том  надо кричать на всех перекрестках, а когда доходит до
дела, вдруг вспоминаем  о  дисциплине  и  принимаемсЯ  послушно
играть  на  руку  всем  этим вождистам и либералам в штабе... Ђ
теперь перед нами этот мальчик. ’ы же видишь, какой он. Ќеужели
и такие не должны знать?
     -- Њожет быть, именно такие и не должны знать, -- все  так
же тихо ответил ‚епрь.
     Њаксим,  ничего  не  понимаЯ, переводил взглЯд с одного на
другого. Ћни вдруг  сделались  непохожими  сами  на  себЯ,  они
как-то  поникли, и в ‚епре уже не ощущалсЯ стальной стержень, о
который сломало зубы столько прокуратур и полевых  судов,  а  в
‡ефе   исчезла   его  бесшабашнаЯ  вульгарность  и  прорезалась
какаЯ-то   тоска,   какое-то   скрытое   отчаЯние,   обида    и
покорность...  ‘ловно  они вдруг вспомнили что-то, о чем должны
были и честно старались забыть.
     --  џ  расскажу  ему,  --  сказал  ‡еф.  Ћн  не  спрашивал
разрешениЯ, не советовалсЯ. Ћн просто сообщил.
     ‚епрь  промолчал.  €  ‡еф  стал  рассказывать.  ’о, что он
рассказывал, было чудовищно. ќто было чудовищно само по себе, и
это было чудовищно потому, что больше не  оставлЯло  места  длЯ
сомнений.  ‚се  времЯ,  пока  он говорил -- негромко, спокойно,
чистым, интеллигентным Языком, вежливо  замолкаЯ,  когда  ‚епрь
вставлЯл  короткие  реплики,  --  Њаксим  изо всех сил старалсЯ
найти хоть какую-то прореху в этой новой системе мира,  но  все
его   усилиЯ   были   тщетны.   Љартина   получалась  стройнаЯ,
примитивнаЯ, безнадежно логичнаЯ; она объЯснЯла  все  известные
Њаксиму факты и не оставлЯла ни одного факта необъЯсненным. ќто
было  самое  большое и самое страшное открытие из всех, которые
Њаксим сделал на своем обитаемом острове.
     €злучение  башен  предназначалось  не  длЯ  выродков.  Ћно
действовало  на  нервную систему каждого человеческого существа
этой планеты. ”изиологический механизм воздействиЯ известен  не
был,  но  суть его сводилась к тому, что мозг облучаемого терЯл
способность к критическому анализу окружающей действительности.
—еловек  мыслЯщий  превращалсЯ  в  человека  верующего,  причем
верующего  иступленно,  фанатически,  вопреки  бьющей  в  глаза
реальности. —еловеку, находЯщемусЯ в поле излучениЯ, можно было
внушить все, что угодно, и он принимал внушаемое как светлую  и
единственную  истину и готов был жить длЯ нее, страдать за нее,
умирать во имЯ ее.
     Ђ    поле    было    всегда.    Ќезаметное,    вездесущее,
всепроникающее.  …го непрерывно излучала гигантскаЯ сеть башен,
упутывающаЯ страну.  ѓигантским  пылесосом  оно  вытЯгивало  из
миллионов  душ  всЯкое  сомнение  в  делах  и словах Ћгненосных
’ворцов. Ћгненосные ’ворцы направлЯли волю и энергию миллионных
масс   куда   им   заблагорассудитсЯ.   Ћни   внушали    массам
отвратительные  идеи  агрессии  и  насилиЯ;  они  могли бросить
миллионы под пушки и пулеметы; они могли заставить эти миллионы
убивать друг друга во имЯ чего угодно; они могли бы, возникни у
них такой каприз, вызвать массовую  эпидемию  самоубийств.  Ћни
могли все.
     Ђ  дважды  в  сутки,  в десЯть часов утра и в десЯть часов
вечера, гигантский пылесос запускали на полную мощность,  и  на
полчаса  люди  вообще  переставали  быть людьми. ‚се подспудные
напрЯжениЯ, накопившиесЯ в  подсознаниии  из-за  несоответствиЯ
между   внушенным   и  реальным,  высвобождались  в  пароксизме
горЯчечного энтузиазма, в восторженном экстазе раболепиЯ. ’акие
лучевые  удары  полностью  подавлЯли  инстинкты  и  рефлексы  и
замещали  их  чудовищным  комплексом  преклонениЯ и долга перед
Ћгненосными ’ворцами. ‚  этом  состоЯнии  облучаемый  полностью
терЯл способность рассуждать и действовал как робот, получивший
приказ.
     Ћпасность  длЯ  ’ворцов  могли  представлЯть  только люди,
которые  в  силу  каких-то  физиологических  особенностей  были
невосприимчивы  к  излучению. €х называли выродками. ЏостоЯнное
поле на них не действовало  вовсе,  а  лучевые  удары  вызывали
только  невыносимые  боли.  ‚ыродков  было  сравнительно  мало,
что-то  около  одного  процента,  но  они  были   единственными
бодрствующими  людьми  в  этом  царстве  сомнамбул.  ’олько они
сохранЯли способность трезво оценивать обстановку, воспринимать
мир,  как  он  есть,  воздействовать  на  мир,  изменЯть   его,
управлЯть им. € самое гнусное заключалось в том, что именно они
поставлЯли  обществу  правЯщую  элиту,  называемую  Ћгненосными
’ворцами. ‚се Ћгненосные ’ворцы были выродками,  но  далеко  не
все выродки были Ћгненосными ’ворцами. € те, кто не сумел войти
в  элиту,  или  не  захотел  войти  в  элиту,  или не знал, что
существует  элита,   были   объЯвлены   врагами   воинствующего
государства, и с ними поступали соответственно.
     Њаксим  испытывал  такое отчаЯние, словно вдруг обнаружил,
что обитаемый  остров  населен  на  самом  деле  не  людьми,  а
куклами.  Ћгромный  аппарат  гитлеровской  пропаганды ничего не
стоил по сравнению с системой лучевых башен. ђадио  можно  было
не  включать,  газеты  можно  было не читать, речи ѓеббельса не
слушать, но избавитьсЯ  от  полЯ  было  невозможно.  ‚  истории
земного  человечества ничего подобного не было, и на опыт ‡емли
рассчитывать было нельзЯ. ЌадеЯтьсЯ было не на что.  Џлан  ‡ефа
захватить   сколько-нибудь   значительный  район  представлЯлсЯ
попросту авантюрой. Џеред ними была  огромнаЯ  машина,  слишком
простаЯ,  чтобы  эволюционировать,  и  слишком  огромнаЯ, чтобы
можно было разрушить ее  небольшими  силами.  Ќе  было  силы  в
стране,  чтобы  освободить  огромный народ, понЯтиЯ не имеющий,
что он не свободен,  выпавший,  по  выражению  ‚епрЯ,  из  хода
истории.  ќта  машина  была  неуЯзвима изнутри. Ѓудучи частично
разрушена, они немедленно восстанавливалась. Ѓудучи раздражена,
она немедленно и  однозначно  реагировала  на  раздражение,  не
заботЯсь  о  судьбе  отдельных элементов. Ћна была устойчива по
отношению  к  любым  малым  возмущениЯм.  …динственную  надежду
оставлЯла  мысль,  что  у  машины  был центр, пульт управлениЯ,
мозг. ќтот  центр  теоретически  можно  было  разрушить,  тогда
машина  замрет  в  неустойчивом  равновесии, и наступит момент,
когда можно будет  попытатьсЯ  перевести  этот  мир  на  другие
рельсы,  вернуть  его  на  рельсы  истории. Ќо место нахождениЯ
–ентра было величайшей тайной, да и кто  будет  его  разрушать?
ќто не атака на башню. ќто операциЯ, котораЯ потребует огромных
средств и прежде всего -- армии людей, не подверженных действию
излучениЯ.  Ќужны  были  люди, невосприимчивые к излучению, или
простые, легкодоступные средства защиты. Ќичего этого не было и
не  предвиделось.   Ќесколько   сотен   тысЯч   выродков   были
разрознены,  раздроблены, преследуемы, многие вообще относились
к категории так  называемых  легальных,  но  если  бы  даже  их
удалось  объединить и вооружить, эту маленькую армию Ћгненосные
’ворцы легко уничтожили бы,  выслав  ей  навстречу  передвижные
излучатели...
     ‡еф  давно  уже замолчал, а Њаксим все сидел, понурившись,
ковырЯЯ прутиком черную  сухую  землю.  Џотом  ‡еф  покашлЯл  и
сказал неловко:
     --  „а,  приЯтель...  ‚от  оно  как,  на  самом-то деле...
ЉажетсЯ, он уже раскаивалсЯ, что рассказал, как  оно  на  самом
деле.
     --  Ќа  что  же  вы надеетесь? -- проговорил Њаксим. ‡еф и
‚епрь  молчали,  Њаксим  поднЯл  голову,  увидел  их   лица   и
пробормотал:
     -- Џростите... џ... ‚се это так... Џростите...
     --  Њы  должны боротьсЯ, -- ровным голосом произнес ‚епрь.
-- Њы боремсЯ  и  будем  боротьсЯ.  ‡еф  сообщил  вам  одну  из
стратегий  штаба.  ‘уществуют  и  другие, столь же уЯзвимые длЯ
критики и ни разу не опробованные практически. ‚ы понимаете,  у
нас  сейчас  все в становлении. ‡релую теорию борьбы не создашь
на пустом месте вот так, сразу...
     --  ‘кажите...  --  медленно  проговорил  Њаксим.  --  ќто
излучение... Ћно действует одинаково на все народы вашего ми
     ра? ‚епрь и ‡еф переглЯнулись. -- Ќе понимаю,
     -- сказал ‚епрь. -- џ имею в виду вот что.
     …сть  здесь  какой-нибудь  народ,  где  найдетсЯ  хотЯ  бы
несколько тысЯч таких, как Я?
     -- ‚рЯд ли, -- сказал  ‡еф.  --  ђазве  что  у  этих...  “
мутантов.  Њассаракш,  ты не обижайсЯ, Њак, но ведь ты -- Явный
мутант... ‘частливаЯ мутациЯ, один шанс на миллион...
     -- џ не обижаюсь, -- сказал Њаксим. -- ‡начит,  мутанты...
ќто там дальше, в лесах?
     -- „а, -- сказал ‚епрь. Ћн пристально глЯдел на Њаксима.
     -- Ђ что там, собственно? -- спросил Њаксим.
     -- ‹ес, потом пустынЯ... -- Ћтветил ‚епрь.
     -- € мутанты?
     --  „а.  Џолузвери,  сумасшедшие  дикари.  ‘лушайте,  Њак,
бросьте все это.
     -- ‚ы когда-нибудь видели их?
     -- џ видел только мертвых, -- ответил ‚епрь. -- €х  иногда
ловЯт в лесу, а потом вешают перед бараками длЯ поднЯтиЯ духа.
     -- Ђ за что?
     --  ‡а  шею!  --  рЯвкнул  ‡еф.  -- „урак! ќто зверье! Ћни
неизлечимы и опаснее любого зверЯ. џто их повидал, ты такого  и
во сне не видел...
     --  Ђ  зачем туда тЯнут башни? -- спросил Њаксим. -- •отЯт
их приручить?
     -- Ѓросьте, Њак, -- снова сказал ‚епрь. -- ќто безнадежно.
Ћни нас ненавидЯт...  Ђ  впрочем,  поступайте  как  знаете.  Њы
никого не держим.
     Ќаступило  молчание.  Џотом  вдалеке,  у  них  за  спиной,
послышалсЯ знакомый лЯзгающий рык. ‡еф приподнЯлсЯ.
     -- Ѓаллиста... -- сказал он раздумчиво. -- Џойти ее убить?
ќто недалеко, восемнадцатый квадрат... Ќет, завтра...
     Њаксим вдруг решилсЯ.
     -- џ ей займусь. €дите, Я  вас  догоню.  ‡еф  с  сомнением
поглЯдел  на  него. -- ‘умеешь ли, -- сказал он. -- ЏодорвешьсЯ
еще... -- Њак, -- сказал однорукий, -- подумайте! ‡еф посмотрел
на Њаксима, а потом вдруг осклабилсЯ.  --  Ђх  вот  зачем  тебе
танк,  -- сказал он. -- •итрец парень. Ќе-ет, менЯ не обманешь.
‹адно, иди. “жин Я тебе сберегу. ЋдумаешьсЯ --  приходи...  „а,
имей  в  виду,  что  многие самоходки заминированы, копайсЯ там
осторожнее. Џошли, ‚епрь, он догонит.
     ‚епрь хотел еще что-то сказать, но Њаксим уже  поднЯлсЯ  и
зашагал  к  просеке.  Ћн  больше  не  хотел  разговоров. Ћн шел
быстро, не оборачиваЯсь, держа гранатомет под  мышкой.  ’еперь,
когда   он   принЯл  решение,  ему  сделалось  легче,  и  успех
предстоЯщего  дела  зависел  теперь  только  от  его  умениЯ  и
сноровки.


        ѓлава четырнадцатаЯ

     Џод  утро  Њаксим  вывел  самоходную  баллисту  на шоссе и
развернул носом на юг. Њожно было ехать, но он вылез из  отсека
управлениЯ,  спрыгнул  на  изломанный  бетон  и  присел на краю
кювета, вытираЯ травой запачканные руки. ђжаваЯ громадина мирно
клокотала рЯдом, уставив в мутное небо острую верхушку ракеты.
     Ћн  проработал  всю  ночь,  но  усталости  не  чувствовал.
Ђборигены   строили   прочно,   машина   оказалась  в  неплохом
состоЯнии. Ќикаких мин,  конечно,  не  обнаружилось,  а  ручное
управление,  напротив,  было.  …сли  кто  и подрывалсЯ на таких
машинах, то это могло произойти только от  изношенности  котла,
либо  полного  технического невежества. Љотел, правда, давал не
больше двадцати процентов нормальной мощности, и была  порЯдком
потрепана  ходоваЯ  часть, но Њаксим был доволен -- вчера он не
надеЯлсЯ и на это.
     Ѓыло около шести часов утра, уже совсем рассвело. Ћбычно в
это времЯ каторжников  строили  в  клетчатые  колонны,  наскоро
кормили и выгонЯли на работу. Ћтсутствие Њаксима было, конечно,
уже замечено, и вполне возможно, что он теперь числитсЯ в бегах
и приговорен, а может быть, ‡еф придумал какоенибудь объЯснение
-- подвернулась нога, ранен или еще что-нибудь.
     ‚  лесу  стало  тихо.  "‘обаки", перекликавшиесЯ всю ночь,
ушли, наверное, в подземелье  и  хихикают  там,  потираЯ  лапы,
вспоминаЯ, как напугали вчера двуногих... ќтими "собаками" надо
будет  основательно  занЯтьсЯ, но сейчас придетсЯ оставить их в
тылу. €нтересно, воспринимают они излучение или  нет?  ‘транные
существа...  Ќочью, пока он копалсЯ в двигателе, двое все времЯ
торчали за кустами, а потом пришел третий и забралсЯ на дерево,
чтобы лучше видеть. Њаксим, высунувшись из  люка,  помахал  ему
рукой,   а   потом,  озорства  ради,  воспроизвел  как  мог  то
четырехсложное слово, которое вчера скандировал хор.  ’от,  что
был  на  дереве,  страшно рассердилсЯ, засверкал глазами, надул
шерсть по всему телу и принЯлсЯ выкрикивать какие
-то гортанные оскорблениЯ.  „вое в  кустах  были,
очевидно,  этим шокированы, потому что немедленно
ушли и больше не  возвращались.  Ђ  ругатель  еще
долго  не  слезал и все никак не мог успокоитьсЯ:
шипел,  плевалсЯ, делал вид, что хочет напасть, и
скалил  белые клыки.  “бралсЯ он только под утро,
понЯв,  что Њаксим не намерен вступать  с  ним  в
честную драку... ‚рЯд ли они разумны в человечес-
ком смысле,  но существа  занЯтные,  и  вероЯтно,
представлЯют  собой какую-то организаванную силу,
если сумели выжить из крепости гарнизон  во главе
с принцем-герцогом... „о чего же у них здесь мало
информации, одни слухи и легенды... •орошо бы по-
мытьсЯ  сейчас,  весь извозилсЯ в ржавчине,  да и
котел подтекает, кожа горит от радиации. …сли ‡еф
с  ‚епрем  согласЯтсЯ ехать,  надо будет прикрыть
котел тремЯ-четырьмЯ листами,  ободрать  броню  с
бортов...
     „алеко в лесу  что-то  ухнуло,  отдалось  гулким  эхом  --
саперы-смертники  начали  рабочий  день.  Ѓессмыслица...  ‘нова
бухнуло, застучал пулемет,  долго  стучал,  потом  стих.  ‘тало
совсем   светло,   день  выдалсЯ  Ясный,  небо  было  без  туч,
равномерно белое, как светЯщеесЯ молоко. Ѓетон на шоссе блестел
от росы, а вокруг танка росы не было -- от брони шло нездоровое
тепло.
     Џотом из-за кустов, вылезших на дорогу,  поЯвились  ‡еф  и
‚епрь, увидели танк и зашагали быстрее. Њаксим поднЯлсЯ и пошел
им навстречу.
     --  †ив! -- сказал ‡еф вместо приветствиЯ. - Љашку твою Я,
брат, того... Ќе в чем нести, а хлеб принес, лопай.
     -- ‘пасибо, -- сказал Њаксим, принимаЯ краюху.
     ‚епрь стоЯл, опершись на миноискатель и молча  смотрел  на
него.
     --  ‹опай  и  удирай,  --  продолжал ‡еф. -- ’ам, брат, за
тобой приехали.
     -- Љто? -- спросил Њаксим, перестав жевать.
     -- Ќам не доложилсЯ, -- сказал ‡еф. -- Љакой-то  долдон  в
пуговицах  с  головы до ног. Ћрал на весь лес, почему тебЯ нет,
менЯ чуть не застрелил... Ђ Я знай глаза таращю  и  докладываю:
так мол и так, погиб на минном поле, тело не найдено...
     Ћн  обошел танк вокруг, сказал: "ќкаЯ пакость... ", “селсЯ
на обочине и принЯлсЯ свертывать цигарку.
     -- ‘транно, -- сказал Њаксим. -- ‡ачем? Ќа доследование?
     -- Њожет быть, это ”анк? -- негромко спросил ‚епрь.
     -- ”анк? ‘реднего роста, квадратное лицо, кожа шелушитсЯ?
     -- Љакое там! -- сказал ‡еф. -- ‡доровеннаЯ жердь, весь  в
прыщах, дурак дураком -- легион!
     --  Њожет быть, по приказу ”анка? -- спросил ‚епрь. Њаксим
пожал плечами и отправил в рот последнюю корку. -- Ќе знаю,  --
сказал он. -- ђаньше Я думал, что ”анк имеет какое-то отношение
к подполью, а теперь не знаю, что и думать...
     --  ’огда  вам  действительно  лучше  уехать, - проговорил
‚епрь. -- •отЯ, честно говорЯ, не знаю, что хуже -- мутанты или
этот жандармский чин...
     -- „а ладно, пусть едет, -- сказал ‡еф. - ‘вЯзным  у  тебЯ
он  все  равно  не  будет,  а так по крайней мере привезет хоть
какуюнибудь информацию... …сли жив останетсЯ.
     -- ‚ы, конечно, со  мной  не  поедете,  --  сказал  Њаксим
утвердительно.
     ‚епрь покачал головой.
     -- Ќет, -- сказал он. -- †елаю удачи.
     --  ђакету сбрось, -- посоветовал ‡еф. -- Ђ то взорвешсЯ с
ней... € вот еще что. ‚переди у тебЯ будут две заставы.  ’ы  их
проскочишь  легко,  только  не останавливайсЯ. Ћни повернуты на
юг. Ђ вот дальше будет хуже. ђадиациЯ  ужаснаЯ,  жрать  нечего,
мутанты, а еще дальше -- пески, безводье...
     -- ‘пасибо, -- сказал Њаксим. -- „о свиданиЯ.
     Ћн вспрыгнул на гусеницу, отвалил люк и за-
     лез  в  жаркую  полутьму.  Ћн  уже положил руки на рычаги,
когда вспомнил, что еще осталсЯ один вопрос.  Ћн  высунулсЯ  из
люка.
     -- ‘лушайте, -- сказал он. -- Ђ почему истинное назначение
башен скрывают от рЯдовых подпольщиков?
     ‡еф сморщилсЯ и плюнул, а ‚епрь грустно ответил:
     --  Џотому  что  большинство в штабе надеетсЯ когда-нибудь
захватить власть и использовать башни по-старому, но длЯ других
целей.
     --  „лЯ  каких  --  других?  --  Њрачно  спросил   Њаксим.
Ќесколько  секунд  они  молча смотрели друг другу в глаза. ‡еф,
отвернувшись, стараттельно  заклеивал  Языком  сигарету.  Џотом
Њаксим сказал:
     -- †елаю вам выжить. -- и вернулсЯ к рычагам.
     ’анк  загремел,  залЯзгал, хрустнул гусеницами и покатилсЯ
вперед.
     ‚ести машину было неудобно. ‘иденьЯ длЯ водителЯ не  было,
а  груда  травы  и  веток, которую Њаксим набросал ночью, очень
быстро расползлась. Ћбзор был отвратительный,  разогнатьсЯ  как
следует   не  удавалось  --  на  скорости  тридцать  километров
двигатель  начинал  греметь  и  захлебыватьсЯ,  горела  смазка.
Џравда,  проходимось  у  этого  атомного  одра была прекраснаЯ.
„орога или не дорога -- ему было все равно, кустов и неглубоких
рытвин он не замечал вовсе, поваленные деревьЯ давил в  крошку.
Њолодые  деревца,  проросшие сквозь растрескавшийсЯ бетон, он с
легкостью подминал под себЯ, а через глубокие Ямы,  заполненные
черной водой, переползал, вроде бы даже фыркаЯ от удовольствиЯ.
€ курс он держал прекрасно, повернуть его было весьма нелегко.
     оссе  было  довольно прЯмое, в отсеке грЯзно и душно, и в
конце концов Њаксим поставил ручной газ, вылез наружу и  удобно
устроилсЯ  на  краю люка под решетчатым лотком ракеты. ’анк пер
вперед, словно это был  его  настоЯщий  курс,  заданный  давней
программой.  Ѓыло  в  нем что-то самодовольное и простоватое, и
Њаксим,  любивший  машины,  похлопал  его  по  броне,   выражаЯ
одобрение.
     †ить  было  можно. ‘права и слева уползал назад лес, мерно
клокотал двигатель, радиациЯ наверху  почти  не  чувствовалась,
ветерок  был  сравнительно  чистым  и  приЯтно охлаждал горЯщую
кожу. Њаксим поднЯл голову и взглЯнул на качающийсЯ нос ракеты.
Џожалуй, ее действительно нужно  сбросить.  ‚зорватьсЯ  она  не
взорветсЯ,  давно  "протухла",  он  обследовал ее еще ночью, но
весит она тонн десЯть, зачем  такое  таскать?  ’анк  полз  себе
вперед,  а  Њаксим принЯлсЯ лазить по лотку, отыскиваЯ механизм
креплениЯ. Ћн нашел  механизм,  но  все  заржавело  и  пришлось
повозитьсЯ; и пока он возилсЯ, танк дважды съезжал на поворотах
в   лес  и  принималсЯ,  завываЯ,  ломать  деревьЯ,  и  Њаксиму
приходилось спускатьсЯ к рычагам, успокаивать железного  дурака
и  выводить его на дорогу. Ќо в конце концов механизм сработал,
ракета тЯжело мотнулась, ухнула на бетон и грузно  скатилась  в
кювет.  ’анк  подпрыгнул  и  пошел  легче,  и тут Њаксим увидел
первую заставу.
     Ќа опушке стоЯли две большие палатки и автофургон,  дымила
полеваЯ  кухнЯ.  „вое  легионеров, голые до поЯса, умывались --
один поливал другому из манерки. Џосреди шоссе стоЯл  и  глЯдел
на танк часовой в черной накидке, а справа от шосее торчали два
столба,  соединенные перекладиной, и с этой перекладины свисало
что-то длинное и белое, почти касаЯсь земли. Њаксим спустилсЯ в
отсек, чтобы не было  видно  клетчатого  балахона,  и  выставил
голову.  —асовой,  с  изумлением  поглЯдываЯ на танк, отходил к
обочине,  потом  растерЯнно  оглЯнулсЯ  на  фургон.   Џолуголые
легионеры перестали умыватьсЯ и тоже глЯдели на танк. Ќа грохот
гусениц  из  палаток  и из фургона вышли еще несколько человек,
один в мундире с офицерскими шнурами. Ћни были очень  удивлены,
но  не  встревожены;  офицер  показал  рукой  на  танк и что-то
сказал, все засмеЯлись. Љогда Њаксим поравнЯлсЯ с часовым,  тот
крикнул  ему  что-то  неслышное  за ревом двигателЯ, и Њаксим в
ответ прокричал:
     -- ‚се в порЯдке! ‘той где стоишь!.. —асовой  тоже  ничего
не услышал, но на лице его выразилось удовлетворение. Џропустив
танк,  он  снова  вышел  на  шоссе и встал в прежней позе. Ѓыло
Ясно, что все обошлось.
     Њаксим повернул голову и увидел вблизи то, что  свисало  с
перекладины. ‘екунду он смотрел, потом зажмурилсЯ, присел и без
всЯкой  необходимости  схватилсЯ  за  рычаги. "—ерт менЯ дернул
смотреть, -- подумал он. -- Ќе надо было смотреть. …хал бы себе
и ехал, ничего бы не знал... -- Ћн заставил себЯ открыть глаза.
-- Ќет, -- подумал он, -- смотреть надо. Ќадо привыкать. € надо
узнавать.   Ќечего   отворачиватьсЯ.   џ    не    имею    права
отворачиватьсЯ,  раз  уж  взЯлсЯ за это дело. Ќаверное, это был
мутант. ‘мерть не может так  изуродовать  человека.  ‚от  жизнь
может.  Ћна  и менЯ изуродует, от этого никуда не денешсЯ, и не
надо сопротивлЯтьсЯ, надо привыкать. Њожет быть, впереди у менЯ
сотни километров дорог, уставленных виселицами..."
     Љогда он снова высунулсЯ из люка и поглЯдел назад, заставы
уже не было видно -- ни заставы, ни одинокой виселицы у дороги.
•орошо бы сейчас ехать домой... ’ак вот ехать, ехать, а в конце
-- дом, мама, отец, ребЯта... Џриехать, проснутьсЯ,  умытьсЯ  и
рассказать им страшный сон про обитаемый остров... Ћн попыталсЯ
представить  себе ‡емлю, но у него ничего не получилось, только
было странно подумать, что где-то есть чистые, веселые  города,
много умных, добрых людей, все друг другу доверЯют... "’ы искал
себе дело, -- подумал он. -- Ќу вот, у тебЯ теперь есть дело --
трудное, грЯзное, но врЯд ли ты найдешь где-нибудь когда-нибудь
другое дело, столь же важное..."
     ‚переди  на  шоссе  показалсЯ  какой-то механизм, медленно
ползущий в ту же сторону -- на юг. ќто был небольшой гусеничный
трактор, тЯнущий за собой  прицеп  с  металлической  решетчатой
фермой. ‚ открытой кабине сидел человек в клетчатом комбинезоне
и  курил  трубку; он равнодушно посмотрел на танк, на Њаксима и
отвернулсЯ. "—то это за ферма?  --  Џодумал  Њаксим.  --  Љакие
знакомые  очертаниЯ...  -- Џотом он вдруг понЯл, что это секциЯ
башни. - ‘толкнуть бы ее сейчас в канаву, -- подумал он.  --  €
проехатьсЯ  по  ней  пару  раз  взад-вперед..." Ћн оглЯнулсЯ, и
выражение его  лица,  видимо,  очень  не  понравилось  водителю
трактора  --  он  вдруг  затормозил  и  спустил  одну  ногу  на
гусеницу, как бы готовЯсь выпрыгнуть. Њаксим отвернулсЯ.
     Њинут через десЯть  он  увидел  вторую  заставу.  ќто  был
аванпост  огромной  армии  клетчатых  рабов, а может быть, и не
рабов как раз,  а  самых  свободных  людей  в  стране,  --  два
временных  домика  с  блестЯщими  цинковыми  крышами, невысокий
икусственный холм, на нем серый приземистый капонир  с  черными
щелЯми  амбразур.  Ќад  капониром уже поднимались первые секции
башни, а вокруг холма стоЯли автокраны,  тракторы,  валЯлись  в
беспорЯдке железные фермы. ‹ес на несколько сотен метров вправо
и  влево  от  шоссе  был  уничтожен,  на  открытом пространстве
кое-где копошились люди в клетчатых комбинезонах.  ‡а  домиками
виднелсЯ  длинный низкий барак. Џеред бараком сохло на веревках
серое трЯпье. Ќемного дальше, у шоссе, торчала деревЯннаЯ вышка
с площадкой; по площадке прохаживалсЯ часовой в серой форме,  в
голубой каске, и стоЯл пулемет на треноге. Џод вышкой толпились
еще  солдаты;  у  них  был вид людей, изнемогающих от комаров и
скуки. ‚се курили.
     "Ќу, здесь Я тоже проеду без хлопот, -- подумал Њаксим. --
‡десь край света и  всем  на  все  наплевать".  Ќо  он  ошибсЯ.
‘олдаты перестали отмахиватьсЯ от комаров и уставились на танк.
Џотом один, тощий, на кого-то очень похожий, поправил на голове
каску,  вышел  на  шоссе и поднЯл руку. "ќто ты зрЯ, -- подумал
Њаксим с сожалением. -- ќто тебе  ни  к  чему.  џ  решил  здесь
проехать  и  Я здесь проеду..." Ћн соскользнул вниз, к рычагам,
устроилсЯ поудобней и поставил ногу на акселератор.  ‘олдат  на
шоссе  продолжал стоЯть с поднЯтой рукой. "‘ейчас Я дам газ, --
подумал Њаксим, -- взреву как следует, и он отскочит... Ђ  если
не  отскочит, -- подумал он с внезапным ожесточением, -- что ж,
на войне, как на войне..."
     € вдруг он узнал этого  солдата.  Џеред  ним  был  ѓай  --
похудевший,   осунувшийсЯ,   заросший   щетиной,  в  мешковатом
солдатском комбинезоне.
     -- ѓай... -- Џробормотал Њаксим. -- „ружище...  Љак  же  Я
теперь?
     Ћн   снЯл   ногу   с  газа,  выключил  сцепление,  и  танк
остановилсЯ. ѓай опустил руку и неторопливо пошел навстречу.  €
тут  Њаксим  даже  засмеЯлсЯ  от  радости. ‚се получалось очень
хорошо. Ћн снова включил сцепление и приготовилсЯ.
     -- ќй! -- Ќачальственно крикнул ѓай и  постучал  прикладом
по броне. -- Љто такой?
     Њаксим молчал, тихонько посмеиваЯсь.
     --  …сть  там  кто?  --  ‚  голосе ѓаЯ поЯвилась некотораЯ
неуверенность.
     Џотом его кованые сапоги загремели  по  броне,  люк  слева
распахнулсЯ,  и  ѓай  просунулсЯ  в  отсек.  “видев Њаксима, он
открыл рот, и в ту же секунду Њаксим схватил его за комбинезон,
рванул к себе, повалил на ветки под  ногами  и  прижал...  ’анк
взревел  ужасным  ревом и вранулсЯ вперед. "ђазобью двигатель,"
-- подумал Њаксим. ѓай дергалсЯ и ворочалсЯ, каска съехала  ему
на  лицо, он ничего не видел и только брыкалсЯ вслепую, пытаЯсь
вытащить из-под себЯ автомат. Ћтсек вдруг наполнилсЯ  громом  и
лЯзгом  -- по-видимому, в тыл танку ударили автоматы и пулемет.
ќто было  безопасно,  но  неприЯтно,  и  Њаксим  с  нетерпением
следил,  как  надвигаетсЯ стена леса, все ближе, ближе... € вот
первые кусты... Љто-то клетчатый шарахнулсЯ с дороги...  €  вот
уже  вокруг лес, и пули уже не стучат по броне, и шоссе впереди
свободно на многие сотни километров.
     ѓай наконец вытащил из-под себЯ автомат, но Њаксим  содрал
с  него  каску и увидел его потное оскаленное лицо и засмеЯлсЯ,
когда Ярость, ужас и  жажда  убивать  сменились  на  этом  лице
выражением  сначала  растерЯнности, потом изумлениЯ и, наконец,
радости. ѓай  пошевелил  губами,  видимо  сказал  "массаракш!".
Њаксим  бросил  рычаги, притЯнул его к себе, тощего, заросшего,
обнЯл, прижал от избытка чувств, потом отпустил и, держа его за
плечи, сказал:
     -- ѓай, дружище, как Я рад!
     Ќичего решительно не было слышно. Ћн  глЯнул  в  смотровую
щель: шосее было прЯмое по-прежнему, и он снова поставил ручной
газ, а сам вылез наверх и вытащил за собой ѓаЯ.
     -- Њассаракш! -- сказал помЯтый ѓай -- это опЯть ты!
     --  Ђ ты не рад? џ вот ужасно рад! -- Њаксим только сейчас
понЯл, как ему не хотелось ехать на юг в одиночку.
     -- —то все это значит? -- крикнул ѓай.  ЏерваЯ  радость  у
него  прошла,  и он с беспокойством оглЯдывалсЯ по сторонам. --
Људа?! ‡ачем?!
     -- Ќа юг! -- крикнул  Њаксим.  --  •ватит  с  менЯ  твоего
гостеприимного отечества!
     -- Џобег?!
     -- „а!
     -- ’ы с ума сошел! ’ебе подарили жизнь!
     --  Љто это подарил мне жизнь? †изнь моЯ! Џринадлежит мне!
ђазговаривать  было  трудно,  приходилось  кричать,  и   как-то
невольно  вместо  дружеской  беседы  получалась  ссора.  Њаксим
соскочил в люк и уменьшил обороты. ’анк пошел медленнее, но уже
не ревел и не лЯзгал так громко. Љогда  Њаксим  вылез  обратно,
ѓай сидел насупленный и решительный.
     -- џ обЯзан тебЯ вернуть, -- объЯвил он.
     -- Ђ Я обЯзан тебЯ утащить, -- объЯвил Њаксим.
     --  Ќе  понимаю.  ’ы  совсем  сошел  с  ума. Ћтсюда бежать
невозможно. Ќадо вернутьсЯ... Њассаракш, возвращатьсЯ тебе тоже
нельзЯ, тебЯ расстрелЯют... Ђ на юге нас съедЯт... Џровались ты
пропадом! ‘вЯзалсЯ Я с тобой, как с фальшивой монетой...
     -- Џодожди, не ори, -- сказал Њаксим. -- „ай  Я  тебе  все
объЯсню.
     -- Ќе желаю ничего слушать. Ћстанови машину!
     -- „а подожди ты, -- уговаривал Њаксим. -- „ай рассказать.
Ќо ѓай не желал, чтобы ему рассказывали. Ћн требовал, чтобы эта
незаконно  похищеннаЯ  машина  была  немедленно  остановлена  и
возвращена в зону. Њаксима дважды, трижды и четырежды  обозвали
болваном,   вопль   "массаракш!"   перекрывал   шум  двигателЯ.
Џоложение,  массаракш,  было  ужасным.  Ћно  было  безвыходным,
массаракш!  ‚переди,  массаракш,  была  вернаЯ  смерть. Џозади,
массаракш,  тоже.  Њаксим  всегда  был   болваном   и   психом,
массаракш,  но  эта  его  выходка,  массаракш,  надо  полагать,
последнЯЯ, массаракш и массаракш!..
     Њаксим не мешал. Ћн вдруг сообразил,  что  поле  последней
башни  кончаетсЯ, вероЯтно, где-то здесь, скорее всего, оно уже
кончилось. ЏоследнЯЯ застава должна находитьсЯ на самой границе
крайнего полЯ...  Џусть  парень  выговариваетсЯ,  на  обитаемом
острове  слова  ничего не значат... "ђугайсЯ, ругайсЯ, а Я тебЯ
вытащу, нечего тебе там делать... Ќадо с кого-то начинать, и ты
будешь первым. Ќе хочу, чтобы ты был куклой, даже если тебе это
нравитсЯ -- быть куклой..."
     €зругав Њаксима вдоль и пеперек,  ѓай  соскочил  в  люк  и
принЯлсЯ  там  возитьсЯ,  пытаЯсь  остановить  танк. ќто ему не
удалось, и он выбралсЯ обратно, уже в каске, очень молчаливый и
деловитый. Ћн Явно намеревалсЯ спрыгнуть и уйти обратно. Ћн был
очень сердит. ’огда Њаксим поймал его за штаны, усадил рЯдом  и
принЯлсЯ объЯснЯть положение.
     Ћн говорил больше часа, прерываЯсь иногда, чтобы выровнЯть
движение  танка на поворотах. Ћн говорил, а ѓай слушал. ‘начала
ѓай пыталсЯ перебивать, порывалсЯ соскочить на  ходу,  закрывал
уши,  но Њаксим говорил и говорил, повторЯл одно и тоже снова и
снова, объЯснЯл, втолковывал, убеждал, и  ѓай,  наконец,  начал
прислушиватьсЯ,  потом  задумалсЯ, приуныл, залез обеими руками
под каску и шибко почесал шевелюру; потом вдруг сам  перешел  в
наступление  и  принЯлсЯ  допрашивать  Њаксима,  откуда все это
стало известно, и кто докажет, что все это  не  вранье,  и  как
можно во все это поверить, если это очевиднаЯ выдумка... Њаксим
бил его фактами, а когда фактов не хватало, клЯлсЯ, что говорит
правду, а когда и это не помогало, называл ѓаЯ дубиной, куклой,
роботом,  а  танк  все  шел и шел на юг, все глубже зарываЯсь в
страну мутантов.
     -- Ќу хорошо, -- сказал  наконец  Њаксим,  остервенев.  --
‘ейчас  мы  все  это  проверим.  Џо моим расчетам, мы давно уже
выехали из полЯ излучениЯ, а сейчас без десЯти десЯть.  —то  вы
делаете в десЯть часов?
     --  ‚  десЯть  ноль-ноль  -- построение, -- мрачно ответил
ѓай.
     -- ‚от именно. ‘обираетесь стройными рЯдами и надрываетесь
от готовности пролить кровь. Џомнишь?
     -- ќта готовность у нас в сердце, -- заЯвил ѓай.
     -- ќту готовность вбивают в ваши тупые головы, -- возразил
Њаксим. -- Ќичего, вот мы сейчас посмотрим, какаЯ у тебЯ там  в
сердце готовность. Љоторый час?
     --  Ѓез  семи,  --  мрачно сказал ѓай. Ќекоторое времЯ они
уехали молча. -- Ќу? -- спросил Њаксим. ѓай посмотрел на часы и
неуверенным голосом затЯнул: -- ‚перед, легионеры,  железные...
Њаксим насмешливо посмотрел на него.
     ѓай сбилсЯ и перепутал слова.
     --  Џерестань  на менЯ глазеть, -- сердито сказал он. -- €
вообще, какое может быть пение вне строЯ?
     -- Ѓрось, брось,  --  сказал  Њаксим.  --  ‚не  строЯ  ты,
бывало,  орал  не  хуже,  чем  в строю. ‘мотреть на вас с дЯдей
Љааном было страшно. Ћдин орет "†елезных ребЯт",  другой  тЯнет
"‘лаву ’ворцам", а тут еще ђада... Ќу, где твоЯ готовность жечь
и резать во славу ’ворцов?
     --  Ќе  смей,  -- сказал ѓай. -- ’ы не смеешь так говорить
про ’ворцов. „аже если то, что ты  рассказываешь,  правда,  это
значит, что ’ворцов просто обманули.
     -- Љто же их обманул?
     -- Ќ-ну... Њало ли...
     -- ‡начит, ’ворцы не всемогущи?
     --  Ќе желаю на эту тему разговаривать, -- объЯвил ѓай. Ћн
приуныл,  сгорбилсЯ,  лицо  его  еще  больше  осунулось,  глаза
потускнели,  нижнЯЯ  губа  отвисла. Њаксим вдруг вспомнил ”ишту
‹уковицу и красавчика Љотру из арестантского вагона.  Ћни  были
наркоманами,   несчастными   людьми,   привыкшими   употреблЯть
особенно сильные наркотические вещества. Ћни  страшно  мучались
без  своего  зельЯ,  не пили, не ели, а дни напролет сидели вот
так же, с потухшими глазами и отвисшей губой.
     -- “ тебЯ болит что-нибудь? -- спросил он ѓаЯ.
     -- Ќет, -- уныло ответил ѓай.
     -- Ђ что ты так нахохлилсЯ?
     -- „а  так  как-то...  --  ѓай  оттЯнул  воротник  и  вЯло
повертел головой. -- Ќехорошо как-то... џ лЯгу, а?
     Ќе  дожидаЯсь  ответа,  он  пролез  в  люк и прилег там на
ветки, поджав ноги. "‚от оно как, - подумал Њаксим. --  ќто  не
так просто, как Я думал. -- Ћн забеспокоилсЯ. -- ‹учевого удара
ѓай  не  получил, из полЯ мы выехали почти два часа назад... Ћн
же всю жизнь живет в этом поле... Ђ может быть, ему это  вредно
-- без полЯ? ‚друг он заболеет? Ќадо же, дрЯнь какаЯ..."
     Ћн  смотрел  через  люк на бледное лицо, и ему становилось
все страшнее. Ќаконец он не выдержал, спрыгнул в люк,  выключил
двигатель, выволок ѓаЯ наружу и положил на траву у шоссе.
     ѓай  спал, бормоча что-то во сне, сильно вздрагивал. Џотом
его начал бить озноб, он скрючивалсЯ, сжималсЯ, словно стараЯсь
согретьсЯ, засовывал  ладони  под  мышки.  Њаксим  положил  его
голову  себе  на колени, прижал пальцами его виски и постаралсЯ
сосредоточитьсЯ. …му давно не приходилось  делать  психомассаж,
но он знал, что главное -- отвлечьсЯ от всего, сосредоточитьсЯ,
включить  больного в свою, здоровую систему. ’ак он сидел минут
десЯть или пЯтнадцать, а когда  очнулсЯ,  то  увидел,  что  ѓаю
лучше, лицо порозовело, дыхание выровнЯлось, он больше не мерз.
Њаксим  устроил  ему подушку из травы, посидел некоторое времЯ,
отгонЯЯ комаров, а потом вспомнил, что им еще ехать и ехать,  а
реактор  течет -- длЯ ѓаЯ это опасно, надо что-то придумать. Ћн
поднЯлсЯ и вернулсЯ к танку.
     …му пришлось основательно повозитьсЯ, прежде чем он снЯл с
проржавевших заклепок несколько листов бортовой брони, а  затем
он  набивал  эти  листы на керамическую перегородку, отделЯвшую
реактор  и  двигатель  от  отсека  управлениЯ.   …му   осталось
прикрепить  последний  лист,  когда  он вдруг почувствовал, что
вблизи поЯвились посторонние. Ћн осторожно высунулсЯ из люка, и
внутри у него похолодело и съежилось.
     Ќа  шоссе,  шагах  в  десЯти  перед  машиной  стоЯли   три
человека,  но он не сразу понЯл, что это люди. Џравда, они были
одеты, и двое  держали  на  плечах  жердь,  с  которой  свисало
окровавленной головой вниз небольшое копытное животное, похожее
на  оленЯ, а на шее у третьего, поперек цыплЯчьей груди, висела
громоздкаЯ винтовка непривычного  вида.  "Њутанты,  --  подумал
Њаксим.  --  ‚от  они,  мутанты..."  ‚се  рассказы  и  легенды,
слышанные  им,  вдруг  всплыли  в  памЯти  и  сделались   очень
правдоподобными.  ‘дирают  с живых кожу... ‹юдоеды... „икари...
‡вери. Ћн стиснул зубы, выскочил на броню и  поднЯлсЯ  во  весь
рост.   ’огда   тот,  что  был  с  винтовкой,  смешно  перебрал
коротенькими ножками, выгнутыми дугой, но не двинулсЯ с  места.
Ћн  только  поднЯл  руку  с  двумЯ  длинными  многосуставчатыми
пальцами, громко зашипел, а потом произнес скрипучим голосом:
     -- Љушать хочешь?
     Њаксим разлепил губы и сказал:
     -- „а.
     --  ‘трелЯть  не  будешь?  --  поинтересовалсЯ  обладатель
винтовки.
     -- Ќет, -- сказал Њаксим, улыбаЯсь. -- Ќи в коем случае.


        ѓлава пЯтнадцатаЯ

     ѓай  сидел  за грубым самодельным столом и чистил автомат.
Ѓыло  около  четверти  одиннадцатого  утра,  мир   был   серым,
бесцветным,  сухим,  в нем не было места радости, не было места
движению жизни, все было тусклое и больное. Ќе хотелось думать,
не хотелось ничего видеть и слышать, даже спать не хотелось  --
хотелось  просто  положить  голову  на  стол,  опустить  руки и
умереть. Џросто умереть -- и все.
     Љомнатка была маленькаЯ, с единственным окном без  стекла,
выходившим  на  огромный,  загроможденный развалинами, заросший
диким кустом, серо-рыжий пустырь.  Ћбои  в  комнате  пожухли  и
скрутились  --  не  то  от  жары,  не  то от старости -- паркет
рассохсЯ, в одном углу обгорел до углЯ. Ћт  прежних  жильцов  в
комнате  ничего  не  осталось,  кроме  большой  фотографии  под
разбитым стеклом, на которой, если  внимательно  присмотретьсЯ,
можно  было  различить какого-то пожилого господина с дурацкими
бакенбардами и в смешной шлЯпе, похожей на тарелку.
     ѓлаза бы всего этого не видели,  сдохнуть  бы  сейчас  или
завыть бездомной собакой, но Њаксим приказал: "—исти!". "Љаждый
раз,  -- приказал Њаксим, постукиваЯ каменным пальцем по столу,
--  каждый  раз,  как  только  тебЯ  скрутит,  садись  и  чисти
автомат..."  ‡начит,  надо чистить. Њаксим все-таки. …сли бы не
Њаксим, давно бы лег и помер. Џросил ведь его: "Ќе уходи ты  от
менЯ  в это времЯ. Џосиди, полечи". Ќет. ‘казал, что теперь сам
должен. ‘казал, что это не смертельно, что это должно пройти  и
обЯзательно пройдет, но надо перемочьсЯ, надо справитьсЯ...
     "‹адно,  -- вЯло думал ѓай, -- справлюсь. Њаксим все-таки,
не человек, не ’ворец, не бог -  Њаксим...  €  еще  он  сказал:
"‡лись!  Љак  тебЯ  скрутит,  вспоминай, откуда это у тебЯ, кто
тебЯ к этому приучил, зачем, и злись, копи ненависть. ‘коро она
понадобитсЯ: ты не  один  такой,  вас  таких  сорок  миллионов,
оболваненных,  отравленных..." ’рудно поверить, массаракш, ведь
всю жизнь в строю, всегда знали, что к чему, все  было  просто,
все  были  вместе,  и  хорошо  было  быть  таким, как все. Ќет,
пришел, влюбил в себЯ, карьеру испортил, а потом  буквально  за
шиворот  вырвал  из  строЯ  и утащил в другую жизнь, где и цель
непонЯтна, и средства  непонЯтны,  где  нужно  --  массаракш  и
массаракш!  --  обо  всем  думать  самому,  решать  самому, все
самому... „а... ‚ытащил за шиворот, повернул  мордой  назад,  к
родному  гнезду,  к  самому дорогому и показал: помойка, гнусь,
мерзость, ложь...  €  вот  посмотришь  --  действительно,  мало
красивого,  себЯ  вспомнить  тошно, ребЯт вспомнить тошно, а уж
господин ротмистр —ачу... ѓай с сердцем вогнал на место  затвор
и  щелкнул защелкой. € снова навалились вЯлость и апатиЯ, и сил
на то, чтобы вставить магазин, уже не оставалось. Џлохо, ох как
плохо...
     ЏерекошеннаЯ   скрипучаЯ   дверь   отворилась,   всунулось
маленькое деловитое рыльце -- в общем даже симпатичное, если бы
не  лысый  череп  и  не  воспаленные веки без ресниц, -- ’анга,
соседскаЯ девочка.
     -- „ЯдЯ Њак приказали вам идти на  площадь!  ’ам  уже  все
собрались, одного вас ждут!
     ѓай  угрюмо покосилсЯ на нее, на тщедушное тельце в платье
из грубой мешковины,  на  ненормально  тонкие  ручки-соломинки,
покрытые  коричневыми  пЯтнами,  на  кривые  ножки, распухшие в
коленЯх,  и  его  замутило,  и  самому  стало   стыдно   своего
отвращениЯ, -- ребенок, а кто виноват? Ћн отвел глаза и сказал:
     --  Ќе  пойду.  Џередай, что плохо себЯ чувствую. ‡аболел.
„верь скрипнула, и когда он поднЯл глаза, девчонки уже не было.
Ћн с досадой  швырнул  автомат  на  койку,  подошел  к  окну  и
высунулсЯ.  „евчонка  со  страшной  скоростью  пылила по лощине
между остатками стен, по бывшей улице. ‡а ней увЯзалсЯ  какойто
карапузик,  проковылЯл  несколько шажков, зацепилсЯ, шлепнулсЯ,
поднЯл голову, полежал некоторое времЯ, потом  взревел  ужасным
басом.  €з-за  руин  выскочила  мать.  ѓай поспешно отшатнулсЯ,
потрЯс головой и вернулсЯ к столу. "Ќет,  не  могу  привыкнуть.
ѓадкий  Я,  видно,  человек... Ќу уж попалсЯ бы мне тот, кто за
все это в ответе, тут уж бы Я не промахнулсЯ. Ќо всетаки почему
Я не могу привыкнуть?  ѓосподи,  да  Я  за  этот  месЯц  такого
повидал -- на сто кошмарных снов хватит..."
     Њутанты   жили   небольшими   общинами.   €ные   кочевали,
охотились, искали места получше,  искали  дорогу  на  север,  в
обход  легионерских  пулеметов,  в обход страшных областей, где
они сходили с ума и умирали на месте  от  приступов  чудовищной
головной  боли.  €ные  жили  оседло  на  фермах и в деревушках,
уцелевших после боев и взрыва трех  Ядерных  бомб,  из  которых
одна  взорвалась  над этим городом, а две в окрестностЯх -- там
сейчас километровые проплешины  блестЯщего  как  стекло  шлака.
Ћседлые сеЯли мелкую выродившуюсЯ пшеницу, возделывали странные
свои огороды, где томаты были как Ягоды, а Ягоды -- как томаты;
разводили  жуткий  скот, на который и смотреть-то было страшно,
не то что есть. ќто был жалкий народ --  мутанты,  дикие  южные
выродки,  про которых плели разную чушь, -- тихие, болезненные,
изуродованнаЯ карикатура на человека.  Ќормальными  здесь  были
только  старики,  но  их  оставалось  очень  мало, все они были
больны и обречены на  скорую  смерть.  „ети  их  и  внуки  тоже
казались  не  жильцами  на  этом  свете.  „етей у них рождалось
много, но почти все они  умирали  либо  при  рождении,  либо  в
младенчестве. ’е, что выживали, были слабыми, все времЯ маЯлись
неизвестными  недугами, уродливы были страсть, но все выглЯдели
послушными, тихими, умненькими. „а что там  говорить,  неплохие
люди  оказались мутанты -- добрые, гостеприимные, мирные... ‚от
только смотреть на них было невозможно.  „аже  Њаксима  сначала
корежило с непривычки, но он-то быстро привык, ему что -- он по
натуре своей хозЯин...
     ѓай  вставил  магазин  в  автомат,  подпер  голову  рукой,
задумалсЯ. „а, Њаксим... Џравда, затеЯл он  на  этот  раз  Явно
бессмысленное  дело. ‡атеЯл он собрать мутантов, вооружить их и
выбить легион длЯ начала  хотЯ  бы  за  ѓолубую  ‡мею.  ‘мешно,
ей-богу!  Ћни  же еле ходЯт, многие помирают на ходу -- мешок с
зерном поднимет -- и помрет, а он хочет с ними на легион  идти.
Ќеобученные,  слабые,  куда им... Џусть даже соберет он этих...
ђазведчиков ихних. Ќа всю эту армию, если без  Њаксима,  одного
ротмистра  хватит,  а  если  с  Њаксимом, то ротмистра