ом втЯгивает  ее обратно.  „а, это  путь  •индустана. ‚се  люди
проходЯт этой дорогой...
     -- ‘ын свиньи, разве немощенаЯ сторона дороги длЯ  того  сделана, чтобы
ты себе спину  на  ней чесал?  Ћтец  всех  дочерей позора и муж десЯти тысЯч
развратниц, твоЯ мать предавалась дьЯволу и этому выучилась у матери  своей;
тетки  твои  в  семи поколениЯх  все  были безносые!.. Ђ  сестра твоЯ... —ьЯ
совинаЯ глупость  велела тебе  ставить  свои  повозки поперек дороги? Љолесо
сломалось? ‚от проломлю тебе голову, тогда и ставь их рЯдышком -- на досуге!
     ѓолос и  пронзительный свист  хлыста доносились  из-за  столба  пыли  в
пЯтидесЯти Ярдах отсюда, где сломалась какаЯ-то повозка.
     ’онкаЯ, высокаЯ  катхиаварскаЯ кобыла с пылающими  глазами  и ноздрЯми,
фыркаЯ и дрожа, вылетела из толпы, и всадник направил  ее  поперек дороги  в
погоню за вопЯщим человеком. ‚садник был  высок  и  седобород;  он  сидел на
почти  обезумевшей лошади,  словно составлЯЯ с  ней  одно целое, и  привычно
хлестал на скаку свою жертву. ‹ицо старика засиЯло гордостью.
     -- ‘ын мой!  --  отрывисто произнес он  и, натЯнув поводьЯ,  постаралсЯ
надлежащим образом изогнуть шею своего пони.
     -- Љак смеют менЯ избивать в присутствии полиции? --  кричал возчик. --
Џравосудие! џ требую правосудиЯ...
     --   Љак   смеет  преграждать  мне  путь  визгливаЯ  обезьЯна,  котораЯ
опрокидывает  десЯть  тысЯч мешков  под носом у молодой  лошади?.. ’ак можно
кобылу испортить.
     -- Ћн прав. Ћн прав. Ќо она отлично слушаетсЯ седока, -- сказал старик.
     ‚озчик укрылсЯ под колесами своей повозки и оттуда угрожал разного рода
местью.
     --  Љрепкие  парни  твои  сыновьЯ, -- заметил  полицейский,  безмЯтежно
ковырЯЯ в зубах.
     ‚садник в последний раз изо всех  сил ударил хлыстом  и подъехал легким
галопом.
     --  Ћтец! -- Ћн остановилсЯ в десЯти  Ярдах и спешилсЯ.  ‘тарик  в одно
мгновение соскочил со  своего  пони,  и они обнЯлись,  как  это в обычае  на
‚остоке между отцом и сыном.

        ѓ‹Ђ‚Ђ IV

     <i>”ортуна отнюдь не дама;
     Ќет бабы распутней и злей.
     •итра, коварна, упрЯма, --
     Џопробуй справитьсЯ с ней!
     ’ы к ней, а она к другому;
     Љивнешь -- норовит убежать;

     ‘тань к ней спиной -- полетит за тобой!
     Џозовешь -- удирает опЯть!
     ™едрость! ™едрость! ”ортуна!
     „аришь ты или нет, --
     ‘тоит забыть ”ортуну, --
     ЊчитсЯ ”ортуна мне вслед!
     ‚олшебные шапочки</i>

     Џотом  они, понизив голос, стали разговаривать между  собой. Љим улегсЯ
отдохнуть под деревом, но лама нетерпеливо потЯнул его за локоть.
     -- Џойдем дальше. ЊоЯ ђека не здесь.
     --  •ай май!  Ќеужели  мы  мало прошли? Ќе  убежит  наша ђека,  потерпи
немного, он нам подаст что-нибудь.
     --  Ђ это --  „руг ‡везд, -- неожиданно проговорил старый солдат. -- Ћн
передал мне вчера  эти  новости. …му было видение, что тот человек самолично
отдавал приказ начать войну.
     -- •м! --  произнес  его сын глубоким грудным голосом. -- Ћн наслушалсЯ
базарных толков и пересказывает их.
     Ћтец рассмеЯлсЯ.
     -- Ќо он, по крайней мере, не  помчалсЯ  ко мне за новым боевым конем и
бог знает,  за  каким  количеством рупий. Ђ  что, полки  твоих братьев  тоже
получили приказ?
     -- Ќе знаю. џ взЯл отпуск и спешно поехал к тебе на случай...
     -- Ќа случай, если они раньше тебЯ примчатсЯ выпрашивать деньги! Ћ, все
вы игроки и  моты!  Ќо  ты еще ни разу не участвовал в конной атаке. ’ут,  и
правда, хороший  конь  понадобитсЯ. €  еще хороший слуга и хороший пони  длЯ
похода. Џодумаем, подумаем... -- он забарабанил пальцами по луке седла.
     -- ‡десь не место производить расчеты, отец. …дем к тебе.
     -- Џо крайней мере, дай денег  мальчику; у  менЯ нет при себе ни  одной
пайсы,  а  он  принес  благоприЯтные  вести.  •о!  „руг  ‚сего  Њира,  война
начинаетсЯ, как ты и предсказывал.
     -- „а, война; Я знаю, -- спокойно подтвердил Љим.
     -- —то? --  произнес лама, перебираЯ четки; ему не терпелось продолжать
путь.
     -- Њой  учитель  не  тревожит звезд  за плату. Њы  принесли вести, будь
свидетель, мы принесли вести, а теперь уходим. -- Љим слегка согнул  ладонь,
прижав ее к боку.
     ‘ын старика,  ворча что-то  насчет нищих и  фокусников, подбросил вверх
серебрЯную монету, сверкнувшую на солнце. ќто была монета в четыре аны, и на
эти деньги  можно было  хорошо  питатьсЯ  в  течение нескольких  дней. ‹ама,
заметив блеск металла, забормотал монотонное благословение.
     -- €ди своим путем,  „руг ‚сего Њира, -- прогремел старый воин, погонЯЯ
своего  костлЯвого пони. -- …динственный  раз в жизни  встретил Я настоЯщего
пророка, который не служил в армии...
     Ћтец с сыном свернули в сторону; старик сидел так же прЯмо, как и сын.
     Џолицейский-пенджабец  в желтых  полотнЯных  шароварах,  тЯжело ступаЯ,
направилсЯ к путникам через дорогу. Ћн видел, как мелькнула монета.
     -- ‘той! -- выразительно  крикнул он по-английски. -- €ли вы не знаете,
что с тех, кто выходит на тракт с этого поселка, полагаетсЯ взимать налог по
две  аны  с головы; всего четыре аны? ќто приказ  сиркара, и  деньги идут на
посадку деревьев и украшение дорог.
     --  € в брюхо полицейским,  -- отрезал Љим,  отскакиваЯ  в сторону.  --
Џодумай  чуточку, человек с глинЯной головой.  Ќеужто ты полагаешь, что  мы,
как твой тесть-лЯгушка, выскочили из ближайшей лужи? ’ы слышал когда-нибудь,
как звали твоего брата?
     --  Ђ кто он такой был? Ћставь мальчика в покое, -- в восторге  крикнул
старший полицейский, усаживаЯсь на веранде покурить трубку.
     -- Ћн снЯл Ярлык с бутылки билайти-пани (содовой воды) и, повесив ее на
какой-то мост, целый месЯц собирал налог с прохожих, говорЯ, что на это есть
приказ  сиркара. Џотом приехал  один англичанин и проломил ему голову.  Ќет,
брат, Я городскаЯ ворона, а не деревенскаЯ.
     Џолицейский, пристыженный, удалилсЯ, а Љим улюлюкал ему вслед.
     -- Ѓыл ли на свете такой ученик, как Я?  -- весело крикнул  он ламе. --
’ебе через десЯть миль от ‹ахора успели бы обглодать  все кости, не оберегай
Я тебЯ.
     -- џ все думаю, кто ты такой; иной раз кажетсЯ -- добрый  дух, иной раз
-- злой бесенок, -- сказал лама, тихо улыбаЯсь.
     --  џ  твой  чела,  --  Љим  зашагал  рЯдом  с  ним  походкой,  котораЯ
свойственна  всем идущим  в далекий  путь бродЯгам  мира  и описать  которую
невозможно.
     -- Ќу, пойдем, -- пробормотал лама, и они в молчании шли милю  за милей
под брЯканье его четок. ‹ама, как всегда, погрузилсЯ в размышлениЯ, но глаза
Љима были широко открыты.  Ћн думал, насколько эта широкаЯ, улыбающаЯсЯ река
жизни лучше тесных, людных  лахорских  улиц. Ќа каждом шагу тут  встречались
новые люди и новые впечатлениЯ  -- касты, с которыми он был знаком, и касты,
совершенно ему неизвестные.
     Ћни  встретили толпу  длинноволосых, остро пахнущих санси,  несущих  на
спине корзины, полные Ящериц и другой нечистой пищи. ‡а ними, принюхиваЯсь к
их  пЯткам, шли тощие  собаки, как  бы крадучись,  а все другие касты далеко
обходили  их, ибо прикосновение к санси влечет за  собой тЯжкое осквернение.
‡а  ними  в густой  тени широкими, негибкими шагами, напоминающими о недавно
снЯтых ножных кандалах,  шагал человек,  только  что выпущенный  из  тюрьмы;
большой  живот его  и  лоснЯщаЯсЯ кожа  доказывали, что правительство кормит
заключенных лучше,  чем может прокормить себЯ большинство честных людей. Љим
хорошо знал эту походку и мимоходом посмеЯлсЯ над этим человеком. Џотом мимо
них прошествовал акали -- взлохмаченный сикхский подвижник с диким взглЯдом,
в синей  клетчатой  одежде,  отличающей  его единоверцев,  в  синем  высоком
коническом   тюрбане  с  блестЯщими  дисками  из   полированной  стали;   он
возвращалсЯ из одного независимого сикхского  кнЯжества, где  пел  о древней
славе халсы  окончившим  колледжи кнЯзькам в высоких сапогах и белых бриджах
из бумажной  материи. Љим  не  решилсЯ дразнить  этого  человека, ибо нрав у
акали  вспыльчив, а  рука быстра.  ‚ремЯ от  времени им встречались  или  их
обгонЯли  Ярко  одетые  толпы  --  жители целой деревни,  идущие  на местную
Ярмарку;  женщины  с младенцами  на  бедрах  шагали  сзади  мужчин, мальчики
постарше скакали  на палках  из сахарного тростника,  тащили  грубые: медные
модели паровозов ценой в  полпенни или пускали зайчиков  в глаза старшим при
помощи дешевых  крошечных зеркал. ‘  первого взглЯда можно было  узнать, кто
что  купил, а если возникало сомнение, достаточно было посмотреть на женщин,
которые, приложив одну смуглую руку к другой, сравнивали свои новые браслеты
из тусклого стекла, привозимые с северо-запада. ‚еселаЯ толпа шла  медленно,
люди окликали друг друга, останавливались поторговатьсЯ с продавцами сластей
или  помолитьсЯ   у  придорожных   храмиков,  индуистских  и  мусульманских,
почитаемых  низшими  слоЯми  верующих  той  и  другой религии  с  одинаковой
похвальной веротерпимостью. „линнаЯ  голубаЯ вереница людей,  волнистаЯ  как
спина торопливой гусеницы, извивалась среди трепещущих облаков пыли и быстро
шла мимо, громко кудахтаЯ. ’о была  группа чангар -- женщин, взЯвших на себЯ
заботу   обо  всех  насыпЯх  северных   железных  дорог,  --  плоскостопное,
полногрудое,  ширококостное,  одетое  в   голубые  юбки   племЯ   носильщиц,
занимающихсЯ землЯными работами; они спешили на север,  узнав по слухам, что
там есть работа,  и не задерживались по дороге. ќти женщины -- из той касты,
где  с мужчинами не считаютсЯ, и шли  они,  расставив локти, играЯ бедрами и
высоко поднЯв головы, как это делают женщины, привыкшие носить тЯжелый груз.
Ќемного  погодЯ  на  ‚еликий  Љолесный  Џуть вступила  свадебнаЯ  процессиЯ,
сопровождаемаЯ  музыкой, криками, запахами  ноготков  и жасмина,  еще  более
резкими, чем запах  пыли.  Ќосилки невесты  -- красное,  усеЯнное  блестками
пЯтно  --  качаЯсь, маЯчили сквозь дымку, а обвитый гирлЯндами  пони  жениха
отступал в сторону, норовЯ ухватить пучок сена с проезжающего мимо воза. Љим
внес  свою  долю  в  фейерверк  добрых  пожеланий и  грубых шуток  и пожелал
новобрачным родить сто сыновей и ни одной дочери, как говоритсЯ в пословице.
Ѓыло еще  интереснее,  еще больше хотелось кричать, когда поЯвлЯлсЯ бродЯчий
фокусник с полудрессированными обезьЯнами или слабым, задыхающимсЯ медведем,
или  женщиной,  котораЯ, привЯзав к  ногам козлиные рога, плЯсала на канате;
лошади тогда  пугались,  а  женщины испускали пронзительные, протЯжные крики
изумлениЯ.
     ‹ама не поднимал глаз. Ћн не замечал ни  ростовщика на вислозадом пони,
спешащего на сбор своих грабительских процентов,  ни крикливой  низкоголосой
кучки  туземных  солдат-отпускников, по привычке шагающих в  военном  строю;
ребЯта были в восторге, что отделались, наконец, от своих штанов и  обмоток,
и  отпускали  самые  оскорбительные замечаниЯ в  адрес  самых  почтенных  из
встречных  женщин.  Ћн не  заметил даже  продавца гангской воды,  а ведь Љим
ожидал, что  он  купит хотЯ  бы одну бутылку этой  драгоценной  жидкости. Ћн
упорно смотрел  в  землю  и так  же упорно шагал  час за  часом,  и душа его
пребывала где-то далеко. Ќо Љим был на седьмом небе от радости. ‚ этом месте
‚еликий  Љолесный Џуть  проходит по насыпи, построенной длЯ защиты от зимних
наводнений,  грозЯщих  со стороны горных отрогов;  здесь они  двигались  над
равниной по  своего  рода  величественному коридору, и можно было видеть всю
€ндию, расстилавшуюсЯ слева и справа. •орошо было  смотреть на  ползущие  по
проселкам возы зерна  и хлопка,  каждый  из которых  тащило несколько волов;
скрип колес  доносилсЯ  издали, за  целую милю,  они  приближались,  и  вот,
наконец, под крики, визг и ругань поднимались по крутому наклону и  въезжали
на главный мощеный проезд, где возчики поносили друг друга. ’ак же интересно
было смотреть  на  людей --  красные,  синие, розовые,  белые, желтые  кучки
пешеходов, которые сворачивали в сторону к своим деревнЯм и, разделившись на
маленькие группы, по  два, по три человека, шли  дальше  по плоской равнине.
Љим с интересом  наблюдал все  это, хотЯ и не мог  бы  выразить своих чувств
словами, поэтому он довольствовалсЯ тем, что покупал себе очищенный сахарный
тростник и энергично выплевывал сердцевину на дорогу. ‹ама времЯ  от времени
брал понюшку табаку, и в конце концов молчание стало тЯгостно Љиму.
     -- •орошаЯ  это страна  -- страна  юга!  --  промолвил  он.  --  ‚оздух
хороший, вода хорошаЯ. Ђ?
     --  € все  они привЯзаны к Љолесу, --  откликнулсЯ лама,  -- и остаютсЯ
привЯзанными  поколение  за поколением.  Ќикому из этих людей не  был указан
Џуть. -- Ћн встрЯхнулсЯ и возвратилсЯ в этот мир.
     -- Ќу, мы прошли  утомительный путь, -- сказал Љим. --  Ќаверное, скоро
дойдем до какого-нибудь парао (место отдыха). „авай остановимсЯ там? ‘мотри,
солнце садитсЯ.
     -- Љто даст нам приют вечером?
     --  ‚се  равно. ‚ этой стране добрых людей много. Љроме того, -- тут он
понизил голос до шепота, -- у нас есть деньги.
     ’олпа густела  по  мере  того, как  они  приближались  к  месту отдыха,
отмечавшему  конец дневного пути. ђЯд ларьков, торгующих самой простой пищей
и  табаком, куча  дров, полицейский участок, колодец,  кормушка длЯ лошадей,
несколько деревьев и  под  ними истоптаннаЯ землЯ, усеЯннаЯ черной  золой от
горевших  здесь некогда костров, -- вот все отличительные признаки парао  на
‚еликом  Љолесном  Џути, если не считать голодных нищих  и столь же голодных
ворон.
     ‚ этот час солнце  пронизывало нижние ветви манговых  деревьев широкими
золотыми   спицами:   маленькие  длиннохвостые  попугаи  и   голуби  сотнЯми
возвращались  домой; "семь сестер" --  болтливые  птички с  серыми спинками,
щебеча  о дневных приключениЯх, прыгали попарно или  по трое, чуть ли не под
ногами у пешеходов, а вознЯ и  суматоха в ветвЯх говорили о том, что летучие
мыши  готовы вылететь на ночной дозор. ‘вет быстро стЯнулсЯ в одно место, на
одно мгновение окрасив  лица, тележные колеса и воловьи рога кроваво-красной
краской.  Џотом наступила  ночь. Ћна  охладила воздух,  покрыла  лицо  земли
низкой, ровной дымкой, похожей  на голубую газовую вуаль, и  принесла едкий,
крепкий запах дыма  и  скота и аромат пшеничных  лепешек, пекущихсЯ  в золе.
‚ечерний  патруль торопливо вышел  из  полицейского  участка, сопровождаемый
важным покашливанием и повторЯющимисЯ приказаниЯми; тлеющий уголек Ярко рдел
в  чашечке хукки,  которую курил  возчик, расположившийсЯ на краю  дороги, а
глаза  Љима  машинально следили  за  последним  отблеском солнца  на  медных
щипцах.
     †изнь на парао была очень  похожа на  жизнь Љашмирского караван-сараЯ в
меньшем масштабе.  Љим  окунулсЯ в радостную азиатскую суету, среди которой,
если  иметь  терпение,  можно  получить  все,  что  нужно  нетребовательному
человеку.
     Љим был  скромен в своих потребностЯх,  а  поскольку  лама не  соблюдал
кастовых запретов,  они могли  бы  взЯть готовую пищу из ближнего ларька; но
Љим  хотел развести  огонь  и  позволил себе  роскошь  купить охапку  сухого
навоза. ‹юди бродили взад  и вперед вокруг маленьких костров, громко просили
масла, или зерна, или сладостей, или  табаку, толкались в очереди у колодца,
а из  недвижно стоЯвших закрытых  повозок доносились, примешиваЯсь к мужским
голосам,  высокие  взвизгиваниЯ  и  хихиканье  женщин, чьи лица  посторонним
видеть нельзЯ.
     ‚ наши дни образованные туземцы  придерживаютсЯ того взглЯда, что когда
их женщины путешествуют, -- а они  много разъезжают по гостЯм -- лучше всего
быстро перевозить  их по железной дороге,  в  хорошо закрытых  купе,  и этот
обычай  все более распространЯетсЯ. Ќо всегда  находЯтсЯ старозаветные люди,
соблюдающие обычаи  праотцев, и, что еще  важнее, всегда находЯтсЯ  старухи,
более консервативные, чем мужчины, жаждущие к концу своих дней странствовать
по  свЯтым  местам.  “вЯдшие  и   непривлекательные,  они   иногда  решаютсЯ
приподнимать покрывало.  Џосле  длительного заточениЯ, во времЯ которого они
принимали  деловое  участие   во   множестве  событий  внешнего  мира,   они
наслаждаютсЯ  суетой и  движением на большой дороге,  сборищами у  храмов  и
беспредельной  возможностью  поболтать  с  другими подобными  им  почтенными
вдовами.  „олготерпеливое  семейство  частенько радуетсЯ тому,  что бойкаЯ и
остраЯ на Язык, властнаЯ пожилаЯ матрона странствует по €ндии с такой благой
целью; ведь паломничество, несомненно, угодно богам.  Џоэтому во всей €ндии,
и в самых глухих  и в самых людных местах,  можно встретить кучку поседевших
служителей,  словно бы охранЯющих почтенную  пожилую  даму, более  или менее
закутанную и спрЯтанную в  запрЯженной волами повозке. ќто -- благоразумные,
осмотрительные  люди  и,  когда  приближаетсЯ  европеец или  туземец высокой
касты, они окружают вверенную им особу сетью  показных предосторожностей. Ќо
против случайных встреч, обычных во времЯ паломничества, никто не возражает.
‚ конце концов старой даме не  чуждо  ничто человеческое и она живет,  чтобы
наблюдать жизнь.
     Љим заметил  только  что  прибывший на  парао  Ярко украшенный  ратх --
семейный экипаж,  запрЯженный волами, с вышитым балдахином, увенчанным двумЯ
куполами  и похожим  на двугорбого верблюда. ‚осемь человек конвоировали эту
повозку,  и  двое из  них были  вооружены заржавленными  саблЯми  --  верный
признак, что  они сопровождали  знатную  особу,  ибо  простой народ не носит
оружиЯ. ‚се более  и более громкое кудахтанье  --  смесь жалоб,  приказаний,
шуток и того, что европейцам показалось бы непристойной бранью, -- слышалось
из-за занавесок. †енщина, сидевшаЯ за ними, очевидно, привыкла повелевать.
     Љим  критически  оглЯдел конвой. Ћн  состоЯл  наполовину из  тонконогих
седобородых  уриев  с юга,  наполовину --  из  северных  горцев в одеждах из
грубошерстной  ткани и в войлочных шапках. ’акой неоднородный  состав конвоЯ
мог бы многое объЯснить  Љиму,  даже  если бы  он не подслушал  непрестанных
препирательств между обеими партиЯми. ЏочтеннаЯ старуха ехала в гости на юг,
вероЯтно, к богатым родственникам, а всего вернее -- к зЯтю, который  в знак
уважениЯ  выслал   ей  навстречу   свою   охрану.  ѓорцы,  видимо,  были  ее
единоплеменниками -- уроженцами Љулу или Љангры.  џсное дело, она не везла с
собой дочери-невесты, ибо в таком случае занавески были бы крепко завЯзаны и
стражи никого не подпускали бы к повозке.
     "‚еселаЯ, бойкаЯ  баба", --  думал  Љим, балансируЯ  с лепешкой  сухого
навоза в  одной руке, вареной  пищей  -- в другой  и плечом подталкиваЯ ламу
вперед. €з этой встречи, пожалуй, можно извлечь пользу. ‹ама ему не поможет,
но, как добросовестный чела, Љим был готов просить милостыню за двоих.
     Ћн развел костер как можно ближе к повозке, ожидаЯ, что один из стражей
прикажет ему убратьсЯ. ‹ама, усталый, опустилсЯ на землю,  подобно тому, как
опускаетсЯ отЯжелевшаЯ  и наевшаЯсЯ плодов  летучаЯ мышь, и принЯлсЯ за свои
четки.
     -- Ћтойди  подальше, нищий!  --  крикнул на ломаном хиндустани один  из
горцев.
     -- •а! „а это какой-то пахари (горец), -- уронил Љим через плечо. --  ‘
каких это пор горные ослы завладели всем €ндостаном?
     Ћтветом послужил  стремительный и блестЯщий  очерк  родословной Љима за
три поколениЯ.
     -- A! -- никогда голос Љима  не  был  таким  елейным. Ћн  ломал лепешку
сухого навоза на мелкие куски. --  Ќа моей родине мы назвали  бы это началом
любовного объЯснениЯ.
     ђезкое,  пискливое кудахтанье  за занавесками побудило  горца  к новому
взрыву негодованиЯ.
     --  Ќе так плохо,  не так плохо,  -- хладнокровно промолвил Љим,  -- но
берегись,  брат,  не то мы, Я повторЯю,  -- мы, проклЯнем  тебЯ раз-другой в
наказание. Ђ наши проклЯтиЯ обычно попадают в точку.
     “рии  расхохотались;  горец угрожающе  скакнул  вперед;  лама  внезапно
поднЯл голову, и пламЯ разведенного Љимом костра Ярко осветило его огромную,
похожую на берет шапку.
     -- —то такое? -- спросил он. —еловек остановилсЯ как вкопанный.
     -- џ... Я... спассЯ от великого греха, -- запинаЯсь проговорил он.
     -- —ужеземец нашел-таки себе жреца, -- прошептал один из уриев.
     -- •ай! Џочему этого нищего парнишку  еще  не отстегали как следует? --
крикнула старуха.
     ѓорец  отошел  к  повозке  и  начал  что-то шептать  перед занавесками.
Ќаступила мертваЯ тишина, потом послышалось бормотанье.
     -- „ела идут хорошо, -- решил Љим, притворЯЯсь,  что ничего не слышит и
не видит.
     -- Љогда... когда...  он покушает, -- подобострастно обратилсЯ горец  к
Љиму, -- просЯт... чтобы свЯтой человек оказал честь  побеседовать с особой,
котораЯ желает поговорить с ним.
     --  Љогда он  покушает, он лЯжет спать, -- высокомерно произнес Љим. Ћн
еще не мог догадатьсЯ, как повернетсЯ игра, но  твердо решил извлечь из  нее
пользу. -- ’еперь Я  пойду добывать ему пищу. -- ЏоследнЯЯ  фраза, сказаннаЯ
громким голосом, завершилась вздохом притворного утомлениЯ.
     --  џ... Я  сам  и  прочие  мои землЯки  позаботимсЯ о нем... если  это
дозволЯетсЯ.
     --  „озволЯетсЯ,  -- проговорил Љим  еще более  высокомерно.  -- ‘вЯтой
человек, эти люди принесут нам пищу.
     -- •орошаЯ страна. ‚сЯ южнаЯ землЯ хороша... великий и страшный мир, --
дремотно бормотал лама.
     -- Џусть спит,  --  сказал Љим, --  но позаботьтесь, чтобы  его  хорошо
накормили, когда он  проснетсЯ. Ћн  очень свЯтой человек.  -- Ћдин из  уриев
опЯть  сказал что-то презрительным тоном. -- Ћн не факир.  Ћн не деревенский
нищий,  --  строго продолжал Љим, обращаЯсь  к  звездам. -- Ћн свЯтейший  из
свЯтых людей. Ћн выше всех каст. џ его чела.
     -- Џоди сюда! -- послышалсЯ ровный тонкий голос,  и Љим  подошел, знаЯ,
что  невидимые  ему  глаза  впились  в  него.  ЉостлЯвый  коричневый  палец,
отЯгченный перстнЯми, лежал на краю повозки, и вот какой произошел разговор.
     -- —то это за человек?
     -- ‚еличайший свЯтой. Ћн идет издалека. Ћн идет из ’ибета.
     -- €з какого именно места в ’ибете?
     -- €з-за снегов...  из  очень отдаленного  места.  Ћн знает  звезды, он
составлЯет гороскопы, предсказывает судьбу.  Ќо он делает это не  длЯ денег.
Ћн делает это по  доброте и  великому милосердию.  џ его  ученик. ЊенЯ зовут
„ругом ‡везд.
     -- ’ы не горец.
     -- ‘проси его. Ћн расскажет тебе, что Я был послан звездами указать ему
путь к цели его паломничества.
     -- •мф! ‘лушай, щенок, Я стараЯ женщина и не совсем  дура! ‹ам Я знаю и
почитаю, но ты такой  же истинный чела, как этот мой палец  -- дышло от этой
повозки. ’ы индус без касты, дерзкий и наглый нищий и,  наверное,  только из
корысти присоседилсЯ к этому свЯтому человеку.
     -- Ђ  разве  мы  не  из  корысти  делаем всЯкую работу?  --  Љим быстро
переменил  тон в соответствии с изменившимсЯ тоном старухи. -- џ слышал,  --
эту тетиву он натЯнул наудачу, -- Я слышал...
     -- —то ты слышал? -- подхватила она, стуча пальцем по дереву.
     -- џ  не совсем твердо помню это... просто  базарные сплетни,  наверное
вранье, но что даже раджи... мелкие горные раджи...
     -- Ќо у них, тем не менее, хорошаЯ раджпутскаЯ кровь.
     -- Ќесомненно, они хорошей  крови. Ќо  даже они продают  самых красивых
своих женщин из корысти. Ћни  продают их  на юг,  аудхским заминдарам и тому
подобным людЯм.
     Ќичто так  упорно  не  отрицают  мелкие  горные  раджи, как именно  это
обвинение, но  именно этому  беспрекословно  верит базарнаЯ толпа, толкуЯ  о
тайной торговле рабами в €ндии. ‘держанным негодующим шепотом почтеннаЯ дама
разъЯснила Љиму, какой он лукавый лжец. Ќамекни об этом Љим в  те дни, когда
она была девушкой, и в  тот же вечер ее слон затоптал бы его до смерти.  ќто
было истинной правдой.
     --  Ђхай!  џ  всего  только  нищий парнишка,  как изволила  сказать Ћко
Љрасоты, -- завопил он в притворном ужасе.
     -- Ћко Љрасоты, скажешь  тоже! Љто Я такаЯ, что ты смеешь приставать ко
мне с нищенской лестью? --  € все же давно позабытое обращение заставило  ее
рассмеЯтьсЯ. --  ’ак можно было сказать сорок лет назад, и не без основаниЯ.
„аже тридцать лет назад.  Ќо вот что выходит, когда шлЯешьсЯ по всему •инду!
‚дова  владетельного  кнЯзЯ  обречена  встречатьсЯ  с  подонками  и  терпеть
насмешки нищих.
     -- ‚еликаЯ  владельнаЯ кнЯгинЯ, -- быстро  подхватил  Љим, заметив, что
она  дрожит от  возмущениЯ.  -- џ  именно тот,  каким считает  менЯ  великаЯ
владетельнаЯ кнЯгинЯ, но, тем не менее, мой учитель свЯтой. Ћн еще не слыхал
приказа великой владетельной кнЯгини.
     -- Џриказа? Њне приказывать свЯтому человеку, учителю ‡акона...  прийти
и говорить с женщиной? Ќикогда!
     -- ‘милуйсЯ над моей глупостью. џ думал, что было отдано приказание.
     -- Ќет, не приказание. ’о была просьба. џсно тебе теперь? -- ‘еребрЯнаЯ
монета  звЯкнула  о  край повозки.  Љим взЯл  ее и низко поклонилсЯ. ‘таруха
понимала, что его нужно умаслить, ведь он был глазами и ушами ламы.
     -- џ только ученик свЯтого человека. Ѓыть  может, он придет после того,
как поест.
     -- Ћ скверный и бесстыдный мошенник! --  унизанный драгоценными камнЯми
палец неодобрительно погрозил ему, но он слышал, что старуха тихо смеЯлась.
     --  Ђ  в чем  дело?  --  сказал он,  переходЯ на свой самый  ласковый и
доверительный тон; перед  этим тоном -- Љим  знал  это -- могли устоЯть лишь
немногие. -- €ли...  или твоей семье не хватает сына? ѓовори откровенно, ибо
мы,  жрецы...  --  эти  слова  он  полностью  заимствовал  у  одного  факира
’аксалийских ворот.
     -- Њы, жрецы!  ’ы  еще не дорос до того, чтобы... -- она оборвала шутку
новым взрывом смеха. -- ‚едь мы, о жрец, мы женщины, не всегда думаем только
о сыновьЯх. Љроме того, дочь моЯ уже родила мальчика.
     -- „ве стрелы в колчане  лучше, чем  одна,  а  три  еще  лучше, -- Љим,
проговорив пословицу, задумчиво кашлЯнул и скромно потупил глаза долу.
     -- €стинно, истинно так. Ќо,  может быть, это еще  придет. Љонечно, эти
южные  брахманы никуда не годЯтсЯ. џ посылала  им подарки, и деньги, и опЯть
подарки, а они пророчествовали.
     -- Ђ! -- протЯнул Љим с невыразимым презрением, -- они пророчествовали!
„аже настоЯщий жрец не сумел бы столь выразительно произнести эти слова.
     --  Ќо не раньше, чем Я вспомнила  о своих  родных богах, были услышаны
мои молитвы. џ выбрала благоприЯтный час и... быть может, твой свЯтой слышал
о  настоЯтеле монастырЯ  ‹анг-—о.  џ  обратилась к  нему  с  этим  делом  и,
представь себе, через должный срок  все вышло так,  как Я того желала. ’огда
брахман, живущий в доме отца сына моей дочери, сказал, что  это случилось по
его  молитвам,  но он  немного  ошибаетсЯ  и Я  разъЯсню ему  это,  когда мы
достигнем цели нашего  путешествиЯ.  Џоэтому  Я потом отправлюсь в Ѓудх-ѓаю,
чтобы совершить шраддху за отца моих детей.
     -- ’уда же идем и мы.
     -- ‚двойне приЯтно, -- защебетала стараЯ дама. -- ђодитсЯ второй сын!
     -- Ћ  „руг  ‚сего Њира!  --  ‹ама проснулсЯ и  беспомощно, как ребенок,
испуганный тем, что очутилсЯ не на своей постели, позвал Љима.
     -- €ду! €ду, свЯтой человек! -- Љим бросилсЯ к костру, где застал ламу,
уже окруженного блюдами с пищей. ѓорцы Явно преклонЯлись перед ним,  а южане
выглЯдели уныло.
     -- ‘тупайте прочь! “бирайтесь! --  крикнул Љим. -- Ќеужели нам придетсЯ
есть на  людЯх, как  собакам? -- Ћни в  молчании поели, слегка  отвернувшись
друг от друга, и Љим закончил ужин сигареткой туземного изготовлениЯ.
     --  Ќе повторЯл ли  Я  сто раз,  что  юг  --  хорошаЯ  страна?  --  ’ут
остановилась одна женщина -- добродетельнаЯ и высокорожденнаЯ вдова  горного
раджи. Џо ее словам, она совершает паломничество в Ѓудх-ѓаю. Ћна послала нам
эти блюда и просит тебЯ поговорить с ней, когда ты как следует отдохнешь.
     -- Ђ это тоже твоЯ работа? -- ‹ама глубоко погрузил пальцы в табакерку.
     -- Љто  кроме менЯ оберегал тебЯ с  тех  самых пор,  как началось  наше
чудесное путешествие? -- глаза у Љима так и бегали; он выпустил скверный дым
через ноздри и вытЯнулсЯ на  пыльной земле. --  €ли Я не заботилсЯ  о  твоих
удобствах, свЯтой человек?
     -- ‚от тебе мое благословение, -- лама торжественно наклонил голову. --
Њного Я знал людей за свою столь  долгую  жизнь  и немало учеников. Ќо  ни к
кому из людей, если только ты  рожден женщиной,  так не тЯнулось мое сердце,
как к тебе, --  заботливому,  умному  и учтивому,  хотЯ,  порой,  маленькому
дьЯволенку.
     --  Ђ  Я никогда  не  видел  такого  жреца, как  ты, -- Љим внимательно
рассматривал доброе желтое  лицо -- морщинку за морщинкой. -- Њы меньше трех
дней назад вместе отправились в путь, но как будто сто лет прошло.
     --  Ѓыть может, в одной  из прежних жизней мне было  позволено  оказать
тебе какую-нибудь услугу. Ѓыть может, -- он улыбнулсЯ, -- Я выпустил тебЯ из
ловушки  или,  поймав  тебЯ  на  удочку,  в  дни, когда  сам  еще  не  обрел
просветлениЯ, выбросил обратно в реку.
     -- ‚озможно,  --  спокойно  согласилсЯ Љим.  Ћн много раз  слышал такие
рассуждениЯ от  людей,  которых англичане  сочли  бы не  одаренными  сильным
воображением. --  ’еперь, что касаетсЯ женщины в повозке,  Я думаю,  что  ей
требуетсЯ второй сын длЯ ее дочери.
     --  ќто  не  имеет отношениЯ к Џути,  -- вздохнул лама, -- но  ведь она
родом с ѓор. Ћ ѓоры и горные снега!
     Ћн встал и направилсЯ  к повозке. Љим дал бы уши себе отрезать, лишь бы
пойти  вместе с ним, но  лама не пригласил его, а те несколько слов, которые
ему удалось уловить,  были произнесены на незнакомом ему Языке, ибо разговор
шел на  каком-то  горном  наречии.  †енщина,  видимо, задавала вопросы,  над
которыми лама думал, прежде чем ответить. ‚ремЯ от времени слышались певучие
модулЯции  китайских   наречий.   ‘транную  картину   наблюдал  Љим   из-под
полуопущенных  век. ‹ама  стоЯл выпрЯмившись  во весь рост,  причем  в свете
костров, горевших на  парао,  желтаЯ одежда  его казалась изрезанной черными
полосами глубоких складок, подобно  тому, как  узловатый  древесный ствол на
закате  кажетсЯ изрезанным тенЯми, и обращалсЯ с речью к расшитому мишурой и
лакированному  ратху,  пылающему в  этом неверном  свете,  как  многоцветное
драгоценное украшение.  “зоры на вышитых  золотом  занавесках текли вверх  и
вниз, расплывались и изменЯлись по мере того, как ткани качались и трепетали
на ночном ветру, и когда  беседа принЯла более серьезный характер, унизанный
драгоценностЯми указательный палец рассыпал искорки  света между  вышивками.
‡а повозкой стоЯла  стена  смутного мрака, испещреннаЯ огоньками и  кишевшаЯ
неЯсными очертаниЯми, лицами  и тенЯми. ѓолоса раннего вечера слились в один
мЯгкий  гул,  и  самым низким  звуком его было  неторопливое чавканье быков,
жующих  резаную   солому,  самым  высоким  --   треньканье  ситара  какой-то
бенгальской   танцовщицы.   Ѓольшинство  мужчин   уже  поужинало  и  усердно
потЯгивало свои булькающие, хрюкающие хукки, которые,  когда они разгорЯтсЯ,
издают звуки, похожие на кваканье лЯгушки-быка.
     ‹ама, наконец, вернулсЯ. ‡а ним шел горец с  одеЯлом из бумажной ткани,
подбитым ватой, которое он заботливо разостлал у костра.
     -- Ћна  заслуживает десЯти  тысЯч внуков, --  подумал Љим.  --  ’ем  не
менее, не будь менЯ, ему не удалось бы получить такие подарки.
     -- „обродетельнаЯ женщина... и мудраЯ, -- лама стал укладыватьсЯ, и все
члены  его,  сустав  за  суставом,  становились  вЯлыми,  как  у утомленного
верблюда. -- Њир полон  милосердиЯ к тем, кто следует по Џути. -- Ћн накинул
большую часть одеЯла на Љима.
     -- Ђ что она сказала? -- Љим завернулсЯ в свою часть одеЯла.
     --  Ћна  задала  мне множество  вопросов и предложила  решить множество
задач; большей частью это -- пустые  сказки, которые она слышала от монахов,
поклонЯющихсЯ дьЯволам, но лживо заЯвлЯющих, что они идут по Џути. Ќа иное Я
ответил, иное назвал пустЯками. Њногие носЯт ЋдеЯние, но немногие следуют по
Џути.
     -- €стинно. ќто  истинно,  -- Љим  сказал это участливым примирительным
тоном человека, который хочет вызвать собеседника на откровенность.
     --  Ќо сама она рассуждает в высшей степени  здраво.  Ћна очень  хочет,
чтобы мы  вместе  с ней  отправились в Ѓудх-ѓаю;  как  Я понЯл, нам с ней по
пути, ибо нам в течение многих дней придетсЯ идти на юг той же дорогой.
     -- € что?
     -- Џотерпи  немного. Ќа это Я сказал, что мое €скание важнее всего. Ћна
слышала много небылиц,  но великой истины  о моей ђеке никогда не слыхала...
‚от  каковы  духовные  лица,  живущие  в   ѓималайских  отрогах.  Ћна  знала
настоЯтелЯ ‹анг-—о, но не знала ни о моей ђеке, ни сказаниЯ о ‘треле.
     -- Ќу?
     --  Џоэтому Я говорил ей об €скании, и о Џути, и о  прочих полезных длЯ
души предметах.  Ћна же хотела  только, чтобы Я сопровождал ее и вымолил  ей
второго внука.
     --  Ђха! "Њы,  женщины,  только  и  думаем,  что  о  детЯх",  --  сонно
проговорил Љим.
     -- Ћднако, раз уж наши дороги на времЯ сошлись, Я не думаю, что мы хоть
сколько-нибудь  уклонимсЯ от  €сканиЯ,  если будем  сопровождать ее, хотЯ бы
только до... Я забыл название города.
     --  ќй! -- Љим  повернулсЯ и громким шепотом окликнул одного из  уриев,
сидевшего в нескольких Ярдах от них. -- ѓде живет ваш хозЯин?
     -- Ќемного дальше ‘ахаранпура, среди  фруктовых садов,  -- уриЯ  назвал
деревню.
     -- ‚от это самое место и есть, --  сказал лама.  -- „о этой деревни  мы
можем идти с нею.
     -- Њухи слетаютсЯ на падаль, -- безучастно промолвил уриЯ.
     -- Ѓольной корове -- ворону, больному человеку -- брахмана. -- Љим тихо
произнес поговорку, не обращаЯсь ни  к кому в особенности, но глЯдЯ вверх на
укутанные тенью верхушки деревьев.
     “риЯ буркнул что-то и замолчал.
     -- ’ак, значит, мы пойдем с нею, свЯтой человек?
     --  Ђ разве  этому  что-нибудь препЯтствует?  ‚едь  Я  смогу отходить в
сторону и  проверЯть все реки, которые будут пересекать дорогу. Ћна  желает,
чтобы Я сопровождал ее. Ћна очень желает этого.
     Љим приглушил взрыв  смеха,  уткнувшись в  одеЯло.  Ћн думал,  что  как
только  властнаЯ пожилаЯ дама преодолеет  свойственный ей почтительный страх
перед всЯким ламой, ее любопытно будет послушать.
     Ћн уже  почти заснул,  как вдруг  лама  произнес  поговорку:  --  ЊужьЯ
болтливых женщин  получат  великую награду  в  будущей жизни.  -- Џотом  Љим
услышал,  как  он  одну за  другой  взЯл  три  понюшки  табаку  и, продолжаЯ
смеЯтьсЯ, задремал.
     ђассвет Яркий, как алмазы, разбудил и людей, и волов, и ворон.
     Љим  сел, зевнул,  встрЯхнулсЯ и затрепетал от восторга. ‚от что значит
видеть  мир  по-настоЯщему; вот жизнь, котораЯ ему по душе: суета  и  крики,
звон застегивающихсЯ поЯсов и удары бичей по волам, скрип колес,  разжиганье
костров и приготовление пищи, новые картины всюду, куда ни бросишь радостный
взглЯд.  “тренний  туман уплывал, свертываЯсь серебрЯными завитками, попугаи
крикливыми зелеными стаЯми мчались к далекой реке, заработали все колодезные
колеса.  €ндиЯ  пробудилась, и  Љим  был  в  ней  самым  бодрствующим, самым
оживленным из всех. Ћн  чистил себе зубы, жуЯ прутик, заменЯвший ему  зубную
щетку,  ибо с готовностью перенимал все обычаи этой страны,  которую знал  и
любил. Ќе нужно было заботитьсЯ о пище, не нужно было тратить ни одной каури
в ларьках, осаждаемых толпой.  Ћн был учеником свЯтого, которого завербовала
старуха, наделеннаЯ железной волей. ‚се  будет им приготовлено, и,  когда их
почтительно пригласЯт, они сЯдут и примутсЯ за еду. —то касаетсЯ прочего, то
хозЯйка их  будет заботитьсЯ о  том, чтобы  их путешествие было приЯтным. Ћн
придирчиво осмотрел волов,  которые подошли,  сопЯ и фыркаЯ под Ярмом.  …сли
волы пойдут слишком быстро, что маловероЯтно, хорошо будет сидеть  верхом на
дышле, а лама усЯдетсЯ рЯдом с возчиком. Љонвойные, очевидно, пойдут пешком.
Ђ старуха тоже, наверно, будет много болтать и, судЯ по тому, что  Љим успел
услышать,  речь  ее будет не  лишена соли. Ћна и  теперь уже начала отдавать
приказаниЯ,  наставлЯть,  высказывать   недовольство   и,   надо  сознатьсЯ,
справедливо ругать своих слуг за медлительность.
     --  „айте  ей  ее трубку. ‚о  имЯ богов, дайте ей трубку и заткните  ее
зловещий  рот,   --  выкрикнул  один  из  уриев,  увЯзываЯ  свою  постель  в
бесформенные узлы. -- —то она, что попугаи. ’е и другие визжат по утрам.
     -- Џередние  волы! •ай! ѓлЯди на передних волов!  -- ‚олы,  зацепившись
рогами за ось воза с зерном, пЯтились назад и вертелись. --  ‘ын совы,  куда
лезешь? -- эти слова были обращены к ухмылЯвшемусЯ возчику.
     -- Ђй! Ђй! ’ам внутри сидит правительница  „ели, и она  едет вымаливать
сына,   --  отпарировал  возчик  с  высокого   воза.  --   „орогу  делийской
правительнице и ее первому министру,  серой обезьЯне, котораЯ карабкаетсЯ по
своему собственному мечу!
     ‘зади наехал другой воз, нагруженный кожей длЯ кожевенной мастерской на
юге,   и  возчик  его   добавил  несколько  комплиментов  по  адресу  волов,
запрЯженных в ратх, которые все пЯтились и пЯтились назад.
     €з-за колеблющихсЯ занавесок вырвалсЯ залп ругательств. ‚сего несколько
фраз,  но по характеру, по Язвительности и колкой меткости они  превосходили
все, что даже Љиму когда-либо  доводилось слышать. Ћн  увидел, как голый  по
поЯс возчик  съежилсЯ от изумлениЯ, благоговейно поклонилсЯ в сторону голоса
и,  соскочив  с дышла, принЯлсЯ  помогать стражам вытаскивать  их  вулкан на
главный проезд. ’ут голос откровенно разъЯснил ему, какую жену взЯл он замуж
и что она делает в его отсутствие.
     -- Ћ, шабаш! -- пробормотал Љим, не удержавшись, а возчик ускользнул.
     --  Љаково, а?  ‘тыд  и  позор, что бедной  женщине невозможно  поехать
помолитьсЯ своим богам без  того, чтобы ее  не толкали  и не оскорблЯли  все
отбросы €ндостана,  что  она  должна  глотать гали  (оскорблениЯ), как  люди
проглатывают  гхи.  Ќо  Язык  у  менЯ  еще   двигаетсЯ.  ‘кажешь   кое-когда
словечко-другое, вот и  поможет. Ћднако  мне еще до сих пор не  дали табаку!
Љто тот одноглазый бесчестный сын позора, который еще не набил мне трубки?
     Ћдин  из  горцев  поспешно  сунул  ей  трубку,  и струи  густого  дыма,
просочившиесЯ   из-за   занавесок   по   всем   четырем   углам,   послужили
доказательством того, что мир восстановлен.
     …сли Љим уже вчера шагал с гордым  видом, как подобает ученику свЯтого,
то сегоднЯ он шествовал в десЯть раз более горделиво, -- ведь он  участвовал
в   почти   царском  шествии   и   занимал   всеми   признанное  место   под
покровительством  почтенной дамы, умеющей с достоинством общатьсЯ с людьми и
одаренной беспредельной находчивостью. ‘тражи, повЯзав головы, как принЯто в
этих  местах, рассыпались  по обе стороны повозки и, волоча ноги,  поднимали
огромное облако пыли.
     ‹ама с Љимом шли в сторонке. Љим жевал стебель сахарного тростника и не
уступал  дороги  ни  одному человеку рангом ниже жреца. ‘таруха трещала, как
веЯлка длЯ очистки риса.  Ћна заставлЯла своих стражей сообщать ей все,  что
делаетсЯ на дороге,  и, едва они  отъехали  от  парао, откинула  занавески и
выглЯнула наружу, закрыв  лицо  вуалью на одну треть. ‹юди ее не смотрели ей
прЯмо в лицо, когда она к ним обращалась, и таким образом приличиЯ более или
менее соблюдались.
     ’емноволосый, желтолицый англичанин, окружной полицейский  инспектор, в
безупречном  мундире трусил мимо на утомленном коне и,  видЯ по свите, какое
положение в обществе занимает путешественница, решил поддразнить ее.
     -- ќй, матушка, -- крикнул он, -- разве в зенанах  так водитсЯ? Ђ вдруг
проедет англичанин и увидит, что у тебЯ нет носа?
     -- —то? --  взвизгнула она  в ответ. -- “ твоей родной  матери  не было
носа? ‡ачем же кричать об этом на большой дороге?
     Ћтпор был меткий.  Ђнгличанин поднЯл  руку  жестом  человека,  которого
коснулась рапира противника при фехтовании. Ћна смеЯсь, кивала головой.
     -- Ќу, разве такое лицо может  совратить  добродетель с пути истинного?
-- она совсем откинула покрывало и уставилась на англичанина.
     ‹ицо  ее  отнюдь  не было красивым,  но англичанин,  подобрав  поводьЯ,
назвал  его ‹уной ђаЯ  и ‘овратителем  –еломудриЯ  и другими фантастическими
прозвищами, которые заставили ее согнутьсЯ от смеха.
     -- ‚от так наткхат (шалопай), -- говорила она. -- ‚се полицейские  чины
наткхаты, а полисвалы хуже всех. •ай, сын мой, не может быть, чтобы ты всему
этому  научилсЯ с тех пор,  как приехал из Ѓилайта (…вропы). Љто тебЯ кормил
грудью?
     -- Ћдна пахарин родом с гор, из „алхузи, мать моЯ. „ержи свою красоту в
тени, о Џодательница Ќаслаждений, -- и он уехал.
     -- ’акие вот  люди,  -- произнесла она  важным,  наставительным  тоном,
набиваЯ себе рот паном, -- такие люди способны следить за  тем, как вершитсЯ
правосудие. Ћни знают  страну и ее обычаи.  Ђ  остальные, без году  неделю в
€ндии, вскормленные грудью белой женщины и учившиесЯ нашим Языкам по книгам,
--  хуже чумы.  Ћни обижают  правителей. --  ’ут,  обращаЯсь  ко  всем,  она
рассказала   длинную-длинную   историю   об  одном  невежественном   молодом
полицейском   чиновнике,   который  при  разборе  пустЯчного  дела  причинил
неприЯтности какому-то мелкому гималайскому радже, ее родственнику в девЯтом
колене, и при этом ввернула цитату из книги отнюдь не благочестивой.
     Џотом  настроение  ее  изменилось,  и  она  велела  одному  из  стражей
спросить, не пожелает  ли лама пойти рЯдом с повозкой и побеседовать о вере.
’огда Љим отстал и, окутанный пылью, опЯть принЯлсЯ за  сахарный тростник. ‘
час или бол