        Ќ.Ђ.ЃердЯев. „ухи русской революции

---------------------------------------------------------------
 Ћригинал этого текста расположен в разделе
 "€сториЯ и современность" на сервере "џблока".
 http://www.yabloko.ru/Publ/Articles/berd-1.htmlі http://www.yabloko.ru/Publ/Articles/berd-1.html
---------------------------------------------------------------

                          1918 год

                  <i>‘бились мы. —то делать нам?
                  ‚ поле бес нас водит, видно,
                  „а кружит по сторонам.
                               Џушкин</i>


        ‚ведение

     ‘ ђоссией произошла страшнаЯ катастрофа. Ћна ниспала в темную бездну. €
многим начинает казатьсЯ,  что единаЯ и великаЯ ђоссиЯ  была лишь призраком,
что не было  в ней подлинной реальности. Ќелегко  улавливаетсЯ  свЯзь нашего
настоЯщего с нашим прошлым.  ‘лишком изменилось выражение лиц русских людей,
за  несколько месЯцев оно сделалось неузнаваемым. Џри  поверхностном взглЯде
кажетсЯ, что в ђоссии произошел небывалый по радикализму переворот. Ќо более
углубленное и проникновенное познание должно  открыть в ђоссии революционный
образ  старой  ђоссии,  духов,  давно  уже обнаруженных  в творчестве  наших
великих  писателей,  бесов,  давно уже  владеющих  русскими  людьми.  Њногое
старое, давно  знакомое ЯвлЯетсЯ лишь  в новом  обличье. „олгий исторический
путь ведет  к революциЯм, и в них открываютсЯ национальные особенности  даже
тогда, когда  они  наносЯт тЯжелый удар  национальной  мощи и  национальному
достоинству. Љаждый народ  имеет свой стиль революционный, как имеет и  свой
стиль  консервативный. Ќациональна  была  английскаЯ революциЯ,  и столь  же
национальна революциЯ французскаЯ. ‚  них узнаетсЯ прошлое Ђнглии и ”ранции.
Љаждый народ делает революцию  с тем  духовным  багажом,  который  накопил в
своем прошлом,  он вносит в революцию свои грехи  и  пороки, но также и свою
способность  к жертве и к  энтузиазму. ђусскаЯ революциЯ  антинациональна по
своему характеру,  она  превратила ђоссию в  бездыханный труп.  Ќо и в  этом
антинациональном  ее характере отразились  национальные особенности русского
народа и стиль нашей несчастливой и губительной революции  -- русский стиль.
Ќаши старые национальные болезни и грехи привели к революции и определили ее
характер. „ухи русской революции -- русские духи, хотЯ и использованы врагом
нашим на погибель нашу. Џризрачность ее -- русскаЯ призрачность. Ћдержимость
ее -- характерно русскаЯ одержимость. ђеволюции, происходЯщие на поверхности
жизни, ничего  существенного  никогда  не  менЯют  и не открывают, они  лишь
обнаруживают  болезни,  таившиесЯ  внутри   народного  организма,  по-новому
переставлЯют  все  те же элементы  и ЯвлЯют старые образы в  новых одеЯниЯх.
ђеволюциЯ всегда есть в значительной степени маскарад, и если сорвать маски,
то можно встретить старые,  знакомые лица. Ќовые души рождаютсЯ позже, после
глубокого  перерождениЯ и  осмысливаниЯ  опыта революции. Ќа поверхности все
кажетсЯ новым в русской революции -- новые выражениЯ лиц, новые жесты, новые
костюмы,  новые формулы  господствуют над  жизнью; те, которые  были  внизу,
возносЯтсЯ на самую  вершину, а те, которые  были  на  вершине, упали  вниз;
властвуют  те, которые были гонимы,  и гонимы те,  которые властвовали; рабы
стали безгранично  свободными,  а свободные  духом подвергаютсЯ  насилию. Ќо
попробуйте  проникнуть  за  поверхностные  покровы  революционной  ђоссии  в
глубину.  ’ам узнаете вы старую  ђоссию,  встретите  старые,  знакомые лица.
Ѓессмертные образы  •лестакова, Џетра ‚ерховенского и ‘мердЯкова  на  каждом
шагу  встречаютсЯ в революционной ђоссии и играют  в ней  немалую  роль, они
подобрались к самым вершинам власти. ЊетафизическаЯ диалектика  „остоевского
и  моральнаЯ рефлексиЯ  ’олстого определЯют внутренний  ход  революции. …сли
пойти   в  глубь  ђоссии,  то   за  революционной  борьбой  и  революционной
фразеологией нетрудно  обнаружить хрюкающие гоголевские морды и рожи. ‚сЯкий
народ в любой момент своего существованиЯ  живет в разные  времена  и разные
века. Ќо нет народа, в котором соединЯлись бы столь разные возрасты, которые
так   совмещал  бы  XX  век  с   XIV  веком,  как   русский   народ.  €  эта
разновозрастность  есть  источник  нездоровьЯ и помеха  длЯ цельности  нашей
национальной жизни.
     ‚еликим писателЯм всегда открывались образы национальной жизни, имеющие
значение  существенное  и  непреходЯщее.  ђоссиЯ, раскрывавшаЯсЯ ее  великим
писателЯм, ђоссиЯ ѓоголЯ и „остоевского, может быть  обнаружена и в  русской
революции, и в ней столкнетесь вы с основными оценками, предопределенными ‹.
’олстым. ‚ образах ѓоголЯ и „остоевского, в моральных оценках ’олстого можно
искать разгадки тех  бедствий и несчастий, которые революциЯ принесла  нашей
родине,  познаниЯ духов, владеющих резолюцией.  “ ѓоголЯ и „остоевского были
художественные  прозрениЯ о ђоссии и  русских  людЯх, превышающие их  времЯ.
Џо-разному раскрывалась  им ђоссиЯ, художественные методы их противоположны,
но у  того и  у другого было  поистине что-то пророческое длЯ ђоссии, что-то
проникающее в  самое  существо, в самые тайники природы  русского  человека.
’олстой как художник длЯ нашей цели не интересен. ђоссиЯ, раскрывавшаЯсЯ его
великому художеству, в русской  революции  разлагаетсЯ  и  умирает.  Ћн  был
художником  статики русского быта,  дворЯнского и  крестьЯнского, вечное  же
открывалось ему как художнику лишь в элементарных природных стихиЯх. ’олстой
более космичен, чем антропологичен.  Ќо  в  русской  революции  раскрылсЯ  и
по-своему  восторжествовал  другой  ’олстой  --  ’олстой  моральных  оценок,
обнаружилось  толстовство  как  характерное  длЯ  русских  миросозерцание  и
мировоззрение.  Њного  есть  русских  бесов,  которые  раскрывались  русским
писателЯм  или  владели  ими,--  бес  лжи  и  подмены,  бес  равенства,  бес
бесчестьЯ,  бес отрицаниЯ,  бес  непротивлениЯ и мн., мн. другие. ‚се это --
нигилистические  бесы,  давно уже терзающие  ђоссию. ‚ центре длЯ менЯ стоЯт
прозрениЯ „остоевского, который  пророчески  раскрыл  все духовные основы  и
движущие пружины русской революции.  Ќачну же  с ѓоголЯ, значение которого в
этом отношении менее Ясно.


        I. ѓоголь в русской революции

     ѓоголь  принадлежит  к самым  загадочным русским писателЯм  и еще  мало
сделано  длЯ его  познаниЯ.  Ћн  загадочнее „остоевского. „остоевский  много
сделал сам длЯ  того,  чтобы  раскрыть  все противоположности и  все  бездны
своего  духа.  ‚идно,  как  дьЯвол  с  Ѓогом  боретсЯ в его  душе  и  в  его
творчестве.  ѓоголь  же  скрывал  себЯ  и  унес с  собой в  могилу  какую-то
неразгаданную  тайну.  Џоистине   есть  в  нем   что-то  жуткое.  ѓоголь  --
единственный  русский   писатель,  в  котором  было  чувство  магизма,--  он
художественно передает действие темных, злых магических сил. ќто,  вероЯтно,
пришло  к нему с ‡апада, от католической  Џольши. "‘трашнаЯ месть"  насыщена
таким магизмом. Ќо в более прикрытых формах  есть этот  магизм и  в "Њертвых
душах" и  в  "ђевизоре".  “  ѓоголЯ было  совершенно  исключительное по силе
чувство зла.  € он не находил тех утешений, которые  находил  „остоевский  в
образе ‡осимы и в прикосновении к матери-земле. Ќет у него всех этих клейких
листочков, нет нигде спасениЯ от  окружавших его  демонических рож. †уткости
гоголевского  художества  совершенно  не  чувствовала  стараЯ  школа русских
критиков.  „а  и где  им  было  почувствовать  ѓоголЯ!  €х  предохранЯло  от
восприЯтиЯ  и   от   пониманиЯ  таких  жутких   Явлений   рационалистическое
просвещение.  Ќаша критика была длЯ  этого слишком  "прогрессивного"  образа
мыслей, она не верила в нечисть.  Ћна хотела  использовать  ѓоголЯ лишь  длЯ
своих   утилитарно-общественных   целей.   Ћна   ведь  всегда   пользовалась
творчеством великих писателей длЯ утилитарно-общественной проповеди. ‚первые
почувствовал жуткость ѓоголЯ писатель другой школы, других истоков и другого
духа -- ‚. ‚. ђозанов. Ћн не любит ѓоголЯ и пишет о нем со злым чувством, но
он понЯл,  что  ѓоголь был художником зла. ‚от что  необходимо  прежде всего
установить  --  творчество  ѓоголЯ  есть  художественное  откровение зла как
начала  метафизического и внутреннего,  а  не зла общественного и  внешнего,
свЯзанного  с политической  отсталостью и  непросвещенностью. ѓоголю не дано
было увидеть образов  добра и  художественно передать  их.  ‚ этом  была его
трагедиЯ. €  он сам испугалсЯ своего исключительного видениЯ  образов зла  и
уродства.  Ќо то,  что  было  его  духовным  калечеством, то породило  и всю
остроту его художества зла.
     Џроблема   ѓоголЯ  стала  лишь   перед   тем  религиозно-философским  и
художественным течением, которое обозначилось у нас в начале XX века. ѓоголЯ
принЯто  было  считать основателем  реалистического  направлениЯ  в  русской
литературе. ‘транности гоголевского  творчества объЯснЯли исключительно тем,
что он был сатириком и изображал неправду старой крепостнической ђоссии. ‚сю
необычайность гоголевских  художественных приемов просмотрели. ‚ гоголевском
творчестве не видели ничего проблематического, потому  что  вообще не видели
ничего  проблематического. ‚се представлЯлось русским критикам Ясным и легко
объЯснимым,  все  было упрощено  и сведено к  элементарной  задаче. Џоистине
можно сказать, что критическаЯ  школа Ѓелинского, —ернышевского, „обролюбова
и их эпигонов просмотрела внутренний смысл великой русской литературы и не в
силах  была  оценить  ее  художественные  откровениЯ.  „олжен был  произойти
духовный  кризис,  должны  были  быть  потрЯсены  все  основы  традиционного
интеллигентского   мировоззрениЯ,  чтобы  по-новому   раскрылось  творчество
великих  русских  писателей. ’огда только  сделалсЯ  возможен  и  подход,  к
ѓоголю.  ‘тарый взглЯд  на  ѓоголЯ,  как  на  реалиста  и  сатирика, требует
радикального пересмотра. ’еперь уже,  после всех усложнений  нашей психики и
нашего мышлениЯ, слишком Ясно, что взглЯд  литературных староверов на ѓоголЯ
не стоит на высоте гоголевской проблемы. Ќам  представлЯетсЯ чудовищным, как
могли  увидеть  реализм  в  "Њертвых  душах",   произведении  невероЯтном  и
небывалом. ‘транное и  загадочное творчество ѓоголЯ не может быть отнесено к
разрЯду общественной сатиры,  изобличающей временные  и преходЯщие  пороки и
грехи дореформенного русского общества. Њертвые души не имеют обЯзательной и
неразрывной  свЯзи  с  крепостным  бытом   и  ревизор   --  с  дореформенным
чиновничеством. € сейчас после всех реформ и революций ђоссиЯ полна мертвыми
душами  и ревизорами, и гоголевские  образы не умерли,  не отошли в прошлое,
как образы ’ургенева или  ѓончарова. •удожественные  приемы ѓоголЯ,  которые
менее всего могут быть названы реалистическими  и  представлЯют своеобразный
эксперимент,   расчленЯющий   и   распластовывающий    органически-целостную
действительность, раскрывают что-то  очень  существенное  длЯ  ђоссии и  длЯ
русского человека, какие-то  духовные болезни, неизлечимые никакими внешними
общественными  реформами и революциЯми.  ѓоголевскаЯ ђоссиЯ  не есть  только
дореформенный  наш быт, она принадлежит  метафизическому характеру  русского
народа и обнаруживаетсЯ и  в  русской революции. ’о  нечеловеческое хамство,
которое  увидел ѓоголь, не  есть  порождение  старого строЯ, не  обусловлено
причинами  социальными и  политическими, наоборот,-- оно породило  все,  что
было дурного в старом строе,  оно отпечатлелось на политических и социальных
формах.
     ѓоголь  как  художник  предвосхитил  новейшие  аналитические  течениЯ в
искусстве,  обнаружившиесЯ  в  свЯзи  с кризисом  искусства.  Ћн  предварЯет
искусство  Ђ.   Ѓелого   и   Џикассо.   ‚   нем   были  уже  те   восприЯтиЯ
действительности, которые  привели  к кубизму.  ‚ художестве  его  есть  уже
кубистическое  расчленение  живого  бытиЯ.  ѓоголь  видел уже  тех  чудовищ,
которые позже художественно увидел Џикассо. Ќо ѓоголь ввел в обман,  так как
прикрыл смехом свое  демоническое созерцание. €з новых русских художников за
ѓоголем идет даровитейший из них -- Ђндрей  Ѓелый, длЯ которого окончательно
померк образ человека и  погрузилсЯ в космические  вихри. Ђ. Ѓелый  также не
видит  органической красоты в человеке, как не видит ее ѓоголь. Ћн во многом
следует  за художественными приемами  ѓоголЯ, но делает и  совершенно  новые
завоеваниЯ  в области  формы. “же ѓоголь подверг аналитическому  расчленению
органически-цельный  образ человека. “  ѓоголЯ  нет  человеческих образов, а
есть лишь морды и рожи,  лишь чудовища, подобные складным чудовищам кубизма.
‚  творчестве  его  есть человекоубийство.  € ђозанов  прЯмо обвинЯет  его в
человекоубийстве.  ѓоголь  не  в силах  был дать положительных  человеческих
образов и очень страдал от этого. Ћн  мучительно искал  образ человека  и не
находил  его.  ‘о всех сторон  обступали  его  безобразные и  нечеловеческие
чудовища. ‚  этом  была  его трагедиЯ.  Ћн  верил в человека,  искал красоты
человека  и  не  находил  его  в  ђоссии.  ‚  этом  было  что-то  невыразимо
мучительное, это могло довести до сумасшествиЯ. ‚  самом ѓоголе был какой-то
духовный вывих, и он носил в себе какую-то неразгаданную  тайну.  Ќо  нельзЯ
винить его за то, что  вместо образа человека  он  увидел в ђоссии —ичикова,
Ќоздрева, ‘обакевича, •лестакова, ‘квозник-„мухановского и т. п. чудищ.  …го
великому  и  неправдоподобному художеству  дано  было  открыть отрицательные
стороны  русского  народа,  его  темных  духов,  все  то,  что  в  нем  было
нечеловеческого,  искажающего  образ и  подобие Ѓожье. …го ужаснула и ранила
эта нераскрытость  в ђоссии человеческой личности, это  обилие  элементарных
духов природы  вместо людей. ѓоголь  -- инфернальный'  художник. ѓоголевские
образы--клочьЯ людей, а нелюди,  гримасы  людей. Ќе  его вина,  что в ђоссии
было  так мало  образов человеческих, подлинных  личностей, так много  лжи и
лжеобразов,  подмен,  так   много  безобразности  и  безобразности.   ѓоголь
нестерпимо  страдал от этого. …го дар прозрениЯ духов пошлости -- несчастный
дар,  и он пал жертвой этого дара. Ћн открыл нестерпимое зло пошлости, и это
давило его. Ќет образа  человека и у Ђ. Ѓелого. Ќо он принадлежит уже другой
эпохе,  в которой пошатнулась  вера в образ  человека. ќта  вера была  еще у
ѓоголЯ.
     ђусские люди,  желавшие революции и возлагавшие на нее великие надежды,
верили,   что   чудовищные   образы  гоголевской   ђоссии   исчезнут,  когда
революционнаЯ  гроза   очистит  нас  от   всЯкой  скверны.  ‚  •лестакове  и
‘квозник-„мухановском,  в  —ичикове  и Ќоздреве видели  исключительно образы
старой  ђоссии, воспитанной самовластьем и  крепостным правом.  ‚  этом было
заблуждение революционного сознаниЯ, неспособного проникнуть  в глубь жизни.
‚  революции  раскрылась  все   та  же  стараЯ,   вечно-гоголевскаЯ  ђоссиЯ,
нечеловеческаЯ, полузверинаЯ ђоссиЯ харь и морд. ‚ нестерпимой революционной
пошлости  есть вечно-гоголевское.  ’щетны оказались  надежды,  что революциЯ
раскроет в ђЋ‘‘€€ человеческий образ, что личность человеческаЯ подыметсЯ во
весь свой рост после того,  как падет самовластье. ‘лишком многое привыкли у
нас относить  на  счет самодержавиЯ, все  зло  и тьму нашей  жизни хотели им
объЯснить.  Ќо   этим   только   сбрасывали  с  себЯ   русские  люди   бремЯ
ответственности и приучили себЯ к безответственности. Ќет  уже самодержавиЯ,
а русскаЯ  тьма и русское зло  остались. ’ьма  и  зло  заложены глубже, не в
социальных  оболочках  народа,  а  в  духовном  его Ядре.  Ќет  уже  старого
самодержавиЯ,  а самовластье  по-прежнему  царит на  ђуси,  по-прежнему  нет
уважениЯ к человеку, к человеческому достоинству, к человеческим правам. Ќет
уже  старого  самодержавиЯ,  нет  старого чиновничества,  старой  полиции, а
взЯтка  по-прежнему ЯвлЯетсЯ устоем русской жизни, ее основной конституцией.
‚зЯтка расцвела еще больше, чем когда-либо. Џроисходит грандиознаЯ нажива на
революции. ‘цены  из ѓоголЯ  разыгрываютсЯ на  каждом шагу  в  революционной
ђоссии. Ќет уже  самодержавиЯ, но по-прежнему  •лестаков разыгрывает из себЯ
важного чиновника, по-прежнему все трепещут перед ним. Ќет уже самодержавиЯ,
а ђоссиЯ по-прежнему полна мертвыми душами, по-прежнему происходит торг ими.
•лестаковскаЯ  смелость  на  каждом  шагу  дает  себЯ чувствовать в  русской
революции. Ќо ныне •лестаков вознессЯ на самую вершину власти и имеет больше
оснований,  чем  старый,  говорить:  "министр  иностранных дел,  французский
посланник, английский, немецкий  посланник и Я", или: "а любопытно взглЯнуть
ко мне  в переднюю,  когда Я  еще не проснулсЯ: графы  и  кнЯзьЯ  толкутсЯ и
жужжат  там,  как шмели". ђеволюционные  •лестаковы с большим правдоподобием
могут говорить:  "Љому занЯть место? Њногие из генералов находились охотники
и брались, но подойдут, бывало,-- нет, мудрено... Ќечего делать -- ко мне. €
в  ту же  минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры..., можете  представить
себе,   тридцать   пЯть   тысЯч   одних  курьеров!"   €  революционный  €ван
Ђлександрович беретсЯ  управлЯть департаментом. € когда он проходит, "просто
землетрЯсенье,  все  дрожит   и  трЯсетсЯ,  как  лист".  ђеволюционный  €ван
Ђлександрович  горЯчитсЯ  и  кричит:  "Я шутить  не  люблю, Я  им всем задам
острастку...  џ такой!  џ  не  посмотрю  ни на кого...џ  везде, везде".  ќти
хлестаковские  речи  мы слышим  каждый  день и на каждом шагу.  ‚се дрожат и
трЯсутсЯ. Ќо знаЯ историю старого и вечного •лестакова, в глубине души ждут,
что войдет жандарм и скажет: "Џриехавший по именному повелению из Џетербурга
чиновник  требует вас  сейчас  же  к себе". ‘трах контрреволюции, отравивший
русскую революцию, и придает революционным дерзаниЯм хлестаковский характер.
ќто   постоЯнное  ожидание  жандарма  изобличает   призрачность  и  лживость
революционных  достижений.  Ќе будем обманыватьсЯ внешностью.  ђеволюционный
•лестаков  ЯвлЯетсЯ  в новом  костюме  и  иначе  себЯ именует.  Ќо  сущность
остаетсЯ той же.  ’ридцать  пЯть  тысЯч курьеров  могут быть представителЯми
"совета  рабочих и  солдатских депутатов". Ќо  это не менЯет дела.  ‚ основе
лежит стараЯ русскаЯ ложь и обман,  давно увиденные ѓоголем. Ћторванность от
глубины делает слишком  легкими все движениЯ. ‚ силах, ныне господствующих и
властвующих,  так  же  мало  онтологического,  подлинно  сущего,  как  и   в
гоголевском •лестакове. Ќоздрев говорил: "‚от граница! ‚се, что ни видишь по
эту сторону,-- все это мое, и даже по ту сторону, весь этот лес, который вон
синеет,  и  все, что  за  лесом,--  все  мое".  ‚  большей  части присвоений
революции есть что-то ноздревское. ‹ичина подменЯет личность. Џовсюду  маски
и  двойники, гримасы  и клочьЯ  человека. €золгание бытиЯ правит революцией.
‚се призрачно. Џризрачны  все  партии, призрачны  все  власти, призрачны все
герои революции. Ќигде нельзЯ нащупать твердого  бытиЯ, нигде нельзЯ увидеть
Ясного человеческого лика. ќта  призрачность,  эта неонтологичность родилась
от лживости. ѓоголь раскрыл ее в русской стихии.
     Џо-прежнему —ичиков ездит по  русской  земле и торгует мертвыми душами.
Ќо  ездит он не медленно в кибитке, а  мчитсЯ в курьерских поездах и повсюду
рассылает телеграммы.  ’а же стихиЯ действует  в новом  темпе. ђеволюционные
—ичиковы  скупают  и перепродают несуществующие богатства, они  оперируют  с
фикциЯми,   а    не   реальностЯми,   они   превращают    в    фикцию    всю
хозЯйственно-экономическую жизнь ђоссии. Њногие декреты революционной власти
совершенно гоголевские по своей природе и в огромной  массе  обывателей  они
встречают  гоголевское  к  себе отношение. ‚ стихии революции обнаруживаетсЯ
колоссальное  мошенничество,  бесчестность  как болезнь  русской  души.  ‚сЯ
революциЯ наша представлЯет собой бессовестный торг -- торг народной душой и
народным достоЯнием. ‚сЯ  наша революционнаЯ аграрнаЯ  реформа, эсеровскаЯ и
большевистскаЯ,  есть  чичиковское  предприЯтие.  Ћна  оперирует с  мертвыми
душами, она возводит богатство народное на призрачном, нереальном базисе.  ‚
ней есть чичиковскаЯ  смелость. ‚ нашем летнем герое аграрной революции было
поистине что-то гоголевское.  Ќемало было также маниловщины в первом периоде
революции и в революционном временном правительстве. Ќо "Њертвые души" имеют
и глубокий символический смысл. ‚се хари и рожи гоголевской эпопеи поЯвились
на   почве   омертвениЯ  русских  душ.  Ћмертвение   душ  делает  возможными
чичиковские похождениЯ  и встречи. ќто  длительное и давнее  омертвение  душ
чувствуетсЯ и в русской  революции. Џотому и возможен  в ней этот бесстыдный
торг, этот наглый обман. Ќе революциЯ сама по себе это создала. ђеволюциЯ --
великаЯ проЯвительница и она проЯвила лишь то, что таилось в глубине ђоссии.
”ормы старого строЯ сдерживали проЯвлениЯ многих русских свойств, вводили их
в  принудительные границы. Џадение этих  обветшалых форм привело к тому, что
русский  человек  окончательно  разнуздалсЯ и поЯвилсЯ  нагишом. ‡лые  духи,
которых видел ѓоголь в их статике, вырвались на свободу и учинЯют оргию.  €х
гримасы приводЯт  в  содрогание  тело несчастной ђоссии.  „лЯ  •лестаковых и
—ичиковых  ныне  еще  больший   простор,  чем  во  времена  самодержавиЯ.  €
освобождение от них предполагает духовное перерождение народа, внутренний  в
нем  переворот. ђеволюциЯ не  ЯвлЯетсЯ таким  переворотом. €стиннаЯ духовнаЯ
революциЯ  в  ђоссии была бы освобождением  от той лживости, которую видел в
русских людЯх ѓоголь, и победой над той призрачностью и подменой, которые от
лживости рождаютсЯ. ‚  лжи есть легкость безответственности, она не  свЯзана
ни с чем  бытийственным, и на лжи можно  построить  самые  смелые революции.
ѓоголю  открывалось  бесчестье как исконное  русское свойство. ќто бесчестье
свЯзано с неразвитостью и нераскрытостью личности в ђоссии, с подавленностью
образа человека. ‘ этим же свЯзана и нечеловеческаЯ пошлость, которой ѓоголь
нас  подавлЯет  и которой он  сам был  подавлен.  ѓоголь глубже славЯнофилов
видел  ђоссию.  “  него было  сильное  чувство  зла,  которого  лишены  были
славЯнофилы.   ‚   вечно-гоголевской  ђоссии   переплетаетсЯ  и  смешиваетсЯ
трагическое  и  комическое.   Љомическое  ЯвлЯетсЯ  результатом  смешениЯ  и
подмены.  ќто  смешение и переплетение  трагического и комического есть  и в
русской революции. Ћна всЯ  основана  на смешении и подмене,  и потому в ней
многое имеет  природу комедии. ђусскаЯ революциЯ  есть трагикомедиЯ.  ќто --
финал  гоголевской  эпопеи.  €, быть  может,  самое мрачное и безнадежное  в
русской революции  --  это  гоголевское  в ней.  ‚ том,  что  в ней есть  от
„остоевского,  больше просветов.  ђоссии необходимо освободитьсЯ  от  власти
гоголевских призраков.


        II. „остоевский в русской революции

     …сли ѓоголь в русской революции не сразу  виден и сама постановка  этой
темы может  вызвать  сомнениЯ,  то  в  „остоевском нельзЯ  не видеть пророка
русской  революции.  ђусскаЯ  революциЯ  пропитана  теми  началами,  которые
прозревал   „остоевский  и   которым  дал   гениально  острое   определение.
„остоевскому дано  было до глубины раскрыть диалектику русской революционной
мысли  и  сделать из  нее  последние  выводы. Ћн не  осталсЯ на  поверхности
социально-политических  идей и построений, он проник  в  глубину  и  обнажил
метафизику  русской  революционности.  „остоевский  обнаружил,  что  русскаЯ
революционность есть феномен метафизический и религиозный, а не политический
и  социальный.  ’ак  удалось  ему  религиозно  постигнуть  природу  русского
социализма. ђусский социализм занЯт  вопросом о  том, есть  ли  Ѓог или  нет
Ѓога. € „остоевский предвидел, как  горьки будут  плоды русского социализма.
Ћн  обнажил  стихию   русского  нигилизма  и  русского  атеизма,  совершенно
своеобразного,  не похожего на западный. “  „остоевского был  гениальный дар
раскрытиЯ глубины и обнаружениЯ последних пределов. Ћн никогда не остаетсЯ в
середине,  не  останавливаетсЯ  на состоЯниЯх переходных,  всегда  влечет  к
последнему   и   окончательному.   …го   творческий    художественный    акт
апокалиптичен,  и в этом  он --  поистине русский национальный гений.  Њетод
„остоевского  иной,  чем  у  ѓоголЯ.  ѓоголь   более  совершенный  художник.
„остоевский прежде всего  великий психолог  и метафизик. Ћн  вскрывает зло и
злых духов  изнутри душевной жизни человека  и изнутри его диалектики мысли.
‚се  творчество   „остоевского  есть   -   антропологическое   откровение,--
откровение человеческой глубины,  не только душевной, но и духовной глубины.
…му раскрываютсЯ те мысли человеческие и  те  страсти  человеческие, которые
представлЯют  уже  не  психологию,   h  онтологию  человеческой  природы.  “
„остоевского   в   отличие  от  ѓоголЯ  всегда  остаетсЯ  образ  человека  и
раскрываетсЯ  судьба  человека  изнутри.  ‡ло  не  истреблЯет   окончательно
человеческого образа. „остоевский верит, что путем внутренней катастрофы зло
может перейти в добро. € потому творчество  его  менее жутко, чем творчество
ѓоголЯ, которое не оставлЯет почти никакой надежды.
     Ќа  „остоевском,  величайшем  русском   гении,  можно  изучать  природу
русского мышлениЯ, его  положительные  и отрицательные  полюсы.  ”ранцуз  --
догматик или скептик, догматик на положительном полюсе своей мысли и скептик
на  отрицательном  полюсе.  Ќемец  --  мистик   или  критицист,   мистик  на
положительном полюсе и критицист на отрицательном. ђусский же -- апокалиптик
или   нигилист,   апокалиптик  на   положительном   полюсе  и   нигилист  на
отрицательном полюсе. ђусский  случай  --  самый  крайний  и  самый трудный.
”ранцуз  и немец могут создавать  культуру,  ибо  культуру  можно  создавать
догматически и скептически, можно  создавать ее  мистически и критически. Ќо
трудно, очень трудно создавать  культуру апокалиптически  и  нигилистически.
Љультура может иметь под собой глубину, догматическую и  мистическую, но она
предполагает,  что  за серединой  жизненного  процесса  признаетсЯ  какаЯ-то
ценность,  что  значение  имеет  не только абсолютное, но  и  относительное.
Ђпокалиптическое  и  нигилистическое  самочувствие  свергает   всю  середину
жизненного процесса,  все  исторические  ступени,  не  хочет  знать  никаких
ценностей культуры, оно устремлЯет к концу, к пределу. ќти противоположности
легко переходЯт друг  в друга. Ђпокалиптичность  легко переходит в нигилизм,
может оказатьсЯ  нигилистической  по отношению к величайшим ценностЯм земной
исторической жизни, ко всей культуре. Ќигилизм же неуловимо может приобрести
апокалиптическую  окраску, может казатьсЯ  требованием  конца. € у  русского
человека так перемешано и  так спутано  апокалиптическое  и нигилистическое,
что  трудно бывает  различить  эти полЯрно  противоположные  начала. Ќелегко
бывает  решить,  почему  русский  человек  отрицает  государство,  культуру,
родину, нормативную мораль, науку и искусство, почему требует он абсолютного
обнищаниЯ:  из апокалиптичности  своей  или нигилистичности  своей.  ђусский
человек    может    произвести    нигилистический   погром,    как    погром
апокалиптический;  он  может  обнажитьсЯ,  сорвать  все  покровы  и  ЯвитьсЯ
нагишом, как потому,  что он нигилист и  все  отрицает, так и потому, что он
полон  апокалиптических  предчувствий и ждет конца мира. “ русских сектантов
апокалипсис  переплетаетсЯ и смешиваетсЯ с нигилизмом.  ’о же происходит и в
русской  интеллигенции.  ђусское   искание  правды  жизни  всегда  принимает
апокалиптический или  нигилистический характер.  ќто -- глубоко национальнаЯ
черта. ќто создает  почву  длЯ смешений и  подмен,  длЯ  лжерелигий. ‚ самом
русском атеизме есть  что-то от духа апокалиптического, совсем не похожее на
атеизм западный.  € в  русском  нигилизме  есть лжерелигиозные  черты,  есть
какаЯ-то обратнаЯ  религиЯ. ќто многих  соблазнЯет  и вводит  в заблуждение.
„остоевский до  глубины  раскрыл  апокалипсис  и  нигилизм  в  русской душе.
Џоэтому  он и угадал, какой характер примет русскаЯ революциЯ. Ћн понЯл, что
революциЯ  совсем не  то  у нас означает, что на ‡ападе,  и потому она будет
страшнее  и предельнее  западных  революций.  ђусскаЯ  революциЯ --  феномен
религиозного порЯдка, она решает вопрос о Ѓоге. € это нужно понимать в более
глубоком   смысле,  чем  понимаетсЯ   антирелигиозный   характер   революции
французской или религиозный характер революции английской.
     „лЯ  „остоевского  проблема  русской революции,  русского  нигилизма  и
социализма, религиозного по существу, это -- вопрос о Ѓоге и  о  бессмертии.
"‘оциализм  есть  не  только рабочий  вопрос или так  называемого четвертого
сословиЯ, но по преимуществу  есть атеистический вопрос, вопрос современного
воплощениЯ атеизма, вопрос ‚авилонской башни, строЯщейсЯ именно без Ѓога, не
длЯ  достижениЯ  небес с земли,  а  длЯ  сведениЯ  небес на  землю" ("ЃратьЯ
Љарамазовы"). Њожно было бы даже сказать, что вопрос о  русском социализме и
нигилизме  --  вопрос  апокалиптический, обращенный к всеразрешающему концу.
ђусский  революционный  социализм   никогда   не  мыслилсЯ,  как  переходное
состоЯние, как  временнаЯ  и  относительнаЯ  форма  устроениЯ  общества,  он
мыслилсЯ всегда,  как окончательное состоЯние,  как царство Ѓожие на  земле,
как  решение вопроса о  судьбах человечества. ќто  -- не  экономический и не
политический вопрос, а прежде  всего  вопрос духа, вопрос религиозный. "‚едь
русские  мальчики как  до  сих пор орудуют?  ‚от,  наприм., здешний  вонючий
трактир, вот  они и сходЯтсЯ, засели в угол... Ћ чем они будут рассуждать? Ћ
мировых вопросах, не  иначе: есть  ли  Ѓог, есть ли бессмертие? Ђ  которые в
Ѓога не веруют, ну, те  о социализме и об  анархизме  заговорЯт, о переделке
всего человечества по новому штату, так ведь это один же черт выйдет, все те
же  вопросы, только  с другого  конца". ќти русские мальчики никогда не были
способны  к политике,.  к  созиданию  и  устроению  общественной  жизни. ‚се
перемешалось в их головах, и, отвергнув Ѓога, они сделали Ѓога из социализма
и  анархизма, они  захотели  переделать  все человечество по новому штату  и
увидали в этом не относительную, а  абсолютную задачу. ђусские мальчики были
нигилисты-апокалиптики. Ќачали  они с того, что вели бесконечные разговоры в
вонючих  трактирах. € трудно было поверить,  что эти разговоры о замене Ѓога
социализмом и  анархизмом  и  о переделке всего человечества по новому штату
могут стать определЯющей силой в русской истории и сокрушить ‚еликую ђоссию.
ђусские мальчики давно уже провозгласили, что все дозволено, если нет Ѓога и
бессмертиЯ.  Ћсталось  блаженство на земле, как цель. Ќа этой почве  и вырос
русский нигилизм, который  казалсЯ  многим наивным и  благожелательным людЯм
очень  невинным и  милым  Явлением. Њногие даже  видели в  нем  нравственную
правду, но искаженную  умственным заблуждением. „аже ‚л.  ‘оловьев  не понЯл
опасности  русского  нигилизма,  когда  шутливо  формулировал credo  русских
мальчиков  таким  образом:  "—еловек произошел от  обезьЯны,  следовательно,
будем  любить  друг  друга".  „остоевский глубже  проник в тайники  русского
нигилизма  и  почувствовал  опасность.   Ћн   раскрыл  диалектику   русского
нигилизма, его сокровенную метафизику.
     ”илософом  русского нигилизма  и  атеизма ЯвлЯетсЯ  €ван  Љарамазов. Ћн
провозглашает бунт  против  Ѓога  и  против  Ѓожьего  мира из очень  высоких
мотивов,-- он не может примиритьсЯ со слезинкой невинно замученного ребенка.
€ван ставит Ђлеше  вопрос очень остро и  радикально: "‘кажи мне сам прЯмо, Я
зову тебЯ,  отвечай:  представь, что  это  ты  сам  возводишь  здание судьбы
человеческой  с целью в финале  осчастливить  людей, дать им, наконец, мир и
покой,  но длЯ того необходимо и неминуемо предстоЯло бы замучить всего лишь
одно только крохотное  созданьице,  вот  того самого ребеночка, бившего себЯ
кулачонком  в грудь,  и  на  неотомщенных  слезках его основать это  здание;
согласилсЯ бы  ты  быть  архитектором  на  этих  условиЯх?" €ван ставит  тут
вековечную проблему  о цене истории, о допустимости  тех  жертв и страданий,
которыми  покупаетсЯ создание  государств и культур. ќто  вопрос русский  по
преимуществу,   проклЯтый  вопрос,   который  русские   мальчики  предъЯвили
всемирной  истории.  ‚ вопрос этот был вложен  весь русский моральный пафос,
оторванный от  религиозных истоков.  Ќа вопросе  этом  морально  обосновалсЯ
русский революционно-нигилистический бунт, который и провозглашает  €ван. "‚
окончательном результате Я мира этого Ѓожьего -- не принимаю, и хоть и знаю,
что он существует, да  не допускаю его вовсе. џ не Ѓога не принимаю, Я мира,
им созданного, мира-то Ѓожьего не принимаю и  не могу согласитьсЯ  принЯть".
"„лЯ чего признавать  это чертово добро и зло, когда это столького стоит? „а
ведь весь мир познаниЯ не стоит тогда этих слезок ребеночка к Ѓоженьке". "Ћт
высшей гармонии совершенно отказываюсь. Ќе стоит она слезинки хотЯ бы одного
только того замученного ребенка, который бил себЯ кулачком в грудь и молилсЯ
в зловонной конуре своей неискупленными слезками  своими к  Ѓоженьке... џ не
хочу, чтобы страдали больше. €  если страданиЯ детей пошли на пополнение той
суммы  страданий, которые необходимы были длЯ покупки истины, то Я утверждаю
заранее, что всЯ истина не стоит такой цены... Ќе хочу гармонии, из-за любви
к  человечеству  не  хочу...  „а и  слишком  дорого оценили гармонию, не  по
карману  нашему  вовсе столько платить за вход.  Ђ потому свой билет на вход
спешу  возвратить обратно...  Ќе  Ѓога  Я не  принимаю, а  только  билет …му
почтительнейше возвращаю". ’ема, поставленнаЯ €ваном Љарамазовым, сложна,  и
в ней  переплетаетсЯ несколько  мотивов. “стами €вана Љарамазова „остоевский
произносит суд над  позитивными творениЯми прогресса и над утопиЯми грЯдущей
гармонии, воздвигнутой на страданиЯх и слезах предшествующих поколений. ‚есь
прогресс  человечества  и все  грЯдущее его совершенное устройство ничего не
стоЯт  перед  несчастной  судьбой каждого  человека,  самого  последнего  из
смертных.  ‚ этом есть христианскаЯ правда. Ќо острие вопроса, поставленного
€ваном, совсем не в этом. Ћн ставит вопрос свой  не как христианин, верующий
в божественный смысл жизни, а как атеист и нигилист, отрицающий божественный
смысл жизни, видЯщий лишь бессмыслицу и неправду с ограниченной человеческой
точки зрениЯ. ќто  --  бунт  против  божественного  миропорЯдка,  непринЯтие
человеческой судьбы, определенной Ѓожьим промыслом. ќто -- распрЯ человека с
Ѓогом,  нежелание  принЯть страдание и  жертвы, постигнуть смысл нашей жизни
как искупление. ‚есь бунтующий  ход мыслей €вана Љарамазова есть  проЯвление
крайнего   рационализма,   есть   отрицание   тайны   человеческой   судьбы,
непостижимой в пределах и границах этого отрывка земной, эмпирической жизни.
ђационально  постигнуть в пределах земной жизни, почему был замучен невинный
ребенок,  невозможно.  ‘амаЯ  постановка  такого  вопроса  --  атеистична  и
безбожна.  ‚ера в  Ѓога и в Ѓожественный  миропорЯдок есть вера  в глубокий,
сокровенный  смысл  всех  страданий и испытаний, выпадающих на долю  всЯкого
существа  в его земном  странствовании. “тереть слезинку ребенка и облегчить
его страданиЯ есть дело любви. Ќо пафос €вана не любовь, а бунт. “ него есть
ложнаЯ  чувствительность, но  нет  любви.  Ћн  бунтует потому,  что верит  в
бессмертие, что  длЯ него все исчерпываетсЯ  этой бессмысленной эмпирической
жизнью,  полной  страданий  и  горЯ.  ’ипичный  русский  мальчик,  он принЯл
западные отрицательные гипотезы за аксиомы и поверил в атеизм.
     €ван  Љарамазов  --   мыслитель,  метафизик  и  психолог,  и  он   дает
углубленное  философское   обоснование  смутным  переживаниЯм  неисчислимого
количества русских  мальчиков, русских нигилистов и атеистов, социалистов  и
анархистов. ‚  основе вопроса €вана Љарамазова лежит какаЯ-то ложнаЯ русскаЯ
чувствительность   и  сентиментальность,  ложное  сострадание   к  человеку,
доведенное до ненависти к Ѓогу и божественному смыслу мировой жизни. ђусские
сплошь  и рЯдом  бывают нигилистами-бунтарЯми из ложного морализма.  ђусский
.делает историю Ѓогу  из-за слезинки ребенка, возвращает билет, отрицает все
ценности и свЯтыни, он не выносит страданий, не хочет жертв. Ќо он же ничего
не сделает  реально,  чтобы слез  было  меньше,  он  увеличивает  количество
пролитых слез, он делает  революцию,  котораЯ всЯ основана  на  неисчислимых
слезах  и  страданиЯх.  ‚  нигилистическом морализме  русского  человека нет
нравственного  закала  характера,  нет нравственной  суровости  перед  лицом
ужасов  жизни,  нет  жертвоспособности и  отречениЯ  от  произвола.  ђусский
нигилист-моралист думает, что он любит человека и сострадает человеку более,
чем  Ѓог,  что он  исправит  замысел Ѓожий  о  человеке  и мире. ЌевероЯтнаЯ
притЯзательность характерна длЯ этого  душевного типа.  €з истории,  которую
русские мальчики делали Ѓогу по поводу слезинки ребенка и слез народа, из их
возвышенных разговоров по трактирам родилась идеологиЯ  русской революции. ‚
ее  основе  лежит атеизм  и  неверие  в  бессмертие.  Ќеверие  в  бессмертие
порождает   ложную   чувствительность   и   сострадательность.   Ѓесконечные
декламации о страданиЯх народа, о зле государства и культуры, основанных  на
этих  страданиЯх, вытекали  из этого  богоборческого источника. ‘амо желание
облегчить  страдание  народа  было праведно,  и  в нем  мог обнаружитьсЯ дух
христианской любви. ќто и ввело многих в заблуждение. Ќе заметили смешениЯ и
подмены,  положенных  в  основу русской  революционной морали, антихристовых
соблазнов  этой  революционной  морали русской  интеллигенции.  ‡аметил  это
„остоевский,  он вскрыл духовную  подпочву  нигилизма, заботЯщегосЯ о  благе
людей,  и предсказал,  к чему приведет  торжество  этого  духа.  „остоевский
понЯл,  что  великий  вопрос  об  индивидуальной  судьбе  каждого   человека
совершенно иначе решаетсЯ в свете сознаниЯ религиозного, чем в тьме сознаниЯ
революционного, претендующего быть лжерелигией.
     „остоевский   раскрыл,   что   природа   русского   человека   ЯвлЯетсЯ
благоприЯтной  почвой длЯ  антихристовых соблазнов.  €  это  было  настоЯщим
открытием,  которое  и  сделало  „остоевского  провидцем и пророком  русской
революции.  …му  дано было  внутреннее  видение и видение духовной  сущности
русской   революции   и  русских  революционеров.   ђусские   революционеры,
апокалиптики и нигилисты по своей природе,  пошли за  соблазнами антихриста,
который хочет осчастливить людей, и  должны были  привести  соблазненный ими
народ к той революции, котораЯ нанесла  страшную рану  ђоссии  и  превратила
русскую  жизнь в  ад. ђусские революционеры хотели  всемирного переворота, в
котором  сгорит  весь старый мир с его  злом и тьмой  и  с  его  свЯтынЯми и
ценностЯми и на пепелище подыметсЯ новаЯ, благодатнаЯ длЯ всего народа и длЯ
всех народов жизнь. Ќа меньшем, чем  всемирное счастье, русский революционер
помиритьсЯ не  хочет.  ‘ознание  его апокалиптично,  он хочет  конца,  хочет
завершениЯ  истории   и   начала  процесса  сверхисторического,   в  котором
осуществитсЯ  царство  равенства,  свободы  и блаженства  на  земле.  Ќичего
переходного  и относительного, никаких  ступеней развитиЯ, сознаниЯ  это  не
допускает.  ђусский   революционный   максимализм   и   есть   своеобразнаЯ,
извращеннаЯ  апокалиптика. Ћбратной стороной  ее  всегда ЯвлЯетсЯ  нигилизм.
Ќигилистическое   истребление   всего   множественного    и   относительного
исторического мира  неизбежно  распространЯетсЯ  и  на  абсолютные  духовные
основы истории. ђусский нигилизм не принимает самого источника исторического
процесса, который заложен в божественной действительности, он бунтует против
божественного миропорЯдка, в котором задана  историЯ со своими ступенЯми, со
своей  неотвратимой  иерархичностью. “  самого  „остоевского  были  соблазны
русского максимализма и русского религиозного народничества. Ќо была в нем и
положительнаЯ  религиознаЯ  сила, сила пророческаЯ,  помогавшаЯ ему раскрыть
русские  соблазны  и  изобличить их. ђассказаннаЯ  русским  атеистом  €ваном
Љарамазовым  "‹егенда  о ‚еликом  €нквизиторе",  по  силе  и  глубине  своей
сравнимаЯ лишь со  свЯщенными письменами, раскрывает  внутреннюю  диалектику
антихристовых соблазнов. ’о, что  „остоевский давал антихристовым  соблазнам
католическое  обличье,  не  существенно   и  должно  быть  отнесено   к  его
недостаткам  и  слабостЯм.   „ух  ‚еликого   €нквизитора  может  ЯвлЯтьсЯ  и
действовать в разных обличиЯх  и  формах,  он  в  высшей  степени способен к
перевоплощению.  €   „остоевский  отлично  понимал,   что  в   революционном
социализме действует  дух ‚еликого  €нквизитора.  ђеволюционный социализм не
есть  экономическое  и  политическое  учение,  не  есть  система  социальных
реформ,-- он претендует  быть религией,  он есть  вера, противоположнаЯ вере
христианской.
     ђелигиЯ  социализма  вслед  за ‚еликим  €нквизитором принимает все  три
искушениЯ, отвергнутые •ристом в пустыне во имЯ свободы человеческого  духа.
ђелигиЯ  социализма  принимает  соблазн  превращениЯ камней в хлеб,  соблазн
социального  чуда,  соблазн царства этого мира. ђелигиЯ  социализма не  есть
религиЯ свободных сынов Ѓожьих, она отрекаетсЯ от первородства человека, она
есть религиЯ  ра