‚ладимир Ќабоков. Ѓахман

Ћцените этот текст:
‚ладимир Ќабоков. Ѓахман

Ќе так давно промелькнуло в газетах известие, что в
швейцарском городке Њариваль, в приюте св. Ђнжелики, умер,
миром забытый, славный пианист и композитор Ѓахман, џ вспомнил
по этому поводу рассказ о женщине, любившей его, переданный мне
антрепренером ‡аком. ‚от этот рассказ.
ѓоспожа Џерова познакомилась с Ѓахманом лет за десЯть до
его смерти. ‚ те дни золотой, глубокий, сумасшедший трепет его
игры запечатлевалсЯ уже на воске, а заживо звучал в
знаменитейших концертных залах. € вот, однажды вечером,-- в
один из тех осенних прозрачно-синих вечеров, когда больше
боишьсЯ старости, нежели смерти,-- Џерова получила от
приЯтельницы записку: "џ хочу показать тебе Ѓахмана. ‘егоднЯ
после концерта он будет у менЯ. Џриходи".
џ особенно Ясно представлЯю себе, как надела она черное,
открытое платье, быстрым движеньем надушила себе шею и плечи,
взЯла веер, трость с бирюзовым набалдашником, и посмотревшись
напоследок в тройную бездну трюмо, задумалась и оставалась
задумчивой всю дорогу от дома своего до дома подруги. Ћна
знала, что некрасива, не в меру худа, что бледность ее кожи
болезненна,-- но эта стареющаЯ женщина с лицом неудавшейсЯ
мадонны была привлекательна именно тем, чего больше всего
стыдилась,-- бледностью губ и едва заметной хромотой,
заставлЯвшей ее всегда ходить с тростью. Њуж ее, страстный и
острый делец, был в отъезде. ‹ично господин ‡ак его не знал.
Љогда Џерова вошла в небольшую, фиолетовым светом залитую
гостиную, где тЯжело перепархивала от гостЯ к гостю ее
приЯтельница, тучнаЯ, шумливаЯ дама в аметистовой диадеме,-- ее
внимание тотчас же привлек высокий, бритый, слегка напудренный
господин, который стоЯл, облокотившись на выступ роЯлЯ, и
что-то рассказывал трем дамам, подошедшим к нему. •восты его
фрака были на добротной, особенно пухлой, шелковой подкладке, и
разговариваЯ он то и дело откидывал темные, маслЯнистые волосы,
раздуваЯ при этом крыльЯ носа,-- бледного, с довольно изЯщной
горбинкой. ‚о всей его фигуре было что-то благосклонное,
блистательное и неприЯтное.
-- Ђкустика ужаснаЯ!-- говорил он, дергаЯ плечом,-- а
публика всЯ сплошь простужена. Ќе дай Ѓог кому-нибудь
кашлЯнуть, моментально несколько человек подхватЯт, и
поехало...-- Ћн улыбнулсЯ, откидываЯ волосы.-- ќто, знаете, как
ночью, в деревне, собаки.
Џерова подошла, легко опираЯсь на трость, и сказала
первое, что пришло ей в голову:
-- ‚ы, наверно, устали, господин Ѓахман, после вашего
концерта?
Ћн поклонилсЯ, очень польщенный:
-- ЊаленькаЯ ошибка, мадам. ЊоЯ фамилиЯ -- ‡ак. џ только
импрессарио нашего маэстро.
‚се три дамы рассмеЯлись. Џерова смутилась и рассмеЯлась
тоже. Ћб удивительной игре Ѓахмана она знала только понаслышке
и портрета его не видала. ‚ эту минуту к ней хлынула хозЯйка,
обнЯла и таинственно, одним движеньем глаз, указав в глубину
комнаты, шепнула: -- ‚от он... посмотри...
€ только тогда она увидела Ѓахмана. Ћн стоЯл в стороне от
остальных гостей и, расставЯ короткие ноги в мешковатых черных
штанах, читал газету, придвинув к самым глазам мЯтый лист и
шевелЯ губами, как это делают при чтении полуграмотные. Ѓыл он
низкого роста, плешивый, со скромным зачесом поперек темени, в
отложном крахмальном воротничке, слишком длЯ него широком. Ќе
отрываЯсь от газеты, он рассеЯнно проверил одним пальцем ту
часть мужской одежды, котораЯ у портных зоветсЯ гульфик, и
зашевелил губами еще внимательнее. Ѓыл у него очень смешной,
маленький, круглый подбородок, похожий на морского ежа.
-- Ќе удивлЯйтесь,-- сказал ‡ак.-- Ћн в буквальном смысле
неуч: как придет в гости, так сразу берет что-нибудь и читает.
Ѓахман вдруг почувствовал, что все смотрЯт на него. Ћн
медленно повернул лицо и, поднЯв растрепанные брови, улыбнулсЯ
чудесной, робкой улыбкой, от которой по всему лицу разбежались
мЯгкие морщинки. •озЯйка поспешила к нему:
-- Њсье Ѓахман, позвольте вам презентовать еще одну из
ваших поклонниц,-- госпожу Џерову. Ћн сунул ей свою бескостную,
сыроватую руку: -- Ћчень приЯтно, очень даже приЯтно... € опЯть
уткнулсЯ в газету.
Џерова отошла. ђозоватые пЯтна выступили у нее на скулах.
Ћт радостного движениЯ черного, блестевшего стеклЯрусом веера
затрепетали светлые завитки на висках. ‡ак мне потом
рассказывал, что в тот первый вечер она произвела на него
впечатление необыкновенно темпераментной,-- как он выразилсЯ,--
необыкновенно издерганной женщины, даром, что губы и прическа
были у нее такие строгие.
-- ќти двое друг друга стоили,-- передавал он мне со
вздохом.-- Ѓахман-то, и говорить нечего, совершенно был лишен
мозгов. Ђ главное -- пил, знаете. ‚ тот вечер, когда они
встретились, мне пришлось быстро,-- прЯмо-таки на крыльЯх,--
увести его, так как он вдруг потребовал коньЯку,-- а ему нельзЯ
было, нельзЯ было. Њы же просили его: пЯть дней не пей, только
пЯть дней,-- т. е. пЯть концертов, вы понимаете... Ђнгажемент,
Ѓахман, держись... —то вы думаете, ведь даже какой-то поэт в
юмористическом журнале срифмовал "“ стойки" и "Ќеустойки". Њы
буквально из сил выбивались. € притом -- капризный, знаете,
фантастичный, грЯзненький. ‘овершенно ненормальный субъект. Ќо
играл...
€ ‡ак молча закатывал глаза, трЯсЯ поредевшей гривой.
ЏросматриваЯ с господином ‡аком тЯжелый, как гроб, альбом
газетных вырезок, Я убедилсЯ, что именно тогда, во дни первых
встреч Ѓахмана с Џеровой, началась настоЯщаЯ, мироваЯ,-- но
какаЯ короткаЯ -- слава этого удивительного человека. Љогда и
где Џерова сошлась с ним,-- этого никто не знает. Ќо после
вечера у приЯтельницы Џерова стала бывать на всех концертах
Ѓахмана, в каком бы городе они ни давались. ‘идела она всегда в
первом рЯду, прЯмаЯ, гладко причесаннаЯ, в черном, открытом
платье. Ќекоторые ее называли так; хромаЯ мадонна.
Ѓахман выходил на эстраду быстро,-- как будто вырвавшись
из вражеских или просто надоедливых рук. Ќе глЯдЯ на публику,
он подбегал к роЯлю и, нагнувшись над круглым стулом,
принималсЯ нежно вращать деревЯнный диск сиденьЯ, отыскиваЯ
какую-то математическую точку высоты. Џри этом он убедительно и
тихо ворковал, усовещеваЯ стул на трех Языках. ‚озилсЯ он так
довольно долго, ‚ Ђнглии это умилЯло публику, во ”ранции
смешило, в ѓермании -- раздражало. ЌайдЯ точку, Ѓахман легонько
и ласково хлопал ладонью по стулу,-- и садилсЯ, нашариваЯ
педали подошвами старых лакированных туфель. Џотом доставал
просторный несвежий платок и, тщательно вытираЯ им руки,
оглЯдывал с лукавой и вместе с тем робкой улыбкой первый рЯд.
Ќаконец, он мЯгко опускал руки на клавиши. Ќо вдруг вздрагивал
страдальческий живчик под глазом: цокнув Языком, он сползал со
стула и снова принималсЯ вращать нежно скрипЯщее сиденье.
‡ак думает, что, в первый раз прослушав Ѓахмана и
вернувшись к себе домой, Џерова села у окна и просидела так до
зари, вздыхаЯ и улыбаЯсь. Ћн уверЯет, что еще никогда Ѓахман
так хорошо, так безумно не играл, и что потом, с каждым разом,
он играл все лучше и все безумнее. ‘ несравненным искусством
Ѓахман скликал и разрешал голоса контрапункта, вызывал
диссонирующими аккордами впечатление дивных гармоний и -- в
тройной фуге -- преследовал тему. изЯщно и страстно с нею
играЯ, как кот с мышью,-- притворЯлсЯ, что выпустил ее, и
вдруг, с хитрой улыбкой нагнувшись над клавишами, настигал ее
ликующим ударом рук. Џотом, когда его ангажемент в том городе
кончилсЯ, он, как всегда, на несколько дней исчез, запил.
Џосетители сомнительных кабачков, Ядовито пылавших в
тумане угрюмого предместьЯ, видели плотного низенького
господина с растрепанной плешью и глазами, мокрыми, розовыми,
как Язвы, который садилсЯ всегда в сторонку, но охотно угощал
всЯкого, кто пристанет к нему. ‘таричок-настройщик, давно
погибший человек, несколько раз повыпив с ним, решил, что это
брат по ремеслу, ибо Ѓахман, опьЯнев, барабанил пальцем по
столу и тонким голосом брал очень точное "лЯ". ‘лучалось, что
скуластаЯ деловитаЯ проститутка уводила его к себе. ‘лучалось,
что он вырывал у кабацкого скрипача инструмент, топтал его и
был за это бит. ‡накомилсЯ он с картежниками, матросами,
атлетами, нажившими себе грыжу,-- а также с цехом тихих,
учтивых воров.
Ќочами напролет ‡ак и Џерова его разыскивали. ‚прочем ‡ак
искал только тогда, когда нужно было "завинтить" его,-- т. е.
приготовить к концерту. €ногда находили, иногда же,
осоловевший, грЯзный, без воротника, он сам ЯвлЯлсЯ к Џеровой;
она молча и ласково укладывала его спать и только через два-три
днЯ звонила ‡аку, что Ѓахман найден.
‚ нем сочеталась какаЯ-то неземнаЯ робость с озорством
испорченного ребенка. ‘ Џеровой он почти не говорил. Љогда она
увещевала его, брала за руки, он вырывалсЯ, хлопал ее по
пальцам, пискливо вскрикиваЯ, словно легчайшее прикосновенье
причинЯло ему раздражительную боль, и потом долго плакал,
накрывшись одеЯлом. ЏоЯвлЯлсЯ ‡ак, говорил: надо ехать в
‹ондон, в ђим,-- и Ѓахмана увозили.
’ри года продолжалась их страннаЯ свЯзь. Љогда Ѓахмана,
кое-как освеженного, подавали публике, Џерова неизменно сидела
в первом рЯду. ‚о времЯ далеких гастролей они останавливались в
смежных номерах. Ќесколько раз за это времЯ Џерова видалась с
мужем. Ћн, конечно, знал, как знали все об ее восторженной и
верной страсти, но не мешал, жил своею жизнью.
-- Ѓахман мучил ее,-- настойчиво повторЯл мне господин
‡ак.-- ЌепонЯтно, как она могла его любить. ’айна женского
сердца! џ видел собственными глазами, как в одном доме, где они
были вместе, маэстро вдруг защелкал на нее зубами, как
обезьЯна, и знаете -- за что? Ћна хотела ему поправить галстук.
Ќо играл он в те дни гениально. Љ тому времени относитсЯ его
симфониЯ D-молль и несколько сложных фуг. Ќикто не видел, как
он писал их. ‘амаЯ интереснаЯ -- так называемаЯ "‡олотаЯ фуга".
‘лыхали? ’ематизм в ней совершенно своеобразный. Ќо Я говорил
об его капризах, об его растущем помешательстве. Ќу так вот.
Џрошло, значит, два года. € вот однажды в Њюнхене, где он
выступал...
€ ‡ак, подходЯ к концу своего рассказа, все печальнее, все
внушительнее щурилсЯ.
ЋказываетсЯ, что в ночь приезда в Њюнхен Ѓахман удрал из
гостиницы, где, как обычно, он остановилсЯ вместе с Џеровой.
—ерез три днЯ должен был состоЯтьсЯ концерт, и потому ‡ак
находилсЯ в истерической тревоге. Џоиски ни к чему не привели.
„ело было поздней осенью, хлестал холодный дождь. Џерова
простудилась и слегла. ‡ак с двумЯ сыщиками продолжал
исследовать кабаки.
‚ день концерта позвонили из полиции, что Ѓахман найден.
Ћн был ночью подобран на улице и в участке отлично выспалсЯ.
‡ак молча повез его из участка в театр, сдал его там, как вещь,
своим помощникам, а сам поехал в гостиницу за фраком. Џеровой
через дверь он доложил о случившемсЯ. Џотом вернулсЯ в театр.
Ѓахман. надвинув на брови черную фетровую шлЯпу, сидел в
артистической и печально стучал пальцем по столу. ‚округ него
суетливо шептались. —ерез час в огромной зале публика стала
занимать места. ‘ветлаЯ белаЯ эстрада, с лепными украшениЯми по
бокам в виде органных труб, и блестЯщий черный роЯль, поднЯвший
крыло, и скромный гриб стула ожидали в торжественной праздности
человека с мокрыми мЯгкими руками, который сейчас наполнит
ураганом звуков и роЯль, и эстраду, и огромный зал, где, как
бледные черви, двигались, лоснились женские плечи и мужские
лысины.
€ вот Ѓахман вбежал. Ќе обратив вниманиЯ на грохот
приветствий, поднЯвшийсЯ, как плотный конус, и рассыпавшийсЯ на
отдельные потухающие хлопки, он стал вращать, жадно воркуЯ,
деревЯнный диск стула, и, погладив его, сел за роЯль. ‚ытираЯ
платком руки, он робкой улыбкой окинул первый рЯд. ‚незапно
улыбка исчезла, и Ѓахман поморщилсЯ. Џлаток упал на пол. Ћн
опЯть внимательно скользнул глазами по лицам; глаза его
споткнулись на пустом месте посредине рЯда. ’огда Ѓахман
захлопнул крышку, встал, вышел вперед, к самому краю эстрады,
и, закатив глаза, поднЯв, как балерина, согнутые руки, сделал
два-три нелепых па. Џублика застыла. ‚ глубине вспыхнул смех.
Ѓахман остановилсЯ, что-то проговорил, чего никто не расслышал,
и затем, широким дугообразным движением показал всему залу
кукиш.
-- ќто произошло так внезапно,-- рассказывал мне ‡ак,--
что Я просто не успел прилететь на помощь. џ столкнулсЯ с ним,
когда после фиги -- фиги вместо фуги-- он удалЯлсЯ со сцены. џ
спросил: Ѓахман, куда? Ћн сказал нехорошее слово и шмыгнул в
артистическую.
’огда ‡ак сам вышел на эстраду,-- и встречен был бурей
гнева и гогота. Ћн выставил вперед ладонь и, добившись
молчаниЯ, твердо обещал, что концерт состоитсЯ. Љогда он
вернулсЯ в артистическую, то увидел, что Ѓахман, как ни в чем
не бывало, сидит у стола, и, шевелЯ губами, читает программку.
‡ак, взглЯнув на присутствующих и значительно поведЯ
бровью, метнулсЯ к телефону и позвонил Џеровой. Ћн долго не мог
добитьсЯ ответа; наконец что-то щелкнуло, и донессЯ ее слабый
голос.
-- Џриезжайте сию же минуту,-- затараторил ‡ак, стуча
ребром руки по телефонному фолианту,-- Ѓахман без вас не хочет
играть. “жасный скандал! Џублика начинает-- что вы?-- да-да,--
Я же говорю: не хочет. Ђлло! Ђ, черт! ђазъединили...
“ Џеровой был сильный жар. „октор, посетивший ее в этот
день дважды, с недоумением смотрел на ртуть, так высоко
поднЯвшуюсЯ по красным ступенькам в горЯчем стеклЯнном
столбике. Џовесив телефонную трубку,-- аппарат стоЯл у
постели,-- она, вероЯтно, радостно улыбнулась. „рожа и
покачиваЯсь, принЯлась одеватьсЯ. Ќестерпимо кололо в груди, но
сквозь туман и жужжанье жара звала радость. Њне почему-то
кажетсЯ, что, когда она стала натЯгивать чулки, шелк цеплЯлсЯ
за ногти ее холодных ног. Љое-как причесавшись, запахнувшись в
коричневую шубу, она, звЯкаЯ тростью, вышла, весела швейцару
кликнуть таксомотор. —ерный асфальт блестел. ђучка
автомобильной дверцы была ледЯнаЯ и мокраЯ. ‚сю дорогу она,
верно улыбалась смутной и счастливой улыбкой,-- и шум мотора и
шипение шин сливались с жарким жужжанием в висках. Љогда
подъехала к театру, то увидела: толпы людей, открываЯ на ходу
сердитые зонтики, вываливаютсЯ на улицу. …е чуть не сшибли с
ног. Џротиснулась. ‚ артистической ‡ак ходил взад и вперед,
хватаЯ себЯ то за левую щеку, то за правую.
-- џ был в состоЯнии бешенства!-- рассказывал он мне.--
Џока Я билсЯ у телефона, маэстро бежал. ‘казал, что идет в
уборную, и улизнул. Љогда Џерова приехала, Я набросилсЯ на
нее,-- зачем не сидела в театре. Џонимаете, Я абсолютно упустил
из виду, что она больна. ‘прашивает: "’ак, значит, он сейчас
дома? значит, мы разъехались?" Ђ Я был в состоЯнии бешенства и
кричу: "Љакое там, черт, дома! ‚ кабаке. ‚ кабаке. ‚ кабаке!"
Џотом Я махнул рукой и убежал. Ќужно было спасать кассира.
€ Џерова, дрожа и улыбаЯсь, поехала разыскивать Ѓахмана.
Ћна знала приблизительно, где искать его, и туда-то, в темный,
страшный квартал, повез ее удивленный шофер. „оехав до той
улицы, где, по словам ‡ака. накануне нашли Ѓахмана, она
отпустила таксомотор и, постукиваЯ тростью, пошла по щербатой
панели, под косыми потоками черного дождЯ. ‡аходила она подрЯд
во все кабаки,-- взрывы грубой музыки оглушали ее, мужчины к
ней нагло поворачивались,-- она оглЯдывала дымное, кружащеесЯ,
разноцветное зальце и опЯть выходила в хлещущую ночь. ‚скоре ей
стало казатьсЯ, что она заходит все в один и тот же кабак, и
мучительнаЯ слабость легла ей на плечи. Ћна шла, хромаЯ и чуть
слышно мыча, зажав в озЯбшей руке бирюзовую шишку трости.
Џолицейский, некоторое времЯ следивший за ней, подошел
медленными профессиональными шагами, спросил ее адрес; властно
и мЯгко подвел ее к черному ландо ночного извозчика. ‚
зловонном, ухающем сумраке ландо она потерЯла сознание, к.
когда очнулась, дверца была открыта, и кучер, в блестЯщей,
клеенчатой накидке, концом кнутовища легонько тыкал ее в плечо.
Џотом, когда она очутилась в теплом коридоре, ее охватило
чувство полного равнодушиЯ ко всему. Ћна толкнула дверь своего
номера, вошла, Ѓахман, босой, в ночной рубахе под холмом
клетчатого одеЯла, накинутого на плечи, сидел у нее на постели,
и, барабанЯ двумЯ пальцами по мраморной доске ночного столика,
ставил химическим карандашом точки на листке нотной бумаги. Ћн
был так поглощен этим, что не заметил, как отворилась дверь.
Џерова испустила легкий, ахающий стон. Ѓахман встрепенулсЯ.
ЋдеЯло поползло с его плеча.
џ думаю, это была единственнаЯ счастливаЯ ночь во всей
жизни Џеровой. „умаю, что эти двое, полоумный музыкант и
умирающаЯ женщина, нашли в эту ночь слова, какие не снились
величайшим поэтам мира. Љогда, на следующее утро. негодующий
‡ак ЯвилсЯ в гостиницу, он нашел Ѓахмана, глЯдевшего с
восторженной тихой улыбкой на Џерову, котораЯ лежала без
сознаниЯ под клетчатым одеЯлом поперек широкой постели.
Ќеизвестно о чем думал Ѓахман, глЯдЯ на пылающее лицо подруги и
слушаЯ ее судорожное дыхание; вероЯтно, он понимал по-своему
волнение ее тела, трепет и жар болезни, мысль о которой не
приходила ему в голову. ‡ак вызвал доктора. Ѓахман сперва
недоверчиво, с робкой улыбкой глЯдел на них, потом вцепилсЯ
доктору в плечо, отбежал, хлопнул себЯ по лбу и заметалсЯ,
лЯзгаЯ зубами. Ћна умерла в тот же день, не приходЯ в сознание.
‚ыражение счастьЯ так и не сошло у нее с лица. Ќа ночном
столике ‡ак нашел скомканную страницу нотной бумаги, но
фиолетовые точки музыки, рассыпанные по ней, никто не мог
разобрать.
-- џ увез его сразу,-- рассказывал мне ‡ак,-- Я боЯлсЯ
приезда мужа, сами понимаете. ЃеднЯга Ѓахман, он был, как
трЯпочка, и все затыкал себе уши. ‚скрикивал, как будто его
щекотали: "Ќе надо звуков, звуков не надо!.." џ не знаю,
собственно, что потрЯсло его так: между нами говорЯ, он никогда
не любил этой несчастной женщины. Љак никак, она погубила его,
Ѓахман после похорон исчез бесследно. ’еперь вы еще найдете его
имЯ в объЯвлениЯх пианольных фирм, но вообще-то он забыт.
’олько через шесть лет нас снова столкнула судьба. Ќа один
момент. џ ждал поезда на маленькой станции в вейцарии. Ѓыл,
помню, роскошный вечер. џ был не один. „а,-- женщина. Ќо это
уже из личной оперы. € вот, представьте себе, вижу, собралась
небольшаЯ толпа, окружила человека,-- низенького роста, в
черном пальтишке, в черной шлЯпе. Ћн совал монету в щелку
музыкального автомата и при этом плакал навзрыд. ‘унет,
послушает мелкую музыку и плачет. Џотом что-то испортилось.
Њонета застрЯла. Ћн стал расшатывать Ящик, громче заплакал,
бросил, ушел. џ узнал его сразу,-- но, понимаете, Я был не
один, с дамой. кругом народ, любопытные,-- неудобно было
подойти, сказать: "‡дравствуй, Ѓахман..."

Last-modified: Wed, 04 Mar 1998 16:20:36 GMT
Ћцените этот текст: