‹еонид Ђндреев. €уда €скариот

Ћцените этот текст:
‹еонид Ђндреев. €уда €скариот

---------------------------------------------------------------
‹.Ђндреев. ‘обрание сочинений в 6-ти т. ’.2. ђассказы,пьесы.1904-1907
OCR: ‹илиЯ ’уркина
---------------------------------------------------------------

€исуса •риста много раз предупреждали, что €уда из Љариота -- человек
очень дурной славы и его нужно остерегатьсЯ. Ћдни из учеников, бывавшие в
€удее, хорошо знали его сами, другие много слыхали о нем от людей, и не было
никого, кто мог бы сказать о нем доброе слово. € если порицали его добрые,
говорЯ, что €уда корыстолюбив, коварен, наклонен к притворству и лжи, то и
дурные, которых расспрашивали об €уде, поносили его самыми жестокими
словами. "Ћн ссорит нас постоЯнно,-- говорили они, отплевываЯсь,-- он думает
что-то свое и в дом влезает тихо, как скорпион, а выходит из него с шумом. €
у воров есть друзьЯ, и у грабителей есть товарищи, и у лжецов есть жены,
которым говорЯт они правду, а €уда смеетсЯ над ворами, как и над честными,
хотЯ сам крадет искусно, и видом своим безобразнее всех жителей в €удее.
Ќет, не наш он, этот рыжий €уда из Љариота",-- говорили дурные, удивлЯЯ этим
людей добрых, длЯ которых не было большой разницы между ним и всеми
остальными порочными людьми €удеи.
ђассказывали далее, что свою жену €уда бросил давно, и живет она
несчастнаЯ и голоднаЯ, безуспешно стараЯсь из тех трех камней, что
составлЯют поместье €уды, выжать хлеб себе на пропитание. ‘ам же он много
лет шатаетсЯ бессмысленно в народе и доходил даже до одного морЯ и до
другого морЯ, которое еще дальше, и всюду он лжет, кривлЯетсЯ, зорко
высматривает что-то своим воровским глазом, и вдруг уходит внезапно,
оставлЯЯ по себе неприЯтности и ссору -- любопытный, лукавый и злой, как
одноглазый бес. „етей у него не было, и это еще раз говорило, что €уда --
дурной человек и не хочет бог потомства от €уды.
Ќикто из учеников не заметил, когда впервые оказалсЯ около •риста этот
рыжий и безобразный иудей, но уж давно неотступно шел он по ихнему пути,
вмешивалсЯ в разговоры, оказывал маленькие услуги, кланЯлсЯ, улыбалсЯ и
заискивал. € то совсем привычен он становилсЯ, обманываЯ утомленное зрение,
то вдруг бросалсЯ в глаза и в уши, раздражаЯ их, как нечто
невиданно-безобразное, лживое и омерзительное. ’огда суровыми словами
отгонЯли его, и на короткое времЯ он пропадал где-то у дороги,-- а потом
снова незаметно поЯвлЯлсЯ, услужливый, льстивый и хитрый, как одноглазый
бес. € не было сомнениЯ длЯ некоторых из учеников, что в желании его
приблизитьсЯ к €исусу скрывалось какое-то тайное намерение, был злой и
коварный расчет.
Ќо не послушал их советов €исус, не коснулсЯ его слуха их пророческий
голос. ‘ тем духом светлого противоречиЯ, который неудержимо влек его к
отверженным и нелюбимым, он решительно принЯл €уду и включил его в круг
избранных. “ченики волновались и сдержанно роптали, а он тихо сидел, лицом к
заходЯщему солнцу, и слушал задумчиво, может быть, их, а может быть, и
что-нибудь другое. “ж десЯть дней не было ветра, и все тот же оставалсЯ, не
двигаЯсь и не менЯЯсь, прозрачный воздух, внимательный и чуткий. € казалось,
будто бы сохранил он в своей прозрачной глубине все то, что кричалось и
пелось в эти дни людьми, животными и птицами,-- слезы, плач и веселую песню.
молитву и проклЯтиЯ, и от этих стеклЯнных, застывших голосов был он такой
тЯжелый, тревожный, густо насыщенный незримой жизнью. € еще раз заходило
солнце. ’Яжело пламенеющим шаром скатывалось оно книзу, зажигаЯ небо, и все
на земле, что было обращено к нему: смуглое лицо €исуса, стены домов и
листьЯ деревьев,-- все покорно отражало тот далекий и страшно задумчивый
свет. ЃелаЯ стена уже не была белою теперь, и не осталсЯ белым красный город
на красной горе.
€ вот пришел €уда.
Џришел он, низко кланЯЯсь, выгибаЯ спину, осторожно и пугливо вытЯгиваЯ
вперед свою безобразную бугроватую голову -- как раз такой, каким
представлЯли его знающие. Ћн был худощав, хорошего роста, почти такого же,
как €исус, который слегка сутулилсЯ от привычки думать при ходьбе и от этого
казалсЯ ниже, и достаточно крепок силою был он, по-видимому, но зачем-то
притворЯлсЯ хилым и болезненным и голос имел переменчивый: то мужественный и
сильный, то крикливый, как у старой женщины, ругающей мужа, досадно-жидкий и
неприЯтный длЯ слуха, и часто слова €уды хотелось вытащить из своих ушей,
как гнилые, шероховатые занозы. Љороткие рыжие волосы не скрывали странной и
необыкновенной формы его черепа: точно разрубленный с затылка двойным ударом
меча и вновь составленный, он Явственно делилсЯ на четыре части и внушал
недоверие, даже тревогу: за таким черепом не может быть тишины и согласиЯ,
за таким черепом всегда слышитсЯ шум кровавых и беспощадных битв. „воилось
так же и лицо €уды: одна сторона его, с черным, остро высматривающим глазом,
была живаЯ, подвижнаЯ, охотно собиравшаЯсЯ в многочисленные кривые морщинки.
Ќа другой же не было морщин, и была она мертвенно-гладкаЯ, плоскаЯ и
застывшаЯ, и хотЯ по величине она равнЯлась первой, но казалась огромною от
широко открытого слепого глаза. Џокрытый белесой мутью, не смыкающийсЯ ни
ночью, ни днем, он одинаково встречал и свет и тьму, но оттого ли, что рЯдом
с ним был живой и хитрый товарищ, не верилось в его полную слепоту. Љогда в
припадке робости или волнениЯ €уда закрывал свой живой глаз и качал головой,
этот качалсЯ вместе с движениЯми головы и молчаливо смотрел. „аже люди,
совсем лишенные проницательности, Ясно понимали, глЯдЯ на €скариота, что
такой человек не может принести добра, а €исус приблизил его и даже рЯдом с
собою -- рЯдом с собою посадил €уду.
Ѓрезгливо отодвинулсЯ €оанн, любимый ученик, и все остальные, любЯ
учителЯ своего, неодобрительно потупились. Ђ €уда сел -- и, двигаЯ головою
направо и налево, тоненьким голоском стал жаловатьсЯ на болезни, на то, что
у него болит грудь по ночам, что, всходЯ на горы, он задыхаетсЯ, а стоЯ у
краЯ пропасти, испытывает головокружение и едва удерживаетсЯ от глупого
желаниЯ броситьсЯ вниз. € многое другое безбожно выдумывал он, как будто не
понимаЯ, что болезни приходЯт к человеку не случайно, а родЯтсЯ от
несоответствиЯ поступков его с заветами предвечного. Џотирал грудь широкою
ладонью и даже кашлЯл притворно этот €уда из Љариота при общем молчании и
потупленных взорах.
€оанн, не глЯдЯ на учителЯ, тихо спросил Џетра ‘имонова, своего друга:
-- ’ебе не наскучила эта ложь? џ не могу дольше выносить ее и уйду
отсюда.
Џетр взглЯнул на €исуса, встретил его взор и быстро встал.
-- Џодожди! -- сказал он другу. …ще раз взглЯнул на €исуса, быстро, как
камень, оторванный от горы, двинулсЯ к €уде €скариоту и громко сказал ему с
широкой и Ясной приветливостью:
-- ‚от и ты с нами, €уда.
‹асково похлопал его рукою по согнутой спине и, не глЯдЯ на учителЯ, но
чувствуЯ на себе взор его, решительно добавил своим громким голосом,
вытеснЯвшим всЯкие возражениЯ, как вода вытеснЯет воздух:
-- ќто ничего, что у тебЯ такое скверное лицо: в наши сети попадаютсЯ
еще и не такие уродины, а при еде-то они и есть самые вкусные. € не нам,
рыбарЯм господа нашего, выбрасывать улов только потому, что рыба колюча и
одноглаза. џ видел однажды в ’ире осьминога, пойманного тамошними рыбаками,
и так испугалсЯ, что хотел бежать. Ђ они посмеЯлись надо мною, рыбаком из
’ивериады, и дали мне поесть его, и Я попросил еще, потому что было очень
вкусно. Џомнишь, учитель, Я рассказывал тебе об этом, и ты тоже смеЯлсЯ. Ђ
ты. €уда, похож на осьминога -- только одною половиною.
€ громко захохотал, довольный своею шуткой. Љогда Џетр что-нибудь
говорил, слова его звучали так твердо, как будто он прибивал их гвоздЯми.
Љогда Џетр двигалсЯ или что-нибудь делал, он производил далеко слышный шум и
вызывал ответ у самых глухих вещей: каменный пол гудел под его ногами, двери
дрожали и хлопали, и самый воздух пугливо вздрагивал и шумел. ‚ ущельЯх гор
его голос будил сердитое эхо, а по утрам на озере, когда ловили рыбу, он
кругло перекатывалсЯ по сонной и блестЯщей воде и заставлЯл улыбатьсЯ первые
робкие солнечные лучи. €, вероЯтно, они любили за это Џетра: на всех других
лицах еще лежала ночнаЯ тень, а его крупнаЯ голова, и широкаЯ обнаженнаЯ
грудь, и свободно закинутые руки уже горели в зареве восхода.
‘лова Џетра, видимо одобренные учителем, рассеЯли тЯгостное состоЯние
собравшихсЯ. Ќо некоторых, также бывавших у морЯ и видевших осьминога,
смутил его чудовищный образ, приуроченный Џетром столь легкомысленно к
новому ученику. €м вспомнились: огромные глаза, десЯтки жадных щупальцев,
притворное спокойствие,-- и раз! -- обнЯл, облил, раздавил и высосал, ни
разу не моргнувши огромными глазами. —то это? Ќо €исус молчит, €исус
улыбаетсЯ и исподлобьЯ с дружеской насмешкой смотрит на Џетра, продолжающего
горЯчо рассказывать об осьминоге,-- и один за другим подходили к €уде
смущенные ученики, заговаривали ласково, но отходили быстро и неловко.
€ только €оанн ‡еведеев упорно молчал да ”ома, видимо, не решалсЯ
ничего сказать, обдумываЯ происшедшее. Ћн внимательно разглЯдывал •риста и
€уду, сидевших рЯдом, и эта страннаЯ близость божественной красоты и
чудовищного безобразиЯ, человека с кротким взором и осьминога с огромными,
неподвижными, тускло-жадными глазами угнетала его ум, как неразрешимаЯ
загадка. Ћн напрЯженно морщил прЯмой, гладкий лоб, щурил глаза, думаЯ, что
так будет видеть лучше, но добивалсЯ только того, что у €уды как будто и
вправду поЯвлЯлись восемь беспокойно шевелЯщихсЯ ног. Ќо это было неверно.
”ома понимал это и снова упорно смотрел.
Ђ €уда понемногу осмеливалсЯ: расправил руки, согнутые в локтЯх,
ослабил мышцы, державшие его челюсти в напрЯжении, и осторожно начал
выставлЯть на свет свою бугроватую голову. Ћна и раньше была у всех на виду,
но €уде казалось, что она глубоко и непроницаемо скрыта от глаз какой-то
невидимой, но густою и хитрою пеленою. € вот теперь, точно вылезаЯ из Ямы,
он чувствовал на свету свой странный череп, потом глаза -- остановилсЯ --
решительно открыл все свое лицо. Ќичего не произошло. Џетр ушел куда-то,
€исус сидел задумчиво, опершись головою на руку, и тихо покачивал загорелой
ногою, ученики разговаривали между собой, и только ”ома внимательно и
серьезно рассматривал его как добросовестный портной, снимающий мерку. €уда
улыбнулсЯ -- ”ома не ответил на улыбку, но, видимо, принЯл ее в расчет, как
и все остальное, и продолжал разглЯдывать. Ќо что-то неприЯтное тревожило
левую сторону €удина лица,-- оглЯнулсЯ: на него из темного угла холодными и
красивыми очами смотрит €оанн, красивый, чистый, не имеющий ни одного пЯтна
на снежно-белой совести. €, идЯ, как и все ходЯт, но чувствуЯ так, будто он
волочитсЯ по земле, подобно наказанной собаке. €уда приблизилсЯ к нему и
сказал:
-- Џочему ты молчишь, €оанн? ’вои слова как золотые Яблоки в прозрачных
серебрЯных сосудах, подари одно из них €уде, который так беден.
€оанн пристально смотрел в неподвижный, широко открытый глаз и молчал.
€ видел, как отполз €уда, помедлил нерешительно и скрылсЯ в темной глубине
открытой двери.
’ак как встала полнаЯ луна, то многие пошли гулЯть. €исус также пошел
гулЯть, и с невысокой кровли, где устроил свое ложе €уда, он видел
уходивших. ‚ лунном свете каждаЯ белаЯ фигура казалась легкою и неторопливою
и не шла, а точно скользила впереди своей черной тени, и вдруг человек
пропадал в чем-то черном, и тогда слышалсЯ его голос. Љогда же люди вновь
поЯвлЯлись под луной, они казались молчащими -- как белые стены, как черные
тени, как всЯ прозрачно-мглистаЯ ночь. “же почти все спали, когда €уда
услыхал тихий голос возвратившегосЯ •риста. € все стихло в доме и вокруг
него. Џропел петух, обиженно и громко, как днем, закричал где-то
проснувшийсЯ осел и неохотно, с перерывами умолк. Ђ €уда все не спал и
слушал, притаившись. ‹уна осветила половину его лица и, как в замерзшем
озере, отразилась странно в огромном открытом глазу.
‚друг он что-то вспомнил и поспешно закашлЯл, потираЯ ладонью
волосатую, здоровую грудь: быть может, кто-нибудь еще не спит и слушает, что
думает €уда.

Џостепенно к €уде привыкли и перестали замечать его безобразие. €исус
поручил ему денежный Ящик, и вместе с этим на него легли все хозЯйственные
заботы: он покупал необходимую пищу и одежду, раздавал милостыню, а во времЯ
странствований приискивал место длЯ остановки и ночлега. ‚се это он делал
очень искусно, так что в скором времени заслужил расположение некоторых
учеников, видевших его стараниЯ. ‹гал €уда постоЯнно, но и к этому привыкли,
так как не видели за ложью дурных поступков, а разговору €уды и его
рассказам она придавала особенный интерес и делала жизнь похожею на смешную,
а иногда и страшную сказку.
Џо рассказам €уды выходило так, будто он знает всех людей, и каждый
человек, которого он знает, совершил в своей жизни какой-нибудь дурной
поступок или даже преступление. •орошими же людьми, по его мнению,
называютсЯ те, которые умеют скрывать свои дела и мысли, но если такого
человека обнЯть, приласкать и выспросить хорошенько, то из него потечет, как
гной из проколотой раны, всЯкаЯ неправда, мерзость и ложь. Ћн охотно
сознавалсЯ, что иногда лжет и сам, но уверЯл с клЯтвою, что другие лгут еще
больше, и если есть в мире кто-нибудь обманутый, так это он. €уда.
‘лучалось, что некоторые люди по многу раз обманывали его и так и этак. ’ак,
некий хранитель сокровищ у богатого вельможи созналсЯ ему однажды, что уж
десЯть лет непрестанно хочет украсть вверенное ему имущество, но не может,
так как боитсЯ вельможи и своей совести. € €уда поверил ему,-- а он вдруг
украл и обманул €уду. Ќо и тут €уда ему поверил,-- а он вдруг вернул
украденное вельможе и опЯть обманул €уду. € все обманывают его, даже
животные: когда он ласкает собаку, она кусает его за пальцы, а когда он бьет
ее палкой -- она лижет ему ноги и смотрит в глаза, как дочь. Ћн убил эту
собаку, глубоко зарыл ее и даже заложил большим камнем, но кто знает? Њожет
быть, оттого, что он ее убил, она стала еще более живою и теперь не лежит в
Яме, а весело бегает с другими собаками.
‚се весело смеЯлись на рассказ €уды, и сам он приЯтно улыбалсЯ, щурЯ
свой живой и насмешливый глаз, и тут же, с тою же улыбкой сознавалсЯ, что
немного солгал: собаки этой он не убивал. Ќо он найдет ее непременно и
непременно убьет, потому что не желает быть обманутым. € от этих слов €уды
смеЯлись еще больше.
Ќо иногда в своих рассказах он переходил границы вероЯтного и
правдоподобного и приписывал людЯм такие наклонности, каких не имеет даже
животное, обвинЯл в таких преступлениЯх, каких не было и никогда не бывает.
€ так как он называл при этом имена самых почтенных людей, то некоторые
возмущались клеветою, другие же шутливо спрашивали:
-- Ќу, а твои отец и мать. €уда, не были ли они хорошие люди?
€уда прищуривал глаз, улыбалсЯ и разводил руками. € вместе с
покачиванием головы качалсЯ его застывший, широко открытый глаз и молчаливо
смотрел.
-- Ђ кто был мой отец? Њожет быть, тот человек, который бил менЯ
розгой, а может быть, и дьЯвол, и козел, и петух. ђазве может €уда знать
всех, с кем делила ложе его мать? “ €уды много отцов, про которого вы
говорите?
Ќо тут возмущались все, так как сильно почитали родителей, и Њатфей,
весьма начитанный в Џисании, строго говорил словами ‘оломона:
-- Љто злословит отца своего и мать свою, того светильник погаснет
среди глубокой тьмы.
€оанн же ‡еведеев надменно бросал:
-- Ќу, а мы? —то о нас дурного скажешь ты, €уда из Љариота?
Ќо тот с притворным испугом замахал руками, сгорбилсЯ и заныл, как
нищий, тщетно выпрашивающий подаЯниЯ у прохожего:
-- Ђх, искушают бедного €уду! ‘меютсЯ над €удой, обмануть хотЯт
бедного, доверчивого €уду!
€ пока в шутовских гримасах корчилась одна сторона его лица, другаЯ
качалась серьезно и строго, и широко смотрел никогда не смыкающийсЯ глаз.
Ѓольше всех и громче всех хохотал над шутками €скариота Џетр ‘имонов. Ќо
однажды случилось так, что он вдруг нахмурилсЯ, сделалсЯ молчалив и печален
и поспешно отвел €уду в сторону, таща его за рукав.
-- Ђ €исус? —то ты думаешь об €исусе? -- наклонившись, спросил он
громким шепотом.-- ’олько не шути, прошу тебЯ.
€уда злобно взглЯнул на него:
-- Ђ ты что думаешь?
Џетр испуганно и радостно прошептал:
-- џ думаю, что он -- сын бога живого.
-- ‡ачем же ты спрашиваешь? —то может тебе сказать €уда, у которого
отец козел!
-- Ќо ты его любишь? ’ы как будто никого не любишь, €уда.
‘ той же странной злобою €скариот бросил отрывисто и резко:
-- ‹юблю.
Џосле этого разговора Џетр днЯ два громко называл €уду своим
другом-осьминогом, а тот неповоротливо и все так же злобно старалсЯ
ускользнуть от него куда-нибудь в темный угол и там сидел угрюмо, светлеЯ
своим белым несмыкающимсЯ глазом.
‚полне серьезно слушал €уду один только ”ома: он не понимал шуток,
притворства и лжи, игры словами и мыслЯми и во всем доискивалсЯ
основательного и положительного. € все рассказы €скариота о дурных людЯх и
поступках он часто перебивал короткими деловыми замечаниЯми:
-- ќто нужно доказать. ’ы сам это слышал? Ђ кто еще был при этом, кроме
тебЯ? Љак его зовут?
€уда раздражалсЯ и визгливо кричал, что он все это сам видел и сам
слышал, но упрЯмый ”ома продолжал допрашивать неотвЯзчиво и спокойно, пока
€уда не сознавалсЯ, что солгал, или не сочинЯл новой правдоподобной лжи, над
которою тот надолго задумывалсЯ. €, найдЯ ошибку, немедленно приходил и
равнодушно уличал лжеца. ‚ообще €уда возбуждал в нем сильное любопытство, и
это создало между ними что-то вроде дружбы, полной крика, смеха и
ругательств -- с одной стороны, и спокойных, настойчивых вопросов -- с
другой. ‚ременами €уда чувствовал нестерпимое отвращение к своему странному
другу и, пронизываЯ его острым взглЯдом, говорил раздраженно, почти с
мольбою:
-- Ќо чего ты хочешь? џ все сказал тебе, все.
-- џ хочу, чтобы ты доказал, как может быть козел твоим отцом? -- с
равнодушной настойчивостью допрашивал ”ома и ждал ответа.
‘лучилось, что после одного из таких вопросов €уда вдруг замолчал и
удивленно с ног до головы ощупал его глазом: увидел длинный, прЯмой стан,
серое лицо, прЯмые прозрачно-светлые глаза, две толстые складки, идущие от
носа и пропадающие в жесткой, ровно подстриженной бороде, и убедительно
сказал:
-- Љакой ты глупый, ”ома! ’ы что видишь во сне:
дерево, стену, осла?
€ ”ома как-то странно смутилсЯ и ничего не возразил. Ђ ночью, когда
€уда уже заволакивал длЯ сна свой живой и беспокойный глаз, он вдруг громко
сказал с своего ложа -- они оба спали теперь вместе на кровле:
-- ’ы не прав, €уда. џ вижу очень дурные сны. Љак ты думаешь: за свои
сны также должен отвечать человек?
-- Ђ разве сны видит кто-нибудь другой, а не он сам? ”ома тихо вздохнул
и задумалсЯ. Ђ €уда презрительно улыбнулсЯ, плотно закрыл свой воровской
глаз и спокойно отдалсЯ своим мЯтежным снам, чудовищным грезам, безумным
видениЯм, на части раздиравшим его бугроватый череп.
Љогда, во времЯ странствований €исуса по €удее, путники приближались к
какому-нибудь селению, €скариот рассказывал дурное о жителЯх его и предвещал
беду. Ќо почти всегда случалось так, что люди, о которых говорил он дурно, с
радостью встречали •риста и его друзей, окружали их вниманием и любовью и
становились верующими, а денежный Ящик €уды делалсЯ так полон, что трудно
было его нести. € тогда над его ошибкой смеЯлись, а он покорно разводил
руками и говорил:
-- ’ак! ’ак! €уда думал, что они плохие, а они хорошие:
и поверили быстро, и дали денег. ЋпЯть, значит, обманули €уду, бедного,
доверчивого €уду из Љариота!
Ќо как-то раз, уже далеко отойдЯ от селениЯ, встретившего их радушно,
”ома и €уда горЯчо заспорили и, чтобы решить спор, вернулись обратно. ’олько
на другой день догнали они €исуса с учениками, и ”ома имел вид смущенный и
грустный, а €уда глЯдел так гордо, как будто ожидал, что вот сейчас все
начнут его поздравлЯть и благодарить. ЏодойдЯ к учителю, ”ома решительно
заЯвил:
-- €уда прав, господи. ќто были злые и глупые люди, и на камень упало
семЯ твоих слов.
€ рассказал, что произошло в селении. “ж после ухода из него €исуса и
его учеников одна стараЯ женщина начала кричать, что у нее украли
молоденького беленького козленка, и обвинила в покраже ушедших. ‚начале с
нею спорили, а когда она упрЯмо доказывала, что больше некому было украсть,
как €исусу, то многие поверили и даже хотели пуститьсЯ в погоню. € хотЯ
вскоре нашли козленка запутавшимсЯ в кустах, но все-таки решили, что €исус
обманщик и, может быть, даже вор.
-- ’ак вот как! -- вскричал Џетр, раздуваЯ ноздри.-- ѓосподи, хочешь, Я
вернусь к этим глупцам, и...
Ќо молчавший все времЯ €исус сурово взглЯнул на него, и Џетр замолчал и
скрылсЯ сзади, за спинами других. € уже никто больше не заговаривал о
происшедшем, как будто ничего не случилось совсем и как будто не прав
оказалсЯ €уда. Ќапрасно со всех сторон показывал он себЯ, стараЯсь сделать
скромным свое раздвоенное, хищное, с крючковатым носом лицо,-- на него не
глЯдели, а если кто и взглЯдывал, то очень недружелюбно, даже с презрением
как будто.
€ с этого же днЯ как-то странно изменилось к нему отношение €исуса. €
прежде почему-то было так, что €уда никогда не говорил прЯмо с €исусом, и
тот никогда прЯмо не обращалсЯ к нему, но зато часто взглЯдывал на него
ласковыми глазами, улыбалсЯ на некоторые его шутки, и если долго не видел,
то спрашивал: а где же €уда? Ђ теперь глЯдел на него, точно не видЯ, хотЯ
по-прежнему,-- и даже упорнее, чем прежде,-- искал его глазами всЯкий раз,
как начинал говорить к ученикам или к народу, но или садилсЯ к нему спиною и
через голову бросал слова свои на €уду, или делал вид, что совсем его не
замечает. € что бы он ни говорил, хотЯ бы сегоднЯ одно, а завтра совсем
другое, хотЯ бы даже то самое, что думает и €уда,-- казалось, однако, что он
всегда говорит против €уды. € длЯ всех он был нежным и прекрасным цветком,
благоухающей розою ливанскою, а длЯ €уды оставлЯл одни только острые шипы --
как будто нет сердца у €уды, как будто глаз и носа нет у него и не лучше,
чем все, понимает он красоту нежных и беспорочных лепестков.
-- ”ома! ’ы любишь желтую ливанскую розу, у которой смуглое лицо и
глаза, как у серны? -- спросил он своего друга однажды, и тот равнодушно
ответил:
-- ђозу? „а, мне приЯтен ее запах. Ќо Я не слыхал, чтобы у роз были
смуглые лица и глаза, как у серны.
-- Љак? ’ы не знаешь и того, что у многорукого кактуса, который вчера
разорвал твою новую одежду, один только красный цветок и один только глаз?
Ќо и этого не знал ”ома, хотЯ вчера кактус действительно вцепилсЯ в его
одежду и разорвал ее на жалкие клочки. Ћн ничего не знал, этот ”ома, хотЯ
обо всем расспрашивал, и смотрел так прЯмо своими прозрачными и Ясными
глазами, сквозь которые, как сквозь финикийское стекло, было видно стену
позади его и привЯзанного к ней понурого осла.
Џроизошел некоторое времЯ спустЯ и еще один случай, в котором
опЯть-таки правым оказалсЯ €уда. ‚ одном иудейском селении, которое он
настолько не хвалил, что даже советовал обойти его стороною, •риста принЯли
очень враждебно, а после проповеди его и обличениЯ лицемеров пришли в Ярость
и хотели побить камнЯми его и учеников. ‚рагов было много, и, несомненно, им
удалось бы осуществить свое пагубное намерение, если бы не €уда из Љарио-та.
Ћхваченный безумным страхом за €исуса, точно видЯ уже капли крови на его
белой рубашке. €уда Яростно и слепо бросалсЯ на толпу, грозил, кричал,
умолЯл и лгал, и тем дал времЯ и возможность уйти €исусу и ученикам.
ђазительно проворный, как будто он бегал на десЯтке ног, смешной и страшный
в своей Ярости и мольбах, он бешено металсЯ перед толпою и очаровывал ее
какой-то странной силой. Ћн кричал, что вовсе не одержим бесом Ќазарей, что
он просто обманщик, вор, любЯщий деньги, как и все его ученики, как и сам
€уда,-- потрЯсал денежным Ящиком, кривлЯлсЯ и молил, припадаЯ к земле. €
постепенно гнев толпы перешел в смех и отвращение, и опустились поднЯтые с
каменьЯми руки.
-- Ќедостойны эти люди, чтобы умереть от руки честного,-- говорили
одни, в то времЯ как другие задумчиво провожали глазами быстро удалЯвшегосЯ
€уду.
€ снова ожидал €уда поздравлений, похвал и благодарности, и выставлЯл
на вид свою изодранную одежду, и лгал, что били его,-- но и на этот раз был
он непонЯтно обманут. ђазгневанный €исус шел большими шагами и молчал, и
даже €оанн с Џетром не осмеливались приблизитьсЯ к нему, и все, кому
попадалсЯ на глаза €уда в изодранной одежде, с своим счастливо-возбужденным,
но все еще немного испуганным лицом, отгонЯли его от себЯ короткими и
гневными восклицаниЯми. Љак будто не он спас их всех, как будто не он спас
их учителЯ, которого они так любЯт.
-- ’ы хочешь видеть глупцов? -- сказал он ”оме, задумчиво шедшему
сзади.-- Џосмотри: вот идут они по дороге, кучкой, как стадо баранов, и
подымают пыль. Ђ ты, умный ”ома, плетешьсЯ сзади, а Я, благородный,
прекрасный €уда, плетусь сзади, как грЯзный раб, которому не место рЯдом с
господином.
-- Џочему ты называешь себЯ прекрасным? -- удивилсЯ ”ома.
-- Џотому что Я красив,-- убежденно ответил €уда и рассказал, многое
прибавлЯЯ, как он обманул врагов €исуса и посмеЯлсЯ над ними и их глупыми
каменьЯми.
-- Ќо ты солгал! -- сказал ”ома.
-- Ќу да, солгал,-- согласилсЯ спокойно €скариот.-- џ им дал то, что
они просили, а они вернули то, что мне нужно. € что такое ложь, мой умный
”ома? ђазве не большею ложью была бы смерть €исуса?
-- ’ы поступил нехорошо. ’еперь Я верю, что отец твой -- дьЯвол. ќто он
научил тебЯ, €уда.
‹ицо €скариота побелело и вдруг как-то быстро надвинулось на ”ому --
словно белое облако нашло и закрыло дорогу и €исуса. ЊЯгким движением €уда
так же быстро прижал его к себе, прижал сильно, парализуЯ движениЯ, и
зашептал в ухо:
-- ‡начит, дьЯвол научил менЯ? ’ак, так, ”ома. Ђ Я спас €исуса? ‡начит,
дьЯвол любит €исуса, значит, дьЯволу нужен €исус и правда? ’ак, так, ”ома.
Ќо ведь мой отец не дьЯвол, а козел. Њожет, и козлу нужен €исус? •е? Ђ вам
он не нужен, нет? € правда не нужна?
ђассерженный и слегка испуганный ”ома с трудом вырвалсЯ из липких
объЯтий €уды и быстро зашагал вперед, но вскоре замедлил шаги, стараЯсь
понЯть происшедшее.
Ђ €уда тихонько плелсЯ сзади и понемногу отставал. ‚от в отдалении
смешались в пеструю кучку идущие, и уж нельзЯ было рассмотреть, котораЯ из
этих маленьких фигурок €исус. ‚от и маленький ”ома превратилсЯ в серую точку
-- и внезапно все пропали за поворотом. ЋглЯнувшись, €уда сошел с дороги и
огромными скачками спустилсЯ в глубину каменистого оврага. Ћт быстрого и
порывистого бега платье его раздувалось и руки взмывали вверх, как длЯ
полета. ‚от на обрыве он поскользнулсЯ и быстро серым комком скатилсЯ вниз,
обдираЯсь о камни, вскочил и гневно погрозил горе кулаком:
-- ’ы еще, проклЯтаЯ!..
€, внезапно сменив быстроту движений угрюмой и сосредоточенной
медленностью, выбрал место у большого камнЯ и сел неторопливо. ЏовернулсЯ,
точно ища удобного положениЯ, приложил руки, ладонь с ладонью, к серому
камню и тЯжело прислонилсЯ к ним головою. € так час и два сидел он, не
шевелЯсь и обманываЯ птиц, неподвижный и серый, как сам серый камень. €
впереди его, и сзади, и со всех сторон поднимались стены оврага, острой
линией обрезаЯ краЯ синего неба, и всюду, впиваЯсь в землю, высились
огромные серые камни -- словно прошел здесь когда-то каменный дождь и в
бесконечной думе застыли его тЯжелые капли. € на опрокинутый, обрубленный
череп похож был этот дико-пустынный овраг, и каждый камень в нем был как
застывшаЯ мысль, и их было много, и все они думали -- тЯжело, безгранично,
упорно.
‚от дружелюбно проковылЯл возле €уды на своих шатких ногах обманутый
скорпион. €уда взглЯнул на него, не отнимаЯ от камнЯ головы, и снова
неподвижно остановились на чем-то его глаза, оба неподвижные, оба покрытые
белесою странною мутью, оба точно слепые и страшно зрЯчие. ‚от из земли, из
камней, из расселин стала подниматьсЯ спокойнаЯ ночнаЯ тьма, окутала
неподвижного €уду и быстро поползла вверх -- к светлому побледневшему небу.
Ќаступила ночь с своими мыслЯми и снами.
‚ эту ночь €уда не вернулсЯ на ночлег, и ученики, оторванные от дум
своих хлопотами о пище и питье, роптали на его нерадивость.

III

Ћднажды, около полуднЯ, €исус и ученики его проходили по каменистой и
горной дороге, лишенной тени, и так как уже более пЯти часов находились в
пути, то начал €исус жаловатьсЯ на усталость. “ченики остановились, и Џетр с
другом своим €оанном разостлали на земле плащи свои и других учеников,
сверху же укрепили их между двумЯ высокими камнЯми, и таким образом сделали
длЯ €исуса как бы шатер. € он возлег в шатре, отдыхаЯ от солнечного зноЯ,
они же развлекали его веселыми речами и шутками. Ќо, видЯ, что и речи
утомлЯют его, сами же будучи мало чувствительны к усталости и жару,
удалились на некоторое расстоЯние и предались различным занЯтиЯм. Љто по
склону горы между камнЯми разыскивал съедобные корни и, найдЯ, приносил
€исусу, кто, взбираЯсь все выше и выше, искал задумчиво границ голубеющей
дали и, не находЯ, поднималсЯ на новые островерхие камни. €оанн нашел между
камней красивую, голубенькую Ящерицу и в нежных ладонЯх, тихо смеЯсь, принес
ее €исусу, и Ящерица смотрела своими выпуклыми, загадочными глазами в его
глаза, а потом быстро скользнула холодным тельцем по его теплой руке и
быстро унесла куда-то свой нежный, вздрагивающий хвостик.
Џетр же, не любивший тихих удовольствий, а с ним ”илипп занЯлись тем,
что отрывали от горы большие камни и пускали их вниз, состЯзаЯсь в силе. €,
привлеченные их громким смехом, понемногу собрались вокруг них остальные и
принЯли участие в игре. ЌапрЯгаЯсь, они отдирали от земли старый, обросший
камень, поднимали его высоко обеими руками и пускали по склону. ’Яжелый, он
ударЯлсЯ коротко и тупо и на мгновение задумывалсЯ, потом нерешительно делал
первый скачок -- и с каждым прикосновением к земле, берЯ от нее быстроту и
крепость, становилсЯ легкий, свирепый, всесокрушающий. “же не прыгал, а
летел он с оскаленными зубами, и воздух, свистЯ, пропускал его тупую,
круглую тушу. ‚от край,-- плавным последним движением камень взмывал кверху
и спокойно, в тЯжелой задумчивости, округло летел вниз, на дно невидимой
пропасти.
-- Ќу-ка, еще один! -- кричал Џетр. Ѓелые зубы его сверкали среди
черной бороды и усов, мощнаЯ грудь и руки обнажились, и старые сердитые
камни, тупо удивлЯЯсь поднимающей их силе, один за другим покорно уносились
в бездну. „аже хрупкий €оанн бросал небольшие камешки и, тихо улыбаЯсь,
смотрел на их забаву €исус.
-- —то же ты. €уда? Ћтчего ты не примешь участиЯ в игре,-- это,
по-видимому, так весело? -- спросил ”ома, найдЯ своего странного друга в
неподвижности, за большим серым камнем.
-- “ менЯ грудь болит, и менЯ не звали.
-- Ђ разве нужно звать? Ќу, так вот Я тебЯ зову, иди. Џосмотри, какие
камни бросает Џетр.
€уда как-то боком взглЯнул на него, и тут ”ома впервые смутно
почувствовал, что у €уды из Љариота -- два лица. Ќо не успел он этого
понЯть, как €уда сказал своим обычным тоном, льстивым и в то же времЯ
насмешливым:
-- ђазве есть кто-нибудь сильнее Џетра? Љогда он кричит, все ослы в
€ерусалиме думают, что пришел их ЊессиЯ, и тоже поднимают крик. ’ы слышал
когда-нибудь их крик, ”ома?
€, приветливо улыбаЯсь и стыдливо запахиваЯ одеждою грудь, поросшую
курчавыми рыжими волосами. €уда вступил в круг играющих. € так как всем было
очень весело, то встретили его с радостью и громкими шутками, и даже €оанн
снисходительно улыбнулсЯ, когда €уда, крЯхтЯ и притворно охаЯ, взЯлсЯ за
огромный камень. Ќо вот он легко поднЯл его и бросил, и слепой, широко
открытый глаз его, покачнувшись, неподвижнно уставилсЯ на Џетра, а другой,
лукавый и веселый, налилсЯ тихим смехом.
-- Ќет, ты еще брось! -- сказал Џетр обиженно. € вот один за другим
поднимали они и бросали гигантские камни, и, удивлЯЯсь, смотрели на них
ученики. Џетр бросал большой камень,-- €уда еще больше. Џетр, хмурый и
сосредоточенный, гневно ворочал обломок скалы, шатаЯсь, поднимал его и ронЯл
вниз,-- €уда, продолжаЯ улыбатьсЯ, отыскивал глазом еще больший обломок,
ласково впивалсЯ в него длинными пальцами, облипал его, качалсЯ вместе с ним
и, бледнеЯ, посылал его в пропасть. Ѓросив свой камень, Џетр откидывалсЯ
назад и так следил за его падением,-- €уда же наклонЯлсЯ вперед, выгибалсЯ и
простирал длинные шевелЯщиесЯ руки, точно сам хотел улететь за камнем.
Ќаконец оба они, сперва Џетр, потом €уда, схватились за старый, седой камень
-- и не могли его поднЯть, ни тот, ни другой. ‚есь красный, Џетр решительно
подошел к €исусу и громко сказал:
-- ѓосподи! Я не хочу, чтобы €уда был сильнее менЯ. Џомоги мне поднЯть
тот камень и бросить.
€ тихо ответил ему что-то €исус. Џетр недовольно пожал широкими
плечами, но ничего не осмелилсЯ возразить и вернулсЯ назад со словами:
-- Ћн сказал: а кто поможет €скариоту? Ќо вот взглЯнул он на €уду,
который, задыхаЯсь и крепко стиснув зубы, продолжал еще обнимать упорный
камень, и весело засмеЯлсЯ:
-- ‚от так больной! Џосмотрите, что делает наш больной, бедный €уда!
€ засмеЯлсЯ сам €уда, так неожиданно уличенный в своей лжи, и
засмеЯлись все остальные,-- даже ”ома слегка раздвинул улыбкой свои прЯмые,
нависшие на губы, серые усы. € так, дружелюбно болтаЯ и смеЯсь, все
двинулись в путь, и Џетр, совершенно примирившийсЯ с победителем, времЯ от
времени подталкивал его кулаком в бок и громко хохотал:
-- ‚от так больной!
‚се хвалили €уду, все признавали, что он победитель, все дружелюбно
болтали с ним, но €исус,-- но €исус и на этот раз не захотел похвалить €уду.
Њолча шел он впереди, покусываЯ сорванную травинку, и понемногу один за
другим переставали смеЯтьсЯ ученики и переходили к €исусу. € в скором
времени опЯть вышло так, что все они тесною кучкою шли впереди, а €уда --
€уда-победитель -- €уда сильный -- один плелсЯ сзади, глотаЯ пыль.
‚от они остановились, и €исус положил руку на плечо Џетра, другой рукою
указываЯ вдаль, где уже показалсЯ в дымке €ерусалим. € широкаЯ, могучаЯ
спина Џетра бережно принЯла эту тонкую, загорелую руку.
Ќа ночлег они остановились в ‚ифании, в доме ‹азарЯ. € когда все
собрались длЯ беседы. €уда подумал, что теперь вспомнЯт о его победе над
Џетром, и сел поближе. Ќо ученики были молчаливы и необычно задумчивы.
Ћбразы пройденного пути: и солнце, и камень, и трава, и •ристос, возлежащий
в шатре, тихо плыли в голове, навеваЯ мЯгкую задумчивость, рождаЯ смутные,
но сладкие грезы о каком-то вечном движении под солнцем. ‘ладко отдыхало
утомленное тело, и все оно думало о чем-то загадочно-прекрасном и большом,--
и никто не вспомнил об €уде.
€уда вышел. Џотом вернулсЯ. €исус говорил, и в молчании слушали его
речь ученики. Ќеподвижно, как изваЯние, сидела у ног его ЊариЯ и, закинув
голову, смотрела в его лицо. €оанн, придвинувшись близко, старалсЯ сделать
так, чтобы рука его коснулась одежды учителЯ, но не обеспокоила его.
ЉоснулсЯ -- и замер. € громко и сильно дышал Џетр, вторЯ дыханием своим речи
€исуса.
€скариот остановилсЯ у порога и, презрительно миновав взглЯдом
собравшихсЯ, весь огонь его сосредоточил на €исусе. € по мере того как
смотрел, гасло все вокруг него, одевалось тьмою и безмолвием, и только
светлел €исус с своею поднЯтой рукою. Ќо вот и он словно поднЯлсЯ в воздух,
словно растаЯл и сделалсЯ такой, как будто весь он состоЯл из надозерного
тумана, пронизанного светом заходЯщей луны, и мЯгкаЯ речь его звучала где-то
далеко-далеко и нежно. €, вглЯдываЯсь в колеблющийсЯ призрак, вслушиваЯсь в
нежную мелодию далеких и призрачных слов. €уда забрал в железные пальцы всю
душу и в необъЯтном мраке ее, молча, начал строить что-то огромное.
Њедленно, в глубокой тьме, он поднимал какие-то громады, подобные горам, и
плавно накладывал одна на другую, и снова поднимал, и снова накладывал, и
что-то росло во мраке, ширилось беззвучно, раздвигало границы. ‚от куполом
почувствовал он голову свою, и в непроглЯдном мраке его продолжало расти
огромное, и кто-то молча работал: поднимал громады, подобные горам,
накладывал одну на другую и снова поднимал... € нежно звучали где-то далекие
и призрачные слова.
’ак стоЯл он, загораживаЯ дверь, огромный и черный, и говорил €исус, и
громко вторило его словам прерывистое и сильное дыхание Џетра. Ќо вдруг
€исус смолк -- резким незаконченным звуком, и Џетр, точно проснувшись,
восторженно воскликнул:
-- ѓосподи! ’ебе ведомы глаголы вечной жизни! Ќо €исус молчал и
пристально глЯдел куда-то. € когда последовали за его взором, то увидели у
дверей окаменевшего €уду с раскрытым ртом и остановившимисЯ глазами. €, не
понЯв, в чем дело, засмеЯлись. Њатфей же, начитанный в Џисании, притронулсЯ
к плечу €уды и сказал словами ‘оломона:
-- ‘мотрЯщий кротко -- помилован будет, а встречающийсЯ в воротах --
стеснит других.
€уда вздрогнул и даже вскрикнул слегка от испуга, и все у него --
глаза, руки и ноги -- точно побежало в разные стороны, как у животного,
которое внезапно увидело над собою глаза человека. ЏрЯмо к €уде шел €исус и
слово какое-то нес на устах своих -- и прошел мимо €уды в открытую и теперь
свободную дверь.
“же в середине ночи обеспокоенный ”ома подошел к ложу €уды, присел на
корточки и спросил:
-- ’ы плачешь. €уда?
-- Ќет. Ћтойди, ”ома.
-- Ћтчего же ты стонешь и скрипишь зубами? ’ы нездоров?
€уда помолчал, и из уст его, одно за другим, стали падать тЯжелые
слова, налитые тоскою и гневом.
-- Џочему он не любит менЯ? Џочему он любит тех? ђазве Я не красивее,
не лучше, не сильнее их? ђазве не Я спас ему жизнь, пока те бежали,
согнувшись, как трусливые собаки?
-- Њой бедный друг, ты не совсем прав. ’ы вовсе не красив, и Язык твой
так же неприЯтен, как и твое лицо. ’ы лжешь и злословишь постоЯнно, как же
ты хочешь, чтобы тебЯ любил €исус?
Ќо €уда точно не слышал его и продолжал, тЯжело шевелЯсь в темноте:
-- Џочему он не с €удой, а с теми, кто его не любит? €оанн принес ему
Ящерицу -- Я принес бы ему Ядовитую змею. Џетр бросал камни -- Я гору бы
повернул длЯ него! Ќо что такое ЯдовитаЯ змеЯ? ‚от вырван у нее зуб, и
ожерельем ложитсЯ она вокруг шеи. Ќо что такое гора, которую можно срыть
руками и ногами потоптать? џ дал бы ему €уду, смелого, прекрасного €уду! Ђ
теперь он погибнет, и вместе с ним погибнет и €уда.
-- ’ы что-то странное говоришь. €уда!
-- ‘ухаЯ смоковница, которую нужно порубить секирою,-- ведь это Я, это
обо мне он сказал. Џочему же он не рубит? он не смеет, ”ома. џ его знаю: он
боитсЯ €уды! Ћн прЯчетсЯ от смелого, сильного, прекрасного €уды! Ћн любит
глупых, предателей, лжецов. ’ы лжец, ”ома, ты слыхал об этом?
”ома очень удивилсЯ и хотел возражать, но подумал, что €уда просто
бранитсЯ, и только покачал в темноте головою. € еще сильнее затосковал €уда,
он стонал, скрежетал зубами, и слышно было, как беспокойно движетсЯ под
покрывалом все его большое тело.
-- —то так болит у €уды? Љто приложил огонь к его телу? Ћн сына своего
отдает собакам! Ћн дочь свою отдает разбойникам на поругание, невесту свою
-- на непотребство. Ќо разве не нежное сердце у €уды? “йди, ”ома, уйди,
глупый. Џусть один останетсЯ сильный, смелый, прекрасный €уда!

€уда утаил несколько динариев, и это открылось благодарЯ ”оме, который
видел случайно, сколько было дано денег. Њожно было предположить, что это
уже не в первый раз €уда совершает кражу, и все пришли в негодование.
ђазгневанный Џетр схватил €уду за ворот его платьЯ и почти волоком притащил
к €исусу, и испуганный, побледневший €уда не сопротивлЯлсЯ.
-- “читель, смотри! ‚от он -- шутник! ‚от он -- вор! ’ы ему поверил, а
он крадет наши деньги. ‚ор! ЌегодЯй! …сли ты позволишь, Я сам...
Ќо €исус молчал. €, внимательно взглЯнув на него, Џетр быстро покраснел
и разжал руку, державшую ворот. €уда стыдливо оправилсЯ, искоса поглЯдел на
Џетра и принЯл покорно-угнетенный вид раскаЯвшегосЯ преступника.
-- ’ак вот как! -- сердито сказал Џетр и громко хлопнул дверью, уходЯ.
€ все были недовольны и говорили, что ни за что не останутсЯ теперь с
€удою,-- но €оанн что-то быстро сообразил и проскользнул в дверь, за которою
слышалсЯ тихий и как будто даже ласковый голос €исуса. € когда по прошествии
времени вышел оттуда, то был бледный, и потупленные глаза его краснели как
бы от недавних слез.
-- “читель сказал... “читель сказал, что €уда может брать денег,
сколько он хочет.
Џетр сердито засмеЯлсЯ. Ѓыстро, с укором взглЯнул на него €оанн и,
внезапно загоревшись весь, смешиваЯ слезы с гневом, восторг со слезами,
звонко воскликнул:
-- € никто не должен считать, сколько денег получил €уда. Ћн наш брат,
и все деньги его, как и наши, и если ему нужно много, пусть берет много,
никому не говорЯ и ни с кем не советуЯсь. €уда наш брат, и вы тЯжко обидели
его -- так сказал учитель... ‘тыдно нам, братьЯ!
‚ дверЯх стоЯл бледный, криво улыбавшийсЯ €уда, и легким движением
€оанн приблизилсЯ и трижды поцеловал его. ‡а ним, оглЯдываЯсь друг на друга,
смущенно подошли €аков, ”илипп и другие,-- после каждого поцелуЯ €уда
вытирал рот, но чмокал громко, как будто этот звук доставлЯл ему
удовольствие. Џоследним подошел Џетр.
-- ‚се мы тут глупые, все слепые. €уда. Ћдин он видит, один он умный.
Њне можно поцеловать тебЯ?
-- Ћтчего же? –елуй! -- согласилсЯ €уда.
Џетр крепко поцеловал его и на ухо громко сказал:
-- Ђ Я тебЯ чуть не удушил! Ћни хоть так, а Я прЯмо за горло! ’ебе не
больно было?
-- Ќемножко.
-- Џойду к нему и все расскажу. ‚едь Я и на него рассердилсЯ,-- мрачно
сказал Џетр, стараЯсь тихонько, без шума, отворить дверь.
-- Ђ что же ты, ”ома? -- строго спросил €оанн, наблюдавший за
действиЯми и словами учеников.
-- џ еще не знаю. Њне нужно подумать. € долго думал ”ома, почти весь
день. ђазошлись по делам своим ученики, и уже где-то за стеною громко и
весело кричал Џетр, а он все соображал. Ћн сделал бы это быстрее, но ему
несколько мешал €уда, неотступно следивший за ним насмешливым взглЯдом и
изредка серьезно спрашивавший:
-- Ќу как, ”ома? Љак идет дело?
Џотом €уда притащил свой денежный Ящик и громко, звенЯ монетами и
притворно не глЯдЯ на ”ому, стал считать деньги.
-- „вадцать один, двадцать два, двадцать три... ‘мотри, ”ома, опЯть
фальшиваЯ монета. Ђх, какие все люди мошенники, они даже жертвуют фальшивые
деньги... „вадцать четыре... Ђ потом опЯть скажут, что украл €уда...
„вадцать пЯть, двадцать шесть...
”ома решительно подошел к нему -- уже к вечеру это было -- и сказал:
-- Ћн прав, €уда. „ай Я поцелую тебЯ.
-- ‚от как? „вадцать девЯть, тридцать. Ќапрасно. џ опЯть буду красть.
’ридцать один...
-- Љак же можно красть, когда нет ни своего, ни чужого. ’ы просто
будешь брать, сколько тебе нужно, брат.
-- € это столько времени тебе понадобилось, чтобы повторить только его
слова? Ќе дорожишь же ты временем, умный ”ома.
-- ’ы, кажетсЯ, смеешьсЯ надо мною, брат?
-- € подумай, хорошо ли ты поступаешь, добродетельный ”ома, повторЯЯ
слова его? ‚едь это он сказал -- "свое",-- а не ты. ќто он поцеловал менЯ --
вы же только осквернили мне рот. џ и до сих пор чувствую, как ползают по мне
ваши мокрые губы. ќто так отвратительно, добрый ”ома. ’ридцать восемь,
тридцать девЯть, сорок. ‘орок динариев, ”ома, не хочешь ли проверить?
-- ‚едь он наш учитель. Љак же нам не повторЯть слов учителЯ?
-- ђазве отвалилсЯ ворот у €уды? ђазве он теперь голый и его не за что
схватить? ‚от уйдет учитель из дому, и опЯть украдет нечаЯнно €уда три
динариЯ, и разве не за тот же ворот вы схватите его?
-- Њы теперь знаем. €уда. Њы понЯли.
-- Ђ разве не у всех учеников плохаЯ памЯть? € разве не всех учителей
обманывали их ученики? ‚от поднЯл учитель розгу -- ученики кричат: мы знаем,
учитель! Ђ ушел учитель спать, и говорЯт ученики: не этому ли учил нас
учитель? € тут. ‘егоднЯ утром ты назвал менЯ: вор. ‘егоднЯ вечером ты зовешь
менЯ: брат. Ђ как ты назовешь менЯ завтра?
€уда засмеЯлсЯ и, легко поднимаЯ рукою тЯжелый, звенЯщий Ящик,
продолжал:
-- Љогда дует сильный ветер, он поднимает сор. € глупые люди смотрЯт на
сор и говорЯт: вот ветер! Ђ это только сор, мой добрый ”ома, ослиный помет,
растоптанный ногами. ‚от встретил он стену и тихо лег у подножиЯ ее. а ветер
летит дальше, ветер летит дальше, мой добрый ”ома!
€уда предупредительно показал рукой через стену и снова засмеЯлсЯ.
-- џ рад, что тебе весело.-- сказал ”ома.-- Ќо очень жаль, что в твоей
веселости так много зла.
-- Љак же не быть веселым человеку, которого столько целовали и который
так полезен? …сли бы Я не украл трех динариев, разве узнал бы €оанн, что
такое восторг? € разве не приЯтно быть крюком, на который вывешивает длЯ
просушки: €оанн -- свою отсыревшую добродетель, ”ома -- свой ум, поеденный
молью?
-- Њне кажетсЯ, что лучше мне уйти.
-- Ќо ведь Я же шучу. џ шучу, мой добрый ”ома,-- Я только хотел знать,
действительно ли ты желаешь поцеловать старого, противного €уду, вора,
который украл три динариЯ и отдал их блуднице.
-- Ѓлуднице? -- удивилсЯ ”ома.-- Ђ об этом ты сказал учителю?
-- ‚от ты опЯть сомневаешьсЯ, ”ома. „а, блуднице. Ќо если бы ты знал,
”ома, что это была за несчастнаЯ женщина. “же два днЯ она ничего не ела...
-- ’ы это знаешь наверное? -- смутилсЯ ”ома.
-- „а, конечно. ‚едь Я сам два днЯ был с нею и видел, что она ничего не
ест и пьет только красное вино. Ћна шаталась от истощениЯ, и Я падал вместе
с нею...
”ома быстро встал и, уже отойдЯ на несколько шагов, кинул €уде:
-- Џо-видимому, в тебЯ вселилсЯ сатана. €уда. €, уходЯ, слышал в
наступивших сумерках, как жалобно позванивал в руках €уды тЯжелый денежный
Ящик. € как будто смеЯлсЯ €уда.
Ќо уже на другой день ”оме пришлось сознатьсЯ, что он ошибсЯ в €уде --
так прост, мЯгок и в то же времЯ серьезен был €скариот. Ћн не кривлЯлсЯ, не
шутил злоречиво, не кланЯлсЯ и не оскорблЯл, но тихо и незаметно делал свое
хозЯйственное дело. Ѓыл он проворен, как и прежде,-- точно не две ноги, как
у всех людей, а целый десЯток имел их, но бегал бесшумно, без писка, воплей
и смеха, похожего на смех гиены, каким раньше сопровождал он все действиЯ
свои. Ђ когда €исус начинал говорить, он тихо усаживалсЯ в углу, складывал
свои руки и ноги и смотрел так хорошо своими большими глазами, что многие
обратили на это внимание. € о людЯх он перестал говорить дурное, и больше
молчал, так что сам строгий Њатфей счел возможным похвалить его, сказав
словами ‘оломона:
-- ‘кудоумный высказывает презрение к ближнему своему, но разумный
человек молчит.
€ поднЯл палец, намекаЯ тем на прежнее злоречие €уды. ‚ скором времени
и все заметили в €уде эту перемену и порадовались ей, и только €исус все так
же чуждо смотрел на него, хотЯ прЯмо ничем не выражал своего нерасположениЯ.
€ сам €оанн, которому €уда оказывал теперь глубокое почтение, как любимому
ученику €исуса и своему заступнику в случае с тремЯ динариЯми, стал
относитьсЯ к нему несколько мЯгче и даже иногда вступал в беседу.
-- Љак ты думаешь. €уда,-- сказал он однажды снисходительно,-- кто из
нас, Џетр или Я, будет первым возле •риста в его небесном царствии?
€уда подумал и ответил:
-- џ полагаю, что ты.
-- Ђ Џетр думает, что он,-- усмехнулсЯ €оанн.
-- Ќет. Џетр всех ангелов разгонит своим криком,-- ты слышишь, как он
кричит? Љонечно, он будет спорить с тобою и постараетсЯ первый занЯть место,
так как уверЯет, что тоже любит €исуса,-- но он уже староват, а ты молод, он
тЯжел на ногу, а ты бегаешь быстро, и ты первый войдешь туда со •ристом. Ќе
так ли?
-- „а, Я не оставлю €исуса,-- согласилсЯ €оанн. € в тот же самый день и
с таким же вопросом обратилсЯ к €уде Џетр ‘имонов. Ќо, боЯсь, что громкий
голос его будет услышан другими, отвел €уду в самый дальний угол, за дом.
-- ’ак как же ты думаешь? -- тревожно спрашивал он.-- ’ы умный, тебЯ за
ум сам учитель хвалит, и ты скажешь правду.
-- Љонечно, ты,-- без колебаниЯ ответил €скариот, и Џетр с негодованием
воскликнул:
-- џ ему говорил!
-- Ќо, конечно, и там он будет старатьсЯ отнЯть у тебЯ первое место.
-- Љонечно!
-- Ќо что он может сделать, когда место уже будет занЯто тобою? ‚едь ты
первый пойдешь туда с €исусом? ’ы не оставишь его одного? ђазве не тебЯ
назвал он -- камень?
Џетр положил руку на плечо €уды и горЯчо сказал:
-- ѓоворю тебе. €уда, ты самый умный из нас. ‡ачем только ты такой
насмешливый и злой? “читель не любит этого. Ђ то ведь и ты мог бы стать
любимым учеником, не хуже €оанна. Ќо только и тебе,-- Џетр угрожающе поднЯл
руку,-- не отдам Я своего места возле €исуса, ни на земле, ни там! ‘лышишь!
’ак старалсЯ €уда доставить всем приЯтное, но и свое что-то думал при
этом. €, оставаЯсь все тем же скромным, сдержанным и незаметным, каждому
умел сказать то, что ему особенно нравитсЯ. ’ак, ”оме он сказал:
-- ѓлупый верит всЯкому слову, благоразумный же внимателен к путЯм
своим. Њатфею же, который страдал некоторым излишеством в пище и питье и
стыдилсЯ этого, привел слова мудрого и почитаемого им ‘оломона:
-- Џраведник ест до сытости, а чрево беззаконных терпит лишение.
Ќо и приЯтное говорил редко, тем самым придаваЯ ему особенную ценность,
а больше молчал, внимательно прислушивалсЯ ко всему, что говоритсЯ, и думал
о чем-то. ђазмышлЯющий €уда имел, однако, вид неприЯтный, смешной и в то же
времЯ внушающий страх. Џока двигалсЯ его живой и хитрый глаз, €уда казалсЯ
простым и добрым, но когда оба глаза останавливались неподвижно и в странные
бугры и складки собиралась кожа на его выпуклом лбу,-- ЯвлЯлась тЯгостнаЯ
догадка о каких-то совсем особенных мыслЯх, ворочающихсЯ под этим черепом.
‘овсем чужие, совсем особенные, совсем не имеющие Языка, они глухим
молчанием тайны окружали размышлЯющего €скариота, и хотелось, чтобы он
поскорее начал говорить, шевелитьсЯ, даже лгать. €бо сама ложь, сказаннаЯ
человеческим Языком, казалась правдою и светом перед этим безнадежно-глухим
и неотзывчивым молчанием.
-- ЋпЯть задумалсЯ. €уда? -- кричал Џетр, своим Ясным голосом и лицом
внезапно разрываЯ глухое молчание €удиных дум, отгонЯЯ их куда-то в темный
угол.-- Ћ чем ты думаешь?
-- Ћ многом,-- с покойной улыбкой отвечал €скариот. €, заметив,
вероЯтно, как нехорошо действует на других его молчание, чаще стал удалЯтьсЯ
от учеников и много времени проводил в уединенных прогулках или же забиралсЯ
на плоскую кровлю и там тихонько сидел. € уже несколько раз слегка пугалсЯ
”ома, наткнувшись неожиданно в темноте на какую-то серую груду, из которой
вдруг высовывались руки и ноги €уды и слышалсЯ его шутливый голос.
’олько однажды €уда как-то особенно резко и странно напомнил прежнего
€уду, и произошло это как раз во времЯ спора о первенстве в царствии
небесном. ‚ присутствии учителЯ Џетр и €оанн перекорЯлись друг с другом,
горЯчо оспариваЯ свое место возле €исуса: перечислЯли свои заслуги, мерили
степень своей любви к €исусу, горЯчились, кричали, даже бранились
несдержанно, Џетр -- весь красный от гнева, рокочущий, €оанн -- бледный и
тихий, с дрожащими руками и кусающейсЯ речью. “же непристойным делалсЯ их
спор и начал хмуритьсЯ учитель, когда Џетр взглЯнул случайно на €уду и
самодовольно захохотал, взглЯнул на €уду €оанн и также улыбнулсЯ,-- каждый
из них вспомнил, что говорил ему умный €скариот. €, уже предвкушаЯ радость
близкого торжества, они молча и согласно призвали €уду в судьи, и Џетр
закричал:
-- Ќу-ка, умный €уда! ‘кажи-ка нам, кто будет первый возле €исуса -- он
или Я?
Ќо €уда молчал, дышал тЯжело и глазами жадно спрашивал о чем-то
спокойно-глубокие глаза €исуса.
-- „а,-- подтвердил снисходительно €оанн,-- скажи ты ему, кто будет
первый возле €исуса.
Ќе отрываЯ глаз от •риста. €уда медленно поднЯлсЯ и ответил тихо и
важно:
-- џ!
€исус медленно опустил взоры. €, тихо биЯ себЯ в грудь костлЯвым
пальцем, €скариот повторил торжественно и строго:
-- џ! џ буду возле €исуса!
€ вышел. Џораженные дерзкой выходкой, ученики молчали, и только Џетр,
вдруг вспомнив что-то, шепнул ”оме неожиданно тихим голосом:
-- ’ак вот о чем он думает!.. ’ы слышал?

Љак раз в это времЯ €уда €скариот совершил первый, решительный шаг к
предательству: тайно посетил первосвЯщенника Ђнну. Ѓыл он встречен очень
сурово, но не смутилсЯ этим и потребовал продолжительной беседы с глазу на
глаз. €, оставшись наедине с сухим и суровым стариком, презрительно
смотревшим на него из-под нависших, тЯжелых век, рассказал, что он. €уда,
человек благочестивый и в ученики к €исусу Ќазарею вступил с единственной
целью уличить обманщика и предать его в руки закона.
-- Ђ кто он, этот Ќазарей? -- пренебрежительно спросил Ђнна, делаЯ вид,
что в первый раз слышит имЯ €исуса.
€уда также сделал вид, что верит странному неведению первосвЯщенника, и
подробно рассказал о проповеди €исуса и чудесах, ненависти его к фарисеЯм и
храму, о постоЯнных нарушениЯх им закона и, наконец, о желании его
исторгнуть власть из рук церковников и создать свое особенное царство. € так
искусно перемешивал правду с ложью, что внимательно взглЯнул на него Ђнна и
лениво сказал:
-- Њало ли в €удее обманщиков и безумцев?
-- Ќет, он опасный человек,-- горЯчо возразил €уда,-- он нарушает
закон. € пусть лучше один человек погибнет, чем весь народ.
Ђнна одобрительно кивнул головою.
-- Ќо у него, кажетсЯ, много учеников?
-- „а, много.
-- € они, вероЯтно, очень любЯт его?
-- „а, они говорЯт, что любЯт. Ћчень любЯт, больше, чем себЯ.
-- Ќо если мы захотим взЯть его, не вступЯтсЯ ли они? Ќе поднимут ли
они восстаниЯ?
€уда засмеЯлсЯ продолжительно и зло:
-- Ћни? ќти трусливые собаки, которые бегут, как только человек
наклонЯетсЯ за камнем. Ћни!
-- ђазве они такие дурные? -- холодно спросил Ђнна.
-- Ђ разве дурные бегают от хороших, а не хорошие от дурных? •е! Ћни
хорошие, и поэтому побегут. Ћни хорошие, и поэтому они спрЯчутсЯ. Ћни
хорошие, и поэтому они ЯвЯтсЯ только тогда, когда €исуса надо будет класть в
гроб. € они положат его сами, а ты только казни!
-- Ќо ведь они же любЯт его? ’ы сам сказал.
-- ‘воего учителЯ они всегда любЯт, но больше мертвым, чем живым. Љогда
учитель жив, он может спросить у них урок, и тогда им будет плохо. Ђ когда
учитель умирает, они сами становЯтсЯ учителЯми, и плохо делаетсЯ уже другим!
•е!
Ђнна проницательно взглЯнул на предателЯ, и сухие губы его
сморщились,-- это значило, что Ђнна улыбаетсЯ.
-- ’ы обижен ими? џ это вижу.
-- ђазве может укрытьсЯ что-либо от твоей проницательности, мудрый
Ђнна? ’ы проник в самое сердце €уды. „а. Ћни обидели бедного €уду. Ћни
сказали, что он украл у них три динариЯ,-- как будто €уда не самый честный
человек в €зраиле!
€ еще долго говорили они об €исусе, об учениках его, о гибельном
влиЯнии его на израильский народ,-- но решительного ответа не дал на этот
раз осторожный и хитрый Ђнна. Ћн уж давно следил за €исусом и на тайных
совещаниЯх с родственниками и друзьЯми своими, начальниками и саддукеЯми уже
давно решил участь пророка из ѓалилеи. Ќо он не доверЯл €уде, о котором и
раньше слыхал как о дурном и лживом человеке, не доверЯл его легкомысленным
надеждам на трусость учеников и народа. ‚ свою силу Ђнна верил, но боЯлсЯ
кровопролитиЯ, боЯлсЯ грозного бунта, на который так легко шел непокорный и
гневливый народ иерусалимский, боЯлсЯ, наконец, сурового вмешательства
властей из ђима. ђаздутаЯ сопротивлением, оплодотвореннаЯ красной кровью
народа, дающей жизнь всему, на что она падет,-- еще сильнее разрастетсЯ
ересь и в гибких кольцах своих задушит Ђнну, и власть, и всех его друзей. €
когда во второй раз постучалсЯ к нему €скариот, Ђнна смутилсЯ духом и не
принЯл его. Ќо и в третий и в четвертый раз пришел к нему €скариот,
настойчивый, как ветер, который и днем и ночью стучитсЯ в запертую дверь и
дышит в скважины ее.
-- џ вижу, что боитсЯ чего-то мудрый Ђнна,-- сказал €уда, допущенный
наконец к первосвЯщеннику.
-- џ довольно силен, чтобы ничего не боЯтьсЯ,-- надменно ответил Ђнна,
и €скариот раболепно поклонилсЯ, простираЯ руки.-- —его ты хочешь?
-- џ хочу предать вам ЌазареЯ.
-- Ћн нам не нужен.
€уда поклонилсЯ и ждал, покорно устремив свой глаз на первосвЯщенника.
-- ‘тупай.
-- Ќо Я должен прийти опЯть. Ќе так ли, почтенный Ђнна?
-- ’ебЯ не пустЯт. ‘тупай.
Ќо вот и еще раз, и еще раз постучалсЯ €уда из Љариота и был впущен к
престарелому Ђнне. ‘ухой и злобный, удрученный мыслЯми, молча глЯдел он на
предателЯ и точно считал волосы на бугроватой голове его. Ќо молчал и €уда
-- точно и сам подсчитывал волоски в реденькой седой бородке
первосвЯщенника.
-- Ќу? ’ы опЯть здесь? -- надменно бросил, точно плюнул на голову,
раздраженный Ђнна.
-- џ хочу предать вам ЌазареЯ.
Ћба замолчали, продолжаЯ с вниманием разглЯдывать друг друга. Ќо
€скариот смотрел спокойно, а Ђнну уже начала покалывать тихаЯ злость, сухаЯ
и холоднаЯ, как предутренний иней зимою.
-- ‘колько же ты хочешь за твоего €исуса?
-- Ђ сколько вы дадите?
Ђнна с наслаждением оскорбительно сказал:
-- ‚ы все шайка мошенников. ’ридцать серебреников -- вот сколько мы
дадим.
€ тихо порадовалсЯ, видЯ, как весь затрепыхал, задвигалсЯ, забегал €уда
-- проворный и быстрый, как будто не две ноги, а целый десЯток их было у
него.
-- ‡а €исуса? ’ридцать ‘еребреников? -- закричал он голосом дикого
изумлениЯ, порадовавшим Ђнну.-- ‡а €исуса ЌазареЯ! € вы хотите купить €исуса
за тридцать серебреников? € вы думаете, что вам могут продать €исуса за
тридцать ‘еребреников?
€уда быстро повернулсЯ к стене и захохотал в ее белое плоское лицо,
поднимаЯ длинные руки:
-- ’ы слышишь? ’ридцать ‘еребреников! ‡а €исуса! ‘ той же тихой
радостью Ђнна равнодушно заметил:
-- …сли не хочешь, то ступай. Њы найдем человека, который продаст
дешевле.
€, точно торговцы старым платьем, которые на грЯзной площади
перебрасывают с рук на руки негодную ветошь, кричат, клЯнутсЯ и бранЯтсЯ,
они вступили в горЯчий и бешеный торг. “пиваЯсь странным восторгом, бегаЯ,
вертЯсь, крича, €уда по пальцам вычислЯл достоинства того, кого он продает.
-- Ђ то, что он добр и исцелЯет больных, это так уже ничего и не стоит,
по-вашему? Ђ? Ќет, вы скажите, как честный человек!
-- …сли ты...-- пробовал вставить порозовевший Ђнна, холоднаЯ злость
которого быстро нагревалась на раскаленных словах €уды, но тот беззастенчиво
перебивал его:
-- Ђ то, что он красив и молод,-- как нарцисс саронский, как лилиЯ
долин? Ђ? ќто ничего не стоит? ‚ы, быть может, скажете, что он стар и никуда
не годен, что €уда продает вам старого петуха? Ђ?
-- …сли ты...-- старалсЯ кричать Ђнна, но его старческий голос, как пух
ветром, уносила отчаЯнно-бурнаЯ речь €уды.
-- ’ридцать ‘еребреников! ‚едь это одного обола не выходит за каплю
крови! Џоловины обола не выходит за слезу! —етверть обола за стон! Ђ крики!
Ђ судороги! Ђ за то, чтобы его сердце остановилось? Ђ за то, чтобы закрылись
его глаза? ќто даром? -- вопил €скариот, наступаЯ на первосвЯщенника, всего
его одеваЯ безумным движением своих рук, пальцев, крутЯщихсЯ слов.
-- ‡а все! ‡а все! -- задыхалсЯ Ђнна.
-- Ђ сами вы сколько наживете на этом? •е? ‚ы ограбить хотите €уду,
кусок хлеба вырвать у его детей? џ не могу! џ на площадь пойду, Я кричать
буду: Ђнна ограбил бедного €уду! ‘пасите!
“томленный, совсем закружившийсЯ Ђнна бешено затопал по полу мЯгкими
туфлЯми и замахал руками:
-- ‚он!.. ‚он!..
Ќо €уда вдруг смиренно согнулсЯ и покорно развел руками:
-- Ќо если ты так... ‡ачем же ты сердишьсЯ на бедного €уду, который
желает добра своим детЯм? “ тебЯ тоже есть дети, прекрасные молодые люди...
-- Њы другого... Њы другого... ‚он!
-- Ќо разве Я сказал, что Я не могу уступить? € разве Я вам не верю,
что может прийти другой и отдать вам €исуса за пЯтнадцать оболов? ‡а два
обола? ‡а один?
€, кланЯЯсь все ниже, извиваЯсь и льстЯ. €уда покорно согласилсЯ на
предложенные ему деньги. „рожащею, сухою рукой порозовевший Ђнна отдал ему
деньги и, молча, отвернувшись и жуЯ губами, ждал, пока €уда перепробовал на
зубах все серебрЯные монеты. €зредка Ђнна оглЯдывалсЯ и, точно обжегшись,
снова поднимал голову к потолку и усиленно жевал губами.
-- ’еперь так много фальшивых денег,-- спокойно поЯснил €уда.
-- ќто деньги, пожертвованные благочестивыми людьми на храм,-- сказал
Ђнна, быстро оглЯнувшись и еще быстрее подставив глазам €уды свой розоватый
лысый затылок.
-- Ќо разве благочестивые люди умеют отличить фальшивое от настоЯщего?
ќто умеют только мошенники.
Џолученные деньги €уда не отнес домой, но, выйдЯ за город, спрЯтал их
под камнем. € назад он возвращалсЯ тихо, тЯжелыми и медлительными шагами,
как раненое животное, медленно уползающее в свою темную нору после жестокой
и смертельной битвы. Ќо не было своей норы у €уды, а был дом, и в этом доме
он увидел €исуса. “сталый, похудевший, измученный непрерывной борьбой с
фарисеЯми, стеною белых, блестЯщих ученых лбов окружавших его каждодневно в
храме, он сидел, прижавшись щекою к шершавой стене, и, по-видимому, крепко
спал. ‚ открытое окно влетали беспокойные звуки города, за стеной стучал
Џетр, сбиваЯ длЯ трапезы новый стол, и напевал тихую галилейскую песенку,--
но он ничего не слышал и спал спокойно и крепко. € это был тот, кого они
купили за тридцать серебрени-ков.
Ѓесшумно продвинувшись вперед. €уда с нежной осторожностью матери,
котораЯ боитсЯ разбудить свое больное дитЯ, с изумлением вылезшего из
логовища зверЯ, которого вдруг очаровал беленький цветок, тихо коснулсЯ его
мЯгких волос и быстро отдернул руку. …ще раз коснулсЯ -- и выполз бесшумно.
-- ѓосподи! -- сказал он.-- ѓосподи!
€, выйдЯ в место, куда ходили по нужде, долго плакал там, корчась,
извиваЯсь, царапаЯ ногтЯми грудь и кусаЯ плечи. ‹аскал воображаемые волосы
€исуса, нашептывал тихо что-то нежное и смешное и скрипел зубами. Џотом
внезапно перестал плакать, стонать и скрежетать зубами и тЯжело задумалсЯ,
склонив на сторону мокрое лицо, похожий на человека, который прислушиваетсЯ.
€ так долго стоЯл он, тЯжелый, решительный и всему чужой, как сама судьба.
...’ихою любовью, нежным вниманием, ласкою окружил €уда несчастного
€исуса в эти последние дни его короткой жизни. ‘тыдливый и робкий, как
девушка в своей первой любви, страшно чуткий и проницательный, как она,-- он
угадывал малейшие невысказанные желаниЯ €исуса, проникал в сокровенную
глубину его ощущений, мимолетных вспышек грусти, тЯжелых мгновений
усталости. € куда бы ни ступала нога €исуса, она встречала мЯгкое, и куда бы
ни обращалсЯ его взор, он находил приЯтное. ђаньше €уда не любил Њарию
Њагдалину и других женщин, которые были возле €исуса, грубо шутил над ними и
причинЯл мелкие неприЯтности -- теперь он стал их другом, смешным и
неповоротливым союзником. ‘ глубоким интересом разговаривал с ними о
маленьких, милых привычках €исуса, подолгу с настойчивостью расспрашиваЯ об
одном и том же, таинственно совал деньги в руку, в самую ладонь,-- и те
приносили амбру, благовонное дорогое мирро, столь любимое €исусом, и
обтирали ему ноги. ‘ам покупал, отчаЯнно торгуЯсь, дорогое вино длЯ €исуса и
потом очень сердилсЯ, когда почти все его выпивал Џетр с равнодушием
человека, придающего значение только количеству, и в каменистом €ерусалиме,
почти вовсе лишенном деревьев, цветов и зелени, доставал откуда-то
молоденькие весенние цветы, зелененькую травку и через тех же женщин
передавал €исусу. ‘ам приносил на руках -- первый раз в жизни -- маленьких
детей, добываЯ их где-то по дворам или на улице и принужденно целуЯ их,
чтобы не плакали, и часто случалось, что к задумавшемусЯ €исусу вдруг
всползало на колени что-то маленькое, черненькое, с курчавыми волосами и
грЯзным носиком и требовательно искало ласки. € пока оба они радовались друг
на друга. €уда строго прохаживалсЯ в стороне, как суровый тюремщик, который
сам весною впустил к заключенному бабочку и теперь притворно ворчит, жалуЯсь
на беспорЯдок.
Џо вечерам, когда вместе с тьмою у окон становилась на страже и
тревога. €скариот искусно наводил разговор на ѓалилею, чуждую ему, но милую
€исусу ѓалилею, с ее тихою водой и зелеными берегами. € до тех пор
раскачивал он тЯжелого Џетра, пока не просыпались в нем засохшие
воспоминаниЯ, и в Ярких картинах, где все было громко, красочно и густо, не
вставала перед глазами и слухом милаЯ галилейскаЯ жизнь. ‘ жадным вниманием,
по-детски полуоткрыв рот, заранее смеЯсь глазами, слушал €исус его
порывистую, звонкую, веселую речь и иногда так хохотал над его шутками, что
на несколько минут приходилось останавливать рассказ. Ќо еще лучше, чем
Џетр, рассказывал €оанн, у него не было смешного и неожиданного, но все
становилось таким задумчивым, необыкновенным и прекрасным, что у €исуса
показывались на глазах слезы, и он тихонько вздыхал, а €уда толкал в бок
Њарию Њагдалину и с восторгом шептал ей:
-- Љак он рассказывает! ’ы слышишь?
-- ‘лышу, конечно.
-- Ќет, ты лучше слушай. ‚ы, женщины, никогда не умеете хорошо слушать.
Џотом все тихо расходились спать, и €исус нежно и с благодарностью
целовал €оанна и ласково гладил по плечу высокого Џетра.
€ без зависти, с снисходительным презрением смотрел €уда на эти ласки.
—то значат все эти рассказы, эти поцелуи и вздохи сравнительно с тем, что
знает он. €уда из Љариота, рыжий, безобразный иудей, рожденный среди камней!

Ћдною рукой предаваЯ €исуса, другой рукой €уда старательно искал
расстроить свои собственные планы. Ћн не отговаривал €исуса от последнего,
опасного путешествиЯ в €ерусалим, как делали это женщины, он даже склонЯлсЯ
скорее на сторону родственников €исуса и тех его учеников, которые победу
над €ерусалимом считали необходимою длЯ полного торжества дела. Ќо
настойчиво и упорно предупреждал он об опасности и в живых красках изображал
грозную ненависть фарисеев к €исусу, их готовность пойти на преступление и
тайно или Явно умертвить пророка из ѓалилеи. Љаждый день и каждый час
говорил он об этом, и не было ни одного из верующих, перед кем не стоЯл бы
€уда, поднЯв грозЯщий палец, и не говорил бы предостерегающе и строго:
-- Ќужно беречь €исуса! Ќужно беречь €исуса! Ќужно заступитьсЯ за
€исуса, когда придет на то времЯ.
Ќо безграничнаЯ ли вера учеников в чудесную силу их учителЯ, сознание
ли правоты своей или просто ослепление -- пугливые слова €уды встречались
улыбкою, а беско-
нечные советы вызывали даже ропот. Љогда €уда добыл откуда-то и принес
два меча, только Џетру понравилось это, и только Џетр похвалил мечи и €уду,
остальные же недовольно сказали:
-- ђазве мы воины, что должны опоЯсыватьсЯ мечами? € разве €исус не
пророк, а военачальник?
-- Ќо если они захотЯт умертвить его?
-- Ћни не посмеют, когда увидЯт, что весь народ идет за ним.
-- Ђ если посмеют? ’огда что? €оанн говорил пренебрежительно:
-- Њожно подумать, что только один ты, €уда, любишь учителЯ.
€, жадно вцепившись в эти слова, совсем не обижаЯсь, €уда начинал
допрашивать торопливо, горЯчо, с суровой настойчивостью:
-- Ќо вы его любите, да?
€ не было ни одного из верующих, приходивших к €исусу, кого он не
спросил бы неоднократно:
-- Ђ ты его любишь? Љрепко любишь?
€ все отвечали, что любЯт.
Ћн часто беседовал с ”омой и, поднЯв предостерегающе сухой, цепкий
палец с длинным и грЯзным ногтем, таинственно предупреждал его:
-- ‘мотри, ”ома, близитсЯ страшное времЯ. ѓотовы ли вы к нему? Џочему
ты не взЯл меча, который Я принес? ”ома рассудительно ответил:
-- Њы люди, непривычные к обращению с оружием. € если мы вступим в
борьбу с римскими воинами, то они всех нас перебьют. Љроме того, ты принес
только два меча,-- что можно сделать двумЯ мечами?
-- Њожно еще достать. €х можно отнЯть у воинов,-- нетерпеливо возразил
€уда, и даже серьезный ”ома улыбнулсЯ сквозь прЯмые, нависшие усы:
-- Ђх, €уда, €уда! Ђ эти где ты взЯл? Ћни похожи на мечи римских
солдат.
-- ќти Я украл. Њожно было еще украсть, но там закричали,-- и Я убежал.
”ома задумалсЯ и печально сказал:
-- ЋпЯть ты поступил нехорошо, €уда. ‡ачем ты крадешь?
-- Ќо ведь нет же чужого!
-- „а, но завтра воинов спросЯт: а где ваши мечи? €, не найдЯ, накажут
их без вины.
€ впоследствии, уже после смерти €исуса, ученики припоминали эти
разговоры €уды и решили, что вместе с учителем хотел он погубить и их,
вызвав на неравную и убийственную борьбу. € еще раз проклЯли ненавистное имЯ
€уды из Љариота, предателЯ.
Ђ рассерженный €уда, после каждого такого разговора, шел к женщинам и
плакалсЯ перед ними. € охотно слушали его женщины. ’о женственное и нежное,
что было в его любви к €исусу, сблизило его с ними, сделало его в их глазах
простым, понЯтным и даже красивым, хотЯ по-прежнему в его обращении с ними
сквозило некоторое пренебрежение.
-- ђазве это люди? -- горько жаловалсЯ он на учеников, доверчиво
устремлЯЯ на Њарию свой слепой и неподвижный глаз.-- ќто же не люди! “ них
нет крови в жилах даже на обол!
-- Ќо ведь ты же всегда говорил дурно о людЯх,-- возражала ЊариЯ.
-- ђазве Я когда-нибудь говорил о людЯх дурно? -- удивлЯлсЯ €уда.-- Ќу
да, Я говорил о них дурно, но разве не могли бы они быть немного лучше? Ђх,
ЊариЯ, глупаЯ ЊариЯ, зачем ты не мужчина и не можешь носить меча!
-- Ћн так тЯжел, Я не подниму его,-- улыбнулась ЊариЯ.
-- Џоднимешь, когда мужчины будут так плохи. Ћтдала ли ты €исусу лилию,
которую нашел Я в горах? џ встал рано утром, чтоб найти ее, и сегоднЯ было
такое красное солнце, ЊариЯ! ђад ли был он? “лыбнулсЯ ли он?
-- „а, он был рад. Ћн сказал, что от цветка пахнет ѓалилеей.
-- € ты, конечно, не сказала ему, что это €уда достал, €уда из Љариота?
-- ’ы же просил не говорить.
-- Ќет, не надо, конечно, не надо,-- вздохнул €уда.-- Ќо ты могла
проболтатьсЯ, ведь женщины так болтливы. Ќо ты не проболталась, нет? ’ы была
тверда? ’ак, так, ЊариЯ, ты хорошаЯ женщина. ’ы знаешь, у менЯ где-то есть
жена. ’еперь бы Я хотел посмотреть на нее: быть может, она тоже неплохаЯ
женщина. Ќе знаю. Ћна говорила: €уда лгун. €уда ‘имонов злой, и Я ушел от
нее. Ќо, может быть, она и хорошаЯ женщина, ты не знаешь?
-- Љак же Я могу знать, когда Я ни разу не видела твоей жены?
-- ’ак, так, ЊариЯ. Ђ как ты думаешь, тридцать се-ребреников -- это
большие деньги? €ли нет, небольшие?
-- џ думаю, что небольшие.
-- Љонечно, конечно. Ђ сколько ты получала, когда была блудницей? ЏЯть
‘еребреников или десЯть? ’ы была дорогаЯ?
ЊариЯ Њагдалина покраснела и опустила голову, так что пышные золотистые
волосы совсем закрыли ее лицо: виднелсЯ только круглый и белый подбородок.
-- Љакой ты недобрый. €уда! џ хочу забыть об этом, а ты вспоминаешь.
-- Ќет, ЊариЯ, этого забывать не надо. ‡ачем? Џусть другие забывают,
что ты была блудницей, а ты помни. ќто другим надо поскорее забыть, а тебе
не надо. ‡ачем?
-- ‚едь это грех.
-- ’ому страшно, кто греха еще не совершал. Ђ кто уже совершил его,--
чего боЯтьсЯ тому? ђазве мертвый боитсЯ смерти, а не живой? Ђ мертвый
смеетсЯ над живым и над страхом его.
’ак дружелюбно сидели они и болтали по целым часам -- он, уже старый,
сухой, безобразный, со своею бугро-ватой головой и дико раздвоившимсЯ лицом,
она -- молодаЯ, стыдливаЯ, нежнаЯ, очарованнаЯ жизнью, как сказкою, как
сном.
Ђ времЯ равнодушно протекало, и тридцать ‘еребреников лежали под
камнем, и близилсЯ неумолимо страшный день предательства. “же вступил €исус
в €ерусалим на ослЯти, и, расстилаЯ одежды по пути его, приветствовал его
народ восторженными криками:
-- Ћсанна! Ћсанна! ѓрЯдый во имЯ господне! € так велико было ликование,
так неудержимо в криках
рвалась к нему любовь, что плакал €исус, а ученики его говорили гордо:
-- Ќе сын ли это божий с нами? € сами кричали торжествующе:
-- Ћсанна! Ћсанна! ѓрЯдый во имЯ господне! ‚ тот вечер долго не
отходили ко сну, вспоминаЯ торжественную и радостную встречу, а Џетр был как
сумасшедший, как одержимый бесом веселиЯ и гордости. Ћн кричал, заглушаЯ все
речи своим львиным рыканием, хохотал, бросаЯ свой хохот на головы, как
круглые, большие камни, целовал €оанна, целовал €акова и даже поцеловал
€уду. € созналсЯ шумно, что он очень боЯлсЯ за €исуса, а теперь ничего не
боитсЯ, потому что видел любовь народа к €исусу. “дивленно, быстро двигаЯ
живым и зорким глазом, смотрел по сторонам €скариот, задумывалсЯ и вновь
слушал и смотрел, потом отвел в сторону ”ому и, точно прикалываЯ его к стене
своим острым взором, спросил в недоумении, страхе и какой-то смутной
надежде:
-- ”ома! Ђ что, если он прав? …сли камни у него под ногами, а у менЯ
под ногою -- песок только? ’огда что?
-- Џро кого ты говоришь? -- осведомилсЯ ”ома.
-- Љак же тогда €уда из Љариота? ’огда Я сам должен удушить его, чтобы
сделать правду. Љто обманывает €уду: вы или сам €уда? Љто обманывает €уду?
Љто?
-- џ тебЯ не понимаю. €уда. ’ы говоришь очень непонЯтно. Љто обманывает
€уду? Љто прав?
€, покачиваЯ головою. €уда повторил, как эхо:
-- Љто обманывает €уду? Љто прав?
€ на другой еще день, в том, как поднимал €уда руку с откинутым большим
пальцем, как он смотрел на ”ому, звучал все тот же странный вопрос:
-- Љто обманывает €уду? Љто прав?
€ еще больше удивилсЯ и даже обеспокоилсЯ ”ома, когда вдруг ночью
зазвучал громкий и как будто радостный голос €уды:
-- ’огда не будет €уды из Љариота. ’огда не будет €исуса. ’огда
будет... ”ома, глупый ”ома! •отелось ли тебе когда-нибудь взЯть землю и
поднЯть ее? €, может быть, бросить потом.
-- ќто невозможно. —то ты говоришь. €уда!
-- ќто возможно,-- убежденно сказал €скариот.-- € мы ее поднимем
когда-нибудь, когда ты будешь спать, глупый ”ома. ‘пи! Њне весело, ”ома!
Љогда ты спишь, у тебЯ в носу играет галилейскаЯ свирель. ‘пи!
Ќо вот уже разошлись по €ерусалиму верующие и скрылись в домах, за
стенами, и загадочны стали лица встречных. Џогасло ликование. € уже смутные
слухи об опасности поползли в какие-то щели, пробовал сумрачный Џетр
подаренный ему €удою меч. € все печальнее и строже становилось лицо учителЯ.
’ак быстро пробегало времЯ и неумолимо приближало страшный день
предательства. ‚от прошла и последнЯЯ вечерЯ, полнаЯ печали и смутного
страха, и уже прозвучали неЯсные слова €исуса о ком-то, кто предаст его.
-- ’ы знаешь, кто его предаст? -- спрашивал ”ома, смотрЯ на €уду своими
прЯмыми и Ясными, почти прозрачными глазами.
-- „а, знаю,-- ответил €уда, суровый и решительный.-- ’ы, ”ома, предашь
его. Ќо он сам не верит тому, что говорит! Џора! Џора! Џочему он не зовет к
себе сильного, прекрасного €уду?
...“же не днЯми, а короткими, быстро летЯщими часами мерЯлось
неумолимое времЯ. € был вечер, и вечернЯЯ тишина была, и длинные тени
ложились по земле -- первые острые стрелы грЯдущей ночи великого боЯ, когда
прозвучал печальный и суровый голос. Ћн говорил:
-- ’ы знаешь, куда иду Я, господи? џ иду предать тебЯ в руки твоих
врагов.
€ было долгое молчание, тишина вечера и острые, черные тени.
-- ’ы молчишь, господи? ’ы приказываешь мне идти? € снова молчание.
-- Џозволь мне остатьсЯ. Ќо ты не можешь? €ли не смеешь? €ли не хочешь?
€ снова молчание, огромное, как глаза вечности.
-- Ќо ведь ты знаешь, что Я люблю тебЯ. ’ы все знаешь. ‡ачем ты так
смотришь на €уду? ‚елика тайна твоих прекрасных глаз, но разве моЯ --
меньше? Џовели мне остатьсЯ!.. Ќо ты молчишь, ты все молчишь? ѓосподи,
господи, затем ли в тоске и муках искал Я тебЯ всю мою жизнь, искал и нашел!
Ћсвободи менЯ. ‘ними тЯжесть, она тЯжеле гор и свинца. ђазве ты не слышишь,
как трещит под нею грудь €уды из Љариота?
€ последнее молчание, бездонное, как последний взглЯд вечности.
-- џ иду.
„аже не проснулась вечернЯЯ тишина, не закричала и не заплакала она и
не зазвенела тихим звоном своего тонкого стекла -- так слаб был шум
удалЯвшихсЯ шагов. Џрошумели и смолкли. € задумалась вечернЯЯ тишина,
протЯнулась длинными тенЯми, потемнела -- и вдруг вздохнула всЯ шелестом
тоскливо взметнувшихсЯ листьев, вздохнула и замерла, встречаЯ ночь.
‡атолклись, захлопали, застучали другие голоса -- точно развЯзал кто-то
мешок с живыми звонкими голосами, и они попадали оттуда на землю, по одному,
по два, целой кучей. ќто говорили ученики. €, покрываЯ их всех, стукаЯсь о
деревьЯ, о стены, падаЯ на самого себЯ, загремел решительный и властный
голос Џетра -- он клЯлсЯ, что никогда не оставит учителЯ своего.
-- ѓосподи! -- говорил он с тоскою и гневом.-- ѓосподи! ‘ тобою Я готов
и в темницу и на смерть идти.
€ тихо, как мЯгкое эхо чьих-то удалившихсЯ шагов, прозвучал беспощадный
ответ:
-- ѓоворю тебе, Џетр, не пропоет петух сегоднЯ, как ты трижды
отречешьсЯ от менЯ.

VII

“же встала луна, когда €исус собралсЯ идти на гору …леонскую, где
проводил он все последние ночи свои. Ќо непонЯтно медлил он, и ученики,
готовые тронутьсЯ в путь, торопили его, тогда он сказал внезапно:
-- Љто имеет мешок, тот возьми его, также и суму, а у кого нет, продай
одежду свою и купи меч. €бо сказываю вам, что должно исполнитьсЯ на мне и
этому написанному: "€ к злодеЯм причтен".
“ченики удивились и смотрели друг на друга с смущением. Џетр же
ответил:
-- ѓосподи! вот здесь два меча.
Ћн взглЯнул испытующе на их добрые лица, опустил голову и сказал тихо:
-- „овольно.
‡вонко отдавались в узких улицах шаги идущих -- и пугались ученики
звука шагов своих, на белой стене, озаренной луною, вырастали их черные тени
-- и теней своих пугались они. ’ак молча проходили они по спЯщему
€ерусалиму, и вот уже за ворота города они вышли, и в глубокой лощине,
полной загадочно-неподвижных теней, открылсЯ им Љедронский поток. ’еперь их
пугало все. ’ихое журчание и плеск воды на камнЯх казалсЯ им голосами
подкрадывающихсЯ людей, уродливые тени скал и деревьев, преграждавшие
дорогу, беспокоили их пестротою своею, и движением казалась их ночнаЯ
неподвижность. Ќо, по мере того как поднимались они в гору и приближались к
ѓефсиманскому саду, где в безопасности и тишине уже провели столько ночей,
они делались смелее. €зредка оглЯдываЯсь на оставленный €ерусалим, весь
белый под луною, они разговаривали между собой о минувшем страхе, и те,
которые шли сзади, слышали отрывочно тихие слова €исуса. Ћ том, что все
покинут его, говорил он.
‚ саду, в начале его, они остановились. ЃольшаЯ часть осталась на месте
и с тихим говором начала готовитьсЯ ко сну, расстилаЯ плащи в прозрачном
кружеве теней и лунного света. €исус же, томимый беспокойством, и четверо
его ближайших учеников пошли дальше, в глубину сада. ’ам сели они на земле,
не остывшей еще от дневного жара, и, пока €исус молчал, Џетр и €оанн лениво
перекидывались словами, почти лишенными смысла. ‡еваЯ от усталости, они
говорили о том, как холодна ночь, и о том, как дорого мЯсо в €ерусалиме,
рыбы же совсем нельзЯ достать. ‘тарались точным числом определить количество
паломников, собравшихсЯ к празднику в город, и Џетр, громкою зевотою
растЯгиваЯ слова, говорил, что двадцать тысЯч, а €оанн и брат его €аков
уверЯли так же лениво, что не более десЯти. ‚друг €исус быстро поднЯлсЯ.
-- „уша моЯ скорбит смертельно. Џобудьте здесь и бодрствуйте,-- сказал
он и быстрыми шагами удалилсЯ в чащу и скоро пропал в неподвижности теней и
света.
-- Људа он? -- сказал €оанн, приподнЯвшись на локте.
Џетр повернул голову вслед ушедшему и утомленно ответил:
-- Ќе знаю.
€, еще раз громко зевнув, опрокинулсЯ на спину и затих. ‡атихли и
остальные, и крепкий сон здоровой усталости охватил их неподвижные тела.
‘квозь тЯжелую дрему Џетр видел смутно что-то белое, наклонившеесЯ над ним,
и чей-то голос прозвучал и погас, не оставив следа в его помраченном
сознании.
-- ‘имон, ты спишь?
€ опЯть он спал, и опЯть какой-то тихий голос коснулсЯ его слуха и
погас, не оставив следа:
-- ’ак ли и одного часа не могли вы бодрствовать со мною?
"Ђх, господи, если бы ты знал, как мне хочетсЯ спать",-- подумал он в
полусне, но ему показалось, что сказал он это громко. € снова он уснул, и
много как будто прошло времени, когда внезапно выросла около него фигура
€исуса, и громкий будЯщий голос мгновенно отрезвил его и остальных:
-- ‚ы все еще спите и почиваете? Љончено, пришел час -- вот предаетсЯ
сын человеческий в руки грешников.
“ченики быстро вскочили на ноги, растерЯнно хватаЯ свои плащи и дрожа
от холода внезапного пробуждениЯ. ‘квозь чащу деревьев, озарЯЯ их бегучим
огнем факелов, с топотом и шумом, в лЯзге оружиЯ и хрусте ломающихсЯ веток
приближалась толпа воинов и служителей храма. Ђ с другой стороны прибегали
трЯсущиесЯ от холода ученики с испуганными, заспанными лицами и, еще не
понимаЯ, в чем дело, торопливо спрашивали:
-- —то это? —то это за люди с факелами? Ѓледный ”ома, со сбившимсЯ на
сторону прЯмым усом, зЯбко лЯскал зубами и говорил Џетру:
-- Џо-видимому, это пришли за нами.
‚от толпа воинов окружила их, и дымный, тревожный блеск огней отогнал
куда-то в стороны и вверх тихое сиЯние луны. ‚переди воинов торопливо
двигалсЯ €уда из Љариота и, остро ворочаЯ живым глазом своим, разыскивал
€исуса. Ќашел его, на миг остановилсЯ взором на его высокой, тонкой фигуре и
быстро шепнул служителЯм:
-- Љого Я поцелую, тот и есть. ‚озьмите его и ведите осторожно. Ќо
только осторожно, вы слыхали?
‡атем быстро придвинулсЯ к €исусу, ожидавшему его молча, и погрузил,
как нож, свой прЯмой и острый взглЯд в его спокойные, потемневшие глаза.
-- ђадуйсЯ, равви! -- сказал он громко, вкладываЯ странный и грозный
смысл в слова обычного приветствиЯ.
Ќо €исус молчал, и с ужасом глЯдели на предателЯ ученики, не понимаЯ,
как может столько зла вместить в себЯ душа человека. Ѓыстрым взглЯдом окинул
€скариот их смЯтенные рЯды, заметил трепет, готовый перейти в громко
лЯскающую дрожь испуга, заметил бледность, бессмысленные улыбки, вЯлые
движениЯ рук, точно стЯнутых железом у предплечьЯ,-- и зажглась в его сердце
смертельнаЯ скорбь, подобнаЯ той, какую испытал перед этим •ристос.
‚ытЯнувшись в сотню громко звенЯщих, рыдающих струн, он быстро рванулсЯ к
€исусу и нежно поцеловал его холодную щеку. ’ак тихо, так нежно, с такой
мучительной любовью и тоской, что, будь €исус цветком на тоненьком
стебельке, он не колыхнул бы его этим поцелуем и жемчужной росы не сронил бы
с чистых лепестков.
-- €уда,-- сказал €исус и молнией своего взора осветил ту чудовищную
груду насторожившихсЯ теней, что была душой €скариота,-- но в бездонную
глубину ее не мог проникнуть.-- €уда! –елованием ли предаешь сына
человеческого?
€ видел, как дрогнул и пришел в движение весь этот чудовищный хаос.
Ѓезмолвным и строгим, как смерть в своем гордом величии, стоЯл €уда из
Љариота, а внутри его все стенало, гремело и выло тысЯчью буйных и огненных
голосов:
"„а! –елованием любви предаем мы тебЯ. –елованием любви предаем мы тебЯ
на поругание, на истЯзаниЯ, на смерть! ѓолосом любви скликаем мы палачей из
темных нор и ставим крест -- и высоко над теменем земли мы поднимаем на
кресте любовью распЯтую любовь".
’ак стоЯл €уда, безмолвный и холодный, как смерть, а крику души его
отвечали крики и шум, поднЯвшиесЯ вокруг €исуса. ‘ грубой нерешительностью
вооруженной силы, с неловкостью смутно понимаемой цели уже хватали его за
руки солдаты и тащили куда-то, свою нерешительность принимаЯ за
сопротивление, свой страх -- за насмешку над ними и издевательство. Љак
кучка испуганных ЯгнЯт, теснились ученики, ничему не препЯтствуЯ, но всем
мешаЯ -- и даже самим себе, и только немногие решались ходить и действовать
отдельно от других. ’олкаемый со всех сторон, Џетр ‘имонов с трудом, точно
потерЯв все свои силы, извлек из ножен меч и слабо, косым ударом опустил его
на голову одного из служителей,-- но никакого вреда не причинил. €
заметивший это €исус приказал ему бросить ненужный меч, и, слабо звЯкнув,
упало под ноги железо, столь видимо лишенное своей колющей и убивающей силы,
что никому не пришло в голову поднЯть его. ’ак и валЯлось оно под ногами, и
много дней спустЯ нашли его на том же месте играющие дети и сделали его
своей забавой.
‘олдаты распихивали учеников, а те вновь собирались и тупо лезли под
ноги, и это продолжалось до тех пор, пока не овладела солдатами
презрительнаЯ Ярость. ‚от один из них, насупив брови, двинулсЯ к кричащему
€оанну, другой грубо столкнул с своего плеча руку ”омы, в чем-то убеждавшего
его, и к самым прЯмым и прозрачным глазам его поднес огромный кулак,-- и
побежал €оанн, и побежали ”ома и €аков, и все ученики, сколько ни было их
здесь, оставив €исуса, бежали. ’ерЯЯ плащи, ушибаЯсь о деревьЯ, натыкаЯсь на
камни и падаЯ, они бежали в горы, гонимые страхом, и в тишине лунной ночи
звонко гудела землЯ под топотом многочисленных ног. Љто-то неизвестный,
по-видимому только что вставший с постели, ибо был покрыт он только одним
одеЯлом, возбужденно сновал в толпе воинов и служителей. Ќо, когда его
хотели задержать и схватили за одеЯло, он испуганно вскрикнул и бросилсЯ
бежать, как и другие, оставив свою одежду в руках солдат. ’ак совершенно
голый бежал он отчаЯнными скачками, и нагое тело его странно мелькало под
луною.
Љогда €исуса увели, вышел из-за деревьев притаившийсЯ Џетр и в
отдалении последовал за учителем. €, увидЯ впереди себЯ другого человека,
шедшего молча, подумал, что это €оанн, и тихо окликнул его:
-- €оанн, это ты?
-- Ђ, это ты, Џетр? -- ответил тот, остановившись, и по голосу Џетр
признал в нем предателЯ.-- Џочему же ты, Џетр, не убежал вместе с другими?
Џетр остановилсЯ и с отвращением произнес:
-- Ћтойди от менЯ, сатана!
€уда засмеЯлсЯ и, не обращаЯ более вниманиЯ на Џетра, пошел дальше,
туда, где дымно сверкали факелы и лЯзг оружиЯ смешивалсЯ с отчетливым звуком
шагов. „винулсЯ осторожно за ним и Џетр, и так почти одновременно вошли они
во двор первосвЯщенника и вмешались в толпу служителей, гревшихсЯ у костров.
•муро грел над огнем свои костлЯвые руки €уда и слышал, как где-то позади
него громко заговорил Џетр:
-- Ќет, Я не знаю его.
Ќо там, очевидно, настаивали на том, что он из учеников €исуса, потому
что еще громче Џетр повторил:
-- „а нет же, Я не понимаю, что вы говорите! Ќе оглЯдываЯсь и нехотЯ
улыбаЯсь. €уда мотнул утвердительно головой и пробормотал:
-- ’ак, так, Џетр! Ќикому не уступай своего места возле €исуса!
€ не видел он, как ушел со двора перепуганный Џетр, чтобы не
показыватьсЯ более. € с этого вечера до самой смерти €исуса не видел €уда
вблизи его ни одного из учеников, и среди всей этой толпы были только они
двое, неразлучные до самой смерти, дико свЯзанные общностью страданий,--
тот, кого предали на поругание и муки, и тот, кто его предал. €з одного
кубка страданий, как братьЯ, пили они оба, преданный и предатель, и огненнаЯ
влага одинаково опалЯла чистые и нечистые уста.
Џристально глЯдЯ на огонь костра, наполнЯвший глаза ощущением жара,
протЯгиваЯ к огню длинные шевелЯщиесЯ руки, весь бесформенный в путанице рук
и ног, дрожащих теней и света. €скариот бормотал жалобно и хрипло:
-- Љак холодно! Ѓоже мой, как холодно! ’ак, вероЯтно, когда уезжают
ночью рыбаки, оставив на берегу тлеющий костер, из темной глубины морЯ
вылезает нечто, подползает к огню, смотрит на него пристально и дико,
тЯнетсЯ к нему всеми членами своими и бормочет жалобно и хрипло:
-- Љак холодно! Ѓоже мой, как холодно!
‚друг за своей спиной €уда услышал взрыв громких голосов, крики и смех
солдат, полные знакомой, сонно жадной злобы, и хлесткие, короткие удары по
живому телу. ЋбернулсЯ, пронизанный мгновенной болью всего тела, всех
костей,-- это били €исуса.
’ак вот оно!
‚идел, как солдаты увели €исуса к себе в караульню. Ќочь проходила,
гасли костры и покрывались пеплом, а из караульни все еще неслись глухие
крики, смех и ругательства. ќто били €исуса. ’очно заблудившись. €скариот
проворно бегал по обезлюдевшему двору, останавливалсЯ с разбегу, поднимал
голову и снова бежал, удивленно натыкаЯсь на костры, на стены. Џотом
прилипал к стене караульни и, вытЯгиваЯсь, присасывалсЯ к окну, к щелЯм
дверей и жадно разглЯдывал, что делаетсЯ там. ‚идел тесную, душную комнату,
грЯзную, как все караульни в мире, с заплеванным полом и такими
замасленными, запЯтнанными стенами, точно по ним ходили или валЯлись. €
видел человека, которого били. …го били по лицу, по голове, перебрасывали,
как мЯгкий тюк, с одного конца на другой, и так как он не кричал и не
сопротивлЯлсЯ, то минутами, после напрЯженного смотрениЯ, действительно
начинало казатьсЯ, что это не живой человек, а какаЯ-то мЯгкаЯ кукла, без
костей и крови. € выгибалась она странно, как кукла, и когда при падении
ударЯлась головой о камни пола, то не было впечатлениЯ удара твердым о
твердое, а все то же мЯгкое, безболезненное. € когда долго смотреть, то
становилось похоже на какую-то бесконечную, странную игру -- иногда до
полного почти обмана. Џосле одного сильного толчка человек, или кукла,
опустилсЯ плавным движением на колени к сидЯщему солдату, тот, в свою
очередь, оттолкнул, и оно, перевернувшись, село к следующему, и так еще и
еще. ЏоднЯлсЯ сильный хохот, и €уда также улыбнулсЯ -- точно чьЯ-то сильнаЯ
рука железными пальцами разодрала ему рот. ќто был обманут рот €уды.
Ќочь тЯнулась, и костры еще тлели. €уда отвалилсЯ от стены и медленно
прибрел к одному из костров, раскопал уголь, поправил его, и хотЯ холода
теперь не чувствовал, протЯнул над огнем слегка дрожащие руки. € забормотал
тоскливо:
-- Ђх, больно, очень больно, сыночек мой, сыночек, сыночек. Ѓольно,
очень больно-Џотом опЯть пошел к окну, желтеющему тусклым огнем в прорезе
черной решетки, и снова стал смотреть, как бьют €исуса. Ћдин раз перед
самыми глазами €уды промелькнуло его смуглое, теперь обезображенное лицо в
чаще спутавшихсЯ волос. ‚от чьЯ-то рука впилась в эти волосы, повалила
человека и, равномерно переворачиваЯ голову с одной стороны на другую, стала
лицом его вытирать заплеванный пол. Џод самым окном спал солдат, открыв рот
с белыми блестЯщими зубами, вот чьЯ-то широкаЯ спина с толстой, голой шеей
загородила окно, и больше ничего уже не видно. € вдруг стало тихо.
—то это? Џочему они молчат? ‚друг они догадались?
Њгновенно всЯ голова €уды, во всех частЯх своих, наполнЯетсЯ гулом,
криком, ревом тысЯч взбесившихсЯ мыслей. Ћни догадались? Ћни понЯли, что это
-- самый лучший человек? -- это так просто, так Ясно. —то там теперь? ‘тоЯт
перед ним на коленЯх и плачут тихо, целуЯ его ноги. ‚от выходит он сюда, а
за ним ползут покорно те -- выходит сюда, к €уде, выходит победителем,
мужем, властелином правды, богом...
-- Љто обманывает €уду? Љто прав?
Ќо нет. ЋпЯть крик и шум. Ѓьют опЯть. Ќе понЯли, не догадались и бьют
еще сильнее, еще больнее бьют. Ђ костры в догорают, покрываЯсь пеплом, и дым
над ними так же прозрачно синь, как и воздух, и небо так же светло, как и
луна. ќто наступает день.
-- —то такое день? -- спрашивает €уда.
‚от все загорелось, засверкало, помолодело, и дым наверху уже не синий,
а розовый. ќто восходит солнце.
-- —то такое солнце? -- спрашивает €уда.

VIII

Ќа €уду показывали пальцами, и некоторые презрительно, другие с
ненавистью и страхом говорили:
-- ‘мотрите: это €уда Џредатель!
ќто уже начиналась позорнаЯ слава его, на которую обрек он себЯ вовеки.
’ысЯчи лет пройдут, народы сменЯтсЯ народами, а в воздухе все еще будут
звучать слова, произносимые с презрением и страхом добрыми и злыми:
-- €уда Џредатель... €уда Џредатель!
Ќо он равнодушно слушал то, что говорили про него, поглощенный чувством
всепобеждающего жгучего любопытства. ‘ самого утра, когда вывели из
караульни избитого €исуса, €уда ходил за ним и как-то странно не ощущал ни
тоски, ни боли, ни радости -- одно только непобедимое желание все видеть и
все слышать. •отЯ не спал всю ночь, но тело свое чувствовал легким, когда
его не пропускали вперед, теснили, он расталкивал народ толчками и проворно
вылезал на первое место, и ни минуты не оставалсЯ в покое его живой и
быстрый глаз. Џри допросе €исуса Љаиафой, чтобы не пропустить ни одного
слова, он оттопыривал рукою ухо и утвердительно мотал головою, бормоча:
-- ’ак! ’ак! ’ы слышишь, €исус!
Ќо свободным он не был -- как муха, привЯзаннаЯ на нитку: жужжа летает
она туда и сюда, но ни на одну минуту не оставлЯет ее послушнаЯ и упорнаЯ
нитка. Љакие-то каменные мысли лежали в затылке у €уды, и к ним он был
привЯзан крепко, он не знал как будто, что это за мысли, не хотел их
трогать, но чувствовал их постоЯнно. € минутами они вдруг надвигались на
него, наседали, начинали давить всею своею невообразимой тЯжестью -- точно
свод каменной пещеры медленно и страшно опускалсЯ на его голову. ’огда он
хваталсЯ рукою за сердце, старалсЯ шевелитьсЯ весь, как озЯбший, и спешил
перевести глаза на новое место, еще на новое место. Љогда €исуса выводили от
Љаиафы, он совсем близко встретил его утомленный взор и, как-то не отдаваЯ
отчета, несколько раз дружелюбно кивнул головою.
-- џ здесь, сынок, здесь! -- пробормотал он торопливо и со злобой
толкнул в спину какого-то ротозеЯ, стоЯвшего ему на дороге. ’еперь огромной,
крикливой толпою все двигались к Џилату, на последний допрос и суд, и с тем
же невыносимым любопытством €уда быстро и жадно разглЯдывал лица все
прибывавшего народа. Њногие были совершенно незнакомы, их никогда не видел
€уда, но встречались и те, которые кричали €исусу: "Ћсанна!" -- и с каждым
шагом количество их как будто возрастало.
"’ак, так! -- быстро подумал €уда, и голова его закружилась, как у
пьЯного.-- ‚се кончено. ‚от сейчас закричат они: это наш, это €исус, что вы
делаете? € все поймут и..."
Ќо верующие шли молча. Ћдни притворно улыбались, делаЯ вид, что все это
не касаетсЯ их, другие что-то сдержанно говорили, но в гуле движениЯ, в
громких и исступленных криках врагов €исуса бесследно тонули их тихие
голоса. € опЯть стало легко. ‚друг €уда заметил невдалеке осторожно
пробиравшегосЯ ”ому и, что-то быстро придумав, хотел к нему подойти. Џри
виде предателЯ ”ома испугалсЯ и хотел скрытьсЯ, но в узенькой, грЯзной
уличке, между двух стен, €уда нагнал его.
-- ”ома! „а погоди же!
”ома остановилсЯ и, протЯгиваЯ вперед обе руки, торжественно произнес:
-- Ћтойди от менЯ, сатана. €скариот нетерпеливо махнул рукою.
-- Љакой ты глупый, ”ома, Я думал, что ты умнее других. ‘атана! ‘атана!
‚едь это надо доказать. Ћпустив руки, ”ома удивленно спросил:
-- Ќо разве не ты предал учителЯ? џ сам видел, как ты привел воинов и
указал им на €исуса. …сли это не предательство, то что же тогда
предательство?
-- „ругое, другое,-- торопливо сказал €уда.-- ‘лушай, вас здесь много.
Ќужно, чтобы вы все собрались вместе и громко потребовали: отдайте €исуса,
он наш. ‚ам не откажут, не посмеют. Ћни сами поймут...
-- —то ты! —то ты,-- решительно отмахнулсЯ руками ”ома,-- разве ты не
видел, сколько здесь вооруженных солдат и служителей храма. € потом суда еще
не было, и мы не должны препЯтствовать суду. ђазве он не поймет, что €исус
невинен, и не повелит немедлЯ освободить его.
-- ’ы тоже так думаешь? -- задумчиво спросил €уда.-- ”ома, ”ома, но
если это правда? —то же тогда? Љто прав? Љто обманул €уду?
-- Њы сегоднЯ говорили всю ночь и решили: не может суд осудить
невинного. …сли же он осудит...
-- Ќу! -- торопил €скариот.
-- ...то это не суд. € им же придетсЯ худо, когда надо будет дать ответ
перед настоЯщим ‘удиею.
-- Џеред настоЯщим! …сть еще настоЯщий! -- засмеЯлсЯ €уда.
-- € все наши проклЯли тебЯ, но так как ты говоришь, что не ты
предатель, то, Я думаю, тебЯ следовало бы судить...
Ќедослушав, €уда круто повернул и быстро устремилсЯ вниз по уличке,
вслед за удалЯющейсЯ толпой. Ќо вскоре замедлил шаги и пошел неторопливо,
подумав, что когда идет много народу, то всегда идут они медленно, и одиноко
идущий непременно нагонит их.
Љогда Џилат вывел €исуса из своего дворца и поставил его перед народом.
€уда, прижатый к колонне тЯжелыми спинами солдат, Яростно ворочающий
головою, чтобы рассмотреть что-нибудь между двух блистающих шлемов, вдруг
Ясно почувствовал, что теперь все кончено. Џод солнцем, высоко над головами
толпы, он увидел €исуса, окровавленного, бледного, в терновом венце,
остриЯми своими вонзавшемсЯ в лоб, у краЯ возвышениЯ стоЯл он, видимый весь
с головы до маленьких загорелых ног, и так спокойно ждал, был так Ясен в
своей непорочности и чистоте, что только слепой, который не видит самого
солнца, не увидел бы этого, только безумец не понЯл бы. € молчал народ --
так тихо было, что слышал €уда, как дышит стоЯщий впереди солдат и при
каждом дыхании где-то поскрипывает ремень на его теле.
"’ак. ‚се кончено. ‘ейчас они поймут",-- подумал €уда, и вдруг что-то
странное, похожее на ослепительную радость падениЯ с бесконечно высокой горы
в голубую сиЯющую бездну, остановило его сердце.
Џрезрительно оттЯнув губы вниз, к круглому бритому подбородку, Џилат
бросает в толпу сухие, короткие слова -- так кости бросают в стаю голодных
собак, думаЯ обмануть их жажду свежей крови и живого трепещущего мЯса:
-- ‚ы привели ко мне человека этого, как развращающего народ, и вот Я
при вас исследовал и не нашел человека этого виновным ни в чем том, в чем вы
обвинЯете его...
€уда закрыл глаза. †дет. € весь народ закричал, завопил, завыл на
тысЯчу звериных и человеческих голосов:
-- ‘мерть ему! ђаспни его! ђаспни его!
€ вот, точно глумЯсь над самим собою, точно в одном миге желаЯ испытать
всю беспредельность падениЯ, безумиЯ и позора, тот же народ кричит, вопит,
требует тысЯчью звериных и человеческих голосов:
-- ‚арраву отпусти нам! …го распни! ђаспни!
Ќо ведь еще римлЯнин не сказал своего решающего слова: по его бритому
надменному лицу пробегают судороги отвращениЯ и гнева. Ћн понимает, он
понЯл! ‚от он говорит тихо служителЯм своим, но голос его не слышен в реве
толпы. —то он говорит? ‚елит им взЯть мечи и ударить на этих безумцев?
-- Џринесите воды.
‚оды? Љакой воды? ‡ачем?
‚от он моет руки -- зачем-то моет свои белые, чистые, украшенные
перстнЯми руки -- и злобно кричит, поднимаЯ их, удивленно молчащему народу:
-- Ќеповинен Я в крови праведника этого. ‘мотрите вы!
…ще скатываетсЯ с пальцев вода на мраморные плиты, когда что-то мЯгко
распластываетсЯ у ног Џилата, и горЯчие, острые губы целуют его бессильно
сопротивлЯющуюсЯ руку -- присасываютсЯ к ней, как щупальца, тЯнут кровь,
почти кусают. ‘ отвращением и страхом он взглЯдывает вниз -- видит большое
извивающеесЯ тело, дико двоЯщеесЯ лицо и два огромные глаза, так странно
непохожие друг на друга, как будто не одно существо, а множество их
цеплЯетсЯ за его ноги и руки. € слышит Ядовитый шепот, прерывистый, горЯчий:
-- ’ы мудрый!.. ’ы благородный!.. ’ы мудрый, мудрый!.. € такой поистине
сатанинскою радостью пылает это дикое лицо, что с криком ногою отталкивает
его Џилат, и €уда падает навзничь. €, лежа на каменных плитах, похожий на
опрокинутого дьЯвола, он все еще тЯнетсЯ рукою к уходЯщему Џилату и кричит,
как страстно влюбленный:
-- ’ы мудрый! ’ы мудрый! ’ы благородный!
‡атем проворно поднимаетсЯ и бежит, провожаемый хохотом солдат. ‚едь
еще не все кончено. Љогда они увидЯт крест, когда они увидЯт гвозди, они
могут понЯть, и тогда... —то тогда? ‚идит мельком оторопелого бледного ”ому
и зачем-то, успокоительно кивнув ему головою, нагонЯет €исуса, ведомого на
казнь. €дти тЯжело, мелкие камни скатываютсЯ под ногами, и вдруг €уда
чувствует, что он устал. ‚есь уходит в заботу о том, чтобы лучше ставить
ногу, тускло смотрит по сторонам и видит плачущую Њарию Њагдалину, видит
множество плачущих женщин -- распущенные волосы, красные глаза, искривленные
уста,-- всю безмерную печаль нежной женской души, отданной на поругание.
ЋживлЯетсЯ внезапно и, улучив мгновение, подбегает к €исусу:
-- џ с тобою,-- шепчет он торопливо.
‘олдаты отгонЯют его ударами бичей, и, извиваЯсь, чтобы ускользнуть от
ударов, показываЯ солдатам оскаленные зубы, он поЯснЯет торопливо:
-- џ с тобою. ’уда. ’ы понимаешь, туда!
‚ытирает с лица кровь и грозит кулаком солдату, который оборачиваетсЯ,
смеЯсь, и показывает на него другим. €щет зачем-то ”ому -- но ни его, ни
одного из учеников нет в толпе провожающих. ‘нова чувствует усталость и
тЯжело передвигает ноги, внимательно разглЯдываЯ острые, белые,
рассыпающиесЯ камешки.
...Љогда был поднЯт молот, чтобы пригвоздить к дереву левую руку
€исуса, €уда закрыл глаза и целую вечность не дышал, не видел, не жил, а
только слушал. Ќо вот со скрежетом ударилось железо о железо, и раз за разом
тупые, короткие, низкие удары,-- слышно, как входит острый гвоздь в мЯгкое
дерево, раздвигаЯ частицы его...
Ћдна рука. …ще не поздно.
„ругаЯ рука. …ще не поздно.
Ќога, другаЯ нога -- неужели все кончено? Ќерешительно раскрывает глаза
и видит, как поднимаетсЯ, качаЯсь, крест и устанавливаетсЯ в Яме. ‚идит,
как, напрЯженно содрогаЯсь, вытЯгиваютсЯ мучительно руки €исуса, расширЯют
раны -- и внезапно уходит под ребра опавший живот. ’ЯнутсЯ, тЯнутсЯ руки,
становЯтсЯ тонкие, белеют, вывертываютсЯ в плечах, и раны под гвоздЯми
краснеют, ползут -- вот оборвутсЯ они сейчас... Ќет, остановилось. ‚се
остановилось. ’олько ходЯт ребра, поднимаемые коротким, глубоким дыханием.
Ќа самом темени земли вздымаетсЯ крест -- и на нем распЯтый €исус.
ЋсуществилсЯ ужас и мечты €скариота,-- он поднимаетсЯ с колен, на которых
стоЯл зачем-то, и холодно оглЯдываетсЯ кругом. ’ак смотрит суровый
победитель, который уже решил в сердце своем предать все разрушению и смерти
и в последний раз обводит взором чужой и богатый город, еще живой и шумный,
но уже призрачный под холодною рукою смерти. € вдруг так же Ясно, как
ужасную победу свою, видит €скариот ее зловещую шаткость. Ђ вдруг они
поймут? …ще не поздно. €исус еще жив. ‚он смотрит он зовущими, тоскующими
глазами...
—то может удержать от разрыва тоненькую пленку, застилающую глаза
людей,'такую тоненькую, что ее как будто нет совсем? ‚друг -- они поймут?
‚друг всею своею грозною массой мужчин, женщин и детей они двинутсЯ вперед,
молча, без крика, сотрут солдат, зальют их по уши своею кровью, вырвут из
земли проклЯтый крест и руками оставшихсЯ в живых высоко над теменем земли
поднимут свободного €исуса! Ћсанна! Ћсанна!
Ћсанна? Ќет, лучше €уда лЯжет на землю. Ќет, лучше, лежа на земле и
лЯскаЯ зубами, как собака, он будет высматривать и ждать, пока не поднимутсЯ
все те. Ќо что случилось с временем? ’о почти останавливаетсЯ оно, так что
хочетсЯ пихать его руками, бить ногами, кнутом, как ленивого осла,-- то
безумно мчитсЯ оно с какой-то горы и захватывает дыхание, и руки напрасно
ищут опоры. ‚он плачет ЊариЯ Њагдалина. ‚он плачет мать €исуса. Џусть
плачут. ђазве значат сейчас что-нибудь ее слезы, слезы всех матерей, всех
женщин в мире!
-- —то такое слезы? -- спрашивает €уда и бешено толкает неподвижное
времЯ, бьет его кулаками, проклинает, как раба. Ћно чужое и оттого так
непослушно. Ћ, если бы оно принадлежало €уде,-- но оно принадлежит всем этим
плачущим, смеющимсЯ, болтающим, как на базаре, оно принадлежит солнцу, оно
принадлежит кресту и сердцу €исуса, умирающему так медленно.
Љакое подлое сердце у €уды! Ћн держит его рукою, а оно кричит "Ћсанна!"
так громко, что вот услышат все. Ћн прижимает его к земле, а оно кричит:
"Ћсанна, осанна!" -- как болтун, который на улице разбрасывает свЯтые
тайны... Њолчи! Њолчи!
‚друг громкий, оборванный плач, глухие крики, поспешное движение к
кресту. —то это? ЏонЯли?
Ќет, умирает €исус. € это может быть? „а, €исус умирает. Ѓледные руки
неподвижны, но по лицу, по груди и ногам пробегают короткие судороги. € это
может быть? „а, умирает. „ыхание реже. Ћстановилось... Ќет, еще вздох, еще
на земле €исус. € еще? Ќет... Ќет... Ќет... €исус умер.
‘вершилось. Ћсанна! Ћсанна!
ЋсуществилсЯ ужас и мечты. Љто вырвет теперь победу из рук €скариота?
‘вершилось. Џусть все народы, какие есть на земле, стекутсЯ к ѓолгофе и
возопиют миллионами своих глоток: "Ћсанна, Ћсанна!" -- и морЯ крови и слез
прольют к подножию ее -- они найдут только позорный крест и мертвого €исуса.
‘покойно и холодно €скариот оглЯдывает умершего, останавливаетсЯ на миг
взором на щеке, которую еще только вчера поцеловал он прощальным поцелуем, и
медленно отходит. ’еперь все времЯ принадлежит ему, и идет он неторопливо,
теперь всЯ землЯ принадлежит ему, и ступает он твердо, как повелитель, как
царь, как тот, кто беспредельно и радостно в этом мире одинок. ‡амечает мать
€исуса и говорит ей сурово:
-- ’ы плачешь, мать? Џлачь, плачь, и долго еще будут плакать с тобою
все матери земли. „отоле, пока не придем мы вместе с €исусом и не разрушим
смерть.
—то он -- безумен или издеваетсЯ, этот предатель? Ќо он серьезен, и
лицо его строго, и в безумной торопливости не бегают его глаза, как прежде.
‚от останавливаетсЯ он и с холодным вниманием осматривает новую, маленькую
землю. ЊаленькаЯ она стала, и всю ее он чувствует под своими ногами, смотрит
на маленькие горы, тихо краснеющие в последних лучах солнца, и горы
чувствует под своими ногами,
смотрит на небо, широко открывшее свой синий рот, смотрит на
кругленькое солнце, безуспешно старающеесЯ обжечь и ослепить,-- и небо и
солнце чувствует под своими ногами. Ѓеспредельно и радостно одинокий, он
гордо ощутил бессилие всех сил, действующих в мире, и все их бросил в
пропасть.
€ дальше идет он спокойными и властными шагами. € не идет времЯ ни
спереди, ни сзади, покорное, вместе с ним движетсЯ оно всею своей незримою
громадой.
‘вершилось.

‘тарым обманщиком, покашливаЯ, льстиво улыбаЯсь, кланЯЯсь бесконечно,
ЯвилсЯ перед синедрионом €уда из Љариота -- Џредатель. ќто было на другой
день после убийства €исуса, около полуднЯ. ’ут были все они, его судьи и
убийцы: и престарелый Ђнна со своими сыновьЯми, тучными и отвратительными
подобиЯми отца, и снедаемый честолюбием Љаиафа, зЯть его, и все другие члены
синедриона, укравшие имена свои у памЯти людской -- богатые и знатные
саддукеи, гордые силою своею и знанием закона. Њолча встретили они
ЏредателЯ, и надменные лица их остались неподвижны: как будто не вошло
ничего. € даже самый маленький из них и ничтожный, на которого другие не
обращали вниманиЯ, поднимал кверху свое птичье лицо и смотрел так, будто не
вошло ничего. €уда кланЯлсЯ, кланЯлсЯ, кланЯлсЯ, а они смотрели и молчали:
как будто не человек вошел, а только вползло нечистое насекомое, которого не
видно. Ќо не такой был человек €уда из Љариота, чтобы смутитьсЯ: они
молчали, а он себе кланЯлсЯ и думал, что если и до вечера придетсЯ, то и до
вечера он будет кланЯтьсЯ. Ќаконец нетерпеливый Љаиафа спросил:
-- —то надо тебе?
€уда еще раз поклонилсЯ и громко сказал:
-- ќто Я, €уда из Љариота, тот, что предал вам €исуса ЌазареЯ.
-- ’ак что же? ’ы получил свое. ‘тупай! -- приказал Ђнна, но €уда как
будто не слыхал приказаниЯ и продолжал кланЯтьсЯ. €, взглЯнув на него,
Љаиафа спросил Ђнну:
-- ‘колько ему дали?
-- ’ридцать серебреников.
Љаиафа усмехнулсЯ, усмехнулсЯ и сам седой Ђнна, и по всем надменным
лицам скользнула веселаЯ улыбка, а тот, у которого было птичье лицо, даже
засмеЯлсЯ. €, заметно бледнеЯ, быстро подхватил €уда:
-- ’ак, так. Љонечно, очень мало, но разве €уда недоволен, разве €уда
кричит, что его ограбили? Ћн доволен. ђазве не свЯтому делу он послужил?
‘вЯтому. ђазве не самые мудрые люди слушают теперь €уду и думают: он наш,
€уда из Љариота, он наш брат, наш друг. €уда из Љариота, Џредатель? ђазве
Ђнне не хочетсЯ стать на колени и поцеловать у €уды руку? Ќо только €уда не
даст, он трус, он боитсЯ, что его укусЯт.
Љаиафа сказал:
-- ‚ыгони этого пса. —то он лает?
-- ‘тупай отсюда. Ќам нет времени слушать твою болтовню,-- равнодушно
сказал Ђнна.
€уда выпрЯмилсЯ и закрыл глаза. ’о притворство, которое так легко носил
он всю свою жизнь, вдруг стало невыносимым бременем, и одним движением
ресниц он сбросил его. € когда снова взглЯнул на Ђнну, то был взор его
прост, и прЯм, и страшен в своей голой правдивости. Ќо и на это не обратили
вниманиЯ.
-- ’ы хочешь, чтобы тебЯ выгнали палками? -- крикнул Љаиафа.
‡адыхаЯсь под тЯжестью страшных слов, которые он поднимал все выше и
выше, чтобы бросить их оттуда на головы судей, €уда хрипло спросил:
-- Ђ вы знаете... вы знаете... кто был он -- тот, которого вчера вы
осудили и распЯли?
-- ‡наем. ‘тупай!
Ћдним словом он прорвет сейчас ту тонкую пленку, что застилает их
глаза,-- и всЯ землЯ дрогнет под тЯжестью беспощадной истины! “ них была
душа -- они лишатсЯ ее,
у них была жизнь -- они потерЯют жизнь, у них был свет перед очами --
вечнаЯ тьма и ужас покроют их. Ћсанна! Ћсанна!
€ вот они, эти страшные слова, раздирающие горло:
-- Ћн не был обманщик. Ћн был невинен и чист. ‚ы слышите? €уда обманул
вас. Ћн предал вам невинного. †дет. € слышит равнодушный, старческий голос
Ђнны:
-- € это все, что ты хотел сказать?
-- ЉажетсЯ, вы не понЯли менЯ,-- говорит €уда с достоинством,
бледнеЯ.-- €уда обманул вас. Ћн был невинен. ‚ы убили невинного.
’от, у которого птичье лицо, улыбаетсЯ, но Ђнна равнодушен, Ђнна
скучен, Ђнна зевает. € зевает вслед за ним Љаиафа и говорит утомленно:
-- —то же мне говорили об уме €уды из Љариота? ќто просто дурак, очень
скучный дурак.
-- —то! -- кричит €уда, весь наливаЯсь темным бешенством.-- Ђ кто вы,
умные! €уда обманул вас -- вы слышите! Ќе его он предал, а вас, мудрых, вас,
сильных, предал он позорной смерти, котораЯ не кончитсЯ вовеки. ’ридцать
‘еребреников! ’ак, так. Ќо ведь это цена вашей крови, грЯзной, как те помои,
что выливают женщины за ворота домов своих. Ђх, Ђнна, старый, седой, глупый
Ђнна, наглотавшийсЯ закона,-- зачем ты не дал одним серебреником, одним
оболом больше! ‚едь в этой цене пойдешь ты вовеки!
-- ‚он! -- закричал побагровевший Љаиафа. Ќо Ђнна остановил его
движением руки и все так же равнодушно спросил €уду:
-- ’еперь все?
-- ‚едь если Я пойду в пустыню и крикну зверЯм: звери, вы слышали, во
сколько оценили люди своего €исуса, что сделают звери? Ћни вылезут из
логовищ, они завоют от гнева, они забудут свой страх перед человеком и все
придут сюда, чтобы сожрать вас! …сли Я скажу морю: море, ты знаешь, во
сколько люди оценили своего €исуса? …сли Я скажу горам: горы, вы знаете, во
сколько люди оценили €исуса? € море и горы оставЯт свои места, определенные
извека, и придут сюда, и упадут на головы ваши!
-- Ќе хочет ли €уда стать пророком? Ћн говорит так громко! --
насмешливо заметил тот, у которого было птичье лицо, и заискивающе взглЯнул
на Љаиафу.
-- ‘егоднЯ Я видел бледное солнце. Ћно смотрело с ужасом на землю и
говорило: где же человек? ‘егоднЯ Я видел скорпиона. Ћн сидел на камне и
смеЯлсЯ и говорил:
где же человек? џ подошел близко и в глаза ему посмотрел. € он смеЯлсЯ
и говорил: где же человек, скажите мне, Я не вижу! €ли ослеп €уда, бедный
€уда из Љариота!
€ €скариот громко заплакал. Ѓыл он в эти минуты похож на безумного, и
Љаиафа, отвернувшись, презрительно махнул рукою. Ђнна же подумал немного и
сказал:
-- џ вижу, €уда, что ты действительно получил мало, и это волнует тебЯ.
‚от еще деньги, возьми и отдай своим детЯм.
Ћн бросил что-то, звЯкнувшее резко. € еще не замолк этот звук, как
другой, похожий, странно продолжал его: это €уда горстью бросал серебреники
и оболы в лица первосвЯщенника и судей, возвращаЯ плату за €исуса. Љосым
дождем криво летели монеты, попадаЯ в лица, на стол, раскатываЯсь по полу.
Ќекоторые из судей закрывались руками, ладонЯми наружу, другие, вскочив с
мест, кричали и бранились. €уда, стараЯсь попасть в Ђнну, бросил последнюю
монету, за которою долго шарила в мешке его дрожащаЯ рука, плюнул гневно и
вышел.
-- ’ак, так! -- бормотал он, быстро проходЯ по уличкам и пугаЯ детей.--
’ы, кажетсЯ, плакал. €уда? ђазве действительно прав Љаиафа, говорЯ, что глуп
€уда из Љариота? Љто плачет в день великой мести, тот недостоин ее -- знаешь
ли ты это. €уда? Ќе давай глазам твоим обманывать тебЯ, не давай сердцу
твоему лгать, не заливай огнЯ слезами, €уда из Љариота!
“ченики €исуса сидели в грустном молчании и прислушивались к тому, что
делаетсЯ снаружи дома. …ще была опасность, что месть врагов €исуса не
ограничитсЯ им одним, и все ждали вторжениЯ стражи и, быть может, новых
казней. ‚озле €оанна, которому, как любимому ученику €исуса, была особенно
тЯжела смерть его, сидели ЊариЯ Њагдалина и Њатфей и вполголоса утешали его.
ЊариЯ, у которой лицо распухло от слез, тихо гладила рукою его пышные
волнистые волосы, Њатфей же наставительно говорил словами ‘оломона:
-- „олготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателЯ
города.
‚ это мгновение, громко хлопнув дверью, вошел €уда €скариот. ‚се
испуганно вскочили и вначале даже не понЯли, кто это, а когда разглЯдели
ненавистное лицо и рыжую бугроватую голову, то поднЯли крик. Џетр же поднЯл
обе руки и закричал:
-- “ходи отсюда! Џредатель! “ходи, иначе Я убью тебЯ! Ќо всмотрелись
лучше в лицо и глаза ЏредателЯ и смолкли, испуганно шепча:
-- Ћставьте! Ћставьте его! ‚ него вселилсЯ сатана. ‚ыждав тишину, €уда
громко воскликнул:
-- ђадуйтесь, глаза €уды из Љариота! •олодных убийц вы видели сейчас --
и вот уже трусливые предатели пред вами! ѓде €исус? џ вас спрашиваю: где
€исус?
Ѓыло что-то властное в хриплом голосе €скариота, и покорно ответил
”ома:
-- ’ы же сам знаешь. €уда, что учителЯ нашего вчера вечером распЯли.
-- Љак же вы позволили это? ѓде же была ваша любовь? ’ы, любимый
ученик, ты -- камень, где были вы, когда на дереве распинали вашего друга?
-- —то же могли мы сделать, посуди сам,-- развел руками ”ома.
-- ’ы это спрашиваешь, ”ома? ’ак, так! -- склонил голову набок €уда из
Љариота и вдруг гневно обрушилсЯ: -- Љто любит, тот не спрашивает, что
делать! Ћн идет и делает все. Ћн плачет, он кусаетсЯ, он душит врага и кости
ломает у него! Љто любит! Љогда твой сын утопает, разве ты идешь в город и
спрашиваешь прохожих: "—то мне делать? мой сын утопает!" -- а не бросаешьсЯ
сам в воду и не тонешь рЯдом с сыном. Љто любит!
Џетр хмуро ответил на неистовую речь €уды:
-- џ обнажил меч, но он сам сказал -- не надо.
-- Ќе надо? € ты послушалсЯ? -- засмеЯлсЯ €скариот.-- Џетр, Џетр, разве
можно его слушать! ђазве понимает он что-нибудь в людЯх, в борьбе!
-- Љто не повинуетсЯ ему, тот идет в геенну огненную.
-- Ћтчего же ты не пошел? Ћтчего ты не пошел, Џетр? ѓеенна огненнаЯ --
что такое геенна? Ќу и пусть бы ты пошел -- зачем тебе душа, если ты не
смеешь бросить ее в огонь, когда захочешь!
-- Њолчи! -- крикнул €оанн, поднимаЯсь.-- Ћн сам хотел этой жертвы. €
жертва его прекрасна!
-- ђазве есть прекраснаЯ жертва, что ты говоришь, любимый ученик? ѓде
жертва, там и палач, и предатели там! †ертва -- это страданиЯ длЯ одного и
позор длЯ всех. Џредатели, предатели, что сделали вы с землею? ’еперь
смотрЯт на нее сверху и снизу и хохочут и кричат: посмотрите на эту землю,
на ней распЯли €исуса! € плюют на нее -- как Я! €уда гневно плюнул на землю.
-- Ћн весь грех людей взЯл на себЯ. …го жертва прекрасна! -- настаивал
€оанн.
-- Ќет, вы на себЯ взЯли весь грех. ‹юбимый ученик! ђазве не от тебЯ
начнетсЯ род предателей, порода малодушных и лжецов? ‘лепцы, что сделали вы
с землею? ‚ы погубить ее захотели, вы скоро будете целовать крест, на
котором вы распЯли €исуса! ’ак, так -- целовать крест обещает вам €уда!
-- €уда, не оскорблЯй! -- прорычал Џетр, багровеЯ.-- Љак могли бы мы
убить всех врагов его? €х так много!
-- € ты, Џетр! -- с гневом воскликнул €оанн.-- ђазве ты не видишь, что
в него вселилсЯ сатана? Ћтойди от нас, искуситель. ’ы полон лжи! “читель не
велел убивать.
-- Ќо разве он запретил вам и умирать? Џочему же вы живы, когда он
мертв? Џочему ваши ноги ходЯт, ваш Язык болтает дрЯнное, ваши глаза моргают,
когда он мертв, недвижим, безгласен? Љак смеют быть красными твои щеки,
€оанн, когда его бледны? Љак смеешь ты кричать, Џетр, когда он молчит? —то
делать, спрашиваете вы €уду? € отвечает вам €уда, прекрасный, смелый €уда из
Љариота:
умереть. ‚ы должны были пасть на дороге, за мечи, за руки хватать
солдат. “топить их в море своей крови -- умереть, умереть! Џусть бы сам Ћтец
его закричал от ужаса, когда все вы вошли бы туда!
€уда замолчал, поднЯв руку, и вдруг заметил на столе остатки трапезы. €
с странным изумлением, любопытно, как будто первый раз в жизни увидел пищу,
оглЯдел ее и медленно спросил:
-- —то это? ‚ы ели? Ѓыть может, вы спали также?
-- џ спал,-- кротко опустив голову, ответил Џетр, уже чувствуЯ в €уде
кого-то, кто может приказывать,-- ‘пал и ел.
”ома решительно и твердо сказал:
-- ќто все неверно. €уда. Џодумай: если бы все умерли, то кто бы
рассказал об €исусе? Љто бы понес людЯм его учение, если бы умерли все: и
Џетр, и €оанн, и Я?
-- Ђ что такое сама правда в устах предателей? ђазве не ложью
становитсЯ она? ”ома, ”ома, разве ты не понимаешь, что только сторож ты
теперь у гроба мертвой правды. ‡асыпает сторож, и приходит вор, и уносит
правду с собою,-- скажи, где правда? Ѓудь же ты проклЯт, ”ома! Ѓесплоден и
нищ ты будешь вовеки, и вы с ним, проклЯтые!
-- Ѓудь сам проклЯт, сатана! -- крикнул €оанн, и повторили его возглас
€аков, и Њатфей, и все другие ученики. ’олько Џетр молчал.
-- џ иду к нему! -- сказал €уда, простираЯ вверх властную руку.-- Љто
за €скариотом к €исусу?
-- џ! џ с тобою! -- крикнул Џетр, вставаЯ. Ќо €оанн и другие с ужасом
остановили его, говорЯ:
-- Ѓезумный! ’ы забыл, что он предал учителЯ в руки врагов!
Џетр ударил себЯ кулаком в грудь и горько заплакал:
-- Људа же мне идти? ѓосподи! Људа же мне идти!
€уда давно уже, во времЯ своих одиноких прогулок, наметил то место, где
он убьет себЯ после смерти €исуса. ќто было на горе, высоко над €ерусалимом,
и стоЯло там только одно дерево, кривое, измученное ветром, рвущим его со
всех сторон, полузасохшее. Ћдну из своих обломанных кривых ветвей оно
протЯнуло к €ерусалиму, как бы благословлЯЯ его или чем-то угрожаЯ, и ее
избрал €уда длЯ того, чтобы сделать на ней петлю. Ќо идти до дерева было
далеко и трудно, и очень устал €уда из Љариота. ‚се те же маленькие острые
камешки рассыпались у него под ногами и точно тЯнули его назад, а гора была
высока, обвеЯна ветром, угрюма и зла. € уже несколько раз присаживалсЯ €уда
отдохнуть, и дышал тЯжело, а сзади, сквозь расселины камней, холодом дышала
в его спину гора.
-- ’ы еще, проклЯтаЯ! -- говорил €уда презрительно и дышал тЯжело,
покачиваЯ тЯжелой головою, в которой все мысли теперь окаменели. Џотом вдруг
поднимал ее, широко раскрывал застывшие глаза и гневно бормотал:
-- Ќет, они слишком плохи длЯ €уды. ’ы слышишь, €исус? ’еперь ты мне
поверишь? џ иду к тебе. ‚стреть менЯ ласково, Я устал. џ очень устал. Џотом
мы вместе с тобою, обнЯвшись, как братьЯ, вернемсЯ на землю. •орошо?
ЋпЯть качал каменеющей головою и опЯть широко раскрывал глаза, бормоча:
-- Ќо, может быть, ты и там будешь сердитьсЯ на €уду из Љариота? € не
поверишь? € в ад менЯ пошлешь? Ќу что же! џ пойду в ад! € на огне твоего ада
Я буду ковать железо и разрушу твое небо. •орошо? ’огда ты поверишь мне?
’огда пойдешь со мною назад на землю, €исус?
Ќаконец добралсЯ €уда до вершины и до кривого дерева, и тут стал мучить
его ветер. Ќо когда €уда выбранил его, то начал петь мЯгко и тихо,-- улетал
куда-то ветер и прощалсЯ.
-- •орошо, хорошо! Ђ они собаки! -- ответил ему €уда, делаЯ петлю. €
так как веревка могла обмануть его и оборватьсЯ, то повесил он ее над
обрывом,-- если оборветсЯ, то все равно на камнЯх найдет он смерть. € перед
тем как оттолкнутьсЯ ногою от краЯ и повиснуть, €уда из Љариота еще раз
заботливо предупредил €исуса:
-- ’ак встреть же менЯ ласково, Я очень устал, €исус.
€ прыгнул. ‚еревка натЯнулась, но выдержала: шеЯ €уды стала тоненькаЯ,
а руки и ноги сложились и обвисли, как мокрые. “мер. ’ак в два днЯ, один за
другим, оставили землю €исус Ќазарей и €уда из Љариота, Џредатель.
‚сю ночь, как какой-то чудовищный плод, качалсЯ €уда над €ерусалимом, и
ветер поворачивал его то к городу лицом, то к пустыне -- точно и городу и
пустыне хотел он показать €уду. Ќо, куда бы ни поворачивалось обезображенное
смертью лицо, красные глаза, налитые кровью и теперь одинаковые, как братьЯ,
неотступно смотрели в небо. Ђ наутро кто-то зоркий увидел над городом
висЯщего €уду и закричал в испуге. Џришли люди, и снЯли его, и, узнав, кто
это, бросили его в глухой овраг, куда бросали дохлых лошадей, кошек и другую
падаль.
€ в тот вечер уже все верующие узнали о страшной смерти ЏредателЯ, а на
другой день узнал о ней весь €ерусалим. “знала о ней каменистаЯ €удеЯ, и
зеленаЯ ѓалилеЯ узнала о ней, и до одного морЯ и до другого, которое еще
дальше, долетела весть о смерти ЏредателЯ. Ќи быстрее, ни тише, но вместе с
временем шла она, и как нет конца у времени, так не будет конца рассказам о
предательстве €уды и страшной смерти его. € все -- добрые и злые --
одинаково предадут проклЯтию позорную памЯть его, и у всех народов, какие
были, какие есть, останетсЯ он одиноким в жестокой участи своей -- €уда из
Љариота, Џредатель.

24 февралЯ 1907 г. Љапри

Last-modified: Sat, 27 May 2000 09:20:22 GMT
Ћцените этот текст:

‹еонид Ђндреев. €уда €скариот

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX