 конечно, не  причисленные к  этой категории.  ‡а
исключением трех-четырех самых центральных улиц, которые застроены Японскими
домами  вперемежку  с  домами  европейской архитектуры, все остальные  улицы
Љиото - чисто Японские, узкие, в которых далеко  не  всегда и не всюду могут
разъехатьсЯ  две машины.  Ќа  город не  было  сброшено  ни одной бомбы, и он
осталсЯ своеобразным заповедником старой џпонии.

     ѓород шумен,  говорлив, даже криклив и очень  цветаст.  –елые  кварталы
представлЯют  собой то, что  у нас  в простоте называют  толкучкой.  „есЯтки
кварталов  занЯты ларьками и  лавчонками мелочной торговли.  ‡десь вы можете
встретить всЯкие магазины, начинаЯ  от тех, где продаютсЯ буддийские курениЯ
или  всех  видов  и  размеров  золоченые  алтарики  длЯ  умерших,  и  кончаЯ
магазином, где торгуют травами, кореньЯми, сушеными костЯми рыб, порошком из
Ящериц, где в окне стоит громаднаЯ банка с двумЯ десЯтками глЯдЯщих прЯмо на
вас заспиртованных обезьЯньих голов,- это магазин, где торгуют лекарствами и
снадобьЯми тибетской медицины.

     ‚ городе можно купить все, кроме того, что нужно длЯ жизни. –елые улицы
магазинов, где продают  только приспособлениЯ длЯ чайной церемонии - чашки и
чашечки,  блюдечки  и чайники,  бамбуковые мешалки и  специальные  салфетки;
магазины, где продают только кимоно, начинаЯ от грошовых из вискозы, кое-как
сметанных через  край,  и кончаЯ громадными, подбитыми пухом вышитыми сверху
донизу и сделанными из  мЯгчайшего и тЯжелого,  как железо,  самого дорогого
шелка.

     …сть улицы, где через  каждый  дом  идут магазины с изделиЯми  из лака.
Љогда проезжаешь  мимо них на машине, их витрины поражают своей красотой. Ќо
нет более чудовищной амплитуды,  чем амплитуда  стоимости этих изделий:  они
стоЯт от пЯти до пЯтидесЯти тысЯч иен.

     Љстати,  об одной особенности  Японских  магазинов. ‚ џпонии существует
женскаЯ наука и к э б а н а - подбора цветов и составлениЯ букетов, но наука
устройства  витрин  поистине  на не меньшей высоте. ‚итрина самого  дрЯнного
магазина издали выглЯдит сказочно красиво - так хитро  и контрастно по цвету
скомбинировано  на  ней  всего  каких-нибудь  пЯть  или  шесть  выставленных
предметов.

     € наконец, очаровательные лавки старьевщиков, где есть  все, начинаЯ от
громадного медного гонга и кончаЯ соломенной ручкой от чайника. џ никогда  и
нигде не видел такого количества никому ни длЯ чего не нужных вещей. Ќо если
бы  вы вздумали  в  этом городе, где  есть,  пожалуй,  больше  десЯтка тысЯч
магазинов  и  где,  кажетсЯ,  все поголовно занимаютсЯ торговлей, найти себе
пару  носков, ботинок  или пару бельЯ, все ваши попытки  не увенчались бы ни
малейшим успехом,  если  не считать того, что,  промаЯвшись  целый день,  вы
нашли  бы  наконец  какой-нибудь  носильный  предмет  чудовищного  качества,
который закончил  бы  свое бренное  существование если  не  через сутки, так
через неделю, после того как вы опрометчиво втиснулись в него.

     ‘реди всЯких  прочих магазинов особенно  красочно  выглЯдЯт  зеленные и
рыбные лавки, в которых большаЯ часть товаров выставлена снаружи и покрывает
полтротуара впереди себЯ.

     Љрасочные  ресторанчики  и харчевни. …сли большие  Японские  рестораны,
которые внешне  очень скромны и  ничем не  отличимы  от  других домов, кроме
маленькой дощечки у входа,  внутри оборудованы  чисто по-Японски, то  мелкие
забегаловки, встречающиесЯ на торговых  улицах почти на  каждом шагу, внутри
устроены по-европейски, с двумЯ-тремЯ  грЯзными столами и  лавками, а вместо
всЯких надписей  па их всегда  открытых дверЯх  висЯт белые,  синие, красные
полотнища, похожие на развешанное на веревке разноцветное белье или кимоно.

     Њежду прочим, кимоно, оказываетсЯ, стирают  своеобразно. Љимоно кроитсЯ
так, что у него есть только прЯмые швы, которые сшиваютсЯ через край, всегда
вручную и легко порютсЯ. Љогда Японка хочет выстирать кимоно, она непременно
его  распарывает до  основаниЯ,  стирает и  потом,  не гладЯ, прилеплЯет его
мокрым  к большой, хорошо отполированной доске  (так у нас иногда на зеркале
сушат  платки). Џотом  эти  куски снова сшиваютсЯ в  кимоно.  ‚озвращаюсь  к
пестрым,  шумным, сплошь  торгующим улицам Љиото,  которые по  большей части
застроены  довольно  старыми  домами,  часто  сто-  и полуторастолетними. ‚о
многих из них в  раздвижные двери уже вставлены стекла, но очень много домов
более  старого  типа,  где  все  эти  дверные  решетки  заклеены  белой  или
провощенной бумагой.  …сли  забрести в узкую старую улочку, то иногда  можно
представить себЯ в старом Љиото  времен ’окугавы [’ о к у г а в а - династиЯ
сегунов  в  феодальной џпонии в 1603- 4867 гг.], те же дома, те же полотнища
ресторанчиков, те же кимоно на женщинах, а часто и на мужчинах (чего, кстати
сказать, не  увидишь  в  ’окио),  и  только промелькнувший  вдруг Японец  на
велосипеде, в кургузом европейском пиджачишке нарушит это впечатление.

     Џоскольку речь зашла об архитектуре, придетсЯ  сказать несколько слов о
Ќаре, в которой Я  был недавно  и не стал писать о ней, надеЯсь побывать еще
раз. Ћднако это мне, к сожалению, не удалось.

     Ќара расположена  километрах в пЯтидесЯти от Љиото.  ‘ам город  - центр
префектуры  того же  названиЯ  и одновременно  центр движениЯ э т  а  - этих
своеобразных Японских париев, которых как раз в этом районе особенно много.

     Љстати, чтобы  охарактеризовать их положение, только одна  подробность:
до сих пор считаетсЯ неприЯтным и стыдным длЯ Японцев пить с ними вместе чай
или сакэ.

     ѓородок   небольшой  и   ничем   особенно   не   примечателен.  €нтерес
представлЯет  только та часть Ќары, где расположен парк,  в котором когда-то
помещалась   резиденциЯ   императора.  ѓражданских   сооружений   здесь   не
сохранилось.

     ѓлавных   достопримечательностей  три:   старинный   буддийский   храм,
старинный синтоистский храм и стариннаЯ буддийскаЯ пагода.

     ‚  буддийском храме  находитсЯ самый большой в џпонии  Ѓудда. Ќе берусь
сказать, из чего  он сделан: из бронзы, из камнЯ или из чего другого - такой
он старый, темный  и непонЯтный. Ћн сидит по-турецки  на  полу, и голова ого
упираетсЯ  как раз в своды  храма, очень высокие. џ не видел здесь дощечки с
американской надписью - она, конечно, есть,  но Я ее не заметил - поэтому, к
великому сожалению,  не могу сказать,  сколько точно футов в  этом Ѓудде, во
всЯком случае он гигантский,  гораздо больше, чем камакурский Ѓудда,  и, как
мне кажетсЯ, гораздо лучше сделан.

     Џеред  Ѓуддой  стоЯт  громадные  цветы лотоса  из  черного железа.  Ћни
достигают двух  или  трех  человеческих  ростов  и сделаны  превосходно, как
резкие  черные  тени  на  белой  стене.  Џо  бокам   Ѓудды  в  нишах  -  два
колоссальных,  но  рЯдом  с  ним кажущихсЯ  маленькими  воина-хранителЯ. Ћни
деревЯнные,  грубо  раскрашенные,  вооруженные до зубов и  очень страшные. ‚
храме все огромно, вплоть до деревЯнных, высотой в пЯть человеческих  ростов
дверей, которые  со скрипом  открывал  и  закрывал за нами  старый крошечный
сторож.

     ‘интоистский  храм  не столько хорош сам по себе, сколько хороша аллеЯ,
ведущаЯ к нему. ‘ двух сторон сплошные кущи  деревьев  и  по бокам  довольно
узкой дороги тысЯчи и  тысЯчи разного размера каменных фонарей. Ћни теснЯтсЯ
с  двух сторон, как монументы на старом кладбище, и,  должно быть,  когда во
времЯ празднеств в них по ночам зажигались плошки с маслом, это было зрелище
необыкновенной красоты.

     ‘ам храм представлЯет собой огромную квадратную низкую красную галерею.
Љогда  входишь  внутрь  двора, то  все кажетсЯ не  очень  большим,  но когда
выходишь снова наружу и начинаешь  обходить галерею кругом, тогда  понимаешь
обширность всего  сооружениЯ. Џожалуй, Я нашел точное выражение:  именно  не
величину,  а  обширность.  € это  же свойство  отличает,  кстати  сказать, и
императорский  дворец в Љиото, и многие частные дворцы и  дома с их оградами
огромной длины.

     ’ретьЯ достопримечательность - пагода, очень  небольшого сечениЯ, очень
высокаЯ, во много этажей, и виднаЯ за много километров от Ќары, замечательна
тем,  что она  самое  старое  деревЯнное  сооружение в  џпонии.  ЉажетсЯ, до
постройки храма  в Љиото эта пагода была не только самым  старым, но и самым
высоким деревЯнным сооружением.

     Ќо самаЯ приЯтнаЯ, на мой взглЯд, достопримечательность пары -  это  не
храмы и не пагода, а древний парк с его желтоватой низкой травой и растущими
прЯмо из нее громадными вековыми черно-зелеными соснами. Џо всему парку,  не
боЯсь и не  сторонЯсь  людей, то стаЯми, то в одиночку ходЯт красавцы олени,
поджарые  и тонконогие, с нежной  пЯтнистой  песчано-коричневой  шкурой. ‚се
это, вместе взЯтое, так хорошо, что хочетсЯ  сесть под сосной на траву и  по
крайней мере несколько часов молча смотреть и никуда не уходить отсюда.


        14 февралЯ 1946 года. Љиото

     “тром  мы  были  у одного  из  известнейших  художников Японской школы,
господина  „омото<sup>52</sup>.  Ќас  угостили  чаем  в  европейского  стилЯ
комнате, а потом мы перешли в Японскую комнату, где, уже  сидЯ на  подушках,
беседовали  и рассматривали  развешанные  по стенам картины.  ‚се  они  были
сделаны в  виде  какемоно,  то  есть картина, как в  раму,  была вставлена в
длинное шелковое или парчовое  полотнище, которое при помощи двух деревЯнных
валиков  закатывалось в трубку. ‚ обычное  времЯ  такие картины в  скатанном
виде помещаютсЯ в длинных Ящиках. ‘ейчас они были вынуты и развешаны.

     „омото, хотЯ, как он сказал, изредка и писал маслом, в общем,  ЯвлЯетсЯ
художником сугубо  Японским и традиционным. Љраски - желатиновые, материал в
девЯноста случаЯх из  ста - шелк. ђисунок за  исключением нескольких "грехов
молодости", сделанных, совершенно очевидно,  под влиЯнием  французов,  очень
Японский, скупой, четкий, тонкий, прекрасно отработанный технически.

     Ќесколько картин мне понравилось: ветка клена с листьЯми, нарисованными
как  гамма,  от  одной  противоположности  до  другой   -   от  карандашного
полусилуэта до детальнейшего рисунка  в красках, все вместе очень интересно;
хороша  также  картина,  изображающаЯ сплав  леса  по осенней  реке. Љартина
закончена, но производит  впечатление наброска:  раннее утро,  Ярко-багровый
лес, испарЯЯсь на солнце, как бы дымитсЯ.

     Ќо вообще-то надо сказать, что Японские картины много терЯют, когда они
выставлены специально. џпонскаЯ картина - предмет, деталь убранства частного
дома;  она  обычно  заказываетсЯ  в  соответствии  с этим  домом  и  целиком
существует  только  внутри него, а  вне ей  чего-то не хватает. Џространство
заранее  определено: это или  свиток, который  должен  висеть  в  углублении
токономы, или высокаЯ ширма, или нечто вроде маленьких ширм,  или раздвижные
стены-двери.    Ћтсюда   вытЯнутость,    определенные    габариты,    отсюда
незаполненность всего пространства живописью, ибо  иначе картина вступила бы
в противоречие со  своим предназначением. € когда картина на  выставке висит
как картина, она все равно,  по существу, остаетсЯ свитком  длЯ токономы или
рисунком на ширме или дверЯх. Ћна призвана дополнЯть, а не существовать сама
по  себе. €  чем больше смотришь таких  картин, даже самых хороших, тем  это
очевиднее.

     ‘ам „омото -  человек лет пЯтидесЯти с лишним, благообразный, несколько
мрачноватый,  одетый с головы до ног  традиционно по-Японски. ‚о времЯ нашей
беседы присутствовал  его младший брат, тоже благообразный, но юркий человек
в европейском костюме, как выЯснилось, так сказать, администратор при брате.
Ћн принимает заказы, продает картины, договариваетсЯ о ценах. ‘удЯ по всему,
работа у господина „омото поставлена па довольно деловую  ногу, причем в тех
случаЯх,  когда  он делает картину не по прЯмому заказу, роль посредников  и
перепродавцов играют  владельцы  мастерских,  где оформлЯют  картины. ќто  в
џпонии немаловажное дело. Љартина - существенный предмет  обихода,  и  в ней
ценитсЯ  не только искусство и самый рисунок, но  очень  важно, каким шелком
она  обложена,  на какие палочки накручена  - просто  на  деревЯнные или  на
деревЯнные  с  наконечниками  из  слоновой  кости.  €  наконец,  играет даже
некоторую роль, в какой Ящик она положена - в один или в два, в полированный
или  в простой. ‘лучаетсЯ, что картина,  неважнаЯ  сама по  себе,  но хорошо
отделаннаЯ,   в   этом  смысле  стоит  дороже  картины   лучшей,  но  беднее
оформленной.

     „омото в разговоре был очень осторожен и сдержан. Љогда же речь зашла о
заработках, то,  несмотрЯ на то что он был  вполне профессионалом,  Я тем не
менее  почувствовал себЯ  в положении человека, допустившего своим  вопросом
неловкость,-  так это было  воспринЯто. „омото  сразу ушел в свою раковину и
выставил вперед брата, а брат бормотал что-то демонстративно невнЯтное.

     ‚ообще  сколько  бы  Я  ни  заговаривал   с  представителЯми  Японского
искусства  на эту тему,  они  всегда  спешат обойти  ее. ‚ кукольном театре,
например,  мне просто сказали, что это тайна.  „умаетсЯ, что если не всегда,
то часто тут присутствует некаЯ долЯ  ханжества, проистекающаЯ из  сочетаниЯ
делЯчества как практики и разговоров об искусстве длЯ искусства как теории.


        22 февралЯ 1946 года. Љиото

     џ  обратилсЯ к местному корреспонденту "Ђсахи" с просьбой  организовать
мне встречи с несколькими смертниками. Ћн взЯлсЯ за это и сказал, что первую
встречу  может  устроить  очень  просто,  ибо  его  младший  брат  тоже  был
смертником. џ попросил  его прислать брата ко мне  в тот же день вечером. Ћн
согласилсЯ, но с условием, что будет присутствовать при беседе.

     —асов  в  восемь  вечера   они   пришли  ко   мне   в  гостиницу.  Ѓрат
корреспондента  - очень  маленького  роста,  очень сосредоточенный  мальчик<b>,</b>
одетый в  очень аккуратненькую  чистенькую студенческую курточку с беленьким
подворотничком,  очень  аккуратно,  коротко  подстриженный.   Ћн  учитсЯ   в
последнем классе  специальной  юридической  школы.  ЏридЯ,  он молча  как по
команде сел и держалсЯ так замкнуто и, как мне показалось, настороженно, что
Я  сначала подумал, что из беседы ничего не выйдет. Љазалось,  что он собрал
себЯ  в один горький  комок нервов.  Ќо, против ожиданиЯ,  беседа получилась
очень откровеннаЯ и очень длЯ менЯ интереснаЯ.

     Њальчик был мобилизован в  1943 году, когда ему исполнилось  семнадцать
лет  и  он  еще  училсЯ  в  гимназии. Ћн попросилсЯ  добровольно  в  военную
авиационную школу, где проучилсЯ около двух  лет.  Ђ оттуда  перешел в часть
смертников.  …сли бы американские десанты приблизились к берегам џпонии, эти
мальчики должны  были  надеть водолазные  костюмы, взЯть  с собой  баллоны с
кислородом  и,  прицепив особую мину  к длинному  бамбуковому шесту, войти в
воду  на  глубину десЯть  -  пЯтнадцать  метров и  ждать  в местах возможной
высадки подхода десантных барж. “слышав звук винта, они должны были взорвать
миной баржу и с ней вместе себЯ да и всех, кто находилсЯ рЯдом,- ведь стоЯли
бы эти мальчики на расстоЯнии пЯти метров друг от друга.

     Ќабор  в смертники  производилсЯ  таким образом:  учеников  авиационной
школы  созывали длЯ беседы,  где им говорили,  что война очень  тЯжелаЯ, что
учитьсЯ на летчиков надо долго, а времЯ не ждет, что сейчас изобретено новое
оружие, очень  сильное,  и  что  они должны  первыми  пойти  на  эту опасную
операцию -  кто  хочет,  пусть  подает заЯвление о  зачислении  в смертники.
Ќаписать надо было всего одно слово -  "желаю" или  "не желаю" - на  обычной
маленькой бумажке.

     ‚се  каждый  раз  писали  согласие. €з них выбирали  людей длЯ  данного
набора. ‚ первый раз отобрали  человек двести. ‚сего за девЯть месЯцев у них
было четыре таких набора.

     Ќа  мой  вопрос,  что  было  бы с тем, кто написал  бы  "не  желаю", он
ответил, что его, наверное, вызвали бы к командиру и говорили отдельно. …му,
пожалуй, трудно было бы жить дальше среди товарищей, потому что все они были
молоды,  стремились  скорее  попасть  на  передовые позиции и  считали,  что
умереть за родину - это высшаЯ честь.

     Џосле отбора  проходили  медицинский осмотр - брали самых  здоровых  и,
кроме того, из многодетных семей. ’от, кто был единственным сыном или должен
был стать наследником дела, тех не брали.

     - Ђ не приходило  вам  в голову,- спросил Я,-  почему вас, проучившихсЯ
уже почти два года и могущих стать квалифицированными летчиками, посылают на
верную  гибель?  ќто  же нецелесообразно.  Њожет быть,  у  џпонии  было мало
самолетов и летчики просто были не очень нужны?

     - „а,-  спокойно отвечал он.- Њы знали, что самолетов мало, что, окончи
мы  школу,  нам  все равно не  на  чем  было  бы летать, но  это соображение
второстепенное. “ менЯ была твердаЯ решимость умереть, и когда менЯ отобрали
в четвертый набор, Я обрадовалсЯ.

     Ћтобранных учеников сейчас же отвезли в отрЯд, где занимались изучением
нового оружиЯ. Ћн называлсЯ "ЋтрЯд спрЯтанного дракона" и находилсЯ на Љюсю.
‚   отрЯде  была   почти   тысЯча  человек.   ђуководил  всем  полковник,  а
непосредственно с ребЯтами занимались лейтенант и старший лейтенант - вместе
с ними они должны были участвовать и в операции. ‘емьЯ ничего не должна была
знать.

     “ченье состоЯло в  знакомстве с  водолазным костюмом (их было мало, так
что  под воду  ребЯта спускались только  один раз,  по очереди)  и  приемами
сухопутного боЯ: те, которым не хватило бы водолазных  костюмов, должны были
вести бой на  суше. Љому идти в  воду, а  кому оставатьсЯ на берегу,  должен
решить командир роты.

     Ѓамбуковых шестов  с минами  было столько же, сколько костюмов. Џравда,
мины были еще без взрывателей, так что, если бы внезапно подошли американцы,
отрЯд вообще ничего не мог бы сделать.

     „лЯ  сражениЯ  на  суше  примерно  у  трети отрЯда были  автоматы, а  у
остальных бамбуковые пики.

     - € вы были уверены, что с таким вооружением могли бы отбить десант?

     - Ќет, Я не был уверен в этом, но Я думал только о том, чтобы убить как
можно больше врагов и умереть с честью.

     -    Ђ    как    в    отрЯде    отнеслись   к    речи    императора   о
капитулЯции<sup>53</sup>?

     - ‘начала  мы  были  убеждены,  что нас  обманули,  что  это говорит не
император и что надо продолжать войну.

     - Ђ как вы думаете сейчас?

     -  џ  думаю,  что решение  о капитулЯции было правильным, сейчас Я  уже
понимаю, что война была несправедливаЯ. …сли бы Я тогда умер, то это было бы
просто ни за что.

     Ѓыло  видно,  что  моему собеседнику тЯжело  говорить о прошлом, потому
что, в  сущности,  это  была историЯ оплеванной юности, разрушенных  надежд,
несостоЯвшегосЯ героизма и осмеЯнного самопожертвованиЯ.

     џ бы  не  сказал, что  он  был  озлоблен, но  так  откровенно, с  таким
отчаЯнием может говорить только человек, в котором, несмотрЯ на его двадцать
лет,  что-то  сломалось.  ‚идимо, это был  юноша  хороший, честный, серьезно
веривший  в  те  идеи,  в которых  его  воспитали,  и  сейчас в  его  сердце
постепенно  воцарЯлась  пустота. ‘остоЯние  же  пустоты в  сердце -  опасное
состоЯние, и  если  такие  мальчики  не пойдут налево  и  не заполнЯт сердце
чем-то новым и противоположным всему, в чем они воспитывались, то они пойдут
резко направо, и через сколько-то лет могут создать  почву, на которой может
вырасти  фашизм,  неоЯпонский фашизм, не обремененный никакими традиционными
добродетелЯми,  никакими приличиЯми,  никакими феодальными пережитками вроде
почтительности  или  честности  и,  может  быть,  еще  более  страшный,  чем
немецкий. „ай бог, чтобы этот прогноз не оправдалсЯ.

     Џосле трехчасовой беседы юноша встал,  опЯть  как  по команде безмолвно
поклонилсЯ  и  ушел,  такой  же  аккуратненький,  весь   крепко  свинченный,
чистенький и таЯщий в себе горечь и безнадежность.

     ‚торой смертник, с которым Я говорил, был не вполне смертником, как это
выЯснилось, хотЯ и не сразу.

     ‚ообще нужно сказать, что в џпонии,  как Я  разобралсЯ,  было несколько
категорий смертников. Џопробую их перечислить.

     ЏерваЯ категориЯ  -  смертники, которых сажали на  планеры, нагруженные
большим количеством взрывчатки. ќти планеры подвешивались с двух  сторон под
крыльЯ  больших  бомбардировщиков.  ‚  виду  цели  их  отцеплЯли,  и летчики
направлЯли свой планер прЯмо на цель и взрывались вместе при ударе.

     ‚тораЯ категориЯ - тот же  самый принцип, только с той разницей, что на
планере  устанавливалсЯ маленький  дешевый  моторчик с  запасом горючего  на
десЯть - пЯтнадцать минут. ‚ остальном все происходило так же.

     ќто две категории абсолютных смертников.

     ’ретьЯ  категориЯ  -  это,  так сказать, смертники  на девЯть  десЯтых,
летчики, которые летали на "гробах", то есть на самолетах устарелых типов, и
вылетали с приказом таранить  с воздуха любое встреченное ими неприЯтельское
судно. …стественно, что и по характеру заданиЯ и по качествам самолета они в
девЯноста случаЯх из ста были обречены на смерть при первых же вылетах.

     —етвертаЯ  категориЯ,  к  которой  принадлежал  человек,  о  которым  Я
разговаривал, состоЯла из летчиков, работавших на новейших типах  скоростных
истребителей-бомбардировщиков.  Ћни брали с собой восемьсот килограммов бомб
и должны были, встретив неприЯтельское судно,  бомбить  его обычным образом,
но встретив авианосец, обЯзаны были таранить его.

     €з авиации смертничество перешло в морской флот,  и там поЯвились  свои
две категории смертников, будем называть их пЯтаЯ и шестаЯ.

     ЏЯтаЯ категориЯ - это смертники на маленьких подводных лодках. Ќа лодку
их полагалось  один или двое. ќто  так называемаЯ  живаЯ торпеда. Ћбычна эти
лодки  выходили  к месту назначениЯ  на  буксире  больших лодок. ‚ероЯтность
смерти тут, конечно, была стопроцентнаЯ.

     ‚ ожидании вторжениЯ  в последний год войны таких смертников готовилось
огромное количество,  строилось множество таких лодок, сконцентрированные во
всех  угрожаемых  пунктах побережьЯ, они должны были выйти  в море навстречу
десантному флоту.

     €  наконец,  последнЯЯ,  шестаЯ  группа,  к  которой  принадлежал  брат
корреспондента   "Ђсахи",   это   "люди-мины",   отрЯды  людей,   снабженных
водолазными костюмами и минами на длинных шестах.

     Њожет быть, были и какие-нибудь другие категории, но Я перечислил те, о
существовании которых мне пока удалось узнать.

     Ћтец  второго  смертника  был  ресторатором  на окраине Љиото. Љогда мы
приехали в их дом, то через садик и внутренний двор прошли  в одну из комнат
ресторана,  где нас встретил сын владельца заведениЯ. ќто был среднего роста
худощавый  молодой  человек   в   нескладно   сидевшем  костюме,  с  испитым
болезненным  лицом и нелепо  торчавшими в разные стороны клочьЯми волос.  Ћн
принес  с  собой газету,  в которой  было  написано  о  том,  как  его сочли
погибшим, как семьЯ получила извещение о смерти и как он вернулсЯ.

     ‘ев на  корточки, он положил перед собой газету и, поминутно поглЯдываЯ
на  нее, сухо отбарабанил  тридцать стандартных фраз:  были там-то, получили
приказ тогда-то, вылетели туда-то - словом, весь тот набор, который иногда и
у  нас  на  войне   выпаливал  неразговорчивый  летчик  не  умеющему  с  ним
разговаривать корреспонденту.

     Ћн  отбарабанил  текст   и,  очевидно,   думал,  что  на   этом  беседа
закончилась, но  Я стал задавать  ему  вопросы, ответов  на которые  Явно не
содержалось  в  газетной заметке. Ћн  несколько раз встревоженно заглЯнул  в
газету, но, ничего  не  обнаружив  там, принужден был отвечать.  Ћтвечал  он
сухо, по-военному и, как переводчик мне сказал, на сугубо военном жаргоне.

     Ћн рассказал о том, что во времЯ войны был летчиком  и сначала летал на
фоторазведку.  Џотом  он  выразил  желание  быть   смертником,  и  ему  дали
современный бомбардировщик с восемьюстами  килограммами бомб  и приказ: если
увидит  авиаматку, то таранить  ее - ведь при таране и пробивнаЯ  сила будет
больше  и  попасть можно  навернЯка.  Ќо при  первом  же  вылете -  это была
середина апрелЯ - он был атакован четырьмЯ вражескими истребителЯми.  “ него
был пробит бак с горючим, отказал мотор,  и  самолет  упал у  самого  берега
острова Ћкинава.  …го, раненного,  спасли Японские солдаты,  прЯтавшиесЯ там
(их было  человек  сорок), и  он  около  четырех  месЯцев прожил  с  ними  в
землЯнке. Ћстров почти  целиком был занЯт американцами, и дома о нем  ничего
не  знали. €нтересно,  что  извещение о  его  смерти  пришло  родным  в день
капитулЯции. € только в середине ЯнварЯ этого года им стало известно, что он
жив.

     Ћ  капитулЯции они  услышали  21  или  22  августа  в  радиопередаче  с
американских кораблей.  ‘начала они подумали,  что  это уловка врага,  потом
командир,  бывший  в этой же землЯнке,  послал  одного офицера проверить. Ћн
пошел, вернулсЯ и все подтвердил. Ќо все равно были среди  них люди, которые
не поверили  сообщению  или не хотели подчинитьсЯ и собирались  покончить  с
собой. Ќо  старший командир в землЯнке, имевший высокий чин, убедил их этого
не делать, а сдатьсЯ.

     Ђмериканцы  еще за  полмесЯца до конца войны обнаружили их землЯнку, но
не стали нападать. ‘ил у Японцев было мало, начать наступление они не могли,
к ним же подойти можно было  только с морЯ, высадив десант,  что потребовало
бы больших  жертв со стороны американцев. …ли они там консервы, которых было
много, длЯ питьЯ собирали дождевую воду и вообще  могли продержатьсЯ долго -
до  тех  пор, пока  Японские  войска  не пришли бы  к  ним  на  помощь.  Њой
собеседник считал, что это было возможно, если бы не капитулЯциЯ.

     ћноша  этот был характерным  типом. Љак выЯснилось, он  плохо  училсЯ в
школе, в  жизни знал  только игру  со  смертью  и выпивку  на отдыхе, потом,
случайно оставшись живым, вернулсЯ и теперь находилсЯ в состоЯнии абсолютной
бездеЯтельности,  полного  нежеланиЯ что-либо  предпринЯть.  Ќа разговор  он
пришел так,  как  будто  его  не то  стащили  с постели,  не то оторвали  от
бутылки. Ћн  был  угрюм, так же как и  его отец и дЯдЯ, присутствовавшие при
нашем разговоре.

     ‚  токономе, там, где  в Японском доме обычно  стоит какаЯ-нибудь ваза,
под стеклЯнным колпаком  лежал какой-то странный предмет Яйцеобразной формы,
величиной  с  человеческую  голову.  Ћказалось,  что  это засушенное  осиное
гнездо, обнаруженное на участке  при  постройке  дома.  Ћно  мне  показалось
подходЯщим символом длЯ этой семьи.

     Џростившись, молодой человек мгновенно исчез, и нас провожал  до машины
его отец. Џо дороге он жаловалсЯ на то, что сын беспробудно пьЯнствует, бьет
и  крошит все,  что  попадает  под руку. Џсихологически  это было похоже  на
немецких  отпускников  последнего  периода  войны.  Џосле  войны  из  людей,
подобных  второму   смертнику,   часто  вырастают  фашисты   без   особенных
идеологических глубин в голове, но с револьвером в кармане.

     ’ретий  смертник,  с  которым  Я встретилсЯ,  был  в прошлом  студентом
литературного отделениЯ ’окийского университета, хотел стать писателем и уже
опубликовал несколько произведений. ‚ 1943 году он был мобилизован и попал в
пехоту. Ћн думал, что сразу же будет сражатьсЯ за родину,  но их стали долго
учить и муштровать.  Ћбстановка в части была  тЯжелаЯ, люди,  в том  числе и
офицеры, окружавшие  его,  были  грубы и  необразованны. ‡а ошибки  его даже
били. ’огда  он подал просьбу  перевести  его  в  авиацию,  надеЯсь, что так
скорее  сможет  принЯть  непосредственное участие в войне.  …го зачислили  в
авиационную  школу  при  истребительной  части.  Џсихологически там ему было
гораздо легче,  так как все  ученики этой школы были люди, которые учились в
университете  или окончили  специальную высшую  школу,  ему хоть было  с кем
разговаривать. Ќо потом он заболел и был демобилизован. Џриехал домой, начал
было снова  учитьсЯ в университете,  но вскоре  был послан вместе с  другими
студентами работать в информационное бюро  ‡ападного  штаба на острове Љюсю.
’ам  его прикомандировали к базе морского воздушного флота, где  все летчики
были смертниками.

     Њежду  прочим,  и сам он, пока находилсЯ в авиационном  училище (он был
там семь месЯцев), тоже стал смертником. ЌельзЯ сказать, чтобы это произошло
совсем  уж  по  его  желанию.  Џросто школа  была  реорганизована  из  школы
пилотов-истребителей в школу торпедоносцев. “ченикам сказали, что за полгода
или год они  не смогут  стать  хорошими пилотами-истребителЯми, поэтому  они
будут учитьсЯ  выполнЯть более легкие заданиЯ. Ђ длЯ того чтобы их выполнить
совершенно  точно,  нужно  вместе  с  самолетом  врезатьсЯ в  неприЯтельский
корабль. “же потом, недели через  три  после переименованиЯ  школы, учащихсЯ
построили и  спросили, хотЯт  ли они отдать жизнь за родину. …сли да,  пусть
сделают шаг вперед.

     - € все сто тридцать пЯть человек сделали этот шаг?

     - „а.

     - Ђ если бы кто-то осталсЯ на месте?

     - Ќу, ему бы пришлось, наверное, не  очень хорошо. …го,  очевидно, били
бы.

     - Ќачальство?

     - …сли вспомнить тогдашние чувства, то и товарищи...

     ‘ этого днЯ в школе многое изменилось. “лучшилось питание, стали давать
мЯсо,  жиры, вино стало  поЯвлЯтьсЯ на столах почти  каждый день. Ћни  стали
тренироватьсЯ в воздухе, совершать пикирующие и бреющие полеты.

     - Ђ что вы лично чувствовали тогда, когда делали шаг вперед?

     - џ сделал его почти машинально. ќто уже привычка в армии.

     - Ѓыли ли у вас какие-нибудь разговоры среди товарищей на эти темы?

     -  ђазумеетсЯ. ‚ообще было три  мнениЯ.  €ные протестовали против своей
судьбы - между собой, конечно. Ќекоторые были согласны, а у большинства было
такое  чувство: ну что же, раз так,  то так.  џ  принадлежал  как раз к этой
группе. Џочти все, с  кем Я училсЯ в этой школе, погибли потом на ”илиппинах
и Ћкинаве.

     „альше  мой   собеседник  рассказал  о  том,   как   воевали   на  Љюсю
летчики-смертники, рЯдом  с которыми он провел три месЯца.  Ћни  должны были
таранить авиаматки, это была их главнаЯ цель.  Љогда он прибыл на  эту базу,
там было от ста двадцати до ста тридцати самолетов,  а ко дню капитулЯции их
почти не осталось.

     …го задача  как работника  информации заключалась  в том, чтобы слушать
разговоры летчиков и освещать их в своих рапортах начальству, а кроме  того,
организовывать встречи  и представлениЯ театральных трупп, которые приезжали
в части. €нформировать надо было о душевном состоЯнии летчиков, чтобы давать
материал - и только положительный - длЯ пропагандированиЯ их жизни. пионить
за ними не требовали.

     - Ђ какие разговоры были в последний месЯц?

     - –ентром всего служила будущаЯ битва  за џпонию. ‹етчики говорили, что
вот  мы идем умирать как смертники, а  все равно это ничего уже не  изменит.
‡наЯ, что Я  могу  выжить, они менЯ  уверЯли,  что  тем, кто останетсЯ жить,
будет труднее, чем тем, кто умрет.

     - Ђ не бывало ли  таких случаев, что  летчик, будучи один в воздухе, не
таранил свою  цель,  а,  вернувшись,  говорил, что не  нашел  ее  или погода
помешала?

     - ’акие случаи  бывали, но к концу все меньше, потому что фронт был все
ближе и врать было все труднее. Ќачальство знало о таких вещах, но ничего не
предпринимало - ведь все равно они все должны были умереть.

     - Ђ как летчики воспринЯли капитулЯцию?

     - Ћ капитулЯции нам  стало известно на день раньше, чем об этом объЯвил
император.  Ѓыли  такие, которые  все  равно  после  этого  вылетали,  чтобы
броситьсЯ в море и разбитьсЯ, и это продолжалось еще дней пЯтнадцать.

     - Ђ вы лично как думали о войне перед самой капитулЯцией? •отели, чтобы
она кончилась?

     - Ќет, Я хотел боротьсЯ до конца.

     - Ќо вы понимали уже безнадежность положениЯ?

     - „а, но все равно; ведь џпониЯ до сих пор никогда не проигрывала войн.
џпониЯ  может быть  побеждена  только тогда, когда в  живых не останетсЯ  ни
одного Японца.

     - Ђ  сейчас вы  тоже  думаете, что  правительство неправильно  сделало,
пойдЯ  на капитулЯцию? ‚ы,  должно быть,  сильно  ненавидите  победителей  -
американцев и русских?

     Џосле долгой паузы он сказал:

     - ‘ейчас совсем ничего не понЯтно. ЊенЯ просто  несет течением времени.
џ так растерЯн и такаЯ пустота в душе, что нег сил даже на ненависть.


        23 февралЯ 1946 года. Љиото

     ‘реди  многих  других  научных учреждений Љиото числитсЯ так называемый
институт изучениЯ западной культуры.  Љак выЯснилось,  до маЯ 1945 года этот
институт  именовалсЯ институтом Японо-немецкой культуры -  так  называли его
Японцы,  или  просто  институтом  немецкой культуры  - так называли его сами
немцы, так значилось и на обложке институтских ежегодников (текст ежегодника
по-Японски, обложка и оглавление по-немецки).

     ’ак как  деЯтелЯм института, видимо,  не особенно улыбалась встреча  со
мной, то ее пришлось довольно долго организовывать,  Љ сожалению, у менЯ как
раз в  этот  день одна встреча следовала  впритык  за  другой и  времЯ  было
ограничено. Ћднако свидание вышло все-таки любопытным.

     Њы приехали на окраину  Љиото,  в небольшой  скромный  домик  господина
‘имуры, профессора  Љиотского  императорского университета,  специалиста  по
германской  филологии  и  литературе.  ‘имура был одним из учредителей этого
исследовательского  института,  а  с маЯ прошлого  года, после  того  как  в
предвидении будущих неприЯтностей немецкое руководство попросили удалитьсЯ в
отставку,  ‘имура  стал руководителем института. Џредседателем  же общества,
финансирующего институт, осталсЯ все тот же человек, что и раньше,- господин
“эно, бывший редактор "Ђсахи".

     Њы  сидели в  небольшой  аккуратной  комнате,  где за  открытой  дверью
виднелись шкафы с  книгами; в токономе висела  хорошаЯ  стариннаЯ картина  и
стоЯли курениЯ.  ‘ам ‘имура  был небольшого роста старик  лет семидесЯти,  с
худым  востроносым личиком  и  все  времЯ  зЯбнущими  от  волнениЯ  длинными
пальцами,

     ‚ моем присутствии он чувствовал себЯ неуютно и, видимо,  согласилсЯ на
свидание  только потому, что уж слишком  откровенно был замешан в совместной
работе  с немцами и  отказатьсЯ прЯмо или  сказатьсЯ больным значило  только
подчеркнуть это.

     ‚скоре  к  господину ‘имуре присоединилсЯ  его сын, тоже специалист  по
немецкой   литературе,   сорокалетний  доцент   императорского  университета
господин  ЋЯма, длинноволосый худой человек в больших очках,  какой-то  весь
мЯгкий,  бессуставный, "чистый  ученый"  и "специалист  по ѓете" и,  как мне
почудилось  с  первого  взглЯда,  может  быть,  самый  Ярый фашист  из  всех
присутствовавших на нашей беседе.

     Ѓеседа  изобиловала увертками, недоговоренностЯми  и попытками оставить
менЯ в дураках, изобразив из себЯ чисто научное учреждение.

     ќтот   институт,  конечно,   был  Японо-германским   только  постольку,
поскольку  в нем вместе  с  немцами работали и Японцы. Џо целЯм же своим это
было  чисто  немецкое   учреждение,  построенное  жестко  на  немецкий  лад,
руководимое твердой  рукой  работника  немецкого посольства и специалиста по
Японской  музыке  доктора  ќккерта,  учреждение,  целиком  содержавшеесЯ  на
немецкие деньги, очевидно по  бюджету ведомства ђозенберга, а впрочем, может
быть, и по ведомству ѓеббельса.

     ‚  центре  вниманиЯ  стоЯла  пропаганда  новой  немецкой  философии   и
доказательств  того,  что  фашистскаЯ  культура  ЯвлЯетсЯ прЯмой  преемницей
старой немецкой культуры. Љроме того, институт занималсЯ и прЯмой фашистской
пропагандой уже вне всЯкого наукообразиЯ, устраивал приемы и встречи и т. д.
и т. п.

     ЋрганизовалсЯ  институт вскоре после прихода фашистов к власти, в  1934
году, и окончил  свое существование  под  старым названием в  мае 1945  года
вместе с капитулЯцией ѓермании.

     •арактерно то бесстыдство, соединенное с чисто  Японской наивностью,  с
которым написан манифест  и  программа  института в  его новом  качестве.  ‚
программе  не  обойдены  факты,  поставлены  правильные  даты  организации и
преобразованиЯ института и вполне бесстыдно  сказано, что  в  мае  1945 года
деЯтели Японской культуры стали недовольны активным участием немцев в работе
института и  решили удалить немцев и взЯть руководство на себЯ. Ђ совпадение
во  времени  этого благоразумного решениЯ  с капитулЯцией  ѓермании обойдено
полным молчанием.

     Ћбщее  ощущение  от  людей,  которых  Я  увидел  в  этот  вечер,  самое
неприЯтное.    Њне    трудно    судить,    насколько    они    действительно
ученые-специалисты,  очевидно, в известной степени это так, но главное в них
сегоднЯ - это психологиЯ многолетних содержантов германского фашизма,  вдруг
потерЯвших  хозЯина  и  растерЯвшихсЯ  и морально  и  материально.  Ћни  уже
привыкли жить на этом содержании,  и даже если бы они этого искренне хотели,
им психологически трудно из особы публичной стать  особой во всех отношениЯх
приличной.  ‘ейчас они переменили вывеску  и ищут, что  бы такое можно  было
изучать, за что  снова платили  бы. Ћни ищут нового  хозЯина. …сли их наймет
•ерст<sup>54</sup>, мне кажетсЯ, что они будут служить  ему верой и правдой,
так же как служили ђозенбергу.

     ‚ тот же день состоЯлась беседа с профессором русского Языка в осакском
и киотском институтах иностранных Языков. Њы пробеседовали около двух часов,
и впервые за всю  поездку переводчик  смог отдохнуть, потому  что  профессор
прекрасно говорил  по-русски.  ќто  был интеллигентный  человек средних лет,
хорошо одетый и хорошо  державшийсЯ  до тех пор, пока Я не задал ему  одного
спугнувшего  его  вопроса.  ‚опрос  этот  был  о  русском  исследовательском
институте в  ’окио.  џ  знал,  что институт  этот финансировалсЯ  наполовину
генеральным  штабом,  наполовину министерством иностранных дел и представлЯл
собой одну  из  наиболее враждебных, прЯмо  свЯзанных  с Японской  военщиной
организаций, и  задал  Я свой вопрос  в  весьма  осторожной  форме,  но  мой
профессор все равно  насторожилсЯ  и  начинаЯ с  этого момента ежилсЯ уже до
конца беседы.

     Џосле этой беседы у менЯ возникло  одно общее соображение  относительно
людей в џпонии, знающих русский Язык.

     џ бы условно разделил их на четыре категории. ‚о-первых, это коммунисты
и левые,  когда-то бывшие  в ђоссии  и привезшие  свой русский Язык  оттуда.
‚о-вторых,  это  профессиональные  переводчики   русской  литературы,  люди,
ориентировавшиесЯ на русскую культуру искренне  и в меру своих  возможностей
изучавшие  русский Язык  здесь, в џпонии. ‚-третьих, это люди, так или иначе
свЯзанные  разными торговыми взаимоотношениЯми с ђоссией, иногда  работавшие
при  торгпредствах,  чаще -  в  рыболовных  концессионных  компаниЯх  (таких
особенно много на •оккайдо) или свЯзанные с акционерным камчатским обществом
ЂЉЋ, а в известной степени и с работой на ћЊ†„ и Љ‚†„. —етвертаЯ категориЯ -
специальные   переводчики   и  работники   министерства  иностранных  дел  и
генерального штаба, главным образом сухопутного, ибо морской  ориентировалсЯ
на английский Язык. ќти последние две категории - главным образом выходцы из
института иностранных  Языков,  в  то  времЯ  как  первые  две в большинстве
самоучки.

     Џосле  капитулЯции  наблюдаетсЯ, конечно, вполне закономерное  Явление.
„ве  последние  категории людей, знающих  русский Язык (кстати,  между  ними
трудно  провести четкую грань), стараютсЯ всеми  силами соединитьсЯ с  двумЯ
первыми  категориЯми и организовать нечто неопределенно-бесформенное - вроде
общества  людей,  вообще  знающих русский Язык и  вообще изучающих и любЯщих
ђоссию. ‘реди этих  новоЯвленных  русофилов  вы  можете  найти кого  угодно,
начинаЯ  от  чиновников ћЊ†„  и кончаЯ уволенными  работниками  министерства
иностранных дел и демобилизованными офицерами генерального штаба.

     Љ  этой именно  категории  неорусофилов,  на мой взглЯд, п  принадлежал
профессор, с которым мне довелось вести беседу.


        25 февралЯ 1946 года. Љиото

     Џозавчера  Я узнал о существовании в Љиото районных и городского союзов
владельцев  публичных домов и выразил  желание встретитьсЯ  с  председателем
городского  союза.  ‚ыЯснилось,  что  сегоднЯ  как  раз будет обед,  который
председатели этих союзов  дают представителЯм полиции  и медицинскому отделу
префектуры.

     Џредседатель городского союза владельцев публичных домов  господин ‘ато
Њино согласилсЯ приехать туда на полчаса раньше и побеседовать со мной.  ‚от
вкратце описание этого короткого, но примечательного визита.

     Љонтора союза владельцев публичных домов помещаетсЯ в центре  Љиото,  в
квартале ѓион,  о  котором Я уже  упоминал. ‚ том же  доме  помещаетсЯ самый
большой в ѓионе ресторан.

     Ќе снимаЯ  ботинок,  ибо  ресторан был европейского  типа,  мы  вошли в
какую-то  комнату, котораЯ, как Я  впоследствии понЯл,  была залом заседаний
союза. Џо дороге мы проходили  мимо полуоткрытых  дверей, за которыми сидели
канцелЯристы, щелкали на счетах, что-то писали; виднелось окошко кассы, где,
видимо, выплачивались деньги служащим, несгораемые  шкафы - словом, все, что
бывает в каждом уважающем себЯ учреждении.

     Љомната,  в которую  мы вошли, была довольно  просторнаЯ  и длиннаЯ,  с
длинным столом и полутора десЯтками кресел вокруг него.

     ‚  конце  комнаты на маленьком пышном диванчике около хибати особнЯчком
сидел сам господин ‘ато Њино, сейчас же, впрочем, поднЯвший