        Ђ.Ќ.’олстой. ‹юбовь

--------------------
Ђ.Ќ.’олстой. ‹юбовь
--------------------


     …гор   €ванович,   морщась  от  мурашек  в  затекших  ногах,  вылез  из
залепленной  грЯзью  плетушки,  отпустил  Ямщика  и,  придерживаЯ отдуваемые
октЯбрьским  ветром  полы  верблюжьего  чапана,  отворил  калитку,  -  между
железными   ее  прутьЯми  на  ржавом  завитке  прилип  красно-желтый  мокрый
кленовый  лист.  ќта  калитка,  и свистевшие непогодой и унынием голые сучьЯ
клена,  и  в  особенности  мертвый  лист  -  снова, с пронзительной остротой
напомнили  …гору €вановичу то, о чем он старалсЯ не думать и о чем думал всю
дорогу, три днЯ тащась в плетушке по уезду.
     ЏоднЯв  брови,  …гор  €ванович  сказал:  "„а, да" со вздохом, и пошел к
дому,  разъезжаЯсь ногами по глинЯной дорожке. ‘ырой ветер мутил лужи и воду
в  человеческих  следах,  гнал  косые  холодные  большие капли, рвал и мотал
остатки  листьев,  свистел  тоскливо  вдоль  мокрой  деревЯнной  стены дома,
казавшегосЯ  пустынным.  "„а,  да",  -  иным,  злым  голосом  повторил  …гор
€ванович,  всходЯ  на  три  ступени  деревЯнного  крыльца,  поскреб сапоги о
железную скобу и сильно несколько раз дернул ручку звонка.
     …гор  €ванович не испытывал никакого удовольствиЯ - усталым и прозЯбшим
войти  к  себе  в  чистый,  опрЯтный,  хорошо пахнущий дом, - вошел, заранее
морщась.  ‘бросив  чапан  на руки востроносой, с необыкновенно тонкой талией
горничной  ‘оне - ненавистнице рода человеческого и жениной наперснице, - он
спросил,  дома  ли  жена,  Ђнна  €льинишна. "„ома-с, у них гости", - ответил
враг  рода  человеческого.  …гор  €ванович,  глЯдЯ  на ее поджатый ротик, на
острый,  как косточка, веснушчатый носик, сказал: "‘онЯ, от вас опЯть пахнет
карболовым  мылом",  -  и  пошел в умывальную, потом к себе в кабинет. ‡десь
было  светло  от  трех больших чистых окон, пылали дрова в обложенном дубом,
резном  камине.  "„а, да", - уже с некоторым примирением, с остатком вздоха,
в  третий  раз  ска-вал  …гор  €ванович, сел на кожаный диван и стал трогать
влажную русую кудрЯвую бородку.
     Ћн  видел  -  на  письменном  столе,  перед  мраморной чернильницей, на
которой,  на  медных  крышечках,  поблескивал  отблеск камина, - лежит пачка
нераспечатанных  писем,  бумаг  и  газет. …гор €ванович усмехнулсЯ и покачал
головой.  ќта  пачка  деловых  бумаг - так, нераспечатаннаЯ, - лежит вот уже
больше  месЯца, а бумаги, очевидно, есть срочные, - страшно в них заглЯнуть.
"‚зЯть  да  и  бросить  всю  пачку  в огонь - одним словом, моЯ личнаЯ жизнь
поважнее  вашей  трухи  бумажной,  -  вот и все". ‚друг он приметил отдельно
одно  письмо,  оно  стоЯло ребром у самой чернильницы. Ћн соскочил с дивана,
взЯл  письмо,  -  штемпель  был  из  Џетрограда,  конверт написан незнакомым
крупным  почерком.  …гор  €ванович  подошел к окну, на минуту закрыл глаза и
разорвал конверт.
     "…гор,  милый,  мне  немыслимо  тебе писать, труднее, чем Я думала... џ
все  времЯ  лгу...  ѓосподи,  прости менЯ... ’ы пойми, ненаглЯдный мой: Я не
чистаЯ,  всЯ  душа  моЯ  не ЯснаЯ. ѓлЯдеть в глаза мужу и думать о тебе! - Я
больше  не могу лгать. Џожалей менЯ, пойми, мне - больно... џ пишу сейчас из
парикмахерской,  -  муж  бреетсЯ, он ни на минуту не оставлЯет менЯ одну..."
Џисьмо  было подписано - "Њаша". ’ри раза перечел …гор €ванович нацарапанные
карандашом,  загибающиесЯ  книзу  строчки.  Ѓоль, жалость, ревность овладели
им.  €з-за строк он видел ее лицо, каким оно было за стеклом вагона в минуту
расставаниЯ:   прикрытое   сеточкой   вуали,   нежное,  грустное,  с  серыми
взволнованными  глазами.  Ћна улыбалась растерЯнно... Љогда окно двинулось -
она зажмурилась...
     ќтим  летом  …гор  €ванович  встретил  у  своей  приЯтельницы,  ‡инаиды
”едоровны   (дочери  старшего  врача  земской  больницы),  девушки  суровой,
молчаливой  и  очень хорошенькой, ее замужнюю сестру, Њарью ”едоровну, Њашу.
Њаша  приехала  к  отцу  и  сестре  из  Џетрограда  -  отдохнуть,  - "пожить
чистенько",  как  она  говорила. Ћт петроградской суеты, мужниных знакомых и
их  жен, банкетов, ресторанного времЯпрепровождениЯ и в особенности от мужа,
Њихаила  Џетровича,  профессора  международного  права,  -  у  нее  к  весне
начинались  дурные  настроениЯ:  точно  душа,  как  стекло,  разбивалась  на
кусочки;  кровь  -  мутнаЯ,  сердце  -  как высохший мандарин. ‡ато здесь, у
отца,  Њаша  вставала  рано, шла гулЯть в городской сад, еще мокрый от росы,
глЯдела  на детей, на птиц, на облака и чувствовала себЯ маленькой, кроткой,
грустной  и  счастливой.  ‚  дождливую погоду она накидывала пуховый платок,
садилась  на диван с книжкой, подбирала поги под юбку и слушала, как сестра,
‡юм,  в  круглых очках, стучит молотком по мраморной глыбе, - ‡юм была очень
талантлива.  ‹ожилась Њаша после вечернего чаЯ, глЯдела на лампадку, плакала
часто перед тем, как заснуть, но не от горЯ, а так - сама не знала от чего.
     ‚  этот  свой  приезд  она  нашла  у  сестры  нового  знакомого,  …гора
€вановича,  губернского  инженера. Ћн был большой, с близоруким, застенчивым
лицом,  удивительно  весь  уютный, косолапый и какой-то - свой. џвлЯлсЯ он в
разное  времЯ  и  ненадолго,  потому  что боЯлсЯ жены. Њаша выходила к нему,
какаЯ  бывала  -  "  в  платке  или  в  туфлЯх  на босу ногу. Ћни садились в
мастерской  на  диване  и,  чтобы  не мешать ‡юм, разговаривали вполголоса о
всевозможных  вещах,  ни  ему,  ни  ей не нужных. Ћ себе же они не говорили,
точно по уговору.
     —ерез  несколько  дней  Њаша  заметила, что …гор €ванович при встрече с
ней  начинает  моргать  глазами  и  ни на что не похоже улыбатьсЯ. Ћна сразу
догадалась,  что это значит, и неожиданно обрадовалась; когда же понЯла, что
-  рада,  то  струсила.  Ќо  …гор  €ванович  был  так  простодушен и весь на
ладошке, что она тут же решила - боЯтьсЯ нечего.
     Ћднажды  …гор  €ванович  пришел взъерошенный, с оторванной пуговицей на
пиджаке,  сел  в  угол дивана, на котором сидела Њаша, и надулсЯ как мышь на
крупу,  замолчал.  ‡юм ушла из комнаты. Њаша положила ладонь …гору €вановичу
на руку и спросила тихо:
     - —то случилось?
     - †ена, - ответил он с давнишней досадой.
     - Џоссорились?
     - Љонечно,  поссорились,  что  же  там  может другое случитьсЯ. ѓосподи
боже мой, как это все мерзко...
     Њаша  опустила глаза, - что она могла ему ответить? …гор €ванович молча
глЯдел  на  нее,  и  она  чувствовала,  что  он глЯдит с отчаЯнием. ‚друг он
повернулсЯ,  взЯл  ее  руки - сжал. Њаша не поднЯла глаз. …го руки ослабели,
он  поднЯлсЯ  с  дивана и остановилсЯ у окна, спиной к Њаше. Ћна поглЯдывала
на  него  и  думала:  "—ужой человек, а до чего близкий. ЏоссорилсЯ с женой,
оторвал  на  себе  пуговицу,  пришел  жаловатьсЯ.  ‹юблю,  честное  слово...
ѓосподи, как глупо".
     - Ќе  буду  Я  приходить  сюда  больше,  -  проговорил он, не двигаЯсь.
(Њаша,  неожиданно  длЯ  себЯ, широко улыбнулась.) - ‘ам, никто другой - сам
во  всем  виноват: устроил себе омерзительную жизнь. ‡алез по шею, сижу, как
в гуще, в этой грЯзи... ’олько одно - благополучие. Ѓудь оно проклЯто!
     Њаша  соскочила  с  дивана  и  подошла  к  …гору €вановичу, он с крепко
зажмуренными глазами замотал головой. Њаша сказала кротко:
     - …гор €ванович...
     - „а, Я слушаю...
     - ’ак что же нам с вами делать? Ќичего, видно, не поделаешь...
     Ћн  стремительно  обернулсЯ к ней, - серьезное, страшно важное лицо его
начало  бледнеть.  Њаша  стоЯла  перед  ним,  поднЯв  голову, нежнаЯ, милаЯ,
простенько  причесаннаЯ, светловолосаЯ. ѓубы ее доверчиво, чуть-чуть грустно
улыбались.
     - •одить-то  все-таки  будете  ко  мне, а? - сказала она; подбородок ее
дрогнул, в глазах поЯвились искорки смеха.
     ’ак  у  них началось. ’еперь они начали целыми часами говорить только о
себе,  о  самом  задушевном,  горьком,  затаенном.  Њаша  изменилась  за эти
несколько   дней  -  осунулась  и  помолодела,  серые  глаза  стали  больше,
наполнились  светом,  она  особенно, как-то забавно, стала морщить носик. …й
было легко дышать и легко ходить, словно землЯ стала пухом.
     Ћднажды,  поздно  вечером,  после  долгого  разговора  в прихожей, …гор
€ванович  нагнулсЯ  к  ней  и  нежно  поцеловал  в губы - и ушел. Њаша долго
стоЯла  у  стены,  закрыв глаза, ни о чем не думала, - только горели щеки. ;
-.,
     „ва  раза  в  неделю  Њаша писала мужу в Џетроград. Ќеожиданно в ответ,
должно  быть,  на  одно  из  ее  писем  от  него пришла телеграмма: "Ѓезумно
встревожен, схожу с ума, выезжай немедленно".
     ‘  телеграммой  в сумочке Њаша побежала на другой конец города, к …гору
€вановичу.  …ще  издалека  она  увидела  в  угловом  большом  окне  их дома,
похожего  на  мокрый Ящик, испуганную тень …гора. ‡атем он, в одном пиджаке,
перебежал лужайку, отворил калитку:
     - —то случилось?
     Ћна  подала  ему  телеграмму.  Ћн  прочел,  сейчас же сел на скамейку у
калитки, сжал глаза рукой.
     - џ,  должно быть, что-то написала ему, - сказала Њаша, снЯла с калитки
прилипший  к железу мокрый мертвый кленовый лист, прижала его к губам, потом
все  времЯ  держала  в руке, - кажетсЯ, написала, что здесь мне жить легко и
счастливо... „а, так и написала... ‡ачем бы Я стала лгать...
     - „а,  да,  -  сказал  …гор  €ванович,  -  да, да... - …гор €ванович, Я
должна ехать...
     Њаша  глЯдела  на  дорогу.  Њилый  рот  ее  был  сжат серьезно. ѓлаза -
строгие  и  серые,  как облака, несущиесЯ над уездным городом. …гор €ванович
понЯл,  что  лгать  Њаша  не  захочет, как вот он вторую неделю лжет жене, и
удерживать ее нельзЯ. Ћн спросил негромко:
     - Њаша, вы вернетесь?
     - Ќе знаю, …гор... Љак все это грустно...
     Ќа  следующий  день  она уехала. …гора €вановича вытребовали в уезд. ‡а
три  днЯ  пути по уездным грЯзЯм и оврагам он так ничего не решил и ни в чем
не  разобралсЯ.  ‘егоднЯшнее  письмо  потрЯсло  его  -  с такой угрожающей и
беспощадной  силой рвануло за сердце, что он заметалсЯ: нужно было решать. €
он  в  первый раз строго и Ясно спросил себЯ: "‹юблю ее? „а, Я люблю..." . .
. . . . . . . .. .. . .
     “  Ђнны  €льинишны  в  очаровательном  салончике сидели гости - молодые
люди  ‡енитов  и  Њухин  -  ..  и  пили  кофе с бенедиктином. Ђнна €льинишна
вернулась   поздно  утром  из  загородного  ресторана,  где  слушали  цыган.
Ѓессонные  ночи  и  цыганские  песни Ђнна €льинишна переживала стихийно. Ћна
была  одета  в  бархатное  малахитовое  платье,  с  кровавой  розой в крепко
завитых волосах цвета вороньего крыла.
     ‚   ресторане  в  ее  честь  приезжий  знаменитый  танцор  ђодригос,  с
невероЯтными  бедрами, проплЯсал сумасшедшую тарантеллу на столе, раздавил в
пыль  все  рюмки  и  бокалы  и  выпил полный стакан какой-то адской смеси из
тринадцати  ликеров.  Ђнна  €льинишна  смеЯлась  волнующим грудным смехом. “
ђодригоса  глаза  налились кровью. …е поздравлЯли с успехом. € когда веселаЯ
ночь  кончилась,  было  жутко  и  нестерпимо  подумать,  что  завтра - снова
будни...  ‡енитов и Њухин провожали Ђнну €льинишну на лихаче и остались пить
"утреннее  кофе",  -  то  есть  понемногу  и  безболезненно сводили "на нет"
цыганское   настроение.   ЉостлЯвый   ‡енитов,   жуЯ   сигару,  рассматривал
знаменитый  "альбом ”рины" с фотографическими карточками Ђнны €льинишны, где
она  была  снЯта  в  смелых  античных позах, обнаженнаЯ, - альбом, о котором
много  говорили  в городе. ЏоказывалсЯ он, разумеетсЯ, только друзьЯм, вот в
такие  минуты. Њаленький Њухин, с выкаченными склерозными глазами, во фраке,
засыпанном  пеплом,  играл  на  пианино  и,  морща  глаз  от дыма папироски,
напевал о забытых лобзаньЯх.
     Ђнна  €льинишна продолжала еще смеЯтьсЯ, но уже через силу. Ћт табаку и
бессонной  ночи  лицо  ее  поблекло,  зубы пожелтели. Ћна лежала на кушетке,
закинув  голые  локти,  все в том же малахитовом платье, таком Ярком сейчас,
что  хотелось  его  пожевать. Ќа шелковую подушку облетели лепестки кровавой
розы.  ’уфелька  покачивалась  на  пальце ее ноги, туго обтЯнутой прозрачным
чулком.  Џолузакрыв  глаза,  Ђнна  €льинишна  думала  о  зверской физиономии
ђодригоса.
     - Ќо черт возьми вашего мужа! - сказал ‡енитов.
     Ђнна  €льинишна  загадочно  усмехнулась,  потом сдвинула брови, лицо ее
стало  злым.  ‚  это времЯ ‘онЯ доложила о приезде барина. ѓости поднЯлись и
прощались с преувеличенно смущенными лицами. •озЯйка их не удерживала.
     Ћставшись  одна, Ђнна €льинишна подошла к высокому зеркалу в простенке,
привела  в  порЯдок  волосы  и  попудрилась. ѓлЯдЯ на свои руки, открытые до
подмышек,  она  подумала,  что совершенна физически, -надменно усмехнулась и
вышла в столовую.
     …гор  €ванович  сидел  у  самовара и задумчиво жевал хлеб. ѓлаза у него
ввалились, лицо обветрело, похудело и казалось новым.
     - Џо   крайней   мере,  нужно  быть  вежливым,  …гор,  -  сказала  Ђнна
€льинишна.  Ћн  вскинул  голову,  быстро  отрЯхнул  крошки  с бороды и щекой
коснулсЯ жениных поджатых губ:
     - ‘  добрым  утром,  ЂнЯ.  “стал с дороги. ‘квернаЯ дорога... Ќу, а как
ты?
     Ћна,  не  ответив, села к столу, положила на скатерть обнаженные руки и
странным  взглЯдом  глЯдела  на  мужа.  Ћт  нее пахло бифштексами, табаком и
ликером.  Џокосившись  на жену, …гор €ванович подумал: "Ќе лги ей, не лги...
Ђ  вот  попробуй - скажи всю правду, начнет кричать, как торговка... Ќет, не
скажу".
     € он повторил с ожесточением:
     - “жасно   устал  с  дороги,  прЯмо  всего  изломало...  •очу  пройтись
немного, размЯть ноги...
     - ’ы  мне  лжешь,  …гор,  -  проговорила она низким голосом. Ћн мигнул,
нахмурилсЯ, не сдалсЯ и продолжал ругать дорогу, распутицу и свою службу.
     - ’ы  лжешь  мне, …гор, - повторила она и показала зубы до самых десен,
-  ты  даже  не  потрудилсЯ заметить, что Я с утра в вечернем платье... ’ебе
неинтересно  даже  знать,  где Я провела ночь... Ќет, подожди, мне теперь не
нужно  твоих  озабоченных глаз... Ћтчета Я тебе никакого не дам, голубчик...
Њне вот хотелось бы знать - куда ты сейчас собралсЯ идти...
     - €ду гулЯть, Я сказал...
     - ‚решь!..
     - ЂнЯ...
     - ‚решь,  Я говорю!.. Ќе успел приехать, поздороватьсЯ с женой и сейчас
бежишь к этим...
     - џ прошу тебЯ не говорить так о моих...
     - Ђх,  Я, оказываетсЯ, говорить уже о них не смею!.. ќто новость... Ќу,
так  Я  тебЯ  должна  огорчить:  мне рассказали, что эта твоЯ любезнаЯ ЊарьЯ
”едоровна - просто дрЯнь, просто...
     Ќо  …гор €ванович уже поднЯлсЯ, побагровел, прЯдь волос сама сползла на
взмокший  лоб,  и  вдруг,  -  так  самому показалось, - лицо стало безумным,
точно пробежал по нему огонь...
     - Ќе  тебе об ней судить! - крикнул он и кулаком со всей силы ударил по
столу.  Ђнна  €льинишна  с  перекошенным  лицом,  злаЯ,  зеленаЯ,  вскочила,
молчала... Ћн быстро вышел... †ена догнала его в прихожей, сен
     рвала  с  вешалки  бархатную  шубку  и,  не  попадаЯ  ногами  в ботики,
бормотала вполголоса:
     - ’ы   еще  со  мной  ни  разу  так  не  говорил...  Џрощай...  Џрощай,
голубчик...
     Ќо  …гор €ванович не спросил, куда она бежит. Ђнна €льинишна обернулась
в дверЯх и крикнула:
     - €ду к одному... - € хлопнула дверью.
     - Ћчень   рад,   -   проворчал  …гор  €ванович,  тоже  с  остервенением
застегиваЯ пальто, - очень рад, пожалуйста, хоть - к черту...
     ‡юм,  когда неожиданно ЯвилсЯ к ней …гор €ванович, сидела перед круглым
станком  и  напильниками  и зубилами, похожими на зубоврачебные инструменты,
скоблила и чистила кусок мрамора.
     ‘трогие  глаза ‡юм были прикрыты круглыми очками, волосы повЯзаны белой
косыночкой,  поверх  платьЯ  надет грЯзный парусиновый халатик, - в карманах
его находились всевозможные необходимые вещи.
     ‡юм  работала  сосредоточенно,  ее  мохнатые  от  длинных  ресниц глаза
казались  одичавшими.  Ќа  …гора  €вановича  она  посмотрела  внимательно  и
опустила долото.
     - ‚ернулись?  -  спросила  она  тихо. - „авно? …гор €ванович пододвинул
табуретку и некоторое
     времЯ  молчал.  ’ак  хорошо  было здесь, точно на другом свете. ‚от эта
дверь  ведет  в  Њашину  комнату,  теперь  пустую. „верь и та комната, запах
глины, ‡юм и все вещи были из иной жизни. “ него дрожали губы.
     - ‡юм,  -  сказал  он,  -  Я  больше не могу... ѓлупо, никому не нужно,
чтобы было так.
     Ћн  показал  Њашино  письмо.  ‡юм  снЯла  очки и медленно прочла. ‘иние
глаза ее наполнились слезами. Ћна покраснела и сказала:
     - Њаша очень скрытнаЯ. …сли так написала, значит - больше не под силу.
     - ‡ачем она уехала? .
     - џ  думала  -  сказать  вам  или  нет? Ђх, …гор, - ‡юм засунула руки в
карманы  халатика,  встала  и опЯть села, - мне кажетсЯ, вы хороший человек,
но некоторых вещей не понимаете.
     …гор €ванович отвернулсЯ, вынул платок и принЯлсЯ вытирать лицо.
     .  .  . - џ люблю Њашу, - сказал он глухим голосом, - милаЯ, роднаЯ моЯ
‡юм,  как  же  Я  мог  знать  это  раньше... ’олько сейчас - приезжаю домой,
прочел  Њаши-но  письмо,  и  точно  в менЯ вошел свет... ЊилаЯ моЯ ‡юм, Я не
знаю,  что  делать, но все это страшно важно... џ чувствую - Њаша взЯла менЯ
за руку, и Я этой руки выпустить не могу...
     ‡юм  была  строгаЯ,  но  очень  нежнаЯ  девушка. €з туманных слов …гора
€вановича  она  понЯла  то,  что  считала  единственно  важным на свете. Ћна
обхватила  руками  его  голову,  запачкала  мраморной  пылью и несколько раз
поцеловала в волосы.
     - џ  вас  всегда осуждала, …гор, вы менЯ простите... Ќо вы бегали к нам
потихоньку,  дома  -  лгали и разрывались между женой и Њашей... € бог знает
что  вам  больше  было нужно... Ѓыло все наполовину, и Њаша это чувствовала.
‚ы  не  знаете,  как  она  плакала  по  ночам...  ќтого  вам  она никогда не
скажет...
     …гор €ванович встал и ходил по комнате, набираЯ воздуху.
     - „а,  да,  -  сказал  он, - что касаетсЯ менЯ, Я решил... Џока Я шел к
вам  -  Я  решил...  ’ут и решениЯ, в сущности, никакого не было, а просто -
Ясно...  ‘  женой, с домом, со службой - кончено... (…гор €ванович сказал не
совсем  точно,  -  лишь  в  эту  секунду, выговариваЯ эти страшные слова, он
услышал  их,  понЯл  и,  с бьющимсЯ от жуткой радости сердцем, решил - так и
будет: ни жены, ни дома, ни службы...)
     ‡юм  глЯдела на него страшными глазами, у нее так дрожали руки, что она
вложила пальцы в пальцы и стиснула их. …гор €ванович сказал:
     - †изнь  длЯ менЯ - это Њаша. ‚ы понимаете, как это можно почувствовать
в  одну  секунду...  ‘разу  вое,  все  бывшее со мной - отхлынуло, все свЯзи
порвались,  как  паутина... џ ни о чем не жалею... …сли Њаша захочет жить со
мной  -  будет  хорошо...  если  не захочет, Я буду ждать, Я буду терпеть...
Ѓуду  поблизости,  это  важно...  ‡инаида ”едоровна, ваши глаза - мой судьЯ,
самый строгий, самый высший... џ завтра еду в Џетроград... Њожно?..
     ‡юм  взЯла  его ледЯные руки, прижала к халатику, к груди и, все так же
глЯдЯ в глаза, сказала:
     - Џростите, что Я о вас думала хуже... …гор, возь-
     мите менЯ с собой... ќто нужно длЯ Њаши, длЯ вас обоих... Њожно?..
     …гор  €ванович  в  волнении  ничего  не ответил. ‡юм побежала к двери в
столовую и крикнула:
     - Ћтец,  ”едор  ”едорович,  подойди сюда... ‘егоднЯ вечером мы с …гором
€вановичем едем в Џетроград, к Њаше... ’ы слышишь?..
     ‚  мастерской  поЯвилсЯ  доктор,  ”едор  ”едорович. Ћн только что встал
после  обеденного  сна  и был в ночной рубашке, в накинутом на широкие плечи
пиджаке,  седые  волосы  его были нечесаны. ‡акуриваЯ от окурка папиросу, он
сел на подоконник, сладко зевнул и спросил у …гора €вановича:
     - Ќу, как дела, ничего?
     - ’ы слышишь или нет? - крикнула ‡юм. - Њы едем к Њаше...
     - ‘лышу, не кричи...
     - ’ы, может быть, против этой поездки?
     - ќто  дело  не  мое...  ‚  эти  дела  Я не вмешиваюсь... Џойдемте пить
чай... ‚етрила-то сегоднЯ какой, а?..
     - Ћтец, мне нужны деньги... ђаскрой рот и говори - а-а-а...
     „октор  раскрыл рот и начал говорить "а-а-а"... ‡юм засунула руку ему в
карман,  вытащила  кошелек,  взЯла  сорок  рублей,  прибавила  еще  мелочи и
положила кошелек обратно.
     ЏодходЯ  к  дому,  …гор €ванович замедлил шаги. Ќа широкой улице, между
палисадниками,  у  деревЯнных  одноэтажных домов зажигались фонари. ”онарщик
уже раз десЯть впереди …гора €вановича перебежал улицу.
     ‚  черных  колеЯх  и  лужах  плавал  желтый  свет.  Ђ  в  конце  улицы,
загроможденной  тучами,  тускло  догорала  мрачно-багроваЯ  полоса  осеннего
заката.
     "Џриду  и  скажу:  ЂнЯ,  мы  честные  люди, мы друг друга уважаем, мы с
тобой  много  пережили,  было  и  хорошее и тЯжелое... ђасстанемсЯ друзьЯми,
уважаЯ  друг  в  друге  человека".  ’ак он думал, подходЯ к дому, и все-таки
где-то  у  него дрожала жилка. ‚ прихожей он медленно снимал калоши, пальто,
разматывал шарф. Ѓыли уже сумерки.
     ‡атем решительно одернул пиджак, устроил улыбочку и вошел в столовую.
     Ђнна  €льинишна,  закутаннаЯ  в белую шелковую шаль, сидела у окна. Ћна
повернула голову к вошедшему мужу и плотнее закуталась.
     Ћн спросил небрежно:
     - ЂнЯ, отчего у нас так темно?
     Ћна  не ответила. Ћн прошелсЯ и взъерошил волосы: - ’ы что сидишь? ’ебе
скучно? - Ќет, не скучно.
     - ‘ердишьсЯ?  Ќу,  что  же...  ‚ообще,  что  за манера сердитьсЯ... „лЯ
этого не стоило жить вместе.
     "‘кверно  говорю. ѓнусно. ’рушу", - подумал он. Ђнна €льинишна спросила
сквозь зубы:
     - ѓулЯл?
     - „а.
     - ‡аходил куда-нибудь?
     - ‡аходил к ‡инаиде ”едоровне.
     Ђнна  €льинишна  фыркнула.  Ћн  насторожилсЯ.  €  внезапно,  только  на
секунду закрыв глаза, сказал небрежно, как можно небрежнее:
     - Љстати,   ЂнЯ...   Ќам  необходимо  расстатьсЯ...  џ  еду  сегоднЯ  в
Џетроград...  ’о  есть  Я  не  по  делу еду, ты сама можешь понЯть, к кому Я
еду... Ќавсегда...
     Ђнна €льинишна повернулась, шаль соскользнула с голого ее плеча.
     - —то?  -  спросила  она.  …гор  €ванович  крепко сел на стул, захватил
зубами  бороду  и  ждал,  как  сейчас  ему  смертельно будет жалко жену. Ћна
поднЯлась,  уронив  шаль  на  пол,  быстро  нагнулась  к  мужу. Ћн продолжал
держать  зубами  бороду.  ‚ сумерках всматриваЯсь в его лицо, Ђнна €льинишна
проговорила хрипловато:
     - Ђх,  так,  -  выпрЯмилась,  поднЯла  руки к лицу. - ‡а что, за что, -
прошептала она хрипловато.
     …гор  €ванович  вытЯнул  шею, - жена казалась ему ненастоЯщей, неживой,
будто  сейчас  он  видит ее во сне... ’еперь ему уже хотелось, чтобы было ее
жаль.
     - Љакой  мрак,  - еще сказала она, заламываЯ пальцы у подбородка. ’огда
…гор  €ванович  мЯгким,  тихим  голосом  стал  говорить ей те слова, которые
приготовил  длЯ  этого  разговора, подходЯ к дому... Ќо она даже не пыталась
слушать...
     - џ  ему отдала всю жизнь, - заговорила она, точно нашла тон, - всю мою
молодость,  все  женские  силы...  џ  превратилась  в  нуль, стала никому не
нужна...
     Ѓерегла его честь... џ потерЯла с тобой всю индивидуальность...
     ‡амотав головой, …гор €ванович перебил ее:
     - ЂнЯ, ради бога, без иностранных слов...
     - Ђх,  тебе не нравЯтсЯ мои слова, - крикнула она уже визгливо и зло, -
какие  мне  слова прикажешь говорить, русские, да?.. „урак!.. ‚от что Я тебе
скажу... ’ы разинЯ и дурак!.. џ тебе изменила сегоднЯ...
     - ќто  твое  частное  дело,  -  …гор €ванович отшвырнул стул и вышел из
столовой. Ћн слышал, как жена крикнула за дверью:
     - Ѓоже, какой мрак!..
     ‡юм  и  …гор  €ванович  ехали  в  переваливавшейсЯ  по  грЯзным  колеЯм
пролетке.  ‚етер  трепал на вЯзаной шапочке ‡юм хохолок, как у курочки. …гор
€ванович рассказывал о последнем объЯснении с женой.
     - …гор,  -  перебила  ‡юм, - не забудьте послать телеграмму Њаше, как Я
придумала:  "‚идела  ужасный  сон,  беспокоюсь, выезжаю. ‡инаида". €наче что
скажу ему, когда приеду? Ђ сон Я действительно видела.
     ‡юм  задумалась.  ‡а поворотом улицы показались высокие фонари вокзала.
Њерно  цокаЯ  копытами,  поравнЯлсЯ вороной рысак, храпЯ пролетел; в брызжут
щей  грЯзью  колЯске  сидела  незнакомаЯ  дама  в  мехах,  к ней наклонилось
бритое, в бачках, костлЯвое лицо ђодригоса...
     - Ђ  не  лучше  ли  телеграфировать  просто,  не выдумываЯ... Џусть его
догадываетсЯ...
     - Ќет,  -  ответила  ‡юм, - если догадаетсЯ, зачем мы едем, - он на все
решитсЯ... ‘трашный человек...
     џркие  фонари  освещали  вокзальную  площадь.  Џролетка задребезжала по
булыжнику   и  остановилась.  Ќосильщик  взЯл  чемодан.  ‚  спальном  вагоне
оставалось только два билета - купе первого класса.
     ЋхранЯЯ  ‡юм  от  лезущего в поезд народа, подсаживаЯ ее, помогаЯ снЯть
пальто,  устраиваЯ поудобнее на бархатной койке, …гор €ванович только теперь
понЯл,  как она длЯ него важна. „евочка в сером клетчатом платье, с сумочкой
через  плечо  казалась  необходимой  и страшно важной, точно любовь его тоже
была встревоженнаЯ и тоненькаЯ, в клеточку, с сумочкой, такаЯ же, как ‡юм.
     ‚  купе  сохранилсЯ  давнишний  запах  сигар, потрескивало отопление, с
боков  освещавшего  шара покачивались две синих кисточки. ‡юм сидела боком к
окну, на столике. …гор €ванович рассказывал, обхватив колено:
     - Њне  тридцать  семь  лет.  “  менЯ два ордена и чин, собственный дом,
жена  и служба. ‡юм, все полетело к черту! ‘транно? Љогда Я сейчас уходил из
дома  - было легко и свободно: вот - втораЯ жизнь,г- а та кончена. Љто такой
Я сейчас, не знаю! ЊенЯ все времЯ холодок бьет, вот это верно.
     - Ќа этой станции мы не остановимсЯ, - отвечала ‡юм, грызЯ шоколад.
     Њимо  окна  желтой  лентой  скользнули  огни.  „олго  свистел  паровоз,
загибаЯ на повороте. Џрогрохотала стрелка, и снова за окном - темнота.
     - ‚ам неприЯтно, ‡юм, что Я все про себЯ говорю?
     - ѓоворите, только короче.
     - ‡юм,  вы  поймите:  взЯли  человека,  вывели  из  затхлой  комнаты  и
встрЯхнули:  живи  сызнова...  …сли  Њаша  менЯ  разлюбит,  тогда  смерть. џ
суетилсЯ,  работал,  читал,  жил  с  женой,  враждовал  с  людьми, и все это
делалось,  конечно,  длЯ  чего-то. € вдруг оказалось, что только и нужно мне
на  свете  хоть еще раз увидеть Њашу. - …гор €ванович поднЯлсЯ, толкнулсЯ по
купе  и  опЯть сел. - ‘колько лишнего и мерзкого Я наделал! ‚се было лишним,
всЯ жизнь! …сли бы вы видели, как Њаша заплакала тогда, в окне вагона.
     - Ќехорошо  вы  разговариваете,  -  перебила  ‡юм,  -  все равно как из
книжки.  ќто  все  еще  прежнее  в  вас  топорщитсЯ.  ђазве можно знать наше
назначение?  …сли  жили  так,  что  приходилось  все  времЯ плохо поступать,
значит - плохо жили.
     Џосле  этого  они долго молчали. Џроводник постлал свежие постели. …гор
€ванович  курил  в коридоре, затем осторожно зашел в купе, где была прикрыта
половина фонарЯ и пахло одеколоном, и лег наверху, на спину.
     ‡юм  была  права.  Ћн слишком много разговаривает. Ѓудь здесь Њаша, она
положила  бы  руки  на  его  голову  и взглЯнула в глаза серьезно и ласково,
точно  самое  важное на земле - взглЯнуть в глаза, вот так - на веки вечные,
при  свете  вагонного  фонарЯ.  €  тогда  узенькое  купе,  летЯщее по степи,
показалось бы им родным домом.
     …гор  €ванович  вспомнил  просторную и теплую столовую, чайный стол под
керосиновой  лампой, взъерошенного ”едора ”едоровича, пьющего восьмой стакан
вперемежку  с  папиросами,  и рЯдом с ним нежно улыбающуюсЯ Њашу. €з вазочки
она  накладывала  вишневое  варенье …гору. Џоложила столько, что оно потекло
на скатерть, и все засмеЯлись.
     …гор  €ванович  завертелсЯ  на  койке,  и понемногу им овладело ужасное
беспокойство. Ћн кашлЯнул негромко и позвал:
     - ‡юм!
     - „а, …гор, Я не сплю.
     - Ћ чем вы думаете?
     - „умаю,  что  Њаша  может  и  не  поехать с нами. …гор €ванович быстро
перегнулсЯ с койки и различил раскрытые глаза девушки.
     - Џодумайте, …гор, ведь вас не двое во всей этой истории, а четверо.
     ’огда  …гор  €ванович  стал  думать,  и опЯть самым важным казалось ему
вишневое  варенье, пролитое с хрустального блюдечка на скатерть. ‡юм тоже не
спала.  Ћн  слышал,  как девушка возилась, вздыхала и переворачивала подушку
холодной  стороной вверх. Љогда она спросила, наконец, упавшим голосом, спит
ли он, - …гор €ванович сказал:
     - џ  стараюсь быть справедливым, но у менЯ ничего не выходит. „олжно же
быть что-то, что выше жалости, выше совести...
     - …гор, Я вас очень люблю, - сказала ‡юм.
     - џ вас тоже, милочка.
     ‡юм  долго  молчала.  Џотом  …гор  €ванович  слышал, как она шарила под
подушкой,  -  должно  быть, искала носовой платок, - осторожно высморкалась,
сдерживаЯ глубокие вздохи... Џоворочалась и затихла.
     “тром  по  вагону  затопали  мелкие шажки, зазвенели стаканы, и в двери
запищали детские голоса:
     - Љофе, чай! Љофе, чай! € чей-то голос прохрипел:
     - ќй  ты,  некрещеный  дьЯволенок,  кофе  сюда. Ђ другой, женский голос
спросил испуганно:
     - ‘кажите, это ‹юбань?
     …гор  €ванович раскрыл глаза, еще не понимаЯ, почему он в ‹юбани. ‡гом,
уже одетаЯ, причесывалась, держа шпильки в зубах.
     ЏоднЯв к нему голову, она улыбнулась:
     - Ќекрещеные  дьЯволЯта  бегают,  слышите?..  Џетроград грЯзным облаком
разостлалсЯ  по  земле,  за путЯми, за тощими соснами, за кочковатыми лужами
болот.  Џроступили  фабричные  трубы  и  очертаниЯ  соборов.  ЌачалсЯ мелкий
неуставаемый дождь.
     ЋзабоченнаЯ   и   очень  решительнаЯ  ‡юм  завезла  …гора  €вановича  в
гостиницу,  что  на Њорской, приказала ждать терпеливо и на том же извозчике
поехала на Љаменноостровский.
     ‚  чистом  и  знакомом подъезде, так же как и год назад, стоЯла детскаЯ
колЯсочка.  ’от  Яге  сердитый  швейцар,  глЯдЯ  в сторону, пробурчал, что в
двадцать  шестом  номере  -  все  дома.  Ќа  третьем этаже на знакомой двери
привернута  тщательно  вычищеннаЯ  доска:  "Њихаил  Џетрович  ‘тоЯнов".  ‡юм
подышала на доску и позвонила.
     Џослышались  ровные  шаги,  и дверь открыл сам Њихаил Џетрович, высокий
бледный  человек  с  ровным  глЯнцевитым  шрамом  через  висок,  с холодными
выпуклыми глазами, - словом, все такой же; он отступил на шаг и воскликнул:
     - ‡иночка! Љакими судьбами?
     ‡атем  взЯл  холодными  пальцами ее руку и усмехнулсЯ. Ѓлеснула золотаЯ
пломба,  горбатый нос еще больше скрючилсЯ. "‘ейчас клюнет", - подумала ‡юм;
хохолок на ее шапочке вздрогнул.
     - џ приехала за Њашей, - сказала она твердо.
     - Ђх,  какие мы строптивые, милаЯ моЯ фантазерка. - Ћн снЯл с нее шубу.
- Њаша арестована надолго, и к вам Я ее не скоро пущу, детка.
     "Џосмотрим,  детка",  -  с  Яростью подумала ‡юм, глЯдЯ в холодные его,
выпуклые  глаза.  Ћни  медленно  мигнули,  как  у птицы. ‘ приговорочками, с
тоненькими  улыбочками он проводил ее в столовую, где кипело кофе и на стуле
висел Њашин пуховый платок.
     "Ћдна  Я  отсюда  не  уеду,  пусть  режут", - подумала ‡юм и, строптиво
фыркнув, побежала в спальню.
     Њаша  лежала  еще  в  постели.  €з-под пышного желтого одеЯла поЯвились
сначала ее поднЯтые брови и большие испуганные глаза.
     - ‡юм? - проговорила она. - ‡юм! ’ы?
     ‡юм  остановилась  и  ахнула:  так  изменилась  Њаша;  прежде,  бывало,
просыпалась  как  вымытаЯ  росой,  и  глаза  по  утрам  были Ясными, верхнЯЯ
маленькаЯ  губа  вздрагивала  -  вот-вот  засмеетсЯ.  ‘ейчас  Њаша  лежала в
постели похудевшаЯ, строгаЯ, увЯдшаЯ...
     - Љомар,  здравствуй  же,  -  прошептала  ‡юм,  -  настоЯщий  комар, ни
кровиночки...
     Ћна  сбросила  сумочку,  туфли, жакетку и, нырнув под одеЯло, обхватила
Њашу, целуЯ в шею, в горло, за ушко.
     - ‡юм,  радость  моЯ,  глупаЯ,  что это значит? - спрашивала Њаша, сама
стараЯсь поцеловать. ‡юм зашипела ей громким шепотом в самое ухо:
     - џ  тебе все должна рассказать. Ћн изумительный человек. Ѓросил все. €
мы прискакали. ‘егоднЯ же едем с нами домой.
     - …гор?  —то  ты  говоришь?  Ћн  здесь?  - Њаша быстро села на кровати,
схватила за руку сестру, к щекам ее хлынула кровь. - ‡ачем, зачем?
     - —его  испугалась? ‚ообще, почему ты такаЯ страннаЯ, Њаша? ’ы не рада,
что  Я  приехала? ’ы чего-то надумала... Ћн в гостинице. Ќо только он чудной
какой-то  сейчас.  ‹юбит,  любит,  Њаша!  Ђ  мне он - как брат. Њы все будем
счастливы!  €  доктор  его любит. ’ы знаешь - Њихаил едва не заклевал менЯ в
прихожей. ‚ставай, едем в гостиницу сейчас же.
     Ћтодвинув  сестру,  Њаша в ужасе глЯдела на нее. Ќо ‡юм опЯть обхватила
ее   сильными  руками  и  стала  рассказывать  все  по  порЯдку.  …два  Њаша
раскрывала рот - ‡юм кричала на нее, - приходилось молчать.
     Џонемногу  смЯгчились  Њашины одичавшие за это времЯ глаза, и даже губа
дрогнула  один  разок  прежней улыбкой, и не так уж ей стало невероЯтно, что
приехал  …гор. ‘естры решили сказать Њихаилу, что после завтрака идут гулЯть
одни,  без него; затем взЯть извозчика и ехать в гостиницу, где ждет …гор, и
там все выЯснить.
     ‚  это  времЯ  Њихаил Џетрович несколько раз подходил к дверЯм спальни,
но  его  гнали.  ђассердЯсь,  он  объЯвил,  что пе может работать натощак, а
завтра у него лекциЯ.
     ‘естры  вышли  в  столовую. Њихаил Џетрович, удовлетворенный комфортом,
развернул  салфетку,  положил  с  левой  руки  газету,  с  правой портсигар,
разобрал   ложечки   и   вилочки  и  холодными  глазами  уставилсЯ  на  сига
по-польски.
     Њаша  сидела  на  хозЯйском  месте, подперев пальцем висок. Ќа ней было
черное  глухое платье с полотнЯным воротничком, она казалась в нем девочкой,
так  похудела,  и не смела взглЯнуть ни на мужа, ни на сестру, ожидаЯ каждую
минуту,  что вот-вот швырнет Њихаил салфетку и загремит на всю столовую: "’ы
мне лжешь, лжешь, лжешь!"
     ‡юм,  не притрагиваЯсь к еде, в упор глЯдела точками зрачков на Њихаила
Џетровича.
     - Ќа   мне  ничего  не  нарисовано,  детка,  ешь  сига,  -  сказал  он,
усмехнувшись  и  поднЯв  брови,  и  вслух  стал  читать  передовую статью: -
"“тверждают,   что  работа  ѓосударственной  думы  в  предстоЯщую  очередную
сессию..."
     "…сли  и  сейчас не догадываешьсЯ - сам, сам виноват", - подумала Њаша.
Њихаил  Џетрович  не спеша, обстоЯтельно прочел статью до конца и зло и умно
комментировал  ее.  ‚  черном  галстуке  его  с красными крапинками блестела
остраЯ булавка.
     - Ќу-с,  так  как  же,  -  сказал он, отложив газету, - а Я бы на вашем
месте  не  рискнул  идти  гулЯть  -  погода  пресквернаЯ.  Џосидели бы дома,
девочки. - € Њихаил Џетрович принЯлсЯ за сладкое.
     - Ќет,  мы  пойдем  гулЯть,  -  ответила  ‡юм.  “  Њаши больно забилось
сердце,  и  кровь то приливала к щекам, то отливала. ‘клонЯЯсь над тарелкой,
Њихаил Џетрович сказал:
     - “ж  не  собираетесь ли вы на свидание, чего поди? - ‡олоченаЯ ложечка
с мирабелью остановилась, не донесеннаЯ им до рта.
     Њаша  поднЯла  голову,  румЯнец залил все лицо, глаза налились слезами,
она  быстро отвернулась и мизинцем коснулась уголка глаза. Ђ Њихаил Џетрович
вынул  золотую зубочистку, почистил зубы, не спеша всунул салфетку в кольцо,
поднЯлсЯ,  улыбкой  поблагодарил  дам  за  совместно  проведенную трапезу и,
закинув   голову,   прЯмой   и   высокий,  в  наглухо  застегнутом  сюртуке,
торжественно вышел из столовой.
     ЏридЯ  к  себе  в  кабинет,  Њихаил  Џетрович  взЯл со стола серебрЯный
разрезной  нож  и,  проведЯ  по  нему  пальцами,  задумалсЯ.  Ќадменность  и
холодность понемногу сошли с его лица, глаза стали печальными.
     Ќа  синем  сукне  стола  стоЯли  бронзовые  тЯжелые  вещи, вдоль стен -
запертые  наглухо  шкафы,  повсюду - кожа и темное сукно, и мутный свет днЯ,
пробиваЯсь  сквозь  кружево  и  шторы,  едва освещал весь этот чинный холод.
’олько  перед  диваном  лежал  смЯтый  носовой  платок, вчера забытый Њашей.
Њихаил  Џетрович взЯл его, сжал в кулаке, затем, постоЯв так довольно долго,
позвонил и вошедшей горничной приказал бросить платок в грЯзное...
     ‚  маленькой  комнате  с потертой красной мебелью и пестрым ковром было
жарко  от  пылающего камина. …гор €ванович отодвинул кресло к окну и глЯдел,
как  внизу на дворе дворники вытрЯхивали ковры, стрелЯЯ ими, точно из пушки,
как  приехавший  с  возом  дров ломовик тЯжело спрыгнул на грЯзный асфальт и
бранилсЯ с кем-то.
     ‚  камине  потрескивали  поленьЯ.  ‚  коридоре слышались звонки и шаги.
…гор  €ванович  подходил  к  камину, где тикали часы, равнодушные к жизни, к
смерти  и  к  любви,  видел в каминном зеркале свое изменившеесЯ, незнакомое
лицо и вновь садилсЯ - глЯдел на плЯшущее пламЯ. Њаша не шла и не звонила.
     ‡а  дверью,  в  коридоре,  слышались голоса: "Љоридорный, что ты мне за
бурду  принес?"  -  "Љофе-с..."  -  "‘ударынЯ,  извинЯюсь,  вы который нумер
ищете?.."  -  "Ђ  вам  какое  дело?.."  -  "’ам  подождут,  заходите ко мне,
поболтаем..."  -  "Ћставьте..."  -  "Љоридорный,  две  бутылки  содовой!"  -
"‘лушайте, не орите - здесь семейные нумера..."
     …гор  €ванович  с тоской прислушивалсЯ. ‘ердце то колотилось, то словно
скулило;  был  третий  час,  темнело,  и  комната,  освещеннаЯ  только огнем
камина,  будто  раскалилась. …гор €ванович вышел наконец за дверь и повернул
по  низкому коридору, - глЯнцевитые обои на стенах и потолке поблескивали от
желтых  лампочек.  Љоридор то поднималсЯ, то заворачивал. „ойдЯ до вестибюлЯ
и  узнав  у  размахивающего  дверЯми  швейцара,  что  никто не приходил и не
звонил, …гор €ванович побрел обратно.
     "€ли  больна,  или  случилось  ужасное,  или,  всего  вернее,  не хочет
видеть",  - думал он, ступаЯ на сиреневые розаны ковровой дорожки. ‚от - она
кончилась  у  двери... „орожка уткнулась в тупик. "Њаша не любит, не придет,
и  -  конец.  Ќе  хочет  менЯ,  тогда  черт  со мной". ЋтчаЯние, как облако,
заволокло его сознание, не хотелось даже передвигать йогами.
     Ћн  долго  глЯдел  на  фарфоровую ручку двери. ЌевероЯтно, всЯ прожитаЯ
жизнь  -  все, все сосредоточилось и уперлось в эту отбитую с одного краешка
фарфоровую  ручку...  …гор  €ванович  потер  морщины  на  лбу...  "‚роде как
душевное  заболевание..."  ЌахмурилсЯ.  ’олкнул  дверь,  вошел  и  увидел на
диване,  рЯдышком,  в  сумерках,  две  фигуры. Џоближе к камину сидел кто-то
родной, нежный, изумительный, в шубке и шапочке, в вуали.
     - Њаша!  -  проговорил  …гор  €ванович  и, опустЯсь на колени на ковер,
обхватил  ее  руками,  спрЯтал  лицо  в  ее  коленЯх, в душистое платье. ‡юм
высморкалась,  сказала  что-то  насчет  Џетербургской стороны и пЯти часов и
вышла.
     - …гор,  ты  любишь  менЯ?  -  спросила  Њаша так, точно только за этим
вопросом и приехала сюда.
     Ћн  стал  смотреть ей в измученное, прекрасное лицо. ‚округ глаз лежала
синева.  Ћна  казалась девочкой, сидела смирно, с грустной и нежной улыбкой,
повторЯЯ иногда:
     - …гор, милый...
     - Њаша,  на  всю  жизнь, - сказал он и вглЯдывалсЯ в ее большие глаза с
дышащими  темными  зрачками.  ЏриподнЯтаЯ  вуалька лежала на лбу, - и вуаль,
шапочка  на  пепельных  волосах, и глаза, и нежный овал лица, и улыбка - все
это  с  каждым мгновением значило неизмеримо больше, чем просто человеческое
лицо.
     ЊерцаЯ,  потрескивали угольки в камине, тикали часы, - и это, казалось,
было  уже когда-то или точно с этой минуты, как во сне, началась и потекла в
обратном  порЯдке  всЯ  жизнь и вновь возвратилась к истоку. Џрошлое было не
позади,   а   словно   разостлалось   вокруг   этой  горЯчей  комнатки,  где
остановилось времЯ. Њысли и чувства медленно погрузились в самих себЯ.
     ЏерваЯ  Њаша  оторвала  глаза,  вздохнула,  повернулась к огню. ‹ицо ее
залилось  красноватым  светом. Ќе отрываЯсь, …гор €ванович глЯдел на ее рот,
она сказала негромко, точно с усилием:
     - —то же будет с нами, …гор?
     ’огда  он  присел  на  диванчик  и  принЯлсЯ  целовать ей глаза, щеки и
нежные, припухшие еще от давешних слез губы.
     - ‘ нами ничего не случитсЯ дурного. —его боишьсЯ? Ћ чем думаешь?
     - ѓолубчик  ты  мой,  родной,  -  воскликнула  она  жалобно и, поспешно
погладив  его  лицо  и  руки,  поце-ловала  их,  - мне радостно, мне грустно
ужасно.  ђасскажи  мне все по порЯдку, как ты надумал приехать? Ќеужели все,
все оставил из-за менЯ?
     ’огда   …гор   €ванович  стал  рассказывать  о  всех  чудесах,  которые
произошли с ним, когда он получил ее письмо...
     - ’ы  понимаешь, - сказал он, - оно было - как пламЯ... ‚сЯ моЯ прежнЯЯ
жизнь была сном... € вот с этой минуты...
     Ћна перебила:
     - Џодожди, Я ужасно хочу пить.
     ‘такана  не  оказалось,  она  зачерпнула  из  умывального  кувшина воды
горстью, выпила.
     - „ай  твой  платок.  Џослушай,  …гор, мы все-таки начинаем с того, что
губим  твою  жену и Њихаила. џ все времЯ думаю, думаю об этом. Ќеужели иначе
нельзЯ? €ли мы должны мучить?
     ѓолос ее дрожал, она вытирала руки и губы платком.
     - џ  к  тому  говорю,  …гор,  нужно  все это сейчас выЯснить. Џодумай -
сколько  не  виделись,  как Я тосковала по тебе, а сейчас чувствую - не могу
еще  любить  во  всю  силу,  как бы хотела. Џомнишь, как было хорошо у папы?
’огда  было  легко... Ђ сейчас - здесь тЯжесть (указала на сердце)... Џрости
менЯ,  …гор,  милый, не огорчайсЯ, что Я такаЯ дурнаЯ с тобой. џ …се думаю -
если  мы их погубим... что же будет с нами?.. (ѓлаза ее расширились страхом,
-  будто  она  и  …гор  замышлЯли убийство.) Ќеужели нельзЯ никак, чтобы нам
было легко?..
     Ћна опЯть села к нему на диван, взЯла его руку и тихонько гладила.
     - Љак  же  теперь  быть?  -  сказал он медленно. - ’ы хочешь, чтобы все
кончилось  и  Я уехал... - Љлуб