 помогал снаружи. € через это он может менЯ убить.
     ‘тавлю фонарь на  землю  и начинаю копать точно в  том месте, где  была
привЯзана цепь с той стороны сараЯ. Љопаю, копаю и удивлЯюсь, что •азарат не
просыпаетсЯ. ‚ самом деле, думаю, крепко спит. Ќаконец все же проснулсЯ.
     -- Љто ты? -- спрашивает, и слышу, как зашевелилсЯ в кукурузной соломе.
     -- ќто Я, ‘андро, -- говорю.
     -- —то надо?
     -- Џрокопаю,  -- говорю, -- тогда узнаешь. € вот через час  Я раздвинул
рукой кукурузную солому, осторожно  поставил  фонарь и  сам вылез  в  сарай.
•азарат сидит, и глаза, вижу, горЯт, как у совы.
     -- ‚от,  -- говорю, -- напильник.  Њы  перепилим  цепь, и  ты уйдешь на
волю.
     -- Ќет, --  мотает он головой, --  Ђдамыр со  своими  собаками менЯ все
равно выследит.
     -- Ќе выследит, -- говорю, -- ты за ночь уйдешь в другое село, а там он
и след потерЯет.
     -- Ќет, -- говорит, --  Я  отвык ходить. „алеко не смогу уйти. Ђ близко
он со своими собаками менЯ все равно поймает.
     --  Ќе поймает, -- говорю, --  а  если ты боишьсЯ идти один, Я  пойду с
тобой  до „жгерды и спрЯчу  тебЯ там  у одних наших  родственников.  Џотом Я
вернусь к себе домой, а ты пойдешь, куда захочешь.
     -- Ќет, -- говорит, -- Я так не хочу.
     -- ’огда что делать? -- говорю.
     Ћн думает, думает, а глаза горЯт -- страшно.
     --  …сли хочешь мне помочь, -- наконец говорит он, --  принеси метра  в
два цепь. Њы привЯжем ее к этой цепи, и больше мне ничего не надо.
     -- ‡ачем, -- говорю, -- тебе это?
     -- џ немножко буду ходить по ночам и привыкну.  Ђ потом ты мне поможешь
убежать.
     --  Ќо  ведь  он  проверЯет  свою  цепь,  --  говорю,  --  он  сам  мне
рассказывал.
     -- Ќет, -- говорит, -- первые пЯтнадцать лет проверЯл, а теперь  уже не
проверЯет.
     ‘колько Я  его ни уговаривал бежать  сейчас -- не согласилсЯ. € тогда Я
решил сделать, что он просит.
     -- ’опор, -- говорит, -- принеси, чтобы сдвинуть кольца.
     € вот  Я среди ночи  почти  бегу  домой, залезаю в наш сарай, достаю из
старой давильни, где лежит всЯкий хлам, цепь, примерно такую, как он просил.
‚озвращаюсь назад, беру топор Ђдамыра на кухонной веранде и вползаю в сарай.
Џока Я ходил, он перепилил напильником  свою цепь и пропилил дырки в кольцах
с обеих  сторон. џ  даже  удивилсЯ, как  он быстро  все  успел.  “ него были
могучие руки от ручной мельницы.
     Ћн взЯл мою цепь, вставил ее с обеих сторон в кольца, а потом, поставив
эти кольца на жернов, обухом топора сдвинул их концы,  чтобы ничего не видно
было.
     -- Ѓольше, -- говорит, -- ничего не надо. €ди! Љогда ноги мои окрепнут,
Я тебе дам знать.
     -- Њожет, -- говорю, -- оставить тебе напильник?
     -- Ќет,  -- говорит,  -- больше ничего не надо! ‚се! ‚се! €ди! ’олько с
той стороны как следует землю затопчи, чтобы хозЯин ничего не заметил.
     € вот Я, взЯв топор и фонарь, осторожно вылезаю наверх. € потом быстро,
быстро заваливаю  землю в дыру, а  потом как следует  затаптываю  ее,  чтобы
ничего не  было заметно. ‘обаки крутЯтсЯ возле менЯ, но, думаю,  слава богу,
собаки говорить не умеют. € тут Я вспомнил, что у  менЯ  в карманах чурек, и
разбрасываю его собакам.
     ‚ последний раз с фонарем как следует осмотрев место, где копал, понЯл,
что  ничего не  заметно,  стрЯхнул с  лопаты всю  землю и отнес ее вместе  с
топором и корзиной назад. ‚се положил туда, где лежало,  и  так, как лежало.
Џотушил фонарь и  бегом  домой.  „ома  тоже, слава  богу,  никто  ничего  не
заметил.
     € вот проходит времЯ,  а  Я пока сам побаиваюсь идти к Ђдамыру.  Џрошло
дней  пЯтнадцать -- двадцать. Ћднажды брат Њахаз, он  в тот  день  с  козами
проходил недалеко от усадьбы Ђдамыра, говорит:
     -- ‘егоднЯ весь день выли собаки Ђдамыра.
     -- ќто и раньше бывало, -- говорЯт наши, -- он иногда уходит на охоту с
одной собакой, а другие скучают.
     € так  об этом  забыли. Ђ через неделю слышим, женщина кричит откуда-то
сверху, и крик этот приближаетсЯ к нашему дому. ‚се, кто был дома, вышли, но
никто ничего не может понЯть.
     Љрик женщины означает горе. Ќо он идет прЯмо с горы над верхнечегемской
дорогой,  а  там никто не живет.  Њы с отцом  и  двумЯ  братьЯми,  ЉЯзымом и
Њахазом, быстро поднимаемсЯ навстречу голосу женщины. Њинут через пЯтнадцать
встречаем мать  •азарата. ™еки разодраны,  идет  без  дороги,  по  колючкам,
ничего не  видит.  ‘мотрит на нас, но ничего не может  сказать, только рукой
показывает в сторону дома Ђдамыра.
     Њы бежим туда, Я не знаю, что думать, но все-таки поглЯдываю на ЉЯзыма,
потому что он прихватил с собой винтовку. ‚бегаем во двор, а собак почему-то
не видно и не слышно.
     џ первым открыл сарай. „верь была просто прикрыта. € вот  что мы видим.
Њертвый Ђдамыр лежит  на спине, и лицо у него ужасное от страданиЯ,  которое
он  испытал перед смертью. ‚сЯ шеЯ в  синих пЯтнах,  и голова, как у мертвой
курицы, повернута.
     Ђ •азарат лежит  на  кукурузной соломе, руки сложил  на груди,  а  лицо
спокойное-спокойное, как у свЯтого. Ћн  был до того  худой, что отец сдернул
цепь  с  его ноги,  она  уже не держалась. €  тогда Я  вдруг  вспомнил слова
Ђдамыра: "’олько смерть снимет с него цепь, а с менЯ данную братьЯм клЯтву".
     ’ак и получилось, как он говорил.
     -- ‚идно,  --  сказал  мой  отец,  --  Ђдамыр забылсЯ и слишком  близко
подошел к  •азарату. Ђ  тот кинулсЯ на него  и задушил. Ђ  потом сам умер от
голода, потому что некому было дать ему поесть.
     ’олько Я один знал, почему это случилось. Ќо, конечно, никому ничего не
сказал. Њежду прочим,  отец мой, царство ему небесное, был настоЯщий хозЯин.
’аких сейчас нет вообще. ЌесмотрЯ на этот ужас, который мы увидели, он узнал
свою цепь! ‚ижу, вдруг приподнЯл  одной рукой  и смотрит, смотрит на свет --
там  было узкое окно без стекла, -- ничего не может понЯть.  Ћн хочет повыше
поднЯть цепь, чтобы разглЯдеть как следует, а цепь привЯзана, не идет. Ђ  он
сердитсЯ, и мне смешно, хотЯ страшное рЯдом. Џотом отбросил и пожал плечами.
     € тут неожиданно снаружи раздались выстрелы.
     ‚ыбегаем и видим: ЉЯзым  стоит возле  скотного двора и стрелЯет в собак
Ђдамыра. Ћдну  за другой убил  шесть  собак. ЋказываетсЯ, собаки,  одурев от
голода, напали в загоне на собственную корову, разодрали ее и съели. Ђ потом
убили  еще  двух коров, хотЯ  уже скушать их  не могли. ‚от так одна дикость
дает другую дикость, а эта дикость дает третью дикость.
     Ѓедную мать  •азарата сопроводили  в  ее  село  вместе  с  телом  сына.
Ќесчастного  Ђдамыра тоже  предали  земле  рЯдом с  его  братьЯми, и на этом
кончилсЯ его род, заглох окончательно когда-то большой, хлебосольный дом.  Ђ
потом и дом вместе с сараем постепенно растащили какие-то люди, скорее всего
эндурцы.
     € вот  с тех пор  Я много думал про •азарата. џ думал: почему  он  в ту
ночь не ушел со мной? € Я понЯл,  в чем  дело. Ћн боЯлсЯ, что если уйдет, то
не сумеет отомстить. Ђ  менЯ обманул,  что  разучилсЯ ходить. Ћн ходить мог,
но, знаЯ,  что  Ђдамыр всегда вооруженный и  собаки могут пойти по следу, не
хотел рисковать.
     Ћн хотел  удлинить цепь и неожиданно прыгнуть на Ђдамыра и задушить его
своими  могучими руками, а  больше он ни  о чем не думал. Ћн  не  думал, что
умрет с голоду, не думал, что сам освободитьсЯ не сможет, он только думал об
одном -- отомстить за свое унижение. € тогда Я понЯл: раб  не хочет свободы,
как думают  люди,  раб  хочет одно  -- отомстить,  затоптать  того, кто  его
топтал. ‚от так, дорогие мои, раб хочет только отомстить, а некоторые глупые
люди думают, что он хочет свободу, и через эту ошибку многое получалось,  --
закончил „ЯдЯ ‘андро свою сентенцию и с далеко идущим намеком разгладил усы.
     Љемал расхохоталсЯ,  а  кнЯзь  многозначительно  кивнул  головой  в мою
сторону, дескать, учись мудрости у дЯди ‘андро.
     --  Ђ то,  что  этих бедных  кнЯзей  ќмухвари обвинили  как  английских
шпионов, -- добавил дЯдЯ ‘андро, -- это просто глупость.  Ћни даже не знали,
что есть такаЯ страна ЂнглиЯ.  Ђ Я был в Ђнглии  в тридцатых годах  вместе с
ансамблем ЏанцулаЯ. Ќас возили по  стране, и Я заметил, что ЂнглиЯ  неплохаЯ
страна. Џрекрасные пастбища Я там заметил, но овец почему-то не было. Ќо длЯ
коз ЂнглиЯ не годитсЯ. Љоза любит заросли колючек, кустарники любит, а  овца
любит чистые пастбища. Ќе пойку, почему они овец не разводЯт.
     -- ђазводЯт, -- сказал Я, чтобы успокоить дЯдю ‘андро.
     -- Ђ-а-а, -- кивнул дЯдЯ  ‘андро удовлетворенно, -- значит, послушались
менЯ. ‹ет двадцать  тому назад сюда  приезжал  английский писатель  по имени
Џристли. ’ы слышал про такого?
     -- „а, -- сказал Я.
     -- —итал?
     -- „а, -- сказал Я.
     -- Ќу как?
     -- „а так, дЯдЯ ‘андро, -- сказал Я, -- ничего особенного.
     „ЯдЯ ‘андро засмеЯлсЯ не совсем приЯтным длЯ менЯ смехом.
     --  џ  уже  заметил, -- сказал  дЯдЯ  ‘андро, -- вот эти  пишущие  люди
интересно устроены, никогда про другого  ничего хорошего не скажут. Ђ вот Я,
когда танцевал в ансамбле, всегда признавал, что Џата ЏатараЯ первый танцор,
хотЯ  на самом деле  Я уже лучше него танцевал... Ќо  дело не  в  том. ќтому
Џристли  тогда  у  нас  прекрасную  встречу  устроили.  Џоказали  ему лучший
санатории, показали  ему самого  бодрого долгожителЯ, самый богатый колхоз и
менЯ, конечно, с ним познакомили. џ был тамадой за столом.  € он сидел рЯдом
со  мной, вернее, между нами сидела переводчица. € мы с ним разговорились. џ
ему тогда сказал, что был в  Ђнглии и видел там хорошие пастбища, но овец не
видел. € Я ему подсказал, чтобы английские фермеры овец разводили.
     -- Ђ он что? -- спросил Я.
     -- Ђ  он, --  отвечал  дЯдЯ ‘андро, --  сказал:  хорошо,  Я им передам.
‡начит, выходит,  передал. € еще  он вот  что сказал. ”ермерам,  говорит,  Я
передам  про овец. Ќо у  нас в  парламенте и так  слишком много овец  сидит.
‡начит, критикует свое правительство. ’огда Я понЯл, почему его так хорошо у
нас встречают. Ђ теперь Я  у  тебЯ спрашиваю: ты, находЯсь  в чужой стране,,
хотЯ  бы про обком можешь сказать,  что  там козы сидЯт? Џри  этом учти, что
козы умнее овец.
     -- Ќет, -- сказал Я.
     -- ќ-э-э, -- сказал дЯдЯ ‘андро.
     ЉнЯзь улыбнулсЯ,  а Љемал  расхохоталсЯ. •ачик отскочил  от  стола  и с
колена запечатлел эту картину.
     Њы выпили по рюмке. Ђкоп-ага принес свежий кофе, и, когда  снЯл чашечки
с подноса  и  приподнЯл  его, поднос сверкнул на солнце,  как  щит. Ђкоп-ага
присел за стол и, поставив поднос на колени,  придерживал его руками и времЯ
от времени, постукиваЯ по нему ногтем, прислушивалсЯ к тихому звону.
     Љемал  обычно  посещал  другие  злачные  места  и  поэтому  плохо  знал
Ђкопа-ага. Њне захотелось,  чтобы он  послушал  ставшую  уже классической  в
местных кругах его новеллу о ’игранкерте.
     --  Ђкоп-ага,  -- сказал  Я, --  Я долго  думал, почему  ’игран ‚торой,
построив  великий  город ’игранкерт,  дал  его  сжечь  и  разграбить римским
варварам? Ќеужели он его не мог защитить?
     € пока Я  у  него  спрашивал,  Ђкоп-ага горестно  кивал  головой, даваЯ
знать,  что такой вопрос не может не возникнуть в любой мало-мальски здравой
голове.
     -- Ћ, ’игранкерт, -- вздохнул Ђкоп-ага, -- все пиль и пепель... ќто бил
самый красивый город ‚остокам. € там били фонтаны  большие, как деревьЯм.  €
там били деревьЯм,  на ветках  которых  сидела персидскаЯ  птица  под именем
павлинка.  € там  по  улицам  ходили оленЯм, которые,  видЯ мужчин, вот  так
опускали глаза,  как  настоЯщие  армЯнские  девушкам. Ђ  зачем? ‚се  пиль  и
пепель.
     Њожет, ’игранкерт бил лучи, чем ђим и ‚авилон, но мы теперь не  узнаем,
потому  что фотокарточкам тогда не было. ќто  случилось в шестьдесЯт девЯтом
году до  нашей  эры, и, если  б •ачик тогда жил,  он бил  би безработным или
носильщиком... ”отографиЯм тогда вобче не знали, что такой.
     Ќо разве дело в •ачике? Ќет, дело в ’игране  ‚тором. Љогда этот римский
гЈтферан  ‹укулл окружил ’игранкерт,  ’игран взЯл почти все войска и ушел из
города. ’игран-джан, зачем?!
     ќто бил  великаЯ ошибка  великого царЯ. ’игранкерт имел  крепкие  стен,
’игранкерт имел прекраснаЯ вода, такой  соук-су, что стакан  залпом никто не
мог  випить,  и ’игранкерт имел  запас продуктам на три года и три месЯца! Ђ
зачем? ‚се пиль и пепель!
     ’игран-джан,  ты  мог  защитить  великий город,  но  надо  было сначала
вигнать всех гЈтферанов-греков, потому что они  оказались предателЯми. ‡ачем
грекам  армЯне? € они  ночью по-шайтански открыли воротам  и римские солдаты
все сожгли, и от города осталсЯ один пиль и пепель.
     Ђ пока  они  окружали  его, что сделал ’игран? ќто даже стидно сказать,
что  он  сделал. Ћн послал отрЯд,  который прорвалсЯ в город, но вивиз  что?
ЂрмЯнский народ,  да? Ќет!  ЂрмЯнских женщин  и  детей? „а? Ќет!  ‚ивиз свой
гарем, своих пилЯдей, вот что вивиз! ќто даже стидно длЯ великого царЯ!
     Ћ ’игран,  зачем ты построил ’игранкерт, а если построил, зачем дал его
на сжигание римским гЈтферанам?! ‚се пиль и пепель!
     Џока он излагал нам историю гибели ’игранкерта, к нему подошел клиент и
хотел  попросить  кофе,  но  •ачик  движением руки  остановил  его,  и  тот,
удивленно прислушиваЯсь, замер за спиной Ђкопа-ага.
     -- ‘ейчас проси! -- сказал •ачик, когда  Ђкоп-ага замолк, скорбно глЯдЯ
в  непомерную даль,  где  мирно  расцветал  великий ’игранкерт  с  фонтанами
большими, как деревьЯ, с оленЯми,  застенчивыми,  как девушки,  и с греками,
затаившимисЯ внутри города, как внутри троЯнского конЯ.
     -- „ва кофе можно?  -- спросил человек, теперь уже не очень  уверенный,
что обращаетсЯ по адресу.
     -- Њожно, -- сказал  Ђкоп-ага, вставаЯ и  кладЯ на поднос пустые чашки,
-- теперь все можно.
     Ќемного поговорив  о  забавных  чудачествах Ђкопа-ага,  мы  вернулись к
рассказу дЯди ‘андро о •азарате.  ‚ерсиЯ дЯди ‘андро о  причине, по  которой
•азарат отказалсЯ уходить с ним, была оспорена Љемалом.
     --  џ  думаю, --  сказал  Љемал, отхлебываЯ кофе  и поглЯдываЯ  на дЯдю
‘андро своими  темными глазами,  --  твой •азарат за двадцать  лет настолько
привык  к своему  сараю,  что просто  боЯлсЯ открытого  пространства,  хотЯ,
конечно,   и  мечтал   отомстить  Ђдамыру.   ‚ообще  природа  страха  бывает
удивительна и необъЯснима.
     Џомню,  в  конце войны  наш  аэродром базировалсЯ в  ‚осточной Џруссии.
Ћднажды Я со своим другом Ђлешей  ‘таростиным пошел  прогулЯтьсЯ подальше от
нашего поселка. Њы с ним всю войну  дружили.  ќто был великолепный летчик  и
прекрасный товарищ. Њы  с  ним  на  книгах  сошлись. Њы  были самые читающие
летчики в полку, хотЯ, конечно, и выпить любили, и девушек не пропускали. Ќо
сошлись мы на книгах,  а  в ту  осень увлекались стихами  …сенина, и у нас у
обоих блокноты были исписаны его стихами.
     € вот, значит,  погода прекраснаЯ, мы  гулЯем и проходим через какие-то
немецкие хуторки.  „ома красивы, но людей нет,  почти все сбежали.  Ќа одном
хуторке  мы остановились возле такого аккуратненького  двухэтажного  домика,
потому что возле него росла рЯбина, всЯ в красных кистЯх.
     € вот, как сейчас  вижу его, Ђлеша с хрустом нагибает эту рЯбинку -- не
выдержала  его  русскаЯ  душа,  --  и сам  он  весь хрустЯщий  от  ремней  и
молодости,  такой он перед  моими  глазами, обламывает две ветки и отпускает
деревцо.
     Ћдну ветку протЯгивает мне,  и мы  стоим  с  этими ветками, поклевываем
рЯбину  и  рассуждаем  о  том,  где  же  располагались  батраки, если кругом
помещичьи дома.
     €  вдруг открываетсЯ дверь в этом доме, и оттуда выходит старик и зовет
нас:
     -- ђусс, заходить, русс, заходить!
     ‚ообще-то нас предупреждали, чтобы мы насчет  партизан были начеку,  но
мы ни хрена не  верили в немецких партизан. „а и откуда взЯтьсЯ партизанам в
стране, где каждое дерево ухожено, как невеста?
     -- Џошли?
     -- Џошли.
     € вот вводит нас старик  в этот  дом, мы поднимаемсЯ  наверх и входим в
комнату.  ‘мотрю,  в  комнате  две  женщины  --  одна  совсем  девушка,  лет
восемнадцати, а другаЯ Явно юнгфрау лет  двадцати пЯти. џ сразу глаз положил
на ту,  котораЯ постарше, она мне  понравилась. Ќо длЯ порЯдка говорю своему
дружку, Я же его знаю как облупленного:
     -- ‚ыбирай, какаЯ тебе нравитсЯ?
     -- ЊолоденькаЯ, чур, моЯ! -- говорит.
     -- €дет!
     ‚ижу, и они обрадовались нам, оживились.
     -- Љофе, кофе, -- говорит юнгфрау.
     -- џ, Я, -- говорю.
     Џо-немецки значит: да.
     €  вот она  нам  приготовила кофе,  надо сказать, кофе был хреновейший,
вроде из дубовых опилок сделанный. Ќо что нам кофе?  Њолодые, очаровательные
девушки -- вижу,  на все готовы.  € старик, конечно, не против.  Ћни боЯлись
наших  и заручитьсЯ  дружбой двух офицеров значило обезопасить себЯ  от всех
остальных.
     Ћдним словом, посидели так, и Я говорю:
     -- Ђбенд. Љонсервы. напс. Ѓрод. околад.
     -- Ћ! --  загорелись глаза  у  обеих.  --  „анке, данке. Ћни,  конечно,
поголадывали.  €  вот мы вечером приходим, приносим с собой спирт, консервы,
колбасу, хлеб, шоколад. ‘идим ужинаем, пьем. Ђ старик, оказываетсЯ, в первую
мировую войну был у нас в плену  и немного говорит по-русски. Ќо лучше бы он
совсем  не говорил. ЏутаетсЯ,  хочет  все  объЯснить,  а на  хрена  нам  его
объЯснениЯ?   €   все  доказывает,  что  он   антифашист.   Ћни  теперь  все
антифашистами  сделались,  так что  непонЯтно,  с  кем  мы  воевали  столько
времени.
     ’о ли дело эти молодые немочки, все с полуслова понимают... Њы с Ђлешей
выпили как следует, наши  барышни  тоже подвыпили, и мы пошли  танцевать под
патефон. Ќа каждой пластинке написано  "Ќур фюр дойч" -- значит, только  длЯ
немцев. € Я, когда ставлю пластинку, нарочно спрашиваю:
     -- Ќур фюр дойч?
     -- Ќайн! Ќайн! -- смеютсЯ обе.
     Ќу, раз  найн  -- пошли танцевать. Ќаконец  старик  опьЯнел  и уже стал
молоть такую околесицу, что его и племЯнницы перестали понимать. Ћн  был  их
дЯдей. Ђ  нам он еще раньше  надоел.  ’ак  что  мы обрадовались,  когда  моЯ
юнгфрау повела его вниз укладывать спать.
     ’еперь  мы  одни.  Џопиваем, танцуем, одним словом, кейфуем.  Ќу  Я так
слегка прижимаю мою немочку и спрашиваю:
     -- Ќур фюр дойч?
     -- ельма, шельма, -- смеетсЯ она, -- русиш шельма!
     -- Ќайн, -- говорю, -- кавказиш шельма.
     -- Ћ, шЈнсте Љауказ! -- говорит.
     Њы с Ђлешей остались на ночь в  двух  верхних комнатах. ’ак началсЯ наш
роман, который длилсЯ около  двух месЯцев, с перерывами,  конечно, на боевые
вылеты. Џару  раз ребЯта  из аэродромной  службы сунулись  было  к нам,  но,
быстро оценив обстановку, ретировались. ‘вои ребЯта, сразу все усекли.
     € вот  мы приходим  однажды  к нашим девушкам.  Њою  звали Љатрин, Я ее
Љатей называл, а молоденькую звали ѓретой...
     ’ут дЯдЯ ‘андро перебил Љемала.
     -- ’ы  совсем русским  стал, -- сказал  он,  -- зачем ты называешь  имЯ
своей женщины при мне?
     -- Ђ что? -- спросил Љемал.
     -- ‚от до чего ты глупый,  -- сказал дЯдЯ ‘андро, --  ты же знаешь, что
это имЯ моей жены. Ќадо было тебе изменить его, раз уж ты решил рассказывать
при мне.
     -- Ќу ладно, -- захохотал Љемал, -- Я ее больше не буду называть.
     --  „урачок, --  сказал дЯдЯ ‘андро,  --  раз уж  назвал, теперь некуда
детьсЯ, рассказывай дальше.
     -- ’ак  вот,  --  продолжал Љемал, поглЯдываЯ на  дЯдю  ‘андро  все еще
смеющимисЯ глазами, --  однажды мы, как обычно, заночевали у наших подружек.
—аса в три ночи просыпаюсь и выхожу из дома по нужде.
     ‚друг  слышу,  подкатывает  мотоцикл,  останавливаетсЯ,  и  двое, Я  их
различаю по шагам, подымаютсЯ в дом.
     ‚от, черт, думаю, попались, как идиоты! “ менЯ пистолет под подушкой, а
сам  Я стою за домом в  трусах,  майке  и  тапках. ’рудно представить  более
глупую ситуацию. „а еще  слегка под балдой. Ќа ночь спирту тЯпнули, конечно.
‚от,  думаю,  смеЯлись  про  себЯ,  когда  нам говорили про  бдительность  и
партизан,  и   на   тебе!   Ќапоролись!   Ќеужели  наши  подружки  оказались
предательницами? Ќет,  не могу поверить! € мне нравитсЯ моЯ... как там ее ни
называй...
     -- Ќазывай, называй, чего уж прЯтатьсЯ! -- вставил дЯдЯ ‘андро.
     --  „а, -- продолжал Љемал, -- и мне нравитсЯ моЯ ЉатЯ,  и Я, чувствую,
ей нравлюсь, а эти вообще без ума друг от друга. ‡начит, нас этот антифашист
предал?  € товарища  бросить не могу,  и  буквально голым  --  ха-ха!  -- не
хочетсЯ попадатьсЯ немцам в руки.
     Ќу  ладно,  думаю,  была  не была!  ‚ысунулсЯ  на  улицу. Ќикого. ‘тоит
немецкий  мотоцикл с колЯской. Џодошел  к двери, слышу, раздаютсЯ голоса, но
ничего понЯть невозможно.
     …динственно,  что Я понЯл, -- голоса доносЯтсЯ с  той стороны, где спит
мой товарищ.  € Я решил поднЯтьсЯ и  проскочить  в свою комнату,  пока они у
ЂлексеЯ. ѓлавное -- добратьсЯ до пистолета. Ќо, конечно, Я понимал: если нас
девушки предали  --  нам  хана, потому что  в этом  случае моЯ первым  делом
должна была отдать  им пистолет.  Ќо  делать нечего, тихо  открываю дверь  и
быстро поднимаюсь по лестнице.
     € вдруг  слышу:  из  комнаты  ЂлексеЯ  доноситсЯ  русскаЯ  речь!  ‘разу
отпустило! ‘тою  на  лестнице  и  с  удовольствием слушаю русскую  речь,  не
понимаЯ, о чем  там говорЯт.  € только примерно  через  полминуты  очухалсЯ,
начинаю улавливать  интонацию.  ‘лышу,  очень резкий голос  доноситсЯ.  Ђга,
думаю, патруль. Ќу,  нас патрулЯми не  испугаешь. ‚хожу в комнату. ЊоЯ ЉатЯ,
вижу, бледнаЯ, в ночной рубашке стоит посреди комнаты и тихо говорит:
     -- ђусиш командирен, русиш командирен...
     ’огда  Я  открываю  дверь  и сильным  голосом  кричу  через  лестничную
площадку:
     -- —то там случилось, Ђлексей?
     -- „а вы тут не один! -- слышу голос, и потом распахиваетсЯ дверь, и на
площадке поЯвлЯетсЯ какой-то майор, а за ним солдат.
     --  Ѓезобразие! -- говорит  майор и оборачиваетсЯ к Ђлексею,  а тот уже
одетый стоит в комнате. -- Џочему вы не сказали, что вы здесь не один?
     ЃеднЯга что-то залепетал. ‚идно, он решил  хотЯ бы прикрыть менЯ,  если
уж сам попалсЯ.
     -- Џотрудитесь одетьсЯ! -- приказал майор.
     Ђ Я вижу, этот майор -- штабнаЯ крыса. Њы, фронтовики, с одного взглЯда
узнавали человека, который живого боЯ не  видел, хоть увешивай  его орденами
до пупа.
     € Я  вижу, мой Ђлексей,  храбрейший  летун,  четырежды раненный, дважды
посадивший горЯщий самолет, дрожит перед этим дерьмом.
     ‚ы ведь знаете, менЯ из себЯ трудно вывести, но тут Я психанул.
     --  ’оварищ  майор, -- говорю стальным голосом, -- прошу вас немедленно
покинуть помещение!
     ‚ижу,  растерЯлсЯ,  но форс держит. ЋглЯдываетсЯ на ЂлексеЯ,  понимает,
что он старший лейтенант, а по моему виду ни хрена не поймешь.
     --  ‚аше звание?  -- спрашивает.  џ  поворачиваюсь, подхожу  к кровати,
вытаскиваю из-под подушки пистолет и снова к дверЯм.
     -- ‚от мое звание! -- говорю.
     -- ‚ы  бросьте эти замашки, -- отвечает он,  --  сейчас не сорок первый
год!
     -- Љонечно,  -- говорю,  -- благодарЯ  вашей штабной  заднице сейчас не
сорок первый год!
     --  џ  вынужден  буду доложить обо  всем  в вашу  часть,  -- говорит  и
спускаетсЯ вниз по лестнице. ‘олдат за ним.
     -- „окладывайте, -- говорю, -- а что вы еще умеете!
     Ћни вышли. Њы молчим. Њотоцикл затарахтел и затих.
     -- ’ы, -- говорит  Ђлексей, --  с ним очень  грубо обошелсЯ. ’еперь нас
затаскают.
     -- Ќе бойсЯ, -- говорю,  --  нас с тобой  достаточно хорошо  знает наше
начальство. Џодумаешь, у немочек заночевали...
     --  Ќо ты же угрожал ему пистолетом, --  говорит  он, -- ты  понимаешь,
куда он это может повернуть?
     -- Ђ мы скажем, что он врет, --  отвечаю Я, -- скажем, что он сам хотел
остатьсЯ  с бабами  и  от этого весь сыр-бор. —его это  он в  три часа  ночи
шнырЯет на мотоцикле?
     -- Љонечно,  --  говорит  Ђлексей, -- теперь надо так держатьсЯ. Ќо  ты
напрасно нахальничал с ним.
     џ-то  понимаю,  что  ему теперь  неловко перед своей  ѓреточкой.  ‘лов,
конечно, они не понимали, но все  Ясно  было  и без слов:  Я  выгнал майора,
который заставил его одетьсЯ.
     € Я, чтобы смЯгчить обстановку,  разливаю спирт, и мы садимсЯ за  стол.
‘естрицы расщебетались, а ѓреточка поглЯдывает на менЯ блестЯщими глазами, и
темнаЯ прЯдка то и дело падает на лоб. •ороша была, чертовка!
     Ћдним словом, выпили немного и разошлись по комнатам.
     -- Њайор гестапо? -- спрашивает у менЯ ЉатЯ.
     --  Ќайн, найн, -- говорю. ќтого  еще не  хватало. Ќо вижу -- не верит.
—ерез  день  у  нас  боевой вылет.  џ благополучно  приземлилсЯ,  поужинал в
столовке  со своим  экипажем, а потом подхожу к  Ђлексею, он почему-то сидит
один, и говорю:
     -- Ћтдохнем и со свежими силами завтра к нашим девочкам.
     ‚ижу, замЯлсЯ.
     -- ‡наешь, Љемал, -- говорит, -- надо кончать с этим.
     -- Џочему кончать? -- спрашиваю.
     -- ‡атаскают. Џотом костей не соберешь.
     -- —его ты боишьсЯ, -- говорю, -- если он накапал на нас, уже ничего не
изменишь.
     -- Ќет, -- говорит, -- все. џ -- пас.
     -- Ќу  как хочешь, -- говорю, --  а  Я пойду. Ђ что сказать, если ѓрета
спросит о тебе?
     --  —то хочешь,  то и говори,  --  отвечает и одним  махом, как  водку,
выпивает свой компот и уходит к себе.
     Ћн всегда с  излишней  серьезностью  относилсЯ  к  начальству.  Ѓывало,
выструнитсЯ  и  с таким  видом  выслушивает  наставлениЯ,  как будто  от них
зависит, гробанетсЯ он или нет. џ часто вышучивал его за это.
     -- ’ы дикарь, -- смеЯлсЯ он в ответ, -- а мы, русские, поджилками чуем,
что такое начальство.
     Ќу что ж, вечером  ЯвлЯюсь  к  своим  немочкам.  Џо  дороге думаю:  что
сказать им? ‹адно, решаю, скажу -- заболел. Њожет, одумаетсЯ.
     Џрихожу. ЊоЯ ко мне. Ђ ѓреточка так и  застыла, и только темнаЯ прЯдка,
падавшаЯ на глаза, как будто еще сильней потемнела.
     -- Ђлеша?! -- выдохнула она наконец.
     -- Љранк, -- говорю, -- Ђлеша кранк.
     Ѓольной, значит.
     -- Љранк одер  тот? --  строго  спрашивает она и пытливо смотрит мне  в
глаза. „умает, убит, а Я боюсь ей сказать.
     -- Ќайн, найн, -- говорю, -- грипп.
     -- Ћ, -- просиЯла она, -- дас ист нихтс.
     Ќу мы опЯть посидели, выпили, закусили, потанцевали. ЊоЯ ЉатЯ несколько
раз  подмигивала мне, чтобы Я танцевал с ее сестрой. џ танцую и вижу, она то
гаснет, то  вспыхивает улыбкой. ‘тыдно ей, что она так скучает.  џсное дело,
девушка втрескалась в него по уши.
     ЊоЯ  ЉатЯ,  как  только  мы  остались одни,  посмотрела на  менЯ своими
глубокими синими глазами и спрашивает:
     -- Њайор?
     Ќу как  ты ей соврешь,  когда в ее  умных глазках  всЯ  правда. џ пожал
плечами.
     -- ЃеднаЯ ѓрета, -- говорит она. ‡абыл сейчас, как по-немецки.
     -- …р ист кранк... -- Ћн больной, значит.
     -- „а говори ты прЯмо по-русски! -- перебил его дЯдЯ  ‘андро. -- —то ты
обкаркал нас своими невозмутимыми "кар", "кар", "кар"!
     -- ’ак Я лучше вспоминаю, -- сказал Љемал,  поглЯдываЯ на  дЯдю  ‘андро
своими невозмутимыми воловьими глазами.
     -- Ќу ладно, говори, -- сказал дЯдЯ ‘андро,  как бы спохватившись, что,
если  Љемал сейчас замолкнет,  слишком много горючего уйдет, чтобы его снова
раскочегарить.
     --  „а, м-м-м... -- замыкал было  Љемал, но довольно быстро нашел колею
рассказа и двинулсЯ дальше.
     --  Ћдним словом, Я еще надеюсь, что он одумаетсЯ.  Ќа  следующий  день
встречаю его и не узнаю. ‡а ночь почернел.
     -- —то с тобой? -- говорю.
     -- Ќичего, -- говорит, -- просто не спал. Љак ѓрета?
     -- †дет тебЯ, -- говорю, -- но сестра догадываетсЯ.
     -- ‹учше сразу порвать, -- говорит, -- все равно Я женитьсЯ не могу,  а
чего резину тЯнуть?
     -- ѓлупо, -- говорю, --  никто и  не ждет, что ты женишьсЯ. Ќо  пока мы
здесь, пока мы живы, почему бы не встречатьсЯ?
     -- ’ы  менЯ не поймешь, -- говорит, -- длЯ  тебЯ  это обычное фронтовое
блЯдство, а Я первый раз полюбил. ’ут Я разозлилсЯ.
     --  Њандраж,  --  говорю,  --  надо  называть  своим именем,  и  нечего
выпендриватьсЯ.
     € так мы немного охладели друг к другу. џ еще пару раз побывал у  наших
подружек  и продолжаю врать ѓреточке, но чувствую,  не верит  и всЯ истаЯла.
†алко ее, и нам с Љатей это мешает.
     Њне и его жалко.  Ћн  с тех пор замкнулсЯ, так  и ходит  весь черный. Ђ
между  тем нас  никуда не тЯнут.  €  Я думаю:  майор оказалсЯ лучше,  чем мы
ожидали. —ерез пару дней подхожу к Ђлексею.
     --  ‘лушай,  -- говорю,  -- ты видишь, майор  оказалсЯ  лучше,  чем  мы
думали. ђаз до сих пор не капнул, значит, пронесло. џ же вижу, ты не в своей
тарелке. ’ы же гробанешьсЯ с таким настроением!
     -- Ќу и что, -- говорит, -- неужели ребЯта,  которых мы  потерЯли, были
хуже, чем мы с тобой?
     Ќу, думаю, вон куда поплыл. Ќо виду не показываю. Њы, фронтовики, такие
разговоры не любили. …сли летчик начинает грустить и клевать носом -- того и
жди: заштопорит.
     -- Љонечно, нет, -- говорю, -- но  война кончаетсЯ.  ѓлупо погибнуть по
своей вине.
     ‚друг он сморщилсЯ, как от невыносимой боли, и говорит:
     -- Љстати, можешь больше не врать про мою болезнь. Џо-моему, Я ее видел
сегоднЯ в поселке, и она менЯ видела.
     -- •ватит ерундить, --  говорю, -- пошли сегоднЯ вечером, она же усохла
всЯ, как стебелек.
     -- Ќет, -- говорит, -- Я не пойду.
     ’еперь уже  самолюбие и всЯкое такое мешает. Ћн очень гордый парень был
и в воздухе никому спуска  не давал, но  и мандраж этот перед  начальством у
него был. ќто  типично русскаЯ болезнь, хотЯ, конечно,  не только русские ею
болеют.
     € вот Я в тот вечер опЯть прихожу к девушкам со всЯкой едой и выпивкой.
Џодымаюсь наверх и  не обращаю вниманиЯ  на то,  что  нет  большого зеркала,
стоЯвшего в передней.  ‡ахожу в комнату,  где мы обычно  веселились, и вижу,
обе сестрички бросаютсЯ ко мне. Ќо моЯ ЉатЯ как бешенаЯ, а у ѓреточки личико
так и  полыхает  радостью. “ менЯ  мелькнуло в голове,  что Ђлексей днем без
менЯ все-таки зашел.
     -- Њайор ист диб! -- кричит ЉатЯ, то есть вор, и показывает на комнату.
-- Њайор цап-царап! Ђллес цап-царап!
     -- џ, Я, -- восторженно добавлЯет ѓреточка, показываЯ на голую  комнату
-- ни  венских  стульев, ни дивана, ни шкафа, ни гобелена на стене, --  один
только стол,  --  майор ист  диб! Њайор ист  нихт гестапо!  ‡аге Ђлеша! ‡аге
Ђлеша!
     ‡начит, скажи Ђлеше.
     --   ќто  возмутительно!  --   кричит   старик.  --   –ап-царап  домхен
антифашистик!
     ‘ейчас это звучит смешно,  а тогда Я впервые  почувствовал, что кровь в
моих жилах от стыда загустела и  остановилась. Љонечно, грабили многие, и мы
об этом прекрасно знали. Ќо одно  дело, когда ты знаешь  этих людей,  да еще
свЯзан с женщиной, котораЯ рассчитывала на твою защиту. Ќикогда в жизни Я не
испытывал такого стыда.
     Ђ  главное,  ѓреточка  --  всЯ  рассиЯлась,  глаза лучатсЯ,  невозможно
смотреть.  Ћна  решила, что раз майор обчистил их дом, значит,  он  не может
быть энкаведешником, а раз так, Ђлеше нечего боЯтьсЯ. Љак объЯснить ей,  что
все сложней, хотЯ майор и в самом деле был штабистом.
     ’ак вот,  значит,  почему  он шнырЯл  в  три часа  ночи  на  мотоцикле:
смотрел, где что лежит. ’олько поэтому и не накапал на нас.
     џ сказал ѓрете, что обо всем расскажу Ђлеше, и старику соврал, что буду
жаловатьсЯ  на  майора.  Ќадо  же  было  их  как-нибудь  успокоить.  „евушки
притащили откуда-то колченогие стульЯ,  мы поужинали, и Я со стариком крепко
выпил.
     Ќа следующий день Я все рассказал Ђлексею и вижу: он немного ожил.
     -- •орошо, --  говорит, -- завтра пойдем попрощаемсЯ.  ЉажетсЯ, на днЯх
нас перебазируют.
     Ќо мы так и не попрощались с нашими девушками. Ќас перебазировали в  ту
же ночь. Ќовый аэродром находилсЯ в двухстах километрах от этого местечка.
     Ђлексей все еще плохо выглЯдел, и менЯ не покидало предчувствие, что он
должен погибнуть. € Я, честное слово,  облегченно вздохнул в тот день, когда
его ранило. ђана  была  нетЯжелаЯ,  и вскоре его  отправили в  госпиталь,  в
ђоссию.
     Ќа этот раз мы жили в  небольшом городке.  Ћднажды с  ребЯтами вышли из
кафе и поджидаем у входа товарища, который там замешкалсЯ.
     --  Љемал, -- говорит  один из  ребЯт, --  эта  немочка с тебЯ глаз  не
сводит..
     џ оглЯнулсЯ, смотрю, шагах в  пЯтнадцати от нас стоит немочка, приЯтнаЯ
такаЯ  с виду,  и  в самом  деле мне улыбаетсЯ. џсно, что  мне. џ,  конечно,
слегка подшофе, тоже улыбаюсь ей как дурак, и подхожу познакомитьсЯ.
     ѓосподи, это же ЉатЯ! Љак это Я ее сразу  не узнал! ‘ейчас  она  была в
пальто,  в  шапке,  а Я ее  никогда  такой не видел.  ЋказываетсЯ, она  менЯ
искала!
     Ќу, Я прощаюсь с ребЯтами и снова захожу в кафе.
     -- Љак ѓрета? -- спрашиваю.
     -- Ћ, ѓрета трауриг, -- вздыхает она и качает головой.
     џ объЯснил ей, что Ђлеша ранен  и отправлен в  тыл. Њы  переночевали  в
квартире у  женщины, где она остановилась. Ќочью  она несколько раз плакала,
вздыхала и повторЯла:
     -- икзаль...
     ‡начит,  судьба. џ почувствовал,  что она хочет что-то сказать,  но  не
решаетсЯ.  “тром,  когда мы встали,  она  сказала,  что  беременна.  ‘мотрит
исподлобьЯ своими внимательными, умными глазками и спрашивает:
     -- Љиндер?
     Ќу что Я мог ей ответить?! ђазве можно ей объЯснить, что это посложнее,
чем выгнать майора?!
     -- Ќайн, -- отрезаю, и она опустила голову.
     ‚  тот же день мы  расстались,  и  Я  ее  больше никогда не видел. Ђ  с
Ђлексеем  мы увиделись через тридцать лет  в Ќовгороде на встрече  ветеранов
нашего полка.
     Њы все, приехавшие со всех концов страны ветераны, остановились в одной
гостинице,  где в  тот  вечер  предстоЯл  банкет  во  главе  с нашим  бывшим
командиром полка,  теперь  генералом. ‚се  это времЯ Я  ничего об Ђлексее не
знал, даже не знал, жив ли он.
     ‡анЯв номер, спустилсЯ к администратору и спросил у  него -- не приехал
ли Ђлексей ‘таростин? Ћн посмотрел в свою книгу и кивнул: да, приехал, живет
в таком-то номере.
     Џодымаюсь к нему, примерно часа за два  до банкета. ‘мотрю: елки-палки,
что времЯ делает  с нами! ђазве  Я когда-нибудь узнал  бы в этом облысевшем,
как  и Я,  человеке  того молодого,  как  звон, красавца  летчика в  далеком
военном году, обламывавшего ветки прусской рЯбины  в красных  кистЯх!  Ђ  он
смотрит на менЯ и, конечно,  не узнает: мол,  что  от менЯ хочет этот  лысый
толстЯк? џ расхохоталсЯ, и тут он менЯ узнал.
     -- Ђ-а-а, -- говорит, -- Љемал! ’олько зубастаЯ пасть и осталась!
     Ќу, мы обнЯлись, поцеловались, и Я его повел в  свой номер.  џ с  собой
привез  хорошую "изабеллу". ‘идим пьем, вспоминаем  минувшие дни. € конечно,
вспоминаем наших немочек.
     -- Ђх, ѓреточка! -- говорит он, вздыхаЯ. -- ’ы  даже не  представлЯешь,
что это было длЯ менЯ! ’ы не представлЯешь, Љемал! џ потом  демобилизовалсЯ,
женилсЯ, летал на  пассажирских, у менЯ,  как и у тебЯ, двое взрослых детей.
‘ейчас работаю начальником диспетчерской  службы,  пользуюсь  уважением  и у
райкома и у товарищей, а как подумаю, диву даюсь. Џомнишь, у …сенина: "†изнь
моЯ, иль ты приснилась мне!" ЉажетсЯ,  там, в ‚осточной  Џруссии, в двадцать
четыре  года закончилась  моЯ жизнь,  а все  остальное -- какой-то странный,
затЯнувшийсЯ эпилог! ’ы понимаешь это, Љемал?
     €  надо  же,  бедный мой  Ђлексей  прослезилсЯ.  Ќу,  Я  его,  конечно,
успокоил, и тут он вдруг заторопилсЯ на банкет.
     -- „а брось  ты, Ђлеша, -- говорю, -- посидим часок  вдвоем. Ќаши места
никто не займет, а они теперь на всю ночь засели.
     -- Ќу  что  ты,  Љемал,  --  говорит, --  пойдем.  ‚ двадцать ноль-ноль
генерал будет открывать торжественную встречу. Ќеудобно, пошли!
     Ќу  что ты  ему  скажешь?  Џошли.  ’акой  он был человек, а  летчик был
первоклассный, в воздухе ни хрена не боЯлсЯ!
     Ќа  этом  Љемал закончил  свой рассказ  и  оглЯдел застольцев, медленно
переводЯ взглЯд с одного на другого.
     -- ‘лава богу, кончил, -- сказал дЯдЯ ‘андро, -- еще  бы немножко, и мы
бы заговорили по-немецки!
     ‚се рассмеЯлись, а кнЯзь разлил коньЯк по рюмкам и сказал:
     -- € по работе он не так уж далеко ушел от тебЯ.
     -- „а,  --  сказал  Љемал,  -- начальник  диспетчерской  службы, особой
карьеры не сделал.
     -- Ћн не должен был бросать эту девушку, пока их не  перевели в  другое
место, -- сказал дЯдЯ ‘андро и, чуть подумав, добавил: -- Ђ ты понЯл, почему
он в последний раз согласилсЯ прийти попрощатьсЯ с ней?
     --  џсно,  почему, -- ответил  Љемал, --  он понЯл, что майор на нас не
накапал и, значит, за нами никто не следит.
     --  „урачок, --  в тон ему отозвалсЯ  дЯдЯ ‘андро, -- твой же рассказ Я
тебе  должен  объЯснЯть.  Љогда  он  согласилсЯ  пойти попрощатьсЯ со  своей
девушкой, он уже знал, что в ту же ночь вас переведут в другое место.
     --  Ќет,  --  засмеЯлсЯ  Љемал,   --  такие  вещи   держали  в  строгой
секретности.
     -- Љак  нет, когда да! -- возразил  дЯдЯ ‘андро. -- џ же лучше знаю! Ћн
вертелсЯ возле начальства, и кто-то ему тихо сказал.
     -- Ћставьте человека! -- вступилсЯ за него кнЯзь, подымаЯ рюмку. -- Ћн,
беднЯга, и так наказан судьбой.  ‹учше  выпьем  за Љемала,  угостившего  нас
хорошим фронтовым рассказом.
     --  Љто  чем угощает,  а  Љемал  рассказом,  --  уточнил  дЯдЯ  ‘андро,
насмешливо  поглЯдываЯ  на Љемала, -- отбивает  хлеб  у  своего дЯди. ’олько
"кар" нам больше не надо!
     -- Ђ мне жалко этого  человека, --  сказал маленький  •ачик, -- бедный,
любил... Џотому плакал... …сли б не любил, не плакал...
     -- „а нет, -- начал  Љемал возражать, но,  неожиданно замолкнув,  сунул
палец  в ухо  и  стал с  нескрываемым наслаждением прочищать  его.  „вижениЯ
Љемала напоминали движениЯ человека,  пахтающего масло,  или водопроводчика,
пробивающего своей "грушей" затор в раковине умывальника.
     Љемал довольно долго,  морщась  от удовольствиЯ, прочищал таким образом
ухо,  полностью отключившись от присутствующих, что присутствующим почему-то
было  обидно. „ЯдЯ ‘андро молча с укором глЯдел на него, как бы  улавливаЯ в
его действиЯх еще  четко  не обозначенный абхазским  сознанием,  но уже Явно
раздражающий оттенок фрейдистского неприличиЯ.
     -- —то нет?! --  наконец не  выдержал дЯдЯ  ‘андро.  Љемал  преспокойно
вынул палец из уха, оглЯдел его кончик, словно оцениваЯ  на  глазок качество
спахтанного масла, видимо, осталсЯ этим качеством  недоволен,  потому что на
лице  его   поЯвилась   гримаса  брезгливого   недоумениЯ,   Явно  вызваннаЯ
огорчительной разницей  между  удовольствием  от  самого процесса пахтаниЯ и
прЯмо-таки убогим результатом его. ‘ этим выражением он вытащил другой рукой
из кармана платок, вытер  им палец, сунул платок в карман и как ни в чем  ни
бывало закончил фразу:
     -- ...Џросто  его немного развезло  от "изабеллы", он чересчур приналег
на нее...
     Љак и всЯкий мужчина,  много увлекавшийсЯ женщинами, Љемал не  придавал
им большого значениЯ.
     -- Ђкоп-ага, -- крикнул •ачик, -- еще прошу по кофе!
     -- ‘ейчас  будет,  --  ответил  Ђкоп-ага, глЯнув  в  нашу сторону из-за
стойки, на которой была расположена его большаЯ жаровнЯ с горЯчим песком длЯ
приготовлениЯ кофе по-турецки.
     -- €звини, пожалуйста, -- сказал •ачик, обращаЯсь  ко  мне, -- ты здесь
самый  молодой. ‚он там арбузы привезли. Џринеси два арбуза  -- хочу сделать
фото: "ЉинЯзь с арбузами".
     -- „а ладно, -- сказал кнЯзь, -- обойдемсЯ без арбузов.
     -- „авай,  давай, --  вступилсЯ Љемал за •ачика, --  это хорошаЯ  идеЯ.
ЉнЯзь с арбузами, а мы с кнЯзем.
     Ќа том конце ресторанной палубы, уже как бы и не ресторанной, продавали
арбузы. ‘ детства мне почему-то всегда чудилось, что в арбузе заключена идеЯ
морЯ. Њожет, волнообразные полосы на его поверхности напоминали море? Њожет,
совпадение  времен -- праздник купаниЯ в море с праздником поеданиЯ арбузов,
часто на берегу, на виду у морЯ? €ли огромность  морЯ и щедрость арбуза? €ли
и там и там много воды?
     Ќа трех помостах  вышки  длЯ  прыжков, бронзовеЯ  загаром и  непрерывно
галдЯ,  толпились дети и подростки. ’е, что уже прыгнули, что-то выкрикивали
из  воды, а  те, что стоЯли на  помостках вышки, что-то кричали тем, что уже
барахтались в море.
     Ћдни  прыгали   лихо,  с   разгону,  другие  медлили  у  краЯ  помоста,
оглЯдывались, чтобы их не столкнули,  или  свою  нерешительность оправдывали
боЯзнью, что их столкнут.
     €  беспрерывно  в  воду  летели  загорелые  ребЯчьи  тела  --  головой,
солдатиком, изредка ласточкой. Љороткий, бухающий звук правильно вошедшего в
воду  тела  и  длинный,  шлепающий  звук  неточного приводнениЯ  с призвуком
дошлепывающих  ног. Џостоим  полюбуемсЯ,  послушаем: бух!  бух! шлеп!  шлеп!
перешлеп! бух!
     џ  тоже сюда  приходил  в наше предвоенное  детство.  ’огда  здесь была
совсем другаЯ вышка  длЯ прыжков:  она увенчивалась  бильЯрдной комнатой,  и
самые храбрые из ребЯт докарабкивались до крыши бильЯрдной и прыгали оттуда.
     ‚глЯдываЯсь в те далекие  годы, Я вижу этих ребЯт, но не вижу среди них
себЯ. †алко, но не вижу. € на третьем, высшем помосте не вижу Я себЯ.
     ‘юда, на  территорию водной станции "„инамки",  как мы  тогда говорили,
никого не пускали, кроме тех, кто посещал секции плаваниЯ и прыжков.
     Ќо больше  половины ребЯт ни  в каких секциЯх  не  состоЯли и приходили
сюда снизу,  по брусьЯм доползаЯ до плавательных  мостков, а потом оттуда по
железной лестнице наверх и на вышку. ’ак приходил сюда и Я.
     Ќо  это  было  довольно утомительно:  с  берега  по  сваЯм  и  железным
проржавевшим, иногда с  острыми