пошли к
мирскому  амбару,  на  сухой  выгон.  ’ам  было  пестро  и  шумно от народа.
Њальчишки  играли  в  чижика, в чушки, ездили верхом друг на дружке. “ стены
амбара  на  бревнах  сидели  девки  в  разных пестрых полушалках, в ситцевых
новых,  растопорщенных  платьЯх.  “  каждой в руке - платочек с семечками, с
изюмом, с Яйцами. ѓрызут, лукаво поглЯдывают и посмеиваютсЯ.
     ‘  краю, на бревнах, вытЯнул наборные сапоги, развалилсЯ, ни на кого не
глЯдит  хахаль  Џетька  -  ‘таростин,  перебирает лады гармони, да вдруг как
растЯнет ее: "ќх, что ты, что ты, что ты!"
     “  другой  стены  стоит  кружок,  играют  в орлЯнку, у каждого игрока в
ладони  столбиком  слипшиесЯ  семишники, трешники. ’от, кому очередь метать,
бьет  пЯтаком об землю, подошвой притопнет в пЯтак, шаркнет его, поднимает и
мечет высоко: орел или решка?
     ‡десь  же на землю, на прошлогоднюю траву, из-под которой лезет куринаЯ
слепота,  сели  девки,  играют  в  подкучки:  прЯчут в мЯкинные кучки по два
Яйца, половина кучек пустаЯ, - угадывай.
     Ќикита  подошел  к  подкучкам  и  вынул  из  кармана Яйцо, но сейчас же
сзади, над самым ухом, Ђнна, подоспевшаЯ непонЯтно откуда, шепнула ему:
     - ‘лушайте, вы с ними не играйте, они вас обманут, обыграют.
     Ђнна   глЯдела  на  Ќикиту  круглыми,  без  смеха  глазами  и  шмыгнула
веснушчатым  носиком.  Ќикита  пошел  к мальчикам, игравшим в чушки, но Ђнна
опЯть взЯлась откуда-то и углом поджатого рта зашептала:
     - ‘ этими не играйте, они вас обмануть хотЯт, Я слышала.
     Људа  бы Ќикита ни пошел, - Ђнна летела за ним, как лист, и нашептывала
на  ухо.  Ќикита  не  понимал,  -  зачем она это делает. …му было неудобно и
стыдно,  он видел, как мальчики уже начали посмеиватьсЯ, поглЯдываЯ на него,
один крикнул:
     - ‘ девчонкой свЯзалсЯ!
     Ќикита  ушел  к  пруду,  синему  и холодному. Џод глинистым обрывом еще
лежал  талый  грЯзный  снег.  ‚дали,  над  высокими  голыми  деревьЯми рощи,
кричали грачи...
     - ‘лушайте,  знаете  что,  -  опЯть зашептала за спиной Ђнна, - Я знаю,
где суслик живет, хотите, пойдем его посмотрим?
     Ќикита, не оборачиваЯсь, сердито мотнул головой. Ђйна опЯть зашептала:
     - …й-боженьки,  лопни  глаза,  Я  вас  не  обманываю.  Џочему не хотите
суслика посмотреть?
     - Ќе пойду.
     - Ќу,  хотите,  - куриную слепоту нароем и глаза ею натрем, и ничего не
будет видно.
     - Ќе хочу.
     - ‡начит, вы играть со мной не хотите?..
     Ђнна  поджала  губы,  глЯдела  на пруд, на синюю рЯбившую воду, ветерок
отдувал  у  нее  сбоку  тугую  косицу,  острый кончик веснушчатого носика ее
покраснел,  глаза  налились слезами, она мигнула. € сейчас Ќикита все понЯл:
Ђнна  бегала  за ним все утро потому, что у нее было то же самое, что у него
с ‹илей.
     Ќикита  быстро  пошел  к самому обрыву. …сли бы Ђнна и сейчас увЯзалась
за  ним,  - он бы прыгнул в пруд, так ему стыдно и неловко. Ќи с кем, только
с  одной  ‹илей  у  него  могли  быть те странные слова, особенные взглЯды и
улыбки. Ђ с другой девочкой - это уж было предательство и стыдно.
     - ќто  вам на менЯ мальчишки наговорили, - сказала Ђнна, - ужо мамыньке
на  всех  нажалуюсь... Ћдна буду играть... Ќе очень надо... џ знаю, где одна
вещь лежит... € эта вещь очень интереснаЯ...
     Ќикита,  не  оборачиваЯсь,  слушал,  как  ворчала Ђнна, но не поддалсЯ.
‘ердце его было непреклонно.


        ‚…‘ЌЂ

     Ќа  солнце  нельзЯ  было  теперь  взглЯнуть, - лохматыми ослепительными
потоками  оно  лилось  с  вышины. Џо синему-синему небу плыли облака, словно
кучи снега. ‚есенние ветерки пахнули свежей травой и птичьими гнездами.
     Џеред  домом  лопнули  большие  почки  на  душистых тополЯх, на припеке
стонали  куры.  ‚  саду,  из  разогретой  земли, протыкаЯ зелеными кочетками
догнивающие  листьЯ,  лезла  трава,  весь  луг  подернулсЯ  белыми и желтыми
звездочками.  ‘  каждым  днем прибывало птиц в саду. ‡абегали между стволами
черные  дрозды  -  ловкачи  ходить  пешком. ‚ липах завелась иволга, большаЯ
птица,  зеленаЯ,  с  желтой,  как  золото,  подпушкой на крыльЯх, - суетЯсь,
свистела медовым голосом.
     Љак  солнцу  вставать,  на  всех  крышах  и  скворечниках  просыпались,
заливались  разными  голосами скворцы, хрипели, насвистывали то соловьем, то
жаворонком,  то  какими-то  африканскими птицами, которых они наслушались за
зиму  за  морем,  -  пересмешничали,  фальшивили ужасно. ‘ереньким платочком
сквозь  прозрачные  березы  пролетел  дЯтел,  садЯсь на ствол, оборачивалсЯ,
дыбом поднимал красный хохолок.
     €  вот  в  воскресенье,  в  солнечное  утро, в еще не просохших от росы
деревьЯх,  у  пруда  закуковала кукушка: печальным, одиноким, нежным голосом
благословила всех, кто жил в саду, начинаЯ от червЯков:
     - †ивите,  любите,  будьте счастливы, ку-ку. Ђ Я уж одна проживу ни при
чем, ку-ку...
     ‚есь  сад  слушал  молча  кукушку.  Ѓожьи  коровки,  птицы, всегда всем
удивленные  лЯгушки,  сидевшие  на  животе кто на дорожке, кто на ступеньках
балкона,  - все загадали судьбу. Љукушка откуковала, и еще веселее засвистал
весь сад, зашумел листьЯми.
     Ћднажды  Ќикита  сидел  на  гребне  канавы,  у  дороги,  и, подпершись,
глЯдел,  как  по  берегу  верхнего  пруда  по  ровному зеленому выгону ходит
табун.  Џочтенные  мерины,  опустив  шеи,  быстро  рвали еще короткую траву,
обмахивались  хвостами;  кобылы  оборачивали  головы, посматриваЯ - здесь ли
жеребенок;  жеребЯта  на  длинных,  слабых,  толстых в коленках ногах бегали
рысью  кругом  матерей,  боЯлись  далеко отходить, то и дело били матери под
пах,  пили  молоко,  отставлЯли  хвост;  хорошо  было напитьсЯ молока в этот
весенний день.
     Љобылы-трехлетки,   отбиваЯсь   от  табуна,  взбрыкивали,  взвизгивали,
носились  по  выгону,  брыкаЯсь, мотаЯ мордой, инаЯ начинала валЯтьсЯ, инаЯ,
ощерЯсь, визжа, норовила хватить зубами.
     Џо  дороге,  миновав  плотину,  ехал  на  дрожках  ‚асилий Ќикитьевич в
парусиновом  пальто. Ѓороду его отдувало набок, глаза были весело прищурены,
на щеке - лепешка грЯзи. “видав Ќикиту, он натЯнул вожжи и сказал:
     - ЉакаЯ из табуна больше всего тебе по душе?
     - Ђ что?
     - Ѓезо всЯкого "а что"!
     Ќикита  так  же, как отец, прищурилсЯ и показал пальцем на темно-рыжего
меринка  Љлопика, - он ему уже давно приглЯнулсЯ, главным образом за то, что
конь был вежливый, кроткий, с удивительно доброй мордой.
     - ‚от этот.
     - Ќу и отлично, пускай нравитсЯ.
     ‚асилий  Ќикитьевич  крепко  прищурил  один  глаз,  чмокнул,  шевельнул
вожжами,  и  сильный жеребец легко понес дрожки по накатанной дороге. Ќикита
глЯдел вслед отцу: нет, этот разговор неспроста.


        ЏЋ„Ќџ’€… ”‹ЂѓЂ

     Ќикиту  разбудили  воробьи. Ћн проснулсЯ и слушал, как медовым голосом,
точно  в  дудку с водой, свистит иволга. Ћкно было раскрыто, в комнате пахло
травой  и  свежестью, свет солнца затенен мокрой листвой. Ќалетел ветерок, и
на подоконник упали капли росы. €з сада послышалсЯ голос ЂркадиЯ €вановича:
     - Ђдмирал, скоро глаза продерете?
     - ‚стаю!  - крикнул Ќикита и с минуту еще полежал: до того было хорошо,
проснувшись, слушать свист иволги, глЯдеть в окно на мокрые листьЯ.
     ‘егоднЯ  был  день  рождениЯ  Ќикиты,  одиннадцатое  маЯ,  и  назначено
поднЯтие  флага на пруду. Ќикита не спеша - не хотелось, чтобы скоро уходило
времЯ,  -  ;  оделсЯ в новую рубашку из голубого с цветочками ситца, в новые
чертовой  кожи  штаны, такие прочные, что ими можно было зацепитьсЯ за какой
угодно  сучок  на  дереве  -  выдержат. “милЯЯсь на самого себЯ, он вычистил
зубы.
     ‚  столовой,  на снежной свежей скатерти, стоЯл большой букет ландышей,
всЯ  комната  была  наполнена  их запахом. Њатушка привлекла Ќикиту и, забыв
его  адмиральский  чин,  долго,  словно  год  не  видала,  глЯдела  в лицо и
поцеловала. Ћтец расправил бороду, выкатил глаза и отрапортовал:
     - €мею  честь,  ваше  превосходительство, донести вам, что по сведениЯм
григорианского  календарЯ,  равно как по исчислению астрономов всего земного
шара,  сегоднЯ  вам  исполнилось десЯть лет, во исполнение чего имею вручить
вам  этот  перочинный  ножик  с  двенадцатью  лезвиЯми, весьма пригодный длЯ
морского дела, а также длЯ того, чтобы его потерЯть.
     Џосле  чаЯ пошли на пруд. ‚асилий Ќикитьевич, особенным образом отдуваЯ
щеку, дудел морской марш.
     Њатушка  ужасно  этому  смеЯлась, - подбирала платье, чтобы не замочить
подол в росе. ‘зади шел Ђркадий €ванович с веслами и багром на плече.
     Ќа  берегу  огромного, с извилинами, пруда, у купальни, был врыт шест с
Яблоком  на  верхушке. Ќа воде, отражаЯсь зеленой и красной полосами, стоЯла
лодка.  ‚  тени  ее  плавали  прудовые  обитатели  -  водЯные жуки, личинки,
крошечные  головастики.  Ѓегали  по  поверхности  паучки  с  подушечками  на
лапках. Ќа старых ветлах из гнезд глЯдели вниз грачихи.
     ‚асилий  Ќикитьевич привЯзал к нижнему концу бечеаы личный адмиральский
штандарт,  -  на  зеленом  поле краснаЯ, на задних лапах, лЯгушка. ‡адудев в
щеку,  он  быстро  стал перебирать бечеву, штандарт побежал по флагштоку и у
самого  Яблока  развернулсЯ.  €з гнезда и с ветвей поднЯлись грачи, тревожно
крича.
     Ќикита  вошел  в лодку и сел на руль. Ђркадий €ванович взЯлсЯ за весла.
‹одка  осела,  качнулась,  отделилась  от  берега и пошла по зеркальной воде
пруда,  где  отражались  ветлы,  зеленые тени под ними, птицы, облака. ‹одка
скользила   между   небом  и  землей.  Ќад  головой  Ќикиты  поЯвилсЯ  столб
комариков, - они толклись и летели за лодкой.
     - Џолный ход, самый полный! - кричал с берега ‚асилий Ќикитьевич.
     Њатушка  махала рукой и смеЯлась. Ђркадий €ванович налег на весла, и из
зеленых,  еще  низких  камышей  с  крЯканьем,  в  ужасе,  полулетом  по воде
побежали две утки.
     - Ќа   абордаж,   лЯгушиный   адмирал.   “рррра!   -  закричал  ‚асилий
Ќикитьевич.


        †…‹’“•€Ќ

     †елтухин  сидел  на кустике травы, на припеке, в углу, между крыльцом и
стеной дома, и с ужасом глЯдел на подходившего Ќикиту.
     ѓолова  у  †елтухина была закинута на спину, клюв с желтой во всю длину
полосой  лежал на толстом зобу. ‚есь †елтухин нахохлилсЯ, подобрал под живот
ноги.  Ќикита  нагнулсЯ  к  нему,  он  разинул рот, чтобы напугать мальчика.
Ќикита  положил  его  между  ладонЯми.  ќто  был  еще  серенький  скворец, -
попыталсЯ,  должно быть, вылететь из гнезда, но не сдержали неумелые крыльЯ,
и он упал и забилсЯ в угол, на прижатые к земле листьЯ одуванчика.
     “  †елтухина  отчаЯнно билось сердце: "Ђхнуть не успеешь, - думал он, -
сейчас  слопают".  Ћн  сам  знал  хорошо,  как  нужно лопать червЯков, мух и
гусениц.
     Њальчик  поднес  его  ко  рту.  †елтухин  закрыл  пленкой черные глаза,
сердце  запрыгало  под  перьЯми.  Ќо  Ќикита  только подышал ему на голову и
понес в дом: значит, был сыт и решил съесть †елтухина немного погодЯ.
     Ђлександра  ‹еонтьевна, увидев скворца, взЯла его так же, как и Ќикита,
в ладони и подышала на головку.
     - ‘овсем  еще  маленький,  беднЯжка, - сказала она, - какой желторотый,
†елтухин.
     ‘кворца  посадили  на  подоконник  раскрытого в сад и затЯнутого марлей
окна.  ‘о стороны комнаты окно также до половины занавесили марлей. †елтухин
сейчас же забилсЯ в угол, стараЯсь показать, что дешево не продаст жизнь.
     ‘наружи,  за  белым  дымком  марли,  шелестели листьЯ, дрались на кусту
презренные  воробьи  -  воры,  обидчики. ‘ другой стороны, тоже из-за марли,
глЯдел   Ќикита,   глаза  у  него  были  большие,  двигающиесЯ,  непонЯтные,
очаровывающие. "Џропал, пропал", - думал †елтухин
     Ќо  Ќикита  так и не съел его до вечера, только напустил за марлю мух и
червЯков.  "Ћткармливают,  - думал †елтухин и косилсЯ на красного безглазого
червЯка,  -  он, как змей, извивалсЯ перед самым носом. - Ќе стану его есть,
червЯк не настоЯщий, обман".
     ‘олнце  опустилось за листьЯ. ‘ерый, сонный свет затЯгивал глаза, - все
крепче  вцеплЯлсЯ  †елтухин  коготками в подоконник. ‚от глаза ничего уже не
видЯт.  ‡амолкают  птицы в саду. ‘онно, сладко пахнет сыростью и травой. ‚се
глубже  уходит  голова  в  перьЯ. Ќахохлившись сердито - на всЯкий случай, -
†елтухин качнулсЯ немного вперед, потом на хвост и заснул.
     ђазбудили  его  воробьи - безобразничали, дрались на сиреневой ветке. ‚
сереньком  свете  висели  мокрые  листьЯ.  ‘ладко,  весело,  с пощелкиванием
засвистал  вдалеке скворец. "‘ил нет - есть хочетсЯ, даже тошнит", - подумал
†елтухин  и  увидал  червЯка,  до  половины  залезшего  в щелку подоконника,
подскочил  к нему, клюнул за хвост, вытащил, проглотил: "Ќичего себе, червЯк
был вкусный".
     ‘вет  становилсЯ  синее. ‡апели птицы. € вот сквозь листьЯ на †елтухина
упал   теплый,   Яркий  луч  солнца.  "Џоживем  еще",  -  подумал  †елтухин,
подскочив, клюнул муху, проглотил.
     ‚  это  времЯ  загремели  шаги,  подошел  Ќикита  и  просунул  за марлю
огромную  руку;  разжав  пальцы,  высыпал  на  подоконник  мух  и  червЯков.
†елтухин  в  ужасе забилсЯ в угол, растопырил крыльЯ, глЯдел на руку, но она
повисла  над  его  головой и убралась за марлю, и на †елтухина снова глЯдели
странные, засасывающие, переливающиесЯ глаза.
     Љогда  Ќикита  ушел, †елтухин оправилсЯ и стал думать: "‡начит, он менЯ
не съел, а мог. ‡начит, он птиц не ест. Ќу, тогда боЯтьсЯ нечего".
     †елтухин   сытно   покушал,  почистил  носиком  перьЯ,  попрыгал  вдоль
подоконника,   глЯдЯ   на  воробьев,  высмотрел  одного  старого,  с  драным
затылком,  и  начал  его  дразнить,  вертеть головой, пересвистывать: фюють,
чилик-чилик,  фюють.  ‚оробей  рассердилсЯ,  распушилсЯ и с разинутым клювом
кинулсЯ  к †елтухину, - ткнулсЯ в марлю. "—то, достал, вот то-то", - подумал
†елтухин и вразвалку заходил по подоконнику.
     ‡атем  снова  поЯвилсЯ  Ќикита,  просунул  руку,  на этот раз пустую, и
слишком  близко  поднес  ее. †елтухин подпрыгнул, изо всей силы клюнул его в
палец,  отскочил  и  приготовилсЯ  к  драке.  Ќо Ќикита только разинул рот и
закричал: ха-ха-ха.
     ’ак  прошел  день,  -  боЯтьсЯ было нечего, еда хорошаЯ, но скучновато.
†елтухин едва дождалсЯ сумерек и выспалсЯ в эту ночь с удовольствием.
     Ќаутро,  поев,  он  стал  выглЯдывать,  как  бы  выбратьсЯ из-за марли.
Ћбошел  все  окошко,  но  щелки нигде не было. ’огда он прыгнул к блюдечку и
стал  пить,  -  набирал  воду в носик, закидывал головку и глотал - по горлу
катилсЯ шарик.
     „ень  был  длинный.  Ќикита  приносил  червЯков  и чистил гусиным пером
подоконник.  Џотом  лысый  воробей вздумал подратьсЯ с галкой, и она так его
тюкнула - он камешком нырнул в листьЯ, глЯдел оттуда ощетинЯсь.
     Џрилетела  зачем-то  сорока  под самое окно, трещала, суетилась, трЯсла
хвостом, ничего путного не сделала.
     „олго,  нежно  пела  малиновка  про горЯчий солнечный свет, про медовые
кашки,  -  †елтухин  даже  загрустил, а у самого так и клокотало в горлышке,
хотелось запеть, - но где, не на окошке же, за сеткой!..
     Ћн  опЯть обошел подоконник и увидел ужасное животное: оно шло, кралось
на  мЯгких  коротких  лапах,  животом  ползло  по  полу.  ѓолова у него была
круглаЯ,  с  редкими  усами  дыбом,  а  зеленые  глаза,  узкие зрачки горели
дьЯвольской злобой. †елтухин даже присел, не шевелилсЯ.
     Љот  ‚асилий  ‚асильевич  мЯгко  подпрыгнул,  впилсЯ длинными когтЯми в
край  подоконника  -  глЯдел  сквозь  марлю  на  †елтухина  и раскрыл рот...
ѓосподи...  во  рту,  длиннее †елтухиного клюва, торчали клыки... Љот ударил
короткой   лапой,  рванул  марлю...  “  †елтухина  нырнуло  сердце,  отвисли
крыльЯ...  Ќо  в  это времЯ - совсем вовремЯ - поЯвилсЯ Ќикита, схватил кота
за  отставшую  кожу  и  швырнул к двери. ‚асилий ‚асильевич обиженно взвыл и
убежал, волоча хвост.
     "‘ильнее  Ќикиты  нет  зверЯ",  - думал после этого случаЯ †елтухин, и,
когда  опЯть  подошел  Ќикита,  он  дал  себЯ  погладить по головке, хотЯ со
страху все же сел на хвост.
     ЉончилсЯ  и  этот  день.  Ќаутро  совсем  веселый  †елтухин опЯть пошел
осматривать  помещение  и  сразу  же увидел дыру в том месте, где кот рванул
марлю  когтем.  †елтухин  просунул  туда  голову,  осмотрелсЯ, вылез наружу,
прыгнул  в  текучий легкий воздух и, мелко-мелко трепеща крылышками, полетел
над самым полом.
     ‚  дверЯх  он  поднЯлсЯ  и  во второй комнате, у круглого стола, увидел
четырех  людей.  Ћни  ели - брали руками большие куски и клали их в рот. ‚се
четверо  обернули головы и, не двигаЯсь, глЯдели на †елтухина. Ћн понЯл, что
нужно  остановитьсЯ  в  воздухе  и  повернуть назад, но не мог сделать этого
трудного,  на  всем  лету,  поворота, - упал на крыло, перевернулсЯ и сел на
стол,  между  вазочкой  с  вареньем и сахарницей... € сейчас же увидел перед
собой  Ќикиту. ’огда, не раздумываЯ, †елтухин вскочил на вазочку, а с нее на
плечо Ќикиты и сел, нахохлилсЯ, даже глаза до половины прикрыл пленками.
     Ћтсидевшись  у  Ќикиты на плече, †елтухин вспорхнул под потолок, поймал
муху,  посидел  на  фикусе в углу, покружилсЯ под люстрой и, проголодавшись,
полетел к своему окну, где были приготовлены длЯ него свежие червЯки.
     Џеред   вечером  Ќикита  поставил  на  подоконник  деревЯнный  домик  с
крылечком,  дверкой  и  двумЯ  окошечками. †елтухину понравилось, что внутри
домика - темно, он прыгнул туда, поворочалсЯ и заснул.
     Ђ  тою  же ночью, в чулане, кот ‚асилий ‚асилье-Ѓ€—, запертый под замок
за  покушение  на разбой, орал хриплым мЯвом и не хотел даже ловить мышей, -
сидел у двери и мЯукал так, что самому было неприЯтно.
     ’ак  в доме, кроме кота и ежа, стала жить третьЯ живаЯ душа - †елтухин.
Ћн  был очень самостоЯтелен, умен и предприимчив. …му нравилось слушать, как
разговаривают  люди,  и  когда  они садились к столу, он вслушивалсЯ, нагнув
головку,  и  выговаривал  певучим голоском: "‘аша", - и кланЯлсЯ. Ђлександра
‹еонтьевна  уверЯла,  что он кланЯетсЯ именно ей. ‡авидев †елтухина, матушка
всегда  говорила  ему:  "‡дравствуй,  здравствуй, птицын серый, энергичный и
живой".  †елтухин сейчас же вскакивал матушке на шлейф платьЯ и ехал за ней,
очень довольный.
     ’ак  он  прожил до осени, вырос, покрылсЯ черными, отливавшими вороньим
крылом  перьЯми,  научилсЯ  хорошо говорить по-русски, почти весь день жил в
саду, но в сумерки неизменно возвращалсЯ в свой дом на подоконник.
     ‚  августе его сманили дикие скворцы в стаю, обучили летать, и, когда в
саду  стали  осыпатьсЯ листьЯ, †елтухин - чуть зорька - улетел с перелетными
птицами за море, в Ђфрику.


        Љ‹ЋЏ€Љ

     ‚есенние  полевые  работы  были  закончены,  фруктовый  сад перекопан и
полит,  -  настало  пустое  времЯ до Џетрова днЯ, до покоса. ђабочих лошадей
выгнали  в  табун,  и  они  ходили  за прудом, на сочных лугах, где по утрам
стоЯл  голубоватый  туман  и  огромные  одинокие осокори, казалось, росли из
мглистого воздуха, - висели над землей.
     Џри  табуне  конюшонком  состоЯл  Њишка  ЉорЯшонок. Ћн ездил на высоком
казацком седле, вдев в стремена босые ноги, заваливалсЯ и болтал локтЯми.
     ‘кача  по  зеленому  лугу  за  отбившейсЯ  от  табуна кобыленкой, Њишка
кричал:  "Ђзат!"  -  и  хлопал  кнутом,  как из пистолета. Џотом, соскочив с
разнузданной  лошади,  котораЯ, позвЯкиваЯ удилами, принималась рвать траву,
Њишка  либо  садилсЯ  на гребне канавы и строгал палочку, либо, закатав выше
колена  портки, заходил в пруд и из парной воды вытаскивал луковицы камыша и
камышовые  корни,  черные  и  длинные, как змеи; луковички были кисленькие и
хрустЯщие,  а  корни  -  мучнистые  и  сладкие. …сли их много съесть, сильно
начинал болеть живот.
     Ќикита  на  весь  день  уходил  за пруд к Њишке Љо-рЯшонку и обучалсЯ у
него верховой езде.
     ‚лезать  в  седло  было  нетрудно:  старый сивый, в гречку, мерин стоЯл
смирно,  лишь  подбивал  себЯ  в  брюхо  задней  ногой,  отгонЯЯ слепнЯ. Ќо,
усевшись,  взЯв поводьЯ и пустив сивого рысью, Ќикита начинал валитьсЯ то на
правый  бок,  то  на  левый.  Љогда  же  сивый, пройдЯ шагов тридцать, сразу
останавливалсЯ  и опускал в траву губастую морду, Ќикита судорожно вцеплЯлсЯ
в  переднюю  луку,  а  иногда и скатывалсЯ через шею под ноги сивому, к чему
тот относилсЯ спокойно.
     Њишка говорил:
     - ’ы  не  робей,  падать не больно, шею только втЯгивай и руками избави
тебЯ  бог  за  землю  хвататьсЯ - вались кубарем. ‚от Я тебе покажу, как без
седла, без узды - вскочил и лети.
     Њишка  побежал  к  неезженым  еще трехлеткам и, протЯнув руку, начал их
звать:
     - •леба, хлеба, хлеба...
     Љ   нему   подошла   хлебница,  тонконогаЯ  балованнаЯ  кобыла  ‡везда,
караковаЯ  в Яблоках, наставила ушки и бархатными губами искала хлеба. Њишка
стал  чесать  ей  шею.  ‡везда  закивала строгой головкой - было приЯтно, и,
чтобы доставить Њишке удовольствие, тоже стала хватать его зубами за плечо.
     Њишка  огладил  ее,  провел  ладонью  вдоль  атласной  спины,  - ‡везда
тревожно   переступила,  -  он  схватилсЯ  за  холку  и  вспрыгнул  на  нее.
“дивленнаЯ,   разгневаннаЯ,   ‡везда  шарахнулась  вбок,  замотала  головой,
взбрыкнула, присела, взвилась на дыбы и во весь мах поскакала вдоль табуна.
     Њишка  сидел  на  ней, как клещ. ’огда она на всем скаку остановилась и
поддала  задом,  Њишка  клубком  покатилсЯ  в  траву.  ‚ернулсЯ  он к Ќиките
прихрамываЯ, вытираЯ с исцарапанной щеки кровь.
     - ЏрЯмо  в  хворост  скинула  проклЯтаЯ кобылеш-ка, - сказал он, - а ты
так не можешь, в тебе жиру много.
     Ќикита   промолчал.  Џодумал:  "ѓолову  сломаю,  научусь  ездить  лучше
Њишки".
     ‡а обедом он рассказал про ‡везду, матушка разволновалась.
     - ‘лышишь,  -  сказала  она,  - Я тебЯ прошу даже близко не подходить к
неезженым  лошадЯм,  -  и  она с мольбой взглЯнула на ‚асилиЯ Ќикитьевича. -
‚асЯ,  поддержи  хоть  ты  менЯ...  ЉончитсЯ тем, что он сломает себе руки и
ноги...
     - ‚от  и  отлично,  -  сказал на это ‚асилий Ќикить-евич, - запрети ему
ездить  верхом,  запрети  ходить  пешком,  -  тоже ведь может нос разбить, -
посади его в банку, обложи ватой, отправь в музей...
     - џ  так  и знала, - ответила матушка, - Я знала, что этим летом мне ни
часу не будет покоЯ...
     - ‘аша, пойми, что мальчику десЯть лет.
     - Ђх, все равно...
     - Џрости,   пожалуйста,   Я   вовсе   не  хочу,  чтобы  из  него  вышел
какой-нибудь несчастный ‘люнтЯй Њакаронович.
     - „а, но это не значит, что ему нужно немедленно же дарить Љлопика.
     - ‚о-первых, на Љлопике может ездить грудной ребенок.
     - Ћн кованый.
     - Ќет, Я его велел расковать.
     - Ђх,  в  таком  случае  делайте  все,  что хотите, садитесь на бешеных
лошадей,  ломайте  себе  головы.  -  “  матушки  налились слезами глаза, она
быстро встала из-за стола и ушла в спальню.
     ‚асилий  Ќикитьевич  шибко  разгладил  бороду  на  две стороны, швырнул
салфетку  и пошел к матушке. Ђркадий €ванович, все времЯ сидевший так, точно
этот   разговор  его  не  касалсЯ,  взглЯнул  на  Ќикиту,  поправил  очки  и
проговорил шепотом:
     - „а, брат, плохо твое дело.
     - Ђркадий  €ванович,  скажите  маме,  что  Я  не буду падать... —естное
слово, что Я...
     - ’ерпение,  выдержка  и  твердость характера, - Ђркадий €ванович ловко
поймал  муху,  упорно  норовившую сесть ему на нос, - эти три качества важны
также длЯ умениЯ хорошо ездить верхом...
     ‚  спальне  в  это времЯ шел крупный разговор. ѓолос отца гудел: "‚ его
возрасте   мальчишки   совершенно   самостоЯтельны..."   -   "ѓде,  где  они
самостоЯтельны?" - отчаЯнным голосом спрашивала матушка...
     "‚  Ђмерике  они  самостоЯтельны".  -  "ќто  неправда..."  -  "Ђ Я тебе
говорю,  что  в  Ђмерике десЯтилетний мальчишка так же самостоЯтелен, как Я,
например". - "Ѓоже мой, но мы не в Ђмерике..."
     –елую  неделю  продолжались  разговоры о самостоЯтельности. Њатушка уже
сдавалась  и  с  грустью  поглЯдывала на Ќикиту, как на подлежащего на слом,
надеЯлась только, что сохранит он хоть голову.
     Ќикита  за  эту  неделю  старательно  училсЯ за прудом верховой езде, -
Њишка  его  одобрЯл и показал ли-хацкую штуку - прыгать на лошадь с разбегу,
сзади, как в чехарду.
     - Ћна тебЯ сроду брыкнуть не успеет, брыкнет, а ты уже у ней на холке.
     Ќаконец  за  утренним  чаем,  на  балконе,  где  вьющиесЯ  по  бечевкам
настурции  бросали движущиесЯ тени на скатерть, на тарелки, на лица, матушка
подозвала Ќикиту, поставила его перед собой и сказала печальным голосом:
     - ’ы  знаешь,  тебе  уже  десЯть  лет и ты должен быть самостоЯтелен, в
твои  годы  другие  мальчики  вполне,  вполне...  - “ нее дрогнул голос, она
чуть-чуть  нахмурилась  в  сторону  отца. - ‘ловом, папа прав, что ты уже не
ребенок.  -  ‚асилий  Ќикитьевич,  опустив глаза, барабанил пальцами по краю
стола.  -  ‡автра  мы  собираемсЯ в гости к —ембулатовой, и ты, если хочешь,
можешь поехать верхом на Љлопике... џ только прошу, прошу тебЯ...
     - Њамочка,  честное,  понимаешь,  расчестное  слово,  со мной ничего не
случитсЯ.  -  €  Ќикита  целовал  матушку  в  глаза, в щеки, в подбородок, в
пахнущие Ягодами руки.
     Ќазавтра,  после  раннего  обеда, ‚асилий Ќикитьевич велел Ќиките взЯть
седло  -  английское,  из серой замши, подаренное на рождество, - и говорил,
шагаЯ по траве к конюшнЯм:
     - ’ы  должен  выучитьсЯ  чистить  лошадь,  взнуздывать, седлать и после
езды  -  вываживать...  ‹ошадь  должна  быть  в  холе, в чистоте, тогда ты -
хороший кавалерист.
     ‚  раскрытом  настежь  каретнике  закладывали  тройку  в колЯску. Ључер
‘ергей  €ванович, в безрукавке, в малиновых рукавах, но в простом картузе, -
шапочку  с  перьЯми  он  надевал,  только  садЯсь  на  козлы, - выправлЯл на
пристЯжной шлею и ругал помогавшего ему Ђртема:
     - Људа  ты ей под грудь ремень суешь, невежа! ‚едь эта упрЯжь выезднаЯ.
Ћставь супонь, не касайсЯ. ’ебе кота запрЯгать в лукошко.
     - џ безлошадный.
     - ’о-то  за  тебЯ  и  девки  не  идут, что ты - невежа. Џодай мне новые
вожжи.
     Љоренник  ‹орд  Ѓайрон,  растЯнутый  на  ремне  в  широких дверЯх, грыз
удила,  топал  по деревЯнному полу и не больно хватал зубами за плечо ‘ергеЯ
€вановича,  выправлЯвшего  ему челку из-под наборной узды. ‚ каретнике пахло
кожей,  здоровым  конским  потом  и  голубЯми.  Љогда  тройка была заложена,
‘ергей €ванович с улыбочкой обратилсЯ к Ќиките:
     - ‘ами желаете седлать?
     Љлопика вывели из конюшни. Ќикита с волнением оглЯдел его.
     Љлопик  был  рыжий, хорошо вычищенный, курбатенький, плотный меринок, в
чулках,  с темным густым хвостом и темной же гривой. ЃольшаЯ челка закрывала
ему  глаза,  и  он  поматывал  головой, весело поглЯдываЯ из-за волос. ‚доль
спины у него шел черный ремешок.
     - Љонь  добрый,  -  сказал  ‘ергей €ванович и поднес ему ведро с водой.
Љлопик выпил и поднЯл морду - вода текла у него с серых губ.
     Ќикита  взЯл узду и, как его учили, завел удила сбоку в рот и взнуздал.
Љлопик  похватал  зубами  железо.  Ќикита  наложил  потник, серую с вензелем
попону,  поверх  нее  -  седло  и  стал  затЯгивать  подпруги,  -  дело было
нелегкое.
     - ЌадуваетсЯ,  -  сказал  ‘ергей  €ванович,  -  хитрое  животное, брюхо
надувает.  -  € он шлепнул ладонью Љлопику по животу; мерин выдохнул воздух,
Ќикита затЯнул подпруги.
     Џодошел ‚асилий Ќикитьевич и начал командовать:
     - ‚  левую руку поводьЯ, заходи спереди лошади, с левого плеча. ‘адись.
Ѓери ее в шенкелЯ. Ќе запускай ноги в стремЯ, не подворачивай носки.
     Ќикита  сел, дрожащей ногой нашел правое ускользавшее стремЯ, тронул, и
Љлопик рысью пошел прЯмо в конюшню.
     ‚асилий Ќикитьевич закричал:
     - ‘той! стой! ђаботай правым поводом, разинЯѓ..
     ‚  конюшне,  в  холодке,  Љлопик остановилсЯ. Ќикита, горЯчий от стыда,
соскочил, взЯл его за повод и повел к выходу, шепча хитрому меринку:
     - ‘виньЯ,  настоЯщаЯ  свиньЯ,  дурак  несчастный!.. Љлопик весело кивал
челкой. ‘ергей €ванович сказал, подходЯ:
     - ‘адитесь,  Я  его  проведу.  Њеринишка какой хитрЯщий. Ќе хотитсЯ ему
работать, а хотитсЯ в холодке стоЯть.
     Ќаконец  Љлопика  обзуздали,  и Ќикита гарцевал на нем собачьим галопом
вдоль скотных дворов.
     ‘ергей  €ванович  надел  шапочку  с перьЯми, обсыпанные мукой перчатки,
сел на козлы и крикнул сурово:
     - Џускай!
     Ђртем,  державший  под  уздцы  ‹орда  Ѓайрона,  отскочил  в  сторону, и
тройка,  рванувшись  и стуча по доскам, вылетела из каретника, сверкаЯ лаком
и  медью  колЯски,  кидаЯ  свежими  комьЯми  с  копыт  пристЯжных, заливаЯсь
подобранными  бубенцами,  -  описала  по  зеленому  двору полукруг и стала у
дома.
     ‘  крыльца спустилась Ђлександра ‹еонтьевна в белом платье и, раскрываЯ
белый  зонтик,  с  тревогой  смотрела  на  гарцевавшего вдалеке Ќикиту. Ћтец
подсадил матушку в колЯску, вскочил сам.
     - Џошел!
     ‘ергей  €ванович приподнЯл вожжи. Љараковые великолепные звери, просЯсь
на  тугих  удилах,  легко понесли колЯску, простучали по мостику, пристЯжные
пошли  в  галоп,  завились.  ‹орд  Ѓайрон, знаЯ, что все это - шутки, прЯдал
ушами.  Њатушка поминутно оглЯдывалась. Ќикита, пригнувшись, бросив поводьЯ,
во весь мах догонЯл тройку.
     Ћн  хотел  лихо пролететь мимо, но Љлопик рассудил, что это - лишнее, и
когда  поравнЯлсЯ  с колЯской, то свернул на дорогу и пошел рысью, ровненько
позади   колес,   в   облаке  пыли.  Ќикакими  силами  его  нельзЯ  было  ни
приостановить,  ни  свернуть в сторону: все это он считал излишним, - ехать,
так ехать по дороге, зрЯ не задиратьсЯ.
     Њатушка  оглЯдывалась.  Ќикита трЯссЯ, сжав рот, напрЯженно глЯдЯ между
ушей лошади. Ћт пыли тошнило, от Љлопиной рыси перебултыхалсЯ живот.
     - •очешь в колЯску?
     Ќикита   упрЯмо  замотал  головой.  Ћтец,  засмеЯвшись,  сказал  ‘ергею
€вановичу:
     - „ай ходу!
     ‹орд   Ѓайрон   наставил  уши  и  пошел  выкидывать  железными  ногами,
пристЯжные  разостлались  над  травой,  Љлопик  перешел  в галоп, но колЯска
уходила,  и  он,  рассердившись,  скакал  теперь  что  было  силы - старалсЯ
ужасно.
     Ћтвратительное  ощущение  ровной  рыси  прошло,  Ќикита  сидел  легко и
крепко,  свистел  ветер  в  ушах, сбоку дороги ходили волнами зеленые хлеба,
невидимо  в солнечном свете пели простенькими голосами жаворонки... ќто было
почти так же хорошо, как у ”енимо-ра Љупера.
     ЉолЯска  пошла  шагом. Ќикита догнал ее и, отпыхиваЯсь, радостно глЯдел
на отца.
     - •орошо, Ќикита?
     - —удесно... Љлопик - удивительнаЯ лошадь...


        ‚ Љ“ЏЂ‹њЌ…

     ђано  поутру  ‚асилий Ќикитьевич, Ђркадий €ванович и Ќикита шли гуськом
по тропинке, в сизой от росы траве, на пруд - купатьсЯ.
     “тренний  дымок  еще стоЯл в густых чащах сада. Ќа полЯне, над медовыми
желтыми   метелками,   над   белыми   кашками,  толклись  легкими  листиками
бабочки,-летела  озабоченнаЯ  пчела.  ‚  чаще  сада ворковал дикий голубь, -
закрыв  глаза,  надув грудку, печально, сладко ворковал о том, что точно так
же все это будет всегда, и пройдет, и снова будет.
     ЏройдЯ  по  длинным  хлопающим  по  воде  мосткам  в  дощатую купальню,
‚асилий  Ќикитьевич  раздевалсЯ  в  тени  на лавке, похлопывал себЯ по белой
волосатой  груди, по гладким бокам, щурилсЯ на ослепительные отблески воды и
говорил:
     - •орошо, отлично!
     …го  загорелое лицо с блестЯщей бородой казалось приставленным к белому
телу.  Ћт  отца  особенно хорошо пахло здоровьем. Љогда на ногу или на плечо
садилась  муха,  он  звонко  шлепал ее ладонью, и на теле оставалось розовое
пЯтно.  Ћстынув,  отец  брал душистое мыло, очень легкое, не тонущее в воде,
осторожно  сходил по скользкой от зеленой плесени лесенке в купальню, - вода
была  ему  по  грудь,  -  и  начинал  шибко мылить голову и бороду, фыркаЯ и
приговариваЯ:
     - •орошо, отлично.
     ‚верху,  над купальней, в солнечном синем свете, стоЯли мушки. ‡алетело
коромысло,  трепеща задело изумрудными выпученными глазами на мыльную голову
‚асилиЯ  Ќикитьевича  и  уносилось  боком.  Ђркадий  €ванович  в  это  времЯ
поспешно  и стыдливо раздевалсЯ, поджимаЯ длинные пальцы на ногах, несколько
кривоватых,  отворЯл наружную дверцу купальни, оглЯдывалсЯ - не видит ли его
кто-нибудь  с  берега,  -  басом  говорил:  "Ќу-с,  хорошо-с",  - и бросалсЯ
животом  в  пруд.  ‚ода  с плеском расступалась, взлетали с ветел испуганные
грачи,  а  он  плыл  саженками,  вилЯл под синеватой водой худым рыжеволосым
телом.
     ‡аплыв  на  середину пруда, Ђркадий €ванович начинал перекувыркиватьсЯ,
нырЯл и ухал, как водЯное чудовище: "“х-брррр..."
     Ќикита  сидел  калачиком  на  смолистой  лавке  и  поджидал, когда отец
кончит  мытьсЯ.  ‚асилий  Ќикитьевич клал на лесенку мыло и мочалку, затыкал
уши  и  окуналсЯ  три раза - мокрые волосы у него прилипали, борода отвисала
клином,  весь  вид  становилсЯ  несчастный,  это  так  и называлось: "„елать
несчастного ‚асю".
     - Ќу,  поплыли,  -  говорил  он,  вылезал  на  наружные  мостки, тЯжело
кидалсЯ  в  пруд  и  плыл  по-лЯгушиному, медленно разводЯ руками и ногами в
прозрачной воде.
     Ќикита  кувырком летел в пруд и, догнав отца, плыл рЯдом с ним, ожидаЯ,
когда  отец  похвалит:  за это лето Ќикита ловко научилсЯ плавать, купаЯсь с
мальчиками  в  —агре, - умел боком, и на спине, и стоЯ, и колесом под водой.
Ћтец говорил шепотом:
     - ЂркадиЯ топить.
     Ћни  разделЯлись  и плыли с двух сторон к Ђркадию €вановичу, который по
близорукости   не  замечал  окружениЯ.  Џодплыв,  они  кидались  к  нему  на
саженках.  Ђркадий €ванович, взревев, начинал метатьсЯ, высовываЯсь по поЯс,
и  нырЯл.  …го ловили за ноги, - он больше всего на свете боЯлсЯ щекотки. Ќо
поймать  его  было  нелегко,  -  чаще  всего  он  уходил,  и  когда  ‚асилий
Ќикитьевич  и  Ќикита возвращались в купальню, Ђркадий €ванович уже сидел на
лавке в белье и очках и говорил с обидным хохотом:
     - Џлавать, плавать надо учитьсЯ, господа.
     ‚озвращаЯсь  с  пруда,  обычно  встречали Ђлександру ‹еонтьевну в белом
чепчике  и  в  мохнатом  халате.  Њатушка,  щурЯ глаза от солнца и улыбаЯсь,
говорила:
     - —ай  накрыт  в  саду,  под  липой.  ‘адитесь, не ждите менЯ - булочки
остынут.


        ‘’ђ…‹ЉЂ ЃЂђЋЊ…’ђЂ

     ‚асилий  Ќикитьевич  вот уже несколько дней стучал ногтЯми по барометру
и  шепотом чертыхалсЯ, -стрелка стоЯла: "сухо, очень сухо". ‡а две недели не
упало  ни  капли  дождЯ,  а хлебам было времЯ зреть. ‡емлЯ растрескалась, от
зноЯ  выцвело небо, и вдали, над горизонтом, висела мгла, похожаЯ на пыль от
стада.  Џогорели  луга, потускнели, стали свертыватьсЯ листьЯ на деревьЯх, и
сколько  ‚асилий  Ќикитьевич  ни стучал в стекло барометра, - стрелка упорно
показывала: "сухо, очень сухо".
     ‘обираЯсь  за  столом,  домашние не шутили, как прежде, - лица у отца и
матушки  были  озабоченные; Ђркадий €ванович тоже молчал, глЯдел в тарелку и
времЯ  от  времени поправлЯл очки, стараЯсь скрыть этим сдержанный вздох. Ќо
у  него  была  своЯ причина: ‚асса Ќиловна, городскаЯ учительница, обещавшаЯ
приехать  погостить  в  ‘основку, написала, что "прикована к постели больной
матери" и надеетсЯ повидатьсЯ с Ђркадием €вановичем только осенью в ‘амаре.
     Ќикита  так  и  представлЯл  эту  ‚ассу  Ќиловну:  сидит длиннаЯ унылаЯ
женщина  в  серой  кофточке,  со  шнурком от часов, и одна нога ее прикована
цепью  к  иожке  кровати.  ‚ особенности в эти тусклые от сухой мглы, душные
дни  тоскливо  было представлЯть себе городскую учительницу, сидЯщую у голой
стены, у железной кровати.
     ‡а   обедом  ‚асилий  Ќикитьевич,  выбиваЯ  пальцами  долечку  по  краю
тарелки, сказал;
     - …сли завтра не будет дождЯ - урожай погиб.
     Њатушка  сейчас  же  опустила  голову. ‘лышно было, как, точно в бреду,
звенела  муха  в огромном окне, в том месте, где наверху полукруглые двойные
стекла,  никогда  не протиравшиесЯ, были затЯнуты паутиной. ‘теклЯннаЯ дверь
на балкон была закрыта, чтобы из сада не несло жаром.
     - Ќеужели  -  опЯть  голодный  год,  - проговорила матушка, - боже, как
ужасно!
     - „а,  вот  так:  сиди  и  жди казни, - отец подошел к окну и глЯдел на
небо,  засунув  руки  в  карманы  чесучовых  панталон, - еще один день этого
окаЯнного  пекла, и - вот тебе голоднаЯ зима, тиф, падает скот, мрут дети...
Ќепостижимо.
     Ћбед  кончилсЯ  в молчании. Ћтец ушел спать. Њатушку позвали на кухню -
считать  белье,  Ђркадий  €ванович,  чтобы  уж совсем стало скверно на душе,
отправилсЯ один гулЯть в раскаленную степь.
     ‚  комнатах,  в  полуденной  зловещей  тишине, только звенели мухи, все
вещи  были  словно  подернуты пылью. Ќикита не знал, куда приткнутьсЯ. Џошел
на  крыльцо.  Џод  мглистым, но особенно каким-то ослепительным белым светом
солнца  широкий  двор был пустынен и тих, - все заснуло, замерло. Ћт тишины,
от зноЯ звенело в голове.
     Ќикита  пошел  в  сад, но и там не было жизни. Џрожужжала соннаЯ пчела.
Ќе  шевелЯсь,  висели  пыльные  листьЯ,  как жестЯные. Ќа пруду, врезаннаЯ в
тусклую воду, стоЯла лодка, грачи засидели ее белыми пЯтнами.
     Ќикита  побрел  домой  и  прилег на пахнущий мышами диванчик. Џосредине
зала  стоЯл  оголенный  от  скатерти,  со множеством противных тонких ножек,
обеденный  стол.  Ќичего  на  свете  не было скучнее этого стола. ‚далеке на
кухне  негромко  пела кухарка, - чистит, должно быть, толченым кирпичом ножи
и воет, воет вполголоса от смертной тоски.
     Ќо  вот в полураскрытом окне, на подоконнике, поЯвилсЯ †елтухиы, клюв у
него  был  раскрыт  -  до  того жарко. Џодышав, он пролетел над столом и сел
Ќиките  на  плечо. Џовертел головой, заглЯнул в глаза и клюнул в висок, в то
место,  где  у  Ќикиты  была  черненькаЯ  родинка, как зернышко, - ущипнул и
опЯть заглЯнул в глаза. -
     - Ћтстань,   пожалуйста,   убирайсЯ,  -  сказал  ему  Ќикита  и  лениво
поднЯлсЯ, налил скворцу водицы в блюдечко.
     †елтухин  напилсЯ,  прыгнул в блюдечко, выкупалсЯ, расплескал всю воду,
повеселел  и полетел искать места, где бы отрЯхнутьсЯ, почиститьсЯ, и сел на
кар-низик деревЯнного футлЯра барометра.
     - ”юить, - нежным голосом сказал †елтухин, - фюить, буррЯ.
     - —то ты говоришь? - спросил Ќикита и подошел к барометру.
     †елтухин  кланЯлсЯ,  сидЯ на карнизике, опускал крыльЯ, бормотал что-то
по-птичьи  и  по-русски.  € в эту минуту Ќикита увидел, что синЯЯ стрелка на
циферблате,   далеко   отделившись   от   золотой   стрелки,   дрожит  между
"переменчиво" и "бурей".
     Ќикита  забарабанил  пальцами  в стекло, - стрелка еще передвинулась на
деление  к  "буре".  Ќикита  побежал  в библиотеку, где спал отец. Џостучал.
‘онный, измЯтый голос отца спросил поспешно:
     - Ђ, что? —то такое?..
     - Џапа, поди - посмотри барометр... - Ќе мешай, Ќикита, Я сплю.
     - Џосмотри,  что с барометром делаетсЯ, папа... ‚ библиотеке было тихо,
-  очевидно, отец никак не мог проснутьсЯ. Ќаконец зашлепали его босые ноги,
повернулсЯ ключ, и в приоткрытую дверь просунулась всклоченнаЯ борода:
     - ‡ачем менЯ разбудил?.. —то случилось?.. ;:
     - Ѓарометр показывает бурю.
     - ‚решь,  -  испуганным  шепотом  проговорил  отец, и побежал в залу, и
сейчас  же  оттуда  закричал  на  весь  дом:  -  ‘аша,  ‘аша, бурЯ!.. “ра!..
‘пасены!
     ’омление  и  зной усиливались. ‡амолкли птицы, мухи осоловели на окнах.
Љ  вечеру низкое солнце скрылось в раскаленной мгле. ‘умерки настали быстро.
Ѓыло  совсем  темно  - ни одной звезды. ‘трелка барометра твердо указывала -
"бурЯ".  ‚се  домашние  собрались и сидели у круглого сороконожечного стола.
ѓоворили  шепотом,  оглЯдывались  на  раскрытые  в  невидимый  сад балконные
двери.
     €  вот  в  мертвенной  тишине первыми, глухо и важно, зашумели ветлы на
пруду,  долетели  испуганные  крики  грачей. Ћтец ушел на балкон, в темноту.
ум  становилсЯ  все  крепче, торжественнее, и наконец сильным порывом ветра
примЯло  акации  у  балкона, пахнуло пахучим духом в дверь, внесло несколько
сухих  листьев,  мигнул  огонь  в  матовом  шаре  лампы,  и налетевший ветер
засвистел,  завыл  в  трубах  и в углах дома. ѓде-то бухнуло окно, зазвенели
разбитые  стекла. ‚есь сад теперь шумел, скрипели стволы, качались невидимые
вершины.  ЏоЯвилсЯ  с  балкона  растрепанный ‚асилий Ќикитьевич, рот его был
раскрыт,   глаза   расширены.   €  вот  -  бело-синим  ослепительным  светом
раскрылась   ночь,   на   мгновение   черными  очертаниЯми  поЯвились  низко
наклонившиесЯ  деревьЯ.  € - снова тьма. € грохнуло, обрушилось все небо. ‡а
шумом  никто  не услышал, как упали и потекли капли дождЯ на стеклах. •лынул
дождь  -  сильный,  обильный,  потоком.  Њатушка стала в балконных дверЯх, -
глаза ее были полны слез. ‡апах влаги, прели, дождЯ к травы наполнил зал.


        Џ€‘њЊ…–Ћ

     Ќикита  соскочил  с  седла,  привЯзал  Љлопика  за  гвоздь у полосатого
столба и вошел в почтовое отделение в селе “тевке, на базарной площади.
     ‡а   открытой   загородкой   сидел   всклокоченный,  с  опухшим  лицом,
почтмейстер  и жег на свечке сургуч. ‚есь стол у него был закапан сургучом и
чернилами,  засыпан  табачным  пеплом.  Ќакапав  на  конверт  кучу пылающего
сургуча,  он  схватил  волосатой  рукой печать и стукнул ею так, будто желал
проломить  череп отправителю. ‡атем полез в Ящик стола, вынул марку, высунул
большой  Язык,  лизнул,  наклеил,  с  отвращением сплюнул и уже только тогда
покосилсЯ заплывшими глазами на Ќикиту.
     Џочтмейстера   этого   звали  €ван  €ванович  ‹анды-шев.  “  него  было
обыкновение  читать  все газеты и журналы: читал от доски до доски и, покуда
не