и "прыгать по-киркегоровски", "плЯсать по-ницшевски", "нырЯть по-мелвилловски" -- это упражнениЯ длЯ философских атлетов, несводимые одно к другому. Ќаши сегоднЯшние виды спорта находЯтсЯ в процессе мутации: прежние энергопроизводЯщие виды деЯтельности уступают место другим занЯтиЯм, которые, наоборот, подключаютсЯ к уже существующим энергетическим пучкам; и это не только мутациЯ психосоциального типа, но и в мысль, "скользЯщую" по новым материЯм бытиЯ (словно по волнам или по снегу), проникают новые динамические черты, делаЯ мыслителЯ похожим на спортсмена-серфингиста, ставшего концептуальным персонажем;</P>
<P>мы отказываемсЯ от энергетической ценности спортивного типа, стремЯсь выделить чистое динамическое различие, которое и выражаетсЯ в новом концептуальном персонаже.</P>
<P>Ѓывают черты <I>юридические,</I> поскольку мысль еще начинаЯ с пресократиков постоЯнно требует причитающегосЯ ей по праву и ополчаетсЯ против ЏравосудиЯ; но можно ли сказать, что философиЯ берет себе роль Џретендента или даже €стца из суда греческих трагедий? Ђ потом ведь философу долгое времЯ возбранЯлось быть ‘удьей -- самое большее он мог выступать в качестве ученого доктора, привлеченного к отправлению божьего правосудиЯ, -- или же сам попадал в подсудимые. ‚озникли новый концептуальный персонаж, когда ‹ейбниц сделал философа Ђдвокатом божества, которое отовсюду подвергаетсЯ опасности? ‹ странный персонаж, введенный эмпириками, -- ‘ледователь? Ќаконец, Љант сделал философа ‘удьей, тог-</FONT><FONT SIZE=2><BR>
_________________<BR>
[](Michele Le Doeuff, <I>L'etude et le rouet,</I></FONT><FONT SIZE=2> Ed. du Seuil); новый персонаж „руга у Ѓланшо.</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>95</P>
</FONT><I><FONT SIZE=2><P>легитимациЯ через паралогию</P></I>
<P>да как разум образовал собой трибунал, <I>но</I> что здесь перед нами -- законодательнаЯ власть судьи, выносЯщего определениЯ, или же способность суждениЯ, юриспруденциЯ судьи рефлексирующего? Ђ это два совсем разных концептуальных персонажа. Ђ иногда мысль вообще опрокидывает весь порЯдок -- судей, адвокатов, истцов, обвинителей и обвинЯемых; так действует Ђлиса, у которой в плане имманенции Џравосудие равнЯетсЯ Ќевинности, а Ќевинный становитсЯ таким концептуальным персонажем, который больше не должен ни в чем оправдыватьсЯ, -- это играющее дитЯ, против которого все бессильны, ‘пиноза, после которого не осталось ни одной иллюзии трансцендентности. Ѓыть может, судьЯ и невинный должны совпасть друг с другом, то есть все должны быть судимы изнутри -- отнюдь не именем ‡акона или –енностей, даже не в зависимости от их добродетели, но по чисто имманентным критериЯм их существованиЯ ("по ту сторону „обра и ‡ла -- это все же не значит по ту сторону хорошего и плохого...").</P>
<P>€ действительно, бывают черты <I>экзистенциальные:</I> как писал Ќицше, философиЯ изобретает способы существованиЯ или жизненные возможности. Ћттого бывает достаточно нескольких житейских анекдотов, чтобы составить портрет той или иной философии, как сумел это сделать „иоген ‹аэртский, написав книгу на любой случай, как бы "‡олотую легенду" философов, -- тут и ќмпедокл со своим вулканом, и „иоген со своей бочкой... Ќа это можно возразить, указав на сугубо мещанский быт большинства новоевропейских философов; но разве кантовское устройство длЯ сниманиЯ чулок не вполне адекватно как житейский анекдот всей системе ђазума?</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">8</SUP></FONT><FONT SIZE=2> ’ак же и пристрас-</FONT><FONT SIZE=2><BR>
___________<BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">8 </SUP></FONT><FONT SIZE=2>0б этом сложном приспособлении см.: Thomas de Quincey, </FONT><I><FONT SIZE=2>Les derniers jours d'Emmanuel Kant,</I> Ed. Ombres.</P>
<P>96</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P ALIGN="RIGHT">†. „елез / ”. ѓваттари</P>
<P>тие ‘пинозы к паучьим дракам происходит оттого, что они в чистом виде воспроизводЯт в себе соотношениЯ модусов в системе ќтики как высшей этологии. „ействительно, все эти анекдоты показывают не просто социальный или даже психологический тип того или иного <I>философа</I> (ќмпедокл-властитель, „иоген-раб), скорее в них проЯвлЯетсЯ обитающий в нем концептуальный персонаж. †изненные возможности или способы существованиЯ могут изобретатьсЯ только в плане имманенции, в котором развертываетсЯ мощь концептуальных персонажей. ќти персонажи укрываютсЯ в лице и теле философов, порой придаваЯ им -- особенно их взглЯду-- странный вид, как будто их глазами смотрит кто-то другой. ‚ житейских анекдотах о философах говоритсЯ об отношениЯх концептуального персонажа с животными, растениЯми или камнЯми -- в подобных отношениЯх сам философ становитсЯ каким-то неожиданным, обретаЯ трагический и комический размах, какого не мог бы обрести в одиночку. €менно благодарЯ нашим персонажам мы, философы, все времЯ становимсЯ чем-то иным и возрождаемсЯ в виде фигур из общественного сада или зоопарка.</P>
</FONT><B><FONT><P>пример VI</P><DIR></B>

</FONT><FONT SIZE=2><P>Ќам идут на потребу даже иллюзии трансцендентности, составлЯЯ источник анекдотов. €бо если мы хвастаемсЯ, что нашли в имманентном трансцендентное, на самом деле мы просто вновь зарЯжаем план имманенции имманентным же зарЯдом: Љиркегор совершает прыжок из плана, но при этом зависании, приостановке движениЯ ему оказываютсЯ "возвращены" утраченные невеста или сын, то есть существование в плане имманенции</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">9</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. Љиркегор сам прЯмо об этом говорит:</FONT><FONT SIZE=2><BR>
_____________<BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">9</SUP></FONT><FONT SIZE=2>Kierkegaard, <I>Crainte et tremblement,</I> Ed. Aubier, p. 68.</P></DIR>

<P>97</P>
</FONT><I><FONT SIZE=2><P>легитимациЯ через паралогию</P><DIR></I>

<P>длЯ одной трансцендентности достаточно было бы немного "смирениЯ", но <I>тут еще нужно, чтобы была возвращена и имманентность.</I> Џаскаль заключает пари за трансцендентное существование Ѓога, но ставка этого пари, то, <I>на что</I> оно заключено, -- это имманентное существование человека, верЯщего, что Ѓог существует. ’олько <I>его</I> существование способно покрыть собой план имманенции, приобрести бесконечное движение, производить и воспроизводить интенсивности, тогда как существование не верующего в Ѓога впадает в негативность. ‚ данном случае можно даже повторить сказанное ”рансуа †юльеном о китайской мысли: трансцендентность в ней относительна и представлЯет собой не более чем "абсолютизацию имманентности"</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">10</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. “ нас нет никакой причины полагать, будто способы существованиЯ нуждаютсЯ в трансцендентных ценностЯх, которые позволЯли бы их сравнивать, отбирать и определЯть, какой из них "лучше" другого. Ќапротив, критерии бывают только имманентными, и та или инаЯ жизненнаЯ возможность оцениваетсЯ сама в себе по движениЯм, которые прочерчивает, и по интенсивностЯм, которые создает в плане имманенции;</P>
<P>отбрасываетсЯ то, что ничего не прочерчивает и не создает. ‘пособ существованиЯ бывает хорошим или плохим, благородным или вульгарным, полным или пустым независимо от „обра и ‡ла, вообще от всЯкой трансцендентной ценности; всегда бывает только один критерий -- экзистенциальнаЯ емкость, интенсификациЯ жизни. ќто сознавали Џаскаль и Љиркегор</FONT><FONT SIZE=2>,</FONT><FONT SIZE=2> которые знали толк в бесконечных движениЯх и извлекали из ‚етхого ‡авета новых концептуальных персонажей, не уступающих ‘ократу. Љиркегоровский "рыцарь веры", совершающий прыжок, или паскалевский игрок в кости, заключающий пари, -- это люди трансцендентнос</FONT><FONT SIZE=2>-<BR>
____________<BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">10</SUP></FONT><FONT SIZE=2> Francois Jullien, <I>Proces ou creation,</I>Ed.du Seuil,p. 18,117.</P></DIR>

<P>98</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>†. „елез / ”. ѓваттари</P><DIR>

<P>ти, то есть веры. Ќо на деле они постоЯнно усиливают зарЯд имманентности: ведь этих двух философов интересуют одни лишь философы, а вернее концептуальные персонажи-заступники, озабоченные не трансцендентным существованием Ѓога, а только бесконечными имманентными возможностЯми, которые дает существование верующего в божье бытие.</P>
<P>Џроблема могла бы повернутьсЯ иначе в другом плане имманенции. Ќе потому, что не верующий в существование Ѓога мог бы тогда взЯть верх, -- <I>он</I> все равно принадлежит старому плану в качестве негативного движениЯ. ‡ато в новом плане проблема, возможно, встанет уже о существовании верующего в мир -- даже не в существование мира, а в его возможности движений и интенсивностей, способных порождать новые способы существованиЯ, более близкие к жизни животных и камней. ‚озможно, что именно уверовать в этот мир и в эту жизнь стало сегоднЯ нашей самой трудной задачей -- задачей открыть в нашем нынешнем плане имманенции новый способ существованиЯ. ќто значит уверовать в эмпиризм (у нас ведь так много причин не верить в мир других людей, мы утратили мир -- а это похуже, чем утратить невесту, сына или божество...). „а, проблема теперь стоит иначе.</P></DIR>

<P>Љонцептуальный персонаж и план имманенции взаимно предполагают друг друга. ’о персонаж как бы предшествует плану, то как бы возникает вслед за ним. „ело в том, что он дважды поЯвлЯетсЯ, дважды служит посредником. ‘ одной стороны, он погружаетсЯ в хаос и добывает оттуда определениЯ, из которых делает диаграмматические черты плана имманенции; он как бы достает из хаоса-случаЯ пригоршню костей и бросает их на стол. ‘ другой стороны, каждой выпадающей кости соответствуют у него интенсивные черты некоего концепта, который отныне будет занимать собой ту или иную область на поверхности стола, -- по ней</P>
</FONT><I><FONT SIZE=2><P>99</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>легитимациЯ через паралогию</P></I>
<P>словно разбегаютсЯ трещины согласно шифрам костей. ’аким образом, концептуальный персонаж со своими личностными чертами служит посредником между хаосом и диаграмматическими чертами плана имманенции, но также и между самим планом и интенсивными чертами заселЯющих его концептов. ’аков "€гитур". Љонцептуальные персонажи представлЯют собой точки зрениЯ, с которых различаютсЯ или сближаютсЯ планы имманенции, но вместе с тем и условиЯ, при которых каждый план заполнЯетсЯ концептами одной группы. ЉаждаЯ мысль есть "Fiat", бросок костей -- конструирование. Ћднако это весьма сложнаЯ игра, так как кости мечутсЯ обратимыми бесконечными движениЯми, соединенными общим сгибом, -- поэтому и падать они могут лишь с бесконечной скоростью, создаваЯ конечные формы, соответствующие интенсивным ординатам тех движений; каждый концепт -- это шифр, которого раньше не было. Љонцепты не выводимы прЯмо из плана, длЯ их творчества в плане имманенции требуетсЯ концептуальный персонаж, как требуетсЯ он и длЯ начертаниЯ самого плана, и все же эти две операции не совпадают в персонаже, который в каждом случае совершает отдельнyю операцию.</P>
<P>Џланов бесконечно много, они обладают разной кривизной, группируютсЯ или же разделЯютсЯ в зависимости от точек зрениЯ, образуемых персонажами. “ каждого персонажа есть несколько черт, которые могут дать жизнь новым персонажам, в том же плане или в другом; концептуальные персонажи множатсЯ. ‚ одном плане есть бесконечное множество возможных концептов -- они перекликаютсЯ, соединЯютсЯ подвижными мостами, но невозможно предвидеть, какой вид они примут в зависимости от менЯющейсЯ кривизны плана. Ћни создаютсЯ пачками и все времЯ разветвлЯютсЯ. Џроцесс этот осложнЯетсЯ еще и тем, что в каждом плане <I>негативные</I> бесконечные движениЯ</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>100</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P ALIGN="RIGHT">†. „елез / ”. ѓваттари</P>
<P>облечены движениЯми позитивными, выражаЯ собой рискованность предприЯтиЯ мысли, обступающие ее ложные восприЯтиЯ и дурные чувства; точно так же бывают <I>антипатичные</I> персонажи, плотно слитые с симпатичными, так что те не могут от них высвободитьсЯ (не только ‡аратустру преследует "его" пересмешник-шут, не только „ионис неотделим от •риста, но и ‘ократ никак не может отличить себЯ от "своего" софиста, а критический философ неустанно оборонЯетсЯ от своих дурных двойников); наконец, бывают и <I>репульсивные</I> концепты, которые заключены в аттрактивных, но в плане ими очерчиваютсЯ области низкой пли пустой интенсивности; такие концепты постоЯнно обособлЯютсЯ, разъединЯютсЯ, разрывают сочленениЯ (ведь даже и сама трансцендентность, очевидно, имеет "свои" концепты!). Џланы, персонажи и концепты еще более двойственны по знаку, чем по векторному распределению, потому что они имеют общие сгибы, смыкаютсЯ или соседствуют друг с другом. Џоэтому философиЯ всегда действует шаг за шагом.</P>
<P>”илософиЯ представлЯет собой три элемента, взаимно соответствующих друг другу но рассматриваемых каждый отдельно: <I>префилософский план, который она должна начертать (имманенциЯ), профилософский персонаж или персонален, которых она должна изобретать и вызывать к жизни (инсистенциЯ), и философские концепты, которые она должна творить (консистенциЯ).</I> Ќачертание, изобретение, творение -- такова философскаЯ троица. —ерты диаграмматические, личностные и интенсивные. ‘уществуют группы концептов, поскольку они между собой перекликаютсЯ или свЯзаны подвижными мостами, покрываЯ один и тот же план имманенции, который соединЯет их между собой. ‘уществуют семейства планов, поскольку бесконечные движениЯ мысли имеют в них общий сгиб и составлЯют вместе вариации кривизны</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>101</P>
</FONT><I><FONT SIZE=2><P>легитимациЯ через паралогию</P></I>
<P>или же, напротив, отбирают такие разновидности, которые составить вместе невозможно. ‘уществуют типы персонажей, поскольку они обладают возможностЯми встречи (пусть даже враждебной) в одном плане и одной группе. —асто, однако, бывает трудно определить, идет ли речь об одной и той же группе, типе, семействе. „лЯ этого требуетсЯ настоЯщий "вкус".</P>
<P>Џоскольку ни один из трех элементов не выводим из остальных, требуетсЯ взаимоадаптациЯ всех трех. ќта способность к философской взаимоадаптации, регулирующаЯ создание концептов, и называетсЯ <I>вкусом.</I> …сли назвать ђазумом начертание плана, ‚оображением -- изобретение персонажей, ђассудком--творчество концептов, то вкус предстает как тройнаЯ способность, относЯщаЯсЯ к еще не определенному концепту, еще не рожденному персонажу, еще прозрачному плану. Џоэтому творчество, изобретение, начертание необходимы, но вкус служит как бы правилом соответствиЯ между этими тремЯ разноприродными инстанциЯми. ђазумеетсЯ, это не чувство меры. Ќевозможно найти никакой меры ни в бесконечных движениЯх, составлЯющих план имманенции (стремительных прочерках без контуров, наклонах и искривлениЯх), ни в вечно преувеличенных, порой антипатичных персонажах, ни в концептах с их неправильной формой, резкими интенсивностЯми и столь Яркими и дикими красками, что они даже способны вызывать своеобразное "отвращение" (особенно в случае репульсивных концептов). ‡ато во всех случаЯх философский вкус предстает как любовь к хорошо сделанному концепту, если понимать под "хорошо сделанным" не умеренность концепта, а как бы его переделку, модулЯцию, когда работа с концептами ограничена не в себе самой, а только двумЯ другими видами безграничной деЯтельности. …сли бы концепты</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>существовали уже готовыми, у них имелись бы пределы, которые следо-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>102</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P ALIGN="RIGHT">†. „елез / ”. ѓваттари</P>
<P>вало бы соблюдать; но даже "префилософский" план называетсЯ так именно в том смысле, что он лишь подразумеваетсЯ в своем начертании, а не предсуществует ему ’ри вида деЯтельности осуществлЯютсЯ строго одновременно и обладают только несоизмеримыми отношениЯми между собой. “ творчества концептов нет иного предела, кроме плана, который должен быть ими заселен, но сам этот план беспределен, а его начертание сообразуетсЯ только с еще не сотворенными концептами, которые должны в нем соединЯтьсЯ, и с еще не изобретенными персонажами, которые должны в нем содержатьсЯ. ќто как в живописи: даже уродов и карликов требуетсЯ писать со вкусом, "хорошо сделанными" -- не смЯгченными, а так, чтобы их неправильные черты соотносились с текстурой кожи или же с фоном ‡емли как зародышевой материей, которой они словно играют. Ѓывает такой вкус к краске, который не требует от большого художника умеренности в создании красок, а напротив, заставлЯет доводить их до предела, пока они не сомкнутсЯ с контурами фигур и с планом, состоЯщим из сплошных цветовых масс, кривых мазков, арабесок. ‚ан ѓог доводит до беспредельности желтый цвет лишь тогда, когда создает фигуру человека-подсолнуха, а длЯ начертаниЯ плана служат ему бесчисленные мазки-запЯтые. ‚кус к краскам означает одновременно и необходимую почтительность при встрече с ними, и долгое ожидание, через которое следует пройти, но также и беспредельное творчество, которое вызывает их к жизни. ’ак же и вкус к концептам: к еще не определенному концепту философ подступает с опаской и почтением, долго колеблетсЯ перед решительным рывком, и все же длЯ определениЯ концептов он должен творить их без меры, имеЯ вместо линейки только вычерчиваемый им план имманенции, а вместо циркулЯ -- только причудливых персонажей, которых он вызывает к жизни. ”и-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>103</P>
</FONT><I><FONT SIZE=2><P>легитимациЯ через паралогию</P></I>
<P>лософский вкус не заменЯет и не сдерживает творчество -- напротив, само творчество концептов требует вкуса, который бы его модулировал. „лЯ вольного творчества определенных концептов нужен вкус к концепту неопределенному. ‚кус и есть эта потенциЯ концепта, его бытие-в-потенции; и конечно же, тот или иной концепт бывает сотворен, а те или иные его составлЯющие избраны не по причинам "рациональным или разумным". ’акое соотношение творчества концептов со специфическим философским вкусом предугадано у Ќицше; если философ есть тот, кто творит концепты, то это благодарЯ своей способности вкуса, инстинктивному, почти животному "sapere"; это некий Fiat или Fatum, дающий каждому философу право на доступ к тем или иным проблемам, -- печать, которой отмечено его имЯ, сродство, из которого вытекают его произведениЯ</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">11</SUP></FONT><FONT SIZE=2>.</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>Љонцепт лишен смысла, пока не соединен с другими концептами и не свЯзан с проблемой, которую он разрешает или помогает разрешить. Ћднако необходимо различать проблемы философские и научные. Њы недалеко продвинемсЯ, заЯвив, будто философиЯ ставит "вопросы", -- это всего лишь слово длЯ обозначениЯ проблем, несводимых к проблемам научным. ’ак как концепты непропозициональны, то они не могут отсылать к проблемам, затрагивающим экстенсиональные условиЯ пропозиций научного типа. …сли философский концепт все же пытаютсЯ истолковать в форме пропозиций, то получаютсЯ лишь более или менее правдоподобные мнениЯ, лишенные научной</FONT><FONT SIZE=2><BR>
______<BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">11</SUP></FONT><FONT SIZE=2> Nietzsche, Musarion-Ausgabe, XVI, р. 35. Ќицше часто обращаетсЯ к вопросу о вкусе в философии и возводит к "sapere" слово "мудрец" ("sapiens", дегустатор, "sisyphos", человек с исключительно "тонким" вкусом): Nie</FONT><FONT SIZE=2>tzsche, <I>La naissance de la philosophie,</I> Gallimard, p. 46.</P>
<P>104</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P ALIGN="RIGHT">†. „елез / ”. ѓваттари</P>
<P>ценности. ‚прочем, здесь мы сталкиваемсЯ с трудностью, известной уже древним грекам. ‘обственно, в этом и заключаетсЯ третий из признаков, по которым философию считают Явлением греческой цивилизации: в греческом полисе огромную роль играли дружество или соперничество как социальные отношениЯ, в нем был начертан план имманенции, но кроме того в нем царила <I>свобода мнений (doxa).</I> ”илософиЯ должна была при этом извлекать из мнений "знание", которое преображает их, но все же отлично от науки. ’аким образом, задача философии оказываетсЯ в том, чтобы в каждом конкретном случае находить инстанцию, способную измерить истинностное значение противоположных мнений -- либо выбираЯ некоторые мнениЯ, более мудрые чем другие, либо признаваЯ за каждым из мнений свою долю истины. ‚ этом всегда и заключалсЯ смысл так называемой диалектики, превратившей философию в одну нескончаемую дискуссию</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">12</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. ќто очевидно уже у Џлатона: мерой истинности каждого из соперничающих мнений считаютсЯ универсалии созерцаниЯ, позволЯющие возвысить эти мнениЯ до знаниЯ; правда, сохранЯющиесЯ у Џлатона противоречиЯ (в так называемых апоретических диалогах) вынудили уже ЂристотелЯ переориентировать диалектическое исследование проблем на универсалии коммуникации (топики). “ Љанта проблема опЯть-таки состоит в отборе или сортировке противоположных мнений, но уже благодарЯ универсалиЯм рефлексии, и только ѓегелю пришла мысль воспользоватьсЯ соперничающими мнениЯми длЯ извлечениЯ из них сверхнаучных пропозиций, способных к самодвижению, самосозерцанию, саморефлексии, самокоммуникации в себе самих и в абсолюте (спекулЯтивнаЯ про-</FONT><FONT SIZE=2><BR>
_______________<BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">12</SUP></FONT><FONT SIZE=2> ‘р.: Brehier, "La notion de probleme en philosophie", </FONT><I><FONT SIZE=2>Etudes de philosophie antique,</I> R U. F.</P>
<P ALIGN="RIGHT">105</P>
</FONT><I><FONT SIZE=2><P>легитимациЯ через паралогию</P></I>
<P>позициЯ, где мнениЯ становЯтсЯ моментами концепта). Ћднако при всех высоких стремлениЯх диалектики, несмотрЯ на весь талант се мастеров, мы вновь впадаем в убогое положение, которое Ќицше обозначал как искусство плебса или дурной вкус в философии:</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>концепт сводитсЯ к пропозициЯм как простым мнениЯм, план имманенции утопает в ложных восприЯтиЯх и дурных чувствах (иллюзиЯх трансцендентности или универсалиЯх), образцом знаниЯ служит всего лишь мнение, объЯвлЯемое высшим (Urdoxa), а концептуальных персонажей заменЯют профессора или главы школ. „иалектика притЯзает на открытие собственно философской дискурсивности но она может это делать лишь путем сочленениЯ мнений. ‘колько бы она ни преодолевала мнение ради знаниЯ, мнение все равно пробиваетсЯ и пробиваетсЯ назад. Љакие бы ресурсы ни предоставлЯла ей Urdoxa, философиЯ все равно остаетсЯ доксографией. Ћт нее веет той же тоской, что и от средневековых "диспутов" и "Quodlibet'ов", из которых мы узнаем, что думал каждый ученый доктор, не знаЯ, почему он так думал (не знаЯ ‘обытиЯ), и которые до сих пор можно найти во многих историЯх философии, где рассматриваютсЯ различные решениЯ (скажем, субстанциЯ по Ђристотелю, „екарту, ‹ейбницу...), но так и не выЯснЯетсЯ, в чем сама проблема, ибо она просто скалькирована с пропозиций, служащих ей ответами.</P>
<P>”илософиЯ по природе парадоксальна, но не потому, что отстаивает наименее правдоподобные мнениЯ или принимает мнениЯ взаимно противоречивые, а потому, что она пользуетсЯ фразами стандартного Языка, чтобы выразить нечто выходЯщее за рамки мнениЯ и даже вообще предложениЯ. Љонцепт -- это, конечно, некоторое решение, но проблема, на которую он отвечает, заключаетсЯ в условиЯх его интенсиональной консистенции, в отличие от науки, где она заклю-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>106</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P ALIGN="RIGHT">†. „елез / ”. ѓваттари</P>
<P>чаетсЯ в условиЯх референции экстенсиональных пропозиций. …сли концепт есть решение проблемы, то условиЯ этой философской задачи лежат в предполагаемом ею плане имманенции (к какому бесконечному движению отсылает он в образе мысли?), а неизвестные величины заключены в мобилизуемых ею концептуальных персонажах (какой именно это персонаж?). Љонцепт как познавательное средство имеет смысл лишь по отношению к образу мысли, к которому он отсылает, и к концептуальному персонажу,</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>в котором он нуждаетсЯ; другой образ и другой персонаж (например, вера и ‘ледователь) потребуют и других концептов. ђешение не может обладать смыслом независимо от задачи, определЯемой через се условиЯ и неизвестные величины, но и условиЯ и величины эти также не могут иметь смысла вне зависимости от решений, определЯемых как концепты. ‚се эти три ин-станции взаимно проникают друг друга, но по природе они различны; они существуют и сосуществуют, но не исчезают одна в другой. Џо словам Ѓергсона, внесшего столь важный вклад в понимание того, что такое философскаЯ проблема, верно поставить задачу -- значит уже решить ее. Ќо это не означает, что проблема -- всего лишь тень или эпифеномен своих решений, что решение -- это всего лишь избыточное повторение проблемы или аналитическое следствие из нее. ‚ернее будет сказать, что все три деЯтельности, из которых состоит конструирование, все времЯ сменЯют одна другую, накладываютсЯ одна на другую, выходЯт вперед то одна, то другаЯ; перваЯ заключаетсЯ в творчестве концептов как видов решениЯ, втораЯ -- в начертании плана и движениЯ на нем как условий задачи, третьЯ -- в изобретении персонажа как неизвестной величины. ‡адача как целое (частью которого ЯвлЯетсЯ и само решение) всегда состоит в том, чтобы, осуществлЯЯ третью из этих деЯтельностей, одновре-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>107</P>
</FONT><I><FONT SIZE=2><P>легитимациЯ через паралогию</P></I>
<P>менно конструировать и две первых. Њы видели, как у Џлатона и Љанта мысль, "первичное", времЯ оформлЯлись разными концептами, способными предопределЯть решениЯ, -- в зависимости от пресуппозиций, определЯющих разные проблемы; ибо одни и те же термины могут встречатьсЯ дважды и даже трижды -- первый раз в решениЯх-концептах, второй раз в предполагаемых проблемах, третий раз в персонаже как посреднике-заступнике, но всЯкий раз они принимают особую, специфическую форму.</P>
<P>Ќикакое правило и никакаЯ дискуссиЯ неспособны сказать нам заранее, правильно ли выбран данный план, данный персонаж, данный концепт, ибо удачность или неудачность каждого из трех определЯетсЯ двумЯ другими, однако каждый из трех должен быть сконструирован сам по себе -- первый сотворен, второй изобретен, третий начертан. Ѓывают проблемы и решениЯ, сконструированные так, что о них можно сказать "неудачно" или "удачно", -- но это выЯснЯетсЯ лишь постепенно по их взаимоадаптации. Џри конструировании утрачивает смысл всЯкаЯ дискуссиЯ, котораЯ лишь замедлЯла бы необходимые конструктивные шаги; отвергаютсЯ также и всЯкие универсалии -- созерцание, рефлексиЯ, коммуникациЯ рассматриваютсЯ как источники так называемых "ложных проблем", которые возникают из окружающих план иллюзий. ’олько это лишь и можно сказать заранее. €ногда кажетсЯ, будто мы нашли решение, но новое, сперва не замеченное искривление плана заставлЯет все переделывать и ставить новые проблемы, целый строй новых проблем, продвигаЯсь вперед рывок за рывком и добиваЯсь поЯвлениЯ, сотворениЯ новых концептов (и даже не знаЯ, не попали ли мы скорее в новый план, отделЯющийсЯ от прежнего). €ногда, наоборот, между, казалось бы, соседними концептами вклиниваетсЯ новый, в свою очередь требуЯ определить и новую про-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>108</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P ALIGN="RIGHT">†. „елез / ”. ѓваттари</P>
<P>блему, возникающую подобно вставной доске на раздвижном столе имманентности. ’аким образом, <I>философиЯ</I> живет в условиЯх перманентного кризиса. Џлан работает рывками, концепты возникают пачками, а персонажи движутсЯ прыжками. Џроблематичным по своей природе ЯвлЯетсЯ соотношение между этими тремЯ инстанциЯми.</P>
<P>ЌельзЯ сказать заранее, верно ли поставлена та или инаЯ проблема, подходит ли к случаю то или иное решение, жизнеспособен ли тот или иной персонаж. „ело в том, что каждаЯ из трех философских деЯтельностей находит себе критерий лишь в двух других, и поэтому философиЯ развиваетсЯ в форме парадокса. ”илософиЯ состоит не в знании и вдохновлЯетсЯ не истиной, а такими категориЯми, как €нтересное, Џримечательное или ‡начительное, которыми и определЯетсЯ удача или неудача. Џричем узнать это невозможно, пока не проведешь конструирование. Ћ многих книгах по философии следовало бы сказать, что они не ложны (ибо это значит ничего не сказать), а незначительны и неинтересны,</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>-- именно потому, что они не творЯт концепта, не привносЯт нового образа мысли, не порождают мало-мальски стоЯщего персонажа. Ћдни лишь профессора могут, да и то не всегда, писать на полЯх "неверно", у читателей же скорее вызывает сомнение значительность и</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>интересность, то есть новизна того, что им предлагаетсЯ, читать. ќто категории ЋстроумиЯ. Џо словам Њелвилла, выдающийсЯ романный персонаж должен быть Ћригинальным, “никальным; так же и концептуальный персонаж. „аже будучи антипатичен, он должен оставатьсЯ примечательным; даже репульсивный концепт обЯзан быть интересным. Љогда Ќицше конструировал концепт "нечистой совести", он мог усматривать в этом самую отвратительную вещь на свете и тем не менее восклицал: вот тут-то человек становитсЯ интересен! -- и дей</FONT><FONT SIZE=2>-</P>
<P ALIGN="RIGHT">109</P>
</FONT><I><FONT SIZE=2><P>легитимациЯ через паралогию</P></I>
<P>ствительно, он считал, что сотворил новый концепт человека, подходЯщий длЯ человека, соотнесенный с новым концептуальным персонажем (жрецом) и с новым образом мысли (волей к власти, понЯтой в негативном аспекте нигилизма</FONT><FONT SIZE=2>)...</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">13</P>
</SUP></FONT><FONT SIZE=2><P>„лЯ критики точно так же требуютсЯ новые концепты (концепты критикуемой вещи), как и длЯ самого позитивного творчества. “ концептов должны быть неправильные контуры, соответствующие их живой материи. —то по природе своей неинтересно? Ќеконсистентные концепты -- то, что Ќицше называл "бесформенной и жидкой концептуальной размазней", -- или же, напротив, концепты слишком правильные, окаменелые, от которых осталсЯ один скелет? ‚ этом отношении самые универсальные концепты, представлЯемые нам в виде вечных форм или ценностей, оказываютсЯ самыми скелетоподобными и наименее интересными. ЌельзЯ ничего свершить ни в позитивной сфере, ни в области критики или истории, ограничиваЯсь манипулЯциЯми со старыми, готовыми концептами, похожими на скелеты-пугала длЯ творчества, и не замечаЯ, что древние философы, у которых взЯты эти концепты, сами делали то самое, в чем современным пытаютсЯ помешать, -- они творили свои концепты, а не просто отскабливали и отчищали старые кости, как критики и историки в наше времЯ. „аже историЯ философии совершенно неинтересна, если не ставит перед собой задачу оживить дремлющий концепт, сыграть его заново на новой сцене, хотЯ бы и обернув его против него самого.</FONT><FONT SIZE=2><BR>
________<BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">13</SUP></FONT><FONT SIZE=2> Ќицше, "ѓенеалогиЯ морали", I, § 6.</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P><HR></P></FONT>
<TABLE BORDER CELLSPACING=1 CELLPADDING=7 WIDTH=926>
<TR><TD VALIGN="TOP" BGCOLOR="#00ffff" HEIGHT=37>
<P ALIGN="CENTER"><B><FONT SIZE=5>4</P>
</FONT><FONT SIZE=5><P ALIGN="CENTER">геофилософиЯ</B></FONT></TD>
</TR>
</TABLE>

<FONT SIZE=2><P>&nbsp;</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>ЏонЯтиЯ субъекта и объекта не позволЯют подойти вплотную к существу мысли. Њысль -- это не нить, натЯнутаЯ между субъектом и объектом, и не вращение первого вокруг второго. Њысль осуществлЯетсЯ скорее через соотношение территории и земли. Љант меньше, чем полагают, находилсЯ в плену категорий объекта и субъекта, так как в его идее коперниковской революции мысль непосредственно соотноситсЯ с землей;</P>
<P>ѓуссерль требует, чтобы у мысли была почва, котораЯ бы наподобие земли не двигалась и не покоилась, как первичнаЯ интуициЯ. Њежду тем мы видели, что землЯ все времЯ осуществлЯет на месте движение детерриториализации, тем самым преодолеваЯ границы любой территории: она ЯвлЯетсЯ и детерриториализующей и детерриториализуемой. Ћна сама по себе отождествлЯетсЯ с движением тех, кто массами покидает свою территорию, -- лангуст, чередой движущихсЯ по морскому дну, паломников и странствующих рыцарей, скачущих вдоль уходЯщей в бесконечность линии не-</P>
<I><P>геофилософиЯ</P></I>
</FONT><FONT SIZE=2><P>111</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>бес. ‡емлЯ -- это не стихиЯ среди прочих стихий, она замыкает все стихии в единых объЯтиЯх, зато пользуетсЯ той или другой из них, чтобы детерриториализовать территорию. „вижениЯ детерриториализации неотделимы от территорий, открывающихсЯ вовне, а процессы ретерриториализации неотделимы от земли, котораЯ восстанавливает территории. ’аковы две составлЯющих -- территориЯ и землЯ, а между ними две зоны неразличимости -- детерриториализациЯ (от территории к земле) и детерриториализациЯ (от земли к территории). Ќевозможно сказать, что из двух первично. ‘прашиваетсЯ, в каком смысле ѓрециЯ Явилась территорией философа или землей философии.</P>
<P>ѓосударства и ѓорода-полисы нередко определЯли как территориальные образованиЯ, заменЯЯ родоплеменной принцип территориальным. Ќо это неточно:</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>племенные группы могут менЯть территорию, но действительную определенность они получают лишь сочетаЯсь с некоторой территорией или местом жительства и образуЯ "местный род". Ќапротив того, ѓосударство и Џолис осуществлЯют детерриториализацию, так как в первом собираютсЯ и уравниваютсЯ сельские территории, соотносЯсь с высшим арифметическим …динством, а во втором территориЯ адаптируетсЯ к геометрической протЯженности, бесконечно продлеваемой вдоль торговых путей. <I>€мперский spatium</I> государства или <I>политическое extensio</I> полиса -- это не столько территориальный принцип, сколько детерриториализациЯ, котораЯ особенно Ярко проЯвлЯетсЯ тогда, когда государство присваивает себе территорию локальных групп или же когда город отрываетсЯ от своей сельской округи; в первом случае местом ретерриториализации становЯтсЯ царский дворец и дворцовые запасы, во втором -- городскаЯ площадь и торговые сети.</P>
<P>‚ имперских государствах детерриториализациЯ трансцендентна; она имеет тенденцию осуществлЯть-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>112</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P ALIGN="RIGHT">†. „елез / ”. ѓваттари</P>
<P>сЯ вверх, вертикально, следуЯ небесной составлЯющей земли. ’ерриториЯ стала пустынной землей, однако приходит небесный —ужеземец, который заново основывает территорию, то есть ретерриториализует землю. Ќапротив того, в полисе детерриториализациЯ имманентна: в ней высвобождаетсЯ Љоренной житель, то есть потенциЯ земли, следуЯ морской составлЯющей, котораЯ сама приходит по морскому дну, чтобы заново основать территорию (афинский ќрехтейон -- храм Ђфины и Џосейдона). Џравда, на деле все еще сложнее, так как имперскому —ужеземцу самому нужны оставшиесЯ среди пустыни коренные жители, а Љоренной гражданин сзывает к себе разбежавшихсЯ чужестранцев, -- но в том и другом случае это совсем не одни и те же психосоциальные типы, подобно тому как политеизм империи и политеизм полиса суть разные формы религии'.</P>
<P>Њожно сказать, что ѓрециЯ имеет фрактальную структуру, настолько каждаЯ точка в ней близка к морю и настолько велика протЯженность побережьЯ. ќгейские народы, полисы античной ѓреции и тем более Ђфины как коренной город -- не первые в истории торговые города. Џо они первыми оказались настолько близко и вместе с тем настолько далеко от архаических восточных империй, что сумели извлечь из них выгоду, не следуЯ сами их образцу; вместо того чтобы паразитировать в их порах, они сами стали купатьсЯ в новой составлЯющей, осуществили новую, имманентную детерриториализацию, сформировали <I>среду имманентности.</I> “ кромки ‚остока организовалсЯ свое-</FONT><FONT SIZE=2><BR>
____________<BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">1</SUP></FONT><FONT SIZE=2> ѓлубокий и новый взглЯд на эти проблемы дает Њарсель „етьен, говорЯ об оппозиции —ужеземца-основателЯ и Љоренного жителЯ, о сложных смешениЯх этих двух полЯрных начал, об ќрехтее; см.: Marcel Detienne, "Qu est-ce qu'un site?", in </FONT><I><FONT SIZE=2>Traces de fondation,</I></FONT><FONT SIZE=2> Ed. Peeters; см. также: Giulia Sissa et Marcel Detienne, </FONT><I><FONT SIZE=2>La vie quotidienne des dieux grecs,</I></FONT><FONT SIZE=2> Hachette (об ќрехтее -- гл. XIV, а о различии двух форм политеизма -- гл. X).</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P ALIGN="RIGHT">113</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>го рода "международный рынок", охвативший множественность независимых городов и отличных друг от друга обществ, которые несмотрЯ на это оказались свЯзаны между собой и в которых ремесленники и торговцы обрели свободу и подвижность, недоступную в империЯх</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">2</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. Џодобные типы людей приходили с границы греческого мира, это беглые чужестранцы, порвавшие с империЯми и колонизированные Ђполлоном. ’аковы были не только ремесленники и торговцы, но и философы: по словам ”аЯ, потребовалсЯ целый век, чтобы имЯ "философ", изобретенное скорее всего ѓераклитом ќфесским, обрело себе соответствие в слове философиЯ", изобретенном скорее всего Џлатоном Ђфинским; "ЂзиЯ, €талиЯ, Ђфрика -- таковы этапы одиссеевского странствиЯ, соединЯющего собой philosophos и философию"</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">3</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. ”илософы -- чужестранцы, однако философиЯ -- греческое Явление. —то же такое нашли эти эмигранты в греческой среде? Џо крайней мере три вещи, послужившие фактическими предпосылками философии: во-первых, чистую общительность как среду имманентности, "внутреннюю природу ассоциации", противостоЯвшую верховной имперской власти и не предполагавшую никакого предзаданного интереса, поскольку, наоборот, она сама предполагалась соперничающими интересами; во-вторых, особое удовольствие от ассоциации, составлЯющее</FONT><FONT SIZE=2><BR>
_______<BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">2 </SUP></FONT><FONT SIZE=2>Childe, <I>L'Europe prehistorique,</I> Ed. Payot, p. 110--115. </FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">3 </SUP></FONT><FONT SIZE=2>Jean-Pierre Faye, <I>La raison narrative,</I></FONT><FONT SIZE=2> Ed. Balland, p. 15--18. ‘р.: Clemence Ramnoux, in </FONT><I><FONT SIZE=2>Histoire de la philosophie,</I></FONT><FONT SIZE=2> Gallimard, I, p. 408--409: пресократическаЯ философиЯ зародилась и выросла "на границе эллинского ареала, каким он был очерчен колонизацией к концу VII и началу VI в., причем именно там, где греки столкнулись (в формах торговли или войны) с царствами и империЯми ‚остока", а затем "завоевала крайний ‡апад, сицилийские и италийские колонии, чему способствовали миграции, вызванные нашествиЯми из €рана и политическими революциЯми...". Nietzsche, </FONT><I><FONT SIZE=2>Naissance de la philosophie,</I></FONT><FONT SIZE=2> Gallimard, p. 131: "Џредставьте себе философа как эмигранта, прибывшего к грекам; так и обстоЯло дело с этими преплатониками. ‚се они в некотором отношении иностранцы, оказавшиесЯ на чужбине". </FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">4</SUP></FONT><FONT SIZE=2> Ћб этой чистой общительности, "котораЯ ниже и выше всЯкого конкретного содержаниЯ", о демократии и беседе см.: Simmel, </FONT><I><FONT SIZE=2>Sociologie et epistemologie,</I> P.U.F, ch. III.</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P ALIGN="RIGHT">†. „елез / ”. ѓваттари</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>114</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>суть дружества, но также и от нарушениЯ ассоциации, составлЯющее суть соперничества (ведь существовали и раньше созданные эмигрантами "дружеские общества" типа пифагорейцев, но то были еще относительно тайные общества, которым еще предстоЯло раскрытьсЯ вовне в ѓреции); в-третьих, немыслимую в империи любовь к мнению, к обмену мнениЯми, к беседе</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">4</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. €мманентность, дружество, мнение -- всюду встречаютсЯ нам эти три греческие черты. ‚ них не следует усматривать черты более мЯгкого общества, ибо в общительности бывает заключена жестокость, в дружестве -- соперничество, в мнении -- антагонизмы и кровавые перевороты. ѓреческим чудом стал ‘аламин, где ѓрециЯ спаслась от власти персидской €мперии, где коренной народ, потерЯв свою территорию, победил на море, ретерриториализовалсЯ в море. „елосскаЯ лига -- это как бы фрактализациЯ ѓреции. Ќа протЯжении сравнительно короткого периода существовала глубочайшаЯ свЯзь между демократическим полисом, колонизацией, морем и новым империализмом, видЯщим в море уже не границу своей территории или препЯтствие длЯ своих замыслов, а еще более широкий бассейн имманентности. ‚се это, в особенности свЯзь философии с ѓрецией, представлЯетсЯ доказанным, но содержит также и много побочных и случайных факторов...</P>
<P>„етерриториализациЯ (физическаЯ, психологическаЯ или социальнаЯ) всегда <I>относительна,</I> поскольку касаетсЯ исторического отношениЯ земли с территориЯми, которые на ней обрисовываютсЯ или исчезают, ее геологического отношениЯ с эрами и ка-</P>
<I><P>геофилософиЯ</P></I>
</FONT><FONT SIZE=2><P>115</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>тастрофами ее эволюции, ее астрономического отношениЯ с космосом и звездной системой, в которую она включена. Ћднако „етерриториализациЯ оказываетсЯ <I>абсолютной,</I> когда землЯ переходит в план чистой имманентности мысли-ЃытиЯ, мысли-Џрироды, пробегаемый бесконечными диаграмматич