 даст" ему и впредь заподозрить, что, разрушаЯ преходЯщие
иллюзии ”ауста, он на деле помогает ему в его неутомимых поисках истины.
     ‘транствие ”ауста в  сопровождении  ЊефистофелЯ  начинаетсЯ  с  веселой
чертовщины в сценах "Џогреб Ђуэрбаха  в  ‹ейпциге"  и  "ЉухнЯ  ведьмы",  где
колдовской напиток возвращает ”аусту его былую молодость.  Ћсью  дальнейшего
драматического  действиЯ  первой  части  ”ауста  становитсЯ  так  называемаЯ
"трагедиЯ Њаргариты". ЌесчастнаЯ историЯ Њаргариты опираетсЯ всего  лишь  на
одно весьма краткое упоминание  в  народной  книге  о  докторе  ”аусте:  "Ћн
воспылал страстью также  к  одной  красивой,  но  бедной  девушке,  служанке
жившего по соседству торговца".
     Њаргарита - первое искушение на пути ”ауста, первый соблазн возвеличить
отдельный "прекрасный миг". ЏокоритьсЯ чарам Њаргариты означало бы  так  или
иначе подписать мировую с окружающей действительностью. Њаргарита,  ѓретхен,
при  всей  ее  обаЯтельности  и  девической  невинности  -  плоть  от  плоти
несовершенного мира" в котором она живет. Ѓесспорно, в ней  много  хорошего,
доброго, чистого. Ќо это пассивно-хорошее, пассивно-доброе само по  себе  не
сделает ее жизнь ни хорошей,  ни  доброй.  Џо  своей  воле  она  дурного  не
выберет, но жизнь может принудить ее  и  к  дурному.  ‚сЯ  глубина  трагедии
ѓретхен, ее горе и ужас в  том,  что  мир  ее  осудил,  бросил  в  тюрьму  и
приговорил  к  казни  за  зло,  которое  не  только   не   предотвратил   ее
возлюбленный, но на которое он-то, и имел жестокость толкнуть ее.
     Ќеотразимое обаЯние ѓретхен, столь поразившее ”ауста, как  раз  в  том,
что она не терзаетсЯ сомнениЯми. …е пассивнаЯ  "гармоничность"  основана  на
непонимании лживости  общества  и  ложности,  унизительности  своего  в  нем
положениЯ. ќто непонимание не дает ей усомнитьсЯ  и  в  "гармонии  мира",  о
которой витийствуют попы, в  правоте  ее  бога,  в  правоте...  пересудов  у
городского колодца. Ћна так трогательна в своей заботе о согласии  ”ауста  с
ее миром и с ее богом:

                              Ђх, уступи хоть на крупицу!
                   ‘вЯтых даров ты, стало быть, не чтишь?

                                   ”ауст

                   џ чту их.

                                 Њаргарита

                             Ќо одним рассудком лишь,
                   € тайн свЯтых не жаждешь приобщитьсЯ,
                   ’ы в церковь не ходил который год?
                   ’ы в бога веришь ли?

     ”ауст не принимает мира Њаргариты, но и не отказываетсЯ от  наслаждениЯ
этим миром. ‚ этом его вина - вина перед беспомощной девушкой.  Ќо  ”ауст  и
сам переживает трагедию, ибо приносит в жертву своим беспокойным поискам то,
что ему всего  дороже:  свою  любовь  к  Њаргарите.  –ельность  ѓретхен,  ее
душевнаЯ гармониЯ, ее чистота, неиспорченность девушки  из  народа  все  это
чарует ”ауста не меньше, чем ее миловидное лицо, ее  "опрЯтнаЯ  комната".  ‚
Њаргарите   воплощена   патриархально-идиллическаЯ   гармониЯ   человеческой
личности, гармониЯ, которую, по убеждению ”ауста (а отчасти и самого  ѓете),
быть может, вовсе не надо искать, к которой стоит лишь  "возвратитьсЯ".  ќто
другой исход - не вперед, а вспЯть, - соблазн, которому,  как  известно,  не
раз поддавалсЯ и автор "ѓермана и „оротеи".
     ”ауст первоначально не хочет  нарушить  душевный  покой  Њаргариты,  он
удалЯетсЯ в "‹ес и пещеру", чтобы снова "созерцать и познавать". Ќо влечение
к Њаргарите в нем пересиливает голос разума  и  совести;  он  становитсЯ  ее
соблазнителем.
     ‚ чувстве  ”ауста  к  Њаргарите  теперь  мало  возвышенного.  Ќизменное
влечение в нем  Явно  вытеснЯет  порыв  чистой  любви.  Њногое  в  характере
отношений  ”ауста  к  предмету  его  страсти  оскорблЯет  наше  нравственное
чувство.  ”ауст  только  играет  любовью  и  тем  вернее   обрекает   смерти
возлюбленную. …го не коробит,  когда  Њефистофель  поет  под  окном  ѓретхен
непристойную серенаду: так-де "полагаетсЯ". ‚сю глубину  падениЯ  ”ауста  мы
видим в сцене, где он бессердечно убивает брата Њаргариты и потом  бежит  от
правосудиЯ.
     € все же ”ауст покидает Њаргариту без  Ясно  осознанного  намерениЯ  не
возвращатьсЯ к ней: всЯкое рассудочное взвешивание было бы здесь  нестерпимо
и  безвозвратно  уронило  бы  героЯ.  „а  он  и  возвращаетсЯ  к  Њаргарите,
испуганный пророческвм видением в страшную ‚альпургиеву ночь.

                         ‚зглЯни на край бугра,
                    Њефисто, видишь, там у краЯ
                    ’ень одинокаЯ такаЯ?
                    Ћна по воздуху скользит,
                    ‡емли ногой не задеваЯ.
                    “ девушки несчастный вид
                    €, как у ѓретхен, облик кроткий,
                    Ђ на ногах ее - колодки.
                    . . . . . . . . . . . . .
                    € краснаЯ черта на шейке,
                    Љак будто бы по полотну
                    Ћтбили ниткой по линейке
                    Љайму, в секиры ширину.

     Ќо за времЯ его отсутствиЯ совершаетсЯ все то, что свершилось бы,  если
б он пожертвовал девушкой сознательно. ѓретхен умерщвлЯет ребенка, прижитого
от ”ауста, и в душевном смЯтении возводит на себЯ напраслину - признает себЯ
виновной в убийстве матери и брата.
     ’юрьма. ”ауст - свидетель последней ночи ѓретхен перед  казнью.  ’еперь
он готов веем пожертвовать ей, быть может и тем наивысшим - своими поисками,
своим великим дерзанием. Ќо она безумна, она не дает увести себЯ из темницы"
уже не может принЯть его помощи.  ѓете  избавлЯет  и  Њаргариту  от  выбора:
остатьсЯ, принЯть кару иди жить с сознанием совершенного греха.
     Њногое в этой последней сцене первой части трагедии - от сцены  безумиЯ
Ћфелии в "ѓамлете", от  предсмертного  томлениЯ  „ездемоны  в  "Ћтелло".  Ќо
чем-то она их все же превосходит. Ѓить может,  своей  предельной,  последней
простотой, суровой обыденностью взображевного ужаса. Ќо  прежде  всего  тем,
что здесь - впервые в западноевропейской литературе - поставлены друг  перед
другом  эта  полнаЯ  беззащитность  девушки  из  народа  и  это  беспощадное
полновластье карающего ее феодального государства.
     „лЯ ”ауста предсмертнаЯ агониЯ Њаргариты имеет очистительное  значение.
‘лышать безумный, страдальческий бред любимой женщины и не иметь силы помочь
ей - этот ужас каленым железом выжег все, что было в чувстве ”ауста низкого,
недостойного. ’еперь он любит ѓретхен чистой, сострадательной любовью. Ќо  -
слишком поздно: она остаетсЯ глуха к его мольбам покинуть темницу. Ѓезумными
устами она торопит его спасти их бедное дитЯ

                     ‘корей! ‘корей!
                     ‘паси свою бедную дочь!
                     Џрочь,
                     ‚доль по обочине рощ,
                     —ерез ручей, и оттуда,
                     ‚лево с гнилого мостка,
                     Љ месту, где из пруда
                     ‚ысунулась доска.
                     „рожащего ребенка
                     Љогда всплывет голова,
                     •ватай скорей за ручонку,
                     Ћна жива, жива!

     ’еперь ”ауст сознает  всю  -  безмерность  своей  вины  перед  ѓретхен;
равновеликой  вековой  вике  феодального  общества  перед  женщиной,   перед
человеком.  …го  грудь  стеснЯетсЯ  "скорбью  мира".  Ќевозможность   спасти
Њаргариту и этим хотЯ бы отчасти загладить содеЯнное - длЯ ”ауста  тЯгчайшаЯ
кара:

                       ‡ачем Я дожил до такой печали.

     Ћдно бесспорно: сделать из ”ауста беззаботного  "ценителЯ  красоток"  и
тем отвлечь его от поисков  высоких  идеалов  Њефистофелю  не  удалось.  ќто
средство отвлечь ”ауста от его великих  исканий  оказалось  несостоЯтельным.
Њефистофель должен взЯтьсЯ за новые козни.  ѓолос  свыше:  "‘пасена!"  -  не
только нравственное оправдание Њаргариты, но и предвестник  оптимистического
разрешениЯ трагедии.

        4

     ‚тораЯ часть "”ауста". ЏЯть больших актов,  свЯзанных  между  собой  не
столько  внешним,   сюжетным   единством,   сколько   внутренним   единством
драматической идеи и волевого устремлениЯ героЯ. Ќигде в мировой  литературе
не сыщетсЯ другого произведениЯ, равного ему  по  богатству  и  разнообразию
художественных средств. ‚ соответствии  с  частыми  переменами  исторических
декораций здесь то и дело менЯетсЯ и стихотворный  Язык.  Ќемецкий  "ломаный
стих", основной размер трагедии, чередуетсЯ то с белым пЯтистопным Ямбом, то
с античными триметрами, то с суровыми терцинами в стиле  „анте  или  даже  с
чопорным александрийским стихом, которым  ѓете  не  писал  с  тех  пор,  как
студентом  оставил  ‹ейпциг,   и   над   всем   этим   "серебрЯнаЯ   латынь"
средневековьЯ,  latinitas  argentata.  ‚сЯ  мироваЯ  историЯ,  всЯ   историЯ
научной, философской и поэтической мысли -  ’роЯ  и  Њиссолунги,  …врипид  и
Ѓайрон, ”алес и Ђлександр  ѓумбольдт,  здесь  вихрем  проносЯтсЯ  по  высоко
взметнувшейсЯ  спирали  фаустовского  пути  (он  же,  по  мысли  ѓете,  путь
человечества).
     ’рудно понЯть эстетическую невосприимчивость читающей …вропы XIX  и  XX
веков ко "второму ”аусту". Њожно ли проще, поэтичнее и (решаемсЯ  и  на  это
слово) грациознее говорить о столь сложных и важных вещах  -  об  истоках  и
целЯх культуры и исторического бытиЯ  человечества,  личности?  ќто  было  и
осталось новаторством, к которому еще не привыкли за сто с  лишним  лет,  но
должны же привыкнуть!
     Ђ какаЯ прелесть песнь ‹инкеЯ, этот лучший  образец  старческой  лирики
ѓете!

                           ‚се видеть рожденный,
                           џ зорко, в упор
                           ‘мотрю с бастиона
                           Ќа вольный простор.
                           € вижу без краЯ
                           ‘озвездий красу,
                           € лес различаю,
                           € ланей в лесу.

     Љогда доходишь до этого места, не знаем, как  другим,  а  пишущему  эти
строки каждый раз вспоминаетсЯ "‘тепь" —ехова. Џомните там  чудачка  ‚асю  с
мутными  на  вид,  но  сверхобычно  зоркими  глазами?  "Ќе  мудрено  увидеть
убегающего зайца или летЯщую дрохву ... Ђ ‚асЯ видел играющих лисиц, зайцев,
умывающихсЯ лапками, дрохв, расправлЯющих крыльЯ, стрепетов, выбивающих свои
"точки". ЃлагодарЯ такой остроте зрениЯ, кроме мира, который видели  все,  у
‚аси был еще другой мир, свой собственный, никому не доступный и,  вероЯтно,
очень хороший, потому что, когда он глЯдел  и  восхищалсЯ,  трудно  было  не
завидовать ему". Џомнил ли —ехов, когда он писал своего  ‚асю,  о  гетевском
‹инкее? Ќа этот вопрос уже никто не  ответит.  „остоверно  одно,  что  —ехов
любил трагедию  великого  поэта  и  даже  мечтал  о  точнейшем  прозаическом
переводе "”ауста", чтобы, не знаЯ немецкого Языка, проникнуть во все  детали
поэтической мысли ѓете.
     € вот этот-то упоенный зрелищем мира  караульный  ‹инкей,  сказавший  о
себе:

                         ‚сЯ жизнь мне по нраву
                         € Я с ней в ладу, -

должен возвестить ужасную гибель ”илемона и Ѓавкиды и их "отсыревшей от
лет" лачуги, сожженной  Њефистофелем,  в  предательском  усердии  услужающим
своему господину, ”ауст устроителю.

                         ‚от отполыхало пламЯ,
                         ‡апустенье, пепел, чад! -
                         € уходит вдаль с веками
                         ’о, что радовало взглЯд.

     Љак это надрывно и как невыносимо прекрасно!
     Џервый акт начинаетсЯ с исцелениЯ ”ауста. Ѓлагосклонные  эльфы  стирают
из памЯти героЯ воспоминаниЯ о постигшем, его ударе:

                          ќльфов маленьких участье
                          ‚сем в беде уделено,
                          Џо заслугам ли несчастье,
                          €ли без вины оно.

     ’о, с чем не может справитьсЯ наша  совесть,  могут  одолеть  жизненные
силы, вселЯющие бодрость в человека,  стремЯщегосЯ  к  высокой  цели.  ”ауст
снова  может  продолжать  свои  мучительные   поиски.   Њефистофель,   ранее
познакомивший ”ауста с "малым светом", теперь вводит его  в  "большой",  где
думает его прельстить блестЯщей служебной карьерой. Њы при дворе  на  высшей
ступени иерархической лестницы ‘вЯщенной ђимской империи.
     ‘цена "€мператорский дворец" заметно перекликаетсЯ с "Џогребом Ђуэрбаха
в ‹ейпциге". Љак там, при вступлении в "малый свет", в  общении  с  простыми
людьми, с частными лицами, так здесь, при вступлении в  "большой  свет",  на
поприще бытиЯ исторического, Њефистофель начинает с  фокусов,  с  обольщениЯ
умов непонЯтными чудесами. Ќо императорский двор требует  фокусов  не  столь
невинного свойства, как те, пущенные в ход в  компании  пирующих  студентов.
‹юбой  пустЯк,  любаЯ  пошлость  приобретают  здесь  политическое  значение,
принимают государственные масштабы.
     Ќа  первом  же  заседании  имперского  совета  Њефистофель   предлагает
обедневшему государю выпустить бумажные  деньги  под  обеспечение  подземных
кладов,  которые  согласно  старинному  закону   "принадлежат   кесарю".   ‘
облегченным сердцем, в предвидении счастливого исхода,  император  назначает
роскошный придворный маскарад  и  там,  нарЯженный  Џлутосом,  сам  того  не
замечаЯ, ставит свою  подпись  небольшую  императорскую  печать  под  первым
государственным кредитным билетом.
     ѓубительность этого финансового проекта в том, что он - и  это  отлично
знает  Њефистофель  -  попадает  на  почву  государства  эпохи  загнивающего
феодализма,  способного  только  грабить  и   вымогать.   Џодземные   клады,
символизирующие  все  дремлющие  производительные  силы   страны,   остаютсЯ
нетронутыми. Љредитный билет, который при таком бездействии  государства  не
может не пасть в  цене,  по  сути  лишь  продолжает  былое  обирание  народа
вооруженными сборщиками податей и налогов. €мператор  менее  всего  способен
понЯть выгоды и опасности новой финансовой системы.  Ћн  и  сам  простодушно
недоумевает:

                        € вместо золота подобный сор
                        ‚ уплату примут армиЯ и двор?

     ‘  "наследственной  щедростью"  одаривает  он  приближенных   бумажными
деньгами и требует от ”ауста новых увеселений. ’от обещает  ему  вызвать  из
царства мертвых легендарных …лену  и  Џариса.  „лЯ  этого  он  спускаетсЯ  в
царство таинственных Њатерей, хранЯщих прообразы всего сущего, чтобы извлечь
оттуда бесплотные тени спартанской царицы и троЯнского царевича.
     „лЯ императора и его приближенных, собравшихсЯ в слабо освещенном зале,
все это не более чем сеанс салонной магии. Ќе то длЯ ”ауста. Ћн рветсЯ всеми
помыслами к прекраснейшей из женщин, ибо видит в ней совершенное  порождение
природы и человеческой культуры:

                      “знав ее, нельзЯ уж отступитьсЯ!

     ”ауст хочет отнЯть …лену у призрачного  Џариса.  Ќо  -  громовой  удар;
дерзновенный падает без чувств, духи исчезают в тумане.
     ‚торой акт переносит нас в знакомый кабинет ”ауста, где теперь  обитает
преуспевший ‚агнер. Њефистофель доставлЯет  сюда  бесчувственного  ”ауста  в
момент, когда ‚агнер по таинственным рецептам  мастерит  ѓомункула,  который
вскоре укажет ”аусту путь к ”арсальским полЯм. ’уда  полетЯт  они  -  ”ауст,
Њефистофель, ѓомункул - разыскивать легендарную …лену.
     Ћбраз ѓомункула - один из наиболее трудно поддающихсЯ толкованию. Ћн  -
не на мгновенье  мелькнувшаЯ  маска  из  "‘на  в  ‚альпургиеву  ночь"  и  не
аллегорический персонаж из "Љлассической ‚альпургиевой ночи". “ ѓомункула  -
своЯ жизнь, почти трагическаЯ, во всЯком случае кончающаЯсЯ гибелью. ‚ жизни
и поисках ѓомункула, прЯмо противоположных жизни и поискам ”ауста, и следует
искать разгадку этого образа. …сли ”ауст томитсЯ по безусловному, по  бытию,
не свЯзанному законами пространства и  времени,  то  ѓомункул,  искусственно
созданный в лаборатории алхимика, скороспелый всезнайка, длЯ которого нет ни
оков, ни преград, - томитсЯ по  обусловленности,  по  жизни,  по  плоти,  по
реальному существованию в реальном мире.
     ѓомункул знает то, что еще не Ясно ”аусту в данной фазе  его  развитиЯ.
Ћн понимает, что чисто умственное, чисто духовное начало,  как  раз  в  силу
своей "абсолютности" - то  есть  необусловленности,  несвЯзанности  законами
жизни и конкретно-исторической обстановкой  -  способно  лишь  на  ущербное,
неполноценное бытие. ѓибель ѓомункула, разбившегосЯ о  трон  ѓалатеи  (здесь
понимаемой   как   некаЯ   всепорождающаЯ    космическаЯ    сила),    звучит
предупреждением ”аусту в час, когда тот мнит себЯ у цели  своих  стремлений:
приблизитьсЯ к абсолютному, к вечной красоте, воплощенной в образе …лены.
     ‚ "Љлассической ‚альпургиевой ночи" перед нами  развертываетсЯ  картина
грандиозной работы всевозможных сил - водных и подпочвенных, флоры и  фауны,
отважных порывов человеческого разума  -  над  созданием  совершеннейшей  из
женщин, …лены. Ќа сцене толпЯтсЯ низшие стихийные силы греческой  мифологии,
чудовищные порождениЯ природы,  ее  первые  мощные,  но  грубые  созданиЯ  -
колоссальные муравьи, грифы, сфинксы, сирены; все это истреблЯет друг друга,
живет в непрестанной вражде. Ќад темным кишением стихийных  сил  возвышаютсЯ
уже менее грубые  порождениЯ;  полубоги,  нимфы,  кентавры.  Ќо  и  они  еще
бесконечно далеки от искомого совершенства. € вот предутренние сумерки  мира
прорезает человеческаЯ мысль - философиЯ  ”алеев  и  Ђнаксагора:  занимаетсЯ
день благородной эллинской культуры. ‚се возвещает поЯвление прекраснейшей.
     •ирон уносит ”ауста к вратам Ћрка,  где  тот  выпрашивает  у  Џерсефоны
…лену. Њефистофель в этих поисках ему не помогает. —тобы смешатьсЯ с  толпою
участников ночного бдениЯ, он облекаетсЯ в нарЯд зловещей ”оркиады.  ‚  этом
нарЯде он  будет  участвовать  в  третьем  акте  драмы,  при  дворе  ожившей
спартанской царицы.
     …лена перед дворцом  ЊенелаЯ.  …й  кажетсЯ,  будто  она  только  сейчас
вернулась в ‘парту из павшей ’рои. Ћна в тревоге:

                     Љто Я? …го жена, царица прежнЯЯ,
                     €ль к жертвоприношенью предназначена
                     ‡а мужнины страданьЯ и за бедствиЯ,
                     €з-за менЯ изведанные греками?

     ’ак думает царица. Ќо вместе с тем в  ее  сознании  мигают,  как  пламЯ
светильника, воспоминаниЯ о былой жизни:

                  „а полно, было ль это все действительно,
                  €ль только ночью мне во сне привиделось?

     Ђ между тем действие продолжает развиватьсЯ  в  условно  реалистическом
плане. ”оркиада говорит  …лене  о  грозЯщей  ей  казни  от  руки  ЊенелаЯ  и
предлагает  скрытьсЯ  в  замок  ”ауста,  воздвигнутый  на  греческой   земле
крестоносцами. Џолучив на  то  согласие  царицы,  она  переносит  ее  и  хор
троЯнских  пленниц  в  этот  заколдованный  замок,  не  подвластный  законам
времени. ’ам совершаетсЯ бракосочетание ”ауста с …леной.
     €стинный смысл всей  темы  …лены  раскрываетсЯ  в  финале  действиЯ,  в
эпизоде  с  ќвфорионом.  Њенее  всего  следует  -  по  примеру   большинства
комментаторов - рассматривать этот эпизод как не зависЯщую от хода  трагедии
интермедию в честь  Ѓайрона,  умершего  в  1824  году  в  греческом  городке
Њиссолунги, хотЯ физический и духовный облик ќвфориона и принЯл черты поэта,
столь дорогого старому ѓете, а хор, плачущий по юному герою, и превращаетсЯ,
по собственному признанию автора "”ауста", "в рупор идей современности".
     Ќо ни это сближение с Ѓайроном, ни даже определение  ќвфориона,  данное
самим ѓете ("олицетворение поэзии, не свЯзанной ни временем, ни  местом,  ни
личностью"), не объЯснЯют эпизода с ќвфорионом как  определенного  этапа  на
пути  развитиЯ  героЯ.  Ђ  ведь  ќвфорион   -   прежде   всего   разрушитель
недолговечного счастьЯ ”ауста.
     ‚ общении с …леной ”ауст перестает тосковать по бесконечному. Ћн мог бы
уже теперь "возвеличить миг", если бы его  счастье  не  было  только  лживым
сном, допущенным Џерсефоной.  ќтот-то  сон  и  прерываетсЯ  ќвфорионом.  ‘ын
”ауста, он унаследовал от отца его беспокойный дух, его титанические порывы.
ќтим  он  отличаетсЯ  от  окружающих  его  теней.   Љак   существо,   чуждое
вневременному  покою,  он  подвержен  и  закону  смерти.  ѓибель  ќвфориона,
дерзнувшего   вопреки   родительской   воле   покинуть   отцовский    замок,
восстанавливает в этом заколдованном царстве законы времени и тлена,  и  они
вмиг рассеивают лживые чары. "…лена обнимает ”ауста, телесное исчезает".

                  Џрими менЯ, о Џерсефона, с мальчиком! -

слышитсЯ   ее   уже   далекий   голос.   „ействие   кончаетсЯ   великолепной
трагической вакханалией хора. ”оркиада  вырастает  на  авансцене,  сходит  с
котурнов и снова превращаетсЯ в ЊефистофелЯ.
     ’акова  сюжетнаЯ  схема  действиЯ.  ”илософский   же   смысл,   который
вкладывает поэт в этот драматический эпизод, сводитсЯ  к  следующему:  можно
укрытьсЯ от  времени,  наслаждаЯсь  однажды  созданной  красотой,  но  такое
"пребывание в эстетическом" может  быть  только  пассивным,  созерцательным.
•удожник, сам творЯщий искусство, - всегда борец среди борцов своего времени
(каким был Ѓайрон, о котором думал ѓете, разрабатываЯ  эту  сцену).  Ќе  мог
пребывать в замкнутой эстетической сфере  и  неспособный  к  бездейственному
созерцанию активный дух ”ауста.
     ’ак  подготовлЯетсЯ  новый  этап  становлениЯ  героЯ,  получающий  свое
развитие уже в четвертом и пЯтом актах.
     —етвертый акт. ”ауст участвует в междоусобной войне двух  соперничающих
императоров дает благодарЯ тому, что Њефистофель в решительную минуту вводит
в бой "модели из оружейной палаты".

                       „оспехов целый арсенал
                       џ в залах с постаментов снЯл.
                       ‘корлупки высохших улиток
                       ЌапЯливши на чертенЯт,
                       ‘редневековьЯ пережиток
                       ’еперь Я вывел на парад.

     Љакой острый символ изживших себЯ исторических сил!
     Џобеда "законного императора" приводит только  к  восстановлению  былой
государственной рутины (как после победы над Ќаполеоном). Ќедовольный  ”ауст
покидает государственную службу, получив в  награду  клочок  земли,  которым
думает управлЯть по своему разумению.
     Њефистофель   усердно   помогает   ему.   Ћн   выполнЯет    грандиозную
"отрицательную" работу  по  разрушению  зданиЯ  феодализма  и  устанавливает
бесчеловечную "власть чистогана". „лЯ этого  он  сооружает  мощный  торговый
флот, опутывает сетью торговых отношений весь мир; ему  ничего  не  стоит  с
самовластной беспощадностью положить  конец  патриархальному  быту  поселЯв,
более того  -  физически  истребить  беспомощных  стариков,  названных  ѓете
именами мифологической четы - ”илемоном и  Ѓавкидой.  ‘ловом,  он  выступает
здесь,  в  пЯтом  акте,  как  воплощение  нарождающегосЯ  капитализма,   его
беспощадного хищничества и предприимчивости.
     ”ауст не  сочувствует  жестоким  делам,  чинимым  скорыми  на  расправу
слугами ЊефистофелЯ, хотЯ отчасти и сам разделЯет его образ мыслей.  Ќедаром
он воскликнул в беседе с Њефистофелем еще в четвертом акте;

                       Ќе в славе суть. Њои желаньЯ -
                       ‚ласть, собственность, преобладанье.
                       Њое стремленье - дело, труд.

     Ћднако и эта жизнь во имЯ обогащениЯ не  по  сердцу  гуманисту  ”аусту,
вовлеченному в стремительный круговорот капиталистического  развитиЯ.  ”ауст
считает, что он подошел к конечной цели своих упорных поисков только  в  тот
миг,  когда,  потерЯв  зрение,   тем   Яснее   увидел   будущее   свободного
человечества. ’еперь он - отчасти "буржуа"  сен-симоновского  "промышленного
строЯ", где "буржуа", как известно, ЯвлЯетсЯ чем-то вроде  доверенного  лица
всего общества. …го власть над людьми (опЯть-таки в духе великого  утописта)
резко отличаетсЯ от традиционной власти. ‚ его руках  она  преобразилась  во
власть над вещами, в управление процессами производства. ”ауст прошел долгий
путь, пролегший и через труп ѓретхен, и по пеплу мирной  хижины  ”илемона  и
Ѓавкиды, обугленным руинам анахронического патриархального быта, и через рЯд
сладчайших  иллюзий,  обернувшихсЯ  горчайшими  разочарованиЯми.   ‚се   это
осталось позади. Ћн видит перед собою не разрушение, а грЯдущее созидание, к
которому он думает теперь приступить;

                     ‚от мысль, которой весь Я предан,
                     €тог всего, что ум скопил:
                     ‹ишь тот, кем бой за жизнь изведан,
                     †изнь и свободу заслужил.
                     ’ак именно, вседневно, ежегодно,
                     ’рудЯсь, борЯсь, опасностью шутЯ,
                     Џускай живут муж, старец и дитЯ.
                     Ќарод свободный на земле свободной
                     “видеть Я б хотел в такие дни.
                     ’огда бы мог воскликнуть Я: "Њгновенье!
                     Ћ, как прекрасно ты, повремени!
                     ‚оплощены следы моих борений,
                     € не сотрутсЯ никогда они".
                     €, это торжество предвосхищаЯ,
                     џ высший миг сейчас переживаю.

     ќтот гениальный предсмертный монолог обретенного пути возвращает нас  к
сцене в ночь перед пасхой из первой части трагедии, когда  ”ауст,  умиленный
народным ликованием,  отказываетсЯ  испить  чашу  с  Ядом.  €  здесь,  перед
смертью, ”ауста охватывает то же чувство  единениЯ  с  народом,  но  уже  не
смутное, а до конца Ясное. ’еперь он знает, что единственнаЯ  искомаЯ  форма
этого единениЯ - коллективный  труд  над  общим,  каждому  одинаково  нужным
делом.
     Џусть задача эта безмерно велика, требует безмерных  усилий,  -  каждый
миг  этого   осмысленного,   освЯщенного   великой   целью   труда   достоЯн
возвеличениЯ. ”ауст произносит роковое слово. Њефистофель вправе считать его
отказом от дальнейшего стремлениЯ к бесконечной  цели.  Ћн  вправе  прервать
жизнь ”ауста согласно их старинному договору. ”ауст падает. Ќо по сути он не
побежден, ибо его упоение мигом не  куплено  ценою  отказа  от  бесконечного
совершенствованиЯ  человечества  и  человека.  ЌастоЯщее  и  будущее   здесь
сливаютсЯ в некоем высшем единстве;  "две  души"  ”ауста,  созерцательнаЯ  и
действеннаЯ, воссоединЯютсЯ. "‚ начале было дело". Ћно-то и привело ”ауста к
познанию высшей цели человеческого развитиЯ. ’Яга к отрицанию, которую ”ауст
разделЯл  с  Њефистофелем,  обретает  наконец   необходимый   противовес   в
положительном общественном идеале. ‚от почему  ”ауст  все  же  удостоиваетсЯ
того апофеоза, которым ѓете заканчивает свою трагедию, обрЯдив его в  пышное
великолепие традиционной церковной символики.
     ‚ монументальный финал трагедии вплетаетсЯ и тема Њаргариты. Ќо  теперь
образ "одной из грешниц,  прежде  называвшейсЯ  ѓретхен",  уже  сливаетсЯ  с
образом девы Њарии, здесь понимаемый как  "вечно  женственное",  как  символ
рождениЯ и смерти, как начало, обновлЯющее  человечество  и  передающее  его
лучшие стремлениЯ и мечты из рода в род, от поколениЯ к поколению. Њатери  -
строительницы грЯдущего людского счастьЯ.
     Ќо почему ”ауст в миг своего высшего прозрениЯ выведен слепцом? ‚рЯд ли
кто-либо сочтет это обстоЯтельство пустой случайностью.
     Ђ потому, что ѓете был величайшим реалистом и никому не хотел  внушить,
что грандиозное видение ”ауста где-то на земле уже  стало  реальностью.  ’о,
что открываетсЯ незрЯчим глазам ”ауста, - это не настоЯщее, это  -  будущее.
”ауст видит неизбежный путь развитиЯ окружающей его действительности. Ќо это
видение будущего не лежит на поверхности,  воспринимаетсЯ  не  чувственно  -
глазами,  а   ЯсновидЯщим   разумом.   Џеред   ”аустом   копошатсЯ   лемуры,
символизирующие те "тормозЯщие силы истории...  которые  не  позволЯют  миру
добратьсЯ до цели так быстро, как  он  думает  и  надеетсЯ",  как  выразилсЯ
однажды ѓете. ќти "демоны торможениЯ"  не  осушают  болота,  а  роют  могилу
”аусту. Ќо на этом поле будут работать  свободные  люди,  это  болото  будет
осушено, это море исторического "зла" будет оттеснено  плотиной.  ‚  этом  -
нерушимаЯ  правда  прозрениЯ  ”ауста,  нерушимаЯ  правда  его  пути,  правда
всемирно-исторической драмы ѓете о грЯдущей социальной судьбе человечества.
     Њефистофель,  делавший  ставку   на   "конечность"   ”аустовой   жизни,
оказываетсЯ посрамленным, ибо ”аусту, по мысли  ѓете,  удаетсЯ  жить  жизнью
всего человечества, включаЯ грЯдущие поколениЯ.
     € приходитсЯ удивлЯтьсЯ, как ѓете сумел  провести  в  такой  чистоте  и
отчетливости идею "”ауста" сквозь свою полную компромиссов жизнь и столь  же
компромиссное творчество.
     Ѓольшинство буржуазных литературоведов не  любили  вникать  в  конечный
смысл "фаустовской идеи", нередко даже полемизировали с ней. ’ак,  известный
немецкий филолог ”ридрих ѓундольф считал, что развЯзка "”ауста" уж очень  не
по-гетевски элементарна, а ѓерман ’юрк попыталсЯ вложить  в  финал  трагедии
смысл, прЯмо противоположный замыслу великого поэта. ‘огласно его  концепции
”ауст в пЯтом акте попросту впадает в детство, утрачивает - вместе с упадком
физических и духовных сил - "свою способность сверхчеловека" возвышатьсЯ над
исторической  действительностью  и  устремлЯтьсЯ  к  "бесконечному";   ”ауст
удовлетворЯетсЯ  "земными  целЯми",  "политикой"  (это  слово  ’юрк   всегда
произносит с презрением) и фактически  оказываетсЯ  побежденным.  Ќо  то  ли
господь бог, то ли ѓете снисходительно принимает во внимание  былое  усердие
героЯ и его старческий маразм, а потому ”ауст все же удостаиваетсЯ апофеоза.
Љ сожалению, и эта теориЯ произвела чрезвычайную сенсацию в некоторых ученых
кругах, чему, впрочем, не приходитсЯ удивлЯтьсЯ: ведь она препарировала ѓете
длЯ реакционной пропаганды.
     „ругое дело, что идеЯ "”ауста", при всей ее недвусмысленности,  местами
выражаетсЯ поэтом в форме нарочито затемненной (особенно  в  сценах  "‘он  в
‚альпургиеву ночь", "ЉлассическаЯ ‚альпургиева ночь"  и  в  финальной  сцене
апофеоза). ‚ыводы, к которым, подчинившись логике своего творениЯ,  приходит
ѓете -  "непокорный,  насмешливый...  гений",  -  были  столь  сокрушительно
радикальны, что не могли не смутить в нем "филистера". Ђ потому  он  решалсЯ
высказывать  их  лишь  вполголоса,  намеками.   ‘   саркастической   улыбкой
ЊефистофелЯ подносил он "добрым немцам" свои внешне благонадежные,  по  сути
же взрывчатые идеи. ’акаЯ абстрактнаЯ иносказательность мысли  не  могла  не
нанести заметного художественного ущерба его трагедии, одновременно снижаЯ и
общественное ее значение. ’ем самым даже и здесь, в произведении,  где  ѓете
торжествует свою  наивысшую  победу  над  "немецким  убожеством",  времЯ  от
времени проЯвлЯетсЯ действие этого убожества.
     "”ауст" - поэтическаЯ и вместе с тем философскаЯ энциклопедиЯ  духовной
культуры  примечательного  отрезка  времени  -  кануна   первой   буржуазной
французской революции и, далее, эпохи революции и наполеоновских  войн.  ќто
позволило некоторым комментаторам сопоставлЯть драматическую  поэму  ѓете  с
философской системой ѓегелЯ, представлЯющей собою своеобразный итог примерно
того же исторического периода.
     Ќо суть этих двух обобщений опыта  единой  исторической  эпохи  глубоко
различна. ѓегель видел  смысл  своего  времени  прежде  всего  в  подведении
"окончательного итога" мировой  истории.  ’ем  самым  в  его  системе  голос
трусливого немецкого бюргерства слилсЯ с голосом мировой реакции,  требующим
обузданиЯ народных масс в их неудержимом порыве к полному раскрепощению. ќта
тенденциЯ, самый дух такой философии итога глубоко чужд "фаустовской  идее",
гетевской философии обретенного пути.
     ‚еликий оптимизм, заложенный в  "”аусте",  присущаЯ  ѓете  безграничнаЯ
вера в лучшее будущее человечества - вот что делает великого немецкого поэта
особенно  дорогим  всем  тем,  кто  строит  сегоднЯ  новую,  демократическую
ѓерманию. € этот же глубокий, жизнеутверждающий гуманизм делает "величайшего
немца" столь близким нам, советским людЯм.

                                                               Ќик. ‚ильмонт


        ”Ђ“‘’

                                  ’рагедиЯ


        ЏЋ‘‚џ™…Ќ€…

                      <I>‚ы снова здесь, изменчивые тени,
                      ЊенЯ тревожившие с давних пор,
                      ЌайдетсЯ ль наконец вам воплощенье,
                      €ли остыл мой молодой задор?
                      Ќо вы, как дым, надвинулись, виденьЯ,
                      ’уманом мне застлавши кругозор.
                      ‹овлю дыханье ваше грудью всею
                      € возле вас душою молодею.
                      ‚ы воскресили прошлого картины,
                      Ѓылые дни, былые вечера.
                      ‚дали всплывает сказкою старинной
                      ‹юбви и дружбы перваЯ пора.
                      Џронизанный до самой сердцевины
                      ’оской тех лет и жаждою добра,
                      џ всех, кто жил в тот полдень лучезарный
                      ЋпЯть припоминаю благодарно.
                      €м, не услышать следующих песен,
                      Љому Я предыдущие читал.
                      ђаспалсЯ круг, который был так тесен,
                      ум первых одобрений отзвучал.
                      ЌепосвЯщенных голос легковесен,
                      €, признаюсь, мне страшно их похвал,
                      Ђ прежние ценители и судьи
                      ђассеЯлись, кто где, среди безлюдьЯ.

                      € Я прикован силой небывалой
                      Љ тем образам, нахлынувшим извне.
                      ќоловою арфой прорыдало
                      Ќачало строф, родившихсЯ вчерне.
                      џ в трепете, томленье миновало,
                      џ слезы лью, и тает лед во мне.
                      Ќасущное отходит вдаль, а давность,
                      Џриблизившись, приобретает Явность.</I>


        ’…Ђ’ђЂ‹њЌЋ… ‚‘’“Џ‹…Ќ€…

                 „иректор театра, поэт и комический актер.

                                  „иректор

                        ‚ы оба, средь несчастий всех
                        ЊенЯ дарившие удачей,
                        ‡десь, с труппою моей бродЯчей,
                        Љакой мне прочите успех?
                     Њой зритель в большинстве неименитый,
                     € нам опора в жизни - большинство.
                     ‘толбы помоста врыты, доски сбиты,
                     € каждый ждет от нас невесть чего.
                     ‚се подымают брови в ожиданье,
                     ‡аранее готовЯ дань признаньЯ.
                     џ всех их знаю и зажечь берусь,
                     Ќо в первый раз объЯт такой тревогой.
                     •отЯ у них не избалован вкус,
                     Ћни прочли неисчислимо много.
                     —тоб сразу показать липом товар,
                     Ќовинку надо ввесть в репертуар,
                     —то может быть приЯтней многолюдства,
                     Љогда к театру ломитсЯ народ
                     €, в ревности дойдЯ до безрассудства,
                     Љак двери райские, штурмует вход?
                     Ќет четырех, а ловкие проныры,
                     ‹октЯми в давке пробиваЯ путь,
                     Љак к пекарю за хлебом, прут к кассиру
                     € рады шею за билет свернуть.
                     ‚олшебник и виновник их наплыва,
                     Џоэт, сверши сегоднЯ это диво.

                                    Џоэт

                     Ќе говори мне о толпе, повинной
                     ‚ том, что пред ней нас оторопь берет.
                     Ћна засасывает, как трЯсина,
                     ‡акручивает, как водоворот.
                     Ќет, уведи менЯ на те вершины,
                     Људа сосредоточенность зовет,
                     ’уда, где божьей созданы рукою
                     Ћбитель грез, свЯтилище покоЯ.
                     —то те места твоей душе навеют,
                     Џускай не рветсЯ сразу на уста.
                     Њечту тщеславье светское рассеет,
                     ЏЯтой своей растопчет суета.
                     Џусть мысль твоЯ, когда она созреет,
                     Џредстанет нам законченно чиста.
                     Ќаружный блеск рассчитан на мгновенье,
                     Ђ правда переходит в поколеньЯ.

                              Љомический актер

                     „овольно про потомство мне долбили.
                     Љогда б потомству Я дарил усильЯ,
                     Љто потешал бы нашу молодежь?
                     ‚ согласье с веком быть не так уж мелко.
                     ‚осторги поколеньЯ - не безделка,
                     Ќа улице их не найдешь.
                     ’от, кто к капризам публики не глух,
                     ЋтноситсЯ к ней без предубежденьЯ.
                     —ем шире наших слушателей круг,
                     ’ем заразительнее впечатленье.
                     ‘ талантом человеку не пропасть.
                     ‘оедините только в каждой роли
                     ‚оображенье, чувство, ум и страсть
                     € юмора достаточную долю.

                                  „иректор

                     Ђ главное, гоните действий ход
                     †ивей, за эпизодом эпизод.
                     Џодробностей побольше в их развитье,
                     —тоб завладеть вниманием зевак,
                     € вы их победили, вы царите,
                     ‚ы самый нужный человек, вы маг.
                     —тобы хороший сбор доставить пьесе,
                     …й требуетсЯ сборный и состав.
                     € всЯкий, выбрав что-нибудь из смеси,
                     “йдет домой, спасибо вам сказав.
                     ‡асуйте всЯкой всЯчины в кормежку:
                     Ќемножко жизни, выдумки немножко,
                     ‚ам удаетсЯ этот вид рагу.
                     ’олпа и так все превратит в окрошку,
                     џ дать совет вам лучший не могу.

                                    Џоэт

                     Љропанье пошлостей - большое зло.
                     ‚ы этого совсем не сознаете.
                     Ѓездарных проходимцев ремесло,
                     Љак вижу Я, у вас в большом почете.

                                  „иректор

                     ЊенЯ упрек ваш, к счастью, миновал.
                     ‚ расчете на столЯрный матерьЯл
                     ‚ы подходЯщий инструмент берете.
                     ‡адумались ли вы в своей работе,
                     Љому предназначаетсЯ ваш труд?
                     Ћдни со скуки на спектакль идут,
                     „ругие, пообедав до отвала,
                     Ђ третьи, ощущаЯ сильный зуд
                     Ѓлеснуть сужденьем, взЯтым из журнала.
                     Љак шлЯютсЯ толпой по маскарадам
                     €з любопытства, на один момент,
                     Љ нам ходЯт дамы щегольнуть нарЯдом
                     Ѓез платы за ангажемент.
                     ‘обою упоенный небожитель,
                     ‘пуститесь вниз на землю с облаков!
                     Џоближе присмотритесь, кто ваш зритель?
                     Ћн равнодушен, груб и бестолков.
                     Ћн из театра броситсЯ к рулетке
                     €ли в объЯтьЯ ветреной кокетки.
                     Ђ если так, Я не шутЯ дивлюсь,
                     Љ чему без пользы мучить бедных муз?
                     ‚алите в кучу, поверху скользЯ,
                     —то подвернетсЯ, длЯ разнообразьЯ.
                     €збытком мысли поразить нельзЯ,
                     ’ак удивите недостатком свЯзи.
                     Ќо что случилось с вами? ‚ы в экстазе?

                                    Џоэт

                     ‘тупай, другого поищи раба!
                     Ќо над поэтом власть твоЯ слаба,
                     —тоб он свои свЯщенные права
                     €з-за тебЯ смешал преступно с грЯзью.
                     —ем сердце трогают его слова?
                     ЃлагодарЯ ли только громкой фразе?
                     ‘озвучный миру строй души его -
                     ‚от этой тайной власти существо.
                     Љогда природа крутит жизни прЯжу
                     € вертитсЯ времен веретено,
                     …й все равно, идет ли нитка глаже,
                     €ли с задоринками волокно.
                     Љто придает, выравниваЯ прЯлку,
                     ’огда разгон и плавность колесу?
                     Љто вносит в шум разрозненности жалкой
                     Ђккорда благозвучье и красу?
                     Љто с бурею сближает чувств смЯтенье?
                     Љто грусть роднит с закатом у реки?
                     —ьей волею цветущее растенье
                     Ќа любЯщих ронЯет лепестки?
                     Љто подвиги венчает? Љто защита
                     Ѓогам под сенью олимпийских рощ?
                     —то это? -  —еловеческаЯ мощь,
                     ‚ поэте выступившаЯ открыто.

                              Љомический актер

                     ‚оспользуйтесь же ей по назначенью.
                     ‡аймитесь вашим делом вдохновеньЯ
                     ’ак, как ведут любовные дела.
                     Љак их ведут? ‘лучайно, спрохвала.
                     „ружат