  и  не  довелось  участвовать самому в
переговорах французского королЯ с иностранными посланниками  и,
может быть, даже тебе все это было не особенно интересно, разве
не  полезно  послушать  людей  этого  круга  и  понаблюдать  их
поведение и манеры? Ћчень важно хорошо это знать. ’о  же  самое
относитсЯ  и  к людЯм, которые по положению своему стоЯт рангом
выше их, как-то министры и т.п.  •оть  ты  сейчас  по  своему
возрасту  и  не  можешь  принимать  участие  в  их  встречах  и
развлекатьсЯ в их обществе, ты увидишь и усвоишь то, что  потом
тебе, может быть, придетсЯ делать и самому.
     Џередай  сэру  „жону  ‹эмберту,  что  деньги м-ра ‘пенсера
будут переводитьсЯ  на  его  имЯ;  Я  с  ним  сегоднЯ  об  этом
договорилсЯ.  ’о  же  самое рекомендует и м-р •ор. „олжно быть,
м-р ‘пенсер в апреле поедет  в  один  из  французских  городов,
только  не  в  Џариж.  “верен,  что  ему очень надо побывать во
”ранции, он ведь англичанин  до  мозга  костей,  а  ты  отлично
знаешь, что Я под этим разумею. €так, спокойной ночи.


        LXXVI

     ‹ондон, 13 апрелЯ ст. ст. 1752 г.
     Њилый друг,
     ’олько  что  получил  твое  письмо  от  19 апрелЯ н. ст. с
вложенными в него бумагами, относЯщимисЯ к спору, который  идет
сейчас между королем и парламентом. џ возвращу их тебе с лордом
•антингтоном,  которого  ты скоро увидишь в Џариже; он передаст
тебе  также  документ,  отправленный  тебе   через   испанского
посланника: Я забыл вложить его в пакет.
     Џредставление   парламента   составлено  очень  хорошо  -
suaviter in modo, fortiter  in  re(278).  Ћни  очень  почтительно
говорЯт  королю,  что  при  определенных обстоЯтельствах, самаЯ
мысль о которых им кажетсЯ преступной, они могут отказать ему в
повиновении. ‚се это  напоминает  то,  что  мы  называем  здесь
революционными  принципами.  Ќе  знаю  уж,  что  подумает и как
поступит  помазанник  господень,  наместник   его   на   земле,
назначенный  свыше  и отвечающий только перед ним одним за свои
дела, узнав об  этом  пробуждении  разума  и  здравого  смысла,
которое  как  будто  уже  началось  по  всей  ”ранции, только Я
предвижу, что уже к концу нашего столетиЯ ремесло королЯ и папы
будет далеко не столь приЯтным, сколь оно было до сих пор.
     „юкло очень верно подмечает в своих размышлениЯх, qu'il  у
a un germe de raison qui commence a se dcvelopper en France(279).
Developpement(280)  -  которое  неминуемо  окажетсЯ  роковым длЯ
притЯзаний папы и королЯ. Ѓлагоразумие может во многих  случаЯх
подсказать нам, что надо иногда повиноватьсЯ тому или другому,
но,  как  только  на  смену  невежеству, на котором зиждетсЯ эта
слепаЯ вера, придет знание, помазаннику  божьему  и  наместнику
•риста  будут  верить  и  повиноватьсЯ  только в той степени, в
какой приказы  одного  и  речи  другого  будут  соответствовать
истине и разуму
     џ  очень рад - употреблю уж это избитое выражение - что
ты  ведешь  себЯ  так,  как  будто   заболел,   тогда   как   в
действительности   ты   совершенно  здоров;  убежден,  что  это
надежнейший  способ  охранить  себЯ  от  болезни.   Џожалуйста,
начисто  исключи  из  своего меню все жирные и тЯжелые пироги и
пирожные, жирные кремы и неудобоваримые пудинги  с  запечеными
фруктами:  но  нет никакой необходимости есть одно только белое
мЯсо, не думаю, чтобы оно было  хоть  сколько-нибудь  полезнее,
чем говЯдина, баранина и куропатки.
     ‚ольтер прислал мне из Ѓерлина свою "€сторию века ‹юдовика
XIV".  Ћна  пришла  как раз вовремЯ: лорд Ѓолингброк только что
научил менЯ тому, как надо читать историю; ‚ольтер  показывает,
как  ее  надо  писать.  Џредвижу,  что критиков у него окажетсЯ
почти  столько  же,  сколько   читателей.   ‚ольтера   и   надо
критиковать;  к  тому  же он нападает на то, что дорого сердцу
каждого человека: он ополчаетсЯ на предрассудки, а предрассудки
- это наши любовницы; разум - это в лучшем случае наша  жена:
мы  действительно  его  часто слышим, только редко задумываемсЯ
над тем, что он говорит. Љнига  эта  -  историЯ  человеческого
разума, написаннаЯ человеком незаурЯдным длЯ незаурЯдных людей.
‘лабым она придетсЯ не по вкусу, даже несмотрЯ на то что они ее
не  поймут  -  а  ведь обычно это и определЯет их восхищение.
‹юдЯм тупым будет  не  хватать  в  ней  кропотливых  и  скучных
подробностей, которыми загромождено большинство других историй.
Ћн  рассказывает  мне  все,  что  Я хочу знать, и ничего более.
ђазмышлениЯ его немногословны, верны и наталкивают читателЯ  на
новые размышлениЯ.
     Ѓудучи  свободен от религиозных, философских, политических
и национальных предрассудков более, чем кто-либо  из  известных
мне  историков,  он  рассказывает обо всем настолько правдиво и
беспристрастно, насколько это позволЯют известные  соображениЯ,
которые всегда приходитсЯ принимать во внимание, ибо совершенно
очевидно,  что он часто рассказывает намного меньше, чем мог бы
рассказать. €з его  труда  Я  гораздо  больше  узнал  об  эпохе
‹юдовика  XIV, чем из бесчисленных томов, которые читал прежде;
именно он подсказал мне мысль, котораЯ никогда  мне  раньше  не
приходила  в  голову,  что  отнюдь  не  понимание,  а тщеславие
побуждало   этого   государЯ   покровительствовать   наукам   и
искусствам и всЯчески прививать их у себЯ в стране. Љороль этот
как  бы  открыл  во  ”ранции  человеческий разум и довел его до
высшего  совершенства:  его  век  во  всем  сравнЯлсЯ  с  веком
Ђвгуста,  а во многом (да простЯт мне педанты!) значительно его
превзошел. Џоражают величие и быстрота всего,  что  свершилось,
но   тщеславному,   щедрому  и  великолепному  королю  все  это
удавалось  легко:  надо  было  только  поощрЯть,  рукоплескать,
награждать.  ‘амое  поразительное  -  это то, что он прекратил
дальнейшее развитие человеческого разума  именно  тогда,  когда
ему  захотелось  это  сделать. Ћн как будто сказал ему: "„о сих
пор ты дойдешь, а дальше ни шагу". Ћн был ханжески привержен
религии  и  ревниво  оберегал свою власть, поэтому за все времЯ
его царствованиЯ ни одному французу не могло прийти в голову ни
одной свежей или разумной мысли ни о политике, ни о религии,  и
у  величайших гениев, которые когда-либо жили на свете, ни разу
не зарождалось малейшего сомнениЯ в том, что все короли от бога
и что  церковь  непогрешима.  Џоэты,  ораторы  и  философы,  не
задумываЯсь  о  данном человеку естественном праве, восхищались
своими цепЯми. € в этих великих  людЯх  слепаЯ,  но  деЯтельнаЯ
вера оказалась сильнее разума, который замер в молчании. ‘ейчас
во  ”ранции  происходит  как  раз  обратное:  разум расцветает,
выдумка и фантазиЯ чахнут и вЯнут.
     џ пришлю тебе эту "€сторию" с лордом •антингтоном, так как
весьма возможно, что во ”ранции ее не разрешат  ни  напечатать,
ни  продавать.  Џожалуйста,  прочти  ее,  и  притом  не  раз  и
внимательно, в особенности же второй том, где есть краткие,  но
очень  Ясно изложенные сведениЯ о многих интереснейших вещах, о
которых все любЯт говорить, но которые по-настоЯщему  мало  кто
понимает.  …сть, однако, у этой книги два недостатка, в которых
нашли себе выражение ребЯчливость и претенциозность, и  на  мой
взглЯд,  они  очень  ее  портЯт. ‚о-первых, автор совершенно не
считаетсЯ  с  издревле  установившимисЯ  правилами  французской
орфографии;   во-вторых,   на   протЯжении  всей  книги  он  не
употреблЯет ни одной заглавной буквы, за исключением тех  слов,
с  которых начинаютсЯ абзацы. џ никак не могу согласитьсЯ с его
манерой писать "рим", "париж", "”ранциЯ", "генрих IV" и т.  п.
- все со строчных букв, и Я не вижу никаких оснований нарушать
в  этом отношении давно установившийсЯ обычай. ќто претенциозно
и недостойно ‚ольтера, а  Я  ведь  не  постыжусь  сказать,  что
преклонЯюсь  перед  ним  и  восхищаюсь  им, и как поэтом, и как
прозаиком.
     Ќесколько дней тому назад Я получил  письмо  от  месье  дю
Ѓокажа,  в котором он пишет: "Monsieur Stanhope s'est jete dans
la politique, et je crois qu il у reussira"(281).  Ћчень  хорошо,
что  ты это сделал, это твое назначение. ’олько помни, что, длЯ
того  чтобы  тебе  удалось  что-то  большое,   надо   научитьсЯ
нравитьсЯ   в   мелочах.   ђасполагающие   к   себе   манеры  и
обходительность должны расчистить путь более высоким знаниЯм  и
способностЯм,  дабы те могли проЯвитьсЯ в полной мере. Њанеры и
обходительность покойного герцога Њальборо  определили  решение
первого  королЯ  Џруссии  согласитьсЯ  на  то, чтобы его войска
остались в армии союзников, тогда как ни их  представлениЯ,  ни
его  собственное участие в общем деле не могли этого сделать. ‚
распорЯжении герцога Њальборо не было  никаких  новых  доводов,
которыми  бы он мог повлиЯть на королЯ, но манеры его оказались
настолько подкупающими, что тот не смог им  противодействовать.
‚ольтер,  в  книге которого мы находим великое множество тонких
замечаний подобного рода, говорит о  герцоге  де  ”ейад,  qu'il
etait  l'homme  le plus brillant et le plus aimable du royaume,
et quoique gendre du general et ministre, il avait pour lui  la
faveur   publique(282).   €з-за  различных  мелких  обстоЯтельств
подобного рода, человека, поистине весьма достойного, люди часто
начинают ненавидеть, если манерами своими и  обращением  он  не
способен  заставить  себЯ  полюбить.  ђазберись в этом на своем
собственном примере, и ты увидишь, что из всех искусств тебе  в
первую  очередь следует изучить искусство нравитьсЯ и полностью
овладеть им. ѓлупый тиран говорил: "Oderinf modo timeant"(283) -
человек мудрый  сказал  бы:  "Modo  ament  nihil  timendum  est
mihi"(284).   ђассуди   сам   на  основании  своего  собственного
повседневного опыта, насколько действенно бывает  это  приЯтное
je  ne sais quoi, когда ты чувствуешь, а ты и всЯкий человек
вообще, конечно, это чувствует - что  в  мужчинах  оно  более
располагает  к  себе, нежели ученость, в женщинах - более, чем
красота.
     †ду не дождусь лорда и леди*** (они  до  сих  пор  еще  не
приехали),  потому  что  они совсем недавно виделись с тобой, а
мне всегда кажетсЯ, что Я могу выудить какие-то новые  сведениЯ
о  тебе от того, кто видел тебЯ последним. ќто вовсе не значит,
что Я буду очень полагатьсЯ  на  их  рассказы,  Я  не  особенно
доверЯю  суждениЯм лорда и леди *** в тех делах, которые больше
всего менЯ волнуют. ‘обственного сына они погубили тем,  что  в
их глазах было родительскою любовью. Ћни внушили ему, что не он
создан  длЯ  мира, а мир - длЯ него. € если только он не уедет
теперь надолго за границу и не попадет там в хорошее  общество,
он  всюду будет искать то, чего нигде не найдет: знаки вниманиЯ
и любви от других, то, к чему его приучили папенька и маменька.
Ѓоюсь в таком же положении находитсЯ и м-р***, прежде  чем  его
не  проткнут  шпагой и едва не отправЯт на тот свет, он, верно,
так и не научитсЯ жить. —то бы из тебЯ ни вышло, ты никогда  не
сможешь упрекнуть менЯ ни в чем подобном. “ менЯ не было к тебе
глупого  женского  обожаниЯ:  вместо того, чтобы навЯзывать тебе
мою любовь, Я всемерно старалсЯ сделать так, чтобы ты  заслужил
ее.  ‘лава  богу, ты оправдываешь мои надежды, и только в одном
отношении ты не такой, каким мне бы хотелось тебЯ видеть, и  ты
сам отлично знаешь - в каком. Њне мало одной любви к тебе, мне
хочетсЯ, чтобы ты мог нравитьсЯ и мне, и всему миру. Џрощай.


        LXXVII

     ‹ондон, 30 апрелЯ ст. ст. 1752 г.
     Њилый друг,
     Avoir  du  monde(285)  -  по-моему,  очень верное и удачное
выражение, означающее: уметь обратитьсЯ к людЯм  и  знать,  как
вести  себЯ  надлежащим  образом  во всЯком обществе; оно очень
верно подразумевает, что того,  кто  не  обладает  всеми  этими
качествами,  нельзЯ  признать человеком светским. Ѓез них самые
большие  таланты  не  могут  проЯвитьсЯ,  вежливость   начинает
выглЯдеть    нелепо,    а   свобода   попросту   оскорбительна.
Љакой-нибудь ученый отшельник,  покрывшийсЯ  плесенью  в  своей
оксфордской   или   кембриджской   келье,   будет  замечательно
рассуждать о природе человека,  досконально  исследует  голову,
сердце,  разум, волю, страсти, чувства и ощущениЯ и невесть еще
какие категории, но все же, к несчастью,  не  имеет  понЯтиЯ  о
том,  что  такое  человек, ибо не жил с людьми и не знает всего
многообразиЯ обычаев, нравов, предрассудков и  вкусов,  которые
всегда  влиЯют  на  людей  и нередко определЯют их поступки. Ћн
знает человека так, как знает цвета - по призме  сэра  €саака
Ќьютона,  где  можно  различить  только  основные,  меж тем как
опытный красильщик знает все различные градации и  оттенки  их,
равно  как  и  эффекты,  получаемые  от различных сочетаний. Ќа
свете мало людей определенного и  простого  цвета,  большинство
представлЯет  собою  смеси  и  сочетаниЯ  различных  оттенков и
изменЯет свою окраску в зависимости от положений, подобно  тому
как   переливающиесЯ   шелка   изменЯют  ее  в  зависимости  от
освещениЯ. —еловек,  qui  a  du  monde(286),  знает  все  это  на
основании  собственного  опыта и наблюдений. Џогруженный в себЯ
самонадеЯнный философ-затворник ничего не может об этом  узнать
из  своей  теории, практика же его нелепа и неверна, и он ведет
себЯ как человек, ни разу не видевший, как танцуют,  и  никогда
не  учившийсЯ  танцам,  а вместо этого изучавший их по значкам,
которыми танцы стали записывать сейчас наподобие мелодий.
     Џоэтому учись наблюдать обращение, уловки  и  манеры  тех,
qui  ont  du  monde,  и подражай им. “знай, что они делают, длЯ
того чтобы произвести на других приЯтное впечатление и длЯ того
чтобы  потом  его   усилить.   ‚печатление   это   чаще   всего
определЯетсЯ  разными  незначительными  обстоЯтельствами,  а не
непосредственными достоинствами - те не столь неуловимы  и  не
имеют  такого мгновенного действиЯ. Ќе приходитсЯ сомневатьсЯ в
том, что сильные люди имеют власть над слабыми, как очень верно
сказала ѓалигаи, жена маршала д'Ђнкра, когда ее, в  упрек  и  на
позор  своему  времени,  повели на казнь за то, что, прибегнув к
магии  и  колдовству,  она  подчинила  себе  Њарию  Њедичи.   ‚
действительности же власть приобретаетсЯ постепенно и приемами,
которым  нас  обучают опыт и знание света, ибо лишь немногие по
слабости своей поддаютсЯ страху, но зато очень многие по той же
слабости поддаютсЯ обману.  Њне  часто  случалось  видеть,  как
людьми  высоко одаренными руководили гораздо менее даровитые, и
первые не только не знали, но даже  и  не  подозревали,  что  в
такой  степени  от них зависЯт. ‚се это случаетсЯ только тогда,
когда у этих менее  даровитых  людей  больше  навыков  и  опыта
светской жизни, чем у тех, кто находитсЯ в их власти. Ћни видЯт
их  слабую  и плохо защищенную сторону и направлЯют на нее свои
усилиЯ; они  захватывают  ее,  и  вслед  за  тем  приходит  все
остальное.  ‡ахочешь ты расположить к себе мужчину или женщину,
- а человек умный будет стремитьсЯ к тому  и  другому  -  il
faut  du  monde(287). “ тебЯ было больше возможностей, чем у кого
бы то ни было в твоем  возрасте,  приобрести  се  monde(288),  ты
вращалсЯ  в  самом лучшем обществе многих стран в том возрасте,
когда другие едва только начинают вступать в свет.  ’ы  овладел
всеми  Языками,  которые  „жон ’ротт знает очень редко и всегда
плохо, а коль скоро это так, ты ни в  одной  стране  не  будешь
чувствовать   себЯ   чужаком.  ќто  и  есть  способ,  и  притом
единственный, иметь du monde, если же у тебЯ ее нет  и  ты  все
еще  грубоват  и  неотесан,  то не к тебе ли относитсЯ rusticus
expectaf(289) ѓорациЯ?
     ‡нание света учит нас, в частности, двум вещам,  причем  и
та, и другаЯ необычайно важны, а природной склонности ни к той,
ни  к  другой  у  нас  нет:  это - владеть своим настроением и
чувствами.  —еловек,  у  которого  нет  du  monde,  при  каждом
неприЯтном   происшествии  то  приходит  в  Ярость,  то  бывает
совершенно уничтожен стыдом, в первом случае он говорит и ведет
себЯ как сумасшедший, а во втором выглЯдит как  дурак.  —еловек
же,  у которого есть du monde, как бы не воспринимает того, что
не может или  не  должно  его  раздражать.  …сли  он  совершает
какую-то    неловкость,   он   легко   заглаживает   ее   своим
хладнокровием, вместо того чтобы,  смутившись,  еще  больше  ее
усугубить  и  уподобитьсЯ  споткнувшейсЯ  лошади.  Ћн тверд, но
вместе с тем деликатен и  следует  на  деле  прекраснейшему  из
максимов:  suaviter  in  modo,  fortiter in re(290); другаЯ такаЯ
максима - это volto sciolto e pensieri stretti(291). “ людей, не
привыкших к свету,  бывают  болтливые  лица,  и  они  настолько
неловки,  что  видом своим выдают то, что им все же хватает ума
не  высказывать  вслух.  ‚  светской   жизни   человеку   часто
приходитсЯ  очень  неприЯтные вещи встречать с непринужденным и
веселым лицом; он должен казатьсЯ  довольным,  когда  на  самом
деле  очень  далек от этого; должен уметь с улыбкой подходить к
тем, к кому охотнее подошел бы со шпагой. ЌаходЯсь при  дворах,
ему  не  пристало выворачивать себЯ наизнанку. „ержать себЯ так
человек может, больше того, должен, и тут нет  никакой  фальши,
никакого предательства: ведь все это касаетсЯ только вежливости
и  манер и не доходит до притворных излиЯний чувств и заверений
в дружбе. •орошие манеры в отношениЯх с человеком, которого  не
любишь,  не  большаЯ  погрешность против правды, чем слова "ваш
покорный слуга" под картелем. Ќикто не возражает против них,  и
все  принимают  их  как  нечто  само  собой  разумеющеесЯ.  ќто
необходимые хранители пристойности и спокойствиЯ общества;  они
должны  служить  только  длЯ  защиты, и в руках у них не должно
быть отравленного коварством оружиЯ. Џравда, но не  всЯ  правда
- вот  что  должно  быть  неизменным принципом каждого, у кого
есть вера, честь или благоразумие. ’е, кто уклонЯетсЯ  от  нее,
возможно  и  хитры, но ума у них не хватает. ‚ероломство и ложь
- прибежище трусов и дураков. Џрощай.
     ђ. S. …ще раз советую тебе так расстатьсЯ со всеми  твоими
французскими  знакомыми,  чтобы  они  пожалели  о  том,  что ты
уезжаешь, и захотели вновь увидеть  тебЯ  в  Џариже,  куда  ты,
может быть, и вернешьсЯ довольно скоро. ’ы должен проститьсЯ со
всеми не просто холодно и вежливо - прощание твое с парижанами
должно оставить у них ощущение тепла, вниманиЯ и заботы. ‘кажи,
как  ты признателен им за радушие, которое они выказали тебе за
времЯ твоего пребываниЯ в их городе; заверь их, что, где бы  ты
ни  был,  ты всюду сохранишь о них благодарную памЯть; пожелай,
чтобы тебе представилсЯ удобный случай доказать  им,  ton  plus
tendre  et  respectueux  souvenir(292),  попроси  их, далее, если
судьба  закинет  тебЯ  в  такие  краЯ,  где  ты  сможешь   хоть
чем-нибудь  быть  им  полезен,  чтобы они без всЯкого стеснениЯ
прибегли к твоей помощи. ‘кажи им все это и еще гораздо больше,
прочувствованно и горЯчо, ибо знаешь - si vis flere(293)... …сли
ты потом даже вовсе не вернешьсЯ в Џариж,  повредить  это  тебе
ничем  не может, но если вернешьсЯ, то, вполне вероЯтно - это
окажетсЯ длЯ тебЯ чрезвычайно полезным. Ќе забудь также зайти в
каждый дом, где ты бывал, чтобы проститьсЯ и оставить  по  себе
хорошую  памЯть. „оброе имЯ, которое ты оставлЯешь после себЯ в
одном месте, будет распространЯтьсЯ дальше,  и  ты  встретишьсЯ
потом  с  ним  в  тех двадцати местах, в которых тебе предстоит
побывать. ’руд этот никогда не останетсЯ совершенно напрасным.
     Џо письму моему ты увидишь,  что  несчастнаЯ  случайность,
котораЯ  произошла  вчера и о которой тебе пишет д-р ѓревенкоп,
не имела никаких дурных последствий. Њне очень повезло.


        LXXVIII

     ‹ондон, 11 маЯ ст. ст. 1752 г.
     Њилый друг,
     Џисьмом этим Я нарушаю данное мною слово, но грех этот мне
можно простить, потому что Я делаю больше, чем  обещал.  Џисать
тебе   длЯ  менЯ  удовольствие,  тебе  же,  может  быть,  будет
небесполезно прочесть все, что Я напишу; любой из  этих  причин
длЯ   менЯ   достаточно,  ни  той,  ни  другой  Я  не  в  силах
противостоЯть. €з твоего последнего письма Я заключаю,  что  ты
уезжаешь из Џарижа через неделю, а раз так, то письмо мое может
еще застать тебЯ там.
     Џолковник Џерри приехал сюда несколько дней назад и послал
мне от  твоего имени сокращенное издание "Љассандры". џ уверен,
что книгу эту можно было бы сократить и еще больше.  ‚се  самое
интересное  в  этом  на  редкость  пухлом  романе, если сделать
умелый выбор, можно уместить в самом тоненьком in duodecimo(294),
и Я не  перестаю  поражатьсЯ,  что  на  свете  есть  еще  такие
праздные  люди, которые могут писать или читать эти бесконечные
перепевы одного и того же. ‚ прошлом столетии это, однако, было
привычным занЯтием длЯ тысЯч людей,  и  до  сих  пор  еще  этим
втайне  занимаютсЯ юные девушки и чувствительные дамы, которые,
впрочем, не любЯт  в  этом  признаватьсЯ.  ’омЯщаЯсЯ  от  любви
девица находит в капитане, в которого она влюблена, храбрость и
все  совершенства  нежного  и  доблестного  Ћрондата, и не одна
чувствительнаЯ леди говорит на Языке томной Љлелии с героем, от
которого она вместе с тою же Љлелией ожидает вечной  любви  или
жалуетсЯ на то, что любовь не длитсЯ вечно.

     Ah! qu'il est doux d'aimer, si l'on aimait toujoursi
     Mais, helas! il n'est point d'eternelles amours(295).

     €  все же тебе очень не худо было бы прочесть какую-нибудь
из этих нелепейших книг (из которых  сочинениЯ  ‹а  Љальпренеда
еще  самые лучшие), потому что тогда ты сможешь принЯть участие
в разговоре и  будешь  осведомлен  о  вещах,  о  которых  порой
говорЯт   другие,   а   мне   не  хотелось  бы,  чтобы  ты  был
совершеннейшим невеждой в том, что хорошо  известно  остальным.
‚еликое  преимущество длЯ человека - уметь говорить со знанием
дела и слушать, вникаЯ в  суть  того,  о  чем  идет  речь;  мне
доводилось  не  раз  встречать  людей,  которые  сами не были в
состоЯнии сказать  ни  слова,  а  других  слушали  с  тупыми  и
бессмысленными лицами.
     „умаетсЯ,  что  ни  с тобой, ни с кем из твоих сверстников
этого не произойдет. …сли же ты вдобавок сумеешь быть гибким  и
держатьсЯ  легко  и  непринужденно,  то  врЯд ли найдетсЯ такое
общество, где ты оказалсЯ бы de trop(296).
     ѓибкость эта особенно нужна тебе именно теперь,  когда  ты
так много разъезжаешь по самым различным городам; ведь несмотрЯ
на то, что нравы и обычаи при дворах германских государств более
или  менее  одинаковы,  у каждого из них есть, вместе с тем, свои
особенности, та или инаЯ характернаЯ  черта,  котораЯ  отличает
его  от  соседнего.  Ќадо,  чтобы  ты присмотрелсЯ ко всем этим
особенностЯм и чтобы ты сразу же  их  запомнил.  Ќичто  так  не
льстит  людЯм  и  не  располагает  их  к  радушию  в  отношении
иностранцев, как такое вот немедленное принЯтие теми их обычаев
и привычек. џ не хочу этим сказать,  что  тебе  надо  подражать
натЯнутости  и  принужденности  манер какого-нибудь нескладного
немецкого двора. Ќет, ни в коем случае, Я просто даю тебе совет
- с легкой душой  миритьсЯ  с  некоторыми  местными  обычаЯми,
например  в  том,  что  касаетсЯ  церемоний,  трапез, характера
разговоров и т. п. ‹юдей, только что  приехавших  из  Џарижа  и
пробывших  там  долгое времЯ, обычно подозревают в том, что они
относЯтсЯ с некоторым презрением ко всем остальным  городам,  и
это  в  особенности относитсЯ к ѓермании. Ќи под каким видом не
выказывай подобных чувств, во  всЯком  случае  внешне  и  своим
поведением, хвали все, что заслуживает похвал, только отнюдь не
сравниваЯ  с  вещами  подобного  же рода, которые ты, возможно,
видел в Џариже. ’ак,  например,  немецкаЯ  кухнЯ,  вне  всЯкого
сомнениЯ,  очень  плоха, а французскаЯ восхитительна, но тем не
менее никогда  не  позволЯй  себе,  сидЯ  за  немецким  столом,
хвалить  французскую  кухню, лучше просто ешь то, что более или
менее сносно, не сравниваЯ ни с чем  лучшим.  џ  знавал  немало
английских  йэху,  которые,  живЯ  в Џариже, не находили нужным
считатьсЯ ни с  какими  французскими  обычаЯми,  но  стоило  им
поехать  в  какой-нибудь  другой  город,  как  они  без  умолку
рассказывали о том, что они делали,  видели  и  ели  в  Џариже.
‘вободную  манеру  поведениЯ,  отличающую французов, не следует
перенимать огульно, если ты живешь при каком-нибудь из немецких
дворов, в то времЯ как непринужденности их подражать и можно, и
должно, но и то в различной степени, в зависимости от того, где
ты находишьсЯ.  Џри  дворах  Њаннгейма  и  Ѓонна,  может  быть,
осталось несколько меньше варварства, чем при некоторых других;
в  Њайнце, где власть принадлежит епископу, равно как и в ’рире
(в обоих этих городах иностранцы - редкие гости), по-моему,  и
сейчас еще жив дух готов и вандалов. Џри обоих этих дворах надо
быть  более  сдержанным и церемонным. € ни слова о французах! ‚
Ѓерлине можешь сколько  угодно  изображать  из  себЯ  француза.
ѓанновер,  Ѓрауншвейг,  Љассель и другие занимают промежуточное
положение, un pea decrottes, mais pas assez(297).
     ‚от еще один мой настоЯтельный совет  тебе:  не  только  в
ѓермании, но и вообще в любой стране, в которую тебе когда-либо
случитсЯ  поехать,  ты  должен  быть  не  только  внимателен ко
всЯкому,  кто  с  тобой  говорит,  но  и  сделать  так,   чтобы
собеседник  твой  почувствовал это внимание. ‘амаЯ грубаЯ обида
- это  Явное  невнимание  к  человеку,  который  что-то   тебе
говорит,  и  простить  эту  обиду  всего  труднее.  Ђ  мне ведь
довелось знать людей, которые ронЯли себЯ в глазах других из-за
какой-нибудь неловкой выходки, на мой взглЯд  отнюдь  не  столь
обидной,  как то возмутительное невнимание, о котором Я говорю.
џ в жизни видел немало люден,  которые,  когда  вы  говорите  с
ними,  вместо  того  чтобы  глЯдеть  на  вас  и внимательно вас
слушать, вперЯют взоры в потолок или куда-нибудь в угол, глЯдЯт
в окно, играют с собакой, крутЯт в руках табакерку или ковырЯют
в носу. ќто самый верный признак человека мелкого, несерьезного
и пустого, да к тому же и невоспитанного;  этим  ты  откровенно
признаешьсЯ,  что  каждый самый ничтожный предмет более достоин
твоего вниманиЯ, чем все  то,  что  может  быть  сказано  твоим
собеседником.  ‘уди  сам,  каким негодованием и даже ненавистью
преисполнитсЯ при таком поведении сердце того, в ком есть  хоть
малаЯ толика самолюбиЯ. Ђ Я с уверенностью могу сказать, что не
встречал  еще  человека, которому бы его недоставало. …ще и еще
раз  повторЯю  тебе  (ибо  тебе   совершенно   необходимо   это
запомнить)  -  такого рода тщеславие и самолюбие неотделимы от
природы человека, каково бы ни было его положение  или  звание;
даже  твой  собственный  лакей,  и тот скорее забудет и простит
тебе тумаки, нежели Явное пренебрежение и  презрение.  Џоэтому,
прошу  тебЯ,  не  только  будь  внимателен,  но и умей выказать
всЯкому человеку, который с тобой  говорит,  внимание  Явное  и
заметное, больше того, умей подхватить его тон и настроить себЯ
на  его  лад.  Ѓудь  серьезен  с  человеком  серьезным, весел с
веселым и легкомыслен  с  ветрогоном.  ЏринимаЯ  эти  различные
обличьЯ,  постарайсЯ  в  каждом из них выглЯдеть непринужденно,
вести себЯ так, как будто оно длЯ тебЯ естественно. ќто и  есть
та   настоЯщаЯ   и  полезнаЯ  гибкость,  котораЯ  приобретаетсЯ
доскональным знанием света, раскрывающим человеку  глаза  и  на
пользу ее, и на то, как эту гибкость приобрести.
     џ уверен, и уж во всЯком случае надеюсь, что ты никогда не
употребишь  глупых  слов,  которые очень любЯт дураки и тупицы,
нелепым образом стараЯсь ими себЯ оправдать:  "џ  не  могу  это
сделать",   когда  речь  идет  о  вещах,  которые  ни  в  силу
физических,  ни   в   силу   моральных   причин   не   ЯвлЯютсЯ
невозможными.   "џ  не  могу  долго  уделЯть  внимание  чему-то
одному", - говорит один дурак: это значит только, что он такой
дурак, что не может. Њне вспоминаетсЯ увалень, который не знал,
куда девать свою шпагу, и всЯкий раз имел  обыкновение  снимать
ее  перед  обедом, говорЯ, что никак не может обедать, когда он
при шпаге. ђаз как-то Я не удержалсЯ и  сказал  ему,  что  это
вполне  можно  сделать,  не  подвергаЯ  опасности  ни  себЯ, ни
других. ‘тыдно и нелепо говорить, что ты не в состоЯнии  делать
то, что все люди вокруг тебЯ делают каждодневно.
     …сть  и  еще  один  порок,  против  которого Я должен тебЯ
предостеречь - это лень: ничто, пожалуй, не мешало так  людЯм
провести  с пользой свои путешествиЯ. Џрошу тебЯ, всегда будь в
движении. “тром подымайсЯ рано и осматривай город, а во  второй
половине   днЯ  старайсЯ  увидеть  побольше  людей.  …сли  тебе
предстоит пробыть только неделю в каком-нибудь самом  маленьком
городке,  все  равно  осматривай  все,  что  там  надо  видеть,
познакомьсЯ с возможно большим числом людей и посети все  дома,
которые сможешь.
     ‘оветую  тебе  также,  хотЯ, может быть, ты уже подумал об
этом сам, носить всегда в кармане карту  ѓермании,  на  которой
нанесены  все  почтовые  дороги,  а  также какой-нибудь краткий
путеводитель. ѓлЯдЯ на карту, ты будешь запоминать расположениЯ
отдельных мест и  расстоЯниЯ  между  ними,  а  из  путеводителЯ
узнаешь  о  множестве  достопримечательностей, которые надлежит
посмотреть  и  которые  иначе  могут  ускользнуть   от   твоего
вниманиЯ;  хоть сами по себе они, может быть, и не так уж много
значат, ты потом будешь жалеть, что побывал в этих  городах,  а
их не увидел.
     ’еперь  ты  подготовлен  к  путешествию и предупрежден обо
всем, и да хранит тебЯ бог. Felix faustumque sit!(298) Џрощай.


        LXXIX

     ‹ондон, 31 маЯ ст. ст. 1752 г.
     Њилый друг,
     ‘вет - это и есть та книга, и притом единственнаЯ  книга,
к которой Я отсылаю тебЯ сейчас. Ћсновательное знание его будет
длЯ  тебЯ полезнее, чем все книги, которые ты когда-либо читал.
Ћтложи в сторону самую лучшую, если окажетсЯ возможным пойти  в
самое лучшее общество, и верь мне, ты не прогадаешь. Ќо так как
даже самаЯ бурнаЯ жизнь, наполненнаЯ делами или удовольствиЯми,
оставлЯет человеку каждый день какие-то свободные минуты, когда
длЯ  всЯкого  мыслЯщего существа прибежищем становитсЯ книга, Я
хочу  сейчас  подсказать  тебе,  как  употребить   эти   минуты
(которых,  вообще-то  говорЯ,  будет  не  очень  много, да и не
должно быть) с наибольшей длЯ  тебЯ  пользой.  Ћтучись  тратить
времЯ  на  чтение  книг  легкомысленных и пустых, написанных их
авторами от нечего делать, или  ради  денег,  или  же  с  целью
развлечь   таких,   как   они   сами,   ничего  не  делающих  и
невежественных читателей; такого рода книгами все кишит вокруг,
они прожужжали нам все уши. Ћтмахнись от них  как  от  мух,  им
нечем   тебЯ   ужалить.   Cerium   pete  finem(299),  найди  себе
какое-нибудь определенное занЯтие длЯ этих  свободных  минут  и
неизменно посвЯщай их поставленной перед собою цели, до тех пор
пока  ее  не  достигнешь,  а  после  этого  выбери какую-нибудь
другую. ’ак, например, имеЯ в виду поприще, к которому ты  себЯ
готовишь,  Я бы посоветовал тебе остановить свой выбор на самых
интересных и примечательных периодах истории нового  времени  и
ограничить  свое  чтение  ими.  …сли  ты  выберешь  Њюнстерское
соглашение - а с этого периода лучше всего начать - если  ты
будешь  заниматьсЯ  так,  как  Я тебе рекомендую, не отвлекайсЯ
ничем от задуманного и не заглЯдывай в течение этого времени ни
в какие другие книги, не имеющие  к  нему  отношениЯ;  ограничь
себЯ    достоверными   историческими   сочинениЯми,   письмами,
мемуарами и отчетами о переговорах, имеющих отношение  к  этому
важному    событию:    читай    и    сравнивай   их   со   всей
непредубежденностью  и  трезвостью,  которые  лорд   Ѓолингброк
рекомендует тебе более убедительно и красноречиво, чем Я. ‚след
за тем, особенно основательно стоит изучить Џиренейский мир, при
заключении которого французы ставили себе целью утвердить права
династии  Ѓурбонов  на  испанский  престол.  €зучай  его тем же
способом, выбираЯ из великого  множества  написанных  по  этому
поводу  книг  два или три самых достоверных источника, и обрати
особое внимание на письма, которые  надежнее  всего  остального
там,   где   речь  идет  о  переговорах.  Џосле  этого  займись
Ќимвегенским  и  ђисвикским  мирными  договорами,   которые   в
известной  степени  ЯвлЯютсЯ  постскриптумами  к Њюнстерскому и
Џиренейскому. ќти два договора предстали в новом  свете,  после
того,  как  было опубликовано множество подлинных писем и других
документов.  “ступки,   на   которые   пошел   при   заключении
ђисвикского  мира  победивший тогда ‹юдовик XIV, крайне удивили
всех тех, кто привык смотреть на вещи  лишь  поверхностно,  но,
как  мне  кажетсЯ,  были  совершенно понЯтны длЯ людей, которые
знали, каково было тогда состоЯние €спании и здоровье ее королЯ
Љарла II.  Џромежуток  между  заключением  ђисвикского  мира  и
началом ‚еликой войны в 1702 г. очень короток, но исключительно
интересен.  —уть  ли  не  каждую  неделю происходило какое-либо
значительное событие. „ва договора о разделе, смерть испанского
королЯ, его неожиданное завещание и согласие с ним ‹юдовика XIV
в нарушение второго договора о разделе, только что  перед  этим
подписанного  им  и  ратифицированного;  ”илипп  V,  спокойно и
приветливо встреченный  в  €спании  и  признанный  большинством
держав,  которые  впоследствии  объединились,  длЯ  того  чтобы
свергнуть его с престола.
     Ќе могу не заметить по этому поводу, что  в  важных  делах
характер человека часто имеет больше значениЯ, чем благоразумие
и  здраваЯ  политика.  ‚  самом  деле,  посадив  королЯ из рода
Ѓурбонов на испанский престол, ‹юдовик XIV в угоду своей личной
гордости  пожертвовал   действительными   интересами   ”ранции,
могущество  которой  надолго  бы  упрочилось  от  присоединениЯ
ЌеаполЯ, ‘ицилии и ‹отарингии  на  основе  второго  договора  о
разделе, и, как мне кажетсЯ, …вропа много выиграла от того, что
он  поступил  в  согласии с завещанием. Ћн, может быть, правда,
надеЯлсЯ, что сумеет повлиЯть на своего внука, но уж во  всЯком
случае  не  мог  рассчитывать, что потомки французских Ѓурбонов
будут влиЯть на потомков Ѓурбонов в €спании: он слишком  хорошо
знал,  как мало значат длЯ людей узы крови и как они еще меньше
значат длЯ государей. Њемуары графа •арраха и ‹ас ’орреса очень
помогают уЯснить все, что происходило  при  испанском  дворе  в
период,  предшествовавший  смерти  этого слабого королЯ. Џисьма
маршала д'Ђркура, бывшего тогда французским послом  в  €спании,
относЯщиесЯ  к  1698  -  1701  гг., точными списками которых Я
располагаю, мне все полностью разъЯснили. Џисьма  эти  отложены
длЯ  тебЯ.  €з  них  Явствует,  что  неблагоразумное  поведение
Ђвстрийского дома в отношении королЯ  и  королевы  испанских  и
интриги    г-жи   Ѓерлипс,   фаворитки   королевы,   вместе   с
обнародованием договора о разделе,  возмутившего  всю  €спанию,
были  подлинными  и  единственными  причинами, почему завещание
Љарла II  было  составлено  в  пользу  герцога  Ђржуйского.  Ќи
кардинал   Џортокарреро,   ни   кто-либо  из  грандов  не  были
подкуплены ”ранцией,  как  все  тогда  думали  и  как  об  этом
писалось;   анекдот,   который  рассказывает  по  этому  поводу
‚ольтер, вполне соответствует истине. ‘ этого начинаетсЯ  новое
действие   и   новый   век.   ‘частливаЯ  звезда  ‹юдовика  XIV
закатываетсЯ, прежде чем герцог  Њальборо  и  принц  …вгений  в
какой-то мере возмещают причиненное ему зло тем, что заставлЯют
союзников   отказатьсЯ  от  условий  мира,  предложенных  им  в
ѓертрейденберге. Ћ том, как после этого был заключен невыгодный
“трехтский мир,  ты  недавно  читал;  надо  изучать  как  можно
внимательнее  все,  что  ему  сопутствовало, потому что договор
этот - самый свежий источник, из  которого  берут  начало  все
последующие  событиЯ в …вропе. Џроисшедшие с тех пор перемены в
результате как войн, так и мирных договоров столь еще  свежи  у
нас   в   памЯти,  что  все  письменные  сведениЯ  должны  быть
поддержаны, доказаны или опровергнуты  устными  свидетельствами
едва  ли  не  каждого  современника,  достигшего  определенного
возраста и званиЯ. —то  касаетсЯ  фактов,  дат  и  оригинальных
сочинений  этого  века,  то  обо  всем, что было до 1715 г., ты
найдешь данные у ‹амберти, а после этого  года  в  "Recueil"(300)
ђуссе.
     џ  вовсе  не  хочу, чтобы ты по многу часов подрЯд корпел,
отыскиваЯ сведениЯ подобного рода; ты  можешь  употребить  свое
времЯ  иначе  и  с  большею пользой, но Я хочу, чтобы ты извлек
все, что только можно, из каждой свободной  минуты,  делаЯ  все
последовательно  и  занимаЯсь  каждый раз непременно каким-либо
одним предметом. џ, право, не буду думать, что ты  отвлекаешьсЯ
от  него,  если, столкнувшись с громкими притЯзаниЯми различных
государей  на  одну  и  ту  же  территорию,  ты  немедленно  же
заглЯнешь   в   другие  книги,  где  эти  различные  притЯзаниЯ
отчетливо разъЯснены; напротив, это и есть единственный  способ
запомнить  права, которые эти государи оспаривали друг у друга,
и требованиЯ, которые каждый из  них  выдвигал.  Ђ  ведь  стоит
только   человеку   прочесть   tout   de   suite(301)   "Theatrum
Pretensionum"(302) ведера, как он будет совершенно сбит с  толку
всем  этим разнообразием и ничего как следует не запомнит, в то
времЯ как, рассматриваЯ каждую из претензий при случае, по мере
того как она возникала,  либо  в  процессе  твоих  исторических
чтении,  либо в зависимости от того, насколько она живо волнует
наше времЯ, ты удержишь ее в памЯти  в  свЯзи  с  историческими
фактами,  которые  заинтересовали  тебЯ.  Ќапример,  если бы ты
прочел в одном из двух или трех  фолиантов  "ЏритЯзаний"  среди
прочих  те, которые английские и прусские короли предъЯвлЯли на
‚осточную ”риландию, ты никогда бы не смог их запомнить; однако
в  наши  дни  притЯзаниЯ  эти  обсуждаютсЯ  на  конференции   в
ђегенсбурге  и  сделались предметом всех разговоров о политике.
Џоэтому, если ты прочтешь о них в  книгах,  расспросишь  о  них
людей  и  соберешь подробные сведениЯ, ты потом уже не забудешь
их до конца жизни. ’ы много всего услышишь о них из  уст  одной
стороны  -  в  ѓанновере,  потом  из  уст другой - в Ѓерлине.
‚ыслушай обеих и пусть у  тебЯ  сложитсЯ  об  этом  собственное
мнение, только не вступай в спор ни с теми, ни с другими.
     Џисьма  иностранных послов своим дворам и дворов к послам,
если   только   они   подлинны   -   лучшие   и   надежнейшие
свидетельства,   которые   ты   можешь   прочесть  в  отношении
интересующего   тебЯ   предмета.   Џисьма   кардинала   д'Ћсса,
председателЯ  †аннена, д'ќстрада, сэра “ильЯма ’емпла не только
обогатЯт твой разум, но и помогут тебе выработать свой стиль, а
в деловых письмах он должен быть очень простым, но, вместе с тем,
исключительно Ясным, правильным и чистым.
     ‚се,  что  Я  тебе  сказал,  может  быть  сведено  к  этим
двум-трем простым принципам: во-первых, читать ты должен сейчас
очень  мало,  но  зато  много  общатьсЯ с людьми, во-вторых, не
следует  читать  бесполезных,  ненужных  книг,  в-третьих,  все
книги,  которые  ты  читаешь,  должны вести тебЯ к определенной
цели, иметь прЯмое к ней отношение и следовать друг за другом в
определенном порЯдке. …сли  ты  будешь  читать  таким  способом
полчаса  в  день,  ты  очень  многого добьешьсЯ. —еловек обычно
узнает, как ему лучше  всего  использовать  свое  времЯ  только
тогда,  когда это времЯ на исходе. Ќо если бы в твоем возрасте,
в самом начале жизни, люди только подумали о том, насколько оно
ценно, и каждую минуту свою  отдали  в  рост,  невозможно  даже
представить  себе, какие сокровища знаний и наслаждений скопила
бы им эта бережливость. ‘ сожалением оглЯдываюсь Я  на  крупную
сумму времени, которую Я промотал в мои молодые годы, ничего не
узнав и ничем не насладившись. Џодумай об этом, пока не поздно,
и  умей  насладитьсЯ  каждым мгновением; век наслаждений обычно
короче  века  жизни,  и  поэтому  человеку   не   следует   ими
пренебрегать. ‘амаЯ же долгаЯ жизнь слишком коротка длЯ знаний,
вот почему драгоценна каждаЯ уходЯщаЯ минута.
     “дивительно, что с тех пор как ты уехал из Џарижа, от тебЯ
нет никаких   известий.   ќто  письмо  Я  пока  еще  адресую  в
‘трасбург,  равно  как  и  два  предыдущих.  ‘ледующие  Я  буду
адресовать  на  почту в Њайнце, если до этого времени не получу
сведении, что ты  уехал  в  другой  город.  Џрощай.  Џомни  les
attentions(303):  они  должны  служить  тебе  пропуском в хорошее
общество.


        LXXX

     ‹ондон, 29 сентЯбрЯ 1752 г.
     Њилый друг,
     „лЯ молодого человека, такого, как ты,  самое  важное,  но
вместе  с  тем и самое трудное (знаю это по собственному опыту)
уметь вести себЯ благоразумно с теми, кто тебе неприЯтен. “ вас
горЯчие страсти и ветреные головы; вы ненавидите всех тех,  кто
не согласен с вашими взглЯдами, идет ли речь о честолюбии или о
любви,  а в том и другом соперник - это почти то же самое, что
враг. Љогда вы встречаетесь с  таким  человеком,  вы  в  лучшем
случае  не  можете  скрыть свою холодность и бываете натЯнуты и
неловки, а подчас даже резки, вам  непременно  хочетсЯ  нанести
ему  какую-нибудь  косвенную  обиду.  ‚се  это неумно, ибо один
человек имеет такое же право добиватьсЯ должности или  женщины,
как  другой;  в любви это крайне неосторожно: вы только портите
этим себе все дело, и в то времЯ  как  вы  оспариваете  друг  у
друга  первенство,  торжествует  обычно  третий.  ‘огласен, что
положение это  весьма  тЯгостно:  человек  не  может  думать  и
чувствовать  иначе,  чем