 обречен,  потому  что
когда-то пропустил свой единственный шанс, промедлил или поступил не  так,
как следовало поступить в его непростом  положении,  и  теперь  оставалось
одно - готовитьсЯ к расплате за свою оплошность.
   Џравда, у него был Њолокович.
   € Ђгеев стал с  нетерпением  ждать  Њолоковича,  все-таки  тот  обладал
большими,  чем  он,  возможностЯми  в  этом  местечке,  хотЯ  бы   большей
подвижностью, уж он лучше владел обстановкой и должен  помочь.  ‚  прошлый
раз они не условились о встрече, и теперь Ђгеев надеЯлсЯ,  что  тот  скоро
придет, они обсудЯт их положение и что-то придумают.
   Љогда в хлеву-сарае послышались осторожные шаги, он так и подумал,  что
это  идет  Њолокович,  потому  что  с  кем  же  еще  могла  там   тихонько
разговаривать ЃарановскаЯ? Љ этому времени на  дворе  еще,  может,  только
сгущались сумерки, а  в  сарайчике  почти  уже  стало  темно.  Ђгеев  едва
различал прЯмоугольник низкой двери, котораЯ тихонько отворилась  -  шире,
чем если в нее  входила  хозЯйка,  и  в  сарайчик  влез  кто-то,  Явно  не
Њолокович, кто-то, еще не бывавший здесь, громоздкий и  незнакомый.  Ђгеев
настороженно  вскинулсЯ,  но  из-за  широкой  спины  вошедшего  послышалсЯ
негромкий успокаивающий голос хозЯйки:
   - ’ак вы уж вдвоем тут. џ на дворе побуду...
   - „а, посмотрите там...
   ‘казав  это,  вошедший  тем  же   густым   низким   голосом   сдержанно
поздоровалсЯ и, неопределенно потоптавшись на  месте,  уселсЯ  на  высоком
пороге.  Љурица,  что  весь  день  спокойно  сидела  в  углу  на  покладе,
встревоженно прокудахтала и утихла. Ђгеев понемногу успокаивалсЯ,  он  уже
понЯл, что человек этот не враг, врага ЃарановскаЯ не привела бы сюда. Ќо,
кто это был, о том предстоЯло только гадать. Ћни недолго помолчали.  Ђгеев
ждал, гость, похоже, вслушивалсЯ в гнетущую тишину, котораЯ установилась к
ночи в потрЯсенном дневными событиЯми местечке.
   - ‚ы давно тут... отдыхаете? - спросил наконец вошедший.
   Ђгеев умел с первых слов по тембру и звукам голоса определЯть  характер
человека.  ‚  армии  обычно  старались  показать  в  голосе  твердость   и
деловитость независимо от того, были они в наличии или говорившему  только
хотелось, чтоб были. ’ак или иначе, но в голосе  многое  отражалось,  надо
было лишь уметь слушать его. ѓолос же пришедшего,  вне  всЯкого  сомнениЯ,
обнаруживал в нем  человека  штатского,  не  очень  молодого,  даже  вроде
пережившего что-то трудное, и Ђгеев скупо ответил:
   - ’ри днЯ... отдыхаю.
   - „а, отдых, конечно... Ќе приведи бог!
   - ‚от именно.
   Ћни опЯть помолчали. Ђгеев ждал, а гость, по-видимому, все  не  решалсЯ
начать разговор, ради которого он, несомненно, и пришел сюда.
   - џ тоже на этом топчане неделю провалЯлсЯ. „о вас.
   - ‚от как!
   Ђгеева это удивило: тут уж Явно просматривалась  какаЯ-то  общность  их
судеб, хотЯ и требовавшаЯ некоторых уточнений.
   - —то, по ранению?
   - Џредставьте себе. •отЯ и не военный, но вот нарвалсЯ на пулю.
   - Ђх, вон что, - несколько разочарованно сказал Ђгеев.
   - Ќа станции, знаете, при эвакуации. Џришлось остатьсЯ. Ќо ведь  в  чем
сложность - в райкоме работал, все менЯ знают. € полициЯ тоже. ‘пасибо вот
Ѓарановской - укрыла, выходила.
   - „а. ЊенЯ тоже выхаживает.
   - Ђ вы в бою?
   - Џри прорыве из окружениЯ. ‚ ногу.
   - „а-а... Ћкруженцев теперь идет ой сколько! ‚се на восток.
   - Ќа восток, куда же еще! ‡а фронтом. џ тоже, если бы вот не нога.
   - ‘ раненой ногой, конечно, далеко не уйдешь.
   - Ђ у менЯ был еще и осколок. ‘пасибо вот извлекли.
   - …всеевна? - живо догадалсЯ гость.
   Ђгеев промолчал, не знаЯ, стоит ли называть имЯ его  спасительницы.  Ќо
гость, видимо, понЯл все и без его подтверждениЯ.
   - …всеевна, она тут многих на ноги поставила, - сказал он в  темноте  и
вздохнул. - Ќо, кажетсЯ, больше не придетсЯ... “гнали  сегоднЯ  вместе  со
всеми...
   - €х уничтожат?
   - Џохоже на то.
   - “жасно!
   - “жасно - мало сказать. —удовищно! Џоловина местечка  как  вымерла.  Ђ
ведь они здесь жили столетиЯми. ’ут на кладбище десЯтки их поколений...
   - € ничего нельзЯ было сделать?
   - Ђ что же сделать? Ќе готовы мы были к этому. „а и силы  пока  не  те.
Ѓорьба ведь только разворачиваетсЯ.
   - Џартизаны? - догадалсЯ Ђгеев.
   - € партизаны, и еще кое-кто.  Ћсваиваем  разные  методы,  -  несколько
уклончиво ответил гость и вдруг спросил: - ‚ы член партии?
   Ђгеев помедлил с ответом, однако уже  понимаЯ,  что  надо  отвечать  по
совести, в открытую. ЉажетсЯ, настал именно такой момент, когда уклонЯтьсЯ
от прЯмого ответа или тем более лгать было неуместно.
   - Љандидат, - сказал он просто и затих.
   - —то ж, это хорошо, это почти что член. ’огда будем знакомы. џ ‚олков,
секретарь райкома.
   ѓость  протЯнул  руку,  Ђгеев   пожал   ее,   молча   скреплЯЯ   полный
неизвестного, но навернЯка значительного смысла их тайный союз. Ђгеев  еще
не все мог представить себе, но  уже  почувствовал,  что  именно  с  этого
знакомства начинаетсЯ новаЯ  полоса  его  жизни,  врЯд  ли  спокойнаЯ,  но
содержащаЯ именно то, чего ему недоставало. ‚о всЯком случае,  было  Ясно,
что  он  избавлЯлсЯ  от  одиночества  и  неопределенности,  приобщалсЯ   к
организованной силе, отсутствие  которой  он  так  болезненно  ощущал  все
последние дни их блужданиЯ по немецким тылам и пребываниЯ в этом местечке.
   - Ђ вы что же, проживаете здесь? - спросил он, несколько удивлЯЯсь, что
секретарь райкома продолжал находитьсЯ в местечке.
   - Ќет, проживаю не здесь. ‚от пришел специально кое-кого проведать. ’ак
вот, у нас к вам будет предложение. €ли просьба.  Џонимайте,  как  хотите.
Љак вам сподручнее.
   Ђгеев насторожилсЯ. ‚ общих чертах было нетрудно  представить  характер
этого предложениЯ-просьбы, хотЯ и, без  необходимых  подробностей.  Ќо  он
хотел сперва объЯснить, что его возможности ограничены, потому что он пока
не ходок, поэтому может  стать  полезен  разве  через  недельку-другую,  в
зависимости от того, как поведет себЯ эта проклЯтаЯ рана. Ќо ‚олков, будто
разгадав его мысли, сказал:
   - Ћно понЯтно, вы не ходЯчий,  и  мы  вас  пока  с  места  не  стронем.
‹ечитесь... Ќо прежде всего надо легализоватьсЯ.
   - Љак легализоватьсЯ? - не понЯл Ђгеев.
   - ќто просто. ЃарановскаЯ даст вам документы погибшего  сына.  …го  тут
мало кто знает. Ќо это скорее формально, длЯ полиции. ‚ы вернулись  домой,
не совсем здоровы, работаете по хозЯйству.
   - „а, но... Љак по хозЯйству?
   - Ќу, во дворе, на  огороде,  дровишки...  Џонимаете,  нам  нужен  свой
человек в местечке.  Ќаши,  понимаете,  всем  тут  известны,  наших  сразу
раскроют. ‚ы же по документам инженер, беспартийный специалист. Љ тому  же
сын свЯщенника.
   - Љакого еще свЯщенника?
   - Ћтца Ѓарановского. ‚едь тетка ЃарановскаЯ -  бывшаЯ  попадьЯ.  Ћна  в
полном доверии у властей.
   - ‚от как!..
   - Ђ почему это вас так удивлЯет? ЏопадьЯ, да. Ќо она  честнаЯ  женщина,
она вас прикроет. Ђ вы ведь командир, оружие знаете...
   - Љак не знать - начальник боепитаниЯ.
   - ’ем более. Ќам именно такой и нужен.  Љ  тому  же  тут,  понимаете...
Џодходы к хате Ѓарановской очень удобные. €з овражка и во двор.
   - Џодходы действительно...
   „алее Ђгеев плохо слушал этого вечернего гостЯ. •отЯ  он  и  был  готов
выполнЯть все, что ему поручалось, он  не  ожидал  длЯ  себЯ  такого  рода
поручений и теперь торопливо осмысливал их, соображаЯ, как совместить  все
это с его армейским положением. ‚се-таки он был кадровым командиром армии,
из которой никто его не увольнЯл,  и  он  продолжал  чувствовать  на  себе
непростой груз ее военных обЯзанностей, прерванных  разве  что  временными
неудачами и его ранением.
   - Њы очень рассчитываем  на  вас,  -  нажимал  тем  временем  секретарь
райкома.
   - Ќу что ж! ђазве что до прихода наших. ‚едь Я должен пойти в армию, на
фронт.
   - Ћх, фронт, фронт! - сокрушенно проговорил ‚олков. - ‘  фронтом  беда,
товарищ. ЉажетсЯ, наши ‘моленск оставили.
   „ействительно, черт знает что творилось на фронте,  что  происходило  в
оккупации! ђазумеетсЯ, в такое времЯ было бы преступлением спокойно лежать
на этом топчанчике и ждать, когда тебЯ вызволЯт  из-под  немецкой  власти.
Ѓорьба с этими сволочами не прекращалась, и здесь она, может,  только  еще
налаживалась, значит, он был обЯзан и не имел права уклонитьсЯ от  участиЯ
в ней. Ќо это чисто умозрительно,  почти  теоретически.  ’еоретически  все
было просто и, несомненно, легче, а как вот на деле? ‘тать  сыном  попадьи
Ѓарановской,  сменить  фамилию,  жить   по   чужим   документам   да   еще
легализоватьсЯ перед немецкими властЯми... —ерт знает что такое!..
   - Џока что фронт двигаетсЯ на восток, - усталым голосом исстрадавшегосЯ
человека говорил ‚олков. - Љ Њоскве катитсЯ. Ќо, Я так думаю, не долго еще
будет катитьсЯ. ѓде-то должен произойти перелом. ѓде-то им дадут в зубы!
   - „олжны бы!
   - Ђ здесь полный разбой. Џовылазили разные гады. „а и  наши  некоторые.
Ќачальником полиции - армейский командир. ‘ам добровольно пошел.
   - ’аких сволочей стрелЯть надо! - возмутилсЯ Ђгеев.
   - Ђ вам придетсЯ иметь с ними дело.
   - ќто похуже.
   - Џохуже, но надо. Љак-то надо поладить,  на  это  мы  и  рассчитываем.
Ѓудете держать свЯзь только со мной.  ‚олков  -  конечно,  мой  псевдоним.
Џридет кто, мужчина или женщина, скажет: от ‚олкова. ќто значит, от  менЯ.
‚аш друг Њолокович будет работать на станции.
   - „а? - обрадовалсЯ Ђгеев. - ‚ы с ним говорили?
   - Љонечно. ђаботенка у него не бог весть - в кочегарке. Ќо  нам  именно
там и надо. Ћн как человек? Ќадежный?
   - •ороший парень. ‚полне!
   - Њы тоже так думаем. Ѓудете работать в паре. ЃарановскаЯ поможет.  Ћна
в курсе.
   - Ќу спасибо! - Ђгеев был растроган.
   € в то же времЯ он почувствовал, как быстро растет в нем тревога.
   …го взбудоражил этот разговор, неожиданные заботы и опасениЯ все  круто
менЯли в его положении. Џрежней оставалась разве  что  его  рана,  котораЯ
властно напоминала о себе при малейшем движении.
   Ћни почти уже обговорили свое сотрудничество, условились о  главном  и,
когда  ЃарановскаЯ  принесла  ужин,  сидели  молча,  погруженные  в   свои
невеселые мысли. Ђгеев без прежнего аппетита поел картошки  с  огурцами  -
теперь все его заботы уходили в будущее, в область новых, непривычных  длЯ
него отношений с ‚олковым и, что  особенно  заботило  его,  с  врагами,  в
общении с которыми он должен был отказатьсЯ  от  себЯ  прежнего  и  надеть
новую личину. Љак это у него получитсЯ? € чем  может  кончитьсЯ?  ‚прочем,
чем может кончитьсЯ при неудаче, он представлЯл отлично,  но  теперь  хода
назад не было, предстоЯло готовитьсЯ к любой неожиданности. ‚се эти недели
после  разгрома  полка  он  не  мог  отделатьсЯ  от  навЯзчивого   чувства
виноватости оттого, что он так нелепо выпал из жестокой  войны,  выбыл  из
части, котораЯ, вполне возможно, перестала существовать  вообще.  Ќо  ведь
существовала армиЯ, а  с  ней  оставалсЯ  в  силе  и  его  воинский  долг,
определенный когда-то принЯтой им присЯгой. Џравда, он был  ранен,  и  это
обстоЯтельство оправдывало в его судьбе многое, хотЯ далеко не  все.  „аже
будучи  раненым,  он  не  имел  права  на  спокойное  житье  под   немцем,
бездейственное выжидание перемен к лучшему на жестоком фронте  борьбы.  Ћн
чувствовал, что, если ему суждено будет прибитьсЯ к фронту,  там  придетсЯ
что-то объЯснЯть, в чем-то оправдыватьсЯ, ведь у него  оставалось  оружие,
которое он должен был использовать против фашистов. Љонечно, то,  что  ему
предлагал теперь этот ‚олков, лишь отдаленно напоминало вооруженную  войну
с захватчиками, но что делать - другаЯ война была пока  за  пределами  его
возможностей.
   Џосле ухода вечернего гостЯ Ђгеев лежал с открытыми глазами, думал. Љак
всегда, его чуткий слух был настороже, проникаЯ в обманчивую тишину  ночи,
в которой таилось разное. Њолокович так  и  не  пришел  сегоднЯ,  и  Ђгеев
думал: не случилось ли и с ним что-нибудь скверное? ‚ таком его  положении
лишитьсЯ Њолоковича было бы более чем печально. •отЯ в  данный  момент  он
уже и не чувствовал себЯ таким одиноким,  как  прежде,  все  же  Њолокович
продолжал оставатьсЯ его главной опорой - юный лейтенант свЯзывал его с их
недавним воинским прошлым, горемычным полком, тЯжелыми боЯми  и  утратами,
прошлым, которое хотЯ и не стало предметом их гордости,  но  и  не  давало
повода устыдитьсЯ. ‘вой боевой долг они выполнили как только могли,  и  не
их вина, что все обернулось таким драматическим образом.
   Љ ночи опЯть разболелась  рана,  в  глубине  которой  стало  болезненно
дергать; пульсирующаЯ боль отдавалась в бедро, и  он,  стараЯсь  поудобнее
устроить ногу на сенничке, вертелсЯ на топчане то так, то этак.  Ќаверное,
ЃарановскаЯ со двора услышала его возню и заглЯнула в сарайчик.
   - Љак вы тут? Њожет, принести чего?
   - Ќет, спасибо. Ќичего не надо.
   -  €  Я  вот  спать  не  могу.  Џосле  всего,   что   навиделась,   что
наслышалась...
   - “жасно! —то и говорить.
   Ћна не торопилась  уйти,  в  темноте  он  почти  не  видел  ее,  только
чувствовал ее деликатное присутствие и сказал без особой настойчивости:
   - Ђ вы побудьте со мной.
   - Џобуду, да.  ‡наете,  одной  теперь  невозможно.  Џросто  не  хватает
выдержки.
   - „а, сейчас выдержки надо иметь уйму. ‘кажите,  а  этот  ‚олков...  Ћн
говорил с вами?
   - Ђнтон ‘тепанович? Ђ как же, разговаривал. ‚ы не  беспокойтесь,  Я  же
говорила, что сынок мой был очень похож на вас. € возрастом такой же.
   - Љак его звали? Ћлегом?
   - Ћлегом. Ћлег Љириллович Ѓарановский. ’ак что  теперь  вы  Ѓарановским
будете. ‚место сына.
   - Ќу спасибо. Ђ что, муж ваш - свЯщенник? - вдруг без всЯкого  перехода
спросил Ђгеев и почувствовал в  темноте,  что  хозЯйка  слегка  смутилась,
вздохнула и ответила погодЯ, не сразу.
   - Ѓыл свЯщенником ‘вЯтодуховской церкви. ’ой,  местечковой,  что  возле
базарной площади. •отЯ вы же не знаете...
   - Ќе знаю, не видел.
   - Ђ Я в народном училище работала. „авно это было, -  горестно  сказала
она и умолкла.
   - Ќу как давно? „о революции?
   - € после революции. Ћтец Љирилл был  настоЯтелем  до  самого  закрытиЯ
церкви в тридцать втором году. џ перестала работать за десЯть лет до того.
“же нельзЯ было. ‘ами понимаете: попадьЯ - какаЯ же учительница?
   - ‚ы и родом отсюда?
   - Ќет, родом Я из „винска, одно  времЯ  жила  в  ‚ильно,  там  окончила
‚ысшее Њариинское училище. Ћтец был банковским служащим, служил в  ‚ильно,
в Џолоцке, в „винске. Ђ сюда Я попала  с  отцом  Љириллом,  ведь  тут  его
родина. Ћ, это длиннаЯ историЯ, как и длиннаЯ жизнь.  ђассказывать  все  в
подробностЯх - не хватит рождественской ночи, не то что августовской.
   - ’руднаЯ была жизнь?
   - ‚ наше времЯ  легкой  вообще  не  было.  Ќо  нам  досталась  особенно
каторжнаЯ. € теперь вот... Ѓыл один сын, всЯ моЯ надежда,  казалось,  живу
длЯ него только, но вот и его не стало. Ћдна! €ногда  думаю:  зачем  жила?
Љакой смысл жить дальше? „а  еще  в  такую  войну?  ‚се  страшно,  трудно,
изломанно. „умаю иногда, может, где неудачно  сделала  выбор,  ошиблась  в
главном? Ќет, вроде нигде. ‚сегда старалась жить в согласии с совестью,  с
добром, даже с передовыми идеЯми века. Ќо как назло именно такую менЯ  век
и не принЯл. Њожет быть, опоздала или, быть может, рано в него Явилась,  в
этот наш бешеный век.  Џодруга  у  менЯ  была,  ‹юбочка  —ернова,  славнаЯ
девчушка,  вместе  музыке  учились,  талант  не  бог   весть   какой,   но
консерваторию окончила, в Њоскве  неплохо  пристроилась,  вышла  замуж  за
совработника. Ђ мне музыки было мало  -  Я  рвалась  в  народ,  нести  ему
разумное,  доброе,  вечное,  облегчить  его  участь,  просветить,  открыть
светлый путь к знанию. Ћтец не одобрЯл все это, он  многое  из  того,  что
тогда витало в воздухе века, не одобрЯл,  придерживалсЯ  старых  взглЯдов,
был недоверчивый, довольно подозрительный к новому чиновник. Ќо мама,  моЯ
милаЯ восторженнаЯ мамочка, она  горЯчо  поддержала  мой  выбор  профессии
народной учительницы, она сама всю жизнь жаждала  обучать,  просвещать,  к
прислуге  всегда  относилась,  как  к  милым  родственникам,  баловала   и
одаривала ее к каждому празднику. ’олку от этого было немного, они  только
наглели, все эти ”рузы, Ђрхипки, ѓанки, ленились, опускались, а при случае
могли и стЯнуть, что плохо лежало. Ќо у матери это  не  считалось  большим
преступлением, она утверждала, что все это от темноты и невежества, и  она
их просвещала, читала по вечерам на кухне ’олстого,  Ќекрасова  и  обучала
грамоте. Ћкончив училище, Я пошла обучать грамоте деревенских мальчишек  в
глухом уезде ‚итебской губернии. Ќе скажу, что эти  годы  были  худшими  в
моей жизни, скорее наоборот - мальчишки менЯ любили, да и Я привЯзалась  к
ним,  ничего  не  жалела,  ни  сил,  ни  труда,  приобщала  к  культуре  и
элементарным знаниЯм, сама перебиваЯсь с хлеба на квас, ютЯсь по  углам  у
местечковых евреев. Ќо в этом Я видела свой долг перед народом и исполнЯла
его с жаром и рвением. ‘ами понимаете, в молодые годы этого рвениЯ  всегда
в избытке.
   - € вы здесь, в местечке, работали? - спросил Ђгеев.
   - Ќет, не здесь, в разных местах. Ќо больше всего в „риссенском  уезде.
Ћдно времЯ под „винском, в десЯти верстах от города. ’ам и познакомилась с
отцом Љириллом.
   - Ђ он что, уже и тогда был свЯщенником?
   - ’олько что окончил духовную  семинарию,  собиралсЯ  получить  приход,
может, не самый худший в епархии.  Ќо,  конечно,  народ,  как  везде,  был
беден, жил в темноте, и отец Љирилл с не меньшим жаром, чем Я,  взЯлсЯ  за
духовное его воспитание. ќто теперь так говоритсЯ, что религиЯ - опиум длЯ
народа, а тогда так не думали,  большинство  считало  наоборот,  что  вера
возвышает, облагораживает, приобщает к истине и  свету  жизни.  Џравда,  и
тогда были атеисты, такие, что  считали  ее  далеко  не  главным  в  жизни
общества, на первое место  ставили  просвещение,  пользу  знаний.  џ  тоже
принадлежала к этим последним...
   - Љак же вы тогда замуж  вышли?  ‡а  попа?  -  улыбнувшись  в  темноте,
спросил Ђгеев.
   Љак-то вопреки своему настроению он слушал рассказ Ѓарановской - и  все
с большим длЯ себЯ интересом, постепенно  открываЯ  в  хозЯйке  совершенно
другого человека,  чем  тот,  который  ему  показалсЯ  сначала.  ќто  было
неожиданно и даже удивлЯло. Ђ он ее принЯл за  темную  деревенскую  тетку,
эту  выпускницу  виленского  Њариинского  училища   и   жену   приходского
свЯщенника.
   - ‚ том-то все и дело, и Я собиралась рассказать вам, как это случилось
в  моей  жизни  -  все  наперекор  убеждениЯм,  склонностЯм.   ђазных   мы
придерживались убеждений, а вот  слюбились,  не  знаю  даже  почему.  •отЯ
влюбитьсЯ в отца Љирилла было нетрудно, он был такой  видный,  высокий,  с
русой бородкой, глаза синие-синие, взглЯд вроде наивный,  мечтательный,  а
голос... ‘ голоса все и началось. ‚первые услышала его в церкви, зашла  во
второй раз, а потом встретилась с ним у  исправника  на  рождество,  а  на
масленой неделе он уже просил  моей  руки.  ђодители  были  под  боком,  в
Џолоцке, но Я все решила сама, и обвенчались в той  же  его  церкви.  Ћтец
мой, когда узнал, ничего не сказал, а мама закатила истерику - такого  она
не  ожидала.  Ќо  гнев  ее  долго  не  длилсЯ,  стоило  ей  увидеть  моего
голубоглазого свЯщенника, как гнев сменилсЯ на милость - Љирилл очаровывал
любого прежде всего  своим  кротким  видом,  затем  осанкой,  ну  и  умом,
конечно. Љроме свЯщенных канонов он неплохо разбиралсЯ в литературе,  знал
искусство, современное, западное  и  византийское,  да  и  к  православной
церкви относилсЯ умеренно критически, видЯ в ней не только плюсы, но и рЯд
минусов. Ћднако он избегал порицать руку, дающую ему хлеб,  и  обЯзанности
свои исправлЯл прилежно.
   ‚ пЯтнадцатом году родилсЯ у нас Ћлежка. џ жила  тогда  у  родителей  в
Џолоцке, Љирилл был на фронте, он служил полковым свЯщенником  в  ѓалиции,
часто писал о бедствиЯх русского солдата в той нелепой  войне.  —ерез  год
летом приехал на побывку, одарил нас коротеньким счастьем и уехал. €  тут,
знаете, Я словно вдруг повзрослела, может, под его  влиЯнием  или  оттого,
что стала матерью, но именно с этого лета у  менЯ  мало  что  осталось  от
демократизма моей молодости и впервые приоткрылась великаЯ тайна  бога.  Ђ
может, потому, что времЯ изменилось - настали долгие годы разрухи в  тылу,
бедствий на фронте, человеческих трагедий. Љак раз летом этого года  погиб
на фронте под ђигой мой  двоюродный  брат  ћра,  которого  Я  так  любила.
‘лавный  был,  чистый  мальчик,   пошел   из   патриотических   побуждений
вольноопределЯющимсЯ в артиллерию, но постепенно  разочаровалсЯ  в  войне,
незадолго до гибели писал полные тоски письма и погиб, спасаЯ  батарею  от
неприЯтелЯ. Џомню, менЯ тогда поразило это -  ненавидел  войну,  фронтовые
порЯдки, начальство, а когда пришел час, проЯвил  геройство  и  погиб,  до
конца исполнив свой долг.  €  Я  думала:  что  это,  высшаЯ  доблесть  или
мальчишество? џ все примеривалась к характеру брата  и  не  могла  понЯть,
способна ли Я сама на такое.
   - Ќу, вам-то зачем было примериватьсЯ? ‚ы же женщина.  „а  еще  молодаЯ
мать, - сказал Ђгеев.
   - Ќаверное, в том-то и все дело, что стала матерью, это, знаете, всегда
менЯет психологию женщины, особенно в трудное времЯ, привЯзывает к ребенку
и, знаете, к мужу тоже. џ это понЯла, когда дождалась  наконец  Љирилла  -
пришел уже под осень  в  семнадцатом,  измотанный,  обовшивевший,  душевно
надломленный. ЋктЯбрьский переворот он встретил  спокойно,  без  особенной
радости, но и без печали, сам он был  выходцем  из  крестьЯн,  знал  жизнь
беднейших классов, близко принимал их интересы и нужды. Њногое из  старого
рушилось,  свергалось,  предавалось  поруганию,  но,  казалось,  все   это
делалось в интересах трудовых масс, длЯ пользы народа. Ђ коль длЯ  народа,
то какой мог быть разговор - народ мы уважали с  дней  нашей  юности,  длЯ
народа мы готовы были на жертвы. Ќо на разумные жертвы.  €,  когда  у  нас
разграбили имение барона Ѓротберга, сожгли библиотеку, поуродовали дорогую
мебель, скульптуру, Љирилл возмутилсЯ, ведь все это очень  пригодилось  бы
длЯ новой, народной власти. Ќо имение - ладно,  имение,  в  конце  концов,
дело наживное, а вот то,  что  расстрелЯли  директора  народного  училища,
который всем сердцем и трудами служил именно  народу,  это  уже  было  бог
знает что! Ђ расстрелЯли только потому, что тот пыталсЯ  воспрепЯтствовать
разгрому поместьЯ, имеЯ в виду перенести туда училище, так его расстрелЯли
как  защитника  буржуазии,  поместье  сожгли.  €  кто?  ’е  самые  темные,
подневольные мужики, дети которых  учились  в  народном  училище  у  этого
самого директора €вана €вановича  Џостных.  Њожет  быть,  этот  случай,  а
может, другие, подобные ему, заставили менЯ думать, что людей надо  делить
не по сословной и классовой принадлежности, не по профессиЯм и должностЯм,
а на добрых и злых и что на одного доброго в жизни приходитсЯ десЯть злых.
€ что доброта невозможна без  бога,  а  со  злом  в  человека  обЯзательно
вселЯетсЯ дьЯвол, которому уже не будет удержу.
   Џосле гражданской войны Љирилл получил приход  в  родном  местечке,  „о
него тут долгие годы заправлЯл церковью  отец  ”илипп  ‡аЯц.  ќто,  Я  вам
скажу, был не лучший из служителей божьих,  да  и  из  сынов  человеческих
тоже.  ’ипичный  поп-обирала,  обжора  и  пьЯница,  каких   тогда   немало
встречалось в провинции. ќтот умел приспособить религию длЯ личных  целей,
да так ловко приспосабливал, будто она длЯ него и  была  создана.  ЏопадьЯ
тоже подобралась под стать батюшке, такаЯ же жаднаЯ и корыстнаЯ;  впрочем,
она и правила и батюшкой, и приходом - невежественнаЯ,  свирепаЯ  женщина.
„о революции прихожане ежегодно  подавали  жалобы,  до  свЯщенного  синода
дошли, но ‡аЯц, где надо, умел  прикинутьсЯ  агнцем,  а  жалобщиков  потом
пускал по миру. Џоследнюю жалобу на него посмела написать молодаЯ сельскаЯ
фельдшерица, так он довел ее до того, что девушка  отравилась  морфием.  €
мертвой еще отомстил: не разрешил похоронить на  кладбище  -  закопали  за
оградой с тыльной стороны. Ќо все же если не жалобой, то смертью своей она
добилась,  что  ‡айца  отстранили  от  прихода,  назначили  отца  Љирилла.
Џереехали в эту  вот  хату.  Љогда-то  тут  прошло  детство  мужа,  теперь
проходило детство нашего Ћлежки. џ в школе уже не  работала,  была  просто
иждивенкой,  попадьей,  жили  мы  преимущественно  с  огорода  да  с  того
немногого, что жертвовали прихожане. ’рудно жилось. Ќо тогда  всем  трудно
жилось. џ полюбила этот домик, и двор, и соседей по улице - все  они  были
трудолюбивые, простые, бесхитростные люди. џ старалась  со  всеми  жить  в
мире и добре, чем могла помогала многодетным семьЯм, уличным  детишкам,  у
нас  поЯвились  друзьЯ  из   простонародьЯ.   €нтеллигенциЯ   -   учителЯ,
совработники - как-то с нами не очень  общались,  но  бог  с  ними,  Я  их
понимала. Џотом стало хуже, отец Љирилл заболел, стал плохо  спать,  часто
нервничал, хотЯ исправно правил  службу,  ездил  на  требы,  добросовестно
делал   все,   что   полагалось   делать   приходскому   свЯщеннику.    Ќо
разворачивалась борьба с религией, и, как нередко бывает, эта борьба стала
переходить на личности, обретать конкретные цели. ЏонЯтно, что отец Љирилл
стал первым объектом этой борьбы. —асто стали нарушатьсЯ порЯдки на обедне
- то выкрики, то пьЯные свары. Џотом  стали  его  вызывать  -  в  ЋѓЏ“,  в
сельсовет, а то на диспуты в нардом. Ћн  не  противилсЯ,  послушно  ходил,
участвовал в диспутах, где, конечно же,  верх  принадлежал  не  ему.  ‚ерх
всегда одерживал Љоська Ѓритый - не  знаю,  кличка  это  или  фамилиЯ.  Ќо
однажды, когда отец Љирилл рассказывал о происхождении свЯтого  евангелиЯ,
этот Љоська Ѓритый решил сразить его вопросом: "Ђ ты сам бога видел?" Ћтец
Љирилл стал  объЯснЯть,  что  бога  невозможно  увидеть,  что  это  скорее
нравственное понЯтие, чем персона,  но  Ѓритый  заорал,  как  дурной,  что
"нравственность или норовистость - это от кобылы, котораЯ не хочет идти  в
оглобли, а мы люди свободные, теперь нам  волЯ  и  плевать  мы  хотели  на
бога!".
   ‚се это было довольно курьезно, если не возмутительно, но  Љирилл  умел
смирЯть свой гнев и  еще  пыталсЯ  объЯснить  что-то,  может  быть,  более
популЯрно, пока двое дружков этого Ѓритого не взобрались  на  сцену  и  не
надвинули на глаза свЯщенника шапку, без лишних слов закрываЯ тем  диспут.
Џотом было много разного, больше скверного... Ћ выкриках, обидных репликах
на улице, в лавках вслед отцу Љириллу и мне Я уж не говорю, Я к ним как-то
привыкла и старалась не замечать их. •уже стало, когда малый  Ћлежка  стал
приходить с улицы с жалобами на товарищей - то обозвали, то обидели, а  то
и побили. Џомучились мы, погоревали, да и  отвезла  Я  сына  к  бабушке  в
Џолоцк. ’ам он был просто Ћлег Ѓарановский, пошел  в  школу,  училсЯ,  как
все, и только летом приезжал на несколько недель  к  отцу  и  матери.  —то
творилось в моей душе, этого никому не понЯть. „аже муж не знал всех  моих
мук, тем более что ему хватало своих.
   ЃарановскаЯ  говорила  прерывисто,  с  трудом,  часто  останавливалась,
словно прислушивалась между мыслей к невнЯтному шуму ушедших лет, и  Ђгеев
понЯл, что это не просто рассказ - это исповедь исстрадавшегосЯ  человека,
реквием по  уходЯщей  жизни.  €  он  внимательно  слушал,  пытаЯсь  понЯть
сокровенный смысл чужой судьбы. Ќикакого личного отношениЯ к этой судьбе у
него поначалу не было, как не было ни сочувствиЯ, ни осуждениЯ, был только
тихий, зарождающийсЯ интерес,  любопытство.  ‘ам  он  принадлежал  другому
времени и шел совершенно иной тропой в жизни. €ногда, слушаЯ ее голос,  он
переставал видеть ее нынешней и представлЯл в мысленных образах прошлого -
то дореволюционного, то учительского, потом местечкового, поповского быта.
•отелось узнать, как оно  было  дальше  и  что  стало  с  ее  голубоглазым
свЯщенником.
   - Ћтцу Љириллу совсем плохо стало, когда  в  начальство  над  местечком
вышел этот Љоська Ѓритый, уж как только  он  не  издевалсЯ  над  нами!  Ќи
одного собраниЯ, заседаниЯ или спектаклЯ в нардоме не проходило, чтобы  он
не поносил бога, церковь и свЯщенника, отца Љирилла, прорабатывал его  как
последнее исчадие Яда.  €  Я  немало  удивлЯлась  терпению  отца  Љирилла,
который не озлобилсЯ, ни разу не вспылил даже, терпел все, иногда  вступал
в диспут, а чаще молчал, потому что разговаривать с  Ѓритым  всерьез  было
невозможно, тот только грозил и ругалсЯ. € вот  дело  кончилось  тем,  что
однажды весной церковь закрыли  -  как  раз  перед  пасхой.  Љонечно,  это
вызвало ропот верующих, некоторые подавали жалобы властЯм  и  даже  писали
Љалинину. Ќо все жалобы возвращались длЯ разбора к тому же Љоське Ѓритому,
который  после  этого  распалЯлсЯ  пуще  прежнего.  Ћднажды,   когда   уже
организовалась Њ’‘, он подогнал  два  трактора  к  церковной  ограде,  наш
верхолаз в прЯмом и переносном смысле ‹екса ‘емашонок взобралсЯ на  купола
и зацепил за кресты канаты. Ќаверное, собралось полместечка смотреть,  как
трактора, ревЯ и дергаЯсь, выломали из  куполов  кресты  и  стащили  их  с
крыши. ‚ непогоду церковь стало заливать  дождем,  утварь  и  внутренности
стали портитьсЯ, так продолжалось с год, пока однажды комиссиЯ  сельсовета
не реквизировала все имущество. “тварь отправили в город. Љниги  растащили
мальчишки и долго еще из рукописных пергаментов мастерили воздушных змеев,
запускали возле школы. Ђ из риз промартель шила тюбетейки,  и  весь  район
ходил летом в этих шитых золотом и серебром мусульманских уборах.
   Ћтец Љирилл едва пережил закрытие церкви, однажды совсем  было  впал  в
уныние. „ругой работы он делать не умел, да ему никакой и не давали, и вот
тогда он надумал: попросил одного знакомого  из  ‹енинграда  прислать  ему
сапожный инструмент, ну там колодки, щипцы, молотки и стал  чинить  обувь.
Љак-то надо было жить, доходов у нас никаких не  было.  Љонечно,  сапожник
получилсЯ из него неважнецкий, зарабатывал иногда пЯть Яиц за день, иногда
ведро бульбы или копеек пЯтьдесЯт  деньгами,  с  того  и  жили.  Ќо  и  то
продолжалось недолго, частников облагали большими  налогами,  нельзЯ  было
заниматьсЯ частным  предпринимательством.  Ђ  в  сапожную  артель  его  не
принимали - мешало соцпроисхождение. —то было делать?
   ЃарановскаЯ замолчала, переживаЯ что-то недосказанное или недодуманное,
и Ђгеев немного  погодЯ  спросил,  выговариваЯ  слова  как  можно  тише  и
деликатнее:
   - Ќу, а как же вы жили?
   - Џлохо жили, что и говорить. €ногда казалось, судьба замкнула  на  нас
свой капкан, из которого не было выхода. ђазное думалось,  больше  плохое.
Ќо порЯдочность и вера удерживали  нас  от  последнего  шага,  а  главное,
держал в жизни Ћлег. Љогда однажды ночью не стало отца,  а  вскоре  сломал
себе голову этот мучитель наш Љоська  Ѓритый,  в  местечко  приехал  Ђнтон
‘тепанович.
   - ќтот самый ‚олков?
   - ќтот самый. Ќесомненно, он происходил из  добрых  людей,  как  бы  ни
называлсЯ и чем бы ни занималсЯ у власти.  Ћлег  кончил  школу,  но,  сами
понимаете, куда ему было сунутьсЯ с такими его родителЯми? €  вот  однажды
пошла, в райком, рассказала Ђнтону ‘тепановичу все  без  утайки,  как  вот
теперь вам, он выслушал, не шевельнувшись за своим столом, не  перебив  ни
разу, потом встал, заложил руки назад и так молча заходил по кабинету - из
конца в конец. џ уже хотела уходить, всплакнула, а он остановилсЯ  у  окна
и, не оборачиваЯсь, говорит тихо: "џ вас понимании Я  помогу  вам.  Џотому
что... потому... Њужа вашего уже не спасешь, а сыну жить надо. ‘ын за отца
не отвечает. Ђ вот  нам  придетсЯ  когда-нибудь  ответить  перед  народом.
Љогда-нибудь он спросит..." €, знаете, он  дал  такую  бумагу,  что,  мол,
Ѓарановский Ћлег, будучи происхождением  из  семьи  свЯщенника,  порвал  с
родителЯми  и  желает  строить  бесклассовое  социалистическое   общество.
ЏризнатьсЯ, прочитав такую бумагу с печатью, Я заплакала,  а  он  говорит:
"Ќе плачьте, так надо. „лЯ вас это самый  подходЯщий  вариант".  €  правда
оказалсЯ подходЯщим - Љирилл пропал без следа, а Ћлег поступил в институт,
окончил его и стал специалистом. „лЯ него вроде налаживалась новаЯ  жизнь,
не та, что прожили мы, но вот и это все рухнуло.
   ЉажетсЯ, она исповедалась и замолчала,  может,  всплакнула  немного,  и
Ђгеев, приходЯ в себЯ после рассказа, завозилсЯ на топчане.
   - „а-а... Ћднако... - не мог он  чего-то  понЯть.  „раматический  смысл
этой судьбы не  сразу,  постепенно  и  как  бы  рывками,  с  препЯтствиЯми
осваивалсЯ  его  сознанием.  -   ђелигиЯ,   она,   конечно,   того...   Ќе
совместима...
   - „ело не в религии, - перебила его  ЃарановскаЯ.  -  „ело  у  совести,
которую далеко не со всем в нашей жизни совместить было можно.
   - ‡наете, когда шла классоваЯ борьба...
   - ‚от вы говорите - борьба!  Ќо  борьба,  когда  двое  друг  с  дружкой
борютсЯ. Ђ ведь мы не боролись. Њы принЯли ее, новую власть. Ђ вот она нас
не принЯла. Ѓоролась с нами. € это разве не обидно?
   —то он мог ответить этой бывшей попадье? ‚се, что происходило в те годы
в стране, было ему хорошо знакомо и выглЯдело обоснованно - если смотреть,
конечно, со стороны. Ќо стоило вот краем глаза заглЯнуть в душу  этой  вот
женщины, как становилось больно и обидно, это он почувствовал точно.
   ЃарановскаЯ Ћказала:
   - ‡наете, мы были обделены в нашей жизни добром, может быть, потому так
дорожили его жалкими крохами,  которые  нам  доставались.  €  которыми  мы
старались оделить других. —то же еще могло быть дороже? ‡олото? Ѓогатство?
€х у нас никогда не было, а доброта была, к ней менЯ приучил  муж,  вечнаЯ
ему памЯть за это. „лЯ себЯ уже не надо, мне что... „лЯ других. ’ем  более
длЯ хороших людей. Љоторые в ней нуждаютсЯ...
   Љоторые в ней нуждаютсЯ...
   Љогда она ушла, наверное, уже за полночь, он все думал,  что  бы  делал
сейчас, если бы не людскаЯ  доброта,  не  христианское,  человеческое  или
какое еще там милосердие этой тетки-попадьи? ‘колько уже недель он жил  на
вражеской  территории,  эксплуатируЯ  именно  эту  доброту   людей   -   с
пропитанием, укрытием, а теперь еще и с  уходом  за  ним,  раненым,  -  не
воздаваЯ за нее ничем, все получаЯ по праву... Џо праву защитника, что ли?
Ќо какой же он оказалсЯ защитник, если немцы  оттЯпали  всю  Ѓелоруссию  и
дошли до ‘моленска, плохой из него  получилсЯ  защитник.  Ђ  вот  ведь  не
стыдно, даже в  чем-то  ощущаетсЯ  правота  перед  этой  бывшей  попадьей,
котораЯ его кормит, обихаживает, охранЯет.
   —ем он отплатит ей?
   Ћн верил ей и не сомневалсЯ в искренности  ее  исповеди,  но  где-то  в
глубине его души все же таилась подленькаЯ опаска: как бы она  не  подвела
его, эта попадьЯ. ‚се-таки она принадлежала к чужому  классу,  а  разность
классовых интересов есть вечнаЯ предпосылка длЯ борьбы, это он усвоил себе
со школы. ‘только настрадавшись в жизни, потерЯв мужа и  сына,  как  можно
платить за свое горе добром? Ќо, видно, можно,  недаром  же  ей  доверилсЯ
секретарь райкома, теперь доверили его, Ђгеева. ‘тало  быть,  есть  в  ней
что-то выше ее классовых обид, а может быть, и выше врожденного стремлениЯ
к справедливости. —то-то добрее доброты, повторЯл  он  в  уме,  не  находЯ
ответа и чувствуЯ, что засыпает...


        3

   Џроснувшись, как всегда, на рассвете, Ђгеев тЯнул времЯ, не вылезаЯ  из
мешка, думал. „ождЯ, кажетсЯ, уже  не  было,  ветра  тоже.  ‚ерхнЯЯ  часть
палатки медленно просыхала, освобождаЯсь от  мокрых  пЯтен.  Ћн  рассеЯнно
смотрел на  извилистые  очертаниЯ  этих  пЯтен,  с  рассветом  все  больше
прорисовывающиесЯ на парусине, и  вспоминал  несуразный  сегоднЯшний  сон,
стараЯсь  постичь  его  смысл.  Ћн  давно  уже  приноровилсЯ   разгадывать
запутанные пророчества своих снов, обычно относЯщихсЯ к наступавшему  дню.
‚ообще это могло показатьсЯ смешным, и он никому  о  том  не  рассказывал,
боЯсь прослыть странным или суеверным, но у него  сложилась  своЯ  система
разгадок, глубоко личнаЯ, скорее эмпирическаЯ, чем сколько-нибудь научнаЯ,
но, руководствуЯсь ею, он мог даже сказать, что из  его  снов  сбудетсЯ  в
первой половине днЯ, а что во второй. ‚се в его снах четко соотносилось со
временем предстоЯщих суток. Љонечно, было  в  них  и  немало  неЯсных  или
сложных символов, не до конца понЯтых  им  значений,  но  одно  оставалось
неизменным - скверные сны всегда оборачивались чем-то  недобрым  в  Яви  и
наоборот, радостные сны влекли за собой радостные ощущениЯ  в  наступившем
дне.
   Ќа этот раз все было просто и коротко, но до крайности угнетающе  -  он
увидел себЯ неодетым, без брюк и трусов, в суетливом потоке  людей,  какой
бывает у стадионов во времЯ матча, на привокзальной площади после прибытиЯ
поезда, на рынке. ‚се шли навстречу, а  он  ничем  не  мог  прикрыть  свою
наготу и очень  переживал  от  неодетости,  которой,  однако,  не  находил
объЯснениЯ. ‘он продолжалсЯ, наверное, несколько минут в ночи, но испортил
настроение надолго, и  он  думал:  какую  еще  пакость  готовит  ему  день
грЯдущий?  Ћн  нисколько  не  сомневалсЯ,  что  эта   пакость,   навернЯка
состоитсЯ, затруднЯЯсь определить только ее смысл и  содержание.  ‚прочем,
об этом он думал недолго, со вчерашнего днЯ  его  ждало  дело,  он  и  так
потерЯл уйму времени, которое быстротечно убывало, ничего  не  выЯснЯЯ  из
того, что он жаждал длЯ себЯ выЯснить. ЏодрагиваЯ  от  сырой  промозглости
утра, он натЯнул поверх трико свою синюю куртку и, прихватив лопату, пошел
к обрыву.
   ЃезотраднаЯ картина,  открывшаЯсЯ  ему  вчера  после  ливнЯ,  почти  не
изменилась за ночь: огромные лужи на  дне  карьера  по-прежнему  полнились
желтой водой; рухнувшаЯ с обрыва глыба щебенки и глины развалилась посреди
одной из них широкой перемычкой,  по-прежнему  пугаЯ  своим  объемом.  ќто
сколько понадобитсЯ дней, чтобы перебросить ее  в  сторону,  может,  снова
попросить бульдозер, подумал Ђгеев. Ќо теперь бульдозер сюда, пожалуй,  не
влезет, бульдозерист не  станет  рисковать  машиной.  „а  и  что  проку  в
бульдозере, который может перевернуть сотни кубов, но  мало  полезен  там,
где надобно все перебрать руками.
   Ђгеев спустилсЯ с  пригорка  к  дороге  и  протоптанной  им  в  бурьЯне
тропинкой, местами оскальзываЯсь на мокрой земле, спустилсЯ в самую  глубь
карьера. „авно слежавшийсЯ песчано-гравийный грунт здесь не очень поддалсЯ
дождю и там, где не было луж, хорошо держал человека. ‚ода  в  лужах  была
непроницаемо мутной, отсвечивающей  густой  желтизной,  в  самых  глубоких
местах она, пожалуй, достигала до поЯса. ‘амое обидное  было  в  том,  что
ливень почти затопил самое нужное ему пространство под крутым обрывом,  на
которое вдобавок ко всему еще и обрушилась рыхлаЯ глыба  грунта.  Ђгеев  в
нерешительности ступил на край этой глыбы и на ее  кромке  у  воды  увидел
нечто такое, что заставило его выпустить из рук лопату.
   ќто  была  омытаЯ  дождем,  сморщеннаЯ  и  изогнутаЯ  женскаЯ  туфелька
неопределенного цвета, на высоком каблучке, с открытым носком  и  узеньким
ремешком на пуговке - точно такаЯ, какие носили перед  войной  и  называли
лодочками. Ћна почти истлела от долгого пребываниЯ в  земле,  раскисла  от
влаги, едва сохранЯЯ  свою  первоначальную  форму,  но  всем  своим  видом
заставила Ђгеева испытать внезапное волнение, почти растерЯнность. Џравда,
по мере того,  как  он  смЯтенно  вертел  находку  в  руках,  ощупываЯ  ее
размЯгченную кожу, полуоторванный каблук с остатками вылезших проржавевших
гвоздей,  волнение  его  стало  убывать   под   напором   трезвых,   таких
успокоительных мыслей: мало ли тут могло отыскатьсЯ брошенной  обуви,  ему
уже попадались и кирзовые голенища от сапог, и  рваные  детские  калошики,
теперь эта туфлЯ... Ќо ведь туфлЯ! Ћн не запомнил тогда, какой у  нее  был
размер, но их знакомство в том далеком году началось именно  с  таких  вот
туфель,  кажетсЯ,  светло-бежевого  цвета,  которые  она   принесла   ему,
новоЯвленному местечковому  сапожнику.  Ћн  еще  не  умел  толком  подбить
каблуки к изношенным мужским сапогам, а она попросила  наложить  на  носок
заплатку, и он немало помучилсЯ тогда - в узкий носок пролезали  лишь  два
его пальца, попробуй развернись там с иголкой! Њожет, кому другому  он  бы
отказал в столь неудобном ремонте, но ей отказать не посмел - эта  девушка
приглЯнулась ему с первого взглЯда.
   Џожалуй, однако, это чистейшаЯ тут случайность - туфелька,  попавшаЯ  в
карьер, может, несколько лет назад, врЯд ли она могла сохранитьсЯ здесь  с
сорок первого года,  со  смешанным  чувством  разочарованиЯ  и  облегчениЯ
подумал Ђгеев и, отложив в сторону находку, взЯлсЯ за лопату. Ћн  копал  и
отбрасывал в сторону рыхлую влажную щебенку, пристально ощупываЯ  взглЯдом
каждый комок земли. Ќо ничего больше там не обнаруживалось  -  все  та  же
щебенка, песок без следа каких-либо вещей, даже обычного мусора теперь там
не было. Ќакопав немалую кучу, притомившись  и  разогревшись  до  пота  на
спине, он вогнал в землю лопату и, отойдЯ, где посуше, присел отдохнуть.
   Љак-то вЯло, нерешительно начиналсЯ день, дождЯ с ночи не было, но утро
не спешило распогодитьсЯ, в  небе  над  карьером  висела  мЯгкаЯ  молочнаЯ
пелена, из-за которой нигде не выглЯдывало солнце.  ’рудно  было  угадать,
какой выдастсЯ день - то ли проЯснитсЯ к полудню, то  ли  снова  соберетсЯ
дождь и вовсе