идит  ’ебЯ,  всегда  одного  и
того же, но да излечитсЯ, чтобы быть с  ’обой.  ’от,  кто  издали  не  может
увидеть ’ебЯ, пусть все же вступит на дорогу, по которой  придет,  увидит  и
будет с ’обой. …сли человек  наслаждаетсЯ  "законом  Ѓожиим  по  внутреннему
человеку", то что сделает  он  с  другим  законом,  "который  в  членах  его
противостоит закону ума его" и "ведет его, как пленника,  по  закону  греха,
находЯщегосЯ в членах его"? €бо "’ы справедлив", ѓосподи, мы же  "грешили  и
творили неправду", поступали нечестиво и "отЯжелела на нас  рука  ’воЯ".  Џо
справедливости переданы мы древнему  грешнику,  начальнику  смерти,  ибо  он
убедил нашу волю уподобитьсЯ его воле, не устоЯвшей в истине. —то же сделает
"несчастный человек?  Љто  освободит  его  от  этого  тела  смерти,  как  не
благодать ’воЯ, через €исуса •риста, ѓоспода нашего",  Љоторого  ’ы  породил
"прежде всех веков" и создал "в начале  путей  ’воих",  в  котором  "владыка
этого мира" не нашел ничего,  заслуживающего  смерти,  и  убил  …го,  -  так
"уничтожена рукопись, составленнаЯ против нас".
     ‚от этого в тех книгах не было. Ќе было в тех  страницах  облика  этого
благочестиЯ, слез исповеданиЯ, "жертвы  ’ебе  -  духа  уничиженного,  сердца
сокрушенного и смиренного", не было ни слова о спасении народа,  о  "городе,
украшенном, как невеста", о "залоге ‘вЯтого „уха", о —аше,  нас  искупившей.
Ќикто там не воспевает: "разве не Ѓогу покорена душа моЯ? Ћт  Ќего  спасение
мое; ибо Ћн - Ѓог мой и спасение мое и  защитник  мой:  не  убоюсь  больше".
Ќикто не услышит там призыва: "придите ко Њне страждущие". Ћни  презрительно
отвернутсЯ от учениЯ ’ого, Љто "кроток и смирен сердцем", - "’ы скрыл это от
мудрых и разумных и открыл младенцам".
     Ћдно - увидеть с лесистой горы отечество мира, но не найти туда  дороги
и тщетно пытатьсЯ пробитьсЯ по бездорожью среди ловушек и засад,  устроенных
беглыми изменниками во главе со львом и змием,  и  другое  -  держать  путь,
ведущий туда,  охранЯемый  заботой  Ќебесного  ‚ождЯ:  там  не  разбойничают
изменившие Ќебесному ‚оинству; они бегут от него, словно спасаЯсь от  пытки.
ќти мысли чудесным образом внедрЯлись в менЯ, когда  Я  читал  "меньшего  из
твоих апостолов"; созерцал Я дела ’вои и устрашилсЯ.


     I. Љнига восьмаЯ


     1. Ѓоже мой!  Љак  вспомнить  и  возблагодарить  ’ебЯ,  как  исповедать
милосердие твое, на менЯ излитое?! „а исполнЯтсЯ кости мои любовью к ’ебе  и
да воскликнут: "ѓосподи! Љто подобен ’ебе? ’ы разорвал оковы мои; да принесу
тебе приношение хвалы". Љаким образом ’ы разорвал их, об этом Я расскажу,  и
все  поклонЯющиесЯ  ’ебе,  услышав  мой  рассказ,  воскликнут:  "Ѓлагословен
ѓосподь на небе и на земле; велико и дивно €мЯ …го".
     ‚ глубине сердца моего жили слова ’вои, в плену держал ’ы менЯ.  џ  был
уверен, что ’ы пребываешь вечно, но вечность эта была длЯ  менЯ  "загадкой",
"отражением в зеркале". “шли все сомнениЯ в ’воей неизменной  субстанции;  в
том, что от нее всЯкаЯ субстанциЯ; не больше знать о ’ебе, а уверенно жить в
’ебе хотел Я. ‚ моей временной жизни не было ничего  прочного,  и  следовало
очистить сердце мое от старой закваски. Њне нравилсЯ Џуть -  ‘ам  ‘паситель,
но не было охоты идти этим узким  путем.  €  ’ы  внушил  мне  отправитьсЯ  к
‘имплициану (добрым счел Я по разумению своему это решение): он казалсЯ  мне
добрым рабом ’воим, осиЯнным благодатью ’воею. џ слыхал, что от юности своей
был он благоговейно ’ебе предан; теперь был он уже глубоким  стариком,  и  Я
полагал, что в многолетнем усердном  следовании  по  пути  ’воему  он  много
испытал и много узнал. ’ак и было в действительности. џ хотел рассказать ему
о своей неутихающей тревоге: пусть покажет мне, как  лучше  всего  поступить
мне в тогдашнем моем состоЯнии, чтобы пойти по пути ’воему.
     2. џ видел, что –ерковь ’воЯ полна, а члены ее идут один  одним  путем,
другой - другим. Њне несносна была моЯ жизнь в миру, и Я очень тЯготилсЯ ею;
Я уже не  горел,  как  бывало,  страстью  к  деньгами  и  почестЯм,  котораЯ
заставлЯла менЯ переносить такое тЯжкое рабство. ‚се  это  уже  не  радовало
менЯ по сравнению со "сладостью и красой дома ’воего, который  Я  возлюбил".
Ќо еще цепко оплела менЯ женщина. Ђпостол, не запрещал  мне  брачной  жизни,
хотЯ и советовал избрать лучшее: больше всего он хотел, чтобы все люди "были
как он сам". џ, слабый, выбрал длЯ  себЯ  нечто  более  приЯтное.  ќто  было
единственной причиной, почему и в остальном Я бессильно катилсЯ по  течению;
Я изводилсЯ и сох от забот, вынужденный  и  в  том,  чего  Я  уже  не  желал
терпеть, вести себЯ в соответствии с семейной жизнью, котораЯ держала менЯ в
оковах. џ слышал из уст €стины: "есть скопцы,  которые  оскопили  себЯ  ради
–арства Ќебесного", но "кто может вместить, да вместит", "лживы все люди, не
знающие Ѓога; в зримых благах не могут найти они …го, ‘ущего". џ не пребывал
уже в этой лжи; Я перешагнул через нее: все создание ’вое  свидетельствовало
в ’ебе, и Я нашел ’ебЯ, ‘оздателЯ нашего, и ‘лово ’вое, Ѓога пребывающего  у
’ебЯ и с ’обой, …диного, через Љоторого ’ы создал все.
     …сть,  однако,  и  другаЯ  порода  нечестивцев:  "знаЯ  Ѓога,  они   не
восхвалили …го, как Ѓога, и не воздали …му благодарности". € Я  попал  в  их
среду, и "десница ’воЯ подхватила менЯ", и вынесла оттуда. ’ы поставил  менЯ
там, где Я смог выздороветь,  ибо  ’ы  сказал  человеку:  "Ѓлагочестие  есть
мудрость" и  "не  желай  казатьсЯ  мудрым",  ибо  "объЯвившие  себЯ  мудрыми
оказались глупцами". џ  уже  нашел  дорогую  жемчужину,  которую  "надлежало
купить, продав все имение свое" - и стоЯл, и колебалсЯ.

        II.

     3. €так, Я отправилсЯ к ‘имцлициану, отцу по благодати  ’воей  епископа
ЂмвросиЯ, который любил его, действительно, как отца. џ рассказал ему о том,
как Я кружилсЯ в своих заблуждениЯх. € когда Я упомЯнул, что прочел те книги
платоников, которые ‚икторин, когда-то бывший учителем риторики  в  ђиме  (Я
слышал,  он  умер  христианином),  перевел  на  латинский  Язык,  ‘имплициан
поздравил менЯ с тем, что Я не наткнулсЯ на произведениЯ  других  философов,
полные лжи и обманов "по стихиЯм этого мира"; те же книги на разные лады, но
всегда проникнуты мыслЯми  о  Ѓоге  и  …го  ‘лове.  ‡атем,  уговариваЯ  менЯ
смиритьсЯ перед •ристом - это "утаено от мудрых, и открыто младенцам"  -  он
вспомнил самого ‚икторина, которого, проживаЯ в ђиме, близко знал. Ќе умолчу
о рассказанном, ибо подобает исповедать и громко  восхвалить  милость  ’вою:
этот ученейший старец, глубокий знаток всех свободных наук, который прочитал
и разобрал столько философских  произведений,  наставник  множества  знатных
сенаторов, заслуживший за свое славное учительство статую на римском  форуме
(граждане этого мира считают эту почесть особо высокой), до  самой  старости
почитатель идолов, участник нечестивых таинств, увлекаЯсь которыми почти всЯ
тогдашнЯЯ римскаЯ знать  чтила  младенца  Ћзириса,  ђим  молилсЯ  тем,  кого
победил:

     "—удищам всЯким; Ђнубиса чтили, что лает -
     €х, кто некогда поднЯл оружие,
     Џротив Ќептуна, ‚енеры и против Њинервы" -

все   это  старец  ‚икторин  столько лет защищал грозно звучащим словом и не
устыдилсЯ   стать   дитЯтей  •риста  ’воего,   младенцем  источника  ’воего;
подставил  щею   под   смиренное  Ярмо  и  укротил  гордость под  "позорным"
Љрестом.
     4. ѓосподи! ѓосподи! ’ы,  преклонивший  небеса  и  сошедший  на  землю,
касавшийсЯ гор, которые дымились от ’воего прикосновениЯ,  -  каким  образом
проник ’ы в это сердце?
     Ћн  читал,  по  словам  ‘имплициана,  ‘вЯщенное  Џисание,   старательно
разыскивал всЯкие христианские книги, углублЯлсЯ в них и говорил ‘имплициану
- не открыто, а в тайности  по  дружбе:  "‡наешь,  Я  уже  христианин".  ’от
отвечал ему: "Ќе поверю и не причислю тебЯ к христианам,  пока  не  увижу  в
–еркви  •ристовой".  ‚икторин  посмеивалсЯ:  "‡начит,  христианином   делают
стены?" и часто говорил, что он уже христианин, а ‘имплициан  часто  отвечал
ему теми своими словами, и часто повторЯл ‚икторин свою шутку о  стенах.  Ћн
боЯлсЯ оскорбить своих друзей, этих  горделивых  демоносдужителей;  полагал,
что с высоты их вавилонского величиЯ, словно с кедров ливанских, которых еще
не сокрушил ѓосподь, тЯжко  обрушат  они  на  него  свою  ненависть.  Џосле,
однако, жадно  читаЯ  и  впитываЯ  прочитанное,  прониксЯ  он  твердостью  и
убоЯлсЯ, что "•ристос отречетсЯ от него  пред  свЯтыми  Ђнгелами",  если  он
"убоитсЯ  исповедать  …го  пред   людьми".   Ћн   показалсЯ   себе   великим
преступником: ему стыдно  присЯгнуть  смиренному  ‘лову  ’воему  и  нестыдно
нечестивой службы гордым демонам, которую  он  справлЯл,  уподоблЯЯсь  им  в
гордыне! …му опротивела ложь, его устыдила истина: неожиданно и внезапно он,
как рассказывал ‘имплициан, говорит ему: "Џойдем в  церковь;  Я  хочу  стать
христианином". ’от вне себЯ от радости  отправилсЯ  с  ним.  Ќаставленный  в
началах веры, он вскоре  объЯвил,  что  желает  возродитьсЯ  Љрещением;  ђим
изумлЯлсЯ. –ерковь ликовала.  ѓордецы  видели  и  негодовали;  изводились  и
скрежетали зубами; рабу же ’воему "ѓосподь Ѓог был надеждой и не озиралсЯ он
на суету и безумство лжи".
     5. Џришел наконец час исповеданиЯ веры. ќто была формула,  составленнаЯ
в точных словах, и приступающие к благодати ЉрещениЯ произносили ее наизусть
с высокого места пред лицом христианского ђима. ‘имплициан рассказывал,  что
свЯщеннослужители предложили ‚икторину произнести ее тайно  (в  обычае  было
предлагать это  людЯм,  которые,  вероЯтно,  смутились  бы  и  оробели).  Ћн
предпочел, однако, объЯвить о спасении своем пред лицом верующей  толпы.  Ќе
было спасениЯ в том, чему обучал он в риторской школе, и  однако  преподавал
он открыто. ’ому,  кто  не  стеснЯлсЯ  слов  своих  пред  толпами  безумцев,
пристало разве, возглашаЯ слова  ’вои,  стеснЯтьсЯ  Љроткого  ’воего  стада?
Љогда он взошел произнести исповедание,  среди  всех  знавших  его  его  имЯ
прозвучало в шелесте поздравлений. Ђ кто тогда не знал  его?  ‚  устах  всех
сорадующихсЯ приглушенно звучало: "‚икторин,  ‚иктории!"  ѓромкое  ликование
при виде его; затем напрЯженное молчание: хотели его слышать.  Ћн  исповедал
истинную веру с дивной уверенностью, и все хотели принЯть его в сердце свое,
- и принимали, обвиваЯ его, словно руками, любовью и радостью.

        III.

     6. Ѓоже Ѓлагий! Џочему больше радуютсЯ о спасении  души  отчаЯвшейсЯ  и
освободившейсЯ от великой опасности, чем о  человеке,  которого  никогда  не
покидала надежда и который не  знал  большой  опасности?  ‚едь  и  ’ы,  Ћтец
Њилосердный, больше радуешьсЯ "об одном кающемсЯ,  чем  о  девЯноста  девЯти
праведниках,  не  нуждающихсЯ  в  покаЯнии".  €   мы   слушаем   с   великим
удовольствием, когда слышим, с каким  ликованием  принес  пастух  на  плечах
своих заблудившуюсЯ овцу; о том, как вместе с женщиной,  нашедшей  драхму  и
вернувшей ее в сокровищницы ’вои, радуютсЯ соседи. €  когда  читают  в  доме
’воем о младшем сыне, то радость и  торжество  дома  ’воего  заставлЯют  нас
плакать, потому что "мертв был и ожил, пропадал и нашелсЯ". „а, ’ы радуешьсЯ
в нас и в ангелах ‘воих, освЯщенных свЯтой любовью. ’ы ведь вечно  неизменен
и одинаково от века знаешь все, что преходЯще и изменчиво.
     7. Џочему душа больше радуетсЯ возврату найденных любимых вещей, чем их
постоЯнному обладанию? ќто засвидетельствовано и в остальном, всюду найдутсЯ
свидетели,  которые  воскликнут:  "„а,   это   так".   Џобедитель-полководец
справлЯет триумф; он не победил бы, если бы не сражалсЯ, и чем опаснее  была
война, тем радостнее триумф. ЃурЯ кидает пловцов и грозит  кораблекрушением;
бледные, все ждут смерти,  но  успокаиваютсЯ  небо  и  море,  и  люди  полны
ликованиЯ, потому что полны были страха. Ѓлизкий человек  болен,  его  пульс
сулит беду; все, желающие его выздоровлениЯ, болеют душой; он  поправлЯетсЯ,
но еще не может ходить так, как раньше, - и такаЯ радость у всех, какой и не
было, когда он разгуливал, здоровый и сильный! € не только внезапные, против
воли обрушившиесЯ бедствиЯ заставлЯют почувствовать,  как  хороши  жизненные
блага: люди ищут насладитьсЯ ими путем обдуманных  и  добровольных  лишении.
—еловек не будет наслаждатьсЯ едой и питьем, если не перестрадает от  голода
и жажды. ЏьЯницы едЯт соленое, чтобы разжечь жажду, и  наслаждаютсЯ,  угашаЯ
ее питьем. Ћбрученную невесту принЯто не  сразу  отдавать  из  дома:  жалким
даром может показатьсЯ мужу та, о которой он не вздыхал долгое времЯ, будучи
женихом.
     8. ’ак всегда с  радостью:  возникает  ли  она  по  поводу  гнусному  и
отвратительному, по дозволенному ли и законному; в сердце ли самой чистой  и
честной дружбы; при мысли о том, кто "был мертв и ожил, пропадал и нашелсЯ":
всегда большой радости предшествует еще большаЯ скорбь. Џочему это,  ѓосподи
Ѓоже мой? ‚едь ’ы длЯ ‘ебЯ ‘ам - вечнаЯ ђадость,  и  те,  кто  вокруг  ’ебЯ,
всегда радуютсЯ о ’ебе. Џочему же в этой юдоли чередуютсЯ ущерб  и  избыток,
раздор и примирение? €ли это закон длЯ нее, и его именно дал  ’ы  ей,  когда
справедливой мерой определил ’ы свое место и времЯ и свою  честь  во  всЯком
благе всему творению ‘воему - от небесных  высот  и  до  земных  глубин,  от
начала и до конца времен, от Ђнгела и до червЯка, от  первого  вздоха  и  до
последнего. “вы, мне! Љак высок ’ы на высотах и глубок в глубинах! ’ы никуда
не уходишь, но с трудом возвращаемсЯ мы к ’ебе.

        IV.

     9. ѓосподи! Џробуди  же  нас  и  призови  к  ‘ебе,  обожги  и  восхить,
воспламени и облей  своим  сладостным  благоуханием:  да  полюбим  ’ебЯ,  да
бросимсЯ к ’ебе. ђазве многие не  возвращаютсЯ  к  ’ебе,  как  ‚икторин,  из
темноты адского подземельЯ? Ћни подходЯт к ’ебе и озарЯютсЯ тем  светом,  от
которого люди получают силу стать сынами  ’воими.  …сли,  однако,  они  мало
известны, то и те, кто их знал, меньше о. них радуютсЯ. Љогда же радостно со
многими вместе, то и радость каждого полнее: один от  другого  накалЯютсЯ  и
пламенеют. Ђ потом известные многим - многим поддержка на пути к спасению, и
многим, за ними следующим, вожди. ‚от почему и  те,  кто  предшествовал  им,
много о них ликуют, ибо не о них одних ликуют.
     „а не будет, конечно, того, чтобы в свЯтилище ’воем  богачей  принимали
впереди беднЯков, а знатных впереди незнатных: ведь ’ы  же  "избрал  слабых,
чтобы смутить сильных, и незнатных в  мире  этом  и  презренных  избрал  ’ы;
ничего не  значащих  сделал  значительными  и  обессилил  значительных".  €,
однако, этот самый "меньший из апостолов ’воих", в устах которого прозвенели
эти слова ’вои, предпочел называтьсЯ не ‘авлом, как раньше, а Џавлом в  знак
великой победы: он, воин, сразил гордость проконсула Џавла, подвел  его  под
легкое иго •ристово и привел в подданство ‚еликому –арю.  Љрепче  поражаетсЯ
враг от человека, которого он крепко держал и через которого многих  держал.
‘ильнее держит он великих мира ссылкой на их  знатность,  а  через  них  еще
большее число - ссылкой на авторитет знати. ‘ какой же благодарностью думали
о ‚икторине, чье  сердце  дьЯвол  удерживал  как  неприступную  крепость,  о
‚икторине, чей Язык, как грозным острым  оружием,  поражал  многих.  Џолнота
ликованьЯ прилична была сынам ’воим, ибо –арь наш свЯзал сильного, на глазах
людей сосуды …го были у врага вырваны, очищены и приготовлены в честь  ’ебе,
"полезные ѓосподу на всЯкое доброе дело".

        V.

     10. Љогда ‘имплициан, ’вой человек, рассказал мне это  о  ‚икторине,  Я
загорелсЯ желанием ему подражать: длЯ того, конечно, он и рассказывал. Џотом
он  прибавил  еще,  что  во  времена  императора  ћлиана  был  издан  закон,
запрещавший христианам преподавание грамматики и риторики: подпав  под  этот
закон, он предпочел покинуть школу болтовни,  но  не  ’вое  ‘лово,  "которое
делает  красноречивыми  уста  младенцев".  €   он   показалсЯ   мне   скорее
счастливцем, чем мужественным человеком: нашел случай освободитьсЯ длЯ ’ебЯ.
џ вздыхал об этом, никем не скованный, но в оковав  моей  собственной  воли.
Њою волю держал враг, из нее сделал он длЯ менЯ цепь и свЯзал менЯ. Ћт  злой
же воли возникает  похоть;  ты  рабствуешь  похоти  -  и  она  обращаетсЯ  в
привычку; ты не противишьсЯ привычке - и она обращаетсЯ в  необходимость.  ‚
этих взаимно сцепленных кольцах (почему Я и говорил о цепи) и  держало  менЯ
жестокое рабство. Ђ новаЯ волЯ, котораЯ зарождалась во мне и желала, чтобы Я
чтил  ’ебЯ  ради  ’ебЯ  и  утешалсЯ  ’обой,  ѓосподи,  единственным   верным
утешением, была еще бессильна одолеть прежнюю, окрепшую и застарелую. €  две
мои воли,  одна  стараЯ,  другаЯ  новаЯ;  одна  плотскаЯ,  другаЯ  духовнаЯ,
боролись во мне, и в этом раздоре разрывалась душа моЯ.
     11. џ понимал, что сам ЯвлЯюсь доказательством того, о чем  читал,  как
"тело замышлЯет против духа, а дух против тела". џ жил и тем  и  другим,  но
больше жил в том, что в себе одобрЯл, чем в том, чего в себе не одобрЯл. ’ут
менЯ скорее не было, ибо по  большей  части  Я  терпел  против  воли,  а  не
действовал по собственному желанию. €,  однако,  привычка,  мною  созданнаЯ,
упрЯмо восставала на менЯ: по своей воле пришел Я туда, куда не  хотел.  Љто
по праву может противитьсЯ справедливой каре, настигающей грешника? € у менЯ
уже не было того извинениЯ, которым Я обычно прикрывалсЯ: "џ еще не отвергаю
мира и не служу ’ебе, потому что не постиг еще Ясно истины" - она  уже  была
мне Ясна. ЊенЯ свЯзывало земное; Я отказывалсЯ  стать  ’воим  воином  и  так
боЯлсЯ разгрузки от всЯкой ноши, как следовало бы боЯтьсЯ нагрузки.
     12. Њирское бремЯ нежно давило на менЯ, словно во сне; размышлениЯ  мои
о ’ебе походили на  попытки  тех,  кто  хочет  проснутьсЯ,  но,  одолеваемые
глубоким сном, вновь в него погружаютсЯ. €  хотЯ  нет  ни  одного  человека,
который пожелал бы всегда спать, - бодрствование, по  здравому  и  всеобщему
мнению,  лучше,  -  но  человек  обычно  медлит  стрЯхнуть  сон:  члены  его
отЯжелели, сон уже неприЯтен, и, однако, он спит и  спит,  хотЯ  пришла  уже
пора вставать. ’ак и Я уже твердо знал,  что  лучше  мне  себЯ  любви  ’воей
отдать, чем злому желанию уступать; она влекла и побеждала, но оно было мило
и держало. Њне нечего  было  ответить  на  ’вои  слова:  "Џроснись,  спЯщий;
восстань из мертвых, и  озарит  тебЯ  •ристос".  Њне,  убежденному  истиной,
вообще нечего было ответить ’ебе, везде ЯвлЯющему истину ‘воих  слов,  разве
только вЯло и устало: "сейчас", "вот  сейчас",  "подожди  немного",  но  это
"сейчас и сейчас" не определЯло  часа,  а  "подожди  немного"  растЯгивалось
надолго. Ќапрасно сочувствовал Я "закону  ’воему,  согласному  с  внутренним
человеком", когда "другой закон в членах моих противилсЯ закону ума моего  и
делал  менЯ  пленником  закона  греховного,  находЯщегосЯ  в  членах  моих".
ѓреховный же закон - это власть и сила привычки, котораЯ влечет и удерживает
душу даже против ее воли, но заслуженно, ибо в эту привычку соскользнула она
добровольно. Љто же может  освободить  менЯ,  несчастного,  от  "этого  тела
смерти", как не благодать  ’воЯ,  дарованнаЯ  через  ѓоспода  нашего  €исуса
•риста?

        VI.

     13. €споведуюсь  ’ебе,  ѓосподи,  мой  Џомощник  и  мой  €скупитель,  и
расскажу, как освободил ’ы менЯ  от  пут  плотского  вожделениЯ  (они  тесно
оплели менЯ) и от рабства мирским делам. џ вел обычную свою жизнь, а тревога
моЯ росла; ежедневно вздыхал Я о ’ебе - и посещал  церковь  ’вою,  насколько
позволЯли дела мои, под бременем которых  Я  стонал.  ‘о  мною  жил  Ђлипий,
освободившийсЯ от своих обЯзанностей юрисконсульта после того, как он был  в
третий раз асессором; он поджидал, кому продать свои советы, как Я  продавал
уменье говорить (если только можно  ему  научить).  Ќебридий  уступил  нашим
дружеским просьбам и пошел в помощники  к  ‚ерекунду,  задушевнейшему  другу
нашему, медиоланскому уроженцу.  ‚ерекунд  был  грамматиком  и  очень  хотел
получить верного помощника из нашей среды (он в нем очень  нуждалсЯ),  а  по
праву дружбы и требовал его от нас. ЌебридиЯ привела к  нему  не  погонЯ  за
выгодой  -  он  бы  достиг   большего,   если   бы   занЯлсЯ   преподаванием
самостоЯтельно - но, кроткий и  нежный  друг,  он  по  долгу  дружелюбиЯ  не
захотел пренебречь нашей просьбой. ‚ел он себЯ на своем месте очень разумно,
остерегаЯсь известности среди лиц важных "в мире сем", и тем  самым  избегал
всЯкого беспокойства душевного: он хотел душе  своей  свободы  и  как  можно
больше досуга длЯ исследованиЯ, чтениЯ и слушаниЯ мудрых бесед.
     14.  €  вот  однажды  -  не  припомню,  по   какой   причине   Ќебридий
отсутствовал, приходит к нам домой, ко мне и к Ђлипию, некий Џонтициан,  наш
землЯк, поскольку он был  уроженцем  Ђфрики,  занимавший  видное  место  при
дворе; не помню, чего он хотел от нас. Њы  сели  побеседовать.  ‘лучайно  он
заметил на игорном столе, стоЯвшем перед нами,  книгу,  взЯл  ее,  открыл  и
неожиданно  наткнулсЯ  на  ЏосланиЯ  апостола  Џавла,  а  рассчитывал  найти
что-либо из книг, служивших преподаванию, менЯ изводившему. “лыбнувшись,  он
с изумлением взглЯнул на менЯ и поздравил с тем, что эти и только эти  книги
вдруг оказались,  у  менЯ  перед  глазами.  Ћн  был  верным  христианином  и
неоднократно простиралсЯ пред ’обой, Ѓоже наш, часто и  длительно  молЯсь  в
церкви. Љогда Я объЯснил ему, что Я больше всего занимаюсь Џисанием, зашел у
нас разговор (он стал рассказывать) об Ђнтонии, египетском  монахе,  изрЯдно
прославленном среди рабов ’воих, но нам до того часа неизвестном.  “знав  об
этом, он только о нем и стал говорить, знакомЯ невежд с  таким  человеком  и
удивлЯЯсь этому нашему невежеству. Њы остолбенели: по свежей памЯти, почти в
наше времЯ неоспоримо засвидетельствованы чудеса ’вои, сотворенные по правой
вере в Џравославной –еркви. ‚се были изумлены: мы -  величием  происшедшего;
он - тем, что мы об этом не слышали.
     15. Ћтсюда завел он речь о  толпах  монахов,  об  их  нравах,  овеЯнных
благоуханием ’воим, о  пустынЯх,  изобилующих  отшельниками,  о  которых  мы
ничего не знали. € в Њедиолане, за городскими стенами, был монастырь, полный
добрых братьев, опекаемых Ђмвросием, и мы о  нем  не  ведали.  Ћн  продолжал
говорить, и мы  внимательно,  молча,  слушали.  ’ут  перешел  он  к  другому
рассказу: он и три других товарища его были  однажды  в  ’ревирах,  и  когда
император после полуднЯ глЯдел на цирковые зрелища,  они  вышли  погулЯть  в
парк, начинавшийсЯ за городскими стенами. Џрохаживались они парами; он и еще
кто-то с ним вместе отделились, а двое других  тоже  отделились  и  пошли  в
другую сторону. ЃродЯ туда-сюда, они набрели на хижину, где жили некие  рабы
’вои, "нищие духом, каковых есть –арство Ќебесное", и  нашли  там  книгу,  в
которой описана была жизнь ЂнтониЯ. Ћдин из них  стал  ее  читать:  дивитсЯ,
загораетсЯ, читает и замышлЯет кинутьсЯ  в  такую  жизнь:  оставить  мирскую
службу и служить ’ебе. Ћба они были агентами тайной полиции. € вот внезапно,
полный свЯтой любви и чистого стыда, гневаЯсь на себЯ, обратил он  глаза  на
друга и говорит ему: "‘кажи, пожалуйста,  чего  домогаемсЯ  мы  всем  трудом
своим? чего ищем? ради  чего  служим?  можем  ли  мы  на  службе  при  дворе
надеЯтьсЯ на что-либо большее, чем на звание "друзей  императора"?  а  тогда
все прочно и безопасно? через сколько опасностей  приходишь  к  еще  больщей
опасности? и когда это будет? а другом Ѓожиим,  если  захочу,  Я  стану  вот
сейчас".
     Ћн сказал это, мучаЯсь рождением новой  жизни,  и  вновь  погрузилсЯ  в
книгу: и читал и менЯлсЯ в сердце своем, которое ’ы видел,  и  отрекалсЯ  от
мира, как вскоре и обнаружилось. —итаЯ, обуреваемый волнением, среди громких
стенаний он отделил и определил, что лучше; уже стал ’воим и  сказал  другу:
"џ отбрасываю наши прежние надежды, Я решил служить Ѓогу вот с  этого  часа,
вот на этом месте.Ќе хочешь, не подражай, но не возражай!". ’от ответил, что
за такую плату и на такой службе он ему верный  товарищ.  €  оба  уже  ’вои,
строили они себе башню за подходЯщую им цену: "Џокинуть все свое и следовать
за ’обой".
     Њежду тем Џонтициан со своим спутником прогуливались в  другой  стороне
парка; разыскиваЯ товарищей, пришли они в то самое место, нашли их  и  стали
уговаривать вернутьсЯ, потому что день уже угасал. ’е рассказали  им,  какое
решение было угодно им принЯть, каким образом родилось и  укрепилось  в  них
такое желание, и попросили, если  они  отказываютсЯ  присоединитьсЯ,  то  не
докучать им. Џонтициан и его спутник остались  в  своем  прежнем  состоЯнии,
хотЯ и оплакивали себЯ. Џочтительно поздравив товарищей, они  поручили  себЯ
их молитвам, и, влача сердце свое в земной  пыли,  ушли  во  дворец,  а  те,
прильнув сердцем к небу, остались в хижине. Ђ были у обоих невесты;  услышав
о происшедшем, они посвЯтили ’ебе девство свое.

        VII.

     16. ’ак говорил Џонтициан.  ’ы  же,  ѓосподи,  во  времЯ  его  рассказа
повернул менЯ лицом ко мне самому: заставил сойти с того  места  за  спиной,
где Я устроилсЯ, не желаЯ всматриватьсЯ в себЯ. ’ы  поставил  менЯ  лицом  к
лицу со мной, чтобы видел Я свой позор и грЯзь, свое убожество, свои лишаи и
Язвы. € Я увидел и ужаснулсЯ, и  некуда  было  бежать  от  себЯ.  џ  пыталсЯ
отвести от себЯ взор свой, а он рассказывал и рассказывал, и ’ы вновь ставил
менЯ передо мной и заставлЯл, не отрываЯсь, смотреть  на  себЯ:  поглЯди  на
неправду свою и  возненавидь  ее.  џ  давно  уже  знал  ее,  но  притворЯлсЯ
незнающим, скрывал это знание и старалсЯ забыть о нем.
     17. € чем горЯчее любил Я тех, о ком слышал, - кто по  здравому  порыву
вручили себЯ целиком ’ебе длЯ исцелениЯ, тем ожесточеннее  при  сравнении  с
ними ненавидел себЯ, ибо много лет моих утекло (почти двенадцать лет) с  тех
пор, как  Я  девЯтнадцаталетпим  юношей,  прочитав  –ицеронова  "ѓортензиЯ",
воодушевилсЯ мудростью, - но не презрел Я земного счастьЯ и  все  откладывал
поиски  ее,  а  между  тем  не  только  обретение,  но   одно   искание   ее
предпочтительнее обретенных сокровищ и царств и плотских  услад,  готовых  к
услугам нашим. Ђ юношей Я был  очень  жалок,  и  особенно  жадок  на  пороге
юности; Я даже просил у ’ебЯ целомудриЯ и говорил:  "„ай  мне  целомудрие  и
воздержание, только не сейчас". џ боЯлсЯ, как бы ’ы сразу же не услышал менЯ
и сразу же не исцелил от злой  страсти:  Я  предпочитал  утолить  ее,  а  не
угасить. € Я шел "кривыми путЯми" кощунственного суевериЯ не потому,  что  в
нем был уверен: Я как бы предпочитал его  другим  учениЯм,  но  не  смиренно
исследовал их, а противилсЯ им, как враг.
     18. € Я давно думал, что, презрев  мирские  надежды,  со  днЯ  на  день
откладываю следовать за ’обой Ћдним,  потому  что  не  ЯвлЯлось  мне  ничего
определенного, куда направил бы Я путь свой. €  вот  пришел  день,  когда  Я
встал обнаженный перед самим собой, и совесть моЯ завопила: "ѓде твое слово?
’ы ведь говорил, что не хочешь сбросить бремЯ суеты,  так  как  истина  тебе
неведома. € вот она тебе ведома, а  оно  все  еще  давит  тебЯ;  у  них  же,
освободивших плечи свои, выросли крыльЯ: они  не  истомились  в  розысках  и
десЯтилетних (а то и больше) размышлениЯх". ’ак, вне себЯ от жгучего  стыда,
угрызалсЯ Я во времЯ понтицианова рассказа. Ѓеседа окончилась, изложена была
причина, приведшаЯ его к нам, и он ушел к себе, а Я - в себЯ. —его только не
наговорил Я себе! Љакими мыслЯми не бичевал душу свою, чтобы она согласилась
на мои попытки идти за ’обой! Ћна сопротивлЯлась, отрекалась и  не  извинЯла
себЯ. €счерпаны были и опровергнуты все ее доказательства, но осталась немаЯ
тревога: как смерти боЯлась она, что ее вытЯнут из русла привычной жизни,  в
которой она зачахла до смерти.

        VIII.

     19. ‚ этом великом споре во внутреннем  дому  моем,  поднЯтом  с  душой
своей в самом укромном углу его, - в сердце моем, - кидаюсь Я к Ђлипию  и  с
искаженным лицом, в смЯтении ума кричу:  "—то  ж  это  с  нами?  ты  слышал?
поднимаютсЯ неучи и похищают –арство Ќебесное, а мы вот  с  нашей  бездушной
наукой и валЯемсЯ в плотской грЯзи! или потому, что они впереди, стыдно идти
вслед, а вовсе не идти не стыдно?" Ќе знаю, что Я еще говорил в том же роде;
в своем волнении Я бросилсЯ прочь от  него,  а  он,  потрЯсенный,  молчал  и
только глЯдел на менЯ: речи мои звучали необычно. Ћ моем душевном  состоЯнии
больше говорили лоб, щеки, глаза, цвет лица, звук голоса,  чем  слова,  мною
произносимые.
     Џри нашем обиталище находилсЯ садик, которым  мы  пользовались,  как  и
всем домом, потому что владелец дома, нас приютивший, тут не  жил.  ‚  своей
сердечной смуте кинулсЯ Я туда, где жаркой схватке, в которой Я схватилсЯ  с
собой, никто не помешал бы до самого конца ее - ’ы знал какого, а Я  нет:  Я
безумствовал, чтобы войти в разум, и умирал, чтобы жить; Я знал, в  каком  Я
зле, и не знал, какое благо уже вот-вот ждет менЯ. €так, Я отправилсЯ в  сад
и за мной, след в след, Ђлипий. …го присутствие не нарушало моего уединениЯ.
€ как бы он оставил менЯ в таком состоЯнии? Њы  сели  как  можно  дальше  от
построек. „уша моЯ глухо стонала, негодуЯ неистовым негодованием ьа то,  что
Я не шел на союз с ’обой, ѓосподи, а  что  надобно  идти  к  ’ебе,  об  этом
кричали "все кости мои" и возносили хвалой до  небес.  €  не  нужно  тут  ни
кораблей, ни колесниц четверкой, ни ходьбы: расстоЯниЯ  не  больше,  чем  от
дома до места, где мы сидели. ‘тоит лишь захотеть идти, и ты уже  не  только
идешь, ты уже у цели, но  захотеть  надо  сильно,  от  всего  сердца,  а  не
метатьсЯ взад-вперед со своей полубольной  волей,  в  которой  одно  желание
боретсЯ с другим, и то одно берет верх, то другое.
     20. ‚ мучениЯх этой нерешительности Я делал много жестов, которые  люди
иногда хотЯт сделать и не могут, если у них нет соответственных членов, если
эти члены скованы, расслаблены усталостью или им что-то мешает. …сли Я  рвал
волосы, ударЯл себЯ по лбу; сцепив пальцы, обхватывал  колено,  то  Я  делал
это, потому что хотел. џ мог, однако, захотеть  и  не  сделать,  откажи  мне
члены мои в повиновении. џ делал, следовательно, многое в той  области,  где
"хотеть" и "мочь" не равнозначны, и не делал того, что мне было  несравненно
желаннее, и что Я мог сделать, стоило только пожелать,  а  Я  уж  во  всЯком
случае желал пожелать.  ’ут  ведь  возможность  сделать  и  желание  сделать
равнозначны: пожелать - значит уже сделать. €  однако  ничего  не  делалось:
тело мое легче повиновалось самым ничтожным желаниЯм души (двигатьсЯ членам,
как Я хотел), чем душа в исполнении главного желаниЯ  своего  -  исполнениЯ,
зависЯщего от одной ее воли.

        IX.

     21. Ћткуда это чудовищное Явление? Џочему оно? Ћсвети менЯ  милосердием
’воим и позволь спросить об этом; может быть, ответ  прозвучит  из  тайников
наказаньЯ, назначенного людЯм, из мрака сокрушений сынов Ђдама.  Ћткуда  это
чудовищное Явление и почему оно? „уша приказывает  телу,  и  оно  тотчас  же
повинуетсЯ; душа приказывает себе - и встречает отпор. „уша приказывает руке
двигатьсЯ - она повинуетсЯ с такой легкостью, что трудно уловить  промежуток
между приказом и его выполнением. Ќо душа есть душа, а рука - это тело. „уша
приказывает душе пожелать: она ведь  едина  и,  однако,  она  не  делает  по
приказу. Ћткуда это чудовищное Явление? € почему оно?  Џриказывает,  говорю,
пожелать та, котораЯ не отдала бы приказа, не будь у  нее  желаниЯ  -  и  не
делает по приказу. Ќо она не  вкладывает  себЯ  целиком  в  это  желание,  а
следовательно, и в приказ. Џриказ действен в меру  силы  желаниЯ,  и  он  не
выполнЯетсЯ, если нет сильного желаниЯ. ‚олЯ ведь  приказывает  желать:  она
одна и себе тождественна. Ђ значит, приказывает  она  не  от  всей  полноты;
поэтому приказ и не исполнЯетсЯ. …сли бы она была целостной, не надо было бы
и приказывать: все уже было  бы  исполнено.  Ђ  следовательно:  одновременно
желать и не желать - это не чудовищное Явление,  а  болезнь  души;  душа  не
может совсем встать: ее поднимает истина, ее отЯгощает привычка. € потому  в
человеке два желаниЯ, но ни одно из них не обладает  целостностью:  в  одном
есть то, чего недостает другому.

        X.

     22. "„а  погибнут  от  лица  ’воего",  ѓосподи,  как  они  и  погибают,
"суесловы и соблазнители", которые, заметив в человеке наличие двух желаний,
заЯвили, что есть в нас две души двух природ: одна добраЯ. другаЯ злаЯ.  ‡лы
же на самом деле они, ибо злы эти их  мысли,  но  и  эти  люди  могут  стать
добрыми, если постигнут истину и  достигнут  согласиЯ  с  истиной,  так  что
апостол ’вой сможет сказать им: "‚ы были некогда тьмой, а теперь вы  свет  в
ѓосподе".
     Ћни, однако, желаЯ быть светом не в ѓосподе, а в  самих  себе,  считаЯ,
что природа души одинакова с  Ѓогом,  стали  "густой  тьмой",  ибо  в  своей
страшной дерзости далеко отошли от  ’ебЯ,  истинного  света,  "просвещавшего
всЯкого человека, приходЯщего в  этот  мир".  Џодумайте,  что  вы  говорите,
покраснейте и "ступайте к Ќему", и  "просветитесь,  и  лица  ваши  не  будут
краснеть".
     Љогда Я раздумывал над тем, чтобы служить ѓосподу  Ѓогу  моему  (как  Я
давно уже положил себе), хотел этого Я и не хотел этого Я - и был тем же  Я.
Ќе вполне хотел и не вполне  не  хотел.  Џоэтому  Я  и  боролсЯ  с  собой  и
разделилсЯ в самом себе, но это разделение, происходившее против воли  моей,
свидетельствовало не о  природе  другой  души,  а  только  о  том,  что  моЯ
собственнаЯ наказана. € наказание создал не Я, а "грех, обитающий  во  мне",
как кара за грех, совершенный по вольной воле: Я ведь был. сыном Ђдама.
     23. …сли враждующих между собой природ столько же, сколько противЯщихсЯ
одна другой воль, то их будет  не  две,  а  множество.  Љто-либо,  например,
рассуждает, идти ли ему на их сборище или в театр, и  вот  они  уже  кричат:
"‚от две природы: одна, добраЯ, ведет к нам; другаЯ -  злаЯ,  уводит  прочь.
€наче откуда это колебание между желаниЯми противоположными?"  Ђ  Я  говорю,
что оба эти желаниЯ злы: и  то,  которое  посылает  к  ним,  и  то,  которое
отсылает, в театр. Ћни верЯт, что хороша та волЯ, повинуЯсь которой  идут  к
ним. •орошо! Ђ  если  в  ком-нибудь  из  наших  спорЯт  два  желаниЯ,  и  он
колеблетсЯ, идти ли ему в театр, или в нашу церковь, не  заколеблютсЯ  ли  и
они с ответом? €ли они признают то, чего не  хотЯт:  в  нашу  церковь  идут,
повинуЯсь доброй воле, как идут в нее те, кто стал причастен таинствам ее  и
состоит в ней, или же они сочтут, что в одном человеке сталкиваютсЯ две злые
природы и две злые души: тогда или неправдой окажутсЯ  их  обычные  речи  об
одной доброй и другой злой воле, или же они обратЯтсЯ к истине и  не  станут
отрицать, что при обсуждении чего-либо одна и та же душа  волнуетсЯ  разными
желаниЯми..
     24. Џусть же не  говорЯт  они,  видЯ,  как  спорЯт  две  воли  в  одном
человеке, что в нем  борютсЯ  две  враждующие  души,  происходЯщие  от  двух
враждующих субстанций и от двух враждующих начал: одна добраЯ, другаЯ  злаЯ.
€бо ты. Џраведный Ѓоже, отвергаешь их, уличаешь и опровергаешь указанием  на
две злых воли: человек, например, обсуждает, погубить ему кого-то мечом  или
Ядом; захватить это чужое поместье или то (захватить оба  он  не  в  силах),
расточать ему деньги на удовольствиЯ или жадно беречь их, пойти в цирк или в
театр, если оба в этот день открыты. „обавлю и третье желание: не  обокрасть
ли ему, если  представитсЯ  случай,  чужой  дом;  добавлю  и  четвертое:  не
совершить ли прелюбодеЯние, если и тут открываетсЯ возможность. Ђ  если  все
эти желаниЯ столкнутсЯ в  какой-то  малый  промежуток  времени,  причем  все
одинаково сильные? Ќевозможно ведь осуществить их одновременно.  Ћни  должны
будут разорвать душу между этими четырьмЯ враждующими волЯми, а то  и  между
большим числом их: желательно ведь многое. Ћни, однако, не говорЯт  о  такой
же множественности разных субстанций.
     ’о же и с хорошими желаниЯми. џ спрашиваю у них: хорошо ли наслаждатьсЯ
чтением апостола, хорошо ли наслаждатьсЯ чистой мелодией псалма,  хорошо  ли
толковать …вангелие? Ћни на каждый вопрос ответЯт: "•орошо" —то же? …сли все
это доставлЯет мне одновременно одинаковое наслаждение, значит ли  это,  что
человеческое сердце распирают разные воли  при  обсуждении,  за  что  скорее
взЯтьсЯ? ‚се они хороши и, однако, спорЯт между собой, пока не будет выбрано
одно, на чем радостно успокоитсЯ  твоЯ  целостнаЯ  волЯ,  делившаЯсЯ  раньше
между многими желаниЯми. € так как вечность  сулит  радость  на  Ќебесах,  а
наслаждение временными благами удерживает при земле, то одна и та же душа не
целостной волей желает того или другого. Џотому и разрываетсЯ она  в  тЯжкой
скорби: истина понуждает к одному; привычка принуждает к другому.

        XI.

     25. ’ак мучилсЯ Я  и  тосковал,  осыпаЯ  себЯ  упреками,  горшими,  чем
обычно, барахталсЯ и вертелсЯ в моих путах, чтобы целиком оборвать  их:  они
уже слабо держали менЯ. € все-таки держали. €  ’ы,  ѓосподи,  не  давал  мне
передохнуть в тайниках сердца моего: в суровом милосердии ‘воем  бичевал  ’ы
менЯ двойным бичом страха и стыда, чтобы Я опЯть не отступил, чтобы  оборвал
эту тонкую и слабую, но еще державшуюсЯ веревку, а то она опЯть наберет силы
и свЯжет менЯ еще крепче. џ говорил сам себе: "Џусть это будет  вот  сейчас,
вот сейчас", и с  этими  словами  Я  уже  принимал  решение,  собиралсЯ  его
осуществить  и  не  осуществлЯл,  но  и   не   скатывалсЯ   в   прежнее:   Я
останавливалсЯ, не доходЯ до конца, и переводил дыхание.  €  опЯть  Я  делал
попытку, подходил чуть ближе, еще ближе, вот-вот был у цели, ухватывал ее  -
и не был ближе, и не был у цели, и не ухватывал ее:  колебалсЯ,  умереть  ли
смертью или жить жизнью. ‚ менЯ крепко  вросло  худое,  а  хорошее  не  было
цепко. € чем ближе придвигалось то мгновение,  когда  Я  стану  другим,  тем
больший ужас вселЯло оно во мне, но Я не отступал назад, не отворачивалсЯ; Я
замер на месте.
     26. “держивали менЯ сущие негодницы  и  сущаЯ  суета  -  эти  старинные
подруги мои; они тихонько дергали  мою  плотЯную  одежду  и  бормотали:  "’ы
бросаешь нас?". "‘ этого  мгновениЯ  мы  навеки  оставим  тебЯ!".  "‘  этого
мгновениЯ тебе навеки запрещено и то и это!" - "’о и это", - сказал Я; а что
предлагали они мне на самом деле, что предлагали. Ѓоже  мой!  Ћт  души  раба
’воего отврати это милосердием ’воим!  Љакую  грЯзь  предлагали  они,  какое
безобразие! Ќо Я слушал их  куда  меньше,  чем  в  пол-уха,  и  они  уже  не
противоречили мне уверенно,  не  становились  поперек  дороги,  а  шептались
словно за спиной и тайком пощипывали уходЯщего, заставлЯЯ обернутьсЯ. €  все
же они задерживали менЯ; Я медлил вырватьсЯ, отрЯхнутьсЯ от них  и  ринутьсЯ
на зов; властнаЯ привычка говорила мне: "„умаешь, ты  сможешь  обойтись  без
них?"
     27. ’олько в словах ее уже не было жара, ибо на той стороне, куда давно
обратил Я лицо свое - и трепетал перед переходом - открывалась мне —истота в
своем целомудренном достоинстве, в  Ясной  и  спокойной  радости;  честно  и
ласково было приглашение идти и  не  сомневатьсЯ;  чисты  руки,  протЯнутые,
чтобы подхватить и обнЯть  менЯ;  многочисленны  добрые  примеры.  Ѓыло  там
столько отроков и девиц, такое множество молодежи и людей всЯкого  возраста:
и чистых вдов и девственных стариц! € чистота в них во  всех,  и  отнюдь  не
бесплоднаЯ: от ’ебЯ, ѓосподи, супруга своего, породила она столько радостей!
€ она посмеивалась надо мной, ободрЯЯ своей насмешкой и будто говорЯ: "’ы не
сможешь того, что смогли эти мужчины, эти женщины? „а разве смогли они своей
силой, а не Ѓожией? Ѓог ѓосподь их вручил мне их. ‡ачем опираешьсЯ на  себЯ?
‚ себе нет опоры. ЃросайсЯ к Ќему, не бойсЯ: Ћн не отойдет, не позволит тебе
упасть; бросайсЯ спокойно: Ћн примет и исцелит тебЯ".  џ  сгорал  от  стыда,
потому что еще прислушивалсЯ к шепоту тех бездельниц, медлил и не решалсЯ. €
опЯть будто голос: "Ѓудь глух к голосу нечистой земной плоти  твоей,  и  она
умрет. Ћна говорит тебе  о  наслаждениЯх,  но  не  по  закону  ѓоспода  Ѓога
твоего". ‘пор этот шел в сердце моем: обо мне самом и  против  менЯ  самого.
Ђлипий, не отходЯ от м,енЯ, молчаливо ожидал,  чем  кончитсЯ  мое  необычное
волнение.

        XII.

     28. ѓлубокое размышление извлекло из тайных пропастей и собрало  "перед
очами сердца моего" всю нищету мою.  €  страшнаЯ  бурЯ  во  мне  разразилась
ливнем слез. —тобы целиком излитьсЯ и выговоритьсЯ, Я встал  -  одиночество,
по-моему, подходило  больше,  чтббы  предатьсЯ  такому  плачу,  -  и  отошел
подальше от ЂлипиЯ; даже  его  присутствие  было  мне  в  тЯгость.  ‚  таком
состоЯнии был Я тогда, и он это понЯл;  кажетсЯ,  Я  ему  что-то  сказал;  в
голосе моем уже слышались слезы; Я встал, а он в полном  оцепенении  осталсЯ
там, где мы сидели. Ќе помню, как упал Я под какой-то смоковницей и дал волю
слезам: они потоками лились нв глаз моих - угоднаЯ  жертва  ’ебе.  Ќе  этими
словами говорил Я ’ебе, но такова была мысль моЯ: "ѓосподи, доколе?  „околе,
ѓосподи, гнев ’вой? Ќе поминай старых грехов наших!" џ чувствовал, что  Я  в
плену у них, и жаловалсЯ и вопил: "ЋпЯть и опЯть: "завтра, завтра!".  Џочему
не сейчас? Џочему этот час не покончит с мерзостью моей?"
     29. ’ак говорил Я и плакал в горьком сердечном сокрушении. € вот  слышу
Я голос из соседнего дома,  не  знаю,  будто  мальчика  ила  девочки,  ч