о  того,  что
создала природа,  лучше всего поддаетсЯ действию лекарств, но в свою очередь
применение  этих  лекарств  особенно сопрЯжено  с ошибками.  €бо  тонкость и
многогранность  объекта  лечениЯ,  даваЯ,  с  одной  стороны, очень  большие
возможности  длЯ  лечениЯ,  с  другой  стороны,  весьма  сильно  увеличивает
возможность  ошибок.  ’аким  образом,  поскольку это  искусство (особенно  в
нынешнем  его   состоЯнии)  строитсЯ  главным   образом  лишь  на  догадках,
исследованиЯ  в  этой области следует отнести  к  числу  наиболее трудных  и
требующих  особого вниманиЯ. Ќо мы не собираемсЯ на этом основании разделЯть
с Џарацельсом  и алхимиками  их сумасбродные  идеи относительно того, что  в
человеческом   теле   можно   обнаружить   соответствиЯ   отдельным   видам,
существующим во  ‚селенной  (звездам, минералам  и  т. п.),  ибо  эти  басни
представлЯют  собой   несерьезное  и  примитивное  истолкование  знаменитого
положениЯ  древних,  что человек --  это микрокосм, т.  е. уменьшенный образ
всего  мира,  и применение этого положениЯ к их собственным измышлениЯм.  Ќо
тем не менее  дело обстоит  так, что (как мы уже начали говорить) среди всех
тел,  созданных природой, нельзЯ найти ни одного,  которое  было бы столь же
сложным  и  многообразным,  как человеческое  тело. Њы  видим, что  травы  и
растениЯ получают пищу из земли и воды, животные  питаютсЯ травой и плодами,
человек же питаетсЯ мЯсом самих животных  (четвероногих, птиц, рыб), а также
травами, зерном, плодами, соками и  другими жидкостЯми; при этом прежде, чем
пойти  в пищу человеку, все это в различной  форме смешиваетсЯ и готовитсЯ с
добавлением всЯких приправ. Љ этому нужно добавить, что образ жизни животных
проще, факторы,  воздействующие  на их тело, не столь  многочисленны,  да  и
действуют они сравнительно однообразно, в то времЯ как  человек подвергаетсЯ
почти  бесконечному  множеству  различных изменений:  ему приходитсЯ  менЯть
место жительства,  занЯтиЯ,  испытывать  различные  аффекты во  времЯ  сна и
бодрствованиЯ.  Џоэтому  в  высшей  степени   правильно,  что  среди   всего
остального человеческое тело наиболее возбудимо  (fermentatum) и  сложно  по
своему  составу.  „уша  же,   напротив,  ЯвлЯетсЯ  самой  простой  из   всех
субстанций, так что удачно сказал поэт:
     ... и чистым оставит
     Ћный эфирный состав и пламЯ Ђвры начальной '°.
     Џоэтому  меньше всего следует удивлЯтьсЯ тому, что  душа, находЯщаЯсЯ в
теле, не может найти себе покоЯ, ибо, как гласит известнаЯ аксиома: движение
вещей беспокойно,  если они не на месте, и  спокойно, если они  на месте. Ќо
вернемсЯ  к делу.  ќто разнообразное и  тонкое  строение человеческого  тела
сделало  его  подобным   сложному  и  капризному  музыкальному  инструменту,
способному  легко утратить  свою гармонию.  Џоэтому  имеет  смысл соединение
поэтами в лице  Ђполлона  музыки и медицины:  ведь дух  обоих этих  искусств
почти  одинаков; а обЯзанность врача состоит целиком в том, чтобы уметь  так
настроить лиру человеческого тела и так  играть на ней, чтобы она ни в  коем
случае не  издавала негармонических и неприЯтных  длЯ слуха созвучий.  ’аким
образом, именно непостоЯнство и неоднородность  предмета  сделали  искусство
медицины  основанным  скорее  на  догадках,  чем  на прочном  знании, а  эта
непрочность  основаниЯ медицины  в  свою  очередь  открыла широкую дорогу не
только  длЯ  ошибок, но и  длЯ  прЯмого  обмана. „ело  в том,  что почти все
остальные  искусства  и науки мы  можем оценить, исходЯ  из  их собственного
достоинства  и  присущих  им функций,  а  не  по их  успехам и  результатам.
Ђдвоката  оценивают  по самой его способности вести  процесс  и  выступать в
суде, а  не по результатам того или иного  процесса; точно так же и кормчего
мы оцениваем  по  его умению  управлЯть  рулем, а  не  по  успеху  какого-то
путешествиЯ.  —то  же  касаетсЯ  врача,  да,  пожалуй,  еще и  политического
деЯтелЯ, то  едва ли  существуют какие-то  особые  действиЯ  или  навыки,  с
помощью  которых они могли  бы с полной очевидностью продемонстрировать свое
дарование и искусство:  и главным  образом  сам  исход  дела приносит им или
почет,  или   позор,  и   приговор   этот   часто   оказываетсЯ   совершенно
несправедливым.  ‚едь  когда  больной  умирает  или  выздоравливает,   когда
государство находитсЯ в цветущем состоЯнии или приходит в упадок, разве хоть
кто-нибудь знает, ЯвлЯетсЯ ли это  результатом случайности или  сознательной
деЯтельности  врача или  политика.  Џоэтому очень  часто случаетсЯ  так, что
слава  достаетсЯ  обманщику,  а  опытный  и  искусный  человек  подвергаетсЯ
осуждению.  Ѓолее того, человеческаЯ слабость и легковерие столь велики, что
частенько  люди ученому врачу предпочитают шарлатана и знахарЯ. Џоэтому, как
мне  кажетсЯ,  поэты  были весьма  прозорливы и проницательны, считаЯ  Љирку
сестрой ќскулапа и обоих их называЯ детьми  ‘олнца.  €менно так говоритсЯ  в
стихах об ќскулапе, рожденном ”ебом:
     €зобретателЯ сам врачеваний таких и искусства
     Њолнией ”ебова сына к ‘тигийским волнам низринул.
     € точно так же о Љирке, дочери ‘олнца:
     ѓде недоступные рощи дочь роскошнаЯ ‘олнца
     Ќеумолкаемым полнит пеньем и в пышных чертогах
     Ѓлагоуханные кедры, как свечи ночные, сжигает ^.
     ‚едь во все времена в глазах толпы знахари, ворожеи  и обманщики были в
какой-то  мере  соперниками  врачей  и,  пожалуй, могли  поспорить с  ними в
популЯрности  своих методов лечениЯ. Ќу и  каков же  результат этого?  ‚рачи
стали думать о  себе то  же,  что  говорил  по более важному поводу ‘оломон:
"…сли  и у глупца, и у менЯ  -- один и тот  же конец, то какаЯ мне польза от
того что Я отдал больше сил  длЯ достижениЯ мудрости?" '" ‚о всЯком случае Я
не  осуждаю врачей за то, что они  довольно часто  уделЯют какому-то другому
любимому ими делу гораздо больше времени, чем своему собственному искусству.
‘реди  врачей  можно найти  поэтов, любителей древности, критиков,  риторов,
политических деЯтелей, теологов, к  тому  же более образованных во всех этих
науках, чем в  собственной  профессии. ќто происходит, Я полагаю, не  потому
(как  упрекнул  врачей  некий  обличитель наук),  что, имеЯ постоЯнно  перед
глазами  вещи столь  неприЯтные и  печальные,  они  испытывают необходимость
вообще отвлечьсЯ от этого и  занЯтьсЯ чем-то другим (ибо, будучи людьми, они
считают,  что  ничто  человеческое им  не  чуждо '^), но именно по той самой
причине, о которой мы сейчас говорим, -- они считают, что длЯ их репутации и
длЯ  их заработка совершенно  не имеет  никакого  значениЯ, ЯвлЯютсЯ  ли они
посредственными  врачами  или  достигли  в своем  искусстве  высшей  степени
совершенства. ‚едь  непреодолимый  ужас  смерти,  сладость жизни, обманчивые
надежды, советы друзей заставлЯют  людей легко доверЯть любым врачам, каковы
бы они ни были. Ќо если разобратьсЯ повнимательнее, то окажетсЯ, что все это
скорее можно поставить  в вину врачам, чем привести в их оправдание,  потому
что они должны не совершенно отбрасывать надежду, а, напротив, напрЯгать все
свои усилиЯ. „ействительно, всЯкий,  кто захочет разбудить свое внимание  и,
не торопЯсь, осмотретьсЯ  вокруг, уже из самых обыденных и знакомых примеров
легко поймет, какой огромной властью над всем разнообразием материи или форм
вещей обладает тонкий  и проницательный ум. Ќет  ничего  разнообразнее,  чем
человеческие   лица   и  их   выражение,  однако  памЯть  способна  удержать
бесконечные их различиЯ; более того, художник, обладаЯ несколькими баночками
красок, остротой  зрениЯ, силой воображениЯ  и твердостью руки, мог бы своей
кистью   воспроизвести   и   нарисовать   лица   всех   людей,    когда-либо
существовавших, существующих, и тех, которые будут существовать (если бы ему
удалось  увидеть их).  Ќет ничего  разнообразнее,  чем  человеческий  голос,
однако  мы  легко различаем и  узнаем  голоса  отдельных людей; более  того,
существует немало  шутов  и  мимов,  умеющих  подражать  чему  угодно,  живо
воспроизводить  любые звуки и голоса.  Ќет ничего более  разнообразного, чем
артикулированные звуки, т. е. слова, однако существует возможность свести их
к небольшому числу букв алфавита. Џоэтому не может быть сомнениЯ в  том, что
если   в  науке  встречаетсЯ  еще   очень  много  сложного,  запутанного   и
непознанного, то  это происходит не оттого, что человеческий ум  не обладает
достаточной  тонкостью  и  способностью  пониманиЯ  таких  вещей, но  скорее
потому,  что  объект  познаниЯ находитсЯ слишком далеко.  ‚едь с интеллектом
происходит  то  же,  что  и с чувственным восприЯтием  отдаленного  объекта,
которое в  большинстве случаев бывает неверным,  а при должном приближении к
объекту дает  о  нем  верное представление.  ‹юди  обычно наблюдают  природу
издалека, как  бы с  высокой башни, и  слишком много  уделЯют вниманиЯ общим
рассуждениЯм, но если бы они решились спуститьсЯ с этой башни и обратитьсЯ к
исследованию  частных  вопросов,  внимательнее   и  глубже   изучить   самое
действительность,  то  восприЯтие  ее было бы  значительно более истинным  и
приносило бы  больше пользы. ’аким образом,  длЯ  того  чтобы  сделать  наше
познание более истинным,  необходимо не только совершенствовать и  укреплЯть
сами  органы восприЯтиЯ и мышлениЯ, но  и приблизить к  ним объект познаниЯ.
Џоэтому не  должно быть никакого сомнениЯ в  том,  что,  если врачи, оставив
хотЯ  бы  отчасти  общие  рассуждениЯ, решатсЯ пойти  навстречу природе, они
сумеют овладеть ею, о чем и говорит поэт:
     ’ак как различны болезни -- их мы по-разному лечим,
     ‘колько бы ни было зол, столько ж спасеньЯ путей ".
     ‚рачи  тем более  обЯзаны  это  сделать, что те философские  учениЯ, на
которые  они   опираютсЯ  как  в  исследовании  методов  лечениЯ,  так  и  в
приготовлении   лекарственных  средств  (ибо  медицина,  не  основаннаЯ   на
философии, не  может быть надежной),  в  действительности мало  чего  стоЯт.
Џоэтому если слишком общие  положениЯ, даже когда они верны, содержат в себе
уже тот недостаток, что  мало побуждают человека к действию, то, конечно же,
значительно  большаЯ  опасность  таитсЯ  в  тех  общих  положениЯх,  которые
оказываютсЯ ложными и тем самым приводЯт к неправильным выводам.
     €так, медицина, как  видим, до  сих пор  продолжает находитьсЯ  в таком
состоЯнии, что она  скорее хвастаетсЯ  своими  успехами,  чем  действительно
разрабатываетсЯ,  а если даже  и  разрабатываетсЯ, то  не  развиваетсЯ  и не
приумножаетсЯ,  ибо  все  усилиЯ,  потраченные  на  нее, скорее выглЯдЯт как
движениЯ по  замкнутому кругу, чем как действительное продвижение  вперед. џ
нахожу, что авторы  медицинских сочинений очень много повторЯют одно и то же
и очень мало прибавлЯют нового. Њы разделим медицину на  три части, которыми
обозначим три ее предназначениЯ. ЏерваЯ обЯзанность  медицины  -- сохранение
здоровьЯ,  втораЯ  -- лечение болезней, третьЯ  -- продление жизни. ‚прочем,
эту последнюю  врачи,  как  мне  кажетсЯ, не признают  важной  частью своего
искусства, довольно неразумно объединЯЯ ее с двумЯ остальными.  Ћни считают,
что  если им  удаетсЯ предупреждать наступление болезней или  излечивать их,
когда они возникают, то  это  уже само по себе влечет продление  жизни. •отЯ
это не вызывает ни малейшего сомнениЯ, однако здесь врачи оказываютсЯ весьма
недальновидными, не замечаЯ, что и то и другое относитсЯ только к болезнЯм и
имеет   в  виду   только  такое   продление  человеческой  жизни,   которому
препЯтствуют  болезни, сокращаЯ ее. Ќо никто из врачей не исследовал должным
образом, как продлить самое нить жизни и на какое-то времЯ отдалить  смерть,
незаметно подкрадывающуюсЯ к человеку, как результат естественного распада и
старческой атрофии организма. € пусть никого не смущает и не волнует, что мы
рассматриваем  как  задачу и предмет  науки прежде всего  то, что подвластно
судьбе  и  божественному  провидению.  Љонечно,  вне  всЯкого  сомнениЯ,  от
провидениЯ   в  равной  мере  зависит  любаЯ  смерть,  и  насильственнаЯ,  и
ЯвлЯющаЯсЯ  результатом  либо  болезни,  либо  старости, однако это вовсе не
исключает  мер  предосторожности  и лечениЯ.  €скусство  и  труд человека не
повелевают  природой  и  судьбой, а прислуживают им. Ќо  об  этом  мы скажем
несколько  позже;  здесь  же  мы  хотели  только  предупредить, чтобы  никто
ошибочно не  смешивал  эту третью, лежащую на  медицине обЯзанность  с двумЯ
предыдущими, что до сих пор делалось почти всегда.
     —то  касаетсЯ  задачи  поддержаниЯ   здоровьЯ,   ЯвлЯющейсЯ  первой  из
перечисленных  нами  обЯзанностей  медицины, то об  этом писало много ученых
достаточно неудачно, впрочем, как и во многих  других отношениЯх,  придаваЯ,
по нашему мнению, чрезмерное  значение ограничению числа продуктов питаниЯ и
отбору  их и  уделЯЯ  значительно  меньше, чем  нужно, вниманиЯ  определению
необходимого длЯ организма количества их.  Ќу а  если они  все же говорили о
необходимом длЯ человека количестве пищи, то, подобно  философам-моралистам,
чрезмерно  восхвалЯли  умеренность, несмотрЯ  на то,  что и превратившеесЯ в
привычку  недоедание  и  ставшее  обычным,  ничем  не ограниченное  обильное
питание  могут  сохранить  здоровье лучше,  чем эта знаменитаЯ  умеренность,
котораЯ делает человеческий организм  слабым и неспособным, когда необходимо
переносить  как излишества,  так  и недостаток. „алее. Ќикто  из  врачей как
следует не систематизировал и не описал те виды упражнений, которые особенно
полезны  длЯ  сохранениЯ здоровьЯ, хотЯ едва  ли существует  такаЯ  болезнь,
которую  нельзЯ  было  бы  предупредить  соответствующим  видом  упражнений.
Ќапример, при болезни почек полезна игра в кегли, при заболевании  легких --
стрельба  из  лука, длЯ желудка полезны прогулки и  верховаЯ езда и т. д. Ќо
так как мы рассматриваем эту часть о сохранении здоровьЯ лишь в целом,  то в
пашу задачу сейчас не входит разбирать менее значительные недостатки.
     ‹ечение   болезней  составлЯет  ту  часть  медицины,  на  которую  было
затрачено  особенно  много  труда,  хотЯ  результаты  его  оказались  весьма
скудными.  Ћна  представлЯет  собой  учение  о  болезнЯх, которым подвержено
человеческое  тело,  о  причинах  этих  болезней,  их симптомах и  средствах
лечениЯ. ‚  этом втором разделе медицины  очень  многое  требует  изучениЯ и
развитиЯ. Њы изложим здесь лишь несколько наиболее важных  вопросов;  думаю,
что  будет  достаточно  просто  перечислить  их,   не  следуЯ  какому-нибудь
определенному порЯдку или методу изложениЯ.
     Џрежде всего укажем на то, что давно уже забыт  введенный ѓиппократом в
высшей степени полезный  обычай тщательно и аккуратнейшим образом записывать
все,  что  происходит с  больным, сообщаЯ о природе болезни,  о  примененном
лечении,  об  ее  исходе.  €  поскольку мы  уже  обладаем  столь  удачным  и
замечательным примером  этого в  лице человека,  считающегосЯ  отцом  данной
науки,  то нам нет никакой  необходимости искать  какой-нибудь иной  пример,
заимствованный  из  других областей  знаниЯ,  например  из  весьма  разумной
практики юристов,  у которых издавна  существует обычай записывать все более
или  менее интересные случаи и  новые  решениЯ  длЯ  того, чтобы  быть лучше
подготовленными  на  будущее.  Џоэтому  Я считаю,  что необходимо непрерывно
вести  описание  всех  болезней  и после  тщательного  и  серьезного  отбора
объединить  их  в одном  собрании. ќто  собрание, по моему мнению, не должно
быть  настолько  обширным, чтобы включать в  себЯ все совершенно заурЯдные и
обыденные  случаи  (ибо  это  не  имело бы  конца и  не  принесло бы никакой
пользы), но, с другой  стороны,  оно  и не должно быть  столь  сжатым, чтобы
включать  в себЯ  только  редчайшие и  поразительные  случаи  (что и  делают
некоторые  авторы).   ‚едь  многое  оказывающеесЯ   необычным  в  способе  и
обстоЯтельствах  своего  осуществлениЯ вовсе  не ЯвлЯетсЯ  таковым  в  самой
сущности. Ќо тот,  кто посвЯтит себЯ тщательным  наблюдениЯм, даже, казалось
бы, в самых обычных вещах сможет обнаружить многое достойное вниманиЯ.
     ’о же  самое  обычно  происходит и в анатомических изысканиЯх:  имеющее
отношение к человеческому телу вообще  исследуетсЯ самым тщательным образом,
здесь проЯвлЯетсЯ живой  интерес и отмечаетсЯ любаЯ мельчайшаЯ деталь; когда
же  дело доходит  до исследованиЯ того многообразиЯ, которое  мы встречаем в
различных  телах, энергиЯ  врачей  вдруг ослабевает. Џоэтому  Я  считаю, что
общаЯ анатомиЯ  исследована  самым подробнейшим  образом,  сравнительнаЯ  же
анатомиЯ требует дальнейшего  развитиЯ. „ействительно, люди научились хорошо
исследовать  отдельные части  тела,  их  состав, форму, расположение, но они
значительно  меньше  вниманиЯ  уделЯют  наблюдениЯм  над  различием  форм  и
признаков  этих частей у разных  людей.  џ считаю, что такого  рода упущение
происходит лишь  по  той  простой причине,  что  в первом  случае может быть
вполне достаточно одного или двух  вскрытий,  а во втором (когда речь идет о
сравнении  и  исследовании  отдельных  случаев)  необходимо  внимательное  и
всестороннее изучение многих трупов. Љ тому же в первом  случае ученые имеют
возможность  покрасоватьсЯ на лекциЯх перед  толпой  слушателей, а во втором
результат может быть достигнут лишь после долгих и кропотливых исследований.
Ђ  между тем не вызывает никакого сомнениЯ, что  форма и строение внутренних
частей организма  почти  не  уступают в  разнообразии  очертаниЯм  и  формам
внешних  органов: что  формы  сердца, печени или  желудка у людей  столь  же
разнообразны,  как  и формы лба, носа  или ушей. Ђ между  тем  в  самих этих
различиЯх внутренних органов  довольно часто  и заключены постоЯнные причины
(causae  continentes) многих  болезней.  ‚рачи, не обращаЯ на это  вниманиЯ,
иной раз  обвинЯют в этом совершенно безвредные мокроты (humores), тогда как
действительным виновником  заболеваниЯ  ЯвлЯетсЯ  само строение  какого-либо
органа. …сли при  лечении таких болезней применЯть возбуждающие средства, то
это  не  даст хороших результатов, ибо в  данном случае возбуждение  вредно.
Ќапротив, следует исправить  положение органа и с  помощью  режима питаниЯ и
обычных средств лечениЯ найти возможность успокоить боль и облегчить течение
болезни.  Џодобным же образом к  области сравнительной анатомии относитсЯ  и
тщательное изучение  как всЯкого рода  жидкостей, так и следов, и отпечатков
болезней, наблюдаемых в процессе многочисленных  вскрытий.  ‚едь обычно  при
вскрытиЯх  почти не обращают вниманиЯ на мокроты, видЯ в них лишь вызывающие
отвращение  нечистоты, тогда как в высшей степени необходимо отметить, какие
существуют  виды  различных  мокрот,  встречающихсЯ  в человеческом теле,  и
сколько их (не слишком полагаЯсь здесь на уже существующее деление), в каких
областЯх  и полостЯх тела  они преимущественно образуютсЯ  и скапливаютсЯ, в
чем  их  польза и  их  вред  и т. п.  ’очно  так же  сравнительнаЯ анатомиЯ,
опираЯсь на собранные воедино многочисленные опыты множества  врачей, должна
очень  заботливо  и внимательно исследовать и  тщательно  сопоставлЯть между
собой обнаруженные  при  различных  вскрытиЯх следы  и  отпечатки  болезней,
причиненные  этими  болезнЯми  повреждениЯ  и  полное  поражение  внутренних
органов,  как-то:  нарывы,   сокращениЯ,  растЯжениЯ,  конвульсии,   вывихи,
смещениЯ,  завалы, переполнениЯ,  опухоли,  а также  все противоестественные
ЯвлениЯ,  встречающиесЯ  в  человеческом   теле,  например  камни,  мЯсистые
наросты, шишки, черви и т. п. Ђ ведь до сих пор все это разнообразие Явлений
либо рассматриваетсЯ в анатомических исследованиЯх от случаЯ к случаю,  либо
вообще обходитсЯ молчанием.
     —то можно сказать о другом  недостатке анатомии,  заключающемсЯ  в том,
что обычно не  производитсЯ анатомических  исследований на живых телах? ‚едь
это  действительно  отвратительнаЯ  и  варварскаЯ  вещь,  вполне справедливо
осужденнаЯ  –ельсом ^. Ћднако не  менее  правильно и сделанное  еще древними
наблюдение, что многочисленные мельчайшие поры, проходы и отверстиЯ, которые
невозможно обнаружить при анатомических вскрытиЯх, потому что они закрыты  и
невидимы в трупах, в живых  телах  раскрыты  и могут быть обнаружены. Ќо длЯ
того чтобы одновременно  удовлетворить и  соображениЯм  пользы и требованиЯм
гуманности,  нет  необходимости совершенно отказыватьсЯ  от  вивисекций  или
надеЯтьсЯ  на  случайные наблюдениЯ  хирургов  (что  делал сам  –ельс),  ибо
подобные  наблюдениЯ  можно  с  успехом  проводить  на  операциЯх  с  живыми
животными, которые, несмотрЯ на отличие своих органов от человеческих, могли
бы удовлетворить потребности такого исследованиЯ, если, разумеетсЯ, при этом
делать правильные выводы,
     ЏереходЯ  к  исследованиЯм самих  болезней, мы видим, что врачи считают
очень многие болезни  неизлечимыми,  причем  одни считаютсЯ  неизлечимыми  с
самого начала заболеваниЯ, другие -- после какого-то  определенного периода.
’ак что проскрипции ‹.  ‘уллы и триумвиров оказываютсЯ  совершенным пустЯком
по  сравнению  с  проскрипциЯми врачей,  своими  совершенно  несправедливыми
приговорами осуждающих на смерть такое множество людей, из которых,  правда,
очень многие  избегают ее гораздо легче, чем это  некогда  удавалось жертвам
римских  проскрипций. Џоэтому Я  абсолютно  не  сомневаюсь  в  необходимости
создать какую-то  книгу  о лечении болезней,  считающихсЯ  неизлечимыми, длЯ
того чтобы  она побудила  и призвала выдающихсЯ и  благородных врачей отдать
свои силы этому труду, насколько это  допускает природа, поскольку уже  само
утверждение, что эти болезни ЯвлЯютсЯ неизлечимыми,  как бы  санкционирует и
безразличие, и халатность, спасаЯ невежество от позора.
     € Я хотел бы пойти здесь немного дальше: Я совершенно убежден, что долг
врача состоит не только  в том, чтобы восстанавливать здоровье, но и  в том,
чтобы облегчать страданиЯ и мучениЯ, причинЯемые болезнЯми, и  это не только
тогда,  когда  такое  облегчение боли как  опасного  симптома  болезни может
привести  к выздоровлению, но даже  и в том случае, когда уже нет совершенно
никакой надежды на спасение и можно лишь сделать самое смерть более легкой и
спокойной, потому что эта эвтаназиЯ ^, о которой так мечтал Ђвгуст, уже сама
по  себе ЯвлЯетсЯ  немалым счастьем;  примером такой счастливой смерти может
служить кончина Ђнтонина ЏиЯ, который, казалось, не умер, а заснул  глубоким
сладким сном. ’о  же самое, как говорЯт, выпало и на долю ќпикура: когда его
состоЯние стало  безнадежным,  он заглушил  все чувства  и  боль в  желудке,
упившись вином, откуда и эти слова эпиграммы:
     € затем уже пьЯный он испил воды ‘тикса ",
     т. е.  вином заглушил горечь стигийской воды. Ђ в наше  времЯ у  врачей
существует своего рода свЯщенный обычай остатьсЯ у постели больного  и после
того, как потерЯна последнЯЯ надежда на спасение,  и здесь, по моему мнению,
если  бы они хотели быть  верными  своему  долгу  и  чувству гуманности, они
должны были бы и увеличить свои  познаниЯ в медицине, и  приложить (в  то же
времЯ) все стараниЯ к тому, чтобы облегчить уход из жизни тому, в ком еще не
угасло  дыхание.  ќту  часть  медицины  мы  называем  исследованием  внешней
эвтаназии  (в отличие  от той эвтаназии,  котораЯ  рассматривает  подготовку
души) и считаем, что эта дисциплина должна получить развитие.
     Љроме того, в учении о лечениЯх болезней Я  вижу один общий недостаток.
„ело в том, что современные врачи  хотЯ и совсем неплохо могут указать общее
направление лечениЯ, однако конкретные средства, специально  предназначенные
длЯ лечениЯ отдельных  болезней,  они или недостаточно хорошо знают, или  не
слишком  продуманно  применЯют.  ‘воими   безапеллЯционными  суждениЯми  они
разрушили и уничтожили достижениЯ старой и проверенной на опыте медицины, по
произволу  прибавлЯЯ, отнимаЯ или менЯЯ  что-то в  методах  лечениЯ, подобно
аптекарЯм  заменЯЯ  одно средство  другим; они  так  высокомерно  повелевали
медициной,  что  медицина  сама  перестала  повелевать  болезнЯми.  ‚едь  за
исключением  териака,  митридатиЯ и.  может быть,  диаскордиЯ, алькермеса  и
немногих других средств,  они не придают серьезного значениЯ почти ни одному
определенному лекарству и не применЯют их строго. ‚едь то лекарства, которые
продают в аптеках,  скорее оказывают действие  на общее состоЯние организма,
чем  предназначены,  собственно,  длЯ лечениЯ  того  или  иного заболеваниЯ,
поскольку  они по  существу не имеют в виду  специально ни  одной болезни, а
лишь   способствуют  общему   очищению,   раскрытию  закупорок,   укреплению
пищеварениЯ.  ђезультатом  этого оказываетсЯ  прежде  всего, что  знахари  и
ворожеи  успешнее  лечат болезни, чем  ученые врачи, потому что они точно  и
скрупулезно соблюдают рецепты изготовлениЯ и составлениЯ испытанных средств.
Њне  по  этому поводу вспоминаютсЯ слова  одного знаменитого у нас в  Ђнглии
врача, кажетсЯ иудейской веры, последователЯ арабской  школы медицины: "‚аши
европейские  врачи, конечно, ученые люди,  но только они  не умеют лечить ни
одной болезни".  Ћн  же обычно, шутЯ,  хотЯ, впрочем,  и весьма  недостойно,
говорил, что наши врачи похожи на епископов, которые  умеют только венчать и
отпускать грехи  и ничего  больше.  Ќо, говорЯ  серьезно, как того и требует
само дело, мы считаем чрезвычайно важным, чтобы несколько знаменитых врачей,
известных  как  своей практической деЯтельностью, так  и  ученостью, создали
руководство  по  применению  хорошо  испытанных  и проверенных  на  практике
лекарств,  предназначенных  длЯ  лечениЯ  определенных  болезней.  €бо  если
кто-нибудь, исходЯ  из  внешне эффектных  соображений, полагает,  что ученый
врач должен скорее приспосабливать свои средства лечениЯ к  обстоЯтельствам,
учитываЯ  особенности  организма и возраст своих  пациентов,  времЯ года, их
образ  жизни  и т. п.,  а не придерживатьсЯ неуклонно  каких-то определенных
предписаний,  то такое  представление  обманчиво: оно недостаточно  доверЯет
опыту, слишком  переоцениваЯ  возможности  суждениЯ. €  точно так же  как  в
ђимской республике  наиболее  полезными и лучшими  гражданами были те,  кто,
будучи  консулами,  поддерживал  народ,  а  становЯсь  народными  трибунами,
принимал сторону сената, так и в той  области, о которой  мы сейчас говорим,
мы  ценим тех  врачей, которые, обладаЯ  обширными знаниЯми, придают большое
значение результатам практики,  а достигнув выдающихсЯ  успехов  в  практике
лечениЯ, не  пренебрегают общими  методами и принципами науки.  €зменениЯ же
состава лекарств (если  когда-нибудь  возникает в этом необходимость) должны
касатьсЯ  скорее их  второстепенных частей, чем самого основного  состава, в
котором  ничего не следует  менЯть  без  очевидной  необходимости. €так,  мы
считаем,  что   необходимо  создать   и  развивать  этот   раздел  медицины,
посвЯщенный подлинным и эффективным средствам лечениЯ. ‚ этом деле необходим
очень тщательный  и строгий  отбор  средств,  и сама эта  работа  может быть
выполнена только общими усилиЯми лучших врачей.
     ‚  области  приготовлениЯ  лекарств  (особенно  принимаЯ   во  внимание
исключительные  и  широко  известные успехи  химиков в создании лекарств  из
минеральных  веществ и то, что эти  лекарства более безопасны  при наружном,
чем при внутреннем их употреблении) менЯ удивлЯет, что до сих пор не нашлось
никого, кто бы поставил себе задачу  искусственно создать целебные  воды  по
образцу  тех,  которые  существуют  в  естественных  горЯчих  и  минеральных
источниках, Ђ между  тем известно, что  эти источники получают свою целебную
силу  от  тех залежей  минералов, через  которые они  протекают, и очевидным
доказательством этого служит  то,  что  человек,  пожалуй, вполне мог  бы  с
помощью кропотливого анализа точно определить, какие именно  минералы входЯт
в  состав этих вод, например сера, купорос,  железо и  т. п. …сли бы удалось
искусственным образом воссоздать эти естественные  растворы,  то  во  власти
человека  было  бы  приготовлЯть  любые  виды  таких  вод  в  зависимости от
практических  требований и по своему усмотрению управлЯть их составом. €так,
мы считаем необходимым создание такой отрасли медицины, целью которой должно
стать подражание природе в создании искусственных минеральных вод,  вещи без
сомнениЯ и полезной, и вполне выполнимой.
     Ќе  вдаваЯсь  в рассмотрение  отдельных  частностей более подробно, чем
этого  требует  поставленнаЯ  нами  цель  и  допускает  сам  характер  этого
трактата, завершим  эту  часть  сочинениЯ указанием еще на  один недостаток,
представлЯющийсЯ нам весьма серьезным. ђечь идет о том, что  имеющийсЯ у нас
круг лечебных  средств слишком  узок длЯ того, чтобы  можно было  ожидать от
него какого-нибудь значительного и серьезного результата.  ‚о всЯком случае,
по  нашему  мнению,  было  бы  скорее  приЯтной  мечтой,  чем  действительно
серьезным  предположением,   надеЯтьсЯ  на   то,   что  может   существовать
какое-нибудь   могучее  и  чудодейственное  лекарство,  одного  употреблениЯ
которого было бы  достаточно длЯ  исцелениЯ от какой-нибудь очень  серьезной
болезни.  Џоистине  чудесной  была  бы  речь,  одно  произнесение  или  даже
неоднократное  повторение   которой   могло  бы   исправить  или  уничтожить
какой-нибудь  порок, прочно  и глубоко  укоренившийсЯ  в  душе. Ќа  деле все
обстоит  далеко   не   так.   Ќо  что  действительно  обладает   в   природе
исключительным    могуществом,   так    это   порЯдок,   последовательность,
систематичность и искусное чередование. •отЯ  все это требует от врача более
глубоких размышлений,  а от  больного -- больше терпениЯ и твердости, однако
эти   усилиЯ   с   избытком   компенсируютсЯ   значительностью   достигнутых
результатов. Џравда, видЯ  ежедневные  усилиЯ  врачей, их посещение больных,
пребывание  у  них, назначение  лекарств,  можно было бы подумать,  что  они
активно проводЯт лечение  и твердо  идут  по какому-то  одному определенному
пути,  однако,  если  более  внимательно  присмотретьсЯ  к  их  назначениЯм,
приходишь к убеждению, что большинство принимаемых ими мер свидетельствуют о
постоЯнных  колебаниЯх  и  неуверенности,  что  они  часто  импровизируют  и
назначают  то,  что им  в данный момент  пришло в голову, ни  имеЯ  никакого
определенного заранее обдуманного плана лечениЯ. Ђ ведь они должны были бы с
самого  начала,  после того как внимательно осмотрели  больного и  поставили
правильный диагноз заболеваниЯ, обдумать четкий  курс лечениЯ и не отступать
от него  без  серьезных  оснований.  ‚рачам  следовало бы  хорошо знать, что
правомерно, например, назначать длЯ лечениЯ какой-нибудь  серьезной болезни,
может  быть,  три  или  четыре  лекарства,  которые,  если  их  принимать  в
соответствующем  порЯдке,  через  определенные  промежутки  времени,  должны
помочь  больному,  но, если  принимать  только  некоторые из них  и изменить
порЯдок  приема  или не  соблюдать  необходимых  промежутков между приемами,
могут оказатьсЯ даже вредными, Џри этом  мы совсем  не хотим назвать  лучшим
какой-то скрупулезный, педантичный до суевериЯ способ лечениЯ, ибо не всЯкаЯ
узкаЯ дорога -- это дорога к небу, но мы хотим только, чтобы эта дорога была
бы в такой же степени правильной, в какой она узка и трудна. ќто направление
медицины, которое  мы  называем  врачебной  нитью,  мы  считаем  необходимым
развивать.  ’аким  образом,  мы  перечислили  все,  что,  по  нашему мнению,
необходимо  создать  или  развить  в  науке о  лечении  болезней.  ЋстаетсЯ,
пожалуй,  только еще одно пожелание,  может быть даже более важное,  чем все
остальные.  Ќеобходима  подлиннаЯ  и действеннаЯ  естественнаЯ философиЯ, на
которой  должно строитьсЯ все  здание  медицинской науки.  ‚прочем, это  уже
другаЯ тема.
     ’ретьим  разделом  медицины мы назвали  учение о  продлении  жизни. ќта
наука,  котораЯ  еще  нова  и   по  существу  только  должна  быть  создана,
представлЯетсЯ  нам  самой  важной  частью  медицины.  …сли удастсЯ  создать
подобную науку,  то медицина  уже не  будет  иметь дело  только  с  тЯготами
лечениЯ, а сами врачи заслужат  благодарность  и уважение не  только потому,
что они необходимы,  но прежде всего за тот  самый, пожалуй, драгоценный длЯ
смертных  земной  дар, который  они  по  воле  божьей смогут  нести людЯм  и
распределЯть среди  них. ‚едь  хотЯ  длЯ  христианина, стремЯщегосЯ к  земле
обетованной, мир подобен пустыне, однако следует  считать даром божественной
милости,  если  у идущих через  эту пустыню  меньше износитсЯ  их  одежда  и
сандалии, т. е. наше тело, ЯвлЯющеесЯ как бы одеЯнием души. ‘читаЯ эту науку
одной  из важнейших и требующих своего развитиЯ,  мы, по нашему обыкновению,
сделаем здесь несколько предупреждений и дадим рЯд указаний и наставлений.
     Џрежде всего мы хотим напомнить, что из  всех авторов, писавших на  эту
тему, никто  не смог прийти  к какому-нибудь значительному, чтобы не сказать
просто  дельному,  результату. Џравда,  Ђристотель издал  по  этому  вопросу
крошечное сочинение ^, в  котором есть кое-какие  тонкие наблюдениЯ, однако,
как обычно, сам он  считал свою работу исчерпывающей. ‘очинениЯ  же новейших
ученых  об этом  писаны  так бездарно и  полны такого  вздора, что  из-за их
несерьезности стали считать пустой и фантастической самое эту науку.
     ‚о-вторых,  мы  хотим  напомнить  и  о  том,  что  сами  усилиЯ врачей,
направленные на  достижение  указанной  цели, не  имеют  никакой ценности  и
скорее отвлекают от  нее мысли людей, чем направлЯют к ней. Ћни рассуждают о
том, что смерть  -- это  уничтожение  тепла  и  влаги и  поэтому  необходимо
поддерживать естественное тепло и сохранЯть влагу  организма,  надеЯсь,  что
этого  можно достичь  с помощью отваров, или латука  и мальвы, или крахмала,
или  прЯностей,  или же  ароматических веществ,  или крепких вин,  или  даже
спирта и химических  масел, тогда  как  все это  скорее  приносит  вред, чем
пользу.
     ‚-третьих,  мы  хотим посоветовать,  чтобы  люди  перестали  заниматьсЯ
пустЯками,  и  с  такой  легкостью  верить, что столь грандиозное  дело, как
задержка  и  обращение  вспЯть  естественного  хода  природы,  можно успешно
совершить,  принимаЯ  по утрам какое-то  питье  или какое-нибудь драгоценное
лекарство. Ќадо  понЯть, что продлениЯ  жизни нельзЯ  достичь  ни растворами
золота, ни  эссенциЯми  жемчуга, ни  тому  подобной чепухой, потому что  это
дело,  требующее большого труда,  применениЯ весьма многочисленных средств и
правильного  сочетаниЯ  их  между  собой. Џоэтому  никому  не  следует  быть
настолько наивным, чтобы верить в  возможность достижениЯ уже применЯвшимисЯ
ранее путЯми того, что до сих пор никогда не было осуществлено.
     ‚-четвертых, мы предупреждаем,  что люди должны внимательно рассмотреть
и четко  различать то, что может способствовать  достижению здоровой жизни и
что  --  долгой.  ‚едь существуют  некоторые  средства, способные  увеличить
бодрость организма, усилить его функции, предотвратить заболеваниЯ, но в  то
же  времЯ   сокращающие   продолжительность  жизни  и  без  всЯких  болезней
ускорЯющие приближение  старческой  атрофии.  ‘ другой стороны, существуют и
другие  средства,  способствующие  продлению  жизни  и отсрочке  наступлениЯ
старческой  атрофии,  употребление  которых сопрЯжено,  однако,  с известной
опасностью длЯ здоровьЯ, так  что, прибегаЯ к этим  средствам длЯ  продлениЯ
жизни, нужно быть готовым вместе с  тем и к неприЯтным последствиЯм, которые
могут   быть   результатом  их  употреблениЯ.  Ќа  этом  мы   закончим  наши
предупреждениЯ.
     Џерейдем  теперь  к  указаниЯм.  џ  представлЯю  здесь  себе  следующую
картину: вещи могут  существовать во времени двумЯ способами:  или оставаЯсь
тождественными себе,  или восстанавливаЯсь. Џримером первого  могут  служить
муха или муравей в Янтаре, цветок, плод или дерево, сохранЯющиесЯ в леднике,
бальзамированный  труп.  Џримером  второго  ЯвлЯетсЯ  пламЯ или какой-нибудь
механизм. ’от, кто ставит своей задачей продление жизни, должен использовать
оба  пути  одновременно,  ибо  каждый  из  них  в  отдельности  недостаточно
эффективен: т. е. должен  стремитьсЯ  сохранЯть человеческое тело и так, как
сохранЯют  неодушевленные  предметы,  и  так,  как  поддерживают  пламЯ,  и,
наконец, в какой-то степени так, как  восстанавливаетсЯ действие механизмов.
’аким  образом,  существуют  три  главных пути продлениЯ  жизни:  замедление
процесса изнашиваниЯ, надежное  поддержание существованиЯ и обновление того,
что  уже  начало  стареть.  Џроцесс  изнашиваниЯ  вызываетсЯ  двумЯ  формами
воздействиЯ  на  организм:   воздействием  врожденного  жизненного   духа  и
воздействием окружающего воздуха. Џомешать ему можно тоже двумЯ путЯми: либо
ослаблЯЯ  вредоносное  воздействие  агентов,  либо  усиливаЯ  способность  к
сопротивлению  той  среды,  котораЯ  подвергаетсЯ  этому  воздействию, т. е.
жизненных соков тела. ђазрушительнаЯ  сила жизненного духа становитсЯ слабее
или в  результате  сгущениЯ  его субстанции, что  достигаетсЯ  употреблением
опиатов  и  нитратов,  или  же  благодарЯ  уменьшению  его  количества,  что
достигаетсЯ различными диетами (например,  пифагорейской и монашеской), или,
наконец, благодарЯ сокращению и смЯгчению движениЯ, что достигаетсЯ покоем и
спокойствием.  ђазрушительнаЯ  сила  окружающего  воздуха  ослабевает,  если
воздух меньше накаливаетсЯ солнечными лучами,  как это происходит в местах с
прохладным  климатом, в пещерах, в горах и  на высоких  столбах отшельников,
или же его действиЯ можно избежать благодарЯ  плотной коже, или перьЯм птиц,
или употреблению неароматических  масел и  мазей. ‘опротивлЯемость организма
усиливаетсЯ, если его  жизненные соки  делаютсЯ или плотными,  или влажными,
или же маслЯнистыми. “плотнение достигаетсЯ простой и грубой пищей, жизнью в
холодном  климате,   физическими   упражнениЯми  и   купанием   и  некоторых
минеральных  источниках.   ‚лажность   достигаетсЯ  употреблением  сладкого,
воздержанием  от  соленого и кислого и особенно благодарЯ  очень  тонкому  и
нежному питью, в составе которого не должно быть, однако, никаких  следов ни
острого, ни кислого. ‘илы организма поддерживаютсЯ питанием. Џроцесс питаниЯ
можно  стимулировать   четырьмЯ   способами:   пищеварительной  деЯтельности
внутренних   органов,   перерабатывающих   пищу,    способствуют   средства,
укреплЯющие   основные  внутренние  органы;   возбуждению   внешних   частей
организма,   помогающему   усвоению    питательных   веществ,   способствуют
соответствующие  упражнениЯ  и  массажи, а также втираниЯ  некоторых мазей и
специальные ванны; приготовление пищи уже облегчает ее усвоение и в какой-то
мере предвосхищает само ее переваривание, а этому способствуют разнообразные
искусные  способы  приготовлениЯ  приправ, напитков,  закваски  хлеба  и  их
наилучшее сочетание.  ‡авершающий  акт усвоениЯ  пищи усиливаетсЯ  благодарЯ
своевременному  сну и использованию некоторых  наружных средств.  Ћбновление
начавшего стареть организма происходит двумЯ путЯми: или расслаблением всего
тела, что достигаетсЯ употреблением расслаблЯющих средств, таких, как ванны,
компрессы  и втираниЯ  различных мазей,  причем все эти средства обЯзательно
должны проникать внутрь  организма, или же выведением старого сока и заменой
его  новым, что достигаетсЯ  повторЯющимсЯ  (через  определенные промежутки)
пусканием  крови  и  голодной  диетой,   которые  восстанавливают   цветущее
состоЯние организма. ќто все, что следовало сказать об указаниЯх.
     •отЯ из самих указаний можно было бы вывести множество наставлений, нам
хочетсЯ назвать здесь лишь три наиболее, на наш взглЯд, важных. Џрежде всего
следует ожидать возможности продлениЯ  жизни от определенной  диеты, а не от
того  или иного  изменениЯ  обычного питаниЯ  или тем  более от  какого-либо
одного замечательного лекарства, потому что средства, которые обладают такой
силой,  что способны  повернуть вспЯть самое природу, как правило,  даже при
однократном приеме производЯт слишком резкие и тЯжелые изменениЯ в организме
и  том более невозможно включать их в состав  повседневной  пищи и принимать
постоЯнно.  ’аким  образом,  остаетсЯ  только  применЯть  все  эти  средства
последовательно, регулЯрно, в определенное времЯ и в определенном порЯдке.
     ‚торой наш совет -- ожидать возможности продлениЯ жизни прежде всего от
действиЯ  на  жизненные  духи организма  и  от  расслаблениЯ  (malacissatio)
членов, а не от  того или иного способа питаниЯ. „ействительно, человеческое
тело  и  его  строение  испытывают воздействие  (если не  говорить о внешних
условиЯх)  со стороны трех сил: жизненных духов, своих членов  и питательных
веществ.  Џуть продлениЯ  жизни, свЯзанный с тем или  иным  способом питаниЯ
организма, долог, извилист и ненадежен; пути же, свЯзанные с воздействием на
жизненные духи организма  и  его члены,  намного  короче и  гораздо  быстрее
приводЯт  к  желанной  цели,  потому  что  эти   духи   мгновенно  поддаютсЯ
воздействию  и паров, и аффектов, обладающих над  ними удивительной властью.
’очно таким же  образом  на телесные  члены незамедлительно действуют ванны,
притираниЯ и компрессы.
     ’ретье  наставление  сводитсЯ  к  тому,  что расслабление  членов извне
должно осуществлЯтьсЯ  с помощью  веществ,  обладающих той  же  субстан