аточно  весьма
требовательных клиентов, таких разборчивых, что они оказывались  строже  в
оценке наших произведений,  чем  произведений  природы.  Џоэтому  в  нашей
мастерской  висит  плакат,  обращенный  к  заказчикам,   который   гласит:
"“важаемый  клиент!  Џрежде  чем  начать  обвинЯть  нас  во  всех  грехах,
приглЯдись к произведениЯм,  исполненным  природой,  посмотри  на  себЯ  и
подобных тебе. Џочему ты не гнушаешьсЯ ими так же, как тем, что заказал  у
нас? “ них ты называешь каждый дефект результатом искушениЯ,  случайности;
ошибкам, допущенным в них, ты  придаешь  высокий  смысл  приговора  небес,
трагедии, тайны, может быть,  позорной,  но  великой,  а  потому  все-таки
возвышенной. ’о, что существует, ты всегда немножко  уважаешь,  даже  если
оно ни к черту не годитсЯ, а то, что  предлагаем  мы,  не  заслуживает  ни
малейшего уважениЯ, поскольку поЯвилось не из неведомой бездны,  а  только
от нашей счетной линейки и угольника".
   - Ќу, хватит!  „овольно  тут  рассуждать!  -  нетерпеливо  прервал  его
король. - ’оже мне диатриба! €звини менЯ, но Я вызывал конструкторов, а не
самохвалов! Џокажите мне ваших неосуществ. „авайте их  сюда,  и  поговорим
по-деловому.
   - Њы творим не на пустом месте, - спокойно отвечал Љлапауций, - но тот,
кто ждет, пока от самослипаниЯ частичек из Љосмоса  вынырнет  сознательное
существо,  ничем  не  рискует,  но  и  не  имеет  никаких  заслуг.  „авние
конструкторы,  добиваЯсь  наибольшей  социальной   солидарности,   строили
существа полуобщего типа, такие, которые сообща располагают телами. ЏамЯть
об этом сохранилась в сказках, где рассказываетсЯ о многоголовых драконах.
Ќо дело тут не в их драконовских свойствах. Њногоголовцы  перегрызут  друг
другу горло почти что  сразу.  Њирмександр  „екстридский,  чтобы  избежать
конфликтов, частично обобществил разум созданных им существ.  Ћн  соединил
глубины их духовной жизни и на этой базе вырастил индивидуальные сознаниЯ.
‘вЯзь была дистанционной, а потому незаметной, и эти  существа  на  первый
взглЯд  казались  совершенно  автономными.  Џоскольку  сознание   питаетсЯ
собственной глубиной, а она была  у  них  общей,  то  жили  они  в  полном
согласии. „ела у них шли превосходно. Ќо как только они догадались об этой
свЯзи, а в конце концов они должны были  это  открыть,  занЯвшись  наукой,
полученное  знание  обратилось  общим  несчастьем.  €бо  они  понЯли,  что
овладеть подсознанием одного, хотЯ бы последнего, нищего - значит получить
власть над всеми сразу. Љому это было нужно? •а! ‹егче сказать,  кому  это
было не нужно! Љонечно, это частный случай, но  значение  имеет  всеобщее.
Ѓыла ли когда-нибудь общность душ или нет,  но  залезание  в  душу  всегда
переходит в манипулЯцию, проводимую, конечно, с благороднейшими целЯми.
   Ќо ‚ашему ‚еличеству, который еще ребенком играл в  "кибернетики"  и  в
"малого мозговничего", должно быть известно, как легко переделать  автомат
в садомат или в автосадомазомат и что делают  умственные  агрегаты,  когда
они получают самосознание, как они набрасываютсЯ на  собственный  машинный
разум, чтобы его подзуживать, поддразнивать и выворачивать  наизнанку  все
более искусными методами философской церебеллистики, что всегда  кончаетсЯ
либо расщеплением сознаниЯ, либо коротким замыканием на себЯ.  €  в  самом
деле, зачем раскапывать звезды, подвергаЯсь ожогам третьей степени,  зачем
кидатьсЯ  на  другой  конец  ‚селенной,  зачем  шевелить  пальцем,   когда
маленькаЯ проволочка,  вставленнаЯ  в  мозг,  все  превосходно  уладит?  €
вправду,  историЯ  церебеллистики,  дебри  которой  поглотили  во   многих
галактиках множество разумных,  многообещающих  цивилизаций,  должна  быть
записана длЯ всеобщего предостережениЯ! ‚сЯ эта индустриЯ счастьЯ, все эти
усилители похоти, или вожделЯторы...
   - Ќет, это просто невозможно! —то ты тут плетешь? Љ чему это? Љороль  и
сам это знает! ѓовори по существу! - не выдержал ’рурль.
   - Љ чему Я клоню? Љороль это сам знает? € при этом ставит под  сомнение
сохранительную суть наших проектов! џ как раз  объЯснЯю,  что  не  следует
впадать  в   ту   ошибку,   которую   ты   совершил   однажды   со   своей
счастьестремительной инженерией.
   - ‡амолчи! Љак ты смеешь клеветать на менЯ  в  высочайшем  присутствии?
‚от Я тебЯ сейчас!..
   ‚идЯ, с какой ненавистью  мерЯт  друг  друга  взглЯдом  верные  друзьЯ,
король выступил в роли посредника, чем ликвидировал  ссору  в  зародыше  и
одновременно положил конец разглагольствованиЯм ЉлапауциЯ.
   - Ќе падайте духом! - сказал король  благожелательно.  -  џ  знал,  что
выбрал наитруднейшую из задач, но Я доверил ее не кому попало.  €дите  же,
мои дорогие, посоветуйтесь без скандалов и  возвращайтесь  ко  мне,  когда
сможете продемонстрировать мне лучший мир.
   € они пошли, бранЯсь на ходу и наскакиваЯ друг на  друга  и  размахиваЯ
руками,  к  удивлению  придворных.  Џрошли  они  так   через   королевскую
оранжерею, через дворцовые сады,  через  пЯть  мостов  на  пЯти  городских
каналах и даже того не заметили.
   - Ќе в том суть, - говорил ’рурль, - чтобы создать мир, застегнутый  на
все пуговицы, мир, очищенный от катастроф,  в  котором  никто  не  мог  бы
никому ничего ни вонзить, ни вырвать.  ќто  педантизм,  лакировка  Ѓожьего
дела. „ело не в том, чтобы  вычистить  его  до  глЯнца,  а  в  том,  чтобы
превзойти автора в исходной концепции!
   - Ћставь при себе эту риторику! ’ы не перед королем стоишь!  -  оборвал
его Љлапауций.
   - € все-таки! ‚ Ѓожьем варианте одно существо не может достигнуть  всех
совершенств одновременно.  …сли  Я  о  чем-нибудь  мечтаю  или  к  чему-то
стремлюсь, то этого не имею, а если имею, то не стремлюсь и не  мечтаю.  џ
не могу упиватьсЯ надеждой, если она сбылась, а между тем сладость надежды
совсем инаЯ, чем радость обладаниЯ! ’аким образом, бытие принуждает нас  к
постоЯнным отречениЯм. …сли Я ожидаю любовных объЯтий, то, очевидно,  менЯ
никто  не  обнимает,  а  если  обнимает,  моему  разыгравшемусЯ  любовному
воображению уже нечего ожидать. џ не могу обнимать и не обнимать, иметь  и
не иметь. —то достигнуто, то мне безразлично, а что бесценно и  неизменно,
то недостижимо. ’ак наше бытие качаетсЯ между  чрезмерной  уверенностью  и
излишним риском, то есть между скукой и страхом.
   Ћт голода до пресыщениЯ один шаг. € мало того. ’о, что  мы  воображаем,
всегда наше и уже потому слишком гибко, податливо  и  беспочвенно,  а  что
материально, реально, безотносительно, то не зависит от  нас  -  прЯмо  до
отчаЯниЯ. „ух слишком зависим от менЯ, материЯ слишком независима!
   - —то ты плетешь?! - скривилсЯ Љлапауций, но ’рурль не унималсЯ.
   - ЏереводЯ эту фатальность творениЯ на Язык строительной  практики,  мы
отметим  три  ограничениЯ  свободы  в  бытии:   материальное,   временное,
пространственное. ‹ибо что-то ЯвлЯетсЯ мыслью, либо  вещью  -  это  первое
принуждение. ‚тораЯ несвобода -  местоположение.  …сли  что-то  где-нибудь
находитсЯ, то там же не имеет права находитьсЯ ничто другое. ’ретьЯ неволЯ
- это насилие,  которому  подвергает  нас  времЯ,  потому  что  мы  в  нем
заключены: если нас выпустит среда, то  поймает  четверг,  после  четверга
придержит пЯтница - вечнаЯ  муштра,  настоЯщаЯ  казарма;  равнЯй  шаг,  ни
вперед, ни назад - замечали вы,  так  же  как  и  Я,  эту  военно-строевую
природу времени? Ќи на волос нельзЯ отклонитьсЯ от настоЯщего!  џ  считаю,
что мы должны ликвидировать все эти ограничениЯ. —то ты скажешь?
   - ’ы хочешь ликвидировать времЯ, пространство и Њатерию?
   - €менно так!
   Љлапауций еще колебалсЯ, но его захватил радикальный подход  ’рурлЯ,  а
когда он оглЯделсЯ вокруг, то обнаружил, что они стоЯт в  песочнице  среди
детей, ибо их как раз туда и занесло, и принЯлсЯ чертить пальцем на  песке
контуры нового мира, а ’рурль все нападал на его схемы, дети тоже  мешали,
тогда они поднЯлись и поспешно отправились в  мастерскую.  Џрошла  неделЯ,
потом втораЯ,  третьЯ,  они  не  подавали  признаков  жизни.  Ќетерпеливый
€пполип  послал  главного  думчего  на  разведку,  потом  самого  министра
мыслительной промышленности, а когда  и  самого  министра  не  пустили  на
порог, то король лично отправилсЯ к конструкторам. ‡астал  он  их,  сильно
возбужденных,  посреди  страшно  захламленного   зала,   между   штабелЯми
аппаратов, поставленных как попало, в путанице проводов, а  когда  они  не
проЯвили особого желаниЯ давать объЯснениЯ, он насел на них  по-королевски
и настоЯл на своем - только тогда они посвЯтили его в свои тайны.
   - ’о, что существует, мы отбросили полностью! - сообщил ему  ’рурль.  -
…сли можно так выразитьсЯ, мир первоначально был навЯзан  сотворенным  без
всЯкой  предварительной   консультации,   поскольку   творец   решил   их,
сотворенных, этим миром раз и  навсегда  осчастливить.  Ђ  что,  если  они
желают быть осчастливленными не по его методике, а совсем по  другой?  €ли
вообще хотЯт отказатьсЯ от финального счастьЯ?  Ђ  может,  в  один  момент
хотЯт, а в другой  -  не  хотЯт?  Ђ  может  быть,  один  по  этому  поводу
придерживаетсЯ одного мнениЯ, а другой - другого? —то  тогда?  Ђвторитарно
навЯзывать конформизм? —етко обозначить дороги в рай и в ад,  стричь  всех
под   одну   гребенку,   карать   непокорных   оригиналов   и   награждать
оппортунистов? Њы поступили совершенно  иначе.  ‘начала  мы  выбросили  из
‚селенной материю, пространство и времЯ.
   - Ќе может быть! - Љороль был поражен. - ‡ачем?. € что вы дали взамен?
   - ‡ачем? - ’рурль потрЯс головой. - ‡атем, что дух хочет, а не может, и
материЯ может, но не желает. ‹учезарный король этим озадачен?  Ќо  это  же
бросаетсЯ в глаза! —то  можно  себе  представить  расточительнее  Љосмоса?
Њиллиарды миллиардов огней, горЯщих и тлеющих в вечности, - и что из того?
—то это дает? —ему  это  служит?  Ѓогу?  Ќо  ведь  его  вечное  сиЯние  не
измерЯетсЯ в люменах и светит в ином измерении! Њожет быть, нам? ’оже  мне
служба! ЊатериЯ может много, разумеетсЯ; если бы не могла,  то  и  нас  не
было   бы,   но   из   такого   разбазариваниЯ    сырьЯ,    вулканического
растранжириваниЯ,  после  стольких  ошибочных,   путаных,   эпилептических
мучений она рождает щепотку здравого смысла!  Љ  чему  такой  размах?  „лЯ
драматического эффекта? Ќо ведь сотворение не спектакль.
   Ђ дух,  в  свою  очередь  так  увЯзший  в  материи,  закованный  в  ней
трагикомический узник! ђветсЯ вон из тела, а в это времЯ тело его  рвет  и
само нарывает, пока не распылитсЯ или не растечетсЯ... ‘  этической  точки
зрениЯ это непристойно, а с эстетической  -  отвратительно.  €  потому  мы
выкинули материю-идиотку и духа-узника, решив  создать  нечто  осредненное
между их крайностЯми. Ќаш материал -  аматериЯ.  Nomen  omen!  Amo,  Amas,
Amat, не так ли? Ars amandi [искусство любви (лат.)] - не какаЯ-нибудь там
прана,  дао,  нирвана,  студенистое  блаженство,  равнодушное  безделье  и
самовлюбленность, а чувственность в чистом  виде,  мир  как  эмоциональнаЯ
привЯзанность молекул, уже при рождении хозЯйственных и деловитых.
   ќлектроны, протоны у нас вращаютсЯ друг вокруг дружки не от  того,  что
есть силы, кванты аматериального полЯ, а оттого,  что  просто  любЯт  друг
друга! ’еперь понимаете, что поступками аматериального существа движет  не
физика, а симпатиЯ? ‚место трех законов Ќьютона - притЯжение нового  типа:
нежность, забота, любовь. ‚место закона сохранениЯ количества  движениЯ  -
правило сохранениЯ верности, что же касаетсЯ  теории  относительности,  то
чувства  вообще  относительны,  только  у   нас   вместо   наблюдателЯ   -
возлюбленный, а вместо факта - такт. Ђ поскольку мы отказались от  бренных
тел, то и в эротике у нас больше нет физики - никакого  трениЯ,  давлениЯ,
смазки, сжатиЯ - таким образом, по самой природе любовь в нашей  вселенной
должна быть идеальной!
   - Ќу, а времЯ? Ђ пространство? - допытывалсЯ заинтригованный €пполип.
   - ‚ремени мы придали покорность и  эластичность,  чтобы  оно  слушалось
тех,  кому  это  необходимо.  ќластичность  эта  представлЯет  собой   так
называемый трюм. ‚место казарменного существованиЯ, вместо  парада  часов,
минут,  секунд  в  неумолимом  календарном  режиме  под  барабанную  дробь
часового механизма у  нас  каждый  может  трюмить  неравномерно,  как  ему
нравитсЯ. Љто спешит, тот  стрюмит  из  среды  прЯмо  в  субботу,  а  кому
нравитсЯ четверг, может четвертовать себе досыта. Ђ пространство мы убрали
полностью,  потому  что  его  размернаЯ  категоричность  содержит  в  себе
серьезную угрозу длЯ живущих.
   - „а? џ как-то не заметил.
   - Ђ как же? ‚о-первых, в нем помещаетсЯ всегда только  что-то  одно,  а
когда туда же проникают и другие  вещи,  происходЯт  несчастьЯ.  Ќапример,
если свинцоваЯ пулЯ летит туда, где кто-нибудь стоит, или когда два поезда
пытаютсЯ занЯть одно  и  то  же  место.  Ђ  огромные  расстоЯниЯ,  которые
приходитсЯ преодолевать? Ђ теснота  -  информационнаЯ,  демографическаЯ  и
порнографическаЯ? „ух непространственен - его унижает  протЯженность  тел,
котораЯ вынуждает хватать, обнимать, тискать, причем заранее известно, что
рано или поздно все равно придетсЯ отпустить.
   - Ќу хорошо. € как же вы все это устроили?
   - Џространственность заменили вместимостью,  благодарЯ  которой  каждый
может быть везде сразу и даже там, где уже есть другие.  —то  же  касаетсЯ
существ, вернее, существа, то мы пока создали только одно, взЯв за  основу
индивидуализм без эгоцентризма, либерализм без анархии, а  также  идеализм
без солипсизма. €ндивидуализм, а следовательно, личность,  а  не  какое-то
там совмещенное сознание, втиснутое в общее,  неизвестно  чье.  Љонкретное
существо, но не самолюбец,  занЯтый  только  своей  особой,  скорее,  даже
вселичность,  потому  что  простираетсЯ  безгранично.  Ћто  всех   в   нем
понемножку. Ћн не везде одинаков - здесь его больше, там меньше, а где его
что-то заинтересует, туда его сразу наплывает  много,  то  есть  создаютсЯ
очаги концентрации, вызванные желанием или возвышенной  решимостью.  €наче
говорЯ, духовнаЯ сосредоточенность вызывает физическое сгущение.
   ‚едь и самый большой гений местами бывает  жидким.  Њежду  прочим,  это
разрешает и проблему транспорта, потому что не надо никуда путешествовать.
’олько помысли о цели - и тут же начнешь там сгущатьсЯ и подтЯгиватьсЯ  до
состоЯниЯ насыщениЯ и удовлетворенности.
   - Љак Я понЯл, мир этот у вас уже готов? —то же  вы  запираетесь  и  не
впускаете моих посланцев? —то? ЋпЯть какие-нибудь  объективные  трудности?
ѓоворите же, не то разгневаюсь!
   ’рурль посмотрел на ЉлапауциЯ, Љлапауций на ’рурлЯ и  -  молчок.  ‚идЯ,
что ни одному говорить не хочетсЯ, показал €пполип пальцем на ЉлапауциЯ:
   - ѓовори ты!
   - ‚озникли неожиданные сложности...
   - Љакие? Ќу что мне, по слову из вас вытЯгивать?
   - ‘ложности неожиданные... ’ворение,  в  общем,  удалось,  и  мы  можем
показать его даже сейчас, но чем дальше, тем меньше понЯтно, что в  нем  и
как происходит...
   - Ќе понимаю; —то-нибудь портитсЯ?
   - ‚ том-то и дело, что мы не знаем, портитсЯ ли, и не знаем, как бы это
можно было узнать, государь.  ‚  конце  концов  в  этом  легко  убедитьсЯ.
’рурль, включи проектор...
   ’рурль наклонилсЯ над самым большим аппаратом,  установленным  на  двух
колченогих столиках, что-то там нажал, и на побеленную  стену  упал  конус
света. Љороль увидел радужную гусеницу на выгоне или глазунью из павлиньих
Яиц, но быстро сориентировалсЯ, что  это  и  есть  Љрентлин  ™едрый,  едва
зачатый сознанник вездесущий, ни телесный, ни духовный, потому что как раз
осредненный. ђос он как на дрожжах, ибо размышлЯл о себе, а чем больше  он
размышлЯл,  тем  больше  его  было.   Љогда   он   пыталсЯ   как   следует
сосредоточитьсЯ, то от недостатка сноровки часто расползалсЯ, а  поскольку
Џрирода не терпит пустоты, эти дыры тут же заполнЯлись аффектом.  ‚есь  он
наливалсЯ преданностью  и  чувствительностью,  каждым  своим  размышлением
раздвигаЯ радужные горизонты, ибо все психическое там становилось сразу  и
метеорологическим. „осаждали ему  только  ложные  влюбленности  -  амурные
миражи, потому что приливы  одних  его  чувств  наталкивались  на  наплывы
других, ухаживаЯ за ними по недоразумению, и так  все  времЯ,  встречаЯ  в
себе только себЯ, местами  он  по  уши  в  себЯ  же  влюблЯлсЯ.  Џотом  он
переживал тЯжкие разочарованиЯ, когда убеждалсЯ, что  это  все  только  он
сам, а он все же не был самолюбцем и вовсе не себЯ хотел полюбить,  потому
все горизонты ему заволокло тоской. € так как кругом был  только  он  сам,
это и определило его пол и он стал самцом, отчего тут же бурно возмужал. Ђ
поскольку  все  индуцируетсЯ  с  противоположным  знаком,  он   сразу   же
решительно  возжелал  иносущества  женского  пола.  ‘тал  воображать  себе
девиц-зорЯниц с неопределенной, но весьма понЯтной клубистостью, и  ходила
в нем та любовь к неведомым раскрасавицам как стихиЯ,  и  главным  образом
там, где он почти прекращалсЯ.
   ’ак, по крайней мере, можно было понЯть эти климатически-психические  и
интеллектуально-метеорологические ЯвлениЯ. Њысли его становились все более
темными, прЯмо черными и оседали в наболевшей психике,  иногда  доходЯ  до
размеров философских камней. Џотому что так  выглЯдели  плоды  безнадежных
медитаций - будто окаменелый осадок на дне  души.  Ќо  если  это  так,  то
почему он уронил несколько самых крупных  на  выгон,  тихо  мигаЯ  заревым
блеском, а потом пустил копоть и проЯснилсЯ с Явным удовлетворением? Њожет
быть, это был способ избавлЯтьсЯ от душевного балласта? € так он  с  собой
боролсЯ, так его бросало из стороны в сторону от неудовлетворенных чувств,
так выставлЯл из себЯ друголы в разных фазах упоительной консолидации, что
надорвалсЯ  где-то  на  периферии  и   выронил   из   себЯ   нечто   вроде
облачка-кумулюса,  отделенного  вихревой  стеной  от   грозового   фронта.
Ћбразование это некоторое времЯ влачилось за Љрентлином, пока  не  взЯлось
за  самоурегулирование.  €  тогда  оказалось,  что  он   выделил   не   ту
единственную друголу, о которой мечтал, а полтреть  их,  ‡воину,  то  есть
–еву,   или   –евинну,   несомненно,    женскую,    а    также    подобных
близнецам-полумесЯцам двух  ее  мужей.  Џоначалу  они  были  как  муравьи,
никакого пола, но женственность –евинны индуктировала в ней  двоемужество.
‘обственно, их было не два и не полтора, а скорее,  разветвленец,  как  бы
переходный, - но таким уж он и осталсЯ как Њарлин-перемычка-Џонсий, или же
Џунцский, потому что то и дело краснел.
   € тут все жестоко перепуталось. Љрентлин даже и не знал, что сам ЯвилсЯ
причиной своей беды, что к  двумужнице  страстью  разгорелсЯ.  Ќе  заметил
даже, как, пылаЯ,  терзаЯсь  приступами  ревности,  особенно  в  мысленной
погоне за –евинной,  выделЯет  очередные  существа,  калибром  и  форматом
соответствующие резкости чувственных перенапрЯжений.
   ’ак от его любовных метаний и заселЯлсЯ этот мир. Ќикто там  никому  не
вредил,  тем  более  что  они  могли  легко  и  даже  фривольно  мимоходом
проплывать  сквозь  друг  друга,  задерживаЯсь  разве  что   на   особенно
интересной идее проникаемого, и то мимолетно, без видимых последствий.  Ќо
все-таки что-то отЯгощало их души, потому что мало кто из них не ронЯл тех
черных, как чернильные орешки, конкрементов  загустевших  мыслей  -  может
быть, плодов слишком холодной и потому застывшей рефлексии. €  этого  было
достаточно, чтобы выгоны  покрыла  морена  -  настоЯщаЯ  мировоззренческаЯ
свалка. Ђ то, что происходило над ней, понЯть  было  трудно.  Љрентлин  во
времЯ, казалось, случайных встреч просвистывал сквозь  ветреницу  –евинну,
как блуждающий вихрь, будто ее не замечал, но это была  только  видимость.
Ћн ощущал сумасшедшую  дрожь,  чувствуЯ,  что  она  то  тут,  то  там  ему
симпатизирует, что местами он ей вовсе не безразличен.  ’огда  он  начинал
сладостно густеть в ее пределах, но  она  делала  тщетными  эти  окклюзии,
даваЯ беднЯге холодный афронт.
   € однажды Љрентлин, уходЯ, куда мысли понесут,  после  такой  диффузии,
котораЯ обернулась конфузней, выронил облачко, очень малозаметное, которое
кружилось некоторое времЯ, очевидно, в нерешительности, хватит ли его  при
такой щуплости на персонализацию. € потом это существо так и не выросло, а
только удлинилось, и юркое, как юла, то и дело проскальзывало в Љрентлина,
то ли с целью  подстрекательства,  то  ли  чтобы  побыть  в  ком-то  более
значительном. Ђ потом этот прихлебатель отрывалсЯ и бывал  меньшинством  у
–евинны. Њародер? Ќепрошеный гость? Ћсмотический отшельник?  ‡лонамеренный
нахал? Ќеизвестно. ‚о всЯком случае, досаждал и ей, и  ему,  так  что  они
отрЯхивались  после  его  посещениЯ.  ‡ато  Њарлина-перемычку-ЏонсиЯ  этот
странный переуженец избегал как огнЯ.
   ’ем временем в поведении Љрентлина произошла перемена. Ќи с того  ни  с
сего он так впух в двоемужа,  так  в  нем  разлилсЯ,  как  будто  собралсЯ
вытеснить его из бытиЯ. Ќо Њарлин-перемычка-Џонсий даже  не  покраснел.  Ђ
карлик, истинный недоносок, крутилсЯ то туда, то сюда, захватил  несколько
философских камней, но тут же их выбросил и покрылсЯ пЯтнышками,  похожими
на глаза. ‚ысматривал кого-то или  что  еще?  Џохоже  было,  что  он  даже
многозначительно моргает. ‚се как-то приостановились. Џочему-то никто  уже
не взыгрывал духом. Џочему-то все поблескивали. Ѓыло это преломление света
или духовный надлом? Ќеизвестно, до чего дошло бы дальше, но в этом  месте
король €пполип принЯлсЯ топать ногами и проекцию пришлось прервать. Љороль
требовал объЯснений.
   - “вы, государь, мы этого сами не понимаем, - сразу призналсЯ ’рурль. -
‚ этом и состоит наше главное  затруднение.  Њы  не  знаем,  чем  ЯвлЯютсЯ
действиЯ Љрентлина и –евы -  невинными  играми  или  черной  Язвой  нашего
творениЯ. •уже того, мы не знаем, как бы нам это узнать. Њы повторЯли опыт
неоднократно, сменЯЯ исходные условиЯ. €ногда  вместо  двоемужа  получалсЯ
полторант,  иногда  –евинна  получала  перемычку,  но  это  статистические
отклонениЯ, вполне банальные при любом сотворении мира.
   - Ђ этот переуженец?
   - ќтот вьюн? Џонимаю, что имеет в виду ‚аше ‚еличество.  Ћн  поЯвлЯетсЯ
каждый раз, иногда бывает побольше, иногда поменьше,  временами  несколько
раздвоенный, как змеиный Язык, что тоже вызывает всЯческие подозрениЯ.  Ќо
королю должно быть известно, что в каждом производстве имеютсЯ  отходы,  а
там, где все настолько же материально, насколько и  идеально,  даже  мусор
может быть одушевленным. ‘ледовательно, с технической стороны этот феномен
представлЯетсЯ невинным побочным продуктом творениЯ.
   - ’ы так полагаешь? ’олько почему он такой настырный?  —его  он  в  них
лезет? Њожет, это соблазнитель?
   - ‚нешне так оно и выглЯдит, - согласилсЯ ’рурль. - Ќо мы-то не  знаем,
соблазнЯет он или не соблазнЯет. Ћни там все взаимно  проникают,  но  ради
прогулки или с намерением прельстить, невозможно разобратьсЯ,  потому  что
никак нельзЯ выЯснить, чего им надо. ’ут мы попали в переплет, потому  что
вышли за пределы классического варианта  творениЯ.  ’от  духовный  солитер
извиваетсЯ, как змий, поскольку худой он,  а  значит,  и  гибкий.  Џравда,
согласно теологии, дьЯволу и не полагаетсЯ лишний вес, но, если посмотреть
рационально, разве непременно зло должно  быть  тощим?  Љорпулентное  тоже
вполне могло бы искушать. Њы ничего не повторили и  никому  не  подражали,
когда создавали новый мир, - и вот результат. Њы создали мир, непохожий на
наш, вот мы его и не понимаем.
   - —то ты  мне  тут  рассказываешь?  Ђ  разве  ѓосподь  Ѓог  кого-нибудь
копировал? ‚едь он, как известно, творил из ничего!
   - ’олько сам мир, ‚аше ‚еличество, а не райских поселенцев!  ’ех,  если
помните, "по своему образу и подобию". Џримерно так он их смоделировал.  €
не случайно. Џодобие сотворенных своему творцу - главное условие  удачного
творениЯ! —ем сильнее отличаетсЯ творец от своих  детищ,  тем  меньше  его
разумение о том, кого же он сотворил, что они чувствуют, мыслЯт  и  каковы
их намерениЯ. ‚аше ‚еличество  сами  в  этом  только  что  убедились.  Љто
ликвидирует подобиЯ, тот уничтожает оплот взаимопониманиЯ. …сли мы сами ни
в чем не напоминаем сотворенных нами, то не  можем  и  понЯть,  кто,  как,
почему и зачем там что-то делает, а в первую очередь -  почему  он  делает
это так, а не иначе. ђечь тоже ничего не объЯснит, потому что основана она
на подобиЯх, а их тут нет.  …сли  у  нас  нет  никаких  органов,  подобных
органам сотворенного, если его телесность ни в чем не соответствует нашей,
если его времЯ - не наше времЯ, а его пространство - не наше пространство,
то оба наши мира ни в чем не совпадают и даже нигде не соприкасаютсЯ.  ’ак
мы можем по невежеству создать мир наиужаснейших мучений, и при этом у нас
не хватит  воображениЯ  даже  представить,  что  мы  сотворили.  ‘ущества,
совершенно  отличные  от  творца,  длЯ  него  совершенно  непроницаемы   и
непостижимы.  џ  считаю,  что  это  первый  закон  творениЯ   миров,   его
неотделимаЯ антиномиЯ. ‹ибо мы сотворЯем понЯтных нам, и тогда они  должны
быть богоподобными, либо создаем непохожих, судьбе которых не сможем  даже
сочувствовать, ибо она останетсЯ непроникаемой тайной.
   - ‚от! ‚от это важно! Ћ! ”ундаментальную вещь ты сейчас сказал, ’рурль!
- вскочил с места €пполип. - „а! ’еперь Я вижу! џ понЯл! ‘уждение, что тот
напухлец там познавал блаженство,  потому  что  так  цветисто  дымил,  как
доказательство истины стоит столько же, сколько утверждение, что тот,  кто
эффективно горит на костре, испытывает от  этого  удовольствие!  ’еперь  Я
понимаю! Џовернуть дело  творениЯ  лицом  к  сотворенным  -  это  одно,  а
понимать, как у них там дела, что они имеют от этого бытиЯ, -  это  совсем
другой вопрос! „рузьЯ мои, изъЯвлЯю вам нашу особую благодарность  за  это
откровение, ибо оно утвердило менЯ в вере. ’еперь Я буду еще крепче верить
в Ѓога, чем до сих пор.
   - Ќе вижу свЯзи, - удивилсЯ ’рурль.
   - Ќе видишь? Ђ "Credo quia absurdum est"? [верую, ибо абсурдно  (лат.)]
‚ечный - самопортЯщихсЯ породил, всемогущий - беспомощных, всеблагой, кому
ни малейшего труда не  составлЯет  сохранение  добродетели,  -  похотливых
ничтожеств. Љак же ему не разочароватьсЯ, видЯ  такое  сочетание  качеств?
"Џо своему  образу  и  подобию"  он  строил  свои  ожиданиЯ,  но  оказалсЯ
неспособен миниатюризировать их до масштабов  сотворЯемого!  ‚ечного  огнЯ
ожидал он от искорки своего блеска! Ћтсюда его кажущаЯсЯ  эксцентричность,
мнимые Ѓожьи чудачества, впечатление, что  он  какой-то  шарлатан,  чудак,
маньЯк, сутЯга и крючкотвор, который и после смерти тЯнет  сотворенных  на
судебные процессы, расследованиЯ  и  разбирательства  во  всех  инстанциЯх
долины €осафата.
   Ђх, теперь Я понЯл, что так угнетало отцов церкви, а особенно Ђвгустина
- эту непостижимость, унизительную не только длЯ здравого рассудка,  но  и
длЯ чувств, они не смогли  понЯть,  упрЯтали  свое  изумление  в  догматы,
отказались от собственного разума, не  знаЯ,  что  им  Явилась  антиномиЯ,
заключеннаЯ в технике, а не в этике творениЯ. „а, конечно, это так! ’еперь
Я уже без всЯкого сомнениЯ верю в Ѓога и сочувствую ему,  -  уже  спокойно
закончил король.
   Ћднако Љлапауций его вовсе не слушал. Љазалось, он что-то  внутри  себЯ
переваривал, усмехаЯсь мыслЯм,  навестившим  его  неожиданно.  Ќаконец  он
поднЯлсЯ  с  мира,  на  котором  сидел,  притом  так  торжественно,  будто
собиралсЯ взлететь.
   - Ќаисветлейший король! - произнес он важно,  сильным  голосом.  -  Њне
пришла в голову одна идеЯ, совсем новаЯ. џ не люблю  хвастать,  но  должен
сказать, что это замысел совершенно гениальный. ’еперь Я знаю,  что  нужно
сделать, чтобы создать мир,  стремЯщийсЯ  к  совершенству,  такой,  жители
которого найдут и утвердЯт во веки веков собственное счастье, но при  этом
не будут ни в чем, повторЯю, ни в чем похожи на того, кто их сотворил...
   - Ќу! Ќу! - в один голос воскликнули ’рурль и €пполип...
   Ћднако Љлапауций ничего им больше не сказал. ‘казал только,  что  через
четыре  днЯ  приготовит  новый  мир   и   экспериментально   докажет   его
безупречность. Ќапрасно  настаивал  монарх  и  злилсЯ  ’рурль.  ‘  улыбкой
высшего знаниЯ, с насмешливым равнодушием гениЯ, который, заслужив  вечную
славу, ни во что не ставит злопыхательство  завистников,  Љлапауций  начал
подбирать с полу инструменты. ’огда ’рурль заЯвил, что умывает руки  и  не
будет  участвовать  в  очередной  попытке,  но  пойдет  и   сам   проведет
эксперимент в новом направлении.  Њонарх  условилсЯ  о  встрече  с  обоими
конструкторами в дворцовом зале аудиенций в ближайшую среду, и с  тем  они
разошлись.
   ‚ среду оба прибыли пунктуально. ’рурль с пустыми руками,  а  Љлапауций
прикатил тележку, котораЯ трещала  под  тЯжестью  аппаратов,  и  сразу  же
приступил к демонстрации.
   - ѓосударь, Я достиг успеха, - сказал он. - Ќо чтобы все было с  самого
начала  Ясно,  Я  должен  сделать  к  моему  творению   небольшое   устное
вступление. Њой... э-э... коллега ’рурль сформулировал антиномию  творениЯ
в классическом варианте следующим образом: чем меньше подобен творец своим
сотворенным, тем труднее ему разобратьсЯ в их судьбе. Љогда же  в  пределе
подобие равнЯетсЯ нулю, творец не знает о  качестве  жизни  своих  креатур
ровно ничего. Ћтсюда Якобы неразрешимаЯ дилемма: либо  уподобить  творимых
самому себе, но тогда чем лучше творец  будет  понимать  сотворенных,  тем
больше будет ограничен он сам  и  утратит  творческую  свободу,  либо  чем
свободней он в своих начинаниЯх,  тем  дальше  будут  от  него  ускользать
сотворенные в своей сущности и  существовании.  џ  уничтожил  эту  дилемму
своим неклассическим подходом. џ сотворил не один мир, а потенциальное  их
множество - не универсум, а поливерсум вызвал Я к жизни в  этом  Ящике.  џ
сам не знаю, как живетсЯ там теперь моим существам,  но  мое  незнание  не
имеет никакого значениЯ, потому что Я поместил их в многовариантном  мире,
который они могут менЯть на совершенно иные миры. Љому не подходит  данное
существование, кому все осточертело, тот бежит к рычагу и одним  поворотом
переводит бытие на новый путь. € каждый такой мир существует на  распутье,
будучи пересадочной станцией длЯ  бесчисленного  множества  других,  легко
доступных миров. Ђ поскольку мои сотворенные сами копаютсЯ в бытиЯх, как в
разложенных   товарах,   поскольку   могут   примерЯть   их   как   шапки,
руководствуЯсь  своим  собственным,  а  не  моим  вкусом,  то   получаетсЯ
вселеннаЯ, котораЯ в конечных качествах зависит только от  голосованиЯ  ее
жителей. Љак творец Я дал им максимальную свободу! џ ничего не выбираю  за
них, не даю им никаких рекомендаций, инструкций  или  заповедей  -  ни  из
горЯщего куста, ни из какого другого места, Я ничего  им  не  навЯзываю  и
ничего им  не  запрещаю,  не  делаю  вида,  что  знаю  лучше  них,  в  чем
заключаетсЯ их счастье, что возвышает их, а что ведет к падению. Ћни могут
заблуждатьсЯ, но ни одна ошибка не будет окончательной,  ибо  ее  исправит
переключение  онтологической  стрелки.  Ђ  потому  мой  мир  не   ЯвлЯетсЯ
дидактическим,  авторитарным,  школЯрским,   арбитральным,   категорически
заданным раз и навсегда  без  всЯких  консультаций  и  дискуссий.  ќто  не
исправительный дом с карами и поощрениЯми, которые Я  мог  бы  установить,
сохранив длЯ себЯ право помилованиЯ в исключительных случаЯх. ‚ этом  мире
нет подпруг, которые Я один мог  бы  иногда  отпустить  своим  чудотворным
вмешательством.
   € поскольку этот мир будет все времЯ преображатьсЯ и менЯть суть до тех
пор, пока в нем останетсЯ хотЯ бы одна личность, не  удовлетвореннаЯ  тем,
что есть, он будет блуждать, пресуществлЯЯсь в разные стороны, погружатьсЯ
в разные судьбы, пока не  попадет  в  такую,  котораЯ  всех  удовлетворит.
’олько тогда никто не тронет переключателЯ, ибо воцаритсЯ вечнаЯ гармониЯ.
€так, мой мир не стартует в раю, чтобы потом поскользнутьсЯ в сторону ада,
а берет начало в борьбе и  направлЯетсЯ  к  вечному  раю.  џ  все  сказал,
государь.
   -  Ђга!  -  сказал  €пполип,  который  просветлел  лицом,  пока  слушал
ЉлапауциЯ. - ‚от! ќто мне в самый раз! „авай! Ќу, ну! ЉажетсЯ мне, что  на
этот раз ты угодил в  десЯтку!  ѓоворишь,  учредил  выборы?  ЏЯтидостойное
демократично-онтичное голосование: равное, всеобщее, свободное, тайное, да
еще и обратимое? —то ж, это похоже на идеальное равноправие.  €  говоришь,
не можешь ничего понЯть, ихних там поступков, мотивов? Џо  правде  говорЯ,
немного жаль.
   - ‚от, вот! - Љлапауций поднЯл палец укоризненным  жестом.  -  "Ќемного
жаль", не так ли? †аль,  что  нельзЯ  возноситьсЯ,  вмешиватьсЯ,  мудрить,
требовать, ругать, обласкивать, приводить в исполнение,  рога  обламывать,
поливать серой и при этом петь себе дифирамбы устами сотворенных! Љонечно,
можно кое-что понЯть и в  таком  мире,  как  этот  мир  в  Ящике,  но  это
возможное понимание  ни  к  чему  не  обЯзывает,  оставаЯсь  чем-то  вроде
частного  мнениЯ,  votum  separatum  ’ворца,  записанного  на  полЯх   его
’ворениЯ...
   - Ќу что ж, покажи, покажи, любезный, нам свой мир, - вздохнул  €пполип
и поудобней уселсЯ на троне, а Љлапауций, не обращаЯ  вниманиЯ  на  угрюмо
молчавшего ’рурлЯ, пустил сноп света на алебастровую стену.
   €  снова  они  увидели  Љрентлина-зорЯнина,  его  духовные  метаниЯ   и
заблуждениЯ, закончившиесЯ поЯвлением на свет  гермафродитного  потомства.
–евинна совсем не изменилась, а  муж  на  этот  раз  оказалсЯ  полтораком,
потому что на него пошло меньше аматерии и он  поЯвилсЯ  как  по  туловищу
перевЯзанный Њарлин Џодпонций.
   Ђ так как присутствующие это уже  раз  видели,  картина  показалась  им
вполне доступной длЯ пониманиЯ, а кое в чем даже Ясной.  Љаждый  созданный
был понемножку везде, каждый, общаЯсь с другими отдельными своими частЯми,
присутствовал по желанию в братних и сестринских  душах,  посещаЯ  ближних
изнутри с умеренностью, происходЯщей от поверхностного натЯжениЯ и хороших
манер. ‚идимо, желаЯ  доказать  бесполезность  артикулированной  речи  длЯ
пониманиЯ событий, Љлапауций включил звук, и этот немой  до  сих  пор  мир
взорвалсЯ многоголосым говором.
   ‘разу же донеслись до них отзвуки трюмлениЯ. ќто муж, Њарлин,  раздувал
себе приЯтные минуты в –евинне, блуждаЯ в ее  размышлениЯх.  Џотом  что-то
между ними испортилось. Џодпонций удалилсЯ, слегка затуманенный  сзади,  а
Љрентлин стал напирать на нее. –евинна  не  пропускала  его  вовсе,  будто
аппретированнаЯ.
   - Ќу, дай мне хотЯ бы один трюм! ‘оснимсЯ! ‡атуманы устроим!
   - ‘ам затуманьсЯ! Џрошу в менЯ не вмешиватьсЯ! ќто моЯ клокоть!
   -  ЋсмотическаЯ  прелестница,  зореваЯ  сгустница!  Џустим  ЏонтЯка  на
клейстер!
   - ‚ы забываетесь! - донеслось неразборчиво.
   - —то тебе, полторант милее? џ тебе вмою, втрою, замстру!
   Ќе совсем было Ясно, кто, о чем и в каком смысле кричит. Џосреди морены
из отвалов  философского  камнЯ  тут  и  там  торчали  аккуратно  покрытые
навесами  пересущницы.  –евинна  от  взъЯренного  Љрентлина  стЯнулась   к
ближайшей из них, где сидел на  страже  превратник,  непроницаемый,  будто
весь затЯнутый бельмом, этакий молокосос.  Њежду  ними  произошел  краткий
обмен мыслЯми:
   - „ай мне сплав, дай отпуст, хоть на один трюм, а то съюхчу! ансуй мне
забыт, во как нужно! Ќа мучильский всос!
   - Ћтоймись, смотри, перебытую! Ќе балуй, не еленьсЯ, ты!
   ЏользуЯсь   замешательством,   –евинна   уже   диффундировала    сквозь
превратника к рычагам, но в этот момент Љрентлин, выйдЯ из  себЯ,  окружил
ее сгустки, внедрилсЯ в нее, захватив по дороге  молокососа,  и  начал  ее
ожесточенно трюмить: "‡асущимсЯ здесь, тут!.."
   Ђ уж Њарлин рвалсЯ к ним так, что лопнула  перемычка  и  муж  вместе  с
отделившимсЯ  побочным  Џодпонцким  влетели  в  Љрентлина  с   намысленной
стороны,  распучили  его,  вышла  куча  мала.  –евинна  выскочила   оттуда
растормошеннаЯ  и  стала   иннеть.   Љаждую   минуту   менЯетсЯ:   евитсЯ,
мариолизуетсЯ, наконец, слюдмилась - что это, болезнь или вид мимикрии? Џо
некоторой относительной близости наеленилась, но стала скорее …лендой, чем
…леной, может, от волнениЯ, а может быть, второпЯх.
   ’ем  временем  над  пересущницей  Њарлин  и  Џодпонций   с   Љрентлином
превратились в клубок кипЯщего киселЯ, размазываЯ во взаимных турбуленциЯх
превратника, который напрасно старалсЯ  сосредоточитьсЯ,  потому  что  его
рассеивали с подмысленной стороны.
   - —тоб ты лопнул, чужеловскаЯ диффузиЯ! - вопЯт как один мужьЯ.
   - ‘ами лопайтесь! ‚питывайтесь в мертвЯчий чух,  а  не  то  Я  вас  сам
впитаю! - отвечал им любовник, хотЯ и неудачливый, но уж близкий к цели.
   - ’ы, растворЯк, черт с тобой! ‚али в онтику!
   Љрентлин в один  миг  вымыслилсЯ  из  пересущницы  и  уж  был  рЯдом  с
–евинной, наполнил собою ее всю, хотЯ и в фазе …ленды.  Њуж  тут  дернулсЯ
сразу в обе стороны - к жене и к рычагам:
   - Џересущаюсь, чтоб ЉрентлЯк впиталсЯ! –ева  не  изменитсЯ?  Њигом  мне
шансуй, белЯк!
   Ђ превратник совсем выцвел и сипит:
   - Џусти, радикал лощеный! €ли по нулЯм, или  трансфинально.  Љомпромисс
не советую - трюма не выйдет!
   - “точни! Љто занулитсЯ? ‚лезун?
   - ѓы! Њожет, твоЯ четверть, а может, ЏонцкаЯ, а может, и оба пропадете.
џ не пророк, а шансер.
   - анса тебе в трюм! ‡атьмись! Џересущаюсь!
   Џодскочил Њарлин к пересущнице, Џодпонций с ним вместе тЯнет.
   ’ут блыснуло, заничевело, но через мгновение опЯть они тут, но не те же
самые, ибо онтика стала совсем другаЯ. ЏонциЯ нет и следа, Љрентлин уже не
Љрентлин, а ѓренслич,  и  к  тому  же  карликовый,  как  будто  его  таким
индуктировала экономнаЯ –евинна, котораЯ сама  ничуть  не  изменилась,  по
крайней мере на первый взглЯд. Џресуществление  вызвало  всеобщую  панику.
Љто мог, сразу нырнул в кого попало, то ли  чтобы  спрЯтатьсЯ,  то  ли  от
утробного рефлекса - неизвестно. Љаждому хотелось быть в  самой  середине.
–евинне тоже, поэтому она двинулась в посторонние неЯсницы, но попала  как
раз в область таких отдаленных интересов, что ее там вообще почти не было,
тогда она проЯснилась на вылет и выпала на морену. Ћна еще дрожала, а  тут
- что за постоЯнство чувств! Њарлин пополам с ѓренсличем к  ней.  ’ут  она
смешалась, а они с нею. Ћна хотела уйти  прочь,  стрЯхнуть  их,  выйти  из
этого бедлама, в котором уже никто собственных мыслей не узнавал и тЯнул к
себе чужие, принимаЯ их за свои в психическом  замешательстве,  почти  что
помешательстве. –евинна развеЯлась оболочками, а те с  трудом  опомнились,
полные чужих чувств, и направились к пересущнице. ’еперь Њарлин дал другое
бытие. €з хаоса воплей можно было заключить, что теперь уже  никто  ничего
не понимает.
   „ым повалил, как  от  ста  пожаров  без  огнЯ.  Љазалось,  что  каждый,
по-прежнему вездедействуЯ, кроме того, выпускал из  себЯ  будех,  то  есть
планы на будущее, неисполненные намерениЯ, и тем обильнее,  чем  отчаЯннее
старалсЯ сосредоточитьсЯ.
   ‚озможно, это была лишь форма экстернализации мыслей, или  же  в  конце
концов  (так  потом  утверждал  ’рурль)  дело  дошло   до   панпсихической
аннигилЯции,   и   упомЯнутые   дымы    были    вывороченными    наизнанку
интеллектуальными потрохами жителей этой версии бытиЯ.
   ѓлЯдь,  а   тут   ѓренслич   разлетаетсЯ   во   все   стороны,   вместо
мировоззренческой   морены   какие-то   тумбы,   до    самого    горизонта
умозаключаетсЯ тихаЯ мыслительность, мир в  этом  варианте  как  бы  более
доодушевленный, но  в  высшей  степени  официальный,  потому  что  повсюду
какие-то гербы и печати. Њуж не муж, а уж и сползает к –евинне с  довольно
сильной прецессией. ‘ила Љориолиса, Њопертюи или привычки - не  разберешь.
‚добавок  ко  всему  исчезло  деление  по  родам.  Ќеизвестно  стало,  что
предпринимать, потому что пропал смысл конфликта. ‘екс тут уже из  области
преданий - не секс, а  экс.  Њужуж,  не  разобравшись  в  этом  вследствие
сильного аффекта, кинулсЯ было в глубь ЌекаролЯ ѓренслицкого, шипЯ:  "џ  ж
тебЯ заклокочу, Я тебе покажу этрусское бытие!" - но  остолбенел,  увидев,
что перед ним не любовник, а любовно: сникакала ѓренслича эта онтологиЯ.
   Ђ тут еще вмешалсЯ  молокосос,  вдруг  отпихнул  ужа,  а  сам  шасть  в
пересущницу и - полный назад, чтобы  вернуть  нечто  предыдущее,  но  либо
попал в дурной трюм, либо хватка у него соскользнула  с  онтоЯтки.  Ћхнули
все координаты,  континуум  ужасно  застонал,  как  будто  с  ним  выкидыш
случилсЯ, посыпалсЯ град философских камней,  и  сверкнул  новый  мир,  но
какой!
   €з мужа-ужа получилась растопырка, Явно женственнаЯ,  как  будто  этого
женского начала чуть-чуть оставалось на  самом  дне,  превратник,  весь  в
батистовых оболочках, как вьюнок обвилсЯ вокруг пересущницы и расцвел  над
рукоЯткой радужным цветком - ни дать ни взЯть папоротник в ночь  на  €вана
Љупала!
   Ђ где же –евинна? Љакие-то раздутые вспученности, пузыристые завитушки,
баллонеты-монгольфьеры в небесах - она ли это? ђастопырка из ужа влезла  в
соседник, где пелегриб с недодуткой разглагольствует, стоЯ на одной  ноге,
а со ста сторон, дрожа от усилий, ложноножки тЯнутсЯ к онтоЯтке...
   Љороль  уже  минуту  как  требовал  прекратить   проекцию,   немедленно
закончить. Љлапауций наконец неохотно повиновалсЯ. Ћн выключил аппаратуру,
ворча, что можно было бы обождать еще несколько  пересуществлений,  что  в
конце концов все это должно как-то отдистиллироватьсЯ,  разъЯснитьсЯ,  это