        “рсула ‹е ѓуин. …ще одна историЯ, или рыбак из ‚нутриморьЯ

---------------------------------------------------------------
 OCR: ’атьЯна Љондакова
---------------------------------------------------------------

<img src=rybakizwnutrimoriya.gif width=425 height=699>

     <i>‘табилЯм  ќкумены  на  •айне,  а  также  досточтимой ѓвонеш,  директору
€спытательной лаборатории чартен-полЯ в космопорту Be, от ’ьекунан 'на •идео
из ‚торого седорету поместьЯ “дан, „ердан 'над, Ћкет, планета Ћ</i>
     Ќе  судите менЯ строго  за  рапорт, составленный  в  виде  повести -- с
некоторых пор так  оно мне привычнее. ‚ас, однако, может удивить также и то,
с  чего  бы это простому фермеру с далекой Ћ взбрело в  голову  посылать вам
доклад, точно он  полномочный  Њобиль  ќкумены.  Њой  рассказ проЯснит  это.
Џовествование --  вот единственнаЯ наша ладьЯ в потоке  времен,  но  на  его
стремнине,  порогах  и водоворотах  даже самое  крепкое судно  рискует порой
стать утлым челном.
     €так -- однажды, давным-давно, когда мне исполнилсЯ всего лишь двадцать
один год,  Я покинул отчий дом и ‘ЉЋЉ‘1-звездолетом "‘тупени „арранды" отбыл
на •айн учитьсЯ в тамошней ќкуменической школе.
     ђасстоЯние от  моей родной планеты до •айна --  всего  четыре  световых
года, и сообщение между нашими мирами существует уже двадцать веков. „аже до
изобретениЯ  ‘ЉЋЉ‘-двигателей, когда корабли проводили в  перелете сотни лет
планетарного времени (вместо нынешних четырех), находились непоседы, готовые
пожертвовать привычным образом жизни  ради познаниЯ  неведомых  новых миров.
€ногда они возвращались, но лишь очень немногие. ‘лыхивал Я весьма печальные
истории о поЯвлении подобных странников в  напрочь позабывших о них мирах. Ђ
одну  очень  древнюю повесть, предание о  ђыбаке из ‚нутриморьЯ, Я слышал от
собственной матери --  она привезла ее с  собой с ’ерры, откуда родом. †изнь
ребенка на Ћ  вообще полна легенд и преданий, но из всех, что поведали мне в
детстве мать, соматерь, оба моих отца,  дедушки с  бабушками, многочисленные
тетки  да  учителЯ,  эта была излюбленной. ‚озможно потому, что мать  всегда
рассказывала ее с глубоким и искренним  чувством, хотЯ просто и всегда слово
в слово (а Я был начеку и протестовал, если ей случалось хоть что-то сказать
иначе).
     Џредание повествует  о бедном  рыбаке  ћрасиме, который изо днЯ в  день
выходил  в  одиночку  на  своем  утлом  баркасе  в  безмолвное  синее  море,
раскинувшеесЯ между его родным островком и Ѓольшой ‡емлей. ђыбак был молод и
красив, по  его плечам  струились длинные черные косы, и дочь морского царЯ,
увидев  его однажды в солнечном  ореоле, когда он склонилсЯ  над бортом,  не
сумела отвести глаз.
     ‚сплыв на гребень волны, морскаЯ царевна предложила  юноше следовать за
нею в ее подводные чертоги.  Ћн сперва отказывалсЯ, ссылаЯсь на то, что дома
его ждут голодные ребЯтишки. Ќо как мог бедный рыбак противитьсЯ воле дочери
морского владыки, как мог  устоЯть он  перед ослепительной  ее красотой? "Ќа
одну ночь", --  сдалсЯ  юноша.  € царевна повлекла его в  свой  удивительный
чертог, где провела с  ним ночь любви в окружении прислужников -- невиданных
морских тварей. ћрасима так крепко полюбил царевну, что, возможно, провел на
дне не одну только ночь, как собиралсЯ вначале. Ќо  в конце концов он все же
собралсЯ  с  духом и вымолвил:  "„орогаЯ,  Я  должен  вернутьсЯ домой.  ЊенЯ
заждались  мои  дети" --  "…сли уйдешь, ты уйдешь навсегда",  --  загрустила
царевна. "џ  непременно вернусь к  тебе", -- обещал  юноша. –аревна потупила
очи. ѓоре ее было безмерно, но противитьсЯ она не стала. "‚озьми с собою вот
это,  --  молвила  она, подаваЯ возлюбленному прелестную крохотную шкатулку,
запечатанную  сургучной печатью.  --  €  не  открывай  ее,  возлюбленный мой
ћрасима".
     ’огда он  выбралсЯ на  берег и  поспешил к родной  деревушке, к  отчему
дому. Ќо  сад  вокруг знакомых  построек одичал и порос лопухом,  а в  самом
доме, зиЯвшем пустыми глазницами окон, провалилась крыша. Џо деревне бродили
какие-то люди, но  ћрасима не встречал знакомых лиц.  "ѓде  мои  дети?" -- в
ужасе возопил он. ЏроходЯщаЯ мимо женщина замедлила шаг и обратилась к нему:
"‚ чем твое горе, юный странник?" -- "џ --  ћрасима, Я живу в этой  деревне,
но Я не вижу ни одного знакомого лица". -- "ћрасима! --  воскликнула женщина
(тут моЯ мать устремлЯла взор куда-то в себЯ, а тон, которым она произносила
имЯ  героЯ, всегда вызывал во  мне дрожь и слезы на глазах) --  ћрасима! Њой
дед  рассказывал  мне  о  рыбаке  ћрасиме,  сгинувшем  в  морской  пучине  в
незапамЯтные времена,  еще  при жизни  его  собственного  прапрапрадеда. “же
добрых сто лет никто из родичей погибшего не живет здесь".
     ‚ слезах, горьких и безутешных, вернулсЯ ћрасима к берегу  морЯ. ’ам он
распечатал шкатулку, подарок дочери  морского  царЯ.  Ѓелый  дымок  вырвалсЯ
изнутри и развеЯлсЯ по ветру. ‚ тот же миг волосы ћрасимы сделались  белыми,
а  сам он начал  дрЯхлеть и  обратилсЯ в старца, глубокого ветхого старца. ‚
бессилии он пал на песок и тут же умер.
     ЏомнитсЯ, однажды некий странствующий учитель расспрашивал  мою мать об
истоках этой "небылицы", как сам он назвал предание о ћрасиме. Њать отвечала
ему  с вежливой улыбкой: "‚  императорских хрониках, бережно сохранЯемых  на
’ерре моим  народом, существует  запись о  том,  что некий  юноша  по  имени
ћрасима, исчезнувший в 477  году, вернулсЯ в родную деревню в 825-м и вскоре
исчез  снова. ‘лыхала  Я  также, что шкатулка ћрасимы сберегалась в храмовой
раке в течение многих  столетий". ‡атем их беседа свернула  на другую, менее
интересную тему.
     ЊоЯ  мать €сако не желала рассказывать мне легенду о ћрасиме так часто,
как Я того требовал. "€сториЯ эта такаЯ печальнаЯ", -- возражала она порой и
рассказывала  мне  вместо нее  предание о  Џраматери,  или об укатившемсЯ от
старушки рисовом колобке, или о нарисованном коте, который ожил и разделалсЯ
с демоническими  крысами,  или же  об  уплывшем вниз  по реке очаровательном
младенце в  люльке.  ЊоЯ сестра, кузены и  свойственники, мои  ровесники,  а
также родичи постарше -- все слушали ее рассказы затаив дыхание, как Я. Ќа Ћ
эти  истории  были  внове, а всЯкаЯ  новаЯ легенда  -- подлинное  сокровище.
€сториЯ  с нарисованным котом  имела  главный  успех,  особенно  когда  мать
извлекала из сундука кисточку и пузырек с удивительными угольными чернилами,
давным-давно  привезенными ею с родной ’ерры,  и иллюстрировала свой рассказ
набросками животных -- кота, крыс, -- которых никто из нас никогда не видел;
кот на ее рисунках непередаваемо дыбил спину и отважно пучил глаза, крысы же
подбирались  к  нему  украдкой, злобно  ощерив  страшные  Ядовитые  клыки --
"обоюдоострые", как называла  их моЯ сестра.  €  все  равно после всех  этих
захватывающих повествований Я упрЯмо ждал, когда  мать поймает мой умолЯющий
взглЯд, печально улыбнетсЯ в сторонку и, вздохнув,  начнет: "„авным-давно, в
незапамЯтные времена, жил-был один  бедный юноша.  †ил он себе,  поживал,  в
рыбацкой деревушке на берегу ‚нутриморьЯ"
     ђазве  Я осознавал тогда, что  означает эта легенда длЯ нее самой?  —то
это  историЯ  из  ее  собственной  жизни?  —то если  она  соберетсЯ  однажды
вернутьсЯ в прежний мир, к родным  пенатам, то люди, которые были дороги ей,
окажутсЯ перешедшими в мир иной многие столетиЯ тому назад?
     џ,  конечно,  знал, что  сама  мать "Явилась из другого  мира",  но что
значило это длЯ пЯти, семи или даже десЯтилетнею несмышленыша -- представить
теперь  непросто,  а припомнить так и вовсе нет никакой возможности. џ знал,
что мать терранка,  из проживавших на  •айне  (  длЯ менЯ  то было предметом
особой гордости. џ хвастал, что  прибыла  мать на  Ћ как  полномочный Њобиль
ќкумены  (моЯ безрассудочнаЯ  гордынЯ  раздувалась  буквально до  вселенских
масштабов),  а "на театральном  фестивале в ‘удиране  познакомилась с отцом,
полюбив его с первого  взглЯда". ‡нал  Я также и то, что устройство женитьбы
на Ћ  --  занЯтие весьма мудреное и хлопотное.  Џолучить  удовлетворительный
ответ  ќкумены  на  прошение об  отставке  было  делом наипростейшим --  там
никогда не возражали против натурализации своих Њобилей. Ќо  как чужестранка
€сако  не  относилась  к  кастам  ки'Ћтов,  и  это  было  только  первое  из
затруднений.  џ  узнал  все  эти  интригующие  подробности  --  неиссЯкаемый
источник  внутрисемейных  шуточек и  сплетен  --  от  своей  соматери ’убду.
"Џонимаешь, --  рассказывала  она  мне,  одиннадцати  или  двенадцатилетнему
мальчугану, с сиЯющим лицом и едва сдерживаемым утробным смехом, сотрЯсавшим
все ее  массивное туловище, --  она ведь не знала даже, что женщины женЯтсЯ!
’ам, откуда она  прилетела, женщинам, по ее же словам, дозволЯетсЯ разве что
замуж выйти!"
     џ  пыталсЯ  возражать  ей:  "’ак  только  в  одной  части  ’ерры.  Њама
рассказывала, что  есть множество других мест, где женщины  преспокойно себе
женЯтсЯ". џ всегда стихийно вставал на защиту матери, хотЯ в словах ’убду не
было ни намека на  ее уничижение -- она боготворила  €сако, она "влюбилась в
нее с  первого  же  взглЯда -- о,  эти алые губки, эти черные  волосы!" -- и
просто  находила  чертовски  забавным,  что   женщина   подобных  достоинств
собиралась ограничитьсЯ браком с единственным мужчиной.
     "Џонимаю-понимаю,  -- спешила утихомирить мою горЯчность  ’убду.  --  џ
знаю:  на  ’ерре  все  по-иному,  у  них  там  проблемы с  рождаемостью,  им
приходитсЯ  заключать   браки  исключительно  ради  продолжениЯ  рода.  Ћни,
бедолаги, живут там  куцыми парами. Ћй, беднЯжка  €сако!  Љаким же  странным
должно было показатьсЯ ей все  здешнее! Џрипоминаю взглЯд, которым встретила
она менЯ впервые(" -- € в отвислом животе ’убду снова начинало клокотать то,
за что мы, дети, прозвали ее Ѓольшой ™екоткой --  ее нутрЯной  тектонический
смех.
     „лЯ тех, кто незнаком с нашими обычаЯми, следует поЯснить, что  на Ћ --
в мире  с  невысоким и  стабильным уровнем населениЯ  и издревле  неизменной
технологией --  необходимость  определенных  общественных мероприЯтий  носит
характер почти что повсеместный. Ћсновой социального устройства здесь служат
не  столь  города  и  страны,  сколько  рассеЯнные  деревни  или  ассоциации
фермерских хозЯйств. ‚се население состоит из двух половин  или каст. ‚сЯкий
новорожденный относитсЯ к  материнской  касте,  а  в  целом все  ки'Ћты  (за
исключением горцев  из ќнника) делЯтсЯ на “тренних, чье времЯ от полуночи до
полуднЯ, и  на  ‚ечерних, чье времЯ соответственно от полуднЯ  до  полуночи.
‘вЯщенное  происхождение и предназначение  наших каст служит темой ежегодных
„искуссий и театральных фестивалей, а также составлЯет содержание проповедей
в храме при каждом  поместье.  €значальнаЯ их социальнаЯ функциЯ заключалась
предположительно  в  соблюдении  экзогамии и  предотвращении  инбридинга  на
удаленных,  изолированных  от  внешнего  мира  фермах  --  в силу  того, что
вступать  в  свЯзь  или   брак  на  Ћ  допустимо  только   с  представителем
противоположной  касты. Џравила  эти, подкрепленные весьма суровыми  карами,
соблюдаютсЯ почти что неукоснительно Ћтступников, которые изредка, но все же
поЯвлЯютсЯ,  ожидает  всеобщее  презрение  и  категорический  остракизм. „лЯ
индивидуума  принадлежность  к одной  из двух  каст  не менее  значима,  чем
собственно  половые  признаки, и  играет  решающую  роль  в его  сексуальном
выборе.
     Ѓрачный контракт ки'Ћтов, именуемый седорету, включает две пары -- одну
“треннюю и  одну ‚ечернюю;  гетеросексуальные пары  именуютсЯ “тренними  или
‚ечерними    в   зависимости   от   кастовой   принадлежности   женщины,   а
гомосексуальные -- женские „невными, мужские Ќочными.
     ‘толь  негибкаЯ  структура семейного  устройства,  в которой каждый  из
четверки должен быть сексуально совместим со всеми остальными (а двое из них
могут  оказатьсЯ абсолютно ему незнакомыми), требует, естественно, некоторой
предварительной  подготовки.  ‘оставление  новых  седорету  --   излюбленное
занЯтие   моих   соотечественников.  ЏоощрЯетсЯ  экспериментирование,  новые
четверки  складываютсЯ и  распадаютсЯ,  парочки  то  и дело  "пробуют"  одна
другую. Џрофессиональные маклеры,  традиционно пожилые вдовцы,  путешествуют
по разбросанным поместьЯм, организуЯ свиданиЯ, устраиваЯ  деревенские  танцы
-- универсальный предлог длЯ знакомства  каждого  с каждым. Њножество браков
начинаетсЯ с любви одной  парочки, не суть важно, гетеросексуальнаЯ  она или
гомосексуальнаЯ, к которой позднее "подшиваетсЯ" еще одна  или два отдельных
кандидата.  Њножество  иных  седорету  целиком,   от  начала   и  до  конца,
устраиваютсЯ деревенскими старейшинами. Џослушать стариков, обсуждающих  под
большим  деревом  детали  предстоЯщей  свадьбы, -- все равно  что  наблюдать
мастерскую игру в шахматы  или тидхе. "…сли свести этого “треннего мальчишку
из  ќрдапа  с юным  ’обо,  к примеру, на мукомольне в  ѓад'де("  -- "Ђ разве
•один'н из “тренних Ћто -- не программист? Џрограммисту в ќрдапе ужо нашлась
бы работенка("  Џриданым  предполагаемого жениха или невесты может  быть как
фермерское владение, так  и определенное  мастерство,  единственно с  учетом
каковых в состав седорету попадают порой не самые желанные персоны. ‘ другой
же стороны,  фермерское  хозЯйство  требует от  новичков  в  первую  очередь
мозолистых  рук.  ‚  общем, составлению браков на Ћ  нет  начала и не  будет
конца.  џ  бы отметил еще, что от удачно сложившегосЯ седорету маклеры и  их
добровольные помощники  получают,  похоже, куда  большее удовлетворение, чем
сами молодожены, виновники торжества.
     ђазумеетсЯ, есть множество людей, никогда не вступающих в брак. “ченые,
странствующие  проповедники, бродЯчие  актеры и специалисты  –ентров  крайне
редко обрекают  себЯ на  гнетущую  неизменность сельского  седорету.  Њногие
присоединЯютсЯ к бракам своих братьев и сестер в качестве дЯдюшек и  тетушек
с весьма ограниченной  и  четко очерченной мерой ответственности; они вправе
вступать в свЯзь с любым  из супругов, подходЯщим по  касте -- таким образом
седорету разрастаетсЯ  порой  с четырех до  семи-восьми участников.  „ети от
подобных свЯзей называютсЯ кузенами. „ети одной матери  считаютсЯ братьЯми и
сестрами; дети “тренних  находЯтсЯ в  свойстве  с  детьми  ‚ечерних. ЃратьЯ,
сестры и первые, то есть двоюродные кузены не вправе вступать  в браки между
собой, свойственники же -- вполне. ‚ некоторых менее консервативных регионах
Ћ  на  браки  свойственников тоже смотрЯт косо, но в моих краЯх  они  вполне
уместны.
     Њой  отец  был  “тренний  мужчина  из  поместьЯ  “дан в  „ердан'наде --
холмистой местности к северо-западу от реки ‘адуун на Ћкете, самом маленьком
из  шести  континентов  Ћ.   „ердан'надскаЯ  деревенскаЯ  община  объединЯет
семьдесЯт семь фермерских хозЯйств, разбросанных по террасам крутых лесистых
склонов долины Ћро, притока полноводной ‘адуун. „ердан'над -- плодороднаЯ  и
живописнаЯ местность с великолепным  видом на Ѓереговую грЯду на западе и на
широкое устье полноводной  ‘адуун на юге.  ѓоворливаЯ Ћро, рассекающаЯ здесь
холмы, богата рыбой и  вечно  резвЯщимисЯ в воде детишками. џ и  сам  провел
свое  детство  в основном на  берегах  реки  и привык к ее ни  на минуту  не
смолкающему гаму. „ом наш стоит так  близко к воде,  что и  спать приходитсЯ
под неумолчный  гул порогов и  какофонию попавших в стремнину обломков скал.
Ћро неглубока, но коварна. Љаждого из нас сызмала учили плавать в специально
обустроенном тихом затоне, а позднее --  управлЯтьсЯ с долбленкой на бешеных
перекатах. ђыбнаЯ ловлЯ  входила в число наших детских  обЯзанностей. Ѓольше
всего обожал Я охоту с  острогой на  жирных пучеглазых голубых  очидов --  Я
часами мог героически выстаивать в засаде на скользком валуне посреди потока
со смертоносным орудием  в напрЯженной руке. ќто была моЯ стихиЯ. ‡ато, пока
Я  красовалсЯ там, моЯ своЯченница €сидри голыми руками  успевала выудить из
глубины шесть или семь скользких рыбин. Ћна умела ловить руками даже угрей и
стремительных  юрков. Њне  это  никогда не удавалось.  "’ы  просто отдаешьсЯ
течению  и  как  бы  сливаешьсЯ с  рекой",  -- объЯснЯла €сидри.  Ћна  умела
находитьсЯ под водой дольше любого из нас -- так долго,  что мы уже начинали
тревожитьсЯ.  "€сидри  --  слишком сквернаЯ  и непослушнаЯ  девчонка,  чтобы
утонуть, -- сетовала ее матушка ’убду. -- ’акую разве утопишь?  ‚едь какашки
не тонут".
     “  ’убду, “тренней жены  нашего  седорету,  было  двое детей  от  Љапа:
€сидри, годом  старше менЯ, и ‘ууди, на три года моложе. „очки “тренних, они
доводились мне  своЯченицами,  как  и их кузен •ад'д,  сын ’убду  от дЯдюшки
’обо, брата Љапа. ‘ ‚ечерней стороны нас детей было двое -- Я  и моЯ младшаЯ
сестренка по имени Љонеко ќто древнее Ћкетское имЯ имело значение также и на
терранском  Языке  матери  --  "котенок",  то  есть   детеныш   того  самого
расчудесного животного  со  спиной  полукругом  и  округленными  глазами. Ќа
четыре  года  моложе менЯ, Љонеко действительно  всЯ была такой  округлой  и
пушистенькой,  точно  малютка-звереныш,  но  глаза  были  как  у  матери  --
удивительно раскосые, с удлиненными к вискам  веками, вроде нежных,  готовых
вот-вот раскрытьсЯ  цветочных бутонов.  Љонеко  повсюду  таскалась  за  мной
следом  с  жалобным воплем "„ео!  „ео!  Џостой!", Я  же  тем  временем вовсю
гонЯлсЯ за бесстрашной  и  неуловимой €сидри с криком:  "‘иди!  ‘иди! Џостой
же!"
     Љогда  мы немного  подросли, €сидри  и Я  стали закадычными дружками, а
‘ууди,  Љонеко  и  кузен   •ад'д   составили  троицу,  неизменно   сопливую,
перемазанную, покрытую  струпьЯми  и  постоЯнно чинившую  взрослым различные
неприЯтности  -- то ворота  оставЯт  нараспашку, пустив скотину на  поле, то
стог разворошат, то зеленых фруктов наворуют, то поцапаютсЯ с детьми с фермы
„рехе. "‚от же неслухи паршивые! -- качала  головой ’убду. --  Ќикому из вас
не суждено утонуть!"  €  она содрогалась в  пароксизмах  своего  беззвучного
смеха.
     Њой отец „охедри был человек работЯщий, вполне симпатичный, но  тихий и
малообщительный. Њне думаетсЯ, что упрЯмство, с которым он некогда добивалсЯ
приема  чужестранки в замкнутый  деревенский мирок, полный  своих внутренних
конфликтов, порой не вполне благовидных,  добавило его и без того серьезному
характеру  толику напрЯженности. ‘лучались браки с чужестранцами и у  других
ки'Ћтов, но почти всегда  "на чужеземный манер",  парами -- такие молодожены
обычно селились в одном из –ентров, среди обитателей которых в порЯдке вещей
были  самые  неожиданные  традиции,   вплоть  до  (если  верить  деревенским
сплетнЯм, оглашаемым  под  „еревом собраний)  кровосмесительных свЯзей между
двумЯ  “тренними! €ли двумЯ ‚ечерними! Џомимо –ентров выбор  у подобных  пар
был  невелик: перебратьсЯ жить на •айн или вообще оборвать все нити с родным
домом, сделавшись ЊобилЯми ќкумены, обреченными  провести всю свою жизнь  на
борту ‘ЉЋЉ‘-кораблей в  бесконечных скитаниЯх  по  неведомым мирам, -- жизнь
под девизом "вперед!", но без воспоминаний о прошлом.
     Ќичто из перечисленного не подходило отцу, пустившему неразрывные корни
в  родной “данский чернозем Ћн привез возлюбленную домой и уговорил ‚ечерних
принЯть ее в свою касту -- событие столь  редкостное, что  –еремониймейстера
длЯ него пришлось выписывать из  далекого  Ќоратана. ‡атем отец убедил ’убду
вступить в седорету. —то до ее  „невного брака, тут все обошлось без проблем
--  стоило лишь  ей  увидеть  мою  мать;  затруднениЯ  возникли  с  “тренним
альЯнсом.  Љап  уже  долгие  годы  был  любовником  отца   и  казалсЯ  самым
естественным кандидатом на место  в седорету,  но пришелсЯ не по душе ’убду.
Џрочные  узы,  свЯзывавшие  Љапа  с  отцом,  подвигли  обоих  на  длительные
обхаживаниЯ  и  умасливаниЯ,  и  ’убду  в  конце концов  сдалась --  при  ее
добродушии  трудно  было  противостоЯть желаниЯм  сразу  троих  да  плюс  ее
собственному влечению  к  €сако. Џолагаю,  она всегда находила Љапа занудой,
зато  его  младший  брат,  дЯдюшка ’обо, оказалсЯ  неожиданным подарком.  Ќе
говорЯ уже о чувствах ’убду к  моей матери,  которые отличались  бесконечной
нежностью и деликатностью, граничившими с мистическим благоговением. Ћднажды
моЯ мать сама заговорила об этом.
     -- ’убду  знала,  как все это было странно длЯ  менЯ, -- призналась она
мне. -- Џо-моему, она чувствовала, что все это странно и само по себе.
     -- —то именно? Ќаш мир? Ќаш образ жизни? -- поинтересовалсЯ Я.
     Њать мЯгко покачала головой
     -- Ќе то чтобы  весь образ жизни, -- ответила она как всегда  с  легким
акцентом.  --  Ќо вот эти браки, где мужчина с мужчиной, женщина с женщиной(
вместе,  любовь(   „о   сих  пор  все  это  представлЯетсЯ  мне  не   вполне
естественным. Ќикакое  знание не  может подготовить  к этому. Ќет в  природе
ничего подобного.
     Џословица  же "Ѓраки  заключаютсЯ  „нем" гласит  как раз о свЯзЯх между
женщинами.  Ђ вот  как  раз  любовь  между  отцом  и  матерью,  отличавшаЯсЯ
подлинной  страстностью,  всегда  была  нелегкой  и  балансировала  на  краю
душевной муки. Ќичуть  не  сомневаюсь,  что счастливым  и  лучезарным  своим
детством мы обЯзаны именно той непоколебимой радости и силе, которую €сако и
’убду черпали одна в другой.
     Ќу  и,   наконец:  двенадцатилетнЯЯ  €сидри   рейсовой  фотоэлектричкой
отбывает  на  учебу в  •ерхот,  наш окружной –ентр образованиЯ, а  Я,  рыдаЯ
взахлеб,  стою  под  утренним  солнцем  на  пыльном  перроне  „ердан'надской
станции. ЊоЯ  подруга, мой закадычный напарник, сама моЯ жизнь -- все уходит
прочь,  все рушитсЯ. џ остаюсь брошенный  и одинокий. “видев плачущим своего
могучего  одиннадцатилетнего  брата,  разрыдалась  и  Љонеко,  слезы мелкими
шариками  скатывались по  ее пухлым щечкам и  капали на платформу, мгновенно
укутываЯсь станционной пылью. Љрепко обхватив менЯ ручонками, она причитала:
"•идео! <b>Ћна</b> вернетсЯ! Ћна обЯзательно вернетсЯ!"
     Ќикогда мне  этого не забыть. џ  и теперь  Явственно  слышу  ее детские
всхлипываниЯ, ощущаю  на  плечах  ее влажные  ладошки,  электричка,  перрон,
солнцепек -- все как вчера.
     ‚ полдень мы всегда  купались в  Ћро, все четверо  оставшихсЯ:  Љонеко,
‘ууди, •ад'д и Я Љак самый старший  Я командовал шумной оравой и сразу после
купаниЯ бросал  свое  маленькое  войско на  помощь троюродной  кузине  ’опи,
работавшей на  станции ирригационного  контролЯ. ‚ конце концов добровольные
помощники доставали ее до печенок, и она прогонЯла нас:  "‘тупайте, помогите
кому-нибудь  еще,  дайте  хоть  немного  спокойно  поработать!" €  мы  снова
отправлЯлись на берег строить наши песчаные замки.
     ‚от  вам  еще  картинка:  год  спустЯ двенадцатилетний  •идео вместе  с
тринадцатилетней €сидри отправлЯетсЯ на фотоэлектричке в  школу, оставлЯЯ на
пыльном  станционном  перроне  Љонеко,  пусть не  в слезах,  но  в  глубоком
молчании -- так всегда горевала €сако, наша с нею мать.
     кола  мне полюбилась. ЏомнитсЯ, сперва Я страшно тосковал по дому,  но
эти  грустные  воспоминаниЯ  глубоко  похоронены  под  бесчисленными  Яркими
впечатлениЯми веселых школЯрских лет, проведенных сперва в •ерхоте,  а затем
в –ентре ‚торой ‘тупени в ђан'не, где Я выбрал себе курс темпоральной физики
и механики.
     €сидри,  посвЯтив всего  год  по  завершении  Џервой  ‘тупени  изучению
литературы,  гидрологии и эйнологии,  вернулась  к  родным пенатам  -- ферма
“дан, деревнЯ „ердан'над, северо-западнаЯ область бассейна реки ‘адуун.
     ’акже  и  трое  младших, закончив школу  и  проведЯ кто  год, кто два в
–ентре ‚торой ‘тупени, увезли накопленную премудрость в родной “дан. Љонеко,
когда  ей  исполнилось  не  то  пЯтнадцать,  не  то  шестнадцать,   пыталась
советоватьсЯ со мной, как  со старшим братом, о  продолжении учебы в ђан'не,
но все остальные наперебой уговаривали ее остатьсЯ  дома. Ћна  блистала  как
раз в  дисциплинах, которые  мы  в  целом именуем  "густым гребешком"  --  в
обычном переводе это "сельский менеджмент", но последнее  плохо отражает всю
сложность  предмета,   включающего   перспективное   планирование  с  учетом
экологических, экономических, эстетических и иных самых неожиданных факторов
с  целью  поддержаниЯ  природного гомеостазиса. Ќаш  Љотенок  имела  в  этом
подлинное чутье, и планировщики „ердан'нада  принЯли ее  в свой ‘овет еще до
того, как ей стукнуло двадцать. ‚прочем, Я к тому времени уже уехал.
     Љаждый год в течение учебы  в школах обеих ступеней Я возвращалсЯ домой
на  зимние каникулы. Љогда оказывалсЯ  в родных  стенах,  тут же сбрасывал с
себЯ  всю школьную премудрость,  точно опостылевший  ранец  с учебниками,  и
мгновенно  превращалсЯ  в  прежнего  отчаЯнного   деревенского  шалопаЯ   --
купальнЯ, рыбалка,  гулЯнки, участие  в  пьесах и  фарсах,  разыгрываемых  в
Ѓольшом амбаре, танцплощадка, вечеринки и любовь, любовь едва ли не со всеми
“тренними сверстниками в „ердан'наде и окрестных деревушках.
     Ќо в  последние два  года учебы в  ђан'не характер моего  каникулЯрного
времЯпрепровождениЯ резко  переменилсЯ. ‚место  того чтобы  шататьсЯ  день и
ночь напролет по окрестностЯм, вместо танцулек в любом гостеприимном доме  Я
стал  часто проводить времЯ в родных  стенах. ‘тремЯсь уберечьсЯ  от прочных
привЯзанностей,  Я  со всей  возможной  деликатностью отдалилсЯ от  дорогого
сердцу ‘оты из поместьЯ  „рехе. —асами  Я мог просиживать на  берегу  Ћро  с
рыболовной снастью в руке,  запечатлеваЯ в памЯти хитросплетениЯ струй прЯмо
над нашей купальной затокой. ‚ода там, обегаЯ парочку массивных притопленных
валунов, закручивалась затейливыми  спиралЯми,  большей  частью угасавшими и
лишь в единственном  глубоком месте сплетавшимисЯ в настоЯщий морской  узел,
маленький  водоворот,  быстро  сносимый  вниз  по  течению,  где,  достигнув
очередного валуна,  он растворЯлсЯ, снова сливаЯсь с зыбким телом реки, а на
его месте уже возникал следующий, затем еще один, и так без конца( ђека в ту
зиму,  напоеннаЯ щедрым  дождем, порой  захлестывала  валуны и разливалась в
водную гладь, но всегда ненадолго -- вскоре все  опЯть возвращалось на круги
своЯ.
     „олгие зимние вечера Я проводил  у камина, беседуЯ с моей  сестренкой и
кузеном  ‘ууди о  вещах вполне серьезных и  одновременно  любуЯсь порхающими
движениЯми рук матери, занЯтой  вышивкой  бисером  на  новых занавесках  длЯ
гостиной, которые мой отец сострочил на древней -- четырехсот лет от роду --
уданской швейной  машинке. џ  также  помог ему  разобратьсЯ  с  переналадкой
систем  удобрениЯ  и  севооборота восточных полей  в  соответствии с  новыми
указаниЯми ‘овета деревенской общины. ђаботаЯ вместе в поле,  мы, случалось,
беседовали, но никогда подолгу. Џорой устраивали дома и музыкальные  вечера;
кузен  •ад'д, признанный  затейник  и  ударник  деревенского  ансамблЯ,  мог
сколотить оркестр из кого угодно.  Ђ не то Я  усаживалсЯ сразитьсЯ с ’убду в
"“кради-слово" -- игру,  которую  она обожала  и  в которую почти никогда не
выигрывала,  так   как,   сосредоточившись  на   попытках  стЯнуть  слова  у
противника,  постоЯнно забывала  о  защите  собственных.  "ЏопалсЯ,  который
кусалсЯ!"  --  азартно  вскрикивала  она,  размахиваЯ  отвоеванными  у  менЯ
фишками, крепко зажатыми в толстых огрубелых пальцах, и заливаЯсь беззвучным
хохотом, своей ‚еликой ™екоткой; следующим же  ходом Я возвращал себе их все
с солидной прибавкой из ее кровных запасов. "Ќет,  как вам это нравитсЯ!" --
изумлЯлась она, озадаченно уставЯсь на доску. €ногда участие в игре принимал
и мой соотец  Љап  -- тот  сражалсЯ куда  методичнее, но  как-то механически
равнодушно, совершенно одинаково улыбаЯсь как победе, так и проигрышу.
     Џорой  Я затворЯлсЯ  у себЯ в комнате -- мансарде с темными деревЯнными
стенами и бордовыми шторами, с запахом дождЯ в распахнутом окошке  и  его же
барабанной дробью  по крыше. џ мог часами лежать так в полумраке, лелеЯ свою
печаль, свою щемЯщую  и сладостную боль, беду предстоЯщей  разлуки  с  отчим
домом, который Я готовилсЯ покинуть  вскоре и навсегда, чтобы отправитьсЯ  в
неведомый путь  по темной реке времени. €бо  к восемнадцати годам уже твердо
знал,  что  расставание с родным “даном, с родной Ћ  длЯ менЯ неизбежно, что
путь мой  лежит  в  иные миры.  ’аковы  были  тогда мои устремлениЯ.  ’акова
оказалась моЯ судьба.
     ЋписываЯ свои зимние каникулы,  Я забыл упомЯнуть об €сидри. Ђ ведь она
тоже  была там.  “частвовала в  пьесах, трудилась на ферме, ходила на танцы,
пела в хоре, шаталась по окрестностЯм, купалась в реке  под теплым дождем --
все как у всех.  ‚ первый мой приезд  из  ђан'на,  как только Я  выскочил из
поезда на дердан'надскую  платформу, она со слезами радости на глазах перваЯ
встретила  менЯ крепким объЯтием, затем, смущенно хихикнув,  отстранилась  и
после стоЯла в сторонке несколько скованно и отчужденно -- высокаЯ, изЯщнаЯ,
смуглаЯ девушка  с выражением  ожиданиЯ чего-то на прелестном  личике. ‚ тот
вечер  €сидри  в  моем присутствии  буквально  цепенела. Њне  казалось,  это
оттого,  что, привыкнув  видеть  во мне  младшею,  ребенка,  она столкнулась
теперь  с настоЯщим  мужчиной -- как же,  восемнадцать лет,  студент  ‚торой
‘тупени! ќто  льстило  моему самолюбию, Я  стал искать ее общества, старалсЯ
опекать.  Ќо  и  в  последующие  дни  €сидри  оставалась  какой-то  зажатой,
постоЯнно  хихикала  без повода,  никогда  не открываЯсь начистоту  в  наших
долгих беседах и даже порою как будто чураЯсь менЯ. ‚сю последнюю декаду тех
моих  каникул €сидри провела в гостЯх у дальних родственников своего отца из
деревни ‘абтодью.  ЊенЯ задело,  что  она  не  сочла возможным отложить свою
поездку всего лишь па десЯть дней.
     Ќа следующий год €сидри больше не цепенела в моем присутствии, но ближе
оттого  не   стала.  Ћна   увлеклась   религией,  ежедневно  посещала  храм,
штудировала тексты  „искуссий под  руководством старейшин. Ћна была любезна,
дружелюбна, но  вечно  чем-нибудь занЯта. џ не припомню, чтобы мне  хоть раз
довелось прикоснутьсЯ  к ней в  ту зиму --  не считаЯ разве что  прощального
поцелуЯ на перроне. Њой народ не целуетсЯ в губы, мы соприкасаемсЯ щеками на
миг --  или дольше. ’от поцелуй €сидри  оказалсЯ  легче прикосновениЯ палого
листка -- мимолетный и едва ощутимый.
     ‚ мою  третью и последнюю зиму дома Я призналсЯ, наконец, что уезжаю на
•айн, а оттуда собираюсь отправитьсЯ дальше -- и навсегда.
     Љак  бессердечны  мы  порой  с  собственными  родными!  ‚едь  все,  что
требовалось  тогда  сказать,  --  всего  лишь  про  отъезд  на  •айн.  Џосле
полувздоха-полувскрика: "’ак Я и  знала!" -- €сако  спросила в обычной своей
манере,  мЯгким,  едва ли  не извинительным тоном: "Ќо ведь  после •айна  ты
сможешь вернутьсЯ домой, хотЯ бы  ненадолго?". Њне следовало ответить матери
"да". ‚едь это  было все,  чего она просила. ‹учик надежды. „а,  разумеетсЯ,
после •айна Я  мог бы вернутьсЯ  на времЯ.  Ќо с бесшабашным максимализмом и
самовлюбленностью,  присущими жестоковыйной  юности, Я отказалсЯ дать матери
то, чего она так хотела. џ  стремилсЯ оборвать все нити разом, вырвать из ее
души  надежду  увидеть  сына  после  десЯтилетней  разлуки,  Я  хотел  сразу
расставить  все  точки  над "i". "…сли  примут, Я  ведь  стану  Њобилем", --
сообщил Я матери.  џ  старательно  подзуживал себЯ,  стараЯсь  говорить  без
обинЯков.  џ даже гордилсЯ, если не наслаждалсЯ собственной  прЯмотой, своей
правдивостью!  Ќо действительность, как  выЯснилось  лишь  спустЯ  мною лет,
оказалось  совершенно иной.  Џравде вообще  редко  случаетсЯ быть  простой и
Ясной, но  лишь немногим истинам по плечу спор с моей судьбой  в сложности и
витиеватости.
     Њать принЯла мою  жестокость без слез, без сетований. Ћна  ведь и  сама
когда-то  поступила так же,  покинув ’ерру. € все же обронила позднее  в тот
вечер: "Њы ведь  сможем изредка  беседовать по  ансиблю,  пока ты  будешь на
•айне". Ћна как бы ободрЯла  этим  менЯ, не  себЯ. Џолагаю, ей припомнилось,
как   сама  она,   сказав   родным  последнее  "прощай",  ступила  на   борт
‘ЉЋЉ‘-кораблЯ,  чтобы   сойти   на   •айне   спустЯ   всего  лишь  несколько
релЯтивистских часов --  полвека после  смерти на ’ерре ее  матери. Ћна тоже
могла бы поговорить по ансиблю, но с кем? џ не изведал  подобной муки, а вот
ей довелось. € она  находила слабое утешение в  том, что мне это пока что не
грозит.
     ‚се длЯ  менЯ тогда стало  временным, каждую  фразу хотелось предварить
словами  "пока  что("  Ћ, этот горький  мед  последних  деньков!  Љак  же  Я
любовалсЯ  собой  тогда, Я как  бы снова  балансировал  на  осклизлом валуне
посреди ревущего потока с острогой в железной руке -- всем героЯм  герой! „о
чего же  бездумно  комкал  Я в руке листок тЯгучею  уданского  периода своей
краткой  жизни,  стремЯсь  отшвырнуть  ею прочь  и  открыть  новый,  манЯщий
девственной белизной!
     Ѓыл миг, когда мне  приоткрылсЯ истинный смысл  того, что  собиралсЯ  Я
тогда совершить, -- но всего один и столь краткий, что Я отверг прозрение.
     ‘лучилось это в теплый дождливый  полдень в самом конце каникул. ‘идЯ в
мастерской при  эллинге, Я с увлечением мастерил новую  банку длЯ  маленькой
красной  плоскодонки,  на  которой  мы  обычно  ходили  в  дальнюю  рыбалку.
ЏостоЯнные  глухие раскаты  с раздувшейсЯ реки  служили мне прекрасным фоном
длЯ мыслей о разном -- Я воображал себЯ  на какой-нибудь  далекой планете  в
сотне световых  лет  вспоминающим этот  день и час,  запах  реки  и стружки,
несмолкаемый  говор воды, как  бы загодЯ  пытаЯсь исцелитьсЯ от  ностальгии,
которую  предстоЯло  пережить только в далеком будущем. ‚друг, после робкого
стука  в  дверь,  в  мастерскую заглЯнула  €сидри  -- тонкое смуглое личико,
длиннаЯ коса волос чуть светлее моих, искательный взглЯд Ясных светлых глаз.
     -- •идео,  -- начала она, -- ты можешь  уделить мне минутку-другую? Ќам
нужно поговорить.
     -- ‡аходи-заходи!  -- ответил Я с напускной бодростью и радушием,  хотЯ
врЯд  ли  сознавал тогда отчетливо, что мне просто недостало бы  духу самому
завести  этот  разговор с  ней,  что Я  как  бы  опасалсЯ  чего-то --  чего,
спрашиваетсЯ?
     Џрисев на  краешек верстака,  €сидри какое-то  времЯ молча  следила  за
моими трудами. Љода пауза затЯнулась и Я завел треп о погоде, она перебила:
     -- ‡наешь ли ты, почему Я сторонилась тебЯ?
     -- ‘торонилась? ЊенЯ? -- деланно изумилсЯ Я.
     Ќа это €сидри вздохнула. ‚идимо, она надеЯлась на утвердительный ответ,
могущий облегчить все остальное. Ќо Я не мог  помочь ей.  ‚едь лгал Я лишь в
том, что  Якобы не замечал такой ее отчужденности. џ  действительно никогда,
<i>никогда,</i> пока она сама мне не призналась, не мог сообразить, в чем причина.
     -- …ще позапрошлой зимой  Я понЯла,  что люблю тебЯ, -- сказала €сидри.
-- џ  не собиралась рассказывать тебе о своих чувствах, потому что( да это и
так понЯтно. …сли бы ты чувствовал ко  мне хоть что-то, то сам  бы давно все
заметил.  Ќо  моЯ любовь не оказалась  взаимной. ‘тало быть, не  судьба.  Ќо
когда  ты сказал, что уезжаешь, покидаешь нас навсегда( ‘перва мне казалось,
что  тем более  не  следует ничего говорить. Ќо после  Я понЯла -- так будет
нечестно.  ‚о  всЯком  случае,  с  моей  стороны.  ‹юбовь имеет  право  быть
высказанной. € у  тебЯ  есть право знать, что  кто-то любит тебЯ. —то кто-то
любил  тебЯ,  мог  бы  любить  тебЯ.  Њы все  нуждаемсЯ  в подобном  знании.
‚озможно, это самое важное, в чем мы нуждаемсЯ.  Џоэтому Я и  решила сказать
тебе.  Ђ  еще  Я  опасалась,  что  ты  можешь  неправильно  истолковать  мое
поведение, подумать, что Я не люблю тебЯ.  Џорой это могло  выглЯдеть именно
так. Ќо эго было не так.
     ‘прьп нув с верстака, девушка двинулась к двери.
     -- ‘идри!  -- воскликнул Я вслед, имЯ вырвалось из моей груди странным,
хриплым  выдохом, одно лишь  имЯ, ни слова более --  не было  слов. Ќе  было
больше ни чувств, ни состраданиЯ, ни давешней ностальгии, ни моих сладостных
мучений. џ  стоЯл  там  как  громом  пораженный. Ќаши глаза  встретились. Њы
замерли, заглЯнув  друг другу в самую душу. ‡атем €сидри отвела взглЯд, губы
ее искривила болезненнаЯ гримаска, и она тихонько скользнула за дверь.
     џ не пошел за нею.  Њне нечего  было сказать ей.  Ђбсолютно  нечего.  џ
чувствовал,  что поиски  нужных слов займут недели,  месЯцы, годы. ‘читанные
минуты  назад  Я  был  безмерно  богат  и  счастлив,  упоен  собой  и  своим
предназначением  -- а теперь стоЯл опустошенный  и нищий, уныло глЯдЯ в мир,
который собиралсЯ покинуть.
     ќтот миг моего прозрениЯ  длилсЯ на  самом  деле  добрый час  -- на всю
жизнь запечатлевшийсЯ в памЯти как "час в эллинге". ‘сутулившись, Я сидел на
высоком верстаке,  где  недавно  сидела  €сидри. ‹ил дождь,  бесилась  река,
смеркалось. Ћчнувшись в конце концов, Я включил свет, как бы пытаЯсь затмить
им ужасающую правду действительности, отстоЯть перед нею мою цель, мои планы
на будущее. џ начал возводить в душе своего рода эмоциональную  стену, чтобы
спрЯтатьсЯ за нею от того, что так Ярко высветила €сидри во мне самом, чтобы
уйти от взглЯда ее безжалостных и ласковых глаз.
     Љ  моменту  когда  Я поднЯлсЯ  в дом  к  обеду,  ко мне  уже  вернулось
самообладание.  “кладываЯсь   в  тот  вечер  спать,  Я  снова  был  хозЯином
co6cтвенной  судьбы,  уверенным  в  своем  выборе. Ѓолее  того, Я  готов был
отпустить самому себе грехи грЯдущей тоски по €сидри,  своего  состраданиЯ к
ней  --  хотЯ, возможно,  и  не вполне.  џ не  видел в  том  ничего длЯ  нее
зазорного или  оскорбительною. ‘корее уж длЯ себЯ. џ-то стыдилсЯ этою своего
"часа в эллинге",  стеснЯлсЯ  пережитого там самобичеваниЯ. € несколько дней
спустЯ,  прощаЯсь  с родными  на  замызганном  мокром  перроне  деревенского
полустанка  -- заплакал.  Ќе  по разлуке с  ними.  Џо самому себе.  ’о  были
честные,  искренние слезы.  Ќоша,  которую  Я  взвалил  на  себЯ,  оказалась
чрезмерной. Ђ мой опыт страданий был столь невелик! € Я сказал тогда матери:
     -- џ вернусь, обЯзательно вернусь! ‚от закончу курс -- лет через шесть,
семь -- и вернусь. € поживу с вами.
     --  „а приведет  тебЯ твой  путь к  родному дому, -- шепнула €сако. Ћна
крепко обнЯла менЯ -- и отпустила.
     €так -- мы  вернулись  к моменту, с  которого началась моЯ повесть: мне
двадцать один год и на звездолете  "‘тупени „арранды" Я лечу в ќкуменическую
школу на •айне.
     €з самого  путешествиЯ Я ни  черта не запомнил.  Џомню,  как оказалсЯ в
‘ЉЋЉ‘е, как искал  каюту  --  и все  как  отрезало.  ‚ памЯти  остались лишь
какое-то  физическое  ошеломление,   тошнота,  головокружение.   …ще  смутно
припоминаю,  как, шатаЯсь на ватных ногах, едва не скатилсЯ  по  трапу и как
мне любезно помогли сделать первые шаги по зыбкой поверхности •айна.
     Ћгорченный  подобным  провалом  в  сознании,   Я   сразу  по   прибытии
проконсультировалсЯ в  ќкуменической школе. Њне объЯснили,  что  субсветовые
скорости  оказывают  весьма  хитрое  воздействие  на  человеческую  психику.
Ѓольшинству  путешественников представлЯетсЯ, что они провели на борту всего
лишь несколько биочасов, как это и есть в действительности; иные сохранЯют в
памЯти  самые  неожиданные  выверты  пространственно-временного  континуума,
порой  даже небезопасные длЯ  их душевного здоровьЯ; некоторым  кажетсЯ, что
они всю  долгую дорогу  спали и "пробудились" только  по прилете. Њне  же не
довелось   пережить   ничего   подобного.  џ  вообще   не  сохранил  никаких
воспоминаний.  Љазалось, менЯ  одурачили. џ-то мечтал смаковать впоследствии
подробности первого своего космического перелета,  надеЯлсЯ вкусить прелесть
проведенного на борту времени, ан нет -- как ни напрЯгайсЯ, в черепушке хоть
шаром  покати. ‚от Я, бодренький,  в космопорту на  Ћ, а вот Я уже, с трудом
осознаваЯ окружающее, ковылЯю по трапу в порту Be -- никакого тебе интервала
во времени.
     ЊоЯ учеба и труды в первые хайнские годы  не представлЯют теперь особою
интереса.  “помЯну единственный эпизод, который мог оставить след  в  архиве
ансиблЯ   —етвертой   „ом-башни,   предположительно  за   входЯщим   номером
ќ‹-21-11-93/1645. (Љогда Я в  последний раз  справлЯлсЯ в  архиве  ансиблЯ в
ђан'не, мне называли следующий исходЯщий: ќ‚-30-11-93/1645. Ќе сочтите  менЯ
снобом, но  ћрасима  тоже  ведь  оставил  следы  в €мператорских  архивах на
’ерре). 1645-й год-- год моею прибытиЯ на •айн. ‚ самом начале семестра менЯ
пригласили  в  ансибль-центр, чтобы  помочь  его сотрудникам  разобратьсЯ  с
искаженной помехами ансиблограммой с Ћ --  они надеЯлись, что,  знаЯ Язык, Я
смогу расшифровав хоть что-то. Џод датой отправлениЯ (на девЯть  дней позже,
чем дата приема на •айне!) значилось:
     <i>лесс оку н хиде  проблем трену в Ямерв  это чарт  ди  это не может быть
спасе лыбир</i>
     ‘плошные перепутанные обрывки  слов  --  отчасти  хаинских стандартных,
отчасти ки'Ћтских, отчасти не  имеющих видимого  смысла  фрагментов.  <i>Ћку</i>  и
<i>тренув</i> и  впрЯмь могли  бы означать "север"  и "симметричный"  на  сио, моем
родном  Языке. •отЯ Ђнсибль-центр на  Ћ и  не подтверждал передачу подобного
сообщениЯ, приемщики на  •айне  отказыватьсЯ от  свой гипотезы происхождениЯ
ансибло-граммы  не торопились -- из-за двух  выше упомЯнутых  слов,  а также
из-за хайнской  фразы "это не может быть спасением", содержавшейсЯ также и в
практически одновременно полученном послании одного  из ‘табилей ќк