ерил один  за  другим  с  полсотни
париков. Ћн прохаживалсЯ  перед  зеркалом,  любуЯсь  собой  и  анфас  и  в
профиль, и с помощью маленького зеркальца разглЯдываЯ свой затылок,  будто
артист перед выходом на сцену. Ќаконец он облюбовал  маленький  фиолетовый
паричок, под цвет своей ночной рубашки. ЌапЯлив  его  на  свою  плешь,  он
улегсЯ в постель и погасил свет.
   –оппино еще с полчасика  провел  на  подоконнике,  заглЯдываЯ  в  окна.
Љонечно, это неприлично - если уж  подслушивать  у  дверей  некрасиво,  то
заглЯдывать в окна тоже неприлично. ‚прочем, вас это не касаетсЯ, ведь  вы
не кошки и не акробаты, чтобы лазать по стенам.
   Ћсобенно понравилсЯ –оппино один камергер, который, прежде чем  улечьсЯ
спать, скинул с себЯ свой придворный костюм, расшвырЯл по  углам  кружева,
ордена и украшениЯ, а потом надел - угадайте, что? - свою старую пиратскую
одежду: штаны до колен, клетчатую куртку и черную повЯзку на правый  глаз.
‚ таком виде  старый  пират  забралсЯ  не  в  постель,  а  на  самый  верх
балдахина, возвышавшегосЯ над кроватью. „олжно быть,  он  истосковалсЯ  по
бочке на верху грот-мачты пиратского судна, сидЯ в  которой  он  выискивал
добычу. Џотом он зажег грошовую трубку и стал жадно вдыхать  вонючий  дым,
от запаха которого –оппино едва не закашлЯлсЯ.
   "Џодумать только, - сказал себе наш наблюдатель, - до  чего  же  сильна
правда!.. „аже старый пират любит свою настоЯщую одежду..."
   –оппино решил, что было бы неразумно ночевать  прЯмо  в  парке,  рискуЯ
угодить в лапы  часовых.  Џоэтому  он  снова  перескочил  через  ограду  и
оказалсЯ на главной площади города, на той  самой,  где  обычно  собиралсЯ
народ, чтобы послушать речи королЯ „жакомоне. –оппино стал поглЯдывать  по
сторонам  в  поисках  пристанища,  как  вдруг  почувствовал,  что  у  него
зачесалась переднЯЯ лапка.
   "‘транно, - пробормотал он, - значит, у его величества водЯтсЯ блохи...
€ли, может, у того старого пирата?.."
   –оппино осмотрел лапку, но не нашел ни одной. Ќо дело было вовсе  не  в
блохе: лапка-то чесалась не снаружи, а внутри.
   "Ќаверное, - заключил он, - Я  должен  написать  что-нибудь  на  стене.
Џомню, вчера вечером, когда Я благодарЯ „жельсомино соскочил со стены, моЯ
лапка чесалась точно так же. Ћставлю-ка Я этому  королю  лгунов  небольшое
послание!"
   Ћн осторожно подкралсЯ к королевскому дворцу и посмотрел на стражников.
Љак и следовало ожидать, стражники в  этом  королевстве  шиворот-навыворот
крепко спали и храпели, обнимаЯ швабры  вместо  ружей.  ‚ремЯ  от  времени
начальник охраны обходил посты и проверЯл, не проснулсЯ ли  кто-нибудь  из
них.
   "‚от и хорошо", - обрадовалсЯ –оппино. € своей красной  меловой  лапкой
он написал на стене королевского дворца, у самых главных ворот:

   ЉЋђЋ‹њ „†ЂЉЋЊЋЌ… ЌЋ‘€’ ЏЂђ€Љ!

   "ќта надпись здесь как раз на месте! - сказал он себе, полюбовавшись на
свою работу. - Џожалуй, стоит написать то же самое  и  по  другую  сторону
ворот".
   —ерез четверть часа, исписав  все  стены,  он  устал,  точно  школьник,
который переписывал заданный ему в наказание за ошибки урок.
   - Ќу, а теперь можно и соснуть!
   Ќа самой середине площади  возвышалась  мраморнаЯ  колонна,  украшеннаЯ
статуЯми, прославлЯющими подвиги королЯ „жакомоне.  ’олько  все  это  была
чистаЯ неправда. Џотому что король „жакомоне никогда никаких  подвигов  не
совершал. ’ем не менее  тут  можно  было  видеть,  как  „жакомоне  раздает
беднЯкам  свои  сокровища,  как  обращает  в  бегство  своих  врагов,  как
изобретает зонтик, чтобы укрыть от дождЯ своих подданных.
   Ќа вершине  этой  колонны  было  достаточно  места,  чтобы  котенок,  у
которого и лап-то всего три, мог  провести  ночь,  не  опасаЯсь,  что  его
застигнут врасплох. –еплЯЯсь за  статуи,  –оппино  вскарабкалсЯ  на  самый
верх,  улегсЯ  там,  обмотал  свой  хвост  вокруг  громоотвода,  чтобы  не
свалитьсЯ ночью вниз, и заснул раньше, чем успел закрыть глаза.


   <b>ѓлава шестаЯ, в которой вы услышите неудачную</b>
   <b>речь и увидите, как –оппино попадает в плен</b>

   ђано утром котенка разбудил шум водопада.
   "Ќеужели, пока Я  спал,  началось  наводнение?"  -  в  тревоге  подумал
–оппино.
   Ћн взглЯнул вниз и увидел, что всЯ площадь  запружена  народом.  €  без
долгих раздумий было Ясно, что всех этих людей  привела  сюда  надпись  на
стене королевского дворца:

   ЉЋђЋ‹њ „†ЂЉЋЊЋЌ… ЌЋ‘€’ ЏЂђ€Љ!

   ‚ ‘тране ‹гунов любаЯ, даже, самаЯ крохотнаЯ правда производила столько
же шума, как и взрыв бомбы. Ќа площадь  со  всех  сторон  стекалсЯ  народ,
привлеченный  шумом  и  хохотом.  ‹юди  думали  поначалу,  что   объЯвлено
какое-нибудь празднество.
   - —то случилось? Њы победили в какой-нибудь войне?
   - Ќет! ѓораздо важнее!
   - “ его величества родилсЯ наследник?
   - „а нет! …ще лучше.
   - Ќеужели отменили налоги?
   Ќаконец,  прочтЯ  надпись,  сделанную  –оппино,  вновь  прибывшие  тоже
начинали смеЯтьсЯ. ‚ыкрики и хохот разбудили  королЯ  „жакомоне.  ‚  своей
фиолетовой ночной рубашке его  величество  подбежал  к  окну  и  потер  от
радости руки:
   - ‚от это да! ‚ы только посмотрите, как  менЯ  любит  мой  народ!  ‹юди
собрались на площади, чтобы пожелать  мне  доброй  ночи.  ќй,  придворные,
камергеры, адмиралы! Ѓыстрее, быстрее подайте мантию  и  скипетр!  џ  хочу
выйти на балкон и произнести речь!
   Ќо придворные не очень-то разделЯли его восторги.
   - Џусть кто-нибудь сначала выЯснит, что там происходит!
   - ‚аше величество, а что, если там революциЯ?
   - …рунда! ‚ы что, не видите, как они веселЯтсЯ?..
   - ‚идать-то вижу. ‚от только почему они веселЯтсЯ?..
   - ќто Яснее Ясного:  потому  что  Я  сейчас  произнесу  речь!  ѓде  мой
секретарь?
   - џ здесь, ваше величество!
   ‘екретарь королЯ „жакомоне  всегда  носил  под  мышкой  толстую  черную
папку, полную готовых речей. ’ут были речи на  любую  тему:  поучительные,
трогательные, развлекательные, и все они, от  первой  до  последней,  были
лживы.
   ‘екретарь раскрыл папку, вытащил толстую пачку листков и прочел:
   - "ђечь о выращивании макарон".
   - Ќет, нет,  только,  пожалуйста,  без  съестного!  —его  доброго,  мои
подданные еще захотЯт есть и будут слушать менЯ без всЯкой охоты.
   - "ђечь об изобретении качалок"... - предложил секретарь.
   - ќта, пожалуй, сойдет. ‚сем известно, что качалки изобрел Я. Џока Я не
стал королем, ни одна качалка в государстве не качалась.
   - ‚аше величество, есть еще "ђечь о цвете волос".
   - ‚еликолепно! ‚от это как раз то, что нужно! - воскликнул „жакомоне  и
погладил свой парик.
   Ћн схватил бумагу с текстом речи и выбежал на балкон.
   Џри его поЯвлении раздалсЯ какой-то шум, который можно было  принЯть  и
за рукоплесканиЯ, и за еле сдерживаемый  смех.  Џодозрительные  придворные
решили, что это смех, и стали еще подозрительнее.  Ќо  сам  „жакомоне  был
уверен, что это  аплодисменты.  Ћн  поблагодарил  подданных  ослепительной
улыбкой и начал свою речь.
   …сли б вы прочли ее в том виде, в каком она была произнесена, вы бы  не
понЯли ни слова, потому что все в этой речи было  вывернуто  наизнанку.  џ
перевел  ее  длЯ  вас  на  обыкновенный  Язык,  когда   выслушал   рассказ
„жельсомино.
   Љороль „жакомоне сказал примерно следующее:
   - —то такое голова без волос? ќто сад без цветов!
   - Ѓраво! - закричали в толпе. - —то верно, то верно! ќто правда!
   ‘лово  "правда"  заставило  насторожитьсЯ   даже   самых   простодушных
придворных. Ќо „жакомоне как ни в чем не бывало спокойно продолжал:
   - Џока Я не стал вашим королем, люди в отчаЯнии рвали на  себе  волосы.
†ители страны лысели один за другим, и парикмахеры оставались без работы.
   - Ѓраво! - крикнул кто-то. - „а здравствуют парики и парикмахеры!
   Ќа минуту „жакомоне смутилсЯ. Ќамек на парики вызвал  в  нем  некоторое
беспокойство. Ќо он быстро отогнал подозрениЯ и продолжал:
   - Ђ сейчас, граждане, Я расскажу вам, почему оранжевые волосы  красивее
зеленых...
   Ќо тут какой-то запыхавшийсЯ придворный потЯнул „жакомоне  за  рукав  и
шепнул на ухо:
   - ‚аше величество, произошли ужасные событиЯ!
   - Ќу, говори!
   - Џообещайте раньше, что вы не прикажете  отрезать  мне  Язык,  если  Я
скажу вам правду!
   - Ћбещаю!
   - Љто-то написал на стене,  что  вы  носите  парик!  Ќад  этим  люди  и
смеютсЯ!
   Ћт удивлениЯ король лгунов выпустил из  рук  свою  речь.  ‹исты  бумаги
поплавали над толпой и наконец угодили в руки  мальчишек.  …сли  б  королю
сообщили, что горит его дворец, он не  пришел  бы  в  большую  Ярость.  Ћн
приказал  полицейским  очистить  площадь  и   немедленно   отрезать   Язык
придворному, принесшему роковое известие. ЃеднЯга в спешке попросил, чтобы
ему оставили Язык, но совсем забыл, что надо было просить не отрезать  ему
носа. ‚спомни придворный об этом, он, самое большое, лишилсЯ бы носа, зато
Язык сохранилсЯ бы в целости.
   Ќо  на  этом  „жакомоне  не  успокоилсЯ.  Џо  всему  королевству   было
объЯвлено, что  сто  тысЯч  фальшивых  талеров  получит  тот,  кто  укажет
человека, оскорбившего его величество. Ќа  площади  перед  дворцом,  возле
самой колонны, воздвигли гильотину, чтобы  отсечь  голову  автору  дерзких
надписей.
   - Њама дорогаЯ! - воскликнул –оппино, сидЯ на самом  верху  колонны,  и
покрутил шеей. - Ќе знаю, как на Языке лгунов оказать "страх", но если длЯ
этого употреблЯют слово "храбрость", то Я чувствую себЯ храбрым как лев...
   €з осторожности он целый день просидел в своем или,  вернее,  на  своем
убежище. Љ вечеру, когда  уже  можно  было  не  так  опасатьсЯ  каких-либо
неприЯтностей, –оппино соскользнул с колонны, предварительно  осмотревшись
по сторонам раз пЯтьдесЯт. Љогда он коснулсЯ земли, его задние лапы хотели
было побежать, но переднЯЯ лапа вдруг опЯть стала невыносимо чесатьсЯ.
   - Ќу вот,  опЯть  начинаетсЯ,  -  пробормотал  –оппино.  -  „умаю,  что
освободитьсЯ от этого  зуда  можно  лишь  одним  способом:  надо  написать
что-нибудь  обидное  длЯ  королЯ  „жакомоне.  ‚идно,   если   ты   родилсЯ
нарисованным на стене, тебе всю жизнь суждено и самому писать да рисовать.
Џравда, поблизости нет ни одной стены...  Ђ,  была  не  была,  напишу  вот
здесь!
   € своей красной меловой лапкой он написал прЯмо на ноже гильотины:

   …ѓЋ ‚…‹€—…‘’‚Ћ ‹›‘, € ќ’Ћ - —€‘’Ђџ ЏђЂ‚„Ђ!

   ‡уд прошел, но –оппино с беспокойством заметил, что  лапка  укоротилась
чуть ли не на целый сантиметр.
   "“ менЯ и так не хватает одной лапки, - в тревоге подумал он. - …сли  Я
истрачу вторую на свои литературные упражнениЯ, как же Я буду ходить?"
   - Ќу пока что тебе помогу Я! - раздалсЯ за его спиной чей-то голос.
   Ѓудь это только голос, –оппино мог бы задать стрекача. Ќо у  обладателЯ
голоса оказалась еще и пара крепких рук, которые цепко ухватили его. ѓолос
и  руки  принадлежали  пожилой  синьоре  двухметрового  роста,   тощей   и
суровой...
   - ’етушка ЏанноккьЯ!
   - џ самаЯ, - прошипела стараЯ синьора. - € тебе придетсЯ отправитьсЯ со
мной. џ покажу тебе, как воровать ужин у моих  котов  и  писать  мелом  на
стенах!
   –оппино безропотно дал завернуть себЯ в плащ, тем более что  в  воротах
дворца поЯвились двое полицейских.
   "•орошо еще, что тетушка ЏанноккьЯ пришла раньше, - подумал –оппино.  -
‹учше угодить в ее плащ, чем в лапы „жакомоне".


   <b>ѓлава седьмаЯ, в которой –оппино дает уроки мЯуканьЯ</b>

   ’етушка ЏанноккьЯ принесла –оппино домой и пришила его  к  креслу.  „а,
да, взЯла нитку с иголкой и пришила, точно он был рисунком длЯ  вышиваниЯ.
Ђ прежде чем отрезать нитку, она сделала двойной узел, чтобы не  разошелсЯ
шов.
   - ’етушка ЏанноккьЯ, - сказал –оппино, стараЯсь видеть во  всем  только
веселую сторону, - вы бы хоть взЯли голубую нитку, она больше идет к  моей
расцветке! ќта  оранжеваЯ  просто  ужасна:  она  напоминает  парик  королЯ
„жакомоне.
   - Ќе будем говорить о париках, - отвечала тетушка ЏанноккьЯ, -  гораздо
важнее, чтобы ты сидел смирно и не улизнул от  менЯ,  как  вчера  вечером.
’акие звери, как ты, встречаютсЯ не часто, а от тебЯ Я жду многого.
   - џ самый обыкновенный котенок, - скромно заметил –оппино.
   - ’ы котенок, который мЯукает, а в наши дни таких  раз-два  и  обчелсЯ.
‚се коты стали лаЯть, как собаки, и, конечно же, у них ничего не  выходит,
потому что родились они не длЯ этого. џ же люблю кошек, а не собак. “ менЯ
семь котов. Ћни спЯт на кухне под умывальником. € всЯкий  раз,  когда  они
раскрывают рот, Я готова выгнать их на улицу. џ много раз пыталась научить
их мЯукать, но они совершенно не слушаютсЯ менЯ. Ќаверное, не  верЯт,  что
так надо.
   –оппино  почувствовал  симпатию  к  этой   старой   синьоре,   котораЯ,
несомненно, спасла его от полицейских и которой, видимо,  здорово  надоели
лающие коты.
   - Љак бы там ни было, -  продолжала  тетушка  ЏанноккьЯ,  -  котами  мы
займемсЯ завтра. Ќа сегоднЯ у нас есть дела поважнее.
   Ћна подошла к небольшому шкафчику и  достала  из  него  книгу.  –оппино
успел прочесть заголовок. Љнига называлась "’рактат о чистоте".
   - Ђ теперь, - заЯвила тетушка ЏанноккьЯ, удобно  устроившись  в  кресле
напротив –оппино,  -  Я  прочитаю  тебе  эту  книгу  от  первой  главы  до
последней.
   - ‘колько же в ней страниц, тетушка ЏанноккьЯ?
   - Ќе так уж много. ‚сего восемьсот двадцать четыре, включаЯ оглавление,
чтение которого мы отложим на завтра... €так,  "ѓлава  перваЯ.  Џочему  не
следует писать на стенах  свое  имЯ.  €мЯ  -  вещь  важнаЯ.  €менем  нужно
дорожить, оно даетсЯ не длЯ того, чтобы швырЯтьсЯ  им  направо  и  налево.
Ќарисуйте красивую картину, и тогда  вы  можете  поставить  под  ней  свою
подпись. ‘делайте хорошую статую, и на ее пьедестале ваше  имЯ  будет  как
нельзЯ более кстати. Џридумайте новую машину, и вы с полным правом  можете
назвать ее  своим  именем.  ’олько  те  люди,  которые  не  делают  ничего
полезного, пишут свое имЯ на заборах и стенах, потому что больше им некуда
его поставить..."
   - џ согласен с этим, - заЯвил –оппино. - Ќо ведь Я писал на  стенах  не
свое имЯ, а имЯ королЯ „жакомоне.
   - Њолчи и слушай! "ѓлава втораЯ. Џочему не нужно писать на стенах имена
своих друзей..."
   - “ менЯ есть только один друг, - сказал –оппино, - но теперь Я потерЯл
его. џ не хочу слушать эту главу, она слишком грустнаЯ...
   - •очешь или не хочешь, а придетсЯ слушать, потому что тебе  все  равно
даже не пошевелитьсЯ.
   Ќо в эту минуту зазвонил звонок,  и  тетушка  ЏанноккьЯ  встала,  чтобы
открыть дверь. ‚ошла девочка лет десЯти. Ћ том,  что  это  девочка,  можно
было догадатьсЯ только по ее прическе -  пучок  волос  наподобие  конского
хвоста, собранный на затылке. Ђ одета она была совсем  как  мальчишка:  на
ней были спортивные брюки и клетчатаЯ рубашка.
   - ђомолетта! - воскликнул –оппино вне себЯ от изумлениЯ.
   „евочка смотрела на него, словно хотела что-то припомнить.
   - ѓде мы с тобой встречались?
   - Љак это - где? ‚едь Я могу назвать тебЯ чуть ли не своей мамой!  ’ебе
ничего не напоминает моЯ расцветка?
   - Ћна напоминает мне кусочек мела, который Я взЯла однажды в школе...
   - ‚зЯла? - спросила тетушка ЏанноккьЯ.  -  Ђ  учительнице  ты  об  этом
сказала?
   - Ќе успела, - объЯснила ђомолетта. - Љак раз  в  это  времЯ  прозвенел
звонок на большую перемену.
   - Џревосходно, - сказал –оппино, -  можно  сказать,  что  Я  сын  этого
самого  школьного  мелка.  Џоэтому-то  Я  и  родилсЯ  таким   образованным
котенком: говорю, читаю, пишу, да еще и устный счет знаю. Љонечно, нарисуй
ты менЯ со всеми четырьмЯ лапками, Я был бы тебе еще больше благодарен, но
Я и так очень доволен.
   - џ тоже очень рада тебЯ видеть, -  улыбнулась  ђомолетта.  -  “  тебЯ,
наверное, есть что рассказать.
   - ‚се довольны, кроме менЯ, - вмешалась тетушка ЏанноккьЯ. -  Ќасколько
Я понимаю, вам обоим  невредно  послушать,  что  написано  в  этой  книге.
ђомолетта, садись сюда.
   „евочка подвинула кресло и,  скинув  туфли,  уютно  устроилась  в  нем.
’етушка ЏанноккьЯ принЯлась читать третью главу,  в  которой  объЯснЯлось,
почему не следует писать на стенах слова, оскорбительные длЯ прохожих.
   –оппино и ђомолетта слушали ее с большим вниманием.  –оппино  -  потому
что был пришит и ничего другого ему не оставалось, а  ђомолетта  -  потому
что Явно чего-то ждала, об этом можно было догадатьсЯ  по  ее  плутоватому
личику.
   „ойдЯ до десЯтой главы, тетушка ЏанноккьЯ стала позевывать. ‘перва  она
зевала раза два на каждой странице, потом зевки стали  учащатьсЯ:  три  на
страницу, четыре, потом по зевку на каждые  две  строчки...  по  зевку  на
строчку... по зевку на каждое слово... Ќаконец  последний  зевок,  который
был продолжительнее всех прочих, и, когда  рот  доброй  синьоры  закрылсЯ,
вместе с ним закрылись и ее глаза.
   - ‚от всегда так, - сказала ђомолетта, - дойдет  до  половины  книги  и
засыпает.
   - Ќеужели нужно ждать, пока она проснетсЯ? -  спросил  –оппино.  -  Ћна
пришила менЯ до того крепко, что, захоти Я зевнуть, Я бы  не  мог  открыть
рта. Ђ ведь мне нужно разыскать друга, которого Я не видел  со  вчерашнего
вечера.
   - Џоложись на менЯ, - сказала ђомолетта.
   Ћна взЯла маленькие ножницы и осторожно разрезала нитки,  которыми  был
пришит котенок, –оппино потЯнулсЯ, спрыгнул на пол,  походил  взад-вперед,
разминаЯ затекшие лапы, и наконец с удовольствием вздохнул.
   - ‘корее, - шепнула ђомолетта, - идем через кухню!
   ‚ кухне была кромешнаЯ тьма, и только в одном углу, примерно  там,  где
висел умывальник, блестело четырнадцать зеленых огоньков.
   - џ чувствую кошачий запах, - сказал  –оппино,  -  точнее,  Я  чувствую
запах семерых котов.
   - ќто тетины коты.
   ‘о стороны умывальника донеслось веселое фырканье.
   - Ѓратец, - сказал какой-то голос, - ты, видно, не только  хром,  но  и
слеп! Ќе видишь, что ли? ‚едь мы такие же собаки, как и ты!
   - ЋпЯть мне попались коты-лгуны! -  воскликнул  –оппино,  не  на  шутку
рассердившись. - ‚аше счастье, что мне некогда, а то бы вы познакомились с
моими когтЯми и живо бы научились мЯукать. € тетушка ЏанноккьЯ мне  только
спасибо сказала бы.
   - ѓав! ѓав! - хором возмутились все семеро котов.
   –оппино прихрамываЯ прошелсЯ по кухне и  свернулсЯ  клубком  под  самым
носом у своих единоплеменников.
   - ЊЯу! - с вызовом произнес он.
   ‘емеро котов были задеты за живое.
   - ‘лышали? - сказал самый маленький котенок. - Ћн умеет мЯукать!
   - „а, и длЯ собаки совсем неплохо.
   - ЊЯу! - повторил –оппино. - ЊЯу, мЯу, мЯу!
   - Ћн, наверное, работает  звукоподражателем  на  радио,  -  предположил
самый старый кот. - Ќе обращайте на него вниманиЯ. Ћн просто напрашиваетсЯ
на аплодисменты.
   - ЊЯу! - снова сказал –оппино.
   - Џо правде говорЯ, -  пробормотал  другой  кот,  -  Я  бы  тоже  хотел
помЯукать. …сли хотите знать, мне надоело лаЯть. Љаждый раз, когда Я  лаю,
менЯ охватывает такой страх, что шерсть становитсЯ дыбом.
   - ѓлупышка, - сказал –оппино, - чего же ты пугаешьсЯ? —то ты кот, а  не
собака?
   - Џожалуйста, без оскорблений!  •ватит  с  нас  и  того,  что  мы  тебЯ
слушаем. …ще неизвестно, кто ты такой.
   - џ такой же кот, как и вы!
   - ‘обака ты или кот, а помЯукать Я бы не отказалсЯ.
   - Ђ ты попробуй! - не отставал  –оппино.  -  ’ебе  понравитсЯ!  ‚о  рту
станет сладко, как...
   - Љак от молока, что дает нам тетушка ЏанноккьЯ?
   - ‚о сто раз слаще!
   - Џожалуй, Я бы попробовал... - сказал самый маленький котенок.
   - ЊЯу, мЯу, мЯу! - соблазнЯл их –оппино. - ‘мелее, братцы коты, учитесь
мЯукать!
   €  тут  ђомолетта,  хохотавшаЯ  до  слез,  вдруг  услышала,  как  самый
маленький котенок робко мЯукнул. ‚торой кот поддержал  его,  затем  к  ним
присоединилсЯ третий кот. € вскоре уже все семеро котов тетушки  Џанноккьи
замЯукали, словно семь расстроенных скрипок, а –оппино громче всех.
   - Ќу как?
   - € в самом деле сладко!
   - ‘лаще, чем молоко с сахаром!
   - ’ише! - вмешалась  ђомолетта.  -  …ще  разбудите  тетушку  Џанноккью.
Џойдем, –оппино!
   Ќо было уже поздно. ’етушка ЏанноккьЯ проснулась и уже стоЯла в  дверЯх
кухни. ™елкнул выключатель, и все увидели счастливое, мокрое от слез  лицо
старой синьоры.
   - Љисаньки вы мои! Ќаконец-то! Ќаконец-то замЯукали!
   –оппино  и  ђомолетта  были  уже  во  дворе.  Ђ  семеро  котов  сначала
растерЯлись, не понимаЯ,  что  означают  два  ручейка,  текущие  по  щекам
тетушки Џанноккьи, а потом замЯукали еще громче и один за другим выскочили
на улицу.
   ’етушка ЏанноккьЯ, утираЯ слезы, вышла вслед за ними.
   - “мницы! ‚от умницы! - повторЯла она в волнении.
   € коты отвечали ей:
   - ЊЯу!
   Ќо был у  этого  редкостного  спектаклЯ  еще  один  никому  не  видимый
зритель, синьор Љалимеро, хозЯин дома. —тобы получать с  жильцов  побольше
денег, жадный синьор сдавал внаем весь дом до  последней  комнаты,  а  сам
ютилсЯ на чердаке. Ќе раз Љалимеро запрещал тетушке  Џанноккье  держать  в
доме животных, но стараЯ синьора, разумеетсЯ, не обращала на это  никакого
вниманиЯ.
   - џ плачу за квартиру, - говорила она, - и плачу немало! Џоэтому Я могу
приглашать к себе кого угодно!
   „обрую часть своего времени синьор  Љалимеро  проводил  у  окошечка  на
чердаке, подсматриваЯ, что делают другие. Џоэтому-то он и  увидел  в  этот
вечер котов, услышал, как они  мЯукают  и  как  тетушка  ЏанноккьЯ  громко
хвалит их за это, без конца повторЯЯ:
   - ‚от умницы! ‚от молодцы!
   - „ожили! - возмутилсЯ Љалимеро, потираЯ руки. - ‚от зачем  эта  стараЯ
ведьма шатаетсЯ по  городу  и  подбирает  бездомных  котов.  Ћна  учит  их
мЯукать! Ќа этот раз Я покажу ей! џ сообщу об этом кому следует!
   Ћн закрыл окошечко, взЯл перо, бумагу, чернила и написал:
   "‘иньор главный  министр!  ЏроисходЯт  неслыханные  вещи,  подвергающие
терпение горожан тЯжелым испытаниЯм.  ‘иньора  тетушка  ЏанноккьЯ  сделала
то-то и то-то, и так далее и тому подобное".
   € подписалсЯ: "„руг лжи".
   Ћн вложил письмо в конверт и побежал опустить его в почтовый Ящик.
   Ђ возвращаЯсь домой, он, словно на беду, увидел и –оппино с ђомолеттой,
которые проделывали то, за что тетушка ЏанноккьЯ прочла бы им еще  десЯток
глав из своей книги.
   –оппино, как вы уже знаете, времЯ от времени испытывал невыносимый  зуд
в передней лапке, избавитьсЯ от которого он мог, лишь  написав  что-нибудь
на стене. € в этот момент он как  раз  "лечил"  свою  лапку,  а  ђомолетта
смотрела на него с завистью, потому что в кармане у нее не было ни кусочка
мела. € никто из них не заметил Љалимеро.
   Ћн же, едва увидев их, сразу заподозрил что-то неладное. Ћн притаилсЯ в
подворотне и смог таким образом безо всЯких помех прочесть новое заЯвление
–оппино, которое гласило;

   ‚ ’Ћ’ „…Ќњ, ЉЋѓ„Ђ ЉЋЉ€ ЌЂ—Ќ“’ Њџ“ЉЂ’њ,
   ЉЋђЋ‹ћ „†ЂЉЋЊЋЌ… Ќ…‘„ЋЃђЋ‚Ђ’њ!

   Ќе успели –оппино и ђомолетта уйти, как Љалимеро, потираЯ руки, побежал
домой и настрочил министру еще одно письмо:

   "‚аше превосходительство! ‘пешу донести вам, что авторы  оскорбительных
длЯ  нашего  королевства  настенных  надписей  живут  у  синьоры   тетушки
Џанноккьи. ќто ее племЯнница ђомолетта и одна из тех  собак,  которых  она
держит у  себЯ,  чтобы  вопреки  всем  законам  нашей  страны  обучить  их
мЯуканью.  “верен,  что  вы   соблаговолите   пожаловать   мне   обещанное
вознаграждение в сто тысЯч фальшивых талеров.
   Љалимеро „енежный Њешок".

   ’ем временем в соседнем переулке –оппино озабоченно  рассматривал  свою
лапку, котораЯ опЯть заметно укоротилась.
   - Ќужно найти какой-нибудь другой способ письма,  иначе  у  менЯ  скоро
останетсЯ только две лапки, - вздохнул он.
   - Џодожди-ка, - воскликнула ђомолетта, - как же Я раньше не догадалась!
’ут по соседству живет один художник. …го комнатка на чердаке  никогда  не
закрываетсЯ на замок, потому что художник беден  и  не  боитсЯ  воров.  ’ы
можешь пойти к нему и взЯть в долг какой-нибудь тюбик с краской  или  даже
целую коробку. Џойдем, Я покажу тебе дорогу, а потом вернусь домой,  иначе
тетушка ЏанноккьЯ будет беспокоитьсЯ.


   <b>ѓлава восьмаЯ, в которой знаменитый художник</b>
   <b>Ѓананито оставлЯет кисти и беретсЯ за нож</b>

   ‚ тот вечер художнику Ѓананито, что означает маленький банан, никак  не
удавалось заснуть. Ћн сидел один-одинешенек у себЯ на чердаке, смотрел  на
свои картины и грустно думал: "Ќикуда-то они, к сожалению, не  годЯтсЯ.  ‚
них Явно чего-то не хватает. € если б не это "что-то", они были бы  просто
великолепны. Ќо чего именно в них не хватает? ‚от загвоздка..."
   ‚ этот момент в окне поЯвилсЯ –оппино - он только что проделал изрЯдный
путь по крышам, рассчитываЯ войти в  дом  именно  таким  путем,  чтобы  не
беспокоить хозЯина.
   "Ћ, да мы еще не спим! - мЯукнул он про  себЯ.  -  ЏридетсЯ  подождать.
•удожник о чем-то задумалсЯ - не  буду  мешать  ему.  Ђ  потом,  когда  он
заснет, Я возьму у него в долг немного красок, так тихо, что  он  даже  не
заметит".
   € он  принЯлсЯ  разглЯдывать  картины  Ѓананито.  ’о,  что  он  увидел,
необычайно поразило его.
   "Џо-моему, - размышлЯл он, - на этих картинах что-то  лишнее.  Ќе  будь
здесь лишнего, это были бы вполне приличные картины.  Ќо  что  же  на  них
лишнее? Џожалуй,  слишком  много  ног!  “  этой  лошади,  например,  целых
тринадцать! Џодумать только - а у менЯ  всего  три...  Љроме  того,  здесь
слишком много носов: на том портрете, например, сразу три носа! Ќе завидую
Я этому синьору: если он схватит  насморк,  ему  потребуетсЯ  три  носовых
платка... Ќо художник, кажетсЯ, собираетсЯ что-то делать..."
   Ѓананито действительно поднЯлсЯ со скамейки.
   - Њожет быть, добавить зеленых тонов?.. - размышлЯл он вслух. - „а,  да
именно зеленого здесь и не хватает!
   Ћн взЯл тюбик, выдавил краску на  палитру  и  принЯлсЯ  класть  зеленые
мазки на все картины. Ћн выкрасил в зеленый цвет и лошадиные ноги, и  носы
синьора на портрете, и даже глаза какой-то синьорины  на  другой  картине,
причем глаз у нее было целых шесть - по три на каждой стороне лица.
   Џотом Ѓананито отступил на несколько шагов и  прищурилсЯ,  чтобы  лучше
рассмотреть результаты своей работы.
   - Ќет, нет, - вздохнул он, - видимо, дело в чем-то другом. Љартины, как
были, так и остались плохими.
   –оппино, сидевший на подоконнике, не услышал этих  слов,  зато  увидел,
как Ѓананито грустно качает головой.
   "Њогу поклЯстьсЯ, что он недоволен, - решил –оппино, - не  хотел  бы  Я
оказатьсЯ на месте  этой  шестиглавой  синьорины.  Љогда  у  нее  ослабнет
зрение, ей не хватит денег на очки..."
   Ѓананито между тем взЯл тюбик с другой краской, выдавил ее на палитру и
снова стал наносить мазки на  свои  картины,  прыгаЯ  вокруг  них,  словно
кузнечик.
   - †елтого!.. - бормотал он.  -  ѓотов  держать  пари,  что  здесь  мало
желтого!
   "‚от беда! - подумал –оппино. -  ‘ейчас  он  устроит  из  своих  картин
Яичницу..."
   Ќо тут Ѓананито бросил на пол палитру и кисть, стал в Ярости топтать их
ногами и рвать на себе волосы.
   "…сли он и дальше будет продолжать в  таком  же  духе,  -  мелькнуло  у
–оппино, - то станет  как  две  капли  воды  похож  на  королЯ  „жакомоне.
Ќаверное, надо успокоить его... Ђ вдруг  он  обидитсЯ?  „а  и  кому  нужны
кошачьи советы. Љ тому же, чтобы понЯть их, надо знать кошачий Язык..."
   Ѓананито наконец сжалилсЯ над своими волосами.
   - •ватит, - решил он. - ‚озьму-ка Я на  кухне  нож  и  изрежу  все  эти
картины на мелкие кусочки. ‚идно, не родилсЯ Я художником...
   Љухней у Ѓананито  называлсЯ  маленький  столик,  приютившийсЯ  в  углу
комнаты. Ќа нем стоЯли спиртовка,  старый  котелок,  сковородка,  тарелка,
лежали вилки, ложки и ножи. ‘толик стоЯл у самого окна, и –оппино пришлось
спрЯтатьсЯ за цветочный горшок, чтобы художник не увидел его. Ќо даже если
б котенок не спрЯталсЯ, Ѓананито все равно не заметил бы его, потому что в
глазах у него стоЯли крупные, как орех, слезы.
   "—то он собираетсЯ делать? - думал –оппино. - Ѓерет ложку...  Ќаверное,
проголодалсЯ. Ќет, кладет ложку  и  хватаетсЯ  за  нож...  „ело  принимает
опасный оборот. “ж не собираетсЯ ли он кого-нибудь убить?  Љого-нибудь  из
своих критиков... Ћткровенно говорЯ, ему бы следовало радоватьсЯ, что  его
картины так ужасны. ‚едь когда они попадут на  выставку,  люди  не  смогут
сказать правды, все станут называть их великолепными, и он заработает кучу
денег".
   Џока –оппино размышлЯл об этом, Ѓананито разыскал  точильный  камень  и
принЯлсЯ точить нож.
   - џ хочу, чтобы он был острым, как бритва! ’огда от  моих  произведений
не останетсЯ и следа!
   "…сли он решил кого-нибудь убить, - соображал  –оппино,  -  то,  видно,
хочет, чтобы удар был  смертельным.  Џозвольте,  позвольте...  Ђ  если  он
задумал  покончить  с  собой?!  Ќужно   что-то   делать...   Ќадо   что-то
предпринЯть!.. ЌельзЯ терЯть ни минуты! …сли в свое времЯ гуси спасли ђим,
по почему бы хромому котенку не спасти отчаЯвшегосЯ художника?"
   € наш маленький герой, громко мЯукаЯ, спрыгнул на пол.
   ‚ ту же минуту распахнулась  дверь  и  в  комнату  к  художнику  влетел
запыхавшийсЯ, вспотевший, покрытый пылью... “гадайте кто?
   - „жельсомино!
   - –оппино!
   - Љак Я рад, что снова вижу тебЯ!
   - ’ы ли это, мой дорогой –оппино?
   - Ќе веришь, так пересчитай мои лапы!
   € на глазах у  ошеломленного  художника  „жельсомино  и  –оппино  стали
обниматьсЯ и плЯсать от радости.
   Љаким образом наш певец попал  на  чердак  к  художнику  и  почему  это
случилось как раз в данную минуту - обо всем этом вы узнаете дальше.


   <b>ѓлава девЯтаЯ, в которой „жельсомино поет сначала в подвале,</b>
   <b>а потом в гостЯх у директора городского театра</b>

   „жельсомино, как вы помните, заснул в погребе прЯмо на  куче  углЯ.  Џо
правде говорЯ, постель эта была не слишком удобной, но когда люди  молоды,
они не обращают вниманиЯ на неудобства. € хотЯ острые куски углЯ впивались
ему в ребра, это не помешало „жельсомино крепко спать и  видеть  сны  один
лучше другого.
   ‚о сне „жельсомино принЯлсЯ напевать. “ некоторых людей бывает привычка
во сне разговаривать. “ „жельсомино была привычка во сне петь. Љогда же он
просыпалсЯ, то ничего не помнил. Ќаверное, его голос выкидывал с ним такие
шутки в отместку за молчание, к которому хозЯин принуждал его днем. ‚полне
возможно, что таким образом голос вознаграждал  себЯ  за  все  те  случаи,
когда „жельсомино не разрешал ему вырыватьсЯ на волю.
   Љак  бы  там  ни  было,  своим  пением  во  сне  „жельсомино  перебудил
полгорода.
   €з окон стали высовыватьсЯ возмущенные горожане:
   - Људа смотрит полициЯ? Ќеужели  никто  не  может  заставить  замолчать
этого пьЯнчугу?
   Џолицейские между тем обшарили все улицы, но так и не нашли никого.
   ’ем временем проснулсЯ и директор городского  театра,  который  жил  на
другом конце города, километрах в десЯти от подвала, где спал „жельсомино.
   - Љакой необыкновенный голос! - воскликнул  он.  -  ‚от  это  настоЯщий
тенор! €нтересно, откуда он взЯлсЯ? Ђх, если б мне удалось заполучить его,
мой театр ломилсЯ бы от публики! ќтот человек мог бы спасти менЯ!
   Ќадо сказать, что театр в этом городе переживал тЯжелые времена  и  был
накануне полного краха. Џевцов в ‘тране ‹гунов было не так уж много, и все
они считали, что петь нужно как можно хуже. € вот почему: когда  они  пели
хорошо, публика кричала: "“бирайсЯ вон! •ватит  выть!"  Ђ  если  они  пели
плохо, публика приходила в восторг и восклицала: "Ѓраво! Ѓрависсимо! Ѓис!"
€ певцы, разумеетсЯ, старались петь  как  можно  хуже,  лишь  бы  услышать
восторженные возгласы и аплодисменты публики.
   „иректор театра поспешно оделсЯ, вышел на улицу и направилсЯ  к  центру
города, откуда, как ему показалось, доносилсЯ голос. Ћднако  ему  пришлось
порЯдком помучитьсЯ, прежде чем он добралсЯ до цели.
   - Џо-моему, он поет в этом доме, - говорил он. - ѓотов поклЯстьсЯ,  что
голос доноситсЯ вон из того окошка наверху...
   —аса два носилсЯ директор театра по городу  в  поисках  необыкновенного
певца. Ќаконец,  полумертвый  от  усталости,  уже  готовый  отказатьсЯ  от
дальнейших поисков, он набрел  на  подвал,  в  котором  спал  „жельсомино.
Њожете себе представить, как он удивилсЯ, когда  при  слабом  свете  своей
зажигалки увидел, что обладатель необыкновенного голоса - паренек,  спЯщий
на куче углЯ.
   "…сли он во сне поет так хорошо, что же будет, когда  он  проснетсЯ?  -
подумал директор театра, потираЯ руки. - Џо всему видно, этот парень и  не
подозревает, что его горло - это настоЯщие золотые россыпи.  џ  стану  при
них единственным рудокопом и составлю себе состоЯние, не ударив пальцем  о
палец".
   Ћн разбудил „жельсомино и представилсЯ:
   - ЊенЯ зовут маэстро „омисоль. —тобы разыскать тебЯ,  Я  прошел  пешком
десЯть километров. ‡автра же вечером ты  непременно  должен  петь  в  моем
театре! Ђ теперь вставай и пойдем ко мне домой репетировать.
   „жельсомино пыталсЯ было отказатьсЯ. Ћн твердил, что  хочет  спать,  но
маэстро „омисоль пообещал уложить его на  двуспальную  кровать  с  пуховым
одеЯлом. „жельсомино заикнулсЯ было, что  никогда  не  училсЯ  музыке,  но
маэстро стал клЯстьсЯ,  что  с  таким  голосом,  как  у  него,  нет  нужды
разбиратьсЯ в нотах.
   Њежду тем голос „жельсомино тоже решил не терЯтьсЯ: "‘мелее!  ђазве  ты
забыл, что хочешь стать певцом? ‘оглашайсЯ! Њожет быть, это принесет  тебе
счастье".
   Њаэстро „омисоль положил конец разговорам, решительно взЯл  „жельсомино
за руку и силой потащил его за собой. Ћн привел его к себе домой,  сел  за
пианино, взЯл несколько аккордов и приказал:
   - Џой!
   - Њожет быть, лучше открыть окна? - робко предложил „жельсомино.
   - Ќет, нет, Я не хочу тревожить соседей.
   - Ђ что петь?
   - —то хочешь... Љакую-нибудь песенку... Ќу хотЯ бы из тех, что  поют  у
тебЯ в деревне...
   „жельсомино начал петь свою любимую  песенку,  которую  так  часто  пел
дома. Ћн старалсЯ петь как можно тише и не сводил глаз с  оконных  стекол.
’е звенели и каждую секунду готовы были вылететь.
   ‘текла уцелели, но в начале  второго  куплета  разбилась  люстра,  и  в
комнате стало темно.
   -  Џрекрасно!  -  воскликнул  маэстро  „омисоль,   зажигаЯ   свечу.   -
‚еликолепно! —удесно! ‚от уже  тридцать  лет,  как  в  этой  комнате  поют
тенора, и никому из них еще ни разу не  удавалось  разбить  даже  кофейной
чашечки!
   ‚ конце третьего куплета случилось то, чего так опасалсЯ „жельсомино, -
оконные стекла разделили участь люстры.  Њаэстро  „омисоль  вскочил  из-за
пианино и бросилсЯ обнимать „жельсомино.
   - Њой мальчик! - кричал он, чуть не плача от восторга. - џ вижу, что не
ошибсЯ! ’ы будешь самым великим  певцом  всех  времен!  ’олпы  поклонников
будут отвинчивать колеса твоего автомобилЯ, чтобы носить тебЯ на руках!
   - Ќо у менЯ нет автомобилЯ, - заметил „жельсомино.
   - “ тебЯ их будет десЯть, сто! “ тебЯ будет свой особый автомобиль  длЯ
каждого днЯ в году! Ѓлагодари судьбу за то, что  тебе  довелось  встретить
маэстро „омисолЯ! Ђ теперь спой-ка мне еще что-нибудь.
   „жельсомино заволновалсЯ. …ще бы -  впервые  в  жизни  он  слышал,  что
кому-то нравитсЯ его пение. Ќе в его привычках было задирать нос, но  ведь
похвала каждому приЯтна. Ћн спел еще одну песню и на этот раз  дал  своему
голосу чуть побольше свободы,  совсем  чуточку,  да  и  то  ненадолго.  Ќо
натворил он таких бед, что всем показалось, будто наступил конец света.
   ‚ соседних домах одно за другим повылетали все стекла.  ‹юди  испуганно
выглЯдывали из окон и кричали:
   - ‡емлетрЯсение! Љараул! Ќа помощь! ‘пасайсЯ кто может!
   ‘ пронзительным воем помчались пожарные машины. “лицы  запрудили  толпы
людей, устремившихсЯ за город. Њногие несли на руках плачущих ребЯтишек  и
толкали перед собой тележки, груженные домашним скарбом.
   Њаэстро „омисоль был вне себЯ от радости.
   - ѓрандиозно! €зумительно! Ќевиданно!
   Ћн расцеловал „жельсомино,  обвЯзал  ему  горла  теплым  шарфом,  чтобы
уберечь от сквознЯков, потом  усадил  за  стол  и  угостил  таким  обедом,
которым можно было бы накормить целый десЯток безработных.
   - …шь, сынок, ешь, - приговаривал он, - попробуй вот этого цыпленка. Ћн
хорошо укреплЯет верхние ноты.  €  вот  эта  бараньЯ  лопатка  тоже  очень
полезна. Ћт нее низкие ноты становЯтсЯ  мЯгкими  и  бархатистыми,  …шь!  ‘
сегоднЯшнего днЯ ты - мой гость! џ отведу тебе лучшую  комнату  в  доме  и
велю обить ее стены войлоком. ’ы сможешь  упражнЯтьсЯ  сколько  угодно,  и
никто тебЯ не услышит.
   „жельсомино очень хотелось выбежать на улицу и  успокоить  перепуганных
горожан или по крайней мере позвонить в пожарную  команду,  чтобы  они  не
носились понапрасну по городу. Ќо маэстро „омисоль и слышать  об  этом  не
хотел.
   - ‘иди,  сынок,  дома!  Џусть  себе  мечутсЯ!  ‚едь  тебе  пришлось  бы
заплатить за разбитые стекла, а у тебЯ пока нет ни сольдо. Ќе говорЯ уже о
том, что тебЯ могут арестовать. Ђ попадешь в  тюрьму,  тогда  прощай  твоЯ
музыкальнаЯ карьера!
   - Ђ что, если Я нечаЯнно сломаю ваш театр?
   „омисоль рассмеЯлсЯ:
   - ’еатры длЯ того и строЯтсЯ, чтобы певцы могли в них петь. ’еатрам  не
страшны не только голоса певцов, но даже бомбы. Ќу, теперь ложись спать, а
Я тем временем сочиню афишу и немедленно отнесу ее в типографию.


   <b>ѓлава десЯтаЯ, в которой „жельсомино выступает с концертом</b>

   Ќа следующее утро жители города увидели, что на  всех  углах  расклеены
вот такие афиши:

   ‘егоднЯ утром (но не сразу после захода солнца)
   самый скверный тенор на свете „†…‹њ‘ЋЊ€ЌЋ,
   обладающий ужасно противным голосом и закиданный
   тухлыми Яйцами во всех театрах Ђфрики и Ђмерики,
   не даст никакого концерта в городском театре.
   Џочтеннейшую публику просЯт не приходить.
   ‚ходные билеты ничего не стоЯт.

   ђазумеетсЯ, афишу  следовало  читать  наоборот,  и  горожане  прекрасно
понЯли все, что в ней было написано. "‡акиданный тухлыми Яйцами"  означало
-  "имевший  невероЯтный  успех",  а  под  выражением  "не  даст  никакого
концерта" нужно было понимать, что „жельсомино  начнет  свое  выступление,
едва зайдет солнце, то есть ровно в девЯть часов вечера.
   Џо правде говорЯ, „жельсомино не хотел, чтобы  в  афише  упоминалось  о
поездке в Ђмерику.
   - ‚едь Я там никогда не был! - протестовал он.
   - ‚от именно, - отвечал маэстро „омисоль, - значит,  это  ложь,  и  все
обстоит как нельзЯ лучше! …сли б ты  бывал  в  Ђмерике,  нам  пришлось  бы
написать, что ты ездил в Ђвстралию. ’аков закон. Ќо ты не думай о законах.
Ќа уме у тебЯ должно быть только пение.
   ‚ то утро, как помнЯт наши читатели, был взбудоражен весь  город  -  на
фасаде королевского дворца была обнаружена надпись –оппино.  Ќо  к  вечеру
все успокоились, и задолго до девЯти часов театр, как потом писали газеты,
"был пуст, как барабан". € это означало, что он ломилсЯ от публики.
   Ќароду действительно собралось очень много  -  все  надеЯлись  услышать
наконец настоЯщего певца. Љ тому же  маэстро  „омисоль,  чтобы  собрать  в
театр побольше публики, распустил по  городу  самые  невероЯтные  слухи  о
голосе „жельсомино.
   - ‡ахватите с собой побольше ваты, чтобы затыкать уши, - советовали  на
каждом  перекрестке   наемные   агенты   „омисолЯ,   -   у   этого   певца
преотвратительный голос, он доставлЯет поистине адские мучениЯ.
   -  Џредставьте  себе,  что  собралсЯ  десЯток  простуженных  дворнЯжек,
которые лают все сразу,  прибавьте  к  ним  сотню  кошек,  которым  кто-то
подпалил хвосты, смешайте все  это  с  воем  пожарной  сирены,  взболтайте
хорошенько, и вы получите некоторое представление о голосе „жельсомино.
   - Ћдним словом, чудовище?
   - ‘амое настоЯщее чудовище! …му следовало бы не в театре  выступать,  а
квакать в каком-нибудь болоте вместе с лЯгушками. Ќо  еще  лучше  было  бы
сунуть его в реку и приставить специального сторожа, чтобы  тот  не  давал
ему высунуть голову наружу.
   ‚се эти разговоры люди понимали, разумеетсЯ, наоборот, как и полагаетсЯ
в ‘тране ‹гунов. Ќеудивительно, что задолго до девЯти часов  вечера  театр
был набит битком.
   ђовно в девЯть в королевской ложе  поЯвилсЯ  его  величество  „жакомоне
Џервый. Ќа его голове гордо красовалсЯ  неизменный  оранжевый  парик.  ‚се
присутствующие в театре поднЯлись со своих мест, поклонились ему  и  снова
сели, стараЯсь не смотреть на его парик. Ќикто не отважилсЯ даже намекнуть
на утреннее происшествие, - все знали, что театр кишит шпионами, держащими
наготове свои записные книжки,  чтобы  записывать  все,  что  говоритсЯ  в
народе. „омисоль, который, глЯдЯ сквозь дырочку в занавесе, с  нетерпением
ожидал приезда королЯ, дал „жельсомино знак приготовитьсЯ, а сам прошел  в
оркестр. Ћн поднЯл дирижерскую палочку, и  раздались  звуки  национального
гимна ‘траны ‹гунов. ѓимн начиналсЯ словами:

   Џривет королю „жакомоне, привет!
   „а здравствует оранжевый цвет!

   ђазумеетсЯ, никто не позволил себе засмеЯтьсЯ. Ќекоторые потом клЯлись,
что „жакомоне в эту минуту слегка покраснел. Ќо в это трудно поверить, так
как король, чтобы казатьсЯ моложе, в тот вечер  покрыл  свое  лицо  густым
слоем пудры.
   …два „жельсомино вышел на  сцену,  как  агенты  „омисолЯ  засвистели  и
принЯлись кричать:
   - „олой „жельсомино!
   - “бирайсЯ выть в свою конуру!
   - Џошел петь в болото к лЯгушкам!
   „жельсомино терпеливо переждал, пока крики умолкнут, потом  прокашлЯлсЯ
и запел первую песню из своей программы. Ћн запел  самым  тихим  и  нежным
голосом, какой только смог извлечь из своего горла. Џри этом он  почти  не
разжимал губ, и издали казалось, что он поет с  закрытым  ртом.  ќто  была
простаЯ песенка, к