ториЯ>  - тем временем остаютсЯ на удобной  стоЯнке. Ћни бросают ЯкорЯ в
устье  реки  ‘ардин,  и  Њагеллан, вместо  того чтобы  самолично исследовать
западный  рукав,  поручает   небольшой  шлюпке  произвести   предварительную
рекогносцировку. ‚ этой защищенной от бурь части канала суда не подвергаютсЯ
опасности; Њагеллан  велит  посланным  на  разведку  кораблЯм  вернутьсЯ  не
позднее чем через три днЯ; таким образом, экипажам двух других судов эти три
днЯ  до возвращениЯ <Љонсепсьон> и <‘ан-Ђнтонио> предоставлены  длЯ  полного
отдыха.
     €  впрЯмь хороший отдых выпадает  на долю Њагеллана  и его людей в этой
уже менее  суровой местности. ‘транное Явление - за  последние дни, по  мере
того как  они продвигались на  запад, ландшафт становилсЯ более приветливым:
вместо отвесных голых скал пролив окаймлЯют луга и леса.  •олмы здесь не так
обрывисты,  покрытые  снегом вершины отодвинулись вдаль.  ЊЯгче стал воздух;
матросы,  утолЯвшие жажду вонючей,  затхлой  водой из бочонков, наслаждаютсЯ
студеной влагой  родников.  Ћни то нежатсЯ на траве, лениво следЯ глазами за
диковинными  летучими рыбами,  то  с  увлечением  занимаютсЯ ловлей  сардин,
которых здесь  неимоверное множество.  ‚добавок тут столько вкусных  плодов,
что они впервые  за несколько месЯцев наедаютсЯ досыта. ’ак  прекрасна,  так
ласкова окружающаЯ природа, что Џигафетта восторженно восклицает:
     <Credo  che  поп  sia  al mondo un piu bello e miglior stretto, come  ±
questo!> <SUP>56</SUP>
     Ќо что значит  отрада, доставлЯемаЯ благоприЯтной  местностью, отдыхом,
беспечной  негой,  в сравнении с тем великим, огненным, окрылЯющим счастьем,
которое  предстоит  познать Њагеллану!  Ћно уже ощутимо, уже чувствуетсЯ его
приближение;  и  вот  на   третий   день,  послушнаЯ  приказу,  возвращаетсЯ
отправленнаЯ им шлюпка, и снова морЯки уже издали машут руками, как тогда, в
день ‚сех ‘вЯтых, когда был открыт вход в пролив. Ќо теперь - а это в тысЯчу
раз важнее! - они нашли, наконец, выход из него. ‘обственными глазами видели
они море, в которое  впадает этот пролив - Mar del Sur,- великое,  неведомое
море! <Thalassa!  Thalassa!> <SUP>57</SUP> - древний  клич восторга, которым
греки, возвращаЯсь из бесконечных странствий, приветствовали вечные воды, он
раздаетсЯ здесь вновь, на  ином Языке,  но с  тем же  восторгом; победоносно
возноситсЯ  он  в  высь,  никогда  еще  не  оглашавшуюсЯ  звуками  ликующего
человеческого голоса.
     ќтот краткий миг - великаЯ минута в жизни Њагеллана, минута подлинного,
высшего восторга, только  однажды даруемаЯ человеку. ‚се сбылось. Ћн сдержал
слово, данное императору. Ћн, он первый и  единственный осуществил то, о чем
до него мечтали тысЯчи людей:  он  нашел  путь в другое, неведомое море. ќто
мгновение оправдывает всю его жизнь и дарует ему бессмертие.
     € тут происходит то, чего никто  не  осмелилсЯ  бы  предположить в этом
мрачном, замкнутом  в себе  человеке. ‚незапно сурового воина,  никогда и ни
перед кем не выказывавшего своих чувств, одолевает тепло, хлынувшее из  недр
души. …го глаза  туманЯтсЯ, слезы, горЯчие, жгучие слезы катЯтсЯ  на темную,
всклокоченную  бороду.  Џервый  и единственный  раз в  жизни  этот  железный
человек -  Њагеллан - плачет от  радости (<El capitano generale  lacrimo per
allegrezza>).
     Ћдно мгновение, одно-единственное краткое мгновение за всю его мрачную,
многострадальную  жизнь  дано  было Њагеллану  испытать  высшее  блаженство,
даруемое творческому гению: увидеть свой замысел  осуществленным. Ќо судьбой
этому человеку назначено за каждую крупицу счастьЯ горестно  расплачиватьсЯ.
ЉаждаЯ из  его побед  неизменно сопрЯжена с разочарованием. …му дано  только
взглЯнуть  на счастье,  но  не  дано  обнЯть,  удержать  его,  и  даже  этот
единственный, краткий  миг  восторга, прекраснейший в  его  жизни,  канет  в
прошлое, прежде чем Њагеллан успеет до конца  его прочувствовать. ѓде же два
других кораблЯ? Џочему они медлЯт? ‚едь теперь, когда эта шлюпка нашла выход
в море,  всЯкие дальнейшие  поиски становЯтсЯ бесцельной тратой времени. Ђх,
если б они уже  вернулись из  разведки, <‘ан-Ђнтонио>  и <Љонсепсьон>, чтобы
услышать   эту  радостную  весть!  …сли  б   они,  наконец,  вернулись!  ‚се
нетерпеливее и тревожнее вглЯдываетсЯ Њагеллан в туманную даль залива. „авно
уже прошел условленный срок. ‚от уже и пЯтый день миновал,  а о них ни слуху
ни духу.
     “ж не  случилось  ли несчастье? Ќе сбились  ли  они  с  пути?  Њагеллан
слишком встревожен,  чтобы  праздно дожидатьсЯ в условленном месте. Ћн велит
поставить  паруса  и  идет  к  проливу,  навстречу замешкавшимсЯ  судам.  Ќо
пустынен,  по-прежнему  пустынен  горизонт,  пустынны мрачные,  безжизненные
воды.
     Ќаконец,  на  второй  день  поисков  вдали   показываетсЯ  парус.   ќто
<Љонсепсьон>  под началом верного ‘еррано.  Ќо где же  второй корабль, самый
крупный из  всех судов флотилии,  где <‘ан-Ђнтонио>? ‘еррано ничего не может
сообщить адмиралу. ‚  первый же  день <‘ан-Ђнтонио> ушел вперед  и с тех пор
бесследно  исчез.  ‚начале  Њагеллан  не  предполагает  беды.  Ѓыть   может,
<‘ан-Ђнтонио> заблудилсЯ или же его капитан неправильно понЯл, где назначена
встреча. Ћн рассылает суда флотилии  в разные  стороны, чтобы  обшарить  все
закоулки главного протока, <Ђдмиральского ‡унда>.  Ћн велит  сигнализировать
огнЯми, на высоких столбах водружает флаги, а у подножьЯ их оставлЯет письма
с инструкциЯми  -  на всЯкий случай, если  пропавшее  судно заблудилось.  Ќо
нигде  никаких следов  <‘ан-Ђнтонио>. “же  очевидно,  что стрЯслась какаЯ-то
беда. Љорабль либо потерпел крушение  и погиб  вместе с  командой  и грузом,
что,  однако, мало вероЯтно, так как в  эти  дни  погода  стоЯла на редкость
безветреннаЯ, либо  - предположение  более  верное  - кормчий <‘ан-Ђнтонио>,
ќстебан  ѓомес, требовавший на  военном совете  немедленного возвращениЯ  на
родину, стал мЯтежником  и  осуществил свое  требование:  сообща с офицерами
испанцами сместил  преданного  капитана и дезертировал, забрав с  собой весь
провиант.
     ‚  тот  день Њагеллан не  может  знать, что именно случилось.  Ћн знает
только, что случилось нечто страшное. €счез корабль - самый крупный,  лучший
из всех,  обильнее  других снабженный провиантом. Ќо куда он девалсЯ, что  с
ним  произошло, какие событиЯ  разыгрались  на  нем?  ‚  этой  беспредельной
мертвой  пустыне никто  не даст ему  ответа, покоитсЯ  ли  судно на дне, или
дезертировало,  поспешно  взЯв  курс  на  €спанию.  ’олько неведомое  раньше
созвездие -  ћжный Љрест, окруженный Ярко  сиЯющими  спутниками  - свидетель
таинственных событий. ’олько звездам известен путь <‘ан-Ђнтонио>, только они
могли бы дать ответ Њагеллану. ‚полне естественно поэтому, что Њагеллан, как
и все люди его времени считавший астрологию подлинной наукой, призвал к себе
сопровождавшего  флотилию  вместо ”алейру астролога и  астронома Ђндреев  де
‘ан-Њартин, единственного, кто, быть может, по звездам сумеет узнать правду.
Ћн велит Њартину составить гороскоп и при  помощи своего искусства выЯснить,
что  произошло  с  <‘ан-Ђнтонио>,  и,  в виде  исключениЯ,  астрологиЯ  дает
правильный ответ:  бравый звездочет,  хорошо  помнЯщий независимое поведение
ќстебана ѓомеса на совете, заЯвлЯет -  и  факты подтвердЯт  его  слова - что
<‘ан-Ђнтонио> уведен дезертирами, а его капитан заключен в оковы.
     ‘нова,   в  последний  раз,  перед   Њагелланом  встает   необходимость
безотлагательного решениЯ.  ‘лишком рано возликовал он,  слишком  легковерно
отдалсЯ  радости.  ’еперь  -  удивительный  параллелизм  первого  и  второго
кругосветного плаваниЯ - его постигло то же, что постигнет его продолжателЯ,
”рэнсиса  „рейка, лучший корабль  которого также  был тайно уведен  мЯтежным
капитаном “интером.  Ќа полпути к победе соотечественник и родич  Њагеллана,
став врагом, нанес коварный удар из-за угла. …сли запасы провианта и  прежде
были  скудны, то  сейчас флотилии угрожает  голод.  €менно  на <‘ан-Ђнтонио>
хранились  лучшие  припасы,  притом  в  наибольшем количестве. „а и за шесть
дней, ушедших на  бесплодное  ожидание  и  поиски,  тоже  было израсходовано
немало провианта. Ќаступление  на неведомое ћжное море уже неделю назад, при
несравненно  более  благоприЯтных   обстоЯтельствах,   было  дерзновеннейшим
предприЯтием. ’еперь, после измены <‘ан-Ђнтонио>, оно становитсЯ едва  ли не
равносильным самоубийству.
     ‘ вершин горделивой уверенности  Њагеллан снова одним ударом низринут в
предельные глубины смЯтениЯ. € не  нужно даже  показаний Ѓарруша: <Quedo tan
confuso que no  sabia lo que habia  de determinar> (Ћн настолько растерЯлсЯ,
что  не знал, на  что  решитьсЯ); внутреннюю  тревогу Њагеллана мы отчетливо
видим  из  его  приказа,  в эту  минуту  смЯтениЯ объЯвленного всем офицерам
флотилии - единственного сохранившегосЯ  приказа. Ќа  протЯжении  нескольких
дней  он вторично опрашивает  их:  продолжать ли путь, или  вернутьсЯ? Ќо на
этот раз  он  велит  капитанам  ответить,  письменно. €бо  Њагеллан  - и это
свидетельствует о выдающейсЯ его прозорливости - хочет  иметь оправдательный
документ. Scripta manent: <SUP>58</SUP>
     ему   нужно   запастись    на   будущее    неопровержимым    письменным
доказательством того, что он советовалсЯ со своими капитанами. Ћн понимает -
и   это   тоже  впоследствии   подтвердитсЯ  фактами  -  что  бунтовщики  на
<‘ан-Ђнтонио>  по  прибытии в  ‘евилью  тотчас  поспешат  стать обвинителЯми
против  него,  чтобы  самим избегнуть обвинениЯ  в  мЯтеже.  ђазумеетсЯ, они
изобразЯт  его тираном, они  станут умышленно разжигать национальное чувство
испанцев  преувеличенными описаниЯми  того,  как  пришлый  португалец  велел
заключить в оковы назначенных королем чиновников, как по его приказу одни из
кастильских  дворЯн  были  обезглавлены и четвертованы, другие  обречены  на
мучительную  голодную  смерть -  и  все  это,  чтобы,  вопреки  королевскому
приказу, предать флотилию  в  руки  португальцев. †елаЯ заранее опровергнуть
неизбежное обвинение в том, что он  во все времЯ  плаваниЯ жестоким террором
подавлЯл любое свободное высказывание своих офицеров, Њагеллан издает теперь
свой необычайный  приказ,  который  кажетсЯ  скорее  попыткой  обелить себЯ,
нежели товарищеским обращением к капитанам.
     <„ано  в  проливе  ‚сех ‘вЯтых,  насупротив реки,  что  на островке, 21
ноЯбрЯ - этими словами начинаетсЯ  приказ,  далее гласЯщий:  -  џ, ”ердинанд
Њагеллан, кавалер  ордена  ‘ант-џго и адмирал этой армады, осведомлен о том,
что всем  вам решение продолжать путь представлЯетсЯ весьма рискованным, ибо
вы считаете, что времЯ года слишком уже позднее. џ же никогда не пренебрегал
мнением и  советом  других людей,  а,  напротив,  все  свои  начинаниЯ  хочу
обсуждать и проводить совместно со всеми>.
     Ќаверно, офицеры молча усмехаютсЯ, читаЯ это странное утверждение. ‚едь
отличительнаЯ черта Њагеллана  - его непреклонное самовластие в управлении и
руководстве. ‘лишком хорошо все они помнЯт, как этот человек  железной рукой
пресек протест своих капитанов. Ќо Њагеллан,  знаЯ, насколько им должна быть
памЯтна его нещаднаЯ расправа с инакомыслЯщими,  продолжает: <€так, пусть не
внушают никому опасений совершившиесЯ в бухте ‘ан-•улиан событиЯ;  каждый из
вас обЯзан безбоЯзненно сказать  мне,  каково его мнение о способности нашей
армады продолжать плавание. Ќарушением вашей присЯги и вашего долга было бы,
если б  вы  вознамерились скрыть от менЯ ваше суждение>.  Ћн  требует, чтобы
каждый в  отдельности (Cada uno de рог si)  Ясно, притом в письменной  форме
(рог  escrito),  высказалсЯ  о  том,   следует  ли   продолжать   путь,  или
возвратитьсЯ, и изложил бы все свои соображениЯ на этот счет.
     Ќо за один  час не вернуть доверие, утраченное уже много месЯцев назад.
…ще  слишком запуганы офицеры, чтобы со всей прЯмотой требовать  возвращениЯ
на  родину,  и   единственный  дошедший  до  нас  ответ  -  ответ  астролога
‘ан-Њартина  - показывает,  как мало  они были склонны именно теперь,  когда
ответственность  возросла до гигантских  размеров, делить  ее с  Њагелланом.
Џочтенный  астролог, как это и  приличествует лицу его профессии, выражаетсЯ
двусмысленно  и  туманно,  искусно жонглируЯ  всЯкими оговорками:  <с  одной
стороны, надобно>, а <с  другой стороны, не следует>. Ћн, мол, сомневаетсЯ в
том, чтобы  можно  было  через  канал  ‚сех  ‘вЯтых пробратьсЯ к  Њолуккским
островам (aunque yo dudo  que haya  camino  para poder navigar a  Maluco por
este canal), но тут же советует  продолжать путь, ибо <сердце весны в  наших
руках>. ‘ другой стороны, все же не следует забиратьсЯ слишком далеко,  ведь
люди изнурены  и обессилены.  Ѓыть может, разумнее  будет  взЯть  курс не на
запад, а на восток, но пусть Њагеллан действует так, как считает правильным,
и да укажет ему  господь верный путь. Џо всей вероЯтности, остальные офицеры
высказались столь же неопределенно.
     Ќо Њагеллан опросил своих офицеров отнюдь не за тем,  чтобы считатьсЯ с
их  ответами,  а  только чтобы  доказать  впоследствии, что такой  опрос был
произведен.  Ћн  знает:  слишком далеко  он  зашел, чтобы, повернуть вспЯть.
’олько  триумфатором может он вернутьсЯ  - иначе  он  погиб. €  даже если бы
велеречивый астролог предсказал ему смерть, он все равно  не оборвал бы свое
героическое продвижение вперед. 22 ноЯбрЯ  1520 года  суда по его приказанию
выходЯт из устьЯ  реки ‘ардин; спустЯ  немного дней  Њагелланов пролив - ибо
так будет он называтьсЯ в веках - пройден, и в конце его, за  мысом, который
Њагеллан в знак благодарности назвал Cabo Deseado, †еланный Њыс, открываетсЯ
беспредельное новое  море, еще неведомое  европейским  кораблЯм. ЏотрЯсающее
зрелище! ’ам, на западе, за нескончаемой линией горизонта должны  находитьсЯ
<Ћстрова  прЯностей>,  острова  несметных богатств,  а  за ними  исполинские
государства ‚остока -  Љитай, џпониЯ, €ндиЯ - а еще  дальше,  в  необозримой
шири -
     родина, €спаниЯ, …вропа! Џоэтому еще раз  даетсЯ отдых, последний отдых
перед вторжением в чуждый, за все  времЯ  существованиЯ мира не пересеченный
кораблЯми  океан!  € вот 28 ноЯбрЯ 1520 года выбраны  ЯкорЯ, взвились флаги!
ѓромовым орудийным залпом три маленьких одиноких кораблЯ салютуют неведомому
морю.  ’ак  рыцарь   приветствует  доблестного  противника,  с  которым  ему
предстоит сразитьсЯ не на жизнь, а на смерть.

        ЊЂѓ…‹‹ЂЌ Ћ’Љђ›‚Ђ…’ ‘‚Ћ… ЉЋђЋ‹…‚‘’‚Ћ 
     <I>28 ноЯбрЯ 1520 г.- 7 апрелЯ 1521 г.</I>
     €сторию  первого  плаваниЯ  по безыменному еще океану, <по  морю, столь
огромному, что  ум человеческий не  в  силах  объЯть  его>,  как говоритсЯ в
записках Њаксимилиана  ’рансильванского - это историЯ одного  из бессмертных
подвигов человечества.
     “же отплытие Љолумба в безбрежный простор воспринималось  в его  времЯ,
да  и во все последующие времена, как беспримерно отважное  деЯние.  Ќо даже
этот подвиг, хотЯ бы  по числу  жертв, ему принесенных,  нельзЯ приравнЯть к
победе, которую Њагеллан ценою неслыханных лишений одержал над стихией. ‚едь
Љолумб  со своими  тремЯ только что спущенными на воду, заново  оснащенными,
хорошо  снабженными продовольствием судами  в  общей сложности пробыл в пути
всего тридцать три  днЯ,  и еще  за неделю  до того,  как  ступить на землю,
носившийсЯ на гребнЯх  волн  тростник,  плывущие  по воде  стволы невиданных
деревьев и лесные птицы  утвердили его в предположении, что вблизи находитсЯ
какой-то  материк. ќкипаж  Љолумба состоит  из здоровых, неутомленных людей,
корабли так обильно снабжены провиантом,  что в  крайности  он  может,  и не
достигнув  цели,  благополучно  вернутьсЯ  на   родину.   ’олько  <I>перед</I>  ним
расстилаетсЯ   неизвестность,  но  <I>позади</I>  него   -  надежное  прибежище   и
пристанище:  родина.  Њагеллан  же устремлЯетсЯ в неведомое, и не  из родной
…вропы,  не  с  насиженного  места  плывет  он  туда,  а из  чужой,  суровой
Џатагонии.  …го  люди  изнурены многими месЯцами жестоких  бедствий. ѓолод и
лишениЯ оставлЯют они  позади себЯ, голод и лишениЯ сопутствуют им,  голод и
лишениЯ  грозЯт им в будущем. €зношена их одежда,  в клочьЯ изодраны паруса,
истерты канаты. ЊесЯцами не видели  они  ни одного  нового лица, месЯцами не
видели  женщин, вина,  свежего мЯса, свежего  хлеба,  и втайне они, пожалуй,
завидуют более решительным товарищам, вовремЯ  дезертировавшим и повернувшим
домой, вместо того  чтобы скитатьсЯ по необъЯтной водной пустыне. ’ак плывут
эти корабли  - двадцать  дней,  тридцать дней,  сорок, пЯтьдесЯт, шестьдесЯт
дней - и все еще не видно земли, все еще никаких признаков ее приближениЯ! €
снова проходит  неделЯ,  за  ней еще одна, и еще,  и  еще -  сто дней, срок,
трижды  более  долгий, чем тот, в  который Љолумб  пересек  океан! ’ысЯчи  и
тысЯчи пустых часов плывет флотилиЯ Њагеллана среди  беспредельной пустоты..
‘  28 ноЯбрЯ,  днЯ, когда Cabo Deseado, †еланный  Њыс, исчез  в  тумане, нет
больше ни карт, ни  измерений. Ћшибочными оказались все  расчеты расстоЯний,
произведенные там,  на родине, ђуй ”алейру. Њагеллан считает,  что давно уже
миновал –ипангу - џпонию, а на деле пройдена только треть неведомого океана,
которому он,  из-за  царЯщего  в  нем  безветриЯ, навеки  нарекает  имЯ  <il
Pacifico> - <’ихий>.
     Ќо  как   мучительна  эта  тишина,  какаЯ  страшнаЯ  пытка  это  вечное
однообразие среди мертвого молчаниЯ!  ‚се та же  синЯЯ зеркальнаЯ гладь, все
тот же безоблачный, знойный небосвод, все  то же безмолвие, тот же дремлющий
воздух,  все  тем  же  ровным  полукругом  тЯнетсЯ горизонт -  металлическаЯ
полоска  между  все тем  же небом и  все  той  же водой,  мало-помалу больно
врезающаЯсЯ  в сердце. ‚се та же необъЯтнаЯ синЯЯ пустота вокруг трех  утлых
суденышек  - единственных движущихсЯ точек среди гнетущей неподвижности, все
тот же нестерпимо Яркий дневной свет, в сиЯнье которого неизменно видишь все
одно  и  то  же,  и  каждую  ночь все  те  же холодные,  безмолвные,  тщетно
вопрошаемые  звезды.  € вокруг  все  те же предметы  в тесном, переполненном
людьми помещении - те же паруса, те же мачты, та же палуба, тот же Якорь, те
же пушки, те  же столбы; все тот  же приторный, удушливый смрад,  источаемый
гниющими припасами,  поднимаетсЯ из корабельного чрева. “тром, днем, вечером
и ночью  - всегда неизбежно встречают друг друга все  те же искаженные тупым
отчаЯнием  лица, с тою лишь  разницей, что с каждым  днем они становЯтсЯ все
более  изможденными.  ѓлаза  глубже уходЯт в орбиты, блеск  их  тускнеет,  с
каждым  безрадостным утром все больше впадают  щеки,  все  более медленной и
вЯлой  становитсЯ походка.  ‘ловно  призраки, мертвенно бледные,  исхудалые,
бродЯт эти  люди, еще  несколько  месЯцев  назад бывшие  крепкими, здоровыми
парнЯми, которые так проворно взбирались по вантам, в любую непогоду крепили
реи. Љак  тЯжело  больные, шатаЯсь,  ходЯт  они по  палубе или в изнеможении
лежат  на своих циновках. Ќа каждом  из трех  кораблей,  вышедших в море длЯ
свершениЯ  одного  из  величайших  подвигов   человечества,  теперь  обитают
существа, в которых лишь с трудом можно признать  матросов;  каждаЯ палуба -
плавучий лазарет, кочующаЯ больница.
     Љатастрофически уменьшаютсЯ запасы во времЯ этого непредвиденно долгого
плаваниЯ, непомерно растет нужда. ’о, чем баталер ежедневно оделЯет команду,
давно уже напоминает скорее навоз, чем пищу. Ѓез остатка израсходовано вино.
хоть немного освежавшее губы и  подбадривавшее дух. Ђ преснаЯ вода, согретаЯ
беспощадным солнцем,  протухшаЯ в  грЯзных  мехах и бочонках,  издает  такое
зловоние,  что   несчастные  вынуждены   пальцами  зажимать  нос,   увлажнЯЯ
пересохшее горло тем единственным  глотком, что причитаетсЯ им на весь день.
‘ухари - нарЯду с рыбой, наловленной в пути,  единственнаЯ их  пища  - давно
уже превратились в кишащую червЯми серую, грЯзную труху, вдобавок загаженную
испражнениЯми   крыс,  которые,  обезумев  от  голода,  набросились  на  эти
последние  жалкие остатки продовольствиЯ.  ’ем  Яростнее  охотЯтсЯ за  этими
отвратительными животными, и когда морЯки с остервенением преследуют по всем
углам и закоулкам этих разбойников, пожирающих остатки их скудной  пищи, они
стремЯтсЯ не только истребить их, но и продать затем эту падаль, считающуюсЯ
изысканным блюдом: полдуката золотом  уплачивают ловкому охотнику, сумевшему
поймать одного  из  отчаЯнно  пищащих грызунов,  и  счастливый  покупатель с
жадностью уписывает  омерзительное жаркое.  —тобы хоть чем-нибудь  наполнить
судорожно сжимающийсЯ, требующий пищи желудок, чтобы хоть как-нибудь утолить
мучительный голод, матросы пускаютсЯ на опасный самообман: собирают опилки и
примешивают их  к  сухарной  трухе,  мнимо увеличиваЯ таким образом  скудный
рацион.   Ќаконец,   голод   становитсЯ   чудовищным:   сбываетсЯ   страшное
предсказание Њагеллана о том, что придетсЯ есть воловью кожу, предохранЯющую
снасти от перетираниЯ; у Џигафетты мы находим описание способа, к которому в
безмерном своем  отчаЯнии  прибегали  изголодавшиесЯ  люди, чтобы  даже  эту
несъедобную пищу сделать съедобной.  <Ќаконец, дабы не умереть с  голоду, мы
стали  есть  куски  воловьей кожи, которою, с целью предохранить  канаты  от
перетираниЯ,  была обшита большаЯ реЯ. Џод долгим действием дождЯ, солнца  и
ветра  эта кожа стала твердой, как камень,  и нам приходилось  каждый  кусок
вывешивать за борт на четыре или пЯть дней, дабы хоть немного ее размЯгчить.
‹ишь  после  этого мы  слегка  поджаривали  ее  на угольЯх  и в  таком  виде
поглощали>.
     Ќе удивительно, что даже самые выносливые из этих закаленных, привыкших
к  мытарствам людей не  в  состоЯнии  долго переносить такие  лишениЯ. €з-за
отсутствиЯ  доброкачественной  (мы сказали  бы  теперь  <витаминозной>) пищи
среди  команды распространЯетсЯ цинга.  „есны у заболевших  сначала  пухнут,
потом  начинают  кровоточить, зубы шатаютсЯ  и  выпадают,  во рту образуютсЯ
нарывы, наконец зев так болезненно распухает, что несчастные, даже если б  у
них  была  пища,  уже не  могли бы ее проглотить:  они погибают  мучительной
смертью.  Ќо  и у тех, кто остаетсЯ в живых,  голод отнимает последние силы.
…два держась на распухших одеревенелых ногах, как тени бродЯт они,  опираЯсь
на палки,  или лежат, прикорнув  в каком-нибудь углу. Ќе меньше девЯтнадцати
человек,  то есть  около  десЯтой  части всей  оставшейсЯ  команды,  в муках
погибают  во  времЯ  этого  голодного  плаваниЯ.  Ћдним  из  первых  умирает
несчастный,  прозванный матросами  •уаном-ѓигантом, патагонский великан, еще
несколько  месЯцев назад восхищавший всех тем,  что  за один  присест съедал
полкорзинки сухарей и залпом, как чарку, опорожнЯл ведро воды. ‘ каждым днем
нескончаемого   плаваниЯ  число   работоспособных  матросов  уменьшаетсЯ,  и
правильно отмечает Џигафетта, что при столь ослабленной живой силе три судна
не могли бы выдержать ни бури,  ни ненастьЯ. <€ если бы господь и его свЯтаЯ
матерь  не послали  нам столь благоприЯтной  погоды,  мы все погибли  бы  от
голода среди этого необъЯтного морЯ>.
     ’ри  месЯца  и двадцать  дней  блуждает  в  общей  сложности  одинокий,
состоЯщий  из  трех  судов  караван  по  водной   пустыне,  претерпеваЯ  все
страданиЯ, какие только можно вообразить, и даже самаЯ страшнаЯ из всех мук,
мука обманутой надежды, и та становитсЯ его уделом. Љак в пустыне изнывающим
от жажды людЯм мерещитсЯ оазис: уже колышутсЯ зеленые пальмы, уже прохладнаЯ
голубаЯ  тень стелетсЯ  по  земле, смЯгчаЯ Яркий  Ядовитый свет, много  дней
подрЯд слепЯщий  их глаза, уже чудитсЯ им  журчанье ручьЯ  - но едва  только
они,  напрЯгаЯ последние силы, шатаЯсь из  стороны в  сторону,  устремлЯютсЯ
вперед, видение исчезает, и вокруг них снова пустынЯ, еще более враждебнаЯ -
так и люди Њагеллана становЯтсЯ жертвами фата-морганы. Ћднажды утром с марса
доноситсЯ  хриплый  возглас:  дозорный  увидел  землю,  остров,  впервые  за
томительно долгое времЯ увидел сушу. Љак безумные,  кидаютсЯ  на  палубу все
эти  умирающие  от голода, погибающие от жажды люди;  даже  больные,  словно
брошенные  мешки  валЯвшиесЯ  где  попало,  и  те, едва  держась  на  ногах,
выползают из своих нор. Џравда,  правда, они приближаютсЯ к острову. ‘корее,
скорее в  шлюпки! ђаспаленное воображение рисует им  прозрачные родники,  им
грезитсЯ вода  и  блаженный отдых  в  тени  деревьев  после  стольких недель
непрерывных  скитаний, они  алчут, наконец,  ощутить  под ногами землю, а не
только зыбкие  доски  на зыбких волнах. Ќо страшный  обман!  Џриблизившись к
острову, они видЯт,  что он, также  как и расположенный  неподалеку второй -
ожесточившиесЯ      морЯки     дают     им     название      <Las      islas
Desaventuradas><SUP>59</SUP>  -  оказываетсЯ  совершенно  голым,  безлюдным,
бесплодным утесом, пустыней, где нет ни  людей,  ни  животных, ни  воды,  ни
растений. Ќапрасной тратой времени было бы хоть на один день пристать к этой
угрюмой  скале. €  снова продолжают  они  путь по синей водной  пустыне, все
вперед и вперед; день за днем, неделю  за неделей длитсЯ  это,  быть  может,
самое  страшное  и  мучительное  плавание из  всех,  отмеченных  в  извечной
летописи человеческих страданий и человеческой стойкости, которую мы именуем
историей.
     Ќаконец, 6 марта 1521 года - уже более чем сто  раз вставало солнце над
пустынной,  недвижной,  синевой,  более  ста  раз  исчезало  оно  в  той  же
пустынной, недвижной,  беспощадной синеве, сто  раз  день сменЯлсЯ ночью,  а
ночь  днем, с  тех пор  как флотилиЯ из Њагелланова пролива вышла в открытое
море - снова раздаетсЯ возглас с марса: <‡емлЯ! ‡емлЯ!> Џора ему прозвучать,
и как пора! …ще двое, еще трое суток среди пустоты  - и, верно, никогда бы и
следа этого геройского подвига  не дошло  до потомства. Љорабли  с  погибшим
голодной  смертью  экипажем, плавучее кладбище, блуждали  бы по  воле ветра,
покуда волны не поглотили бы их или  не выбросили на скалы.  Ќо  этот  новый
остров - хвала всевышнему! - он населен, на нем найдетсЯ вода длЯ погибающих
от жажды. ”лотилиЯ еще только  приближаетсЯ к заливу, еще паруса не  убраны,
еще  не спущены ЯкорЯ,  а к  ней  с изумительным проворством уже  подплывают
<кану> -  маленькие,  пестро  размалеванные челны,  паруса которых  сшиты из
пальмовых  листьев.  ‘  обезьЯньей   ловкостью  карабкаютсЯ  на  борт  голые
простодушные дети природы, и настолько чуждо им понЯтие каких-либо моральных
условностей, что  они  попросту присваивают  себе  все, что им попадаетсЯ на
глаза.  ‚ мгновение  ока  самые  различные  вещи  исчезают,  словно в  шлЯпе
искусного  фокусника;  даже   шлюпка  <’ринидад>  оказываетсЯ   срезанной  с
буксирного  каната. Ѓеспечно,  нимало  не смущаЯсь  моральной стороной своих
поступков, радуЯсь, что им так легко достались такие диковинки, спешат они к
берегу со своей бесценной добычей. ќтим простодушным Язычникам кажетсЯ столь
же  естественным и нормальным  засунуть две-три блестЯщие безделушки  себе в
волосы  - у голых людей карманов не бывает  - как естественным  и нормальным
кажетсЯ испанцам, папе и императору заранее объЯвить законной собственностью
христианнейшего монарха все эти еще не открытые острова вместе с населЯющими
их людьми и животными.
     Њагеллану,   в  его  тЯжелом   положении,  трудно  было  снисходительно
отнестись   к   захвату,    произведенному   без   предъЯвлениЯ   каких-либо
императорских  или  папских грамот.  Ћн  не  может  оставить в  руках ловких
грабителей эту шлюпку, котораЯ еще в ‘евилье (как видно из сохранившегосЯ  в
архивах  счета)  стоила  три  тысЯчи  девЯтьсот тридцать  семь  с  половиной
мараведисов, а здесь, за тысЯчи миль от родины, представлЯет собой бесценное
сокровище.  Ќа  следующий же день он  отправлЯет на берег  сорок вооруженных
матросов отобрать шлюпку и основательно проучить вороватых туземцев. Њатросы
сжигают несколько  хижин, но до  настоЯщей битвы дело не доходит, ибо бедные
островитЯне так невежественны в  искусстве убивать, что,  даже  когда стрелы
испанцев вонзаютсЯ  в их  кровоточащие  тела, они не понимают, каким образом
эти  острые, оперенные,  издалека  летЯщие палочки могут так глубоко войти в
тело и причинить  такую нестерпимую  боль.  ‚  ужасе пытаютсЯ  они  вытащить
стрелы, тщетно дергаЯ за торчащий наружу  конец,  а затем в смЯтении убегают
от  страшных  белых  варваров обратно  в свои  леса.  ’еперь  изголодавшиесЯ
испанцы  могут,  наконец, раздобыть воды длЯ  истомленных  жаждой  больных и
основательно поживитьсЯ съестным.  ‘ неимоверной поспешностью  тащат  они из
покинутых  туземцами  хижин  все,  что  попадаетсЯ  под руку:  кур,  свиней,
всевозможные  плоды,  а после  того  как они друг  друга обокрали  - сначала
островитЯне испанцев, потом испанцы островитЯн -
     цивилизованные   грабители  в  посрамление  туземцев  на  веки   вечные
присваивают этим островам позорное наименование  <ђазбойничьих> (‹адронских)
.
     Љак бы там ни было, этот налет спасает погибающих от  голода людей. ’ри
днЯ  отдыха, захваченный в изобилии провиант -  плоды  и свежее мЯсо, да еще
чистаЯ, живительнаЯ ключеваЯ вода подкрепили команду.  ‚ дальнейшем плавании
от истощениЯ умирает еще несколько человек, среди них единственный бывший на
борту   англичанин,  а  несколько  десЯтков   матросов  по-прежнему   лежат,
обессиленные  болезнью. Ќо самое страшное миновало,  и, набравшись мужества,
они снова устремлЯютсЯ на запад. Љогда неделю спустЯ, 17 марта,  вдали опЯть
вырисовываетсЯ остров, а рЯдом с ним второй - Њагеллан уже знает, что судьба
сжалилась над  ними.  Џо его  расчетам, это должны  быть Њолуккские острова.
‚осторг!  ‹икование! Ћн  у  цели!  Ќо  даже  пламенное  нетерпение  поскорее
удостоверитьсЯ  в своем торжестве не делает этого человека опрометчивым  или
неосторожным. Ћн не бросает Якорь у ‘улуана, большего из двух этих островов,
а избирает меньший, Џигафеттой  называемый  <•умуну>  именно потому, что  он
необитаем,  а  Њагеллан,  ввиду большого  количества  больных среди команды,
предпочитает избегать встреч  с  туземцами. ‘перва надо подправить  людей, а
потом уже  вступать в переговоры  или  в бой. Ѓольных сносЯт  на берег, поЯт
ключевой  водой,   длЯ  них  закалывают  одну  из   свиней,   похищенных  на
ђазбойничьих   островах.   ‘начала  -  полный   отдых,  никаких  рискованных
предприЯтий.  Ќа  другой  же день с большого  острова доверчиво приближаетсЯ
лодка  с приветливо  машущими  туземцами; они  привозЯт невиданные  плоды, и
бравый  Џигафетта  не может ими  нахвалитьсЯ: это бананы и  кокосовые орехи,
молочный   сок  которых   живительно  действует  на   больных.  ‡авЯзываетсЯ
оживленный   торг.   ‚  обмен  на  две-три   побрЯкушки  или   Яркие  бусины
изголодавшиесЯ морЯки получают рыбу, кур, пальмовое вино, всевозможные плоды
и овощи.  ‚первые  за  долгие недели и месЯцы все  они, больные и  здоровые,
наедаютсЯ досыта.
     ‚  первом  порыве  восторга  Њагеллан решил,  что  подлиннаЯ  цель  его
путешествиЯ - <Ћстрова прЯностей>, <Islas de la especeria>,- уже достигнута.
Ќо  оказываетсЯ,  что не  у  Њолуккских островов  он  бросил  Якорь, ведь  в
противном  случае  невольник  ќнрике  мог  бы,  должен был  бы  понЯть  Язык
туземцев. Ќо  это не его соплеменники, и, значит, в другую страну, на другой
архипелаг завел их  случай.  ЋпЯть расчеты  Њагеллана, побудившие  его взЯть
курс по ’ихому океану на десЯть градусов  севернее, чем следовало, оказались
неправильными, и опЯть его заблуждение привело к открытию. €менно вследствие
своего ошибочного, слишком далеко  отклонЯвшегосЯ  к северу  курса  Њагеллан
вместо  Њолуккских  достиг группы никому  не  известных  островов,  попал на
архипелаг,  о существовании которого до той  поры никогда не упоминал и даже
не подозревал  ни  один европеец.  ‚ поисках  Њолуккских  островов  Њагеллан
открыл  ”илиппинские,  а  тем  самым  приобрел длЯ  императора  Љарла  новую
провинцию,  котораЯ,   кстати  сказать,  дольше  всех  других,   открытых  и
завоеванных Љолумбом,  Љортесом, Џисарро,  останетсЯ во  владении  испанской
короны.  Ќо и  длЯ себЯ самого  Њагеллан  этим нежданным  открытием приобрел
государство:  ибо согласно договору, в  случае  если он откроет более  шести
островов, два из них предоставлЯютсЯ во владение ему и  ђуй ”алейру. ‡а одну
ночь вчерашний нищий, искатель  приключений,  desperado, уже находившийсЯ на
краю гибели,  превратилсЯ в adelantado собственной  страны, в пожизненного и
на  веки  вечные  наследственного  участника  всех  прибылей,   какие  будут
извлекатьсЯ из этих новых колоний, а следовательно, и в одного из богатейших
людей на свете.
     ‚еликий день, чудесный поворот судьбы после сотен мрачных и  бесплодных
дней!  Ќе  менее  чем  обильнаЯ,  свежаЯ  и  здороваЯ пища,  которую туземцы
ежедневно привозЯт  с  ‘улуана в  импровизированный лазарет, живит больных и
целебный эликсир - сознание  безопасности. ‡а  девЯть дней тщательного ухода
на  этом  тихом  тропическом  острове  почти все больные  выздоравливают,  и
Њагеллан  уже может начать  подготовку  к  обследованию  соседнего острова -
Њассавы.  Џравда,  в последнюю минуту досаднаЯ случайность  едва не омрачила
радости  наконец-то  осчастливленного  судьбой Њагеллана. “влекшись  ужением
рыбы,  его друг и историограф Џигафетта  перегнулсЯ  и упал  за борт, причем
никто  не  заметил  его падениЯ. ’ак  чуть было  не  канула  в воду  историЯ
кругосветного плаваниЯ, ибо  беднЯга Џигафетта, по-видимому, не умел плавать
и  уж совсем  было  собралсЯ  тонуть.  Џо  счастью,  в  последнюю минуту  он
ухватилсЯ за свисавший  с кораблЯ канат и поднЯл отчаЯнный крик, после  чего
столь незаменимый длЯ нас летописец был немедленно водворен на борт.
     ‚есело  ставЯт  на этот  раз паруса. ‚се знают: страшный огромный океан
пересечен, уж больше не удручает, не  гнетет его зловещаЯ пустынность; всего
несколько часов, несколько дней предстоит им еще пробыть в плавании, ведь уж
и теперь  они  то и дело  видЯт справа и слева туманные очертаниЯ  неведомых
островов.  Ќаконец,  на  четвертый  день,  28  марта,  в страстной  четверг,
флотилиЯ  бросает  Якорь  у  Њассавы,  чтобы еще раз  сделать  привал  перед
последним пробегом,  который приведет их к так долго и  тщетно разыскиваемой
цели.
     Ќа  Њассаве, крохотном,  безвестном островке ”илиппинского  архипелага,
найти  который  на  обычной  карте  можно только  с помощью  увеличительного
стекла,  Њагеллан  снова переживает  один из  великих драматических моментов
своей жизни:  в мрачном  и трудном его  существовании всегда вспыхивают, как
взвивающеесЯ  к  небу  пламЯ,  такие, в  одной  секунде  сконцентрированные,
мгновениЯ счастьЯ,  своей  опьЯнЯющей  мощью  щедро  воздающие  за  упорное,
трудное,  стойкое  долготерпение  несметных  часов  одиночества  и  тревоги.
‚нешний повод на этот раз мало заметен.
     …два только  три больших  чужеземных  кораблЯ с раздувающимисЯ парусами
приближаютсЯ к  Њассаве,  как  на  берег  толпами  сбегаютсЯ островитЯне,  с
любопытством, дружелюбно поджидающие вновь прибывших. Ќо,  прежде чем самому
ступить  на   берег,  Њагеллан,  осторожности   ради,  посылает  в  качестве
посредника  своего раба ќнрике,  резонно полагаЯ, что  туземцы к  человеку с
темной кожей  отнесутсЯ доверчивей, чем к кому-либо из бородатых,  диковинно
одетых и вооруж±нных белых людей.
     €  тут  происходит  неожиданное.  ЃолтаЯ  и  крича,  окружают полуголые
островитЯне  сошедшего  на берег ќнрике,  и вдруг  невольник малаец начинает
настороженно  вслушиватьсЯ. Ћн разобрал отдельные  слова. Ћн  понЯл, что эти
люди говорЯт ему, понЯл, о чем они его спрашивают. Њного лет назад увезенный
с родной земли, он теперь впервые услыхал обрывки своего наречиЯ.
     „остопамЯтнаЯ,  незабываемаЯ минута - одна  из самых  великих в истории
человечества:  впервые  за  то  времЯ, что  ‡емлЯ  вращаетсЯ  во  вселенной,
человек,  живой человек,  обогнув весь шар земной,  снова вернулсЯ в  родные
краЯ! Ќесущественно, что это ничем не приметный невольник: величие  здесь не
в человеке,  а в его судьбе. €бо ничтожный раб  малаец,  о котором  мы знаем
только, что в неволе ему дали  имЯ ќнрике, тот, кого бичом с острова ‘уматры
погнали в  дальний путь и через €ндию и Ђфрику насильно привезли в ‹иссабон,
в  …вропу -  первым из  мириадов  людей, когда-либо населЯвших  землю, через
Ѓразилию и Џатагонию, через все  морЯ и океаны вернулсЯ  в краЯ, где говорЯт
на его родном Языке; мимо сотен,  мимо тысЯч народов, рас и племен,  которые
длЯ  каждого понЯтиЯ по-своему слагают слово, он первый, обогнув вращающийсЯ
шар, вернулсЯ к единственному народу с понЯтной ему речью.
     ‚ эту минуту Њагеллану  становитсЯ Ясно: его цель  достигнута, его дело
закончено. ЏлывЯ с востока, он снова вступил в круг малайских Языков, откуда
двенадцать лет назад отплыл на запад; вскоре он сможет  невредимым доставить
невольника  ќнрике  обратно  в  Њалакку,  где  он  его  купил.  Ѓезразлично,
произойдет  ли это завтра, или в более позднее времЯ, сам  ли он, или другой
вместо  него достигнет заветных  островов.  ‚едь в основном  его подвиг  уже
завершилсЯ в минуту, когда впервые на вечные времена было доказано: тот, кто
неуклонно  плывет  по  морю  - вслед ли  за  солнцем, навстречу  ли солнцу -
неизбежно вернетсЯ к месту, откуда он отплыл. ’о, что  в течение тысЯчелетий
предполагали мудрейшие,  то, о чем грезили ученые, теперь, благодарЯ  отваге
одного  человека,  стало непреложной  истиной:  ‡емлЯ  - кругла, ибо человек
обогнул ее!
     ќти дни в Њассаве - самые счастливые за  времЯ плаваниЯ, дни блаженного
отдыха. ‡везда Њагеллана  - в зените. —ерез три днЯ,  в  первый день  пасхи,
исполнитсЯ годовщина  злосчастных событий  в  бухте  ‘ан-•улиан,  когда  ему
пришлось  кинжалом  и насилием подавлЯть  заговор.  Ђ  с тех  пор  - сколько
злоключений, сколько страданий, сколько мытарств! Џозади осталсЯ невыразимый
ужас:  тЯжкие дни голода,  лишений, ночные штормы  в неведомых водах. Џозади
злейшаЯ из  мук -  страшнаЯ неуверенность,  месЯцы и  месЯцы  душившаЯ  его,
жгучее сомнение, по правильному ли пути он повел свою  флотилию. Ќо жестокаЯ
распрЯ в рЯдах участников экспедиции похоронена навеки - на этот раз глубоко
верующий  христианин  в   первый  день  пасхи  может  праздновать  подлинное
воскресение  из мертвых. ’еперь,  когда  грозовые тучи  несметных опасностей
рассеЯлись,  его подвиг воссиЯл Ярким  светом. ‚еликое, непреходЯщее деЯние,
на  которое уже  годами  были  обращены  все  помыслы, все труды  Њагеллана,
наконец  свершено.  Њагеллан  нашел  западный путь  в €ндию,  который тщетно
искали Љолумб, ‚еспуччи, Љабот, Џинсон и другие мореходы. Ћн открыл страны и
морЯ, до него никем не виданные. Ћн - первый европеец,  первый  человек,  за
времЯ существованиЯ  мира  благополучно пересекший огромный неведомый океан.
Ћн  проник  в необъЯтные  земные просторы  дальше  любого  смертного.  ‘коль
ничтожным, сколь легким  по сравнению  со  всем  этим доблестно выполненным,
победоносно достигнутым  скажетсЯ ему  то немногое, что еще осталось:  всего
несколько  дней  пути  с  надежными  лоцманами  до Њолуккских  островов,  до
богатейшего архипелага в мире,- и тогда исполнена клЯтва, даннаЯ императору.
’ам   он   признательно   заключит   в   объЯтиЯ   верного  друга   ‘еррано,
поддерживавшего  в  нем бодрость и указавшего  ему путь, а затем,  до отказа
набив  чрева судов прЯностЯми -  домой, через €ндию и мыс „оброй Ќадежды, по
хорошо  знакомому пути, где каждаЯ  гавань, каждаЯ  бухта запечатлены  в его
памЯти! „омой, через то,  другое полушарие ‡емли,  в  €спанию - победителем,
триумфатором,  богачом,  наместником,  adelantado,  с  неувЯдаемыми  лаврами
победы и бессмертиЯ на челе!
     Ђ поэтому не нужны поспешность и нетерпение: можно, наконец, отдохнуть,
насладитьсЯ чистым счастьем сознаниЯ, что после долгих месЯцев скитаний цель
достигнута.  Њирно  отдыхают  победоносные  аргонавты  в  блаженной  гавани.
—удесна  природа, благодатен климат,  приветливы  туземцы,  еще  не изжившие
золотого века, миролюбивые, беззаботные и праздные. Questi popoli vivano con
justizia, peso e misuro; amano la pace, 1'otio e la quiete<SUP>60</SUP>. Ќо,
кроме  лени и покоЯ,  дети природы любЯт еще и еду  и питье, и  вот  - как в
сказке - изнуренные матросы,  совсем  еще недавно силившиесЯ утолить  голод,
наполнЯЯ  судорожно  сжимавшиесЯ  желудки опилками и  сырым крысиным  мЯсом,
вдруг  оказываютсЯ в  царстве волшебного изобилиЯ.  ’ак необоримо  искушение
полакомитьсЯ  вкусной,  приготовленной  из свежих продуктов  пищей, что даже
благочестивый  Џигафетта,   никогда   не   забывающий  благодарно  упомЯнуть
богоматерь и всех свЯтых, впадает в тЯжкий грех. ‚ пЯтницу <SUP>61</SUP>, да
еще в  страстную пЯтницу, Њагеллан посылает  его  к царьку  острова. Љаламбу
(так зовут царька) торжественно ведет его к себе под бамбуковый навес, где в
большом  котле шипит и потрескивает лакомаЯ жирнаЯ свинина. €з учтивости,  а
может быть, и из чревоугодиЯ, Џигафетта совершает тЯжкий грех: он не в силах
устоЯть против соблазнительного аромата  и  в строжайший и свЯтейший из всех
постных  дней  съедает изрЯдную  порцию  этого  чудесного  жаркого,  усердно
запиваЯ его пальмовым вином. Ќо едва только кончилась  трапеза, едва  только
изголодавшиесЯ  и  неприхотливые  посланцы  Њагеллана  успели   набить  свои
желудки, как царек приглашает их на второе пиршество, в свою свайную хижину.
ѓостЯм приходитсЯ, поджав  и  скрестив  ноги,