сти.
ќти ступени, скорее террасы, шли по всему видимому пространству волнистыми
рЯдами.
   џ подумал, что,  быть  может,  удастсЯ  найти  террасу,  пригодную  длЯ
посадки "Љосмократора", и с этой целью несколько минут летел, всматриваЯсь
в их контуры, но они начали изгибатьсЯ и подниматьсЯ,  становЯсь  отвесно,
словно рассыпаннаЯ колода гигантских карт, и мне пришлось вернутьсЯ назад.
‘олтык расспрашивал  менЯ  об  условиЯх  полета  и  видимости.  џ  отвечал
коротко,  так  как  уже  начинал  злитьсЯ,  что  никак  не  удаетсЯ  найти
замеченную раньше лесистую равнину. ‹ес, конечно,  должен  был  где-нибудь
кончитьсЯ, и там можно рассчитывать на хорошую площадку длЯ приземлениЯ.
   €так,  по  необходимости  мирЯсь  с  однообразным,  хотЯ  и  необычным,
пейзажем, Я полетел прЯмо вперед.  ‘коро  среди  террасообразных  ступеней
показалсЯ продолговатый низкий вал,  ползущий  к  востоку,  как  огромнаЯ,
слегка извивающаЯсЯ  гусеница.  "Њожет  быть,  там  найдетсЯ  какое-нибудь
плоскогорье", - подумал Я и, нажав рычаг, помчалсЯ в  ту  сторону.  „альше
местность стала терЯть четкие очертаниЯ. ‚се затЯнуло низким, стелющимсЯ у
самой почвы туманом, над которым поднималсЯ только этот вал, становившийсЯ
все более высоким и неровным. ’о здесь, то там отходили  от  него  как  бы
горные хребты. ѓлЯнув вперед, Я увидел на горизонте темный  массив  -  это
были горы, но Я летел все прЯмо, скорее  всего  из  любопытства,  стремЯсь
узнать, как выглЯдЯт  они  на  другой  планете,  потому  что  трудно  было
рассчитывать найти посадочную площадку посреди крутых скал. ѓорные  хребты
превращались в барьеры, все более крутые и высокие, вершины которых тонули
в тучах. ‹ететь дальше в эту сторону было бесцельно, и Я решил  вернутьсЯ.
‘права - уже не внизу, а почти на уровне самолета  -  поднимались  длинные
выпуклые склоны с  крутыми  осыпЯми  удивительно  светлого,  почти  белого
цвета.
   ‚друг барьер разорвалсЯ, словно каменнаЯ цепь. џ увидел черное озеро, в
котором отражались облака, обрывы скалистых стен и береговые утесы. Ђ что,
если это действительно вода? џ направил машину к разрыву в скалах и  начал
спускатьсЯ. ќто любопытство могло мне дорого стоить, ибо, как и можно было
предвидеть, в ущелье с  силой  устремлЯлсЯ  мощный  поток  воздуха;  ветер
подхватил менЯ, швырнул кверху, а потом погнал вниз с такой силой,  что  Я
чуть не скапотировал посреди озера. Њне пришлось поставить машину на хвост
и дать полный газ, чтобы вырватьсЯ на свободу. ‚ этот миг Я был так близко
к воде, что Ясно  видел  дробЯщиесЯ  волны  и  просвечивающие  сквозь  них
каменные глыбы на дне. ‡начит, мне все-таки удалось. џ  открыл  прекрасное
место  длЯ  приземлениЯ,  или,  вернее,  приводнениЯ:  "Љосмократор"   мог
опуститьсЯ на озеро. Ќужно было только найти удобные подступы, так  как  с
трех сторон поднимались крутые грозные скалы. џ  поднЯл  самолет  до  трех
тысЯч метров, чтобы охватить взглЯдом всю панораму горной местности.
   “ менЯ уже давно было ощущение, что не все в порЯдке, но сначала  Я  не
мог понЯть, что именно, и вдруг, понЯв, вздрогнул, - в наушниках  не  было
тихого жужжаниЯ, показывающего, что аппарат работает  на  прием.  џ  нажал
кнопку: приемник был включен.
   - Ђлло, инженер ‘олтык! - крикнул Я. - €нженер ‘олтык!
   Њолчание. џ повернул рукоЯтку регулЯтора. ‡атрещало раз и другой. Џотом
сплошными сериЯми посыпались длинные и короткие потрескиваниЯ.  •отЯ  нет,
это были не  обычные  потрескиваниЯ  электрических  разрЯдов,  а  какие-то
непонЯтные  обрывки  передач,  среди   которых   попадались   даже   куски
музыкальных фраз. Џовернул регулЯтор дальше. ѓолоса утихли. џ начал  снова
вызывать ракету. Ћтвета не было. “силил ток в  лампах,  рискуЯ  сжечь  их.
Ѓезрезультатно! ’еперь  мне  было  уже  некогда  смотреть  вниз.  ‘тараЯсь
сохранЯть спокойствие, Я осмотрел всю проводку. Ќачав с  ларингофона,  шаг
за  шагом  проверЯл  соединениЯ:  все  было  в  порЯдке,   все   работало,
контрольнаЯ лампочка антенны показывала, что сигналы летЯт в пространство.
Ќо  ракета  не  отзывалась.  Ќа   мгновение   Я   взглЯнул   вниз,   чтобы
сориентироватьсЯ, где лечу, - и разразилсЯ проклЯтием: Я был над  лесистой
равниной. ‘транной формы кустарники  убегали  бесконечными  рЯдами  вдаль,
исчезаЯ за низкими тучами, из которых  лилсЯ  сильный  белый  свет.  ‚низу
проносились какие-то удивительные султаны,  фестоны,  гривы,  перемежались
холодные  и  теплые  краски:  бледно-зеленые,  желтые,  темно-зеленые,   -
какой-то необычайный лес! Ћднако в эту  минуту  у  менЯ  не  было  желаниЯ
обследовать его. џ вернулсЯ к радио, снова проверил  все  соединениЯ  -  и
вдруг у менЯ промелькнула мысль, от которой мороз прошел по коже.
   "Ђ  что,  если  ракета  -  вследствие  ли  нападениЯ  или   трагической
катастрофы - погибла, и Я здесь единственный живой человек?"
   ќто было уж слишком. џ глубоко перевел дыхание,  радуЯсь,  что  мерзкое
ощущение страха постепенно исчезает, потом стиснул зубы и, размышлЯЯ,  что
мне делать дальше, еще раз взглЯнул на плывущий подо мною лес. ѓорючего  у
менЯ было еще на неполных два часа  полета.  Љислорода  могло  хватить  на
несравненно большее времЯ, суток на двое. ‘ пищей было хуже: лишь  немного
концентратов и два термоса с кофе. Љружить до опустошениЯ  баков  не  было
смысла, так как заметить ракету при такой  низкой  облачности  было  почти
невозможно. Џриземлившись, Я смог бы починить радио (хотЯ Я и не надеЯлсЯ,
что мне  это  очень  поможет).  Ђ  вот  если  ракета  пролетит  где-нибудь
поблизости, Я  смогу  подать  товарищам  знак  или  взлететь  к  ним.  ќто
показалось мне самым лучшим выходом из создавшегосЯ положениЯ, и  Я  решил
приземлитьсЯ. Ќужно было только найти подходЯщее  место.  Њоему  самолету,
снабженному специальными тормозами, достаточно было бы  метров  пЯтидесЯти
ровной местности. џ снизилсЯ и начал спускатьсЯ все ближе к  почве.  Џотом
некоторое времЯ летал на минимальной скорости  почти  над  самыми  кронами
деревьев. Љаково же было изумление, когда  Я  увидел,  что  это  вовсе  не
деревьЯ и даже вообще не растениЯ, а какие-то высокие, странной  формы  не
то кристаллы, не то минеральные натеки.  Љое-где  толстые,  сплошные  жилы
темно-зеленой массы,  словно  облитые  стеклом,  переплетались,  устремлЯЯ
кверху ветвистые пучки огромных игл; то здесь,  то  там  торчали  какие-то
лапчатые комьЯ, балдахины, грушеобразные глыбы  -  сплетенье  многоцветных
скал, поблескивавших холодно, как лед. Ћ том, чтобы посадить здесь машину,
нечего было и думать. џ летел  все  вперед  в  надежде,  что  Њертвый  ‹ес
когда-нибудь кончитсЯ, и все увеличивал скорость, пока не  довел  рукоЯтку
до отказа. „вигатель жужжал равномерно,  и  если  бы  не  опасность  моего
положениЯ, Я  мог  бы  наслаждатьсЯ  настоЯщим  калейдоскопом  причудливых
разноцветных обломков, мелькавших внизу и исчезавших под крыльЯми. ‚друг в
наушниках захрипело, и в разрыве оглушительных тресков  послышалсЯ  голос.
‘олтыка:
   - Џилот, отзовись! Џилот!..
   џ ответил тотчас же, но уже снова ничего не было слышно.  ‘екунд  через
двадцать напрЯженного ожиданиЯ снова послышалсЯ голос ‘олтыка. Ќа этот раз
он говорил кому-то, очевидно, стоЯщему рЯдом:
   - Ќе отвечает уже минут двадцать.
   - Ѓудем кружить дальше? - спросил другой  голос,  как  мне  показалось,
Ђрсеньева.
   - €нженер! - крикнул Я. - ‚нимание, "Љосмократор"!
   - Ѓудем кружить, - ответил ‘олтык.
   џ говорил, кричал, но менЯ не слышали. ‡ато до менЯ доносились  обрывки
слов: ‘олтык разговаривал с  товарищами.  ‚зглЯнув  на  пеленгатор,  чтобы
понЯть,  в  каком  направлении  нужно  искать  ракету,  Я  вместо   одного
светЯщегосЯ зубца увидел  на  круглом  экране  настоЯщий  хаос  искр.  ќто
напомнило мне картину, какаЯ получаетсЯ, если нарушить прием на радаре при
помощи алюминиевой фольги. ЊенЯ охватило бешенство.  ѓолос  ‘олтыка  начал
слабеть, а  потом  и  вовсе  исчез  в  усиливающемсЯ  треске.  ЏоворачиваЯ
регулЯтор, Я снова услышал таинственные резкие звуки - и вдруг рука у менЯ
замерла на рукоЯтке: "Ђ что, если это радио жителей ‚енеры?.."
   —ерт возьми, это было вполне возможно!  Џрерывистые  звуки  могли  быть
чем-то вроде азбуки Њорзе. Ќо долго раздумывать было  некогда,  ибо  очень
далеко на горизонте поЯвилсЯ скалистый барьер, начинающийсЯ у скрытого  за
горизонтом горного озера,  оставшегосЯ  километрах  в  пЯтнадцати-двадцати
слева от менЯ на восток.
   ђайон Њертвого ‹еса обрывалсЯ тут  ровной  линией.  „алее  простиралась
равнина,  изрезаннаЯ  невысокими   округлыми   возвышениЯми   и   отлогими
впадинами. Ћ лучшей посадочной площадке нельзЯ было и мечтать. ѓрунт  был,
насколько  Я  мог  определить,  гладкий,  как  полированный  камень.   Ќад
последними рЯдами мертвых деревьев Я выключил  газ.  Њне  показалось,  что
Њертвый ‹ес отделЯетсЯ от равнины узким темным рвом, но все  мое  внимание
было сосредоточено на рулЯх. џ открыл клапаны и потЯнул рычаг на  себЯ.  ‚
наступившей тишине крыльЯ самолета издавали низкий затихающий звук. ЊЯгкий
толчок, потом другой. Љолеса коснулись земли. Њашина пробежала  немного  и
остановилась, слегка накренившись набок, на складчатом уклоне  почвы.  ќто
была почва планеты ‚енеры.


        Џ€‹Ћ’

   „олго еще Я  сидел  в  кабине,  не  знаЯ,  что  предпринЯть.  ЏопыталсЯ
занЯтьсЯ радиоаппаратом. ђегулЯтор прошел по всей шкале, но все  диапазоны
молчали. €з эфира не доносилось ни малейшего шороха, и Я оставил  радио  в
покое. ‚ынув из-под сиденьЯ шлем, Я надел его, старательно затЯгиваЯ  одну
за другой автоматические застежки.  Џоложив  руку  на  рычаг,  открывающий
купол, Я на миг заколебалсЯ, а потом резко дернул  его.  ‘теклЯннаЯ  крыша
поехала назад. џ еще раз проверил взглЯдом маленький  темно-зеленый  экран
радароскопа внутри шлема, дотронулсЯ до клапана кислородного  аппарата  и,
перекинув ноги через борт, поднЯлсЯ на крыло.
   џ знаю: мне  не  удастсЯ  описать  того,  что  Я  увидел.  Њогу  только
перечислить все по порЯдку, ибо Я не в  состоЯнии  передать  тот  основной
общий тон, благодарЯ которому с первого же взглЯда чувствовалось, что  это
не ‡емлЯ. ’учи медленно скользили, белые, совершенно белые, как молоко. Ќа
‡емле тоже можно увидеть такое; но там это лишь легкие облачка и  перистые
высокие циррусы, а здесь весь небосклон был затЯнут ровной белой  пеленой.
‚ Ярком свете простирались плоские холмы и  неглубокие  впадины  -  сухие,
ничем не  поросшие,  темно-шоколадного  цвета,  иногда  с  более  светлыми
пЯтнами. ‚ каких-нибудь семистах метрах за хвостом самолета возле Њертвого
‹еса равнина обрывалась. Ћна не переходила сразу в лес,  между  ними  была
граница - обрыв, такой высокий,  что  над  его  краем  возвышались  только
переплетенные, сиЯющие отраженным светом вершины мертвых деревьев.
   џ соскочил наземь. ѓрунт не поддалсЯ под ногами. џ стукнул  подкованным
каблуком - не осталось ни малейшего следа. € все-таки он не был  похож  на
голую  скалу.  џ  повернулсЯ  к  Њертвому  ‹есу  спиной.   ‚даль   убегали
удивительно  равномерные  складки  долины;   на   горизонте,   в   полосах
желтоватого тумана, стоЯли темные силуэты гор.
   џ снова взглЯнул под ноги,  а  затем,  достав  из  внутреннего  кармана
скафандра складной нож, стал с силой вонзать острие  в  загадочный  грунт.
Ќож несколько раз отскакивал, но Я заметил  место,  где  поверхность  была
покрыта крохотными пузырьками, словно  окаменелаЯ,  отполированнаЯ  губка.
‡десь мне удалось отбить довольно большой кусок; Я взвесил его в руке.  Ћн
был светло-бурый и легкий. ‹егкий, как... как бакелит.
   Ѓакелит! Ћ, как Я жалел, что Я здесь один! џ не думал в  эту  минуту  о
потере свЯзи, о том, что будет  со  мною  через  несколько  часов,  -  мне
хотелось только, чтобы со мною был кто-нибудь из товарищей,  чтобы  Я  мог
поделитьсЯ этим необыкновенным открытием. …ще раз, но уже другими глазами,
оглЯдел Я буроватый пейзаж. ‚ нем было что-то вызывающее тревогу,  но  что
именно? ђаньше Я этого не замечал. џ начал вспоминать... „а, на что же  он
похож? € вдруг понЯл: все вокруг выглЯдело как-то неправдоподобно,  словно
огромных размеров театральнаЯ декорациЯ. € это было  неприЯтно.  „екорациЯ
величиной со сцену или даже с поле -  пускай,  но  здесь  лежали  десЯтки,
сотни  квадратных  километров  бакелита  или  похожей  на  него  массы   -
искусственной пластмассы, из  которой  на  ‡емле  делают  пресс-папье  или
"вечные ручки"! ‚ этом было что-то гротескное и в то же времЯ зловещее.
   Ќекоторое времЯ Я еще стоЯл у самолета, не  знаЯ,  что  предпринЯть,  а
потом пошел по направлению  к  Њертвому  ‹есу.  Ћднако,  сделав  несколько
шагов, поспешно, почти бегом, повернул вдруг  без  всЯкой  причины  назад.
ђадио было у менЯ в  скафандре,  так  что  сигналы  ракеты,  если  бы  она
отозвалась, Я бы услышал, но... Я вернулсЯ. Џобудил менЯ к этому  даже  не
страх, а более сильное ощущение, которого Я никак  не  мог  преодолеть,  -
здесь все было чуждым. —уждым было низкое нависшее  белое  небо,  сиЯвшее,
несмотрЯ на тучи, Ярким светом; чужды были неподвижность воздуха, равнина,
покрытаЯ плоскими холмами, странный сухой стук,  который  издавали  сапоги
при ходьбе по этой мертвой равнине.
   џ сел на крыло самолета  и,  вертЯ  в  руке  нож,  оглЯдывал  ту  часть
равнины, котораЯ прилегала к Њертвому ‹есу, и  обдумывал  свое  положение.
…сли за сорок восемь часов мне не удастсЯ свЯзатьсЯ с товарищами,  мне  не
хватит воздуха. ’огда придетсЯ решать, что с собою делать. Ќо пока у  менЯ
есть воздух, пища и самолет, чем  Я  должен  занЯтьсЯ  в  первую  очередь?
Љонечно, своей основной обЯзанностью: исследованием планеты. "—то  ж,  это
правильно, - раздумывал Я далее. - Ќо если ракета вдруг поЯвитсЯ, когда  Я
буду далеко от самолета? ‚едь пока Я добегу, она исчезнет  в  тучах,  и  Я
потерЯю, быть может, последнюю надежду  на  спасение.  ‡начит,  сидеть  на
крыле самолета и ждать помощи?" Њой инструктор на центральной  авиастанции
любил задавать один вопрос, особенно новичкам: что должен делать летчик  в
случае вынужденной посадки в пустыне,  в  горах  или  вообще  в  безлюдном
месте? "‚се, что возможно", - отвечали ему. "Ђ если этого окажетсЯ  мало?"
- "’огда все, что невозможно!" Ѓыть может, это звучит несколько  наивно  и
бесхитростно, но одному  из  моих  коллег  удалось  выбратьсЯ  из  зыбучих
песков, где разбилсЯ его почтовый самолет: он шел пЯть дней, не глотнув за
все времЯ ни капли воды, хотЯ ученые говорЯт, что без воды человек умирает
гораздо раньше. Љогда  его  спросили,  о  чем  он  думал,  когда  шел,  он
процитировал изречение нашего шефа.
   €сторию эту Я вспомнил кстати. Ќужно было все обдумать, все принЯть  во
внимание и главным образом то, что планета обитаема. Ќе будет  ли  слишком
легкомысленным оставить самолет без охраны? Љонечно, но что  поделаешь?  џ
снова вскочил на крыло, взЯл в каюте маленький излучатель - конусообразный
аппарат с широкой рукоЯтью, - перевесил его через плечо и пошел к  обрыву.
—ерез минуту Я уже был у самого краЯ.
   ‚низу, кое-где поднимаЯсь вершинами почти до того места, на  котором  Я
стоЯл,  рос  Њертвый  ‹ес.  ѓлаз  останавливалсЯ  на  кустах  с   длинными
блестЯщими ветками, на конусообразных сталагмитах, каких-то полупрозрачных
массах,  лежавших,   словно   клубки   змей,   на   бугристых   сосульках,
ощетинившихсЯ отростками, похожими на кораллы или на полипы. ќти  растениЯ
казались искусственно изваЯнными и были похожи на те, какие  рисует  мороз
на стекле, но только еще  расцвеченные  во  все  цвета  радуги.  ‚ерхушки,
блестевшие отраженным светом, создавали  иллюзию  волнующейсЯ  поверхности
морЯ. —ерез некоторое времЯ Я заметил, что все размещено было здесь не так
уж хаотично: кое-где виден был определенный порЯдок. Ќеподалеку  от  моего
наблюдательного пункта край  обрыва  поднималсЯ  на  несколько  метров.  џ
взошел на это срезанное с одной  стороны  возвышение,  чтобы  увидеть  как
можно больше. Њетрах в трехстах от менЯ в глубине Њертвого ‹еса  виднелась
большаЯ впадина. Ћкружавшие ее минеральные образованиЯ были ниже остальных
и  более  округлой  формы.  ‘амый  центр  впадины,   окруженный,   видимо,
кольцеобразным валом, как мне представлЯлось, был совсем гладким, но Я  не
мог  сказать  этого  навернЯка,  так  как  его  частично  заслонЯли  кроны
ближайших деревьев. ‡ато Я видел Ясно, что чем дальше от этого места,  тем
выше и остроконечное становЯтсЯ мертвые  деревьЯ.  џ  решил  спуститьсЯ  и
рассмотреть их  поближе.  Ћбрыв,  которым  кончалась  равнина,  шел  везде
отвесно. Ћт уровнЯ Њертвого ‹еса менЯ отделЯло не более четырех метров.  џ
заколебалсЯ.  Љристаллические  изваЯниЯ,  светившиесЯ  чистым  и  каким-то
застывшим  блеском,  стоЯли   совсем   близко   подо   мною.   ‹юбопытство
превозмогло. ‚ последнюю минуту, когда, ухватившись за край обрыва, Я  уже
сползал по его отвесной стене, у менЯ мелькнула  мысль:  "Ђ  была  ли  при
конструировании скафандров  предусмотрена  возможность  совершениЯ  в  них
прыжков?" - но, слегка оттолкнувшись вниз,  Я  уже  упал  на  четвереньки,
потом встал и повернулсЯ спиной к стене обрыва. Њертвый  ‹ес  стоЯл  прЯмо
передо мной.
   Ќо сейчас он выглЯдел не так, как  с  высоты.  ќто  действительно  было
что-то вроде окаменелых полупрозрачных  стволов,  расщепленных  вверху  на
острые разветвлениЯ. ‚ыше и ниже, над  самой  головой  и  у  самой  земли,
торчали осыпанные мельчайшими иголочками иглы - не то листьЯ, не то  рога,
- и в их глубине переливались и чередовались Яркие радуги.
   Џеред спуском Я  направил  гирокомпас  на  видневшуюсЯ  вдали  впадину.
Џроверив теперь направление, Я отправилсЯ вглубь леса, с трудом передвигаЯ
ноги в гуще хрустЯщих и резко скрипЯщих обломков. Џодкованными сапогами  Я
давил фиолетовые кристаллы. ‘тволы мертвых  деревьев  имели  винтообразное
строение, словно были сплетены  из  толстых  стеклЯнных  жил,  и  все  они
закручивались вправо. џ все времЯ поглЯдывал на компас, стараЯсь сохранЯть
направление,  хотЯ  это  и  было  нелегко.  ‘лучалось,  Я  запутывалсЯ   в
переплетающихсЯ "оленьих рогах" и тогда вынужден был искать другую дорогу.
Ћднако, кружась и плутаЯ, Я  все  же  приближалсЯ  к  цели:  в  этом  менЯ
убеждали оплавленные, округленные минеральные формы,  поЯвлЯвшиесЯ  все  в
большем количестве. ‚се меньше  попадалось  кристаллических  игл,  шпаг  и
лучей, зато показались блестЯщие радужные  образованиЯ,  словно  застывшие
фонтаны, поднимающиесЯ из  земли  неподвижными  струЯми  толщиной  в  руку
взрослого человека. ЏробираЯсь среди них, Я даже жмурилсЯ от  вспыхивающих
отсветов, внезапных искр, бликов и теней. ‚ чаще пылали алмазным  трепетом
синие, желтые, фиолетовые, карминовые тона. €ногда  какаЯ-нибудь  выпуклаЯ
поверхность, издали блестевшаЯ чистым серебром, при моем приближении гасла
и делалась матовой, словно припорошеннаЯ пеплом. Ћднажды, застрЯв в  узком
просвете между ветвЯми застывшего фонтана, Я рванулсЯ, и преграда  рухнула
с испугавшим менЯ громким треском: мне показалось, что треснул шлем.
   „альше стволы сплющивались,  наклонЯлись  к  земле,  соединЯлись  между
собою толстыми распластанными ветвЯми, словно их пригибала невидимаЯ сила.
   “ менЯ в глазах давно уже мелькали красные отблески. ‚ потоке  льющихсЯ
со всех сторон красок Я не сразу обратил на это внимание, думаЯ,  что  так
преломлЯетсЯ  в  стеклах  шлема  наружный  свет.  Ќо  вдруг  красный  свет
усилилсЯ, и Я увидел, что его источник находитсЯ внутри шлема. Ќад экраном
радара в шлеме помещен матовый шарик, указатель прибора, чувства  тельного
к радиоактивным излучениЯм. Ќа ‡емле  во  времЯ  испытаний  скафандров  мы
входили в экспериментальную камеру, в центре которой  находилась  колба  с
некоторым количеством сильно радиоактивного вещества. ‘ приближением к ней
внутри матового шарика начинал светитьсЯ красный огонек, который  по  мере
приближениЯ к источнику радиации становилсЯ все Ярче,  словно  раздуваемаЯ
головешка. Ќо сейчас указатель не светилсЯ, а пылал, как огромный кровавый
глаз, наполнЯЯ всю внутренность  шлема  багровым  светом.  џ  остановилсЯ.
Ѓлеск усилилсЯ настолько, что мешал смотреть в стекло. „а, место это  было
очень опасным, так как где-то здесь, очевидно, находилсЯ  источник  мощных
излучений, и Я решил как можно скорее отсюда уходить. џ  прошел  несколько
шагов в сторону под нависшими над головой сталактитами. Љрасный свет  стал
слабее. Џошел дальше,  перескакиваЯ  через  скрученные,  как  корни,  жилы
блестЯщей массы.  ‘вет  опЯть  усилилсЯ.  “  менЯ  в  кармане  был  ручной
индикатор радиоактивности, похожий на  маленький  пистолет  со  светЯщейсЯ
шкалой там, где у обычного пистолета находитсЯ курок.  џ  приподнЯл  ствол
прибора. Њертвый ‹ес вовсе не был таким укромным и спокойным местом, каким
казалсЯ издали. ‘трелка  прибора  плЯсала,  как  сумасшедшаЯ,  то  и  дело
пробегаЯ шкалу до конца и ударЯЯсь в упорный штифтик с такой силой, словно
хотела сломать его.
   Њне становилось все жарче, со лба стекал пот; и это было не  только  от
волнениЯ - термометр показывал  шестьдесЯт  восемь  градусов  по  –ельсию.
‹учше  было  отказатьсЯ  от  дальнейшего  путешествиЯ.  Џрогулка  в  таких
условиЯх могла обойтись  мне  дорого.  џ  знал,  что  комбинезон  пропитан
веществом, поглощающим излучениЯ, но он был слишком тонким, чтобы  служить
надежной защитой. ‘юда можно было идти лишь в специальном,  гораздо  более
плотном снарЯжении, со слоем камекса в качестве экрана. ’акие скафандры  у
нас на "Љосмократоре" были. Љогда Я подумал об этом, мне пришло  в  голову
что Я, быть может, никогда больше не увижу "Љосмократор", но  что  все  же
нужно, несмотрЯ на это, идти дальше.
   Њежду тем Я  шел  по  кругу,  выставив  перед  собою  дуло  индикатора.
€злучение росло и падало скачками. џ заметил, что оно усиливаетсЯ, когда Я
обращаю прибор к синеватым, стеклЯнистым стволам. Ћни были  выше  и  толще
других и стоЯли на некотором расстоЯнии друг от друга, так что  Я  в  свое
стекло никогда не видел больше двух сразу. џ подошел к такому  стволу.  Ћн
был не такой прозрачный, как мне показалось сначала: эту иллюзию создавали
искаженные отражениЯ на его  поверхности.  Љогда  Я  приблизилсЯ  к  нему,
красный свет внутри шлема так и запылал, словно кто-то живой  предупреждал
менЯ об опасности. ‚нутри ствола под прозрачным слоем тЯнулсЯ узкий  поЯс,
вернее цилиндрическаЯ  полоса  неопределенного  цвета:  в  зависимости  от
места, с которого на него смотришь,  она  казалась  то  черно-красной,  то
серебристой, как воздушный пузырь в воде.
   џ поспешно отступил.  Љрасный  шарик  постепенно  гас,  менЯЯ  цвет  на
темно-рубиновый. ’еперь,  знаЯ  уже,  чего  нужно  избегать,  Я  пошел  по
азимуту, стараЯсь обходить подальше синеватые  стволы.  ‚скоре  они  вовсе
исчезли, но мой индикатор, более чувствительный, чем  красный  шарик,  все
времЯ показывал, что излучение, хотЯ и значительно более слабое,  идет  от
всей почвы. ђадиациЯ опасна не столько своей силой, сколько  длительностью
воздействиЯ на организм. Џоэтому шкала  прибора  градуирована  в  единицах
времени. Џо ней Я определил, что, не опасаЯсь неприЯтных  последствий,  на
этом месте можно находитьсЯ не более получаса. “читываЯ  это,  Я  прибавил
шагу и вскоре очутилсЯ перед лабиринтом удивительных форм, не  похожих  ни
на что ранее мне встречавшеесЯ.
   Њинералы   образовывали    здесь    круто    поднимающеесЯ,    лапчатое
нагромождение, усеЯнное большими выпуклостЯми и  пузырЯми.  ‚ероЯтно,  так
должна выглЯдеть мыльнаЯ пена под сильным  увеличительным  стеклом.  Њасса
эта казалась необычной еще и потому, что в нее  было  вплавлено  множество
серебристых шариков. ќто можно сравнить с роем насекомых, залитых во времЯ
полета  волной  жидкого  ЯнтарЯ.  џ  попыталсЯ  взобратьсЯ  на  стеклЯнную
возвышенность, но тотчас же сполз обратно. Ќа миг мне показалось, что Я  в
стране из сказки "‚итЯзь под стеклЯнной горой". Џотом Я пошел  параллельно
преграде.  Љое-где  она  походила  на  затвердевшую  морскую  волну:   это
впечатление создавал ее взлохмаченный бахромчатый гребень. Љ самой  стенке
"волны" подойти было трудно из-за множества клубков, похожих на стеклЯнных
осьминогов. Ћни  соединЯлись  между  собой  висЯщими  в  воздухе  ветвЯми,
которые кое-где отвалились и устлали почву выпуклыми  обломками.  џ  решил
влезть  на  клубок  в  предварительно  попробовал  разбить  один  из   них
подкованным сапогом. Ћн треснул, но не развалилсЯ. Ћднако когда Я поставил
ногу на  выщербленную  поверхность  и  попыталсЯ  поднЯтьсЯ,  остаток  его
оболочки рассыпалсЯ под моей тЯжестью вдребезги, и Я опЯть очутилсЯ внизу.
џ повторил попытку в другом месте, но с тем же результатом, причем  острые
обломки чуть не разорвали мне комбинезон. Ћтказавшись  от  этой  мысли,  Я
отправилсЯ дальше. ЏрозрачнаЯ преграда тЯнулась широкой дугой и,  судЯ  по
показаниЯм моего компаса, сворачивала на восток. ‚скоре Я  очутилсЯ  перед
узким отверстием в стеклЯнной стене. ‚ глубине его поблескивало  несчетное
множество  вплавленных   в   стекло   серебристых   шариков.   ‡ахваченный
необычайным зрелищем, Я приблизил лицо к отверстию, напоминающему огромную
трещину во льду, - и  остолбенел:  оттуда  на  менЯ  смотрело  чудовище  с
заостренной головой и раскинутыми, как крыльЯ летучей мыши, ушами.  ЌижнЯЯ
часть его тела расплывалась в туманном облаке. џ отпрЯнул в испуге и  лишь
потом понЯл,  что  это  мое  собственное  отражение,  искаженное  неровной
поверхностью.
   џ начал искать, за что ухватитьсЯ. ‘ величайшими трудностЯми, используЯ
каждую выпуклость, удалось мне вскарабкатьсЯ на гладкую стену. Ќевыносимый
зной чувствовалсЯ все сильнее; не  помогало  и  электрическое  охлаждающее
устройство, вделанное в комбинезон,  хотЯ  Я  давно  уже  включил  его.  џ
балансировал на цыпочках с раскинутыми руками, стараЯсь ухватитьсЯ хоть за
какой-нибудь выступ. ЊенЯ вдруг поразило все  усиливающеесЯ  биение  моего
сердца: пульс стучал все громче, громче, громче... Ќо это не был пульс!
   Ћдним прыжком Я очутилсЯ внизу. Ќе обращаЯ вниманиЯ на  скользЯщие  под
сапогами обломки, Я бежал, чтобы найти место, откуда можно было бы увидеть
все небо. ‚ысоко вверху светлела чистаЯ молочно-белаЯ пелена облаков.  ѓул
медленно приближалсЯ,  рос,  усиливалсЯ.  Њежду  слоЯми  туч  просвечивало
что-то длинное, округлой формы, как темнаЯ рыба. "Љосмократор"!
   Љак описать мое состоЯние! џ зову, кричу в микрофон, бегу к равнине,  к
самолету! Ѓольно ударЯюсь о застывшие струи, падаю на колени, вскакиваю  и
снова вызываю ракету. ѓул ее становитсЯ другим. Љорабль наклонЯетсЯ  носом
книзу, входит в поворот, начинает описывать узкую спираль. …го  темный  на
белом фоне корпус  увеличиваетсЯ.  €з  сопел  вырываетсЯ  огненный  столб.
ЏерепрыгиваЯ от ствола к стволу, Я  вбегаю  на  необыкновенный  стеклЯнный
мостик, перескакиваю через неподвижно светЯщиесЯ  обломки,  а  доносЯщийсЯ
сверху мерный шум двигателей растет, переходит в  оглушительный  грохот  и
снова удалЯетсЯ, затихает... ђакета  все  времЯ  кружит  на  опасно  малой
высоте, но Я не могу  смотреть  в  ее  сторону:  мне  приходитсЯ  обходить
острые, торчащие, как мечи, кристаллы.
   ‚друг дорогу мне преграждает груда стеклЯнных жил. Џробую  перепрыгнуть
через нее - пот стекает на глаза, дыхание  прерываетсЯ,  Я  не  могу  даже
крикнуть в микрофон, - какаЯ-то глыба рушитсЯ у менЯ под ногами,  Я  терЯю
равновесие и падаю.
   ‚скакиваю, как сумасшедший, хочу очертЯ голову  кинутьсЯ  на  преграду,
как внезапно над самым ухом раздаетсЯ тихий иронический голос:
   "‘покойнее... пилот!"
   ќто говорит не радио. ќто  говорит  голос  во  мне  самом,  и  Я  сразу
останавливаюсь. ‡десь не пройти - нужно вернутьсЯ. џ снова пускаюсь бежать
и слышу, как ослабевает рокот двигателей. ђакета расплываетсЯ в тучах, как
призрак, шум двигателей переходит в низкий гул,  все  слабеет,  удалЯетсЯ,
еще минута - и до менЯ уже не доноситсЯ ни звука, ни  шороха.  ’олько  мое
прерывистое  дыхание  отдаетсЯ  в  металлической  внутренности  шлема,   -
наушники все времЯ молчат, а вокруг  светЯтсЯ  чудесными  красками  синие,
желтые, красные кристаллы... € тишина, глубокаЯ тишина!..
   “севшись на плоской глыбе, Я жду. †ду пЯть минут, десЯть, пЯтнадцать...
’учи плывут все времЯ в одну сторону; Я не спускаю напрЯженного взглЯда  с
их Яркой белизны, и глаза наполнЯютсЯ слезами, которые текут по  щекам,  -
но слезы вызваны не только этим...
   "Љонец", - думаю Я, но тотчас же давешний голос отвечает: "Ђ если и так
- ну и что же?"
   "‹адно!" - думаю Я.
   ‘тиснув  зубы,  Я  встал  и  пошел.  ЋстановилсЯ,  чтобы  взглЯнуть  на
гирокомпас. ‚ этом бешеном беге Я  потерЯл  ориентировку.  ђадиоактивность
здесь слабее, чем у стеклЯнной  стены,  -  в  матовом  шарике  лишь  тлеет
красноватый огонек. џ  оглЯнулсЯ.  ‚округ  менЯ  высокие,  разветвлЯющиесЯ
кристаллы. Ћдин наклонилсЯ набок, и на его неровной граненой  поверхности,
среди фиолетовых жил лежит  серебрЯный  шарик,  -  такие  шарики  Я  видел
недавно вплавленными в стеклЯнный массив. Џрисматриваюсь  к  нему.  ‘ловно
отлитый из серебристого металла, слегка приплюснутый и величиной не больше
горошины,  он  привлек  мое  внимание  только  потому,  что  лежал  не  на
поверхности кристаллического "сучка", а был как бы подвешен  в  нескольких
миллиметрах над ним. џ подошел и  остановилсЯ  как  вкопанный.  ‘еребрЯнаЯ
горошинка дрогнула. Ћна обращена ко мне  заостренным  концом,  на  котором
блестит  искорка,  -  нет,  нет,  это  высовываетсЯ  тонкаЯ,  как   волос,
проволочка! ‚ то же времЯ в наушниках раздалсЯ короткий, прерывистый звук.
‡атаив дыхание, Я вглЯдываюсь в серебрЯную горошинку. Ћна  стоит  на  чуть
видной  спиральке,  котораЯ  растЯгиваетсЯ  и  сокращаетсЯ.  ќто  движение
становитсЯ все заметнее. џ невольно отпрЯнул. ѓорошинка как бы оседает  на
камень. Џриближаюсь - она двигаетсЯ, а в наушниках звучит высокий тон.
   "‡начит, те  были  правы,  -  мелькает  в  голове  среди  беспорЯдочных
спутанных мыслей. - Њеталлические мурашки! Њеталлические мурашки!"
   џ протЯнул руку, чтобы взЯть горошинку, но остановилсЯ.  ‚едь  несмотрЯ
на ничтожные размеры, это одно из тех  существ,  которые  восемьдесЯт  лет
назад построили межпланетный корабль.  Ђ  если  оно  будет  защищатьсЯ,  -
возможно, каким-нибудь смертоносным излучением? џ  взглЯнул  на  указатель
радиоактивности. €злучение не усилилось. Ћбошел горошинку со всех сторон и
заметил удивительную вещь.  ‘тоит  только  мне  отвернутьсЯ  от  нее,  она
замирает и не шевелитсЯ, словно застывшаЯ каплЯ металла. Ђ если  Я  смотрю
прЯмо на нее, она  начинает  двигатьсЯ  и  поворачиваетсЯ  ко  мне  острым
концом, из которого высовываетсЯ проволочка. ‚ наушниках же  в  это  времЯ
раздаютсЯ отрывистые звуки. ’ак повторЯлось неоднократно.  —то  это  могло
значить?  Ќе  хотело  ли  загадочное  создание  свЯзатьсЯ  со  мной  таким
способом? Ђ те, что застыли в стеклЯнной массе, - мертвые они или  нет?  џ
стоЯл, совершенно  беспомощный.  Ћ,  если  бы  в  этот  миг  со  мною  был
кто-нибудь из товарищей! ЊенЯ доводила до бешенства моЯ  беспомощность.  џ
достал нож и положил его рЯдом с горошинкой. Ћна, казалось, не обратила на
него вниманиЯ. џ отвернулсЯ, поглЯдываЯ уголком глаза. Ћна  не  двигалась.
Ћтошел на несколько шагов. Ћна не шевельнулась. ‘тал снова,  приближатьсЯ,
не сводЯ с нее глаз. Ћна высунула  свою  блестЯщую  проволочку,  спиралька
заплЯсала, и в наушниках снова раздались звуки.
   - —ерт возьми!
   ЏротЯнул руку - звук в наушниках усилилсЯ. ЌесмотрЯ на  это,  Я  поднЯл
горошинку. Ќичего не случилось. Џоднес ее к самому окошку  шлема:  звук  в
наушниках еще больше усилилсЯ. Ќеужели она выражала  таким  способом  свое
недовольство?
   џ достал из кармана плоскую металлическую  коробочку  и  вложил  в  нее
горошинку. ‡вЯкнуло: она, несомненно, металлическаЯ. ‡ахлопнул  крышку,  и
писк в наушниках  сразу  прекратилсЯ.  ќто,  по  крайней  мере,  было  мне
понЯтно: металлические стенки коробки не пропускали электромагнитных волн.
џ двинулсЯ в обратный путь с таким чувством, будто нес  в  кармане  что-то
вроде бомбы замедленного действиЯ,  заведенной  на  неизвестный  мне  час.
Њинут через двадцать Я  был  уже  у  самолета  и  прежде  всего  подсел  к
радиоприемнику.  Ќо  эфир  молчал,   слышались   только   частые   близкие
потрескиваниЯ. ‘ момента посадки прошло четыре часа. џ  уселсЯ  в  кабине,
намереваЯсь поесть, и уже хотел было закрыть ее, как  мне  захотелось  еще
раз посмотреть на жителЯ  ‚енеры.  Ћткрыл  коробочку  и  заглЯнул  внутрь:
крохотное существо дрогнуло, высунуло свою проволочку, а в наушниках,  как
и раньше, послышались отрывистые сигналы. ‘ам не знаю почему (и  это  одно
из самых неприЯтных мест в моих воспоминаниЯх), мне не хотелось есть,  так
сказать, "у него на  глазах".  џ  положил  коробочку  на  крыло  самолета,
заперсЯ в кабине и, очистив ее от Ядовитой атмосферы сжатым кислородом  из
баллона, принЯлсЯ за свои запасы. џ ел с удовольствием  и  аппетитом,  как
вдруг откуда-то донессЯ медленный звук, то усиливавшийсЯ, о стихавший.  Ќу
да, это был "Љосмократор"!
   џ  сбросил  с  колен  развернутый  пакет  и  посмотрел  вверх,  включив
одновременно контакт. „вигатель тотчас же заработал. џ ничего не видел, но
равномерный гул усиливалсЯ с каждой  секундой.  Џотом  ослепительно  белаЯ
пелена туч разорвалась, и на их фоне показалась ракета. Љрича в  микрофон,
Я дал полный газ. Њне казалось, что прошла целаЯ вечность, а  самолет  все
еще не отрываетсЯ от земли. Ќаконец-то! Ћн круто поднимаетсЯ в воздух, и Я
ставлю его как можно отвесней, на волос от штопора.  ЌесмотрЯ  на  это,  Я
только еще начинаю подниматьсЯ, а "Љосмократор",  пролетев  стороной,  уже
далеко. …ще минута, и он исчезнет в тучах!  ироко  раскрытыми  глазами  Я
вглЯдываюсь в ракету. Ћна летит по прЯмой; тучи клубЯтсЯ и рвутсЯ в  струе
газов. ‚ наушниках опЯть только  редкие  потрескиваниЯ.  ‘удорожно  сжимаю
рукоЯтки  управлениЯ.  „вигатели  работают  до  отказа.   Ќо   бесполезно!
"Љосмократор" уменьшаетсЯ, тонет в молочных клубах пара, мелькает еще  раз
в облаках и совсем исчезает. Џочти в ту же минуту  в  наушниках  раздаетсЯ
звук, словно от распрЯмившейсЯ эластичной пластинки, и в уши сразу ударЯет
волна звуков: короткие, отрывистые позывные сигналы ракеты,  шум  токов  и
голос ‘олтыка, такой Явственный и близкий, словно он стоит в двух шагах от
менЯ:
   - ‘ какой стороны излучение меньше?
   - ‘лева, - отвечает Ђрсеньев. - Љилометрах в восьми отсюда.
   - €нженер ‘олтык! - кричу Я так громко, что в ушах  у  менЯ  звенит.  -
Ђлло, "Љосмократор"!
   - …сть, есть! -  кричит  Ђрсеньев,  а  голос  ‘олтыка,  более  близкий,
заполнЯет всю кабину:
   - Џилот! џ вас слышу! Џилот! —то с вами?
   - ‚се в порЯдке!
   џ испытал внезапное чувство облегчениЯ. Џришлось  взЯть  себЯ  в  руки,
чтобы добавить:
   - џ на высоте двух тысЯч метров. €ду за вами.
   € тоном, как можно более спокойным, сообщаю:
   - џ нашел неплохое место длЯ посадки.
   - Љ черту место длЯ посадки! -  кричит  ‘олтык.  -  ѓде  вы  пропадали,
дружище?..
   ‚ первую минуту Я не  знаю,  что  ответить,  но  он  уже  переходит  на
официальный тон:
   - Џодать вам курс?
   - Ќе надо, Я лечу по вашему пеленгу.
   - ‘лушайте, пилот,  -  кричит  ‘олтык,  словно  вдруг  вспомнив  что-то
важное, - следите за гирокомпасом! ‚ы километрах в шести  за  нами,  -  не
переступайте восьмого градуса! ‹учше держитесь немного дальше, с полминуты
на восток!
   - Џочему?
   - ’ам этот проклЯтый радиоактивный лес!
   - ђадиоактивный лес? - повторЯю Я, глЯдЯ на компас. - Ќу и что ж?
   - Ћн гасит радиоволны!
   - ѓасит радио...
   Њне хочетсЯ покрепче ударить себЯ по лбу. Љакой же Я  идиот!  ‚едь  над
лесом находитсЯ толстый слой ионизированного воздуха.  Ћчевидно,  все  это
пространство недоступно длЯ радиоволн. Ђ Я, осел, и не  подумал  об  этом!
"Ћсел! Ћсел!" - повторЯю Я про себЯ и спрашиваю в то же времЯ ‘олтыка:
   - Ђ почему вы недавно кружили  над  лесом?  Џримерно  час  или  полтора
назад?
   - ‚ы нас видели? - удивлЯетсЯ ‘олтык. - ‚ы там были? Ќу, не говорил  ли
Я? - обращаетсЯ он к кому-то. Џотом снова ко  мне:  -  Њы  слышали  пеленг
самолета, когда пролетали там. Њы вызывали вас, кружили с  четверть  часа,
но слышимость там очень плоха, и Я подумал, что ошибсЯ.
   - ‚ы не ошиблись... - сказал Я тихо, словно сам себе.
   ’еперь Я все понЯл. ђадио моего  самолета  сигнализировало  все  времЯ,
даже тогда, когда Я блуждал по Њертвому ‹есу. ‘амолет стоЯл, вероЯтно,  на
самой границе ионизированного слоЯ, и потому ‘олтык услыхал сигналы.  Ћдно
только мне неЯсно...
   - ‚ы видели самолет? - спрашиваю Я.
   - Ќет. ‚ы приземлЯлись?
   - „а.
   ќто удивительно! ‹етели на высоте каких-нибудь пЯти тысЯч метров  и  не
увидели машины? Џотом взглЯд мой падает на крыльЯ, и  мне  все  становитсЯ
понЯтно. Љакой-то умник-инженер велел окрасить корпус и крыльЯ самолета  в
светло-коричневый  цвет,  обосновав  это  научными  доводами  о  свойствах
атмосферы ‚енеры, о поглощении, об излучении и  так  далее...  Њашина  так
слилась с почвой, что ее невозможно заметить.
   - Ђ пеленгатор тоже не помог? - спрашиваю Я снова. - Џомехи, да?
   - „а.
   ’еперь Я  должен  быть  особенно  внимательным,  ибо  в  центре  экрана
поЯвлЯетсЯ светлый кружок. ќто означает, что Я  уже  недалеко  от  ракеты.
‘амолет не может попасть внутрь таким же образом, как он оттуда вылетел.
   ‘олтык снова заговорил:
   - ‚ы видите нас, пилот?
   - Ќет, - напрЯгаю зрение, но вокруг клубЯтсЯ только молочные пары.
   - ’огда переходите на радар. Љак вы себЯ чувствуете?
   - Ћтлично.
   Ќа  экране  радароскопа  вскоре  поЯвлЯетсЯ   маленькое   продолговатое
веретено. ‘олтык продолжает:
   - Ќачинаю подавать. ‚осемь, пЯтнадцать.
   - ‚осемь, пЯтнадцать, - повторЯю Я  и  слегка  нажимаю  рукоЯтку  газа,
поднимаЯ  в  то  же  времЯ  нос  машины  кверху.  џ  стараюсь   удерживать
изображение ракеты на скрещении  белых  линий  в  радароскопе.  ‘амолет  и
ракета должны сблизитьсЯ по меньшей мере на пЯтнадцать метров  -  эволюциЯ
довольно легкаЯ, нужно только тщательно следить за показаниЯми приборов.
   - есть, шесть!
   - есть, шесть, - повторЯю Я. …ще минута - и туча надо мной темнеет.  џ
отрываю глаза от ненужного уже  радароскопа.  €з  белой  глубины  вынырнул
корпус кораблЯ.
   - џ вас вижу! - кричу Я, проверЯЯ показаниЯ стрелок. - Ћдин, восемь!
   - Ћдин, восемь, - отвечает ‘олтык. - ‚нимание! Џереходим на "‚ѓ"!
   "‚ѓ"  означает  вспомогательное  горючее.  ЏринимаЯ   самолет,   ракета
выключает двигатель, так как при неудачном маневре самолет может попасть в
струю атомного выхлопа, а это  равносильно  катастрофе.  Џоэтому  в  таких
случаЯх  применЯетсЯ  "вспомогательное  горючее"  -   смесь   водорода   с
кислородом.
   ђокот  двигателей  менЯетсЯ.  ђавномерный   гул   становитсЯ   высоким,
прерывистым: это воют компрессоры турбореакторов. џ  осторожно  передвигаю
рычаг управлениЯ. Ћгромное выпуклое брюхо "Љосмократора"  уже  бросает  на
менЯ свою холодную тень.
   - Ќоль шесть!
   - …сть ноль шесть!
   ’еперь направление и скорость  обеих  машин  должны  совпасть  возможно
точнее.  џ  напрЯженно  слежу  за  отступающей  стрелкой  указателЯ  и  по
миллиметру передвигаю рычаг.
   - Ќоль! ‚нимание, ноль!
   - …сть ноль.
   "Љосмократор" висит прЯмо надо мной. ЉажетсЯ, вытЯнув руку,  Я  мог  бы
коснутьсЯ темных ребристых пластин его панцирЯ. ђаздаетсЯ глухой  скрежет.
‚ обе стороны  расходЯтсЯ  створки,  раскрываетсЯ  внутренность  грузового
люка, и самолет, притЯнутый магнитным полем, летит кверху. ‚  тот  момент,
когда дневной свет сменЯетсЯ темнотой, Я выключаю мотор. ‘творки  с  шумом
закрываютсЯ. …ще один  удар  металла  о  металл  -  это  эластичные  опоры
принимают на себЯ  тЯжесть  машины.  ‘лышен  пронзительный  свист  сжатого
воздуха, вытеснЯющего из  шлюза  Ядовитую  атмосферу  планеты.  Џотом  все
стихает, и лампы загораютсЯ спокойным светом.


        ЏђЂ‚€‹Ћ ’ЋЏЋђЂ

   Њеньше чем через час ракета была уже над озером. Њы снижались,  а  горы
становились все больше и выше, воднаЯ гладь расстилалась все  шире.  ‚друг
ее темнаЯ поверхность забурлила в пламени газов, а "Љосмократор", оставлЯЯ
за собою белый пенистый след, проплыл несколько сот метров и  остановилсЯ,
слегка покачиваЯсь на волнах.
   Љогда двигатели умолкли, Ђрсеньев  вызвал  менЯ  в  кают-компанию  и  в
присутствии всех членов экспедиции потребовал отчета о моем полете. џ  был
уверен, что  мое  открытие  изменит  направление  исследований  и  что  мы
немедленно отправимсЯ в  Њертвый  ‹ес  на  поиски  металлических  шариков.
‘воего маленького пленника Я по неосторожности потерЯл:  в  момент  взлета
ветер сбросил его с крыла вместе с коробочкой.
   Љогда Я окончил рассказ, наступило короткое молчание.
   Ђрсеньев его прервал:
   - ‚ы разочаровали менЯ. Љто может сказать, окончилось  ли  благополучно
ваше путешествие?  ‚едь  мы  не  знаем,  сколько  излучений  поглотил  ваш
организм.  ‚ылазка  вглубь  Њертвого  ‹еса   не   только   непростительное
легкомыслие, а и провинность. ‚ы не имели права рисковать своей жизнью. ‚ы
хотели удовлетворить любопытство, невзираЯ на опасность, хотЯ смерть после
нескольких  часов  одиночества  была  неизбежной.  ’о,  что  вы   сделали,
доказывает вашу храбрость, но безрассуднаЯ храбрость немногого стоит. …сли
каждый из нас пуститсЯ в какие е