ем людЯм,  которые еще живут среди ближних,  но знают, что болезнь
вынесла  им  смертный  приговор,  а  страх  приводит  лишь  к  пустой  трате
быстротечного времени, и предпочитают ему безудержное веселье. „ни протекали
без  особых событий.  Ѓесси всегда приходила в  урочное времЯ,  и  хотЯ „ику
чудилось,  будто  голос девушки доноситсЯ откуда-то  издалека,  лицо  ее  он
по-прежнему видел  близко и  отчетливо,  и  вот  уже  ЊеланхолиЯ воссиЯла на
полотне в  облике  женщины,  котораЯ изведала всю  скорбь в  мире  и  теперь
хохочет над нею.  Џравда,  углы мастерской подернулись серой дымкой, а потом
вовсе канули во  тьму;  рЯбь перед глазами и  головные боли причинЯли тЯжкие
страданиЯ,  и было трудно читать письма Њейзи и еще трудней на них отвечать.
Ћн  не  мог  написать ей  о  своем несчастье,  не  мог  смеЯтьсЯ,  когда она
описывала свою работу над Њеланхолией,  всЯкий раз уверЯЯ, что картина почти
закончена.  Ќо дни, заполненные неистовым трудом, и ночи, овеЯнные безумными
грезами,  вознаграждали за все,  а буфет был ему лучшим другом. Ѓесси совсем
замкнулась в  себе.  Љогда „ик рассматривал ее,  прищурив глаза,  она злобно
взвизгивала.  Ђ потом хмурилась или глЯдела на него с отвращением,  стараЯсь
разговаривать как можно меньше.
     ’орпенхау отсутствовал полтора месЯца.  Ќаконец невразумительное письмо
возвестило о его скором приезде.
     "Ќовость!  ЏотрЯсающаЯ новость!  -  писал он.  -  Ќильгау уже знает,  и
Ѓеркут тоже.  Њы  все приезжаем в  четверг.  Џриготовь завтрак да  приведи в
порЯдок свое снарЯжение".
     „ик показал письмо Ѓесси,  а  она обругала его за  то,  что он  вынудил
’орпенхау уехать и загубил ее жизнь.
     - Ќу уж,  -  грубо сказал „ик,  - лучше тебе быть здесь, чем путатьсЯ с
каким-нибудь пьЯным скотом на улице.
     Ћн чувствовал, что избавил ’орпенхау от опаснейшего соблазна.
     - ЌаврЯд ли это хуже, чем торчать с пьЯным скотом в мастерской. Ђ вы за
три недели ни разу трезвым не были.  Џьете без просыпу,  да еще воображаете,
будто вы лучше менЯ!
     - ќто как же понимать?
     - Љак   понимать!   ‚от   узнаете,   пускай   только  мистер  ’орпенхау
возвернетсЯ.
     †дать пришлось недолго. Ѓесси встретила ’орпенхау на лестнице, но он не
удостоил ее вниманиЯ.  Ћн привез столь важную новость,  что никакаЯ Ѓесси на
свете не могла его заинтересовать, а Ќильгау и Ѓеркут топали вслед за ним по
лестнице, громогласно призываЯ „ика.
     - Џьет беспробудно, - шепнула Ѓесси. - ‚от уж, почитай, целый месЯц.
     Ћна украдкой проскользнула за мужчинами,  чтобы увидеть,  как свершитсЯ
правосудие.
     Ћни с  веселыми возгласами ввалились в  мастерскую,  где их  что-то  уж
слишком  бурно  приветствовал  жалкий,   отощавший,   изможденный,   сутулый
страдалец,  -  давно не бритый,  с сизой щетиной на подбородке,  он тревожно
поглЯдывал на них исподлобьЯ. •мель действовал так же активно, как сам „ик.
     - ’ебЯ ли Я вижу? - спросил ’орпенхау.
     - ‚от все, что от менЯ осталось. ЏрисаживайсЯ. „ружок в добром здравии,
а Я хорошо поработал.
     Ћн покачнулсЯ, едва устоЯв на ногах.
     - ‚ижу,  как ты поработал,  такого с тобой сроду не бывало.  Ќу и дела,
ведь ты...
     ’орпенхау многозначительно поглЯдел на своих друзей,  и они ушли, решив
позавтракать где придетсЯ.  ’огда он высказалсЯ; но дружеские упреки слишком
сокровенны и  задушевны,  чтоб  их  печатать,  а  ’орпенхау употреблЯл столь
образные и сильные выражениЯ, не считаЯсь с приличиЯми, и презрение его было
столь неизъЯснимо, что никто не узнает доподлинно про этот разговор с „иком,
который только моргал,  жмурилсЯ и  хватал друга  за  руки.  Џотом виноватый
испытал потребность хоть как-то оправдатьсЯ.  Ћн был убежден,  что нисколько
не погрешил против добродетели,  и к тому же у него были причины, совершенно
не известные ’орпенхау. ‘ейчас он все объЯснит.
     Ћн встал,  с  трудом распрЯмил плечи и заговорил,  смутно различаЯ лицо
собеседника.
     - ’ы прав, - сказал он. - Ќо и Я прав тоже. Џосле твоего отъезда у менЯ
что-то  приключилось с  глазами.  џ  пошел к  окулисту,  и  он  посветил мне
газогенератором -  то  бишь  газопроводом -  прЯмо в  глаза.  ќто  было  уже
давненько. Ћн сказал: "ђубец на голове... сабельнаЯ рана и зрительный нерв".
ќто ты заметь.  ‡начит,  Я ослепну. Ќо, прежде чем ослепну, Я хочу закончить
одну работу;  мне кажетсЯ,  Я непременно должен ее закончить. џ уже и сейчас
вижу плохо,  но когда бываю пьЯн,  зрение обострЯетсЯ.  џ  сам не знал,  что
бываю пьЯн,  покуда мне не сказали,  и  все же работу необходимо продолжать.
‚от она, можешь поглЯдеть, ежели хочешь.
     Ћн указал на почти готовую Њеланхолию, ожидаЯ изъЯвлений восторга.
     ’орпенхау хранил молчание,  и  „ик  тихонько заплакал от  радости,  что
вновь видит друга,  от  горестного сознаниЯ своей провинности -  если  он  и
впрЯмь  совершил  провинность,   -   после  которой  ’орпенхау  стал   таким
отчужденным  и  безразличным,   и  от  детской  обиды,  уЯзвленный  в  своем
тщеславии,   потому  что  ’орпенхау  ни   единым  словом  не   похвалил  его
изумительную картину.
     „олгое времЯ спустЯ Ѓесси заглЯнула в замочную скважину и увидела,  что
’орпенхау обнЯл „ика за плечи, и они, как бывало, расхаживают по мастерской.
’ут  она произнесла до  того непристойные слова,  что возмутила даже „ружка,
который терпеливо ожидал своего хозЯина на лестничной площадке.


                                  ѓлава XI

                                     †аворонок поет, бога хвалЯ,
                                        € куропатка скликает птенцов,
                                     Ђ Я уж забыл, как бродил по полЯм,
                                        Џо цветущим коврам лугов.
                                     ѓорько не знать ни ночи, ни днЯ,
                                        Ќо горше знать, что мой час наступил
                                     € охотничий рог трубит без менЯ,
                                        Ђ ведь некогда сам Я в него трубил.

                                                          "…динственный сын"

     ’ретий  день  после  своего  возвращениЯ ’орпенхау встретил  с  тЯжелым
сердцем.
     - ‘тало быть,  ты утверждаешь, что не можешь работать без виски? Ћбычно
бывает как раз наоборот.
     - ‚праве ли пьЯница клЯстьсЯ своей честью? - спросил „ик.
     - „а, если прежде он был таким же славным малым, как ты.
     - ’огда даю тебе честное слово,  что это так, - сказал „ик, лихорадочно
шевелЯ пересохшими губами.  - „руг мой, Я уже едва различаю твое лицо. –елых
два днЯ ты не позволЯешь мне выпить ни капли -  ежели признать, что прежде Я
беспробудно пьЯнствовал,  -  и Я даже не притронулсЯ к работе.  Ќе удерживай
менЯ  больше.  ‚едь  в  любой миг  Я  могу совсем ослепнуть.  ’очки,  пЯтна,
головные боли  и  тЯгостные мысли одолевают менЯ пуще прежнего.  ЉлЯнусь,  Я
вижу  вполне  Ясно,  когда...  когда  бываю  в  подпитии,  как  ты  изволишь
выражатьсЯ.  Џускай Ѓесси позирует мне  еще  всего три раза,  и  дай мне это
самое...  ну, чего Я жажду, а там картина будет готова. ‚едь за три днЯ Я не
сдохну. ‚ худшем случае допьюсь до белой горЯчки.
     - ‹адно,  но  ежели Я  дам тебе три днЯ,  можешь ты обещать мне бросить
после  этого  работу  и...  все  прочее,  пускай  даже  картину  не  удастсЯ
закончить?
     - Ќет, не могу. ’ы не представлЯешь себе, как много значит длЯ менЯ эта
картина.  Ќо,  конечно же,  ты волен кликнуть на помощь Ќильгау, вы повалите
менЯ на пол и скрутите веревками. ‡а картину Я готов дратьсЯ, но за виски не
стану.
     - —то ж, валЯй. „аю тебе три днЯ, хотЯ ты надрываешь мне сердце.
     „ик  снова взЯлсЯ за  дело  и  работал как  одержимый;  зеленый змий не
покидал его и рассеивал рЯбь перед глазами.  ЊеланхолиЯ была почти закончена
и во всех отношениЯх получалась именно такой или почти такой, как он мечтал.
„ик подшучивал над Ѓесси,  котораЯ неустанно напоминала ему,  что он "пьЯный
скот"; эти попреки ничуть его не затрагивали.
     - Ѓесс, ты просто не понимаешь. ‚переди уже показалась землЯ, вскоре мы
бросим Якорь и  поразмыслим над сделанным.  Љогда Я  окончу картину,  уплачу
тебе за  целых три месЯца,  а  как только примусь за новую...  впрочем,  это
неважно.  …жели ты получишь плату за три месЯца, то, надеюсь, не будешь менЯ
так ненавидеть?
     - Ќу,  еще чего! џ вас ненавижу и буду ненавидеть по гроб жизни. Њистер
’орпенхау не хочет со мной даже разговаривать. Ћн только разглЯдывает всЯкие
карты да листает книжицы в красных обложках.
     Ѓесси  предпочла  умолчать  о  том,  что  она  снова  попыталась  взЯть
’орпенхау измором,  но  он,  выслушав все  мольбы,  подхватил ее,  чмокнул в
щечку, а потом выставил за дверь и посоветовал быть умницей. Џочти все времЯ
он проводил в обществе Ќильгау, толкуЯ о близкой войне, о транспортных судах
и тайных приготовлениЯх,  которые полным ходом шли в доках. „ика он не желал
видеть до тех пор, пока картина не будет закончена.
     - „ик работает над выдающимсЯ произведением,  -  сказал он Ќильгау, - в
совершенно необычном длЯ него духе. Ќо при этом напиваетсЯ до чертиков.
     - Џускай.  Ћставь его.  Љак только он придет в  чувство,  мы увезем его
подышать свежим воздухом.  ЃеднЯга „ик!  Ќо и  тебе,  ’орп,  не позавидуешь,
когда он совсем потерЯет зрение.
     - Љонечно,  случай тЯжелый:  "€ да поможет бог тому,  кто с нашим „ейви
цепью скован".  •уже всего, что мы понЯтиЯ не имеем, как скоро это случитсЯ,
и,  по-моему, „ик так беспробудно пьет главным образом оттого, что тЯготитсЯ
неизвестностью и ожиданием.
     - ‚от злорадствовал бы  тот араб,  который когда-то полоснул его саблей
по башке, ежели б узнал про это!
     - Џускай бы злорадствовал сколько влезет,  когда б мог. Ќо ведь его нет
в живых. Џравда, длЯ нас это плохое утешение.
     Џод конец третьего днЯ ’орпенхау услышал призывающий голос „ика.
     - ѓотово!  -  восклицал он.  -  ‘вершилось!  Ќу, входи же! ђазве она не
очаровательна?  ђазве не прелестна?  џ извлек ее со дна преисподней, но ведь
она стоит этого!
     ’орпенхау взглЯнул на  голову хохочущей женщины -  у  нее  были  пухлые
губы,  ввалившиесЯ глаза,  и она хохотала с полотна,  в точности как задумал
„ик.
     - Љто подвигнул тебЯ на такое дело?  -  спросил ’орпенхау.  -  ‚едь это
чужаЯ тебе манера,  да и замысел тоже. Ќу и лицо! Ќу и глаза, ну и бесстыжаЯ
рожа!  -  Ћн невольно запрокинул голову и  захохотал,  совсем как женщина на
картине.  -  Ћна  проиграла последнюю игру  -  видимо,  и  раньше  жизнь  не
больно-то ее баловала. Ђ теперь она ко всему равнодушна. ‚ерно ли Я понЯл?
     - ‘овершенно верно.
     - Ќо откуда эти губы и подбородок? Ќи малейшего сходства с Ѓесси...
     - €х...  их Я взЯл у другой. Ќо ведь хорошо? €зумительно хорошо? € Я не
зрЯ  вылакал  столько виски?  џ  справилсЯ с  делом.  ’олько  Я  мог  с  ним
справитьсЯ, и вот моЯ лучшаЯ работа. - Ћн порывисто перевел дух и прошептал:
- Ѓоже правый!  —то бы  только Я  не  понаписал через десЯть лет,  ежели уже
теперь сумел написать это!.. Љстати, Ѓесс, как твое мнение?
     „евушка кусала губы.  Ћна злилась на ’орпенхау за то,  что он ее словно
не замечал.
     - ’акой гадкой и грЯзной пачкотни Я сроду не видывала,  - ответила она,
отворачиваЯсь.
     - Њногие  будут  того  же  мнениЯ,   моЯ  крошка...  Џослушай,  „ик,  в
постановке головы есть что-то  коварное,  змеиное,  но Я  никак не соображу,
откуда это беретсЯ, - сказал ’орпенхау.
     - ‚  том-то  всЯ  хитрость,  -  ответил „ик,  самодовольно посмеиваЯсь,
потому что его понЯли так глубоко. - џ не мог устоЯть перед искушением и вот
щегольнул разок.  •итрость эту  придумали французы,  поэтому  длЯ  тебЯ  она
внове:  но все дело в  том,  что голова слегка повернута,  а  одна щека чуть
укорочена, самую малость, от подбородка до мочки левого уха. Љроме того, под
ухом слегка сгущена тень. ЌедостойнаЯ хитрость, но таков уж был мой замысел,
и Я счел себЯ вправе к этому прибегнуть... Ђх ты моЯ красавица!
     - Ђминь! Ћна и вправду красавица. ’еперь Я это чувствую.
     - ’очно так же почувствует всЯкий,  кто сам изведал скорбь! - подхватил
„ик,  хлопнув себЯ  по  лЯжке.  -  ’акой  человек увидит  в  ней  воплощение
собственного горЯ, и тогда, тысЯча чертей, он запрокинет голову и захохочет,
в точности как она,  испытываЯ невыносимую жалость к самому себе. џ вложил в
нее  живой  трепет  своего  сердца  и  свет  своих  глаз,  а  дальнейшее мне
безразлично...  џ устал - невыносимо устал. Џожалуй, мне надо поспать. “бери
бутылку с виски,  она отслужила свое, да уплати Ѓесс тридцать шесть фунтов и
еще три сверх обещанного, на счастье. Ќу и прикрой картину.
     …два договорив,  он уснул в  кресле,  бледный и  изможденный.  Ђ  Ѓесси
тщетно ловила руку ’орпенхау.
     - Ќеужто вы никогда больше на захотите со мной поговорить? - спрашивала
она.
     Ќо ’орпенхау не сводил глаз с „ика.
     - ЉакаЯ прорва тщеславиЯ в  этом человеке!  ‡автра же  примусь за  него
всерьез и сделаю все возможное. Ћн это заслужил. Ђ? —то такое, Ѓесс?
     - Ќичего.  џ  только приберу здесь и  уйду  восвоЯси.  ‚ы  не  могли бы
уплатить мне деньги за три месЯца прЯмо сейчас? Ћн ведь велел.
     ’орпенхау выписал чек и отправилсЯ к себе. Ѓесси добросовестно прибрала
мастерскую,  потом притворила дверь, чтобы в случае чего улизнуть, вылила на
трЯпку добрых полбутылки скипидара и  стала Яростно тереть лицо  Њеланхолии.
Ќо  краски поддавались с  трудом.  ’огда она  схватила нож и  стала скоблить
картину,  растираЯ трЯпкой каждый след.  —ерез  каких-нибудь пЯть  минут  от
картины осталась лишь  уродливаЯ исполосованнаЯ мешанина красок.  ’огда  она
швырнула  перепачканную  трЯпку  в   камин,   показала  Язык  спЯщему  „ику,
проговорила шепотом:  "ЋсталсЯ в дураках",  -  повернулась и сбежала вниз по
лестнице.  Џусть ей  никогда больше не  суждено увидеть ’орпенхау,  зато она
достойно отомстила тому, кто встал между нею и ее любезным, да еще так часто
и  жестоко над  ней  насмехалсЯ.  ЏолучаЯ деньги  по  чеку,  Ѓесси  испытала
истинное блаженство.  Ђ  потом  маленькаЯ разбойница перешла по  мосту через
’емзу и затерЯлась среди серой пустыни на ћжном берегу.
     „ик  проспал  в  кресле  до  позднего  вечера,   после  чего  ’орпенхау
растормошил его и велел лечь на кровать.  ѓолос у „ика был хриплый, но глаза
Ярко блестели.
     - „авай  еще  раз  взглЯнем  на  мою  картину,  -  потребовал  он,  как
балованный и упрЯмый ребенок.
     - Ќет,  сейчас спать -  только спать,  -  сказал ’орпенхау.  -  ‚едь ты
болен, хотЯ, быть может, сам того не замечаешь. ЊечешьсЯ, как ошалевший кот.
     - ‡автра же буду здоров. ‘покойной ночи.
     ЏроходЯ  через  мастерскую,   ’орпенхау  сдернул  завесу,  прикрывавшую
картину,  и  едва  не  выдал  себЯ  отчаЯнным  криком:  "‚се  стерто!..  ‚се
соскоблено и  смыто!  …сли „ик увидит,  он окончательно сойдет с ума!  € без
того уж он вот-вот впадет в  горЯчку.  ќта Ѓесс -  злобнаЯ чертовка!  ’олько
женщина способна сделать такое!..  Ђ  ведь еще не  просохли чернила на чеке,
который Я  ей выписал!  ‡автра „ик будет рвать и метать.  ‚о всем виноват Я,
подобрал ее с  панели,  спасти хотел.  Ћх,  бедный мой „ик,  бог карает тебЯ
немилосердно!"
     ‚ ту ночь „ик не мог уснуть от радости и еще потому, что давно пылавшие
перед  глазами  и  уже  привычные пыточные колеса  исчезли и  вместо  них  с
грохотом извергались разноцветные вулканы.
     - Ќу и палите сколько влезет,  - сказал он вслух. - џ свое дело сделал,
и теперь будь что будет.
     Ћн  умолк  и  лежал недвижно,  устремив глаза в  потолок,  в  крови его
бушевал  застарелый  хмель,   порождаЯ  бредовые  видениЯ,   мозг   обжигали
стремительно  возникавшие  и   тут   же   исчезавшие   мысли,   сухие   руки
подергивались.  ‚друг ему  почудилось,  будто он  рисует лицо  Њеланхолии на
вращающемсЯ  куполе,  усеЯнном  миллионами  огней,  раскачиваЯсь  на  шатких
мостках,  а  все его великолепные мысли воплотились в  человеческие образы и
внизу,  в сотнЯх футов под ним, дружно возносЯт ему хвалу, но тут в висках у
него что-то лопнуло,  звонко,  как туго натЯнутаЯ тетива лука, сиЯющий купол
обрушилсЯ,  исчез без следа,  и он осталсЯ в одиночестве средь непроницаемой
ночной тьмы.
     - Ќадо уснуть.  Љак здесь темно. ‡ажгу-ка Я свет да еще разок полюбуюсь
на Њеланхолию. Љ тому же ночь, кажетсЯ, сегоднЯ луннаЯ.
     ’огда-то   ’орпенхау  услышал,   что   его   зовет   незнакомый  голос,
дребезжащий, пронизанный смертельным страхом.
     "Ћн  посмотрел на  картину!"  -  такова  была  перваЯ мысль  ’орпенхау,
который тотчас же  прибежал и  увидел,  что  „ик  сидит на  кровати,  молотЯ
кулаками в воздухе.
     - ’орп! ’орп! ’ы где? “молЯю, подойди скорей!
     - Ќо что случилось?
     „ик вцепилсЯ ему в плечо.
     - —то случилось!  џ пролежал долгие часы в темноте,  Я звал тебЯ, но ты
не  слышал.  ’орп,  мой  старый друг,  не  уходи.  ‚округ темнота.  ‘плошнаЯ
темнота, пойми!
     ’орпенхау поднес свечу к  самым глазам „ика,  но в  глазах этих не было
даже проблеска света.  ’огда он зажег газовую горелку,  и  „ик услышал,  как
загудело  пламЯ.  Ћн  стискивал  плечо  ’орпенхау с  такой  силой,  что  тот
скривилсЯ от боли.
     - Ќе  покидай менЯ.  ‚едь  ты  менЯ  не  покинешь?  џ  ничего не  вижу.
Џонимаешь?   ‚сюду  черно...   черным-черно...   и  мне  кажетсЯ,   будто  Я
проваливаюсь в эту черноту.
     - ‘покойно, держись.
     ’орпенхау обнЯл „ика и осторожно встрЯхнул его раз-другой.
     - ‚от так легче.  Ђ теперь молчи.  џ посижу смирно,  и этот мрак вскоре
отступит. ЉажетсЯ, вот-вот будет просвет. ’с-с!
     „ик  нахмурил лоб,  с  отчаЯньем вперив  глаза  в  пустоту.  Ќочь  была
холоднаЯ, и у ’орпенхау мерзли ноги.
     - џ отлучусь на минутку, ладно? ’олько надену халат и домашние туфли.
     „ик  обеими руками ухватилсЯ за  спинку кровати и  ждал,  надеЯсь,  что
темнота вот-вот рассеетсЯ.
     - Љак долго тебЯ не было!  - воскликнул он, когда ’орпенхау вернулсЯ. -
‚округ все та же чернота. —ем это ты стучал там, у двери?
     - ‚от кресло...  плед... подушка. Ѓуду ночевать здесь. Ђ теперь ложись:
утром тебе станет лучше.
     - Ќе станет! - ќто прозвучало, как отчаЯнный вопль. - ѓосподи! џ ослеп!
Ћслеп,  и тьме уже не будет конца.  -  „ик порывалсЯ вскочить,  но ’орпенхау
держал его  обеими руками и  так сильно давил подбородком на  плечо,  что он
едва  дышал.  Ћн  мог  лишь хрипло твердить:  "џ  ослеп!"  -  и  обессиленно
трепыхалсЯ.
     - ‘покойно,  „ик,  спокойно, - сказал ему в ухо басовитый голос, а руки
держали его мертвой хваткой.  - ‘тисни зубы и молчи, дружище, тогда никто не
посмеет назвать тебЯ трусом.
     ’орпенхау сжал его что было сил.  Ћба тЯжело дышали. „ик неистово мотал
головой и стонал.
     - Џусти,  -  вымолвил он, задыхаЯсь. - “ менЯ трещат ребра. Ќо никто...
никто не посмеет назвать менЯ трусом... даже все силы тьмы и прочаЯ нечисть,
верно Я говорю?
     - ‹ожись. •удшее уже позади.
     - „а,  -  покорно согласилсЯ „ик.  -  Ќо можно, Я все-таки буду держать
тебЯ за руку?  џ чувствую,  мне необходима поддержка.  Ђ то Я проваливаюсь в
темную бездну.
     ’орпенхау протЯнул ему  из  кресла  свою  огромную волосатую лапу.  „ик
отчаЯнно вцепилсЯ в нее и через полчаса уснул крепким сном.  ’огда ’орпенхау
осторожно отнЯл руку,  склонилсЯ над „иком и нежно поцеловал его в лоб,  как
целуют порой на  поле  брани смертельно раненного товарища,  чтобы облегчить
его последние минуты.
     Љогда забрезжил рассвет,  ’орпенхау услышал,  как „ик что-то шепчет про
себЯ. ‡ахлестываемый волнами горЯчечного бреда, он бормотал скороговоркой:
     - Љак  жаль...  как  невыносимо жаль,  но  надо вытерпеть все  что тебе
положено,  мой  мальчик.  „лЯ  всЯкого днЯ  довольно слепоты,  и  даже  если
оставить в  стороне всЯческие Њеланхолии и  нелепые мечты,  все  равно  надо
признать горькую истину -  как признал Я,  - что королева всегда безупречна.
’орпу этого не понЯть.  џ объЯсню ему,  когда мы продвинемсЯ дальше, в глубь
пустыни.  ќти матросы перепутали все снасти!  …ще минута,  и  буксирный трос
перетретсЯ,   хотЯ  он  толщиной  в  целых  четыре  дюйма.  Ќу,  ведь  Я  же
предупреждал -  вот,  готово!  ‡еленые  волны  вскипают  белоснежной  пеной,
пароход развернуло,  он зарываетсЯ носом в воду.  Љакое зрелище!  Ќадо будет
зарисовать.  Ќо нет, Я же не могу. “ менЯ поражены глаза. ќто одна из десЯти
казней египетских,  мутнаЯ пелена над мутным Ќилом. •а! ’орп, вот и каламбур
получилсЯ.  ‘мейсЯ же, каменнаЯ статуЯ, да держись подальше от троса... Ђ не
то,  Њейзи,  дорогаЯ,  этот трос хлестнет по тебе, сбросит в воду и испортит
платье.
     - Ќу и ну!  -  сказал ’орпенхау.  -  ’акое Я уже слышал.  ‚ ту ночь, на
речном берегу.
     - …сли ты выпачкаешьсЯ,  она навернЯка обвинит менЯ, поэтому не подходи
к  волнорезу так близко.  Њейзи,  это нечестно.  Ђга!  џ так и знал,  что ты
промажешь.  –ельсЯ левей и ниже,  дорогаЯ.  Ќо в тебе нет убежденности. …сть
все,  что угодно,  кроме убежденности. Ќе сердись, милаЯ. џ отдал бы руку на
отсечение,  только бы  ты хоть немного поступилась своим упрЯмством.  Џравую
руку, если б это тебе помогло.
     - „альше  Я  слушать не  должен.  †ивой  островок кричит  средь  океана
взаимопониманиЯ, да еще как громко. Ќо, думаетсЯ мне, он кричит правду.
     Ђ  „ик все бормотал бессвЯзные слова.  €  каждое из них было обращено к
Њейзи.  ’о  он  пространно разъЯснЯл ей  тайны своего искусства,  то Яростно
проклинал свою глупость и  рабское повиновение.  Ћн молил Њейзи о  поцелуе -
прощальном   поцелуе   перед   ее   отъездом,    уговаривал   вернутьсЯ   из
‚итри-на-Њарне,  если это только возможно,  и в бреду постоЯнно призывал все
силы, земные и небесные, в свидетели, что королева всегда безупречна.
     ’орпенхау слушал внимательно и  узнал о жизни „ика во всех подробностЯх
то,  что дотоле было от  него сокрыто.  ’рое суток крЯду „ик бредил о  своем
прошлом, после чего забылсЯ целительным сном.
     - ‚от беднЯга, и какие же мучительные переживаниЯ выпали ему на долю! -
сказал ’орпенхау.  -  Џросто представить невозможно,  что не  кто-нибудь,  а
именно „ик добровольно покорилсЯ чужой воле, как верный пес! € Я еще упрекал
его  в  гордыне!  Њне  следовало помнить заповедь,  котораЯ велит не  судить
других. Ђ Я осмелилсЯ судить. Ќо что за исчадие ада эта девица! „ик - болван
разнесчастный!  - пожертвовал ей свою жизнь, а она, стало быть, пожертвовала
ему лишь один поцелуй.
     - ’орп,  -  сказал „ик, лежа на кровати, - пойди прогулЯйсЯ. ’ы слишком
долго просидел со мной в четырех стенах.  Ђ Я встану.  ќх!  ‚от досада. „аже
одетьсЯ не могу без чужой помощи. —епуха какаЯ-то!
     ’орпенхау помог  другу  одетьсЯ,  отвел  его  в  мастерскую и  усадил в
глубокое  кресло.  „ик  тихонько сидел,  с  тревожным волнением ожидаЯ,  что
темнота вот-вот рассеетсЯ.  Ќо  она не  рассеЯлась ни  в  этот день,  ни  на
следующий.  ’огда „ик отважилсЯ обойти мастерскую ощупью,  держась за стены.
Ћн больно стукнулсЯ коленом о камин и решил продолжать путь на четвереньках,
времЯ от времени шарЯ рукой впереди себЯ.  ’орпенхау, вернувшись, застал его
на полу.
     - џ   тут  занимаюсь  географическими  исследованиЯми  в   своих  новых
владениЯх,  -  сказал „ик. - Џомнишь того черномазого, у которого ты выдавил
глаз,  когда прорвали каре? †аль, что ты не сохранил этот глаз. ’еперь Я мог
бы  им  воспользоватьсЯ.  Ќет  ли  мне  писем?  ‚се  письма в  плотных серых
конвертах с  вензелем наподобие короны отдавай прЯмо мне в руки.  ’ам ничего
важного быть не может.
     ’орпенхау подал конверт с  черной буквой "Њ" на оборотной стороне.  „ик
спрЯтал его в карман.  Љонечно,  письмо не содержало ничего такого, что надо
было скрывать от ’орпенхау, но принадлежало оно только „ику и Њейзи, котораЯ
ему уже принадлежать не будет.
     "Љогда станет Ясно, что Я не отвечаю, она прекратит мне писать, и это к
лучшему.  ’еперь Я ей совсем не нужен,  -  рассуждал „ик,  испытываЯ меж тем
неодолимое искушение открыть ей  правду.  Ќо  он противилсЯ этому всем своим
существом.  -  џ без того уже скатилсЯ на самое дно.  Ќе буду же молить ее о
сострадании. Џомимо всего прочего, это было бы жестоко по отношению к ней".
     Ћн силилсЯ отогнать мысли о  Њейзи,  но у  слепых слишком много времени
длЯ раздумий,  а физические силы,  словно волны, вновь приливали к „ику, и в
долгие  пустые  дни,  окутанные  могильным  мраком,  душа  его  терзалась до
последних глубин.  Ћт Њейзи пришло еще одно письмо, и еще. Ђ потом наступило
молчание,  и  „ику,  когда он  сидел у  окна,  за которым в  воздухе дрожало
знойное летнее марево,  представлЯлось, что ее покорил другой, более сильный
мужчина.  ‚оображение,  обостренное окружающей чернотой,  рисовало  ему  эту
картину во всех подробностЯх, и он часто вскакивал, охваченный неистовством,
металсЯ по мастерской, натыкалсЯ на камин, который, казалось, преграждал ему
путь со всех четырех сторон. •уже всего было то, что в темноте даже табак не
доставлЯл никакого удовольствиЯ.  Ћт былой надменности не осталось и  следа,
она  уступила место  безысходному отчаЯнью,  которое  не  могло  укрытьсЯ от
’орпенхау,  и  безрассудной страсти,  которую „ик тайком поверЯл ночами лишь
своей  подушке.  Џромежутки меж  этими  приступами протекали  в  невыносимом
томлении и в невыносимой тьме.
     - Џойдем погулЯем по Џарку,  -  сказал однажды ’орпенхау.  - ‚едь с тех
пор, как начались все эти невзгоды, ты ни разу не выходил из дому.
     - —его ради?  ‚ темноте нет движениЯ.  € кроме того...  -  Ћн подошел к
двери и остановилсЯ в нерешимости. - ЊенЯ могут задавить на мостовой.
     - Ќо ведь Я же буду с тобою. ‘пускайсЯ помаленьку.
     Ћт  уличного шума  „ик  пришел в  смЯтение и  с  ужасом повис  на  руке
’орпенхау.
     - Џредставь себе,  каково брести на ощупь,  отыскиваЯ ногой обочину!  -
сказал он с горечью уже у самых ворот Џарка.  -  ЋстаетсЯ лишь возроптать на
бога и подохнуть.
     - —асовому не  положено рассуждать,  когда он  на посту,  даже в  столь
приЯтных выражениЯх. Ђ вон и гвардейцы, разрази менЯ гром, это они!
     „ик распрЯмил спину.
     - Џодведи менЯ к  ним поближе.  Њы  полюбуемсЯ на  них.  Ѓежим прЯмо по
траве. џ чувствую запах деревьев.
     - Ћсторожней,  тут  ограда,  правда,  невысокаЯ.  Ќу  вот,  молодец!  -
’орпенхау каблуком вывернул из земли пучок травы. - Џонюхай-ка, - сказал он.
- „ивно пахнет,  правда?  -  „ик с  наслажденьем вдохнул запах зелени.  -  Ђ
теперь живо, бегом.
     ‚скоре они очутились почти у самого строЯ. ѓвардейцы примкнули штыки, и
когда „ик услышал брЯцание, ноздри его затрепетали.
     - „авай ближе, еще ближе. Ћни ведь в строю?
     - „а. Ќо ты откуда знаешь?
     - Ќюхом чую.  Ћ  мои герои!  Њои красавцы!  -  Ћн  весь подалсЯ вперед,
словно и вправду мог видеть. - Љогда-то Я их рисовал. Ђ кто нарисует теперь?
     - ‘ейчас они  зашагают.  Ќе  вздрогни от  неожиданности,  когда  грЯнет
оркестр.
     - ќге!  Њожно подумать,  что  Я  какой-нибудь новобранец.  ЊенЯ  пугает
только тишина.  „авай ближе,  ’орп!..  еще ближе!  Ѓог мой,  Я отдал бы все,
только б увидеть их хоть на минутку!.. хоть на полминутки!
     Ћн слышал, как военнаЯ жизнь кипела совсем рЯдом, слышал, как хрустнули
ремни на плечах барабанщика, когда он оторвал от земли огромный барабан.
     - Ћн уже занес скрещенные палки над головой, - прошептал ’орпенхау.
     - ‡наю. џ знаю! Љому и знать это, как не мне? ’с-с!
     Џалки опустились,  барабан загрохотал,  и  гвардейцы зашагали под  гром
оркестра.  „ик  чувствовал на  лице  дуновение воздуха,  который всколыхнула
поступь множества людей, слышал, как они печатают шаг, как скрипЯт на ремнЯх
подсумки. Ѓарабан размеренно грохотал в такт музыке. Њотив напоминал веселые
куплеты, звучавшие как бодрый марш, под который лучше всего шагать в строю:

                Њне надо, чтоб был он здоров и силен,
                   —тоб был огромен, как слон,
                € чтоб приходил по субботам домой
                   ’резвый как стеклышко он;
                —тоб крепко умел он менЯ любить
                   € крепко умел целовать;
                —тоб мог обоих он нас прокормить,
                   ‚от тогда не решусь Я ему отказать.

     - —то с тобой?  - спросил ’орпенхау, когда гвардейцы ушли и „ик понурил
голову.
     - Ќичего.  Џросто тоскливо стало на душе - вот и все. ’орп, отведи менЯ
домой. Ќу зачем ты менЯ сюда привел?


                                 ѓлава XII

                Џогребли его трое, он был их четвертый друг,
                   ‡емлЯ набилась ему и в глаза, и в рот;
                Ђ их путь лежал на восток, на север, на юг, -
                   ‘ильный должен сражатьсЯ, но слабого гибель ждет.

                ‚споминали трое о том, как четвертый пал, -
                   ‘ильный должен сражатьсЯ, но слабого гибель ждет.
                "Њог бы с нами он быть и поныне, - каждый из них толковал, -
                   Ђ солнце все светит, и ветер, крепчаЯ, нам в лица бьет".

                                                                   "Ѓаллада"

     Ќильгау разгневалсЯ на ’орпенхау.  „ику было приказано лечь в постель -
слепые  всегда вынуждены подчинЯтьсЯ зрЯчим,  -  но,  едва  возвратившись из
Џарка,  „ик не уставал проклинать ’орпенхау за то, что он жив, и род людской
за  то,  что все живы и  могут видеть,  а  сам он мертв,  как мертвы слепцы,
которые только в тЯгость ближним.  ’орпенхау помЯнул некую миссис ѓаммидж, и
рассвирепевший „ик ушел к  себе в мастерскую,  где снова принЯлсЯ перебирать
три нераспечатанных письма от Њейзи.
     Ќильгау, грузный, неодолимый и воинственный, осталсЯ у ’орпенхау. ђЯдом
сидел Ѓеркут,  Ѓоевой Ћрел  Њогучий,  а  между ними  была расстелена большаЯ
карта, утыканнаЯ булавками с черными и белыми головками.
     - Ќасчет Ѓалкан Я ошибсЯ,  - сказал Ќильгау, - но теперь уж ошибки быть
не может.  ‚  ћжном ‘удане нам придетсЯ все повторить сызнова.  Џублике это,
само  собой,   безразлично,  но  правительству  отнюдь  нет,  оно  сохранЯет
спокойствие и занЯто приготовлениЯми. ‚ы сами это знаете не хуже моего.
     - Џомню,  как нас клЯли,  когда наши войска были отозваны от Ћмдурмана.
ђано или поздно мы должны за это поплатитьсЯ.  Ќо Я никак не могу поехать, -
сказал ’орпенхау, указываЯ на отворенную дверь: ночь была нестерпимо жаркаЯ.
- Ќеужто вы способны менЯ осудить?
     Ѓеркут, покуриваЯ трубку, промурлыкал, как откормленный кот:
     - Ќикто и  не подумает тебЯ осуждать.  ’ы на редкость великодушен и все
прочее,  но каждый -  в том числе и ты,  ’орп, - обЯзан выполнить свой долг,
когда речь идет о  деле.  џ  знаю,  это может показатьсЯ жестоким,  но „ик -
погибший человек,  песенка его спета,  ему крышка,  он gastados*, опустошен,
кончен, безнадежен. Љое-какие деньги у него есть. ‘ голоду он не умрет, и ты
не должен из-за него сворачивать с пути. Џодумай о своей славе.
     ______________
     * ‚ыдохшийсЯ (искаж. исп.).

     - ‘лава „ика была впЯтеро громче моей и вашей, вместе взЯтых.
     - ’олько потому,  что  он  подписывалсЯ без  разбора под  всеми  своими
работами.  Ђ теперь баста.  ’ы должен быть готов к походу.  Њожешь назначить
любые ставки, ведь из нас троих ты самый талантливый.
     - Џерестаньте  менЯ  искушать.   Џокамест  Я   остаюсь  здесь  и   буду
присматривать за „иком.  Љонечно, он опасен, как медведь, в которого всадили
пулю, но, думаетсЯ, ему приЯтно знать, что Я с ним рЯдом.
     Ќильгау  отпустил нелестное замечание по  адресу  слабодушных болванов,
которые из жалости к  подобным же болванам губЯт свою будущность.  ’орпенхау
вскипел,  не в силах сдержать гнева.  ‡абота о „ике, требовавшаЯ постоЯнного
напрЯжениЯ, лишила его выдержки.
     - ‚озможен еще и третий путь, - задумчиво произнес Ѓеркут. - Џоразмысли
над этим и воздержись от глупостей.  „ик обладает -  или,  верней, обладал -
крепким здоровьем, привлекательной внешностью и бойким нравом.
     - ќге!  -  сказал Ќильгау,  не забывший того,  что случилось в Љаире. -
ЉажетсЯ, Я начинаю понимать... ’орп, мне очень жаль.
     ’орпенхау кивнул в знак прощениЯ.
     - Ќо  вам было жаль гораздо больше,  когда он  отбил у  вас красотку...
‚алЯйте дальше, Ѓеркут.
     - ‚ пустыне,  глЯдЯ,  как люди гибнут, Я часто думал, что ежели б весть
об этом мгновенно облетела свет и можно было бы примчатьсЯ,  как на крыльЯх,
у смертного одра каждого из обреченных оказалась бы женщина.
     - €  пришлось бы услышать чертову пропасть самых неожиданных исповедей.
Ќет уж, спасибо, пускай лучше все остаетсЯ как есть, - возразил Ќильгау.
     - Ќет  уж,  давайте  всерьез поразмыслим,  нужен  ли  сейчас  „ику  тот
неумелый  уход,  который  ’орп  может  ему  предоставить...  ‘ам-то  ты  как
полагаешь, ’орп?
     - џсное дело, нет. Ќо как же быть?
     - ‚ыкладывай все начистоту перед ‘оветом.  ‚едь мы же друзьЯ „ика. Ђ ты
ему особенно близок.
     - Ќо самое главное Я подслушал, когда он был в беспамЯтстве.
     - ’ем больше у нас оснований этому верить.  џ знал, что мы доберемсЯ до
истинного смысла. Љто же она?
     €  тогда ’орпенхау поведал обо  всем  в  коротких и  Ясных словах,  как
подобает  военному  корреспонденту,   который   владеет  искусством  сжатого
изложениЯ. …го выслушали молча.
     - Њыслимо ли, чтоб мужчина после стольких лет вновь возвратилсЯ к своей
глупой детской влюбленности! - сказал Ѓеркут. - Њыслимо ли такое, скажите на
милость?
     - џ  излагаю только факты.  ’еперь он  не говорит об этом ни слова,  но
когда думает,  что Я не смотрю на него,  без конца перебирает те три письма,
которые она ему прислала. Љак же мне быть?
     - Ќадо поговорить с ним, - сказал Ќильгау.
     - Ќу да!  € написать ей - а Я, прошу заметить, не знаю даже ее фамилии,
- да  умолЯть,  чтоб она приехала и  опекала его из  жалости.  ‚ы,  Ќильгау,
когда-то сказали „ику,  что вам его жаль.  Џомните, что за этим последовало?
’ак вот,  ступайте к  нему сами,  уговорите во всем признатьсЯ и  воззвать к
этой самой Њейзи,  кто бы она ни была.  џ совершенно убежден, что он всерьез
посЯгнет на вашу жизнь:  ведь с тех пор, как он ослеп, физических сил у него
изрЯдно прибыло.
     - џсно как день,  что у ’орпенхау только один выход, - сказал Ѓеркут. -
Џускай едет в ‚итри-на-Њарне,  это по линии Ѓезьер -  ‹анды, туда от ’ургаса
проложена одноколейнаЯ ветка. ‚ семидесЯтом пруссаки раздолбали этот городок
снарЯдами,  потому что на холме, в тысЯче восьмистах Ярдах от местной церкви
высилсЯ тополь. ’ам сейчас расквартирован кавалерийский эскадрон - во всЯком
случае,  должен быть расквартирован.  Ђ  где мастерскаЯ,  о которой упоминал
’орп,  сказать не  могу.  Џускай сам  разыскивает.  Њаршрут Я  указал.  ’орп
правдиво объЯснит этой девице,  как  обстоЯт дела,  и  она поспешит к  „ику,
"ничто, кроме ее проклЯтого упрЯмства, не могло вынудить их расстатьсЯ".
     - €х  совместный доход составит четыреста двадцать фунтов годовых.  „ик
никогда не путал счет,  даже в бреду.  ’орп,  у тебЯ нет ни малейшего повода
отказатьсЯ от поездки, - сказал Ќильгау.
     ‚ид у ’орпенхау был крайне растерЯнный.
     - Ќо ведь это бессмысленно и  невозможно.  Ќе стану же Я тащить ее сюда
за волосы.
     - Ќаша работа -  та  самаЯ,  которую так щедро оплачивают,  -  в  том и
заключаетсЯ,  чтоб делать бессмысленное и  невозможное -  обычно безо всЯкой
причины, лишь бы только угодить публике. Ђ тут есть причина, и очень важнаЯ.
‚се прочее -  вздор. „о возвращениЯ ’орпенхау мы с Ќильгау переберемсЯ сюда.
‚  самое  ближайшее времЯ город наводнЯт оголтелые корреспонденты,  и  здесь
будет их  штаб-квартира.  ‚от и  еще причина спровадить ’орпенхау.  Џоистине
провидение помогает тому,  кто  помогает ближнему,  и  притом...  -  Ѓеркут,
который говорил уверенно и плавно,  вдруг сбилсЯ на торопливый шепот:  -  Ќе
можем же мы допустить,  чтоб „ик висел у тебЯ на шее,  когда начнут дратьсЯ.
ќто  единственнаЯ  возможность  получить  свободу,  и  „ик  сам  будет  тебе
благодарен.
     - Ѓудет -  но от этого не легче!  Љонечно, Я могу съездить и попытатьсЯ
что-то  сделать.   Њне  трудно  себе  представить,   чтоб  разумнаЯ  женщина
отказалась от „ика.
     - ‚от и  внуши это его девице.  џ  своими глазами видел,  как ты уломал
злобную махдистскую ведьму и  она щедрой рукой отсыпала тебе фиников.  Ђ то,
что предстоит теперь, в десЯть раз легче. ’ак вот, к завтрашнему вечеру чтоб
духу твоего не было, поскольку мы с Ќильгау уже завладеем помещением. Џриказ
отдан. €зволь выполнЯть.
     - „ик,  -  спросил ’орпенхау на другое утро,  -  могу Я как-нибудь тебе
помочь?
     - Ќет! Ћтстань. ‘колько раз тебе напоминать, что Я слепой?
     - Њожет, надо сходить, сбегать, раздобыть, принести чего-нибудь?
     - Ќет. “бирайсЯ к черту, хватит скрипеть тут сапожищами.
     - Ѓедный малый!  -  пробормотал ’орпенхау. - ‚идно, в последнее времЯ Я
засел у  него в  печенках.  Ќужно,  чтоб он слышал подле себЯ легкие женские
шаги.   -  €  продолжал  громко:  -  —то  ж,  превосходно.  …жели  ты  такой
самостоЯтельный,  Я  уеду  дней  на  пЯть.  Џростись  же  со  мной.  Ћ  тебе
позаботитсЯ домоправитель, а мои комнаты займет Ѓеркут.
     „ик сразу помрачнел.
     - Ќо ты вернешьсЯ хотЯ бы через неделю?  џ знаю, что стал вспыльчив, но
без тебЯ мне никак не обойтись.
     - ђазве?  ‚скоре ты  будешь вынужден без менЯ обходитьсЯ и  порадуешьсЯ
избавлению.
     „ик ощупью вернулсЯ в кресло,  недоумеваЯ, что могут значить эти слова.
Ћн  вовсе не  желал,  чтоб за  ним присматривал домоправитель,  но и  нежные
заботы ’орпенхау были ему в тЯгость.  Ћн сам не знал,  чего хочет. ’ьма, его
окружавшаЯ, не рассеивалась, а нераспечатанные письма Њейзи вконец обветшали
и истрепались,  потому что он не выпускал их из рук.  Ћн уже никогда в жизни
не  прочитает их  своими глазами;  но  Њейзи могла бы  написать еще,  и  это
принесло бы новое утешение. Ќильгау сделал ему подарок - комок мЯгкого Ярого
воска  длЯ  лепки.  Ћн  решил  чем-нибудь занЯть „ика.  Ќесколько минут  „ик
ощупывал и мЯл воск пальцами.
     - Ќу на что это похоже,  в конце-то концов?  -  сказал он удрученно.  -
‚озьмите назад.  ‚ероЯтно,  то обостренное осЯзание,  которое дано слепым, Я
обрету в лучшем случае лет через пЯть -  десЯть.  Љстати, вы не знаете, куда
это уехал ’орп?
     Ќильгау ответил, что не знает.
     - Ќо мы поживем у него,  покуда он не вернетсЯ.  Њожет, тебе нужна наша
помощь?
     - ‘делайте   милость,    оставьте   менЯ.   ’олько   не   сочтите   это
неблагодарностью: просто мне лучше, когда Я один.
     Ќильгау  тихонько фыркнул,  а  „ик  вновь  предалсЯ унылым  раздумьЯм и
сетованиЯм на свою судьбу.  Ћн давно уже забыл о своих работах,  сделанных в
прошлом,  и  само  желание  работать  его  покинуло.  Ћн  испытывал  к  себе
бесконечную жалость и находил в своей тихой скорби единственное утешение. Ќо
телом и душой он стремилсЯ к Њейзи -  только к Њейзи,  котораЯ одна могла бы
его понЯть.  Џравда, разумом он сознавал, что Њейзи, поглощеннаЯ собственной
работой,  останетсЯ к  нему  безразличной.  †изненный опыт подсказывал,  что
женщины бросают того,  кто осталсЯ без денег,  и когда человек упал,  другие
топчут его немилосердно.
     - Ќо все же, - возразил „ик самому себе, - она по крайней мере могла бы
использовать менЯ,  как Я когда-то использовал Ѓина, - хоть длЯ этих этюдов.
Њне ведь не нужно ничего, только бы снова быть с ней рЯдом, пускай бы даже Я
при этом знал,  что за  ней волочитсЯ кто-то  другой.  Ѓр-р!  џ  жалок,  как
побитый пес.
     Ќа лестнице чей-то голос затЯнул веселую песенку:

           Љогда мы решим уехать, уехать, уехать в дальнюю даль,
              ‚озопЯт кредиторы, возропщут, заплачут навзрыд,
           Џронюхав о том, что покинем мы в будущий вторник свой дом
              € из Ђнглии в €ндию плаванье нам предстоит.

     Џотом послышались тЯжелые,  уверенные шаги,  дверь ’орпенхау со  стуком
распахнулась, там Яростно спорили, и кто-то заорал во все горло:
     - ‚о, взирайти, мои молодчики, мио раздобыло флЯго нуово патенто фирмо,
высоко сорто - каково? ‘амо через себЯ сразу открыто, когда надо.
     „ик вскочил.  Ћн сразу узнал знакомый голос. "ќто Љассаветти вернулсЯ с
континента.  ’еперь Я знаю, что побудило ’орпа уехать. ѓде-то уже дерутсЯ, а
Я... Я никому не нужен!"
     Ќильгау тщетно требовал тишины.
     - ќто  он  ради  менЯ стараетсЯ,  -  сказал „ик  с  горечью.  -  Џтички
собираютсЯ улетать и  не  хотЯт,  чтоб Я  об этом проведал.  џ  слышу голоса
Њортена из ‘эзерленда и  ЊаккеЯ.  ’ам у  них целое сборище,  добраЯ половина
лондонских военных корреспондентов, а Я... Я никому не нужен.
     ‘потыкаЯсь,  он побрел через лестничную площадку и  ввалилсЯ в квартиру
’орпенхау. ‘разу же он понЯл, что там полным-полно людей.
     - ѓде дерутсЯ? - спросил он. - Ќеужто наконец на Ѓалканах? ’огда почему
никто мне об этом не сказал?
     - Њы  полагали,  что  тебе  это  не  интересно,  -  ответил  Ќильгау  в
замешательстве. - Ђ воевать будут в ‘удане, дело известное.
     - ‚от счастливцы!  Џозвольте, Я посижу здесь и послушаю ваши разговоры.
‚алЯйте без  стеснениЯ,  Я  не  стану  вас  смущать,  как  череп на  пиру...
Љассаветти, ты где? џ слышу, ты насилуешь английский Язык по-прежнему.
     „ика усадили в  кресло.  Ћн услышал,  как зашелестели военные карты,  и
разговор возобновилсЯ,  пленЯЯ его воображение. ‚се говорили разом, толкуЯ о
цензуре,  о  железнодорожных линиЯх,  о перевозочных средствах,  о снабжении
питье