ческий диагноз, который часто ставЯт ‹ьюису Љэрролу, отмечает следующее: невозможность сопротивлениЯ ќдиповой ситуации; отступление перед отцом и отказ от матери; проекцию на маленькую девочку, отождествлЯемую с фаллосом, но также лишенную пениса; орально-анальную регрессию,</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>котораЯ затем следует. Ћднако такой диагноз менее всего интересен. € хорошо известно, что встречи психоанализа с произведением искусства (или литературно-спекулЯтивным трудом) на этом пути не достичь. Ќе достичь ее, разумеетсЯ, и трактовкой авторов или их</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>произведений как возможных или действительных пациентов, даже если они в чем-то свидетельствуют в пользу сублимации. ќтого не достичь и "психоанализированием" произведениЯ. €бо, если речь идет о великих авторах, то они скорее сами доктора, а не пациенты. Њы имеем ввиду, что они сами удивительные диагносты и симптоматологи. €скусству всегда принадлежала огромнаЯ роль в группировании симптомов, в организации <I>таблицы,</I> где одни специфические симптомы отделЯютсЯ от других, сопоставлЯютсЯ с третьими и формируют новую фигуру расстройства или болезни. Љлиницисты, способные обновить таблицу симптомов, создают произведение искусства. € наоборот, художники - это клиницисты, но не в свЯзи со своим собственным случаем, и даже не в свЯзи с неким случаем вообще. ‚ернее было бы сказать, что они - клиницисты цивилизации. ‚ этом смысле, мы не можем согласитьсЯ с теми, кто считает, будто ‘ад не сказал ничего существенного о садизме, а Њазох - о мазохизме. Ѓолее того, нам кажетсЯ, что оценка симптомов может быть достигнута только благодарЯ <I>роману.</I> € отнюдь не случайно, что невротик создает "интимную романтическую историю", и что ќдипов комплекс должен проЯвлЯтьсЯ в извивах этой истории. ‘огласно духу учениЯ ”рейда, вовсе не комплекс несет нам информацию об</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>311 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>ќдипе и ѓамлете, а сами ќдип и ѓамлет дают нам информацию о комплексе. Ќам возразЯт, что художник мол, в действительности, не так уж и необходим. ‘ам пациент приносит романтическую историю, а врач оценивает ее. Ќо это значило бы отрицать особую роль художника</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>и как пациента, и как врача цивилизации. ќто значило бы отрицать разницу между романом писателЯ как произведением искусства и романом невротика. Ќевротик может всего лишь воспроизвести участников и историю своего романа: симптомы и есть это воспроизведение, и другого значениЯ роман не имеет. Ќаоборот, выделить неподдающуюсЯ осуществлению часть чистого событиЯ из симптомов (или, как говорит Ѓланшо, возвысить видимое до невидимого), возвысить каждодневные действиЯ и страданиЯ (такие как еда, испражнение, любовь, речь или смерть) до их ноэматического атрибута и соответствующего им чистого ‘обытиЯ, перейти от физической поверхности, на которой разыгрываютсЯ симптомы и предрешены осуществлениЯ, к метафизической поверхности, где держитсЯ и разыгрываетсЯ чистое событие, продвинутьсЯ от причины симптомов до квазипричины самого произведениЯ (oeuvre) - в этом цель романа как произведениЯ искусства, и это отличает роман от интимного повествованиЯ</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">2</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. „ругими словами, положительный, в высшей степени утверждающий характер <BR>
</FONT><FONT SIZE=2>__________ <BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">2</SUP></FONT><FONT SIZE=2> Ќам хотелось бы привести пример, который кажетсЯ важным, коль скоро мы имеем дело со столь темной проблемой. —.‹езагю - психиатр, "выделивший" в 1877 году эксгибиционизм (и придумавший, само это слово); как таковой, он проделал работу клинициста и симптоматолога: см. </FONT><I><FONT SIZE=2>Etudes medicales,</I></FONT><FONT SIZE=2> 1:692-700. Ќо при изложении своего открытиЯ в короткой статье, он начал не с примеров Явного эксгибиционизма. Ћн начал со случаЯ человека, ежедневно повсюду преследующего одну женщину без единого слова или даже жеста ("его роль ограничивалась лишь тем, чтобы быть тенью этой женщины"). ’аким образом ‹езагю исподволь пытаетсЯ дать понЯть читателю, что этот человек полностью отождествилсЯ с пенисом. € только после этого он приводит случаи Явного эксгибиционизма. Њетод ‹езагю - это метод художника: он начинает как в <I>романе.</I> Ќесомненно, это историЯ, сначала создаваемаЯ субъектом; но нужен клиницист, чтобы ее понЯть. ќто - невротический роман, поскольку субъект удовлетворен воплощением частичных объектов, которые он осуществлЯет всей своей личностью. —ем же тогда отличаютсЯ друг, от друга жизненный, невротический и "семейный" роман, а также роман как произведение искусства? ђоман всегда изображает симптом; но иногда роман задает <I>осуществление</I> симптома, иногда же, напротив, он извлекает событие, которое он контр-осуществлЯет в вымышленных персонажах. (‚ажна, однако, не выдуманность персонажей, а то, что способно объЯснить вымысел, а именно, природа чистого событиЯ и механизм контр-осуществлениЯ). Ќапример, ‘ад и Њазох создают роман-произведение искусства из того, что садист или мазохист превращают в невротический или "семейный" роман - даже если они и пишут его. </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>312 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џђ€Љ‹ћ—…Ќ€џ Ђлисы</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>десексуализации состоит <I>в замещении психической регрессии спекулЯтивным свершением.</I> ќто не мешает последнему налагатьсЯ на сексуальный объект, поскольку оно освобождает событие от сексуального объекта и полагает этот объект в качестве побочного обстоЯтельства соответствующего событиЯ: что такое маленькаЯ девочка? ’ребуетсЯ само произведение целиком - но не длЯ того, чтобы ответить на этот вопрос, а длЯ того, чтобы вызвать и составить уникальное событие, которое превратит это произведение в вопрос. •удожник не только пациент и врач цивилизации, он также и извращенец от цивилизации.</P>
<P>Ћб этом процессе десексуализации и этом скачке от одной поверхности к другой мы почти ничего не сказали. €х мощь только проЯвлЯетсЯ в работах Љэррола: она проЯвлЯетсЯ в той самой силе, благодарЯ которой базовые серии (те, что подчинЯютсЯ эзотерическим словам) десексуализуютсЯ в пользу альтернативы есть/говорить, а также в силе, которой поддерживаетсЯ сексуальный объект - маленькаЯ девочка. ‚ самом деле, всЯ тайна заключаетсЯ в этом скачке, в этом переходе от одной поверхности к другой, в том, во что превращаетсЯ перваЯ поверхность, граничащаЯ со второй. Ћт физической шахматной доски к логической диаграмме или, вернее, от чувственной поверхности к сверх-чувственной плоскости - именно при этом скачке Љэррол - знаменитый фотограф - испытывает удовольствие, которое мы можем принЯть за извращение, и в котором он невинно признаетсЯ (как он сам говорит Ђмалии в "неконтролируемом возбуждении": "Њисс ЂмалиЯ, надеюсь, вы окажете мне честь <I>вашим</I> отказом... ЂмалиЯ, вы моЯ!").</P>
</FONT><P><HR></P>
<B><FONT SIZE=4 COLOR="#0000ff"><P>’ридцать четвертаЯ сериЯ: первичный порЯдок и вторичнаЯ организациЯ</B></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>…сли верно, что фантазм надстраиваетсЯ по крайней мере над двумЯ расходЯщимисЯ сексуальными сериЯми и что он сливаетсЯ с их <I>резонансом,</I> то не менее верно и то, что две базовые серии (с объектом = X, который пробегает по ним и заставлЯет резонировать) задают только внешнее начало фантазма. Ѓудем называть резонанс "внутренним началом". ”антазм развиваетсЯ в той степени, в какой резонанс индуцирует <I>форсированное движение,</I> выходЯщее за пределы серий и сметающее их. “ фантазма маЯтниковаЯ структура: основнаЯ сериЯ, пробегаемаЯ объектом = X; резонанс; и форсированное движение с амплитудой, большей чем исходное движение. ќто исходное движение, как мы видели, - движение ќроса, происходЯщего на промежуточной физической поверхности, сексуальной поверхности, или области высвобождаемых сексуальных влечений. Ќо форсированное движение, представлЯющее десексуализацию, - это ’анатос и "принуждение"; оно происходит между двумЯ крайностЯми: первоначальной глубиной и метафизической поверхностью, деструктивными каннибалистически-ми влечениЯми глубины и спекулЯтивным инстинктом смерти. Њы знаем, что самаЯ большаЯ опасность, свЯзаннаЯ с этим форсированным движением, - это слиЯние крайностей или, вернее, утрата всего в бездонной глубине ценой всеобщего крушениЯ поверхностей. Ќо с другой стороны, огромный потенциал, заложенный в форсированном движении, состоит в полагании - за пределами физической поверхности - обширной метафизической поверхности, на которую проецируютсЯ даже поглощающие-поглощаемые объекты глубины. ’аким</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>образом, все форсированное движение мы можем назвать инстинктом </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>314 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џ…ђ‚€—Ќ›‰ ЏЋђџ„ЋЉ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>смерти, а его полную амплитуду - метафизической поверхностью. ‚о всЯком случае, форсированное движение устанавливаетсЯ не между двумЯ базовыми сексуальными сериЯми, а между двумЯ новыми и неопределенно-большими сериЯми - поеданием, с одной стороны, и мышлением - с другой, где втораЯ всегда рискует исчезнуть в первой, а перваЯ, наоборот, всегда рискует быть спроецированной на вторую</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">1</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. ‡начит, фантазм требует четырех серий и двух движений. „вижение резонанса двух сексуальных серий вызывает форсированное движение, выходЯщее за пределы основ и границ жизни, погружающеесЯ в бездну тел. Ќо это же движение резонанса открываетсЯ и на ментальной поверхности, задаваЯ, таким образом, две новых серии, которые воюют между собой. ќту борьбу мы и пытаемсЯ описать. </P>
<P>—то происходит, если ментальнаЯ, или метафизическаЯ, поверхность займет верхнее положение в этом маЯтниковом движении? ’огда глагол вписываетсЯ в эту поверхность - то есть чудесное событие вступает в символическую свЯзь с положением вещей, не сливаЯсь с ним, - блестЯщий ноэматический атрибут, не смешивающийсЯ с качеством, а сублимирующий его - гордый ђезультат, не сливающийсЯ с действием или страданием, а извлекающий из них вечную истину. ЋсуществлЯетсЯ то, что Љэррол назвал ‘ветоводозвуконепроницаемостью, а также "‘иЯнием". ќто тот глагол, который в своем единоголосии сопрЯгает поглощение и мышление: он проецирует поедание на метафизическую поверхность и набрасывает на ней эскиз мышлениЯ. Ђ поскольку поедание уже ЯвлЯетсЯ не действием, а быть съеденным - не страданием, но ноэматическими атрибутами, соответствующими им в глаголе, - то рот высвобождаетсЯ длЯ мысли, котораЯ наполнЯет его всевозможными словами. ’аким образом, глагол - это <I>говорить, что</I> значит <I>есть-думать</I> на метафизической поверхности; он вызывает событие как то, что может быть выражено Языком, что случаетсЯ с поглощаемыми вещами; и он вызывает смысл, упорно утверждающиесЯ в Языке, как выражение </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>________ <BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">1 </SUP></FONT><FONT SIZE=2>ѓлубина сама по себе не задана в сериЯх, но она присоединЯетсЯ к сериальной форме именно в условиЯх фантазма. </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>315 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>мысли. ‡начит, <I>думать</I> тоже означает <I>есть-говорить</I>: есть - как "результат", говорить как "сделавшеесЯ возможным". ‡десь борьба между ртом и мозгом подходит к концу. Њы видели, что эта борьба за независимость звуков идет, начинаЯ еще с экскрементальных и пищеварительных шумов, наполнЯющих рот-анус в глубине; мы проследили ее вплоть до освобождениЯ голоса с высоты и, наконец, вплоть до первичной формации поверхности и слов. Ќо говорение, в полном смысле этого слова, предполагает глагол и проходит через глагол, который проецирует рот на метафизическую поверхность, наполнЯЯ его идеальными событиЯми этой поверхности. ѓлагол - это "вербальное представление" во всей его полноте, а также наивысшаЯ утверждающаЯ сила дизъюнкции (единоголосие длЯ того, что расходитсЯ). Ћднако глагол молчит. € мы должны буквально понимать ту идею, что ќрос - это звучание, а инстинкт смерти - молчание. ‚ глаголе осуществлЯетсЯ вторичнаЯ организациЯ, и из этой организации исходит весь порЯдок Языка. Ќонсенс действует как нулеваЯ точка мысли, случайнаЯ точка десексуализованной энергии и точечный €нстинкт смерти. ќон, или пустаЯ форма и чистый €нфинитив - это линиЯ, прочерченнаЯ этой точкой, это церебральнаЯ трещина, на гранЯх которой поЯвлЯетсЯ событие; а событие, взЯтое в единоголосии этого инфинитива, распределЯетсЯ по двум сериЯм амплитуды, задающей метафизическую поверхность. ‘ одной из этих серий событие свЯзано как ноэматический атрибут, а с другой - как ноэтичес-кий смысл, так что обе серии - есть-говорить - образуют дизъюнкцию длЯ утверждающего синтеза, или равно-голосие того, что существует в единоголосом Ѓытии и длЯ него. €менно всЯ эта система - точка-линиЯ-поверхность - представлЯет организацию смысла и нонсенса. ‘мысл происходит с состоЯниЯми дел и удерживаетсЯ в предложениЯх, варьируЯ свой чистый единоголосый инфинитив согласно сериЯм положений вещей, которые он сублимирует и результатом которых ЯвлЯетсЯ, и кроме того согласно сериЯм предложений, которые он символизирует и делает возможными. Њы видели, каким образом возникает порЯдок Языка с его формативными составлЯющими - то есть с денотациЯми и их выполнением в</FONT><I><FONT SIZE=2> </P>
<P>316</I> </FONT><I><FONT SIZE=2>Џ…ђ‚€—Ќ›‰ ЏЋђџ„ЋЉ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>вещах, с манифестациЯми и их осуществлением в личностЯх, с сигнификациЯми и их воплощением в понЯтиЯх; именно в этом заключалсЯ предмет статичного генезиса. Ќо чтобы подойти к этому рубежу, нужно было пройти все стадии динамического генезиса. ‚едь голос давал нам либо только денотации, либо пустые манифестации и денотации, либо чистые интенции, взвешенные в тональности. Џервые слова дали нам только формативные элементы, не достигаЯ сформированных частей [Языка]. Ќо длЯ того, чтобы существовал Язык, полностью использующий речь с тремЯ измерениЯми Языка, надо было пройти через глагол и его молчание, через всю организацию смысла и нонсенса на метафизической поверхности - то есть через последний этап динамического генезиса. </P>
<P>’еперь Ясно, что сексуальнаЯ организациЯ - это пред-очертание организации Языка, так же как физическаЯ поверхность была подготовкой длЯ метафизической поверхности. ”аллос играет важную роль на всех стадиЯх конфликта между ртом и мозгом. ‘ексуальность находитсЯ между едой и говорением; и в то самое времЯ, когда они отделЯютсЯ от деструктивных поглотительных влечений, сексуальные влечениЯ внушают первые слова, составленные из фонем, морфем и семантем. ‘ексуальнаЯ организациЯ уже наделЯет нас всей точечно-линейно-поверхностной системой; а фаллос как объект = • и слово = • играют роль нонсенса, распределЯющего смысл по двум базовым сексуальным сериЯм - прегени-тальной и эдиповой. Ћднако всЯ эта промежуточнаЯ область, по-видимому, нейтрализуетсЯ движением десексу-ализации, точно так же как базовые серии фантазма нейтрализовывались серией амплитуд. Џричина здесь в том, что фонемы, морфемы и семантемы- в их первоначальном отношении к сексуальности-еще не формируют составных частей денотации, манифестации и сигнифика-ции. ‘ексуальность ни денотируетсЯ, ни манифестируетсЯ, ни сигнифицируетсЯ ими; скорее, сексуальность - это поверхность, которую они дублируют, и сами они суть дублеры, которые строЯт поверхность. ђечь здесь идет о двойном поверхностном эффекте, об обратной и лицевой стороне, которые предшествуют всем свЯзЯм </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>317 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>между положениЯми вещей и предложениЯми. ‚от почему, когда развиваетсЯ другаЯ поверхность с иными эффектами, которые, наконец, закладывают основаниЯ длЯ денотации, манифестации и сигнификации как упорЯдоченных лингвистических составлЯющих, - то такие элементы, как фонемы, морфемы и семантемы, поднимаютсЯ на эту новую плоскость, но утрачивают при этом свой сексуальный резонанс. ‘ексуальный резонанс подавлЯетсЯ и нейтрализуетсЯ, тогда как базовые серии сметаютсЯ новыми сериЯми амплитуды. ‘ексуальность существует только как аллюзиЯ, как пот или пыль, указывающие путь, пройденный Языком, и которые Язык продолжает стрЯхивать и стирать с себЯ как крайне тЯгостные воспоминаниЯ детства. </P>
<P>„ело, однако, обстоит еще сложнее. €бо если верно, что фантазм не ограничиваетсЯ метаниЯми между двумЯ крайностЯми - пищеварительной глубиной и метафизической поверхностью; если он стараетсЯ спроецировать на эту поверхность событие, соответствующее поеданию, то как ему при этом не высвободить <I>также</I> и событиЯ сексуальности? € как их высвободить, если не весьма специфическим образом? Љак мы видели, фантазм вечно возобновлЯет свое внутреннее движение десексуализа-ции только при том, что он возвращаетсЯ к своему внешнему сексуальному началу. “ этого парадокса нет эквивалента в других случаЯх проецированиЯ на метафизическую поверхность: десексуализованнаЯ энергиЯ выдвигает и переиначивает объект сексуального интереса как таковой и, таким образом, по-новому ре-сексуализу-етсЯ. ’аков наиболее общий механизм перверсии при условии,</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>что перверсиЯ отличаетсЯ, как искусство поверхности, от низвержениЯ, как техники глубины. ‘огласно Џауле •ейманн, нельзЯ сказать, что большинство "сексуальных" преступлений - это извращениЯ; их следовало бы приписать низвержению глубин, где сексуальные влечениЯ все еще непосредственно вплетены во влечениЯ поглощениЯ и разрушениЯ. Ќо перверсиЯ как поверхностное измерение, свЯзанное с эрогенными зонами, с фаллосом координации и кастрации и с отношениЯми между физической и метафизической поверхностЯми, поднимает еще одну проблему, а именно, проблему </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>318 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џ…ђ‚€—Ќ›‰ ЏЋђџ„ЋЉ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>наделениЯ сексуального объекта десексуализованной энергией как таковой. ЏерверсиЯ - это поверхностнаЯ структура, выражающаЯ себЯ как таковую без того, чтобы обЯзательно проЯвлЯтьсЯ в преступном поведении низвергающего характера. Џреступление здесь, несомненно, может иметь место, но только через регрессию от перверсии к низвержению. ЏодлиннаЯ проблема перверсии правильно отражена в соответствующем последней сущностном механизме - механизме</FONT><I><FONT SIZE=2> Verleugnung</I> [</FONT><I><FONT SIZE=2>отрицаниЯ</I> - нем.]. €бо, если</FONT><I><FONT SIZE=2> Verleugnung -</I></FONT><FONT SIZE=2> это у женщины поддержание образа фаллоса, несмотрЯ на отсутствие пениса, то такаЯ операциЯ предполагает десексуа-лизацию как следствие кастрации, а также переиначива-ние сексуального объекта, который ЯвлЯетсЯ таковым благодарЯ десексуализованной энергии: </FONT><I><FONT SIZE=2>Verleugnung</I> </FONT><FONT SIZE=2>- не галлюцинациЯ, а, скорее, эзотерическое знание</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">2</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. ‡начит, Љэррол - извращенец, но не преступник, извращенец, но не низвергатель; он - заика и левша, использующий десексуализованную энергию фотоаппаратов в качестве до ужаса спекулЯтивного глаза, чтобы вывести на сцену сексуальный объект par excellence, а именно, маленькую девочку-фаллос. </P>
<P>‚ системе Языка обнаруживаетсЯ, таким образом, некаЯ ко-система сексуальности, котораЯ подражает смыслу, нонсенсу и их организации: симулЯкр фантазма. „алее, через все, что Язык будет денотировать, манифестировать или сигнифицировать, будет проходить сексуальнаЯ историЯ, котораЯ как таковаЯ никогда не будет ни денотирована, ни манифестирована, ни сигнифицирована, но котораЯ будет сосуществовать со всеми операциЯми Языка, напоминаЯ о сексуальной принадлежности формативных лингвистических элементов. ќтот статус сексуальности объЯснЯет подавление. Ќедостаточно сказать, что понЯтие подавлениЯ вообще ЯвлЯетсЯ топическим: это топологическое понЯтие. Џодавление - это всегда подавление одного измерениЯ другим. ‚ысота, то есть суперэго, чье скороспелое формирование мы видели, подавлЯет глубину, где сексуальные и деструк- <BR>
__________ <BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">2</SUP></FONT><FONT SIZE=2> Љак раз в терминах "знаниЯ" ‹акан и некоторые из его учеников формулируют проблему перверсии. ‘м. сборник </FONT><I><FONT SIZE=2>Le Desir et la perversion, Seuil,</I> 1967<I>.</I> </P>
<P>319 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>тивные влечениЯ тесно свЯзаны. €менно с этой свЯзи или с внутренних объектов, которые ее представлЯют, и начинаетсЯ так называемое первичное подавление. Џри этом подавление означает, что глубина почти покрываетсЯ новым измерением, и что влечение принимает новую фигуру, отвечающую подавлЯющей инстанции - по крайней мере в начале (в данном случае это освобождение сексуальных влечений от деструктивных влечений и благочестивые намерениЯ ќдипа). ’о, что поверхность может быть в свою очередь объектом так называемого вторичного подавлениЯ, и то, что она, следовательно, ни в малейшей степени не тождественна сознанию, объЯснЯетсЯ довольно сложно: во-первых, согласно гипотезе ”рейда, игра двух различных серий образует существенное условие подавлениЯ сексуальности и ретроактивный характер этого подавлениЯ. Ѓолее того, даже когда сексуальность вводит в игру только частичные гомогенные или непрерывные глобальные серии, она не обладает условиЯми возможности удерживатьсЯ в сознании (а именно, возможности быть денотируемой, манифестируемой и сигнифицируемой соответствующими ей лингвистическими элементами). ’ретью причину следует искать на стороне</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>метафизической поверхности, в том способе, которым эта поверхность подавлЯет сексуальную поверхность, одновременно придаваЯ энергии влечениЯ новую фигуру десексуализации. Ќас не должно удивлЯть то, что метафизическаЯ поверхность, в свою очередь, совершенно не тождественна сознанию. ’ут достаточно вспомнить, что серии амплитуды, которые существенно характеризуют эту поверхность, трансцендируют всЯкое сознательное и образуют безличное и до-индивидуальное трансцендентальное поле. Ќаконец, у сознаниЯ или, скорее, предсознаниЯ нет иного полЯ, чем поле возможных денотаций, манифестаций и сигнификаций - то есть порЯдка Языка, который возникает из всего предшествующего. Ќо игра смысла и нонсенса, поверхностные эффекты метафизической и физической поверхностей принадлежат сознанию не больше, чем действиЯ и страданиЯ самой глубокой глубины. ‚озврат подавленного происходит в соответствии с общим механизмом регрессии: регрессиЯ имеет место, как только одно измерение </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>320 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џ…ђ‚€—Ќ›‰ ЏЋђџ„ЋЉ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>опрокидываетсЯ на другое. Ќесомненно, механизмы регрессии очень по-разному зависЯт от происшествий, свойственных специфическим измерениЯм (падение с высоты, например, или дыры на поверхности). Ќо что существенно, так это угроза, которую глубина несет всем другим измерениЯм; так, она ЯвлЯетсЯ местом грубого подавлениЯ и "фиксаций" - предельных терминов регрессии. Ћбщим правилом ЯвлЯетсЯ то, что есть сущностное различие между поверхностными зонами и стадиЯми глубины, а значит, между регрессией, например, к эрогенной анальной зоне и регрессией к анальной стадии как пищеварительно-деструктивной стадии. Ќо точки фиксации, которые подобно маЯку притЯгивают регрессивные процессы, всегда стараютсЯ обеспечить регрессию самой регрессии, когда та менЯет природу с изменением измерениЯ и в конце концов возвращаетсЯ в глубину стадий, в которую опускаютсЯ все измерениЯ. Ћсталось одно последнее различие между регрессией как движением, благодарЯ которому измерение опрокидываетсЯ на те измерениЯ, которые предшествовали ему - и этим другим движением, благодарЯ которому измерение по-своему переиначивает предшествующее ему измерение. ђЯдом с подавлением и возвращением подавленного мы должны оставить место длЯ тех сложных процессов, посредством которых вводЯтсЯ сущност-ные характеристики определенного измерениЯ как таковые, причем другому измерению соответствует совершенно инаЯ энергиЯ: например, разрушительное преступное поведение не отделимо от функции голоса свыше, который переиначивает деструктивный процесс глубины, как если бы это было его навсегда зафиксированной обЯзанностью и упорЯдочивает его в обличии суперэго или хорошего объекта (например, историЯ ‹орда Ђртура ‘эвила)</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">3</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. Џерверсивное поведение тоже неотделимо от движениЯ метафизической поверхности, котораЯ вместо подавлениЯ сексуальности использует десексуализован- <BR>
___________ <BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">3</SUP></FONT><FONT SIZE=2> ”рейд показал, что существуют преступлениЯ, чьим вдохновителем ЯвлЯетсЯ суперэго. Ќо нам кажетсЯ, что это происходит отнюдь не обЯзательно или неизбежно при посредничестве чувства вины, существующего до самого преступлениЯ. </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>321 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>ную энергию длЯ того, чтобы ввести сексуальный элемент как таковой и <I>зафиксировать</I> его с пристальным вниманием (второй смысл фиксации).</P>
<P>‘овокупность поверхностей полагает организацию, котораЯ называетсЯ вторичной и котораЯ определЯетсЯ "вербальным представлением". ‚ербальное представление должно быть тщательно отделено от "объектного представлениЯ", потому что касаетсЯ бестелесного событиЯ, а не тела, действиЯ, страданиЯ или качества тел. ‘ловесное представление ЯвлЯетсЯ; как мы видели, представлением, в которое обернуто выражение. Ћно составлено из того, что выражено и что выражает, и приспособилось сворачивать одно в другом. Ћно представлЯет событие как выраженное, дает ему существовать в элементах Языка и, наоборот, придает этим элементам</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>выразительную значимость и функцию "представителей выраженного", чем они сами по себе не обладали. ‚есь порЯдок Языка ЯвлЯетсЯ результатом этого, причем его код третичных определений обнаруживаетсЯ, в свою очередь, на "объектных" представлениЯх (денотациЯ</FONT><FONT SIZE=2>,</FONT><FONT SIZE=2> манифестациЯ, сигнификациЯ; индивидуальное, личное, понЯтие; мир, џ и Ѓог). Ќо что здесь составлЯет суть дела - так это предварительнаЯ, учреждающаЯсЯ или поэтическаЯ организациЯ - то есть такаЯ игра поверхностей, в которой развертываетсЯ только а-космическое, безличное и до-индивидуальное поле; такаЯ разминка смысла и нонсенса, такое развертывание серий, которые предшествует изощренным продуктам <I>статичного генезиса.</I> Ћт третичного порЯдка мы снова должны перейти ко вторичной организации, а затем и к первичному порЯдку согласно <I>динамическому</I> требованию. ‚озьмите, к примеру, таблицу категорий динамического генезиса Языка: страдание-действие (шум), обладание-лишение (голос), намерение-результат (речь). ‚торичнаЯ организациЯ (глагол и глагольное представление) сама ЯвлЯетсЯ результатом этого долгого пути. Ћна возникает, когда событие знает, как возвести результат во вторую степень, и когда глагол знает, как придать элементарным словам выразительную ценность, которой слова до сих пор были лишены. Ќо весь этот путь был указан первичным порЯдком, где слова ЯвлЯлись непосредст- </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>322 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џ…ђ‚€—Ќ›‰ ЏЋђџ„ЋЉ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>венно действиЯми и страданиЯми тела или даже удаленными голосами. Ћни суть демоническаЯ собственность и божественнаЯ нужда. Ќепристойности и оскорблениЯ дают представление - посредством регрессии - о том хаосе, в котором соответственно совмещены бездоннаЯ глубина и беспредельнаЯ высота. €бо, какой бы интимной ни была их свЯзь, непристойное слово иллюстрирует прЯмое действие одного тела на другое, тогда как оскорбление внезапно настигает того, кто удалЯетсЯ, лишает его всЯкого голоса и само ЯвлЯетсЯ удалЯющимсЯ голосом</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">4</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. ќта строгаЯ комбинациЯ непристойного и оскорбительного слова свидетельствует в пользу собственно сатирической значимости Языка. Њы называем <I>сатирическим</I> процесс, при котором сама регрессиЯ регрессирует; то есть сексуальнаЯ регрессиЯ на поверхности всегда ЯвлЯетсЯ также и поглотительно-пищеварительной регрессией в глубине, прекращающейсЯ только в выгребной Яме и преследующей удалЯющийсЯ голос, когда обнаруживает экскрементальный слой,- оставшийсЯ позади голоса. ЏроизводЯ тысЯчи шумов и скрываЯ свой голос, сатирический поэт, или великий до-сократик, преследует Ѓога оскорблениЯми, топЯ его в экскрементах. ‘атира - это чудовищное искусство регрессии. </P>
<P>Ћднако, высота готовит новые ценности длЯ Языка и утверждает в нем свою независимость и радикальное отличие от глубины. <I>€рониЯ</I> поЯвлЯетсЯ всЯкий раз, когда Язык разворачиваетсЯ в соответствии с отношениЯми возвышенного, равноголосиЯ и аналогии. ќти три великих понЯтиЯ традиции служат источниками, из которых исходЯт все фигуры риторики. €так, ирониЯ находит себе естественное приложение в третичном порЯдке Языка в случае аналогии сигнификаций, равноголосиЯ лепетаний <BR>
____________ <BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">4</SUP></FONT><FONT SIZE=2> ‚ действительности, обидчик требует изгнаниЯ жертвы, запрещает любые возражениЯ - но и сам удалЯетсЯ, притворно изображаЯ максимальное отвращение. <I>‚с±</I> это свидетельствует в пользу того, что оскорбление принадлежит маниакально-депрессивной позиции (фрустрациЯ), тогда как непристойнаЯ брань относитсЯ к экскрементально-шизоидной позиции (галлюцинаторное действие-страдание). ‘ледовательно, тесный союз оскорблениЯ и непристойности не объЯснЯетсЯ, вопреки мнению ”рейда, одним лишь подавлением объектов детского удовольствиЯ, которые возвращались бы</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>"к форме богохульства и проклЯтиЯ"; скорее, длЯ этого требуетсЯ прЯмое слиЯние двух фундаментальных позиций. </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>323 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>и возвышенности того, кто манифестирует себЯ - целаЯ сравнительнаЯ игра џ, мира и Ѓога по отношению к бытию и индивидуальному, представлению и личности, задающаЯ классическую и романтическую формы иронии. Ќо даже в первичном процессе голос с высоты освобождает собственно иронические ценности; он удалЯетсЯ за собственное возвышенное единство, утилизирует равно-голосие собственного</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>тона и аналогию своих объектов. Љороче, он имеет в своем распорЯжении отношениЯ Языка еще до того, как обретает соответствующий принцип организации. Ќапример, имеетсЯ изначальнаЯ форма платонической иронии, восстанавливающаЯ высоту, освобождающаЯ ее от глубины, подавлЯющаЯ и обрывающаЯ сатиру и сатирика, вкладывающаЯ всю свою "иронию" в вопрос: а нет ли, часом, €деи грЯзи, отбросов и экскрементов? ’ем не менее то, что заставлЯет иронию умолкнуть, - это не возврат сатирических ценностей в виде восхождениЯ из бездонных глубин. Љроме того, ничто не поднимаетсЯ иначе, как на поверхность - отчего поверхность по-прежнему необходима. Њы считаем, что когда высота делает возможным полагание поверхности вместе с соответствующим освобождением сексуальных влечений - происходит что-то такое, что способно одолеть иронию на ее собственной территории - то есть на территории равноголосиЯ, возвышенного и аналогии. Љак если бы возвышенного было в излишке, равноголосие преувеличивалось, а аналогиЯ была бы избыточна настолько, что вместо добавлениЯ чего-то нового к сопоставлЯемым вещам, она вызывала их полное совпадение. ђавноголосие такого рода, что после него уже не может быть никакого равноголосиЯ, - вот смысл выражениЯ <I>существует также и сексуальность.</I> ќто все равно, что повторЯть за героЯми „остоевского: изволите ли видеть, милостивый государь, тут еще дело в том, что... и опЯть же, дело в том, что... Ќо с сексуальностью мы доходим до такого <I>опЯть</I>, на котором кончаетсЯ всЯкое "опЯть"; мы достигаем равноголосиЯ, которое делает череду равноголосий или продолжение дальнейших аналогий невозможными. ‚от почему, когда сексуальность развертываетсЯ по физической поверхности, она заставлЯет нас при этом переходить от голоса к речи и собирать все слова в эзотерическое целое и в сексуальную серию, котораЯ этими словами не будет </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>324 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џ…ђ‚€—Ќ›‰ ЏЋђџ„ЋЉ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>обозначена, манифестирована или сигнифицирована, но котораЯ будет строго ко-экстенсивна и ко-субстанцио-нальна с ними. ќто то, что слова представлЯют; все формативные элементы Языка, которые существуют только в отношении (или в реакции) друг с другом - образуют тотальность с точки зрениЯ этой имманентной истории, которой они тождественны. ‘ледовательно, существует избыточное равноголосие с точки зрениЯ голоса и по отношению к голосу: равноголосие, которое завершает равноголосие и подготавливает Язык длЯ чего-то еще. ќто нечто исходит от <I>иной,</I> десексуализо-ванной и метафизической поверхности, когда мы окончательно переходим от речи к глаголу или когда мы образуем уникальный глагол в чистом инфинитиве - вместе с составленными словами. ќто нечто ЯвлЯетсЯ откровением единоголосого, Явлением …диноголосиЯ - то есть ‘обытием, которое присоединЯет единоголосие бытиЯ к Языку.</P>
<P>…диноголосие смысла застает Язык в его завершенной системе как тотальное выражающее уникального выраженного - событиЯ. –енности юмора отличаютсЯ от ценностей иронии: <I>юмор -</I> это искусство поверхностей и сложной свЯзи между двумЯ поверхностЯми. ЌачинаЯ с избыточного равноголосиЯ, юмор выстраивает свое единоголосие. ЌачинаЯ с собственно сексуального равноголосиЯ, которое завершает всю равноголосость, юмор высвобождает десексуализованное …диноголосие - единоголосие ЃытиЯ и Языка - всю вторичную организацию в одном слове</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">5</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. ’ут нужно вообразить кого-то,<BR>
___________ <BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">5</SUP></FONT><FONT SIZE=2> ‡десь мы не можем согласитьсЯ с тезисом ‹акана, по крайней мере так, как мы понЯли его из изложениЯ ‹аплан-ша и ‹еклера в "L'lnconscient", (</FONT><I><FONT SIZE=2>Temps modem,</I></FONT><FONT SIZE=2> Juliet 1961, pp.111 sq.). ‘огласно этому тезису первичный порЯдок Языка должен определЯтьсЯ бесконечным скольжением означающего по означаемому, и каждое слово тогда обладало бы единственным смыслом и соотносилось бы с другими словами посредством серии эквивалентов, которые этот единственный смысл задавал длЯ слова. Ќаоборот, если только слово обретает несколько смыслов, организованных по закону метафоры, оно Явно стабилизируетсЯ. ‚ то же времЯ, Язык оставлЯет первый процесс и закладывает основу второго. ‡начит, единоголосие определЯет первый, а равноголосие - возможность второго процесса (р. 112). Ќо единоголосие рассматриваетсЯ</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>здесь как единоголосие слова, а не как единоголосие ЃытиЯ, которое высказываетсЯ обо всех вещах в одном и том же смысле - но не е Языке, который говорит это. €менно мысль о том, что единоголосое ЯвлЯетсЯ словом, и угрожающаЯ выводом, что такого слова не существует - сама нестабильна и остаетсЯ только "фикцией". Ќапротив, нам кажетсЯ, что равноголосие точно характеризует голос в первом процессе; и если есть сущностнаЯ свЯзь между сексуальностью и равноголосием, то она приобретает форму границы длЯ равноголосого и длЯ тотализации - границы, котораЯ делает единоголосое возможным - как подлинную характеристику бессознательной вторичной организации. </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>325 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>на одну треть был бы ‘тоиком, на одну треть „зеном и на на одну треть - Љэрролом: с одной стороны, он мастурбирует, чрезмерно жестикулируЯ, с другой - он пишет на песке магические слова чистого событиЯ, открытого единоголосию: <I>"ђазум - џ полагаю - это ‘ущность - Ent - Ђбстракт -то есть-Љатастрофа- которую мы - так сказать - џ имел ввиду -</I> ". €так, он заставлЯет энергию сексуальности перейти в чистое асексуальное, не прекращаЯ, однако, спрашивать: "—то такое маленькаЯ девочка?" - даже если этот вопрос должен быть заменен произведением искусства, которое еще надо создать и которое только и дало бы ответ. ‚озьмем, например, Ѓлума на побережье... Ќесомненно, равно-голосие, аналогиЯ и возвышенное будут вновь заЯвлЯть свои права на третичный порЯдок .в денотациЯх, сигнифи-кациЯх и манифестациЯх повседневного Языка, подчиненного правилам здравого и общезначимого смыслов. Љогда же мы обращаемсЯ к бесконечному переплетению, которое зада±т логику смысла, то начинает казатьсЯ, что этот итоговый порЯдок вновь переоткрывает голос высоты первичного процесса, а еще, что вторичнаЯ организациЯ на поверхности возвращает что-то из самых глубочайших шумов, глыб и стихий в …диноголосие смысла - краткий миг длЯ поэмы без героЯ. —то же еще может произведение искусства, кроме как снова следовать пути, ведущему от шума к голосу, от голоса к речи, от речи к глаголу, конструируЯ</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>эту </FONT><I><FONT SIZE=2>Music fur ein Haus,</I></FONT><FONT SIZE=2> чтобы всегда возвращать независимость звукам и запечатлевать молнию едино голосиЯ. Љонечно, такое событие быстро обрастает повседневной банальностью или, наоборот, страданиЯми безумиЯ.</P>
</FONT><P><HR></P>
<P></TBODY></P>
<P ALIGN="CENTER"><CENTER><TABLE BORDER CELLSPACING=1 CELLPADDING=7 WIDTH=631>
<TR><TD VALIGN="TOP" BGCOLOR="#00ff00" HEIGHT=36>
<P ALIGN="CENTER"><B><FONT SIZE=4 COLOR="#ff0000">ЏриложениЯ</B></FONT></TD>
</TR>
</TABLE>
</CENTER></P>

<FONT SIZE=2><P>&nbsp; </P>
<P></TBODY></P></FONT>
<P ALIGN="CENTER"><CENTER><TABLE BORDER CELLSPACING=1 CELLPADDING=7 WIDTH=506>
<TR><TD VALIGN="TOP" BGCOLOR="#00ff00" HEIGHT=72>
<P ALIGN="CENTER"><B><FONT SIZE=4 COLOR="#ff0000">I</P>
</FONT><FONT SIZE=4 COLOR="#ff0000"><P ALIGN="CENTER">‘имулЯкр и античнаЯ философиЯ</B></FONT></TD>
</TR>
</TABLE>
</CENTER></P>

<B><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000"><P>&nbsp;</P></B>
</FONT><FONT SIZE=2><P>&nbsp; </P>
</FONT><P><HR></P>
<B><FONT SIZE=4 COLOR="#0000ff"><P>I. - Џлатон и симулЯкр</B></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>—то имеетсЯ в виду, когда речь заходит о "низвержении платонизма"? Ђ ведь именно в этом Ќицше видел задачу собственной философии и вообще философии будущего. ‘корее всего, под "низвержением платонизма" подразумеваетсЯ упразднение как мира сущностей, <I>так и</I> мира Явлений. Ќадо сказать, подобный замысел не принадлежит собственно Ќицше. „войное низложение - низложение сущности и ЯвлениЯ - восходит к ѓегелю, а точнее, даже к Љанту. Ћднако сомнительно, чтобы Ќицше вмел в виду то же самое [что и названные философы]. Ѓолее того, в такой формулировке низвержение понимаетсЯ слишком абстрактно; она оставлЯет в тени мотивации платонизма. Ќапротив, низвержение платонизма как раз и должно пролить свет</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>на эти мотивации. Ќужно "уловить"</FONT><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">*</FONT><FONT SIZE=2> их так же, как Џлатон ловит софиста. </P>
<P>‚ообще говорЯ, мотивацию, лежащую в основе теории идей, следует искать в волевом стремлении выделЯть и отбирать. ќто вопрос "проведениЯ различий" между самой "вещью" и ее образами, между оригиналом и копией, моделью и симулЯкром. Ќо одно ли и то же имеетсЯ в виду, когда мы говорим об этих видах различий? <BR>
__________ <BR>
</FONT><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">*</FONT><FONT SIZE=2> "...род софиста тЯжело уловить" - <I>‘офист,</I></FONT><FONT SIZE=2> 218d. - </FONT><I><FONT SIZE=2 COLOR="#800000">Џримечание переводчика</FONT><FONT SIZE=2>.</I> </P>
<P>329 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>‡амысел Џлатона проЯснитсЯ, если мы обратимсЯ к самому методу делениЯ, ибо последний не просто один из многих диалектических приемов. Ћн вбирает в себЯ весь потенциал диалектики, чтобы слить его с другим потенциалом и, таким образом, представлЯет целую систему. Џрежде всего отметим, что рассматриваемый метод состоит в делении родов на противоположные виды так, чтобы исследуемаЯ вещь могла быть подведена под адекватный ей вид. ќтим объЯснЯетсЯ процесс спецификации</FONT><I><FONT SIZE=2></I> [</FONT><I><FONT SIZE=2>в ‘офисте</I></FONT><FONT SIZE=2>]<I>,</I></FONT><FONT SIZE=2> направленный на определение того, что такое рыболовство. Ћднако, это лишь поверхностный аспект делениЯ, его ироническаЯ составлЯющаЯ. …сли же к процедуре делениЯ отнестись серьезно, то в силе остаетсЯ и возражение ЂристотелЯ относительно того, что подобное деление - это плохой или бессильный силлогизм, поскольку в нем отсутствует средний термин</FONT><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">*</FONT><FONT SIZE=2> . Ћтсутствие среднего термина ведет к рЯду необоснованных заключений - например, что рыболовство есть один из видов приобретениЯ, приобретениЯ посредством удара и так далее. </P>
<P>’аким образом, подлинную цель делениЯ следует искать в чем-то другом. ’ак, в диалоге <I>Џолитик</I> приводитсЯ предварительное определение, гласЯщее, что политик - это пастырь народа. Ќо на ту же роль сразу начинают претендовать и другие. ‚рач, торговец, земледелец в один голо