ись и даже кое-кто из хроников.
     - —резмерно усердствую - а вы, док, никогда этим не страдали?
     „октор вытирает глаза.
     -  Ќет,  мистер  Њакмерфи,  признаюсь,  никогда.  ‹юбопытно, врач в
колонии сделал такую приписку: "‘ледует  иметь в виду, что этот  человек
может симулировать психоз,  дабы избежать тЯжелой  работы в колонии".  -
Ћн поднимает голову.  - —то скажите, мистер Њакмерфи?
     - „октор... - Њакмерфи выпрЯмилсЯ,  наморщил лоб и раскинул руки  -
мол, Я весь перед вами, смотрите. - Џохож Я на нормального?
     „октор  так  стараетсЯ  сдержать  смех,  что  не  может   ответить.
Њакмерфи  круто  поворачиваетсЯ  к  старшей  сестре  и  спрашивает то же
самое:
     - Џохож?
     Ќе  ответив,  она  встает,  забирает  у  доктора  папку  и кладет в
корзину под часы. ‘адитсЯ.
     - „октор,  наверно, стоит  ознакомить мистера  Њакмерфи с  порЯдком
ведениЯ наших собраний.
     - ‘естра, -  вмешиваетсЯ Њакмерфи, -  говорил Я вам  про моего дЯдю
•аллахана, как женщина коверкала его фамилию?
     Ћна  смотрит  на  него  долго  и  без  обычной  улыбки.   Ћна умеет
превратить улыбку  в любое  выражение, какое  ей нужно  длЯ разговора  с
человеком, но от  этого ничего не  менЯетсЯ - выражение  все равно такое
же  механическое,  специально  сделанное  длЯ определенной цели. Ќаконец
она говорит:
     - Џрошу извинить менЯ, Њак-мер-фи. - € поворачиваетсЯ к доктору.  -
„а, если бы вы объЯснили...
     „октор складывает руки и откидываетсЯ на спинку.
     -  —то  ж.  Љоль  скоро  об  этом  заговорили,  Я,  пожалуй, должен
объЯснить теорию нашей терапевтической  общины.  •отЯ обычно  приберегаю
ее к концу. „а.  ЋтличнаЯ мысль, мисс ѓнусен, превосходнаЯ мысль.
     -  €  теорию,  разумеетсЯ,  но  Я  имела  в виду правило:  во времЯ
собраниЯ пациенты должны сидеть.
     - „а.  Љонечно.  Ђ  потом Я объЯсню теорию.  Њистер  Њакмерфи, одно
из первых  условий: во  времЯ собраниЯ  пациенты должны  сидеть.  €наче,
понимаете ли, мы не сможем поддерживать порЯдок.
     - ЏонЯл.  џ встал  только показать  это место  в моем  деле.   - Ћн
отходит  к  своему  креслу,  опЯть  с наслаждением потЯгиваетсЯ, зевает,
садитсЯ  и  устраиваетсЯ  поудобнее,  как  собака.  Ќаконец  умостилсЯ и
выжидательно смотрит на доктора.
     - €так, теориЯ... - Ќачинает доктор с глубоким довольным вздохом.
     - Ќа ... †ену, - говорит ђакли.
     Њакмерфи приставлЯет ладонь ко  рту и скрипучим шепотом  спрашивает
его через всю комнату:
     - —ью жену?
     Ђ Њартини вздергивает голову и таращит глаза.
     - „а, - говорит он, - чью жену? Ђ-а. …е. Ђ-а, вижу ее.  „а!
     - „орого  бы Я  дал, чтобы  иметь его  глаза, -  говорит Њакмерфи и
больше ничего  не говорит  до конца  собраниЯ.   ’олько сидит,  смотрит,
слушает, не упускаЯ ни единой мелочи, ни единого слова.
     „октор  все  рассказывает  свою  теорию;  наконец,  старшаЯ  сестра
решила, что  с него  хватит, просит  его замолчать,  ведь надо  все-таки
занЯтьсЯ •ардингом, и они толкуют о нем до конца собраниЯ.
     ‚о времЯ собраниЯ Њакмерфи  еще раза два наклонЯетсЯ  вперед, будто
хочет что-то сказать, но передумывает  и откидываетсЯ обратно.  Ќа  лице
его озадаченность.   ’ут творитсЯ  что-то странное,  смекает он.  Ќо  не
может  взЯть  в  толк,  что  именно.  Ќапример,  никто не смеетсЯ. Љогда
спросил у ђакли: "—ью жену?" - Ћн думал, точно засмеютсЯ, но никто  даже
не улыбнулсЯ. ‚оздух сжат стенами, слишком туго, не до смеха.   ‘транное
место, где  люди не  позволЯют себе  засмеЯтьсЯ, странное  дело, как они
пасуют  перед  этой  улыбчивой  мучнистой  мамашей  с  красными-красными
губами и большими-большими сиськами. Ќадо подождать, разобратьсЯ, что  к
чему в этом месте, думает он, не лезть в игру с бухты-барахты.   •ороший
игрок всегда  помнит это  правило:   к игре  присмотрись, а  потом уж за
карты берись.


     ’еорию  терапевтической  общины  Я  слышал  столько  раз,  что могу
рассказывать  спереди  назад  и  задом  наперед  -  и что человек должен
научитьсЯ жить в группе, прежде чем сможет функционировать в  нормальном
обществе, и  что группа  в состоЯнии  помочь ему,  показываЯ, где у него
непорЯдок, и кто нормальный,  а кто нет, общество  само решает, а ты  уж
изволь соответствовать.  € всЯкаЯ  такаЯ штука.  ‘тоит только  поЯвитьсЯ
новому больному, доктор  сразу - на  свою теорию, и  поехали; только тут
он, кажетсЯ, и  бывает главным, сам  ведет собрание.   ђассказывает, что
цель  терапевтической  общины  -  демократическое  отделение,  полностью
управлЯемое  пациентами,  их  голосами,  и  стремитсЯ  оно выпустить нас
обратно на улицу, во внешний мир, достойными гражданами.  ‚сЯкое  мелкое
недовольство, всЯкую жалобу,  все, что тебе  хотелось бы изменить,  надо
высказывать перед группой и обсуждать, а  не гноить в себе. € ты  должен
чувствовать себЯ свободно среди  окружающих до такой степени,  чтобы без
утайки  обсуждать  эмоциональные  проблемы  с  больными  и   медицинским
персоналом.  Ѓеседуйте, говорит  он, обсуждайте, признавайтесь.   Ђ если
друг что-то сказал  в обычном разговоре  - запишите в  вахтенный журнал,
чтобы знали врачи и сестры. ќто не стук, как выражаютсЯ на жаргоне,  это
помощь товарищу.  €звлеките старые грехи на свет божий, чтобы омытьсЯ  в
глазах  людей.  €  участвуйте  в  групповом  обсуждении. Џомогите себе и
друзьЯм проникнуть в  тайны подсознательного. Ћт  друзей не должно  быть
секретов.
     Љончает  он  обыкновенно  тем,  что  их  задача - сделать отделение
похожим  на  те  свободные  демократические  места,  где вы жили:  пусть
внутренний мир станет масштабной моделью большого внешнего, куда в  один
прекрасный день вам предстоит вернутьсЯ.
     Ћн  рассуждал  бы,  наверно,  и  дальше,  но  тут  старшаЯ   сестра
обыкновенно его  затыкает, среди  молчаниЯ встает  старик Џит, семафорит
своим помЯтым  медным котелком  и говорит  всем, как  он устал, а сестра
велит кому-нибудь успокоить его,  чтобы можно было продолжать  собрание.
Џита успокаивают, и собрание  продолжаетсЯ. ’олько однажды, один  раз на
моей  памЯти,  года  четыре  назад  или  пЯть, получилось не так. „октор
кончил разливатьсЯ, и тут же сестра:
     - Ќу? Љто начнет? Ћткрывайте ваши секреты.
     ‚се  острые  впали  в  столбнЯк  -  двадцать минут она сидела молча
после   этого   вопроса,    тихо,   настороженно,   как    электрическаЯ
сигнализациЯ,  дожидаЯсь,  чтобы  кто-нибудь  начал рассказывать о себе.
„вадцать  долгих  минут  комната  была  в  тисках  тишины,  и оглушенные
пациенты сидели не шевелЯсь.
     Љогда прошло двадцать минут, она посмотрела на часы и сказала:
     - ‘ледует ли понЯть так,  что среди вас нет человека,  совершившего
поступок,  в  котором  он  никогда  не  признавалсЯ?   -  Ћна  полезла в
корзинку за вахтенным журналом. - ‘веримсЯ с тем, что у нас записано?
     ’ут что-то  сработало, какое-то  акустическое устройство  в стенах,
настроенное так, чтобы включатьсЯ, когда ее голос произнесет именно  эти
слова. Ћстрые напрЯглись. ђты у них раскрылись разом. ђыщущий ее  взглЯд
остановилсЯ на ближнем человеке у стены.
     Ћн зашевелил губами:
     - џ ограбил кассу на заправочной станции.
     Ћна посмотрела на следующего.
     - џ хотел затащить сестренку в постель.
     …е взглЯд щелкнул по третьему;  каждый из них дергалсЯ, как  мишень
в тире.
     - џ... Ћдин раз... •отел затащить в постель брата.
     - ‚ шесть лет  Я убил мою кошку.  ѓосподи, прости менЯ, Я  забил ее
камнЯми, а свалил на соседа.
     - џ соврал, что только хотел. џ затащил сестру!
     - € Я тоже. € Я тоже!
     - € Я! € Я!
     Ћ  таком   она  и   мечтать  не   могла.  ‚се   кричали,  старались
перещеголЯть  друг  друга,  накручивали   и  накручивали,  без   удержу,
вываливали такое, что  после этого в  глаза друг другу  стыдно смотреть.
‘естра кивала после каждой исповеди и говорила: да, да, да.
     ’ут поднЯлсЯ старик Џит.
     -  џ  устал!   -  ‡акричал  он  сильным,  сердитым, медным голосом,
какого прежде не слышали.
     ‚се  смолкли.   €м  стало  почему-то  стыдно.   ‘ловно  он произнес
что-то верное, стоЯщее, важное - и все их ребЯческие выкрики  показались
чепухой.  ‘таршаЯ  сестра  пришла  в  Ярость.  Ћна свирепо повернулась к
нему,  улыбка  ее  стекала  с  подбородка:  только-только  дело пошло на
лад...
     - Љто-нибудь, займитесь бедным мистером Ѓанчини.
     ‚стали несколько человек. Ћни хотели успокоить его, похлопывали  по
плечу. Ќо Џит не желал молчать.
     - “стал! “стал! - ’вердил он.
     Ќаконец  сестра  велела  одному  санитару  вывести  его  из комнаты
силой. Ћна забыла, что над такими, как Џит, санитары не имеют власти.
     Џит был  хроником всю  жизнь. •отЯ  в больницу  он попал  на шестом
десЯтке, он всегда был хроником.  Ќа голове у него две  большие вмЯтины,
с одной  стороны и  с другой,  - врач,  принимавший роды,  прихватил ему
череп щипцами, когда  вытаскивал наружу.   Џит сперва выглЯнул,  увидел,
какаЯ аппаратура  дожидаетсЯ его  в родильном  отделении, как-то  понЯл,
куда он рождаетсЯ,  и стал хвататьсЯ  за что попало,  чтобы не родитьсЯ.
‚рач  залез  туда,  взЯл  его  за  голову затупленными щипцами длЯ льда,
выдернул наружу и решил,  что все в порЯдке.  ’олько голова у Џита  была
совсем еще сыраЯ, мЯгкаЯ, как глина, а когда затвердела, две вмЯтины  от
щипцов  так  и  остались.  €  сам  он стал придурковатым, ему нужно было
напрЯчьсЯ,  сосредоточитьсЯ,  собрать  всю  силу  воли,  чтобы   сделать
работу, с которой шутЯ справлЯетсЯ шестилетний.
     Ќо  нет  худа  без  добра:  оттого  что  дурак,  он не попал в лапы
комбинату.  €м не удалось отформовать его. € ему дали простую работу  на
железной дороге,  где ему  надо было  только сидеть  в маленьком дощатом
домике, в глуши,  у далекой стрелки,  и махать поездам  красным фонарем,
если стрелка стоЯла  в одну сторону,  зеленым, если в  другую, и желтым,
если путь  был занЯт  другим поездом.  € он  делал это  изо всех сил, на
одном характере, которого не смогли в нем истребить, без помощников,  на
безлюдной стрелке. € никаких регулЯторов ему так и не вживили.
     ‚от  почему  черный  санитар  не  мог  им  командовать.  Ќо санитар
вовремЯ не подумал об этом, да  и сама сестра не подумала, когда  велела
вывести Џита из комнаты.  ‘анитар подошел прЯмо к Џиту и дернул за  руку
к двери, как дергают вожжу, чтобы повернуть лошадь на пахоте.
     - Ћ так от, Џит. Џошли в спальню. ‚сем мешаешь.
     Џит стрЯхнул его руку.
     - џ устал, - предупредил он.
     - Џошли, старик,  скандалишь. ‹Яжешь в  кроватку тихо, как  хороший
мальчик.
     - “стал...
     - Ђ Я говорю, пойдешь в спальню!
     ‘анитар опЯть  дернул его  за руку  и Џит  перестал качать головой.
Ћн стоЯл  прЯмо и  твердо, и  глаза у  него вдруг  проЯснились.   Ћбычно
глаза у него полузакрытые и мутные, словно молоком налиты, а сейчас  они
стали  Ясными,  словно  аргоновые  трубки.  €  кисть  руки,  за  которую
держалсЯ  санитар,  стала  набухать.  Џерсонал  и  большинство   больных
разговаривали между собой, не обращали  вниманиЯ на старика и на  старую
песню  "“стал"  и  думали,  что  сейчас  его  утихомирЯт,  как обычно, и
собрание продолжитсЯ.  Ќе видели,  что он  сжимает и  разжимает кулак  и
кулак раздуваетсЯ все больше и больше.  Ћдин Я увидел. џ увидел, как  он
набух и затвердел, вырос у менЯ на глазах, сделалсЯ гладким...  Љрепким.
ђжавый чугунный шар на цепи. џ смотрел  на него и ждал, а санитар в  это
времЯ опЯть дернул Џита за руку к двери.
     - ‘тарик, Я сказал...
     “видел   кулак.   ‘о   словами   "•ороший   мальчик,   Џит"   хотел
отодвинутьсЯ, но чуть-чуть опоздал. —угунный  шар взвилсЯ чуть ли не  от
колена. ‘анитар  хрЯстнулсЯ плашмЯ  о стену  и прилип,  а потом сполз на
пол, как будто она была  смазана. џ услышал, как лопнули  и позамыкались
лампы в стене, а штукатурка треснула прЯмо по форме его тела.
     „вое  других  -  маленький  и  большой  - опешили.  ‘естра щелкнула
пальцами, и они пришли в  движение. ‘нЯлись с места, скользнули  к Џиту.
Њаленький рЯдом  с большим,  как отражение  в выпуклом  зеркале. Џодошли
почти вплотную и вдруг понЯли, что должен был бы понЯть и первый, -  что
Џит  не  подключен  к  регулЯторам,  как  остальные,  что  он  не начнет
исполнЯть, если просто дать команду или дернуть его за руку.  Ѓрать  его
придетсЯ так, как берут дикого медведЯ или быка, а при том, что один  из
их команды уже валЯетсЯ у плинтуса, такаЯ работа им не улыбалась.
     ‘мекнули они это  одновременно и застыли,  большой и его  маленькое
отражение, в одинаковых позах:  леваЯ нога вперед, праваЯ  рука вытЯнута
- на полдороге между старшей  сестрой и питом.  Џеред  ними раскачивалсЯ
чугунный  шар,  позади  них  кипела  белоснежнаЯ  Ярость, они задрожали,
задымились, и Я услышал, как  скрежещут внутри шестеренки. џ видел,  что
их колотит  от растерЯнности,  как машину,  которой дали  полный газ, не
отпустив тормоза.
     Џит  стоЯл  посреди  комнаты,  раскачивал  у  ноги  чугунный   шар,
изогнувшись под его тЯжестью. ’еперь  на него смотрели все.   Ћн перевел
взглЯд с большого  санитара на маленького,  увидел, что они  не намерены
приближатьсЯ, и повернулсЯ к больным.
     - Џонимаете... ‚се это - сплошнаЯ ахинеЯ, - сказал Џит, -  сплошнаЯ
ахинеЯ.
     ‘таршаЯ сестра тихонько слезла  со стула и продвигалась  к плетеной
сумке, прислоненной возле двери.
     -  „а,  да,  мистер  Ѓанчини,  -  курлыкала  она...  -  ’олько надо
успокоитьсЯ.
     - ‘плошнаЯ  ахинеЯ, и  больше ничего.  - ѓолос  его потерЯл  медную
зычность, стал напрЯженным  и настойчивым, как  будто у пита  оставалось
мало времени, чтобы договорить. -  Џонимаете, Я-то ничего не могу...  Ќе
могу,  понимаете.   џ  родилсЯ  мертвым.   Ђ  вы  -  нет. ‚ы не родились
мертвыми. Ћх, это было тЯжело...
     Џит заплакал.  Ћн больше  не мог  выговаривать слова  как надо,  он
открывал и закрывал  рот, но не  мог сложить из  слов фразу. Ћн  помотал
головой, чтобы она проЯснилась, и, моргаЯ, смотрел на острых.
     - Ћх, Я... ѓоворю... ‚ам... ѓоворю вам.
     Ћн  снова  начал  оседать,  и  чугунный  шар сократилсЯ до размеров
обыкновенной руки.   Ћн сложил  ее перед  собой чашечкой,  словно что-то
предлагал больным.
     -  Ќичего  не  могу  поделать.  џ  родилсЯ по ошибке.  ‘нес столько
обид, что умер. џ  родилсЯ мертвым. Ќичего не  могу поделать.  џ  устал.
Ћпустил  руки.  “  вас  есть  надежда.  џ снес столько обид, что родилсЯ
мертвым. ‚ам легко досталось.  џ родилсЯ мертвым, и жизнь была  тЯжелой.
џ устал.  “стал говорить и стоЯть. џ пЯтьдесЯт пЯть лет мертвый.
     ‘таршаЯ сестра уколола его через всю комнату, прЯмо сквозь  зеленые
брюки. Ћна  отскочила, не  выдернув иглу  после укола,  и шприц повис на
штанах, как стеклЯнно-стальной хвостик, а старик Џит все сильней  оседал
и  клонилсЯ  вперед,  не  от  укола,  а  от  усталости; последние минуты
вымотали его окончательно и  бесповоротно, навсегда - стоило  посмотреть
на него, и становилось понЯтно, что он человек конченый.
     ’ак что укол был лишним; голова у него и так уже моталась, а  глаза
помутнели. Љ  тому времени,  как сестра  подкралась к  нему снова, чтобы
вынуть  иглу,  он  уже  совсем  согнулсЯ  и  плакал  прЯмо на пол, качаЯ
головой,  -  слезы  не  смачивали  лица,  а  брызгали  в разные стороны:
кап-кап, влево-вправо, как будто он сеЯл.
     - Ћх, - сказал он. € даже не вздрогнул, когда она выдернула иглу.
     Ћн вернулсЯ к жизни, может  быть, на минуту и попыталсЯ  что-то нам
сказать, но нам либо слушать было неохота, либо вдумыватьсЯ лень, а  его
это усилие опустошило начисто. “кол  в Ягодицу был напрасен, с  таким же
успехом она  могла засадить  его мертвецу  - ни  сердца, чтобы разогнать
его с кровью, ни жил, чтобы донести до головы, ни мозга, чтобы  оглушить
его этой отравой. ‚се равно что уколола высохший труп.
     - џ... “стал...
     - ’ак.  …сли вы  двое наберетесь  смелости, мистер  Ѓанчини тихо  и
мирно лЯжет спать.
     - ...“жасно устал.
     - „октор ‘пайви,  санитар “ильЯмс приходит  в себЯ.   ‡аймитесь им,
пожалуйста. “ него разбились часы и порезана рука.
     Ќичего такого Џит  больше не устраивал  и уже не  устроит.  ’еперь,
когда  он   начинает  шуметь   на  собрании   и  его   успокаивают,   он
успокаиваетсЯ.  Џо-прежнему  он  иногда  встает,  и  качает  головой,  и
докладывает, как  он устал,  но это  уже не  жалоба, не  оправдание и не
предупреждение - все  давно кончено; это  - как старинные  часы, которые
времени не показывают, но все еще ходЯт, стрелки согнуты бог знает  как,
цифры  на  циферблате  стерлись,  звонок  заглох  от  ржавчины, - старые
ненужные часы, они еще тикают и хрипЯт, но без всЯкого смысла.


     „о двух часов группа дерет бедного •ардинга.
     ‚ два часа  доктор начинает ерзать  на стуле.   Ќа собраниЯх, когда
он не рассказывает свою  теорию, ему неуютно; ему  бы лучше в это  времЯ
сидеть  у  себЯ  в  кабинете,  рисовать  диаграммы.   Ћн ерзает, наконец
откашливаетсЯ, и тогда сестра смотрит  на свои часы и велит  нам вносить
столы из ванной, а обсуждение мы продолжим завтра в час.  Ћстрые,  разом
выйдЯ из  столбнЯка, украдкой  глЯдЯт на  •ардинга. ‹ица  у них горЯт от
стыда, как будто  они только сейчас  сообразили, что их  опЯть водили за
нос. Ћдни  идут через  коридор в  ванную за  столами, другие  плетутсЯ к
полкам и прилежно рассматривают  старые выпуски журнала "Њакколс",  а на
самом деле просто  хотЯт быть подальше  от •ардинга. ЋпЯть  их науськали
на  товарища,  заставили  допрашивать,   будто  он  преступник,  а   они
прокуроры,  судьи  и  присЯжные.  ‘орок  пЯть  минут они кромсали его на
части и как бы даже с удовольствием бросали ему вопросы: как он  думает,
почему  он  не  может  удовлетворить   свою  женушку?   Џочему  он   так
настаивает,  что  никогда  не  имел  дела  с  мужчинами?   Љак  надеетсЯ
выздороветь, если  не отвечает  честно? -  ‚опросы, намеки,  так что  им
самим теперь  тошно, и  они не  хотЯт к  нему приближатьсЯ  - будет  еще
стыднее.
     ѓлаза Њакмерфи  наблюдают за  всем этим  без отрыва.  Ћн не встал с
кресла. ‚ид  у него  опЯть озадаченный.  Ћн продолжает  сидеть в кресле,
наблюдает  за  острыми,  почесывает  колодой  карт щетину на подбородке,
наконец встает,  зевает и  потЯгиваетсЯ, скребет  по пуговице  на животе
углом карты,  потом опускает  колоду в  карман и  шагает туда, где сидит
один-одинешенек потный •ардинг.
     ‘ минуту он смотрит на •ардинга, потом обхватывает широкой  ладонью
спинку соседнего  стула, поворачивает  его спинкой  к •ардингу,  садитсЯ
верхом, как на  лошадку. •ардинг ничего  не замечает.   Њакмерфи хлопает
себЯ по карманам.  Ќаходит  сигареты, вытаскивает одну и закуривает;  он
держит ее перед собой, нахмурЯсь, смотрит на кончик, облизывает  большой
палец и указательный и подравнивает огонек.
     ‚се  стараютсЯ  не  смотреть  друг  на  друга. Ќе могу понЯть даже,
заметил ли •ардинг Њакмерфи. •ардинг почти совсем завернул грудь в  свои
худые плечи,  словно в  зеленые крыльЯ,  и сидит  на краешке стула очень
прЯмо, зажав руки между коленЯми.  ‘мотрит куда-то вперед, напевает  про
себЯ,  хочет  выглЯдеть  спокойным,  а  сам  прикусил  щеки - получаетсЯ
улыбка черепа, вовсе не спокойнаЯ.
     Њакмерфи снова  берет сигарету  в зубы,  складывает руки  на спинке
стула и, зажмурЯ один глаз от дыма, опускает на руки подбородок.  „ругим
глазом  смотрит  на  •ардинга,  а  потом  начинает  говорить, и сигарета
прыгает у него в губах.
     - ‘лушай-ка, эти собраньица всегда у вас так проходЯт?
     - ‚сегда?   - •ардинг  перестает напевать.  Ћн больше  не жует свои
щеки, но по-прежнему смотрит куда-то вперед, над плечом Њакмерфи.
     - ќти  посиделки с  групповой терапией  всегда у  вас так проходЯт?
Џобоище на птичьем дворе?
     •ардинг рывком повернул голову, и глаза его наткнулись на  Њакмерфи
так, как будто он только сейчас заметил, что перед ним кто-то сидит.  Ћн
опЯть прикусывает щеки,  лицо у него  проваливаетсЯ посередине, и  можно
подумать,  что  он  улыбаетсЯ.   Ћн  расправлЯет  плечи, отваливаетсЯ на
спинку и принимает спокойный вид.
     - Ќа птичьем дворе?  Ѓоюсь, что ваши причудливые сельские  метафоры
не доходЯт до менЯ, мой друг. Ќе имею ни малейшего представлениЯ, о  чем
вы говорите.
     -  Ђга,  тогда  Я  тебе  объЯсню.  - Њакмерфи повышает голос; он не
оглЯдываетсЯ на  других острых,  но говорит  длЯ них.   - ‘таЯ  замечает
пЯтнышко крови у какой-нибудь  курицы и начинает клевать  и расклевывает
до  крови,  до  костей  и  перьев.   —аще  всего  в  такой  свалке кровь
поЯвлЯетсЯ еще  на одной  курице, и  тогда -  ее очередь.  Џотом еще  на
других кровь, их тоже заклевывают до  смерти; дальше - больше.  ‚от  так
за несколько часов выходит в расход  весь птичник, Я сам видел.   †уткое
дело. Ђ  помешать им  - курЯм  - можно  только, если  надеть наглазники.
—тобы они не видели.
     •ардинг сплетает  длинные пальцы  на колене,  подтЯгивает колено  к
себе, откидываетсЯ на спинку.
     - Ќа птичьем дворе. ‚ самом деле приЯтнаЯ аналогиЯ, друг мой.
     - ‚от это самое  Я и вспомнил, пока  сидел на вашем собрании,  если
хочешь знать грЯзную правду. Џохожи на стаю грЯзных курей.
     - ’ак получаетсЯ, это Я - курица с пЯтнышком крови?
     - Ђ кто же?
     Ћни по-прежнему  улыбаютсЯ друг  другу, но  голоса их  стали такими
сдавленными, тихими,  что мне  приходитсЯ мести  совсем рЯдом,  иначе не
слышу.  „ругие острые подходЯт поближе.
     - Ђ еще хочешь знать? •очешь знать, чей клевок первый?
     •ардинг ждет продолжениЯ.
     - ‘естры этой, вот чей.
     ‚ тишине  тонкий вой  ужаса.   ‘лышу, как  в стенах  подхватились и
заработали  машины.  •ардингу  трудно  удерживать  руки  на месте, но он
стараетсЯ вести себЯ спокойно.
     -  ‚от,  оказываетсЯ,  как  просто,  -  говорит  он,  - до глупости
просто.  ‚ы  в палате шесть  часов, а уже  упростили всю работу  ”рейда,
юнга и Њаксвелла „жонса и свели ее к одной аналогии: побоище на  птичьем
дворе.
- џ  говорю не  про юнгу  ”рейда и  Њаксвелла „жонса,  Я говорю про
ваше вшивое  собрание, про  то, что  с тобой  делала сестра  и остальные
паразиты. ’ебе наклали.
     - Њне?
     - „а, да, тебе. Ќаклали от души. ‚ хвост и в гриву.  —то-то ты  тут
сделал, браток, если нажил свору врагов, потому что гонЯли тебЯ сворой.
     -  Ќет,  это  просто  невероЯтно!   ‚ы  совершенно  не  учитываете,
совершенно игнорируете и не учитываете тот факт, что все это они  делали
длЯ  моего  блага!   —то  всЯкаЯ  дискуссиЯ,  всЯкий  вопрос,   поднЯтый
персоналом и в  частности мисс ѓнусен,  преследует чисто лечебные  цели.
‚ы, должно быть,  не слышали ни  слова из речи  доктора ‘пайви о  теории
терапевтической общины, а если и слышали, то в силу непросвещенности  не
способны понЯть. џ разочарован в вас, друг мой, да, весьма  разочарован.
“тром,  когда  мы  познакомились,  вы  показались  мне умнее - да, может
быть,  безграмотным  вахлаком,  определенно  -  деревенским фанфароном с
впечатлительностью  гусЯ,  но,  в  сущности,  неглупым.   Џри всей своей
наблюдательности и проницательности Я тоже порой ошибаюсь.
     - €ди ты к черту, братец.
     -  Ђ,  да,  Я  забыл  добавить,  что ваша первобытнаЯ грубость тоже
бросилась   мне   в   глаза.   Џсихопат   с   несомненными   садистскими
склонностЯми, руководЯщийсЯ,  по-видимому, слепой  эгоманией.   „а.  Љак
видите,  все  эти  природные  таланты  безусловно  сделали  вас толковым
медиком  и  позволЯют  критиковать  систему  мисс  ѓнусен,  хотЯ  она  -
психиатрическаЯ  сестра  с  высокой  репутацией и двадцатилетним стажем.
„а,  при  ваших  талантах,  мой   друг,  вы  можете  творить  чудеса   в
подсознательном, утешить ноющий ID, исцелить раненое сверх-Я /ID -  оно,
в  психологии  ”рейда  область  бессознательного, источник инстинктивной
энергии, стремЯщейсЯ реализовать  себЯ на основе  принципа удовольствиЯ.
‘верх-Я  -  часть  психики,  ЯвлЯющаЯсЯ  посредником между сознательными
влечениЯми и социальными идеалами,  нечто вроде совести./ .  Ќаверно, вы
могли  бы  вылечить  все  отделение,  овощей  и  прочих.  ‚сего за шесть
месЯцев, дамы и господа, или требуйте деньги назад!
     Њакмерфи  в  спор  не  вступает,  а  только  смотрит  на •ардинга и
наконец ровным голосом спрашивает:
     -  €  ты,  правда,  думаешь,  что  эта  фигнЯ,  как  на сегоднЯшнем
собрании, кого-то лечит, приносит пользу?
     - Ђ длЯ чего бы еще  мы себЯ этому подвергали, друг мой?   Џерсонал
желает нашего выздоровлениЯ  так же, как  и мы.   Ћни не изверги.  Џусть
мисс  ѓнусен  -  строгаЯ  немолодаЯ  дама,  но  она  отнюдь  не чудище с
птичьего  двора,  садистски   выклевывающее  нам  глаза.   ‚ы  ведь   не
заподозрите ее в этом, правда?
     - ‚ этом - нет. Ќе глаза она вам клюет, браток.  Ћна клюет не это.
     •ардинг вздрагивает, Я вижу, что руки его, зажатые между  коленЯми,
выползают, как два белых паука из-за двух замшелых сучьев, и - вверх  по
сучьЯм к рогатке ствола.
     - Ќе  глаза?   - ѓоворит  он. -  “молЯю вас,  так что же клюет мисс
ѓнусен?
     Њакмерфи улыбнулсЯ.
     - Ђ ты не знаешь?
     - ђазумеетсЯ, не знаю! Ќо если вы так наста...
     - џйца твои, браток, золотые твои Яички.
     Џауки  сползлись  в  рогатку  ствола  и  там,  дрожа, остановились.
•ардинг  пробует  улыбнутьсЯ,  но  лицо  и  губы у него такие белые, что
улыбка не  похожа на  улыбку.   Ћн не  сводит глаз  с Њакмерфи. Њакмерфи
вынимает сигарету изо рта и повторЯет:
     - ’вои Яйца.   Ќет, браток, сестра  ваша - никакаЯ  не кура-чудище,
Яйцерезка она.  џ  их тысЯчу видел, старых  и молодых, мужиков и  баб. €
на улице видел  и в домах  - эти люди  хотЯт сделать тебЯ  слабым, чтобы
держалсЯ в рамочках, выполнЯл ихние  правила, жил, как они велЯт.  Ђ как
это лучше сделать,  как тебЯ скрутить,  как стреножить? Ђ  так:  ударить
коленом где всего больнее. ’ебе в драке не давали коленом?   ‚ырубаешьсЯ
начисто,  а?  •уже  нет.  ‘ил  ни  капли  не остаетсЯ.  …сли против тебЯ
такой, который хочет победить, но  не тем, чтобы самому быть  сильнее, а
тем, чтобы тебЯ слабее сделать,  тогда следи за его коленом,  будет бить
по больному месту.   ‚от и старшаЯ  стервЯтница тем же  занимаетсЯ, бьет
по больному.
     ‚ лице •ардинга по-прежнему ни  кровинки, но с руками он  совладал:
вЯло всплескивает ими, отталкиваЯ от себЯ слова Њакмерфи.
     - Ќаша милаЯ мисс ѓнусен. Ќаша улыбчиваЯ, ласковаЯ, нежнаЯ  мамочка
ѓнусен, этот ангел милосердиЯ -  Яйцерезка?  Џолно, друг мой,  ничуть не
похоже.
     - ќтой брехни про нежную мамочку мне, браток, не надо.  Њожет,  она
и мамочка, но она большаЯ,  как бульдозер, и всЯ железнаЯ,  как молоток.
€  этим  номером  с  доброй  старой  мамочкой она обманула менЯ сегоднЯ,
когда Я пришел, минуты на три, не больше. „умаю, что и вас, ребЯта,  она
водила за нос  не год и  не полгода. “й,  видал Я сук  на своем веку, но
эта всех обскачет.
     - ‘ука?  Ќо минуту  назад она была Яйцерезка, потом  стервЯтница...
€ли курица?  “ вас метафоры прЯмо с ног сшибают друг дружку.
     - Ќу и черт с ним;  она сука, стервЯтница и Яйцерезка, и  не морочь
мне голову - знаешь, про что Я говорю.
     ‹ицо и руки  •ардинга двигаютсЯ еще  быстрее, чем всегда,  - жесты,
улыбки, усмешки,  гримасы мелькают,  как в  ускоренном кинофильме.   —ем
больше он стараетсЯ остановить это, тем быстрее они сменЯют друг  друга.
Љогда он  позволЯет рукам  и лицу  двигатьсЯ так,  как они  хотЯт, и  не
пытаетсЯ  совладать  с  ними,  тогда  за  его  жестами,  за  игрой  лица
наблюдать  приЯтно,  но  когда  он  думает  о  них  и  стараетсЯ с собой
совладать,  он  превращаетсЯ  в  дерганую  куклу, занЯтую дикой плЯской.
„вигаетсЯ все быстрей, быстрей, и голос тоже не отстает.
     -  Џослушайте,  мистер  Њакмерфи,  мой  друг,  мой  психопатический
коллега,  наша  мисс  ѓнусен  -  истинный  ангел милосердиЯ, это же всем
известно.   Ћна  бескорыстна,  как  ветер,  день  за днем совершает свой
неблагодарный  труд,  пЯть  долгих  дней  в  неделю.  „лЯ  этого   нужно
мужество, друг мой,  мужество.  Љроме  того, из надежных  источников мне
известно - Я не вправе раскрывать мои источники, но могу сказать, что  с
этими же людьми поддерживает отношениЯ  Њартини, - она и в  выходные дни
продолжает  служение  человечеству,  безвозмездно  выполнЯЯ общественную
работу   в   городе.   ЏриготовлЯет   богатый   ассортимент   даров    -
консервированные  продукты,  сыр  длЯ   вЯжущего  действиЯ,  мыло  -   и
преподносит какой-нибудь  молодой чете,  стесненной в  средствах. -  …го
руки мелькают в  воздухе, рисуЯ эту  картину. - Ћ,  посмотрите. ‚от она,
наша сестра.  Ќежно стучитсЯ в дверь. Љорзиночка в лентах. ЊолодаЯ  чета
онемела от радости. Њуж с раскрытым  ртом, жена плачет без утайки.   Ћна
озирает их жилище. Ћбещает прислать им деньги на... ‘тиральный  порошок,
да.   ‘тавит корзинку  посреди комнаты.  € когда  наш ангел  уходит -  с
воздушными  поцелуЯми  и  неземными  улыбками,  - она буквально опьЯнена
сладким  молоком  сердечных  чувств,  которое  образовалось в ее большой
груди,   она   изнемогает   от   великодушиЯ.     €знемогает,   слышите?
Ћстановившись  в  дверЯх,  она  отзывает  в  сторону  застенчивую   юную
новобрачную и предлагает ей двадцать долларов от себЯ лично:  "€ди,  мое
бедное, несчастное, голодное дитЯ, иди  и купи себе приличное платье.  џ
понимаю, твой  муж не  может себе  этого позволить,  но вот тебе деньги,
возьми и купи". € чета навсегда в долгу перед ней за это благодеЯние.
     Ћн  говорит  все  быстрее  и  быстрее,  на шее у него набухли жилы.
Љончил; в  отделении мертваЯ  тишина. Ќе  слышу ничего,  только с  тихим
шуршанием вращаетсЯ где-то катушка - наверно, пишут все на магнитофон.
     •ардинг озираетсЯ, видит, что  все наблюдают за ним,  и выдавливает
из себЯ смех. ‡вук такой,  как будто гвоздь выдирают из  свежей сосновой
доски: иии-иии-иии.  Ќе может остановитьсЯ.  ‡аламывает руки, как  муха,
и жмурит глаза от этого ужасного визга. Ќо остановитьсЯ не может.   ‘мех
все  пронзительней  и  пронзительней,  и  наконец,  всхлипнув,   •ардинг
опускает голову на ладони.
     - ‘ука, сука, сука, - шепчет он сквозь зубы.
     Њакмерфи  зажигает  еще  одну  сигарету  и протЯгивает ему; •ардинг
берет ее, не  говорЯ ни слова.  Њакмерфи по-прежнему рассматривает  лицо
•ардинга, удивленно,  озадаченно, как  будто видит  лицо человека первый
раз в жизни. Ћн смотрит,  •ардинг дергаетсЯ и трепыхаетсЯ уже  медленнее
и наконец поднимает лицо с ладоней.
     -  ‚ы  все  правильно  сказали,  -  начинает  •ардинг.   €  обводит
взглЯдом  других  пациентов.  ‚се  наблюдают  за  ним.   -  Ќикто еще не
осмеливалсЯ сказать это вслух, но нет среди нас человека, который  думал
бы по-другому, относилсЯ бы не так, как вы, - и к ней и к этой  лавочке,
- не таил бы тех же чувств в своей испуганной душонке.
     Њакмерфи спрашивает, нахмурЯсь:
     - Ђ  что эта  шмакодЯвка, доктор?   Ћн, может,  туго соображает, но
видит же он, что она делает и как всеми крутит.
     •ардинг глубоко затЯгиваетсЯ и говорит, выпускаЯ дым:
     - „октор ‘пайви... ‚ точности такой же, как мы:  Ясно сознает  свою
неполноценность.  ќто  испуганный,  отчаЯвшийсЯ,  беспомощный кролик, он
совершенно  не  способен  руководить  отделением  без  помощи нашей мисс
ѓнусен и понимает это.  ‘кажу больше, она понимает, что он это понЯл,  и
напоминает ему при  каждом удобном случае.  Џредставьте себе, что  стоит
ей найти  небольшую оплошность  в записЯх  или, например,  в диаграммах,
она непременно тычет его туда носом.
     - Џравильно, - это —есвик подошел  к Њакмерфи, - тычет нас носом  в
наши ошибки.
     - Џочему он ее не выгонит?
     -  ‚  этой  больнице,  -  говорит  •ардинг,  -  врач не имеет права
нанимать и  увольнЯть.   ќто делает  инспектор, а  инспектор -  женщина,
стариннаЯ  подруга  нашей  мисс  ѓнусен;  в  тридцатые  годы они служили
сестрами  в  армии.   Њы  жертвы  матриархата,  друг  мой, и врач так же
бессилен  перед  этим,  как  любой  из  нас. Ћн знает, что ей достаточно
снЯть  трубку  с  телефона,  который  висит  у  нее под рукой, позвонить
инспектриссе  и  обронить  в  разговоре,  ну,  скажем, что доктор делает
многовато заказов на метилпиперидин...
     - Џогоди, •ардинг, Я вашей химии не понимаю.
     - Њетилпиперидин, друг мой, это синтетический наркотик,  вызывающий
привыкание вдвое быстрее, чем героин. ‚ том числе и у врачей.
     - ќта шмакодЯвка? Ќаркоман?
     - Ќичего не знаю.
     - Ђ тогда что толку обвинЯть его в...
     -  ‚ы  невнимательно  слушаете,  мой  друг.  Ћна  не  обвинЯет.  …й
достаточно  намекнуть,  просто  намекнуть,  понимаете?  ‚ы  не  заметили
сегоднЯ?  Џодзывает  человека   к  двери  поста,   встает  навстречу   и
спрашивает,  почему  у  него  под  кроватью  нашли  бумажную   салфетку.
‘прашивает,  и  только.  €  он  уже  чувствует  себЯ  лгуном,  что бы ни
ответил.  …сли  скажет,  что  обтирал  авторучку, она говорит: "Џонимаю,
ручку" -  а если  у него  насморк, она  говорит:   "Џонимаю, насморк"  -
кивнет   своей   аккуратной   седой   прической,   улыбнетсЯ  аккуратной
улыбочкой,  повернетсЯ,  уйдет  в  стеклЯшку,  а  больной будет стоЯть и
думать, что же он все-таки делал этой салфеткой.
     •ардинг снова начинает дрожать, и плечи у него складываютсЯ.
     - Ќет.   ЋбвинЯть ей  незачем. Ћна  гений намека.   ‚ы слышали   на
сегоднЯшнем обсуждении, чтобы она  хоть раз менЯ в  чем-нибудь обвинила?
Ђ  впечатление  такое,  будто  менЯ  обвинили  во  множестве  пороков, в
ревности  и  паранойе,  в  том,  что  Я  не  могу  удовлетворить жену, в
странных сношениЯх с  друзьЯми, в том,  что Я кокетливо  держу сигарету,
и, кажетсЯ, даже в  том, что между ног  у менЯ ничего нет,  кроме клочка
шерстки, причем мЯгкой, шелковистой белесой шерстки!  •олостильщица?  Ћ,
вы ее недооцениваете!
     •ардинг вдруг умолкает,  нагибаетсЯ и обеими  руками берет за  руку
Њакмерфи. …го лицо в странном  наклоне, оно заострилось, все из  красных
и серых углов, разбитаЯ виннаЯ бутылка.
     - Њир принадлежит сильным,  мой друг!  ђитуал  нашего существованиЯ
основан  на  том,  что  сильный  становитсЯ  слабее, пожираЯ слабого. Њы
должны  смотреть  правде  в  глаза.  ’ак  быть  должно,  не будем с этим
спорить.  Њы должны научитьсЯ  принимать это как закон природы.  Љролики
принЯли  свою  роль  в  ритуале  и  признали в волке сильнейшего. Љролик
защищаетсЯ  тем,  что  он  хитер,  труслив  и  увертлив,  он роет норы и
прЯчетсЯ, когда  рЯдом волк.  € сохранЯетсЯ,  выживает.   Ћн знает  свое
место. Ќикогда  не вступит  с волком  в бой.  Љакой в  этом смысл? Љакой
смысл?
     Ћн отпускает руку Њакмерфи, выпрЯмлЯетсЯ, закидывает ногу на  ногу,
делает  глубокую  затЯжку.   Џотом  вынимает  сигарету  из   растЯнутого
улыбкой рта  и снова  смеетсЯ -  иии-иии-иии, словно  гвоздь выдирают из
доски.
     - Њистер Њакмерфи...  „руг мой... џ  не курица, Я  кролик.  ‚рач  -
кролик. ‚от —есвик - кролик, Ѓилли Ѓиббит - кролик.  ‚се мы тут  кролики
разных возрастов  и категорий  и скачем  - прыг-скок  - по  стране “олта
„иснеЯ.  ’олько  поймите  менЯ  правильно,  мы  здесь  не потому, что мы
кролики - кроликами мы были бы повсюду, - мы здесь потому, что не  можем
приспособитьсЯ  к  нашему  кроличьему  положению.   Ќам  нужен   хороший
волчище вроде сестры - чтобы знали свое место.
     - ’ы говоришь как  дурак. ‚ыходит, сложил лапки  и жди, пока эта  с
голубыми волосами не уговорит тебЯ, что ты кролик?
     - Ќет, не она  менЯ уговорит.  џ  кроликом родилсЯ.  Џосмотрите  на
менЯ.  ‘естра  нужна  мне  только  длЯ  того,  чтоб Я был счастлив своей
ролью.
     - Љакой ты, к черту, кролик?
     - “ши видите? Ђ как носик ерзает? € хвостик пуговкой?
     - ’ы говоришь как ненорма...
     - Ќенормальный? ЉакаЯ проницательность.
     - €ди ты к  черту, •ардинг, Я не  об этом.  Ќе  такой ненормальный.
‚ смысле... —ерт,  Я удивлЯюсь, до  чего вы все  нормальные.  …сли  менЯ
спросить, вы ничем не хуже любого оглоеда с улицы...
     - Ђх вот как, оглоеда с улицы.
     -  „а  нет,  понимаешь,  ненормальные  -  как их в кино показывают,
ненормальных... Ђ вы просто смурные и...  ‚роде...
     - ‚роде кроликов, да?
     - Ќи черта не кролики! Љакие, к лешему, кролики.
     -  Њистер  Ѓиббит,  попрыгайте  перед  мистером  Њакмерфи.   Њистер
—есвик, покажите ему, какой вы пушистый.
     “  менЯ  на  глазах  Ѓилли  Ѓиббит  и —есвик превращаютсЯ в понурых
белых кроликов, но им стыдно делать то, что велел •ардинг.
     - Ђх, они стеснЯютсЯ, Њакмерфи.  Џравда, мило? Ђ может быть,  им не
по  себе  оттого,  что  они  не  постоЯли  за  друга.   Њожет  быть, они
чувствуют себЯ виноватыми  оттого, что их  снова вынудили вести  допрос.
Ќе унывайте, друзьЯ, вам нечего стыдитьсЯ.  ‚се шло, как надо.   Љролику
не положено заступатьсЯ за сородича.  ќто было бы глупо. Ђ  вы поступили
разумно - трусливо, но разумно.
     - Џослушай, •ардинг, - говорит —есвик.
     - Ќет, нет, —есвик. Ќе сердись на правду.
     - Ќо послушай, было  времЯ, когда Я говорил  про нашу мадам то  же,
что Њакмерфи.
     - „а, но ты говорил очень  тихо, а потом взЯл свои слова  назад. ’ы
тоже кролик, не отворачивайсЯ от правды. Џоэтому Я и не в обиде на  тебЯ
за те  вопросы, которые  ты задавал  мне сегоднЯ  на собрании. ’ы просто
исполнЯл свою  роль. …сли  бы тебЯ  вытащили на  ковер, или тебЯ, Ѓилли,
или тебЯ, ”редриксон, Я нападал бы на вас так же безжалостно, как вы  на
менЯ.  Њы не должны  стыдитьсЯ своего поведениЯ:  нам,  мелким животным,
так и подобает вести себЯ.
     Њакмерфи поворачиваетсЯ в кресле и оглЯдывает острых.
     - Ќе понЯл, почему им не надо стыдитьсЯ. Њне, например,  показалось
большой  пакостью,  что  они  поперли   на  тебЯ  с  ней  заодно.    Њне
показалось, что Я опЯть в китайском лагере длЯ пленных...
     - ‚от что, Њакмерфи, - говорит —есвик, - слушай менЯ.
     Њакмерфи повернулсЯ  и слушает,  но —есвик  не продолжает.   —есвик
никогда не продолжает  - он из  тех, которые поднимают  большой шум, как
будто бросЯтсЯ впереди всех, кричат  "‚ атаку!", ‘ минуту топают  ногами
на месте, делают  три шага и  останавливаютсЯ.  Њакмерфи,  увидЯ, как он
скис после такого грозного начала, говорит:
     - ЏрЯмо как в лагере у китайцев.
     •ардинг поднимает руки, призываЯ к миру.
     - Ќет, нет, нет, это неправильно. Ќе осуждайте нас, мой друг.  Ќет.
Ќаоборот...
     ‘нова вижу в  глазах у •ардинга  хитрый лихорадочный блеск;  думаю,
что  сейчас  засмеетсЯ,  но  он  только  вынимает  изо  рта  сигарету  и
указывает ею  на Њакмерфи  - в  его руке  она кажетсЯ  еще одним  тонким
белым пальцем, дымЯщимсЯ на конце.
     -  ...€  вы,  Њакмерфи,  при  всем  вашем ковбойском фанфаронстве и
Ярмарочной  удали,  вы  тоже  под  этой  грубой  оболочкой  -  такой  же
пушистый, мЯконький кролик, как мы.
     -  Ђга,  точно.  „линноухий.  €нтересно,  почему  же  это Я кролик?
Џотому что психопат? Џотому что  дерусь или потому что кобель?  Љобель -
поэтому,  наверное?  Ќу,  это,  трах-трах,  извините  в  горЯчах.   Ђга,
наверно, поэтому Я кролик...
     - Џостойте.  Ѓоюсь, вы  поднЯли вопрос,  который требует некоторого
размышлениЯ. Љролики известны этой склонностью, правда?  Њожно  сказать,
скандально  известны.   „а.   •м.   ‚о  всЯком  случае  упомЯнутое  вами
обстоЯтельство  просто  показывает,  что  вы  -  здоровый,  активный   и
полноценный кролик,  в то  времЯ, как  мы даже  в этом  смысле не  можем
считатьсЯ полноценными кроликами. Ќеудачные экземплЯры - хилые,  чахлые,
слабые  представители  слабого  народца.   Љролики  без  траха:   жалкаЯ
категориЯ.
     - Џостой секунду, ты все времЯ перевертываешь мои слова...
     -  Ќет.  ‚ы  были  правы.  Џомните,  ведь  именно  вы обратили наше
внимание  на  то  место,  куда  стремитсЯ  клевать  нас  сестра?   ‚ы не
ошиблись. ‡десь нет  человека, который не  боЯлсЯ бы, что  он терЯет или
уже  потерЯл  эти  способности.   Њы,  смешные  зверьки,  не  можем быть
самцами  даже  в  мире  кроликов,  вот  до чего мы слабы и неполноценны.
‚се.  Њы, можно сказать, из кроликов кролики!
     Ћн  снова  наклонЯетсЯ  вперед,   и  напрЯженный  скрипучий   смех,
которого  Я   ждал,  вырываетсЯ   из  его   рта,  руки   порхают,   лицо
передергиваетсЯ.
     - •ардинг! ‡аткни хлебало!
     ќто  -  как  пощечина.  •ардинг  опешил,  умолк с кривой улыбкой на
раскрытых  губах,  руки  его  повисли  в  облаке  табачного дыма. ’ак он
застывает на  секунду; потом  глаза его  суживаютсЯ в  хитрые щелки,  он
скашивает  их  на  Њакмерфи  и  говорит  так  тихо,  что  мне приходитсЯ
подогнать щетку вплотную к его стулу, иначе не слышно.
     - „руг... Ђ вы... Њожет быть, и волк.
     - Ќи  черта Я  не волк,  и ты  не кролик.  ’ьфу, в  жизни не слышал
такой...
     - ђычите вы совсем по-волчьи.
     ‘  шумом  выдохнув,  Њакмерфи  поворачиваетсЯ  к  острым,   которые
обступили его кольцом.
     -  ‘лушайте,  вы.   —то  с  вами,  черт  возьми?   Ќеужто  вы такие
ненормальные, что считаете себЯ животными?
     - Ќет, - говорит —есвик и становитсЯ рЯдом с Њакмерфи.  - џ -  нет.
џ не кролик, елки-палки.
     - Њолодец, —есвик. Ђ вы, остальные? Љончайте это дело.   Џосмотрите
на себЯ, до того договорились, что бегаете от пЯтидесЯтилетней бабы.  „а
что она с вами сделает?
     - „а, что?  - ѓоворит —есвик и свирепо оглЯдывает остальных.
     - ‚ысечь вас  кнутом она не  может. Љаленым железом  жечь не может.
Ќа  дыбу  вздернуть  не  может.  ’еперь  на  этот  счет есть законы - не
средние века. „а ничего она с вами не..