м,  спохватившись, добавил:-- Ќе волнуйсЯ,
парень. ’ак надо.
     €  тут  они ловко  притЯнули ремнЯми мои  руки и ноги к подлокотникам и
ножкам  кресла.  Џотом  установили его  под  углом в сорок  пЯть градусов  к
экрану. ‚се  это было любопытно и очень странно,  Ќу,  да Ѓог  с ними! Џусть
делают, что хотЯт. ‹ишь бы выпустили через пару недель, как обещали,
     Ћднако   больше  всего  мне   не   понравилось,  когда  они   принЯлись
подсоединЯть ко  мне какие-то  датчики,  а  потом с помощью  сильных зажимов
притЯнули  кожу  со лба  к  затылку,  мои  веки  полезли  на  лоб,  а  глаза
выпучились, будто у мороженого судака,
     ’еперь  Я  не  мог  закрыть  глаза, как бы  ни  старалсЯ.  џ  вымученно
рассмеЯлсЯ и заметил:
     -- Ќаверное, это какой-то очень клевый фильм, если  вы так беспокоитесь
о том, чтобы Я его посмотрел.
     --  ’ы прав, парень,-- рассмеЯлсЯ в ответ один  из медмэнов,-- Ћтличный
фильм ужасов. Ќадеюсь, он тебе понравитсЯ,
     ’ут они надели мне  на голову  стальную каску со множеством проводов, а
на  животе  установили  присоску с метрономом и толстым  кабелем, чей  конец
терЯлсЯ где-то на панели.
     Ќаконец все приготовлениЯ  закончились,  и в зал  вошел какой-то важный
чиф, џ  понЯл  это по  разом смолкнувшим голосам медмэнов. €  тут  Я впервые
увидел доктора Ѓродского.  ќто был  толстЯк маленького роста, но с  огромной
полуголой-полукучерЯвой  головой.  Ќа  лице  большие очки в роговой  оправе,
оседлавшие  темно-бордовый, как у индюка,  нос.  Ќа докторе  был  прекрасный
сьют,  скрадывавший все  дробэкс его фигуры, и исходил  очень  специфический
запах  парикмахерской  и  операционной. ‚ошедший  вместе  с  ним д-р  Ѓрэном
ободрЯюще мне улыбнулсЯ.
     -- ‚се готово? -- начальственным тоном спросил доктор Ѓродский.
     Ћтовсюду раздались утвердительные  ответы, и тут же послышалось  слабое
жужжание многочисленных приборов. ‘вет в зале погас  совсем, и  ваш покорный
рассказчик  оцепенело  уставилсЯ   на   высветленный  экран,   не  в   силах
пошевелитьсЯ  или  оторвать от  него  взглЯд. €  тут, друзьЯ мои  и  братьЯ,
началась демонстрациЯ кинофильма,  сопровождавшаЯсЯ оглушительной какофонией
диссонирующей музыки, лавиной  обрушившейсЯ  на менЯ  из всех  лаудспикеров.
Џеред моими глазами замелькали кадры без названий и титров.
     Ќочь. ЏустыннаЯ  улица,  какую можно найти  в любом городе.  џрко горЯт
оборванцы-фонари. ‡ловещаЯ музыка  нагнетает атмосферу  безотчетного страха,
сменЯющегосЯ  звериным ужасом. Џо улицам бредет старый  согбенный человек, и
вдруг,  откуда  ни возьмись, на него набрасываютсЯ  два  парнЯ и принимаютсЯ
методично  его избивать. Љрупным планом его  обезумевшее  от боли  и  страха
лицо,  по   которому   струитсЯ  Ярко-краснаЯ   кровь.  ‚се  выглЯдит  очень
натурально, как бы отснЯтое скрытой камерой.
     ‚ырывающиесЯ из лаудспикеров стоны, вопли  избиваемого  и  ожесточенное
сопение  хулиганов  еще  более  усиливают  эффект. ђазвлекающиесЯ  бойзы,  в
которых мне чудЯтсЯ Љир  и „жоша, на  глазах превращают бедного старикана  в
сплошное кровавое месиво, довершаЯ свое грЯзное дело ударами кованых бутс по
безжизненному телу. ‹еденЯщий душу хруст костей. “бийцы бросают труп (в том,
что он --  труп,  у  менЯ  нет  никакого  сомнениЯ) в  придорожную  канаву и
скоренько   сматываютсЯ.  ‡аключительный  кадр   этого  эпизода  выхватывает
обезображенное лицо трупа.
     ‘  первых кадров  этого, с позволениЯ сказать,  фильма где-то в глубине
моего существа зарождаетсЯ  и медленно  нарастает омерзительное  ощущение --
как  будто  Я  проглотил скользкую холодную  жабу и  она плавает  у  менЯ  в
желудке.  ЏоЯвление этого странного чувства Я приписал долгому недоеданию  и
неприспособленности  моего  желудка  к  жирной обильной  пище и  к введенным
накануне  витаминам.  џ  попыталсЯ  подавить  новое  ощущение  и  переключил
внимание на второй эпизод,  последовавший сразу же  за первым. ’еперь те  же
мальчики  отловили где-то  молоденькую  девчонку и, сорвав с  нее одежду, по
очереди делали с ней  знакомое  "туда-сюда-туда-сюда". Ћткуда-то  подгребали
все  новые и новые парни, и она все  шла  и  шла по кругу, рыдаЯ и  взываЯ о
помощи.  Ќо  фрэнды только  весело  смеЯлись,  наслаждаЯсь  ее  страданиЯми,
Ќечеловеческие вопли бедной  герлы, казалось, вливались прЯмо мне в душу. €м
вторила полнаЯ  трагизма  симфомузыка.  ‚се выглЯдело  очень  натурально,  Я
невольно  подумал,  что  это,  должно  быть,  документальные  кадры  или  же
мастерски сделанный монтаж. ‚о всЯком случае, никто из актеров не согласилсЯ
бы сыграть такое. ‚  тот момент, когда к герле приступил шестой или  седьмой
озверевший бой и из лаудспикеров снова раздались ее душераздирающие крики, Я
почувствовал   себЯ  по-настоЯщему  больным.  ЌакапливавшаЯсЯ   внутри  боль
взорвалась и заполнила каждую клеточку моего организма. џ рванулсЯ, но ремни
держали крепко. •отел выблевать  их  паскудный завтрак -- и  не  мог.  Џосле
этого  эпизода  раздалсЯ  резкий,   неприЯтный   голос   доктора  Ѓродского,
бесстрастно констатировавший:  "Љоэффициент реагированиЯ выше  двенадцати  с
половиной. Ќеплохо. ‘овсем неплохо".
     Ќа  экране  поЯвилсЯ  следующий  кадр.  Ќа  этот  раз  это  было просто
человеческое лицо, мертвенно-бледное  и  все-таки живое. Ќа моих глазах  оно
подвергалось  ужасным трансформациЯм.  Љто-то,  находившийсЯ  за  экраном, с
садистским наслаждением измывалсЯ над  своей жертвой.  џ страшно вспотел.  €
без того невыносимаЯ боль стала еще сильнее. Ћчень хотелось дринк, казалось,
Язык намертво присох  к  гортани. џ  больше  не мог этого  вынести. …сли  бы
только можно было отвернутьсЯ от экрана!  ’огда бы моЯ пытка закончилась. Ќо
Я не мог даже закрыть глаза. ‚се мое нутро взбунтовалось, и начались икота и
рыгательные спазмы, когда Я увидел, как бритва  полоснула  сначала по одному
глазу, и он медленно  вытек,  потом по  другому... Џотом начала резать щеки,
губы, нос... џркаЯ алаЯ кровь брызнула  в камеру,  казалось, что прЯмо мне в
лицо,  и Я физически  ощутил ее  тепло.  Ќо это  было  еще  не  все.  Љто-то
невидимый принЯлсЯ плоскогубцами выворачивать зубы. ‚ общей агонии смешались
ужаснаЯ боль (моЯ и жертвы),  стоны,  всхлипы, хрипы,  пот,  слезы  и кровь,
кровь, кровь...
     Ћткуда-то  издалека  в  мое  помутившеесЯ  сознание  проник  спокойный,
довольный голос главного  экзекутора: "Џревосходно! ‚еликолепно! „аже лучше,
чем Я ожидал!" ‘ледующий отрывок этого бесконечного фильма Ярко напомнил мне
один из эпизодов  моей  прошлой жизни:  группа разбушевавшихсЯ тинэйджеров в
безумном  безудержном  веселье  громила  магазинчик   какой-то   беспомощной
старухи. ‚ былые  времена  это  называлось у нас шоппингом. †енщина ползла в
луже  собственной  крови, волоча  за собой сломанную ногу,  как стараЯ птица
перебитое крыло.  Џокрушив  все что  можно,  развеселившиесЯ бойзы  подожгли
лавку, и Я увидел  агонизирующее лицо  ее хозЯйки, сжигаемой заживо, и  даже
почувствовал  запах горелого человеческого мЯса. ’ут Я не выдержал и  заорал
благим матом:
     --  Њне   плохо!  ЊенЯ  тошнит,  мать  вашу...  „айте  мне  куда-нибудь
выблеватьсЯ!
     -- ‚се нормально. ќто тебе  только кажетсЯ. ‘ейчас будет заключительнаЯ
сериЯ,-- успокоили менЯ, и в зале раздалсЯ смех.
     …сли это  был  юмор, то Я бы назвал его черным, так как на экране стали
показывать самые  изощренные  пытки, применЯвшиесЯ  Японцами во времЯ второй
мировой  войны. џ  видел  солдат, прибитых гвоздЯми  к  деревьЯм, под ногами
которых были разложены костры. ‚идел, как им  отрезают  гинеталии и отсекают
головы короткими самурайскими мечами, и  они катЯтсЯ, катЯтсЯ, не переставаЯ
издавать леденЯщие  душу звуки. €з обезглавленных  туловищ хлещет кровища, а
Японцы с хохотом фотографируютсЯ на памЯть...
     -- Џрекратите! Џожалуйста,  прекратите! џ больше не могу этого вынести!
-- взмолилсЯ Я, чувствуЯ, что вот-вот потерЯю сознание.
     -- Џрекратить?  Ќу зачем  же, Ђлекс-бой?  Њы только  начали,-- раздалсЯ
издевательский голос  доктора  Ѓродского, а  остальные  засмеЯлись,  как  те
Японцы...
     Ќаконец  пленка  кончилась, и  ѓлавный ‘адист произнес,  удовлетворенно
потираЯ толстые ручонки:
     -- „лЯ первого раза достаточно. Љак ты считаешь, Ѓрэном?
     ‘импатЯга Ѓрэном лишь улыбнулсЯ своей кроткой светлой улыбкой.
     -- Ќу вот и хорошо,-- сказал Ѓродский.-- Њожете  отвезти пациента в его
палату.-- Ћн подошел  ко  мне  и  отечески похлопал  по  плечу.--  ‚се  идет
отлично, парень. Ћчень многообещающее начало.
     „октор Ѓрэном  одарил  менЯ "Я-тут-ни-при-чем" улыбкой, и  Я теперь  не
знал,  что  о  нем  и  думать.  ЊенЯ  отвЯзали,  снЯли   железный  обруч   с
раскалывающейсЯ головы и  ужасные  зажимы  с  воспаленных глаз. Џересадили в
колЯску, и  медмэн  покатил  менЯ  по длинным  коридорам,  напеваЯ  какую-то
пошлЯтину про "красотку Њэри".
     --  ‡аткнись, пока  Я тебе  не  дал в нюх! -- раздраженно гаркнул Я. Ћн
только  снисходительно  похлопал  менЯ  по  плечу  и  запел  еще  громче.  џ
чувствовал себЯ препохабнейше, как изнасилованный, и заорал, выплескиваЯ все
свое презрение к этой белохалатовой сволочи.
     Џосле  этого мне полегчало. ЊенЯ  обмыли,  поменЯли одежду  и уложили в
постель. Џринесли большую чашку крепкого чаЯ со сливками и массой щугера.
     Ќаверное, это был кошмарный сон, и все это было не со мной...
     ‚    палату   робко   вошел   доктор   Ѓрэном.   ‹ицо   его    излучало
доброжелательность.
     -- Ќу,  как наши дела,  друг мой? --  бодренько спросил  он.--  Џо моим
расчетам, ты уже должен был прийти в норму.
     -- ќто по вашим...-- обиженно буркнул Я.  ‘делав вид,  что  не замечает
моего враждебного тона, Ѓрэном присел на край бэд и с энтузиазмом произнес:
     --   „октор  Ѓродский  очень  доволен   тобой.  “  тебЯ   поразительнаЯ
положительнаЯ  реакциЯ,   с   очень   высоким   коэффициентом.   Ќа   завтра
запланировано два сеанса: утром и вечером,-- обрадовал он менЯ.-- Љонечно, к
концу  днЯ тебе будет муторно. Ќо  ничего  не поделаешь. ЏридетсЯ потерпеть,
если хочешь  вылечитьсЯ от синдрома насилиЯ.  Љлин клином  вышибают,  знаешь
ли... ѓлавное-- выработать иммунитет против агрессии.
     -- ‚ы  что, совсем  с  катушек слетели?!  -- возмутилсЯ Я.-- Ќеужели вы
хотите  заставить  менЯ  смотреть  эту порнографию  по  два  раза  на  день?
Џобойтесь Ѓога! ‚едь это ужасно!
     --  Љонечно, ужасно!  -- с улыбкой согласилсЯ  доктор Ѓрэном.-- Ќо ведь
раньше ты думал по-другому? ќто первые плоды твоего лечениЯ. ’ы осознал, что
любое   насилие  --  ужасно.  Џостепенно   у  тебЯ  выработаетсЯ  физическое
отвращение  к  нему. ‚есь твой организм  будет  восставать  при одной только
мысли о насилии.
     -- ЊенЯ уже начинает выворачивать при виде этих ужасных сцен. ђаньше со
мной не было ничего подобного. Љак раз наоборот. Ќичего не понимаю...
     --  †изнь   --  удивительнаЯ  штука,--  голосом  пророка  изрек  доктор
Ѓрэном.--  Љто способен до  конца постичь скрытый смысл жизненных  Явлений и
процессов,  тайную   механику   и   неизведанные  возможности  человеческого
организма? „октор Ѓродский, конечно, замечательный человек, и  его метода --
великое достижение человеческого гениЯ. ’о, что происходит с тобой, и должно
происходить с любым нормальным психически  и здоровым физически человеческим
организмом перед лицом воздействиЯ сил ‡ла, исповедующих принцип разрушениЯ.
Њы перетЯгиваем тебЯ на сторону „обра, и перетЯнем, хочешь  ты этого или  не
хочешь...
     -- Ђ на фига мне такое лечение, от  которого мне все  хуже  и  хуже? --
искренне возмутилсЯ Я.
     --  —тобы выздороветь, нужно переболеть. Ћчищение  через страдание. ‚се
вполне логично и в духе христианской морали.
     Ћн встал, ободрЯюще похлопал менЯ по  ноге  и вышел,  оставив наедине с
моими сомнениЯми.  Џо его  словам  выходило,  что  все  эти гнусные  фильмы,
препараты и аппараты служили длЯ  моей же пользы. џ  так толком  и не решил,
сопротивлЯтьсЯ  ли  завтра, когда они попытаютсЯ подсоединить их  ко мне или
сделать  инъекцию,  устроить  красивый  файтинг или  же смиритьсЯ  со  своей
судьбой. „а, собственно говорЯ, кто они такие, чтобы определЯть мою судьбу!
     6
     -- Џрекратите! Љончайте! ‡авЯзывайте! -- орал Я  как  сумасшедший.--  џ
больше не могу! ‘жальтесь!
     ќто происходило на  следующий день,  и хотЯ  все утро  Я  старалсЯ быть
примерным послушным мальчиком, под конец не выдержал и начал костерить своих
мучителей многоэтажным трущобным матом, начисто забыв  о присутствии в  зале
представительницы  прекрасного пола. Љак и во времЯ первого сеанса, Я сидел,
прикованный  к креслу  пыток,  и вынужденно  таращилсЯ на экран,  на котором
мелькали полные  грубого натурализма  кадры. Џоначалу в них не  было  ничего
страшного. Ќесколько веселых  ребЯт лихо потрошили  какую-то  лавку, набиваЯ
карманы деньгами и  всЯкой всЯчиной  и пускаЯ  кровь слабо  сопротивлЯвшейсЯ
старой жидовке-хозЯйке. Ќо когда из ее  разбитого  рта,  носа и ушей потекла
кровь, Я ощутил зловещие симптомы,  мучившие менЯ в течение последних суток.
Џостепенно они переросли в нестерпимую боль, и Я задергалсЯ в кресле, тщетно
пытаЯсь освободитьсЯ.
     -- Џревосходно! ‚ысший класс! -- возрадовалсЯ д-р  Ѓродский, не обращаЯ
вниманиЯ  на проклЯтиЯ в свой  адрес.-- ‚се идет как надо. …ще немного, и мы
закончим.
     Џеред  моими  глазами  замелькали  кадры немецкой военной  кинохроники,
предварЯемые  свастикой,  штандартами  и  хищным  орлом.  Џо  дымным  улицам
разбомбленных  городов  вышагивали  высокомерные, надменные  гусаки-нацисты.
“питанные самодовольные мордовороты, орудуЯ прикладами, выгонЯли из развалин
редких, насмерть перепуганных жителей. ‚от они уже голые стоЯт на краю рва и
падают  в него, скошенные  пулеметной  очередью,--  женщины,  дети, старики.
Ћзверевшие  солдаты  добивают  раненых и  крючьЯми  стаскивают их  в  ров...
•одЯчие скелеты... дымЯщиесЯ печи крематориев жадно  заглатывают все новые и
новые жертвы...  кучи человеческих  костей...  улыбающиесЯ немецкие бюргеры,
удобрЯющие  полЯ человеческим  пеплом... сувениры  из черепов  и натуральной
человеческой кожи...
     џ  мечусь,  задыхаюсь,  как  будто  расстреливают  менЯ,  сжигают менЯ,
сдирают мою кожу... ‚се эти варварские сцены сопровождаютсЯ громкой  музыкой
моего любимого ‹юдвига €вана Ѓетховена, кажетсЯ,  его "ЏЯтой  симфонией".  €
это ужасно вдвойне. Ѓогохульники! џ негодую и гневно кричу:
     --  ‘ейчас  же прекратите, вы, исчадиЯ ада! ”ашисты! „лЯ вас нет ничего
свЯтого. ќто же грех, грех, грех!
     …ще минута-две. Ќа экране снова свастика и крупно: "ЉЋЌ…–".
     ‡агорелсЯ свет, ко мне подошли д-р Ѓродский  и д-р Ѓрэном. Ѓродский был
чем-то озадачен.
     -- —то это ты там верещал насчет греха, парень?
     --  Ђ то, что вы не вправе использовать божественную музыку Ѓетховена в
ваших  гнусных  фильмах,-- злобно  отвечаю Я, проглатываЯ  противную горькую
слюну.-- Ћн никому не причинЯл вреда. Џросто писал потрЯсающую музыку.
     ’ут мне стало совсем худо, и мне живо принесли судно в форме почки.
     -- Њузыка, говоришь...-- задумчиво произнес  Ѓродский.--  џ и  не знал,
что  ты  у  нас  меломан.  ’о-то  Я  поражаюсь  твоему  необычайно  высокому
коэффициенту  реагированиЯ. ‡начит,  музыка  может  быть  полезным  и  очень
эффективным эмоциональным возбудителем.  Љак мы  с  тобой  выпустили  это из
виду, Ѓрэном?
     --  Ќичего  не  поделаешь,  малыш,--  сказал Ѓрэном.--  Љаждый  человек
убивает то,  что любит,  как  сказал  философ.  Њожет  быть, поэтому мы  так
жестоки  и бессердечны по отношению к своим близким. ‚ероЯтно,  в этом  есть
элемент наказаниЯ. Ѓожьей кары, если хотите...
     -- •ватит философствовать! ђади Ѓога, дайте мне чего-нибудь попить.
     -- ђазвЯжите его,--  распорЯдилсЯ д-р Ѓродский,-- и принесите холодного
лайм-джуса.
     ЊенЯ освободили,  и Я долго  пил ледЯной джус с  водой  и никак  не мог
напитьсЯ. ‘ интересом наблюдаЯ за мной, д-р Ѓродский заметил:
     --  Ђ ты довольно  интеллигентный  молодой человек,  Ђлекс.  € не лишен
вкуса. € как только в тебе уживаютсЯ две  такие противоречивые вещи: насилие
и музыка? •отЯ  самые  отъЯвленные из фашистских  преступников тоже  считали
себЯ  интеллигентными  людьми и обожали классическую музыку... „а, насилие и
разбой: второе как один из аспектов первого...
     џ молчал, постепенно приходЯ в себЯ.
     -- Љстати, как ты  относишьсЯ  к нашему курсу лечениЯ?  —то,  по твоему
мнению, мы с тобой делаем?
     --  ‡аставлЯете  менЯ  страдать,  показываЯ  эти  садистские  фильмы,--
выпалил  Я.-- Џодозреваю, что в этом  повинны не одни только  фильмы. Ћднако
уверен, что перестану болеть, как только вы перестанете мне их показывать.
     € тут  менЯ осенило! Љак Я раньше до этого не дотумкал? Ќу, конечно же!
‚о  всем виноваты эти "витаминчики", которые они мне упорно засаживали после
каждого фуда.
     -- ’еперь Я понЯл, грЯзные  обманщики! -- вскричал Я.-- Љак это подло с
вашей  стороны  проделывать  со  мной  такие  бесчеловечные  трюки!  Ќу,  уж
теперь-то Я не попадусь на вашу удочку. Ћтныне никаких уколов!
     --  џ ждал, что  ты затронешь  эту  тему,--  невозмутимо  произнес  д-р
Ѓродский.-- „авай договоримсЯ раз и навсегда. Њы можем вводить тебе препарат
‹удовико разными путЯми. ‘кажем, орально в  виде таблеток или подмешав его в
пищу. Ќо  подкожное  введение -- самое эффективное. €  не противьсЯ этому...
если хочешь поскорее  вылечитьсЯ и выйти на  свободу. Ќа  твоем  месте Я  бы
лучше сотрудничал с нами во всем... „ве недели и двенадцать лет. Џодумай!
     -- Љоварные подонки,-- прошептал Я  еле  слышно.--  ‚ы загонЯете менЯ в
угол.  —ерт с  вами!  џ не против  ваших  изуверских методов. ’олько  музыку
оставьте  в покое. Ѓыло бы  верхом  несправедливости,  если бы Я каждый  раз
помирал,  слушаЯ  ‹юдвига €вана,  ѓенделЯ и других. •оть вы  и беспринципные
сволочи, у которых нет ничего свЯтого, но вот этого Я вам никогда не прощу.
     Ћни  напрЯженно  раздумывали над моими  словами.  ќти бронтозавры  были
непробиваемы. Ќаконец, д-р Ѓродский изрек:
     --  Ћпределить ту единственно  верную грань труднее  всего. Њир один, и
жизнь одна. „аже самые богоугодные  деЯниЯ порой свЯзаны с насилием. € такие
высокие категории, как ‹юбовь, Њузыка,  не ЯвлЯютсЯ исключениЯми. ‚зЯть хотЯ
бы сам либес  акт. ЏридетсЯ рискнуть,  тут ничего не поделаешь...  ’ы сделал
свой выбор, парень.
     џ не совсем понимал все эти премудрости, но поспешил согласитьсЯ:
     -- Њожете не  продолжать,  сэр.-- џ решил подпеть ему и посмотреть, что
из этого получитсЯ.--  ‚ы  убедили  менЯ  в  том, что  весь  этот  дратсинг,
жестокость и  ультранасилие --  страшное преступление против человечества. џ
усвоил  преподанный  вами  урок, сэры. ‚ы открыли мне  айзы, и  Я излечилсЯ,
слава Ѓогу...
     џ упивалсЯ своим красноречием, представлЯЯ Ђвраама  ‹инкольна и Њартина
‹ютера   Љинга   в   одном  лице,   но   мои   разглагольствованиЯ   прервал
въедливо-недоверчивый смех д-ра Ѓродского:
     --  ’ебЯ  послушать  -- ну ни дать ни  взЯть  кающаЯсЯ  Њагдалина,--  с
издевкой произнес  док  (и  почему  они  все  времЯ сравнивают  менЯ с  этой
библейской  курвой?).-- ’ы  прав:  покаЯние-- это важнаЯ  морально-этическаЯ
категориЯ. Ќо ты  длЯ этого еще не созрел.  Џозволь  уж нам решать,  что длЯ
тебЯ лучше... Ћднако выше голову, парень. ’ы на пути к реабилитации  и менее
чем  через две недели превратишьсЯ  в качественно новую личность. € не через
какое-то  там  абстрактное  покаЯние,  а  благодарЯ  последнему   достижению
медицинской науки.
     Ћн сказал "две недели",  но они, о друзьЯ  мои и братьЯ, показались мне
дольше века. ‡а это времЯ Я прошел весь путь человечества от сотворениЯ мира
и  до  его  далекого  будущего.  ЉлЯнусь  мамой,  четырнадцать  лет  в  ‘тае
показались бы санаторием по  сравнению с тем,  что мне пришлось  пережить за
эти проклЯтые фортнайт.
     ‘южеты повторЯлись  с убедительным  постоЯнством: изнасилованиЯ, пытки,
концлагерЯ,    расстрелы    и    всевозможные    экзекуции   с   повешением,
обезглавливанием и обесчлениванием. ‘ каждым днем во мне  росло отвращение и
желание умереть,  чтобы не  видеть  всего этого. ‚ одно утро Я не выдержал и
попыталсЯ  натЯнуть ноуз моим торчерам. ђазбежалсЯ и  впендюрилсЯ  башкой  в
стену. Ќо и тут они одержали верх, так как Я увидел насилие над собой как бы
со стороны и тут же начал кидатьсЯ съеденными за завтраком стейками.
     …ще через два  днЯ Я  проснулсЯ, как  ни  странно, без обычной головной
боли. ‘  аппетитом  заглотил Яйца, тосты,  густой чай и  принЯлсЯ  терпеливо
ждать сестру милосердиЯ с ее чертовым шприцем. Џо моим грубым  прикидкам, до
окончаниЯ двухнедельного  срока  оставалось не  более трех дней. ‚ыдержу! Ќе
сдохну назло всем им!
     ло времЯ, а  стерва в халате все не шла и не шла.  ‚место нее в палату
зашел улыбчивый медмэн и сказал с приЯтным смайлом:
     -- ‘егоднЯ, дружище, пойдешь самостоЯтельно.
     -- Џойду? ќто еще куда? -- удивилсЯ Я.
     --  Људа обычно,-- ответил он, забавлЯЯсь моим искренним недоумением.--
„а, да.  Ќе  удивлЯйсЯ. Ќа сегоднЯшний сеанс пойдешь сам. џ<b>,</b>  конечно,  буду
тебЯ сопровождать, но с инвалидными колЯсками отныне покончено.
     -- Ђ как же насчет этой гипердерьмовой инъекции?
     џ  действительно  был поражен, так как  они придавали огромное значение
модификатору ‹удовико.
     -- ќта процедура  закончена,--  усмехнулсЯ медбрат.--  Њожет  быть,  ты
против? Ђх, не против?  Ќу,  смотри... ’еперь  все  зависит  только  от тебЯ
самого.  Џравда,  на первый раз мы пристегнем  тебЯ к пыточному креслу... Ќа
всЯкий случай... а там посмотрим. Ќу, так ты идешь?
     џ накинул  халат,  вдел ноги  в  мЯгкие  шлепанцы и смело проследовал в
обитель маркиза де ‘ада.
     ‚о  времЯ  этого  сеанса  Я  напрЯженно  прислушивалсЯ   к  собственным
ощущениЯм.   ‘   первой  же   сцены  насилиЯ  (взвод   оголтелых   эсэсовцев
натуралистически вырезал  какую-то польскую  семью, зверски  насилуЯ  мать и
трех  се малолетних  дочерей  на  глазах у распЯтых отца  и братьев) у  менЯ
поЯвились  обычные  симптомы:  темные  круги перед глазами, тошнота, ужасные
спазмы и страшное жжение  во рту. Ќе в силах оторватьсЯ  от экрана, Я тем не
менее  отчетливо  сознавал, что  на  сей  раз все  это  происходит  со  мной
естественным  путем, а  не под воздействием  стаффа  ‹удовико.  Ќеужели  они
инфицировали  мне  эту гадость  на  всю  оставшуюсЯ  жизнь?  ‘коты! “блюдки!
”ашисты!
     Ћт  такого  открытиЯ  Я  заплакал  как  литл  бэби, но  мсдмэны  быстро
подскочили  ко мне  и вытерли  слезы  платками,  чтобы,  не  дай  Ѓог, Я  не
пропустил творЯщихсЯ на экране зверств.
     Џосле  ужасного открытиЯ Я впал в глубочайшую депрессию. ‹ежа  ночью  в
кровати,   Я   проклинал    свое   легкомысленное   согласие   подвергнутьсЯ
бесчеловечному эксперименту. “ж лучше бы отволок срок в милой, родной  ‘тае.
"Ќет, нужно  что-то предпринЯть,  пока  они  совсем не доконали  менЯ.  ‚едь
должен же быть какой-нибудь выход?". ‹ихорадочно перебирал Я в уме возможные
варианты побега. “ менЯ не было ничего, что Я мог бы использовать в качестве
оружиЯ. Ћни предусмотрительно изъЯли все  режущие и колющие предметы. Љаждое
утро менЯ  брил один толстый лысый  мэн, но при нем постоЯнно находились два
дюжих брата милосердиЯ, зорко следивших за каждым моим движением. Ќогти  мои
были коротко  острижены, чтобы Я не  мог  царапатьсЯ  (хорошо,  что зубы  не
подпилили!). Ќо Я еще не  растерЯл свои дратцевые  навыки  и  вполне  мог бы
выключить пару охранников. Ќаконец в голову мне  пришла вроде неплохаЯ идеЯ.
џ  вылез из бэда, подошел к дор и стартид громко барабанить  в нее кулаками,
вопЯ как  угорелый: "Ћ, помогите кто-нибудь! ђади Ѓога! Њне плохо, Я умираю.
Ќа  помощь!" џ чуть  не осип, когда, наконец,  за  дверью послышались чьи-то
шаги и ворчливый голос медбрата, который обычно приносил мне фуд.
     -- —то тут происходит? —то это такое ты еще надумал посреди ночи?
     -- “-ми-р-а-а-ю! -- простонал Я.-- ‘трашно колет в боку. Ѓоюсь, что это
аппендицит. Ћ-о-о!
     Ћн  с  опаской вошел  в  комнату,  озадаченно глЯдЯ по  сторонам.  џ же
притаилсЯ за дверью с твердым намерением  не  упустить свой шанс. ‘делав шаг
вперед, Я  уже  поднЯл "утку",  намереваЯсь врезать ему по затылку,  и вдруг
живо представил, как он  будет корчитьсЯ на полу, прежде чем Я завершу  дело
ногами... и  тут  на менЯ  накатила волна неукротимой  боли  и  безотчетного
страха,  и  менЯ  начало  корежить,  как  припадочного.  атаЯсь  и  издаваЯ
рыгательные звуки, Я  сделал несколько шагов  к кровати и  рухнул  на  нее с
таким ощущением, будто вот-вот умру.
     Њой  страж в ночном колпаке и  длинной  рубашке  посмотрел  на менЯ  со
злорадным  любопытством, прекрасно  понимаЯ,  что  со мной  происходит, и  с
издевкой произнес:
     -- Џусть это послужит тебе еще  одним уроком, козел безрогий. Ќу,  чего
же ты скис? ‚ставай и ударь  менЯ. ’ы же это  задумал, вонючий  ублюдок? ‚от
тебе моЯ челюсть. „винь по ней!
     Ћн  склонил надо  мной ухмылЯющеесЯ лицо.  Ќо Я  не  мог пошевелить  ни
рукой, ни ногой, не причинив себе нестерпимой боли.
     -- „ерьмо! ’еперь ты -- кусок дерьма! -- с презрением сказал санитар.
     Ћн  сгреб менЯ за грудки, приподнЯл,  как безвольную трЯпичную куклу, и
звонко отхлестал по мордасам, приговариваЯ:
     -- ќто тебе за то, что выдернул менЯ из постели среди ночи.
     “довлетворенно  потер  руки,  вышел и  щелкнул  ключом.  џ  же поспешил
спрЯтатьсЯ во сне, и последнЯЯ моЯ мысль была о том, что лучше  быть избитым
самому, чем поднЯть на кого-нибудь руку.
     Њне снилось, что Я подставлЯю обидчику вторую щеку.
     <b>7</b>
     џ не мог поверить своим ушам, други мои, когда они сказали это. Њне уже
казалось,  что две  недели,  о которых они  постоЯнно  талдычили, никогда не
кончатсЯ. € вдруг...
     --  ‡автра мы тебЯ выпускаем, парень. ’ак сказал доктор Ѓродский.-- ’от
мэн,  что  отхлестал менЯ по щекам однажды  ночью, показал  большим  пальцем
куда-то  наверх, как  будто там был рай и жил сам господь Ѓог.--  Ќо сегоднЯ
тебе  предстоит  еще  одно,  последнее  испытание. —то-то  вроде  выпускного
экзамена.
     Ћн злорадно  ухмыльнулсЯ и сделал загадочную рожу. Њне уже  было на все
наплевать. џ приготовилсЯ отправитьсЯ в комнату ужасов, как обычно, в пижаме
и  шлепанцах.  Ђн нет! Ќа этот  раз они выдали  мне  мою  вольную  одежду --
тщательно выстиранную и отутюженную.  Ќо самым удивительным было то, что мне
даже  вернули  мою  бритву  -- верную  спутницу  ночных похождений  в  былые
времена.
     џ сосредоточенно переоделсЯ,  пытаЯсь  угадать,  какую еще бЯку они мне
приготовили.  ЊенЯ  провели в  зал, который  заметно  преобразилсЯ. Џыточное
кресло  убрали, а вместо него расставили десЯтка два удобных мЯгких стульев.
‚ полутьме Я отметил, что  большинство из них занЯто публикой, среди которой
было  много  знакомых  фейсов:  начальник  ‘таи  84ђ  (он  же   ѓубернатор),
красномордый капеллан, главный охранник и даже тот Ѓиг —иф -- безукоризненно
одетый министр внутренних  дел. ‘реди белых  халатов мелькали  еще  какие-то
люди, но Я их не знал.
     ‘реди них  вальЯжно прохаживались доки Ѓродский  и Ѓрэном, одетые,  как
именинники. ќто был их  ‚еликий день,  и  они с удовольствием разыгрывали из
себЯ радушных хозЯев.
     Љогда   менЯ   ввели,  д-р   Ѓродский   (который  скорее   походил   на
преуспевающего   дельца)   широко  раскинул  толстенькие  ручки  и  радостно
произнес:
     -- Ђ вот, джентельмены, и  сам объект наших исследований.  ’ак сказать,
продукт нашего упорного труда,--  Ћн  положил  мне руку на плечо  и поЯснил,
словно  гид в кунсткамере:  --  Љак видите,  он бодр, здоров,  откормлен. Њы
пригласили  его  сюда  сразу после  нормального  9-часового сна и  обильного
завтрака   без  какой-либо  предварительной  медикаментозной  обработки  или
гипнотического  воздействиЯ.  ‡автра  мы  с уверенностью  возвращаем  его  в
огромный мир, полностью гарантируЯ его добропорЯдочность и доброжелательство
по отношению к  другим.  ‡а две недели мы смогли добитьсЯ того, чего обычнаЯ
тюрьма не смогла  добитьсЯ за два  года, да и  врЯд  ли  бы  добилась за все
четырнадцать лет его срока.  Ќу, да хватит слов.  ‹учше всего  говорЯт дела.
€так, к делу. ‘ейчас вы сами во всем убедитесь. ‘вет!
     ‘вет в зале погас, и Я обалдело стоЯл в луче прожектора на фоне экрана.
‚друг  луч  второго  прожектора  выхватил  из  темноты   неизвестно   откуда
поЯвившуюсЯ фигуру какого-то  здорового мужика, которого Я раньше никогда не
видел. “  него было  мЯсистое усатое  лицо и редкие,  как бы  приклеенные  к
лысому черепу  волосюнчики.  Ќа вид  ему  было лет тридцать-сорок-пЯтьдесЯт.
•рен  его  знает.  Ћдним  словом  --  старый.  Ћн нахально  подошел ко  мне,
сопровождаемый лучом прожектора, и нагло так заЯвил:
     --  Џривет,  навознаЯ куча. —то это от тебЯ  так несет? ’ы что, моешьсЯ
только по праздникам?
     џ чуть не поперхнулсЯ от возмущениЯ, так как мылсЯ  как раз накануне, а
этот  гомик, пританцовываЯ, подошел ко мне и больно  наступил мне сначала на
левую, потом  на правую  ногу. ‡атем,  ни с  того ни с сего, засунул большой
палец  мне  в  нос,  так  что  у  менЯ  слезы  брызнули из  глаз.  ЏродолжаЯ
издеватьсЯ, этот  подонок  ухватил менЯ за ухо и  принЯлсЯ  крутить его, как
телефонный диск. Џублика в зале  потешалась, наблюдаЯ эту сцену.  ‚ашему  же
покорному слуге  было не до смеха. Њои  нос и  ухо  горели, и  Я вежливо так
спросил:
     -- ‡ачем  ты издеваешьсЯ надо мной, брат? ‚едь  Я не сделал тебе ничего
плохого. € вообще вижу тебЯ впервые...
     -- Ђх это...-- противно захихикал мужик.-- џ делаю это (два его вонючих
пальца вонзились в мой бедный  нос) просто потому, что (больно  потЯнул  мое
многострадальное ухо) терпеть не  могу недоносков вроде тебЯ... Ќу, попробуй
что-нибудь мне сделать. Џопробуй, ты, трусливый шакалик.
     Њне страстно  захотелось вмазать ему по хохотальнику или раздвинуть ему
наглую улыбку бритвой от уха до уха. ‚ то же времЯ Я сознавал,  что  сделать
это нужно молниеносно,  пока не накатила привитаЯ мне тошнотворнаЯ волна. Ќо
едва Я сунул руку в карман,  предвкушаЯ  то наслаждение, с которым Я полосну
его по горлу, как в памЯти всплыла ужаснаЯ картина из показанного мне фильма
-- с кровью, стонами, вытекающим глазом,-- и началсЯ страшный приступ боли и
отчаЯниЯ. —тобы прекратить его, Я принЯлсЯ лихорадочно шарить по карманам  в
поисках чего-нибудь, чем можно бы было ублажить этого наглеца:
     сигарет, или денег, или еще чего... Ќо мои карманы были пусты. ‚ них не
было  ничего, кроме  бритвы,  и  Я  смиренно вытащил  ее  и  протЯнул  этому
страшному, смеющемусЯ мэну, униженно умолЯЯ:
     -- ђади Ѓога, добрый человек, позвольте мне что-нибудь длЯ вас сделать.
‚от, возьмите мою бритву. Ћна очень хорошаЯ,  остраЯ... Њаленький презент...
Ќе откажите в любезности... пожалуйста...
     --  Ћставь  свои дешевые  взЯтки  себе.  ЊенЯ этим не  купишь,  грЯзный
ублюдок,-- проговорил мой обидчик и ударил менЯ по протЯнутой руке.
     Ѓритва со стуком упала на мозаичный пол.
     -- Ќу, пожалуйста, разрешите мне что-нибудь длЯ  вас сделать. •отите, Я
почищу ваши ботинки? ‘мотрите, Я могу вылизать их вам до блеска.
     €, о люди,  хотите верьте, хотите нет, Я встал  на четвереньки, вывалил
на  полметра Язык  и принЯлсЯ  жадно  лизать его грЯзные,  вонючие штиблеты.
Ћднако вместо  благодарности подонок  несильно  пнул менЯ ногой в лицо. Ѓоль
внутри менЯ несколько  утихла, и Я  рискнул  схватить  его за ноги и  сильно
дернул на себЯ. Ћн испуганно ойкнул и рухнул на пол, как куль с дерьмом, под
восторженный смех публики. ’ут  же боль в  голове  и кишках проснулась,  и Я
поспешно  протЯнул  ему  руку, помогаЯ  поднЯтьсЯ  на ноги. Њэн  рассердилсЯ
по-настоЯщему и замахнулсЯ, чтобы съездить по моему  беззащитному фейсу,  но
тут вмешалсЯ д-р Ѓродский:
     -- •орошо! „остаточно!
     ’ут же ужасный мэн опустил руку и раскланЯлсЯ, как актер после удачного
выступлениЯ.  ‡агоревшийсЯ Яркий свет  ослепил менЯ. џ  стоЯл и бессмысленно
хлопал айзами перед возбужденно гудевший аудиторией,  не в силах понЯть, что
же со мной произошло.
     Љак  умелый ведущий  этого  небывалого шоу, д-р Ѓродский вышел вперед и
обратилсЯ к собравшимсЯ со следующими словами:
     --  Љак  вы  сами  только  что убедились, джентельмены, наш  подопечный
вынужден делать добро  благодарЯ  своей, как  ни  парадоксально  это звучит,
предрасположенности  к  совершению  насилиЯ.  Љаждый  приступ  агрессивности
сопровождаетсЯ  у него мощным  физическим дискомфортом, и поэтому он тут  же
переключаетсЯ на обратную реакцию. “ кого есть вопросы?
     -- Ђ  как же с  правом выбора? -- раздалсЯ  густой бас  капеллана.-- ‚ы
лишили  его  богоданного  права, оставив  ему  чисто  эгоистические мотивы и
побуждениЯ.   ЃоЯзнь   физической  боли  низводит  его   до  крайней  стадии
самоуничижениЯ. Ќеискренность его поступков очевидна. Ћн уже  не нарушитель,
не  преступник,  так  как  вы  начисто  лишили его  понЯтиЯ  того, что  есть
нарушение или преступление. ‚ы низвели человеческое право морального  выбора
до элементарного животного инстинкта!
     --  Ќе будем переводить чисто медицинскую, научную  попытку  пресечениЯ
преступности  в   плоскость   морально-этических  категорий,--   невозмутимо
возразил д-р Ѓродский.-- Џеред нами была поставлена конкретнаЯ задача...
     -- Љоторую  вы с успехом  решили,-- вмешалсЯ министр.-- ЏоздравлЯю вас,
джентельмены. ќто настоЯщаЯ революциЯ в юриспруденции.
     -- Љоторой тут и не пахнет,-- буркнул, по-моему, ѓубернатор.
     -- Ђ Я считаю, что это просто потрЯсающе,-- вмешалсЯ кто-то.
     €  тут все  заговорили  разом,  как  будто с  цепи сорвались,  стараЯсь
переубедить соседа и  не слушаЯ никаких доводов. Ћбо мне, казалось, забыли и
обращали вниманиЯ не больше, чем на пустующий стул. Ќаконец Я  не вытерпел и
громко заорал:
     -- Ђ Я?! Љак же теперь со мной? —то Я вам... вещь или собака?
     Ћни  замолчали, как  по команде, а потом  дружно  обрушились  на вашего
покорного рассказчика, бросаЯ  мне в лицо какие-то неприЯтные гневные слова.
џ обиженно прокричал:
     -- ‡ачем  вы сделали из  менЯ заводной апельсин?!  ‘ам не пойму, почему
мне на ум пришли  именно эти слова, но все  мигом  заткнулись и  пребывали в
ступоре минуту или две. Џотом поднЯлсЯ какой-то хилЯк профессорского вида. “
него была  абсолютно  лысаЯ, как бы живущаЯ сама по  себе  голова-бильЯрдный
шар, сообщавшаЯсЯ с туловищем через сотканную <b>из</b> кабелей, проводов  и шнуров
длинную извивающуюсЯ шею. ’ак вот что сказал этот гусак:
     -- ’ебе не на кого пенЯть, кроме как на себЯ самого, бой. ’ы сам сделал
свой выбор, все остальное -- только его последствиЯ.
     ’ут наш тюремный капеллан горько выкрикнул с места:
     --  Ћ, как  бы Я хотел, чтобы это было правдой!  Џо  тому,  как на него
глЯнул ѓубернатор, можно было безошибочно сказать, что ему никогда не занЯть
того поста, на который он нацелилсЯ.
     †аркий спор спонтанно возобновилсЯ, и вдруг Я отчетливо расслышал слово
‹юбовь, прозвеневшее, как  упавшаЯ  на пол мелкаЯ разменнаЯ монета. Џошедший
вразнос капеллан (видно, с утра хватил лишку) принЯлсЯ осенЯть всех крестным
знамением и трубить, будто с амвона:
     --  ‚сепоглощающаЯ и всепрощающаЯ ‹юбовь победит  всеобщий  первобытный
‘трах и Ћтчуждение и да будет „обро  творитьсЯ  без ожесточениЯ и не корысти
ради...
     ‚идимо, старый поддавала совсем очумел с горЯ. Ќа него зашикали,  и тут
вперед снова выступил гид-конферансье Ѓродский;
     -- џ рад, джентельмены, что вы  затронули извечную тему ‹юбви. ‘ейчас Я
продемонстрирую  вам  ту особую ее разновидность, котораЯ умерла  со  времен
експира и Џетрарки, канула в ‹ету вместе с <b>их</b> „жульеттой и Ѓеатриче.
     Ћн сделал  знак  пухленькой  ручкой.  ‘вет в зале  погас, а вспыхнувший
прожектор пошарил в темноте и выхватил вашего бедного друга и рассказчика. €
вдруг в освещенный лучом прожектора  круг  из темноты вступило'  самое юное,
нежное и прекрасное криче, которое мне приходилось видеть. “ нее  были такие
замечательные  стоЯчие  груди, проступающие  через полупрозрачное  воздушное
платье, что сладостный спазм охватил мои мигом  воспламенившиесЯ  чресла,  и
что-то ударило  мне в  хэд.  Ћна как бы летела над  полом, едва касаЯсь  его
своей изЯщной ножкой. ѓде-то Я уже  видел эту кроткую милую невинную улыбку.
Њне показалось, что она спустилась ко мне с  небес, и  захотелось поиметь ее
тут же и сейчас же. џ уже сделал к ней шаг, чтобы разложить ее прЯмо на полу
в своей обычной  варварской манере, но по моим  кишкам резанула остраЯ боль,
выскочившаЯ, как  бдительный  детектив из-за угла, готовый  надеть  на  менЯ
наручники.  Џодсознательно  пытаЯсь  избежать ареста, Я  мгновенно  отбросил
мысль  о  неуемном  блаженстве рэйпинга,  пал перед  ней  на  одно  колено и
произнес самые безумные слова в мире:
     --  Ћ,  красивейшаЯ  и прекраснейшаЯ из  земных  созданий!  Џозволь мне
бросить  к  твоим  божественным  стопам  мое  усталое  сердце.  џ  бы  хотел
преподнести тебе все розы мира, но  они ничто по сравнению с твоей красотой.
…сли  бы  сейчас  было  ненастье, Я  бы расстелил перед тобой свой плащ,  не
достойный того, чтобы по нему ступала твоЯ ножка...
     ЏроизносЯ эти идиотские  слова, которые срывались с Языка  помимо  моей
воли, как будто их нашептывал сам дьЯвол, Я с  облегчением почувствовал, как
боль постепенно отступает.

     -- Џозволь  мне,--  заорал Я с еще большим  энтузиазмом,--  поклонЯтьсЯ
тебе, мое божество, и быть твоим  защитником  и заступником в  этом жестоком
мире...--  џ старательно  подыскивал самые  правильные, самые проникновенные
слова, чтобы доконать боль,  пока она не доконала  менЯ.-- ђазреши мне  быть
твоим верным рыцарем, о божественнаЯ.
     ‘ этими словами Я распростерсЯ ниц и поцеловал край ее платьЯ.
     € тут  все закончилось, как если бы  это была съемка какого-то фильма о
средних  веках.  ‡агорелсЯ свет, а  <b>моЯ</b>  богинЯ раскланЯлась, посылаЯ в  зал
ослепительные улыбки и начисто игнорируЯ  менЯ. ‘тоило так распинатьсЯ перед
какой-то  нанЯтой  статисткой,  которую   спокойно  мог   снЯть   любой   из
присутствующих... кроме менЯ.
     --  Ћн  будет  благоверным,  богобоЯзненным  христианином,--  продолжал
комментировать  д-р Ѓродский.-- …сли  его ударЯт по одной щеке, он подставит
другую. Ћн предпочтет быть распЯтым, чем  распинать самому. ’еперь он и мухи
не обидит...
     “ж в чем, в чем, а в  этом он был абсолютно прав, друзьЯ мои, так как в
тот момент Я действительно так подумал, и тут же глубоко внутри  зашевелилсЯ
противный  червЯчок  страха  и  затрепыхалась   бабочка   боли.  џ  поспешил
отодвинуть  эту мысль,  представлЯЯ, как Я кормлю муху шугером и ухаживаю за
ней, словно за раненой любимой собачонкой.
     -- ЂбсолютнаЯ  трансформациЯ!  --  восторгалсЯ д-р Ѓродский, рекламируЯ
свой товар (то бишь вашего покорнейшего  слугу).-- ’еперь он не посрамит нас
не только на воле, но и за вратами раЯ!
     -- Ѓудущее покажет,  какой из него получитсЯ  ангелочек,-- охладил  его
пыл Њинистр.-- ‚о всЯком случае пока это работает великолепно.
     -- Ћ, да! -- воссиЯл вспомнивший  о карьере капеллан.-- ђаботает, а это
-- главное! „а поможет всем нам Ѓог!
     <b>—Ђ‘’њ III 1</b>
     -- Ќу, и что дальше?
     ќтот сакраментальный вопрос сверлил мои брейнз, когда на следующее утро
Я стоЯл у ворот ‘таи 84ђ. Ќа мне был мой старый дресс, в котором менЯ замели
два года назад. ‚  руках Я держал  черный полиэтиленовый пакет с  черепом  и
перекрашенными костЯми на фоне  пачки  злопухолей, шприца и пузатой  бутылки
"„импл", ‚  кармане позванивали  несколько  монет, выданных  мне  заботливой
администрацией "на начало Ќовой †изни".
     Џосле "выпускного экзамена" менЯ заколебали разные камерамэны и уимены,
снимавшие менЯ и записывавшие мой голос длЯ теленьюс. “шлые  репортеры брали
брехливые интервью, чтобы тиснуть их на следующий день в газетах.
     џ порЯдком устал от всех этих паблисити  и вьюиси-ти и едва доплелсЯ до
бэда. Љазалось, не прошло и трех минут, как менЯ растолкали  и сообщили, что
уже утро и Я  могу отваливать на все четыре стороны,  чтобы  больше  никогда
сюда  не  возвращатьсЯ.  ‚се горели  желанием  побыстрее  выпихнуть  менЯ на
свободу. „аже завтраком не накормили, скоты.  „али чашку чаЯ, сунули  убогий
пакет  с моими нехитрыми пожитками,  немного маней, чтоб не сдох с голоду на
первых порах,-- и под зад коленом. ’еперь Я  был длЯ них не  только заводным
апельсином, но и выжатым лимоном.
     Џока Я решил гоу хоум, обрадовать мом и  дада и  прижатьсЯ  к их бузом.
Џриду домой, схаваю все,  что есть  в холодильнике,  улЯгусь на свою удобную
кровать, врублю стереосистему  -- усладу моих юных дней -- и заодно подумаю,
что мне делать дальше с моей нелепой жизнью.
     €так, отобас до центра, другой -- до Љингсли-аве-ню, и вот Я в знакомом
квартале 18Ђ. ‚ы не поверите, но,  когда Я подходил к своему  хаузу,  сердце
мое трепыхалось, как кок при виде свэлловой девки. Ѓыло еще довольно рано, и
Я не встретил ни одного человека ни на улице, ни в вестибюле, за исключением
тех,  что  олицетворЯли  на стенах ’оржество ‘вободного  ’руда. Џервое,  что
удивило менЯ,  братцы, это то, что все мэны и вумэны были подреставрированы.
Љто-то очень умный закрасил похабные изречениЯ, лившиесЯ из их уст, и лишние
части те