‚ладимиp Ќабоков. Љамера обскура

Ћцените этот текст:
‚ладимиp Ќабоков. Љамера обскура

Џриблизительно в 1925 г. размножилось по всему свету милое, забавное
существо - существо теперь уже почти забытое, но в свое времЯ, т. е. в
течение трех-четырех лет, бывшее вездесущим, от ЂлЯски до Џатагонии, от
Њаньчжурии до Ќовой ‡еландии, от ‹апландии до Њыса „оброй Ќадежды, словом,
всюду, куда проникают цветные открытки, - существо, носившее симпатичное
имЯ Cheepy.
ђассказывают, что его (или, вернее, ее) происхождение свЯзано с
вопросом о вивисекции. •удожник ђоберт ѓорн, проживавший в Ќью-‰орке,
однажды завтракал со случайным знакомым - молодым физиологом. ђазговор
коснулсЯ опытов над живыми зверьми. ”изиолог, человек впечатлительный, еще
не привыкший к лабораторным кошмарам, выразил мысль, что наука не только
допускает изощренную жестокость к тем самым животным, которые в иное времЯ
возбуждают в человеке умиление своей пухлостью, теплотой, ужимками, но еще
входит как бы в азарт - распинает живьем и кромсает куда больше особей,
чем в действительности ей необходимо. "‡наете что, - сказал он ѓорну, -
вот вы так славно рисуете всЯкие занЯтные штучки длЯ журналов; возьмите-ка
и пустите, так сказать, на волны моды какого-нибудь многострадального
маленького зверЯ, например, морскую свинку. Џридумайте к этим картинкам
шуточные надписи, где бы этак вскользь, легко упоминалось о трагической
свЯзи между свинкой и лабораторией. “далось бы, Я думаю, не только создать
очень своеобразный и забавный тип, но и окружить свинку некоторым ореолом
модной ласки, что и обратило бы общее внимание на несчастную долю этой, в
сущности, милейшей твари". "Ќе знаю, - ответил ѓорн, - они мне напоминают
крыс. Ѓог с ними. Џускай пищат под скальпелем". Ќо как-то раз, спустЯ
месЯц после этой беседы, ѓорн в поисках темы длЯ серии картинок, которую
просило у него издательство иллюстрированного журнала, вспомнил совет
чувствительного физиолога - и в тот же вечер легко и быстро родилась
перваЯ морскаЯ свинка —ипи. Џублику сразу привлекло, мало что привлекло -
очаровало, хитренькое выражение этих блестЯщих бисерных глаз, круглота
форм, толстый задок и гладкое темЯ, манера сусликом стоЯть на задних
лапках, прекрасный крап, черный, кофейный и золотой, а главное -
неуловимое прелестное - смешное нечто, фантастическаЯ, но весьма
определеннаЯ жизненность, - ибо ѓорну посчастливилось найти ту
карикатурную линию в облике данного животного, котораЯ, ЯвлЯЯ и
подчеркиваЯ все самое забавное в нем, вместе с тем как-то приближает его к
образу человеческому. ‚от и началось: —ипи, держащаЯ в лапках череп
грызуна (с этикеткой: Cavia cobaja) и восклицающаЯ "Ѓедный ‰орик!"; —ипи
на лабораторном столе, лежащаЯ брюшком вверх и пытающаЯсЯ делать модную
гимнастику, - ноги за голову (можно себе представить, сколь многого
достигли ее короткие задние лапки); —ипи стоймЯ, беспечно обстригающаЯ
себе коготки подозрительно тонкими ножницами, - причем вокруг валЯютсЯ:
ланцет, вата, иголки, какаЯ-то тесьма... Ћчень скоро, однако, нарочитые
операционные намеки совершенно отпали, и —ипи начала поЯвлЯтьсЯ в другой
обстановке и в самых неожиданных положениЯх - откалывала чарльстон,
загорала до полного меланизма на солнце и т. д. ѓорн живо стал богатеть,
зарабатываЯ на репродукциЯх, на цветных открытках, на фильмовых рисунках,
а также на изображениЯх —ипи в трех измерениЯх, ибо немедленно поЯвилсЯ
спрос на плюшевые, трЯпичные, деревЯнные, глинЯные подобиЯ —ипи. —ерез год
весь мир был в нее влюблен. ”изиолог не раз в обществе рассказывал, что
это он дал ѓорну идею морской свинки, но ему никто не верил, и он перестал
об этом говорить.
Ѓуквально: писклЯ (англ.).
‚ начале 1928 года в Ѓерлине знатоку живописи Ѓруно Љречмару,
человеку, очень, кажетсЯ, сведущему, но отнюдь не блестЯщему, пришлось
быть экспертом в пустЯчном, прЯмо даже глупом деле. Њодный художник Љок
написал портрет фильмовой артистки „орианны Љарениной. ”ирма личных кремов
приобретала у нее право помещать на плакатах репродукцию с портрета в виде
рекламы своей губной помады. Ќа портрете „орианна держала прижатой к
голому своему плечу большую плюшевую —ипи. ѓорн из Ќью-‰орка тотчас
предъЯвил фирме иск.
‚сем прикосновенным к этому делу было в конце концов важно только
одно - побольше пошуметь: о картине и об актрисе писали, помаду покупали,
а —ипи, уже теперь тоже - увы! - нуждавшаЯсЯ в рекламе, дабы оживить
хладевшую любовь, поЯвилась на новом рисунке ѓорна cо скромно опущенными
глазами, с цветком в лапке и с лаконичной надписью "Noli me tangere". "Ћн,
видимо, любит своего зверЯ, этот ѓорн", - заметил однажды Љречмар,
обращаЯсь к своему шурину Њаксу, добрейшему, тучному человеку с угреватыми
складками кожи сзади над воротником. "’ы что, его лично знаешь?" - спросил
Њакс. "Ќет, конечно, нет, откуда же мне его знать? Ћн живет постоЯнно в
Ђмерике. Ђ дело он выиграет, если доказать, что взоры глЯдЯщих на рекламу
привлекаютсЯ больше зверьком, чем дамой". "Љакое дело?" - спросила
Ђннелиза, жена Љречмара.
Ќе тронь менЯ (лат.).
ќта ее привычка задавать зрЯ вопросы о предметах, не раз в ее
присутствии обсуждавшихсЯ, была следствием скорее нервности мысли, чем
невниманиЯ. —асто, задав рассеЯнный вопрос, Ђннелиза, еще на разгоне
слова, понимала уже, что давно сама знает ответ. Њуж хорошо изучил эту
привычку, и нисколько прежде она его не сердила, а лишь умилЯла и смешила,
и он, не отвечаЯ, продолжал разговор с выжидательной улыбкой на губах, и
ожидание обыкновенно оправдывалось - жена почти сразу отвечала сама на
свой вопрос. Ќо теперь, в этот именно день, в этот мартовский день,
Љречмар, трепещущий от странных, тайных переживаний, вот уже неделю
мучивших его, прониксЯ вдруг необычайным раздражением. "—то ты, с луны,
что ли, свалилась?" - воскликнул он, а жена махнула рукой и сказала: "Ђх
да, Я уже вспомнила". "Ќе так быстро, мое дитЯ, не так быстро", - тут же
обратилась она к дочке, восьмилетней €рме, котораЯ пожирала свою порцию
шоколадного крема. "‘ точки зрениЯ юридической..." - начал Њакс, пыхтЯ
сигарой. Љречмар подумал: "Љакое мне дело до этого ѓорна, до рассуждений
Њакса, до шоколадного крема... ‘о мной происходит нечто невероЯтное. Ќадо
затормозить, надо взЯть себЯ в руки..."
Ѓыло это и впрЯмь невероЯтно - особенно невероЯтно потому, что
Љречмар в течение девЯти лет брачной жизни не изменил жене ни разу, по
крайней мере действенно ни разу не изменил. "‘обственно говорЯ, - подумал
он, - следовало бы Ђннелизе все сказать, или ничего не сказать, но уехать
с ней на времЯ из Ѓерлина, или пойти к гипнотизеру, или наконец как-нибудь
истребить, изничтожить..." ќто была глупаЯ мысль. ЌельзЯ же в самом деле
взЯть браунинг и застрелить незнакомку только потому, что она приглЯнулась
тебе.

Љречмар был несчастен в любви, несчастен и неудачлив, несмотрЯ на
привлекательную наружность, на веселость обхождениЯ, на живой блеск синих
выпуклых глаз, несмотрЯ также на умение образно говорить (он слегка
заикалсЯ, и это придавало его речи прелесть), несмотрЯ, наконец, на
унаследованные от отца земли и деньги. ‚ студенческие годы у него была
свЯзь с пожилой дамой, тЯжело обожавшей его и потом во времЯ войны
посылавшей ему на фронт носки, фуфайки и длинные, страстные, неразборчивые
письма на шершаво-желтой бумаге. ‡атем была историЯ с женой одного врача,
котораЯ была довольно хороша собой, томна и тонка, но страдала
пренеприЯтной женской болезнью. ‡атем в Ѓад-ѓамбурге - молодаЯ русскаЯ
дама с чудесными зубами, котораЯ как-то вечером, в ответ на любовные
увещеваниЯ, вдруг сказала: "Ђ ведь у менЯ вставнаЯ челюсть, Я ее на ночь
вынимаю. •отите сейчас покажу, если не верите". "Ќе надо, зачем же", -
пробормотал Љречмар и на следующий день уехал. Ќаконец, в Ѓерлине, была
некрасиваЯ навЯзчиваЯ женщина, котораЯ приходила к нему ночевать три раза
в неделю и рассказывала подробно и длительно все свое прошлое, без конца
возвращаЯсь к одному и тому же и скучно вздыхаЯ в его обьЯтиЯх и повторЯЯ
при этом единственное французское словцо, которое она знала: "C est la
vie". Њежду этими довольно неудачными, вЯлыми романами, и во времЯ них,
были сотни женщин, о которых он мечтал, с которыми не удавалось как-то
познакомитьсЯ и которые проходили мимо, оставив на день, на два ощущение
невыносимой утраты.
Ћн женилсЯ не то чтоб не любЯ жену, но как-то мало ею взволнованный:
это была дочь театрального антрепренера, миловиднаЯ, бледноволосаЯ
барышнЯ, с бесцветными глазами и прыщиками на переносице - кожа у нее была
так нежна, что от малейшего прикосновениЯ оставались на ней розовые
отпечатки. Ћн женилсЯ потому, что как-то так вышло, - чрезвычайно пособила
и поездка в горы с нею, с ее братом и с какой-то их необыкновенно
атлетической теткой, сломавшей себе наконец ногу в Џонтрезине. —то-то
такое милое, легкое было в Ђннелизе, так она хорошо смеЯлась, словно тихо
переливалась через край. Ћни повенчались в Њюнхене, дабы избежать наплыва
берлинских знакомых. –вели каштаны. Ћдин из лакеев в гостинице умел
говорить на восьми Языках. “ жены был нежный маленький шрам - след
аппендицита.
Ћна была ласкова, послушна, тиха, но изредка на нее находили припадки
стыдливой, нервной страстности, и тогда Љречмару казалось, что никаких
других женщин ему не надобно. ‚скоре она забеременела, заходила вразвалку,
пристрастилась к снегу, который ела пригоршнЯми, быстро сгребаЯ его с
перил палисадника или со спинки скамьи, когда никто не смотрел. Ћн
испытывал к ней мучительную безвыходную нежность, заботилсЯ о ней, - чтоб
она ложилась рано, не делала резких движений, - а по ночам ему снились
какие-то молоденькие полуголые венеры, и пустынный плЯж, и ужаснаЯ боЯзнь
быть застигнутым женой. Џо утрам Ђннелиза рассматривала в зеркале свой
конусообразный живот, удовлетворенно и таинственно улыбаЯсь. Ќаконец ее
увезли в клинику, и Љречмар недели три жил один, терзаЯсь, не знаЯ, что
делать с собой, шалеЯ от двух вещей, - от мысли, что жена может умереть, и
от мысли, что, будь он не таким трусом, он нашел бы в каком-нибудь баре
женщину и привел бы ее в свою пустую спальню.
Ћна рожала очень долго и болезненно. Љречмар ходил взад и вперед по
длинному белому коридору больницы, отправлЯлсЯ курить в уборную и потом
опЯть шагал, сердЯсь на румЯных шуршащих сестер, которые все пытались
загнать его куда-то. Ќаконец из ее палаты вышел ассистент и угрюмо сказал
одной из сестер: "‚се кончено". “ Љречмара перед глазами поЯвилсЯ мелкий
черный дождь, вроде мерцаниЯ очень старых кинематографических лент. Ћн
ринулсЯ в палату. Ћказалось, что Ђннелиза благополучно разрешилась от
бремени.
„евочка была сперва красненькаЯ и сморщеннаЯ, как воздушный шарик,
когда он уже выдыхаетсЯ. ‘коро она обтЯнулась, а через год начала
говорить. ’еперь, спустЯ восемь лет, она говорила гораздо меньше, ибо
унаследовала приглушенный нрав матери, - и веселость у нее была тоже
материнскаЯ - особаЯ, ненавЯзчиваЯ веселость, когда человек словно
радуетсЯ самому себе, тихо развлекаетсЯ собственным существованием.
€ в продолжение всех этих лет Љречмар оставалсЯ жене верен. Ћн
дивилсЯ своей двойственности, он чувствовал, что, поскольку может любить
человека, он любит жену по-настоЯщему, крепко и нежно, - и во всех вещах,
кроме сокровенной, бессмысленной жажды обладаниЯ какими-то молоденькими
красавицами, которых все равно никогда, никогда не коснешьсЯ. Љречмар был
с женой откровенен: она читала все его письма, получаемые и отправлЯемые,
так как была по-житейски любопытна, спрашивала о подробностЯх его довольно
случайных дел, свЯзанных с аукционами картин, экспертизами, выставками, -
и потом задавала обычные свои вопросы, на которые сама отвечала. Ѓыли
очень удачные поездки за границу, в €талию, на юг ”ранции, были детские
болезни €рмы, были, наконец, прекрасные, нежные вечера, когда Љречмар с
женой сидел на балконе и думал о том, как незаслуженно счастлив. € вот
после этих выдержанных лет, в расцвете тихой и мЯгкой жизни, близЯсь к
концу своего четвертого десЯтка, Љречмар вдруг почувствовал, что на него
надвигаетсЯ то самое невероЯтное, сладкое, головокружительное и несколько
стыдное, что подстерегало и дразнило его с отроческих лет.
Љак-то в марте (за неделю до разговора о морской свинке), Љречмар,
направлЯЯсь пешком в кафе, где должен был встретитьсЯ в десЯть часов
вечера с деловым знакомым, заметил, что часы у о него непостижимым образом
спешат, что теперь только половина девЯтого. ‚озвращатьсЯ домой на другой
конец города было, конечно, бессмысленно, сидеть же полтора часа в кафе,
слушать громкую музыку и, мучась, исподтишка смотреть на чужих любовниц
нимало его не прельщало. —ерез улицу горела красными лампочками вывеска
маленького кинематографа, обливаЯ сладким малиновым отблеском снег.
Љречмар мельком взглЯнул на афишу (пожарный, несущий желтоволосую женщину)
и взЯл билет. Љ кинематографу он вообще относилсЯ серьезно и даже сам
собиралсЯ кое-что сделать в этой области - создать, например, фильму
исключительно в рембрандтовских или гойевских тонах. Љак только он вошел в
бархатный сумрак зальца (первый сеанс подходил к концу), к нему быстро
скользнул круглый свет электрического фонарика, так же плавно и быстро
повел его по чуть пологой темноте. Ќо в ту минуту, когда фонарик
направилсЯ на билет в его руке, Љречмар заметил озаренное сбоку лицо той,
котораЯ наводила свет, и, пока он за ней шел, смутно различал ее фигуру,
походку, чуЯл шелестЯщий ветерок. ‘адЯсь на крайнее место в одном из
средних рЯдов, он еще раз взглЯнул на нее и увидел опЯть, что так его
поразило, - чудесный продолговатый блеск случайно освещенного глаза и
очерк щеки, нежный, тающий, как на темных фонах у очень больших мастеров.
Ћна, отступив, смешалась с темнотой, и Љречмара охватили вдруг скука и
грусть. ѓлЯдеть на экран было сейчас ни к чему - все равно это было
непонЯтное разрешение каких-то событий, которых он еще не знал (...кто-то,
плечистый, слепо шел на пЯтившуюсЯ женщину...). Ѓыло странно подумать, что
эти непонЯтные персонажи и непонЯтные действиЯ их станут понЯтными и
совершенно иначе им воспринимаемыми, если он посмотрит картину с начала.
€нтересно знать, вдруг подумал Љречмар, смотрЯт ли вообще капельдинерши на
экран или все им осточертело?
Љак только замолк роЯль и в зальце рассвело, он опЯть ее увидел: она
стоЯла у выхода, еще касаЯсь складки портьеры, которую только что
отдернула, и мимо нее, теснЯсь, проходили люди, уже насытившиесЯ световой
простоквашей. Ћдну руку она держала в кармане узорного передника. Ќа лицо
ее Љречмар смотрел прЯмо с каким-то испугом. Џрелестное, мучительно
прелестное лицо. Ќичего оно не выражало, кроме, быть может, утомлениЯ. …й
было с виду пЯтнадцать-шестнадцать лет.
‡атем, когда зальце почти опустело и началсЯ прилив свежих Ясноглазых
людей, она несколько раз проходила совсем рЯдом, и вблизи она была еще
милее. Ћн отворачивалсЯ, смотрел по сторонам, так как было слишком
тЯгостно длить взглЯд, направленный на нее, и ему вспомнилось, сколько раз
красота проходила мимо него и пропадала бесследно.
‘ полчаса он просидел в темноте, выпуклыми глазами уставившись на
экран. Ћна приподнЯла длЯ него складку портьеры. "‚зглЯни!" - подумал он с
некоторым отчаЯнием. …му показалось, что губы у нее легонько дрогнули. Ћна
опустила складку. Љречмар вышел и вступил в малиновую лужу - снег таЯл,
ночь была сыраЯ, с теплым ветром.
—ерез три днЯ он не стерпел и, чувствуЯ стыд, раздражение и вместе с
тем какой-то смутно рокочущий восторг, отправилсЯ вновь в в "Ђргус" и
опЯть попал к концу сеанса. ‚се было, как в первый раз: фонарик,
продолговатый луиниевский глаз, ветерок, темнота, потом очаровательное
движение руки, откидывающей рывком портьеру. "„южинный донжуан сегоднЯ же
с ней бы познакомилсЯ", - беспомощно подумал Љречмар. Ќа экране, одетаЯ в
тютю, резвилась морскаЯ свинка —ипи, изображаЯ русский балет. ‡а этим
следовала картина из Японской жизни "Љогда цветут вишни". ‚ыходЯ, Љречмар
хотел удостоверитьсЯ, узнает ли она его.
‚зглЯда ее он не поймал. ел дождь, блестел красный асфальт.
…сли б он не сделал того, чего раньше не делал никогда - попытки
удержать мелькнувшую красоту, не сразу сдатьсЯ, чуть-чуть на судьбу
принажать, - если б он второй раз не пошел в "Ђргус", то, быть может, ему
удалось бы осадить себЯ вовремЯ.
’еперь же было поздно. ‚ третье свое посещение он твердо решил
улыбнутьсЯ ей, однако так забилось сердце, что он не попал в такт,
промахнулсЯ. Ќа другой день был к обеду его шурин, говорили как раз об
иске ѓорна, дочка с некрасивой жадностью пожирала шоколадный крем, жена
ставила вопросы невпопад. "—то ты, с луны, что ли, свалилась?" - сказал он
и запоздалой улыбкой попыталсЯ смЯгчить выказанное раздражение. Џосле
обеда он сидел с женой рЯдом на широком диване, мелкими поцелуЯми мешал ей
рассматривать "Die Dame" и глухо про себЯ думал: "ЉакаЯ чепуха... ‚едь Я
счастлив... —его же мне еще? Ќикогда больше туда не пойду".

III

…е звали Њагда Џетерс, и ей было вправду только шестнадцать лет. …е
родители промышлЯли швейцарским делом. Ћтец, контуженный на войне, уже
седоватый, постоЯнно дергал головой и впадал по пустЯкам в Ярость. Њать,
еще довольно молодаЯ, но рыхлаЯ женщина, холодного и грубого нрава, с
ладонью, всегда полной потенциальных оплеух, обычно ходила в тугом
платочке, чтобы при работе не пылились волосы, но после большой уборки
(производимой главным образом пылесосом, который остроумно совокуплЯлсЯ с
лифтом) нарЯжалась и отправлЯлась через улицу в гости. †ильцы
недолюбливали ее за надменность, за деловую манеру требовать у входЯщего,
чтобы он вытирал ноги о мат и не ступал по мрамору (которого, впрочем,
было немного). …й часто снилась по ночам сказочно великолепнаЯ, белаЯ, как
сахар, лестница и маленький силуэт человека, уже дошедшего доверху, но
оставившего на каждой ступени большой черный подошвенный отпечаток, левый,
правый, левый, правый... ќто был мучительный сон.
Ћтто, Њагдин брат, был старше сестры на три года, работал теперь на
велосипедной фабрике, презрительно относилсЯ к бюргерскому республиканству
отца и, сидЯ в ближайшем кабаке, рассуждал о политике, опускал с громовым
стуком кулак на стол, восклицаЯ: "—еловек первым делом должен жрать, да!"
’акова была главнаЯ его аксиома - сама по себе довольно правильнаЯ.
Њагда в детстве ходила в школу, и там ей было легче, чем дома, где ее
били много и зрЯ, так что оборонительный подьем локтЯ был самым обычным ее
жестом. ќто, впрочем, не мешало ей расти веселой и бойкой девочкой. Љогда
ей было лет восемь, ее до боли ущипнул без всЯкой причины почтенный
старик, живший в партере. Ћ ту пору она любила участвовать в крикливой и
бурной футбольной игре, которую затевали мальчишки посреди мостовой.
„есЯти лет она научилась ездить на велосипеде брата и, голорукаЯ, со
взлетающей черной косичкой, мчалась взад и вперед по своей улице, весело
вскрикиваЯ, а потом останавливалась, уперевшись одной ногой в край панели
и о чем-то раздумываЯ. ‚ двенадцать лет она немного угомонилась, и любимым
ее занЯтием сделалось стоЯть у двери, шептатьсЯ с дочкой угольщика о
женщинах, шлЯвшихсЯ к одному из жильцов, или смотреть на прохожих,
отмечать платьЯ и шлЯпы. Љак-то она нашла на лестнице потрепанную сумочку,
а в сумочке мыльце с приставшим волоском и полдюжины непристойных
открыток. Љак-то ее поцеловал в открытую шею один из гимназистов, еще
недавно старавшихсЯ сбить ее с ног во времЯ игры. Љак-то, среди ночи, с
ней случилась истерика, и ее облили водой, а потом драли.
—ерез год она уже была чрезвычайно мила собой, носила короткое
Ярко-красное платьице и была без ума от кинематографа. ЏоЯвилсЯ в
супротивном доме молодой человек, кудрЯвый, в пестрой фуфайке, который по
вечерам облокачивалсЯ в окне на подушку и улыбалсЯ ей издали, - но скоро
он сьехал.
‚последствии она вспоминала то времЯ жизни с томительным и странным
чувством - эти светлые, теплые, мирные вечера, треск запираемых лавочек,
отец сидет верхом на стуле и курит трубку, поминутно дергаЯ головой,
словно энергично отрицаЯ что-то, мать судачит о причудах жильцов с
соседней швейцарихой ("Я ему тогда сказала... он мне тогда сказал..."),
госпожа Ѓрок возвращаетсЯ домой с покупками в сетке, погодЯ проходит
горничнаЯ ‹избет с левреткой и двумЯ жесткошерстыми фоксами, похожими на
игрушки... ‚ечереет. ‚от брат с двумЯ-тремЯ товарищами, они мимоходом
обступают ее, немного теснЯт, хватают за голые руки, у одного из них
глаза, как у ”айта. “лица, еще освещеннаЯ низким солнцем, затихает совсем.
’олько напротив двое лысых играют на балконе в карты - и слышен каждый
звук.
…й было едва четырнадцать лет, когда, подружившись с приказчицей из
писчебумажной лавки на углу, Њагда узнала, что у этой приказчицы есть
сестра натурщица - совсем молоденькаЯ девочка, а уже недурно
зарабатывающаЯ. “ Њагды поЯвились прекрасные мечты. Љаким-то образом путь
от натурщицы до фильмовой дивы показалсЯ очень коротким. ‚ то же
приблизительно времЯ она научилась танцевать и несколько раз посещала с
подругой заведение "Џарадиз", бальный зал, где, под цимбалы и улюлюкание
джаза, пожилые мужчины делали ей весьма откровенные предложениЯ.
Ћднажды она стоЯла на углу своей улицы; к панели, резко затормозив,
пристал несколько раз уже виденный молодой мотоциклист с зачесанными назад
бледными волосами, одетый в необыкновенную кожаную куртку, и предложил ее
покатать. Њагда улыбнулась, села сзади верхом, поправила юбку и в
следующее мгновение едва не задохнулась от быстроты. Ћн повез ее за город
и там остановилсЯ. Ѓыл солнечный вечер, толклась мошкара. Љругом были
вереск да сосны. Њотоциклист слез и сел рЯдом с ней на краю дороги. Ћн
рассказал ей, что ездил недавно, вот так как есть, в €спанию, рассказал,
что прыгал несколько раз с парашютом. ‡атем он ее обнЯл, стал тискать и
очень мучительно целовать, и у нее было чувство, что все внутри тает и
как-то разливаетсЯ. …й вдруг сделалось нехорошо, она побледнела и
заплакала. "Њожно целовать, - сказала она, - но нельзЯ так тормошить, у
менЯ голова сегоднЯ болит, Я нездорова". Њотоциклист рассердилсЯ, молча
пустил машину, довез Њагду до какой-то улицы и там оставил. „омой она
вернулась пешком. Ѓрат, видевший, как она уезжала, треснул ее кулаком по
шее да еще пнул сапогом так, что она упала и больно стукнулась о швейную
машину.
‡имой она наконец познакомилась с натурщицей, сестрой приказчицы, и с
какой-то пожилой, важной на вид дамой, у которой было малиновое родимое
пЯтно во всю щеку. …е звали ‹евандовскаЯ. “ этой ‹евандовской Њагда и
поселилась, в комнатке длЯ прислуги. ђодители, давно корившие ее
дармоедством, были теперь довольны, что от нее освободились. Њать
находила, что всЯкий труд, приносЯщий доход, честен. Ѓрат, который,
бывало, поговаривал не без угроз о капиталистах, покупающих дочерей
беднЯков, временно работал в Ѓреславле и к ‹евандовской нагрЯнул только
гораздо позже, гораздо позже...
Ћна позировала сперва в большой классной комнате какой-то женской
школы, а потом в настоЯщем ателье, где рисовали ее не только женщины, но и
мужчины, некоторые совсем молодые. ‚се было, впрочем, очень чинно.
’емноголоваЯ, стриженаЯ, совершенно голаЯ, она боком сидела на коврике,
опираЯсь на выпрЯмленную руку - так что на месте локтЯ был нежный
морщинистый глазок, - сидела, чуть склонив худенький стан, в позе
задумчивого изнеможениЯ, и смотрела исподлобьЯ, как рисовальщики поднимают
и опускают глаза, и слушала легкий шорох карандашной штриховки или
попискивание углЯ, - и скоро ей становилось скучно разбирать, кто сейчас
воспроизводит лЯжку, а кто голову, и было одно только желание: переменить
положение тела. Ћт скуки она выискивала самого привлекательного из
художников, едва заметно щурилась всЯкий раз, когда он, с полуоткрытым от
прилежаниЯ ртом, поднимал лицо. …й никогда не удавалось смутить его,
переключить его ум на другие, менее строгие мысли, и это ее немножко
сердило. Љогда она прежде думала о том, как вот будет сидеть одинокаЯ и
голаЯ под сходЯщимисЯ взорами многих глаз, ей сдавалось, что будет
стыдновато, но вместе с тем довольно приЯтно, как в теплой ванне.
Ћказывалось, что это вовсе не стыдно, а только утомительно и однообразно.
’огда она начала придумывать всЯкие штучки длЯ своего развлечениЯ, не
снимала ожерельЯ с шеи, мазала губы, подводила свои и так подведенные
тенью, и так очаровательные глаза, и раз даже чуть-чуть оживила кармином
бледные кончики грудей. …й за это сильно влетело от ‹евандовской, которой
кто-то насплетничал.
Њагда, впрочем, лишь смутно понимала, чего именно добиваетсЯ.
„алеко-далеко маЯчил образ фильмовой дивы. ѓосподин в нарЯдном пальто с
котиковым воротником шалью подсаживал ее в лаковый автомобиль. Ћна
покупала переливчатое, прЯмо-таки журчащее платье, которое сиЯло и лилось
в витрине баснословного магазина. ‘идеть часами нагишом и даже не получать
в свою собственность портреты, которые с нее пишут, было довольно пресным
уделом. Ћна не замечала, что в каком-то смысле гений ее судьбы - гений
кинематографический. ЏрисутствиЯ и мановениЯ его она не заметила даже в
тот весенний вечер, когда ‹евандовскаЯ впервые упомЯнула о "влюбленном
провинциале".
"ЌельзЯ тебе жить без друга, - спокойно сказала ‹евандовскаЯ, попиваЯ
кофе. - ’ы - бойкое дитЯ, ты - попрыгуньЯ, ты без друга пропадешь. Ћн
скромный человек, провинциальный житель, и ему нужна тоже скромнаЯ подруга
в этом городе соблазнов и скверны".
Њагда держала на коленЯх собаку ‹евандовской - толстую желтую таксу с
сединой на морде и с длинной бородавкой на щеке. Ћна взЯла в кулак
шелковое ухо собаки и, не поднимаЯ глаз, ответила:
"Ђх, это успеетсЯ. Њне только пЯтнадцать. € зачем? ‚се это будет так
- зрЯ, Я знаю этих господ".
"’ы дура, - сказала ‹евандовскаЯ с раздражением, - Я тебе рассказываю
не о шалопае, а о добром, щедром человеке, который видел тебЯ на улице и с
тех пор только тобой и бредит".
"Љакой-нибудь старичок", - заметила Њагда и поцеловала собаку в лоб.
"„ура, - повторила ‹евандовскаЯ. - …му тридцать лет, он бритый,
шикарный - шелковый галстук, золотой мундштук. “ него только душа
скромнаЯ".
"ѓулЯть, гулЯть", - сказала Њагда собаке, - та сползла на пол и
потом, в коридоре, затрусила, держа тело бочком, как это делают все старые
таксы.
ѓосподин, о котором шла речь, не был ни провинциалом, ни скромным
человеком, ни даже Њюллером (фамилиЯ, под которой он представилсЯ). ‘
‹евандовской он познакомилсЯ через двух темпераментных коммивоЯжеров, с
которыми играл в покер по дороге из ѓамбурга в Ѓерлин. Ћ цене сначала не
упоминалось: сегоднЯ показала фотографию улыбающейсЯ девочки, и Њюллер
потребовал смотрин. ‚ назначенный день ‹евандовскаЯ накупила пирожных,
наварила много кофе, посоветовала надеть как раз то красное платьице,
которое Њагде теперь казалось таким потрепанным, таким детским, и около
шести раздалсЯ жданный звонок. "—ем Я рискую, - в последний раз подумала
Њагда. - …сли он собой дурен, то Я ей так и скажу, а если нет, то Я еще
успею решить".
Љ сожалению, нельзЯ было так просто установить, дурен ли или хорош
Њюллер. ‘транное, своеобразное лицо. Њатово-черные волосы были небрежно
причесаны на пробор сухой щеткой, на слегка впалые щеки как будто лег
тонкий слой рисовой пудры. ЃлестЯщие рысьи глаза и треугольные ноздри ни
минуты не оставались спокойными, между тем как нижнЯЯ часть лица с двумЯ
мЯгкими складками по бокам рта была, напротив, весьма неподвижна, -
изредка только он облизывал глЯнцевитые толстые губы. Ќа нем были
замечательнаЯ голубаЯ рубашка, Яркий, как тропическое небо, галстук и
сине-вороной костюм с широченными панталонами. Ћн великолепно двигалсЯ,
поводЯ крепкими квадратными плечами, - это был высокий и стройный мужчина.
Њагда ждала совсем не такого и несколько потерЯлась, когда, сидЯ со
скрещенными руками на твердом стуле и сквозь зубы разговариваЯ с
‹евандовской о достопримечательностЯх Ѓерлина, Њюллер принЯлсЯ ее, Њагду,
потрошить взглЯдом; вдруг, перебив самого себЯ на полслове, он спросил ее
резким, звенЯщим голосом, как ее зовут. Ћна сказала. "Ђга, Њагдалина", -
произнес он с коротким смешком и, так же внезапно освободив ее от напора
своего взглЯда, продолжал свой глухой разговор с ‹евандовской.
ЏогодЯ он замолк, закурил и, отдираЯ прилипший к Яркой, словно
воспаленной губе кусочек папиросной бумаги, сказал: "€деЯ, госпожа
‹евандовскаЯ. ‚озьмите на мой счет автомобиль и поезжайте в оперу - у менЯ
вот оказалсЯ свободный билет, вы как раз успеете".
‹евандовскаЯ поблагодарила, степенно возразив, что сегоднЯ устала и
остаетсЯ дома. "Њожно вам сказать два слова?" - недовольно проговорил
Њюллер и встал со стула. "‚ыпейте еще чашку", - спокойно предложила
‹евандовскаЯ. Ћн пожал плечами, окинул Њагду каким-то хлещущим взглЯдом,
но вдруг просиЯл добродушной улыбкой, сел на диван рЯдом с ней и принЯлсЯ
рассказывать серию анекдотов о каком-то своем приЯтеле певце, который в
"‹оэнгрине" не успел сесть на лебедЯ и решил ждать следующего. Њагда
кусала губы и вдруг наклонЯла голову, помираЯ со смеху. “ ‹евандовской
уютно трЯссЯ бюст.
Ћн позволил себе роскошь медленного подступа, осторожных и ласковых
взглЯдов, даже вздохов. ‹евандовскаЯ, получившаЯ только небольшой задаток,
а заломившаЯ неслыханную цену, не отходила ни на шаг. ‘ ее согласиЯ Њагда
перестала позировать и проводила целые дни за вышивкой. €ногда, когда она
вечером выводила собаку, Њюллер вырастал из сумерек и шел рЯдом с нею, и
ее это так волновало, что она невольно ускорЯла шаг, и забытаЯ такса
отставала, упорно и грустно ковылЯЯ бочком, бочком. ‹евандовскаЯ вскоре
почуЯла эти встречи и стала выводить собаку сама.
’ак прошло больше недели со днЯ знакомства. Ћднажды Њюллер решил
принЯть чрезвычайные меры. Џлатить огромную сумму, которую просила своднЯ,
было нелепо, раз дело выходило само собою. ЏридЯ вечером, он много
наговорил смешного, выпил три чашки кофе, затем, улучив мгновение, подошел
к ‹евандовской, поднЯл ее, быстрой, мелкой рысцой понес в ванную и, ловко
переставив ключ, запер дверь. ‹евандовскаЯ была так поражена, что первые
полминуты молчала, - потом, впрочем, принЯлась вопить, стучать и ухать
всем телом в дверь. "‡абирай свои вещи и айда", - обратилсЯ он к Њагде,
котораЯ стоЯла среди гостиной, держась за голову.
Ћни поселились в хорошей комнате, снЯтой им накануне, и, едва
переступив порог, Њагда с охотой, с жаром, даже с какой-то злостью
предалась судьбе, осаждавшей ее так давно, так упорно. Њюллер, впрочем,
нравилсЯ ей совсем по-особенному, - было что-то неотразимое в его глазах,
в голосе, в ухватках, в его манере толстыми жаркими губами ездить вверх и
вниз по спине, между лопатками. Ћн мало с ней разговаривал, часами сидел,
держа ее у себЯ на коленЯх, посмеиваЯсь и о чем-то думаЯ. Ћна не знала,
какие у него дела в Ѓерлине, кто он, - и каждый раз, когда он уходил,
боЯлась, что он не вернетсЯ. …сли не считать этой боЯзни, она была
счастлива, до глупости счастлива, она мечтала, что сожительство их будет
длитьсЯ всегда. Љое-что он ей подарил, - парижскую шлЯпу, часики, -
впрочем, не был чрезвычайно щедр на подарки, зато водил ее в хорошие
рестораны и в большие кинематографы, где она до слез хохотала над
похождениЯми —ипи. Ћн так пристрастилсЯ к Њагде, что часто, уже собираЯсь
уходить, вдруг бросал шлЯпу в угол (эта привычка обращатьсЯ с дорогой
шлЯпой ее немножко удивлЯла) и оставалсЯ. ‚се это продолжалось ровно
месЯц. Љак-то утром он встал раньше обыкновенного и сказал, что должен
уехать. Ћна спросила, надолго ли. Ћн уставилсЯ на нее, потом заходил по
комнате в своей ослепительной малиново-лазурной пижаме, потираЯ руки,
словно намыливал их. "Ќавсегда, навсегда", - сказал он вдруг и, не глЯдЯ
на нее, стал одеватьсЯ. Ћна подумала, что он, может быть, шутит, и решила
выждать - откинула одеЯло, так как было очень душно в комнате и,
вытЯнувшись, повернулась к стенке. "“ менЯ нет твоей фотографии", -
проговорил он, со стуком надеваЯ башмаки. Џотом она слышала, как он
возитсЯ с чемоданом, защелкивает его. …ще через несколько минут: "Ќе
двигайсЯ и не смотри, что Я делаю". "‡астрелит", - почему-то подумала она,
но не шелохнулась. —то он делал? ’ишина. Ћна чуть двинула голым плечом.
"Ќе двигайсЯ", - повторил он. "–елитсЯ", - подумала Њагда без всЯкого
страха. ’ишина продолжалась минут пЯть. ‚ этой тишине бродил, спотыкаЯсь,
какой-то маленький шуршащий звук, который казалсЯ ей знакомым, но почему
знакомым? "Њожешь повернутьсЯ", - проговорил он с грустью, но Њагда лежала
неподвижно. Ћн подошел, поцеловал ее в щеку и быстро вышел. Ћна пролежала
в постели весь день. Ћн не вернулсЯ.
Ќа другое утро она получила телеграмму из ѓамбурга: "Љомната оплачена
до июлЯ прощай доннерветтер прощай". "ѓосподи, как Я буду жить без него?"
- проговорила Њагда вслух. Ћна мигом распахнула окно, решив одним прыжком
с собой покончить. Љ дому напротив, звенЯ, подъехал красно-золотой
пожарный автомобиль, собиралась толпа, из верхних окон валил бурый дым,
летели какие-то черные бумажки. Ћна так заинтересовалась пожаром, что
отложила свое намерение.
“ нее оставалось очень мало денег; с горЯ, как в хороших фильмах, она
пошла шлЯтьсЯ по танцевальным кафе. ‚скоре она познакомилась с двумЯ
Японцами и, будучи слегка навеселе, согласилась у них переночевать; утром
она попросила двести марок, они ей дали три с полтиной и вытолкали вон, -
после чего она решила быть осмотрительнее.
Ћднажды к ней подсел толстый старый человек, с носом, как гнилаЯ
груша, и с коричневыми точками сплошь по всей лысине, и сказал: "ЏриЯтно
опЯть встретитьсЯ, помните, барышнЯ, как мы резвились на плЯже в
ѓерингсдорфе?" Ћна, смеЯсь, ответила, что он ошибаетсЯ. ‘тарик спросил,
что она желает пить. Џотом он поехал провожать ее и в темноте таксомотора
сделалсЯ очень косноЯзычен и гадок. Ћна выскочила. ‘тарик вышел тоже и, не
смущаЯсь присутствием шофера, умолЯл о свидании. Ћна дала ему номер своего
телефона. Љогда он ей оплатил комнату до ноЯбрЯ да еще дал денег на
котиковое пальто, она позволила ему остатьсЯ у нее на ночь. ‘ ним
оказалось сначала очень легко, он сразу засыпал, после краткого и слабого
объЯтиЯ, и спал непробудно до рассвета. Џотом он начал требовать всЯких
странных новшеств. ѓардероб ее пополнилсЯ двумЯ новыми платьЯми.
Ќеожиданно он пропустил назначенное свидание, через несколько дней она
позвонила к нему в контору и узнала, что он скончалсЯ. ‚оспоминание о
старике было омерзительно. ’акого опыта она решила не повторЯть. Џродав
шубу, она дотЯнула до февралЯ. Ќакануне этой продажи ей страстно
захотелось показатьсЯ родителЯм. Ћна подъехала к дому в таксомоторе. „ень
был субботний, мать полировала ручку входной двери. “видев дочь, она так и
замерла. "Ѓоже мой!" - воскликнула она с чувством. Њагда молча улыбнулась;
села снова в таксомотор и уже в окно увидела брата, который выбежал на
панель, кричал ей что-то вслед - вероЯтно, угрозы.
Ћна переехала в комнату подешевле, вечерами неподвижно сидела на краю
кушетки в нарастающей темноте, подпираЯ виски ладонЯми и пыхтЯ папиросой.
•озЯйка, пожилаЯ, неопределенных занЯтий, заглЯдывала к ней, сердобольно
ее расспрашивала, рассказывала, что у ее родственника маленький
кинематограф, приносЯщий неплохой доход. ‡има была холоднаЯ, деньги шли на
убыль. "—то же будет дальше?" - думала Њагда. Љак-то в бодрый и дерзкий
день она Ярко накрасилась и, выбрав самую звучную по названию
кинематографическую контору на ”ридрихштрассе, добилась того, что директор
ее принЯл. Ћн оказалсЯ пожилым господином с черной повЯзкой на правом
глазу и с пронзительным блеском в левом. Њагда начала с того, что,
дескать, уже много играла в провинции, получала хорошие роли... "‚ кино?"
- спросил тот, ласково глЯдЯ на ее возбужденное лицо. Ћна назвала какую-то
фирму, какую-то картину - очень убедительно и даже надменно - оттого что
все повторЯла про себЯ: "Љак он смеет не знать менЯ, как он смеет
сомневатьсЯ..." Џоследовало молчание. „иректор прищурил единственный
видимый глаз и сказал: "Ђ знаете, ведь вам повезло, что вы попали именно
ко мне. ‹юбой мой коллега соблазнилсЯ бы вашей молодостью, наобещал бы вам
горы добра и потребовал бы от вас очень определенного, очень банального
задатка. ‡атем он бы вас бросил. џ человек немолодой, много видевший, у
менЯ дочка, вероЯтно, старше вас, - и вот позвольте мне вам сказать: вы
никогда актрисой не были и, вероЯтно, не будете. Џойдите домой, подумайте
хорошенько, посоветуйтесь с вашими родителЯми..."
Њагда хлестнула перчаткой по краю стола, встала и с искаженным лицом
вышла вон. ‚ том же доме была еще одна фирма. ’ам ее просто не принЯли. ‚
третьем месте ей сказали, чтобы как-нибудь отделатьсЯ от нее: "Ћставьте
ваш телефон". Ћна вернулась домой в бешенстве. •озЯйка сварила ей два
Яйца, гладила ее по плечу, пока Њагда жадно и сердито ела, потом принесла
бутылку коньЯку, две рюмки и, налив их до краев, унесла бутылку. "‚аше
здоровье, - сказала она, опЯть садЯсь за стол. - ‚се будет благополучно. џ
как раз завтра увижу моего деверЯ, Я с ним поговорю..."
Џервое времЯ Њагду забавлЯла новаЯ должность. Ѓыло, правда, немного
обидно начинать кинематографическую карьеру не актрисой, даже не
статисткой... Љ концу первой же недели ей уже казалось, что она всю жизнь
только и делала, что указывала людЯм места. ‚ пЯтницу, впрочем, была
перемена программы, это ее оживило. ‘тоЯ в темноте, прислонЯсь к стенке,
она смотрела на ѓрету ѓарбо. —ерез два-три сеанса ей стало опЯть
нестерпимо скучно. Џрошла еще неделЯ. Љакой-то посетитель, замешкав в
дверЯх, странно посмотрел на нее - застенчивым и жалобным взглЯдом. —ерез
два-три вечера он поЯвилсЯ опЯть. ‚ыглЯдел он довольно молодо, был отлично
одет, косил на нее жадным голубым глазом... "—еловек очень приличный, но
размазнЯ", - подумала Њагда. Љогда, поЯвившись в четвертый или пЯтый раз,
он пришел невпопад, то есть на фильму, которую уже раз видел, Њагда
почувствовала некоторое возбуждение. ‚месте с тем ей было памЯтно
предупреждение хозЯина: "Ћдин раз глазки - вышвырну". Џосетитель, однако,
был удивительно робок. ‚ыйдЯ как-то из кинематографа, чтобы отправитьсЯ
домой, Њагда увидела его неподвижно стоЯщим на той стороне улицы. Ћна
засеменила, не оглЯдываЯсь, рассчитываЯ, что он перейдет наискосок улицу и
последует за ней. ќтого, однако, не случилось: он исчез. Љогда через два
днЯ он опЯть пришел в "Ђргус", был у него какой-то больной, затравленный,
очень интересный вид. Џо окончании последнего сеанса Њагда вышла,
раскрываЯ зонтик. "‘тоит", - отметила она про себЯ и перешла к нему, на ту
сторону. Ћн двинулсЯ, уходЯ от нее, как только заметил ее приближение.
‘ердце у него билось в гортани, не хватало воздуха, пересохли губы. Ћн
чувствовал, как она идет сзади, и боЯлсЯ ускорить шаг, чтобы не потерЯть
счастиЯ, и боЯлсЯ шаг замедлить, чтобы счастье не перегнало его. Ќо, дойдЯ
до перекрестка, Љречмар принужден был остановитьсЯ: проезжали гуськом
автомобили. ’ут она его перегнала, чуть не попала под автомобиль и,
отскочив, ухватилась за его рукав. ‡асветилсЯ зеленый диск. Ћн нащупал ее
локоть, и они перешли. "Ќачалось, - подумал Љречмар, - безумие началось".
"‚ы совершенно мокрый", - сказала она с улыбкой, он взЯл из ее руки
зонтик, и она еще теснее прижалась к нему, и сверху барабанило счастие.
Ћдно мгновение он побоЯлсЯ, что лопнет сердце, - но вдруг полегчало, он
как бы разом привык к воздуху восторга, от которого сперва задыхалсЯ, и
теперь заговорил без труда, с наслаждением.
„ождь перестал, но они все шли под зонтиком. “ ее подъезда
остановились, зонтик был отдан ей и закрыт. "Ќе уходите еще", - взмолилсЯ
Љречмар и, держа руку в кармане пальто, попробовал большим пальцем снЯть с
безымЯнного обручальное кольцо - так, на всЯкий случай. "Џостойте, не
уходите", - повторил он и наконец судорожным движением освободилсЯ от
кольца. "“же поздно, - сказала она, - моЯ тетЯ будет сердитьсЯ". Љречмар
подошел к ней вплотную, взЯл за кисти, хотел ее поцеловать, но попал в ее
шапочку. "Ћставьте, - пробормотала она, наклонЯЯ голову. - Ћставьте, это
нехорошо". "Ќо вы еще не уйдете, у менЯ никого нет в мире, кроме вас".
"ЌельзЯ, нельзЯ", - ответила она, вертЯ ключом в замке и напираЯ на дверь.
"‡автра Я буду опЯть ждать", - сказал Љречмар. Ћна улыбнулась ему сквозь
стекло.
Љречмар осталсЯ один, он, отдуваЯсь, расстегнул пальто, почувствовал
вдруг легкость и наготу левой руки, поспешно надел еще теплое кольцо и
пошел к таксомоторной стоЯнке.

„ома ничего не изменилось, и это было странно: жена, дочь, Њакс
принадлежали точно другой эпохе, мирной и светлой, как пейзажи ранних
итальЯнцев. Њакс, весь день работавший в театральной своей конторе, любил
отдыхать у сестры, души не чаЯл в племЯннице и с нежным уважением
относилсЯ к Љречмару, к его суждениЯм, к темным картинам по стенам, к
шпинатному гобелену в столовой.
Љречмар, отпираЯ дверь своей квартиры, с замиранием, со сквознЯком в
животе, думал о том, как сейчас встретитсЯ с женой, с Њаксом, - не почуют
ли они измену (ибо эта прогулка под дождем ЯвлЯлась уже изменой - все
прежнее было только вымыслом и снами), быть может, его уже заметили,
выследили, - и он, отпираЯ дверь, торопливо сочинЯл сложную историю о
молодой художнице, о бедности и таланте ее, о том, что ей нужно помочь
устроить выставку... ’ем живее он ощутил переход в другую, Ясную, эпоху,
которую он за один вечер так лихорадочно опередил, - и, после мгновенного
замешательства от вида неизменившегосЯ коридора, от белизны двери в
глубине, за которой спала дочка, от честных плеч Њаксова пальто, любовно
надетого горничной на плюшевую вешалку, от всех этих домашних знакомых
примет, наступило успокоение: все хорошо, никто ничего не знает. Ћн пошел
в гостиную: Ђннелиза в клетчатом платье, Њакс с сигарой да еще стараЯ
знакомаЯ, вдова барона, обедневшаЯ во времЯ инфлЯции и теперь торговавшаЯ
коврами и картинами... Ќеважно, что говорили, - важно только это ощущение
повседневности, обыкновенности, простоты. € потом, в мирно освещенной
спальне, лежа рЯдом с женой, Љречмар дивилсЯ своей двойственности, отмечал
свою ненарушимую нежность к Ђннелизе, - и одновременно в нем пробегала
молниевиднаЯ мысль, что, быть может, завтра, уже завтра, да, наверное,
завтра...
Ќо все это оказалось не так просто. € во второе свидание, и в
последующие Њагда искусно избегала поцелуев. ђассказывала она о себе
немного - только то, что сирота, дочь художника, живет у тетки, очень
нуждаетсЯ, хотела бы переменить свою утомительную службу. Љречмар назвалсЯ
иффермюллером, и Њагда с раздражением подумала: "‚езет мне на мельников",
- а затем: "Ћй, врешь". Њарт был дождливый, ночные прогулки под зонтиком
мучили Љречмара, он предложил ей как-то зайти в кафе. Љафе он выбрал
маленькое, мизерное, зато безопасное. “ него была манера, когда он
усаживалсЯ в кафе или ресторане, сразу выкладывать на стол портсигар и
зажигалку. Ќа портсигаре Њагда заметила инициалы "Ѓ. Љ.". Ћна промолчала,
подумала и попросила его принести телефонную книгу. Џока он своей
несколько мешковатой, разгильдЯйской походкой шел к телефону, она быстро
посмотрела на шелковое дно его шлЯпы, оставшейсЯ на стуле, и прочла его
имЯ и фамилию (необходимаЯ мера предосторожности против рассеЯнности
художников при шапочном разборе). Љречмар, нежно улыбаЯсь, принес книгу,
и, пользуЯсь тем, что он смотрит на ее шею и опущенные ресницы, Њагда живо
нашла его адрес и телефон и, ничего не сказав, спокойно захлопнула
потрепанный, размЯкший голубой том. "‘ними пальто", - тихо сказал Љречмар,
впервые обратившись к ней на "ты". Ћна, не вставаЯ, принЯлась вылезать из
рукавов макинтоша, нагнув голову, наклонЯЯ плечи то вправо, то влево, и на
Љречмара веЯло фиалковым жаром, пока он помогал ей освободитьсЯ от пальто
и глЯдел, как ходЯт ее лопатки, как собираютсЯ и расходЯтсЯ складки
смугловатой кожи на позвонках. ќто продолжалось мгновение. Ћна снЯла
шлЯпу, посмотрелась в зеркало и, послюнив палец, пригладила на висках
темно-каштановые акрошкеры. Љречмар сел рЯдом с ней, не спускал глаз с
этого лица, в котором все было прелестно: и жаркий цвет щек, и блестЯщие
от ликера губы, и детское выражение удлиненных карих глаз, и чуть заметное
пЯтнышко на пушистой скуле. "…сли мне бы сказали, что за это менЯ завтра
казнЯт, - подумал он, - Я все равно бы на нее смотрел". „аже легкаЯ
вульгарность, берлинский перелив ее речи, ахи и смешки перенимали особое
очарование у звучности ее голоса, у блеска белозубого рта, - и, смеЯсь,
она сладко жмурилась. Ћн хотел взЯть ее руку, но она и этого не позволила.
"’ы сведешь менЯ с ума", - пробормотал Љречмар. Њагда хлопнула его по
кисти и сказала, тоже на "ты": "‚еди себЯ хорошо, будь послушным".
Џервой мыслью Љречмара на другое утро было: "’ак дальше невозможно.
‘ледует взЯть длЯ нее комнату - без тетки. ’ак устроить, чтобы ей не
служить. Њы будем одни, мы будем одни. Ћбучать арсу аморису. Ћна еще так
молода. “дивительно, как это у нее нет жениха или друга..."
"’ы спишь?" - тихо спросила Ђннелиза. Ћн притворно зевнул и открыл
глаза. Ђннелиза, в голубой ночной сорочке, сидела на краю постели и читала
письма.
"—то-нибудь интересное?" - спросил Љречмар, глЯдЯ на ее пресно-белое
предплечье.
"Ћн просит у тебЯ опЯть денег. ѓоворит, что жена и теща больны, что
против него интригуют, - нужно дать".
"„а-да, непременно", - отвечал Љречмар, необычайно живо представив
себе покойного отца Њагды, - тоже, вероЯтно, старого, малодаровитого,
разжеванного жизнью художника.
"Ђ это - приглашение в "Џалитру", придетсЯ пойти. Ђ это - из
Ђмерики".
"Џрочти вслух", - попросил он.
"ѓлубокоуважаемый господин Љречмар. Њой поверенный сообщает мне о том
живом и беспристрастном внимании, которое вы уделили делу о нарушении моих
прав. џ предполагаю..."
’ут затрещал телефон на ночном столике. Ђннелиза цокнула Языком и
взЯла трубку. Љречмар, растерЯнно глЯдЯ на ее белые пухлые пальцы,
сжимающие черную трубку, вчуже слышал микроскопический голос, говоривший с
другого конца.
"Ђ, здравствуйте", - воскликнула Ђннелиза и сделала мужу ту
определенную, пучеглазую гримасу, по которой он всегда знал, что звонит
баронесса, большаЯ телефонница. Ћн потЯнулсЯ за письмом из Ђмерики,
лежащим на перине, и посмотрел на подпись. ‚ошла €рма, всегда приходившаЯ
по утрам здороватьсЯ с родителЯми. Ћна молча поцеловала отца, молча
поцеловала мать, котораЯ то слушала, то восклицала и порою кивала вместе с
трубкой. "—тобы никаких сюрпризов нЯне сегоднЯ не было", - тихо сказал
Љречмар дочке, намекаЯ на какое-то недавнее прегрешение. €рма улыбнулась.
Ћна была некрасиваЯ, со светлыми ресницами, с веснушками над бледными
бровЯми и очень худенькаЯ.
"„о свиданиЯ, спасибо, до свиданиЯ", - облегченно проговорила
Ђннелиза и звонко повесила трубку. Љречмар принЯлсЯ за чтение письма.
Ђннелиза держала дочь за руки и что-то ей говорила, смеЯсь, целуЯ ее и
слегка подергиваЯ после каждой фразы. €рма все улыбалась и скребла ногой
по полу.
ЋпЯть затрещал телефон. Љречмар приложил трубку к уху.
"‡дравствуй, Ѓруно Љречмар", - сказал незнакомый женский голос. "Љто
говорит?" - спросил Љречмар и вдруг почувствовал, словно спускаетсЯ на
очень быстром лифте. "Ќехорошо было менЯ обманывать, - продолжал голос, -
но Я тебЯ прощаю. ’ы слушаешь? џ хотела только тебе сказать, что..."
"Ћшибка, это другой", - хрипло сказал Љречмар и разъединил. ‚ то же
мгновение с ужасом подумал, что как он давеча слышал голос,
просачивавшийсЯ с того конца, и даже как будто различал слова, так и
Ђннелиза теперь могла все слышать. "—то это было? - с любопытством
спросила она. - Ћтчего ты такой красный?"
"ЉакаЯ-то дичь! €рма, уходи, нечего тебе тут валандатьсЯ. ‘овершеннаЯ
дичь. “же десЯтый раз попадают ко мне по ошибке. Ћн пишет, что, вероЯтно,
приедет зимой в Ѓерлин и хочет со мной познакомитьсЯ".
"Љто пишет?"
"Ђх, господи, никогда ничего сразу не понимаешь. Ќу вот этот самый,
карикатурист, из Ђмерики. ќтот самый ѓорн..."
"Љакой ѓорн?" - уютно спросила Ђннелиза.

‚ечернЯЯ встреча выдалась довольно бурнаЯ. ‚есь день Љречмар пробыл
дома, боЯсь, что Њагда позвонит опЯть. ќто следовало в корне пресечь.
Љогда она вышла из "Ђргуса", он прЯмо с того начал: "Џослушай, Њагда, Я
тебе запрещаю звонить мне. ќто черт знает что такое. …сли Я тебе не
сообщил моей фамилии, значит, были к тому основаниЯ". "‚сего лучшего", -
спокойно проговорила Њагда и пошла не оглЯдываЯсь. Ћн дал ей отойти,
постоЯл, беспомощно глЯдЯ ей вслед. Љакой промах - надо было смолчать, она
в самом деле подумала бы, что ошиблась... ’ихонько обогнав ее, Љречмар
пошел рЯдом. "Џрости менЯ, - сказал он. - Ќе нужно на менЯ сердитьсЯ,
Њагда. џ без тебЯ не могу. ‚от Я все думал: брось службу, это так утомлЯет
тебЯ. џ богат. “ тебЯ будет своЯ комната, квартира, все, что хочешь".
"џ понимаю, в чем дело, - проговорила Њагда холодным голосом. - ’ы,
вероЯтно, все-таки женат, как Я и думала сначала. €наче ты не был бы со
мной так груб по телефону".
"Ђ если Я женат, - спросил Љречмар, - ты со мной больше не будешь
встречатьсЯ?"
"Њне какое дело? Ќадувай ее, ей, должно быть, полезно".
"Њагда, не надо!" - воскликнул Љречмар опешив.
"Ђ ты менЯ не учи".
"Њагда, послушай, это правда - у менЯ жена и ребенок, но Я прошу
тебЯ, эти насмешки лишние... Ђх, погоди, Њагда!" - добавил он, всплеснув
руками.
"Џоди ты к дьЯволу!" - крикнула она и захлопнула ему дверь в лицо.
"Џогадайте мне", - сказала она хозЯйке.
’а вынула из Ящика колоду карт, столь сальных, что из них можно было
сварить суп. ЏоЯвилсЯ богатый брюнет, потом козни, хлопоты, какаЯ-то
пирушка... "Ќадо посмотреть, как он живет, - думала Њагда, облокотЯсь на
стол. - Њожет быть, он все-таки шантрапа, и не стоит свЯзыватьсЯ.
‘огласитьсЯ? Ќе рано ли?"
—ерез день она позвонила ему снова. Ђннелиза была в ванной. Љречмар
заговорил почти шепотом, посматриваЯ на дверь. ЌесмотрЯ на боЯзнь, он
испытывал большое счастье оттого, что Њагда его простила. "Њое счастье, -
сказал он, вытЯгиваЯ губы, - мое счастье". "‘лушай, когда твоей жены не
будет дома?" - спросила она со смехом. "Ќе знаю, - ответил Љречмар,
похолодев, - а что?" "џ хочу к тебе прийти на минутку". Ћн помолчал.
ѓде-то стукнула дверь. "џ боюсь дольше говорить", - пробормотал Љречмар.
"Љакой ты трус. Џомни, что если Я к тебе приду, то поцелую". "‘егоднЯ не
знаю, не выйдет, - сказал он через силу. - …сли Я сейчас повешу трубку, не
удивлЯйсЯ, вечером увижу, мы тогда..." Ћн повесил трубку и некоторое времЯ
сидел неподвижно, слушаЯ гром сердца. "џ действительно трус, - подумал он.
- Ћна в ванной еще провозитсЯ с полчаса..."
"“ менЯ маленькаЯ просьба, - сказал он Њагде при встрече. - ‘Ядем в
автомобиль, покатаемсЯ". "‚ открытый", - вставила Њагда. "Ќет, это опасно.
Ћбещаю тебе хорошо себЯ вести", - добавил он, любуЯсь при свете фонарЯ ее
по-детски поднЯтым к нему лицом.
"‚от что, - заговорил он, когда они очутились в таксомоторе. - џ на
тебЯ, конечно, не в претензии за то, что ты мне звонишь, но Я прошу и даже
умолЯю тебЯ больше этого не делать, моЯ прелесть, мое сокровище ("„авно бы
так", - подумала Њагда); во-вторых, объЯсни мне, как ты узнала мою
фамилию". Ћна безо всЯкой надобности солгала, что его, дескать, знает в
лицо одна ее знакомаЯ, котораЯ их видела вместе на улице. "Љто такаЯ?" -
спросил с ужасом Љречмар. "Ђх, простаЯ женщина, роднЯ, кажетсЯ, кухарки
или горничной, служившей у тебЯ когда-то". Љречмар мучительно напрЯг
памЯть. "џ, впрочем, сказала ей, что она обозналась, - Я умнаЯ девочка".
‚ автомобиле переливались пЯтнистые потемки, она сидела до одури
близко, от нее шло какое-то блаженное, животное тепло, мимо окон
проносилсЯ шумный сумрак ночного ’иргартена... "џ умру, если не буду ею
обладать, или свихнусь", - подумал Љречмар и сказал: "‚-третьих, насчет
твоего переселениЯ. Ќайди себе квартирку в две-три комнаты с кухней. џ за
все заплачу. ‘ условием, что ты мне позволишь к тебе заглЯдывать". "’ы,
кажетсЯ, забыл, Ѓруно, наш утренний разговор". "Ќо это так опасно, -
воскликнул Љречмар. - ‚от, например, завтра Я буду один приблизительно с
четырех до шести. Ќо мало ли что может случитьсЯ..." Ћн себе представил,
как жена ненароком воротитсЯ с дороги... ЊолодаЯ художница, нужно ей
помочь устроить выставку. "Ќо Я же тебЯ поцелую, - тихо сказала Њагда. - €
знаешь, все в жизни всегда можно объЯснить".
‚сЯкаЯ мысль о Њагде, о ее тонком отроческом сложении и шелковистой
коже всегда вызывала у него дрожь в ногах, желание застонать. Ћбещанное
прикосновение казалось таким блаженством, что дальше некуда. Ћднако за
этим еще открывалась новаЯ, невероЯтнаЯ даль: там ждал его взглЯда тот
самый образ, который еще недавно множество живописцев так равнодушно и
плохо рисовали, поднимаЯ и опускаЯ глаза. Ќо об этих скучных солнечных
часах в студиЯх Љречмар ровно ничего не знал. Њало того, на днЯх старый
доктор ‹амперт показывал ему пачку рисунков углем, сделанных за последний
год его сыном, а среди них был портрет голой стройной девочки с ожерельем
на шее и с темной прЯдью вдоль склоненного лица. "ѓорбун вышел лучше", -
заметил Љречмар, вернувшись к другому листу, где был изображен бородатый
урод со смело прочерченными морщинами. "„а, талантлив", - добавил он,
захлопнув папку. € все. Ћн ничего не понЯл.
€ сейчас его трЯс озноб, он ходил по кабинету и смотрел в окно, и
справлЯлсЯ о времени у всех часов в доме. Њагда уже опоздала на двадцать
минут. "Џодожду до половины и спущусь на улицу, - прошептал он, - а то уже
будет поздно, поздно, - у нас так мало времени..."
Ћкно было открыто. ‘иЯл мокрый весенний день, по желтой стене дома
напротив струилась тень дыма из теневой трубы. Љречмар высунулсЯ по поЯс,
опираЯсь пальцами о подоконник. "Ѓоже мой, следовало ей твердо сказать: ко
мне нельзЯ". ‚ это мгновение он завидел ее - она переходила улицу, без
пальто, без шлЯпы, словно жила поблизости.
"…сть еще времЯ сбежать, не пустить", - подумал он, но вместо этого
вышел в прихожую и, когда услышал ее легкий шаг на лестнице, бесшумно
открыл дверь.
Њагда, в коротком Ярко-красном платьице, с открытыми руками,
улыбаЯсь, взглЯнула в зеркало, потом повернулась на одной ноге,
приглаживаЯ затылок. "’ы роскошно живешь", - сказала она, сиЯющими глазами
окидываЯ широкую прихожую, пистолеты и сабли на стене, прекрасную темную
картину, кремовый кретон вместо обоев. "‘юда?" - спросила она, толкнув
дверь, и, войдЯ, продолжала бегать глазами по сторонам.
Ћн, замираЯ, взЯл ее одной рукой за талию и вместе с ней глЯдел на
люстру, на шелковую мебель, словно и сам был чужой здесь, - но видел,
впрочем, только солнечный туман, все плыло, кружилось, и вдруг под его
рукой что-то дивно дрогнуло, бедро ее чуть поднЯлось, она двинулась
дальше. "Ћднако, - сказала она, перейдЯ в следующую комнату, - Я не знала,
что ты так богат, какие ковры..."
Ѓуфет в столовой, хрусталь и серебро так на нее подействовали, что
Љречмару удалось незаметно нащупать ее ребра и - повыше - горЯчую, нежную
мышцу. "„альше", - сказала она облизнувшись. ‡еркало отразило бледного,
серьезного господина, идущего рЯдом с девочкой в красном платье. Ћн
осторожно погладил ее по голой руке, теплой и удивительно ровной,- зеркало
затуманилось... "„альше",- сказала Њагда.
Ћн жаждал поскорее привести ее в кабинет, сесть с ней на диван;
вернись жена, все было бы просто: посетительница, по делу...
"Ђ там что?" - спросила Њагда.
"’ам детскаЯ. ’ы все уже осмотрела, пойдем в кабинет".
"Џусти", - сказала она, заиграв ключицами.
Ћн всей грудью вздохнул, словно не дышал все то времЯ, пока держал
ее, идЯ с нею рЯдом.
"„етскаЯ, Њагда, - Я тебе говорю: детскаЯ".
Ћна и туда вошла. “ него было странное желание вдруг крикнуть ей:
пожалуйста, ничего не трогай. Ќо она уже держала в руках толстую морскую
свинку из плюша. Ћн взЯл это из ее рук и бросил в угол. Њагда засмеЯлась.
"•орошо живетсЯ твоей девочке", - сказала она и открыла следующую дверь.
"Њагда, полно, - сказал с мольбой Љречмар. - Ќе юли так. Ћтсюда не
слышно, кто-нибудь может прийти. ‚се это страшно рискованно".
Ќо она, как взбалмошный ребенок, увернулась, через коридор вошла в
спальню. ’ам она села у зеркала, перекинула ногу на ногу, повертела в
руках щетку с серебрЯной спиной, понюхала горлышко флакона.
"Џожалуйста, оставь", - сказал Љречмар. ’огда она вскочила, отбежала
к двуспальной кровати и села на край, по-детски поправлЯЯ подвЯзку и
показываЯ кончик Языка.
"...Ђ потом застрелюсь..." - быстро подумал Љречмар.
Ќо она опЯть отскочила и, увильнув от его рук, выбежала из комнаты.
Ћн кинулсЯ за ней. Њагда захлопнула дверь и, громко дыша и смеЯсь,
повернула снаружи ключ (ах, как колотила в дверь беднаЯ ‹евандовскаЯ!..)
"Њагда, отопри", - тихо сказал Љречмар. Ћн услышал ее быстро
удалЯющиесЯ шаги. "Ћтопри", - повторил он громче. ’ишина. ЏолнаЯ тишина.
"Ћпасное существо, - подумал он. - Љакое, однако, фарсовое положение". Ћн
испытывал страх, досаду, мучительное чувство обманутой жажды... Ќеужели
она ушла? Ќет, кто-то ходил по квартире. Љречмар легонько стукнул кулаком
и крикнул: "Ћтопри, слышишь!" аги приблизились. ќто была не Њагда.
"—то случилось? - раздалсЯ неожиданно голос Њакса. - —то случилось?
’ы заперт" (Ѓоже мой, ведь у Њакса был ключ от квартиры!). „верь
открылась, Њакс был очень красен. "‚ чем дело, Ѓруно?" - спросил он с
тревогой.
"ѓлупейшаЯ историЯ... џ сейчас тебе расскажу... Џойдем в кабинет,
выпьем по рюмке".
"џ испугалсЯ, - сказал Њакс. - џ думал, бог знает что случилось.
•орошо, знаешь, что Я зашел. Ђннелиза мне говорила, что будет дома к
шести. •орошо, что Я пришел раньше. •орошо, знаешь. џ думал прЯмо не знаю
что. Љто тебЯ запер?"
Љречмар стоЯл к нему спиной, доставаЯ бутылку коньЯку из шкапа. "’ы
никого не встретил на лестнице?" - спросил он, стараЯсь говорить спокойно.
"Ќет, Я приверженец лифта", - ответил Њакс.
"Џронесло", - подумал Љречмар и очень оживилсЯ.
"Џонимаешь, какаЯ штука, - сказал он, наливаЯ коньЯк, - был вор.
ќтого не следует, конечно, сообщать Ђннелизе, но был вор. Џонимаешь, он
думал, очевидно, что никого нет дома, знал, что ушла прислуга. ‚друг слышу
шум. ‚ыхожу в коридор, вижу: бежит человек - вроде рабочего. џ за ним.
•отел его схватить, но он оказалсЯ ловчее и запер менЯ. Џотом Я слышал,
как стукнула дверь - вот Я и думал, что ты его встретил".
"’ы шутишь", - сказал Њакс с испугом.
"Ќет, совершенно серьезно..."
"Ќо ведь он, вероЯтно, успел стащить что-нибудь. Ќужно проверить.
Ќужно заЯвить в полицию".
"Ђх, он не успел, - сказал Љречмар. - ‚се это произошло мгновенно, Я
его спугнул".
"Ќо как же он проник? ‘ отмычкой, что ли? ЌевероЯтно! Џойдем
посмотрим".
Ћни прошли по всем комнатам, проверили замки дверей и шкапов. ‚се
было чинно и сохранно. “же к концу их исследованиЯ, когда они проходили
через библиотечную, у Љречмара вдруг потемнело в глазах, ибо между
шкапами, из-за вертучей этажерки, выглЯдывал уголок Ярко-красного платьЯ.
Љаким-то чудом Њакс ничего не заметил, хотЯ рыскал глазами по сторонам. ‚
столовой он распахнул створки буфета.
"Ћставь, Њакс, довольно, - сказал Љречмар хрипло. - џсно, что он
ничего не взЯл".
"Љакой у тебЯ вид, - сказал Њакс. - Ѓедный! џ понимаю, такие вещи
действуют на нервы".
„онеслись звуки голосов. џвились Ђннелиза, бонна, €рма, подруга €рмы
- толстаЯ, с неподвижным кротким лицом, но аховаЯ озорница. Љречмару
казалось, что он спит, и вот - тЯнетсЯ, тЯнетсЯ самый страшный сон,
который он когда-либо видел. Џрисутствие Њагды в доме было чудовищно,
невыносимо. Ћн предложил всем отправитьсЯ в театр, но Ђннелиза сказала,
что утомлена. ‡а ужином он напрЯгал слух и не замечал, что ест. Њакс все
посматривал по сторонам - только бы сидел на месте, только бы не
разгуливал. Ѓыла ужаснаЯ возможность: дети начнут резвитьсЯ по всем
комнатам. Ќо, к счастью, подруга €рмы скоро ушла. …му казалось, что все
они - и Њакс, и жена, и прислуга, и он сам - беспрестанно как-то
расползаютсЯ по всей квартире и не дают Њагде выскользнуть, выбратьсЯ, -
если вообще она собираетсЯ это сделать. Ѓольше компактности, сыграем, что
ли, в преферанс. ‚ десЯть Њакс наконец ушел. Џрислуга замкнула за ним
дверь на цепочку, задвинула стальной засов, включила контрольный звонок -
теперь не выбратьсЯ, заперта. "‘пать, спать", - сказал Љречмар жене,
нервно зеваЯ. Ћни легли. ‚се было тихо в доме. ‚от Ђннелиза собралась
потушить свет. "’ы спи, - сказал он, - а Я еще пойду почитаю. “ менЯ сон
пропал". Ћна дремотно улыбнулась. "’олько потом не буди менЯ", -
пробормотала она. ‚ спальне потемнело.
‚се было тихо, выжидательно тихо, казалось, что тишина не выдержит и
вот-вот рассмеетсЯ. ‚ пижаме и в мЯгких туфлЯх Љречмар бесшумно пошел по
коридору. ‘транно сказать: страх рассеЯлсЯ; кошмар теперь перешел в то
несколько бредовое, но блаженное состоЯние, когда можно сладко и свободно
грешить, ибо жизнь есть сон. Љречмар на ходу расстегнул ворот пижамы: все
в нем содрогалось, - ты сейчас, вот сейчас будешь моей. Ћн тихо открыл
дверь библиотечной и включил свет. "Њагда, сумасшедшаЯ", - сказал он
жарким шепотом. ќто была краснаЯ шелковаЯ подушка с воланами, которую он
сам же на днЯх принес, чтобы на полу, у низкой полки, просматривать
фолианты.

Њагда сообщила хозЯйке, что скоро переезжает. ‚се складывалось
чудесно - она и не мечтала, что Љречмар столь богат. ‚ воздухе его жильЯ
она почуЯла добротность и основательность его богатства. †ена, судЯ по
портретам, нимало не походила на даму с властным лицом, опухшими ногами и
тЯжелым характером, которую Њагда представлЯла себе; напротив, это, видно,
была смирнаЯ, нехваткаЯ женщина, которую можно отстранить без труда. ‘ам
Љречмар не только не был Њагде противен - он даже нравилсЯ ей. “ него была
мЯгкаЯ, благороднаЯ наружность, от него веЯло душистым тальком и хорошим
табаком. ђазумеетсЯ, густое счастье ее первой любви было неповторимо. Ћна
запрещала себе вспоминать Њюллера, меловую бледность его щек, горЯчий
мЯсистый рот, длинные, всепонимающие руки. Љогда она все-таки вспоминала,
как он покинул ее, ей сразу опЯть хотелось выпрыгнуть из окна или открыть
газовый кран. Љречмар мог до некоторой степени успокоить ее, утолить жар,
- как те прохладные листьЯ подорожника, которые так приЯтно прикладывать к
воспаленному месту. Ђ кроме всего - Љречмар был не только прочно богат, он
еще принадлежал к тому миру, где свободен доступ к сцене, к кинематографу.
Ќередко, заперев дверь, Њагда делала перед зеркалом страшные глаза или
расслабленно улыбалась, а не то прижимала к виску подразумеваемый
револьвер, и ей сдавалось, что у нее это выходит вовсе не хуже, чем в
•олливуде.
Џосле вдумчивых и осмотрительных поисков она нашла в отличном районе
неплохую квартирку. Љречмар так растерЯлсЯ и обмЯк после ее визита, что
она пожалела его, сразу взЯла деньги, которые он ей сунул во времЯ обычной
прогулки, - и в подъезде поцеловала его. ЏламЯ этого поцелуЯ осталось при
нем и вокруг него, будто смутный цветной ореол, в котором он вернулсЯ
домой и который он не мог оставить в передней, как шлЯпу, и, войдЯ в
спальню, он недоумевал, неужто жена не увидит по его глазам, что
случилось.
Ќо Ђннелиза, трицатипЯтилетнЯЯ мирнаЯ Ђннелиза ни разу не подумала о
том, что муж может ей изменить. Ћна знала, что у Љречмара были до женитьбы
мелкие увлечениЯ, она помнила, что и сама, девочкой, была тайно влюблена в
старого актера, который приходил в гости к отцу и смешно изображал говор
саксонца; она слышала и читала о том, что мужьЯ и жены вечно изменЯют друг
другу, - об этом были и сплетни, и поэмы, и анекдоты, и оперы. Ќо она была
совершенно просто и непоколебимо убеждена, что ее брак - особенный брак,
драгоценный и чистый, из которого ни анекдота, ни оперы не сделаешь.
ђаздражительность и нервность мужа она обьЯснЯла погодой - май выдалсЯ
необыкновенно странный, то жарко, то ледЯные дожди с градом,который звЯкал
о стекла и таЯл на подоконниках. "Ќе поехать ли нам куда-нибудь? -
вскользь предложила она. - ‚ ’ироль, скажем, или в ђим?" "Џоезжай, если
хочешь, - ответил Љречмар. - “ менЯ дела по горло, ты отлично знаешь". "„а
нет, Я просто так", - примирительно сказала Ђннелиза и отправилась с
дочкой смотреть слоненка в ‡оологическом саду.
„ругое дело Њакс. €сториЯ с запертой дверью оставила в нем неприЯтный
осадок. Љречмар не только не заЯвил в полицию, но даже как будто
рассердилсЯ, когда Њакс опЯть об этом заговорил. —еловек, который вступает
врукопашную со взломщиком, не так-то легко примирЯетсЯ с этим. Њакс
невольно задумывалсЯ - старалсЯ установить, не заметил ли он все-таки
кого-нибудь подозрительного, когда входил в дом, направлЯЯсь к лифту. ‚едь
он был наблюдателен, - он заметил, например, кошку, котораЯ выскочила из
палисадника, девочку в красном платье, длЯ которой придержал дверь, пучок
звуков, доносившихсЯ из швейцарской, где играло радио. Ћчевидно, взломщик
притаилсЯ, пока полз вверх тонкостенный лифт. Ќо откуда все-таки это
зыбкое неприЯтное чувство?
‚ молодости он как-то упустил женитьсЯ, жил один, был давно в свЯзи с
пожилой женщиной, увЯдшей актрисой, котораЯ все еще ухитрЯлась ему
изменЯть и потом всЯкий раз валЯлась у него в ногах, несказанно его этим
смущаЯ; дельно заведовал театральной конторой, слыл отличным гастрономом и
немного этим гордилсЯ; писал, несмотрЯ на свою толщину, стихи, которые
никому не показывал, и состоЯл в обществе покровителей животных.
‘упружеское счастие Љречмаров было длЯ него чем-то пленительно свЯтым.
Љогда, через несколько дней после истории со взломщиком, телефоннаЯ Џарка
соединила его с Љречмаром, пока тот говорил с кем-то другим, Њакса так
ошеломили невольно перехваченные слова, что он проглотил кусочек спички,
которой копал в зубах. ‘лова были такие: "... не спрашивай, а покупай, что
хочешь, только не звони мне..." "Ќо ты не понимаешь, Ѓруно..." -
привередливо и нежно проговорил женский голос. ’ут Њакс повесил трубку,
судорожным движением, словно нечаЯнно схватил змею.
‚ечером, сидЯ в смугло-озаренной гостиной с сестрой и зЯтем, Њакс не
знал, как держатьсЯ, о чем говорить. Ћн был из тех впечатлительных людей,
которые краснеют до слез от чужой неловкости. ’еперь же случилось нечто во
сто крат худшее.
"Ќет, нет, это ошибка, это глупое недоразумение", - уговаривал он
себЯ, глЯдЯ на спокойное лицо Љречмара, читавшего журнал, на его мЯгкие
домашние туфли, на тщательность, с которой он разрезал страницы ножом из
слоновой кости... "Ќе может быть... ЊенЯ навела на эти мысли тогдашнЯЯ
историЯ. ‘лова, которые Я выхватил из воздуха, объЯснЯютсЯ как-нибудь
очень просто. € как же можно обманывать Ђннелизу?" Ћна сидела в углу
дивана и подробно, добросовестно рассказывала содержание пьесы, которую
недавно видела. “ нее были светлые, пустые глаза, лоснилсЯ нос - тонкий,
милый нос. Њакс кивал и улыбалсЯ. Ћн, впрочем, не понимал ни слова, точно
она говорила по-русски или по-испански.

VII

Њежду тем Њагда снЯла приглЯнувшуюсЯ ей квартиру, нанЯла кухарку,
накупила немало хозЯйственных вещей, начинаЯ с сервиза и кончаЯ туалетной
бумагой, заказала визитные карточки и занЯлась прихорашиванием комнат.
‹юбопытно, что, невзираЯ на то, что Љречмар щедро - и даже с каким-то
умилением - раскошелилсЯ, платил-то он, собственно говорЯ, вслепую, ибо не
только не видел снЯтой квартирки, но даже не знал адреса: Њагда уговорила
его, что этак гораздо забавнее, будет ему сюрприз, ничего, что несколько
дней пройдет без встреч, она по телефону сообщит ему адрес, когда все
будет готово, и тогда он сразу примчитсЯ. Џрошла неделЯ, предполагалось,
что она позвонит в четверг, и он весь день сторожил телефон. Ќо телефон
блестел и молчал. ‚ пЯтницу он решил, что Њагда надула его и навсегда
исчезла. Џод вечер ЯвилсЯ Њакс (эти посещениЯ были теперь адом длЯ Њакса),
Ђннелизы не было дома. Њакс сел в кабинете против Љречмара и не знал, о
чем говорить. Љречмар давно заметил, что Њакс держитсЯ странно. "‚ероЯтно,
с делами неурЯдицы", - смутно подумал он. Њакс курил и смотрел на кончик
своей сигары. Ћн даже как будто похудел за последнее времЯ. "‚ыследил, - с
минутным содроганием подумал Љречмар. - Ќу и пускай. Ћн мужчина, он должен
понЯть". (ќто была очень фальшиваЯ мысль). ‚ошла €рма, и Њакс оживилсЯ,
посадил ее к себе на колени, смешно екнул, когда она, садЯсь, нечаЯнно
въехала кулачком в его упругий живот. Ђннелиза вернулась. Љречмару вдруг
показалась невыносимой перспектива ужина, длинного вечера. Ћн объЯвил, что
не ужинает дома, пожал плечами, когда жена ласково спросила, почему он
раньше не предупредил, поцеловал дочку в лоб и, торопЯсь, вышел.
€м владело одно желание: во что бы то ни стало, сейчас же, разыскать
Њагду - судьба не имела права, посулив такое блаженство, притворитьсЯ, что
ничего не обещано. …го охватило такое отчаЯние, что он решилсЯ на довольно
опасный шаг. Ћн знал,что прежнЯЯ ее комната выходила во двор, он знал
также, что она там жила со своей теткой. ’уда-то он и направилсЯ. ЏроходЯ
через двор, он увидел какую-то горничную, стелившую в одной из нижних
комнат у открытого окна постель. "”рейлейн Џетерс? - переспросила она. -
ЉажетсЯ, съехала. ‚прочем, посмотрите сами. ЏЯтый этаж, леваЯ дверь".
Љречмару открыла растрепаннаЯ женщина с красными глазами, но цепочки
не снЯла, говорила с ним через щелку. "џ хочу узнать новый адрес фрейлейн
Џетерс, - сказал Љречмар. - Ћна тут жила со своей теткой". "‘ теткой?" -
не без интереса произнесла женщина и только тогда снЯла цепочку. Ћна его
ввела в крохотную комнату, где все дрожало и звЯкало от малейшего движениЯ
и где на клеенчатой скатерти стоЯли тарелки с картофельным пюре, соль в
прорванном мешочке, три пустые бутылки из-под пива, и, как-то загадочно
улыбаЯсь, предложила ему сесть.
"…сли бы Я была ее теткой, - сказала она подмигнув, - то, вероЯтно, Я
не знала бы ее адреса. ’етки, - добавила она, - никакой, собственно, у нее
нет". "ЏьЯна", - подумал с тоской Љречмар. "Џослушайте, - проговорил он, -
Я вас прошу сказать мне, куда она переехала". "Ћна у менЯ снимала
комнату", - задумчиво сказала та, с горечью размышлЯЯ о неблагодарности
Њагды, скрывшей богатого друга и новый свой адрес, который, впрочем,
оказалось нетрудно вынюхать. "Љак же быть? - воскликнул Љречмар. - ѓде же
Я могу узнать?" •озЯйке стало жаль его. Ћна не могла решить, удовольствие
или неприЯтность доставит она Њагде тем, что сообщит адрес этому
нарЯдному, взволнованному синеглазому господину, - но было так грустно
смотреть на него, что она, вздохнув, дала ему нужную справку. "€ за мной
раньше охотились, и за мной, - бормотала она, провожаЯ его, - да-да, и за
мной..."
Ѓыло около восьми, легкие сумерки оживлЯлись нежными оранжевыми
огнЯми, небо было еще совсем голубое, и от него кружилась голова. "‘ейчас
будет рай", - подумал Љречмар, летЯ в таксомоторе по дымчатому асфальту.
Ќа двери была ее визитнаЯ карточка. “грюмаЯ бабища с красными, как
сырое мЯсо, руками пошла о нем доложить. "“же кухарку завела, -
восторженно подумал Љречмар. - ‚от мы какие". "Џожалуйте", - сказала та,
вернувшись. Ћн пригладил волосы и вошел. Њагда в кимоно лежала на
цветистой кушетке, заломив обнажившиесЯ руки; на животе у нее покоилась
корешком вверх открытаЯ книга. Љомната была донельзЯ безвкусно обставлена,
и это его растрогало.
"Ќу, здравствуй", - сказала Њагда, протЯгиваЯ руку с несвойственной
ей ленивой томностью.
"’ы как будто знала, что Я сегоднЯ приду, - прошептал он, сдерживаЯ
смех. - ‘проси, как Я выюлил твой адрес".
"џ ж тебе написала адрес", - проговорила она, держа его за пальцы.
"Ќет, это было уморительно, - продолжал Љречмар, не слушаЯ ее и с
нарастающим чувством наслаждениЯ глЯдЯ на эти подвижные губы, которые он
сейчас поцелует. - ќто было уморительно... € ты очень гадкаЯ, что выдумала
тетку".
"‡ачем ты ходил туда? - произнесла Њагда недовольно. - ‚едь Я же
написала тебе мой адрес. ‘права наверху, совершенно отчетливо".
"Ќаверху? Ћтчетливо? - удивленно повторил Љречмар. - Ћ чем ты?"
Ћна хлопнула по книге и слегка привстала.
"„а ведь письмо ты получил?"
"Љакое письмо?" - спросил Љречмар и вдруг приложил ладонь ко рту, и
глаза его расширились.
"џ сегоднЯ утром послала тебе письмо, - сказала Њагда, глЯдЯ на него
с любопытством. - џ так рассчитала, что ты с вечерней почтой получишь его
и сразу придешь".
"Ќе может быть", - выговорил Љречмар.
"Ђх, Я могу тебе пересказать. „орогой, любимый Ѓруно, гнездышко
свито, и Я жду тебЯ. ’олько не целуй слишком крепко, а то у твоей девочки
может закружитьсЯ голова... ‚се".
"Њагда, - сказал он тихо. - Њагда, что ты наделала... ‚едь Я ушел
раньше. ‚едь почта приходит в без четверти восемь. ‚едь сейчас ..."
"ЋпЯть Я виновата, - сказала она. - Ќе смей на менЯ сердитьсЯ. џ ему
так мило пишу, а он... ЏрЯмо обидно".
Ћна дернула плечами, взЯла книгу и повернулась на бок. Ќа левой
странице была картинка: ѓрета ѓарбо, гримирующаЯсЯ перед зеркалом.
Љречмар мельком подумал: "Љак странно, - случаетсЯ катастрофа, а
человек замечает какую-то картинку". —асы показывали без двадцати восемь.
Њагда лежала, изогнутаЯ и неподвижнаЯ, как Ящерица.
"’ы же менЯ погубила... ’ы менЯ", - начал он, но не докончил и
выбежал из комнаты, загремел вниз по лестнице, замахал проезжавшему
таксомотору, вскочил в него и, сидЯ на краешке, подавшись вперед, глЯдел
на спину шофера и бормотал: "—то же это такое, господи... Я не успею... Я
не успею..."
Ђвтомобиль остановилсЯ. Ћн выпрыгнул. Ѓлиз палисадника знакомый
почтальон, расставив ноги хером, говорил с толстЯком швейцаром. "Њне есть
письма?" - задыхаЯсь, спросил Љречмар. "’олько что отнес к вам наверх", -
ответил почтальон с дружелюбной улыбкой.
Љречмар поднЯл глаза. Ћкна его квартиры были нежно освещены. Ћн
почувствовал, что терЯет власть над собой, и, чтобы только не оставатьсЯ
на одном месте, вошел в дом, начал подниматьсЯ. Ћдна площадка. ‚тораЯ.
ЊолодаЯ художница, ей нужно устроить выставку. ‡наешь, был вор, Я хотел
его схватить... ‡емлетрЯсение, бездна... Ћна уже прочла, она уже все
знает. Љречмар, не дойдЯ до своей двери, вдруг повернул и побежал вниз.
Њелькнула кошка, гибко скользнула сквозь решетку.
—ерез пЯть минут он опЯть вошел в ту комнату, в которую недавно
входил с таким счастливым трепетом. Њагда лежала на кушетке все в той же
позе застывшей Ящерицы. Љнига была открыта все на той же странице -
гримирующаЯсЯ ѓрета. Ћн сел поодаль на стул и принЯлсЯ трещать суставами
пальцев.
"Џерестань", - сказала Њагда, не поднимаЯ головы. "Ќу что же, письмо
пришло?"
"Ђх, Њагда..." - тихо произнес он и прочистил горло. Џотом снова
прочистил еще громче и сказал петушиным голосом: "Џоздно, поздно,
почтальон уже выходил".
Ћн встал, прошелсЯ раза два по комнате, высморкалсЯ и сел снова на то
же место.
"Ћна читает все мои письма, ты ведь это знаешь..." - проговорил он,
глЯдЯ сквозь дрожащий туман на носок своего башмака и легонько топаЯ им по
расплывчатому узору на ковре.
"’ы бы ей запретил".
"Ђх, Њагда, что ты понимаешь в этом... ’ак было заведено, так было
всегда... Ћсобенно по вечерам. Ѓыли всЯкие смешные письма... Љак ты
могла... џ просто не знаю, что она сделает теперь. ‚едь не может быть
такого чуда... Ќу, хоть этот раз, хоть этот, - была занЯта другим,
отложила, забыла... ’ы понимаешь, Њагда, что это бессмысленно, - чудес не
бывает".
"’ы только не выходи в прихожую, когда она прикатит. џ одна к ней
выйду".
"Љто? Љогда?" - спросил он, неЯсно представив себе почему-то давешнюю
полупьЯную женщину.
"Љогда? ‚ероЯтно, сейчас. “ нее ведь теперь есть мой адрес".
Љречмар все не понимал.
"Ђх, ты вот о чем, - сказал он наконец. - ‚от о чем... Ѓоже мой,
какаЯ же ты глупаЯ, Њагда. Џоверь, что как раз это никак не может
случитьсЯ. ‚се - но только не это..."
"’ем лучше", - подумала Њагда, и ей стало вдруг чрезвычайно весело.
ЏосылаЯ письмо, она рассчитывала на гораздо меньшее: муж не показывает,
жена злитсЯ, топает ногами, стараетсЯ вырвать... ЏерваЯ брешь сомнениЯ
была бы пробита, и это облегчило бы Љречмару дальнейший путь. ’еперь же
случай помог, все разрешилось одним махом. Ћна отложила книгу и посмотрела
с улыбкой на его дрожащие губы. ‘ ним происходило неладное, - наступила
чрезвычайно важнаЯ минута, - и если не принЯть должных мер... Њагда
вытЯнулась, хрустнула плечами, почувствовала в своем стройном теле вполне
приЯтное предвкушение и сказала, глЯдЯ в потолок:
"Џойди сюда, Ѓруно".
Ћн подошел; сокрушенно мотаЯ головой, сел на край кушетки.
"Ћбними же менЯ, - произнесла она жмурЯсь, - уж так и быть - Я тебЯ
утешу".

VIII

Ѓерлин, майское утро, еще очень рано. ‚ плюще егозЯт воробьи. ’олстый
автомобиль, развозЯщий молоко, шелестит шинами, словно по шелку. ‚
слуховом окошке на скате черепичной крыши отблеск солнца. ‚оздух еще не
привык к звонкам и гудкам и принимает, и носит эти звуки как нечто новое,
ломкое, дорогое. ‚ палисадниках цветет сирень; белые бабочки, несмотрЯ на
утренний холодок, летают там и сЯм, будто в деревенском саду. ‚се это
окружило Љречмара, когда он вышел из дома, где провел ночь.
Ћн чувствовал мертвую зыбь во всем теле - и есть хотелось, и вместе с
тем поташнивало, и все было какое-то чужое; неуютное прикосновение бельЯ к
коже, нервное ощущение небритости. Ќе диво, что был он так опустошен: эта
ночь Явилась той, о которой он, в конце концов, только и думал с
маниакальной силою всю жизнь. ђазнузданность этой шестнадцатилетней
девочки лишь обострила его счастье - уже по тому, как она сводила лопатки,
мурлыкала, закидывала голову, когда он только еще раздевал ее, щекотал ее
губами, Љречмар понЯл, что не холодноватаЯ поволока невинности ему нужна,
а вот именно эта резваЯ природнаЯ отзывчивость. ’огда и он сразу, как в
самых своих распущенных снах, сбросил с себЯ привычное бремЯ робкой и
неуклюжей сдержанности. ‚ этих снах, посещавших его так давно, ему
постоЯнно мерещилось, что он выходит из-за скалы на пустынный плЯж, и
вдруг навстречу - молоденькаЯ купальщица. “ Њагды был точь-в-точь
снившийсЯ ему очаровательный очерк, - развЯзнаЯ естественность наготы,
точно она давно привыкла бегать раздетой по взморью его снов. Ћна была
подвижна и неугомонна - жаркое дыхание, акробатические ласки, после
краткого полуобморока она оживлЯлась снова, - подпрыгивала на матраце и,
смеЯсь, перелезала через грЯдку кровати и ходила по комнате, нарочито
вилЯЯ отроческими бедрами, глЯдЯсь в зеркало и грызЯ сухую, оставшуюсЯ с
утра булочку.
‡аснула она как-то вдруг - будто замолкла на полуслове, - уже тогда,
когда в комнате электричество стало оранжевым, а окно дымно-синим. Љречмар
направилсЯ в ванную каморку, но, добыв из крана только несколько капель
ржавой воды, вздохнул, двумЯ пальцами вынул из ванны мочалку, посмотрел на
подозрительное розовое мыло, подумал, что прежде всего придетсЯ научить
Њагду чистоте. Ѓрезгливо одевшись и положив на столике записку, он
полюбовалсЯ, как спит Њагда, прикрыл ее периной, поцеловал в теплые,
растрепанные, темные волосы и тихо вышел.
€ теперь, шагаЯ вдоль пустой улицы и проникаЯсь жалостью к
прозрачному, невинному утру, он понимал, что начинаетсЯ расплата, - и
постепенно, тЯжелыми волнами, приливали думы о жене, о дочери. Љогда он
увидел дом, где прожил с Ђннелизой так долго, когда тронулсЯ лифт, в
котором лет девЯть тому назад поднЯлись румЯнаЯ мамка с его ребенком на
руках и очень бледнаЯ, очень нежнаЯ Ђннелиза, когда он остановилсЯ перед
дверью, на которой холодно и безгрешно золотилась его фамилиЯ, Љречмар
почти был готов отказатьсЯ от повторениЯ этой ночи, - только бы случилось
чудо. Ћн говорил себе, что, если все-таки Ђннелиза письма не прочла,
ночное свое отсутствие он объЯснит как-нибудь - даже пожертвует своей
репутацией трезвенника, - напилсЯ пьЯн, буЯнил, мало ли что бывает...
Ћднако следовало отпереть вот эту дверь и войти, и увидеть... что увидеть?
ќто просто нельзЯ было представить себе. "Њожет быть, не войти вовсе,
оставить все так как есть, уехать, зарытьсЯ..." ‚друг он вспомнил, как на
войне приходилось покидать прикрытие.
‚ прихожей он замер, прислушиваЯсь. ’ишина. Ћбычно в этот утренний
час квартира бывала уже полна звуков - шумела где-то вода, бонна звонко
говорила с €рмой, в столовой звЯкала горничнаЯ... ’ишина. Џосмотрев в
угол, он заметил в стойке женин зонтик. ‚незапно поЯвилась ”рида -
почему-то без передничка - и сказала с отчаЯнием в голосе: "ѓоспожа с
маленькой барышней уехали, еще вечером уехали". "Људа?" - спросил Љречмар,
глЯдЯ в угол. ”рида все обьЯснила, говорЯ скоро и крикливо, а потом
разрыдалась и, рыдаЯ, взЯла из его рук шлЯпу и трость. "‚ы будете пить
кофе?" - спросила она сквозь слезы. "„а, все равно, кофе..."
‚ спальне был многозначительный беспорЯдок. †елтое платье жены лежало
на постели. Ћдин из Ящиков комода был выдвинут. ‘о стола исчезли портреты
покойного тестЯ и дочери. ‡авернулсЯ угол ковра.
Ћн поправил ковер и тихо пошел в кабинет. ’ам, на бюваре, лежало
несколько распечатанных писем. Љакой детский почерк у Њагды. „райеры
приглашают на бал. Ћт ѓорна - пустые любезности через океан. ‘чет от
дантиста.
—аса через два ЯвилсЯ Њакс. Ћн, видно, неудачно побрилсЯ: на толстой
щеке был черный крест пластырЯ. "џ приехал за ее вещами", - сказал он на
ходу. Љречмар пошел за ним следом и молча смотрел, как он и ”рида
торопливо, словно спеша на поезд, наполнЯют сундук. "Ќе забудьте зонтик",
- проговорил Љречмар вЯло. Џотом в детской повторилось то же самое. ‚
комнате бонны уже стоЯл аккуратно запертый чемодан - взЯли и его.
"Њакс, на два слова", - пробормотал Љречмар и, кашлЯнув, пошел в
кабинет. Њакс последовал за ним и стал у окна. "ќто катастрофа", - сказал
Љречмар. Њолчание.
"Ћдно могу вам сообщить, - произнес наконец Њакс, глЯдЯ в окно, -
Ђннелиза едва ли выживет. ‚ы... Ћна..." Њакс осексЯ, и черный крест на его
щеке несколько раз подпрыгнул.
"Ћна все равно что мертваЯ. ‚ы ее... вы с ней... ‘обственно говорЯ,
вы такой подлец, каких мало".
"’ы очень груб", - сказал Љречмар и попробовал улыбнутьсЯ.
"Ќо ведь это же чудовищно! - вдруг крикнул Њакс, впервые с минуты
прихода посмотрев на него. - ѓде ты подцепил ее? Џочему эта паскудница
смеет тебе писать?"
"Ќо-но, потише", - произнес Љречмар с бессмысленной угрозой.
"џ тебЯ ударю, честное слово, ударю!" - продолжал еще громче Њакс.
"Џостыдись ”риды, - пробормотал Љречмар. - Ћна ведь все слышит. ќто
катастрофа."
"’ы мне ответишь?" - € Њакс хотел его схватить за лацкан. Љречмар
вЯло шлепнул его по руке.
"Ќе желаю допроса, - сказал он, - все это крайне оскорбительно. Њожет
быть, это странное недоразумение. Њожет быть, ничего такого нет..."
"’ы лжешь! - заорал Њакс и стукнул об пол стулом. - ’ы лжешь! џ
только что у нее был. ЏродажнаЯ девчонка, которую следует отдать в
исправительный дом. џ знал, что ты будешь лгать. Љак ты мог, негодЯй! ‚едь
это даже не разврат, это..."
"„овольно, довольно", - задыхающимсЯ голосом перебил Љречмар.
Џроехал грузовик, задрожали стекла окон.
"ќх ты, - сказал Њакс с неожиданным спокойствием и грустью. - Љто мог
подумать..."
Ћн вышел. ”рида всхлипывала в прихожей. Љто-то выносил сундуки. Џотом
все стихло.

‚ полдень Љречмар с одним чемоданом переехал к Њагде. ”риду оказалось
нелегко уговорить остатьсЯ в пустой квартире. Ћна наконец согласилась,
когда он предложил, чтобы в бывшую комнату бонны вселилсЯ бравый вахмистр,
”ридин жених. Ќа все телефонные звонки она должна отвечать, что Љречмар с
семьей неожиданно отбыл в €талию.
Њагда встретила его холодно. “тром ее разбудил бешеный толстЯк, искал
Љречмара и дважды назвал ее потаскухой. Љухарка, женщина недюжинных сил,
вытолкала его вон. "ќта квартира, собственно говорЯ, рассчитана на одного
человека", - сказала она, взглЯнув на чемодан Љречмара. "Џожалуйста, Я
прошу тебЯ", - взмолилсЯ он. "‚ообще, нам придетсЯ еще о многом
поговорить, Я не намерена выслушивать грубости от твоих идиотов
родственников", - продолжала она, расхаживаЯ по комнате в красном шелковом
халатике, дымЯ папиросой. ’емные волосы налезали на лоб, это придавало ей
нечто цыганское.
Џосле обеда она поехала покупать граммофон - почему граммофон, почему
именно в этот день? ђазбитый, с сильной головной болью, Љречмар осталсЯ
лежать на кушетке в безобразной гостиной и думал: "‚от случилось что-то
неслыханное, а Я в конце концов довольно спокоен. “ Ђннелизы обморок
длилсЯ двадцать минут, и потом она кричала - вероЯтно, это было невыносимо
слушать, - а Я спокоен... ђазвестись Я с ней не могу, потому что она
все-таки моЯ жена, и нет у менЯ никакого внутреннего права на развод, - Я
Ђннелизу люблю, Я, конечно. застрелюсь, если она умрет из-за менЯ.
€нтересно, как объЯснили €рме переезд на квартиру Њакса, спешку,
бестолочь. Љак противно ”рида говорила об этом: "€ она кричала, и она
кричала", - с ужасным ударением на "и". ‘транно, Ђннелиза никогда в жизни
не повышала голоса".
Ќа следующий день, пользуЯсь отсутствием Њагды, котораЯ отправилась
накупить пластинок, Љречмар составил жене длинное письмо, в котором
совершенно искренне, но слишком красноречиво объЯснЯл, что любит ее как
прежде - несмотрЯ на увлечение, "разом испепелившее наше семейное
счастье". Ћн плакал, и прислушивалсЯ, не идет ли Њагда, и продолжал
писать, плача и шепча. Ћн просил прощениЯ у жены, просил беречь дочь, не
давать ей возненавидеть недостойного, но несчастного отца, - однако из
письма не было видно, готов ли он от увлечениЯ отказатьсЯ, коли жена
простит. Ћтвета он не получил.
’огда он понЯл, что, если не хочет мучитьсЯ, должен оподлитьсЯ
безусловно, безоговорочно и вымарать образ семьи из памЯти, и всецело
отдатьсЯ чудовищной, безобразной, почти болезненной страсти, которую
возбуждала в нем веселаЯ красота Њагды. Ћна же была всегда готова
разделить с ним любовную падучую, сколько угодно, в любое времЯ днЯ и
ночи, это только освежало ее, она была резва, беспечна, - благо врач еще в
прошлом году объЯснил ей, что забеременеть она неспособна. Љречмар научил
ее каждое утро принимать ванну с мылом, вместо того,чтобы только мыть шею
и руки, как она делала раньше. Ќогти у нее были теперь всегда чистые, и не
только на руках, но и на ногах отливали землЯничным лаком. Ћна сбрила
темно-русые волоски под мышками и больно порезалась жиллетным клинком. ‚ид
крови в ней вызывал тошноту и головокружение. Љречмар бросилсЯ в аптеку,
принес желтой ваты, йоду, еще чего-то.
Ћн открывал в ней все новые очарованиЯ, а то, что в другой показалось
бы ему вульгарным лукавством или грубым бесстыдством, в Њагде - только
трогало и смешило его. …ще полудетское очарование ее тела и откровенное
сластолюбие, - медленное погасание этих продолговатых глаз, словно
постепенно темнеющие слои света в театральном зале, доводили его до такого
безумиЯ, что он вконец утратил всЯкое телесное приличие - ту сдержанность,
которой отличались его классические объЯтиЯ со стыдливой женой.
Ћн почти не выходил из дому, боЯсь встретить знакомых, и отпускал от
себЯ Њагду скрепЯ сердце, и то лишь утром - на охоту за чулками и шелковым
бельем. …го удивлЯло в ней отсутствие любознательности - она ничего не
спрашивала из его прежней жизни, принадлежа к числу людей, которые
представлЯют себе ближнего по известной схеме и схеме этой доверЯют
вполне. Ћн старалсЯ, иногда, занЯть ее своим прошлым, говорил о детстве, о
матери, которую помнил лишь смутно, и об отце, крутом сангвинике, любившем
своих лошадей, своих собак, дубы и пшеницу своего поместьЯ и умершем
внезапно - и отчего? - от сочного, трЯского смеха, которым разразилсЯ в
бильЯрдной, где гость-краснобай, шмЯкаЯ кулаком в ладонь, выкрЯкивал
сальный анекдот.
"Љакой? ђасскажи", - попросила Њагда облизнувшись, но он не знал
какой.
Ћн говорил далее о ранней страсти к живописи, о работах своих, о
ценных находках, о том, как чистЯт картину - чесноком и толченой смолой, -
как старый лак превращаетсЯ в пыль, как под фланелевой трЯпкой, смоченной
скипидаром, исчезает грубаЯ, чернаЯ тень, и вот расцветает баснословнаЯ
красота - голубые холмы, излучистаЯ восковаЯ тропинка, маленькие
пилигримы...
Њагду занимало главным образом, сколько стоит такаЯ картина.
Љогда же он говорил о войне, о том, как он мучилсЯ в окопах, она
удивлЯлась, почему он, ежели богат, не устроилсЯ в тылу. "ЉакаЯ ты
смешнаЯ! - восклицал Љречмар, целуЯ ее в шею. - ѓосподи, какаЯ ты
смешнаЯ!.."
Њагде бывало скучно по вечерам - ее влекли кинематографы, нарЯдные
кабаки, негритЯнскаЯ музыка. "‚се будет, все будет, - говорил он. - ’ы
только потерпи, дай мне отдышатьсЯ, сообразить, обвыкнуть. “ менЯ всЯкие
планы... Њы еще махнем куда-нибудь, вот ты увидишь..."
Ћн оглЯдывал гостиную, и его поражало, что он, не терпевший безвкусиЯ
в вещах, полюбил это нагромождение ужасов, эти модные мелочи обстановки,
которыми без разбора пленЯлась Њагда. Ќа все падал отсвет его страсти и
все оживлЯл.
"Њы очень мило устроились, правда, Њагда?"
Ћна снисходительно соглашалась. Ћна знала, что все это только
временно. ‚оспоминание о богатой квартире Љречмара было неотразимо, но,
конечно, не следовало спешить.
Љак-то, в начале июнЯ, Њагда пешком шла от модистки и уже
приближалась к дому, когда кто-то сзади схватил ее за руку, повыше локтЯ.
Ћна обернулась. ќто был ее брат Ћтто. Ћн неприЯтно ухмылЯлсЯ. Џоодаль,
тоже ухмылЯЯсь, но сдержаннее, стоЯли двое его товарищей.
"‡дравствуй, дитЯ, - сказал он. - Ќехорошо забывать родных".
"Ћставь мой локоть", - тихо произнесла Њагда, опустив ресницы.
Ћтто подбоченилсЯ. "Љак ты мило одета, - проговорил он, оглЯдываЯ ее
с головы до ног, - прЯмо, можно сказать, дамочка".
Њагда повернулась и пошла. Ќо он опЯть схватил ее и сделал ей больно.
"Ђу-уа" - тихо вскрикнула она, как бывало в детстве.
"Ќу-ка ты, - сказал Ћтто. - џ уже третий день наблюдаю за тобой.
‡наю, как ты живешь. Ћднако мы лучше отойдем..."
"Џусти, пусти", - прошептала Њагда, стараЯсь отлепить его пальцы.
Љое-кто из прохожих остановилсЯ и смотрел, мечтаЯ о скандале. „ом был
совсем близко. Љречмар мог случайно выглЯнуть в окно. ќто было бы плохо.
Ћна тронулась, поддаваЯсь его нажиму. Ћтто повел ее за угол. Џодошли,
осклабЯсь и болтаЯ руками, остальные двое, - Љаспар и Љурт. "—то тебе
нужно от менЯ?" - спросила Њагда, с ненавистью глЯдЯ на мЯтый картуз
брата, на папиросу за ухом, на голую бычью шею. Ћн мотнул головой. "Џойдем
вот туда - в кабак".
"ЋтвЯжись!" - крикнула она. ’е двое подступили совсем близко и, урча,
затеснили ее. …й сделалось страшно.
Ћни вчетвером вошли в темный трактир. “ стойки несколько людей хрипло
и громко о чем-то рассуждали. "‘Ядем сюда, в угол", - сказал Ћтто.
‘ели. Њагда живо вспомнила, как она с братом и вот с этими загорелыми
молодцами ездила за город купатьсЯ. Ћни учили ее плавать и цапали за голые
лЯжки. “ одного из них, у Љаспара, была на кисти и на груди бюрюзоваЯ
татуировка. ‚алЯлись на берегу, осыпаЯ друг друга жирным бархатным песком,
они хлопали ее по мокрому купальному костюму, как только она ложилась
ничком. ‚се это было так чудесно, так весело. Ћсобенно когда мускулистый,
светловолосый Љаспар выбегал на берег, трЯсЯ руками, будто с холоду, и
приговариваЯ:"‚ода мокраЯ, мокраЯ". ЏлаваЯ, держа рот под поверхностью, он
умел издавать громкие тюленьи звуки. ‚ыйдЯ из воды, он прежде всего
зачесывал волосы назад и осторожно надевал картуз. ЏомнитсЯ, играли в мЯч,
а потом она легла, и они ее облепили песком, оставив только лицо открытым
и камушками выложив крест.
"‚от что, - сказал Ћтто, когда поЯвились на столе четыре кружки
светлого пива. - ’ы не должна стыдитьсЯ своей семьи только потому, что у
тебЯ есть богатый друг. Ќапротив, ты должна о семье заботитьсЯ". Ћн отпил
пива, отпили и его товарищи. Ћни оба глЯдели на Њагду насмешливо и
недружелюбно.
"’ы все это говоришь наобум, - с достоинством произнесла Њагда. -
„ело обстоит иначе, чем ты думаешь. Њы жених и невеста, вот что".
‚се трое разразились хохотом. Њагда почувствовала к ним такую
неприЯзнь, что отвела глаза и стала щелкать затвором сумки. Ћтто взЯл
сумку из ее руки, открыл, нашел там только пудреницу, ключи и три марки с
полтиной. „еньги он вынул, заметив, что они пойдут на уплату за пиво.
Џосле чего он с поклоном положил сумку перед ней на стол.
‡аказали еще пива. Њагда тоже глотнула, через силу - она пива не
терпела, - но иначе они бы и это выпили. "Њне можно теперь идти?" -
спросила она, приглаживаЯ акрошкеры.
"Љак? ђазве не приЯтно посидеть в кабачке с братом и друзьЯми? -
удивилсЯ Ћтто. - ’ы, Њагда, очень изменилась. Ќо главное - мы еще не
поговорили о нашем деле..."
"’ы менЯ обокрал, и теперь Я ухожу".
ЋпЯть все заурчали, как давеча на улице, и опЯть ей стало страшно.
"Ћ краже не может быть и речи, - злобно сказал Ћтто. - ќто деньги не
твои, а деньги, высосанные так или иначе из нашего брата. ’ы эти фокусы
оставь - насчет кражи. ’ы..." Ћн сдержал себЯ и заговорил тише. "‚от что,
Њагда. €зволь сегоднЯ же взЯть у твоего друга немного денег, длЯ менЯ, длЯ
семьи. Њарок пЯтьдесЯт. ЏонЯла?"
"Ђ если Я этого не сделаю?" - спросила Њагда.
"’огда будет месть, - ответил Ћтто спокойно, - Ћ, мы все знаем про
тебЯ... Ќевеста - скажите пожалуйста!"
Њагда вдруг улыбнулась и прошептала, опустив ресницы:
"•орошо, достану. ’еперь все? џ могу идти?"
"„а постой же, постой, куда ты так торопишьсЯ? € вообще, знаешь, надо
видатьсЯ, мы поедем как-нибудь за город, правда? - обратилсЯ он к друзьЯм.
- ‚едь бывало так славно. Ќе зазнавайсЯ, Њагда".
Ќо она уже встала - допивала стоЯ свое пиво.
"‡автра в полдень на том же углу, - сказал Ћтто, - а потом завалимсЯ
на весь день в ‚анзей. ‹адно?"
"‹адно", - сказала Њагда с улыбкой и, кивнув, вышла.
Ћна вернулась домой, и, когда Љречмар, отложив газету, подошел к ней,
Њагда зашаталась и склонилась, притворЯЯсь, что лишаетсЯ чувств. ‚ышло
очень удачно. Ћн испугалсЯ, уложил ее на кушетку, принес коньЯку. "—то
случилось, что случилось?" - спрашивал он, гладЯ ее по волосам. "’ы менЯ
теперь бросишь", - простонала Њагда. Ћн переглотнул и вообразил самое
страшное: измену. "—то ж? ‡астрелю", - сказал он про себЯ и уже спокойно
повторил: "—то случилось, Њагда?" "џ обманула тебЯ", - сказала она и
замолкла. "‘мерть", - подумал Љречмар. "“жасный обман, Ѓруно, - продолжала
она. - Њой отец - вовсе не художник, а бывший слесарь, теперь швейцар,
мать моет лестницу, брат - простой рабочий. “ менЯ было тЯжелое, тЯжелое
детство, менЯ колотили, менЯ терзали..."
Љречмар почувствовал невероЯтное - нежное и сладкое - облегчение, а
затем - жалость.
"Ќет, не целуй менЯ, Ѓруно. ’ы должен все знать. џ бежала из дому. џ
служила сперва натурщицей. ЊенЯ эксплуатировала одна страшнаЯ старуха.
‡атем у менЯ была несчастнаЯ любовь - он был женат, как вот ты, и жена не
дала ему развода, и тогда Я его бросила, хотЯ безумно любила. ‡атем менЯ
преследовал старик банкир, предлагал мне все свое состоЯние, и тогда пошли
грЯзные сплетни, но, конечно, - вранье, он ничего не добилсЯ. Ћн умер от
разрыва сердца. џ начала служить в "Ђргусе". ’ы понимаешь, - он обещал
менЯ сделать звездой экрана, а Я выбрала честный путь..."
"‘частье мое, счастье", - бормотал Љречмар.
"Ќеужели ты не презираешь менЯ? - спросила она, стараЯсь улыбнутьсЯ
сквозь слезы, что было очень трудно, ибо слез-то не было. - ќто хорошо,
что ты менЯ не презираешь. Ќо теперь слушай самое страшное: брат менЯ
выследил, он требует у менЯ денег, будет теперь нас шантажировать... ’ы
понимаешь, когда Я увидела его и подумала: мой бедный, доверчивый заЯц не
знает, какаЯ у менЯ семьЯ, - тогда, знаешь, тогда мне стало стыдно уже от
другого - от того, что Я тебе не сказала всей правды, - так стыдно,
Ѓруно..."
Ћн обнЯл ее, нежно защекотал, она стала тихо смеЯтьсЯ (как просто
удалось оставить брата в дураках).
"‡наешь, - сказал Љречмар, - Я теперь боюсь тебЯ выпускать одну. Љак
же быть? ‚едь не обратитьсЯ же в полицию?"
"Ќет, только не это", - необыкновенно решительно воскликнула Њагда.
Ћна почему-то боЯлась полиции и полицейских.

“тром она вышла в сопровождении Љречмара - надо было накупить легких
летних вещей, а также мазей против солнечных ожогов: ‘ольфи, адриатический
курорт, намеченный Љречмаром, славилсЯ своим сиЯющим плЯжем. ‘адЯсь в
таксомотор, она заметила брата, стоЯщего на другой стороне улицы, но
Љречмару не показала его.
ЏоЯвлЯтьсЯ с Њагдой на улице, переходить с ней из магазина в магазин
было длЯ Љречмара сопрЯжено с неотступной тревогой: он боЯлсЯ встретить
знакомых, он еще не мог привыкнуть к своему положению. Љогда они вернулись
домой, слежки уже не было; Њагда понЯла, что брат смертельно обиделсЯ и
теперь примет свои меры. ’ак оно и случилось. „нЯ за два до отъезда
Љречмар сидел и писал деловое письмо, Њагда в соседней комнате уже
укладывала вещи в новый сундук; он слышал шуршание бумаги и песенку,
которую она, с закрытым ртом, без слов, не переставала тихо напевать. "Љак
все это странно, - думал Љречмар. - …сли гадалка предсказала бы мне под
Ќовый год, что через несколько месЯцев моЯ жизнь так круто изменитсЯ..."
Њагда что-то уронила в соседней комнате, песенка оборвалась, потом опЯть
возобновилась. " ‚едь пЯть месЯцев назад Я был примерным мужем, и Њагды
просто не существовало в природе вещей. Љак это случилось быстро. „ругие
люди совмещают семейное счастье с легкими удовольствиЯми, а у менЯ
почему-то все сразу спуталось, и даже теперь Я не могу сообразить, когда
допущена была перваЯ неосторожность; и вот сейчас Я сижу и как будто
рассуждаю здраво и Ясно, и на самом деле все продолжаетсЯ этот полет
кувырком неизвестно куда..."
Ћн вздохнул и принЯлсЯ за письмо. ‚друг - звонок. €з разных дверей
выбежали одновременно в прихожую Љречмар, Њагда и кухарка. "Ѓруно, -
сказала Њагда шепотом, - будь осторожен, Я уверена, что это Ћтто". "€ди к
себе, - ответил Љречмар. - џ уж с ним справлюсь".
Ћн открыл дверь. Ќа пороге стоЯл юноша с грубоватым неумным лицом - и
все же очень похожий на Њагду. Ќа нем был довольно приличный синий костюм
воскресного вида, конец лилового галстука уходил, суживаЯсь, под рубашку.
"Љого вам нужно?" - спросил Љречмар.
Ћтто кашлЯнул и развЯзно проговорил: "Њне нужно с вами потолковать о
моей сестре, Я - Њагдин брат".
"„а почему именно со мной?"
"‚ы ведь господин...? - вопросительно начал Ћтто, - господин...?"
"иффермюллер", - подсказал Љречмар с облегчением.
"Ќу так вот, господин иффермюллер, Я вас видел с моей сестрой и
подумал, что вам будет любопытно, если Я... если мы..."
"Ћчень любопытно, - только что же вы стоите в дверЯх? ‚ходите".
’от вошел и опЯть кашлЯнул.
"џ вот что, господин иффермюллер. “ менЯ сестричка молодаЯ и
неопытнаЯ. ЊоЯ мать, господин иффермюллер, ночей не спит с тех пор, как
наша Њагда ушла из дому. „а, господин иффермюллер, ведь ей пЯтнадцать лет
- вы не верьте, если она говорит, что больше. ‚едь помилуйте, очень
нехорошо выходит, господин иффермюллер. —то же это такое, сударь, в самом
деле, мы - честные, отец - старый солдат, Я не знаю, как это можно
исправить..."
Ћтто все больше взвинчивал себЯ и начинал верить в то, что говорит.
"Ќе знаю, как быть, - продолжал он возбужденно. - ќто не дело,
господин иффермюллер. Џредставьте себе, что у вас есть любимаЯ невиннаЯ
сестра, которую купил и развратил..."
"Џослушайте, мой друг, - перебил Љречмар. - ’ут какое-то
недоразумение. ЊоЯ невеста мне рассказывала, что ее семьЯ была только рада
от нее отделатьсЯ".
"Ђх, сударь, - проговорил Ћтто, щурЯсь и качаЯ головой. - Ќеужто вы
хотите менЯ уверить, что вы на ней женитесь. ‚едь где же гарантиЯ, ведь
когда на честной девушке женЯтсЯ, то перво-наперво идут посоветоватьсЯ к
родителЯм ее или там к брату, - побольше вниманиЯ, поменьше гордости,
сударь".
Љречмар с некоторой опаской смотрел на Ћтто и думал про себЯ, что в
конце концов тот говорит резон и столько же имеет права печьсЯ о Њагде,
как Њакс об Ђннелизе; вместе с тем он чувствовал, что Ћтто лжив и груб,
что горЯчность его неискренна.
"‘топ, стоп, - решительно прервал Љречмар. - џ все это отлично
понимаю,но, право же, говорить нам не о чем, все это вас не касаетсЯ.
“ходите, пожалуйста".
"Ђх, вот как,- сказал Ћтто, насупившись.- ‚от как. Ќу, хорошо".
Ћн помолчал, теребЯ шлЯпу и глЯдЯ в пол. Џораздумав, он начал с
другого конца.
"‚ы, может быть, дорого за это заплатите, сударь. џ сестру, может
быть, хорошо знаю - всю поднаготную. ќто Я из братских побуждений называл
ее невинной. Ќо, господин иффермюллер, вы слишком доверчивы, - очень даже
странно и смешно, что вы ее зовете невестой. џ уж так и быть вам кое-что о
ней порасскажу".
"Ќе стоит, - сильно покраснев, ответил Љречмар. - Ћна сама мне все
сказала. ЌесчастнаЯ девочка, которую семьЯ не могла уберечь. Џожалуйста,
уходите", - и Љречмар приоткрыл дверь.
"‚ы пожалеете", - неловко проговорил Ћтто.
"“ходите", - повторил Љречмар.
’от очень медленно двинулсЯ с места. Љречмар с пустоватой
сентиментальностью, свойственной иным зажиточным людЯм, вдруг представил
себе, как, должно быть, бедно и грубо существование этого юноши. Џрежде
чем закрыть дверь, он быстро вынул бумажник, послюнил большой палец и
сунул в руку Ћтто десЯть марок.
„верь захлопнулась. Ћтто посмотрел на ассигнацию, постоЯл, потом
позвонил.
"Љак, вы опЯть!" - воскликнул Љречмар.
Ћтто протЯнул руку с билетом. " џ не желаю подачек, - пробормотал он
злобно. - Ћтдайте эти деньги безработному, коли вы не нуждаетесь в них".
"„а что вы, мой друг, берите", - сказал Љречмар смущенно.
Ћтто двинул плечами. "џ не принимаю подачек от бар. “ менЯ есть своЯ
гордость. џ ... "
"Ќо Я просто думал..." - начал Љречмар.
Ћтто поговорил еще немного, потопталсЯ, хмуро положил деньги в карман
и ушел. ‘оциальнаЯ потребность была удовлетворена, теперь можно было идти
удовлетворить потребности человеческие.
"Њаловато, - подумал он, - да уж ладно".

‘ той минуты как Ђннелиза прочла Њагдино письмо, ей все казалось, что
длитсЯ какой-то несуразный сон, или что она сошла с ума, или что муж умер,
а ей лгут, что он изменил. …й помнилось, что она поцеловала его в лоб
перед уходом - в тот далекий уже вечер, - поцеловала в лоб, а потом он
сказал: "Ќужно будет все-таки завтра об этом спросить доктора. Ђ то она
все чешетсЯ". ќто были его последние слова - о легкой сыпи, поЯвившейсЯ у
дочки на руках и на шее, - и после этого он исчез, а через несколько дней
сыпь от цинковой мази прошла, - но не было на свете такой мази, от которой
стерлось бы воспоминание: его большой теплый лоб, размашистое движение к
двери, поворот головы, "нужно будет все-таки завтра..."
Ћна так первые дни плакала, что прЯмо удивлЯлась, как это слезные
железы не сЯкнут, - и знают ли физиологи, что человек может из своих глаз
выпустить столько соленой воды? ’отчас приходило на памЯть, как она с
мужем купала трехлетнюю €рму в ванночке с морской водой на террасе в
Ђббации, - и вдруг оказывалось, что слез осталось еще сколько угодно -
можно наплакать как раз такую ванночку и выкупать ребенка, и потом
щелкнуть фотографическим аппаратом, чтобы получилсЯ снимок, вот этот
снимок в альбоме, посвЯщенном младенчеству €рмы: терраса, ванночка,
блестЯщий толстый ребеночек и тень мужа - ибо солнце было сзади него,
когда он снимал, - длиннаЯ тень с расставленными локтЯми, протЯнувшаЯсЯ по
гравию.
€ногда, в минуты сравнительного покоЯ, она говорила себе: ну хорошо,
менЯ бросил, но €рму - как он о ней не подумал? € Ђннелиза начинала
донимать брата, правильно ли они сделали, что послали €рму с бонной в
Њисдрой, и Њакс отвечал, что правильно, и уговаривал ее тоже поехать туда,
но она и слышать не хотела. ЌесмотрЯ на унижение, на гибель, на чувство
ужаса и непоправимости, Ђннелиза, едва это осознаваЯ, ждала изо днЯ на
день, что откроетсЯ дверь и бледный, всхлипывающий, с протЯнутыми руками
войдет муж.
Ѓольшую часть днЯ она проводила в каком-нибудь случайном кресле -
иногда даже в прихожей - в любом месте, где ее настигнул туман
задумчивости, - и тупо вспоминала ту или иную подробность супружеской
жизни, и вот уже ей казалось, что муж изменЯл ей с самого начала, в
течение всех этих девЯти лет.
Њакс старалсЯ занЯть Ђннелизу как умел, приносил ей журналы и новые
книги, вспоминал с нею детство, покойных родителей, старшего брата,
убитого на войне. Ћднажды, в жаркий летний день, он повез ее в ’иргартен,
там они вышли и долго бродили и с полчаса смотрели на обезьЯнку, котораЯ,
улизнув от гулЯвшего с ней господина, забралась в самую гущу высокого
вЯза, откуда хозЯин тщетно старалсЯ сманить ее вниз, то тихим свистом, то
сверканием зеркальца, то желтизной большого банана. "Ћн не достанет ее,
это безнадежно, она никогда не придет", - сказала наконец Ђннелиза и вдруг
заплакала. Ћни пешком возвращались домой, и было так жарко, что Њакс снЯл
пиджак, несмотрЯ на то, что был в подтЯжках. "ќто нехорошо, - сказала со
вздохом Ђннелиза. - Ќужен поЯс". "Ќо он не держит, - возразил Њакс. - “
менЯ живот как-то неправильно вырос". ‚ это мгновение сестра сильно сжала
ему руку. Ћна смотрела в сторону, на проезжавший таксомотор. ’аксомотор
затрубил, выпустил вправо красный Язык и скрылсЯ за угол.

XII

‚ своем черном купальном трико, до раскосости коротком на лЯжках и
уходившем вглубь чуть выпуклым мыском, когда она, как сейчас, сдвинув
вытЯнутые ноги, лежала навзничь, - в черном трико с белым резиновым
поЯском и клинообразными вырезами на боках, до самой талии, - Њагда
подозрительной стройностью и соразмерностью членов отличалась от двух
девочек-подростков, дочек красного англичанина в полотнЯной шлЯпе, которые
валЯлись поодаль. Љречмар, облокотЯсь на песок, не отрываЯсь, смотрел на
нее, на ее руки и ноги, уже сплошь покрытые гладким солнечным лаком, на
румЯно-золотое лицо с облупившимсЯ носом и только что накрашенным ртом.
Ћткинутые со лба волосы отливали каштановым блеском, раковина маленького
уха мерцала песчинками, в темноте трико сквозили еще более темные сосцы -
и весь ее туго сидЯщий костюм с обманчивыми перехватцами и просветами, с
тонкими бридочками на лоснЯщихсЯ плечах, держалсЯ, как говоритсЯ, на
честном слове, перережешь вот тут или тут, и все разойдетсЯ.
Љречмар высыпал из ладони горсть легкого песка на ее втЯнутый живот.
Њагда открыла глаза, замигала от солнца, улыбнулась, косЯсь на любовника,
и зажмурилась снова.
ЏогодЯ она приподнЯлась и замерла в сидЯчем положении, обхватив
колени. ’еперь он видел ее голую спину, перелив позвонков, блеск
приставших песчинок. "Џостой, Я смахну", - сказал он. Љожа у нее была
горЯчаЯ, шелковаЯ. "Ѓоже, - проговорила Њагда. - Љакое голубое море!"
Ћно было действительно очень голубое. Љогда поднималась волна, то на
ее блестЯщей крутизне кобальтовыми тенЯми отражались силуэты купальщиков.
Њужчина в оранжевом халате стоЯл у самой воды и протирал очки. Ћткуда ни
возьмись прилетел большой, разноцветный, как арлекин, мЯч, прыгнул с
легким звоном, и Њагда, мгновенно вытЯнувшись, поймала его и встала и
бросила его кому-то. ’еперь Љречмар видел ее, окруженную солнечной
пестротой плЯжа, котораЯ, однако, была сейчас длЯ него мутна, настолько
пристально он сосредоточил взглЯд на Њагде. ‹егкаЯ, ловкаЯ, с темной
прЯдью вдоль уха, с вытЯнутой после броска рукою в сверкающей браслетке,
Њагда виделась ему как некаЯ восхитительнаЯ заставка, возглавлЯющаЯ всю
его жизнь.
Ћна близилась, он лежал ничком и наблюдал, как передвигаютсЯ ее
маленькие ступни. Њагда нагнулась над ним, и весело крЯкнув, игривым
берлинским жестом хватила его по хорошо набитым трусикам.
"Џойдем в воду!" - крикнула она и побежала вперед, ступаЯ на пальцы и
слегка припадаЯ на одну ногу, - и потом, раскинув руки, уже месЯ воду,
замедленным шагом пошла все дальше, дальше, и вот уже начала подливать к
коленЯм кудрЯваЯ пена. Ћна опустилась в воде на четвереньки, попробовала
плыть, но захлебнулась и быстро встала, со смехом избегаЯ Љречмара. …е
черный костюм блестел, прилип к телу, посредине живота образовалась лунка.
"Ђх-ах", - дышала она, улыбаЯсь, плюЯсь и отводЯ мокрые волосы с глаз.
‚друг, ладонью проехав по поверхности, она окатила Љречмара, и он ответил
тем же, и так они долго друг в друга шарахали ослепительной водой и громко
кричали, и пожилаЯ англичанка под зонтиком лениво сказала, обратившись к
мужу: "Look at that Cerman romping about with his daughter. Now don`t be
lazy, take the kids out for a good swim..."
"‚зглЯни вон на того немца, что возитсЯ с дочерью. Ќе ленись, пойди
поплавай с детьми" (англ.).

XIII

Џотом, в цветистых халатах, они поднимались кремнистой тропой между
желтых кустов утесника и дрока. ЌебольшаЯ, но за крупные деньги нанЯтаЯ
вилла белела, как сахарнаЯ, сквозь черноту кипарисов. —ерез гравий
перемахивали синекрылые кузнечики. Њагда старалась их поймать в руку.
Џрисев на корточки, она осторожно приближала пальцы к кобылке, но углами
поднЯтые лапки вдруг вздрагивали, и, выпустив веерные крыльЯ, насекомое
перелетало на три сажени дальше или терЯлось среди чертополоха запущенного
садика.
‚ прохладной комнате с решетчатыми отражениЯми жалюзи на терракотовом
полу Њагда, как змеЯ, высвобождалась из темной чешуи купального костюма и
ходила по комнате в одних туфлЯх на высоких каблуках, и солнечные полоски
от жалюзи проходили по ее телу.
‚ечерами были танцы в казино. Њоре принимало зеркально-лиловый
оттенок, и поЯвлЯлсЯ в направлении к ђагузе уже освещенный пароход.
Љречмар старательно с ней танцевал, ее гладко причесаннаЯ голова едва
доходила до его плеча.
Ћчень скоро по приезде возникли новые знакомые, - итальЯнцы,
англичане, австрийцы, - Љречмар сразу стал чувствовать гнетущую
унизительную ревность, наблюдаЯ за тем, как она тесно танцует с другим, и
знаЯ, что у нее под тонким платьем ровно ничего не надето, даже подвЯзок:
замечательный загар заменЯл ей чулки. Ћна поднимала глаза к кавалеру и
сдержанно улыбалась. €ногда Љречмар терЯл ее из виду и тогда вставал и,
стуча папиросой о крышку портсигара, шел наугад, попадал в какую-то залу,
где играли в карты, на террасу, потом в бильЯрдную и уже вне себЯ, уже
уверенный, что она ему где-то изменЯет, возвращалсЯ сквозь человеческий
лабиринт к своему столику, и вдруг она поЯвлЯлась и садилась возле него в
своем нарЯдном переливчатом платье, которое не делало ее старше, и он,
умолчав о своих опасениЯх, судорожно гладил ее под столом по голым
коленкам, стукавшимсЯ друг о дружку, когда она, слегка откинув стан,
хохотала над смешными замечаниЯми австрийца.
Љ чести Њагды следует сказать, что она прилагала все усилиЯ, чтобы
оставатьсЯ Љречмару совершенно и безусловно верной. ‚месте с тем, как бы
часто и основательно он ее ни ласкал, Њагда уже давно чувствовала какой-то
недочет, какую-то неполноту ощущений, и это нервило ее, и она вспоминала
того, первого, от малейшего прикосновениЯ которого все в ней разгоралось и
вздрагивало. Љ несчастью, молодой австриец, лучший танцор в ‘ольфи, был
чем-то похож на первого ее возлюбленного - сходство, неуловимое длЯ глаза,
что-то в сухом прикосновении его большой ладони, в пристальном, слегка
насмешливом взглЯде, в манере раздувать ноздри. Ћднажды между двумЯ
танцами она оказалась с ним в темном углу сада, и была та очень банальнаЯ,
очень человеческаЯ смесь далекой музыки и лунных лучей, котораЯ так
действует на всЯкую душу. —ешуйчатое сиЯние играло посредине морЯ, и тени
олеандров шевелились на странной белизне ближней стены. "Ђх, нет", -
сказала Њагда, чувствуЯ, как губы молчаливого человека, обнЯвшего ее,
гулЯют по шее, по щеке, а горЯчие, умные руки забираютсЯ под бальное
платье, надетое прЯмо на тело. "Ђх, нет", - повторила она, но тут же
закинула голову, жадно отвечаЯ на его поцелуй, и он при этом так
пронырливо ее ласкал, что она почуЯла приближение еще большего
удовольствиЯ, - однако вовремЯ вырвалась и побежала по галерее к далекой,
освещенной двери.
ќтого больше не повторилось. Њагда, вкусив жизни, которую ей мог дать
Љречмар, жизни, полной роскоши первоклассных фильм, их бриллиантинового
солнца и пальмового ветерка, - так боЯлась все это мигом утратить, что не
смела рисковать и даже как будто лишилась на времЯ главного, быть может,
свойства своего - самоуверенности. ‘амоуверенность, впрочем, сразу
вернулась к ней, как только они осенью оказались опЯть в Ѓерлине. "„а,
это, конечно, превосходно, - сухо сказала она, окидываЯ взглЯдом отличный
номер в отличной гостинице. - Ќо ты понимаешь, Ѓруно, что это не может так
продолжатьсЯ".
Љречмар поспешил ответить, что уже принЯл меры к снЯтию квартиры.
"—то, он менЯ дурой, что ли, считает," - подумала она с чувством
сильнейшей к нему неприЯзни. "Ѓруно, - проговорила она тихо. - ’ы не
понимаешь..." Ћна глубоко вздохнула, потом села и закрыла лицо руками.
"’ы стыдишьсЯ менЯ", - сказала она, глЯдЯ сквозь пальцы на Љречмара.
Ћн хотел обнЯть ее. "Ќе тронь! - крикнула она отскочив. - џ не желаю
прозЯбать с тобой на задворках и смотреть целый день, как ты боишьсЯ
выходить со мной на улицу. Ќет, не смей менЯ трогать... џ все отлично
чувствую. …сли ты менЯ стыдишьсЯ, можешь менЯ бросить и вернутьсЯ к своей
‹исхен, пожалуйста, пожалуйста..."
"Њагда, перестань", - беспомощно бормотал Љречмар.
Ћна бросилась на диван. …й удалось зарыдать. Љречмар, опустившись на
колени, осторожно касалсЯ ее плеча, которым она дергала всЯкий раз, как он
приближал пальцы. "—его же ты хочешь? - спросил он. - Ђ, Њагда?"
"џ хочу жить открыто, у тебЯ, у тебЯ, - произнесла она захлебываЯсь.
- Ќа твоей собственной квартире - и видеть людей, жить вовсю..."
"•орошо", - сказал он, встав с колен.
"Ђ через год ты на мне женишьсЯ, - подумала про себЯ Њагда,
машинально продолжаЯ всхлипывать. - †енишьсЯ, если, конечно, Я к тому
времени не буду уже в •олливуде - тогда Я тебЯ к черту пошлю".
"“молЯю тебЯ больше не плакать! - воскликнул Љречмар. - Ђ то Я сам
зареву".
Њагда села и жалобно улыбнулась. ‘лезы на редкость красили ее. ‹ицо
пылало, мокрые глаза лучились, на щеке дрожала чудеснаЯ грушевиднаЯ слеза.

XIV

’очно так же, как он теперь никогда не говорил ей об искусстве, в
котором Њагда не понимала ни аза, Љречмар не открыл ей мучительных чувств,
которые ему довелось испытать в первые дни жизни с ней в комнатах, где он
провел с женой десЯть лет. ‚сюду были вещи, напоминавшие ему Ђннелизу, ее
подарки ему, его подарки ей. ‚ глазах у ”риды он прочел хмурое осуждение,
а через неделю, чем-то новой госпоже не потрафив, она презрительно
выслушала Њагдину крикливую брань и тотчас съехала. ‘пальнЯ и детскаЯ
укоризненно, трогательно и чисто глЯдели в глаза Љречмару, особенно
спальнЯ, ибо из детской Њагда живо сделала голую комнату длЯ пинг-понга.
Ќо спальнЯ... ‚ первую ночь там Љречмару все казалось, что он чует легкий
запах жениного одеколона, и это втайне смущало и свЯзывало его, и Њагда в
ту ночь издевалась над его неожиданной расслабленностью.
Ћ, как был невыносим первый телефонный звонок, звонил старый
знакомый, спрашивал, весело ли было в €талии, хорошо ли поживает Ђннелиза,
не склонна ли она пойти в среду на премьеру с его женой? "Њы временно
живем отдельно", - с трудом проговорил Љречмар ("временно..." насмешливо
подумала Њагда, осматриваЯ в зеркале свою начавшую отгорать спину).
…му доставлЯло невеселое развлечение наблюдать, как постепенно из
вопросов знакомых исчезло упоминание о жене. Љое-кому он намекнул, что у
него невеста; невестой он, впрочем, никогда не называл Њагду в лицо. ‘лух
о перемене в его жизни распространилсЯ очень быстро - и опЯть было ему
интересно следить, как иные переставали бывать, иные, напротив, были
чересчур любезны с ним и с Њагдой, а некоторые старались сделать вид,
точно ничего не случилось. Ѓыли, наконец, и такие, которые по-прежнему
радовались видеть его, но как-то так выходило, что бывали они у него
неизменно без своих жен, ставших до странности болезненными.
Ћн скоро освоилсЯ с присутстием Њагды в этих полных воспоминаний
комнатах, и это происходило оттого, что стоило ей переменить извечное
положение любого незаметнейшего предмета, как даннаЯ комната сразу
лишалась знакомой души, воспоминание испарЯлось навсегда. € к зиме прошлое
вымерло вовсе в этих двенадцати комнатах, - и квартира была, может быть,
очень хороша, но уже ничего общего не имела с той, в которой он жил с
Ђннелизой.
Ћднажды, когда в поздний час после бала он Њагду купал (так водилось
у них), она, сидЯ в надушенной ванне и поднимаЯ на кончике ноги набухшую
губку, спросила, не думает ли он, что из нее вышла бы фильмоваЯ актриса.
Ћн засмеЯлсЯ, ничего уже не соображаЯ от предчувствиЯ близкого
наслаждениЯ, сказал: "Љонечно, еще бы", - и Њагда наконец вылезла, он,
торопЯсь, завернул ее в мохнатую простыню, растер и понес в спальню.
—ерез несколько дней она опЯть вернулась к этой теме, причем выбрала
минуту, когда у Љречмара Ясней работала голова. Ћн порадовалсЯ ее любви к
кинематографу и, думаЯ ее заинтересовать, стал развивать перед ней
некоторые излюбленные свои теории о фильме немой и о фильме говорунье.
"Љак снимаютсЯ?" - спросила она, перебив его на полуслове. Ћн предложил
как-нибудь повести в ателье, все показать, все оъЯснить. ‘ этого и
началось.
"—то Я делаю, стоп, стоп", - как-то сказал он себе, вспомнив, что
накануне обещал финансировать фильму, затеЯнную режиссером средней руки,
при условии, что Њагде дана будет втораЯ женскаЯ роль, роль покинутой
невесты. "Ќехорошо, - продолжал он мысленно. - ’ам всЯкие матовые актеры,
всЯкое женолюбивое хамье, и выйдет глупо, если Я буду ходить за ней по
пЯтам. Ђ с другой стороны, ей необходима какаЯ-нибудь забава, и меньше
будет шатаний по кабакам, если ей придетсЯ встать спозаранку".
„умать было поздно - уже договор был заключен, - и скоро начались
репетиции. Њагда первое времЯ возвращалась крайне злой и раздраженной,
жаловалась, что ее заставлЯют повторЯть одно и то же движение сто раз, что
режиссер на нее орет, что она слепнет от света огромных ламп. …е утешало,
что исполнительница главной роли, „орианна Љаренина (та самаЯ, котораЯ год
тому назад была написана с —ипи в руках), относитсЯ к ней очаровательно,
хвалит ее, предсказывает чудеса ("дурной знак", - подумал Љречмар).
Ћна потребовала, чтобы он не присутствовал на съмках, это, мол,
стеснЯет ее, да и сюрприза не выйдет, если все будет известно заранее.
‡ато дома он не раз подсматривал, чрезвычайно умилЯЯсь, как она перед
трюмо принимает томно-трагические позы. ‡аметив его, она топала ногой, и
он клЯлсЯ, что ничего не видел. Ћн отвозил ее в ателье, потом за ней
заезжал, однажды ему сказали, что это продолжитсЯ еще два часа, и он
отправилсЯ погулЯть и невзначай попал в район, где жил Њакс, внезапно ему
страстно захотелось увидеть издали дочку - в это времЯ она возвращалась из
школы. …му вдруг показалось, что вон там она идет с подругами, он
почувствовал страх и быстро ушел.
‚ этот день Њагда вышла из ателье розоваЯ, смеющаЯсЯ; съемки
подходили к концу, и нынче ей не было сделано ни одного замечаниЯ, и она
играла, как еще никогда. "‡наешь что? - сказал Љречмар. - џ „орианну
приглашаю на ужин. „а, большой ужин, интересные гости. ‘егоднЯ утром мне
звонил один известный художник, вернее, знаешь, карикатурист, который,
знаешь, делает карикатуры. ќто он выдумал —ипи, которую ты так любишь. Ћн
только что приехал из Ђмерики, и, говорЯт, он очень, очень занЯтой. џ и
его пригласил".
"’олько Я буду сидеть рЯдом с тобой, - сказала Њагда, - а то прошлый
раз..."
"•орошо, но помни, мое сокровище, Я не хочу, чтобы все знали, что ты
у менЯ живешь".
"Ђх, это все знают", - сказала Њагда и вдруг нахмурилась.
"’ы пойми, - продолжал Љречмар, - это ведь тебе неловко, а не мне.
Њне-то, конечно, все равно, Я условностей не люблю, так что ты, Њагдочка,
опЯть, как прошлый раз, сделай, пожалуйста, длЯ себЯ же".
"Ќо это глупо... € главное, вообще эти неприЯтности можно было бы
избежать".
"’о есть как - избежать?"
"…сли ты не понимаешь..." - начала она ("когда же, собственно, он
наконец заговорит о разводе?")
"Ѓудь благоразумна, - сказал Љречмар примирительно. - ’ы подумай, Я
делаю все, что ты хочешь, - вот теперь с этой фильмой, ну, Њагда, ну, моЯ
дорогаЯ..."

‚се было как следует: на Японском подносе в прихожей лежало некоторое
число записок: доктор ‹амперт - Њарго „енис, ђоберт ѓорн - Њагда Џетерс,
фон-Љоровин - Ћльга ‚альдгейм и т. д. Ќедавно поступивший буфетчиком
рослый пожилой мужчина с лицом английского лорда (так, по крайней мере,
находила Њагда, иногда останавливавшаЯ на нем взглЯд, не лишенный легкой
задумчивости) величаво встречал гостей. —ерез каждые несколько минут
раздавалсЯ звонок. ‚ угловой гостиной было уже пЯть человек гостей, не
считаЯ Њагды. ‚от ЯвилсЯ Љоровин - "фон"-Љоровин. Ћн был худощав, носил
монокль и говорил по-немецки превосходно. ЋпЯть заминка - и ЯвилсЯ
писатель Ѓрюк, толстый, румЯный человек в потрепанном смокинге, с женою,
стареющей, хорошо сложенной дамой, в свое времЯ плававшей в стеклЯнном
бассейне среди дрессированных тюленей. ђазговор в гостиной был уже
довольно живой. Ћльга ‚альдгейм, полногрудаЯ певица с абрикосовыми
волосами, сладкозвучно и забавно рассказывала о своих ангорских кошках,
которых у нее было полдюжины. Љречмар стоЯл подбоченЯсь и, через белый
бобрик старого ‹амперта (врача и меломана), посматривал на Њагду: черное с
тюлем платье очень ей шло, на груди был большой бархатно-оранжевый цветок,
она сдержанно и туманно улыбалась, и в глазах у нее было особое ланье
выражение - признак, что она ни слова не понимает из того, что ей говорит
‹амперт о музыке ѓиндемита. ‚друг Љречмар заметил, что она жарко
покраснела и встала. "Ѓоже мой, какаЯ глупенькаЯ... ‡ачем так вскакивать".
‚ходило сразу несколько человек: „орианна Љаренина, ѓорн, актер
таудингер, двое молодых писателей... „орианна обнЯла Њагду, у которой
замечательно блестели глаза, как бывало во времЯ плача. "ЉакаЯ глупенькаЯ,
- подумал он опЯть, - так преклонЯтьсЯ перед этой бездарной кобылой".
„орианна, впрочем, была прекрасна, она славилась своими плечами,
джиокондовой улыбкой и хриплым голосом.
Љречмар шагнул к ѓорну, который, по-видимому, не знаЯ, кто здесь
хозЯин, потирал руки, как будто их намыливал. "џ очень рад вас видеть у
себЯ, - сказал Љречмар. - ‡наете, Я вас представлЯл совсем не таким, Я
представлЯл вас почему-то полным и в роговых очках. ѓоспода, это создатель
—ипи. Џожаловал к нам из Ђмерики". ѓорн продолжал намыливать ладони, стоЯл
и делал маленькие кивки. "‘адитесь, - сказал Љречмар. - ‚ы, говорЯт, к нам
в Ѓерлин ненадолго?" "Љак это было немило, - хриплым басом сказала
„орианна Љаренина, - что вы не позволили мне поЯвлЯтьсЯ на людЯх с моей
любимой игрушкой!" "’о-то Я всю смотрю: знакомое лицо", - ответил ѓорн,
берЯсь за стул рЯдом с Њагдой.
‚зглЯд Љречмара опЯть вернулсЯ к ней. Ћна как-то по-детски
наклонилась к соседке - художнице Њарго „енис - и, странно улыбаЯсь, со
слезами на глазах, необычайно быстро говорила что-то. Ћн сверху видел ее
маленькое пурпурное ухо, жилку на шее, нежную раздвоенную тень груди.
"Ѓоже мой, что она говорит!" ‹ихорадочно и торопливо, точно желаЯ кого-то
заговорить, Њагда несла совершенную околесину и все времЯ прижимала ладонь
к пылающей щеке. " ЊужскаЯ прислуга меньше ворует, - лепетала она. -
Љонечно, картину нельзЯ унести. Ќо все-таки... џ прежде очень любила
картины со всадниками, но когда видишь слишком много картин..."
"”рейлейн Џетерс, - с мЯгкой улыбкой обратилсЯ к ней Љречмар, - Я
хочу вам представить создателЯ знаменитого зверька".
Њагда судорожно обернулась и сказала: "Ђх, здравствуйте!" (к чему эти
ахи, ведь об этом не раз говорилось...) ѓорн поклонилсЯ, сел и спокойно
обратилсЯ к Љречмару: "џ читал вашу превосходную статью о ‘ебастиано дель
Џиомбо. ‚ы напрасно только не привели его сонетов, - они прескверные, - но
как раз это и пикантно".
Њагда вскочила и быстро, чуть ли не вприпрыжку, пошла навстречу
последней гостье, высокой и высохшей даме, похожей на общипанную орлицу.
Њагда с ней ездила в манеже.
‘тул ее оказалсЯ пустым, на него пересела черноброваЯ, армЯнского
типа Њарго „енис и обратилась к ѓорну: "џ вам ничего не скажу о —ипи -
—ипи, должно быть, набил вам оскомину, Я это очень хорошо понимаю. Ђ вот
что - как вы оцениваете работы Љумминга, Я имею в виду его последнюю
серию, виселицы и фабрики, знаете?"
ђаскрылись двери в столовую. Њужчины стали глазами искать своих дам.
ѓорн немножко отстал и озиралсЯ. Љречмар, уже взЯв под руку „орианну, тоже
посмотрел, ища Њагду. Ћна мелькнула далеко впереди, среди плывущих в
столовую пар. "Ќынче она не в ударе", - подумал Љречмар и передал свою
даму ѓорну.
“же за омаром разговор в том конце стола, где сидели „орианна, ѓорн,
Њагда, Љречмар, Њарго „енис, сделалсЯ громким, но каким-то разнобоким.
Њагда сразу выпила немало белого вина и теперь сидела очень прЯмо,
сиЯющими глазами глЯдЯ прЯмо перед собой. ѓорн, не обращаЯ вниманиЯ ни на
нее, ни на „орианну, имЯ которой его раздражало, спорил наискосок через
стол с писателем Ѓрюком о приемах художественной изобразительности. Ћн
говорил: "Ѓеллетрист толкует, например, об €ндии, где вот Я никогда не
бывал, и только от него и слышно, что о баЯдерках, охоте на тигров,
факирах, бетеле, змеЯх - все это очень напрЯженно, очень прЯмо, сплошнаЯ,
одним словом, тайна ‚остока, - но что же получаетсЯ? ЏолучаетсЯ то, что
никакой €ндии Я перед собой не вижу, а только чувствую воспаление
надкостницы от всех этих восточных сладостей. €ной же беллетрист говорит
всего два слова об €ндии: Я выставил на ночь мокрые сапоги, а утром на них
уже вырос голубой лес (плесень, сударынЯ, - обьЯснил он „орианне, котораЯ
поднимала одну бровь), - и сразу €ндиЯ длЯ менЯ как живаЯ, - остальное Я
уж сам воображу".
"‰оги, - сказала „орианна, - делают удивительные вещи. Ћни умеют так
дышать, что..."
"Ќо позвольте, господин ѓорн, - взволнованно кричал Ѓрюк, написавший
только что роман, действие коего протекало на –ейлоне, - нужно же осветить
всесторонне, основательно, чтобы всЯкий читатель понЯл. …сли же Я
описываю, например, плантацию, то обЯзан, конечно, подойти с самой важной
стороны эксплуатации, жестокости белого колониста. ’аинственнаЯ, огромнаЯ
мощь ‚остока..."
"‚от это и скверно", - сказал ѓорн.
Њагда коротко рассмеЯлась, глЯдЯ прЯмо перед собой. ќто уже случалось
второй или третий раз. Љречмар, обсуждаЯ с Њарго „енис последнюю выставку,
искоса наблюдал за Њагдой, чтобы та не подвыпила. ЏогодЯ он заметил, что
она хлебает из его бокала. "ЉакаЯ-то она сегоднЯ особенно детскаЯ", -
подумал он и под столом коснулсЯ ее колена.
Њагда некстати засмеЯлась и швырнула через стол гвоздикой в старичка
‹амперта.
"џ не знаю, господа, как вы относитесь к ‡егелькранцу, - сказал
Љречмар, проникаЯ в разговор между ѓорном и Ѓрюком. - Џо-моему, некоторые
его новеллы прекрасны, хотЯ, правда, он иногда терЯетсЯ в лабиринтах
сложной психологии. Љогда-то в молодости Я часто встречалсЯ с ним, он
тогда любил писать при свечах, и вот мне кажетсЯ, что его манера..."
Џосле ужина сидели в мЯгких креслах, до тошноты курили. Њагда
поЯвлЯлась то здесь, то там, и за ней покорно следовал один из молодых
писателей, и потом она ему папиросой обжигала руку, и он, покрывшись
испариной, героически улыбалсЯ и просил еще. ѓорн в углу тихо поссорилсЯ с
Ѓрюком и, подсев к Љречмару, принЯлсЯ описывать ему Ѓерлин, да так хорошо,
что Љречмар заслушалсЯ. "џ думал, что вы с детства не бывали здесь, -
сказал он ѓорну. - Њне очень жаль, что случай нас не свел раньше."
Ќаконец прошла по гостЯм та волна - сначала легкаЯ, журчащаЯ, затем
колыхающаЯсЯ все шире, - котораЯ в несколько минут очищает дом под
возгласы прощальных приветствий. Љречмар осталсЯ совершенно один. ‚оздух
был мутно-сиреневый от сигарного дыма. Ћн распахнул окно, хлынула чернаЯ
морознаЯ ночь. Ћн увидел, как далеко внизу, на тротуаре, друг с другом
прощались гости, как отъехал автомобиль Ѓрюка, - он расслышал гортанный
голос Њагды... "Ќе очень удачный вечер", - почему-то подумал Љречмар и,
зеваЯ, отошел от окна.

XVI

"Ћднако", - сказал ѓорн, когда он с Њагдой завернул за угол.
"Ћднако", - повторил он. "Џризнаюсь, - добавил он через полминуты, - что
никак не надеЯлсЯ так легко тебЯ разыскать."
Њагда семенила рЯдом, плотно запахнувшись в котиковое пальто. ѓорн
взЯл ее под локоть и заставил ее остановитьсЯ.
"џ прЯмо глазам своим не поверил. Љак ты попала туда? Џосмотри же на
менЯ. ’ы, знаешь, стала такой красавицей..."
Њагда вдруг всхлипнула и отвернулась. Ћн потЯнул ее за рукав - она
отвернулась еще круче, они закружились на месте.
"Ѓрось, - сказал он. - Ћтветь мне что-нибудь! Љак тебе удобнее - ко
мне или к тебе? „а что ты, право, как немаЯ?"
Ћна вырвалась и быстро пошла назад, к углу. ѓорн последовал за ней.
"ЉакаЯ ты все-таки дрЯнь", - проговорил он неопределенно.
Њагда ускорила шаг. Ћн снова настиг ее.
"Џойдем же ко мне, дура, - сказал ѓорн. - ‚от смотри..." - Ћн вынул
бумажник.
Њагда ловко и точно ударила его наотмашь по лицу.
"Љольца у тебЯ колючие", - проговорил он спокойно и продолжал за ней
идти следом, торопливо роЯсь в бумажнике.
Њагда добежала до подъезда, начала отпирать дверь. ѓорн протЯнул ей
что-то, но вдруг поднЯл брови.
"Ђх, вот оно что", - проговорил он, с удивлением узнав подъезд, из
которого они только что вышли.
Њагда, не оглЯдываЯсь, толкала дверь. "‚озьми же", - сказал он грубо.
€ так как она не брала, сунул то, что держал, ей за меховой воротник.
„верь бухнула ему в лицо. Ћн постоЯл, взЯл в кулак нижнюю губу, несколько
раз задумчиво ее потЯнул и погодЯ двинулсЯ прочь.
Њагда в темноте добралась до первой площадки, хотела поднЯтьсЯ выше,
но вдруг ослабела, опустилась на ступеньку и так зарыдала, как, пожалуй,
еще не рыдала никогда, - даже тогда, когда он ее покинул. —то-то касалось
ее шеи, она закинула руку, как бы что-то стираЯ с затылка, и нащупала
бумажку. Ћна встала со ступени и, тонко скулЯ, нащупала кнопку, нажала,
ударил свет, - и Њагда увидела, что у ней в руке вовсе не американскаЯ
ассигнациЯ, а листок ватманской бумаги, на котором слегка смазанный
карандашный рисунок - девочка, виднаЯ со спины, лежащаЯ боком на постели,
в рубашке, задравшейсЯ на лЯжке и сползавшей с плеча. Ћна посмотрела на
испод и увидела чернилами написанную дату. ќто был день, месЯц и год,
когда он покинул ее. Ќедаром он велел ей не оглЯдыватьсЯ и легонько
шуршал. Ќеужели прошло с тех пор всего только четырнадцать месЯцев?
’ут со стуком потух свет, и Њагда, прислонЯсь к стенке лифта,
зарыдала снова. Ћна плакала о том, что он тогда бросил ее, о том, что она
могла бы теперь уже больше года быть с ним счастливой, если б удалось его
тогда удержать, - она плакала о том, что, останьсЯ он с ней, она избежала
бы Японцев, старика, Љречмара, - и еще она плакала о том, что давеча, за
ужином, ѓорн трогал ее за правое колено, а Љречмар - за левое, словно
справа был рай, а слева - ад.
Ћна высморкалась, пошарила в темноте, опЯть нажала кнопку. ‘вет ее
немного успокоил. Ћна еще раз посмотрела на рисунок, подумала, решила,
что, как он ни дорог ей, хранить его опасно, и, разорвав бумажку на
клочки, бросила их сквозь решетку в лифтовый колодец, и это почему-то
напомнило ей раннее детство. ‡атем она вынула зеркальце, напудрила
кругообразным движением лицо, сильно натЯнув верхнюю губу, и, суЯ
пудреницу в сумку, быстро побежала наверх.
"Ћтчего так долго?" - спросил Љречмар. Ћн уже был в пижаме.
Њагда объЯснила, что никак не могла отделатьсЯ от старичка ‹амперта,
который непременно хотел ее усадить в автомобиль и подвезти.
"Љак у моей красавицы глаза блестЯт, - бормотал он, дыша на нее
вином. - ЉакаЯ она у менЯ усталаЯ, пышущаЯ..."
"Ќет, сегоднЯ ничего не будет, - тихо возразила Њагда. - Ћставь,
оставь, Я сегоднЯ не могу"
"Њагда, пожалуйста, - протЯнул Љречмар. - џ умолЯю тебЯ, Я так сейчас
мечтал - вот ты придешь. џ так люблю, когда ты немножко пьЯнаЯ..."
"’ам будет видно. ‘перва Я хочу кое о чем тебЯ, Ѓруно, спросить.
‘кажи, ты уже начал хлопотать о разводе?"
"Ћ разводе?" - повторил он глуповато.
"џ иногда не понимаю тебЯ, Ѓруно. ‚едь нужно это все как-то оформить.
€ли ты, может быть, думаешь через некоторое времЯ бросить менЯ и вернутьсЯ
к ‹исхен?"
"Ѓросить тебЯ?"
"—то ты за мной, идиот, все повторЯешь? Ќет, пожалуйста, прежде чем
лезть ко мне, объЯсни толком".
"•орошо, хорошо, - сказал он. - џ в понедельник поговорю с моим
поверенным".
"Ќаверное? ’ы обещаешь?"
Ћн кивнул и жадно обнЯл ее. Њагда, стиснув челюсти, честно
попробовала покоритьсЯ, но, помимо воли, вдруг начала похохатывать, будто
от щекотки, и это перешло в истерический припадок. "’ы же видишь, Я
сегоднЯ не могу, Я устала", - вскрикивала она и застучала зубами о край
стакана, который Љречмар испуганно ей совал.

XVII

ђоберт ѓорн был в довольно странном положении. ’алантливейший
карикатурист, создатель модного зверька, он года два-три тому назад
разбогател чрезвычайно, а ныне, исподволь и неуклонно, возвращалсЯ если не
к нищете, то во всЯком случае к заработкам очень посредственным. ’аланта
своего он отнюдь не утратил - более того, он рисовал тоньше и тверже, чем
прежде, - но что-то неуловимое случилось в отношении к нему со стороны
публики - в Ђмерике и в Ђнглии —ипи надоела, приелась, уступила место
другой твари, созданию удачливого коллеги. ќти зверьки, куклы - сущие
эфемеры. Љто помнит теперь черного, как сажа, голливога в вороном ореоле
дыбом стоЯщих волос, с пуговицами от портов вместо глаз и красным байковым
ртищем?
…сли, вообще говорЯ, дар ѓорна только укрепилсЯ, то по отношению к
—ипи он несомненно иссЯк. Џоследние его портреты морской свинки были
слабы. Ћн почувствовал это и решил —ипи похоронить. ‡аключительный рисунок
изображал лунную ночь, могилку и надгробный камень с короткой эпитафией.
Љое-кто из иностранных издателей, еще не почуЯвших обреченности —ипи,
встревожилсЯ, просил его непременно продолжать. Ќо он теперь испытывает
непреодолимое отвращение к своему детищу. —ипи, ненадежнаЯ —ипи, успела
заслонить все другие его работы, и это он ей не мог простить.
„еньги, шедшие к нему самотеком, так же от него и уходили. Ѓудучи
человеком азартным и большим мастером по части блефа, он из всех карточных
игр ставил выше всего покер и в покер мог играть двадцать четыре часа
подрЯд, а то и дольше. …му, изощренному сновидцу (ибо видеть сны - тоже
искусство), чаще всего снилось следующее: он собирает в пачечку сданные
ему пЯть карт (что за лоснистаЯ, Ярко-крапчатаЯ у них рубашка), смотрит
первую - шут в колпаке с бубенчиками, волшебный джокер; затем осторожным и
легким давлением большого пальца обнажает край, только край, следующей - в
уголку буква "Ђ" и малиновое сердечко; затем край следующей, опЯть "Ђ" и
черный клеверный листик (брелан обеспечен); затем - та же буква и
малиновый ромбик (однако, однако), в пЯтый раз, наконец, выдвигаетсЯ карта
напором пальца - Ѓоже мой! туз пик... ќто было волшебное мгновение. Ћн
поднимал голову, начинались крупные ставки, он спокойно выпихивал на
середину стола холодную кучу разноцветных фишек и с покерным, невозмутимым
лицом просыпалсЯ.
’ак он проснулсЯ зимним утром после ужина у Љречмара. ЏерваЯ мысль
его была о Њагде, втораЯ: нужны деньги. ‘остоЯние его души было как раз
обратным тому, какое было у него при отъезде из Ђмерики. ’огда на первом
месте было желание подальше оставить за собой неоплаченные, неоплатимые
долги; на втором же - мысль, что удастсЯ, быть может, разыскать берлинскую
девчонку, встреченную во времЯ короткого пребываниЯ на родине.
‹юбовные свои приключениЯ ѓорн вспоминал без неги. ‡а эти пЯтнадцать
лет, то есть с тех пор, как он, юношей, накануне войны (очень удачно
избегнутой) прибыл из ѓамбурга в Ђмерику, за эти пЯтнадцать лет ѓорн ни в
чем не отказывал своему женолюбивому нраву, но как-то так выходило, что
единственным прекрасным и чистым воспоминанием оказывалась Њагда, - что-то
было такое милое и простенькое в ней, за этот последний год вспоминал он
ее очень часто и с чувствительной грустью, которой до тех пор он был чужд,
посматривал на сохраненный им быстрый карандашный эскиз. ќто было даже
странно, ибо трудно себе представить более холодного, глумливого и
безнравственного человека, чем этот талантливый карикатурист. Ќачал он с
того, что в ѓамбурге беспечно оставил нищую, полоумную мать, котораЯ на
другой же день после его бегства в Ђмерику упала в пролет лестницы и
убилась насмерть. ’очно так же, как он в детстве обливал керосином и
поджигал живых мышей, которые, горЯ, еще бегали как метеоры, ѓорн и в
зрелые годы постоЯнно добывал пищу длЯ удовлетворениЯ своего любопытства -
да, это было только любопытство, остроумные забавы, рисунки на полЯх,
комментарии к его искусству. …му нравилось помогать жизни окарикатуритьсЯ,
- спокойно наблюдать, например, как жеманнаЯ женщина, лежа в постели и
томно улыбаЯсь спросоньЯ, доверчиво и благородно поедает пахучий паштет,
который он ей принес, - паштет, только что составленный им же из мерзейших
дворовых отбросов. ‚ойдЯ же в лавку восточных тканей, он незаметно бросал
тлеющий окурок на сложенный в углу шелковый товар и, одним глазом глЯдЯ на
старика евреЯ, с улыбкой нежности и надежды разворачивающего перед ним за
шалью шаль, другим наблюдал, как в углу лавки Язва окурка успела проесть
дорогой шелк. ќтот контраст и был длЯ него сущностью карикатуры. Ћчень
забавен, конечно, анекдотический ученик, который, чтобы остановить и этим
спасти великого мастера, обливает из ведра только что оконченную фреску,
заметив, что мастер, щурЯсь и пЯтЯсь с кистью в руке, сейчас дойдет до
конца площадки и рухнет с лесов в пропасть храма, - но насколько смешнее
спокойно дать великому мастеру вдохновенно допЯтитьсЯ... ‘амые смешные
рисунки в журналах именно и основаны на этой тонкой жестокости, с одной
стороны, и глуповатой доверчивости - с другой: ѓорн, бездейственно
глЯдевший, как, скажем, слепой собираетсЯ сесть на свежевыкрашенную
скамейку, только служил своему искусству.
‚се это не относилось к чувствам, возбужденным в нем Њагдой. ’ут и в
художественном смысле живописец в ѓорне торжествовал над зубоскалом. Ћн
даже стыдилсЯ своей нежности к ней и, собственно говорЯ, бросил-то Њагду
потому, что боЯлсЯ слишком к ней привЯзатьсЯ.
Џрежде всего следует установить, живет ли она у Љречмара или только
ходит к нему ночевать. ѓорн посмотрел на часы. Џолдень. ѓорн посмотрел в
бумажник. Џусто. ѓорн оделсЯ, вышел из дорогого отдельного номера и пешком
направилсЯ к Љречмару. Џадал мЯгкий отвесный снег.
‘ам Љречмар открыл ему дверь и не сразу узнал вчерашнего гостЯ в этом
убеленном снегом человеке. Ќо когда тот, вытерев ноги о мат, поднЯл лицо,
Љречмар обрадовалсЯ чрезвычайно. …му вчера не только понравилсЯ разговор
ѓорна, острота суждений и резкий поворот всех мыслей, - понравилась ему и
наружность ѓорна - это чернобровое, белое, как рисоваЯ пудра, лицо, впалые
щеки, воспаленные губы, копна мЯгких черных волос - урод уродом,
сложенный, впрочем, великолепно и одетый с небрежной американской
нарЯдностью. "Ћригинальные черты", - снова подумал он и с большим
удовольствием вспомнил, что Њагда, обсуждаЯ только что вчерашний ужин,
сказала:"“ этого твоего художника отталкивающаЯ морда - вот кого Я ни за
какие шиши не согласилась бы поцеловать". ‹юбопытно было и то, что сказала
о нем „орианна.
ѓорн извинилсЯ, что ЯвилсЯ незваный, и Љречмар, смеЯсь, усадил его в
кресло. "„олжен признатьсЯ, - продолжал ѓорн, - что вы - один из немногих
людей в Ѓерлине, с которым мне хочетсЯ поближе познакомитьсЯ. ‚ Ђмерике
мужчины дружатсЯ легче и веселее, чем здесь, - Я там привык не стеснЯтьсЯ,
простите, если Я вас шокирую... Ќо, пожалуйста, - продолжал он, - уберите
эту... эту... морскую свинью с дивана, спрЯчьте, уничтожьте, это
единственнаЯ вещь в вашем доме, котораЯ длЯ менЯ неприемлема. Љстати,
разрешите мне рассмотреть поближе ваши картины - вон там, кажетсЯ, что-то
хорошее".
Љречмар повел его по комнатам; в каждой было какое-нибудь
замечательное полотно. ѓорн, глЯдЯ на картину, слегка откидывалсЯ, вытЯнув
вдоль живота руки и держа себЯ за кисть. ‚ течение их прогулки пришлось
пройти через коридор. ‚ это мгновение из ванной выскочила в пестром халате
Њагда. Ћна побежала в глубь коридора и чуть не потерЯла туфлю. "‘юда", -
сказал Љречмар, смущенно посмеиваЯсь, и ѓорн последовал за ним в
библиотечную. "…сли Я не ошибаюсь, - сказал он с улыбкой, - это была
фрейлейн Џетерс, - она ваша родственница?"
"—его тут дурака валЯть, - быстро подумал Љречмар. - ќтому
остроглазому человеку наплевать на условности". "ЊоЯ любовница", - ответил
он вслух, впервые назвав так Њагду в разговоре с посторонним.
Ћн предложил ѓорну отобедать, и тот бодро согласилсЯ. Њагда вышла к
столу томнаЯ, но спокойнаЯ - чувство чего-то потрЯсающего, невероЯтного,
чувство, с которым она вчера едва справилась, нынче смЯгчилось и
засквозило счастьем. ‘идЯ между двух этих мужчин, она чувствовала себЯ
главной участницей таинственной и страстной фильмовой драмы и старалась
вести себЯ подобающим образом, чуть-чуть улыбаЯсь, опускала ресницы, нежно
клала ладони Љречмару на рукав, просЯ его передать ей фрукты, и
скользЯщим, так называемым "безразличным" взглЯдом окидывала прежнего
своего любовника. "’еперь уж Я его не отпущу", - вдруг подумала она и
судорожно повела лопатками.
ѓорн говорил об Ђмерике, о тихой, старомодной американской провинции,
о больших озерах, о любопытном обрЯде погребениЯ у индейцев. €зредка он
поглЯдывал на Њагду, и она, как все женщины, машинально проверЯла глазом и
даже легким движением пальцев то место своего платьЯ, которое на миг
затронул его взглЯд. "Ђ мы скоро увидим кое-кого на экране", - сказал
Љречмар подмигнув, и Њагда надула свои мЯгкие розовые губы и слегка
хлопнула его по руке. "‚ы актриса? - сказал ѓорн. - ‚от как. ѓде же вы
снимаетесь?"
Ћна объЯснила, не глЯдЯ на него и испытываЯ большую гордость от того,
что он оказалсЯ известным художником, а она - фильмовой дивой, и оба как
бы стоЯт теперь на одном уровне.
ѓорн ушел сразу после обеда, прикинул мысленно, чем занЯтьсЯ, и
отправилсЯ в игорный клуб. —ерез день он позвонил Љречмару, и они вдвоем
побывали на выставке картин. …ще через день ѓорн у него ужинал, а затем
как-то забежал ненароком, но Њагды не было дома, и ему пришлось
удовольствоватьсЯ задушевной беседой с Љречмаром. ѓорн начинал сердитьсЯ.
Ќаконец судьба над ним сжалилась. ќто случилось на матче хоккеЯ в
‘порт-Џаласе.
Љогда они втроем пробирались к ложе, Љречмар в десЯти шагах от себЯ
заметил затылок Њакса и косичку дочери. ‚ышло неожиданно, и глупо, и
страшно; он в первое мгновение совершенно потерЯлсЯ и, неловко
повернувшись, сильно толкнул боком Њагду. "Џолегче!" - сказала она
довольно резко.
"‚от что, - проговорил Љречмар, - вы садитесь, закажите что-нибудь, а
Я должен пойти позвонить по телефону, - совсем вылетело из головы".
"Џожалуйста, не уходи", - сказала Њагда и встала. "Ђх, это необходимо, -
продолжал он, сутулЯсь, стараЯсь сделатьсЯ меньше и мучительно спрашиваЯ
себЯ: €рма видит менЯ или не видит? - Ќеобходимо ...…сли менЯ задержат, не
взыщи. €звините, пожалуйста, господин ѓорн".
"џ прошу тебЯ остатьсЯ", - тихо повторила Њагда.
Ќо, не обратив вниманиЯ на ее странный взглЯд, на румЯнец, на
подергивание губ, он еще больше сгорбилсЯ и поспешно протискалсЯ к выходу.
"Ќаконец-то", - торжественно сказал ѓорн.
Ћни сидели рЯдом за чисто накрытым столиком, и внизу, сразу за
барьером, ширилась огромнаЯ ледЯнаЯ арена. €грала музыка. Џустынный еще
лед отливал маслЯнисто-сизым блеском.
"’еперь ты понимаешь?" - вдруг спросила Њагда, сама едва знаЯ, что
спрашивает.
ѓорн хотел было ответить, но тут всЯ исполинскаЯ зала затрещала
рукоплесканьЯми. Ћн завладел под столом ее маленькой горЯчей рукой. Њагда
почувствовала опЯть, как тогда, на улице, приступ слез, но руки не отнЯла.
Ќа лед вылетела женщина в красном, описала изумительный круг и
сделала пируэт. …е большие коньки скользили молниевидно и резали лед с
мучительным звуком.
"’ы менЯ бросил", - начала Њагда.
"„а, но Я же вернулсЯ. Ќе реви. Џосмотри, как она плЯшет. ’ы давно с
ним?"
Њагда заговорила, но опЯть поднЯлсЯ гул; она облокотилась на стол и
некоторое времЯ сидела, закрывшись рукой и закусив губу.
"Ђ вот и они", - задумчиво проговорил ѓорн.
Џереливалось шумное волнение. Ќа лед плавно выехали игроки, сперва
шведы, потом немцы. Ћчень хорош был голкипер в толстом своем свэтере и с
огромными кожаными щитами на голенЯх.
"...он собираетсЯ с ней разводитьсЯ. ’ы понимаешь, как ты поЯвилсЯ
некстати..."
"ЉакаЯ чушь. Ќеужели ты думаешь, что он женитсЯ на тебе!"
"Ђ ты вот помешай, тогда не женитсЯ".
"Ќет, Њагда, он этого никогда не сделает".
"Ђ Я тебе говорю, что сделает".
Ћни тут же поссорились, но шевелили губами неслышно, так как было
кругом шумно - захлебывающийсЯ, радостный человеческий лай. ’ам, на льду,
изогнутые палки подцеплЯли проворно скользЯщий пласток, передавали его
друг дружке, с размаху били по нему или подкатывали его, - игроки летели
во весь опор, то разбегаЯсь вдруг концентрическими кругами, то соединЯЯсь
опЯть, - и голкипер, весь собравшись, сжавши так ноги, что щиты сливались
в одну поверхность, упруго ездил на месте, выглЯдываЯ, куда придетсЯ удар.
"...это ужасно, что ты вернулсЯ. ’ы же, по сравнению с ним, нищий.
Ѓоже мой, теперь Я знаю, все будет испорчено".
"ЏустЯки, пустЯки, мы будем крайне осторожны".
"‡наешь что, - сказала Њагда, - увези менЯ отсюда. “ менЯ голова
трещит от этого гула, Я не могу. Ћн, видно, уже не вернетсЯ, а если
вернетсЯ, черт с ним".
"Џойдем ко мне, не будь дурой. ’олько на часок".
"’ы с ума сошел. џ рисковать не намерена. џ обрабатываю его около
года, и только теперь мы договорились до развода. Ќеужели Я стану
рисковать?"
"Ћн не женитсЯ", - сказал ѓорн убежденно.
"’ы менЯ отвезешь домой или нет?" - спросила она и быстро подумала:
"‚ автомобиле поцелую".
"‘кажи, как ты вынюхала, что у менЯ нет денег?"
"Ђх, это видно по твоим глазам", - сказала она и прижала к ушам
ладони, так как шум поднЯлсЯ нестерпимый, - забили гол, шведский вратарь
лежал на льду, выбитаЯ палка, тихо крутЯсь, скользила в сторону, словно
потерЯнное весло.
"Ќе понимаю, зачем ты откладываешь, Њагда. ќто случитсЯ неизбежно -
нечего терЯть золотое времЯ".
Ћни вышли из ложи. Њагда вдруг покраснела и сдвинула брови. Ќа нее
смотрел толстый темноглазый господин - взглЯд его выражал отвращение.
ђЯдом с ним сидела девочка и, уставившись в огромный черный бинокль,
следила за возобновившейсЯ игрой.
"Ћбернись, - сказала Њагда своему спутнику. - ‚идишь этого толстЯка и
девочку, вон там, видишь? ќто его шурин и дочка. Џонимаю, почему мой трус
улизнул, жалко, что Я не заметила раньше. ’олстЯк менЯ раз выругал девкой.
…сли б его кто-нибудь избил..."
"Ђ ты еще говоришь о браке, - сказал ѓорн, идЯ за ней вниз по
лестнице. - Ќикогда он не женитсЯ. Џоедем сейчас ко мне, ну на полчасика.
Ќе хочешь? Ђх, ладно, ладно. џ просто так. џ тебЯ отвезу, только помни,
что у менЯ нет мелочи".

XVIII

Њакс проводил ее взглЯдом: у добрейшего этого человека чесались руки.
Ћн подивилсЯ, кто ее спутник, и где Љречмар, и долго еще поглЯдывал с
опаской по сторонам, боЯсь вдруг увидеть не только Њагду, но и Љречмара.
Ѓыло большое облегчение, когда кончилась игра и можно было €рму увезти.
"Ќичего не скажу Ђннелизе", - решил он, когда приехали домой. €рма была
молчалива - только кивала и улыбалась на вопросы матери.
"‘амое удивительное, как они не устают так бегать по льду", - сказал
Њакс.
Ђннелиза задумчиво взглЯнула на него, потом обратилась к дочке:
"‘пать, спать". "Ђх, нет", - сонно сказала €рма. "—то ты, полночь. Љак же
можно!"
"‘кажи, Њакс, - спросила Ђннелиза, когда девочку уложили, - у менЯ
почему-то чувство, что произошло там что-то, мне было так беспокойно дома.
Њакс, скажи мне?"
Ћн смутилсЯ. Џосле размолвки с мужем у Ђннелизы развилась прЯмо
какаЯ-то телепатическаЯ впечатлительность.
"Ќикаких встреч?" - настаивала она. - "Ќаверное?"
"Ђх, перестань. Ћткуда ты взЯла?"
"џ всегда этого боюсь", - сказала она тихо.
Ќа другое утро Ђннелиза проснулась оттого, что бонна вошла в комнату,
держа в руке градусник. "€рма больна, сударынЯ, - объЯвила она с улыбкой.
- ‚от - тридцать восемь и пЯть". "’ридцать восемь и пЯть", - повторила
Ђннелиза, а в мыслЯх мелькнуло: "Ќу вот, недаром Я беспокоилась".
Ћна выскочила из постели и поспешила в детскую. €рма лежала навзничь
и блестЯщими глазами глЯдела в потолок. "’ам рыбак и лодка", - сказала
она, показываЯ движением бровей на потолок, где лучи лампы (было еще очень
рано, и шел снег) образовали какие-то узоры. "ѓорлышко не болит?" -
спросила Ђннелиза, поправлЯЯ одеЯло и глЯдЯ с беспокойством на остренькое
лицо дочери. "Ѓоже мой, какой лоб горЯчий!" - воскликнула она, откидываЯ
со лба €рмы легкие, бледные волосы. "€ еще тростники", - тихо проговорила
€рма, глЯдЯ вверх.
"Ќадо позвонить доктору", - сказала Ђннелиза, обратившись к бонне.
"Ђх, сударынЯ, нет нужды, - возразила та с неизменной улыбкой. - Я дам ей
горЯчего чаю с лимоном, аспирину, укрою. ‚се сейчас больны гриппом".
Ђннелиза постучала к Њаксу, который брилсЯ. ’ак, с намыленными
щеками, он и вошел к €рме. Њакс постоЯнно умудрЯлсЯ порезатьсЯ - даже
безопасной бритвой, - и сейчас у него на подбородке расплывалось сквозь
пену Ярко-красное пЯтно. "‡емлЯника со сливками", - тихо и томно
произнесла €рма, когда он нагнулсЯ над ней. "Ћна бредит!" - испуганно
сказал Њакс, обернувшись к бонне. "Ђх, какое, - сказала та преспокойно. -
ќто про ваш подбородок".
‚рач, обыкновенно лечивший у них с тех пор, как родилась €рма,
оказалсЯ в отъезде, и Ђннелиза не обратилась к его заместителю, а вызвала
другого доктора, который в свое времЯ бывал у них в гостЯх и слыл
превосходным интернистом. „октор ЯвилсЯ под вечер, сел на край €рминой
постели, и, глЯдЯ в угол, стал считать пульс. €рма рассматривала его белый
бобрик, обезьЯнье ухо, извилистую жилу на виске. "’ак-с", - произнес он,
посмотрев на нее поверх очков. Ћн велел ей сесть. Ђннелиза помогла снЯть
рубашку. €рма была очень беленькаЯ и худенькаЯ. „октор стал трамбовать ее
спину стетоскопом, тЯжело дыша и просЯ ее дышать тоже. "’ак-с", - сказал
он опЯть. Ќаконец, после еще некоторых манипулЯций, он разогнулсЯ, и
Ђннелиза повела его в кабинет, где он сел писать рецепты. "„а, грипп, -
сказал он. - Џовсеместно. ‚чера даже отменили концерт. ‡аболели и певица и
ее аккомпаниатор".
Ќа другое утро температура слегка понизилась. ‡ато Њакс был очень
красен, поминутно сморкалсЯ, однако отказалсЯ лечь и даже поехал к себе в
контору. Ѓонна тоже чихала.
‚ечером, когда Ђннелиза вынула теплую стеклЯнную трубочку из-под
мышки у дочери, она с радостью увидела, что ртуть едва перешла через
красную черточку жара. €рма пощурилась от света и потом повернулась к
стенке. ‚ комнате потемнело. Ѓыло тепло, уютно и немножко сумбурно. Ћна
вскоре заснула, но проснулась среди ночи от ужасно неприЯтного сна.
•отелось пить. €рма нащупала на столике стакан с лимонадом, выпила, чмокаЯ
и поглатываЯ, и поставила обратно, почти без звона. ‚ спальне было
как-будто темнее, чем обыкновенно. ‡а стеной надрывно и как-то восторженно
храпела бонна. €рма послушала этот храп, потом стала ждать рокота
электрического поезда, который как раз вылезал из-под земли неподалеку от
дома. Ќо рокота все не было. ‚ероЯтно, поезда уже не шли. Ћна лежала с
открытыми глазами, и вдруг донессЯ с улицы знакомый свист на четырех
нотах. ’ак свистел ее отец, когда вечером возвращалсЯ домой, - просто
предупреждал, что сейчас он и сам поЯвитсЯ, и можно велеть подавать. €рма
отлично знала, что это сейчас свищет не отец, а странный человек, который
уже недели две, как повадилсЯ ходить в гости к даме, живущей наверху, -
€рме поведала об этом дочка швейцара и показала ей Язык, когда €рма
резонно заметила, что глупо приходить так поздно. ‘амое удивительное и
таинственное, однако, было то, что он свистел точь-в-точь, как отец, но об
этом не следовало распространЯтьсЯ: отец поселилсЯ отдельно со своей
маленькой подругой - это €рма узнала из разговора двух знакомых дам,
спускавшихсЯ по лестнице. ‘вист под окном повторилсЯ. €рма подумала: "Љто
знает, это может быть все-таки отец, и его никто не впускает, и говорЯт
нарочно, что это чужой". Ћна откинула одеЯло и на цыпочках подошла к окну.
Џо дороге она толкнула стул, но бонна продолжала трубить и клокотать как
ни в чем не бывало. Љогда она открыла, пахло чудесным морозным воздухом.
Ќа мостовой стоЯл человек и глЯдел наверх. Ћна довольно долго смотрела на
него - к ее большому разочарованию, это не был отец. —еловек постоЯл,
потом повернулсЯ и ушел. €рме стало жалко его - надо было бы, собственно,
открыть ему, - но она так закоченела, что едва хватило сил запереть окно.
‚ернувшись в постель, она никак не могла согретьсЯ, и когда наконец
заснула, ей приснилось, что она играет с отцом в хоккей, и отец, смеЯсь,
толкнул ее, она упала спиной на лед, лед колет, а встать невозможно.
“тром у нее было сорок и три десЯтых, и доктор, которого тотчас
вызвали, велел немедленно облечь ее в тугой компресс. Ђннелиза вдруг
почувствовала, что сходит с ума, что судьба просто не имеет права так ее
мучить, и решила не поддаватьсЯ и даже улыбалась, когда прощалась с
доктором. Џеред уходом он еще раз заглЯнул к бонне, котораЯ прЯмо сгорала
от жара, но у этой здоровенной женщины ничего не было серьезного. Њакс
проводил доктора до прихожей и простуженным голосом, стараЯсь говорить
шепотом, спросил, правда ли, что жизнь €рмы не в опасности. „октор ‹амперт
оглЯнулсЯ на дверь и поджал губы. "‡автра посмотрим, - сказал он. - џ,
впрочем, еще и сегоднЯ заеду". "‚се то же самое, - думал он, сходЯ по
лестнице. - ’е же вопросы, те же умолЯющие взглЯды". Ћн посмотрел в
записную книжку и сел в автомобиль, а минут через пЯть уже входил в другую
квартиру. Љречмар встретил его в шелковой куртке с бранденбургами. "Ћна со
вчерашнего днЯ какаЯ-то кислаЯ, - сказал он. - †алуетсЯ, что все болит".
"†ар есть?" - спросил ‹амперт, с некоторой тоской думаЯ о том, сказать ли
этому глупо озабоченному человеку, что его дочь опасно больна.
"’емпературы как будто нет, - сказал Љречмар с тревогой в голосе. - Ќо Я
слышал, что грипп без температуры - очень неприЯтнаЯ вещь". "Љ чему,
собственно, рассказывать?" - подумал ‹амперт. - "‘емью он бросил с
совершенной беспечностью. ‡ахотЯт - известЯт сами. Ќечего мне соватьсЯ в
это".
"Ќу, ну, - сказал ‹амперт, - покажите мне нашу милую больную".
Њагда лежала на кушетке, всЯ в шелковых кружевах, злаЯ и розоваЯ,
рЯдом сидел, скрестив ноги, художник ѓорн и карандашом рисовал на исподе
папиросной коробки ее прелестную голову. "ЏрелестнаЯ, слова нет, - подумал
‹амперт. - Ђ все-таки в ней есть что-то от гадюки".
ѓорн, посвистываЯ, ушел в соседнюю комнату, и ‹амперт с легким
вздохом приступил к осмотру больной.
ЊаленькаЯ простуда - больше ничего.
"Џускай посидит дома два-три днЯ, - сказал ‹амперт. - Љак у вас с
кинематографом? Љончили сниматьсЯ?"
"Ћх, слава Ѓогу, кончила! - ответила Њагда, томно запахиваЯсь. - Ќо
скоро будут нам фильму показывать, Я непременно должна быть к тому времени
здорова".
"‘ другой же стороны, - беспричинно подумал ‹амперт, - он с этой
молодой дрЯнью сЯдет в галошу".
Љогда врач ушел, ѓорн вернулсЯ в гостиную и продолжал небрежно
рисовать, посвистываЯ сквозь зубы. Љречмар стоЯл рЯдом и смотрел на
ритмический ход его белой руки. Џотом он пошел к себе в кабинет дописывать
статью о нашумевшей выставке.
"„руг дома", - сказал ѓорн и усмехнулсЯ.
Њагда посмотрела на него и сердито проговорила:
"„а, Я тебЯ люблю, такого большого урода, - но ничего не
поделаешь..."
Ћн повертел коробку перед собой, потом бросил ее на стол.
"Џослушай, Њагда, ты все-таки когда-нибудь собираешьсЯ ко мне прийти?
Ћчень, конечно, веселы эти мои визиты, но что же дальше?"
"‚о-первых, говори тише; во-вторых, Я вижу, что ты будешь доволен
только тогда, когда начнутсЯ всЯкие ужасные неосторожности, и он менЯ
убьет или выгонит из дому, и будем мы с тобой без гроша".
"“бьет... - усмехнулсЯ ѓорн. - ’оже скажешь".
"Ђх, подожди немножко, Я прошу тебЯ. ’ы понимаешь, - когда он на мне
женитсЯ, мне будет как-то спокойнее, свободнее... €з дому жену так легко
не выгонишь. Љроме того, имеетсЯ кинематограф, - всЯкие у менЯ планы".
"Љинематограф", - усмехнулсЯ ѓорн.
"„а, вот увидишь. џ уверена, что фильма вышла чуднаЯ. Ќадо ждать...
Њне так же невтерпеж, как и тебе".
Ћн пересел к ней на кушетку и обнЯл ее за плечо. "Ќет, нет", -
сказала она, уже дрожа и хмурЯсь. "‚ виде закуски - один поцелуй, - в виде
закуски". "’олько недолгий", - сказала она глухо.
Ћн нагнулсЯ к ней, но вдруг стукнула дальнЯЯ дверь, послышались шаги.
ѓорн хотел выпрЯмитьсЯ, но в тот же миг заметил, что шелковое кружево
на плече у Њагды захватило пуговицу на его обшлаге. Њагда быстро принЯлась
распутывать, - но шаги уже приближались, ѓорн рванул руку, кружево,
однако, было плотное, Њагда зашипела, теребЯ ногтЯми петли, - и тут вошел
Љречмар.
"џ не обнимаю фрейлейн Џетерс", - бодро сказал ѓорн. - џ только хотел
поправить подушку и запуталсЯ.
Њагда продолжала теребить кружево, не поднимаЯ ресниц, - положение
было чрезвычайно карикатурное, ѓорн мысленно отметил его с восхищением.
Љречмар молча вынул перочинный нож и открыл его, сломав себе ноготь.
Љарикатура продолжалась.
"’олько не зарежьте ее", - восторженно сказал ѓорн и начал смеЯтьсЯ.
"Џусти", - произнес Љречмар, но Њагда крикнула: "Ќе смей резать, лучше
отпороть пуговицу!" ("Ќу, это положим!" - радостно вставил ѓорн). Ѓыл миг,
когда оба мужчины как бы навалились на нее. ѓорн на всЯкий случай дернулсЯ
опЯть, что-то треснуло, он освободилсЯ.
"Џойдемте ко мне в кабинет", - сказал Љречмар, не глЯдЯ на ѓорна.
"Ќу-с, надо держать ухо востро", - подумал ѓорн и очень кстати
вспомнил прием, которым он уже два раза в жизни пользовалсЯ, чтоб отвлечь
внимание соперника.
"‘адитесь, - сказал Љречмар. - ‚от что. џ хотел попросить вас сделать
несколько рисунков - тут была интереснаЯ выставка, - мне бы хотелось,
чтобы вы сделали несколько карикатур на те или иные картины, которые Я
разношу в моей статье, - чтоб вышли, так сказать, иллюстрации к ней.
‘татьЯ очень сложнаЯ, ЯзвительнаЯ..."
"ќге, - подумал ѓорн, - это у него, значит, хмурость работающей
фантазии. ЉакаЯ прелесть!"
"џ к вашим услугам, - проговорил он вслух. - ‘ удовольствием. “ менЯ
тоже к вам небольшаЯ просьба. †ду гонорара из нескольких мест, и сейчас
мне приходитсЯ туговато, - вы могли бы мне одолжить - пустЯк, скажем:
тысЯчу марок?"
"Ђх, конечно, конечно. € больше, если хотите. € само собой
разумеетсЯ, что вы должны назначить мне цену на иллюстрации".
"ќто каталог? - спросил ѓорн. - Њожно посмотреть?"
"‚се женщины, женщины, - с нарочитой брезгливостью произнес ѓорн,
разглЯдываЯ репродукции. - Њальчишек совсем не рисуют".
"Ђ на что вам они?", - лукаво спросил Љречмар.
ѓорн простодушно объЯснил.
"Ќу, это дело вкуса", - сказал Љречмар и продолжал, щеголЯЯ широтой
своих взглЯдов: "Љонечно, Я не осуждаю вас. ќто, знаете, часто встречаетсЯ
среди людей искусства. ЊенЯ бы это покоробило в чиновнике или в лавочнике,
- но живописец, музыкант - другое дело. ‚прочем, одно могу вам сказать: вы
очень много терЯете".
"Ѓлагодарю покорно, длЯ менЯ женщина - только милое млекопитающее, -
нет, нет, увольте!"
Љречмар рассмеЯлсЯ. "Ќу, если на то пошло, и Я должен вам кое в чем
признатьсЯ. „орианна, как увидела вас, сразу сказала, что вы к женскому
полу равнодушны".

XIX

Џрошло три днЯ, Њагда все еще покашливала и, будучи чрезвычайно
мнительной, не выходила - валЯлась на кушетке в кимоно. Љречмар работал у
себЯ в кабинете. Ћт нечего делать Њагда стала развлекатьсЯ тем, чему ее
как-то научил ѓорн: удобно расположившись среди подушек, она звонила
незнакомым людЯм, фирмам, магазинам, заказывала вещи, которые она велела
посылать по выбранным в телефонной книжке адресам, дурачила солидных
людей, десЯть раз подрЯд звонила по одному и тому же номеру, доводЯ до
исступлениЯ занЯтого человека, - и выходило иногда очень забавно, и бывали
замечательные объЯснениЯ в любви и еще более замечательнаЯ ругань. ‚ошел
Љречмар, остановилсЯ, глЯдЯ на нее со смехом и любовью, и слушал, как она
заказывает длЯ кого-то гроб. Љимоно на груди распахнулось, она сучила
ножками от озорной радости, длинные глаза блистали и щурились. Ћн сейчас
испытывал к ней страстную нежность (еще обостренную тем, что последнюю
неделю она, ссылЯсь на болезнь, не подпускала его) и тихо стоЯл поодаль,
боЯсь подойти, боЯсь испортить ей забаву.
’еперь она рассказывала какому-то профессору ѓруневальду вымышленную
историю своей жизни и умолЯла, чтоб он встретил ее в полночь у знаменитых
вокзальных часов напротив ‡оологического сада, - и профессор на другом
конце провода мучительно и тЯжелодумно решал про себЯ, мистификациЯ ли это
или дань его славе экономиста и философа.
‚виду этих Њагдиных утех, не удивительно, что Њаксу, вот уже полчаса,
не удавалось добитьсЯ телефонного соединениЯ с квартирой Љречмара. Ћн
пробовал вновь и вновь, и всЯкий раз - невозмутимое жужжание. Ќаконец он
встал, почувствовал головокружение и сел опЯть: эти ночи он не спал вовсе,
но не все ль равно, сейчас его долг - вызвать Љречмара. ‘удьба
невозмутимым жужжанием как будто препЯтствовала его намерению, но Њакс был
настойчив: если не так, то иначе. Ћн на цыпочках прошел в детскую, где
было темновато и очень тихо, несмотрЯ на смутное присутствие нескольких
людей, глЯнул на затылок Ђннелизы, на ее пуховый платок, - и, вдруг
решившись, повернулсЯ, вышел вон, мыча и задыхаЯсь от слез, напЯлил пальто
и поехал звать Љречмара.
"Џодождите", - сказал он шоферу, сойдЯ на панель пред знакомым домом.
Ћн уже напирал на тЯжелую парадную дверь, когда сзади подоспел ѓорн,
и они вошли вместе. Ќа лестнице они взглЯнули друг на друга и тотчас
вспомнили хоккейную игру. "‚ы к господину Љречмару?" - спросил Њакс. ѓорн
улыбнулсЯ и кивнул. "’ак вот что: сейчас ему будет не до гостей, Я - брат
жены, Я к нему с невеселой вестью".
"„авайте передам?" - гладким голосом предложил ѓорн, невозмутимо
продолжаЯ подниматьсЯ рЯдом.
Њакс страдал одышкой; он на первой же площадке остановилсЯ,
исподлобьЯ, по-бычьи, глЯдЯ на ѓорна. ’от выжидательно замер и с
любопытством осматривал заплаканного, багрового, толстого спутника.
"џ советую вам отложить ваше посещение, - сказал Њакс, сильно дыша. -
“ моего затЯ умирает дочь".
Ћн двинулсЯ дальше. ѓорн спокойно за ним последовал ("забавнаЯ штука,
это упустить нельзЯ..."). Њакс отлично слышал шаги за собой, но его душила
мутнаЯ злоба, он боЯлсЯ что не хватит дыханиЯ дойти, и потому берег себЯ.
Љогда они добрались до двери квартиры, он повернулсЯ к ѓорну и сказал: "џ
не знаю, кто вы и что вы, - но Я вашу настойчивость отказываюсь понимать".
"џ - друг дома", - ласково ответил ѓорн и, вытЯнув длинный
прозрачно-белый указательный палец, позвонил.
"“дарить его палкой?" - подумал Њакс. - "Ђх, не все ли равно...
’олько бы скорей вернутьсЯ".
Ћткрыл слуга (похожий, по мнению Њагды, на лорда).
"„оложите, голубчик, - томно сказал ѓорн, - вот этот господин хочет
видеть..."
"Џотрудитесь не вмешиватьсЯ!" - со взрывом гнева перебил Њакс и, стоЯ
посреди прихожей, во всю силу легких позвал: "Ѓруно!" - и еще раз:
"Ѓруно!"
Љречмар, увидЯ шурина, его перекошенное лицо, опухшие глаза, с
разбегу поскользнулсЯ и круто стал. "€рма опасно больна, - сказал Њакс,
стукнув о пол тростью. - ‘оветую тотчас поехать..."
Љороткое молчание. ѓорн жадно смотрел на обоих. ‚друг из гостиной
звонко и Ясно раздалсЯ Њагдин голос: "Ѓруно, на минутку".
"Њы сейчас поедем", - сказал Љречмар, заикаЯсь, и ушел в гостиную.
Њагда стоЯла скрестив на груди руки. "ЊоЯ дочь опасно больна, -
сказал Љречмар. - џ туда еду".
"ќто вранье, - проговорила она злобно. - ’ебЯ хотЯт заманить".
"Ћпомнись... Њагда... ради Ѓога".
Ћна схватила его за руку: "Ђ если Я поеду с тобой вместе?"
"Њагда, пожалуйста, ну пойми, менЯ ждут".
"...околпачить. џ тебЯ не отпущу..."
"ЊенЯ ждут, менЯ ждут", - сказал Љречмар, заикаЯсь и пуча глаза.
"…сли ты посмеешь..."
Њакс стоЯл в передней, продолжаЯ стучать тростью. ѓорн вынул
портсигар. €з гостиной послышалсЯ взрыв голосов. ѓорн предложил Њаксу
папиросу. Њакс, не глЯдЯ, отпихнул портсигар локтем, и папиросы
рассыпались. ѓорн рассмеЯлсЯ. ЋпЯть взрыв голосов. "Ћ, какаЯ мерзость..."
- пробормотал Њакс, дернув дверь на лестницу и, с трЯсущимисЯ щеками,
быстро спустилсЯ.
"Ќу, что?" - шепотом спросила бонна, когда он вернулсЯ.
"Ќет, не приедет", - ответил он, закрыл на минуту ладонью глаза,
потом прочистил горло и опЯть, как давеча, на цыпочках прошел в детскую.
’ам было все по-прежнему, €рма тихо мотала из стороны в сторону
головой, полураскрытые глаза как будто не отражали света. Ћна тихонько
икнула. Ђннелиза поглаживала одеЯло у ее плеча. €рма вдруг слегка
напрЯглась на подушках, откидываЯ лицо. ‘о стола упала ложечка - и этот
звон долго оставалсЯ у всех в ушах. ‘естра милосердиЯ стала считать пульс
и потом осторожно, словно боЯсь повредить, опустила руку девочки на
одеЯло. "Ћна, может быть, хочет пить?" - прошептала Ђннелиза. ‘естра
покачала головой. Љто-то в комнате очень тихо кашлЯнул. €рма продолжала
мотатьсЯ, затем принЯлась медленно поднимать и выпрЯмлЯть под одеЯлом
колено.
‘крипнула дверь, и вошла бонна, сказала что-то на ухо Њаксу, тот
кивнул, она вышла. „верь опЯть скрипнула, Ђннелиза не повернула головы...
Љречмар остановилсЯ в двух шагах от постели, лишь смутно видЯ пуховый
платок и бледные волосы жены, зато с потрЯсающей Ясностью видЯ лицо
дочери, ее маленькие черные ноздри и желтоватый лоск на круглом лбу. ’ак
он простоЯл довольно долго, потом широко разинул рот - кто-то подоспел и
взЯл его под локоть.
Ћн тЯжело сел у стола в кабинете. ‚ углу, на диване, сидели две
смутно-знакомые дамы, на стуле поодаль рыдала бонна. Ћсанистый старик,
неизвестно кто, стоЯл у окна и курил. Ќа столе были хрустальнаЯ ваза с
апельсинами и пепельница, полнаЯ окурков.
"Џочему менЯ не позвали раньше?" - тихо сказал Љречмар, поднЯв брови,
и так и осталсЯ с поднЯтыми бровЯми, а потом покачал головой и стал
трещать пальцами. ‚се молчали. ’икали часы. Ћткуда-то поЯвилсЯ ‹амперт,
ушел в детскую и очень скоро вернулсЯ.
"Ќу что?" - хрипло спросил Љречмар.
‹амперт, обратившись к осанистому старику, сказал что-то о камфоре и
вышел.
Џротекло неопределенное количество времени. ‡а окнами было темно.
Љречмар раза два входил в детскую, и всЯкий раз что-то кипЯтком подступало
к горлу, и он опЯть возвращалсЯ в кабинет и садилсЯ у стола. ЏогодЯ он
взЯл апельсин и машинально принЯлсЯ его чистить. Ѓыло теперь еще тише, чем
раньше, и за окном, должно быть, шел снег. ‘ улицы доносились редкие,
ватные звуки, по временам что-то стучало в паровом отоплении. Љто-то внизу
на улице звучно свистнул на четырех нотах - и опЯть тишина. Љречмар
медленно ел апельсин. Ђпельсин был очень кислый. ‚друг вошел Њакс и ни на
кого не глЯдЯ развел руками.
‚ детской Љречмар увидел спину жены, неподвижно и напрЯженно
склонившейсЯ над кроватью, - сестра милосердиЯ взЯла ее за плечи и отвела
в полутьму. Ћн подошел к кровати, но все дрожало и мутилось перед ним, -
на миг Ясно проплыло маленькое мертвое лицо, короткаЯ бледнаЯ губа,
обнаженные передние зубы, одного не хватало - молочного зубка, молочного,
- потом все опЯть затуманилось, и Љречмар повернулсЯ, стараЯсь никого не
толкнуть, вышел. ‚низу дверь оказалась заперта, но погодЯ сошла какаЯ-то
дама в шали и впустила оснеженного и озЯбшего человека, вероЯтно, того,
который только что свистал. “же выйдЯ на улицу, Љречмар почему-то
посмотрел на часы. Ѓыло за полночь. Ќеужели он пробыл там пЯть часов?
Ћн пошел по белой панели и все никак не мог освоить, что случилось.
"“мерла", - повторил он несколько раз и удивительно живо вообразил €рму
влезающей к Њаксу на колени или бросающей о стену мЯч. Њеж тем как ни в
чем не бывало трубили таксомоторы, небо было черно, и только там, далеко в
стороне ѓедехтнискирхе, чернота переходила в теплый коричневый тон, в
смуглое электрическое зарево.
Ќаконец он добралсЯ до дому. Њагда лежала на кушетке, полуголаЯ,
размаЯннаЯ, и курила. Љречмар мельком вспомнил, что ушел из дому,
поссорившись с ней, но это было сейчас неважно. Ћна молча проследила за
ним глазами, как он тихо бродит по комнате, вытираЯ мокрое от снегу лицо.
Ќикакой досады она сейчас против него не испытывала - была только
блаженнаЯ усталость. Ќедавно ушел ѓорн, тоже усталый и тоже очень
довольный.

Љречмар на некоторое времЯ замолк. …го угнетала беспримернаЯ тоска.
‚первые, может быть, за этот год сожительства с Њагдой он отчетливо
осознавал тот легкий налет гнусности, который осел на его жизнь. Ќыне
судьба с ослепительной резкостью как бы заставила его опомнитьсЯ, он
слышал громовой окрик судьбы и понимал, что ему даетсЯ редкаЯ возможность
круто втащить жизнь на прежнюю высоту. Ћн понимал, что если сейчас
вернетсЯ к жене, будет безмолвно и безотлучно при ней, - невозможное в
иной, повседневной, обстановке сближение произойдет почти само собою.
Ќекоторые воспоминаниЯ той ночи не давали ему покоЯ - он вспоминал, как
Њакс вдруг посмотрел на него влажным просЯщим взглЯдом, и потом,
отвернувшись, сжал ему руку повыше локтЯ, - и он вспоминал, как в зеркале
уловил необъЯснимое выражение на лице жены, жалостное, затравленное и
все-таки сродни человеческой улыбке. Ћн чувствовал наконец, что ежели не
воспользоватьсЯ теперь же этой возможностью вернутьсЯ, то уже очень скоро
встреча с Ђннелизой станет столь же немыслимой, сколь была до смерти их
дочери. Ћбо всем этом он думал честно, мучительно и глубоко и особой
логикой чувств понЯл, что если он поедет на похороны, то уж останетсЯ с
женой навсегда. Џозвонив Њаксу, он узнал от прислуги место и час и в утро
похорон встал, пока Њагда еще спала, и велел слуге приготовить ему черное
пальто и цилиндр. Џоспешно допив кофе, он вошел в бывшую детскую €рмы, где
теперь стоЯл стол длЯ пинг-понга. € тут, подбрасываЯ на ладони
целлулоидовый шарик, он никак не мог направить мысль на детство €рмы, а
думал о том, как прыгала здесь и вскрикивала, и ложилась грудью на стол,
протЯнув пинг-понговую лопатку, другаЯ девочка, живаЯ, стройнаЯ и
распутнаЯ.
Ћн посмотрел на часы. Ќадо было ехать. Ћн бросил шарик на стол и
быстро пошел в спальню поглЯдеть в последний раз, как Њагда спит. €
остановившись у постели, впиваЯсь глазами в это детское лицо с розовыми
ненакрашенными губами и бархатным румЯнцем во всю щеку, Љречмар с ужасом
подумал о завтрашней жизни с женой, выцветшей, серолицей, слабо пахнущей
одеколоном, и эта жизнь ему представилась в виде тускло освещенного,
длинного и пыльного коридора, где стоит заколоченный Ящик или детскаЯ
колЯска (пустаЯ), а в глубине сгущаютсЯ потемки.
‘ трудом оторвав взглЯд от щек и плеч Њагды и нервно покусываЯ ноготь
большого пальца, он отошел к окну. Ѓыла оттепель, автомобили расплескивали
лужи, на углу виднелсЯ Ярко-фиолетовый лоток с цветами, солнечное мокрое
небо отражалось в стекле окна, которое мыла веселаЯ, растрепаннаЯ
горничнаЯ. "Љак ты рано встал. ’ы уходишь куда-нибудь?" - протЯнул,
перевалившись через зевок, Њагдин голос.
Ћн, не оборачиваЯсь, отрицательно покачал головой.

XXI

"Ѓруно, приободрись, - говорила она ему неделю спустЯ. - џ понимаю,
что все это очень грустно, - но ведь они все тебе немножко чужие,
согласись, ты сам это чувствуешь, и, конечно, твоей дочке внушена была к
тебе ненависть. ’ы не думай, Я очень тебе соболезную, хотЯ, знаешь, если у
менЯ мог бы родитьсЯ ребенок, то Я хотела бы мальчика..."
"’ы сама ребенок", - сказал он, гладЯ ее по волосам.
"Ћсобенно сегоднЯ нужно быть бодрым, - продолжала Њагда, надуваЯ
губы. - Ћсобенно сегоднЯ. Џодумай, ведь это начало моей карьеры, Я буду
знаменита".
"Ђх да, Я и забыл. ќто когда же? ‘егоднЯ разве?"
џвилсЯ ѓорн. Ћн заходил в последнее времЯ каждый день, и Љречмар
несколько раз поговорил с ним по душам, сказал ему все то, что Њагде он бы
сказать не смел и не мог. ѓорн так хорошо слушал, высказывал такие мудрые
мысли и с такой вдумчивостью сочувствовал ему, что недавность их
знакомства казалась Љречмару чем-то совершенно условным, никак не
свЯзанным с внутренним - душевным - временем, за которое развилась и
созрела их мужественнаЯ дружба. "ЌельзЯ строить жизнь на песке несчастьЯ,
- говорил ѓорн. - ќто грех против жизни. “ менЯ был знакомый - скульптор,
- который женилсЯ из жалости на пожилой, безобразной горбунье. Ќе знаю в
точности, что случилось у них, но через год она пыталась отравитьсЯ, а его
пришлось посадить в желтый дом. •удожник, по моему мнению, должен
руководитьсЯ только чувством прекрасного - оно никогда не обманывает".
"‘мерть, - говорил он еще, - представлЯетсЯ мне просто дурной
привычкой, которую природа теперь уже не может в себе искоренить. “ менЯ
был приЯтель, юноша, полный жизни, с лицом ангела и с мускулами пантеры, -
он порезалсЯ, откупориваЯ бутылку, и через несколько дней умер. Ќичего
глупее этой смерти нельзЯ было себе представить, но вместе с тем... вместе
с тем, - да, странно сказать, но это так: было бы менее художественно,
доживи он до старости... €зюминка, пуанта жизни заключаетсЯ иногда именно
в смерти".
ѓорн в такие минуты говорил не останавливаЯсь - плавно выдумываЯ
случаи с никогда не существовавшими знакомыми, подбираЯ мысли, не слишком
глубокие длЯ ума слушателЯ, придаваЯ словам сомнительное изЯщество.
Ћбразование было у него пестрое, ум - хваткий и проницательный, тЯга к
разыгрыванию ближних - непреодолимаЯ. …динственное, быть может, подлинное
в нем была бессознательнаЯ вера в то, что все созданное людьми в области
искусства и науки только более или менее остроумный фокус, очаровательное
шарлатанство. Ћ каком бы важном предмете не заходила речь, он был
одинаково способен сказать о нем нечто мудреное, или смешное, или
пошловатое, если этого требовало восприЯтие слушателЯ. Љогда же он говорил
совсем серьезно о книге или картине, у ѓорна было приЯтное чувство, что он
- участник заговора, сообщник того или иного гениального гаера - создателЯ
картины, автора книги. †адно следЯ за тем, как Љречмар (человек, по его
мнению, тЯжеловатый, недалекий, с простыми страстЯми и добротными, слишком
добротными познаниЯми в области живописи) страдает и как будто считает,
что дошел до самых вершин человеческого страданиЯ, - следЯ за этим, ѓорн с
удовольствием думал, что это еще не все, далеко на все, а только первый
номер в программе превосходного мюзик-холла, в котором ему, ѓорну,
предоставлено место в директорской ложе. „иректором же сего заведениЯ не
был ни Ѓог, ни дьЯвол. Џервый был слишком стар и мастит и ничего не
понимал в новом искусстве, второй же, обрюзгший черт, обожравшийсЯ чужими
грехами, был нестерпимо скучен, скучен, как предсмертнаЯ зевота тупого
преступника, зарезавшего ростовщика. „иректор, предоставивший ѓорну ложу,
был существом трудноуловимым, двойственным, тройственным, отражающимсЯ в
самом себе, - переливчатым магическим призраком, тенью разноцветных шаров,
тенью жонглера на театрально освещенной стене... ’ак, по крайней мере,
полагал ѓорн в редкие минуты философских размышлений.
Ћттого он никак не мог понЯть в себе острое пристрастие к Њагде. Ћн
старалсЯ его обьЯснить физическими свойствами Њагды, чем-то таким в запахе
кожи, в температуре тела, в особом строении глазного райка, в особенной
эпителии губ. Ќо все это было не совсем так. ‚заимнаЯ их страсть была
основана на глубоком родстве их душ - даром что ѓорн был талантливым
художником, космополитом, игроком...
џвившись к ним в тот день, в который Њагда впервые должна была
замелькать на экране, он успел ей сказать (подаваЯ ей пальто), что там-то
и там-то снЯл комнату, где они могут спокойно встречатьсЯ. Ћна ответила
ему злым взглЯдом, ибо Љречмар стоЯл в десЯти шагах от них. ѓорн
рассмеЯлсЯ и добавил, почти не понижаЯ голоса, что будет каждый день там
ждать ее между таким-то и таким-то часом.
"џ приглашаю фрейлейн Џетерс на свидание, а она не хочет", - сказал
он Љречмару, пока они спускались вниз.
"Џопробуй она у менЯ захотеть, - улыбнулсЯ Љречмар и нежно ущипнул
Њагду за щеку. - Џосмотрим, посмотрим, как ты играешь", - продолжал он,
натЯгиваЯ перчатку.
"‡автра в пЯть, фрейлейн Џетерс", - сказал ѓорн.
"ЊаленькаЯ завтра поедет одна выбирать автомобиль, - проговорил
Љречмар. - ’ак что никаких свиданий".
"“спеетсЯ, автомобиль не убежит, правда, фрейлейн Џетерс?"
Њагда вдруг обиделась. "Љакие дурацкие шутки!" - воскликнула она.
Њужчины, смеЯсь, переглЯнулись, Љречмар подмигнул.
вейцар, разговаривавший с почтальоном, посмотрел на Љречмара с
любопытством.
"ЏрЯмо не веритсЯ, - сказал швейцар, когда те прошли, - прЯмо не
веритсЯ, что у него недавно умерла дочка".
"Ђ кто второй?" - спросил почтальон.
"Џочем Я знаю. ‡авела молодца ему в подмогу, вот и все. Њне, знаете,
стыдно, когда другие жильцы смотрЯт на эту... (нехорошее слово). Ђ ведь
приличный господин, сам-то, и богат, - мог бы выбрать себе подругу
поосанистее, покрупнее, если уж на то пошло".
"‹юбовь слепа", - задумчиво произнес почтальон.

XXII

‚ небольшом зале, где показывали актерам и гостЯм фильм "Ђзра", было
народу немного, но достаточно длЯ того, чтобы у Њагды прошел тревожный и
приЯтный холодок по спине. Ќедалеко от себЯ она заметила того режиссера, к
которому некогда так неудачно ходила представлЯтьсЯ. Ћн подошел к
Љречмару. Љречмар представил его Њагде. Ќа правом глазу у него был крупный
Ячмень. Њагду рассердило, что он сразу же ее не узнал. "Ђ Я у вас как-то
была в конторе", - сказала она злорадно (пускай теперь пожалеет). "Ђх,
сударынЯ, - ответил он с учтивой улыбкой, - Я помню, помню". Ќа самом деле
он не помнил ничего.
Љак только погас свет, ѓорн, сидевший между нею и Љречмаром, нащупал
и взЯл ее руку. ‘переди сидела „орианна Љаренина. кутаЯсь в мех, хотЯ в
зале было жарко. ‘оседом ее был режиссер с Ячменем, и „орианна за ним
ухаживала. ’ихо и ровно, вроде пылесоса, заработал аппарат. Њузыки не
было.
Њагда поЯвилась на экране почти сразу: она читала, потом бросала
книгу и бежала к окну: подъехал верхом ее жених. “ нее так замерло сердце,
что она вырвала руку из руки ѓорна и больше ее не давала (он зато гладил
ее по юбке и как-то умудрилсЯ отстегнуть ее подвЯзку). “гловатаЯ,
неказистаЯ, с припухшим, странно изменившимсЯ ртом, черным как пиЯвка, с
неправильными бровЯми и непредвиденными складками на платье, невеста дико
взглЯнула перед собой, а затем легла грудью на подоконник, задом к
публике.
Њагда оттолкнула блуждающую руку ѓорна - и ей вдруг захотелось
кого-нибудь укусить или броситьсЯ на пол, забитьсЯ, закричать... ЌеуклюжаЯ
девица на экране ничего общего с ней не имела - она была ужасна, она была
похожа на ее мать-швейцариху на свадебной фотографии. Њожет быть, дальше
лучше будет? Љречмар перегнулсЯ к ней, по дороге полуобнЯв ѓорна, и нежно
прошелестел: "Ћчаровательно, чудесно, Я не ожидал..." Ћн действительно был
очарован. …му вспомнилсЯ "Ђргус", его трогало, что Њагда так невозможно
плохо играет, - и вместе с тем в ней была какаЯ-то прелестнаЯ, детскаЯ
старательность, как у подростка, читающего поздравительные детские стихи.
ѓорн тихо ликовал: он не сомневалсЯ, что Њагда выйдет на экране неудачно,
но знал, что за это попадет Љречмару, а завтра в виде реакции... ‚се это
было очень забавно. Ћн принЯлсЯ опЯть бродить рукой по ее ногам и платью,
и она вдруг сильно ущипнула его.
—ерез некоторое времЯ невеста поЯвилась снова: она шла крадучись,
вдоль стены, тайком шла в кафе, где светлаЯ личность, друг семьи, видел ее
жениха в обществе женщины из породы вампиров („орианна Љаренина). Љралась
она вдоль стены возмутительно, и почему-то спина у нее вышла толстенькаЯ.
"џ сейчас закричу", - подумала Њагда. Љ счастью, экран перемигнул,
поЯвилсЯ столик в кафе, герой, дающий закурить (интимность!) „орианне.
„орианна откидывала голову, выпускала дым и улыбалась одним уголком рта.
Љто-то в зале захлопал, другие подхватили. ‚ошла невеста. ђукоплесканиЯ
умолкли. Ќевеста открыла рот, как Њагда никогда не открывала. „орианна,
настоЯщаЯ „орианна, сидевшаЯ впереди, обернулась, и глаза ее ласково
блеснули в полутьме. "Њолодец, девочка", - сказала она хрипло, и Њагде
захотелось полоснуть ее по лицу ногтЯми.
’еперь она так боЯлась каждого своего поЯвлениЯ, что всЯ слабела и не
могла, как прежде, хватать и щипать назойливую руку ѓорна. Ћна дохнула ему
в ухо горЯчим шепотом: "Џожалуйста, перестань, Я пересЯду". Ћн похлопал ее
по колену, и рука его успокоилась.
Ќевеста поЯвлЯлась вновь и вновь, и каждое движение терзало Њагду,
она была, как душа в аду, которой бесы показывают земные ее прегрешениЯ.
Џростоватость, корЯвость, стесненность движений... Ќа этом одутловатом
лице она улавливала почему-то выражение своей матери, когда та старалась
быть вежливой с влиЯтельным жильцом. "Ћчень удачнаЯ сцена", - шептал
Љречмар, перегибаЯсь через ѓорна. ѓорну сильно надоело сидеть в темноте и
смотреть скверную фильму. Ћн закрыл глаза и стал вспоминать, как было
трудно и вместе с тем весело рисовать длЯ кинематографа движениЯ —ипи, -
тысЯчи движений. "Ќадо что-нибудь придумать новое, - непременно надо
придумать".
„рама подходила к концу. ѓерой, покинутый вампиром, шел под сильным
дождем в аптеку покупать Яд. Ќевеста в деревне играла с его незаконным
ребенком, младенец к ней ластилсЯ. ‚от она почему-то провела тылом руки по
платью. ќто движение не было предусмотрено, - она словно вытирала руку, а
младенец глЯдел исподлобьЯ. Џо залу прошел смешок. Њагда не выдержала и
стала тихо плакать.
Љак только зажегсЯ свет, она встала и пошла к выходу. "—то с ней, что
с ней?" - пробормотал Љречмар и быстро за ней последовал. ѓорн выпрЯмилсЯ,
расправлЯЯ плечи. „орианна тронула его за рукав. ђЯдом стоЯл господин с
Ячменем на глазу и позевывал.
"Џровал,- сказала „орианна, подмигнув.- ЃеднаЯ девочка".
"Ђ вы довольны собой?" - спросил ѓорн с любопытством.
„орианна усмехнулась: "Ќет, настоЯщаЯ актриса никода не бывает
довольна".
"•удожники тоже, - сказал ѓорн. - Ќо вы не виноваты. ђоль была
глупаЯ. ‘кажите, кстати, как вы придумали свой псевдоним? џ все хотел
узнать?"
"Ћх, это длиннаЯ историЯ", - ответила она с улыбкой.
"Ќет, вы менЯ не понимаете. џ хочу узнать. ‘кажите, вы ’олстого
читали?"
"’олстого?" - переспросила „орианна Љаренина. - "Ќет, не помню. Ђ
почему вас это интересует?"

XXIII

Ќа квартире у Љречмара была бурЯ, рыданиЯ, судороги, стоны. Љречмар
беспомощно ходил за ней: она бросалась то на кушетку, то на постель, то на
пол. ѓлаза ее Яростно и прекрасно блистали, один чулок сполз. ‚есь мир был
мокр от слез. Љречмар утешал ее самыми нежными словами, какие он только
знал, употреблЯЯ незаметно длЯ себЯ слова, которые он говорил некогда
дочери, целуЯ синЯк, - слова которые теперь как бы освободились после
смерти €рмы.
‘начала Њагда излила весь свой гнев на него, потом страшными
эпитетами выругала „орианну, потом обрушилась на режиссера (заодно попало
совершенно непричастному ѓроссману, толстЯку с Ячменем). "•орошо, - сказал
Љречмар наконец. - џ приму исключительные меры. ’олько заметь, Я вовсе не
считаю, что это провал, - напротив, ты местами очень мило играла, - там,
например, в первой сцене, - знаешь, когда ты..."
"‡амолчи!" - крикнула Њагда и швырнула в него подушкой. "„а постой,
Њагда, выслушай. џ же все готов сделать, только бы моЯ девочка была
счастлива. џ знаешь что сделаю? ‚едь фильма-то моЯ, Я платил за эту
ерунду... то есть, за ту ерунду, которую из нее сделал режиссер. ‚от Я ее
и не пущу никуда, а оставлю ее себе на памЯть ("Ќет, сожги", - сказала
Њагда рыдающим баском) или да, сожгу. € „орианне, поверь, поверь, это
будет не очень приЯтно. Ќу что, мы довольны?"
Ћна продолжала всхлипывать, но уже тише.
"Љрасавица ты моЯ, не плачь же. џ тебе еще кое-что скажу. ‚от завтра
ты пойдешь выбирать автомобиль - весело же! Ђ потом мне его покажешь, и Я,
мо-жет быть (он улыбнулсЯ и поднЯл брови на лукаво растЯнутом слове "может
быть"), его куплю. Њы поедем кататьсЯ, ты увидишь весну на юге, мимозы...
Ђ, Њагда?"
"Ќе это главное", - сказала она ужимчиво.
"ѓлавное, чтобы ты была счастлива, и ты будешь со мною счастлива.
Ћсенью вернемсЯ, будешь ходить на кинематографические курсы или Я найду
талантливого режиссера, учителЯ... вот, например, ѓроссман..."
"Ќет, только не ѓроссман", - зарычала Њагда содрогаЯсь.
"...ну, другого. Ќайдем уж, найдем. ’ы же вытри слезы, - мы поедем
ужинать и танцевать... Џожалуйста, Њагда!"
"џ только тогда буду счастлива, - сказала она, тЯжело вздохнув, -
когда ты с ней разведешьсЯ. Ќо Я боюсь, что ты теперь увидел, как у менЯ
ничего там не вышло, в этой мерзкой фильме, и бросишь менЯ. Ќет, постой,
не надо менЯ целовать. ‘кажи, ты ведешь какие-нибудь переговоры или все
это заглохло?"
"Џонимаешь ли, какаЯ штука, - с расстановкой проговорил Љречмар, -
понимаешь ли... ќх, Њагда, ведь сейчас у нас, то есть у нее главным
образом, - ну, одним словом, горе, мне как-то сейчас просто не очень
удобно..."
"—то ты хочешь сказать?" - спросила Њагда привстав. - "ђазве она до
сих пор не знает, что ты хочешь развода?"
"Ќет, не в этом дело, - переглотнул и замЯлсЯ Љречмар. - Љонечно,
она... это чувствует, то есть знает". Ћн смутилсЯ окончательно.
Њагда медленно вытЯгивалась кверху, как разворачивающаЯсЯ змеЯ.
"‚от что - она не дает мне развода", - выговорил он, впервые оболгав
Ђннелизу.
"€ не даст?" - спросила Њагда, кусаЯ губы, щурЯсь и медленно
приближаЯсь к нему.
"‘ейчас будет дратьсЯ", - подумал Љречмар устало. "Ќет, даст,
конечно, даст, - сказал он вслух. - ’ы только не волнуйсЯ так".
Њагда подошла к нему вплотную и - обвила его шею руками.
"џ больше не могу быть только твоей любовницей, - сказала она,
скользЯ щекой по его галстуку. - џ не могу. ‘делай что-нибудь. ‡автра же
скажи себе: Я это сделаю длЯ моей девочки. ‚едь есть же адвокаты, всего же
можно добитьсЯ".
"џ обещаю тебе".
Ћна слегка вздохнула и отошла к зеркалу, томно разглЯдываЯ свое
отражение.
"ђазвод? - подумал Љречмар. - Ќет-нет, это немыслимо".

XXIV

Љомнату, снЯтую им длЯ свиданий с Њагдой, ѓорн обратил в мастерскую,
и всЯкий раз, когда Њагда ЯвлЯлась, она заставала его за работой. Ћн
издавал музыкальный, богатый мотивами свист, пока рисовал. Њагда глЯдела
на меловой оттенок его щек, на толстые, пунцовые губы, округленные
свистом, на мЯгкие черные волосы, такие сухие и легкие на ощупь - и
чувствовала, что этот человек в конце концов ее погубит. Ќа нем была
шелковаЯ рубашка с открытым воротом, ладным ремешком подпоЯсанные
фланелевые штаны. Ћн творил чудеса при помощи китайской туши.
’ак они виделись почти ежедневно; Њагда оттЯгивала отъезд, хотЯ
автомобиль был куплен и начиналась весна. "Џозвольте вам дать совет, -
как-то сказал ѓорн Љречмару. - ‡ачем вам брать шофера? џ способен сидеть
за рулем двенадцать часов срЯду, и автомобиль у менЯ делаетсЯ шелковым".
"Ћчень мило с вашей стороны, - ответил Љречмар несколько нерешительно. -
Ќо право, Я не знаю... џ боюсь оторвать вас от работы, мы собираемсЯ
довольно далеко закатитьсЯ..." "Ђх, какаЯ там работа. џ и так собиралсЯ
махнуть куда-нибудь на юг". "‚ таком случае будем очень рады", - сказал
Љречмар, с тревогой думаЯ о том, как отнесетсЯ к этому Њагда. Њагда,
однако, помЯвшись, согласилась. "Џусть едет, - заметила она. - •отЯ,
знаешь, он последнее времЯ начинает мне надоедать, поверЯет мне свои
сердечные дела, - он об этом говорит с такими вздохами, словно влюблен в
женщину. Ђ на самом деле..."
Ѓыл канун отъезда. Џо дороге домой из магазинов она забежала к ѓорну
и повисла у него на шее. Џрисутствие маленького мольберта у окна и пыльный
сноп солнца через комнату напоминали ей, как она была натурщицей, и
теперь, торопливо снимаЯ платье, она с улыбкой вспоминала, как бывало ей
иногда холодно выходить голой из-за ширмы.
Ћдевалась она потом с чрезвычайной быстротой, подскакиваЯ на одной
ноге, кружась, поднимаЯ в зеркале бурю. "—его ты так спешишь?" - сказал он
лениво. - "Џодумай, нынче последний раз. Ќеизвестно, как будем
устраиватьсЯ во времЯ путешествиЯ". "Ќа то мы с тобой и умные", - ответила
она со смехом.
Ћна выскочила на улицу и засеменила, выглЯдываЯ таксомотор, но
солнечнаЯ улица была пуста. „ошла до площади - и, как всегда возвращаЯсь
от ѓорна, подумала, а не взЯть ли направо, потом через сквер, потом опЯть
направо... ’ам была улица, где она в детстве жила.
(‘частье, удача во всем, быстрота и легкость жизни... Ћтчего в самом
деле не взглЯнуть?)
“лица не изменилась. ‚от булочнаЯ на углу, вот мЯснаЯ, на выставке -
знакомый золотой бык, а перед мЯсной - привЯзанный к решетке бульдог
майорской вдовы из пЯтнадцатого номера. ‚от кабак, где пропадал ее брат.
‚от там наискосок - дом, где она родилась. Џодойти ближе она не решилась,
смутно опасаЯсь чего-то. Ћна повернула и тихо пошла назад. “же около
сквера ее окликнул знакомый голос.
Љаспар, братнин товарищ с татуировкой на кисти. Ћн вел седло
велосипеда с фиолетовой рамой и с корзиной перед рулем. "‡дравствуй,
Њагда", - сказал он, дружелюбно кивнув, и пошел с ней рЯдом вдоль панели.
‚ последний раз, когда она видела его, он был очень неприветлив:
тогда он действовал с приЯтелЯми сообща. ќто была группа, организациЯ,
почти шайка; теперь же, один, он был просто старый знакомый.
"Ќу, как дела, Њагда?"
Ћна усмехнулась и ответила: "Џрекрасно. Ђ у тебЯ как?"
"Ќичего, живем. Ђ знаешь, ведь твои съехали. Ћни теперь в скверном
квартале. ’ы бы как-нибудь их навестила, Њагда. Џодарочек или что. ’вой
отец долго не протЯнет..."
"Ђ Ћтто где?" - спросила она.
"Ћтто в отъезде, в Ѓилефельде, кажетсЯ, работает".
"’ы сам знаешь, - сказала она, - ты сам знаешь, как менЯ дома любили.
“ менЯ пухли щеки от оплеух. € разве они потом старались узнать, что со
мной, где Я, не погибла ли Я ? Ќе прочь на мне заработать - вот и все".
Љаспар кашлЯнул и сказал: "Ќо это, как-никак, твоЯ семьЯ, Њагда. ‚едь
твою мать выжили отсюда, и на новых местах ей не сладко".
"Ђ что обо мне тут говорЯт?" - спросила она с любопытством.
"Ђх, ерунду всЯкую... ‘удачат. ќто понЯтно. џ же всегда считаю, что
женщина вправе распорЯжатьсЯ своей жизнью. ’ы как - с твоим другом
ладишь?"
"Ќичего, лажу. Ћн скоро на мне женитсЯ".
"ќто хорошо, - сказал Љаспар. - џ очень рад за тебЯ. ’олько жалко,
что ты стала теперь дамой, и нельзЯ с тобой повозитьсЯ, как раньше. ќто
очень, знаешь, жалко".
"Ђ у тебЯ есть подружка?" - спросила она улыбаЯсь.
"Ќет, сейчас никого, мы с ѓретой поссорились. ’рудно все-таки жить
иногда, Њагда. џ теперь служу в кондитерской. џ бы хотел иметь свою
собственную кондитерскую, - но когда это еще будет..."
"„а, жизнь", - задумчиво произнесла Њагда и, немного погодЯ,
подозвала таксомотор.
"Њожет быть, мы как-нибудь", - начал Љаспар, но застеснЯлсЯ.
"Џогибнет девчонка, - подумал он, глЯдЯ, как она садитсЯ в
автомобиль. - ЌавернЯка погибнет. …й бы выйти за простого хорошего
человека. џ б на ней, правда, не женилсЯ - вертушка, ни минуты покоЯ..."
Ћн вскочил на велосипед и до следующего угла быстро ехал за
автомобилем. Њагда ему помахала рукой, он плавно, как птица, повернул и
стал удалЯтьсЯ по боковой улице.

XXV

‚се было очаровательно, все было весело - кроме ночевок в гостиницах.
Љречмар был тЯгостно настойчив. Љогда она пыталась отбоЯритьсЯ, ссылаЯсь
на усталость, он, чуть не плача, говорил, что ни разу за день ее не
поцеловал, просил позволениЯ только поцеловать - и постепенно добивалсЯ
своего. ѓорн между тем был по соседству, она слышала иногда его шаги или
посвистывание - а Љречмар рычал от счастиЯ, - и ѓорн рычание мог слышать.
“тром ехали дальше - в чудесном, беззвучном автомобиле с внутренним
управлением, шоссейнаЯ дорога, обсаженнаЯ ЯблонЯми, гладко подливала под
передние шины, погода была великолепнаЯ, к вечеру стальные соты радиатора
бывали битком набиты мертвыми пчелами и стрекозами. ѓорн действительно
правил прекрасно: полулежа на очень низком сидении с мЯгкой спиной, он
непринужденно и ласково орудовал рулем. ‘зади, в окошечке, висела толстаЯ
—ипи и глЯдела на убегающий вспЯть север.
‚о ”ранции пошли вдоль дороги тополЯ, в гостиницах горничные не
понимали Њагду, и это ее раздражало. ‚есну было решено провести на
ђивьере, затем вейцариЯ или €тальЯнские озера. Ќа предпоследней до ѓиер
остановке они очутились в прелестном городке ђужинар. Џриехали туда на
закате, над окрестными горами линЯли лохматые розовые тучи, в кофейнЯх
исподлобьЯ сверкали огни, платаны бульвара были уже по-ночному сумрачны.
Њагда, как всегда к ночи, казалась усталой и сердитой, со днЯ отъезда, то
есть за две недели (они ехали не торопЯсь, останавливаЯсь в живописных
городках), она ни разу не побывала наедине с ѓорном, - это было
мучительно, ѓорн, встречаЯсь с ней взглЯдом, грустно облизывалсЯ, как пес,
привЯзанный хозЯйкой у двери мЯсной. Џоэтому, когда они въехали в ђужинар
и Љречмар стал восхищатьсЯ силуэтами гор, небом, дрожащими сквозь платаны
огнЯми, Њагда на него огрызнулась. "‚осторгайсЯ, восторгайсЯ", -
произнесла она сквозь зубы, едва сдерживаЯ слезы. Ћни подъехали к большой
гостинице. Љречмар пошел справитьсЯ насчет комнат. "‘ ума сойду, если так
будет продолжатьсЯ", - сказала Њагда, стоЯ среди холла и не глЯдЯ на
ѓорна. "‚сыпь ему снотворного, - предложил ѓорн. - џ достану в аптеке".
"Џробовала, - ответила Њагда злобно. - Ќе действует".
Љречмар вернулсЯ к ним, с виду несколько расстроенный. "‚се полно, -
сказал он, разводЯ руками. - ќто очень досадно. ’ы устала, моЯ маленькаЯ".
Њагда, не разжимаЯ зубов, двинулась к выходу. Ћни подъехали к трем
гостиницам, и нигде комнат не оказывалось. Њагда была в таком состоЯнии,
что Љречмар боЯлсЯ на нее смотреть. Ќаконец, в пЯтой гостинице, им
предложили войти в лифт, поднЯтьсЯ и посмотреть. ‘муглый мальчишка,
поднимавший их, стоЯл к ним в профиль. "‘мотрите, что за красота, какие
расницы", - сказал ѓорн, слегка подтолкнув Љречмара. "Џерестаньте
поЯсничать!" - вдруг воскликнула Њагда.
Ќомер с двуспальной постелью был вовсе неплохой, но Њагда стала мелко
стучать каблуком об пол, тихо и неприЯтно повторЯЯ: "џ здесь не останусь,
Я здесь не останусь". "ЏревосходнаЯ комната", - сказал Љречмар увещевающе.
Њальчик вдруг открыл внутреннюю дверь, - там оказалась ваннаЯ, вошел в
нее, открыл другую дверь - вот те на: втораЯ спальнЯ!
ѓорн и Њагда вдруг переглЯнулись.
"џ не знаю, насколько вам это удобно, - общаЯ ваннаЯ, - проговорил
Љречмар. - ‚едь Њагда купаетсЯ как утка".
"Ќичего, ничего, - засмеЯлсЯ ѓорн. - џ как-нибудь, с боку припека".
"Њожет быть, у вас все-таки найдетсЯ что-нибудь другое?" - обратилсЯ
Љречмар к мальчику. Ќо тут поспешно вмешалась Њагда.
"ѓлупости, - сказала она, - глупости. Ќадоело бродить".
Ћна подошла к окну, пока вносили чемоданы. ‘инева, огоньки, черные
купы деревьев, звон кузнечиков... Ќо она ничего не видела и не слышала -
ее разбирало счастливое нетерпение. Ќаконец она осталась вдвоем с
Љречмаром, он стал выкладывать умывальные принадлежности. "џ перваЯ пойду
в ванную", - сказала она, торопливо раздеваЯсь. "‹адно, - ответил он
добродушно. - џ тут сперва побреюсь. ’олько торопись, надо идти ужинать".
‚ зеркале он видел, как мимо стремительно пролетали джемпер, юбка, что-то
светлое, еще что-то светлое, один чулок, другой...
"‚от нерЯха", - сказал он, намыливаЯ кадык.
Ћн слышал, как закрылась дверь, как трахнула задвижка, как шумно
потекла вода.
"Ќечего запиратьсЯ, Я все равно тебЯ купать не собираюсь", - крикнул
он со смехом и принЯлсЯ оттЯгивать четвертым пальцем щеку.
‡а дверью вода продолжала литьсЯ. Ћна лилась громко и непрерывно.
Љречмар тщательно водил бритвой по щеке. ‹илась вода, причем шум ее
становилсЯ громче и громче. ‚незапно Љречмар увидел в зеркало, что из-под
двери ванной выползает струйка воды, меж тем шум был теперь грозовой,
торжествующий.
"—то она в самом деле... потоп... - пробормотал он и подскочил к
двери, постучал. - Њагда, ты утонула? ‘умасшедшаЯ ты этакаЯ!"
Ќикакого ответа. "Њагда! Њагда!" - крикнул он, и снежинки засохшей
мыльной пены запорхали вокруг его лица.
Њагда вышла из блаженного оцепенениЯ, поцеловала напоследок ѓорна в
ухо и бесшумно проскользнула в ванную: комнатка была полна пара и воды,
она проворно закрыла краны.
"џ заснула в ванне", - крикнула она жалобно через дверь.
"‘умасшедшаЯ, - повторил Љречмар. - ’ы менЯ так напугала".
‘труйки на полу остановились. Љречмар вернулсЯ к зеркалу и снова
намылил лицо.
Ћна Явилась из ванной бодраЯ, сиЯющаЯ и стала осыпатьсЯ тальком.
Љречмар в свою очередь пошел купатьсЯ - там было все очень мокро. Ћттуда
он постучал ѓорну. "џ вас не задержу, - сказал он через дверь. - ‘ейчас
будет свободно". "‚алЯйте, валЯйте", - чрезвычайно весело ответил ѓорн.
‡а ужином она была прелестно оживлена, они сидели на террасе, вокруг
лампы колесили ночницы и падали на скатерть.
"Њы останемсЯ здесь долго, долго, - сказала Њагда. - Њне здесь
страшно нравитсЯ". ‚ действительности ей нравилось только одно:
расположение комнат.

XXVI

Џрошла неделЯ, втораЯ. „ни были безоблачные - зной, цветы,
иностранцы, великолепные прогулки. Њагда была счастлива, ѓорн тихо
улыбалсЯ. Ћна принимала ванну утром и вечером, но уже следила за тем,
чтобы не было потопа. ‘тарый французский полковник за соседним столиком
наливалсЯ бурой кровью, как только она поЯвлЯлась, и не спускал с нее
жадных глаз, - и был американец, знаменитый теннисист с лошадиным лицом и
загорелыми руками, который предложил ей давать уроки на отдельной
площадке. Ќо кто бы на нее ни глЯдел, кто бы с ней ни танцевал, Љречмар
ревности не чувствовал, и, вспоминаЯ ‘ольфи, он дивилсЯ: в чем разница,
почему тогда все нервило и тревожило его, а сейчас - уверенность,
спокойствие? Ћн не замечал, что нет в ней теперь особого желаниЯ нравитьсЯ
другим, искать чужих прикосновений и взглЯдов, - был только один человек,
ѓорн, а ѓорн был тень Љречмара.
Ћднажды, в майский день, они втроем отправились пешком за несколько
верст от курорта, в горы. Љ концу днЯ Њагда устала, и решено было
вернутьсЯ в ђужинар дачным поездом. „лЯ этого пришлось спуститьсЯ по
крутым, каменистым тропинкам, Њагда натерла ногу, Љречмар и ѓорн
поочередно несли ее на руках. Џришли на станцию. ‚ечерело, на платформе
было много туристов. Џоезд был простецкий, мелковагонный, бескоридорный.
‘ели. ‡атем Љречмар рискнул выйти опЯть на платформу, чтобы выпить стакан
пива. “ буфета он столкнулсЯ с господином, который торопливо платил. Ћни
поглЯдели друг на друга. "„итрих, голубчик! - воскликнул Љречмар. - ‚от
неожиданно!" ќто был „итрих фон ‡егелькранц, беллетрист. "’ы один? -
спросил ‡егелькранц. - Ѓез жены?" "„а, без жены", - ответил Љречмар,
слегка смутЯсь. "Џоезд уходит", - сказал тот. "џ сейчас, - заторопилсЯ
Љречмар, хватаЯ стакан. - ’ы садись... ‚он там, второй вагон, Я сейчас,
первое отделение. џ сейчас. ќти монеты..."
‡егелькранц побежал к поезду - уже захлопывались дверцы. ‚ отделении
было жарко, темновато и довольно полно. Џоезд двинулсЯ. "Ћпоздал", -
подумал ‡егелькранц с удовлетворением. ‚осемь лет прошло с тех пор, как он
видел Љречмара, и говорить, в общем, было с ним не о чем. ‡егелькранц был
очень одинок, любил свое одиночество и сейчас работал над новой вещью -
поЯвление прежнего приЯтелЯ выходило некстати.
ѓорн и Њагда, высунувшись в окно, видели, как Љречмар энергично и
неуклюже атаковал последний вагон и благополучно влез. ѓорн держал Њагду
за талию. "Њолодожены, - вскользь подумал ‡егелькранц, - Ћна - дочь
винодела, у него - магазин готового платьЯ в Ќицце..."
Њолодожены сели, блаженно друг другу улыбаЯсь. ‡егелькранц вынул из
кармана черную записную книжку.
"Ќожка не болит?" - спросил ѓорн.
"—то у менЯ может болеть, когда Я с тобой, - томно проговорила Њагда.
- Љогда Я думаю, что сегоднЯ вечером..."
ѓорн сжал ей руку. Ћна вздохнула и, так как жара ее размаЯла,
положила голову ему на плечо, продолжаЯ нежно ежитьсЯ и говорить, - все
равно французы в купе не могли понЯть. “ окна сидела толстаЯ усатаЯ
женщина в черном, рЯдом с ней мальчик, который все повторЯл: "Donne - moi
une orange, un tout petit bout d orange!" "Fiche - moi la paiz", -
отвечала мать. Ћн замолкал и потом начинал скулить сызнова. „вое молодых
французов тихо обсуждали выгоды автомобильного дела; у одного из них была
сильнейшаЯ зубнаЯ боль, щека была повЯзана, он издавал сосущий звук,
перекашиваЯ рот. Ђ прЯмо против Њагды сидел маленький лысый господин в
очках, с черной записной книжкой в руке - должно быть, провинциальный
нотариус.
"Ђпельсинчик, дай апельсинчик!" - "Ђ ну отвЯжись" (франц.).
‚ последнем вагоне сидел Љречмар и думал о ‡егелькранце. Ћни учились
вместе в университете, затем встречались реже, „итрих говаривал, что
когда-нибудь опишет его и Ђннелизу, когда захочет выразить "музыкальную
тишину молодого супружеского счастьЯ". ‚осемь лет тому назад „итрих был
очень привлекательный с виду, тоненький человек, с русой, довольно пышной
шевелюрой и мЯгкими усами, которые он душил из гранатового флакончика
сразу после еды. Ћн был очень слаб, нервен и мнителен, страдал
редкостными, но не опасными болезнЯми, вроде сенной лихорадки. Џоследние
годы он безвыездно жил на юге ”ранции. …го имЯ было хорошо известно в
литературных кругах, но книги его продавались туго. Ћн знавал лично
покойного ЊарселЯ Џруста, подражал ему и некоторым другим новаторам, так
что из-под его пера выходили странные, сложные и тЯгучие вещи. ќто был
наблюдательный, чудаковатый и не особенно счастливый человек.
Њинут через двадцать замелькали огни ђужинара. Џоезд остановилсЯ.
Љречмар поспешно покинул вагон. …му было досадно, он смутно боЯлсЯ
недоразумениЯ, следовало поскорее объЯснить „итриху. Ќа платформе было
много народу, и только у выхода он отыскал Њагду и ѓорна.
"‚ы с ‡егелькранцем познакомились?" - спросил он улыбаЯсь.
"‘ кем?" - переспросила Њагда.
"ђазве он к вам в отделение не попал? ‹адный такой, изЯщный.
ЂртистическаЯ прическа, мой старый друг..."
"Ќет, - ответила Њагда, - такого у нас не было".
"‡начит, он не туда сел, - сказал Љречмар. - ЉакаЯ, однако, вышла
путаница. Љак ножка - лучше?"

XXVII

“тром он справилсЯ в немецком пансионе, но адреса ‡егелькранца там не
знали. "†алко, - подумал Љречмар. - Ђ впрочем, может быть, к лучшему, уж
очень давно не виделись". Љак-то, через несколько дней, он проснулсЯ
раньше обыновенного, увидел сизо-голубой день в окне, еще дымчатый, но уже
набухающий солнцем, мЯгко-зеленые склоны вдали, и ему захотелось выйти,
долго ходить, взбиратьсЯ по каменистым тропинкам, вдыхать запах тмина.
Њагда проснулась "…ще так рано", - сказала она сонно. Ћн предложил
быстрехонько одетьсЯ и, знаешь, вдвоем, вдвоем, на весь день...
"ЋтправлЯйсЯ один", - пробормотала она и повернулась на другой бок. "Ђх
ты, сонЯ", - сказал с грустью Љречмар.
Ѓыло, когда он вышел, часов семь утра, городок проснулсЯ только
наполовину. ЏроходЯ мимо вишневых садов и голубых дачек уже поднимавшейсЯ
в гору тропой, он увидел сквозь Яркую зелень человека, поливавшего из
лейки темными восьмерками песок перед крыльцом. "„итрих, вот ты где!" -
крикнул Љречмар. ‡егелькранц был без шлЯпы: как неожиданно, - лысина,
загорелаЯ лысина и воспаленные, мигающие глаза.
"Њы ужасно глупо потерЯли друг друга", - сказал Љречмар со смехом.
"Ќо встретились опЯть", - ответил ‡егелькранц, продолжаЯ тихо
поливать песок.
"’ы... ты всегда так рано встаешь, „итрих?"
"Ѓессонница. џ слишком много пишу. Ђ ты куда? ‚ горы?"
"Џойдем, пойдем со мной, - сказал Љречмар. - € захвати что-нибудь
почитать. Њне очень интересно, твой последний томик мне так понравилсЯ".
"Ђх, стоит ли, - сказал ‡егелькранц, подумал, увидел мысленно
рукопись, черные росинки букв, улыбающиесЯ страницы. - ‚прочем, если
хочешь. џ как раз последние дни расписалсЯ".
Ћн прошел в комнату - прЯмо из сада - и вернулсЯ с толстой клеенчатой
тетрадкой.
"Џоведу тебЯ в очень зеленое, красивое место, - сказал он. - ’ам мы
почитаем под журчание воды. Љак поживает твоЯ жена, почему ты один
разъезжаешь?"
Љречмар прищурилсЯ и ответил:
"“ менЯ было много несчастий, „итрих. ‘ женой Я порвал, а девочка моЯ
умерла".
‡егелькранцу стало неуютно: беднЯга, стоит ли ему читать, он будет
плохо слушать.
Ћни шли вверх среди благовонных кустов. ‡атем их окружили сосенки, на
стволах сидели сплюснутые цикады и трещали, трещали, пока то у одной, то у
другой не кончалсЯ завод.
"Ћбожаю эти места, - вздохнул ‡егелькранц. - ’ут так легко и так
чисто. “ менЯ тоже были несчастьЯ. Ќо это теперь далеко. Њои книги, мое
солнце - что мне еще нужно?"
"Ђ Я сейчас в самом, так сказать, водовороте жизни, - сказал Љречмар,
- ’ы, должно быть, помнишь, как Я мирно и хорошо жил с женой. ’ы даже
говорил... ќх, да что вспоминать! ’а, которую Я теперь люблю, все собой
заслонила. € вот только в такие утра, как нынче, когда еще не жарко, у
менЯ в голове Ясно, Я чувствую себЯ более или менее человеком".
"‹ожнаЯ тревога, - подумал ‡егелькранц. - Ћн будет слушать".
Ћни добрались до глубины рощицы на вершине холма. ’ам, из железной
трубки, била ледЯнаЯ струйка воды, текла по мшистой выемке, над ней
дрожали желтые и лиловые цветы. Љречмар лег навзничь и заглЯделсЯ на
синеву неба сквозь озаренные, тихо шевелЯщиесЯ верхушки сосен.
"Џравда, очаровательно?" - спрсил „итрих, нацеплЯЯ очки. - "‚от мы
сейчас почитаем, потом спустимсЯ в долину, оттуда - к развалинам, там
снова - остановка и чтение. Џотом закусим, - Я знаю прелестную ферму.
Џотом дальше пойдем, и снова - отдых и чтение".
"Ќу, пожалуйста, Я слушаю", - сказал Љречмар, глЯдЯ в небо и думаЯ о
том, как мог бы он рассказать „итриху куда больше, чем писатель может
выдумать.
‡егелькранц кокетливо засмеЯлсЯ "ќто не роман и не повесть, - сказал
он. - Њне трудно определить... ’ема такаЯ: человек с повышенной
впечатлительностью отправлЯетсЯ к дантисту. ‚от, собственно говорЯ, и
все".
"„линнаЯ вещь?"
"Ѓудет страниц триста - Я еще не кончил".
"Ћго", - сказал Љречмар.
‡егелькранц нашел место в тетрадке и прочистил горло. "џ из середины,
в начале нужно многое переделать. Ђ вот это Я писал вчера, и оно еще
свежее, и кажетсЯ мне очень хорошим, - но, конечно, завтра Я буду жалеть,
что тебе читал, - замечу тысЯчу промахов, недоразвитых мыслей..."
Ћн опЯть кашлЯнул и принЯлсЯ читать:
"ѓерман замечал, что о чем бы он ни думал: о том ли, что у дантиста,
к которому он идет, седины и ухватки мастера и, вероЯтно, художественное
отношение к тем трагическим развалинам, освещенным Ярко-пурпурным куполом
человеческого неба, к тем эмалевым эректеонам и парфенонам, которые он
видит там, где профан нащупает лишь дырЯвый зуб; или о том, что в угловой
кондитерской с бисерной занавеской вместо двери пухлаЯ, но легкаЯ, как
слоеное тесто, продавщица (живущаЯ в кисейно-белом аду, истыканном черными
трупиками мух), котораЯ ему улыбнулась вчера, изошла бы, вероЯтно, сбитыми
сливками, ежели ее сжать в объЯтьЯх; или о том, наконец, что в "ЏьЯном
Љорабле", строку из которого он вспомнил, увидев рекламу - слово
"левиафан" на стене между мохнатыми стволами двух пальм, - все времЯ
слышитсЯ интонациЯ парижского гавроша, - зубнаЯ боль неотлучно
присутствует, ЯвлЯЯсь оболочкой всЯкой мысли, и что всЯкаЯ мысль лежит в
люльке боли, ползает с ней и живет в этой боли, с которой она столь же
неразрывно срослась, как улитка со своей раковиной. Љогда он устремлЯл все
свое сознание на эту боль, стараЯсь убить нерв ультрафиолетовым лучом
разума, он в продолжение нескольких секунд испытывал мнимое облегчение, но
тотчас замечал, что он уже не орудует лучом, а думает об его действии и
таким образом уже отделен собственной мыслью от объекта ее, отчего боль
торжественно и глухо продолжалась, ибо в ней именно было что-то длЯщеесЯ,
что-то от самой сущности времени, или, вернее, оно было свЯзано со
временем, как жужжание осенней мухи или треск будильника, который
ѓенриетта некогда не могла ни найти, ни остановить в кромешной темноте его
студенческой комнаты. Џоэтому ѓерман, размышлЯЯ о предметах, которые в
иные минуты..."
"Ћднако", - подумал Љречмар, и внимание его стало блуждать. ѓолос
‡егелькранца был очень равномерен и слегка глуховат. Ќарастали и проходили
длинные предложениЯ. Ќасколько Љречмар мог понЯть, ѓерман шел по бульвару
к зубному врачу. Ѓульвар был бесконечный. „ело происходило в Ќицце.
Ќаконец ѓерман пришел, и тут повествование несколько оживилось, Љречмар,
впрочем, чувствовал, что врач будет прав, если ѓерману сделает больно.
"‚ приемной, где ѓерман сел у плетеного столика, на котором лежали,
свесив холодные плавники, мертвые белобрюхие журналы и где на камине
стоЯли золотые часы под стеклЯнным колпаком, в котором изогнутым
прЯмоугольником отражалось окно, за которым были сейчас душное солнце,
блеск ‘редиземного морЯ, шаги, шуршащие по гравию, - ждало уже шестеро
людей. “ окна, на плюшевом стуле, распростерлась огромнаЯ женщина в усах,
с могучим бюстом, заставлЯющим думать о кормилицах великанов, исполинских
младенцев, уже зубатых, быть может, уже страдающих, как сейчас страдал
ѓерман. ђЯдом с этой женщиной сидел, болтаЯ ногами, мальчик, неожиданно
щуплый и вовсе не рыжий, - он повторЯл плачущим голосом: "„ай мне
апельсин, кусочек апельсина", - и было чудовищно представить себе кислое,
ледЯное тело апельсина, попадающее на больной зуб. Џоодаль двое смуглых
молодых людей в Ярких носках разговаривали о своих делах, у одного щека
была повЯзана черным платком. Ќо больше всего заинтересовали ѓермана
мужчина и девушка, которые вскоре после него Явились, как проходЯ по
темной почве его зубной боли, и сели в углу на зеленый коротко остриженный
диванчик. Њужчина был худой, но плечистый, в отличном костюме из клетчатой
шерстЯной материи, с лицом бритым, бровастым, несколько обезьЯнньего
склада, с большими, заостренными ушами и плотоЯдным ртом. ’а, которую он
сопровождал, молоденькаЯ девица в белом джемпере с открытыми до подмышек
руками, вдоль которых шла пушистаЯ тень загара, не задевшего, впрочем,
нежной выемки внутри сгиба, где сквозь светлую кожу виднелись бирюзовые
вены, сидела, сдвинув колени, и было что-то детское в том, что белаЯ
плиссированнаЯ юбка не доходит до колен, которые хрупкой своею круглотой и
тесным телесным переливом шелка крайне мучительно привлекали взглЯд. ‚от
она повернулась в профиль - щека была с Ямочкой, и словно приклеенный к
виску каштановый серп волос метил загнутым острием в уголок продолговатого
глаза. ‘удЯ по красочности ее лица и еще по тому, что каждое ее движение
волновало воздух горЯчим дуновением крепких духов, ѓерман заключил, что
она испанка, и в то же времЯ с некоторым недоумением и даже ужасом
невольно думал о том, что ее мЯгкий и Яркий рот может как пасть
разинутьсЯ, безропотно принимаЯ в себЯ уже мутЯщеесЯ зеркальце дантиста.
Ћна вдруг заговорила, и немецкаЯ речь в ее устах показалась сперва
неожиданной, но почти тотчас ѓерман вспомнил танцовщицу, уроженку
берлинского севера, красивую и вульгарную девчонку, с которой у него была
недолгаЯ свЯзь лет десЯть тому назад. €, несмотрЯ на то, что эти двое
были, по всей вероЯтности, из доброй бюргерской семьи, ѓерман почему-то
почувствовал в них что-то от мюзик-холла или бара, смутную атмосферу
сомнительных рассветов и прибыльных ночей. Ќо, конечно, самое забавное
было то, что им в голову не приходило, что ѓерман, сидЯщий от них в трех
шагах и перелистывающий старый Illuctration, со смирением и жадностью
ловца человеческих душ вбирает каждое их слово, а в этих словах были
интонациЯ страстной влюбленности, глухое и напрЯженное рокотание, которое
невозможно было сдержать или скрыть, как у иной певицы, со знаменитым на
весь мир контральто, в голосе проскальзывают даже тогда, когда она говорит
по телефону с модисткой, драгоценные, смуглые ноты, и, вслушиваЯсь в их
разговор, ѓерман старалсЯ понЯть, кто они - молодожены или
беглецы-любовники, и никак не мог решить. Ћна говорила о том, как было
упоительно, когда он недавно нес ее на руках по крутой тропинке, и о том,
как трудно дожить до вечера, когда она пройдет к нему в номер, и тут
следовало что-то очень, по-видимому забавное, смысл коего ѓерман понЯть,
однако, не мог, - что-то свЯзанное с ванной и бегущей водой и грозЯщей, но
легко устранимой опасностью. ѓерман слушал сквозь органную музыку боли
этот банальный любовный лепет и думал о том, что им не узнать никогда, как
точно запечатлел их слова неприметный господин с флюсом, листающий журнал.
‚друг открылась дверь, из нее быстро вышел выпущенный из ада пациент, а на
пороге встал, оглЯдываЯ собравшихсЯ и медленно намечаЯ пригласительный
жест, высокий, страшно худой врач с темными кругами у глаз, - сущий
мементо мори. ѓерман ринулсЯ к нему, хотЯ знал, что суетсЯ не в очередь,
и, несмотрЯ на покрики мементо, раздавшиесЯ в приемной, проник в кабинет,
где против окна стоЯло воскреслое, и которого, которые на блеск
инструментов, почти на зубовные, любовные постучу-постуча из-за жужжащего,
которые перед которыми малиновое небо, большое, энное и прежде того то же
что и то, и внизу, и на зу, и тараболь, это было ийственно..."
Ћн еще читал долго, но уже читал зрЯ - скрежет и шум, шум удалЯетсЯ,
молчание, молчание, он кончил.
"Ќу, как тебе нравитсЯ, Ѓруно?" - сказал он, отцепив очки.
Љречмар лежал на спине с закрытыми глазами. ‡егелькранц мельком
подумал: "Ќеужели Я его усыпил?" - но в это мгновение Љречмар приподнЯлсЯ.
"—то с тобой, Ѓруно? ’ебе плохо?"
"Ќет, - ответил он шепотом. - ќто сейчас пройдет".
"‚ыпей воды, - сказал ‡егелькранц. - Ћна очень вкуснаЯ".
"’ы с натуры?" - невнЯтно спросил Љречмар.
"—то ты говоришь? "
"’ы с натуры писал?"
"Ђх, это довольно сложно. ‚идишь ли, дантиста Я взЯл, у которого был
давным-давно. Ќо он был не дантист, а мозольный оператор. Ќо вот,
например, в приемную Я целиком поместил группу людей, которых специально
длЯ этого изучил, едучи в поезде. „а, Я с ними ехал в одном купе и оттуда
преспокойно пересадил их в рассказ, причем заметь - с абсолютной
точностью, точность важнее всего".
"Љогда это было - купе?"
"—то ты говоришь?"
"Љогда это было - что ты ехал?"
"Ќе помню, на днЯх, кажетсЯ, когда мы с тобой встретились, - Я тут
часто разьезжаю. ќти двое черт знает как миловали друг друга -
удивительно, что когда иностранцы..."
Ћн вдруг запнулсЯ, и как это с ним не раз бывало, почувствовал, что
происходит какое-то чудовищное недоразумение, и он так покраснел, что все
затуманилось.
"’ы их знаешь? - пробормотал он. - Ѓруно, постой, куда ты..."
Ћн побежал за Љречмаром и хотел ему заглЯнуть в лицо. "Ћтстань,
отстань", - шепотом сказал Љречмар. ‡егелькранц отстал. Љречмар завернул
по тропинке, его скрыли кусты.

XXVIII

Ћн спустилсЯ в город; не ускорЯЯ шага, пересек платановую аллею и
вошел через холл в гостиницу. ЏоднимаЯсь по лестнице, он встретил знакомую
старуху-англичанку, она улыбалась ему. "‡дравствуйте", - шепотом сказал
Љречмар и прошел. Ћн прошагал по длинному коридору и вошел в номер. ‚
комнате никого не было. Ќа коврике у постели было пролито кофе, блестела
упавшаЯ ложечка. Ћн исподлобьЯ посмотрел на дверь в ванную. ‚ это
мгновение раздалсЯ из сада звонкий смех Њагды. Љречмар высунулсЯ в окно.
Ћна шла рЯдом с американцем-теннисистом, помахиваЯ золотой от солнца
ракетой. Ђмериканец увидел Љречмара в окне третьего этажа. Њагда
обернулась и посмотрела вверх. Љречмар, беззвучно двигаЯ губами, сделал
движение рукой, словно что-то медленно сгребал в охапку. Њагда кивнула и
побежала в дом. Љречмар тотчас отошел от окна и, присев на корточки, отпер
чемодан, поднЯл крышку, но, вспомнив, что искомое не там, пошел к шкапу и
сунул руку в карман автомобильного пальто. Ћн проверил, вдвинута ли
обойма. ‡атем закрыл шкап и стал у двери. ‘разу, как только она отопрет
дверь. (™уплый ангел надежды, который тЯнет за рукав даже в минуту
беспросветного отчаЯниЯ, был едва жив - на что надеЯтьсЯ? Ќадо сразу,
обдумать можно потом.) Ћн мысленно следил: вот теперь она вошла в
гостиницу со стороны сада, вот теперь поднимаетсЯ на лифте, пЯтнадцать
секунд лишних - если по лестнице, вот сейчас донесетсЯ стук каблуков по
коридору. Ќо воображение обгонЯло, опережало ее, все было тихо, надо
начать сначала. Ћн держал браунинг, уже поднЯв его, было чувство, словно
оружие - естественное продолжение его руки, напрЯженной, жаждущей
облегчениЯ: нажать вогнутую гашетку.
Ћн едва не выстрелил прЯмо в белую еще закрытую дверь в тот миг,
когда вдруг послышалсЯ из коридора ее легкий резиновый шаг, - да, конечно,
она была в теннисных туфлЯх, - каблуки ни при чем. ‘ейчас, сейчас... …ще
другие шаги.
"Џозвольте, сударынЯ, мне зайти за подносом", - сказал по-французски
голос за дверью. Њагда вошла вместе с горничной, - он машинально сунул
браунинг в карман.
"‚ чем дело? —то случилось? - спросила Њагда. - ‡ачем ты менЯ
заставлЯешь бегать наверх?" Ћн, не отвечаЯ, глЯдел исподлобьЯ на то, как
горничнаЯ ставит на поднос посуду, поднимает ложечку с пола. ‚от она все
взЯла, вот закрылась дверь.
"Ѓруно, что случилось?"
Ћн опустил руку в карман. Њагда поморщилась, села на стул, стоЯщий
близ кровати, нагнулась и стала расшнуровывать белую туфлю. Ћн видел ее
затылок, загорелую шею. Ќевозможно стрелЯть, пока она снимает башмачок. Ќа
пЯтке было красное пЯтно, кровь просочилась сквозь белый чулок. "ќто ужас,
как Я натерла", - проговорила она и, оглЯнувшись на Љречмара, увидела
тупой черный пистолет. "„урак, - сказала она чрезвычайно спокойно. - Ќе
играй с этой штукой".
"‚стань! ‘лышишь?" - как-то зашушукал Љречмар и схватил ее за кисть.
"џ не встану, - ответила Њагда, свободной рукой спускаЯ с ноги чулок.
- € вообще, отстань - у менЯ страшно болит, все присохло".
Ћн трЯхнул ее так, что затрещал стул. Ћна схватилась за решетку
кровати и стала смеЯтьсЯ.
"Џожалуйста, пожалуйста, убей, - сказала она. - Ќо это будет то же
самое, как эта пьеса, которую мы видели, с чернокожим, с подушкой..."
"’ы лжешь, - зашептал Љречмар. - ’ы лжешь, все оплевано, все
исковеркано... ’ы и этот негодЯй..." Ћн оскалилсЯ, верхнЯЯ губа дергалась
- заикалсЯ и не мог попасть на слово.
"Џожалуйста, убери. џ тебе ничего не скажу, пока ты не уберешь. џ не
знаю, что случилось, но Я знаю одно - Я тебе верна, Я тебе верна..."
"•орошо, - проговорил Љречмар. - „а-да, дам тебе высказатьсЯ, а потом
застрелю".
"Ќе нужно менЯ убивать, уверЯю тебЯ, Ѓруно".
"„альше, дальше, поторопись!"
("...…сли Я сейчас очень быстро задвигаюсь, - подумала она, - то
успею выбежать в коридор. Ћн может не успеть попасть, сразу начну орать, и
сбегутсЯ люди. Ќо тогда все пойдет насмарку, все...")
"џ не могу говорить, пока у тебЯ пистолет. Џожалуйста, спрЯчь его".
("Ђ если выбить у него из руки?")
"Ќет, - сказал Љречмар. - ‘перва ты мне признаешьсЯ... Њне донесли, Я
все знаю..."
"џ все знаю, - продолжал он срывающимсЯ голосом, шагаЯ по комнате и
ударЯЯ краем ладони по мебели. - џ все знаю. ‚едь это поразительно смешно:
облысел и видел вас в вагоне, вы вели себЯ как любовники. ‚аннаЯ - как
удобно, заперлась и перешла, нет, Я тебЯ, конечно, убью".
"„а, Я так и думала, - сказала Њагда. - џ знала, что ты не поймешь.
ђади Ѓога, убери эту штуку, Ѓруно!"
"—то тут понимать! - крикнул Љречмар. - —то тут можно объЯснить!"
"‚о-первых, Ѓруно, ты отлично знаешь, что он к женщинам
равнодушен..."
"Њолчать! - заорал Љречмар. - ќто с самого начала - пошлаЯ ложь,
шулерское изощрение!"
("Ќу, если он кричит, все хорошо", - подумала Њагда.)
"Ќет, это все же именно так, - сказала она. - Ќо однажды Я ему в
шутку предложила. ‡наете что? џ вас растормошу. Њы будем друг другу
говорить нежности, и вы своих мальчиков забудете. Ђх, мы оба знали, что
это все пустое. ‚от и все, вот и все, Ѓруно!"
"Џакостное вранье. џ не верю. ‚ы говорили о том, что ты к нему
перебегаешь в номер, пока... пока льетсЯ вода. € это слышал писатель,
человек, который..."
"Ђх, мы часто так играли, - развЯзно проговорила Њагда. - Џравда,
ничего из этого не выходило, но было очень смешно. џ не отрицаю про
ванную. џ сама ему сказала, что если мы были бы влюблены друг в друга, то
было бы очень ловко и просто - переходный пункт, - а твой писатель -
дурак".
"’ак ты, может быть, и жила с ним в шутку? Џакость какаЯ, Ѓоже мой!"
"Љонечно, нет. Љак ты смеешь? Ћн бы просто не сумел. Њы с ним даже не
целовались, это уже противно".
"Ђ если Я спрошу его об этом - без тебЯ, конечно, без тебЯ".
"Ђх, пожалуйста! Ћн тебе скажет то же самое. ’олько, знаешь, выйдет
немножко глупо".
‚ этом духе они говорили битый час. Њагда крепилась, крепилась, но
наконец не выдержала, с ней сделалась истерика. Ћна лежала ничком на
постели, в своем белом нарЯдном теннисном платье, босаЯ на одну ногу, и,
постепенно успокаиваЯсь, плакала в подушку. Љречмар сидел в кресле у окна,
за которым были солнце, веселые английские голоса с тенниса, и перебирал
все, что произошло, все мелочи с самого начала знакомства с ѓорном, и
среди них вспоминались ему такие, которые теперь освещены были тем же
мертвенным светом, каким нынче катастрофически озарилась жизнь: что-то
оборвалось и погибло навсегда, - и как бы Яснооко, правдоподобно не
доказывала ему Њагда, что она ему верна, всегда отныне будет Ядовитый
привкус сомнениЯ. Ќаконец он встал, подошел к ней, посмотрел на ее
сморщенную розовую пЯтку с черным квадратом пластырЯ, - когда она успела
наклеить? - посмотрел на золотистую кожу нетолстой, но крепкой икры и
подумал, что может убить ее, но расстатьсЯ с нею не в силах. "•орошо,
Њагда, - сказал он угрюмо. - џ тебе верю. Ќо только ты сейчас встанешь,
переоденешьсЯ, мы уложим вещи и уедем отсюда. џ сейчас физически не могу
встретитьсЯ с ним, Я за себЯ не ручаюсь, нет, не потому, что Я думаю, что
ты мне изменила с ним, не потому, но, одним словом, Я не могу - слишком Я
живо успел вообразить, и то, что мне читал ‡егелькранц, слишком тоже было
выпукло. Ќу, вставай..."
"Џоцелуй менЯ", - тихо сказала Њагда.
"Ќет, не сейчас, Я хочу поскорее отсюда уехать... Я тебЯ чуть не убил
в этой комнате, и, наверное, убью, если мы сейчас, сейчас же не начнем
собирать вещи"
"Љак тебе угодно, - сказала Њагда. - ’олько ты подумай, каково мне, -
конечно, неважно, что Я оскорблена тобой и твоим милым ђозенкранцем. Ќу,
ладно, ладно, давай укладыватьсЯ".
Њолча и быстро, не глЯдЯ друг на друга, они наполнили чемоданы,
горничнаЯ принесла счет, мальчик пришел за багажом.
ѓорн играл в покер на террасе, под тенью платана. …му очень не везло.
’олько что он попалсЯ с так называемой "полной рукой" против "масти" и
"карре". Ћн уже подумывал, не бросить ли и не пойти ли проведать на
теннисе Њагду, котораЯ прилежно отправилась учитьсЯ бэк-хэнду у
американского игрока, - он уже серьезно подумывал об этом, как вдруг
сквозь кусты сада по дороге около гаража увидел автомобиль Љречмара;
автомобиль неуклюже взЯл поворот и скрылсЯ. "‚ чем дело, в чем дело..." -
пробормотал ѓорн и, расплатившись (он проиграл немало), пошел искать
Њагду. Ќа теннисе ее не оказалось. Ћн поднЯлсЯ наверх. „верь в номер
Љречмара была открыта. Џусто, валЯютсЯ листы газет, обнажен красный матрац
на двуспальной кровати.
Ћн потЯнул нижнюю губу двумЯ пальцами по скверной своей привычке и
прошел в свою комнату, предполагаЯ, что найдет там записку. ‡аписки
никакой не было. ЌедоумеваЯ, он спустилсЯ в холл. Њолодой черноволосый
француз с орлиным носом, некий Monsieur Martin, не раз танцевавший с
Њагдой, посмотрел через газету на ѓорна и, улыбнувшись, сказал: "†алко,
что они уехали. Џочему так внезапно? Ќазад в ѓерманию?" ѓорн издал
неопределенно-утвердительный звук.

XXIX

…сть множество людей, которые, не обладаЯ специальными знаниЯми,
умеют, однако, и воскресить электричество после таинственного событиЯ,
называемого "коротким замыканием", и починить ножичком механизм
остановившихсЯ часов, и нажарить, если нужно, котлет. Љречмар к их числу
не принадлежал. ‚ детстве он ничего не строил, не мастерил, не склеивал,
как иные ребЯта. ‚ юности он ни разу не разобрал своего велосипеда и,
когда лопалась шина, катил хромую, пищащую, как дырЯваЯ галоша, машину в
ремонтное заведение. Ќа войне он славилсЯ удивительной нерасторопностью,
неумением ничего сделать собственными руками. €зучаЯ реставрацию картин,
паркетацию, рантуалЯцию, он сам боЯлсЯ к картине прикоснутьсЯ. Ќе
удивительно поэтому, что автомобилем, например, он управлЯл прескверно.
Њедленно и не без труда выбравшись из ђужинара, он чуть-чуть подбавил
ходу, благо шоссе было прЯмое и пустынное. Ћ том, что именно происходит в
недрах машины, почему вертЯтсЯ колеса, он не имел ни малейшего понЯтиЯ, -
знал только действие того или иного рычага.
"Људа мы, собственно, едем?" - спросила Њагда, сидевшаЯ рЯдом.
Ћн пожал плечами, глЯдЯ вперед на белую дорогу.
’еперь, когда они выехали из ђужинара, где улочки были полны народу,
где приходилось трубить, судорожно запинатьсЯ, косолапо вилЯть, теперь,
когда они уже свободно катили по шоссе, Љречмар беспорЯдочно и угрюмо
думал о разных вещах: о том, что дорога постепенно идет в гору, и,
вероЯтно, сейчас начнутсЯ повороты, о том, как ѓорн запуталсЯ пуговицей в
Њагдиных кружевах, о том, что еще никогда не было у него так тЯжело и
смутно на душе.
"Њне все равно куда, - сказала Њагда, - но Я хотела бы знать. €
пожалуйста, держись правой стороны, ты черт знает как едешь".
Ћн резко затормозил, только потому, что невдалеке поЯвилсЯ автобус.
"—то ты делаешь, Ѓруно? Џросто держись правее".
Ђвтобус с туристами прогремел мимо. Љречмар отпустил тормоз.
"Ќе все ли равно куда? - думал он. - Људа ни поезжай, от этой муки не
избавишьсЯ. Љак мерзко зеленеют эти холмы. Ћни черт знает как миловали
друг друга..."
"џ тебЯ ни о чем не буду больше спрашивать, - сказала Њагда, -
только, ради Ѓога, труби перед поворотами. “ менЯ голова болит. џ хочу
куда-нибудь доехать наконец".
"’ы мне клЯнешьсЯ, что ничего не было?" - хрипло проговорил Љречмар и
сразу почувствовал, как слезы горЯчей мутью застилают зрение. Ћн заморгал,
дорога опЯть забелела.
"ЉлЯнусь, - сказала Њагда. - џ устала клЯстьсЯ. “бей менЯ, но больше
не мучь. € знаешь, мне жарко, Я сниму пальто".
Ћн затормозил, остановились.
Њагда засмеЯлась: "Џочему длЯ этого, собственно говорЯ, нужно
останавливатьсЯ? Ђх, Ѓруно..."
Ћн помог ей освободитьсЯ от кожаного пальто, причем с необычайной
живостью вспомнил, как давным-давно, в дрЯнном кафе, он в первый раз
увидел, как она двигает лопатками и плечами, сгибает прелестную шею,
вылезаЯ из рукавов пальто.
’еперь у него слезы лились по щекам неудержимо. Њагда обнЯла его за
шею и прижалась щекой к его склоненной голове.
Ђвтомобиль стоЯл у самого парапета, толстого каменного парапета, за
которым был обрыв, поросший ежевикой, и в глубине бежала вода; с левой же
стороны поднималсЯ скалистый склон с соснами на верхушке. Џалило солнце,
трещали кузнечики; далеко впереди раздавалсЯ звон и стук, человек в темных
очках бил камни, сидЯ при дороге. Џрокатил открытый, очень пыльный
"рольс-ройс", и откуда-то ответило эхо на его гудок.
"џ тебЯ так люблю, - всхлипываЯ, говорил Љречмар. - џ тебЯ так, так
люблю". Ћн судорожно мЯл ее руки, гладил по спине, и она тихо и нежно
посмеивалась. ‡атем длительно поцеловал ее в губы.
"„ай мне теперь самой управлЯть, - попросила Њагда. - џ ведь
научилась лучше тебЯ".
"Ќет, Я боюсь, - сказал он, улыбаЯсь и вытираЯ слезы. - € знаешь, Я
по правде не знаю, куда мы едем, но ведь это забавно - наугад".
Ћн пустил мотор, тронулись снова. …му показалось, что теперь машина
идет свободнее и послушнее, и он стал держать руль не так напрЯженно.
€злучины дороги все учащались - с одной стороны отвесно поднималась
скалистаЯ стена, с другой был парапет, солнце било в глаза, стрелка
скорости вздрагивала и поднималась.
ЏриближалсЯ крутой вираж, и Љречмар решил его взЯть особенно тихо.
Ќаверху, высоко над дорогой, старуха собирала ароматные травы и видела,
как справа от скалы мчалсЯ к повороту этот маленький черный автомобиль, а
слева, на неизвестную еще встречу, двое сгорбленных велосипедистов.

XXX

‘таруха, собирающаЯ на пригорке ароматные травы, видела, как с разных
сторон близЯтсЯ к быстрому виражу автомобиль и двое велосипедистов. €з
люльки Яично - желтого почтового дирижаблЯ, плывущего по голубому небу в
’улон, летчик видел петлистое шоссе, овальную тень дирижаблЯ, скользЯщую
по солнечным склонам, и две деревни, отстоЯщие друг от друга на двадцать
километров. Ѓыть может, поднЯвшись достаточно высоко, можно было бы
увидеть зараз провансальские холмы и, скажем, Ѓерлин, где тоже было жарко,
- всЯ эта щека земли, от ѓибралтара до ‘токгольма, озарЯлась в этот день
улыбкой прекрасной погоды. Ѓерлин, в частности, успешно торговал
мороженым; €рма, бывало, шалела от счастьЯ, когда уличный торговец близ
белого своего лотка лопаткой намазывал на тонкую вафлю толстый, сливочного
оттенка, слой, от которого сладко ныли передние зубы и начинал танцевать
Язык. Ђннелиза, выйдЯ утром на балкон, заметила как раз такого мороженика,
и странно было, что он - весь в белом, а она - всЯ в черном. ‚ то утро она
проснулась с чувством сильнейшего беспокойства и теперь, стоЯ на балконе,
спохватилась, что впервые вышла из состоЯниЯ матового оцепенениЯ, к
которому за последнее времЯ привыкла, но сама не могла понЯть, чем нынче
так странно взволнована. Ћна вспомнила вчерашний день, совершенно
обыкновенный - деловитую поездку на кладбище, пчел, садившихсЯ на цветы,
которые она привезла, влажное поблескивание буковой ограды, ветерок,
тишину, мЯгкую зелень. "’ак в чем же дело? - спросила она себЯ. - Љак это
странно". ‘ балкона был виден мороженик в белом колпаке. ‘олнце Ярко
освещало крыши - в Ѓерлине, в Џариже и дальше, на юге. †елтый дирижабль
плыл в ’улон. ‘таруха собирала над обрывом ароматные травы; рассказов
хватит на целый год: "џ видела... џ видела..."

XXXI

Љречмару было неЯсно, когда и как он узнал, распределил, осмыслил все
эти сведениЯ: времЯ, которое прошло от виража до сих пор (несколько
недель), место его теперешнего пребываниЯ (больница в Њентоне), операциЯ,
которой он подвергсЯ (трепанациЯ черепа), причина долгого беспамЯтства
(кровоизлиЯние в мозг). Ќастала, однако, определеннаЯ минута, когда эти
сведениЯ оказались собраны воедино, - он был жив, отчетливо мыслил, знал,
что поблизости Њагда и француженка-сиделка, знал, что последнее времЯ
приЯтно дремал и что сейчас проснулсЯ... а вот который час - неизвестно,
вероЯтно, раннее утро. ‹об и глаза еще покрывала повЯзка, мЯгкаЯ на ощупь;
темЯ же уже было открыто, и странно было трогать частые колючки
отрастающих волос. ‚ памЯти у него, в стеклЯнной памЯти, глЯнцевито
переливалсЯ как бы цветной фотографический снимок: загиб белой дороги,
черно-зеленаЯ скала слева, справа - синеватый парапет, впереди -
вылетевшие навстречу велосипедисты - две пыльные обезьЯны в красно-желтых
фуфайках; резкий поворот рулЯ, автомобиль взвилсЯ по блестЯщему скату
щебнЯ, и вдруг, на одню долю мгновениЯ, вырос чудовищный телеграфный
столб, мелькнула в глазах растопыреннаЯ рука Њагды, и волшебный фонарь
мгновенно потух. „ополнЯлось это воспоминание тем, что вчера, или третьего
днЯ, или еще раньше - когда, в точности не известно, - рассказала ему
Њагда, вернее Њагдин голос, почему только голос? почему он ее так давно не
видел по-настоЯщему? да, повЯзка, скоро, вероЯтно, можно будет снЯть...
—то же Њагдин голос рассказывал? "...если бы не столб, мы бы, знаешь, бух
через парапет в пропасть. Ѓыло очень страшно. “ менЯ весь бок в синЯках до
сих пор. Ђвтомобиль перевернулсЯ - разбит вдребезги. Ћн стоил все-таки
двадцать тысЯч марок. Auto ... mille, beaucoup mille marks - (обратилась
она к сиделке) - vous comprenez? Ѓруно, как по-французски двадцать тысЯч?"
"Ђх, не все ли равно... ’ы жива, ты цела". "‚елосипедисты оказались очень
милыми, помогли все собрать, портплед, знаешь, полетел в кусты, а ракеты
так и пропали". Ћтчего неприЯтно? „а, этот ужас в ђужинаре. Ћн с
браунингом в руке, она входит - в теннисных туфлЯх... ѓлупости, все
разъЯснилось, все хорошо... Љоторый час? Љогда можно будет снЯть повЯзку?
Љогда позволЯт вставать с постели? ‘лабость... ‚се это было, должно быть,
в газетах, в немецких газетах.
"Ђвто... тысЯча, много марок... ‚ы понимаете?" (ломан. франц.).
Ћн повертел головой, досадуЯ на то, что завЯзаны глаза. ‘луховых
впечатлений было набрано за это времЯ сколько угодно, а зрительных никаких
- так что в конце концов не известно, как выглЯдит палата, какое лицо у
сиделки, у доктора... Љоторый час? “тро? Ћн выспалсЯ, окно, верно,
открыто, ибо вот слышно, как процокали неторопливо копыта, а вот - шум
воды, звон ведра - там, должно быть, двор, фонтан, утреннЯЯ свежаЯ тень
платанов. Ћн полежал некоторое времЯ неподвижно, стараЯсь обращать
невнЯтные звуки в соответствующие цвета и очертаниЯ, и вскоре услышал
звуки другие - голоса Њагды и сиделки в соседней, вероЯтно, комнате.
‘иделка учила Њагду правильно произносить. "Soucoupe. Soucoupe", -
повторила Њагда несколько раз и засмеЯлась.
"Ѓлюдце, блюдце" (франц.).
Ќеуверенно улыбаЯсь, чувствуЯ, что он делает что-то противозаконное,
Љречмар осторожно освободил и поднЯл на брови повЯзку: оказалось, однако,
что в комноте густаЯ, бархатнаЯ темнота - не видать даже, где окно, нет ни
малейшей щелки света. ‡начит, все-таки ночь, и притом безлуннаЯ, чернаЯ.
‚от как обманывают звуки.
‚есело звЯкнуло по соседству блюдце. "Cafe the non. Moi pas - tee".
"Љофе - нет. ‹учше чаю" (ломан. франц.).
Љречмар нащупал рЯдом столик, наткнулсЯ на лампочку. Ћн щелкнул -
раз, еще раз, - но темнота не сдвинулась с места: штепсель, вероЯтно, не
был вставлен. ’огда он поискал пальцами, нет ли спичек, - и действительно,
нашел коробок. ‚ нем была всего одна спичка, он чиркнул ею, раздалсЯ звук,
похожий на вспышку, но огонька не поЯвилось. Ћн ее отбросил и почуЯл вдруг
легкий запах горелого.
‘транное Явление...
"Њагда, - позвал он громко. - Њагда!"
‡вук шагов и отворЯющейсЯ двери. Ќо ничто не изменилось - за дверью
было тоже темно.
"‡ажги свет, - сказал он. - Џожалуйста, света".
"Ќе смей трогать повЯзку, Ѓруно! - крикнул голос Њагды, стремительно
и уверенно приближаЯсь в беспросветном мраке. - ‚едь доктор сказал... ах,
ѓосподи!"
"Љак, как ты менЯ видишь? - спросил он заикаЯсь. - џ не...
Њоментально зажги свет. ‘лышишь? Њоментально!"
"’ише, тише, не волнуйтесь", - заговорил по-французски голос сиделки.
ќти звуки, эти шаги, эти голоса двигались как бы в другой плоскости.
Ћн был сам по себе, и они - сами со себе. € между ними и той темнотой, в
которой он пребывал, существовала какаЯ-то плотнаЯ преграда. Ћн напрЯгсЯ,
пЯлилсЯ, тер веки, вертел головой так и сЯк, рвалсЯ куда-то, но не было
никакой возможности проткнуть эту цельную темноту, ЯвлЯвшуюсЯ как бы
частью его самого.
"Ќе может быть, - с силой сказал Љречмар. - џ сойду с ума. Ћткрой
окно, сделай что-нибудь..."
"Ћкно открыто", - ответила она тихо.
"Њожет быть, солнца нет... Њагда, может быть, когда будет солнце, Я
хоть что-нибудь увижу... •отЯ бы мерцание... Њожет быть, очки..."
"‹ежи спокойно, Ѓруно. „ело не в солнце. ’ут светло, чудное утро,
Ѓруно, ты мне делаешь больно".
"џ...џ..." - судорожно набираЯ воздух, начал Љречмар и, набрав
воздуху, стал равномерно кричать.

XXXII

‘ознание полной слепоты едва не довело Љречмара до помешательства.
ђаны и ссадины зажили, волосы отросли, но адовое ощущение плотной, черной
преграды оставалось неизменным. Џосле припадков смертельного ужаса, после
криков и метаний, после тщетных попыток сдернуть, сорвать что-то с глаз он
впадал в полуобморочное состоЯние, а потом снова начинало нарастать что-то
паническое, нестерпимое, сравнимое только с легендарным смЯтением
человека, проснувшегосЯ в могиле.
Њало-помалу, однако, эти припадки стали реже, он часами молчал,
неподвижно лежа на спине и слушаЯ звуки провансальского днЯ, но вдруг он
вспоминал утро в ђужинаре, с которого все, собственно говорЯ, и началось,
и тогда принималсЯ стонать, вспоминаЯ уже другое - небо, зеленые холмы, на
которые он так мало, так мало смотрел, и опЯть поднималась волна
могильного ужаса.
…ще в ментонском госпитале Њагда прочла ему вслух письмо от ѓорна из
Џарижа такого содержаниЯ:

"џ не знаю, Љречмар, чем Я был больше ужален - тем ли оскорблением,
которое ‚ы мне нанесли ‚ашим внезапным, беспричинным и крайне неучтивым
отьездом, или бедой, приключившейсЯ с ‚ами. ЌесмотрЯ на обиду, котораЯ не
позволЯет мне даже навестить ‚ас, Я, поверьте, всей душой скорблю о ‚ас,
особенно когда вспоминаю ‚ашу любовь к живописи, к роскошным краскам и
утонченным оттенкам, ко всему тому, что делает зрение божественным
подарком свыше. …сть люди (‚ы и Я принадлежим к их числу), которые живут
именно глазами, зрением, - все остальные чувства только послушнаЯ свита
этого королЯ чувств.
‘егоднЯ Я из Џарижа уезжаю в Ђнглию, а оттуда в Ќью-‰орк и врЯд ли
скоро повидаю опЯть родную страну. Џередайте мой дружеский привет ‚ашей
спутнице, от капризного нрава которой - кто знает? - быть может, зависела
‚аша, Љречмар, измена мне, - да, ибо нрав ее лишь по отношению к ‚ам
отличаетсЯ постоЯнством, зато в натуре у нее есть свойство - очень,
впрочем, обыкновенное у женщин - невольно требовать поклонениЯ и невольно
проникатьсЯ чувством смутной неприЯзни к мужчине, равнодушному к женским
чарам, даже если этот мужчина простосердечностью своей, уродливой
наружностью и любовными вкусами смешон и противен ей. Џоверьте, Љречмар,
что, если бы ‚ы, пожелав отделатьсЯ от моего присутствиЯ, надоевшего ‚ам
обоим, сказали мне это без обинЯков, Я только оценил бы ‚ашу прЯмоту, и
тогда прекрасное воспоминание наших бесед о живописи, о прозрачных красках
великих мастеров не было бы так печально омрачено тенью ‚ашего
предательского бегства".

"„а, это - письмо гомосексуалиста, - сказал Љречмар. - ‚се равно, Я
рад, что он отбыл. Њожет быть, Ѓог менЯ наказал, Њагда, за то, что Я тебЯ
заподозрил, но горе тебе, если..."
"…сли что, Ѓруно? Џожалуйста, пожалуйста, договаривай".
"Ќет, ничего. џ верю тебе. Ђх, Я верю тебе".
Ћн помолчал и вдруг стал издавать тот глухой звук, полустон,
полумычание, которым у него всегда начиналсЯ приступ ужаса перед стеной
темноты.
"Џрозрачные краски, - повторил он несколько раз нутрЯным, дрожащим
голосом. - „а, да, прозрачные краски!"
Љогда он успокоилсЯ, Њагда сказала, что поедет обедать, поцеловала
его в щеку и быстро засеменила по теневой стороне улицы. Ћна вошла в
маленький прохладный ресторан и села за мраморный столик в глубине. ‡а
соседним столиком сидел ѓорн и пил белое вино.
"ЏересЯдь ко мне, - сказал он. - ЉакаЯ ты стала трусиха!"
"‡аметЯт и донесут", - ответила она опасливо, но все же пересела к
нему.
"ЏустЯки. Љому какое дело? Ќу, что он сказал на письмо? Џравда,
составлено великолепно?"
"„а, все хорошо. ‚ среду мы едем в –юрих к специалисту. ’ы возьми,
пожалуйста, три спальных места. ’олько себе ты возьми в другом вагоне -
как-никак безопаснее".
"„аром не дадут", - лениво процедил ѓорн.
"Ѓедный мой", - нежно усмехнулась Њагда. € вынула пачку денег из
своей сумочки.

XXXIII

•отЯ Љречмар уже несколько раз (глубокой ночью, полной дневных
звуков) выходил на прогулку в небольшой сад госпиталЯ, к путешествию в
–юрих он оказалсЯ малоподготовленным. Ќа вокзале у него закружилась голова
- и ничего нет страшнее и безвыходнее, чем когда у слепого головокружение,
- он шалел от множества звуков вокруг него, шагов, голосов, стуков, от
боЯзни наткнутьсЯ на что-нибудь, даром что вела его Њагда. ‚ поезде его
поташнивало оттого, что он никак не мог мысленно отождествить вагонную
трЯску с поступательным движением экспресса, как бы мучительно не напрЯгал
воображение, стараЯсь представить себе пробегающий ландшафт. …ще было
хуже, когда оказались в –юрихе и приходилось куда-то двигатьсЯ среди
невидимых людей и несуществующих, но постоЯнно чуемых им перегородок,
выпирающих углов. "Ќе бойсЯ, не бойсЯ, - говорила Њагда с раздражением. -
џ тебЯ веду. ‚от теперь стоп. ‘ейчас сЯдем в автомобиль. „а чего ты
боишьсЯ, в самом деле, - прЯмо как маленький".
Џрофессор, знаменитый окулист, долго, при помощи особого зеркальца,
осматривал дно его глаза, и, судЯ по жирному и маленькому его голосу,
Љречмар представил его себе карапузистым старичком, хотЯ в
действительности профессор был очень худ и моложав. Ћн повторил то, что
Љречмар отчасти уже знал, - что вследствие кровоизлиЯниЯ произошло
сдавление глазных нервов как раз там, где они скрещиваютсЯ в мозгу, - быть
может, рассосетсЯ быть может, наступит полнаЯ атрофиЯ и т. д., и т. д., но
во всЯком случае общее состоЯние Љречмара таково, что сейчас наиболее
важным ЯвлЯетсЯ совершенный длЯ него покой, следует пожить два-три месЯца
уединенно и тихо, лучше всего где-нибудь в горах, а затем, сказал
профессор, затем - будет видно...
"Ѓудет видно?" - повторил за ним Љречмар с угрюмой усмешкой (какой
каламбур).
Њагда, оставив его одного в номере гостиницы, посетила несколько
контор, ей дали адреса; посоветовавшись с ѓорном, она выбрала место и
поехала, с ѓорном же, посмотреть на сдаваемое там шале. ќто оказалась
двухэтажнаЯ дачка, с чистыми комнатками, ко всем дверЯм были приделаны
чашечки длЯ свЯтой воды. „ачка принадлежала нелюдимой ирландской чете,
уехавшей на лето в Ќорвегию, и сдавалась недешево. ѓорн оценил ее
расположение - на юру, среди ельника, в стороне от деревни - и, наметив
длЯ себЯ самую солнечную комнату в верхнем этаже, велел Њагде домишко
снЯть. ‡атем, в деревне, они нанЯли кухарку. ѓорн с ней поговорил очень
внушительно. Ћн сказал: "‚ысокое жалование, которое вам предлагаетсЯ,
объЯснЯетсЯ тем, что вы будете служить у человека, страдающего слепотой на
почве душевного расстройства. џ - врач, приставленный к нему, - но, ввиду
тЯжелого его состоЯниЯ, он, разумеетсЯ, не должен знать, что, кроме его
племЯнницы, живет при нем доктор. Џосему, тетушка, ежели вы, хотЯ бы
косвенно, хотЯ бы нежнейшим шепотком, хотЯ бы в разговоре вот, скажем, с
барышней на кухне, упомЯнете вслух о моем пребывании в доме, вы будете
ответственны перед законом за нарушение образа лечениЯ, установленного
врачом, - это караетсЯ в вейцарии довольно, кажетсЯ, строго. ‚добавок, Я
не советую вам входить в комнату к моему пациенту или вообще вести с ним
какие-либо разговоры: на него находЯт припадки бешенства, он уже одну
старушку совершенно замЯл и растоптал, и Я бы не желал, чтобы это
повторилось. Ђ главное - когда будете болтать на базаре, помните, что,
если вследствие разбуженного вами любопытства к нам станут шлЯтьсЯ местные
обыватели, мой пациент, при нынешнем его состоЯнии, может разнести дом...
ЏонЯли?"
‘таруху он так запугал, что она едва не отказалась от выгодного места
и согласилась только тогда, когда ѓорн заверил ее, что слепого безумца она
видеть не будет, что он тих, если его не раздражать, и находитсЯ постоЯнно
под наблюдением племЯнницы и врача.
Џервым въехал ѓорн. Ћн перевез весь багаж, определил, кто где будет
жить, распорЯдилсЯ вынести ненужные ломкие вещи, и, когда все было
устроено, поднЯлсЯ к себе в комнату и, музыкально посвистываЯ, стал
прибивать кнопками к стене кое-какие рисунки пером довольно непристойного
свойства - эскизы к иллюстрациЯм, заказанным ему в Ѓерлине
художественно-порнографическим издательством. Ћколо пЯти он увидел в
бинокль, как подъехал далеко внизу наемный автомобиль, оттуда в
Ярко-красном джемпере выскочила Њагда, помогла выйти Љречмару, он был в
темных очках и походил на сову. Ђвтомобиль попЯтилсЯ, рванулсЯ опЯть
вперед и скрылсЯ за поворотом. Њагда взЯла Љречмара под руку, и он, водЯ
перед собой палкой, двинулсЯ вверх по тропинке. Ќа некоторое времЯ их
скрыла еловаЯ хвоЯ, вот мелькнули опЯть, опЯть скрылись, и вот наконец
поЯвились на площадке сада, где мрачнаЯ, но уже всей душой преданнаЯ ѓорну
кухарка опасливо вышла к ним навстречу и, стараЯсь не глЯдеть на безумца,
взЯла из рук Њагды несессер.
ѓорн меж тем, свесившись из верхнего окна, делал Њагде смешные знаки
приветствиЯ, прижимаЯ ладонь к груди, - деревЯнно раскидывал руки и
кланЯлсЯ, как Џетрушка, - все это проделывалось, конечно, совершенно
безмолвно. Њагда снизу улыбнулась ему и, под руку с Љречмаром, вошла в
дом.
"Џоведи менЯ по всем комнатам и все рассказывай", - произнес Љречмар.
…му было все равно, но он думал этим доставить ей удовольствие - она
любила новоселье.
"ЊаленькаЯ столоваЯ, маленькаЯ гостинаЯ, маленький кабинет", -
объЯснЯла Њагда, водЯ его по комнатам нижнего этажа. Љречмар трогал
мебель, ощупывал предметы, старалсЯ ориентироватьсЯ.
"Ћкно, значит, там", - говорил он, доверчиво показываЯ пальцем на
сплошную стену. Ћн больно ударилсЯ лЯжкой о край стола и сделал вид, что
это он нарочно, - забродил ладонЯми по столу, будто устанавливал его
размер.
Џотом они вдвоем пошли вверх по деревЯнной скрипучей лестнице, и
наверху, на последней ступеньке, сидел ѓорн и тихо трЯссЯ от беззвучного
смеха. Њагда погрозила ему пальцем, он осторожно встал и отступил на
цыпочках: ненужнаЯ мера, ибо лестница оглушительно стрелЯла под тЯжелыми
шагами слепца.
‚ошли в коридор; ѓорн, стоЯ в глубине у своей двери, показал на эту
дверь, и Њагда кивнула. Ћн несколько раз присел, зажимаЯ ладонью рот.
Њагда сердито трЯхнула головой - опасные игры, он на радостЯх паЯсничал,
как мальчишка. "‚от твоЯ спальнЯ, а вот - моЯ", - говорила она, открываЯ
поочередно двери. "Џочему не вместе?" - с грустью спросил Љречмар. "Ђх,
Ѓруно, ты знаешь, что сказал профессор..." Џосле того как они всюду
побывали (кроме комнаты ѓорна), он захотел опЯть, в обратном порЯдке, уже
без ее помощи, обойти дом, чтобы доказать ей, как она Ясно все объЯснила,
как он все Ясно усвоил. Ћднако он сразу запуталсЯ, тыкалсЯ в стены,
виновато улыбалсЯ, чуть не разбил умывальную чашку. ’кнулсЯ он и в угловую
комнату (где устроилсЯ ѓорн), вход туда был только из коридора, но он уже
совершенно заплутал и думал, что выходит из своей спальни. "’воЯ
комнатка?" - спросил он, нащупываЯ дверь. "Ќет, нет, тут чулан, - сказала
Њагда. - ’ы, ради Ѓога, запомни, а то голову разобьешь. € вообще, Я не
знаю, хорошо ли тебе так много ходить, - ты не думай, что Я позволю тебе
всегда путешествовать так - это только сегоднЯ..."
‚прочем, он сам чувствовал уже изнеможение. Њагда уложила его. Љогда
он уснул, она перешла к ѓорну. …ще не изучив акустики дома, они говорили
шепотом, но могли бы говорить громко: оттуда до спальни Љречмара было
достаточно далеко.

XXXIV

Џосле того как Љречмар так поспешно и ужасно скрылсЯ за поворотом
тропинки, ‡егелькранц со своей злосчастной черной тетрадью в руке долго
еще сидел на мураве под соснами и мучительно соображал. Љречмар
путешествовал как раз с этой описанной четой, любовный лепет этой четы был
длЯ Љречмара потрЯсающим откровением - вот все, что понЯл ‡егелькранц, и
сознание, что он совершил чудовищную бестактность, поступил в конце концов
как самодовольный хам, заставлЯло его сейчас мычать сквозь стиснутые зубы,
морщитьсЯ, встрЯхивать пальцами, словно он ошпарилсЯ. ’акие гаффы
непоправимы: не пойти же в самом деле к Љречмару с извинениЯми; человек,
по неловкости ранивший из ружьЯ ни в чем не повинного спутника, не говорит
же ему "виноват".
€ вот написанное им уже казалось ‡егелькранцу не литературой, а
грубым анонимным письмом, в котором подлаЯ правда приправлена ухищрениЯми
витиеватого слога. …го предпосылка, что следует воспроизводить жизнь с
беспристрастной точностью, метод его, который еще вчера мнилсЯ ему
единственным способом навсегда задержать на странице мгновенный облик
текучего времени, - теперь казались ему чем-то до невозможности топорным и
безвкусным. Ћн попыталсЯ утешить себЯ, что так грубо и гадко вышло потому,
что он именно отступил от своих аккуратных правил, чуть-чуть передернул,
переселил намеченных лиц из проклЯтого вагона в приемную дантиста, и что
если бы он описал действительно пациентов ментонского зубного врача,
Monsieur Lhomme, то в их число не попала бы эта ненужнаЯ чета. “тешение,
впрочем, было фальшивое, литераторское, суть дела была важнее и
отвратительнее: оказывалось, что жизнь мстит тому, кто пытаетсЯ хоть на
мгновение ее запечатлеть, - она останавливаетсЯ, вульгарным жестом уткнув
руки в бока, словно говорит: "пожалуйста, любуйтесь, вот Я какаЯ, не
пенЯйте на менЯ, если это больно и противно". "Ќадо же было, чтобы
случилось такое совпадение", - жалобно возражал себе ‡егелькранц, хотЯ уже
понимал, что совпадениЯ никакого особенного нет, и что гораздо
удивительнее, что такаЯ вещь не произошла с ним раньше, и что, например,
не избил его до сих пор отец молодой девушки, за которой он полгода
ухаживал и которую затем с изысканной подробностью вывел в многословной
новелле.
Ќевозможно было встретитьсЯ с Љречмаром, следовало покинуть на времЯ
очаровательный ђужинар, и так как ‡егелькранц был человек истерический, он
покинул ђужинар в тот же день и больше месЯца провел в долинах восточных
Џиренеев. ќто его успокоило. Ћн уже стал подумывать о том, что дело, может
быть, все-таки не так страшно и что, пожалуй, даже лестна уверенность, с
которой Љречмар узнал описанных людей. Ћн вернулсЯ в ђужинар и, чувствуЯ
наплыв редкой смелости - тоже истерической, - отправилсЯ прЯмо в
гостиницу, где он думал найти Љречмара. ’ам из случайного разговора со
знакомым (это был все тот же Monsieur Martin, черноволосый с орлиным
носом), он узнал о бегстве Љречмара, о катастрофе. "Il vivait ici avec sa
poule, - добавил Martin со знающей улыбой. - Une petite qrue tres jolie,
qui le trompait avec ce pince-sans-rire, cette espece de peintre, un
Monsieur Korn ou Horn, Argentin je crois ou bien Hongrois".
"Ћн жил здесь со своей курочкой, со своей симпатичной журавушкой,
котораЯ ему изменЯла с этим угрюмым зЯбликом, каким-то художником,
господином Љорном или ѓорном - не то аргентинцем, не то - скорее всего -
венгром" (франц.).
’огда он метнулсЯ в Њентону, но в госпитале узнал, что Љречмара
любовница увезла не то в вейцарию, не то в ѓерманию. ‡егелькранц был
теперь в таком состоЯнии нервного ужаса, что ему казалось, что он сойдет с
ума. ђукопись он свою разорвал с такой силой, что чуть не вывихнул себе
пальцев, по ночам его терзали кошмары: он видел Љречмара с полуоторванным
черепом, с висЯщими на красных нитках глазами, который кланЯлсЯ ему в поЯс
и слащаво страшно приговаривал: "‘пасибо, старый друг, спасибо".
ЋставатьсЯ в ђужинаре было невозможно. € внезапно с той судорожной
суетливостью, котораЯ в нем заменЯла решимость, ‡егелькранц отправилсЯ в
Ѓерлин.

XXXV

‡егелькранц ошибалсЯ, думаЯ, что Љречмар, коли еще жив, вспоминает о
нем с отвращением и ненавистью. Љречмар не вспоминал его вовсе, ибо
запрещал себе возвращатьсЯ к той нестерпимой минуте изумлениЯ, гибели
смертельной тоски, - там, на тенистом холму, у журчащего источника...
Џлотный бархатный мешок, в котором он теперь существовал, давал некий
строгий, даже благородный строй его мыслЯм и чувствам. ѓладким покровом
тьмы он был отделен от недавней очаровательной, мучительной,
Ярко-красочной жизни, прервавшейсЯ на головокружительном вираже. ЏитаЯсь
воспоминаниЯми о ней, он словно перебирал миниатюры: Њагда в узорном
переднике, приподнимающаЯ портьеру, Њагда под блестЯщим зонтиком,
проходЯщаЯ по малиновым лужам, Њагда, стоЯщаЯ голою перед зеркалом и
грызущаЯ желтую булочку, Њагда в лоснЯщемсЯ трико или в переливчатом
бальном платье, с загорелыми оранжевыми руками. ‡атем он думал о жене, и
всЯ эта пора жизни с Ђннелизой пропитана была нежным бледным светом, и
только изредка в этом молочном тумане что-то вспыхивало на миг - белокураЯ
прЯдь волос при свете лампы, блик на раме картины, стеклЯнный шарик,
которым играла дочь, - и снова - опаловый туман, и в нем - тихие, как бы
плавательные движениЯ Ђннелизы. ‚се, даже самое грустное и стыдное в
прошлой жизни, было прикрыто обманчивой прелестью красок, его душа жила
тогда в перламутровых шорах, он не видел тех пропастей, которые открылись
ему теперь. „а и полно, умел ли он до конца пользоватьсЯ даром острого
зрениЯ. Ћн с ужасом замечал теперь, что, вообразив, скажем, пейзаж, среди
которого однажды пожил, он не умеет назвать ни одного растениЯ, кроме дуба
и розы, ни одной птицы, кроме вороны и воробьЯ. Љречмар теперь понимал,
что он, в сущности, ничем не отличалсЯ от тех узких специалистов, которых
некогда так презирал, от рабочего, знающего только свою машину, от
виртуоза, ставшего лишь придатком к музыкальному инструменту.
‘пециальностью Љречмара было в конце концов живописное любострастие.
‹учшей его находкой была Њагда. Ђ теперь от Њагды остались только голос,
да шелест, да запах духов - она как бы вернулсЯ в ту темноту (темноту
маленького кинематографа), из которой он ее когда-то извлек.
Ќе всегда, впрочем, Љречмар мог утешатьсЯ нравственными
расссуждениЯми, не всегда удавалось ему себЯ убедить, что физическаЯ
слепота есть в некотором смысле духовное прозрение. Ќапрасно он обманывал
себЯ тем, что ныне его жизнь с Њагдой счастливее, глубже и чище, напрасно
думал о ее трогательной преданности. Љонечно, это было трогательно,
конечно, она была лучше самой верной жены, эта незримаЯ Њагда, этот
ангельский холодок, этот голос, уговаривающий его не волноватьсЯ... Ќо как
только он ловил в кромешной тьме пугливую руку и старалсЯ выразить свою
благодарность, в нем сразу просыпалась такаЯ жажда ее узреть, что всЯкаЯ
мораль летела к черту, он чувствовал, как надвигаетсЯ безумие, лицо его
дергаетсЯ, он мучительно пыталсЯ родить свет. Џод предлогом, что всЯкое
волнение ему вредно, Њагда решительно запрещала ему трогать ее, но иногда
ему удавалось ее схватить, и тогда он ощупывал ее голову и тело, стараЯсь
увидеть через осЯзание и все равно не видЯ ничего. ѓорн, который очень
любил сидеть с ним в одной комнате, жадно следил за его движениЯми. Њагда
упиралась слепому в грудь, поднимала глаза к небу с комической резиньЯцией
или показывала Љречмару Язык, что было особенно, конечно, смешно по
сравнению с выражением безысходной нежности на лице слепого. Њагда ловким
поворотом вырывалась и отходила к ѓорну, который сидел на подоконнике,
босой, в белых штанах и по поЯс голый, - ему нравилось жарить спину на
солнце. Љречмар полулежал в кресле, одетый в пижаму и халат; его лицо
обросло жестким курчавым волосом, и Ярко розовел на виске шрам, - он
походил на бородатого арестанта. "Њагда, вернись", - умолЯюще говорил он,
протЯгиваЯ руку. "’ебе вредно, тебе вредно", - равнодушно отвечала она,
поглаживаЯ ѓорна по его длинной и мохнатой спине. Љречмар не унималсЯ,
дергалсЯ, Яростно потирал глаза. "џ хочу тебЯ, - говорил он. - ѓораздо
вреднее, что вот уже два месЯца мы не..." (тут следовал самодельный, так
сказать, глагол, домашний, ласкательный, из их любовного лексикона). ѓорн
подмигивал Њагде. Ћна многозначительно улыбалась, стуча себЯ пальцем по
лбу. Љречмар продолжал ее звать, словно тетерев на току. Џорою ѓорн,
либивший риск, подходил босиком на цыпочках и очень легко дотрагивалсЯ до
него, - и Љречмар издавал мурлыкающий звук, хотел обнЯть мнимую Њагду, но
ѓорн, беззвучно отойдЯ, уже опЯть сидел на подоконнике и грел спину. "Њое
счастье, умолЯю", - задыхалсЯ Љречмар и вставал с кресла и шел на нее, -
ѓорн на подоконнике поджимал ноги. Њагда сердилась, кричала на Љречмара,
кричала, что тотчас уедет, бросит его, если он не будет слушатьсЯ, и он, с
виноватой усмешечкой, пробиралсЯ обратно к своему креслу. "‹адно, ладно, -
вздыхал он. - Џочитай мне что-нибудь - газету, что ли". Ћна опЯть
поднимала глаза к небу.
ѓорн осторожно пересаживалсЯ на диван, брал Њагду к себе на колени,
она разворачивала газету и читала вслух, и Љречмар сокрушенно кивал,
медленно поедаЯ невидимые вишни, выплевывал в ладонь невидимые косточки.
Љартина получалась чрезвычайно мирнаЯ. ѓорн смешил Њагду, вытЯгиваЯ и
опЯть вбираЯ губы в подражание ее манере читать, или делал вид, что сейчас
уронит ее, и у нее срывалсЯ голос.
"„а, может быть, все это к лучшему, - думал Љречмар. - Ќаша любовь
теперь строже, и тише, и одухотвореннее. …сли она не бросает менЯ, значит
действительно любит. ќто хорошо, это хорошо". € вдруг ни с того ни с сего
начинал громко рыдать, рвал мрак руками, умолЯл, чтобы его повезли к
другому профессору, к третьему, четвертому, только бы прозреть, все, что
угодно, операцию, пытку, прозреть... ѓорн, позевываЯ, брал из вазы на
столе пригоршню вишен и отправлЯлсЯ в сад.
‚ первое времЯ совместного житьЯ он и Њагда были очень осмотрительны,
хотЯ позволЯли себе всЯкие невинные шутки. Ћн ходил либо босиком, либо в
войлочных туфлЯх. Џеред дверью своей комнаты, в коридоре, он на всЯкий
случай устроил баррикаду из Ящиков и сундуков, через которую Њагда по
ночам перелезала. Љречмар, впрочем, после первого обхода дома перестал
интересоватьсЯ расположением комнат, зато спальню и кабинет изучил
досконально, Њагда описала ему все краски там - синие обои, желтый абажур,
- но, по наущению ѓорна, нарочно все цвета изменила: ѓорну казалось
весело, что слепой будет представлЯть себе свой мирок в тех красках,
которые он, ѓорн, продиктует. ‚ своих комнатах у Љречмара было почти
ощущение, что он видит мебель и предметы, и он чувствовал сохранность,
безопасность. Љогда же он изредка сиживал в саду, то кругом была неведомаЯ
бездна, ибо все было слишком велико, воздушно и многошумно, чтобы можно
было описать.
Ћн старалсЯ научитьсЯ жить слухом, угадывать движениЯ по звукам, и
вскоре ѓорну стало затруднительно незаметно входить и выходить; как бы
беззвучно ни открывалась дверь, Љречмар сразу поворачивалсЯ в ту сторону и
спрашивал: "ќто ты, Њагда?" Ђ затем сердилсЯ на нерасторопность своего
слуха, когда Њагда отвечала ему из другого угла. Џроходили дни, и чем
острее он напрЯгал слух, тем неосторожнее становились ѓорн и Њагда,
привыкаЯ к невидимости своей любви. ‚место того чтобы, как прежде, обедать
на кухне под обожающим взглЯдом старой ќмилии, ѓорн преспокойно садилсЯ с
Њагдой и Љречмаром за стол и ел с виртуозной беззвучностью, не прикасаЯсь
металлом к фарфору и пользуЯсь нарочито громким разговором Њагды, чтобы
жевать и глотать. Ћднажды он поперхнулсЯ, Љречмар, над которым наклонЯлась
Њагда, наливаЯ ему в чашку кофе, вдруг услышал в конце овального стола
странный звук - как будто шумное человеческое придыхание. Њагда поспешно
затораторила, но он прервал ее: "—то это было? —то это было?" ѓорн меж тем
взЯл свою тарелку и на цыпочках удалилсЯ; однако, проходЯ в полуоткрытую
дверь, уронил вилку. "—то это такое? Љто там?" - повторил Љречмар. "Ђх,
это ќмилиЯ. —его ты волнуешьсЯ?" - "Ќо ведь она сюда никогда на входит..."
- "Ђ сегоднЯ вошла". - "џ думал, что у менЯ начинаютсЯ слуховые
галлюцинации, - сказал Љречмар виновато. - ‚чера, например, мне
показалось, кто-то босиком шлепает по коридору". "’ак можно с ума сойти",
- сухо произнесла Њагда.
„нем она уходила на часок гулЯть вместе с ѓорном. ли на почтамт за
газетами или поднимались к водопаду. Љак-то они возвращались домой,
поднимались уже по крутой тропинке, ведущей к шале, и ѓорн говорил: "џ
советую тебе не приставать к нему с браком. “верЯю тебЯ, тем самым, что он
бросил жену, он причислил ее к лику свЯтых и не даст в обиду. ѓораздо
проще и милее выйдет, если тебе удастсЯ постепенно забрать в свои руки
хотЯ бы половину его капитала".
"„еньги, большие деньги", - задумчиво сказала Њагда.
"„а, это должно выгореть, - продолжал ѓорн. - ‘ чеками у нас пока все
выходит отлично. Ћн подписывает, как машина. Ќо не следует слишком
злоупотреблЯть. „ай Ѓог, к зиме можно будет бросить его. Џеред тем купим
ему собаку - маленький знак вниманиЯ".
"’ише ты, - сказала Њагда. - ‚от уже камень".
ќтот камень, большой серый камень, похожий на овцу и поросший с краю
вьюном, отмечал тот предел, после которого опасно было громко
разговаривать. Ћни пошли молча и через несколько минут уже подходили к
саду. Њагда вдруг засмеЯлась, указываЯ на белку. ѓорн швырнул в нее
палкой, но не попал. "Ћни, говорЯт, страшно портЯт деревьЯ", - сказала
Њагда тихо. "Љто портит деревьЯ?" - громко спросил голос Љречмара.
Ћн стоЯл среди кустов на каменных ступеньках, где тропинка переходила
в садовую площадку. "Њагда, с кем ты там говоришь?" - продолжал он и вдруг
оступилсЯ и тЯжело сел, выронив трость. "Љак ты смеешь так далеко
заходить?" - воскликнула она и грубовато помогла ему поднЯтьсЯ; зернышки
гравиЯ впились ему в ладони, он топырил пальцы и отдувалсЯ. "џ старалась
поймать белку, - объЯснила Њагда. - Ђ ты что думал?" "Њне казалось... -
начал Љречмар. - Љто тут?" - вдруг отрывисто крикнул он, повернувшись в
сторону ѓорна, который осторожно шел по траве. "Ќикого нет, Я одна, чего
ты бесишьсЯ!" - забормотала Њагда и, не выдержав, хлопнула Љречмара по
руке. "Џоведи менЯ домой, - сказал он чуть не плача. - ’ут так шумно,
деревьЯ, ветер, белки. џ не знаю, что кругом происходит... ’ак шумно".
"џ буду теперь запирать тебЯ", - проговорила она, раздраженно его
подталкиваЯ.
Џодошел вечер, обыкновенный вечер. Њагда и ѓорн лежали рЯдышком на
диване и курили, а в двух саженЯх от них Љречмар, неподвижный, как сова,
сидел в кожаном кресле, уставившись на них неподвижными мутно-голубыми
глазами. Њагда, по его просьбе, рассказывала ему свое детство. Ћн рано
пошел спать, долго поднималсЯ по лестнице, стараЯсь установить подошвой и
тростью индивидуальность каждой ступени. ‘реди ночи он проснулсЯ, нащупал
на голом циферблате дешевого будильника стрелки: была половина второго.
‘транное беспокойство. —то-то мешало ему в последнее времЯ сосредоточить
ум на тех важных, хороших мыслЯх, которые одни помогали боротьсЯ с ужасом
слепоты. Ћн лежал и думал: "‚ чем же дело? Ђннелиза? Ќет, она далеко. Ћна
на самой глубине его слепоты, милаЯ, бледнаЯ, грустнаЯ тень, которую
нельзЯ тревожить. Њагдины запреты? € это не то. ‚едь это временно. …му
действительно вредно. „а и следует научитьсЯ чисто и духовно относитьсЯ к
Њагде. …й тоже, бедненькой, вероЯтно, нелегко отказывать... ‚ чем же
дело?"
Ћн сполз с постели и постоЯл у двери Њагды. Ћна запиралась на ключ, и
так как был только один выход в коридор, через ее комнату, то он был у
себЯ заперт. "ЉакаЯ она у менЯ умница", - подумал он нежно и приложил ухо
к двери, чтобы послушать, как она дышит во сне, но ничего не услышал.
"’ихаЯ, как мышка, - прошептал он. - ‚от бы ее сейчас погладить по голове
и сразу уйти". Ћна могла забыть заперетьсЯ. Ѓез особой надежды он нажал.
Ќет, она не забыла.
Ћн вдруг вспомнил, как отроком в душную летнюю ночь, в чьей-то
усадьбе на ђейне, он перелез в комнату к горничной (котораЯ, впрочем, дала
ему затрещину и выгнала вон) по карнизу, - но тогда он был легок, ловок и
зрЯч. "Ђ почему бы не попробовать? - подумал он с меланхолическим
озорством. - Ќу, разобьюсь. Ќе все ли равно?" Ћн нашел свою трость и,
высунувшись в окно, повел ею по широкому карнизу, потом вбок и вверх, к
соседнему окну. —уть звЯкнуло стекло отворенной рамы. "Љак она крепко
спит, устает за день, возитсЯ со мной." ‚тЯгиваЯ обратно трость, он
зацепил за что-то, трость выскользнула и с мЯгким стуком упала, закон
притЯжениЯ, а в общем, можно предположить, что окно не на втором этаже, а
на первом. „ержась за подоконник, он перелез на карниз, нащупал рЯдом
водосточную трубу, переступил через ее холодное железное колено и сразу
ухватилсЯ за следующий подоконник. "Љак просто!" - подумал он не без
гордости. "Љу-ку, Њагда", - тихо сказал он, уже собираЯсь вползти в
открытое окно. Ћн поскользнулсЯ и чуть не упал в подразумеваемый сад.
‘ильно забилось сердце. Џеревалив через подоконник, он толкнул что-то,
треск, бухнул на пол плотный предмет, вероЯтно, книга. Љречмар
остановилсЯ. Љапли пота щекотали лицо, к ладони пристало что-то липкое -
древесный клей, выступающий от жары, дом - сосновый. "Њагда, а Њагда!" -
сказал он улыбаЯсь. ’ишина. Ћн нашел постель, она была девственно прикрыта
чем-то кружевным.
Љречмар сел на постель и стал соображать. …сли постель была бы
открытаЯ, то тогда понЯтно - животик заболел, она сейчас вернетсЯ.
"Џодождем все-таки", - пробормотал он. ЏогодЯ он вышел в коридор и
прислушалсЯ. …му показалось, что где-то, очень далеко, раздаетсЯ тихий
ноющий звук - не то скрип, не то шорох. …му стало почему-то страшно, он
громко крикнул: "Њагда, где ты?" ‚опросительнаЯ тишина. ‡атем где-то
стукнуло. "Њагда, Њагда!" - повторил он и двинулсЯ по коридору. "„а-да, Я
здесь", - раздалсЯ ее спокойный голос. "—то случилось, Њагда? Џочему ты до
сих пор не легла?" Ћна столкнулась с ним - в коридоре было темно, и, на
мгновение коснувшись ее, он почувствовал, что она голаЯ. "џ лежала на
солнце, - сказала она. - Љак всегда по утрам". "‘ейчас ночь, - выговорил
он с трудом. - Я не понимаю, Њагда. ’ут что-то не то. ‘ейчас ночь. џ
нащупал стрелки. ‘ейчас половина второго". "ѓлупости. ‘ейчас шесть часов и
чудное солнце. Ѓудильник твой испорчен. Ќо позволь, как ты выбралсЯ сюда?"
"Њагда, это правда, что утро? ќто правда?" Ћна вдруг подошла к нему
вплотную и обвила, как встарь, его шею. "•отЯ и утро, - сказала она тихо,
- но, если ты хочешь, Ѓруно, в виде большого исключениЯ..."
ќто был длЯ нее трудный шаг, но единственный правильный. Љречмар не
успел обратить вниманиЯ на сырость воздуха, на то, что птицы еще не поют.
Ѓыло только одно - свирепое, восхитительное наслаждение, после которого он
сразу уснул и спал до полуднЯ, до настоЯщего полуднЯ. Љогда он проснулсЯ,
Њагда выругала его за героический переход из окна в окно, еще пуще
рассердилась, увидЯ его грустную улыбку, и ударила его по щеке.
„нем он сидел в гостиной и вспоминал, какое это было счастье утром, и
гадал, через сколько дней оно повторитсЯ. ‚друг он Явственно услышал, как
кто-то коротко откашлЯлсЯ - это не могла быть Њагда, - она была в саду.
"Љто тут?" - спросил он. Ќикто не ответил. "ЋпЯть галлюцинации", -
тревожно подумал Љречмар и вдруг понЯл, что именно так его тревожило
ночью, - да-да, вот эти странные звуки, которые он иногда слышит, шорох,
дыхание, легкие шаги.
"‘кажи, Њагда, - обратилсЯ он к ней, когда она вернулась, - тут
никого не бывает в доме, кроме ќмилии? ’ы уверена?" "„урак", - заметила
она лаконично.
Ќо однажды осознаннаЯ мысль уже больше не давала ему покоЯ. Ћн
помрачнел, сидел весь день на одном месте прислушиваЯсь. ѓорна это
забавлЯло чрезвычайно, и, несмотрЯ на то, что Њагда умолЯла его быть
осторожным, он настолько мало стеснЯлсЯ, что раз, например, сидЯ в двух
саженЯх от Љречмара, очень искусно стал по-птичьи посвистывать, и Њагда
принуждена была Љречмару объЯснить, что птичка села на подоконник и поет.
"Џрогони ее", - хмуро сказал Љречмар. "Љыш, кыш", - произнесла Њагда,
прикладываЯ ладони к выпученным губам ѓорна.
"‡наешь что? - через несколько дней сказал Љречмар, - мне бы хотелось
как-нибудь покалЯкать с этой ќмилией".
"‹ишнее, - ответила Њагда. - Ћна абсолютнаЯ дура и страшно боитсЯ
тебЯ".
Њинуты две Љречмар о чем-то напрЯженно думал.
"Ќе может быть", - проговорил он тихо и раздельно.
"—то, Ѓруно, не может быть?"
"Ђх, пустые мысли, - ответил он угрюмо, - пустые мысли".
"‚от что, Њагда, - проговорил он минуту спустЯ, - Я ужасно оброс,
вели парикмахеру прийти из деревни".
"‹ишнее, - сказала Њагда. - ’ебе очень идет борода".
Љречмару показалось, что кто-то, не Њагда, а как бы около Њагды,
гнусаво усмехнулсЯ.

XXXVI

Њакс принЯл его у себЯ в конторе. "‚рЯд ли вы помните менЯ, - сказал
‡егелькранц. - џ встречал вас лет восемь тому назад у Ѓруно, у Љречмара.
‘кажите, ради Ѓога, он здесь? ‚ы что-нибудь знаете о нем?"
"Џод –юрихом, - ответил Њакс. - џ случайно знаю, у нас с ним общий
банк. ‘овершенно ослеп, больше мне ничего не известно".
"‚от именно! - вскричал ‡егелькранц. - ‘овершенно ослеп. ‚ некотором
смысле это случилось через менЯ. Њы в прежние годы были с ним так близки.
Ѓоже мой, мы сиживали, бывало, часами в кабачках, - как он любил живопись,
как пламенно! Ђ теперь - представьте себе, столкнулись мы с ним на
маленькой станции, Я думал, что он путешествует один, мне в голову не
пришло..."
"Џростите, - сказал Њакс. - џ не совсем понимаю вас. ‚ы что -
виделись с ним непосредственно перед катастрофой?"
"‚от именно, вот именно. Ќо посудите сами, - как Я мог угадать, как Я
мог думать, что он свою жену..."
"…сли разрешите, - перебил Њакс, - мы это оставим в стороне.
Џредпочитаю не говорить о том, как он поступил с моей сестрой. ‘удьба,
конечно, достаточно его наказала. Њне жалко, мне очень жалко его. Љогда мы
прочли в газетах о том, как он расшибсЯ, - ах, да что говорить. Ќе могу же
Я допустить, чтобы моЯ сестра теперь ехала к нему, поступала бы к нему в
сиделки. ќто ведь абсурд! џ не хочу, чтобы вы с ней говорили, - это
абсурд. ’олько она успокоилась немного - сразу новый повод длЯ волнениЯ.
’ак что напрасно он послал вас ко мне - Я не желаю вступать ни в какие
переговоры, все это кончено, кончено".
"Ќикто менЯ не посылал! - крикнул ‡егелькранц. - Џочему вы такой тон
со мной берете? ‘транно, право. ‚ы ведь не знаете самого главного. ‘ ним
путешествовал его приЯтель, художник, фамилью в данную минуту забыл -
Ѓерг, нет не Ѓерг, - Ѓеринг, ѓеринг..."
"Ќе ѓорн ли?" - мрачно спросил Њакс.
"„а-да, конечно, ѓорн! ‚ы его...?"
"...‡наменитость - пустил моду на морских свинок. Џрепротивный
господин. џ его раза два видел. Ќо при чем это все?"
"џ же вижу, что вы не в курсе дела. Џоймите: выЯснилось, что эта
женщина и этот художник, за спиною Ѓруно..."
"Њерзость. ‘винарник", - проговорил Њакс.
"€ вот представьте себе: Ѓруно это узнает. џ не стану вам говорить,
как именно узнает, - слишком страшно, художественный донос, но факт тот,
что он узнает, и дальше следует неописанное, неописуемое, - он сажает ее в
автомобиль и мчитсЯ сломЯ голову, мчитсЯ по зигзагам шоссе, сто верст в
час, над обрывами, и нарочно метит в пропасть - самоубийство, двойное
самоубийство... Ќо не удалось: она цела, он слеп. ‚ы теперь понимаете?..."
Џауза.
"„а, это длЯ менЯ новость, - сказал наконец Њакс. - ќто длЯ менЯ
новость. Ђ что сталось с тем прохвостом?"
"Ќеизвестно, но есть все основаниЯ думать, что он, подобно акуле,
последовал и дальше за ними. € вот теперь вообразите: человек слеп,
физически слеп, но этого мало, он знает, что кругом измена, а сделать
ничего не может. ‚едь это пытка, застенок! Ќадо что-нибудь предпринЯть,
нельзЯ это так оставить".
"Ћн проживает там огромные деньги, - задумчиво сказал Њакс. -
‚ероЯтно, на какое-нибудь особенное лечение. €ли же... - да, он совершенно
беспомощен. Ќавестите его, узнайте, как он живет, - мало ли что может
быть".
"џ бы с удовольствием, - нервно сказал ‡егелькранц, - но дело в
том... Њое здоровье расшатано, мне страшно вредны такие вещи. џ и так
поступил Ѓог знает как опрометчиво, покинув теплый юг. џ не представлЯю
себе встречу с Ѓруно - пожалуйста, не настаивайте, чтобы Я ехал. Њне
просто хотелось уведомить вас. ‚ы человек осмотрительный, осторожный -
умолЯю, поезжайте вы! џ вам оставлю мой адрес, вы мне напишите обо всем.
‘кажите, что поедете".
"ЏридетсЯ, - хмуро ответил Њакс. - џ только боюсь, что, может быть,
вы - как бы это сказать? - преувеличиваете немного или точнее..."
"‡начит, поедете, - радостно перебил ‡егелькранц. - Ђх, как чудесно.
’еперь Я спокоен. Њне этот разговор был очень тЯжел, поверьте. ‚ы не
знаете, что Я пережил за последнее времЯ..."
Ћн ушел, очень довольный. ‘удьбой Љречмара он распорЯдилсЯ как нельзЯ
лучше и вообще героической поездкой в Ѓерлин искупил свою невольную вину.
€ кто знает, быть может, не сегоднЯ, конечно, и не завтра, но
когда-нибудь, когда-нибудь (скажем, через месЯц) можно будет кое-что
извлечь из всей этой истории, изобразить, скажем, вдохновенного, не от
мира сего, писателЯ и его друга, тЯжелого и простоватого человека, чтение
на холму, близ журчащего источника, и так далее, и так далее. —истые
мысли, прекрасные мысли...
Њакс же, вернувшись домой, с напускной веселостью предложил Ђннелизе
пройтись, был теплый солнечный вечер, на балконах сидели мужчины в
жилетах, в небе порой раздавалось жужжание аэроплана. "Њне, вероЯтно,
придетсЯ на днЯх уехать, - сказал Њакс. - Џо делу". Ћна посмотрела
точь-в-точь тем же взглЯдом, как некогда, когда он с €рмой вернулсЯ из
‘порт-Џаласа, и, вспомнив это, Њакс отвел глаза. Ћни молча пошли до конца
улицы. "„а, это нужно", - вдруг произнесла Ђннелиза. Њакс откашлЯлсЯ. Ћни
молча вернулись по той же стороне улицы. Ќа следующий день он выехал в
–юрих. ’ам он сел в автомобиль и через час с небольшим оказалсЯ в деревне,
невдалеке от которой жил Љречмар. Ћн остановилсЯ у почтамта, и служащаЯ -
очень словоохотливаЯ девица - объЯснила, как доехать до шале, и добавила,
что Љречмар живет с племЯнницей и доктором. Њакс немедленно покатил
дальше. Ћн понимал, что это за племЯнница, но присутствие доктора его
удивило, это доказывало, что Љречмар окружен некоторой заботой. "Њожет
быть, Я зрЯ еду, - подумал Њакс, - может быть, он вполне доволен. Ќет, раз
уж Я тут... Џоеду, поговорю с этим доктором... Ќесчастный, безвольный
человек, погибшаЯ жизнь, кто мог предвидеть..."
Њагда в то утро вместе с ќмилией была в деревне по хозЯйственным
делам (надо было, например, хорошенько выругать прачку за розовые подтеки
на белом джемпере). Ђвтомобиль Њакса она, однако, проглЯдела, но зато,
зайдЯ на почтамт за газетами, узнала, что только что полный господин
справлЯлсЯ о Љречмаре и поехал к нему.
‚ это времЯ в маленькой гостиной, освещенной солнцем через стеклЯнную
дверь на веранду, сидели друг против друга Љречмар и ѓорн. ѓорн нарочно
оставалсЯ теперь дома, так как желал сполна насладитьсЯ последними днЯми
этого чрезвычайно забавного житьЯ. Ѓыло решено через неделю уехать в
Ѓерлин, и уже там нельзЯ было рассчитывать на такое увеселение - слишком
рискованно. ѓорн сидел на складном стульчике, совершенно голый. Ћт
ежедневных солнечных ванн в саду или на крыше (где он, нежно воЯ,
изображал эолову арфу), его худощавое, но сильное тело, с черной шерстью в
форме распростертого орла на груди, было кофейно-желтого цвета. Ќогти на
ногах были грЯзны и зазубрены. Ќедавно он облил голову под краном на
кухне, так что темные его волосы лежали плоско и лоснились. ‚ красных
выпученных губах он держал длинный стебелек травы и, скрестив мохнатые
ноги и подперев подбородок рукой, на кисти которой горел Њагдин браслет,
он не спускал глаз с лица Љречмара, который тоже, казалось, пристально
смотрит на него. Ќа Љречмаре был широкий мышиного цвета халат, бородатое
лицо выражало мучительное напрЯжение. Ћн прислушивалсЯ - последнее времЯ
он только и делал, что прислушивалсЯ, и ѓорн это знал и внимательно
наблюдал отражение каких-то ужасных мыслей, пробегавших по лицу слепого, и
при этом испытывал восторг, ибо все это было изумительной карикатурой,
высшим достижением карикатурного искусства. ‡атем ѓорн, желаЯ еще
обострить забаву, легонько шлепнул себЯ по колену, и Љречмар, который как
раз поднимал руку к нахмуренному своему челу, замер с приподнЯтой рукой.
’огда, медленно подавшись вперед, ѓорн тронул это чело пушистым концом
длинной былинки, которую только что сосал. Љречмар, странно и отрывисто
вздохнув, отогнал невидимую муху. ѓорн пощекотал ему губы - снова
отгонЯющий жест. ќто было весьма смешно. ‚друг слепой резко двинулсЯ,
насторожившись. ѓорн повернул голову и увидел через стеклЯнную дверь
краснолицего толстЯка. как будто знакомого, с автомобильными очками над
бровЯми, остолбеневшего от изумлениЯ на каменной площадке веранды.
ѓорн, глЯдЯ на него, приложил палец к губам и хотел еще показать, что
сейчас выйдет к нему, но тот рванул дверь и вступил в гостиную.
"Љонечно, Я вас знаю. ‚аша фамильЯ ѓорн," - сказал Њакс, тЯжело дыша
и смотрЯ в упор на этого голого человека, который ухмылЯлсЯ и все
прикладывал палец к губам, нисколько не стыдЯсь своей отвратительной
наготы. Љречмар меж тем встал, розоваЯ краска шрама словно разлилась по
всему его лбу, он стал вдруг кричать, кричать совершенно бессмысленно, и
только постепенно из этой мешанины грудных звуков стали образовыватьсЯ
слова. "Њакс, Я тут один, - кричал он. - Њакс, скажи, что Я один. ѓорн в
Ђмерике, ѓорна здесь нет, Я умолЯю. џ ведь совершенно слеп". "„урак", -
сказал ѓорн, махнув рукой, и побежал к двери, ведущей на лестницу. Њакс
схватил трость, лежавшую на полу около кресла, догнал ѓорна - ѓорн
обернулсЯ, выставив ладони, - и Њакс, добрейший Њакс, который в жизни
своей не ударил живого существа, со всей силы треснул ѓорна палкой по
голове около уха. ’от отскочил, продолжаЯ усмехатьсЯ, - и вдруг произошла
замечательнаЯ вещь: словно Ђдам после грехопадениЯ, ѓорн, стоЯ у стены и
осклабЯсь, пЯтерней прикрыл свою наготу. Њакс кинулсЯ на него снова, но
голый увильнул и взбежал по лестнице. ‚ это мгновение что-то навалилось
сзади на Њакса. ќто был Љречмар - он кричал, он держал в руке мраморное
пресс-папье. "Њакс, - захлебывалсЯ он, - Њакс! џ все понимаю, дай мне
пальто, дай скорее пальто, оно тут в шкапу!" "†елтое?" - спросил Њакс,
борЯсь с одышкой. Љречмар сразу нащупал в кармане то, что ему было нужно,
и перестал кричать.
"џ немедленно везу тебЯ прочь отсюда, - сказал Њакс. - ‘нимай халат и
надевай пальто. Ћставь это пресс-папье. „ай, Я тебе помогу... ќто
чудовищно, что они тут делали с тобой. ‚от... Ѓери мою шлЯпу, - ничего,
что ты в ночных туфлЯх. Џойдем, пойдем, Ѓруно, у менЯ там, внизу,
автомобиль - главное, скорее убратьсЯ из этого застенка!"
"Ќет, - сказал Љречмар. - Ќет. џ сперва должен с ней поговорить - она
должна подойти ко мне вплотную, вплотную. ‘ейчас вернетсЯ, подождем ее. џ
хочу, Њакс. ќто продлитсЯ одну минуту".
Ќо Њакс вытолкнул его на веранду, затем в сад и, увидЯ оттуда на
дороге свой автомобиль, заорал и замахал, призываЯ шофера. "’олько чтобы
она подошла ко мне, - повторЯл Љречмар, - совсем близко. ђади Ѓога, она
уже здесь? Њожет быть, она уже вернулась? Њожет быть, она идет рЯдом?"
"Ќет, Ѓруно, успокойсЯ. €дем, пожалуйста. Ќикого нет, только этот
голый смотрит из окна. Џойдем, милый, пойдем".
"џ пойду, - сказал Љречмар. - Ќо только ты скажи мне, если ее
увидишь, мы ее можем встретить. ’огда не мешай ей, пускай она ко мне
приблизи, прибли, бли, приблитиблисЯ..."
Ћни стали спускатьсЯ по тропинке, но через несколько шагов Љречмар
вдруг повалилсЯ в глубоком обмороке. Њакс едва успел его поддержать.
Џодоспел запыхавшийсЯ шофер. Ћн и Њакс понесли Љречмара в автомобиль. ‚
это времЯ подъехала таратайка, из нее выскочила Њагда. Ћна подбежала,
крикнула что-то, но автомобиль попЯтилсЯ, чуть ее не задавил и сразу
ринулсЯ вперед и скрылсЯ за поворотом.

XXXVII

Ђннелиза получила телеграмму из –юриха во вторник, а в среду, около
восьми часов вечера, услышала в прихожей голос Њакса, стук чемодана о
косЯк, шаги, движение. „верь открылась, Њакс ввел Љречмара. Ћн был чисто
выбрит, в темно-синих очках, на бледном лбу был шрам, незнакомый
чисто-лиловый костюм казалсЯ слишком просторным. "Џривез", - спокойно
сказал Њакс, и Ђннелиза заплакала, прижимаЯ платок ко рту. Љречмар
безмолвно поклонилсЯ по направлению невнЯтного плача. "Џойдем помыть
руки", - сказал Њакс, медленно ведЯ его через комнату.
Џотом сидели втроем в столовой, ужинали. Ђнелиза все не могла
привыкнуть смотреть на мужа. …й казалось, что он все-таки чувствует ее
взглЯд. ЏечальнаЯ торжественность его движений, манера ощупывать воздух
доводили ее до какого-то тихого исступлениЯ жалости. Њакс говорил с
Љречмаром как с ребенком и деловито резал ему ветчину.
…го поместили в бывшую комнату €рмы - Ђннелиза сама удивилась, как
легко ей было, ради этого нечаЯнного жильца, нарушить сон комнатки, все в
ней изменить, переставить, приноровить ее к удобствам слепца.
Љречмар молчал. Џравда, сначала, то есть еще в –юрихе, проездом в
Ѓерлин, он не переставаЯ, с тЯжелой, бредовой настойчивостью упрашивал
Њакса вызвать Њагду на минутное свидание - он клЯлсЯ, что эта последнЯЯ
встреча продлитсЯ не более минуты; действительно, долго ли нужно, чтобы в
привычной темноте нащупать и, крепко схватив одной рукой, сразу ткнуть
стволом браунинга в грудь или в бок и выстрелить - раз, еще раз, до семи
раз. Њакс упорно отказывалсЯ его просьбу уважить - и тогда-то он замолчал,
молча ехали до Ѓерлина, молча прибыл и затем промолчал три днЯ... Ђннелиза
так и не услышала его голоса - словно бы он не только ослеп, но и онемел.
—ернаЯ увесистаЯ вещь, сокровищница смерти, лежала в глубоком кармане
пальто, завернутаЯ в шелковистое кашне. ‡апершись в уборной вагона, он
переместил браунинг в задний карман штанов, а затем, когда приехал, - в
свой чемодан и ключ от чемодана ночью держал в кулаке, но к утру, во времЯ
какой-то сложной и смутной погони, потерЯл его и, проснувшись, долго его
искал, шарил в беспросветной тьме постели, и, найдЯ его наконец, отпер
чемодан и снова переложил браунинг в карман штанов, так, чтобы он
оставалсЯ всегда, всегда при нем.
€ он продолжал молчать. Џрисутствие Ђннелизы в доме, ее шаги, ее
шепот (она почему-то говорила с прислугой и с Њаксом шепотом) были в конце
концов столь же условны и призрачны, как его воспоминаниЯ о ней. „а,
шелестЯщее, слабо пахнущее одеколоном воспоминание, больше ничего.
ЏодлиннаЯ жизнь, та хитраЯ, увертливаЯ, мускулистаЯ, как змеЯ, жизнь,
жизнь, которую следовало пресечь немедлЯ, находилась где-то в другом
месте, где? Ќеизвестно. ‘ необычайной Ясностью он представлЯл себе, как
после его отъезда она и ѓорн - оба гибкие, проворные, со страшными
лучистыми глазами навыкате - собирают вещи, как Њагда целует ѓорна,
трепеща жалом, извиваЯсь среди открытых сундуков, как наконец они уезжают
- но куда, куда? Њиллион городов и сплошной мрак.
Џрошло три немых днЯ. Ќа четвертый, рано утром, так случилось, что он
осталсЯ без надзора: Њакс только что уехал на службу, Ђннелиза, не спавшаЯ
всю ночь, еще не выходила из своей спальни. Љречмар в мучительной жажде
немедленного действиЯ пошел ходить по квартире, ощупываЯ мебель и косЯки.
“же некоторое времЯ звонил в кабинете телефон, и это напоминало о том, что
в Ѓерлине есть издательства, к которым тот, невидимый, был причастен,
общие знакомые, возможность что-нибудь узнать, - но Љречмар не мог
припомнить ни одного телефонного номера, все было где-то записано, ничего
не хранилось в голове. ‡вон напрЯженно раздувалсЯ и спадал опЯть. Љречмар
снЯл незримую трубку и приложил ее к уху. ‘мутно знакомый мужской голос
спрашивал господина ѓогенварта, то есть Њакса. "Ќет дома", - ответил
Љречмар. "Ђх, вот как", - замЯлсЯ голос и вдруг бодро сказал: "ќто вы,
господин Љречмар?" - "„а, да, а вы кто?" "иффермюллер. џ вот по какому
поводу. џ только что звонил в контору к господину ѓогенварту, но его еще
не было. џ думал, что успею застать его дома. Љак удачно, что вы тут,
господин Љречмар. ‚ероЯтно, все в порЯдке, но как-никак, Я почел своим
долгом... „ело в том, что сейчас заехала сюда фрейлейн Џетерс за своими
вещами. џ ее пустил в вашу квартиру, но Я не знаю... может быть,
какие-нибудь распорЯжениЯ..." "‚се в порЯдке", - сказал Љречмар, с трудом
двигаЯ одеревеневшими, как от кокаина, губами. "—то вы говорите?" "‚се в
порЯдке", - повторил Љречмар. "џ не слышу, простите?" "‚се в порЯдке", -
повторил Љречмар чуть Яснее и дрожа повесил трубку.
Љаким-то чудом ничего не задев, он пробралсЯ в переднюю, хотел было
отыскать трость и шлЯпу, но это выходило слишком долго, слишком сложно.
Џоспешно поглаживаЯ краЯ ступеней подошвами и скользЯ ладонью по перилам,
неловко подгибаЯ колени на площадках и повторЯЯ "в порЯдке, в порЯдке", -
Љречмар спустилсЯ и вот оказалсЯ на улице. Њелкое, мокрое сразу закололо
его в лоб. Ћн двинулсЯ, потрагиваЯ склизкое железо палисадника и
прислушиваЯсь, не проезжает ли таксомотор. ‚от - неторопливый и влажный
шелест шин. Љречмар отрывисто крикнул. елест бесстрастно удалилсЯ. "Ђх,
надо скорее", - пробормотал он.
"•отите, Я помогу вам перейти?" - предложил приЯтный женский голос у
самого плеча. "ђади Ѓога, автомобиль", - сказал Љречмар.
‡вук мотора, шелест. Љто-то помог ему влезть. Љто-то захлопнул
дверцу. "ЏрЯмо, прЯмо," - тихо произнес Љречмар, а когда уже автомобиль
тронулсЯ, он подалсЯ вперед, наткнулсЯ пальцем на стекло, постучал,
сообщил адрес.
Ѓудем считать повороты. Џервый - это, вероЯтно, Њоцштрассе. ‘лева
заскрежетал и звЯкнул трамвай. Љречмар вдруг повел рукой вокруг себЯ,
ощупал сиденье, переднюю стенку, пол, пораженный мыслью, что, быть может,
кто-нибудь сел вместе с ним. ЋпЯть поворот - это, должно быть,
‚икториЯ-‹уиза-Џлац. €ли Џрагер-Џлац? ‘ейчас будет Љайзер Ђллее.
Ћстановились. Ќеужели приехали? Ќе может быть, просто перекресток. …ще по
крайней мере пЯть минут езды до... Ќо дверца открылась. "Џожалуйста, -
сказал голос шофера. - ЏЯтьдесЯт шестой номер".
Љречмар вышел на панель. Џеред ним в воздухе, радостно приближаЯсь,
поЯвилось полное издание того голоса, который только что звучал в
телефоне. иффермюллер, швейцар дома, сказал: "Љак неожиданно, как
приЯтно, господин Љречмар. ”рейлейн Џетерс у вас наверху, она..." "’ише,
тише, - пробормотал Љречмар. - ‡аплатите тут. “ менЯ с глазами..." Ћн
наткнулсЯ коленом на что-то звонкое и как будто валкое - детский
велосипед, может быть. "„а впустите же менЯ в дом, - сказал он. - „айте
мне ключ от моей квартиры. ‘корее же. ’еперь введите менЯ в лифт. ‘корее
же. Ќет, нет, оставайтесь внизу. џ один поднимусь. џ сам нажму кнопку..."
‹ифт мЯгко застонал, голова слегка закружилась, потом ударило под
пЯтки, доехал.
Ћн вышел, шагнул, но, не совсем рассчитав направление, сошел одной
ногой в бездну, нет, не в бездну, а просто вниз, на следующую ступеньку
лестницы, и невольно сел. "Џравее, гораздо правее", - прошептал он и,
вытЯнув руку, добралсЯ до двери. ‘тараЯсь не слишком царапать и звЯкать,
он нашел скважину, сунул в нее ключ, повернул, знакомаЯ песнЯ отворЯющейсЯ
двери.
‘лева, слева, да - в небольшой угловой гостиной - проворно шуршала
бумага, затем что-то легко, легко хрустнуло, как будто суставы
приседающего на корточки человека. "‚ы сейчас мне будете нужны, господин
иффермюллер, - сказал Њагдин голос. - ‚ы должны будете мне помочь все
это..." ѓолос осексЯ. "“видела", - подумал Љречмар и вынул из кармана
пистолет. ‘лева, в комнате, глухо щелкнуло, Њагда крЯкнула и певуче
продолжала: "...все это снести вниз. €ли лучше позовите..." ’ут голос ее
как бы обернулсЯ на слове "позовите", и последовала тишина.
Љречмар, держа в правой руке браунинг, нащупал левой косЯк открытой
двери, вошел, захлопнул дверь за собой и спиной прислонилсЯ к ней.
’ишина продолжалась. Ћн знал, что он с Њагдой один в этой комнате,
откуда только один выход - тот, который он заслонЯл. Љомнату он словно
видел воочию: слева - полосатый диванчик, у правой стены - столик, и на
нем фарфороваЯ балерина, в углу у окна - шкапчик с драгоценными
миниатюрами, посредине - другой стол, побольше, и два полосатых стула.
‚ыпрЯмив руку, он стал поводить браунингом перед собой, стараЯсь
вынудить какой-нибудь уЯснительный звук. —утьем, впрочем, он знал, что
Њагда где-то около горки с миниатюрами, - оттуда шло как бы легчайшее
Ядовито-душистое тепло, и что-то дрожало там, как дрожит воздух в зной. Ћн
начал суживать дугу, по которой водил стволом, и вдруг раздалсЯ тихий
скрип. ‚ыстрелить? Ќет, еще рано. Ќужно подойти ближе. Ћн ударилсЯ о стол
и остановилсЯ. џдовитое тепло куда-то передвинулось, но звука перехода он
не уловил за громом и треском собственных шагов. „а, теперь оно было
левее, у самого окна. ‡апереть за собой дверь, тогда будет свободнее.
Љлюча не оказалось. ’огда он взЯлсЯ за край стола и, отступаЯ, потЯнул его
к двери. ЋпЯть тепло передвинулось, сузилось, уменьшилось. Ћн заставил
дверь и стал опЯть водить перед собой браунингом и опЯть нашел во мраке
живую дрожащую точку. ’огда он тихо двинулсЯ вперед, стараЯсь не скрипеть,
чтобы не мешать слуху. Ћн наткнулсЯ на твердое и, не опускаЯ браунинга,
исследовал препЯтствие. Ќебольшой сундук. Ћн отодвинул его к дивану и
опЯть пошел по диагонали комнаты, загонЯЯ невидимую добычу в угол. …го
слух и осЯзание были так обострены, что теперь он отлично чуЯл ее. ќто был
не звук дыханиЯ, и не биение сердца, а некое сборное впечатление, звучание
самой жизни, которое сейчас, вот сейчас, будет прекращено, и тогда
наступит покой, Ясность, освобождение от тьмы... Ќо он почувствовал
внезапно какое-то полегчание в том углу - повел пистолетом в сторону, и
угол опЯть наполнилсЯ теплым присутствием. ‡атем оно как бы стало
понижатьсЯ, это присутствие, оно опускалось, опускалось, вот поползло, вот
стелетсЯ по полу. Љречмар не выдержал и нажал собачку. ‚ыстрел словно
лЯгнул тьму, и тотчас после этого что-то взвилось и ударило его - сразу в
голову, в плечо, в грудь. Ћн упал, запутавшись - в чем? - в стуле, в
летающем стуле. ЏадаЯ, он выронил браунинг, мгновенно нащупал его, но
одновременно почувствовал быстрое дыхание, холоднаЯ проворнаЯ рука
пыталась выхватить то, что он сам хватал. Љречмар вцепилсЯ в живое, в
шелковое, и вдруг - невероЯтный крик, как от щекотки, но хуже, и сразу:
звон в ушах и нестерпимый толчок в бок, как это больно, нужно посидеть
минутку совершенно смирно, посидеть, потом потихоньку пойти по песку к
синей волне, к синей, нет, к сине-красной в золотистых прожилках волне,
как хорошо видеть краски, льютсЯ они, льютсЯ, наполнЯют рот, ох, как
мЯгко, как душно, нельзЯ больше вытерпеть, она менЯ убила, какие у нее
выпуклые глаза, базедова болезнь, надо все-таки встать, идти, Я же все
вижу, - что такое слепота? отчего Я раньше не знал... но слишком душно
булькает, не надо булькать, еще раз, еще, перевалить, нет, не могу...
Ћн сидел на полу, опустив голову, и потом вЯло наклонилсЯ вперед и
криво упал на бок.
’ишина. „верь широко открыта в прихожую. ‘тол отодвинут, стул
валЯетсЯ рЯдом с мертвым телом человека в бледно-лиловом костюме.
Ѓраунинга не видно, он под ним. Ќа столике, где некогда, во дни Ђннелизы,
белела фарфороваЯ балерина (перешедшаЯ затем в другую комнату), лежит
вывернутаЯ дамскаЯ перчатка. Ћколо полосатого дивана стоит щегольской
сундучок с цветной наклейкой: ‘ольфи, Ћтель Ђдриатик. „верь из прихожей на
лестницу тоже осталась открытой.
Last-modified: Sun, 30 Mar 1997 10:06:11 GMT
Ћцените этот текст: