        Љонстантин ‘имонов. †ивые и мертвые

   -----------------------------------------------------------------------
   †ивые и мертвые. Љнига перваЯ. †ивые и мертвые
   Њ., "•удожественнаЯ литература", 1989.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 18 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


        1

   Џервый день войны застал семью ‘инцовых врасплох, как и миллионы других
семей. Љазалось бы, все давно ждали войны, и все-таки в  последнюю  минуту
она обрушилась как снег  на  голову;  очевидно,  вполне  приготовить  себЯ
заранее к такому огромному несчастью вообще невозможно.
   Ћ том, что началась война, ‘инцов  и  Њаша  узнали  в  ‘имферополе,  на
жарком привокзальном пЯтачке. Ћни только что сошли с поезда и стоЯли возле
старого  открытого  "линкольна",  ожидаЯ  попутчиков,  чтобы  в  складчину
доехать до военного санаториЯ в ѓурзуфе.
   Ћборвав их разговор с  шофером  о  том,  есть  ли  на  рынке  фрукты  и
помидоры, радио хрипло на всю площадь сказало, что началась война, и жизнь
сразу разделилась на две несоединимые части: на ту, что была минуту назад,
до войны, и на ту, что была теперь.
   ‘инцов и Њаша  донесли  чемоданы  до  ближайшей  скамейки.  Њаша  села,
уронила голову на руки  и,  не  шевелЯсь,  сидела  как  бесчувственнаЯ,  а
‘инцов, даже не спрашиваЯ ее ни о чем, пошел к военному  коменданту  брать
места на первый же отходЯщий поезд.  ’еперь  им  предстоЯло  сделать  весь
обратный путь из ‘имферополЯ в ѓродно, где ‘инцов уже полтора года  служил
секретарем редакции армейской газеты.
   Љ тому, что война была несчастьем вообще, в их семье  прибавлЯлось  еще
свое, особенное несчастье: политрук ‘инцов с женой были за тысЯчу верст от
войны, здесь, в ‘имферополе, а их годовалаЯ дочь осталась там,  в  ѓродно,
рЯдом с войной. Ћна была там, они тут, и никакаЯ сила не  могла  перенести
их к ней раньше чем через четверо суток.
   ‘тоЯ в очереди к военному коменданту, ‘инцов пробовал представить себе,
что сейчас творитсЯ в ѓродно. "‘лишком близко, слишком близко к границе, и
авиациЯ, самое главное - авиациЯ... Џравда, из таких мест детей  сразу  же
могут эвакуировать..." Ћн зацепилсЯ за эту мысль, ему  казалось,  что  она
может успокоить Њашу.
   Ћн вернулсЯ к Њаше, чтобы сказать, что все в порЯдке: в двенадцать ночи
они выедут обратно. Ћна поднЯла голову и посмотрела на него как на чужого.
   - —то в порЯдке?
   - џ говорю, что с билетами все в порЯдке, - повторил ‘инцов.
   - •орошо, - равнодушно сказала Њаша и опЯть опустила голову на руки.
   Ћна не могла простить себе, что уехала от дочери. Ћна сделала это после
долгих уговоров матери, специально приехавшей к ним в ѓродно,  чтобы  дать
возможность Њаше и  ‘инцову  вместе  съездить  в  санаторий.  ‘инцов  тоже
уговаривал Њашу ехать и даже обиделсЯ, когда она в день отъезда поднЯла на
него глаза и спросила: "Ђ может, все-таки не поедем?" Ќе послушайсЯ она их
обоих тогда, сейчас она была бы в ѓродно. Њысль быть там сейчас не  пугала
ее, пугало,  что  ее  там  нет.  ‚  ней  жило  такое  чувство  вины  перед
оставленным в ѓродно ребенком, что она почти не думала о муже.
   ‘о свойственной ей прЯмотой она сама вдруг сказала ему об этом.
   - Ђ что обо мне думать? -  сказал  ‘инцов.  -  €  вообще  все  будет  в
порЯдке.
   Њаша терпеть не могла, когда он говорил так:  вдруг  ни  к  селу  ни  к
городу начинал бессмысленно успокаивать ее в том,  в  чем  успокоить  было
нельзЯ.
   - Ѓрось болтать! - сказала она. -  Ќу  что  будет  в  порЯдке?  —то  ты
знаешь? - “ нее даже губы задрожали от злости. - џ не имела права  уехать!
Џонимаешь: не имела права! - повторила она, крепко сжатым  кулаком  больно
ударЯЯ себЯ по коленке.
   Љогда они сели в поезд, она замолчала и больше не упрекала себЯ,  а  на
все вопросы ‘инцова отвечала только "да" и "нет". ‚ообще всю дорогу,  пока
они ехали до Њосквы, Њаша жила как-то механически: пила чай, молча глЯдела
в окно, потом ложилась на свою верхнюю полку и часами лежала, отвернувшись
к стене.
   ‚округ говорили только об одном - о войне, а Њаша словно и  не  слышала
этого. ‚ ней совершалась большаЯ и тЯжелаЯ внутреннЯЯ  работа,  к  которой
она не могла допустить никого, даже ‘инцова.
   “же под Њосквой, в ‘ерпухове, едва поезд остановилсЯ,  она  впервые  за
все времЯ сказала ‘инцову:
   - ‚ыйдем, погулЯем...
   ‚ышли из вагона, и она взЯла его под руку.
   - ‡наешь, Я теперь понЯла, почему с самого начала  почти  не  думала  о
тебе: мы найдем ’аню, отправим ее с мамой, а Я останусь с тобой в армии.
   - “же решила?
   - „а.
   - Ђ если придетсЯ перерешить?
   Ћна молча покачала головой.
   ’огда, стараЯсь быть как можно спокойней, он сказал ей, что два вопроса
- как найти ’аню и идти или не идти в армию - надо разделить...
   - Ќе буду Я их делить! - прервала его Њаша.
   Ќо он настойчиво продолжал объЯснЯть ей, что будет куда разумнее,  если
он поедет к месту службы, в ѓродно, а она, наоборот, останетсЯ  в  Њоскве.
…сли семьи эвакуировали из ѓродно (а это, наверное,  сделали),  то  Њашина
мать вместе с ’аней уж конечно постараетсЯ добратьсЯ до Њосквы,  до  своей
собственной квартиры. € Њаше, хотЯ бы длЯ того,  чтобы  не  разъехатьсЯ  с
ними, самое разумное - ждать их в Њоскве.
   - Њожет быть, они уже сейчас там, приехали из ѓродно, пока мы  едем  из
‘имферополЯ!
   Њаша недоверчиво посмотрела на  ‘инцова  и  опЯть  замолчала  до  самой
Њосквы.
   Ћни приехали в  старую  артемьевскую  квартиру  на  “сачевке,  где  так
недавно и так беззаботно прожили двое суток по дороге в ‘имферополь.
   €з ѓродно никто не  приезжал.  ‘инцов  надеЯлсЯ  на  телеграмму,  но  и
телеграммы не было.
   - ‘ейчас Я поеду на вокзал, - сказал  ‘инцов.  -  Њожет  быть,  достану
место, сЯду на вечерний. Ђ ты попробуй позвонить, вдруг удастсЯ.
   Ћн вынул из кармана  гимнастерки  записную  книжку  и,  вырвав  листок,
записал Њаше гродненские редакционные телефоны.
   - Џодожди, сЯдь на минуту, - остановила она мужа. - џ знаю,  ты  против
того, чтобы Я ехала. Ќо как все-таки это сделать?
   ‘инцов стал говорить, что делать этого не надо. Љ  прежним  доводам  он
прибавил новый: если даже ей дадут сейчас доехать до ѓродно, а там возьмут
в армию - в чем он сомневаетсЯ, - неужели она  не  понимает,  что  ему  от
этого будет вдвое тЯжелей?
   Њаша слушала, все больше и больше бледнеЯ.
   - Ђ как же ты не понимаешь, - вдруг закричала  она,  -  как  же  ты  не
понимаешь, что Я тоже человек?! —то Я хочу быть там, где  ты?!  Џочему  ты
думаешь только о себе?
   - Љак "только о себе"? - ошеломленно спросил ‘инцов.
   Ќо она, ничего не ответив, горько  разрыдалась;  а  когда  выплакалась,
сказала деловым голосом, чтобы он ехал на вокзал доставать  билеты,  а  то
опоздает.
   - € мне тоже. Ћбещаешь?
   ђазозленный ее упрЯмством, он наконец перестал щадить ее, отрубил,  что
никаких штатских, тем более женщин, в поезд, идущий до ѓродно,  сейчас  не
посадЯт, что уже вчера в  сводке  было  ѓродненское  направление  и  пора,
наконец, трезво смотреть на вещи.
   - •орошо, - сказала Њаша, - если не посадЯт, значит, не посадЯт, но  ты
постараешьсЯ! џ тебе верю. „а?
   - „а, - угрюмо согласилсЯ он.
   € это "да" много значило. Ћн никогда не лгал ей. …сли  ее  можно  будет
посадить в поезд, он возьмет ее.
   —ерез час он с облегчением позвонил ей с вокзала, что получил место  на
поезд, отходЯщий в одиннадцать вечера в Њинск, - прЯмо  до  ѓродно  поезда
нет, - и комендант сказал, что сажать  в  этом  направлении  не  приказано
никого, кроме военнослужащих.
   Њаша ничего не ответила.
   - —то ты молчишь? - крикнул он в трубку.
   - Ќичего. џ пробовала звонить в ѓродно, сказали, что свЯзи пока нет.
   - ’ы пока переложи все мои вещи в один чемодан.
   - •орошо, переложу.
   - џ сейчас попробую пробитьсЯ в Џолитуправление. Њожет  быть,  редакциЯ
куда-нибудь переместилась,  попробую  узнать.  —аса  через  два  буду.  Ќе
скучай.
   - Ђ Я не скучаю, - все тем же бескровным голосом сказала Њаша и  перваЯ
повесила трубку.
   Њаша перекладывала вещи ‘инцова и неотступно думала все об одном и  том
же: как же все-таки она могла уехать из ѓродно и оставить там дочь? Ћна не
солгала ‘инцову, она и в самом деле не могла отделить своих мыслей о дочке
от мыслей о самой себе: дочь надо найти и отправить сюда, а самой остатьсЯ
вместе с ним там, на войне.
   Љак выехать? —то сделать длЯ  этого?  ‚друг  в  последнюю  минуту,  уже
закрываЯ чемодан ‘инцова, она вспомнила, что у нее где-то на клочке бумаги
записан служебный телефон одного из товарищей брата, с которым тот  вместе
служил на •алхин-ѓоле, полковника Џолынина. ќтот Џолынин,  как  раз  когда
они остановились здесь по дороге в ‘имферополь, вдруг позвонил  и  сказал,
что прилетел из —иты, видел там Џавла и обещал ему сделать  личный  доклад
матери.
   Њаша тогда  сказала  Џолынину,  что  ’атьЯна  ‘тепановна  в  ѓродно,  и
записала его служебный  телефон,  чтобы  мать  позвонила  ему,  в  ѓлавную
авиационную инспекцию, когда вернетсЯ. ’олько вот где  он,  этот  телефон?
Ћна долго лихорадочно искала, наконец нашла и позвонила.
   - Џолковник Џолынин слушает! - сказал сердитый голос.
   - ‡дравствуйте! џ сестра Ђртемьева. Њне нужно вас увидеть.
   Ќо Џолынин даже не понЯл сразу, кто она и чего  от  него  хочет.  Џотом
наконец  понЯл  и  после  долгой  неприветливой  паузы  сказал,  что  если
ненадолго, то хорошо, пусть через час приедет. Ћн выйдет к подъезду.
   Њаша сама не знала толком, чем может помочь ей этот Џолынин,  но  ровно
через час была у подъезда большого военного дома.  …й  казалось,  что  она
помнит внешность Џолынина, но среди сновавших вокруг нее людей его не было
видно. ‚друг дверь открылась, и к ней подошел молоденький сержант.
   - ‚ам товарища полковника Џолынина? - спросил  он  у  Њаши  и  виновато
объЯснил, что товарища полковника вызвали  в  наркомат,  он  уехал  десЯть
минут назад и просил подождать. ‹учше всего там, в скверике, за трамвайной
линией. Љогда полковник прибудет, то за ней придут.
   - Ђ когда он приедет? - Њаша вспомнила, что  ‘инцов  уже  скоро  должен
вернутьсЯ домой.
   ‘ержант только пожал плечами.
   Њаша прождала два часа, и как раз в ту минуту, когда она, решив  больше
не ждать, перебежала линию,  чтобы  вскочить  в  трамвай,  из  подъехавшей
"эмочки" вылез Џолынин. Њаша узнала его, хотЯ  его  красивое  лицо  сильно
переменилось и казалось постаревшим и озабоченным.
   —увствовалось, что он считает каждую секунду.
   - Ќе обижайтесь, постоим, поговорим прЯмо тут, а  то  у  менЯ  там  уже
народ собран... —то у вас стрЯслось?
   Њаша как могла коротко объЯснила, что у нее стрЯслось и чего хочет. Ћни
стоЯли рЯдом, на трамвайной остановке,  прохожие  толкались,  задевали  их
плечами.
   - —то ж, - сказал Џолынин, выслушав ее. - „умаю, муж ваш прав: семьи из
тех мест по возможности эвакуируют. ‚ том числе и семьи  наших  авиаторов.
…сли что-нибудь узнаю через них, позвоню. Ђ ехать туда сейчас  вам  не  ко
времени.
   - € все-таки очень прошу вас помочь! - упрЯмо сказала Њаша.
   Џолынин сердито сложил руки на груди.
   - ‘лушайте, чего вы просите, куда вы лезете, извините за выражение! Џод
ѓродно сейчас такаЯ каша, можете вы это понЯть?
   - Ќет.
   - Ђ не можете, так слушайте тех, кто понимает!
   Ћн спохватилсЯ, что, желаЯ отговорить ее от  глупостей,  бухнул  лишнее
насчет той каши, котораЯ сейчас под ѓродно: ведь у нее там дочь и мать.
   - ‚ общем, там положение, конечно, проЯснитсЯ,  -  неуклюже  поправилсЯ
он. - € эвакуациЯ семей, конечно, будет налажена. € Я  вам  буду  звонить,
если узнаю хотЯ бы малейшее что! •орошо?
   Ћн очень спешил и был окончательно не в состоЯнии скрывать это.
   ...ЏридЯ домой и не застав Њаши, ‘инцов не знал, что и думать. •оть  бы
оставила записку! Њашин голос по телефону показалсЯ ему  странным,  но  не
могла же она поссоритьсЯ с ним сегоднЯ, когда он уезжает!
   ‚ Џолитуправлении ему не сказали ровно ничего сверх того, что он знал и
сам: в районе ѓродно бои,  а  передислоцировалась  или  нет  редакциЯ  его
армейской газеты, ему сообщат завтра в Њинске.
   „о сих пор и собственнаЯ, не выходившаЯ из головы тревога  за  дочь,  и
состоЯние полной  потерЯнности,  в  котором  находилась  Њаша,  заставлЯли
‘инцова забывать о себе. Ќо сейчас он со страхом подумал именно о себе,  о
том, что это война и что именно он, а не кто-нибудь другой,  едет  сегоднЯ
туда, где могут убить.
   …два он подумал об этом, как раздалсЯ прерывистый междугородный звонок.
Џробежав через комнату, он рванул с рычага трубку, но звонил не ѓродно,  а
—ита.
   - Љто это? Њама? -  донессЯ  сквозь  многоголосое  жужжание  неимоверно
далекий голос Ђртемьева.
   - Ќет, это Я, ‘инцов.
   - Ђ Я думал, ты уже воюешь.
   - …ду сегоднЯ.
   - Ђ где твои? ѓде мать?
   ‘инцов сказал все, как было.
   - „а-а, невеселые у вас дела! - еле слышным,  охрипшим  голосом  сказал
Ђртемьев на том конце шеститысЯчеверстного провода.  -  Џо  крайней  мере,
хоть Њарусю не пускай туда. € черт менЯ занес в ‡абайкалье! Љак без рук!
   - ђазъединЯю, разъединЯю! ‚аше времЯ кончилось! - как дЯтел,  задолбила
телефонистка, и в трубке разом оборвалось все:  и  голоса  и  жужжание,  -
осталась одна тишина.
   Њаша вошла молча, опустив голову. ‘инцов не стал спрашивать ее, где она
была, ждал, что скажет сама, и только поглЯдел на стенные часы:  до  ухода
из дома оставалсЯ всего час.
   Ћна перехватила его взглЯд  и,  почувствовав  укоризну,  взглЯнула  ему
прЯмо в лицо.
   - Ќе обижайсЯ! џ ходила  советоватьсЯ,  нельзЯ  ли  все-таки  уехать  с
тобой.
   - Ќу и что тебе посоветовали?
   - Ћтветили, что пока нельзЯ.
   - Ђх, Њаша, Њаша! - только и сказал ей ‘инцов.
   Ћна ничего не ответила, стараЯсь взЯть себЯ в  руки  и  унЯть  дрожь  в
голосе. ‚ конце концов ей это удалось, и в последний  час  перед  разлукой
она казалась почти спокойной.
   Ќо на самом вокзале лицо мужа в больничном  свете  синих  маскировочных
лампочек  показалось  ей  нездоровым  и  печальным;  она  вспомнила  слова
Џолынина: "Џод ѓродно сейчас  такаЯ  каша!.."  -  вздрогнула  от  этого  и
порывисто прижалась к шинели ‘инцова.
   - —то ты? ’ы плачешь? - спросил ‘инцов.
   Ќо она не плакала. Џросто ей стало не по себе, и она прижалась  к  мужу
так, как прижимаютсЯ, когда плачут.
   Ћттого, что никто еще не свыксЯ ни  с  войной,  ни  с  затемнением,  на
ночном вокзале царили толчеЯ и беспорЯдок.
   ‘инцов долго не мог ни у кого узнать, когда же  пойдет  тот  поезд,  на
Њинск, с которым ему предстоЯло отправлЯтьсЯ.  ‘начала  ему  сказали,  что
поезд уже ушел, потом - что пойдет только под утро, а сразу  же  вслед  за
этим кто-то закричал, что поезд на Њинск отправлЯетсЯ через пЯть минут.
   Џровожающих  почему-то  не  пускали  на  перрон,  в  дверЯх  сразу   же
образовалась давка, и Њаша и ‘инцов, стиснутые со всех сторон, в  суматохе
даже не успели напоследок обнЯтьсЯ. Џрихватив Њашу одной рукой - в  другой
у него был чемодан, - ‘инцов в последнюю секунду больно прижал ее  лицо  к
прЯжкам скрещивавшихсЯ у него на груди ремней и, поспешно  оторвавшись  от
нее, исчез в вокзальных дверЯх.
   ’огда Њаша обежала вокзал кругом и вышла к высокой, в два  человеческих
роста решетке, отделЯвшей вокзальный двор от перрона. Ћна уже не надеЯлась
увидеть ‘инцова, ей хотелось  только  поглЯдеть,  как  будет  отходить  от
платформы его поезд. Ћна полчаса простоЯла у решетки, а поезд все  еще  не
трогалсЯ. ‚друг она различила в темноте ‘инцова: он вылез из одного вагона
и шел к другому.
   - ‚анЯ! - закричала Њаша, но он не услышал и не повернулсЯ.
   - ‚анЯ! - еще громче крикнула она, схватЯсь за решетку.
   Ћн услышал, удивленно повернулсЯ, несколько секунд бестолково смотрел в
разные стороны и, только когда она  крикнула  в  третий  раз,  подбежал  к
решетке.
   - ’ы не уехал? Љогда же пойдет поезд? Њожет быть, не скоро?
   - Ќе знаю, - сказал он. - ‚се времЯ говорЯт, что с минуты на минуту.
   Ћн поставил чемодан, протЯнул руки, и  Њаша  тоже  протЯнула  ему  руки
через решетку. Ћн поцеловал их, а потом взЯл в свои и все времЯ, пока  они
стоЯли, так и держал, не выпускаЯ.
   Џрошло еще полчаса, а поезд все не отходил.
   - Њожет быть, ты все-таки найдешь себе место, положишь  вещи,  а  потом
выйдешь? - спохватилась Њаша.
   - Ђ-а!.. - ‘инцов небрежно трЯхнул головой, по-прежнему не выпускаЯ  ее
рук. - ‘Яду на подножку!
   Ћни  были  занЯты  надвигавшейсЯ  на  них  разлукой  и,  не  думаЯ   об
окружающих, пытались смЯгчить эту разлуку привычными словами того  мирного
времени, которое уже три днЯ как перестало существовать.
   - џ уверен, что с нашими все в порЯдке.
   - „ай бог!
   - Њожет быть, даже встречусь с ними на какой-нибудь станции: Я -  туда,
а они - сюда!
   - Ђх, если бы так!..
   - џ, как приеду, сразу же напишу тебе.
   - ’ебе будет не до менЯ, просто дай телеграмму - и все.
   - Ќет, Я непременно напишу. ’ы жди письма...
   - …ще бы!
   - Ќо и ты мне пиши, хорошо?
   - Љонечно!
   Ћни оба еще до конца не  понимали  того,  что  в  действительности  уже
сейчас, на четвертые сутки, представлЯла собой эта война, на которую  ехал
‘инцов. Ћни еще не могли представить себе, что  ничего,  ровно  ничего  из
того, о чем они сейчас говорили, уже долго, а может  быть,  и  никогда  не
будет в их жизни: ни писем, ни телеграмм, ни свиданий...
   - ’рогаемсЯ! Љто едет, садитесь! - закричал кто-то за спиной ‘инцова.
   ‘инцов, в последний раз стиснув Њашины руки, схватил чемодан,  накрутил
на кулак ремень полевой сумки и на ходу, потому  что  поезд  уже  медленно
пополз мимо, вскочил на подножку.
   € сразу же вслед за ним на подножку вскочил кто-то еще и еще, и ‘инцова
заслонили от Њаши. …й то казалось издали, что это он машет ей фуражкой, то
казалось, что  это  чужаЯ  рука,  а  потом  ничего  уже  не  стало  видно;
замелькали другие вагоны, другие люди кричали что-то кому-то, а она стоЯла
одна, прижавшись лицом к решетке, и торопливо застегивала  плащ  на  вдруг
озЯбшей груди.
   Џоезд, почему-то составленный из одних дачных вагонов,  с  томительными
стоЯнками шел через Џодмосковье и ‘моленщину. € в  том  вагоне,  где  ехал
‘инцов, и в других вагонах большую часть пассажиров составлЯли командиры и
политработники Ћсобого ‡ападного военного округа, срочно возвращавшиесЯ из
отпусков в части. ‹ишь сейчас, оказавшись все  вместе  в  этих  ехавших  к
Њинску дачных вагонах, с удивлением увидели друг друга.
   Љаждый из них, порознь уходЯ в отпуск, не  представлЯл  себе,  как  это
выглЯдит  все,  вместе  взЯтое,  какаЯ  лавина  людей,  обЯзанных   сейчас
командовать в бою ротами, батальонами и полками, оказалась с  первого  днЯ
войны оторванной от своих, наверно уже дравшихсЯ, частей.
   Љак это могло получитьсЯ, когда предчувствие надвигающейсЯ войны висело
в воздухе еще с апрелЯ, не мог понЯть ни ‘инцов, ни другие  отпускники.  ‚
вагоне  то  и  дело  вспыхивали  разговоры  об  этом,  затихали  и   снова
вспыхивали. Ќи в чем  не  повинные  люди  чувствовали  себЯ  виноватыми  и
нервничали на каждой длинной стоЯнке.
   ђасписание отсутствовало, хотЯ за весь первый день в пути  не  было  ни
одной воздушной тревоги. ’олько ночью, когда поезд стоЯл  в  Ћрше,  кругом
заревели паровозы и дрогнули стекла: немцы бомбили Ћршу-товарную.
   Ќо даже и тут, впервые слыша звуки бомбежки, ‘инцов еще не понимал, как
близко, вплотную подъезжает их дачный поезд к войне. "Ќу что  ж,  -  думал
он, - в том, что немцы по ночам бомбЯт идущие к фронту составы, нет ничего
удивительного". ‚двоем с капитаном-артиллеристом, сидевшим напротив него и
ехавшим в свою часть, на границу,  в  „омачево,  они  решили,  что  немцы,
наверное, летают из ‚аршавы или Љенигсберга. …сли б им сказали, что  немцы
уже вторую ночь летают на Ћршу с нашего военного аэродрома  в  ѓродно,  из
того самого ѓродно, куда ‘инцов ехал в редакцию  своей  армейской  газеты,
они просто не поверили бы этому!
   Ќо прошла ночь, и им пришлось поверить в  гораздо  худшие  вещи.  “тром
поезд дотащилсЯ до Ѓорисова, и комендант станции, кривЯсь, как  от  зубной
боли, заЯвил, что эшелон дальше не пойдет: путь между Ѓорисовом и  Њинском
разбомблен и перерезан немецкими танками.
   ‚  Ѓорисове  было  пыльно  и  душно,  над  городом  кружились  немецкие
самолеты, по дороге шли войска и машины: одни - в одну, другие - в  другую
сторону; у госпиталЯ прЯмо на булыжной мостовой лежали на носилках убитые.
   Џеред  комендатурой  стоЯл   старший   лейтенант   и   кричал   кому-то
оглушительным голосом: "‡акопать  пушки!"  ќто  был  комендант  города,  и
‘инцов, не бравший с собой в отпуск оружиЯ, попросил выдать ему наган.  Ќо
у коменданта не было нагана: час назад он роздал дотла весь арсенал.
   ‡адержав первый попавшийсЯ грузовик, шофер которого упрЯмо  металсЯ  по
городу в поисках своего куда-то  запропастившегосЯ  завскладом,  ‘инцов  и
капитан-артиллерист поехали искать начальника гарнизона. Љапитан  отчаЯлсЯ
попасть в свой полк на границу и хотел получить назначение в  какую-нибудь
артиллерийскую  часть  здесь,  на  месте.  ‘инцов  надеЯлсЯ  узнать,   где
Џолитуправление фронта, - если добратьсЯ до ѓродно уже нельзЯ,  пусть  его
пошлют в любую армейскую или дивизионную газету. Ћба были готовы идти куда
угодно и делать что угодно, только бы перестать болтатьсЯ  между  небом  и
землей  в  этом  трижды  проклЯтом  отпуску.  €м  сказали,  что  начальник
гарнизона где-то за Ѓорисовом, в военном городке.
   Ќа окраине Ѓорисова над их  головами,  строча  из  пулеметов,  пронессЯ
немецкий истребитель. €х не убило и  не  ранило,  но  от  борта  грузовика
полетели щепки. ‘инцов, опомнившись от страха,  бросившего  его  лицом  на
пропахшее бензином дно грузовика, с удивлением вытащил  вершковую  занозу,
через гимнастерку воткнувшуюсЯ ему в предплечье.
   Џотом оказалось, что в трехтонке кончаетсЯ бензин, и  они,  прежде  чем
искать начальника  гарнизона,  поехали  по  шоссе  в  сторону  Њинска,  на
нефтебазу.
   ’ам они застали странную картину: лейтенант - начальник нефтебазы  -  и
старшина держали под двумЯ пистолетами майора в саперной форме.  ‹ейтенант
кричал, что  он  скорее  застрелит  майора,  чем  позволит  ему  подорвать
горючее. Ќемолодой майор, с орденом на груди, держа руки вверх и дрожа  от
досады, объЯснЯл, что приехал сюда не подрывать нефтебазу, а лишь выЯснить
возможности ее подрыва. Љогда наконец пистолеты  были  опущены,  майор  со
слезами Ярости на глазах  стал  кричать,  что  это  позор  -  держать  под
пистолетом старшего командира. —ем кончилась эта сцена, ‘инцов  так  и  не
узнал. ‹ейтенант, угрюмо слушавший выговор майора, буркнул, что  начальник
гарнизона находитсЯ в казармах танкового училища, недалеко отсюда, в лесу,
и ‘инцов поехал туда.
   ‚ танковом училище все двери были распахнуты настежь  -  и  хоть  шаром
покати! ’олько  на  плацу  стоЯли  две  танкетки  с  экипажами.  Ћни  были
оставлены здесь впредь до дальнейших распорЯжений.  Ќо  этих  распорЯжений
уже сутки не поступало. ’олком никто ничего не знал.  Ћдни  говорили,  что
училище эвакуировано, другие - что оно ушло в бой. Ќачальник  Ѓорисовского
гарнизона, по слухам, находилсЯ где-то на Њинском  шоссе,  но  не  по  эту
сторону Ѓорисова, а по ту.
   ‘инцов и капитан вернулись в Ѓорисов. Љомендатура грузилась.  Љомендант
охрипшим голосом прошептал, что есть  приказ  маршала  ’имошенко  оставить
Ѓорисов, отойти за Ѓерезину и там, не пускаЯ немцев дальше, защищатьсЯ  до
последней капли крови.
   Ђртиллерийский капитан недоверчиво сказал, что комендант порет какую-то
отсебЯтину. Ћднако комендатура грузилась,  и  едва  ли  это  делалось  без
чьего-то приказа. Ћни снова выехали на своем грузовике за город.  ЏоднимаЯ
тучи пыли, по шоссе шли люди и машины. Ќо теперь все это двигалось уже  не
в разные стороны, а в одну - на восток от Ѓорисова.
   “ въезда на мост в толчее стоЯл громадного роста человек, без  фуражки,
с наганом  в  руке.  Ћн  был  вне  себЯ  и,  задерживаЯ  людей  и  машины,
надорванным голосом кричал, что  он,  политрук  ‡отов,  должен  остановить
здесь армию и  он  остановит  ее  и  расстрелЯет  каждого,  кто  попробует
отступить!
   Ќо люди двигались и двигались мимо политрука, проезжали и проходили,  и
он пропускал одних, длЯ того чтобы остановить следующих, засовывал за поЯс
наган, брал кого-то за грудь, потом отпускал,  опЯть  хваталсЯ  за  наган,
поворачивалсЯ  и  снова  Яростно,  но   бесполезно   хватал   кого-то   за
гимнастерку...
   ‘инцов и капитан остановили машину в редком прибрежном лесу. ‹ес  кишел
людьми. ‘инцову сказали, что где-то рЯдом есть какие-то командиры, которые
формируют части. € в самом деле, на опушке  леса  распорЯжалось  несколько
полковников. Ќа трех грузовиках с  откинутыми  бортами  составлЯли  списки
людей, из них  формировались  роты  и  под  командой  тут  же,  на  месте,
назначенных командиров отправлЯли налево  и  направо  вдоль  Ѓерезины.  Ќа
других  грузовиках  лежали  груды  винтовок,  их   раздавали   всем,   кто
записывалсЯ, но не был вооружен.  ‘инцов  тоже  записалсЯ;  ему  досталась
винтовка с примкнутым штыком и без ремнЯ, ее все времЯ приходилось держать
в руке.
   Ћдин из распорЯжавшихсЯ полковников, лысый танкист  с  орденом  ‹енина,
ехавший из Њосквы в одном  вагоне  с  ‘инцовым,  посмотрел  его  отпускной
билет, удостоверение личности и Ядовито махнул рукой: какаЯ, мол, сейчас к
черту газета, - но тут же приказал, чтобы ‘инцов далеко  не  отходил:  длЯ
него, как длЯ интеллигентного человека, найдетсЯ  дело.  Џолковник  именно
так странно и выразилсЯ -  "как  длЯ  интеллигентного  человека".  ‘инцов,
потоптавшись, отошел  и  сел  в  ста  шагах  от  полковника,  возле  своей
трехтонки. —то означала эта фраза, он узнал лишь на следующий день.
   —ерез час к машине подбежал артиллерийский капитан, выхватил из  кабины
вещевой мешок и, счастливо крикнув ‘инцову, что на первый  случай  получил
под команду два орудиЯ, убежал. ‘инцов его больше никогда не видел.
   ‹ес был по-прежнему набит людьми, и, сколько бы их ни отправлЯлось  под
командой в разные стороны, казалось, все они никогда не рассосутсЯ.
   Џрошел еще  час,  и  над  реденьким  сосновым  лесом  поЯвились  первые
немецкие истребители. ‘инцов каждые полчаса бросалсЯ на землю,  прижимаЯсь
головой к стволу тонкой сосны; высоко в небе колыхалась ее  редкаЯ  крона.
Џри каждом налете лес начинал стрелЯть в воздух. ‘трелЯли стоЯ, с  колена,
лежа, из винтовок, из пулеметов, из наганов.
   Ђ самолеты шли и шли, и все это были немецкие самолеты.
   "Ђ где же наши?" - горько спрашивал себЯ ‘инцов, так же как это и вслух
и молча спрашивали все люди вокруг него.
   “же под вечер над лесом прошла тройка  наших  истребителей  с  красными
звездами на крыльЯх. ‘отни людей вскочили,  закричали,  радостно  замахали
руками. Ђ еще через минуту три "Ястребка" вернулись, строча из пулеметов.
   ‘тоЯвший  рЯдом  с  ‘инцовым  пожилой  интендант,  снЯвший  фуражку   и
прикрывшийсЯ  ею  от  солнца,  чтобы  получше  разглЯдеть  свои  самолеты,
свалилсЯ, убитый наповал. ђЯдом ранило красноармейца, и он, сидЯ на земле,
все времЯ сгибалсЯ и разгибалсЯ, держась за живот. Ќо еще и  теперь  людЯм
казалось, что это случайность, ошибка, и лишь когда в  третий  раз  те  же
самолеты прошли над самыми верхушками  деревьев,  по  ним  открыли  огонь.
‘амолеты шли так низко, что один из них удалось сбить из пулемета. ‹омаЯсь
о деревьЯ и разваливаЯсь на куски, он упал всего в ста метрах от  ‘инцова.
‚ обломках кабины застрЯл труп летчика в немецкой форме. € хотЯ  в  первые
минуты весь лес торжествовал: "Ќаконец сбили!" - но  потом  всех  ужаснула
мысль, что немцы уже успели где-то захватить наши самолеты.
   Ќаконец наступила  долгожданнаЯ  темнота.  офер  грузовика  по-братски
поделилсЯ с  ‘инцовым  сухарЯми  и  вытащил  из-под  сиденьЯ  купленную  в
Ѓорисове бутылку теплого сладкого ситро. „о реки не было и  полукилометра,
но ни у ‘инцова, ни у шофера после всего пережитого за день не хватило сил
сходить туда. Ћни выпили ситро, шофер лег в кабине, высунув ноги наружу, а
‘инцов опустилсЯ на землю, приткнул  к  колесу  машины  полевую  сумку  и,
положив на нее голову, несмотрЯ на  ужас  и  недоумение,  все-таки  упрЯмо
подумал: нет, не может быть. ’о, что он видел здесь, не может  происходить
всюду!
   ‘ этой мыслью он заснул, а проснулсЯ от  выстрела  над  ухом.  Љакой-то
человек, сидЯ на земле в двух шагах от него, палил в  небо  из  нагана.  ‚
лесу рвались бомбы, вдали виднелось зарево;  по  всему  лесу,  в  темноте,
наезжаЯ одна на другую и на деревьЯ, ревели и двигались машины.
   офер тоже рванулсЯ ехать, но ‘инцов совершил первый за сутки  поступок
военного человека - приказал переждать панику. ’олько через час, когда все
стихло - исчезли и машины и люди, - он сел рЯдом с шофером,  и  они  стали
искать дорогу из лесу.
   Ќа выезде, у опушки, ‘инцов заметил темневшую впереди  на  фоне  зарева
группу людей и, остановив машину, с винтовкой в руках пошел  к  ним.  „вое
военных, стоЯ на обочине шоссе,  разговаривали  с  задержанным,  штатским,
требуЯ документы.
   - Ќету у менЯ документов! Ќету!
   - Џочему нету? - настаивал один из военных. - ЏредъЯви нам документы!
   -  „окументы  вам?  -  крикнул  задрожавшим,  злым  голосом  человек  в
штатском. - Ђ зачем вам документы? —то Я вам, ѓитлер? ‚се ѓитлера  ловите!
‚се равно не поймаете!
   ‚оенный, требовавший предъЯвлениЯ документов, взЯлсЯ за пистолет.
   - Ќу и стрелЯй, если совести хватит!  -  с  отчаЯнным  вызовом  крикнул
штатский.
   …два ли этот человек  был  диверсантом,  скорее  всего  он  был  просто
какой-нибудь мобилизованный, доведенный до горькой злобы  поисками  своего
призывного пункта. Ќо того,  что  он  крикнул  про  ѓитлера,  нельзЯ  было
кричать людЯм, тоже доведенным до бешенства своими мытарствами...
   Ќо все это ‘инцов подумал потом, а тогда он ничего не  успел  подумать:
над их головами зажглась ослепительно белаЯ ракета.  ‘инцов  упал  и,  уже
лежа, услышал грохот бомбы. Љогда он, переждав минуту, поднЯлсЯ, то увидел
в двадцати шагах от себЯ только три изуродованных тела; словно  приказываЯ
ему навсегда запомнить это зрелище, ракета погорела еще  несколько  секунд
и, коротко чиркнув по небу, бесследно упала куда-то.
   ‚ернувшись к машине. ‘инцов увидел торчавшие из-под  нее  ноги  шофера,
залезшего головой под мотор. Ћни оба снова сели в  кабину  и  сделали  еще
несколько километров к востоку, сначала по шоссе, потом по лесной  дороге.
Ћстановив двух встретившихсЯ  командиров,  ‘инцов  узнал,  что  ночью  был
приказ отойти из того леса, где  они  стоЯли  вчера,  на  семь  километров
назад, на новый рубеж.
   —тобы шедшаЯ без фар машина не врезалась в  деревьЯ,  ‘инцов  вылез  из
кабины и пошел впереди. …сли б его спросить, зачем ему нужна эта машина  и
почему он с ней возитсЯ, он бы не ответил ничего  вразумительного,  просто
так уж вышло: потерЯвший свою часть шофер не хотел отстать от политрука, а
не доехавший до своей части ‘инцов был тоже рад, что с ним благодарЯ  этой
машине все времЯ свЯзана хоть одна живаЯ душа.
   ’олько на рассвете, поставив машину в другом  лесу,  "  где  почти  под
каждым деревом стоЯли грузовики, а люди рыли щели и окопы, ‘инцов  наконец
добралсЯ до начальства. Ѓыло серое, прохладное  утро.  Џеред  ‘инцовым  на
лесной тропинке стоЯл сравнительно молодой человек с трехдневной  щетиной,
в надвинутой на глаза пилотке, в гимнастерке  с  ромбами  на  петлицах,  в
красноармейской шинели, накинутой на плечи, и почему-то с лопатой в руках.
‘инцову  сказали,  что,  кажетсЯ,  это  и  есть   начальник   Ѓорисовского
гарнизона.
   ‘инцов подошел к нему и, обратись  по  всей  форме,  попросил  товарища
бригадного комиссара сказать,  не  может  ли  он,  политрук  ‘инцов,  быть
использован по своей должности армейского газетчика, а если нет, то  какие
будут приказаниЯ.  Ѓригадный  комиссар  посмотрел  отсутствующими  глазами
сначала на его документы, потом на него  самого  и  сказал  с  равнодушной
тоской:
   - ђазве вы не видите, что делаетсЯ? Џро какую газету вы говорите? ЉакаЯ
может быть теперь здесь газета?
   Ћн сказал это так, что ‘инцов почувствовал себЯ виноватым.
   - ‚ам надо в штаб, а верней - в Џолитуправление фронта, там вам скажут,
куда ЯвлЯтьсЯ, - помолчав, сказал бригадный комиссар.
   - Ђ где штаб и Џолитуправление? - с надеждой спросил ‘инцов.
   Ќо бригадный комиссар  только  пожал  плечами  и  заговорил  с  другими
людьми.
   ‘инцов отошел и, не успев подумать, что же делать дальше, наткнулсЯ  на
знакомого полковника-танкиста.
   - џ вас искал! ѓде вы болтались? - строго прикрикнул полковник. -  ‚он,
видите там? - показал он на  группу  людей,  сидевших  на  двух  сваленных
соснах. - Њы временную  тройку  создали.  ‚ы  в  газете  секретарем  были,
поможете им протоколы вести!
   Ќа  сваленных  соснах  сидели  черноволосый  военюрист  второго  ранга,
белобрысый  политрук  с  авиационными  петлицами,  майор  войск   ЌЉ‚„   с
малиновыми петлицами и четверо бывших у них  под  началом  красноармейцев.
‚се семеро  отдыхали;  у  ног  их  валЯлись  лопаты,  а  рЯдом  зиЯли  две
наполовину отрытые противовоздушные щели. ‘инцов представилсЯ.
   - Ѓлокнот есть? - спросил военюрист.
   - …сть.
   - ‹адно, - сказал военюрист, - сейчас дороем  щели,  а  потом  работать
начнем.
   ™ели дорыли через час. ‘инцов сел на землю и спустил ноги  в  щель.  Ћт
усталости и голода его клонило ко сну, и он сам не заметил, как задремал.
   ‘начала ему приснилсЯ сад, по которому шла  Њаша  в  военной  форме,  с
петлицами военюриста, потом приснилась квартира на “сачевке; в  нее  вошел
человек  с  лицом  ѓитлера  и  голосом  того  вчерашнего,  убитого  бомбой
штатского, попросил, нет ли чего поесть. ‘инцов стал шарить на боку наган,
чтобы застрелить его, но нагана на боку не было...
   Ћн проснулсЯ оттого, что кто-то столкнул его в щель и сам упал  сверху.
™ели были вырыты вовремЯ: высоко над соснами шли самолеты и сыпали на  лес
бомбы.
   ‚есь этот день ‘инцов прожил как в тумане - от  усталости,  от  голода,
оттого, что почти не спал третьи  сутки.  Ћн  то  лез  в  щель,  пережидаЯ
бомбежку и иногда засыпаЯ при этом, то вылезал и грелсЯ на солнце,  свесив
ноги в щель и тоже засыпаЯ, то, когда приводили задержанных  и  военюрист,
старший политрук и майор допрашивали их, писал протокол,  положив  блокнот
на колено и с трудом выводЯ буквы.
   - „а вы короче, короче, только главное! - всЯкий раз говорил военюрист.
   Ђ главным было то, что почти все задержанные не были  ни  диверсантами,
ни шпионами, ни дезертирами, они  просто  шли  откуда-то  куда-то,  искали
кого-то или что-то и не находили, потому что все перемешалось и сдвинулось
со своих мест. ЏопадаЯ под обстрелы и бомбежки и  наслушавшись  страхов  о
немецких десантах и танках, некоторые из них, боЯсь плена,  закапывали,  а
иногда и рвали документы.
   „опросив, их обычно отпускали, одним сказав, куда примерно надо идти, а
другим ничего не сказав,  потому  что  не  знали  этого  сами.  Њногие  из
отпущенных не  хотели  уходить,  они  боЯлись,  что  их  где-нибудь  снова
задержат и заподозрЯт в дезертирстве.
   „вух особенно  подозрительных,  задержанных  в  форме,  но  без  всЯких
документов, так и не добившись от них внушающих довериЯ ответов - кто они,
куда и откуда идут,  -  сочли  диверсантами  и  приговорили  к  расстрелу.
Љонвоиры, ходившие их расстреливать на  опушку,  потом  рассказывали,  что
один из них плакал, просил подождать, уверЯл, что все объЯснит,  а  второй
сначала тоже говорил, чтоб подождали, а в последнюю минуту, уже под дулом,
прокричал: "•айль ѓитлер!"
   ‘реди задержанных за день оказалсЯ сумасшедший, очень  высокий  молодой
красноармеец, с руками и ногами богатырЯ и с маленькой, детской  стриженой
головой на длинной детской шее. Ќе выдержав бомбежки,  он  вообразил,  что
попал в плен к переодетым в красноармейскую форму фашистам, и, выбежав  на
дорогу, размахиваЯ руками, стал кричать проносившимсЯ над головой немецким
самолетам:
   - Ѓейте, бейте!
   ‚ его обезумевшем мозгу все перевернулось: окружающие казались немцами,
а немецкие самолеты - нашими. …го с трудом скрутили.
   Ћн стоЯл  бледный,  дрожащий  и,  попеременно  впиваЯсь  глазами  то  в
военюриста, то в ‘инцова, кричал им:
   -  ‡ачем  вы  переоделись,  фашисты?  ‚се  равно  Я  вас  вижу!   ‡ачем
переоделись?!
   ‚се попытки успокоить его и объЯснить, что он находитсЯ среди своих, ни
к чему не привели: чем больше его уговаривали, тем сильнее  в  его  глазах
разгоралсЯ огонек безумиЯ.
   ‚друг, быстро оглЯнувшись, он вырвалсЯ,  метнулсЯ  в  сторону,  схватил
прислоненную к дереву винтовку ‘инцова и в три огромных прыжка выскочил на
дорогу.
   - Ѓегите! - закричал он  тонким,  взвизгивающим,  сумасшедшим  голосом,
закричал так,  что  все  кругом  услышали  этот  нечеловеческий  вопль.  -
‘пасайтесь!  ”ашисты  нас  окружили!  ‘пасайтесь!  -  ’о   нагибаЯсь,   то
выпрЯмлЯЯсь, он подпрыгивал на дороге, потрЯсаЯ винтовкой.
   Љто-то, увидев  этого  плЯсавшего  на  дороге  и  панически  кричавшего
человека, не долго думаЯ, несколько раз подрЯд выстрелил в него из нагана,
но не попал. Џотом выстрелил кто-то еще и тоже не попал.
   ‘инцов понЯл, что сейчас этого человека непременно убьют, не  могут  не
убить, раз он кричит такие страшные, панические слова. ђешив спасти его  и
не думаЯ в эту минуту ни о чем другом, ‘инцов бросилсЯ к красноармейцу. Ќо
тот, заметив  подбегавшего  ‘инцова,  повернулсЯ,  перехватил  винтовку  и
метнулсЯ навстречу. ‘инцов увидел совсем близко  его  вылезшие  из  орбит,
ненавидЯщие, безумные глаза, отпрыгнул в  сторону  так,  что  удар  штыком
пришелсЯ по воздуху, и схватилсЯ обеими руками: правой - за ложе винтовки,
а левой - за ствол. ’еперь никто не стрелЯл, боЯсь попасть в ‘инцова, а он
и сошедший с ума красноармеец несколько секунд Яростно выкручивали друг  у
друга винтовку. ‚ этой борьбе ‘инцов постепенно перехватил винтовку обеими
руками за ложе, а красноармеец теперь держалсЯ за  ствол.  ‘инцов,  собрав
все силы, рванул винтовку к себе и не сразу понЯл, что произошло: отпустив
руки, красноармеец взмахнул ими в  воздухе,  словно  хотел  схватитьсЯ  за
голову, и, не донесЯ рук до лица, ничком свалилсЯ на дорогу.
   € только когда он упал, ‘инцов понЯл, что выстрел, который он слышал за
секунду до  этого,  был  не  чьим-то  чужим,  а  его  собственным.  ђванув
винтовку, он задел спусковой крючок, и теперь у его ног  на  дороге  лежал
убитый им человек.
   —то именно убитый, а не раненый, он подумал еще раньше,  чем,  отбросив
винтовку, присел на  корточки  над  упавшим.  Љрасноармеец  лежал  ничком,
неловко и жалко вывернув набок стриженую детскую голову. Љровь  стекала  у
него по шее на пыльную землю: пулЯ попала прЯмо в горло, в адамово Яблоко.
   - —уть панику не устроил, гад! - сказал,  останавливаЯсь  над  мертвым,
рослый капитан с небритой щетиной. ‚ руках у  него  был  наган  -  это  он
стрелЯл первым. - Џаникер, гад!  -  повторЯл  капитан.  -  ‘обаке  собачьЯ
смерть!
   Ќо, хотЯ он говорил грубо и уверенно, у него  у  самого  были  собачьи,
виноватые глаза. Ђ грубостью своих слов он, кажетсЯ, хотел убедить  самого
себЯ и окружающих в том, что был прав, стрелЯЯ в этого человека.
   ‘инцов был как потерЯнный. Џервое, что  он  сделал  на  войне,  -  убил
своего! •отел спасти - и убил!.. —то могло быть бессмысленней  и  страшней
этого?!
   Ћн так до конца днЯ и не  узнал  толком,  что  происходило  кругом.  ’о
говорили, что Њинск по-прежнему в наших руках, то, наоборот,  что  Ѓорисов
уже взЯт немцами; ближе  к  вечеру  стали  говорить,  что  где-то  в  семи
километрах отсюда удалось остановить немецкие танки; впереди и правда,  не
приближаЯсь и не удалЯЯсь, слышалась густаЯ артиллерийскаЯ стрельба... ‚се
эти обрывочные сведениЯ доходили  до  ‘инцова  словно  в  тумане  -  между
бомбежками, тЯжелыми мыслЯми о только что совершенном  убийстве  и  новыми
допросами.
   “же на закате к ‘инцову подошел боец и сказал, что  его  зовет  к  себе
полковник.
   Џолковник-танкист, по праву самого  энергичного  из  оказавшихсЯ  здесь
людей  распорЯжавшийсЯ  всеми   другими,   стоЯл   на   опушке   леса,   у
замаскированной ветками палатки, к которой  как  раз  в  эту  минуту  двое
свЯзистов  тЯнули  шнур  полевого  телефона.  ђЯдом  с  полковником  стоЯл
батальонный комиссар в пограничной форме.
   - ‚ы спрашивали про Џолитуправление фронта, -  без  предисловий  сказал
полковник-танкист остановившемусЯ перед ним ‘инцову. - ‚от он  знает,  где
Џолитуправление фронта,  -  показал  он  на  пограничника.  -  ѓде-то  под
Њогилевом, он туда едет, может взЯть вас с собой.
   Џограничник молча кивнул.
   - ‘ейчас, Я только вещи возьму! Џодождете три минуты?
   Џограничник снова кивнул и взглЯнул на часы.
   - џ быстро! - ‘инцов бегом побежал к грузовику  взЯть  лежавший  там  в
кузове чемодан.
   Ќо грузовика на прежнем месте не было. ‘ минуту походив кругом,  словно
исчезнувший грузовик мог вырасти из-под земли, ‘инцов  вспомнил,  что  его
ждут, и, махнув рукой, побежал обратно.
   Џограничник стоЯл у палатки и нетерпеливо переминалсЯ.
   - ѓде же ваши вещи? - спросил он.
   - ‚ машине были, куда-то уехала, не знаю... - сказал  ‘инцов.  -  Џоеду
так.
   Ћн был рад и тому, что час назад, когда стало вечереть, вынул из машины
и накинул на плечи шинель.
   - „а, - сказал пограничник