, которые исходЯт от
огнЯ, с теми, которые исходЯт от времени или возраста. €бо возраст или времЯ
сушит, истреблЯет  и испепелЯет не  менее, чем  огонь,  или, лучше  сказать,
гораздо более тонко.  Ќо  так  как движение  этого  рода  весьма  медленно и
совершаетсЯ   посредством  очень   незначительных   частиц,   то  тепло   не
воспринимаетсЯ.
     ќто  также обнаруживаетсЯ в сравнении растворениЯ  железа и золота. €бо
золото растворЯетсЯ  без  возбуждениЯ тепла; железо же растворЯетсЯ с бурным
возбуждением тепла, хотЯ и почти в такой же промежуток  времени, как золото.
ќто значит: внедрение кислоты  в  золото совершаетсЯ  легко и  тонко и части
золота  уступают  легко.  ‚  железе  же  внедрение  совершаетсЯ  грубо  и  в
столкновении, и у частей железа большее упорство.
     ќто также обнаруживаетсЯ до  известной  степени в некоторых гангренах и
омертвлениЯх, которые вследствие тонкости гниениЯ не вызывают большого тепла
или боли.
     €так,  пусть  это будет первым сбором плодов, или началом истолкованиЯ,
длЯ формы тепла, совершенным посредством льготы разуму.
     Ќа основании этого первого сбора плодов форма, или истинное определение
тепла (того, которое относитсЯ ко ‚селенной, а не только к чувству), состоит
в  следующем, если  изложить  это в немногих  словах:  тепло  есть  движение
распространениЯ,  затрудненное  и  происходЯщее  в  малых  частЯх.  Ќо   это
распространение  особого  вида:  распространЯЯсь вокруг  себЯ, оно,  однако,
отклонЯетсЯ несколько вверх. „еЯтельность частей также особого вида:  она не
медленнаЯ, а возбужденнаЯ и обладает некоторой стремительностью. ’о же самое
и в  отношении к действию. ‡десь определение таково: если ты сможешь вызвать
в  каком-либо  природном  теле   движение  распространениЯ  или  расширениЯ,
обуздать это  движение и  направить его  в  себЯ само таким  образом,  чтобы
расширение не  происходило  равномерно,  но  поочередно,  то допускаЯсь,  то
подавлЯЯсь, то  ты,  без сомнениЯ, произведешь тепло. Џри этом нет различиЯ,
элементарное  ли это (как говорЯт) тело<sup>[90]</sup> или  испытавшее влиЯние
небесных тел; светоносное или темное; тонкое или плотное; расширЯетсЯ ли оно
свободно  в  пространстве  или ограничено проделами  своего  первоначального
размера;  склонЯетсЯ ли  к  растворению  или  пребывает  в  своем состоЯнии;
животное ли это  тело или растительное или минеральное; вода, или масло, или
воздух, или какое-нибудь  другое  вещество,  способное  воспринЯть указанное
выше  движение.  ‚  отношении же  к  чувству  тепло  есть то  же  самое,  но
рассматриваемое по аналогии, котораЯ соответствует чувству. Ђ  теперь должно
перейти к дальнейшим вспомогательным средствам.
        XXI
     „ав таблицу первого представлениЯ, пример отбрасываниЯ или исключениЯ и
первый  сбор   плодов  при  их  посредстве,  следует  перейти  к   остальным
вспоможениЯм  разуму  длЯ  истолкованиЯ  природы  и истинной  и  совершенной
индукции. ЏредлагаЯ это, мы будем прибегать к холоду и теплу  там, где будет
необходимость  в  таблицах.  ’ам  же,  где  будет  необходимо  лишь  немного
примеров,  мы будем  прибегать ко всему  другому, чтобы  не было неЯсности в
исследовании и все учение протекало в менее узких пределах.
     €так, прежде  всего  мы  будем  говорить  о <i>преимущественных  примерах;</i>
во-вторых,   о   <i>помощи   индукции;</i>  в-третьих,  об   <i>исправлении  индукции;</i>
в-четвертых,  о <i>видоизменениЯх  исследованиЯ</i> сообразно с  природой предмета;
в-пЯтых, о <i>преимуществах природ</i> в отношении к исследованию, т. е. о том, что
следует исследовать ранее и что  позднее;  в-шестых, о <i>пределах исследованиЯ</i>
или <i>обозрениЯ</i> всех природ ‚селенной;  в-седьмых, о <i>дедукции к практике</i> или о
том, что  относитсЯ к человеку; в-восьмых, о <i>приготовлении к исследованию и,</i>
наконец, о <i>восходЯщей и нисходЯщей лестнице аксиом</i>.
        XXII
     ‘реди  преимущественных примеров  мы  прежде всего  укажем <i>обособленные
примеры</i>.  Ћбособленные  примеры  --  это  те, что  обнаруживают  исследуемую
природу  в  таких предметах,  которые не  имеют  с другими предметами ничего
общего,  кроме  этой самой природы, или,  наоборот,  обнаруживают отсутствие
исследуемой природы в  таких предметах, которые подобны другим  предметам во
всем,  кроме этой самой природы<sup>[91]</sup>.  €бо очевидно, что такого рода
примеры устранЯют извилины пути и ускорЯют и подкреплЯют исключение, так что
немногие из них заменЯют многие.
     Ќапример, если исследуетсЯ природа цвета,  то обособленные примеры суть
призмы, кристаллические камни, которые дают цвета не только в себе, но и вне
себЯ --  на стенах; также  роса и т. д.  „ействительно,  они не имеют ничего
общего с  постоЯнными цветами в цветках  растений, цветных камнЯх, металлах,
древесине и т. д., за  исключением самого цвета. Ћтсюда легко заключить, что
цвет  есть   не  что   иное,  как  видоизменение  изображениЯ  посланного  и
воспринЯтого света<sup>[92]</sup>: в первом случае вследствие  различных углов
падениЯ, а во втором --  вследствие  различиЯ тканей и  строениЯ тела. € эти
примеры обособлены в отношении сходства.
     ‚ этом же исследовании обособленными примерами служат разноцветные жилы
в мраморе -- белые и  черные,  пестрота  окрасок  в цветах одного и  того же
вида.  €бо  белые и черные части мрамора  и белые и красные  пЯтна в  цветах
гвоздики  сходЯтсЯ  почти  во  всем,  за  исключением  цвета.  Ћтсюда  легко
заключить, что  у цвета  мало общего с  внутренней  природой тела, но что он
заключаетсЯ  только  в  более грубом  и  как бы  механическом  распределении
частей. ќти примеры обособленны  в отношении различиЯ. € тот и другой род мы
называем  обособленными  примерами,  или  Ferinus,  заимствуЯ  это  слово  у
астрономов<sup>[93]</sup>.
        XXIII
     Ќа второе место  среди преимущественных примеров  мы ставим <i>переходЯщие
примеры</i>.  ќто   те  примеры,  в  которых  исследуемаЯ  природа  переходит  к
зарождению,  если ее ранее не было, или,  наоборот, переходит  к разрушению,
если она ранее была.
     €так,  в том и другом  переходе эти  примеры всегда  двойственны;  или,
лучше сказать,  это  один  пример в движении или в переходе, проведенный  до
противоположного  состоЯниЯ. Ќо  примеры  этого рода не  только  ускорЯют  и
подкреплЯют  исключение,  но  также  вводЯт  в тесные пределы  положительное
суждение или самое форму<sup>[94]</sup>. €бо  необходимо, чтобы форма  ЯвлениЯ
была  чем-либо  таким,  что  придаетсЯ в подобном переходе  этого  рода или,
наоборот,  что разрушаетсЯ или  устранЯетсЯ таковым  переходом этого рода. €
хотЯ каждое исключение продвигает положительное суждение,  однако на одном и
том же  предмете это происходит более  прЯмым путем, чем на различных. ”орма
же (как это Явствует из  всего, что сказано), выступающаЯ  в чем-либо одном,
ведет ко  всему. —ем проще был  переход, тем более ценным становитсЯ пример.
Џомимо  того,  переходЯщие  примеры  очень   полезны   длЯ  практики,   ибо,
представлЯЯ форму в сочетании с производЯщим или устранЯющим ее началом, они
в некоторых  случаЯх  Ясно указывают на практику, а отсюда легким становитсЯ
также  переход к  ближайшему. Ћднако  в  этом  имеетсЯ некотораЯ  опасность,
котораЯ требует предосторожности:  эти примеры могут слишком близко привлечь
форму к производЯщему началу  и заполнить или  по крайней мере опутать разум
ложным мнением о форме, полученным из рассмотрениЯ производЯщего начала. €бо
производЯщее начало всегда  предполагаетсЯ  не  чем другим, как  опорой  или
привносителем формы. Ќо правильно сделанным исключением этому легко помочь.
     €так, пора  представить образец переходЯщего примера. Џусть исследуемой
природой будет белизна. ЏереходЯщий пример ее порождениЯ есть целое стекло и
толченое стекло. ђавным образом -- простаЯ вода и вода вспененнаЯ. €бо целое
стекло и простаЯ вода прозрачны, но не  белы, толченое же стекло и пенЯщаЯсЯ
вода белы,  но  не  прозрачны. €так, следует  исследовать, что происходит от
этого перехода  в  стекле  или  в воде.  ‚едь  очевидно,  что  форму белизны
приносит и сообщает это раздробление стекла и волнение воды. Њежду тем мы не
находим тут ничего, что произошло бы, кроме измельчениЯ частей стекла и воды
и  вхождениЯ воздуха. Ќо  мы  не мало продвинулись  вперед к открытию  формы
белизны, установив, что  два тела  -- оба прозрачные, но в неравной  степени
(т. е. воздух и вода, воздух и стекло), сложенные вместе в малых частицах --
дают белизну вследствие неодинакового преломлениЯ лучей света.
     Ќо надо здесь  привести также  пример  опасности и предосторожности,  о
которых мы говорили. ђазум, совращенный  производЯщими началами этого  рода,
легко заключит,  что  длЯ  формы  белизны всегда требуетсЯ  воздух  или  что
белизна  производитсЯ  только посредством  прозрачных  тел.  Ђ  это  ложно и
опровергаетсЯ  многочисленными  исключениЯми.  ‘корее,  надо будет заключить
(отбросив воздух  и тому подобное), что вообще тела однородные (относительно
их  проводЯщих  свет  частей) дают прозрачность;  неоднородные тела простого
строениЯ  дают  белизну;  неоднородные  тела  сложного,   но  упорЯдоченного
строениЯ дают остальные цвета, за исключением черного; неоднородные же  тела
сложного, но  совершенно  беспорЯдочного и спутанного  строениЯ дают  черный
цвет.
     €так,  представлен  переходЯщий пример  порождениЯ исследуемой  природы
белизны.  Џример же  перехода к  устранению  этой  же  природы белизны  есть
опавшаЯ  пена  или  растаЯвший  снег.  €бо  вода  терЯет белизну и  получаст
прозрачность  после  того,  как  она  становитсЯ сплошной и  не  смешанной с
воздухом.
     Ќикоим образом нельзЯ опустить указание, что под переходЯщими примерами
надо понимать не только те, что переходЯт к порождению и изъЯтию; но также и
те, которые  переходЯт к приращению и уменьшению, ибо они также направлены к
открытию формы, как это вполне Явствует из сделанного выше определениЯ формы
и таблицы степеней. Џоэтому одинаковый смысл с примерами, приведенными выше,
имеет пример  бумаги, котораЯ бела,  когда она суха, но, увлажненнаЯ (принЯв
воду и исключив воздух), менее бела и склонЯетсЯ более к прозрачности.
        XXIV
     Ќа  третье место  среди  преимущественных примеров  поставим  <i>указующие
примеры,</i>  о  которых мы  упомЯнули в первом сборе плодов  длЯ  тепла. Њы  их
называем  также <i>проблесками</i> или  <i>освобожденными</i>  и <i>преобладающими примерами</i>.
ќто  те   примеры,  которые  показывают  исследуемую  природу  обнаженной  и
самостоЯтельной, а  также в ее возвышении или высшей степени ее  могущества,
т. е. ставшей независимой и освобожденной от препЯтствий или по крайней мере
господствующей над ними силой своих свойств и подавлЯющей и сдерживающей их.
€бо если  каждое тело принимает формы многих природ в  конкретном сочетании,
то одна  форма  укрощает,  подавлЯет, ослаблЯет и свЯзывает  другую. Џоэтому
отдельные  формы затемнЯютсЯ.  Ћднако  встречаютсЯ некоторые  предметы,  где
исследуемаЯ природа преимущественно перед другими пребывает в своей силе  --
или  по  причине  отсутствиЯ  препЯтствий,  или по  причине  преобладаниЯ ее
свойств. Џримеры  этого рода  длЯ  формы более всего показательны.  Ћднако и
этими примерами надо пользоватьсЯ с осторожностью, сдерживаЯ стремительность
разума. €бо  все то, что выставлЯет форму на вид  и как бы  подталкивает  ее
навстречу разуму, должно быть  взЯто  под  подозрение и проверено строгим  и
тщательным исключением.
     Ќапример,   пусть   исследуетсЯ   природа   тепла.   “казующий   пример
распространЯющегосЯ движениЯ, которое (как сказано выше)  представлЯет собой
преимущественную часть формы тепла, есть воздушное измерительное стекло. €бо
пламЯ   хотЯ  и   Явно   обнаруживает   распространение,  однако  вследствие
мгновенного угасаниЯ не показывает увеличениЯ в распространении.  ЉипЯщаЯ же
вода не столь хорошо показывает распространение воды в своем теле по причине
легкого перехода воды в пар и воздух. ђаскаленное железо  и тому подобное не
только  не  показывает  увеличениЯ  распространениЯ,  но,   наоборот,   само
распространение  вследствие  подавлениЯ  и отражениЯ  испарений  плотными  и
грубыми  частЯми  тела  (которые  укрощают  и  обуздывают   распространение)
становитсЯ совершенно  незаметным длЯ чувства.  €змерительное же стекло Ясно
указывает   заметное,   увеличивающеесЯ,   продолжительное  и   непреходЯщее
распространение воздуха.
     „алее, пусть, например, исследуетсЯ  природа тЯжести.  “казующий пример
тЯжести  есть  ртуть,  ибо  она  своим  весом намного  превосходит  все,  за
исключением  золота,  которое  немного  тЯжелее  ее<sup>[95]</sup>.  Ќо  ртуть
--более ценный пример длЯ  указаниЯ формы  тЯжести, чем  золото, ибо  золото
твердо и устойчиво, что, очевидно,  свЯзано с плотностью,  а  ртуть  жидка и
переполнена духом и  все  же во много  раз превосходит  тЯжестью  алмаз и те
тела, которые считаютсЯ наиболее твердыми. ќто указывает, что форма тЯжелого
или  весомого  зависит  только  от количества  материи,  а не  от  плотности
соединениЯ.
        XXV
     Ќа  четвертое  место  среди преимущественных примеров поставим <i>скрытные
примеры,</i>  которые  мы  также  называем  <i>сумеречными примерами</i>.  Ћни  как  бы
противоположны  указующим примерам, ибо они выставлЯют исследуемую природу в
ее  низшей силе, как бы в пеленках  и  зачатках и  как бы совершающую первую
попытку,  скрытую и подчиненную  противной ей  природой. Џримеры  этого рода
имеют большое  значение длЯ открытиЯ форм, ибо,  подобно тому  как указующие
легко ведут  к  отличиЯм, скрытные превосходно  ведут к  родам,  т. е. к тем
общим природам, по отношению к которым исследуемые природы суть не что иное,
как ограничениЯ.
     Ќапример, пусть исследуетсЯ природа твердости, или природа того, что  в
себе  ограничено, противоположность чему  есть жидкое, или текучее. ‘крытные
примеры -- это те, которые представлЯют некоторую слабую или низшую  степень
твердости в текучем.  ’аков, например, водЯной пузырь, который есть  как  бы
твердаЯ  и  ограниченнаЯ  пленка, сделаннаЯ  из тела  воды. ‘ходны  с этим и
капли, которые, если есть  запас воды, текут  нитью  настолько тонкой, чтобы
вода не разрывалась,  но, если нет воды в количестве,  достаточном длЯ того,
чтобы  она могла  течь,  вода  падает  круглыми каплЯми,  которые  наилучшим
образом предохранЯют ее  от утраты  непрерывности. Ќо в тот самый миг, когда
прекращаетсЯ  нить воды  и начинаетсЯ ее падение  каплЯми, вода сама  делает
скачок вверх  длЯ избежаниЯ  разрыва. „аже и у металлов, которые при  плавке
жидки, но  более вЯзки, разжиженные  капли  часто  отодвигаютсЯ вверх  и так
держатсЯ. Ќечто  подобное  наблюдаетсЯ в  примере зеркал, которые дети часто
устраивают из  тростинки  с помощью слюны, где также видна устойчиваЯ пленка
воды.  Ќо еще лучше это обнаруживаетсЯ  в  другой детской  игре, когда берут
воду и, сделав ее несколько  более вЯзкой посредством мыла, дуют в нее через
пустую тростинку,  пока из воды не  образуетсЯ как  бы целый замок  пузырей.
‚веденный воздух придает воде такую плотность, что она выдерживает некоторое
давление, не разрываЯсь.  Ќо лучше  всего это  замечаетсЯ в  пене и в снеге,
которые приобретают такую  плотность, что их почти  можно резать, хотЯ они и
представлЯют собой тела, образованные  из воздуха и воды, а  то и  другое --
текучие тела.  ‚се  это  Ясно указывает, что жидкое  и твердое  суть  только
ходЯчие  и  опирающиесЯ  на чувство понЯтиЯ;  на деле же  всем телам присуще
стремление избежать разрыва. ‚ однородных телах (каковыми ЯвлЯютсЯ жидкости)
оно слабо и шатко, а в сложных и разнородных телах  оно более живо и сильно,
потому что прибавление  разнородного свЯзывает тело, а  введение однородного
его распускает и ослаблЯет.
     Џусть,  например,  подобным  же  образом  исследуетсЯ  притЯжение,  или
схождение, тел. Ќаиболее  замечательный  указующий пример длЯ его формы есть
магнит.  ЏротивоположнаЯ же притЯжению природа  есть  отсутствие притЯжениЯ,
хотЯ бы и между подобными. ’ак, железо не притЯгивает  железо, подобно  тому
как свинец не притЯгивает свинец, дерево --  дерево, вода -- воду.  ‘крытный
же  пример  есть  магнит,  оснащенный железом или,  лучше  сказать,  железо,
оснащенное  магнитом.  €бо  в природе  так  обстоит, что  оснащенный  магнит
притЯгивает железо на  расстоЯнии  не сильнее, чем  неоснащенный  магнит. Ќо
если  железо приближаетсЯ настолько, что прикасаетсЯ к железу  неоснащенного
магнита, то оснащенный магнит  выдерживает  много больший груз  железа,  чем
магнит  простой   и  неоснащенный,  вследствие  подобиЯ  вещества  железа  в
отношении  к железу. ќто  действие  было совершенно  скрытым  и  потаенным в
железе, пока не  был  приложен магнит. €так, очевидно,  что  форма схождениЯ
есть  нечто такое,  что  в магните  жизненно и  сильно,  а  в железе слабо и
скрыто.  ‡амечено  также, что  небольшие  деревЯнные  стрелы  без  железного
наконечника, выброшенные из больших  орудий,  проникают  глубже в деревЯнный
материал (как,  например, борта кораблей и тому  подобное), чем те же  самые
стрелы, снабженные железным острием,  -- вследствие подобиЯ вещества  одного
дерева  с другим, хотЯ это было ранее в дереве  скрыто.  ’очно так же хотЯ в
цельных телах и не видно,  чтобы воздух притЯгивал  воздух,  а вода  --воду,
однако пузырь, приближенный к другому пузырю, разлагаетсЯ легче, чем если бы
этот  другой пузырь отсутствовал: происходит  это  вследствие  стремлениЯ  к
схождению  воды с водой  и  воздуха с воздухом. ‘крытые  примеры этого  рода
(которые,   как   сказано,   имеют   величайшее   применение)  более   всего
обнаруживаютсЯ в малых и тонких частЯх тела, ибо большие массы вещей следуют
за более общими формами, как это будет показано в своем месте.
        XXVI
     Ќа  пЯтое   место   среди   преимущественных   примеров   мы   поставим
<i>конститутивные    примеры,</i>    которые    мы   также    называем    <i>примерами
свЯзки</i><sup>[96]</sup>. ќто те примеры, которые составлЯют один вид исследуемой
природы, как бы  ее меньшую форму.  €бо если  законные формы (которые всегда
обращены к исследуемым природам) скрыты в  глубине и нелегко открываютсЯ, то
дело  и слабость человеческого разума требуют  тщательно,  без пренебрежениЯ
рассмотреть  частные формы,  которые  объединЯют некоторые свЯзанные примеры
(но  отнюдь не  все)  в каком-либо  общем понЯтии.  €бо  что бы ни соединЯло
природу,  пусть  и не совершенными способами, пробивает дорогу  к нахождению
форм,  так что примеры, пригодные длЯ этого,  не  ничтожны  своей  силой, но
имеют известное преимущество.
     Ћднако  здесь  нужно  тщательно остерегатьсЯ  того,  чтобы человеческий
разум,  открыв  многие  из этих  частных  форм  и установив  отсюда  части и
разделениЯ  исследуемой природы,  не  успокоилсЯ на  этом  совершенно  и  не
замедлил  бы  приступить к подобающему  открытию  большой  формы, чтобы  он,
предполагаЯ, что  природа в  самых корнЯх своих многообразна и раздельна, не
отверг  дальнейшее  объединение  природы   как  вещь   излишней  тонкости  и
склонЯющуюсЯ к чисто абстрактному.
     Ќапример,  пусть исследуетсЯ памЯть  или  то,  что возбуждает  памЯть и
помогает ей.  Љонститутивные примеры здесь суть  порЯдок или  распределение,
которые    Явно    помогают   памЯти,   подобно   местам   в   искусственной
памЯти<sup>[97]</sup>,  которые могут  быть  или местами в собственном смысле,
как, например, дверь, угол,  окно  и тому подобное, или близкими и знакомыми
лицами,  или чем  угодно (лишь  бы они были  расположены  в  порЯдке),  как,
например,  животные,  травы; так  же  и  слова,  буквы, исторические лица  и
другое; некоторые из них, конечно, более пригодны и удобны, другие -- менее.
Њеста  этого  рода  значительно  помогают  памЯти  и возносЯт ее высоко  над
естественными силами.  ’ак же и  стихи легче  удерживаютсЯ и заучиваютсЯ  на
памЯть, чем проза.  €з  этой свЯзки трех  примеров,  а именно: порЯдка, мест
искусственной памЯти и стихов -- строитсЯ один  вид помощи длЯ памЯти.  ќтот
вид  правильно  было  бы  назвать  отсечением  бесконечности. €бо,  если кто
пытаетсЯ что-либо вспомнить или вызвать в памЯти, не  имеЯ  предварительного
понЯтиЯ или восприЯтиЯ того, что он ищет, -- он ищет, бегаЯ туда и сюда, как
бы  в  бесконечности. Ђ если кто имеет  точное предварительное  понЯтие,  он
тотчас  отсекает бесконечность, и памЯть  движетсЯ в более тесном  кругу.  ‚
трех примерах, которые упомЯнуты  выше,  предварительное понЯтие  очевидно и
несомненно. Ђ именно, в первом должно быть  нечто  согласующеесЯ с порЯдком;
во  втором  должен быть  образ,  который  имел  бы известное соотношение или
сходство с теми  определенными местами; в третьем должны быть слова, которые
складываютсЯ  в  стих;  и так  отсекаетсЯ  бесконечность.  Ќо  одни  примеры
составЯт такой вид: все, что  заставлЯет  интеллектуальное воздействовать на
чувство (этот способ преимущественно и  применЯетсЯ в искусственной памЯти),
помогает памЯти. „ругие же примеры дадут такой другой  вид: то, что вызывает
впечатление  посредством  сильного  волнениЯ,   т.   е.   возбуждаЯ   страх,
восхищение, стыд, веселье, помогает  памЯти.  „ругие составЯт такой вид: то,
что запечатлеваетсЯ в чистом и менее  занЯтом до  того или  после  того уме,
как, например, то, что заучиваетсЯ в детстве, или то, что обдумываетсЯ перед
сном,  а также и  вещи, которые  случаютсЯ  впервые,  более  удерживаетсЯ  в
памЯти.  Ћдни  примеры  дадут   такой  вид:  многочисленность  сопутствующих
обстоЯтельств или опор помогает памЯти, как, например, писание по частЯм без
непрерывности,  чтение  или  произнесение вслух. €  наконец,  другие примеры
составЯт  такой  вид:   то,  что  ожидаетсЯ  и  возбуждает  внимание,  лучше
удерживаетсЯ,  чем  мимолетное.  Џоэтому  если перечтешь какое-либо  писание
двадцать раз, то не  так  легко выучить его на  памЯть,  как  если перечтешь
десЯть раз, пробуЯ при этом сказать  наизусть и  заглЯдываЯ  в  книгу, когда
памЯти не хватает. ’аким  образом, имеетсЯ  как бы шесть меньших  форм того,
что   помогает   памЯти,  а  именно:  отсечение  бесконечности;   приведение
интеллектуального  к чувственному; запечатление  по времЯ сильного волнениЯ;
запечатление в чистом уме; многочисленность опор; предварительное ожидание.
     Џодобным  же  образом  пусть,   например,  исследуетсЯ  природа  вкуса.
Љонститутивные примеры здесь таковы: те,  кто не имеет обонЯниЯ и по природе
лишен этого чувства,  не  воспринимают или  не различают вкусом  гнилой  или
тухлой  пищи, равно как и приправленной чесноком или розами и тому подобным.
’ак же и те, у кого ноздри заложены приступом насморка, не различают гнилого
или тухлого или окропленного розовой водой. Ђ если страдающие насморком в ту
же  минуту,  когда  к ним  в рот или  к  небу попадает  что-либо  гнилое или
пахучее,  сильно высморкаютсЯ,  то  получат  Явное  восприЯтие  гнилого  или
пахучего. ќти примеры  дают  и составлЯют  следующий вид или, лучше сказать,
часть вкуса: чувство  вкуса есть, в частности,  не  что иное, как внутреннее
обонЯние, проходЯщее и  спускающеесЯ через верхние проходы ноздрей в рот и к
небу.  Ќапротив  того, соленое  и сладкое, и острое  и кислое,  и  терпкое и
горькое,  и  тому  подобное  --  все  это,  повторЯю,  те,  у  кого обонЯние
отсутствует или  заглушено, чувствуют  так же, как и всЯкий другой. Ћтсюда и
Явствует, что  вкус есть некое чувство, сложенное  из внутреннего обонЯниЯ и
некоего утонченного осЯзаниЯ. Ќо об этом здесь не место говорить.
     Џодобным  же образом пусть  исследуетсЯ природа сообщениЯ качества  без
примешиваниЯ субстанции. Џример света даст или составит один  вид сообщениЯ,
тепло  и  магнит --  другой.  €бо сообщение  света  как бы  мимолетно  и при
удалении первоначального  света  тотчас исчезает.  ’епло же  и магнетическаЯ
сила,  будучи  переданы  или,  лучше  сказать,  вызваны  в  каком-либо теле,
удерживаютсЯ и остаютсЯ немалое времЯ  и после того, как будет удален первый
возбудитель.
     ‚ общем велики преимущества конститутивных примеров, ибо они дают очень
много  и  длЯ  определений  (в особенности  частных),  и  длЯ разделений или
расчленений природ, о чем неплохо сказал Џлатон: "„олжен быть почитаем,  как
бог, тот, кто хорошо может определЯть и разделЯть"<sup>[98]</sup>.
        XXVII
     Ќа  шестое место  среди  преимущественных примеров  мы  ставим  <i>примеры
соответствиЯ,</i>  или <i>соразмерности,</i>  которые мы также  называем  <i>параллельными
примерами</i>  или  <i>физическими  подобиЯми</i>. ќто те  примеры, которые  показывают
подобиЯ   и  соединениЯ  вещей  не   в   меньших  формах  (как   это  делают
конститутивные  примеры),  но  в  окончательной  конкретности.  Џоэтому  они
представлЯют как бы  первые  и  низшие ступени  к  единству природы.  Ћни не
составлЯют  никаких  аксиом  сразу  в  самом  начале, но только  указывают и
отмечают  некоторое согласие тел. € все же хотЯ они  и  немного способствуют
открытию  форм,  однако  с  большой  пользой  раскрывают  устройство  частей
‚селенной и совершают как бы некую анатомию ее  членов. € потому они  иногда
как бы  за  руку  ведут  нас  к  величественным  и значительным  аксиомам, в
особенности к тем,  которые более  относЯтсЯ к строению мира, чем  к простым
природам и формам.
     ’ак, следующие примеры  суть примеры  соответствиЯ: зеркало  и  глаз, а
также устройство  уха и места,  издающего  эхо. €з этого соответствиЯ помимо
самого  наблюдениЯ подобиЯ, которое во многом  полезно,  легко,  кроме того,
вывести и  образовать ту аксиому, что сходную природу имеют органы  чувств и
тела, которые рождают отражениЯ длЯ чувств. ‘ другой стороны, наученный этим
разум без труда поднимаетсЯ  к более высокой и значительной аксиоме, котораЯ
состоит в следующем: нет  никакого  различиЯ между  согласием или  симпатией
тел,  одаренных чувством, и  неодушевленных тел без чувства, кроме того, что
первым придан животный дух, а во вторых он отсутствует. Ћтсюда следует, что,
сколько есть согласий у неодушевленных тел, столько же  могло бы быть чувств
у  животных,  если бы  в  одушевленном  теле были  отверстиЯ  длЯ  вхождениЯ
животного духа  в член,  как  в подходЯщий  орган, должным образом длЯ этого
расположенный<sup>[99]</sup>.  €  обратно, сколько  есть  чувств  у  животных,
столько же, без  сомнениЯ, есть движений в неодушевленном теле, где животный
дух  отсутствует; но,  несомненно,  в  неодушевленных  телах гораздо  больше
движений,  чем  чувств  в  одушевленных  телах,  вследствие  малочисленности
органов  чувств. „лЯ этого  представлЯетсЯ вполне очевидным пример боли. €бо
хотЯ  у животных и много есть  родов боли  и столь разнообразных  (так, одна
боль  от ожога, инаЯ --  от сильного холода, инаЯ  -- от укола,  инаЯ  -- от
сжатиЯ, инаЯ -- от  растЯжениЯ и тому подобное), однако несомненно,  что все
это  в  форме  движений существует в  неодушевленных телах, как, например, в
дереве  или  камне,  когда  их  обжигают,  или  охлаждают,  или  колют,  или
разрывают, или сгибают, или ударЯют и так далее, хотЯ чувства при этом нет в
силу отсутствиЯ животного духа.
     Џримерами   соответствиЯ   также   ЯвлЯютсЯ   (это   может   показатьсЯ
удивительным)  корни  и  ветви деревьев.  €бо  всЯкое растение  разбухает  и
выталкивает  свои части в окружающее как вверх, так и вниз. Њежду корнЯми  и
ветвЯми нет другого различиЯ, как  то, что корни заключены в  земле, а ветви
выставлЯютсЯ на воздух и на  солнце.  ‚едь если взЯть нежную  и полную жизни
ветвь дерева и пригнуть ее к какой-нибудь частице  земли, то, хотЯ бы она  и
не прикасалась к самой почве, она тотчас начнет пускать не  ветвь, а корень.
€ наоборот,  если  на  растение положить сверху  землю и  так  придавить его
камнем или чем-нибудь твердым, чтобы помешать ему покрытьсЯ листьЯми сверху,
то оно начнет пускать ветви в воздух снизу.
     Џримеры соответствиЯ  суть  также смолы  деревьев  и большинство горных
самоцветов. € те и другие не что иное, как выделившиесЯ и проступившие соки,
в  первом  случае  древесные  соки,  во  втором  --  соки  камней;  отсюда и
происходит  Ясность  и  блеск  в  тех  и  других  --  вследствие  тонкого  и
тщательного процеживаниЯ.  Ћтсюда получаетсЯ также и то, что шерсть животных
не такой красивой и живой окраски, как  многие перьЯ птиц, ибо соки не столь
тонко процеживаютсЯ через кожу, как через ствол пера.
     Џримеры соответствиЯ суть также  мошонка у  самцов  животных и матка  у
самок:  все замечательное устройство половых отличий (в  отношении к  земным
животным),  по-видимому,   не   представлЯет   собой   ничего  другого,  как
расположение  извне  и  внутри<sup>[100]</sup>,  а  именно:  у  мужского  пола
вследствие большей силы тепла детородные  части выталкиваютсЯ  наружу, тогда
как у женского пола тепло слишком слабо длЯ того, чтобы  вызвать это, почему
и происходит, что детородные части удерживаютсЯ внутри.
     Џримерами соответствиЯ ЯвлЯютсЯ также плавники  рыб и ноги четвероногих
или ноги и крыльЯ птиц,  к чему  Ђристотель прибавил  еще четыре изгиба  при
движении змеи<sup>[10]</sup><sup>[1]</sup>. ’ак что  в  строе ‚селенной движение
живых   существ  вообще  осуществлЯетсЯ   обыкновенно  посредством   четырех
конечностей или сгибаний.
     Џримерами соответствиЯ служат также  зубы  у земных животных и  клювы у
птиц. Ћтсюда очевидно, что у всех еовершенных животных по направлению ко рту
течет некое твердое вещество.
     Ќе  лишено  основаниЯ  также  и  то  подобие  и соответствие,  согласно
которому  человек есть  как  бы перевернутое растение. €бо  корень  нервов и
животных  способностей  есть голова, а семенные части  находЯтсЯ  внизу,  не
считаЯ  конечностей,  каковы ноги и руки. ‚ растении же корень (который есть
как бы голова) всегда помещаетсЯ в нижнем месте, а семена -- в верхнем.
     Ќаконец,  надо  настоЯтельно  и  всЯчески  убеждать  людей,   чтобы   в
исследовании и собирании естественной истории  их усердие отныне  совершенно
изменилось и обратилось в противоположную сторону по сравнению с теперешним.
€бо до сих пор люди проЯвлЯли большое усердие и любознательность в  фиксации
разнообразиЯ  вещей  и в  объЯснении  тонких особенностей  животных,  трав и
ископаемых,  многие  из  которых представлЯют,  скорее,  игру  природы,  чем
какую-либо  действительную пользу  длЯ  наук. „ействительно, вещи этого рода
доставлЯют  некоторое удовольствие,  а  иногда  также имеют значение  и  длЯ
практики,  но  длЯ проникновениЯ  в природу  -- мало или никакого  значениЯ.
Џоэтому надо всецело обратить внимание на исследование и выЯвление подобий и
соответствий вещей как  в целокупностЯх,  так и в частЯх. €бо это и есть то,
что объединЯет природу и начинает составлЯть науки.
     Ћднако    во   всем   этом   необходима   величайшаЯ   осторожность   и
осмотрительность,  чтобы в  качестве примеров  соответствиЯ и  соразмерности
принимались только  те, которые отмечают физические (как мы сказали вначале)
подобиЯ,  т.  е.  вещественные,  реальные  и  заключенные  в природе,  а  не
случайные и  относЯщиесЯ к виду и тем  более  не  доставлЯемые суеверием или
любопытством, как  те, что постоЯнно выставлЯют  писатели естественной магии
(люди легкомысленнейшие, которых едва ли надо  упоминать в  столь  серьезных
делах,  как  ныне разбираемые нами),  с большим тщеславием  и безрассудством
описываЯ пустые подобиЯ и симпатии вещей, а иногда и придумываЯ их.
     Ќо, оставив это, мы не  должны забывать, что в самом строении мира -- в
его больших частЯх -- нельзЯ  пренебречь примерами подобиЯ. ’аковы  Ђфрика и
ЏеруанскаЯ область с континентом, простирающимсЯ до Њагелланова пролива, ибо
и  та  и другаЯ  область имеют подобные перешейки и  подобные мысы, а это не
случайно<sup>[102]</sup>.
     ’ак  же и Ќовый и ‘тарый  ‘вет. € тот и другой расширЯютсЯ к северу,  к
югу же сужаютсЯ и заострЯютсЯ.
     ‚ажными примерами соответствиЯ ЯвлЯютсЯ также сильные холода в  средней
(как  ее называют) области воздуха и неистовые  огненные извержениЯ, которые
часто вырываютсЯ из подземных  областей.  ќти  две вещи составлЯют пределы и
крайности: природа холода устремлЯетсЯ к окружности неба, а природа тепла --
к недрам земли вследствие отталкиваниЯ противоположных природ.
     Ќаконец,  достойно  быть  отмеченным  соответствие  примеров в аксиомах
наук.  ’ак,  риторический  троп,  называемый  неожиданностью,  соответствует
музыкальному тропу, который зоветсЯ уклонением каденции. Џодобным же образом
и математическаЯ  аксиома  --  "„ве величины, равные  третьей,  равны  между
собой" -- соответствует строению того силлогизма в логике, который соединЯет
сходЯщеесЯ в среднем. ‚ообще весьма полезно в очень многих случаЯх некоторое
чутье в исследовании и отыскании физических соответствий и подобий.
        XXVIII
     Ќа седьмое место среди преимущественных примеров  мы  ставим <i>уникальные
примеры,</i>    которые   мы    также   часто    называем    <i>неправильными</i>   или
<i>гетероклитическими</i>  (заимствуЯ  название  у  грамматиков). ќто  те  примеры,
которые показывают  тела в их конкретности и представлЯютсЯ необычными и как
бы  оторванными  по своей  природе и никак  не сходЯщимисЯ с другими  вещами
этого  же  рода.  ’аким  образом, примеры  соответствиЯ  подобны  другим,  а
уникальные примеры подобны себе. Џользование уникальными примерами такое же,
как и пользование скрытными примерами, а  именно: они пригодны длЯ вынесениЯ
и  объединениЯ  природы  с  целью  открытиЯ  родов,  или   общих  природ,  с
последующим  их  ограничением посредством  истинных  отличий.  €бо не должно
отступать от исследованиЯ,  пока  свойства  и качества, открываемые в  вещах
такого рода,  что они  могут почитатьсЯ за чудо природы,  не будут сведены и
заключены  в  какую-либо  форму или определенный закон так, чтобы открылось,
что всЯкаЯ  нерегулЯрность  или  сингулЯрность  зависЯт от какой-либо  общей
формы,  а  чудо состоит только в тонких  отличиЯх,  в степени, в  редкостном
совпадении,  а  не  в самом виде; тогда  как ныне  созерцаниЯ людей не  идут
дальше того,  чтобы почитать вещи этого  рода тайными и великими  творениЯми
природы, как бы беспричинными вещами и исключениЯми из общих правил.
     Ћбразцы уникальных примеров  суть ‘олнце и ‹уна среди светил, магнит --
среди камней, ртуть -- среди  металлов, слон --  среди четвероногих, половое
чувство --  среди  родов осЯзаниЯ, охотничье  чутье  собак  --  среди  родов
обонЯниЯ. “ грамматиков  уникальной почитаетсЯ  также буква "S"  по  причине
легкости, с которой она слагаетсЯ с согласными -- иногда с  двойными, иногда
с тройными,  чего не делает никакаЯ  другаЯ буква. Џримеры этого рода весьма
ценны,   ибо  они  обострЯют  и  оживлЯют   исследование  и  врачуют  разум,
испорченный привычкой и обыденностью.
        XXIX
     Ќа   восьмое  место  среди  преимущественных   примеров   мы   поставим
<i>отклонЯющиесЯ примеры,</i> т.  е. уклонениЯ природы, уродства и диковины,  когда
природа отклонЯетсЯ и удалЯетсЯ от своего обычного хода.  “клонениЯ  природы
отличаютсЯ  от уникальных примеров тем,  что уникальные примеры  суть чудеса
среди видов,  а уклонениЯ -- чудеса  среди индивидов. Ћднако пользование ими
почти   такое   же,   как  и  пользование  уникальными  примерами,  ибо  они
восстановлЯют разум  против  навыков  и вскрывают  общие формы. €бо здесь не
следует отказыватьсЯ от  исследованиЯ, пока  не будет открыта причина  этого
рода отклонениЯ. Џричина же эта  восходит не к некоей  форме  в  собственном
смысле, а  только  к  скрытому процессу,  который  ведет к  форме.  ‚едь кто
познает пути природы, тот  также легче  заметит и отклонениЯ. Ђ кто  познает
отклонениЯ, тот тщательнее опишет пути.
     “клонениЯ отличаютсЯ от  уникальных примеров также тем,  что в  большей
степени наставлЯют практику  и действенную часть. €бо производить новые виды
было бы очень трудно; разнообразить  же  известные виды и отсюда производить
много  редкого и необычайного -- менее трудно. Џереход же от чудес природы к
чудесам  искусства легок.  €бо если природа была однажды  застигнута в своем
отклонении и причина этого стала  Ясна,  то  будет  нетрудно повести природу
посредством искусства туда, куда она случайно отклонилась. € не только туда,
но и в других направлениЯх, ибо уклонениЯ одного рода  указывают и открывают
дорогу  к уклонениЯм  и  отклонениЯм повсюду.  ‡десь нет нужды  в  примерах,
настолько   они   многочисленны.  ‘ледует  создать   собрание   или  частную
естественную историю диковин и чудесных порождений природы -- словом, всЯкой
новизны,  редкости  и  необычности  в  природе. Ћднако  это надо  делать  со
строжайшим выбором, чтобы соблюдалась достоверность.  Ќаиболее  сомнительным
надо считать  те  из них, которые  в какой-либо мере зависЯт от религии, как
чудеса, описанные ‹ивием,  и  не  меньше те,  которые  находЯтсЯ у писателей
естественной магии или также алхимии и у других людей этого же рода: все они
искатели и любители сказок. Ќо следует заимствовать примеры из положительной
и достоверной истории и надежных сообщений.
        XXX
     Ќа   девЯтое  место   среди  преимущественных   примеров   мы  поставим
<i>пограничные  примеры,</i>  которые  мы также  называем <i>причастиЯми</i>. ќто примеры,
показывающие  такие виды  тел, которые  как  бы составлены из двух видов или
ЯвлЯютсЯ первыми приближениЯми к тому и другому. ќти  примеры можно было бы,
не делаЯ ошибки, причислить к уникальным или гетероклитическим примерам, ибо
они редки и экстраординарны в универсуме вещей. Ћднако ввиду их ценности они
должны  быть  истолкованы  и  расположены  отдельно,  ибо   они  превосходно
указывают сложение и строение вещей, и уЯснЯют причины количества и качества
обычных видов во  ‚селенной, и ведут разум от того,  что есть, к  тому,  что
может быть.
     Џримеры  этого:  мох  -- среднее  между гнилью  и  растением; некоторые
кометы --  среднее между звездами и  огненными  метеорами; летающие  рыбы --
среднее между птицами и  рыбами;  летучие  мыши  -- среднее  между птицами и
четвероногими, а также
     ЋбезьЯна, безобразнейший зверь, столь похожий на нас<sup>[103]</sup>
     и  двуобразные рождениЯ у животных,  помеси из  различных  видов и тому
подобное.
        XXXI
     Ќа десЯтое  место среди преимущественных  примеров  мы поставим <i>примеры
могущества,</i> или <i>фасций</i> (взЯв  название у знаков консульской власти), которые
мы  также   называем   <i>способностью</i>  или   <i>руками  человека</i>.   ќто  наиболее
значительные  и  совершенные созданиЯ  и  как бы  последнЯЯ ступень в каждом
искусстве. €бо  если  задача преимущественно  состоит в  том, чтобы  природа
подчинЯлась  человеческим  делам  и  благополучию,  то  подобает  отмечать и
перечислЯть  те  дела, которые уже были во  власти человека (как бы области,
занЯтые и подчиненные ранее), особенно дела наиболее совершенные, ввиду того
что от них переход к новому и  до  сих пор не открытому будет легче и ближе.
€бо  если кто-либо после  внимательного  их созерцаниЯ  усердно  и деЯтельно
приступит к делу,  то он, несомненно,  или продвинет их еще несколько далее,
или  отклонит  их  к чему-либо  определенному, или, наконец, распространит и
приложит их к какому-либо важному опыту.
     Ќо это не  все. Џодобно  тому  как  редкие и необычные творениЯ природы
побуждают разум  возвыситьсЯ  до  исследованиЯ  и открытиЯ  форм,  способных
вместить эти творениЯ, то же,  и  в гораздо большей степени, происходит  и с
выдающимисЯ  и удивительными творениЯми искусства, ибо способ образованиЯ  и
сотворениЯ подобного рода чудес  искусства  по большей части очевиден, тогда
как  в  чудесах  природы он  обычно более затемнен. Ћднако  и  здесь  должно
соблюдать величайшую предосторожность,  чтобы эти чудеса не подавили разума,
как бы привЯзываЯ его к земле.
     €бо  есть опасность,  что разум будет  ошеломлен  и свЯзан такого  рода
творениЯми искусства, которые кажутсЯ  как бы некими вершинами  человеческой
деЯтельности, и, как бы завороженный ими, не сможет привыкнуть к другому, но
будет думать, будто ничего нельзЯ достигнуть  в этом роде, кроме[Author ID1:
at  Sat Jan  1  21:46:00 2000 ]  как  не тем же путем, каким достигнуты  эти
чудеса, только с большим прилежанием и более тщательным приготовлением.
     ‚  противовес этому  следует считать установленным, что пути и  способы
осуществлениЯ   деЯний  и  творений,  открытых  и  известных  до   сих  пор,
обыкновенно скудны  и  что всЯкое большое могущество зависит  и  закономерно
происходит от источников форм, из которых ни одна пока не открыта. € поэтому
(мы уже в  другом  месте об этом  сказали<sup>[104]</sup>), если бы  кто начал
думать о  тех осадных орудиЯх, которые  были у  древних,  то  хотЯ бы он это
делал упорно  и истратил на это весь свой век, он никогда бы все же не напал
на  изобретение огнестрельных орудий, действующих посредством пороха. ’ак же
и тот, кто устремил бы свое наблюдение и размышление на производство  шерсти
и  растительного шелка, никогда не  открыл бы природы шелковичного червЯ или
шелковой нити.
     Џоэтому  все открытиЯ,  которые  могут считатьсЯ  более  значительными,
поЯвились  на  свет  (если  внимательно  вглЯдетьсЯ)  никак  не  посредством
мелочной  разработки и расширениЯ ис