глЯдЯщие друг на
друга, точно  в ожидании, что кто-нибудь -  возможно,  суфлер, спрЯтанный  в
каком-то из  старинных  предметов обстановки, - подаст первые слова рерлики,
чтобы можно было начать последний акт.  ‘ того момента, как •улиЯ разглЯдела
знакомые  черты в лице  юноши, смотревшего в  объектив  фотоаппарата со всей
серьезностью своих пЯтнадцати или шестнадцати лет, она  предвидела,  что эта
часть  представлениЯ будет  более  или менее  такой.  ‚се это напоминало  то
любопытное ощущение, которое именуют deja vu [букв.: уже виденное (фр.)]. …й
уже был известен финал, и не  хватало только  мажордома в полосатом  жилете,
объЯвлЯющего,  что  ужин  подан,  длЯ  того  чтобы  все  приобрело  характер
откровенного гротеска. Ћна взглЯнула  на  обоих  своих любимых  персонажей и
поднесла к  губам сигарету, стараЯсь вспомнить. Љакой, однако, удобный диван
у  ‘есара, мелькнуло параллельно у  нее  в голове:  мЯгкий, располагающий  к
лени, приглашающий расслабитьсЯ; никакое театральное кресло и в подметки ему
не годитсЯ. „а. ‚оспоминание снова вернулось  - на  этот раз с  легкостью, и
оказалось совсем недавним. Ћна уже успела заглЯнуть  в  этот  сценарий.  ќто
было  всего  несколько часов  назад,  в  зале  номер двенадцать музеЯ Џрадо.
Џолотно  ЃрейгелЯ, этот  грохот  литавр, под  который  смертоносное  дыхание
неизбежного  сметает  на  своем  пути  все до  последней растущей  на  ‡емле
травинки,  превращаЯсь в  один, единый,  гигантский  заключительный смерч, в
раскатистый  хохот какого-то  пьЯного  бога,  давЯщегосЯ  своей  олимпийской
отрыжкой  там,  за  почерневшими  холмами,  дымЯщимисЯ  руинами  и  пламенем
пожаров. „ругой фламандец -  Џитер ван ѓюйс, старый живописец Ћстенбургского
двора, тоже  объЯснил это:  по-своему,  возможно, более тонко и мЯгко, более
косвенно,  чем грубый  и прЯмой Ѓрейгель, но с тем  же  намерением;  в конце
концов,  все  на свете картины  - это  всего лишь  картины  одной и  той  же
картины, так же, как все на  свете зеркала - это всего лишь отражениЯ одного
и того  же отражениЯ, и все  на свете  смерти - это  смерти  одной и  той же
‘мерти:
     "‚се сущее  - это шахматнаЯ доска, составленнаЯ из клеток дней и ночей,
на которой ‘удьба играет людьми, как фигурами".
     •улиЯ  прошептала эту фразу  про  себЯ,  не вслух,  глЯдЯ на  ‘есара  и
Њуньоса.  ‚се  было  в порЯдке,  так  что  можно  было  начинать.  ‘лушайте,
слушайте,  слушайте.  †елтоватый   свет  английской  лампы  охватывал  обоих
персонажей золотистым конусом. Ђнтиквар наклонил голову и зажег сигарету,  а
•улиЯ как раз в этот момент отнЯла от губ  свою. Љак будто это было сигналом
к началу  диалога, Њуньос  медленно кивнул,  хотЯ никто еще не  произнес  ни
слова. ‡атем он сказал:
     - Ќадеюсь, ‘есар, что у вас в доме найдетсЯ шахматнаЯ доска.
     Ћтнюдь не блестЯще, признала  про себЯ девушка. „аже  совсем не то, что
нужно.  ‚оображаемый  сценарист  навернЯка  вложил бы  в  уста Њуньоса более
подходЯщие слова; но, огорченно сказала она себе, автор этой трагикомедии, в
конце  концов, такаЯ  же  посредственность,  как и  созданный им самим  мир.
ЌельзЯ  требовать,  чтобы  фарс  превосходил по талантливости,  глупости или
развращенности своего собственного автора.
     -  Ќе  думаю,  чтобы  нам  была нужна доска, -  ответил  ‘есар,  и  это
несколько  улучшило   диалог.  ЃлагодарЯ  не   словам,   которые  также   не
представлЯли собой  ничего выдающегосЯ, а тону,  каким они были сказаны. ’он
оказалсЯ верным - в особенности тот оттенок досады или скуки, каким антиквар
сумел окрасить свою реплику: нечто весьма характерное длЯ него, как будто он
наблюдал все происходЯщее, сидЯ на садовом скамейке - такой железной, словно
кружевной, выкрашенной белой  краской,  - со стаканом очень сухого мартини в
руке, предаваЯсь отстраненному  созерцанию.  ‘есар был столь же утонченным в
своих декадентских позах, сколь мог быть в своем гомосексуализме или в своей
порочности,  и  •улиЯ,  любившаЯ  его  также  и за это,  сумела  оценить  по
достоинству  его  поведение  в  данных  обстоЯтельствах  -  верное,  точное,
настолько  совершенное  во  всех  своих  оттенках,   что  она,  восхищеннаЯ,
откинулась  на спинку  дивана, глЯдЯ на антиквара сквозь завитки сигаретного
дыма. Џотому что самым очаровательным было то, что этот человек обманывал ее
в течение  двадцати лет. Ћднако, чтобы оставатьсЯ до конца справедливой,  ей
следовало признать, что, в конце-то  концов, виновником этого  обмана был не
он, а она сама. ‚ ‘есаре ничто не  изменилось: сознавала это •улиЯ или  нет,
он  всегда был - не мог  не быть - самим собой. € вот теперь  он  стоЯл тут,
спокойно  курЯ сигарету  и -  •улиЯ  отчетливо  понЯла  это  -  не испытываЯ
абсолютно  никаких угрызений совести или  беспокойства из-за  того,  что  он
сделал. Ћн стоЯл - позировал, - внешне такой же изысканный и корректный, как
если бы •улиЯ слушала из его уст прелестные истории о влюбленных или воинах.
Љазалось, он в любой  момент может заговорить  о  долговЯзом „жоне ‘ильвере,
‚энди,  ‹агардере  или  сэре  Љеннете  -  Џобедителе  леопардов,  и  девушка
нисколько не удивилась бы этому. Ћднако все же именно он оставил Ђльваро под
струей душа, это он засунул Њенчу между ног бутылку джина... •улиЯ  медленно
вдохнула сигаретный дым и прикрыла глаза, смакуЯ собственную горечь. …сли он
тот же самый, что и всегда, сказала она себе, а совершенно очевидно, что это
так, значит, это изменилась Я. Џоэтому  сегоднЯ  Я вижу  его  иначе, другими
глазами,  вижу негодЯЯ,  комедианта  и  убийцу.  € все-таки  Я  сижу  здесь,
зачарованнаЯ,   и  опЯть  жду  его  слов.  —ерез  несколько  секунд,  вместо
какого-нибудь приключениЯ в Љарибском  море, он начнет рассказывать мне, что
все это он сделал ради менЯ, или  что-нибудь в том же роде. € Я буду слушать
его,  потому что,  помимо  всего  прочего,  эта историЯ превосходит любую из
прежних историй ‘есара. Џревосходит по воображению и ужасу.
     ‘нЯв руку  со спинки дивана, она подалась вперед и даже рот приоткрыла,
поглощеннаЯ  тем,  что  происходило  перед ее  глазами;  она  не  собиралась
упускать  ни  малейшей подробности.  € это  ее движение, казалось, послужило
сигналом  к  возобновлению  диалога.  Њуньос,  с  засунутыми в карманы плаща
руками и свешенной набок головой, смотрел на ‘есара.
     -  €збавьте  менЯ  от одного сомнениЯ, - сказал он. -  Џосле того,  как
черный слон  съедает белую пешку на а6, белые решают двинуть своего королЯ с
d4  на  е5,  обнаруживаЯ  угрозу  шаха  черному  королю   со  стороны  белой
королевы... Љак сейчас следует ходить черным?
     ‚ глазах  антиквара искрой мелькнула  усмешка, казалось,  они улыбались
сами по себе, независимо от невозмутимого выражениЯ всего лица.
     - Ќе знаю,  - ответил он после  секундной запинки. - ‚едь  это вы у нас
гроссмейстер, дорогой мой. ‚ам виднее.
     Њуньос  сделал  неопределенный  жест,  точно  отстранЯЯ  от себЯ  титул
гроссмейстера, титул, которым ‘есар впервые назвал его.
     -   €  все-таки,  -   произнес  он  медленно,  растЯгиваЯ  слова,  -  Я
настоЯтельно прошу вас высказать свое авторитетное мнение.
     “смешка,  котораЯ  до  этого  поблескивала только в  глазах  антиквара,
добралась наконец и до его губ.
     - ‚ таком случае Я прикрыл бы черного королЯ, переведЯ слона на с4... -
Ћн  учтиво  наклонил голову  в  сторону  шахматиста. -  Љак вам кажетсЯ, это
подходЯщий ход при данных обстоЯтельствах?
     - џ  съем  вашего слона, - почти  грубо  ответил Њуньос.  -  Њоим белым
слоном, стоЯщим на d3. Џосле чего вы мне поставите шах конем на d7.
     - џ ничего не собираюсь  вам устраивать, друг мой.  - Ђнтиквар спокойно
выдержал его  взглЯд. - Ќе знаю, о чем это вы.  Ђ кроме того, сейчас немного
поздновато длЯ того, чтобы заниматьсЯ загадыванием и разгадыванием загадок.
     Њуньос упрЯмо сдвинул брови.
     - ‚ы  мне поставите шах на d7, - настойчиво повторил  он. - Ѓросьте эти
ваши истории и вдумайтесь получше в то, что у вас на доске.
     - —его ради?
     - „а ради того, что  у вас  остаетсЯ очень  мало вариантов... џ уйду от
этого шаха, уведЯ белого королЯ на d6.
     “слышав это, ‘есар вздохнул, и  его  голубые  глаза,  казавшиесЯ в этот
момент,   в  неЯрком   освещении   комнаты,  поразительно   светлыми,  почти
бесцветными, остановились  на •улии. Џотом, сунув  в зубы мундштук, антиквар
дважды кивнул с видом легкого огорчениЯ.
     -  ’огда,  как  мне это  ни  неприЯтно,  - произнес  он, и, похоже, его
огорчение  было  искренним, - Я  буду вынужден съесть второго белого  конЯ -
того, что  стоит на b1. - ‘легка разведЯ руками, он взглЯнул на собеседника:
- †аль, не правда ли?
     -  „а. Ћсобенно с точки зрениЯ  конЯ... - Њуньос, прикусив нижнюю губу,
вонзил в него вопрошающий взглЯд.  - Ђ чем вы собираетесь съесть его: ладьей
или ферзем?
     - Љонечно,  ферзем.  -  ‘есар  выглЯдел  обиженным. -  ‚едь  существуют
определенные  правила...  -  Ќе  договорив, он  закончил фразу жестом правой
руки.  ’онкой,   бледной  руки,  на  тыльной  стороне  которой  просвечивали
голубоватые выпуклости вен и  котораЯ - •улиЯ теперь знала это -  с такой же
естественностью могла  убить; может быть, ее смертоносный размах начиналсЯ с
того же изЯщного движениЯ, какое сейчас ‘есар проделал ею в воздухе.
     € тут - впервые за все  времЯ, что  они находились  в доме ‘есара, - по
губам Њуньоса скользнула та  далекаЯ, неопределеннаЯ улыбка, котораЯ никогда
ничего не означала  и была  свЯзана  скорее с его странными  математическими
размышлениЯми, нежели с окружавшей действительностью.
     - џ бы на вашем месте пошел  ферзем на  с2, но сейчас  это уже не имеет
значениЯ... - тихо сказал он. - Њне только хотелось бы знать,  каким образом
вы собирались убить менЯ.
     -  Ќе  говорите  чепухи,  -  с искренним  возмущением в голосе возразил
антиквар.  Џотом,  будто  взываЯ к  корректности шахматиста,  повел  рукой в
сторону дивана, где сидела •улиЯ, однако не взглЯнув на нее. - ‘еньорита...
     -  Ќа данном  этапе, - ответил Њуньос все  с той  же смутной  улыбкой в
уголках рта, - сеньорита, полагаю, испытывает не меньшее любопытство, чем Я.
Ќо вы не ответили на мой вопрос... ‚ы собирались прибегнуть к своей  прежней
тактике -  удару  по горлу  или в  затылок  - или же  приберегали  длЯ  менЯ
развЯзку  более  классического  характера?  џ  имею в  виду  Яд, кинжал  или
что-нибудь другое в том же роде... Љак вы назвали  бы это? - Ћн на мгновение
поднЯл  глаза  к  расписному  потолку, ища там  подходЯщее  слово. - Ђх, да.
—то-нибудь в венецианском стиле.
     - џ  бы сказал: во флорентийском, - поправил  любивший точность во всем
‘есар, не скрываЯ, однако, известной доли восхищениЯ. - Ќо Я не знал, что вы
способны иронизировать над подобными вещами.
     - Ђ Я и не способен, - ответил шахматист. - Ђбсолютно не  способен... -
Ћн  перевел взглЯд  на  •улию,  затем  снова  на  ‘есара  и  вытЯнул  вперед
указательный  палец. - ‚от оно, все тут: слон, занимающий  доверенное  место
рЯдом с королем и королевой. €ли, выражаЯсь более романтично и по-английски,
bishop, епископ-интриган.  ‚еликий  визирь-предатель, плетущий  в тени  свои
интриги, потому что на самом деле это переодетаЯ —ернаЯ королева...
     - —то  за  прелестнаЯ историЯ,  - насмешливо заметил  ‘есар, медленно и
беззвучно аплодируЯ своими изЯщными ладонЯми.  - Ћднако вы так и не  сказали
мне, как поведут себЯ белые после потери конЯ... —естно говорЯ, дорогой мой,
мне не терпитсЯ узнать это.
     - ‘лон на d3, шах, и черные проигрывают партию.
     - ’ак просто? џ беспокоюсь за вас, друг мой.
     - „а, так просто.
     ‘есар  немного подумал, затем, вынув из мундштука то, что оставалось от
сигареты, положил окурок в пепельницу, предварительно аккуратно стрЯхнув еще
тлеющий пепел.
     -  ќто  интересно,  -  проговорил  он,  поднимаЯ  вверх  мундштук,  как
поднимают указательный  палец,  просЯ  небольшого  перерыва. Џотом медленно,
чтобы  не   встревожить  понапрасну  Њуньоса,  приблизилсЯ   к   английскому
ломберному столику, стоЯвшему  возле дивана,  справа  от •улии, и,  повернув
серебрЯный  ключик  в  замке  Ящика,  отделанного лимонным  деревом,  достал
желтоватые, потемневшие от времени и употреблениЯ старинные шахматные фигуры
из слоновой кости, которых •улиЯ никогда не видела прежде.
     -  ќто интересно, - повторил он, извлекаЯ вслед за  ними доску и своими
тонкими  пальцами  с  тщательно  отполированными  ногтЯми расставлЯЯ на  ней
фигуры. - ‡начит, ситуациЯ у нас такаЯ:

     <img src="flandes_pic15.jpg">

     -  ’очно,  - подтвердил Њуньос, смотревший  на доску издали, не подходЯ
ближе. - Ѓелый  слон, уйдЯ с с4 на d3,  делает возможным двойной  шах: белой
королевой  черному  королю  и этим  самым  слоном -  черной королеве. Љоролю
ничего  не остаетсЯ, кроме  как  сбежать с а4  на  b‡ и  предоставить черную
королеву  ее  участи... ЃелаЯ же  королева устроит ему еще один шах - на с4,
заставлЯЯ  вражеского королЯ  отступить  еще  ниже,  прежде  чем белый  слон
прикончит черную королеву.
     - ќтого слона съест чернаЯ ладьЯ.
     -  „а. Ќо это уже  не важно. Ѓез королевы песенка черных спета. Ђ кроме
того, после исчезновениЯ с доски этой фигуры партиЯ терЯет смысл.
     - Џожалуй, вы правы.
     - „а, прав. €сход партии - вернее, того, что от  нее осталось, - теперь
решает  белаЯ  пешка, стоЯщаЯ на  d5:  взЯв  черную пешку на с6,  она  будет
продолжать идти вперед, пока не окажетсЯ на восьмой линии, и никто не сумеет
ей  в этом  помешать... ќто  случитсЯ через шесть или максимум  через девЯть
ходов.  - Њуньос  сунул руку в карман  и  вытащил листок бумаги, испещренный
карандашными пометками. - Ќапример, вот таких:

     d5 : с6 Kd7 - f6
     ”с4 - е6 а5 - а4
     ”еб : f6 а4 - а‡
     с‡ - с4+ Kpb2 - cl
     ”f6 - с‡+ Kpcl - dl
     ”с‡ : а3 ‹b1 - cl
     ”с‡ - b3+ Kpdl : d2
     с6 - с7 b6 - b5
     с7 - с8... (—ерные проигрывают)

     Ђнтиквар  взЯл  листок с записЯми, затем  спокойно -  очень  спокойно -
перевел  глаза на  доску, продолжаЯ сжимать в  зубах  пустой  мундштук.  …го
улыбка была улыбкой человека, принимающего свое  поражение,  задолго до того
предсказанное звездами. Ћн начал  одну за другой передвигать фигуры, пока на
доске не сложилась финальнаЯ ситуациЯ:

     <img src="flandes_pic16.jpg">

     - „олжен признать, что выхода действительно нет, - произнес он наконец.
- —ерные проигрывают.
     ‚зглЯд Њуньоса поднЯлсЯ от доски на лицо ‘есара.
     - Ѓрать второго конЯ, - заметил шахматист,  как  всегда, без эмоций,  -
было ошибкой.
     Ђнтиквар, все с той же улыбкой, пожал плечами.
     -  ЌачинаЯ  с  определенного момента у черных  уже не было  возможности
выбора...  ‘кажем  так: они стали  пленниками своего  собственного движениЯ,
своей  собственной  естественной  динамики.  ќтот  конь  как  бы  блокировал
развитие игры. - Ќа какое-то мгновение •улиЯ уловила в глазах ‘есара отблеск
гордости. - ‚ общем-то, она была почти совершенной.
     - Ќо не в шахматном плане, - сухо отозвалсЯ Њуньос.
     - Ќе в шахматном?.. Њой дражайший друг, - антиквар  сделал  исполненный
презрениЯ жест в сторону фигур,  - Я имел в виду нечто  большее, чем простую
шахматную доску. - …го голубые глаза вдруг сделались глубокими,  словно окна
в некий  тайный,  скрытый мир. - џ имел в  виду саму жизнь - эти  шестьдесЯт
четыре  клетки черных ночей и белых  дней, о которых говорил поэт... Ђ может
быть, наоборот:  белых ночей  и черных дней.  ‚се  зависит  от того, с какой
стороны  от  игрока  поместить  изображение...  €ли  зеркало,  если  уж   мы
используем символику.
     •улиЯ заметила,  что ‘есар не  смотрит  на нее,  хотЯ,  ведЯ  диалог  с
Њуньосом, он, казалось, все времЯ обращалсЯ именно к ней.
     - Љак вы узнали, что это он? -  спросила  она шахматиста,  и тут ‘есар,
похоже, впервые дрогнул. —то-то в его  поведении вдруг изменилось, как будто
•улиЯ, поддержав  вслух обвинение  Њуньоса, нарушила  некий  пакт  молчаниЯ.
Ђнтиквар  больше не  уклонЯлсЯ  от  прЯмого ответа, и улыбка  на  его  губах
превратилась в насмешливо-горькую гримасу.
     -  „а, -  сказал  он  шахматисту,  и  это было  его  первое  формальное
признание своей вины. - ђасскажите ей, как вы узнали, что это Я.
     Њуньос слегка наклонил голову в сторону •улии.
     - ‚аш  друг допустил  пару-тройку ошибок...  -  Ћн  остановилсЯ,  точно
задумавшись  на миг над смыслом своих слов, потом сделал в сторону антиквара
короткий, как бы извинЯющийсЯ жест. - •отЯ  "ошибки"  -  неподходЯщее слово,
потому  что  он  все  времЯ  ведал,  что  творит,  и сознавал, чем  при этом
рискует... Љак ни парадоксально, вы сами вынудили его выдать себЯ.
     - џ? Ќо Я не имела ни малейшего представлениЯ до того момента, как...
     ‘есар покачал головой.  Џочти с нежностью, подумала девушка, испуганнаЯ
чувствами, которые вызывало у нее выражение его лица.
     - Ќаш друг Њуньос выразилсЯ фигурально, принцесса.
     -   Ќе  называй  менЯ  принцессой,  прошу  тебЯ.  -  •улиЯ  не   узнала
собственного голоса: даже ей самой он показалсЯ необычно суровым. -  ‘егоднЯ
- нет.
     Ђнтиквар несколько секунд смотрел  на нее, потом наклонил голову в знак
согласиЯ.
     - •орошо, - сказал он и, казалось, с трудом вспомнил, о чем шла речь до
этого.  - Њуньос пытаетсЯ объЯснить тебе, что твое присутствие в этой партии
помогало  следить за намерениЯми его противника:  по принципу контраста. Ќаш
друг - отличный шахматист, но,  кроме того, он оказалсЯ и отличной ищейкой -
гораздо лучшей, чем Я предполагал... Ќе  то что этот кретин ”ейхоо, который,
увидев в пепельнице окурок, в лучшем случае сделает вывод, что  здесь кто-то
курил. -  Ћн взглЯнул на Њуньоса. - ‚едь это ход, где слон, а не ферзь берет
пешку d5, насторожил вас, не правда ли?
     -  „а. ‚о всЯком случае,  это был один  из  моментов,  которые  вызвали
подозрение.  Ќа  четвертом  ходу тот, кто играл  черными, не  воспользовалсЯ
возможностью  съесть  белую  королеву,  что  решило  бы исход  партии  в его
пользу... ‚начале Я  подумал, что  это просто  игра  кошки  с мышью или  что
•улиЯ, то есть белаЯ королева, до такой степени необходима  длЯ игры, что ее
нельзЯ съесть - то есть убить - прЯмо сейчас. Ќо когда наш враг - то есть вы
- использовал длЯ взЯтиЯ  пешки  d5 слона,  а не королеву (а  это  неизбежно
привело бы к размену ферзей), до  менЯ дошло,  что  этот таинственный  игрок
вообще не  собиралсЯ съедать белую королеву. —то  он  готов скорее проиграть
партию,  чем пойти  на  это. Ђ свЯзь между  этим  ходом  и тем  баллончиком,
оставленным  на  капоте машины  •улии на  рынке  ђастро,  этот  высокомерный
подтекст -  Я могу убить  тебЯ, но не делаю этого -  был настолько очевиден,
что у менЯ  уже не оставалось ни малейшего сомнениЯ: угрозы белой королеве -
не более чем видимость. - Ћн посмотрел на •улию. - Џотому что на самом  деле
вы находились в полной безопасности.
     ‘есар согласно кивал  в такт  словам шахматиста, как  будто  речь шла о
деЯниЯх некоего третьего лица, чьЯ участь была ему совершенно безразлична.
     - € вы понЯли также, -  сказал  он, -  что главный враг  - не король, а
чернаЯ королева... Њуньос кивнул, не вынимаЯ рук из карманов.
     -  ќто было нетрудно. ‘вЯзь с обоими убийствами была очевидной:  только
эти фигуры, съеденные черной королевой, Явились символами подлинных смертей.
’огда Я взЯлсЯ изучать ходы черной  королевы и  пришел к интересным выводам.
Ќапример, насчет вашей покровительственной роли  по отношению к игре  черных
вообще, а  кроме того, еще и по отношению к белой  королеве: она  была вашей
главной  противницей,  а  вы  оберегали  ее, как свЯтыню... ЏространственнаЯ
близость с белым конем, то есть со  мной:  обе  фигуры  на соседних клетках,
чуть ли не  как добрые друзьЯ, и чернаЯ королева  не осмеливаетсЯ  вонзить в
конЯ свою отравленную шпору, откладываЯ это на потом, когда не будет другого
выхода... - Ћн тусклыми глазами смотрел  на ‘есара. - ‚о всЯком случае, менЯ
утешает то, что вы убили бы менЯ без ненависти, даже с некоторой любезностью
и  симпатией: все-таки мы были товарищами и единомышленниками. ‚ы сделали бы
это  с  готовностью попросить прощениЯ  и с просьбой  понЯть  вас, из  чисто
шахматных соображений.
     ‘есар сделал рукой  театральный  жест,  сильно  отдающий  восемнадцатым
веком,  и  склонил  голову в знак благодарности  за это определение,  видимо
оказавшеесЯ точным.
     - ‚ы  совершенно правы, - подтвердил он. -  Ћднако скажите мне... Љаким
образом вы догадались, что вы - конь, а не слон?
     - ЃлагодарЯ целому рЯду признаков. Љакие-то из них  были более важными,
какие-то - менее. ђешающей оказалась символическаЯ роль слона как доверенной
фигуры,  стоЯщей рЯдом  с королем и королевой, Я уже говорил об этом раньше.
‚ы, ‘есар, играли во  всем этом  необычную  роль: белого слона,  переодетого
черной королевой и действующего то по  одну, то по  другую  сторону доски...
—то и Явилось причиной вашего поражениЯ в данной  партии, которую любопытным
образом вы и начали  играть именно длЯ этого: чтобы оказатьсЯ побежденным. €
последний, милосердный,  удар вы получаете от  своей собственной руки: белый
слон съедает черную королеву, антиквар, друг •улии, собственной игрой выдает
невидимого игрока, скорпион  вонзает свой  Ядовитый хвост  в самого  себЯ...
“верЯю  вас,  мне  впервые  в   жизни  приходитсЯ   наблюдать  самоубийство,
совершаемое на шахматной доске, да еще так мастерски...
     - ЃлестЯще, - произнес ‘есар, и •улиЯ не понЯла, к чему  относитсЯ этот
комментарий: к его собственной игре или к анализу, сделанному Њуньосом. - Ќо
скажите мне... ‚  чем  заключаетсЯ,  по-вашему,  моЯ  идентичность с  черной
королевой и белым слоном?
     -  „умаю, не стоит пускатьсЯ в подробности: это занЯло бы целую ночь, а
на детальное обсуждение этой темы ушли  бы недели... ‘ейчас  Я  только  могу
сказать о том,  что увидел  на доске. Ђ увидел Я двойственную личность: зло,
мрачное  и черное, ‘есар. ‚аше женское качество,  помните?.. ‚ы сами однажды
попросили  менЯ  проанализировать: личность,  ущемленнаЯ,  задавленнаЯ своим
окружением,  вызов  существующей  над  ней  власти,  сочетание  враждебных и
гомосексуальных импульсов...  ‚се это скрыто под черными  одеждами  Ѓеатрисы
Ѓургундской или,  что то  же самое, шахматной королевы. Ђ  с  другой стороны
этому  противостоит,  как  дневной свет  противостоит  ночи,  ваша  любовь к
•улии...  ‚от  другое  качество, равно тЯжкое длЯ  вас:  мужское,  со  всеми
соответствующими ему оттенками,  эстетика  вашего  рыцарского поведениЯ, то,
чем вы хотели быть, но так и не стали. ђоже Ђррасский, воплощенный не в коне
и  не в рыцаре,  а в изЯщном  белом  офицере,  епископе,  слоне...  Љак  вам
кажетсЯ?
     ‘есар стоЯл бледный и неподвижный, и в первый раз в жизни •улиЯ увидела
его буквально парализованным  удивлением. Џотом, спустЯ несколько мгновений,
показавшихсЯ  ей  бесконечными, заполненными только  тиканьем стенных часов,
отсчитывающих  ритм  этого молчаниЯ,  на  лице  антиквара  проступила слабаЯ
улыбка, обозначившаЯсЯ в  уголках его бескровных губ. Ћднако на сей  раз это
было просто машинальное сокращение лицевых мышц, чисто формальнаЯ реакциЯ на
тот анализ, который Њуньос бросил ему в лицо, как бросают перчатку.
     - ђасскажите мне об этом слоне, - хрипло произнес он.
     -  ђасскажу, раз  просите.  -  ’еперь  глаза Њуньоса  оживлЯл несколько
лихорадочный  блеск, порожденный  воспоминанием о сделанных решающих  шагах.
’еперь  он сквиталсЯ с противником  за свои  сомнениЯ  и  неуверенность,  на
которые  тот  обрек   его  во   времЯ   их  странного  матча.  ќто  был  его
профессиональный  реванш.  €,  осознав  это,  •улиЯ  понЯла  также,   что  в
определенный момент этой партии шахматист поверил в собственное поражение. -
‘лон, - продолжал Њуньос, - фигура, котораЯ более всех других приближаетсЯ к
понЯтию гомосексуализма: вспомните ее  глубокие  диагональные ходы... „а. ‚ы
также взЯли  на  себЯ  замечательную  роль  в  облике  этого слона,  который
защищает  беспомощную  белую  королеву  и который  в  конце концов, в порыве
возвышенной  решимости, запланированном с самого начала, наносит смертельный
удар  своей  собственной  темной ипостаси, а кроме  того, преподносит  своей
обожаемой  белой   королеве  поучительный   и  кошмарный  урок...   ‚се  это
открывалось  мне постепенно,  по  мере того как  Я  сопоставлЯл  и  сопрЯгал
возникающие  у  менЯ догадки. Ќо  Я  считал,  что вы  не играете  в шахматы.
Џоэтому  сначала Я никоим образом не подозревал  вас. Ђ позже, когда  начало
вырисовыватьсЯ  нечто  более  определенное,  менЯ  охватило  недоумение.  ‚ы
развивали партию по пути,  слишком совершенному длЯ обыкновенного шахматиста
и вовсе уж немыслимому длЯ простого любителЯ... ‘обственно говорЯ, Я  до сих
пор недоумеваю.
     - ‚сему есть  свое объЯснение, - ответил ‘есар.  - Ќо Я предпочитаю  не
прерывать вас, дорогой мой. Џродолжайте.
     - „а осталось, в общем-то, совсем немного. ‚о  всЯком случае, сегоднЯ и
здесь.  Ђльваро  Ћртегу  убил  кто-то, кто  знал  его, но мне мало  что было
известно на этот счет.  Ћднако Њенчу ђоч никогда не открыла бы дверь чужому,
да еще при  обстоЯтельствах, о которых поведал  Њакс. ‚ы  сказали  тогда,  в
кафе, что  уже  почти  некого подозревать;  так  оно  и  было.  џ  попыталсЯ
разобратьсЯ  в этом  путем  применениЯ  последовательных фаз  аналитического
подхода.  Њоим  противником  была  не  ‹ола  Ѓельмонте, Я  понЯл  это, когда
встретилсЯ  с ней. € не  ее муж. —то же касаетсЯ дона ЊануэлЯ  Ѓельмонте, то
должен  сказать, что его любопытные музыкальные  парадоксы  дали мне  немало
пищи  длЯ размышлений...  Ќо  на  роль  подозреваемого  он  не  годилсЯ. …го
шахматные...  как бы это выразитьсЯ... качества Явно  ниже остальных.  Љроме
того, он инвалид,  что исключало его как  виновника  гибели Ђльваро и Њенчу.
‚озможность тандема "дЯдЯ - племЯнница" - с учетом существованиЯ блондинки в
плаще и темных очках  - также не выдержала детального анализа: чего ради  им
понадобилось красть  то, что и  так принадлежало  им?.. Ђ относительно этого
Њонтегрифо Я кое-что разведал и знаю, что он никогда даже  как  любитель  не
занималсЯ шахматами.  Љроме всего прочего, Њенчу ђоч в то утро ни  за что не
открыла бы ему дверь.
     - ‘ледовательно, оставалсЯ только Я.
     - ‚ы  же знаете:  после того, как  исключено все  невозможное, то,  что
осталось, сколь бы невероЯтным оно ни казалось, не может не быть правдой.
     - џ помню это, дорогой мой. €  поздравлЯю  вас. џ рад, что  не ошибсЯ в
вас.
     - Џоэтому вы  и выбрали менЯ, правда?.. ‚ы знали, что Я выиграю партию.
‚ы хотели быть побежденным.
     ‹егким презрительным  изгибом губ ‘есар дал  понЯть, что это  не  имеет
никакого значениЯ.
     -  „ействительно, Я ожидал  этого. џ прибег к вашим  ценнейшим услугам,
потому  что •улии  нужен был кто-то, кто направлЯл бы ее в сошествии в ад...
Џотому что на этот раз мне приходилось ограничитьсЯ тем, чтобы исполнить как
можно лучше роль дьЯвола. ‘путника даю тебе... —то Я и сделал.
     Џри этих словах глаза девушки сверкнули, голос зазвенел металлом:
     -  Ќет,  ты не  в  дьЯвола играл, а  в Ѓога. ‚ Ѓога, определЯющего, где
добро, где зло, кому жить, а кому умереть.
     - ќто была твоЯ игра, •улиЯ.
     - ‹жешь. ќто была твоЯ игра. џ стала только предлогом, вот и все.
     Ђнтиквар неодобрительно поджал губы.
     - ’ы  ничего  не  понимаешь,  дражайшаЯ моЯ. Ќо это теперь не так  уж и
важно... Џосмотрись в любое зеркало и, может быть, ты скажешь, что Я прав.
     - ‡наешь что, ‘есар? €ди-ка ты подальше со своими зеркалами.
     ‚ его глазах,  когда  он взглЯнул  на нее,  была откровеннаЯ боль:  так
смотрЯт собаки или дети, которых несправедливо обидели. Ќо постепенно  немой
укор, смешанный с абсурдной преданностью, угас в этих голубых глазах, взглЯд
сделалсЯ пустым, отсутствующим и странно влажным. Ђнтиквар медленно повернул
голову и снова посмотрел на Њуньоса.
     -  ‚ы, -  проговорил он, и,  казалось, ему стоило  большого труда снова
попасть  в тон, которым он вел весь  диалог с  шахматистом, - еще не сказали
мне, каким узлом свЯзали свои индуктивные  теории  с фактами...  Џочему вы с
•улией пришли ко мне именно сегоднЯ, а, например, не вчера?
     -  Џотому что  вчера  вы  еще  не  отказались вторично от взЯтиЯ  белой
королевы... Ђ еще потому, что только сегоднЯ вечером Я нашел то,  что искал:
подшивку  шахматного еженедельника  за  четвертый  квартал  тысЯча девЯтьсот
сорок пЯтого года. ‚ нем есть групповой снимок финалистов одного молодежного
шахматного  турнира. Ђ на  этом  снимке  среди  них  и вы,  ‘есар. Ќа  одной
странице  фотографиЯ,  а  на  следующей - все  имена  и  фамилии.  ЊенЯ лишь
удивлЯет, что не вы выиграли тот турнир... € еще Я не совсем понимаю, почему
с того  момента  ваш  след  как шахматиста  затерЯлсЯ. ‚ы больше не  сыграли
официально ни одной партии.
     - €  Я не понимаю кое-чего, - заговорила •улиЯ. - €ли, чтобы быть более
точной,  Я не понимаю очень многих вещей во всем этом  безумии... ‘колько  Я
помню себЯ,  столько знаю и тебЯ, ‘есар. џ  выросла рЯдом с тобой  и думала,
что мне известно все о тебе и о твоей жизни, - все, до последних мелочей. Ќо
ты никогда даже не заговаривал о шахматах. Ќикогда. Џочему?
     - ќто долго объЯснЯть.
     - “ нас есть времЯ, - сказал Њуньос.


     ла последнЯЯ партиЯ  турнира. Ќа доске оставалось  уже  немного фигур,
борьба  велась между пешками  и слонами. ‚озле помоста, на котором сражались
финалисты, стоЯли несколько зрителей, следивших  за ходами, которые один  из
арбитров  отмечал на  панели, висевшей  на  стене между  портретом  каудильо
”ранко и календарем,  на котором стоЯло: 12  октЯбрЯ 1945 года. Џод панелью,
на  специальном  столике, сиЯл полированным серебром кубок,  предназначенный
победителю.
     ћноша  в сером  пиджаке машинально  потрогал узел  галстука и  устремил
взглЯд  на  свои -  черные  -  фигуры.  ‚зглЯд,  исполненный  безнадежности.
ЊетодичнаЯ, беспощаднаЯ  игра соперника постепенно загнала черных  в  тупик,
выхода из которого не  было. ‚ том,  как белые развивали  эту  игру, не было
особого  блеска:  скорее, медленное,  но  верное движение вперед  с  помощью
прочной  исходной  защиты  -   индийской  королевской,  и  преимущества  они
достигали  главным образом тем, что терпеливо выжидали и использовали каждую
ошибку противника - одну  за другой.  ’о была  игра, лишеннаЯ воображениЯ, в
которой  белые  не  рисковали  ничем, но именно поэтому сводили  к нулю  все
попытки  черных атаковать белого королЯ. €  вот теперь от  черных оставалась
лишь горстка разбросанных на доске фигур, не способных ни помочь друг другу,
ни   даже  воспрепЯтствовать   продвижению   двух   белых  пешек,  напористо
прокладывавших себе путь к восьмой линии.
     “  юноши  в  сером  пиджаке  мутилось в глазах  от  усталости и  стыда.
“веренности в том, что он мог выиграть эту партию,  что его игра превосходит
игру противника по  уровню, смелости  и  блеску, не  хватало длЯ того, чтобы
утешить  себЯ  перед  лицом  неизбежного  поражениЯ. …го  буйное  и  горЯчее
пЯтнадцатилетнее воображение, тонкость души, Ясность  мысли,  даже то  почти
физическое удовольствие,  какое он испытывал от прикосновениЯ к  деревЯнным,
покрытым лаком фигурам, изЯщно двигаЯ их по доске, сплетаЯ на черных и белых
клетках  изысканную ткань  игры, казавшейсЯ  ему  прекрасной и  гармоничной,
почти совершенной, пропали втуне. ’еперь они  были унижены  и  запЯтнаны тем
грубым  удовлетворением и  презрением, которые  так  недвусмысленно выражало
лицо его счастливого соперника: смуглое лицо мужлана с маленькими глазками и
вульгарными чертами. …динственное, благодарЯ чему  тот добилсЯ победы, - это
осторожное выжидание паука, затаившегосЯ в центре своей паутины, и трусость,
не имевшаЯ достойного имени.
     ‡начит, в  шахматах  тоже  так,  подумал  юноша,  игравший  черными.  Ђ
особенно  это унижение от незаслуженного  проигрыша,  от  того,  что награда
достаетсЯ тем, кто  ничем не рискует...  ’акие  ощущениЯ  испытывал он в тот
момент, сидЯ перед доской, ЯвлЯвшей собой  не просто арену  абсурдных стычек
между деревЯнными фигурами,  а зеркало самой  жизни,  состоЯщей  из плоти  и
крови, из  рождениЯ и смерти,  героизма  и  самопожертвованиЯ.  Љак  некогда
надменные французские рыцари, сраженные при  Љреси в  зените своей  громкой,
оказавшейсЯ  бесполезной славы уэльскими лучниками английского королЯ, так и
этот  юноша  увидел,  как  смелые, глубокие атаки  его  коней и  слонов,  их
прекрасные, сверкающие,  точно  разЯщий  меч,  рывки вперед  один  за другим
разбиваютсЯ,  подобно  тому,  как   разбиваютсЯ   о  скалу  самые  мощные  и
стремительные  волны,  об  упрЯмую  неподвижность  его  противника.  Ђ белый
король,   ненавистный  белый   король,   защищенный   непробиваемой   стеной
плебеев-пешек,  издалека,  из своей безопасности, с  тем же презрением,  что
было  написано  на  лице  владевшего  им игрока,  созерцал  растерЯнность  и
бессилие одинокого черного  королЯ,  не  способного  прийти на помощь  своим
последним пешкам,  которые, разбросанные по  полю битвы,  но  верные  своему
долгу, вели отчаЯнный, безнадежный, похожий на агонию бой.
     Ќа  этом  безжалостном  поле брани,  составленном  из холодных  белых и
черных клеток,  не оставалось места  даже  длЯ того, чтобы с честью  принЯть
свое поражение. ќтот  разгром уничтожал  все: не только самого побежденного,
но и его воображение, его мечты, его уважение к себе. ћноша в сером  пиджаке
оперсЯ локтем на  стол, прижал ладонь  ко лбу и на миг закрыл глаза, слушаЯ,
как  звон оружиЯ  медленно  затихает в долине,  заполненной тенЯми.  Ќикогда
больше,  сказал  он  себе. Љак  галлы,  побежденные  ђимом,  которые  навеки
зарекались произносить  имЯ своего победителЯ, так и  он зарекаетсЯ  на  всю
оставшуюсЯ жизнь  вспоминать  о  том,  что открыло его глазам всю пустоту  и
суетность  славы. Ќикогда больше он не сЯдет за шахматную  доску. € дай Ѓог,
чтобы он сумел вообще вычеркнуть  шахматы из своей памЯти, подобно тому, как
по смерти фараонов их имена сбивали с обелисков.
     Џротивник, арбитр и зрители ожидали следующего хода  с плохо скрываемой
скукой: слишком уж затЯнулсЯ этот  финал. ћноша в последний раз взглЯнул  на
своего осажденного  королЯ  и с  печальным ощущением  одиночества,  видЯщего
другое одиночество, решил, что  ему остаетсЯ только одно:  собственной рукой
нанести  ему  последний,  милосердный,  удар,  чтобы  избавить  от  унижениЯ
погибнуть, как бродЯчаЯ собака, загнанным  в  дальний угол  доски.  € тогда,
жестом бесконечной нежности прикоснувшись своими длинными тонкими пальцами к
побежденному  королю, он медленно поднЯл его и  осторожно положил на гладкую
поверхность доски.


        15. ”€ЌЂ‹ ‘ ЉЋђЋ‹…‚Ћ‰

                               <i>...ЊоЯ же породила многочисленные грехи,
                               а также страсти, несогласие,  празднословие
                               - когда только  не  ложь  -  во  мне,  моем
                               противнике или в нас обоих.
                                  ахматы понудили  менЯ  забыть  о  своем
                               долге перед Ѓогом и перед людьми.
                                                       •арлианский сборник</i>

     ‡акончив,  ‘есар,   рассказывавший  тихо,   без  эмоций,  со  взглЯдом,
устремленным  в  какую-то  неопределенную  точку   комнатного  пространства,
улыбнулсЯ с отсутствующим  видом  и медленно повернулсЯ,  пока глаза его  не
нашли доску с шахматами из слоновой кости, разложенную на ломберном столике.
€ тут он  пожал  плечами, как  бы даваЯ понЯть,  что никому не дано выбирать
свое прошлое.
     - ’ы никогда  не рассказывал мне  об этом, - проговорила  •улиЯ, и звук
собственного голоса показалсЯ  ей неуместным, бессмысленным вторжением в это
молчание.
     ‘есар ответил  не  сразу. ‘вет лампы, проходЯ через пергаментный экран,
освещал  только  часть его  лица,  оставлЯЯ  другую  в  тени,  отчего  резче
выделЯлись  морщины  вокруг глаз  и рта  антиквара, четче  очерчивались  его
аристократический профиль, напоминавший чеканку на старинных медалЯх.
     - ‚рЯд ли Я  сумел бы  рассказать тебе  о том, чего не  существовало, -
тихо,  мЯгко  произнес  он,  и его  глаза,  а  может  быть,  лишь их  блеск,
приглушенный  полумраком, наконец встретились с глазами девушки. - ‚ течение
сорока  лет Я старательно выполнЯл поставленную себе задачу: думать, что это
именно  так...  -  …го  улыбка  приобрела  оттенок  насмешки,  адресованной,
несомненно, себе самому.  - џ больше никогда не  играл в  шахматы,  даже без
свидетелей. Ќикогда.
     •улиЯ с удивлением покачала головой. …й стоило труда  поверить во  все,
что она только что услышала.
     - ’ы просто болен.
     Ћн хохотнул коротко и  сухо. ’еперь свет отражалсЯ в его глазах,  и они
казались ледЯными.
     -  ’ы менЯ разочаровываешь, принцесса. џ ожидал,  что уж ты-то  окажешь
мне  честь не  хвататьсЯ за легкие решениЯ. - Ћн задумчиво взглЯнул на  свой
мундштук слоновой кости. - “верЯю тебЯ, Я нахожусь  в абсолютно здравом уме.
Ђ будь это не  так,  разве мне  удалось  бы  столь  тщательно продумать  все
подробности этой прелестной истории?
     - Џрелестной? - Ћна ошеломленно уставилась на него. -  Њы ведь говорили
об Ђльваро, о Њенчу...  ’ы сказал: прелестнаЯ историЯ? - Ћна содрогнулась от
ужаса и презрениЯ. - ђади Ѓога, ‘есар! Ћ чем ты говоришь?
     Ђнтиквар  невозмутимо выдержал ее  взглЯд, потом  повернулсЯ к Њуньосу,
словно ища поддержки.
     -  ‘уществуют  аспекты...  эстетического   порЯдка,   -  сказал  он.  -
€сключительно своеобразные  факторы, которые  мы  не можем  упрощать  весьма
поверхностным  образом.  ‚едь  доска  не  только белаЯ  и чернаЯ. ‘уществуют
высшие планы, в которых следует рассматривать факты. Ћбъективные планы. - Ћн
взглЯнул на  обоих с  неожиданно подавленным  выражением,  которое  казалось
искренним. - џ надеЯлсЯ, что вы поймете.
     - џ знаю,  что вы хотите сказать, -  ответил Њуньос, и •улиЯ  удивленно
обернулась к нему. ахматист  продолжал стоЯть посреди  салона неподвижно, с
руками, засунутыми в  карманы мЯтого плаща. ‚ уголке его рта  обрисовывалось
самое начало его всегдашней неопределенной, отсутствующей улыбки.
     - ‡наете? - воскликнула •улиЯ. - Љакого черта можете знать вы?
     Ћна сжала  кулаки, возмущеннаЯ, сдерживаЯ дыхание, отдававшеесЯ у нее в
ушах,  как  дыхание  животного  после  долгого   бега.  Ќо   Њуньос  осталсЯ
невозмутим, и •улиЯ заметила, что ‘есар бросил на него спокойный благодарный
взглЯд.
     - џ не ошибсЯ, остановив свой выбор на вас, - проговорил антиквар. -  €
Я рад этому.
     Њуньос не  счел нужным отвечать. Ћн ограничилсЯ  тем, что обвел глазами
комнату  -  картины, мебель и все, что было  в  ней,  - медленно кивнул, как
будто этот  осмотр дал ему  пищу длЯ неких таинственных выводов.  —ерез пару
секунд движением подбородка он указал на •улию.
     - „умаю, она-то имеет право узнать все.
     - € вы тоже, дорогой мой, - уточнил ‘есар.
     - € Я тоже. •отЯ Я здесь выступаю лишь в роли свидетелЯ.
     ‚  его словах  не прозвучало  ни  укора,  ни  угрозы,  словно шахматист
предпочитал   сохранЯть    какой-то   абсурдный   нейтралитет.   Ќевозможный
нейтралитет, подумала •улиЯ, потому  что рано  или  поздно наступит  момент,
когда слова исчерпают себЯ и  нужно будет  принЯть какое-то решение. Ћднако,
заключила   она,   с   трудом   стрЯхиваЯ  с   себЯ   ощущение  нереальности
происходЯщего, до этого момента, похоже, еще слишком далеко.
     - ’огда начнем, - сказала она и, услышав свой голос, с  неожиданным длЯ
самой   облегчением   понЯла,  что   понемногу  вновь   обретает  утраченное
спокойствие. Ћна жестко взглЯнула на ‘есара. - ђасскажи нам об Ђльваро.
     Ђнтиквар кивнул в знак согласиЯ.
     - Ђльваро, - тихо  повторил он. - Ќо прежде Я должен кое-что  сказать о
картине... - ‹ицо его  вдруг принЯло раздосадованное выражение, как будто он
внезапно  вспомнил  о  том,  что  нарушил какое-то  из  правил  элементарной
вежливости. - џ  до  сих  пор  ничего не  предложил  вам,  и это  совершенно
непростительно. ‚ыпьете чего-нибудь?
     Ќикто не ответил.  ’огда  ‘есар  направилсЯ к большому старинному ларю,
который использовал как бар.
     - џ  впервые увидел эту картину  однажды  вечером у тебЯ  дома,  •улиЯ.
Џомнишь?..  …е привезли  всего несколько часов  назад,  и ты радовалась, как
ребенок.  џ  целый  час  наблюдал за  тобой,  пока  ты  изучала ее  во  всех
подробностЯх и объЯснЯла мне, какую технику собираешьсЯ применить длЯ  того,
чтобы - цитирую дословно - фламандскаЯ доска стала самой прекрасной из твоих
работ.  -  ѓоворЯ,  ‘есар достал  узкий высокий  стакан  из дорогого резного
стекла  и  наполнил  его льдом, джином  и  лимонным  соком. - ќто  было  так
чудесно,  принцесса, - видеть тебЯ  счастливой. € Я, честно говорЯ, тоже был
счастлив.  -  Ћн повернулсЯ к  собеседникам со  стаканом в руке и, осторожно
попробовав смесь,  похоже, осталсЯ доволен.  - Ќо Я не  сказал тебе тогда...
Ќу... ‚ общем-то, мне и сейчас трудно выразить это словами... ’ы восхищалась
красотой  изображениЯ,  совершенством композиции, колорита и  света.  џ тоже
восхищалсЯ,  но  по  иным   причинам.  ќта   шахматнаЯ  доска,  эти  игроки,
склонившиесЯ  над  фигурами, эта  дама, читающаЯ  у окна, пробудили  во  мне
усну