ђоберт ‹ьюис ‘тивенсон. ‘траннаЯ историЯ доктора „жекила и мистера •айда

Ћцените этот текст:
ђоберт ‹ьюис ‘тивенсон. ‘траннаЯ историЯ доктора „жекила и мистера •айда


€сториЯ двери

     •раните нерушимость этих уз
     ‘ ветрами, с вереском незыблем наш союз.
     ‚дали от родины мы знаем, что длЯ нас
     –ветет на севере душистый дрок сейчас.

     Њистер Ђттерсон, нотариус, чье суровое лицо никогда не освещала улыбка,
был  замкнутым человеком, немногословным и неловким  в  обществе, сухопарым,
пыльным, скучным и все-таки очень симпатичным.  ‚  кругу  друзей и  особенно
когда вино  ему  нравилось,  в  его глазах  начинал теплитьсЯ огонек  мЯгкой
человечности, котораЯ не находила доступа в  его речь;  зато она говорила не
только в этих безмолвных средоточиЯх послеобеденного благодушиЯ, но и в  его
делах,  причем  куда  чаще и  громче. Ћн был  строг с собой: когда  обедал в
одиночестве, то, укрощаЯ вожделение к тонким винам, пил  джин и, горЯчо любЯ
драматическое искусство,  более двадцати  лет не  переступал порога  театра.
Ћднако  к  слабостЯм  ближних он  проЯвлЯл  достохвальную снисходительность,
порой с легкой завистью дивилсЯ буйному жизнелюбию, крывшемусЯ в  их грехах,
а когда длЯ них наступал час расплаты, предпочитал помогать, а не порицать.
     - џ склонен  к каиновой ереси, говаривал он со скрытой  усмешкой.  џ не
мешаю брату моему искать погибели, котораЯ ему по вкусу.
     Ђ  потому судьба  часто судила ему  быть последним порЯдочным  знакомым
многих опустившихсЯ людей и  последним добрым влиЯнием  в их  жизни. € когда
они к нему приходили, он держалсЯ с ними точно так же, как прежде.
     Ѓез сомнениЯ, мистеру Ђттерсону это  давалось легко, так  как он всегда
был весьма сдержан, и даже дружба  его, казалось, проистекала все из той  же
вселенской  благожелательности. ‘кромным натурам свойственно  принимать свой
дружеский  круг уже  готовым из  рук случаЯ;  этому правилу  следовал и  наш
нотариус.  Ћн дружил  либо с родственниками, либо с  давними знакомыми;  его
привЯзанность,  подобно  плющу, питалась  временем  и ничего  не  говорила о
достоинствах того, кому она принадлежала. €менно такого рода, вероЯтно, были
и те  узы дружбы,  которые свЯзывали  нотариуса с его  дальним родственником
мистером ђичардом ќнфилдом, известным лондонским  бонвиваном.  Ќемало  людей
ломало голову над тем,  что эти двое находЯт друг в друге привлекательного и
какие у них могут быть общие интересы. ’е, кто встречалсЯ с ними во времЯ их
воскресных прогулок, рассказывали, что шли  они  молча,  на  лицах  их  была
написана скука и  при  поЯвлении общего знакомого оба как  будто  испытывали
значительное облегчение.  ’ем  не  менее и тот  и  другой очень  любили  эти
прогулки, считали их  лучшим  украшением всей  недели и  ради них  не только
жертвовали другими развлечениЯми, но и откладывали дела.
     € вот как-то раз в такое воскресенье случай привел их  в  некую  улочку
одного  из  деловых кварталов  ‹ондона. “лочка  эта  была небольшой  и,  что
называетсЯ, тихой, хотЯ в будние дни там шла бойкаЯ  торговлЯ. …е обитатели,
по-видимому,  преуспевали, и все они ревниво надеЯлись преуспеть еще больше,
а избытки прибылей употреблЯли  на прихорашивание; поэтому витрины  по обеим
ее сторонам источали приветливость,  словно два рЯда  улыбающихсЯ продавщиц.
„аже в воскресенье,  когда улочка прЯтала  наиболее пышные  свои  прелести и
была пустынна, все же по сравнению  с окружающим убожеством она сиЯла, точно
костер в  лесу, аккуратно выкрашенные  ставни,  до блеска начищенные дверные
ручки и общий дух чистоты и веселости  сразу  привлекали и  радовали  взглЯд
случайного прохожего.
     —ерез две двери от угла, по левой стороне, если  идти к  востоку, линиЯ
домов  нарушалась входом во двор,  и как  раз там высилось массивное здание.
Ћно  было двухэтажным, без  единого окна  только  дверь внизу да слепой  лоб
грЯзной  стены над ней и каждаЯ его  черта  свидетельствовала о длительном и
равнодушном небрежениЯ. Ќа облупившейсЯ, в темных разводах двери  не было ни
звонка,  ни  молотка. ЃродЯга  устраивались  отдохнуть в  ее нише и зажигали
спички о ее  панели, дети играли "в магазин" на ступеньках крыльца, школьник
испробовал остроту своего ножика на резных завитушках, и уже много лет никто
не  прогонЯл  этих случайных  гостей  и  не  старалсЯ  уничтожить  следы  их
бесчинств.
     Њистер  ќнфилд и  нотариус шли по другой стороне улочки,  но, когда они
поравнЯлись с этим зданием, первый поднЯл трость и указал на него.
     - ‚ы когда-нибудь обращали внимание на  эту дверь? спросил он, а  когда
его  спутник ответил утвердительно,  добавил:  ‘ ней  свЯзана  длЯ менЯ одна
очень страннаЯ историЯ.
     - Ќеужели? спросил  мистер Ђттерсон  слегка изменившимсЯ голосом. ЉакаЯ
же?
     - „ело  было так, начал мистер ќнфилд. џ возвращалсЯ домой откуда-то  с
краЯ света часа в три по-зимнему темной ночи, и путь мой вел через кварталы,
где буквально ничего не  было видно, кроме фонарей. “лица за улицей, где все
спЯт,  улица  за улицей, освещенные, словно  длЯ  какого-нибудь торжества, и
опустелые, как церковь,  так что в конце концов Я впал в то состоЯние, когда
человек  тревожно вслушиваетсЯ в  тишину  и начинает  мечтать  о  встрече  с
полицейским. € вдруг  Я увидел  целых две человеческие фигуры:  в  восточном
направлении быстрой походкой шел какой-то невысокий мужчина, а по поперечной
улице  опрометью бежала девочка лет девЯти.  Hа углу они, как и  можно  было
ожидать, столкнулись, и вот что-то  произошло  нечто непередаваемо  мерзкое:
мужчина хладнокровно  наступил на упавшую  девочку и даже не обернулсЯ на ее
громкие  стоны. ђассказ об этом может и не  произвести большого впечатлениЯ,
но  видеть это было непереносимо.  Џередо мной был  не  человек,  а какой-то
адский „жаггернаут.
     џ  закричал, бросилсЯ  вперед,  схватил  молодчика за  ворот  и дотащил
назад, туда, где вокруг стонущей девочки уже собрались люди. Ћн нисколько не
смутилсЯ и  не пробовал сопротивлЯтьсЯ,  но  бросил на  менЯ  такой  злобный
взглЯд, что Я весь покрылсЯ испариной, точно после  долгого бега. Ћказалось,
что люди, толпившиесЯ возле девочки,
     ее родные, а вскоре  к ним присоединилсЯ и врач,  которого  она  бежала
позвать  к  больному.  Ћн  объЯвил,  что  с  девочкой  не  случилось  ничего
серьезного, что она только перепугалась.
     ’ут,   казалось   бы,   мы   могли   спокойно   разойтись,   но   этому
воспрепЯтствовало одно странное обстоЯтельство. џ сразу же прониксЯ  к этому
молодчику ненавистью и омерзением. € родные девочки тоже, что, конечно, было
только  естественно.  Ћднако менЯ  поразил врач. ќто был самый  обыкновенный
лекарь,  бесцветный,  не   молодой  и  не   старый,  говорил  он  с  сильным
эдинбургским  акцентом,  и  чувствительности в  нем  было не  больше, чем  в
волынке. ’ак  вот, сэр. ‘ ним случилось то же, что  и со  всеми нами, стоило
ему взглЯнуть на моего пленника,  как он даже  бледнел от желаниЯ убить  его
тут же  на месте.  џ догадывалсЯ, что чувствует  он, а  он  догадывалсЯ, что
чувствую Я, и, хотЯ убить негодЯЯ, к сожалению, все-таки было нельзЯ, мы все
же постарались его  наказать. Њы сказали ему, что можем ославить его на весь
‹ондон,  и ославим. …сли у него есть друзьЯ или доброе имЯ, мы позаботимсЯ о
том, чтобы  он их лишилсЯ. €  все  это времЯ  мы с трудом удерживали женщин,
которые  готовы  были  растерзать его,  точно  фурии.  Њне  никогда  еще  не
приходилось видеть такой ненависти,  написанной на стольких лицах, а негодЯй
стоЯл  в  самой  середине этого  кольца,  сохранЯЯ  злобную и  презрительную
невозмутимость, Я видел, что он испуган, но  держалсЯ он хладнокровно, будто
сам ‘атана. "…сли вы решили нажитьсЯ на этой случайности, заЯвил он, то Я, к
сожалению,  бессилен. „жентльмен,  разумеетсЯ,  всегда  предпочтет  избежать
скандала. ‘колько вы требуете?" ‚ конце концов  мы выжали из него сто фунтов
длЯ  родных девочки; он  попробовал было уперетьсЯ, но понЯл, что может быть
хуже, и пошел на попЯтный.
     ’еперь оставалось только получить деньги, и знаете, куда он нас привел?
Љ  этой самой  двери! „остал  ключ, отпер ее, вошел и через несколько  минут
вынес  десЯть  гиней  и  чек  на  банк  Љуттса,  выданный на предъЯвителЯ  и
подписанный фамилией, которую Я не стану называть, хотЯ в ней-то и заключена
главнаЯ соль моей истории; скажу только, что фамилиЯ эта очень известна и ее
нередко можно встретить на страницах газет. ‘умма была  немалаЯ, но  подпись
гарантировала бы и не такие деньги при условии, конечно, что была подлинной.
џ  не  постеснЯлсЯ  сказать  молодчику,  насколько  подозрительным  все  это
выглЯдит:  только в романах человек  в четыре часа утра входит в  подвальную
дверь, а потом выносит  чужой чек почти на  сто фунтов.  Ќо он  и бровью  не
повел. "Ќе беспокойтесь, заЯвил он презрительно. џ останусь с вами, пока  не
откроютсЯ  банки,  и  сам  получу  по чеку". Џосле чего  мы все  врач,  отец
девочки, наш приЯтель  и Я отправились ко мне и просидели у менЯ  до утра, а
после завтрака всей компанией  пошли в  банк.  —ек кассиру отдал Я и сказал,
что у  менЯ есть  основаниЯ считать его фальшивым. Ќичуть не бывало! Џодпись
оказалась подлинной.
     - ’ак-так! заметил мистер Ђттерсон.
     - џ вижу, вы  разделЯете мой взглЯд, сказал  мистер ќнфилд. „а, историЯ
сквернаЯ. ‚едь этот молодчик  был, несомненно, отпетый негодЯй,  а  человек,
подписавший чек,  воплощение самой высокой порЯдочности, пользуетсЯ  большой
известностью  и (что  только  ухудшает  дело) принадлежит к  так  называемым
филантропам.  Џо-моему, тут кроетсЯ шантаж: честный человек  платит огромные
деньги, чтобы какие-то его юношеские шалости не стали достоЯнием  гласности.
"„ом шантажиста" вот как Я называю теперь этот дом с дверью. Ќо даже  и это,
конечно, объЯснЯет далеко не все! - Њистер ќнфилд погрузилсЯ в задумчивость,
из которой его вывел мистер Ђттерсон, неожиданно спросив:
     - Ќо вам неизвестно, там ли живет человек, подписавший чек?
     -  ‚ таком-то доме? возразил  мистер ќнфилд. Љ тому же Я прочел на чеке
его адрес какаЯ-то площадь.
     - €  вы не наводили  справок... о  доме  с дверью?  осведомилсЯ  мистер
Ђттерсон.
     -  Ќет. Ќа  мой  взглЯд,  это было бы непорЯдочным. џ  терпеть не  могу
расспросов: в наведении справок  есть какой-то  привкус ‘удного днЯ.  ‡адать
вопрос это словно столкнуть камень с горы: вы сидите себе спокойненько на ее
вершине, а камень катитсЯ вниз, увлекает за собой другие камни; какой-нибудь
безобидный старикашка, которого у вас и в  мыслЯх не было, копаетсЯ у себЯ в
садике, и все это обрушиваетсЯ на него,  а семье  приходитсЯ менЯть фамилию.
Ќет,  сэр,  у менЯ  твердое правило: чем подозрительнее выглЯдит  дело,  тем
меньше Я задаю вопросов.
     - Џревосходное правило, согласилсЯ нотариус.
     -  Ћднако  Я  занЯлсЯ  наблюдением  за этим зданием,  продолжал  мистер
ќнфилд. ‘обственно говорЯ, его нельзЯ назвать жилым  домом. „ругих дверей  в
нем нет, а этой, да и то лишь  изредка, пользуетсЯ  только наш  молодчик. ‚о
двор выходЯт три окна, но они расположены на втором этаже, а на первом этаже
окон нет вовсе; окна эти всегда закрыты, но стекло в них  протерто. €з трубы
довольно  часто  идет  дым,  следовательно,  в  доме все-таки  кто-то живет.
‚прочем, подобное свидетельство нельзЯ  считать неопровержимым, так как дома
тут  стоЯт столь  тесно,  что трудно  сказать, где  кончаетсЯ  одно здание и
начинаетсЯ другое.
     Ќекоторое времЯ друзьЯ шли молча. Џервым заговорил мистер Ђттерсон.
     - ќнфилд, сказал он, это ваше правило превосходно.
     - „а, Я и сам так считаю, ответил ќнфилд.
     - ’ем не менее, продолжал нотариус, мне все-таки хотедось бы задать вам
один  вопрос. џ  хочу  спросить,  как звали  человека, который  наступил  на
упавшего ребенка.
     - —то  же, сказал мистер  ќнфилд, не вижу причины, почему  Я должен это
скрывать. …го фамилиЯ •айд.
     - ѓм! отозвалсЯ мистер Ђттерсон. Ђ как он выглЯдит?
     - …го  наружность  трудно описать. —то-то в ней есть странное... что-то
неприЯтное... попросту отвратительное. Ќи один человек еще не вызывал у менЯ
подобной гадливости, хотЯ Я сам не понимаю, чем она объЯснЯетсЯ. Ќаверное, в
нем  есть  какое-то  уродство,  такое  впечатление создаетсЯ  с  первого  же
взглЯда, хотЯ Я не  могу  определить отчего. “ него необычнаЯ  внешность, но
необычность эта какаЯ-то неуловимаЯ. Ќет, сэр, у менЯ ничего не  получаетсЯ:
Я не могу описать, как он выглЯдит. € не потому, что забыл: он так и стоит у
менЯ перед глазами.
     Њистер   Ђттерсон   некоторое  времЯ  шел  молча,  что-то   старательно
обдумываЯ.
     - Ђ вы уверены, что у него был собственный ключ? спросил он наконец.
     - Џраво же... начал ќнфилд, даже растерЯвшись от изумлениЯ.
     - „а, конечно, перебил его Ђттерсон. џ понимаю, что выразилсЯ неудачно.
‚идите ли,  Я  не спросил  вас  об  имени того, чьЯ  подпись стоЯла на чеке,
только потому, что  Я его уже  знаю. „ело в том, ђичард, что ваша историЯ  в
какой-то мере  касаетсЯ и  менЯ. Џостарайтесь  вспомнить, не было ли в вашем
рассказе каких-либо неточностей.
     - ‚ам следовало бы предупредить  менЯ, обиженно ответил мистер  ќнфилд,
но Я был педантично точен. “ молодчика был ключ. Ѓолее того, у него и сейчас
есть ключ: Я видел, как он им воспользовалсЯ всего несколько дней назад.
     Њистер Ђттерсон глубоко  вздохнул, но ничего не ответил, и  его спутник
через мгновение прибавил:
     -  ‚от еще один  довод в  пользу  молчаниЯ. Њне стыдно, что Я  оказалсЯ
таким  болтуном.  Ћбещаем  друг  другу никогда впредь не возвращатьсЯ к этой
теме.
     - ‘ величайшей охотой, ответил  нотариус. ‘овершено  с  вами  согласен,
ђичард.


Џоиски мистера •айда

     ‚  этот вечер  мистер Ђттерсон вернулсЯ в свою  холостЯцкую  обитель  в
тЯгостном   настроении  и  сел  обедать  без  всЯкого  удовольствиЯ.   Џосле
воскресного обеда он имел обыкновение располагатьсЯ у камина  с каким-нибудь
сухим богословским  трактатом  на пюпитре, за которым  и коротал времЯ, пока
часы на соседней  церкви  не  отбивали полночь, после чего  он  степенно и с
чувством исполненного долга отправлЯлсЯ на покой.
     ‚  этот вечер,  однако,  едва  скатерть  была  снЯта  со  стола, мистер
Ђттерсон  взЯл свечу и отправилсЯ в  кабинет.  ’ам он отпер  сейф, достал из
тайника документ в конверте, на котором значилось: "‡авещание д-ра „жекила",
и, нахмурившись, принЯлсЯ его штудировать.
     „окумент этот был написан завещателем  собственноручно, так  как мистер
Ђттерсон, хотЯ  и хранил его у себЯ, в свое  времЯ наотрез отказалсЯ принЯть
участие  в его  составлении; согласно воле завещателЯ, все  имущество  ѓенри
„жекила, доктора медицины, доктора права,  члена Љоролевского общества и  т.
д., переходило "его другу и благодетелю  ќдварду  •айду" не  только в случае
его  смерти,  но  и  в случае  "исчезновениЯ  или  необъЯснимого  отсутствиЯ
означенного доктора  „жекила  свыше  трех календарных  месЯцев";  означенный
ќдвард  •айд  также  должен был  вступить  во  владение  его имуществом  без
каких-либо  дополнительных  условий и  ограничений, если не считать  выплаты
небольших сумм слугам доктора.
     ќтот  документ давно  уже  был  источником мучений  длЯ  нотариуса.  Ћн
оскорблЯл его  и как юриста и как приверженца  издавна сложившихсЯ  разумных
традиций, длЯ которого любое необъЯснимое отклонение от общепринЯтых обычаев
граничило с непристойностью.
     „о сих пор  его  негодование  питалось тем, что  он  ничего  не  знал о
мистере •айде, теперь же оно обрело новую пищу в том, что он узнал о мистере
•айде.  Џока имЯ  •айда  оставалось  длЯ него  только именем, положение было
достаточно  скверным.  Ћднако оно  стало  еще  хуже,  когда  это  имЯ начало
облекатьсЯ омерзительными качествами  и  из зыбкого  смутного тумана,  столь
долго застилавшего его взор, внезапно возник сатанинский образ.
     -  Њне казалось, что это простое безумие, пробормотал  нотариус, убираЯ
ненавистный документ  в  сейф.  Ќо Я начинаю опасатьсЯ,  что за этим кроетсЯ
какаЯ-то позорнаЯ тайна.
     Њистер  Ђттерсон  задул свечу, надел пальто  и пошел  по  направлению к
Љавендиш-сквер,  к этому средоточию медицинских  светил, где  жил и принимал
бесчисленных пациентов его друг энаменитый доктор ‹эньон.
     "…сли  кто-нибудь и может пролить на это свет, то только ‹эньон", решил
он.
     ‚ажный дворецкий почтительно поздоровалсЯ с мистером  Ђттерсоном  и без
промедлениЯ провел его  в столовую, где доктор  ‹эньон в одиночестве допивал
послеобеденное вино.
     ќто  был  добродушный  краснолицый  щеголеватый здоровЯк с  гривой рано
поседевших  волос, шумный и  самоуверенный. Џри  виде мистера  Ђттерсона  он
вскочил с места  и поспешил к  нему навстречу, сердечно  протЯгиваЯ ему  обе
руки.  ‚ этом жесте, как  и  во всей  манере  доктора,  была некотораЯ  долЯ
театральности,  однако  приветливость его  была неподдельна  и  порождало ее
искреннее  чувство:  доктор ‹эньон и мистер  Ђттерсон были старыми друзьЯми,
однокашниками по школе и университету, они питали глубокое взаимное уважение
и к тому же (что далеко не  всегда  сопутствует  подобному уважению у людей,
также уважающих и самих себЯ) очень любили общество друг друга.
     Ќесколько  минут они беседовали  о том  о сем, а затем нотариус перевел
разговор на предмет, столь его тревоживший.
     -  Џожалуй,  ‹эньон, сказал  он, мы  с вами самые  старые друзьЯ  ѓенри
„жекила?
     - †аль, что  не самые молодые! рассмеЯлсЯ доктор ‹эньон.  Ќо, наверное,
так оно и есть. Џочему вы об этом упомЯнули? џ с ним теперь редко вижусь.
     - Ќеужели? Ђ Я думал, что вас сближают общие интересы.
     - ’ак оно и  было, ответил доктор. Ќо вот уже  десЯть с лишним лет, как
ѓенри „жекил  занЯлсЯ нелепыми фантазиЯми. Ћн сбилсЯ с пути Я говорю о путЯх
разума,  и,  хотЯ  Я,  разумеетсЯ,  продолжаю  интересоватьсЯ  им,  вот  уже
несколько лет  Я  вижусь с  ним чертовски  редко. Џодобный  ненаучный  вздор
заставил  бы  даже „амона  отвернутьсЯ от  ”интиЯ, заключил доктор, внезапно
побагровев.
     ќта   вспышка  несколько  развеЯла  тревогу  мистера   Ђттерсона.  "Ћни
поссорились из-за каких-то научных теорий, подумал он, и, так как  науки его
нисколько не интересовали (если только  речь не шла о теориЯх передачи права
собственности), он даже с облегчением добавил про себЯ: Ќу, это пустЯки!"
     ‚ыждав  несколько  секунд,  чтобы  доктор   успел  успокоитьсЯ,  мистер
Ђттерсон наконец задал вопрос, ради которого и пришел сюда:
     - Ђ вам знаком его протеже... некий •айд?
     - •айд? повторил ‹эньон. Ќет. ‚ первый раз слышу. Ћчевидно, он поЯвилсЯ
уже после менЯ.
     ќто были единственные сведениЯ, полученные нотариусом, и он мог сколько
душе угодно размышлЯть над ними,  ворочаЯсь на огромной темной кровати, пока
позднЯЯ ночь  не  превратилась в раннее утро.  ќто  бдение  не успокоило его
лихорадочно  работавшие  мысли,   которые  блуждали   по  темному  лабиринту
неразрешимых вопросов.
     —асы на церкви, расположенной в таком удобном соседстве с домом мистера
Ђттерсона,  пробили шесть, а  он  все еще  ломал голову  над  этой загадкой;
вначале она представлЯла длЯ него только интеллектуальный интерес, но теперь
было уже затронуто, а  вернее, порабощено,  и его воображение. Ћн беспокойно
ворочалсЯ на  постели  в тЯжкой тьме своей  плотно занавешенной спальни, а в
его  сознании, точно  свиток с  огненными картинами, развертывалась историЯ,
услышаннаЯ от мистера ќнфидда.
     Ћн  видел  перед собой  огромное  поле фонарей  ночного  города,  затем
поЯвлЯлась фигура  торопливо  шагающего  мужчины,  затем  бегущаЯ  от  врача
девочка, они  сталкивались. „жаггернаут  в человеческом  облике наступал  на
ребенка и спокойно шел дальше, не обращаЯ вниманиЯ на стоны беднЯжки.
     Џотом перед его умственным взором возникала спальнЯ в богатом доме, где
в  постели лежал  его  друг доктор „жекил, грезил во сне и улыбалсЯ, но  тут
дверь спальни отворЯлась, занавески кровати откидывались, спЯщий просыпалсЯ,
услышав оклик, и  у его изголовьЯ  вырастала фигура, облеченнаЯ таинственной
властью, -  даже в  этот глухой  час он вынужден был вставать и исполнЯть ее
велениЯ.
     ќта  фигура  в  двух своих  ипостасЯх  преследовала нотариуса всю  ночь
напролет; если он ненадолго забывалсЯ сном, то лишь длЯ того, чтобы вновь ее
увидеть: она еще более беззвучно кралась по затихшим  домам или еще быстрее,
еще  стремительнее  с  головокружительной  быстротой мелькала  в  еще  более
запутанных  лабиринтах освещенных  фонарЯми улиц,  на  каждом  углу  топтала
девочку и ускользала прочь, не слушаЯ ее стонов. € по-прежнему у этой фигуры
не было лица, по которому он мог бы ее опознать, даже в его  снах у нее либо
вовсе не было лица, либо оно расплывалось и таЯло перед его глазами  прежде,
чем  он успевал рассмотреть хоть одну черту; в конце концов в душе нотариуса
родилось  и  окрепло  необыкновенно  сильное,  почти  непреодолимое  желание
увидеть лицо настоЯщего мистера •айда.
     Њистер Ђттерсон не  сомневалсЯ, что  стоит ему только  взглЯнуть на это
лицо и тайна  рассеетсЯ, утратит  свою загадочность,  как  обычно утрачивают
загадочность  таинственные предметы, если  их  хорошенько рассмотреть.  Ѓыть
может,  он  найдет объЯснение странной  привЯзанности своего  друга к  этому
•айду или  зависимости от него  (называйте это как  хотите),  а быть  может,
поймет и причину столь необычного условиЯ,  оговоренного в завещании. „а и в
любом случае на  это лицо  стоит  посмотреть на  лицо человека, не  знающего
милосердиЯ,  на  лицо,  которое  с  первого  мгновениЯ  возбудило  в  сердце
флегматичного ќнфилда глубокую и непреходЯщую ненависть.
     ‘ этих  пор мистер Ђттерсон начал вести наблюдение за дверью в торговой
улочке. “тром, до  начала занЯтий в конторе,  днем, когда  дел было много, а
времени мало, вечером под туманным ликом городской  луны, при свете солнца и
при свете фонарей,  в часы  безмолвиЯ и в часы шумной суеты нотариус ЯвлЯлсЯ
на выбранный им пост.
     "Љак бы он ни прЯталсЯ, Я его увижу", упрЯмо твердил он себе.
     € наконец его терпение было вознаграждено.
     Ѓыл Ясный, сухой вечер, холодный воздух чуть покусывал щеки, улицы были
чисты,  как бальные залы,  фонари, застывшие в неподвижном воздухе, рисовали
четкие узоры света и теней. Љ десЯти часам, когда закрылись магазины, улочка
совсем  опустела, и в ней воцарилась тишина, хотЯ вокруг все еще раздавалось
глухое рычание  ‹ондона.  „аже  негромкие звуки разносились очень далеко, на
обоих тротуарах  были Ясно  слышны отголоски  вечерней жизни, котораЯ  текла
своим  чередом  в  стенах  домов,  а  шарканье  подошв  возвещало  поЯвление
прохожего  задолго до того, как его  можно было  разглЯдеть. Њистер Ђттерсон
провел на своем посту  несколько минут, как вдруг  раздались  приближающиесЯ
шаги, необычные и легкие.
     Ћн столько  раз  обходил дозором эту  улочку, что  уже  давно свыксЯ со
странным впечатлением, которое  производЯт шаги  какого-то одного  человека,
когда  они еще  в  отдалении  внезапно возникают  из  общего  могучего  шума
большого  города. Ћднако никогда еще ничьи шаги  не  привлекали его вниманиЯ
так резко и властно, и он скрылсЯ под аркой ворот с суеверной уверенностью в
успехе.
     аги быстро приближались и сразу стали громче, когда прохожий свернул в
улочку.  Ќотариус  выглЯнул  из  ворот  и  увидел  человека, с  которым  ему
предстоЯло иметь  дело. Ћн  был невысок, одет очень просто, но даже на таком
расстоЯнии  нотариус почувствовал в  нем что-то  отталкивающее.  Ќеизвестный
направилсЯ прЯмо к двери, перешел мостовую наискосок, чтобы сберечь времЯ, и
на ходу вытащил из кармана ключ, как человек, возвращающийсЯ домой. Љогда он
поравнЯлсЯ с воротами, мистер  Ђттерсон сделал шаг вперед и, коснувшись  его
плеча, сказал:
     - Њистер •айд, если не ошибаюсь?
     Њистер •айд  попЯтилсЯ  и с шипением втЯнул в себЯ воздух.  Ћднако  его
испуг  был мимолетен,  и  хотЯ  он не  смотрел нотариусу в лицо, но  ответил
довольно спокойно:
     - „а, менЯ зовут так. —то вам нужно?
     - џ  вижу, вы собираетесь  войти  сюда,  сказал нотариус. џ старый друг
доктора „жекила,  мистер  Ђттерсон  с ѓонт-стрит. ‚ы,  вероЯтно, слышали мое
имЯ, и,  раз уж мы так удачно встретились, Я подумал,  что  вы разрешите мне
войти с вами.
     - ‚ам незачем заходить, доктора „жекила нет  дома, ответил мистер •айд,
продуваЯ ключ,  а потом, все еще не поднимаЯ головы, внезапно спросил: Ђ как
вы менЯ узнали?
     - Џрежде  чем Я отвечу,  не окажете  ли вы мне одну любезность?  сказал
мистер Ђттерсон.
     - €звольте. Ђ какую?
     - Џокажите мне свое лицо, попросил нотариус.
     Њистер •айд, казалось,  колебалсЯ, но потом, словно внезапно на  что-то
решившись,  с вызывающим видом поднЯл голову.  Ќесколько секунд они смотрели
друг на друга.
     -  ’еперь  Я  вас  всегда  узнаю,  заметил мистер  Ђттерсон. ќто  может
оказатьсЯ полезным.
     - „а,  ответил мистер •айд, пожалуй, хорошо,  что мы  встретились, и  a
propos (кстати  - фр.) мне  следует дать вам  мой адрес, и он назвал улицу в
‘охо и номер дома.
     "Ѓоже  великий!  ужаснулсЯ мистер  Ђттерсон.  Ќеужели и  он  подумал  о
завещании?" однако он сдержалсЯ и только невнЯтно поблагодарил за адрес.
     - Ќу, а теперь скажите, как вы менЯ узнали? потребовал мистер •айд.
     - Џо описанию.
     - Ђ кто вам менЯ описал?
     - “ нас есть общие друзьЯ.
     - Ћбщие друзьЯ? сипло переспросил мистер •айд. Љто же это?
     - Ќапример, „жекил, ответил нотариус.
     - Ћн вам ничего не говорил! воскликнул мистер •айд, гневно покраснев. џ
не ждал, что вы мне солжете.
     - Џожалуйста, выбирайте выражениЯ, сказал мистер Ђттерсон.
     Њистер •айд  издал свирепый смешок  и  через  мгновение,  с  немыслимой
быстротой отперев дверь, уже исчез за ней.
     Ќотариус несколько минут продолжал стоЯть там, где его  оставил  мистер
•айд,  и на лице его были написаны тревога и недоумение. ‡атем он повернулсЯ
и медленно побрел по улице, то и дело останавливаЯсь  и  потираЯ  рукой лоб,
точно  человек,  не знающий,  как поступить. Ѓыть может, задача, которую  он
пыталсЯ решить, вообще не имела решениЯ.
     Њистер •айд  был бледен и приземист, он  производил впечатление  урода,
хотЯ  никакого Явного уродства  в нем заметно не  было,  улыбалсЯ он  крайне
неприЯтно, держалсЯ с нотариусом как-то противоестественно робко и  в то  же
времЯ нагло, а голос у него был сиплый, тихий и прерывистый все это говорило
против  него, но и все это, вместе взЯтое, не могло объЯснить, почему мистер
Ђттерсон почувствовал дотоле ему неизвестное отвращение, гадливость и страх.
     -  ’ут  кроетсЯ что-то  другое! в растерЯнности твердил себе  нотариус.
—то-то совсем другое, но Я не знаю, как это  определить. Ѓоже мой, в нем нет
ничего человеческого!  Ћн  более походит на  троглодита. Ђ может  быть,  это
случай необъЯснимой антипатии?  €ли все дело просто в том,  что чернота души
проглЯдывает  сквозь  тленную оболочку  и страшно  ее  преображает? Џожалуй,
именно так, да-да,  мой бедный, бедный  ѓарри „жекил,  на лице твоего нового
друга Явственно видна печать ‘атаны.
     ‡а  углом  была площадь,  окруженнаЯ старинными  красивыми  особнЯками,
большинство которых,  утратив  былое  величие,  сдавалось  поквартирно людЯм
самых  разных  профессий  и  положений  граверам, архитекторам, адвокатам  с
сомнительной репутацией и темным дельцам. Ќо один из  этих  домов, второй от
угла, по-прежнему оставалсЯ особнЯком и дышал богатством и  комфортом; перед
ним-то, хотЯ он был погружен во мрак,  если не считать полукруглого окна над
дверью,  и  остановилсЯ теперь мистер  Ђттерсон.  Ћн постучал. „верь  открыл
старый прекрасно одетый слуга.
     - „октор „жекил дома, Џул? осведомилсЯ нотариус.
     - ‘ейчас узнаю, мистер  Ђттерсон, ответил Џул,  впускаЯ гостЯ в большую
уютную прихожую с низким потолком и  каменным полом, где (точно в помещичьем
доме) пылал большой камин, а у стен стоЯли дорогие дубовые шкафы и горки.
     - ‚ы подождете тут у огонька, сэр, или зажечь лампу в столовой?
     - Ѓлагодарю  вас,  Я подожду тут, ответил  нотариус и оперсЯ  о высокую
каминную решетку.
     ЏрихожаЯ,  в которой он  теперь осталсЯ один, была любимым детищем  его
друга,  доктора „жекила,  и сам  Ђттерсон не раз называл ее  самой  приЯтной
комнатой в ‹ондоне. Ќо в этот вечер по его жилам струилсЯ холод, повсюду ему
чудилось  лицо •айда,  он испытывал  (большаЯ  длЯ него  редкость)  гнетущее
отвращение к жизни; его смЯтенному духу чудилась зловещаЯ угроза в отблесках
огнЯ, игравших на полированных шкафах, в тревожном трепете теней на потолке.
     Ћн со стыдом заметил, что испытал большое облегчение, когда в  прихожую
вернулсЯ Џул.
     „ворецкий сообщил, что доктор „жекил куда-то ушел.
     -  џ  видел,  Џул, как мистер  •айд входил в  дверь бывшей  секционной,
сказал нотариус. ќто ничего? ђаз доктора „жекила нет дома...
     - ќто ничего, сэр, ответил слуга. “ мистера •айда есть свой ключ.
     - ‚аш хозЯин, по-видимому, очень доверЯет этому молодому человеку, Џул,
задумчиво продолжал нотариус.
     -  „а, сэр,  очень, ответил  Џул.  Ќам  всем  приказано  исполнЯть  его
распорЯжениЯ.
     - Њне,  кажетсЯ, не приходилось  встречатьсЯ  с  мистером •айдом здесь?
спросил Ђттерсон.
     - Ќет, нет, сэр.  Ћн  у  нас  никогда не обедает,  выразительно ответил
дворецкий.  Џо  правде  говорЯ,  в  доме мы его почти  не  видим;  он всегда
приходит и уходит через лабораторию.
     - —то же! „оброй ночи. Џул.
     - „оброй ночи, мистер Ђттерсон.
     € нотариус с тЯжелым сердцем побрел домой. "Ѓедный ѓарри „жекил!  думал
он. Ѓоюсь, над ним нависла беда!  ‚ молодости  он вел  бурную жизнь конечно,
это было давно, но Ѓожеские  законы не имеют срока давности. „а-да, конечно,
это так:  тень какого-то  старинного  греха,  Язва  скрытого  позора,  кара,
настигшаЯ  его через много  лет  после  того, как  проступок  изгладилсЯ  из
памЯти, а любовь к себе нашла ему извинение".
     €спугавшись  этой мысли, нотариус  задумалсЯ над собственным прошлым  и
начал рытьсЯ во всех уголках памЯти, полный страха, что оттуда, точно чертик
из коробочки, вдруг выпрыгнет  какаЯ-нибудь бесчестнаЯ проделка. …го прошлое
было  почти  безупречно немного нашлось  бы людей, которые имели бы  право с
большей уверенностью  перечитать свиток своей жизни, и все же воспоминаниЯ о
многих дурных поступках не раз и не два повергали его  во  прах, чтобы затем
он  мог  воспрЯнуть,  с  робкой  и  смиренной благодарностью  припомнив,  от
скольких еще дурных поступков он вовремЯ удержалсЯ.
     ‡атем  его  мысли  вновь обратились  к  прежнему  предмету, и  в сердце
вспыхнула искра  надежды. "ќтим  молодчиком •айдом следовало бы  занЯтьсЯ: у
него, несомненно, есть  свои тайны  черные  тайны, если  судить по его виду,
тайны,  по  сравнению  с которыми  худшие  грехи  беднЯги  „жекила покажутсЯ
солнечным  светом. ’ак больше  продолжатьсЯ не  может.  џ  холодею при одной
мысли, что эта тварь воровато подкрадываетсЯ к постели ѓарри.  Ѓедный ѓарри,
какое пробуждение его ожидает!  € какаЯ опасность ему  грозит ведь если этот
•айд проведает про  завещание, ему, быть может, захочетсЯ поскорее  получить
свое  наследство! „а-да,  мне следует вмешатьсЯ... ’олько бы „жекил позволил
мне вмешатьсЯ, добавил он. ’олько бы он  позволил". €бо перед его умственным
взором вновь, словно  огненный транспарант, вспыхнули странные условиЯ этого
завещаниЯ.

„октор „жекил был спокоен

     Џо  счастливому стечению обстоЯтельств две недели спустЯ  доктор „жекил
дал один из своих приЯтных обедов, на который пригласил человек шесть старых
друзей людей  умных и  почтенных,  а  к тому же тонких знатоков и  ценителей
хороших вин.
     Љогда гости начали расходитьсЯ, мистер Ђттерсон под каким-то  предлогом
задержалсЯ.
     ‚  этом не было ничего необычного  он далеко  не в первый раз уходил из
гостей  позже остальных.  ’ам,  где  Ђттерсона  любили, его любили искренне.
Ќередко хозЯин дома просил суховатого нотариуса остатьсЯ, когда весельчаки и
остроумцы уже покидали его кров; многим нравилось готовитьсЯ к одиночеству в
его тихом  обществе, нравилось  после усилий,  потраченных на расточительное
веселье, освежать мысли в его плодоносном молчании.
     „октор „жекил не был  исключением из этого правила, и  теперь, когда он
расположилсЯ  по другую сторону  камина крупный, хорошо сложенный, моложавый
мужчина  лет  пЯтидесЯти, с  лицом,  быть  может,  не совсем  открытым,  но,
бесспорно, умным и  добрым, вы легко  заключили  бы по его  взглЯду,  что он
питает к мистеру Ђттерсону самую теплую привЯзанность.
     - Њне давно уже хотелось поговорить с вами, „жекил,  сказал нотариус. Ћ
вашем завещании.
     ‚нимательный  наблюдатель  мог  бы   заметить,  что  тема  эта  доктору
неприЯтна, однако он ответил нотариусу с веселой непринужденностью.
     -  Њой бедный Ђттерсон!  воскликнул  он. Ќа этот раз  вам не  повезло с
клиентом. Њне не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь так расстраивалсЯ, как
расстроились вы, когда прочли мое завещание. …сли, конечно, не считать этого
упрЯмого педанта  ‹эньона, который  не  стерпел моей научной  ереси,  как он
изволил выразитьсЯ.  Ћ, Я  знаю, что он  превосходный  человек не хмурьтесь,
пожалуйста. „а, превосходный,  и Я  все  времЯ думаю, что  нам  следовало бы
видетьсЯ почаще; но это не мешает ему быть упрЯмым педантом  невежественным,
надутым педантом! џ ни в ком так не разочаровывалсЯ, как в ‹эньоне.
     - ‚ы знаете, что оно мне  всегда  казалось  странным,  продолжал мистер
Ђттерсон, безжалостно игнорируЯ попытку доктора переменить разговор.
     -  Њое  завещание?  „а,  конечно,  знаю,  ответил  доктор  с  некоторой
резкостью. ‚ы мне это уже говорили.
     - ’еперь Я хотел  бы повторить это вам еще раз, продолжал нотариус. Њне
стало кое-что известно про •айда.
     Џо крупному красивому лицу  доктора  „жекила  разлилась бледность,  его
глаза потемнели.
     - џ  не  желаю  больше  ничего  слушать,  сказал  он. Њне  кажетсЯ,  мы
согласились не обсуждать этого вопроса.
     - Ќо то, что Я слышал, отвратительно.
     - ќто ничего не менЯет.  ‚ы не понимаете, в каком Я нахожусь положении,
сбивчиво ответил  доктор. Ћно крайне щекотливо, Ђттерсон,  крайне щекотливой
странно, очень  странно. ќто  один  из  тех случаев, когда  словами делу  не
поможешь.
     - „жекил, сказал Ђттерсон, вы знаете  менЯ. ‡наете,  что на менЯ  можно
положитьсЯ. „оверьтесь мне, и Я не сомневаюсь, что сумею вам помочь.
     -  Њой дорогой Ђттерсон,  сказал доктор. ‚ы очень добры, очень,  и Я не
нахожу  слов,  чтобы выразить мою  признательность. џ верю вам  безусловно и
полагаюсь на  вас больше, чем  на кого-нибудь еще, больше, чем на себЯ, но у
менЯ  нет выбора. Ћднако  тут совсем не то, что вам кажетсЯ,  и дело обстоит
далеко не так плохо; и, чтобы успокоить ваше доброе сердце, Я скажу вам одну
вещь: стоит  мне захотеть, и  Я легко и навсегда избавлюсь от мистера •айда.
„аю вам слово и еще раз от  всей души благодарю вас. Ќо Я должен сказать вам
кое-что, Ђттерсон  (и надеюсь, вы  поймете менЯ правильно):  это мое частное
дело, и Я прошу вас не вмешиватьсЯ.
     Ђттерсон некоторое времЯ размышлЯл, глЯдЯ на огонь.
     - ђазумеетсЯ, это ваше право, - наконец сказал он, вставаЯ.
     - Ќу, раз уж мы заговорили об этом, и, надеюсь, в последний раз, сказал
доктор, мне  хотелось  бы, чтобы  вы понЯли  одно. џ  действительно принимаю
большое  участие в беднЯге  •айде. џ знаю,  что вы его видели он мне об этом
рассказывал, и боюсь, он был с вами груб. Ћднако  Я принимаю самое искреннее
участие в этом  молодом  человеке;  если  менЯ  не  станет,  то  прошу  вас,
Ђттерсон, обещайте мне, что вы будете  к нему  снисходительны и оградите его
права. џ уверен, что вы  согласились бы, знай вы все, а ваше обещание снимет
камень с моей души.
     - џ  не  могу  обещать, что когда-нибудь стану  питать к  немусимпатию,
сказал Ђттерсон.
     - Ћб этом Я  не прошу, грустно произнес „жекил, положив  руку на  плечо
нотариуса.  џ прошу только о справедливости; Я только прошу вас помочь  ему,
ради менЯ, когда менЯ не станет.
     Ђттерсон не мог удержатьсЯ от глубокого вздоха.
     - •орошо, сказал он. џ обещаю.


“бийство Љэрью

     Ћдиннадцать месЯцев спустЯ,  в октЯбре 18... года, ‹ондон  бьл потрЯсен
неслыханно зверским преступлением, которое наделало особенно много шума, так
как  жертвой  оказалсЯ  человек, занимавший высокое положение.  ’е  немногие
подробности, которые были известны, производили ошеломлЯющее впечатление.
     ‘лужанка, остававшаЯсЯ одна  в  доме неподалеку  от  реки, поднЯлась  в
одиннадцатом часу к себе в комнату, намереваЯсь лечь  спать.  •отЯ под  утро
город  окутал туман, вечер  был  Ясным, и  проулок,  куда  выходило окно  ее
комнаты, Ярко освещала полнаЯ луна. Џо-видимому, служанка была романтической
натурой: во  всЯком случае, она  села на свой  сундучок, стоЯвший  у  самого
окна, и предалась мечтам.  Ќи разу  в жизни (со слезами повторЯла она, когда
рассказывала  о  случившемсЯ),  ни  разу  в  жизни не испытывала она  такого
умиротворениЯ, такой благожелательности ко всем людЯм и ко всему миру.
     ‚скоре  она  заметила, что  к  их дому  приближаетсЯ  пожилой  и  очень
красивый джентльмен с  белоснежными волосами,  а навстречу  ему идет другой,
низенький джентльмен, на которого она сперва не обратила никакого вниманиЯ.
     Љогда они  встретились (это  произошло почти под самым окном служанки),
пожилой джентльмен поклонилсЯ и весьма учтиво обратилсЯ к другому прохожему.
‚идимо,  речь  шла о каком-то  пустЯке  -  судЯ  по его  жесту,  можно  было
заключить, что он просто спрашивает  дорогу, однако, когда  он заговорил, на
его  лицо  упал  лунный  свет,  и  девушка  залюбовалась  им  такой чистой и
старомодной  добротой  оно дышало,  причем эта доброта сочеталась  с  чем-то
более высоким, говорившим о заслуженном душевном мире. ’ут  она взглЯнула на
второго прохожего и, к своему удивлению, узнала в нем некоего мистера •айда,
который однажды приходил к ее хозЯину и к которому она  сразу же  прониклась
живейшей неприЯзнью. ‚ руках  он  держал тЯжелую  трость, которой все  времЯ
поигрывал;  он  не ответил  ни  слова  и, казалось,  слушал  с плохо скрытым
раздражением.  ‚незапно он пришел в дикую Ярость  затопал  ногами,  взмахнул
тростью  и  вообще  повел себЯ, по  словам  служанки,  как  буйнопомешанный.
Џочтенный старец попЯтилсЯ  с недоумевающим  и несколько  обиженным видом, а
мистер •айд, словно сорвавшись  с цепи, свалил его на землю ударом трости. ‚
следующий миг он с обезьЯньей злобой принЯлсЯ топтать свою жертву  и осыпать
еe градом  ударов  служанка слышала,  как хрустели  кости, видела, как  тело
подпрыгивало на мостовой, и от ужаса лишилась чувств.
     Љогда она пришла в себЯ и  принЯлась  звать полицию, было уже два  часа
ночи. “бийца  давно скрылсЯ, но  невообразимо изуродованное тело  его жертвы
лежало  на мостовой. ’рость, послужившаЯ орудием преступлениЯ,  хотЯ и  была
сделана  из какого-то редкостного,  твердого и тЯжелого дерева, переломилась
пополам с  такой  свирепой и неутолимой  жестокостью наносились удары.  Ћдин
расщепившийсЯ  конец скатилсЯ в сточную канаву, а другой, без сомнениЯ, унес
убийца. ‚ карманах  жертвы были найдены  кошелек и  золотые часы, но никаких
визитных   карточек  или  бумаг,   кроме  запечатанного  конверта,   который
несчастный,   возможно,  нес  на  почту  и  который  был  адресован  мистеру
Ђттерсону.
     Џисьмо доставили  нотариусу  на следующее утро, когда  он  еще лежал  в
постели. …два  он  увидел  конверт  и услышал о случившемсЯ, его лицо  стало
очень озабоченным.
     -  џ  ничего  не скажу,  пока  не увижу тела, объЯвил он. ‚се это может
принЯть весьма серьезный оборот. Ѓудьте любезны обождать, пока Я оденусь.
     ‚се  так же  хмурЯсь,  он наскоро позавтракал и  поехал  в  полицейский
участок, куда увезли тело. ‚зглЯнув на убитого, он сразу же кивнул.
     - „а, сказал  он. џ его  узнаю. „олжен с прискорбием  сообщить вам, что
это сэр „эннерс Љэрью.
     - Ѓоже великий! воскликнул полицейский.  Ќеужели,  сэр?  ‚  его  глазах
вспыхнуло профессиональное честолюбие. ќто наделает много шума, заметил  он.
Њожет  быть,  вам  известен  убийца?  ’ут он  кратко сообщил  суть  рассказа
служанки и показал нотариусу обломок трости.
     Љогда мистер Ђттерсон услышал имЯ •айда, у  него сжалось сердце, но при
виде трости  он  уже не  мог долее  сомневатьсЯ:  хотЯ  она  была сломана  и
расщеплена, он  узнал в ней палку, которую много лет назад сам подарил ѓенри
„жекилу.
     - ќтот мистер •айд невысок ростом? спросил он.
     -  ‘овсем  карлик  и  необыкновенно злобный  так  утверждает  служанка,
ответил полицейский.
     Њистер Ђттерсон задумалсЯ, а потом поднЯл голову и сказал:
     - …сли вы поедете со мной, Я думаю, мне удастсЯ указать вам его дом.
     Ѓыло уже около девЯти часов утра, и город окутывал первый осений туман.
Ќебо  было скрыто непроницаемым шоколадного цвета пологом, но  ветер  гнал и
крутил эти колышущиесЯ  пары,  и  пока кеб медленно  полз по  улицам,  перед
глазами мистера Ђттерсона проходили  бесчисленные степени и оттенки сумерек:
то вокруг смыкалась мгла  уходЯщего  вечера, то ее пронизывало  густое рыжее
сиЯние,  словно  жуткий отблеск  странного  пожара, то  туман  на  мгновение
рассеивалсЯ  совсем и  меж  свивающихсЯ прЯдей успевал  проскользнуть чахлый
солнечный луч. €  в этом  переменчивом  освещении  унылый  район ‘охо  с его
грЯзными мостовыми, оборванными прохожими и горЯщими фонарЯми, которые то ли
еще не  были  погашены, то  ли  были зажжены  вновь  при столь  неурочном  и
тЯгостном  вторжении тьмы,  этот район, как  казалось мистеру Ђттерсону, мог
принадлежать только городу, привидевшемусЯ в кошмаре.
     Љроме  того, нотариуса  одолевали  самые  мрачные  мысли,  и,  когда он
взглЯдывал на своего спутника, его вдруг охватывал тот страх перед законом и
представителЯми закона, который по временам овладевает даже  самыми честными
людьми.
     Љогда  кеб был  уже близок к цели,  туман немного  разошелсЯ, и взглЯду
мистера Ђттерсона  представилась жалкаЯ  улочка, большой кабак,  французскаЯ
харчевнЯ,  самого  низкого разбора лавка,  где торговали  горЯчим за пенс  и
салатами за два пенса, множество детей в лохмотьЯх, жмущихсЯ по подъездам, и
множество женщин  самых разных национальностей, выходЯщих из дверей с ключом
в руке, чтобы пропустить стаканчик  с утра.  ‡атем бурый, точно глина, туман
вновь  сомкнулсЯ  и  скрыл от  него окружающее  убожество.  ’ак  вот где жил
любимец ѓенри „жекила, человек,  которому предстоЯло  унаследовать  четверть
миллиона фунтов!
     „верь  им отперла  старуха с  серебрЯными  волосами и лицом желтым, как
слоноваЯ  кость.  ‡лобность этого  лица прикрывалась  маской  лицемериЯ,  но
манеры ее не оставлЯли желать  ничего лучшего. „а, ответила она, мистер •айд
проживает здесь,  но его нет  дома;  он вернулсЯ поздно ночью,  но  ушел, не
пробыв тут и  часа;  нет, это  ее не  удивило: он всегда приходил и уходил в
самое неурочное времЯ и часто пропадал надолго;  например, вчера  он  ЯвилсЯ
после почти двухмесЯчного отсутствиЯ.
     -  Џрекрасно. ‚  таком  случае проводите  нас  в  его комнату, - сказал
нотариус  и,  когда  старуха  объЯвила,  что никак  не  может исполнить  его
просьбу, прибавил:  ‚ам следует узнать, кто со мной. ќто инспектор  Ќьюкомен
из ‘котленд-џрда.
     ‹ицо старухи вспыхнуло злобной радостью.
     - Ђ! сказала она. ЏопалсЯ, голубчик! —то он натворил?
     Њистер Ђттерсон и инспектор обменЯлись взглЯдом.
     -  Ћн,  по-видимому,  отнюдь не  пользуетсЯ  всеобщей  любовью, заметил
инспектор. Ђ теперь, моЯ милаЯ, покажите-ка нам, что тут и где.
     ‚о  всем  доме,  где  не  было  никого,  кроме   старухи,  мистер  •айд
пользовалсЯ  только  двумЯ комнатами, зато они  были  обставлены со вкусом и
всевозможной роскошью. ‚  стенном шкафу стоЯли рЯды  винных  бутылок, посуда
была  серебрЯной,  столовое  белье  очень изЯщным; на  стене  висела хорошаЯ
картина подарок ѓенри „жекила,  решил  мистер Ђттерсон,  знатока и  любителЯ
живописи; ковры были пушистыми и красивыми.
     Ћднако  теперь в  комнате царил  величайший беспорЯдок,  словно  совсем
недавно кто-то  торопливо  ее  обыскивал: на полу  была  раскидана  одежда с
вывернутыми карманами,  Ящики  были выдвинуты, а в камине высилась пирамидка
серого пепла, как будто там жгли множество бумаг.
     €з  этой  кучки  золы  инспектор  извлек обуглившийсЯ  корешок  зеленой
чековой  книжки,  который не поддалсЯ  действию  огнЯ;  за дверью они  нашли
второй обломок трости, и инспектор очень обрадовалсЯ, так  как теперь уже не
оставалось никаких сомнений в личности убийцы. Ђ  когда  они посетили банк и
узнали, что на счету последнего лежит несколько тысЯч фунтов, инспектор даже
руки потер от удовольствиЯ.
     - “ж поверьте, сэр, объЯвил он мистеру Ђттерсону, теперь он от менЯ  не
уйдет!  Ћн совсем  голову потерЯл  от  страха, иначе  он  унес бы  палку,  а
главное, ни за что не стал бы жечь чековую книжку. ‚едь деньги длЯ него сама
жизнь.  Ќам  достаточно  будет  дежурить  в  банке и выпустить  объЯвление с
описанием его примет.
     Ћднако описать приметы мистера •айда оказалось не так-то просто; у него
почти  не было знакомых даже хозЯин  служанки  видел его всего два раза,  не
удалось разыскать никаких его родных, он  никогда  не фотографировалсЯ, а те
немногие, кто знал его в лицо, описывали его по-разному, как обычно бывает в
подобных случаЯх. Ћни  сходились  только в  одном: у  всех, кто  его  видел,
оставалось  ощущение какого-то уродства,  хотЯ никто не мог  сказать, какого
именно.


ќпизо с письмом

     „ень уже  клонилсЯ  к  вечеру, когда мистер Ђттерсон оказалсЯ наконец у
двери доктора „жекила. …му открыл Џул и немедленно проводил его через черный
ход  и  двор,  некогда  бывший садом,  к строению в  глубине, именовавшемусЯ
лабораторией или  секционной. „октор  купил  дом  у наследников  знаменитого
хирурга, но, питаЯ  склонность не к анатомии,  а к химии, изменил назначение
зданиЯ в саду.
     Ќотариус впервые оказалсЯ в этой части владений своего друга и  поэтому
с  любопытством оглЯдывал  грЯзноватые стены  без  окон,  но  едва он  вошел
внутрь, как им овладело  странное тЯгостное чувство, которое все росло, пока
он, посматриваЯ по сторонам, шел  через анатомический театр, некогда  полный
оживленных студентов, а теперь безмолвный и мрачный; кругом на столах стоЯли
всЯческие химические приборы, на  полу валЯлись  Ящики и высыпавшаЯсЯ из них
солома, и свет лишь с трудом  пробивалсЯ сквозь пыльные квадраты стеклЯнного
потолка. ‚  глубине зала лестница велa  к двери,  обитой красным сукном,  и,
переступив порог, мистер Ђттерсон наконец увидел кабинет доктора.
     ќто была большаЯ комната, уставленнаЯ стеклЯнными  шкафами; кроме того,
в  ней имелось большое  вращающеесЯ  зеркало  и простой письменный стол; три
пыльных  окна, забранных железной решеткой, выходили во двор. ‚ камине горел
огонь, лампа на каминной полке была зажжена, так как  туман проникал  даже в
дома,  а  возле огнЯ сидел  доктор „жекил, бледный и измученный. Ћн не встал
навстречу  гостю, а только протЯнул ему  ледЯную руку  и поздоровалсЯ  с ним
голосом, совсем не похожим на прежний.
     -  ’ак вот, сказал мистер Ђттерсон,  едва Џул удалилсЯ, вы слышали, что
произошло?
     „октор содрогнулсЯ всем телом.
     - ѓазетчики кричали об  этом на  площади, сказал он. џ слышал их даже в
столовой.
     - Џогодите, перебил его нотариус.  Љэрью был моим клиентом, но и вы мой
клиент, и поэтому Я должен точно знать, что Я делаю. Ќеужели вы совсем сошли
с ума и укрываете этого негодЯЯ?
     - Ђттерсон, клЯнусь  Ѓогом! воскликнул доктор. ЉлЯнусь Ѓогом, Я никогда
больше его не увижу.  „аю вам слово чести, что в этом мире Я отрексЯ от него
навсегда. ‘ этим покончено. „а к тому же он и не нуждаетсЯ в моей помощи; вы
не  знаете его  так,  как  знаю Я: он  нашел себе  надежное  убежище,  очень
надежное! € помЯните мое слово больше о нем никто никогда не услышит.
     Ќотариус  нахмурилсЯ;  ему  не  нравилось лихорадочное  возбуждение его
друга.
     - ‚ы, по-видимому, уверены в нем, заметил он. € ради вас Я надеюсь, что
вы не ошибаетесь. ‚едь, если  дело дойдет до суда, на процессе может всплыть
и ваше имЯ.
     - „а, Я в нем совершенно уверен,  ответил „жекил. „лЯ этого у менЯ есть
веские основаниЯ, сообщить которые  Я не могу никому. Ќо мне нужен ваш совет
в одном вопросе. џ... Я получил  письмо и не знаю, следует ли передавать его
полиции. џ намерен вручить его вам, Ђттерсон,  Я полагаюсь на ваше суждение,
ведь Я безгранично вам доверЯю.
     - ‚ероЯтно,  вы опасаетесь,  что  письмо  может  навести  на  его след?
спросил нотариус.
     -  Ќет,  ответил доктор  „жекил.  Џраво, мне безразлично,  что станет с
•айдом; Я с ним покончил навсегда. џ думал о своей репутации, на которую эта
гнуснаЯ историЯ может бросить тень.
     Ђттерсон задумалсЯ:  он  был удивлен  эгоизмом своего  друга и в то  же
времЯ почувствовал облегчение.
     - —то же, сказал он наконец. Џокажите мне это письмо.
     Џисьмо было написано необычным прЯмым  почерком, в конце стоЯла подпись
"ќдвард •айд"; оно очень кратко  сообщало, что  благодетель пишущего, доктор
„жекил,   которому  он  столько   лет   платил  неблагодарностью  за  тысЯчи
великодушных забот,  может  не тревожитьсЯ  о  нем: у  него  есть  верное  и
надежное средство спасениЯ. Ќотариус прочел письмо с некоторым  облегчением,
так  как оно бросало  на эти странные отношениЯ  гораздо более благоприЯтный
свет,  чем можно  было ожидать,  и он  мысленно  упрекнул  себЯ  за  прошлые
подозрениЯ.
     - Ђ конверт? - спросил он.
     - џ его сжег, ответил доктор „жекил. Џрежде чем сообразил, что Я делаю.
Ќо на нем все равно не было штемпелЯ. Џисьмо принес посильный.
     - Њогу Я взЯть его с собой и принЯть решение утром? спросил Ђттерсон.
     - џ  целиком полагаюсь на ваше суждение,  ответил доктор. ‘ебе Я больше
не верю.
     - •орошо, Я подумаю,  что делать, сказал  нотариус. Ђ  теперь последний
вопрос:  это  •айд  потребовал, чтобы в ваше завещание был включен пункт  об
исчезновении?
     „октор, казалось, почувствовал дурноту; он крепко сжал губы и кивнул.
     - џ  знал  это, сказал  Ђттерсон. Ћн  намеревалсЯ убить  вас.  ‚ы чудом
спаслись от гибели.
     - Људа важнее другое! угрюмо возразил доктор. џ  получил хороший  урок!
Ѓог мой,  Ђттерсон,  какой Я  получил урок! € он  на мгновение  закрыл  лицо
руками.
     “ходЯ,  нотариус задержалсЯ в прихожей, чтобы перемолвитьсЯ двумЯ-тремЯ
словами с Џулом.
     -  Љстати, сказал  он.  ‘егоднЯ  сюда  доставили письмо.  Љак  выглЯдел
посыльный?
     Ќо  Џул решительно  объЯвил,  что  в этот  день  письма приносил только
почтальон, да и то лишь одни печатные объЯвлениЯ.
     ќтот  разговор  пробудил   у  нотариуса  все  прежние  страхи.  Џисьмо,
несомненно, попало к доктору через дверь лаборатории, возможно даже, что оно
было написано  в  кабинете,  а  это  придавало ему совсем  иную  окраску,  и
воспользоватьсЯ  им  можно было  лишь  с  большой  осторожностью. ‚округ  на
тротуарах  охрипшие мальчишки-газетчики вопили: "‘пециальный выпуск! “жасное
убийство члена  парламента!" ’аково было  надгробное  напутствие его старому
другу и  клиенту, а  если  его  опасениЯ  окажутсЯ верны,  то доброе имЯ еще
одного   его    друга   могло   безвозвратно    погибнуть    в    водовороте
возмутительнейшего скандала. Џри всех обстоЯтельствах ему предстоЯло принЯть
весьма щекотливое решение, и  хотЯ мистер Ђттерсон привык всегда  полагатьсЯ
на  себЯ, он вдруг почувствовал, что был бы рад с кем-нибудь посоветоватьсЯ.
Љонечно, прЯмо попросить совета  было невозможно, но, может быть,  решил он,
его удастсЯ получить косвенным образом.
     ‚скоре  нотариус  уже   сидел  у  собственного  камина,  напротив  него
расположилсЯ  мистер  ѓест, его старший  клерк, а между  ними  в  надлежащем
расстоЯнии  от  огнЯ стоЯла  бутылка заветного старого  вина,  котораЯ очень
давно  пребывала  в  сумраке погреба мистера  Ђттерсона, вдали от солнечного
света.
     ’уман по-прежнему дремал,  распластавшись  над  утонувшим городом,  где
карбункулами  рдели фонари и в глухой пелене по могучим  артериЯм улиц ревом
ветра разливалсЯ шум непрекращающейсЯ жизни ‹ондона. Ќо  комната, освещеннаЯ
отблесками  пламени,  была  очень уютной.  Љислоты  в  бутылке  давным-давно
распались, тона императорского пурпура умЯгчились со временем, словно краски
старинного витража,  и жар тех знойных осенних дней, когда  в  виноградниках
предгорий  собирают  урожай,  готов  был  заструитьсЯ  по  жилам,   разгонЯЯ
лондонские туманы.
     „урное настроение нотариуса незаметно  рассеивалось. Ћт мистера ѓеста у
него почти не было секретов, а может быть, как  он  иногда подозревал, их не
было и вовсе. ѓест часто бывал по делам  у доктора  „жекила, он был знаком с
Џулом,  несомненно,  слышал  о  том, как мистер •айд  стал своим человеком в
доме,  и,  наверное,  сделал длЯ себЯ кое-какие  выводы.  ђазве не следовало
показать  ему письмо, разъЯснЯвшее тайну? Ђ ѓест, большой  знаток и любитель
графологии, разумеетсЯ, сочтет это  вполне естественной  любезностью. Љ тому
же  старший  клерк  отличалсЯ немалой  проницательностью,  и  столь странное
письмо, конечно, понудит его  высказать какое-нибудь мнение, которое, в свою
очередь,  может  подсказать  мистеру  Ђттерсону,  как  ему  следует   теперь
поступить.
     - Љакой ужасный случай Я имею в виду смерть сэра „энверса, сказал он.
     - „а, сэр, ужасный! Ћн вызвал большое возмущение, ответил ѓест. “бийца,
конечно, был сумасшедшим.
     - џ был бы рад узнать ваше мнение  на этот счет,  продолжал Ђттерсон. “
менЯ есть один  написанный им документ... это все строго между нами, так как
Я просто  не  знаю,  что мне  делать  с этой  бумагой  в любом  случае  дело
оборачиваетсЯ очень скверно. Ќо  как  бы то ни было, вот она. ‘овсем в вашем
вкусе автограф убийцы.
     ѓлаза ѓеста заблестели, и он с жадностью погрузилсЯ в изучение письма.
     -  Ќет,  сэр, сказал он наконец.  ќто  писал не сумасшедший,  но почерк
весьма необычный.
     - €, судЯ  по тому, что Я  слышал, принадлежит он человеку также дал…ко
не обычному, добавил нотариус.
     ‚ эту минуту вошел слуга с запиской.
     - Ћт доктора „жекила,  сэр?  осведомилсЯ  клерк. Њне показалось, что  Я
узнаю почерк. —то-нибудь конфиденциальное, мистер Ђттерсон?
     - Ќет, просто приглашение к обеду. Ђ что такое? •отите посмотреть?
     - ’олько взглЯну. Ѓлагодарю  вас, сэр.  €  клерк, положив листки рЯдом,
принЯлсЯ  тщательно их сравнивать. Ѓлагодарю вас, сэр,  повторил он  затем и
вернул оба листка нотариусу. ќто очень интересный автограф.
     Ќаступило молчание, а потом мистер Ђггерсон  после некоторой внутренней
борьбы внезапно спросил:
     - „лЯ чего вы их сравнивали, ѓест?
     - ‚идите ли,  сэр,  ответил  тот, мне  редко  встречались  такие схожие
почерки, они почти одинаковы только наклон разный.
     - ‹юбопытно, заметил Ђттерсон.
     - ‘овершенно верно: очень любопытно.
     - ‹учше ничего никому не говорите про это письмо, сказал патрон.
     - Љонечно, сэр, Я понимаю, ответил клерк.
     …два  мистер  Ђттерсон  в  этот  вечер  осталсЯ один,  как  он поспешил
запереть письмо в сейф, где оно и осталось навсегда.
     "Љак! думал он. ѓенри „жекил совершает подделку ради  спасениЯ убийцы!"
€ кровь застыла в его жилах.


Џримечательный эпизод с доктором ‹эньоном

     ‚ремЯ шло. ‡а поимку мистера •айда  была назначена награда  в несколько
тысЯч фунтов, так как смерть сэра „энверса вызвала  всеобщее негодование, но
полициЯ  не могла  обнаружить  никаких  его следов, словно он никогда  и  не
существовал.  Џравда,  удалось  узнать  немало  подробностей  о  его прошлом
гнусных подробностей: о его жестокости, бездушной и Яростной, о его порочной
жизни,  о его  странных  знакомствах,  о ненависти, которой,  казалось,  был
пронизан  самый  воздух вокруг  него,  но ничто не подсказывало, где он  мог
находитьсЯ теперь.  ‘ той минуты,  когда он наутро  после  убийства вышел из
дома  в  ‘охо,  он  словно  растаЯл, и постепенно тревога  мистера Ђттерсона
начала утрачивать остроту, и  на душе у него стало спокойнее. Џо его мнению,
смерть сэра „энверса более чем искупалась исчезновением мистера •айда.
     „лЯ  доктора „жекила  теперь,  когда  он  освободилсЯ от этого  черного
влиЯниЯ,  началась  новаЯ  жизнь.   „ни  его  затворничества  кончились,  он
возобновил отношениЯ  с друзьЯми, снова стал их  желанным гостем и  радушным
хозЯином; а если прежде он славилсЯ своей благотворительностью, то теперь не
меньшую известность  приобрело  и его  благочестие. Ћн вел деЯтельную жизнь,
много  времени  проводил  на открытом воздухе,  помогал страждущим  его лицо
просветлело, дышало  умиротворенностью,  как у человека,  обретшего душевный
мир в служении добру. ’ак продолжалось два месЯца с лишним.
     ‚осьмого ЯнварЯ  Ђттерсон  обедал  у  доктора  в тесном дружеском кругу
среди приглашенных был ‹эньон, и хозЯин  все времЯ посматривал то на одного,
то на  другого,  совсем  как в  те дни, когда они все трое были  неразлучны.
„венадцатого  ЯнварЯ,  а   затем  и  четырнадцатого  дверь  доктора  „жекила
оказалась длЯ нотариуса закрытой. "„октор не выходит, объЯвил Џул, и  никого
не   принимает".  ЏЯтнадцатого  мистер  Ђттерсон  сделал  еще  одну  попытку
увидетьсЯ  с доктором,  и снова  тщетно. ‡а  последние два  месЯца  нотариус
привык видетьсЯ со своим другом  чуть  ли не  ежедневно, и это возвращение к
прежнему одиночеству подействовало  на него  угнетающе.  Ќа  пЯтый  день  он
пригласил ѓеста пообедать с ним, а на шестой отправилсЯ к доктору ‹эньону.
     ’ут  его,  во  всЯком случае,  принЯли,  но, войдЯ в  комнату,  он  был
потрЯсен  переменой  в  своем друге. Ќа лице  доктора  ‹эньона Ясно  читалсЯ
смертный  приговор. ђозовые  щеки  побледнели,  он  сильно исхудал,  заметно
облысел  и  одрЯхлел,  и  все же нотариуса поразили не столько эти  признаки
быстрого телесного угасаниЯ, сколько  выражение глаз и всЯ манера держатьсЯ,
свидетельствовавшие,  казалось,  о  том, что  его  томит какой-то неизбывный
тайный  ужас. ’рудно было поверить, что доктор боитсЯ смерти, но  именно это
склонен был заподозрить мистер Ђттерсон. "„а, рассуждал нотариус, он  врач и
должен  понимать свое состоЯние, должен знать, что дни его сочтены, и у него
нет сил вынести эту мысль". Ћднако в ответ на слова Ђттерсона о том, как  он
плохо  выглЯдит  ‹эньон  ответил, что он обречен,  и  сказал  это  твердым и
спокойным голосом.
     -  џ перенес  большое  потрЯсение, сказал он. € уже не  оправлюсь.  Њне
осталось  лишь несколько недель. —то же, жизнь была приЯтной штукой, мне она
нравилась; да, прежде  она мне очень  нравилась. ’еперь же  Я думаю  иногда,
что, будь нам известно все, мы радовались бы, расставаЯсь с ней.
     - „жекил тоже болен, заметил нотариус. ‚ы его видели?
     ‹ицо ‹эньона исказилось, и он поднЯл дрожащую руку.
     - џ не желаю больше ни видеть доктора „жекила, ни слышать о нем, сказал
он  громким, прерывающимсЯ голосом.  џ порвал с этим человеком и  прошу  вас
избавить менЯ от упоминаний о том, кого Я считаю умершим.
     - ’ак-так!  произнес мистер  Ђттерсон и после  долгой паузы спросил: Ќе
могу ли Я  чем-нибудь  помочь? Њы ведь все трое  -  старые друзьЯ, ‹эньон, и
новых уже не заведем.
     - Џомочь ничем нельзЯ, ответил ‹эньон. ‘просите хоть у него самого.
     - Ћн отказываетсЯ менЯ видеть, сказал нотариус.
     - ќто менЯ  не удивлЯет. Љогда-нибудь после  моей смерти, Ђттерсон, вы,
может быть, узнаете все, что произошло. џ же ничего вам объЯснить не могу. Ђ
теперь, если вы способны разговаривать о чем-нибудь другом, то оставайтесь Я
очень  рад вас видеть, но если вы не в силах воздержатьсЯ от обсуждениЯ этой
проклЯтой темы, то, ради Ѓога, уйдите, потому что Я этого не вынесу.
     …два  вернувшись домой,  Ђттерсон  сел  и  написал  „жекилу, спрашиваЯ,
почему тот отказывает ему от дома, и осведомлЯЯсь о причине его прискорбного
разрыва с ‹эньоном. Ќа следующий день он получил длинный  ответ,  написанный
очень трогательно, но местами непонЯтно  и  загадочно. ђазрыв с ‹экьоном был
окончателен.

     "џ ни в чем не виню нашего старого друга, писал „жекил, но Я согласен с
ним:  нам  не следует  больше  встречатьсЯ.  ‘  этих  пор  Я  намерен  вести
уединенную жизнь не удивлЯйтесь и не сомневайтесь в моей дружбе, если теперь
моЯ дверь будет часто заперта даже длЯ  вас. Џримиритесь с тем, что Я должен
идти  моим тЯжким  путем. џ  навлек на  себЯ  кару и страшную  опасность,  о
которых  не могу  говорить. …сли мой грех велик,  то столь  же велики и  мои
страданиЯ. џ не знал, что наш  мир способен вместить подобные муки и ужас, а
вы, Ђттерсон, можете облегчить мою судьбу только одним: не требуйте, чтобы Я
нарушил молчание".

     Ђттерсон был поражен: черное влиЯние  •айда  исчезло, доктор вернулсЯ к
своим прежним занЯтиЯм и друзьЯм, лишь неделю назад все обещало ему бодрую и
почтенную старость, и вдруг  в  один миг дружба, душевный мир, всЯ его жизнь
оказались  погубленными.  ’акаЯ  огромнаЯ  и  внезапнаЯ  перемена заставлЯла
предположить  сумасшествие,  однако  поведение и слова  ‹эньона  наводили на
мысль о какой-то иной причине.
     Ќеделю спустЯ  доктор ‹эньон  слег,  а  еще через две недели скончалсЯ.
‚ечером после похорон, чрезвычайно его расстроивших, Ђттерсон заперсЯ у себЯ
в  кабинете и при унылом  свете  свечи  достал  конверт, адресованный ему  и
запечатанный печаткой его покойного друга.
     "‹ичное.  ‚ручить  только ѓ. „ж.  Ђттерсону, а в случае, если  он умрет
прежде  менЯ, сжечь, не вскрываЯ" таково было категорическое распорЯжение на
конверте, и испуганный  нотариус не сразу нашел в себе  силы ознакомитьсЯ  с
его  содержимым. "џ похоронил сегоднЯ одного друга,  думал он. —то, если это
письмо лишит менЯ  и второго?" ‡атем, устыдившись этого недостойного страха,
он  сломал печать. ‚ конверте оказалсЯ еще  один  запечатанный  конверт,  на
котором  было  написано: "Ќе вскрывать  до смерти или  исчезновениЯ  доктора
ѓенри „жекила". Ђттерсон  не верил  своим глазам. Ќо нет и тут говорилось об
исчезновении: как и  в нелепом завещании, которое он  уже вернул его автору,
тут вновь  объединЯлись  идеЯ  исчезновениЯ  и имЯ  ѓенри „жекила. Ћднако  в
завещании эту идею подсказал  зловещий  •айд, и ужасный смысл  ее был Ясен и
прост.  Ђ  что  подразумевал  ‹эньон,  когда  его  рука  писала  это  слово?
„ушеприказчик почувствовал необоримое искушение вскрыть конверт, несмотрЯ на
запрет,  и  найти  объЯснение этим  тайнам, однако профессиональнаЯ честь  и
уважение  к воле  покойного  друга оказались сильнее  конверт был водворен в
самый укромный уголок его сейфа невскрытым.
     Ќо  одно  дело подавить любопытство и совсем другое избавитьсЯ  от него
вовсе; с  этого  днЯ Ђттерсон  уже не искал общества второго  своего друга с
прежней  охотой.  Ћн  думал  о нем  доброжелательно,  но  в его мыслЯх  были
смЯтение  и страх.  Ћн даже  заходил  к нему, но,  пожалуй, испытывал только
облегчение, когда его не принимали;  пожалуй,  в глубине души он предпочитал
разговаривать с  Џулом  на пороге,  где их  окружали воздух  и  шум.большого
города,  и  не входить  в  дом  добровольного  заточениЯ,  не  беседовать  с
уединившимсЯ там загадочным  отшельником. Џул к тому же не мог  сообщить ему
ничего  утешительного.  „октор теперь  постоЯнно запиралсЯ  в  кабинете  над
лабораторией  и иногда  даже ночевал  там; он пребывал в  постоЯнном унынии,
стал очень  молчалив,  ничего  не  читал,  и  казалось, его  что-то  гнетет.
Ђттерсон так привык к этим неизменным сообщениЯм, что его визиты мало-помалу
становились все более редкими.


ќпизод у окна

     Ћднажды в воскресенье, когда мистер Ђттерсон, как обычно прогуливалсЯ с
мистером ќнфилдом, они вновь очутились все в той же улочке и, поравнЯвшись с
дверью, остановились посмотреть на нее.
     - ‚о всЯком случае, сказал ќнфилл, эта историЯ окончилась, и мы  больше
уже никогда не увидим мистера •айда.
     - Ќадеюсь, что так,  ответил  Ђттерсон. џ вам не говорил, что видел его
однажды и почувствовал такое же отвращение, как и вы?
     - ќто  само собой разумеетсЯ увидев  его,  не  почувствовать отвращение
было просто невозможно, заметил ќнфилд.  „а, кстати, каким болваном Я должен
был вам показатьсЯ,  когда  не сообразил, что это задние ворота дома доктора
„жекила! ‘обственно, если бы не вы, Я бы этого по-прежнему не знал.
     - ’ак вы это  знаете? сказал Ђттерсон. ‚ таком случае мы можем зайти во
двор  и посмотреть на  окна.  Ћткровенно говорЯ,  беднЯга  „жекил менЯ очень
тревожит,  и  Я  чувствую,  что присутствие друга, даже  снаружи,  может ему
помочь.
     ‚о дворе было  прохладно,  веЯло сыростью, и, хотЯ в небе высоко над их
головами еще пылал закат,  тут  уже  сгущались  сумерки.  ‘реднее  окно было
приотворено,  и  Ђттерсон увидел, что возле  него, вероЯтно,  решив подышать
свежим воздухом, сидит доктор „жекил, невыразимо печальный, словно неутешный
узник.
     - Љак! „жекил! воскликнул нотариус. Ќадеюсь, вам лучше?
     -  џ  очень  плох,  Ђттерсон,  ответил  доктор  тоскливо,  очень  плох.
Ѓлагодарение Ѓогу, скоро все это должно кончитьсЯ.
     - ‚ы слишком мало выходите на воздух, сказал Ђттерсон. ‚ам бы следовало
побольше гулЯть, разгонЯть кровь, как делаем мы с ќнфилдом. (Њой родственник
мистер ќнфилд, доктор „жекил.) ‚от что: берите-ка шлЯпу и идемте с нами.
     -  ‚ы очень любезны, со вздохом  ответил доктор. џ был бы в восторге...
Ќо нет, нет, нет, это невозможно,  Я не смею. Џраво же, Ђттерсон, Я счастлив
видеть вас, это  большаЯ радость  длЯ менЯ. џ  пригласил бы вас  с  мистером
ќнфилдом поднЯтьсЯ ко мне, но у менЯ такой беспорЯдок...
     -  ‚  таком случае, добродушно ответил нотариус, мы  останемсЯ внизу  и
будем продолжать беседовать с вами, не сходЯ с места.
     - €менно  это Я и хотел предложить, с улыбкой согласилсЯ доктор, но  не
успел он договорить,  как улыбка исчезла с  его  лица и сменилась выражением
такого неизбывного  ужаса  и  отчаЯниЯ, что стоЯщие  внизу  похолодели. Ћкно
тотчас  захлопнулось, но  и  этого краткого мгновениЯ  оказалось достаточно.
Ќотариус и мистер ќнфилд повернулись и молча покинули двор. ’ак же молча они
шли  по  улочке,  и  только  когда  оказались  на  соседней  большой  улице,
оживленной,   даже  несмотрЯ  на  воскресенье,  мистер   Ђттерсон,  наконец,
посмотрел на  своего спутника. Ћба были бледны,  и во взглЯде,  которым  они
обменЯлись, крылсЯ страх.
     - „а простит нас Ѓог, да  простит нас  Ѓог! сказал мистер Ђттерсон,  но
мистер  ќнфилд  только  мрачно кивнул и  продолжал идти впер…д,  по-прежнему
хранЯ молчание.


ЏоследнЯЯ ночь

     Љак-то  вечером,  когда мистер Ђттерсон сидел  после обеда у  камина, к
нему неожиданно ЯвилсЯ Џул.
     - Ѓог мой, что вас сюда привело,  Џул? изумленно воскликнул нотариус и,
поглЯдев на старого слугу, добавил: —то с вами? „октор заболел?
     - Њистер Ђттерсон, ответил дворецкий, случилась какаЯ-то беда.
     -  ‘адитесь, выпейте вина, сказал нотариус. € не спеша  объЯсните  мне,
что вам нужно.
     - ‚ы ведь знаете, сэр, привычки доктора, ответил Џул, как он теперь ото
всех запираетсЯ.  ’ак  вот: он  опЯть  заперсЯ  в  кабинете, и  мне  это  не
нравитсЯ, сэр... очень не нравитсЯ, право слово. Њистер Ђттерсон, Я боюсь.
     -  “спокойтесь,  мой  милый, сказал  нотариус.  ѓоворите Яснее. —его вы
боитесь?
     - џ уже неделю как боюсь, продолжал Џул, упрЯмо не отвечаЯ на вопрос. €
больше у менЯ сил нет терпеть.
     ‚есь  облик  Џула  подтверждал справедливость его  слов; он  и держалсЯ
иначе, чем обычно,  и с той минуты, как он впервые упомЯнул о  своем страхе,
он ни разу не  посмотрел нотариусу в  лицо. Ћн сидел, придерживаЯ  на колене
полную рюмку, к которой даже не прикоснулсЯ, и смотрел в пол.
     - Ѓольше сил моих нет терпеть, повторил он.
     - “спокойтесь же,  сказал нотариус. џ вижу, Џул, что у вас  есть веские
основаниЯ так говорить,  вижу,  что  случилось что-то серьезное. ‘кажите  же
мне, в чем дело!
     - џ думаю, тут произошло преступление, хрипло ответил Џул.
     - Џреступление! воскликнул нотариус  раздраженно, так как он  был очень
испуган. Љакое преступление? Ћ чем вы говорите?
     - Ќе смею объЯснить сэр, ответил Џул. Ќо, может, вы  пойдете со мной  и
сами посмотрите?
     ‚место ответа  мистер Ђттерсон  встал, надел  пальто и  взЯл шлЯпу; при
этом  он  с  большим  удивлением   заметил,   какое  невыразимое  облегчение
отразилось на  лице дворецкого, но еще больше  нотариус удивилсЯ, когда  Џул
поставил рюмку на стол, так и не пригубив вина.
     Ѓыла   холоднаЯ,  бурнаЯ,  истинно  мартовскаЯ   ночь,   бледный  месЯц
опрокинулсЯ на спину,  словно не выдержав  напора ветра,  а  по небу неслись
прозрачные  батистовые облака. ‚етер мешал говорить и  так хлестал по щекам,
что к ним приливала кровь. Љроме того он, казалось, вымел с улиц прохожих во
всЯком  случае, мистеру Ђттерсону  никогда  не доводилось видеть  эту  часть
‹ондона такой пустынной.
     Џустынность  эта угнетала его,  ибо никогда  еще он не испытывал  столь
настоЯтельной  потребности  видеть  и  ощущать  вокруг себЯ людей как  он ни
разубеждал себЯ,  им властно  владело  тЯгостное  предчувствие  непоправимой
беды.
     Џлощадь,  когда  они добрались до нее, была полна ветра  и пыли, чахлые
деревьЯ за садовой решеткой  хлестали друг друга ветвЯми. „ворецкий, который
всю  дорогу держалсЯ  шагах  в  двух  впереди,  теперь  остановилсЯ  посреди
мостовой и, несмотрЯ на резкий ветер, снЯл шлЯпу и обтер лоб красным носовым
платком.  Љак ни быстро  он шел,  росинки  пота,  которые  он вытирал,  были
вызваны не усталостью, а  душевной  мукой лицо его побелело, голос, когда он
заговорил, был сиплым и прерывистым.
     -  —то ж,  сэр, сказал  он.  ‚от  мы и пришли. „ай-то  Ѓог,  чтобы  все
оказалось хорошо.
     - Ђминь, ответил нотариус.
     „ворецкий осторожно постучал, дверь приоткрылась  на  цепочке, и кто-то
негромко спросил:
     - ќто вы, Џул?
     - „а-да, сказал Џул. Ћткрывайте.
     ЏрихожаЯ была  Ярко  освещена,  в камине пылал  огонь, а  возле, словно
овцы, жались  все  слуги доктора  и  мужчины  и  женщины. Џри  виде  мистера
Ђттерсона горничнаЯ истерически всхлипнула, а кухарка с воплем "Ѓлагодарение
Ѓогу!  ќто  мистер  Ђттерсон!"  кинулась  к  нотариусу,   будто  намереваЯсь
заключить его в объЯтиЯ.
     - Љак так? кисло сказал нотариус. Џочему вы все собрались здесь? ‚есьма
прискорбный непорЯдок, ваш хозЯин будет очень недоволен.
     - Ћни все боЯтсЯ, сказал Џул.
     Џоследовало глухое  молчание,  никто  не  возразил дворецкому, и только
горничнаЯ, уже не сдерживаЯсь больше, зарыдала в голос.
     - Џомолчите-ка!  -  прикрикнул на не… Џул со свирепостью, показывавшей,
насколько были  расстроены его  собственные  нервы;  более того, когда столь
внезапно раздалось  рыдание девушки, все вздрогнули и повернулись  к  двери,
ведущей в комнаты, с таким выражением, словно ожидали чего-то ужасного.
     -  Ќу-ка, подай мне свечу, продолжал  дворецкий,  обращаЯсь к кухонному
мальчишке, и мы сейчас же со всем этим покончим.
     Џосле этого  он почтительно попросил мистера Ђттерсона следовать за ним
и через черный ход вывел его во двор.
     -  Ђ теперь, сэр, сказал он, идите тихонько: Я хочу, чтобы  вы слышали,
но чтобы вас не слышали.  €  вот что еще, сэр: если  он  вдруг пригласит вас
войти, вы не входите.
     Ќервы мистера Ђттерсона при этом  неожиданном заключении так дернулись,
что он  чуть  было  не  потерЯл  равновесиЯ;  однако  он собралсЯ  с  духом,
последовал за дворецким в  лабораторию и, пройдЯ  через анатомический театр,
по-прежнему  заставленный  Ящиками  и  химической   посудой,  приблизилсЯ  к
лестнице. ’ут Џул сделал  ему  знак остановитьсЯ и слушать, а сам,  поставив
свечу  на  пол  и  сделав над собой видимое усилие,  поднЯлсЯ по  ступенЯм и
неуверенно постучал в дверь, обитую красным сукном.
     -  ‘эр, вас  хочет  видеть мистер Ђттерсон, сказал  он  громко и  снова
судорожно махнул нотариусу, приглашаЯ его слушать хорошенько.
     €з-за двери донессЯ голос.
     -  ‘кажите  ему,  что Я  никого не  принимаю,  произнес  он  жалобно  и
раздраженно.
     - ‘лушаю, сэр,  отозвалсЯ Џул почти торжествующим тоном и, взЯв  свечу,
вывел мистера Ђттерсона во двор,  а оттуда направилсЯ с ним в большую кухню,
огонь в большой плите был погашен, и по полу сновали тараканы.
     - ‘эр, спросил он, глЯдЯ мистеру Ђттерсону прЯмо в глаза, это был голос
моего хозЯина?
     -  Ћн  очень  изменилсЯ,  ответил  нотариус,  побледнев,  но  не отводЯ
взглЯда.
     - €зменилсЯ? …ще бы! сказал дворецкий. Ќеужто, прослужив здесь двадцать
лет, Я не узнал бы голоса хозЯина? Ќет, сэр. •озЯина убили; его убили восемь
дней назад, когда мы услышали, как он вдруг воззвал к Ѓогу; а что теперь там
вместо  него и  почему оно  там  остаетсЯ...  это вопиет  к  небесам, мистер
Ђггерсон!
     -  ‚ы  рассказываете  странные   вещи.  Џул;  это  какаЯ-то  нелепость,
любезный, ответил  мистер Ђттерсон, прикусываЯ палец. Џредположим, произошло
то, что вы предполагаете  предположим, „октор „жекил был... ну,  допустим...
убит. ’ак зачем убийце оставатьсЯ там? ќтого не может быть. ќто противоречит
здравому смыслу.
     -  ‚ас  трудно убедить,  мистер Ђттерсон, но  все равно  Я  вам докажу!
ответил  Џул.  ‚сю  эту неделю,  вот  послушайте,  он...оно...  ну, то,  что
поселилось  в  кабинете, день  и ночь требует какое-то лекарство и никак  не
найдет того, что ему нужно. ђаньше он хозЯин то есть имел привычку писать на
листке, что ему было  нужно, и  выбрасывать листок на лестницу. ’ак вот, всю
эту  неделю  мы  ничего, кроме листков, не видели ничего,  только  листки да
закрытую дверь; даже еду оставлЯли на лестнице, чтобы никто не видел, как ее
заберут  в  кабинет.  ’ак вот, сэр, каждый  день по два,  по три раза на дню
только и были, что приказы да жалобы, и Я обегал всех  лондонских аптекарей.
—уть Я принесу  это снадобье, так тотчас нахожу  еще листок  с распорЯжением
вернуть его аптекарю, дескать, оно  с  примесЯми,  и  обратитьсЯ еще к одной
фирме. Ћчень там это снадобье нужно, сэр, а уж длЯ чего неизвестно.
     - Ђ у вас сохранились эти листки? спросил мистер Ђттерсоц.
     Џул пошарил по карманам и вытащил скомканную записку, которую нотариус,
нагнувшись поближе  к свече, начал  внимательно  разглЯдывать. ‘одержание ее
было  таково: "„октор  „жекил  с почтением заверЯет фирму May, что последний
образчик содержит примеси и совершенно непригоден  длЯ  его  целей.  ‚ 18...
году доктор „жекил  приобрел у  их  фирмы большую  партию  этого  препарата.
’еперь он просит со всем тщанием проверить, не осталось ли у  них  препарата
точно такого же состава, каковой  и просит выслать ему  немедленно. –ена  не
имеет значениЯ.  „октору „жекилу крайне  важно  получить этот препарат".  „о
этой фразы тон письма был достаточно  деловым, но тут, как свидетельствовали
чернильные  брызги, пишущий  уже не мог совладать со своим волнением.  "ђади
всего свЯтого, добавлЯл он, разыщите длЯ менЯ старый препарат!"
     -  ‘транное письмо, задумчиво произнес мистер Ђттерсон  и тут  же резко
спросил: Ђ почему оно вскрыто?
     -  Џриказчик у May очень рассердилсЯ, сэр,  и швырнул его  мне  прЯмо в
лицо, ответил Џул.
     - ќто ведь почерк доктора, вы видите? продолжал нотариус.
     - Џохож-то он похож, угрюмо  согласилсЯ дворецкий и вдруг сказал совсем
другим голосом: ’олько что толку от почерка? џ же его самого видел!
     - ‚идели его? повторил мистер Ђттерсон. € что же?
     - Ђ вот что! ответил Џул. Ѓыло  это так: Я вошел в лабораторию из сада.
Ђ он, наверное, прокралсЯ  туда искать  это свое снадобье,  потому что дверь
кабинета была открыта, а  он возилсЯ  среди Ящиков в дальнем конце  залы. Ћн
поднЯл  голову,  когда  Я  вошел, взвизгнул и  кинулсЯ вверх  по  лестнице в
кабинет. џ и видел-то его одну минуту, сэр, но волосы у менЯ все равно стали
дыбом, что твои  перьЯ. ‘эр, если это был мой хозЯин, то почему  у  него  на
лице была маска? …сли это был мой хозЯин,  почему он завизжал, как крыса,  и
убежал  от менЯ? џ  ведь много  лет ему служил! € еще...  „ворецкий умолк  и
провел рукой по лицу.
     -  ‚се  это очень  странно,  сказал  мистер  Ђттерсон, но  Я,  кажетсЯ,
догадываюсь, в чем дело. ‘овершенно Ясно, Џул, что ваш хозЯин  стал  жертвой
одной из  тех болезней, которые не  только  причинЯют  человеку  мучительные
страданиЯ,  но  и обезображивают  его. ‚от, наверное, почему  изменилсЯ  его
голос.  ‚от почему он стал носить маску и отказываетсЯ видеть своих  друзей.
‚от почему он  так  стремитсЯ  отыскать это  лекарство,  с помощью  которого
несчастный надеетсЯ исцелитьсЯ дай Ѓог, чтобы  надежда его не обмануда!  ‚от
что  Я думаю, Џул. ќто очень  печально, даже ужасно,  но, во всЯком  случае,
понЯтно и естественно, все объЯснЯет и избавлЯет нас от излишних тревог.
     - ‘эр, сказал дворецкий, чье бледное лицо пошло мучнистыми пЯтнами, это
была  какаЯ-то тварь, а не мой хозЯин, Я хоть  присЯгнуть готов. Њой хозЯин,
тут  он  оглЯнулсЯ  и перешел  на шепот,  мой хозЯин  высок ростом  и хорошо
сложен, а это был почти карлик...
     Ђттерсон попробовал возражать, но Џул перебил его.
     -  Ђх,  сэр! воскликнул  он.  —то ж, по-вашему,  Я  не  узнаю  хозЯина,
прослужив у него двадцать лет? —то же, по-вашему, Я не знаю, до какого места
достигает его голова в двери кабинета, где Я видел его  каждое утро чуть  ли
не всю мою жизнь? Ќет,  сэр, этот  в маске не был доктором „жекилом.  Ћдному
Ѓогу известно, что это была за тварь, но это был не доктор „жекил; и Я знаю,
что произошло убийство.
     - Џул,  сказал  нотариус, раз вы  утверждаете  подобные вещи, Я  обЯзан
удостоверитьсЯ,  что вы  ошибаетесь. Њне очень  не  хочетсЯ  идти  наперекор
желаниЯм вашего хозЯина  (а  это странное письмо как  будто свидетельствует,
что он еще жив), но Я считаю, что мой долг взломать эту дверь.
     - € правильно, мистер Ђттерсон! вскричал дворецкий.
     - Ћднако возникает новый вопрос, продолжал Ђттерсон. Љто это сделает?
     - Њы с вами, мужественно ответил дворецкий.
     -  Џрекрасно сказано, воскликнул нотариус. € чем бы это ни кончилось, Я
позабочусь, чтобы вы никак не пострадали.
     - ‚ лаборатории есть топор, продолжал Џул, а вы, сэр, возьмите кочергу.
     Ќотариус поднЯл это нехитрое, но тЯжелое оружие и взвесил его в руке.
     -  Ђ вы знаете, Џул, сказал  он,  глЯдЯ  на дворецкого,  что мы  с вами
намерены поставить себЯ в довольно опасное положение?
     - Ђ как же, сэр! ЏонЯтное дело, ответил дворецкий.
     - ‚ таком случае нам следует  быть друг с другом откровенными,  заметил
нотариус. Њы оба говорим  не все, что думаем,  так выскажемсЯ  начистоту. ‚ы
узнали эту замаскированную фигуру?
     -  Ќу,  сэр,  эта  тварь  бежала так  быстро,  да еще сгибаЯсь чуть  не
пополам, что сказать точно Я не могу. Ќо если вы хотели спросить, был ли это
мистер  •айд,  так  Я  думаю,  что  да.  ‚идите  ли,  и  сложение  такое,  и
проворность,  да  и  кто еще  мог войти  в лабораторию  с улицы? ‚ы  ведь не
забыли, сэр, что у него был ключ, когда случилось то убийство. €  мало того!
џ не знаю, мистер Ђттерсон, вы этого мистера •айда встречали?
     - „а, ответил нотариус. џ однажды беседовал с ним.
     - Ќу, тогда  вы, как и  все  мы,  наверное,  замечали,  что  есть в нем
какаЯ-то странность... отчего человеку не по себе становитсЯ... не знаю, как
бы выразитьсЯ поЯснее, сэр, вроде как сразу мороз до костей пробирает.
     - Џризнаюсь, и Я испытал нечто подобное, сказал мистер Ђттерсон.
     - ’ак вот, сэр, продолжал Џул, когда эта тварь в маске запрыгала, точно
обезьЯна,  среди  Ящиков и кинулась в кабинет,  Я  весь оледенел. Љонечно, Я
знаю, что это не доказательство длЯ суда мистер  Ђттерсон, настолько-то  и Я
учен. Ќо что человек чувствует, то он чувствует: Я хоть на Ѓиблии поклЯнусь,
что это был мистер •айд.
     -  „а-да,  ответил  нотариус. џ сам этого  опасалсЯ.  Ѓоюсь,  эту свЯзь
породило зло, и сама она могла породить только зло. „а,  Я верю вам, Я верю,
что бедный ѓарри  убит,  и  Я  верю, что его  убийца (длЯ чего,  только Ѓогу
ведомо) все еще прЯчетсЯ  в комнате  своей жертвы. Ќу, да  будет нашим делом
отмщение. Џозовите Ѓрэдшоу.
     ‹акей тотчас ЯвилсЯ, бледный и испуганный.
     -  ‚озьмите себЯ  в руки, Ѓрэдшоу, сказал  нотариус. џ понимаю, что эта
неопределенность измучила вас всех; но теперь мы намерены положить ей конец.
Њы  с  Џулом  собираемсЯ  взломать  дверь кабинета.  …сли все  благополучно,
ответственность Я  возьму на себЯ. Ќо если  действительно что-то  случилось,
злодей может  попытатьсЯ спастись  через черный ход, поэтому вы с  мальчиком
возьмите  по крепкой палке и сторожите его на улице у двери  лаборатории. Њы
дадим вам десЯть минут, чтобы вы успели добратьсЯ до своего поста.
     Ѓрэдшоу вышел, а нотариус поглЯдел на свои часы.
     - Ђ мы с вами, Џул, отправимсЯ на свой пост, сказал  он и, взЯв кочергу
под  мышку,  вышел во двор. ‹уну затЯнули тучи, и стало совсем темно. ‚етер,
проникавший  в  глубокий колодец  двора лишь  отдельными порывами, колебал и
почти гасил огонек свечи, пока они  не укрылись  в лаборатории, где бесшумно
опустились на  стульЯ и принЯлись молча ждать. ‚округ глухо гудел ‹ондон, но
вблизи них тишину нарушал только звук шагов в кабинете.
     - Ћно расхаживает так все дни напролет, сэр, прошептал Џул. „а и  почти
всю ночь тоже. Џерестает только, когда приносЯт от  аптекарЯ новый образчик.
ЌечистаЯ совесть лютый  враг покоЯ!  €  каждый этот шаг, сэр, каплЯ безвинно
пролитой  крови!  Џослушайте,   послушайте,  мистер  Ђттерсон!   ‚нимательно
послушайте и скажите мне, разве это походка доктора?
     аги были  легкие  и  странные несмотрЯ на всю их медлительность, в них
была какаЯ-то упругость, и они ничуть  не походили на тЯжелую поступь  ѓенри
„жекила. Ђттерсон вздохнул.
     - € больше ничего не бывает слышно? спросил он.
     Џул многозначительно кивнул.
     - Ћдин раз, сказал он, один раз Я слышал, что оно плачет.
     - Џлачет? Љак так? воскликнул нотариус, внезапно похолодев от ужаса.
     - ’очно женщина или неприкаЯннаЯ душа, поЯснил дворецкий. €  так у менЯ
тЯжко на сердце стало, что Я сам чуть не заплакал.
     ’ем  временем  десЯть  минут  истекли.  Џул  извлек топор из-под вороха
упаковочной соломы, свеча была водворена на ближайший к лестнице стол, чтобы
освещать  путь штурмующим,  и  они, затаив дыхание, приблизились к двери, за
которой в ночной тиши все еще раздавалсЯ мерный звук терпеливых шагов.
     - „жекил, громко воскликнул Ђттерсон, Я требую, чтобы вы менЯ впустили!
Ћтвета  не последовало, и он  продолжал: џ  честно предупреждаю вас,  что мы
заподозрили  недоброе и Я  должен  увидеть  вас и увижу. …сли не добром, так
силой, если не с вашего согласиЯ, то взломав эту дверь!
     - Ђттерсон! раздалсЯ голос за дверью. ‘жальтесь, во имЯ Ѓога!
     -  ќто не  голос „жекила! вскричал  Ђттерсон. ќто голос •айда!  ‹омайте
дверь. Џул!
     Џул  взмахнул  топором,  все  здание  содрогнулось от  удара,  а обитаЯ
красным  сукном  дверь прогнулась,  держась  на петлЯх  и замке. €з кабинета
донессЯ пронзительный вопль, полный животного  ужаса. ‚новь взвилсЯ топор, и
вновь затрещали филенки,  вновь дверь прогнулась, но  дерево было крепким, а
петли  пригнаны  превосходно, и первые четыре удара не достигли цели; только
после пЯтого замок сломалсЯ, и  сорваннаЯ с петель  дверь  упала  на ковер в
кабинете.
     Ђттерсон  и   дворецкий,  испуганные  собственной  Яростью  и  внезапно
наступившей тишиной, осторожно заглЯнули внутрь.
     Џеред ними был озаренный мЯгким светом кабинет: в камине пылал и что-то
бормотал Яркий огонь, пел свою тоненькую песенку чайник, на письменном столе
аккуратной стопкой  лежали  бумаги,  два-три  Ящика были  слегка  выдвинуты,
столик  у  камина был  накрыт  к чаю более мирную комнату  трудно  было себе
представить, и, если бы не стеклЯнные шкафы, полные всЯческих химикалий, она
показалась бы самой обычной и непримечательной комнатой во всем ‹ондоне.
     Џосреди  нее  на  полу, скорчившись, лежал человек его тело дергалось в
последних  конвульсиЯх.  Ћни  на  цыпочках приблизились,  перевернули его на
спину  и увидели черты ќдварда •айда. Ћдежда была ему велика она пришлась бы
впору человеку сложениЯ доктора „жекила; вздутые жилы на лбу,  казалось, еще
хранили биение жизни, но  жизнь уже угасла, и Ђттерсон, заметив раздавленный
флакончик в сведенных пальцах  и  ощутив  в воздухе  сильный запах  горького
миндалЯ, понЯл, что перед ним труп самоубийцы.
     -  Њы Явились слишком поздно и чтобы спасти и чтобы наказать, сказал он
угрюмо. •айд покончил расчеты с жизнью,  и  нам остаетсЯ только  найти  тело
вашего хозЯина.
     Ђнатомический театр занимал почти весь первый  этаж  зданиЯ и освещалсЯ
сверху; кабинет  находилсЯ  на  антресолЯх и  был обращен окнами  во двор. Љ
двери, выходившей в  улочку,  из  театра вел  коридор,  а  с  кабинетом  она
сообщалась второй  лестницей.  Љроме нескольких  темных  чуланов и обширного
подвала, никаких другие помещений в здании больше не было. Њистер Ђттерсон и
дворецкий  обыскали  кабинет  и театр самым  тщательным  образом.  ‚  чуланы
достаточно было просто  заглЯнуть, так  как  они были пусты,  a cyдЯ по слою
пыли на дверЯх, в  них очень давно  никто  не заходил.  Џодвал,  правда, был
завален   всЯческим   хламом,   восходившим   eще   ко   временам   хирурга,
предшественника  „жекила, но  стоило  им открыть  дверь, как с  нее сорвалсЯ
настоЯщий  ковер паутины,  возвещаЯ, что  и здесь  они ничего не найдут. ‚се
поиски ѓенри „жекила, живого или мертвого, оказались тщетными.
     Џул, топаЯ и прислушиваЯсь, прошел по каменным плитам коридора.
     - Ќаверное, он похоронил его тут, сказал дворецкий.
     -  Ђ  может  быть,  он бежал,  отозвалсЯ  Ђттерсон  и  подошел к двери,
выходившей на  улицу. Ћна была заперта, а на полу вблизи  нее они обнаружили
ключ, уже слегка покрывшийсЯ ржавчиной.
     - €м, кажетсЯ, давно не пользовались, заметил нотариус.
     - Ќе пользовались? переспросил Џул. ђазве вы  не видите, сэр,  что ключ
сломан? ‘ловно на него наступили.
     - ‚ерно, ответил Ђттерсон. € место излома тоже заржавело.
     Ћни испуганно переглЯнулись.
     - џ ничего не понимаю. Џул, сказал нотариус. ‚ернемсЯ в кабинет.
     Ћни  молча  поднЯлись  по лестнице  и, с ужасом  косЯсь на труп, начали
подробно  осматривать все,  что  находилось в кабинете. Ќа  одном из  столов
можно было заметить  следы химического опыта: на стеклЯнных блюдечках лежали
разной  величины  кучки  какой-то  белой  соли,  точно несчастному  помешали
докончить проводимое им исследование.
     -  ’о самое снадобье, которое Я ему все времЯ разыскивал, - сказал Џул,
но тут чайник вскипел, и вода с шипеньем пролилась на огонь.
     ќто заставило  их  подойти  к камину к нему  было  пододвинуто покойное
кресло, рЯдом  на столике  расставлен  чайный прибор  и  даже  сахар был уже
положен  в чашку.  Ќа каминной полке  стоЯло  несколько книг;  раскрытый том
лежал на  столике  возле  чашки -  это  был богословский трактат, о  котором
„жекил не раз отзывалсЯ с большим уважением, но теперь Ђттерсон с изумлением
увидел, что  полЯ испещрены  кощунственными  замечаниЯми, написанными  рукой
доктора.
     ‡атем,   продолжаЯ  осмотр,  они  подошли  к  вращающемусЯ  зеркалу   и
посмотрели в него  с невольным  страхом. Ћднако оно было повернуто так,  что
они увидели  только  алые отблески, играющие на потолке,  пламЯ  и сотни его
отражений в стеклЯнных дверцах шкафов и свои собственные бледные, испуганные
лица.
     - ќто зеркало видело странные вещи, сэр, прошептал Џул.
     -  Ќо ничего  более  странного,  чем  оно  само,  так  же  тихо ответил
нотариус. „лЯ чего „жекил... при этом слове он вздрогнул и умолк, но  тут же
справилсЯ со своей слабостью... ‡ачем оно понадобилось „жекилу?
     - Љто знает! ответил Џул.
     ‡атем  они подошли  к столу. Ќа аккуратной стопке бумаг  лежал  большой
конверт, на  котором почерком  доктора было написано  имЯ мистера Ђттерсона.
Ќотариус  распечатал его, и на  пол упало несколько документов.  Џервым было
завещание, составленное столь же необычно, как и то, которое нотариус вернул
доктору за полгода до этого, как духовнаЯ на случай смерти и как дарственнаЯ
на  случай  исчезновениЯ;  однако  вместо  имени ќдварда  •айда  нотариус  с
невыразимым  удивлением  прочел  теперь   в  завещании  имЯ  ѓабриэлЯ  „жона
Ђттерсона. Ћн посмотрел на Џула, затем снова на документ и, наконец, перевел
взглЯд на мертвого преступника, распростертого на ковре.
     - “  менЯ голова кругом идет, сказал он. •айд был здесь полным хозЯином
несколько дней, у него не было причин  любить менЯ, он, несомненно, пришел в
бешенство, обнаружив, что его  лишили наследства, и все-таки он не уничтожил
завещаниЯ!
     Ћн  поднЯл вторую  бумагу.  ќто  оказалась короткаЯ записка, написаннаЯ
рукой доктора, сверху стоЯла дата.
     - Ђх, Џул! вскричал нотариус. Ћн  был сегоднЯ  здесь, и он  был жив. ‡а
столь короткий срок скрыть его тело бесследно было бы невозможно значит,  он
жив,  значит, он бежал! Ќо почему бежал! €  как? Ћднако в таком случае можем
ли мы  объЯвить об этом  самоубийстве?  Њы  должны быть крайне  осторожны. џ
предвижу, что мы можем навлечь на вашего хозЯина страшную беду.
     - Џочему вы не прочтете записку, сэр? спросил Џул.
     -  Џотому что Я  боюсь, мрачно ответил нотариус. „ай-то  Ѓог, чтобы мой
страх не оправдалсЯ!
     Ћн поднес бумагу к глазам и прочел следующее:

     "„орогой Ђттерсон!

     Љогда  вы  будете  читать  эти  строки,  Я  исчезну  при  каких  именно
обстоЯтельствах,  Я не могу предугадать,  однако предчувствие  и  немыслимое
положение, в котором  Я  нахожусь,  убеждают менЯ,  что конец неотвратим  и,
вероЯтно, близок.  ‚ таком случае начните с письма ‹эньона, которое он, если
верить его  словам,  собиралсЯ вам  вручить;  если же  вы  пожелаете  узнать
больше,  в таком  случае обратитесь к исповеди,  которую  оставлЯет  вам ваш
недостойный и несчастный друг

     ѓенри „жекил"


     - ’ут было вложено что-то еще? спросил Ђттерсон.
     -  ‚от,  сэр,  ответил  Џул и вручил  ему  пухлый пакет, запечатанный в
нескольких местах сургучом.
     Ќотариус спрЯтал его в карман.
     -  Ћб этих бумагах нельзЯ  говорить никому.  …сли ваш хозЯин бежал  или
умер, мы  можем хотЯ бы  попробовать спасти  его  доброе имЯ.  ‘ейчас десЯть
часов,  Я должен пойти  домой,  чтобы без помех  прочесть  эти  бумаги, но Я
вернусь до полуночи, и тогда мы пошлем за полицией.
     Ћни  вышли,  заперли  дверь лаборатории, и  Ђттерсон,  оставив  слуг  в
прихожей у огнЯ,  отправилсЯ  к себе домой,  чтобы  прочесть два  письма,  в
которых содержалось объЯснение тайны.


Џисьмо доктора ‹эньона

     „евЯтого  ЯнварЯ,  то есть  четыре днЯ тому назад, Я получил с вечерней
почтой  заказное письмо, адрес на  котором был написан рукой моего коллеги и
школьного  товарища ѓенри „жекила. ќто  менЯ очень удивило, так  как у нас с
ним не было обыкновениЯ переписыватьсЯ,  а Я  видел  его собственно  говорЯ,
обедал  у него только накануне;  и,  уж во  всЯком случае, Я не  мог понЯть,
зачем  ему понадобилось прибегать к столь официальному способу  общениЯ, как
заказное письмо. ‘одержание письма только усилило мое недоумение.  џ приведу
его полностью.

     "9 ЯнварЯ 18... года

     „орогой ‹эньон, вы один из моих старейших друзей, и хотЯ по временам  у
нас бывали разногласиЯ из-за научных теорий, наша взаимнаЯ привЯзанность как
будто нисколько не  охладела во всЯком случае, с  моей  стороны. џ  не  могу
припомнить днЯ, когда,  скажи вы  мне:  "„жекил, в ваших  силах  спасти  мою
жизнь, мою  честь, мой рассудок",  Я не  пожертвовал бы левой рукой, лишь бы
помочь вам ‹эньон, в ваших силах спасти мою жизнь, мою честь, мой рассудок -
если вы откажете сегоднЯ в моей просьбе, Я погиб. Џодобное предисловие может
навести  вас на мысль, что  Я  намерен просить  вас о какой-то неблаговидной
услуге. Ќо судите сами.
     џ прошу  вас  освободить этот  вечер  от  каких-либо дел если даже  вас
вызовут  к постели  больного монарха, откажитесь! ‚озьмите  кеб, если только
ваш собственный экипаж уже не стоит у дверей, и с этим письмом (длЯ справок)
поезжайте  прЯмо  ко  мне  домой.  Џулу, моему дворецкому,  даны  надлежащие
указаниЯ он будет  ждать вашего приезда, уже  пригласив слесарЯ. ‡атем пусть
они  взломают  дверь  моего  кабинета,  но  войдете в него  вы один.  ‚ойдЯ,
откройте  стеклЯнный  шкаф  слева (помеченный буквой  "…") если  он  заперт,
сломайте замок и выньте со всем содержимым четвертый Ящик сверху или (что то
же самое) третий,  считаЯ снизу. ЊенЯ грызет  страх, что  в  в  расстройстве
чувств  Я могу дать  вам  неправильные  указаниЯ, но даже если  Я ошибсЯ, вы
узнаете нужный Ящик по его  содержимому: порошки, небольшой флакон и толстаЯ
тетрадь.  “молЯю вас,  отвезите этот  Ящик  прЯмо, как  он  есть, к  себе на
Љавендиш-сквер.
     ќто перваЯ  часть  услуги, которой  Я от  вас жду.  ’еперь о второй  ее
части. …сли вы поедете ко мне немедленно после получениЯ письма, вы, коечно,
вернетесь  домой задолго до  полуночи, но  Я даю  вам  срок до этого часа не
только потому, что опасаюсь какой-нибудь из тех задержек, которые невозможно
ни  предвидеть,  ни  предотвратить,   но   и  потому,  что  длЯ  дальнейшего
предпочтительно выбрать времЯ, когда  ваши слуги будут уже спать. ’ак вот: в
полночь  будьте у себЯ и непременно одни надо, чтобы  вы сами  открыли дверь
тому, кто ЯвитсЯ к вам от моего имени, и передали ему Ящик, который возьмете
в моем кабинете.  Ќа этом ваша роль окончитсЯ,  и  вы  заслужите  мою вечную
благодарность.  ‡атем  через  пЯть минут, если вы потребуете объЯснений,  вы
поймете всю важность этих предосторожностей и убедитесь, что,  пренебреги вы
хотЯ  бы одной из  них, какими бы нелепыми они вам ни  казались, вы могли бы
оказатьсЯ повинны в моей смерти или безумии.
     Љак  ни  уверен  Я,  что  вы  свЯто исполните мою  просьбу,  сердце мое
сжимаетсЯ,  а рука дрожит  при одной только мысли о  возможности  обратного.
Џодумайте: в  этот  час  Я  нахожусь  далеко  от дома, менЯ  снедает  черное
отчаЯние, которое невозможно даже вообразить,  и в то  же времЯ Я  знаю, что
стоит вам точно выполнить все мои инструкции и мои тревоги останутсЯ позади,
как  будто Я  читал  о них в книге. Џомогите мне,  дорогой  ‹эньон,  спасите
вашего друга

     ѓ.„ж.

     P.  S. џ  уже запечатал  письмо, как вдруг  мной овладел  новый  страх.
‚озможно, что почта задержитсЯ и вы получите это письмо только завтра утром.
‚ таком случае, дорогой ‹эньон, выполните мое поручение в течение днЯ, когда
вам  будет удобнее, и снова ожидайте моего посланца в полночь.  Ќо возможно,
будет  уже  поздно, и если ночью к вам  никто не ЯвитсЯ, знайте,  что вы уже
никогда больше не увидите ѓенри „жекила".

     Џрочитав это письмо, Я исполнилсЯ уверенности, что  мой коллега сошел с
ума,  но тем не менее счел  себЯ  обЯзанным исполнить его просьбу, так как у
менЯ  не  было иных  доказательств  его  безумиЯ. —ем меньше  Я понимал, что
означает  всЯ  эта  абракадабра,  тем меньше мог  судить  о  ее важности,  а
оставить без вниманиЯ столь отчаЯнную мольбу значило бы взЯть на себЯ тЯжкую
ответственность.  Џоэтому Я  тут же встал  из-за стола, сел  на извозчика  и
поехал  прЯмо  к дому  „жекила. „ворецкий уже  ждал менЯ: он тоже получил  с
вечерней почтой заказное письмо с инструкциЯми и тотчас послал за слесарем и
за плотником. Ћни Явились, когда  мы  еще  разговаривали,  и мы  все  вместе
направились  в  секционную  покойного  доктора  „енмена,  откуда  (как  вам,
несомненно, известно) легче всего попасть в кабинет „жекила. „верь оказалась
на  редкость  крепкой,  а  замок  чрезвычайно  хитрым. Џлотник  заЯвил,  что
взломать дверь будет очень трудно и что  ему придетсЯ сильно ее повредить, и
слесарь  тоже совсем было отчаЯлсЯ. Ћднако он оказалсЯ искусным мастером,  и
через два  часа замок все же  поддалсЯ его усилиЯм. каф, помеченный  буквой
"…", не был заперт, Я вынул Ящик, приказал наложить в него соломы и обернуть
его простыней, а затем поехал с ним к с на Љавендиш-сквер.
     ’ам  Я  внимательно рассмотрел  его содержимое. Џорошки были  завернуты
очень аккуратно, но все же не так, как завернул  бы настоЯщий  аптекарь,  из
чего  Я заключил,  что их изготовил  сам „жекил.  Љогда  же Я развернул один
пакетик, то увидел  какую-то кристаллическую  соль  белого цвета. ”лакончик,
которым   Я   занЯлсЯ   в   следующую  очередь,  был  наполнен  до  половины
кроваво-красной жидкостью она  обладала резким душным запахом и, насколько Я
мог судить, имела  в своем составе фосфор и какой-то эфир. —то еще входило в
нее,  сказать не  могу.  ’етрадь  была  самой  обыкновенной  тетрадью  и  не
содержала  почти никаких записей, кроме столбика дат. Ћни  охватывали  много
лет,  но  Я заметил,  что они резко обрывались  на числе более  чем  годовой
давности.  €ногда возле дат имелось какое-нибудь примечание, чаще всего одно
слово. "“двоено" встречалось шесть или семь раз на несколько сот  записей, а
где-то в самом начале с тремЯ  восклицательными  знаками значило  "ЏолнейшаЯ
неудача!!!"
     ‚се это  только раздразнило мое  любопытство,  но  ничего не объЯснило.
Џередо мной был флакончик  с какой-то тинктурой, пакетики с какой-то солью и
записи  каких-то   опытов,   которые   (подобно   подавлЯющему   большинству
экспериментов  „жекила)  не  дали  практических  результатов. Љаким  образом
присутствие  этих  предметов  в моем  доме могло спасти  или погубить честь,
рассудок  и жизнь  моего  легкомысленного коллеги?  …сли его  посланец может
ЯвитьсЯ  в  один дом, то почему не в другой? € даже если на то действительно
есть  вескаЯ  причина, то  почему Я должен хранить этот приход в тайне?  —ем
больше  Я ломал  над  этим  голову, тем  больше убеждалсЯ,  что единственное
объЯснение следует искать в мозговом заболевании. Џоэтому, хотЯ Я и отпустил
слуг спать, но  тем  не менее  зарЯдил свой  старый  револьвер,  чтобы иметь
возможность защищатьсЯ.
     Ќе  успел  отзвучать  над ‹ондоном бой часов, возвещавший полночь,  как
раздалсЯ чуть слышный  стук дверного молотка.  џ сам пошел  открыть дверь  и
увидел, что к столбику крыльца прижимаетсЯ человек очень маленького роста.
     - ‚ы от доктора „жекила? осведомилсЯ Я.
     Ћн судорожно  кивнул,  а когда  Я пригласил его  войти, он прежде всего
тревожно оглЯнулсЯ через плечо  на темную площадь. Џо ней в нашу сторону шел
полицейский  с  горЯщим  фонарем  в руках,  и при виде  его  мой  посетитель
вздрогнул и поспешно юркнул в прихожую.
     ‚се это,  признаюсь,  мне  не  понравилось,  и,  следуЯ за  ним в  Ярко
освещенный кабинет, Я держал руку в кармане, где лежал револьвер.
     ’ут,  наконец, мне представилась возможность  рассмотреть его. џ  сразу
убедилсЯ, что  вижу  этого  человека  впервые. Љак  Я  уже  говорил, он  был
невысок; менЯ поразило омерзительное  выражение  его лица, сочетание большой
мышечной активности  с видимой  слабостью телосложениЯ  и в  первую  очередь
странное, неприЯтное ощущение, которое возникало у менЯ при его приближении.
Ћщущение это  напоминало легкий ступор и сопровождалось заметным замедлением
пульса. ‚ первую минуту Я объЯснил это  какой-то личной своей идиосинкразией
и только  подивилсЯ четкости симптомов;  однако позже Я пришел к заключению,
что   причину  следует  искать  в   самых  глубинах  человеческой  натуры  и
определЯетсЯ она началом более благородным, нежели ненависть.
     Ќеизвестный  (с  первой же секунды  своего  поЯвлениЯ  вызвавший во мне
чувство, которое Я могу назвать только смесью  любопытства и гадливости) был
одет так, что, будь на  его месте кто-нибудь другой, он  вызвал бы смех. …го
костюм, отлично сшитый  из  прекрасной  темной  материи,  был ему безнадежно
велик  и  широк  брюки болтались  и  были подсучены, чтобы  не волочитьсЯ по
земле, талиЯ сюртука приходилась на бедра, а ворот сползал на плечи. Ќо, как
ни странно, это нелепое одеЯние  отнюдь не показалось мне смешным. Ќапротив,
в  самой  сущности  стоЯвшего  передо мной незнакомца  чувствовалось  что-то
ненормальное и  уродливое что-то завораживающее, жуткое  и  гнусное, и такое
облачение  гармонировало с этим впечатлением  и  усиливало его. Џоэтому менЯ
заинтересовали  не  только  характер и  натура  этого  человека,  но  и  его
происхождение, образ его жизни, привычки и положение в свете.
     ќти  наблюдениЯ, хотЯ они  и  занимают  здесь немало места, потребовали
всего  нескольких секунд.  Љ  тому  же  моего  посетителЯ, казалось, снедало
жгучее нетерпение.
     - Ћн у вас? вскричал он. “ вас?
     …го лихорадочное возбуждение  было так велико, что он даже схватил менЯ
за плечо, словно собираЯсь встрЯхнуть.
     џ отстранил его руку, почувствовав, что от этого прикосновениЯ по  моим
венам прокатилась ледЯнаЯ волна.
     - Џростите, сэр, сказал Я. ‚ы забываете, что Я еще не имею чести быть с
вами знакомым. Ѓудьте добры, присЯдьте.
     € Я показал ему пример, опустившись  в свое кресло так,  словно  передо
мной  был пациент, и стараЯсь держатьсЯ естественно, насколько это позволЯли
поздний  час,  одолевавшие  менЯ мысли и тот  ужас, который внушал  мне  мой
посетитель.
     -  Џрошу  извинениЯ, доктор ‹эньон, ответил  он достаточно учтиво.  ‚аш
упрек  совершенно справедлив мое  нетерпение  забежало вперед вежливости.  џ
пришел  к  вам  по просьбе  вашего  коллеги доктора ѓенри „жекила  в свЯзи с
весьма важным делом насколько Я понЯл... Ћн умолк, прижав  руку к горлу, и Я
заметил, что,  несмотрЯ на свою  сдержанность,  он лишь с  трудом  подавлЯет
припадок истерии. Ќасколько Я понЯл... Ящик...
     Ќо тут Я сжалилсЯ над мучительным нетерпением моего посетителЯ, а может
быть, и над собственным растущим любопытством.
     - ‚от он, сэр, сказал Я, указываЯ на Ящик, который стоЯл на полу позади
стола, все еще накрытый простыней.
     Ќезнакомец  бросилсЯ  к  нему,  но  вдруг остановилсЯ  и прижал  руку к
сердцу. џ услышал, как заскрежетали зубы его сведенных судорогой челюстей, а
лицо так  страшно  исказилось, что  Я испугалсЯ  за его рассудок и  даже  за
жизнь.
     - “спокойтесь, сказал Я.
     Ћн оглЯнулсЯ на менЯ, раздвинув губы  в жалкой улыбке,  и  с решимостью
отчаЯниЯ   сдернул   простыню.   “видев   содержимое   Ящика,   он  испустил
всхлипывающий вздох,  полный такого невыразимого облегчениЯ, что Я окаменел.
Ђ затем, уже почти совсем овладев своим голосом, он спросил:
     - Ќет ли у вас мензурки?
     џ встал с  некоторым усилием и подал ему просимое. Ћн поблагодарил менЯ
кивком и улыбкой, отмерил  некоторое количество красной тинктуры и добавил в
нее один из порошков.  ‘месь, котораЯ была  сперва красноватого  оттенка, по
мере  растворениЯ  кристаллов  начала  светлеть,  с  шипением  пузыритьсЯ  и
выбрасывать  облачка пара.  ‚незапно процесс этот  прекратилсЯ,  и в тот  же
момент микстура стала темно-фиолетовой, а  потом этот цвет медленно сменилсЯ
бледно-зеленым. Њой посетитель, внимательно следивший  за этими изменениЯми,
улыбнулсЯ, поставил мензурку на стол, а затем пристально посмотрел на менЯ.
     -  Ђ теперь, сказал он, последнее.  Њожет быть, вы будете благоразумны?
Њожет быть, вы послушаетесь моего совета и позволите мне уйти из вашего дома
с  этой мензуркой в руке и без дальнейших объЯснений?  €ли ваше  любопытство
слишком  сильно?  Џодумайте, прежде чем ответить, ведь как вы  решите, так и
будет. ‹ибо  все останетсЯ,  как прежде, и  вы  не  сделаетесь ни богаче, ни
мудрее,  хоть  мысль о том, что  вы  помогли  человеку в  минуту смертельной
опасности, возможно, и обогащает душу! ‹ибо, если вы предпочтете иное, перед
вами  откроютсЯ  новые области  знаниЯ,  новые  дороги к могуществу и  славе
здесь, сейчас, в этой комнатке,  и  ваше  зрение  будет  поражено феноменом,
способным сокрушить неверие самого ‘атаны.
     - ‘эр, ответил Я с притворным спокойствием, которого  отнюдь не ощущал,
вы говорите загадками, и вас, наверное, не удивит, если Я  скажу, что слушаю
вас  без  особенного довериЯ. џ  слишком далеко  зашел  по пути таинственных
услуг, чтобы остановитьсЯ, не увидев конца.
     -  Џусть   так,  ответил  мой  посетитель.  ‹эньон,   вы  помните  нашу
профессиональную  клЯтву?   ‚се  дальнейшее  считайте  врачебной  тайной.  Ђ
теперь...  теперь  человек, столь  долго исповедовавший самые узкие и  грубо
материальные взглЯды, отрицавший самую возможность трансцендентной медицины,
смеЯвшийсЯ над теми, кто был талантливей, смотри!
     Ћн  поднес  мензурку к  губам и  залпом  выпил ее  содержимое. ђаздалсЯ
короткий вопль,  он покачнулсЯ,  зашаталсЯ,  схватилсЯ за  стол, глЯдЯ перед
собой  налитыми кровью глазами, судорожно  глотаЯ  воздух открытым  ртом;  и
вдруг  Я заметил, что он менЯетсЯ... становитсЯ  словно  больше...  его лицо
вдруг  почернело,  черты  расплылись,  преобразились  и  в  следующий миг  Я
вскочил, отпрЯнул к  стене и поднЯл руку, заслонЯЯсь от этого видениЯ, терЯЯ
рассудок от ужаса.
     -  Ѓоже мой!  вскрикнул Я и продолжал твердить  "Ѓоже мой!", ибо передо
мной,  бледный,  измученный,  ослабевший, шарЯ  перед  собой  руками,  точно
человек, воскресший из мертвых, передо мной стоЯл ѓенри „жекил!
     џ не решаюсь доверить бумаге то, что он рассказал мне за следующий час.
џ  видел  то, что видел, Я  слышал  то, что слышал,  и  моЯ  душа  была этим
растерзана;  однако теперь,  когда  это  зрелище уже  не  стоит перед  моими
глазами, Я спрашиваю себЯ,  верю ли Я  в то, что было, и не знаю ответа. ЊоЯ
жизнь сокрушена  до  самых  ее  корней, сон покинул  менЯ, дни  и  ночи менЯ
стережет  смертоносный ужас, и  Я чувствую,  что  дни мои сочтены и Я  скоро
умру, и все же Я умру,  не  верЯ.  Ќо даже в мыслЯх Я не могу без содроганиЯ
обратитьсЯ  к той бездне гнуснейшей  безнравственности,  которую  открыл мне
этот человек, пусть со слезами раскаЯниЯ. џ  скажу только одно, Ђттерсон, но
этого (если вы заставите себЯ поверить) будет достаточно. ’от, кто прокралсЯ
ко мне в дом в ту ночь, носил по собственному признанию „жекила имЯ •айда, и
его разыскивали по всей стране как убийцу Љэрью.

•ейсти ‹эньон

     €счерпывающие объЯснениЯ ѓенри „жекила

     џ  родилсЯ в году 18... наследником большого  состоЯниЯ; кроме  того, Я
был  наделен  немалыми  талантами,  трудолюбив  от  природы,  высоко  ставил
уважение умных и благородных людей и, казалось, мог не сомневатьсЯ, что менЯ
ждет славное и блестЯщее будущее.  •удшим  же из моих недостатков было всего
лишь нетерпеливое стремление к  удовольствиЯм,  которое  длЯ  многих  служит
источником  счастьЯ;  однако Я не  мог  примирить  эти  наклонности  с  моим
настойчивым  желанием  держать  голову  высоко  и представлЯтьсЯ  окружающим
человеком серьезным и почтенным. Џоэтому Я начал  скрывать свои развлечениЯ,
и к  тому  времени, когда Я достиг зрелости и мог здраво  оценить пройденный
мною путь и мое положение в обществе, двойнаЯ жизнь давно уже стала длЯ менЯ
привычной. Ќемало людей гордо  выставлЯли бы напоказ  те уклонениЯ  со стези
добродетели,  в  которых Я  был  повинен, но Я, поставив перед собой высокие
идеалы, испытывал мучительный,  почти  болезненный стыд  и всЯчески  скрывал
свои вовсе не столь уж предосудительные удовольствиЯ.
     ’аким образом, Я стал тем, чем стал, не из-за своих довольно безобидных
недостатков,  а из-за бескомпромиссности моих лучших  стремлений  те области
добра  и   зла,  которые  сливаютсЯ  в  противоречиво  двойственную  природу
человека, в моей душе были разделены гораздо  более резко и глубоко, чем они
разделЯютсЯ в душах подавлЯющего большинства людей. ’а же причина заставлЯла
менЯ упорно и настойчиво размышлЯть  над тем суровым законом  жизни, который
лежит в  основе  религии и ЯвлЯетсЯ самым  обильным источником человеческого
горЯ.
     Ќо,  несмотрЯ  на мое постоЯнное притворство,  Я не был  лицемером: обе
стороны моей  натуры составлЯли подлинную мою сущность - Я был самим собой и
когда, отбросив сдержанность,  предавалсЯ  распутству и  когда при свете днЯ
усердно трудилсЯ  на ниве  знаниЯ или старалсЯ  облегчить чужие страданиЯ  и
несчастьЯ.  Ќаправление  же  моих  ученых  занЯтий,   тЯготевших  к  области
мистического  и трансцендентного,  в  конце концов повлиЯло  и пролило Яркий
свет на эту вечную войну двух начал, которую Я ощущал в себе.
     ’аким  образом,  с  каждым  днем обе  стороны  моей  духовной  сущности
нравственнаЯ  и  интеллектуальнаЯ  все  больше приближали  менЯ  к  открытию
истины, частичное овладение которой обрекло менЯ  на столь ужасную гибель; Я
понЯл, что  человек на самом  деле не  един, но двоичен.  џ говорю "двоичен"
потому,  что  мне не  дано  было узнать больше. Ќо другие пойдут моим путем,
превзойдут  менЯ в тех же изысканиЯх, и Я беру на себЯ смелость предсказать,
что  в  конце концов  человек  окажетсЯ  всего лишь  общиной,  состоЯщей  из
многообразных,  несхожих  и  независимых  друг  от  друга  сочленов.  џ  же,
благодарЯ своему  образу жизни,  мог  продвигатьсЯ в  одном и только в одном
направлении.
     ‚  своей  личности абсолютную  и изначальную двойственность человека  Я
обнаружил  в  сфере  нравственности.  ЌаблюдаЯ  в  себе  соперничество  двух
противоположных  натур,  Я  понЯл,  что назвать каждую из них  своей  Я могу
только потому, что и та и другаЯ равно составлЯют менЯ; еще задолго до того,
как  мои научные изысканиЯ  открыли  передо  мной  практическую  возможность
такого  чуда,  Я  с наслаждением, точно заветной мечте, предавалсЯ мыслЯм  о
полном  разделении этих  двух элементов. …сли бы только,  говорил Я себе, их
можно было расселить  в отдельные тела, жизнь освободилась  бы от всего, что
делает  ее  невыносимой; дурной близнец пошел бы своим  путем,  свободный от
высоких стремлений и угрызений совести добродетельного  двойника,  а тот мог
бы спокойно и неуклонно идти своей благой стезей, творЯ добро согласно своим
наклонностЯм  и  не опасаЯсь  более  позора  и кары, которые  прежде мог  бы
навлечь на  него  соседствовавший  с ним  носитель зла.  ќто  насильственное
соединение  в  одном  пучке двух столь  различных  прутьев, эта  непрерывнаЯ
борьба  двух  враждующих близнецов в  истерзанной утробе  души были извечным
проклЯтием человечества. Ќо как же их разъединить?
     ‚от куда уже привели менЯ  мои размышлениЯ,  когда, как  Я упоминал, на
лабораторном столе забрезжил путеводный свет. џ начал осознавать глубже, чем
кто-либо осознавал  это прежде,  всю  зыбкую нематериальность, всю  облачную
бесплотность  столь  неизменного  на вид  тела,  в  которое мы  облечены.  џ
обнаружил, что некоторые вещества обладают свойством колебать  и преображать
эту мышечную оболочку, как ветер, играющий с занавесками в беседке.
     Џо двум веским причинам Я не стану  в своей исповеди подробно объЯснЯть
научную  сторону  моего  открытиЯ.  ‚о-первых,  с  тех  пор  Я  донЯл,   что
предопределенное бремЯ жизни  возлагаетсЯ на плечи человека навеки и попытка
сбросить его неизменно кончаетсЯ одним: оно вновь ложитсЯ на них, сделавшись
еще  более неумолимым  и тЯгостным. ‚о-вторых, как увы! станет Ясно из этого
рассказа,  открытие мое не было доведено до конца. ‘ледовательно, достаточно
будет сказать, что Я не  только распознал в моем теле всего лишь эманацию  и
ореол  неких сил,  составлЯющих мой дух, но и сумел приготовить  препарат, с
помощью  которого  эти силы  лишались верховной  власти, и  возникал  второй
облик, который точно так же принадлежал мне, хотЯ он был выражением и нес на
себе печать одних низших элементов моей души.
     џ  долго колебалсЯ, прежде  чем рискнул подвергнуть эту теорию проверке
практикой. џ  знал,  что  опыт  легко  может  кончитьсЯ  моей смертью:  ведь
средство, столь полно  подчинЯющее себе  самый оплот  человеческой личности,
могло  вовсе  уничтожить призрачный ковчег духа, который  Я  надеЯлсЯ с  его
помощью   только  преобразить,  увеличение  дозы  на  ничтожнейшую  частицу,
мельчайшаЯ  заминка  в решительный  момент неизбежно привели  бы  к роковому
результату.  Ћднако  соблазн  воспользоватьсЯ  столь  необыкновенным,  столь
неслыханным открытием в конце концов  возобладал над всеми опасениЯми. џ уже
давно изготовил  тинктуру,  Я  купил  у  некой  оптовой  фирмы  значительное
количество  той  соли,  котораЯ,  как  показали  мои  опыты, была  последним
необходимым  ингредиентом,  и вот  в одну проклЯтую ночь Я  смешал элементы,
увидел,   как   они  закипели  и  задымились  в  стакане,  а  когда  реакциЯ
завершилась, Я, забыв про страх, выпил стакан до дна.
     ’отчас Я  почувствовал  мучительную боль,  ломоту  в костЯх,  тЯгостную
дурноту и такой ужас, какого человеку не дано испытать ни в час рождениЯ, ни
в час смерти.  ‡атем эта  агониЯ внезапно  прекратилась, и  Я пришел в себЯ,
словно  после  тЯжелой болезни. ‚се мои  ощущениЯ как-то переменились, стали
новыми,  а  потому неописуемо  сладостными.  џ  был  моложе,  все  мое  тело
пронизывала   приЯтнаЯ   и   счастливаЯ   легкость,   Я  ощущал  бесшабашную
беззаботность,  в моем воображении  мчалсЯ вихрь  беспорЯдочных  чувственных
образов, узы долга распались и более не стеснЯли менЯ, душа обрела неведомую
прежде свободу, но  далекую от безмЯтежной невинности.  ‘ первым же дыханием
этой  новой  жизни  Я  понЯл,  что стал  более  порочным, несравненно  более
порочным рабом таившегосЯ во  мне зла, и  в ту минуту эта мысль подкрепила и
опьЯнила менЯ, как  вино. џ простер вперед  руки, наслаждаЯсь непривычностью
этих ощущений, и тут внезапно обнаружил, что стал гораздо ниже ростом.
     ’огда в моем кабинете  не было зеркала: то, которое  стоит сейчас возле
менЯ, Я приказал поставить здесь позже  именно длЯ того, чтобы наблюдать эту
метаморфозу. Ћднако на  смену  ночи уже шло утро утро, которое, как ни черно
оно было, готовилось вот-вот породить день, моих домочадцев крепко держал  в
объЯтиЯх  непробудный  сон, и  Я,  одурманенный торжеством и надеждой, решил
отправитьсЯ  в  моем новом  облике  к себе в  спальню. џ прошел по двору,  и
созвездиЯ, чудилось мне,  с удивлением смотрели на первое подобное существо,
которое  им довелось узреть за все века их бессонных бдений; Я прокралсЯ  по
коридору чужой  в моем собственном доме и,  войдЯ в спальню,  впервые увидел
лицо и фигуру ќдварда •айда.
     „алее   следуют  мои   предположениЯ   не   факты,   но  лишь   теориЯ,
представлЯющаЯсЯ  мне  наиболее вероЯтной.  ‡ло  в  моей  натуре, которому Я
передал способность создавать  самостоЯтельную оболочку, было менее сильно и
менее развито, чем только что отвергнутое мною добро.
     ‘  другой стороны, самый образ моей жизни, на девЯть десЯтых состоЯвшей
из труда, благих дел и самообузданиЯ, обрекал зло во мне  на бездеЯтельность
и тем самым сохранЯл его  силы. ‚от  почему,  думаетсЯ мне, ќдвард  •айд был
ниже  ростом,  субтильнее и моложе  ѓенри „жекила. € если лицо одного дышало
добром, лицо другого несло на себе Ясный  и размашистый  росчерк зла.  Љроме
того,  зло  (которое Я и теперь  не  могу не  признать губительной  стороной
человеческой натуры) наложило на этот облик отпечаток уродства и гнилости. €
все  же,  увидев в  зеркале этого  безобразного истукана, Я почувствовал  не
отвращение,  а  внезапную  радость.  ‚едь  это тоже был Я. Ћбраз  в  зеркале
казалсЯ мне естественным и человеческим. Ќа мой  взглЯд, он был более четким
отражением  духа, более выразительным и  гармоничным, чем та несовершеннаЯ и
двойственнаЯ внешность, которую Я до тех пор привык называть своей. € в этом
Я был, без сомнениЯ, прав. џ  замечал, что  в облике ќдварда •айда  Я внушал
физическую гадливость всем, кто приближалсЯ  ко мне. ќтому,  на мой  взглЯд,
есть  следующее объЯснение: обычные люди  представлЯют  собой смесь добра  и
зла,  а  ќдвард  •айд  был  единственным  среди  всего  человечества  чистым
воплощением зла.
     џ медлил перед зеркалом не долее минуты мне предстоЯло проделать второй
и  решающий  опыт: Я должен  был проверить,  смогу ли Я вернуть себе прежнюю
личность   или  мне   придетсЯ,  не  дожидаЯсь  рассвета,  бежать  из  дома,
переставшего быть моим. Џоспешив назад в кабинет, Я снова приготовил и испил
магическую чашу, снова испытал муки преображениЯ и очнулсЯ уже с характером,
телом и лицом ѓенри „жекила.
     ‚  ту ночь Я пришел к роковому  распутью. …сли бы к моему открытию менЯ
привели  более высокие побуждениЯ, если  бы Я  рискнул проделать этот  опыт,
находЯсь  во  власти благородных  или  благочестивых  чувств,  все могло  бы
сложитьсЯ иначе и из агонии смерти и возрождениЯ  Я восстал бы ангелом, а не
дьЯволом. ‘амо средство не обладало избирательной способностью, оно  не было
ни божественным, ни сатанинским, оно  лишь отперло  темницу моих склонностей
и, подобно узникам в ”илиппах, наружу вырвалсЯ тот, кто стоЯл у двери. „обро
во  мне  тогда  дремало,  а  зло  бодрствовало,  разбуженное  тщеславием,  и
поспешило  воспользоватьсЯ  удобным  случаем  так  возник   ќдвард  •айд.  ‚
результате,  хотЯ  теперь у  менЯ  было  не  только два  облика,  но  и  два
характера,  один  из  них состоЯл  только  из зла, а  другой осталсЯ прежним
двойственным  и  негармоничным  ѓенри  „жекилом,  исправить  и  облагородить
которого Я уже давно не надеЯлсЯ. ’аким образом, перемена во всех отношениЯх
оказалась к худшему.
     „аже  и  в  то времЯ  Я  еще  не  полностью преодолел ту скуку, которую
внушало  мне   сухое  однообразие  жизни   ученого.   џ   по-прежнему  любил
развлечениЯ,   но  мои  удовольствиЯ  были  (мЯгко  выражаЯсь)   не  слишком
достойными, а Я не  только стал известным  и уважаемым человеком,  но достиг
уже пожилого возраста, и раздвоенность моей жизни с каждым днем делалась длЯ
менЯ все тЯгостнее.
     ’ут мне могло помочь  мое новообретенное могущество, и, не устоЯв перед
искушением, Я  превратилсЯ  в раба.  Њне  стоило только  выпить мой напиток,
чтобы  сбросить с себЯ  тело  известного  профессора и, как плотным  плащом,
окутатьсЯ  телом  ќдварда  •айда.  џ  улыбнулсЯ  при  этой мысли  тогда  она
показалась мне забавной и занЯлсЯ тщательной подготовкой.
     џ снЯл  и меблировал тот дом в  ‘охо,  до которого впоследствии полициЯ
проследила  •айда, и  поручил  его  заботам женщины,  котораЯ,  как мне было
известно, не отличалась щепетильностью и умела молчать. ‡атем Я объЯвил моим
слугам, что некий мистер •айд (Я описал его внешность) может распорЯжатьсЯ в
доме, как у себЯ,
     во избежание недоразумений Я  несколько раз поЯвилсЯ там в  моем втором
облике, чтобы слуги ко мне привыкли. „алее Я составил столь  возмутившее вас
завещание; если  бы с  доктором „жекилом  что-нибудь  произошло, Я благодарЯ
этому  завещанию  мог  бы  окончательно  преобразитьсЯ  в ќдварда  •айда, не
утратив при этом  моего  состоЯниЯ. € вот, обезопасившись, как мне казалось,
от  всех возможных  случайностей,  Я  начал  извлекать  выгоду  из  странных
привилегий моего положениЯ.
     ‚ старину  люди пользовались  услугами наемных  убийц, чтобы  их руками
творить  свои  преступлениЯ,  не ставЯ  под угрозу ни  себЯ,  ни свою добрую
славу. џ был первым  человеком, который  прибегнул к этому способу в поисках
удовольствий. џ был первым человеком, которого общество  видело облаченным в
одежды  почтенной добродетели и который мог в мгновение  ока сбросить с себЯ
этот временный нарЯд и, подобно вырвавшемусЯ на свободу школьнику,  кинутьсЯ
в  море  распущенности.  Ќо  в  отличие  от  этого  школьника  мне  в   моем
непроницаемом плаще не грозила опасность быть узнанным.
     Џоймите,  Я ведь просто не существовал.  ‘тоило  мне скрытьсЯ за дверью
лаборатории, в одну-две секунды смешать и выпить питье Я бдительно следил за
тем, чтобы тинктура и порошки всегда были у менЯ под рукой, и  ќдвард  •айд,
что бы  он ни натворил, исчез бы, как след дыханиЯ на зеркале, а вместо него
в кабинете оказалсЯ  бы ѓенри „жекил, человек, который, мирно трудЯсь у себЯ
дома при свете полночной лампы, мог бы смеЯтьсЯ над любыми подозрениЯми.
     “довольствиЯ,  которым  Я  незамедлительно  стал  предаватьсЯ  в  своем
маскарадном  облике, были,  как Я  уже  сказал, не  очень достойными,  но  и
только; однако ќдвард •айд вскоре превратил их в нечто  чудовищное. Ќе  раз,
вернувшись из подобной экскурсии,  Я дивилсЯ развращенности, обретенной мной
через его посредство. ќтот фактотум, которого Я  вызвал из своей собственной
души и послал одного искать наслаждений на  его  лад, был существом по самой
своей  природе  злобным и преступным;  каждое  его  действие,  каждаЯ  мысль
диктовались себЯлюбием, с животной жадностью  он упивалсЯ чужими страданиЯми
и не знал  жалости, как  каменное  изваЯние.  ѓенри  „жекил  часто  ужасалсЯ
поступкам  ќдварда •айда, но странность  положениЯ,  неподвластного  обычным
законам, незаметно убаюкивала совесть. ‚едь в конечном счете виноват во всем
был •айд и только •айд. Ђ „жекил не стал хуже, он возвращалсЯ к лучшим своим
качествам как будто  таким же, каким был раньше. …сли это было в  его силах,
он даже  спешил  загладить  зло,  причиненное  •айдом.  € совесть его  спала
глубоким сном.
     џ не хочу подробно описывать ту мерзость, которой потворствовал (даже и
теперь мне  трудно  признать,  что  ее  творил  Я  сам),  Я  намерен  только
перечислить событиЯ, которые  указывали на неизбежность  возмездиЯ и  на его
приближение.  Ћднажды  Я навлек на себЯ  большую опасность, но  так как этот
случай  не  имел никаких  последствий, Я  о нем  здесь  только упомЯну.  ЊоЯ
бездушнаЯ жестокость по отношению к ребенку вызвала гнев прохожего, которого
Я узнал в  вашем кузене  в тот раз, когда  вы видели менЯ у окна;  к нему на
помощь пришли родные девочки и врач, и были минуты, когда  Я уже опасалсЯ за
свою жизнь;  чтобы  успокоить их более чем  справедливое негодование, ќдвард
•айд  был  вынужден  привести  их к  двери  лаборатории  и вручить  им  чек,
подписанный ѓенри „жекилом.  Ћднако Я обеспечил  себЯ от повторениЯ подобных
случаев, положив в  другой банк деньги  на  имЯ  ќдварда  •айда;  а когда  Я
научилсЯ писать, изменЯЯ наклон, и снабдил моего двойника подписью, Я решил,
что окончательно перехитрил судьбу.
     ЊесЯца  за  два  до убийства  сэра  „энверса  Я  отправилсЯ  на  поиски
очередных приключений, вернулсЯ  домой очень поздно и проснулсЯ на следующий
день с каким-то странным ощущением. ’щетно Я смотрел по сторонам, тщетно мой
взглЯд встречал прекрасную мебель и высокий потолок моей спальни в  доме  на
площади,  тщетно Я узнавал  знакомый  узор  на занавесках  кровати  красного
дерева и резьбу на ее спинке что-то продолжало настойчиво шептать мне, что Я
нахожусь  вовсе не  тут, а  в  комнатушке  в  ‘охо, где  Я  имел обыкновение
ночевать  в теле  ќдварда •айда. џ улыбнулсЯ этой мысли и, поддавшись  моему
обычному интересу к психологии, начал лениво размышлЯть  над  причинами этой
иллюзии, иногда  снова  погружаЯсь  в сладкую  утреннюю дрему. џ все еще был
занЯт этими мыслЯми, как вдруг в одну из минут пробуждениЯ случайно взглЯнул
на  свою руку. Љак вы сами не раз говорили,  рука  ѓенри  „жекила по форме и
размерам  была  настоЯщей  рукой  врача  крупной, сильной, белой и красивой.
Ћднако лежавшаЯ  на  одеЯле полусжатаЯ в  кулак  рука, котрую Я теперь  Ясно
разглЯдел  в  желтоватом  свете  позднего  лондонского   утра,  была  худой,
жилистой,  узловатой, землисто-бледной  и густо поросшей жесткими  волосами.
ќто была рука ќдварда •айда.
     џ,  наверное, почти минуту смотрел на нее  в тупом изумлении, но  затем
менЯ  объЯл  ужас,  внезапный и  оглушающий, как  грохот  литавр, вскочив  с
постели, Я бросилсЯ к  зеркалу.  Џри  виде  того,  чго  в нем  отразилось, Я
почувствовал, что  моЯ кровь разжижаетсЯ  и  леденеет. „а, Я лег спать ѓенри
„жекилом, а  проснулсЯ  ќдвардом •айдом. Љак можно это объЯснить? спросил  Я
себЯ и  тут  же  с новым  приливом ужаса задал  себе второй вопрос: как  это
исправить? “тро  было  в  разгаре,  слуги  давно  встали,  все  мои  порошки
хранились  в кабинете,  отделенном от того места,  где Я  в оцепенении стоЯл
перед зеркалом, двумЯ лестничными маршами,  коридором, широким двором и всей
длиной анатомического театра. Љонечно, Я мог бы закрыть лицо, но что пользы?
‚едь  Я был не в состоЯнии скрыть  перемену  в  моем  телосложении. Ќо тут с
неизъЯснимым  облегчением  Я вспомнил, что слуги были уже давно  приучены  к
внезапным поЯвлениЯм моего  второго "Я".  џ быстро оделсЯ, хотЯ моЯ  одежда,
разумеетсЯ, была  мне  теперь велика,  быстро прошел через  черный ход,  где
Ѓрэдшоу вздрогнул  и попЯтилсЯ, увидев перед собой  мистера  •айда  в  столь
неурочный  час  и  в столь странном  одеЯнии,  и через десЯть  минут  доктор
„жекил, уже обретший  свой собственный образ,  мрачно сидел за столом, делаЯ
вид, что завтракает.
     „а, мне было не до еды! ќто необъЯснимое происшествие, это опровержение
всего  моего  предыдущего  опыта, казалось, подобно  огненным  письменам  на
валтасаровом  пиру,  пророчило  мне  грозную  кару,  и  Я  впервые  серьезно
задумалсЯ  над страшными  возможностЯми, которыми было чревато  мое  двойное
существование.  ’а часть моей  натуры, которую Я  научилсЯ  выделЯть, была в
последнее  времЯ  очень  деЯтельной  и  налилась  силой  мне  даже  начинало
казатьсЯ, будто тело ќдварда •айда стало выше  и шире в плечах, будто (когда
Я принимал эту форму) кровь более  энергично струитсЯ  в  его жилах; значит,
если  так будет  продолжатьсЯ и дальше,  думал Я, возникнет  опасность,  что
равновесие   моей   духовной   сущности  нарушитсЯ  безвозвратно,  Я  лишусь
способности  преображатьсЯ  по  собственному  желанию  и  навсегда  останусь
ќдвардом •айдом.
     Џрепарат  не всегда  действовал одинаково. Ћднажды, в самом начале моих
опытов, питье  не  подействовало  вовсе,  и  с  тех  пор Я не раз должен был
принимать двойную дозу, а как-то, рискуЯ жизнью, принЯл даже тройную. „о сих
пор  эти редкие  капризы  сложнейшего  препарата  были  единственной  тенью,
омрачавшей   мою   радость.   Ћднако   теперь,   раздумываЯ   над   утренним
происшествием,  Я пришел  к  выводу,  что если  вначале труднее  всего  было
сбрасывать с себЯ  тело  „жекила, то в  последнее времЯ труднее всего  стало
вновь в  него  облекатьсЯ.  ’аким  образом, все наталкивало  на  единственно
возможный  вывод: Я постепенно утрачивал свЯзь с моим  первым и лучшим "Я" и
мало-помалу  начинал полностью  сливатьсЯ  со второй  и  худшей частью моего
существа.
     џ  понЯл, что  должен выбрать между ними раз и навсегда. Њои две натуры
обладали общей памЯтью,  но все остальные  их свойства  распределЯлись между
ними крайне неравномерно. „жекил (составнаЯ натура) то с боЯзливым трепетом,
то  с алчным смакованием  ощущал себЯ участником удовольствий и  приключений
•айда,  но  •айд  был  безразличен к  „жекилу и  помнил  о нем,  как  горный
разбойник помнит о  пещере, в которой он прЯчетсЯ от преследователей. „жекил
испытывал к •айду более  чем отцовский  интерес.  •айд отвечал ему более чем
сыновним равнодушием. ‚ыбрать „жекила значило бы отказатьсЯ  от тех плотских
склонностей, которым  Я прежде потакал тайно  и  которые в  последнее  времЯ
привык удовлетворЯть до пресыщениЯ. ‚ыбрать  •айда значило  бы отказатьсЯ от
тысЯчи интересов и упований,  мгновенно и навеки превратитьсЯ в презираемого
всеми отщепенца. Љазалось  бы, выбор  представлЯетсЯ неравным,  но  на  весы
приходилось бросить еще  одно соображение: „жекил был бы обречен  мучительно
страдать в пламени воздержаниЯ,  в то времЯ как •айд не имел бы ни малейшего
понЯтиЯ о  том,  чего  он  лишилсЯ.  Џусть положение мое было единственным в
своем роде, но в сущности  этот спор так же стар и обычен, как сам  человек;
примерно  такие же соблазны и опасности решают, как выпадут кости длЯ любого
грешника, томимого искушением  и страхом; и со мной  произошло  то  же,  что
происходит с подавлЯющим  большинством  моих ближних: Я выбрал  свою  лучшую
половину, но у менЯ не хватило силы воли остатьсЯ верным своему выбору.
     „а, Я предпочел пожилого доктора, втайне не удовлетворенного жизнью, но
окруженного друзьЯми  и лелеющего  благородные  надежды; Я  предпочел  его и
решительно  простилсЯ со свободой,  относительной  юностью, легкой походкой,
необузданностью порывов и запретными наслаждениЯми со всем тем,  чем был мне
дорог облик ќдварда •айда. ‚озможно,  Я сделал этот выбор с бессознательными
оговорками, так как  Я  не отказалсЯ от дома  в ‘охо  и  не уничтожил одежду
ќдварда •айда, котораЯ по-прежнему хранилась у  менЯ в кабинете. Ћднако  два
месЯца  Я свЯто соблюдал свое  решение, два месЯца Я вел чрезвычайно строгую
жизнь, о какой и мечтать не мог прежде, и был вознагражден за  это блаженным
спокойствием совести.  Ќо  времЯ  притупило остроту  моей тревоги, спокойнаЯ
совесть  становилась  чем-то  привычным,  менЯ начинали терзать  томительные
желаниЯ, словно  •айд пыталсЯ вырватьсЯ на волю, и,  наконец, в час душевной
слабости Я вновь составил и выпил магический напиток.
     ЏьЯница, задумавший отучить себЯ от своего порока, лишь в редком случае
искренне  содрогнетсЯ при мысли  об  опасностЯх,  которым  он  подвергаетсЯ,
впадаЯ  в физическое отупение. ’ак же и  Я,  постоЯнно  размышлЯЯ над  своим
положением,  все  же  склонен  был  с  некоторым  легкомыслием  относитьсЯ к
абсолютному  нравственному  отупению  и  к  неутолимой  жажде  зла,  которые
составлЯли главные черты характера ќдварда •айда.  Ќо именно они  и навлекли
на менЯ кару.
     Њой  „ьЯвол  слишком долго изнывал в темнице, и  наружу  он вырвалсЯ  с
ревом. џ еще не допил  своего состава, как уже ощутил неудержимое и Яростное
желание творить  зло. ‚ероЯтно, именно поэтому учтиваЯ речь моей  несчастной
жертвы и  поднЯла в  моей  душе бурю  раздражениЯ;  Ѓог свидетель,  ни  один
душевно  здоровый человек не был бы способен совершить подобное преступление
по  столь незначительному поводу Я нанес  первый  удар  под влиЯнием того же
чувства,  которое  заставлЯет  больного  ребенка  ломать  игрушку. Ћднако  Я
добровольно освободилсЯ от всех сдерживающих инстинктов, которые даже худшим
из нас помогают сохранЯть среди искушений  хоть какую-то степень разумности;
длЯ менЯ же самый малый соблазн уже означал падение.
     Њгновенно во мне проснулсЯ и забушевал адский дух. ‚ экстазе злорадства
Я калечил и уродовал  беспомощное тело, упиваЯсь восторгом при каждом ударе,
и  только  когда мной начала  овладевать усталость, Я вдруг  в самом разгаре
моего безумиЯ ощутил в сердце леденЯщий ужас.  ’уман рассеЯлсЯ, Я понЯл, что
мне  грозит  смерть,  и бежал  от места  своего  разгула,  ликуЯ  и  трепеща
одновременно, удовлетвореннаЯ жажда  зла наполнЯла менЯ радостью, а любовь к
жизни  была напрЯжена, как струна скрипки. џ  бросилсЯ в ‘охо и длЯ верности
уничтожил бумаги, хранившиесЯ в  моем тамошнем доме; затем  Я снова вышел на
освещенные  фонарЯми  улицы все  в том же двойственном настроении Я смаковал
мое преступление, беззаботно обдумывал, какие  еще совершу в будущем, и в то
же времЯ продолжал торопливо идти, продолжал прислушиватьсЯ, не раздались ли
уже позади менЯ шаги отмстителЯ. •айд  весело напевал, составлЯЯ  напиток, и
выпил его за здоровье убитого. Ќо не успели еще стихнуть  муки преображениЯ,
как ѓенри „жекил,  проливаЯ слезы смиренной благодарности  и раскаЯниЯ, упал
на  колени и простер  в мольбе  руки  к  небесам. ‡авеса самообольщениЯ была
рассечена сверху донизу.
     Џередо мной прошла всЯ моЯ  жизнь, Я вновь пережил дни детства, когда Я
гулЯл, держась за отцовскую руку, годы самозабвенного труда на благо больных
и страждущих и опЯть, и опЯть, с тем же чувством нереальности, Я возвращалсЯ
к  ужасу этого проклЯтого вечера. Њне хотелось кричать,  Я пыталсЯ слезами и
молитвами  отогнать  жуткие образы и звуки, которыми пытала менЯ моЯ памЯть,
но уродливый  лик моего греха продолжал заглЯдывать в  мою душу. Ћднако,  по
мере  того как муки раскаЯниЯ стихали, их начинала менЯть  радость. ‚се была
решено  окончательно.  ‘  этих  пор  о  •айде   не  могло  быть  и  речи,  Я
волей-неволей должен был довольствоватьсЯ лучщей частью моего существа.
     Ћ, как Я этому  радовалсЯ!  ‘  каким  истовым смрением Я  вновь  принЯл
ограничениЯ естественной жизни! ‘ каким искренним отречением Я запер роковую
дверь, которой так часто пользовалсЯ прежде, и сломал каблуком ключ!
     Ќа следующий день Я узнал, что убийство видели,  что  виновность  •айда
твердо установлена  и  что убитый  был  человеком  известным  и  пользовалсЯ
всеобщим уважением.  ќто было  не просто  преступление, это было трагическое
безумие.  Њне кажетсЯ,  Я  обрадовалсЯ - обрадовалсЯ тому,  что страх  перед
эшафотом станет теперь надежной опорой  и  защитой  моим  благим намерениЯм.
„жекил будет отныне моей крепостью: стоит •айду хоть на  мгновение выглЯнуть
наружу и руки всех людей протЯнутсЯ, чтобы схватить его и предать смерти.
     џ решил,  что мое  будущее  превратитсЯ в  искупление  прошлого, и могу
сказать без хвастовства, что мое  решение  принесло  кое-какие добрые плоды.
‚ам известно,  как  усердно  в последние  месЯцы  прошлого  года  старалсЯ Я
облегчать страданиЯ и нужду; вам известно, что мною немало  было сделано длЯ
других, а мои собственные дни текли спокойно, почти счастливо. €, право, мне
не надоедала  эта  полезнаЯ  и чистаЯ  жизнь напротив,  с  каждым  днем  она
приносила  мне все большую радость, но  душевнаЯ  двойственность по-прежнему
оставалась  моим проклЯтием,  и когда  перваЯ острота раскаЯниЯ притупилась,
низшаЯ  сторона моей натуры, которую Я столь долго лелеЯл и лишь так недавно
подавил и сковал, начала злобно бунтовать и требовать выхода. Љонечно, мне и
в  голову не приходило воскрешать •айда  одна мысль об этом ввергала  менЯ в
панический  ужас! Ќет-нет, Я вновь поддалсЯ  искушению  обмануть собственную
совесть,   оставаЯсь  самим  собой,  и  не   устоЯл   перед  соблазном,  как
обыкновенный тайный грешник.
     ‚сему наступает конец; переполнЯетсЯ даже  самаЯ вместительнаЯ мера;  и
эта  краткаЯ  уступка моему  злому  началу оказалась  последней  соломинкой,
безвозвратно уничтожившей равновесие  моей  души. Ђ Я  даже не встревожилсЯ!
Џадение  это казалось  мне  естественным - простым возвращением  к тем днЯм,
когда Я еще не сделал своего открытиЯ. Ѓыл  прекрасный Январский день, сырой
от растаЯвшего снега, но Ясный и безоблачный. ђиджент-парк звенел от зимнего
чириканьЯ и благоухал ароматами весны.  џ сидел на залитой  солнцем  скамье,
зверь во  мне  облизывал  косточки  воспоминаний, духовное  начало  дремало,
обещаЯ  раскаЯние впоследствии, но  немного его  откладываЯ. ‚ конце концов,
размышлЯл Я, чем Я хуже всех моих ближних? € тут Я улыбнулсЯ, сравниваЯ себЯ
с  другими людьми,  сравниваЯ  свою деЯтельную доброжелательность с  ленивой
жестокостью их равнодушиЯ. € вот, когда мне в  голову  пришла эта тщеславнаЯ
мысль,  по моему телу вдруг пробежала судорога, Я ощутил мучительную дурноту
и  ледЯной озноб. ‡атем они  прошли,  и Я  почувствовал  слабость,  а  когда
оправилсЯ, то заметил, что характер моих мыслей менЯетсЯ и на смену прежнему
настроению приходит дерзкаЯ смелость, презрение к опасности, пренебрежение к
узам человеческого долга. џ посмотрел на  себЯ и увидел, что  одежда повисла
мешком на моем съежившемсЯ теле, что рука, лежащаЯ на колене, стала жилистой
и волосатой. џ вновь превратилсЯ в  ќдварда  •айда. ‡а мгновение до этого  Я
был в  полной безопасности, окружен уважением, богат, любим и дома менЯ ждал
накрытый к обеду  стол; а теперь Я стал изгоем,  затравленным,  бездомным, Я
был изобличенным убийцей, добычей виселицы.
     Њой  рассудок затуманилсЯ, но все же  осталсЯ мне верен. џ  и прежде не
раз замечал, что в моем  втором облике мои способности словно обострЯлись, а
дух обретал новую гибкость.  ‚от почему там, где „жекил, вероЯтно, погиб бы,
•айд нашел выход  из  положениЯ.  ’инктура и порошки были спрЯтаны у менЯ  в
кабинете в Ящике  одного из шкафов. Љак  до  них  добратьсЯ? ќту задачу Я  и
старалсЯ решить, сдавив  виски ладонЯми. „верь лаборатории Я запер навсегда.
…сли  Я попробую войти через дом, мои  собственные  слуги  отправЯт  менЯ на
виселицу. џ понЯл, что  должен прибегнуть  к помощи посредника,  и остановил
свой выбор на ‹эньоне. Ќо как увидетьсЯ с ним? Љак убедить его? Џредположим,
мне даже удастсЯ избежать ареста на улице примет ли  он менЯ? Ђ если примет,
то  каким  образом  неизвестный  и  неприЯттный  посетитель  сможет  убедить
знаменитого  врача  обыскать кабинет  его коллеги  доктора  „жекила?  ’ут  Я
вспомнил,  что у  менЯ кое-что  сохранилось  от  моей прежней  личности  мой
почерк;  и эта искорка, вспыхнув Ярким огнем, осветила  весь  мой дальнейший
путь от начала и до конца.
     џ, насколько мог,  привел свою одежду в порЯдок, подозвал  извозчика  и
дал адрес  первого попавшегосЯ отелЯ, название  которого случайно  запомнил.
ЏоглЯдев  на менЯ (а выглЯдел Я действительно забавно,  хоть за этим нелепым
маскарадом и крылась трагедиЯ),  извозчик не  мог  сдержать улыбки.  ‚о  мне
поднЯлась  дьЯвольскаЯ Ярость,  Я  заскрежетал  зубами,  и улыбка  мгновенно
исчезла с его  лица к счастью длЯ него, но еще к  большему счастью длЯ менЯ,
так  как  через  секунду  Я,  несомненно, стащил  бы  его с  козел. ‚ойдЯ  в
гостиницу, Я оглЯделсЯ  с таким злобным  видом, что коридорные задрожали: не
посмев даже обменЯтьсЯ взглЯдом, они почтительно выслушали мои распорЯжениЯ,
проводили  менЯ   в   отдельный   номер  и   подали   мне   туда  письменные
принадлежности. •айд, которому грозила смерть, был длЯ менЯ чем-то новым его
снедало неутомимое бешенство,  он готов был убивать и жаждал причинЯть боль.
’ем  не  менее  он сохранЯл благоразумие. Ћгромным усилием воли подавив свою
Ярость, он написал два важнейших письма ‹эньону и Џулу и  приказал отправить
их  заказными,  чтобы  получить неопровержимое свидетельство того,  что  они
действительно отправлены.

     ‡атем до ночи  он просидел у  камина в своем  номере,  грызЯ  ногти; он
пообедал там наедине со своими страхами, и официант бледнел и дрожал под его
взглЯдом; с наступлением ночи он уехал, забившись в угол  закрытого экипажа,
и приказал кучеру возить его по улицам без всЯкой цели.  "Ћн", говорю Я и не
могу написать "Я". ‚ этом  исчадии ада  не  было ничего человеческого, в его
душе жили только ненависть и страх. € когда в конце концов, опасаЯсь, как бы
извозчик чего-нибудь  не заподозрил, он отпустил  экипаж и отправилсЯ  далее
пешком в своем костюме не по росту, привлекавшем к нему внимание всех ночных
прохожих, только два эти низменные чувства  бушевали в его  груди.  Ћн шагал
торопливо,   гонимый  тревогой,  что-то  бормотал  про  себЯ,  сворачивал  в
безлюдные проулки  и считал минуты,  еще остававшиесЯ до полуночи.  Ћдин раз
его остановила какаЯ-то женщина, продававшаЯ, кажетсЯ,  спички. Ћн ударил ее
по лицу, и она убежала.
     Љогда  Я снова стал собой в кабинете ‹эньона, ужас моего старого друга,
возможно, тронул менЯ, но точно сказать не могу, это была лишь каплЯ в  море
того отчаЯниЯ  и отвращениЯ,  с  которым Я  оглЯдываюсь  на эти часы. ‚о мне
произошла решительнаЯ перемена. џ  страшилсЯ уже  не  виселицы, а  того, что
останусь  •айдом.  ЋбличениЯ ‹эньона  Я  выслушивал, как в тумане, и,  как в
тумане, Я вернулсЯ домой и лег в постель. ‘овсем разбитый после тревог этого
днЯ,  Я  уснул тЯжелым, непробудным сном, и даже терзавшие  менЯ  кошмары не
могли его  прервать.  “тром  Я проснулсЯ ослабевшим,  душевно измученным, но
освеженным. џ по-прежнему ненавидел  и страшилсЯ  зверЯ, спавшего во мне, не
забыл  Я и  смертельной опасности, пережитой накануне, но ведь Я теперь  был
дома, у себЯ, возле моих порошков, и радость, охватывавшаЯ  менЯ при мысли о
моем чудесном спасении, лучезарностью почти равнЯлась надежде.
     џ  неторопливо  шел по двору  после  завтрака,  с удовольствием  вдыхаЯ
утренний  холод,   как   вдруг  менЯ  вновь  охватила   неописуемаЯ   дрожь,
предвестница  преображениЯ у менЯ только-только достало  времени укрытьсЯ  в
кабинете, как  Я  уже  опЯть горел и леденел  страстЯми •айда. Ќа этот  раз,
чтобы стать  собой,  мне  потребовалась  двойнаЯ  доза,  и увы!  шесть часов
спустЯ, когда Я грустно сидел у камина,  глЯдЯ в огонь, Я вновь почувствовал
знакомые спазмы  и должен был прибегнуть к порошкам. Љороче говорЯ, с  этого
днЯ  мне удавалось  сохранить обличье „жекила  только ценой  безостановочных
усилий и только под действием препарата.
     ‚ любой час днЯ и ночи по моему  телу  могла пробежать роковаЯ lрожь, а
стоило мне уснуть  или хотЯ бы задремать в  кресле, как Я просыпалсЯ •айдом.
ќто  вечное ожидание неизбежного  и бессонница, на  которую Я  теперь  обрек
себЯ,  Я и не  представлЯл, что человек может так долго не спать! превратили
менЯ, „жекила,  в снедаемое и опустошаемое лихорадкой существо, обессиленное
и  телом  и  духом, нанЯтое  одной-единственной  мыслью ужасом  перед  своим
близнецом.  Ќо  когда  Я засыпал  или когда  кончалось действие препарата, Я
почти  без перехода  (с каждым  днем спазмы преображениЯ слабели) становилсЯ
обладателем  воображениЯ,  полного  ужасных   образов,  души,   испепелЯемой
беспричинной  ненавистью,  и  тела, которое казалось  слишком хрупким, чтобы
вместить  такую бешеную  жизненную энергию. •айд словно обретал мощь по мере
того, как „жекил угасал. € ненависть, разделЯвшаЯ их,  теперь была  равной с
обеих сторон. “ „жекила она порождалась инстинктом самосохранениЯ. Ћн теперь
полностью  постиг  все  уродство существа,  которое  делило  с ним некоторые
стороны сознаниЯ и должно было стать сонаследником  его смерти  но вне  этих
объединЯющих звеньев, которые сами по себе  составлЯли  наиболее мучительную
сторону  его несчастьЯ,  •айд,  несмотрЯ  на  всю  свою  жизненную  энергию,
представлЯлсЯ  ему  не  просто  порождением  ада,  но  чем-то не  причастным
органическому  миру.  €менно  это  и  было  самым ужасным: тина  преисподней
обладала голосом и  кричала, аморфный  прах двигалсЯ и  грешил, то, что было
мертвым  и  лишенным  формы,  присваивало функции  жизни.  €  эта  бунтующаЯ
мерзость была  длЯ него ближе жены, неотъемлемее  глаза, она томилась в  его
теле,  как  в  клетке, и он слышал ее глухое  ворчание, чувствовал,  как она
рветсЯ на свет, а в минуты  слабости или под покровом сна она брала верх над
ним  и вытеснЯла его из жизни. Ќенависть •айда  к „жекилу  была иной.  ‘трах
перед виселицей  постоЯнно заставлЯл его совершать временное самоубийство  и
возвращатьсЯ к подчиненному  положению компонента, лишаЯсь статуса личности;
но эта  необходимость была ему противна, ему было противно уныние, в которое
впал  теперь „жекил, и  его бесило  отвращение „жекила к нему. Џоэтому он  с
обезьЯньей  злобой  устраивал мне  всЯческие гадости:  писал  моим  почерком
гнусные кощунства  на  полЯх моих книг, жег мои  письма,  уничтожил  портрет
моего  отца, и  только страх смерти удерживал его от того, чтобы навлечь  на
себЯ  гибель,  лишь  бы  Я  погиб  вместе с  ним.  Ќо  его  любовь  к  жизни
поразительна! ‘кажу  более: Я содрогаюсь от омерзениЯ при одной мысли о нем,
но, когда Я вспоминаю, с какой трепетной  страстью он цеплЯетсЯ  за жизнь  и
как  он  боитсЯ  моей  власти убить его  при помощи самоубийства,  Я начинаю
испытывать к нему жалость.
     Џродолжать  это описание не имеет смысла, да и часы мои сочтены. Ќикому
еще не приходилось  терпеть подобных мук пусть будет довольно  этого; однако
привычка принесла нет,  не  смЯгчение этих мук, но некоторое огрубение души,
притупление отчаЯниЯ, и мое наказание могло бы длитьсЯ еще многие годы, если
бы не  последний удар, бесповоротно  лишающий менЯ  и моего  облика  и моего
характера. ‡апасы соли, не возобновлЯвшиесЯ со времени первого опыта, начали
иссЯкать.  џ  послал  купить  ее  и  смешал  питье жидкость  закипела,  цвет
переменилсЯ,  но  второй  перемены  не последовало;  Я выпил, но  состав  не
подействовал.  Џул  расскажет  вам,  как  Я приказывал обшарить  все  аптеки
‹ондона, но  тщетно,  и  теперь Я не сомневаюсь, что  в  той соли, которой Я
пользовалсЯ,  была  какаЯ-то  примесь,  и  что  именно эта неведомаЯ примесь
придавала силу питью.
     ‘ тех  пор  прошло около недели, и Я  дописываю это мое  объЯснение под
действием  последнего  из прежних  моих  порошков.  …сли не  случитсЯ  чуда,
значит, ѓенри „жекил в последний раз мыслит, как ѓенри „жекил, и в последний
раз видит в зеркале свое лицо (увы, изменившеесЯ до неузнаваемости!). € Я не
смею медлить с завершением моего письма  до сих пор оно  могло уцелеть  лишь
благодарЯ величайшим  предосторожностЯм и величайшей  удаче.  …сли  перемена
застигнет менЯ еще за письмом,  •айд разорвет его в клочки, но если  Я успею
спрЯтать  его  заблаговременно,  невероЯтный  эгоизм   •айда  и  заботы  его
нынешнего  положениЯ  могут  спасти  письмо  от  его  обезьЯньей  злобы. „а,
тЯготеющий над нами  обоими рок уже изменил  и раздавил  его. —ерез полчаса,
когда  Я вновь и уже навеки  облекусь в  эту ненавистную личину, Я знаю, что
буду, дрожа и рыдаЯ,  сидеть в  кресле или, весь  превратившись в испуганный
слух, примусь без конца расхаживать  по кабинету (моему последнему приюту на
земле) и ждать,  ждать, что вот-вот раздадутсЯ  звуки,  предвещающие  конец.
“мрет  ли  •айд на  эшафоте? €ли в последнюю минуту  у него хватит  мужества
избавить себЯ от  этой  судьбы? ќто ведомо одному  Ѓогу, а длЯ менЯ не имеет
никакого значениЯ: час  моей настоЯщей смерти  уже наступил,  дальнейшее  же
касаетсЯ не менЯ, а другого. ‘ейчас, отложив перо, Я запечатаю мою исповедь,
и этим завершит свою жизнь злополучный

     ѓенри „жекил
Last-modified: Mon, 27 Oct 2003 19:56:50 GMT
Ћцените этот текст: