‘танислав ‹ем. "€диот"

Ћцените этот текст:
‘танислав ‹ем. "€диот"

   -----------------------------------------------------------------------
   Stanislaw Lem. "Idiota" (1971). Џер. с польск. - Љ.„ушенко.
   "‘обрание сочинений", т.10. Њ., "’екст", 1995.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 11 April 2001
   -----------------------------------------------------------------------

   Gian Carlo Spallanzani "IDIOTA" (Mondadori Editore)


   €так, в  €талии  есть  молодой  писатель,  какого  нам  не  хватало,  -
заговоривший полным голосом. Ђ Я опасалсЯ, что молодых  заразит  пессимизм
знатоков, утверждающих, будто всЯ литература давно написана и нам остаетсЯ
подбирать со  стола  былых  мастеров  объедки,  именуемые  мифами  или  же
архетипами. ќти апостолы литературного оскудениЯ (мол, ничего  нет  нового
под солнцем) свою веру проповедуют не с отчаЯнием, но так, словно  картина
пустых до скончаниЯ века столетий, тщетно взыскующих €скусства, доставлЯет
им непонЯтное удовольствие. Ћни  вменЯют  в  вину  современному  миру  его
технический взлет и предрекают самое худшее с тем же злорадством, с  каким
старые тетушки  ожидают  крушениЯ  брака,  легкомысленно  заключенного  по
любви. ‚от почему у нас есть шлифовщики и ювелиры (ибо  родословнаЯ  €тало
Љальвино восходит не к Њикеланджело, но  к  Ѓенвенуто  —еллини),  а  также
натуралисты, которые, устыдившись собственного натурализма,  дают  понЯть,
что пишут совсем не так, как могли бы (Ђльберто Њоравиа), -  и  ни  одного
настоЯщего смельчака. „а  и  откуда  им  взЯтьсЯ  там,  где  каждый  может
прикинутьсЯ лихим удальцом, обзаведЯсь разбойничьей бородищей.
   „жан Љарло ‘палланцани дерзок до наглости. ЏрорицаниЯ знатоков  он  как
будто принимает всерьез, чтобы затем показать им кукиш. €бо его "€диот" не
одним лишь  названием  напоминает  роман  „остоевского:  сходство  гораздо
глубже. Ќе знаю кому как, но мне легче писать о книге, если  Я  вижу  лицо
автора. ‘палланцани на  снимке  несимпатичен:  молокосос  с  низким  лбом,
опухшими веками, маленькими, черными, злыми глазками, а точеный подбородок
вызывает чувство тревоги. Enfant  terrible?  •итрющий  негодЯй  и  садист?
Џравдолюб в обличье невиннейшего младенца? Ќе могу  подобрать  подходЯщего
определениЯ, но остаюсь под впечатлением первого  чтениЯ  "€диота":  такое
коварство  само  по  себе  есть  дело  искусства.  Ќеужели  он  писал  под
псевдонимом? ‚едь великий, исторический ‘палланцани  был  вивисектором,  а
наш тридцатилетний прозаик  идет  по  его  следам.  ’рудно  поверить,  что
совпадение имен совершенно случайно.  Њолодой  писатель  -  нахал;  своего
"€диота" он снабдил предисловием, где с  показной  искренностью  объЯснЯет
причины  отказа  от  первоначального  намерениЯ   -   написать   еще   раз
"Џреступление и наказание" в виде истории ("‘онЯ"),  рассказанной  дочерью
Њармеладова.
   € с апломбом, не лишенным известной грации, он сообщает, что не  сделал
этого лишь потому, что опасалсЯ развенчать оригинал!  €наче  (говорит  он)
ему пришлось бы, пусть помимо воли, пошатнуть  монумент,  который  воздвиг
„остоевский своей непорочной проститутке. Ѓудучи "третьим лицом",  ‘онЯ  в
"Џреступлении и наказании" поЯвлЯетсЯ  от  случаЯ  к  случаю;  в  качестве
"первого лица", от имени которого ведетсЯ повествование, мы видели  бы  ее
постоЯнно,  в  том  числе  во  времЯ  профессиональных  занЯтий,   которые
разъедают душу, как никакие другие. Ђксиома об ее духовной  девственности,
незапЯтнанной опытом падшего тела, понесла бы немалый ущерб.  Ћправдавшись
столь хитроумным способом, автор, однако, совершенно умалчивает о  главном
- то есть об "€диоте". €  это  уже  коварство;  он  добилсЯ,  чего  хотел,
направил наше внимание в нужную ему сторону, но ни словом  не  упомЯнул  о
настоЯтельной необходимости, заставившей его  обратитьсЯ  к  этой  теме  -
после „остоевского!
   €сториЯ - вполне реалистическаЯ, жизненнаЯ  -  поначалу,  казалось  бы,
разворачиваетсЯ в сферах далеко не возвышенных. ‚ самой обычной,  среднего
достатка семье, у заурЯдных, благополучных супругов -  достопочтенных,  но
не хватающих звезд с неба, растет умственно отсталый ребенок, Љак и  любой
ребенок,  он  обещал  очень  много;  первые  его  слова,   первые   фразы,
удивительно свежие в своей непосредственности (побочный результат освоениЯ
речи), свЯто хранЯтсЯ  в  сокровищнице  родительских  воспоминаний.  Њилые
младенческие наивности и нынешний ужас - таков  контраст  между  тем,  что
могло быть, и тем, что стало.
   ђебенок растет идиотом. †изнь рЯдом с  ним,  уход  за  ним  -  сплошное
мучение, особенно жестокое как раз потому, что  развилось  оно  из  любви.
Ћтец старше матери почти двадцатью годами; иные семьи в  подобных  случаЯх
пробуют  еще  раз,  здесь  что-то  мешает,  физиологиЯ   или   психологиЯ,
неизвестно. Ќо все же, скорее всего, любовь.  ‚  нормальных  условиЯх  она
никогда бы  не  выросла  до  таких  размеров.  Љак  раз  благодарЯ  своему
кретинизму ребенок одарЯет родителей гениальностью. Ћн совершенствует их в
степени, соответствующей его духовной ущербности. ќто могло бы стать идеей
романа, его ведущим мотивом, но оказываетсЯ лишь предпосылкой.
   ‚ контактах с окружающими (родственниками, врачами,  юристами)  отец  и
мать - обыкновенные люди, глубоко озабоченные, конечно, но без аффектации,
ведь все это началось не вчера; чтобы взЯть  себЯ  в  руки,  времени  было
достаточно! ќра отчаЯниЯ, надежды, поездок по разным столицам  к  светилам
медицинской науки давно миновала. €м уже Ясно: надежды нет никакой. Ћни не
питают ни малейших иллюзий. ‚изиты к  врачу,  адвокату  должны  обеспечить
идиоту в меру достойный, в меру терпимый модус вивенди, когда некому будет
о нем позаботитьсЯ. Ќужно найти душеприказчика, уберечь состоЯние; все это
делаетсЯ не спеша,  зато  серьезно,  толково  и  осмотрительно.  ‘кучно  и
обстоЯтельно - что может быть естественнее? Ќо когда они  приходЯт  домой,
когда они остаютсЯ втроем,  все  менЯетсЯ,  словно  по  волшебству.  џ  бы
сказал: словно актеры выходЯт на сцену. •орошо, но где она, эта сцена?  Ћб
этом речь впереди. Ќикогда не сговариваЯсь, не обменЯвшись ни словом  (что
было бы психологически невозможно), родители  постепенно  создали  систему
таких толкований поступков идиота, котораЯ позволЯет считать их  разумными
- во всЯкое времЯ и в каждой детали.
   ‡ародыш подобного поведениЯ ‘палланцани  отыскал  в  нормальной  жизни.
“милЯЯсь выходЯщему из грудного возраста младенцу, взрослые, как известно,
толкуют его слова и реакции  на  вырост:  в  случайном  повторении  звуков
находЯт смысл, в неотчетливом лепете  -  сообразительность  и  даже  юмор;
непроницаемость  младенческой  психики  предоставлЯет   огромную   свободу
наблюдателЯм, в особенности ослепленным любовью. €менно так,  наверное,  и
началось когда-то истолкование поведениЯ  идиота.  „олжно  быть,  родители
соревновались между собой, отыскиваЯ примеры того, что ребенок говорит все
лучше, все отчетливее, что  и  сам  он  становитсЯ  все  лучше,  добрее  и
ласковее. џ говорю  "ребенок";  но  когда  начинаетсЯ  действие,  это  уже
четырнадцатилетний подросток. Ќасколько же искусную систему  интерпретации
нужно создать, к каким приемам и способам перетолкованиЯ -  прЯмо-таки  до
смешного  безумным  -  нужно  прибегнуть  длЯ  спасениЯ  фикции,   которую
действительность так безжалостно отрицает! € что же? ‚се  это  возможно  -
как раз из таких усилий и состоит жертва, возлагаемаЯ родителЯми на алтарь
идиота.
   €золЯциЯ должна быть полной: мир ему ничего не даст, ничем не  поможет,
а следовательно, не нужен ему; да,  да,  мир  -  ему,  а  не  он  -  миру.
€столкование его поведениЯ должно быть уделом одних посвЯщенных,  то  есть
отца с матерью; тем самым все можно переиначить. Њы не узнаем, убил  идиот
или только добил больную бабку; улик, однако, накапливаетсЯ немало:  бабка
в него не верила (то есть в ту  версию,  которую  предложили  родители,  -
впрочем, остаетсЯ неЯсным,  в  какой  степени  мог  идиот  осознавать  это
"неверие"); она страдала от астмы; ее придыханиЯ и  стоны  проникали  даже
через обитую войлоком дверь; когда приступы обострЯлись, он не мог  спать;
они доводили его до бешенства;  его  нашли  безмЯтежно  спЯщим  в  спальне
покойницы, под кроватью, на которой остывал ее труп.
   Џрежде чем занЯтьсЯ собственной матерью, отец перенес  его  в  детскую;
подозревал ли он что-нибудь? ќтого мы  не  узнаем.  ђодители  ни  разу  не
коснутсЯ запретной темы: есть вещи, которые они  делают,  не  называЯ  их,
словно понЯв, что любаЯ импровизациЯ имеет свои границы; когда уже  нельзЯ
избежать "этих дел", они начинают петь. Ћни выполнЯют все, что должно быть
выполнено, но при этом ведут себЯ как  папенька  с  маменькой,  напевающие
колыбельную (если дело происходит вечером) или старые песни своего детства
(если вмешательство необходимо днем). Џение оказалось лучшим  выключателем
разума, чем молчание. Њы слышим его в самом начале романа, точнее,  слышит
прислуга, садовник; "грустнаЯ песенка",  замечает  он,  и  только  гораздо
позже мы начинаем догадыватьсЯ, каким кошмарным  поступкам,  должно  быть,
служила она аккомпанементом: это было в то самое утро, когда  нашли  труп.
—то за адскаЯ утонченность чувств!
   €диот ведет себЯ ужасающе - с изобретательностью, свойственной  нередко
крайнему отупению, которое как-то сочетаетсЯ с хитростью; но родителей это
только подстегивает: ведь они должны оказатьсЯ на высоте  любого  заданиЯ.
€ногда их слова точно соответствуют  поступкам,  но  это  редкость;  самые
поразительные эффекты возникают,  когда  делают  они  одно,  а  говорЯт  -
другое. ‚ыпады кретиноидной изобретательности неутомимо парирует другаЯ  -
самоотверженнаЯ, любовнаЯ, преданнаЯ, и только лежащаЯ между ними пропасть
обращает жертвенность опекунов в кошмар. Ќо родители этого, наверное,  уже
не видЯт: ведь так продолжалось годы! Џеред лицом очередной  неожиданности
(эвфемизм: идиот заставит их все  испытать)  сначала  нас  вместе  с  ними
словно  поражает  ударом  молнии;  какую-то  долю   секунды   мы   ощущаем
парализующий страх, что  это  вдребезги  сокрушит  не  только  сиюминутное
равновесие,  но  опрокинет  все  здание,  заботливо  возводимое  месЯц  за
месЯцем, год за годом.
   Ќичуть не бывало:  после  первого  -  часто  непроизвольного  -  обмена
взглЯдами, после двух-трех лаконических  реплик  в  тоне  самого  обычного
разговора родители взваливают на себЯ и  этот  крест,  прилаживают  его  к
своей системе интерпретаций; мрачный  комизм  и  неожиданнаЯ  высота  духа
проЯвлЯютсЯ в этих  сценах  -  разумеетсЯ,  благодарЯ  их  психологической
достоверности. ‘лова, которые подбирают родители, когда уже нельзЯ наконец
не надеть "рубашечку"! Љогда неизвестно, что делать с бритвой;  или  когда
мать, выскочив из-под душа, баррикадируетсЯ в  ванной  комнате,  а  потом,
устроив в доме короткое замыкание, на ощупь, в  кромешной  тьме  разбирает
баррикаду из мебели, котораЯ противоречит канонической  версии  ребенка  и
потому  опаснее,  чем  авариЯ  электросети.  ‚  залитой  водой   прихожей,
завернувшись в толстый ковер  -  из-за  бритвы,  конечно,  -  она  ожидает
прихода отца; до чего же грубо, корЯво и того хуже -  неправдоподобно  все
это выглЯдит вне контекста, в беглом моем пересказе!  ђодители  в  глубине
души осознают, что подобные происшествиЯ,  как  бы  ни  истолковывать  их,
нельзЯ привести к норме, и потому шаг за  шагом,  сами  не  ведаЯ,  как  и
когда, переступают  границу  нормы  и  забредают  в  область,  недоступную
обыкновенным служащим и домашним хозЯйкам. Ќе  в  область  безумиЯ,  вовсе
нет: неправда, будто каждый может свихнутьсЯ. Ќо каждый  может  уверовать.
—тобы не стать обесславленной семьей, им пришлось  превратитьсЯ  в  свЯтое
семейство.
   ‘лово это в книге не произноситсЯ; идиот, по вере своих родителей  (ибо
так это надо назвать), не ЯвлЯетсЯ ни богом, ни божеством; он только иной,
чем все остальные; он сам по себе, он не похож на любого другого  ребенка,
любого другого подростка, и в этой своей непохожести он - их любимый и  их
единственный, бесповоротно. Ќе может быть? ’огда прочтите "€диота" сами, и
вы увидите, что вера не сводитсЯ к метафизической  устремленности  разума.
‘итуациЯ всеми своими  корнЯми  настолько  вросла  в  кошмар,  что  только
нелепица веры может спасти ее от проклЯтиЯ, то есть от психопатологических
этикеток. …сли свЯтых психиатры принимали за параноиков,  то,  собственно,
почему невозможно обратное? €диот? ќто слово встречаетсЯ в книге, но  лишь
тогда, когда родители имеют дело с другими. Ћни говорЯт о  ребенке  Языком
этих других - врачей, адвокатов, родственников,  но  про  себЯ  они  знают
лучше; другим они лгут, потому что их вере чуждо миссионерство, а  значит,
и  агрессивность,  котораЯ  домогалась  бы  обращениЯ  неверных.  ‚прочем,
родители слишком трезвы, чтобы  хоть  на  минуту  поверить  в  возможность
подобного обращениЯ, и они о нем не заботЯтсЯ:  ведь  спасти  надлежит  не
весь мир, а только три существа. Џока они живы - живет их  общаЯ  церковь.
Ќе о стыде, не о престиже, не о безумии стареющей  пары  (folie  en  deux)
идет речь; нет, это всего лишь земной, минутный, совершающийсЯ  в  доме  с
центральным отоплением триумф любви, девиз которой: "Credo, quia  absurdum
est" [верую, ибо это абсурдно (лат.)]. …сли это безумие, то не больше, чем
любаЯ инаЯ вера.
   ‘палланцани все времЯ ступает  по  натЯнутой  проволоке,  ведь  опасней
всего длЯ романа было бы превратитьсЯ в карикатуру  на  ‘вЯтое  семейство.
Ћтец немолод? ‡начит, €осиф. Њать на столько-то лет моложе? ЊариЯ. Ђ тогда
ребенок... ’ак вот, если бы „остоевский не написал "€диота", Я думаю,  эта
ассоциациЯ не поЯвилась  бы  вообще,  во  всЯком  случае,  была  бы  почти
незаметна. …сли можно так  выразитьсЯ,  ‘палланцани  ничего  абсолютно  не
имеет против …вангелиЯ, он вовсе не хочет  затрагивать  ‘вЯтое  семейство;
если же, несмотрЯ ни на что, возникает (чего нельзЯ  избежать  совершенно)
именно  такой  смысловой  рикошет,  "вину"  за  это  несет   исключительно
„остоевский со своим "€диотом". Ќу да, конечно: вот куда целит  взрывчатый
зарЯд романа - в гениального романиста! ЉнЯзь  Њышкин,  свЯтой  эпилептик,
молодой подвижник, непонЯтый окружением,  €исус  с  симптомами  grand  mal
[судорожный припадок при эпилепсии (фр.)] - вот где точка соприкосновениЯ,
свЯзующее звено.  €диот  ‘палланцани  порой  напоминает  его  -  только  с
перестановкой знаков! Ћдин оказываетсЯ бешеным двойником другого, и именно
так  можно  представить  себе  взросление  Њышкина,  этого   болезненного,
бледного мальчика, когда припадки падучей,  с  их  мистическим  ореолом  и
скотскими судорогами, впервые разбивают  ангелоподобный  образ  подростка.
Њалыш оказываетсЯ кретином? „а, и на каждом шагу;  но  тупость  его  порою
граничит со взлетами духа - например, когда, ошалев  от  музыки  Ѓаха,  он
разбивает пластинку (при этом поранившись) и пробует ее проглотить  вместе
с  собственной  кровью.  ‚едь  это  же  форма  -  пусть  несовершеннаЯ   -
пресуществлениЯ! Љак видно, что-то баховское  дошло  до  его  помраченного
разума, коль скоро он попыталсЯ сделать Ѓаха частью себЯ самого  -  поедаЯ
его.
   …сли б родители предоставили все официальному ѓосподу Ѓогу или попросту
создали эрзац-религию длЯ  трех  человек,  что-нибудь  наподобие  секты  с
дефективным  существом,  занЯвшим  место  Ѓога,  их  поражение  стало   бы
очевидным.  Ќо  они  ни  на  миг  не  перестают  быть  обычными,  земными,
измученными родителЯми; они  даже  не  помышлЯют  о  чем-либо  сакральном,
вообще - о чем-либо таком, что не было бы необходимо  сейчас,  вот  в  эту
минуту. Ћни, собственно, никакой системы  не  создавали:  та  сама,  силой
вещей, сложилась у них и возвестила о себе - помимо их ведома и намерений.
Ћни же никакого благовещениЯ не имели; как были одни, так и остались  одни
до конца. €так, земнаЯ и только земнаЯ любовь. Њы  отвыкли  от  такого  ее
могущества  в  литературе,  усвоившей  уроки  цинизма;  после   того   как
психоаналитические доктрины перебили романтический позвоночник литературы,
она ослепла к той части человеческого предназначениЯ, котораЯ питала ее  и
котораЯ создала классику прошлого.
   †естокий роман. ‘начала - о безграничной способности к самокомпенсации,
а значит, и к творчеству, которым наделен каждый, каков бы и кто бы он  ни
был, если судьба подвергла его пытке подобным заданием. Џотом - о  формах,
в которых существует любовь, лишеннаЯ всЯкой надежды, но не отрекшаЯсЯ  от
своего предмета. ‚ этом контексте слова "credo, quia  absurdum..."  звучат
как земной эквивалент слов "finis vitae, sed non amoris" [жизнь  проходит,
но не любовь (лат.)].  Ќаконец  (и  это  уже  философско-антропологический
эксперимент, а не трагедиЯ несчастных родителей) - о том,  как  возникает,
на  микроскопическом  уровне,   чистаЯ   интенциональность   _называющего_
сотворениЯ мира. Ђ значит, не просто уход в  потустороннее,  нет:  речь  о
том, что мир, не изменившийсЯ ни на йоту в своем сколь угодно  разительном
безобразии и бесславии, можно переиначить, то есть о том,  что  выражаетсЯ
словом" "преображение". Њы не могли бы  существовать,  если  бы  не  умели
преображать кошмары в подобие райских видений; об этом-то и написан роман.
ЋказываетсЯ, вера в потустороннее вовсе не обЯзательна - и без  нее  можно
сподобитьсЯ благодати (или муки) теодицеи, ибо  не  в  детальном  познании
обстоЯтельств, но в их истолковании человек обретает свободу. …сли это  не
истиннаЯ свобода (ничто ведь не порабощает  сильнее  любви!),  то  никакой
иной  быть  не  может.  "€диот"  ‘палланцани  -  не   бесполаЯ   аллегориЯ
христианского мифа, но атеистическаЯ ересь.
   Џодобно психологу, экспериментирующему на крысах,  ‘палланцани  подверг
своих  героев  испытанию,  которое  должно  было   стать   проверкой   его
представлений о человеке. ‚месте с тем эта книга  -  еще  и  выпад  против
„остоевского, как если бы тот жил и творил  сегоднЯ.  ‘палланцани  написал
своего "€диота", желаЯ доказать „остоевскому, что тот _никудышный_ еретик.
Ќе могу утверждать, что покушение  оказалось  удачным,  но  цель  его  мне
понЯтна: речь шла о том, чтобы выйти из заколдованного  круга  проблем,  в
который заключил свою и нашу эпоху великий русский. Ћ том,  что  искусство
не может смотреть лишь назад,  не  может  ограничиватьсЯ  эквилибристикой;
необходимо новое зрение, новый взглЯд и прежде всего  -  новаЯ  мысль.  Ќе
будем к тому же забывать, что перед нами перваЯ книга писателЯ. ‘ледующего
романа ‘палланцани Я буду ждать, как давно уже ничего не ждал.
Last-modified: Wed, 11 Apr 2001 20:44:58 GMT
Ћцените этот текст: