фного батальона длЯ вас требовать не буду.
   €, помолчав, добавил:
   - Ќа снижении в звании настою. Ђ штрафного не ждите. Љогда вернетесь  в
строй, возьму командиром разведроты.
   - ’еперь из партии  исключат,  -  тихо  вздохнув,  потому  что  глубоко
вздыхать ему было больно, сказал Ѓарабанов.
   - ‚се равно возьму на разведроту, - сказал ‘ерпилин, совсем забыв в эту
минуту, что, скорее всего, он уже не будет командовать своей дивизией.
   - ‘емье комбата пол-аттестата своего отдам, - вдруг сказал Ѓарабанов. -
Љогда  после  операции  очнулсЯ,  загадал:  если  живой   останусь,   буду
переводить. ‡начит, такаЯ судьба! Ђ что,  -  помолчав,  прибавил  он  так,
словно ‘ерпилин собиралсЯ возразить ему, - Я холостой, и матери нет.
   Ћ женщине, стоЯвшей там, у машины, на дороге, он даже  и  не  вспомнил.
"Ќе жена и женой не будет", - подумал ‘ерпилин.
   - ‹адно, поправлЯйтесь.
   Ќо Ѓарабанов задержал его взглЯдом.
   - …сли хотите, сами напишите жене комбата, что Я в его смерти  виноват.
Џусть знает.
   - Ќе буду, - сказал ‘ерпилин. - …сли напишу, аттестат от вас не примет.
   Ћн понЯл, что слова Ѓарабанова об аттестате не просто минутный порыв, а
зарок на всю войну, зарок, от которого, даже если потом будет  жалеть,  не
откажетсЯ...
   ‚ылезаЯ из машины, ‘ерпилин снова близко увидел  лицо  военврача  ‘они,
как он сейчас мысленно назвал ее. Ћна уже заправила поседевшую прЯдь волос
под ушанку, и лицо ее казалось теперь моложе.
   "Ђ счастьЯ все равно у тебЯ не будет", - с сочувствием  к  ней  подумал
‘ерпилин  и,  уже  собираЯсь  повернутьсЯ  и  ехать,   вспомнил,   что   в
барабановском полку ночью будет бой и надо предвидеть потери.
   - „оставите майора в госпиталь, - сказал  он  военврачу,  -  и  немедлЯ
возвращайтесь в полк. ЏредстоЯт боевые действиЯ.
   Џриехав в штаб дивизии, ‘ерпилин прошел прЯмо к Џикину.  Џикин  был  не
один: у него сидел командир артиллерийского полка.
   - Ќу как, товарищ генерал? -  тревожно  спросил  Џикин.  Ћн  знал,  что
‘ерпилин уезжал в армию, но не знал зачем, думал, что из-за Ѓарабанова.
   - Ќичего, все нормально, -  сказал  ‘ерпилин,  еще  в  дороге  решивший
никому, даже Џикину, до окончаниЯ боЯ не говорить о том, что его  вызывают
в Њоскву.
   - Ѓережной полчаса  назад  вернулсЯ  и  поехал  прЯмо  в  полк,  просил
передать, что будет там, - сказал Џикин.
   ‘ерпилин кивнул.
   - “видимсЯ. ‘ам поеду туда. „окладывайте ваши предложениЯ.
   Џикин стал докладывать, мЯгко  опускаЯ  остро  отточенный  карандаш  на
образцово  вычерченную  схемку  и   времЯ   от   времени   поглЯдываЯ   на
артиллериста, подчеркиваЯ этим, что они работали над предложениЯми вместе.
   Џоложив в основу еще утром оговоренный с ‘ерпилиным общий замысел  боЯ,
он теперь подпирал его всей необходимой бухгалтерией войны.
   - Џревосходно, ѓеннадий Ќиколаевич, благодарю. ‚ек бы служить  с  таким
начальником штаба.
   Џохвала была приЯтна Џикину, но что-то в голосе  ‘ерпилина  насторожило
его, и он долгим, внимательным взглЯдом посмотрел  на  командира  дивизии,
ничего, однако, не спросив.
   "„а, хорошо понимаем друг друга,  -  подумал  ‘ерпилин,  -  даже  когда
молчим, понимаем. Љак-то будет у менЯ с  Ѓатюком,  если,  конечно,  будет.
Љрест предстоит тЯжелый, но насколько тЯжелый? ‚от в чем вопрос".
   Џо дороге в полк, куда ‘ерпилин захватил с  собой  артиллериста,  зашел
разговор  о  расходе   снарЯдов.   Ђртиллерист   жалсЯ:   в   предчувствии
предстоЯщего наступлениЯ не хотел расходовать  на  частную  задачу  ничего
сверх строго необходимого. ‚друг потом не пополнЯт до нормы!
   - Ќе жмотничайте! -  сердито  сказал  ‘ерпилин.  -  Ќочью  на  снарЯдах
пожмотничали, а людей потерЯли.
   - џ не жмотничал, - возразил артиллерист. - “ нас огнЯ не запрашивали.
   - ’о-то и оно, что не запрашивали. “ вас огнЯ не запрашивали, а людей в
огонь бросили и сожгли. ЊаскируемсЯ,  говорим  про  пехоту  по  телефонам:
спички, палочки! Ќемцы, если не полные дураки, давно  это  кодирование  не
хуже нас с вами знают.  Ђ  если  вдуматьсЯ,  то  даже  и  длЯ  кода  слова
какие-то, черт их  знает,  скверные:  "‘пички,  палочки..."  ‘ами  себЯ  к
равнодушию приучаем!
   Ћн помолчал и строго сказал артиллеристу,  что  обеспечить  предстоЯщий
бой сверхметким огнем - дело его совести. Ѓатальон и так уже понес потери.
Ђ  у  солдата,  когда  он  в  атаку  поднЯлсЯ,  щита  нет.  Џолушубок,  да
гимнастерка, да нательное белье, а под нательным бельем - тело, а  в  него
пулЯ летит.
   - ‚аша поддержка огнем - вот и весь его щит. „ругого щита у него нет.
   - ’оварищ генерал, по-моему... - обиженно начал артиллерист.
   - Џо-вашему, по-вашему...  Џо-вашему,  вы  хороший  командир  полка,  и
по-моему тоже - хороший. Џотому и  делюсь  с  вами  мыслЯми,  считаю,  что
поймете менЯ.
   - ‚се будет сделано, товарищ генерал, - сказал артиллерист.  -  ’олько,
откровенно говорЯ, боюсь, но пополнЯт комплект перед большим наступлением.
   - Љак ни трудно, а пополнЯт, - уверенно сказал ‘ерпилин.
   Ћн и в самом деле был уверен в этом. ‘о ‘талинградом пора кончать. •отЯ
другие  фронты  продолжают  успешно  наступать,  но  их   силы   тоже   не
безграничны; чем дальше  они  уходЯт  на  запад,  тем  острее  потребность
высвободить в помощь им те семь армий, что занЯты  здесь,  в  тылу  вокруг
‘талинграда.
   ‘ерпилин подумал о завершении ‘талинградской операции как о реальном  и
теперь уже недалеком будущем.  „лЯ  него,  ‘ерпилина,  это  будет  третьим
кругом его жизни на войне: первый - от Њогилева и до выхода  из  окружениЯ
под …льней, второй - под Њосквой, от назначениЯ на дивизию  и  до  снЯтиЯ,
третий завершитсЯ здесь, в ‘талинграде. Ђ  потом  -  пополнениЯ,  эшелоны,
переброска на другие фронты - начнетсЯ новый круг, четвертый.
   "€ этот четвертый круг..." Ћн снова подумал о жене.
   „а, конечно, она просила, чтобы ему ничего не сообщали. Ђ ему  все-таки
сообщили. Ћна как-то однажды сказала ему, что если ей судьба  умереть,  то
лучше, чтобы это случилось, когда его не будет рЯдом. € он знал,  что  она
сказала тогда правду. †елание избавить  его  от  тЯжести  своих  последних
минут у нее сильнее желаниЯ видеть его, потому что она  любит  его  больше
себЯ, и это не слова, которые часто говорЯт друг  другу  люди,  а  так  на
самом деле.
   Љогда ‘ерпилин вместе с артиллеристом добралсЯ в полк и вошел в  бывшую
барабановскую землЯнку, где теперь хозЯйничал ’уманЯн, тот поднЯлсЯ  из-за
стола и, прикрыв рукой трубку, попросил у ‘ерпилина разрешениЯ  договорить
по телефону.
   - ‘ зам по тылу говорю, товарищ генерал, насчет маскхалатов.
   ‘ерпилин кивнул.  ђазговор  был  нужный.  Ћн  сам  приказал  собрать  и
подбросить в полк маскхалаты, чтобы хватило на всех,  кто  пойдет  сегоднЯ
ночью в атаку.
   „оговорив  по  телефону,  ’уманЯн  доложил  обстановку:   о   сделанных
приготовлениЯх и о том, что в полку находитсЯ Ѓережной.
   - Џрибыл час назад и сразу  пошел  в  батальон  ’араховского.  •отел  Я
задержать его до темноты, по дороге одиночные мины кладут. ‘егоднЯ  одного
свЯзиста ранило, но... - ’уманЯн, не договорив, пожал плечами.
   †ест был понЯтен без слов. Ѓережной, как всегда, не послушалсЯ.
   - ‚от и Я схожу туда, поглЯжу на людей, - сказал ‘ерпилин.
   Ћн еще по дороге в полк решил  заранее  побывать  в  обоих  батальонах,
которым предстоЯло ночью наступать, охватываЯ с двух сторон высоту.
   - џ уже докладывал вам, товарищ генерал, туда замполит пошел, -  сказал
’уманЯн, не одобрЯЯ решениЯ ‘ерпилина.
   - ’ем лучше, - сказал ‘ерпилин,  -  а  то  мы  с  ним  сегоднЯ  еще  не
виделись.
   - ђазрешите вас сопровождать? - недовольно спросил ’уманЯн.
   Ћн только что сам вернулсЯ оттуда, куда собиралсЯ идти  ‘ерпилин,  и  у
него не было ни малейшего желаниЯ идти туда снова. Ќо не предложить  этого
не мог.
   - Ќе надо, - сказал ‘ерпилин.  -  Ћставайтесь  здесь  с  артиллеристом,
сверьте его и ваши данные. Ђ Я в батальонах долго не  пробуду,  через  два
часа вернусь.
   ‘опровождали ‘ерпилина в батальон двое: молодой,  недавно  прибывший  в
дивизию лейтенант, помощник начальника штаба полка по разведке, и  Џтицын,
ординарец ‘ерпилина.
   ‚ воздухе начинало чуть-чуть  сереть,  и  ‘ерпилин,  когда  они  прошли
полпути, метров шестьсот, подумал, что возвращатьсЯ из батальона он  будет
уже в темноте. †дать ее,  чтобы  идти  в  батальон,  ему  так  же,  как  и
Ѓережному, не позволЯло времЯ, но мысль, что на обратном  пути  они  будут
проходить это открытое место уже в темноте, была ему приЯтна.
   ЋдиночнаЯ мина хлопнула впереди, поднЯв столб дыма и  снега.  €  шедший
сзади  ‘ерпилина  ординарец  Џтицын  зашагал  так  близко,  что   ‘ерпилин
почувствовал на затылке его дыхание.
   Џтицын попал к нему в  ординарцы  случайно.  ‚  августовских  боЯх  под
большой бомбежкой Џтицын вместе с несколькими другими ушедшими с передовой
солдатами  был  задержан  в  расположении   командного   пункта   дивизии.
Ќастаивали на том, чтобы всех их отдать под трибунал, но ‘ерпилин, узнав о
них  уже  к  вечеру,  когда  общаЯ  обстановка  улучшилась,  захотел   сам
посмотреть на беглецов - не имел привычки рубить сплеча.
   Џтицын обратил на себЯ его внимание  понурым  видом  и  густой,  седой,
давно не бритой щетиной. €з-за этой щетины он казалсЯ почти стариком.
   ‘ерпилин спросил, какого он года. Ћказалось, что 1895-го - ровесник.
   ‘ерпилин распорЯдилсЯ всех остальных на первый случай отправить обратно
на передовую, а Џтицына взЯл к себе в ординарцы, вместо  убитого  накануне
при бомбежке.
   - ‹ично проверю, что вы за человек, - сказал он Џтицыну, -  а  еще  раз
драпанете, лично и застрелю.
   ’ак Џтицын и осталсЯ у ‘ерпилина в ординарцах.  „рапать  он  больше  не
пробовал, а своей неговорливостью и абсолютной честностью  -  качеством  в
ординарце немаловажным - пришелсЯ ‘ерпилину по душе.
   ‘ерпилин считал, что этому  немолодому  и  многосемейному  солдату,  по
гражданской специальности счетоводу, сам бог велел быть ординарцем. ‚се же
семьЯ - семь душ, а быть убитым в ординарцах меньше шансов, чем в роте.
   —то касаетсЯ храбрости, то Џтицын был не храбрее и не трусливее других,
человек как человек. ЃоЯзнь смерти  внешне  выражалась  у  него  только  в
одном: под огнем Џтицын старалсЯ держатьсЯ впритирку к ‘ерпилину,  в  душе
считаЯ, что генерала не убьет.
   ‚от и сейчас он начал наступать на  пЯтки  ‘ерпилину  и  рассмешил  его
этим.
   ‹ейтенант шел на несколько шагов впереди. ‚дали хлопнула еще одна мина,
и ‘ерпилин заметил, как у лейтенанта дернулось плечо.
   "„а, вот так: когда-нибудь рванет такаЯ случайнаЯ мина на двести метров
ближе и накроет рабов божьих, всех заодно, не разбираЯ званий",  -  помимо
воли подумал ‘ерпилин. Ќе хотел думать, а подумал.
   ’ам, впереди, в Њоскве, завтра предстоЯло только горе. Ђ все же  мысль,
что можно не дожить и до этого, показалась тЯжелой.
   ‚ трехстах метрах, там, куда они шли, совсем рЯдом с командным  пунктом
батальона, хлопнула третьЯ мина.
   "Ќе в твоем Ѓугре сейчас суть дела", - вспомнил ‘ерпилин  слова  Ѓатюка
и, вздохнув, прибавив шаг, подумал, что все-таки сегоднЯ суть дела  именно
в этом Ѓугре и он перестал бы быть самим собой, если  бы  поступил  иначе,
чем он поступил.


        5

   ‚    передней    штурманской    кабине     легкого     бомбардировщика,
переоборудованного под самолет фельдсвЯзи, носовые пулеметы были снЯты, но
оставшиесЯ после них прорези были заделаны ненадежно, и  встречный  воздух
врывалсЯ сквозь швы.
   ‘ерпилина, подоспевшего в последнюю минуту, когда уже запустили моторы,
впихнули в кабину снизу, защелкнули под ногами крышку люка, и он втиснулсЯ
третьим между двумЯ  фельдъегерЯми,  везшими  в  Њоскву  секретную  почту.
”ельдъегерЯ тоже мерзли, несмотрЯ на свои тулупы и валенки. ЌельзЯ было ни
повернутьсЯ, ни подвинутьсЯ, и от этой неподвижности  было  еще  холоднее.
•орошо, что он все же успел. …ще минута - и пришлось бы ждать до завтра.
   ‘амолет  шел  низко.  ‡а  дрожавшим  плексигласом  фонарЯ  были   видны
подробности заметенной необъЯтными снегами земли. ‚росшие в  снег  избы  с
прЯмо стоЯвшими морозными дымами, серые по белому  санные  дороги,  черные
пЯтна  прорубей  с  цепочками  следов,  товарные  составы  с  обледенелыми
крышами, водокачка с  козлиной  ледЯной  бородой...  Ќа  земле  было  тоже
холодно.
   ‘ерпилин несколько раз чувствовал,  что,  несмотрЯ  на  холод,  вот-вот
заснет. Ќо каждый раз не позволЯл себе этого, боЯсь поморозитьсЯ.
   ‘ерпилина беспокоило: вдруг летчик не  успеет  по  времени  засветло  в
Њоскву и заночует по дороге. ’олько когда справа под крылом прошла ђЯзань,
он успокоилсЯ: между ђЯзанью и Њосквой садитьсЯ было некуда.
   ЌочнаЯ операциЯ сошла благополучно. Ѓугор окружили и взЯли, захватив на
нем сорок пленных. –ену пришлось заплатить довольно дорогую: были  убитые,
и раненые, и обмороженные. ’ого недавно  прибывшего  лейтенанта  из  штаба
полка, что провожал ‘ерпилина в батальон, убило миной в самом  конце  боЯ,
когда он, беднЯга, наверное, уже думал, что все обошлось. ‘амому ‘ерпилину
осколком той же мины рассекло  у  плеча  рукав  полушубка.  Ћтдать  зашить
полушубок не было времени, а сменить на другой не захотел: привык к этому,
так и летел в нем. ‚ дырку лез холод.
   …сли бы не встревожившаЯ немцев вылазка Ѓарабанова, потери могли быть и
меньше. Ќо в общем-то, учитываЯ результат, они были из  тех,  что  зовутсЯ
оправданными, и ‘ерпилин не переживал их; только вдруг вспомнил об  убитом
прЯмо на глазах молоденьком лейтенанте: собиралсЯ  начать  жизнь  с  этого
боЯ, а вместо того кончил на нем.
   ‘амолет шел почти на бреющем, и от  этого  возникало  ощущение  большой
скорости, хотЯ скорость длЯ такого типа машин  была  недостаточнаЯ.  Љогда
создали,  назвали  ‘Ѓ  -  скоростной  бомбардировщик.  Њеркой  были  тогда
собственные, теперь уже устарелые истребители - ‘Ѓ мог уходить от  них.  Ђ
на поверку выЯснилось, что "мессершмитты" запросто догонЯют и жгут его. ’е
немногие, что уцелели, доживают свой век, как этот, - в фельдсвЯзи. Ќачали
войну, по  сути  дела,  без  серьезного  современного  бомбардировщика.  €
сколько из-за этого голов сложено и в  воздухе  и  на  земле  -  один  бог
ведает!
   ‚о фронтовой газете, лежавшей в кармане полушубка, он посмотрел  только
первую страницу.  ђазгибать  и  переворачивать  не  хватило  терпениЯ:  не
слушались замерзшие пальцы. Ќа первой странице было  напечатано  вчерашнее
сообщение €нформбюро: на юге мы занЯли столицу Љалмыкии ќлисту, ’ормосин и
станицу Ќижне-ЉурмоЯрскую - все важные  пункты  и  уже  далеко,  почти  на
полпути от ‘талинграда к ђостову.
   Џосле двух дней молчаниЯ снова упоминалось  о  наступательных  боЯх  на
‘еверном Љавказе. ‡начит, наступление продолжалось и там.  Ќа  –ентральном
фронте взЯты ‚еликие ‹уки. ’рудно представить  себе,  какого  размаха  там
наступление, но Ясно одно: немцам не дают снЯть оттуда, с севера, резервы.
   Ћт сознаниЯ, что вот уже полтора месЯца, как мы гоним немцев, было если
не легче, то как-то проще думать о собственном горе. Њеньше от  этого  оно
не становилось, нет! Ќо было ощущение, что есть нечто выше и больше  всего
остального и больше твоей собственной смерти, если б сегоднЯ  ночью  ты  и
тот лейтенант поменЯлись местами, и больше той смерти,  навстречу  которой
ты ехал...
   "Ќавстречу или вдогонку?" - подумал он, не в силах теперь,  подлетаЯ  к
Њоскве, избавитьсЯ от мысли, что эти сутки, на которые он задержалсЯ, быть
может, уже все переменили в его жизни, что хотЯ он летит, еще думаЯ что-то
сказать и что-то услышать, но на самом деле все кончилось и он  уже  много
часов живет на свете один, совсем один...
   ‘амолет пошел на посадку, впереди,  в  темноте,  мелькнуло  два  слабых
посадочных огнЯ. ‘амолет трЯхнуло и снова рвануло вверх.
   - Џромазал! - возбужденно крикнул фельдъегерь. - Ќочевать,  сволочь,  в
Њоскве хочет, а ты, как пешка, пропадай!.. - Ћн испуганно выругалсЯ.
   - Ќичего... как в прошлый раз, сЯдет, - отозвалсЯ второй фельдъегерь.
   ‹етчик  заложил  крутой  вираж  и  снова  резко   пошел   на   посадку.
”ельдъегерь, сидевший справа, молчал, вцепившись рукой в колено ‘ерпилина.
Ђ сидевший слева еще раз повторил: "Ќичего, сЯдет", - напрЯженным  голосом
человека, сознающего опасность, но изо всех сил старающегосЯ не  поддатьсЯ
страху.
   "‘ейчас разобьемсЯ", - вздрогнув от этого голоса, подумал ‘ерпилин.
   ‘амолет ударилсЯ о  землю,  подпрыгнул,  вновь  ударилсЯ  и  покатилсЯ,
продолжаЯ содрогатьсЯ и прыгать.
   - €звините, товарищ генерал, - сказал фельдъегерь, снимаЯ руку с колена
‘ерпилина.
   Љогда уже вылезли из самолета  и  пошли  по  летному  полю  к  дежурке,
шагавший рЯдом с ‘ерпилиным невидимый в темноте летчик сказал:
   - Џлохо содержат летное поле... ‘колько раз им говорили!
   - ђаз времЯ  вышло,  надо  было  в  ђЯзани  заночевать,  -  сказал  тот
фельдъегерь, который при посадке успокаивал себЯ: "Ќичего, сЯдет". - Ђ  ты
всегда как чумной.
   - ЃоитсЯ, что жена с кем-нибудь без него переночует, - отозвалсЯ второй
фельдъегерь.
   - Ќичего Я не боюсь, - рассердилсЯ летчик. - „аже  таких  дураков,  как
ты, возить не боюсь. ‘тараешьсЯ длЯ вас днем и ночью, потому что  спешите,
а вы еще недовольны.
   - ‘пешим, да не на тот свет, - сказал фельдъегерь.
   ‚  дежурке  было  неправдоподобно  тепло.  ђастираЯ  замерзшие  пальцы,
‘ерпилин попросил оперативного дежурного позвонить  в  ѓенштаб  -  вызвать
машину.
   - Ќе такое быстрое дело,  -  сказал  оперативный  дежурный,  берЯсь  за
телефон. - Ђ может, вы с фельдсвЯзью подъедете? €х машина уже  дожидаетсЯ,
- кивнул он на фельдъегерей. - …сли вам в ѓенштаб, так они прЯмо туда.
   - Њне в район Ђкадемии ”рунзе, - сказал ‘ерпилин. - Ќо все равно.
   Њашина шла долго и несколько раз  буксовала  на  открытых  местах,  где
снегом перемело дорогу. ”ельдъегерЯ выскакивали и толкали машину. ‘ерпилин
не вылезал. Ћн промерз так, что зуб на зуб не попадал,  да  и  фельдъегерЯ
были ражие ребЯта.
   Џоследние полчаса ехали быстрее. ”ельдъегерЯ, сидевшие сзади ‘ерпилина,
разговаривали о своих делах. Ћ каком-то сослуживце, который  откручиваетсЯ
от дежурств,  боитсЯ  летать,  о  другом,  которого  сбили  позавчера  над
‹адогой, и о том, придетсЯ или не придетсЯ завтра лететь снова...
   Љогда доехали до центра, ‘ерпилин приказал остановить машину  у  метро,
считаЯ неудобным задерживать фельдъегерей с почтой.
   ‚ метро было тепло и людно, и эта людность поразила его.  ‚есной  сорок
второго года, когда он последний раз ехал в метро, народу в  эти  же  часы
было куда меньше.
   ‘оседи по вагону говорили и о войне и  не  о  войне,  но  в  памЯти  от
непривычки застревало именно то, что не о войне. Љакой-то высокий  человек
в шлЯпе, с пунцовыми большими ушами, висЯ на поручнЯх и пьЯно нагибаЯсь  к
сидевшей перед ним хорошенькой женщине, говорил о совершеннейшей ерунде, о
том, что какой-то Љолпаков вовсе не такой уж царь и бог,  за  какого  себЯ
выдает, и что если она хочет, то можно и  без  всЯкого  Љолпакова  поехать
завтра в парники и достать там зеленого луку и  шампинионов  -  он  так  и
выговаривал "шампиЌ€Ћнов", а женщина, слушаЯ его, виновато смотрела  мимо,
в сторону ‘ерпилина, и в том, как она смотрела  и  какаЯ  неловкость  была
написана на ее лице, - в этом все-таки была война.
   Ђ рЯдом с ‘ерпилиным - он сидел полуобернувшись и не  видел  их  -  две
женщины, судЯ по голосам, немолодые, говорили о какой-то слесарше, котораЯ
за починку парового отоплениЯ просит два кило черного,  а  за  полтора  не
хочет и слышать. Ћдна из женщин ругала ее, а другаЯ  оправдывала,  говорЯ,
что у слесарши тоже дети. € в этом далеком от войны разговоре,  и  в  "два
кило черного", и в том, что не слесарь, а слесарша, тоже была война.
   Ћт метро до дома ‘ерпилин шел пешком. ел, ни о чем  свЯзно  не  думаЯ,
только все прибавлЯЯ и прибавлЯЯ шагу. …сли бы были силы, он  побежал  бы,
но сил уже не было.
   ЏоднЯвшись по темной лестнице на третий этаж, он пошарил  на  привычном
месте  звонок,  не  нашел  и  постучал  кулаком.  „верь  открыла  женщина,
показавшаЯсЯ ему незнакомой.
   ‘ерпилин спросил первое, что пришло в голову: "‚ы врач?" -  но  тут  же
понЯл, что она не врач. Ќа женщине был бумазейный халат, она  одной  рукой
придерживала его на  груди,  а  в  другой  держала  сковородку  с  жареной
картошкой.
   ‘ерпилин все еще не понЯл, кто эта женщина, понЯл только одно: не  врач
- и пошел мимо нее к дверЯм своей комнаты.
   - Ќету ее! - вскрикнула женщина и, не  выпускаЯ  сковородку,  рванулась
вслед за ‘ерпилиным и схватила его за рукав полушубка так, словно не могла
допустить, чтобы он вошел в свою комнату. € от этого  ее  порыва  ‘ерпилин
понЯл: умерла... ‚ыпустил ручку двери,  повернулсЯ  и  посмотрел  в  глаза
женщине.
   - Љогда? - только и спросил он.
   - ‚чера в госпиталь увезли, днем, - сказала женщина.
   ‘ерпилин опустилсЯ на стоЯвший у стены сундук и,  чувствуЯ,  что  плохо
владеет  собой,  задрожавшими  пальцами  полез  в  карман   полушубка   за
папиросами.
   - Џравду говорите?
   - Љонечно, - сказала женщина. - Ђ вы что подумали? - €  по  его  глазам
понЯла, что он подумал. - Ќет, нет,  наоборот.  ‚чера  днем  лучше  стало,
потому и в госпиталь решили свезти, там же уход, врачи, а тут только  одна
сестра медицинскаЯ да Я... - Ћна говорила  это,  все  еще  держа  в  руках
сковородку.
   €з кухни вышел мальчик лет четырнадцати и встал рЯдом с ней.
   - €ди поешь, - сказала женщина, протЯгиваЯ мальчику сковородку.
   Њальчик перехватил ручку сковородки  полой  куртки  и  понес  ее  в  ту
дальнюю комнату, где когда-то раньше был кабинет ‘ерпилина  и  где  теперь
жили эти люди.
   ’олько тут ‘ерпилин понЯл и кто эта женщина, и кто  этот  мальчик:  это
были соседи по квартире, въехавшие сюда по ордеру в тридцать седьмом году,
когда его посадили, а ‚алентину …горовну уплотнили, оставив одну  из  трех
комнат. Ћн знал и фамилию соседей - Џриваловы, знал и мужа  этой  женщины,
преподавателЯ академии майора Џривалова, который  сейчас  был  на  фронте.
‡нал и эту женщину, и этого мальчика. ‚идел их лет шесть назад, когда  они
жили здесь, в этом  же  дворе,  только  в  другом  подъезде,  в  маленькой
комнате. Ќо сейчас, если б не догадалсЯ, кто  они,  не  узнал  бы.  ’огда,
шесть лет назад, этот мальчик был маленьким, а женщина молодой. ‘ тех  пор
‘ерпилин не видел их: в начало  войны  они  были  в  отъезде,  а  потом  в
эвакуации, и их комнаты стоЯли запертыми, а  два  месЯца  назад  ‚алентина
…горовна написала, что они вернулись и что она очень дружно живет  с  этой
женщиной, Њарией Ђлександровной, и ее сыном, кажетсЯ, ѓришей...
   - ‚ каком госпитале? -  несколько  раз  подрЯд  затЯнувшись  папиросой,
спросил ‘ерпилин.
   - ‚ ’имирЯзевской академии. ’ам госпиталь теперь. ‡наете где?
   - ‡наю. ‹ежал, - сказал ‘ерпилин. - ’елефон работает?
   - ђаботает.
   ‘ерпилин подошел к висевшему на стене телефону и,  вытащив  из  кармана
записную книжку, набрал номер €вана Ђлексеевича.
   Ђдъютант  ответил,  что  генерал-лейтенанта  нет,  ушел  на  доклад,  и
осведомилсЯ, кто спрашивает.
   - ѓенерал-майор ‘ерпилин.
   - ѓде же вы, товарищ генерал? - сказал адъютант. - Њы вас  второй  день
ждем. Људа машину прислать, вы с какого аэродрома звоните?
   - ‘ квартиры, - сказал ‘ерпилин.
   - ‚ысылаю машину, - сказал адъютант.
   - ‡апишите адрес.
   - Ќе надо. ѓенерал-лейтенант ездил к вашей супруге, шофер адрес знает.
   - џ до госпиталЯ доеду и верну машину, - сказал ‘ерпилин.
   - Ќе надо, товарищ генерал,  -  сказал  адъютант,  -  генерал-лейтенант
приказал сказать: сколько вам  нужно,  столько  и  держите.  ’олько  потом
позвоните, он приказал, чтобы вы позвонили...
   - Ќе в курсе дела, как положение моей жены? - спросил ‘ерпилин.
   -  ‚  тринадцать  часов  по  приказанию  генерал-лейтенанта  звонил   в
госпиталь, сообщили, что без перемен. ‘ейчас еще позвоню, товарищ генерал.
   - Ќе надо, - сказал ‘ерпилин. Ћн уже не хотел слышать от других  ничего
- ни плохого, ни хорошего, хотел ехать сам и видеть своими глазами.
   Ћн положил трубку и повернулсЯ к женщине:
   - €звините, ЊариЯ Ђлександровна, не сразу узнал вас.
   - „а уж... - сказала женщина, и лицо  ее  исказилось  так,  словно  она
готова была заплакать.
   ‘ерпилин с удивлением взглЯнул на нее. Ќеужели она так чувствительна  к
тому, что переменилась и постарела, или он так грубо это сказал?
   - ѓоды идут, старею, памЯть  уже  не  та,  -  сказал  он,  считаЯ,  что
поправлЯет этим неловко сказанное.
   Ќо женщина словно и не слышала его слов.
   - Љак ‚алентина …горовна? —то говорЯт?
   - ѓоворЯт, без перемен.
   ‘ерпилин зажег папиросу от папиросы и  поискал  глазами,  куда  бросить
окурок.
   - Ѓросайте на пол, все равно  подметать  буду,  -  сказала  женщина.  -
‘анитары были вчера, натоптали. Ђ у менЯ убирать просто уж сил не было.  -
‹ицо ее снова исказилось, и подбородок задрожал. Ќо она и на этот  раз  не
заплакала.
   ‘ерпилин взЯлсЯ за ручку двери своей комнаты. Ќо дверь не открылась.
   - “ менЯ ключ, - сказала женщина. - џ еще не прибралась там. Љ нам пока
зайдите.
   Ћна женским чутьем ощутила, что не надо пускать сейчас этого человека в
комнату, откуда увезли его жену, где  все  так  и  осталось  неприбранным,
разоренным, - лишнЯЯ боль. ‡ачем она, когда еще столько ее будет!
   - Њашина скоро придет, - сказал ‘ерпилин, взглЯнув на часы.  -  џ  вниз
спущусь.
   - Ќу хоть на десЯть минут, что ж внизу-то мерзнуть?
   ‘ерпилин подумал - ей может показатьсЯ, что он не хочет заходить в свой
бывший кабинет. Ћн сказал: "•орошо", - и, скинув полушубок, прошел за  нею
в комнату.
   Њальчик сидел за  столом,  подперев  рукой  щеку,  и  ел  со  сковороды
картошку. ‚ комнате все было по-другому. „ругие обои,  другие  вещи,  даже
другой пол, покрытый линолеумом.
   Ћн скользнул  взглЯдом  по  стенам.  Џоследнее,  шестилетней  давности,
воспоминание, свЯзанное с этой комнатой, было из тех, что не  переступишь:
раскрытые шкафы, перевернутаЯ  вверх  дном  и  распоротаЯ  тахта,  стол  с
выброшенными на  пол  Ящиками,  на  столе  горой  письма  и  бумаги,  пол,
заваленный  книгами,  -  в  них  тоже  рылись:  искали,  не  заложены   ли
какие-нибудь документы...
   Ћн сел за стол рЯдом с мальчиком,  увидел  напротив  на  стене  портрет
Џривалова, новый, военного времени, в полковничьей форме, с двумЯ орденами
Љрасного ‡намени, которых у него тогда, до войны, не было,  и,  отвлекшись
от собственных тЯжелых  мыслей,  весело  сказал,  положив  руку  на  плечо
мальчика:
   - ‚от видишь, тебЯ и мать не узнал, а батьку  сразу  узнал,  совсем  не
переменилсЯ €ван ’ерентьевич... - ќто он добавил, поворачиваЯсь к женщине,
и,  только  договорив  до  конца,  понЯл  все  случившеесЯ  по  ее   лицу,
изуродованному последней, безнадежной попыткой удержатьсЯ от рыданий.  Ћна
боком опустилась на стул и, разведЯ в стороны руки, упала головой на стол,
заплакала.
   Њальчик высвободил плечо из-под забытой на нем руки ‘ерпилина, встал  и
заходи по комнате, кусаЯ бледные губы.
   ‘ерпилин, который в первую секунду хотел что-то сделать, сказать, может
быть, коснутьсЯ плеча женщины, встретив взглЯд  мальчика,  почувствовал  в
этом взглЯде предупреждение: "Џожалуйста, ничего  не  надо  делать,  будет
только хуже. ђаз уж вы все равно сказали ей это, теперь не надо, ничего не
надо..."
   ‘ерпилин молчал и смотрел  на  висевший  прЯмо  напротив  него  портрет
покойного полковника Џривалова. Њальчик ходил по комнате, а женщина сидела
и плакала.
   Џотом она поднЯла голову и сказала мальчику:
   - Џойди достань платок под подушкой.
   Њальчик подошел к широкой, ее и отцовской, кровати -  она  стоЯла  там,
где когда-то стоЯл письменный стол  ‘ерпилина,  -  достал  из-под  подушки
носовой платок и подал его матери. Њать вытерла платком подбородок, щеки и
налитые слезами глаза.
   - ‚от так, - сказала она,  зажав  платок  в  кулаке.  -  ‚зЯли  ‚еликие
‹уки... - ѓолос ее дрогнул.
   - Њама! - резко сказал мальчик.  ќто  было  первое  слово,  которое  он
сказал за все времЯ.
   - Ќичего, не буду... Љак услыхала вчера вечером  сообщение,  что  взЯли
их, так плакала... думала, истерика со мной сделаетсЯ. Ќикак  остановитьсЯ
не могла. ‚ тот понедельник погиб он под ними. …го дивизиЯ их и  взЯла.  ‚
’оропце похоронили, на площади. …го дивизиЯ и ’оропец брала.  ‡а  мной  на
похороны машину прислали. € он был со мной, - кивнула она на  мальчика.  -
Ќе хотела брать с собой, а он настоЯл. ‚ ноЯбре орденом ‹енина наградили -
написал: попрошу, чтобы в Њоскве вручили, воспользуюсь, приеду повидатьсЯ.
Ђх, - вздохнула она всей грудью, - что говорить и  зачем  говорить?  ‹учше
вам про вашу расскажу...  Ќет,  нет,  Я  скажу,  -  остановила  она  рукой
‘ерпилина, собиравшегосЯ возразить, что он сейчас сам поедет и все узнает.
- ‚ыйди, - строго повернулась она к сыну.  -  ’ебе  это  незачем  слушать,
выйди в ту комнату!
   €, проводив сына взглЯдом,  подождав,  пока  за  ним  закроетсЯ  дверь,
повернулась к ‘ерпилину и сказала:
   -  ‘ын  ваш,  ‚адим,  в  пЯтницу  вечером  к  ней  приехал.  ‘  фронта,
наверное... Ћна не ждала его, никогда мне о нем ничего не говорила, а Я не
спрашивала.
   "€ правильно делала, что не спрашивала", - сказали ей глаза ‘ерпилина.
   - џ ему парадную дверь открыла. Ћн  к  ней  в  комнату  зашел,  чего-то
заговорил с ней, а она как закричит на него!.. џ к  себе  ушла,  чтобы  не
слышать. Ќо все равно слышала. Ђ  потом  параднаЯ  дверь  хлопнула.  “шел.
Џозже зашла к ней, беспокоилась. ‡нала, что у нее сердце... Ќо она ничего.
‹ежала, правда. ‘просила ее, не нужно ли чего. Ћна сказала: не нужно. €  Я
пошла к себе свое горе мыкать. ’олько  накануне  с  похорон  вернулась.  Ђ
утром пошла у нее чайник просить. Ќе отвечает. Ћткрыла,  а  она  лежит  на
полу, в приступе с кровати упала и лежит без сознаниЯ. Ќемного ударилась о
ножку стола, вот здесь... - ЊариЯ Ђлександровна показала у себЯ на  виске,
как ударилась жена ‘ерпилина, и его передернуло от этого жеста. - џ ее  на
постель  взвалила,  стала  звонить  врачам,  туда-сюда,  пока  приехали  -
боЯлась, умрет. Ђ потом приехали, уколы делали. Ќемножко отошла.  Ђ  потом
днем ваш ‚адим опЯть  пришел,  но  Я  его  уже  не  пустила.  Ќа  площадке
объЯснила. Ћн сказал, что поедет, всех врачей на ноги подымет.  €  правда,
врачи скоро приехали, пост установили, потом генерал-лейтенант приехал...
   ‘ улицы донессЯ гудок машины. ‘ерпилин поднЯлсЯ.
   - Њашина пришла, - сказал он.
   - „а что же  это  у  нее  с  сыном?  -  спросила  ЊариЯ  Ђлександровна,
остановившись перед ‘ерпилиным, пока он, сев на сундук в передней и скинув
валенки, натЯгивал вынутые из чемодана холодные сапоги. ‚  ее  вопросе  не
было любопытства, только удивление перед чужим и непонЯтным горем.
   ‘ерпилин молча, не отвечаЯ, натЯнул второй сапог, снизу вверх  взглЯнул
на женщину и, так ничего и не ответив, надел полушубок.
   - ЌаврЯд ли вернусь сегоднЯ, - сказал он.
   ‚опрос, на который ‘ерпилин не ответил, уже  несколько  лет  был  самым
неразрешимым в жизни его жены, а последние два года - и в его собственной.
   ‘ерпилин в последний раз видел сына  в  тридцать  седьмом  году,  когда
после выпуска из автобронетанкового училища провожал его на поезд к  месту
службы в ‡абайкалье. Џосле этого было несколько писем: как устроилсЯ,  как
служит, как готовитсЯ к передаче из комсомола в партию.  Џоследнее  письмо
пришло за день до ареста ‘ерпилина,  и  четыре  года,  до  возвращениЯ  из
лагерЯ, он не знал о сыне ровно ничего.
   ‘начала, попав из тюрьмы в лагерь с правом  переписки,  дважды  в  свои
письма к жене вкладывал письма длЯ сына. Ќо жена в ответ, как  глухаЯ,  не
писала о сыне ни слова, и он подумал, что сын тоже арестован.  Џоверить  в
это было тогда нетрудно.
   Џотом его перевели  в  лагерь  без  права  переписки.  Љлюч  в  дверЯх,
отделЯвших его от прежней жизни, повернулсЯ еще на один оборот.
   Ћн возвратилсЯ в Њоскву ранним утром 22 июнЯ. “же шла война, но ни  он,
ни люди, встречавшие поезд, еще не знали о ней.  Љогда  поезд  подходил  к
платформе џрославского вокзала, он еще с  подножки  увидел  в  толпе  лицо
встречавшей его, по телеграмме, жены; сына рЯдом с ней не было.
   - ѓде ‚адим? -  спросил  он,  обнимаЯ  молча  плакавшую  на  его  груди
‚алентину …горовну, надеЯсь услышать "служит" и боЯсь услышать "сидит".
   - Ќет его, - странным, придушенным голосом сказала ‚алентина  …горовна,
с трудом поднимаЯ на него глаза. € он по этим глазам  и  странному  голосу
понЯл, что сын не умер. Љогда умирают, об этом не говорЯт  таким  странным
голосом. - †ив, жив, - продолжаЯ глЯдеть ему в  глаза,  сказала  ‚алентина
…горовна. - „ома поговорим.
   „ома поговорили. €, несмотрЯ на счастье свободы, на радость встречи, на
прилив благодарной любви друг к  другу,  несмотрЯ  на  обрушившеесЯ  через
несколько часов первое известие о войне и первый сводивший с  ума  вопрос:
"ЏустЯт ли на фронт?", все равно тот разговор  о  сыне  осталсЯ  в  памЯти
навсегда.
   ‚ 1937 году лейтенант ‘ерпилин отказалсЯ от своего отца, врага  народа,
бывшего комбрига ‘ерпилина, и подал об этом рапорт командованию,  а  потом
выступил с письмом в окружной газете. Ћн написал как о вдруг  открытой  им
тайне о том, что никогда не было тайной в их семье. Ћн указал  в  рапорте,
что, как выЯснилось, его настоЯщим, родным  отцом  был  герой  гражданской
войны ‚асилий џковлевич ’олстиков, погибший под –арицыном,  а  оказавшийсЯ
впоследствии врагом народа ‘ерпилин, за которого мать вышла вторым браком,
усыновил его в пЯтилетнем возрасте. Ќе желаЯ носить фамилию врага  народа,
он ходатайствовал вернуть ему славное имЯ его настоЯщего отца.
   …го ходатайство было удовлетворено, и, когда  ‚алентина  …горовна,  еще
ничего не знаЯ  об  этом,  переслала  ему  письмо  ‘ерпилина,  он  ответил
письмом, в котором требовал, чтобы мать больше  не  переписывалась  с  его
бывшим отцом. Џисьмо было  подписано:  ‚адим.  Ђ  на  конверте,  там,  где
обратный адрес, стоЯло: ’олстиков ‚адим ‚асильевич. ‚  первую  минуту  она
даже не сообразила, что это значит.
   ’аков был конец - о начале, рапорте и письме в газету она узнала позже,
когда одна из ее подруг приехала с „альнего ‚остока.
   Ћна ничего не ответила сыну, не ответила и ‘ерпилину,  спрашивавшему  о
сыне. Ћна не могла простить своему сыну этих  слов  "бывший  отец",  этого
предательства по отношению к человеку, который с пЯти лет и всю его  жизнь
делал длЯ него больше, чем все родные  отцы  кругом.  „аже  слишком  много
делал! € сколько бы ей потом ни говорили, что сейчас  "такое  времЯ",  что
это вынужденно, что, наверное, сын  специально  послал  ей  такое  письмо,
чтобы это письмо прочли там, где надо, - все эти оправданиЯ уже ничего  не
могли  сдвинуть  в  ней.  ‘ерпилин  длЯ  нее  оставалсЯ   ”едей,   ”едором
”едоровичем ‘ерпилиным, самым лучшим, благородным и честным  человеком  на
свете, что бы с ним ни случилось, что бы про него ни говорили и к чему  бы
его ни приговорили. Ђ вот сама она действительно была теперь  бывшаЯ  мать
бывшего сына! Ћна чувствовала себЯ безмерно виноватой перед ‘ерпилиным  за
то, что сын, ее сын, теперь уже не его, а только ее сын,  оказалсЯ  таким.
…е мучило, что она не могла выбросить из памЯти его - маленького.  ’акого,
каким он был в последние годы, выбросила, а маленького  -  не  могла.  Љак
будто это были два совсем  отдельных  человека  -  тот  сын,  который  был
маленьким, и тот,  который  существовал  теперь  где-то  там,  на  „альнем
‚остоке.
   Ќа другой год после ареста ‘ерпилина  -  в  забытый,  как  она  думала,
всеми, кроме нее самой, день его  рождениЯ  -  к  ней  вдруг  заехал  €ван
Ђлексеевич проведать и передать денег из рук в  руки.  Џриехал  так,  чтоб
даже жена не знала,  не  сболтнула  кому-нибудь.  ‚  тот  вечер  ‚алентина
…горовна,  знаЯ  все,  что  творилось  кругом,   знаЯ,   сколько   пустых,
запечатанных квартир  стоит  в  казенных  военведовских  домах,  и  хорошо
понимаЯ, что это значит - приехать к ней в такое времЯ, сказала, вздохнув:
"‚от, как хочешь, ‚анЯ, можешь не поверить, а мне было б во сто раз легче,
если б ‚адим пострадал, а не отказалсЯ  от  ”еди  -  пускай  из  армии  бы
выгнали, выслали, работал бы где-нибудь на поселении, на черной работе,  и
Я бы с ним жила где угодно... в  землЯнке,  впроголодь,  на  одной  ботве.
Ќеужели такую цену надо платить, чтобы в армии остатьсЯ? Ђ зачем они  там,
такие? Љому они, такие, нужны?.. ЊенЯ бабы утешают, что не один мой -  все
такие. ‚рут, дуры! …сли б все такие, Я б на себЯ руки наложила!"
   ‚ремЯ тогда  уже  чуть-чуть,  самую  малость,  стало  поворачиватьсЯ  к
затишью в арестах, и €ван Ђлексеевич в ответ сказал, что все еще выЯснитсЯ
и станет на свое место, положение в их семье переменитсЯ к  лучшему  и  ей
самой захочетсЯ забыть вину сына.
   "‡ахочетсЯ, верно, - с силой сказала в ответ ‚алентина …горовна,  -  да
сможетсЯ ли?.. Ќет, не забуду! ’ебе не забуду, что пришел сегоднЯ,  и  ему
не забуду, что ”еде на грудь ногой встал и  стоит,  как  на  мертвом.  ‚се
переменитсЯ, а Я не переменюсь к нему, не смогу".
   € не смогла. ‘ын первый раз постучалсЯ в дом в тридцать  девЯтом  году,
когда освободили кое-кого из военных. Џриехал в Њоскву в  отпуск,  соседка
открыла дверь, вошел в комнату матери прЯмо в шинели, с чемоданом...
   "‚ гостинице  места,  что  ли,  не  нашел?"  -  несмотрЯ  на  всю  силу
испытанного при виде его потрЯсениЯ, с презрением подумала она.
   € так и не сказала ему ни одного слова. Њолчала все времЯ, пока он  был
в комнате. Ћн металсЯ из угла в угол, то присаживаЯсь, то  опЯть  вставаЯ,
то  пытаЯсь  говорить  так,  словно  ничего  не  произошло,  то  сперва  с
недомолвками, а потом и открыто просЯ  прощениЯ...  Ђ  она  все  сидела  и
молчала, ожидаЯ, когда он уйдет.
   Ќаконец он подошел, сел рЯдом, обнЯл ее за плечи и  вдруг,  взглЯнув  в
глаза, отшатнулсЯ и вскочил. ЏонЯл: еще секунда - и ударила  бы  по  лицу.
Љто знает, если б не отскочил, если б не пересел испуганно на другой стул,
если б продолжал глЯдеть на нее, не моргаЯ, и дал ударить  себЯ  по  лицу,
радуЯсь этому, как прощению, -  кто  знает,  есть  же  все-таки  мера  сил
человеческих, может быть, и прорвало бы ту каменную плотину, что, подпираЯ
сердце, высоко и больно стоЯла у нес в груди...
   Ќо он испуганно отсел, и она  продолжала  молчать,  пока  он  не  вышел
вместе со своим чемоданом.
   ‚торой раз постучалсЯ незадолго до войны, - прислал письмо, что женилсЯ
и что родилась дочь. Џрислал в письме фотографии. Џредлагал выслать  денег
на дорогу, звал приехать погостить, повидать  внучку.  ‚алентина  …горовна
прочла и не ответила.
   ‚ третий раз постучалсЯ теперь...
   "Ћткуда взЯлсЯ в Њоскве? ‘ „альнего ‚остока  или  с  фронта?"  -  думал
‘ерпилин, подъезжаЯ к госпиталю в ’имирЯзевке. •отелось  верить,  что,  не
пройдЯ фронтовой купели, не посмел бы показатьсЯ матери.  "Ђ  она?  Џочему
его приход так подействовал на нее? —то случилось? ’олько  бы  в  сознании
была", - как молитву, про себЯ прошептал он, выйдЯ из машины  и  подымаЯсь
по лестнице. Ћн был готов к любому запрету - не говорить, не волновать, не
спрашивать. ’олько б услышать ее голос, хоть шепот. € чувствовать, что  не
только он, но и она его видит.
   "‚едь сказали, что вчера  стало  лучше,  а  сегоднЯ  сказали,  что  без
перемен..." € чем дальше он шел по длинному коридору  госпиталЯ,  тем  его
сильней лихорадило от этой надежды на лучшее.
   Ќо заведующаЯ отделением, очень высокаЯ, сутулаЯ  женщина,  похожаЯ  на
усталого верблюда, не сразу пустила ‘ерпилина к жене, а завела  к  себе  в
маленький кабинет, где стоЯли стол, стул и накрытый клеенкой топчан.
   - ‘адитесь.
   ‘ерпилин сел на холодную клеенку топчана и почувствовал, что дальше все
будет очень плохо.
   - џ думаю, мы будем говорить с вами,  товарищ  генерал,  так,  как  оно
есть.
   ‘ерпилин молча кивнул и снова подумал, что все очень плохо.
   ‡аведующаЯ отделением сказала это другими,  своими  словами.  Ќачала  с
того, что сейчас его жена все равно без сознаниЯ, поэтому ничего,  что  он
задержитсЯ здесь, в кабинете, на несколько минут.
   - ‘удЯ по истории болезни, инфаркт у нее уже третий. ‚озможно,  были  и
микроинфаркты. —еловек, который не следит за собой, может  не  придать  им
значениЯ...
   - „а уж за собой... - начал ‘ерпилин, но не докончил.
   ‡аведующаЯ отделением продолжала объЯснЯть, что инфаркт третий и крайне
тЯжелый. ‚чера днем больной стало  значительно  лучше,  и  врачи,  которые
увозили ее с квартиры в госпиталь, даже  проЯвили  оптимизм...  (‚  голосе
заведующей прозвучала досада.) Ќо уже вчера вечером  здесь  больной  стало
вновь  плохо.  „умали,  что  скончаетсЯ;  сегоднЯ  утром  был   консилиум,
профессор, осмотрев больную, пришел к выводу, что уже помочь не  в  силах;
вопрос не в исходе, а только во времени.  Ћна,  заведующаЯ  отделением,  к
сожалению, думает то же самое.
   - ЃольнаЯ очень слаба и сегоднЯ приходила  в  сознание  лишь  один  раз
вечером, около пЯти часов. ‘просила дежурную сестру: не приехал ли муж.
   "Ћколо семнадцати, - подумал ‘ерпилин, - как раз когда шли на посадку".
   - ‚от так, - сказала заведующаЯ отделением и положила  перед  собой  на
стол  большие,  чисто  вымытые,  равнодушные  руки.  ‹ицо   у   нее   было
сочувствующее, а руки равнодушные, может быть, потому, что они уже  ничего
не могли сделать.
   ‘ерпилин слуш