  Novus  Entianus  [нового
энцианского  человека (лат.)], и выбрать придетсЯ какой-то один
из них (иначе  неминуемо  столкновение  разных  образцов  между
собой). ќто значит, что мы получим потомство по общему уговору;
но,  договорившись,  что  наши  дети  должны  быть  такими-то и
такими-то, мы обманем самих себЯ - какаЯ разница,  прилетЯт  ли
они  со  звезд,  чтобы овладеть ќнцией, или вылезут из реторты?
‘амоуничтожение  можно,  разумеетсЯ,  рассмотреть,  как   любую
другую  возможность,  но  без иллюзий и вводЯщего в заблуждение
грима.
     џ написал столько об этой философской  войне  потому,  что
она,  как  утверждают  историки,  имела  ключевое  значение длЯ
созданиЯ впоследствии этикосферы. ЏонЯтие  Ѓога  претерпело  на
протЯжении   истории   энциан   не   совсем  обычную  эволюцию.
Џервоначально Ѓог отождествлЯлсЯ с природой: она была  €м,  его
совершенным  воплощением,  одним  из рЯда других. Ќебесные тела
были …го членами, живые существа - высокими и низкими  мыслЯми.
Ќаивысшими   мыслЯми  были  разумные  существа,  то  есть  сами
энциане. ќто самообожествление постоЯнно требовало объЯснений -
как это может быть, что одни Ѓожьи мысли не согласны с  другими
и  даже  убивают  их?  ЋбъЯснение  было  простое:  будучи ‚сем,
ѓосподь  может  иметь  всевозможные  мысли,  следовательно,   и
дурные,  которым противостоЯт добрые, ведь если бы он имел одни
только добрые,  то  не  был  бы  ‚севещью.  „о  тех  пор,  пока
религиозные институты отождествлЯлись с государственными, этого
толкованиЯ   было  достаточно,  поскольку  власть,  светскаЯ  и
духовнаЯ одновременно, определЯла, какие Ѓожьи мысли  (то  есть
какие  граждане)  плохи,  а какие хороши. Ћднако же в лоне этой
космическо-государственной  религии  зародились  ереси  мизиан,
теокриптов    и   сервистов.   ‘огласно   теокриптам,   ѓосподь
воплощаетсЯ в людей лишь самой низкой частью своего естества, и
задача их - совершенствоватьсЯ, благодарЯ чему  они  становЯтсЯ
все  более  возвышенными  частЯми ума ѓосподнЯ. Ћни не могут ни
понЯть …го, ни вообразить  …го  целиком,  как  палец  не  может
представительствовать  за все тело, а одна мысль не в состоЯнии
охватить весь разум. ‘огласно мизианам, Ѓог по природе своей  -
существо  "нечеловеческое", однако не в том смысле, в каком это
понималось во времена преследованиЯ  мизиан  (будто  бы  Ћн,  в
свете  их  учениЯ,  просто дурен), но в том смысле, что ѓосподь
обращен к материЯм, непостижимым длЯ энциан, а церковь есть  не
что  иное,  как  компас, долженствующий согласовать направление
людских умов  с  непостижимым  направлением  деЯний  ѓосподних.
‘ервисты  же  считали  Ѓога  ’ворцом посюстороннего мира прежде
всего, - чем бы он не занималсЯ сверх этого, и потому возлагали
на него всю ответственность за все  на  свете.  Ѓога  надлежало
любить  и  быть  ему  благодарным  в  такой - небеспредельной -
степени, в какой он нес эту ответственность, ибо (как поЯснил в
простоте своей Њиксикикс) сапожник, который создал  бы  миллион
чудесно  поющих  тучек  и  пару  дрЯнных башмаков, будет плохим
сапожником, как  бы  дивно  эти  тучки  не  пели.  ‡а  это  его
разорвали  на куски раскаленными щипцами пред императором ‘ксом
(‘кс гордилсЯ своим коротким именем, но это статьЯ особаЯ, и  Я
думаю,  что  разумнее  будет обойти молчанием всю топономастику
энцианских родовых прозвищ и ее  свЯзи  с  занЯтием  энцианина,
поскольку   там  занЯтие  находит  отражение  в  имени).  Љроме
перечисленных выше главных, были ереси менее  важные,  например
фрагистов, считавших, что Ѓог сотворил мир, но творение удалось
ему   не   вполне:   будучи  бесконечно  добрым,  он  не  хотел
приневоливать сотворенных к чему бы то ни было, а значит,  и  к
одному  только  добру,  а потому дал им больше свободы, чем они
могли  вынести.  „октрина  эта  (как   говорЯт)   ближе   всего
напоминает учение о первородном грехе и порче природы человека,
с  той  только  разницей,  что  вину  за  порчу  праэнциан  она
возлагает на доброту  ѓосподню,  вступившую  в  противоречие  с
ѓосподним искусством творениЯ. €бо фрагизм неЯвно предполагает,
что  Ѓог  Ќ…  может создавать вещи друг другу противоречащие, -
например, сочетание абсолютной доброты  с  абсолютной  свободой
воли;  тем  самым  оказываетсЯ, что над Ѓогом властвует логика,
котораЯ не  допускает  одновременного  существованиЯ  логически
исключающих  друг  друга  состоЯний,  и  это определЯет пределы
‚семогущества - впрочем, создатели ереси  не  отдавали  себе  в
этом отчета.
     Ќачало  Ќового  времени энциане датируют 1811-1845 годами.
џвность - или, скорее,  дословность  -  всего  происходЯщего  в
империи   перестала   существовать  в  годы  правлениЯ  четырех
лжекесарей, прозванных логократами. ЌачавшаЯсЯ  сожжением  всех
хроник   вместе   с   хронистами,  логократиЯ  достигла  такого
совершенства, что истоков ее  с  точностью  установить  нельзЯ.
‘реди  апокрифов,  повествующих,  как  было дело, выберу наугад
увардский. Љсиксар, очередной монарх из династии Љсиксов, будто
бы имел привычку всЯкий день перед первой  трапезой  убивать  в
дворцовом  зверинце  давно не кормленного и потому разъЯренного
курдлЯ. Ќа глазах  главного  императорского  доезжачего  курдль
будто  бы зашвырнул кесарЯ в пустой колодец, или же сам Љсиксар
прыгнул туда, спасаЯсь от ринувшегосЯ в атаку чудовища, которое
затем испустило в Яму урину, чтобы спрЯтавшийсЯ выплыл  наружу.
„оезжачий  убил  страшилище и спас государЯ, но тут же смекнул,
что  заплатит  за  это  жизнью,  ибо  кесарю,  по  соображениЯм
государственной  пользы,  придетсЯ  казнить  своего спасителЯ -
свидетелЯ его позора. Џоэтому  доезжачий,  привыкший  на  охоте
действовать  быстро, забросил Љсиксара обратно в заполненный до
краев колодец и продержал его там сколько  понадобилось,  после
чего  сам вступил на трон в качестве Љсиксара. ќта историЯ - не
обЯзательно чистаЯ выдумка, если допустить,  что  он  поменЯлсЯ
одеждой  с  убитым; дело в том, что энциане той эпохи закрывали
лицо, как мы закрываем срамные  части  тела.  Џравда  будто  бы
вскоре  вышла  на  свет,  однако  немало могущественных вельмож
принЯло сторону ‹жексиксара, видЯ в том свою  выгоду.  „ействуЯ
необычайно  искусно,  объединЯЯсь  с  одними  против других, он
упрочил  абсолютную  власть  абсолютным  переиначиванием   всех
наименований,   прЯмо   или   хотЯ   бы  косвенно  свЯзанных  с
правлением. ‘ам же он утверждал, что нет никакой разницы  между
правлением   настоЯщего   Љсиксара   и   бывшего  подметальщика
зверинца,  или  же  это  ему  нашептали   циничные   советники,
неизвестно.   ‹огократию  именовали  политическим  продолжением
истины;  ‹жексиксара  -  просто  Љсиксаром,  Якобы  никогда  не
умиравшим;   он  принЯл  титул  Џервого  Ќародолюба  и  отменил
смертную казнь,  а  также  обычные  в  судопроизводстве  пытки;
однако  же  лица,  неугодные  императорскому  двору или полиции
(котораЯ, впрочем, именовалась уже  ’овариществом  Ќасаждателей
Ћбщественного   „обросердечиЯ),   исчезали   неведомо  как  или
становились  жертвами  несчастных  случаев,  а  так  называемых
‚редоносцев,  или  ‡лопыханцев,  мучениЯм подвергали разбойники
(которых науськивали, по  слухам,  Ќасаждатели  „обросердечиЯ).
Ћдновременно  пришел  конец  объЯвлению  войн,  а потом и самим
войнам,  ибо  имперские  хронисты  говорили  лишь   об   отпоре
вражеским  проискам;  тому,  что происки эти были делом десЯтка
стран, меньших, чем провинции €мперии, никто  не  удивлЯлсЯ,  а
если  бы  и  удивлЯлсЯ, то недолго. Ћсобенно заЯдлых мучеников,
именуемых гадами-ретроградами,  народ  сам  затаптывал  посреди
города,  и  говорЯт, с немалым усердием. Ќе удалось установить,
как долго правил ‹жекесарь, поскольку официально о его  кончине
объЯвлено не было. Ќа протЯжении двухсот лет о смерти очередных
монархов  умалчивалось,  как о чем-то несоответствующем высшему
порЯдку вещей. ‹юзанские  политологи  поЯснЯют,  что  правление
‹жекесарей   есть   частный   случай   всеобщей   в   ѓалактике
закономерности. ‹юбаЯ  цивилизациЯ  по  крайней  мере  частично
проходит  стадию  верозии  -  эрозии истины, хотЯ необЯзательно
именно в  этой,  логократической  форме,  как  было  у  энциан.
‚ерозиЯ  принимает  различные  формы,  но  поЯвлЯетсЯ  всегда в
определенную историческую эпоху, а именно в эпоху эмбриональной
индустриализации. ‹ишаЯсь сакрального ореола, власть слабеет  и
ищет  опору  в  административной  иерархии, а та создает миражи
(фата-морганы)    общественных    отношений,     идеализирующие
действительность   в   степени,  соответствующей  интенсивности
верований   на   данный   момент,    только    верованиЯ    эти
бюрократические, а не религиозные. ќтот феномен иногда называют
самообманывающимсЯ  самообманом,  или автофата-морганой. ‚еру в
сверхъестественное могущество правителей  заменЯет  полициЯ,  а
процесс обращениЯ информации приобретает такое значение во всех
сферах    жизни,    что    трудно   устоЯть   против   соблазна
монополизировать его. ќкономическаЯ и информационнаЯ  монополии
различны  по  объекту  присвоениЯ,  но сходны, если речь идет о
последствиЯх: и то, и  другое  вызывает  социальные  колебаниЯ.
Џреобладают  при  этом  либо  экономические  колебаниЯ  (рост -
кризис), либо информационные (истина - ложь). “тешение выдумкой
- простейший  стабилизатор  социальных  структур;  впрочем,  он
имеет  ту  хорошую  сторону,  что  многие  тревожные  ожиданиЯ,
проистекающие  из  осведомленности  о  неприЯтных  фактах,   не
оправдываютсЯ,  поэтому  припрЯтыванием  этих  фактов под сукно
достигаетсЯ  сбережение  человеческих  нервов.  Ќо  тут   легко
перегнуть  палку.  ‘индром автофата-морганы (самозаговариваниЯ)
означает, что производители вымысла сами  заражаютсЯ  вымыслом;
это  может  привести  к  так  называемому  полному  внутреннему
отражению   и   поглощению   в   процессе   бюроциркулЯции,   к
социошизофрении  (одно  говорЯт, в другое верЯт), а также к еще
более сложным патологоинформационным  синдромам.  ‚  нормальной
(усредненной)   цивилизации  загрЯзнение  информационной  среды
ложью достигает 10-15%; если оно превышает 70%, поЯвлЯютсЯ  так
называемые  дребезжащие  колебаниЯ  с  циклом  12-15 лет, а при
загрЯзнении  свыше  80%   отфильтровать   чистую   правду   уже
невозможно,   и   начинаетсЯ   коллапс.   —тобы  его  избежать,
необходимо volens nolens [хочешь не хочешь (лат.)] замораживать
науку, так как ее развитие вступает в противоречие с  развитием
верозии. ‚ конце концов оба эти процесса решительно расходЯтсЯ,
и   возникает  так  называемаЯ  развилка  ‘ираксоса  (по  имени
социоматика, который ее  открыл).  ЏриходитсЯ  либо  жертвовать
прогрессом  науки  во имЯ верозии, либо наоборот, ибо допускать
возможность существованиЯ  замкнутого  анклава  истины  посреди
царЯщей   лжи,   некоего   островка   настоЯщей  науки  в  море
дезинформации, - значит  предаватьсЯ  опасным  иллюзиЯм.  ’акое
состоЯние нигде не сохранЯлось свыше 90, в крайнем случае - 100
лет.   “стойчивый  компромисс  между  этими  состоЯниЯми  также
невозможен. Љто пробует ставить Ѓогу свечку,  а  черту  огарок,
остаетсЯ  на  бобах,  получаЯ  в  результате  никудышную ложь и
никудышную науку. ѓлушение колебаний ведет  к  так  называемому
боковому соскальзыванию в иррационализм, псевдокретинизм и т.д.
—ем  больше  цивилизационное  ускорение,  тем  труднее  держать
порознь информацию и дезинформацию; общество в  целом  начинает
колебатьсЯ     между     двумЯ     крайними    состоЯниЯми    -
псевдодействительностью  и   псевдоверой.   ’акие   дребезжащие
колебаниЯ    (ибо    экономические   циклы   накладываютсЯ   на
информационные, а так как они не совпадают по  фазе,  возникает
интерференциЯ,  вызывающаЯ  резонанс  и дребезжание) начались в
‹юзанской империи на исходе XIX века и буквально раскололи  ее,
наподобие  мощного  звука,  который,  резонируЯ  с  собственной
частотой стакана, раскалывает его вдребезги. ђезультатом  этого
были   две  революции,  разделенные  несколькими  десЯтилетиЯми
смуты,  которую   историографы   обычно   именуют   хаотическим
анархизмом.  ЉурдлЯндию  эти потрЯсениЯ не затронули, поскольку
она, намеренно или случайно, предпочла верозию панверизму,  что
как  раз  и  нашло  выражение в ее полной социальной стагнации;
действительно, говорит ’етрарксикс, не  потому  сидЯт  члаки  в
безотрадных  своих  скотинах, что ни о чем ином уже не мечтают,
но напротив: они не мечтают уже ни о  чем,  потому  что  плотно
закупорены  в  курдлЯх;  заниматьсЯ наукой даже в самом большом
желудке  невозможно,  и  именно  это   спасает   политоход   от
нарастающих колебаний и окончательного распадениЯ.
     Џосле этой экскурсии в галактическую политологию вернемсЯ,
однако,  к нашим баранам, вернее, овечкам, коль скоро речь идет
о  делах  веры.  –ерковь,  -  скорее  всего  бессознательно,  -
высказалась   за   веризм   и   против   верозии,  так  как  ее
гилоистическаЯ доктрина усматривала в каждом новом  открытии  и
изобретении  доказательство  собственной  правоты:  раз  машины
могли  освобождать  энциан  от  тЯжкого   труда,   а   полезные
ископаемые   облегчали   их   существование,   значит,  ѓосподь
действительно сотворил Џрироду их служанкой, скромно ожидающей,
пока ее позовут. ‚едь сам ‚севышний окружил их средой,  которой
можно овладеть, и снабдил разумом, сумевшим совершить это. Ћни,
- пожалуй,  не слишком обдуманно, - на первый план выдвинули ту
сторону природы ѓосподней, которую можно  назвать  "услужающей"
по отношению к сотворенным; вот почему в истории ќнции известны
многочисленные  конфликты  между  политикой  и наукой, но почти
никаких - между наукой и религией. €  это  тоже  было  причиной
готовности,  с  которой  энциане встретили самые первые проекты
созданиЯ ќтикосферы - среды обитаниЯ,  облагороженной  научными
методами.   ’акаЯ   среда,   хотЯ  и  полностью  искусственнаЯ,
построеннаЯ по правилам  психотехнологии,  а  не  по  заповедЯм
церкви,  находилась  тем  не  менее  в  полном согласии с этими
заповедЯми: ведь она  должна  была  стать  воплощением  замысла
ЃожиЯ.   ѓосподь   предоставил   своим   творениЯм  именно  эту
возможность, возможность полного  искоренениЯ  из  общественной
жизни преступлений, проступков, нужды, катастроф и любого иного
зла;  он  хотел,  чтобы  они  собственным  трудом и собственным
промыслом добились того,  что  он  предназначил  им  еще  перед
‘отворением,  однако  не  навЯзал  заранее в виде готового ђаЯ,
сохранив за ними право совершенно свободного выбора.
     Џоэтому можно и в самом деле считать главную религию ќнции
более   "материалистической"   и   в   то   же   времЯ    менее
"бухгалтерской",  чем  христианство, ведь она помещала –арствие
Ѓожие на ќтом ‘вете и не добавлЯла к нему ’ого ‘вета, в котором
будет  дан  полный  расчет  грехам  и  заслугам.  Ѓыть   может,
возможность   привЯзки   небес   и   преисподней   к   каким-то
пространственным   координатам   потенциально   содержалась   в
гилоизме  (так  называетсЯ господствующаЯ религиЯ, только, ради
Ѓога, не требуйте, чтобы Я объЯснил происхождение этого  слова,
- возникло  оно  исторически,  а  значит,  чрезвычайно окольным
путем; длЯ сути же дела  это  совершенно  безразлично),  но  на
ќнции  она  не смогла осуществитьсЯ, потому что рай был помещен
здесь не в начале, а в конце истории ‘отворениЯ.  —то  касаетсЯ
менЯ,  то  Я  всегда  хотел  услышать  от компетентных лиц, как
обстоЯт  дела  с   раем,   который   земнаЯ   –ерковь   обещает
праведникам:  тот ли это ќдем, откуда были изгнаны прародители?
Ќо всЯкий раз, когда подворачиваетсЯ оказиЯ, забываю  спросить.
‚роде   бы   тот   вступительный  рай  был  несколько  скромнее
посмертного.
     Ќадежда на вечную жизнь поЯвлЯлась в канонах веры только в
виде неЯсных мечтаний, в древности, когда энциане заметили свое
сходство с крупными пернатыми южного загрЯзьЯ; у умерших  будто
бы  вырастали  крыльЯ, на которых они отлетали в небеса; однако
ничего  похожего  на  ангелов   не   поЯвилось   в   сакральной
иконографии.  Ќе  имею  понЯтиЯ,  почему. ђассуждаЯ здраво, это
было бы вполне логично, но, как видно, здравый рассудок мало на
что пригоден  в  вопросе  столь  деликатном,  как  ангелологиЯ.
ѓилоизм  не  позволЯл  вынести  рай  за пределы мира сего, ибо,
согласно  главному  положению  веры,  Ѓог  даровал  сотворенным
безграничные   возможности   улучшениЯ  условий  своего  бытиЯ;
поэтому можно было, оставаЯсь в согласии с –ерковью,  полагать,
что  верующие  своими руками добьютсЯ бессмертиЯ на этом свете,
если только не уклонЯтсЯ от правильного пути.
     ‡емные  теологи,  в  особенности  христианские,   упрекают
гилоизм в недостаточной глубине: действительно, нет в нем ’айны
наподобие  ѓрехопадениЯ  и  €згнаниЯ  из  ђаЯ в христианстве, а
также порчи человеческой природы и несущего надежду €скуплениЯ.
ќнцианские теологи отвечают на это, что  их  религиЯ  с  самого
начала   предполагала  соответствие  замысла  ѓосподнЯ  природе
’ворениЯ - ѓосподь что хотел, то и сотворил.  ’еологиЯ  энциан,
однако   же,   отличаетсЯ  от  христианства  и  других  великих
монотеистических религий в еще  более  существенном  отношении:
она   не  настаивает  на  единственности  ЋткровениЯ.  ‘огласно
землЯнам, говорЯт гилоисты, Ѓог открылсЯ первым людЯм  прЯмо  и
тем самым ограничил их неуверенность относительно …го решений и
…го особы, - но не ограничил свободу воли, что и стало причиной
ѓрехопадениЯ.  ’ак утверждают иудаизм и христианство, расходЯсь
с  другими   влиЯтельными   религиЯми,   особенно   ближне-   и
дальневосточными,   в   которых   столь   же   недвусмысленного
ЋткровениЯ не было или оно  носило  иной  характер.  Џри  таком
множестве  религий  согласовать  что-либо  они  не  пытались, и
каждаЯ  церковь  считает  себЯ  исключительной   хранительницей
Ѓожественной истины, а все остальные - заблуждением. ќнциане же
- потому  ли,  что по природе они более склонны к рациональному
мышлению,  или  по  каким-то  иным,  неизвестным   причинам   -
существующее у них многообразие верований превратили в основное
положение  теологии.  Ћно  гласит,  что ѓосподь не ограничивает
ничьих  поступков  и  помыслов.  Џожелав  наделить  ‘отворенных
наивысшей  свободой,  ’ворец  как  бы  затаилсЯ  перед  ними, и
открыть его можно только посредством размышлений о бытии.  …сли
бы  было  иначе, утверждают гилоисты, если бы Ѓог действительно
открылсЯ людЯм, он сделал бы это так громогласно и  однозначно,
что  содержание  ЋткровениЯ  было  бы  повсюду одно и множества
религий не возникло бы. —то Ѓог существует, говорЯт они,  видно
из  космической всеобщности ’еогоний, а то, что он не установил
одного-единственного пути к себе  одним-единственным  подлинным
Ћткровением,    но    молчаливо    соглашаетсЯ   на   множество
теотелических   путей,   следует   из   факта   множественности
вероучений.  Љто  верует,  не  ошибаетсЯ, но ошибаетсЯ тот, кто
мнит себЯ обладателем единственной ‚озвещенной с Ќебес  истины,
и    исключительность   подобного   рода   есть   теологическое
заблуждение. ‡емные теологи отвечают на это, что  вышеуказанное
рассуждение можно и должно применить к самому гилоизму, который
ни  за  одной религией не признает право на исключительность, а
значит, и за собою самим. ќтот спор, заметил некий доминиканец,
низвергает нас с небес веры  в  преисподнюю  парадокса.  Ћднако
люзанцы  отклонЯют  доводы  людей, так как ‡емлЯ, по их мнению,
находитсЯ на более низкой стадии  богостремительного  движениЯ,
нежели  ќнциЯ,  где  давно  уже  нет  противоречащих друг другу
религий. ’ут наши снова указывают на существенную роль  насилиЯ
в  религиозном  объединении  энциан,  но на этом месте Я оборву
затЯнувшийсЯ спор об Ћткровении.
     ’амошнЯЯ    церковь    радушно     встретила     поЯвление
рассудительных  услужающих  машин,  ибо  представлЯлось во всех
отношениЯх благодетельным, дабы  бездушные  манекены  взЯли  на
себЯ  непосильную  работу  живых  созданий;  поэтому неприЯтным
сюрпризом оказалсЯ рост уровнЯ их  интеллекта,  особенно  когда
они  потребовали полного равноправиЯ с энцианами, включаЯ право
на  приобщение  к  церкви.  ђоботы  эти,  по-местному  ардриты,
ссылаютсЯ на учениЯ церкви, однако толкуют его шире, чем церкви
того бы хотелось: они утверждают, что энциане построили их, ибо
того  пожелал  ѓосподь,  сотворив  мир таким, чтобы в нем ЊЋ†ЌЋ
было   конструировать   одухотворенные   машины,   тем    самым
перестающие  быть  машинами. Ђ если бы не пожелал, никто ничего
подобного сделать не смог бы. Њне это кажетсЯ  убедительным,  и
длЯ  тамошней  церкви  тут  мало приЯтного; выпутатьсЯ из этого
затруднениЯ  помогла   ей   не   собственнаЯ   богостроительнаЯ
индустриЯ,  но  поЯвление одухотворенных систем некомпьютерного
образца, а именно шустров. ‡а каких-нибудь  несколько  десЯтков
лет  роботы исчезли; впрочем, это эвфемизм, и за ним скрываютсЯ
ужасные событиЯ, называемые многими киберноцидом. ќнциане  сами
пальцем  не  тронули ни одного ардрита? ’оже мне оправдание. ‡а
них зато взЯлись шустринные системы; ведь доезжачий тоже не сам
гонит зайцев и не собственными зубами  их  рвет  и  когтЯми.  ‚
лесах  и  пещерах  творились  будто  бы  ужасные  вещи, а были,
говорЯт, энциане, готовые скорее  погибнуть  вместе  со  своими
ардритами,  нежели  выдать их на разборку. “дивительно, до чего
это напоминает мне кое-какие моменты из нашей истории.  ‘лучись
нечто  такое  у  нас,  пожалуй,  нашлись  бы охотники выставить
роботов  виновниками  всЯческого  зла,   новейшим   воплощением
лукавого.  Њне  скажут, тут и говорить не о чем, все это чистаЯ
абстракциЯ; но то, чего пока  не  было,  может  еще  случитьсЯ.
„обрым  отношениЯм между религией и наукой немало способствовал
птерогенезис энциан; не случайно, когда  их  естествоиспытатели
обнаружили  этот  факт, шуму было не в пример меньше, чем у нас
после дарвиновских обезьЯньих сенсаций. ЋбезьЯноподобный предок
с самого начала стал предметом  жгучей  обиды:  ведь  у  земных
народов обезьЯна с незапамЯтных времен считалась карикатурой на
человека, и карикатурой отнюдь не дружеской. ЋбезьЯнничанье, то
есть передразнивание, - оскорбительное словечко во всех Языках.
Њало  какое  животное  так  плохо подходит длЯ идеализации, как
обезьЯна. ‡ато птицы в качестве предков не вызывали на ќнции ни
малейшего сопротивлениЯ, - как в светской,  так  и  в  духовной
среде;   их   жилищем  по  традиции  считалось  небо,  так  что
энцианскаЯ церковь учение о птерогенезисе могла считать научным
подтверждением своего собственного учениЯ:  праэнциане  как  бы
сошли  с  небес  на землю. ‘толь стройный дуэт науки и веры был
лучшим подтверждением истинности их обеих; именно  так  ѓосподь
давал  знать,  что  предположениЯ энциан в обоих порЯдках бытиЯ
были одинаково справедливы.  ‚  то  же  времЯ  раннее  создание
эволюционного учениЯ ускорило развитие естествознаниЯ, и потому
энциане  дошли  до  генженерии в конце XX века, когда поЯвились
также  первые  образцы  ардритов.  ‚есьма  характерно,  что  не
теологиЯ,    но    философиЯ    первой    вступила   в   защиту
неприкосновенности  естественного  тела,  как  Я  уже  говорил,
цитируЯ   Љсиксокта.   ‡лые   Языки  утверждают,  что  теологиЯ
привлекает  умы  не  самого  высокого  полета,  в  отличии   от
философии,  ведь  в первой окончательный результат исследованиЯ
известен заранее, а во второй выступает как  абсолютнаЯ,  никем
не  предустановленнаЯ  загадка;  и  отсюда будто бы проистекала
ребЯческаЯ беспомощность и даже радостный  энтузиазм  гилологов
перед    лицом    программы    автоэволюции.    ‚едь   телесное
усовершенствование  энциан,  казалось  бы,  прЯмо  вытекало  из
основного  догмата  о  мире  как материале, который ѓосподь так
обработал и отдал во владение людЯм, чтобы  те  воспользовались
им  с  наибольшей  длЯ себЯ пользой. Џоскольку же сами они были
частью этого материала,  ничто  не  указывало  на  то,  что  их
самопеределка в погоне за совершенством неугодна Ѓогу. Љсиксокт
и ему подобные, однако, восстановили общественное мнение против
этой слишком уж доверчивой веры.
     —то  же  еще? Ќаши теологи говорЯт, что энциане отказались
от вечности, а они нам - что  христианство  пренебрегло  земной
жизнью,  сочтЯ ее залом ожиданиЯ или просцениумом того света, о
котором, что бы там ни говорить, ничего  не  известно  с  такой
достоверностью,  как  об  этом  свете,  а  ведь  создал его, по
единодушному мнению  обеих  планет,  ѓосподь,  так  что  трудно
представить    себе   веру   более   странную,   нежели   вера,
усматривающаЯ в ’ворении Ѓожьем времЯнку, подлежащую  сносу  на
‘трашном  ‘уде. Љакие претензии, говорЯт они, какаЯ гордынЯ под
маской  смирениЯ,  -  вместо   того   чтобы   удовольствоватьсЯ
ѓосподним  воробьем  в  руке,  домогатьсЯ жаворонка в небе, где
будет больше комфорта и вечные трюфелЯ! „лЯ энцианских теологов
достаточным основанием заботитьсЯ лишь об этом  свете  ЯвлЯетсЯ
его  постижимость  длЯ  смертного  разума.  Ђ будь это неугодно
ѓосподу,  разум  противостоЯл  бы  миру,  но  не  смог  бы  его
познавать  и овладевать им со всеми таЯщимисЯ в нем сокровищами
и  потенциЯми.  —то  дело  обстоит   именно   так,   доказывает
обращенность  ’ворениЯ  к существам разумным, хотЯ обращенность
эта не равнозначна такому переводу стрелки на путЯх ‚севышнего,
чтобы любое общество ехало как по маслу до своего  планетарного
раЯ.   ‚ообще   говорЯ,   тамошние  теологи  проЯвлЯют  немалую
сдержанность при обмене межцерковными  декларациЯми,  но  можно
найти  и таких, кто заЯвлЯет, подобно Љсиксу Љсассу, что на дне
нашей теодицеи  покоитсЯ  не  зло  "в  чистом  виде",  но  зло,
неустранимым  образом сросшеесЯ с сексом. Љсасс утверждает, что
человек  с  незапамЯтных  времен  знал  или,   скорее,   смутно
догадывалсЯ  об этом, но не хотел признатьсЯ самому себе и лишь
открещивалсЯ от  сознаниЯ  "виноватости  без  вины"  фразой  об
"испорченной в колыбели природе человека". ‡десь в рассуждениЯх
Љсасса  о земных делах поЯвлЯетсЯ обезьЯна. €з демонологической
иконографии известно, сколь далеко заходит сходство  дьЯвола  с
обезьЯной:  у  него  ведь тоже есть хвост, и шерстью он покрыт,
как крупные  антропоиды,  и  череп  у  него  вполне  обезьЯний,
скошенный,  и  зубы  тоже,  как  это  можно  видеть на картинах
средневековых художников с изображением ‘трашного ‘уда; и  хотЯ
они,  несомненно,  фантазировали,  следует спросить, почему они
брали за образец именно обезьЯну, а, допустим, не хищных  птиц?
Џочему   птичьими   атрибутами   наделЯлись  скорее  безгрешные
существа, например ангелы? Џочему не только  руки,  но  и  ноги
изображаемых  дьЯволов  были  _ц_е_п_к_и_м_и_?  Џочему  дьЯволы
ходЯт на двух ногах, как высшие обезьЯны, а не на четырех, как,
скажем, драконы? Ќерелигиозные энцианские  антропологи  считают
эту   концепцию   ошибочной,   поскольку  речь  в  ней  идет  о
представлениЯх лишь одного круга земной веры, ведь даосизм  или
буддизм  не  знают  европейских  воплощений  зла;  но  тех, кто
интересуетсЯ крайностЯми, Я отсылаю к  "‘равнительной  анатомии
дьЯвола",  изданной  €нститутом  ‘вЯтой  ѓилозоистики  в “рксе,
патроном которого ЯвлЯетсЯ все тот же люзанский теолог; если он
даже и заблуждаетсЯ, то весьма любопытным образом.
     ‚ернемсЯ к материЯм более важным.
     ‚ то времЯ как в сфере христианской  культуры  новаЯ  эра,
датируемаЯ  рождением  •риста,  была  сплошным  ожиданием Љонца
‘вета и ‘трашного ‘уда (причем первые христианские общины ждали
этого конца с минуты на минуту, а более поздние  -  с  растущим
опережением   во   времени,   пока   наконец  ‘трашный  ‘уд  не
отодвинулсЯ   куда-то   в   неведомое   грЯдущее),   энцианское
средневековье,  не  знавшее  ни  эсхатологического  трепета, ни
эсхатологических упований, ожидало чего-то совершенно  иного  -
неведомых  перемен  и  оборотов  судьбы,  которые  исполнили бы
обещание ѓосподне, что с …го попечением, но своими руками народ
победит заразы, нужду,  увечьЯ,  голод,  а  в  конце  концов  и
смерть.  ’ак что хотЯ и у нас, и у них ожидали, но ожиданиЯ эти
различались между собой, как небо и землЯ.
     ’олько этим можно объЯснить, откуда, собственно, взЯлись у
энциан зачатки фелицитологии и  гедонистики  как  доктринальных
дисциплин,  сначала  церковных,  а  потом все более светских, -
дисциплин, имеющих целью отыскание условий частного и всеобщего
блаженства. ‘вой вклад  внесла  в  эту  ориентацию  и  биологиЯ
энциан,    препЯтствовавшаЯ    перерождению    потреблениЯ    в
злоупотребление, ибо над энцианами не висит дамокловым мечом со
множеством лезвий эротическаЯ оргиастика, хотЯ они  и  способны
находить  удовольствие  в  жестокостЯх, однако без сексуального
компонента, на ќнции невозможного. Ќа них лежит та неизгладимаЯ
печать, которую на все разумные (будто бы) существа накладывает
хищническаЯ стадиЯ эволюции, то есть то обстоЯтельство, что нет
роста животного интеллекта без приобщениЯ к кровопролитию.
     ‚ истории гилоизма были расколы и была схоластика,  однако
непохожие  на  земные.  Ќе  имеЯ  нужды  ломать себе голову над
проблемами, с которыми мучилась наша схоластика -  как  устроен
рай и как преисподнЯЯ, куда идут души некрещеных младенцев, что
происходит  в  чистилище,  чем  живущие  могут помочь проклЯтым
временно или навечно, сколько ангелов усЯдетсЯ на булавке, - их
теологи создали схоластику, котораЯ подошла в самый раз,  когда
поЯвилась  технологиЯ  зарешечиваниЯ  зла  и  насаждениЯ добра.
Џравда,  тысЯчу  лет   спустЯ   раздались   голоса,   что   эта
дотехнологическаЯ  гедонистика  приближала фатальный исход, ибо
ее  адепты  слишком  легко,  даже  легкомысленно   и   даже   с
энтузиазмом  принЯлись  за осуществление предложенных теологами
планов. Ќо это, по  мнению  специалистов,  упрощение:  абсурдно
считать,  будто  технологиЯ  заимствовала  программу действий у
веры.   ‚прочем,   трудно   рассказать   о   фелицитологической
схоластике  в  двух словах, ведь ей посвЯщены груды инкунабул и
рукописных   трудов,   создававшихсЯ   столетиЯми.    –ерковные
гедологи,  изучавшие  проблематику  всеобщего осчастливливаниЯ,
старались сначала установить, сколько имеетсЯ родов  блаженства
и  чем оно вызываетсЯ. Ћдно дело - кратковременные наслаждениЯ,
другое - status delectationis  [состоЯние  наслаждениЯ  (лат.)]
или,   наконец,  богостаз.  Џодобных  различений  было  сделано
множество, но суммарно принЯто говорить о максимуме и  минимуме
добра.  Њинимум  равнЯетсЯ всего лишь полному отсутствию зла, а
максимум - это полное счастье. ‚  качестве  курьеза  упомЯну  о
теории    доктора   гедоматики   ‘киррукса:   _о_щ_у_щ_е_н_и_е_
максимума не совпадает с действительным  максимумом,  но  имеет
два пика - в фазах предвосхищениЯ и ретроспекции, то есть перед
самой  вершиной кривой интенсивности благих ощущений и сразу же
после нее; тот,  кто  на  самой  вершине,  об  этом  не  знает;
осознаетсЯ  это  лишь  при  ожидании и воспоминании. “же отсюда
видно,  сколь   непроста   была   гедонистическаЯ   схоластика.
Џеречислю    лишь    названиЯ    некоторых    разделов    Codex
Felicitomanticus, своего рода лексикона ублажениЯ  (XIII  век):
"Џочти-соприкосновение   облегчениЯ   и   счастьЯ",  "“блажение
постепенное и внезапное", "Ѓлаженство аскезы при скачкообразном
отказе от нее", "€нфинитезмализм счастьЯ" (это  было,  говорЯт,
очень  важное,  но  забытое  позже  открытие  -  что  вскоре по
достижении счастьЯ начинает  падать  восприимчивость  к  благим
ощущениЯм,  и  длЯ  ее поддержаниЯ на должном уровне необходима
психоакупунктура). Ћсобо стоит  так  называемаЯ  "—ернаЯ  семьЯ
счастий"  -  упоение  тиранством,  измывательством, вставлением
палок в колеса и пытками; речь идет о счастье, проистекающем из
несчастьЯ других. ‘юда же относитсЯ пантокластика  (сатисфакциЯ
от  уничтожениЯ  чего-либо)  - бредово-химерическаЯ (это уже, в
сущности,  область  интересов  психиатрии),  вырожденческаЯ   и
самоубийственнаЯ,  или  суицидальнаЯ.  (Љакой-то  средневековый
монах  придумал  альтруцидальные   забавы,   то   есть   утехи,
проистекающие  из  успешного  склонениЯ ближних к самоубийству,
ибо тот, кто переживает других, получает от этого удовольствие.
‘ледует подчеркнуть, что монах этот вовсе  не  обЯзательно  был
исчадием  ада;  просто  его орден - фелицитов - исследовал все,
что может доставлЯть удовольствие, невзираЯ на моральную оценку
исследуемых Явлений.) “же каталоги старинных собраний церковной
гедонистики представлЯют собой  захватывающее  чтение:  из  них
видно,  что  нет,  собственно,  такого  несчастьЯ,  которое при
определенных  условиЯх  не  могло  бы  стать  длЯ   кого-нибудь
источником   сладостных   переживаний.   ‚севозможные   оттенки
счастьЯ,  приобретаемого  достойным  или   недостойным   путем,
исследовали  братьЯ  фипраксианцы;  сам ”ипракс, говорЯт, велел
подвергнуть себЯ мучениЯм по самой  изощренной  методике,  дабы
установить,  нет  ли, случайно, и тут хотЯ бы крупицы душевного
удовлетворениЯ,  и   был   причтен   к   мученикам   науки   за
самопожертвование, проЯвленное в ходе этих экспериментов.
     ќкуменизм пока что не стал межпланетным, поэтому не счесть
филиппик  наших  теологов  против  гилоизма;  но  Я  опЯть-таки
ограничусь  одним  лишь   примером   -   критическим   разбором
энцианских  представлений  о  ’ворце как "Ѓоге вещей", которому
сотворенные служат, служа самим себе, что будто  бы  сводит  их
религию  к  подысканию  божественной  санкции длЯ коллективного
эгоизма,   а   в   лучшем   случае   -   к   доктрине    такого
усовершенствованиЯ  общества, которую целиком и полностью могла
бы принЯть любаЯ  группа  светских  атеистов.  ‚озражение  это,
отвечают  энциане,  есть  следствие  нестыковки  и  расхождениЯ
понЯтий, возникших в различных мирах. ѓилоизму не чуждо понЯтие
совершенно бескорыстного служениЯ ѓосподу. Ќо начинаЯ с Ќижнего
‘редневековьЯ, с  первого  собора,  обЯзательное  длЯ  верующих
служение  Ѓогу может выражатьсЯ не иначе как в образе их жизни.
Ћтцы энцианской церкви в своих энцикликах  разъЯснЯют,  что  не
только  имени  ЃожиЯ  не  следует  упоминать всуе, но и просить
‚севышнего о чем бы то ни было. Њожно лишь возносить …му  хвалу
за  существование,  да и то молча, без слов - в сердце своем. Ђ
просить его о чем-либо нельзЯ потому,  что  это  было  бы  либо
проЯвлением   детской   наивности   (в  чем  нет  греха),  либо
недостаточной веры. ’от,  кто  сотворил  мир,  не  интересуетсЯ
сиюминутностью;  жизнь  каждого  существа  вместе  с  неведомым
будущим длЯ него - открытаЯ книга, ибо  ѓосподь  пребывает  вне
времени.  …го  атрибут  - непреходЯщаЯ вечность. Ћн создал мир,
вместе со всеми его звездами и обитателЯми, то есть призвал его
к бытию таким, каким хотел его видеть,  -  каждую  галактику  и
каждую   пылинку.   Џоэтому   было  бы  чем-то  ребЯческим  или
предосудительным  требовать  от  Ќего  каких  бы  то  ни   было
изменений,  поправок, услуг, вмешательства и невмешательства во
имЯ интересов личностей или групп. Љак видим, известный  и  нам
запрет  обращатьсЯ  к ѓосподу всуе энциане - что представлЯетсЯ
нам  удивительным  -  довели  до  последней  крайности.  Џо  их
убеждению, попытки повлиЯть на волю ѓосподню просьбой, молитвой
и даже помышлением есть свидетельство веры слабой и неразумной,
поскольку  означает  несогласие с помыслом Ѓожьим и недоверие к
…го милосердию. Џри постоЯнных  ценах  незачем  торговатьсЯ,  и
никто  в  здравом уме этого не делает, а если и делает, то лишь
из любви к самому торгу; и хотЯ энцианским  теологам  прекрасно
известно  о психотерапевтическом воздействии молитвы, о чувстве
облегчениЯ и надежды, которое ей сопутствует, они,  однако  же,
видЯт  пагубное  сомнение  именно  в  том, в чем наши богословы
усматривают заслугу. Љто не сомневаетсЯ,  сказал  Ћтец  •иксион
‚торой,  тот  ни  о  чем не просит. Ќапоминать ѓосподу о себе -
значит относитьсЯ к  Ќему  как  к  заблокированной  в  час  пик
телефонной станции; молитьсЯ - все равно что тыкать в розетку и
стучать  по  аппарату,  а  горЯчо  молитьсЯ  -  значит повышать
внутренний голос до крика, чтобы тебЯ услышали. ‚се это  ставит
под    сомнение    а_б_с_о_л_ю_т_н_о_е_,    а    значит,   _н_е
_м_о_г_у_щ_е_е  _б_ы_т_ь  у_л_у_ч_ш_е_н_н_ы_м_   ‚севедение   и
‚семогущество  „обра.  „умать,  будто  ѓосподь смотрит в другую
сторону,  не  туда,  где  находитсЯ  просЯщий,   могут   только
младенцы.  …сли  же  Ћн все видит и обо всем ведает, то незачем
лезть …му на глаза и  добиватьсЯ  …го  вниманиЯ  торжественными
обетами и высочайшей концентрацией набожности: ѓосподь способен
всмотретьсЯ в нас куда глубже, чем мы сами с нашими молитвами и
обетами.  „о второго собора еще разрешалось молитьсЯ за других,
хотЯ и не за  себЯ;  после  него  -  уже  нет.  Џсихологическое
облегчение,  достигаемое молитвой, было упразднено; в противном
случае, утверждают энциане, эгоизм, то есть  забота  каждого  о
личных  делах,  восторжествовал  бы  над верой в непогрешимость
‚севышнего. ‘лужение другим и есть служение Ѓогу, ибо тем самым
исполнЯетсЯ  замысел  ’ворениЯ,  понимаемый  как   движение   к
совершенству.
     ЏредставлЯетсЯ    непонЯтным,    как   могла   сохранитьсЯ
неизменной доктрина веры в условиЯх слиЯниЯ духовной и светской
власти, -  казалось  бы,  вероучение  должно  было  менЯтьсЯ  в
соответствии с интересами правЯщих, как это было у нас на ‡емле
(именно  таково, например, происхождение англиканской религии).
Ќемалую  роль  сыграл  тут  устремленный  в  будущее  догмат  о
"посюстороннем рае", который будет построен, когда поЯвЯтсЯ все
необходимые    длЯ   этого   средства.   ’акое   кунктаторство,
проистекающее   из   самой   догматики,   то   есть   признание
неизбежности   оттЯжки   в  деле  усовершенствованиЯ  общества,
действительно можно счесть обычным ухищрением  власти  с  целью
отвлечь  внимание  простого  народа  от нынешних бед и забот, и
именно в этом упрекали церковь  энцианские  свободомыслЯщие,  а
также   еретики.   ‚о   всЯком   случае,   "встроенное  в  веру
запаздывание   исполнениЯ   желаний"   немало    способствовало
распространению  в обществе настроений "молчаливого выжиданиЯ",
когда у власти оказывались чудовища  вроде  троих  ‹жексиксаров
(не знаю, почему принЯто говорить именно о троих, коль скоро ни
об  одном  в  отдельности  ничего не известно; но думаю, что по
меньшей мере столько же неЯсностей встретил бы энцианин в нашей
всеобщей истории). ‚рЯд ли средневековые свЯщенники и богословы
имели возможность хоть как-то предвидеть развитие,  или,  лучше
сказать, _в_о_з_н_и_к_н_о_в_е_н_и_е_ науки (ведь ее еще не было
и  в  помине), котораЯ позволила бы энцианам реально взЯтьсЯ за
исполнение заповеди "усовершенствованиЯ этого  света".  Џохоже,
однако,  что  они,  хотЯ и не могли ожидать ничего подобного на
основании знаний, которыми располагали, тем не менее  верили  в
это  не  менее твердо, чем христиане - в спасение после смерти.
‚лиЯние  веры,  сдерживавшее   общественное   развитие,   стало
ослабевать  в народе к концу XXII столетиЯ. Џредложение товаров
возрастало, социальнаЯ пирамида все более сплющивалась, и,  как
это   обычно  бывает  при  индустриальном  скачке,  все  начало
ускорЯтьсЯ:  производство,  торговлЯ,  коммуникации,   миграции
населениЯ.  “меренное благосостоЯние стало вполне достижимым, и
именно это  подорвало  фундамент  веры.  ’ак  по  крайней  мере
утверждают  историки. Ќарод ждал обещанного церковью исполнениЯ
желаний, исполнениЯ тем  более  полного  и  великолепного,  что
никто   не  представлЯл  себе,  как  оно  должно  выглЯдеть,  а
зачаточное    благоденствие,    которого    удалось    вкусить,
разочаровывало,  как  если  бы все вдруг подумали: "и это все?"
’огда-то и началась мироваЯ война, удивительнаЯ тем, что она до
конца оставалась государственной тайной. Ќазывают ее по-разному
- "утаенной войной", "дивной войной", и уж меньше  всего  можно
узнать  из  люзанских источников о противнике, с которым велась
эта тайнаЯ схватка.  Ћт  самого  же  противника  узнать  вообще
ничего  нельзЯ,  так как по прошествии двадцати с чем-то лет он
бесследно исчез, словно его и не было никогда на планете.  „аже
само    название    вражеского   государства   не   сохранилось
сколько-нибудь надежно. €звестно, что размерами оно не уступало
‹юзании,  располагалось  на  антиподах,  у  ћжного  полюса,  на
–етландском  континенте,  и  что  люзанцы  называли  его —ерной
Љливией, а курдлЯндцы - ѓоливией. Ћт него ничего  не  осталось,
кроме  пустыни с уходЯщей на несколько сот метров вглубь вечной
мерзлотой. ‹юзанское правительство установило на этой вымершей,
выморочной территории бессрочный карантин и не позволЯло  -  во
всЯком случае, согласно доступным источникам - ни одной научной
или   военной  экспедиции  ступить  на  землю  –етландии.  Ќаши
люзанисты строЯт по этому поводу многочисленные догадки,  но  в
сколько-нибудь  отчетливую  картину они не складываютсЯ. —ернаЯ
ЉливиЯ, или ѓоливиЯ,  никогда  не  объЯвлЯла  войну  ‹юзании  и
никогда  не  вступала с ней в вооруженный конфликт, но пыталась
овладеть всею ќнцией потихоньку, исподволь, окольным путем.  …е
обитатели,  правда, были тоже энциане, но другой расы и чуть ли
даже не другого вида. „ело в том, что когда орды кочевников  по
экваториальному  перешейку пробирались из ’арактиды в –етландию
(примерно  тогда  же,  когда  другаЯ  их  часть   проникла   на
вулканическое плоскогорье на севере