Ђлександр Љуприн. €зумруд

Љнигу можно купить в : Biblion.Ru 61р.Ћцените этот текст:
Ђлександр Љуприн. €зумруд

   -----------------------------------------------------------------------
   ‚ кн.: "Ђ.€.Љуприн. €збранные сочинениЯ".
   Њ., "•удожественнаЯ литература", 1985.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 7 February 2001
   -----------------------------------------------------------------------

   ЏосвЯщаю памЯти несравненного пегого рысака •олстомера



   1

   —етырехлетний жеребец €зумруд -  рослаЯ  беговаЯ  лошадь  американского
склада,  серой,  ровной,  серебристо-стальной  масти   -   проснулсЯ,   по
обыкновению, около полуночи в своем деннике. ђЯдом с ним, слева и справа и
напротив через коридор, лошади мерно и  часто,  все  точно  в  один  такт,
жевали сено, вкусно хрустЯ зубами и изредка отфыркиваЯсь от пыли.  ‚  углу
на ворохе соломы храпел дежурный конюх. €зумруд по чередованию дней  и  по
особым звукам храпа знал, что  это  -  ‚асилий,  молодой  малый,  которого
лошади не любили за то, что  он  курил  в  конюшне  вонючий  табак,  часто
заходил в денники пьЯный, толкал коленом в живот, замахивалсЯ кулаком  над
глазами,  грубо  дергал  за  недоуздок  и   всегда   кричал   на   лошадей
ненатуральным, сиплым, угрожающим басом.
   €зумруд подошел к дверной решетке. Ќапротив него, дверь в дверь, стоЯла
в своем деннике молодаЯ воронаЯ,  еще  не  сложившаЯсЯ  кобылка  ™еголиха.
€зумруд не видел в темноте ее тела, но каждый раз, когда она, отрываЯсь от
сена, поворачивала назад голову, ее большой  глаз  светилсЯ  на  несколько
секунд красивым фиолетовым огоньком. ђасширив нежные ноздри, €зумруд долго
потЯнул в себЯ воздух, услышал чуть заметный, но крепкий, волнующий  запах
ее кожи и  коротко  заржал.  Ѓыстро  обернувшись  назад,  кобыла  ответила
тоненьким, дрожащим, ласковым и игривым ржанием.
   ’отчас же рЯдом с собою  направо  €зумруд  услышал  ревнивое,  сердитое
дыхание. ’ут помещалсЯ Ћнегин, старый, норовистый бурый  жеребец,  изредка
еще бегавший на призы в городских одиночках.  Ћбе  лошади  были  разделены
легкой дощатой переборкой и не могли видеть друг друга,  но,  приложившись
храпом  к  правому  краю  решетки,  €зумруд  Ясно   учуЯл   теплый   запах
пережеванного сена, шедший из часто дышащих ноздрей Ћнегина... ’ак жеребцы
некоторое времЯ обнюхивали друг друга в темноте,  плотно  приложив  уши  к
голове, выгнув шеи и все больше и больше сердЯсь. € вдруг оба разом злобно
взвизгнули, закричали и забили копытами.
   - Ѓал-луй, черт! - сонно, с привычной угрозой, крикнул конюх.
   ‹ошади отпрЯнули от решетки и насторожились. Ћни давно уже  не  терпели
друг друга, но теперь, как три днЯ тому назад в ту  же  конюшню  поставили
грациозную вороную кобылу, - чего обыкновенно не делаетсЯ и что  произошло
лишь от недостатка мест при беговой спешке, - то у них  не  проходило  днЯ
без нескольких крупных ссор. €  здесь,  и  на  кругу,  и  на  водопое  они
вызывали друг друга на драку.  Ќо  €зумруд  чувствовал  в  душе  некоторую
боЯзнь перед этим длинным самоуверенным жеребцом, перед его острым запахом
злой лошади, крутым  верблюжьим  кадыком,  мрачными  запавшими  глазами  и
особенно перед его крепким, точно каменным, костЯком,  закаленным  годами,
усиленным бегом и прежними драками.
   „елаЯ вид перед самим собою, что он вовсе не боитсЯ и что сейчас ничего
не произошло,  €зумруд  повернулсЯ,  опустил  голову  в  Ясли  и  принЯлсЯ
ворошить сено мЯгкими, подвижными,  упругими  губами.  ‘начала  он  только
прикусывал капризно отдельные травки, но скоро вкус жвачки  во  рту  увлек
его, и он по-настоЯщему вник в корм. € в то же времЯ в  его  голове  текли
медленные равнодушные мысли, сцеплЯЯсь воспоминаниЯми образов,  запахов  и
звуков и пропадаЯ навеки в той  черной  бездне,  котораЯ  была  впереди  и
позади теперешнего мига.
   "‘ено", - думал он и вспомнил старшего конюха Ќазара, который с  вечера
задавал сено.
   Ќазар - хороший старик; от него всегда так уютно пахнет черным хлебом и
чуть-чуть вином; движениЯ у него неторопливые и мЯгкие, овес и сено в  его
дни  кажутсЯ  вкуснее,  и  приЯтно  слушать,  когда  он,  убираЯ   лошадь,
разговаривает с ней вполголоса с ласковой укоризной и все крЯхтит. Ќо  нет
в нем чего-то главного, лошадиного, и во времЯ прикидки чувствуетсЯ  через
вожжи, что его руки неуверенны и неточны.
   ‚ ‚аське тоже этого нет, и хотЯ он кричит  и  деретсЯ,  но  все  лошади
знают, что он трус, и не боЯтсЯ его. €  ездить  он  не  умеет  -  дергает,
суетитсЯ. ’ретий конюх, что с кривым глазом, лучше  их  обоих,  но  он  не
любит лошадей, жесток  и  нетерпелив,  и  руки  у  него  не  гибки,  точно
деревЯнные. Ђ четвертый - ЂндриЯшка,  еще  совсем  мальчик;  он  играет  с
лошадьми, как жеребенок-сосунок, и украдкой целует в верхнюю губу и  между
ноздрЯми, - это не особенно приЯтно и смешно.
   ‚от тот, высокий, худой, сгорбленный, у которого бритое лицо и  золотые
очки, - о, это совсем другое дело. Ћн весь точно  какаЯ-то  необыкновеннаЯ
лошадь - мудраЯ, сильнаЯ и бесстрашнаЯ. Ћн никогда не сердитсЯ, никогда не
ударит хлыстом, даже не погрозит, а между тем когда он сидит в американке,
то как радостно, гордо и приЯтно-страшно повиноватьсЯ каждому  намеку  его
сильных, умных, все понимающих пальцев.  ’олько  он  один  умеет  доводить
€зумруда до того счастливого гармонического состоЯниЯ, когда все силы тела
напрЯгаютсЯ в быстроте бега, и это так весело и так легко.
   € тотчас же €зумруд увидел воображением короткую дорогу на  ипподром  и
почти каждый дом и каждую тумбу на ней, увидел песок  ипподрома,  трибуну,
бегущих лошадей,  зелень  травы  и  желтизну  ленточки.  ‚спомнилсЯ  вдруг
караковый трехлеток, который на днЯх вывихнул ногу на проминке и захромал.
€, думаЯ о нем, €зумруд сам попробовал мысленно похромать немножко.
   Ћдин  клок  сена,  попавший  €зумруду  в  рот,   отличалсЯ   особенным,
необыкновенно нежным  вкусом.  †еребец  долго  пережевывал  его,  и  когда
проглотил, то некоторое времЯ еще слышал у себЯ  во  рту  тонкий  душистый
запах каких-то увЯдших цветов и пахучей сухой травки. ‘мутное,  совершенно
неопределенное, далекое воспоминание скользнуло в  уме  лошади.  ќто  было
похоже на то, что бывает иногда у курЯщих людей, которым случайнаЯ затЯжка
папиросой на улице вдруг воскресит  на  неудержимое  мгновение  полутемный
коридор с старинными обоЯми и одинокую свечу на буфете, или дальнюю ночную
дорогу, мерный звон бубенчиков и томную дремоту, или синий лес  невдалеке,
снег,  слепЯщий  глаза,   шум   идущей   облавы,   страстное   нетерпение,
заставлЯющее дрожать колени, - и вот на миг  пробегут  по  душе,  ласково,
печально и неЯсно  тронув  ее,  тогдашние,  забытые,  волнующие  и  теперь
неуловимые чувства.
   Њежду тем черное оконце над ЯслЯми, до сих пор невидимое, стало  сереть
и слабо выделЯтьсЯ в темноте. ‹ошади  жевали  ленивее  и  одна  за  другою
вздыхали тЯжело и мЯгко. Ќа дворе закричал петух знакомым криком, звонким,
бодрым и резким, как труба. € еще долго  и  далеко  кругом  разливалось  в
разных местах, не прекращаЯсь, очередное пение других петухов.
   Ћпустив голову в кормушку, €зумруд все старалсЯ удержать во рту и вновь
вызвать и усилить  странный  вкус,  будивший  в  нем  этот  тонкий,  почти
физический отзвук непонЯтного воспоминаниЯ. Ќо оживить его  не  удавалось,
и, незаметно длЯ себЯ, €зумруд задремал.



   2

   Ќоги и тело у него  были  безупречные,  совершенных  форм,  поэтому  он
всегда спал стоЯ, чуть покачиваЯсь вперед и назад. €ногда он вздрагивал, и
тогда крепкий сон сменЯлсЯ  у  него  на  несколько  секунд  легкой  чуткой
дремотой, но недолгие минуты сна  были  так  глубоки,  что  в  течение  их
отдыхали и освежались все мускулы, нервы и кожа.
   Џеред самым рассветом он увидел во сне раннее  весеннее  утро,  красную
зарю над землей и низкий ароматный луг. ’рава была так густа и сочна,  так
Ярко, сказочно-прелестно зелена и так нежно  розовела  от  зари,  как  это
видЯт люди и звери только в  раннем  детстве,  и  всюду  на  ней  сверкала
дрожащими  огнЯми  роса.  ‚  легком  редком  воздухе  всевозможные  запахи
доносЯтсЯ удивительно четко. ‘лышен  сквозь  прохладу  утра  запах  дымка,
который сине и прозрачно вьетсЯ над трубой и деревне, все  цветы  на  лугу
пахнут по-разному, на колеистой  влажной  дороге  за  изгородью  смешалось
множество запахов: пахнет и людьми,  и  дегтем,  и  лошадиным  навозом,  и
пылью, и парным коровьим молоком от проходЯщего стада, и  душистой  смолой
от еловых жердей забора.
   €зумруд, семимесЯчный стригунок, носитсЯ бесцельно по полю, нагнув вниз
голову и взбрыкиваЯ задними ногами. ‚есь он точно из воздуха и  совсем  не
чувствует веса своего тела. Ѓелые пахучие  цветы  ромашки  бегут  под  его
ногами назад, назад. Ћн мчитсЯ прЯмо на солнце.  ЊокраЯ  трава  хлещет  по
бабкам, по коленкам и холодит и темнит их. ѓолубое  небо,  зеленаЯ  трава,
золотое солнце, чудесный воздух, пьЯный восторг молодости, силы и быстрого
бега!
   Ќо вот он слышит короткое, беспокойное, ласковое и призывающее  ржание,
которое так ему знакомо, что он всегда  узнает  его  издали,  среди  тысЯч
других голосов. Ћн останавливаетсЯ  на  всем  скаку,  прислушиваетсЯ  одну
секунду, высоко поднЯв голову, двигаЯ тонкими ушами  и  отставив  метелкой
пушистый короткий хвост, потом  отвечает  длинным  заливчатым  криком,  от
которого сотрЯсаетсЯ все его  стройное,  худощавое,  длинноногое  тело,  и
мчитсЯ к матери.
   Ћна - костлЯваЯ, стараЯ, спокойнаЯ кобыла - поднимает мокрую  морду  из
травы, быстро  и  внимательно  обнюхивает  жеребенка  и  тотчас  же  опЯть
принимаетсЯ есть, точно торопитсЯ делать неотложное дело.  ‘клонив  гибкую
шею под ее живот и изогнув кверху морду, жеребенок привычно  тычет  губами
между  задних  ног,  находит  теплый  упругий  сосок,  весь  переполненный
сладким, чуть кисловатым  молоком,  которое  брызжет  ему  в  рот  тонкими
горЯчими струйками, и все пьет и не может оторватьсЯ. Њатка  сама  убирает
от него зад и делает вид, что хочет укусить жеребенка за пах.
   ‚ конюшне стало совсем светло. Ѓородатый, старый, вонючий козел, живший
между лошадей, подошел к дверЯм, заложенным  изнутри  брусом,  и  заблеЯл,
озираЯсь назад, на конюха. ‚аська,  босой,  чеша  лохматую  голову,  пошел
отворЯть ему. ‘тоЯло холодноватое, синее крепкое осеннее утро.  Џравильный
четырехугольник  отворенной  двери  тотчас  же  застлалсЯ  теплым   паром,
повалившим из конюшни. Ђромат инеЯ  и  опавшей  листвы  тонко  потЯнул  по
стойлам.
   ‹ошади хорошо знали, что сейчас будут засыпать овес,  и  от  нетерпениЯ
негромко покрЯхтывали у решеток. †адный и капризный Ћнегин бил  копытом  о
деревЯнную настилку и, закусываЯ, по дурной привычке, верхними  зубами  за
окованный железом изжеванный борт кормушки, тЯнулсЯ шеей, глотал воздух  и
рыгал. €зумруд чесал морду о решетку.
   Џришли остальные конюхи - их всех было четверо -  и  стали  в  железных
мерках разносить по денникам овес. Џока  Ќазар  сыпал  тЯжелый  шелестЯщий
овес в Ясли €зумруда, жеребец суетливо совалсЯ к  корму,  то  через  плечо
старика, то из-под его рук,  трепеща  теплыми  ноздрЯми.  Љонюх,  которому
нравилось это нетерпение кроткой лошади, нарочно не торопилсЯ, загораживал
Ясли локтЯми и ворчал с добродушною грубостью:
   - €шь ты, зверь жаднаЯ... Ќо-о, успеишь... Ђ, чтоб тебЯ...  Џотычь  мне
еще мордой-то. ‚от Я тебЯ ужотко потычу.
   €з  оконца  над  ЯслЯми  тЯнулсЯ  косо  вниз  четырехугольный   веселый
солнечный столб, и в нем клубились миллионы золотых  пылинок,  разделенных
длинными тенЯми от оконного переплета.



   3

   €зумруд только что доел овес, когда за ним пришли, чтобы вывести его на
двор. ‘тало теплее, и землЯ слегка размЯкла, но  стены  конюшни  были  еще
белы от инеЯ. Ћт навозных куч, только  что  выгребенных  из  конюшни,  шел
густой пар, и воробьи, копошившиесЯ в навозе, возбужденно  кричали,  точно
ссорЯсь между собой. Ќагнув шею в  дверЯх  и  осторожно  переступив  через
порог, €зумруд с радостью  долго  потЯнул  в  себЯ  прЯный  воздух,  потом
затрЯссЯ шеей и всем телом и звучно зафыркал. "Ѓудь  здоров!"  -  серьезно
сказал Ќазар. €зумруду не стоЯлось. •отелось сильных движений,  щекочущего
ощущениЯ воздуха, быстро  бегущего  в  глаза  и  ноздри,  горЯчих  толчков
сердца, глубокого дыханиЯ. ЏривЯзанный к коновЯзи, он ржал, плЯсал задними
ногами и, изгибаЯ набок  шею,  косил  назад,  на  вороную  кобылу,  черным
большим выкатившимсЯ глазом с красными жилками на белке.
   ‡адыхаЯсь от усилиЯ, Ќазар поднЯл вверх выше головы  ведро  с  водой  и
вылил ее на спину жеребца от холки до хвоста. ќто было  знакомое  €зумруду
бодрое, приЯтное и жуткое своей всегдашней неожиданностью ощущение.  Ќазар
принес еще воды и оплескал ему бока, грудь, ноги и под репицей.  €  каждый
раз он плотно проводил мозолистой ладонью вдоль его шерсти, отжимаЯ  воду.
ЋглЯдываЯсь назад, €зумруд видел свой высокий,  немного  вислозадый  круп,
вдруг потемневший и заблестевший глЯнцем на солнце.
   Ѓыл день бегов. €зумруд знал это по особенной нервной спешке, с которой
конюхи хлопотали около лошадей; некоторым, которые по короткости  туловища
имели обыкновение засекатьсЯ подковами, надевали кожаные ногавки на бабки,
другим забинтовывали ноги  полотнЯными  поЯсами  от  путового  сустава  до
колена или подвЯзывали под грудь за передними ногами  широкие  подмышники,
отороченные мехом. €з сараЯ  выкатывали  легкие  двухколесные  с  высокими
сиденьЯми американки; их металлические спицы весело сверкали  на  ходу,  а
красные ободьЯ и красные широкие выгнутые оглобли блестели новым лаком.
   €зумруд  был  уже  окончательно  высушен,  вычищен  щетками  и   вытерт
шерстЯной рукавицей, когда пришел главный  наездник  конюшни,  англичанин.
ќтого  высокого,  худого,  немного  сутуловатого,  длиннорукого   человека
одинаково уважали и боЯлись и лошади и люди. “ него было бритое  загорелое
лицо и твердые, тонкие, изогнутые  губы  насмешливого  рисунка.  Ћн  носил
золотые очки; сквозь них его  голубые,  светлые  глаза  глЯдели  твердо  и
упорно-спокойно. Ћн следил за уборкой, расставив длинные  ноги  в  высоких
сапогах, заложив руки глубоко в карманы панталон  и  пожевываЯ  сигару  то
одним, то другим углом рта. Ќа нем была сераЯ куртка с меховым воротником,
черный картуз с узкими полЯми и прЯмым длинным четырехугольным  козырьком.
€ногда он делал короткие замечаниЯ отрывистым, небрежным тоном,  и  тотчас
же все конюхи и рабочие поворачивали к нему головы и лошади  настораживали
уши в его сторону.
   Ћн особенно следил за запрЯжкой €зумруда, оглЯдываЯ все тело лошади  от
челки до копыт, и €зумруд, чувствуЯ  на  себе  этот  точный,  внимательный
взглЯд, гордо подымал голову, слегка полуоборачивал гибкую  шею  и  ставил
торчком  тонкие,  просвечивающие  уши.  Ќаездник  сам   испытал   крепость
подпруги, просовываЯ палец между ней и животом. ‡атем  на  лошадей  надели
серые полотнЯные попоны с красными каймами, красными кругами около глаз  и
красными вензелЯми внизу у задних ног. „ва конюха,  Ќазар  и  кривоглазый,
взЯли €зумруда с обеих сторон под уздцы и повели  на  ипподром  по  хорошо
знакомой мостовой, между двумЯ рЯдами редких больших каменных  зданий.  „о
бегового круга не было и четверти версты.
   ‚о дворе ипподрома было уже много лошадей,  их  проваживали  по  кругу,
всех в одном направлении - в том же,  в  котором  они  ходЯт  по  беговому
кругу, то есть обратном движению  часовой  стрелки.  ‚нутри  двора  водили
поддужных лошадей,  небольших,  крепконогих,  с  подстриженными  короткими
хвостами. €зумруд тотчас же узнал белого жеребчика,  всегда  скакавшего  с
ним рЯдом, и обе лошади тихо и ласково поржали в знак приветствиЯ.



   4

   Ќа ипподроме зазвонили. Љонюхи снЯли  с  €зумруда  попону.  Ђнгличанин,
щурЯ под очками глаза от солнца и оскаливаЯ длинные желтые лошадиные зубы,
подошел, застегиваЯ на ходу  перчатки,  с  хлыстом  под  мышкой.  Ћдин  из
конюхов подобрал €зумруду пышный, до самых бабок, хвост и  бережно  уложил
его на сиденье американки, так  что  его  светлый  конец  свесилсЯ  назад.
ѓибкие оглобли упруго качнулись от тЯжести тела. €зумруд покосилсЯ назад и
увидел наездника,  сидЯщего  почти  вплотную  за  его  крупом,  с  ногами,
вытЯнутыми вперед и растопыренными по  оглоблЯм.  Ќаездник,  не  торопЯсь,
взЯл вожжи, односложно крикнул конюхам, и они разом отнЯли  руки.  ђадуЯсь
предстоЯщему бегу, €зумруд рванулсЯ было вперед, но,  сдержанный  сильными
руками, поднЯлсЯ лишь немного на задних ногах, встрЯхнул шеей  и  широкой,
редкой рысью выбежал из ворот на ипподром.
   ‚доль деревЯнного забора, образуЯ верстовой эллипс, шла широкаЯ беговаЯ
дорожка из желтого песка, который был немного влажен  и  плотен  и  потому
приЯтно пружинилсЯ под ногами, возвращаЯ  им  их  давление.  Ћстрые  следы
копыт и ровные, прЯмые  полосы,  оставлЯемые  гуттаперчей  шин,  бороздили
ленточку.
   Њимо протЯнулась трибуна, высокое деревЯнное здание в двести  лошадиных
корпусов длиною, где горой от земли до самой крыши,  поддержанной  тонкими
столбами, двигалась и гудела чернаЯ человеческаЯ толпа. Џо  легкому,  чуть
слышному шевелению вожжей €зумруд понЯл, что ему можно прибавить  ходу,  и
благодарно фыркнул.
   Ћн шел ровной машистой рысью, почти не колеблЯсь  спиной,  с  вытЯнутой
вперед и слегка привороченной к  левой  оглобле  шеей,  с  прЯмо  поднЯтой
мордой. ЃлагодарЯ редкому, хотЯ необыкновенно длинному шагу его бег издали
не  производил  впечатлениЯ  быстроты;  казалось,  что  рысак  мерЯет,  не
торопЯсь,  дорогу   прЯмыми,   как   циркуль,   передними   ногами,   чуть
притрогиваЯсь концами копыт  к  земле.  ќто  была  настоЯщаЯ  американскаЯ
выездка, в которой все сводитсЯ к тому, чтобы облегчить лошади  дыхание  и
уменьшить сопротивление воздуха до последней степени,  где  устранены  все
ненужные длЯ бега движениЯ,  непроизводительно  расходующие  силу,  и  где
внешнЯЯ красота  форм  приноситсЯ  в  жертву  легкости,  сухости,  долгому
дыханию и энергии бега, превращаЯ лошадь в живую безукоризненную машину.
   ’еперь, в антракте между двумЯ бегами, шла  проминка  лошадей,  котораЯ
всегда делаетсЯ длЯ того, чтобы открыть рысакам дыхание. €х  много  бежало
во внешнем кругу по одному направлению с  €зумрудом,  а  во  внутреннем  -
навстречу. ‘ерый,  в  темных  Яблоках,  рослый  беломордый  рысак,  чистой
орловской породы, с крутой собранной шеей а с хвостом трубой,  похожий  на
Ярмарочного конЯ, перегнал €зумруда. Ћн трЯссЯ на  ходу  жирной,  широкой,
уже потемневшей от пота грудью и сырыми пахами, откидывал передние ноги от
колен вбок, и при каждом шаге у него звучно екала селезенка.
   Џотом подошла  сзади  стройнаЯ,  длиннотелаЯ  гнедаЯ  кобыла-метиска  с
жидкой темной гривой. Ћна была прекрасно выработана по той же американской
системе, как и €зумруд. ЉороткаЯ холенаЯ шерсть так  и  блестела  на  ней,
переливаЯсь от движениЯ  мускулов  под  кожей.  Џока  наездники  о  чем-то
говорили, обе лошади шли некоторое времЯ рЯдом. €зумруд обнюхал  кобылу  и
хотел было заиграть на ходу, но англичанин не позволил, и он подчинилсЯ.
   Ќавстречу им пронессЯ  полной  рысью  огромный  вороной  жеребец,  весь
обмотанный бинтами, наколенниками и подмышниками. ‹еваЯ оглоблЯ  выступала
у него  прЯмо  вперед  на  пол-аршина  длиннее  правой,  а  через  кольцо,
укрепленное над  головой,  проходил  ремень  стального  оберчека,  жестоко
охватившего сверху и с обеих сторон нервный храп лошади. €зумруд и  кобыла
одновременно поглЯдели на него, и  оба  мгновенно  оценили  в  нем  рысака
необыкновенной силы, быстроты и выносливости, но страшно упрЯмого,  злого,
самолюбивого  и  обидчивого.  ‘ледом  за  вороным  пробежал  до   смешного
маленький, светло-серый нарЯдный жеребчик. ‘о стороны можно было подумать,
что он мчитсЯ с невероЯтной скоростью: так часто топотал  он  ногами,  так
высоко вскидывал их в коленЯх и такое усердное, деловитое выражение было в
его  подобранной  шее  с  красивой  маленькой  головой.   €зумруд   только
презрительно скосил на него свой глаз и повел; одним ухом в его сторону.
   „ругой наездник окончил разговор, громко  и  коротко  засмеЯлсЯ,  точно
проржал,  и  пустил  кобылу  свободной  рысью.  Ћна  без  всЯкого  усилиЯ,
спокойно, точно быстрота ее бега совсем от нее не зависела, отделилась  от
€зумруда и побежала вперед, плавно несЯ ровную,  блестЯщую  спину  с  едва
заметным темным ремешком вдоль хребта.
   Ќо тотчас же и €зумруда и ее обогнал  и  быстро  кинул  назад  несшийсЯ
галопом огненно-рыжий рысак с большим белым пЯтном  на  храпе.  Ћн  скакал
частыми длинными прыжками, то растЯгиваЯсь и пригибаЯсь к земле, то  почти
соединЯЯ на воздухе передние ноги с  задними.  …го  наездник,  откинувшись
назад всем телом, не сидел, а лежал  на  сиденье,  повиснув  на  натЯнутых
вожжах. €зумруд заволновалсЯ и горЯчо метнулсЯ в  сторону,  но  англичанин
незаметно сдержал вожжи, и его руки,  такие  гибкие  и  чуткие  к  каждому
движению лошади, вдруг стали точно железными. Ћколо трибуны рыжий жеребец,
успевший проскакать еще один круг, опЯть обогнал €зумруда. Ћн до  сих  пор
скакал, но теперь уже был в пене, с  кровавыми  глазами  и  дышал  хрипло.
Ќаездник, перегнувшись вперед, стегал  его  изо  всех  сил  хлыстом  вдоль
спины. Ќаконец конюхам удалось близ ворот пересечь ему дорогу  и  схватить
за вожжи и за узду у морды. …го свели с ипподрома, мокрого, задыхающегосЯ,
дрожащего, похудевшего в одну минуту.
   €зумруд сделал еще полкруга полной рысью,  потом  свернул  на  дорожку,
пересекавшую поперек беговой плац, и через ворота въехал во двор.



   5

   Ќа ипподроме несколько  раз  звонили.  Њимо  отворенных  ворот  изредка
проносились молнией бегущие рысаки, люди  на  трибунах  вдруг  принимались
кричать и хлопать в ладоши. €зумруд в линии  других  рысаков  часто  шагал
рЯдом с Ќазаром, мотаЯ опущенною головой и пошевеливаЯ ушами в  полотнЯных
футлЯрах. Ћт проминки кровь весело и горЯчо струилась в его жилах, дыхание
становилось  все  глубже  и  свободнее,  по  мере  того  как  отдыхало   и
охлаждалось его  тело,  -  во  всех  мускулах  чувствовалось  нетерпеливое
желание бежать еще.
   Џрошло с полчаса. Ќа ипподроме опЯть зазвонили. ’еперь наездник сел  на
американку без перчаток. “  него  были  белые,  широкие,  волшебные  руки,
внушавшие €зумруду привЯзанность и страх.
   Ђнгличанин неторопливо  выехал  на  ипподром,  откуда  одна  за  другой
съезжали во двор лошади, окончившие проминку.  Ќа  кругу  остались  только
€зумруд и тот огромный вороной жеребец,  который  повстречалсЯ  с  ним  на
проездке. ’рибуны сплошь от низу  до  верху  чернели  густей  человеческой
толпой, и в этой черной массе бесчисленно, весело и беспорЯдочно  светлели
лица и руки, пестрели зонтики и шлЯпки и воздушно колебались белые листики
программ. Џостепенно увеличиваЯ ход  и  пробегаЯ  вдоль  трибуны,  €зумруд
чувствовал, как тысЯча глаз неотступно провожала его, и он  Ясно  понимал,
что эти глаза ждут от  него  быстрых  движений,  полного  напрЯжениЯ  сил,
могучего биениЯ сердца, - и это понимание сообщало его мускулам счастливую
легкость и кокетливую сжатость. Ѓелый знакомый жеребец, на  котором  сидел
верхом мальчик, скакал укороченным галопом рЯдом, справа.
   ђовной, размеренной рысью, чуть-чуть наклонЯЯсь  телом  влево,  €зумруд
описал крутой заворот и стал подходить  к  столбу  с  красным  кругом.  Ќа
ипподроме коротко ударили в колокол. Ђнгличанин едва заметно поправилсЯ на
сиденье, и руки его вдруг окрепли. "’еперь иди, но береги силы. …ще рано",
- понЯл €зумруд и в знак того, что понЯл, обернул на секунду назад и опЯть
поставил прЯмо свои тонкие, чуткие уши. Ѓелый жеребец ровно скакал  сбоку,
немного позади. €зумруд слышал у себЯ около холки его  свежее  равномерное
дыхание.
   Љрасный  столб  осталсЯ  позади,  еще  один  крутой  поворот,   дорожка
выпрЯмлЯетсЯ, втораЯ  трибуна,  приближаЯсь,  чернеет  и  пестреет  издали
гудЯщей толпой и быстро растет с каждым шагом. "…ще! - позволЯет наездник,
- еще, еще!" €зумруд немного горЯчитсЯ и хочет сразу напрЯчь все свои силы
в беге. "Њожно ли?" - думает он. "Ќет, еще рано, не волнуйсЯ, -  отвечают,
успокаиваЯ, волшебные руки. - Џотом".
   Ћба  жеребца  проходЯт  призовые  столбы  секунда  в  секунду,   но   с
противоположных  сторон  диаметра,  соединЯющего   обе   трибуны.   ‹егкое
сопротивление туго натЯнутой  нитки  и  быстрый  разрыв  ее  на  мгновение
заставлЯют €зумруда запрЯсть ушами, но он тотчас же забывает об этом, весь
поглощенный вниманием к чудесным рукам. "…ще немного! Ќе горЯчитьсЯ!  €дти
ровно!" - приказывает наездник.  —ернаЯ  колеблющаЯсЯ  трибуна  проплывает
мимо. …ще несколько  десЯтков  сажен,  и  все  четверо  -  €зумруд,  белый
жеребчик, англичанин и  мальчик-поддужный,  припавший,  стоЯ  на  коротких
стременах, к лошадиной гриве, -  счастливо  слаживаютсЯ  в  одно  плотное,
быстро несущеесЯ тело, одухотворенное одной волей, одной  красотой  мощных
движений, одним ритмом, звучащим, как музыка. ’а-та-та-та! - ровно и мерно
выбивает  ногами  €зумруд.  ’ра-та,  тра-та!  -  коротко  и  резко   двоит
поддужный.  …ще  один  поворот,  и  бежит  навстречу  втораЯ  трибуна.  "џ
прибавлю?" - спрашивает €зумруд. "„а, - отвечают руки, - но спокойно".
   ‚тораЯ трибуна проноситсЯ назад мимо  глаз.  ‹юди  кричат  что-то.  ќто
развлекает €зумруда, он горЯчитсЯ, терЯет ощущение вожжей  и,  на  секунду
выбившись из общего, наладившегосЯ такта, делает четыре капризных скачка с
правой ноги. Ќо вожжи тотчас же становЯтсЯ жесткими и, раздираЯ  ему  рот,
скручивают шею вниз и ворочают голову направо. ’еперь уже неловко  скакать
с правой ноги. €зумруд сердитсЯ и не хочет переменить ногу,  но  наездник,
поймав этот момент, повелительно и спокойно ставит лошадь на рысь. ’рибуна
осталась далеко позади, €зумруд опЯть входит в такт, и руки снова делаютсЯ
дружественно-мЯгкими. €зумруд чувствует свою вину и  хочет  усилить  вдвое
рысь. "Ќет, нет, еще рано, - добродушно замечает наездник. - Њы успеем это
поправить. Ќичего".
   ’ак они проходЯт в отличном согласии без сбоев еще круг и половину.  Ќо
и вороной сегоднЯ в  великолепном  порЯдке.  ‚  то  времЯ,  когда  €зумруд
разладилсЯ, он успел бросить его на шесть длин лошадиного тела, но  теперь
€зумруд набирает потерЯнное и у предпоследнего столба оказываетсЯ на три с
четвертью секунды впереди. "’еперь можно. €ди!"  -  приказывает  наездник.
€зумруд прижимает уши и бросает всего  один  быстрый  взглЯд  назад.  ‹ицо
англичанина все горит  острым,  решительным,  прицеливающимсЯ  выражением,
бритые губы сморщились нетерпеливой гримасой и обнажают  желтые,  большие,
крепко стиснутые зубы. "„авай все, что можно! - приказывают вожжи в высоко
поднЯтых руках. - …ще, еще!" € англичанин вдруг кричит громким вибрирующим
голосом, повышающимсЯ, как звук сирены:
   - Ћ-э-э-э-эй!
   - ‚от, вот, вот, вот!.. - пронзительно и  звонко  в  такт  бегу  кричит
мальчишка-поддужный.
   ’еперь чувство темпа достигает самой высшей напрЯженности и держитсЯ на
каком-то тонком волоске, вот-вот готовом порватьсЯ. ’а-та-та-та!  -  ровно
отпечатывают по земле ноги €зумруда. ’рра-трра-трра!  -  слышитсЯ  впереди
галоп  белого  жеребца,  увлекающего  за  собой  €зумруда.  ‚  такт   бегу
колеблютсЯ гибкие оглобли, и в такт  галопу  подымаетсЯ  и  опускаетсЯ  на
седле мальчик, почти лежащий на шее у лошади.
   ‚оздух, бегущий навстречу, свистит в ушах и щекочет ноздри, из  которых
пар бьет частыми большими  струЯми.  „ышать  труднее,  и  коже  становитсЯ
жарко. €зумруд обегает последний заворот,  наклонЯЯсь  вовнутрь  его  всем
телом.  ’рибуна  вырастает,  как  живаЯ,  и   от   нее   навстречу   летит
тысЯчеголосый рев, который пугает, волнует и радует €зумруда.  “  него  не
хватает больше рыси, и он уже хочет  скакать,  но  эти  удивительные  руки
позади и умолЯют, и приказывают, и успокаивают: "Њилый, не скачи!.. ’олько
не скачи!.. ‚от так, вот так, вот так". € €зумруд, проносЯсь  стремительно
мимо столба, разрывает контрольную нитку, даже  не  заметЯ  этого.  Љрики,
смех, аплодисменты водопадом низвергаютсЯ с трибуны.  Ѓелые  листки  афиш,
зонтики, палки, шлЯпы кружатсЯ  и  мелькают  между  движущимисЯ  липами  и
руками. Ђнгличанин мЯгко  бросает  вожжи.  "Љончено.  ‘пасибо,  милый!"  -
говорит €зумруду это движение, и он,  с  трудом  сдерживаЯ  инерцию  бега,
переходит в шаг. ‚ этот момент вороной жеребец  только-только  подходит  к
своему столбу на противоположной стороне, семью секундами позже.
   Ђнгличанин,  с  трудом  подымаЯ  затекшие  ноги,  тЯжело  спрыгивает  с
американки и, снЯв бархатное сиденье, идет  с  ним  на  весы.  Џодбежавшие
конюхи покрывают горЯчую спину €зумруда попоной и уводЯт на двор. ‚след им
несетсЯ гул человеческой толпы  и  длинный  звонок  из  членской  беседки.
‹егкаЯ желтоватаЯ пена падает с морды лошади на землю и на руки конюхов.
   —ерез несколько минут €зумруда, уже  распрЯженного,  приводЯт  опЯть  к
трибуне. ‚ысокий  человек  в  длинном  пальто  и  новой  блестЯщей  шлЯпе,
которого €зумруд часто видит у себЯ в конюшне, треплет его по шее  и  сует
ему на ладони в рот кусок сахару. Ђнгличанин стоит  тут  же,  в  толпе,  и
улыбаетсЯ, морщась и скалЯ длинные  зубы.  ‘  €зумруда  снимают  попону  и
устанавливают его перед Ящиком на трех ногах,  покрытым  черной  материей,
под которую прЯчетсЯ и что-то там делает господин в сером.
   Ќо вот люди свергаютсЯ с трибун черной рассыпающейсЯ массой. Ћни  тесно
обступают лошадь со всех сторон, и кричат, и машут руками, наклонЯЯ близко
друг к другу красные, разгорЯченные лица с блестЯщими глазами. Ћни  чем-то
недовольны,  тычут  пальцами  в  ноги,  в  голову  и  в   бока   €зумруду,
взъерошивают шерсть на левой стороне крупа, там, где стоит тавро, и  опЯть
кричат  все   разом.   "ЏоддельнаЯ   лошадь,   фальшивый   рысак,   обман,
мошенничество, деньги назад!" - слышит €зумруд и не понимает этих  слов  и
беспокойно шевелит ушами. "Ћ чем они? - думает он с удивлением. -  ‚едь  Я
так хорошо бежал!" € на мгновение ему бросаетсЯ в глаза лицо  англичанина.
‚сегда такое спокойное, слегка насмешливое и твердое,  оно  теперь  пылает
гневом. €  вдруг  англичанин  кричит  что-то  высоким  гортанным  голосом,
взмахивает быстро рукой, и звук пощечины сухо разрывает общий гомон.



   6

   €зумруда отвели домой, через три часа дали ему овса, а  вечером,  когда
его поили у колодца, он видел, как из-за забора подымалась желтаЯ  большаЯ
луна, внушавшаЯ ему темный ужас,
   Ђ потом пошли скучные дни.
   Ќи на прикидки, ни на проминки, ни на бега его  не  водили  больше.  Ќо
ежедневно приходили незнакомые люди,  много  людей,  и  длЯ  них  выводили
€зумруда на двор, где они рассматривали  и  ощупывали  его  на  все  лады,
лазили ему в рот, скребли его шерсть пемзой и все кричали друг на друга.
   Џотом-он помнил, как его однажды поздним вечером вывели  из  конюшни  и
долго  вели  по  длинным,  каменным,  пустынным  улицам,  мимо   домов   с
освещенными окнами. ‡атем вокзал, темный  трЯсущийсЯ  вагон,  утомление  и
дрожь в ногах от дальнего переезда,  свистки  паровозов,  грохот  рельсов,
удушливый запах дыма, скучный свет качающегосЯ фонарЯ.  Ќа  одной  станции
его  выгрузили  из  вагона  и  долго  везли  незнакомой   дорогой,   среди
просторных,  голых  осенних  полей,  мимо  деревень,  пока  не  привели  в
незнакомую конюшню и не заперли отдельно, вдали от других лошадей.
   ‘начала он все вспоминал о бегах, о  своем  англичанине,  о  ‚аське,  о
Ќазаре и об Ћнегине и часто видел их во сне, но с течением времени позабыл
обо всем. …го от кого-то прЯтали,  и  все  его  молодое,  прекрасное  тело
томилось, тосковало и опускалось от  бездействиЯ.  ’о  и  дело  подъезжали
новые, незнакомые люди и снова толклись вокруг €зумруда, щупали и теребили
его и сердито бранились между собою.
   €ногда случайно €зумруд видел сквозь отворенную дверь  других  лошадей,
ходивших и бегавших на воле, иногда он кричал им, негодуЯ  и  жалуЯсь.  Ќо
тотчас же закрывали дверь, и опЯть скучно и одиноко тЯнулось времЯ.
   ѓлавным  в  этой  конюшне  был  большеголовый,  заспанный   человек   с
маленькими черными глазками и тоненькими черными усами на жирном лице.  Ћн
казалсЯ совсем равнодушным к €зумруду, но тот чувствовал к нему непонЯтный
ужас.
   € вот однажды, ранним утром,  когда  все  конюхи  спади,  этот  человек
тихонько, без малейшего шума, на цыпочках вошел к  €зумруду,  сам  засыпал
ему овес в Ясли и ушел. €зумруд немного удивилсЯ этому,  но  покорно  стал
есть. Ћвес был сладок, слегка  горьковат  и  едок  на  вкус.  "‘транно,  -
подумал €зумруд, - Я никогда не пробовал такого овса".
   € вдруг он  почувствовал  легкую  резь  в  животе.  Ћна  пришла,  потом
прекратилась и опЯть пришла сильнее  прежнего  и  увеличивалась  с  каждой
минутой. Ќаконец боль стала нестерпимой. €зумруд глухо застонал.  Ћгненные
колеса завертелись перед его глазами, от внезапной слабости все  его  тело
стало мокрым и дрЯблым, ноги задрожали, подогнулись, и  жеребец  грохнулсЯ
на пол. Ћн еще пробовал поднЯтьсЯ, но мог встать только на  одни  передние
ноги и опЯть валилсЯ на бок. ѓудЯщий вихрь закружилсЯ  у  него  в  голове;
проплыл англичанин, скалЯ  по-лошадиному  длинные  зубы.  Ћнегин  пробежал
мимо, выпЯтЯ свой верблюжий  кадык  и  громко  ржа.  ЉакаЯ-то  сила  несла
€зумруда беспощадно и стремительно глубоко вниз, в темную и холодную  Яму.
Ћн уже не мог шевелитьсЯ.
   ‘удороги вдруг свели его ноги и шею и выгнули спину. ‚сЯ кожа на лошади
задрожала мелко и быстро и покрылась остро пахнувшей пеной.
   †елтый движущийсЯ свет фонарЯ на миг резнул ему глаза и потух вместе  с
угасшим зрением. “хо его еще уловило грубый человеческий окрик, но он  уже
не почувствовал, как его толкнули в бок  каблуком.  Џотом  все  исчезло  -
навсегда.

   1907
Last-modified: Wed, 07 Feb 2001 20:40:35 GMT
Ћцените этот текст: