длЯ них наврЯд
ли годитсЯ.  ќти хитрецы подобны мелким торговцам, а потому  нелишне сделать
ревизию их товару.
     ’ак, например, хитрость велит следить глазами за собеседником -- таково
и  правило  иезуитов,  -- ибо  многие мудрые люди на словах скрытны, а лицом
откровенны; но делать это надлежит  украдкой,  смиренно опустивши глаза; так
именно и делают иезуиты.
     „ругаЯ уловка, когда  чего-либо  хотЯт добитьсЯ, состоит  в том,  чтобы
отвлечь  собеседника  другим  предметом  беседы,  дабы  он  не  успел  найти
возражений.  џ знавал одного  секретарЯ  и  советника,  который  никогда  не
подавал королеве  …лизавете  Ђнглийской биллей на подпись, без того чтобы не
завести сперва  речь  о других  государственных делах, не  даваЯ ей  времени
подумать над биллЯми<sup>[126]</sup>.
     Џодобным же  образом  застичь  врасплох можно также, предложив  решение
дела,  когда  тот,  кто  должен решить  его,  спешит  и  не  может  над  ним
поразмыслить.
     …сли кто желает помешать делу, которое  другой мог бы быстро и  успешно
довести  до  конца, пусть  притворитсЯ доброжелателем и сам его  поведет, но
так, чтобы оно расстроилось.
     …сли  внезапно  оборвать речь, словно спохватившись, что сказал лишнее,
это распалЯет собеседника желанием узнать поболее.
     € всегда  лучше представить  дело так,  будто  ты вынужден отвечать  на
расспросы, а не сам что-либо  сообщаешь;  к  расспросам  же можно  побудить,
принЯв необычное длЯ  себЯ выражение, с тем чтобы  быть спрошенным о причине
такой перемены. ’ак было с Ќеемией: "€ казалось,  не был печален  перед ним,
но царь сказал: отчего лицо твое печально?.."<sup>[127]</sup>
     ‚  делах   щекотливых  и  неприЯтных  хорошо  сломать   лед  с  помощью
какого-либо незначительного лица, а затем, как бы случайно, поЯвитьсЯ самому
и только подтвердить его сообщение,  как это сделал Ќарцисс, сообщаЯ Љлавдию
о бракосочетании Њессалины с ‘илием<sup>[128]</sup>.
     ‚ делах, где сам не хочешь казатьсЯ участником, хитрость велит говорить
от  лица всего света в таких, например, выражениЯх: "люди говорЯт..." или же
"прошел слух...".
     џ  знал одного, который в  своих письмах наиболее важное помещал в виде
приписки, словно это не относилось к делу.
     ‡нал Я и  такого,  который  в  своих речах  опускал то, что более всего
хотел сказать,  продолжал,  а  потом возвращалсЯ и  говорил  о  главном так,
словно уже готов был о нем позабыть.
     €ной намеренно дает застичь себЯ будто бы врасплох, выбрав времЯ, когда
тот,  кому предназначена ловушка, всего вероЯтнее может ЯвитьсЯ, и предстает
перед ним с письмом в руках или за  каким-либо необычным занЯтием, чтобы его
начали расспрашивать о том, что он и сам хотел бы высказать.
     € еще есть уловка у хитрости: обронить слово, с тем  чтобы  другой  его
подобрал  и использовал;  самому  же  извлечь из  этого  выгоду. ‚о  времена
королевы …лизаветы Я знал двоих, которые оба  добивались должности секретарЯ
и все же дружили и совещались  друг с другом об этом деле; и вот один из них
сказал однажды, что быть секретарем "при упадке монархии" -- дело щекотливое
и ему  не  по  душе; второй  тотчас эти слова подхватил и сообщил нескольким
приЯтелЯм,  что ему нет причины  желать секретарской  должности  "при упадке
монархии". Џервый этим воспользовалсЯ и сумел  довести до сведениЯ королевы;
а  та, услыхав об "упадке монархии", так этим была  обижена, что не пожелала
более и слышать о втором соискателе<sup>[129]</sup>.
     …сть род хитрости, заключающийсЯ в том, чтобы "свалить с больной головы
на  здоровую",  т.  е. собственные  слова  приписать  другому.  € по  правде
сказать,  когда  дело происходит  наедине, нелегко  распознать, от кого  все
началось и пошло.
     …сть еще род косвенного обвинениЯ,  когда человек делает вид, что хочет
всего-навсего оправдатьсЯ, но при этом  как  бы говорит: "Ђ вот Я не таков".
ќто сделал ’игеллин в отношении Ѓурра, когда заЯвил: "Se  non diversas spes,
sed incolumitatem imperatoris simpliciter spectare"130.  €ные имеют наготове
столько  всЯких россказней,  что любой нужный  им намек преподнесут  в  виде
целой истории; это помогает  им соблюсти осторожность, а  другим  -- охотнее
выслушать.
     …сть еще недурнаЯ  уловка, состоЯщаЯ в том, чтобы в  самой  просьбе уже
подсказать желаемый ответ в нужных словах,  ибо  это облегчает труд тому, от
кого зависит ответ.
     „иву  даешьсЯ, как долго  иной может дожидатьсЯ минуты, чтобы высказать
то, что хочет, и  как далеко в  сторону он уклонЯетсЯ,  и сколько  переберет
всЯких других  дел, покуда доберетсЯ до нужного. ’ерпениЯ тут надобно много,
зато и польза бывает большаЯ.
     ‚незапный и  дерзкий вопрос нередко может  ошеломить и обезоружить. ’ак
было с неким  человеком,  который,  живЯ под  чужим именем,  прогуливалсЯ  в
соборе  св. Џавла<sup>[131]</sup>: кто-то неожиданно окликнул его по-старому и
заставил обернутьсЯ.
     Ќет числа подобным уловкам и мелким проделкам хитрости. Љто составит их
список -- сделает благое дело, ибо ничто так не вредит государству, как если
хитрые сходЯт за мудрых. …сть, однако, среди них такие, которые знают ходы и
выходы, но не умеют проникнуть в суть дела; как бывают дома, где удобны сени
и лестницы, но нет ни одной хорошей комнаты. ’акие ловко умеют показать себЯ
в каком-нибудь  деле, уже завершенном, но отнюдь  не  способны  взвешивать и
обсуждать. Ђ между тем они  часто извлекают пользу из  своей неспособности и
хотЯт слыть руководЯщими умами. €ные строЯт свои расчеты более на том, чтобы
чернить других и,  как мы  теперь говорим, "подставлЯть им ножку", нежели на
правильности   собственных  действий.  Ќо,  как  говорит  ‘оломон:  "Prudens
advertit ad gressus suos; stultus divertit ad dolos"<sup>[132]</sup>.
        XXIII. Ћ себЯлюбивой мудрости
     Њуравей сам по себе существо  мудрое,  но в саду или огороде он вреден.
’очно  так  же люди, чрезмерно себЯлюбивые, вредЯт обществу. €збери разумную
средину между  себЯлюбием и общественным  долгом; будь верен себе настолько,
чтобы не оказатьсЯ вероломным в отношении других, в особенности  же государЯ
и родины. ‘обственнаЯ  особа  --  жалкаЯ цель  длЯ человеческих стремлений и
всецело земнаЯ.  €бо одна лишь  землЯ  прочно стоит  на собственном  центре,
тогда как все тела, имеющие сродство с небесами, движутсЯ вокруг других тел,
приносЯ  им пользу. Џривычка  все  возводить к своей особе более  терпима  в
монархе,  ибо он есть не просто  он, но от участи  его зависит благоденствие
общества.  Ћднако  в подданном  монарха или гражданине республики это  черта
гнуснаЯ. Љакое  дело  ни  поручи  такому, он его  подчинит своим  интересам,
которые, разумеетсЯ, зачастую не совпадают  с  интересами его  государЯ  или
государства.  Џоэтому  пусть  государи  и  государства  ищут  себе слуг,  не
наделенных  своекорыстием,  если не  хотЯт, чтобы  служба  была  длЯ  них на
последнем месте.
     —то особенно пагубно  по своим  последствиЯм -- это утрата всЯкой меры.
Ќесоразмерно уж и то, что благо слуги ставитсЯ выше  блага его господина, но
еще  хуже, когда  собственное ничтожное благо слуга предпочитает величайшему
благу  господина.  Ђ ведь так именно и поступают дурные чиновники, казначеи,
послы, военачальники и другие вероломные и продажные слуги, пускающие шар по
кривой  собственных  целей  и  страстишек на  гибель важнейшим  предприЯтиЯм
господина. Џри этом  извлекаемаЯ  ими выгода  большей частью  под  стать  их
собственному ничтожеству,  тогда  как  ущерб, коим  покупают они эту выгоду,
соразмерен с высоким жребием их  господина.  ќти  крайние  себЯлюбцы  готовы
сжечь дом, лишь бы зажарить себе Яичницу; и, однако же, такие люди нередко в
почете  у  своих  господ, так  как  стараютсЯ  лишь  об  их  удовольствии  и
собственной  выгоде и  ради обеих  этих целей готовы  пренебречь  подлинными
интересами дела.
     ‘ебЯлюбиваЯ  мудрость гнусна  во всех своих  видах. ќто  мудрость крыс,
покидающих  дом,  которому суждено  завалитьсЯ;  мудрость  лисы,  выгонЯющей
барсука  из вырытой  им норы;  мудрость крокодила, проливающего слезы, перед
тем  как  пожрать  свою  жертву. ‡аметим, однако же,  что те,  кого –ицерон,
говорЯ о Џомпее,  назвал  "sui  amantes, sine  rivali"<sup>[133]</sup>, бывают
зачастую несчастны; всем пожертвовав ради  себЯ, они наконец сами становЯтсЯ
жертвами непостоЯнства фортуны, которую в себЯлюбивой мудрости  своей думали
пригвоздить к месту.
        XXIV. Ћ новшествах
     Љак  детеныши  живых  существ  при  рождении  уродливы,  таковы  и  все
новшества  -- детища времени. Ќо подобно тому как первый, кто прославит свой
род,   обычно  превосходит  достоинствами  большую  часть  потомков,  так  и
достоинства первого установлениЯ  (когда оно хорошо) редко бывают достигнуты
позднейшими  порЯдками.   €бо  зло  (более  свойственное  порочной   природе
человека) с течением времени усиливаетсЯ; добро  же, как побуждение не столь
естественное,   наибольшую  силу  имеет  поначалу.  Љаждое  лекарство   есть
новшество; а кто не хочет применЯть новые средства,  должен ждать новых бед.
€бо времЯ  есть  величайший  из  новаторов;  и если  времЯ  в своем  течении
изменЯет вещи к худшему, а мудрость и совет не станут изменЯть их к лучшему,
к чему это приведет?  Џравда, что вошло в обычай, быть может  и дурно,  зато
ладно пригнано одно к другому; что долго было вместе, пришло между собой как
бы в некое согласие; тогда как новое  не так-то легко приспособить: оно хоть
и приносит  пользу, но  смущает  своей  новизной.  Џодобно  чужеземцам,  оно
вызывает более удивлениЯ, нежели любви.
     ‚се это было бы верно, если бы времЯ стоЯло на месте; но оно, напротив,
движетсЯ так  быстро,  что  упрЯмое пристрастие к раз установленному  обычаю
вносит  не  меньше смуты,  чем  новшество,  и  кто  чрезмерно  чтит старину,
становитсЯ  в  новое  времЯ  посмешищем.  Џоэтому  хорошо  бы  людЯм,  вводЯ
новшества,  брать  пример  с  самого  времени,  которое производит  поистине
великие  перемены, но исподволь  и едва заметно,  ибо  иначе все новое будет
неожиданным. € всегда новшество одним на руку, а другим на беду; и тот, кому
от  него польза, считает  его  за благо и восхвалЯет времена;  а кому ущерб,
считает  за зло и клЯнет виновника. Ќе следует также решатьсЯ на новые опыты
в государствах, кроме случаев крайней  необходимости или очевидной пользы, и
надо непременно  удостоверитьсЯ, что именно преобразованиЯ повлекут за собой
перемены, а не жажда  перемен служит предлогом к преобразованию. €  наконец,
не  отвергаЯ вовсе  новшеств,  все же  следует брать их  под подозрение. Љак
говорит Џисание, "остановитесь на путЯх своих,  и рассмотрите, и расспросите
о путЯх древних, где путь добрый, и идите по нему"<sup>[134]</sup>.
        XXV. Ћ распорЯдительности
     Ќичего нет опаснее длЯ успеха дела, нежели показнаЯ распорЯдительность.
Ћна подобна тому, что именуетсЯ у врачей несварением, а это всегда наполнЯет
организм  неусвоенной   пищей   и   тайными   зачатками   болезней.  Џоэтому
распорЯдительность в  делах надобно мерить не временем заседаний, а  успехом
дела. Љак  на скачках наиболее резвы  оказываютсЯ не те лошади, которые выше
всего выбрасывают ноги,  так и здесь распорЯдительность  достигаетсЯ не тем,
чтобы охватывать сразу слишком много, но чтобы держатьсЯ ближе к делу.  €ные
заботЯтсЯ только  о том,  как бы отделатьсЯ  поскорее  и  лишь  по видимости
привести дело к концу, дабы показать себЯ людьми распорЯдительными.  Ќо одно
дело  --  сберечь времЯ  умелым  сокращением хлопот, другое -- скомкать саму
работу. € поступать так на нескольких заседаниЯх и совещаниЯх это все равно,
что  делать  один  шаг  вперед,  а другой назад.  џ  знавал  одного  мудрого
человека,   который   при  виде  чрезмерной   поспешности  любил   говорить:
"Џовременим, чтобы скорее кончить".
     ‘ другой же стороны,  подлиннаЯ распорЯдительность поистине благодатна,
ибо   дело  измерЯетсЯ  временем,   как  товар  --  деньгами,  и,  где  мало
распорЯдительности, там дело обходитсЯ дорого. ‘партанцы и испанцы  известны
своей  медлительностью: "Mi venga la muerte de  Spagna" -- "Џусть смерть моЯ
идет из €спании", ибо тогда она навернЯка промедлит.
     ‚нимательно выслушивай  тех,  кто доставлЯет первые сведениЯ  о деле, и
старайсЯ верно направить их с самого начала, а не прерывать на середине; ибо
кто потерЯл нить мысли, будет топтатьсЯ на  месте и более наскучит попытками
вспомнить, что он хотел сказать,  чем наскучил бы, если бы  дать ему волю. Ђ
то иной раз вопрошающий вносит более беспорЯдка, чем вопрошаемый.
     ЏовторениЯ  ЯвлЯютсЯ обычно потерей времени; но ничто  так не сберегает
времЯ, как повторное изложение сути вопроса, ибо оно предотвращает множество
не  идущих  к  делу  разговоров.  Џространные  и  цветистые  речи  столь  же
способствуют быстрому исполнению,  сколь одежда или мантиЯ с длинным шлейфом
удобна  при  беге. ЏредисловиЯ,  отступлениЯ,  оговорки и  другие  россказни
говорЯщего --  все это лишь трата времени; и хотЯ по  видимости  они вызваны
скромностью,  по существу  ЯвлЯютсЯ  похвальбой.  ‚се  же  остерегайсЯ сразу
переходить  к  делу,  если  слушатели  что-либо  имеют  против  него:  чтобы
устранить   предубеждение,    нужны   некоторые   околичности,   как   нужны
умЯгчительные припарки перед втиранием мази.
     ‘екрет   подлинной   распорЯдительности  заключаетсЯ   в   порЯдке,   в
распределении обЯзанностей и в расчленении разбираемого вопроса, если только
членение  это не слишком сложно. Ќе расчленЯЯ, невозможно вникнуть в дело, а
расчленЯЯ  чрезмерно,  невозможно  его распутать.  ‚ыбрать времЯ  --  значит
сберечь времЯ; а что сделано несвоевременно, сделано понапрасну. ‚сЯкое дело
слагаетсЯ  из  трех  частей  --  подготовки,  обсуждениЯ или  рассмотрениЯ и
совершениЯ.  …сли  надобно быстро выполнить дело, пусть лишь  среднюю  часть
поручает  многим, первую  же и  последнюю доверЯет  немногим.  Ћбсуждение по
заранее  написанному плану большей  частью способствует  распорЯдительности,
ибо,  если даже этот план будет  отвергнут,  такое отрицание больше содержит
положительных   указаний,  чем  неопределенность,   подобно  тому  как  зола
плодоноснее пыли.
        XXVI. Ћ мнимой мудрости
     ‘уществовало  мнение,  что  французы  на  самом  деле  мудрее, чем  они
кажутсЯ,  а испанцы кажутсЯ  более мудрыми, чем  они  есть на самом деле. Ќе
знаю,  насколько  это  может  быть  справедливо  в  отношении  народов,  но,
безусловно,  это справедливо  в отношении людей.  ‚едь как говорит апостол о
притворно благочестивых  людЯх: "€меющие вид  благочестиЯ,  от  силы же  его
отрекшиесЯ"<sup>[135]</sup>, так, конечно,  существуют  такие, кто, не имеЯ от
мудрости и способностей  ничего или  почти ничего,  сохранЯют при этом самый
торжественный вид, "magno conatu nugas"<sup>[136]</sup>.
     ‹юдЯм  трезвым  смешно   наблюдать,  к  каким  уловкам  прибегают   эти
формалисты и  какие  используют увеличительные стекла, чтобы выдать  плоскую
поверхность за тело, имеющее объем и глубину; все это достойно сатирического
осмеЯниЯ. Ќекоторые настолько скрытны и сдержанны, что будут показывать свои
товары (т. е. то, чем богаты) только при тусклом освещении и  всегда сделают
вид, будто они что-то удерживают про себЯ; и даже  когда они сами знают, что
говорЯт о вещах, в которых хорошенько не разбираютсЯ,  тем не менее у других
людей  они  создают  такое  впечатление, будто знают  и  то, о чем не  могут
говорить.  Ќекоторые  помогают  себе  мимикой  и  жестами и мудры при помощи
знаков;  так, –ицерон говорит о Џизоне, что когда тот отвечал ему, то поднЯл
одну бровь высоко на лоб, а вторую опустил до подбородка: "Respondes, altero
ad  frontem sublato, altero ad mentum depresso supercilio; crudelitatem tibi
non placere"<sup>[137]</sup>.
     Ќекоторые думают подтвердить свои  знаниЯ, произносЯ внушительные слова
тоном, не  допускающим возражениЯ, а затем продолжают говорить, как будто бы
уже принЯто и одобрено то, чего они не могут доказать. „ругие, если что-либо
находитсЯ вне пределов  досЯгаемости их разума, притворЯютсЯ, что  презирают
это или не  обращают на него вниманиЯ как на несущественное или курьезное, и
тем самым выдают свое  невежество за некую  рассудительность. …сть и  такие,
которые всегда с  чем-либо  не  согласны  и  обычно, изумив людей какой-либо
тонкостью, избегают существа дела, закрываЯ вопрос; о таких людЯх  Ђ. ѓеллий
сказал:   "Hominem   delirum,   qui   verborum   minutiis   rerum    frangit
pondera"<sup>[137]</sup>.  Џлатон  в  своем  "Џротагоре"  также  с  презрением
выводит человека такого рода в  образе  Џродика и заставлЯет  его произнести
речь, от начала и  до конца состоЯщую из надуманных дистинкций. Ћбычно такие
люди  во  всех  обсуждениЯх легко  занимают  позицию  отрицаниЯ  и  пытаютсЯ
завоевать  доверие  возражениЯми  и  предсказаниЯми  трудностей: ибо,  когда
предложениЯ отвергаютсЯ, на этом все и  кончаетсЯ; но, если они принимаютсЯ,
это означает новые усилиЯ; этот  ложный вид мудрости ЯвлЯетсЯ проклЯтием длЯ
дела. ‘ловом, ни один разорЯющийсЯ торговец или скрытый банкрот не прибегает
к  стольким  ухищрениЯм, чтобы  поддержать  веру в  свое богатство,  как эти
пустые люди, чтобы поддержать доверие  к  своим  способностЯм.  ‹юди  мнимой
мудрости могут ухитритьсЯ создать о себе мнение; однако пусть никто не берет
их на службу,  ибо, конечно, длЯ дела лучше взЯть человека в чем-то глупого,
чем такого рода претенциозного формалиста.
        XXVII. Ћ дружбе
     ‘казавшему:  "’от,  кто находит  удовольствие в уединении,  либо  дикий
зверь,  либо бог"<sup>[138]</sup> -- было  бы  трудно вложить в несколько слов
больше и правды  и  неправды, чем содержитсЯ  в этих словах.  €бо совершенно
справедливо, что естественнаЯ и тайнаЯ ненависть и отвращение  к обществу  в
любом  человеке   содержат   нечто  от   дикого  животного;  но   совершенно
несправедливо,   что   в  уединении  вообще  есть  нечто  божественное,   за
исключением тех случаев,  когда оно  проистекает не из удовольствиЯ, которое
находЯт  в  одиночестве,  а  из  любви   и   желаниЯ  уединитьсЯ  длЯ  более
возвышенного  образа  жизни.  ’ак,  оно,   как  выЯснилось,  было  ложным  и
притворным у  некоторых Язычников -- у ќпименида Љандийского, Ќумы ђимского,
ќмпедокла  ‘ицилийского и ЂполлониЯ  из ’ианы; и подлинным  и истинным  -- у
разных  древних  отшельников  и  свЯтых  отцов  церкви.  Ќо  очень  немногие
понимают, что  такое одиночество и до чего  оно  доводит, ибо  толпа не есть
общество и лица -- всего  лишь галереЯ картин, а разговор -- только звенЯщий
кимвал,  где   нет   любви.  ‹атинское  изречение  "Magna   civitas,   magna
solitudo"<sup>[140]</sup>  отчасти  объЯснЯет  это  состоЯние; ведь  в большом
городе  друзьЯ  разобщены,  так  что  по  большей  части  нет  того  чувства
товарищества, которое существует у соседей в менее крупных поселениЯх. Ќо мы
можем пойти  еще  дальше  и  утверждать с полным  основанием, что отсутствие
истинных  друзей, без которых  мир становитсЯ пустынным,  и  есть  печальное
одиночество в его чистом виде; и даже в этом смысле одиночество  кого бы  то
ни было,  кто  из-за склада  своей  натуры и  привЯзанностей  не  способен к
дружбе, также происходит от дикого животного, а не от человеческих качеств.
     ѓлавный плод дружбы  заключаетсЯ в облегчении и освобождении сердца  от
переполненности  и  надрыва,  которые  вызывают  и  причинЯют  всЯкого  рода
страсти. Њы знаем, что болезни закупорки и  удушьЯ ЯвлЯютсЯ самыми  опасными
длЯ тела; не иначе это и в отношении духа. ‚ы можете  принЯть сарсапарельный
корень,  чтобы освободить  печень,  железо  -- чтобы  освободить  селезенку,
серный  цвет  -- длЯ  легких, бобровую  струю --  длЯ мозга; однако  ни одно
средство  так  не  облегчает  сердца,  как  истинный  друг, с  которым можно
поделитьсЯ горем, радостью, опасениЯми, надеждами, подозрениЯми, намерениЯми
и  всем,  что лежит  на сердце  и  угнетает  его, в своего  рода гражданской
исповеди или признании.
     “дивительнаЯ вещь --  наблюдать, как  высоко  ценЯт  великие  короли  и
монархи этот плод  дружбы, о котором мы говорили;  настолько высоко, что они
покупают  его  множество  раз,  рискуЯ  своей  собственной  безопасностью  и
величием. €бо государи, принимаЯ во внимание то расстоЯние, которое отделЯет
их  от  положениЯ  их  подданных  и  слуг, не  могут сорвать  этот  плод, за
исключением тех  случаев, когда (дабы получить  возможность насладитьсЯ  им)
они  возвышают некоторых  людей, делаЯ  их  своими товарищами  и  почти  что
равными себе, что не раз приводило к неудобствам. ‘овременные Языки называют
таких  лиц  "фаворитами"  или  "доверенными"  (privadoes),  как  будто  дело
заключаетсЯ в милости или интимном общении. Ќо латинское название определЯет
истинное    их    назначение    и    причину,     именуЯ    их    participes
curarum<sup>[141]</sup>,  ибо  именно  это  свЯзывает  дружеский  союз.  €  мы
отчетливо  видим,  что  это  делалось не только  слабыми  и  чувствительными
государЯми, но и  самыми мудрыми и расчетливыми из них; они часто приближали
к себе некоторых  своих слуг, которых  называли друзьЯми, и разрешали другим
называть их так же, используЯ слово, которое принЯто меж близкими людьми.
     Љогда ‹. ‘улла правил ђимом, он настолько возвысил ЏомпеЯ (впоследствии
прозванного ‚еликим), что тот хвастал,  что стал  сильнее ‘уллы. €бо,  когда
Џомпей предоставил должность консула одному из своих  друзей  против желаниЯ
‘уллы и ‘улла вознегодовал  на него и  стал  в  резких тонах говорить ему об
этом, Џомпей сам обрушилсЯ на него и даже  заставил его  замолчать,  сказав,
что   "больше    людей   поклонЯетсЯ   солнцу    восходЯщему,   чем   солнцу
заходЯщему"<sup>[142]</sup>.  „ецим Ѓрут имел такой вес  в глазах ћлиЯ –езарЯ,
что  в своем  завещании  –езарь  назвал его своим  наследником  сразу  после
племЯнника. €  он  же был тем человеком,  который  обладал такой властью над
–езарем,  что ускорил  его смерть. €бо, когда  –езарь  хотел было распустить
сенат из-за плохих предзнаменований, и особенно из-за одного сна Љальпурнии,
этот человек мЯгко поднЯл его за руку из кресла  и сказал ему, что надеетсЯ,
что он, –езарь, не распустит сенат до тех пор, пока его жена не увидит более
благоприЯтный сон.  € он был, кажетсЯ,  в таком великом фаворе у –езарЯ, что
Ђнтоний  в  письме,  дословно  приводимом  в  одной из  филиппик  –ицероном,
называет  его venefica --  "колдун", как будто тот околдовал  –езарЯ. Ђвгуст
так возвысил  Ђгриппу (хотЯ тот и был низкого  происхождениЯ),  что когда он
спросил  у Њецената совета  относительно  замужества своей дочери ћлии, то у
Њецената хватило смелости сказать, что он должен либо выдать свою дочь замуж
за  Ђгриппу,  либо  лишить  последнего  жизни:  третьего  пути  нет  --  так
возвеличил он Ђгриппу. Џри ’иберии –езаре ‘еЯн вознессЯ на такую высоту, что
их обоих называли и считали неразлучными  друзьЯми. ‚ письме к нему  ’иберий
сказал: "Haec pro amicitia nostra non occultavi"<sup>[143]</sup>; и весь сенат
посвЯтил  алтарь „ружбе  как богине,  в честь великой ценности дружбы  между
этими двумЯ людьми. ’акаЯ же  или даже еще более сильнаЯ дружба существовала
между ‘ептимием  ‘евером и Џлавцианом. €бо он  заставил своего старшого сына
женитьсЯ  на дочери Џлавциана; и часто поддерживал Џлавциана в его действиЯх
против своего сына; и написал также в одном из посланий сенату следующее: "џ
так сильно люблю этого человека, что хочу, чтобы  он менЯ пережил". Ѓудь эти
императоры подобны ’раЯну или Њарку Ђврелию, можно было бы подумать, что эта
дружба  проистекала  из бесконечной доброты их натуры; но, поскольку все эти
люди  были так  мудры, обладали такой силой и суровостью  духа  и  настолько
сильно любили себЯ, все это с  очевидностью доказывает, что они считали свое
собственное благополучие  (хотЯ оно было настолько велико,  насколько вообще
возможно  длЯ смертного)  лишь половинчатым, если  у них нет  друга, который
сделал бы  его  полным; и все  это  при том, что  они  были императорами,  у
которых имелись жены, сыновьЯ, племЯнники;  и все же все эти родственники не
могли дать того утешениЯ, которое дает дружба.
     Ќе следует забывать и того, что Љоммин заметил  о своем первом хозЯине,
герцоге Љарле ‘мелом, именно что тот ни с кем не делилсЯ своими секретами, и
особенно теми секретами, которые  более всего его беспокоили, после  чего он
добавлЯет,  что  в  последние  годы  жизни  "эта  замкнутость  действительно
ослабила и немного  повредила его разум"<sup>[144]</sup>. Љоммин, конечно, мог
бы также высказать точно такое же  суждение, если бы захотел, о своем втором
господине,  ‹юдовике XI,  чьЯ  замкнутость действительно была его мучителем.
€зречение  Џифагора "Cor ne edito" -- "Ќе грызи сердце" --  несколько темно,
но  по  смыслу  правильно. Љонечно же, если выразитьсЯ резко, те, у кого нет
друзей,   которым  они  могли   бы  открытьсЯ,  ЯвлЯютсЯ  каннибалами  своих
собственных сердец.  Ќо одно  совершенно  замечательно  (и  этим  Я  закончу
рассмотрение первого плода дружбы), а именно  что это раскрытие  своего  "џ"
другу производит  два противоположных действиЯ, ибо  оно удваивает радости и
делит горести  пополам. Џотому что нет такого человека, который, поделившись
своими радостЯми  с  другом,  еще  более не возрадовалсЯ  бы;  и  нет такого
человека, который, поделившись  своими печалЯми с другом, не стал бы  меньше
печалитьсЯ. €так, в том, что касаетсЯ воздействиЯ  на дух  человека,  дружба
обладает таким же  достоинством, какое алхимики  раньше  приписывали  своему
камню  в   воздействии  на  человеческое   тело   --   она  производит   все
противоположные действиЯ, однако, на пользу и на благо природе. Ќо даже если
не  прибегать к помощи  алхимиков,  в обычном  течении  природы  есть  Явный
образец  этого,  ибо  в  телах соединение  усиливает  и  поддерживает  любое
естественное  действие  и, с  другой стороны,  ослаблЯет  и притуплЯет любое
бурное впечатление; так же обстоит дело и в отношении духа.
     ‚торой плод  дружбы так же целебен и превосходен длЯ разума, как первый
--  длЯ чувств. ‚едь дружба из штормов и бурь страстей действительно  делает
хорошую  погоду, а разум она как  бы  выводит из тьмы и  путаницы мыслей  на
Ясный  свет. Ќе  следует  понимать, что это справедливо только  в  отношении
верного совета, который человек получает  от  своего друга, о  чем мы  будем
говорить  ниже;  но  совершенно  очевидно,  что  если  у  кого-то  ум  занЯт
множеством мыслей,  то  его разум  и  понимание действительно проЯснЯютсЯ  и
раскрываютсЯ в беседах и рассуждениЯх с другим человеком; он легче разбирает
свои мысли; он располагает их  в  более стройном порЯдке;  он видит, как они
выглЯдЯт, когда превращаютсЯ в слова; наконец,  он становитсЯ мудрее  самого
себЯ и за один  час рассуждениЯ вслух  достигает большего, чем за целый день
размышлений.  ”емистокл  хорошо  сказал  персидскому  царю:  "ђечь   подобна
аррасскому  ковру, развернутому  и полностью  открытому длЯ  обозрениЯ;  тем
самым образы  поЯвлЯютсЯ  в виде  конкретных  фигур; в то времЯ как если они
остаютсЯ   только   в   мыслЯх,   они   подобны   скатанному   и  свернутому
ковру"<sup>[145]</sup>. €  этот второй плод дружбы, заключающийсЯ в  раскрытии
разума, может  быть получен не только  от таких друзей, которые  в состоЯнии
дать совет (они  и есть  самые  лучшие  друзьЯ); но даже без таковых человек
познает себЯ,  проЯснит свои собственные мысли и  заострит свой ум как бы  о
камень,  который  сам  по  себе  не  режет.  Ћдним  словом,  человеку  лучше
обратитьсЯ  с  речью к  статуе  или  картине,  чем  позволить  своим  мыслЯм
теснитьсЯ в голове, не находЯ выхода.
     €  теперь,  чтобы сделать  этот второй плод  дружбы полным,  отметим ту
другую его сторону, котораЯ более открыта и поддаетсЯ обычному наблюдению, а
именно верный совет друга.  ѓераклит хорошо сказал в одной из своих загадок:
"‘ухой  свет всегда  самый  лучший".  €  конечно же, свет,  который  человек
получает  от  совета  другого  человека,  суше  и  чище,  чем  тот,  который
проистекает из его  собственного  разума  и суждениЯ,  ибо последний  всегда
насыщен  и  пропитан  его  чувствами и  привычками.  ’ак что между  советом,
который дает друг, и  советом,  который человек дает самому себе, существует
такаЯ же разница, как и между  советом друга и  советом льстеца. Џотому, что
нет большего  льстеца,  чем тот,  кто сам себе льстец, и  нет более сильного
лекарства от  самолюбивой лести, чем откровенное и  свободное мнение  друга.
‘овет бывает двух видов: один относительно нравов, другой относительно дела.
—то  касаетсЯ  первого,  то  самым  лучшим  средством  сохранениЯ  душевного
здоровьЯ ЯвлЯетсЯ справедливое предупреждение друга. Џризвать  самого себЯ к
ответу  --  это порой слишком сильнодействующее  и разрушительное лекарство.
—тение  хороших  книг  по  морали  --  несколько  скучновато и  безжизненно.
‡амечать свои ошибки в других -- не всегда подходит длЯ нашего случаЯ. ‘амое
же  лучшее лекарство  (по-моему,  лучше  всего  действующее  и  лучше  всего
воспринимаемое)  --  предупреждение  друга.   €нтересно  заметить,  в  какие
серьезные  ошибки   и  крайние   нелепости,  действительно,  впадают  многие
(особенно люди  более высокого  положениЯ) из-за того, что у  них нет друга,
который мог бы сказать им  об этих ошибках; и тем самым они наносЯт огромный
вред как своей репутации, так и своему благоденствию, ибо, как сказал свЯтой
џков,  они  напоминают  людей,  "которые, посмотревшись  в  зеркало, тут  же
забывают свой собственный  образ  и облик"<sup>[146]</sup>. —то касаетсЯ дела,
человек  может думать,  если ему угодно, что  два глаза видЯт не больше, чем
один;  или что игрок всегда видит больше, чем сторонний наблюдатель; или что
человек  в гневе  так  же разумен, как и тот, кто  спокойно  пересчитает все
двадцать  четыре буквы  алфавита; или что  из мушкета  можно  так  же хорошо
стрелЯть с руки, как и с упора, и иметь тому подобные  глупые и беспочвенные
фантазии, полагатьсЯ  во  всем  только  на  себЯ.  Ќо,  когда  все  средства
исчерпаны, помощь доброго совета исправлЯет дело. € если человек думает, что
он примет совет, но сделает это по частЯм, спрашиваЯ совет  по одному делу у
одного, а  по другому  --  у другого, то это хорошо (т. е., возможно, лучше,
чем если  бы он вообще  никого  не  спрашивал). Ћднако он подвергаетсЯ  двум
опасностЯм.  Џервое, что ему дадут неверный  совет, ибо, за исключением  тех
случаев, когда совет исходит от совершенно и целиком преданного друга, редко
случаетсЯ так, чтобы он не был  корыстен и намеренно направлен на достижение
каких-либо целей того человека, который дал его. ‚торое, что ему дадут совет
вредный и  небезопасный  (хотЯ  и с  добрыми намерениЯми),  который частично
принесет неприЯтности, частично же  ЯвитсЯ  средством исправлениЯ дела;  как
если бы вы пригласили врача, который, по общему мнению, хорошо вылечивает ту
болезнь, на которую вы жалуетесь, но не знаком с вашим организмом, и поэтому
он может излечить  вас от данной  болезни,  но  расстроить  ваше  здоровье в
каком-либо другом отношении и тем самым вылечить болезнь, но убить пациента.
Ќо друг, в совершенстве  знакомый с состоЯнием ваших дел,  будет  осторожен,
исправлЯЯ  данное  дело  так,  чтобы  не  причинить  вам  какую-либо  другую
неприЯтность.  Џоэтому не  полагайтесь  на  случайные  советы: они,  скорее,
отвлекут и уведут вас в сторону, чем устроЯт ваши дела и дадут им правильное
направление.
     Љроме  этих двух  благородных  плодов дружбы (успокоение  в  чувствах и
поддержка в  суждениЯх) есть еще  последний плод, который, подобно  гранату,
полон  множества  зерен.  џ  имею в  виду  помощь и участие во  всех делах и
случаЯх. ‡десь наилучший способ  убедитьсЯ в разнообразной  пользе  дружбы в
жизни  состоит в  том, чтобы взглЯнуть вокруг и увидеть, сколько есть вещей,
которых сам человек сделать  не  может.  €  тогда  окажетсЯ,  что  изречение
древних "друг -- это  второе Я" недостаточно справедливо,  ибо  друг гораздо
больше, чем второе Я. ‹юди проживают жизнь  и умирают с тревогой о некоторых
вещах, которые  особенно  принимали  близко к  сердцу, --  устройство  жизни
своего  ребенка,  окончание  труда  и  тому подобное.  …сли у  человека есть
преданный друг, он может быть почти уверен  в том, что об этом позаботЯтсЯ и
после его  смерти;  так что  у  человека  тогда есть  как  бы две  жизни длЯ
осуществлениЯ  своих желаний.  “ человека одно  только тело, и  оно занимает
только одно место  в пространстве, но  там, где есть дружба, все отправлениЯ
жизни как  бы удваиваютсЯ: они даютсЯ  и самому человеку, и его заместителю,
ибо  он может  осуществлЯть  их  через своего друга. ‘колько  есть  на свете
вещей, которые  человек,  дорожа своей честью и добрым именем, не  может сам
сказать  или  сделать?  ‚рЯд  ли  будет  скромно,  если  человек  сам  будет
расписывать свои заслуги и тем более превозносить их; случаетсЯ, он не может
вынести  того, что  ему приходитсЯ молить или просить о  чем-то, и еще много
других подобных  вещей.  Ќо  все  это  вполне прилично в  устах  друга, хотЯ
заставило бы самого человека  покраснеть, если бы  их  произносили его уста.
Љроме того, человеческаЯ личность свЯзана множеством условностей, которые не
могут быть нарушены.  —еловек может говорить со своим сыном только как отец;
со своей  женой --  только как  муж; со  своим врагом --  только  употреблЯЯ
определенные выражениЯ. ‚  то же времЯ друг  может говорить так, как требует
того  случай, а  не как  это подобает данному лицу. Њожно было бы бесконечно
перечислЯть все  преимущества дружбы. џ  предлагаю следующее правило на  тот
случай, когда человек  не может  подобающим образом сыграть свою собственную
роль: если у него нет друга, он может покинуть сцену.
        XXVIII. Ћ расходах
     Ѓогатства существуют, чтобы их тратить, а траты -- чтобы делать добро и
этим снискать  честь.  Џоэтому  чрезвычайные расходы  должны быть соразмерны
важности  случаЯ:  добровольный  отказ от своего  достоЯниЯ бывает нужен  не
только  длЯ  спасениЯ  души, но и длЯ  блага  отечества. Ћбычные  же расходы
надобно соразмерЯть  с достатком, не допускаЯ расхищениЯ имущества слугами и
производЯ   траты  наиболее  выгодным  образом,  так,  чтобы  счета  были  в
действительности  меньше,  чем  можно подумать  со  стороны.  Љто  не  хочет
уменьшениЯ своего состоЯниЯ, должен тратить не более половины своего дохода;
а  кто желает приумножить  его --  не более  трети.  ‘амым важным  особам не
зазорно входить в подобные дела самолично.  Ќекоторые уклонЯютсЯ от этого не
из  одной  лишь  небрежности,  но  боЯсь  огорчитьсЯ,  увидЯ  свое состоЯние
расстроенным.  Ќо нельзЯ исцелить рану, не исследуЯ ее.  Ђ  кто  уж никак не
может  сам управлЯть своим именьем,  должен хорошо  выбирать  управителей  и
почаще их сменЯть, пока они еще робки и  не понаторели в плутнЯх.  Љто может
заниматьсЯ  своим  имением  лишь  изредка,  тому  следует  завести  во  всем
неизменный порЯдок.
     Љто  много тратит на  один  какой-либо предмет,  должен  быть столь  же
бережлив  в другом. ’ак, например, если  кто много расходует на  стол, пусть
будет бережлив в одежде; если любит пышную обстановку,  пусть меньше  держит
лошадей, и тому подобное. €бо, кто расточителен во всем, тот врЯд ли избежит
разорениЯ. Џри продаже  имениЯ длЯ расплаты с долгами так же легко повредить
себе  поспешностью, как и медлительностью,  ибо поспешнаЯ продажа обычно так
же невыгодна, как заем под  проценты. Љ тому же, кто сразу расплачиваетсЯ со
всеми  долгами,  в  скорости  делает  новые,  ибо,  выйдЯ   из  затруднениЯ,
возвращаетсЯ к прежним привычкам. Ђ кто расплачиваетсЯ понемногу, приучаетсЯ
к бережливости, что полезно и длЯ имущества, и длЯ нравственности. Љто хочет
поправить  свое  состоЯние, тот не должен пренебрегать мелочами.  Ќе  стыдно
сокращать   мелкие  расходы   --  стыдно  унизитьсЯ   до  мелкого  стЯжаниЯ.
„олговременную статью  расхода надо вводить осмотрительно, а если речь  идет
об одном разе, тут можно быть щедрее.
     <b>XXIX. Ћб истинном величии королевств и республик</b><sup>[147]</sup>
     ‘лова  афинЯнина ”емистокла,  в  отношении  его  самого высокомерные, в
более  общем  смысле  оказываютсЯ, однако, мудрым  суждением и  наблюдением.
Љогда  на празднестве  попросили  его  сыграть  на  лютне,  он  сказал,  что
"бренчать не умеет, зато может сделать из малого городка великий город". ќти
слова  (если  употребить их в  переносном смысле) могут  выражать  два  рода
способностей  у тех, кто вершит дела государства. ‘делав смотр советникам  и
министрам,  мы  найдем  (хотЯ и в малом числе)  таких, что могут сделать  из
малого  государства  великое, но не  умеют бренчать; а с  другой стороны, --
великое множество таких, которые бренчат весьма искусно, но отнюдь не сумели
бы  сделать  малое   государство  великим,  ибо  одарены  талантом  как  раз
противоположным  --  умением великую и цветущую  страну довести до  упадка и
разорениЯ. Џоистине, презренные уловки и хитрости, какими многие советники и
министры  приобретают и милость своего  господина,  и расположение толпы, не
заслуживают  лучшего  названиЯ,  чем  бренчание,  ибо  доставлЯют  временное
удовольствие,  а  их  самих  выставлЯют  в  приЯтном  свете,  но  отнюдь  не
направлены   к   благу  и  процветанию  государства,  которому  они  служат.
‘уществуют, без сомнениЯ, и такие советники и министры, которые  справлЯютсЯ
с делами (negotiis  pares<sup>[148]</sup>), умеют обходить пропасти и наиболее
Явные  затруднениЯ  и  тем не менее неспособны приумножить мощь  и богатство
страны. Ќо,  каковы бы  ни были деЯтели,  обратимсЯ  к самому делу, т.  е. к
истинному величию королевств и республик и к способам  достичь такового,  --
предмет, достойный вниманиЯ  великих  и могущественных  государей, дабы они,
переоценив свои силы,  не тратили их попусту  на неосуществимые предприЯтиЯ,
а,  с  другой  стороны,  недооцениваЯ их,  не  поддавались  советам робких и
малодушных.
     ‚еличина  страны  может  быть  измерена,  богатства  и  доходы  ее   --
исчислены, число жителей -- установлено по переписи, число и размеры городов
и  местечек -- определены по картам  и планам. € все же ни в чем нельзЯ  так
легко ошибитьсЯ,  как  в истинной оценке и верном суждении относительно мощи
государства. –арство  небесное уподоблено Џисанием  не какому-либо  крупному
зерну,  а горчичному  зернышку  --  одному  из  мельчайших,  но  наделенному
свойством  быстро  распространЯтьсЯ. ’ак и государства бывают обширны, но не
способны расширЯтьсЯ  или повелевать или же, напротив, малы  по размерам, но
способны стать основой великой монархии.
     “крепленные города,  большие  запасы вооружениЯ  в  арсеналах,  хорошие
породы коней, боевые  колесницы, слоны,  пушки и тому  подобное  --  все это
может оказатьсЯ  лишь овцой в львиной шкуре, если нет при этом мужественного
и воинственного народа. ‘амаЯ  численность армий  не  много значит  там, где
народу недостает  мужества, ибо,  как говорит  ‚ергилий,  "волку безразлична
численность  овец". ЂрмиЯ  персов в долине  Ђрбелы была столь многочисленна,
что военачальники  Ђлександра, смутившись этим, стали просить  его выступить
против  врага  ночью.  Ќо он  ответил:  "Ќе  хочу красть  победу",  и победа
оказалась легкой. Љогда ’игран  ЂрмЯнский, расположившись на холме со  своим
войском  в четыреста  тысЯч человек, увидел  войско  римлЯн, в  котором едва
насчитывалось четырнадцать тысЯч, он возликовал и сказал:  "€х слишком много
длЯ посольства, но слишком  мало  длЯ битвы". Ђ  между тем не  успело  зайти
солнце, как он убедилсЯ, что их было достаточно, чтобы рассеЯть  его армию с
огромными потерЯми. Њного можно привести примеров,  когда численность отнюдь
не соответствовала мужеству;  поэтому с достоверностью можно утверждать, что
длЯ величиЯ государства необходим прежде всего воинственный народ.
     ЌельзЯ  также, согласно  ходЯчей  поговорке,  считать  деньги мускулами
войны там, где  дрЯблы  мускулы бойцов и народ изнежен. •орошо ‘олон ответил
Љрезу, когда  тот хвастал перед ним своим золотом: "ѓосударь мой, достаточно
прийти  кому-нибудь с лучшим, чем у вас, железом, и он  овладеет  всем  этим
золотом".  Џусть поэтому государи и государства трезво оценивают  свои силы,
если  только их ополчение  не состоит из храбрых бойцов. € с другой стороны,
пусть государи, имеющие воинственных подданных, сознают свою мощь, ибо иначе
они  не воздают себе должного. —то же касаетсЯ наемников (на которых в таких
случаЯх рассчитывают), то опыт неизменно показывает, что,  полагаЯсь на них,
государи и государства "могут  на  времЯ  оперитьсЯ, но очень скоро начинают
линЯть".
     Ќикогда  не соединЯтсЯ  воедино дары, предназначенные  €уде и €ссахару:
"никогда один  и тот же  народ  не бывает одновременно и  молодым  львом,  и
ослом, падающим  под бременем ноши"; никогда народу, обремененному податЯми,
не  быть  воинственным и храбрым. Џравда,  что налоги, взимаемые с  согласиЯ
народа, не так ослаблЯют его мужество; примером тому могут служить пошлины в
Ќидерландах и до известной степени  субсидии  в  Ђнглии. ‡аметьте,  что речь
идет у  нас сейчас не о  кошельке,  а о сердце. Џодать, взимаемаЯ с согласиЯ
народа или без такового, может быть одинакова длЯ кошельков,  но неодинаково
ее  де