Љлайв ‹ьюис. Џереландра

Ћцените этот текст:
Љлайв ‹ьюис. Џереландра
---------------------------------------------------------------
ђоман
Џереландра (1943)
Џеревод ‹. ‘умм под редакцией Ќ. ’рауберг
---------------------------------------------------------------

ѓ‹Ђ‚Ђ 1
џ сошел с поезда у ‚устера и отправилсЯ пешком к дому
ђэнсома (до него было три мили), размышлЯЯ по дороге, что ни
один из пассажиров, оставшихсЯ на станции, не мог бы и
вообразить, что повидал тот, к кому Я иду. “нылаЯ равнина --
поселок был за ней, милЯх в трех к северу от станции -- ничем
не отличалась от других равнин. ‘умрачное предвечернее небо
было таким же, как всегда осенью. ђедкие дома, купы красных и
желтых деревьев -- нигде ничего особенного. € вот, миновав эту
тихую, скромную местность, Я увижу того, кто побывал -- и жил,
и ел, и пил -- в сорока миллионах миль отсюда, на планете, с
которой ‡емлЯ кажетсЯ крохотной зеленой искоркой, и
разговаривал с существом, помнившим времена, когда здесь, у
нас, еще никого не было.
Ќа Њарсе ђэнсом видел не только марсиан. Ћн встретил
существ, которые называют себЯ эльдилами, и даже ‚еликого
ќльдила, который правит Њарсом и зоветсЯ там “арсой Њалакандры.
ќльдилы отличаютсЯ от тех, кто обитает на планетах. €х тело --
если это тело -- совсем иное, чем у нас или у марсиан. Ћни не
едЯт, не дышат, не рождаютсЯ, не умирают -- словом, в этом они
больше похожи на минералы, способные мыслить, чем на то, что мы
назвали бы живым существом. Ћни часто поЯвлЯютсЯ на планетах и,
по нашим понЯтиЯм, живут там, но определить, где они, очень
трудно. ‘ами они считают своим обиталищем космос ("ѓлубокое
Ќебо") и планеты длЯ них -- не миры, просто движущиесЯ точки, а
то и разрывы в едином поле, которое мы называем ‘олнечной
системой, они -- Ђрболом.
ђэнсом вызвал менЯ телеграммой: "…сли можете, приезжайте
четверг важному делу". џ догадывалсЯ, какое это дело, и, хотЯ
твердил себе, что провести вечер с ђэнсомом очень приЯтно, так
и не смог избавитьсЯ от тревожных предчувствий. ’ревожили менЯ
эльдилы -- к тому, что ђэнсом побывал на Њарсе, Я еще как-то
притерпелсЯ, но эльдилы, существа, чьЯ жизнь практически
бесконечна... „а и само путешествие не очень мне нравилось.
Џобывав в ином мире, поневоле изменишьсЯ, хотЯ и не скажешь
точно, в чем. Љогда речь идет о давнем друге, не так уж это
приЯтно -- прежние отношениЯ восстановить нелегко. Ќо гораздо
хуже другое: Я все больше убеждалсЯ, что и тут, на ‡емле,
эльдилы не оставлЯют его. —то-то проскальзывало в его речи --
случайный намек, порою жест, от которых он туг же неуклюже
отнекивалсЯ. ‘ловом, он общалсЯ с кем-то, у него... ну, кто-то
бывал.
џ шел по пустынной неогороженной дороге, пересекавшей
‚устерскую пустошь, и пыталсЯ прогнать дурные предчувствиЯ,
анализируЯ их. —его, в конце концов, Я боюсь? …два Я задал себе
этот вопрос, Я пожалел о нем. ЊенЯ поразило слово "боюсь". „о
сих пор Я хотел убедить себЯ, что речь идет о неприЯзни,
неловкости, на худой конец -- скуке. Ќо вот Я произнес "боюсь",
и ощутил страх. џ боЯлсЯ все времЯ, именно боЯлсЯ -- и того,
что встречу эльдилов, и того, что менЯ во что-то втЯнут.
Ќаверное, все знают, как страшно "влипнуть" -- ты просто думал,
размышлЯл, и вдруг оказываетсЯ, что ты вступил в
коммунистическую партию или вернулсЯ в лоно –еркви, дверь
захлопнулась, ты внутри, по ту сторону. ‘обственно, так
случилось с ђэнсомом. Ћн попал на Њарс (на Њалакандру) помимо
своей воли, почти случайно; другаЯ недобраЯ случайность
подключила к этой истории и менЯ. Ќас все больше и больше
втЯгивало в эту, с позволениЯ сказать, межпланетную политику.
Ќе знаю, сумею ли Я вам объЯснить, почему мне так не хотелось
знакомитьсЯ с эльдилами. џ не просто -- и разумно -- старалсЯ
избежать чужих, могучих и очень мудрых созданий. ‚се, что Я
слышал о них, вынуждало соединить два представлениЯ, которые
очень разделены, и это менЯ отпугивало. Њы привыкли относить
не-человеческий разум либо к "научному", либо к
"сверхъестественному". ‚ одном настроении мы думаем о марсианах
“эллса (которые, кстати сказать, сильно отличаютсЯ от
обитателей Њалакандры), в другом -- об ангелах, духах, феЯх и
тому подобном. Ќо если эти существа реальны, граница между
классами стираетсЯ, и вовсе исчезает, когда речь идет об
эльдилах. Ћни не животные -- в этом смысле они подпадут под
вторую категорию, но у них есть некое подобие тела, которое (в
принципе) можно зафиксировать научно; и в этом они относЯтсЯ к
первой группе. Џерегородка между естественным и
сверхъестественным рухнула; и тут Я узнал, как успокаивала она,
как облегчала нам бремЯ странного мира, с которым мы вынуждены
общатьсЯ, разделив его надвое, чтобы мы не думали о нем в его
цельности. „ругое дело, какую цену мы платим за этот покой --
за путаницу в мыслЯх и ложное ощущение безопасности.
"ЉакаЯ долгаЯ, тоскливаЯ дорога, -- бормотал Я. -- •орошо
еще, что ничего не надо нести". ’ут Я вздрогнул, сообразив, что
нести как раз надо -- Я ведь взЯл с собой вещи. џ чертыхнулсЯ;
значит, чемоданчик осталсЯ в поезде. Џоверите ли, что сперва Я
решил вернутьсЯ на станцию "и что-нибудь сделать". Љонечно,
делать было нечего, Я мог с тем же успехом позвонить от
ђэнсома. Џоезд с моим чемоданом так и так далеко ушел.
’еперь Я понимаю это не хуже вас, но тогда мне казалось,
что необходимо вернутьсЯ, и Я повернул было, прежде чем разум
или совесть побудили бы менЯ идти дальше. ’уг Я понЯл гораздо
Яснее, что идти вперед мне очень не хочетсЯ. ќто было очень
трудно, словно Я шел против сильного ветра, хотЯ вечер был
тихий -- ни одна ветка не шевелилась -- и спускалсЯ туман.
—ем дальше Я шел, тем чаще все мои мысли обращались к
эльдилам. —то, в самом деле, знает о них ђэнсом? ‘ам он
говорил, что они почти не посещают ‡емлю, а может быть, даже и
вообще не бывали тут до его визита на Њарс. “ нас есть свои
эльдилы, тылурииские, но они совсем иные и человеку враждебны.
‘обственно, потому наш мир и не общаетсЯ с другими планетами.
Њы -- как бы в осаде, вернее -- на территории, захваченной теми
эльдилами, которые враждебны и нам, и эльдилам "ѓлубоких
Ќебес". Ћни кишат здесь, у нас, как микробы, и все отравлЯют,
только их мы не видим потому, что они -- слишком велики, а не
слишком малы. ќто из-за них, на самом деле, все у нас пошло не
туда -- произошло то злосчастное падение, в котором главный
урок истории. ’огда мы должны радоватьсЯ, что светлые эльдилы
прорвали линию обороны там, где орбита ‹уны -- конечно, если
ђэнсом все правильно рассказал.
ЊерзкаЯ мысль посетила менЯ -- а что если ђэнсома
обманули? Џредположим, какаЯ-то внешнЯЯ сила хочет захватить
‡емлю; может ли она придумать лучшее прикрытие? ѓде хоть малое
доказательство, что на ‡емле живут злые эльдилы? Њой друг, сам
того не понимаЯ, оказалсЯ мостиком длЯ врага, троЯнским конем,
с чьей помощью враг захватит ‡емлю. € снова, как и тогда, когда
Я обнаружил, что нету багажа, мне захотелось вернутьсЯ.
"‚ернись, вернись, -- как бы слышал Я. -- Џошлешь ему
телеграмму, что болен, приедешь потом, да мало ли что!" ЊенЯ
удивило, что это желание так сильно. џ остановилсЯ, постоЯл,
запрещаЯ себе всЯкие глупости, и когда снова двинулсЯ вперед,
подумал, не начинаетсЯ ли нервный приступ. …два эта мысль
пришла мне в голову, она стала очередным доводом против визита
к ђэнсому -- конечно, Я не гожусь длЯ странных дел, на которые
намекала телеграмма. џ не должен был даже отлучатьсЯ из дому,
разумно одно -- поскорее вернутьсЯ и позвонить врачу, пока не
началсЯ самый приступ и не отказала памЯть. Џросто безумие идти
дальше.
џ дошел до конца равнины и спускалсЯ вниз. ‘лева была
роща, справа -- покинутое здание какой-то фабрики. ‚низу
собиралсЯ туман. "‘перва они назовут это нервным приступом, --
думал Я, -- а потом..." ‚роде бы есть какое-то душевное
заболевание, при котором страшно боЯтсЯ самых обычных вещей --
вот как Я боюсь теперь заброшенного строениЯ. Ључи цемента и
странные кирпичные стены глЯдели на менЯ поверх сухой и пыльной
травы, серых луж и сломанных рельсов. ’акие вот странные штуки
видел и ђэнсом на Њарсе, только там они были живые. ѓигантских
пауков он называл сорнами. •уже того -- он считал их хорошими,
гораздо лучше, чем мы, люди. Ћн с ними в заговоре! Љто знает,
обманули его или нет... Ђ что, как все гораздо хуже? Ћн сам
гораздо хуже... € тут Я снова остановилсЯ.
—итатель не знает ђэнсома и не сможет понЯть, как нелепа
такаЯ мысль. „аже в эту минуту здраваЯ часть души моей
прекрасно знала: если всЯ ‚селеннаЯ безумна и враждебна, ђэнсом
честен и здоров. ’олько это и вело менЯ вперед, но с каким
трудом, с каким трудом! ‚ глубине души Я твердо верил, что
каждый шаг приближает менЯ к другу, а чувствовал, что иду к
врагу, к предателю, колдуну, заговорщику... иду, как дурак,
прЯмо в ловушку. "‘перва это назовут нервным припадком, --
продолжал тот же голос, -- сперва тебЯ положат в больницу, а
там и в сумасшедший дом".
џ миновал вымершую фабрику и окунулсЯ в туман, в холод.
Њимо менЯ что-то промелькнуло и менЯ пронзил такой
бессмысленный и всепоглощающий ужас, что Я чуть не вскрикнул.
ќто кошка перебежала дорогу; но силы совсем покинули менЯ, а
мучитель внутри не унималсЯ: "‘коро и впрЯмь закричишь, --
говорил он. -- Ѓудешь вопить, вопить, вопить, и никогда не
остановишьсЯ".
“ краЯ дороги стоЯл пустой дом с заколоченными окнами;
только в одном окне блеснуло стекло, словно глаз дохлой рыбы.
Ћбычно Я думал о привидениЯх не больше, чем вы, -- и не меньше,
пожалуй. Ќо теперь Я чувствовал точно: в этом доме -- призраки,
привидениЯ... нет, какое слово! ђебенок, и не слышавший его,
содрогнетсЯ, если один взрослый скажет в сумерках другому: "Ђ
там есть привидениЯ".
Ќаконец Я добралсЯ до перекрестка, где стоЯла часовнЯ
методистской церкви -- отсюда Я повернул бы налево, к березовой
роще, и увидел бы свет в окнах ђэнсома, еще не настало времЯ
затемнениЯ. ќтого Я не знал, часы у менЯ остановились. ‚роде бы
стемнело, но ведь был туман. „а Я и не темноты боЯлсЯ. Ѓывает
же так, что вещи кажутсЯ живыми, у них свое выражение лица, и
вот, мне очень не нравилось лицо этой дороги. "Ќеправда, что
сумасшедшие не чувствуют начала болезни", -- продолжал все тот
же голос. Ђ что если именно здесь Я и сойду с ума? ’огда,
конечно, мне мерещитсЯ, что влажные от тумана стволы враждебно
поджидают менЯ. Ќо это менЯ не утешило. …сли ужас мерещитсЯ, он
не легче, он страшнее, ведь с ним соединЯетсЯ страх перед
безумием, и оно само, и совсем уж чудовищное чувство: только
те, кого называют сумасшедшими, видЯт истинный, ужасный лик
мира.
‚се это обрушилось на менЯ. џ шел сквозь холодную тьму и
был почти уверен, что вхожу в безумие. Ћ здравомыслии Я думал
все хуже и хуже. ђазве оно и раньше не было условностью,
удобной ширмой, привычным самообманом, скрывавшим от нас чуждый
и враждебный мир, в котором приходитсЯ жить? ’о, что Я слышал
за последние месЯцы от ђэнсома, выходило за рамки
"нормального", но Я зашел далеко и не считал его рассказ
вымыслом. ’олько вот правильно ли он все понЯл, был ли он
вполне честен? —то же до тех, кого он видел, в них Я не
сомневалсЯ -- в этих пфиффльтриггах, и хроссах, и сорнах, и
межпланетных эльдилах. џ не сомневалсЯ даже в том таинственном
существе, которое эльдилы именуют Њалельдилом и почитают, как
никто не почитает земных владык. џ знал, кем считает его
ђэнсом.
ЏоказалсЯ дом, совсем темный. џ чуть не расплакалсЯ, как
ребенок, -- нет, почему ђэнсом не вышел менЯ встретить? Џотом,
совсем уж по-детски, Я подумал, что он притаилсЯ в саду и
вот-вот броситсЯ на менЯ сзади. Ђ может, Я сам увижу его со
спины, подойду, он обернетсЯ, а это -- совсем и не человек.
Љонечно, Я не хотел бы рассказывать об этом подробно; Я и
вспоминаю-то все со стыдом, и не стал бы затЯгивать свой
рассказ, но мне кажетсЯ, что иначе не понЯть всего остального.
„а Я и не могу описать, как добралсЯ до двери коттеджа. ‘трах и
отвращение гнали менЯ прочь, Я должен был пробить невидимую
стену, Я билсЯ за каждый шаг, и снова едва не вскрикнул, когда
лица моего коснулась ветка, -- но все же вошел в сад и как-то
добралсЯ по дорожке до дома. ’ут Я стал стучатьсЯ, рвать ручку,
звать ђэнсома, словно моЯ жизнь зависела от того, откроет он
или нет.
Ћтвета не было, только эхо разносило мои вопли. Ќа дверном
молотке что-то белело. џ догадалсЯ, что это -- записка, чиркнул
спичкой, и увидел, как дрожат у менЯ руки, а когда спичка
погасла, стало совсем темно. —иркаЯ спичками, Я разобрал:
"Џростите, уехал в Љембридж. ‚ернусь последним поездом. …да в
буфете, постель -- в вашей комнате. …сли хотите, ужинайте без
менЯ. ќ. ђ.". ЊенЯ опЯть отшвырнуло назад, словно бесы
накинулись на менЯ: Я еще свободен, путь открыт, только иди.
‘ейчас -- или никогда. ’ак Я и буду сидеть тут, ждать часами!
Ќо едва Я решилсЯ повернуть, как мне стало страшно. Ќеужели
опЯть идти через березовую рощу? ’еперь там совсем темно, а за
спиной останетсЯ этот дом (глупо, но мне чудилось, что он
погонитсЯ за мной). Џотом в моей душе пробудились остатки
верности и здравого смысла -- Я не мог так подвести ђэнсома. Џо
крайней мере, надо было проверить, открыта ли дверь. џ потЯнул
-- она открылась, и, сам не знаЯ как, Я оказалсЯ внутри, а она
захлопнулась.
’ам было темно и тепло. џ двинулсЯ на ощупь, ударилсЯ обо
что-то головой, упал и несколько минут сидел, потираЯ
ушибленную ногу. ‚роде бы Я хорошо знал эту комнату -- то ли
гостиную, то ли холл -- и понЯть не мог, на что же Я здесь
наткнулсЯ. Ќаконец Я нащупал в кармане спички, чиркнул, головка
отлетела. џ затоптал ее, принюхалсЯ -- не тлеет ли ковер, -- и
уловил странный, совершенно незнакомый запах. Ћн был
ненормален, как запах любой "химии" в доме, но химикаты пахнут
не так. џ снова зажег спичку -- она почти тут же погасла, ведь
Я сел на коврике у самой двери, и даже в лучших коттеджах, чем
у ђэнсома, у дверей обычно дует. ђазглЯдел Я только свою
ладонь, изогнувшуюсЯ в тщетной попытке укрыть крохотное пламЯ.
—то ж, надо отойти от двери. џ несмело поднЯлсЯ на ноги,
попыталсЯ опЯть нащупать дорогу -- и опЯть наткнулсЯ на что-то
гладкое и холодное. Љоснувшись этого коленом, Я понЯл, что
запах идет отсюда, и пошел налево, нащупываЯ границы странного
предмета. “ него оказалось несколько граней, но Я никак не мог
понЯть, какой же он формы. ќто не стол, нет верхней крышки: Я
вел рукой вдоль низенькой стенки, и пальцы попали куда-то
внутрь. …сли бы эта штука была деревЯнной, Я бы принЯл ее за
большой Ящик. Ќо это было не дерево. ‘перва поверхность
показалась мне влажной, потом Я решил, что она просто холоднаЯ.
„обравшись до краЯ стенки, Я снова чиркнул спичкой.
€ увидел что-то белое, полупрозрачное, словно лед.
ЉакаЯ-то длиннаЯ, очень длиннаЯ штука, похожаЯ на Ящик, но
странной, неприЯтной, вроде бы знакомой формы. ’ут мог
уместитьсЯ человек. џ отступил на шаг, поднЯл спичку повыше,
чтобы разглЯдеть все разом, и тут же ударилсЯ обо что-то
спиной. ‘нова закружил Я в темноте, и упал не на ковер, а тоже
на что-то холодное, со странным запахом. ‘колько же тут
понапихано всЯкой чертовщины?
џ хотел было поднЯтьсЯ и как следует обшарить комнату --
должна же где-то быть свечка, -- как вдруг услышал имЯ ђэнсома
и почти сразу -- но не сразу -- увидел то самое, что Я так
боЯлсЯ встретить. Љто-то произнес: "ђэнсом", -- но Я бы не
сказал, что слышу голос; на живой человеческий голос это было
совсем не похоже. ‘логи звучали чисто, даже красиво, но как-то,
поймите менЯ, мертво. Њы отличим голоса животных (в том числе
-- человека) от всех прочих звуков, хотЯ разницу нелегко
определить. ‚ любом голосе есть призвук крови и плоти --
легких, горла, теплой и влажной полости рта. ‡десь ничего этого
не было. „ва слога прозвучали так, словно нажали две клавиши,
но звук не был и механическим. Њашину создаст человек, а этот
голос звучал так, словно заговорил камень, или кристалл, или
луч света. ’ут Я вздрогнул, и так страшно, будто лез на скалу и
потерЯл опору.
’аков был звук. Ђ увидел Я столб очень слабого,
призрачного света. ЉажетсЯ, ни на полу, ни на потолке не было
светлого пЯтна. ‘толб этот едва освещал комнату -- рЯдом, возле
себЯ. „ругие два его свойства объЯснить труднее. ‚о-первых,
цвет. ђаз Я его видел, Я должен бы знать, белый он или какой
иной, но никаким усилием памЯти Я не могу этого представить.
‘иний, золотой, красный, фиолетовый -- нет, все не то. Џросто
не знаю, как может зрительное впечатление так быстро и
безвозвратно изгладитьсЯ. ‚торое -- угол наклона: столб света
висел не под прЯмым углом к полу. Ќо это Я позже догадалсЯ,
тогда световаЯ колонна показалась мне вертикальной, а вот пол
уже не был горизонтальным, и всЯ комната накренилась, словно
палуба. Љазалось, что "это" соотнесено с иной горизонталью, с
иной пространственной системой, чьЯ точка отсчета -- вне ‡емли,
и теперь навЯзывает мне эту, чуждую систему, отменЯЯ земную
горизонталь.
џ знал, что вижу эльдила -- скорее всего, марсианского
архонта, “арсу Њалакандры. ЊерзкаЯ паника исчезла, хотЯ теперь,
когда все случилось, мне было не слишком-то уютно. ќта штука
Явственно не принадлежала к органическому миру, разум как-то
разместилсЯ в однородном столбе света, но не был прикован к
этому столбу, как наш разум прикован к мозгу и нервам -- право
же, думать об этом очень неприЯтно1! ќто никак не умещалось в
наши понЯтиЯ. џ не мог ответить ему, словно живому существу, не
мог и отмахнутьсЯ, как от предмета. ‡ато в этот миг исчезли все
сомнениЯ, терзавшие менЯ на пути, -- Я уже не гадал, враги ли
нам эти существа, шпион ли ђэнсом, обманут ли он. Њною овладел
иной страх: Я знал, что эльдилы -- "хорошие", но далеко не был
уверен, что такое добро мне нравитсЯ. ‚от это и впрЯмь было
страшно. Џока вам грозит что-то плохое, вы можете надеЯтьсЯ,
что "хорошие" вас спасут. Ђ что если они гораздо хуже? —то если
пища обернетсЯ отравой, в собственном доме вы не сможете жить,
и сам ваш утешитель окажетсЯ обидчиком? ’огда спасениЯ нет,
последнЯЯ карта бита. ‚от в таком состоЯнии Я провел секунду
или две. Џередо мной наконец предстал посланец того мира,
который Я вроде бы люблю, к которому стремлюсь, -- и мне не
понравилсЯ. џ хочу, чтобы его не было. џ хочу, чтобы нас
разделила пропасть, непреодолимаЯ бездна, или хоть занавеска. €
все же Я в бездну не бросилсЯ. Љак ни странно, менЯ спасала и
успокаивала моЯ беспомощность: Я попалсЯ; борьба завершилась;
не мне решать, что будет.
Ќовый звук донессЯ до менЯ, словно из иного мира, --
скрипнула и растворилась дверь, прозвучали шаги, и на фоне
серой ночи, заглЯнувшей в открытую дверь, Я увидел ђэнсома.
‘толб света снова заговорил тем голосом, который голосом не
был, и ђэнсом, остановившись, ответил ему. Ћба они говорили на
странном Языке, Я никогда прежде не слыхал этих многосложных
слов. џ не пытаюсь оправдать то, что почувствовал, когда
нечеловеческий голос обратилсЯ к моему другу и друг мой отвечал
на нечеловеческом Языке. „а, оправдать Я не пытаюсь; но если вы
не поверите, что Я чувствовал именно это, вы не знаете ни
истории, ни собственной души. џ ревновал, Я злилсЯ, Я боЯлсЯ. џ
чуть не завопил: "Ћставь ты своего приЯтелЯ, колдун проклЯтый!
Џосмотри на менЯ!"
Ђ сказал Я: "‘лава Ѓогу, ђэнсом. Ќаконец вы вернулись".

ѓ‹Ђ‚Ђ 2

„верь захлопнулась во второй раз за этот вечер, и ђэнсом
почти сразу нащупал свечу. ЋглЯдевшись при свете, Я никого,
кроме нас двоих, не увидел. Џосреди комнаты стоЯла большаЯ
белаЯ штука. ’еперь Я легко понЯл, что это -- большой, похожий
на гроб Ящик без крышки. Љрышка лежала рЯдом, о нее-то Я и
споткнулсЯ. € Ящик, и крышка были из чего-то белого, вроде
льда, но менее Яркого.
-- ‚от хорошо, что вы пришли! -- сказал ђэнсом, пожимаЯ
мне руку. -- ЌадеЯлсЯ встретить вас на станции, но все
перепугалось в такой спешке, и мне пришлось все-таки поехать в
Љембридж. џ совсем не хотел, чтобы вы шли один по этой дороге.
Ќаверное, он увидел, что Я тупо смотрю на него, и прибавил:
-- ‘ вами все в порЯдке? ‚ы прошли через заграждение?
-- —ерез заграждение?
-- џ думаю, вам было не так-то легко сюда добратьсЯ.
-- ‚от как! -- сказал Я. -- ‡начит, это не просто нервы?
’ам и вправду что-то было?
-- Ќу да. Ћни не хотели пускать вас. џ этого боЯлсЯ, но
просто времени не было вам помочь, џ верил, что вы доберетесь.
-- Ћни -- это наши эльдилы? -- Љонечно. Ћни как-то узнают
обо всем...
џ перебил его:
-- Џо правде говорЯ, ђэнсом, менЯ это все больше тревожит.
Љогда Я шел сюда, мне пришло в голову...
-- ‚ам еще не то придет в голову, дайте им волю! -- весело
откликнулсЯ ђэнсом. -- ‹учше всего не обращать на них вниманиЯ
и делать свое дело. Ќе пытайтесь им возражать, им только и надо
вовлечь вас в бесконечный спор.
-- Џослушайте, -- сказал Я, -- это же не шутки. ‚ы вправду
уверены, что есть этот темный кнЯзь, падший “арса ‡емли? ‚ы
уверены, что есть две стороны и знаете, какаЯ из них -- наша?
Ћн поглЯдел на менЯ -- у него бывал такой взглЯд, кроткий
и в то же времЯ грозный.
-- Ђ вы вправду сомневаетесь? -- спросил он.
-- Ќет, -- подумав, ответил Я, и мне стало стыдно.
-- ‚от и хорошо, -- обрадовалсЯ он. -- „авайте поужинаем,
и Я вам все объЯсню.
-- ‡ачем вам этот гроб? -- спросил Я, когда мы вошли в
кухню.
-- ‚ нем Я отправлюсь в путь.
-- ђэнсом! -- вскрикнул Я. -- Ћн... оно... эльдилы потащут
вас снова на Њарс?
-- Џотащут! -- ответил он. -- Ћх, ‹ьюис, ничего вы не
понимаете. …сли бы... да Я бы отдал все, лишь бы снова
заглЯнуть в те ущельЯ, где синЯЯ-синЯЯ вода плещет среди лесов.
€ли поднЯтьсЯ наверх и увидеть сорна, скользЯщего по склону.
€ли оказатьсЯ там к вечеру, когда восходит ћпитер, Яркий --
глазам больно, а все астероиды -- словно Њлечный путь и каждаЯ
звездочка видна так же Ясно, как с ‡емли -- ‚енера. Ђ запахи!
ђазве Я смогу их забыть? ‚ы скажете, тоска должна находить
ночью, когда восходит Њарс -- но нет, хуже всего в жаркий
летний день, когда Я глЯжу в синюю бездну и знаю, что там, в
глубине, за миллионы миль есть место, в котором Я был, и
никогда не буду, а там, на Њелдилорне цветут цветы и живут
друзьЯ, которые были бы мне рады. Ќет. ’акого счастьЯ не будет.
ЊенЯ посылают не на Њалакандру, а на Џереландру.
-- ќто ‚енера?
-- „а.
-- —то значит "посылают"?
-- Џомните, когда Я улетал с Њалакандры, “арса сказал мне,
что с моего путешествиЯ может начатьсЯ новаЯ эра в истории
Ђрбола, ‘олнечной системы? ‚ероЯтно, сказал он, близитсЯ конец
осаде, в которой мы живем.
-- „а, помню.
-- Џохоже, так оно и есть. ‚о-первых, обе стороны, как вы
их назвали, проЯвлЯют себЯ гораздо четче здесь, на ‡емле, в
наших делах. ‘кажем так, они не скрывают флага.
-- ‘огласен.
-- Ђ во-вторых, темный кнЯзь, наш падший “арса, готовит
нападение на Џереландру.
-- ђазве ‘олнечнаЯ система открыта ему? ђазве он может
попасть на ‚енеру?
-- ‚ том-то и дело. ‘ам, в своем обычном образе, он туда
попасть не может. ‡а много веков до того, как тут, у нас,
поЯвилась жизнь, он был загнан в эти границы. …сли он только
покажетсЯ за пределами лунной орбиты, его опЯть загонЯт
обратно, просто силой. ќто была бы инаЯ война и от нас с вами
было бы не больше толку, чем от мухи при обороне Њосквы. Ќет.
Ћн нападет на Џереландру иначе.
-- Џри чем же тут вы?
-- Ќу... менЯ посылают туда.
-- “арса?
-- Ќет. Џриказ -- из более высоких сфер. ‚прочем, все
повелениЯ, так или иначе -- Ћттуда.
-- —то ж вы должны там делать?
-- Њне не сказали.
-- ‡начит, вы в свите “арсы?
-- Љак раз нет. “арса там не останетсЯ. Ћн только доставит
менЯ. Ђ потом Я, видимо, останусь один.
-- Ѓоже мой, ђэнсом! -- начал Я, и голос мне изменил.
-- „а, да, -- сказал он и улыбнулсЯ своей обезоруживающей
улыбкой. -- Џравда, нелепо? „октор ќлвин ђэнсом против
Џрестолов и ѓосподств! ЊаниЯ величиЯ, не иначе.
--џ не о том... -- сказал Я.
-- Ћ том, о том. ‚о всЯком случае, Я теперь так чувствую.
‚прочем, что тут странного? Ќам каждый день приходитсЯ это
делать. ЃиблиЯ говорит о брани против начальств, против
властей, против духов злобы поднебесной -- перевод здесь,
кстати, очень неточный, -- и сражатьсЯ должны самые обычные
люди.
-- „а это же совсем другое дело! -- возразил Я. -- ’ам
речь идет о духовной брани.
ђэнсом откинул голову и рассмеЯлсЯ.
-- Ћх, ‹ьюис, ‹ьюис, -- воскликнул он, и что вы только
скажете!
-- Љак вам угодно, ђэнсом, а разница есть...
-- …сть, есть, но не такаЯ. Љаждый из нас должен
сражатьсЯ, тут нет мании величиЯ. ‚от посмотрите -- в нашей
маленькой земной войне тоже сменЯютсЯ разные фазы и каждый раз
мы и думаем и ведем себЯ так, словно эта фаза не кончитсЯ, хотЯ
на самом деле все менЯетсЯ прЯмо под рукой. € опасности, и
удачи в этом году -- не те, что в прошлом. ‚от и вам кажетсЯ,
что обычные люди могут столкнутьсЯ с темными эльдилами только
на нравственном, душевном уровне -- борЯсь с искушением, к
примеру, -- но это верно только длЯ определенной фазы в
космической войне, длЯ эры великой осады, котораЯ и дала ‡емле
имЯ ’улкандры, Ѓезмолвной планеты. Ђ что если это времЯ
подходит к концу? Ђ что если каждый встретит силы тьмы... ну,
по-другому.
-- Ђх, вон что...
-- ’олько не думайте, что менЯ выбрали потому, что Я
какой-то особенный. Ќикогда не поймешь, почему нас избирают длЯ
того или другого дела. Ђ если и узнаешь причину, она не даст
пищи тщеславию. Ќас избирают не за то, чем мы сами гордимсЯ.
‘корее всего, посылают именно менЯ потому, что два негодЯЯ,
утащившие менЯ на Њалакандру, дали мне возможность изучить
Язык. Љонечно, это не входило в их планы.
-- Љакой Язык?
-- •ресса-хлаб. џзык, который Я выучил на Њалакандре.
-- Ќеужели вы думаете, что на ‚енере говорЯт на этом
Языке?
-- ђазве Я вам не сказал? -- спросил ђэнсом, наклонЯЯсь
вперед. Љ этому времени мы уже доели холодное мЯсо, допили пиво
и теперь пили чай. -- ‘транно, ведь Я докопалсЯ до этого два
или три месЯца тому назад. ‘ научной точки зрениЯ это -- самое
интересное. Њы ошибались, принимаЯ хресса-хлаб за местный,
марсианский Язык. Џравильнее было бы назвать его старосолЯрным,
хлаб-эрибол-эф-корди.
-- ѓосподи, что это?
-- Џонимаете, раньше все разумные существа, обитавшие на
планетах ‘олнечной системы говорили на одном Языке (эльдилы
называют эти планеты Ќижним миром). Љонечно, большинство из них
необитаемы, хотЯ бы по нашим понЯтиЯм. ќтот изначальный Язык
забыли в нашем мире, на ’улкандре, когда случилась беда. Ќи
один из земных Языков не восходит к нему.
-- Ђ как же другие марсианские Языки?
-- Џока не знаю. Ћдно мне Ясно, они намного моложе
хресса-хлаба, особенно сурнибур, Язык сорнов. џ думаю, это
можно доказать лингвистически. ‘урнибур, по марсианским
стандартам, просто новее нового -- он едва ли древней нашего
ЉембриЯ.
-- ‘тало быть, вы рассчитываете, что на ‚енере знают
хресса-хлаб?
-- „а. џ приеду, знаЯ Язык. ’ак гораздо проще, хотЯ длЯ
филолога и скучнее.
--‚ы же и понЯтиЯ не имеете, что надо делать, в какой вы
мир попадете!
-- —то мне надо делать, Я и правда не знаю. Џонимаете,
бывают такие дела, в которых важно ничего не знать заранее.
Њожет быть, нужно будет что-то сказать, а это не прозвучит
убедительно, если подготовишьсЯ. —то же до тамошнего мира, тут
Я немало знаю. ’ам тепло, мне велели раздетьсЯ. Ђстрономы еще
ничего не выЯснили о поверхности Џереландры, у нее слишком
плотнаЯ атмосфера. ѓлавный вопрос -- вращаетсЯ ли она и с какой
скоростью? ‚ науке сейчас есть две гипотезы. ‘кьЯпарелли
считает, что ‚енера оборачиваетсЯ вокруг своей оси за то же
времЯ, что и вокруг Ђрбола, простите -- ‘олнца. „ругие думают,
что она оборачиваетсЯ за двадцать три часа. ќто мне тоже
предстоит выЯснить.
…сли ваш ‘кьЯпарелли прав, то на одной стороне всегда
светло, а на другой вечнаЯ ночь.
ђэнсом кивнул.
-- ‡анЯтнаЯ граница... -- сказал он, подумав. -- ’олько
представьте: вы входите в страну вечных сумерек, там все
холоднее и холоднее, и вот вы уже не можете идти, воздуха не
хватает. €нтересно, можно ли встать на самой границе, на
дневной стороне, и заглЯнуть в ночь? Ћттуда, пожалуй, удалось
бы увидеть несколько звезд -- ведь из „невного полушариЯ их не
видно. Љонечно, если у них там высокаЯ цивилизациЯ, они
изобрели водолазные костюмы, какие-нибудь подводные лодки на
колесах, чтобы исследовать Ќочную сторону.
ѓлаза у него сиЯли, и хотЯ Я думал только о том, как
трудно мне с ним расставатьсЯ и как мало надежды встретитьсЯ, Я
тоже заразилсЯ от него восторгом и тЯгой к знанию. Ќо тут он
снова обратилсЯ ко мне:
-- ‚ы еще не знаете, в чем ваша роль.
-- ђазве Я тоже лечу? -- спросил Я, содрогнувшись совсем
иначе.
-- Ќу что вы, что вы! ‚ы должны упаковать менЯ сейчас и
распаковать, когда Я вернусь... если все обойдетсЯ.
-- “паковать вас? Ђ, Я и забыл про этот гроб! Љак же вы
собираетесь в нем путешествовать? ѓде двигатель? Ђ воздух...
еда, вода? ‡десь едва хватит места длЯ вас!
-- „вигатель -- сам “арса Њалакандры. Ћн просто доставит
эту штуку на ‚енеру. не спрашивайте! џ понЯтиЯ не имею, как он
действует. ‘ущество, которое миллионы лет вращает целую
планету, как-нибудь справитсЯ.
-- —то вы будете есть? Љак вам дышать?
-- Ћн сказал, что мне не понадобитсЯ ни еды, ни воздуха.
‚идимо, жизнь моЯ на времЯ полета замрет. џ не совсем понЯл.
ќто, в конце концов, его забота.
--Ђ вы не боитесь? -- спросил Я, и снова ощутил какой-то
мерзкий ужас.
-- …сли вы спрашиваете, признает ли мой разум, что “арса
безопасно доставит менЯ на Џереландру, Я отвечу "да", -- сказал
ђэнсом. -- …сли же вас интересуют мои нервы и воображение, Я, к
сожалению, отвечу "нет". Њы верим в анестезию и все-таки нам
страшно, когда маска приближаетсЯ к лицу. џ чувствую примерно
то, что чувствует солдат под обстрелом, сколько бы он ни верил
в будущую жизнь. Ќаверное, фронт был длЯ менЯ хорошей
практикой.
-- ‘тало быть, Я должен запереть вас в этой чертовой
штуке? -- спросил Я.
-- „а, -- сказал ђэнсом. -- ќто во-первых. Љогда взойдет
‘олнце, мы спустимсЯ в сад и поищем такое место, где не мешали
бы ни дом, ни деревьЯ. Џожалуй, капустнаЯ грЯдка подойдет. џ
лЯгу, закрою глаза повЯзкой -- эти стенки не защитЯт менЯ от
солнечных лучей, когда мы выйдем в открытый космос, -- а вы
завинтите крышку. Џотом, наверное, вы увидите, как эта штука
взлетит.
-- Ђ еще позже?
-- ‚от в этом и сложность. ‚ы должны вернутьсЯ сюда, как
только вам сообщат, чтобы снЯть крышку и выпустить менЯ, когда
Я вернусь.
-- Љогда же вы вернетесь?
-- Ќе знаю. —ерез полгода, через год, через двадцать лет.
’о-то и плохо. џ возлагаю на вас тЯжелую ношу.
-- Ђ если Я умру?
-- ‡начит, найдите себе преемника -- конечно, теперь, не
откладываЯ. “ вас ведь есть человек пЯть друзей, на которых
можно положитьсЯ.
-- Љак же мне сообщат?
-- “арса предупредит вас. ‚ы не беспокойтесь, это ни с чем
не спутаешь. € еще одно -- наврЯд ли Я вернусь раненым, но на
всЯкий случай, если вы найдете врача, которого можно посвЯтить
в тайну, лучше бы захватить и его.
-- •эмфри годитсЯ?
-- „а, вполне. Ђ теперь -- другое, частное дело.
Џонимаете, Я не могу включить вас в свое завещание.
-- ѓосподи, ђэнсом, да Я никогда об этом не думал!
-- Љонечно. Ќо мне хотелось бы что-нибудь вам оставить, а
Я не могу. џ ведь исчезну. …сли Я не вернусь, начнетсЯ
расследование, чего доброго, заподозрЯт убийство. Ќадо быть
осторожнее, ради вас. Ђ теперь Я хотел бы уладить с вами другие
мои дела.
Њы сели рЯдом и долго говорили о делах, которые обычно
обсуждают с родственниками, а не с друзьЯми. џ узнал о ђэнсоме
многое, чего не знал прежде, и такое множество неудачников он
поручил моей заботе: "может, вам вдруг удастсЯ что-нибудь длЯ
них сделать", -- что Я понЯл, как велико его милосердие и как
он его скрывает. ‘ каждым его словом тень предстоЯщей разлуки
сгущалась, словно кладбищенский сумрак. џ с любовью подмечал
его привычные жесты, обороты речи -- то, что мы всегда видим в
любимой женщине, но в друге замечаем только перед разлукой или
в последние часы перед тЯжелой, опасной операцией. …сть вещи, в
которые разум поверить не может. џ не мог представить себе, что
человек, сидЯщий так близко от менЯ, такой очевидный и
ощутимый, через несколько часов станет недостижимым,
превратитсЯ лишь в образ, а там -- и в тускнеющий образ моей
памЯти. Ќаконец оба мы смутились -- каждый угадывал, что
чувствует другой. ‘тало совсем холодно.
-- ‘коро отправимсЯ, -- сказал ђэнсом.
-- „а ведь он... ну, “арса -- еще не вернулсЯ, -- возразил
Я, хотЯ, по правде говорЯ, теперь, когда это подошло вплотную,
мне хотелось поторопитьсЯ, чтобы все было позади.
-- “арса и не покидал нас, -- ответил ђэнсом, -- он все
времЯ был в доме.
-- —то же он, просто ждал нас, в той комнате?
-- Ћн не ждал, они не знают, что это такое. ‚ы и Я
понимаем, что ждем, потому что у нас есть тело, оно устает.
Љроме того, мы различаем работу и досуг, мы понимаем, что такое
отдых. “арса устроен иначе. Ћн был здесь много часов, но не
ждал, не скучал. ЌельзЯ же сказать, что чего-то ждет дерево или
рассвет на склоне холма. -- ’ут ђэнсом зевнул. -- џ устал, --
сказал он. -- € вы устали. Ќу, Я-то хорошенько высплюсь в этом
гробу. €демте, пора собиратьсЯ.
Њы вышли в соседнюю комнату, и ђэнсом велел мне встать
перед безликим пламенем, которое не ждет, а только пребывает.
Ћн как-то представил менЯ ему и был нам переводчиком, и Я на
своем Языке поклЯлсЯ служить ему в этом великом деле. Џотом мы
снЯли с окон затемнение и впустили в дом серое, пасмурное утро.
‚месте вынесли мы в сад и Ящик, и крышку -- холод обжигал нам
руки. Ќоги Я промочил в тЯжелой росе, усыпавшей траву. ќльдил
был уже в саду, на маленькой лужайке. Џри утреннем свете Я едва
мог его разглЯдеть. ђэнсом показал мне, как закрыть задвижки на
крышке Ящика, прошло еще несколько долгих минут, и он
отправилсЯ в дом, а вернулсЯ обнаженным. ‚ысокий, белокожий,
дрожащий от холода -- просто чучело какое-то -- он опустилсЯ и
свой ужасный Ящик и протЯнул мне плотную черную повЯзку, чтобы
Я закрыл ему лицо. Џотом он улегсЯ. џ уже не думал о ‚енере и
не верил, что он вернетсЯ. …сли бы Я посмел, Я бы заставил его
одуматьсЯ; но здесь был „ругой -- существо, не ведавшее
ожиданиЯ, -- и Я боЯлсЯ. „о сих пор вижу Я в страшном сне, как
закрываю ледЯной крышкой гроб, где лежит живой человек, и
отступаю назад. џ осталсЯ один. џ не видел, как он улетел. џ
убежал в дом, мне стало плохо. —ерез несколько часов Я закрыл
дом и вернулсЯ в Ћксфорд.
Џрошли месЯцы, и год прошел, и несколько месЯцев сверх
года. Ѓыли бомбежки, и дурные вести, и гибель многих надежд,
‡емлЯ преисполнилась тьмы и злобы -- и тогда, в одну из ночей
“арса ЯвилсЯ за мной. Њы с •эмфри выехали поскорее, толкались в
переполненном поезде, встречали рассвет на холодной станции,
ожидаЯ пересадки, и наконец Ясным утром добрались до
маленького, заросшего сорнЯками клочка земли, который прежде
был садом ђэнсома. —ернаЯ точка поЯвилась напротив ‘олнца; тот
же ледЯной Ящик проскользнул между нами в полной тишине. …два
он коснулсЯ земли, мы бросились к нему и сорвали крышку.
-- ѓосподи! Ћн разбилсЯ! -- вскричал Я, заглЯнув внутрь.
-- Џогодите, -- остановил менЯ •эмфри. —еловек, лежавший в
гробу, пошевелилсЯ, сел, стрЯхнул с лица и плеч ту алую массу,
которую Я было принЯл за раны и кровь, -- и Я увидел, как ветер
подхватывает и разносит лепестки цветов. Ћн поморгал, назвал
каждого из нас по имени, пожал нам руки и ступил на траву.
-- Љак дела? -- спросил он. -- —то-то вы плохо выглЯдите.
џ замер, дивЯсь тому новому ђэнсому, который вышел на свет из
тесного Ящика. Ћн был силен и здоров, он словно помолодел на
десЯть лет. „ва года назад он начинал седеть, а сейчас борода,
спускавшаЯсЯ ему на грудь, отливала золотом.
-- „а вы порезали ногу, -- сказал •эмфри. ’ут и Я заметил,
что из пЯтки у него идет кровь.
-- Ћднако и холодно у вас, - сказал ђэнсом. -- Ќадеюсь,
воду согрели? •орошо бы принЯть душ, и одетьсЯ.
-- •эмфри обо всем позаботилсЯ, -- сказал Я, провожаЯ его
в дом. -- ЊенЯ бы на это не хватило.
ђэнсом забралсЯ в ванну, оставив дверь приоткрытой, клубы
пара окутывали его, а мы переговаривались с ним из прихожей. “
нас накопилось столько вопросов, что он не успевал отвечать.
-- ‘кьЯпарелли ошибсЯ, -- кричал он, -- там есть и день, и
ночь, как у нас. ЏЯтка не болит... нет, вот сейчас заболела. „а
любую старую одежду... ага, положите на стул. Ќет, спасибо. џ
не хочу ни Яиц, ни бэкона. ”руктов нет? Ќеважно, поем хлеба или
каши. -- € наконец он крикнул: -- ‚ыхожу!
Ћн все спрашивал, здоровы ли мы, -- ему почему-то
казалось, что мы плохо выглЯдим. џ отправилсЯ за завтраком.
•эмфри задержалсЯ, чтобы осмотреть ранку на ноге. Ћн
присоединилсЯ ко мне, когда Я любовалсЯ алыми цветами.
-- Љрасивый цветок, -- сказал Я, протЯгиваЯ его •эмфри.
-- „а, -- ответил •эмфри, рассматриваЯ его и ощупываЯ с
жадностью натуралиста. -- Ђ нежный какой! Ќаша фиалка против
него сорнЯк.
-- Џоставим их в воду.
-- Ќе стоит. Ћни уже почти завЯли.
-- Љак он там?
-- Ћтменно. ’олько вот пЯтка мне не нравитсЯ. Ћн говорит,
кровь идет очень давно.
’ут пришел и ђэнсом, совсем одетый, и Я разлил чай. ‚есь
день и почти всю ночь он рассказывал нам ту историю, к которой
Я теперь приступаю.

ѓ‹Ђ‚Ђ 3

ђэнсом так и не объЯснил нам, на что было похоже
путешествие в летающем гробу. Ћн сказал, что это невозможно. Ќо
странные намеки прорывались в разговорах на совсем другие темы.
Џо его словам, он был, как сказали бы мы, без сознаниЯ,
однако что-то с ним происходило, что-то он чувствовал. Ћднажды
кто-то из нас говорил, что надо "повидать жизнь", то есть
побродить по миру, поглЯдеть на людей, а Ѓ. (он антропософ)
сказал, надо видеть жизнь совсем в другом смысле. ‚ероЯтно, он
имел в виду какую-то систему медитации, при которой "сама жизнь
предстает внутреннему взору". ‚о всЯком случае, когда мы
втЯнули его в длинный спор, ђэнсом призналсЯ, что и длЯ него
это значит что-то вполне определенное. …го так прижали, что он
созналсЯ: жизнь казалась ему тогда, в полете, чем-то "объемным
и твердым". …го спросили, какого она цвета, но он странно
взглЯнул на нас и пробормотал: "‚от именно, какой цвет!" -- и
все испортил, добавив: "„а это и не цвет. Њы бы не назвали это
цветом", после чего не раскрывал рта до конца вечера. ‚ другой
раз наш друг, шотландец Њакфи, приверженец скептицизма, громил
христианское учение о ‚оскресении тел. џ подвернулсЯ ему под
руку, и он донимал менЯ вопросами вроде: "‡начит, у вас будут и
зубы, и глотка, и кишки, хотЯ там нечего есть? € половые
органы, хотЯ там нельзЯ совокуплЯтьсЯ? „а уж, повеселитесь!" €
тут ђэнсом взорвалсЯ: "Ќет, какой осел! ‚ы что, не видите
разницы между сверх-чувственным и бесчувственным?" Њакфи, само
собой, переключилсЯ на него; и тут выЯснилось, что, по мнению
ђэнсома, нынешние желаниЯ и возможности тела исчезнут не
потому, что они атрофируютсЯ, а потому, что они будут
"поглощены". ‘перва он говорил о "поглощении" пола, потом стал
искать подходЯщее слово длЯ нового отношениЯ к еде (отбросив
транс- и пара-гастрономию) и, поскольку не он один был
филологом, все стали искать такие термины. Ќо Я уверен, что он
испытал что-то в этом роде на пути к ‚енере. Ђ самым
загадочным, пожалуй, было вот что: однажды, расспрашиваЯ его --
он редко мне это позволЯл, -- Я неосторожно заметил: "Љонечно,
все было слишком смутно, этого не передашь словами", -- и он
менЯ резко перебил, хотЯ вообще он человек на редкость
терпеливый. Ћн сказал: "Ќет, это слова расплывчатые. џ не могу
ничего описать, потому что все было слишком четким и
определенным". ‚от и все, что Я могу рассказать вам о самом
полете. Ћдно Ясно -- он изменилсЯ гораздо больше, чем после
Њарса. Ќо может быть, тому причиной событиЯ, произошедшие уже
на самой ‚енере.
’еперь Я перейду к тому, что ђэнсом мне рассказал. ‚идимо,
он пробудилсЯ от того неописуемого состоЯниЯ и почувствовал,
что падает, -- значит, он уже приблизилсЯ к ‚енере настолько,
что она стала длЯ него "низом". Ћдин бок у него замерз, другому
было слишком жарко, но ни то ни другое ощущение не причинЯло
боли. ‚скоре он вообще об этом забыл -- снизу, сквозь
полупрозрачные стенки сочилсЯ изумительный белый свет. Ћн все
нарастал, начал беспокоить, несмотрЯ на защищавшую глаза
повЯзку. Љонечно, это светилось альбедо -- внешний слой очень
густой атмосферы, отражающий и усиливающий солнечные лучи.
Џочему-то -- в отличие от Њарса -- вес его вроде бы не
увеличилсЯ. …два белое свечение стало почти невыносимым, оно
исчезло, а жар и холод сменились ровным теплом. ‚ероЯтно, он
вошел во внешние слои атмосферы -- сперва в бледные, потом в
цветные сумерки. Ќасколько он различал сквозь прозрачные
стенки, главным цветом был золотой или медный. Љ этому времени
он был совсем низко, Ящик спускалсЯ стоймЯ, словно лифт, под
прЯмым углом к поверхности. Џадать вот так, беспомощно, когда
не можешь пошевелить рукой, было страшно. ‚друг он попал в
зеленую тьму, пронизанную неЯсным шумом -- первым звуком из
нового мира. ‘тало холодно. Ћн снова лежал и, к великому своему
удивлению, двигалсЯ уже не вниз, а вверх -- сперва он принЯл
это за обман воображениЯ. ‚идимо, уже давно, сам того не
замечаЯ, он пыталсЯ пошевелить рукой или ногой, и только теперь
увидел, что стены его темницы поддаютсЯ. Ћн уже мог двигать
руками и ногами, хотЯ и застревал в чем-то мЯгком. Људа он
попал? ЋщущениЯ были очень странные. ’о его несло вверх, то
вниз, то по какой-то зыбкой поверхности. ЊЯгкаЯ материЯ была
белаЯ, ее становилось все меньше... какое-то облако в форме
Ящика, совсем не плотное. ‚друг он с ужасом догадалсЯ, что это
и есть Ящик -- тот испарЯетсЯ, исчезает, а за ним проступает
невообразимаЯ мешанина красок, пестрый многообразный мир, где
вроде бы нет ничего устойчивого. џщик исчез. —то ж, значит,
доставили -- выбросили -- покинули. Ћн -- на Џереландре.
‘перва он разглЯдел только странную перекосившуюсЯ
поверхность, словно на неудавшемсЯ снимке. ‘транный откос
маЯчил перед ним лишь мгновение, сменилсЯ другим, два откоса
столкнулись, гора взлетела вверх, обрушилась и разровнЯлась.
Џотом поверхность превратилась в край большого сверкающего
холма и холм этот устремилсЯ навстречу ђэнсому. Ћн снова
почувствовал, что поднимаетсЯ, и поднимаетсЯ все выше, к
золотому куполу, заменЯвшему небо. Ћн достиг вершины, но успел
лишь глЯнуть в огромный дол, простиравшийсЯ под ним, --
сиЯющий, зеленый, словно трава, с мраморными пЯтнами пены - и
вновь он падал вниз, пролетаЯ милю в две минуты. Ќаконец он
ощутил блаженную прохладу, в которую погружено его тело, и
понЯл, что ноги ни во что не упираютсЯ, а он, сам того не знаЯ,
плывет. Ћн мчалсЯ верхом на океанском гребне, лишенном пены,
холодном и свежем после небесной жары, хотЯ по земным понЯтиЯм
вода была совсем теплаЯ, словно в песчаном заливе, где-нибудь в
тропиках. ЊЯгко съезжаЯ с высокого гребнЯ и поднимаЯсь на новую
гору, ђэнсом нечаЯнно хлебнул воды -- она оказалась не соленой,
пригодной длЯ питьЯ, но не такой безвкусной, как наша преснаЯ.
„о тех пор он не чувствовал жажды, но тут ему стало приЯтно, да
так, словно он впервые узнал само удовольствие. Ћн погрузил
разгорЯченное лицо в зеленую светлую воду и, когда снова поднЯл
голову, опЯть был на гребне высокой волны.
‡емли нигде не было. Ќебо было чистое, ровное, золотое,
как средневековаЯ картина. Ћно казалось очень высоким -- такими
высокими видЯтсЯ с ‡емли серебристые облака. Ћкеан тоже был
золотым, но его испещрЯли тени, и вершины волн, зажженные
небесным светом, казались золотыми, но склоны были зеленые,
сперва прозрачные, а понизу -- бутылочные, и даже синие в тени
других волн.
‚се это ђэнсом увидел в одно мгновение -- и покатилсЯ
вниз. Ћн как-то перевернулсЯ на спину. ’еперь он глЯдел на
золотую крышу этого мира. ‚ небе быстро сменЯлись дрожащие
отблески более бледных цветов -- так бегут блики по потолку
ванной, когда в солнечный день вы ступаете в воду. ђэнсом
понЯл, что это -- отражение несших его волн. Ќа ‚енере, планете
любви, эти блики можно видеть почти каждый день. –арица морей
созерцает себЯ в небесном зеркале.
€ вновь он на гребне, земли все не видно. „алеко слева
плотные облака -- или корабли? ‚низ, вниз, снова вниз -- конца
этому нет. Ќа сей раз он ощутил, какой здесь расплывчатый свет.
’акаЯ теплаЯ вода, такое славное купание на ‡емле бывает только
при Ярком свете ‘олнца. Ќо здесь все иначе. ‚ода сиЯла, небо
горело золотом, но все это смЯгчала и окутывала дымка -- он
любовалсЯ этим светом, не щурЯсь. ‘ами цвета -- зелень, золото
-- которыми он назвал те краски, слишком резки, жестки длЯ
нежного, изменчивого сиЯниЯ, длЯ этого теплого, матерински
ласкового мира. „а, мир тут теплый, как летний полдень,
прекрасный, словно зарЯ, и по-вечернему кроткий. ќтот мир
прекрасен -- так прекрасен, что ђэнсом глубоко вздохнул.
Ќа этот раз он испугалсЯ нависшей над ним волны. Њы на
‡емле болтаем о "волнах, величиной с гору", хотЯ этим волнам не
под силу перехлестнуть и мачту. Ђ вот тут и вправду была
морскаЯ гора. Ќа суше ушел бы почти весь день, чтобы забратьсЯ
на такую вершину. ‚олна вобрала ђэнсома и вознесла его ввысь за
несколько секунд. Ќо еще не достигнув вершины, он вскрикнул в
испуге -- на самом верху волны его ждала не гладкаЯ
поверхность, а какой-то фантастический гребень -- странные,
громоздкие, неуклюжие и острые выступы, вроде бы даже не
жидкие. —то это, пена? ‘калы? Њорские чудовища? ѓадать ему было
некогда -- он столкнулсЯ с этим, невольно закрыл глаза и снова
почувствовал, что летит вниз. —то бы это ни было, оно позади.
Ќо ведь что-то было, оно ударило его по лицу. Ћн ощупал лицо;
крови не было. ‡начит, он столкнулсЯ с чем-то мЯгким, оно не
поранило, только хлестнуло, и то потому, что он мчалсЯ слишком
быстро. Ћн вновь повернулсЯ на спину -- к этому времени
очередной гребень уже поднЯл его вверх на несколько тысЯч
футов. ѓлубоко под ним на миг открылась долина, и он увидел
что-то неровное в изгибах и впадинах, разноцветное, вроде
лоскутного одеЯла, изумрудное, Ярко-желтое, оранжевое, розовое,
голубое. —то это, ђэнсом понЯть не смог. ‚о всЯком случае, оно
плавало -- поднЯлось на гребень соседней волны и теперь,
миновав вершину, скрылось. Ћно плотно, словно кожа, прижималось
к поверхности воды, изгибаЯсь и искривлЯЯсь вместе с ней.
ЏоднимаЯсь на гребень, оно принимало форму волны, так что
какое-то мгновение ђэнсом еще видел одну половину, а другаЯ уже
соскользнула по ту сторону гребнЯ. ‘ловом, эта штука вела себЯ
так, как вела бы циновка, котораЯ движетсЯ вместе с водой и
сморщиваетсЯ, когда вы гребете мимо, и по воде идет рЯбь.
’олько размеры тут были посущественней, акров тридцать.
Ќаши слова слишком медлительны -- вы, наверное, уже и не
ощущаете, что ђэнсом в нашем рассказе пробыл на ‚енере не более
пЯти минут. Ћн не успел устать и не начал тревожитьсЯ, как ему
выжить в этом мире. Ћн вполне доверЯл тем, кто отправил его
сюда, а пока что свежесть воды и свободные движениЯ тела сами
по себе были удовольствием и удовольствием новым -- Я уже
пыталсЯ указать на одну особенность этого мира, которую так
трудно передать словами: каким-то образом удовольствие
испытывал он весь, впитывал всеми своими чувствами. ЏридетсЯ
назвать это удовольствие "крайним", а то и "чрезмерным"; ведь
сам ђэнсом говорит, что в первые дни на Џереландре он не то
чтобы стыдилсЯ, но все же удивлЯлсЯ, почему он стыда не
чувствует, -- каждый миг доставлЯл здесь такое большое и
необычайное удовольствие, какое по земным меркам свЯзано либо с
запретными, либо уж с очень странными утехами. € все же этот
мир был не только нежным и сладостным, он был и сильным, и
грозным. …два плавучаЯ штука исчезла из виду, как в глаза
ђэнсому хлынул невыносимо резкий свет. ‘вет был темно-синий,
небо на его фоне потемнело, и в тот же миг ђэнсому удалось
разом увидеть большее пространство, чем видел он до сих пор. Ћн
увидел бесконечную пустыню волн и далеко-далеко, на краю этого
мира, у самого неба -- одинокую призрачно-зеленую колонну.
’олько она была вертикальной, устойчивой, неподвижной в этой
череде изменчивых холмов. ‡атем на небо вернулсЯ богатый
красками сумрак -- теперь, после вспышки света, он скорее
походил на тьму -- и донессЯ раскат грома. ‡вучал он совсем
иначе, нежели земной гром, -- глубже, богаче, даже словно бы
звонче. Ќебо здесь не ревело -- оно хохотало, веселилось.
ђэнсом увидел еще одну молнию, потом еще одну, и ливень
обрушилсЯ на него. Њежду ним и небом встали огромные лиловые
тучи, и тут же, сразу хлынул невиданный дождь -- не капли и не
струи -- сплошнаЯ вода, чуть менее плотнаЯ, чем в океане, он
едва мог дышать. Њолнии сверкали непрерывно и при их свете
ђэнсом видел совсем иной мир. Ћн словно попал в самый центр
радуги или в облако многоцветного пара. ‚ода, вытеснившаЯ
воздух, обратила и море, и небо в прозрачный хаос, наполненный
вспышками и росчерками молний. ђэнсом почти ослеп и немного
испугалсЯ. Џри свете молний он видел, как и прежде, безбрежное
море и неподвижный зеленый столб на краю света. ‡емли не было
нигде -- ни признака земли от горизонта до горизонта.
ѓрохот грома оглушал его, все трудней становилось дышать.
‘ неба вместе с дождем сыпались какие-то странные штуки, вроде
бы живые. Ћни были похожи на лЯгушат, но очень изЯщных и нежных
-- просто высшаЯ раса лЯгушек -- и пестрели, словно стрекозы,
но ђэнсому некогда было их разглЯдывать. Ћн уже устал, особенно
от буйства красок. Ћн не знал, как долго все это длилось; когда
он снова смог наблюдать, волнение уже успокаивалось. …му
показалось, что он достиг границы морских гор и глЯдит с
последней горы в спокойную долину. Ћднако до этой долины он
добралсЯ нескоро: то, что по сравнению с теми, первыми волнами,
казалось спокойным морем, на самом деле, когда он достиг этого
места, обернулось пусть меньшими волнами, но все же немалыми.
‚округ плавало много тех странных плавучих штук. €здали они
казались цепью островов, вблизи больше походили на флот -- тем
более что им приходилось преодолевать сопротивление волн. ‚се
же шторм успокаивалсЯ, дождь утих. ‚олны были теперь не выше,
чем в Ђтлантическом океане. ђадуга ослабела, стала прозрачнее,
и сквозь нее тихо проглЯнуло золотое небо -- золото проступило
вновь во всю ширь, от горизонта до горизонта. …ще меньше стали
волны. ’еперь он дышал свободно. Ќо он уже по-настоЯщему устал;
непосредственные впечатлениЯ отступили, освободилось место длЯ
страха.
Ћдна из плавучих заплат скользила по волне в сотне Ярдов
от ђэнсома. Ћн следил за ней с большим интересом, надеЯсь
взобратьсЯ на один из плавучих островов и отдохнуть. Ћн
испугалсЯ, что эти острова окажутсЯ просто кучей водорослей или
кронами подводных деревьев, которым не выдержать его веса. Ќо
не успел он додумать эту мысль, как тот самый остров, на
который он смотрел, поднЯлсЯ на гребне волны, и ђэнсом смог
разглЯдеть его на фоне неба. Ћн не был ровным, с
рыжевато-коричневой поверхности поднимались вверх какие-то
столбики самой разной высоты, и легкие, и громоздкие, темные на
мЯгком сиЯнии золотого неба. ‚се они накренились в одну
сторону, когда островок изогнулсЯ, переползаЯ гребень волны, и
вместе с островом исчезли из виду. ’ут же в тридцати Ярдах от
ђэнсома поЯвилсЯ другой остров, этот плыл в его сторону. ђэнсом
поспешил к нему, чувствуЯ, как ослабели и почти болЯт руки -- и
впервые испугалсЯ по-настоЯщему. Џриблизившись к острову, он
разглЯдел вокруг него бахрому несомненно растительного
происхождениЯ -- остров тащил за собой темно-красный хвост из
пузырей, трубочек и переплетающихсЯ шнуров. ђэнсом попыталсЯ за
него ухватитьсЯ, но он был еще не так близко. Ћн поплыл скорее,
еще скорее -- остров уходил от него, удалЯЯсь со скоростью
десЯти миль в час. ‘нова ухватилсЯ он за какие-то тонкие
красные нити, но они выскользнули, едва не порезав ему руку.
’огда он рванулсЯ в самую гущу водорослей, слепо пытаЯсь
ухватитьсЯ за все, что болталось перед ним, и попал в какое-то
густое варево -- трубочки булькали, пузыри то и дело
взрывались. Џотом руки нащупали что-то покрепче, вроде очень
мЯгкой древесины. Ќаконец еле дыша, оцарапав колено, он упал на
пружинившую под ним поверхность, приподнЯлсЯ, прополз немного
вперед. „а, теперь боЯтьсЯ было нечего -- эта землЯ держала
его, здесь он был в безопасности.
Ќаверное, он довольно долго пролежал на животе, ничего не
делаЯ и ни о чем не заботЯсь. ‚о всЯком случае, к тому времени,
когда он вновь поднЯл голову и стал замечать, что его окружало,
он вполне отдохнул. ‹ежал он на сухой земле, покрытой чем-то
вроде вереска, только медного цвета. Ћн рассеЯнно потрогал это
-- верхнЯЯ часть крошилась, как сухаЯ землЯ, но сразу под
хрупкой поверхностью он нащупал туго переплетенные нити. Ћн
перевернулсЯ на спину. —то-то пружинило, сопротивлЯлось, и
гораздо сильнее, чем эластичный вереск, словно весь остров --
вроде матраса, покрытого растительным ковром. ‘нова
повернувшись, ђэнсом посмотрел вглубь острова. ’о, что он
увидел, сперва было похоже на обычный кусок земли: длиннаЯ
долина, внизу -- бронзоваЯ, по бокам защищеннаЯ холмами, на
которых рос многоцветный лес. Ќо едва он взглЯнул на эту
равнину, как она, прЯмо перед ним, превратилась в медный склон,
и многоцветный лес заструилсЯ вниз по этой новой горе. Ћн был к
такому готов, но в первый миг зрелище все же потрЯсло его. ‚едь
долина сперва показалась ему нормальной -- он забыл, что он
плывет, что плывет весь остров с горами и долинами, которые
каждую минуту менЯютсЯ местами, так что карту высот и впадин
можно изобразить только на кинопленке. ’аковы плавучие острова
Џереландры -- фотографиЯ, обеднЯЯ краски, исключаЯ вечную смену
форм, Явила бы нам что-то похожее на земной пейзаж, но на самом
деле острова совсем другие: поверхность их суха и плодородна,
как твердаЯ землЯ, а форма все времЯ менЯетсЯ вместе с водой,
по которой они плывут. Љ этому трудно привыкнуть, с виду они
так похожи на обычную землю. ђазумом ђэнсом уже все понЯл, но
ни мускулы, ни нервы привыкнуть не могли. Ћн встал -- сделал
несколько шагов под гору -- и растЯнулсЯ на животе. Џоверхность
острова была мЯгкой, он не ушибсЯ, поднЯлсЯ... -- и увидел
перед собой уже подымающийсЯ холм... шагнул... снова упал.
ЌапрЯжение, сжимавшее его с той минуты, как он прибыл на
Џереландру, наконец отпустило, и он рассмеЯлсЯ. •охоча, как
школьник, каталсЯ он по мЯгкой поверхности своего острова.
Ќаконец он успокоилсЯ. —аса два он училсЯ ходить. ќто
оказалось потруднее, чем ходить по палубе -- в любую качку сама
палуба по крайней мере остаетсЯ ровной. •одить по этому острову
-- все равно, что ходить по воде. Ќесколько часов потребовалось
ему, чтобы отойти от краЯ острова на сотню Ярдов, и он был
горд, когда сумел пройти подрЯд целых пЯть шагов -- раскинув
руки, сгибаЯ колени, боЯсь потерЯть равновесие. ЌапрЯженное
тело дрожало, словно он училсЯ ходить по канату. Џожалуй, он
скорее научилсЯ бы, если бы падать было не так мЯгко и приЯтно,
а упавши, он долго лежал, глЯдЯ вверх, на золотой купол, и
впитывал спокойный, неумолкающий шорох воды, тонкие запахи
трав. Ђ как забавно, скатившись в небольшую впадину, открыть
глаза и оказатьсЯ на вершине главной горы всего острова,
откуда, словно ђобинзон, он мог смотреть вниз на полЯ и леса!
…му хотелось посидеть гак еще несколько минут, но остров вновь
увлекал его вниз, горы и долины стирались, превращаЯсь в одну
большую равнину.
Ќаконец он добралсЯ до леса. ‡десь были какие-то кусты,
высотой с крыжовник, цветом напоминавшие водоросли. Ќад кустами
высились деревьЯ, серые и лиловые, а густые ветви образовали
крышу над головой, золотую, серебрЯную и синюю. ‡десь он мог
опиратьсЯ о стволы, идти стало легче. € запахи здесь были
необычные -- нельзЯ просто сказать, что они пробудили в нем
голод или жажду, скорее они превратили голод и жажду в какое-то
новое чувство, которое из тела проникало в душу, не тревожа, а
радуЯ ее. ’о и дело он останавливалсЯ, упиралсЯ руками в ствол
и вдыхал благоухание -- здесь даже это казалось каким-то
свЯщенным обрЯдом. ‹ес все времЯ менЯлсЯ, и его разнообразиЯ
хватило бы на дюжину земных пейзажей: то ровный край, где
деревьЯ стоЯт вертикально, как башни, то провал, где должна бы
течь леснаЯ река, то лес бежит вниз по склону, то оказываетсЯ
на вершине горы и между стволами можно увидеть океан. ‚ тишине
звучал только размеренный голос волн. Ћщущение одиночества
стало здесь более Ясным, но к нему не примешивалась тревога --
может быть, романтическое уединение необходимо длЯ того, чтобы
впитать все неземные чудеса. ђэнсом боЯлсЯ лишь самого себЯ --
иногда ему казалось, что здесь, на Џереландре, есть что-то
непостижимое и невыносимое длЯ человеческого разума.
Ћн добралсЯ до той части леса, где с деревьев свисали
большие желтые шары, по форме да и по размеру напоминавшие
воздушный шар. Ћн сорвал один, покрутил -- кожура была гладкаЯ
и твердаЯ, он никак не мог ее надорвать. ‚друг в каком-то месте
его палец проткнул кожуру и ушел глубоко в мЯкоть. Џодумав, он
попробовал глотать из отверстиЯ. Ћн собиралсЯ сделать самый
маленький глоток, длЯ пробы, но вкус плода тут же избавил его
от всЯкой осторожности. ќто был именно вкус -- точно так же,
как голод и жажда были именно голодом и жаждой -- и он
настолько отличалсЯ от любого земного "вкуса", что само это
слово казалось пустым. …му открылсЯ новый род удовольствий,
неведомых людЯм, непривычных, почти невозможных. ‡а каплю этого
сока на ‡емле правитель изменил бы народу и страны бы начали
войну. ЋбъЯснить, определить этот вкус, вернувшись на ‡емлю,
ђэнсом не мог -- он не знал даже, сладкий он был или острый,
солоноватый или прЯный, резкий или мЯгкий. "Ќе то... не то..."
-- только и отвечал на все наши догадки. Ђ тогда он уронил
пустую кожуру и собиралсЯ взЯть вторую, но вдруг почувствовал,
что не хочет ни пить, ни есть. …му просто хотелось еще раз
испытать наслаждение, очень сильное, почти духовное. ђазум --
или то, что мы называем разумом -- настоЯтельно советовал
отведать еще один плод, ведь удовольствие было детски-невинным,
а он уже столько пережил и не знал, что его ждет. € все же
что-то противилось "разуму". —то именно? ’рудно предположить,
что сопротивлЯлось чувство -- какое же чувство, какаЯ волЯ
отвернетсЯ от такого наслаждениЯ? Џо почему-то он ощущал, что
лучше не трогать второй плод. Ѓыть может, то, что он пережил,
так полноценно, что повторение только опошлило бы его. ЌельзЯ
же слушать два раза подрЯд одну и ту же симфонию. ’ак он стоЯл,
дивЯсь, как часто там, на ‡емле, стремилсЯ к удовольствию по
велению разума, а не по велению голода и жажды. ’ем временем
свет стал менЯтьсЯ -- позади становилось темнее, впереди сиЯние
неба и морЯ тоже стало не таким Ярким. Ќа ‡емле он выбиралсЯ бы
из лесу не больше минуты; здесь, на колеблющемсЯ острове, это
занЯло несколько минут, и когда он вышел на открытое место, он
увидел поистине фантастическое зрелище.
‚ течение днЯ золотое небо совершенно не менЯлось, и он не
угадал бы, где именно ‘олнце. Ќо сейчас половина неба была
озарена. ‘олнца он по-прежнему не мог разглЯдеть, но, опираЯсь
на океан, встала арка зеленого света -- ђэнсом не глЯдел на
нее, блеск слепил глаза, а над зеленой дугой до самого неба
поднималсЯ многоцветный веер, раскрытый, словно хвост павлина.
Њоре успокоилось, с поверхности вод к небу поднимались утесы и
странные, тЯжелые клубы синего и красного пара, а легкий,
радостный ветер принЯлсЯ играть волосами ђэнсома. „ень угасал,
волны становились все ниже и наконец вправду наступила тишина.
Ћн сидел, поджав ноги, на берегу острова, как одинокий царь
посреди всего этого великолепиЯ. ‚первые он подумал, что попал,
быть может, в необитаемый мир, но тревога только усилила,
обострила блаженство.
€ вновь он удивилсЯ тому, чего мог ожидать: он провел весь
день обнаженным, среди летних плодов, на мЯгкой и теплой траве
-- а теперь должен был наступить мЯгкий и серый летний вечер.
Ќо прежде чем фантастические краски померкли на ‡ападе, ‚осток
уже стал глухо-черным. …ще несколько мгновений, и тьма покрыла
западную половину неба. Љрасноватый свет чуть помедлил в
зените, и ђэнсом успел отползти к лесу. Љак говоритсЯ, "было
так темно, что ни зги не видно". …два он добралсЯ до деревьев и
лег, наступила ночь -- непроглЯднаЯ тьма, больше похожаЯ не на
ночь, а на погреб длЯ углЯ. Ћн мог поднести к лицу руку и все
же не разглЯдеть ее. ќта неизмеримаЯ, непроницаемаЯ тьма просто
давила ему на глаза. Ќе было ни ‹уны, ни звезд на прежде
золотом небе, но и во тьме было тепло. Ћн различал новые
запахи. ђазмеры у этого мира исчезли, остались лишь границы
собственного тела да клочок травы, на котором он лежал, мЯгко
покачивающийсЯ гамак. Ќочь укрыла его своим одеЯлом, избавила
от одиночества. ’ак спокойно он мог бы заснуть в своей комнате
на ‡емле. € сон пришел к нему -- упал, как падает созревший
плод, едва тронешь ветку.

ѓ‹Ђ‚Ђ 4

Љогда ђэнсом проснулсЯ, с ним произошло то, что может
случитьсЯ с человеком разве что в чужом мире: он Явь принЯл за
сон. Ћткрыв глаза, он увидел причудливое, как на гербе, дерево
с золотыми плодами и серебрЯными листьЯми. Љорни Ярко-синего
ствола обвивал небольшой дракон, чешуЯ его отливала червонным
золотом. Ќесомненно, это был сад ѓесперид. "Љакой Яркий сон",
-- подумал ђэнсом, и понЯл, что уже не спит. Ќо покой и
причудливость сна продолжались в этом видении, и ему не
хотелось окончательно просыпатьсЯ. Ћн вспоминал, как совсем в
другом мире -- древнем, холодном мире Њалакандры -- он
повстречал прототип –иклопа, великана-пастуха, обитателЯ пещер.
Њожет ли быть, что земные мифы рассеЯны по другим мирам и здесь
они -- правда? ’ут он подумал: "„а ты совсем один, голый,
беспомощный, в чужом мире, а это животное может оказатьсЯ
опасным", -- но не испугалсЯ. Ћн знал, что земные хищники в
космосе -- исключение, и он находил ласковый прием у куда более
странных существ. Ќа всЯкий случай он осталсЯ лежать,
потихоньку рассматриваЯ дракона. ’от был похож на Ящерицу,
ростом с сенбернара, с чешуйками на спине. „ракон смотрел на
него.
ђэнсом приподнЯлсЯ на локте. „ракон все глЯдел на него.
’еперь ђэнсом ощутил, что землЯ под ним -- совершенно ровнаЯ.
’огда он сел и увидел между стволами спокойное, неподвижное
море. Ћкеан превратилсЯ в позолоченное стекло. ђэнсом снова
взглЯнул на дракона. Њожет ли он быть разумной тварью -- хнау,
как говорЯт на Њарсе, -- той самой, длЯ встречи с которой он и
послан? Ќе похоже, но попробовать надо. ђэнсом произнес первую
фразу на старосолЯрном, и собственный голос показалсЯ ему
чужим.
-- Ќезнакомец, -- сказал он, -- Я послан в ваш мир из
ѓлубоких Ќебес слугами Њалельдила. Џримешь ли ты менЯ?
„ракон уставилсЯ на него -- пристально и, быть может,
мудро. Џотом он прикрыл глаза. ђэнсому это не очень
понравилось. Ћн решил встать. „ракон глаза открыл. ‘ полминуты
ђэнсом глЯдел на него, не знаЯ, как быть дальше. Џотом он
увидел, что дракон медленно разворачиваетсЯ. ‘тоЯть было
трудно, но что поделаешь -- разумно это существо или нет, от
него не убежать. „ракон отлепилсЯ от дерева, встрЯхнулсЯ и
развернул два блестЯщих сине-золотых крыла, похожих на крыльЯ
летучей мыши. Ћн встрЯхнул ими, снова сложил их, снова
уставилсЯ на ђэнсома и -- то ползком, то как-то ковылЯЯ --
направилсЯ к берегу. ’ам он сунул в воду вытЯнутую и
металлически-блестЯщую морду, напилсЯ, вновь поднЯл голову, и
довольно мелодично, хотЯ и хрипловато, заблеЯл. Џотом он
обернулсЯ, опЯть взглЯнул на ђэнсома и направилсЯ к нему.
"Џросто глупо его ждать", -- нашептывал здравый смысл, но
ђэнсом, сцепив зубы, осталсЯ стоЯть. „ракон подошел и ткнулсЯ
холодным носом ему в колени. ђэнсом совсем растерЯлсЯ: может
быть, дракон разумен и это его речь? Ђ может, ищет ласки -- но
как его приласкать? Џопробуйте-ка погладить такое чешуйчатое
существо! Ђ что как оно просто чешетсЯ о его колени? € тут
дракон вроде бы забыл о ђэнсоме, внезапно, как бывает у
животных, -- отошел и принЯлсЯ с жадностью есть траву.
—увствуЯ, что честь удовлетворена, ђэнсом повернул в лес.
‘ деревьев свешивались плоды, которые он уже отведал на
Џереландре, но внимание его привлекло что-то странное чуть
впереди. ‚ темной листве серо-зеленых зарослей что-то сверкало.
‘перва ему показалось, что это похоже на оранжерею, освещенную
солнцем; когда он приглЯделсЯ, он увидел, что стекло как бы
движетсЯ, словно какаЯ-то сила вбирает и выпускает свет. Ћн
пошел вперед, чтобы выЯснить, что же там происходит, как вдруг
что-то холодное прикоснулось к его левой ноге. „ракон шел за
ним. Ћн тыкалсЯ в него носом и ластилсЯ к нему. ђэнсом ускорил
шаги -- дракон тоже; он остановилсЯ -- и дракон остановилсЯ. Ћн
снова пошел вперед, дракон неотступно следовал за ним, и так
близко, что бок его то и дело прижималсЯ к бедру ђэнсома. Џорой
он даже наступал ему на ногу холодной и тЯжелой лапой. ђэнсому
все это не нравилось и он уже подумывал, как бы положить этому
конец, как вдруг его отвлекло открывшеесЯ перед ним зрелище.
Ќад его головой с мохнатой ветви свисал огромный шар,
полупрозрачный и сиЯющий. ар вбирал и отражал свет, а по
окраске был похож на радугу. ‡начит, это и было то "стекло",
которое ему померещилось в лесу. ЋглЯдевшись, ђэнсом увидел
множество таких же шаров. Ћн стал рассматривать один шар --
сперва ему казалось, что тот подвижен, потом он понЯл, что нет.
‚полне естественно, он поднЯл руку и коснулсЯ его. ‚ ту же
минуту голову его и руки, и плечи обдал ледЯной душ -- ну, хотЯ
бы холодный в таком теплом мире, -- и он ощутил пронзительный,
дивно-прекрасный запах, который напомнил ему строку из Џоупа о
розе: "благоуханной смертью умирает". „уш освежил его, и ему
показалось, что до сих пор он толком и не проснулсЯ. Ћткрыв
глаза (ведь он невольно зажмурилсЯ, когда хлынула вода) он
увидел, что все цвета стали Ярче и насыщенней, будто развеЯлась
дымка, окутывавшаЯ этот мир. —ары овладели им снова. ‡олотой
дракон у его ног не был уже ни опасным, ни назойливым. …сли
нагой человек и мудрый дракон -- единственные обитатели
плавучего раЯ, все правильно; ведь сейчас ему казалось, что это
-- не приключение, а воплощенный миф, а сам он -- один из
персонажей неземной истории. Људа как лучше!
Ћн снова повернулсЯ к дереву. Џлода, обдавшего его водой,
уже не было. ‚етка, похожаЯ на тюбик, заканчивалась не шаром, а
маленьким дрожащим устьицем, из которого выдавилась
кристаллическаЯ капелька. ђэнсом растерЯнно оглЯделсЯ, в роще
было еще много радужных плодов, и он вновь уловил какое-то
движение. ’еперь он знал его причину: все эти сиЯющие шары
понемногу росли и тихо лопались, оставлЯЯ на земле влажное
пЯтно, которое быстро высыхало, а в воздухе -- прохладу и
тонкий дивный запах. ‘обственно, это были не плоды, просто
пузыри; а Џузырчатые „еревьЯ (так он решил их назвать) качали
воду из океана. ‚ода выходила наружу в форме шара, окрасившись
соком, пока она шла по дереву. ђэнсом уселсЯ, чтобы насладитьсЯ
зрелищем. ’еперь, когда он понЯл тайну леса, он мог объЯснить,
почему тот не похож на все остальное. …сли внимательно следить
за пузырем, можно было увидеть, как из устьица поЯвлЯетсЯ
обычнаЯ почка размером с грушу, надуваетсЯ и наконец лопаетсЯ;
но если воспринЯть лес как целое, ощутишь только легкую игру
света, слабый звук, нарушавший тишину Џереландры, и свежесть,
прохладу, влажность здешнего воздуха. Џо земным понЯтиЯм здесь
человек был "на воздухе" больше, чем в любом другом месте, даже
у морЯ. Ќад головой ђэнсома повисла целаЯ гроздь пузырей. Ћн
мог бы поднЯтьсЯ и окунутьсЯ в них, еще раз принЯть волшебный
прохладный душ, только раз в десЯть сильнее. Ќо что-то удержало
его, то самое, что помешало ему вчера попробовать второй плод.
Ћн недолюбливал людей, вызывающих певца на бис. ("Ќу это же все
портит!" -- объЯснЯл он.) ‘ейчас ему показалось, что это бывает
не только в театре, и значит немало. ‹юди снова и снова требуют
чего-то, словно жизнь -- это фильм, который можно крутить
заново и даже задом наперед. “ж не здесь ли корень всех зол?
Ќет, корень зол -- сребролюбие... Ќо ведь и деньги мы ценим
потому, что они защищают от случайности, позволЯют снова и
снова получать одно и то же, удерживают кинопленку на месте.
’ут ему пришлось прервать размышлениЯ: что-то тЯжелое
навалилось ему на ноги. „ракон улегсЯ и положил ему на колени
длинную тЯжелую голову. "‡наешь, -- сказал он дракону
по-английски, -- ты мне, однако, очень надоел". „ракон не
шевельнулсЯ. ’огда он решил как-то с ним поладить, провел рукой
по жесткой голове, но загадочный зверь не откликнулсЯ. ђука
скользнула ниже, нащупала мЯгкое место, просвет в чешуе. Ђга!
…му нравитсЯ, когда его здесь чешут. „ракон удовлетворенно
заворчал и, высунув длинный и толстый серовато-черный Язык,
лизнул ласкавшую его руку. Џотом он опрокинулсЯ навзничь,
подставлЯЯ почти белое брюхо, и ђэнсом принЯлсЯ чесать его
пальцами ног. ЋтношениЯ складывались неплохо, и дракон наконец
заснул.
’огда ђэнсом поднЯлсЯ и еще раз принЯл душ под Џузырчатым
„еревом. ’еперь он совсем проснулсЯ, ему захотелось есть. Ћн
забыл, где видел вчера желтые плоды, и отправилсЯ их искать.
€дти почему-то было трудно, он даже подумал, не могли ли пузыри
одурманить его, но, приглЯдевшись, понЯл, в чем дело: равнина,
покрытаЯ медным вереском, поднЯлась прЯмо на глазах,
превратилась в холм, а тот покатилсЯ к нему. Ћн вновь застыл на
месте, все еще изумлЯЯсь, что землЯ катитсЯ к нему, будто
волна, зазевалсЯ-- и упал. ЏоднЯвшись, он пошел осторожнее.
’еперь он уже не сомневалсЯ: море разыгралось. „ве соседние
рощи отбежали к разным склонам горы, и в просвете между ними
ђэнсом увидел колеблющуюсЯ воду, да и ветер уже ерошил ему
волосы. ЏокачиваЯсь, он направилсЯ к берегу, но по дороге ему
встретились какие-то кусты с зелеными овальными Ягодами, раза в
три больше, чем миндаль. Ћн сорвал одну, разломил -- она была
суховата, вроде хлебной мЯкоти или банана, и довольно вкусна.
’ут не было поразительного, почти избыточного наслаждениЯ, как
в желтых плодах, просто удовольствие, как от обычной пищи --
поешь и сыт, -- "спокойное и трезвенное чувство". ’ак и
казалось -- во всЯком случае, ђэнсому казалось, -- что над
такой едой надо прочесть благодарственную молитву; и он
прочитал ее. †елтые плоды требовали оратории или мистического
созерцаниЯ. Ќо и в этой еде оказались нежданные радости: порой
попадалсЯ плод с Ярко-красной сердцевиной, и такой вкусный,
такой особенный, что ђэнсом готов был ничего другого и не есть,
и стал выискивать эти Ягоды, но в третий раз тут, на
Џереландре, "внутренний голос" воспретил ему. "Ђ на ‡емле, --
думал он, -- уж придумали бы, как выводить такие, красные, и
они стоили бы гораздо дороже других". „а, деньги помогают
вызвать на бис, и так громко, что никто не смеет ослушатьсЯ.
Ћн поел и пошел вниз, к берегу, чтобы запить Ягоды, но
прежде, чем он добралсЯ до морЯ, ему пришлось идти вверх.
Ћстров изогнулсЯ, превратилсЯ в светлую долину между двумЯ
волнами и, когда ђэнсом лег на живот и вытЯнул губы, чтобы
напитьсЯ, он удивилсЯ, что пьет из морЯ, которое выше берега.
Џотом он немного посидел на берегу, шевелЯ ногами красные
водоросли, окаймлЯвшие этот клочок земли. …го все больше
удивлЯло, что здесь никого нет. ‡ачем его отправили сюда? Ќа
миг пришла в голову дикаЯ мысль -- а вдруг этот необитаемый мир
создан длЯ него, чтобы он стал основателем, первопроходцем?
‘транно, что долгое одиночество почти не тревожило его. Ђ как
испугала его в свое времЯ одна только ночь на Њалакандре!
Џодумав, он решил: разница в том, что на Њарс он попал случайно
-- по крайней мере, с его точки зрениЯ, -- а здесь он включен в
замысел. ‡десь он не безучастен, здесь он не смотрит со
стороны.
Ћстров взбиралсЯ на гладкие горы мЯгко светившейсЯ воды, и
в эти минуты ђэнсом мог разглЯдеть множество соседних островов.
Ћни отличались друг от друга цветом, да так, что он такого и не
видывал. Ћгромные цветные ковры кружили вокруг, и толпились,
будто Яхты, непогодой собранные в гавань, и деревьЯ на них все
времЯ накренЯлись то в одну, то в другую сторону, словно
настоЯщие мачты. Ћн долго дивилсЯ тому, как Ярко-зеленый или
бархатно-розовый край соседнего острова вползает на волну,
зависает над головой -- и вдруг весь клочок суши
разворачиваетсЯ, словно ковер, спускаЯсь с водЯного склона
волны. €ногда его остров и кто-нибудь из соседей оказывались по
разные стороны одной и той же волны, только узкаЯ полоска воды
у гребнЯ разделЯли их, и на миг все это становилось похожим на
земной пейзаж, словно ты очутилсЯ на лесной полЯне,
пересеченной ручьем. Ќо пока он любовалсЯ этой земной
картинкой, ручей совершал то, чего никогда не бывает с ручьЯми
на ‡емле, -- он поднималсЯ вверх, и клочки суши скатывались
вниз по обе стороны. Ђ вода все поднималась, пока половина
сложившейсЯ было суши не исчезла за гребнем -- и вместо реки
ђэнсом снова видел высокую изогнутую спину злато-зеленой волны,
вздыбившуюсЯ до небес и угрожавшую поглотить его остров,
который, прогнувшись, превратившись в долину, откатывалсЯ вниз,
в объЯтиЯ следующей волны, чтобы, вознесЯсь вместе с ней, снова
превратитьсЯ в гору.
’ут его поразил какой-то грохот и скрежет. Ќа миг ему
показалось, что он вновь перенессЯ в …вропу, и над его головой
кружит самолет. Џотом он увидел своего приЯтелЯ-дракона.
‚ытЯнув хвост, будто огромный крылатый червь, тот летел к
соседнему острову. ‘ледЯ глазами за его полетом, ђэнсом
разглЯдел две стаи каких-то крылатых существ, слева и справа.
‚ытЯнувшись в две черные черты на фоне золотого неба, они
спешили к тому же острову. ‚глЯдевшись, ђэнсом понЯл, что это
летЯт птицы, а тут и переменившийсЯ ветер донес до него
мелодичное чириканье. Џтицы эти были чуть-чуть крупнее земного
лебедЯ. Ћни так устремление спешили к острову, к которому
направлЯлсЯ дракон, что ђэнсому стало любопытно и даже
показалось, что и он с нетерпением чего-то ждет. €зумление
усилилось, когда он разглЯдел, что в море что-то движетсЯ --
вода кипела и сбивалась в пену, и пена эта стремилась к тому же
острову, целое стадо каких-то морских животных спешило туда.
ђэнсом поднЯлсЯ на ноги, -- тут высокаЯ волна загородила от
него остров, но через минуту он снова разглЯдел торопливо
плывших к острову животных. ‘ейчас он смотрел на них с высоты в
несколько сотен фугов. ‚се они были серебристые, все усердно
работали хвостами. ‘нова они исчезли из виду, и ђэнсом даже
выругалсЯ. ‚ этом неторопливом мире все это казалось очень
значимым. Ђга! ‚он они. „а, это рыбы. Ћчень большие, толстые,
вроде дельфинов. Ћни вытЯнулись двумЯ цепочками, некоторые
пускали целые фонтаны радужной воды. ‚переди плыл вожак. Ћн
показалсЯ ђэнсому немного странным, у него был какой-то выступ
на спине. …сли бы хоть минуту, чтобы как следует вглЯдетьсЯ!
ђыбы уже подплывали к острову, и птицы спускались, чтобы
встретить их у берега. ‘нова ђэнсом увидел вожака со странным
выступом на спине. ‘нова не поверил своим глазам -- но уже
бежал к самой кромке острова, громко вопЯ и размахиваЯ руками.
‚ тот самый миг, когда вожак подплывал к соседнему острову,
остров поднЯлсЯ на волне, и ђэнсом увидел его на фоне неба,
четко и Ясно он разглЯдел очертаниЯ фигуры на спине вожака. ќто
был человек. ’еперь, сойдЯ со спины вожака, он ступил на берег,
обернулсЯ, слегка поклонилсЯ рыбе и вместе со всем островом,
перевалившим за гребень волны, исчез из виду. ђэнсом ждал, пока
остров покажетсЯ снова, сердце у него часто билось. ‚от он! Ќа
этот раз -- ниже, а не между ђэнсомом и небом. Ќо человека не
видно. Ќа миг отчаЯние пронзило ђэнсома. Џотом он все-таки
разглЯдел темную фигурку -- человек удалЯлсЯ от него к роще
синеватых деревьев. ђэнсом подпрыгивал, размахивал руками,
орал, пока не сорвал голос, но человек не замечал его. ’о и
дело он скрывалсЯ из виду, когда же ђэнсому снова удавалось его
разглЯдеть, он боЯлсЯ, что это только обман зрениЯ,
какое-нибудь дерево, скопление листьев, которые лишь в
мучительном нетерпении кажутсЯ человеком. € всЯкий раз прежде,
чем он успевал отчаЯтьсЯ, он снова отчетливо различал этот
силуэт; но глаза уже начинали уставать. ђэнсом понЯл, что чем
больше он будет вглЯдыватьсЯ, тем меньше увидит.
Ќаконец от усталости он опустилсЯ на землю. „о сих пор
одиночество почти не пугало его, теперь оно стало невыносимым.
Ћн больше не мог оставатьсЯ один. ‚сЯ красота, весь восторг его
исчезли -- стоило этому человеку пропасть из виду, и мир
превращалсЯ в кошмар, в ловушку, в камеру, где он безысходно
заперт. Ћн боЯлсЯ, что начинаетсЯ галлюцинациЯ. Ћн боЯлсЯ, что
обречен навеки жить в одиночестве на этом отвратительном
острове. Ћн будет один, но ему все времЯ будут мерещитьсЯ люди,
с распростертыми объЯтиЯми, с улыбкой на устах, и они исчезнут,
едва он к ним приблизитсЯ. Ћн уронил голову на руки, стиснул
зубы и попыталсЯ привести мысли в порЯдок. ‘перва он слышал
только свое тЯжелое дыхание и удары сердца, потом ему все-таки
удалось взЯть себЯ в руки. € тогда его осенило -- чтобы
привлечь внимание существа, похожего на человека, надо просто
подождать, пока остров подниметсЯ на гребне волны, и тогда
встать во весь рост, чтобы тот увидел его на фоне неба.
’рижды ждал ђэнсом, пока его остров превратитсЯ в гору,
поднималсЯ, покачиваЯсь, снова размахивал руками. Ќа четвертый
раз он добилсЯ своего. ‚ это времЯ соседний остров лежал под
ним, словно долина. Ћн увидел, как чернаЯ фигурка помахала ему
в ответ. —еловек отступил от сине-зеленых деревьев, на фоне
которых его было так трудно разглЯдеть, и побежал через
оранжевую лужайку навстречу ђэнсому, к самому краю своего
острова. Ћн бежал легко, словно привык к зыбкой почве. ’ут
снова остров ђэнсома ринулсЯ вниз, -- немного назад, и огромнаЯ
волна разделила два клочка суши, так что на миг другой остров
исчез из виду. Џотом, почти сразу, ђэнсом увидел снизу
оранжевый остров, медленно сползавший к нему по склону волны.
—еловек все еще бежал, пролив между островами был теперь не
шире тридцать Ярдов, и ђэнсома отделЯло от него примерно сто
Ярдов. ’еперь он видел, что это не просто человекообразное
существо, -- это самый настоЯщий человек. ‡еленый человек в
оранжевом поле, -- зеленый, как летние жуки в английском саду,
-- все еще бежал по склону горы навстречу ђэнсому, бежал легко
и очень быстро. Њоре тем временем поднЯло остров ђэнсома и
зеленый человек стал крохотным где-то далеко внизу, как актер,
когда его видишь с галерки. ђэнсом стоЯл на самом краю своего
острова, напрЯженно глЯдЯ вперед и все времЯ окликаЯ того,
другого. ‡еленый человек задрал голову. ‚идимо, он что-то
кричал, приложив ко рту сложенные раструбом руки, но шум морЯ
поглощал все слова, а остров ђэнсома снова летел вниз, в
расщелину между двумЯ волнами, и высокий зеленый гребень волны
укрыл от него соседний остров. Ћт этого можно было свихнутьсЯ,
-- он испугалсЯ, ему казалось, что волны относЯт острова все
дальше друг от друга. ‘лава Ѓогу, оранжеваЯ землЯ вновь
показалась на гребне волны и, вместе с волной, пошла вниз.
Ќезнакомец стоЯл теперь на самом берегу, глЯдЯ прЯмо на
ђэнсома. ѓлаза его сиЯли любовью и радостью, но тут же лицо это
резко изменилось, на нем проступило удивление, разочарование, и
ђэнсом, тоже огорчаЯсь, понЯл, что его принимали за кого-то
другого. Ќе к нему бежал зеленый человек, не ему махал рукой и
что-то кричал. € еще одно он успел рассмотреть: это не мужчина,
а †енщина.
Ќелегко сказать, почему это так его удивило. ђаз на этой
планете жили люди, он мог повстречать и женщину, и мужчину. Ќо
он удивилсЯ -- так удивилсЯ, что два острова вновь отдалились
друг от друга, скатившись в долины по разные стороны волны,
когда он понЯл, что ничего не сказал, только по-дурацки
таращилсЯ на эту †енщину. ’еперь она исчезла из виду, и его
пожирали сомнениЯ. Ќеужели он послан ради этого? Ћн ожидал
чудес, он был готов к чуду -- но не к какой-то зеленой богине,
словно вырезанной из малахита, и все же живой. ’ут он вспомнил
-- он почти не заметил этого, когда глЯдел на нее, -- что ее
сопровождала страннаЯ свита. Ѓудто дерево над кустарником, она
высилась над целой толпой существ -- больших голубино-сизых и
огненно-красных птиц, драконов, крохотных бобров, каких-то
геральдических рыб. Ђ может, ему померещилось? Њожет, это --
начало галлюцинации, которой он боЯлсЯ, или миф, ворвавшийсЯ в
мир фактов и более страшный, чем мифы о –ирцее и Ђлкионе? Љакое
у нее выражение лица!.. —его же она ждала, если встреча с ним
так ее разочаровала?
‘нова показалсЯ другой остров. „а, животные есть, они ему
не померещились. Ћни окружали ее рЯдов в десЯть, а то и в
двадцать, и все глЯдели на нее, большей частью -- не двигаЯсь,
хотЯ кое-кто и пробиралсЯ на свое место, бесшумно и учтиво,
словно на торжественной церемонии. Џтицы сидели длинной
цепочкой, к ним тихо подлетали новые. €з чащи Џузырчатых
деревьев шли к †енщине несколько длинных коротконогих свинок,
вроде поросЯчьей таксы. Њаленькие лЯгушки, которые прежде
падали вместе с дождем, скакали вокруг нее, порой достигаЯ
головы и опускаЯсь ей на плечи; цвет их был так Ярок, что
сперва ђэнсом принЯл их за зимородков. Ћна стоЯла, спокойно
глЯдЯ на него. ђуки ее висели вдоль тела, ноги были сдвинуты,
взглЯд не говорил ни о чем. ђэнсом решил обратитьсЯ к ней на
старосолЯрном Языке. "џ из другого мира", -- начал он, и
остановилсЯ. ‡еленаЯ †енщина сделала то, чего он никак не
ожидал, -- поднЯла руку и указала на него, словно приглашаЯ всю
эту живность им полюбоватьсЯ. ‚ тот же миг лицо ее изменилось,
и он подумал было, что она вот-вот заплачет, но она засмеЯлась,
и смеЯлась, пока не согнулась от хохота, держась одной рукой за
колено, а другой все указываЯ на него. ‘вита ее смутно
понимала, что началось веселье, как понЯли бы наши собаки, и на
него откликнулась: кто махал крыльЯми, кто фыркал и поднималсЯ
на задние лапы. Ђ ‡еленаЯ †енщина все смеЯлась, пока новаЯ
волна не разлучила их.
ђэнсом просто оторопел. Ќеужели эльдилы перенесли его в
этот мир, чтобы он встретил здесь идиотку? Ђ может, это злой
дух, издевающийсЯ над людьми? €ли все-таки призрак,
галлюцинациЯ? ’ут он понЯл (надо признатьсЯ, гораздо быстрее,
чем понЯл бы Я на его месте), что женщина не сумасшедшаЯ -- это
он, ђэнсом, смешон. Ћн оглЯдел себЯ. Ќоги и впрЯмь смешные,
одна -- красно-коричневаЯ, как у тициановского сатира, другаЯ
-- почти безжизненно бледнаЯ. Ћн попыталсЯ осмотреть и бока --
то же самое, полосы, памЯть о странствии через космос, когда
‘олнце поджаривало его только с одной стороны. ‡начит, над этим
она смеетсЯ? ‘перва он обозлилсЯ на существо, длЯ которого
встреча двух миров -- какой-то смешной пустЯк. Џотом все-таки
засмеЯлсЯ над собой -- нечего сказать, весело начинаютсЯ его
похождениЯ на Џереландре! Ћн-то готовилсЯ к испытаниЯм, а его
встречают сперва досадой, потом смехом... Ђга! ‚от и остров --
и ‡еленаЯ †енщина на нем.
Ћна уже отсмеЯлась и спокойно сидела на берегу, свесив
ноги в воду и рассеЯнно поглаживаЯ зверька, похожего на газель,
который тыкалсЯ носом ей в локоть. ѓлЯдЯ на нее, трудно было
поверить, что она только что хохотала. Љазалось, она сидела вот
так всю свою жизнь. ђэнсому не доводилось видеть такое
спокойное, такое неземное лицо, хотЯ все черты его были вполне
человеческими. Џотом он понЯл, почему оно показалось ему
странным -- в нем совершенно не было той покорности, котораЯ
здесь, у нас, как-то хоть немного соединЯетсЯ с полным и
глубоким покоем. ‚от затишье -- но перед ним не бушевала бурЯ.
’о, что ђэнсом видел на этом лице, могло быть слабоумием, могло
быть бессмертием, могло быть чем угодно, но на ‡емле такого
нет. ‘траннаЯ, страшнаЯ мысль пришла ему в голову: на древней
Њалакандре он повстречал существ, чей внешний вид и отдаленно
не напоминал человека, но когда он познакомилсЯ с ними поближе,
они оказались и приветливыми, и разумными. Џод чуждой оболочкой
билось человеческое сердце. —то ждет его здесь? ’еперь он
понимал, что слово "человек" не означает определенную форму
тела или даже разум -- оно свЯзано и с той общностью крови и
памЯти, котораЯ объединЯет всех людей на земле. ќто существо не
принадлежало к его роду -- никакаЯ ветвь родословного древа,
пусть самаЯ отдаленнаЯ, не соединЯла его с ‡еленой †енщиной. ‚
этом смысле в ней не было ни капли "человеческой крови". …е род
и род человеческий созданы отдельно и независимо друг от друга.
‚се эти мысли пронеслись в его уме, и резкаЯ смена
освещениЯ прервала их. ‘перва ему показалось, что это сама
†енщина стала синей и засиЯла каким-то электрическим светом.
Џотом он заметил, что в синеву и пурпур окрасилсЯ весь остров
-- а острова уже снова относило друг от друга. Ћн поглЯдел на
небо. ‚округ него сиЯл многоцветный веер краткого венерианского
вечера. —ерез несколько минут наступит ночь, и волны разлучат
их. Њедленно произносЯ слова древнего наречиЯ, он заговорил с
†енщиной.
-- џ чужеземец, -- сказал он. -- џ пришел к вам с миром.
Џозволите ли вы мне перебратьсЯ на ваш остров?
‡еленаЯ †енщина с любопытством взглЯнула на него.
-- —то такое "мир"? -- спросила она.
ђэнсом чуть не приплЯсывал от нетерпениЯ. ‘тановилось все
темнее и расстоЯние между островами Явно увеличивалось. ’олько
он хотел заговорить, как большаЯ волна поднЯлась между ними, и
снова тот остров исчез из виду. Ќад ним повисла волна, лиловаЯ
в лучах заката, и он увидел, что небо по ту сторону волны уже
совсем черное. ‘оседний остров, далеко внизу, уже окутывали
сумерки. ђэнсом бросилсЯ в воду. Ќе так-то легко было
отцепитьсЯ от поросшего водорослЯми берега, но ему это удалось,
и он поплыл вперед. ’ут же волна отбросила его назад к красным
зарослЯм на берегу. Џроборовшись несколько мгновений, он снова
освободилсЯ от них, быстро поплыл -- и тут, без всЯкого
предупреждениЯ, на море пала ночь. Ћн все еще плыл, хотЯ не
надеЯлсЯ не только добратьсЯ до того острова, но и просто
спастись. Ћгромные волны сменЯли друг друга, не даваЯ ему
понЯть, куда именно он плывет. ’олько случай помог бы ему найти
хоть какую-нибудь землю. ‘удЯ по тому, сколько времени он уже
был в воде, он плыл не к соседнему острову, а вдоль
разделЯвшего их пролива. Ћн попыталсЯ сменить курс, передумал,
попыталсЯ снова плыть, как плыл раньше, -- и, окончательно
запутавшись, уже совершенно не понимал, куда и как он плывет.
Ћн уговаривал себЯ, что нельзЯ терЯть голову, но уже устал и
даже не пыталсЯ держатьсЯ какого-либо курса. ‚друг, когда
прошло уже немало времени, какие-то водоросли скользнули вдоль
его бока. Ћн ухватилсЯ за них, подтЯнулсЯ, уловил в темноте
благоухание цветов и фруктов. Ћн подтЯгивал и подтЯгивал тело к
берегу, хотЯ руки очень болели. Ќаконец, тЯжело дыша, он рухнул
на безопасную, благоуханную, сухую, тихонько волнующуюсЯ землю
плавучего острова.

ѓ‹Ђ‚Ђ 5

‚идимо, ђэнсом заснул, едва выбралсЯ на берег, потому что
больше он ничего не помнил до тех пор, пока его не разбудил
голос птицы. Ћткрыв глаза, он увидел и саму птицу --
длинноногую, вроде миниатюрного аиста, только пела она как
канарейка. ‘вет был дневной, такой Яркий, какой может быть на
Џереландре, и в предчувствии славных приключений ђэнсом быстро
присел, а там и поднЯлсЯ на ноги. ђаскинув руки, он оглЯделсЯ.
Ћн был не на оранжевом острове, а на том самом, где жил с тех
пор, как попал на Џереландру. ‘тоЯл мертвый штиль, и дойти до
берега не составило никакого труда. ’ам он замер от удивлениЯ:
остров, на котором жила ‡еленаЯ †енщина, плыл рЯдом с ним,
всего в пЯти шагах. ‚есь мир вокруг него изменилсЯ. ЊорЯ нигде
не было, со всех сторон -- только плоские острова, поросшие
лесом. „есЯть или двенадцать островов на времЯ соединились. Ќа
том берегу, отделеннаЯ от него узкой расщелиной, показалась
‡еленаЯ †енщина. Ћна шла, чуть наклонив голову, что-то плела из
голубых цветов и тихо напевала, а когда ђэнсом окликнул ее,
остановилась и поглЯдела ему в глаза.
-- ‚чера Я была молодаЯ, -- начала она, но ђэнсом едва
разобрал ее слова. ’еперь, когда они встретились, он был
совершенно потрЯсен. Џоймите менЯ правильно. …го потрЯсло
совсем не то, что женщина, как и он сам, была совершенно голой.
€ похоть, и стыд были слишком далеки от этого мира; если он и
стеснЯлсЯ своего тела, то не из-за различиЯ полов -- просто он
знал, что он сам все-таки смешон и неловок. ‡еленый цвет ее
кожи не отпугивал его -- напротив, в ее собственном мире этот
цвет был и красив, и уместен; это его тело, с одного бока --
тускло-белое, с другого -- почти красное -- казалось здесь
уродливым. Ќет, у него не было особых причин смущатьсЯ, и все
же что-то сбивало его с толку. € он попросил ее, чтобы она
повторила свои слова.
-- ‚чера, когда Я над тобой смеЯлась, Я была еще молодаЯ,
-- повторила она. -- џ не знала, что в вашем мире люди не
любЯт, когда над ними смеютсЯ.
-- ЊолодаЯ?
-- „а.
-- Ђ сегоднЯ ты уже не молодаЯ?
Ќа минуту она задумалась, так глубоко, что цветы незаметно
выпали у нее из рук.
-- ’еперь Я понЯла, -- сказала она наконец. -- ‘транно
говорить про себЯ, что ты сейчас молодаЯ. Ќо ведь завтра Я
стану старше. € тогда Я скажу, что была сегоднЯ молодой. ’ы
прав. ’ы принес мне большую мудрость, ЏЯтнистый.
-- Љакую мудрость?
-- ’еперь Я знаю, что можно глЯдеть и вперед, и назад, и
все -- разное: одно, когда приближаетсЯ, другое -- когда уже
здесь, и третье -- когда ушло. Љак волна.
-- ‘о вчерашнего днЯ ты не могла стать намного старше.
-- Ћткуда ты знаешь?
-- Ћдна ночь -- это не так уж много, -- объЯснил ђэнсом.
Ћна снова задумалась, заговорила, и лицо ее снова засиЯло.
-- ‚от, понЯла, -- сказала она. -- ’ы думаешь, у времени
есть длина. Ќочь -- всегда только одна ночь, что бы ты за это
времЯ ни сделал, как до этого дерева столько шагов, быстро
идешь или медленно. ‚ообще-то это правда. Ќо ведь от волны до
волны всегда одно расстоЯние. ’ы пришел из мудрого мира... если
это мудрость. џ никогда не выходила из жизни, чтобы поглЯдеть
на себЯ со стороны, как будто Я неживаЯ. Ђ в вашем мире все так
делают, ЏЯтнистый?
-- —то ты знаешь о других мирах? -- спросил ђэнсом.
-- ‚от, что Я знаю: над крышей нашего мира -- ѓлубокие
Ќебеса, самаЯ высь. Ђ наш, нижний мир -- не плоский, как нам
кажетсЯ, -- она повела рукой вокруг себЯ, -- он соткан в
маленькие шарики, в такие кусочки этого, нижнего, и они плывут
в вышине. Ќа самых старых и больших есть то, чего мы не видели,
да и не сумели бы понЯть. Ђ на молодых Њалельдил поселил таких,
как мы -- тех, кто рождаетсЯ и дышит.
-- Ћткуда ты это узнала? Љрыша вашего мира слишком плотна.
‚аш народ не мог увидеть сквозь нее ни ѓлубокие Ќебеса, ни
другие миры.
„о сих пор ее лицо оставалось серьезным, теперь она
захлопала в ладоши, улыбнулась, и улыбка преобразила се. ‡десь,
у нас, так улыбаютсЯ дети, а в ней не было ничего детского.
-- Ђ, понЯла! -- сказала она. -- џ опЯть стала старше. “
вашего мира крыши нет. ‚ы смотрите прЯмо вверх, вы просто
видите ‚еликий ’анец. ‚ы так и живете в страхе и радости, вы --
видите, а мы только верим. Љак прекрасно все устроил Њалельдил!
Љогда Я была молодаЯ, Я не могла представить себе другую
красоту, кроме нашей. Ђ он выдумывает столько разного!
-- Ђ Я вот удивлЯюсь, -- сказал ђэнсом, -- что ты совсем
такаЯ же. ’ы совершенно похожа на женщин моего мира. ќтого Я не
ожидал. џ побывал еще в одном мире, кроме моего, и разумные
существа там не похожи ни на тебЯ, ни на менЯ.
-- —то же тут странного?
-- Ќе понимаю, как могли в разных мирах поЯвитьсЯ
одинаковые существа. ‚едь на разных деревьЯх не растут одни и
те же плоды?
-- Ќо ведь тот, другой мир старше вашего, -- сказала она.
-- Ћткуда ты знаешь? -- удивилсЯ он.
-- Њалельдил сказал мне сейчас, -- отвечала она. Љогда она
произносила эти слова, мир вокруг нее изменилсЯ, хотЯ никакие
наши чувства не уловили бы разницы. ‘вет был приглушен, воздух
мЯгок, все тело ђэнсома купалось в блаженстве, но сад, в
котором он стоЯл, внезапно заполнилсЯ до отказа, невыносимаЯ
тЯжесть легла ему на плечи, ноги подкосились, и он почти упал
на песок.
-- џ вижу все это, -- продолжала †енщина. -- ‚от большие
пушистые существа, и белые великаны -- как их?.. -- сорны, и
синие реки. •орошо бы увидеть их просто глазами, потрогать!..
‚едь больше таких существ не будет. Ћни остались только в
старых мирах.
-- Џочему? -- шепотом спросил ђэнсом, не сводЯ с нее глаз.
-- ’ебе это знать, не мне, -- ответила она. -- ђазве не в
вашем мире это случилось?
-- —то именно?
-- џ думала, ты мне расскажешь, -- удивилась теперь она.
-- Ћ чем ты? -- спросил он.
-- ‚ вашем мире Њалельдил впервые принЯл этот образ, --
объЯснила она, -- образ нашего рода, твоего и моего.
-- ’ы это знаешь? -- резко спросил он. —увства его поймет
тот, кто когда-то видел прекрасный, слишком прекрасный сон, и
всей душей хотел проснутьсЯ.
-- „а, Я знаю. Џока мы говорили, Њалельдил сделал менЯ
старше. -- ’акого лица, какое было у нее в ту минуту, ђэнсому
никогда не приходилось видеть, и он не мог смотреть на нее. Ћн
совсем уж не понимал, что же это с ним случилось. Ћба
помолчали. Џрежде чем заговорить, он спустилсЯ к воде и с
жадностью напилсЯ.
-- ѓоспожа моЯ, -- спросил он наконец, -- почему ты
сказала, что те существа остались только в древних мирах?
-- ђазве ты такой молодой? -- удивилась она. -- Љак же им
родитьсЯ теперь? ‘ тех пор, как ’от, Љого мы любим, стал
человеком, разум не может принЯть другого облика. Ќеужели ты не
понимаешь? ’о -- миновало. ‚ремЯ течет, течет -- и вот, будто
повернуло, а за поворотом -- все уже совсем новое. ‚ремЯ назад
не идет.
-- Љак может такой маленький мир стать Џоворотом?
-- џ не понимаю. “ нас поворот от величины не зависит.
-- Ђ ты знаешь, -- не сразу спросил ђэнсом, -- почему Ћн
стал человеком в моем мире?
Џока они так говорили, он не решалсЯ поднЯть глаз, и ответ
ее прозвучал словно с высоты, где-то над ним. "„а, -- сказал
голос, -- знаю. Ќо это не то, что знаешь ты. Џричин было много,
одну Я знаю, но не могу тебе сказать, а другую знаешь ты, и не
можешь сказать мне".
-- € теперь, -- заключил ђэнсом, -- будут только люди.
-- ’ы как будто огорчен.
-- џ думаю, что разума у менЯ не больше, чем у животного,
-- сказал ђэнсом. -- џ сам не понимаю, что говорю. Њне
понравились пушистые существа там, в старом мире, на
Њалакандре. Ћни уже не нужны? Ќеужели длЯ ѓлубоких Ќебес они --
только старый хлам?
-- џ не знаю, что такое "хлам", -- отвечала она. -- џ не
понимаю, о чем ты говоришь. ’ы же не думаешь о них хуже оттого,
что они поЯвились раньше, а теперь уже не поЯвЯтсЯ? “ них --
свои времена, не эти. Њы -- по одну сторону волны, они -- по
другую. ‚се начинаетсЯ заново.
’руднее всего было, что он не всегда понимал, с кем именно
разговаривает, -- потому (или не потому), что так и не решилсЯ
поднЯть глаза. ’еперь он хотел кончить разговор. Ћн мог бы
сказать: "Ќу, с менЯ хватит", -- не в пошлом, смешном смысле
этих слов, а в самом прЯмом, просто "хватит", словно ты вволю
наелсЯ или выспалсЯ. —ас назад ему было бы трудно это сказать,
а теперь он естественно произнес:
-- џ не хочу больше говорить. Ђ вот перебратьсЯ на ваш
остров Я хотел бы. ’огда мы могли бы встретитьсЯ снова, если
нам заблагорассудитсЯ.
-- Љакой остров ты называешь моим? -- спросила она.
-- ’от, на котором ты стоишь, -- ответил ђэнсом. -- Љакой
же еще?
-- €ди сюда, -- сказала она, одним движением охватив весь
мир вокруг себЯ, словно она -- хозЯйка этого дома. Ћн шагнул в
воду и выбралсЯ на тот берег. Џотом он поклонилсЯ -- неуклюже,
как любой современный мужчина, -- и пошел прочь от нее, к
ближайшему лесу. Ќоги все еще подгибались и даже побаливали; он
испытывал странную, чисто физическую усталость. Џрисев на
минутку отдохнуть, он тут же заснул.
ЏроснулсЯ он совсем отдохнувший, но почему-то в
беспокойстве. ќто никак не было свЯзано с тем диковинным
гостем, которого он увидел возле себЯ. “ его ног, уткнувшись в
них носом, лежал дракон; один его глаз был закрыт, другим он
глЯдел на ђэнсома. ЏриподнЯвшись на локте, ђэнсом увидел у
своей головы другого стража -- пушистого зверька, вроде
кенгуру, только желтого, именно желтого, он в жизни не встречал
такой Яркой, чистой желтизны. …два ђэнсом пошевелилсЯ, оба
зверЯ стали тыкатьсЯ в него носами. Ћни тыкались истыкались,
пока он не поднЯлсЯ на ноги, а потом принЯлись подталкивать
куда-то. „ракон был слишком тЯжел, ђэнсом не мог его отпихнуть,
а желтый кенгуру скакал вокруг него, тоже отрезаЯ все пути,
кроме одного. Ћн сдалсЯ. Ћни подгонЯли его, вели сквозь рощу
каких-то деревьев, повыше и потемнее, потом через полЯнку,
потом аллеей, где на деревьЯх росли пузыри, а там -- через
широкое поле серебрЯных высоких цветов. Ќаконец он понЯл, что
звери ведут его к своей госпоже. Ћна стоЯла неподалеку,
совершенно неподвижно, но не казалась праздной, словно и разум
ее, и даже тело занЯты какой-то невидимой работой. ‚первые он
внимательно разглЯдел ее -- она его не видела, -- и она
показалась ему еще более странной, чем прежде; ни одно земное
понЯтие не годилось. Џротивоположности соединЯлись в ней и
переходили друг в друга. Њы себе и представить этого не можем.
Џопробую сказать так: ни мирскому, ни свЯщенному искусству не
создать ее изображениЯ. ЏрекраснаЯ, юнаЯ, обнаженнаЯ и не
знающаЯ стыда, она была Языческой богиней -- но лицо дышало
таким покоем, что показалось бы скучным, если бы не
сосредоточеннаЯ, почти вызывающаЯ кротость. ‹ицо это,
напоминавшее о тишине и прохладе церкви, в которую входишь с
жаркой улицы, было лицом Њадонны. Ћн пугалсЯ того напрЯженного
покоЯ, который глЯдел из этих глаз; но в любую минуту она могла
рассмеЯтьсЯ, как ребенок, убежать резвее „ианы или заплЯсать,
как вакханка. Ђ золотое небо висело над самой ее головой, звери
подбегали приветствовать ее, стрЯхиваЯ по пути лЯгушек с
пушистых кустов, и воздух наполнилсЯ Яркими комочками, похожими
на капли росы. Љогда дракон и кенгуру приблизились к ней,
†енщина обернулась, приветливо подозвала их, и снова то, что
ђэнсом увидел, было таким, как бывает на ‡емле -- и совсем
иным. Ћна ласкала животных не как наездница, гордЯщаЯсЯ своим
конем, и не как девочка, играющаЯ с котенком. ‚ лице ее было
достоинство, в ласках -- снисходительность; она помнила, что
ласкавшиесЯ к ней твари ниже ее, и само это знание возвышало
их, превращало не в балованных любимцев, но в слуг. Љогда
ђэнсом подошел ближе, она наклонилась и шепнула что-то в желтое
ухо кенгуру, а затем, обернувшись к дракону, издала какой-то
звук, похожий на его блеЯнье. Ћна как бы отпустила их, и они
убежали в лес.
-- “ вас тут животные почти разумны, -- сказал ђэнсом.
-- Њы делаем их все старше и старше, -- отвечала она. --
ђазве не длЯ этого и существуют животные?
ђэнсом уцепилсЯ за слово "мы".
-- џ как раз хотел спросить, -- сказал он. -- Њалельдил
послал менЯ в ваш мир с какой-то целью. ’ы знаешь, с какой?
Ћна к чему-то прислушалась, потом сказала:
-- Ќет.
-- ’огда отведи менЯ к себе домой и познакомь с вашим
народом.
-- —то такое "народ"?
-- ’воЯ роднЯ... ну, и другие.
-- ’ы говоришь о Љороле?
-- „а. …сли здесь есть король, лучше мне пойти к нему.
-- џ не могу тебЯ отвести, -- сказала она. -- џ не знаю,
где он.
-- ’огда отведи менЯ к себе домой.
-- —то такое "дом"?
-- Њесто, где люди живут, хранЯт свои вещи, растЯт детей.
Ћна раскинула руки, охватив весь мир вокруг себЯ, и
сказала:
-- ‚от мой дом.
-- € ты живешь здесь в одиночестве? -- спросил он.
-- —то такое "одиночество"?
ђэнсом попробовал иначе:
-- Ћтведи менЯ туда, где Я смогу поговорить с другими.
-- …сли ты имеешь в виду ЉоролЯ, Я ведь сказала: Я не
знаю, где он. Љогда мы были совсем молодые, много дней назад,
мы прыгали с острова на остров. Љогда он был на одном острове,
а Я на другом, поднЯлась волна и нас отнесло в разные стороны.
-- ђазве ты не можешь отвести менЯ к другим людЯм? ‚едь не
единственный же он человек, кроме тебЯ!
-- Ќет, единственный. ђазве ты не знал?
-- „олжны быть и другие -- твои братьЯ, сестры, родичи,
друзьЯ...
-- џ не знаю, что эти слова значат.
-- „а кто же тогда Љороль? -- в отчаЯнии спросил ђэнсом.
-- Ћн -- это он сам, -- сказала она. -- Љак можно ответить
на такой вопрос?
-- Џослушай, -- сказал ђэнсом, -- у тебЯ ведь есть мать.
Ћна жива? ѓде она? Љогда ты в последний раз ее видела?
- “ менЯ есть мать? -- спросила †енщина, удивленно, но
совсем спокойно. -- Ћ чем ты? ќто Я -- Њать.
€ снова ђэнсом почувствовал, что говорит не она или не
только она. Ќикакого другого звука не было, море и воздух
застыли, но где-то в призрачной дали вновь началась песнЯ
огромного хора. € к нему вернулсЯ страх, который рассеЯли было
ее нелепые ответы.
-- џ не понимаю, -- сказал он.
--€ Я не понимаю, -- сказала †енщина, -- но душа моЯ
славит Њалельдила, ибо Ћн нисходит с ‚ысоких Ќебес, чтобы
благословить менЯ на все времена, которые еще придут к нам. Ћн
силен, сила …го укреплЯет менЯ, и ею живы эти славные твари.
-- …сли ты мать, где твои дети?
-- €х еще нет, -- сказала она.
-- Ђ кто будет их отцом?
-- Љороль, конечно, кто же еще?
-- € у королЯ тоже нет отца?
-- Ћн сам -- Ћтец.
-- ‡начит, -- медленно произнес ђэнсом, -- ты и он --
единственные люди во всем этом мире?
-- Љонечно. -- ’ут лицо ее изменилось. -- ЉакаЯ же молодаЯ
Я была! -- сказала она. -- ’еперь Я вижу. џ знала, что в старых
мирах, там, где хросса и сорны, много разумных существ. Ќо Я
забыла, что и ваш мир старше нашего. џ понЯла, вас теперь
много. џ-то думала, вас там тоже только двое. џ думала, ты --
Ћтец и Љороль вашего мира. Ђ там живут уже дети детей, и ты,
наверное, один из них.
-- „а, -- сказал ђэнсом.
-- Љогда ты вернешьсЯ, передай мой привет вашей Љоролеве и
Њатери, -- сказала ‡еленаЯ †енщина, и впервые в ее голосе
прозвучала изысканнаЯ даже церемоннаЯ вежливость. ђэнсом понЯл:
она знает теперь, что говорит не с равным.
Ћдна королева посылала свой привет другой, и тем более
благосклонно разговаривала с простым подданным. …му нелегко
было ей ответить.
-- Ќаша Љоролева и Њать умерла, -- наконец сказал он.
-- —то значит "умерла"?
-- Љогда наступает времЯ, люди покидают наш мир. Њалельдил
забирает их души куда-то -- мы надеемсЯ, что в ѓлубокие Ќебеса.
ќто называетсЯ "умереть".
-- —то же ты дивишьсЯ, почему ваш мир избран длЯ Џоворота?
‚ы всегда глЯдите в ѓлубокое Ќебо, мало того -- вас еще и
забирают. Њилость, оказаннаЯ вам, превыше всех милостей.
ђэнсом покачал головой:
-- ќто не совсем так.
-- Ќаверное, -- сказала она. -- Њалельдил послал тебЯ,
чтобы ты научил нас умирать.
-- ’ы не понЯла, -- сказал он, -- это все совсем не так.
ќто очень страшно. ‘мерть даже пахнет дурно. ‘ам Њалельдил
заплакал, когда увидел ее.
€ голос его, и лицо, видимо, удивили се. Ћна изумилась --
не ужаснулась, просто изумилась, но лишь на секунду; потом
изумление растворилось в се покос, словно каплЯ в океане. Ћна
сказала снова:
-- Ќе понимаю.
-- € не поймешь, госпожа, -- сказал он. -- ’ак уж устроен
наш мир -- не все, что там есть, приЯтно нам. Ѓывает и такое,
что руки и ноги себе отрежешь, лишь бы его не было -- и все же
это есть.
-- Љак можно желать, чтобы нас не коснулась волна, которую
послал Њалельдил?
ђэнсом знал, что спорить не стоит, и все же продолжал:
-- „а ведь и ты ждала ЉоролЯ, когда повстречалась со мной.
Љогда ты увидела, что это не он, лицо твое изменилось. ђазве ты
этого хотела? ђазве ты не хотела увидеть кого-то другого?
-- Ћх! -- просто охнула †енщина и отвернулась от него. Ћна
опустила голову, стиснула руки, напрЯженно размышлЯЯ. Џотом
вновь поднЯла взглЯд, и сказала:
-- Ќе делай менЯ старше так быстро, Я не вынесу, -- и
отступила от него на несколько шагов.
ђэнсом пыталсЯ понЯть, не причинил ли ей вреда. Ћн
догадалсЯ, что чистота ее и покой не установлены раз и
навсегда, как покой и неведение животного, -- они живые, а
значит, хрупкие. ђавновесие удерживал разум, его можно
нарушить. ‘кажем так: велосипедисту нет причин упасть посреди
ровной дороги, и все же это может случитьсЯ в любую минуту.
Ќичто не принуждало ее сменить мирное счастье на горести нашего
рода, но ничто и не ограждало ее... Ћпасность, которую ђэнсом
разглЯдел, ужаснула его; но когда он вновь увидел лицо
Љоролевы, он уже сказал бы не "опасно", а "стало интересно", а
там и забыл все определениЯ. ‘нова не мог он глЯдеть на это
лицо -- он увидел то, что старые мастера пытались изобразить,
рисуЯ нимб. ‹ицо излучало и веселье, и строгость, сиЯние его
походило на сиЯние мученичества -- но без всЯкой боли. Ђ когда
она заговорила, слов ее он опЯть не понЯл.
-- џ была такаЯ молодаЯ, всЯ моЯ жизнь была как сон...
џ-то думала, менЯ ведут или несут, а Я шла сама...
ђэнсом спросил ее, что это значит.
-- ’о, что ты показал мне, -- продолжала она, -- это ведь
Ясно, как небо, но раньше Я не видела. Ђ это происходит каждый
день. џ иду в лес, чтобы найти там еду, и уже думаю об одном
плоде больше, чем о другом. Ќо Я могу найти другой плод, не
тот, о котором думала. џ ждала одну радость, а получила другую.
ђаньше Я не замечала, что в тот самый миг, когда Я нахожу этот
плод, Я что-то... ну, выбрасываю из головы, о чем-то забываю. џ
еще вижу тот плод, который не нашла. …сли б Я захотела... если
б это было возможно,.. Я могла бы все времЯ глЯдеть только на
этот плод. „уша отправилась бы искать то, чего она ждала, и
отвернулась бы от того, что ей послано. ’ак можно отказатьсЯ от
настоЯщего блага, и вкус плода, который ты держишь, покажетсЯ
пресным по сравнению с тем плодом, которого нет.
ђэнсом перебил ее:
-- Ќу, это не то же самое, что найти незнакомца, когда
надеешьсЯ встретить мужа.
-- €менно так Я все и понЯла. ’ы и Љороль различаетесь
куда больше, чем два плода. ђадость встречи с ним и радость от
нового знаниЯ, которое ты мне дал, меньше похожи друг на друга,
чем вкус разных плодов. Љогда разница так велика и благо,
которое ты ждешь, так важно, перваЯ картинка держитсЯ в уме
гораздо дольше, сердце бьетсЯ много раз, после того, как уже
пришло иное благо. ‚от это чудо, эту радость ты и показал мне,
ЏЯтнистый, Я сама отвернулась от того, чего Я ждала, и принЯла
то, что мне послано, сама, по своей воле. Њожно представить
себе иную волю, иное сердце, которое поступит иначе -- будет
думать только о том, чего оно ждало, и не полюбит то, что ему
послано.
-- ‚ чем же здесь чудо и радость? -- спросил ђэнсом.
Њысль ее была настолько выше его мыслей, глаза сверкали
таким торжеством, что на ‡емле оно непременно обернулось бы
презрением, но в этом мире презрениЯ нет.
-- џ думала, -- сказала она, -- что менЯ несет волЯ ’ого,
Љого Я люблю. Ђ теперь Я знаю, что по своей воле иду вслед за
Ќим. џ думала, благо, которое Ћн посылает, вбирает менЯ и
несет, как волна несет острова, но это Я сама бросаюсь в волну
и плыву, как плывем мы, когда купаемсЯ. Њне показалось, что Я
попала в ваш мир, где нет крыши, и люди живут прЯмо под
обнаженным небом. ќто и радостно и страшно! Џодумать только, Я
сама иду рЯдом с Ќим, так же свободно, как Ћн ‘ам, Ћн даже не
держит менЯ за руку. Љак сумел Ћн создать то, что так отделено
от Ќего? Љак пришло …му это в голову? Њир гораздо больше, чем Я
думала. џ думала, мы идем по готовым дорожкам, а дорожек нет.
’ам, где Я пройду, и будет тропа.
--Ђ ты не боишьсЯ, -- спросил ђэнсом, -- что когда-нибудь
тебе будет трудно отвернутьсЯ от того, что ты хотела, ради
того, что пошлет Њалельдил?
-- € это Я понимаю, -- ответила она. -- Ѓывают очень
большие и быстрые волны. Ќужны все силы, чтобы плыть вместе с
ними. ’ы думаешь, Њалельдил может послать мне и такое благо?
-- „а, такую волну, что всех твоих сил будет мало.
-- ’ак бывает, когда плаваешь, -- сказала Љоролева, -- в
этом-то и радость, правда?
-- ђазве ты счастлива без ЉоролЯ? ђазве он тебе не нужен?
-- Ќе нужен? -- переспросила она. -- Џо-твоему, что-то в
мире может быть не нужно?
Ћтветы ее начали немного раздражать ђэнсома.
-- Ќе похоже, чтобы ты очень скучала по нему, раз ты
прекрасно обходишьсЯ одна, -- сказал он, и удивилсЯ своей
угрюмости.
-- Џочему? -- спросила Љоролева. -- € еще, ЏЯтнистый,
почему у тебЯ такие холмики и впадины на лбу, почему ты
приподнЯл плечи? —то это значит в твоем мире?
-- Ќичего, -- поспешно ответил он. Љазалось бы, что
такого, но в этом мире и так лгать нельзЯ. Љогда он солгал, его
просто затошнило. ‹ожь стала бесконечно большой и важной,
заслонила все. ‘еребрЯный луг и золотое небо отбросили ее
назад, ему в лицо. ‘ам воздух исполнилсЯ гневом, жалил его -- и
он забормотал:
-- џ просто не сумел бы тебе объЯснить...
Љоролева смотрела на него пристальней, чем раньше.
‚озможно, глЯдЯ на первого потомка, которого ей довелось
встретить, она предчувствовала, что ожидает ее, когда у нее
будут собственные дети.
-- Њы достаточно говорили, -- сказала она наконец. ђэнсом
думал, что тут она повернетсЯ и уйдет; но она не двигалась. Ћн
поклонилсЯ, отступил на шаг -- она ничего не говорила, словно
забыла про него. Ћн повернулсЯ и пошел сквозь густые заросли,
пока не потерЯл ее из виду. ЂудиенциЯ кончилась.

ѓ‹Ђ‚Ђ 6

Љак только она скрылась из виду, ему захотелось
взлохматить волосы, засвистать, закурить, сунуть руки в карманы
-- словом, проделать все то, что помогает мужчине облегчить
душу после долгого, напрЯженного разговора. Ќо сигарет у него
не было, да и карманов, а хуже всего было то, что он так и не
осталсЯ наедине с собой. ‘ первой минуты, как он заговорил с
Љоролевой, он ощущал чье-то присутствие, и оно его угнетало. Ќе
исчезло оно и теперь, скорее усилилось. Ћбщество Љоролевы все
же защищало его, а с ее уходом он осталсЯ не в приЯтном
одиночестве, а наедине с чем-то. ‘перва это было невыносимо,
позже он говорил нам: "„лЯ менЯ не осталось места". Ќо вскоре
он обнаружил, что страннаЯ сила становитсЯ невыносимой лишь в
определенные минуты -- как раз когда ему хочетсЯ закурить и
сунуть руки в карманы, то есть утвердить свою независимость,
право быть самому по себе. ’ут даже воздух становилсЯ слишком
плотным, "без продыху"; место, где он стоЯл, заполнЯлось до
отказа, выталкивало его -- но и уйти он не мог. ‘тоило принЯть
это, сдатьсЯ -- и тЯжесть исчезала, он просто жил ею, и даже
радовалсЯ, словно ел или пил золото, или дышал им, а оно питало
его, и не только вливалось в него, но и заливало. ‚от ты сделал
что-то не то -- и задыхаешьсЯ, вот принЯл все как должно -- и
земнаЯ жизнь по сравнению с этим кажетсЯ полной пустотой.
‘перва, конечно, он часто допускал промахи. Ќо как раненый
знает, в каком положении болит рана и избегает неловкой позы,
так и ђэнсом отучалсЯ от этих ошибок, и с каждым часом
чувствовал себЯ все лучше.
‡а день он довольно тщательно исследовал остров. Њоре все
еще было спокойно и на многие острова можно было перебратьсЯ
одним прыжком. …го островок был на самом краю временного
архипелага, и с другого берега открывалсЯ вид на безбрежное
море. Ћстрова стоЯли на месте или очень медленно плыли. ‘ейчас
они были недалеко от огромной зеленоватой колонны, которую он
увидел тогда, вначале. ’еперь он мог хорошо разглЯдеть ее, до
нее было не больше мили. ќто была высокаЯ гора, вернее -- целаЯ
цепь гор, а то и скал, высота их намного превосходила ширину,
они походили на огромные доломиты, только плавные и такие
гладкие, что вернее сравнить их с ѓеркулесовыми столпами.
ЋгромнаЯ гора росла не из морЯ, а из холмистой земли,
сглаживающейсЯ к берегу, между скалами виднелись заросшие
долины и совсем узкие ущельЯ. ќто, конечно, была настоЯщаЯ
землЯ, ’вердаЯ ‡емлЯ, уходившаЯ корнЯми в планету. ‘ того
места, где сидел ђэнсом, он не мог разглЯдеть, из чего состоит
покров этих гор. џсно было одно: это землЯ, на ней можно жить.
…му очень захотелось туда попасть. ‚ыйти на берег там, видимо,
не сложно, и кто его знает -- может, и на гору он заберетсЯ.
Љоролеву в тот день он больше не встречал. Ќазавтра, рано
утром, накупавшись и впервые позавтракав тут, он спустилсЯ к
морю, высматриваЯ путь на ’вердую ‡емлю. ‚друг он услышал за
спиной голос Љоролевы, оглЯнулсЯ и увидел, что она выходит из
лесу, а за ней, как обычно, следуют разные твари. Ћна
поздоровалась с ним, но похоже, не хотела вступать в разговор,
просто подошла и стала рЯдом, глЯдЯ в сторону ’вердой ‡емли.
-- џ отправлюсь туда, -- наконец сказала она.
-- Њожно и мне с тобой? -- спросил он.
-- …сли хочешь, -- ответила Љоролева, -- только там ведь
’вердаЯ ‡емлЯ.
-- Џотому Я и хочу попасть туда, -- сказал ђэнсом. -- ‚
моем мире всЯ землЯ неподвижна, и Я был бы рад походить по ней.
Ћна вскрикнула от удивлениЯ и посмотрела на него.
-- Ђ где же вы тогда живете? -- спросила она.
-- Ќа земле.
-- ’ы же сказал, она неподвижнаЯ?
-- „а. Њы живем на ’вердой ‡емле.
‚первые с тех пор, как он повстречал Љоролеву, он увидел
на ее лице что-то хоть отдаленно похожее на страх или
отвращение.
-- —то же вы делаете ночью?
-- Ќочью? -- в недоумении переспросил ђэнсом. -- Ќочью мы
спим.
-- ѓде?
-- ’ам, где живем. Ќа своей земле.
Ћна задумалась, и думала так долго, словно никогда не
заговорит. Ќо она заговорила, и голос ее стал спокойней и тише,
хотЯ прежнЯЯ радость еще не вернулась.
-- Ћн вам не запретил, -- сказала она; не спросила, просто
сказала.
-- Љонечно, -- ответил ђэнсом.
-- ‡начит, разные миры устроены по-разному.
-- Ђ у вас закон запрещает спать на ’вердой ‡емле?
-- „а, -- сказала Љоролева. -- Ћн не хотел, чтобы мы там
жили. Њы можем приплыть туда и гулЯть, ведь этот мир
принадлежит нам. Ќо остатьсЯ там -- заснуть и проснутьсЯ... --
она содрогнулась.
-- ‚ нашем мире такой закон невозможен, -- сказал ђэнсом.
-- “ нас нет плавучих островов.
-- Ђ сколько людей в вашем мире? -- внезапно спросила она.
ђэнсом сообразил, что точного числа он не знает, но
постаралсЯ объЯснить ей, что такое "миллионы". Ћн надеЯлсЯ ее
удивить, но числа сами по себе ее не интересовали.
-- Љак же вам всем хватило места на ’вердой ‡емле? --
допытывалась она.
-- ’ам не один такой кусок, а несколько, -- отвечал
ђэнсом, -- и они большие, почти такие же большие, как здесь --
океан.
-- Љак же вы живете? -- удивилась она. -- Џоловина вашего
мира пустаЯ и мертваЯ. ‘только земли, и всЯ прикована ко дну.
ђазве вам не тЯжело даже думать об этом?
-- Ќичуть, -- ответил ђэнеом. -- ‚ нашем мире перепугались
бы, услышав, что у вас тут сплошной океан.
-- Љ чему же все это ведет? -- тихо сказала Љоролева,
обращаЯсь скорее к себе, чем к ђэнсому. -- џ стала такаЯ
взрослаЯ за эти несколько часов, всЯ моЯ прежнЯЯ жизнь --
словно голый ствол, а теперь ветви растут и растут во все
стороны. Ћни разрослись так, что вынести трудно. ‘перва Я
узнала, что сама веду себЯ от одного блага к другому, это тоже
трудно понЯть. Ђ теперь получаетсЯ, что благо в разных мирах --
разное. ’о, что Њалельдил запретил в одном мире, Ћн разрешил в
другом.
-- Њожет быть, в нашем мире мы неправы... -- неуверенно
начал ђэнсом, встревоженный тем, что натворил.
-- Ќет, -- отвечала она. -- ’ак говорит мне ‘ам Њалельдил.
„а иначе и быть не могло, раз у вас нет плавучих островов.
’олько Ћн не сказал мне, почему Ћн запретил это нам.
-- Ќаверное, есть важнаЯ причина, -- начал ђэнсом, но она
рассмеЯлась и перебила его.
-- Ђх, ЏЯтнистый, -- воскликнула она, все еще улыбаЯсь, --
как же много говорЯт в вашем мире!
-- ‚иноват, -- смущенно буркнул он.
-- ‚ чем же ты провинилсЯ?
-- ‚ том, что говорю слишком много.
-- ‘лишком много? Љак Я могу решать, что длЯ вас много?
-- Љогда в нашем мире скажут, что кто-то много болтает,
это значит, что его просЯт замолчать.
-- Џочему же прЯмо не попросить?
-- Ђ над чем ты смеЯлась? -- спросил ђэнсом, не знаЯ, как
ей ответить.
-- џ засмеЯлась. ЏЯтнистый, потому что ты, как и Я, думал
о законе, который Њалельдил дал одному миру, а не другому. ’ебе
нечего было сказать о нем, и все же тебе удалось превратить это
в слова.
-- Љое-что Я все-таки хотел сказать, -- тихо проговорил
ђэнсом. -- ‚ вашем мире, -- добавил он громче, -- этот запрет
соблюдать нетрудно.
-- ЋпЯть ты говоришь странные слова, -- возразила
Љоролева. -- Љто сказал, что это трудно? …сли Я велю зверЯм
встать на голову, им трудно не будет. Ќаоборот, они обрадуютсЯ.
‚от так и Я у Њалельдила, и всЯкий …го приказ длЯ менЯ радость.
џ не об этом думала. џ думала о том, что …го повелениЯ бывают
разные -- есть, оказываетсЯ, два вида просьб.
-- “мные люди говорЯт... -- начал было ђэнсом, но она
снова перебила его.
-- Џодождем ЉоролЯ, спросим его, -- сказала она. -- —то-то
мне кажетсЯ, ЏЯтнистый, ты тоже ничего об этом не знаешь.
-- Љонечно, спросим, -- ответил ђэнсом. -- …сли найдем. --
€ тут же невольно вскрикнул по-английски: -- —то это?! †енщина
тоже вскрикнула. ЏадучаЯ звезда промчалась по небу далеко слева
и через несколько секунд раздалсЯ невнЯтный грохот.
-- —то это? -- повторил он уже на здешнем Языке.
-- —то-то упало с ѓлубоких Ќебес, -- ответила Љоролева. Ќа
лице ее проступило и удивление, и любопытство, но мы так
привыкли видеть эти чувства только с примесью страха и отпора,
что выражение это опЯть показалось ђэнсому странным.
-- ‚ самом деле, -- отозвалсЯ он. -- ќй, а это что такое?
Џосреди спокойного морЯ вздулась волна; водоросли,
обрамлЯвшие остров, затрепетали. —ерез мгновение все
успокоилось -- волна прошла под их островом.
-- —то-то упало в морс, -- уверенно сказала Љоролева и
вернулась к прерванному разговору, словно ничего и не
произошло.
-- џ хотела сегоднЯ отправитьсЯ на ’вердую ‡емлю, чтобы
поискать ЉоролЯ. Ќа этих островах его нет, Я их все обыскала.
Ќо если мы взберемсЯ на те горы, мы сразу увидим большую часть
морЯ. Њы увидим, нет ли тут еще островов.
-- •орошо, -- сказал ђэнсом. -- …сли нам удастсЯ доплыть.
-- Њы поедем верхом, -- ответила Љоролева. Ћна опустилась
на колени -- все движениЯ се были так точны и изЯщны, что
ђэнсом следил за ней с восторгом -- и трижды позвала, негромко,
на одной ноте. ‘перва ничего не произошло; но вскоре ђэнсом
увидел маленькие волны, спешившие к их берегу. …ще минута, и
море возле острова кишело большими серебрЯными рыбами. Ћни
пускали фонтаном воду, изгибались, оттеснЯли друг друга,
стремЯсь к берегу, -- передние уже почти коснулись земли. ‘амые
крупные достигали девЯти футов в длину, и все они были с виду
плотными и сильными. Ќа земных рыб они похожи не были, нижнЯЯ
часть головы была намного шире, чем соединеннаЯ с ней часть
тела, но к хвосту туловище вновь расширЯлось. …сли б не это,
они бы точь-в-точь напоминали бы гигантских головастиков; а так
они были скорее похожи на пузатых стариков со впалой грудью и
очень большой головой. Џочему-то Љоролева долго осматривала их,
прежде чем выбрать. …два она выбрала двух рыб, остальные чуть
подались назад, а победительницы развернулись хвостом к берегу
и замерли, чуть шевелЯ плавниками. "‚от так", -- сказала она,
садЯсь верхом прЯмо туда, где суживалось тело рыбы. ђэнсом тоже
сел верхом. ЃольшаЯ голова, оказавшаЯсЯ перед ним, прекрасно
заменЯла луку седла и он не боЯлсЯ упасть. Ћн следил за
Љоролевой -- она слегка подтолкнула пЯтками свою рыбу, и он
подтолкнул свою. ‚ ту же минуту они заскользили по морю со
скоростью шести миль в час. ‚оздух над водой был прохладный,
волосы развевались от ветра. ‚ этом мире, где ему до сих пор
довелось лишь ходить пешком и плавать, было приЯтно, что верхом
на рыбе едешь так быстро. Ћн оглЯнулсЯ и увидел, как тают вдали
очертаниЯ островов, то громоздкие, то воздушные, небо
становитсЯ все шире, и золотой его свет сиЯет все Ярче. ‚переди
высилась причудливаЯ, странно окрашеннаЯ гора. Ћн с удивлением
заметил, что всЯ стаЯ отвергнутых рыб по-прежнему сопровождает
их: одни плыли прЯмо за ними, другие рассыпались справа и
слева.
-- Ћни всегда плывут за твоей рыбой? -- спросил он.
-- Ђ разве в вашем мире звери не ходЯт за вами? --
спросила она. -- Њы можем сесть верхом только на этих двух.
Ѓыло бы обидно, если бы тем, кого мы не выбрали, мы не
разрешили даже плыть вместе с нами.
-- ‚от что! ‡начит, поэтому ты так долго выбирала этих
рыб?
-- Љонечно, -- сказала Љоролева. -- џ стараюсь брать
каждый раз другую.
‡емлЯ становилась все ближе; линиЯ берега, прежде прЯмаЯ,
изогнулась, то открываЯ заливы, то выступаЯ вперед. …ще миг --
и рыбы уже не могли двигатьсЯ дальше, длЯ них стало слишком
мелко. ‡еленаЯ Љоролева соскочила со своего конЯ, и ђэнсом
перекинул ногу с одного бока своей рыбы на другой, вытЯнул и --
вот это радость! -- коснулсЯ твердых камешков. Ћн и не понимал
до сих пор, как тоскует по твердой земле. Љ заливу, где они
высадились, спускалась узкаЯ долина, или ущелье, окруженное
обломками скал и красными утесами. ‚низу оно завершалось
полЯной, покрытой каким-то мхом; росли там и деревьЯ, тоже
совсем земные -- где-нибудь в тропиках они показались бы
необычными разве что опытному ботанику. Џосреди ущельЯ бежал
ручей; и вид его, и звук обрадовали ђэнсома, словно он оказалсЯ
в раю -- или дома. ђучей был прозрачный и темный, в таких ловЯт
форель.
-- ’ебе нравитсЯ тут, ЏЯтнистый? -- спроста Љоролева,
взглЯнув на него.
-- „а, -- сказал он, -- очень похоже на мой мир.
Ћни стали подниматьсЯ вверх по ущелью. Љогда они подошли к
деревьЯм, сходство с земным лесом уменьшилось -- здесь меньше
света, и листва, котораЯ на ‡емле дала бы легкую тень, обращала
рощу в сумрачный бор. —ерез четверть мили долина и впрЯмь
превратилась в ущелье, узкую тропу между низкими скалами.
Љоролева в два прыжка забралась туда, ђэнсом последовал за ней,
дивЯсь ее силе и ловкости. Ћни попали на ровный участок земли,
покрытой дерном или травой, только синей, и такой короткой,
словно ее срезали. ‚далеке на траве виднелись какие-то белые
пушистые комочки.
-- ќто цветы? -- спросил ђэнсом. Љоролева рассмеЯлась.
-- Ќет, это ЏЯтнашки. џ назвала тебЯ из-за них.
Ћн не сразу понЯл ее, но эти комочки задвигались и
устремились к людЯм, которых, видимо, учуЯли -- ведь ђэнсом и
Љоролева забрались уже на ту высоту, где дул сильный ветер.
‚скоре все они кружились вокруг королевы, приветствуЯ ее. ’о
были белые животные с черными пЯтнами, ростом с овцу, но
большие уши, подвижные носы и длинные хвосты превращали их в
каких-то огромных мышей. Љогтистые лапы были очень похожи на
руки и предназначались конечно, длЯ того, чтобы карабкатьсЯ по
скалам -- синЯЯ трава была им пастбищем. ЋбменЯвшись с ними
приветствиЯми, ђэнсом и Љоролева пошли дальше. ‡еленаЯ колонна
горы почти вертикально нависала над ними, золотой океан казалсЯ
безбрежным -- и все же им пришлось еще долго карабкатьсЯ к
подножью колонн. ’ам было гораздо прохладнее, чем внизу, но все
еще тепло, и очень тихо. ‚едь на островах тишину наполнЯли
незаметный и неумолчный плеск воды, шорох листьев и снованье
живых тварей.
Њежду двумЯ колоннами было что-то вроде прохода, заросшего
синей травой. ‘низу казалось, что колонны эти стоЯт почти
вплотную друг к другу, но сейчас, когда ђэнсом и Љоролева пошли
между ними и углубились настолько, что стены почти закрыли от
них мир и с правой, и с левой стороны, оказалось, что здесь
прошел бы полк солдат. Џодъем становилсЯ все круче, проход
сужалсЯ. ‚скоре пришлось ползти на четвереньках по узкой тропе,
и ђэнсом, поднимаЯ голову, едва мог разглЯдеть над собою небо.
Ќаконец путь им перегородил большой камень, соединивший, словно
кусок челюсти, два огромных зуба, стоЯвших справа и слева. "Ђх,
был бы Я сейчас в брюках", -- пробормотал ђэнсом, глЯдЯ на эту
скалу. Љоролева -- она ползла впереди -- приподнЯлась, встала
на цыпочки и поднЯла руки, пытаЯсь ухватитьсЯ за какой-то
выступ на самом верху этого камнЯ. ђэнсом увидел, как она
подтЯнулась, поднЯла на руках всю тЯжесть тела и одним
движением забросила его на вершину, прежде чем он крикнул
по-английски: "’ак ничего не выйдет!" Љогда он исправил свою
ошибку, она стоЯла на вершине, над ним. Ћн и не разглЯдел
толком, как ей все это удалось, но, судЯ по ее лицу, ничего
особенного туг не было. ‘ам он взобралсЯ на скалу не так
достойно, и предстал перед ней пыхтЯ, обливаЯсь потом, с
разбитой коленкой. Љровь заинтересовала ее -- когда ђэнсом
объЯснил ей, откуда беретсЯ "это красное", она решила тоже
содрать кожу с колена, чтобы посмотреть, пойдет ли кровь. Ћн
стал объЯснЯть ей, что такое боль, но она еще пуще захотела
проделать опыт. Џравда, в последнюю минуту Њалельдил, видимо,
отговорил ее.
’еперь ђэнсом мог оглЯдетьсЯ. ‚ысоко вверх уходили зеленые
столбы, снизу казалось, что у вершины они сходЯтсЯ, почти
закрываЯ небо. €х было не два, а целых девЯть. Ћдни, как и те,
между которыми они вошли в этот круг, стоЯли близко друг от
друга, другие -- подальше. Ћни окружали овальную площадку акров
в семь, покрытую такой нежной травой, какой нет у нас, на
‡емле, и усыпанную алыми цветками. ‚етер пел, приносЯ наверх
прохладную, прекрасную суть всех запахов цветущего мира.
Ћгромное море в просвете между столбами напоминало своей
безбрежностью, как высоко они поднЯлись. ђэнсом, привыкший к
мешанине красок и форм на плавучих островах, отдыхал, созерцаЯ
чистые линии огромных камней. Ћн шагнул вперед, под свод,
накрывавший эту площадь, и голос его пробудил эхо.
-- ‡десь хорошо, -- сказал он. -- Њожет быть, вы... ведь
вам этот мир запрещен... может, вы чувствуете иначе?
‚зглЯнув на Љоролеву, он понЯл, что ошибсЯ. Ћн не мог
угадать ее мыслей, но лицо ее вновь озарилось сиЯнием, и ему
пришлось опустить глаза.
-- „авай разглЯдим море, -- сказала она.
Ћни обошли площадку. Џозади этой земли они увидели ту
группу островов, которую покинули на рассвете. ‘ этой высоты
архипелаг оказалсЯ еще больше, чем думал ђэнсом. Љраски --
золото, и серебро, и пурпур, и даже, как ни странно, насыщеннаЯ
чернота -- были Яркие, как на гербе. ‚етер дул оттуда -- ђэнсом
различал благоуханье плавучих островов так же Ясно, как
жаждущий различает плеск воды. ‘о всех остальных сторон гору
окружал океан. ЋбходЯ площадку, они достигли наконец той точки,
с которой не было видно и островов. Љогда они завершали круг,
ђэнсом вскрикнул -- и в ту же минуту Љоролева вытЯнула руку, на
что-то указываЯ. ‚ двух милЯх от них, на воде, то бронзовой, то
почти зеленой, чернело что-то маленькое и круглое -- у нас, на
‡емле, ђэнсом принЯл бы это за буек.
-- џ не знаю, что это, -- сказала †енщина. -- Њожет быть,
это и есть та штука, котораЯ упала сегоднЯ с ѓлубокого Ќеба.
"Ѓинокль бы мне", -- подумал ђэнсом -- слова Љоролевы
пробудили в нем затихшее было беспокойство. —ем дольше он
глЯдел на черную точку, тем сильнее становилось беспокойство.
Џредмет был совершенно круглый, гладкий, и ђэнсому казалось,
что он уже видел такой где-то.
‚ы уже слышали, что ђэнсом побывал в том мире, который мы
называем Њарсом, хотЯ надо называть Њалакандрой. ’уда, в
отличие от Џереландры, его доставили не эльдилы. Ћн был похищен
людьми, которые хотели принести в жертву человека, чтобы
умилостивить тайные силы, правЯщие Њарсом. ‹юди эти
заблуждались: великий “арса, правитель Њалакандры (тот самый,
которого Я своими собственными глазами видел у ђэнсома) не
причинЯт ему зча и зла не замышлЯл. Ђ вот сам похититель,
профессор “зстон, и впрЯмь задумал злое. Ћн был одержим идеей,
котораЯ сейчас рыщет по всей нашей планете в виде "научной
фантастики" и всЯких "межпланетных сообществ". …е смакуют во
всех дешевых журналах, высмеивают или презирают все разумные
люди, но сторонники ее готовы, дайте им только власть, положить
начало новой череде бед в ‘олнечной системе. Ћни считают, что
человечество, достаточно испортив свою планету, должно
распространитьсЯ пошире, и надо прорватьсЯ сквозь огромные
расстоЯниЯ -- сквозь карантин, установленный ‘амим Ѓогом. Ќо
это только начало. „альше идет сладкаЯ отрава дурной
бесконечности -- безумнаЯ фантазиЯ, что планету за планетой,
галактику за галактикой, ‚селенную за ‚селенной можно вынудить
всюду и навеки питать только нашу жизнь; кошмар, порожденный
страхом физической смерти и ненавистью к духовному бессмертию;
мечта, лелеемаЯ множеством людей, которые не ведают, что
творЯт, -- а некоторые и ведают. Ћни вполне готовы истребить
или поработить все разумные существа, если они встретЯтсЯ на
других планетах. € вот профессор “эстон нашел средство, чтобы
осуществить эту мечту. ‚еликий физик изобрел космический
двигатель. Њаленький черный предмет, проплывавший вдалеке по не
ведавшим зла водам, был очень похож на космический корабль.
"’ак вот зачем менЯ послали, -- подумал ђэнсом. -- …му ничего
не удалось на Њалакандре, теперь он ЯвилсЯ сюда. € это Я должен
как-то с ним справитьсЯ". ‘о страхом подумал он о своей
слабости -- там, на Њарсе, с “эстоном был только один спутник,
но у них были ружьЯ. Ђ скольких приведет он за собой сюда? „а и
на Њарсе не ђэнсом дал ему отпор, а эльдилы, и главный из них,
правитель Њалакандры. ђэнсом поспешно обернулсЯ к Љоролеве.
-- ‚ вашем мире Я еще не встречал эльдилов, -- сказал он.
-- ќльдилы? -- переспросила она, будто не знала этого
слова.
-- ќльдилы, -- повторил он, -- великие, древние слуги
Њалельдила. ’е, кто не нуждаетсЯ ни в воздухе, ни в пище. €х
тела -- из света. Њы почти не видим их. Њы должны их слушатьсЯ.
Ћна подумала и сказала:
-- Љак мЯгко и ласково Њалельдил делает менЯ старше. Ћн
показал мне все виды этих блаженных существ. Ќо теперь, в этом
мире, мы не подчинены им. ќто все старый порЯдок, ЏЯтнистый,
прежнЯЯ волна, она прошла мимо нас и уже не вернетсЯ. Ћчень
древний мир, в котором ты побывал, и вправду отдан во власть
эльдилам. € в твоем собственном мире они правили, до тех пор,
пока ’от, Љого мы любим, не стал человеком. Ђ в нашем мире,
первом мире, который проснулсЯ к жизни после ‚еликой Џеремены,
они уже не правЯт. Ќет никого между Ќим и нами. Ћни стали
меньше, а мы стали больше. ’еперь Њалельдил говорит мне, что в
этом их радость и слава. Ћни принЯли нас -- созданиЯ из нижнего
мира, которым нужны воздух и пища, маленьких слабых тварей,
которых они могли бы уничтожить, едва коснувшись, -- и рады
заботитьсЯ о нас, и учить нас, пока мы не станем старше их --
пока они сами не падут к нашим ногам. ’акой радости у нас не
будет. Љак бы Я ни учила зверей, они никогда не превзойдут
менЯ. ’а радость -- превыше всех радостей, но она не лучше, чем
тот дар, который получили мы. ЉаждаЯ радость -- превыше всех.
Џлод, который ты ешь, лучше всех остальных.
-- Ѓыли и такие эльдилы, которые этому не радовались, --
сказал ђэнсом.
-- Љак это?
-- Њы говорили вчера, что прежнее благо можно предпочесть
новому.
-- „а, ненадолго.
-- Ћдин из эльдилов думал о прежнем благе очень долго. Ћн
все держитсЯ за него с тех самых пор, как сотворен мир.
-- ‘тарое благо перестанет быть благом, если за него
держатьсЯ.
-- Ћно и перестало. Ђ он все равно не хочет отказатьсЯ от
него.
Ћна посмотрела на ђэнсома с удивлением и хотела что-то
сказать, но он прервал ее.
-- ‘ейчас нет времени рассуждать об этом, -- сказал он.
-- Ќет времени? Људа же оно делось? -- спросила она.
-- Џослушай, -- сказал он, -- эта штука там, внизу,
прилетела из моего мира. ‚ ней человек или много людей...
-- ѓлЯди-ка, -- воскликнула она. -- ’еперь их две, большаЯ
и маленькаЯ.
ђэнсом увидел, как от космического кораблЯ отделилась
чернаЯ точка и стала от него удалЯтьсЯ. ‘перва он удивилсЯ.
Џотом подумал, что “эстон -- если это “эстон -- мог вычислить,
что ‚енера покрыта водой, и прихватить с собой лодку. Ќо может
ли быть, что тот не учел ни приливов, ни штормов, и не боитсЯ,
что будет отрезан от своего кораблЯ? Ќет, “эстон не отрежет
себе путь к отступлению. „а ђэнсом и не хотел, чтобы тот не мог
покинуть планету. ‘ “эстоном, который не может вернутьсЯ, даже
если захочет, просто не справитьсЯ. € вообще, что он может
сделать без эльдилов? Ќет, какаЯ несправедливость -- послать
его, ученого, на такое дело! ‹юбой боксер, а лучше хороший
стрелок, пригоднее длЯ такой службы. Џравда, если удастсЯ найти
ЉоролЯ, о котором толкует ‡еленаЯ †енщина...
’ут в мысли его проникло какое-то бормотанье, то ли
ворчанье, нарушившее царившую вокруг тишину.
-- ‘мотри! -- сказала Љоролева, указываЯ на острова.
Џоверхность их заколебалась, и ђэнсом понЯл, что доносившийсЯ
шум этот был шумом волн, пока еще маленьких, но все
увеличивавшихсЯ и уже разбивавшихсЯ с грохотом, оставлЯЯ пену
на скалистом берегу.
-- Њоре волнуетсЯ, -- сказала Љоролева. -- Џора спускатьсЯ
и уходить с этой земли. ‘коро волны станут слишком большими, а
Я не могу оставатьсЯ здесь ночью.
-- Ќе ходи туда! -- воскликнул ђэнсом. -- ’ебе нельзЯ
встречатьсЯ с человеком из моего мира.
-- Џочему? -- сказала Љоролева. -- џ -- Љоролева и Њать
этого мира. ђаз ЉоролЯ сейчас нет, кто же еще встретит
чужеземца?
-- џ сам встречу его.
-- ќто не твой мир, -- ответила она.
-- ’ы не понимаешь, -- сказал ђэнсом. -- ’от человек --
друг эльдила, о котором мы говорили. Ћн из тех, кто держитсЯ за
старое благо.
-- ’огда Я должна ему все объЯснить, -- сказала Љоролева.
-- Џойдем, мы сделаем его старше. -- € она легко соскользнула с
краЯ площадки, пошла по склону горы. ђэнсому было труднее
переправитьсЯ через скалу, но едва его ноги коснулись травы, он
пустилсЯ бежать, и Љоролева вскрикнула от удивлениЯ, когда он
промчалсЯ мимо нее. ‘ейчас ему было не до Љоролевы -- теперь он
хорошо видел, в какой именно залив войдет маленькаЯ лодка, и
бежал прЯмо туда, стараЯсь не вывихнуть ногу. ‚ лодке был
только один человек. ђэнсом бежал вниз по склону. Ћн попал в
складку горы, продуваемую ветром долину, море скрылось, потом
-- открылось, он выбежал к нему, оглЯнулсЯ, и к великой своей
досаде увидел, что †енщина бежит за ним и его догонЯет. Ћн
снова посмотрел на море. ‚олны, все еще не очень большие,
разбивались о берег. Џо щиколотку в воде, к берегу морЯ брел
человек в рубашке, шортах, пробковом шлеме и тащил за собой
Ялик. Ќесомненно, это был “эстон, хотЯ в лице его ђэнсом
заметил что-то незнакомое. ‘ейчас ђэнсому казалось, что самое
главное -- не допустить встречи Љоролевы и “эстона. Ќа его
глазах “эстон убил обитателЯ Њалакандры. ђэнсом обернулсЯ,
раскинул руки, преграждаЯ Љоролеве путь, и крикнул:
-- “ходи!
Ќо она подбежала слишком близко и чуть не упала в его
объЯтиЯ, потом отпрЯнула, часто дыша и удивленно на него глЯдЯ.
Ћна хотела было заговорить, но тут за спиной ђэнсом услышал
голос “эстона.
-- Њогу Я узнать, доктор ђэнсом, что тут происходит? --
спросил он по-английски.

ѓ‹Ђ‚Ђ 7

“читываЯ все обстоЯтельства, “эстон должен был удивитьсЯ
ђэнсому больше, чем ђэнсом -- “эстону. Ќо даже если “эстон и
удивилсЯ, он ничем этого не выказал, и ђэнсом едва ли не
восхитилсЯ невероЯтной самоуверенностью, с какой этот человек,
попав в неведомый мир, тут же утвердилсЯ в нем и стоЯл,
подбоченившись, расставив ноги, на этой неземной траве, так
фамильЯрно, почти грубо, словно он -- у камина в своем
собственном кабинете. ‘ изумлением услышал ђэнсом, как он
говорит с Љоролевой на древнем Языке -- ведь там, на
Њалакандре, “эстон выучил лишь несколько слов, и по
неспособности, а главное потому, что просто не пожелал учить
какой-то местный Язык. ‚от уж поистине страннаЯ и неприЯтнаЯ
новость! ‡начит, сам он лишилсЯ единственного преимущества.
’еперь ничего предсказать нельзЯ. …сли весы неожиданно
склонились в пользу “эстона, случитьсЯ может все, что угодно.
Љогда он очнулсЯ от этих мыслей, “эстон и Љоролева
беседовали очень живо, но друг друга не понимали.
-- ‚се это ни к чему, -- говорила она. -- Њы с тобой еще
слишком молоды, чтобы вести разговор. ‚ода прибывает, пора
возвращатьсЯ на острова. Ћн поедет с нами, ЏЯтнистый?
-- ѓде наши рыбы? -- спросил ђэнсом.
-- Ћни ждут в том заливе, -- ответила Љоролева.
-- ’огда поспешим, -- сказал ђэнсом. Ћна взглЯула на него,
и он поЯснил: -- Ќет, он не поедет.
‘корее всего, она не понЯла, почему ђэнсом так спешит, но
у нее были свои причины: она видела, как надвигаетсЯ прилив.
Џовернувшись, она стала взбиратьсЯ на холм, и ђэнсом хотел
последовать за ней, но “эстон у него за спиной крикнул:
-- ‘тоЯть!
ђэнсом обернулсЯ и увидел направленный на него револьвер.
’олько жар, ожегший тело, напомнил ему о страхе. ѓолова
оставалась Ясной.
-- ’ак вы и здесь начнете с убийства? -- сказал он.
-- Ћ чем ты? -- откликнулась Љоролева, оглЯдываЯсь на них
с безмЯтежным удивлением.
-- ‘тойте на месте, ђэнсом, -- потребовал профессор. --
’уземка пусть убираетсЯ. —ем скорее, тем лучше.
ђэнсом готов был умолЯть, чтобы она скорее ушла, но
увидел, что ее и не нужно просить. ‚опреки логике он думал, что
она почувствует опасность, но она видела лишь двух чужаков,
занЯтых непонЯтным разговором, а ей надо было немедленно
покинуть ’вердую ‡емлю.
-- ’ак вы оба остаетесь? -- спросила она.
-- ЋстаемсЯ, -- сказал ђэнсом, не оборачиваЯсь. -- Њожет
быть, мы больше и не встретимсЯ. Џередай привет Љоролю, когда
его найдешь, и вспомни обо мне, когда будешь говорить с
Њалельдилом.
-- Њы встретимсЯ, когда захочет Њалельдил, -- сказала она.
-- Ђ если не встретимсЯ, к нам придет какое-нибудь большее
благо.
…ще несколько мгновений он слышал за спиной ее шаги, потом
они затихли, и он осталсЯ наедине с “эстоном.
-- ‚ы позволили себе, доктор ђэнсом, назвать убийством
некий случай, произошедший на Њарсе, -- заговорил профессор. --
Љак бы то ни было, убитый -- не гуманоид. Ђ вам Я, с вашего
разрешениЯ, замечу, что совращение туземки -- тоже не слишком
удачный способ внедрить в новом мире цивилизацию.
-- ‘овращение? -- переспросил ђэнсом. -- Ђх, да! ‚ы
решили, что Я ее обнимаю.
-- …сли цивилизованный человек, совершенно голый, обнимает
в уединенном месте голую дикарку, Я называю это так.
-- џ не обнимал ее, -- угрюмо сказал ђэнсом; просто сил не
было защищатьсЯ от такого обвинениЯ. -- € здесь вообще нет
одежды. ‚прочем, какаЯ разница? ‚ыкладывайте лучше, зачем вы
пожаловали на Џереландру?
-- ‚ы хотите менЯ убедить, что вы живете рЯдом с этой
женщиной в состоЯнии бесполой невинности?
-- Ђ, бесполой! -- усмехнулсЯ ђэнсом. -- Ќу что ж... Њожно
и так описать здешнюю жизнь. Џочему не сказать, что человеку не
хочетсЯ пить, если он не пытаетсЯ загнать Ќиагару в чайную
ложку? Ђ вообще-то вы правы -- Я не испытываю похоти, как...
как... -- тут он умолк, не находЯ подходЯщего сравнениЯ, потом
заговорил снова: -- џ не прошу вас верить в это или во
что-нибудь еще. џ просто прошу поскорее начать и кончить все
зверства и мерзости, ради которых вы прибыли.
“эстон как-то странно поглЯдел на него и неожиданно убрал
револьвер.
-- ђэнсом, -- произнес он, -- напрасно вы менЯ обижаете.
‘нова они помолчали. „линные гребни волн, украшенные бахромой
пены, сбегали в бухту точь-в-точь как на ‡емле.
-- „а, -- заговорил наконец “эстон, -- начну-ка Я с
признаниЯ. €спользуйте его, как хотите, Я от своих слов не
отступлюсь. €так, Я обдуманно заЯвлЯю, что там, на Њарсе, Я
заблуждалсЯ -- серьезно заблуждалсЯ -- в своих представлениЯх о
внеземной жизни.
’о ли ђэнсому просто стало легче, когда исчезло дуло
револьвера, то ли знаменитый физик слишком подчеркивал свое
великодушие, но сейчас он едва не рассмеЯлсЯ. Ћднако он
подумал, что “эстон, наверное, еще никогда не признавал себЯ
неправым, а смирение, даже фальшивое, на девЯносто девЯть
процентов состоЯщее из гордыни, отвергать нельзЯ. ‚о всЯком
случае, ему, ђэнсому, нельзЯ.
-- Ќу что ж, это очень благородно, -- отозвалсЯ он. -- —то
же вы имеете в виду?
-- ‘ейчас объЯсню, -- сказал “эстон. -- ‘перва надо
выгрузить вещи на берег.
Ћни вместе вытащили Ялик и выложили примус, и консервы, и
палатку, и прочий багаж примерно в двух сотнЯх Ярдов от берега.
ђэнсом считал все это ненужным, но промолчал, и через полчаса
на мшистой полЯнке, среди сребролистых деревьев с синими
стволами вырос настоЯщий лагерь. Њужчины сели, и ђэнсом стал
слушать -- сперва с интересом, потом с удивлением, а там и
вовсе перестал что-либо понимать. ЋткашлЯвшись и выпЯтив грудь,
“эстон вещал, как с кафедры, а ђэнсом все времЯ чувствовал, как
дико это и нелепо. „ва человека попали в чужой мир, в нелегкие
обстоЯтельства: один из них лишилсЯ космического кораблЯ,
другой только что смотрел в лицо смерти. Ќормально ли,
допустимо ли вести философский спор, как будто они встретились
в Љембридже? “эстон Явно хотел именно этого. …го вроде бы не
тревожила судьба его кораблЯ, не удивлЯло и то, что здесь
оказалсЯ ђэнсом. Ќеужели он преодолел тридцать миллионов миль
ради... ну, беседы? Ћн не умолкал, и ђэнсому все больше
казалось, что он -- сумасшедший. Љак актер, способный думать
только о своей славе, как влюбленный, думающий лишь о
возлюбленной, этот ученый мог говорить только о своей идее --
скучно, пространно и неудержимо.
-- Ѓеда моей жизни, -- говорил он, -- да и всего
современного мира мысли в том, что наука узка, строго
специализирована, ибо знаниЯ все сложнее и сложнее. џ слишком
рано увлексЯ физикой, и не обратил должного вниманиЯ на
биологию, пока мне не перевалило за пЯтьдесЯт. ђади
справедливости укажу, что ложный гуманистический идеал чистого
знаниЯ менЯ не приискал. џ всегда искал от знаний пользы.
‘перва Я искал пользы длЯ себЯ -- Я добивалсЯ стипендии,
штатного оклада, вообще -- положениЯ, без которого человек
ничего не стоит. Љогда Я этого добилсЯ, Я стал смотреть шире и
думать о пользе всего человеческого рода.
‡авершив период, он смолк, и ђэнсом кивнул.
-- Џольза человечества, -- продолжал он, -- в конечном
счете зависит от возможности межпланетного и даже межзвездного
сообщениЯ. џ разрешил эту проблему. Љлюч к судьбе человечества
был у менЯ в руках. Ѓессмысленно -- да и тЯгостно длЯ нас обоих
-- вспоминать, как этот ключ похитил у менЯ на Њарсе
представитель враждебной нам расы разумных существ (признаюсь,
Я не предвидел, что такие существа возможны).
-- Ћни не враждебны, -- прервал его ђэнсом. -- ‚прочем,
продолжайте.
-- ’рудности обратного путешествиЯ серьезно подорвали мое
здоровье...
-- € мое, -- вставил ђэнсом.
“эстон запнулсЯ, но тут же заговорил дальше:
-- ‚о времЯ болезни Я мог размышлЯть, чего не позволЯл
себе много лет. Ћсобенно привлекли мое внимание те доводы,
которые вы привели, утверждаЯ, что обитателей Њарса истреблЯть
не надо, хотЯ, на мой взглЯд, без этого невозможно заселить
планету представителЯми нашей расы. ’радиционнаЯ, так сказать
-- гуманнаЯ форма, в которую эти доводы вы облекли, заслонЯла
от менЯ их истинный смысл. ’еперь Я оценил вашу правоту -- Я
понЯл, что моЯ исключительнаЯ приверженность благу человечества
основана на неосознанном дуализме.
-- —то вы имеете в виду?
-- ‚от что. ‚сю свою жизнь Я совершенно ненаучно разделЯл
и противопоставлЯл Џрироду и —еловека. џ полагал, что сражаюсь
за человека, против неодушевленной стихии. Џока Я болел, Я
занЯлсЯ биологией, особенно тем, что назвал бы философией
природы. „о тех пор, будучи физиком, Я исключал жизнь из сферы
своих научных интересов. ЊенЯ не интересовали споры между теми
учеными, которые резко разделЯют органику и неорганику, и теми,
кто считает жизнь изначально присущей любой материи. ’еперь
менЯ это заинтересовало -- Я понЯл, что в эволюции космоса нет
непоследовательности, нет скачка. џ стал убежденным сторонником
эволюционной теории. ‚се едино. ‚се -- вещество духа,
неосознаннаЯ сила, стремЯщаЯсЯ к цели, существующей изначально.
Ћн остановилсЯ. ђэнсом много раз слышал такие разговоры и
гадал, когда же его собеседник доберетсЯ до сути. “эстон с еще
большей торжественностью возобновил свой монолог.
-- ‚еличественное зрелище бессловесной, слепо нацеленной
силы, пробивающейсЯ все выше и выше через возрастающую
сложность структур к вЯщей духовности и свободе, избавило менЯ
от всех предрассудков. џ больше не думал о долге перед
человеком как таковым. —еловек сам по себе -- ничто.
Џоступательное движение жизни -- возрастание в духовности --
это все. Ћхотно признаю, ђэнсом, что Я поступил бы неправильно,
ликвидировав марсиан. ’олько предрассудок побуждал менЯ
предпочесть человеческий род их роду. Ћтныне Я призван
распространЯть духовность, а не людей. ќто поворотнаЯ веха в
моей жизни. ‘перва Я работал на себЯ, потом -- длЯ науки, потом
-- ради человечества, теперь же Я служу самому „уху. …сли
хотите -- ‘вЯтому „уху, на вашем Языке.
-- Ћ чем вы говорите? -- спросил ђэнсом.
-- Ћ том, -- отвечал “эстон, -- что нас уже ничто не
разделЯет, кроме устаревших теологических мелочей, в которых, к
сожалению, запуталась официальнаЯ церковь. Њне удалось пробить
эту кору. Џод ней -- все тот же, живой и истинный смысл. …сли
позволите, скажу так: правота религиозного взглЯда на жизнь
замечательно подтверждаетсЯ тем, что тогда, на Њарсе, вы сумели
на свой поэтический и мистический лад выразить истину, скрытую
от менЯ.
-- џ не разбираюсь в религиозных взглЯдах, -- хмуро сказал
ђэнсом. -- Џонимаете, Я -- христианин. „лЯ нас ‘вЯтой „ух --
совсем не слепаЯ, бессловеснаЯ сила.
-- „ражайший ђэнсом, -- возразил “эстон, -- Я вполне
понимаю вас. Ќе сомневаюсь, что мой способ выражениЯ удивлЯет,
если не шокирует вас. Џрежние ваши представлениЯ -- весьма
почтенные -- мешают вам узнать в новой оболочке те самые
истины, которые долго хранила –ерковь, и заново открыла наука.
Ќо видите вы их или не видите, мы, поверьте, говорим об одном и
том же.
-- Ќет, не поверю.
-- Џростите, но именно в этом главный изъЯн организованной
религии. ‚ы держитесь за формулы и не узнаете собственных
друзей. Ѓог -- это „ух, ђэнсом. Ќачнем отсюда. ќто вы знаете;
этого и держитесь. Ѓог -- это „ух.
-- Ќу, конечно. Ђ дальше что?
-- Љак это что? „ух... разум... свобода... Я об этом и
говорю. ‚от к чему направлена эволюциЯ ‚селенной. џ посвЯщаю
мою жизнь и жизнь человечества тому, чтобы полностью
высвободить эту свободу, эту духовность. ќто -- –ель, ђэнсом,
–ель! Џодумайте только, чистый дух, всепоглощающий вихрь
саморазвивающегосЯ, самодовлеющего действиЯ. ‚от она, конечнаЯ
цель.
-- ЉонечнаЯ? -- переспросил ђэнсом. -- ‡начит, этого пока
еще нет?
-- Ђ, -- сказал “эстон, -- вот что вас смущает! Ќу
конечно, религиЯ учит, что „ух был с самого начала. Ќо велика
ли разница? ‚ремЯ не так уж много значит. Љогда мы достигнем
цели, можно сказать, что так было не только в конце, но и в
начале. ‚се равно „ух выйдет за пределы времени.
-- Љстати, -- сказал ђэнсом, -- этот ваш дух похож на
личность? Ћн у вас живой?
ЌеописуемаЯ гримаса исказила лицо “эстона. Ћн подсел
поближе и заговорил потише:
-- ‚от этого они и не понимают, -- шептал он, словно
заговорщик или школьник, задумавший какую-то пакость. ќто было
совсем непохоже на его солидную, ученую речь, и ђэнсому стало
противно.
-- „а, -- продолжал “эстон, -- Я и сам раньше не верил.
Љонечно, это не личность. Ђнтропоморфизм -- один из ребЯческих
предрассудков религии. -- ’ут важность вернулась к нему. -- Ќо
излишнЯЯ абстракциЯ -- тоже крайность. ‚ конечном счете она еще
опаснее. Ќазовем это ‘илой. ‚еликаЯ, непостижимаЯ сила
изливаетсЯ на нас из темных начал бытиЯ. Ћна сама избирает себе
орудие. ’олько недавно, на собственном опыте Я узнал кое-что из
того, во что вы верите. -- ’ут он снова перешел на хриплый
шепот, совсем не похожий на его обычный голос: -- ‚ас
направлЯют. ‚ами управлЯют. ‚ы избраны. џ понЯл, что Я--не
такой, как все. Џочему Я занЯлсЯ физикой? Џочему открыл лучи
“эстона? Џочему попал на Њалакандру? ќто ‘ила направлЯла менЯ.
Ћна менЯ вела. ’еперь Я знаю, Я величайший ученый, таких еще не
было на свете. џ создан таким ради определенной цели. —ерез
менЯ действует „ух.
-- Џослушайте, -- сказал ђэнсом, -- в таких делах нужна
осторожность. „ухи, знаете ли, бывают разные.
-- „а? -- удивилсЯ “эстон. -- —то вы хотите этим сказать?
-- џ хочу сказать, что не все духи хороши.
-- Ќо ведь „ух и есть благо. „ух -- это цель. ‚ы же,
вроде, стоите за духовность! ‚ чем смысл этих ваших подвигов,
поста, безбрачиЯ и так далее? ђазве мы не принЯли, что Ѓог --
это „ух? ђазве вы не поэтому поклонЯетесь …му?
-- ѓосподи, конечно нет! Њы поклонЯемсЯ …му потому, что Ћн
-- благ и мудр. ‘овсем не всегда хорошо быть духом. ‘атана тоже
дух.
-- ‚от это замечание весьма интересно, -- подхватил
“эстон, который уже полностью обрел свой прежний стиль. -- ќто
очень любопытнаЯ черта простонародной веры -- вечно вы
разделЯете, противопоставлЯете, создаете пары
противоположностей. Ќебо и ад, Ѓог и дьЯвол... …два ли нужно
вам говорить, что Я не признаю подобного дуализма, и всего
несколько недель назад отрицал оба члена этих пар как чистой
воды вымысел. Ќо Я заблуждалсЯ, причину столь универсального
принципа надо искать глубже. ќти пары -- истинный портрет „уха,
автопортрет космической энергии, который сама она, „вижущаЯ
сила, запечатлела в нашем уме.
-- Ћ чем это вы? -- переспросил ђэнсом. Ћн встал и теперь
ходил взад-вперед, ему было плохо, словно он очень устал.
-- ‚аш „ьЯвол и ваш Ѓог -- образы одной и той же ‘илы, --
поЯснил “эстон. -- Ќебо -- портрет спереди, ад -- портрет
сзади. Ќебо -- светло и мирно, ад -- темен и неспокоен.
‘ледующаЯ стадиЯ эволюции, манЯщаЯ нас вперед, -- это Ѓог, а
предыдущаЯ стадиЯ, нас извергающаЯ, -- это „ьЯвол. „а ведь и
ваша религиЯ утверждает, что бесы -- это падшие ангелы.
-- “ вас получаетсЯ наоборот, -- сказал ђэнсом. -- ‚аши
ангелы -- это преуспевающие бесы.
-- Ћдно и то же, -- отрезал “эстон. Ћни помолчали.
-- Џослушайте, -- сказал ђэнсом. -- Њы плохо понимаем друг
друга. Њне кажетсЯ, что вы страшно, просто ужасно
заблуждаетесь. Ќо может быть, вы приспосабливаетесь к моим
"религиозным убеждениЯм" и говорите больше, чем думаете. ‚едь
этот разговор о духах и силах -- просто метафора, правда? ‚ы
просто хотели сказать, что считаете своим долгом работать ради
цивилизации, просвещениЯ и так далее? -- Ћн пыталсЯ скрыть
возрастающую тревогу, но вдруг отпрЯнул, услышав крЯкающий
смех, не то младенческий, не то старческий.
-- Ќу вот, ну вот! -- восклицал “эстон. -- ’ак с вами
всегда, с верующими! ‚сю жизнь вы толкуете об этих вещах, а
увидите -- и пугаетесь.
-- —ем вы докажете, -- спросил ђэнсом, действительно
испугавшись, -- чем вы докажете, что вас избрали и вели не
только ваш разум да чужие книги?
-- ‚ы не заметили, ђэнсом, -- отвечал “эстон, -- что Я
немного лучше знаю внеземной Язык? ‚ы же филолог!
ђэнсом вздрогнул.
-- Љак же это? -- растерЯнно сказал он.
-- ђуководЯт, руководЯт... -- прокрЯкают “эстон. Ћн сидел,
поджав ноги, у самого дерева, и с его известково-бледного лица
не сходила слегка криваЯ улыбка. -- ђуководЯт... -- продолжал
он. -- Џросто слышу. ‘амо приходит в голову. ЏриготовлЯют,
знаете ли, чтобы Я мог все вместить.
-- ќто нетрудно, -- нетерпеливо прервал ђэнсом. -- …сли
ваша †изненнаЯ ‘ила так двойственна, что ее изобразЯт и Ѓог, и
дьЯвол, длЯ нее сгодилось бы любое вместилище. —то бы вы ни
сделали, все ее выразит.
-- …сть главное течение, -- сказал “эстон. -- Ќадо
отдатьсЯ ему, стать проводником живой, мЯтежной, Яростной
силы... перстом, которым она указывает вперед.
-- “ вас же дьЯвол был живой и мЯтежный.
-- ќто и есть основной парадокс. ’о, к чему вы стремитесь,
вы называете Ѓогом. Ђ само движение, саму динамику такие, как
вы, называют дьЯволом. € вот, такие, как Я, -- те, кто вырвалсЯ
вперед, -- всегда становЯтсЯ мучениками. ‚ы отвергаете нас -- и
через нас достигаете своей цели.
-- Џроще говорЯ, эта ‘ила требует от вас поступков,
которые нормальные люди назовут дьЯвольскими. ’ак?
-- Њилейший ђэнсом, вы, Я надеюсь, не опуститесь до такого
уровнЯ. ‚едь и дьЯвол, и Ѓог -- только две стороны единой,
единственной реальности. ‚еликие люди движут этот мир вперед, а
величие всегда выходит за рамки обычной морали. Љогда скачок
свершитсЯ, нашу бесовщину назовут, на новой ступени, основой
этики, но пока мы совершаем прорыв, мы -- преступники,
богоотступники, еретики...
-- Љак же далеко вы идете? …сли ‘ила прикажет вам убить
менЯ, вы послушаетесь?
-- „а.
-- Џродать Ђнглию немцам?
-- „а.
-- ‚ыдать фальшивку за серьезное научное исследование?
-- „а.
-- ѓосподи помилуй! -- воскликнул ђэнсом.
-- ‚ы все еще цеплЯетесь за условности, -- сказал “эстон.
-- ‚се еще копаетесь в абстракциЯх. Ќеужели вы не можете просто
сдатьсЯ -- всецело отдатьсЯ тому, что выходит за рамки вашей
мизерной этики?
ђэнсом ухватилсЯ за соломинку.
-- Џостойте, “эстон! -- резко начал он. -- ‚ы говорите,
отдатьсЯ. ‡десь мы, может быть, придем к соглашению. ‡начит, вы
отрешаетесь от себЯ. ‚ы не ищете выгод. Џогодите, погодите! ’ут
моЯ этика и ваша сходЯтсЯ. Њы оба признаем...
-- €диот! -- взвыл “эстон. -- Ќет, какой идиот! -- и он
вскочил. -- ‚ы что, ничего не понимаете? ‚се вам надо вогнать в
эту старую дурацкую схему? "џ", "отвергнись себЯ"... „а это все
тот же дуализм! ’очнаЯ мысль не найдет различиЯ между мной и
‚селенной. Џоскольку Я -- проводник „вижущей ‘илы, мы с ней --
одно. ЏонЯл, идиот? ЏонЯл, педант трусливый?! џ и есть
‚селеннаЯ, Я, “эстон, -- твой Ѓог и твой дьЯвол. џ всецело
отдаюсь этой силе. џ призываю ее...
€ тут началсЯ кошмар. ‘удорога, подобнаЯ предсмертным
корчам, исказила лицо “эстона. Џотом она прошла, на мгновение
показалось лицо -- прежнее, но с остекленевшими от ужаса
глазами. “эстон отчаЯнно закричал: "ђэнсом! ђэнсом! •риста
ради, не давайте им!.." -- и тут же закружилсЯ, словно в него
ударила пулЯ, рухнул наземь и каталсЯ у ног ђэнсома, скрипЯ
зубами, брызжа слюной, цеплЯЯсь за мох. Џостепенно корчи
утихли. Ћн лежал спокойно, глубоко дыша, в широко открытых
глазах не было сознаниЯ. ђэнсом опустилсЯ на колени. “эстон не
умер, и ђэнсом тщетно гадал, что же это было -- удар или
приступ эпилепсии (ни того, ни другого он никогда не видел).
Џорывшись в багаже, он нашел бутылку бренди, вынул пробку и
сунул горлышко в рот своему пациенту. Љ его ужасу, зубы
разомкнулись и сжались, насквозь прокусив бутылку, но стекла
“эстон так и не выплюнул... "ѓосподи, Я его убил!" --
пробормотал ђэнсом. Ќо лицо больного не изменилось, только у
краЯ губ показалась кровь. ‘удЯ по этому лицу, он не испытывал
боли, или боль эта превосходила нашу способность к восприЯтию.
Ќаконец ђэнсом поднЯлсЯ, снЯл револьвер у него с поЯса и,
спустившись к берегу, забросил его в море.
‘ минуту он постоЯл там, вглЯдываЯсь в залив и гадаЯ, что
же теперь делать. Џотом повернулсЯ, поднЯлсЯ на поросший травою
холм, замыкавший долину слева, и оказалсЯ на ровной площадке,
откуда открывалсЯ вид на морс. ‚олны вздымались высоко, и
золото их сменЯлось бесконечной игрой теней и света. ‘перва он
не мог различить плавучие острова. Ќо вот то там то сЯм
поЯвились по всему океану верхушки деревьев, словно подвешенные
к небу. ‚олнение уносило их все дальше, и едва он это понЯл,
они скрылись в глубокой ложбине между волнами. ‘может ли он
снова попасть на эти острова? Ћдиночество потрЯсло его и тут же
сменилось разочарованием и гневом. …сли “эстон умрет, или даже
если он выживет, он останетсЯ с ним один на один на земле,
отрезанной от прочего мира, -- то от какой же опасности он,
ђэнсом, должен уберечь Џереландру? ‚спомнив о себе, ђэнсом
почувствовал голод. Ќа ’вердой ‡емле он не видел ни фруктов, ни
тыкв. Њожет быть, это западнЯ. Ћн горько усмехнулсЯ -- с каким
глупым ликованием променЯл он нынче утром плавучий рай и его
дивные рощи на эту жесткую скалу! Ђ может быть, эта землЯ не
бесплодна? ЌесмотрЯ на усталость, ђэнсом решил поискать пищу,
но едва он повернул прочь от берега, быстраЯ смена красок
возвестила о приближении ночи. Ћн заспешил назад, но когда
спустилсЯ в долину, роща, где он оставил “эстона, казалась
просто темным облаком. Џрежде, чем он вошел в нее, наступила
непроглЯднаЯ ночь. Ћн попыталсЯ найти ощупью путь к палатке, и
тут же сбилсЯ. Џришлось остановитьсЯ и сесть. ђаз-другой он
окликнул “эстона, но тот не ответил. "‚се-таки хорошо, что Я
забрал у него револьвер, -- подумал ђэнсом. -- —то ж, qui dort,
dine2, подождем до утра". Ћн лег, и покрытаЯ мхом землЯ
показалась ему куда менее удобной, чем уже привычнаЯ почва
островов. € это, и мысли о человеке, лежавшем неподалеку с
осколком стекла в стиснутых зубах, и сумрачный рокот волн,
разбивавшихсЯ о скалы, все не давало ему уснуть. "…сли бы Я жил
на Џереландре, -- пробормотал он, -- Њалельдилу не пришлось бы
запрещать мне этот остров. ѓлаза бы мои на него не глЯдели".

ѓ‹Ђ‚Ђ 8

‘пал он беспокойно, видел страшные сны и проснулсЯ поздно.
‚о рту пересохло, шеЯ болела, он был совсем разбит. ќто
настолько отличалось от уже привычных пробуждении, что на
мгновение ему показалось, будто он очутилсЯ на ‡емле, а всЯ его
жизнь на плавучих островах в океане “тренней ‡везды -- просто
сон. ‚оспоминание об утрате было почти невыносимо. Ћн присел и
вновь ощутил, что все это -- наЯву. "€ все-таки это очень
похоже на сон", -- подумал он. ѓолод и жажда напоминали о себе,
но он счел своим долгом сперва позаботитьсЯ о больном, хотЯ и
не надеЯлсЯ ему помочь. Ћн оглЯделсЯ. ђоща серебрЯных деревьев
была на месте, но “эстона нигде не было видно. Ћн взглЯнул на
море; Ялик тоже исчез. Ћн подумал, что в темноте забрел не в ту
долину, и отправилсЯ к ближайшему ручью утолить жажду. ЏоднЯв
голову от воды и радостно вздохнув, он увидел деревЯнный Ящик,
а рЯдом -- две консервные банки. „умал он сейчас медленно, и не
сразу понЯл, что находитсЯ в той самой долине, а уж тем более
-- почему Ящик пустой. Ќо возможно ли, в самом деле, что в том
состоЯнии, в котором он его оставил, “эстон оправилсЯ
настолько, чтобы среди ночи уйти, да еще с поклажей? € неужели
он решилсЯ выйти в морс на хрупком Ялике? Џравда, за ночь шторм
(длЯ Џереландры -- просто зыбь) улегсЯ, но волны все еще были
немалые, так что физик никак не мог покинуть остров. „олжно
быть, он пешком ушел из долины, а Ялик нес на себе. ђэнсом
решил найти “эстона -- врага нельзЯ терЯть из виду. …сли “эстон
пришел в себЯ, он, конечно, замыслил что-нибудь плохое. ђэнсом
не был уверен, что понЯл толком его дикие речи; но то, что он
понЯл, ему очень не понравилось и он подозревал, что туманные
разглагольствованиЯ о духовности обернутсЯ чем-то похуже
немудрЯщего межпланетного империализма. Џравда, нельзЯ
принимать всерьез все, что человек наговорит перед припадком,
но и без этого немало оснований длЯ страха.
Ќесколько часов крЯду ђэнсом искал еду и “эстона. —то до
еды, он ее нашел. Џовыше, на склонах, было очень много Ягод
вроде черники, в лощинах -- продолговатые орешки. џдра у них
были плотные, как почки или, скорее, как пробка, а вкус и запах
-- сладкий, приЯтный, хотЯ и попроще, чем у тех плодов.
Ћгромные мыши оказались смирными, как все существа на
Џереландре, но туповатыми. ђэнсом поднЯлсЯ на срединное
плоскогорье. Њорс со всех сторон было испещрено островами, они
вздымались и падали, и между ними синели широкие просветы воды.
ђэнсом сразу подметил желтовато-розовый остров, но не понЯл,
тот это, прежний, или другой, ибо вскоре различил еще два
примерно таких же. ‚сего он насчитал двадцать три плавучих
острова, и прикинул, что раньше их было меньше, а значит -- на
одном из них может быть Љороль или, дай то Ѓог, Љороль с
Љоролевой. Џочему-то все свои надежды он возложил на ЉоролЯ.
“эстона он не нашел. Џолучалось так, что тот, против
всЯкой вероЯтности, покинул ’вердую ‡емлю. ђэнсом тревожилсЯ
все больше -- он не знал, что может натворить его враг в этом,
новом настроении. •орошо еще, если он просто презрит ЉоролЯ с
Љоролевой как жалких туземцев.
„алеко за полдень ђэнсом присел отдохнуть на самом берегу.
Њоре почти утихло, и волны, прежде чем разбитьсЯ, едва достигли
бы колен. Ќоги, уже избалованные мЯгкой, упругой почвой
плавучих островов, ныли и горели, и он решил походить по воде.
ќто оказалось так приЯтно, что он зашел подальше, где вода была
по грудь, остановилсЯ, призадумалсЯ, как вдруг увидел, что
блики света -- совсем и не блики, а переливы чешуи на спине
огромной рыбы. "€нтересно, -- подумал он, -- даст она сесть на
себЯ?" -- и тут же заметил, что она просто плывет к нему, Явно
стараЯсь привлечь его внимание. Ќеужели ее кто-то послал за
ним? Њысль эта едва коснулась сознаниЯ, он тут же решил
поставить опыт, положил руку ей на спину -- она не отпрЯнула.
’огда он неуклюже взобралсЯ на нее, и пока он садилсЯ туда, где
тело сужалось, рыба не двинулась, а как только он уселсЯ
прочно, рванулась и поплыла.
…сли бы он и хотел вернутьсЯ, очень скоро оказалось, что
это невозможно. ЋглЯнувшись, он увидел, что зеленые пики уже ни
касаютсЯ неба, изрезанный берег выпрЯмлЯетсЯ. ум прибоЯ
сменилсЯ свистом разрезаемой воды. Џлавучих островов было
много, но отсюда, вровень с ними, он различал лишь зыбкие
очертаниЯ. Ћднако рыба Явно плыла к одному из них. ‘ловно знаЯ
дорогу, она больше часу работала могучими плавниками. Џотом
зеленые и синие брызги скрыли все -- и сменились тьмой.
Џочему-то он не встревожилсЯ, ощутив, что вздымаетсЯ по
холмикам воды и падает с них во тьме. —ерной эта тьма не была.
Ќебо исчезло, и море исчезло, но где-то внизу светились зеленью
и бирюзой какие-то раковины и звезды. ‘перва они были очень
далеко, потом -- поближе. ‘онмище светЯщихсЯ существ играло
чуть глубже поверхности -- спирали угрей, дротики раковин,
странные твари, среди которых морской конек показалсЯ бы волне
обычным. Ћни кишели вокруг, по два, по три десЯтка сразу.
“дивительней морских драконов и морских кентавров были рыбы,
настолько похожие на людей, что ђэнсом, увидев их, подумал
было, не заснул ли он. Ќо это был не сон -- наЯву, снова и
снова поЯвлЯлись то плечо, то профиль, а то и лицо. Џросто
русалки или наЯды... ‘ходство с людьми оказалось больше, а не
меньше, чем он думал; только выражение лица было совсем не
человеческое. Ќе глупое, и не карикатурно-похожее на нас, как у
обезьЯн, -- скорее, как у спЯщих. €ли так: оно было такое,
словно все человеческое спит, а какаЯ-то инаЯ жизнь, не
бесовскаЯ, и не ангельскаЯ, сменила ее. —уждаЯ, страннаЯ,
неуместнаЯ жизнь каких-нибудь эльфов... € он снова подумал, что
мифы одного мира могут быть правдой в другом. Џотом он
задумалсЯ над тем, не от этих ли рыб произошли Љороль и
Љоролева, первые люди на планете. …сли от рыб, как же было у
нас? ‚правду ли мы -- потомки невеселых чудищ, чьи портреты мы
видим в популЯрных книгах об эволюции? Ђ может, былые мифы
истинней новых? Њожет, сатиры и впрЯмь плЯсали в лесах €талии?
’ут он отогнал эти мысли, чтобы бездумно наслаждатьсЯ
благоуханием, повеЯвшим из тьмы. Ћно становилось все чище,
нежнее, сильнее, все услады слились в нем, и ђэнсом его знал.
Ћн не спутал бы ни с чем во всей ‚селенной запах плавучих
островов. ‘транно тосковать, как по дому, по местам, где ты так
мало пробыл, да еще по таким странным и чуждым человеку. Ђ
может, не чуждым? …му показалось, что он давно тосковал по
Џереландре, еще до тех лет, с которых началась памЯть, до
рожденьЯ, до сотвореньЯ людей, до начала времен. ’оска была
страстной и чистой сразу; в мире, где нервы не подчинЯютсЯ
духовной воле, она бы сменилась вожделением -- но не здесь, не
на Џереландре. ђыба остановилась. ђэнсом протЯнул руку,
коснулсЯ водорослей, перелез через диковинную голову и вступил
на покачивающуюсЯ поверхность. ‡а короткий промежуток он отвык
ходить по ней, стал падать, но тут это было даже приЯтно.
‚округ, в темноте, росли деревьЯ, и когда ему попадалось что-то
мЯгкое, свежее, круглое, он смело ел. Џлоды были другие, еще
лучше. Љоролева имела право сказать, что здесь, в ее мире,
самый лучший плод тот, который ты ешь. ђэнсом очень устал, но
еще больше его сморило то, что он был совершенно доволен. € он
уснул.
Џо-видимому, к тому времени, как он проснулсЯ, прошло
несколько часов, но еще не рассвело. Ћн понЯл, что его
разбудили, и почти сразу услышал, что же разбудило его. ђЯдом
звучали голоса, мужской и женский. ‹юди разговаривали где-то
близко, но в здешней тьме и за шесть дюймов ничего не
разглЯдишь. Љто это, он догадалсЯ сразу, но голоса были
какие-то странные, и тона он не понимал, поскольку не видел
мимики.
-- џ все думаю, -- произнес женский голос, -- все ли у вас
повторЯют одно и то же. џ же сказала, что нам нельзЯ оставатьсЯ
на ’вердой ‡емле. Џочему ты не замолчал и не заговорил о чем
другом?
-- Џотому что все это очень странно, -- отвечал мужской
голос. -- ‚ моем мире Њалельдил действует иначе. Љ тому же, он
не запретил тебе думать о том, чтобы жить на ’вердой ‡емле.
-- ‡ачем же думать о том, чего нет и не будет?
-- “ нас мы вечно этим занЯты. Њы складываем слова, чтобы
описать то, чего нет, -- прекрасные слова, и складываем мы их
неплохо, а потом рассказываем друг другу. ЌазываетсЯ это
поэзией или литературой. ‚ том старом мире, на Њалакандре, тоже
так делают. ќто и занЯтно, и приЯтно, и мудро.
-- —то же тут мудрого?
-- Џонимаешь, на свете есть не только то, что есть, но и
то, что может быть. Њалельдил знает и то, и другое, и хочет,
чтобы мы знали.
-- џ никогда об этом не думала. Љогда Я говорила с
ЏЯтнистым, мне казалось, что у менЯ, будто у дерева, все шире и
шире разрастаютсЯ ветки. Ќо это уж совсем непонЯтно! “ходить в
то, чего нет, и говорить об этом, и что-то делать... ‘прошу-ка
Я ЉоролЯ, что он об этом думает.
-- ‚ечно мы к этому возвращаемсЯ! …сли бы ты не рассталась
с Љоролем...
-- Ђ, вот! € это "могло бы быть". Њир мог быть таким,
чтобы мы с Љоролем не расставались.
-- Ќет, не мир, вы сами. ’ам, где люди живут на ’вердой
‡емле, они всегда вместе.
-- ’ы забыл, нам нельзЯ жить на ’вердой ‡емле.
-- Ќо думать об этом можно. Ќе потому ли Ћн запретил там
жить, чтобы у вас было что выдумывать?
-- џ еще не знаю. Џусть Љороль сделает менЯ старше.
-- Љак бы хотел Я увидеть твоего ЉоролЯ! Џравда, в таких
делах он врЯд ли старше тебЯ.
-- ќти твои слова -- словно бесплодное дерево. Љороль
всегда и во всем старше менЯ.
-- Њы с ЏЯтнистым сделали тебЯ старше кое в чем. ’акого
блага ты не ждала. ’ы думала, что все узнаешь от ЉоролЯ, а
Њалельдил послал тебе других людей, о которых ты и не
помышлЯла, и они сказали тебе то, чего не знает Љороль.
-- ’еперь Я вижу, зачем мы с ним разлучились. Њалельдил
дал мне странное и доброе благо.
-- Ђ если бы ты не стала менЯ слушать и твердила, что
спросишь ЉоролЯ? ђазве тогда ты не отказалась бы от того, что
есть, ради того, чего тебе хочетсЯ?
-- ќто трудный вопрос. Њалельдил не помог мне на него
ответить.
--Ђ ты не видишь, почему?
-- Ќет, не вижу.
-- Њы с ЏЯтнистым объЯснили тебе многое, чего Ћн не
объЯснил. ђазве ты не видишь? Ћн хочет, чтобы ты немножко
отошла от Ќего.
-- Људа же? ‚едь Ћн повсюду.
-- „а, но не в этом смысле. Ћн хочет, чтобы ты стала
взрослой женщиной. ‚едь пока что ты незакончена. ќто животные
ничего не решают сами. ’еперь, когда ты увидишь ЉоролЯ, не он
тебе, ты ему многое расскажешь. ’ы будешь старше его и сделаешь
его старше.
-- Њалельдил не позволит, чтобы так было. ќто -- как плод,
у которого нет вкуса.
-- Ќет, вкус тут будет, длЯ ЉоролЯ. ’ебе не приходило в
голову, что иногда он устает быть старшим? Њожет, он больше
полюбит тебЯ, если мудрее будешь ты?
-- ќто поэзиЯ или правда?
-- ќто правда.
-- ђазве можно любить больше? ЌикакаЯ вещь не бывает
больше себЯ самой.
-- џ хотел сказать, что ты станешь больше похожа на женщин
нашего мира.
-- Ђ какие они?
-- Ћчень смелые. Ћни всегда обретают новое и неожиданное
благо и видЯт его задолго до мужчин. €х разум обгонЯет то, что
им скажет Њалельдил. €м не надо ждать, чтобы Ћн объЯснил, что
же хорошо, -- они это знают сами. ‘обственно говорЯ, они --
малельдилы, только поменьше. Ћт того, что они так мудры, они
очень красивые, настолько же красивей тебЯ, насколько ваши
тыквы вкуснее наших. Ђ оттого, что они красивы, мужьЯ любЯт их
настолько же сильнее, чем любит тебЯ Љороль, насколько пламень
ѓлубоких Ќебес, который мы видим из нашего мира, красивей
вашего ‡олотого потолка.
-- •отела бы Я увидеть ваше небо!
-- € Я бы хотел, чтобы ты его увидела.
-- Љак прекрасен Њалельдил и чудесны его дела! Њожет быть,
Ћн произведет от менЯ дочерей, которые будут больше менЯ, как Я
больше животных. ќто лучше, чем Я думала. џ думала, Я всегда
буду ‚ладычицей и Љоролевой. ’еперь Я вижу, что Я, наверное, --
как эльдилы. Ќаверное, мне дано лелеЯть и беречь детей, пока
они слабы и малы, и пасть к их ногам, когда они станут лучше и
сильнее менЯ. ‡начит, не только мысли растут все шире, как
ветви. € радость растет.
-- ‹Ягу-ка Я посплю, -- сказал другой голос, и тут уж это
был несомненно голос “эстона, да еще и довольно сварливый. „о
сих пор ђэнсом точно знал, что говорит “эстон, но голос во тьме
был до странности непохож на тот, знакомый, а терпеливый,
мЯгкий тон совсем уж не походил ни на привычную важность, ни на
привыкшую грубость. € потом, можно ли за несколько часов
совершенно оправитьсЯ от такого припадка? Њожно ли добратьсЯ до
плавающего острова? ‘лушаЯ ту беседу, ђэнсом гадал и
сомневалсЯ. ѓоворил “эстон -- и не “эстон, это было очень
страшно, особенно в полкой тьме. ђэнсом то и дело прогонЯл
дичайшие мысли, а когда беседа кончилась, понЯл, как напрЯженно
за ней следил. Ћщутил он торжество, хотЯ никакой победы не
одержал. ‚оздух просто звенел; он даже приподнЯлсЯ,
прислушалсЯ, но услышал только шепот теплого ветра да тихий
рокот волн. ‚идимо, победный звон шел изнутри. Ћн снова лег --
и понЯл, что все звенит вокруг, но без звука. ‘лава и радость
проникали в самое сердце, но не через слух, словно у него
поЯвилось новое чувство... словно сейчас, при нем, запели
утренние звезды... словно Џереландра только что создана (ну,
это, может, и правда). Ћн ощутил, что удалось избежать большой
беды, и понадеЯлсЯ, что второй попытки не будет. Џотом пришло
самое лучшее: он подумал, что послан сюда не как деЯтель, а как
зритель -- и почти сразу уснул.

ѓ‹Ђ‚Ђ 9

‡а ночь погода изменилась. ђэнсом сидел на опушке леса, в
котором он спал ночью, и глЯдел на спокойное море, где уже не
было других островов. Џроснувшись, он увидел, что лежит один в
зарослЯх тростника, толстого, как молодаЯ березка, и с густой
листвой, закрывавшей сверху небо, словно плоскаЯ крыша. Ћттуда
свисали гладкие и Яркие Ягоды, похожие на Ягоды остролиста, и
он съел несколько на завтрак. Џотом он выбралсЯ на открытое
место у кромки острова, оглЯделсЯ, не увидел ни Љоролевы, ни
“эстона, и спокойно побрел вдоль морЯ. Ѓосые ноги утопали в
Ярко-желтом ковре, покрываЯсь душистой пыльцой. ђэнсом поглЯдел
вниз и увидел что-то очень странное. Ћн подумал было, что это
-- животное, самое причудливое из всех, кого он видел на
Џереландре. Ќо облик его был не просто странен -- он был
ужасен. ђэнсом опустилсЯ на одно колено, чтобы получше
разглЯдеть, нехотЯ коснулсЯ "этого" рукой -- и отдернул ее,
словно наткнулсЯ на змею.
ќто была изувеченнаЯ лЯгушка -- одна из тех, цветастых, --
но с ней что-то случилось. Ќа спине у нее была рванаЯ рана в
форме буквы "V", и нижний угол приходилсЯ сразу за головой.
Љто-то разорвал ее снизу доверху, аккуратно вскрыл, словно
конверт, вдоль позвоночника, так что задние ноги почти
отделились от тела. Ћни были настолько изувечены, что прыгать
она не смогла бы. Ќа ‡емле это было бы мерзко, но здесь, на
Џереландре, ђэнсом вообще не встречал ни уродства, ни смерти, и
его словно бы смаху ударили. ’ак боль, вернувшись,
предупреждает больного, что родные лишь утешали его и он скоро
умрет. ’ак рушитсЯ мир при первом слове лжи из уст надежнейшего
друга. ќто было хуже всего. Ќад золотым морем веЯл теплый
ветер, плавучий сад под золотым небом сиЯл синевой, зеленью и
серебром -- и все это стало мишурой, красочной заставкой
‘трашной Љниги, а текстом было вот это жуткое существо,
бившеесЯ у его ног. Ћн не мог ни понЯть, ни подавить чувство,
которое его охватило. Ћн убеждал себЯ, что такие созданиЯ почти
не испытывают боли -- но это ничего не менЯло. ‘ердце его
сбилось с ритма не от сочувствиЯ к чужой боли. ’о, что
свершилось, казалось ему непристойным, стыдным, срамным. …му
казалось, что лучше бы мир не создавать, лишь бы этого не было.
•отЯ он и думал (в теории), что лЯгушка не чувствует боли, он
все же решил, что лучше ее прикончить. “ него не было ни
башмаков, ни камнЯ, ни палки, и убить лЯгушку оказалось
нелегко. Ћн понЯл, что сделал глупость, но отступать было
поздно. Љак ни мало "оно" страдает, он эти страданьЯ увеличил.
‚озилсЯ он долго, едва ли не час, и наконец исковерканное тело
совсем затихло, а ђэнсом спустилсЯ к воде умытьсЯ. …го тошнило
и шатало. Љазалось бы, странно, ведь он побывал на фронте, но
говорЯт же архитекторы, что и величина зданиЯ зависит только от
того, сверху или снизу мы смотрим.
Ќаконец он немного пришел в себЯ и пошел дальше, но тут же
снова остановилсЯ и поглЯдел на землю. “скорил шаг --
остановилсЯ -- и замер, закрыв руками лицо. Ћн просто возопил,
чтобы небо прекратило этот кошмар или хотЯ бы объЯснило его.
€зувеченные лЯгушки лежали рЯдком вдоль всего берега. Ћсторожно
обходЯ их, он пошел по этому следу. „есЯть, пЯтнадцать,
двадцать... двадцать перваЯ лежала там, где лес подходил к
воде. ђэнсом вошел в лес, вышел с другой стороны -- и снова
замер на месте: перед ним стоЯл “эстон, одетый, только без
шлема, разделываЯ очередную лЯгушку. ‘покойно, методично,
словно хирург, он воткнул в нее длинный ноготь указательного
пальца, вскрыл кожу... ђаньше ђэнсом не замечал, что у него
такие длинные ногти. ’ем временем “эстон завершил операцию,
отбросил кровавые останки, поднЯл голову -- и глаза их
встретились.
ђэнсом молчал, он просто не мог заговорить. Џеред ним
стоЯл человек, совершенно здоровый, судЯ по спокойной позе и
поразительной силе рук. Ќесомненно, это был “эстон -- и рост
его, и сложение, и цвет волос, и черты лица можно было узнать.
€ все же он страшно изменилсЯ, не то чтобы заболел, а просто
умер. ‹ицо, склонЯвшеесЯ над истерзанной лЯгушкой, обрело ту
жуткую силу, какую обретает порою облик мертвеца, как бы
отталкивающий от себЯ любое наше отношение. Ќевыразительный
рот, недвижный взор, что-то каменно тЯжкое в складках щек Ясно
говорили: "„а, у менЯ такое же лицо, как и у тебЯ, но между
нами нет ничего общего". €менно это мешало ђэнсому заговорить.
‘ какой речью, с какой мольбой, с какой угрозой можно
обратитьсЯ вот к этому? € тут, отбросив логику, отбросив все
привычки разума, просто не желавшего принимать эту мысль,
ђэнсом понЯл, что перед ним -- не человек, “эстон умер, а тело
не разлагаетсЯ и ходит по Џереландре, движимое какой-то иной
жизнью.
‘ущество это молча глЯдело на ђэнсома и вдруг улыбнулось.
‚се мы, и ђэнсом в том числе, не раз толковали о "дьЯвольской
усмешке". ’еперь он понЯл, что никогда не принимал этих слов
всерьез. “лыбка не была ни горькой, ни злобной; она даже не
была насмешливой. ‚ ней было жуткое простодушие дикарЯ,
приглашающего вас в мир своих забав, словно забавы эти приЯтны
всЯкому, вполне естественны, и никому в голову не придет о них
спорить. ђэнсом не видел ни стыда, ни той неловкости, какаЯ
бывает у людей, застигнутых за дурным делом и пытающихсЯ
вовлечь в него своего разоблачителЯ. Ѓывший “эстон не грешил
против добра -- он добра не ведал. ђэнсом понЯл, что до сих пор
встречалсЯ лишь с нерешительными, неполноценными грешниками.
ќто существо было цельным. ’акое крайнее зло вышло за пределы
выбора, в те пределы, которые как-то жутко похожи на
невинность. ќтот был за пределом греха, как ‡еленаЯ Љоролева
была за пределом добродетели.
Ћн молчал и улыбалсЯ не меньше двух минут. ђэнсом шагнул
вперед, сам не знаЯ, что собираетсЯ делать, но споткнулсЯ и
упал. Џочему-то встать было трудно, и едва поднЯвшись, он снова
потерЯл равновесие и снова упал. Ќа миг он погрузилсЯ во тьму,
где грохотал какой-то поезд. Џотом золотое небо и пестрые волны
вернулись на место, и он понЯл, что потерЯл сознание, а теперь
лежит на земле, и рЯдом никого нет. Џока он лежал, еще не в
силах пошевелитьсЯ, он вспомнил, что у старых философов читал,
будто одна из худших пыток в аду -- лицезрение дьЯвола. Ћн-то
думал, что это причудливаЯ выдумка; а ведь даже дети
разбираютсЯ в этом лучше -- любой ребенок знает, что бывает
лицо, на которое просто нельзЯ смотреть. „ети, философы и поэты
были правы. Ќад миром склонЯетсЯ ‹ицо, видеть которое --
величайшаЯ радость; и в бездне нас поджидает лицо, увидеть
которое -- безвозвратнаЯ гибель. —еловек выбирает свой путь из
тысЯч и тысЯч, но любой из них приведет либо к блаженному, либо
к гибельному лику. ђэнсом увидел лишь слепок или слабый призрак
лика из бездны -- и все же не был уверен, что останетсЯ в
живых.
Ќаконец он поднЯлсЯ на ноги и отправилсЯ искать это, чтобы
предотвратить его свидание с Љоролевой или хотЯ бы
присутствовать при нем. Ћн не знал, чем сможет помочь, но
понимал Яснее Ясного, что именно ради этого он и послан. ’ело
“эстона, достигшее Џереландры в космическом корабле, -- орудие,
как бы мост, по которому на планету проник кто-то иной, то ли
высшее и первичное ‡ло, которое на Њарсе называют порченым
эльдилом, то ли один из его приспешников, разница не так уж
важна. ђэнсом просто дрожал и все времЯ спотыкалсЯ. Ћн понЯть
не мог, как же после такого ужаса вообще способен и двигатьсЯ,
и думать; так на войне или в болезни мы впервые понимаем, как
много можем перенести. Њы говорим: "џ сойду с ума!", "џ умру",
-- но сохранЯем и жизнь, и разум, и выполнЯем свой долг.
Џогода изменилась. ‡емлЯ, по которой он шел, колебалась,
как волна. Ќебо побледнело, оно было скорее бледно-желтым, чем
золотым; море потемнело, и стало почти бронзовым. ђаза два
ђэнсом присел отдохнуть. Ћн продвигалсЯ вперед очень медленно и
лишь через несколько часов заметил на горизонте две
человеческие фигуры. ‡емлЯ тут же вспучилась, они исчезли из
виду, только через полчаса он добралсЯ до того места, где
стоЯло тело “эстона, удерживаЯ равновесие с ловкостью, длЯ
былого “эстона невообразимой. Ћно говорило с Љоролевой, она
слушала и, к огорчению ђэнсома, не обернулась к нему, не
поздоровалась, даже и не заметила, как он подошел и сел на
мЯгкий мох.
-- „а, мы растем, -- произносила оболочка. -- ђастем,
когда слагаем стихи о том, чего нет; о том, что могло быть.
…сли ты отвергаешь это, не отвергаешь ли ты предложенный тебе
плод?
--џ не от поэзии отказываюсь, -- сказала она, -- а только
от этой одной истории, которую ты вложил в мой разум. џ могу
сочинЯть истории про ЉоролЯ и про наших детей. џ могу
придумать, что рыбы летают, а звери плавают в море. Ќо если Я
сочиню историю о жизни на ’вердой ‡емле, Я не знаю, как быть с
заповедью Њалельдила. џ ведь не могу придумать, будто Ћн ‘ам
изменил ‘вою волю. Ђ если Я придумаю, будто мы живем там
вопреки …го запрету, то Я как бы сделаю море черным, воду --
непригодной, воздух -- жалЯщим. € вообще, Я не понимаю, какой
прок в таких мыслЯх.
-- ’ы станешь старше, мудрее, -- ответило тело “эстона.
-- ’ы это точно знаешь?
-- Љонечно, -- отвечало оно. -- €менно так женщины в моем
мире становЯтсЯ сильными и красивыми.
-- Ќе слушай его, -- сказал ђэнсом, -- отошли его, забудь
о нем!
Ћна впервые обернулась. ‘ тех пор, как он видел ее, лицо
ее стало чуть-чуть иным -- не печальней, и не встревоженней, и
все-таки было в нем какое-то легчайшее сомнение. Ћднако она
Явно обрадовалась, хотЯ и удивилась, а первые ее слова
объЯснили, почему она не поздоровалась сразу -- видимо, она не
представлЯла себе, как можно вести разговор с двумЯ людьми.
Љогда они заговорили втроем, она часто терЯлась -- она не умела
ловить две реплики или быстро переводить взглЯд с одного
собеседника на другого. €ногда она слушала только ђэнсома,
иногда -- “эстона, но обоих сразу -- никогда.
-- Џочему ты начал говорить прежде, чем он закончил? --
спросила она. -- —то вы делаете там, у себЯ? ‚ас ведь так
много, и больше двоих собираетсЯ часто. ‚ы разговариваете по
очереди? €ли вы умеете слушать сразу многих? џ не умею, Я еще
слишком молода.
-- џ вообще не хочу, чтобы ты его слушала, -- сказал
ђэнсом. -- Ћн... -- и тут он запнулсЯ. "Џлохой и подлый",
"лживый"... -- любое из этих слов длЯ нее бессмысленно.
Џодумав, он вспомнил разговор о великом эльдиле, который
держалсЯ за старое благо и ради него отказалсЯ от нового. „а,
только так можно объЯснить ей, что такое зло. Ћн было заговорил
-- и опоздал: голос “эстона успел его опередить.
-- ќтот ЏЯтнистый человек, -- произнес он, -- не дает тебе
менЯ слушать, чтобы ты не стала взрослой. Ћн не хочет, чтобы ты
отведала плодов, которых еще не пробовала.
-- ‡ачем же это ему?
-- ђазве ты не заметила, -- продолжал голос, -- разве ты
не заметила, что ЏЯтнистый из тех, кто отступает перед новой
волной и хочет вернуть волну ушедшую? ђазве он не выдал себЯ в
первом же разговоре? Ћн не знал, что все обновилось с тех пор,
как Њалельдил стал человеком; не знал, что отныне все твари,
одаренные разумом, имеют человеческий облик. ’ы объЯснила это
ему, а он не обрадовалсЯ. Ћн огорчилсЯ, что больше не будет
этих мохнатых существ. Ћн хотел бы вернуть тот, прежний мир.
Џотом ты просила его рассказать про смерть -- и он не захотел.
Ћн хочет, чтобы ты так и не стала взрослой, не узнала смерти.
‚едь это он сказал, что можно не обрадоватьсЯ той волне,
которую пошлет нам Њалельдил -- можно так испугатьсЯ ее, что
все отдашь, лишь бы она не пришла.
-- ‡начит, он очень молодой? -- спросила Љоролева.
-- Њы называем это "плохой", -- отвечало тело. -- Ћн -- из
тех, кто отказываетсЯ от посланного ему плода ради того плода,
которого он ждал или который он ел раньше.
-- —то ж, сделаем его старше, -- сказала Љоролева, и хотЯ
она не взглЯнула в его сторону, ђэнсом вновь ощутил, что она --
Њать и ‚ладычица, котораЯ желает добра и ему, и всем. Ђ он...
он ничем не мог ей помочь. Ћружие выбили из его рук.
-- Ђ ты научишь менЯ смерти? -- спросила Љоролева, глЯдЯ
снизу вверх на тело “эстона.
-- „а, -- ответило оно, -- затем Я и пришел, чтобы вы
имели ‘мерть и имели ее в избытке. Ќо тут потребуетсЯ много
мужества.
-- —то такое "мужество"?
-- ’о, что велит нам плыть, когда волны такие большие, что
ты, пожалуй, предпочла бы остатьсЯ на берегу.
-- Ђ, знаю, знаю! ’огда плавать лучше всего.
-- „а. Ќо чтобы найти смерть, а со смертью -- мудрость, и
мощь, и красоту, ты должна сразитьсЯ с тем, что сильнее любой
волны.
-- Џродолжай. џ никогда не слышала таких слов. Ћни похожи
на большие пузыри, которые растут на деревьЯх. Љогда ты
говоришь их, Я... мне... нет, не знаю, что мне приходит в
голову.
-- ’ы услышишь и более великие слова, но сперва ты должна
стать старше.
-- ’ак сделай менЯ старше.
-- Љоролева! -- воскликнул ђэнсом. -- ђазве не лучше,
чтобы Њалельдил сделал тебЯ старше в урочное времЯ и ‘воей
рукой?
‹ицо “эстона не оборачивалось к нему ни разу; лишь голос
его, обращенный к Љоролеве, возразил ђэнсому.
-- ‚от видишь? -- сказал он. -- Ќесколько дней назад он
сам, хотЯ и нечаЯнно, показал тебе, что Њалельдил уже выпускает
твою руку, чтобы ты шла сама. ’огда и выросла перваЯ ветвь --
ты понЯла, и стала по-настоЯщему старше. ‘ тех пор Њалельдил
еще многому тебЯ научил -- не ‘ам, через менЯ. ’ы будешь
принадлежать только самой себе, этого и хочет от тебЯ
Њалельдил. ‚от почему Ћн разлучил тебЯ с Љоролем и отдалил от
‘ебЯ. ’ак Ћн делает тебЯ взрослой -- ты сама должна сделать
себЯ взрослой. Ђ твой ЏЯтнистый хочет, чтобы ты сидела смирно и
ждала, пока Њалельдил все за тебЯ сделает.
-- —то же сделать нам, чтобы ЏЯтнистый стал старше? --
спросила она.
-- џ не думаю, что ты сможешь помочь ему, пока сама не
станешь старше, -- ответил голос “эстона. -- ’ы еще никому не
можешь помочь. ’ы -- дерево, на котором нет плодов.
-- € правда, -- сказала Љоролева. -- Џродолжай.
-- ’ак слушай, -- продолжал голос. -- ’ы уже понЯла, что
ждать приказа от Њалельдила, когда Њалельдил хочет, чтобы ты
шла сама, -- тоже непослушание?
-- ЉажетсЯ, понЯла.
-- ‘лушатьсЯ неверно -- все равно что не слушатьсЯ, --
объЯснил он.
Ќа минуту Љоролева задумалась, потом захлопала в ладоши.
-- ЏонЯла, понЯла! -- воскликнула она. -- Ќасколько старше
ты менЯ сделал! ‚от Я недавно играла с одним зверем, гонЯлась
за ним -- а он понЯл, и побежал от менЯ. …сли бы он стоЯл
смирно и дал себЯ поймать, он послушалсЯ бы, но неправильно.
-- ’ы очень хорошо понЯла. Љогда ты совсем вырастешь, ты
будешь еще красивей и мудрее, чем женщины нашего мира. ’еперь
ты знаешь, что так обстоит дело и с приказами Њалельдила.
-- ЉажетсЯ, Я не совсем понЯла.
-- “верена ли ты, что Ћн всегда ждет послушаниЯ?
-- Љак же можно не слушатьсЯ ’ого, Љого любишь?
-- ќтот зверь тоже любит тебЯ, но он убегал.
-- Ќе знаю, так ли это похоже, -- сказала Љоролева. -- ’от
зверь знает, когда Я хочу, чтобы он убегал, когда -- чтобы он
подошел. Ђ Њалельдил никогда не говорил нам, что …го слова или
дела могут оказатьсЯ шуткой. ђазве ’от, Љого мы любим, может
шутить или играть, как мы? ‚едь Ћн -- сила и радость. …му не
нужна шутка, как не нужны еда или сон.
-- џ говорю не о шутке. Ћна только похожа на то, что Я
имею в виду: ты должна вынуть руку из …го руки, стать вполне
взрослой, пойти избранным путем. ‚озможно ли это, если ты хотЯ
бы однажды не ослушаешьсЯ …го... ну, как бы ослушаешьсЯ?
-- Њожно ли "как бы" ослушатьсЯ?
-- Њожно. ’ы сделаешь то, что Ћн как бы запретил. Ђ что,
если запрет длЯ того и создан, чтобы ты его нарушила?
-- …сли бы Ћн велел нам его нарушить, запрет уже не был бы
запретом. Ђ если Ћн не велел, откуда мы знаем, что запрет надо
нарушить?
-- Љакой мудрой ты становишьсЯ, красавица! -- произнес
голос “эстона. -- Љонечно, если бы Ћн велел нарушить …го
запрет, запрет уже не был бы запретом, все правильно. € Ћн не
шутит с тобой, в этом ты тоже права. Ћн ждет от тебЯ втайне,
чтобы ты и впрЯмь ослушалась, и впрЯмь стала старше. …сли бы Ћн
открыл тебе это, все лишилось бы смысла.
Џомолчав, Љоролева сказала:
-- ’еперь Я не пойму, в самом ли деле ты старше менЯ. ‚едь
то, что ты говоришь, -- словно плод без вкуса! …сли Я выйду из
…го воли, Я получу то, чего желать невозможно. Љак перестану Я
любить его... или ЉоролЯ... или всех тварей? ќто все равно что
ходить по воде или плавать по суше. ‚едь Я не перестану ни
пить, ни спать, ни смеЯтьсЯ! џ думала, в твоих словах есть
смысл, а теперь мне кажетсЯ, что смысла в них нет. ‚ыйдЯ из …го
воли, Я уйду в то, чего нет.
-- „а, таковы все …го заповеди, кроме одной.
-- Љак это может быть?
-- ’ы и сама знаешь, что она -- особеннаЯ. ‚се остальные
…го заповеди -- есть и спать, любить и наполнЯть этот мир
своими детьми -- хороши сами по себе, ты это видишь. Ђ вот
запрет жить на ’вердой ‡емле -- не такой. ’ы уже знаешь, что в
моем мире Ћн такого запрета не дал. ’ы не можешь понЯть, в чем
тут смысл. …сли бы этот запрет был так же хорош, как другие,
разве Њалельдил не дал бы его и всем остальным мирам? …сли это
-- благо, Ћн непременно даровал бы его. ‡начит, блага здесь
нет. ‘ам Њалельдил указывает это тебе, вот сейчас, через
собственный твой разум. ќто пустой запрет, запрет ради запрета.
-- ‡ачем же?
-- —тобы ты могла его нарушить. ‡ачем же еще? ‘ам по себе
этот запрет ничуть не хорош. ‚ других мирах его нет. Ћн лишает
тебЯ оседлой жизни, ты не можешь распорЯжатьсЯ ни временем
своим, ни собой. ‡начит, Њалельдил Ясно показывает, что это --
испытание, большаЯ волна, в которую ты должна шагнуть, чтобы
стать по-настоЯщему взрослой, отделенной от Ќего.
-- …сли это так важно длЯ менЯ, почему же Ћн не вложил
ничего такого в мой разум? ‚се исходит от тебЯ, чужестранец. џ
не слышу ѓолоса, даже шепота, который подтвердил бы твои речи.
-- Љак ты не понимаешь? …го и не может быть! ‚едь
Њалельдил хочет -- Ћн очень, очень хочет, -- чтобы …го создание
стало совершенно самостоЯтельным, полагалось на свой разум и
свою отвагу, пусть вопреки …му. Љак Ћн может это сказать?
Џриказ все испортит. ‚се, что ты сделаешь по приказу, ты
сделаешь вместе с Ќим. ’олько это, это одно -- вне …го воли,
хотЯ он желает именно этого. Ќеужели ты думаешь, что Ћн хочет
видеть в ‘воем творении лишь ‘ебЯ ‘амого? ’огда зачем бы Ћн
творил? Ќет, …му нужен „руг... „ругой... тот, кто уже не
принадлежит …му всецело. ‚от чего Ћн жаждет.
-- …сли б Я только знала, так ли это...
-- Ћн не скажет тебе. Ћн просто не может. Њожет Ћн сделать
одно -- поручить это другому созданию. ’ак Ћн и сделал. ђазве
не …го волей пересек Я ѓлубокое Ќебо, чтобы научить тебЯ всему,
чему Ћн хочет научить?
-- ѓоспожа моЯ, -- сказал наконец ђэнсом, -- если Я
заговорю, будешь ли ты слушать менЯ?
-- Љонечно, ЏЯтнистый! -- ответила она.
-- ќтот человек сказал, что запрет о ’вердой ‡емле
отличаетсЯ от всех прочих, потому что его нет в других мирах и
потому что мы не видим, в чем его смысл. ’ут он прав. Ќо он
говорит, что запрет такой странный, чтобы ты его нарушила. Ђ
может, у этой странности -- другаЯ причина?
-- ЉакаЯ же?
-- џ думаю, Њалельдил дал тебе такой закон, чтобы ты
исполнила его ради послушаниЯ. ‘лушаЯсь Њалельдила, ты делаешь
то, что нравитсЯ и тебе. ’ы исполнЯешь …го волю -- но не только
ради того, чтобы ее исполнить. “довлетворитсЯ ли этим любовь?
Љак бы ты вкусила радость послушаниЯ, если бы не было заповеди,
чей единственный смысл -- соблюдение …го воли? ’ы сказала, что
все твари охотно послушались бы, если бы ты велела им встать на
голову. ‡начит, тебе нетрудно понЯть мои слова.
-- ЏЯтнистый! -- воскликнула Љоролева. -- ќто самое лучшее
из всего, что ты говорил! џ стала еще старше, но совсем не так,
как вот с ним. Љонечно, Я тебЯ понимаю! €з воли Њалельдила мы
выйти не можем, но по …го воле можем не повиноватьсЯ своей
воле, нашей. ‚от Ћн и дал нам такую заповедь, другого способа
нет. џ словно вышла сквозь крышу мира в ѓлубокие Ќебеса. ’ам --
только ‹юбовь. џ всегда знала, что хорошо глЯдеть на ’вердую
‡емлю и знать, что никогда там жить не будешь, но не понимала
раньше, почему это хорошо. -- ‹ицо ее сиЯло, но вдруг по нему
скользнула тень удивлениЯ. -- ЏЯтнистый, -- спросила она, --
если ты так молод, как он говорит, откуда же ты это знаешь?
-- ќто он говорит, что Я молод, а не Я.
€з уст “эстона вновь раздалсЯ голос. ’еперь он был
сильнее, громче и совсем уже не походил на тот, прежний.
-- џ старше его, этого он отрицать не посмеет. Џрежде, чем
праматерь его праматери Явилась на свет, Я уже был намного,
намного старше, чем он мог бы представить. џ был с Њалельдилом
в ѓлубоком Ќебе, куда ему не проникнуть, и слушал, о чем
говорили на Џредвечном совете. џ старше его и в порЯдке
творениЯ, он -- ничто предо мною. ‹гу Я или не лгу?
Њертвое лицо ни разу не повернулось, но ђэнсом знал, что и
говоривший, и Љоролева ждут его ответа. Ћн готов был солгать,
но слова застыли у него на устах. ‡десь приходилось говорить
правду, даже когда правда казалась губительной. Ћн облизал
губы, совладал с подступившей дурнотой и ответил:
-- ‚ нашем мире "старше" не всегда значит "лучше".
-- ‚зглЯни на него, -- тело “эстона обращалось только к
Љоролеве, -- смотри, как он побледнел, как влажен его лоб! ’ы
еще такого не видела, но увидишь не раз. ‚от что бывает с
жалкими тварЯми, когда они встают против великих. € это лишь
начало!
ђэнсом содрогнулсЯ от страха. ‘пасло его лицо Љоролевы.
Ћна не понимала столь близкого к ней зла, она была далека от
него, словно их разделЯло десЯть лет пути. Ќевинность окружала
ее, невинность се защищала, и эта же невинность подвергала
величайшей опасности. Ћна поглЯдела в лицо нависшей над нею
смерти с удивлением, нет -- с веселым любопытством, и сказала
так:
-- Ќо он ведь прав, чужеземец. ќто тебЯ надо сделать
старше, ты еще не понЯл про ‡апрет.
-- џ всегда вижу целое, а он видит только часть, одну из
многих сторон. „а, Њалельдил дал вам возможность не поддатьсЯ
собственной воле, поступить против первого из ваших желаний.
-- Ђ какое оно?
-- ‘ейчас ты больше всего хочешь во всем повиноватьсЯ …му.
’ы хочешь остатьсЯ все такой же -- …го покорной тварью,
маленьким ребенком. ЋтказатьсЯ от этого трудно, Ћн нарочно
сделал это трудным, чтобы отважились лишь самые лучшие, самые
мудрые, самые смелые. ’олько они выйдут из убожества, в котором
вы прозЯбаете, преодолеют темную волну запрета и обретут
истинную †изнь, во всей ее радости и печали.
-- Џослушай, -- сказал ђэнсом, -- он не все тебе открыл.
’акой разговор ведут не впервые, и то, что он теперь
предлагает, уже сделали однажды. „авным-давно, когда историЯ
нашего мира только начиналась, там была только одна †енщина и
только один Њужчина, как вы с Љоролем. € там он стоЯл, как
стоит теперь пред тобою, и говорил с той женщиной. Ћн тоже
застал ее одну. Ћна послушалась и сделала то, что запретил
Њалельдил, и не получила ни славы, ни радости. џ не могу
объЯснить, что с ней случилось, ты все равно не поймешь. Ќо всЯ
любовь на ‡емле ослабела и охладела, мы еле слышим теперь голос
‚севышнего, и потому утратили мудрость. †ена восстала против
мужа, мать -- против сына; когда они хотели есть, на деревьЯх
не было плодов, и поиски пищи отнимали у них все времЯ, так что
жизнь стала не шире, а гораздо уже.
-- Ћн скрыл от тебЯ половину, -- промолвили мертвые уста.
-- Ѓеды пришли, но пришла и слава. ‹юди своими руками создали
горы выше ’вердой ‡емли. Ћни сотворили плавучие острова, куда
больше ваших, и по своей воле плывут через океан, обгонЯЯ самих
птиц. Ќе хватало пищи -- и женщина отдавала единственный плод
ребенку или мужу, вкушаЯ взамен смерть; она могла отдать все, а
вы в своей убогой и легкой жизни играете, ласкаетесь, ездите
верхом на рыбах, но не можете сделать ничего, пока не нарушите
заповедь. ‡нание было трудно добыть, но добывшие его -- их
мало! -- превзошли других настолько, насколько вы превосходите
животных, и тысЯчи искали их любви...
-- џ хочу спать. -- внезапно сказала Љоролева. „о этой
минуты она внимала голосу, широко раскрыв глаза и даже
приоткрыв рот, но когда дошло до тысЯч, .искавших любви, она
зевнула, не подчеркиваЯ свою усталость и не стыдЯсь се, словно
котенок.
-- Џогоди, -- сказал голос, -- это еще не все. ‚едь он не
сказал, что, не нарушь она запрет, Њалельдил не пришел бы в наш
мир, не стал бы —еловеком. ЏЯтнистый не посмеет это отрицать.
-- ќто так? -- спросила Љоролева.
ђэнсом стиснул руки, даже суставы пальцев побелели. ‚се
это было так нечестно, что его словно бы терзала колючаЯ
проволока. Ќечестно... да, нечестно. ‡ачем Њалельдил послал его
на такую битву, когда оружиЯ нет, ложь запрещена, правда
губительна? Ќечестно! ‚озмущение окатило его горЯчей волной и,
словно еще большаЯ волна, нахлынуло сомнение. Ђ что, если враг
прав? ‘частливый грех Ђдама... „аже церковь сказала бы, что из
непослушаниЯ в конце концов произошло благо. Ђ он, ђэнсом, и
вправду человек нерешительный, всегда боЯлсЯ нового, боЯлсЯ
сложностей. ‚ чем же искуситель солгал? Ќа миг перед ним
предстало величественное зрелище: армии и города, корабли и
библиотеки, слава и мощь и дивные стихи, водометом взлетающие
ввысь. Њожет быть, этот прогресс -- и есть конечнаЯ истина? €з
всех расщелин разума, о которых он и сам не ведал, поднималось
что-то мЯтежное, дерзкое и прекрасное -- и льнуло к оболочке
“эстона. "ќто „ух, „ух, -- говорил внутренний голос. -- ќто
„ух, а ты всего-навсего человек. Ћн неуклонно идет сквозь века,
а ты всего лишь..."
-- —то ты скажешь, ЏЯтнистый? -- снова спросила Љоролева.
—ары мигом развеЯлись.
-- ‚от что, -- заговорил он, поднимаЯсь на ноги. --
Љонечно, из этого в конце концов произошло благо. ђазве
Њалельдил -- животное, которому мы преградим путь, или
растение, чей рост мы остановим? —то бы мы ни делали, Ћн
приведет нас к благу. Ќо это будет не то благо, которое Ћн
уготовал нам, если б мы всегда слушались. Ќаш Љороль и наша
Љоролева нарушили запрет -- и Ћн привел это к благу. Ќо то, что
они сделали, дурно, и мы не знаем, что они утратили. …сть и
такие, длЯ кого никакого блага не вышло. -- Ћн обернулсЯ к
мертвому лицу. -- Ќу, -- сказал он, -- расскажите ей все! Љакое
благо получили вы? ЉакаЯ вам радость от того, что Њалельдил
стал —еловеком? ђасскажите ей, как вы счастливы, и какую пользу
получили, сведЯ Њалельдила со смертью!
…два он произнес эти слова, как случилось нечто, едва ли
возможное на ‡емле. ’ело “эстона закинуло голову, разинуло рот
и издало долгий пронзительный вой, очень похожий на жалобный
вой собаки, -- и в ту же минуту, словно ничего не заметив,
Љоролева легла на землю, закрыла глаза, мгновенно уснула, а
маленький остров, где лежала женщина и стоЯли двое мужчин,
вновь поднЯлсЯ на гребень волны.
ђэнсом внимательно следил за врагом, но тот на него не
глЯдел. ѓлаза его двигались, как движутсЯ они у живого
человека, но трудно было понЯть, на что же они смотрЯт и видЯт
ли вообще. Љазалось, что какаЯ-то сила искусно удерживает их
взглЯд, и движет губами, но сама воспринимает все как-то иначе.
Ћболочка “эстона села рЯдом с головой Љоролевы по другую
сторону, вернее не "села", а что-то усадило ее, хотЯ никто не
назвал бы ни одного совсем уж нечеловеческого движениЯ. ђэнсому
казалось, что кто-то прекрасно изучил, как движетсЯ человек, и
правильно это выполнил, не хватает лишь последнего штриха,
души, творческого духа. € детский, несказанный ужас охватил его
-- надо боротьсЯ с трупом, с призраком, с Ќелюдью.
„елать было нечего, оставалось сидеть здесь, а если надо,
оберегать Љоролеву, пока остров вздымаетсЯ на альпийские
вершины волн. ‚се трос молчали. Љ ним подходили звери,
прилетали птицы, глЯдели на них. Њного часов спустЯ Ќелюдь
заговорил. „аже не глЯдЯ в сторону ђэнсома, медленно, туго,
будто несмазанный механизм, он произнес:
-- ђэнсом.
-- —то? -- спросил тот.
-- Ќичего, -- ответил Ќелюдь. ђэнсом взглЯнул на него с
недоумением. Ќеужели это существо еще и сошло с ума? Ќет, оно
как и прежде казалось не безумным, а просто мертвым. Ћно сидело
тихо, свесив голову, приоткрыв рот, по-турецки скрестив ноги;
желтаЯ пыльца оседала в складках его щек, руки с длинными
металлическими ногтЯми лежали на земле. ђэнсом отогнал мысль о
безумии, и без того хватало тревожных мыслей.
-- ђэнсом, -- вновь произнесли эти губы.
-- Ќу что? -- резко спросил ђэнсом.
€ снова страшный голос ответил:
-- Ќичего.
Ќа сей раз ђэнсом промолчал, и губы проговорили снова:
-- ђэнсом, -- и стали твердить: -- ђэнсом... ђэнсом...
ђэнсом... -- сто раз подрЯд.
-- Љакого черта вам нужно? -- заорал он наконец.
-- Ќичего, -- произнес голос. ђэнсом решил молчать, но
когда голос “эстона окликнул его в тысЯчный раз, против воли
отозвалсЯ -- и снова услышал: "Ќичего". ‘ каждым разом он
училсЯ молчать, и не потому, что подавлЯть искушение труднее,
чем услышать гнусный ответ -- и то, и другое было истинной
пыткой, -- а потому, что ему все больше хотелось противостоЯть
этой наглости, этой уверенности в победе. …сли бы натиск был
Явным, сопротивлЯтьсЯ было бы легче. Ѓольше всего пугало
сочетание зла с чем-то почти детским. Љ соблазнам, к
богохульству, ко многим ужасам он был хоть как-то готов -- но
не к этой нудной настырности, словно к тебе пристает плохой
мальчишка. Љакой воображаемый ужас сравнитсЯ с тошнотворным
чувством, копившемсЯ в нем все эти часы? …му казалось, что тот,
кто сидит рЯдом, вывернут наизнанку: снаружи что-то есть,
внутри -- пусто. ‘наружи -- великие замыслы, бунт против неба,
судьбы миров, а внутри, в немой глубине, за последним покровом
-- просто ничего нет, разве что тьма, как у подростка,
бесцельный вызов, не желающий упустить даже самого малого
глумлениЯ, как не упускает любовь и малых знаков нежности.
Ќеужели это возможно? ђэнсом уже не мог думать, и все еще
молчал, раз навсегда решив, что если миллион раз слышать либо
"Ќичего", либо "ђэнсом", лучше уж все времЯ слышать "ђэнсом".
Ђ маленький остров, сверкающий, словно самоцветы, взлетал
к желтому небу, зависал там, деревьЯ его настали клонитьсЯ вниз
-- и он быстро скользил в теплую искрЯщуюсЯ долину между
волнами. Љоролева по-прежнему спала, подложив под голову руку и
чуть разомкнув губы. ѓлаза у нее были плотно закрыты, дышала
она ровно, но лицо было не такое, как у наших спЯщих -- оно
сохранЯло и разум, и живость, а тело словно бы могло вскочить в
любую минуту, будто и сон длЯ нее не состоЯние, но действие.
‚незапно наступила ночь. €з темноты доносилось: "ђэнсом...
ђэнсом... ђэнсом". € ђэнсом подумал, что ему придетсЯ заснуть,
а Ќелюдю это и нужно.

1 ‡десь Я описываю, конечно, то, что думал и чувствовал
тогда; ведь это свидельство очевидца. Ћднако стоит
поразмыслить, как воспринимают эльдилов наши чувства. Џока что
Я нашел достойные вниманиЯ мысли в начале XVII века. ‹юбопытных
отошлю к Ќасвильциусу ("De Aetereo et Aereo Corpore". Ѓазель,
1627,11,12). Ћн пишет: "‚ероЯтно, однородное пламЯ,
воспринимаемое нами, -- не само тело ангела или беса, но его
доступный чувствам образ, который пребывает за пределами наших
понЯтий, в особой, небесной сфере". Џод "особой, небесной
сферой" он, видимо, подразумевает то, что мы назвали бы
многомерным пространством. Љонечно, о таких пространствах он не
знал, но узнал на опыте то, к чему, много позже, ученых привела
теориЯ.

2 Љто спит -- обедает (фр.).

ѓ‹Ђ‚Ђ 10

Ћн долго сидел в темноте, усталый, а потом и голодный,
стараЯсь не прислушиватьсЯ к бесконечному:
"ђэнсом-ђэнсом-ђэнсом", -- и вдруг услышал разговор, начала
которого не помнил, и понЯл, что проспал. †енщина говорила
мало, голос “эстона говорил настойчиво и мЯгко. ’еперь этот
голос не рассуждал ни о ’вердой ‡емле, ни даже о Њалельдиле.
Љрасиво и выразительно он рассказывал одну историю за другой, и
долгое времЯ ђэнсом не мог уловить никакой свЯзи между ними.
‚се это были истории о женщинах, но о самых разных временах и
судьбах. ‘удЯ по ее ответам, Љоролева многого не понимала, но,
как ни странно, Ќелюдь не смущалсЯ. …сли ему было трудно
объЯснить что-то в одной истории, он тут же бросал ее и
переходил к другой. ‚се героини были сущими мученицами -- отцы
их тиранили, мужьЯ изгонЯли, возлюбленные изменЯли им, дети не
слушались, общество -- преследовало. Ќо, так или иначе, все
кончалось хорошо: либо прижизненной хвалой, либо -- чаще --
запоздалым признанием и покаЯнными слезами у их могилы.
Ѓесконечный монолог все продолжалсЯ, Љоролева спрашивала все
реже -- какое-то представление о горе и смерти у нее начало
складыватьсЯ, но какое именно, ђэнсом не знал и догадатьсЯ не
мог. ‡ато он понЯл наконец к чему все эти рассказы. ‚се эти
героини, в одиночку, шли на страшный риск, ради возлюбленного,
или ребенка, или народа. ‚сех их не понимали, гнали, травили --
и все они были оправданы и отомщены. Џодробности Ќелюдь
опускал. ђэнсом подозревал, а то и знал, что на человеческом
Языке многие из благородных героинь именовались преступницами
либо ведьмами. Ќо все было аккуратно прикрыто, из рассказов
выступала не идеЯ, а некий образ -- величественнаЯ, прекраснаЯ
женщина, не склонЯющаЯсЯ под тЯжестью легшей ей на плечи
ответственности за судьбу мира, одиноко и бесстрашно идет во
тьму, чтобы совершить длЯ других то, чего другие не хотЯт, хотЯ
от этого зависит их жизнь. Ђ длЯ контраста и длЯ фона этим
богинЯм голос “эстона создавал портрет мужчины. ’ут он тоже
ничего не говорил впрЯмую, но образ строил: смутно кишели
какие-то жалкие существа, заносчивые, невзрослые, трусливые,
упрЯмые и угрюмые, вросшие в землю от лени, способные на все,
лишь бы ни на что не решатьсЯ, ничем не рисковать. ’олько
мЯтежнаЯ и жертвеннаЯ доблесть их женщин возвращает им истинную
жизнь. „а, создавал он образ искусно. ђэнсом, лишенный мужской
гордыни, на минуту-другую почти поверил ему.
Ћни еще говорили, когда тьму разорвали вспышки молний.
Ќесколько секунд спустЯ донессЯ отзвук здешнего грома, рокот
небесного тамбурина -- и хлынул теплый дождь. ђэнсом едва его
ощутил. ‚спышка молнии осветила оболочку “эстона -- она сидела,
неестественно выпрЯмившись, и Љоролеву -- она приподнЯлась,
опираЯсь на локоть, дракон у ее головы давно проснулсЯ. Ќад
ними высились деревьЯ, вдали катились высокие волны. ђэнсом
думал о том, что увидел. Ћн не мог понЯть, как же Љоролева
видит это лицо, эти челюсти, словно жующие что-то, -- и до сих
пор не понЯла, что перед нею кто-то очень плохой. Џо совести
говорЯ, тут не было ничего странного. ‘ам он, конечно, тоже
казалсЯ ей нелепым и неприЯтным. Ћна и знать не могла, как
выглЯдит плохой, как -- нормальный человек. Ќо сейчас он увидел
на ее лице то, чего еще не видел. Ќа ЌелюдЯ она не глЯдела;
нельзЯ было даже догадатьсЯ, слушает ли она его. ѓубы она
плотно сжала -- может быть, поджала, брови чуть приподнЯла.
Ќикогда еще она не была так похожа на земных женщин, хотЯ и на
‡емле такое лицо не часто встретишь. "ђазве что на сцене, --
подумал он вдруг, и содрогнулсЯ. -- Љоролева из трагедии". Ќет,
это уж слишком. ’акое сравнение унижало эту Љоролеву. Ћн
оскорбил ее, и не мог себе этого простить. € все же... все
же... высвеченнаЯ молнией картина запечатлелась в его мозгу. Ћн
просто не мог забыть об этом, новом выражении ее лига. Ћчень
хорошаЯ королева, героинЯ великой трагедии, прекрасно сыграннаЯ
актрисой, котораЯ и в жизни -- хороший человек... Џо земным
понЯтиЯм, такое лицо достойно похвалы, даже почтениЯ, но ђэнсом
помнил все то, что видел раньше, -- полное отсутствие эгоизма,
детскую, радостную свЯтость, и глубокий покой, напоминающий и о
младенчестве, и о мудрой старости, хотЯ ЯснаЯ молодость лица и
тела отрицала и то, и это. Ћн помнил, и новое выражение ужасало
его. —уть-чуть, совсем немного, но она уже притЯзала на
величие, уже играла роль, и это казалось отвратительно
вульгарным. Ѓыть может -- нет, наверное -- она всего-навсего
откликнулась, и то в воображении, на эту новую затею --
выдумывать, сочинЯть. Ђх, лучше бы ей не откликнутьсЯ! €
впервые он подумал отчетливо: "Ѓольше нельзЯ".
-- џ пойду туда, где листьЯ укроют от дождЯ, -- сказала
она в темноте. ђэнсом до сих пор почти не чувствовал, как он
промок, -- в мире, где нет одежды, это не так уж важно. Ќо
Љоролева встала, пошла, и он пошел за нею, пытаЯсь
ориентироватьсЯ на слух. ЉажетсЯ, Ќелюдь следовал за ними.
€ногда сверкала молниЯ, и тогда из тьмы возникала стройнаЯ
Љоролева, и Ќелюдь, ковылЯющий за нею в мокрой рубашке и мокрых
штанах “эстона, и дракон, поспешающий сзади. Ќаконец все они
вышли туда, где мох был сухой и дождь над головами барабанил по
жестким листьЯм. ‡десь они снова опустились на землю.
-- Ћднажды, -- без промедлениЯ начал Ќелюдь, -- была у нас
королева, котораЯ правила маленькой страной...
-- ’ише! -- перебила его Љоролева Џереландры. -- Џослушаем
лучше дождь. -- € через минуту спросила: -- —то это? џ никогда
не слышала такого голоса.
€ впрЯмь, совсем рЯдом с ними кто-то глухо рычал.
-- Ќе знаю, -- ответил голос “эстона.
-- Ђ Я, кажетсЯ, знаю, -- сказал ђэнсом.
-- ’ише! -- вновь сказала она, и больше той ночью они ни о
чем не говорили.
’ак началась череда дней и ночей, о которых ђэнсом до
конца жизни вспоминал с ужасом. ђэнсом, к сожалению, оказалсЯ
прав: его враг в отдыхе не нуждалсЯ. •орошо еще, что Љоролева
не могла обходитьсЯ без сна. Ќо она и раньше высыпалась
быстрее, чем ђэнсом, а теперь, быть может, и недосыпала. ‘тоило
ђэнсому задремать -- и, очнувшись, он неизменно слышал ее
разговор с Ќелюдем. Ћн смертельно устал. Ћн бы и вовсе не мог
этого выдержать, если 6 Љоролева не отсылала иногда их обоих с
глаз долой. Џравда, он и в этих случаЯх держалсЯ поблизости от
своего врага. ќто было передышкой в битве, но весьма
несовершенной. Ћн не решалсЯ оставлЯть ЌелюдЯ одного -- и с
каждым днем выносил его все хуже. Ќа своем опыте он узнал, как
неверно, что дьЯвол -- джентльмен. ‘нова и снова чувствовал он,
что тонкий, вкрадчивый Њефистофель в красном плаще, с пером на
шлЯпе и при шпаге, или даже сумрачный ‘атана из "ЏотерЯнного
раЯ", были бы куда лучше, чем существо, которое ему пришлось
стеречь. Ќелюдь не был даже похож на нечестного политика --
скорее уж казалось, что возишьсЯ со слабоумным, или со злой
мартышкой, или с очень испорченным ребенком. Ћмерзение,
начавшеесЯ когда тот стал бормотать "ђэнсом, ђэнсом",
преследовало его каждый день и каждый час. ‚ разговорах с
Љоролевой Ќелюдь выказывал и ум, и тонкость, но ђэнсом скоро
понЯл, что все это -- лишь оружие, и в свободные часы длЯ него
пользоватьсЯ умом так же странно, как длЯ солдата отрабатывать
на досуге штыковой удар. Њысль была орудием, средством; сама по
себе она ЌелюдЯ не интересовала. Ћн брал разум взаймы, как взЯл
тело “эстона, будто нечто внешнее и никак с собою не свЯзанное.
…два повернувшись к Љоролеве спиной, он позволЯл себе
расслабитьсЯ. Џочти все времЯ ђэнсом спасал от него зверей и
птиц. …сли Ќелюдю удавалось оторватьсЯ хотЯ бы на несколько
шагов, он хватал любую птицу, любого зверЯ, подвернувшегосЯ под
руку, и вырывал перьЯ или мех. ђэнсом пыталсЯ отнЯть жертву, и
бывали жуткие минуты, когда приходилось стоЯть с ним лицом к
лицу. „о поединка дело не доходило, Ќелюдь просто ухмылЯлсЯ, а
то и сплевывал и чуть отступал, но всЯкий раз ђэнсом успевал
понЯть, как сильно он боитсЯ врага. ‚едь ему все времЯ было не
только противно, но и по-детски страшно оттого, что рЯдом с ним
обитал этот оживший мертвец, искусственно движимое тело. Џорой
сама мысль, что они остались наедине, наполнЯла ђэнсома таким
ужасом, что он готов был бежать через весь остров к Љоролеве и
просить у нее защиты. …сли рЯдом не было живых существ, Ќелюдь
удовлетворЯлсЯ растениЯми. Ћн прорезал их кожу длинными
ногтЯми, выдирал корни, обрывал листьЯ или хотЯ бы выдергивал
пучками мох. ‹юбил он позабавитьсЯ и с ђэнсомом. …го тело --
вернее, тело “эстона -- умело принимать непристойные позы, и
нелепость их была отвратительнее их извращенности. —асами это
лицо ухмылЯлось и строило гримасы, а потом опЯть начиналось:
"ђэнсом... ђэнсом...". €ногда в гримасах проскальзывало
страшное сходство с людьми, которых ђэнсом знал и любил на
‡емле. Ќо хуже всего были те минуты, когда в оболочку
возвращалсЯ сам “эстон. Ћн бормотал жалобно и робко: "Ѓудьте
осторожны, ђэнсом. џ провалилсЯ в большую черную дыру. Ќет,
нет, Я на Џереландре. Њне трудно думать, но это неважно, он
думает за менЯ. ‘коро все будет в порЯдке. —то ж они закрывают
окна? ‚се в порЯдке, они забрали у менЯ голову и приставили
чужую. ’еперь Я скоро поправлюсь. Ћни не дают мне посмотреть
рецензии на мои статьи. Ќу, Я ему сказал, что если он не
включит менЯ в первую десЯтку, пусть обходитсЯ без менЯ. Љак
смеет этот щенок представлЯть такую работу! Ћн издеваетсЯ над
экзаменаторами. Ќет, вы объЯсните, почему Я заплатил за билет
первого класса, а тут такаЯ давка? ќто нечестно. Ќечестно!
‘нимите эту тЯжесть с груди! ‡ачем мне одежда? Ћставьте менЯ.
Ћставьте. ќто нечестно. Љакие огромные мухи!.. ѓоворЯт, к ним
привыкаешь..." -- и тут начиналсЯ звериный вой. ђэнсом так и не
понЯл, притворЯетсЯ он, или распадавшаЯсЯ психика, котораЯ
когда-то была “эстоном, продолжала жалкое существование в
сидевшем перед ним теле. Ћн заметил только, что у него самого
совершенно исчезла прежнЯЯ ненависть. ’еперь он искренне и
горЯчо молилсЯ за эту душу. € все же то, что он чувствовал,
нельзЯ было назвать жалостью. „о сих пор, когда он думал о
преисподней, погибшие души представлЯлись ему человеческими;
теперь перед ним разверзлась бездна, котораЯ отделЯет людей от
духов, и жалость почти совершенно поглотил страх, тот
необоримый ужас, который испытывает жизнь перед лицом
самопожирающей смерти. …сли устами ЌелюдЯ говорили останки
“эстона, значит, “эстон уже не человек. ‘илы, издавна
разрушавшие в нем все человеческое, завершили свою работу.
ЃольнаЯ волЯ отравила понемногу и разум, и чувства, а теперь
погубила и себЯ, так что всЯ психика развалилась на куски.
ЋсталсЯ лишь призрак -- непрестаннаЯ тревога, обломки,
развалины, да запах разложениЯ. "‚от это, -- думал ђэнсом, --
могло ждать и менЯ -- или ее".
Ќо все же в эти часы, наедине с Ќелюдем, он как-то
отдыхал. ђаботой, делом были бесконечные разговоры между
€скусителем и Љоролевой. ’рудно было проследить, как все
продвигаетсЯ час за часом, но дни шли, и ђэнсом убеждалсЯ, что
€скуситель берет верх. Љонечно, бывали и взлеты, и падениЯ.
Џорой непредвиденнаЯ мелочь внезапно выбивала почву из-под ног
‚рага; порой и ђэнсому удавалось вмешатьсЯ в страшную беседу.
€ногда он думал: "‘лава Ѓогу! Њы победили наконец", -- но ‚раг
не знал усталости, а ђэнсом уже выбивалсЯ из сил, в последние
же дни он заметил, что и Љоролева устала. Ћн попросил се
отослать прочь их обоих. Ќо она не согласилась, и слова ее
показали, сколь велика уже опасность. "Љак Я могу отдыхать и
веселитьсЯ, -- сказала она, -- когда дело не решено? џ не стану
отдыхать, пока не пойму точно, должна ли Я совершить какое-то
великое дело ради ЉоролЯ и детей наших детей".
€менно на этой струне играл теперь ‚раг. ‘лова "долг"
Љоролева не знала, но как раз во имЯ долга он заставлЯл ее
снова и снова думать о непослушании и убеждал, что прогнать его
было бы трусостью. Љаждый день, в тысЯче образов, он
представлЯл ей ‚еликий Џодвиг и ‚еликую †ертву. Џотихоньку он
вытеснил мысль о том, чтобы подождать ЉоролЯ и вместе принЯть
решение. ’еперь и речи не было о такой трусости!. ‚есь смысл се
поступка, все величие в том и будет, чтобы совершить его без
ведома ЉоролЯ, а после он, если захочет, может отречьсЯ от нее,
так что всю выгоду получит он, а весь риск (как и благородство,
и своеобразие, и возвышающаЯ душу боль) придетсЯ на ее долю. Љ
тому же, прибавлЯл €скуситель, нет смысла спрашивать ЉоролЯ, он
навернЯка будет против, таковы уж мужчины. ‹учше силой дать ему
свободу. ’еперь, пока решает она -- теперь или никогда, --
можно свершить этот подвиг. "’еперь или никогда", -- твердил
он, пробуждаЯ в Љоролеве страх, знакомый на ‡емле всем женщинам
-- а что, как она упустит великую возможность, напрасно
проживет жизнь? "‘ловно Я дерево без плодов", -- говорила она.
ђэнсом пыталсЯ ее убедить, что ее плодом будут дети. Ќо Ќелюдь
спросил, неужто у разделениЯ на два пола нет иной цели, кроме
размножениЯ? ‚едь потомство можно бы обеспечить как-нибудь
иначе, скажем, -- как у растений. Ћн тут же пустилсЯ объЯснЯть,
что там, на ‡емле, мужчины вроде ђэнсома -- отсталые самцы,
боЯщиесЯ новых благ, -- всегда старались ограничить женщину
деторождением и знать не желали о той высшей участи, ради
которой она и создана Њалельдилом. Ћн сказал, что такие люди
уже причинили немало вреда, и от нее зависит, чтобы ничего
подобного не случилось на Џереландре. €менно тут он и стал
учить ее новым словам: ’ворчество, €нтуициЯ, „уховность. Ќо
допустил промах -- когда Љоролева понЯла, что такое
"творческий", она забыла о ‚еликом „еле и ‚ысоком Ћдиночестве и
долго смеЯлась, а потом сказала, что он еще моложе ЏЯтнистого,
и отослала их обоих.
ќто было ђэнсому на руку, но утром он сорвалсЯ, и все
пошло прахом. ‚ тот день Ќелюдь еще настырней толковал о
самовыражении и самопожертвовании, и она все больше поддавалась
обаЯнию, когда ђэнсом, не выдержав, вскочил и просто набросилсЯ
на нее. Ћчень быстро, чуть ли не крича, забываЯ здешний Язык и
вставлЯЯ английские слова, он пыталсЯ объЯснить, что видел эту
"самоотверженность" на деле. Ћн стал рассказывать о женщинах,
которые падали от голода, но не садились есть, пока муж не
вернетсЯ, хотЯ прекрасно знали, что он этого терпеть не может;
о матерЯх, которые клали жизнь на то, чтобы выдать дочь за
того, кто ей противен; об Ђгриппине и леди Њакбет. "Ќеужели ты
не видишь, -- орал он, -- что в этих словах нет смысла? —то
толку говорить, будто ты хочешь сделать это ради ЉоролЯ? ’ы
знаешь, что именно этого Љороль не хочет и не захочет! ђазве ты
-- Њалельдил, чтобы решать, что хорошо длЯ него, что плохо?" Ќо
она почти ничего не понЯла, а тона -- испугалась. ‚се это было
на руку уже Ќелюдю.
‘квозь все взлеты и падениЯ, сквозь битвы, атаки и
контратаки, сквозь сопротивление и отступление ђэнсом все Яснее
видел план кампании. ‘ама идеЯ подвига и жертвы по-прежнему
соединЯлась длЯ Љоролевы с любовью к Љоролю, к ее еще не
родившимсЯ детЯм и даже к Њалельдилу. ‘ама мысль, что
Њалельдил, быть может, желает именно непослушаниЯ, и была той
щелью, через которую в ее разум мог хлынуть поток искушениЯ. Ќо
с тех пор, как Ќелюдь начал свои трагические повествованиЯ, к
этому прибавилсЯ самый слабый призвук театральности,
самовлюбленного желаниЯ сыграть главную роль в драме своего
мира. Ќелюдь, без сомнений, пыталсЯ усилить именно это. Ћн не
мог преуспеть, пока такое чувство оставалось каплей в океане ее
души. ‚ероЯтно, до тех пор, пока это не изменитсЯ, Љоролева
была в безопасности -- пожалуй, ни одно разумное существо не
откажетсЯ от счастьЯ ради чего-то столь смутного, как болтовнЯ
о духовности и высшем предназначении. Ќе откажетсЯ -- пока
искушение себЯлюбием не перевесит всего остального. ќгоизм,
таЯщийсЯ в идее благородного бунта, должен возрасти; и ђэнсом
думал, что хотЯ она и смеетсЯ над ‚рагом, и часто дает ему
отпор, он растет очень медленно, и все же Явно. Љонечно, все
было сложно, очень сложно. Ќелюдь всегда говорил почти правду.
‚идимо, в замысел Ѓожий входило и то, что это счастливое
созданье станет совсем взрослым, обретет свободный выбор, в
некотором смысле отделитсЯ и от Ѓога, и от мужа, чтобы свЯзь их
стала глубже и полноценней. ‘ самой первой встречи ђэнсом
видел, как взрослеет Љоролева, и сам, пусть бессознательно,
помогал этому. …сли она победит искушение, оно станет новым,
очень важным шагом все к той же цели -- к более свободному,
разумному и осознанному послушанию. Ќо именно поэтому ошибка,
котораЯ низвергнет ее в рабство ненависти и зависти, экономики
и политики, так хорошо известное нашему миру, -- эта роковаЯ
ошибка так страшно похожа на правильный шаг. Ћ том, что
опасность усиливаетсЯ, ђэнсом догадывалсЯ и по тому, как трудно
стало напоминать о простейших исходных посылках. Љоролева все
меньше обращала внимание на то, что изначально дано ей, -- на
заповедь Њалельдила, на совершенно неизвестные последствиЯ, на
нынешнее счастье, столь великое, что перемена едва ли окажетсЯ
к лучшему. ‚се это смывала бурнаЯ волна нечетких, но Ярких
образов, создаваемых Ќелюдем, и все возрастающаЯ важность
центрального образа. Ћна не утратила невинности, не ведала
дурных намерений, волЯ ее была чиста, но воображение уже
наполовину заполнилось Яркими и Ядовитыми картинками. € снова
ђэнсом подумал: "Ќет, так больше нельзЯ"; но все его доводы
были бессильны, искушение продолжалось.
Ћн очень устал и однажды под утро провалилсЯ в мертвый
сон, а очнулсЯ лишь к полудню. Ћн был один, и великий ужас
охватил его. "—то же Я мог поделать? —то Я мог?" -- вскричал
он, решив, что битва проиграна. ѓолова у него кружилась, сердце
болело, когда он брел к берегу, чтобы найти там рыбу и
отправитьсЯ вслед за беглецами на ’вердую ‡емлю. Ћн был так
растерЯн и измучен, что даже не думал, как ему теперь искать
эту землю, не знаЯ, где она и сколько до нее плыть. Џродравшись
через лес на открытое место, он внезапно увидел, что два
человека, укутанные с головы до пЯт, спокойно стоЯт перед ним
на фоне золотого неба. ЋдеЯниЯ их были пурпурными и синими,
венцы -- из серебрЯных листьев, ноги остались босыми. Ћдно
существо показалось ему самым прекрасным, другое -- самым
уродливым из детей человеческих. Ћни заговорили, и он понЯл,
что перед ним -- Љоролева и оболочка “эстона. Ћдежда у них была
из перьев. ђэнсом хорошо знал тех птиц, из чьих крыльев такие
перьЯ можно вырвать, но как сплести из них ткань, представить
себе не мог.
-- ‡дравствуй, ЏЯтнистый, -- сказала ему Љоролева. -- ’ы
долго спал. Љак тебе нравЯтсЯ эти наши листьЯ?
-- Џтицы... -- сказал ђэнсом. -- Ѓедные птицы! —то же он
сделал с ними?
-- Ћн где-то нашел эти перьЯ, -- беззаботно ответила она.
-- Џтицы их ронЯют.
-- ‡ачем ты это надела?
-- Ћн снова сделал менЯ старше. Џочему ты никогда не
говорил мне, ЏЯтнистый?
-- Ћ чем?
-- Њы ведь и не знали. Ћн сказал, что у деревьев есть
листьЯ, у зверей -- мех, а в вашем мире мужчины и женщины тоже
надевают красивые одежды. Џочему ты не отвечаешь, нравимсЯ ли
мы тебе? Ћх, ЏЯтнистый, неужели это -- из тех благ, от которых
ты отворачиваешьсЯ? ќто не новость длЯ тебЯ, раз все так делают
в твоем мире.
-- „а, -- сказал ђэнсом, -- но здесь все иначе. ‡десь
тепло.
-- ’ак сказал и он, -- ответила Љоролева, -- но ведь у вас
холодно не повсюду. Ћн говорит, это делают и в теплых странах.
-- Ћн сказал, зачем это делают?
-- —тобы стать красивыми. ‡ачем же еще? -- удивилась она.
"‘лава Ѓогу, -- подумал ђэнсом, -- он всего-навсего учит
ее тщеславию". Ћн боЯлсЯ худшего. Ќо ведь если она будет носить
одежду, рано или поздно она узнает стыд, а там -- и
бесстыдство.
-- Ќу как, стали мы красивей? -- перебила она его мысли.
-- Ќет, -- ответил ђэнсом, и сразу поправилсЯ: -- Ќе знаю.
Ћтветить и впрЯмь было нелегко. ’еперь, когда нарЯд из
перьев скрыл обыденную одежду, Ќелюдь выглЯдел экзотично, даже
своеобразно и уж точно не был таким противным. Ђ вот Љоролеве
этот нарЯд не шел. „а, в обнаженном теле есть какаЯ-то
простота; нет, скажем так: это "просто тело". Џурпурное платье
придало ее красоте величие и Яркость, и все же это было
уступкой более низменным представлениЯм. ‚ первый (и последний)
раз ђэнсом увидел в ней женщину, в которую мог бы влюбитьсЯ и
человек с ‡емли. ќтого вынести он не мог. Њысль была так
уродлива, так чужда здешнему миру, что краски поблекли и угас
запах цветов.
-- ‘тали мы красивей? -- настаивала Љоролева.
-- ЉакаЯ разница? -- сказал он угрюмо.
-- Љаждый хочет быть таким красивым, каким только можно,
-- сказала Љоролева. -- Ђ Я не могу увидеть саму себЯ.
-- Њожешь, -- произнес голос “эстона.
-- Љак же это? -- спросила она, оборачиваЯсь к нему. --
„аже если мне удастсЯ повернуть глаза вовнутрь, Я увижу тьму.
-- Ќет, -- ответил Ќелюдь. -- ‘ейчас Я покажу.
Ћн отошел на несколько шагов -- туда, где на желтом мху
лежал рюкзак “эстона. ‘ той напрЯженной отчетливостью, с какою
мы видим в минуту опасности и горЯ, ђэнсом разглЯдел все
детали. Џо-видимому, рюкзак был куплен в том же магазине, что и
его собственный. ќта мелочь напомнила ему, что “эстон когда-то
был человеком, с человеческим разумом, с человеческими
радостЯми и горестЯми, и он чуть не заплакал. ‘трашные пальцы,
уже не принадлежавшие “эстону, расстегнули застежки, вытащили
маленький блестЯщий предмет -- карманное зеркальце за три
шиллинга и шесть пенсов -- и протЯнули Љоролеве. ’а повертела
его в руках.
-- —то это? —то с ним делать? -- спросила она.
-- ЏоглЯди в него, -- ответил Ќелюдь.
-- Љак это?
-- ѓлЯди! -- сказал он, взЯл зеркало и поднес к ее лицу.
„овольно долго она глЯделась в него, ничего не понимаЯ. Џотом
вскрикнула, отшатнулась, закрыла руками лицо. ђэнсом тоже
вздрогнул -- впервые увидел он, что она просто поддалась
чувству. ќтот мир менЯлсЯ слишком быстро.
-- Ћй! -- вскрикнула она. -- —то это? џ видела лицо.
-- ќто твое лицо, красавица, -- сказал Ќелюдь.
-- џ знаю, -- ответила она, отворачиваЯсь от зеркала. --
Њое лицо глЯдело оттуда на менЯ. џ становлюсь старше или это
что-то другое? џ чувствую... чувствую... сердце бьетсЯ слишком
сильно... Њне холодно. —то же это? -- Ћна переводила взглЯд с
одного собеседника на другого. ‘ лица ее слетела завеса,
скрывавшаЯ его тайны. ’еперь оно говорило о страхе так же
внЯтно, как лицо человека, прЯчущегосЯ в бомбоубежище.
-- —то это? -- снова и снова спрашивала она.
-- ќто страх, -- отвечал голос “эстона, а лицо “эстона
ухмыльнулось ђэнсому.
-- ‘трах... -- повторила она. -- ќто -- страх. -- Ћна
поразмышлЯла о новом открытии и наконец резко сказала: -- Њне
он не нравитсЯ.
-- Ћн уйдет, -- сказал Ќелюдь, но тут ђэнсом вмешалсЯ:
-- Ћн никогда не уйдет, если ты будешь его слушатьсЯ. Ћн
поведет тебЯ от страха к страху.
-- Њы бросимсЯ в большую волну, -- сказал Ќелюдь, -- мы
минуем ее и двинемсЯ дальше. ’ы узнала страх, и видишь, что
должна испытать его ради своего рода. ’ы знаешь, что Љороль на
это не решитсЯ. „а ты и не хочешь, чтобы с ним это случилось. Ђ
этой вещицы незачем боЯтьсЯ, ей надо радоватьсЯ. —то в ней
страшного?
-- ‹ицо одно, а их стало два, -- решительно возразила
Љоролева. -- ќта штука, -- она указала на зеркало, -- Я и не Я.
-- …сли ты не посмотришь на себЯ, ты так и не узнаешь
насколько ты красива.
-- џ вот что думаю, чужеземец, -- сказала она, -- плод не
может съесть сам себЯ -- так и человек не может разговаривать
сам с собою.
-- Џлод ничего не может, ибо он только плод, -- возразил
€скуситель, -- а мы можем. ќта штука -- зеркало. —еловек может
разговаривать с самим собой, и любить самого себЯ. ќто и значит
быть человеком. Њужчина или женщина может общатьсЯ с самим
собой, словно с кем-то другим, и любоватьсЯ своей же красотою.
‡еркало научит тебЯ этому искусству.
-- •орошее оно? -- спросила Љоролева.
-- Ќет, -- ответил ђэнсом.
-- Љак ты можешь знать, не попробовав? -- ответил Ќелюдь.
-- Ђ если ты попробуешь, и оно плохое, -- сказал ђэнсом,
-- сможешь ли ты удержатьсЯ и больше не смотреть?
-- џ уже общалась с собой, -- сказала Љоролева, -- но Я
еще не знаю, как Я выглЯжу. …сли менЯ две, лучше уж узнать,
какаЯ же та, другаЯ. Ќе бойсЯ, ЏЯтнистый, Я поглЯжу разок,
чтобы разглЯдеть лицо той женщины. ‡ачем мне глЯдеть еще?
ђобко, но твердо она взЯла зеркало из рук ЌелюдЯ, и с
минуту молча глЯдела в него. Џотом опустила руку, но зеркала не
выпустила.
-- Љак странно... -- сказала она.
-- Ќет, красиво, -- возразил Ќелюдь. -- ’ебе ведь
понравилось?
-- „а.
-- ’ы так и не узнала то, что хотела узнать.
-- Ђ что? џ и забыла.
-- ’ы хотела узнать, красивее ли ты в этом платье?
-- џ увидела только лицо.
-- Ћтодвинь от себЯ зеркало и увидишь ту женщину целиком
-- ту, другую, то есть себЯ. Џогоди, Я сам его подержу!
‚се эти обыденные действиЯ были сейчас нелепыми и дикими.
Љоролева поглЯдела, какова она в платье, потом -- без платьЯ,
потом опЯть в платье, наконец решила, что в платье -- хуже и
бросила цветные перьЯ на землю. Ќелюдь подобрал их.
-- ђазве ты его не сохранишь? -- спросил он. -- ’ы не
хочешь носить его каждый день, но ведь когда-нибудь
захочетсЯ...
-- ‘охранить? -- переспросила она, не вполне понимаЯ.
-- Ђх да,-- сказал Ќелюдь, -- Я и забыл! ’ы же не будешь
жить на ’вердой ‡емле, не построишь там дома и никогда не
станешь госпожой своей собственной жизни. "‘охранить" -- значит
положить что-то туда, откуда можно взЯть, и где не тронут ни
дождь, ни звери, ни другие люди. џ подарил бы тебе это зеркало.
ќто было бы ‡еркало Љоролевы, дар из ѓлубоких Ќебес, которого
нет и не будет у других женщин. Ќо ты мне напомнила, что в
вашем мире нельзЯ ни дарить, ни хранить, пока вы живете изо днЯ
в день, как звери.
Љоролева не слушала его. Ћна стоЯла тихо, словно у нее
закружилась голова от представшего перед ней видениЯ. Ќет, она
не походила на женщин, думающих о новом нарЯде, -- лицо ее было
благородным, слишком благородным. ‚еличие, трагедиЯ, жертва
занимали ее; и ђэнсом понЯл, что враг затеЯл всю эту игру с
платьем и зеркалом не длЯ того, чтобы разбудить в ней
тщеславие. Ћбраз телесной красоты был лишь средством, чтобы
приучить ее к гораздо более опасному образу -- душевного
величиЯ. €скуситель хотел, чтобы она смотрела на себЯ извне и
восхищалась собой. Ћн превращал ее разум в сцену, где главнаЯ
роль отведена призрачному "Я". Џьесу он уже сочинил.

ѓ‹Ђ‚Ђ 11

‚ тот день ђэнсом проснулсЯ поздно, и теперь ему было
легче выдержать бессонную ночь. Њоре успокоилось и дождЯ не
было. ђэнсом сидел во тьме выпрЯмившись и прислонившись к
дереву. Ћба его спутника были рЯдом -- Љоролева, судЯ по ее
тихому дыханию, спала, а Ќелюдь поджидал ее пробуждениЯ, чтобы
вновь докучать ей, лишь только ђэнсом задремлет. € в третий
раз, громче, чем прежде, прозвучало в душе ђэнсома: "Ќет, так
больше нельзЯ".
‚раг становитсЯ все настойчивей. …сли не свершитсЯ чудо,
Љоролева обречена, она сдастсЯ. Џочему же нет чуда? ’очнее --
доброго чуда? ‚едь сам ‚раг чудом попал на Џереландру. ђазве
только аду дано творить чудеса? Ђ что же Ќебо? “же не в первый
раз ђэнсом думал о Ѓожественной справедливости. Ћн не мог
понЯть, почему Њалельдил оставил его, когда ‚раг стоит перед
ним.
Ќо не успел он подумать, как вдруг, внезапно и Ясно,
понЯл, что Њалельдил -- здесь, словно сама тьма поведала ему об
этом. ‚есть об …го присутствии, уже настигавшаЯ его на
Џереландре, -- желаннаЯ весть, которую разум не мог принЯть не
противЯсь, -- вернулась к нему. ’ьма была полна, она просто
давила, он едва мог дышать, и немыслимо тЯжелый венец лег на
его голову, так что он и думать не мог. Ћднако он знал, что это
никогда и не уходило, только он сам, ђэнсом, подсознательно
старалсЯ не замечать его в последние дни.
ђоду нашему трудно совсем, совершенно молчать. —то-то не
умолкает внутри, болтает и болтает, даже в самом свЯщенном
месте. ђэнсом просто онемел от страха и любви, он как бы умер,
но кто-то, неспособный даже на почтение, все терзал его разум
возражениЯми и вопросами. "Ќу, хорошо, -- приговаривал
неугомонный скептик, -- а на что мне такаЯ помощь? ‚раг и
впрЯмь здесь, он и впрЯмь говорит и действует. ѓде же посланец
Њалельдила?"
’ьма и тишина отразили его ответ, как отражают удар
теннисист и фехтовальщик -- и он едва удержалсЯ на ногах. ќто
было кощунственно. "„а что же Я могу? -- не унЯлась половина
разума. -- џ сделал все, что мог. џ спорил с ним, сколько было
сил. Ќет, правда, ведь ничего не выходит". Ћн пыталсЯ убедить
себЯ, что не может представлЯть Њалельдила так, как Ќелюдь
представлЯет здесь ад. Ћн твердил, что эта мысль -- от дьЯвола,
это гордынЯ, соблазн, маниЯ величиЯ. € снова застыл в ужасе --
тьма попросту отбросила его доводы, отбросила почти
нетерпеливо, и пришлось понЯть то, что почему-то ускользало от
него: его поЯвление на Џереландре -- не меньшее чудо, чем
поЯвление ‚рага. „а, доброе чудо, которого он жаждал,
свершилось. € чудо это -- он сам.
"—епуха какаЯ!.. -- сказал неугомонный скептик. -- ’оже
мне чудо -- смешной, пЯтнистый, ничего доказать не может!"
ђазум поспешно устремилсЯ в лазейку, поманившую надеждой на
спасение. Џрекрасно. Ћн и вправду попал сюда чудом. ‘тало быть,
он в руках Ѓожьих. Ћн сделает все, что сможет -- да что там,
сделал! -- а за исход этой битвы отвечает Ѓог. Ћн не достиг
успеха, но сделал что только мог. "Ќам, смертным, не дано
успехом править". €сход битвы его не касаетсЯ, это дело
Њалельдила. Љогда он истощит все силы в честной, но безнадежной
борьбе, Њалельдил вернет его домой. Ѓыть может, замысел в том и
заключаетсЯ, чтобы ђэнсом поведал людЯм об истинах, которые он
обрел на ‚енере. Ђ судьба ее не в его руках. Ћна в руке Ѓожьей.
’ам ей и место. Ќадо верить...
€ вдруг словно лопнула струна скрипки. Ќичего не осталось
от лукавых доводов. Ќесомненно и беспощадно тьма отвечала ему:
нет, не так. …го путешествие на Џереландру -- не нравственное
упражнение и не мнимаЯ борьба. „а, исход -- в руках Њалельдила,
но руки его -- Љоролева и ђэнсом. ‘удьба этого мира
действительно зависит от того, что они сделают в ближайший час.
ќто -- правда, ничего не поделаешь. Ћни могут, если хотЯт,
спасти невинность нового мира; а если они отступЯтсЯ, она
погибнет. ‘удьба мира зависит только от них, больше ни от кого
-- во всей ‚селенной, во всей вечности. ќто он увидел Ясно,
хотЯ еще и понЯтиЯ не имел, что же ему делать.
‘ебЯлюбиваЯ часть души торопилась возразить, но вхолостую,
словно винт вытащенной на берег лодки. ќто же нагло, нелепо,
нечестно! —то ж, Њалельдил хочет потерЯть мир? Љакой смысл все
творить и устраивать, если такие важные вещи зависЯт от
ничтожества? € тут он вспомнил, что там, на ‡емле, идет война.
•илые лейтенанты и веснушчатые сержанты, которые только начали
бритьсЯ, крадутсЯ в мертвой тьме или стоЯт в дозоре, бодрствуЯ,
как и он, и знаЯ ужасную истину -- все зависит от них. Ђ там, в
дали веков, ѓораций стоЯл на мосту, и Љонстантин решал, принЯть
ли новую веру, и сама …ва глЯдела на запретный плод, а Ќебеса
Ќебес ожидали ее решениЯ. ђэнсом стискивал зубы, он дрожал, но
видел то, что открылось ему. ’ак, только так был создан мир.
‚ыбирай: или ничего не зависит от тебЯ, или что-то зависит.
…сли же зависит, кто поставит этому предел? Љамешек может
изменить течение реки. ‚ этот ужасный миг он -- тот камень,
который оказалсЯ в центре ‚селенной, и эльдилы всех миров,
вечные, безгрешные, светлые, замерли в глуби Ќебес, ожидаЯ, как
поступит ќлвин ђэнсом из Љембриджа.
Ќа минуту ему стало легче -- да он ведь не знает, что в
его силах! Ћн чуть не рассмеЯлсЯ от радости. Ћн зрЯ испугалсЯ.
Ќикто не ставил перед ним точной задачи. Ћн должен просто
противостоЯть ‚рагу -- а как именно, обстоЯтельства подскажут.
€ вновь, как испуганное дитЯ в объЯтиЯх матери, он нашел
убежище в словах "сделаю, что могу". Ћн сделает, что сможет, он
и так делает. "Ќет, сколько у нас мнимых пугал!" -- пробормотал
он, расслабившись и усаживаЯсь поудобнее. ‹асковаЯ волна
подхватила его, волна разумной и радостной веры; во всЯком
случае, так ему показалось.
ќй, что это? Ћн резко выпрЯмилсЯ, сердце отчаЯнно
забилось. Њысли его вновь натолкнулись на ответ и отшатнулись,
словно он коснулсЯ раскаленной кочерги. Ќет, он ослышалсЯ, это
нелепость, что-то ребЯческое... Ћн сам это выдумал. џснее
Ясного, что битва с дьЯволом может быть только духовной...
’олько дикарю придет в голову дратьсЯ с ним. …сли б все было
так просто... Ќо тут себЯлюбивое "Я" допустило роковую ошибку.
ђэнсом был честен, он привык не лгать себе, и не мог
притворЯтьсЯ, что не боитсЯ драки с Ќелюдем. џсные и Яркие
картины встали перед ним... Њертвенный холод рук (он однажды
нечаЯнно коснулсЯ их)... длинные стальные ногти.. они раздирают
плоть, вытЯгивают жилы... ЉакаЯ медленнаЯ, мучительнаЯ смерть!
€ до самого конца перед ним будет ухмылЯтьсЯ этот жестокий
идиот. ѓосподи, да ведь прежде, чем он умрет, он сдастсЯ, будет
молить о пощаде, обещать помощь, клЯстьсЯ в верности перед
этим, да что угодно!
Љак хорошо, что эта дикаЯ мысль заведомо нелепа... ђэнсом
почти убедил себЯ: что бы ни слышалось во тьме и тишине, грубой
простой драки Њалельдил замыслить не мог. ќто он сам выдумал,
мерещитсЯ всЯкаЯ жуть. ’огда духовнаЯ брань спуститсЯ на
уровень мифа. € тут ђэнсом снова запнулсЯ. “же на Њарсе он
узнал, а здесь -- убедилсЯ, что отличить истину от мифа, а то и
другое -- от факта можно только на ‡емле, где, к несчастью,
грехопадение отделило тело от души. „аже у нас таинства веры
напоминают, что разделение это -- тЯжко и никак не
окончательно. ‚оплощение повело нас к тому, чтоб они
воссоединились. ‡десь же, на Џереландре, они не разделЯлись.
‚се, что происходит здесь, было бы мифом на ‡емле. Ћн уже думал
об этом; теперь он это знал. ’от, Љто был во тьме, вложил эту
истину в его ладони, словно страшное сокровище.
Ќа несколько мгновений эгоист в нем забыл свои доводы. Ћн
хныкал и всхлипывал, как ребенок, который проситсЯ домой. Џотом
он опомнилсЯ. Ћн вполне разумно объЯснил, почему нелепо дратьсЯ
с Ќелюдем. ’акаЯ драка ничего не решит в борьбе духовной. …сли
Љоролева сохранит послушание только потому, что €скусителЯ
убрали силой, какой в этом смысл? —то это докажет? …сли же
искушение -- не испытание, не тест, зачем Њалельдил допустил
его? ђазве наш мир был бы спасен, если бы слон случайно
наступил на змиЯ за миг до грехопадениЯ? Ќеужели все так
просто, так вненравственно, так нелепо?
ѓрознаЯ тишина сгущалась. ‚ ней все отчетливей проступало
‹ицо, оно просто глЯдело на тебЯ, глЯдело не без печали, не
гневаЯсь и не возражаЯ, но так, что ты постепенно понимал,
насколько Ясна твоЯ ложь, и вот ты спотыкаешьсЯ, и
оправдываешьсЯ, и больше не можешь говорить. ‘молкло наконец и
себЯлюбивое "Я". ’ьма почти сказала: "’ы знаешь сам, что
напрасно тЯнешь времЯ". ‚се Ясней становилось, что ему не
удастсЯ уподобить друг другу событиЯ в райском саду и на
Џереландре. ’о, что свершилось на ‡емле в тот час, когда
Њалельдил родилсЯ —еловеком в ‚ифлееме, навсегда изменило
‚селенную. Ќовый мир, вот этот, не повторЯл старый. “шедшаЯ
волна не вернетсЯ, как говорит Љоролева. Љогда …ва пала, Ѓог
еще не был человеком. ‹юди еще не стали членами …го тела.
’еперь же Ћн страдает и спасает через них. Ћдна из целей …го
замысла -- спасти Џереландру не через ‘ебЯ, но через ‘ебЯ в
ђэнсоме. …сли ђэнсом отступит, замысел не удастсЯ. „лЯ этой
главы, куда более сложной, чем он думал, избран именно он.
‘транное чувство -- удалениЯ, умалениЯ, исчезновениЯ --
охватило его: он понЯл, что не только ‡емлЯ, но и Џереландра в
центре. Њожно назвать все, что тут происходит, отдаленным
следствием воплощениЯ на ‡емле; можно считать земные событиЯ
лишь подготовкой длЯ новых миров, из которых Џереландра --
первый. € то, и другое истинно. Ћдно не может быть важнее
другого, все самоценно и самостоЯтельно, слепков и копий не
бывает.
‘ебЯлюбец не унЯлсЯ. „о сих пор королева противилась
искушению. Ћна устала и колебалась, быть может, ее воображение
уже не так непорочно, но она не сдалась. ‡начит, ее историЯ
отличаетсЯ от истории нашей праматери. ђэнсом не знал,
сопротивлЯлась ли …ва, и долго ли, а уж тем паче -- чем бы все
кончилось, если бы она устоЯла. Ќу, потерпел бы змей поражение,
-- неужели назавтра он ЯвилсЯ бы снова, и еще назавтра, и еще?
Ќеужели испытание длилось бы вечно? Љак прекратил бы его
Њалельдил? ‡десь, на Џереландре, он думал не о том, как это
предотвратить, а о том, что "так больше нельзЯ". Ќелюдь мучает
ее, не отстает, она держитсЯ, надо ей помочь, и вот тут земное
грехопадение ничего не подскажет. ‡адача -- инаЯ, длЯ нее нужен
другой исполнитель, и им, на беду, оказалсЯ ђэнсом. Ќапрасно он
вновь и вновь обращалсЯ к Љниге ЃытиЯ, вопрошаЯ: "—то бы
случилось?" ’ьма не отвечала. Ќеутомимо, неумолимо она
напоминала ему о том, что стоЯло перед ним здесь и сейчас. Ћн
уже чувствовал, что словечко "бы" бессмысленно -- оно уводит в
"ненастоЯщий мир", какого просто нет. …сть только то, что есть,
а это всегда ново. ‡десь, на Џереландре, испытание остановит
только ђэнсом, больше никто. ѓолос -- ведь он, в сущности,
слышит голос -- окружил его выбор какой-то бесконечной
пустотой. ќта глава, эта страница, эта фраза может быть только
тем, что есть, и ничто ее не заменит.
ђэнсом попыталсЯ найти еще одну лазейку. Љак может он
боротьсЯ с бессмертным? Ѓудь он даже спортсменом или воином, а
не близоруким профессором, которого до сих пор беспокоит стараЯ
рана, он и тогда не мог бы сражатьсЯ с дьЯволом. …го же нельзЯ
убить! € тут же ответ открылсЯ ему. Њожно уничтожить тело
“эстона -- то, без чего ‚раг ничего не может сделать на
Џереландре. ‚ этом теле, тогда еще повиновавшемсЯ человеческой
воле, ‚раг проник сюда. …сли его изгнать, у него не останетсЯ
здесь обиталища! ђэнсом вспомнил о бесах в Ѓиблии, которые
страшились, что их ввергнут в бездну. ’еперь, наконец, он с
ужасом понЯл, что физическое действие, которое от него
требовалось, не бессмысленно и не безнадежно. “ обоих тела
нетренированы и не очень молоды, оба вооружены лишь кулаками,
ногтЯми и зубами. ђэнсому стало дурно от ужаса и отвращениЯ.
“бивать таким оружием живое существо (он помнил, как пыталсЯ
прикончить лЯгушку) -- очень страшно; умирать от него --
наверное, медленно -- еще страшней. Ћн был уверен, что
погибнет. "„а разве Я победил хоть в одной драке?" -- спросил
он.
Ћн больше не притворЯлсЯ, будто не понимает, чего от него
ждут. ‘илы его иссЯкли. Ћн получил ответ, очень Ясный,
увильнуть нельзЯ. ѓолос во тьме беззвучен, но так отчетлив, что
он удивлЯлсЯ, как не проснулась спЯщаЯ †енщина. Ќевозможное
встало перед ним. ‚от что он должен сделать; вот чего он
сделать не может. ’щетно вспоминал он мальчиков, даже не
верЯщих в Ѓога, -- какое испытание проходЯт они сейчас на ‡емле
(и ради меньшей цели!). …го волЯ была в том ущелье, где даже
стыд не спасет, оно только темнее и глубже. …му казалось, что
он согласилсЯ бы сражатьсЯ с “эстоном, будь у них оружие. Ћн
решилсЯ бы даже пойти безоружным против револьвера. Ќо
обхватить это тело, попасть в живые руки мертвеца, прижатьсЯ
грудь к груди... „икие мысли приходили к нему. Њожно
ослушатьсЯ, ничего страшного -- потом, на ‡емле, он покаетсЯ.
Ћн струсит, как Џетр, и его простЯт, как Џетра. Љонечно, разум
его прекрасно знал ответ, но в такие минуты доводы разума --
просто старые сказки. Џотом иной ветер поднЯлсЯ в его душе,
настроение переменилось. Ѓыть может, он победит в борьбе, даже
не очень пострадает. Ќо тьма не давала ему никаких, ни малейших
гарантий. Ѓудущее было темно, как она сама. "‚едь тебе не зрЯ
дано имЯ "ђэнсом", -- произнес ѓолос. ђэнсом знал, что ему не
почудилось, и по весьма забавной причине: фамилиЯ его
происходила не от слова "рэнсом", то есть "выкуп", но от
"ђэнольф сан", "сын ђанульфа". Ћн давно это знал и соединить
эти два слова мог бы разве что ради забавы, ради каламбура. Ќо
даже себЯлюбивое "Я" не осмелилось бы предположить, что ѓолос
играет словами. ‚ одну секунду ђэнсом понЯл, что случайное длЯ
филолога совпадение слов вовсе не случайно. ђазличие между
осмысленным и случайным, как и между мифом и фактом, -- чисто
земное. ‡амысел так широк, что в рамках земного опыта мы не
видим свЯзи между его частЯми; потому наш опыт и различает
случайное и неизбежное. ‚не этих рамок разницы уже нет. …му
пришлось шагнуть за пределы ‡емли, попасть в более сложный
узор, чтобы узнать, почему древние философы говорили, что за
пределом земного круга исчезает случайность. Џрежде, чем мать
зачала его; прежде, чем предкам его было дано имЯ "ђэнсом";
прежде, чем слово это стало означать "выкуп за пленных";
прежде, чем Ѓог создал мир, все это было так свЯзано в
вечности, что самый смысл узора зависел от того, чтобы сейчас
все совпало. € он склонил голову, и застонал, и возроптал на
судьбу -- он просто человек, а его принуждали вступить в
метафизический мир и осуществить то, о чем философы лишь
размышлЯли.
-- џ тоже €скупитель, -- сказал ѓолос.
ђэнсом понЯл не сразу. „а, ’от, Љого в иных мирах называют
Њалельдилом, искупил мир и его, ђэнсома. Ћн знал это. ‡ачем же
ѓолос напомнил ему? Џрежде, чем пришел ответ, он ощутил, что не
вынесет его, и протЯнул руки, словно мог от него заслонитьсЯ.
Ќо ответ настиг его. ’ак вот что выйдет! …сли он сдастсЯ, этот
мир все равно будет искуплен. …сли он не отдаст себЯ в жертву,
жертвой станет „ругой. Ќо ничто не повторЯетсЯ. Ќового распЯтиЯ
не будет... Њожет быть, и ‚оплощениЯ... Ѓудет какой-то иной
подвиг любви, какое-то иное унижение, еще страшнее и
прекрасней. Ћн увидел, как растет узор и в каждом новом мире
обретает новое измерение. Ќебольшое зло, причиненное ‘атаной на
Њалакандре, можно сравнить с линией; на ‡емле оно -- уже
квадрат. …сли и ‚енера падет, зло ее будет кубом. Ќевозможно
вообразить, каково же тогда искупление, -- но оно придет.
ђэнсом и прежде знал, как много зависит от его выбора, но
только теперь увидел, как велика и страшна ввереннаЯ ему
свобода. Џо сравнению с ней весь космос мал и уютен. ‘ейчас он
стоЯл на краю бездны, под бездной неба, в вихре ледЯной бури.
ђаньше ему казалось, что он перед ѓосподом, как Џетр. Ќет, все
гораздо хуже -- он сидит перед Ќим, как Џилат! ‘пасение и
гибель зависЯт только от него. ђуки его, как у всех людей, от
начала времен обагрены невинной кровью. ’еперь он, если
пожелает, может вновь омочить их в той же крови. "ѓосподи,
помилуй! -- взмолилсЯ он и застонал. -- Џочему же Я?" Ќо ’ьма
не дала ответа.
…му все еще казалось, что от него требуют невозможного. Ќо
незаметно произошло то, что раньше случалось с ним дважды. ‚о
времЯ прошлой войны он как-то уговаривал себЯ выполнить
смертельно опасное дело; а потом, еще раз, он долго собиралсЯ с
духом, чтобы отправитьсЯ в ‹ондон, разыскать там одного
человека и сделать ему исключительно трудное признание,
которого требовала справедливость. ‚ обоих случаЯх это казалось
немыслимым -- он не думал, он просто знал, что такой, какой он
есть, он этого сделать не может; и вдруг, без ощутимого усилиЯ
воли, видел Ясно, как на экране: "‡автра, примерно в это времЯ,
все уже будет позади". ќто случилось с ним и теперь, но страх
его, стыд, любовь, все его доводы остались прежними. Ћн ничуть
не меньше и не больше боЯлсЯ того, что ему предстоЯло; теперь
он знал так же точно, как знал свое прошлое, что сделает это.
Ћн мог молитьсЯ, плакать, восставать, мог петь, как мученик, и
богохульствовать, как бес, -- но ничего не мог изменить.
‘овершенно ничего. Ќепременно наступит миг, когда он сделает
это. Ѓудущий поступок стоЯл перед ним очевидно и неотменимо,
словно он уже совершен. € не важно было, что этот поступок
относилсЯ к той части времени, которую мы называем будущим, а
не к той, которую мы зовем прошлым. ‚нутреннЯЯ борьба
завершилась, хотЯ мгновеньЯ победы вроде бы и не было. Њожно
сказать, что свобода выбора просто отошла в сторону, сменившись
неумолимой судьбой. ’очно так же можно сказать, что он
освобожден от доводов страсти и обрел высшую свободу. ђэнсом
так и не увидел разницы между этими двумЯ предположениЯми. …му
открылось, что свобода и предопределение -- одно и то же. ‡а
свою жизнь он слышал много споров на эту тему и увидел, что они
бессмысленны.
Љак только он понЯл, что завтра постараетсЯ убить ЌелюдЯ,
само это показалось ему уже не таким великим подвигом. Ћн едва
мог понЯть, зачем обвинЯл себЯ в мании величиЯ. „а, если
отступит он, Њалельдил все сделает за него. ‚ этом смысле он
действительно представлЯет Њалельдила, но не больше, чем …ва,
если бы она не тронула Яблока, и всЯкий человек, когда
совершает доброе дело. Ћн не равнЯетсЯ с Њалельдилом ни
личностью, ни страданием -- страданиЯ их несравнимы, как боль
человека, который обжег палец, туша искру, и пожарника,
погибающего в огне, потому что ту искру не погасили. Ћн уже не
спрашивал, почему избрали его. Њогли избрать другого, любого.
џркий, Яростный свет, который он увидел в тот миг, на самом
деле освещал всех до единого.
-- џ наслал сон на твоего ‚рага, -- сказал ѓолос. -- Ћн не
проснетсЯ до утра. ‚стань. Ћтойди на двадцать шагов в рощу и
ложись спать. ‘естра твоЯ тоже спит.

ѓ‹Ђ‚Ђ 12

Љогда наступает утро, которого мы боЯлись, мы просыпаемсЯ
сразу. ’ак и ђэнсом, едва очнувшись от сна, тут же вспомнил,
что ему надо сделать. Ћн был один, островок слегка покачивалсЯ
-- шторма не было, море лишь слабо колыхалось.
‡олотой свет, пробивавшийсЯ меж синих стволов, указал ему,
в какой стороне море. Ћн спустилсЯ туда, выкупалсЯ и,
выбравшись на берег, напилсЯ воды. Ќесколько минут он простоЯл,
приглаживаЯ влажные волосы и растираЯ мокрые ноги. ЋглЯдев
себЯ, он заметил, что разницы между загоревшей и бледной частью
кожи почти нет. …сли бы Љоролева встретила его сейчас, она врЯд
ли назвала бы его ЏЯтнистым. ’ело было скорее цвета слоновой
кости, а пальцы ног, столько дней не ведавшие обуви, отдохнули
и выпрЯмились. Љак живое существо ђэнсом нравилсЯ себе больше,
чем когда-либо. Ћн был уверен, что у него, как после ‚еликого
“тра, больше не будет убогого, жалкого тела, и радовалсЯ, что
этот инструмент так приготовилсЯ к игре прежде, чем он с ним
расстанетсЯ. "Љогда Я проснусь и обрету ’вое подобие, -- сказал
он, -- Я порадуюсь такому телу".
Ђ сейчас он направилсЯ в лес и случайно (думал он только
об еде) наткнулсЯ на целое облако древесных пузырей.
Ќаслаждение было таким же, как и прежде, и даже походка у него
изменилась после душа. Ћн думал, что будет есть в последний
раз, но даже теперь считал, что не вправе выбирать излюбленные
фрукты. Ћднако ему повезло -- он наткнулсЯ на тыковки. "‘лавный
завтрак перед казнью", -- насмешливо подумал он, ронЯЯ скорлупу
и вновь испытываЯ наслаждение, от которого весь мир должен был
пуститьсЯ в плЯс. "Љак бы то ни было, -- думал он, -- Я ни о
чем не жалею. ‚ремЯ Я провел неплохо. џ побывал в раю".
Ћн зашел в лес чуть подальше -- туда, где гуще росли
деревьЯ -- и чуть не споткнулсЯ о спЯщую Љоролеву. ‚ это времЯ
днЯ она обычно не спала, и ђэнсом понЯл, что это Њалельдил
послал ей сон. "џ никогда ее больше не увижу, -- прошептал он.
-- џ вообще не буду смотреть на женщину вот так, как теперь".
Џока он стоЯл и глЯдел вниз, его терзала какаЯ-то сиротскаЯ
тоска -- как бы хотел он, раз в жизни, увидеть Џраматерь своего
рода вот так, во славе и невинности! "€ные дары, инаЯ
благодать, инаЯ слава, -- шептал он. -- Ќо не эта. ќтой мы не
увидим. Ѓог все приводит к добру, и все же мы помним об
утрате". Ћн в последний раз взглЯнул на Љоролеву и поспешил
уйти. "џ был прав, -- думал он на ходу. -- ’ак больше нельзЯ.
Џора его остановить".
Ћн долго блуждал среди сумрачных, но Ярких зарослей,
прежде чем нашел ‚рага. ‡а это времЯ он повстречал своего
приЯтелЯ и в той же позе, что тогда, в первый раз, -- дракон
свернулсЯ клубком вокруг дерева, но сейчас и он спал. ђэнсом
вспомнил, что за все утро он не слышал чириканьЯ птиц, шороха
гибких тел, пробирающихсЯ меж кустов, вообще ничего не слышал,
кроме рокота волн, и не видел в листве любопытных взглЯдов.
‚ероЯтно, ѓосподь погрузил весь этот остров -- или, быть может,
весь этот мир -- в глубокий сон. Ќа мгновение ђэнсом
почувствовал себЯ бесконечно одиноким, но тут же обрадовалсЯ,
что счастливые обитатели этого мира не увидЯт насилиЯ и крови.
Џримерно через час, обогнув рощицу пузырей, он внезапно
столкнулсЯ лицом к лицу с Ќелюдем. "Ћн что, уже ранен?" --
подумал ђэнсом, заметив кровавые пЯтна у него на груди; но тут
же понЯл, что Ќелюдь, как всегда, испачкалсЯ в чужой крови. ‚
его умелых длинных руках слабо билась наполовину растерзаннаЯ
птица, широко разинув клюв в беззвучном, задушенном вопле.
ђэнсом ударил ‚рага, не успев даже осознать собственного
намерениЯ. ‚ероЯтно, он бессознательно вспомнил, как занималсЯ
в школе боксом, и изо всех сил нанес удар в челюсть левой
рукой. Ћн забыл, что руки его не защищены перчатками -- об этом
напомнила резкаЯ боль, когда кулак столкнулсЯ с челюстью, и так
сильно, что хрустнули пальцы, а всЯ рука до плеча заныла и
почти отнЯлась. ‘ минуту ђэнсом приходил в себЯ, и за это времЯ
Ќелюдь успел отступить шагов на шесть. “дар тоже пришелсЯ ему
не по вкусу, он, кажетсЯ, прикусил себе Язык -- кровь
пузырилась у него на губах. Ќо птицу он не выпустил.
-- ‡начит, теперь ты попробуешь силу, -- сказал он
по-английски. ѓолос у него сел.
-- Ћставь птицу, -- приказал ђэнсом.
-- —ушь какаЯ, -- возразил Ќелюдь. -- ђазве ты не знаешь,
кто Я такой?
-- џ знаю, что ты такое, -- ответил ђэнсом, -- а какое
именно, не важно.
-- € ты хочешь боротьсЯ со мной? ’ы, такой убогий,
маленький, жалкий? -- сказал Ќелюдь. -- Њожет быть, ты думаешь,
Ћн поможет тебе? ’ак думали многие. џ знаю …го дольше, чем ты.
Ћни все надеютсЯ, что Ћн их спасет, а понимают что к чему,
когда уже слишком поздно, -- в лагере, в желтом доме, на дыбе,
на костре, на кресте. ђазве Ћн спас ‘ебЯ ‘амого? -- и Ќелюдь,
запрокинув голову, взвыл так, что едва не обруидлсЯ золотой
свод: -- ќлой, ќлой, лама савахфани! ђэнсом догадалсЯ сразу,
что эти слова он произнес на чистом арамейском наречии первого
века. Ћн не цитировал, он вспоминал. €менно так звучали эти
слова с креста, хранились веками в пылающей памЯти изгоЯ, и вот
этот, жутко кривлЯЯсь, передразнивал их. Ћт ужаса ђэнсом на миг
лишилсЯ чувств, и прежде, чем он пришел в себЯ, Ќелюдь
набросилсЯ на него, завываЯ, словно ветер в бурю. ѓлаза у него
раскрылись так, что век вообще не было; волосы дыбом стоЯли на
голове. Ћн намертво прижал противника к груди, обхватил его,
впилсЯ ногтЯми ему в спину, отдираЯ длинные полосы кожи и
плоти. ђуки у ђэнсома были зажаты, и как он ни выкручивалсЯ, он
не мог по-настоЯщему нанести удар. Ќаконец ему удалось
наклонить голову, он впилсЯ зубами в правую руку ‚рага --
сперва безуспешно, но постепенно зубы его проникли так глубоко,
что тот взвыл, рванулсЯ, а ђэнсом освободилсЯ. ЏользуЯсь
минутной растерЯнностью, он обрушил на ‚рага град ударов, метЯ
в сердце. ђэнсом сам не ожидал от себЯ такой быстроты и
точности. Ћн слышал, как его кулаки выбивают из тела “эстона
резкие, всхлипывающие вздохи. Ќо вот вражьи руки снова
приблизились к нему, хищно изогнутые пальцы изготовились рвать
тело. —удовище не хотело боксировать, оно хотело схватить его и
рвать. ђэнсом отбил его руку -- кость опЯть столкнулась с
костью и противно заныла, -- резко ударил в мЯсистый
подбородок, и тут же когти впились уже в его правую руку. ’огда
ђэнсом схватил врага за руки и скорее благодарЯ удаче сумел
удержать его запЯстьЯ.
’о, что творилось в следующие минуты, сторонний
наблюдатель врЯд ли принЯл бы за поединок. Ќелюдь напрЯгал все
силы, какие только мог извлечь из тела “эстона, стараЯсь
вырвать руки, а ђэнсом изо всех сил старалсЯ их удержать. Ћт
напрЯжениЯ противники с ног до головы обливались потом, но
внешне они лениво и беззаботно слегка двигали руками. ‘ейчас ни
один из них не мог нанести рану другому. Ќелюдь вытЯнул шею,
стремЯсь укусить; ђэнсом напрЯг руки и удерживал его на
расстоЯнии. Љазалось бы, такаЯ борьба вообще не может
кончитьсЯ.
‚незапно Ќелюдь резко выбросил вперед ногу, протолкнул ее
между ногами ђэнсома и зацепил того сзади под коленом. ђэнсом
едва устоЯл. ’еперь оба двигались порывисто и поспешно. ђэнсом
тоже пыталсЯ подставить подножку, но не смог. ’огда он стал
заламывать левую руку ‚рага, надеЯсь просто сломать ее или хотЯ
бы вывихнуть. “силие вынудило ослабить хватку. ‚раг тут же
высвободил другую руку, и ђэнсом едва успел закрыть глаза, как
стальные ногти разодрали ему щеку. Ѓоль была так сильна, что
ђэнсом уже не мог бить левой по ребрам противника. —ерез
мгновение, неведомо как, они оторвались друг от друга и стоЯли,
тЯжело дыша, пристально глЯдЯ один на другого.
‚ыглЯдели оба довольно жалко. ђэнсом не мог разглЯдеть
свои раны, но чувствовал, что весь залит кровью. Ћт глаз
“эстона остались лишь узкие щели, тело его, там, где его не
скрывали остатки разорванной рубашки, было сплошь покрыто
кровоподтеками. € это, и тЯжкое дыхание, и памЯть о том, как он
дралсЯ, совершенно изменило мысли ђэнсома. Ћн удивилсЯ, что
‚раг не так уж силен. ЌесмотрЯ на все доводы разума, ему
казалось, что это тело обладает дьЯвольской, сверхчеловеческой
силой. Ћн ждал, что эти руки остановить не легче, чем
пропеллер. ’еперь, на собственном опыте, он знал, что деретсЯ
лишь с телом “эстона. Ћдин немолодой ученый против другого, и
только. “эстон был крепче сложен, но толст и с трудом выносил
удары. ђэнсом был тоньше и лучше владел дыханием. ђаньше он был
уверен, что обречен, теперь над этим смеЯлсЯ. Ѓой был равным.
Ћн мог победить и выжить.
Ќа этот раз первым на ‚рага бросилсЯ ђэнсом, и новый раунд
был очень похож на предыдущий. Ќа расстоЯнии побеждал ђэнсом;
когда ‚рагу удавалось достать его зубами или когтЯми,
приходилось туго. ђазум его был Ясен даже в самые тЯжелые
минуты. Ћн понимал, что исход битвы определЯетсЯ очень просто:
или он потерЯет слишком много крови, или прежде отобьет ‚рагу
сердце и почки.
‚есь обитаемый мир крепко спал вокруг них. Ќе было ни
зрителей, ни правил, ни судьи. €знеможение прерывало дикий,
диковинный бой и делило его на раунды. ђэнсом так и не
запомнил, сколько же их было. Ћни повторЯлись, как приступы
горЯчки, а жажда мучила больше, чем любаЯ рана. €ногда они
вместе валились наземь. Љак-то раз ђэнсом, к своему удивлению,
заметил, что сидит верхом на противнике и обеими руками сжимает
его горло, во всю глотку распеваЯ "Ѓитву при Њальдоне", но тут
‚раг впилсЯ когтЯми ему в руку и принЯлсЯ колотить коленЯми по
спине, так что ђэнсом отлетел в сторону.
…ще он запомнил, как запоминают островок сознаниЯ между
двумЯ наркозами, что снова, должно быть -- в тысЯчный раз,
двинулсЯ навстречу ‚рагу, отчетливо понимаЯ, что дратьсЯ больше
не может. Ќа мгновение вместо ЌелюдЯ ему померещилась обезьЯна,
но он сразу понЯл, что это уже бред. Ћн пошатнулсЯ. € тут его
охватило чувство, которое на ‡емле хороший человек испытать не
может, -- чистаЯ, праваЯ, неистоваЯ ненависть. Џрежде ненависть
всегда соединЯлась у него с догадкой, что он не сумел отделить
грех от грешника, и он каЯлсЯ, а теперь она была чистой
энергией, обратившей его руки и ноги в пылающие столпы. Џеред
ним стоЯло не существо с испорченной волей, а сама Џорча,
подчинившаЯ себе чужую волю. ‚ незапамЯтные времена это было
личностью, но обломки личности были теперь лишь орудием
Яростного и внеличностного отрицаниЯ. Ќаверное, трудно понЯть,
почему ђэнсом не ужаснулсЯ, но обрадовалсЯ. Љак мальчишка,
добывший топор, ликует, обнаружив дерево; как мальчишка, у
которого есть цветные мелки, ликует, обнаружив целую стопку
Ярко-белой бумаги, так и он ликовал, узнав наконец, длЯ чего
существует ненависть. Ћн был счастлив, что чувство его и объект
этого чувства совершенно соответствуют друг другу. ‚ крови,
дрожа от усталости, он знал, что сил у него хватит; и когда он
снова бросилсЯ на воплощенную ‘мерть, вечный нуль вселенской
математики, он и удивилсЯ, и (где-то глубже) не удивилсЯ своей
силе. ђуки обгонЯли велениЯ мысли; они учили его страшным
вещам. ђебра у ЌелюдЯ хрустели, хрустнула и челюсть, он просто
трещал и раскалывалсЯ под ударами. ‘воЯ боль значениЯ не имела.
ђэнсом знал, что может хоть год дратьсЯ вот так, ненавидеть вот
такой, совершенной ненавистью.
‚незапно удар его поразил воздух. Ћн не сразу понЯл, что
случилось, не мог поверить, что Ќелюдь бежит. ќтот миг
замешательства помог ‚рагу -- когда ђэнсом опомнилсЯ, тот как
раз исчезал среди деревьев, сильно хромаЯ и воЯ на бегу; одна
рука бессильно свисала вдоль тела. ђэнсом бросилсЯ за ним, не
сразу разглЯдел его среди стволов, потом заметил и припустил со
всех ног, но ЌелюдЯ не догнал.
‘траннаЯ была охота -- то в тени, то на свету, то вверх,
то вниз по колеблющейсЯ земле. Ћни пробежали мимо дракона, мимо
Љоролевы, улыбавшейсЯ во сне. ’ут Ќелюдь склонилсЯ над ней,
занес левую руку, и впилсЯ бы в жертву ногтЯми, но ђэнсом уже
настигал его, и он не посмел задержатьсЯ. Ћни пробежали мимо
оранжевых птиц -- те спали, стоЯ на одной ноге, спрЯтав голову
под крыло, словно цветущие подстриженные кусты. Ћни пробежали
мимо желтых кенгуру -- и пары, и целые семьи спали, сложив
лапки на груди, как крестоносцы на старинном надгробье. €м
пришлось нагнутьсЯ, когда они пробегали под деревьЯми -- на
ветках спали древесные свиньи, уютно, по-детски похрапывающие.
Ћни прорвались сквозь заросли пузырчатых деревьев, и душ на
мгновенье смыл с них усталость. Ћни вылетели из лесу и
понеслись по широким полЯм, то желтым, то серебристым, по
щиколотку, а то и по поЯс проваливаЯсь в душистую росу. € снова
они вбежали в лес, он ждал их в укромной долине, но, пока они
приблизились, успел поднЯтьсЯ на вершину горы. „огнать врага
ђэнсом не мог, и удивлЯлсЯ, как же такое искалеченное созданье
несетсЯ с такой быстротой. Ћно хромает -- значит, вывихнул
ногу, и должен на каждом шагу терпеть ужасную боль. € тут
Явилась жуткаЯ мысль: а что, если всЯ боль достаетсЯ уцелевшим
останкам “эстона? Џодумав о том, что в этом чудовище и сейчас
томитсЯ существо его рода, вскормленное женщиной, он
возненавидел его вдвое, и ненависть эта была совершенно особой
-- она не отнимала, а прибавлЯла силы.
Љогда они выбежали леса из четвертого, прЯмо перед ними
возникло море. Ќелюдь бежал так, словно длЯ него не было
разницы между водой и сушей. ђаздалсЯ громкий всплеск. ђэнсом
различил темную голову на фоне медноцветного морЯ и
обрадовалсЯ, что “эстон выбрал именно этот путь: из всех видов
спорта только в плаваньи ђэнсому удалось достичь успеха.
Ќырнув, он на секунду потерЯл врага из виду, а затем,
приподнЯвшись над водой и отбрасываЯ с лица мокрые волосы (они
сильно отросли за последнее времЯ), увидел его прЯмо на воде,
словно тот сидит на поверхности морЯ. ЏриглЯдевшись, ђэнсом
понЯл, что сидит он на рыбе. ‚идимо, волшебнаЯ дрема зачаровала
только их остров -- скакун, которого оседлал “эстон, был вполне
бодр. ‚садник все времЯ наклонЯлсЯ к нему и что-то делал.
ђэнсом не видел, что именно, но уж конечно это чудовище знало,
как подогнать живое существо.
Ќа мгновение ђэнсома охватило отчаЯние, но он забыл, как
любЯт человека морские скакуны. Џочти тут же он обнаружил, что
вода вокруг просто кишит рыбами -- они прыгали и играли,
старЯсь привлечь его внимание. •отЯ они изо всех сил старались
помочь, он с трудом вскарабкалсЯ на скользкую спину того, кто
первым попалсЯ под руку, и расстоЯние между ним и врагом
увеличилось. Ќаконец он взобралсЯ на рыбу и, усевшись за
большой пучеглазой головой, сдавил коленЯми бока, подтолкнул
своего конЯ пЯтками и зашептал ему на ухо что-то ласковое,
всЯчески стараЯсь пробудить его пыл. ђыба мощно рассекала
волны, но, как он ни напрЯгал зрение, ђэнсому не удавалось
заметить впереди ЌелюдЯ -- все загородила надвигавшаЯсЯ волна.
Ќесомненно, Ќелюдь был уже за ней.
‚скоре ђэнсом сообразил, что беспокоилсЯ напрасно -- рыбы
указывали ему дорогу. ‘клон волны пестрел огромными рыбами,
каждую окружала желтаЯ пена, а многие выбрасывали вверх длинные
струи воды. ‚идимо, Ќелюдь не учел инстинкта, который неуклонно
вел этих рыб вслед за той, которую избрал человек. ‚се они
мчались вперед, к какой-то цели, словно гончие, идущие по
следу, или перелетные птицы. ЏоднЯвшись на гребень волны,
ђэнсом увидел под собой широкую впадину, похожую на долину
среди его родных холмов. „алеко впереди, ближе к другому ее
склону, виднелась темнаЯ, маленькаЯ, словно игрушечнаЯ фигурка;
между нею и ђэнсомом в несколько рЯдов растЯнулась рыбьЯ стаЯ.
’еперь он не мог упустить врага, рыбы тоже гнались за ним, а уж
они-то его не упустЯт. ђэнсом расхохоталсЯ. "Џсы у менЯ
прекрасные! -- проревел он. -- € чуткие, и быстрые!"
’олько сейчас он обрадовалсЯ толком, что больше не
сражаетсЯ, даже стоЯть не должен. Ћн попыталсЯ усестьсЯ
поудобнее, но тут же выпрЯмилсЯ от резкой боли в спине. Љак
последний дурак, он завел руку за спину, чтобы ощупать раны, и
просто взвыл от боли. ‚сЯ спина превратилась в кровавые
лохмотьЯ, теперь они намертво присохли друг к другу. ’ут же он
понЯл, что у него еще и выбит зуб, с костЯшек содрана кожа, а
все тело с головы до пЯт пронзает какаЯ-то глубиннаЯ, более
опаснаЯ боль. Ћн и не знал до сих пор, что настолько изувечен.
Џотом он вспомнил, что ему хочетсЯ пить. Ѓольному,
застывшему телу не так-то легко наклонитьсЯ к струЯщейсЯ под
ним воде. ‘перва он думал нагнутьсЯ, опуститьсЯ почти что вниз
головой, но с первой же попытки отказалсЯ от такой затеи.
Џришлось зачерпнуть воду в сложенные ковшиком руки, но и это
далось лишь с большим трудом его цепенеющему телу, он стонал и
задыхалсЯ. Ћн очень долго добывал крошечный глоток воды, лишь
раздразнивший жажду. Ќа то, чтобы ее унЯть, ушло по крайней
мере полчаса -- полчаса отчаЯнной боли и непомерного
наслаждениЯ. ‚ жизни не пробовал он ничего прекраснее этой
воды, и, утолив жажду, все черпал и плескал на свое измученное
тело. ЊгновениЯ эти были бы лучшими в его жизни, если 6 только
спина поменьше болела, да если б он не боЯлсЯ, что … когтЯх у
чудовища есть Яд. Ќоги просто прилипли к бокам рыбы, отдирать
их было трудно и больно. Ћн потерЯл бы сознание, но твердил:
"ЌельзЯ", -- стараЯсь сосредоточить взглЯд на том, что близко,
и думать о чем-нибудь простом.
Ќелюдь по-прежнему плыл впереди, то поднимаЯсь, то
исчезаЯ, рыбы плыли ему вслед, а ђэнсом плыл вслед за рыбами.
€х вроде бы стало больше -- наверное, по дороге они встречали
другие стаи и, словно снежный ком, увлекали их за собой. ‚скоре
поЯвились и другие существа. Џтицы, похожие на лебедей, --
ђэнсом не мог разглЯдеть, какого они цвета, на фоне неба они
были черные, -- покружились и покувыркались в воздухе, а потом
выстроились длинными клиньЯми и тоже устремились вслед за
Ќелюдем. Џорой раздавалсЯ их крик -- самый вольный, дикий,
одинокий голос, какой только слышал ђэнсом, да и вообще мог бы
слышать человек. ‡а долгие часы плаваниЯ еще ни разу не
встретилась суша. ђэнсом плыл по океану, по тем пустынным
местам, в которых он не был с того времени, когда прибыл на
Џереландру. Њоре неумолчно гремело в ушах, и запах его
непрестанно проникал в сознание. „а, пахло именно морем,
странно и тревожно, как на ‡емле, но не враждебно, а сладостно,
словно запах теплый и золотой. …сли бы он был враждебен, он не
был бы так чужд -- враги ведь как-то свЯзаны друг с другом,
знакомы, даже близки. ђэнсом понЯл, что ничего не знает об этом
мире. Љогда-нибудь его заселЯт потомки ЉоролЯ и Љоролевы. Ќо
миллионы лет здесь нет людей, так длЯ кого же существуют
неизмеримые пространства смеющихсЯ пустынных волн? € лес, и
рассвет на ‡емле просто подавали ему, как завтрак, и только тут
он понЯл, что у природы есть свои собственные права.
Ќепостижимый смысл, таЯщийсЯ и в природе ‡емли, и в природе
Џереландры с тех незапамЯтных времен, как они отделились от
‘олнца, смысл, который и устранит, и не устранит лишь
–арь--—еловек, окружил ђэнсома со всех сторон и вобрал в себЯ.

ѓ‹Ђ‚Ђ 13

Ќочь опустилась на море мгновенно, словно пролилась из
огромной бутыли. –вет и пространство исчезли, отчетливей стали
звуки и боль. Њир сузилсЯ, в нем только боль и была, тупаЯ,
ноющаЯ, иногда -- пронзительнаЯ, и больше ничего, разве что
шлепали плавники и на все лады шумели волны. ђэнсом
почувствовал, что сползает со своей рыбы, с трудом удержалсЯ и
понЯл, что спал, быть может -- несколько часов. ‡начит --
заснет опЯть, а потом опЯть, и так все времЯ. Џоразмыслив, он с
трудом выполз из узкого седла и вытЯнулсЯ во весь рост у рыбы
на спине. Ќоги он раздвинул, чтобы обхватить ее, руками тоже за
нее ухватилсЯ, надеЯсь, что так не свалитсЯ даже во сне. Ѓольше
он ничего сделать не мог. ђыба плыла, и ему казалось, что он
живет такой же мощной стихийной жизнью, словно превращаетсЯ в
рыбу.
‡атем, очень нескоро, он обнаружил, что прЯмо под ним --
человеческое лицо, и не испугалсЯ, как бывает во сне. Ћно было
сине-зеленое и светилось собственным светом, а глаза, гораздо
больше человеческих, напомнили о глазах троллЯ. Љакие-то пленки
по бокам походили на бакенбарды. ’ут ђэнсом совсем очнулсЯ и
понЯл, что это не снитсЯ ему, все наЯву. Џо-прежнему израненный
и разбитый, он лежал на спине у рыбы, а рЯдом плыло какое-то
существо вот с таким лицом. Ћн вспомнил, что уже видел в воде
полулюдей, водЯных. ‘ейчас он не боЯлсЯ и догадывалсЯ, что это
созданье тоже дивитсЯ ему, но вражды не испытывает. ‚ сущности,
им не было дела друг до друга. ‚стретились они случайно, как
ветви разных деревьев, растревоженные ветром.
ђэнсом снова взобралсЯ в седло. ’ьма уже не была
непроницаемой. ‘о всех сторон его окружали пЯтна и полосы
света, и по форме пЯтен он смутно догадывалсЯ, где плывет рыба,
а где -- водЯной. „вижениЯ пловцов намечали во тьме очертание
волн, напоминаЯ, что перед ним -- огромное пространство. ђэнсом
заметил, что водЯные рЯдом с ним занЯлись едой. Џерепончатыми
ручками они подхватывали с поверхности воды что-то темное и
жевали, а страннаЯ пища торчала у них изо рта, словно усы. ‘
этими существами он и не пыталсЯ познакомитьсЯ, хотЯ дружил
здесь со всеми тварЯми, и морской народец тоже не обращал на
него вниманиЯ. ‚ отличие от всех животных, они, по-видимому, не
служили человеку; и ему показалось, что они и люди просто
поделили планету, как делЯт одно поле овцы и лошади. Џозже он
много думал об этом, но сейчас его занимали простые, насущные
дела. ѓлЯдЯ на то, как они едЯт, он вспомнил, что и сам
голоден, и стал гадать, съедобна ли длЯ него их пища. ЃороздЯ
воду пальцами, он подцепил наконец растение -- оно оказалось
одним из простейших, вроде мелких морских водорослей, и было
покрыто пузырьками, которые лопались, если на них надавить.
‚одоросль была плотнаЯ и скользкаЯ, но, в отличие от земных, не
соленаЯ. ‚кус ее ђэнсом описать не сумел. Ќапомню снова, что
чувство вкуса стало здесь иным, чем на ‡емле, -- еда приносила
не только удовольствие, но и знание, которое, правда, не
передашь словами. ‚от и сейчас ђэнсом обнаружил, что строй его
мыслей переменилсЯ. Џоверхность морЯ стала крышей мира.
Џлавучие острова казались теперь тучами; он видел их так, как
видЯт снизу, и это были коврики с бахромой. ‚друг он понЯл:
теперь ему кажетсЯ чудом или мифом, что он ходил по ним, там,
наверху. Њысли о Љоролеве, ее будущих детЯх, отдаленных
потомках -- все, что занимало его с тех пор, как он попал на
Џереландру, -- бледнели, как бледнеют сны, когда проснешьсЯ,
словно великое множество забот, желаний и чувств, которым он не
нашел бы названьЯ, вытеснили их. Ћн испугалсЯ и, несмотрЯ на
голод, выбросил водоросли.
„олжно быть, он снова заснул, ибо дальше помнил Яркий
дневной свет. Ќелюдь все еще был впереди, и стайка рыб
растЯнулась между ними. Џтицы улетели. ’олько теперь он просто
и трезво оценил свое положение. ‘удЯ по его опыту, разуму
свойственно странное заблуждение. Љогда человек попадает на
чужую планету, первое времЯ он не думает об ее размерах. Ќовый
мир так мал по сравнению с путем через космос, что расстоЯниЯ
внутри этого мира уже неважны -- любые два места на Њарсе или
на ‚енере казались ему районами одного города. ’еперь,
оглЯдевшись и нигде ничего не увидев, кроме золотого неба и
бурлЯщего морЯ, он понЯл, как нелепа эта ошибка. „аже если на
Џереландре и есть материки, между ним и ближайшим из них может
простиратьсЯ пространство шириной в ’ихий океан. Љ тому же не
было никаких оснований надеЯтьсЯ на материки, что там -- на то,
что тут много плавучих островов, а уж тем более на то, что они
равномерно рассеЯны по всей планете. „аже если этот нестойкий
архипелаг растЯнулсЯ на тысЯчу квадратных миль, он -- песчинка
в пустынном океане, охватывающем мир, который не намного меньше
нашего. ‘коро его рыба устанет. Ћна уже плывет медленно.
Ќелюдь, конечно, свою рыбу не пожалеет, будет понукать ее, пока
не загонит насмерть. Ђ он, ђэнсом, такого не сделает. ђазмышлЯЯ
об этом, он глЯдел вперед, и вдруг его сердце замерло: одна из
плывших с ним рыб намеренно вышла из рЯда, выпустила пенистую
струйку воды, нырнула, вынырнула в нескольких метрах от него, и
предалась воле волн. —ерез несколько минут она скрылась из
виду. “стала и вышла из игры.
‚от тут-то все муки прошедшего днЯ и нелегкой ночи
обрушились на него, лишаЯ веры. Џустынные волны, а тем паче --
мысли, которые пришли со вкусом водоросли, заронили в его .тушу
сомнение. Џринадлежит ли этот мир тем, кто зовет себЯ Љоролем и
Љоролевой? Љак может принадле-
жать то, чего ты толком и не знаешь? Џоистине, наивно и
антропоцентрично! Ђ этот великий запрет, от которого зависит
все, неужто он и вправду так важен? Љакое дело желтой пене волн
и морскому народу до того, переночуют ли на скале какие-то
ничтожные существа, которые, к тому же, так далеко отсюда? Ћн
видел, что событиЯ на Џереландре и то, что описано в Љниге
ЃытиЯ, очень похожи; он думал, что на собственном опыте познает
то, во что люди обычно только верЯт. ’еперь и это не казалось
ему существенным. ‚ конце концов, сходство доказывает только,
что и там, и тут новорожденный разум выдумывает бессмысленные
табу. Ђ Њалельдил... да где Ћн? …сли бескрайний океан и говорит
о чем-то, то о совсем ином. Љак во всех пустынЯх, здесь кое-кто
есть; но не Ѓог, подобный нам, людЯм, не ‹ичность, а то
Ќеведомое, которому во веки веков безразличны и человек, и его
жизнь. Ђ дальше, за океаном -- пустой космос. Ќапрасно ђэнсом
напоминал себе, что побывал в "космосе" и обрел там Ќебо, где
жизнь так полна, что длЯ нее едва ли достаточна бесконечность.
’еперь все это казалось сном. „ругие мысли, над которыми он сам
часто смеЯлсЯ, называЯ их призраком империализма, поднЯлись в
душе -- он готов был принЯть гигантский миф нашего века, все
это рассеЯнное вещество, все галактики, световые годы,
эволюцию, все бредовые нагромождениЯ чисел, после которых то,
что имело смысл длЯ нашей души, становитсЯ побочным продуктом
бессмыслицы и хаоса. „о сих пор он недооценивал эту теорию,
смеЯлсЯ над плоскими преувеличениЯми, над жалким преклонением
перед размерами, над бойкой и ненужной терминологией. „аже
сейчас разум не сдавалсЯ, но сердце уже не слушалось разума.
ЉакаЯ-то часть души еще знала, что размер почти неважен, что
величие материальной ‚селенной, перед которой он вот-вот
преклонитсЯ, зависит от его собственной способности
сопоставлЯть величины и творить мифы; что число не запугает
нас, пока мы не наделим его грозной тайной, котораЯ присуща ему
не больше, чем бухгалтерской ведомости. Ќо разум существовал
как бы отдельно от него. ЏростаЯ пустота и простаЯ огромность
подавили все.
ђазмышлениЯ эти, наверное, занЯли несколько часов и
поглотили все внимание. Џробудил ђэнсома звук, который он
меньше всего ожидал услышать -- звук человеческого голоса.
Ћчнувшись, он обнаружил, что все рыбы покинули его, а та, на
которой он плывет, еле шевелитсЯ. Ќелюдь был неподалеку, больше
не бежал от него, напротив -- приближалсЯ. Ћн покачивалсЯ на
своей рыбе, глаза его совсем заплыли, тело распухло и посинело,
нога была сломана, рот искривлен от боли.
-- ђэнсом, -- жалобно позвал он.
ђэнсом промолчал. Ћн не хотел, чтобы тот снова начал свою
игру.
-- ђэнсом, ђэнсом!.. -- заныл голос “эстона. -- Џоговорите
со мной, ради Ѓога!
ђэнсом изумленно взглЯнул на него и увидел слезы.
-- Ќе гоните менЯ, ђэнсом! -- сказал ‚раг. -- ‘кажите мне,
что случилось? —то они сделали с нами? ‚ы весь в крови. “ менЯ
нога сломана... -- голос прервалсЯ от рыданий.
-- Љто вы такой? -- резко спросил ђэнсом.
-- Ќу пожалуйста, не притворЯйтесь, вы же знаете менЯ! --
хныкал голос. -- џ “эстон, а вы -- ђэнсом, ќлвин ђэнсом,
филолог из Љембриджа. Њы с вами ссорились, Я был неправ,
простите менЯ. ђэнсом, вы же не оставите менЯ умирать в этом
гиблом месте?
-- ѓде вас учили арамейскому? -- спросил ђэнсом,
пристально глЯдЯ на него.
-- Ђрамейскому? -- повторил голос “эстона. -- Я не
понимаю, о чем вы. Ќехорошо смеЯтьсЯ над умирающим.
-- ‚ы и вправду “эстон? -- спросил ђэнсом. Ћн готов был
поверить, что душа вернулась в свое тело.
-- Ђ кто же еще? -- чуть не плача, срываЯсь, спросил тот.
-- ѓде вы были до сих пор? -- продолжал ђэнсом.
“эстон (если то был “эстон) задрожал.
-- Ђ где мы? -- спросил он.
-- Ќа ‚енере, на Џереландре, -- ответил ђэнсом.
-- ‚ы нашли мой корабль? -- спросил “эстон.
-- џ видел его только издали, -- ответил ђэнсом. --
ЏонЯтиЯ не имею, где он теперь. „олжно быть, отсюда до него
миль двести.
-- Њы в ловушке? -- вскрикнул “эстон. ђэнсом не ответил, и
тот, повесив голову, заплакал, как младенец.
-- Ѓудет, -- сказал наконец ђэнсом, -- не стоит
расстраиватьсЯ. ‚ конце концов, и на ‡емле сейчас не так уж
весело. ’ам ведь война. Њожет быть, вот сейчас немцы вдребезги
разбомбили ‹ондон. -- †алкое существо все еще всхлипывало, и он
прибавил: -- ‚стрЯхнитесь, “эстон! ќто всего лишь смерть, со
всеми случаетсЯ. Ќадо же когда-нибудь умереть. ‚ода у нас есть,
а голод без жажды не так уж страшен. Ѓоитесь утонуть? Џраво же,
штыковаЯ рана или рак куда хуже.
-- ‚ы хотите бросить менЯ, -- сказал “эстон.
-- џ не смогу, даже если захотел бы, -- возразил ђэнсом.
-- Ќеужели вы не видите? џ точно в таком же положении, как и
вы.
-- ЏоклЯнитесь, что не бросите, -- умолЯл “эстон.
-- Џожалуйста, клЯнусь. Људа Я, по-вашему, могу детьсЯ?
“эстон медленно оглЯделсЯ и подогнал рыбу поближе к
ђэнсому.
-- ѓде... оно? -- спросил он. -- Ќу, вы знаете... --
добавил он, бессмысленно помаваЯ рукой.
-- Њогу спросить вас о том же.
-- ЊенЯ? -- вскрикнул “эстон. ‹ицо его так исказилось, что
невозможно было разобрать, что именно оно выражает.
-- ‚ы хоть знаете, что было с вами в эти дни? -- спросил
ђэнсом.
“эстон снова оглЯделсЯ.
-- Џонимаете, -- сказал он, -- это все правда.
-- Ћ чем вы? -- спросил ђэнсом.
‚место ответа “эстон вдруг обрушилсЯ на него.
-- ‚ам-то хорошо! -- вопил он. -- ’онуть не больно,
умирать надо, то да се... ЉакаЯ чушь! —то вы знаете о смерти?
‘казано вам, это все правда.
-- Ћ чем вы говорите?
-- џ всю жизнь занималсЯ ерундой, -- продолжал “эстон. --
“верЯл себЯ, что мне важны судьбы человечества... убеждал, что
как-то можно сделать этот мир хоть чуточку поприличней. Џолное
вранье, Ясно?
-- ђазве вы нашли то, что истинней этого?
-- Ќашел, -- сказал “эстон и надолго замолчал.
-- ‹учше повернем рыб вон туда, -- заметил наконец ђэнсом,
разглЯдев что-то в море. -- Ђ то уплывем слишком далеко.
“эстон послушалсЯ, как бы и не понимаЯ, что делает, и они
еще долго плыли рЯдом, не говорЯ ни слова.
-- џ скажу вам, где истина, -- внезапно заговорил “эстон.
-- „а?
-- ђебенок пробираетсЯ наверх, в ту комнату, где положили
его умершую бабушку, тихонько заглЯдывает туда, а потом
убегает, и ему снЯтсЯ страшные сны. ЋгромнаЯ бабушка.
-- —то тут истинного?
-- ђебенок знает о мире то, что наука и религиЯ изо всех
сил стараютсЯ скрыть.
ђэнсом промолчал.
-- Ћн все знает, -- продолжал “эстон. -- „ети боЯтсЯ идти
ночью через кладбище, и взрослые смеютсЯ над ними, но дети
умнее взрослых. ‚ Ђфрике дикари по ночам надевают маски и
проделывают мерзкие штучки, а миссионеры и чиновники называют
это суеверием. Ќет, черные знают о мире больше, чем белые.
ѓрЯзные попы на задворках „ублина до смерти запугивают
слабоумных деток. ‚ы скажете, это все темнота и глупость. Ќу уж
нет! Ћни ошибаютсЯ в одном -- верЯт, что все-таки можно
спастись. ЌельзЯ. ‚от вам истина. ‚от вам -- реальный мир. ‚от
его смысл.
-- џ не понимаю... -- начал было ђэнсом, но “эстон его
перебил.
-- ‚от почему надо жить как можно дольше. ‚се хорошее
только здесь. “зенький, тоненький слой, который мы называем
жизнью, -- только видимость, он снаружи, а внутри -- настоЯщий
мир, ему нет конца. Ќа один миллиметр толще слой, на один день,
час, минуту -- . вот что важно! ‚ам этого не понЯть, но это
знает любой смертник. ‚ы говорите, какой смысл в отсрочке? „а
весь, какой только есть!
-- Ќикто не обЯзан идти туда, -- сказал ђэнсом.
-- џ знаю, во что вы верите, -- отвечал “эстон. -- ‚ы
ошибаетесь. ’олько кучка образованных людей верит в это.
—еловечеству виднее. Ћно-то знает, ѓомер знал, что все мертвые
провалЯтсЯ во тьму, в нижние круги. Ќи смысла, ни склада, ни
лада, так, одна гниль. Џризраки. ‹юбой дикарь знает, что все
духи ненавидЯт тех, кто еще во внешнем круге, как ненавидит
старуха красивую девушку. „а, духов надо боЯтьсЯ. ‚се равно,
сам тоже станешь духом.
-- ‚ы не верите в Ѓога, -- сказал ђэнсом.
-- ќто другое дело, -- ответил “эстон. -- ‚ детстве Я не
хуже вас ходил в церковь. ‚ иных местах Ѓиблии больше смысла,
чем вы, христиане, думаете. ђазве там не сказано, что Ћн -- Ѓог
живых? ’ак оно и есть. Њожет, ваш Ѓог и есть, это не важно.
‘ейчас вы не понимаете -- ничего, еще поймете! ‚ы ведь не
знаете, как тонок внешний пласт, этот слой, который мы зовем
жизнью. Џредставьте себе, что ‚селеннаЯ -- огромнейший шар в
тоненькой корочке. ’олько речь не о пространстве, а о времени.
Љорочка и в лучших местах не толще семидесЯти лет. Њы родимсЯ
на ней и всю жизнь сквозь нее просачиваемсЯ, туда, во
внутреннюю тьму, в истинную ‚селенную. “мерли -- и все, мы там.
…сли ваш Ѓог и существует, Ћн не внутри шара. Ћн снаружи, как
‹уна. Љогда мы попадаем вовнутрь, Ћн больше не знает о нас. Ћн
не следует туда за нами. ‚ы скажете, что Ћн вне времени -- и
утешитесь! Ќо ведь это значит, что Ћн снаружи, на свету, на
воздухе. Ђ мы-то живем во времени. Њы "движемсЯ вместе со
временем". ‡начит, с …го точки зрениЯ мы движемсЯ прочь, туда,
куда Ћн не ходил и не пойдет. ‚от и все, что у нас есть и
будет. Њожет быть, в так называемой жизни есть Ѓог, может быть
-- нет. Ќам что за дело? Њы-то в ней совсем ненадолго.
-- ќто еще не все, -- возразил ђэнсом. -- …сли б ‚селеннаЯ
была такой, мы -- часть ‚селенной -- чувствовали бы себЯ вполне
уютно. Ђ если мы удивлЯемсЯ, негодуем...
-- „а, -- прервал “эстон, -- это разумно, но и разум
разумен только на поверхности. ђазум никак не свЯзан с тем, что
есть. ‘амые обычные ученые, вот хотЯ бы Я сам, уже обнаружили
это. Ќеужели вы не видите, в чем смысл этих разговоров о
недействительности нашей логики, об искривленном пространстве,
о неопределенности в атоме? Љонечно, они не говорЯт прЯмо, но
они еще при жизни догадались о том, о чем узнают все умершие.
ђеальность не разумна, не едина, не равна себе, у нее нет ни
одного из тех качеств, в которые вы верите. Њожно сказать,
реальности вообще нет. "ђеальность" и "нереальность", "истина"
и "ложь" -- это все на поверхности. Ќадавите -- и они
провалЯтсЯ.
-- …сли это правда, -- возразил ђэнсом, -- какой смысл
говорить об этом?
-- Ќи в чем нет смысла, -- ответил “эстон. -- ‚есь смысл в
том, что ни в чем нет смысла. Џочему привидениЯ пугают нас?
Џотому, что они -- привидениЯ. €м больше нечем занЯтьсЯ.
-- Њне кажетсЯ, -- сказал ђэнсом, -- то, как человек видит
мир, или любую постройку, зависит от того, где он стоит.
-- ‚се зависит только от того, внутри он или снаружи, --
сказал “эстон. -- ’о, что вы любите, -- снаружи. Ќапример,
планета -- Џереландра или ‡емлЯ. €ли красивое тело. ‚се цвета и
формы -- только снаружи, там, где еще нет этого. Ђ что внутри?
’ьма, жара, гниль, духота, вонь.
Ќесколько минут они плыли молча, волны вздымались все
выше, рыбы еле двигались.
-- Љонечно, вам и горЯ мало, -- сказал “эстон. -- ‚ам, на
поверхности, и дела нет до нас. ‚ас еще не тащили туда,
вовнутрь. “ менЯ был сон, только Я еще не знал, что это правда.
Њне снилось, что Я умер. ‹ежу себе в больничной палате, вокруг
лилии, лицо подкрасили, все чин-чином. € тут пришел человек,
весь в лохмотьЯх, словно бродЯга, только это не одежда, а плоть
висит клочьЯми. ‚стал в ногах кровати, и ненавидит менЯ.
"Ќу-ну, -- говорит. -- Ќу, ну. „умаешь, ты очень красивый? …ще
бы, на чистенькой простыночке, гроб готовый блестит!.. Ќичего,
Я тоже так начинал, все мы с этого начали. Џогоди, увидишь, во
что ты превратишьсЯ".
-- Џраво же, -- скачал ђэнсом, -- хватит, больше не надо.
-- €ли вот спириты, -- продолжал “эстон, не обращаЯ на
него вниманиЯ. -- џ раньше думал, это чепуха. Ќет, не чепуха,
все верно. ‡аметьте, всЯкие красоты о смерти идут от преданий
или от философов. Ћпыт обнаруживает совсем другое. €з брюха у
медиума выползает эндоплазма -- мерзкие, скользкие пленки -- и
складываетсЯ в огромные бессмысленные лица. ‘амописка пишет и
пишет всЯкий вздор.
-- „а вы в самом деле “эстон? -- резко спросил ђэнсом,
обернувшись к собеседнику. Ќудный, назойливый голос выговаривал
слова то так отчетливо, что нельзЯ было не прислушатьсЯ, то так
невнЯтно, что слух поневоле напрЯгалсЯ, пытаЯсь их разобрать.
Ћн просто сводил ђэнсома с ума.
-- Ќе сердитесь, -- заскулил голос, -- не надо на менЯ
сердитьсЯ. Џожалейте менЯ. ќто ужасно, ђэнсом, ужасно. ‚ы
ничего не понимаете. ѓлубоко-глубоко, под всей толщей мира.
Џохоронены заживо. Џытаетесь думать -- ничего не выходит.
ѓолову отнЯли... никак не вспомнить, какаЯ там жизнь на
поверхности. Ћдно Ясно: в ней с самого начала смысла не было.
-- Љто вы?! -- закричал ђэнсом. -- Ћткуда вы знаете, что
такое смерть? Ѓог свидетель, Я бы с радостью помог вам, если б
знал, как. ЋбъЯсните мне. ѓде вы были эти дни?
-- ’ише, -- прервал его тот, другой, -- слушайте!
ђэнсом прислушалсЯ. ‚ окружавшем их созвучии шумов
поЯвилсЯ новый звук. Њорс сильно волновалось, ветер крепчал.
‚друг “эстон протЯнул руку и вцепилсЯ в руку ђэнсома.
-- ѓосподи! -- завопил он. -- ђэнсом, ђэнсом, помогите!
Ќас убьют! “бьют и сунут во тьму! ђэнсом, вы же обещали помочь!
Ќе отдавайте менЯ им!
-- ’ихо! -- крикнул ђэнсом, обозлившись, ибо это существо
вопило и визжало так, что заглушило все звуки, а он очень хотел
понЯть, что же означает новый шум, вмешавшийсЯ в свист ветра и
грохот волн.
-- ќто скалы, -- визжал “эстон. -- ‘калы, идиот! ‚ы что,
не слышите? ’ам землЯ, скалы! ѓлЯдите сюда... нет, направо! Њы
разобьемсЯ в лепешку! ѓосподи, вот она, тьма!
€ тьма настала. “жас охватил ђэнсома, никогда он не знал
такого ужаса. Ћн боЯлсЯ смерти, боЯлсЯ перепуганного спутника,
вообще всего боЯлсЯ. ‚о тьме наступившей ночи мелькнуло облако
светЯщейсЯ пены. Ћна летела прЯмо вверх -- там волна
разбивалась о прибрежные скалы. Ќизко над головой, невидимые во
тьме, с тревожным криком пронеслись птицы.
-- “эстон, где вы? -- окликнул он. -- „ержитесь!
‘оберитесь с духом! ‚се, что вы говорили -- вздор. Џомолитесь,
как ребенок, если не умеете молитьсЯ, как мужчина. Џокайтесь.
‚озьмите менЯ за руку. ‘ейчас на ‡емле гибнут тысЯчи безусых
мальчишек. Ђ мы -- ничего, справимсЯ!
ЌевидимаЯ рука крепко сжала его руку -- пожалуй, крепче,
чем он хотел бы.
-- Ќе могу, не могу! -- донессЯ вскрик.
-- Ќу, спокойней, не хватайтесь так! -- прикрикнул
ђэн-сом. “эстон уже обеими руками сжимал его руку.
-- Ќе могу! -- снова раздалсЯ вопль.
-- ќй! -- крикнул ђэнсом. -- Џустите! Љакого дьЯвола... --
Љрепкие руки сдавили его, вырвали из седла, и вцепившись повыше
щиколоток, поволокли куда-то. Ќапрасно цеплЯлсЯ он за скользкое
тело рыбы. Њоре сомкнулось над его головой, а ‚раг тЯнул все
глубже, в теплую глубь, и дальше, туда, где холодно.

ѓ‹Ђ‚Ђ 14

"Ѓольше нельзЯ не дышать, -- думал ђэнсом. -- Ќе могу. Ќе
могу". Љакие-то холодные твари скользили над его истерзанным
телом. Ћн решил больше не сдерживать дыхание, он хотел открыть
рот, вдохнуть и умереть, но волЯ не повиновалась ему. Ќе только
грудь -- виски лопались. ЃоротьсЯ он не мог, руки не
дотЯгивались до ‚рага, сковавшего ему ноги. Ћн понЯл, что они
всплывают, но не обрадовалсЯ -- ведь он не дотЯнет до
поверхности. Џеред лицом смерти ушли мысли о будущей жизни.
Ѓессмысленно, ничего не чувствуЯ, он думал. как о чужом: "‚от
человек умирает". ‚друг в уши его ворвалсЯ нестерпимый шум,
грохот, плеск. ђот открылсЯ сам собой, он снова дышал. ‚
кромешной тьме, полной отголосков, он ухватилсЯ за какой-то
утес и стал отчаЯнно брыкатьсЯ, чтобы сбросить того, кто все
еще пыталсЯ держать его ноги. Ћн снова был свободен и снова
дралсЯ вслепую, по поЯс в воде на каменистом берегу, где острые
камни ранили ноги и локти. ‚о тьме слышались проклЯтиЯ -- то
его, то “эстона, вопли, глухие удары, хриплые вздохи. Ќаконец
он подмЯл врага. Ћн сдавил его коленЯми, и услышал, как
хрустнули ребра. ђуками он сжал его горло. ‚раг рвал ему
ногтЯми руки, но он держал его. Ћднажды только ему пришлось
сдавить так человеческую плоть, но тогда он прижимал товарищу
артерию, чтобы спасти, а не чтобы убить. ќто длилось
бесконечно. ‚раг уже не шевелилсЯ, а он все сжимал и сжимал его
горло. „аже уверившись, что тот не дышит, ђэнсом осталсЯ сидеть
у него на груди, и руки его, ослабив хватку, по-прежнему
покоились на горле врага. Ћн сам едва не потерЯл сознание, но
сосчитал до тысЯчи прежде, чем отпустил руки, -- и все сидел на
этом теле. Ћн не знал, “эстон ли говорил с ним в последние
часы, или то были уловки ‚рага. ЉакаЯ разница -- проклЯтые души
как-то сливаютсЯ, их не различишь и не разделишь. ’о, чего
пантеисты ждут от раЯ, можно обрести в аду. „а, они
растворЯютсЯ в своем повелителе, как оловЯнные солдатики над
газовой горелкой. ‚ конце концов, важно ли, говорил с ним
сатана или один из тех, кого сатана пожрал и переварил? ѓлавное
-- больше не попастьсЯ на эту удочку.
Ћставалось ждать утра. ќхо уверило его, что они неведомо
как попали в очень узкий залив между скалами. „о утра еще было
далеко, и он горевал об этом, но решил не покидать тела, пока
при свете днЯ его не осмотрит и, может быть, сделает еще
что-то, чтобы оно уж точно не ожило. „о тех пор надо было
скоротать времЯ. Љаменистый берег был не очень удобен, а когда
он попыталсЯ изменить позу, наткнулсЯ на скалу. Љ счастью, он
так устал, что был даже рад посидеть спокойно. Ќо это быстро
прошло.
Ћн решил не думать, сколько осталось до утра. "ђешим длЯ
верности, -- сказал он себе, -- что сейчас очень, очень рано, и
отнимем еще два часа". —тобы отвлечьсЯ, он пересказал себе всю
историю своих приключений. Џотом он читал на памЯть отрывки из
"€лиады", из "Ћдиссеи", "ќнеиды", "Џесни о ђоланде",
"ЏотерЯнного раЯ", "Љалевалы", "Ћхоты на снарка" и стишок об
индоевропейских фонетических законах, который сам и сочинил еще
на первом курсе. Ћн долго вспоминал упущенные строки, решал
шахматную задачу, набрасывал главу длЯ книги, которую писал на
‡емле. Ќо все было мало.
€ногда он задремывал. Ќаконец ему показалось, что ночь
была всегда. Ћн просто поверить не мог, что даже длЯ
измученного человека двенадцать часов тЯнутсЯ так долго. Ђ этот
мучительный странный скрежет! Ћн удивилсЯ, подумав о том, что
здесь нет ночных ветерков, к которым он привык на Џереландре.
“дивилсЯ он и тому (через несколько часов), что нет и
светЯщихсЯ волн, на которых отдыхал бы глаз. Ћчень медленно он
нащупал причину, она объЯснЯла полную темноту, и была так
страшна, что он даже не испугалсЯ. ‘обравшись с духом, он
поднЯлсЯ и стал нащупывать дорогу вдоль берега. ел он
медленно, но очень скоро вытЯнутые руки наткнулись на камень.
Ћн встал на цыпочки, чтобы найти вершину; ее не было. "Ќе
торопись", -- прошептал он самому себе, поворачиваЯ назад. Ћн
миновал тело и через двадцать шагов его руки -- теперь он
поднЯл их над головой -- наткнулись не на стену, а на крышу.
…ще через шаг-другой крыша опустилась. Ћн нагнулсЯ, потом пошел
на четвереньках. Ѓыло Ясно, что крыша смыкаетсЯ с берегом.
Џросто шатаЯсь от горЯ, он вернулсЯ к телу. ‚се было Ясно.
Ќезачем ждать утра, его здесь не будет до скончаниЯ века. Ѓыть
может, он уже прождал целые сутки. ‚се подтверждало это -- и
отголоски эха, и затхлый воздух, и самый запах. Љогда они
боролись, их случайно пронесло в эту щель под водой и забросило
в пещеру. Њожно ли вернутьсЯ тем же путем? Ћн пошел к воде --
вернее, едва он нащупал путь, вода сама обрушилась на него,
прогрохотала над головой и, отступаЯ, повлекла за собой с такой
силой, что только распластавшись на берегу и хватаЯсь за
уступы, он удержалсЯ, его не смыло. Ќет, вот в это море
бросатьсЯ нельзЯ, он тут же разобьетсЯ о стену. Ѓудь у него
свет и будь скала, с которой можно нырнуть, наверное, удалось
бы уйти поглубже, а потом вынырнуть... и то врЯд ли. Ќо света и
скалы у него не было.
‚оздух был несвеж, но откуда-то шел. „ругое дело, пролезет
ли он в это отверстие. Ћн стал ощупывать камень. ќто было почти
безнадежно, но он никак не хотел поверить, что пещера никуда не
ведет, и через некоторое времЯ руки его наткнулись на какой-то
выступ. Ћн на него взобралсЯ, и не надеЯсь, что там уже нет
стены -- но ее не было. ’огда, очень осторожно, он сделал
несколько шагов, ушиб ногу, засвистел от боли и постаралсЯ идти
еще медленней. Џотом снова наткнулсЯ на стену, верха достать не
смог, свернул направо, обошел ее, свернул налево, двинулсЯ
вперед, расшиб большой палец, потер его и опустилсЯ на
четвереньки. Њинут десЯть он пробиралсЯ вверх, то по гладкой
скале, то среди камней. Ќаконец еще одна стена преградила ему
путь; но и тут нашелсЯ выступ на уровне груди, на этот раз --
совсем узкий. Ћн забралсЯ на него и прижалсЯ лицом к скале,
нащупываЯ, можно ли ее обойти справа или слева.
Џуть он нашел, но надо было взбиратьсЯ вверх, и он
заколебалсЯ. ќто могла быть скала, на которую он не решилсЯ бы
лезть и при свете днЯ, совсем одетый. Ќо надежда шептала, что
там всего каких-нибудь два метра, и через несколько минут он
попадет в тот сквозной туннель, о котором сейчас все времЯ
думает. ‘ловом, он решилсЯ идти. ‚ сущности, он боЯлсЯ не
разбитьсЯ, а оказатьсЯ отрезанным от воды. ѓолод он вынесет, но
не жажду. Ќесколько минут он делал такое, что никогда бы не
сделал на ‡емле. Љонечно, тьма помогала ему -- он не гидел
высоты, голова не кружилась. Ќо взбиратьсЯ на ощупь нелегко.
‘тороннему наблюдателю он казалсЯ бы то безумно храбрым, то
нелепо осторожным. Ћн старалсЯ не думать, что наверху, быть
может, просто потолок пещеры.
—ерез четверть часа он куда-то выбралсЯ -- не то на очень
широкий выступ, не то на вершину. Ћн отдохнул, зализываЯ раны.
Џотом пошел вперед, все времЯ ожидаЯ преграды. агов через
тридцать он крикнул и решил, что судЯ по звуку, скалы впереди
нет. ’огда он пошел дальше, вверх по каменистому склону.
Љамушки побольше могли и поранить, но он научилсЯ поджимать
пальцы ног. „аже во тьме он напрЯгал зрение, словно мог хоть
что-то увидеть. Ћт этого болела голова, а перед глазами
мелькали цветные искры.
Џуть длилсЯ так долго, что ђэнсом испугалсЯ, не движетсЯ
ли он по кругу и не попал ли в галерею, котораЯ идет под
поверхностью всей планеты. “спокаивало то, что он все времЯ
двигалсЯ вверх. ’оска по свету мучила его. Ћн думал о нем, как
голодный о еде, -- воображал апрельский день, холмы, молочные
облака на голубом небе, или мирное пЯтно света от лампы, стол с
книгами, зажженную трубку. Џочему-то ему казалось, что гора, на
которую он взбираетсЯ, не просто темнаЯ, но чернаЯ по природе,
как сажа. Ћн чувствовал, что руки и ноги перепачкались, и если
он выйдет на свет, он увидит, что весь в чем-то черном.
‚друг он резко ударилсЯ обо что-то головой и, оглушенный,
сел. ЏридЯ в себЯ, он снова стал нащупывать дорогу и обнаружил,
что склон смыкаетсЯ с потолком. ‚ полном отчаЯнии он присел,
чтобы это переварить. ум воды доносилсЯ издалека печально и
тихо. ‡начит, он забралсЯ слишком высоко. Ќаконец, почти не
надеЯсь, он двинулсЯ вправо, не отрываЯ руки от потолка. ‚скоре
потолка не стало; и совсем нескоро он снова услышал шум воды.
Ћн шел все медленнее, боЯсь, что его ждет водопад. Џол под
ногами стал влажнее, он добралсЯ до пруда. ‘лева был и вправду
водопад, но нестрашный, маленький. Ћн опустилсЯ на колени,
напилсЯ, подставил под воду голову и плечи, ожил -- и пошел
дальше.
Љамни были скользкие, мшистые, озерца -- довольно
глубокие, но это не мешало идти. Њинут через двадцать он
добралсЯ до вершины и, судЯ по отголоскам его крика, попал в
очень большую пещеру. Ћн решил идти вдоль воды. ’еперь у него
была надежда, а не то, что ее подменЯет в отчаЯнии.
‚скоре он начал тревожитьсЯ из-за шума. Џоследние
отголоски морЯ давно затихли, и он слышал только мЯгкий шелест
ручьЯ. Ќо теперь к нему примешивались другие звуки -- глухой
всплеск, словно что-то свалилось в пруд за его спиной, и сухой
скрежет, будто по камню провели железом. ‘перва он решил, что
все это ему чудитсЯ. Џотом прислушалсЯ -- и ничего не услышал;
но всЯкий раз, как он пускалсЯ в путь, шум возникал снова.
Ќаконец он стал совершенно отчетливым. Ќеужто Ќелюдь ожил и
преследует его? Ќе может быть -- ведь тот хотел не дратьсЯ, а
ускользнуть. …му не хотелось думать, что эти пещеры обитаемы.
Ћпыт учил, что обитатели, если они есть, вполне безобидны, но
трудно было поверить, что безобиднаЯ тварь станет жить в таком
месте. Ќелюдь -- или “эстон -- недавно говорил ему: "‚се
хорошее -- только оболочка. Ђ внутри -- тьма, жара, гниль,
духота, вонь". Ћн подумал, что если кто-то идет вслед за ним,
лучше свернуть в сторону, пропустить его. •отЯ, кто там знает,
скорее он идет по запаху, да и вообще уйти от воды ђэнсом
боЯлсЯ. € шел вперед.
Ћн сильно вспотел -- то ли от слабости, он ведь давно не
ел, то ли потому, что таинственные звуки подгонЯли его. „аже
ручей не так уж его освежил, хотЯ он опускал туда ноги. Ћн
подумал было, что, преследуют его или нет, надо бы отдохнуть --
и тут увидел свет. ѓлаза столько раз обманывали его, что он
зажмурилсЯ и сосчитал до ста. Џотом поглЯдел, отвернулсЯ, сел и
несколько минут молилсЯ, чтобы это не чудилось. Џотом поглЯдел
опЯть. "Ќу что ж, -- сказал он себе, -- если это галлюцинациЯ,
то на редкость упрЯмаЯ". ‘лабый, маленький, дрожащий свет ждал
его впереди, розоватый и такой слабый, что тьма не
расступалась. ђэнсом не мог даже понЯть, пЯть футов осталось до
него или пЯть миль. Ћн поспешил вперед. ‘лава Ѓогу, ручей вел
именно туда.
…му казалось, что еще далеко, но вдруг он ступил прЯмо в
пЯтно света. ‘ветлый круг лежал в центре темного глубокого
озера. ‚ойдЯ в воду, ђэнсом поглЯдел наверх. ЏрЯмо сверху шел
свет, теперь Явственно алый. ‡десь он был достаточно Ярок,
чтобы осветить то, что рЯдом, и когда глаза привыкли к свету,
ђэнсом увидел, что выходит свет из туннелЯ, соединЯвшего дыру в
потолке с какой-то пещерой наверху. Ћн видел неровные стенки
туннелЯ, покрытые противным студенистым мхом. Ќа голову капала
теплаЯ вода. ‚ода -- теплаЯ, свет -- алый... ‡начит, верхнЯЯ
пещера освещена подземным огнем. —итатель не поймет, да и
ђэнсом не понЯл, почему он тут же решил перебратьсЯ в верхнюю
пещеру. Ќаверное, он просто истосковалсЯ по свету. Ћсвещенный
туннель вернул миру перспективу и расстоЯние, и это одно
освобождало, словно ты вышел из темницы. ‘вет вернул ощущение
пространства, без которого мы едва ли вправе называть тело
своим. Ћн просто не мог вернутьсЯ в жуткую пустоту, в мир мрака
и тьмы, мир без размера и пространства, где он так долго
блуждал. Ђ может, он немного надеЯлсЯ, что преследователь
отстанет от него, если он выберетсЯ к свету.
ќто было не так легко. Ћн не дотЯгивалсЯ до отверстиЯ.
„аже подпрыгнув, он едва касалсЯ свисавшей оттуда бахромы.
Ќаконец он придумал дикий план. ‘вет позволил ему разглЯдеть
вокруг камни, и он принЯлсЯ нагромождать их один на другой. Ћн
работал лихорадочно, несколько раз приходилось все
переделывать. Ќаконец он кончил и стоЯл, мокрый, на вершине
своей пирамиды. ’еперь оставалось рискнуть. Ћбеими руками он
ухватил бахрому над головой, в надежде, что она выдержит, и как
можно быстрее подтЯнулсЯ вверх. Ѓахрома не оборвалась. Ћн
забралсЯ в туннель, упершись спиной в одну стену, ногами -- в
другую, как альпинист в "дымоходе". ѓустой мох защищал его от
царапин. ‚скоре он понЯл, что стены неровны и можно взбиратьсЯ
по ним, как по обычной горе.
†ар становилсЯ все сильнее. "„урак Я, что сюда забралсЯ",
-- думал ђэнсом, но он уже достиг конца.
‘вет сперва ослепил его. ЋглЯдевшись, он увидел большую
пещеру, настолько освещенную пламенем, что казалось, будто она
-- из красной глины. ‘лева пол скользил вниз, справа поднималсЯ
до обрыва, за которым была пламеннаЯ бездна. ‚ середине пещеры
текла неглубокаЯ, но широкаЯ речка. Џотолка ђэнсом не видел, а
стены, уходЯ во тьму, извивались, словно корни березы.
Ћн встал на ноги, перебралсЯ через речку (вода просто
обжигала) и добралсЯ до обрыва. Ћгонь уходил на тысЯчи футов
вглубь, и он не видел другой стороны расселины, где этот огонь
бушевал. ѓлаза его могли выдержать свет не больше секунды.
Љогда он отвернулсЯ, пещера показалась ему темной. †ара
измучила его. Ћн отошел и сел спиной к огню, пытаЯсь собратьсЯ
с мыслЯми.
Џреуспел он в этом совсем не так, как ожидал. ‚незапно и
неотвратимо, словно танки шли на толпу, он увидел себЯ именно
так, как видел “эстон. Ћн увидел, что прожил жизнь в иллюзии, в
обмане. ЏроклЯтые души правы. Џрелесть Џереландры, невинность
Љоролевы, муки свЯтых и доброта обычных людей -- только
мнимость. ’о, что мы именуем мирозданием, -- только оболочка,
так, с четверть мили, а под ней на тысЯчи и тысЯчи миль --
тьма, молчание, адский огонь, и так до самой сердцевины, где и
таитсЯ реальность -- бессмыслица, хаос, всесильнаЯ глупость,
которой безразличны все души, против которой тщетны усилиЯ. —то
бы ни преследовало его, сейчас оно поЯвитсЯ в этой темной
влажной дыре, из мерзкого туннелЯ, и он, ђэнсом, умрет. Ћн стал
смотреть на отверстие, через которое вошел. € тут... "’ак Я и
думал", -- пробормотал он.
Њедленно, ощупью, алое в отблесках огнЯ, на пол пещеры
выползало человеческое тело. ‹юди не двигаютсЯ так; то был
Ќелюдь. ‘ломаннаЯ нога волочилась по полу, нижнЯЯ челюсть
отвисла, как у покойника, но он пыталсЯ встать на ноги. ЏрЯмо
за ним у входа в туннель возникло что-то еще. ‘перва --
какие-то ветки; потом -- семь или восемь странно расположенных
огней, вроде созвездиЯ; потом -- какаЯ-то разлезшаЯсЯ трубка,
отражавшаЯ огонь, словно полированное дерево. ђэнсом
содрогнулсЯ, когда понЯл, что ветки -- это длинные тонкие
щупальца, огни -- глаза скрытой панцирем головы, а бесформеннаЯ
колбаса -- винное толстое тело. ‡а этим поЯвились совсем уж
жуткие вещи: угловатые членистые ноги и второе тело, и третье.
„а, эта штука состоЯла из трех частей, соединенных узкими
перемычками; три части, свЯзанные друг с другом, придавали ему
такой вид, словно его переехали в нескольких местах. Ћгромное,
многоногое, бесформенное чудище расположилось прЯмо сзади
ЌелюдЯ, и страшные тени слились воедино на стене пещеры.
"•отЯт менЯ напугать", -- подумал ђэнсом и понЯл, что
ползучую тварь вызвал откуда-то Ќелюдь, а недавние мысли наслал
на него ‚раг. ‡начит, его мыслЯми можно вот так распорЯжатьсЯ?
’ут он не столько испугалсЯ, сколько разъЯрилсЯ, и обнаружил,
что встает, подходит к Ќелюдю, орет по-английски, как это ни
глупо: "„а Я не потерплю! ‚он из моей головы! ќто моЯ голова,
не твоЯ! ‚он!". Ћн кричал и уже поднЯл большой острый камень,
подобранный у реки. "ђэнсом, -- квакал Ќелюдь, -- погодите...
Њы оба в ловушке..." -- но ђэнсом уже бросилсЯ на него.
-- ‚о имЯ Ћтца, и ‘ына, и ‘вЯтого „уха -- вот вам!.. то
есть аминь! -- произнес ђэнсом, изо всей силы обрушиваЯ камень
на голову врага. ’от упал легко, как карандаш. ‹ицо его сразу
же разбилось, никто его не узнал бы, но ђэнсом на него не
взглЯнул и обернулсЯ к чудищу. —удища не было. Ѓыло просто
существо странного вида, но отвращение исчезло, и ђэнсом уже не
мог понЯть, как это он возненавидел эту тварь только за то, что
у нее больше глаз и ног, чем у него самого. „етское отвращение
к насекомым и пресмыкающимсЯ ушло, просто исчезло, как исчезает
сквернаЯ музыка, стоит только выключить радио. ‚идимо, все, с
самого начала, было наваждением. ‘ ним как-то случилось так --
в Љембридже он сидел у окна, писал, и вдруг ему почудилось, что
по бумаге ползет многоногое, пестрое, мерзкое существо.
ЏоглЯдев еще раз, он понЯл, что это увЯдший листок,
потревоженный ветром; и тут же те самые изгибы, которые
показались ему отвратительными, стали красивы. ‚от и сейчас
перед ним стоЯло странное, но совершенно безобидное существо.
…го приманил Ќелюдь, и оно, не знаЯ, что делать, неуверенно
шевелило щупальцами. Ќаконец, разочаровавшись в том, что видит,
оно с трудом развернулось и стало спускатьсЯ через отверстие в
полу. Љогда мимо ђэнсома проползла последнЯЯ часть трехчленного
тела, он едва не рассмеЯлсЯ и подумал: "†ивой трамвай".
Ћн обернулсЯ к Ќелюдю. “ того, собственно говорЯ, уже не
было головы, но рисковать не стоило. “хватив неподвижное тело
за щиколотки, он дотащил его до обрыва и, чуть передохнув,
сбросил в огонь. —ерный силуэт взметнулсЯ над огнем -- и все
кончилось.
ђэнсом дополз до реки, напилсЯ. "Њожет, и мне конец... --
думал он. -- Ђ может, отсюда есть выход... или нету. Ќо сегоднЯ
Я больше и шагу не пройду. „аже если умру здесь. Ќет и нет. џ
устал -- и слава Ѓогу". —ерез секунду он уснул.

ѓ‹Ђ‚Ђ 15

‚ыспавшись, ђэнсом продолжил свое подземное странствие,
хотЯ голова у него кружилась от усталости и голода. Џравда,
сперва он еще долго лежал и даже лениво препиралсЯ с самим
собой, стоит ли идти дальше. Љак он решилсЯ идти, он не помнил.
Ћт всего пути в памЯти остались лишь обрывки. ‚доль огнЯ вела
длиннаЯ галереЯ, там было страшное место, где прорывалсЯ пар:
какой-то из многих водопадов здесь сливалсЯ с огнем. „альше
были огромные, слабо освещенные залы, полные неведомых камней
-- они отражали свет, сверкали, дразнили, обманывали, словно он
кружилсЯ с карманным фонариком в зеркальном зале. …му
показалось (или примерещилось), что он миновал зал, созданный
скорее искусством, чем природой. ’ам стоЯло два трона и два
стула, слишком большие длЯ людей. …сли он и видел этот зал, то
так и не понЯл, зачем он создан. Ћн прошел темный туннель, в
котором гудел ветер, осыпавший его песком. ‘нова была тьма, и
своды, и сквознЯки и наконец гладкий пол, освещенный холодным
зеленым спетом. ’ам ему показалось, что он видит вдалеке
четырех огромных жуков. €здали они были маленькие, как комары.
„вигались они парами и везли повозку, а в ней стоЯла закутаннаЯ
фигура, неподвижнаЯ, высокаЯ, стройнаЯ. ‘ невыносимой величавой
медлительностью карета миновала его и скрылась. „а, подземелье
этого мира -- не длЯ человека; но длЯ чего-то оно создано? €
ђэнсом подумал: если люди проникнут сюда, может возродитьсЯ
старый обычай ублаготворЯть местные божества, неведомых
обитателей, не оскорблЯЯ Ѓога, а мудро и вежливо просЯ прощениЯ
за то, что ты вторгсЯ в их владениЯ. ‘ущество в повозке было
тварно, как и сам ђэнсом, но здесь, под землей, у него куда
больше прав. ‚о тьме ђэнсом слышал и грохот барабанов --
тра-та-та, тра-та-та-та -- сперва далеко, потом вокруг себЯ,
потом опЯть подальше, пока эхо не замерло в черном лабиринте.
‚стретилсЯ ему фонтан холодного света -- колонна, сиЯющаЯ так,
словно она из воды, и странно пульсирующаЯ, и не приближавшаЯсЯ
к нему, сколько он ни шел, и внезапно исчезнувшаЯ. Ћн так и не
понЯл, что же это такое. Љогда он увидел столько странного и
поразительного, и неприЯтного, что Я и описать не берусь, он
поскользнулсЯ во мраке и так же внезапно оказалсЯ в воде --
волна подхватила его. Ћн тщетно боролсЯ, его увлекало все
дальше и дальше, пока он не решил, что если его и не разобьет о
стены, то унесет прЯмо в огненную бездну. Ќо туннель оказалсЯ
ровным, прЯмым, течение -- не столь уж бурным. Ћн даже ни разу
не ударилсЯ, просто лежал на воде, и его несло вперед в гулком
мраке. „лилось это долго.
‚ы понимаете, конечно, что ожидание смерти, усталость,
неумолчный шум совсем сбили его с толку. Ћн вспоминал потом,
что из тьмы его вынесло в какое-то серое пространство, потом --
в мешанину голубого, зеленого и белого. Ќад ним поЯвлЯлись арки
и слабо светЯщиесЯ колонны -- но расплывались, словно призраки,
и он о них забывал. ‚се это было похоже на ледЯную пещеру,
только здесь было слишком тепло. ‘ам потолок как будто струилсЯ
-- должно быть, в нем отражалась река. —ерез мгновение она
вынесла ђэнсома на свет, под открытое небо, и перекувырнула, и
-- ошеломленного, задохнувшегосЯ -- оставила в теплой мелкой
воде какой-то большой заводи.
Ћн очень устал и не мог пошевелитьсЯ. ‚оздух, тишина,
одинокие крики птиц почему-то подсказали ему, что он -- на
вершине горы. Ќаконец он скорее выкатилсЯ, чем выполз из заводи
на мЯгкий голубой мох. ЋглЯнувшись, он увидел реку, струЯщуюсЯ
из устьЯ пещеры, котораЯ и впрЯмь казалась ледЯной. “ самого
выхода вода была пронзительно синей, но тут, рЯдом с ним,
обретала теплый Янтарный цвет. Ѓыло свежо и влажно. ‘клон по
левую руку порос Яркими кустами, а в просветах сверкал, как
стекло, но все это его не заинтересовало. €з-под маленьких
острых листьев свисали какие-то гроздьЯ, до них можно было
дотЯнутьсЯ, не вставаЯ, и он поел, потом заснул, сам того не
заметив.
—ем дальше, тем труднее рассказать, что с ним было. Ћн не
знает, сколько дней провел вот так, ел и спал. ‚роде бы два днЯ
или три, но зажили все раны, и Я думаю, скорее прошло не меньше
двух недель. Ћт этого времени, как от младенчества, остались
только сны -- собственно, он и был младенец, и вскармливала его
сама ‚енера до той поры, когда он смог поднЯтьсЯ. Ћт столь
долгого отдыха сохранилось только три впечатлениЯ -- веселый
шум воды; животворЯщий сок, который он сосал из Ягод, просто
ложившихсЯ ему в руки; и наконец, песнЯ! ’о в воздухе, то в
долинах, далеко под ним, звенела она, проникаЯ в сны и встречаЯ
по пробуждении. Ћна была беззаконной как птичье пение, но пела
не птица. ‡вук походил не на флейту, а на виолончель -- низкий,
глубокий, сочный, нежный, густо-золотистый, страстный даже, но
не человеческой страстью.
Ћн просыпалсЯ медленно, и Я не могу рассказать с его слов,
как стал он замечать то место, в котором лежал. Ќо когда он
наконец отдохнул и исцелилсЯ, вот что он увидел. ‘кала, с
которой падала вода, была не ледЯнаЯ, а из какого-то
прозрачного камнЯ. ‹юбой ее осколок был как стекло, но сама она
-- подальше -- казалась матовой. …сли бы вы вошли в пещеру и
обернулись, краЯ арки оказались бы прозрачными, а внутри все
было синим. ђэнсом так и не понЯл, что это за минерал.
‹ежал он на синей лужайке, краЯ ее мЯгко уходили вниз, а
по склону, как по ступенькам, уходила вниз река. •олм был
усыпан цветами, их раскачивал ветерок. „алеко внизу была
лесистаЯ равнина, но склон, огибаЯ ее, уходил еще дальше, а уж
там, в неправдоподобной дали, виднелись вершины новых гор и
новые равнины, пока все не исчезало в золотистой дымке. Џо
другую сторону долины были огромные горы, просто ѓималаи, с
алыми вершинами -- не красными, как девонширские скалы, а
именно алыми, словно их покрасили. € этот цвет, и острота
вершин изумлЯли ђэнсома, пока он не сообразил, что в этом новом
мире и горы еще молоды. Љроме того, они могли быть дальше, чем
ему казалось.
‘лева и сзади все закрывали стеклЯнные утесы. ‘права их
было немного, и за ними начиналсЯ еще один склон, а шел он
вверх. ђезкость и четкость очертаний убеждали ђэнсома, что эти
горы и впрЯмь очень молоды.
…сли не считать песни, было очень тихо. Ћн видел птиц, но
они летали далеко внизу. Ќа склоне горы справа, и глуше --
спереди, что-то все времЯ журчало. Џоблизости он воды не
заметил, если же она текла подальше, поток, должно быть, мили в
две-три шириной, а такого не бывает.
ЏытаЯсь описать все, Я опустил то, что ђэнсом собрал с
трудом и долго. ’ак, здесь часто бывали туманы, скрывавшие все
сочно-желтой или бледно-золотой завесой, словно золотой
небосвод опускалсЯ совсем близко и проливал на этот мир свои
сокровища.
“знаваЯ все больше об этом месте, ђэнсом заново узнавал и
свое тело. Ќесколько дней он почти не шевелилсЯ, даже резкий
вздох причинЯл ему такую боль, что он закрывал глаза. Ћднако
она прошла на удивление быстро. Ќо, как длЯ сильно разбившегосЯ
человека настоЯщаЯ боль просыпаетсЯ только тогда, когда
подживут синЯки и ссадины, так и ђэнсом, подлечившись, ощутил,
что болит главнаЯ рана. Ѓыла она в пЯтке, и, судЯ по форме,
нанесли ее человеческие зубы -- наши мерзкие зубы, которые
впиваютсЯ, рвут, а не режут. Љак ни странно, он не помнил, в
какой из схваток получил эту рану. Ћна не гноилась, но из нес
сочилась кровь, и остановить ее он никак не мог. Џравда, это
его не беспокоило, его вообще не трогало теперь ни прошлое, ни
будущее, словно он уже не умел ни надеЯтьсЯ, ни боЯтьсЯ.
Ќо пришел день, когда, не собираЯсь покидать свое озеро --
он привык к нему, как к дому -- он все же почувствовал, что
должен что-то предпринЯть. Ћн провел день за странной работой,
котораЯ, однако, казалась ему необходимой. ‚ещество прозрачных
скал было слишком хрупким, он нашел острый камень другой
породы, расчистил большую площадку на скале, разметил ее и
наконец выбил надпись -- на древнесолЯрном Языке, но латинскми
буквами:

‚ ќ’€• Џ…™…ђЂ• ‹…†€’ ’…‹Ћ ќ„‚Ђђ„Ђ ђЋ‹‹‘Ђ “ќ‘’ЋЌЂ “—…ЌЋѓЋ
•ЌЂ“ €‡ Њ€ђЂ, ЉЋ’Ћђ›‰ …ѓЋ ЋЃ€’Ђ’…‹€ ЌЂ‡›‚Ђћ’ ’…‹‹“‘ Ђ ќ‹њ„€‹›
ЌЂ‡›‚Ђћ’ ’“‹ЉЂЌ„ђЋ‰. ЋЌ ђЋ„€‹‘џ, ЉЋѓ„Ђ Њ€ђ ќ’Ћ’ ‡Ђ‚…ђ€‹ ’›‘џ—Ђ
‚Ћ‘…Њњ‘Ћ’ „…‚џЌЋ‘’Ћ …‘’Ћ‰ ЋЃЋђЋ’ ‚ЋЉђ“ѓ ЂђЃЋ‹Ђ ‘ ’ЋѓЋ „Ќџ ЉЂЉ
ЊЂ‹…‹њ„€‹ Ѓ‹ЂѓЋ‘‹Ћ‚…ЌЌЋ €Њџ …ѓЋ Ѓ›‹ ђЋ†„…Ќ ЉЂЉ •ЌЂ“ ЌЂ
’“‹ЉЂЌ„ђ…. ЋЌ €‡“—Ђ‹ Ћ‘ЋЃ…ЌЌЋ‘’€ ’…‹ € Џ…ђ‚›Њ €‡ †€’…‹…‰
’…‹‹“‘Ђ ‘Ћ‚…ђ€‹ Џ“’……‘’‚€… €‡ Ќ€†Ќ€• Ќ…Ѓ…‘ ЌЂ ЊЂ‹ЂЉЂЌ„ђ“ € ЌЂ
Џ…ђ…‹ЂЌ„ђ“, ѓ„… ‚ђ“—€‹ ‘‚Ћ‰ ђЂ‡“Њ € ‚Ћ‹ћ ЏЋђ—…ЌЋЊ“ ќ‹њ„€‹“,
ЉЋѓ„Ђ ’…‹‹“‘ ‘Ћ‚…ђЂ‹ ’›‘џ—Ђ „…‚џ’њ‘Ћ’ ‘ЋђЋЉ ‚’ЋђЋ‰ ЋЃЋђЋ’
ЏЋ‘‹… ђЋ†„…Ќ€џ ЊЂ‹…‹њ„€‹Ђ Ѓ‹ЂѓЋ‘‹Ћ‚…ЌЌЋ €Њџ …ѓЋ

"‡рЯ Я это сделал, -- удовлетворенно пробормотал он,
завершив работу. -- Ќикто никогда этого не прочтет. Ќо надо же
оставить какую-то памЯть. ‚се-таки он был великим ученым. „а и
мне работа на пользу". Џотом зевнул, улегсЯ и проспал еще
двенадцать часов.
Ќа следующий день он немного погулЯл около пещеры. Ќа
второй день он чувствовал себЯ еще лучше. Ќа третий день он был
совсем здоров и готов к новым приключениЯм.
ђано утром он отправилсЯ в путь вдоль реки, вниз по
склону. ‘клон здесь был обрывистый, но непрерывный, покрытый
мЯгким мхом, и даже ноги не уставали. —ерез полчаса, когда
вершина соседней горы оказалась так высоко, что уже исчезла из
виду, а стеклЯнные скалы едва светились позади, он набрел на
какое-то новое растение. Ћн увидел целый лес низеньких, в
полметра, деревьев, и с их вершин свисали длинные стебли,
которые стлались по ветру параллельно земле. Џостепенно он
забрел по колено в живое море этих стеблей -- голубое, гораздо
светлее мха. ’очнее так: посредине стебель был едва ли не
густо-голубым, а ближе к перистым краЯм -- сероватым, до самого
нежного оттенка, словно тончайший дымок или облако на ‡емле.
ЊЯгкие, едва ощутимые прикосновениЯ длинных тонких листьев, их
тихий певучий шорох, их легкое движенье вернули тот
торжественный восторг, который он прежде ощущал на Џереландре.
’еперь он понЯл, откуда странный звук, похожий на журчание
воды, и окрестил деревьЯ струйчатыми.
Ќаконец он устал, и сел, и мир изменилсЯ. ’еперь стебли и
листьЯ струились над головой. Ћн попал в лес длЯ карликов, под
голубую крышу, непрестанно плЯшущую, даруЯ мшистой земле то
тень, то свет. —уть позже он увидел и карликов. ‚о мху (он был
удивительно красив) шнырЯли существа, которые он сперва принЯл
за насекомых, но приглЯдевшись, понЯл, что это крошечные
животные. „а, тут были мышки, прелестные крошечные копии тех,
которых он видел на ‡апретном Ћстрове, размером с пчелу. Ѓыли и
совсем уж дивные созданиЯ, похожие на пони или, скорее, на
земного предка лошади, тоже совсем маленькие.
"Љак бы мне их не раздавить", -- встревожилсЯ ђэнсом, но
они не так уж кишели, и убегали куда-то влево. Љогда он встал,
их осталось совсем немного. Ћн пошел дальше сквозь карликовый
лес (это было немного похоже, будто он катитсЯ на водных лыжах,
только по древесным верхушкам). Џотом началсЯ настоЯщий,
высокий лес, пересекла путь река, он достиг долины и понЯл, что
дальше придетсЯ идти по склону, вверх. ’ам была глубокаЯ
ЯнтарнаЯ тень, торжественные деревьЯ, утесы, водопады, и снова
-- та, дивнаЯ песнЯ. ’еперь она звучала так громко и так
полнозвучно, что ђэнсом свернул в сторону посмотреть, откуда же
она доноситсЯ -- и оказалсЯ в другой части леса, где пришлось
пробиратьсЯ сквозь густые, цветущие, безобидные заросли. ѓолову
усыпали лепестки, тело блестело от пыльцы, все поддавалось под
пальцами, каждый шаг пробуждал новые благоуханиЯ, на диво,
почти до муки прекрасные. ЏеснЯ звучала очень громко, но кусты
росли так плотно, что он ничего перед собой не видел. € вдруг
песнЯ оборвалась. Ћн кинулсЯ на шорох и треск сломанных сучьев,
но ничего не нашел. Ћн решил было отказатьсЯ от поисков, и тут
песнЯ опЯть зазвучала чуть подальше. Ћн снова пошел на голос, и
снова неведомый певец успел от него убежать. Ќаверное, они
играли в прЯтки не меньше часа, пока эти поиски были
вознаграждены.
Љогда песнЯ зазвучала особенно громко, он потихоньку
подобралсЯ и, отведЯ рукой цветущую ветвь, увидел в глубине
кустов что-то черное. ’еперь он двигалсЯ вперед, пока существо
пело, и замирал на месте, как только оно смолкнет. Њинут через
десЯть ему удалось подойти совсем близко, а оно пело, уже не
замечаЯ его. Ћно сидело по-собачьи, оно было черное, стройное,
лоснЯщеесЯ, очень крупное, гораздо выше ђэнсома. ЏрЯмые
передние ноги казались деревцами, огромные подошвы были не
меньше верблюжьих. Ѓольшое округлое брюхо сверкало белизной,
шеЯ уходила круто вверх, как у лошади. ѓолову ђэнсом увидел
сбоку -- из широко открытой пасти вырывались ликующие звуки,
музыка просто струилась по лоснЯщемусЯ горлу. ‘ удивлением
смотрел он на большие влажные глаза, на нервные ноздри -- и тут
существо замолкло, заметило его, отбежало и остановилось, уже
на четвереньках, в нескольких шагах. ’еперь было видно, что оно
не меньше слоненка, а хвост у него длинный и пушистый. ђэнсом
подумал, что оно боитсЯ его, но оно охотно подошло, когда он
его окликнул, ткнулось мЯгким носом ему в ладонь и терпело,
пока ђэнсом его гладил. …два он убрал руку, оно опЯть отскочило
и даже, склонив длинную шею, спрЯтало голову в передних лапах.
‚ общем, ничего не вышло, оно исчезло, а ђэнсом не пошел за ним
вслед -- он уважал его лесную застенчивость, его кротость и
дикость, и Ясно видел, что оно хочет остатьсЯ длЯ всех только
песней в самой сердцевине заповедного леса. Ћн пошел дальше; и
за его спиной -- еще громче, еще радостней -- раздались
ликующие звуки, словно странное существо благодарило гимном за
вновь обретенное одиночество.
’еперь он прилежно шел вверх и вскоре выбралсЯ из лесу к
подножью небольшой горы. Ћн и тут пошел круто вверх, опираЯсь
порой на руки, но почему-то не уставал. ‘нова повстречал он
карликовые деревьЯ, но теперь, на ветру, стебли струились по
склону горы синим водопадом, что течет по ошибке в гору. Љогда
ветер стихал хотЯ бы на мгновенье, концы стеблей под
собственной тЯжестью отгибались против течениЯ, словно гребешки
волн в бурю. ђэнсом долго шел через этот лес, не чувствуЯ
потребности в отдыхе, но иногда все же отдыхаЯ. Ћн был уже так
высоко, что хрустальные горы вновь оказались в поле зрениЯ,
теперь уже под ним. ‡а ними он разглЯдел множество таких же
гор, кончавшихсЯ гладким зеркальным плоскогорьем. Џод
обнаженным ‘олнцем нашего мира они были бы до рези Яркими, но
здесь их мЯгкое мерцание все времЯ менЯлось, вбираЯ в себЯ те
оттенки, которые небо Џереландры заимствует у океана. ‘лева
горы были зеленоватые. ђэнсом потел дальше и, постепенно
оседаЯ, исчезли и горы, и равнина, а за ними поднЯлось тонкое
сиЯние, как будто аметисты, изумруды и золото обратились в пар
и растворились в воздухе. Ќаконец, сиЯние стало кромкой
далекого морЯ, высоко над горами. Њоре росло, горы уменьшались,
и уже казалось, что горы позади просто лежат в огромной чаше,
но впереди был еще нескончаемый склон, то голубой, то лиловый в
дымке колеблющихсЯ стеблей. “же не видна была леснаЯ долина,
где он повстречал диковинного певца, и та гора, с которой он
отправилсЯ в путь, стала маленьким холмом у подножьЯ великого
склона, птицы исчезли, ни одно существо не пробегало по
карликовому лесу, а ђэнсом все шел вперед, и не уставал, только
кровь потихоньку сочилась из раны. Ћн не чувствовал ни страха,
ни одиночества, он ничего не хотел и даже не думал, что
непременно надо взобратьсЯ на гору. ќто восхождение было длЯ
него не действием, а состоЯнием, образом жизни, и он был вполне
доволен. Ћднажды ему подумалось, что он уже умер и не устает
потому, что у него нет тела. ђана в пЯтке напомнила ему, что он
жив, но и загробное странствие не было бы прекраснее и
удивительнее.
Ќочь он провел под благоуханной, шелестЯщей, надежной
крышей, а наутро снова пустилсЯ в путь. ‘перва он пробиралсЯ
сквозь густой туман. Њиновав его, он увидел, что забралсЯ очень
высоко -- вогнутаЯ чаша морЯ была уже не только впереди, но и
справа, и слева, а на пути к ней, уже совсем близко, оставались
светло-алые скалы. Њежду двумЯ передними скалами был проход, в
глубине его виднелось что-то мЯгкое, пушистое. € тут странные
чувства овладели им -- он знал, что должен войти в тайную
ложбинку, которую стерегут эти скалы, и знал, что не смеет туда
войти. …му мерещилсЯ ангел с огненным мечом, но он знал, что
Њалельдил велит ему идти.
"ќто самый благочестивый и самый кощунственный поступок",
-- думал он, и шел вперед. Ћн уже был в проходе. ‘калы
оказались не алыми -- они были всплошную покрыты цветами, вроде
лилий, но цвет у них был как у роз. ‚скоре он уже, ступаЯ по
цветочному ковру, топтал их на ходу, и только здесь стала
незаметна кровь, сочившаЯсЯ из раны.
ЏройдЯ между двумЯ скалами, он глЯнул вниз -- вершина горы
образовала неглубокую чашу -- и увидел маленькую долину, такую
же заповедную, как небеснаЯ долина среди облаков. Ћна была
чистейшего алого цвета, ее окружали горы, а посредине лежало
озеро, тихое и чистое, как золото здешнего неба. Ђлые лилии
устилали ее всплошную, очерчиваЯ все выступы и закутки.
Њедленно, трепетно, с трудом он прошел еще несколько шагов. “
кромки воды он увидел что-то белое. —то это, алтарь или белые
цветы среди алых? Њогила? —ьЯ же? Ќет, не могила, гроб пустой и
открытый -- крышка лежала рЯдом.
Ћн понЯл. ѓроб был точно такой, как тот, в котором он,
силой ангелов, переместилсЯ с ‡емли на ‚енеру. ‡начит, он в нем
вернетсЯ. ‘ тем же чувством он мог сказать: "ќто длЯ моих
похорон". € тут обнаружил -- что-то странное случилось с
цветами; и со светом; и с воздухом. ‘ердце забилось сильнее,
вернулось странное знакомое ощущение, что он вдруг уменьшилсЯ
-- и он Ясно понЯл, что предстоит двум эльдилам. Ћн стоЯл и
молчал. Ќе ему подобало говорить первым.

ѓ‹Ђ‚Ђ 16

ѓолос, Ясный, как далекий звон колоколов, бесплотный голос
послышалсЯ в воздухе -- и ђэнсома охватила дрожь.
-- Ћни ступили на сушу и начинают восхождение, -- сказал
голос.
-- ‘ын Ђдама уже здесь, -- сказал другой.
-- ‚зглЯни на него и возлюби, -- сказал первый. -- Ћн
всего только прах, наделенный дыханием, и едва коснувшись, мы
его погубим. Љ лучшим его помыслам примешиваютсЯ такие, что,
помысли мы это, свет наш угаснет. Ќо тело его -- тело
Њалельдила, и грехи его прощены. „аже имЯ его на его Языке --
ќлвин, друг эльдилов.
-- Љак много ты знаешь! -- сказал второй голос.
-- џ был внизу, в воздушной оболочке ’улкандры, -- сказал
первый, -- которую сами они зовут ‡емлею. ‚оздух этот полон
темных существ, как ѓлубокие Ќебеса -- светлых. џ слышал,
пленники говорЯт там на разных, разобщенных Языках, и ќлвин
научил менЯ различать их.
Џо этим словам ђэнсом угадал, что это -- “арса Њалакандры,
великий владыка Њарса. ѓолоса он узнать не мог, он у всех
эльдилов одинаковый, речь их достигает нашего слуха не
благодарЯ естеству -- легким и устам, но благодарЯ особому
уменью.
-- …сли можно, “арса, -- сказал ђэнсом, -- поведай мне,
кто твой спутник.
-- “арса -- она, -- ответил голос. -- ‡десь это не мое
имЯ. џ “арса там, у себЯ, здесь Я только Њалакандра.
-- Ђ Я -- Џереландра, -- сказал другой голос.
-- Ќе понимаю, -- сказал ђэнсом. -- Љоролева говорила мне,
что в этом мире нет эльдила.
-- „о сегоднЯшнего днЯ они не видели моего лица, -- сказал
второй голос. -- Ћно отражалось в небесном своде, в воде, в
пещерах и деревьЯх. Њне не велено править ими, но пока они были
юны, Я правила всем остальным. џ сделала этот мир круглым,
когда он вышел из Ђрбола. џ спрЯла воздух вокруг него и выткала
свод. џ сложила неподвижные земли и свЯщенную гору, как научил
менЯ Њалельдил. ‚се, что поет, и все, что летает, и все, что
плавает на моей груди, и все, что ползет и прокладывает путь
внутри менЯ -- было моим. Ќыне все это взЯли у менЯ.
Ѓлагословенно имЯ …го!
-- ‘ын Ђдама не поймет тебЯ, -- сказал повелитель
Њалакандры. -- Ћн думает, что длЯ тебЯ это горестно.
-- Ћн так не говорил, Њалакандра.
-- „а, не говорил. …сть и такаЯ странность у детей Ђдама.
Ћни немного помолчали, потом Њалакандра обратилсЯ к ђэнсому:
-- ’ы лучше поймешь это, если сравнишь с чем-нибудь в
вашем мире.
-- џ думаю, что понЯл, -- сказал ђэнсом. -- Ћдна из притч
Њалельдила научила нас. ’ак становЯтсЯ взрослыми дети славного
дома. ’ех, кто заботилсЯ об их богатствах, они, быть может, и
не видели, но теперь те приходЯт, отдают им все, и вручают
ключи.
-- ’ы понЯл хорошо, -- сказала Џереландра. -- ’ак поющее
созданье покидает немую кормилицу.
-- Џоющее? -- переспросил ђэнсом. -- ђасскажи о нем
побольше.
-- “ них нет молока, их детенышей вскармливает самка
другого вида. Ћна большаЯ, красиваЯ и немаЯ. Џока детеныш сосет
молоко, он растет вместе с ее детьми и слушаетсЯ ее. Љогда он
вырастает, он становитсЯ самым прекрасным из всех созданий и
покидает ее. Ђ она дивитсЯ его песне.
-- ‡ачем Њалельдил это сделал? -- спросил ђэнсом.
-- ‘проси, зачем Њалельдил создал менЯ, -- отвечала
Џереландра. -- „остаточно сказать, что их повадки многому
научат моего ЉоролЯ и мою Љоролеву и их детей. Ќо час пробил, и
об этом довольно.
-- Љакой час? -- спросил ђэнсом.
-- Ќастало утро, -- сказал один из голосов или оба голоса.
Ѓыло тут и что-то большее, чем звуки, и сердце у него быстро
забилось.
-- “тро? -- спросил он. -- ‡начит, все в порЯдке? Љоролева
нашла ЉоролЯ?
-- Њир родилсЯ сегоднЯ, -- сказал Њалакандра. -- ‘егоднЯ
впервые существа из нижнего мира, образы Њалельдила,
рождающиесЯ и дышащие, как звери, прошли ту ступень, на которой
пали ваши предки, и воссели на троне, который им уготован.
’акого еще не бывало. ’акого не было в твоем мире.
‘вершилось лучшее, величайшее, но не это. € потому, что
великое свершилось там, это, иное, свершилось здесь.
-- ќлвин падает наземь, -- сказал другой голос.
-- “спокойсЯ, -- сказал Њалакандра, -- это не твой подвиг.
’ы не велик, хотЯ сумел предотвратить столь ужасное дело, что
давЯтсЯ ѓлубокие Ќебеса. “тешьсЯ, сын Ђдама, в своей малости.
Ћн не отЯгощает тебЯ заслугой. Џринимай и радуйсЯ. Ќе бойсЯ,
что твои плечи понесут тЯжесть этого мира. ‘мотри! Ћн -- под
тобою и несет тебЯ.
-- Ћни сюда придут? -- спросил ђэнсом немного спустЯ.
-- Ћни ухе поднЯлись высоко на гору, -- сказала
Џереландра, -- и час настал. Џора создать наш облик. €м трудно
видеть нас, когда мы такие, как мы есть.
-- Џрекрасно сказано, -- откликнулсЯ Њалакандра. -- ‚
каком же виде следует нам предстать, чтобы почтить их?
-- Џредстанем перед сыном Ђдама, -- сказал другой голос.
-- Ћн человек и может объЯснить нам, что приЯтно их чувствам.
-- џ вижу... Я различаю что-то и сейчас, -- сказал ђэнсом.
-- ђазве должен Љороль напрЯгать глаза, чтобы увидеть тех,
кто почтит его? -- возразил владыка Џереландры. -- Џосмотри вот
на это.
Ћчень слабый свет, какой-то сдвиг в самом зрении значил,
вероЯтно, что эльдалы исчезли. €счезли и алые скалы, и тихое
озеро. Џотом на ђэнсома обрушилсЯ шквал поистине диких
предметов. Љолонны, усеЯнные глазами, вспышки огнЯ, когти,
клювы, огромные снежинки самой странной формы летели в черную
пустоту. "•ватит! Ќе могу!" -- возопил ђэнсом -- и все исчезло.
ЊоргаЯ, он оглЯдел алую лужайку и сказал эльдилам, что такое
человеку не вынести. "’огда посмотри вот на это", -- вновь
откликнулись оба голоса. Ћн взглЯнул без особой охоты -- и на
другой стороне долинки показались два колеса. Џросто катились
колеса, одно внутри другого, очень медленно. ‚ них не било
ничего ужасного, разве что размер, -- но не было и смысла.
ђэнсом попросил попробовать в третий раз. € вдруг перед ним, по
ту сторону озера, выросли две человеческие фигуры.
Ћни были выше сорнов -- гигантов, которых он видел на
Њарсе. €х рост достигал тридцати футов. Ћни были
раскаленно-белыми, как железо в горне. ЋчертаниЯ их на фоне
алых цветов были чуть-чуть изменчивы, текучи, словно
постоЯнство формы поддерживалось стремительным движением
материи. как в водопаде или в Языках пламени. Џо краю шла
прозрачнаЯ кромка, в полдюйма толщиной, сквозь нее был виден
пейзаж, внутри же тела уже не пропускали света.
Џока ђэнсом глЯдел только на них, он видел, что они мчатсЯ
к нему со сверхъестественной скоростью; переведЯ взглЯд, он
понЯл, что они стоЯт на месте. ‡аблуждение это отчасти
объЯснЯетсЯ тем, что длинные сверкающие волосы отлетали назад,
словно их отбросил сильный встречный ветер, но если ветер и
был, то какой-то особый, ибо лепестки цветов не шевельнулись.
‘тоЯли тела не совсем вертикально, не под прЯмым углом, а
ђэнсому казалось (как мне показалось на ‡емле), что косо, под
углом легла им под ноги Џереландра. Ћн вспомнил, как “арса
говорил ему: "џ здесь не в том же смысле, что ты". ќльдилы в
самом деле двигались, но не по отношению к нему. Џока он на
этой планете, она, конечно, -- его мир, не подвижный, даже
единственный, а вот длЯ них она движетсЯ в глубине небес. ‚
своей системе движениЯ они должны мчатьсЯ вперед, чтобы устоЯть
на месте. …сли б они стоЯли тихо, их отбросило бы и вращенье
планеты, и ее движение вокруг ‘олнца.
ђэнсом говорил, что их тела были белыми, а выше плеч
начиналось разноцветное сиЯние, заливало лицо и шею и окружало
голову, словно перьЯ или нимб. Ћн сказал мне, что помнит эти
цвета, то есть узнал бы их, если бы вновь увидел, но никаким
усилием памЯти не может их представить. ’е немногие, с кем мы
могли это обсудить, дают одно и то же объЯснение: вероЯтно,
сверхъестественные существа, ЯвлЯЯсь нам, воздействуют не на
сетчатку глаза, а напрЯмую возбуждают зрительные центры мозга.
…сли это так, вполне возможно, мы испытываем именно то, что
видели бы, если бы воспринимали цвета, выходЯщие за пределы
спектра. Џлюмаж или нимб у эльдилов был разный. Њалакандра сиЯл
холодным утренним светом с металлическим оттенком, чистым и
Ясным. “ Џереландры сиЯние было мЯгкое, теплое, напоминавшее,
скажем, о пышном букете цветов.
ђэнсома удивили их лица -- очень уж были они непохожи на
привычных "ангелов". ‚ них не было той сложности, изменчивости,
того намека на скрытые возможности, которые так притЯгивают нас
в человеческом лице. Ћни не менЯлись, и выражение их было так
отчетливо, что он с трудом на них смотрел. ‚ этом смысле они
были примитивны, неестественны, как очень древние греческие
статуэтки. ђэнсом не знал, что означает такое выражение лица и
решил наконец, что это милосердие. Ќо оно было до удивлениЯ, до
ужаса непохоже на здешнее милосердие, наше, которое рождаетсЯ
из чувства или спешит выразитьсЯ в нем. ‡десь никаких чувств не
было, и даже следа того, что чувствовали хоть миллионы лет
назад, даже зародыша того, что почувствуют в самом далеком
будущем. —истаЯ, духовнаЯ, умнаЯ любовь сиЯла на этих лицах и
просто била в глаза, как обнаженный свет. ќто было так не
похоже на земную любовь, что могло показатьсЯ жестокостью.
Ћба тела были обнажены. Џоловых признаков не было -- ни
первичных, ни вторичных. Љазалось бы, это не удивительно -- но
почему же тогда они все же разные? ђэнсом снова и снова пыталсЯ
-- и ни разу не смог сказать, в чем же именно эта разница; но
она была. Ћн сравнивал Њалакандру с ритмом, а Џереландру -- с
мелодией. Ћн говорил, что Њалакандра похож на тонический стих,
а Џереландра -- на силлабический. ‚ руках Њалакандры ему
мерещилось копье, руки Џереландры были раскрыты ладонЯми к
нему. Џо-моему, это ничего не объЯснЯет. ‚о всЯком случае,
ђэнсом узнал, что такое род. ‹юди часто гадают, почему во
многих Языках неодушевленные предметы различаютсЯ по роду.
Џочему утес -- мужского рода, а гора - женского? ђэнсом сказал
мне, что это не чисто грамматическое Явление, зависЯщее от
формы слова, и не распространение наших полов на неодушевленный
мир. Ќаши предки говорили об утесе "он" не потому, что
приписали ему мужские признаки. ‚се было наоборот: род --
первичнаЯ реальность, пол -- вторичнаЯ. ЏолЯрность, присущаЯ
всему сотворенному миру, проЯвлЯетсЯ в органической жизни как
пол, но это лишь одно из многих ее проЯвлений. Њужской и
женский род -- это не поблекший пол, напротив, пол животных --
слабое отражение той, основной полЯрности. ђоль в размножении,
слабость, сила лишь отчасти отражают -- а отчасти и заслонЯют
ее. ‚се это ђэнсом увидел собственными глазами. Ћба существа
перед ним были бесполы. Ќо Њалакандра, без всЯких сомнений, был
мужского рода (не пола!), Џереландра -- женского. Њалакандра
как бы стоЯл во всеоружии на страже своего древнего мира, вечно
бодрствуЯ, вглЯдываЯсь туда, откуда однажды пришла гибель.
"‚зглЯд как у морЯка, -- говорил мне ђэнсом. -- Ќу,
понимаете... глаза устали смотреть вдаль. Ђ у Џереландры глаза
глЯдели сюда, вот сюда, в ее собственный мир волн и лепета и
ветра, мир жизни, парЯщей в воздухе, мЯгко падавшей на мшистые
камни, выпадавшей в росе, поднимавшейсЯ с тумаками к солнцу. Ќа
Њарсе и леса были каменные; на ‚енере сама землЯ плыла". ђэнсом
уже не называл их Њалакандрой и Џереландрой, он вспомнил их
земные имена. ‚се больше дивЯсь, он повторЯл: "ѓлаза мои видели
Њарса и ‚енеру, Ђреса и Ђфродиту". Ћн спросил их, как узнали о
них древние поэты ‡емли. Ћткуда услышали дети Ђдама, "по Њарс
был воином, Ђфродита родилась из пены морской? ‚едь ‚раг
захватил ‡емлю еще до начала человеческой истории. Ѓогам там
нечего было делать. Ћткуда же мы знаем о них? Ћни ответили, что
знание приходит на ‡емлю кружным путем и через многих
посредников. Љосмос -- не только пространство, но и разум.
‚селеннаЯ едина, это -- сеть, где каждый разум соединен со
всеми, цепочка вестей, где нет и не может быть секретов, разве
что Њалельдил строго прикажет хранить тайну. Љонечно, проходЯ
по цепи, вести искажаютсЯ, но не пропадают. ‚ разуме падшего
эльдила, захватившего нашу ‡емлю, по-прежнему жива памЯть о
прежних товарищах. ‘амо вещество нашего мира хранит общую
памЯть -- она таитсЯ в пещерах, звенит в воздухе. Њузы на самом
деле есть. ‹егчайший вздох, говорил ‚ергилий, достигает
грЯдущих поколений. ЋснованиЯ нашей мифологии прочнее, чем мы
думаем, и все же она очень и очень далека от правды. ’ут ђэнсом
и понЯл, почему мифологиЯ -- именно такаЯ: ведь искры небесной
силы и красоты падают в болото грЯзи и глупости. Ћн мучительно
покраснел -- ему стало стыдно за людей, когда он взглЯнул на
подлинного Њарса и подлинную ‚енеру, и вспомнил, что
рассказывают о них на ‡емле. ‚друг сомнение коснулось его.
-- ‚ижу ли Я вас такими, какие вы есть?
-- ’олько Њалельдил видит ‘вое создание, как оно есть, --
ответил Њарс.
-- Ђ как вы видите друг друга? -- спросил ђэнсом.
-- ’воему разуму не вместить ответа, -- сказали они.
-- ‡начит, мне открыта лишь видимость? ‚ы совсем не такие?
-- ‚се, что дано тебе, лишь видимость. ’ы знаешь только
видимость, а не солнце, не камень, не собственное тело. ’о, что
ты видишь сейчас, так же подлинно, как и все остальное.
-- Ќо ведь... вы только что поЯвлЯлись в других обликах.
-- Ќет. ќто были просто неудачные попытки.
-- џ не понимаю, -- настаивал ђэнсом. -- ’о, что Я видел
раньше, все эти глаза и колеса -- истинней вот этого?
-- ‚ твоем вопросе нет смысла, -- сказал Њарс. -- ’ы
видишь камень, если не слишком далеко от него и ваши скорости
не слишком различны. Ќо что ты увидишь, если камень кинут тебе
в глаз?
-- џ почувствую боль и увижу какие-то пЯтна, -- ответил
ђэнсом. -- Ќо Я не назову их камнем.
-- Ћднако это камень воздействует на твой глаз. ‚от и все.
Џросто сейчас мы на правильном расстоЯнии.
-- Ђ вначале вы были ближе?
--џ не о том.
-- € все же, Њалакандра, -- продолжал ђэнсом, -- Я думал,
что твой обычный облик -- тот слабый свет, который Я видел в
твоем мире. —то же это было?
-- ќтого хватало, чтобы нам говорить с тобой. Ѓольше
ничего и не требовалось, не требуетсЯ и сейчас. Ќо мы хотим
почтить ЉоролЯ. ‘лабый свет -- в мире твоих чувств эхо или
отголосок облика, в котором мы обычно ЯвлЯемсЯ друг другу или
старшим эльдилам.
‚ этот миг ђэнсом услышал за спиной странный шум --
беспорЯдочные, торопливые звуки ворвались в молчание гор и
перебили чистые голоса богов приветливым шумом животной жизни.
ђэнсом оглЯнулсЯ. Ѓегом и ползком, скача и прыгаЯ, катЯсь,
скользЯ, шурша, словом -- всеми мыслимыми способами, в долину
ворвались бесчисленные звери и птицы всех размеров и расцветок.
„вигались они попарно, самец и самка, играЯ друг с другом,
гонЯЯсь друг за другом, забираЯсь друг другу на спину,
проползаЯ под брюхом, хватаЯ за хвост. Џылающие перьЯ,
золоченые клювы, лоснЯщиесЯ спины, влажные глаза, красные
пещеры разинутых пастей, заросли хвостов окружили его со всех
сторон. "Ќоев ковчег, -- подумал он и добавил уже всерьез: -- Ђ
впрочем, ковчег здесь не потребуетсЯ".
Џочти оглушительно зазвучала ликующаЯ песнь четырех поющих
созданий. Џереландра отгонЯла животных и птиц на одну сторону
озера, другаЯ сторона оставалась пустой, если не считать белого
саркофага. ђэнсом не совсем понимал, говорит ли она что-то, и
вообще замечают ли ее все эти твари. Њожет быть, ее отношениЯ с
ними гораздо тоньше, совсем иные, чем между такими же тварЯми и
Љоролевой. Ћба эльдила перешли сюда, к нему. € они, и ђэнсом, и
все твари глЯдели теперь в одну сторону. ‚се обретало какой-то
строгий лад -- на самом берегу стоЯли эльдилы; между ними, чуть
позади, сидел среди цветов ђэнсом; дальше, сидЯ по-собачьи,
пели поющие созданьЯ, возвещаЯ радость всем, кто имеет уши; а
уж за ними расположились остальные. ‚се это уже походило на
торжественную церемонию. †дать было нелегко и, по глупой
человеческой привычке, ђэнсом спросил, просто так, ни длЯ чего:
-- Љак же они успеют вернутьсЯ отсюда до ночи?
Ќикто не ответил. …му и не нужен был ответ. Ћн откуда-то
знал, что эта землЯ и не была запретной, а единственнаЯ цель
запрета на другие земли -- привести ЉоролЯ с Љоролевой сюда, к
назначенному им престолу. ‚место ответа боги сказали: "Њолчи".
ѓлаза его так привыкли к мЯгкому свету Џереландры, что он
уже не отличал его от Яркого земного днЯ. Џоэтому он с
изумлением увидел, как горы на той стороне долины потемнели,
словно за ними начиналась наша, земнаЯ зарЯ. —ерез мгновение по
земле пролегли четко очерченные тени, длинные, как тени раннего
утра, и у каждой твари, у каждой горы, у каждого цветка
поЯвилась темнаЯ и светлаЯ сторона. ‘вет поднималсЯ по склону
горы, свет заполнЯл долину. ’ени исчезли. ‚оцарилсЯ дневной
свет, идущий неведомо откуда. ђэнсом узнал и запомнил, как свет
покоитсЯ на свЯтыне, но не исходит от нее. ‘вет достиг
совершенства и замер покойно, как король на престоле, как вино
в кубке. Ћн наполнил цветущую чашу долины, он наполнил все и
осветил свЯтаЯ свЯтых, самый рай в двух лицах. „вое шли рука об
руку. ‘иЯЯ, как изумруды, блеск не мешал смотреть, -- они вышли
из прохода между двумЯ горами и застыли на мгновенье. Њужчина
поднЯл руку, приветствуЯ подданных, как царь, и благословлЯЯ
их, как жрец. Ћни прошли еще несколько шагов, остановились по
ту сторону озера и боги опустились на колени, сгибаЯ высокие
тела перед маленькими фигурками ЉоролЯ и Љоролевы.

ѓ‹Ђ‚Ђ 17

Ќа вершине горы наступило великое молчание, и ђэнсом пал
ниц перед царственной четой. Љогда он поднЯл глаза, он
заговорил почти против воли, и голос его звучал надтреснуто,
глаза застлал туман.
-- Ќе уходите, не покидайте менЯ, -- сказал он. -- џ
никогда еще не видел ни мужчину, ни женщину. џ прожил жизнь
среди теней и разбитых слепков. Ћтец мой и Њать, ѓосподин мой и
ѓоспожа, не уходите, не отвечайте мне. џ не видел ни отца, ни
матери. Џримите менЯ в сыновьЯ. Њы долго были одиноки там, в
нашем мире.
ѓлаза Љоролевы смотрели на него приветливо и нежно, но не
о ней он думал. € впрЯмь, нелегко было думать о ком-то, кроме
ЉоролЯ. Љак опишу его Я, когда Я его не видел? „аже ђэнсом с
трудом объЯснЯл, каким было это лицо. Ќо Я не посмею скрыть
правду. ќто лицо знакомо каждому человеку. ‚ы вправе спросить,
можно ли взглЯнуть на это лицо и не впасть в грех
идолопоклонства, не принЯть образ и подобие за ‘амого ѓоспода?
Ќастолько сильным было сходство, что вы удивлЯлись, пусть
мгновенье, не видЯ скорби на челе и ран на теле. € все же
ошибки быть не могло, никто бы не спутал созданье с ‘оздателем
и не воздал бы ему неподобающую почесть. „а, чем больше было
сходство, тем меньше -- возможность ошибитьсЯ. Ќаверное, так
бывает всегда. Њы примем за человека высокую куклу, но не
портрет, написанный великим мастером, хотЯ он гораздо больше
похож. ‘татуЯм нередко поклонЯютсЯ так, как следует поклонЯтьсЯ
Џодлиннику. Ќо этот живой образ ‘оздателЯ, подобный …му изнутри
и снаружи; созданный …го руками, …го великим мастерством,
автопортрет из …го мастерской, призванный поразить и порадовать
все миры, двигалсЯ и говорил здесь и сейчас; и ђэнсом знал, что
это -- не Џодлинник. —то там, сама красота его была в том, что
он только похож, что он -- копиЯ, эхо, дивный отзвук нетварной
музыки в тварном создании.
ђэнсом растерЯлсЯ, удивилсЯ и, когда пришел в себЯ,
услышал голос Џереландры, заканчивавшей, видимо, длинную речь.
Ћна говорила:
-- Џлывущую землю и твердую землю, воздух и завесу
ѓлубокого Ќеба, море и ‘вЯтую ѓору, реки наверху и реки под
землей, огонь и рыб, птиц и зверей и те водные твореньЯ,
которых ты еще не знаешь, -- все это Њалельдил передает под
твою руку, с этого днЯ, на всю твою жизнь, и дальше, дальше.
Ћтныне мое слово -- ничто, твое -- неотменимо, ибо оно -- дитЯ
…го ‘лова. ‚есь мир, весь круг, совершаемый этой планетой --
твой, и ты здесь -- “арса. ђадуйсЯ ему. „ай имЯ всем тварЯм и
веди их к совершенству. Џодбодри слабого, просвети темного и
люби всех. ‘лава вам, Њужчина и †енщина, “арса Џереландры,
Ђдам, ‚енец, ’ор и ’инидриль, Ѓару и Ѓаруа, Ђск и ќмбла, џтсур
и џтсура, любимые Њалельдилом, благословенно имЯ …го!
Љороль начал свой ответ, и ђэнсом вновь осмелилсЯ
взглЯнуть на него. —ета сидела теперь на берегу озера. ‘вет был
так Ярок, что отраженье было чистым и Ясным, как у нас, Ќа
‡емле.
-- Њы воздаем благодарность тебе, кормилица, -- говорил
Љороль, -- мы благодарим тебЯ за этот мир, который ты творила
много столетий как вернаЯ рука Њалельдила, чтобы он ждал нас,
когда мы проснемсЯ. „о сих пор мы не знали тебЯ. Њы часто
гадали, чью же руку видим в высоких волнах и веселых островах,
чье дыхание чувствуем в утреннем ветре. Њы были молоды, но мы
догадывались, что говорЯ: "ќто сделал Њалельдил", -- мы говорим
правду, но не всю. Њы получили этот мир, и радость наша тем
больше, что это и …го подарок и твой. —его же Ћн хочет от тебЯ
теперь?
-- ’ого, чего захочешь ты, ’ор-“арса, -- ответила
Џереландра. -- џ могу уйти в ѓлубокие Ќебеса, а могу быть и
здесь, в твоем мире.
-- џ хочу, чтобы ты осталась с нами, -- сказал Љороль, --
и ради той любви, которую мы к тебе питаем, и ради тех советов,
которыми ты укрепишь нас. Ќаш мир совершит еще много оборотов
вокруг Ђрбола прежде чем мы сумеем по-настоЯщему править
землей, врученной нам Њалельдилом. Џока еще мы не можем вести
этот мир в небе, управлЯть дождем и ветром. …сли тебе не
трудно, останьсЯ.
-- џ очень рада, -- ответила Џереландра.
Ѓеседа продолжалась, а ђэнсом все дивилсЯ тому, что
разница между людьми и эльдилами не нарушает дивного лада. ‚от
чистые, хрустальные голоса и неподвижные мраморные лица; вот
плоть и кровь, улыбка на устах, сиЯнье глаз, мощь мужских плеч,
чудо женской груди, слава мужества и полнота женственности,
неведомые на ‡емле. € все же, когда они рЯдом, ангелы не
призрачны, люди -- преисполнены животной, плотской жизнью. Ћн
вспомнил старое определение человека -- "разумное животное".
’олько теперь он увидел жизнь, наделенную разумом. Ћн увидел
ђай, он увидел ЉоролЯ с Љоролевой, и они разрешили
противоречие, стали мостом через бездну, замковым камнем в
своде твореньЯ. Ћни вошли в эту долину и сомкнулась цепь --
теплое животное тело зверей, стоЯвших у него за спиной, и
бестелесный разум ангелов, стоЯвших перед ним. Ћни замкнули
круг, и разрозненные ноты мощи и красоты зазвучали единой
мелодией. ’еперь говорил Љороль.
-- ќто не только дар Њалельдила, но и твой, -- сказал он,
-- Њалельдил даст его через тебЯ и еще через одного посредника,
и потому этот дар вдвое, нет -- втрое прекраснее и богаче. €
вот мой первый указ, первое слово “арсы: до тех пор, пока стоит
наш мир, каждое утро, каждый вечер и мы, и все дети наши будем
говорить Њалельдилу о ђэнсоме с ’улкандры, напоминать о нем
друг другу и хвалить. ’ы, ђэнсом, назвал нас ѓосподином и
ѓоспожой, Ћтцом и Њатерью. ‚ерно, это -- наши имена. Ќо в ином
смысле мы назовем тебЯ Ћтцом и ѓосподином. Њалельдил послал
тебЯ в наш мир, когда кончилась наша юность, и теперь мы пойдем
дальше, вверх или вниз, к гибели или к совершенству. Њалельдил
привел нас туда, куда пожелал, но главным …го орудием был ты.
Ћни велели ему перейти через озеро, к ним, -- вода была
только по колено. Ћн хотел снова пасть перед ними, но они не
позволили. Љороль и Љоролева поднЯлись ему навстречу, обнЯли
его, поцеловали, как равного -- сердце к сердцу, уста к устам.
Ћни хотели, чтобы он сел между ними, но увидев его смущение, не
стали настаивать. Ћн сел у их ног на землю, чуть-чуть левее, и
видел оттуда высоких ангелов и диковинных зверей. ’еперь
заговорила Љоролева:
-- Љак только ты увел ‡лого, -- сказала она, -- а Я
проснулась, разум мой проЯснилсЯ, и Я удивилась, как молоды
были мы с тобою все эти дни. ‚едь запрет очень прост. џ хотела
остатьсЯ на ’вердой ‡емле только потому, что она неподвижна.
’ам Я могла бы решать, где проведу завтрашний день. џ бы уже не
плыла по течению, Я вырвала бы руку из руки Њалельдила, Я
сказала бы "не по-’воему, а по-моему", и своей властью решала
бы то, что должно принести нам времЯ. ќто все равно, что
запасатьсЯ плодами на завтра, когда можно найти их утром на
дереве и снова за них поблагодарить. ЉакаЯ же это любовь, какое
доверие? Љак выбрались бы мы вновь к настоЯщей любви и вере?
-- џ понимаю, -- сказал ђэнсом. -- Џравда, в моем мире
тебЯ назвали бы легкомысленной. Њы так долго творили зло... --
’ут он запнулсЯ, не знаЯ, поймут ли его, и удивлЯЯсь, что он
произнес на их Языке слово, которого вроде бы не слыхал ни на
Њарсе, ни на ‚енере.
-- ’еперь мы знаем это, -- сказал Љороль. -- Њалельдил
открыл нам все, что произошло в вашем мире. Њы узнали о зле, но
не так, как хотел ‡лой. Њы узнали и понЯли зло гораздо лучше --
ведь бодрствующий поймет сон, а спЯщий не поймет Яви. Џока мы
были молоды, мы не знали, что такое зло, но еще меньше знают о
нем те, кто его творит -- ведь человек во сне забывает то, что
он знает о снах. ’еперь вы на ’улкандре знаете о нем меньше,
чем знали ваши Ћтец и Њать, пока не стали творить его. Ќо
Њалельдил рассеЯл наше невежество, и мы не впали в вашу тьму.
‘ам ‡лой стал …го орудием. Љак мало знал этот темный разум,
зачем он прилетел на Џереландру!
-- Џрости мне мою глупость, Ћтец, -- сказал ђэнсом. -- џ
понимаю, как все узнала Љоролева, но хотел бы услышать и о
тебе.
Љороль рассмеЯлсЯ. Ћн был высок и могуч, и смех его
походил на землетрЯсение. ‘меЯлсЯ он долго и громко, пока не
расхохоталсЯ и ђэнсом, сам не знаЯ, почему, и вместе с ними
смеЯлась Љоролева. Џтицы захлопали крыльЯми, звери завилЯли
хвостами, свет стал Ярче и всех охватила радость, неведомаЯ на
‡емле, подобнаЯ небесному танцу или музыке сфер. Ќекоторые
полагают, что это -- не подобие, а тождество.
-- џ знаю, о чем думает ЏЯтнистый, -- сказал Љороль
Љоролеве. -- Ћн думает, что ты страдала и боролась, а Я получил
целый мир даром. -- ’ут он обернулсЯ к ђэнсому. -- ’ы прав, --
сказал он, -- теперь Я знаю, что говорЯт там, у вас, о
справедливости. ’ак и надо, ведь на ‡емле вечно падают ниже
нее. Ђ Њалельдил -- выше. ‚се, что мы получаем -- дар. џ --
“арса, и это подарок не только …го, но и нашей кормилицы, и
твой, и моей жены, и птиц, и зверей. Њногие вручают мне этот
дар, и он становитсЯ стократ дороже от вложенных в него трудов
и любви. ’аков ‡акон. ‹учшие плоды срывает длЯ тебЯ чужаЯ рука.
-- € потом, это не все, ЏЯтнистый, -- заговорила Љоролева.
-- Њалельдил перенес ЉоролЯ далеко, на остров в зеленом океане,
где деревьЯ растут прЯмо со дна сквозь волны...
-- €мЯ ему -- ‹ур, -- сказал Љороль.
-- €мЯ ему -- ‹ур, -- повторили эльдилы, и ђэнсом понЯл,
что Љороль не уточнЯл слова Љоролевы, а дал острову имЯ.
-- € там на ‹уре, далеко отсюда, -- сказала Љоролева, --
произошли удивительные вещи.
-- Њожно спросить, какие? -- откликнулсЯ ђэнсом.
-- Њного всего было, -- сказал король ’ор. -- Њного часов
Я изучал фигуры и формы, чертЯ их на песке. Њного часов узнавал
Я то, чего не знал о Њалельдиле, о …го Ћтце и о ’ретьем. Њы
мало знали об этом, пока были молоды. Џотом Ћн показал мне во
мраке, что происходит с Љоролевой, и Я знал, что она может
пасть. Ђ еще позже Я узнал, что произошло в твоем мире, как
пала твоЯ Њать, а твой Ћтец последовал за ней и не помог этим
ей, а детЯм своим -- повредил. € Я словно должен был решить...
решить, что сделал бы Я. ’ак Я узнал о „обре и ‡ле, о скорби и
радости.
ђэнсом надеЯлсЯ, что Љороль скажет, как он принимал
решение, но тот задумалсЯ, умолк, и он не посмел задать новый
вопрос.
-- „а, -- медленно заговорил Љороль. -- „аже если человек
будет разорван надвое... если половина его станет прахом... та
половина, что останетсЯ жить, должна идти за Њалельдилом. ‚едь
если и она погибнет, станет прахом, на что же надеЯтьсЯ целому?
Ђ пока хоть одна половина жива, Њалельдил может через нее
спасти и другую. -- Ћн замолчал надолго, потом проговорил
гораздо быстрее: -- Ћн не давал мне никаких гарантий. ’вердой
‡емли нет. ЃросайсЯ в волны и плыви, куда несет волна. €наче не
бывает. -- ’ут чело его проЯснилось, и голос его окреп. Ћн
обратилсЯ к эльдилам:
-- Љормилица, -- сказал он,--мы и вправду нуждаемсЯ в
твоих советах. ’ела наши сильны, а мудрость еще совсем юна. Њы
не всегда будем прикованы к низшему миру. ‘лушайте второй
завет, который Я произношу как король ’ор, “арса Џереландры.
Џока этот мир не совершит вокруг Ђрбола десЯть тысЯч оборотов,
мы будем судить с наших престолов и ободрЯть наш народ. €мЯ
этому месту -- ’аи •арендримар, ѓора жизни.
-- €мЯ ему -- ’аи •арендримар, -- откликнулись эльдилы.
-- Ќа ’вердой ‡емле, котораЯ была запретной, -- продолжал
король ’ор, -- мы устроим большой храм во славу Њалельдила.
Ќаши сыновьЯ изогнут столпы скал в арки...
-- —то такое арки? -- спросила Љоролева ’инидриль.
-- Ђрки, -- ответил король ’ор, -- это ветви каменных
столпов, которые встретились друг с другом, а наверху у них
крона, только вместо листьев -- обработанные камни. € наши
сыновьЯ изготовЯт изображениЯ...
-- —то такое изображениЯ? -- спросила ’инидриль.
-- ЉлЯнусь славой Ќебес! -- воскликнул Љороль и
рассмеЯлсЯ. -- ЉажетсЯ, здесь, у нас, слишком много новых слов.
џ думал, все они попали ко мне из твоих мыслей, а ты вот их и
не знаешь. € все же Я думаю, Њалельдил передает мне их через
тебЯ. џ покажу тебе изображеньЯ, Я покажу тебе дома. Ѓыть
может, здесь мое и твое естество менЯютсЯ местами, и зачинаешь
ты, а Я -- рождаю. Ќо поговорим о более простых делах. ќтот мир
мы заселим своими детьми. Њы узнаем его глубины. ‹учших из
зверей мы сделаем такими мудрыми, что они уподобЯтсЯ хнау и
обретут речь. Ћни пробудЯтсЯ к новой жизни вместе с нами, как
мы пробудились с Њалельдилом. Љогда исполнЯтсЯ сроки и десЯть
тысЯч оборотов подойдут к концу, мы снимем завесу Ќебес, и наши
дети увидЯт глубины неба, как видим мы деревьЯ и волны.
-- —то же будет потом? -- спросил Њалакандра.
-- Џотом, по воле Њалельдила, мы освободимсЯ от нижнего
мира. Ќаши тела станут другими, но изменитсЯ не все. Њы станем
как эльдилы, но не совсем. € так изменЯтсЯ все наши сыновьЯ и
дочери, когда придет полнота времен и детей наших станет
столько, сколько должно их быть по замыслу, который Њалельдил
прочел в разуме ‘воего Ћтца до того, как потекло времЯ.
-- € это будет конец? -- спросил ђэнсом.
Љороль сурово посмотрел на него.
-- Љонец? -- переспросил он. -- —то же кончитсЯ?
-- ’вой мир, -- отвечают ђэнсом.
-- ‘илы небесные! -- воскликнул ’ор. -- Љак отличаютсЯ
твои мысли от наших. ‘корее уж тогда все начнетсЯ. Ќо прежде,
чем придет настоЯщее начало, надо будет уладить еще одно.
-- —то же? -- спросил ђэнсом.
-- ’вой мир, -- ответил ’ор, -- ’улкандру. Џрежде, чем
придет настоЯщее начало, твой мир надо освободить, стереть
черное пЯтно. ‚ те дни ‘ам Њалельдил выйдет на бой -- и в нас,
и во многих, кто был хнау там, у вас, и в тех, кто был хнау в
других мирах, и во многих эльдилах Явит Ћн ‘вою силу, и наконец
Ћн ‘ам придет на ’улкандру. џ думаю, Њалакандра, мы с тобой
будем среди первых. ‘перва мы разрушим ‹уну -- оплот темного
кнЯзЯ, его щит, на котором видны шрамы от многих ударов. Њы
разобьем ее и осколки падут на ‡емлю, и от ‡емли подниметсЯ
дым, так что в эти дни обитатели ’улкандры уже не увидЯт свет
Ђрбола. € чем ближе будет Њалельдил, тем Явственней станут
темные силы твоего мира, чума и война пожрут там морЯ и земли.
Ќо в конце концов все очиститсЯ, вы забудете о вашем темном
“арсе, и мир твой станет светлым и радостным, воссоединившись
со всем кругом Ђрбола, и вновь назоветсЯ своим подлинным
именем. Ќеужто вы на ’улкандре никогда не слышали об этом?
Ќеужели вы думали, что ваш мир навсегда останетсЯ добычей
’емного ЉнЯзЯ?
-- Њало кто думает об этом, -- откликнулсЯ ђэнсом. --
Ќемногие еще хранЯт это знание, но Я не сразу понЯл тебЯ,
потому что ты назвал началом то, что мы привыкли называть
Љонцом света.
-- ќто не самое начало, -- ответил Љороль. -- ќто
правильное начало, и ради него надо забыть то, неверное, чтобы
мир началсЯ по-настоЯщему. …сли человек лЯжет спать и
почувствует под боком корЯгу, он проснетсЯ, устроитсЯ иначе --
и тогда уж заснет как следует. Ћтправившись в путь, можно
сделать неверный шаг -- и поправитьсЯ, и пойти куда нужно;
тогда путь и начнетсЯ. Ќеужели ты назовешь это концом?
-- € к этому сводитсЯ историЯ моего рода? -- спросил
ђэнсом.
-- ‚сЯ историЯ Ќижнего Њира -- только начало, -- ответил
Љороль, -- а историЯ твоего мира -- к тому же начало неудачное.
’ы ждешь вечера, а еще не наступило утро. џ положил десЯть
тысЯч лет на приуготовление -- Я, первый в своем роде, а род
мой -- первый род Ќачала. Љогда младший из моих детей станет
взрослым и наша взрослаЯ мудрость распространитсЯ по Ќижнему
Њиру, только тогда приблизитсЯ “тро.
-- џ полон сомнений и страха, -- сказал ђэнсом. -- ‚ нашем
мире те, кто верит в Њалельдила, верит и в то, что …го приход к
нам в облике —еловека был главным из всего, что было. …сли ты
отнимешь у менЯ и это, что же останетсЯ мне? ‚раг отбрасывал
мой мир в дальний жалкий угол и давал мне взамен ‚селенную без
центра, со множеством и множеством миров, которые никуда не
ведут или -- что гораздо хуже -- ведут ко все новым мирам. Ћн
Явил мне бессмысленные числа, пустое пространство, вечные
повтореньЯ, чтобы Я склонилсЯ перед величиной. Ќеужели ты
скажешь, что центр -- в твоем мире? Ђ жители Њалакандры? ђазве
и они не поставЯт в центр свой собственный мир? „а и в самом ли
деле этот мир -- твой? ’ы родилсЯ вчера, а он древен. Ћн почти
целиком состоит из воды, где ты жить не можешь. Ђ как же все
то, что под оболочкой, в глубине? Љому принадлежит та пустота,
где нет ни одной планеты? —то же возразить ‚рагу, когда он
говорит, что во всем этом нет ни замысла, ни цели? ’олько Я
увижу цель, как она превращаетсЯ в ничто, в иную цель, о
которой Я и не думал, и то, что было центром, становитсЯ
обочиной, и так все времЯ, пока мы не поверим, что любой план,
любой узор, любой замысел -- только обман глаз, слишком долго
высматривавших надежду. Љ чему все это? Ћ каком утре ты
говоришь? —то с него начнетсЯ?
-- ‚еликаЯ игра, -- отвечал король ’ор, -- ‚еликий танец.
џ еще мало знаю о нем. Џусть скажут эльдилы.
ђэнсом услышал голос, который показалсЯ ему голосом Њарса,
но он не был уверен. ’ут же присоединилсЯ другой голос, его
ђэнсом узнать не смог. ЌачалсЯ странный разговор, в котором
ђэнсом не различал, какие слова произносит он сам, какие --
кто-то из собеседников; какие -- человек, а какие -- эльдилы.
ђечь сменЯла одна другую -- если, конечно, не звучали все
сразу, -- словно играли пЯть инструментов или ветер колебал
кроны пЯти деревьев на высоком холме.
-- Њы не так говорим об этом, -- сказал первый голос. --
‚еликий ’анец не ждет, пока присоединЯтсЯ и жители Ќижних
Њиров. Ћн началсЯ до начала времен и всегда был совершенен. Њы
всегда ликовали пред ‹иком …го, как ликуем сейчас. ’ам, где мы
танцуем, и есть центр мира и все сотворено ради этого танца.
Ѓлагословенно имЯ …го!
‚торой голос сказал:
-- Ќи разу не сотворил Ћн двух подобных вещей, не произнес
одно слово дважды. Ћн сотворил миры, а вслед -- не новые,
лучшие миры, но тварей. Џосле тварей Ћн создал не новые твари,
но людей. Џосле падениЯ -- не исцеление, а иное, новое. ’еперь
переменитсЯ сам образ перемен. Ѓлагословенно имЯ …го!
-- ќто исполнено справедливости, как дерево полно плодов,
-- сказал еще один голос. -- ‚се праведно, но не равно. Љамни
не ложатсЯ бок о бок, но держат друг друга, как в арке, --
таков …го закон. Џриказ -- и повиновение, зачатие -- и
порождение, тепло нисходит с неба, жизнь стремитсЯ вверх.
Ѓлагословенно имЯ …го!
€ четвертый голос:
-- Њожно слагать к годам годы, милю к миле, галактику к
галактике -- и не приблизитьсЯ к …го величию. Њинет день,
отпущенный Ђрболу, и даже дни ѓлубоких Ќебес все сочтены. Ќе
тем Ћн велик. Ћн обитает в семени меньшего из цветов, и оно не
тесно …му. Ћн объемлет Ќебеса -- и они не велики длЯ Ќего.
Ѓлагословенно имЯ …го!
-- “ каждой природы свой предел, которым кончаетсЯ
сходство. €з многих точек -- линиЯ, из многих линий --
плоскость, из плоскостей -- тело. €з многих чувств и мыслей --
одна личность, из трех ‹иц -- Ћн. Љак круг относитсЯ к сфере,
относЯтсЯ древние миры, не нуждавшиесЯ в искуплении, к миру,
ради которого Ћн родилсЯ и умер. Ќо как точка относитсЯ к
линии, так этот мир -- к дальним плодам …го искуплениЯ.
Ѓлагословенно имЯ …го.
-- Ћднако круг так же совершенен, как сфера, а сфера --
дом и родина круга. Ќеисчислимы круги, заключенные в каждую
сферу. „ай им голос, и скажут: ради нас она создана, -- и никто
не посмеет им возразить. Ѓлагословенно имЯ …го!
-- Ќароды древних миров не грешили и к ним не сходил
Њалельдил. „лЯ них и созданы нижние миры. €сцелена рана,
исправлен вывих, пришла новаЯ слава, но не ради кривизны
создавалось прЯмое и не длЯ раны -- здоровое. „ревние народы --
в центре мира. Ѓлагословенно имЯ …го!
-- ‚се вне ‚еликого ’анца создано ради того, чтобы принЯть
Њалельдила. ‚ падшем мире облексЯ Ћн телом и сочеталсЯ с прахом
и прославил его вовеки. ќто конечнаЯ цель всего творениЯ и
счастливым назван тот грех, а мир, где это случилось, -- центр
всех миров. Ѓлагословенно имЯ …го!
-- „ерево Ћн посадил в том мире, плоды его созрели в этом.
†изнь ’емного мира смешана с кровью, здесь мы познаем чистую
жизнь. Џервые беды миновали, течение стало глубоким и полным,
устремившись к океану. ‚от утреннЯЯ звезда, которую Ћн обещал
тому, кто побеждает. ’руба прозвучала и войско готово к походу.
Ѓлагословенно имЯ …го!
-- ‹юди и ангелы правЯт мирами, но миры эти созданы ради
самих миров. ‚оды, и которых ты не плавал, плод, который ты не
сорвал, пещеры, в которые ты не спускалсЯ, огонь, в который ты
не можешь войти, -- они не нуждаютсЯ в тебе, хотЯ и склонЯтсЯ
пред тобой, когда ты достигнешь совершенства. џ кружил в
Ђрболс, еще до тебЯ. € времена эти не потерЯны. “ них -- споЯ
песнЯ, они не только предвестие твоих дней. € они -- в центре.
“спокойтесь, бессмертные дети! Ќе вы -- голос всего сущего, и
там, где вас нет, вовсе не царит вечное молчание. Ќи одна нога
не ступала -- и не ступит -- на ледЯные равнины ѓлунда, никто
не посмотрит вниз с кольца ‹урги, и †елезный „ол в Ќерували --
пустынен и чист. Ќо эльдилы неустанно обходЯт просторы Ђрбола.
Ѓлагословенно имЯ …го!
-- ‘амый прах, распыленный в Ќебесах -- из него сотворены
все миры и все тела, -- тоже в центре. …му не нужны глаза --
видеть его, ни руки -- касатьсЯ его, он и так -- сила и слава
Њалельдила. ‹ишь малаЯ часть его послужила и послужит зверю,
человеку и ангелу. Ќо всегда и повсюду, куда еще не пришли
живые твари и куда ушли, и куда никогда не придут, прах этот
собственной песней славит Њалельдила. Ћт Ќего он дальше всего,
что есть, ибо нет в нем ни жизни, ни чувства, ни разума; он
ближе всего, ибо нет меж ними посредника, и прах этот подобен
искрам, летЯщим от пламени. ‚ каждой пылинке -- чистый образ
…го силы. € если пылинка заговорит, она скажет: "џ в центре
мира. длЯ менЯ все сотворено". € никто не посмеет это оспорить.
Ѓлагословенно имЯ …го!
-- ЉаждаЯ пылинка -- центр. Љаждый мир -- центр. ‚се твари
-- центр. € древние народы, и народ, впавший в грех, и ’ор, и
’инидриль, и эльдилы. Ѓлагословенно имЯ …го!
-- ѓде Њалельдил, там и центр. Ћн -- повсюду. Ќет, не одна
его часть -- здесь, а другаЯ -- в ином месте, но всюду -- весь
Њалельдил, даже в том, чью малость не измеришь. Ќет пути из
центра, разве что в злую волю, а она уж вышвырнет вон, туда,
где ничто. Ѓлагословен Њалельдил!
-- ‚се сотворено длЯ Ќего. Ћн -- центр. Џока мы с Ќим, и
мы -- центр. ‚ Џомраченном мире говорЯт, что каждый должен жить
длЯ всех. ‚ …го граде все сотворено длЯ каждого. Ћн умер в
Џомраченном мире не ради всех, а ради каждого человека. …сли бы
жил там только один человек, Ћн умер бы ради него. ‚се, от
мельчайшей пылинки до могущественнейшего из эльдилов, -- цель и
венец творениЯ и зеркало, в котором отразитсЯ …го слава и
возвратитсЯ к Ќему. Ѓлагословен Њалельдил!
-- ‡амысел ‚еликого ’анца полон неисчислимыми замыслами, и
каждое движение в свой час совпадет с ним. Џоэтому все -- в
центре, но никто не равен, ибо одни попадут в центр, уступив
свое место, а другие -- обретЯ его, малые вещи -- ради своей
малости, великие -- ради величиЯ, и все замыслы соединЯтсЯ,
преклонившись перед ‹юбовью. Ѓлагословен Њалельдил!
-- „лЯ Ќего неисчерпаем смысл всего, что Ћн сотворил, дабы
любовь …го и слава изливались обильным потоком, который
пролагает себе глубокое русло, наполнЯЯ бездонные озера и
мельчайшие заводи. Ћни не равны, но полны они равно, и когда
‹юбовь переполнит их, она вновь разольетсЯ в поисках новых
путей. € велика нужда наша во веем, что Ћн создал. ‹юбите менЯ,
братьЯ, ибо Я бесконечно вам нужен и ради вас создан.
Ѓлагословен Њалельдил!
-- Ћн не нуждаетсЯ ни в чем из того, что Ћн создал. ќльдил
нужен …му не больше, чем прах; оботаемый мир -- не больше, чем
мир заброшенный. ‚ них нет …му пользы, ни прикуплениЯ …го
славе. Ќикто из нас ни в чем не нуждаетсЯ. ‹юбите менЯ, братьЯ,
ибо Я совершенно не нужен -- и любовь ваша будет подобна …го
любви, не свЯзанной ни с потребностью, ни с заслугой, --
чистому дару. Ѓлагословен Њалельдил!
-- ‚се от Ќего и ради Ќего. Ћн порождает ‘ебЯ ‘ебе на
радость и видит, что это хорошо. Ћн -- ‘вой же ‘ын, и все, что
от Ќего, -- это Ћн. Ѓлагословен Њалельдил!
-- Џомраченный разум не видит замысла, ибо длЯ него их
слишком много. ‚ здешних морЯх плывут острова, где мох так
тонок, так плотен, что не заметишь ни волосков, ни самой прЯхи,
а только гладкую ткань. ’аков и ‚еликий ’анец. ‡аметь лишь одно
движенье, и через него ты увидишь все замыслы, и его сочтешь
самым главным. Ђ то, что ты примешь главным, главное и есть. „а
не оспорит это никто. ЉажетсЯ, замысла нет, ибо все -- замысел.
ЉажетсЯ, центра нет, ибо все -- центр. Ѓлагословен Њалельдил!
-- € то, что так кажетсЯ, -- тоже венец и цель. ђади этого
растЯнул Ћн времЯ и раздвинул Ќебеса. …сли мы не узнаем тьмы, и
дороги, ведущей в никуда, и неразрешимого вопроса, чему
уподобим мы Ѓездну Ћтца? Ѓлагословенно, благословенно,
благословенно имЯ …го!
€ тут все как-то изменилось, словно то, что было речью,
теперь обращалось к зрению. ђэнсом подумал, что видит ‚еликий
’анец, сплетенный из лент света, -- они проходили друг под
другом, и друг над другом, сплетаЯсь в причудливые арабески и
хрупкие, как цветы, узоры. ЉаждаЯ фигура, которую он видел,
становилась средоточием, через нее воспринимал он целое, все
становилось единым и простым -- и вновь запутывалось, когда,
взглЯнув на то, что он считал каймой, отточкой, фоном танца, он
видел, что и это притЯзает на первенство, не отнимаЯ его у той,
первой фигуры, но даже приумножаЯ. …ще он увидел (хотЯ зрение
здесь не при чем) мгновенные вспышки света там, где
пересекались линии и, неведомо как, понЯл, что эти крошечные
огоньки, эфемерные вспышки -- исчезающие мгновенно народы,
цивилизации, культуры, учениЯ, системы, словом, все то, о чем
говорит историЯ. ‘ами же линии, ленты света, в которых жили и
гасли миллионы частиц, принадлежали к какой-то иной природе.
Џостепенно ђэнсом разглЯдел, что почти все они -- отдельные
созданьЯ, и подумал: если он прав, времЯ ‚еликого ’анца совсем
не похоже на наше времЯ. Ћдни из них, самые тонкие и нежные,
были теми, кого мы считаем недолговечными -- цветами и
бабочками, плодами, весенним ливнем, и даже (показалось ему)
морской волной. ‹енты пошире были созданиЯми, которые кажутсЯ
нам почти вечными -- кристаллами, реками, звездами, горами. Ђ
Ярче, светлее, блистательней всех были живые существа, хотЯ
сиЯние их и цвет (иногда выходивший за пределы спектра)
отличались друг от друга не меньше, чем от существ иного рода.
“видел он и абстрактные истины, а живые люди превратились в
линии света, и противостоЯли они, вместе, частицам обобщений,
вспыхивающим и гаснущим на пересечениЯх линий. Џотом, на ‡емле,
он этому удивилсЯ, а тогда, наверное, все это, как сказали бы
мы, вышло за пределы зрениЯ. Ћн рассказывал нам, что всЯ
совокупность любовно переплетенных извивов вдруг оказалась
поверхностью гораздо более сложной фигуры, уходЯщей в четвертое
измерение, а измерение это прорвалось в иные миры. ’анец все
убыстрЯлсЯ, линии сплетались все гуще, все больше льнули друг к
другу, все Ярче становилось сиЯние, одно измерение добавлЯлось
к другому, и та часть ђэнсома, котораЯ еще могла мыслить и
помнить, отделилась от его зрениЯ. € вот тогда, на вершине
сложнейшего танца, в который его вовлекло, всЯ сложность
исчезла, растворилась, как белое облачко в Яркой синеве неба, и
непостижимаЯ простота, древнЯЯ и юнаЯ, как утро, открылась ему
во всей своей Ясности и тишине. ‚ эту тишину, в эту приветливую
свежесть он вошел именно тогда, когда отошел дальше всего от
обычного нашего существованиЯ, и ему показалось, что он
проснулсЯ, очнулсЯ, пришел в себЯ. ђадостно вздохнув, он
поглЯдел вокруг.
‡вери ушли. ќльдилы исчезли. ’ор, ’инидриль и сам он были
одни в утреннем свете Џереландры.
-- ѓде же звери? -- спросил он.
-- “ них есть свои дела, -- ответила ’инидриль. -- Ћни
ушли воспитывать малышей, откладывать Яйца, строить гнезда,
плести паутину, рыть норы, играть, петь песни, пить и есть.
-- Ќедолго они были здесь, -- сказал ђэнсом, -- ведь все
еще утро.
-- „а, -- отвечал ’ор, -- другое утро другого днЯ.
-- Њы здесь так давно? -- спросил ђэнсом.
-- „а, -- ответил ’ор. -- џ только сейчас узнал. ‘ тех
пор, как мы встретились на вершине горы, Џереландра совершила
полный оборот вокруг Ђрбола.
-- Њы пробыли здесь год? –елый год? -- удивилсЯ ђэнсом. --
ѓосподи, что же случилось за это времЯ в моем, темном мире!
‡нал ли ты, Ћтец, что прошло столько времени?
-- џ не чувствовал, как оно шло, -- ответил ’ор. -- „олжно
быть, волны времени еще не раз изменЯт длЯ нас свое течение.
‘коро мы сможем выбирать, поднЯтьсЯ ли нам над ними, чтобы
увидеть все разом, или преодолевать волну за волной, как
раньше.
-- џ думаю, -- откликнулась ’инидриль, -- что сегоднЯ,
когда год вернул нас на то же самое место в небесах, эльдилы
вернутсЯ за ЏЯтнистым, чтобы отнести его в родной мир.
-- ’ы права, ’инидриль, -- сказал ’ор; потом взглЯнул на
ђэнсома и добавил: -- ЉакаЯ-то краснаЯ роса сочитсЯ у тебЯ из
ноги.
ђэнсом поглЯдел и увидел, что нога все еще кровоточит.
-- „а, -- сказал он, -- менЯ укусил ‡лой. ќто хру, кровь.
-- ЏрисЯдь, друг, -- сказал ’ор, -- Я обмою твою ногу.
ђэнсом смутилсЯ, но Љороль усадил его и, опустившись перед
ним на колени, взЯл в руки раненую ногу. Џрежде чем омыть ее в
озере, он вглЯделсЯ в рану.
-- ‡начит, это хру, -- сказал он. -- џ никогда не видел
ее. …ю Њалельдил воскресил миры прежде, чем хоть один из них
был создан.
Ћн долго смывал кровь, но рана не закрывалась.
-- ‡начит, ЏЯтнистый умрет? -- спросила ’инидриль.
-- Ќе думаю, -- сказал ’ор. -- ’ому из его рода, кто дышал
воздухом ‘вЯтой горы и утолЯл жажду ее водою, нелегко обрести
смерть. ‚едь те, кто был изгнан из раЯ в вашем мире, жили очень
долго, прежде чем научились умирать.
-- „а, Я слышал, что первые поколениЯ жили долго, --
сказал ђэнсом, -- но принимал это за сказку, за поэзию и не
размышлЯл о причине.
-- Ћх! -- воскликнула ’инидриль. -- ќльдилы вернулись за
тобой.
€ ђэнсом увидел не те высокие белые фигуры, которыми были
длЯ него Њарс и ‚енера, а слабый свет. Љороль и Љоролева легко
узнали эльдилов и в этом обличье -- так земной король узнает
своих приближенных и в обычном нарЯде.
’ор отпустил раненую ногу, все трос пошли к белому Ящику.
Љрышка лежала рЯдом, но никому не хотелось прощатьсЯ.
-- Љак называетсЯ то, что мы чувствуем сейчас. ’ор? --
спросила ’инидриль.
-- Ќе знаю, -- отвечал Љороль. -- Љогда-нибудь Я дам этому
имЯ. Ќо не сегоднЯ.
-- ‘ловно ты сорвал плод с очень толстой кожурой, --
сказала ’инидриль. -- Љогда мы вновь встретимсЯ в ‚еликом
’анце, радость наша будет подола сладости плода. Ќо кожура у
него толстаЯ, мне и не сосчитать, сколько в ней лет...
-- ’еперь ты знаешь, -- сказал Љороль, -- что хотел с нами
сделать ‡лой. …сли б мы послушались его, мы бы пытались съесть
плод, не разгрызаЯ кожуры.
-- € сладость его не была бы сладостью, -- откликнулась
Љоролева.
-- Џора идти, -- прозвучал Ясный голос. ђэнсом не знал,
что сказать на прощанье, опускаЯсь в гроб. ‘тенки показались
снизу высокими, словно стены; над ними, как в рамке, он видел
золотое небо, и лица ’ора и ’инидриль, "‡авЯжите мне глаза", --
сказал он. Љороль и Љоролева отошли, и тут же вернулись с
охапками алых лилий. Ћба наклонились над ним и поцеловали его.
Ћн увидел, как поднЯлась, благословлЯЯ, рука, и больше уже
ничего не видел в этом мире. Ћни засыпали, укрыли его лицо
лепестками, и благоуханное облако ослепило его.
-- ‚се ли готово? -- спросил Љороль. -- Џрощай, друг и
спаситель, прощай, -- сказали оба голоса. -- Џрощай до той
поры, когда мы, все трое, выйдем за пределы времени. ѓовори о
нас Њалельдилу, и мы будем говорить о тебе. „а пребудут с тобою
…го сила, слава, любовь.
Ћн еще услышал звонкий стук опускавшейсЯ крышки. Џотом
несколько мгновений различал шум того мира, от которого был уже
отделен. € наконец сознание покинуло его.

Љомментарии
Џереландра (1943)

стр. 171-- архонт: в учении гностиков -- дух -- повелитель
одной из семи небесных сфер, которые свЯзывались с семью
известными в то времЯ планетами ‘олнечной системы. ‹ьюис
использует это гностическое понЯтие в данном случае как синоним
“арсы, иначе ангела-покровителЯ планеты.

стр. 175 -- Џрестолы и ѓосподства: в христианской
ангелологии -- ангельские чины (соответственно, 3-й чин 1-й
степени и 1-й чин 2-й степени). Џо предназначению, согласно
„ионисию Ђреопагиту, Џрестолы -- "седалища ѓоспода
‚седержителЯ" и ѓосподства -- "помогающие людЯм владеть собой и
начальствующие над низшими ангелами".
...против духое злобы поднебесной см. …ф. 6:12.

стр. 176 -- кембрий: первый период палеозойской эры в
геологической хронологии -- начало его соответствует 570 млн.
лет назад.

стр. 177 -- ‘кьапарелли, „жованни ‚ирджинио (1835-1910):
великий €тальЯнский астроном, автор многих впечатлЯющих
открытий, в частности -- марсианских каналов (итал. canali, что
на самом деле означает "пролив","желоб").

стр. 194 -- Џоуп, Ђлександр (1688-1744): английский поэт,
прославившийсЯ в первую очередь как переводчик ѓомера.
ЏриведеннаЯ строчка взЯта из "Ћпытов о человеке"I (1733).

стр. 205--‚ нашем мире Њалельдил впервые принЯл этот
образ: имеетсЯ в виду как сотворение человека (ср. Ѓыт. 1.7),
так и воплощение €исуса •риста в человеческом образе.

стр. 210 -- "‘ам Њалельдил заплакал..." -- см. Њтф. 27:46
или же Њк. 15:34.

стр. 214 -- ѓеркулесовы столпы или столпы Њелькарта:
античное название скал, между которыми пролегает ѓибралтарский
пролив -- ѓибралтара и ‘еуты.

стр. 216 -- падучаЯ звезда.., ср. ‹к. 10:18 -- "џ видел
‘атану, спадшего с неба как молнию", а также 0тк.8:10.

стр. 230 -- Ѓог это „ух -- ср. €н. 4:24.

стр. 241 -- "запели утренние звезды...": ср. €ов 37:7, но
надо также иметь в виду, что представление о музыке ("пении")
звезд или небесных сфер ЯвлЯетсЯ общедревневосточным, откуда
оно проникло и в …вропу (упомЯнем хотЯ бы представлениЯ
пифагорейцев).

стр. 247 -- "затем Я и пришел, чтобы вы имели ‘мерть...":
Ќелюдь-“эстон ернически перефразирует слова •риста (€н: 10:10)
"џ пришел длЯ того, чтоб имели жизнь и имели с избытком".

стр. 253 -- счастливый грех Ђдама: Felix peccatum Adae --
выражение, допущенное бл. Ђвгустином в его труде "Ћ граде
Ѓожием". Ђвтустин подразумевает то же, что и ђэнсом, а именно,
что с грехом Ђдама в мир вошла не только смерть, но и
необходимость воплощениЯ €скупителЯ в человеческом образе. ‘м.
стр. 325.

стр. 268 -- "Ќам смертным...": Ќам смертным не дано
успехом править,/ Ќо мы его, ‘емпроний, завоюем," -- строки из
трагедии "Љатон" „ж. Ђддисона (1672--1719), английского
писателЯ и журналиста.

стр. 269 -- ѓораций -- имеетсЯ в виду ѓораций Љокклес,
римский воин, который в одиночку защищал мост через ’ибр от
наступавшей армии этрусков.
Љонстантин, ‚еликий (285--337): римский император, первым
из цезарей освободил христиан от гонений и вернул им
гражданские права; перед смертью крестилсЯ. ироко известна
легенда, согласно которой Љонстантин в битве с претендентом на
престол Њаксенцием увидел на небе знак креста и слова "1п 1108
к^по умсеЯ" (сим победиши), после чего дал обет принЯть
крещение, вступил в сражение и одержал победу.

стр. 272 -- Ћн струсит, как Џетр...: см. Њтф. 26:69-75.

стр. 273 -- ...сидит перед ним, как Џилат: см. Њтф. 27

стр. 276 -- "ќлои, ќлои! ламма савахфани?" (арам.) Њк.
15:34: "Ѓоже мой, Ѓоже мой? почему ты менЯ покинул?"

стр. 279 -- "Ѓитва при Њальдонс": англо-саксонскаЯ
героическаЯ поэма, в которой описываетсЯ битва между эссекским
ополчением и вторгшимисЯ в Ђнглию викингами. Џоэма была хорошо
известна в кругу "€нклингов", к которым принадлежал и ‹ьюис;
позже она послужила основой длЯ поэмы ’олкина "‚озвращение
домой Ѓьортнота, сына Ѓьорнхольма".

стр. 293 -- "€ллиада", "ЋдиссеЯ", "ќнеида", "ЏеснЯ о
ђоланде", "ЏотерЯнный ђай", "Љалевала", "Ћхота на снарка"'.
поэмы, соответственно, первые две ѓомера, далее ‚ергилиЯ,
старофранцузскаЯ, Њильтона, финскаЯ и ‹ьюиса Љэрролла. ‚се эти
поэмы объединЯет их "эпический" характер и поединок главных
героев как ключевой момент повествованиЯ.

стр. 303 -- Ѓыла она в пЯтке...: весь отрывок свЯзанный с
раной ђэнсома представлЯет собой персфраз библейского стиха
(Ѓыт. 3:15): "€ вражду положу между тобою и между женою, и
между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебЯ
в голову, а ты будешь жалить его в пЯту". „ействительно, Ќелюдь
был окончательно поражен ђэнсомом в голову камнем, но ђэнсом
был "ужален" побежденным в пЯту.

стр. 303 -- Tellus (лат.) : ‡емлЯ.

стр. 309 -- "ќлвин, друг эльдчлов..."-. €мЯ "ќлвин", как и
однокоренные ему имена (ќлфрид и т.п.), происходит от сочетаниЯ
древнеанглийского "elves" (добрые сверхъестественные существа)
со словом "wine" "друг", "защитник" и т.п.

стр. 310 -- "Ћдна из притч Њалсльдчла...". см. притчу о
талантах, Њтф. 25; а также Џс. 8:4-10

стр. 313 -- тонический, силлабический стих: системы
стихосложениЯ, в первой из которых учитываетсЯ только число
ударений в стихе, а во второй -- и количество слогов.

стр. 314 -- ‚ергилий, Њарин Џублий (70-19 до ђ. X.):
римский поэт, автор "ќнеиды".

стр. 315 -- "Ђ впрочем ковчег здесь не потребуетсЯ"'.
ђэнсом имеет в виду, что поскольку мир Џереландры избежал
грехопадениЯ, не нужен всемирный потоп, (см. Ѓыт. гл.б-8).

стр. 317 -- ’ор и ’инчдриль, Ѓару и Ѓаруа, Ђск и ќмбла,
џтсур и џтсура. имена перволюдей или первых божестненных пар в
различных мифологиЯх -- скандинавской, иранской, ведической.

стр. 320 -- ...о Њалельдиле, об …го Ћтце ч о ’ретьем: см.
"‡а пределы Ѓезмолвной планеты" стр. 79.

стр. 325 -- “треннЯЯ звезда...труба прозвучала...: см.
Ћтк. 2:28; 4:1.
Last-modified: Fri, 26 Jun 1998 15:06:40 GMT
Ћцените этот текст: