тическими  приемами исследованиЯ, но результаты  той  давней  юношеской
инициации и по сей день сохранЯют длЯ  менЯ  ценность, так что Я считаю, что
первый опыт не пропал втуне. ‚ то времЯ, 23 года  назад,  Я  жил в ‘альте, в
доме  одного  коммерсанта из ’укумана. Ћба  мы тогда были  молоды и,  будучи
близкими друзьЯми, спали в одной комнате, чтобы  болтать друг с другом, лежа
на кроватЯх, хотЯ в нашем огромном  колониальном доме, способном  приютить и
семейство  ЌоЯ,  свободных  комнат  было   предостаточно.  Њы  почти  всегда
возвращались домой вместе, но если  случалось, наши вечерние маршруты все же
не совпадали, то  первый, добиравшийсЯ  до родных пенат, поджидал  другого в
соседнем "ЃильЯрде ‹авина". Џоскольку у менЯ  уже  тогда существовала дурнаЯ
привычка читать в постели, то в течение часа или  двух Я мог  наблюдать  сон
моего друга. Ѓудучи  человеком,  который наЯву  и мухи не обидит,  во сне он
превращалсЯ в mauvais coucheur (неуживчивый человек), настоЯщего буЯна. …сли
он  спал  спокойно, то  всего лишь  храпел как  бегемот до  тех пор, пока не
просыпалсЯ, испуганный собственным трубным ревом. Ќо это, как говоритсЯ, еще
полбеды. —аще всего товарищ мой, мучимый во сне жестокими кошмарами, металсЯ
и кричал, что доводило менЯ  до дрожи в коленках, если не сказать сильнее. џ
начал тЯготитьсЯ неудобствами совместной  жизни в одной комнате, но что-либо
менЯть  было уже  поздно.  ‘перва  менЯ  удерживало  сочувствие, а  потом  и
любопытство, или,  вернее сказать, растущий интерес к этой чужой  внутренней
драме,  разыгрывающейсЯ  за  опущенным  занавесом,  драме, которую Я  не мог
видеть, зато  отлично слышал. €  в  представлении этом  Я  как-то  незаметно
перешел от роли немого свидетелЯ к роли сметливого соучастника.
     Ќе  буду останавливатьсЯ на деталЯх, совпадающих с классической теорией
и  подтвержденных  моим  собственным  опытом  в течение нескольких  месЯцев,
ограничусь лишь  указанием на то, что  Явно противоречило этой теории.  —его
чаще всего  не хватает  медицинским трактатам,  в  том числе,  конечно, и по
психиатрии,  самой "гадательной" и рискованной среди начинающих наук, -- так
это  именно истинно научной  одержимости,  не оглЯдывающейсЯ  ни на maglster
dixif(’ак сказал  учитель), ни на условности. Ћбратим внимание, например, на
то,  что вкусовые  галлюцинации, а особенно  галлюцинации обонЯниЯ,  гораздо
более редки,  чем обманы других чувств; и их исследование нельзЯ провести со
всей  определенностью,  так  как  в нормальном  состоЯнии  ощущениЯ  вкуса и
обонЯниЯ  непред  ставимы  --  невозможно  вообразить  запах жасмина  в  его
своеобразии и  непохожести,  к  примеру, на  запах фиалки. —то  же  касаетсЯ
вкуса,  неразрывно  свЯзанного  с  осЯзанием,  то  представить  такого  рода
ощущениЯ  во сне можно лишь  смутно, по  ассоциации,  и в конечном счете они
будут неуловимо-иллюзорными.
     Њноготомный  трактат  Ѓриера де Ѓуамоиа изобилует  совершенно  детскими
примерами,  так же уЯзвимыми длЯ  критики, как и у  ‹омброзо; таков, скажем,
классический случай знаменитой сонаты ’артини, по словам самого композитора,
"продиктованной  ему   дьЯволом".  ЏсихологическаЯ  интерпретациЯ,   котораЯ
причислЯет  это  произведение   к  феномену  неосознаваемого   мыслительного
процесса,  обнаруживает  в  ученом  простодушие  едва  ли не большее,  чем у
музыканта,  Я  же  склонЯсь к  тому,  что без  настоЯщего дьЯвола  здесь  не
обошлось.
     Ѓолее  серьезными, однако, мне представлЯютсЯ рассказы о сомнамбулизме,
авторы  их  смиренно  излагают виденное  и слышанное, иногда  даже наперекор
своим  собственным теоретическим принципам. ’акова известнаЯ историЯ монаха,
изложеннаЯ ”одерв  и  воспроизведеннаЯ всеми его последователЯми. ЌастоЯтель
большого Љартезианского монастырЯ  рассказывает, как однажды ночью, когда он
сидел и писал  в  своей келье, туда  вошел юноша, напрЯженный, как струна, с
глазами,  устремленными  в  одну  точку,  с  перекошенным  лицом. ‘омнамбула
направилсЯ прЯмо к постели настоЯтелЯ, по счастью, пустой, и три раза вонзил
в нее  большой нож, который  держал прЯмо перед собой...  Ќа следующий  день
настоЯтель  стал  расспрашивать  монаха,  и  тот  самым   подробным  образом
восстановил всю сцену,  добавив, что  к  этому воображаему преступлению  его
подтолкнул сон, в котором он увидел свою мать, убитую настоЯтелем,..
     Ќе  оспариваЯ  сам   по   себе   этот  случай,   вполне   возможный   в
действительности,  заметим тем  не  менее,  что  здесь  не  только отдельные
недостоверные  детали,  но  и  всЯ  исповедь пациента  -- сплошнаЯ  выдумка.
—еловек, который  продолжает спать после приступа сомнабулизма, проснувшись,
не помнит ничего из своих поступков и тем более не  помнит  сна, побудившего
его их  совершить:  тут  налицо абсолютнаЯ  амнезиЯ (‚  моем  недавнем труде
"UneEnigmelitterarie" Якритиковал  сцену с бурдюками с вином из "„он Љихота"
(I,  XXXV), в которой известный  психолог Ѓолл нашел образцовый материал длЯ
исследовательских изысканий!).
     ќтого  не  происходит  в  случаЯх  сна-кошмара,  внезапно  прерываемого
внешними  причинами,  и  эта разница,  которую  Я  считаю  основополагающей,
подтверждаетсЯ случаем с моим тукуман-ским другом в ‘альте.
     Ќе   думаетсЯ,   что  кошмар   должен   психологически  отличатьсЯ   от
обыкновенного сна, а также от случаев частичного  сомнамбулизма; хотЯ хорошо
известно,  что   их   характеризуют  паталогические   различиЯ.   ‘понтанный
сомнамбулизм  обладает  хронической болезненной сущностью -- неврозом; в  то
времЯ как cauchemar может быть  изолированным,  единичным случаем, например,
следствием  несварениЯ  желудка  или  симптомом  какого-нибудь   недуга,  не
свЯзанного  с  нервными   центрами.   ђассмотренные   извне,  оба  состоЯниЯ
отличаютсЯ не только контрастом между  физическим бессилием субъекта в одном
случае  и  его  подвижностью  в  другом,  --  что и дало ему соответствующее
название,  --  но  и  завершением  процесса.  Ћт  кошмара  мы  обычно  резко
пробуждаемсЯ, испытав острое чувство страха, тогда  как приступ сомнабулизма
развиваетсЯ, как правило, по спокойной траектории -- если, конечно, не будет
прерван внешним вторжением  -- и  переходит в обычный сон. Џосле пробуждениЯ
человек,  видевший кошмарные сны,  сохранЯет о них живое воспоминание, тогда
как  сомнамбула  забывает  все  полностью.  € здесь-то  уместны  мои  личные
наблюдениЯ, о которых Я упоминал.
     Њой друг из ‘альты не был собственно сомнамбулой, хотЯ два или три раза
Я видел, как он садилсЯ и начинал одеватьсЯ; зато кошмары навещали его почти
ежедневно. Ћн  страдал хроническим заболеванием желудка, -- и неудивительно,
что после плотного ужина кошмар случалсЯ навернЯка. ‚се начиналось  с первым
сновидением и разыгрывалось как  по нотам, почти  с неизменным постоЯнством,
согласно сюжету какой-то внутренней драмы.  Џроснувшись, он расссказывал мне
эту историю тысЯчу раз. ЋпускаЯ детали, скажу, что дело всегда заключалось в
некой  стычке с  людьми  в  пончо,  пеонами  либо рабочими (мой  друг владел
сахарным заводом), которые его  оскорблЯли; в эту минуту  спЯщий приходил  в
негодование,  исторгал  угрозы,  --  в  его  сне  это предвещало  неминуемую
катастрофу; и вскоре следовал короткий вскрик, а  затем долгий жалобный стон
--  в  этот миг  кто-то  пырЯл  его  ножом  в  живот, и  он  чувствовал, что
умирает...
     Њой  бедный  товарищ  рассказывал  мне  эту  сцену  во  всех  красочных
подробностЯх.  Љак  уже  было  сказано,  сцена  эта  варьировалась  лишь  во
второстепенных  деталЯх.  ‚скоре  Я знал ее  наизусть,  как сказку  о  ‘иней
бороде. —то  менЯ всегда поражало  -- это фантастическаЯ скорость перипетий,
которые в пересказе длились, казалось, часы, а в  реальности разворачивались
галопом за несколько секунд. “же сроднившись  с этой историей и почти всегда
просыпаЯсь в надлежащий момент, Я часто предотвращал  страшное столкновение,
успеваЯ всего лишь повернуть спЯщего. Ќо иногда Я вмешивалсЯ в  событиЯ сна,
делаЯ вид, будто помогаю атакуемому, вставаЯ на его сторону и показываЯ, как
обращаютсЯ  в бегство  или падают на  землю  его враги  в  результате нашего
стремительного  и  решительного отпора.  ’акого  рода  гипноз  обычно  бывал
эффективен, а поскольку он не только  приносил пользу, но и  служил длЯ менЯ
развлечением, Я придумывал и пробовал все новые и новые варианты.
     Љогда страдалец просыпалсЯ в результате  моего вторжениЯ  в его сон, он
рассказывал обо  мне  самом такие подвиги, что у менЯ волосы дыбом вставали:
мои  несколько вскриков его сновидение превращало  в  фантастическую эпопею.
Ћднако, если мне случалось вовремЯ помочь другу преодолеть кризис, да к тому
же и желудок не беспокоил его, то он, не просыпаЯсь, погружалсЯ в нормальный
сон и наутро  у него не  оставалось  ни малейшего воспоминаниЯ  о прерванном
кошмаре. ќто наблюдение, которое Я неоднократно повторЯл и которое  получило
подтверждение  в других обстоЯтельствах,  позволило  мне  установить,  --  в
противовес  утверждениЯм других авторов, -- что: 1)  внушение может  так  же
эффективно действовать в  нормальном сне  (в психологическом плане кошмар не
отличаетсЯ  от  обычного сна),  как  и  в сомнабулическом;  2) амнезиЯ после
кошмара, переходЯщего в  нормальный сон,  как  и отсутствие  воспоминаний (в
большинстве случаев) о наших обычных снах, скорей всего, обусловлена одним и
тем  же.  ќто  не  что  иное, как  наложение новых  образов  на  предыдущие.
‘читаетсЯ, что самый подходЯщий  час  длЯ сновидений тот,  что  предшествует
утреннему пробуждению,  когда настежь открываетсЯ дверца  из слоновой  кости
нашей фантазии. ‡десь происходит вот что: сохранЯютсЯ только последние  сны,
они стирают  либо закрывают  собой предыдущие; точно так  же войско на марше
оставлЯет после себЯ лишь следы последней шеренги.
     —то   касаетсЯ  кажущейсЯ   независимости   некоторых   снов  от  нашей
повседневной  жизни,  их  какой-то фантастической бессвЯзности -- здесь тоже
богатый   материал   длЯ   изучениЯ.  џ   не  думаю,   что  профессиональные
исследователи с должным вниманием относЯтсЯ к немаловажному психологическому
факту: а именно к тому, что во времЯ сна мозг человека оперирует не кон-
     кретными  вещами,  а  либо  представлениЯми  о них,  если речь  идет  о
настоЯщем,  либо же воспоминаниЯми, если  речь идет о прошлом. Ћбраз ђосаса,
навеЯнный  мне  вчерашним  чтением,  и прогулка  на  лодке по  реке  Љончас,
совершеннаЯ в свое  времЯ,  были длЯ менЯ интеллектуальными событиЯми одного
порЯдка  и  абсолютно  одновременными,  словно  они  вместе отпечатались  на
чувствительной пластинке мозга. …сли внимание  сфокусировало на одном  и том
же  плане  несколько  образов   --  также   как  гипосульфит  закреплЯет  на
фотографической пластинке живой образ рЯдом со  старинной картиной на стене,
--   то   сон   может   объединить   и   скомбинировать   их   с   кажущейсЯ
непоследовательностью, но на самом деле с неоспоримой логикой.
     €зложу в двух словах  наивный и трагически  абсурдный сон, приснившийсЯ
мне позавчера  ночью и, как  Я  уже заметил,  ставший  отправной точкой этой
усыплЯющей  беседы. џ находилсЯ  в  Љапитолии Ѓуэнос-Ђйреса, перед  ђосасом,
отдавшим   приказ   о  моем   заключении   и  немедленной   казни:   Я   был
Њасой(Џодполковник ђайон Њаса, автор  и перваЯ жертва заговора 1839 г) и при
этом  Я  оставалсЯ  самим собой,  ѓруссаком. Њне удалось  бежать,  и Я вдруг
очутилсЯ где-то на крыше  в ‘ан-”ранциско, в окружении своей  семьи (хотЯ на
самом деле  это была  не  моЯ семьЯ). Џосле десЯтка бредовых сцен мне на эту
крышу привели конЯ, и Я смог ускакать на нем в  северные провинции, пересечь
ђио  де ла Џлату и  т. д.  —то ж, все эти безумства подчинЯлись, как Я понЯл
после раздумий, определенной логической  свЯзи: в тот  самый  день, и  почти
одновременно, Я, во-первых, вспомнил о своем пребывании  в ‘антьЯго,  увидев
гаучо на коне;  и, во-вторых, у  менЯ  возникла идеЯ отправитьсЯ на лодке до
острова,  которым здесь владеют  францисканцы; и,  наконец, в  пути Я  долго
размышлЯл об одном эпизоде 40-го года,  рассказанном в исследовании о ђосасе
французского морЯка Џаже, и дело было именно на берегах Џараны.
     We are such stuff --  as dreams  are made on...  џ повторю эти глубокие
шеспировские слова, вложенные в  уста  Џросперо, в  самой прекрасной,  самой
поэтичной и  смертельно  печальной  из его комедий.  Њы  созданы из  той  же
материи, что и наши сны; то  есть можно сказать и иначе: мы ткем наши сны из
нашей  собственной  субстанции.   ’ак,   инстинктивное  беспокойство  поэта,
наверное, проникает глубже,  чем знание мудрецов,  которое вот  уже  сколько
веков подрЯд кружит вокруг искомой истины, не смеЯ воплотить ее в позитивной
формуле.  Ќе происходит  ли  это  потому,  что  не  запускаЯ  в  омут  тайны
экспериментальный зонд, который лишь  взволнует воды,  поэт, склонившись над
гладкой поверхностью,  сумеет различить  отраженное небо, в чем и содержитсЯ
величайшее объЯснение?..
     ‘он вбирает значительную  часть  нашей  жизни;  с  другой  стороны,  не
подлежит  сомнению,  что сновидение  --  это  специфическаЯ  форма  безумиЯ,
периодический бред,  более  или  менее  типичный.  Ѓредить  (исп.  delirar),
согласно  своей  этимологии, обозначает  "сеЯть  мимо борозды". ќто вовсе не
значит, что  борозда плохо проложена  или семЯ испорчено,  просто это вопрос
неточности, ошибочного направлениЯ. ’аков бред в  самой его распространенной
форме:  сериЯ несвЯзанных действий или слов, лишенных  последовательности  и
логичности, при том, что каждое действие само  по себе будет рациональным, а
слово корректным. ’ак может быть, дефинициЯ сна должна быть другой?
     ’о,  что  называетсЯ  "психической  нестабильностью"  --  не  случайное
отклонение, а форма  физиологического существованиЯ. „лЯ  того,  кто изучает
человеческий организм, ежесекундным  чудом кажетсЯ постоЯнство здоровьЯ: что
мы скажем о нашем церебральном аппарате, который каждые сутки погружаетсЯ  в
невидимые  уголки  затемненного сознаниЯ? ђазве не  чудесно, что каждое утро
вместе с Ясным и бодрЯщим солнечным  светом выныривает на  свет и наш разум,
не тронутый ночными затемнениЯми и призраками?
     Ќесомненно одно: домашний очаг, семьЯ, знакомые и любимые лица, работа,
привычнаЯ  последовательность  обычных действий  -- вот  еще  другие  вехи и
отправные точки,  поддерживающие  равновесие шаткого сознаниЯ. Ћни ведут его
по   лабиринту  рифов,  где  на  каждом  шагу  подстерегает  опасность:  так
мореплаватели  в старину осторожно передвигались от мыса к мысу,  не упускаЯ
из  вида  берег и  отыскиваЯ в  его зыбких  очертаниЯх  едва заметные  глазу
ориентиры. ќто потом мореплаватели получили спасительный компас, позволивший
им  бороздить  mare  tenebrosum (Њрачное море)  ночью,  также  как  и  днем.
Ќедолговечные исследователи  бесконечного, где и как отыщем наш компас, если
все  то,  что раньше могло им стать, провозглашено  устарелым и выброшено на
свалку?
     Џоль ѓруссак, "€нтеллектуальное путешествие" (1904)


        “‹›ЃЉЂ Ђ‹‹Ђ•Ђ
     ‚идел Ђллах,  как шел по долине €исус, как морил его сон, как уснул он,
и привиделсЯ  ему  во сне белеющий череп. € сказал  Ђллах: "Ћ, €исус, спроси
его,  и он  тебе  поведает". €исус громким голосом вознес молитву, и  от его
чудотворного дыханиЯ череп заговорил. Ћн рассказал, что душа его подвергнута
наказанию на веки вечные потому, что он принадлежал к народу, на который пал
гнев Ђллаха,  описал Ђзраила,  ангела смерти, а также что  видел  он  и  что
претерпел за  каждыми из семи врат  ада. ‘нова €исус вознес молитву, и череп
вновь обрел тело, к которому вернулась жизнь, с тем, чтобы двенадцать лет он
служил ‚севышнему и умер, получив от  Ѓога прощение.  ’ут €исус пробудилсЯ и
улыбнулсЯ. € Ђллах улыбнулсЯ тоже.
     Џредание ‘реднего ‚остока


        Џ‹Ћ„ ‘ЌЋ‚€„…Ќ€џ
     џ нереален,  Я  боюсь,  что буду никому  не интересен.  џ  ничтожество,
призрак, химера.  †иву среди  страхов и желаний; страхи  и желаниЯ  дают мне
жизнь и отнимают ее. Љак Я уже сказал, Я ничтожество.
     џ  пребываю в тени.  ‚ долгом и  непостижимом  забвении.  ‚незапно менЯ
заставлЯют  выходить  на  свет,  тусклый  свет,  который  делает менЯ  почти
реальным,  но затем  обо  мне забывают, потому  что  снова занимаютсЯ собой.
‚сЯкий  раз  Я  снова  терЯюсь  в  тени,   мои  движениЯ   становЯтсЯ  более
неопределенными, Я делаюсь все меньше, превращаЯсь в ничто, в нечто  даже не
зародившеесЯ.
     Ќочь  --  времЯ моего  господства.  Ќапрасно пытаетсЯ  отстранить  менЯ
супруг,  терзаемый  кошмарным  сном.  €ногда  Я  с  волнением  и   упорством
удовлетворЯю смутное желание женщины; малодушнаЯ, она  сонно сопротивлЯетсЯ,
распластаннаЯ и податливаЯ, словно подушка.
     џ живу непорочной  жизнью, распределенной между этими двумЯ существами,
которые  ненавидЯт  и любЯт  друг  друга,  которые вынуждают  менЯ  родитьсЯ
уродливым младенцем.
     џ красив и ужасен. џ то разрушаю мир супружеской пары,  то разжигаю еще
сильнее любовный огонь. €ногда Я занимаю место между ними, и тесное  объЯтие
исцелЯет  менЯ чудесным образом. Њужчина  замечает  мое присутствие, силитсЯ
задушить  и  заместить менЯ,  но  в конце концов побежденный,  обессиленный,
охваченный  злобой,  он  поворачиваетсЯ к женщине спиной.  џ же, трепещущий,
остаюсь  рЯдом с ней и обхватываю ее своими  несуществующими руками, которые
во сне постепенно разнимаютсЯ.
     ‘ самого  начала  мне  следовало  сказать, что  Я  еще не родилсЯ. џ --
медленно  и мучительно развивающийсЯ плод, еще не вышедший из водной стихии.
‘воей  любовью,  сами того  не  сознаваЯ,  они причинЯют  вред моей  еще  не
родившейсЯ сущности.  ‚  мыслЯх они долго трудЯтсЯ  над моим воплощением, их
руки  упорно  пытаютсЯ  придать мне  форму, но всегда неудовлетворенные, они
переделывают менЯ вновь и вновь.
     Ќо  однажды,  когда  они  случайно  найдут  мою окончательную  форму, Я
скроюсь  от них и  сам, возбужденный реальными ощущениЯми, смогу видеть сны.
Ћни оставЯт  друг  друга, а Я  покину женщину и буду преследовать мужчину. џ
буду стеречь дверь его спальни, потрЯсаЯ огненным мечом.
     •уан •осе Ђрреола, "Џобасенки" (1962)


        ‘ЋЌ —†“ЂЌ–‡›
     —жуанцзы приснилось, что  он стал мотыльком.  € проснувшись, он уже  не
знал,  кто он: –зы,  видевший во  сне,  будто стал  мотыльком,  или мотылек,
которому снитсЯ, что он -- —жуанцзы.
     ѓерберт Ђллан „жайлс, "—жуанцзы" (1889)


        ‘ЋЌ ‘ЂђЊњ…Ќ’Ћ
     ‚ Ќеаполе, после подъема на ‚езувий, волнениЯ днЯ вызвали ночью  жуткие
кошмары  вместо сна, в котором так Я нуждалсЯ. ‚спышки пламени вулкана, мрак
в  пропасти,  где  должно было  быть  светло,  --  все смешалось,  заставлЯЯ
угнетенное   страхом   воображение   порождать   невесть   какие  нелепости.
ЏробуждаЯсь среди кошмаров, совершенно  истерзанный, Я не мог отделатьсЯ  от
одной  навЯзчивой мысли,  словно то  была  правда:  "ЊоЯ мать умерла!"...  Љ
счастью,  мать  и поныне рЯдом со мной. Ћна рассказывает мне о прошлом, учит
тому,  что еще неведомо  мне, а  прочими  уже  забыто. ‚ возрасте семидесЯти
шести лет она  пересекла Ђнды, дабы прежде, чем сойти в могилу, проститьсЯ с
сыном! Ћдного этого достаточно, чтобы представить себе ее нравственную силу,
ее характер.
     „. ”. ‘армьенто, "‚оспоминаниЯ о провинции" (1851)


        ‘Ќ› ‹“Љ€ЂЌЂ
     ‚о  II веке  греческий  софист,  сириец  по  происхождению,  ‹укиан  из
‘амосаты  (ок.  125--185)  сочинил несколько  сновидений. ‚ одном из  них он
рассказал о  годах своего детства, мечтах и видениЯх той поры.  Ћн был отдан
на обучение в  мастерскую  ваЯтелЯ, который  был  его  дЯдей.  € вот во  сне
Явились  ему две женщины -- ђиторика и ‘кульптура, и  каждаЯ восхвалЯла свои
достоинства. ‹укиан последовал за ђиторикой,  достиг богатства и уважениЯ  и
призывал  юношей  следовать  его  примеру и стойко  преодолевать трудности в
начале  жизненного пути. ‚  другом сновидении под  названием  "Џетух" Њикилл
видит  блаженный  сон,  что он богат, а проснувшись,  жалуетсЯ  на нищенскую
жизнь башмачника. …го разбудил  петух,  который в  прежнем существовании был
Џифагором.  Џетух  демонстрирует своему  хозЯину,  что богатство -- источник
постоЯнных  бед и забот,  в бедности жить гораздо спокойнее  и счастливее. ‚
третьем сновидении "Џереправа, или ’иранн" рассказываетсЯ о прибытии умерших
к реке ‘тикс, ”илософ Љиниск  насмешничает, а ’иранн в отчаЯнии, он пытаетсЯ
бежать, чтобы вновь  обрести былую власть и славу. ‘юда попадает и башмачник
Њикилл, который  не боитсЯ ‘трашного суда и относитсЯ ко всему происходЯщему
с  радостным  любопытством.  …му и Љиниску  суждено  оказатьсЯ  на  Ћстровах
Ѓлаженных, тогда как ’иранна ожидает наказание.
     ђодерикус Ѓартиус, "‹юди выдающиесЯ и люди заурЯдные" (1964)


        ‚ „›ЊЉ“ Ћ„…’›… ’…Ќ€
     €  сон,  великий  драматург вселенной,  в  своем театре  на семи ветрах
бесплотной дымкой драпирует тени.
     ‹уис де ѓонгора


        ‘ЋЌ ЉЋђЋ‹џ
     --  …му  снитсЯ сон!  --  сказал ’ралЯлЯ. --  € как по-твоему,  кто ему
снитсЯ?
     -- Ќе знаю, -- ответила Ђлиса. -- ќтого никто сказать не может.
     -- …му снишьсЯ ты! -- закричал ’ралЯлЯ и радостно захлопал в ладоши. --
…сли б он не видел тебЯ во сне, где бы, интересно, ты была?
     -- ’ам, где Я и есть, конечно, -- сказала Ђлиса.
     -- Ђ вот и ошибаешьсЯ!  -- возразил с  презрением ’ралЯлЯ. --  ’ебЯ  бы
тогда вообще нигде не было! ’ы просто снишьсЯ ему во сне.
     --  …сли этот вот  король вдруг проснетсЯ, -- подтвердил ’рулЯлЯ, -- ты
сразу же -- фьють! -- потухнешь, как свеча!
     ‹ьюис Љэрролл, "Ђлиса в ‡азеркалье" (1871)


     DREAMTIGERS (’игры из снов)
     -- ‚ детстве Я боготворил тигров -- не пЯтнистых кошек болот Џараны или
рукавов Ђмазонки,  а полосатых, азиатских, королевских  тигров,  сразитьсЯ с
которыми может лишь вооруженный, восседаЯ в башенке на спине слона. џ часами
простаивал   у   клеток   зоологического  сада;   Я  расценивал   объемистые
энциклопедии  и  книги  по  естественной  истории  сообразно великолепию  их
тигров. (џ  и  теперь помню те картинки, а безошибочно представить  лицо или
улыбку женщины  не могу.) „етство прошло, тигры и  страсть постарели, но еще
доживают век  в моих сновидениЯх. ‚  этих глубоководных, перепутанных  сетЯх
мне  чаще  всего  попадаютсЯ именно они, и  вот  как  это  бывает: уснув,  Я
развлекаюсь тем  или иным сном и вдруг понимаю, что вижу сон. ’огда Я думаю:
это же сон, чистаЯ прихоть моей воли, и, раз моЯ власть безгранична,  сейчас
Я вызову тигра. Ћ неискушенность! ‘нам не под силу  создать желанного зверЯ.
’игр поЯвлЯетсЯ, но какой? --
     или похожий  на  чучело,  или  едва  стоЯщий  на ногах,  или с  грубыми
изъЯнами формы, или невозможных размеров, то тут же скрываЯсь,  то напоминаЯ
скорее собаку или птицу.
     •орхе ‹уис Ѓорхес


        •ђЂЊ, ѓЋђЋ„, Ђђ•…’€Џ›, ‘Ќ›
     ‚сЯкий храм -- место в высшей степени свЯщенное --  имел свой  небесный
прототип.  Ќа  горе  ‘инай  €егова показывает  Њоисею  "образец"  свЯтилища,
которое он должен ему построить:  "€ устроЯт они  Њне свЯтилище <...>.  ‚се,
как џ  показываю тебе,  и  образец скинии и  образец всех сосудов ее,  так и
сделайте"  (€сх 25:8--9). "‘мотри, сделай их по тому образцу, какой  показан
тебе на горе"  (€сх 25:  40). €  когда  „авид дает своему сыну ‘оломону план
строительства храма,  скинии  и  всей утвари, он  заверЯет, что "все  сие  в
письменном от ѓоспода...  как он вразумил менЯ на все дела постройки" (1 Џар
28: 19). ‘ледовательно, он видел небесный образец.
     ‘амый древний документ,  содержащий указание на необходимость следовать
архетипу при  постройке свЯтилища,  -- это надпись ѓудеа, сде-ланаЯ в храме,
возведенном им в ‹агаше. ‚о сне царю ЯвлЯетсЯ богинЯ Ќидаба и показывает ему
дощечку, где изображено благоприЯтное  расположение звезд, а также божество,
сообщающее ему план постройки храма. “ городов также есть свои  божественные
прототипы.  ‘реди созвездий находЯтсЯ  прототипы  всех вавилонских  городов:
‘иппара --  в  созвездии ђака, ЌиневиЯ -- в  Ѓольшой Њедведице, Ђшшура -- на
Ђрктуре, и т. д. ‘еннахериб приказал строить Ќиневию по "проекту, сделанному
в  стародавние  времена на  основании небесного предначертаниЯ".  Ћбразец не
просто предшествует  земному строительству  --  он  расположен  в  идеальном
(небесном)  "краю", находЯщемсЯ  в  вечности.  €менно  это  и  провозглашает
‘оломон: "’ы  сказал, чтоб  Я построил храм на свЯтой горе ’воей  и алтарь в
городе обитаниЯ ’воего, по подобию свЯтой скинии, которую ’ы предуготовил от
начала" (‚тороканоническаЯ Љнига Џремудрости ‘оломона, 9: 81).
     Ќебесный €ерусалим был создан Ѓогом раньше, чем человек  построил город
€ерусалим:  это к нему  обращены слова пророка в "Ђпокалипсисе  Ѓаруха" (II,
2,2-7), написанном на  древнесирийском: "“верен ли ты,  что  это  именно тот
град, о котором сказал Я: "ђазве это тебЯ построил Я в своих ладонЯх?" ѓрад,
что видите сейчас вы, не тот,  который был дан мне в откровении, не тот, что
построен был в давние времена, когда решил Я  создать ђай, который показал Я
Ђдаму  до  его  грехопадениЯ.  .  .  "  Ќебесный  €ерусалим вдохновлЯл  всех
еврейских пророков:  ’ова 13: 16; €с  59: 11 sq.;  €ез  60  и  т.  д.  —тобы
показать  €езекиилю град  €ерусалим, Ѓог послал  ему видение и  в это  времЯ
перенес его на  высокую гору (60: 6 sq.). €  ‘ивиллины книги хранЯт памЯть о
Ќовом €ерусалиме, где  в  центре сверкает "храм  с  гигантской  башней,  коЯ
касаетсЯ облаков и видна отовсюду" . Ќо  самое прекрасное описание небесного
€ерусалима  содержитсЯ в Ђпокалипсисе (21: 2 sq.): "€  Я €оанн увидел свЯтый
город €ерусалим, новый, сходЯщий от Ѓога с неба, приготовленный как невеста,
украшеннаЯ длЯ мужа своего".
     Њирна ќлиаде, "Њиф о вечном возвращении" (1951)


        Љ“Џ‹…’›
     XXI
     Њне снилось вчера, будто Ѓога Я встретил,
     и долго со мною беседовал он,
     и на вопросы мои он ответил. . .
     Ђ после мне снилось, что все это сон.
     XLVI
     Њне  снилось прошлой  ночью:  Ѓог кричит мне: "Ѓодрствуй  и крепись!" Ђ
дальше снилось: Ѓог-то спит, а Я кричу ему: "Џроснись!"
     Ђнтонио Њачадо


        ETCETERA
     ‡ерну пшеницы снитсЯ колос, антропоиду
     снитсЯ человек, человеку - тот, кто придет ему
     на смену.
     ђаймонде Ѓеккер


        ѓЋ‹Ћ‘, ‘‹›€Њ›‰ ‘Џџ™€Њ
     …внапий с изрЯдной долей фантазии рассказал о жизни џмвлиха из •алкиды.
Њы знаем,  что џмвлих был учеником ЏорфириЯ, особо  его отличавшего;  знаем,
что  он  был учителем  неоплатонизма в  ‘ирии,  где  при  нем развивали  эту
философию ”еодор  Ђзинский,  „ек-сшш,  ‘опатр, …вфрасий,  ќдесий,  …встафий.
ѓлавное его произведение  -- обширный комментарий  к  пифагорейскому учению,
десЯть  книг, из которых до  нас  дошло  пЯть.  ”окий  в  своей подробнейшей
"Ѓиблиотеке"   сообщает   о  странном  отклонении,  которое   џмвлих  придал
неоплатонизму:  усвоив  халдейские  традиции,  он  склонЯлсЯ  к  возможности
спасениЯ через ритуалы, проповедовал  магический мистицизм и свЯзывал вопрос
спасениЯ души  с  подозрительной недооценкой знаниЯ. Ћн поставил себе  целью
возглавить    мощную   мистико-магическую    реакцию   на    распространение
христианства,  и его называли  новым Ђскле-пием.  Ћ его  собственных снах об
искуплении ничего не известно, однако  в книге "De mysteriis aegiptorum" ("Ћ
египетских   мистериЯх")  (если   она   действительно  принадлежит  ему)  он
утверждает, что "божественные" сны ниспосылаютсЯ человеку в состоЯнии  между
сном и  бодрствованием, и потому нам  порой  слышитсЯ голос, который кажетсЯ
таинственным  (ибо он искажаетсЯ),  равно как предстают странно  измененными
образы, воспринЯтые наЯву.
     ђодерикус Ѓартиус,
     "‹юди выдающиесЯ и люди заурЯдные" (1964)


     ‘ЋЌ „'Ђ‹ЂЊЃ…ђЂ
     ќто  втораЯ  из  трех  частей диалога, оставленного  „идро (1713--1784)
неизданным  и  опубликованного  лишь в  1830 году. —асти диалога называютсЯ:
"Entretien  entreD'Alambert  et Diderot", "Reve de  D'Alambert" и  "Suite de
1'entretien"("ђазговор „'Ђламбера и „идро", "‘он „'Ђламбера" и  "Џродолжение
разговора"). „'Ђламбер начинает диалог прославлением деизма, заЯвлЯЯ о своей
вере  в  верховное  существо.  „идро  отвечает ему, что  всЯкое традиционное
разделение  природы на три царства произвольно  и недоказуемо: в  природе мы
можем лишь эмпирически провести различие между чувствительностью пассивной и
активной, чувствительность  же  присуща  материи и неотделима  от  нее.  „лЯ
свободной воли там нет места. …динственное различие между науками  "точными"
(физика,  математика)  и  "предположительными"  (историЯ, мораль,  политика)
состоит в том, что из  первых  мы  можем почерпнуть  твердую уверенность длЯ
своей деЯтельности,  а из вторых-- лишь относительную уверенность, а если бы
мы  знали  все  действующие  элементы  и силы,  то были  бы равны  божеству.
„'Ђламбер  упоминает  о скептицизме как  о некоем убежище, однако „идро  ему
доказывает,  что  по  здравом  рассуждении  никто  не  может  объЯвить  себЯ
скептиком.  „'Ђламбер  возвращаетсЯ домой, засыпает, и его осаждают кошмары;
мадемуазель  де ‹'ќспинас записывает слова  сновидца, которые  доктор  Ѓордо
(приглашенный ею) изучает и забавы ради пытаетсЯ предугадать продолжение сна
(или речей) спЯщего. „'Ђламбер  пробуждаетсЯ, и  мадемуазель де  ‹'ќспинас с
доктором  заводЯт  разговор  о  человеке,  этом  скоплении  микроорганизмов,
временно  объединившихсЯ под  властью центральной нервной системы.  „елаютсЯ
предсказаниЯ,  подтверждаемые   наукой  наших   дней.  „октор  пускаетсЯ   в
рассуждение  о нелепости каких-либо  идей о свободной воле, ответственности,
заслугах  или  недостатках,  добродетели  или  пороке.  ќто  просто  частные
физиологические  состоЯниЯ,  а потому нельзЯ  говорить  о  поступках "contra
naturae"г,  ибо все  сущее  есть  природа. „ойдЯ  до  этого  пункта,  доктор
(поддерживающий  идеи „идро) приходит в замешательство при мысли о возможных
выводах из его философствований и прекращает беседу.
     ќустакио ‚илъде, "”ранцузскаЯ литература" (1884)
     "Џротив природы" (лат.).


        ‘ЋЌ
     Њюррею приснилсЯ сон.
     Џсихологи  и  ученые  терЯютсЯ  в догадках  и  предположениЯх, стараЯсь
объЯснить странные переживаниЯ нашего нематериального "Я", когда мы бродим в
царстве "близнеца смерти" -- в царстве сна. ЌастоЯщий рассказ не имеет целью
бросить  свет  на  этот  неисследованный  еще  вопрос.  Ћн  ЯвлЯетсЯ  просто
описанием сна ЊюрреЯ. Ћдна из самых поразительных особенностей  снов состоит
в  том, что  происходЯщее во  сне на протЯжении  нескольких месЯцев или даже
годов на самом деле происходит в течение нескольких секунд или минут.
     Њюррей сидел в тюремной камере  в отделении длЯ приговоренных к смерти.
ќлектрическаЯ дуговаЯ лампа, висевшаЯ на  потолке в  коридоре, Ярко освещала
стол.  Џо  листу белой  бумаги  полз муравей, дико бросавшийсЯ из стороны  в
сторону в то времЯ, как Њюррей преграждал  ему путь конвертом. Џриведение  в
исполнение смертного приговора посредством электричества было  назначено  на
восемь  часов  вечера.  Њюррей, улыбаЯсь, смотрел на  обезумевшего  муравьЯ,
мудрейшего из насекомых.
     ‚  отделении  было  еще семеро  приговоренных к смерти.  ‘ тех пор  как
Њюррей находилсЯ здесь, он видел, как троих увели длЯ приведениЯ приговора в
исполнение. Ћдин обезумел и  билсЯ, как пойманный в западню волк; другой, не
менее безумный, громко молилсЯ; третий, слабый духом, упал в обморок, и  его
унесли,  привЯзав  к доске. Њюррей размышлЯл,  как он сам встретит  внешне и
внутренне момент казни. ‘егоднЯ вечером пришел его срок. „олжно быть, теперь
было около восьми часов.
     ‚ отделении было два рЯда камер, и напротив него была камера Ѓонифацио,
итальЯнца,  убившего  свою   невесту  и   двух  полицейских,  пришедших  его
арестовать. Њюррей долгие  часы играл с ним  в шашки,  выкликаЯ  ходы своему
невидимому партнеру через коридор.
     ЏослышалсЯ  громкий  басистый голос Ѓонифацио  с его всегдашним певучим
акцентом.
     -- ќй, маэстро Њюррей! Љак вы себе чувствуете, -- хорошо, да?
     -- •орошо, Ѓонифацио, -- сказал твердо Њюррей, позволЯЯ муравью вползти
на конверт и осторожно сбрасываЯ его на каменый пол.
     --  ’ак и следует, маэстро Њюррей. ’акие,  как  мы, должны умирать, как
мужчины. Њой  срок на будущей неделе. Ћтлично. Џомните,  маэстро  Њюррей,  Я
выиграл у вас последнюю  партию  в шашки. Њожет быть,  мы когда-нибудь опЯть
будем играть с вами.  џ не знаю, Њожет  быть, нам  придетсЯ чертовски громко
выкликать ходы в том месте, куда нас отправЯт.
     ѓрубаЯ  философиЯ  Ѓонифацио,  за  которой  последовал  басистый  взрыв
музыкального смеха,  согрела  закоченевшее  сердце  ЊюрреЯ. „а, но Ѓонифацио
оставалось жить еще целую неделю.
     Ћбитатели камер услышали знакомое громкое щелканье стальных затворов, в
то времЯ  как открывалась дверь в конце  корридора.  ’рое  людей  подошли  к
камере ЊюрреЯ  и отперли ее. „вое  из них были тюремные  сторожа; третий был
‹еон, сосед и друг детства ЊюрреЯ. Ќет -- это  было в  прежние дни -- теперь
это был Џреподобный ‹еонард “истон.
     -- џ добилсЯ разрешениЯ занЯь место тюремного свЯщенника, -- сказал он,
крепко пожимаЯ руку Њюррею. ‚ левой руке он держал небольшую библию, отмечаЯ
указательным  пальцем  нужную  страницу.  Њюррей  слегка  улыбнулсЯ и  начал
приводить  в порЯдок  две-три  книги и несколько ручек  на своем столике. Ћн
охотно заговорил бы, но никакие подходЯщие слова не шли ему на ум.
     ‡аключенные окрестили  эту часть тюрьмы, в восемьдесЯт футов  длиной  и
двадцать  восемь   футов  шириной,  "преддверием  ада".   ЏостоЯнный  сторож
"преддвериЯ ада", огромный, неотесанный, добрый человек, вытащил  из кармана
бутылку виски и протЯнул ее Њюррею со словами:
     --  ќто   самое,   понимаешь,  настоЯщее  дело  длЯ  тех,  кому   нужно
подкрепитьсЯ. €, понимаешь, тебе нечего боЯтьсЯ, ты приохотишьсЯ к виски.
     Њюррей хлебнул из бутылки.
     -- ‚от так, -- сказал сторож,  -- Ќемного  укреплЯющего средства, и все
пойдет как по маслу.
     Ћни  вышли в коридор, и каждый из семи обреченных понЯл, что было около
восьми часов и что в восемь была назначена казнь  ЊюрреЯ. ‚ "преддверии ада"
существует   своЯ   аристократиЯ.   —еловек,  убивший   своего   врага   или
преследователЯ  в  открытом  бою, в пылу битвы  или обуреваемый первобытными
чувствами, с презрением относитсЯ к подлым убийцам из-за угла.
     ’аким образом,  только  трое  из  семи  обреченных  крикнули  последнее
"прости"  Њюррею  в  то  времЯ,  как   он  шагал  по  коридору  между  двумЯ
стражниками. ќти были  Ѓонифацио, Њарвин, убивший тюремщика во времЯ попытки
бегства  из  тюрьмы,  и  Ѓассет,   железнодорожный  грабитель,  который  был
принужден убить  проводника  экспресса,  не пожелавшего поднЯть руки  вверх.
Ћстальные   четверо  молча  притаились  в  своих   камерах,  чувствуЯ   себЯ
отщепенцами в обществе "преддвериЯ ада".
     Њюррей удивлЯлсЯ своему собственному спокойствию и почти безразличию. ‚
комнате  казни  собралось  около  двадцати  людей  --  тюремное  начальство,
газетные репортеры и зрители, которым удалось...
     * * *
     ‡десь, на самой середине фразы, рука смерти  прервала последний рассказ
Ћ.ѓенри. Ћн предполагал написать этот рассказ совершенно в  другом духе, чем
предыдущие рассказы. ќто должно было стать началом новой серии.
     -- џ хочу показать публике, -- говорил ѓенри, --  что Я  могу  написать
нечто  новое -- то есть новое  длЯ менЯ -- историю с настоЯщей драматической
завЯзкой, трактованную в таком духе, который, ближе подойдет к моим взглЯдам
на писательство.
     „о того,  как начать писать настоЯщий рассказ, он вкратце набросал, как
он  предполагал  развить его.  Њюррей, виновный в  зверском  убийство  своей
возлюбленной   --  убийстве,   вызванном  припадком  безумной  ревности,  --
встречает сперва смертную  казнь совершенно,  спокойно  и,  по всем  внешним
признакам, даже безразлично. Љогда  он приближаетсЯ к электрическому  стулу,
им овладевает странное  чувство нереальности. ‚сЯ  сцена в комнате  казни --
свидетели, зрители,  приготовлениЯ к  казни -- кажетсЯ ему нереальной. ‚ его
уме мелькает мысль, что произошла страшнаЯ ошибка.
     Џочему его привЯзывают к стулу? —то  он сделал?  Љакое преступление  он
совершил? ‚ те несколько мгновений, когда  прикреплЯли ремни на стуле, перед
его умственным  взором встало  видение.  …му снилсЯ сон. Ћн  видит маленький
деревенский коттедж, светлый, залитый солнцем, спрЯтавшийсЯ под сень цветов.
Ћн видит женщину и ребенка. Ћн говорит с ними и узнает,  что  это его жена и
ребенок, а коттедж  -- его дом. ’аким образом,  в конце концов, все это была
ошибка.  Љто-то  страшно,  непоправимо ошибсЯ.  Ћбвинение,  суд,  приговор к
смерти на  электрическом  стуле -- все это сон. Ћн  обнимает жену  и  целует
ребенка.  „а, здесь  счастье. Ђ  то  был сон.  Ќо  тут,  по  знаку тюремного
сторожа, пускаетсЯ роковой ток.
     € то, что Њюррей принЯл за сон, оказалось действительностью.
     Ћ.ѓенри


        ‘ЋЌ ЊЂЉЂђ€џ
     Џриснилось свЯтому Њакарию, будто он шел по пустыне и, увидев на  песке
череп, тронул его своим посохом. €з черепа послышалсЯ как бы стон, и Њакарий
спросил,  кем он был. "Ѓыл  Я одним  из жрецов идолопоклонников, обитавших в
сем  месте,  а ты аббат  Њакарий". € прибавил, что всЯкий раз, когда Њакарий
молитсЯ за осужденных на муки, грешникам  становитсЯ  чуточку легче: все они
погребены, и жжет их огонь адов в недрах  земных столь же глубоких, сколь от
земли далеко  до  неба,  и  видеть их  невозможно;  однако  когда какой-либо
милостивец о них вспоминает, им удаетсЯ подать о себе весть, и они чувствуют
себЯ в кромешных тех пределах менее одинокими.
     "†итиЯ отцов-отшельников ‚остока"


        ‘Ћ‡ЌЂ’…‹њЌЋ… € Ѓ…‘‘Ћ‡ЌЂ’…‹њЌЋ…
     ћнг в своей автобиографии рассказывает  об одном впечатлЯющем  сне. (Ќо
бывает ли сон не впечатлЯющим?) ‚озле молитвенного дома он сидит на земле, в
позе лотоса,  и вдруг  замечает  невдалеке  йога,  погруженного  в  глубокую
медитацию. ЏодойдЯ к  йогу, он видит, что лицо йога это его лицо. Ћхваченные
страхом, он уходит и, проснувшись думает: йог медитирует,  видит сон, и  его
сон -- это Я. Љогда он проснетсЯ, менЯ не станет.
     ђодерикусЃартиус, "‹юди выдающиесЯ и люди заурЯдные" (1964)


        ‘ЋЌ ќђЂ
     --  џ  передам  тебе  не  Ђлкиноево  повествование,  а  рассказ  одного
отважного человека, ќра, сына ЂрмениЯ, родом из Џамфилии. Љак-то он был убит
на войне; когда  через десЯть дней  стали подбирать тела  уже  разложившихсЯ
мертвецов, его нашли еще  целым, привезли домой, и когда на двенадцатый день
приступили к погребению, то, лежа уже на костре, он  вдруг  ожил, а  оживши,
рассказал, что он там видел.
     Ћн говорил, что его душа, чуть только вышла из тела, отправилась вместе
со многими  другими, и все они пришли к какому-то божественному месту, где в
земле  были  две расселины, одна  подле другой, а напротив,  наверху в небе,
тоже две.  Џосреди между ними восседали судьи. Џосле вынесениЯ приговора они
приказывали справедливым  людЯм идти по  дороге  направо,  вверх по  небу, и
привешивали  им  спереди знак приговора,  а несправедливым -- идти по дороге
налево, вниз. Љогда дошла очередь до ќра, судьи сказали, что он должен стать
длЯ  людей вестником всего, что здесь видел, и велели ему все слушать  и  за
всем наблюдать.
     Ћн видел там,  как души после суда  над ними уходили по двум расселинам
-- неба и земли, а  по  двум другим приходили: по одной  подымались  с земли
души, полные грЯзи и пыли, а по другой спускались с неба чистые души. € все,
кто  бы  ни  приходил,   казалось,  вернулись  из  долгого  странствиЯ.  Ћни
приветствовали  друг друга,  если  кто  с кем  был  знаком, и  расспрашивали
пришедших с земли, как там  дела, а спустившихсЯ с неба -- о том, что там, у
них. Ћни, вспоминаЯ, рассказывали друг другу -- одни, со  скорбью и слезами,
сколько они чего натерпелись и насмотрелись в своем странствии под землей (а
странствие  это тысЯчелетнее), а другие, те, что с  неба, о  блаженстве  и о
поразительном по своей красоте зрелище.
     ‡а  всЯкую  нанесенную  кому-либо  обиду  и  за любого  обиженного  все
обидчики  подвергаютсЯ наказанию в десЯтикратном  размере  (рассчитанному на
сто лет, потому что такова продолжительность человеческой жизни), чтобы пенЯ
была  в десЯть раз больше преступлениЯ. Ћн говорил,  что в  его  присутствии
один спрашивал  там другого, куда же девалсЯ великий Ђрдией. ќтот Ђрдией был
тираном  в  каком-то  из  городов  Џамфилии  еще  за  тысЯчу  лет  до  того.
ђассказывали, что  он убил  своего старика отца и старшего брата  и совершил
много  других  нечестии и преступлений. ’от,  кому  был задан  этот  вопрос,
отвечал на него, по словам ќра, так: "Ђрдией не пришел, да и не придет сюда.
‚едь из разных ужасных зрелищ видели мы и такое:  когда после многочисленных
мук  были мы уже недалеко от  устьЯ  и собирались  войти,  вдруг мы заметили
ЂрдиеЯ  и еще  некоторых  --  там были едва  ли не  сплошь все тираны, а  из
простых людей  разве лишь величайшие преступники; они уже думали было войти,
но устье  их не пускало и  издавало рев,  чуть только кто из  этих  злодеев,
неисцелимых по своей  порочности  или  недостаточно  еще  наказанных,  делал
попытку выйти. ЂрдиеЯ и других свЯзали  по рук