‚.Ќ.џрхо. ”.”.‡елинский - переводчик ‘офокла

Ћцените этот текст:
‚.Ќ.џрхо. ”.”.‡елинский - переводчик ‘офокла

----------------------------------------------------------------------------
‘офокл. „рамы.
‚ переводе ”. ”. ‡елинского, Ћ. ‚. ‘мыки и ‚. Ќ. џрхо
под ред. Њ. ‹. ѓаспарова и ‚. Ќ. џрхо
€здание подготовили Њ. ‹. ѓаспаров и ‚. Ќ. џрхо
‘ериЯ "‹итературные памЯтники". Њ., "Ќаука", 1990
OCR Ѓычков Њ.Ќ. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------

‚ышедший в 1914-1915 гг. в издательстве Њ. и ‘. ‘абашниковых трехтомник
‘офокла в переводах ”. ”. ‡елинского ЯвилсЯ значительным событием русской
культурной жизни и, в частности, в истории приобщениЯ русского читателЯ к
творческому наследию великого древнегреческого трагика. ‚первые на русском
Языке поЯвились переведенные одним человеком не только все семь трагедий, но
и около девЯти сотен фрагментов из его не сохранившихсЯ полностью драм.
‘группированные по мифологическим циклам, они, помимо всего прочего,
составили еще и увлекательное собрание греческих преданий. Ќо главнаЯ
ценность изданиЯ ‡елинского была все же не в отрывках из ‘офокла, обращенных
к достаточно подготовленному читателю. ѓораздо важнее, что весь перевод был
выполнен в соответствии с едиными принципами и к тому же - крупным
филологом, отдавшим ‘офоклу более двух десЯтилетий своей жизни. ‚ наше времЯ
серьезнаЯ филологическаЯ подготовка переводчика, берущегосЯ за античного
автора, ЯвлЯетсЯ первым и непременным условием. ‚ XIX в. два качества -
поэтическое дарование и знание древнегреческого Языка - не слишком часто
соединЯлись в одном человеке. €наче обстоЯло дело с ‡елинским.
”аддей ”ранцевич ‡елинский (1859-1944) был очень крупной фигурой в
русской и мировой классической филологии в последние десЯтилетиЯ прошлого и
в первой трети нынешнего века.
Џолучив гимназическое образование в Џетербурге, он затем пробыл 4 года
в ђусской филологической семинарии при ‹ейпцигском университете, где получил
степень доктора философии за работу, посвЯщенную последним годам 2-й
Џунической войны (1880 г.). „ругую диссертацию - на степень доктора
филологических наук - ‡елинский защитил 6 лет спустЯ в „ерптском
университете (’арту), уже будучи профессором классической филологии
Џетербургского университета. ‚ этой должности он пробыл около 40 лет,
подготовив несколько поколений отечественных филологов-классиков. ‘ 1921 г.
‡елинский жил в Џольше, оставаЯсь до конца жизни профессором ‚аршавского
университета, членом Џольской Ђкадемии наук и многих иностранных академий,
почетным профессором целого рЯда западноевропейских университетов.
Ќаучные интересы ‡елинского отличались необыкновенной широтой и
разносторонностью. ‚ своих работах по древнеаттической комедии он по
существу открыл элементы ее симметричного построениЯ и объЯснил развитие в
пределах одного жанра весьма разнородных фольклорных истоков. ‡елинский
первым сформулировал обЯзательный длЯ гомеровского эпоса "закон
хронологической несовместимости" (действиЯ одновременные изображаютсЯ как
следующие друг за другом); в то же времЯ ему принадлежат ценные исследованиЯ
в области ритмического характера латинской прозы. …го капитальнаЯ монографиЯ
о месте ораторского наследиЯ –ицерона в истории мировой культуры ("Cicero im
Wandel der Jahrhunderten") выдержала при жизни ‡елинского четыре изданиЯ
(последнее - в 1929 г.).
ЌарЯду со специальными исследованиЯми в области античной культуры
‡елинский отдавал много сил и времени ее популЯризации, выступаЯ как самый
горЯчий пропагандист ее непреходЯщего гуманистического значениЯ. ‚ царской
ђоссии на рубеже XIX-XX вв., когда классическое образование в результате
реформ ’олстого и „елЯнова было загнано в узкое русло усвоениЯ
грамматических правил и бесконечных исключений, культуртрегерскаЯ
деЯтельность ‡елинского несомненно имела большое значение. ‚прочем,
недостаток в живом слове об античности ощущалсЯ в это времЯ, как видно, не в
одной ђоссии: лекции ‡елинского, читанные в 1903-1905 гг. учащимсЯ выпускных
классов гимназий и реальных училищ и объединенные затем в книгу "„ревний Њир
и мы", были тут же переведены на немецкий, французский, английский,
итальЯнский и чешский Языки, служа длЯ многих тысЯч читателей своеобразным
введением в культуру античного мира.
‹юбовь к популЯризаторской деЯтельности была одной из причин дружбы
‡елинского с его ровесником - профессором того же Џетербургского
университета, историком Њ. €. ђостовцевым, которому ‡елинский посвЯтил свой
перевод ‘офокла.
Љонечно, следует помнить, что восприЯтие античности у ‡елинского было
достаточно субъективным и своеобразным. Ђнтичность не была длЯ него
предметом умственно-беспристрастного изучениЯ; он видел в ней не идеал длЯ
подражаниЯ, не норму, а семЯ, из которого выросла всЯ культура нового
времени. ‘тремЯсь разрушить - с полным на то основанием - казенное
впечатление от античности, порожденное реакционными реформами классического
образованиЯ, ‡елинский подходил к наследию древнего мира с позиций
психологии современного человека, окрашенной к тому же Ярко выраженным
идеалистическим мировоззрением. €сторического материализма длЯ ‡елинского не
существовало; историЯ культуры выводилась им из стремлениЯ человеческой души
к совершенствованию вложенных в нее природой задатков, к идеалам добра и
красоты. Ѓлиже всего подошел к этому, с точки зрениЯ ‡елинского, "избранный
народ"древние греки. ’о, чего они не достигли или недоделали, надлежит
завершить современному человечеству. Џри такой посылке неизбежной была
модернизациЯ античности, нередкаЯ подмена исторического анализа чисто
субъективным "вчувствованием" в литературный источник.
ќта общеметодологическаЯ концепциЯ не могла не отразитьсЯ на
переводческой деЯтельности ‡елинского. Џрофессиональным переводчиком он не
был, его переводы - по большей части побочный продукт его научной
деЯтельности. ‡елинский переводил тех авторов, которыми занималсЯ как
филолог, и его переводы должны были подтвердить правильность его пониманиЯ
того или иного древнего писателЯ. Џри этом он руководствовалсЯ вполне
определенными принципами, сформулированными в 1913 г. в предисловии к
переводу "ѓероид" ЋвидиЯ (‡елинский назвал их "Ѓаллады-посланиЯ"). ‡адача
перевода, по ‡елинскому, - не буквалистское следование оригиналу (в этом с
ним едва ли есть необходимость спорить), а передача тех представлений и
чувств, которые заключены в подлиннике и могут извлекатьсЯ из контекста, не
будучи в нем никак названы. ЏонЯтно, что такой подход чреват
субъективностью, неизбежно ведущей к модернизации древнего автора, - этот
упрек бросил автору сразу же после выхода его ЋвидиЯ ‚. џ. Ѓрюсов. Њы
увидим, что почти то же самое можно сказать и о выполненных ‡елинским
переводах ‘офокла.
‘офокл привлек внимание ‡елинского более чем за 20 лет до того, как
вышел в свет сабашниковский трехтомник. …ще в 1892 г. он выпустил
комментированное издание "–арЯ ќдипа"; шесть лет спустЯ - аналогичное
издание "’рахинЯнок". ќту трагедию он опубликовал тогда же в прозаическом
переводе {”Ћ, 1898. ’. XIV. Џриложение.}, который, если и не может передать
поэтического своеобразиЯ оригинала, позволЯет часто более точно выразить его
мысль. „алеко не со всем в этих комментированных изданиЯх можно было
согласитьсЯ: например, ‡елинский так и не привел достаточно веских
соображений в пользу отнесениЯ некоторых кусков в "–аре ќдипе" к некоему
древнему варианту. Ћткровенно модернизирующий характер носили многочисленные
ремарки, к чему нам еще придетсЯ вернутьсЯ. Ќезадолго до выхода в свет
трехтомника ‘офокла отдельные его трагедии в стихотворном переводе
‡елинского стали поЯвлЯтьсЯ в периодической печати {"’рахинЯнки" // †урнал
Њин. Ќар. проев, (далее: †ЊЌЏ), 1911. июль; "ЂЯнт биченосец" // ђусскаЯ
мысль. 1912. Љн. V; "ќлектра" // ‚естник …вропы. 1912 г. ”евраль-март.}. €
эти переводы, и комментированные изданиЯ, выполненные ‡елинским, несомненно
принадлежали серьезному и оригинально мыслЯщему филологу, приступавшему к
работе с прекрасным знанием материала. Љ тому же и свой полный перевод
‘офокла ‡елинский рассматривал как новый вклад в пропаганду гуманистических
идеалов античной культуры: эпиграфом ко всему изданию, повторив его и во
втором томе, он выбрал знаменитые слова Ђнтигоны: Οὔτοι συνέκϑειν, ἀλλὰ
συμϕιλεῖν ἔϕυν - "„елить любовь - удел мой, не вражду".
‘офокловский трехтомник ‡елинского вскоре же после его выхода в свет
получил весьма одобрительную оценку. "Џри большой близости к оригиналу он
(т. е. ‡елинский) живо и образно передает возвышенный тон и малейшие изгибы
трагедии" {ѓолос минувшего. 1914. ќ 10. ‘. 285. (‘. €. ђадциг).}. "—удный
подарок нашей родине, прекрасный в знаменательный" {ѓермес. 1915. ќ 5. ‘.
106 (ќ. „иль).}. "‘обытие, далеко не обычное в нашей научно-литературной
жизни" {ђусскаЯ мысль. 1917. ‘ент.-окт. ђазд. XIII. ‘. 1. (‘. Ђ. †ебелев).}.
Џравда, никто из рецензентов, по справедливому замечанию ‘. €. ђадцига,
не задавалсЯ целью сверить перевод, стих за стихом, с оригиналом может быть
в этом случае его оценка в деталЯх была бы менее восторженной. ’ак или
иначе, перевод ‡елинского на добрых четыре десЯтилетиЯ осталсЯ единственным
признанным русским ‘офоклом. (ЏоЯвившийсЯ в 1936 г. в изд. "Academia"
совместный перевод ‚. Ћ. Ќилендера и ‘. ‚. ервинского, который к тому же
остановилсЯ на первом, "фиванском" томе, не мог быть признан достаточно
надежной альтернативой существовавшим переводам ‡елинского).
Њежду тем со времени выхода в свет сабашниковского ‘офокла прошли почти
три четверти века - срок, за который достаточно основательно изменились и
наши представлениЯ о ‘офокле, и требованиЯ, предъЯвлЯемые к художественному
переводу. ‚ какой мере труд ‡елинского выдержал испытание временем? —тобы
ответить на этот вопрос, надо прежде всего понЯть, как обстоЯло дело с
русскими переводами ‘офокла до ‡елинского, что из сложившейсЯ традиции он
мог использовать и от чего мог или должен был отказатьсЯ.

Џервой трагедией ‘офокла, с которой познакомилсЯ русский читатель, был
"”илоктет": в 1799 г. в Њоскве вышел прозаический перевод ‚. ѓолицына
{”илоктет. ’рагедиЯ ‘офокла. Џер. с франц. Њ., 1799.}, в 1816 - перевод в
александрийских стихах, выполненный молодым ‘. Ђксаковым {”илоктет. ’рагедиЯ
в трех действиЯх, в стихах, сочиненнаЯ на греческом ‘офоклом, а с греческого
на французский переложеннаЯ ‹а ѓарпом. Њ., 1816. Ћ принадлежности перевода
‘. Ђксакову см.: ‚енгеров ‘. Ђ. Љритико-библиографический словарь русских
писателей и ученых. ‘Џб., 1889. ’. I. ‘. 160-161.}. €нтерес к "”илоктету"
едва ли оказалсЯ случайным: более, чем в какой-либо другой трагедии ‘офокла,
поэтика классицизма могла найти здесь столь дорогой ей конфликт между долгом
чести и долгом гражданским. Ќе случайно оба перевода были сделаны с
французского, и уже по одному этому от них трудно требовать верности
оригиналу. ’ак, Ђксаков, следуЯ за ‹агарпом {‹агарп вообще оставалсЯ долгое
времЯ длЯ русского читателЯ единственным источником сведений о ‘офокле. ‘м.:
‹агарп ”. ‹икей, или Љруг словесности. ‘Џб., 1811. Љн. 2. ‘. 60-171.},
опустил все хоры; ѓолицын сохранил многие хоровые партии (из чего следует
сделать вывод, что он пользовалсЯ каким-то другим, скорее всего,
прозаическим французским переводом), но тЯжеловесный Язык конца XVIII в. в
лучшем случае передавал содержание трагедии, никак не ее художественные
достоинства.
Ќе могли существенно обогатить читающую публику и несколько отрывков из
"Ђнтигоны" и "ќдипа в Љолоне", которые перевел прозой Џ. ‹ьвов {€ппокрена,
1801. —. IX. ‘. 283-285; —. X. ‘. 201, 406-408.}, и из "–арЯ ќдипа",
переведенные тоже прозой џ. Ђ. ѓалинковским длЯ его многочастного "ЉорифеЯ"
{Љорифей, или Љлюч литературы. Њ., 1803. Љн. 2. ‘. 129-133.}. Џравда,
вступительный монолог ќдипа и ответ жреца были переведены здесь шестистопным
Ямбом без рифм {’ам же. ‘. 125, 127-129.}, представлЯЯ собой первый опыт
передачи на русский Язык греческого триметра, но сам переводчик признавал,
что "в стихах ослаблен подлинник", и скромно назвал свой труд не более, чем
"подражанием" ‘офоклу. Ќаконец, отрывки из "ЂЯкса", "’рахинЯнок", "–арЯ
ќдипа", "ќдипа в Љолоне" и "ќлектры" в прозаическом переводе Џ. ‘околова
были помещены в уже упоминавшемсЯ издании "‹икеЯ".
Љ началу XIX в. относитсЯ еще один любопытный документ из истории
освоениЯ ‘офокла в ђоссии. ‚ вышедших в 1811 г. "–ветах русской поэзии"
известного профессора –арскосельского лицеЯ Ќ. Љошанского нарЯду с
греческими текстами и русскими переводами Ѓиона и Њосха читателю был
представлен "Ћтрывок Љлитемнестры, ‘офокловой трагедии, найденный и в первый
раз на греческом изданный •р. ”р. Њаттеем". €сточником длЯ перевода
нескольких сотен стихов, никакого отношениЯ к ‘офоклу не имеющих, послужил
опубликованный Њаттеи в 1805 г. текст из аугсбургской рукописи XVI в., по
неведомой причине принЯтый им за трагедию ‘офокла {Clytemnestrae, tragoediae
Sophoclis, fragmentum ineditum / Primum edidit Chr. Fr. de Matthaei.
Mosquae, 1805.}. Ќас интересует здесь, однако, не сам факт этой вольной или
невольной мистификации, а средства, которыми греческий текст был переведен
на русский Язык: длЯ речевых партий Љошанский, как и пЯть лет спустЯ
Ђксаков, использовал александрийский стих, а две пары строф в хоре "жителей
миценских" перевел рифмованными стихами (первую пару - четырехстопными
Ямбами, вторую - преимущественно такими же хореЯми); между строфами была
соблюдена симметриЯ, включаЯ сюда и эфимнии, выдержанные в двустопных
усеченных дактилЯх. ќтот прием в передаче хоровых партий объективно оказалсЯ
прецедентом длЯ многих последующих переводчиков ‘офокла, даже если они и не
были осведомлены о подложной "Љлитеместре".
Џервого полного ‘офокла русский читатель получил благодарЯ труду €. €.
Њартынова, выпустившего с 1823 по 1825 г. все семь трагедий отдельными
книжками. Њартынов переводил с древнегреческого (все трагедии вышли даже с
параллельным греческим текстом) и снабдил каждую трагедию примечаниЯми,
объЯснЯющими отчасти ход действиЯ в ней, отчасти - его перевод. ‚ хоровых
партиЯх были выделены составлЯющие их структурные элементы - строфы,
антистрофы, эподы, но получить представление об их ритмическом своеобразии в
отличие от разговорных партий было нельзЯ, так как перевод был выполнен
прозой. ‚прочем, в это же времЯ поЯвилсЯ и первый в ђоссии достаточно
крупный образец стихотворного перевода ‘офокла.
‚ вышедшие в 1825 г. "ЏодражаниЯ и переводы из греческих и латинских
стихотворцев" Ђ. ”. ЊерзлЯкова с обширным введением "Ћ начале и духе древней
трагедии..." вошел рЯд сцен из трех греческих трагиков, в том числе большие
отрывки из "ќдипа в Љолоне" (со ст. 1447 до конца трагедии) и "Ђнтигоны" (ее
спор с Љреонтом и выход €смены, 2-й стасим, сцена Љреонта с ѓемоном и
следующий за тем 3-й стасим, наконец заключительный эпизод, начинаЯ со ст.
1155). ђечевые партии ЊерзлЯков переводил традиционным длЯ русской трагедии
александрийским стихом с чередованием мужских и женских рифм. Ќапример:

Ќадменность не длЯ тех, которых рок - служенье.
„остоин казней всЯк, презрев мое веленье;
„остоин злейших кар дерзнувший предо мной,
ђугаЯсь, гнусною тщеславитьсЯ виной... {*}

{* ‚ порЯдке курьеза заметим, что к александрийскому стиху спустЯ 70
лет после ЊерзлЯкова вернулсЯ некий €. ’еодорович в переводе отрывка из
"Ђнтигоны", 441-470. ‡аключительные стихи в монологе Ђнтигоны звучали
следующим образом: Ђ если видишь ты в моем поступке глупость, / Џрости, - но
этим ты свою ЯвлЯешь тупость. ‘м.: –иркулЯр по ‚иленскому учебному округу.
1894. ќ 1. ‘. 28-30.}

‚ передаче хоровых партий ЊерзлЯков был не слишком последователен.
€ногда он пользовалсЯ рифмами на протЯжении всего стасима, иногда вкраплЯл
их только кое-где, иногда и вовсе обходилсЯ без них. ‘амо собой разумеетсЯ,
что в переводе использовались традиционные размеры - чаще всего
четырехстопные хореи или Ямбы с анакрузой, но попадались и дактили - чистые
двустопные или же в комбинации с хореЯми. ЊерзлЯков также не ставил перед
собой задачи хотЯ бы приблизительно передать количество и симметрию хоровых
строф.
Ѓыло бы, конечно, преувеличением назвать перевод ЊерзлЯкова точным.
…сли довод Љреонта против выдачи Ђнтигоны замуж за ѓемона ("„лЯ посева есть
и другие пашни"), до сих пор шокирующий читателей своей откровенностью, был
вовсе неприемлем длЯ аудитории ЊерзлЯкова, то все же его перевод ("ђассудок
над страстьми быть должен властелин. …му невеста есть") нельзЯ назвать даже
пересказом оригинала. …сть и другие примеры достаточно вольного обращениЯ с
текстом ‘офокла: опускаютсЯ отдельные реплики ЉорифеЯ, в том числе -
анапестическаЯ прокеригма перед выходом ѓомона. Ќапротив, перед обращением
Љреонта к €смене в его уста вложены 11 стихов о тЯгости царской власти,)
отсутствующие в оригинале и представлЯющие собой достаточно вольный пересказ
рассуждений того же персонажа в "–аре ќдипе". ‚ остальном перевод Ђ.
ЊерзлЯкова несомненно соответствовал тогдашним представлениЯм об этом виде
искусства и отличалсЯ к тому же достаточным уровнем поэтического мастерства.
‘ледующее обращение к ‘офоклу в ђоссии происходит 20 лет спустЯ после
ЊерзлЯкова. ‚ "Ѓиблиотеке длЯ чтениЯ" за 1846 г. (т. 77, ќ 8) в отделе
"ђусскаЯ словесность" (1) поЯвлЯетсЯ перевод "Ђнтигоны", выполненный
23-летним Ђп. ѓригорьевым, который, по его словам, старалсЯ строго, почти
буквально держатьсЯ подлинника. ‚ этом, надо оказать, он вполне преуспел -
однако с большим ущербом длЯ стихотворного размера п русского Языка вообще.
—то касаетсЯ размера, то здесь без всЯкой последовательности пЯтистопные
Ямбы были перемешаны с шестистопными, а то и с семистопными. Љак, например,
можно было втиснуть в трагическую речь такой стих:

€ это, говорЯт, объЯвит благородный Љрэон...

€ли считать написанными по-русски такие обороты:

"...пусть она / “мрет или живет закладена / ‚ пещере этой..."?

•оры ѓригорьев перевел свободным стихом с весьма отдаленным
соответствием парных строф, притом что буквализм в переводе делал и эти
части трагедии трудно читаемыми, ЋстаетсЯ только гадать, каким образом
безымЯнный рецензент, откликнувшийсЯ в том же году на перевод ѓригорьева,
сумел найти в нем "отчасти довольно удачный опыт", "несмотрЯ на
нестройность, шероховатость и часто совершенное отсутствие стихов" {†ЊЌЏ.
1846. „ек. Ћтд. VI. ‘. 241. Ћбстановку, в которой возник перевод Ђп.
ѓригорьева, рисует ‚. Ќ. ЉнЯжнин, Љ истории одного перевода "Ђнтигоны" //
Sertum bibliologicum в честь ... Ђ. €. Њалеина. Џ’б., 1922. ‘. 285-295.
Ќапрасно, однако, он пыталсЯ реабилитировать самый перевод.}.
€нтерес к фиванским трагедиЯм ‘офокла снова пробуждаетсЯ в самом начале
50-х годов. "–арЯ ќдипа" и "Ђнтигону" переводит ‘. естаков {"ќдип" -
сначала в "ЏропилеЯх". 1852. ’. 2; затем в серии "…вропейские классики".
‘Џб., 1876. ‚ып. 7; "Ђнтигона" - в "Ћтечественных записках". 1854. ’. 95.},
"Ђнтигону" и "ќдипа в Љолоне" - ‚. ‚одовозов {"Ђнтигона" - в †ЊЌЏ. 1856. ќ
9; "ќдип в Љолоне" - †ЊЌЏ. 1859. ќ 1. "Ђнтигона" переиздавалась затем
отдельно в 1873, 1884, 1895 гг. ‘м. также прим. 20.}. ‡начение этих работ и
длЯ непосредственного восприЯтиЯ ‘офокла русским читателем и длЯ дальнейшей
судьбы русских переводов ‘офокла совершенно несоизмеримо.
Џереводы ‘. естакова надо признать достаточно беспомощными. —итаЯ их,
то и цело наталкиваешьсЯ на корЯвые обороты, смысл которых становитсЯ
понЯтным только при обращении к оригиналу {Ќапример: "... что бог прикажет,
/ џ был бы злой, когда не все исполнил"; "•итрый ловец, несет он в дом, /
—тобы вперед хватали там, где можно, / ‹егкомысленных птиц стада..."}. ‚
переводе "–арЯ ќдипа" нет никакого членениЯ трагедии; в "Ђнтигоне" введены
термины пролог, парод, эпизоды, стасимы, но строфические соответствиЯ в
хорах никак не выдержаны; следующие за хором анапестические прокеригмы, хотЯ
и переведены (как раз сравнительно удачно) размером оригинала, но от партий
хора никак не отделены. Џринципиальное значение имело употребление длЯ
передачи речевых партий белого стиха - пЯтистопного Ямба с чередующимисЯ
мужскими и женскими окончаниЯми.
ђеакциЯ современников на первый же перевод естакова была достаточно
безрадостной. Ќеизвестный читатель журнала "ЊосквитЯнин", признаваЯсь в
своей незнании древнегреческого Языка, в то же времЯ выдвинул перед
переводом требование, бесспорное с точки зрениЯ русского читателЯ: "...чтобы
он был написан по-русски; ...потом уже требуетсЯ изЯщество и верность... Ќо
перевод г. естакова не только не изЯщен, - продолжал анонимный рецензент, -
но даже грешит против самых простых правил русского Языка, а местами просто
непонЯтен; это уже из рук вон плохо". „алее следовали многочисленные цитаты
из последней части "–арЯ ќдипа", вполне оправдывавшие приговор рецензента:
"‚се-таки мне кажетсЯ, что перевод г. естакова скорее уронит репутацию
‘офокла между не знающими подлинника, чем восхитит их" {ЊосквитЯнин. 1852.
’. III. ќ 9. Ћтд. V. ‘. 6.}. ќто мнение надо признать верным и, таким
образом, констатировать, что перваЯ встреча русского читателЯ с полным
переводом "–арЯ ќдипа" в сущности не состоЯлась.
‘овсем иначе - и вполне заслуженно - была принЯта переводческаЯ работа
‚. ‚одовозова. Ђнонимный рецензент писал на следующий год после изданиЯ
"Ђнтигоны": "‡а исключением нескольких отчасти темных оборотов и небольшого
числа стихов сухих и не совсем поэтических, всЯ софокловскаЯ "Ђнтигона"
переведена достойным образом. ‘тих везде ровен и прост, Язык чужд малейшей
напыщенности, метафоры и кудреватые выражениЯ, не подходЯщие к духу русского
Языка, везде смЯгчены со вкусом и знанием дела. ‚о многих частностЯх
перевода свЯщенным огнем блещет истиннаЯ и пламеннаЯ поэзиЯ.., не
нуждающаЯсЯ ни в каких комментариЯх" {‘м.: Ѓиблиотека длЯ чтениЯ. 1857. ’.
141. ќ 1. ‹итерат. летопись. ‘. 65.}. € сам ‚одовозов во вступительной
заметке отмечал, что он заботилсЯ о передаче не каждого слова, а точного
смысла, простоты, изЯщной пластики речи ‘офокла. ЏрименЯЯ в речевых партиЯх,
как и естаков, белый стих (пЯтистопный Ямб), ‚одовозов пользовалсЯ им с не-
сравненно большей свободой и легкостью. Џравда, он, как и после него многие
переводчики, не считал длЯ себЯ обЯзательной эквилинеарность перевода
оригиналу. ђеплика одного персонажа могла у него оканчиватьсЯ посредине
стиха, где ее подхватывал другой персонаж. Ћднако однострочную стихомифию
‚одовозов старалсЯ соблюдать. —то касаетсЯ хоровых партий, то большую часть
их он перевел вольными Ямбами, прекрасно отдаваЯ себе отчет в неадекватности
такого перевода размеру оригинала. ‘читаЯ, что точное подражание греческому
размеру в хорах читаетсЯ тЯжело, ‚одовозов, по его собственному признанию,
не решалсЯ создавать новый размер. ‚прочем, воспроизвести один из таких
ритмов он попыталсЯ в переводе парода, комбинируЯ хореи и дактили с
анапестами.
ќтими же принципами ‚одовозов руководствовалсЯ и при переводе "ќдипа в
Љолоне", опубликованном три года спустЯ. ‡десь он, однако, гораздо смелее,
чем в "Ђнтигоне", стремилсЯ передать размер подлинника в коммосах и более
внимательно следил за симметрией между строфами и антистрофами. ‘охранил он
и тетраметры в маленьком монологе ”есеЯ в "ќдипе в Љолоне" (887-890), в то
времЯ как в "Ђнтигоне" уже упоминавшиесЯ анапестические прокеригмы он
передал четырехстопными усеченными дактилЯми.
„обавим, что ‚одовозов был очень внимателен к художественному замыслу
‘офокла в переводимых им трагедиЯх. Ћн правильно уловил сознательную
неопределенность высказываний хора в 1-м стасиме "Ђнтигоны": хоть еще и
далеко до развЯзки, зритель "не может не видеть со стороны Ђнтигоны одну
чистую, бескорыстную любовь к брату, а со стороны Љреонта одну бессмысленную
Ярость" {Џереводы в стихах и оригинальные стихотворениЯ ‚. €. ‚одовозова.
‘Џб.. 1888 (перепечатаны "ќдип в Љолоне". ‘. 53-148, и "Ђнтигона". ‘.
149-206). ‘. 176. Ќапомним также, что ‚одовозову принадлежала
обстоЯтельнейшаЯ статьЯ об "Ђнтигоне". ‘м.: Ѓиблиотека длЯ чтениЯ. 1857. ’т.
142 и 145. (‘. 35-78 и 1-38).}. ‚ "ќдипе в Љолоне" ‚одовозов справедливо
увидел "оправдание и возвышение человека, на котором лежит бремЯ
наследственной кары", благодарЯ чему в трагедии "совершенно уничтожаетсЯ
сила рока" {’ам же. ‘. 57.}. Џолезны были и его примечаниЯ. ’ак, уже
упоминавшийсЯ ст. 569 из отповеди Љреонта ‰емене ‚одовозов перевел: "Ќайдет
он и других себе невест", но в примечании указал буквальный, перевод:
"ЌайдутсЯ и другие полЯ длЯ посева".
Њожно только пожалеть, что работа ‚одовозова над ‘офоклом прекратилась
после перевода двух трагедий. …сли бы он продолжал ее дальше, русский
читатель, может быть, оказалсЯ бы избавленным от совершенно дилетантских
переводов ‘офокла, поЯвившихсЯ в 1870-е - 1890-е годы.
Љ их числу относЯтсЯ "ќлектра", "Ђнтигона", "ќдип в Љолоне" в переводе
Љотелова {‘оответственно в 1874 г. (†ЊЌЏ. ќ IX-X), 1884 и 1894 г. Џеревод
"ќдипа в Љолоне" получил крайне отрицательную оценку в рецензии ‚л.
Ђппельрота (”Ћ. 1895. ’. IX. Љн. 2. Љритика и библиографиЯ. ‘. 105-115).},
"”илоктет" в переводе ‚. Љраузе (1893) {‘м. рец. ”. Ђристархова (”Ћ. 1894.
’. VI. Љн. 2. Љритика и библиографиЯ. ‘. 187-195). "Џри отсутствии чутьЯ к
стихотворной форме лучше остатьсЯ при прозе, чем издавать пародии на стихи"
(‘. 188).} и неизвестного, укрывшегосЯ под инициалами …. Њ. (1894), а также
отрывки из "ЂЯкса" в переводе ‚. Ђлексеева и двух учеников 1-й
санктпетербургской гимназии {Ђлексеев ‚. Ђ. „ревнегреческие поэты в
биографиЯх и образцах. ‘Џб., 1895. ‘. 470-485.}, - выше ученического уровнЯ
эти сцены и не поднЯлись. „обавим к этому скорбному списку перевод "ќлектры"
Љ. ѓерцога (1897), где длина стихов колебалась от 4 до 6 Ямбов, а в хоровых
партиЯх использовались довольно беспомощные рифмы. …сли мы сейчас называем
эти переводы, то только потому, что в них при всем их несовершенстве
все-таки можно проследить определенные тенденции в переводческой практике.
Џо этой же причине в дальнейшем будут упомЯнуты некоторые из прозаических
переводов ‘офокла - большей частью любительских и предполагавших своей целью
помощь учащимсЯ в чтении античного автора.
Љ счастью, среди переводчиков ‘офокла в последние десЯтилетиЯ XIX в.
были не одни бесталанные версификаторы. ‡аслуживает упоминаниЯ перевод
"ќдипа в Љолоне" ‚. ‡убкова {†ЊЌЏ. 1883. ќ 10.} - не слишком поэтический, но
достаточно грамотный, с соблюдение симметрии строф и антистроф и с передачей
так называемых ἀντιλαβαί, когда один стих делитсЯ между двумЯ действующими
лицами. „обросовестной работой был и перевод "ќлектры" Џ. ‡анкова {†ЊЌЏ.
1890. ќ 8. ќ 9.}, выполненный в пЯтистопных Ямбах, с рифмованными строфами в
хорах и комбинацией различных размеров в коммосах.
Ќаибольшей удачей этих лет был перевод "–арЯ ќдипа" Ћ. ‚ейсс (1893). Ќа
сей раз избранный длЯ речевых партий шестистопный Ямб благодарЯ цезуре и
чередованию мужских и женских окончаний читалсЯ легко и свободно; в
соответствии с оригиналом хореическим тетраметром были переведены
заключительные стихи трагедии. •оровые партии ‚ейсс перевела, следуЯ
традиции, почти везде рифмованными строфами, строго сохранЯЯ симметрию в
каждой паре. €з размеров она чаще всего употреблЯла четырехстопные дактили и
анапесты (чередуЯ полные стопы с усеченными), но не отказывалась и от хореев
и Ямбов. „остаточно разнообразен был и набор рифм: парные, перекрестные,
обнимающие. ђабота Ћ. ‚ейсс была оценена вполне положительно. ‘толь строгий
рецензент, как ‚. Ђппельрот, в свое времЯ заслуженно разгромивший в пух и
прах один из переводов Ќ. Љотелова, на этот раз отмечал, что "поэтический
колорит подлинника передан повсюду с истинно поэтическим воодушевлением", а
"музыкальные рифмы украшают почти все хоры. ђусский Язык перевода может быть
назван безукоризненным, верность подлиннику вполне достаточнаЯ". Ѓыли,
конечно, и кое-какие претензии к переводчице в деталЯх, но в целом Ђппельрот
видел в работе ‚ейсс тот случай, когда interpres poetae poeta est {”Ћ. 1893.
’. V. Љн. 1. ‘. 34-36.}.
Љ 90-м годам прошлого века относЯтсЯ и три перевода ‘офокла, сделанные
„. ‘. Њережковским. ЌачинаЯ с 1892 г., с интервалом в два года, одна за
другой поЯвились "Ђнтигона", "–арь ќдип" и "ќдип в Љолоне" {Џервые
публикации соответственно - ‚естник …вропы. 1892. ќ 4; ‚естник иностранной
литературы. 1894. ќ 2; ‚естник …вропы. 1896. ќ 7.}. ”илологи-классики
относились к Њережковскому без особого уважениЯ. ‚ышедший в 1891 г., за год
до "Ђнтигоны", перевод эсхиловского "Џрикованного ЏрометеЯ" был очень сурово
оценен неизвестным рецензентом {‘м.: Љнижки "Ќедели". 1891. ќ 2. ‘. 175-182:
перевод едва удобочитаемый, вЯлы и бледный, очень неточный, сделанный, быть
может, вовсе не с греческого.}, а опубликованный в том же году еврипидовский
"€пполит" подвергсЯ уничтожающей критике со стороны €нн. Ђнненского,
упрекавшего переводчика в множестве вольностей и неточностей, но вместе с
тем отметившего и его необыкновенные версификаторские способности {”Ћ. 1893.
’. IV. —. 2. Љритика и библиогр. ‘. 183-192.}.
’щательное сличение сделанных Њережковским переводов трагедий ‘офокла с
оригиналом тоже позволит выЯвить достаточное количество отступлений от него
- иногда безобидных, иногда - более опасных {“кажем в качестве примера
первый же стих "Ђнтигоны", где метонимическое обращение к €смене ("Ћ роднаЯ
голова моей сестры") Њережковский понЯл буквально и перевел: "Ћ дай твою
обнЯть, €смена, голову!".}. ’ак, завершение знаменитого 1-го стасима
"Ђнтигоны" отличаетсЯ у ‘офокла сознательной двусмысленностью: слушаЯ
рассуждениЯ хора о том, кто соблюдает божественные законы, а кто их
преступает, зрители могли с одинаковым основанием отнести их и к Ђнтигоне, и
к Љреонту. Њережковский устранЯет эту трагическую неопределенность,
переводЯ: "Ќо и царь непобедимый, / …сли нет в нем правды вечной, / Ќа
погибель обречен". Ђналогичные промахи нетрудно обнаружить и в других
трагедиЯх, и нельзЯ отрицать, что такого рода вольности мешали адекватному
восприЯтию хода мысли оригинала. Њало заботилсЯ Њережковский и об
изолинеарности перевода. Ђнапестические прокеригмы он передавал то
дактилЯми, то хореЯми. Ќо нельзЯ отрицать и того, что Њережковский прекрасно
владел избранным им белым стихом, который читалсЯ легко и свободно {ќти
достоинства признавали за ним и специалисты: "‹егкий стих, отличный
литературный Язык, местами чувствительность и искреннее одушевление - все
эти качества переводов Њережковского давно оценены. Ќо чего ему безусловно
недостает - это изучениЯ подлинников", - писали €нн. Ђнненский и €. •олоднЯк
в 1908 г., отмечаЯ, что лучше других удались переводчику трагедии ‘офокла,
особенно "ќдип в Љолоне". ‘м.: †ЊЌЏ. 1908. ќ 12. Ћтзывы о книгах. ‘. 236.};
в хоровых партиЯх он почти всюду соблюдал ритмическую симметрию и, пользуЯсь
традиционной длЯ русской поэзии метрикой, совершенно обошелсЯ без рифм.
—итателю переводы Њережковского пришлись, как видно, по вкусу, - все они,
будучи первоначально опубликованы в журналах, затем многократно
переиздавались на протЯжении одного лишь первого десЯтилетиЯ нашего века
{‚се три - отдельным томом (вместе с переводами ќсхила и …врипида) в 1902
г.; затем "–арь ќдип" и "Ђнтигона" вместе с "Џрометеем" в 1904 г.; отдельно
"Ђнтигона" (1906), "–арь ќдип" (1901, 1907), "ќдип в Љолоне" (1904, 1910).}.
€ ‡елинский, выпускаЯ "фиванский" том своего ‘офокла последним, мотивировал
это тем, что фиванские трагедии уже имелись в хороших переводах - Ћ. ‚ейсс и
„. Њережковского.
…ще два перевода, хронологически предшествующие изданию ‘офокла
‡елинского, так же точно нельзЯ принимать всерьез, как и упоминавшиесЯ выше
переводы ‘. естакова, Ќ. Љотелова, E. Љраузе, Љ. ѓерцога. ќто был "ЂЯкс",
переведенный дважды: в 1904 г. Џ. Љрасновым {†ЊЌЏ. 1904. ќ 4-5.} и в 1910 г.
- „. естаковым {‚аршава, 1910.}. Ћба они переводили белым стихом,
достаточно любительским с точки зрениЯ русского Языка; в хорах Љраснов
пользовалсЯ нерегулЯрно рифмованными стихами, причем в богатстве рифм его
упрекать не приходитсЯ. ‘ точки зрениЯ переводческой установки важно было,
что „. естаков точно воспроизвел античную стихомифию, не разбиваЯ стиха
между персонажами, как это достаточно часто позволЯл себе Љраснов.
Џеревод „. естакова, впервые изданный в 1910 г., вышел затем в
следующем году в "‚аршавских университетских известиЯх"; в это же времЯ
(1911-1912 г.) поЯвились в журналах и первые переводы ‡елинского, которые
два года спустЯ войдут в сабашниковское издание. Њы подошли к рубежу, на
котором следует остановитьсЯ и оглЯнутьсЯ назад: что же было сделано в
русской переводной литературе из ‘офокла за сто с лишним лет до ‡елинского?

…сли подходить к итогам с количественной стороны, имеЯ в виду только
стихотворные переводы (но включаЯ также и крупные отрывки), то картина
предстанет более или менее благоприЯтной. "Ђнтигону" переводили 6 раз,
"ќдипа в Љолоне" - 4, "–арЯ ќдипа", "ЂЯкса" и "ќлектру" - по 3. Њеньше всего
повезло "”илоктету", переведенному всего два раза, да и то с французского, и
"’рахинЯнкам", до ‡елинского в стихах вообще не переводившимсЯ. Ћднако
претендовать на внимание читающей публики могло значительно меньшее число
переводов. ќто были "Ђнтигона" и "ќдип в Љолоне" ‚. ‚одовозова, "–арь "ќдип"
Ћ. ‚ейсс, все три - „. Њережковского, к которым следует присоединить и
"ќлектру" Џ. ‡анкова. Ћстальных трех трагедий просто не было в хороших
переводах, так что вполне насущной оставалась потребность в полном русском
‘офокле. „лЯ его подготовки требовалось установить исходные переводческие
принципы, в которых на протЯжении XIX в. не было заметного единства.
Љак известно, размером речевых партий в греческой трагедии был
Ямбический триметр, которому в русской метрике соответствует шестистопный
Ямб. €м - с некоторыми отступлениЯми - пользовались при переводе ‘офокла Ђп.
ѓригорьев, Љотелов (в "Ђнтигоне"), Љраузе, анонимный …. Њ. и ‚ейсс. “дача
сопутствовала одной ‚ейсс, и, забегаЯ несколько вперед, можно напомнить, что
изданный в 1936 г. и выполненный шестистопным Ямбом совместный перевод
фиванской "трилогии" ‚. Ќилендера и ‘. ервинского не стал их победой.
ЋбратившийсЯ впоследствии к ‘офоклу один ‘. ервинский предпочел
шестистопнику пЯтистопный белый стих.
‚ самом деле, с нерифмованным пЯтистопным Ямбом в XIX в. традиционно
было свЯзано представление о трагедии: им написан "Ѓорис ѓодунов" Џушкина,
драматическаЯ трилогиЯ Ђ. Љ. ’олстого. Љ нему закономерно обратились,
переводЯ ‘офокла, ‘. естаков и ‚одовозов, за которыми последовали ‡анков,
Љотелов (в "ќдипе в Љолоне"), Њережковский, „. естаков. ЏринЯл эту традицию
и ‡елинский, сумевший достаточно выгодно использовать преимущества белого
стиха и создав перевод, звучащий легко и свободно.
Њежду тем употребление белого стиха взамен шестистопника в оригинале
таит в себе и определенную опасность. Џоскольку на каждом стихе перевода
терЯетсЯ один - два слога, то на трагедию в полторы тысЯчи стихов набегает
свыше 180 стихов, на которые примерно и приходитсЯ переводчику увеличить
объем трагедии по-русски. ’ак получилось, в частности, у Њережковского, чьЯ
"Ђнтигона" насчитывает 1564 стиха при 1350 в оригинале (увеличение на 214
стихов, т. е. более чем на 16%). Ќо коль скоро принцип эквилинеарности при
таком подходе заведомо не учитываетсЯ, можно позволить себе и некоторые
другие вольности, которые в противном случае просто не уместились бы в
пределах одного стиха. ‚ частности, возникает соблазн нарушить стройность
такого традиционного приема греческой трагедии, как стихомифиЯ - обмен
персонажей однострочными репликами. ‡елинский не избежал этих соблазнов. ‚
целом объем каждой трагедии увеличилсЯ у него на 10-11% , при том что
некоторые монологи выросли чуть ли не в полтора раза. „остаточно часто
нарушал ‡елинский и принцип однострочной стихомифии, переводЯ один стих
двумЯ. Ќаконец, <еще одним приемом организации диалога в древнегреческой
трагедии были уже упоминавшиесЯ сгт•а‡ои ("подхваты") - в особенно важных
местах стих делилсЯ пополам между двумЯ персонажами (см., например, "–арь
ќдип", 626-629, 1173-1176). €з предшественников ‡елинского этой стороне
уделЯли внимание только немногие и не всегда последовательно: ‡убков, ‚ейсс,
…. Њ., „. естаков. ‡десь ‡елинский, за редкими исключениЯми, сохранил
верность оригиналу, не позволЯЯ себе деление стиха между двумЯ говорЯщими,
кроме тех случаев, когда оно воспроизводит структуру оригинала.
Ћсобую трудность длЯ переводчика греческой трагедии составлЯют хоры и
коммосы, т. е. совместные вокально-речитативные партии актера с хором. ‚
оригинале в них обычно употреблЯютсЯ так называемые лирические размеры,
сочетание которых звучало как музыкальнаЯ фраза, состоЯщаЯ из различных
комбинаций целых, половинных и четвертных нот. Џередать эти сочетаниЯ на
русский Язык в рЯде случаев просто невозможно: если в оригинале следуют один
за другим два - три, а то и четыре - пЯть долгих слогов, то перевод их таким
же количеством ударных подрЯд можно осуществить только в порЯдке очень
смелого и едва ли нужного эксперимента. Џоэтому есть два пути длЯ передачи
по-русски ритмики хоров: либо использовать привычные длЯ нашего уха
сочетаниЯ дактилей, анапестов, хореев и т. д., либо пытатьсЯ приблизить
звучание хора в переводе к ритмической структуре оригинала. ЏодавлЯющее
большинство предшественников ‡елинского шло по первому пути, нередко снабжаЯ
перевод рифмами. ‚ зависимости от способностей переводчика получались более
или менее сносные, иногда даже и совсем хорошие стихи, легко читаемые и
легко воспринимаемые нашим слухом. Ќо здесь возникала другаЯ опасность:
привычные размеры стирали грань между временем, и переведенные таким образом
хоры из ‘офокла неизбежно вызывали ассоциации с отечественной поэзией. ’ак,
в переводе соло Ђнтигоны у Љотелова читаем:

ѓоре мне! Ќадо мною смеютсЯ!
Ћ зачем оскорблЯют менЯ?
…ще боги родные пекутсЯ
Ћбо мне, и не мертваЯ Я...

‚ том же коммосе в партии хора у Њережковского:

‚елик закон божественный,
Ќо людЯм надо слушатьсЯ
€ власти человеческой:
‚ себЯ ты слишком верила
„ушой непобедимою -
€ вот за то умрешь!

‚ хоре из "–арЯ ќдипа" у ‚ейсс:

‚от множество жен и седых матерей
‘текаютсЯ с громким рыданьем
€ молЯт, припав к ступенЯм алтарей,
Љонца нестерпимым страданьЯм.

Ќе надо быть чересчур начитанным в отечественной поэзии, чтобы перваЯ
цитата вызвала в памЯти некрасовское: "‚ыдь на ‚олгу! —ей стон
раздаетсЯ...", втораЯ - его же: "‚ каком году рассчитывай/, ‚ какое земле
угадывай", а третьЯ - пушкинское: "‘кажи мне, кудесник, любимец богов...".
Љонечно, свЯтаЯ цель всЯкого перевода - сделать переводимого автора близким
современному читателю. Ќо если герои ‘офокле начинают говорить ритмами
Џушкина и Ќекрасова, это Явно стирает дистанцию во времени в две с половиной
тысЯчи лет, пролегшую между нами и древними греками.
€наче, т. е. свободным стихом, переводили хоры Ђп. ѓригорьев. ‘.
естаков и изредка ‚. ‚одовозов, которому эта попытка удалась, пожалуй,
лучше, чем другим. ‚от один из примеров - строфа коммосе "ќдипа в Љолоне" в
переводе ‚одовозова (ст. 534-541):

- Ћни от тебЯ родились? -
- Ћни же и сестры отцу.
- “вы! - Ћ сплетенье бесчисленных бедствий!
- ’ы стерпел? - џ стерпел неисходное горе.
- € сделал... - Ќе сделал... - ’о как же?... - џ принЯл
„ар, какого не думал, несчастный,
Ќикогда заслужить от граждан.

‡елинский, спустЯ более чем полвека, пошел по этому же пути и перевел
хоры размерами, максимально приближенными к подлиннику, не терЯЯ при этом
его выразительности. Ќаиболее удачные примеры этому - парод из "–арЯ ќдипа",
все три стасима из "ќдипа в Љолоне", парод и 4-й стасим из "Ђнтигоны", парод
и 1-й стасим "’рахинЯнок", 1-й и 3-й стасимь "ЂЯкса", 1-й стасим и коммос
(1081-1168) из "”илоктета", все три стасимг в "ќлектре".
Џоследний вопрос, свЯзанный с хорами, - передача симметрии в парах
строф. Ќеудивительно, что в начале прошлого века, когда специфике и строении
греческой трагедии не придавалось серьезного значениЯ, ЊерзлЯков перевел
восемью одинаковыми куплетами 2-й стасим "Ђнтигоны" состоЯщий в оригинале из
двух различных по ритму пар строф. Ќо и четверть века спустЯ ‘. естаков,
филолог-классик, переводЯ "–арЯ ќдипа" и "Ђнтигону", отнюдь не стремилсЯ
передать симметрию между строфой и антистрофой. Ќе было никакого делениЯ на
строфы и в переводах Љотелова. Џостепенно, однако, убеждение в необходимости
выделЯть в хоровых партиЯх составлЯющие их элементы и следить за их
симметрией стало проникать и в изданиЯ переводов. Џервым, кто провел эту
мысль в жизнь, был ‚. ‡убков в переводе "ќдипа в Љолоне" (1883). ‘охранЯли
симметрию внутри одной пары строф ‚ейсс, Њережковский, Љраснов. ‘амо собой
разумеетсЯ, что ‡елинский, будучи крупным специалистом по античной драме,
тщательно следил за ритмической симметрией строф и провел ее везде
последовательно.
Љ вопросу о членении хоров близко примыкает вопрос о членении в
переводах трагедии в целом. ‘огласно Ђристотелю, греческаЯ трагедиЯ состоЯла
из пролога, выхода хора (парода) и его последующих песен (стасимов);
заключенные между стасимами речевые сцены Ђристотель называл эписодиЯми,
заключительную часть трагедии, после которой не бывает песен хора, -
эксодом. ‚ этом отношении в русских изданиЯх переводов ‘офокла на протЯжении
всего XIX и начала XX в. было мало порЯдка. Ќикаких пометок не было у Ђ.
ѓригорьева, ‘. естакова (в "–аре ќдипе"), Љотелова, Њережковского, „.
естакова. Ђнтичные термины были введены (недостаточно последовательно)
‚одовозовым, употреблЯлись ‘. естаковым (в "Ђнтигоне"), ‡анковым и в
прозаических переводах трех драм, выпущенных Ђ. џ. ‹иберманом (1892).
Џереводы сами по себе были почти дословными и неудобочитаемыми, но каждаЯ
часть трагедии получила свое название в соответствии с античной традицией. ‚
противоположность этому в известной хрестоматии, составленной ‚. Ђлексеевым
(см. прим. 24), в отрывках из трагедий были использованы современные
понЯтиЯ: действиЯ, ЯвлениЯ. ’от же самый принцип сохранил Ђлексеев и в
собственных прозаических переводах фиванских трагедий {"–арь ќдип" (1895),
"ќдип в Љолоне" (1896).}. ‚озможно, впрочем, что это членение обЯзано своим
поЯвлением уже выходу в свет в 1892 г. комментированного изданиЯ "–арЯ
ќдипа" ‡елинского, который пошел по среднему пути: он оставил такие
названиЯ, как пролог, парод, стасимы, эксод, но нарЯду с ними ввел и
действиЯ, разделенные на сцены. ќтот принцип ‡елинский сохранил и в
сабашниковском издании. Њежду тем, в афинской драме V в. до н. э. никаких
"действий" и "сцен" не было; деление на пЯть "частей", соответствующих пЯти
действиЯм новой европейский драмы, поЯвилось впервые только в новой
аттической комедии на рубеже IV-III вв. и перешло оттуда в римскую комедию и
трагедию. Џоэтому членение текста трагедий, принЯтое ‡елинским, надо
признать эклектическим, т. е. не соответствующим на античной, ни современной
практике.
Ќаконец, в свое издание ‡елинский ввел многочисленные и довольно
обширные ремарки, целесообразность которых сомнительна по трем соображениЯм.
‚о-первых, в античных изданиЯх никаких ремарок не было, и в современной
издательской практике принЯто снабжать перевод только самыми необходимыми
длЯ читателЯ указаниЯми. ‚о-вторых, ремарки, характеризующие состоЯние
действующих лиц ("улыбаЯсь", "вспыхнув", "брезгливо" и т. п.), неизбежно
носЯт субъективный характер, навЯзываЯ читателю то восприЯтие текста,
которое хочет найти в нем переводчик; мы увидим в дальнейшем, что далеко не
все они получают подтверждение в ходе и в характерах трагедии. ‘ледует
помнить и о том, что античные актеры играли в масках и поэтому не могли ни
"улыбатьсЯ", ни "краснеть". ‡елинский, правда, оговаривал эти ремарки тем,
что он представлЯл себе сцену не такой, какой она была в древние времена, а
"витавшую перед глазами поэта". ’рудно, однако, сказать, в какой степени
перед драматургом, писавшим длЯ актеров в масках, могла витать в мыслЯх
мимика его персонажей. Ќаконец, в целом рЯде случаев ремарки ‡елинского
носЯт характер указаний длЯ режиссера и художника, которые к тексту ‘офокла
опЯть же никакого отношениЯ не имеют. Ќикто из переводчиков ‘офокла до
‡елинского так необоснованно широко ремарками не пользовалсЯ, и только ‚ейсс
ввела их в свой перевод "–арЯ ќдипа", вышедший в свет после поЯвлениЯ
комментированного изданиЯ той же трагедии ‡елинского. Џоследовал за ним в
прозаических переводах и ‚. Ђлексеев {"Ђнтигоне" (1896, затем 1905, 1914) и
особенно в "–аре ќдипе" (1895).}.

Џри всем значении, которое имеют длЯ современного изданиЯ ‘офокла
членение и оформление перевода, все же не эти вопросы определЯют оценку
труда, взЯтого на себЯ ‡елинским. ѓораздо важнее выЯснить, какое воздействие
оказало его собственное восприЯтие трагедий ‘офокла на перевод, который
всегда ЯвлЯетсЯ отражением мировоззрениЯ и эстетической концепции
переводчика. ќто тем более верно, когда речь идет не о каком-нибудь одном
стихотворении или даже целой трагедии, а обо всем дошедшем до нас творчестве
античного драматурга, и когда к тому же перевод сделан видным
филологом-античником. ЏодходЯ с этой точки зрениЯ к переводу ‡елинского,
следует отметить в нем - при всех его высоких достоинствах - целый рЯд
погрешностей в передаче как мысли оригинала, так и ее художественного
выражениЯ.
‚ообще говорЯ, далеко не всегда легко определить, где начинаютсЯ
отступлениЯ переводчика от содержаниЯ оригинала и где - неадекватность в
передаче его словесного оформлениЯ. Љак правило, эти две стороны перевода
очень тесно свЯзаны между собой. ’ем не менее мы попытаемсЯ здесь выделить
направлениЯ, по которым сличение перевода ‡елинского с оригиналом дает
основание констатировать рЯд существенных расхождений между ними. ќти
расхождениЯ можно классифицировать по следующим рубрикам.
1. ‚несение в перевод современных представлений о древнегреческом
мировоззрении, не находЯщих себе места в тексте ‘офокла или не играющих в
нем той роли, которую склонны им приписывать в новое времЯ.
2. Ќаделение персонажей ‘офокла психологическими характеристиками,
импонирующими человеку нового времени, но чуждыми представлениЯм древних
греков о своих легендарных героЯх далекого прошлого.
3. “силение или распространение словесных образов оригинала, вносЯщее в
перевод краски и оттенки, чуждые тексту ‘офокла.
4. Ћслабление или опущение словесных образов оригинала, приводЯщее к
потере существенных оттенков мысли, содержащейсЯ в тексте ‘офокла.
5. ЏрЯмые недосмотры, ошибки и стилистические небрежности.

Ќачнем с внесениЯ в перевод тех представлений, которые принЯто считать
непременной принадлежностью древнегреческого взглЯда на мир, но длЯ которых
текст ‘офокла в целом рЯде случаев не дает никаких оснований. Џервым среди
этих представлений будет пресловутый рок.
‘мешно было бы отрицать, что герои ‘офокла нередко видЯт в своих
бедствиЯх проЯвление некоей непостижимой силы, отождествлЯемой с волей богов
или судьбой. Ќо из этого отнюдь не следует, что словом "рок" позволительно
переводить целый рЯд совсем других понЯтий.

"Љто в превратностЯх жизни стал спутником свирепых бед и страданий?" -
восклицает хор в "–аре ќдипе" (1205 сл.) после саморазоблачениЯ героЯ.
"Ќасмешка рока где полней?" - у ‡елинского. "Ћт деЯниЯ обоих (т. е. ќдипа и
€окасты, вступивших по неведению в брак) прорвались эти беды - не только длЯ
него одного, но смешавшиесЯ длЯ мужа и длЯ жены", - несколько ниже заключает
домочадец (1280 сл.) сообщение о самоубийстве €окасты. "’ак грЯнул _рок_ из
тучи двуобразной..." - у ‡елинского.
‚ "ЂЯксе" ’евкр, узнав о самоубийстве героЯ, восклицает: "Ћ несчастный
Я, несчастный!" (981). ‚ переводе: "Ћ _рок_ мой злополучный!".
Ќа уговоры хора ќлектра в одноименной трагедии отвечает: "Њои беды - из
числа тех, которые всегда будут называть неисцелимыми" (230). ‚ переводе:
"Љрепко стЯнут рока узел". ‚ этой же трагедии хор, слыша предсмертные крики
Љлитеместры, констатирует: "‘вершаютсЯ проклЯтьЯ" (1419) - речь идет о
родовом проклЯтье, тЯготеющем над потомками Џелопа. ‚ переводе: "‘вершилсЯ
_рок_".
‚ "’рахинЯнках" „еЯнира объЯснЯет сыну, что относительно последнего
похода ѓеракла есть пророчество: либо он встретит в нем смерть, либо, добыв
победу, проведет в покое остальную часть жизни. "Љогда весы находЯтсЯ в
таком положении, неужели ты не поможешь ему, сын?..." (83 сл.). ‚ переводе:
"Џеред ударом _роковым_ / ’ы не пойдешь отцу на помощь?". ‚ этой же трагедии
„еЯнира несколько ниже противопоставлЯет беспечной девичьей юности долю
законной супруги, "с тех пор, как вместо девушки ее назовут женщиной" (148
ел.). ‚ переводе: "...когда / Ќочь _роковаЯ_ женщиною деву / ‚друг
наречет...". ЋставлЯЯ в стороне неточность перевода (о чем см. ниже),
зададимсЯ вопросом, почему брачную ночь надо считать роковой?
Ђнтигона в своем прощальном монологе горюет, что ей предстоит умереть
"прежде, чем удастсЯ до конца отведать своей доли в жизни" (896). ‚
переводе: "Љазалось, лет не мало / Њне _рок_ судил".
‚ "”илоктете" Ќеоптолем рассказывает, как ЯвившиесЯ к нему после смерти
Ђхилла послы убеждали его плыть под ’рою: "Ќе положено-де никому другому,
кроме менЯ взЯть (троЯнскую) твердыню" (346 сл.). ‚ переводе: "’о Я один, по
властной воле _рока_...". Ќесколько раньше: "Љогда выпала Ђхиллу долЯ
умереть..." (331). ‚ переводе: "Љогда Ђхилл по воле _рока_ умер". •ор,
сочувствующий ”илоктету, удивлЯетсЯ свалившейсЯ на него напасти. ‚едь он не
совершил никакого преступленьЯ ни против богов, ни против людей, а между тем
"погибал так недостойно" (685). ‚ переводе: "Ђх, и казнью такой _рок_ ему
мстит!" ‚ конце трагедии Ќеоптолем убеждает ”илоктета плыть с ним под ’рою:
там он исцелитсЯ от своей Язвы. "Ђ как Я узнал, что дело обстоит таким
образом, Я тебе скажу" (1336). ‚ переводе: "Ђ как мне ведом _рока_ путь,
скажу". “говоры напрасны. "„ай мне выстрадать то, что мне должно выстрадать"
(1397), - возражает ”илоктет. ‚ переводе: "Ќе бойсЯ. ‚се, что _рок_ велит,
стерплю".

€так, человек жалуетсЯ, что он несчастен, - ‡елинский отождествлЯет это
с роком. Ќеисцелимые беды - рок; проклЯтьЯ - рок; неопределенное будущее
ѓеракла - рок; брачнаЯ ночь - рок. —то выпало человеку на долю - рок; что
ему предстоит - тоже рок. ‘траданиЯ, недостойный добродетельного человека, -
рок; предсказание прорицателЯ - снова рок.
—тобы объЯснить преувеличенную роль рока в переводах ‡елинского
достаточно обратитьсЯ к его вступительным статьЯм к каждой трагедии в
сабашниковском издании. ‘ одной стороны, он сам опровергает
"распространенный предрассудок", будто "античный мир преклонЯлсЯ перед
роком" {‘офокл. „рамы. Њ., 1915. ’. II. ‘. 60. „алее ссылки в тексте;
римской цифрой обозначаетсЯ том, арабской - страницы.}; сам признает, что
"воплощенное в ќдипе человечество облагоражено и возвышено красотою его
жизни и красотою его гибели" (II, 69), не при том считает "–арЯ ќдипа"
"трагедией рока" (см. II, 14, 27, 32, 56 и само название статьи). „ействие
рока видит ‡елинский и в "ќлектре": (I, 313-319), хотЯ в этой трагедии
многое, если не все, в разрешении конфликта зависит от собственной воли и от
собственных поступков действующих лиц. "Ќосителем рока" становитсЯ длЯ
‡елинского ”илоктет (I, 138), вокруг фигуры которого он конструирует целую
мифологему, далеко не доказанную длЯ ранней стадии мифа и, во всЯком случае,
не имеющую никакого отношениЯ к трагедии ‘офокла. € „еЯнира, оказываетсЯ,
приносит себЯ в жертву "той непонЯтной, роковой силе, котораЯ руководила и
ее судьбой и ее действиЯми" (III, 47), хотЯ трудно представить себе
что-нибудь по-человечески более понЯтное, чем желание жены вернуть себе
любовь мужа. …сли в "’рахинЯнках" вполне разумные побуждениЯ „еЯниры
приводЯт к трагическим последствиЯм, то причина этого - ограниченность
человеческого знаниЯ, а отнюдь не "роковаЯ" предопределенность.
„ругой категорией, часто вносимой ‡елинским в его перевод, ЯвлЯетсЯ
грех. ЋпЯть же не станем отрицать, что убийство отца - грех, равно как и
сожительство с матерью, даже если оба преступлениЯ совершены по неведению.
Ћтправить мужу отравленный плащ - тоже, конечно, грех, даже если женщина по
неведению считала смертельный Яд безобидным приворотным зельем. Џоэтому,
хотЯ понЯтие о "грехе" принадлежит христианской морали, не будет большим
отступлением от смысла трагедий ‘офокла, если невольные деЯниЯ ќдипа и
„еЯниры мы назовем грехом. ‡аметим все же, что в древнегреческом Языке
понЯтие "греха" отсутствует: невольное преступление называют в нем
"ошибкой", "виной" (ἁμαρτία), сознательное преступление, особенно в сфере
кровного родства, - "скверной", "осквернением". ’ем более непростительно,
когда словом "грех" ‡елинский пользуетсЯ в тех случаЯх, в которых оригинал
содержит совсем иную мысль.

‚ "–аре ќдипе" Љреонт объЯснЯет, почему вовремЯ не расследовали
обстоЯтельств убийства ‹аиЯ: "‚ещавшаЯ загадками ‘финкс вынудила нас
оставить неЯсные событиЯ, а заниматьсЯ тем, что у нас перед глазами (букв.:
смотреть себе под ноги)" (130 сл.), “ ‡елинского: "’ак ближний _грех_ тот
дальний заслонил". Ќо почему поЯвление ‘финкс - грех? „лЯ фиванцев оно было
бедствием, несчастьем, позором - чем угодно, только не грехом. „а и гибель
‹аиЯ ("дальний грех") тоже длЯ фиванцев не грех, пока не стало известным,
как она произошла.
Џосле раскрытиЯ невольных преступлений ќдипа Љреонт велит слугам увести
слепца в дом. "€бо родным больше всего подобает видеть беды, происшедшие с
родными, и слышать о них" (1430 сл.). “ ‡елинского: "‹ишь брату брата не
опасен _грех_". Љонечное самоослепление ќдипа - результат разоблачениЯ его
"грехов", но здесь речь идет вовсе не о них, а формулируетсЯ общаЯ мысль: в
несчастьЯх людей должны принимать участие их близкие, и незачем выносить
свои беды на всеобщее обозрение.
‚ "ЂЯксе" хор, обнаружив тело покончившего с собой героЯ, восклицает:
"Ћ мое горе! ’ы пролил свою кровь..." (909). ‚ переводе: "Ћ мой _грех_, мой
_грех!_..." Ћднако никакого греха хор не совершил: сначала он поверил
умиротворЯющим словам ЂЯкса; затем, узнав о грозЯщей ему беде, бросилсЯ на
розыски. ‚ чем вина хора, не говорЯ уже о грехе? Ќесколько ниже в своей
песни хор с тоской размышлЯет о том человеке, который первым открыл грекам
путь ненавистной брани. "Ћ страданиЯ (πόνοι), порождающие страданиЯ! ќтот
человек погубил людей" (1196-1198). ‚ переводе: "‚от он, _грех_, всем пращур
_грехам!_ Ћт него мы и ныне гибнем!" “ ‡елинского получаетсЯ, вопервых, что
всЯкаЯ война - грех (чего хор не думает) и что, во-вторых, люди гибнут
именно от этого греха. ‚ оригинале виной бед назван не грех, а тот человек,
который стал причиной всех страданий длЯ дальнейших поколений.
‚ "”илоктете" честный Ќеоптолем, согласившись было с доводами ЋдиссеЯ,
сумел войти в доверие к ”илоктету и завладеть его луком, необходимым длЯ
захвата ’рои. Џоскольку, однако, благороднаЯ натура юного героЯ противитсЯ
совершенному обману, он хочет вернуть ”илоктету его лук и в диалоге с
Ћдиссеем отстаивает свое право на этот поступок. "џ хочу исправить то, в чем
провинилсЯ раньше", - говорит он Ћдиссею. "‚ чем же твоЯ вина?... —то за
дело ты совершил, не подобающее тебе?" (1224-1227). ‚ оригинале - уже
известное нам существительное ἁμαρτία - "вина", глагол ἐξαμαρτάνω -
"ошибатьсЯ", "провинитьсЯ", а в последней реплике - и вовсе нейтральное
слово ἔργον - "дело, деЯние". Ќе то у ‡елинского: "•очу свой _грех_ недавний
искупить." - "...в чем же видишь _грех_ свой? ...†ду имени _греха_ Я
твоего". ‘пустЯ еще неполных два десЯтка стихов, Ќеоптолем резюмирует: "џ
попытаюсь искупить вину, в которой Я позорно провинилсЯ" (1248 сл. - все те
же ἁμαρτία и ἁμαρτάνω). “ ‡елинского: "..._грех_ свой гнусный / •очу
загладить Я". ‡аметим, что на стороне ЋдиссеЯ есть своЯ, и не малаЯ логика:
если с помощью лука ”илоктета можно взЯть ’рою и избавить сотни людей, его
соотечественников, от гибели, то надо ли проЯвлЯть такую щепетильность в
отношении одного упрЯмца? ‚о всЯком случае, ни один из зрителей ‘офокла не
счел бы поступок Ќеоптолема не только что преступлением ("грехом"), но даже
виной. ‘воим переводом ‡елинский модернизирует текст, а следовательно, и всю
проблему до неузнаваемости.
‚ "ќлектре" хор упрекает героиню в том, что открытой ненавистью к
убийцам отца она еще больше увеличивает свою собственную беду. "ђазве ты не
понимаешь, что из нынешних бед ты позорно ввергаешь (себЯ) в еще большие"
(214-216). Џеревод: "‡най, мЯтежной распри вихрь / ‚ вольный _грех_ тебЯ
ввергает". Ќо почему чувство ненависти и жажда мести убийцам Ђгамемнона -
грех? ‘офокл так не думал, - его "ќлектра" свидетельствует об этом с полной
очевидностью.
‘ бесчисленным количеством "грехов" мы встретимсЯ в переводе "ќдипа в
Љолоне", длЯ пониманиЯ которого как раз очень важна предпринЯтаЯ ‘офоклом в
конце его жизни реабилитациЯ невольного преступника. €так, слепой ќдип
оказалсЯ в свЯщенной роще …вменид, доступ в которую не дозволен. Џришедшие
сюда поселЯне требуют, чтобы он покинул запретное место: "’ы далеко зашел,
далеко" (155), - говорЯт они, имеЯ в виду совершенно конкретную ситуацию: в
глубь рощи нельзЯ заходить. "_ѓрешишь_ ты, _грешишь_", - в переводе
‡елинского. "‚ынес Я страшные беды, вынес, но поневоле да знает это бог!" -
объЯснЯет впоследствии ќдип свое прошлое (521 сл.). € еще дальше, в ответе
Љреонту: "’ы не сможешь найти никакого повода упрекать менЯ в вине которой
бы Я провинилсЯ перед собой и перед своими близкими" (966-968). …сли еще до
рождениЯ ќдипа его отцу была предсказана смерть от руки сына, "справедливо
ли в этом упрекать" его, тогда еще даже не зачатого (969-972). Љакое
основание упрекать его в невольном деЯнии? (977). ‡аметим, что во всех
приведенных случаЯх, где речь идет действительно о "смертных грехах", ‘офокл
не употреблЯет слов, означающих преступление, осквернение и т. п. ‚езде -
такие понЯтиЯ, как "вина" или "деЯние"". —то у ‡елинского? "_ѓрех_ свершил
Я, друзьЯ... / _ѓрех_ роковой" (521 сл.). "Ќо где ж во мне открыл _греха_ ты
семЯ, / ’ого _греха_, что погубил нас всех?" (966-968). "‚ каком _тогда_
грехе повинен был Я?" (971). "€ ты в _грехе_ менЯ коришь невольном" (977).
Ђнтигона умолЯет ќдипа выслушать Џолиника: какой вред от слов? "Љ тому
же, деЯниЯ, задуманные во зло, изобличаютсЯ речью" (1187 сл.). Ђнтигона
надеетсЯ, что слова отца отвратЯт Џолиника от братоубийственного похода.
"Љогда в душе туман _греха_ клубитсЯ", - перевод ‡елинского. Џришедший
Џолиник приносит отцу свое запоздалое раскаЯние, называет себЯ проклЯтым,
негоднейшим и продолжает: "‘одеЯнное мной Я осознал не под чужим влиЯнием"
(1266). "џ сам за _грех_ казню себЯ, отец" - в переводе. Ќаконец, ќдип
оставлЯет ”есею свое завещание - блюсти закон богов "‘реди множества
городов, если в них и хороший правитель, легко найдетсЯ место гордыне" (1535
сл.) - т. е. пренебрежению божественными заповедЯми. "‚ несметном сонме
городов нетрудно / _ѓреху_ найтись..." - переводит ‡елинский.
‚ "’рахинЯнках" „еЯнира, узнав, что введеннаЯ к ней в дом пленницей
€ола ЯвлЯетсЯ объектом страсти ѓеракла, не собираетсЯ мстить за это ни ей,
ни тем более своенравному герою. "џ была бы безумна, если бы вздумала
чем-нибудь попрекать своего мужа, охваченного такой болезнью (т. е.
любовью), или эту женщину, соучастницу того, в чем (длЯ нее) нет ничего
позорного и длЯ менЯ - никакой беды" (445-448). ђазумнаЯ женщина - по
крайней мере, в изображении ‘офокла - понимает, что любовное наваждение
овладевает мужчиной помимо его воли, и что ѓеракл, находЯсь в вечных
странствиЯх, не мог отказывать себе в удовлетворении желаний. €наче
рассуждает на этот счет „еЯнира у ‡елинского: "Њне ль мужа своего корить,
что он / Ѓолезни той безропотно отдалсЯ? / €ль мстить... вот той, что
_согрешила_ страстью / Ќевинной, безобидной длЯ менЯ...". Џри сравнении с
оригиналом мы видим, что ‡елинский наградил "греховной страстью" €олу, о чем
на самом деле нет речи, а говорить о пленнице, взЯтой героем в наложницы,
что она "согрешила", вообще абсурдно {‹юбопытно отметить, что в прозаическом
переводе "’рахинЯнок" (см. прим. 1) ‡елинский целиком верен мысли оригинала.
Џо-видимому, в поэтическом переводе он искал более энергичные выражениЯ -
пусть даже вопреки оригиналу. ќто касаетсЯ вообще всех приводимых ниже
стихов из "’рахинЯкок", кроме 339 (см. ниже), где ‡елинский уже в 1898 г.
создал свою "модель" отношений между „еЯнирои и ѓераклом.}. ‡атем, если
„еЯнира и понимает, что в увлечениЯх ѓеракла нет ничего позорного и особой
беды, то едва ли она считала их длЯ себЯ "безобидными".
Џозже, увидев, как под воздействием употребленного зельЯ сгорел клок
шерсти и опасаЯсь того же исхода длЯ ѓеракла, „еЯнира отвечает ободрЯющему
ее хору: "‚ недобрых замыслах нет никакой надежды и не дружит с ними отвага"
(725 сл.). ‚ переводе: "Ђх, если _грех_ на совести лежит, / Ќе служит и
надежда утешеньем". Љонечно, невольнаЯ вина „еЯниры может быть оценена нами
как грех, но ‘офокл пользуетсЯ здесь словом βουλεύματα ("замыслы").

Џодведем итог. Џодобно тому, как множество разных греческих понЯтий
‡елинский передает однозначным русским словом "рок", так и к
одному-единственному слову "грех" он сводит множество греческих понЯтий, не
находЯщихсЯ с "грехом" ни в какой свЯзи. "ѓоре" и "беды" - грех. "‘традание"
и "деЯние" - грех, не говорЯ уже о вольной и невольной вине и случайном
нахождении в запретном месте.

„ругой вид отступлений от оригинала, отчетливо прослеживаемый а
переводах ‡елинского, это - модернизациЯ психического облика персонажей
‘офокла, может быть уместнаЯ при постановке его трагедий на сцене, но едва
ли позволительнаЯ при переводе текста, адресованном читателю.
’ак, в представлении ‡елинского, мифические цари и герои отличаютсЯ
высокой степенью демократизма, который дает им основание неизменно видеть в
своих подчиненных "друзей" или "товарищей".

‚ "Ђнтигоне" после выходной речи Љреонта и следующей за тем краткой
стихомифии с хором на орхестре поЯвлЯетсЯ страж, в страхе от необходимости
сообщить царю мрачную новость. Џоэтому он начинает издалека, отнимаЯ у царЯ
времЯ рассказом, совершенно не относЯщимсЯ к делу. Љреонт реагирует на все
это однострочной репликой; "—то же это за дело, которое внушает тебе такую
робость?" (237) и, поскольку страж все еще не объЯснЯет цели своего
поЯвлениЯ, царь достаточно резко напоминает ему о его обЯзанности: "’ак
говори, наконец, и, сделав дело, уходи!" (244). ‚от как этот отрывок
выглЯдит у ‡елинского:

Љреонт (с ободрЯющей улыбкой)

‚ чем дело, друг? ’ы оробел, Я вижу! /
1... ‘корее сбудешь - и скорей уйдешь.

Љреонт Явно представлен добродушным человеком, длЯ которого и последний
страж - друг (ср. также в переводе ст. 242: "Ќе мешкай, друг!"), хотЯ текст
ни малейшего намека на такой демократизм царЯ не содержит. Ќапротив. Љак мы
узнаем впоследствии из слов ѓемона, один лишь взглЯд царЯ "страшен простому
человеку", не решающемусЯ перечить его речам (690 сл.).
ЋбъЯснение столь благостному изображению Љреонта мы находим во
вступительной статье ‡елинского к "Ђнтигоне". ‡десь выЯснЯетсЯ, что Љреонт
"не тиран, а монарх-демократ" (II, 341), и поскольку его повеление
"равносильно государственному закону" (II, 327 - ‘офокл повторЯет это Якобы
не раз!), то мы должны "освободить созданный им героический образ Љреонта от
всех изъЯнов и случайностей, представить его богом со сверкающими доспехами"
(II, 351). ‘ таким толкованием - одним из многочисленных толкований
"Ђнтигоны" можно спорить; бесспорно только одно: толкование должно исходить
из текста, а не быть привнесенным в него переводчиком. ‚прочем, обратимсЯ к
персонажам не столь демократичным, как Љреонт в изображении ‡елинского.
„еЯнира в "’рахинЯнках", услышав из уст вестника радостное сообщение о
возвращении ѓеракла, спрашивает, от кого он об этом узнал. "…го слуга,
глашатай ‹их возвещает об этом" (188 сл.), - ответствует вестник. ‚
переводе: "…го ж товарищ все нам рассказал, глашатай ‹их...". ‘ам ‹их в
конце своего монолога, объЯснЯЯ присутствие перед дворцом пленниц из ќхалии,
говорит „еЯнире: "’ак приказал твой супруг, Я же, будучи ему верен, исполнЯю
(приказ)" (285 сл.). ‚ переводе: "...џ ж, верный друг ему, приказ исполнил".
Ќо откуда взЯл ‡елинский, что ‹их - "друг" и "товарищ" ѓеракла? ‚ первом
случае в оригинале прЯмо сказано "слуга", во втором ‹их отчитываетсЯ в
исполнении приказа перед царицей, - поведение, более свойственное
посыльному, чем другу ѓеракла.
‚ начале "”илоктета" перед зрителем поЯвлЯютсЯ Ћдиссей и Ќеоптолем в
сопровождении морЯка. Ћсмотрев пещеру отсутствующего ”илоктета, Ћдиссей
считает нужным обезопасить себЯ от неожиданного поЯвлениЯ ненавидЯщего его
героЯ. "Џошли этого человека в дозор, - говорит он Ќеоптолему, - чтобы тот
[”илоктет] неожиданно не натолкнулсЯ на менЯ" (45 сл.). ‚ переводе: "€так,
товарища на холм пошли...". Ћднако, морЯк - такой же товарищ юному и
знатному Ќеоптолему, как ‹их - ѓераклу.
‚ "–аре ќдипе" коринфский вестник не понимает, из-за какой женщины ќдип
не решаетсЯ вернутьсЯ в Љоринф, куда его зовут на царство. "€з-за Њеропы,
старик, бывшей супруги Џолиба", - отвечает ќдип (990). "Њеропа, друг,
Џолибова вдова", - в переводе ‡елинского. Ќо почему пастух из Љоринфа друг
ќдипу, славному царю ”ив? ‚ другой раз в этой же трагедии хор обращаетсЯ к
ослепившему себЯ ќдипу: "—то за безумие охватило тебЯ, несчастный?" (1299
сл.). "—то за Ярость, о друг, обуЯла тебЯ?" - у ‡елинского. •ор в греческой
трагедии может достаточно сурово судить царей, но без той тени панибратства,
которую приписывает ему в данном случае переводчик. Џо-видимому, несмотрЯ на
усилиЯ ‡елинского, нам придетсЯ все же расстатьсЯ с представлением об
излишнем дружелюбии софокловских царей и героев в отношении их слуг.

‡начительно ближе к современным представлениЯм, чем это могло быть
изображено ‘офоклом, передает ‡елинский отношениЯ между мужчиной и женщиной.
Ќачать надо со знаменитых, упоминавшихсЯ ст. 568-572 из "Ђнтигоны".
‡десь, как известно, €смена потрЯсена решением Љреонта казнить Ђнтигону,
посватанную за его сына, царевича ѓемона. "€ ты убьешь невесту своего сына?
- „лЯ посева пригодны и другие пашни. - Ќет, коль у него с ней все слажено.
- џ не терплю дурной жены длЯ сына! - Ћ дорогой ѓемон, как бесчестит тебЯ
отец!" - завершает спор €смена. Џо крайней мере, так стоит в большинстве
рукописей, хотЯ в Ђльдине - первом издании печатного текста ‘офокла - этот
стих и отдан Ђнтигоне, и вслед за ним так же поступают многие современные
издатели.
Љак видит читатель из прозаического перевода, в этом диалоге нет ни
слова о любовных чувствах молодых людей. Љонечно, выражение €смены "у него с
ней все слажено" можно понимать в том смысле, что выросшие вместе в царском
дворце ѓемон и Ђнтигона с детства питали друг к другу симпатию, котораЯ со
временем переросла во взаимное влечение. Љ такому выводу приведут нас и
последующие событиЯ, когда мы узнаем, что ѓемон проник в склеп к
замурованной Ђнтигоне и там покончил с собой, обнЯв труп невесты. Ќо и хор в
"Ђнтигоне" и афинские зрители ‘офокла понимали реплику €смены куда более
прозаически. Ѓудущие супруги - царского происхождениЯ и к тому же двоюродные
брат и сестра; такие браки очень приветствовались в Ђфинах, так как
позволЯли сохранЯть приданое невесты в пределах одного рода. Љ тому же в
реальной афинской жизни никому не приходило в голову справлЯтьсЯ о взаимном
согласии молодых: детей сватали родители, и главным критерием при выборе
невесты было требование, чтобы она, живЯ в родительском доме, как можно
меньше знала и видела; своего собственного супруга она могла в первый раз
встретить только при бракосочетании или незадолго до этого, - какаЯ уж там
любовь! Џоэтому не чем иным, как откровенной модернизацией, надо считать
толкование, приданное этому стиху ‡елинским: "Ђ их любовь ты ни во что не
ставишь?"

‘оответственно нет упоминаниЯ о любви и в двух других случаЯх, где она
поЯвлЯетсЯ в переводе. Џри виде подходЯщего ѓемона корифей хора спрашивает:
"€дет ли он, горюЯ о судьбе Ђнтигоны, его невесты, и скорбЯ об утерЯнной
надежде на брачное ложе?" (627-630). Ќа вопрос же Љреонта, не гневаетсЯ ли
на него сын за невесту, ѓемон отвечает: "Ќикакой брак Я не поставлю выше
твоего мудрого руководства" (637 сл.). ‡елинский переводит в первом случае:
"‡нать не сладко с _любовью_ прощатьсЯ", в другом: "Ќет той _любви_, которую
бы сын твой / ’воим благим заветам предпочел". ‚ обоих случаЯх он считает
"любовь" синонимом "брака", - древние греки опЯть же судили иначе.
‚ступление в брак они считали гражданской обЯзанностью, а любовь искали в
кругу гетер.
"‹юбовь" и "ласка" вообще часто возникают в переводах ‡елинского вместо
отнюдь не тождественных понЯтий. ‚ "ЂЯксе" ’евкр удивлен тем, что Ћдиссей,
при жизни ЂЯкса - его злейший враг, взЯл его после смерти под защиту. "’ы
развеЯл мои страхи", - говорит ’евкр Ћдиссею (1382). "Њог ли ожидать / ’акой
_любви_ Я от тебЯ?" - звучит в переводе, хотЯ Ћдиссей отнюдь не изъЯснЯетсЯ
в любви ни ’евкру, ни его погибшему брату. "Ќет ничего позорного в том,
чтобы чтить своих единокровных", - говорит Ђнтигона Љреонту (511).
"‘тыдитьсЯ ли мне, что брата Я _люблю_?" - в переводе. ‚ "ќлектре" героинЯ
жалуетсЯ: "џ истаиваю без родителей, ни один из близких мне людей не берет
менЯ под защиту" (187 сл.). ‚ переводе: "‘колько уж лет сиротой изнываю Я, /
_‹аски_ не знаЯ супруга любимого...". Ќо в оригинале речь идет вовсе не о
супружеских ласках, а об отсутствии мужчины-родственника, который бы на
правах κύριος отстаивал интересы подопечной женщины.
Ќе менее показателен длЯ ‡елинского и перевод ст. 764 из "’рахинЯнок".
ђассказываЯ матери, как ѓеракл совершал жертвоприношение, надев присланный
ею смертносный плащ, ѓилл продолжает: "€ сначала он, несчастный, с радостным
сердцем возносил мольбу, радуЯсь торжественному одеЯнию" (763 сл.). ‚
переводе: "‚начале он с душою просветленной / Њольбы, несчастный, возносил к
богам, / Џлащу и _ласке_ радуЯсь". Њожет быть, „еЯнира и хотела, посылаЯ
плащ, вложить в него ожидание супружеской ласки, - ѓеракл, которого
существование законной жены никогда не удерживало от увлечений на стороне,
едва ли был расположен к подобным нежным чувствам.
‚прочем, ‡елинский был на этот счет другого мнениЯ. ЂнализируЯ
"’рахинЯнок" во вступительной статье, он непременно хочет сделать ѓеракла
верным мужем, только однажды нарушившим долг супружеской верности.
‘оответственно ‡елинский готов принЯть за чистую монету саркастические слова
„еЯниры о ѓеракле как "верном, любЯщем супруге", и, наоборот, считает
притворными ее слова о том, что она часто терпела его увлечениЯ (III, 38,
53). Ћднако зрители ‘офокла достаточно хорошо знали многочисленные мифы,
повествовавшие о свЯзЯх ѓеракла с Ђвгой, Ћмфалой, пЯтьюдесЯтью ”естиадами и
т. д., чтобы не встать на точку зрениЯ ‡елинского, и едва ли, кстати, при
тогдашнем отношении к браку видели в этих свЯзЯх что-нибудь
предосудительное. € если ‡елинский, исходЯ из своей мифологемы ѓеракла,
делает его (а не только „еЯниру) героем "трагедии верности" (III, 34, 49),
то это возможно только потому, что весь раздел о взаимоотношениЯх героЯ и
его супруги в указанной статье построен на психологизирующих и достаточно
модернизованных домыслах ‡елинского (ср. от начала до конца придуманную
психологию ‹иха и вестника, которому безо всЯких на то оснований
приписываетсЯ пристрастие и к сплетнЯм, и к стаканчику вина, - III, 39-43).
Њожно привести и другие примеры такой психологизации, наложившей свой
отпечаток на перевод вопреки недвусмысленному характеру оригинала.
‚ "–аре ќдипе" главный герой, пытаЯсь раскрыть тайну убийства ‹аиЯ,
спрашивает у Љреонта, не мог ли совершить это кто-нибудь, подкупленный в
”ивах. "Ћб этом думали" ("’акую возможность допускали" 126), - отвечает
Љреонт в форме безличного предложениЯ. "€ Я так думал", - переводит
‡елинский, чтобы еще больше усилить подозрительность ќдипа по отношению к
своему шурину: если и он так думал, но не принЯл мер длЯ розыска убийцы,
стало быть, и у него рыльце в пушку.
Љогда был убит ‹аий? - спрашивает ќдип в другом месте у €окасты.
"€звестие об этом достигло города незадолго до того, как ты принЯл власть
над этой землей" (736 сл.), - отвечает царица и повергает ќдипа в смЯтение
души, ибо он-то помнит, что убил некоего старца на распутье трех дорог по
пути в ”ивы. "’о было... дай припомнить... незадолго..." - переводит
‡елинский, вводЯ (видимо, длЯ оживлениЯ диалога) отсутствующее в тексте и
лишенное всЯкого смысла "дай припомнить": неужели €окасте времЯ гибели
первого мужа не запомнилось достаточно отчетливо на всю жизнь? ’а же €окаста
снова становитсЯ объектом психологизирующей интерпретации ‡елинского еще
полтора десЯтка стихов спустЯ. ѓде сейчас находитсЯ раб, бывший свидетелем
убийства ‹аиЯ, - спрашивает ќдип, - в доме? "Ќет, - отвечает €окаста, -
после того, как он оттуда вернулсЯ и увидел, что тебе досталась власть
погибшего ‹аиЯ, он умолил менЯ, припав к моей руке, послать его в полЯ и на
пастбища, чтобы быть как можно дальше от города. € Я его отослала. ќтот
человек, хоть и раб, был достоин такой и еще большей милости" (758-764).
Љазалось бы, здесь все Ясно: рожденный в царском доме верный раб,
заслуживший доверие господ долгой службой, получает удовлетворение вполне
законной просьбы - не служить новому, "чужому" царю после смерти "своего",
старого. ‘овсем не то видит здесь ‡елинский. ‚едь это - тот самый раб,
которому чуть не полвека назад было поручено подбросить родившегосЯ у
€окасты младенца; этого царица ему-де простить не может. Џоэтому начало ее
краткого монолога предварЯетсЯ ремаркой "(мрачно)", а конец звучит так: "Ќе
будь рабом он - от менЯ б награду / € не такую заслужил злодей". џсно, что
"злодей" попал в русский текст исключительно в угоду интерпретации
‡елинского и вопреки ‘офоклу.

Њетодологический источник модернизирующей психологизации ‡елинского
очевиден. ќто убеждение в том, что во все исторические эпохи люди одинаково
любили и страдали, радовались и ненавидели. Њежду тем, восприЯтие и оценка
этих "одинаковых" эмоций, несомненно, глубоко различны в разные времена, и
задача переводчика-исследователЯ (каким был ‡елинский) состоит отнюдь не в
том, чтобы эти различиЯ затемнЯть {‘р. очень верное замечание историка
культуры ‚озрождениЯ о том, что "некаЯ общность разума между людьми всех
времен и регионов" "слишком малосодержательна, не подвержена изменениЯм,
находитсЯ вне истории. Џоэтому заниматьсЯ ею - удел не историков культуры, а
скорее биологов, антропологов, формальных логиков или, на худой конец,
историософов". ‘м. Ѓоткин ‹. Њ. Ћ некоторых условиЯх культурологического
подхода // ЂнтичнаЯ культура и современнаЯ наука. Њ., 1985. ‘. 308.}.

ЏереходЯ к частому у ‡елинского приему усилениЯ или распространениЯ
словесного образа оригинала, мы имеем в виду два случаЯ.
Џервый - относительно безобидное расширение оригинала, более уместное в
комментариЯх, чем в тексте.

‚ "”илоктете" морЯк, одетый купцом, говорит Ќеоптолему: "Ћказавшись в
равном с тобой положении (т. е. причалив к тому же острову), Я решил не
совершать плаваньЯ молча, прежде чем Я не расскажу тебе..." (551 сл.). “
‡елинского: "џ так решил: раз общаЯ нас долЯ / _Ќа этот остров дикий
занесла_ - / ’о, знать, не след мне молча удалитьсЯ, / Ђ должен все поведать
Я тебе".
‚ "ќлектре" героинЯ, оплакиваЯ мнимую смерть Ћреста, над которым теперь
глумитсЯ их же мать, замечает с горькой иронией: "Ќе довольно ли ему этого?"
(790). “ ‡елинского: "“жель, о боги / „остойно с нами поступили вы?"
‚ "ЂЯксе" хор призывает Џана: "Ћ Явись, владыка, ведущий хоры богов,
чтобы, придЯ, начать со мной Ќисейские и Љносские хороводы, которые ты
изобрел" (697-700). “ ‡елинского: "Љак на Ќисе _под меди звон_ / ЏлЯшет
_‚акха безумный рой_, / €ли под Љноссом, _где юный бог / ‡а себЯ Ђриадну
взЯл_ / ’ак и нас научи плЯсать ты!"
Љак видит читатель, "купец" в "”илоктете" не сообщает о том, что он
прибыл на дикий остров (зритель и так это знает); ќлектра в данном случае не
призывает богов" и хор в "ЂЯксе" не растолковывает, какие событиЯ
происходили на Ќисе или под Љноссом, - все это добавлено ‡елинским, и с
этими добавлениЯми, в конце концов, можно примиритьсЯ. …сли даже читатель не
поймет из этих стихов перевода, как экономно выражал свою мысль ‘офокл, он
все-таки поймет, что хотел сказать автор. •уже обстоит дело со вторым
случаем усилениЯ в переводе словесного образа, когда читатель получает не
совсем то или совсем не то, что сказал ‘офокл. ’аких примеров, к сожалению,
очень много. ‚ыберем некоторые из них.
‚ "ЂЯксе" Ђфина объЯснЯет Ћдиссею, что герой "ночью, один, коварно
поднЯлсЯ" (47) против ахейских вождей. “ ‡елинского: "...Џошел он ночью
одинокий / ‘ коварным замыслом в душе больной". Ћднако ЂЯкс отправилсЯ
мстить обидчикам в полной здравии ума, - желание мести никогда не считалось
у греков признаком помрачениЯ разума, и душа ЂЯкса стала "больной" лишь
вследствие вмешательства Ђфины, - характерное длЯ греков убеждение в том,
что лишить смертного разума могут только боги.
‚ "’рахинЯнках" вестник, первым сообщивший „еЯнире о возвращении
ѓеракла, задерживает ее после ухода ‹иха перед дверью дворца, чтобы открыть
глаза на истинное положение вещей. "‚ чем дело? - спрашивает „еЯнира. - —его
ради ты заступаешь мне дорогу?" (339). “ ‡елинского:

„еЯнира (не останавливаЯсь, брезгливо):
’ы здесь? ‡ачем подкралсЯ ты ко мне?

Њожно было бы оставить на совести переводчика ремарку, которой у
‘офокла, естественно, не было и длЯ введениЯ которой трудно найти
объЯснение: почему „еЯнира должна брезгливо относитьсЯ к человеку,
обрадовавшему ее вестью о возвращении долгожданного супруга? Ћднако ремарка
эта тесным образом свЯзана с переводом следующего стиха: "подкралсЯ" -
сильный глагол, характеризующий реакцию „еЯниры как недоброжелательную, длЯ
чего оригинал не дает достаточных оснований. Њожно допустить, что „еЯнира
недовольна поведением слуги, позволЯющего себе встать на пути царицы, но не
больше.
ѓлавный герой "–арЯ ќдипа", конечно, человек темпераментный, и его
диалог с ’иресием служит тому подтверждением; царь проходит путь от просьбы
о помощи до негодованиЯ на упрЯмого прорицателЯ, но при всем том сохранЯет
достоинство, присущее в трагедии всЯкому царю. "Ќеужели ты... никогда не
скажешь (правды), а окажешьсЯ непреклонным и не дашь ответа?" (334-336), -
спрашивает он в один из моментов спора. “ ‡елинского: "“жель... ответ свой /
’ы бессердечно, гнусно утаишь?" Ћднако у ‘офокла даже очень разгневанный
ќдип все же не решаетсЯ упрекать прорицателЯ в гнусности. ‚ финале этой же
трагедии ќдип, объЯснЯЯ хору свое решение ослепить себЯ, перечислЯет
невольно совершенные деЯниЯ, которые "среди людей ЯвлЯютсЯ самыми позорными"
(1408). - "ЌаЯву свершилось / —то только грезит в страхе человек", -
переводит ‡елинский, опираЯсь, вероЯтно, на слова, сказанные ранее €окастой.
("Њногие смертные видЯт во сне совокупление с матерью", 981 сл.). Ќо между
этими словами и новым монологом ќдипа успевает совершитьсЯ его
саморазоблачение и само ослепление, и теперь ќдипу уже не до спасительных
отсылок к снам, - образ, введенный ‡елинским, может быть оправдан
психоаналитической теорией сновидений, но на находит опоры в тексте ‘офокла.
‚ рЯде случаев усиление образа служит ‡елинскому длЯ оправданиЯ его
собственных общественных взглЯдов. Њы уже видели, как в его толковании
Љреонт стал царем-демократом в обращении со стражем. ‚от еще пример из того
же рЯда. ‚ своей тронной речи Љреонт отказывает в погребении Џолинику,
который, "будучи беглецом и вернувшись, захотел сжечь огнем и опустошить
дотла отчую землю и родимых богов (т. е. их храмы)"; "захотел насытитьсЯ
родственной кровью, а других (граждан), поработив, увести в плен" (Ђнт.
199-202). ‚ переводе ‡елинского: "—то, изгнанный _народной волей_,.. /
‚ернулсЯ силой,/.. —тоб кровью граждан месть свою насытить, / _ѓражданок_ же
в Ярмо неволи впрЯчь". ‡десь сразу две неточности. ‚о-первых, "народнаЯ
волЯ" совершенно не при чем: Џолиника изгнал незаконно захвативший престол
его брат ќтеокл, и ‡елинский, вводЯ в перевод "народную волю", значительно
усиливает позицию Љреонта, который отнюдь не ЯвлЯетсЯ у ‘офокла выразителем
"гласа народа". ‚о-вторых, в оригинале противопоставлЯютсЯ не граждане и
гражданки, а две группы граждан - одни будут убиты в бою, другие попадут в
плен. ‚о 2-м стасиме той же трагедии хор задает риторический вопрос: "Љакое
человеческое нечестие одолеет твою власть, ‡евс..?" (604 сл.). ђечь идет о
ὑπερβασία - собственно, о нечестивом превышении меры человеческих
возможностей, в отличие от благочестивого соблюдениЯ подобающей дистанции
между богом и человеком. ‚ переводе: "’вою, ‡евс, не осилит власть / †алкий
мрак человечьей доли". Ќо "жалкий мрак" - вовсе не то же самое, что
сознательнаЯ нечестивость человека.
‚ "ЂЯксе" хор рассуждает о том, что зависть скорее избирает своим
объектом людей могущественных, "между тем как малые отдельно от великих
представлЯют собой стену, котораЯ плохо защищает" (158 сл.). "Ћ безумнаЯ
чернь!" - начинает приведенную нами фразу ‡елинский. “ ‘офокла - констатациЯ
факта зависимости "малых" от "великих" в достаточно спокойном тоне, у
‡елинского - эмоциональный взрыв с несомненным выпадом по адресу "черни", у
‘офокла отсутствующим, но, вероЯтно, соответствующим собственному взглЯду
‡елинского на место "малых" и "великих" в обществе " {‘р. его высказывание
по адресу "взбунтовавшегосЯ крестьЯнина", поднимающего топор "над головой
благодетелЯ - помещика" (II, XLIX).}.

Љонечно, не всегда усиление образа в переводе против оригинала может
быть объЯснено мировоззренческими установками ‡елинского. „остаточно часто
причину надо искать просто в стремлении сделать Язык ‘офокла более
выразительным, чем это имеет место в каждом конкретном случае в греческом
тексте. —аще всего, однако, это стремление приводит ‡елинского к
напыщенности взамен Ясности ‘офокла, причем введенный переводчиком образ
далеко не всегда выигрывает в точности.

ЏрощаЯсь с €сменой и имеЯ в виду казнь, обещанную ослушнику Љреонтом,
Ђнтигона в одноименной трагедии говорит: "Ќо дай мне и моему неразумию
вынести весь этот ужас. Ќе настолько (бесславно) погибну, чтобы не умереть
прекрасно" (95-97). “ ‡елинского это звучит так: "Ќет, нет, оставь менЯ с
моей мечтою! / Џусть грЯнет страшнаЯ гроза; не так уж / Ћна сильна, поверь,
чтобы клад последний / ђазрушить мой - прекрасной смерти клад". ‡вучит
эффектно, но у ‘офокла этого образа ("клад смерти") нет, и, если вдуматьсЯ,
он достаточно бессодержателен. Љак вообще представить себе "клад смерти"?
"Љлад" - это то, что прЯчут; Ђнтигона напротив, действует вполне открыто.
"ђазрушить клад" - значит, по-видимому, проникнуть в тайник, где он спрЯтан
и похитить скрытое сокровище. Љакое все это имеет отношение к смерти,
ожидающей Ђнтигону? ‚прочем, с "кладом" мы встретимсЯ еще раз.
‚ "ќдипе в Љолоне" вестник рассказывает, как герой трагедии в
предсмертную минуту просит ”есеЯ дать ему руку в залог того, что дочерЯм
идущего на смерть старца будет обеспечено покровительство афинского царЯ
(1631 сл.). "Ћ друг желанный, - говорит в переводе ‡елинского ќдип, -
...старинной чести клад, / „есницу детЯм протЯни моим". ‡десь в роли клада
уже выступает десница, к которой этот образ подходит не больйю, чем к
смерти. Ћбраз клада напоминает, естественно, знаменитый ответ ЉочубеЯ в
Џушкинской "Џолтаве": "’ак, не ошиблись вы: три клада / ‚ сей жизни были мне
отрада". Ќо здесь речь идет именно о том, что глубоко запрЯтано в душе
человека (его честь, честь его дочери; свЯтаЯ месть изменнику), и самый
образ клада возникает как метафора, противопоставлЯемаЯ реальному,
разыскиваемому кладу.
‚ "ќлектре" •рисофемида, еще не слышавшаЯ известиЯ о мнимой смерти
Ћреста, находит на могиле отца жертвоприношениЯ, которые, по ее мнению, мог
сделать только тайно вернувшийсЯ на родину брат. ќлектра охлаждает ее
восторг: "’ы не понимаешь, где ты находишьсЯ и куда тебЯ уносит мысль"
(922). ‚ переводе: "‘ама не знаешь ты, в какой земле / ‘редь призраков душа
твоЯ витает". Ќо в оригинале нет ни слова ни о призраках, ни о том, что
•рисофемида уноситсЯ мыслЯми в чужую землю, - напротив, ќлектра сурово
напоминает сестре, что их страна находитсЯ во власти враждебных им людей.
„альше в этой же сцене ќлектра излагает свой план мести; хор напоминает о
необходимости соблюдать в таких обстоЯтельствах благоразумие, на что
•рисофемида отвечает: "Ћ жены, если бы ей был присущ здравый рассудок, она,
прежде чем говорить, соблюла бы предосторожность, чего она не делает"
(992-994). ‚ переводе: "Ђх, был бы ум ей спутником, подруги, / Ћна бы
раньше, чем раскрыть уста, / Ћ женском долге вспомнила. Ќо нет! / …го она
бесследно позабыла". —итатель будет прав, если спросит, при чем в этих
стихах женский долг. „ействительно, ни при чем. Њотив этот выдвигает
•рисофемида несколькими стихами позже, но и здесь говорит вовсе не о долге,
а о присущей женщинам от природы слабости, не позволЯющей им выступать с
оружием в руках против мужчин.
‚ "–аре ќдипе" Љреонт, отводЯ от себЯ подозрениЯ в заговоре, ссылаетсЯ
и на то, что легче быть в царстве вторым человеком после царЯ, чем самим
царем. "‘ейчас Я получаю от тебЯ все без страха, - говорит он ќдипу, - а
если бы Я сам царствовал, пришлось бы многое делать против своей воли" (590
ел.). ‚ переводе: "‘о мной ты ласков; все могу без страха / џ получить; а
если б сам Я правил - / Љак часто б волю Я казнил свою". Љак видит читатель,
первого высказываниЯ ("‘о мной ты ласков") в оригинале вовсе нет, а
бесхитростное "против воли" превращаетсЯ "в казнь своей воли".
‚ "Ђнтигоне" страж, приведЯ схваченную у трупа Џолиника Ђнтигону,
говорит Љреонту: "Ѓери ее, и суди, и допрашивай" (398 сл.). ‚ переводе:
"...бери, / Џытай, казни..."; едва ли, однако, страж допускал мысль, что
царь будет пытать свою собственную племЯнницу.
Њножество примеров излишнего усилениЯ образа дает "ќдип в Љолоне".
€спуганный пребыванием ќдипа в свЯщенной роще, но не решаЯсь изгнать
его стражник просит, чтобы чужеземец подождал его возвращениЯ вместе с
местными жителЯми. "ЋставайсЯ здесь, где Я тебЯ увидел", - говорит он (77).
"Ѓлюди то место, где тебЯ Я встретил", - переводит ‡елинский. Ќо "блюсти"
значит "хранить", "усердно охранЯть", а колонский страж меньше всего
заинтересован, чтобы слепой нищий старик "оберегал" свЯщенную рощу, в
которую смертным и вход-то заказан. €ща затем состраданиЯ у пришедших
поселЯн, ќдип говорит им: "Ќе велико мое счастье... иначе бы Я не брел,
пользуЯсь чужими глазами, Я, старый, за малой" (144-148) - т. е. слепому
старику приходитсЯ прибегать к помощи слабой девушки. “ ‡елинского: "џ
чужими глазами свой путь нахожу: / _‘толь великий корабль небольшаЯ ладьЯ,_,
/ Ќадрь ваЯсь, влечет за собою". Ѓесхитростную человеческую жалобу в
оригинале ‡елинскв заменЯет пышной метафорой, не находЯщей опоры в тексте. ‚
другой раз к жалости поселЯн взывает Ђнтигона: "џ молю тебЯ тем, что тебе
дорого: сыном, женой, имуществом, богом" (250 сл.). ‚ переводе: "...заклинаю
Я: чадом, женой, _свЯтынею, верою_", - видимо, ‡елинскому показалось, что
"имущество" (χρέος) слишком прозаическое понЯтие в одном рЯду с женой и
богом, которого он в свою очередь заменил "верой". Ћднако обе замены
напрасны. ЏерваЯ - потому что греки не были ханжами и понимали, что, не имеЯ
за душой ни гроша, трудно содержать семью; втораЯ - потому что заклинать
верой имеет смысл только в том случае, если приверженность этой вере
находитсЯ под сомнением или подвергаетсЯ испытанию. Ќи в том, ни в другом
богобоЯзненных аттических поселЯн подозревать не приходитсЯ.
ЋтправлЯЯсь по поручению ќдипа совершить жертвоприношение, €смена
наказывает Ђнтигоне беречь отца. "‚едь если кто берет на себЯ труд
заботитьсЯ об отце, не следует думать, что это труд", - заключает она (508
ел.). "„очернЯЯ забота / •оть тЯжела порой, но молчалива", - звучит перевод.
Џочему "молчалива"? •ор просит ќдипа поведать им о его прошлом: "ЏослушайсЯ
нас; ведь и Я сделал то, о чем ты просишь" (520). Џеревод: "‘вЯты и мне твои
желаньЯ". Џочему "свЯты"? ќдип упрекает Љреонта в хитром замысле с целью
залучить домой прежнего изгнанника. …сли тебе в нужде отказывают в
необходимом, а одарЯют тогда, "когда душа твоЯ полна тем, чего желал" (778),
сочтешь ли ты это за благодеЯние? - спрашивает он Љреонта. Џеревод:
"...Џозднее же, уж пресыщенный, брашном / “ставленной трапезу их найдешь..."
‘нова образ стола, обильно уставленного Яствами, введен ‡елинским без
оснований на то в тексте. ‚ жарком споре с Џолиником ќдип обвинЯет сына в
том, что тот "изгнал собственного отца, лишил его родины и заставил носить
рубище" (1356 сл.). ‚ переводе: "‹ишил земли, и гражданства, и крова" -
по-видимому достаточно сильное в греческом Языке ἄπολις ("не имеющий
родины") казалось ‡елинскому недостаточно выразительным и он решил усилить
его втрое. Ќаконец, в финале ст. 1583 допускает два варианта перевода. Џри
рукописном чтении λελοιπότα: "‡най, что он навеки оставил жизнь". ЏринимаЯ
конъектуру ‚иламовица λελογχοτά, получаем: "‡най, что он вытЯнул жребий
вечной жизни" (т. е. приобщилсЯ к сонму вечно чтимых героев). ‡елинский дает
некий гибрид: "€ссЯк источник... вечной жизни". Ќо если считать ќдипа
смертным, как может его жизнь оказатьсЯ вечной? …сли же она вечнаЯ в
указанном выше смысле, то источник ее иссЯкнуть не может.
Љ области произвольного усилениЯ образов оригинала относитсЯ очень
полюбившаЯсЯ ‡елинскому метафора чаши {‘р. в собственном Языке ‡елинского -
I, 270, 277.}. ‚от наиболее наглЯдные примеры.
(1) ‚ "Ђнтигоне", 209 сл., Љреонт завершает свою речь сентенцией:
"‚сЯкий, кто полон благомыслиЯ в отношении нашего города, будет одинаково
почтен мною и при жизни, и после смерти". “ ‡елинского: "‹юбите родину - и
чести чашу / Ќальют и здесь вам полную, и там". (2) ‚ той же трагедии
Ђнтигона недоумевает, почему за столь благочестивый поступок, как погребение
брата, она должна нести кару. Ћна готова признать свою ошибку и искупить ее
страданием, если запрет хоронить покойника может найти сочувствие у богов.
"…сли же ошибаютсЯ другие (т. е. запретившие похороны), то пусть они примут
не больше горЯ, чем несправедливо причинЯют мне" (927 сл.). “ ‡елинского:
"Ќо если вы виновны, горЯ чашу / Њою - не боле - завещаю вам". (3) ‚
"’рахинЯнках" „еЯнира с грустью говорит о том, как много забот обрушиваетсЯ
на замужнюю женщину: она получает свою долю ночных забот (т. е. проводит
ночи без сна), боЯсь то за мужа, то за детей (149). “ ‡елинского: "...Љогда
/ Ќочь роковаЯ женщиною - деву / ‚друг наречет и ей заботы чашу / Ќальет до
краЯ".
Ћставим, в стороне оценку самого образа чаши, которым так дорожил
‡елинский, - Ясно, что ‘офоклу во всех приведенных случаЯх он чужд.
Џосмотрим лучше, сколько важных длЯ ‘офокла поворотов мысли ‡елинский принес
в жертву этому образу. ‚о(1) у ‘офокла Љреонт выражает свое отношение
("почтен много"), которое хор старцев не поддерживает, но и не отвергает
("_’ебе_ так угодно...", 211), - существенный момент длЯ пониманиЯ
взаимоотношений между царем и хором. “ ‡елинского Љреонч скрываетсЯ за
безличным "Ќальют вам...". “ ‘офокла важно отношение к покойник со стороны
оставшихсЯ в живых; у ‡елинского покойника ожидает проблематичнаЯ чаша чести
"там", т. е. в подземном мире, на который в оригинале нет ни малейшего
намека. ‚о (2) у ‘офокла Ђнтигона противопоставлЯет свою мнимую ошибку
действительной ошибке Љреонта ("другие"), за которую ему впоследствии
придетсЯ горько расплачиватьсЯ. “ ‡елинского Ђнтигона противопоставлЯет себЯ
старцам ("вы", "вам") ни в чем не виноватым. ‚ (3) ‡елинский превращает
ночные заботы матери и супруг: в заботы первой брачной ночи, в свЯзи с чем
опускает и столь важное упоминание муж и детей, составлЯющих предмет вечного
женского беспокойства.

‚водЯ образ, чуждый оригиналу, переводчик ослаблЯет другие, важные длЯ
поэта оттенки. Љ примерам такого ослаблениЯ образа мы и перейдем.

‚ финале знаменитого 1-го стасима "Ђнтигоны", хор, осуждаЯ человека,
который может навлечь беду на город, поет: "„а не делит со мной мой очаг и
не мыслит одинаково со мной, кто творит такие дела" (372-375). ‚ переводе:
"€ в доме гость, и в вечер друг / Ћн опасный", - достаточно слабо против
заклЯтьЯ, вложенного ‘офоклом в уста хора.
‚ "–аре ќдипе" герой, узнав о необходимости разыскать убийцу ‹аиЯ,
заверЯет Љреонта: "‚ы по справедливости найдете во мне союзника, мстЯщего за
эту землю и за бога" (135 сл.). “ ‡елинского: "...‘лугою верным и стране и
богу". Ќо "вернаЯ служба" - значительно слабее, чем месть за убийство своего
предшественника. ЏоЯвление коринфского вестника в этой же трагедии полно у
‘офокла двусмысленности. “знав, что перед ним жена ќдипа, вестник желает ей
всЯческих благ как "достойной супруге" фиванского царЯ и затем снова
повторЯет пожелание добра ее "дому и супругу" (930, 934). ‚ другой ситуации
в таком обращении не было бы ничего трагического, но зритель знает, кем на
самом деле приходитсЯ ќдипу его супруга, и ‘офокл, трижды на протЯжении семи
стихов (первый раз в ст. 928) напоминаЯ о супружеских отношениЯх ќдипа и
€окасты, исподволь готовит последний удар. ‚ переводе ‡елинского в двух
случаЯх из трех эта двусмысленность утрачена: вестник приветствует €окасту
как "благословенную царицу ”ив" и желает счастьЯ "и царю, и дому".
‚ "ќдипе в Љолоне" герой справедливо говорит, что он был изгнан (356),
- в переводе: "ђодину покинул".
Ћднако больше всего случаев ничем не оправданного ослаблениЯ образа
оригинала оказалось почему-то в "”илоктете". Ћдиссей, которому совершенно
непонЯтно отвращение Ќеоптолема к лжи и коварству, называет вещи своими
именами: "...тебе надо исхитритьсЯ, чтобы своровать непобедимое оружие" (77
ел.). “ ‡елинского: "...в этом перваЯ твоЯ задача, / —тоб стал твоим
непобедимый лук". ‘огласимсЯ, что между "хитростью" и "задачей" разница не
меньше, чем между "воровством" и "приобретением" ("стал твоим"). ‚
дальнейшем ‘офокл неоднократно подчеркивает присущее Ќеоптолему благородство
от рождениЯ. "‚едь длЯ благородных противно позорное..." (475 сл.), -
говорит ему ”илоктет. "Љто в красоте рожден", - переводит ‡елинский.
"“ходи... •оть ты и благороден, остерегись..." (1068), - говорит ему же
Ћдиссей. ‚ переводе ‡елинского: "€ди, добрЯк". ‚ обоих случаЯх важнаЯ длЯ
‘офокла оценка благородства натуры Ќеоптолема (γενναῖος) утрачена. ‚ другой
раз, напротив, ‡елинский стремитсЯ спасти юношу от заслуженного гнева
обманутого ”илоктета. "Џогибнете вы - прежде всего Ђтриды, затем сын ‹аэрта
и ты!" (1285 сл.), - восклицает ”илоктет у ‘офокла. "ЏроклЯтье вам -
Ђтридам, Ћдиссею, / Ђ с ними и...", - здесь ‡елинский обрывает реплику и
передает слово Ќеоптолему.
„ругие примеры из той же трагедии: Ћдиссей наставлЯет Ќеоптолема: пусть
юноша длЯ большей убедительности поносит его перед ”плоктетом "самыми
последними словами" (ἕσχατ᾿ ἐσχάτων, 65). “ ‡елинского: "обидными". ‚
вымышленном рассказе о разрыве с Ђтридами Ќеоптолем говорит: "џ им
ненавистен" (585). ‚ переводе: "џ с ними в ссоре". "’ы благочестиво
говоришь" (662), - начинает ”илоктет благодарственную речь к Ќеоптолему. "’ы
дело молвишь", - у ‡елинского. Ќаконец, пытаЯсь в последний раз убедить
”илоктета вернутьсЯ под ’рою, Ќеоптолем, осудив его непримиримость,
продолжает: "€ все же Я скажу, и в свидетели (истины) призываю ‡евса,
защитника клЯтвы. € ты это узнай, и запиши в глубине своего рассудка" (1324
сл.). ‚ переводе: "‚се ж мысль свою Я выскажу тебе / Џравдиво, честно - ‡евс
тому порукой". €з трех слов оригинала (ὅμος δὲ λεξω) в переводе выросли
полторы строки; зато сильный образ ‡евса, оберегающего свЯтость клЯтвы,
сведен к "поруке" за честность Ќеоптолема, а заключение, показывающее, какое
значение он придает своим словам, вовсе не передано.

Љо всему выше сказанному приходитсЯ добавить совершенно непостижимые
длЯ специалиста такого ранга, как ‡елинский, но тем не менее очевидные
случаи недосмотра, ошибок и стилистических небрежностей.

‚ знаменитом 1-м стасиме "Ђнтигоны" хор поет о том, что люди подчинили
себе море и землю, приручили волов и лошадей, изобрели государственные
установлениЯ и средства от болезней, - всем они овладели в такой степени,
котораЯ превосходит всЯкие ожиданиЯ; но, достигнув вершин, люди могут
направлЯть свои способности то к злу, то к благу (364-366). ‚ переводе
‡елинского - совсем другаЯ мысль: "Љто в мудрость искусство возвел, /
_‘мирив вожделениЯ пыл, / ’от в трудном пути и отраду встретит_...". ‚
четвертом стасиме хор, желаЯ утешить Ђнтигону, вспоминает, что п „анаЯ была
заключена в медностенную башню. € все же ее одарил золотым дождем ‡евс,
чтобы проникнуть в ее заточение (944-950). "€ ей лоно пред тем ‡евса согрел
дождь золотой", - переводит ‡елинский, Явно переворачиваЯ последовательность
в изложении мифа. ‚ начале этой же трагедии €смена, посвЯщеннаЯ в планы
Ђнтигоны, говорит ей: "“ тебЯ горЯчее сердце длЯ дел, внушающих холод" (88),
т. е. опасных, грозЯщих смертью. ‚ переводе: "’ы лед таишь под пламенем
души", - Явно обратнаЯ картина. Ќесколько позже Љреонт, выслушав рассказ
стража, подозревает, что тот подкуплен, и горЯчо клеймит деньги, которые,
между прочим, "показали людЯм путь к мошенничеству" (300). "...Ћни законом
учат / Џренебрегать..." - в переводе ‡елинского. ‚ероЯтно, сам Љреонт считал
свой запрет хоронить Џолиника законом, но у ‘офокла это не сказано.
€смена, разыскавшаЯ отца в Љолоне, рассказывает ему о распре, возникшей
между сыновьЯми: "’еперь, по воле кого-то из богов и от преступного разума
обуЯла их трижды несчастных, злаЯ вражда..." (ќЉ. 371 сл.). “ ‡елинского:
"...богов ли волей иль в порыве духа / ЊЯтежного...". “ ‘офокла - двойнаЯ
мотивировка: волЯ богов и собственное безрассудство; у ‡елинского -
альтернатива: либо волЯ богов, либо собственное безрассудство. Ћшибка эта
тем более непонЯтна, что ‡елинский сам писал о свойственном древнегреческим
авторам законе "двойного зрениЯ" (I, 32, 45). ‚ этой же трагедии ќдип, узнав
о возвращении дочерей, просит: "Џодойдите, дети, к отцу, - Я уже не надеЯлсЯ
когда-нибудь прикоснутьсЯ к вашему телу" (1104 сл.). “ ‡елинского: "Ћ ближе,
дети! „айте прикоснутьсЯ! џ думал, ввек уж не увижу вас". Ќо ќдип - слепец,
увидеть что-нибудь он не в состоЯнии. ‘оответственно и Џолиник не может
обращатьсЯ к отцу с просьбой "•оть взглЯни на сына!", как переведен ст.
1272. ‚ оригинале: "Ќе отворачивайсЯ от менЯ!"
"…сли ты не слышал от гонцов...", - говорит ќдип ’иресию (–д. 305).
"Љак от гонцов ты слышал", - в переводе.
‚ "’рахинЯнках" хор, слушаЯ рассказ „еЯниры, видит приближающегосЯ
вестника. "’еперь храни молчание, - обращаетсЯ к ней Љорифей, - Я вижу
подходЯщего сюда человека с венком на голове, - конечно, он несет радостное
известие" (178 сл.). "Ѓудь осторожна"! - переводит ‡елинский. Џочему „еЯнире
надо проЯвлЯть осторожность в ожидании столь долгожданной вести?
Ќеоптолем готов отобрать лук у ”илоктета, но не хитростью, а силой.
"—еловек на одной ноге, - говорит он, имеЯ в виду искалеченного ”илоктета, -
не одолеет силой нас, собравшихсЯ в таком количестве" (”. 91 сл.). “
‡елинского: "...Ћсилил нас, богатырей таких". ‘офокл говорит о численном
превосходстве Ќеоптолема со свитой над ”илоктетом, ‡елинский - о недюжинной
силе Ќеоптолема и ЋдиссеЯ.
‚ "ЂЯксе" хор обращаетсЯ к ’екмессе: "Љакую весть принесла ты,
невыносимую, неустранимую, о пламенном герое?" (221-223). “ ‡елинского: "Ћ
боги! ‡нать, правда / ‚ вести лихого злодеЯ была, / Ћбидной, неизбежной?"
ЏолучаетсЯ, что сообщение о беде ЂЯкса принесла хору не ’екмесса, а какой-то
неизвестный "лихой злодей". Ќесколько позже хор следующим образом резюмирует
рассказ ’екмессы: "Ћ ’екмесса, дочь ’елевтанта, ужасную вещь говоришь ты
нам, что этот муж неистовствует из-за бед" (331 сл.). ‚ переводе: "Ѓоюсь и
Я, ’екмесса, от болезни / Ќе в добрый час очистилсЯ ЂЯнт".
‚ "ќлектре" героинЯ при виде открывшегосЯ ей Ћреста в безумной радости
восклицает: "’ебЯ ли держу в своих объЯтьЯх? - Џусть бы так держала всегда",
- отвечает Ћрест (1226). "’ак бы все держать нам", - в переводе ‡елинского.
ђеплика не менее загадочнаЯ, чем ст. 443 из "”илоктета": здесь герой
спрашивает у Ќеоптолема, жив ли ”ерсит, который изводил греков своей
болтовней. "...’ам, где молчать ему кричали все", - едва ли лучший стих в
переводах ‡елинского.
ЌельзЯ отнести к числу стилистических достижений ‡елинского также
злоупотребление противительной частицей "же". Џри всей известной любви
греков к смысловым оппозициЯм, находЯщей в частности, отражение в широчайшем
распространении парных частиц типа μὲν ...δέ, избежать этого "же" в переводе
не всегда возможно. Ќо слишком часто мы встречаем у ‡елинского такие
сочетаниЯ, как "‘кажи же...", "Ќа деле ж жизнь...", "Џозднее же, уж...",
"ЉрЯж же...", "ЉакаЯ ж женщина...", "Њужем же...", "(Љраса) / ЊоЯ на убыль
уж идет, мужчины ж...". …два ли это жужжание может убедить читателЯ в
музыкальности Языка ‘офокла.

‘обранные в пЯти предыдущих параграфах примеры достаточно вольного
обращениЯ ‡елинского с его оригиналом не должны создать у читателЯ
представление, что так выполнен весь перевод, - в этом случае его
переиздание было бы лишено всЯкого смысла. ђечь шла выше не о правиле, а об
исключениЯх, и мы сосредоточили на них внимание, чтобы показать сложность
задачи, возникшей при подготовке настоЯщего тома. Џеред его составителЯми
открывались два пути: либо воспроизвести без изменений перевод ‡елинского,
оговариваЯ в примечаниЯх все отступлениЯ от оригинала, либо подвергнуть
перевод необходимой редактуре, учитываЯ к тому же современное состоЯние
текста ‘офокла и результаты, достигнутые в его толковании. Џервый путь
диктовалсЯ пиэтетом перед трудом ‡елинского, второй - пиэтетом перед словом
‘офокла. Џосле долгих размышлений был выбран второй путь, подсказанный самим
‡елинским.
ЌачинаЯ в 1916 г. под своей редакцией издание трагедий …врипида в
переводах незадолго до того умершего €нн. Ђнненского, ‡елинский следующим
образом охарактеризовал свою задачу: "„ве дорогие тени витали надо мной... -
тень автора и тень переводчика. Ќе всегда их требованиЯ были согласны между
собой; в этих случаЯх Я поступал так, как желал бы, чтобы - в дни, вероЯтно,
уже не очень отдаленные, - было поступлено с моим собственным наследием"
{’еатр …врипида. Њ., 1916. ’. I. ‘. X.}. ѓод спустЯ, возражаЯ на претензии
родственников покойного поэта, ‡елинский снова обратил внимание на
неблагодарное положение редактора и на свое стремление внести посильный
вклад в памЯть о переводчике, освобождаЯ его труд от слабых мест и ошибок.
"‘озданное мною должно пережить менЯ, Я этого желаю, - заключал свою мысль
‡елинский, - но лишь постольку, поскольку оно хорошо, а не поскольку оно
мое. € если после моей смерти найдетсЯ самоотверженный друг, который не
пожалеет времени и труда длЯ того, чтобы и мое наследие "могло постоЯть за
себЯ перед судом науки и поэзии", Я его заранее приветствую и благодарю"
{’ам же. Њ., 1917. ’. Џ. ‘. XXIII.}.
‘оставители настоЯщего тома по вполне понЯтным причинам не могут
претендовать на роль друзей ‡елинского. Ћднако мотивы, которыми они
руководствовались при подготовке к переизданию его переводов, целиком
совпадают с теми, которые положил в основу своего труда по переизданию
переводов Ђнненского сам ‡елинский. Џри этом надо помнить, что ‡елинский
редактировал переводы, отделенные от него обычно не более, чем 5-10 годами.
‘овременный читатель получает в руки ‘офокла, переведенного более семидесЯти
лет назад, - за это времЯ многое изменилось во взглЯдах на античность вообще
и на ‘офокла - в частности. ‡елинский сделал колоссально много длЯ
приобщениЯ русского читателЯ к познанию быта и внутреннего, интимного мира
древнего грека, - но это был грек, каким представлЯл его себе на рубеже XIX
и XX вв. сам ‡елинский, воспитанный на драматургии €бсена. ѓероев ‘офокла он
видел на современной сцене и оценивал их нормами психологии новейшего
времени {€здатели первого после ‡елинского нового русского перевода ‘офокла
‚. Ћ. Ќилендер и ‘. ‚. ервинский в своих "поЯснениЯх к переводу", отмечаЯ
эрудицию ‡елинского, вместе с тем справедливо писали: "ЊодернизациЯ -
принцип проф. ‡елинского. Ќо модернизациЯ его сомнительна тем, что она
касаетсЯ не отдельных выражений, ни даже Языка, а самого характера чувств
действующих лиц: ќдип, Ђнтигона, €смена переживают свои перипетии с пафосом
французского романтика" (‘офокл. ’рагедии. Њ.; ‹., 1936. I. ‘. 194).}.
‘овременные издатели, если они не хотЯт дезориентировать читателЯ, обЯзаны
показать ‘офокла таким, каким он был в V в. до н. э. ђазумеетсЯ, право
всЯкого читателЯ - домыслить длЯ себЯ и применительно к своему времени
мысли, чувства, поступки, мимику героев древней трагедии, оценить ситуации,
в которые они поставлены драматургом. Ћднако переводчик не имеет права
подсказывать свой путь, чтобы насильно вести по нему читателЯ.
ђасполагаЯ индульгенцией, дважды выданной ‡елинским будущим издателЯм
его перевода, составители тем не менее сочли своим долгом как можно
внимательнез отнестись к труду выдающегосЯ русского эллиниста. Ќапример,
‡елинский достаточно свободно вводил в перевод такие слова, как "витЯзи",
"волхвы", "терем", "хоромы", "вельможа", "огни лучин", более уместные в
повествовании о русской старине, чем в древнегреческой трагедии. Џоскольку,
однако, они ЯвлЯютсЯ частью стилЯ, принЯтого ‡елинским, эти образы почти
везде были сохранены, несмотрЯ на вносимый ими анахронизм. €справление
перевода ‡елинского пошло в направлениЯх, Ясных из предыдущих разделов этой
статьи: были устранены злоупотреблениЯ по части таких понЯтий, как "рок" и
"грех"; были исключены элементы модернизирующей психологизации и образы,
внесенные в текст ‘офокла без достаточных на то оснований; исправлены
очевидные неточности и недосмотры; за редчайшими исключениЯми была
восстановлена однострочнаЯ стихомифиЯ. …стественно, что при этом некоторое
количество стихов пришлось перевести заново, - их число составило в среднем
8% от числа стихов в переводе ‡елинского (в различных трагедиЯх - от 10,5 до
4,6%), в то времЯ как исправлениЯ ‡елинского в переводах Ђнненского
достигали в I томе …врипида примерно 18%, во втором - свыше 26%. Ќомера
заново переведенных стихов указаны в примечаниЯх к каждой трагедии; те из
них, исправление которых мотивируетсЯ в этой статье, отмечены звездочкой.
Њелкие поправки специально не оговариваютсЯ.
—то касаетсЯ внешнего оформлениЯ перевода, то в настоЯщем издании
выдержано членение трагедии в соответствии с античной традицией (см. выше,
с. 491) и снЯты, за исключением самых необходимых, ремарки ‡елинского, место
длЯ которых, скорее, в режиссерском экземплЯре современного постановщика,
чем в переводе древнегреческого автора. ‚прочем, в преамбулах к примечаниЯм
каждой трагедии везде, где это представлЯет интерес, воспроизводЯтсЯ
вступительные ремарки ‡елинского. ‚ квадратных скобках добавлены ссылки на
стихи, которые могли дать основание ‡елинскому длЯ его сценировки. “казаниЯ,
лишенные таких отсылок, следует отнести за счет режиссерской фантазии
переводчика.
Last-modified: Mon, 07 Feb 2005 05:54:57 GMT
Ћцените этот текст: