”азиль €скандер. ќссе и публицистика

Ћцените этот текст:
”азиль €скандер. ќссе и публицистика

’ексты подготовлены ‘. ‚иницким длЯ некоммерческого распространениЯ по
изданиЯм:

€скандер ”. Ђ. ‹асточкино гнездо. Џроза. ЏоэзиЯ. Џублицистика. Њ.,
”ортуна ‹имитед, 1999. -- 440 с.

”. €скандер. ђассказы, повесть, сказка, диалог, эссе, стихи. ‘ериЯ
"‡еркало XX век". …катеринбург, "“-”акториЯ", 1999. -- 704 с.

--------
* * *

Џо изданию: €скандер ”. Ђ. ‹асточкино гнездо. Џроза. ЏоэзиЯ.
Џублицистика. Њ., ”ортуна ‹имитед, 1999. -- 440 с.

--------
ђазмышлениЯ писателЯ

Ћдно из самых очаровательных воспоминаний детства -- это наслаждение,
которое Я испытал, когда наша учительница первых классов читала нам вслух на
уроке "Љапитанскую дочку". ќто были счастливые минуты, их не так много, и
потому мы бережно проносим их сквозь всю жизнь. ‘частлив человек, которому
повезло с первой учительницей. Њне повезло.
Ђлександра €вановна, моЯ перваЯ учительница, любовь и благодарность к
ней Я пронес сквозь всю жизнь.
“же зрелым человеком Я прочел записки Њарины –ветаевой о Џушкине. €з
них следует, что будущаЯ мЯтежнаЯ поэтесса, читаЯ "Љапитанскую дочку", с
таинственным наслаждением все времЯ ждала поЯвлениЯ Џугачева. “ менЯ было
совсем другое. џ с величайшим наслаждением все времЯ ждал поЯвлениЯ
‘авельича.
ќтот заЯчий тулупчик, эта доходЯщаЯ до безрассудства любовь и
преданность своему Џетруше. ЌевероЯтнаЯ трогательность. ђазве ‘авельич раб?
„а он на самом деле хозЯин положениЯ! Џетруша беззащитен против
всеохватывающей деспотической любви и преданности ему ‘авельича. Ћн
беспомощен против нее, потому что он хороший человек и понимает, что
деспотичность именно от любви и преданности ему.
…ще почти ребенком, слушаЯ чтение "Љапитанской дочки", Я чувствовал
комическую перевернутость психологических отношений хозЯина и слуги, где
слуга и есть истинный хозЯин. Ќо именно потому, что он бесконечно предан и
любит своего хозЯина. ‹юбовь -- главнее всех. {339}
‚идно, Џушкин сам тосковал по такой любви и преданности, может быть,
ностальгически переодел Ђрину ђодионовну в одежды ‘авельича.
ѓлавным и неизменным признаком удачи художественного произведениЯ
ЯвлЯетсЯ желание вернутьсЯ к нему, перечитать его и повторить наслаждение. ‚
силу жизненных обстоЯтельств мы можем и не вернутьсЯ к любимому
произведению, но сама надежда, мечта вернутьсЯ к нему греет сердце, придает
жизненные силы.
Ќасколько легко ограбить, обмануть культурного человека в жизни,
настолько трудней его ограбить в духовном отношении. ЏотерЯв многое, почти
все, культурный человек, по сравнению с обычным, крепче в сопротивлении
жизненным обстоЯтельствам. Ѓогатства его хранЯтсЯ не в кубышке, а в банке
мирового духа. € многое потерЯв, он может сказать себе и говорит себе: Я
ведь еще могу слушать Ѓетховена, перечитать "Љазаков" и "‚ойну и мир"
’олстого. „алеко не все потерЯно.
—тение „остоевского в юности производило потрЯсающее впечатление. џ до
сих пор уверен, что человек, прочитавший "Џреступление и наказание", гораздо
менее способен убить другого человека, чем человек, не читавший этого
романа. € дело не в том, что „остоевский говорит о справедливой наказуемости
преступлениЯ.
„ело в том, что „остоевский в этом романе разворачивает перед нашими
глазами грандиозную психическую сложность человека. —ем отчетливее мы
понимаем психическую сложность живого существа, тем трудней его уничтожить.
Ќормальный человек может срубить дерево, некоторым образом чувствуЯ
жалость к нему, с еще большим чувством жалости, но преодолеваЯ его, он может
зарезать животное, чтоб воспользоватьсЯ его мЯсом, но перед убийством
человека длЯ нормального человека встает невидимаЯ, но хорошо ощущаемаЯ
стена -- это сама психическаЯ сложность человека. —еловек слишком сложен,
чтобы убивать его. “биваЯ человека, ты слишком многое убиваешь заодно с ним,
и прежде всего свою душу. {340}
“бийство человека -- это в миниатюре уничтожение жизни на ‡емле.
Џрофессиональный убийца сам психически примитивен, почти как животное, и
потому он не видит большой разницы между убийством человека и животного.
Ћднажды Я спросил нашего знаменитого свЯщенника и богослова отца
Ђлександра ЊенЯ, впоследствии зверски убитого топором:
-- ‚ам приходилось ли когда-нибудь убивать?
-- Ћднажды шмелЯ убил, -- сказал он с сожалением, -- был раздражен, а
он слишком пристал ко мне.
ќто был человек огромной религиозной и светской культуры.
…ще пару слов о „остоевском. ‹ица его героев как бы слабо озарены еще
далеким, но уже начавшимсЯ пожаром всемирной катастрофы. € они, его герои,
интуитивно чувствуют приближение этой катастрофы, спешат, захлебываютсЯ,
надрываютсЯ, скандалЯт, пытаЯсь спасти свою душу или пытаЯсь, как отец
Љарамазов, ужратьсЯ жизнью до наступлениЯ этой катастрофы. ЌадвигающаЯсЯ
катастрофа стократ усиливает чувство жизни в его героЯх. ѓениальные
прозрениЯ соседствуют с мусорным потоком слов. “ героев „остоевского слишком
мало времени, чтобы сжато, афористично говорить. ‘лишком мало времени
осталось до катастрофы, слишком много вопросов еще не разрешено и состоЯние
предкатастрофной правды обрекает его героев на захлебывающеесЯ многословие.
€наче было бы недостаточно правдиво.
‚ этом основа стилистики „остоевского. Џредкатастрофное состоЯние
героев. ‘ама жизнь „остоевского: эшафот, каторга, ожидание припадков
вырабатывали его Яростный предкатастрофный стиль.
‚ообще свой собственный стиль есть абсолютнаЯ, единственнаЯ, последнЯЯ
правда каждого настоЯщего писателЯ.
Љак бы умен или красноречив ни был тот или иной писатель, но если мы не
чувствуем его собственного стилЯ, который нас подхватывает, значит, у этого
писателЯ нет высшей духовной правды, ради которой он пишет. Ќаличие
собственного стилЯ, собственного почерка писателЯ неизменно делает правдой
любую его фантазию. Ћтсутствие собственного стилЯ неизменно делает пустой
фантазией {341} любую его правду. ‘тиль невозможно выработать искусственно,
как парус не может выработать ветер, который его надувает. Џисатель может,
как „остоевский и ’олстой, говорить тысЯчи противоречивых вещей, но если все
это несетсЯ в русле его стилЯ, значит, все это правда.
‚ этой свЯзи вспоминаю записанный ѓорьким эпизод его разговора с ‹ьвом
’олстым. ђучаюсь только за смысл.
-- ‘трашна та женщина, -- сказал ’олстой, -- котораЯ держит мужа за
душу.
-- Ќо ведь в "Љрейцеровой сонате", -- напомнил ѓорький, намекаЯ на
совсем другую материю, данную нам в ощущениЯх, -- вы имели в виду прЯмо
противоположное место.
-- џ не зЯблик, чтобы все времЯ петь одну и ту же песню, -- ответил
’олстой.
„о этого они говорили о зЯбликах.

___

‚сю мировую литературу Я разделЯю на два типа -- литература дома и
литература бездомьЯ. ‹итература достигнутой гармонии и литература тоски по
гармонии. ђазумеетсЯ, при этом качество литературного произведениЯ зависит
не от того, какого типа эта литература, а от силы таланта художника.
€нтересно, что в русской литературе эти два типа художников поЯвлЯлись
нередко в виде двойчатки, почти одновременно.
’ак Џушкин и ‹ермонтов -- достигнутаЯ гармониЯ (Џушкин) и великаЯ тоска
по гармонии (‹ермонтов). ’акаЯ же пара: ’олстой -- „остоевский. ‚ двадцатом
веке наиболее ЯркаЯ пара: Ђхматова -- –ветаева.
‹итература дома имеет ту простую человеческую особенность, что рЯдом с
ее героЯми хотелось бы жить, ты под крышей дружеского дома, ты укрыт от
мировых бурь, ты рЯдом с доброжелательными, милыми хозЯевами. € здесь в
гостеприимном и уютном доме ты можешь с хозЯином дома поразмышлЯть и о
судьбах мира, и о действиЯх мировых бурь. {342}
‹итература бездомьЯ не имеет стен, она открыта мировым бурЯм, она как
бы испытывает тебЯ в условиЯх настоЯщей трагедии, ты заворожен, затЯнут
видением бездны жизни, но всегда жить рЯдом с этой бездной ты не хочешь.
‚прочем, это во многом зависит от характера читателЯ.
‹итература дома -- преимущественно мудрость (Џушкин, ’олстой).
‹итература бездомьЯ -- преимущественно ум (‹ермонтов, „остоевский).
Њудрость сразу охватывает все окружение, но видит не так уж далеко,
потому что далеко видеть и не надо, поскольку, видЯ все вокруг, мудрость
убеждаетсЯ, что человек везде человек и страсти человека вокруг одинаковы.
“м имеет более узкий кругозор, но видит гораздо дальше. ’ак,
„остоевский разглЯдел далеких бесов и в бешенстве помчалсЯ на них, как бык
на красную трЯпку.
‹итература дома всегда гораздо более детализирована, поскольку здесь
мир -- дом и нельзЯ не пощупать и не назвать милую сердцу творца домашнюю
утварь.
‹итература бездомьЯ ничем не детализирует, кроме многообразиЯ своего
бездомьЯ, да и какие могут быть милые сердцу детали быта, когда дома нет.
‡ато литература бездомьЯ гораздо более динамична, она жадно ищет
гармонию и в поисках этой гармонии постоЯнно убыстрЯет шаги, переходЯщие в
побежку, а иногда, отрываЯсь от земли, летит.
Ѓезумный безудерж „остоевского -- и мощный замедленный ритм ’олстого.
Љак динамична –ветаева и как статична Ђхматова! € обе -- великие поэты.
Ђхматова -- литература дома. –ветаева -- литература бездомьЯ. € сразу, с
ранней юности, обозначилась таковой, хотЯ родилась и жила в уютном
профессорском доме.
Ћба поэта -- люди трагической судьбы. Ќо одна из них сразу стала поэтом
дома, а другаЯ поэтом бездомьЯ.
‚ известной мере Ђхматова и –ветаева выступают в двадцатом {343} веке в
роли Џушкина и ‹ермонтова. € мы как бы догадываемсЯ, что если бы не роковые
обстоЯтельства, Џушкин прожил бы долгую жизнь и умер бы своей смертью.
‹ермонтов тоже прожил бы гораздо дольше, но трагический конец его был
предрешен.
ђазумеетсЯ, в совершенно чистом виде эти два типа литературы почти не
существуют. Ќо как две мощные склонности они реальны. Ћни необходимы друг
другу и будут сосуществовать вечно.

___

‚ истории развитиЯ мировой культуры есть загадочные ЯвлениЯ. Ћдним из
таких Явлений Я считаю наличие в магометанском мире великой поэзии, но
отсутствие, во всЯком случае до последнего времени, великой прозы.
Њы, например, знаем, как богата персидскаЯ поэзиЯ, но где же проза? ѓде
великий психологический роман?
џ думаю, дело в христианской основе европейского искусства. •отЯ
’олстой писал, что все религии говорЯт одно и то же, но все-таки у каждой
есть свой существенный оттенок.
•ристианство придает исключительную важность жизни человеческой души.
‚есь человек -- это душа. €ли человек чистотой своей души добиваетсЯ ее
бессмертиЯ, или губит свою душу греховной жизнью, или, осознав свой грех,
через покаЯние добиваетсЯ выздоровлениЯ души. •ристианство в своей основе в
…вангелии уже рассмотрело все комбинации душевной жизни человека и пути ее
спасениЯ.
•ристианскаЯ культура в ее литературном развитии никак не могла не
проникнутьсЯ этой основой христианской мысли. Ќо как выразить в рассказе или
в романе состоЯние человеческой души? …динственное средство -- изобразить
психическую жизнь человека. ‚не изображениЯ психической жизни человека
невозможно понЯть его душу. Џостепенно это стало литературной традицией, и в
девЯтнадцатом веке она достигла полного развитиЯ в европейском и русском
психологическом романе или рассказе. {344} € уже талантливые, но
атеистически настроенные писатели не могли обойтись без глубокого
изображениЯ психической жизни человека. ’аков наш —ехов. Ѓудучи атеистом, он
чисто музыкально уловил и великолепно зафиксировал действие евангельского
сюжета на простого человека. € всЯ серьезнаЯ русскаЯ и европейскаЯ
литература -- это бесконечный комментарий к …вангелию. € комментарию этому
никогда не будет конца. ‚се псевдоноваторские попытки обойтись без
этического напрЯжениЯ, без пониманиЯ, где верх, где низ, где добро, где зло,
обречены на провал и забвение, ибо дело художника вытЯгивать волей к добру
из хаоса жизни Ясный смысл, а не добавлЯть к хаосу жизни хаос своей
собственной души.
Њы говорим: эта картина поэтична, этот рассказ или стихотворение
поэтичен. Ќо что это значит? Љонечно, это значит, что они талантливы. Ќо в
чем суть самого таланта? ’алант необъЯсним, как Ѓог, но Ѓог объЯсним
необъЯснимостью таланта.
‘уть, на мой взглЯд, в том, что истинный талант ту или иную картину
жизни умеет осветить светом вечности, умеет вырвать из жизни и показать ее
на фоне вечности. Њы радуемсЯ такому художественному произведению, часто не
осознаваЯ причину радости. Њы говорим себе: "Љак живо! Љак точно! Љак
правдиво!"
€ все это верно, но не до конца. Ќа самом деле нас восхищает эта
живость, правдивость, точность потому, что все это просвечиваетсЯ сквозь
вечность. Ќас радует и обнадеживает двойственность ее существованиЯ. Љартина
нас радует здесь, потому что одновременно там. Ћна ровно настолько радует
здесь, насколько она там.
Њы чувствуем, что красота вечна, что душа бессмертна, и наша
собственнаЯ душа радуетсЯ такому шансу. •удожник нас утешает правдой своего
искусства. “ искусства две темы: призыв и утешение. Ќо в конечном счете и
призыв есть форма утешениЯ.
…сли легко понЯть, почему нас восхищает толстовскаЯ Ќаташа, как вечнаЯ
женственность, казалось бы, трудней понЯть, почему {345} такой мошенник, как
Ќоздрев, нас тоже по-своему радует, мы хохочем, как правдиво его ѓоголь
рисует.
Њы чувствуем, что человеческаЯ вздорность в лице Ќоздрева тоже вечна и
обречена на вечное художественное, а не просто басенное разоблачение.
Ќесколько раз в жизни, встречаЯ вздорного жулика, пытавшегосЯ мне
что-то всучить, Я начинал взрыватьсЯ от возмущениЯ и вдруг вспоминал:
ѓосподи, это же Ќоздрев, как точно он его повторЯет!
€ как это ни странно, сила возмущениЯ ослабевала, Я только пыталсЯ
отстранитьсЯ от него, что было тоже нелегко, потому что сам новоЯвленный
Ќоздрев не понимал, что Я в нем уже угадал Ќоздрева. ‚се это становилось
смешным, потому что новоЯвленный Ќоздрев, не понимаЯ, что он уже разоблачен,
упорствовал, и чем больше упорствовал в мошенничестве, тем феноменальней
делалось его сходство с уже давно описанным Ќоздревым.
ѓениальный создатель человеческих типов как бы угадывает вечный
химический состав этого типа, заставлЯющий его в любых исторических
обстоЯтельствах действовать одинаково. ѓосподи, думаем мы, там крепостное
право, а здесь социализм или капитализм, а Ќоздрев все тот же.
Ќаше знание ѓоголЯ -- это часть нашей культуры и, как видим, знание
культуры утешает. Њы говорим себе: это Ќоздрев, а Ќоздрев и не может иначе
действовать. € эта же культура подсказывает нам, как иллюзорны любые
социальные эксперименты, при которых Якобы Ќоздревы исчезнут. ‘оциальнаЯ
критика того времени вполне ошибочно решила, что ѓоголь создал сатиру на
крепостническую ђоссию. Ќа самом деле ѓоголь если в "Њертвых душах" и создал
сатиру, то это сатира на все человечество, хотЯ человеческие типы,
естественно, как у русского писателЯ, у него имеют национальную физиономию.
‚ечность, в которую поместил своих героев ѓоголь, мы ощущаем как могучее
нравственное небо, под которым его герои видЯтсЯ особенно приплюснутыми и
смехотворными. {346} Ќо читатель все времЯ чувствует внутри произведений
ѓоголЯ это могучее нравственное небо и в конечном счете смеетсЯ, но и жалеет
их.
“ другого нашего знаменитого сатирика, у ‡ощенко, мы не чувствуем, да и
сам он не видит, никакого нравственного неба над головой своих героев.
Џоэтому его произведениЯ воспринимаютсЯ как очень тонко беллетризованные
научные очерки, что-то вроде антидарвинизма, невероЯтно смешные рассказы о
превращении человека в обезьЯну. Ѓезнадежность у ‡ощенко столь велика, что
перестает быть даже пессимизмом, который, сожалеЯ об удаленности человека от
полюса добра, все-таки признает его двухполюсность.

___

џ хочу высказать предположение, которое может показатьсЯ
парадоксальным. ѓений нации самым слабым, отсталым формам национальной жизни
придает самый цветущий вид. ‚ этом, может быть, подсознательно сказываетсЯ
благородный пафос лечениЯ нации, если это вообще возможно.
„умаю, что в общей исторической перспективе это возможно. ‚еликий
гуманистический пафос русской классической литературы общепризнан. ’омас
Њанн назвал русскую литературу свЯтой. Ќо не есть ли это реакциЯ
национального гениЯ на жестокость российской жизни, попытка лечениЯ ее?
‚еликаЯ немецкаЯ философиЯ и великаЯ немецкаЯ музыка, самые поднебесные
формы культуры не есть ли реакциЯ на слишком практичную, приземленную
немецкую жизнь?
‡наменитый трезвый французский разум, то, что Ѓлок назвал "острый
галльский смысл", не есть ли реакциЯ на французское легкомыслие?
Ќациональный гений как бы говорит своей нации: "ЏодымайсЯ! ќто
возможно. џ ведь показал, что это возможно!"
‘реднему человеку любой нации можно сказать: "‘кажи, кто твой
национальный гений, и Я скажу, кто ты. ’олько наоборот". {347}
Ќациональный гений обладает еще одним парадоксальным свойством. Љак
французы повлиЯли на Џушкина -- мы знаем. Љак иллер повлиЯл на „остоевского
-- мы знаем. Љак „остоевский повлиЯл на всю новейшую мировую литературу --
мы знаем.
—тобы созрел великий национальный писатель, необходимо, чтобы он прошел
межнациональное перекрестное опыление. ЋказываетсЯ, предварительным условием
углубленного национального самопознаниЯ ЯвлЯетсЯ знание чужого, прививка
чужого. ‘уществование национального гениЯ доказывает, что народы должны
стремитьсЯ к сближению. ’о, что либеральнаЯ политика (мысль о сближении
народов) стремитсЯ доказать риторически, культура на практике уже давно
доказала.

___

‘лово поэта обладает таинственной, мистической властью над ним и его
судьбой. ‚споминаЯ стихи русских поэтов первого рЯда, Я не могу назвать ни
одного, кто бы писал о самоубийстве. Ќикого, кроме ЊаЯковского, …сенина и
–ветаевой. € все трое покончили жизнь самоубийством.
ЉакаЯ свЯзь между поэтическим словом и жизнью поэта? ‚идимо, огромнаЯ,
но до конца понЯть мы ее не можем. Њатериалистически это можно объЯснить
так: эти трагические поэты слишком часто зависали над бездной и рано или
поздно должны были по теории вероЯтности сорватьсЯ в нее. € сорвались. Њне
кажетсЯ, такое объЯснение недостаточно убедительно. Ѓолее трагическую
судьбу, чем у „остоевского, трудно представить. Ћн не только иногда, но всю
жизнь сознательно зависал над бездной, однако покончить с жизнью никогда не
стремилсЯ. Ћн страстно изучал бездну, точно знаЯ, что человечество скоро
само зависнет над ней. € он, изучаЯ бездну, искал средство спасти его.
“ поэта, как и у всЯкого человека, может возникнуть нестерпимаЯ боль,
отвращение к жизни, желание покончить с этой болью. {348}
Ќо, видимо, есть грандиознаЯ разница между желанием покончить с этой
жизнью и его зафиксированностью в поэтическом произведении. „ьЯвол хватает
это стихотворение и бежит к своему начальству, как со справкой: "‚от его
подпись! Ћн сам захотел!" „ьЯвол вообще любит справки.
‘лово поэта -- суть его дело. ‡афиксировав в стихотворении желание уйти
из этой жизни и продолжаЯ жить, поэт подсознательно превращаетсЯ в позорного
неплательщика своего долга. € совесть рано или поздно взрываетсЯ: пишу одно,
а живу по-другому. ‚ыход тут только один: покаЯнное проклЯтие того рокового
стихотворениЯ, но проклЯтие тоже зафиксированное в поэтическом произведении.
Ђ еще лучше никогда поэтически не фиксировать желание смерти ни родным,
ни родине, никому. „аже если такое желание возникает.
‚ыходит, Я выступаю против искренности поэта? „а, Я выступаю против
греховной искренности поэта. Ќеискренность всегда отвратительна. Ќо иногда и
искренность отвратительна, если она греховна.
…сли жизнь представлЯетсЯ невозможной, есть более мужественное решение,
чем уход из жизни. —еловек должен сказать себе: если жизнь действительно
невозможна, то она остановитсЯ сама. Ђ если она не останавливаетсЯ, значит,
надо перетерпеть боль.
’ак суждено. Љаждый, перетерпевший большую боль, знает, с какой
изумительной свежестью после этого ему раскрываетсЯ жизнь. ќто дар самой
жизни за верность ей, а может быть, даже одобрительный кивок Ѓога.
‚ свЯзи со всем этим Я хотел несколько слов сказать о так называемом
серебрЯном веке русской литературы. “ нас его сейчас безмерно захвалили.
Љонечно, в это времЯ жили великий Ѓлок, великий Ѓунин, кстати питавший
пророческое отвращение к этому серебрЯному веку, были и другие талантливые
писатели.
Ќо серебрЯный век принес нашей культуре, нашему народу {349} неизмеримо
больше зла, чем добра. ќто было времЯ самой разнузданной страсти к
вседозволенности, к ничтожной мистике, к смакованию человеческих слабостей,
а главное, всепожирающего любопытства к злу, даже Якобы самоотверженных
призывов к дьЯвольской силе, котораЯ ЯвитсЯ и все уничтожит.
‘амое искреннее и, вероЯтно, самое сильное стихотворение Ѓрюсова
"ѓрЯдущие гунны" великолепно демонстрирует идеологию серебрЯного века.

ѓде вы, грЯдущие гунны,
—то тучей нависли над миром?
‘лышу ваш топот чугунный
Џо еще не открытым Џамиром.

€ кончаетсЯ стихотворение так:

Ѓесследно исчезнет, быть может,
—то ведомо было одним нам.
Ќо вас, кто менЯ уничтожит,
‚стречаю приветственным гимном!

Љакой самоубийственный гимн, какой сложный человек, восторженно думали
многие читатели того времени. Ђ ведь Ѓрюсов -- человек, хотЯ и талантливый,
совсем несложный, а наоборот, примитивный и даже с примитивной хитростью,
что гунны учтут его гимн. € гунны, Явившись, действительно учли этот гимн и
самого Ѓрюсова пощадили и даже слегка возвеличили его.

___

Џоговорим о брезгливости. ’ема эта в сегоднЯшней ђоссии особенно
актуальна. Ћткуда она вообще взЯлась?
Џредставим себе миссионера на стоЯнке дикарЯ. ’от уже овладел огнем и
настолько цивилизован, что ест жареное мЯсо. Ћн жадно отправлЯет в род
дымЯщиесЯ куски. ’о ли от дыма, то ли от {350} простуды вдруг у него потекло
из носу. „икарь почувствовал под носом неприЯтное щекотание и, чтобы унЯть
это щекотание, не прерываЯ приЯтное занЯтие, мазнул под носом очередным
куском мЯса и отправил его в рот.
€ тут наш миссионер пытаетсЯ ему объЯснить, что он нехорошо поступает.
Ћн срывает лопоухий лист с близрастущего куста, приближает его к
собственному носу (платок слишком сложно) и показывает, как надо было
поступить. „икарь внимательно выслушивает его и вдруг с сокрушительной
разумностью говорит:
-- Ќо ведь это не менЯет вкус поджаренного мЯса!
€ в самом деле миссионер вынужден признать, что длЯ дикарЯ это не
менЯет вкус поджаренного мЯса.
Ѓрезгливость -- плод цивилизации и культуры. ќто легко подтверждаетсЯ
на примере ребенка. Њаленький ребенок в состоЯнии полуразумности, как
маленький дикарь, тЯнет в рот все, что попадает ему под руку. Џозже,
наученный окружающими людьми, он усваивает уровень брезгливости своего
времени.
Љак наглЯдно, что физическаЯ брезгливость человека развиваетсЯ вместе с
цивилизацией, и какаЯ драма человечества, что нравственнаЯ брезгливость
развиваетсЯ гораздо медленней, хотЯ и само ее развитие многим может
показатьсЯ спорным.
Ќо Я предполагаю, что нравственнаЯ брезгливость в человеке развивалась
вместе с религией и культурой. Ќе обЯзаны ли мы более всего …вангелию за то
отвращение, которое мы испытываем к предательству? Ћбраз €уды стал
нарицательным. € хотЯ поток доносов достаточно мощен до сих пор, но не был
бы он еще более мощным, если бы люди не содрогались, уподоблЯЯ себЯ €уде?
ЌастоЯщее художественное произведение не может обойтись без этического
напрЯжениЯ. —итаЯ настоЯщую литературу, мы не только наслаждаемсЯ красотой,
но и невольно развиваем в себе нравственные мускулы. € в этом, грубо говорЯ,
практическаЯ польза культуры. {351}
Ќо культура таит в себе свою трагедию. „о тех, кому она нужнее всего,
до широких народных масс, она доходит медленно, слишком медленно. ’акое
впечатление, что самаЯ малаЯ доза культуры создает в народе насыщенный
раствор и все остальное выпадает в осадок. Љультурой в основном пользуютсЯ
культурные люди, и получаетсЯ, что культура сама себЯ пожирает. ‚ этом ее
трагедиЯ.
Љак ее преодолеть -- вопрос грандиозной сложности, который должно
пытатьсЯ разрешить общество в целом и государство. ’ехническое развитие
человеческого ума вырвалось вперед, оторвалось от культуры и грозит
человечеству гибелью то ли от рук террористов, то ли от рук безумного
диктатора, овладевшего атомным оружием. ’о ли просто от нового варварства
вседозволенности псевдокультуры, которой народ пичкают глупые книги и
средства массовой информации и которую народ активно поглощает и потому, что
она примитивнаЯ, и потому, что она поощрЯет низменные человеческие
инстинкты. ЏроЯвлЯЯ нравственную брезгливость, мы должны уже сегоднЯ с этой
псевдокультурой боротьсЯ более беспощадно.
Џоложение народа еще более драматично, чем положение самой культуры.
Ќароды мира терЯют нравственные нормы своих традиций, вырабатывавшиесЯ
тысЯчелетиЯми, а настоЯщей общечеловеческой культуры, как Я уже говорил,
пока почти не усваивают. Ќе случайно терроризм в мире принЯл международный
характер. “верен, что лихие боевики сыграли в этом свою роль. Ќароды уходЯт
от своей народной культуры и не приходЯт к общечеловеческой. Ќа вопрос:
"“меешь ли ты читать?" -- один из героев ”олкнера отвечает: "Џо-печатному
могу. Ђ так нет".
„авно замечено, что полнаЯ неграмотность нравственно выше
полуграмотности. ќто касаетсЯ и интеллигенции.
...‚ свЯзи с наступающим хамством. Ќебольшой пример, как любил говорить
вождь. Ќасколько Я помню из литературы, в конце восемнадцатого и начале
девЯтнадцатого века слово "дерзость" имело отрицательный смысл. {352}
ѓоворили: "Џовар надерзил. Џришлось отправить его на конюшню".
“же у „алЯ, конечно, в свЯзи с развитием живого Языка, это слово имеет
два практически противоположных смысла. „ерзость -- необычайнаЯ смелость.
„ерзость -- необычайнаЯ наглость и грубость.
‘ начала двадцатого века положительный смысл этого слова в сущности
становитсЯ единственным. —ем больше хамство побеждало в жизни, тем более
красивым это слово выглЯдело в литературе. € уже невозможно ему вернуть
первоначальный смысл. €ногда люди, не замечаЯ комического эффекта,
противопоставлЯют это слово первоначальному смыслу. "Ќаглец, но какой
дерзкий", -- говоритсЯ иногда не без восхищениЯ.
’аким образом, слово "дерзость" -- небольшаЯ филологическаЯ победа
большого хамства.

___

‚от математическое определение таланта. ’алант -- это количество
контактных точек соприкосновениЯ с читателем на единицу литературной
площади. ЋнегинскаЯ строфа дает нам наибольшее количество контактных точек,
и именно поэтому "…вгений Ћнегин" -- самаЯ гениальнаЯ поэма русской
литературы.
Џушкин нам дал изумительное по точности описание самого состоЯниЯ
вдохновениЯ. Ќо откуда оно беретсЯ, он не сказал.
џ скажу просто: вдохновение есть награда за взыскующую честность
художника. ‚ерующий уточнил бы -- награда Ѓога. Ђтеист сказал бы: награда
нашей нравственной природы. Ќа что верующий мог бы спросить: а откуда
взЯлась ваша нравственнаЯ природа? Ќо этот спор вечен.
Љогда перед нами истинно талантливое произведение, это всегда
субъективно честно, но охват истины зависит и от силы таланта, и знаниЯ
предмета, и того идеала честности, который выработан данным писателем.
‚дохновение вбрасывает писателЯ на вершину его идеала. Ќо вершины идеала
‹ьва ’олстого или просто хорошего писателЯ Џисемского находЯтсЯ на разном
уровне, {353} и тут наша собственнаЯ честность в измерении их достижений
должна учитывать это. ’олстой со своей высоты видит всех и потому виден
всем. Џросто одаренный писатель со своей высоты тоже видит кое-что и виден
каким-то людЯм. Ѓолее того, какие-то части открывающегосЯ ландшафта
одаренный писатель может видеть лучше гениЯ. ’олько боюсь, что это мое
утешение не остановило бы ‘альери. Љрайность.
‚дохновение может заблуждатьсЯ, но оно не может лгать. ‘кажу точнее,
все истинно вдохновенное всегда истинно правдиво, но адресат может быть
ложным. Џредставим себе поэта, написавшего гениальное стихотворение о
животворной разумности движениЯ светила с запада на восток. Њожем ли мы
наслаждатьсЯ таким стихотворением, знаЯ, что оно не соответствует законам
астрономии? Ѓезусловно, можем! Њы наслаждаемсЯ пластикой описаниЯ летнего
днЯ, мы даже наслаждаемсЯ очарованием доверчивости поэта: как видит, так и
поет!
’акие ошибки бывают, но они сравнительно редки, потому что вдохновение
вообще есть одержимость истиной, и в момент вдохновениЯ художник видит
истину со всей доступной ему полнотой. Ќо одержимость истиной чаще всего
приходит к тому, кто больше всего о ней думает.
џ скажу такую вещь: существует жалкий предрассудок, что, садЯсь писать,
надо писать честно. …сли мы садимсЯ писать с мыслью писать честно, мы поздно
задумались о честности: поезд уже ушел.
џ думаю, что длЯ писателЯ, как, видимо, длЯ всЯкого художника, первым
главнейшим актом творчества ЯвлЯетсЯ сама его жизнь. ’аким образом,
писатель, садЯсь писать, только дописывает уже написанное его жизнью.
Ќаписанное его личной жизнью уже определило сюжет и героЯ в первом акте его
творчества. „альше можно только дописывать.
Џисатель не только, как и всЯкий человек, создает в своей голове образ
своего миропониманиЯ, но неизменно воспроизводит его на бумаге. Ќичего
другого он воспроизвести не может. ‚се {354} другое -- ходули или чужаЯ
чернильница. ќто сразу видно, и мы говорим -- это не художник.
Џоэтому настоЯщий художник интуитивно, а потом и сознательно строит
свое миропонимание, как волю к добру, как бесконечный процесс самоочищениЯ и
очищениЯ окружающей среды. € это есть наращивание этического пафоса,
заработанное собственной жизнью. € другого источника энергии у писателЯ
просто нет.
‚иктор кловский где-то писал, что обыкновенный человек просто
физически не смог бы за всю свою жизнь столько раз переписать "‚ойну и мир".
Љонечно, не смог бы, потому что у обыкновенного человека не было такого
первого грандиозного акта творчества, как жизнь ’олстого, породившаЯ эту
энергию.
†ивому человеку свойственно ошибатьсЯ, спотыкатьсЯ. …стественно, это же
свойственно и писателю. Њожет ли жизнь писателЯ, котораЯ в первом акте самой
жизни прошла как ошибка и заблуждение, стать предметом изображениЯ во втором
акте творчества на бумаге?
Њожет, только в том случае, если второй акт есть покаЯнное описание
этого заблуждениЯ. €скренность покаЯниЯ и порождает энергию вдохновениЯ. џ
бы ничего не имел и против заранее запланированного заблуждениЯ, но это
пустой номер, при этом не выделЯетсЯ творческой энергии.

___

‚ ђоссии жил один из самых гармонических поэтов мира -- Џушкин. Ѓольше
никогда не повторившеесЯ у нас -- великое и мудрое пушкинское равновесие.
Ћднако гармониЯ в российской жизни пока никак не удаетсЯ. € никогда не
удавалась. Ѓыл, говорЯт, Џетр ‚еликий. Њожет быть, гений, но как человек
воплощение самых крайних крайностей. € не было ни одного гармонического
царЯ, не говорЯ о генсеках.
‚прочем, кажетсЯ, при …катерине наметилось какое-то равновесие: извела
мужа, но ввела картошку. ќта наша ученаЯ ѓретхен {355} очень любила
военачальников и сильно приближала их к себе. ‚ообще при …катерине каждый
храбрый военный человек имел шанс быть сильно приближенным. Њожет быть,
поэтому, говорЯт, ђоссиЯ при …катерине вела самые удачные войны. Ћна ввела в
армии принцип личной заинтересованности. Ќет, мудрого пушкинского равновесиЯ
и здесь не получаетсЯ.
Љак же так? ‚ ђоссии был величайший гармонический поэт, а гармонии
никогда не было. Ќо раз Џушкин был в ђоссии, значит, гармониЯ в ђоссии в
принципе возможна. Џочему же ее нет? ‚ыходит, мы плохо читали Џушкина.
Ћсобенно политики.
џ бы предложил в порЯдке шутки, похожей на правду, будущим политическим
деЯтелЯм ђоссии, положив руку на томик Џушкина, давать клЯтву народу, что
перед каждым серьезным политическим решением они будут перечитывать Џушкина,
чтобы привести себЯ в состоЯние мудрого пушкинского равновесиЯ.
‚се остальное мы уже испытали: дворцовые перевороты с удушением
монарха, реформы, контрреформы, революции, контрреволюции -- ничего не
помогает, нет гармонии в российской жизни.
Џушкин -- наш последний шанс. € если мы еще иногда способны шутить --
это тоже Џушкин. {356}

--------
Џоэты и цари

Ќа мой взглЯд, идеальное государство -- это такое государство, о
существовании которого мы вспоминаем один раз в-году при виде налогового
уведомлениЯ.
—ем хуже государственное устройство, тем больше мы о нем думаем. —ем
больше мы о нем думаем, тем меньше мы занимаемсЯ своим делом. —ем меньше мы
занимаемсЯ своим делом, тем хуже государство. …сть ли выход из этой дурной
бесконечности?
€ногда хочетсЯ огрызнутьсЯ словами поэта: "Џодите прочь -- какое дело
поэту мирному до вас!"
Ќо тут всплывают слова ђадищева: "џ взглЯнул окрест менЯ -- душа моЯ
страданиЯми человечества уЯзвленна стала". •очетсЯ крикнуть: "Ђ ты не
оглЯдывайсЯ!" Ќо, видно, нельзЯ не оглЯнутьсЯ, не получаетсЯ.
€ногда думаетсЯ, как и сто лет назад: может, наша страна слишком
огромна и оттого наши беды? Њожет, благополучие народа зависит от количества
разума на единицу государственной площади?
ЋзираЯсь на русскую литературу девЯтнадцатого века, видишь не только
великих художников, но и политических борцов, иногда создателей государства
в государстве.
‚заимозацикленность писателЯ и власти удивительна. ЌачинаЯ с Џушкина,
власть не сводит глаз с писателЯ, но и писатель не сводит глаз с властей.
‡а свободолюбивые юношеские стихи Ђлександр Џушкин был сослан в
Ѓессарабию Ђлександром I. ‚ бурной душе молодого {357} Џушкина, кажетсЯ,
должны были прозвучать такие слова: "Ќе ты, а Я царь! € Я это тебе докажу!"
€ доказал. ‚се творчество Џушкина можно рассматривать как особый вид
доказательства: власть духа выше власти силы. Ќастойчивые, сладострастные
воспеваниЯ Џетра ‚еликого отчасти намек на ничтожность, плюгавость
современных ему царей.
Њедный всадник, скачущий по мостовым Џетербурга, кажетсЯ, призван
пугать не только …вгениЯ, но и обитателей ‡имнего дворца. ‚о всЯком случае,
Ќиколай запретил печатать "Њедного всадника". Ђ случаен ли ѓришка Ћтрепьев,
Џугачев в заЯчьем тулупчике с барского плеча? ’ак, похаживают, чтобы цари не
забывались.
‘ама возможность двойничества, самозванства вносит оскорбительную
сомнительность в абсолютную власть царей. Џушкин как бы говорит: "ЊенЯ,
Џушкина, заменить нельзЯ. Ђ вас можно".
‚ какие бы дали свободного романа ни уносилсЯ Џушкин, он не забывал
своих соперников по трону духа, своих гонителей и обидчиков. ‚ итоговом
"ЏамЯтнике" не случайно:

‚ознессЯ выше он главою непокорной
Ђлександрийского столпа.

…ще доклокатывает страсть уходЯщей жизни: главою непокорной. Ќо
последнЯЯ обрывистаЯ строка овеЯна не только гордостью, но, если вслушатьсЯ,
можно уловить в ней и призвук грусти: а стоило ли состЯзатьсЯ? € не поЯснЯет
ли причину этой тайной грусти концовка "ЏамЯтника":

€ не оспоривай глупца.

Ћднако спор продолжаетсЯ. ђыком раненого льва встретит ‹ермонтов смерть
Џушкина и примет опалу, как эстафету. —ерез много лет из џсной ЏолЯны бывший
артиллерийский офицер ‹ев ’олстой несколькими тЯжелыми снарЯдами обрушит
последний {358} бастион николаевской эпохи. “ него будет свой счет, но это и
месть за Џушкина.
‚от кто действительно победил всех царей, императоров и президентов.
‚от он стоит, с рукой, засунутой за поЯс, и смотрит на нас прЯмым,
немигающим взглЯдом. Њужицкий царь! ѓордынЯ правоты! ‚ неслыханной Ясности
слога беспощадное понимание хронической тупости человечества! џсности,
полной Ясности! —тобы ни один человек потом не сказал: "џ это не так понЯл".
‡нает ли он, что и через сто лет ни один серьезный писатель планеты,
засев за книгу, не сможет не учитывать могучую магнитную аномалию џсной
ЏолЯны?
—то ему Џетр Џервый, что Ќаполеон? “бийца не может быть великим, он
может быть только мерзавцем. € он спорит с царЯми в творчестве и в жизни.
ђусским царЯм хватило ума не посадить его в тюрьму, чего он жаждал, и не
хватило подлости устроить что-нибудь вроде случаЯ на охоте.
„а и что ему цари, когда он один с каменным топором логики в руках уже
пытаетсЯ остановить громыхающие обозы мировой цивилизации. „умаю, не потому,
что был против нее вообще, а потому, что звериным чутьем угадывал ее опасную
неподготовленность.
Ќе представлЯю ’олстого, живущего на земле во времЯ безумиЯ первой
мировой войны. •очетсЯ думать, что организаторы бойни так и не решились
начать при нем.
Ќо вот он умер, и все рухнуло. ѓоворЯт, последними его словами были:
"Ќе понимаю..." Ќа Языке этой жизни он хотел понЯть если не ту жизнь, то
хотЯ бы смысл смерти. ‚сю жизнь от жизни требовавший Ясности, он и от смерти
требовал ее. Ќо не дождалсЯ и честно передал это людЯм: "Ќе понимаю".
Њожно и так расшифровать его слова: "’ам что-то происходит, но что
именно, понЯть не могу".
€з всех больших русских поэтов послереволюционной ђоссии ЊаЯковский
первым прервал великую традицию спора с царЯми. „ело, конечно, не в том, что
спорить с вождЯми революции стало {359} куда опасней, чем спорить с царЯми.
…сли б это было так, обЯзательно в стихах кое-что осталось бы. ‚дохновение
озарЯет душу поэта моментальными снимками и обнажает то, что сам поэт может
и не замечать. Ћбраз, созданный поэтом, который одновременно раскрывает его
сильную и слабую стороны, он изменить не может, если сокрытие слабостей
влечет за собой искажение образа. ЌастоЯщему художнику цельность его
метафоры важней его личной репутации. ’ак что дело не в этом, а совсем в
другом.
ЊаЯковскому от природы было дано сознание большого трагического поэта.
‘ознание это оказалось длЯ него непосильной ношей. ‚се его дореволюционное
творчество -- боль, Ярость, ненависть.
Љак бешеный бык с налитыми кровью глазами, он кружилсЯ по
дореволюционным аренам ђоссии. …му было очень плохо. ‚ стихах постоЯнные
угрозы самоубийства.
Љстати, насколько Я помню, из больших наших поэтов только ЊаЯковский,
…сенин и –ветаева писали о самоубийстве и все трое покончили с собой. Ќе
знаю, пророчество ли это или страшнаЯ реальность их жизни: кто часто зависал
над пропастью, один раз мог и сорватьсЯ. ‚се-таки Я предостерег бы поэтов
писать на эту тему.
ќто как если повторЯть человеку одно и то же, а он не понимает. € ты
срываешьсЯ в крик. ‘амоубийца, вероЯтно, повторЯЯ в жизни одно и то же,
неожиданно срываетсЯ в крик.
ЊаЯковский об этом писал чаще всех. Ћн ждал, что должна случитьсЯ
какаЯ-то внешнЯЯ катастрофа, котораЯ избавит его от внутренней.
Џри гипертрофированности его поэтического сознаниЯ он вполне мог
чувствовать себЯ сейсмическим аппаратом, предсказывающим близость этой
катастрофы. …сли бы он жил в џпонии, вероЯтно, он предсказывал бы
неслыханное землетрЯсение. Ќо где взЯть землетрЯсение в долинной ђоссии, и
он предсказывал революцию.
€ вдруг революциЯ свершилась. Љак человек, на котором горит одежда,
бросаетсЯ в реку, он бросилсЯ в революцию. ‘одрал с себЯ {360} горЯщую
одежду трагического сознаниЯ и как будто выздоровел и влюбилсЯ в ‹енина. ’ак
пациент психиатра может влюбитьсЯ в своего врача, избавившего его от великой
боли.
’огда понЯтно, почему футурист ЊаЯковский, сбрасывавший своих
предшественников с парохода современности, как пьЯный со стола бутылки, не
мог вступать в спор с ‹ениным.
‹енин сделал революцию. ђеволюциЯ избавила ЊаЯковского от боли. ‡автра
она весь мир избавит от боли. …сли мир этого сегоднЯ не чувствует, то только
потому, что он не может быть таким чутким, как поэт. Ћн, ЊаЯковский, и боль
сильнее всех чувствовал как поэт и по этой же причине сейчас чувствует, что
боль стихает. Ћн верит! ђеволюциЯ пришла, чтобы мир избавить от боли, -- и
потому он ощущает, что боль действительно стихает. ’акова сила самовнушениЯ
этой мощной и одновременно суеверно уставившейсЯ в будущее личности.
ђеволюциЯ снимает боль -- и вдруг уже после революции опЯть выброс
страшной боли -- поэма "Џро это". ‹юбовь не получаетсЯ и после революции.
Љак понЯть? € снова нахмуренный, суеверный взглЯд в будущее -- все ответы
там. € ответ приходит. Ћчень просто. ђеволюциЯ победила только в ђоссии, а
поэт -- всемирное вместилище боли. Ќадо, чтобы революциЯ победила во всем
мире, и тогда уже действительно никогда не будет боли.
€ этот выход из трагедии, кажущийсЯ столь фантастичным в жизни,
получаетсЯ убедительным в поэме. ’акова особенность ЊаЯковского. ’олько
через грандиозное преувеличение проЯвлЯетсЯ истиннаЯ реальность его поэзии.
…сли не считать этой его поэмы, практически почти все
послереволюционное творчество ЊаЯковского действительно поздоровело и, увы,
во многом поглупело. ’олько изредка вскинетсЯ прежний ЊаЯковский -- и снова
сложит крыльЯ, словно боЯсь, именно боЯсь пробудить старых демонов сомненьЯ.
Ѓунтарь притих. Ћтныне все измерЯетсЯ революцией. Ќет мелкого дела:
”елициЯ, милициЯ, сапожники, пирожники, пьЯницы, {361} ударницы -- всех,
всех наставит на путь истины. Љого юморком подбодрит, кому и тюрьмой
пригрозит.
’от ли это гордый, трагический юноша, обещавший повести за собой
Ќаполеона как мопса? ‘идит себе и вЯжет чулок, как в хорошем сумасшедшем
доме. …го меланхолическое указание на то, что это он вЯжет чулки длЯ
санкюлотов, ничего не проЯснЯЯ, усугублЯет наши подозрениЯ.
€, конечно, пишет стихи о ‹енине. Џосле смерти ‹енина создает о нем
поэму. ‘транно, что при всей искренности его любви к ‹енину у него ничего не
получаетсЯ. ’акое впечатление, что ему не за что уцепитьсЯ. ЏолучаетсЯ голаЯ
риторика. Ћн никак не может свЯзать ‹енина со свойственным собственной
природе трагическим сознанием. Ћн сам от этого сознаниЯ отгородилсЯ и сам
через ‹енина пыталсЯ создать оптимистическую поэзию. ‚идно, тут концы с
концами не сходЯтсЯ, и ‹енин получаетсЯ у него слишком плакатным.
€нтересно, что Џастернак в "‚ысокой болезни" с одной попытки берет вес
и талантливо рисует портрет ‹енина, разумеетсЯ, в духе времени сильно
идеализированный:

Ћн управлЯл теченьем мыслей
€ только потому -- страной.

ќто, конечно, упрек вождЯм, которые пришли после ‹енина. ‡десь Џастернак идет вслед за Џушкиным. ’ак Џушкин кивает на Џетра.
Ќо действительно ли он управлЯл полетом мыслей? џ хочу понЯть этого
человека. џ листаю его статьи, вчитываюсь в них, стараюсь уЯснить, что стоит
за этой многообразной ненавистью и однообразной скукой. € вновь убеждаюсь,
что ничего не стоит, кроме самой ненависти и скуки. Џовсюду Я чувствую
энергию бодающего ума, но нигде не проникаюсь красотой глубокой мысли,
потому что таковой нет. „а и не может быть, строго говорЯ.
Џафос ‹енина -- не истина, а цель, понЯтаЯ как истина. Џри {362} таком
психическом складе все, что тормозит движение к цели, отбрасываетсЯ с
величайшим презрением. ‘омненьЯ, остановки, раздумьЯ порождают глубокую
мысль. Ќо Я ни разу не встретил в его статьЯх и письмах сомнениЯ.
Њысли, афоризмы, точные наблюдениЯ над человеческой природой,
высказанные великими историческими деЯтелЯми, остаютсЯ с нами независимо от
нашего отношениЯ к этим деЯтелЯм. џ ни разу не слышал, чтобы люди, свЯзанные
с культурой, перебрасывались ленинскими афоризмами.
ѓоворЯт, он был гением взЯтиЯ и удержаниЯ власти. Ќе знаю. ‚ одной из
записок гражданской войны ‹енин пишет каким-то начальникам: надо увеличить
хлебный паек железнодорожникам, чтобы они лучше работали, и соответственно
снизить хлебный паек остальным гражданам. Џусть умрут еще тысЯчи людей, зато
мы спасем страну.
’ак он пишет. —то ж тут гениального? € таких записок много. Ђ вот его
пророчество. ‚ речи перед комсомольцами он говорит, что они, комсомольцы,
через двадцать лет будут жить при коммунизме. Њог ли такое сказать
проницательный человек, да еще сделавший своим богом контроль и учет?
‚ нравственном облике великого борца с обществом эксплуататоров
забавнаЯ черта: всю жизнь нигде не работал, всегда жил на чужие деньги.
Ђ между прочим, насколько Я помню, анархист Љропоткин считал делом
абсолютно принципиальным, чтобы социалист-революционер своим собственным
трудом зарабатывал свой хлеб насущный. € сам всю жизнь кормил себЯ своим
трудом.
‹енин же, начинаЯ с шушенской ссылки, где содержалсЯ на вполне
приличный государственный кошт, совершенно беззастенчиво теребит
мать-пенсионерку: шли деньги, шли деньги. Љак-то даже неловко читать эти
письма. •очетсЯ отвернутьсЯ, не видеть, не слышать.
Џозже, живЯ многие и многие годы за границей, он рассылает письма во
все концы света и особенно в ђоссию с просьбами, легко {363} переходЯщими в
требованиЯ, выслать деньги по его адресу.
‹юбимое занЯтие его в это времЯ -- женить какого-нибудь шалого
большевика на богатой купеческой вдове. ЏонЯтно, с какой целью. ѓде ты,
свободный от денежного мешка, социалистический брак? ‚ообще, когда в письмах
речь идет о том, чтобы у кого-то выцарапать деньги, его сухой стиль
революционного столоначальника приобретает оттенок некоторой коровьей
игривости.
Ќет чтобы по семейной традиции пойти поработать в какую-нибудь
женевскую гимназию. •оть на полставки, как сейчас говорЯт. ‚едь вполне
интеллигентный человек со знанием Языков. Људа там! Ќу, что ты, Љоба,
замешкалсЯ? ѓде мой любимый Љамо?
Ђ как обстоит дело с созидательными идеЯми? Ќасколько Я знаю, именно он
придумал соцсоревнование, которое должно было подхлестнуть трудовой азарт
рабочих. „о сих пор подхлестывает. Њогло ли такое прийти в голову серьезному
государственному деЯтелю? € почему он не подумал, что рабочие уже сотни лет
трудЯтсЯ на предприЯтиЯх капиталистов, а те почему-то не догадались таким
простым способом повысить производительность труда.
Љстати, обреченность оппозиции ‘талину, думаю, была предопределена
‹ениным. Љ тому времени ‹енин уже стал благостной легендой, и оппозиционеры,
пытавшиесЯ защититьсЯ от ‘талина при помощи ‹енина, слегка подзабыли его
тексты. Ќо, обратившись к реальным текстам ‹енина, они должны были с ужасом
отпрЯнуть: ‘талин не ловитсЯ! ‘талин эти тексты только слегка упростил,
доведЯ их до уровнЯ пониманиЯ своих костоломов. Ќо вместе с тем он снЯл с
них и оттенок холодной революционной колючести, придаваЯ технике убийства
партийно-семейную ритуальность.
Ќо ведь ‹енин победил? „а, но это не было победой разума, это была
победа над разумом. ‚ мире побеждает то страсть, то разум. ’ак было всегда.
‘трасть -- втораЯ логика. ‚ера в чудо порождает реальное чудо: чудо напора.
“ ‹енина хватило страсти победить разум, но не хватило ума понЯть это. {364}
Џредмет его постоЯнной, глобальной ненависти -- три кита мирового духа:
религиЯ, мораль, культура. Ќо это и есть разум человечества. ‹енинский
хищный, пристальный рационализм не должен вызывать сомнениЯ в том, что он
боретсЯ именно с разумом.
‡наменитое: и кухарка будет управлЯть государством! -- это не ложный
гимн народовластию, а злорадное выражение возмездиЯ разуму. €згнание
философов из ђоссии -- это тоже по-своему честное стремление провести
эксперимент в чистом виде: отныне ђоссиЯ обойдетсЯ без разума. €, словно
доводЯ идею борьбы с разумом до абсолюта, он сам лишаетсЯ его вследствие
апоплексического удара. € теперь победившаЯ революциЯ пьет, закусываЯ
собственными мозгами.
Ќо теоретически говорЯ, здесь ничего нового нет. ‚се попытки изобрести
гармоническое общество всегда сводились к борьбе с реальным разумом. ‹огика
революционера проста: в мире испокон есть ложь и есть разум. …сли разум не
изгнал ложь, значит, он ее обслуживает, прикрывает. ђационалист не понимает
мистическую взаимосвЯзь разума и лжи. Ћн не понимает, что никогда разум не
победит ложь до конца. Ћн ее может только ограничивать. ђазум, как и ложь,
есть порождение самой жизни. „о конца уничтожить ложь означало бы уничтожить
самую жизнь.
Ћтсюда печальнаЯ осторожность разума. ‚ борьбе с ложью разум интуитивно
склонен недобрать, чем перебрать и уничтожить равновесие жизни.
€ точно так же по внутренней своей сущности ложь, будучи выражением зла
и безумиЯ, стремитсЯ к полному уничтожению разума, не понимаЯ, что это
означало бы уничтожение самой жизни, а следовательно и лжи.
€ в этом трагизм разума. Ќо если идет вечнаЯ борьба добра со злом или
разума с ложью на столь неравных условиЯх и зло до сих пор никак не может
одержать решительной победы над добром, как не поверить в таинственное
преимущество добра, его божественную предопределенность? {365}
€ это заставлЯет подумать вот о чем. ‚идимо, психологическаЯ установка
по отношению к жизни верующего и неверующего человека имеет принципиальное
отличие.
‚ерующий человек, как бы он ни был одарен, гораздо менее, чем
неверующий, склонен самоутверждатьсЯ среди других людей. …го честолюбие
направлено по вертикали и всегда ограничено любЯщим признанием невозможности
сравнЯтьсЯ с “чителем. Ћн вечно тЯнетсЯ вверх, заранее знаЯ, что нельзЯ
дотЯнутьсЯ. € самим настроем своей натуры он не может стремитьсЯ к коренным,
внезапным изменениЯм в жизни человеческого рода, поскольку не может и не
хочет заменЯть собой “чителЯ.
Ќаоборот, неверующий и честолюбивый человек, не имеЯ этого высокого
ориентира над собой, чаще сравнивает себЯ с живущими рЯдом людьми и, замечаЯ
свое превосходство, постоЯнно укреплЯетсЯ в нем.
„остаточно многие реальные примеры превосходства над людьми
вырабатывают в нем привычку быть первым. Џосле того как такаЯ привычка
закрепилась в его честолюбивой душе, он, уже встречаЯ людей, которые
превосходЯт его, не хочет уступать, полубессознательно выпЯчивает недостатки
соперника, иногда искренне переставаЯ замечать его достоинства.
’ак ‹енин сначала был влюбленным учеником Џлеханова, а потом решил во
что бы то ни стало доказать, что он превосходит Џлеханова. —то тут сыграло
роль? Ѓоюсь, что ироническаЯ улыбка Џлеханова на теоретические выкладки
молодого ‹енина. Ѓоюсь, что он и отделилсЯ от него и создал собственную
партию, только бы не видеть эту невыносимую улыбку. Ћх, не надо бы Џлеханову
так улыбатьсЯ! ‚се-таки позади ђоссиЯ. ‚олгари, они шутить не любЯт. ‚ообще
тема нашей диссертации, которую мы пишем под одобрЯющие кивки доктора
”рейда, -- "‹енинскаЯ теориЯ диктатуры пролетариата -- метафизический бык,
покрывающий и вытеснЯющий ироническую улыбку Џлеханова".
Џлеханов Явно превосходил ‹енина в чисто интеллектуальной сфере. Ќо он
также уступал ‹енину в революционной боевитости. {366}
Џо-видимому, ‹енин в мучительных раздумьЯх о своих отношениЯх с
Џлехановым еще сильнее подхлестнул свою чудовищную боевитость и в конце
концов уверил себЯ и многих других (но не Џлеханова), что такого рода
боевитость есть кратчайшаЯ линиЯ к революционной цели и, следовательно, она
же есть выражение истины и высшего интеллекта.
‚еликий садовник революции как учил? Ќадо начинать трЯсти ту
капиталистическую Яблоню, на которой созрели Яблоки. ‹енин, не отрицаЯ
теорию великого садовника, развил ее: Яблоню можно трЯсти и до того, как
созреют Яблоки, если ЯблонЯ поддаетсЯ трЯске. Ќекогда! џблоки и на печке
дозреют. ‘ этой теорией он и пошел на штурм ђоссии.
ќх, Яблочко, куда ты катишьсЯ?
ЏоследнЯЯ насмешка Џлеханова настигла ‹енина после "Ђпрельских
тезисов". Ћн высмеЯл их в своей статье. € была в ней невыносимаЯ
снисходительность. Љак бы не особенно удивлЯЯсь, как бы даже слегка подустав
удивлЯтьсЯ, он обвинЯет его в очередном теоретическом жульничестве.
ќтого прощать нельзЯ. Ќадо, надо брать ‡имний дворец! ЏерваЯ трЯска!
Џосыпались не очень съедобные министры ‚ременного правительства.
ђазгон “чредительного собраниЯ! ‚тораЯ трЯска! ЋпЯть посыпались, уже
непонЯтно черте-кто! € на ‹енина, говорЯт, нашел долгий истерический хохот.
Ќикак не могли остановить! ЋказываетсЯ, все получаетсЯ по теории, если рЯдом
с теорией выставить маузер. ‚от тебе и улыбка Џлеханова! Ђ может, он хохотал
над Љеренским? —то за пародиЯ, создатель?
Ћдин из ‘имбирска и другой из ‘имбирска. Ћдин из учительской семьи и
другой из учительской семьи. Ћдин окончил гимназию с золотой медалью и
другой окончил гимназию с золотой медалью. Ћдин по образованию юрист и
другой юрист. Ќо тут сходство кончаетсЯ, вернее, начинаетсЯ с обратным
знаком. Ћдин, сделав закон своим культом, потерЯл власть. „ругой, сделав
презрение к закону своим культом, эту власть забрал. {367}
ћный поэт ‹еонид Љаннегиссер, с необыкновенной легкостью, словно
хлопнул пробкой шампанского, убивший грозного начальника петербургского —Љ
“рицкого, в предчувствии собственной ранней смерти писал:

’огда у блаженного входа
‚ предсмертном и радостном сне,
џ вспомню -- ђоссиЯ, свобода,
Љеренский на белом коне.

Њожно сказать, Љеренский ораторствует верхом на коне. ‹енин
ораторствует верхом на броневике. …сли длЯ наглЯдности происходЯщего
прикрыть обоих ораторов, получитсЯ -- конь против броневика. €сход --
очевиден.
…сли в одной руке теориЯ, а в другой маузер, оказываетсЯ, все
получаетсЯ по теории. ‚последствии кто-то из большевиков, возможно, из
гуманных соображений, чтобы не пускать в ход маузер, отбросив теорию, дабы
освободившейсЯ рукой дать подзатыльник, а не нажимать спусковой крючок,
сделал невероЯтное открытие. ЋказываетсЯ, если в одной руке маузер, и без
теории все получаетсЯ, как по теории. ‚последствии так и пошло. ‘ама
исправность работы маузера стала универсальным доказательством правильности
теории.
‘егоднЯ, когда и в мировом масштабе, как Я думаю, дело ‹енина
проиграно, хочетсЯ понЯть: что им двигало?
ѓибель любимого брата? ‚ отличие от своих чегемцев, Я в это плохо верю.
Ћн как-то нигде не проговариваетсЯ. Њожет, из какого-то высшего целомудриЯ
затаил? Ќо так, но настолько затаить -- невозможно.
Џусть наивное в юности, но страстное романтическое желание счастьЯ
ђоссии и всему человечеству? Ќету, не видел соответствующего текста, где бы
неожиданно прорвалось личностное, лирическое чувство. ђеволюционной риторики
много, но она сердцу ничего не говорит. Ќо, может быть, он как марксист
отдельно возлюбил {368} рабочий класс? € этого нет. „аже если пишет о
расстреле рабочих, он нетерпеливо спешит использовать несчастье на благо
революции. ‘ловно гонит призадумавшихсЯ над могилой рабочих: "—его стали,
товарищи? ‚се на митинг протеста!"
ЋстаетсЯ честолюбие. ђеволюционное честолюбие. Љарьера навыворот, но
все-таки карьера. ‚ те времена авторитет революционера, заступника народа,
был невероЯтно высок. ’ак сложилось общественное мнение. ђеволюционеров
прЯтали даже генерал-губернаторы. Џопробуй не спрЯчь, знакомые руки не
подадут.
‡апад в результате революций и реформ утвердил в …вропе равенство
сословий. ‚ ђоссии реформы запаздывали. €менно потому, что они запаздывали,
наиболее совестливаЯ часть общества не только говорила о своей вине перед
народом, но и всЯчески утверждала мысль, что народ выше интеллигенции.
Ќедоданное социально возмещалось поэтически.
Љогда этим занимаютсЯ такие люди, как ’ургенев, ’олстой, „остоевский,
-- общественное мнение становитсЯ делом национальным. ѓений выдает за
коренное свойство народа такие черты, которые ему менее всего присущи, но
более всего необходимы.
ђазумеетсЯ, эти черты он не выдумывает, он их берет из жизни народа, но
с огромной ностальгической силой преувеличивает. ’ут такой закон: самое
редкое, самое поэтическое. Ќо поэт потому и поэт, что стремитсЯ к самому
поэтическому. ‘амую далекую правду он изображает как самую близкую. ѓлубина
и тонкость русской литературы была реакцией на грубость и отсталость
российской жизни. Љстати, великаЯ немецкаЯ музыка и философиЯ не есть ли
такой же ответ на приземленность бюргерской ѓермании?
ѓораздо позже этот культ народа среди многих причин облегчил победу
ЋктЯбрЯ. ‹юмпен, потрошитель интеллигенции, в известной мере был ею же
подготовлен. Ћт нее он узнал, что он всегда прав.
Ќо так или иначе, случилось грандиозное событие -- революциЯ. ‚ерх ушел
вниз, а низы стали подниматьсЯ наверх. Џрошлое кончилось, и поэтому все
смотрели в будущее, как в единственную оставшуюсЯ и потому правильную
сторону. {369}
ЊаЯковский, засучив рукава, начинает создавать миф о революции и
революционном государстве. Ћдновременно это и курс лечениЯ от трагического
сознаниЯ. ѓете, чтобы избавитьсЯ от высотобоЯзни, заставлЯл себЯ почаще
подниматьсЯ на высокие башни. ЊаЯковский, чтобы избавитьсЯ от патологической
брезгливости, упорно роетсЯ в мусорной Яме новой жизни. Џравда, только в
стихах.
ђодина заброшена в будущее. ‚се плывут. ‚ этом будущем с государством
не спорЯт. Џоэты вместе с вождЯми закалЯют душу солдат длЯ мировой
революции. ‘коро, скоро начнетсЯ всемирный заплыв. ѓде ты, Њао, где ты,
џнцзы? Ћ чем спорить?
‚се равны. ‚се взаимозаменимы. ‚ождь в свободное от революции времЯ
таскает бревна (показать снимок или рисунок? Љрупным планом), поэт учит
сограждан плевать в плевательницы, крестьЯне то попашут землю, то попишут
стихи, начальник над всеми продуктами –юрупа падает в голодном обмороке, из
чего совершенно Явно следует, что он не крадет продукты. Ђ ведь мог.
Ќо ведь была же какаЯ-то сверхзадача у ЊаЯковского, когда он создавал
этот миф? џ думаю, была. Ћн мечтал, чтобы люди, потрЯсенные красотой мифа,
начали жить в согласии с ним, и тогда окажетсЯ, что никакого мифа не было,
все окажетсЯ правдой.
Џоразительна поэтическаЯ честность, с которой он служил идеологии. ‚о
всем его громадном послереволюционном творчестве не было ни единого
стихотворениЯ, которое сознательно в чем-либо отступало от нее. “же не
говорЯ о споре.
Ћн был более предан идеологии, чем сами творцы ее. Џоистине трагическаЯ
преданность. Ћн любил ‹енина, но любовь эта так и осталась без взаимности. ‚
сущности, он раздражал ‹енина: кричит, выдумывает слова. Љость, брошенную по
поводу "ЏрозаседавшихсЯ", трудно назвать признанием: мол, политически
правильно, а поэтически -- не знаю.
Љстати, отзыв ‹енина об этом стихотворении очень напоминает отзыв
ЌиколаЯ Џервого о "ђевизоре". € там и тут хозЯин доволен работником. •озЯева
разные, но расстоЯние до работника одинаковое. {370}
‚ последующие годы лучший певец идеологии на подозрении у
идеологических вождей: попутчик. —то это означает на Языке тех лет? Ќе наш,
но пока пусть шкандыбает.
€збыток его преданности раздражал. Ћн был и физически слишком большой,
его было слишком много. …го избыточнаЯ преданность как бы взывала к ответной
преданности и грозила скандалом. Ћн как бы умолЯл партийцев, уже привыкших к
сытой жизни, во имЯ революции времЯ от времени брЯкатьсЯ в голодном обмороке
–юрупы, а они, естественно, этого не хотели.
€ скандал разразилсЯ. Ћн покончил с собой в год великого перелома.
‚идимо, понЯл, что дальше творить миф о революции нельзЯ. €гра проиграна.
Џлатить нечем. ’ак в старой ђоссии уходили из жизни, проиграв то, чего
проигрывать нельзЯ. “ходили из жизни, но спасали честь. Ћн, сравнивавший
себЯ с одиноким влюбленным пароходом, осталсЯ один на тонущем корабле
революции, когда команда вполне благополучно с женами, детьми, любовницами
сошла на завоеванный берег.
ЌевероЯтно, что, задумав умереть, он еще пишет поэму "‚о весь голос".
‚ещь бетховенской силы, как бы написанную уже оттуда. € она, завершаЯ миф,
вливает в него свежую кровь самоубийцы.
‚ едином дыхании поэмы только в одном месте как бы наспех заткнутаЯ
пробоина:

...€ мне бы строчить романсы на вас --
„оходней оно и прелестней.
Ќо Я себЯ смирЯл, становЯсь
Ќа горло собственной песне.

Љаждый непредубежденный человек, если не совсем бегло читает эти
строки, не может не обратить внимание на противоречие между первыми двумЯ
строчками и последними. Ќеужели тЯга к романсам была так сильна, что поэт
вынужден был идти на этот страшный, преступный подвиг? € неужели он, великий
лирик, тЯгу {371} в свой родимый дом не мог обозначить более достойными
словами?
‡десь что-то не так. ‘корее всего две последние строчки -- это
задушенный крик ужаса при виде черной, бессмысленной жестокости революции.
Џри этом песнЯ, которую он душит, так сильна, что сил рук не хватает и он
вынужден наступить ей на горло, как победивший дикарь. Џервые две строчки
скорее всего -- бессознательное сокрытие истинной причины убийства песни и
последующего самоубийства. ‡адушеннаЯ песнЯ пришла за душой поэта.
ѓрех матери, убившей своего ребенка. ѓрех поэта, задушившего свою
песню. ЏеснЯ-плач, песнЯ-несогласие длЯ него было изменой революции,
котораЯ, как он думал, спасет его и спасет мир. € он душит ее, как Ћтелло
„ездемону. € как Ћтелло, он мог бы сказать: "Ђ разлюблю, тогда наступит
хаос". ’о есть, если он разлюбит революцию, мир развалитсЯ на куски. ‡начит,
надо не видеть ее жестокости, и что еще страшней -- ее пошлости. ’ерпеть и
воспевать. Ќо сколько можно? € задушеннаЯ песнЯ приходит за душой поэта. €
так, и так -- крышка. ѓде же выход? Ќе играй в чужие игры, даже если они
сулЯт спасение тебе и миру.
ЉажетсЯ, он смутно догадываетсЯ об этом в отрывках другого вступлениЯ в
поэму. ‡десь ЊаЯковский по ту сторону мифа о революции, хотЯ стоит рЯдом.
Њожно заподозрить, что эти отрывки (подкаламбурим в духе ЊаЯковского) были
подлинней и потому подлинней, но мы ничего не знаем по этому поводу. ‚
сохранившемсЯ отрывке сумрачное, грозное погромыхивание в сторону новых
хозЯев ђоссии. ќтого раньше никогда не бывало.

џ знаю силу слов.
џ знаю слов набат.
Ћни не те, которым рукоплещут ложи.
Ћт слов таких срываютсЯ гроба
агать четверкою своих дубовых ножек.
Ѓывает, выбросЯт. Ќе напечатав, не издав,
Ќо слово мчитсЯ, подтЯнув подпруги.
‡венЯт века. € подползают поезда
‹изать поэзии мозолистые руки. {372}

Џохоже, что здесь он хочет жить традиционной судьбой российского
опального поэта. ђазве революционный ЊаЯковский не жаждал аплодисментов лож?
…ще как жаждал. €, случалось, ложи аплодировали ему.
"Ѓывает, выбросЯт. Ќе напечатав, не издав" -- о ком идет речь? Њы не
знаем ни одного ненапечатанного стихотворениЯ послереволюционного
ЊаЯковского. Ћн как будто примериваетсЯ к классической судьбе российского
поэта от Џушкина до своих современников, которых уже достаточно успешно не
печатали в наши хваленые двадцатые годы. Ќо сил у ЊаЯковского уже, видимо,
не было начинать новую судьбу.
’ак закончилась попытка великого поэта придать поэзии мощь
государственной воли, а государственной воле видимость поэтической свободы.
“ поэта и государства совершенно разные задачи, и решать их они должны,
держась подальше друг от друга. Џоэт может только мечтать, чтобы
совершенство строки порождало жажду совершенства мира.
‘тиль художника -- ответ на все вопросы, которые ставит перед ним
жизнь. Ќикакого другого ответа у художника нет, даже если он сам по
человеческой слабости к этому стремитсЯ. ‘тиль художника -- окончательнаЯ и
бесповоротнаЯ победа разума над хаосом действительности.
џ думаю, что стиль "Њертвых душ" ѓоголЯ уже заключал в себе идею второй
части "Њертвых душ", то есть победу над глупостью. € никакой необходимости
во второй части не было. Џафос служениЯ добру превзошел возможности стилЯ, и
ѓоголь от этого погиб. Џушкин это знал, даже не задумываЯсь. “верен, если бы
он был жив, он одной улыбкой пригасил бы пафос ѓоголЯ и спас его. Ќо Џушкина
уже не было.
‘тиль -- дело крестьЯнское. ’о есть идеЯ окультуренного, огороженного
цветениЯ. ‘тиль -- дальше нельзЯ. •очешь дальше? Ћсвой, обработай кусок
целины -- и настолько же иди дальше. {373} ’олстой пахал, чтобы
соответствовать своему стилю, уточнЯЯ глубиной пахоты нажим пера.
‘тиль -- лучше лежать в своей могиле, чем кувыркатьсЯ в мировом
пространстве. ‘тиль -- укорененность. Џоэтому стиль -- враг всЯкой
революции.
„остоевский -- самый неукорененный из русских писателей. Џо логике он,
вероЯтно, должен был стать самым революционным нашим писателем. ’ак он и
начинал. € вдруг -- арест петрашевцев. ќшафот. Ћжидание казни, которую в
последний момент карнавально отменил Ќиколай. Ќе отсюда ли карнавальный
стиль великих романов „остоевского?
Џочему Ќиколай I устроил этот мрачный спектакль? ’о ли казненные
декабристы мучали его совесть и он как бы играл вариант милосердиЯ, чтобы
избавитьсЯ от назойливых теней непоправимого варианта? Њол, могло быть и
так. Љто виноват? ‘ами виноваты. ’о ли опыт долгого сурового правлениЯ
государством убедил его, что смертный страх работает лучше смерти, если ее
эффектно отменить в последний миг? Ќе знаю.
Ћ чем думал „остоевский в ожидании казни? ‚се гениальные мысли просты.
’ам, на эшафоте, за какие-то минуты до смерти его, вероЯтно, поразила мысль
о бессмыслице эшафота. ЌеудачнаЯ революциЯ, хотЯ в данном случае ее не было,
приводит людей к эшафоту. Ќо удачнаЯ революциЯ приводит к эшафоту тех, кого
свергает она. € человек всей потрЯсенной душой перед смертью вдруг
почувствовал несоизмерность цели и платы длЯ обеих сторон. ќшафот -- тупик.
‡начит, и революционный путь -- тупик.
ѓде же выход? ’ак мы простоим на одном месте и тысЯчи лет. Ќу и
простоим. ‘лава Ѓогу, солнце светит, ветер шумит в листве, дети смеютсЯ.
†изнь продолжаетсЯ. ђаз человеку дана жизнь, ответ должен быть в самой
жизни. €наче она не была бы дана.
Ќетерпение в отношении к жизни в ожидании ответа есть форма неуважениЯ
к самой жизни. Ќо если ты самую жизнь не уважаешь, как ты ради этой жизни
идешь на эшафот или тем более отправлЯешь другого? {374}
†изнь не может сама себЯ приводить к эшафоту. ‡начит, это путь в
сторону от жизни. …сли взрослый человек за свои грехи может быть казнен,
значит, и ребенок может быть казнен. Љазнь ребенка за грехи? —удовищнаЯ
бессмыслица.
‚ы скажете, что у ребенка нет таких грехов, чтобы его казнили? Ќо это
арифметика. €звольте. “ ребенка маленькие грехи, так его и лишают маленькой
еще жизни. ‘тепень оправданности топора не может определЯтьсЯ степенью
нежности шеи. Ќежность шеи должна отрезвлЯть наше опьЯненное возмездием
сознание и привести к неизбежной мысли, что всЯкаЯ шеЯ слишком нежна длЯ
топора.
ђеволюциЯ -- праведнаЯ Ярость слепого. —то может быть страшнее Ярости
слепого с топором в руке? Љто первым подсунет топор, тот первым и отскочит.
•отЯ и не всегда удачно. Њогу сказать, что приход революции от нас не
зависит. Ќо от нас зависит мощь и полнота ее неприЯтиЯ. € никто не измерил,
насколько зависит сама возможность революции от мощи и полноты нашего
неприЯтиЯ ее.
Њне кажетсЯ, там, на эшафоте, как на последней странице задачника
жизни, „остоевский увидел страшную ошибку любого революционного ответа. €
если даже больше никогда в жизни он силой вдохновениЯ не подымалсЯ до этой
высоты, зарубка осталась. Ћн по памЯти восстанавливал эту высоту.
‚ сущности, все его великие романы -- это романы покаЯниЯ от соблазна
революции. Њожно представить, что без потрЯсениЯ эшафотом они были бы с
обратным знаком. Ќапример, вместо "ЏреступлениЯ и наказаниЯ" -- "Њнимое
преступление ђаскольникова". ‚место "Ѓесов" -- "Љровавые Ђнгелы".
ђеволюциЯ требует не только достаточного количества неукорененных
людей, и они в ђоссии уже были: революционнаЯ интеллигенциЯ, дезертиры,
городской и сельский люмпен. Ћна требует и полу сочувствиЯ ей со стороны
значительной части народа, котораЯ про себЯ рассуждала примерно так: менЯть
все, вероЯтно, надо, но менЯть, вероЯтно, должны другие люди.... Ќо за
отсутствием других менЯют те, кто хочет менЯть.
ђеволюциЯ может быть удачной и неудачной. ќто случайность. {375}
Ќо в обоих случаЯх не случайна критическаЯ масса риска. € при удачной
революции критическаЯ масса риска может быть сравнительно небольшой. Ќо она
бывает достаточной и чувствует себЯ достаточной, когда среди остального
населениЯ нет критической массы людей, готовых решительно защищатьсЯ. „умаю,
поэтому революциЯ в ђоссии победила.
Џосле революции, как ни осложнЯлись судьбы поэтов, спор с царЯми
продолжаетсЯ. Ђхматова, –ветаева, Ѓулгаков, …сенин, Њандельштам, Џлатонов --
каждый по-своему взрываетсЯ несогласием. —тобы легализовать это несогласие,
часто менЯютсЯ имена и страны. Њандельштам пишет:

‚ …вропе холодно. ‚ €талии темно.
‚ласть отвратительна, как руки брадобреЯ.

‚спомним строчку его же стихов о ‘талине:

…го толстые пальца, как черви, жирны.

‘равниваем рисунки и убеждаемсЯ, что эти толстые пальцы принадлежат
рукам вышеуказанного брадобреЯ. € с полным основанием возвращаем его из
…вропы на его историческую ђодину.
‘трашной силы образ:

‚ласть отвратительна, как руки брадобреЯ.

‚ одной руке бритва, другой лапает тебЯ за лицо. „ело не только в том,
что может полоснуть. „ело в какой-то неприличной неопределенности положениЯ
клиента власти и клиента брадобреЯ. € та и другой как бы в силу профессии
имеют право вторгатьсЯ в твое существование и лапать, безусловно, твою вещь
-- твое лицо. € непонЯтно, на какой стадии лапаньЯ уже можно, но еще
безопасно протестовать. €ли раз уж ты в кресле -- поздно протестовать?
Љ тому же вспоминаешь, что это жест уголовника. ’ак, взЯв {376}
человека за лицо, уголовник обозначает над ним свою презрительную власть.
‚ыходит, власть (сталинскаЯ, разумеетсЯ) -- это помесь парикмахера с
уголовником. ‚ремЯ обрабатывает наше лицо дирижерской палочкой бритвы.
‘веркающаЯ палочка так и летает.
Љак невероЯтно за сто лет изменилсЯ образ власти и ее жертвы!
Џушкинский …вгений бежит по ночному Џетербургу от Њедного всадника.
•отЯ и обречен, но все-таки действует. Љартина страшна, но не лишена
величиЯ.
Ђ тут жертва молча сидит в парикмахерском кресле. € веет жутью от ее
безмолвного согласиЯ. Ђ длЯ наблюдателЯ, не понимающего, что происходит, --
это интересный социальный эксперимент. Ћбе стороны добровольно на него
согласились. € это, пожалуй, страшнее всего.
‚округ знаменитого стихотворениЯ Њандельштама о ‘талине уже много
говорено. ’аинственный звонок Џастернаку с целью выведать его истинное
отношение не столько к Њандельштаму вообще, как думают исследователи,
сколько именно к этому стихотворению. Ќо прЯмо сказать об этом стихотворении
‘талин не хочет. ‘казать прЯмо означало бы признать хоть какую-то
зависимость от стихотворениЯ или общественного мнениЯ.
‚озможно, он ждет, что Џастернак, как небожитель, проговоритсЯ и даст
ему оценку. Ќо Џастернак неожиданно длЯ ‘талина осторожничает, не говорит об
этом стихотворении. ‘талин даже поощрЯет его смелость, но Џастернак
уклонЯетсЯ. ђазговор идет вокруг да около.
Џоложение Ѓориса Џастернака сложней, чем принЯто думать.
‚о-первых, он не знает, знает ли ‘талин о том, что он знает эти стихи.
€ что правильней, если ‘талин спросит о них, признаватьсЯ или нет? Ќе только
в плане личной судьбы, но и в плане судьбы Њандельштама. ‚едь на решение
‘талина может повлиЯть и степень распространенности стихотворениЯ.
‚ этом телефонном разговоре Џастернак вынужден играть на чужом поле. „а
еще со ‘талиным! Ћн мучительно ищет способа {377} перевести игру на свое
поле, и тогда он гораздо больше сможет сделать, может быть, длЯ пониманиЯ
правительством искусства и тем самым и длЯ Њандельштама. Ќаконец, он как
будто вырываетсЯ. Ћн говорит ‘талину, мол, хочетсЯ встретитьсЯ, поговорить.
-- Ћ чем? -- спрашивает ‘талин.
-- Ћ жизни и смерти, -- наконец четко отвечает Џастернак, чувствуЯ под
ногами родной берег: догреб. ‘талин это тоже почувствовал и молча бросает
трубку. …му этого не надо.
‘равнительно легкое наказание Њандельштама за стихи о ‘талине -- ссылка
в —ердынь, на мой взглЯд, объЯснЯетсЯ прежде всего и главным образом тем,
что стихи эти ‘талину понравились.
’акое мнение только кажетсЯ парадоксальным. “жас перед обликом тирана,
нарисованный поэтом, как бы скрывает от нас более глубокий, подсознательный
смысл стихотворениЯ: ‘талин -- неодолимаЯ сила. ‘ам ‘талин, естественно,
необычайно чуткий к вопросу о прочности своей власти, именно это
почувствовал в первую очередь.

Ќаши речи за десЯть шагов не слышны.

Љонец. Љранты. ’еперь что бы ни произошло -- никто не услышит.

Ђ слова как тЯжелые гири верны.

€дет жатва смерти. ЊрачнаЯ ирониЯ никак не перекрывает убедительность
оружиЯ. …сли дело дошло до этого: гири верны.

Ћн играет услугами полулюдей.

’ак это он играет, а не им играют ’роцкий или Ѓухарин. ’ак должен был
воспринимать ‘талин.
€, наконец, последние две строчки: {378}

—то ни казнь у него, то малина.
€ широкаЯ грудь осетина.

ЏоследнЯЯ строчка кажетсЯ слишком неожиданной, даже по-детски неумелой.
Џри чем тут осетин? Ќо это только на первый взглЯд. Ќа самом деле двоЯкое
содержание стихотворениЯ -- ужас и неодолимаЯ сила -- окончательно
выплеснулось в последней строке.
ирокаЯ грудь -- это неодолимаЯ, победнаЯ сила, уже заслонившаЯ
горизонт. Ћсетина! -- как бы выкрикиваетсЯ, поэт как бы чувствует, что на
этом слове в него выстрелЯт. ЌациЯ, конечно, тут ни при чем. ‘рываетсЯ маска
самозванства. ‚ этом разоблачительнаЯ энергиЯ последнего слова... отчаЯнье и
какаЯ-то детскость, конечно. ‘ловно ЉраснаЯ апочка уже из пасти волка
кричит:
"’ы не бабушка!"
„умаю, что ‘талину в целом это стихотворение должно было понравитьсЯ. Ђ
кем его будут считать, осетином или грузином, его вообще не очень волновало,
Я думаю. ’огда. ‘тихотворение выражало ужас и неодолимую силу ‘талина.
€менно это он внушал и хотел внушить стране. ‘тихотворение доказывало, что
цель достигаетсЯ и это приЯтно, но...
Џубликовать его, конечно, нельзЯ. Ћставить без вниманиЯ тоже. ‚ ЌЉ‚„ о
нем знают. џгода возмущалсЯ. Ќо читал наизусть. Њного на себЯ берет.
Ћставить стихи без вниманиЯ -- кое-кто поймет как слабость ‘талина. ЌельзЯ.
‚от если Њандельштам в будущем напишет стихотворение о ‘талине, внушающее
ужас перед неодолимой силой ‘талина, но написанное нашим, приличным,
революционным Языком... Џосмотрим.
Ћтсюда, Я думаю, резолюциЯ: изолировать, но сохранить. ‘равнительно
мирнаЯ перваЯ ссылка. „умаю, позже он о нем вообще забыл, тем более что цель
была достигнута полностью. ‘трана после тридцать седьмого года оцепенела
даже с избытком. —тобы слегка растормошить ее, пришлось некоторое количество
осужденных выпустить и, наоборот, расстрелЯть …жова. ’оже много на себЯ
брал. {379}
„альнейшие годы Њандельштама до гибели в лагере: судороги страха,
неуклюжие попытки сдатьсЯ на милость, взрывы гордыни, нежность, проклЯтьЯ,
безумье. ‚от из воронежской тетради:

€ в Яму, в бородавчатую темь
‘кольжу к обледенелой водокачке,
€, задыхаЯсь, мертвый воздух ем,
€ разлетаютсЯ грачи в горЯчке.

Људа слетаютсЯ грачи? Џочему разлетаютсЯ? Џотому что упавший
шевельнулсЯ? ‚ стихах что-то от безумных пейзажей ‚ан ѓога. Ќо безумие ‚ан
ѓога -- это личнаЯ драма. Ѓезумие Њандельштама -- дело рук, тех самых рук
брадобреЯ.
Џротест Ђхматовой, можно сказать, добралсЯ до филологических корней.
…сли стиль ее рассматривать вне контекста эпохи, вне ее духовного пафоса,
может показатьсЯ недостаточно гибкой ее ложноклассическаЯ окаменелость. ’ак
оно и есть в самом деле. Ќо ее леденЯщаЯ, даже вне политических стихов,
стилистическаЯ застылость молча кричит: "‚ас нет! џ продолжаю пушкинскую
эпоху".
€ опЯть …вропа в помощь ђоссии. ’ам были все варианты нашей истории, но
не так густо и в разбросе по разным странам. ‘тихотворение "„анте". ‚оспеваЯ
его крутой, его непреклонный средневековый затылок, не бросает ли она
горестный упрек сломленным сынам ђоссии? “читесь! ’аким должен быть мужчина!

Ћн и после смерти не вернулсЯ
‚ старую ”лоренцию свою.
ќтот, уходЯ, не оглЯнулсЯ,
ќтому Я эту песнь пою.
”акел, ночь, последнее объЯтье,
‡а порогом дикий вопль судьбы.
Ћн из ада ей послал проклЯтье
€ в раю не мог ее забыть, -- {380}
Ќо босой, в рубахе покаЯнной,
‘о свечой зажженной не прошел
Џо своей ”лоренции желанной,
‚ероломной, низкой, долгожданной...

‚ стихах "Џоэты" Ђлександр Ѓлок выразил вечное, классическое отношение
поэта к действительности:

’ы будешь доволен собой и женой,
‘воей конституцией куцой.
Ђ вот у поэта -- всемирный запой,
€ мало ему конституций!

Ѓлок здесь, конечно, смеетсЯ над обывателем, но гений его ухватил нечто
гораздо более важное и глубокое. Џервые две строчки -- программа
государства. ‚торые две строчки -- программа поэта.
ѓосударство должно стремитьсЯ к тому, чтобы среди его граждан было как
можно больше людей, довольных собой, и женой, и своей конституцией, даже
пусть куцей. Ђ поэт должен стремитьсЯ к всемирному запою, то есть к
беспределу этических требований к миру.
’олько в параллельности этих двух задач, в их жизненной неслиЯнности --
залог нормальной жизни народа. ’олько не сливаЯсь в жизни, задача
государства и задача поэта сливаютсЯ в духе.
—ем больше в народе людей, довольных собой и женой, тем вольней поэту
выражать свое несогласие с этим, и в высшем смысле его предназначение в
удерживании общества от самодовольства.
Џосле революции в ђоссии все перевернулось. Џоэты, ужаснувшись
окружающему хаосу, стали призывать к государственной трезвости. Њолодой
Њандельштам: {381}

Ќо жертвы не хотЯт слепые небеса:
‚ернее труд и постоЯнство.

Ђ вчерашние подпольщики, замиравшие при виде полицейского, вдруг стали
хозЯевами всей страны. € они опьЯнели от власти, и стали безумными поэтами
власти. Џсихологически их можно понЯть: если получилось это, то есть захват
власти, то почему же не получитсЯ все остальное?
‚ сущности, с определенной точки зрениЯ все призывы нашего государства
к народу -- это попытка превратить всех людей в поэтов. € угрозы и поощрениЯ
сводились к этому. …сли б это было возможно, если бы народ, презрев хлеб
насущный, мог бы жить, как настоЯщий поэт, энтузиазмом и вдохновением,
вероЯтно, можно было бы и коммунизм построить.
Ќо такого народа никогда не было и не будет. “ народа своЯ великаЯ
генетическаЯ задача -- улучшать условиЯ своего самосохранениЯ. ќтот инстинкт
в нашем народе серьезно поврежден, но Я уверен, что выздоровление еще
возможно. ’ихому буддийскому самоубийству народа на просторах ђоссии
приходит конец. „аже его излишнЯЯ раздраженность -- признак того, что он жив
и хочет жить.
Ќо какой же поэтический, он же графоманский, размах в мечтаньЯх
государства: мироваЯ революциЯ, сплошнаЯ коллективизациЯ, электрификациЯ,
чекизациЯ и уже в наши дни -- пьЯнаЯ мечта одним махом покончить с
пьЯнством. Ѓешенство мечты.
‹егко заподозрить, что такое воспаление мечты вызвано подсознательным
страхом бессилиЯ перед реальностью. ‘троитель, не умеющий построить
курЯтник, объЯвлЯет, что он будет строить сказочный дворец, где будет место
и курЯтнику. ’аким образом, ответственность за конечный результат
отодвигаетсЯ в бесконечность.
‚ этих условиЯх лучшие наши писатели взЯли на себЯ непосильное бремЯ
отрезвлениЯ власти: от иронии над безмерным пафосом будущего до жалости к
человеку, задавленному государственной мечтой. {382}
‚ласти на этот отрезвлЯющий голос отвечали в лучшем случае
презрительным упреком в обывательской ограниченности (они же поэты), а в
худшем известно как. ЏоющаЯ диктатура обладала необыкновенным авторским
самолюбием и была изрЯдно вспыльчива, особенно в молодости.
‘егоднЯ обрушилась крыша над нашей головой, и некоторые удивлЯютсЯ, как
она так легко обрушилась. •отЯ достойно гораздо большего удивлениЯ, что она
так долго могла продержатьсЯ.
Ќикто не знает, что будет завтра. € оттого сегоднЯ в народе
неуверенность, злоба, раздражение, трЯсучка. ‚оздушные поцелуи публицистов в
сторону демократии слишком затЯнулись. ‘итуациЯ почти семейнаЯ. ‘ын хочет
женитьсЯ на демократии, а мама-партиЯ против: "Ћна плохаЯ. Ћна торгует".
‘ыну ничего не остаетсЯ, как решить вопрос в Явочном порЯдке и сказать
родительнице: "Њама, она беременна. џ как порЯдочный человек и сын
порЯдочных родителей..."
Ќебольшое лукавство не помешает. Љороче, ђоссиЯ должна забеременеть
демократией. € когда народ поймет, что это уже случилось, он успокоитсЯ.
Ћдни успокоЯтсЯ в ожидании лучших дней, другие в злорадном ожидании
недоноска. Ќо и те, и другие успокоЯтсЯ.
„емократиЯ есть разделение властей. ‚ласть над духом должна быть
возвращена искусству. ЏсевдопоэтическаЯ размашистость наших правителей
всегда оборачивалась уходом от живой жизни, дезертирством в будущее.
Ќо представим и мы далекое будущее. Џомечтаем, как учил ‹енин. Ќа
проселочной дороге (в будущем это возможно) вдруг встречаютсЯ поэт и
правитель. €х знакомЯт.
-- Ђ разве людьми еще правЯт? -- удивлЯетсЯ поэт не то в шутку, не то
всерьез.
-- Ђ разве стихи еще пишут? -- удивлЯетсЯ правитель, скорее всерьез,
чем в шутку.
€ они, улыбнувшись друг другу, расходЯтсЯ. € поэта вдруг охватывает
грусть. Ћн вспоминает родину ленинских и {383} сталинских времен. € душу его
обволакивает ностальгическаЯ тоска. Љонечно, было страшно. Ќо какаЯ жизнь!
Љакие страсти! Љак интересно писать стихи, рискуЯ жизнью! Љакие письма
получали поэты! ‚ мире не может быть лучшего доказательства подлинности
вдохновениЯ, если его не останавливает даже страх смерти! ‡а стихи убивали.
‡начит, тираны признавали поэтов своими соперниками? Ђх, да! ’огда даже еще
не было такого закона. Ѓоже, Ѓоже, как измельчала жизнь! Љак Я ограблен!
Ћставим поэта будущего. Џусть погрустит. ќто его профессиЯ. “ нас
впервые поЯвилсЯ шанс, когда каждый в стране будет заниматьсЯ своим делом. €
поэт наконец покинет государственный департамент оппозиции. ’ам он
подписывал коллективные письма в защиту ЂкакиЯ Ђкакиевича. ’ам он собирал в
складчину деньги на новую шинель, ибо стараЯ в очередной раз сорвана с
податливых плеч ЂкакиЯ Ђкакиевича. ѓоспода, сколько можно? Ђ что, если не
защищать его, а помочь ему полюбить жизнь, и тогда он сам защитит свою
шинель?
Џрощай, диктатура! Џусть каждый займетсЯ своим делом. Џусть поэт
постараетсЯ продолжить поэзию с того места, где она остановилась. Ђ где она
остановилась? Љак где?!

Њороз и солнце -- день чудесный!

{384}

--------
Њоцарт и ‘альери

Џушкин -- ѓольфстрим русской культуры. € это навсегда. Ѓлаго его
влиЯние на нее и вливание в нее огромны, но не поддаютсЯ исчерпывающей
оценке.
€ те наши художники, которые сознательно отталкивались от Џушкина,
пытаЯсь создать другой, свой художественный мир, бессознательно оглЯдывались
на него: насколько далеко можно оттолкнутьсЯ? Ћн и длЯ них оставалсЯ
ориентиром.
‚ наш катастрофический атомный век Џушкин стал нам особенно близок.
Њысленно возвращаЯсь к Џушкину, мы как бы говорим себе: неужели мы так
хорошо начинали, чтобы так плохо кончить? Ќе может быть!
Џушкин в своем творчестве исследовал едва ли не все главнейшие
человеческие страсти. ‚ "Њоцарте и ‘альери" он раскрывает нам истоки одной
из самых зловещих человеческих страстей -- зависти.
•очетсЯ поделитьсЯ некоторыми соображениЯми, которые возникли у менЯ,
когда Я перечитывал эту вещь.
€так, ‘альери завидует славе Њоцарта. Ћбычно завидующий не говорит о
себе: мне хочетсЯ иметь то, что по праву должен иметь Я. ‘трашнаЯ, смутнаЯ
таинственность этого ощущениЯ: он украл мою судьбу.
’ак чувствует ‘альери. Љогда речь заходит о том, что Ѓомарше кого-то
отравил, Њоцарт произносит знаменитые слова: {385}

Ћн же гений,
Љак ты да Я. Ђ гений и злодейство --
„ве вещи несовместные.

Џочему же несовместные? ѓений, по Њоцарту (и Џушкину), -- человек,
наиболее приспособленный природой творить добро. Љак же наиболее
приспособленный творить добро может стать злодеем?
Ќо гений не только нравственно, но, можно сказать, и физически не может
быть злодеем. ‘ейчас мы попробуем это доказать.
‚сЯкое талантливое произведение предполагает некую полноту самоотдачи
художника. Њы не всегда это осознаем, но всегда чувствуем.
Ћбразно говорЯ, художник начинаетсЯ тогда, когда он дает больше, чем у
него просили. €деЯ щедрости лежит в основе искусства. ‚ искусстве вес
вещества, полученного после реакции, всегда больше веса вещества, взЯтого до
реакции. €скусство нарушает естественно-научные законы, но именно потому
искусство -- чудо. Ѓожий дар. Њожно сказать, что искусство нарушает
естественно-научные законы ради еще более естественных и еще более научных.
™едрость есть высшее выражение искренности. Џоэтому идеЯ щедрости лежит
в основе искусства.
…сли наш знакомый держит в руках кулек с Яблоками, и мы просим у него
одно Яблоко, и он его нам дает -- это еще не означает, что он это делает
доброжелательно. ‚озможно, он это делает из приличиЯ или других соображений.
Ќо если на просьбу дать одно Яблоко он дает нам сразу два или три --
искренность его желаниЯ угостить нас Яблоками практически несомненна.
€так, искусство -- дело щедрых. ‘тремление к полноте самоотдачи лежит в
основе искусства. —ем талантливее человек, тем полнее самоотдача. ‘амый
талантливый, то есть гений, осуществлЯет абсолютную полноту самоотдачи.
ЃеспредельнаЯ щедрость подготавливаетсЯ беспредельной концентрацией сил. Џри
одержимости искусством вступает в силу некий закон, который {386} можно
назвать законом экономии энергии, или силовой зацикленностью. ’аким образом,
гений не может быть злодеем еще и потому, что у него никогда нет свободных
энергетических ресурсов на это.
‚ "Њоцарте и ‘альери" просматриваетсЯ и вопрос о влиЯнии мировоззрениЯ
художника на его творчество. …сть ли вообще такое влиЯние? ‘ теми и иными
отклонениЯми, безусловно, есть.
Љак должен относитьсЯ к своему делу ‘альери? ‚ полном согласии со своим
мировоззрением здесь должен царить культ мастерства. ‘альери всего мира этот
культ проповедуют до сих пор.
"ђемесло поставил Я подножием искусству".
’ак говорит ‘альери.
"‡вуки умертвив, музыку Я разъЯл, как труп", -- говорит он дальше. ’ак
и видитсЯ постнаЯ, мрачнаЯ физиономиЯ ‘альери, роющегосЯ во внутренностЯх
музыкального трупа и времЯ от времени многозначительно поглЯдывающего на
зрителей, даваЯ им понЯть, что мастерство ему дорого досталось и нечего
жалеть деньги, потраченные на концерт.
Љак средневековый алхимик, ‘альери надеетсЯ при помощи мастерства
добывать золото из железа. ‚ усердии ему не откажешь. € терпение, и труд, и
любовь к музыке, и даже на всЯкий случай моление -- лишь бы достичь высоких
результатов, которые его сравнЯют с Њоцартом или даже поставЯт над ним.
Џочему же Њоцарт ничего не говорит о своем мастерстве? Ђ вместе с ним и
Џушкин? „а потому, что того мастерства, о котором мечтает ‘альери, длЯ
Њоцарта не существует.
ђемесленнаЯ часть искусства, безусловно, есть, но она длЯ настоЯщего
художника слишком элементарна, чтобы о ней говорить.
—то же такое истинное мастерство? ‘уществует ли оно?
Џо-моему, существует, но заключаетсЯ совсем в другом. џ бы дал такое
определение мастерству. Њастерство художника -- это умение заставить
работать разум на уровне интуиции. Њастерство есть воспоминание о
вдохновении и потому отчасти благороднаЯ имитациЯ его. {387}
‚ работе над большой вещью, а иногда и не над большой, вдохновение
может быть прерывисто, и в таком случае мастерство есть заполнение пауз.
Њастерство -- это развитие духовного зрениЯ художника, вспоминающего ночью
пейзаж леса, который он уже видел при свете вдохновениЯ, и по этому
воспоминанию находЯщего дорогу в лесу.
Џоэтому в серьезном смысле слова и говорить об этом нечего. Љто знал
вдохновение, тот так или иначе найдет путь к истинному мастерству. Ђ кто его
не знает или знает в недостаточной степени, тому все равно не поможет
"разъЯтие" музыки...
‚дохновение -- радость по поводу приоткрывшейсЯ тебе истины. ‘остоЯние
это очень напоминает состоЯние счастливой влюбленности. ‚дохновение и есть
форма влюбленности, только влюбленности в приоткрывшуюсЯ истину.
Џишущий в самые высокие минуты вдохновениЯ чувствует, как будто кто-то
ему диктует рукопись. ЊенЯетсЯ само физическое состоЯние человека, он может
работать по двенадцать часов в сутки и не чувствовать никакой усталости.
‚дохновение, можно сказать, есть признак благосклонности Њузы к
человеку, испытывающему вдохновение. Ќо конечно, эту благосклонность надо
заслужить. Ќаиболее наглЯдной формой заслуги ЯвлЯетсЯ то, что вдохновение
чаще всего приходит по поводу вещей, которые художнику казались важными,
тревожили, мучили, но он долго не мог найти формы длЯ их воплощениЯ.
“ныние, упадок сил есть вневдохновение, внеистинное состоЯние.
Ќо такое состоЯние бывает у каждого человека. Љак быть? џ думаю, винить
прежде всего самого себЯ и продолжать жить с мужественной верой, что, если
вдохновение у менЯ бывало, значит, оно должно прийти снова. Ќо и наше
уныние, с точки зрениЯ высшей мудрости, вещь необходимаЯ: надо нас проверить
и через уныние тоже. Љаковы мы в упадке? ќто тоже важно длЯ определениЯ
нашего истинного облика.
•удожник всегда творит в двух направлениЯх. Ћн творец своих
произведений и своей жизни одновременно. •удожник интуитивно {388} и
беспрерывно оплодотворЯет свою жизнь, превращаЯ ее в обогащенную руду, в
бесконечный черновик, который он потом будет переплавлЯть в своем творческом
воображении, придаваЯ ему ту или иную форму.
‘равнительно мелкие падениЯ в своей жизни художник может преодолеть
творческим покаЯнием. ђазумеетсЯ, субъективно он свое падение не будет
воспринимать как мелкое. Ћн его искренно воспринимает как полный, позорный
провал.
Ќо настоЯщее, серьезное падение в жизни никто еще не мог творчески
преодолеть. Њуза брезглива, она отворачиваетсЯ от испакощенной жизни.
Џричину таинственного, хронического бесплодиЯ некогда Ярких талантов ищите в
их жизни, и вы найдете то место, где Њуза отвернулась от них.
Ѓеспрерывное жизненное сопротивление всем видам подлости, трение от
этого противоборства аккумулируют в душе художника творческую энергию.
Џоэтому можно сказать, что талант -- это награда за честность. Љаждый
талантлив в меру своей честности, понимаЯ ее в самом широком, многослойном
смысле. ‘амый глубокий след -- жажда истины.

’еперь вернемсЯ к Њоцарту и ‘альери. ‡ададимсЯ таким вопросом: почему,
собственно, они дружат?
’о, что ‘альери тЯнет к Њоцарту, понЯть как будто легко. ‚о-первых,
дружба с Њоцартом льстит. ‘альери при Њоцарте -- как мещанин во дворЯнстве.
‘альери -- мещанин, разумеетсЯ, в этическом смысле, то есть человек, длЯ
которого земные блага всегда выше духовных. •отЯ и духовные блага ‘альери,
конечно, доступны. ’о есть он талантлив. ‘альери талантлив в музыке, но в
подлости он еще более талантлив. ‡емное отоваривание своего призваниЯ длЯ
него всегда важнее самого призваниЯ. ‘уть каждого человека в направленности
его пафоса. Ќаправленность пафоса ‘альери в том, чтобы как можно больше благ
иметь от музыки. {389}
Ѓыть рЯдом с Њоцартом, более признанным музыкантом, -- это получать
дополнительное благо от музыки, облагородить свой облик духом моцартианства.
„лЯ менЯ Њоцарт не столько идеал солнечного таланта, сколько идеал
солнечного бескорыстиЯ. …сли личность художника -- это талант, разделенный
на его корысть, то, вероЯтно, нищий музыкант, которого Њоцарт привел в
трактир, окажетсЯ ему ближе, чем ‘альери.
‘альерианство возможно на достаточно высоких уровнЯх таланта, лишь бы
при этом знаменатель, то есть корысть, был бы соответственно большим.
Ћднако названнаЯ причина, по которой ‘альери тЯнетсЯ к Њоцарту, не
единственнаЯ. џ думаю, даже не главнаЯ. ‘альери тЯнет к Њоцарту, он липнет к
нему, чтобы поймать его на неправильности его образа жизни и тем самым
оправдать свой образ жизни как правильный.
‚ нем все-таки живет грызущаЯ его душу змеЯ, в нем живет догадка, что
художник не так должен жить, как живет он. Ћн ведь все-таки был талантлив,
хотЯ и предал свой талант. —еловеку немыслимо думать, что его образ жизни
неправильный, фальшивый. Ќеправильно живущий -- это как бы неживущий. Ќадо
во что бы то ни стало найти доказательства невозможности, глупости,
пагубности такого отношениЯ к искусству, какое исповедует Њоцарт, даже если
и не говорит об этом. Ќо Њоцарт не дает таких доказательств и тем самым
обрекает себЯ на смерть. Ќе даваЯ повода к своему духовному уничтожению,
Њоцарт обрекает себЯ на физическое уничтожение.
‘воим благородством и бескорыстием Њоцарт толкает ‘альери на убийство.
‡ависть ‘альери выставлЯет перед его мысленным взором список преступлений
Њоцарта с неизбежным обвинительным заключением -- смерть. € так как все
преступлениЯ Њоцарта против ‘альери неосознанны, а значит, как бы тайные,
это "как бы" дает ‘альери право его так же тайно отравить.
—ем же Њоцарт смертельно обидел ‘альери? ‘ одной стороны, Њоцарт
громогласно объЯвлЯет, что он и ‘альери равны. Њоцарт {390} как бы
подразумевает: раз мы оба честно служим гармонии, мы равны. ЉакаЯ разница в
том, что мне отпущено больше таланта?
Ќо ‘альери это молчаливое объЯснение Њоцарта своего пониманиЯ служениЯ
искусству не может и не хочет принЯть. Ћн усвоил только одно, что Њоцарт
общаетсЯ с ним как с равным и сам же громко говорит, что они оба гении. Ќо
законы пониманиЯ равенства у ‘альери совсем другие. ђавны -- так пусть
платЯт по труду. Њоцарт, с одной стороны, признает, что ‘альери равен ему, а
с другой стороны, не может обеспечить ему равную славу.
Ќе можешь обеспечить равной славы, так и не говори, черт подери, что мы
равны! Ђ если мы равны, но у тебЯ гораздо больше славы, значит, ты ее украл
у менЯ.
Љонечно, восстанавливаЯ это мысленное рассуждение ‘альери, мы
догадываемсЯ, что он жульничает и все равно он искренен. ’ак устроен
‘альери, так устроены многие люди, они способны искренне жульничать.
ђаздражение ‘альери усугублЯетсЯ догадкой, что, будь он Њоцартом, он бы
никогда не сказал ‘альери, что они равны, он бы постоЯнно извлекал
удовольствие от сознаниЯ своей большей одаренности. ‚едь ‘альери знает, что
он сам, общаЯсь с менее одаренными музыкантами, постоЯнно извлекает это
удовольствие. ‡начит, Њоцарт как бы молчаливо указывает ему на подлость
такого наслаждениЯ.
Њожно предположить, что, общаЯсь с Њоцартом, ‘альери надеЯлсЯ выведать
кое-какие тайны ремесла у Њоцарта. Ќо он не смог этого сделать по самой
глупой причине -- по причине отсутствиЯ этих тайн у Њоцарта. € тем самым
Њоцарт сделал смехотворными маленькие тайны ремесла ‘альери. Ђ ведь ‘альери,
гордЯсь своими тайнами, так их оберегал от чуждых глаз!
Њало всего этого, Њоцарт еще приводит какого-то нищего скрипача и
просит ‘альери послушать его! ѓосподи, неужели ‘альери так глуп, чтобы не
догадатьсЯ, что за этим стоит! Ќет, ‘альери вовсе не глуп, он понимает, что
Њоцарт отнимает у него последнее. {391}
‚едь одно все-таки оставалось: Њоцарт включил его в круг избранных,
свой особый круг, куда допускаютсЯ только мастера высокого класса. € вдруг
тащит туда какого-то нищего музыканта! € тем самым доказывает, что никогда
не делал принципиальной разницы между ‘альери и любым случайным нищим
музыкантом.
ђазом вдребезги разбиваетсЯ столь любимаЯ ‘альери система знаков,
шлагбаумов, перегородок, пропусков, чтобы сразу видно было: кто к какому
месту прикреплен.
—еловек не может жить, совершенно ни на что не ориентируЯсь. Ќо,
отринув самый прекрасный, самый высокий жизненный ориентир и его земное
продолжение -- нравственный авторитет, человек всегда создает себе культ
социальной и профессиональной иерархии. Ћн всегда холуй и хам одновременно.
‹егко ли было ‘альери попасть в круг Њоцарта, и вдруг он тащит туда
какого-то нищего музыканта. Ќет, такого человека терпеть нельзЯ. “бийство
есть идеальное завершение жизненной философии ‘альери. € он приходит к
неизбежному длЯ себЯ выводу.
’еперь зададимсЯ таким вопросом: почему Њоцарт терпит возле себЯ
‘альери? Џричин много. Њоцарт беспредельно доверчив. ’ут опЯть же
сказываетсЯ закон экономии энергии. „уша, отдающаЯсЯ творчеству со всей
полнотой, не может выставлЯть сторожевые "посты" самозащиты. ‘торожевые
"посты" будут не оплодотворенными творчеством участками души. Ќе получаетсЯ
полноты самоотдачи.
Ќо это не единственнаЯ причина. Њы говорим, что великий талант -- это
великаЯ душа. ‚еликаЯ душа -- это беспредельное расширение личной
ответственности за общее состоЯние. …сли ‘альери такой, значит, все
человечество и сам Њоцарт несут какую-то часть ответственности за это. Ќадо
раздуть в душе ‘альери полупогасшую совесть.
’аким образом, Њоцарт хочет при помощи своего искусства и своей жизни,
котораЯ в идеале не может и не должна иметь ни {392} малейшего противоречиЯ
с его искусством, возвратить ‘альери к его истинной человеческой сущности.
€скусство -- чудо возвращениЯ человека к его истинной человеческой сущности.
€ если ты действительно Њоцарт, осуществлЯй это чудо, сделай из большого
‘альери хотЯ бы маленького Њоцарта! € в этом главнаЯ мистическаЯ причина
свЯзи Њоцарта с ‘альери. ‘альери возбуждает в Њоцарте великую творческую
сверхзадачу, то, что ’олстой называл энергией возбуждениЯ.
ѓрафоман беретсЯ за перо, чтобы боротьсЯ со злом, которое он видит в
окружающей жизни.
’алант, понимаЯ относительность возможностей человека, несколько
воспарЯет над жизнью и не ставит перед собой столь коренных задач.
ѓений, воспарив на еще более головокружительную высоту, оттуда
неизбежно возвращаетсЯ к замыслу графомана. ѓений кончает тем, с чего
начинает графоман.
Џушкинский текст дает основание предполагать, что Њоцарт знает о
замысле ‘альери, он даже угадывает, каким образом тот его убьет: отравит.
’ут нет никакого противоречиЯ между безоглЯдной доверчивостью Њоцарта и его
неожиданным проницанием в злодейские замыслы ‘альери. Љак только он понЯл,
что ‘альери потерЯл свою человеческую сущность и его надо возродить, он
вовлекает его жизнь в сферу своей творческой задачи. ’еперь его могучий дух
обращен на ‘альери, а раз так -- он все видит.
‡а минуту до того, как ‘альери всыплет ему в стакан Яд, Њоцарт
напоминает, что, по слухам, Ѓомарше кого-то отравил. ‘лишком близко
напоминание. Ћн дает ‘альери последний шанс одуматьсЯ и отказатьсЯ от
злодейского замысла. Ћн ему говорит:

Ћн же гений,
Љак ты да Я. Ђ гений и злодейство --
„ве вещи несовместные. Ќе правда ль?

‚ этом "Ќе правда ль?" звучит грустнаЯ насмешка. Ќо все-таки {393} он
все еще пытаетсЯ спасти ‘альери, хотЯ только укреплЯет того в его замысле.
‚едь ‘альери уже готов к убийству, в душе он его уже совершил. Ђ если
гений и злодейство -- две вещи несовместные, значит, он не гений, не
художник высшего типа, каким он себЯ хочет считать и отчасти считает. ‚
таком случае надо доказать самому себе и Њоцарту, что гений способен на
злодейство.
Џоэтому он с такой злой иронией отвечает на слова Њоцарта:

’ы думаешь?

€ подсыпает Яд в стакан Њоцарта. Џо-видимому, Њоцарт медлит выпить.
‘альери не по себе от этой медлительности Њоцарта, и он нервно торопит его:

Ќу, пей же.

’о есть давай кончать эксперимент, который мы с тобой проводим.
‘ледующие слова Њоцарта спокойны, как прощание с друзьЯми выпившего цикуту
‘ократа:

‡а твое
‡доровье, друг, за искренний союз,
‘вЯзующий Њоцарта и ‘альери...

’ут нет ни иронии, ни упрека. ’ут последнЯЯ попытка вернуть ‘альери к
добру, искренности, бескорыстию.
€менно всему этому учил Њоцарт своим великим искусством, а когда
искусства не хватило, добавил к системе доказательств собственную жизнь, ибо
жизнь, по Њоцарту, -- продолжение дела искусства. ’акова грандиознаЯ
цельность и целеустремленность великого художника. ЉажетсЯ, завершаетсЯ
жизненнаЯ задача, Њоцарт сделал все, что мог. Ћн пользуетсЯ правом на
усталость. {394}
Њоцарт пьет Яд, и ‘альери, вдруг опомнившись, с трагикомическим
волнением восклицает:

Џостой, постой!.. ’ы выпил!.. без менЯ?

’ут особенно великолепно это "без менЯ?"! ’олько что торопил: "Ќу, пей
же" -- без малейшего намека на желание чокнутьсЯ бокалами, а тут оказываетсЯ
неприЯтно удивлен торопливостью Њоцарта.
ќта последнЯЯ многозначительнаЯ фраза произноситсЯ как бы под возможный
тайный магнитофон полиции: не Я его отравил! Њол, психологически невозможно
так сказать человеку, которому подсыпал Яд. Њол, из фразы Явствует
равнозначность содержимого обоих бокалов.
‘альери, укравший у Њоцарта жизнь, выворачиваетсЯ, выкручиваетсЯ перед
ним, благо формального доказательства у Њоцарта нет.
Ќо он не только выворачиваетсЯ, он еще и издеваетсЯ над Њоцартом,
компенсируЯ униженность от самой необходимости выворачиватьсЯ и знаЯ, что
Њоцарт из деликатности (по ‘альери, особаЯ форма трусости!) не скажет: "’ы
убил менЯ".
€ это отчасти успокоит его слабую совесть. ’ут Џушкин с болдинской
свечой в руке провел нас по катакомбам человеческой подлости, которые позже
с некоторой не вполне уместной, почти праздничной щедростью электрифицировал
„остоевский.

Џостой, постой!.. ’ы выпил!.. без менЯ?

”раза эта, по-моему, имеет еще один, может быть, самый главный аспект.
‚ ней угадываетсЯ ужас догадки ‘альери. „огадки в чем? —то он преступник,
убивший великого творца? Ќет! Ћн догадываетсЯ, что его убийство --
самоубийство! ‘ейчас Њоцарт уйдет из жизни, и ‘альери останетсЯ один. €
отсюда сиротское, почти детское:

...без менЯ? {395}

Њожно отрицать Њоцарта, пока Њоцарт рЯдом. Ђ что же делать, когда его
не будет? ‘уета, копошение, бессмысленность жизни вне идеала, вне точки
отсчета, вне направлениЯ.

Џостой, постой!.. ’ы выпил!.. без менЯ?

Џохоже, что опЯть виноват Њоцарт; умираЯ от Яда ‘альери, он обрекает
‘альери на сиротство. Ќет чтобы умереть и одновременно как бы жить, чтобы
‘альери имел человека, на которого равнЯтьсЯ и кого отрицать.
Ќо круг замкнулсЯ. Љорысть ‘альери заставила его убить собственную
душу, потому что она мешала этой корысти. ‚ маленькой драме Џушкин провел
колоссальную кривую от возникновениЯ идеологии бездуховности до ее
практического завершениЯ. Ћтказ от собственной души приводит человека к
автономии от совести, автономиЯ от совести превращает человека в автомат,
автоматизированный человек выполнЯет заложенную в него программу, а
заложеннаЯ в него программа всегда преступна.
Џочему всегда? Џотому что преступнаЯ корысть убивала душу человека длЯ
самоосуществлениЯ, а не длЯ какой-нибудь другой цели. ЌепреступнаЯ цель не
нуждалась бы в убийстве души.
—ерез сто лет победа сальеризма обернетсЯ пусть временной, но кровавой
победой фашизма. € уже поэт нашего века Ћсип Њандельштам продолжит тему:

-- ’ы напрасно Њоцарта любил:
Ћн сказал: довольно полнозвучьЯ,
Ќаступает глухота паучьЯ.
‡десь провал сильнее наших сил.

Ќо вернемсЯ к пушкинской драме, как бы к началу всего, что случилось
потом, и в последний раз прокрутим слова ‘альери: {396}

Џостой, постой!.. ’ы выпил!.. без менЯ?

Ќаконец, кажетсЯ, Њоцарту все это надоело. Ћн срывает с горла салфетку
и восклицает:

„овольно, сыт Я.

џснее не скажешь: сыт ложью и лицемерием. Њоцарт встает, чтобы
разоблачить ‘альери? Ќет! Њоцарт остаетсЯ Њоцартом, творчество продолжаетсЯ,
и, следовательно, продолжаетсЯ закон экономии энергии, силовой
зацикленности.
€нтересно с этой точки зрениЯ перечитать "ѓамлета". Ќе потому ли он не
может отомстить на протЯжении всей пьесы, что он здесь тоже Њоцарт, Њоцарт
мысли, анализа. Ќо ѓамлет не прирожденный Њоцарт мысли, он просто умный,
думающий человек, потрЯсенный неслыханным коварством и вероломством людей,
зацикленный случившимсЯ и превращенный в Њоцарта мысли страстным желанием
понЯть происходЯщее. ЏонЯв, он перестает быть Њоцартом и осуществлЯет
возмездие по законам своего времени.
€так, Њоцарт встает, чтобы сделать еще один героический, немыслимый шаг
в осуществлении своей жизненной задачи.
‘воим великим искусством он не смог оживить омертвевшую душу ‘альери.
ѓотовностью пожертвовать своей жизнью, котораЯ, как мы теперь уЯснили, тоже
ЯвлЯетсЯ продолжением дела искусства, он не смог оживить мертвую душу
‘альери, и самой пожертвованной жизнью, уже выпив Яд, не смог.
€ тогда он делает последнее, невероЯтное. Ћн действует на ‘альери своей
пожертвованной жизнью и искусством одновременно. Ћн ему играет свой реквием.
Ћн играет своему убийце свой реквием перед собственными похоронами.
€ ‘альери не выдерживает. ЉосматаЯ душа злодеЯ содрогаетсЯ. Ћн плачет.
’ак -- впервые в жизни.
Њоцарт уходит домой -- уходит умирать. Њоцарт победил, хотЯ бы потому,
что до конца осталсЯ Њоцартом, осталсЯ верен своей жизненной задаче. {397}
Ќо сумел ли он оживить омертвевшую душу ‘альери? Ќа мгновение да.
Џушкин, верный психологической правде, не дает более определенного ответа.
‘альери остаетсЯ в тревожном сомнении: а вдруг Њоцарт прав -- гений и
злодейство две вещи несовместные? Ќет! ‚еликий Ѓуонарроти тоже убил
человека. Ђ вдруг это клевета?

Ђ Ѓонаротти? или это сказка
’упой, бессмысленной толпы -- и не был
“бийцею создатель ‚атикана?

‚ голосе ‘альери звучит отчаЯние, страстнаЯ мольба разуверить в
надвигающейсЯ страшной догадке. ќто крик во вселенную. Ћн хочет, чтобы
вселеннаЯ ответила ему: был, был...
Ќо кто же ему ответит, если его низкий разум сам опустошил вселенную. €
вселеннаЯ на его крик враждебно безмолвствует, потому что пустота всегда
враждебна человеку.
€ мы догадываемсЯ, что теперь наконец к ‘альери приходит возмездие, на
которое Њоцарт был неспособен. Љ ‘альери приходит самое страшное длЯ
художника возмездие -- он обречен на вечную тоску от вечного бесплодиЯ. ‚едь
он, ‘альери, когда-то был талантлив. {398}

--------
‚оспоминание о романе

‚ тринадцать лет Я впервые прочел "Ђнну Љаренину". ‚ойна подкатила к
самому ’уапсе. ‘ухуми несколько раз небрежно бомбили, и мы с мамой и сестрой
переехали в деревню Ђтары, где жила мамина сестра. Њы нанЯли комнату у одной
соломенной вдовушки, нам выделили землю под огород, где мы выращивали тыквы,
дыни, помидоры и другие не менее изумительные по тем временам овощи.
‚ этом доме Я случайно обнаружил книгу ’олстого и прочел ее, сидЯ под
лавровишней в зеленом дворике. ђазумеетсЯ, наврЯд ли Я тогда понимал многие
особенности этого романа, но главное понЯл. ќто видно из того, что Я был
потрЯсен так, как никогда не бывал ни до, ни после чтениЯ этой книги.
„нЯ три Я ходил как пьЯный и мычал какой-то дикарский реквием по поводу
смерти героини. € без того не склонный усердствовать лопатой и мотыгой, в
эти дни Я даже не откликалсЯ, когда мама и сестра звали менЯ на огород.
Ћпалывать глупые тыквы, когда мир вместе с Ђнной Љарениной раздавлен
под колесами паровоза?! џ шагал по селу, и траурный шлейф реквиема
развевалсЯ за моей спиной. Љ сожалению, этот шедевр погиб навсегда по
причине моей музыкальной безграмотности, а также отсутствиЯ музыкальной
памЯти. ‚прочем, возможно, Я его вспомню, когда начну впадать в детство, из
которого никак не могу до сих пор выпасть.
—увствую, что начинаю сворачивать на знакомую колею. {399}
Љаждый раз, когда мне предлагают всерьез говорить о литературе, менЯ
начинает разбирать смех. ‹итература настолько серьезное дело, что говорить о
ней серьезно -- опасно. Љстати, абсолютнаЯ серьезность фанатиков всЯкого
дела -- не прЯмое ли следствие иллюзорного сознаниЯ, что они полностью
овладели истиной?
‚споминаю впечатлениЯ, которые Я вынес от того первого знакомства с
"Ђнной Љарениной". Ѓыло жаркое лето, и Я скучал по морю. Њелкие деревенские
ручьи, где невозможно было всплыть, не утолЯли мою тоску. € вот, может быть,
поэтому во времЯ чтениЯ Я испытывал приЯтное чувство, как будто плыву по
морю. ‚первые Я читал книгу, под которой не мог нащупать дна. Љаким-то
образом возникло ощущение морЯ.
Ќезнакомые сцены усадебной жизни воспринимались как родные. •отелось к
ним. •отелось посмотреть, как аппетитно косит ‹евин, побывать с ним на
охоте, поиграть с его умной собакой, посидеть с женщинами, которые варЯт
варенье, и дождатьсЯ своей доли пенок. ќто был роман-дом, где хочетсЯ жить,
но Я еще этого не понимал.
€ еще одно незнакомое ощущение -- физическое обилие, необычайнаЯ
телесность книги. ’акого тоже Я не замечал, читаЯ другие книги. ’елесность
выламывалась из страниц, как перегруженнаЯ плодами ветка. џ как будто бы
чувствовал, что это длЯ чего-то автору нужно, а длЯ чего -- не мог понЯть.
‘ейчас Я думаю, что вот этим обилием телесности ’олстой уравновешивал
свою психическую перегруженность, оздоровлЯл, заземлЯл себЯ.
‘лишком большое количество французского текста в "‚ойне и мире" всегда
раздражало. “казание ’олстого, мол, наши деды не только говорили
по-французски, но и думали на нем, ничего не объЯснЯет. „остаточно было в
конце длинного монолога, написанного по-русски, добавить, что это было
сказано по-французски, и это было бы Ясно. —ем же это объЯснить? €збыток
сил, молодечество {400} -- другой причины Я не нахожу. ’олстой так хорошо
знал французский Язык, что на уровне ‡олЯ, вероЯтно, мог бы написать роман и
по-французски.
—итаешь "‚ойну и мир", и мгновениЯми кажетсЯ, что автор стыдитсЯ
непомерности своих сил, то и дело сдерживает себЯ, роман развиваетсЯ в
могучем, спокойном ритме движениЯ земного шара. Џолный лад с собственной
совестью, семьей, народом. € это счастье передаетсЯ читателю. € что нам
каторжные черновики!
’ургенев в одном письме раздраженно полемизирует с методом ’олстого. Ћн
говорит: ’олстой описывает, как блестели сапоги Ќаполеона, и читателю
кажетсЯ, что ’олстой все знает о Ќаполеоне. Ќа самом деле он ни черта о нем
не знает.
Ќаполеон -- мировоззренческий враг ’олстого. Џо ’олстому, обновить
человечество можно, только если человек, сам себЯ воспитываЯ, освободит себЯ
изнутри. €менно этим ’олстой и занималсЯ всю жизнь. Џо ’олстому, только так
можно было и нужно было завоевывать человечество.
Ќаполеон, мечом завоевавший человечество, как бы заранее пародировал
’олстого. Џсевдограндиозность великого завоевателЯ дискредитировала всЯкую
грандиозную задачу. Љрайне неприЯтно длЯ человека, поставившего перед собой
именно такую задачу. € ’олстой, как новый Љутузов, изгонЯет Ќаполеона из
области духа. Џоэтому, по ’олстому, Ќаполеон -- это огромный солдафон и
судить о нем незачем выше сапога.
Џускать в ход собственный могучий психологический аппарат даже длЯ
отрицательной характеристики Ќаполеона ’олстой не намерен. Ћн боитсЯ этим
самым его перетончить. Џо ’олстому, сложность зла есть надуманнаЯ сложность.
‚ Ќаполеоне ’олстого никакого обаЯниЯ. ‘ловно предчувствуЯ трагические
событиЯ двадцатого века, он пытаетсЯ удержать человека от увлечениЯ сильной
личностью, от еще более кровавых триумфаторов. {401}
‘вежеиспеченным студентом ‹итинститута в переделкинском общежитии Я
впервые читал "Ѓесов" „остоевского, хохоча как сумасшедший над стихами
капитана ‹ебЯдкина. џ уже знал, что „остоевский никогда стихов не писал.
’огда откуда такое пародийное мастерство? џ решил, что это плод фантазии
тогдашнего графомана и „остоевский извлек его из тогдашней редакционной
почты. Џритом именно одного графомана. …динство почерка не оставлЯло
никакого сомнениЯ.
—ерез множество лет один знаток творчества „остоевского сказал мне, что
это его собственные стихи. ‚се объЯснЯлось просто. „остоевский так глубоко
прониксЯ сущностью своего героЯ, что во времЯ работы над образом капитана
‹ебЯдкина сам превратилсЯ в него, и потому стихи получились подлинными в
своем идиотизме.
Ќо зачем в сатирическом романе о левых экстремистах, выражаЯсь
современным Языком, этот псевдопоэт? ‚ольно или невольно „остоевский,
обращаЯсь к своим героЯм, говорит: вот вы, а вот ваше искусство. ’аким оно
будет, если вы победите. “ большого писателЯ ничего не бывает случайным.
Ќо это Я понЯл позже. Ђ в тот вечер, несколько приустав от чтениЯ, Я
пошел в конторку, где наши студенты вместе с местной молодежью устраивали
танцульки. € сразу же из скандальной атмосферы романа попал в скандальную
атмосферу слободских страстей. Њестные ребЯта не без основаниЯ приревновали
своих крепконогих красавиц к нашим студентам.
Љак бы изощренный многочасовым чтением „остоевского, Я понЯл, что
скандал грЯдет, и внимательно вглЯдывалсЯ в шевелЯщуюсЯ, стиснутую узким
помещением толпу, как бы самой своей долгой стиснутостью порождающей желание
размахнутьсЯ. €менно этого мгновениЯ Я старалсЯ не пропустить, и именно
поэтому Я его пропустил: неожиданно сам получил по морде. Џарень,
танцевавший возле менЯ, брЯкнулсЯ и почему-то решил, что это Я ему подставил
ногу. Ќе успев осмыслить происходЯщее, Я ударил его в ответ, и он опЯть
упал. ‚идимо, склонность {402} к падению заключалась в нем самом. ’ак он
подготовилсЯ к вечеринке. џ пробралсЯ к выходу, Явно предпочитаЯ скандал на
страницах романа скандалу в жизни.
‡а ночь Я дочитал роман, а утром в состоЯнии наркотической бодрости
(разумеетсЯ, от чтениЯ) вышел на улицу и увидел такую картину. Ќаша конторка
начисто сгорела. Џоследние головешки устало дымились. ‚озле пепелища стоЯл
наш студент и, эпическим жестом приподнЯв головешку, прикуривал.
ЋказываетсЯ, после моего ухода все передрались, а конторка сгорела.
џ почувствовал, что содержание прочитанного романа имеет таинственное
сходство с тем, что случилось с конторкой, но тогда до конца осознать суть
этого сходства не мог.
‚сЯкого большого писателЯ можно сравнить и сравнивают с могучими
ЯвлениЯми природы: море, река, горный хребет, дуб, гроза. …динственный
великий писатель, которого невозможно сравнить ни с одним Явлением природы,
-- это „остоевский. Ќе получаетсЯ.
„остоевский первый заметил, что изменилсЯ химический состав человека.
Џоэтому его противоестественные герои столь естественны в своей
противоестественности. ѓлавное его открытие -- человек. …го романы --
экологическое предупреждение человечеству: "‚нимание, на тебЯ идет человек
подпольЯ!"
‚ сырости подпольЯ человека греет лихорадка болезненной мечты. €счезает
самоирониЯ, и ничто не мешает человеку подпольЯ считать себЯ Ќаполеоном,
которого заела среда. Љоличество унижений переходит в чудовищное качество
самолюбиЯ. „ай ему только вырватьсЯ, и он так отомстит за все свои унижениЯ,
как еще никто не мстил. ќнергиЯ самоутверждениЯ распадающейсЯ души, цепнаЯ
реакциЯ скандалов, предвестье атомной энергии. Ќа этой энергии и держатсЯ
романы „остоевского. Ќикогда не возникало желаниЯ открыть роман „остоевского
и прочесть какой-то отрывок. Ќе тЯнет. ’олько включившись в роман целиком
(условиЯ возникновениЯ цепной реакции), мы проникнемсЯ силой его адской
энергии. {403}
Ћднажды, когда Я в течение многих дней не мог ни писать, ни читать, все
книги казались невыносимо пресными, Я автоматически открыл один из томов
’остого и стал читать случайно попавшийсЯ мне кавказский рассказ.
€ вдруг что-то сдвинулось внутри менЯ, словно заработал мотор души. џ с
необычайным наслаждением прочел рассказ и почувствовал, что он встрЯхнул
менЯ, привел в хорошее состоЯние. џ стал размышлЯть, в чем тайна этого
рассказа. Љазалось, в холодный, промозглый день после долгого плутаниЯ по
улицам Я вошел в теплый дом, полный дружественных, милых людей.
„а, ‹ев ’олстой в каждом своем произведении создает дом, даже если
внутри этого дома сомневаютсЯ, спорЯт: честно ли иметь дом? „аже если в
конце "Ђнны Љарениной" этот дом (длЯ нее) разрушаетсЯ со страшным
трагедийным скрежетом, даже если сам он не вынес свой собственный дом и
покинул его. (—тоб уйти из своего дома, надо было придавать ему очень
большое значение.)
Ќо все его творчество -- это добрый, разумный дом и самый уютный дом --
"‚ойна и мир", где, можно сказать, всЯ ђоссиЯ покинула свой дом, чтобы
защитить дом -- ђоссию, и в силу диалектики творчества -- невероЯтнаЯ
домашность этого огромного эпоса.
€ тут Я вспомнил то давнее смутное впечатление сходства утреннего
пожарища с ночным чтением „остоевского. ’ак вот в чем дело! ЏринципиальнаЯ
бездомность, открытость всем ветрам в художестве „остоевского.
„ва типа творчества в русской литературе -- дом и бездомье. Њежду ними
кибитка ѓоголЯ -- не то движущийсЯ дом, не то движущеесЯ бездомье. Џеред
какой бы российской усадьбой ни останавливалсЯ ее великий путешественник,
каждый раз он прощаетсЯ с горьким смехом -- ѓолодаловка Џлюшкина,
Ћбъедаловка ‘обакевича, Ќахаловка Ќоздрева.... € только один раз прощаетсЯ с
нежностью и любовью -- "‘таросветские помещики". ‘ ними ему Явно хотелось бы
пожить. {404}
„ом-Џушкин и почти сразу же бездомье-‹ермонтов. ‚от первые же строчки
‹ермонтова, которые приходЯт на ум: "...люблю отчизну Я, но странною
любовью...", "‚ыхожу один Я на дорогу...", "Ќасмешкой горькою обманутого
сына над промотавшимсЯ отцом..."
Љакой тут может быть дом, если дом промоталсЯ. ‚се свЯзано
таинственной, но существующей свЯзью. Ќепредставимо, чтобы Џушкин сказал:
"‹юблю отчизну Я, но странною любовью". Ќо и нет у него стихотворениЯ о
ђодине, равного гениальному "Ѓородино". Џочему? Џотому что мучительнаЯ
раздвоенность ‹ермонтова в этом стихотворении счастливо преодолеваетсЯ
правотой великого дела защиты ђодины и возможностью любить ее без всЯких
странностей. Џоэтому его тоскующаЯ душа с такой легкостью поднимает
громадину "Ѓородино".
Ѓоевитость Џушкина при всем внешнем блеске сомнительна. ‚ знаменитом
"„елибаше" он любуетсЯ лихостью делибаша и казака. Ќо сам над схваткой. €
любуетсЯ, и посмеиваетсЯ:

ЊчатсЯ, сшиблись в общем крике.
Џосмотрите! Љаковы?
-- „елибаш уже на пике,
-- Ђ казак без головы.

Њы улыбаемсЯ, а казак без головы, да и делибаш на пике. Ћдно дело --
личнаЯ храбрость в жизни, другое дело -- личнаЯ мудрость в творчестве. ѓете
признавалсЯ, что талант его лишен боевитости. Ћчень характерно.
Џушкин стремитсЯ увидеть войну как еще одно проЯвление сгустка жизни.
‹ермонтов еще юношей догадалсЯ:

Ђ он, мЯтежный, просит бури,
Љак будто в бурЯх есть покой. {405}

ќто не сарказм, а психоаналитическаЯ догадка. ’олько внешнЯЯ бурЯ может
уравновесить внутреннюю и дать покой.
‹ермонтовский Џечорин, сам того не желаЯ, невольно разрушает дом
контрабандиста, дом Ѓэлы, и даже маловероЯтный дом ѓрушницкого. € сам,
бездомный, погибает где-то в Џерсии.
Џушкинский …вгений в "Њедном всаднике", защищаЯ свое право на дом,
восстал против Џетра, за что поплатилсЯ безумием и в безумии переходит в
естественное теперь длЯ него состоЯние бездомности.
Љонечно, как всЯкий образ, дом и бездомье относительны. Ќо Я лично,
читаЯ Џушкина, ’олстого, ’ургенева, ѓончарова, —ехова (поэтика дома),
чувствую уют огороженности, одомашненности, окультуренности воспеваемого
пространства жизни. Ћтсюда обилие и красота жизнеутверждающих деталей --
очей очарованье. ‚ "„орожных жалобах" Џушкин пишет:

„олго ль мне в тоске голодной
Џост невольный соблюдать
€ телЯтиной холодной
’рюфли џра поминать?

’о ли дело быть на месте,
Џо ЊЯсницкой разъезжать,
Ћ деревне, о невесте
Ќа досуге помышлЯть!

’о ли дело рюмка рома,
Ќочью сон, поутру чай;
’о ли дело, братцы, дома!..
Ќу, пошел же, погонЯй!

Ћчарование дома мы находим и в Ѓелогорской крепости, и в семье ‹ариных,
и даже в гениальном "‚ыстреле", где, кажетсЯ, {406} рассматриваетсЯ совсем
другой вопрос -- философиЯ мужества. Џо-моему, в этой вещи Џушкин разделил
свою душу и отдал ее двум своим героЯм. Џушкин-‘ильвио, как бы живущий
строками:

€ мщеньЯ бурнаЯ мечта
Ћжесточенного страданьЯ.

Џушкин, враг ‘ильвио, бесстрашный офицер, поедающий черешни во времЯ
дуэли и выплевывающий косточки почти к ногам своего противника. ќто прЯмой
эпизод из жизни самого Џушкина. ’аким он был во времЯ одной из молдавских
дуэлей. ‘ильвио, видЯ, что его противник нисколько не страшитсЯ выстрела,
оставлЯет его за собой: посмотрим, будешь ли ты таким, когда будет что
терЯть, кроме собственной жизни. € действительно, в следующую встречу
противник его дрогнул, боЯсь не за себЯ, конечно, а за любимую и любЯщую
жену. „ом. ’ема ответственности. € ‘ильвио-Џушкин, дважды имеЯ право на
выстрел, не решаетсЯ разрушить дом. “ходит.
ЋбаЯние Џушкина, обаЯние домашнего тепла. Ћн словно предвидел: придет
многое другое, но этого будет не хватать. “ Џушкина и снег теплый. Њы до сих
пор греемсЯ возле его веселого очага. Џушкин одомашнил всемирное, подобно
тому, как „остоевский позже овсемирнил домашнее. ќтим, Я думаю, объЯснЯетсЯ
отсутствие у Џушкина космических мотивов. Љосмос невозможно утеплить, и
Џушкин оставлЯет его ‹ермонтову и ’ютчеву.
‚озвращаЯсь к истокам, повторим: Џушкин -- уют, упорЯдоченность,
мудрость. ‹итература -- дом. …сли и трагедиЯ -- дома стены помогают. ЋбаЯние
‹ермонтова -- сила ума, красота дикости, бесстрашие анализа.
€так, литература дома и бездомьЯ. ‹итература достигнутой гармонии и
литература тоски по гармонии, как бы гармониЯ настроенности перед вратами
гармонии. {407}
Џод этим углом зрениЯ можно рассматривать и всю мировую литературу.
Џруст -- дом. •емингуэй -- бездомье, но при этом настолько безнадежное и
одновременно стоическое, что черты дома тщательно вносЯтсЯ в бездомный быт:
дружескаЯ рыбалка, кафе, ресторан. Ћфициант -- ближайший родственник. Ћн
лучшим образом накормит и напоит, справитсЯ о твоих делах, попросит не
забывать и почаще заходить на огонек.
ЋтстоЯть свой дом пытаетсЯ только ѓарри Њорган. —итаЯ двухтомник
•емингуэЯ, изданный у нас после большого перерыва, Я дошел до романа "€меть
и не иметь" и вспомнил, что Я его читал в детстве. Џо-видимому, Я его читал
в журнале "€нтернациональнаЯ литература". ќто было совсем раннее детство, и
воспоминание было сновиденческим. Ћтчетливо запомнилось: болезненное,
колющее, неприЯтное восприЯтие однорукости героЯ.
“же взрослым, читаЯ роман, Я понЯл, что детское впечатление было
верным, но суть его Я тогда, конечно, не понимал. ’олько сейчас Я понЯл,
какаЯ это гениальнаЯ деталь. ‘ильный, ловкий, мужественный человек потерЯл
руку, но надо жить, надо кормить семью, надо добывать деньги. ЏоложитьсЯ не
на кого: думай своей головой, рискуй своей головой. Ћдинокий раненый волк,
но и со своими твердыми понЯтиЯми о чести и справедливости.
Џисатель множество раз подчеркивает затрудненность физических действий
однорукого человека и мужественную пластичность, с которой герой все-таки
преодолевает свою инвалидность, но до конца преодолеть не может, потому что
это образ его внутреннего состоЯниЯ. Ћднорукий, одномукий, одинокий.
ЌесмотрЯ на то что в романе много движениЯ, мы все времЯ чувствуем какую-то
заторможенность героЯ: он думает, думает, думает.
Љак невозможно одной рукой поднЯть арбуз, так одинокому невозможно
поднЯть социальную истину. € только уже погибаЯ, в бреду, он понЯл то, чего
не мог понЯть всю жизнь: человек не может один. ’олько вместе с жизнью
исчерпав шанс одиночки, он понЯл, что этого шанса не было. ЉакаЯ трагическаЯ
честность {408} мышлениЯ. ќто прекрасный социальный роман, думаю, еще
недооцененный.
‚ начале двадцатого века в русской литературе утечка пушкинского тепла
становитсЯ катастрофической. ”илософствующие босЯки, плотоЯдные маги,
спившиесЯ купцы, наглые репортеры, наркоманы, динамитчики, богоискатели. Ќет
дома, но есть кабак, нет свободы, но есть своеволие, нет бодрости духа, но
есть алкоголь или идеи, возбуждающие, как алкоголь.
ЉажетсЯ, о потерЯнном доме тоскует только Ѓунин, как бы насильственно
выдворенный из девЯтнадцатого века в двадцатый, как бы заранее уверенный,
что из двадцатого века ничего путного не получитсЯ.
‚ революционных мотивах творчества ѓорького и ЊаЯковского намечаетсЯ
совершенно новаЯ тема: дом-будущее.
€деЯ дома и поэтика литературы дома с огромной силой выплеснулись в
"’ихом „оне". ’ихий „он -- тихий дом. ѓорькаЯ ирониЯ. ќто во многом
загадочный роман. џ не знаю в мировой литературе произведениЯ, где было бы
описано столько смертей. ЉаждаЯ смерть выстрадана автором, независимо от
социального происхождениЯ убитого. Љаждый убитый лежит в своей неповторимой
позе, потому что автор пристально вглЯдываетсЯ в каждого. —то это -- песнь
гибели казачества как особой нации внутри русской нации? Ќе знаю. Њожет
быть.
Ћтказ от традиционного психологизма русского романа. ЏсихологическаЯ
жизнь передаетсЯ только через жест, через сказанное слово, через
движение-поступок. Џри этом бесконечнаЯ поэтизациЯ дома, казацкого быта, где
каждаЯ вещь ощупываетсЯ, рисуетсЯ, оплакиваетсЯ с прощальной любовью.
ѓригорий Њелехов мечетсЯ между красными и белыми, он мучительно
всматриваетсЯ и вслушиваетсЯ в их речи и каждый раз убеждаетсЯ, что дом его
обречен на гибель. Ћсознать гибель собственного дома как начало нового,
будущего дома он не может и не хочет. {409}
„ом-будущее, борьба за этот дом, ностальгиЯ по этому дому -- вот
главнаЯ тема советской литературы, утвержденнаЯ творчеством ЊаЯковского.
Џафос жертвенности, походного братства, романтического порыва, от
целомудренной просторы в лучших произведениЯх советской литературы до
симулЯции индустриальных радостей (дом-домна), с оттенком мании
преследованиЯ прошлым (кулаки, вредители), -- в худших.
‚ какой-то момент наша литературнаЯ армиЯ оторвалась от тылов
нравственного снабжениЯ. ’ревожные сигналы "Ќового мира" ’вардовского
целенаправленно глушились критикой.
Ќо тема отчего дома должна была поЯвитьсЯ, и она поЯвилась почти
одновременно у "деревенщиков" и в городских повестЯх ћриЯ ’рифонова. ‚
философском плане они гораздо ближе друг другу, чем принЯто думать. Љогда-то
почти антигосударственный вопрос (этика похода) стал вопросом
государственной важности: "’ы жива еще, моЯ старушка?"
Ћт горького анализа того, что случилось с обитателЯми "„ома на
набережной" ’рифонова, до "Џоследнего срока" ђаспутина, от Яростной борьбы
за "„ом" ”едора Ђбрамова до "†ивого" (жив курилка!) Ѓориса Њожаева -- все
это общей лирики лента.
Ќаши современные споры о романе нередко отдают схоластикой. Ќапример:
должен ли положительный герой иметь недостатки и, если должен, какое
приблизительно количество?
џ уверен, что когда художник почувствовал положительного героЯ и
начинает его лепить, он вообще не задумываетсЯ о его недостатках. Џисатель
интуитивно и естественно ставит положительного героЯ в такие ситуации, когда
недостатки его натуры могут вызвать только дружескую улыбку читателЯ. ’ак,
любимый герой ’олстого Џьер Ѓезухов, если бы, скажем, стал командиром
партизанского отрЯда, он бы, конечно, все развалил и вызвал бы наш
читательский гнев. Ќо ’олстой не мог и не хотел так испытывать
непрактичность своего героЯ. Ћн любовалсЯ его способностью при {410} всех
обстоЯтельствах жизни полностью отдаватьсЯ работе мысли и внушает читателю
любить его именно за это.
ЏредставлениЯ о равновесии положительного и отрицательного внутри
романа -- плод той же схоластики. †ивое равновесие, гармониЯ внутри романа
определЯютсЯ только верностью внутренней задаче художника. Џарад уродов в
"Њертвых душах" принимаетсЯ таким же уродом —ичиковым, и у нас нет
потребности иметь длЯ равновесиЯ положительного героЯ. ‚ысокое нравственное
небо самого ѓоголЯ внутри романа считать положительным героем было бы
демагогией.
’очно так же бесконечное количество положительных героев в "‚ойне и
мире" не вызывает ни малейшего ощущениЯ, что ’олстой намеренно приукрашивает
своих героев. ‚се дело в верности внутренней задачи. Љритика, в первую
очередь, должна проникнутьсЯ ею и указать художнику на ошибки и фальшь в
достижении его же собственной задачи.
—ем объЯснить серость многих наших романов? џ думаю, главнаЯ причина --
слабость или отсутствие вдохновениЯ. €ногда большие художники признавались,
мол, Я не знаю вдохновениЯ, Я просто работаю. ‚ерить им -- заблуждение. ќто
говоритсЯ длЯ красного словца, или вдохновение длЯ них настолько
естественное состоЯние, что они его и в самом деле не замечают.
‚дохновенное произведение сразу же дает нам ощущение сладостной победы
разума. Ќас подхватывает движение текста к цели, радостное -- как езда в
детство. ‚дохновение -- это состоЯние одержимости истиной, а истина бодрит.
ЏравильнаЯ идеЯ сама по себе недостаточна. ЏравильнаЯ идеЯ срабатывает
только тогда, когда ее освежающаЯ душу правильность открылась в личном опыте
самого художника.
Џредставим себе ручей. „о сих пор считалось, что его нельзЯ перейти, не
замочив ноги. € вдруг нам открылась такаЯ комбинациЯ торчащих из воды
камней, что, оказываетсЯ, можно его перебежать, не замочив ноги. ‚дохновение
-- танец перебежки через этот ручей. {411}
‚дохновение даже тогда, когда оно раскрывает нам трагическую истину,
таит в себе некую радость. €стина бодрит. ђадость познаниЯ истины в природе
человека. €наче не объЯснишь, почему нам доставлЯет горькое удовольствие
"ђеквием" Њоцарта или сцена гибели •аджи-Њурата.
’рагическое в искусстве можно уподобить прививке от смертельной
болезни. Ћно умудрЯет душу и облегчает встречу с трагическим в жизни.
ЊаЯтник литературы, не достигающий трагического, откачнувшись в
обратную сторону, не достигает и комического. Ќашим романам не хватает игры,
смеха, шутки, гиперболы. Џоловина прелести Џушкина в игре. Ђ как смеютсЯ
ѓоголь, „остоевский, —ехов, ЊаЯковский!
Њы серьезны, как страховые агенты. Њожет, литература не наш дом? Њожет,
нам слышитсЯ грозный шепоток: "Ѓарин спит. Ќе разбудите барина"?
‚дохновение -- это еще и чувство хозЯина открывшейсЯ истины: это Я знаю
как никто другой, и Я за это несу всю полноту ответственности.
‚дохновению может помешать многое. ‘обственное тщеславие, жадность: не
дал созреть замыслу, поспешил. ’алантливому, но по-человечески слабому
писателю может помешать воспоминание о копье редакторского карандаша.
ЋпережаЯ движение этого копьЯ, он может сам обойти острые углы, утешаЯ себЯ
мыслью, что и без этого много интересного в его вещи. Ќо себЯ не обманешь.
‚дохновение требует абсолютной полноты самоотдачи, и, когда нет этой
полноты, оно улетучиваетсЯ. {412}

--------
Џастернак и этика Ясности в искусстве

ЏомнитсЯ, школьником, роЯсь в груде книг, разбросанных на стойке
сухумского букиниста, Я вытащил книжку стихов с именем Џастернака на
обложке. €мЯ мне ничего не говорило. џ уже собиралсЯ положить книгу на
место, но тут старый букинист сказал:
-- Ѓерите, не пожалеете. ќто современный классик.
џ тогда абсолютно не верил, что классик может быть современным. Ќо то
ли длЯ того, чтобы не обижать букиниста, то ли длЯ того, чтобы показать ему,
что Я и сам разбираюсь в стихах, листанул книгу. џ впервые прочел
стихотворение "‹едоход". ‚печатление было ошеломлЯющее и странное. Ћно даже
не казалось мне поэтическим. ‘корее, это было ощущение физического
наслаждениЯ, только с огромным избытком. Љак будто в жаркий летний день Я
ловлю ртом лимонадный водопад. € вкусно, и слишком много.
Љонечно, Я купил эту книгу. —уть позже, в студенческие времена, Я
доставал все его книги, которые были изданы к тому послевоенному времени. џ
уже знал, что Ѓорис Џастернак -- поэт, не слишком угодный властЯм, что его
подолгу не издавали, а еще раньше много ругали. ‚ мое студенческое времЯ его
почти не трогали, во всЯком случае, не помню статей, написанных против него.
Њожно подумать, что тогда обе стороны объЯвили перемирие и набирались сил,
готовЯсь к грандиозному скандалу поЯвлениЯ романа "„октор †иваго". Ќо тогда
до этого было далеко и никто об этом ничего не знал. {413}
Љак-то с одним приЯтелем, таким же, как и Я, а может, еще большим
любителем поэзии Џастернака, Я заговорил о сюжете поэмы "‘пекторский".
-- Ђ разве там есть сюжет? -- спросил он у менЯ удивленно. џ удивилсЯ
его удивлению, потому что он любил эту поэму и часто цитировал ее. „а и как
можно было не захлебнутьсЯ такими строчками:

ЉакаЯ рань! ‚ часы утра такие,
‘тихиЯм четырем открывши грудь,
‹ихие игроки, фехтуЯ кием,
Љричат кому-нибудь:
счастливый путь!
...Џространство спит,
влюбленное в пространство,
€ город грезит, по уши в воде,
€ море просьб,
забывшихсЯ и страстных,
‘просоньЯ плещет неизвестно где.

џ объЯснил своему приЯтелю не слишком Явный, как леснаЯ тропа, заросшаЯ
дикорастущими метафорами, сюжет "‘пекторского". ЋказываетсЯ, можно было
любить поэму, десЯтки раз перечитывать ее, не замечаЯ, что она все-таки
имеет некий сюжет.
€ тут Я вспомнил, что и сам не понимал некоторых стихов Џастернака,
хотЯ и в этих непонЯтных, как чужой сон, стихах были строчки любимые и
понЯтные. ЌепонЯтные стихи не вызывали у менЯ никакого раздражениЯ и -- Я бы
даже сказал -- не вызывали особого желаниЯ понЯть их.
Џространство понЯтного было настолько обширным и щедрым, что Я
полностью насыщалсЯ им и сам конфликт между художником и не понимающим его
читателем не казалсЯ мне актуальным. Ќет, Я не думал: мол, то, что Я
понимаю, прекрасно, а то, чего не {414} понимаю, вероЯтно, еще прекрасней.
ЊоЯ благодарность понЯтному была столь насыщенна, что не оставалось ни
времени, ни душевных сил заниматьсЯ непонЯтным.
‚ероЯтно, общение с поэзией раннего Џастернака напоминает разговор с
очень пьЯным и очень интересным человеком. €зумительные откровениЯ
прерываютсЯ невнЯтным бормотаньем, и в процессе беседы мы догадываемсЯ, что
и не надо пытатьсЯ расшифровывать невнЯтицу, а надо просто слушать и
наслаждатьсЯ понЯтным. џ бы даже сказал: дай Ѓог понЯть понЯтное!
Ћднако репутациЯ малопонЯтного поэта сразу же установилась за
Џастернаком и остаетсЯ до сих пор, хотЯ совершенно прозрачные стихи позднего
периода его творчества, безусловно, подтверждают его давнее
полуобещание-полуугрозу:

...ЌельзЯ не впасть к концу,
как в ересь,
‚ неслыханную простоту.

‚опрос о доступности его поэзии конечно же волновал поэта, и он
неоднократно к нему возвращалсЯ. Ћднажды он горестно воскликнул:

Ћ, если б Я прЯмей возник!

…ще в девЯтнадцатом году Џастернак написал знаменитое стихотворение
"експир". ‚ трактире експира настигает призрак его собственного сонета.
експир взЯт Џастернаком, по-видимому, в качестве идеального художника,
которого мучает извечный вопрос: длЯ кого писать? Џризрак сонета иронически
советует своему создателю:

"Џростите, отец мой, за мой скептицизм
‘ыновний, но, сэр, но, милорд,
мы -- в трактире. {415}
—то мне в вашем круге?
—то ваши птенцы
Џред плещущей чернью?
Њне хочетсЯ шири!
Џрочтите вот этому. ‘эр, почему ж?
‚о имЯ всех гильдий и биллей!
ЏЯть Ярдов --
€ вы с ним в бильЯрдной,
и там -- не пойму,
—ем вам не успех
популЯрность в бильЯрдной?"
-- …му?! ’ы сбесилсЯ? --
€ кличет слугу,
€, нервно играЯ малаговой веткой,
‘читает: полпинты,
французский рагу, --
€ в дверь,
‡апустЯ в привиденье салфеткой.

експир разгневан, но у него нет аргумента. ‘алфетка, брошеннаЯ
разъЯренным експиром в призрак сонета, даже длЯ призрака слишком слабое
оружие. Њожно сказать, что експир не только уходит от ответа, но даже
убегает -- в дверь!
Љонечно, это стихотворение отчасти и попытка самооправданиЯ Џастернака.
‘онет, он же Њуза, внушает поэту, что он не должен думать ни о каком
читателе. …ще до приведенной цитаты сонет признаетсЯ, что он "выше по касте,
чем люди", и потому искусство вообще неподотчетно людЯм. Ђ если поэт хочет
быть понЯтым читателем, то где же граница между читателем и невеждой? ’огда
пусть и бильЯрдный шулер аплодирует поэту.
‚ иронической логике сонета хоть и содержитсЯ некотораЯ долЯ
утешительной правды, однако есть в ней и более глубоко {416} затаеннаЯ
неправда, скорее всего вызвавшаЯ взрыв гнева. Њожно догадыватьсЯ, что
експир не только убегает от невыносимой насмешки сонета, но убегает, чтобы
додумать мучительный вопрос: как писать? —тобы при этом искусство оставалось
искусством, этот поэт -- этим поэтом и одновременно быть доступным читателю.
„олжно было пройти много невероЯтно трагических лет, чтобы Џастернак,
сохранив свой неповторимый голос и мелодическую одаренность, пришел к Ясным,
прозрачным стихам.
ЌеЯсность, или смутно мерцающий смысл, в ранней и не слишком ранней
поэзии Џастернака, мне кажетсЯ, объЯснЯетсЯ двумЯ по крайней мере причинами.
Џастернак, безусловно, разделЯл культ крайнего художественного
субъективизма, который во времена его молодости господствовал в ђоссии и в
…вропе. ќтот культ позже высмеЯл •одасевич в гениальных стихах "†ив Ѓог!
“мен, а не заумен..."
Љроме того, Я думаю, его высокаЯ, чисто музыкальнаЯ одаренность сыграла
свою роль.
Љак известно, в юности Џастернак готовил себЯ в профессиональные
музыканты, и его первые опыты были одобрены самим ‘крЯбиным. Ќо он бросил
музыку из-за какой-то мистической сверхчестности.
“ него не было абсолютного слуха, в чем он и призналсЯ ‘крЯбину.
“тешение ‘крЯбина, что и у —айковского, и у ‚агнера тоже не было абсолютного
слуха, не остановило его. Ѓезумно любЯ музыку ‘крЯбина, он ждал, что ‘крЯбин
назовет себЯ. “ ‘крЯбина тоже не было абсолютного слуха. Џо-видимому,
абсолютный слух только у Ѓога и у настройщиков роЯлей.
Ћдним словом, юный Џастернак бросил музыку, но, Я думаю, музыка его не
бросила. џ думаю, вдохновение поэта часто бывало музыкально-поэтического
происхождениЯ с преимуществом в отдельных стихах в ту или иную сторону. џ
думаю, самые невнЯтные его стихи -- преимущественно музыкального
происхождениЯ, и слова тут играют роль мелодических обрывков, {417} а сам
смысл соединЯющихсЯ слов достаточно второстепенен, если он есть вообще.
џ думаю, стремление к Ясности естественно присуще искусству слова. ќта
Ясность устанавливаетсЯ бессознательно, она есть заочное продолжение очной
культуры общениЯ. Џодобно тому, как мы соразмерЯем свой голос с расстоЯнием,
на котором от нас находитсЯ собеседник, подобно тому, как мы, указываЯ
собеседнику на какой-то далекий предмет, исходим из того, что сила его
зрениЯ позволит ему разглЯдеть этот предмет, подобно тому, как мать,
отпускаЯ ребенка, делающего первые шаги, интуитивно определЯет, на сколько
шагов его можно отпустить, чтобы успеть подхватить его, когда он будет
падать, -- так и в искусстве чувство читателЯ, чувство собеседника
определЯет нормальную речь художника, заставлЯЯ его избегать неуважительных
длиннот и столь же неуважительной конспективности.
‡релое творчество предполагает, даже если писатель об этом и не
задумываетсЯ в минуты творческого озарениЯ, любовь и уважение к далекому
собеседнику.
’алант художественного произведениЯ в конечном счете есть способность
контактировать с читателем. ‘илу таланта определЯет количество контактных
точек на единицу художественной площади.
…сли художник хочет уйти от людей, если он славит полное одиночество,
то это только означает, что он угадал такое же желание своего читателЯ. €
"блаженное, бессмысленное слово" имеет право на существование только в том
смысле, что отражает желание читателЯ (вполне человеческое) погрузитьсЯ хотЯ
бы на миг в блаженную бессмысленность, психически отдохнуть.
„уновение духа выстраивает слова в художественном порЯдке, а не слова
порождают дуновение духа, как это иногда кажетсЯ писателю. Ќаличие паруса
никак не порождает ветер, но наличие ветра породило мысль о создании паруса.
Њы не знаем, кто создал ‘лово. Ќо, кто бы его ни создал, он знал, что дух
уже есть.
Њне кажетсЯ, знаменитое изречение …вангелиЯ от €оанна многими
писателЯми толкуетсЯ произвольно. "‚ начале было ‘лово, и {418} ‘лово было у
Ѓога, и ‘лово было Ѓог". ‘лово было Ѓог -- только метафора, означающаЯ, что
‘лово -- наиважнейшее творение Ѓога. ’ак, мать, покидаЯ дом, полный детей,
говорит старшей дочке: ты здесь будешь за менЯ, пока менЯ нет. Ђ что, если
мать слишком долго не возвращаетсЯ?..
’ам, где истинный Ѓог убит, ‘лово превращаетсЯ в бога-самозванца. ’ак
происходит в материалистическом обществе. € потому пропаганде, то есть
‘лову, там придаетсЯ огромное значение. € пропаганда сначала имеет большие
успехи, пока люди, оглЯнувшись на свои дела, не догадываютсЯ, что ‘лово было
мертво, что правил ими не Ѓог, а самозванец.
•удожник пишет, чтобы понЯть себЯ, но правильно ли он понЯл себЯ -- в
конечном счете определЯет дружеский или радостный кивок читателЯ, как бы
говорЯщий:
-- „а, да, это именно так, а не иначе.
ѓлавное удовольствие от искусства, которое мы испытываем, -- это
радость узнаваниЯ. Џисатель, который прошел в глазах у читателЯ радость
узнаваниЯ своего искусства, сам превращаетсЯ в благодарного читателЯ души
своего собеседника. ‚ этом великий объединЯющий смысл искусства, и если бы
даже это объединение ограничивалось только взаимным утешением, этого было бы
достаточно. Ќичто живое так не нуждаетсЯ в утешении, как человек.
Џоэт может увидеть во сне копну сена и испытать ужас бессмысленности
существованиЯ. Ќо читатель его поймет только в том случае, если он через
образ, которого не было во сне, намекнет ему на причину своего ужаса. —тобы
стихотворение на эту тему дошло до читателЯ, поэт должен наЯву пересмотреть
свой сон и уже вставить, скажем, женскую гребенку в головообразную копну
сена. Џоэт, увидевший этот сон и желающий быть точным в передаче сна, может
возразить:
-- Њой сон означал не потерю любимой, а потерю смысла жизни.
Ќо тут если не мы, то божественный цензор должен сказать: {419}
-- ЏотерЯ любимой -- это тоже потерЯ смысла жизни. €ли ты принимаешь
этот вариант, или выбрасываешь свое стихотворение. Њы не можем превращать
искусство в разговор глухонемых.
ђазумеетсЯ, этот голос должен услышать сам поэт, и сам он должен
добровольно ему последовать, что, к сожалению, далеко не всегда случаетсЯ.
Ќе напрЯжение ума, а волна этического напрЯжениЯ выносит читателЯ к замыслу
автора. Љонечно, в это времЯ разум не спит, а включаетсЯ в работу души. ‘амо
собой разумеетсЯ, что и читатель должен быть подготовлен к этому акту.
Њы говорим -- в искусстве должна быть тайна. Ќа это тайна
соприкосновениЯ с вечностью, а не секрет изощренного мастера. —ем Яснее
искусство, тем ощутимей соприкосновение с этой тайной.
‘лучаетсЯ, что мы с первого чтениЯ не улавливаем мысль поэта. ’ак что
перед нами: шарада или неожиданный длЯ нас новый, глубокий взглЯд на жизнь?
…сли перед нами действительно настоЯщаЯ поэзиЯ, то перечитывание
стихотворениЯ не только не снижает нашего эмоционального отношениЯ к нему,
а, наоборот, усиливает. Ќо если мы еще не понЯли смысла стихотворениЯ, как
мы определЯем, что это все-таки искусство, а не шарада? Ћпыт и чутье
подсказывают нам доверие к правдивости его интонации. “влеченные музыкальной
правдивостью интонации, мы наконец открываем смысл трудного длЯ восприЯтиЯ
стихотворениЯ. Ќо такое бывает сравнительно редко.
‘транно устроен человек. Џочти каждый ведает, что понЯтие "честный
человек" гораздо содержательней и богаче, гораздо сущностней, чем понЯтие
"умный человек". ’о есть, грубо говорЯ, быть честным умней, чем быть умным.
Ћднако на практике человек весьма активно стараетсЯ казатьсЯ умным и гораздо
более умеренно стараетсЯ казатьсЯ честным.
Љомбинацию умственных сил, приводЯщую к выгоде, мы склонны именовать
умным поступком. Љомбинацию умственных {420} сил, иногда более дальновидную
и тонкую, приводЯщую к справедливому решению, мы склонны именовать только
проЯвлением честности, хотЯ в этом решении было гораздо больше ума, чем в
первом случае. „ело дошло до того, что в честном человеке иногда
подразумеваетсЯ некотораЯ умственнаЯ отсталость.
Љороче, что бы мы ни говорили, цивилизациЯ двадцатого века, дробЯ и
специализируЯ человека, атомизируЯ его существование, во многом распотрошила
цельное представление о ценности человека как гармоническом сочетании
умственных и этических способностей. ЋбщаЯ динамика жизни привела к тому,
что веку стало некогда возитьсЯ с душой человека и он выработал формулу:
"Њне не важно, кто ты такой. ‚ажно -- что ты умеешь".
“мение стало простейшей формой проЯвлениЯ и признаниЯ ума. € это
коснулось искусства. Ѓезудержный культ формы, культ самовитого слова,
стремление во что бы то ни стало быть ни на кого не похожим охватило многих
художников. ЌепонЯтность стала признаком оригинальности, ничем не доказаннаЯ
оригинальность -- признаком доказанного ума и таланта.
‘тремление к тотальному обновлению искусства перед революцией сотрЯсало
русскую литературу. Ћно частично деформировало и такие большие таланты, как
ЊаЯковский и Џастернак. Џравда, в отличие от ЊаЯковского Џастернак никогда
не отрицал традиции, но многие его ранние стихи подпорчены манерностью, хотЯ
и там истинный талант прорывалсЯ сквозь баррикады художественной
революционности.
„олгий путь послереволюционного развитиЯ таланта Џастернака
действительно привел его к неслыханной простоте. Ќемыслимые страданиЯ
ђодины, которые всегда были и его собственными страданиЯми, в конце концов
укротили в христианском смысле буйство и неоглЯдчивую субъективность его
творческой фантазии. Љровавый хаос окружающей жизни делал бестактным хаос
буйствующих метафор. •отЯ Я несколько упрощаю, но {421} думаю, что движение
стилЯ шло именно в этом направлении. ‘ловеснаЯ живопись молодого Џастернака,
близкаЯ импрессионистам, совершенно изменилась.

‹бы молЯщихсЯ, ризы
€ старух шушуны
‘вечек пламенем снизу
‘лабо озарены.

ќто скорее напоминает ђембрандта. ђомантические водопады музыки ранних
стихов сменились тихим журчанием подмосковных ручьев или глубоким
однообразием церковной музыки.
…сть любители стихов, которым ранний Џастернак кажетсЯ интересней. € в
этом -- долЯ истины. ђазвитие стилЯ и творческаЯ победа не бывают без
потерь. ‚ поздних стихах поэта мы не встретим ураганных ритмов,
головокружительных образов, захлебывающихсЯ импровизаций.
Ќа это можно сказать, что мудрость позднего Џастернака, как и всЯкаЯ
мудрость, не нуждаетсЯ в напрЯжении голосовых свЯзок.
Џоэт прорубилсЯ к своему большому читателю. Ѓлагородство силы в чувстве
равенства со слабым. € это единственное условие, при котором слабый может
полюбить и, распрЯмлЯЯсь, дотЯгиватьсЯ до уровнЯ духовной силы. {422}

--------
‘лово о Џушкине

Џушкин! ‘ самим именем Џушкина у нас невольно свЯзываетсЯ вздох
облегчениЯ, улыбка. Љакое легкое имЯ взошло над тЯжелой и неуклюжей
ђоссийской империей!
„лЯ читающей ђоссии Џушкин своими солнечными стихами, можно сказать,
утеплил ее климат. “ веселого пушкинского очага мы греемсЯ и сегоднЯ, потому
что ничего теплее Џушкина не было в русской культуре, не говорЯ о ее
истории.
€ мы уже мистически знаем, что ничего теплее пушкинского очага у нас и
через тысЯчи лет не будет. Џочему? Џотому что после Џушкина у нас были
величайшие гении -- ѓоголь, ’олстой, „остоевский и другие. Ќо при всей
гениальности никто из них не достигал никогда пушкинской гармоничности и
теплоты.
„ва Ярких, счастливых впечатлениЯ детства у менЯ свЯзаны с именем
Џушкина. Ќапомню конспективно, потому что Я о них уже писал.
Ђлександра €вановна, наша стараЯ учительница первых классов, читает нам
"Љапитанскую дочку". Љак уютно было ее слушать, с какой невероЯтной радостью
Я ожидал поЯвлениЯ ‘авельича, как хохотал над его вечно бунтующей
преданностью. Џреданность ‘авельича бунтовала за право быть еще преданней.
…го преданность доходила до того, что с невероЯтной комичностью оттеснЯла
сам объект преданности, и барин Џетруша ничего с этим не мог поделать,
потому что это был бунт любви, бунт наоборот. "ЉапитанскаЯ дочка" -- это два
бунта: бунт ненависти {423} и бунт любви, чего еще, кажетсЯ, не заметила
критика. € все главные герои осуществлЯют эти два бунта.
–ветаева, делЯсь своими детскими дореволюционными воспоминаниЯми о
чтении "Љапитанской дочки", говорила, что у нее дух захватывало от восторга
каждый раз, когда поЯвлЯлсЯ Џугачев. ’олько ли дело в том, что она сама была
замечательным романтическим поэтом? Ќе было ли заложено в крови россиЯн
ожидание великого разбойника, который каким-то своим таинственным путем
установит таинственную справедливость? € дождались.
Ќо Я-то читал этот роман, когда малые и большие Џугачевы правили
страной, и хотЯ сознательно, конечно, этого не понимал, но бессознательно,
поэтически был равнодушен к Џугачеву и любил ‘авельича.
„ругое впечатление свЯзано с моим детским, случайным чтением на обложке
тетради "Џесни о ‚ещем Ћлеге".
Њне повезло, в комнате никого не было, и мне не стыдно было плакать
сладостными слезами над судьбой ‚ещего Ћлега. Њне было безумно жаль его, и Я
плакал, но отчего же слезы были сладостны? ‚идимо, от музыки стихов, от
правильности правды случившегосЯ, оттого, что сам конь, живой конь все-таки
не виноват в гибели Ћлега. ЋпЯть преданность оказалась незапЯтнанной. € еще,
видимо, -- от впервые понЯтого детским сознанием, что от судьбы не уйдешь.
’огда Я в первый раз столкнулсЯ с веществом поэзии в чистом виде и на всю
жизнь был потрЯсен этим.
Џушкин не только навсегда осталсЯ лучшим поэтом ђоссии, но он и
создатель первых лучших образцов русской прозы. Ћн также предугадал многие
великие мысли грЯдущих эпох.
‡наменитое изречение „остоевского относительно слезинки ребенка и
всемирного счастьЯ разве не восходит к "Њедному всаднику", к несчастной
судьбе обезумевшего …вгениЯ? Џушкин молча выставил труп бедного …вгениЯ на
пути цивилизации и молча сказал: {424}
-- Џерешагните, если можете. џ не могу.
‹ев ’олстой, не раз примеривавшийсЯ к прозе Џушкина, иногда ворчал:
мол, слишком просто, слишком голо, но кончил как художник --
"•аджи-Њуратом", вещью пушкинской прозрачности и простоты.
‘ознательно или бессознательно настоЯщий художник создает вторую
действительность, помогающую нам выжить в первой. џ думаю, более всего это
удавалось Џушкину. Џо-моему, "Њороз и солнце -- день чудесный..." -- не
только прекрасные стихи, но и средство от простуды, и, что еще важней,
средство от депрессии. ‚се творчество Џушкина -- средство от депрессии.
€ хотЯ сам Џушкин в поздних стихах писал, что "на свете счастьЯ нет",
мы имеем право добавить: но есть стихи Џушкина, и это не будет
преувеличением. ’очнее, большим преувеличением. € тем прочнее это счастье,
что к нему всегда можно прикоснутьсЯ, снЯв томик Џушкина с полки. „умаю, при
прочих равных условиЯх чтение Џушкина способствует долголетию, как
альпийский воздух. “ менЯ такое впечатление, что пушкинисты долго живут.
Ќадо проверить. Ќо сделать это надо тактично.
‡наменитаЯ пушкинскаЯ отзывчивость. Њожно сказать: ничего себе
отзывчивость -- брал у всех! —то делать, длЯ гениЯ все плохо лежит. Ћн берет
чужое, чтобы придать интересным замыслам большую устойчивость. €нтересно, но
плохо лежит. ’ак и мы бокал, стоЯщий у краешка стола, бессознательно
передвигаем к середине. Џри этом отпив из него, если он не пустой.
„а, брал у всех, но всегда делал лучше, чем те, у кого брал. ’ак что
смело можно посоветовать современным поэтам: и вы берите у Џушкина!
Ќапример, сюжет "Њедного всадника". ЋстаетсЯ самаЯ малость -- написать
лучше.
™едрость художника -- источник его обаЯниЯ. —еловек, который на просьбу
дать Яблоко сует нам полдюжины Яблок, делаетсЯ приЯтен как бы независимо от
Яблок. ЋбаЯтельный человек, большой оригинал. {425}
ЌеобычайнаЯ особенность пушкинской поэтической щедрости состоит в том,
что он своей безумной щедрости придавал видимость трезвой нормы. Ќекоторые
послепушкинские поэты замечали эту видимость трезвой нормы, но стоЯщую за
ней безумную щедрость не воспринимали. ЃеднЯги, никак не могли понЯть, чем
они хуже Џушкина.
Џушкин гениален не только в том, что он написал, но даже в том, чего не
написал. Ћн гениален в том, что сюжет "ђевизора" и "Њертвых душ" отдал
именно ѓоголю. ‘кажем прЯмо -- так Џушкин об этом не мог бы написать, здесь
ѓоголь был сильнее. € Џушкин это понЯл. Ќо какаЯ интуициЯ, какаЯ
общенациональнаЯ литературнаЯ стратегиЯ! € сам ѓоголь ничего лучшего не
написал, чем эти вещи. ’акое впечатление, что ѓоголь, обожествлЯвший
Џушкина, сделал все, чтобы доказать Џушкину, что он был достоин его довериЯ.
Њне думаетсЯ, трагедиЯ ѓоголЯ со второй частью "Њертвых душ" свЯзана с
тем, что Џушкина уже не было. ’олько великий авторитет Џушкина мог спасти
ѓоголЯ. Џушкин мог бы ему сказать:
-- џ тебе не давал замысел на второй том "Њертвых душ". ’ы все
прекрасно написал, и больше этого не надо касатьсЯ. €наче можно сойти с ума.
Ќо, увы, Џушкина уже не было, а ѓоголь сам не догадалсЯ, что замысел
исчерпан. …го занесло на птице-тройке и уже чуть-чуть в первой части
заносило.
…ще при жизни Џушкина ѓоголь писал, что Џушкин -- это русский человек в
полном развитии, каким он ЯвитсЯ на свет через двести лет. †дать осталось
недолго. Љак раз к новым выборам нового президента. Ќадо бы этого русского
человека в полном развитии, и выбрать в президенты по рекомендации ѓоголЯ.
Ќо что-то его не видно. €ли погорЯчилсЯ ѓоголь, или со свойственной ему
чертовщинкой подсунет нам нового —ичикова, который окончательно
приватизирует новые мертвые души. Ќо шутки в сторону. {426}
Џри всем том, что Џушкин не ЯвилсЯ на голом месте, величайший скачок
поэзии с поЯвлением Џушкина есть необъЯснимое чудо. Џри необыкновенном
богатстве русской поэзии это чудо больше не повторилось. € нет ли в
творениЯх Џушкина высшего знака длЯ нас?
…сть. Ќо есть и загадочность Џушкина как великого Ќационального поэта.
’ЯжелаЯ глыба империи -- легкий, подвижный Џушкин. ’емнаЯ, запутаннаЯ
историЯ ђоссии -- Ясный, четкий Џушкин. ’упость огромного бюрократического
аппарата -- ненатужнаЯ мудрость Џушкина. Ѓедность умственной жизни --
Џушкин-гейзер, брызжущий оригинальными мыслЯми. Ќарод все почесываетсЯ да
почесываетсЯ, а Џушкин действует и действует. •олодный, пасмурный климат и
Џушкин -- очаровательнаЯ средиземноморскаЯ теплота даже в описаниЯх суровой
зимы.
Ќе правда ли, странный национальный гений? Ќо так и должно быть.
Ќациональный гений, Я думаю, бессознательно лечит нацию и культивирует в ней
свойства, которые ей необходимы, но находЯтсЯ в зачаточном состоЯнии.
Ћднако, читаЯ Џушкина, мы невольно восклицаем вместе с ним:

‡десь русский дух!

ќто прежде всего его изумительный русский Язык. ’акое впечатление, что
он пропустил его через грандиозный самогонный аппарат, возле которого
дежурила Ђрина ђодионовна, уже слегка принЯвшаЯ и от этого преувеличенно
бдительнаЯ. € хотЯ Џушкин создал русский литературный Язык длЯ всех будущих
поколений писателей, но первач, уж извините, выпил он сам. ’ак, незаметно,
за сказками Ђрины ђодионовны. € оставшегосЯ хватило на великую литературу,
но первач неповторим.
ЏушкинскаЯ улыбчивость, пушкинскаЯ бодрость, пушкинскаЯ мудрость, его
обузданнаЯ вольность, даже плодоноснаЯ {427} грусть -- не вооружают ли они
нас мужеством и надеждой, что в печальную историю нашей страны в конце
концов прольетсЯ пушкинскаЯ гармониЯ? Њожно ли поверить, что Явление Џушкина
-- случайнаЯ игра генов, некий коктейль природы из горЯчей Ђфрики и холодной
ђоссии?
’акое скопление великих талантов в одном человеке не может быть
случайным, а может быть только путеводной звездой, как не может быть
случайностью разумность человека вообще и разумность Џушкина в особенности.
{428}

--------
ѓосударство и совесть

ѓлавнаЯ ошибка нашего нового, демократического государства, из которой
вытекают все его остальные ошибки, по-моему, состоит в том, что власти, сами
того не заметив, повторЯют ошибку марксизма: экономика -- базис, а все
остальное надстройка. ѓосударство, которое живет по этому закону, обречено
на гибель, личинку смерти оно уже несет в себе. ‘оветское государство именно
поэтому погибло. ќто могло случитьсЯ несколько раньше или несколько позже,
но должно было случитьсЯ.
Ќам повезло в том смысле, что гибель ‘оветского государства обошлась
без кровопролитиЯ гражданской войны. Њожно сказать, что это было
естественной смертью. •отЯ можно сказать, что агониЯ его все еще
продолжаетсЯ. ќто смотрЯ с какой стороны взглЯнуть на то, что делаетсЯ у
нас.
’о, что экономика не ЯвлЯетсЯ базисом человеческого общества,
сравнительно легко доказать. ‚о-первых, человечество тысЯчелетиЯ жило, когда
никакой экономической науки вообще не было и никому в голову не приходило
экономическую сторону жизни объЯвлЯть базисом. ‚о-вторых, все великие
религии утверждают, и наш личный опыт подтверждает это, главное в человеке
-- совесть. ’о, что главное в человеке, то ЯвлЯетсЯ главным и длЯ
человеческого общества, и длЯ государства.
Џарадокс состоит в том, что государство, в котором экономика -- базис,
прежде всего обречено погибнуть экономически. ‚ таком государстве экономикой
управлЯют не профессиональные экономисты, {429} а идеологи от экономики. €
это совершенно другие люди, которые могут ничего не понимать в экономике.
’ак, в идеологическом государстве агронома в колхозе выбирали не по
признаку его добросовестности и знаниЯ дела, а по признаку его
идеологической балтовни, где экономика -- базис. ’ак, ничего не понимаЯ в
литературе, †данов пыталсЯ управлЯть литературным процессом. € так годами,
десЯтилетиЯми в государстве проходит отрицательнаЯ селекциЯ, когда тысЯчи и
тысЯчи людей, слабых умственно и нравственно, оказываютсЯ на командных
местах. ’акое государство обречено было погибнуть. ‚от к чему привело
изначально неправильное понимание природы человека: экономика -- базис.
Ѓазисом человека и человеческого общества ЯвлЯетсЯ совесть, а экономика
одна из важнейших надстроек. Џри этом экономика может хорошо работать при
более или менее здоровом состоЯнии базиса -- совести человека. ќкономика без
базиса -- совести -- это зверинец с открытыми клетками, что мы видим сегоднЯ
у нас.
Ћдин культурный экономист сказал мне: экономика --
полунаука-полуискусство. Њне кажетсЯ это определение верным. ќкономические
законы, видимо, срабатывают при благоприЯтных условиЯх соприкосновениЯ с
человеком.
Ќам много говорЯт об экономическом чуде возрождениЯ послевоенной
ѓермании. „ействительно чудо! ’ысЯчи городов лежали в руинах, миллионы
убитых, миллионы раненых, миллионы голодных и беспризорных детей!
Ќо экономическое чудо расцвета ѓермании вторично. ѓлавное, разбуженнаЯ
совесть нации стала могучим фундаментом экономического и духовного
возрождениЯ. Џри виде чудовищного краха нацистских идей, при наглЯдности
всеобщей разрухи у немца очистилась душа от злобной пропаганды, которой он
раньше верил. € он сказал себе: "’ак это мы собирались создать в …вропе и во
всем мире новый порЯдок? Ѓезумцы! Ќам надо восстановить страну и мирно жить
в семье народов". {430}
€ ѓерманиЯ расцвела, но порыв совести был первичным.
Ќаша катастрофа имела гораздо менее наглЯдный, гораздо более
размазанный характер. ‚ерить в коммунизм те, кто верил, перестали задолго до
его падениЯ. Ћднако все, хотЯ и вЯло, делали вид, что верЯт. ‚ этих условиЯх
после падениЯ коммунизма всенародного исканиЯ не было и не могло быть.
‘овесть за семьдесЯт лет советской власти не только планомерно истреблЯлась
сверху, но и сам наш человек, чтобы выжить, истреблЯл ее в себе.
—аще всего это делалось неосознанно. Џод страшным давлением диктатуры
молекулы страха в человеческой душе преображались в формулу любви. —еловек
просыпалсЯ утром и говорил самому себе: "џ еще жив! ‘пасибо великому
‘талину!"
‘ейчас мы ждем великого экономиста, как в свое времЯ народ ждал доброго
царЯ. ќкономическаЯ наука на наших глазах превращаетсЯ в некую мистику,
котораЯ Якобы спасет страну. ‚се спасает и все никак не может спасти.
ђазумеетсЯ, нам нужны культурные, талантливые экономисты. Ќо такие люди
нужны и в любых областЯх нашей жизни.
Ћднако нас ждут трагические неудачи, пока мы не осознаем, что базисом,
фундаментом человеческой жизни и целого государства ЯвлЯетсЯ совесть.
ђазбуженнаЯ совесть -- самый грандиозный источник человеческой энергии.
Ќо как ее разбудить?
Љак говорил знаменитый физик, надо поставить перед собой достаточно
безумную задачу, чтобы она оказалась достаточно реалистической. Ќа вопрос,
что мы строим, мы должны иметь мужество ответить: мы строим совестливое
государство, мы строим государство совести. Ђ демократиЯ и рыночнаЯ
экономика только рычаги этого неслыханного в мире государства. ‘овестливое
государство сегоднЯ звучит несколько смешно, как слон плачущий при звуках
музыки Њоцарта. Ќо завтра это может стать естественным и радостным началом
новой жизни, и слон заплачет.
‘амые людоедские государства, душившие совесть, никогда ее теоретически
не отрицали, а просто искажали в свою пользу. „аже {431} они мистически
боЯлись прЯмо и громко ее отрицать.
€нтересный диалог в этом отношении был у нашего знаменитого
свЯщенника-хирурга ‚ойно-џсеневского со ‘талиным. Џередаю суть.
-- —то это вы говорите -- душа, душа. …е нет. …е никто не видел, --
сказал ему ‘талин.
-- ‘овесть тоже никто не видел, -- отпарировал знаменитый
свЯщенник-хирург, -- но ведь вы не станете отрицать, что она есть.
€ ‘талин промолчал. Ќе осмелилсЯ сказать, что и совести нет. ‚ этом
великаЯ, непобедимаЯ тайна совести.
Љак это, воскликнут скептики, строить государство совести в стране, где
одних трЯсет золотаЯ лихорадка, других трЯсет лихорадка недоеданиЯ, где
каждый второй -- вор?! “топиЯ!
Ќо именно потому, что мы дошли до самого дна и окончательно убедились,
что нет и не может быть другой опоры, чтобы поднЯтьсЯ, совесть нас подымет.
’акие чудеса в ђоссии уже бывали. ‡а семьдесЯт лет, с 1820 года --
начало зрелости Џушкина до 1890 года -- зрелость —ехова, наши предки создали
поистине великую литературу, на создание которой европейские народы
потратили не менее пЯтисот лет. € наша классическаЯ литература признана всем
миром как самаЯ совестливаЯ. "‚ойна и мир" ’олстого или "ЃратьЯ Љарамазовы"
„остоевского -- это не только грандиозные художественные образы, это суть
тысЯчелетней христианской цивилизации.
Љроме всего этого, два ѓосударства ‘овести внутри одного, достаточно
бессовестного государства, как, впрочем, и все государства мира.
‘егоднЯ ђоссиЯ оказалась в центре кризиса мировой совести. ‚есь
двадцатый век -- это кризис мировой совести, вызванный утопией прогресса. Ќо
это отдельнаЯ тема. Њы первые начнем, и за нами последуют так называемые
благополучные государства, благополучие которых достаточно относительно.
—тобы выжить в двадцать первом веке, человечество должно сменить
классическую политику хитрости на политику совестливости, то есть политику
отсутствиЯ политики. ‚се государства должны {432} усвоить одну черту
истинного гениЯ -- простодушие. ‚ этом смысле Я бы посоветовал нашему
президенту выступить перед мировым сообществом с предложением запрета
шпионажа, одновременно, конечно, если предложение будет принЯто, тщательно
укрепив контрразведку. € лучшие люди мира оглЯнутсЯ на нашу страну с
уважительным удивлением.
Ќо с чего все это надо начинать? Ќачинать надо с правительства. Ќам
нужно правительство алмазной чистоты и прозрачности, и чтобы народ поверил в
эту чистоту, и тогда он воспрЯнет духом. Ќо что надо сделать, чтобы народ в
это поверил? Ќадо быть такими и никакими другими. ‘то абсолютно чистых,
толковых людей -- и есть правительство. Ќо где их взЯть? Ћни есть кругом и в
самом правительстве. „остаточно найти десЯть таких людей и эти десЯть
приведут с собой остальных. Ќа это понадобитсЯ не более двух-трех месЯцев.
Љристалл алмазной честности на вершине власти обЯзательно вызовет
постепенную кристаллизацию всей пирамиды. Ќа эту пирамиду снизу будет давить
воспрЯнувший духом народ, а он воспрЯнет духом, видЯ, что вершина власти
чиста, а сверху будет давить вершина в силу своего нового состоЯниЯ.
Ќадо помнить, что конечной причиной падениЯ царского и ‚ременного
правительства было накопившеесЯ в народе брезгливое чувство, что они не
чисты. ’ак оно и было на самом деле. € надо помнить, что бешенее всех
взрываютсЯ терпеливые народы.
Ќадо немедленно привлекать в правительство высокоталантливых
представителей гуманитарной интеллигенции. Ћни утончат психический слух
правительства, а это сейчас самое главное длЯ мирного, некровавого движениЯ
в будущее. ’аких людей у нас достаточно много, несмотрЯ на катастрофическую
утечку мозгов. “ нас достаточно сильных умов. ‘ильный ум -- плод страданиЯ
человека, не потерЯвшего надежду. ‘просЯт: кто, где и как искать их будет?
„аю точный адрес человека, который укажет на высокообразованных, умных,
совестливых людей. ќто адрес академика „митриЯ ‘ергеевича ‹ихачева. Ќикто
лучше него не {433} может знать об истинной цене тех или иных наших
гуманитариев.
...Ќедавно президент наш Ѓорис Ќиколаевич …льцин сказал по телевидению,
что миллиарды рублей, посланные в —ечню, неизвестно куда делись. Џрезидент
не следователь, не прокурор, он может не знать, кто их украл. Ќо он обЯзан
знать, кто именно в правительстве за это отвечает, и привлечь его к
ответственности.
ќто признание -- психологическаЯ ошибка. “ многих честных людей,
услышавших такое, руки опускаютсЯ, а у жуликов, наоборот, руки начинают
чесатьсЯ. …сли бы за спиной президента стоЯл настоЯщий помощник-гуманитарий,
он бы посоветовал ему воздержатьсЯ от этого печального откровениЯ.
Ђ разве не стыдно нам всем, что такие блестЯщие умы, как ‘ергей
Ђверинцев и ‚Ячеслав €ванов, обучают за границей тамошних университетских
недорослей, хотЯ у нас в наших министерствах, уверен, можно найти достаточно
недорослей с высшим образованием, с которыми они могли бы провести семинары
по истории человеческой совести, начинаЯ с ‚авилона и до наших дней,
учитываЯ, что ‚Ячеслав €ванов знает около ста Языков.
€ почему у нашего правительства до сих пор нет опубликованной длЯ
народа программы своих действий на ближайшие годы? ќта программа должна быть
написана Ясным, мощным, правдивым русским Языком и должна внушить народу
несокрушимую надежду на лучшее будущее. ’акую программу обработать до
степени общенародной съедобности могут только гуманитарии высшего класса!
‚се, что мы времЯ от времени слышим от высокопоставленных чиновников, вЯло и
неаппетитно. ‘лыша эти речи, не только человек, котенок не спрыгнет с
табуретки! ‘илу настоЯщего слова никто не отменЯл и отменить не может.
‚споминаютсЯ строчки из стихов ЌиколаЯ ѓумилева:

€ в …вангелье от €оанна
‘казано, что слово -- это Ѓог. {434}

Ќо он же в этом стихотворении, опускаЯсь от мечты к реальности,
добавлЯет:

€ как пчелы в улье опустелом
„урно пахнут мертвые слова.

‚дохновеннаЯ волЯ к добру заставлЯет слова заново сверкать, этой
вдохновенной воли к добру хочетсЯ пожелать нашим правителЯм. € еще раз
напомнить им о том, что "дурно пахнут мертвые слова". ЉритикуЯ
правительство, Я ни на минуту не забываю о многом хорошем, что оно делает.
’ак, оно тщательно оберегает нас от мировой скорби. € прекрасно с этим
справлЯетсЯ.
—то сказать об интеллигенции? ЌастоЯщий интеллигент -- это человек, длЯ
которого духовные ценности обладают материальной убедительностью, а
материальные ценности достаточно призрачны. ‚се остальное -- образованщина.
€нтеллигент -- миссионер совести и знаний, которые позволЯют человеку
жить по совести.
—асть интеллигенции, в особенности, врачи и учителЯ, в труднейших
условиЯх продолжают свое героическое дело.
џ уже писал в свое времЯ в "€звестиЯх", что, если правительство не в
состоЯнии какой-то части населениЯ выдавать зарплату, пусть оно снизит
зарплату всем хотЯ бы на пЯть процентов, и деньги эти будут. Џри этом надо
Ясно объЯснить народу, что жертва временнаЯ. Ќикакого отклика не
последовало.
Џродолжаю об интеллигенции. ЃольшаЯ часть ее, к сожалению, при виде
всего, что творитсЯ дома, впала в пессимизм. € это не самое худшее. џ бы
сказал так: если при выходе из пессимизма нас ожидает цинизм, то лучше
незаметно поворачивать обратно.
Ѓеда стране, где слишком многие люди думают о политике. —естные люди,
слишком много думаЯ о политике, невольно отстранЯютсЯ от созиданиЯ, а так
как они при этом страдают, думаЯ о политике, они не чувствуют свою вину
перед отсутствием {435} созиданиЯ. ЏолучаетсЯ горький парадокс: страдать
проще, чем созидать. ‚сЯ ђоссиЯ -- пьющий ѓамлет. ‚ыход только один. •очешь
вырватьсЯ из страданий -- созидай! „ругого лекарства нет и не будет. „аже
сизифов труд освобождает нас от бесполезных рассуждений о бесполезности
сизифова труда.
Ќикто никогда в европейской и русской истории не пробовал сделать
совесть главным инструментом управлениЯ народом. џ не говорю единственным, Я
говорю -- главным. …сли бы мы имели возможность спросить у Ѓога: "Њожно ли
управлЯть людьми при помощи совести?" Ћн бы ответил: "џ именно это предложил
людЯм через своего сына, но никто из властителей не попыталсЯ".
’ак давайте попробуем? …сли мы достигнем абсолютной чистоты, хотЯ бы на
вершине власти, а она видна со всех сторон, это будет первый шаг к
нормальной, достаточно гармоничной жизни.
€ в один прекрасный день наш человек скажет своему напарнику по
выпивке: ‚ань, поглЯди, что делаетсЯ! “ государства совесть поЯвилась! Џора
братьсЯ за ум! Ѓаста! Ќе пьем до воскресеньЯ!
Љогда это скажет простой русский человек, тогда начнетсЯ настоЯщее
возрождение ђоссии. {436}

--------
* * *

Џо изданию: ”. €скандер. ђассказы, повесть, сказка, диалог, эссе,
стихи. ‘ериЯ "‡еркало XX век". …катеринбург, "“-”акториЯ", 1999. -- 704 с.

--------
Џопытка понЯть человека

†алость к человеку. Ѓоль за человека. †алость выше справедливости, но
справедливость долговечней. ‚споминаЯ момент проЯвлениЯ жалости к человеку
уже с некоторого временного расстоЯниЯ, мы можем осознать, что, пожалуй,
переборщили. ќтот человек был недостоин этой степени жалости.
Ќо вспоминаЯ справедливое решение по отношению к человеку, мы не можем
себе сказать, что переборщили по части справедливости.
†алость, Я уверен, необъЯснима никакими рациональными соображениЯми,
она идет к человеку сверху, от Ѓога.
Ћднако почти всЯкий человек иногда мучительно вспоминает случаи из
своей жизни, где должен был проЯвить жалость, но не проЯвил. ‚ чем дело, где
был в тот миг наш Ѓог? „умаю, сигналы сверху были, но мы сами в то времЯ
были настолько расчеловечены, что не могли их принЯть. Ћднако человек
нравственно не тупой сохранЯет этическую памЯть и, восстанавливаЯ картину
своего равнодушиЯ, мучаетсЯ, каетсЯ и тем самым прочищает приемник своей
души.
Ќо в каком соотношении между собой чувство жалости и чувство
справедливости? —увство справедливости, можно сказать, более горизонтальное,
оно больше требует нашего личного соображениЯ. ЏытаЯсь найти справедливое
решение по отношению к человеку, мы как бы мысленно перебегаем от этого
человека ко многим другим и от многих -- как вывод -- к этому одному.
Џервоначальным толчком к чувству справедливости может быть жалость к
человеку, но в развитом виде чувство справедливости -- это жалость к истине,
любовь к ней. Ќо человек в сложных случаЯх жизни, отталкиваЯсь от жалости,
может так запутатьсЯ в поисках формулы добра, что приходит к самым
безжалостным и несправедливым выводам.
’аким был наш социализм на практике. Њожно со всей безусловностью
утверждать, что первоначальным толчком всех социалистических теорий была
жалость к обездоленному человеку. Љак же могло получитьсЯ, что учение, в
основе которого {588} лежала жалость к человеку, породило самое безжалостное
общество? € не совсем случайные слова ѓорького стали его лозунгом: жалость
унижает человека. ‚едь, кроме прирожденных палачей, были же среди
революционеров искренние, желающие добра люди? Ќеужели они не видели
противоречиЯ между объЯвленным идеалом этого государства -- любви к народу и
самым безжалостным отношением к нему в жизни? Ѓезусловно, видели, но
оправдывали по нескольким достаточно серьезным причинам.
Џредставим себе пассажира, в ожидании поезда сидЯщего на вокзале с
буханкой хлеба. ќто нормальный, добрый человек без склонности к
теоретизированию. Љ нему подходит голодный ребенок. (ЉажетсЯ, мы
приближаемсЯ к такой реальности.)
-- „Яденька, дай кусок хлеба.
Ћн отрезает ломоть и отдает ребенку. Џотом подходит другой ребенок с
такой же просьбой. Ћн и ему отрезает ломоть. Џотом третий, четвертый, пЯтый.
‚ конце концов буханка роздана. Њожет подойти еще один или несколько детей,
заметивших, что он раздает хлеб. € он вынужден, как это ни больно, развести
руками и сказать:
-- Ѓольше нету. Џопробуйте попросить у других.
Ќо возможен и другой вариант. ‡десь пассажир с буханкой хлеба
достаточно нравственный человек, но с несчастной склонностью к
теоретизированию. Љ нему подходит голодный ребенок, он отдает ему кусок
хлеба. Џотом второй, потом третий. € вдруг он догадываетсЯ, что хлеба на
всех голодных детей у него все равно не хватит.
Ќадо решить вопрос в корне. Ќадо дать окончательное решение вопроса о
голодных детЯх. ЏотрЯсенный грандиозностью и благородством своей задачи, он
прЯчет остатки хлеба в портфель, вынимает ручку и блокнот и начинает
лихорадочно вычислЯть, как спасти всех голодных детей от голода. Ћн как бы
продолжает задачу помощи детЯм, но направление его внутреннего пафоса
изменилось.
’еперь он не замечает или даже отгонЯет подходЯщих к нему детей. € не
испытывает ни жалости, ни стыда, потому что уверен, что стараетсЯ длЯ их же
пользы. ’еперь живые дети мешают ему помогать теоретическим детЯм, мешают
окончательному и справедливому решению вопроса о детском голоде. {589}
Љто правильней действовал из этих двух пассажиров на вокзале? Џо-моему,
Ясно, что первый пассажир. Љак говоритсЯ, теориЯ мертва, но вечно зелено
древо жизни.
Ќо тонкость вопроса состоит в том, что первый пассажир при всей своей
простоте и теоретически выше второго пассажира, даже если второй пассажир
грандиозен, как Њаркс.
…го теоретическое, скорее всего неосознанное превосходство над вторым
пассажиром состоит в том, что он понимает: трагедиЯ существованиЯ
непреодолима, ее можно только смЯгчить. …го частичным утешением ЯвлЯетсЯ то,
что он выполнил свой долг -- раздал свой хлеб голодным детЯм. € он заранее
принимает, что, может быть, придетсЯ взглЯнуть в глаза голодному ребенку и
сказать:
-- “ менЯ нет хлеба. Џопробуй попросить у других.
Џри всем признании благородного порыва второго пассажира, его попытки
окончательно решить вопрос о детском голоде вкрадываетсЯ подозрение, что им
одновременно двигала, скорее всего бессознательно, попытка снЯть с самого
себЯ трагедию существованиЯ и уже сегоднЯ достаточно спокойно смотреть в
глаза голодного ребенка, будучи уверенным, что завтра (или через сто лет --
это безразлично) благодарЯ его усилиЯм не будет голодных детей. Ќо формулы
добра нет и никогда не будет. …сли бы можно было теоретически представить,
что наука найдет такую формулу, это означало бы, что совесть отменЯетсЯ. Ќо
Ясно, что только совесть двигаетсЯ вместе с человеком во всех неисследимых
изгибах жизни. € что скрывать -- совесть утомительна. Ќо отбросив совесть,
человек превращаетсЯ в неутомимое животное. €ли -- или. Ќо человек ищет
чего-то третьего. Ќапример, отбросить совесть в будущее, а потом приплыть к
ней.
‘облазн стрЯхнуть с себЯ трагедию существованиЯ всегда был свойствен
людЯм. Ќо мы должны помнить, что каждый раз, когда мы избегаем положенного
нам ушиба совести, он дополнительной болью ударЯет кого-то другого.
‚сЯкаЯ революциЯ, а наша в особенности, благодарЯ ее Явно
всемирно-историческому замыслу, была великим соблазном снЯтиЯ трагедии
существованиЯ,
ЌоваЯ эра! Ќаукой было доказано, что это будет, и это пришло! ‹юди,
поддавшиесЯ соблазну революции, сбрасываЯ с себЯ трагедию существованиЯ,
одновременно сбрасывают чувство долга перед окружающими. Њножественный и
сложный {590} характер чувства долга перед конкретными людьми заменЯетсЯ
единым лучезарным долгом перед идеей.
ќто создает определенную легкость существованиЯ, бодрит. € чем
безупречней выполнение единого революционного долга, тем свободнее чувствует
себЯ революционер от какого-либо долга перед конкретными окружающими людьми,
ведь он дальше других пошел ради будущей справедливой жизни. ’ак он
компенсирует свое революционное усердие и порождает новые (временные!)
угнетениЯ на пути к окончательной справедливости.
Ќо куда деваетсЯ жалость? ‚едь мы говорим не о прирожденных
человеконенавистниках и лицемерах, но об искренних людЯх.
Џомню, в начале войны Я мальчишкой довольно долго жил у дедушки в
—егеме. Ћднажды приехала к нам из города моЯ сестра, и мы вместе с нею и
несколькими односельчанами направились в другую деревню. џ шел, погонЯЯ
ослика с поклажей и времЯ от времени пошлепываЯ его палкой по спине.
-- —его ты его бьешь? …му же больно, -- сказала сестра.
џ удивилсЯ ее словам. џ как-то совсем забыл, что ему может быть больно.
џ делал то же самое, что делали местные крестьЯне, погонЯЯ осла. Њне бы
никогда не пришло в голову ударить его палкой, когда он пасетсЯ на лугу.
Ќо ослик с поклажей в пути норовит остановитьсЯ, слизнуть зеленую ветку
над тропой, замедлить шаг. ‚от Я его и погонЯл, как и все крестьЯне.
Ќо, на взглЯд моей сестры, городской девочки, это было неприЯтное
зрелище, хотЯ, конечно, Я его не сильно ударЯл. Љстати, еще более непонЯтным
зрелищем, на взглЯд городского человека, было бы, если б он увидел, как тот
же крестьЯнин, поднимаЯсь с нагруженным осликом по очень крутому склону,
вдруг разгружает его и берет груз или часть груза на себЯ. †алеет. ‡нает,
где надо жалеть.
“ ослика нет чувства долга перед хозЯином, вот и приходитсЯ погонЯть
его палкой. —еловек легко привыкает к палке (тот, кто ее держит), а палкой
всегда движет идеЯ.
Ќа примере крестьЯнина и ослика мы видим, что жалость бывает свЯзана и
с пониманием сути дела. €ногда, чтобы жалеть, надо знать суть дела. Џорой
нас поражают правители, которые не знают сути дела, хотЯ у них тысЯчи
приводных ремней, чтобы знать. Ќо они не пользуютсЯ ими, чтобы иметь право
не жалеть. {591}
Ћгромна приспособлЯемость человека к жизни, в том числе и подлаЯ. €з
живого опыта жизни человек знает, что иногда к человеку надо проЯвить
безжалостность длЯ его же пользы. ’ак безжалостен учитель, оставлЯющий
нерадивого ученика в школе после занЯтий, так безжалостен родитель,
наказывающий расшалившегосЯ ребенка, так безжалостен хирург, распарывающий
живого человека.
•итрый механизм приспособлЯемости легко затмевает разум. ђеволюционер,
благословлЯющий пролитие крови, охотно уподоблЯет себЯ хирургу, чаще всего
забываЯ, что хирург проливает кровь человека длЯ того, чтобы спасти именно
этого человека. Ђ революционер проливает кровь этого человека, чтобы
сохранить верность идее, правильность которой ничем не доказана.
Ќо такова сила соблазна сбросить бремЯ трагедии существованиЯ,
окончательно решить вырватьсЯ в царство свободы. Џроизошло то, о чем Я уже
говорил, -- подмена жалости к человеку жалостью к сказке, понЯтой как новаЯ
истина.
Њожно сказать, что революционеры заразили грехом теоретизированиЯ
достаточно большую часть народа, котораЯ пошла за ними. Њожет, наша
азиатскаЯ мечтательность, не слишком обременительнаЯ свЯзь с выработкой
практических ценностей жизни облегчили этот процесс? Ќе знаю. Ќо в принципе,
при особых исторических обстоЯтельствах это могло бы случитьсЯ со всЯким
народом, ибо сбросить бремЯ трагического сознаниЯ, в крайнем случае
крикнуть: черт побери все! -- свойственно людЯм вообще.
Џлатонов в "—евенгуре" это замечательно описал. ‚се коммунисты этого
произведениЯ вполне искренние люди, и они бесконечно теоретизируют, где и
как получше угнездить коммунизм. Џолудети, полусумасшедшие. Ћни с нежностью
рассуждают о коммунизме, принимаЯ за него каждый всплеск своей убогой
фантазии и убиваЯ каждого, кто кажетсЯ им врагом. Ћни не знают, что такое
коммунизм, но при этом точно знают, что коммунизм уже освободил их от гнета
ответственности за происходЯщее вокруг.
Ќас долго учили, что революции исторически неизбежны. Љто это доказал?
Ќикто. …сли в мороз ходить без пальто, то воспаление легких тоже исторически
неизбежно. …сли в стареющем доме вовремЯ не заменить гниющих балок, то
потолок рухнет с исторической неизбежностью. {592}
‚ерхи гниют -- низы наглеют. ‚от новое определение революционной
ситуации. € то, и другое не происходит в один день. € гниющих можно вовремЯ
заменить, и наглеющих можно вовремЯ поставить на место. …сть страны, где
происходило множество революций, а есть страны, которые обошлись всего одной
революцией. ќто полностью доказывает бессмысленность классового определениЯ
революции.
Ќо вот революциЯ произошла. Ќаша -- самаЯ тотальнаЯ в мире. €ерархиЯ
человеческих ценностей полностью разрушена. ‚ерх стал низом, низ стал
верхом.
Џоэт сказал:

‚се формы жизни есть приспособленье
€ в том числе взглЯд в потолок.

‚зглЯд в собственную тарелку и взглЯд на небо -- это тоже две формы
приспособлениЯ к жизни. Ќо, оказываетсЯ, огромнаЯ разница между двумЯ этими
взглЯдами. …сли в балансе общей жизни взглЯд в тарелку побеждает взглЯд в
потолок, то тарелка однажды оказываетсЯ пустой, сколько в нее ни глЯди. €
тут уж идиотический взглЯд, обращенный в потолок, ничего не даст.
’ак, церковь, превращеннаЯ в амбар, в конце концов перестает служить и
амбаром, потому что в один прекрасный день выЯснЯетсЯ, что в этот амбар
нечего засыпать.
‘уществование высших потребностей, оказываетсЯ, обеспечивает и низшие
потребности. —ем прЯмее стоит человек, тем ему легче нагнутьсЯ, чтобы
сорвать Ягоду или завЯзать шнурок. ѓнутым трудно нагибатьсЯ. —астый взглЯд
на небо способствует выпрЯмлению спинного хребта.
Љстати, есть что-то грустно-комическое, когда видишь по телевизору, как
бывший коммунист стоит в церкви перед свЯщенником со свечой в руке. Ћ, если
б свЯщенник движением руки втиснул его в толпу прихожан: рано высовываешьсЯ.
Ќо нет этого движениЯ руки. Ћн благословлЯет его с некоторой смешной
осторожностью, как бы несколько удивленный, как бы несколько неуверенный в
его внезапном смирении. ‡релище малоаппетитное.
€ потому поговорим о брезгливости. Ћткуда она взЯлась? Џредставим себе
миссионера на стоЯнке дикарЯ. ’от уже овладел огнем и настолько цивилизован,
что ест жареное мЯсо. Ћн {593} жадно отправлЯет в рот дымЯщиесЯ куски. ’о ли
от дыма, то ли от простуды вдруг у него потекло из носу. „икарь почувствовал
под носом неприЯтное щекотание и, чтобы унЯть это щекотание, не прерываЯ
приЯтное занЯтие, мазнул под носом очередным куском мЯса и отправил его в
рот.
€ тут наш миссионер пытаетсЯ ему объЯснить, что он нехорошо поступил.
Ћн срывает лопухообразный лист с близрастущего куста, приближает его к
собственному носу (платок слишком сложно) и показывает, как надо было
поступить. „икарь внимательно выслушивает его и вдруг с сокрушительной
разумностью говорит:
-- Ќо ведь это не менЯет вкус поджаренного мЯса!
€ в самом деле, миссионер вынужден признать, что длЯ дикарЯ это не
менЯет вкус поджаренного мЯса. Ѓрезгливость -- плод цивилизации и культуры.
ќто легко подтверждаетсЯ на примере ребенка. Њаленький ребенок в состоЯнии
полуразумности, как маленький дикарь, тЯнет в рот все, что попадет ему под
руку. Џозже, наученный окружающими людьми, он усваивает уровень брезгливости
своего времени.
Ќо и внутри уровнЯ современной брезгливости человеку свойственны
колебаниЯ вверх и вниз. ‚ымывшись, мы испытываем некоторую брезгливость к
белью, которое только что скинули, и надеваем свежее. ‚ чистой одежде мы
оглЯдчивее к окружающей грЯзи. Ќо если на нас грЯзнаЯ, скажем, рабочаЯ
одежда, мы равнодушней к окружающей грЯзи или, оказавшись в чистом
помещении, как бы испытываем брезгливость окружающих предметов и стараемсЯ
поменьше соприкасатьсЯ с ними.
Љак наглЯдно, что физическаЯ брезгливость человека развиваетсЯ вместе с
цивилизацией, и какаЯ драма человечества, что нравственнаЯ брезгливость
нисколько не развиваетсЯ вместе с ней! ‡десь чистое тЯнетсЯ к чистому, но и
грЯзное тЯнетсЯ к чистому, чтобы запачкать его, чтобы почесатьсЯ о него, как
свиньЯ о дерево.
ЌравственнаЯ брезгливость свЯзана с прирожденным нравственным слухом.
‘лух этот, если он есть, поддерживаетсЯ культурой, но нисколько не
поддерживаетсЯ и не развиваетсЯ движением цивилизации. ќто движение со всей
очевидностью утончает только нашу физическую брезгливость, хотЯ и тут есть
свои противоречиЯ.
Ћдноразовые шприцы -- это хорошо, Ќо одноразоваЯ посуда, из коей менЯ
кормили в добрых американских домах, менЯ {594} смущает. џ бы не хотел свой
кофе пить из одноразовой чашки. ЊоЯ чашка -- это маленькаЯ часть моей
домашней вечности. џ бессознательно благодарен ей, что она мне служит. Ћна
укреплЯет менЯ в мысли о долговечности существованиЯ. Ќо одноразоваЯ чашка,
котораЯ после употреблениЯ летит в помойное ведро, -- на что мне намекает?
џсно на что. џ и так знаю, что жизнь одноразова. ‡ачем мне целый день
слушать похоронный марш одноразовых предметов?
–ивилизациЯ помогла медицине сделать громадные успехи, и медицина
спасла, может быть, миллионы людей, которые при более низком уровне
цивилизации погибли бы. Ќо и она же создала такие орудиЯ уничтожениЯ
человека, которые уже унесли еще большее количество людей.
Њожет быть, какой-нибудь знаток предмета скажет, что этот отрицательный
баланс в самой природе человечества, что людей стало слишком много и
частичное самоуничтожение нужно длЯ его выживаниЯ. Ќо, во-первых, этого
никто не доказал. Ђ во-вторых, если это так, чего стоит разум человека, если
им командуют биологические законы?
Љонечно, это не так, ибо мы прекрасно знаем, что людей весьма успешно
уничтожали и во времена Ђлександра Њакедонского, хотЯ ни о каком
перенаселении планеты тогда и речи не могло идти.
Љстати, об Ђлександре Њакедонском. ЃлестЯщий стилист и романтический
человеконенавистник Љонстантин ‹еонтьев сказал известную, как бы ключевую
фразу ко всему своему творчеству. ‘мысл ее вкратце сводитсЯ к тому, что,
мол, длЯ того ли гениальный красавец Ђлександр в пернатом каком-нибудь шлеме
затевал свои походы, чтобы русский или европейский буржуа благодушествовал в
своей безобразной и комической одежде.
‚ самом деле, длЯ того ли? Џопробуем сравнить, раз уж одежде придаетсЯ
такое значение, костюм современного чиновника с хитоном древнегреческого
чиновника.
…сли верно мое предположение, что развитие цивилизации сопровождаетсЯ
усилением физической брезгливости и улучшением качества мыла, то картина
будет не в пользу древнегреческого хитона. Џри проверке на вшивость хитон
должен оказатьсЯ плодородней. Ђ если учесть, что древнегреческий чиновник
мог получить взЯтку в виде мохнатого бурдюка с козьим молоком, то и
блохастость не вполне исключаетсЯ. {595}
Ћ самих походах Ђлександра Њакедонского лучше всего могли бы рассказать
крестьЯне тех народов, через земли которых он проходил от ѓреции до €ндии.
‘амо собой разумеетсЯ, что этих крестьЯн грабили и вслед шлемоблещущим
воинам неслись вопли и проклЯтиЯ. € никому из них не могло прийти в голову,
что эта прожорливаЯ лавина выглЯдит красиво.
Љонстантин ‹еонтьев любил историю, как бифштекс с кровью. € это
типично. Ѓезжизненность эстета роковым образом уравновешиваетсЯ жестокостью
как высшим проЯвлением жизненности. ’аковым был и Ќицше. ’оже блестЯщий
стилист.
‚ообще этические поправки к чувству красоты бывают удивительны.
Ћднажды, войдЯ к себе на кухню, Я увидел по телевизору факельное шествие.
Џервое впечатление -- красиво, величественно. € вдруг из слов диктора узнаю,
что это передача о немецком фашизме. ’о, что за мгновение до этого казалось
красивым, стало зловещим и темным, несмотрЯ на факелы.
’о же самое знаменитые военные парады на Љрасной площади. Ќа первый
взглЯд -- красота, выражающаЯ мощь и прочность отчизны. Ќо когда осознаешь,
что эта мощь превратила в замученных рабов миллионы твоих соотечественников,
начинаешь замечать автоматичность, бесчеловечную тупость этой стройной
громады. Ђ если обо всем этом не думать -- красиво.
ђомантизациЯ прошлого, при всей своей неверности, слишком большого
вреда принести не может. ђомантизациЯ прошлого -- ложное вычисление прошлого
с ложным выводом: жизнь была интересней и гармоничней. ђомантизациЯ будущего
-- ложное вычисление будущего с ложным выводом: жизнь будет интересней и
гармоничней. ‹ожное вычисление прошлого -- это то, за что уже отвечать не
приходитсЯ. ’о, что было, -- было. Ќо за ложное вычисление будущего будем
отвечать своей шкурой мы или наши дети. € уже отвечаем. Љомпас, который врет
по отношению к предстоЯщему пути, гораздо опасней компаса, который врет по
отношению к пройденной дороге.
‘транно, что при решении многих грандиозных, тончайших и сложнейших
интеллектуальных задач человечество до сих пор с научной точностью не может
ответить: изменилсЯ ли человек в истории, как нравственное существо? Љ
лучшему? Љ худшему? €ли он осталсЯ таким же, каким и был?
Џопробуем оперетьсЯ на косвенные свидетельства литературы. „ревние
греки имели гениальных писателей и мыслителей, {596} но мы как-то
догадываемсЯ, что и теоретически у них не могло быть ни експира, ни
’олстого, ни „остоевского. „ело, конечно, не в технике письма. ‚сЯкий талант
прекрасен, и прекрасен навсегда. € всЯкий талант сам вырабатывает ту технику
письма, котораЯ необходима длЯ изображениЯ того, что он мысленно видит.
Њожет, страсти человеческие изменились? Ќет, легко догадатьсЯ, что и
тогда все человеческие страсти были уже достаточно развиты и отчаЯвшаЯсЯ
женщина если не под поезд бросалась, то со скалы.
‚ероЯтно, навсегда утратив по сравнению с древними греками какие-то
художественные достоинства, писатели нового времени намного превзошли их в
глубине психологического анализа. € это не плод случайности рождениЯ
такого-то гениЯ, а что-то другое, и меньшие таланты нового времени, ни в
какое сравнение не идущие с великими греками, были способны на более
глубокий анализ. ‡десь в самом деле что-то другое.
ќто другое Я бы назвал энергией исторического отчаЯниЯ. „ревнЯЯ
гречанка, бросающаЯсЯ со скалы по той же причине, что и Ђнна Љаренина,
испытывала при мерно те же чувства, что и Ђнна Љаренина. Ќо древнегреческий
писатель, узнав об этом случае, при равенстве таланта со ‹ьвом ’олстым не
мог испытывать то, что испытал ’олстой. “ него не было и не могло быть той
энергии исторического отчаЯниЯ, котораЯ была у ’олстого. ќту энергию
отчаЯниЯ можно выразить простыми словами: этого уже не должно было
случитьсЯ, но случилось!
„ревним грекам, говорЯт, не было свойственно чувство истории, то есть
чувство, что мир развиваетсЯ в какую-то сторону. џ полагаю, что если древний
грек вдруг увидел бы, что на греческом корабле увеличилось количество
парусов, он с любопытством и радостью отметил бы изобретательность греков,
но не воспринЯл бы это как часть изменениЯ его мира, как доказательство
движениЯ к чему-то.
Ћчарование древнегреческого искусства не только в простодушии, но и в
какой-то гармонической неподвижности: времени нет, истории нет. …сли бы
древнему греку сказали, что а такой-то стране отменили рабство, он скорее
всего рассмеЯлсЯ бы в ответ:
-- „а они и сами рабы, почему бы им не отменить рабства.
ЃердЯев пишет, что чувство истории, по крайней мере в европейский мир,
привнесено христианством. € это похоже на правду. „лЯ христианина встреча с
Ѓогом впереди. ’огда жизнь {597} человека и многих поколений выстраиваетсЯ в
некую цель, и летописец, верЯщий в эту цель, описываЯ событиЯ жизни,
пристальней вглЯдываетсЯ в качество изменениЯ жизни, подчеркиваЯ пафос
движениЯ.
Љогда поЯвилось достаточно много примеров изменениЯ жизни, внесенных
силой человеческого ума и изобретательности поЯвилась как бы гораздо более
обнадеживающаЯ, гораздо более наглЯднаЯ, более короткаЯ параллель
христианской линии к цели -- философиЯ прогресса: историЯ и без Ѓога должна
привести к мировой гармонии.
€ христианскаЯ вера, и вера в прогресс -- ожидание. „олгое историческое
ожидание не могло не порождать у ждущих приступов исторического отчаЯниЯ.
Ћкунувшись в нашу вокзальную жизнь, древний грек мог бы все понЯть, кроме
одного: почему людей волнует опаздывающий поезд? Ћн не знал, что жизнь,
кроме жизни, имеет еще какую-то цель. € этим он был прекрасен. Џриступы
исторического отчаЯниЯ веры в прогресс -- философиЯ революции и
революционной практики.
Џриступы исторического отчаЯниЯ у великих христианских художников: как
можно глубже заглЯнуть в душу человека, разгадать его до конца, понЯть,
готов ли он, способен ли он к высшей цели. Љонечно, субъективно большой
художник может считать себЯ неверующим человеком, но, живЯ внутри
христианской культуры, он заражаетсЯ ее пристальным любопытством к душе
человека. ‚ этом деле недостаток веры может подхлестыватьсЯ силой таланта.
€ не та ли энергиЯ исторического отчаЯниЯ двигала кистью ђембрандта,
когда он писал "Ѓлудного сына"? ‹ирическаЯ сила стократ превзошла библейский
сюжет. ќтого уже не должно было быть, но блудный сын все блудит и блудит!
Љак сказал поэт Љоржавин:

Ќо кони все скачут и скачут,
Ђ избы горЯт и горЯт.

’ак стал человек лучше или хуже со времен древних греков? џ бы сказал
так. —еловек стал не лучше и не хуже по сравнению с древним греком, но он
стал несколько противней. Џротивней -- по сравнению с кем? Џо сравнению с
тем, что мы ожидали. Ђ зачем вы ожидали? -- удивилсЯ бы древний грек.
‚ нравственном отношении человек -- вечный второгодник, со все
увеличивающейсЯ сноровкой употреблениЯ шпаргалок. {598}
Ћдностороннее, техническое развитие ума, комбинационного мышлениЯ
усилило в человеке технологию самооправданиЯ в безнравственной ситуации.
Ћднако отрицательный опыт человечества столь велик, что можно и
по-другому поставить вопрос. ‹учшие из наших современников по сравнению с
древними греками стали еще лучше, учитываЯ преодоленный отрицательный опыт,
а худшие стали еще хуже, учитываЯ непреодоленный отрицательный опыт. Ќо
худших больше. —еловечество растЯнулось, как плохое войско, и чем дальше оно
идет, тем больше вытЯгиваетсЯ. ѓул задних заглушает речь передних, но
этическаЯ мощь академика ‘ахарова ничуть не уступала этической силе ‘ократа.
—еловек в толпе. —еловек может покраснеть от стыда, будучи один.
‘видетель -- совесть. ‘овесть затруднЯет жизнь,чтобы облегчить встречу с
Ѓогом. Ѓудем надеЯтьсЯ. ЃесконечнаЯ репетициЯ этой встречи. ‘амоуверенность
человека: если там что-то есть, сыграю и без репетиции.
—еловек может покраснеть от стыда перед другим человеком. —еловек может
покраснеть от стыда и в толпе, но будучи в низости обвинен лично. —еловек
краснеет один.
Њожно представить такой случай. „есЯть человек, сговорившись,
оклеветали одного человека. „опустим, что этот человек узнал об источнике
клеветы. ‚стречаЯсь с каждым из них отдельно и разоблачив каждого из них как
клеветника, можно предполагать, что он увидит немало лиц, покрасневших от
стыда. Ќо если бы десЯть клеветников оказались вместе и оклеветанный их
разоблачил одновременно, эффект разоблачениЯ оказалсЯ бы весьма низким.
‘корее всего, оклеветанный подвергсЯ бы новой клевете, ибо старую клевету
они постарались бы выдать за злобную выдумку оклеветанного.
€ дело не в том, что он и не почувствовал и бы никакого стыда.
Ќекоторый стыд они, скорее всего, почувствовали бы, но, увы, доза его
оказалась слишком маленькой. ’аинство стыда предполагает воздействие на душу
отдельного человека. Њы пытались воздействовать стыдом на десЯть человек, а
доза стыда всегда рассчитана на одного человека. „ругой дозы нет.
ђазоблачаЯ десЯть клеветников одновременно, мы сразу превратили их в
единое удесЯтеренное тело с удесЯтеренной возможностью самооправданиЯ при
удесЯтеренной пониженности восприЯтиЯ стыда. Ћдин из десЯти всегда найдет
некую слабость в аргументации разоблачителЯ, а девЯть остальных ее тут же
{599} подхватЯт, даже если за миг до этого никому из них не приходила в
голову эта мнимаЯ слабость аргумента.
Ћриентированность на истину по своей природе есть готовность к
восприЯтию внутреннего стыда в случае ошибочного хода мысли, а это требует
одиночества, стремитсЯ к одиночеству. Ѓеременный мыслью сторонитсЯ людей, а
поспешающему к людЯм нечего сказать.
‚от почему всЯкий союз совестливых, думающих людей всегда относителен и
слаб, а союз негодЯев сплочен и крепок. Ќе надо знать программы того или
иного союза людей, достаточно знать, насколько он крепок, чтобы знать,
насколько он подл.
’олпа, уличеннаЯ в самом низком предательстве, никогда не покраснеет от
стыда. ‚ толпе человек может проЯвить храбрость, на которую он как личность
был неспособен. ‚едь здесь он превращаетсЯ в коллективное тело, что
усиливает ощущение личной неуЯзвимости. Ќо в той же толпе человек может
испытать дикий страх, панику, до которой он как личность никогда не
опускалсЯ. € тут влиЯние коллективного тела.
—ем меньше личность, тем больше она стремитсЯ и в толпу, и править
толпой. —ем развитее личность, тем ей оскорбительней и быть в толпе, и
править толпой, ибо это всегда сплющивает и уродует мысль. ‚ этом драма
коллективных и национальных движений. „рама политики вообще. € только
найденное одиночками долговечно служит людЯм.
Ћдинокий мыслитель сигналы солидарности посылает через головы
правителей и толпы. Ћн будит волю к добру, обращаЯсь к частному человеку. €
это самый честный способ свЯзи людей, ибо принЯть или не принЯть его сигналы
решает человек лично и добро вольно.
‚ толпе человек ощущает, если прислушиваетсЯ к себе, как из него
высасываетсЯ личность. Љрайне неприЯтное ощущение. Ђ если иной человек как
раз в толпе чувствует себЯ полнокровней, можно предполагать, что именно в
него всосалось то, чего ему не хватало. Њожно было бы сказать, что на
христианстве лежит вина исторического отчаЯниЯ человека, если бы мы точно не
знали, что и без христианства рано или поздно должна была поЯвитьсЯ
философиЯ прогресса.
”илософиЯ прогресса, вера в саморазвивающеесЯ движение к цели,
ослаблЯет в человеке волю к добру: течение само вынесет. Ќо течение никуда
не вынесет, потому что зло, видоизменЯЯсь или не слишком видоизменЯЯсь,
плывет вместе с человеком. {600} ‚олЯ к добру, даже если и создает иллюзию
обгона зла, реально укреплЯет нравственные мускулы. € это немало. ђелигиЯ и
культура есть волЯ к добру, выраженнаЯ в молитве и в образе.
Џрогресс как историческаЯ цель себЯ исчерпал. ’ехническое оснащение
жизни будет продолжатьсЯ, но ни один серьезный человек уже не может
поверить, что это когда-нибудь приведет к нравственному скачку. Ћтношение к
щеке ближнего не менЯетсЯ оттого, что она выбрита электробритвой.
Ђ нужна ли человеку историческаЯ цель? Ќе лучше ли жить, как древние
греки, жить ради самой жизни? ‚ероЯтно, было бы лучше, но длЯ нас, длЯ нашей
страны это сейчас невозможно.
Џереход от достаточно долгого тоталитарного государства к
демократическому имеет свои невероЯтные психологические сложности. Џри
тоталитарном строе ты как бы вынужден жить в одной комнате с буйным
сумасшедшим. € ты выработал свои навыки выживаниЯ рЯдом с ним. ’ак, он
требует, чтобы ты с ним каждое утро играл в шахматы. —тобы выжить, играЯ с
ним, ты обЯзан и достаточно хорошо играть, и достаточно точно проиграть, но
при этом так проиграть, чтобы он не заметил, что ты нарочно ему проиграл.
Џри всем при этом, как сладостно думать про себЯ: какой шахматист погибает!
Џривычка концентрировать силы на выживание рЯдом с буйным сумасшедшим
отодвигала от человека драму существованиЯ вообще. ЋказываетсЯ, живЯ в
комнате с буйным сумасшедшим и приноравливаЯсь к нему, мы предоставлЯли себе
своеобразную роскошь или совсем не выполнЯть, или делать вид, что выполнЯем
многие другие свои человеческие обЯзанности.
Ќо вот буйный исчез, и жизнь предстала перед нами во всей
неприглЯдности наших невыполненных, наших полузабытых обЯзанностей. „а и
относительно шахмат, оказываетсЯ, имели место немалые преувеличениЯ. Ќо
самое драгоценное в нас, на что ушло столько душевных сил, этот наш поистине
грандиозный, поистине виртуозный опыт хитрости выживаниЯ рЯдом с безумцем
оказалсЯ никому не нужным хламом. Ћбидно. € нет ‚изантии, куда можно было бы
выехать с этим патентом.
Џриспособившись к диалогу с буйным безумцем, мы не заметили, что
разучились общатьсЯ, как нормальные люди. ЋбщаЯсь, мы никак не поймем, кто
наш собеседник -- безумец, прикидывающийсЯ нормальным, или хитрец,
принимающий нас за буйного безумца.
„оверчивость -- великое достоинство человека в этом недостойном {601}
мире. Њир свою подлость успешно сваливает на глупость доверчивого человека.
Ђ доверчивый человек, не переставаЯ быть доверчивым, склонен поверить в это.
Љак и всЯкий одаренный человек, он менее всего замечает свой дар и думает,
что речь идет не о нем, а о совсем другом человеке.
’оска и Ярость, всеобщаЯ подозрительность охватили многих людей. ћг
пылает, и нет сил остановить этот пожар. Ќеужели только усталость от потери
крови может отрезвить стрелЯющих друг в друга людей? €ли они в этом кровавом
тумане ищут новых безумных вождей, чтобы снова пустить в ход свой хитрый
опыт приспособлениЯ к безумцам?
‚еликий блеф коммунизма заменЯетсЯ провинциальным блефом национализма.
Ќационализм -- конкуренциЯ неконкурентоспособных. Ќо такими их сделали
правители, долгие годы подачками и лестью скрываЯ от народа свою собственную
неконкурентоспособность. € в основном они же теперь создают этот новый блеф
в виде оружиЯ возмездиЯ за потерю власти и как самый верный способ
возвращениЯ ее.
Ќаш путь -- от единого мозгового склероза коммунизма к рассеЯнному
склерозу национализма. Ќационалисты всех мастей подхватили иссЯкающую
ненависть коммунизма. ‘тарые знамена перенасыщены кровью, новые, сухие
знамена жаждут ее.
‡емлЯ, усыхающаЯ без любви, орошаетсЯ кровью. ’акова сегоднЯ наша
безблагодатнаЯ землЯ. € сложно в согласии с климатическими условиЯми, она
особенно быстро усыхает без любви на юге, где и орошаетсЯ уже потоками
крови.
‹юбовь -- главное в учении •риста. “ человека тысЯчи соблазнов, но
вернаЯ опора только одна -- любовь. Ќе поразительно ли, что даже самый
закоренелый уголовник, совершивший десЯтки преступлений, все-таки нуждаетсЯ
в этой любви, помнит ее свет и делает наколку на своем теле "Ќе забуду мать
родную"? € хоть сам он стал длЯ своей матери источником самой большой боли,
но все-таки помнит, помнит свет ее любви и носит эту наколку, сам того не
понимаЯ, как последний знак, что душа его не до конца омертвела.
Љогда мы любим ребенка, женщину, старика, друга, когда мы любим вообще,
мы ощущаем сладостную телесную легкость, ’акое же облегчение мы ощущаем,
когда в жаркий день погружаемсЯ в теплое море. ’акое же сладостное телесное
облегчение мы чувствуем, когда к нам приходит вдохновение. Џотому что
вдохновение -- это влюбленность в приоткрывшуюсЯ истину. {602}
џ думаю, это сладостное телесное облегчение в момент любви вызываетсЯ
тем, что человек в этот миг сбрасывает с себЯ груз эгоизма. ‹юбить --
сбрасывать с себЯ груз эгоизма. …сли бы человечество целиком в одно
мгновение было бы способно полюбить, в это же мгновение отпали бы все
проклЯтые вопросы, неразрешимые веками. Ќо это, увы, невозможно. ’олько
редчайшие души способны на вечную любовь. Ќо и воспоминание о любви бодрит
и, главное, озарЯет конечную, пока недостижимую длЯ обыкновенного человека
задачу: сбрасывать с себЯ груз эгоизма. ‘амые рачительные несут на себе
самый тЯжелый дорожный провиант эгоизма.
†ивите, как птицы небесные, сказал “читель. ‘воЯ ноша не тЯнет,
раздумчиво ответил человек и пошел дальше.
‘егоднЯ, как в семнадцатом году, нас опЯть захлестывают безумные
надежды и угрюмые разочарованиЯ. ‘лишком многого ждать опасно, и нелегко
установить в нашем взбаламученном обществе баланс взаимных эгоизмов.
Ќо у человека всегда одна и та же задача -- долг в пределах своей
ответственности и ответственность в пределах своего долга. € каждый человек
лукавит, когда говорит, что границы долга и ответственности ему неЯсны. Ќам
давно было пора смиритьсЯ и сменить свою нерЯшливую всемирность на честную
частичность. ’ак мы ближе к вечности.
Љаждый должен нести свой крест. ‘покойно, с передышками, но нести до
конца. Џри этом надо учесть, что крЯхтение никак не вознаграждаетсЯ. Ќо если
от него легчает -- крЯхти.
Ќо и тут непросто. ’щеславие человека неуемно. €ной лезет под крест,
который ему Явно не по плечу. џ забыл предупредить, что тЯжесть креста не
должна деформировать чувство юмора. ќто опасно. Ќадо вовремЯ остановить и
высмеЯть такого человека. Џочему? Ќа это Я отвечу абхазской притчей.
Љорова, увлекшись сочной травой, взошла на слишком отвесную кручу. Ћсел
снизу, заметив это, стал громкими криками бить тревогу.
-- ’ебе-то что? -- сказал пастух.
-- Љак что, -- простодушно ответил осел, -- сорветсЯ, мне ее придетсЯ
тащить.
€нтеллигенции не надо стыдитьсЯ роли остерегающего голоса этого осла,
когда нашу общественную корову травоЯдный восторг заведет на новую кручу. Ќо
где пастух?.. {603}

1993

--------
„уша и ум

“дивительно, что во всей мировой литературе самые пронзительные, самые
потрЯсающие образы людей с прекрасной душой обЯзательно свЯзаны с тем, что
они умственно неполноценны. ’аков „он-Љихот ‘ервантеса, кнЯзь Њышкин в
"€диоте" „остоевского, таковы "‘таросветские помещики" ѓоголЯ, "ЏростаЯ
душа" ”лобера, ѓерасим в "Њуму" ’ургенева, Њатрена в "Њатренином дворе"
‘олженицына.
Ќе о них ли сказано в Џисании, что нищие духом первыми войдут в царство
небесное? Ќо почему именно они отличаютсЯ такой привлекательной силой? Ќе
потому ли, что нормальный развитый ум обладает способностью к самозащите.
—то бы мы ни говорили, развитый ум прежде всего развиваетсЯ длЯ самозащиты.
Љроме того, множеством вопросов, возникающих в нем, он невольно отвлекает
душу от ее главного дела.
€ только эти люди, безоружные и беспомощные, как дети, брошенные в наш
звериный мир, творЯт единственное, что они могут: любовь, добро. € они
обречены погибнуть. € тут мы, так сказать, умственно полноценные люди,
потрЯсаЯсь и выпрЯмлЯЯсь, хотЯ бы на времЯ, догадываемсЯ, что именно они
лучше всех выполнЯли главное предназначение человека в этом мире -- творить
добро. Ђ если это так, они-то и были самыми умными людьми -- умом сердца.
‚ таком случае слава и уму писателей, создавших образы этих людей, как
знак преклонениЯ перед ними, как знак несуетности и ненапрасности своего
ума. {634}

1995

--------
ќксперимент

Љак-то моЯсь в ванне, Я обдумывал статью, которую прочел накануне
ночью. Ђвтор писал о том, что при любых травмах головы область, ведающаЯ
высшей психической деЯтельностью, котораЯ меньше всего зависит от
физиологии, меньше всего страдает. Ћна же отказывает умирающему человеку
последней.
Ђвтор считал, что высшаЯ психическаЯ деЯтельность не столько зависит от
физиологии, сколько от небесных причин, с которыми она свЯзана более
основательно.
џ так увлексЯ анализом этой статьи, что неожиданно поскользнулсЯ,
перевернулсЯ, вылетел из ванны и, ударившись головой о стенку, потерЯл
сознание.
Џостепенно прихожу в себЯ. ‚ голове грохот, переходЯщий в звон. џ сижу
в ванной комнате, спиной прислонившись к стене. ‘лышу грохот, постепенно
переходЯщий в звон. Њне кажетсЯ, что это грохочет огромный зал, а Я боксер,
получивший нокаут. Џервое, что Я сообразил: рефери не должен засчитать этот
удар, потому что Я получил удар по затылку. ‚ боксе такой удар запрещен, и
рефери должен оштрафовать моего противника.
Ћкончательно прихожу в себЯ. ‚ голове звон и сильно болит затылочнаЯ
часть. џ затылком ударилсЯ о стену. Ќо, значит, и в бредовой сцене,
привидевшейсЯ мне, Я правильно определил место, куда получил удар. ‡начит,
автор статьи прав.
ЏродолжаЯ удивлЯтьсЯ статье, кое-как встал, вытерсЯ и оделсЯ. ѓолова
все еще болит, во всем теле слабость. Ђ в этот вечер Я должен был выступать
в одном клубе. ЋтменЯть было неудобно, люди придут. ђешил все-таки идти.
ЊенЯ взбадривало воспоминание об этой статье, хотЯ голова продолжала болеть
и во всем теле была слабость.
џ взЯл с собой два текста длЯ чтениЯ перед публикой. Ћдин текст был
интонационно и по содержанию сложней, Я его решил читать еще до падениЯ. Ќо
сейчас прихватил и второй текст. Ћн был попроще. Ќа всЯкий случай решил,
что, если почувствую, что первый текст мне будет трудно читать, прочту
второй. {635}
Џоехали с женой в клуб. ‹юдей было много. ѓолова продолжала болеть. џ
все-таки решил читать первый текст. —итаю. “влексЯ. Њинут через десЯть
почувствовал, что голова перестала болеть. …ще больше увлексЯ. ЂудиториЯ
слушает внимательно: где надо смеетсЯ, где надо молчит. —итал больше часа.
‚ общем, вечер прошел хорошо. Џотом жена мне сказала, что Я никогда так
здорово не читал. Ќо это, конечно, за счет волнениЯ перед читкой: вдруг
грохнусь и потерЯю сознание. Ќо и автор статьи оказалсЯ прав, судЯ по всему.
‘ тех пор прошло три днЯ, и никаких последствий падениЯ Я не чувствую, если
не считать эту заметку. Ќо об этом судить читателЯм, однако длЯ чистоты
эксперимента желательно таким, которые сами не стукались головой о стенку.
{636}

1995

--------
‘талин и ‚учетич

‚учетич -- знаменитый скульптор, автор еще более знаменитого монумента
‘талину, установленного под ‘талинградом. Ќеподвижное бессмертие огромного
монумента, видимо, согревало сердце вождЯ. ‘талин несколько раз вызывал к
себе ‚учетича, и они подолгу беседовали за рюмкой коньЯка.
Ћднажды случилось вот что. Ћб этом мне рассказывал один скульптор,
который слышал эту историю от самого ‚учетича.
‘талин мирно беседовал с ‚учетичем.
-- ’оварищ ‘талин, что такое старость? -- спросил ‚учетич, разумеетсЯ,
имеЯ в виду философский смысл проблемы.
€ вдруг лицо ‘талина мгновенно исказилось гневом и ненавистью. Ћн стал
страшен. ‚учетич помертвел, не в силах осознать, чем он разгневал ‘талина.
-- Њолодой человек, вы плохо воспитаны, -- с тихой Яростью выдавил
‘талин, быстро встал и ушел в другую комнату, крепко хлопнув дверью.
‚учетич сидел ни жив ни мертв. ‘ейчас войдет стража и уведет его в
подвалы ‹убЯнки. Ћн не мог понЯть, что ткнул пальцем в самую болезненную
точку сталинской психики.
Ћднако через некоторое времЯ дверь открылась, ‘талин спокойно вошел в
комнату и сел на свое место.
-- ‘тарость -- это потерЯ чувства современности, -- победно сказал
‘талин и разлил коньЯк. Ѓеседа была мирно продолжена. Џо-видимому, формула,
найденнаЯ ‘талиным, ему самому понравилась, и к нему пришло хорошее
настроение.
‘талин, как величайший бизнесмен политики, сделал ставку на смерть и
выиграл полмира. ‘мерть всю жизнь была его самой исполнительной секретаршей.
Ћна никогда не предавала, она была неутомимой и точной исполнительницей его
воли.
Ќо как трезвый человек он понимал, что рано или поздно вернаЯ
исполнительница его воли придет за ним самим. ќто, вероЯтно, иногда
приводило его в бешенство. €звестно, что в быту он не любил всЯкое
упоминание о смерти. ‡а несколько лет до смерти, видимо, в порыве Ярости он
решил казнить смерть. ‚ ‘оветском ‘оюзе произошло неслыханное -- была {637}
отменена смертнаЯ казнь. €, видимо, этот новый закон достаточно
неукоснительно соблюдалсЯ.
Ћдин уголовник мне рассказывал, что он в лагере, мстЯ за избитого до
полусмерти друга, с невероЯтной дерзостью убил одного из главных вертухаев.
…му намотали новый срок, но не расстрелЯли.
‚прочем, не исключено, что отмена смертной казни была хитрым
политическим ходом ‘талина. …сть признаки, что он готовилсЯ к новому
тридцать седьмому году и отменой смертной казни усыплЯл бдительность других
партийных вождей.
‘тарость -- это потерЯ чувства современности. Ќет, он, ‘талин, не
потерЯл чувства современности. ‡начит, до истинной старости далеко. Џусть
трепещут враги! †ивой ‘талин еще долго будет жить вместе со своим
бессмертным монументом.
Ќо вскоре ‘талин умер. €ли его убили? Њы ничего не знаем. …сли его
убили, значит, он все-таки потерЯл чувство современности и на этот раз не
смог перехитрить других вождей.
‘талин так или иначе умер, а через три года тысЯчи скульптур ‘талина
вместе с его знаменитым монументом были демонтированы и разрушены.
—то же такое историЯ? Ќичего. ђеке все равно, что на ней ставЯт: бойню
или мельницу. {638}

1995
Last-modified: Thu, 05 Oct 2000 06:24:26 GMT
Ћцените этот текст: