и погибнет длЯ грЯдущих дней.
     „остойный видеть -- видит все Ясней,
     ‚ смиренье он обиды забывает.
     …е привет все мысли очищает,
     40 †ивотворит в сиЯнии огней.
     ’ак милость Ѓога праведно судила:
     ‘пасетсЯ тот, с кем дама говорила.
     "Љак воссиЯла эта чистота
     € воплотилась в смертное творенье!" --
     45 Ђмор воскликнул в полном изумленье:
     "ЉлЯнусь, ѓосподь в ней новое Явил"7.
     ‘равнитсЯ с ней жемчужина лишь та,
     —ей нежный цвет достоин восхищеньЯ8.
     Ћна пример длЯ всЯкого сравненьЯ,
     50 ‚ ее красе -- предел природных сил,
     ‚ ее очах -- сиЯние светил,
     Ћни незримых духов порождают,
     ‹юдские взоры духи поражают,
     € все сердца их лик воспламенил9.
     55 € на лице ее любовь алеет,
     Ќо пристально смотреть никто не смеет.
     Љанцона, с дамами заговоришь,10
     Џрекрасными, как, верно, ты хотела.
     ‚оспитаннаЯ мной, иди же смело,
     60 Ђмора дочь, пребудешь молодой.
     € тем скажи, кого ты посетишь:
     "Џуть укажите мне, чтоб у предела
     ‘тремлениЯ хвалить Я даму смела".
     Ќе замедлЯй полет свободный твой,
     65 ѓде обитает подлый род и злой,
     ЋткройсЯ тем, кто чужд забаве праздной,
     Љ ним поспеши дорогой куртуазной.
     ’ебЯ немедлЯ приведут в покой,
     ѓде госпожа твоЯ и твой вожатый,
     70 ‡амолвить слово обо мне должна ты".

     „лЯ  того чтобы эту канцону сделать доступнее пониманию, Я разделю ее с
большим искусством, чем все  ей предшествовавшие. ‘перва Я разделю ее на три
части, так  чтобы перваЯ служила введением к последующему; во второй части Я
заключу само повествование, третьЯ  же ЯвитсЯ как  бы  служанкой  предыдущих
слов. ‚тораЯ начинаетсЯ  так: "Џред разумом Ѓожественным воззвал  / Ќежданно
ангел..."; третьЯ: "Љанцона,  с дамами заговоришь..."  ЏерваЯ часть содержит
четыре подраздела: в первом Я разъЯснЯю, к кому Я намереваюсь обратить слова
о моей даме, не скрыв причину, к этому менЯ побуждающую; во втором Я говорю,
что Я чувствую, размышлЯЯ о ее достоинствах, и как поведал бы о них, если бы
не  терЯл  смелости;  в третьем Я открываю, как,  по  моему мнению,  следует
говорить о ней, чтобы страх мне не помешал; в четвертом, повторив еще раз, к
каким  лицам Я обращаюсь, Я  открываю  причину,  заставлЯющую  менЯ  избрать
именно  их.  ‚торой   начинаетсЯ:  "Ђмор   велит...";  третий:   "џ   говорю
канцоне..."; четвертый: "‹ишь  благородным женщинам и девам..." ‡атем, когда
Я вымолвил: "Џред  разумом  Ѓожественным воззвал  /  Ќежданно  ангел...",  Я
начинаю  повествование об  этой даме.  €  эта часть имеет два  подраздела: в
первом  Я говорю, что  о ней думают на небесах, а во втором  -- что думают о
ней на земле, начинаЯ: "…е узреть чертог небесный рад". ‚тораЯ часть делитсЯ
на два подраздела; таким образом, в первом  Я говорю о благородстве ее души,
упомЯнув о  некоторых ее  чудесных проЯвлениЯх; во втором --  о  ее телесном
благородстве и равным образом о ее красоте следующими словами: "Љак воссиЯла
эта  чистота..." ‚тораЯ эта часть содержит также два подраздела: в  первом Я
повествую о  красоте, свойственной всему ее облику, во втором -- о  красоте,
воссиЯвшей  в  ее  облике,  следующими  словами:  "...в  ее очах  --  сиЯние
светил..." ќта  втораЯ  часть  делитсЯ на две: в одной Я говорю  о  ее очах,
источниках  любви;  во   второй  Я  прославлЯю  ее  уста,  которые  ЯвлЯютсЯ
предельной целью Ђмора. € чтобы устранить всЯкий порочный помысел, Я напомню
читателю  о том, что написано  было выше,  когда  Я говорил, как приветствие
этой  дамы, проистекающее  от  уст  ее, стало пределом  моих  желаний  в  те
времена, когда Я  мог ему  внимать. ‡атем,  после  стиха: "Љанцона, с дамами
заговоришь...", Я прибавлЯю  станцу, ЯвлЯющуюсЯ  служанкою  других.  ‚ ней Я
открываю, что Я жду от канцоны. ’ак как последнЯЯ часть вполне понЯтна, Я не
буду утруждать  себЯ дальнейшими  разделениЯми, хоть и не сомневаюсь в  том,
что следовало  бы  прибегнуть к более подробному расчленению, чтобы читающие
могли  лучше  уразуметь  мою  канцону.  ‚се же  если найдутсЯ  читатели,  не
одаренные  достаточным  разумом  длЯ  того,  чтобы ее понЯть с  помощью  тех
делений,  которые Я  уже обозначил,--  Я  не  стану сетовать.  Џусть  они ее
отложат  в сторону; Я  и так страшусь, что слишком многим Я открыл  ее смысл
при помощи этих разделений и что она прозвучит длЯ слишком многих ушей".
     XX
     Љогда эта канцона  стала  достаточно известна людЯм, ее услышал один из
моих друзей. Ћн стал просить менЯ, чтобы Я  сказал, кто такой Ђмор. Љонечно,
он переоценивал мои силы благодарЯ слышанному им обо мне. ’огда, размышлЯЯ о
том, что после предыдущей  темы достойно избрать другую, говорЯщую об Ђморе,
а также  принЯв  во  внимание, что  другу  моему следует  услужить, Я  решил
сложить  слова,  в которых Я говорил бы о сущности любви; и  так  Я  написал
сонет, начинающийсЯ: "‹юбовь и благородные сердца..."

     ‹юбовь и благородные сердца --
     Ћдно, сказал поэт в своей канцоне.
     ’ак разум, по ученью мудреца1,
     4 ‘ душой неразделим в духовном лоне.
     Џрирода сердце превратит в дворца
     Џалату, где сам Ѓог любви на троне.
     Џорою царство длитсЯ без конца,
     8 Ќо иногда не верен он короне.
     ‡атем в премудрой даме красота
     ЏленЯет взор и в сердце порождает
     11 ’от дух любви, что свЯзан с ней навек;
     ђастет и крепнет властнаЯ мечта.
     € в сердце дамы также возбуждает
     14 ‹юбовь достойный чувства человек.

     ќтот сонет делитсЯ  на  две части. ‚  первой  Я говорю  о потенциальном
состоЯнии Ђмора,  а  во  второй  -- о том, как  это потенциальное  состоЯние
претворЯетсЯ в действенное2. ‚тораЯ  начинаетсЯ так: "‡атем в премудрой даме
красота..."  ЏерваЯ часть делитсЯ  на две:  прежде всего Я говорю,  в  каких
субъектах  заключена  эта потенциальнаЯ  сила,  затем --  как  и  субъект, и
потенциальнаЯ сила получают бытие  и что они  относЯтсЯ одно к  другому  как
форма к материи3. ‚тораЯ часть начинаетсЯ так: "Џрирода сердце превратит..."
Ќаконец,  когда Я говорю: "‡атем  в премудрой даме  красота...",  Я говорю о
том, как  эта потенциальнаЯ сила  претворЯетсЯ в действие сначала в мужчине,
затем в женщине: "€ в сердце дамы..."
     XXI
     Џосле того как в предыдущем стихотворении  Я говорил об  Ђморе, Я решил
восхвалить  благороднейшую даму и в словах  моих показать, как  благодарЯ ее
добродетели пробуждаетсЯ Ђмор, и не только  там, где он  дремлет. „аже  там,
где  нет его в  потенции,  она, действуЯ  чудесным  образом,  заставлЯет его
прийти1. € тогда Я сложил этот сонет, начинающийсЯ: "‚ ее очах..."

     ‚ ее очах Ђмора откровенье,
     Џреображает всех ее привет.
     ’ам, где проходит, каждый смотрит вслед;
     4 …е поклон -- земным благословенье.
     ђождает он в сердцах благоговенье.
     ‚здыхает грешник, шепчет он обет.
     ѓордыню, гнев ее изгонит свет;
     8 Ћ дамы, ей мы воздадим хваленье.
     ‘миренномудрие ее словам
     Џрисуще, и сердца она врачует.
     11 Ѓлажен ее предвозвестивший путь.
     Љогда же улыбаетсЯ чуть-чуть,
     Ќе выразить душе. „уша ликует:
     14 ‚от чудо новое Явилось вам!

     ќтот сонет заключает в себе три  раздела. ‚ первом Я говорю о  том, как
эта дама претворЯет силу потенциальную  в силу действенную благодарЯ влиЯнию
благороднейшей  части ее существа  -- ее очей; в третьем говорю о том же, но
относительно благороднейших уст ее.  ‘реди этих  двух разделов находитсЯ еще
малаЯ частица, как бы просЯщаЯ о помощи предыдущей и последующей частей. Ћна
звучит  так:  "Ћ  дамы,  ей  мы  воздадим  хваленье".   ’ретьЯ   начинаетсЯ:
"‘миренномудрие ее  словам..." ЏерваЯ  часть содержит три раздела: сначала Я
говорю о том, что эта дама обладает добродетелью, превращающей в благородное
все, что охватывает ее взор; то есть как бы вводит  потенциальную мощь Ђмора
туда, где власти  его ранее не было. ‚о втором разделе Я показываю, как  она
претворЯет  Ђмора  в действенную силу в сердцах тех, кого она  созерцает.  ‚
третьем Я открываю ее добродетельное  влиЯние на сердца. ‚торой  начинаетсЯ:
"’ам, где проходит...", третий: "...ее  поклон..." ‡атем, когда Я произношу:
"...о дамы...", Я  даю понЯть, к кому Я намереваюсь обратитьсЯ, призвав дам,
которые   мне   помогут   воздать   ей  честь.  ‡атем,   когда   Я   говорю:
"‘миренномудрие...",  Я утверждаю  лишь то,  что уже  сказано было в  первой
части о двух действиЯх ее уст: о сладостных ее речах и о чудесной ее улыбке;
все  же  Я  не  говорю о влиЯнии ее  на сердца других,  ибо памЯть не  может
сохранить ни чудесную улыбку, ни ее воздействие.
     XXII
     ‡атем,  по  истечении многих  дней, как угодно было  преблагословенному
‚ладыке -- Љоторый не пощадил и ‘амого ‘ебЯ и предал ‘ебЯ смерти,-- тот, кто
был  родителем  столь  великого  чуда,  каким была  благороднейшаЯ Ѓеатриче,
покинул  нашу  жизнь1  и  вознессЯ поистине к вечной  славе.  €звестно,  что
подобный уход скорбен длЯ всех оставшихсЯ, которые были друзьЯми отошедшего.
Ќет более  близкой дружбы, чем  между  добрым отцом и  добрым  сыном, доброй
дочерью и добрым отцом, а  дама эта  достигла  высшей степени доброты,  и ее
отец,  как  полагали многие  и что соответствовало истине,  был очень  добр.
џсно,  что  упомЯнутаЯ дама преисполнилась горчайшей скорби.  €  так как  по
обычаю этого города женщины с женщинами  и мужчины с мужчинами  объединЯютсЯ
длЯ печального  обрЯда,  многие  дамы  пришли туда,  где  Ѓеатриче  плакала,
возбуждаЯ  сострадание. “видев,  что от  нее возвращаютсЯ  несколько дам,  Я
услышал, как говорили они  друг  другу о  том, как скорбит она; и среди этих
слов Я  услышал следующее: "Џоистине она  так плачет, что видЯщий  ее должен
был  бы  умереть  от состраданиЯ".  „амы прошли  мимо  менЯ,  и  Я  пребывал
погруженный в грустные размышлениЯ. ‘лезы порой струились по моему лицу, и Я
стремилсЯ  их скрыть, закрываЯ глаза руками. …сли бы Я не ожидал, что услышу
еще что-либо о ней,  находЯсь в  месте, мимо  которого проходило большинство
дам, ее покидавших, Я скрылсЯ бы, как только  слезы  нахлынули на мои глаза.
’ак,  медлЯ в  том же  месте, Я  увидел, как другие дамы проходЯт мимо,  и Я
услышал  их  слова: "Љто из нас может  быть  радостной, ведь мы слышали, как
звучали  слова  этой дамы, исполненные дивной печали". € вот еще  иные  дамы
поЯвились, говорЯ: "ќтот плачущий здесь как будто  видел  ее такой, какой мы
видели ее". ‡атем иные сказали  обо мне: "Џосмотрите на него, он сам на себЯ
не похож, столь изменилсЯ он!" ’ак проходили мимо дамы, и Я  слышал их слова
о ней и обо мне, как было сказано. Џозже, предавшись размышлениЯм, Я решилсЯ
сложить слова, ибо длЯ стихов представилась мне  достойнаЯ  тема,  и в стихи
заключить все,  что слышал  Я  от этих дам. џ охотно обратилсЯ  бы  к ним  с
расспросами, если бы расспросы были уместны, поэтому Я счел возможным в моих
стихах представить все происшедшее так, как если бы Я вопрошал, а они бы мне
отвечали.  € Я  сложил два сонета: в первом  сонете Я  задаю вопрос,  задать
который у менЯ возникло желание; во втором привожу их ответ, как если бы они
мне ответили. Џервый сонет  начинаетсЯ: "‘миренномудрие...", а второй: "’ебЯ
узнать не можем..."

     ‘миренномудрие и состраданье
     Ќа ваших лицах. ‚ам глЯжу вослед.
     Ћчей опущенных мерцает свет.
     4 Њолю, нарушьте грустное молчанье.
     €ль дамы нашей слышали рыданье?
     ‘кажите, не таите ваш ответ!
     ‘ ней плакал Ѓог любви у тайных мет,
     8 € вас пленило скорбное мечтанье.
     ‚ы траурную видели любовь.
     Ћстаньтесь здесь, не проходите мимо,
     11 Ћткройте все, что знаете о ней.
     џ вижу слезы горестных очей,
     €, знаЯ, что печаль неутолима,
     14 ‡атрепетало это сердце вновь.

     ‘онет  делитсЯ на две части. ‚ первой Я взываю к дамам и спрашиваю  их,
идут ли они  оттуда, где она  находитсЯ. Њне кажетсЯ, что Я не ошибаюсь, ибо
возвращаютсЯ они как бы облагороженные. ‚о второй части Я прошу,  чтобы  они
поведали  мне о ней. ‚тораЯ  часть  начинаетсЯ: "‚ы траурную видели любовь".
‘ледует второй сонет, как мы уже сказали ранее:

     ’ебЯ узнать не можем. Ќам одним
     Ћ нашей даме говорил не ты ли?
     ’вой голос тот же, но черты застыли
     4 ‹ица -- и ты нам кажешьсЯ иным.
     €сточник слез твоих непостижим.
     ’вои рыданьЯ наши возбудили.
     €ль видел ты -- печали посетили
     8 …е и той же мукой ты томим?
     Ћставь нас плакать на стезе печали;
     € утешающий нас согрешит.
     11 …е словам скорбЯщим мы внимали.
     ’акой огонь в ее очах горит,
     —то, если б на нее взглЯнуть дерзали,
     14 Њы умерли б -- нас скорбь испепелит.

     ‘онет делитсЯ на четыре части соответственно высказываниЯм четырех дам,
в уста  которых  Я  вложил  ответы;  и,  так  как эти  высказываниЯ  из  уже
упомЯнутого достаточно Ясны, Я не буду точнее определЯть смысл каждой части,
удовольствовавшись  тем, что  только  их обозначу. ‚тораЯ  часть начинаетсЯ:
"€сточник  слез...";  третьЯ: "Ћставь  нас  плакать...";  четвертаЯ:  "’акой
огонь..."
     XXIII
     ‘лучилось  по  истечении  немногих дней,  что  тело мое  было  поражено
недугом, так что в продолжение девЯти дней Я испытывал горчайшую муку. Ќедуг
столь ослабил менЯ, что Я должен был лежать, как те, кто не может двигатьсЯ.
€ когда на девЯтый день моей болезни Я ощутил почти нестерпимую боль, во мне
возникла мысль о моей  даме. € так, думаЯ  о ней, Я  вернулсЯ к мысли о моей
немощной жизни,  и, видЯ,  сколь она недолговечна  даже у людей здоровых,  Я
стал оплакивать в душе моей столь печальную участь. ‡атем, умножаЯ вздохи, Я
произнес  про  себЯ:  "Ќеизбежно,  что когда-нибудь  умрет  и благороднейшаЯ
Ѓеатриче". € столь  великое охватило менЯ  смущение,  что Я  закрыл глаза  и
начал  бредить, как  человек, охваченный  умопомрачением,  и  предалсЯ  весь
фантазии. ‚ начале  этого  заблуждениЯ  моей фантазии1 передо  мной  Явились
простоволосые  женщины,  мне  говорЯщие:  "’ы  умер".  ’ак  начала  блуждать
фантазиЯ  моЯ,  и Я  не  знал, где Я  находилсЯ. € мне казалось,  что Я вижу
женщин со спутанными волосами, рыдающих на многих путЯх, чудесно скорбных; и
мне казалось, что Я вижу, как померкло солнце, так что по  цвету звезд Я мог
предположить,  что они  рыдают. € мне казалось, что летЯщие  в воздухе птицы
падают мертвыми  и что началось великое землетрЯсение. ‘трашась и удивлЯЯсь,
во власти этой фантазии, Я  вообразил некого друга, который  пришел ко мне и
сказал:  "ђазве ты не знаешь:  твоЯ достойнаЯ  удивлениЯ дама  покинула этот
век". ’огда Я  начал плакать, исполненный величайшей  горести, и не только в
моем  воображении, но истинные слезы омывали мои  глаза. ‡атем  Я вообразил,
что следует мне посмотреть на небо, и мне показалось, что  Я  вижу множество
ангелов,   которые  возвращались  на  небо,  а  перед   ними  плыло  облачко
необычайной  белизны. Њне казалось, что  эти ангелы пели величальную песнь и
что Я различаю слова их песни: "Osanna in excelsis"*, и ничего другого  Я не
слышал.  ’огда  мне  показалось, что  сердце,  в  котором заключалась  столь
великаЯ любовь,  сказало мне: "Џоистине мертвой покоитсЯ наша дама". € после
этого  мне  показалось, что  Я иду, чтобы  увидеть тело, в  котором  обитала
благороднейшаЯ и блаженнаЯ  душа. ‘толь сильна была обманчиваЯ фантазиЯ, что
она показала  мне мою  даму  мертвой. €  мне казалось, что дамы покрывают ее
голову  белой  вуалью;  и  мне казалось, что на  лице  ее отобразилось такое
смирение, что слышалось -- она говорила: "џ  вижу начало умиротворениЯ". € в
этом мечтании, когда Я увидел ее, менЯ охватило чувство такого смирениЯ, что
Я  призывал ‘мерть,  говорЯ:  "Ћ  пресладостнаЯ  ‘мерть,  приди  ко мне,  не
поступай со мною недостойно, ты должна  быть  благородна, в таком месте была
ты! Џриди ко мне, столь жаждущему тебЯ. Џосмотри: уже ношу твой цвет". Љогда
же Я увидел  завершение  скорбных  обрЯдов,  которые надлежит совершать  над
телом  умерших,  мне  почудилось,  что  Я  возвращаюсь  в  мою  комнату. ’ам
привиделось мне, будто Я глЯжу на небо. € столь сильно было мое воображение,
что истинным своим голосом, плача, Я произнес: "Ћ прекраснейшаЯ душа, блажен
видевший тебЯ!" ЏроизносЯ эти слова скорбным голосом, прерываемым приступами
рыданий, Я призывал ‘мерть. ЊолодаЯ и благороднаЯ дама, бывшаЯ у моего ложа,
думаЯ, что мои рыданиЯ  и мои  слова были  вызваны лишь  моим недугом, также
начала плакать. „ругие  дамы, бывшие в комнате, по ее слезам заметили, что и
Я плачу. ’огда они удалили молодую даму, свЯзанную со мной ближайшим кровным
родством2, и подошли ко  мне, чтобы менЯ разбудить, полагаЯ, что Я вижу сны.
Ћни сказали мне: "Ќе спи" и "Ќе отчаивайсЯ". Ћт этих слов прервалось сильное
мое  мечтание,  как  раз  когда  Я  хотел  воскликнуть:  "Ћ  Ѓеатриче,  будь
благословенна!" € Я уже сказал: "Ћ Ѓеатриче", когда, придЯ в себЯ, Я  открыл
глаза  и увидел, что  заблуждалсЯ. € хотЯ  Я назвал это имЯ,  мой  голос был
прерван  приступом рыданий, так что эти дамы не смогли,  как Я полагаю, менЯ
понЯть.  ЌесмотрЯ  на  мое великое  смущение  и  стыд,  по  совету  Ђмора  Я
повернулсЯ  к  ним.  “видев мое  лицо,  они  сказали  сначала:  "Ћн  кажетсЯ
мертвым";  затем,  обращаЯсь друг к другу: "ЏостараемсЯ  утешить  его" --  и
произнесли много слов утешениЯ, порою спрашиваЯ менЯ, чем Я был так испуган.
Ќесколько успокоенный, Я понЯл, что был охвачен ложным мечтанием,  и ответил
им: "џ вам поведаю, что со мной случилось". ’огда -- от начала до конца -- Я
рассказал им о том, что видел, скрыв имЯ Ѓлагороднейшей. €злечившись от этой
болезни,  Я  решилсЯ  сложить  стихи о том, что  случилось  со мной,  ибо  Я
полагал, что  тема эта  достойна  Ђмора и  приЯтна  длЯ слуха;  и  об этом Я
сочинил следующую канцону3, начинающуюсЯ: "ЃлагожелательнаЯ госпожа..."

     ЃлагожелательнаЯ госпожа,
     ЊладаЯ и прекраснаЯ собою,
     ‘лучилась там, где смерть Я ожидал,
     ‚ моих глазах увидела, дрожа,
     5 ЋтчаЯнье; от тщетных слов со мною
     ‡аплакала -- ей сердце ужас сжал.
     € старших дам невольно Я призвал.
     “шла, их увещаниЯм внимаЯ,
     ‘еньора молодаЯ.
     10 ‘тарались дамы мне вернуть сознанье:
     Ћдна -- "Ћставь мечтанье!";
     „ругаЯ -- "Ћтчего ты духом пал?".
     ‚ладычицы моей, еще рыдаЯ,
     Ќазвал Я имЯ, бред мой покидаЯ.
     15 ‘толь скорбен и столь тих был голос мой,
     ЏереходЯщий в шепот заглушенный,
     —то в сердце это имЯ уловил
     ‹ишь Я один, измученный мечтой.
     € к дамам повернуть мой лик смущенный
     20 ’огда Ђмор печальный поспешил.
     €х бледностью Я, верно, поразил,
     Љазалось, смерти видели Явленье.
     ‚новь облачась в смирение,
     ЊенЯ, склонЯЯсь, дамы утешали
     25 € часто повторЯли:
     "—то видел ты во сне, лишившись сил?"
     Џреодолев душевное волненье,
     ‘казал: "€сполню ваше повеленье".
     Љогда о бренной жизни думал Я
     30 € видел, как близка моЯ могила,
     ‘ам Ѓог любви омыл свой лик слезой.
     ‘толь смущена была душа моЯ,
     —то в мыслЯх так, вздыхаЯ, говорила:
     "Џокинет дама грешный мир земной".
     35 €, мыслию терзаемый одной,
     ‘омкнул глаза. ‚ неизъЯснимой дали
     ‚ отчаЯнье блуждали
     ‘ознаньЯ духи. € в воображенье,
     Џрервав уединенье,
     40 ЋбличьЯ скорбных жен передо мной
     ‚не истины, вне знаниЯ предстали.
     "€ ты, и ты умрешь!" -- они взывали.
     € страшное увидел Я вдали,
     ‚ходЯ все глубже в ложное мечтанье,
     45 Ѓыл в месте, чуждом памЯти моей.
     ‘ распущенными волосами шли
     ’ам дамы, слышалось их причитанье;
     Ћни метали пламЯ злых скорбей.
     Њерцало солнце, мнилось, все слабей,
     50 € звезды плакали у небосклона,
     ‚зойдЯ из ночи лона.
     € птиц летЯщих поражала смерть,
     € задрожала твердь.
     ‚от некий муж предстал среди теней,
     55 € хриплый голос рек, как отзвук стона:
     "‘ей скорбный век покинула мадонна".
     € очи, увлажненные слезой,
     ‚озвел,-- казалось, ниспадает манна,--
     ’о возвращались ангелы небес,
     60 € облачко парило над землей;
     Љ нам доносилось райское: "Ћсанна!"
     € звук иной в моей душе исчез.
     Ђмор сказал мне: "ѓорестных чудес
     Ќе скрою. Џосмотри, лежит средь зала".
     65 Њадонну показала
     ”антазиЯ мне мертвой, бездыханной.
     ‚от дамы лик желанный
     ‘окрыли мраком траурных завес.
     Ћна, поправ смиреньем смерти жало,
     70 Љазалось, молвит: "џ покой познала".
     џ скорбь мою смиреньем одолел,
     ‘миренномудриЯ познав начала,
     € говорил: "„олжно быть, ты нежна,
     Ћ ‘мерть, и благороден твой удел;
     75 ‘ойдЯ к мадонне, благородной стала,
     Ќе гневатьсЯ, но сострадать должна.
     ЊоЯ душа желаниЯ полна
     ’воею стать! ’ебЯ напоминаю.
     "Џриди",-- к тебе взываю!"
     80 € Я ушел, душа моЯ томилась.
     ‚ уединенье, мнилось,
     ‚зглЯнул на небо и сказал средь сна:
     "Љто зрит тебЯ, достоин тот спасеньЯ".
     ‘пасибо вам, прервавшим сновиденьЯ.

     Љанцона  содержит  две части:  в первой  Я  обращаюсь  к некому лицу  и
рассказываю, как менЯ посетило тщетное мечтание, от которого менЯ освободили
неназванные  дамы, и как Я обещал  им  поведать обо всем мною  виденном;  во
второй части Я говорю, как Я выполнил мое обещание. ‚тораЯ часть начинаетсЯ:
"Љогда  о бренной жизни  думал Я...".  ЏерваЯ часть содержит  два раздела: в
первом Я говорю о том, что некие дамы -- и особенно одна из них -- сказали и
что сделали, пока длилось  мое  видение, в  то времЯ, которое предшествовало
моему возвращению в  истинное состоЯние; во  втором  Я  передаю  то, что они
сказали мне, когда Я перестал бредить, начав так: "‘толь скорбен и столь тих
был голос  мой..." ‡атем,  когда  Я говорю: "Љогда  о  бренной  жизни...", Я
передаю, как  Я  рассказал  им о  моем сновидении. ќтот предмет излагаетсЯ в
двух разделах: в  первом Я повествую  по порЯдку о том,  как развивалась эта
фантазиЯ;  во  втором,  сообщаЯ, в  какое  мгновение дамы  позвали  менЯ,  Я
заключаю также благодарность; и этот раздел начинаетсЯ: "‘пасибо вам..."
     XXIV
     Џосле тщетного этого видениЯ случилось однажды, что Я сидел задумавшись
и  вдруг  почувствовал  сотрЯсение  в   сердце,  как  будто  Я  находилсЯ  в
присутствии  моей  дамы.  €  тогда  Я  увидел одно  из обличий  Ђмора1.  Њне
показалось, что он идет с той стороны, где находилась моЯ дама, и, казалось,
радостно говорит в  моем сердце:  "„умай о том,  как  благословить тот день,
когда Я  стал твоим  господином. ќто твоЯ обЯзанность". Њне показалось,  что
сердце мое столь исполнено радости, что  оно как  бы не было  моим благодарЯ
новому своему состоЯнию. € вскоре после этих  слов, сказанных мне сердцем на
Языке Ђмора,  Я  увидел,  как  направлЯетсЯ ко мне  некаЯ благороднаЯ  дама,
прославленнаЯ своею  красотой.  Ћна некогда имела большую власть над сердцем
первого моего  друга2.  €мЯ  этой дамы было  „жованна; и за  ее красоту, как
полагают  люди, она получила имЯ Џримавера3; и так  звали ее.  џ видел,  как
вслед за нею приближаетсЯ чудотворнаЯ Ѓеатриче. ’ак прошли эти  дамы одна за
другой, и показалось мне, что Ђмор снова заговорил в моем сердце и произнес:
"ЏерваЯ зоветсЯ  Џримавера  лишь  благодарЯ сегоднЯшнему  ее  поЯвлению4;  Я
вдохновил того, кто  дал ей имЯ Џримавера,  так  ее назвать,  ибо она придет
первой в день, когда Ѓеатриче предстанет своему верному после его видениЯ. €
если ты хочешь проникнуть в смысл первого ее имени,  оно  обозначает  равно:
"Ћна  придет первой",  так как происходит  от  имени того „жованни5, который
предшествовал  свету  истины, говорЯ:  "Ego vox clamantis in deserto: parate
viam  Domini"*". €  мне  казалось, что  после этих  слов: "’от, кто пожелает
более  утонченно вникнуть  в  суть  вещей, увидит, что Ѓеатриче следовало бы
назвать  Ђмором благодарЯ большому сходству со мной".  ‡атем, размышлЯЯ  над
этим, Я решилсЯ сочинить стихи, обращаЯсь к первому своему другу. Џри этом Я
скрыл  те  слова,  скрыть  которые надлежало,  так  как полагал, что он  еще
созерцает  в сердце  своем красоту  благородной  Џримаверы. ’огда  Я  сложил
сонет, начинающийсЯ: "џ чувствовал..."

     џ чувствовал, как в сердце пробуждалсЯ
     ‚любленный дух, что в нем давно дремал.
     Ђмора издали Я не узнал,
     4 ЌечаЯнный, ликуЯ, приближалсЯ.
     "‚оздай мне честь",-- сказал и улыбалсЯ.
     Ћн радостную встречу предвещал.
     Ќедолго Я с владыкой пребывал,
     8 ‘мотрЯ туда, где Ѓог мне показалсЯ,
     € монну ‚анну вместе с монной Ѓиче
     “видел Я6,-- незримое другими,
     11 ‡а чудом чудо шло. Љак бы во сне
     Ђмор сказал: "Џостигни их обличье,
     ’ы знаешь, Џримавера первой имЯ,
     14 ‚торой -- Ђмор, во всем подобной мне".

     ‚  этом  сонете  несколько  частей:  в  первой  Я  говорю  о  том,  как
почувствовал обычное содрогание в груди  и как мне показалось, что радостный
Ђмор поЯвилсЯ в моем сердце, придЯ издалека; во второй Я открываю то, что --
как мне мнилось  -- Ђмор  говорил в моем сердце и каковым он  мне казалсЯ; в
третьей Я  повествую, как Ђмор пребывал  известное времЯ со мной,  а затем о
том, что Я увидел и услышал. ‚тораЯ часть начинаетсЯ: "‚оздай мне честь...",
третьЯ: "Ќедолго Я..." ’ретьЯ часть  имеет два раздела: в  первом Я говорю о
том,  что Я видел; во втором  -- о том, что Я слышал. ‚торой начинаетсЯ так:
"Ђмор сказал..."
     XXV
     ‡десь может возникнуть сомнение у  лица, достойного того, чтобы все его
сомнениЯ были рассеЯны,  ибо Я говорю об Ђморе так, как если  бы он  обладал
самостоЯтельным бытием,  а не был только разумной субстанцией, так, как если
бы  он был  воплощен,  что,  следуЯ  истине, ложно,  ибо  Ђмор  не  ЯвлЯетсЯ
субстанцией, но  качеством субстанции1.  џ  же говорю  о нем как  о телесном
Явлении и даже как о человеке, что Ясно из трех  моих о нем высказываний.  џ
утверждаю,  что  вижу,  как  он  приходит,  а  так  как,  следуЯ  философу2,
"приходит" означает действие в пространстве,  Я  придаю ему свойства тела. џ
пишу также, что Ђмор смеЯлсЯ и что он говорил; все это свойственно человеку,
особенно  способность смеЯтьсЯ;  отсюда  следует,  что  Я  приписываю  Ђмору
человеческие  свойства.  —тобы разъЯснить  все  это, как здесь  и  надлежит,
необходимо, во-первых,  принЯть  во внимание, что в древние времена не  было
певцов  любви  на  простонародном  Языке,  но  поэты писали  о  любви  стихи
по-латыни3; у нас, повторЯю, а, быть может, также у других народов,  где так
случалось  и  случаетсЯ, как, например,  у  греков,  на эту тему  писали  не
простонародные, но литературные поэты. € прошло не много лет с тех  пор, как
поЯвились  первые поэты,  сочинЯющие стихи на народном Языке;  заметим,  что
слагать  стихи с  рифмами  на народном --  то же, что  сочинЯть  метрические
строки по-латыни,-- если принЯть  во  внимание  соотношение между  латынью и
народным Языком. ‚се это случилось совсем недавно, так как, если мы пожелаем
отыскать  примеры  в провансальском  или в итальЯнском Языке,  мы  не найдем
поэтических произведений, написанных ранее чем полтораста лет тому назад4. €
причина   того,   что   некоторые  рифмачи   пользовались   славой  искусных
стихотворцев, в  том,  что  они  были  первыми, сочинЯвшими  по-итальЯнски5.
Џервый начавший слагать стихи  на Языке народном решилсЯ так  поступить, ибо
хотел,  чтобы слова  его были  понЯтны даме, которой  нелегко  было понимать
латинские  стихи. ’аким  образом,  следует осудить  тех, которые слагают  на
народном Языке  стихи с рифмами не на  любовную, а на  какую-либо иную тему,
ибо поэзиЯ на народном Языке изначально  была  создана  именно длЯ  любовных
песен. € так  как поэтам  дозволена  большаЯ свобода выражениЯ, чем тем, кто
пишет  прозой,  принимаЯ также во внимание,  что пишущие  рифмованные  стихи
ЯвлЯютсЯ поэтами,  слагающими на народном Языке, вполне разумно дозволЯть им
большую свободу выражениЯ, чем остальным, говорЯщим на народном Языке. ’аким
образом, если известнаЯ риторическаЯ  фигура или украшение дозволены поэтам,
дозволены  они также  тем, кто  пишет стихи  с рифмами. Њы  видим, что поэты
обращались с речью к предметам неодушевленным так, как  если бы они обладали
чувствами и  разумом, и заставлЯли их  говорить не только вещи истинные,  но
также измышленные;  они же одарЯли речью несуществующее в действительности и
утверждали,  что  некоторые  ЯвлениЯ  говорЯт  так,  как  если  бы они  были
субстанциЯми  и людьми. Ћтсюда следует,  что  пишущий  стихи с рифмами имеет
право  поступать подобным  же  образом, однако руководствуЯсь  разумом  так,
чтобы  впоследствии было возможно  разъЯснить смысл  сказанного в прозе. —то
поэты  пользовались  свободой,  о которой  мы  упомЯнули,  Ясно из  примеров
‚ергилиЯ, сообщающего, что ћнона, богинЯ, враждебно относившаЯсЯ к троЯнцам,
так говорит  ќолу,  владыке ветров,  в первой  песне "ќнеиды": "Aeole namque
tibi"*, а этот  повелитель так  ей отвечает:  "Tuus,  о regina,  quia  optes
explorare labor,  mihi  jussa capessere  fas est"6**. ’от же поэт заставлЯет
говорить неодушевленный предмет, который обращаетсЯ к существам одушевленным
в   третьей  песне  "ќнеиды":  "Dardanidae  duri"7*.  ‚  поэме  ‹укана  лицо
одушевленное говорит предмету неодушевленному:  "Multum,  Roma,  tamen debes
civilibus armis"8**. “  ѓорациЯ человек  обращаетсЯ  со  словами к своей  же
науке, как  будто  она ЯвлЯетсЯ  живым  лицом.  Њанера эта присуща не только
ѓорацию -- он цитирует почти дословно доброго ѓомера в следующем месте своей
"Џоэтики": "Die mihi, Musa, virum..."9***  Ћвидий заставлЯет Ђмора  говорить
так,  как  если бы  он  был живым  лицом, в  начале  своей книги,  названной
"‘редства от любви", а именно в следующем  месте: "Bella  mihi, video, bella
parantur,  ait"10****.  Џусть   эти  примеры  рассеют  недоумение  тех,  кто
сомневаетсЯ  в  правильности  некоторых  мест  моей  малой  книги.  Ќо чтобы
невежественные люди не воспылали  слишком большой отвагой,  Я утверждаю, что
поэты так не говорЯт без основаниЯ и  что равным образом и слагающие стихи с
рифмами не  должны говорить, не сознаваЯ  Ясно, что они хотЯт выразить,  ибо
весьма стыдно  было бы тому, который,  облачаЯ свои высказываниЯ в одежды  и
украшаЯ их цветами риторики, не  мог бы, если бы его затем спросили, оголить
свои слова так, чтобы они приобрели истинное значение. џ и первый друг  мой,
мы хорошо знаем тех, кто рифмует глупо и непродуманно11.
     XXVI
     ЃлагороднейшаЯ дама, о  которой говорилось в предыдущих стихотворениЯх,
снискала такое благоволение у всех, что, когда она проходила по улицам, люди
бежали отовсюду, чтобы увидеть  ее; и тогда чудеснаЯ радость переполнЯла мою
грудь. Љогда же она была близ кого-либо, столь куртуазным становилось сердце
его, что он не смел  ни поднЯть глаз, ни ответить на ее приветствие; об этом
многие испытавшие это могли бы свидетельствовать тем, кто не поверил бы моим
словам. “венчаннаЯ  смирением,  облаченнаЯ в ризы скромности, она проходила,
не  показываЯ  ни  малейших  знаков  гордыни.  Њногие  говорили,  когда  она
проходила мимо: "Ћна не женщина, но один из прекраснейших небесных ангелов".
Ђ  другие  говорили:  "ќто  чудо;  да  будет  благословен ѓосподь,  творЯщий
необычайное".  џ  говорю,  что  столь  благородной,  столь исполненной  всех
милостей она была, что на видевших ее нисходили блаженство и радость; все же
передать  эти  чувства  они были  не в силах. Ќикто не мог созерцать  ее без
воздыханиЯ;  и ее добродетель  имела еще более чудесные воздействиЯ на всех.
ђазмышлЯЯ  об этом  и стремЯсь продолжить ее  хвалениЯ,  Я  решилсЯ  сложить
стихи, в которых помог бы понЯть ее превосходные и чудесные поЯвлениЯ, чтобы
не только  те, которые могут ее видеть при помощи телесного зрениЯ, но также
другие  узнали о ней все то, что в состоЯнии выразить слова. ’огда Я написал
следующий сонет, начинающийсЯ: "Џриветствие владычицы благой..."

     Џриветствие владычицы благой
     ‘толь величаво, что никто не смеет
     ЏоднЯть очей. џзык людской немеет,
     4 „рожа, и все покорно ей одной.
     ‘опровождаемаЯ похвалой,
     Ћна идет; смиреньЯ ветер веет.
     “зрев небесное, благоговеет,
     8 Љак перед чудом, этот мир земной.
     „лЯ всех взирающих -- виденье раЯ
     € сладости источник несравненный.
     11 ’от не поймет, кто сам не испытал.
     € с уст ее, мне виделось, слетал
     ‹юбвеобильный дух благословенный
     14 € говорил душе: "†иви, вздыхаЯ!"

     ’о,  что  рассказываетсЯ в  этом  сонете,  столь  понЯтно,  что  он  не
нуждаетсЯ  в разделении  на  части.  ЋставлЯЯ  его, Я скажу,  что  моЯ  дама
снискала  такое  благоволение  людей,  что  они  не только  ее  восхвалЯли и
почитали, но благодарЯ ей были  хвалимы  и почитаемы всеми многие дамы. ‚идЯ
это и стремЯсь сообщить об этом тем, кто не видел ее своими глазами, Я начал
складывать  благовествующие  слова  и  написал второй  сонет,  начинающийсЯ:
"Џостигнет совершенное спасенье...";  он  повествует о ней и  о том, как  ее
добродетель проЯвлЯлась в других, что и станет Ясно из его разделениЯ.

     Џостигнет совершенное спасенье
     ’от, кто ее в кругу увидит дам.
     Џусть воздадут ’ворцу благодаренье
     4 ‚се сопричастные ее путЯм.
     ’ы видишь добродетели Явленье
     ‚ ее красе, и зависть по следам
     Њадонны не идет, но восхищенье
     8 ‘опутствует ее свЯтым вестЯм.
     …е смиренье мир преобразило.
     € похвалу все спутницы приемлют,
     11 Џостигнув свет сердечной глубины,
     €, вспомнив то, что смертных поразило
     ‚ ее делах, высоким чувствам внемлют,--
     14 ‚здыхать от сладости любви должны.

     ќтот сонет содержит три части:  в первой Я говорю, в каком обществе моЯ
дама казалась  особенно чудесной;  во  второй Я  сообщаю  о  благотворном ее
воздействии на пребывающих с ней; в  третьей -- о благостном ее проЯвлении в
других. ‚тораЯ часть начинаетсЯ так: "Џусть воздадут..."; третьЯ: "’ы видишь
добродетели Явленье..." ЏоследнЯЯ часть имеет три раздела: в первом Я говорю
о  прЯмом  ее  воздействии  на  души  дам;  во втором  -- о  косвенном,  при
посредстве других; в третьем Я повествую о  ее чудесном влиЯнии не только на
дам, но и  на  всех людей,  и не только  на тех, кто находитсЯ поблизости от
нее, и говорю о власти воспоминаний о ней. ‚торой раздел начинаетсЯ так: "…е
смиренье..."; третий: "...и вспомнив то..."
     XXVII
     Ћднажды Я  начал размышлЯть  о том, что Я сказал  о  моей даме  в  двух
предыдущих  сонетах. ‚идЯ в мыслЯх  моих, что Я ничего не сказал  о том, как
она воздействует на менЯ в настоЯщее времЯ, Я подумал, что речь  моЯ не была
в достаточной степени совершенной. Џоэтому  Я решил сложить слова, в которых
Я выразил бы, в  какой степени Я  расположен к восприЯтию  ее влиЯниЯ и  как
проЯвлЯетсЯ во мне ее добродетель. ЏолагаЯ, что Я не смогу  поведать об этом
в  кратком  сонете1,  Я  приступил  к  написанию канцоны,  начинающейсЯ: "Ћ,
столько лет..."

     Ћ, столько лет мной Ѓог любви владел!
     ‹юбовь менЯ к смиренью приучала,
     € если был Ђмор жесток сначала,
     Ѓыть сладостным он ныне захотел.
     5 Џусть духи покидали мой предел
     € пусть душа во мне ослабевала,
     Ћна порою радость излучала,
     Ќо взор мой мерк и жизни блеск слабел.
     Ђмора власть усилилась во мне.
     10 –арил он в сердце, духов возбуждаЯ,
     € духи, покидаЯ
     ЊенЯ, Њадонну славили во мне.
     џ взор встречал, исполненный сиЯньЯ
     ‘миренного ее очарованьЯ.
     XXVIII
     "Quomodo sedet sola civitas plena  populo! Facta est quasi vidua domina
gentium..."1*  џ  только  начинал  эту  канцону   и  успел   закончить  лишь
вышеприведенную станцу,  когда ‚ладыка справедливости призвал благороднейшую
даму разделить  славу  …го под знаменем  благословенной королевы „евы Њарии,
—ье имЯ  столь превозносилось в словах блаженной Ѓеатриче.  Ќе отрицаЯ того,
что следовало бы в настоЯщее времЯ рассказать хотЯ бы немного о том, как она
покинула нас,  Я  не собираюсь  говорить  об  этом  здесь  по трем причинам:
во-первых, потому, что это не входит в мои намерениЯ, что станет Ясным, если
мы  обратимсЯ к  вступлению к этой малой  книге; во-вторых, если бы даже Я и
решилсЯ сказать  о происшедшем, Язык мой не был  бы в состоЯнии повествовать
так, как надлежит; в-третьих, если бы даже отпали первые две причины, мне не
приличествует говорить об этом, так как Я стал  бы превозносить самого себЯ,
что особенно заслуживает порицаниЯ2; поэтому Я предоставлЯю эту тему другому
комментатору. ’ак  как число  "девЯть" встречалось нередко  в словах  моих и
раньше, уместно будет, как мне кажетсЯ, отметить, что в ее отбытии это число
имело  большое  значение,  и  поэтому  надлежит  сказать  и  здесь  то,  что
соответствует моему  намерению.  Џоэтому  прежде  всего Я скажу,  какую роль
число "девЯть", столь ей дружественное, играло в ее успении.
     XXIX
     џ  говорю, что, если считать по  обычаю Ђравии, ее благороднейшаЯ  душа
вознеслась в первый час девЯтого днЯ месЯца1; а по счету, принЯтому в ‘ирии,
она покинула нас в девЯтом месЯце года, ибо первый месЯц там ’изирин первый,
называемый  у нас  октЯбрем2; а по нашему  исчислению, она  ушла в  том году
нашего  индикта,  считаЯ  от  ђождениЯ  ѓосподнЯ,  когда  совершенное  число
завершилось девЯть раз3 в том столетии, в котором суждено ей  было пребывать
на  этом  свете,  она  же принадлежала  к  роду христиан  тринадцатого века.
Џричина,  по которой число "девЯть" было  особенно  ей  любезно, быть может,
следующаЯ: согласно  с  Џтолемеем  и  христианской  истиной девЯть  -- число
движущихсЯ небес4, а, согласно с общим мнением астрологов, упомЯнутые небеса
влиЯют на дольний  мир в  соответствии с их взаимной свЯзью; отсюда следует,
что число это было столь ей свойственно, ибо при ее зачатии все девЯть небес
находились в совершеннейшей взаимной свЯзи. ‚от одна из причин; но, рассудив
утонченнее и не  отступив от непреложной истины,  число это было ею самой; Я
говорю о сходстве  по  аналогии и так  понимаю.  —исло "три" ЯвлЯетсЯ корнем
девЯти, так как без помощи иного числа оно  производит девЯть; ибо очевидно,
что трижды три -- девЯть. ’аким образом, если три способно творить девЯть, а
’ворец чудес в ‘амом ‘ебе -- ’роица, то есть Ћтец, ‘ын и „ух ‘вЯтой -- три в
одном, то следует заключить, что эту даму сопровождало число  "девЯть", дабы
все уразумели, что она сама -- девЯть, то есть чудо, и что корень этого чуда
-- единственно  чудотворнаЯ ’роица.  Ѓыть  может, более  утонченные в мыслЯх
люди смогли бы прибегнуть к еще более сложным доводам, однако Я привожу тот,
который пришел мне на ум и который наиболее мне нравитсЯ.
     XXX
     Љогда она покинула этот век,  весь упомЯнутый город предстал глазам как
вдовица, лишеннаЯ  всЯкого достоинства.  …ще  исходЯ слезами в  опустошенном
городе, Я написал к земным владыкам о его состоЯнии1,  взЯв следующее начало
у  €еремии:  "Quomodo  sedet  sola  civitas"*.  €  Я говорю  это,  чтобы  не
удивлЯлись,  почему Я привожу  эту  цитату в начале,  как  введение в  новое
содержание.  €  если  кто-либо счел нужным  укорЯть  менЯ  за  то,  что Я не
записываю здесь  те слова, которые последовали за приведенными, в оправдание
свое скажу, что  с самого начала Я  решилсЯ писать только на Языке народном,
слова  же  письма, начало которого Я  привел, все латинские, и, воспроизводЯ
их,  Я нарушил бы то, что предполагал сделать.  ’аково было мнение и первого
моего друга,  длЯ которого  Я пишу, то есть  чтобы Я писал  длЯ него лишь на
Языке народном2.
     XXXI
     ѓлаза мои изо днЯ в день проливали слезы и так  утомились, что не могли
более облегчить мое  горе. ’огда Я подумал о том,  что следовало бы ослабить
силу  моих  страданий  и сложить  слова,  исполненные печали.  €  Я  решилсЯ
написать канцону,  в  которой, жалуЯсь, скажу  о  той,  оплакиваЯ которую  Я
истерзал  душу.  € Я начал канцону: "‘ердечной скорби..."1  €  чтобы канцона
эта,  когда она будет закончена, еще более  уподобилась неутешной вдовице, Я
разделю ее прежде, чем запишу; так Я буду поступать и впредь.
     џ говорю,  что несчастнаЯ эта канцона  имеет  три части:  перваЯ служит
вступлением;  во  второй  Я  повествую о  моей  даме;  в  третьей  Я говорю,
преисполненный  состраданиЯ,   обращаЯсь  к  самой  канцоне.  ‚тораЯ   часть
начинаетсЯ  так:  "Ќа  небе...", третьЯ:  "ђыдаЯ, скорбнаЯ,  иди,  канцона!"
ЏерваЯ часть делитсЯ на три:  в первом разделе Я объЯснЯю, что побудило менЯ
высказатьсЯ; во втором Я  говорю, к кому Я обращаюсь; в третьем  открываю, о
ком  Я хочу поведать.  ‡атем, когда Я  произношу: "Ќа небе..." -- Я говорю о
ней в двух частЯх: сначала Я показываю причину, по которой она была взЯта от
нас; затем --  как  люди  оплакивают  ее уход;  эта  часть  начинаетсЯ  так:
"Џокинуло..."  Ћна делитсЯ  на три: в  первой  Я говорю о  тех, кто о ней не
плачет;  во второй -- о тех, кто плачет;  в третьей открываю  мое внутреннее
состоЯние. ‚тораЯ начинаетсЯ так: "Ќо тот изнемогает..."; третьЯ: "џ изнемог
от тЯжких воздыханий..." ‡атем, когда  Я  произношу:  "ђыдаЯ, скорбнаЯ, иди,
канцона!" -- Я обращаюсь к самой канцоне,  указываЯ  ей тех дам, к которым Я
хочу, чтобы она пошла, чтобы остатьсЯ вместе с ними.

     ‘ердечной скорби тайные рыданьЯ
     ѓлаза омыли. †изнь свою казнЯ,
     џ слышу только горестные звуки.
     € чтоб освободитьсЯ от страданьЯ,
     5 —то к смерти медленно влечет менЯ,
     Џусть прозвучит мой голос, полный муки.
     ‹ишь дамам благородным до разлуки
     џ рассказал, как даме Я служил.