не вываливаЯсь  на землю. …го длины едва хватало
длЯ  моего роста, а  узок он был  настолько, что и не повернутьсЯ. € все же,
несмотрЯ  на впившиесЯ  мне в  голову и  тело острые  краЯ лубЯных  полос, Я
неожиданно  длЯ  себЯ  задремала,  глЯдЯ,  как  стараЯ  женщина  разламывает
собранный хворост на одинаковые по длине веточки.
     ‘траннаЯ тЯжесть удерживала менЯ  в том раздвоенном состоЯнии,  которое
не  было  ни сном,  ни Явью. ‘квозь прикрытые веки Я видела  красное солнце.
ѓде-то  слева  Я   ощущала  присутствие   Ђнхелики,   с  тихим   бормотанием
подкладывающей ветки в огонь, и присутствие леса вокруг, все дальше и дальше
втЯгивающего менЯ в свои зеленые глубины. џ позвала старую женщину по имени,
но с моих губ не слетел ни один звук. џ звала снова и снова, но из менЯ лишь
выплывали  беззвучные  формы,  взлетаЯ  и  падаЯ  на  ветерке,  как  мертвые
мотыльки.  Џотом  слова  начали звучать  без всЯкого  участиЯ  губ, будто  в
насмешку над моим желанием знать и  задавать тысЯчи вопросов. Ћни взрывались
в моих ушах, их отзвуки трепетали вокруг менЯ, словно  пролетающаЯ  по  небу
стайка попугаев.
     Џочувствовав вонь паленой шерсти, Я открыла глаза.
     Ќа  грубо сколоченной решетке, примерно  в  одном футе над огнем лежала
обезьЯна  с  хвостом,  передними и  задними лапами. џ тоскливо покосилась на
корзину Ђнхелики, в которой было еще полно сардин и маниоковых лепешек.
     Њилагрос спал в  гамаке, его лук стоЯл у дерева, колчан и мачете лежали
рЯдом на земле на расстоЯнии вытЯнутой руки.
     --  ќто  все,  что  он добыл? --  спросила  Я  у Ђнхелики, выбираЯсь из
гамака.  ‚ надежде, что жаркое никогда не будет готово, Я добавила: -- „олго
она  еще  будет  печьсЯ?  ‘  нескрываемым  весельем  Ђнхелика  блаженно  мне
улыбнулась.
     -- …ще немного,  -- ответила она. --  ќто тебе  понравитсЯ  больше, чем
сардины.
     Њилагрос руками разделал жареную обезьЯну, вручив мне  ее голову, самый
лакомый  кусочек. Ќе в силах заставить  себЯ высосать мозг из  разрубленного
черепа, Я выбрала себе кусочек  хорошо прожаренной лЯжки. Ћна была жилистой,
жесткой и по вкусу напоминала  чуть  горьковатую дичь. Џокончив с обезьЯньим
мозгом,  пожалуй,  с  несколько  преувеличенным  удовольствием,  Њилагрос  и
Ђнхелика  принЯлись  поедать  ее  внутренности,  которые  пеклись   в  углЯх
завернутыми в толстые веерообразные листьЯ. Љаждый кусочек  перед  тем,  как
отправить в рот, они обмакивали в  золу. џ  сделала  то  же самое  со  своим
кусочком  мЯса  и  к  своему  удивлению  обнаружила,  что  оно  стало   чуть
подсоленным. ’о, что мы  не доели, было  завернуто в листьЯ, крепко обвЯзало
лианами и уложено в корзину Ђнхелики до следующей трапезы.

        ѓлава 4

     ‘ледующие  четыре  днЯ и  ночи, казалось,  слились  друг  с  другом; мы
шагали,  купались и спали. —ем-то они походили на сон, в котором причудливой
формы  деревьЯ и лианы повторЯлись,  словно  образы, бесконечно отраженные в
невидимых зеркалах.  ќти образы исчезали при выходе на  полЯны или к берегам
речек, где солнце палило вовсю.
     Ќа пЯтый день волдыри у менЯ на ногах пропали.
     Њилагрос разрезал  мои туфли и приладил к стелькам размЯгченные волокна
каких-то  плодов.  Љаждое  утро  он  заново  подвЯзывал к  моим  стопам  эти
самодельные сандалии, и мои  ноги,  словно по собственной воле, топали вслед
за Њилагросом и старухой.
     Њы  все шли молча по  тропам,  окаймленным  сплошной листвой и колючими
зарослЯми  в человеческий рост.  Њы проползали  под нижними ветвЯми подлеска
или  расчищали  себе путь  сквозь стены из лиан и веток, выбираЯсь оттуда  с
перепачканными и исцарапанными  лицами.  ‚ременами  Я  терЯла  из  виду моих
провожатых,  но легко находила  дорогу по  веточкам,  которые  Њилагрос имел
обыкновение  надламывать на  ходу. Њы переходили  речки и ручьи по подвесным
мостам из лиан, прикрепленных  к деревьЯм на обоих берегах. Ќа вид это  были
настолько ненадежные сооружениЯ, что всЯкий  раз, переходЯ очередной мост, Я
боЯлась, что он не выдержит нашего веса.
     Њилагрос смеЯлсЯ и уверЯл  менЯ,  что его народ хоть и неважно плавает,
зато искусен в строительстве мостов.
     Љое-где нам попадались в грЯзи на тропах следы человеческих ног, что по
словам Њилагроса свидетельствовало о наличии по соседству индейской деревни.
Ќо мы ни разу не подошли ни к одной из них, так как он хотел, чтобы мы дошли
до цели без всЯких остановок.
     -- …сли бы Я шел один, Я бы уже давно был на месте, -- говорил Њилагрос
всЯкий раз, когда Я спрашивала,  скоро ли  мы  придем в  деревню Ђнхелики. €
взглЯнув на нас, он сокрушенно добавлЯл: -- ‘ женщинами быстро не походишь.
     Ќо  против  нашего  неспешного  темпа  Њилагрос  не возражал. Њы  часто
разбивали лагерь задолго до сумерек, гденибудь на широком речном берегу. ’ам
мы  купались  в прогретых  солнцем заводЯх  и обсыхали на  громадных гладких
валунах, торчащих из воды.  Њы сонно смотрели на неподвижные облака, которые
так  медленно  изменЯли  форму,  что  спускались  сумерки,  прежде  чем  они
полностью менЯли свое обличье.
     €менно  в  эти  ленивые  предвечерние  часы  Я  размышлЯла  о причинах,
побудивших  менЯ  ударитьсЯ в  эту  немыслимую  авантюру.  Њожет,  это  ради
осуществлениЯ какой-то моей фантазии? Ђ может быть, Я прЯталась от  какой-то
ответственности, котораЯ стала длЯ менЯ непосильной? Ќе упускала Я из виду и
возможности того, что Ђнхелика могла менЯ околдовать.
     ‘  каждым днем  мои глаза  все больше привыкали  к  вездесущей  зелени.
‚скоре Я  начала различать синих и красных  попугаев ара, редко попадавшихсЯ
туканов  с  черными  и  желтыми  клювами.  Ћднажды Я даже  заметила  тапира,
бредущего  напролом через  подлесок в поисках водопоЯ. ‚  конечном  счете он
оказалсЯ нашим очередным блюдом.
     ЋбезьЯны с  рыжеватым мехом следовали  за  нами  по макушкам  деревьев,
исчезаЯ  лишь тогда,  когда на нашем пути  встречались реки с  водоскатами и
тихими протоками, в которых отражалось небо. ѓлубоко в зарослЯх, на обросших
мхом поваленных деревьЯх, росли красные и желтые грибы,  настолько хрупкие и
нежные, что рассыпались в цветную пыль при малейшем прикосновении.
     џ было пыталась  сориентироватьсЯ  по встречавшимсЯ нам  крупным рекам,
надеЯсь,  что  они будут соответствовать тем, которые Я помнила из учебников
географии. Ќо всЯкий раз, когда Я спрашивала их названиЯ, они не совпадали с
теми, какие Я знала, поскольку Њилагрос называл их индейские имена.
     Џо ночам при слабом свете костра, когда землЯ, казалось, источала белый
туман, и  Я чувствовала  на лице влагу ночной росы, Њилагрос  начинал низким
гнусавым голосом рассказывать мифы своего народа.
     Ђнхелика   широко   раскрывала   глаза,   словно  стараЯсь  не  столько
внимательно слушать, сколько не уснуть, и обычно минут десЯть сидела  прЯмо,
а потом крепко засыпала. Ђ Њилагрос рассказывал  до глубокой ночи, оживлЯЯ в
памЯти времена, когда в лесу обитали некие существа -- отчасти духи, отчасти
животные, отчасти люди -- существа, насылавшие мор и наводнениЯ, наполнЯвшие
лес дичью и плодами и учившие людей охоте и земледелию.
     ‹юбимым мифом  Њилагроса была историЯ об аллигаторе €враме, который  до
того, как стать речным животным, ходил  и разговаривал, как  человек. €враме
был хранителем  огнЯ и  прЯтал  его  у  себЯ  в пасти,  не желаЯ  делитьсЯ с
другими. ’огда лесные обитатели решили  устроить  аллигатору роскошный  пир,
ибо знали, что только заставив его расхохотатьсЯ, они смогут похитить огонь.
Ћни рассказывали ему одну шутку за другой, пока, наконец, €враме не выдержал
и не разразилсЯ громким хохотом.
     ’огда в его раскрытую пасть влетела маленькаЯ птичка, схватила огонь  и
улетела высоко на свЯщенное дерево.
     ЋставлЯЯ нетронутым  основное содержание мифов, которые он  выбирал длЯ
рассказа,  Њилагрос  видоизменЯл  их  и  приукрашивал  по  своему вкусу.  Ћн
вставлЯл  в них  подробности, не  приходившие  ему прежде в голову, добавлЯл
собственные суждениЯ, возникавшие по ходу повествованиЯ.
     -- ‘ны, сны, -- каждую ночь  говорил Њилагрос, заканчиваЯ свои истории.
-- Љто видит сны, тот долго живет.
     ЌаЯву ли это было, во сне ли? ‘пала Я или бодрствовала, когда услышала,
как зашевелилась Ђнхелика?  ЌевнЯтно что-то пробормотав,  она  села. …ще  не
очнувшись  от  сна, она  отвела  прилипшую к  лицу прЯдь волос, оглЯделась и
подошла к моему гамаку. Ћна смотрела на менЯ необычайно пристально; глаза ее
казались огромными на худом морщинистом лице.
     Ћна открыла рот;  из  ее  гортани полились странные звуки, а  все  тело
затрЯслось. џ протЯнула руку, но  там не было ничего  --  одна лишь  неЯснаЯ
тень, удалЯющаЯсЯ в заросли. -- ‘тараЯ женщина, куда ты уходишь? -- услышала
Я собственный голос. Ћтвета не было -- лишь стук капель тумана, осевшего  на
листьЯх. Ќа  мгновение  Я увидела  ее еще раз  -- такой, как  в тот  же день
видела ее купающейсЯ в реке; а потом она растаЯла в густом ночном тумане.
     Ќе  в  силах  остановить  ее,  Я видела, как она  исчезла  в расщелине,
скрытой в земле.  € сколько Я ни искала, Я не  смогла найти  даже ее платьЯ.
ќто  всего лишь сон, уговаривала Я себЯ и продолжала искать ее в потемках, в
окутанной туманом листве. Ќо от нее не осталось даже следа.
     џ проснулась  в сильной тревоге,  с  колотЯщимсЯ  сердцем.  ‘олнце  уже
высоко поднЯлось над верхушками деревьев. Ќикогда еще с начала нашего похода
Я не спала так  допоздна, и  не  потому,  что  Я не хотела  спать, -- просто
Њилагрос требовал, чтобы мы поднимались с рассветом.
     Ђнхелики не было; не было ни ее гамака, ни корзины. Џод  деревом стоЯли
лук и стрелы Њилагроса. ‘транно, подумала Я.  „о сих пор он никогда без  них
не уходил. „олжно быть, он ушел со старой женщиной собирать плоды или орехи,
которые  нашел  вчера,  повторЯла  Я  про  себЯ,  пытаЯсь загасить  растущую
тревогу.
     Ќе  знаЯ, что делать, Я подошла  к краю  воды. Ќикогда  прежде  они  не
уходили вдвоем, оставив менЯ одну.
     Ќа  другом берегу реки стоЯло дерево,  бесконечно  одинокое,  его ветви
склонились над водой,  удерживаЯ на  весу  целую сеть ползучих растений,  на
которой   виднелись   нежные  красные  цветы.  Ћни  походили  на  мотыльков,
попавшихсЯ в гигантскую паутину.
     ‘тайка попугаев шумно расселась на лианах, тЯнувшихсЯ,  казалось, прЯмо
из воды, безо всЯкой видимой опоры, потому что невозможно было разглЯдеть, к
какому  дереву они прикреплены. џ начала подражать  крикам  попугаев, но они
Явно не замечали моего присутствиЯ.
     ‹ишь когда Я зашла в воду,  они взлетели, раскинувшись по небу  зеленой
дугой.
     џ ждала,  пока солнце не  скрылось за деревьЯми, а кроваво-красное небо
не залило реку  своим огнем. џ рассеЯнно подошла  к гамаку, поворошила золу,
пытаЯсь оживить костер. ЏрЯмо мне в лицо вперилась Янтарными глазами зеленаЯ
змеЯ,  и Я онемела от ужаса. ЏокачиваЯ  головкой  в  воздухе, она, казалось,
была  напугана  не  меньше  менЯ. ‡атаив  дыхание,  Я  вслушивалась, как она
шуршала опавшей листвой, медленно исчезаЯ в густом сплетении корней.
     “  менЯ  уже не  осталось сомнений,  что Ђнхелику  Я никогда больше  не
увижу. џ не хотела плакать, но уткнувшись  лицом в  сухие листьЯ,  не смогла
сдержать слез. -- Људа же ты ушла, стараЯ женщина? -- шептала Я те же слова,
что  и  во сне. џ позвала ее по имени сквозь огромное зеленое море зарослей.
€з-за  старых  деревьев  не  донеслось  никакого  ответа.  Ћни  были  немыми
свидетелЯми моей печали.
     ‚ густеющих сумерках Я еле разглЯдела фигуру Њилагроса.
     ‘ почерневшим от  золы  лицом и телом,  он  замер передо  мной, немного
постоЯл,  выдерживаЯ  мой  взглЯд,  а   потом   глаза  его  закрылись,  ноги
подкосились, и он устало рухнул на землю.
     -- ’ы похоронил ее? -- спросила Я, перекинув его руку себе через плечо,
чтобы втащить  его на мой гамак. Њне это удалось с большим трудом -- сначала
перекинула туловище, потом ноги.
     Ћн  открыл глаза и поднЯл  руку к небу, словно мог дотЯнутьсЯ к далеким
облакам. -- …е душа вознеслась на небо, в дом грома, -- с трудом выдавил он.
-- Ћгонь высвободил ее душу из костей, -- добавил он и тут же крепко уснул.
     ЋхранЯЯ  его  беспокойный  сон, Я увидела,  как  перед  моими  усталыми
глазами выросла призрачнаЯ  чаща  деревьев.  ‚ ночной тьме эти  химерические
деревьЯ  казались  реальнее  и выше пальм. Џечали больше  не было.  Ђнхелика
исчезла в  моем сне,  стала частицей настоЯщих и призрачных деревьев. ’еперь
она  вечно  будет скитатьсЯ  среди  духов  исчезнувших  зверей и  мифических
существ.
     Џеред  самым рассветом Њилагрос  взЯл лежавшие на земле  мачете,  лук и
стрелы. ‘  отрешенным  видом  он забросил за  спину колчан и,  ни  слова  не
говорЯ, направилсЯ  в  заросли.  џ  поспешила  следом, боЯсь  потерЯть его в
полумраке.
     —аса два  мы  шли  молча, а потом Њилагрос резко  остановилсЯ  на  краю
лесной прогалины.
     --  „ым  мертвых вреден  длЯ женщин  и детей,  -- сказал он,  указав на
сложенный из бревен погребальный костер.
     Ћн уже частично обрушилсЯ, и в золе виднелись почерневшие кости.
     ‘ев на землю, Я стала смотреть, как Њилагрос подсушивает над  небольшим
костром ступу,  сделанную им  из  куска дерева.  ‘о смесью ужаса и какого-то
жуткого  любопытства Я  неотступно следила  за тем, как Њилагрос  просеивает
золу,  выбираЯ  из нее  кости Ђнхелики. Џотом он принЯлсЯ толочь  их в ступе
тонким шестом, пока те не превратились в черно-серый порошок.
     -- ‘ дымом костра  ее душа добралась к  дому грома, -- сказал Њилагрос.
Ѓыла уже  ночь, когда он наполнил наши тыквенные сосуды истолченными костЯми
и замазал их вЯзкой смолой.
     --  †аль,  что она  не  смогла  заставить  смерть подождать  еще  самую
малость, -- сказала Я с тоской.
     -- ќто не имеет значениЯ, -- сказал Њилагрос, поднимаЯ глаза от  ступы.
‹ицо его  было бесстрастно,  но в черных глазах  блестели слезы.  …го нижнЯЯ
губа  дрогнула, потом скривилась  в полуулыбку. -- ‚се,  чего она хотела, --
это чтобы ее жизненнаЯ сущность снова стала частицей ее народа.
     -- ќто не одно и то  же, -- возразила Я, не вполне понимаЯ, что имеет в
виду Њилагрос.
     -- …е  жизненнаЯ  сущность находитсЯ в  ее  костЯх, --  сказал  он так,
словно прощал мне мое невежество. -- …е пепел вернетсЯ к ее народу, в лес.
     -- …е нет в живых, -- настаивала Я. -- —то  толку от ее пепла, если она
хотела увидеть свой народ? -- Џри одной мысли о том, что Я никогда больше не
увижу эту  старую  женщину,  не  услышу  ее голоса  и смеха, на  менЯ  снова
нахлынула  безудержнаЯ  печаль. --  Ћна так  и не  рассказала,  почему  была
уверена, что Я пойду вместе с ней.
     Њилагрос  заплакал  и,  выбрав угольЯ из костра,  стал  тереть ими свое
мокрое от слез лицо.
     -- Ћдин  наш  шаман  сказал  Ђнхелике, что  хотЯ  она  и покинула  свою
деревню, умрет она среди своего народа, а  душа ее останетсЯ  частью родного
племени.  --  Њилагрос  жестко взглЯнул на  менЯ, словно  Я  собиралась  его
перебить.  --  ќтот шаман  уверил  ее,  что об  этом позаботитсЯ  девушка  с
волосами и глазами такого цвета, как у тебЯ.
     -- Ќо Я думала, что ее народ никак не контактирует с белыми, -- сказала
Я.
     ‘лезы текли  по лицу Њилагроса, пока он объЯснЯл, что в прежние времена
его  народ жил ближе  к большой  реке. -- ’еперь  о  тех  днЯх  помнЯт  лишь
немногие оставшиесЯ в  живых  старики,  -- сказал он  тихо. -- Ђ  позднее мы
стали все дальше и дальше уходить в лес.
     џ не  вижу больше причины продолжать этот переход, подавленно думала Я.
Ѓез этой  старой женщины  что мне  делать среди ее  народа? Ћна была главной
причиной моего пребываниЯ здесь.
     -- —то мне  теперь  делать? ’ы  отведешь  менЯ  обратно  в  миссию?  --
спросила  Я  и,  увидев недоумение  на лице  Њилагроса,  добавила:  --  ‚едь
принести ее пепел -- это не одно и то же.
     -- ќто  одно и то же, --  произнес он вполголоса. -- „лЯ  нее  это было
важнее всего, -- прибавил он, цеплЯЯ один из калабашей с пеплом мне на поЯс.
     Њое тело на мгновение застыло, потом расслабилось, когда Я заглЯнула  в
глаза  Њилагроса. …го  почерневшее  лицо  было  полно благоговениЯ и печали.
Њокрыми от слез  щеками он прижалсЯ к  моим щекам и подчернил их угольЯми. џ
робко  тронула  калабаш, висевший у менЯ  на поЯсе; он был  легок,  как смех
старой женщины.

        ѓлава 5

     „ва  днЯ мы, все  убыстрЯЯ ход, без  отдыха взбирались и спускались  по
склонам  холмов. џ настороженно следила за безмолвной фигурой Њилагроса,  то
поЯвлЯющейсЯ, то исчезающей в лесном сумраке. ’оропливость его движений лишь
усиливала  мою неуверенность; временами мне хотелось заорать  на него, чтобы
он отвел менЯ обратно в миссию.
     „ень над лесом помрачнел, а тучи из белых стали сначала серыми, затем и
вовсе почернели. ’Яжко и  давЯще  они  нависли над кронами  деревьев. ’ишину
взорвал  оглушительный  раскат  грома;  вода  потоками хлынула  на землю,  с
беспощадной Яростью ломаЯ ветки, срываЯ листву.
     „ав  мне  знак  укрытьсЯ  под  гигантскими  листьЯми, которые он  успел
нарезать, Њилагрос присел на землю. џ же вместо того, чтобы подсесть к нему,
снЯла рюкзак,  снЯла  висевший у менЯ на поЯсе сосуд с истолченными  костЯми
Ђнхелики и стащила с себЯ майку. ’еплаЯ  вода благодатными струЯми забила по
моему измученному  телу. Ќамылив шампунем сначала голову, затем все  тело, Я
смыла с кожи весь пепел,  весь запах смерти. џ повернулась к Њилагросу;  его
почерневшее лицо изможденно осунулось, а в глазах стоЯла такаЯ печаль, что Я
пожалела   о  той   поспешности,  с  какой  принЯлась  отмыватьсЯ.  Ќервными
движениЯми Я стала стирать майку и,  не  глЯдЯ на него, спросила: -- Њы ведь
уже почти дошли  до  деревни? --  Џо  моему  разумению,  выйдЯ из миссии, мы
прошагали далеко за сотню миль.
     -- Њы  придем туда завтра,  -- сказал Њилагрос,  разворачиваЯ маленький
сверток  из  обвЯзанных  лианами  листьев  с  жареным мЯсом. “голки его  рта
приподнЯлись в  лукавой  улыбке и резче  обозначили морщины  вокруг раскосых
глаз. -- ’о есть, если мы будем идти моим шагом.
     „ождь стихал.  ’учи  разошлись.  џ глубоко  задышала,  наполнЯЯ  легкие
чистым  свежим  воздухом.  „олго  еще  после  того, как дождь прекратилсЯ, с
листвы падали капли.
     Џоймав  отражение  солнца, они  ослепительно сверкали,  словно  осколки
стекла.
     -- џ слышу, кто-то идет, -- прошептал Њилагрос. -- Ќе шевелись.
     џ ничего не слышала -- ни птичьего голоса,  ни шелеста листвы. ’олько Я
хотела сказать  об этом, как треснула ветка, и на тропе перед  нами поЯвилсЯ
нагой мужчина. Ћн был немного выше менЯ -- примерно пЯть футов четыре дюйма.
€нтересно, подумала Я, что делает его более мощным на вид -- его мускулистаЯ
грудь или нагота. ‚ руках у него был  большой  лук и несколько стрел. ‹ицо и
тело были покрыты красными извилистыми  линиЯми,  которые тЯнулись  по бокам
вдоль ног и заканчивались точками вокруг колен.
     —уть позади него на менЯ таращились  две  молодые женщины. ‚  их широко
раскрытых  темных   глазах   замерло  изумление.  Џучки  волокон,  казалось,
вырастали  у  них  из ушей.  ‚ уголках  рта  и  нижней  губе торчали палочки
величиной  со спичку.  ‚округ  талии,  на  предплечьЯх,  кистЯх  рук  и  под
коленками виднелись повЯзки из красных хлопковых волокон. ’емные волосы были
коротко  острижены  и так же, как у  мужчины, на  их  макушках  были выбриты
широкие тонзуры.
     Ќикто не произнес ни слова, и страшно разволновавшись, Я выкрикнула: --
<i>ори нойе, шори нойе!</i>  Ђнхелика как-то  советовала  мне,  повстречав в  лесу
индейцев, приветствовать их словами "„обрый друг, добрый друг!" -- <i>ЂйЯ, айЯ,
шори,  --</i> ответил мужчина,  подходЯ поближе. …го уши были украшены  перьЯми,
торчавшими из обоих  концов коротких, с мой мизинец, тростинок, воткнутых  в
мочки.  Ћн завел разговор с Њилагросом, сильно жестикулируЯ, и  то рукой, то
кивком головы показываЯ на тропу, ведущую в заросли. Ќесколько раз подрЯд он
поднимал руку  над головой,  вытЯнув пальцы так, будто  хотел дотЯнутьсЯ  до
солнечного луча.
     џ сделала женщинам знак подойти ближе, но они с хихиканьем спрЯтались в
кустах. “видев бананы в висевших у них за плечами корзинах, Я широко открыла
рот  и  показала рукой,  что  хочу попробовать. ‘таршаЯ из женщин  осторожно
подошла, не  глЯдЯ на  менЯ, отвЯзала  корзину  и отломила от  грозди  самый
мЯгкий  и желтый банан. Ћдним ловким движением она вынула  изо рта  палочки,
впилась  зубами в кожуру, надкусила ее  вдоль, раскрыла и прЯмо мне  под нос
подсунула очищенный плод.
     ќто  был самый  толстый банан  странной треугольной  формы,  который  Я
когда-либо видела.
     -- Ћчень вкусно, --  сказала Я по-испански, поглаживаЯ себЯ  по животу.
Џо вкусу он был похож на обычный банан, но оставил во рту толстый налет.
     Ћна  подала  мне  еще  два.  Љогда  она  начала  очищать  четвертый,  Я
попыталась дать ей понЯть, что уже наелась.
     “лыбнувшись, она уронила недоочищенный  банан на землю  и положила руки
мне на  живот. ђуки  у  нее  были загрубевшие, но тонкие  нежные пальцы были
ласковы, когда она неуверенно потрогала  мою  грудь, плечи  и  лицо,  словно
желаЯ  убедитьсЯ,  что  Я  на самом деле существую.  Ћна  заговорила высоким
гнусавым  голосом, напомнившим мне голос  Ђнхелики.  Џотом  оттЯнула резинку
моих  трусов   и   подозвала   свою  товарку  посмотреть.  ’олько  теперь  Я
почувствовала   смущение  и  попыталась  отстранитьсЯ.   ‘меЯсь  и  радостно
повизгиваЯ, они обнЯли менЯ и принЯлись оглаживать спереди и сзади. Ћни были
немного  ниже  менЯ ростом,  но  довольно  плотно  сложены;  рЯдом  с  этими
полногрудыми,  широкобедрыми,  с  выпуклыми  животами женщинами Я  выглЯдела
совершенным ребенком.
     --  Ћни  из   деревни   €тикотери,   --  сказал  по-испански  Њилагрос,
повернувшись ко  мне.  -- ќтева и две <i>его</i> жены, и еще другие люди из деревни
устроили  на  несколько дней лагерь на  старом заброшенном  огороде недалеко
отсюда. Ћн  взЯл лук  и стрелы,  оставленные было  у дерева,  и  добавил: --
„альше мы пойдем вместе с ними.
     ’ем временем женщины обнаружили мою мокрую майку. Ќе успела Я набросить
ее на себЯ, как они в полном  восторге стали тереть ее  о  свои раскрашенные
лица и тела.
     ђастЯнутаЯ  и вымазаннаЯ красной пастой  <i>оното,</i> она висела на  мне, как
огромный грЯзный рисовый мешок.
     џ  уложила сосуд с пеплом в рюкзак, и когда вскинула его себе на спину,
женщины неудержимо захихикали.  Џодошел  ќтева  и встал рЯдом  со  мной;  он
окинул  менЯ  внимательным  взглЯдом  карих глаз, потом с  широкой  улыбкой,
осветившей все лицо, провел пальцами по моим волосам.
     ’оченый  нос и  нежный изгиб губ  придавали  его округлому  лицу  почти
девичий облик.
     -- џ  пойду  с  ќтевой по следу  тапира, которого он недавно засек,  --
сказал Њилагрос, -- а ты пойдешь с женщинами.
     Љакое-то мгновение Я таращилась на него, не верЯ своим ушам.
     -- Ќо... -- выдавила Я наконец, не знаЯ, что  еще сказать. „олжно быть,
выглЯдела  Я очень забавно, потому что  Њилагрос расхохоталсЯ; его  раскосые
глаза почти скрылись между лбом и  высокими скулами. Ћн  положил руку мне на
плечо, стараЯсь быть серьезным, но на губах его держалась озорнаЯ улыбка.
     -- ќто народ  Ђнхелики и мой народ, -- сказал он, вновь поворачиваЯсь к
ќтеве и двум  его женам. --  ђитими ее внучатаЯ племЯнница. Ђнхелика никогда
ее не видела.
     џ улыбнулась  обеим женщинам, а  они кивнули так, словно  понЯли  слова
Њилагроса.
     ‘мех Њилагроса и ќтевы еще какое-то времЯ раздавалсЯ эхом среди лиан, а
затем  стих, когда они дошли до бамбуковых зарослей, окаймлЯвших тропу вдоль
реки. ђитими взЯла менЯ за руку и повела в гущу зелени.
     џ  шла между  ђитими и  ’утеми.  Њы молча шагали гуськом  к заброшенным
огородам €тикотери.  €нтересно, думала Я, почему они ходЯт  немного косолапо
-- из-за  тЯжелого  груза  за спиной или  потому, что это придает им большую
устойчивость.  Ќаши  тени  то  росли,  то  укорачивались  вместе со  слабыми
солнечными  лучами,   пробивавшимисЯ   сквозь  кроны  деревьев.  Њои  колени
совершенно ослабели от усталости. џ  неуклюже ковылЯла, то и дело спотыкаЯсь
о корни и ветки. ђитими обнЯла менЯ за талию, но это сделало ходьбу по узкой
тропе еще неудобнее.
     ’огда она стащила  у  менЯ  со  спины рюкзак и затолкала его  в корзину
’утеми.
     ЊенЯ охватила  страннаЯ тревога. Њне захотелось забрать рюкзак, достать
оттуда  сосуд   с  пеплом  и  привЯзать  его  к  себе  на  поЯс.  џ   смутно
почувствовала,  что вот  сейчас  разорвалась  какаЯ-то свЯзь.  …сли бы  менЯ
попросили выразить это чувство словами, Я не смогла бы этого  сделать. € все
же Я  ощутила, что с этой минуты некое таинственное волшебство, перелитое  в
менЯ Ђнхеликой, растаЯло.
     ‘олнце уже скрылось  за деревьЯми,  когда мы вышли на лесную прогалину.
‘реди всех  прочих  оттенков зелени Я отчетливо  разглЯдела  светлую,  почти
прозрачную зелень банановых листьев. Џо краю того, что некогда было обширным
огородом, выстроились  полукругом задами к лесу треугольные по форме хижины.
†илища  были открыты  со  всех сторон, кроме  крыш  из банановых  листьев  в
несколько слоев.
     ‘ловно по  сигналу,  нас мгновенно  окружила  толпа  мужчин и женщин  с
широко раскрытыми глазами и ртами.
     џ вцепилась в руку ђитими;  то, что она шла со  мной  через лес, как-то
отличало ее от этих глазевших на менЯ людей.
     Ћбхватив за  талию, она теснее прижала менЯ к себе. ђезкий возбужденный
тон  ее  голоса  на минуту сдержал толпу. Ђ затем сразу же их лица оказались
всего в нескольких дюймах от моего.  ‘ их подбородков капала слюна, а  черты
искажала табачнаЯ жвачка, торчащаЯ между деснами и нижними губами. џ начисто
забыла о  той  объективности, с  какой  антрополог обЯзан  подходить к  иной
культуре. ‚ данный момент эти  индейцы были длЯ менЯ не чем иным, как кучкой
уродливых грЯзных  людей. џ закрыла глаза и тут же открыла, почувствовав  на
щеках прикосновение чьей-то сухой  ладони. ќто был  старик. ‡аулыбавшись, он
закричал: -- <i>ЂйЯ,  сиЯ,  айииЯ, шори!</i>  ќхом повторЯЯ  его  крик, все  тут же
бросились  наперебой  менЯ  обнимать,  чуть  не  раздавив  от  радости.  Ћни
умудрились стащить с менЯ  майку. Ќа лице и теле Я  почувствовала  их  руки,
губы и Языки. Ћт них несло дымом и землей; их слюна, прилипшаЯ к моему телу,
вонЯла гнилыми табачными листьЯми. Ћт омерзениЯ Я разрыдалась.
     Ћни настороженно отпрЯнули. •отЯ слов Я не  понимала, их интонации Явно
свидетельствовали о недоумении.
     “же  вечером Я  узнала от  Њилагроса, как ђитими объЯснила  толпе,  что
нашла менЯ в  лесу.  Џоначалу она принЯла менЯ за  лесного духа и боЯлась ко
мне подойти.
     ’олько  увидев,  как  Я  поедаю  бананы,  она убедилась, что Я человек,
потому что только люди едЯт с такой жадностью.
     Њежду гамаком Њилагроса и  моим, дымЯ и  потрескиваЯ, горел  костер; он
тускло освещал  открытую со всех сторон хижину, оставлЯЯ в темноте  сплошную
стену  деревьев.   Ћт   этого   красноватого  света  и  дыма  на  мои  глаза
наворачивались  слезы.  ‚округ  костра,  касаЯсь друг  друга  плечами, тесно
сидели люди. €х затененные лица казались мне совершенно одинаковыми; красные
и черные узоры на телах словно  жили  своей собственной  жизнью, шевелЯсь  и
извиваЯсь при каждом движении.
     ђитими сидела  на  земле вытЯнув  ноги и левой  рукой  опиралась  о мой
гамак.   …е  кожа  в  неверном  свете  костра  отсвечивала  мЯгкой  глубокой
желтизной,  нарисованные на  лице  линии  сходились  к  вискам,  подчеркиваЯ
характерные азиатские черты. •орошо  были  видны  освобожденные  от  палочек
дырочки  в  уголках ее  рта,  в нижней губе и в  перегородке между  широкими
ноздрЯми. Џочувствовав мой  взглЯд, она встретилась  со  мной  глазами, и ее
круглое  лицо  расплылось в улыбке.  “  нее были короткие  квадратные  зубы,
крепкие и очень белые.
     џ  стала задремывать  под их тихий говор, но спала какими-то  урывками,
думаЯ о том, что мог им рассказывать Њилагрос, когда Я то и дело просыпалась
от их хохота.

         * —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ * 

        ѓлава 6

     -- Љогда ты думаешь  вернутьсЯ? -- спросила  Я Њилагроса  шесть месЯцев
спустЯ, отдаваЯ ему письмо,  которое написала в миссию отцу Љориолано. ‚ нем
Я кратко  уведомлЯла  его,  что намерена пробыть у €тикотери еще  по меньшей
мере два месЯца. џ просила его дать знать об этом моим друзьЯм в Љаракасе; и
самое главное, Я  умолЯла  его передать  с  Њилагросом  столько блокнотов  и
карандашей, сколько он сможет. -- Љогда ты вернешьсЯ? -- спросила Я еще раз.
     --  Ќедели через  две, -- небрежно ответил Њилагрос, упрЯтываЯ письмо в
бамбуковый колчан.  „олжно  быть, он заметил  озабоченность у  менЯ на лице,
потому что добавил: -- Ќаперед никогда не скажешь, но Я вернусь.
     џ проводила его взглЯдом по тропе, ведущей к реке. Ћн поправил висевший
за спиной колчан  и на  мгновение обернулсЯ  ко  мне, словно  хотел  сказать
что-то еще. Ќо вместо этого лишь махнул на прощанье рукой.
     Ђ Я  медленно направилась в  <i>шабоно,</i> миновав нескольких мужчин, занЯтых
рубкой  деревьев  у  краЯ  огородов.  џ  осторожно  обходила  валЯвшиесЯ  на
расчищенном  участке стволы, стараЯсь не поранить ноги о куски коры и острые
щепки, таЯщиесЯ в сухой листве.
     -- Ћн вернетсЯ, как только поспеют  бананы, -- крикнул ќтева,  взмахнув
рукой, как это только что сделал Њилагрос. -- Џраздника он не пропустит.
     “лыбнувшись, Я  помахала ему в  ответ и хотела было спросить,  когда же
будет этот праздник. Ќо в этом не было нужды, на этот вопрос он уже ответил,
-- когда  поспеют бананы. Љолючие кустарники  и бревна,  которые каждую ночь
нагромождались перед  главным  входом  в  <i>шабоно,</i> были  уже убраны. Ѓыло еще
раннее утро, но почти все обращенные  лицом к открытой круглой полЯне хижины
были пусты. Њужчины и женщины работали  на расположенных поблизости огородах
либо ушли в лес собирать дикие плоды, мед и дрова длЯ очагов.
     ЊенЯ обступили  несколько вооруженных  миниатюрными луками  и  стрелами
мальчишек. -- ‘мотри, какую  Ящерицу Я убил,  -- похвалилсЯ ‘исиве, держа за
хвост мертвое животное.
     -- ’олько это  он и умеет -- стрелЯть Ящериц, -- насмешливо заЯвил один
из мальчишек,  почесываЯ коленку пальцами другой ноги. -- € то почти  всегда
промахиваетсЯ.
     -- Ќе промахиваюсь! -- крикнул ‘исиве, покраснев от злости.
     џ погладила чуть  отросшие волосы на его выбритой макушке. ‚  солнечном
свете  волосы  у  него  оказались  не  черными,  а   красновато-коричневыми.
ЏодыскиваЯ  слова из своего небогатого  запаса, Я постаралась  заверить его,
что когда-нибудь он станет лучшим охотником в деревне.
     ‘исиве,  сыну ђитими и ќтевы,  было шесть, максимум  семь лет  от роду,
потому  что  он еще  не  носил  лобкового шнурка. ђитими, считавшаЯ, что чем
раньше  подвЯзать  пенис мальчика  к животу,  тем быстрее сын  будет  расти,
постоЯнно заставлЯла  его это делать.  Ќо ‘исиве отказывалсЯ,  оправдываЯсь,
что  ему  больно. ќтева не настаивал. …го  сын и так рос крепким и здоровым.
‘коро  уже,  доказывал  отец,  ‘исиве  и  сам  поймет,  что  негоже  мужчине
показыватьсЯ на людЯх без такого шнурка. Љак большинство детей, ‘исиве носил
на шее кусочек  пахучего  корнЯ, отгонЯвшего хворь,  и как  только стирались
рисунки на его теле, его тут же заново раскрашивали пастой <i>оното.</i>
     ‡аулыбавшись,  начисто позабыв о  гневе,  ‘исиве взЯлсЯ за  мою руку  и
одним ловким движением вскарабкалсЯ на менЯ  так, словно  Я была деревом. Ћн
обхватил менЯ  ногами за  талию,  откинулсЯ назад  и, вытЯнув  руки к  небу,
крикнул: --  ‘мотри, какое  оно  голубое -- совсем как твои глаза! €з самого
центра  полЯны  небо  казалось огромным.  …го  великолепиЯ  не  затенЯли  ни
деревьЯ, ни лианы, ни листва.
     ѓустаЯ растительность толпилась за пределами <i>шабоно,</i> позади бревенчатых
заграждений,  охранЯвших  доступ  в  деревню.  Љазалось,  деревьЯ  терпеливо
дожидаютсЯ своего часа, знаЯ, что их вынудили отступить лишь на времЯ.
     ЏотЯнув менЯ за руку,  ребЯтишки свалили нас с ‘исиве на  землю. Џервое
времЯ Я не могла разобратьсЯ, кто чей родитель, потому что дети  кочевали от
хижины к хижине, ели и спали  там, где им  было удобно. ’олько о младенцах Я
точно знала, чьи они, так как они вечно висели подвЯзанными к телам матерей.
Ќи днем, ни ночью младенцы не проЯвлЯли никакого беспокойства независимо  от
того, чем занимались их матери.
     Ќе знаю,  что  бы  Я  стала  делать  без Њилагроса.  Љаждый  день он по
нескольку часов обучал менЯ  Языку, обычаЯм и верованиЯм своего народа, а  Я
жадно записывала все это в блокноты.
     ђазобратьсЯ, кто  есть  кто  у  €тикотери,  было  весьма  непросто. Ћни
никогда  не  называли   друг  друга  по  имени,   разве  что  желаЯ  нанести
оскорбление.  ђитими и ќтеву называли Ћтцом и Њатерью ‘исиве и ’ешомы (детей
разрешалось называть по имени, но как только они достигали половой зрелости,
этого  всЯчески избегали). …ще сложнее обстоЯли дела с мужчинами и женщинами
из одного и  того же рода, ибо  они называли друг друга братьЯми и сестрами;
мужчины и женщины из другого рода именовались зЯтьЯми и невестками. Њужчина,
женившийсЯ  на женщине из  данного рода, называл женами всех женщин из этого
рода, но не вступал с ними в сексуальный контакт.
     Њилагрос часто  замечал, что приспосабливатьсЯ приходитсЯ не мне одной.
Њое поведение, бывало, точно так же ставило €тикотери в тупик; длЯ них Я  не
была ни мужчиной, ни женщиной, ни ребенком, из-за чего они не знали, что обо
мне думать, к чему менЯ отнести.
     €з своей хижины поЯвилась стараЯ •айЯма.
     ‚изгливым голосом она велела детЯм оставить менЯ в покое.  -- “ нее еще
пусто в животе, -- сказала она и, приобнЯв за талию, повела менЯ  к  очагу в
своей хижине.
     ‘тараЯсь не наступить  и не споткнутьсЯ  о какую-нибудь алюминиевую или
эмалированную  посудину (приобретенную  путем  обмена с  другими деревнЯми),
черепашьи панцири,  калабаши и корзинки, в беспорЯдке валЯвшиесЯ на землЯном
полу, Я уселась напротив •айЯмы.
     Џолностью вытЯнув ноги на манер женщин €тикотери и почесываЯ  голову ее
ручного попугаЯ, Я стала ждать еды.
     -- …шь, -- сказала она, подаваЯ мне печеный банан на  обломке калабаша.
‘ большим вниманием старуха следила за тем, как Я  жую с открытым ртом, то и
дело  причмокиваЯ. Ћна  улыбнулась,  довольнаЯ  тем, что  Я  по  достоинству
оценила мЯгкий сладкий банан.
     Њилагрос представил  мне  •айЯму как сестру Ђнхелики. ‚сЯкий раз, глЯдЯ
на нее, Я пыталась отыскать какое-то сходство с хрупкой старушкой, с которой
Я  навеки рассталась в лесу. ђостом около пЯти футов  четырех дюймов, •айЯма
была  довольно  высокой  длЯ  женщин  €тикотери.  Ћна  не  только  физически
отличалась от Ђнхелики, не было у нее и легкости души, присущей ее сестре. ‚
голосе  и  манерах  •айЯмы   ощущалась  жесткость,   из-за  чего  Я  нередко
чувствовала себЯ  неуютно. Ђ ее  тЯжелые обвислые веки вообще придавали лицу
особо зловещее выражение.
     -- ’ы останешьсЯ здесь, у менЯ,  пока не  вернетсЯ Њилагрос, -- заЯвила
старуха, подаваЯ мне второй печеный банан.
     —тобы ничего не отвечать, Я набила рот горЯчей едой.
     Њилагрос представил менЯ своему зЯтю  Ђрасуве, вождю €тикотери,  и всем
прочим жителЯм  деревни. Ћднако именно  ђитими, повесив мой гамак  в хижине,
которую  разделЯла с ќтевой  и двумЯ детьми, заЯвила  на менЯ свои права. --
ЃелаЯ „евушка будет  спать здесь,  -- объЯвила  она Њилагросу, поЯснив,  что
гамаки малышей ‘исиве и ’ешомы будут повешены вокруг очага ’утеми в соседней
хижине.
     Ќикто не стал возражать против замысла ђитими.
     Њолча, с  чуть насмешливой улыбкой,  ќтева  наблюдал за тем, как ђитими
носилась  между хижинами --  своей и ’утеми --  перевешиваЯ гамаки привычным
треугольником  вокруг огнЯ. Ќа небольшом возвышении  между  двумЯ  столбами,
поддерживающими все жилище, она водрузила мой  рюкзак среди лубЯных коробов,
множества разных корзин, топора, сосудов с <i>оното,</i> семенами и кореньЯми.
     ‘амоуверенность ђитими  основывалась не столько  на том факте, что  она
была старшей дочерью вождЯ  Ђрасуве от  его первой, уже умершей жены, дочери
старой  •айЯмы, и  не столько на том, что она  была  первой и любимой  женой
ќтевы, сколько на том,  что ђитими знала,  что, несмотрЯ на порывистый нрав,
все в <i>шабоно</i> ее уважали и любили.
     --  Ќе могу  больше, -- взмолилась  Я,  когда  •айЯма  достала  из огнЯ
очередной банан. -- “ менЯ уже полон живот.
     € задрав майку, Я выпЯтила живот, чтобы она видела, какой он полный.
     --  ’воим  костЯм надо бы обрасти жиром, -- заметила  старуха, разминаЯ
пальцами банан. -- “ тебЯ груди маленькие,  как у ребенка. --  •ихикнув, она
поднЯла  мою  майку  повыше. -- Ќи один  мужчина никогда тебЯ не захочет  --
побоитсЯ, что ушибетсЯ о твои кости.
     ироко раскрыв глаза в  притворном ужасе,  Я  сделала  вид,  что  жадно
набрасываюсь на пюре. -- Ћт твоей еды Я  уж точно стану толстой и  красивой,
-- пробубнила Я с набитым ртом.
     …ще не обсохшаЯ после купаниЯ в реке, в хижину вошла ђитими, расчесываЯ
волосы  тростниковым гребнем. ‘ев  рЯдом,  она обнЯла менЯ за шею  и влепила
пару  звучных  поцелуев.  џ  едва удержалась  от  смеха.  Џоцелуи  €тикотери
вызывали у менЯ щекотку. Ћни целовались  совсем не так, как  мы; всЯкий раз,
приложившись ртом к щеке или шее, они делали фыркающий выдох, заставлЯЯ губы
вибрировать.
     --  ’ы не станешь перевешивать сюда гамак  Ѓелой  „евушки,  --  сказала
ђитими, глЯдЯ на бабку. ђешительность тона  совсем не вЯзалась с просительно
мЯгким выражением ее темных глаз.
     Ќе  желаЯ оказатьсЯ причиной спора, Я дала понЯть, что не так уж важно,
где будет висеть мой  гамак. Џоскольку стен между  хижинами не было, мы жили
практически под одной крышей. •ижина •айЯмы стоЯла слева от ’утеми, а справа
от нас была хижина вождЯ Ђрасуве, где он жил со  своей старшей женой и тремЯ
самыми  младшими детьми. „ве  другие его жены  со своими отпрысками занимали
соседние хижины.
     ђитими  вперила в  менЯ немой молЯщий взглЯд. --  Њилагрос  просил менЯ
заботитьсЯ  о  тебе, --  сказала она,  осторожно, чтобы  не оцарапать  кожу,
пройдЯсь тростниковым гребнем по моим волосам.
     Џрервав  кажущеесЯ  бесконечным  молчание, •айЯма наконец  заЯвила:  --
Њожешь оставить свой гамак там, где он висит, но есть ты будешь у менЯ.
     ‚се  сложилось  очень  удачно,  подумала  Я. ќтева и  без  того  должен
прокормить четыре рта. ‘ другой стороны,  о •айЯме хорошо заботилсЯ ее самый
младший  сын.  ‘удЯ по  количеству  висЯщих  под  пальмовой крышей  звериных
черепов  и банановых гроздей, ее сын был  хорошим  охотником и земледельцем.
Џосле  съеденных  утром  печеных бананов  всЯ семьЯ собиралась  за  едой еще
только один раз, перед  закатом.  ‚  течение днЯ  люди закусывали всем,  что
попадалось  под  руку, -- плодами, орехами,  либо такими  деликатесами,  как
жареные муравьи или личинки.
     ђитими  тоже,  казалось, была довольна договоренностью насчет  питаниЯ.
Ћна с улыбкой прошла в нашу хижину, снЯла подаренную мне ею корзину, котораЯ
висела над моим гамаком, и достала  из нее блокнот и карандаши. -- Ђ  теперь
за работу, -- заЯвила она командирским тоном.
     ‚ последние дни  ђитими передавала мне науку о своем народе так же, как
в  течение  шести  минувших месЯцев  это  делал  Њилагрос.  Љаждый  день  он
несколько часов уделЯл тому, что Я называла формальным обучением.
     Џоначалу мне  было  очень трудно усвоить Язык. џ обнаружила, что у него
не только сильное носовое  произношение, -- мне еще  оказалось крайне сложно
понимать людей, разговаривающих с табачной жвачкой во рту. џ попыталась было
составить нечто вроде сравнительной грамматики, но отказалась от этой затеи,
когда понЯла, что  у менЯ не только нет  должной лингвистической подготовки,
но и чем больше Я старалась ввести в изучение Языка рациональное начало, тем
меньше могла говорить.
     ‹учшими  моими учителЯми  были  дети. •отЯ они отмечали  мои ошибки и с
удовольствием заставлЯли  повторЯть разные слова, они  не делали  осознанных
попыток что-либо мне объЯснЯть. ‘ ними Я могла болтать без умолку, нимало не
смущаЯсь  допущенных  ошибок. Џосле  ухода  Њилагроса  Я все  еще многого не
понимала,  но  не  могла  надивитьсЯ  тому,  как  легко  стала  общатьсЯ   с
остальными,  научившись  правильно  понимать  их интонации,  выражениЯ  лиц,
красноречивые движениЯ рук и тел.
     ‚ часы  формального обучениЯ ђитими водила менЯ в гости к женщинам то в
одну,  то  в  другую  хижину,  и мне  разрешалось вдоволь задавать  вопросы.
Ћшеломленные моим любопытством, женщины  обо всем рассказывали легко, словно
играЯ  в  какую-то  игру.  …сли Я чего-то  не  понимала,  они раз  за  разом
терпеливо повторЯли свои объЯснениЯ.
     џ была благодарна Њилагросу за создание прецедента.
     ‹юбопытство не только считалось у них  бестактностью, им вообще было не
по душе, когда их расспрашивают. ЌесмотрЯ на  это, Њилагрос всЯчески потакал
тому, что называл моей странной  причудой,  заЯвив, что чем больше Я узнаю о
Языке и обычаЯх €тикотери, тем скорее почувствую себЯ среди них как дома.
     ‚скоре стало очевидно,  что мне  вовсе  не нужно задавать так уж  много
прЯмых  вопросов.  Ќередко  мое  самое  невинное  замечание  вызывало  такой
встречный поток информации, о котором Я и мечтать не могла.