спел  справитьсЯ  с  выражением
лица. € ‘ерпилин, увидев его обыкновенное лицо  и  подумав:  "Џоказалось",
отвернулсЯ и стал смотреть на дорогу.


        23

   ‚ этот же самый день капитана медицинской службы ЋвсЯнникову ранило при
исполнении служебных обЯзанностей.
   ЋбстоЯтельства ранениЯ в другое времЯ показались бы  необычными,  но  в
эти дни наступлениЯ к таким обстоЯтельствам уже привыкли и в медсанбатах и
в госпиталЯх, куда то и дело попадали солдаты и офицеры, раненные во времЯ
передвижениЯ по дорогам при стычках с выходившими  из  окружениЯ  группами
немцев. ЋбстоЯтельства таких ранений то  и  дело  мелькали  в  медицинских
рапортичках, но когда ’ане самой пришлось столкнутьсЯ с  тем,  о  чем  она
столько слышала, все это вышло  так  неожиданно,  что  она  не  успела  ни
удивитьсЯ, ни опомнитьсЯ, как уже была ранена.
   Ћна ехала среди бела днЯ на грузовике из медсанбата. ‘идела в кабине  с
водителем, а сзади, в кузове, было восемь раненых и санитар.
   ђаненный в руку и в  лицо  лейтенант,  которого  ’анЯ  хотела  посадить
вместо себЯ в кабину, отказалсЯ и ехал вместе с другими ранеными в кузове.
…сли бы он не заупрЯмилсЯ, ’анЯ, наверно, была бы  убита  вместо  него.  €
вообще все могло бы выйти иначе. Љто знает как? Ђ в жизни все вышло  очень
просто и глупо. ’ак, во всЯком случае, казалось ей самой в  первые  минуты
после этого.
   “ грузовика спустил скат, а запаски не было. ‚одитель  сделал  уже  два
конца - снарЯды туда, раненых обратно - и не имел времени ее смонтировать.
…му пришлось снимать колесо, латать камеру и вдвоем  с  санитаром  ставить
колесо обратно. ‹ейтенант, раненный в руку и в лицо, сидел на заднем борту
грузовика  и,  высовываЯсь  из-под  брезента,  подавал  советы.  Ћстальные
раненые сидели и лежали в кузове, под брезентом, не вылезали оттуда.
   ’анЯ подошла к водителю  и  санитару.  ‘анитар  с  веселым  круглощеким
лицом, помогавший водителю монтировать скат, оказалсЯ старым знакомым. …ще
под ‘талинградом, когда отбили у немцев лагерь наших  военнопленных,  ’анЯ
вместе с этим санитаром оказывала первую помощь оставшимсЯ в живых и с тех
пор запомнила его фамилию: •ристофоров.
   ’анЯ стоЯла на дороге и смотрела, как водитель и •ристофоров  монтируют
скат, но потом, чувствуЯ себЯ бесполезной  -  водитель  и  так  злилсЯ  на
докучавшие ему советы  лейтенанта,  -  присела  на  подножку  грузовика  у
открытой дверцы кабины. „ень был жаркий, дверца  нагрелась  от  солнца,  и
’анЯ, прислонившись к ней плечом, чувствовала, какаЯ она теплаЯ.
   ‘идела и думала о том, что  теперь  нужно  порвать  лежавшее  у  нее  в
кармане письмо. ‡ачем оно после того, как уже все сказала?  Ћна  вспомнила
лицо ‘инцова и как он заслонилсЯ от ее слов своей  изуродованной  рукой  в
черной перчатке и, хотЯ только  что  перед  этим  курила,  снова  свернула
цигарку. € едва свернула, как сразу раздалось несколько слившихсЯ  громких
выстрелов.
   ‚одитель лежал плашмЯ на дороге около заднего колеса с гаечным ключом в
руке, а из лесу на дорогу выходили немцы с винтовками.
   Њожет быть, потому, что у нее  прЯмо  перед  глазами  лежал  на  дороге
водитель, ’анЯ, увидев выходивших из лесу немцев, вспомнила не о маленьком
трофейном "вальтере", висевшем у нее на  поЯсе,  а  о  немецком  автомате,
лежавшем сзади нее в кабине грузовика. ‚интовка  водителЯ  была  аккуратно
приспособлена в гнездах самодельными пружинками так, чтобы ее сразу  можно
было выхватить из этих гнезд над ветровым стеклом. Ђ этот лежавший на полу
кабины трофейный автомат, пока ехали, несколько раз попадал ’ане под ноги,
и водитель объЯснЯл ей, что и длЯ автомата сделает удобное гнездо,  только
не как длЯ винтовки - впереди, а справа, на дверце.
   ‚спомнив об этом автомате, лежавшем у нее за спиной, она дернула его  к
себе за ремень и, так не встав, продолжаЯ  почему-то  сидеть  на  подножке
грузовика, прижала автомат к животу и дала  из  него  очередь  по  немцам.
‘начала длинную - по всем, а потом успела еще одну,  короткую,  по  немцу,
подбежавшему совсем близко к  машине  и  замахнувшемусЯ  гранатой.  Ќе  их
немецкой - длинной, а какой-то другой, может быть нашей. Љогда  ’анЯ  дала
по нему  вторую  короткую  очередь,  немец  уже  бросил  гранату.  …й  так
показалось. ‘начала бросил, а уже потом упал. Ђ может, это было и не  так,
может, в него сначала попала ее очередь, а  потом  он  уже  не  бросил,  а
уронил гранату под колеса машины.
   Џод машиной раздалсЯ взрыв. ’аню встрЯхнуло и сбросило с подножки.  Ћна
больно ударилась обо что-то головой и, поднимаЯсь с земли, еще не  понЯла,
куда ранена: ей казалось, что в  голову.  Ќо  на  самом  деле  она  просто
ударилась головой и поцарапала лоб и щеку о борт грузовика, а ранена  была
осколком гранаты. Ћсколок вылетел снизу, из-под машины, пробил подножку  и
застрЯл у нее под ребром, выше почки и ниже легкого.
   ‚се это ей сказали уже потом, в госпитале,  после  операции,  объЯснЯЯ,
что она в сорочке родилась! €, наверное, были правы, если не считать всего
другого, что у нее было в жизни и о чем она знала, а они нет.
   “же поднЯвшись с земли, ’анЯ вспомнила про автомат и, нагибаЯсь за ним,
почувствовала боль в спине, от которой чуть не упала, но все-таки  поднЯла
его. Ћдин немец лежал совсем близко, головой к ней,  тот,  который  бросил
гранату. „ва других, в  которых  она  стрелЯла  первой  длинной  очередью,
лежали рЯдом около пнЯ, у самой дороги. € еще один, чуть подальше,  и  еще
дальше, в лесу, кто-то полусидел-полулежал ничком.
   ‚одитель по-прежнему лежал с гаечным ключом в руке, только  теперь  под
головой у него натекла лужа крови. ’огда не было, а сейчас  натекла.  €  с
грузовика из-под борта тоже капала кровь. Ђ борт был расщеплен  -  торчали
отколотые белые щепки.
   ‘зади, из-за грузовика, раздалсЯ выстрел. € ’анЯ, еще прижимаЯ к животу
автомат, про который она не знала, что он уже пустой, сделала шаг  вперед,
посмотрела направо и увидела, что  это,  прислонившись  плечом  к  заднему
борту грузовика, стрелЯет куда-то в лес  из  своей  винтовки  •ристофоров.
"Ќаверное, вдогонку немцам", - сообразила она. € пошла к нему.
   Ћн увидел ее, опустил винтовку и сказал:
   - “шли!
   “ ’ани было окровавленное лицо; •ристофоров подумал, что она  ранена  в
голову, и торопливо,  прислонив  винтовку  к  борту  грузовика,  полез  за
индивидуальным пакетом. Ќо ’анЯ, опЯть почувствовав сильную боль в  спине,
села на корточки над лежавшим у машины водителем и, приподнЯв его  голову,
понЯла, что он мертвый: пулЯ попала  ему  сзади,  прЯмо  в  мозжечок.  Ћна
опустила  его  голову  и,  все  еще  сидЯ  на  корточках,  повернулась   к
•ристофорову, который рвал зубами обертку индивидуального пакета.
   - Џосмотрите, что там, в кузове?
   € в эту минуту сзади них  затормозил  "студебеккер",  к  которому  была
прицеплена противотанковаЯ пушка.
   Џотом, на этом же "студебеккере", который отгонЯл пушку на ремонт,  они
добрались до госпиталЯ. “ их грузовика от  разрыва  гранаты,  оказываетсЯ,
был расколот картер. …сли б граната не попала  туда,  под  картер,  вообще
неизвестно, что было бы. Ђ как только ’аню ранило одним осколком,  да  еще
другим,  пробившим  снизу  кузов,  убило  лежавшего  по  этому   борту   в
беспамЯтстве тЯжелораненого. ’ак в беспамЯтстве и добило!
   Ђ все остальные раненые, ехавшие в кузове, оказались живы.  Љроме  того
лейтенанта, раненного в руку и в лицо, который сидел  на  заднем  борту  и
смотрел, как монтируют скат. …го немцы застрелили.
   Ђ в •ристофорова не попали. € он, схватив винтовку,  котораЯ  стоЯла  у
него под рукой, прислоненнаЯ к кузову,  стал  стрелЯть  в  немцев  и  убил
первым выстрелом, как потом оказалось, офицера,  капитана.  €  ’анЯ  убила
троих. € •ристофоров застрелил  еще  одного,  уже  в  спину,  когда  немцы
побежали назад.
   ‚ передовом госпитале, куда ’анЯ и так собиралась попасть по  служебным
делам, а теперь попала раненаЯ, хвалили обоих: и ее и •ристофорова. Џомимо
того, что они действительно не растерЯлись, они еще были оба свои, медики.
Ђ своих в таких случаЯх особенно хвалЯт. ‚роде им и воевать-то не положено
по штату, а вот пришлось - и не растерЯлись!
   Џока ’аню  готовили  к  операции,  зашел  начальник  госпиталЯ,  старый
военный врач, служивший еще в ту германскую войну. Ћна давно знала его, но
побаивалась и с трудом перебарывала себЯ, если приходилось спорить  с  ним
по службе из-за эвакуации раненых.
   Ћбычно сердитый,  на  этот  раз  он  пришел  такой  добрый,  прЯмо  как
дед-мороз, только бороды не хватало. ‘прашивал,  не  хочет  ли  она  перед
операцией глотнуть коньЯчку, - у него есть! Ќо она не захотела.
   Ђ потом стал говорить, что сегоднЯ же напишет релЯцию и на •ристофорова
и на нее.
   - Ћдно Љрасное ‡намЯ имеешь, будет и второе! € раненых защитила и  трех
немцев сама лично из автомата уложила! „аже трофейное оружие  освоила,  не
растерЯлась, повела из него огонь!
   ’анЯ в ответ сказала, что она знает этот автомат, у него только  отдача
сильнаЯ, а так он хороший. •отела добавить, что в своей жизни много раз  и
разбирала, и собирала этот автомат, и  стрелЯла  из  него,  когда  была  в
партизанской бригаде. Ќо потом не стала говорить об этом,  чтоб  не  вышло
так, словно она не просто объЯснЯет про автомат, а  хочет  еще  похвастать
своим прошлым, сверх того, за что ее и так сейчас все хвалЯт.
   Љогда услышала от начальника  госпиталЯ,  что  он  напишет  релЯцию,  с
удовольствием подумала, как, если правда наградЯт, будет носить два ордена
Љрасного ‡намени. —тобы кто-то из женщин носил два ордена Љрасного ‡намени
- она сама еще не видела. Ќаверно, у летчиц есть, а так не видела.
   †енщина-хирург, показываЯ ей после операции вынутый  осколок,  сказала,
что у нее просто-напросто счастливое ранение: осколок не маленький, прошел
бы чуть выше - порвал легкие, а чуть ниже - почку. Ђ он словно  специально
просунулсЯ, чтобы ничего не задеть. ђанение надо считать средней  тЯжести,
а могло - "сама понимаешь, что тебе объЯснЯть", -  сказала  женщина-хирург
и, держа пинцетом осколок, спросила:
   - Ћставить тебе на памЯть?
   - Ќу его, брось, - сказала ’анЯ.
   †енщина-хирург  была  та  самаЯ,  у  которой   ’анЯ   три   днЯ   назад
присутствовала на операции, когда умер на  столе  артиллерийский  капитан,
вспоминавший свою мать.
   ’огда плакала над тем капитаном, а сейчас радовалась, какое  счастливое
ранение у ’ани.
   Ђ ’анЯ,  еще  не  знаЯ,  какое  у  нее  счастливое  ранение,  когда  ее
собирались оперировать, вспомнила про того капитана и впервые за последние
дни подумала о своей матери.
   …й сделали операцию, а голову перевЯзывать не стали. Ќиже виска  просто
сорвало лоскут кожи, когда она ударилась головой о борт  машины.  Џромыли,
помазали и заклеили пластырем.
   „али немного отдохнуть после операции и вместе с другими  отправили  на
санитарной машине в тыл.
   ‡а вторую половину днЯ она вместе  с  другими  ранеными  совершила  тот
путь, который так хорошо знала по своей  работе  у  ђослЯкова,  тот  самый
путь,  за  которым  всегда  следила  сама,  чтобы  раненые   на   нем   не
задерживались.
   ‚ том, чтобы на этом пути не было никаких  проволочек,  в  сущности,  и
состоЯла почти всЯ ее служба на войне, начинаЯ со ‘талинграда. Ќо  теперь,
когда она проделывала этот путь раненой, он казалсЯ ей длиннее, чем  когда
она была врачом.
   ‚о втором эшелоне армии, в госпитале, куда она  попала  уже  к  вечеру,
хорошо знакомый ей начальник отделениЯ, прочитав историю болезни,  котораЯ
теперь следовала вместе с ’аней, сказал ей, что по характеру ранениЯ  хотЯ
и с натЯжкой, но можно сделать так, чтобы она  застрЯла  тут,  у  них,  не
выходЯ за пределы армии.
   - Ќе надо, - неожиданно длЯ него сказала ’анЯ. - Џусть как будет, так и
будет.
   - €мей в виду, через полчаса повезем  грузить  раненых  на  летучку,  и
тогда уже... - Ћн не договорил, было и так Ясно, что  если  из  санитарной
летучки попадешь  во  фронтовой  госпиталь,  а  оттуда  вывезут,  как  это
называетсЯ у медиков, в госпитальные базы внутренних районов, то вернешьсЯ
сюда не скоро, только после окончательного выздоровлениЯ.
   Ќачальник отделениЯ знал про ’аню, что  у  нее  здесь,  в  армии,  муж.
Џоэтому,  желаЯ  сделать  лучше,  готов  был  нарушить  общий  порЯдок.  €
удивилсЯ, когда ’анЯ так решительно отказалась от  этого.  Ќе  понЯл,  что
отказалась именно потому, что у нее здесь, в армии, был муж.
   ‘начала, после ранениЯ, она думала  о  другом:  радовалась,  что  жива,
переживала за убитых, особенно за водителЯ машины, с  которым  перед  этим
так хорошо ехали и разговаривали, думала  о  себе  и  о  том,  что  с  ней
случилось сейчас, только что. € лишь потом, после операции,  уже  по  пути
сюда, стала думать о том, что случилось с ней не сейчас, а до этого.
   ќто и заставило ее сказать "пусть будет, как будет". Ќадо было  только,
сказав это, так и сделать, не передумать за то времЯ, что  еще  оставалось
до отхода санитарной летучки. ѓлавное - найти в себе  силы  не  передумать
сейчас, а потом, когда уже поедешь в тыл, передумывать будет поздно.
   ѓосподи боже мой, конечно же она и  во  сне  не  видела,  что  все  это
случитсЯ именно сегоднЯ! € не  думала  об  этом.  €  не  хотела  этого.  Ђ
все-таки вышло так, словно подала ходатайство самой судьбе. ѓенералу тогда
не  решилась,  не  подала  ходатайства,  чтобы  ее   перевели   отсюда   в
какую-нибудь другую армию, а судьбе подала. €  судьба  распорЯдилась  так,
как нужно, и не отнЯла у нее при этом жизни,  а  только  ранила.  "ђанение
средней тЯжести..."
   ’анЯ с тоской вспомнила ‘инцова и шесть  нашивок  за  ранениЯ,  которые
были у него на гимнастерке, три - красные, три  -  золотые.  ‚сего  полднЯ
назад, там, у переправы через Ѓерезину,  когда  он  притЯнул  ее  к  себе,
поцеловал и хотел еще  раз,  а  она  оторвалась,  сказав  "неудобно",  она
увидела у него над правым карманом гимнастерки, прЯмо перед  глазами,  эти
нашивки и даже почему-то сосчитала их в тот момент, хотЯ хорошо знала, что
их шесть, а не пЯть и не семь, и знала все его ранениЯ,  за  которые  была
каждаЯ из этих нашивок. Ќе только слышала от него, а знала сама. ‡нала  на
ощупь и шрам на боку, выше третьего ребра, от первого ранениЯ, и шрам  под
волосами на голове - после второго, и шрам от третьего,  самого  тЯжелого,
от которого он чуть не умер, большой, на спине - от позвоночника до бедра;
все это было еще до нее, вернее, до того, как они стали вместе. Ђ его рука
- это уже потом, когда она уже была с ним.
   "Ѓыла с ним, была с ним", - беззвучно, печально повторЯла она про себЯ.
   ’анЯ знала, что там,  на  станции,  где  формировались  и  отправлЯлись
санитарные летучки, все  это  времЯ,  все  одиннадцать  дней  наступлениЯ,
работала ‡инаида. …е потому туда и послали, что она как раз подходила  длЯ
этого с ее  громким,  мужским  голосом  и  женской  неотвЯзной  заботой  о
раненых. ’ам, на станции, на  скорую  руку  сбивали  в  составы  порожнЯк,
только что освободившийсЯ от прибывших на фронт  грузов,  грузили  в  этот
порожнЯк заранее приготовленные нары, тюфЯки, одеЯла, прицеплЯли к составу
перевЯзочную,  кухню,  вагон  длЯ  медперсонала  и  гнали  без  проволочек
подальше от фронта, длЯ перегрузки в сортировочные эвакогоспитали.
   Џогрузкой раненых занималась ‡инаида, про  которую  говорили,  что  она
лучше любого другого находит общий Язык с военными железнодорожниками.
   ’анЯ  знала,  что  ‡инаида  и  сегоднЯ  должна  быть  там,  на  станции
снабжениЯ, но все-таки переспросила у начальника отделениЯ, там ли  доктор
Ѓарышева.
   - ’ам, как всегда. “видишь ее.
   ‡инаиду там, на станции, она увидела  сразу.  €  окликнула  издали,  но
слишком тихо, и та не услышала  и  пронеслась  мимо,  ругаЯсь  на  ходу  с
каким-то капитаном.
   Ђ второй раз увидела ‡инаиду лишь в последние минуты, когда лежала  уже
в теплушке у двери на положенном поверх сена  тюфЯке;  попросила  положить
себЯ поближе к двери,  чтобы,  когда  поедут,  видеть  дорогу,  если  даже
задвинут двери, смотреть хотЯ бы через щели.
   ’анЯ боЯлась, что так и не встретитсЯ с ‡инаидой,  но  этого  не  могло
случитьсЯ и не случилось, потому что ‡инаида обходила одну за  другой  все
теплушки, начинаЯ с хвоста, проверЯЯ, как разместили раненых.
   ’олько что на отдельной машине провезли какого-то летчика  и,  подвинув
других раненых, положили  в  теплушку.  ’анЯ  услышала,  как  ‡инаида  еще
издали, подходЯ к их теплушке, спросила:
   - ‹етчика положили, как Я сказала?
   € кто-то ответил:
   - ‚се сделано, положили.
   - Ќу, как? -  спросила  ‡инаида,  подходЯ  к  теплушке  и  обращаЯсь  к
летчику, лежавшему рЯдом с ’аней.
   - ‘пасибо, - сказал летчик.
   - ‚ыздоравливайте, - сказала ‡инаида и увидела ’аню, и лицо у нее  было
такое, словно она сейчас спросит: "Ђ ты что тут делаешь?"
   Ќо удивилась она, оказываетсЯ, не тому, что ’анЯ ранена,  а  тому,  что
лежит в этой теплушке. Ћна уже все впала про ’аню и  распорЯдилась,  чтобы
ее устроили рЯдом, в первый от паровоза вагон, к медикам, но кто-то что-то
напутал. ‡инаида  выругалась  и  только  после  этого  поцеловала  ’аню  и
виновато сказала, что теперь уже поздно.
   - Њне и так хорошо, - ответила ’анЯ.
   - ‡десь плечо короткое,  к  утру  уже  будете  на  месте,  -  пообещала
‡инаида. € вдруг спросила: - Џочему не осталась у нас  в  госпитале?  ’ебе
разрешили бы.
   - Ќе хочу, - сказала ’анЯ.
   Љогда ее прооперировали и перевЯзали, на нее снова надели  гимнастерку,
потому что  ранение  позволЯло  это,  и  ее  письмо,  написанное  ‘инцову,
по-прежнему лежало в кармане.
   Ќо сейчас, после того как она была ранена, ей уже не  хотелось  порвать
это письмо! ’еперь ей казалось, что  там,  на  переправе,  все  вышло  так
коротко, что ‘инцов мог не до конца понЯть ее. Ђ надо, чтобы он понЯл  все
до конца, иначе ему будет еще тЯжелее.  Џусть  лучше  прочтет  еще  и  это
письмо, раз оно написано...
   - Њне уже звонили из госпиталЯ про тебЯ,  у  менЯ  с  ними  телефон,  -
сказала ‡инаида, словно объЯснЯЯ, почему ничего не  расспрашивает  у  ’ани
про ее ранение. - ‡рЯ не осталась у них. ‘разу же напиши мне оттуда,  куда
попадешь.
   - •орошо, - сказала ’анЯ.
   €, отстегнув пуговицу на кармане гимнастерки, вынула письмо  и  оттого,
как вдруг трудно оказалось это сделать,  почувствовала,  какаЯ  она  стала
слабаЯ.
   - Ћтдай ‘инцову.
   - ’о самое? - спросила ‡инаида, хотЯ  уже  видела,  что  это  то  самое
письмо. …е поразило, что  ’анЯ  хочет  сейчас  отправить  ‘инцову  письмо,
которое написано давным-давно, когда все было по-другому, когда она еще не
была ранена.
   - Ћтдай ‘инцову, - повторила ’анЯ.
   - Ђ что еще?  Њожет,  припишешь,  хотЯ  бы  на  конверте?  џ  дам  тебе
карандаш. - ‡инаида стала рытьсЯ в планшетке.
   - Ќе надо, - сказала ’анЯ. - „обавь на словах, что  ничего  серьезного,
он тебе поверит.
   ‡инаида, хотЯ ей очень не нравилось, что придетсЯ отдавать ‘инцову  это
давно написанное письмо, взЯла его, не  сказав  больше  ни  слова.  ’олько
вздохнула и еще раз поцеловала ’аню.  “же  была  дана  команда  отправлЯть
состав, и сопровождавшие теплушки санитары стали изнутри закрывать двери.
   - ќй, дЯдЯ, не до конца, - сказал летчик.
   - Џоложено.
   - Њало что положено. „ушно будет.
   € усатый санитар послушалсЯ молоденького летчика, потому  что  это  был
летчик, и закрыл дверь теплушки не до конца,  и  поэтому,  когда  теплушка
тронулась, ’анЯ еще раз увидела ‡инаиду.
   ‡инаида говорила с ’аней так, словно ничего не случилось, а сейчас,  не
знаЯ, что ’анЯ ее видит, стоЯла и плакала.
   ЏолуоткрытаЯ дверь теплушки протащилась мимо ‡инаиды, мимо санитаров  и
железнодорожников, мимо только что выгруженных из этих же  самых  теплушек
штабелей снарЯдов, мимо разбитой водокачки и тоже разбитой кирпичной будки
с полустертой надписью "кипЯток".
   ’анЯ ехала в тыл после того, как с ней проделали все, что называетсЯ  в
медицинских документах  "первичной  обработкой".  …хала  рЯдом  с  другими
такими же, как и она, ранеными, лежавшими справа и слева от нее.
   ’ак она еще никогда не ездила. Љогда-то, после первого  ранениЯ,  когда
ее вывозили на Ѓольшую землю, она летела. € не на  санитарном  “-2,  а  на
обыкновенном, скрючившись в кабине позади  летчика.  Ђ  сейчас  впервые  в
жизни ехала на летучке и тоже рЯдом с летчиком, только раненым.
   ’анЯ лежала на животе - лежать так было удобнее,  меньше  чувствовалась
боль в спине - и смотрела сквозь приоткрытую дверь  теплушки  на  небыстро
проезжавшую мимо землю.
   ‡емлЯ эта была то живаЯ, то мертваЯ, то снова живаЯ. ’о воронки и кольЯ
с ржавой проволокой, то зеленые полЯ и дальний лес, и над лесом, до самого
верха теплушки, во весь проем темно-синее,  начинающее  чернеть  небо.  ’о
сброшенные с путей сгоревшие, исковерканные вагоны, разбитые путевые будки
с сорванными крышами, трубы от сгоревшего жильЯ,  то  выбегающие  к  самой
дороге курчавые березовые рощи, такие, словно  нет  и  не  было  на  свете
никакой войны...
   ‚се это чем-то походило на ее собственную жизнь, вернее, на ее ощущение
своей собственной жизни. Ћна вспомнила, как ‡инаида с  сомнением  брала  у
нее это давно написанное и заклеенное письмо, и подумала,  что  с  ‡инаиды
станетсЯ расклеить и прочесть его, не потому что любопытнаЯ, наоборот, она
не любопытнаЯ, а потому, что считает,  что  всегда  все  делает  так,  как
лучше. € если прочтет, может решить, что лучше не отдавать  письма,  и  не
отдаст, не знаЯ, что он все равно уже знает.
   ’анЯ вдруг представила себе, что она снова рЯдом с ‘инцовым, что ее  не
ранило и она еще в армии и они опЯть увиделись. € он говорит ей тем хорошо
знакомым ей, особенно спокойным голосом, которым  разговаривает,  когда  с
трудом держит себЯ в руках: "‡ачем  ты  мне  все  это  сказала?  Ќе  могла
подождать хотЯ бы, пока мы кончим наступать?" - "Ђ когда мы кончим?" - "Ќе
знаю когда, но когда-нибудь кончим. Ќе вечно же мы будем  наступать..."  -
"Ђ как же Я могла тебе  этого  не  сказать?  џ  должна  была  сказать!"  -
"Џочему?" - "Ђ почему Я должна знать все это одна? Џочему Я должна,  а  ты
нет?" - мысленно ответила она на его воображаемый вопрос, но ответила  уже
не в разговоре с ним, а про себЯ, потому что даже в воображаемом разговоре
не могла ему так ответить. Њогла только подумать.
   "‡начит, решила уехать от менЯ. € что ж ты будешь  делать?"  -  спросил
он. ‘просил снова вслух в том воображаемом ею разговоре.
   € она ответила ему тоже вслух, дерзко и даже грубо: "—то  буду  делать?
‡амуж выйду. ‡аконный муж у менЯ убит, а тебЯ теперь все равно что нет.  -
€ еще раз повторила: - ‡амуж выйду".
   €  самое  странное,  что  не  только  с  вызовом  сказала  это  в  том,
воображаемом разговоре,  но  и  действительно  подумала  сейчас  об  этом.
Џодумала серьезно и отчаЯнно, как о чем-то вдруг  ставившем  непреодолимую
преграду между ней и ‘инцовым, спасавшем не только ее от него, но и его от
нее. € после этого несколько минут лежала, уже не глЯдЯ в дверь  теплушки,
закрыв глаза.
   Ђ когда снова открыла их и увидела снова выбежавшую  к  самой  железной
дороге зеленую опушку леса, подумала о себе, что все это неправда, все то,
о чем она только что подумала как о спасении. Ќичего  этого  не  будет,  и
никакое это не спасение.
   "џ все равно буду в душе надеЯтьсЯ, что, если она не найдетсЯ, мы будем
опЯть с ним. „а, буду надеЯтьсЯ. Ќу и что? € кому какое до этого дело? ђаз
Я сразу, когда выпишусь, попрошусь на другой фронт, в другую армию и  буду
отдельно от него до конца войны, совсем в другом месте, никто уже не будет
иметь права требовать от менЯ еще чего-то. Њало ли на что Я  могу  в  душе
надеЯтьсЯ... ђаз не буду с ним, раз сама отказываюсь быть с ним - это  уже
будет мое дело!"
   Ћна вспомнила, что ее могли сегоднЯ убить, а она осталась  жива,  и  не
только осталась жива, но вдвоем с •ристофоровым спасла  от  смерти  других
людей. € растроганно подумала о себе как о человеке, только что  сделавшем
что-то очень хорошее и у которого поэтому у самого все должно быть хорошо.
€наче будет несправедливо.
   € в полном противоречии с  тЯжелыми  мыслЯми,  которые  только  что  ею
владели, бессмысленно подумала, что у них с ‘инцовым в  конце  концов  все
будет хорошо. Љак и почему будет хорошо и что должно произойти,  чтобы  им
снова стало хорошо, она сейчас уже не думала. Ћтбросила эти  вопросы  так,
словно кто-то вдруг дал ей на это право...
   Ћна лежала усталаЯ и притихшаЯ, ослабевшаЯ  от  потери  крови,  готоваЯ
вот-вот заснуть. ‚ вагонном проеме стало темно, санитар  закрыл  дверь  и,
пройдЯ в угол теплушки, присел и закурил там в уголке.
   Ђ летчик, лежавший рЯдом с ’аней, после того как санитар отошел от них,
тихо сказал ей:
   - Ђ Я вас помню. џ вас возил один раз.
   € ’анЯ тоже вспомнила, как она летела с этим летчиком  в  прошлом  году
зимой на “-2, когда нужно  было  срочно  доставить  кровь,  медикаменты  и
перевЯзочный  материал  в  один  из  медсанбатов,  оказавшийсЯ  тогда   на
несколько дней отрезанным вместе  со  всей  дивизией.  Ќе  удавалось  туда
проехать, можно было только лететь. € она  вызвалась  и  полетела  с  этим
летчиком.
   Ќо тогда он был одет по-зимнему, поэтому она его не сразу узнала.
   - —то с вами, доктор? - спросил летчик.
   - Ќемец напал на санитарную машину на дороге, - сказала ’анЯ. €  больше
ничего не добавила; ее клонило ко сну.
   - Ђ мне с земли ногу прострелили, -  сказал  летчик.  -  ‚озвращалсЯ  с
офицером свЯзи. …ле машину дотащил. ’олько сел,  подбегают,  говорЯт:  "Ќе
выключай мотора, члена ‚оенного совета повезешь". Ђ Я на вид вроде ничего,
сижу, а сапог полный крови!
   Ћн подвинулсЯ на своем тюфЯке ближе к ’ане и добавил тихо:
   - Љомандующего убили. —лен ‚оенного совета туда, на место полетел,  где
его убили. •отел со мной, а Я не смог.
   - Љак командующего? - ’анЯ даже не сразу понЯла. - Љакого командующего?
- повторила она, подумав, что, может  быть,  погиб  командующий  воздушной
армией, про которого - неизвестно, правда или нет, - но рассказывали,  что
он сам участвует в боевых вылетах. "Њожет, он погиб?" -  подумала  она.  -
Љакого командующего?
   - Љакого? ‘ерпилина. Љого же еще. …хал на машине,  и  немцы  из  засады
убили, - все так же вполголоса сказал летчик.


        24

   ’о, о чем ’анЯ услышала от летчика и чему в первую минуту не  поверила,
произошло  на  самом  деле,  только  не  так,  как  сказал  ей  летчик,  а
по-другому.
   ‘ерпилин не был убит из засады, а был смертельно ранен осколком снарЯда
в три часа днЯ третьего июлЯ, за Ѓерезиной, в районе —ервенЯ, сравнительно
далеко  от  передовой,  на  рокадной  полевой  дороге,  почти   у   самого
пересечениЯ ее с шоссе Њогилев - Њинск, и умер,  не  приходЯ  в  сознание,
через пЯтнадцать или двадцать минут после этого.  ’очнее  установить  было
некому, потому что, когда все это вышло, врача не оказалось. Ђ когда через
двадцать минут ‘ерпилина довезли до медсанбата и положили на  операционный
стол, он был уже мертв.
   Ќемецкий крупнокалиберный снарЯд разорвалсЯ на дороге,  между  машиной,
на которой ехал  командарм,  и  отставшим  от  нее  бронетранспортером.  ‚
бронетранспортер не попало ни одного осколка, а в "виллис" -  всего  один.
Ќо этот единственный осколок  пробил  заднюю  стенку  "виллиса",  пропорол
карту, которую в этот момент  держал  ‘инцов,  сидевший  позади  ‘ерпилина
вдвоем с заместителем начальника оперативного  отдела  Џрокудиным,  пробил
спинку переднего сиденьЯ "виллиса", попал в спину ‘ерпилину, вышел  наружу
спереди, ударилсЯ в передний щиток  и  уже  после  этого  удара  рикошетом
перебил кисть водителю ѓудкову.
   ‚ыстрел был одиночный. Ќемцы вели по дорогам беспокоЯщий огонь, но  как
раз на этой, все времЯ, пока ехали по ней, было тихо. Њашина  остановилась
не потому, что был смертельно ранен командарм - этого в первую секунду как
раз не заметили, -  а  потому,  что,  удержав  руль  одной  рукой.  ѓудков
закричал, поднЯл вверх другую, окровавленную, и круто затормозил - не  мог
дальше вести машину.
   Љогда машина затормозила, ‘ерпилин начал  валитьсЯ  вперед  и  вбок  из
"виллиса". ‘инцов едва успел прихватить его за плечи и  прижать  к  спинке
переднего сиденьЯ. ‚ первую секунду, когда ‘ерпилина бросило вперед  и  он
начал валитьсЯ, ‘инцов все еще не понЯл, что  случилось.  …му  показалось,
что командарма просто сильно трЯхнуло от слишком  резкого  торможениЯ.  €,
только  уже  крепко  обхватив  ‘ерпилина  руками,  прижав  его   бессильно
валившеесЯ тело к спинке сиденьЯ, понЯл, что  командующий  или  убит,  или
тЯжело ранен.
   ‚торой "виллис" со свЯзистами, шедший на этот раз  впереди,  заметил  и
разрыв снарЯда и остановку машины и сдал назад. Ћтставший бронетранспортер
остановилсЯ рЯдом.
   - ѓудков, в ту машину... ‚ыходи! Ђ ты -  за  руль!  -  крикнул  ‘инцов,
когда "виллис" со свЯзистами поравнЯлсЯ с их "виллисом".
   Љрикнул, продолжаЯ обнимать обеими руками обвисшее тело ‘ерпилина.
   ѓудков вылез,  держа  правой  рукой  окровавленную  левую  и  глЯдЯ  на
‘ерпилина, словно все еще не понимаЯ, что произошло. Ђ водитель со второго
"виллиса" вскочил на место ѓудкова, и ‘инцов крикнул ему "„авай,  вперед!"
таким голосом, что было Ясно: надо гнать вовсю.
   ’ак, гонЯ вовсю, проскочили метров пЯтьсот, пока  ‘инцов  не  приказал:
"‘топ!" Џока гнали эти пЯтьсот метров,  он  думал  только  об  одном,  что
‘ерпилина, если он еще жив, может добить вторым попаданием.  …сли  это  не
одиночный снарЯд, а огневой налет, надо выскочить как можно скорее из зоны
огнЯ, а все остальное - потом!
   Ѓронетранспортер шел сзади впритирку. ‘инцов увидел  это,  обернувшись.
‚торой "виллис" немного отстал; за рулем сидел командир рации.
   Љогда  остановились,  ‘инцов,   продолжаЯ   держать   тело   ‘ерпилина,
повернулсЯ к неподвижно сидевшему рЯдом, словно окаменевшему, Џрокудину:
   - „авай на рацию, сообщи в штаб, что тЯжело  ранен.  Ђ  мы  -  прЯмо  в
медсанбат. ’ут всего четыре километра. ‚ Џлесенки, где утром были, в этот.
Џередай по рации, чтоб туда главного хирурга армии  на  самолете  послали.
’ам у них площадка, можно сесть.
   Џрокудин, так и не сказав ни слова, вылез из "виллиса" и пошел к рации.
‚ такие  моменты  не  играет  роли,  кто  старше  по  званию.  Љто  первым
почувствовал в себе силы распорЯдитьсЯ, выйти из  состоЯниЯ  шока,  тот  и
распорЯжаетсЯ.
   “ ‘инцова мелькнула мысль так и довезти эти четыре километра ‘ерпилина,
как он сидит. Џосадить в ноги одного из автоматчиков, держать его и везти,
чтобы не стронуть. Ќо потом испугалсЯ, что так будет  хуже,  что  ‘ерпилин
может изойти кровью, и, когда Џрокудин пошел к рации, приказал подбежавшим
к "виллису" автоматчикам - класть на плащ-палатку! ‚ытащил ее из-под  себЯ
с сиденьЯ и бросил на траву.
   ‘ерпилина вынули и положили. Ћн слабо дышал. ‘овсем слабо, но  все-таки
дышал. ђаздираЯ зубами, приготовили сразу несколько индивидуальных пакетов
- все, сколько нашлось,  расстегнули  ремень  на  гимнастерке,  приподнЯли
раненого за плечи, подсовываЯ ему  под  лопатки  руки,  положили  с  обеих
сторон раны марлевые подушечки, обкрутили рану бинтами. ђана  кровоточила.
Љогда обвЯзывали, марлЯ сразу набухла от крови.
   ‘инцов приказал накидать шинели и все, что было при  себе  мЯгкого,  на
дно  бронетранспортера,  а  после  этого,   вшестером,   держа   за   краЯ
плащ-палатку, перенесли в бронетранспортер раненого. Џоложили и сразу  же,
не дожидаЯсь, когда тронетсЯ рациЯ, по которой еще только  свЯзывались  со
штабом, поехали в медсанбат.
   „орога впереди была известна, проезжали по ней и, где медсанбат, знали.
Ќо все-таки ‘инцов не осталсЯ там, в  бронетранспортере  с  ‘ерпилиным,  а
перешел обратно в "виллис" и сел впереди на его место показывать  водителю
дорогу, чтобы сгорЯча после всего происшедшего  не  потерЯть  времени,  не
заплутатьсЯ.
   ‚ этом медсанбате уже были сегоднЯ. ‚чера  командир  стрелкового  полка
подполковник евчук первым в армии взЯл в плен немецкого генерала. Ѓыл при
этом легко ранен и, попав  в  медсанбат,  просил  разрешениЯ  вернутьсЯ  в
строй. ‘ерпилин, когда ему доложили, велел, чтобы командира полка оставили
лечитьсЯ, но пообещал, что сам заедет вручить ему орден Љрасного  ‡намени.
"Џусть лежит и ждет в медсанбате".
   ’ак и  было  сделано.  ‡аехали  в  медсанбат,  ‘ерпилин  вручил  орден,
воспользовавшись случаем, поговорил с врачами; еще заметил, что  медсанбат
хорошо стоит, в удачном месте. Џри возможности и  медсанбаты  и  госпитали
первой линии так и надо располагать, чтобы где-нибудь поблизости или  луг,
или полЯнка, или хоть какаЯ-нибудь проплешина в лесу - “-2 посадить,  если
вдруг кого-то надо срочно привезти или вывезти. ‚сЯко бывает!
   ’огда ‘инцов и заметил то, о чем сказал теперь  Џрокудину,  -  что  там
есть куда посадить “-2. Ђ теперь сами ехали в этот медсанбат!
   ‘инцов  разрывалсЯ  между  двумЯ  желаниЯми  -   поскорей   доехать   и
поаккуратней везти ‘ерпилина. ђастрЯсешь - больше крови потерЯет. Ђ  позже
на пЯть минут  привезешь  -  опоздаешь  с  операцией,  может  из-за  этого
погибнуть. ‚ таких случаЯх неизвестно, что лучше, что хуже. ‚се-таки решил
ехать побыстрей, хотЯ каждый  раз,  когда  на  лесной  дороге  под  колеса
попадало какое-нибудь корневище, вздрагивал, словно его самого били  телом
о землю. €,  не  сознаваЯ  нелепости  того,  что  говорил,  несколько  раз
повторЯл водителю:
   - ‚ыжимай, выжимай сцепление, выжимай... —то ты дергаешь? -  как  будто
‘ерпилина везли в этой машине. •отЯ его везли на бронетранспортере  и  там
был другой водитель, который по-другому выжимал сцепление на этих ухабах.


   Џока человек жив - про него  никогда  не  говорЯт  "смертельно  ранен".
’олько задним  числом,  после  смерти.  Ђ  до  этого,  как  ни  безнадежно
положение, все равно говорЯт: тЯжело ранен.
   €менно так и сказал Ѓойко ‡ахарову, найдЯ его по телефону на  командном
пункте корпуса, откуда ‘ерпилин уехал меньше часа назад.
   ‡а десЯть минут перед  этим  Ѓойко  звонил  туда  же,  к  Њиронову,  и,
разговариваЯ с ‡ахаровым, спрашивал, где командарм. ‡ахаров ответил,  что,
прилетев на “-2 из дивизии, уже не  застал  ‘ерпилина,  тот  не  дождалсЯ,
уехал один к Љирпичникову. “знав, что командарм в  дороге,  Ѓойко  сказал,
что ничего сверхсрочного нет, позвонит  к  соседЯм,  когда  ‘ерпилин  туда
доедет.
   € вдруг снова позвонил. ‘ Њироновым говорить не  стал,  попросил  сразу
передать трубку члену ‚оенного совета, если он еще там, и без  предисловий
сказал по телефону то, что только что сам услышал по рации  от  Џрокудина:
"Џервый тЯжело ранен, находитсЯ без сознаниЯ, и его везут от места ранениЯ
на хутор Џлесенки". Ћт себЯ Ѓойко добавил, что хутор этот располагаетсЯ  в
треугольнике между дорогой Њогилев - Њинск, лесной дорогой  на  Ѓуйничи  и
опушкой урочища  ‚ербово.  "Љак  сообщил  Џрокудин,  там  есть  посадочнаЯ
площадка длЯ  “-2.  ѓлавному  хирургу  армии  уже  приказано  вылететь.  ‚
санитарное  управление  фронта  сейчас  звонЯт  одновременно  по   другому
телефону".
   ‡ахаров несколько секунд молчал, держа трубку. Њолчал и Ѓойко на другом
конце провода.
   - Љомандующему фронтом доложили? - спросил ‡ахаров.
   - Љак только закончу разговор с вами, доложу. “ менЯ все.
   - ‘ейчас полечу туда, раз там есть площадка, - сказал ‡ахаров. - “ менЯ
самолет здесь.
   - џсно, - сказал Ѓойко. € повторил: - “ менЯ все.
   Ќаверное, спешил доложить во фронт, да и как иначе, раз командарм выбыл
из строЯ, - должен сразу же брать командование на себЯ!
   ‡ахаров положил трубку и посмотрел на командира корпуса  Њиронова,  уже
понЯвшего, что произошло что-то чрезвычайное.
   - ѓде летчик? ‚ызывайте его, полечу, - сказал ‡ахаров.
   - ‚ы его покушать отпустили, - напомнил адъютант ‡ахарова.
   - Ѓеги за ним немедлЯ! - крикнул ‡ахаров. - Џусть  все  бросит  -  и  к
самолету. ‹етим!
   Ћн оглЯнулсЯ. ‚ палатке  кроме  них  был  офицер  оперативного  отдела,
наносивший на карту последнюю обстановку. ‚зЯв под руку Њиронова,  ‡ахаров
вышел из палатки. €, только отойдЯ несколько шагов, сказал:
   - Љомандарма тЯжело ранили. ‚езут сейчас в медсанбат в Џлесенки. Џолечу
туда.
   ‡а последние  дни  при  небольших  сравнительно  потерЯх  в  боЯх  было
особенно много всЯких случайностей из-за того, что  все  плотней  окружали
немцев, а те все отчаЯнней вырывались и мелкими  и  большими  группами.  €
летчики гибли, и офицеры  свЯзи,  и  самые  неожиданные  люди  оказывались
убитыми или раненными в самых неожиданных местах. Ќо сколько ни привыкай к
этому, а все равно с ‘ерпилиным - как обухом по голове.
   - Љак, где? - растерЯнно повторЯл ‡ахаров, идЯ  с  Њироновым  к  своему
стоЯвшему на краю полЯны "“-2". - ’олько что у тебЯ был. Љакой дорогой его
отправили? Ќе знаете, что у вас в собственном расположении  происходит!  -
не в силах сдержатьсЯ, крикнул ‡ахаров. - Џодвели командующего под пулю...
   Ѓойко не сказал ему  по  телефону,  как  ранен  ‘ерпилин,  но  ‡ахарову
почему-то казалось, что именно - под пулю.
   Њиронов стал объЯснЯть, что наоборот: это  едучи  к  нему,  командующий
спрЯмил, прибыл от соседа по дороге, котораЯ с утра обстреливалась.  Ђ  он
как раз отговорил ехать обратно  по  этой  дороге,  просил  не  спрЯмлЯть,
показал по  карте  объезд.  €  командующий,  уезжаЯ,  согласилсЯ,  сказал:
"‹адно, себе дороже. Ћбъедем".
   - ‚от и объехали! - горько сказал ‡ахаров, думаЯ о  том,  куда  все  же
ранен  ‘ерпилин,  какаЯ  это  рана,  если  сразу  -   без   сознаниЯ!   €,
содрогнувшись, впервые подумал: возможно, даже и убит, только не  захотели
сообщать открытым текстом.
   €, продолжаЯ идти об руку с  Њироновым,  которого,  как  взЯл,  так  от
растерЯнности и не отпускал, все сжимал  рукой  под  локоть,  услышал  над
головой стрекот самолета - на полЯнку садилсЯ еще один “-2.
   ‹етчика, с которым прилетел ‡ахаров, еще не  нашли.  ‡ахаров  вспомнил,
как, отпускаЯ, разрешил ему час отдохнуть. Њожет, и есть не пошел, а лежит
под деревом и спит. €щи его теперь!
   - Љто  это  прилетел,  как  думаешь?  -  спросил  ‡ахаров  у  Њиронова,
показываЯ на самолет, который чуть не задел при посадке за деревьЯ. - џ  с
ним полечу.
   - „олжно быть, мой оператор, в дивизию летал. „а, "восьмерка", наш... -
сказал Њиронов и заторопилсЯ навстречу самолету. - Њожет, и заправлЯть  не
надо... ’ут всего лететь-то минут двенадцать!
   Ќо когда подошли к  самолету,  оказалось,  что  лететь  нельзЯ.  ‹етчик
доложил, что его обстрелЯли с земли немцы,  ранили  в  ногу,  сапог  полон
крови; доложил смущенно, словно провинилсЯ.
   ќто был тот самый летчик, который  потом  сказал  ’ане,  что  ‘ерпилина
убили из засады. € кто его  знает,  может,  путаница  вышла  из-за  кем-то
услышанных слов ‡ахарова: "Џодвели под пулю!"
   ‡ахаров уже решил ехать на машине, уже крикнул водителю, чтоб  подгонЯл
"виллис", но в это времЯ прибежал летчик с другого “-2. Њинута ушла на то,
чтобы уточнить по карте расположение  медсанбата,  -  летчик  сказал,  что
найдет безо всЯких и сЯдет при  всех  случаЯх.  ‡ахаров  залез  в  кабину,
самолет поднЯлсЯ, развернулсЯ и пошел на северо-восток, к шоссе Њогилев  -
Њинск.
   ‹етели над лесом, на высоте двухсот метров. ‘верху было видно все то же
самое, на что ‡ахаров уже насмотрелсЯ сегоднЯ,  пока  летал  в  дивизию  и
обратно. ‘квозь кроны берез и елок тут и там были  видны  следы  немецкого
отступлениЯ и разгрома, все эти разбитые и искореженные машины,  брошенные
орудиЯ, минометы, снарЯжение, снарЯдные Ящики, неснЯтые, так и брошенные в
лесу палатки - следы  торопливо  покинутого  ночлега...  ‚се  это  пЯтнами
просматривалось по всему лесу, пока  летели  над  ним.  Џросматривалось  и
утром, когда летал до этого, и  сейчас.  ‚се  было  то  же  самое,  только
смотрел на все это совсем по-другому, чем с утра, - безрадостно, как будто
это уже ни к чему.
   Ќелепо, конечно. Љак так ни к чему? Ќичье ранение или  даже  смерть  не
может изменить ни того, что происходит, ни того  настроениЯ,  которое  все
равно есть и будет в армии от всего происходЯщего. Ќо уж там нелепо или не
нелепо, а сейчас, когда ‡ахаров летел,  ему  и  смотреть  на  все  это  не
хотелось!
   ‘амолет сильно закачало над лесом, один раз, казалось,  совсем  бросило
на верхушки берез. € ‡ахаров почему-то подумал о себе, ‘ерпилине и  ‹ьвове
и о том,  как  ‹ьвов  перед  началом  наступлениЯ,  по  сути  дела,  хотел
разъединить их с ‘ерпилиным. •отел, но не разъединил. Ђ теперь  вот  война
разъединЯет... ђаз тЯжело ранен - армией уже не командовать.  €  сразу  же
подумал о худшем: а вдруг не застану?
   Ќо, отбросив эту мысль, вытолкав ее из головы, словно она сама по  себе
была какой-то опасностью длЯ  жизни  ‘ерпилина,  принудил  себЯ  думать  о
делах.
   „ела сегоднЯ весь день шли как нельзЯ лучше, и  вдруг  именно  в  такой
день - такаЯ беда!
   Ќу, а в другой день, что  же,  это  не  беда  была  бы?  Ѓеда  дней  не
выбирает, когда приходит, тогда и приходит. „ень сегоднЯ хороший  не  тем,
что он легкий. Ќаоборот, день трудный. …ще с утра  понЯли  по  ожесточению
немцев, что густо их зацепили, много окружили.
   "‘осед слева как раз сегоднЯ легче пошел вперед.  Ђ  мы  тащим,  тащим,
заводим все глубже, и уже чувствуетсЯ, что всЯ рыба внутри, в бредне".
   ѓоворили об этом с ‘ерпилиным в  корпусе  у  Њиронова,  перед  тем  как
‡ахаров улетел в дивизию. ‘ерпилин  предполагал,  что,  возможно,  в  этом
бредн