        Ѓолеслав Џрус. ‘иротскаЯ долЯ


     ---------------------------------------------------------------------
     Љнига: Ѓ.Џрус. ‘очинениЯ в семи томах. ’ом 1
     Џеревод с польского ћ.Њирской. ЏримечаниЯ E.–ыбенко
     ѓосударственное издательство художественной литературы, Њосква, 1961
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 5 октЯбрЯ 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------


        I

                             џсь едет к родным

     „руг  мой!  ’ы  упрекаешь менЯ,  будто  Я  питаю  слабость к  описаниЯм
горестей честных людей и радостей бездельников;  ты говоришь при этом, что Я
вижу  мир  в  одних только мрачных красках.  Ђ  поступаю Я  так  только ради
оригинальности.  Џо  сути дела,  Я  сам не верю в  то,  что пишу.  Њир,  как
известно,  океан счастьЯ.  ‚сЯкий,  кто плывет по нему, очень доволен - и он
прав. …сли же иной и захлебнетсЯ, а иной пойдет ко дну - это ровно ничего не
доказывает.
     ‘огласившись с  этим принципом,  Я  решил стать оптимистом.  „ело очень
легкое: длЯ этого надо только смотреть на вещи с разных точек зрениЯ.
     ‚от хотЯ бы сейчас:  разве мы не счастливы?  Ќа дворе, правда, холодно,
но только на нашем полушарии.  ѓде-нибудь в  другом месте климат умеренный в
даже настолько жаркий,  что люди могут печь хлеб на открытом воздухе,  - те,
понЯтно,  у кого есть мука.  ‚прочем, и холод не всем портит настроение. ђад
владелец угольного склада -  у него хорошо пойдут дела; рад паук - он поймал
последнюю в этом году муху, а муха жужжит так, словно и она вполне довольна.
     ‘мерть,  к примеру,  считаетсЯ у людей самым страшным событием.  Ќо это
предрассудок,  в чем наилучшим образом убедилсЯ пан ‚инцентий. Ѓыл он мелким
служащим,  получал несколько сот рублей жалованьЯ и  смерти боЯлсЯ как огнЯ.
Ћднако,  когда  роковой момент  наступил,  незаметно было,  чтобы  он  очень
волновалсЯ.  Њахнул рукой, словно желаЯ сказать: "ѓлупый мир!.." - и умер. €
сделал это, право, не хуже, чем самый замечательный актер. Ѓа!.. „аже лучше,
потому что не поднЯлсЯ, хотЯ его и вызывали.
     ѓоворЯ  по  совести,  к  пану  ‚инцентию  взывала  не  публика,  а  его
собственнаЯ жена да еще сын,  џсь. ‚прочем, его можно и не считать, ведь ему
было всего три года.
     ‘мерть  мужа  помогла пани  ‚инцентовой познать всю  меру  отзывчивости
человеческой натуры. Џочти все сослуживцы покойного Явились на похороны. Ћн,
правда,   в  свое  времЯ  немало  потрудилсЯ  за  каждого  из  них:  подолгу
засиживалсЯ в конторе,  брал бумаги домой. Ќо разве это идет в счет? ‚едь ни
одному из  них он  не  воздал последнего христианского долга,  а  они-то ему
воздали!..
     „лЯ  пани ‚инцентовой на  всю жизнь осталось тайной,  каким образом она
попала  с  кладбища домой.  Њежду  тем  историЯ эта  служила доказательством
сердечной доброты некоего пана ЉаролЯ.
     - „аю честное слово!  -  говорил своим знакомым пан Љароль.  - џ сам ее
отвез и сам заплатил четыре злотых за извозчика. Ќо Я не люблю хвастатьсЯ!..
     ‚ернувшись  домой,   пани  ‚инцентова  заломила  руки  и   в   отчаЯнии
прошептала:
     - —то мне делать, несчастной... мне - и... бедному сироте!
     ѓоворЯ это,  она смотрела на џсЯ,  а он,  усталый,  заплаканный (хоть и
плакал,  сам не  знаЯ почему),  прикорнул в  траурном костюмчике на диване и
крепко уснул.
     Ћднако горе горем, а отчаиватьсЯ не следовало. ЋтчаЯние свидетельствует
о  недостатке довериЯ к человеческому милосердию,  -  ну!  -  а люди-то ведь
милосердны.
     Џрошло всего лишь  несколько дней после горестного событиЯ,  а  к  пани
‚инцентовой в  ‚аршаву уже приехали родственники покойного мужа:  пан Џетр и
пани Џетрова.
     Џан  Џетр  как  мужчина и  человек практический взЯл  на  себЯ оценку и
продажу движимого имущества.  Ђ  пани Џетрова,  чтобы не мешать мужу и  дать
выход собственным чувствам,  села возле вдовы и стала плакать вместе с ней -
за компанию.  Џоплакав,  сварила на спиртовке кофе,  напилась сама,  напоила
вдову,  сироту и своего мужа, пана Џетра, потом сполоснула стаканы и ложечки
и снова принЯлась плакать.
     Џодобное разделение труда и  печалей спасительно повлиЯло на  вдову,  в
чем нас убеждают слова самого пана Џетра.
     - Ќаконец-то  беднаЯ  ‡узЯ  успокоилась!..  -  сказал он  однажды своей
супруге.
     - Ћ да!.. € все ты, твое присутствие духа, - ответила пани Џетрова.
     - Ќу, где там!.. “спокоилась, видЯ твое сочувствие, - уверЯл пан Џетр.
     - Ђ Я говорю, муженек, что твоЯ практичность...
     - •ватит! - рассердилсЯ пан Џетр. - ‘казано - ты ее утешила, и баста!..
     Џоскольку жена  обЯзана подчинЯтьсЯ мужу,  пани Џетрова тотчас признала
правоту главы семьи.  ‚ душе ее,  однако,  затаились некоторые сомнениЯ,  и,
чтобы избавитьсЯ от них,  она (когда муж ушел) спросила у  пани ‚инцентовой,
предварив свой вопрос поцелуем:
     - ‘кажи  мне,  милаЯ  ‡узЯ,  с  кем  из  нас  двоих ты  чувствуешь себЯ
спокойнее?.. Џравда же, с Џетрусем?..
     ‚дова в ответ залилась слезами.
     …е состоЯние вызывало у  родственников все более глубокое беспокойство.
Ћни  приехали сюда  без  каких-либо определенных намерений,  но,  обследовав
положение на месте, убедились, что следует что-то предпринЯть.
     - ЃеднЯжка!.. - сказал пан Џетр. - Ќескольких сот рублей, вырученных от
продажи имущества, хватит ей самое большее на полгода.
     - „аже и на столько не хватит!.. - заметила пани Џетрова.
     - Ќадо бы взЯть ее к нам...
     - € найти ей какое-нибудь занЯтие.
     - ‚от  именно!  Џросто так,  чтобы немного рассеЯтьсЯ,  -  заключил пан
Џетр.
     ’ак случилось,  что пани ‚инцентова вместе с џсем поехала в деревню.  “
пана  Џетра с  супругой было трое детей,  а  при  них  гувернантка.  Ћднако,
вернувшись из ‚аршавы,  они уволили гувернантку, - ее заменила вдова: просто
так, чтобы немного рассеЯтьсЯ. Ќо поскольку пани ‚инцентова только в дневные
часы была занЯта воспитанием детей,  а  утро и  вечер проводила в слезах,  -
родственники, длЯ того чтобы уж окончательно исцелить ее от тоски, уволили и
экономку.
     € действительно, эти двойные обЯзанности и забота о собственном ребенке
помогли вдове забыть не только о своем горе, но и о самой себе.
     ‚прочем,  ей жилось там,  как в  раю.  Љормили ее с  сыном досыта.  Ћна
всегда могла выйти к  гостЯм,  конечно если позволЯло времЯ и  если ей самой
хотелось.  †алованиЯ ей,  как родственнице,  не платили; пан Џетр с супругой
никогда бы  не нанесли ей такого оскорблениЯ.  ‡ато всЯкий раз,  когда вдове
требовались деньги либо длЯ себЯ,  либо длЯ џсЯ,  -  на платье,  рубашку или
башмаки, - достаточно было сказать лишь словечко:
     - „орогой дЯдЯ!..  Ќе откажите в любезности,  дайте, пожалуйста, десЯть
рублей...
     - ‡ачем тебе, милаЯ ‡узЯ?.. - спрашивал пан Џетр.
     - Њне хотелось бы... - тихо говорила она, опустив глаза, - мне хотелось
бы купить полотна и суконца на костюмчик длЯ џсЯ...
     - Џожалуйста,  милаЯ ‡узЯ!.. ‚едь ты наша родственница, хоть и дальнЯЯ,
а  он  сирота...  џ,  как видишь,  не отказываю,  но все-таки послушай моего
совета: будь бережлива. ‹учше вместо сукна купи ему бумазеи, да и полотнишко
можно взЯть погрубее.  ‚сего полтора года прошло со  смерти мужа,  а  ты уже
истратила все деньги, которые мне удалось длЯ тебЯ выцарапать... ’ак сколько
же ты просишь, сколько?..
     - „есЯть рублей, - шептала пани ‚инцентова, подавлЯЯ вздох.
     - ‡ачем так много?.. „остаточно и семи!.. џ, правда, не жалею, но тебе,
дитЯ мое,  следует знать,  как теперь трудно с деньгами! - говорил пан Џетр,
медленно извлекаЯ самые засаленные бумажки.
     ‘ердце человека,  как  известно,  состоит из  двух половинок:  в  одной
обитают чувства,  касающиесЯ непосредственно его  самого,  в  другой  -  его
ближних.  ’ак вот,  у пана Џетра,  при всей его врожденной доброте и здравом
смысле,  та,  втораЯ половина сердца немного ссохлась.  Џо  этой  причине он
превыше всего  ценил  собственные добродетели и  ненавидел чужие недостатки;
глубоко  переживал собственные огорчениЯ,  а  о  тех,  которые  он  причинЯл
другим, имел довольно смутное представление.
     Џостигнув душевную организацию пана Џетра,  вдова окончательно утратила
смелость, а заодно и привЯзанность к своему покровителю. ‚се реже обращалась
она к  нему с просьбой о деньгах и все чаще украшала заплатами свою одежду и
рубашонки сына.
     ’ем временем џсь рос и,  как говаривал пан Џетр,  закалЯлсЯ, отвыкал от
излишеств.  …му  было уже лет пЯть;  летом он  ходил босЯком,  в  бумазейных
штанишках, составлЯвших одно целое с рубашкой, застегивавшейсЯ сзади. ‡ато в
праздничные дни на него надевали коротковатый,  правда,  но вполне приличный
костюмчик, перешедший к нему от младшего сына пана Џетра.
     џсь  был  тихим  ребенком,  училсЯ  и  слушалсЯ старших.  Џосторонние -
например,   гости  и  работники  в  усадьбе  -  считали,  что  мальчик  этот
несравненно лучше детей пана Џетра и  его супруги.  Љ  несчастью,  пан Џетр,
отличавшийсЯ,   как  известно,   трезвым  умом,   усматривал  в   џсе  много
недостатков. Џо его мнению, мальчик был плохо воспитан, потому что убегал от
гостей,  он был скрытен,  потому что мало говорил,  и хотЯ выполнЯл все, что
ему приказывали,  навернЯка делал это безо всЯкой охоты.  Џуще всего порицал
его пан Џетр за упрЯмство.
     - ‘тоит мне моего мальца схватить за ухо,  - говорил пан Џетр, - как он
сразу завопит.  Ђ  этого Я не раз порол,  и как следует,  а он и не пискнет.
Џодобным упорством отличались в детстве величайшие преступники...
     •уже всего было то, что џсь лгал.
     Ћднажды юный отпрыск почтенной четы примчалсЯ во  весь опор со скотного
двора с отчаЯнным воплем:
     - Џапочка!..  Џапочка!..  Ќе  Я  ходил на скотный двор,  не Я  выпустил
телЯт!
     - ‡начит,  их выпустил џсь!  - строго сказал пан Џетр. - Џравда, сынок,
это џсь?
     ‘ынок в удивлении молчал.
     - Ќу,  сознайсЯ,  сынок,  -  продолжал отец, - правда ведь, их выпустил
џсь?
     - „а,  да,  папочка,  џсь! - подтвердил мальчик, перед мысленным взором
которого встало в этот миг видение - пЯтихвостаЯ плетка с костЯной ручкой.
     ‚озмущенный пан Џетр поспешил на поиски виновника злодеЯниЯ и нашел его
в саду под деревом. џсь спал или, во всЯком случае, притворЯлсЯ, будто спит.
Ќо  проницательный опекун разгадал уловку;  он  трЯхнул хитрого мальчишку за
плечо и крикнул:
     - ’ы выпустил телЯт?
     Ћчнувшись от сна,  џсь широко открыл глаза, отменно изобразив удивление
и  испуг.  ‘толь  великое  бесстыдство такого  маленького мальчика возмутило
добродетельную душу пана Џетра.
     - Ћх,  и задам же Я тебе баню, негодник! - приговаривал опекун, увлекаЯ
мальчика в свою комнату.
     - џ не выпускал телЯт!.. џ спал в саду!.. - кричал џсь, захлебываЯсь от
слез.
     Џани ‚инцентовой в  это времЯ не было дома,  а пани Џетрова не решилась
вступитьсЯ за двуличного мальчишку,  и џсЯ нещадно выпороли.  Ќесколько дней
спустЯ выЯснилось,  что телЯт выпустил все-таки не џсь,  а сынок пана Џетра,
но было уже слишком поздно.
     Џосле этого "маленького недоразумениЯ" (как выразилсЯ пан  Џетр) беднаЯ
вдова  окончательно пала  духом.  ‡доровье ее  пошатнулось,  она  загрустила
больше прежнего,  пожелтела и по целым днЯм только и думала, как бы поскорей
вырватьсЯ из  объЯтий почтенных родственников.  Њежду пани ‚инцентовой и  ее
покровителем долгое времЯ шла глухаЯ борьба,  выражавшаЯсЯ во  взрывах гнева
со стороны пана Џетра и в слезах со стороны вдовы.


        II

                      џсь становитсЯ сыном гувернантки

     —астыми гостЯми в доме пана Џетра были пан Ђнзельм с женой. Ћни видели,
что  пани ‚инцентова прекрасно воспитывает детей,  что она женщина скромнаЯ,
трудолюбиваЯ и  энергичнаЯ и  что  пан Џетр при всей его сердечной доброте и
здравом  смысле  не  принадлежит к  числу  приЯтных опекунов.  “часть  вдовы
вызывала у четы Ђнзельмов сочувствие, и, поскольку у них самих был мальчик и
три дочки, они решили взЯть пани ‚инцентову к себе.
     „оговорились обо всем потихоньку. Ќо у пани ‚инцентовой не хватало духу
сообщить об этом своим родственникам, и пан Ђнзельм решил выручить ее.
     - —то ты скажешь, дорогой сосед, - обратилсЯ он однажды к Џетру, - если
мы заберем твою кузину?
     - ‡ачем она вам! - ответил Џетр, презрительно махнув рукой.
     - Ћна будет у нас гувернанткой, так же как и здесь.
     Џан Џетр подкрутил ус и взглЯнул исподлобьЯ на собеседника.
     - ђазве она у нас гувернантка? - заметил он. - Џросто... родственница.
     - џ  бы  ей назначил двести рублей!  -  продолжал Ђнзельм,  не глЯдЯ на
соседа.
     Џан Џетр возмутилсЯ.
     - Џустые слова!  -  воскликнул он в гневе.  - Ћна от нас не уйдет ни за
какие деньги...
     - “йдет! “йдет!.. Ђ впрочем, давайте спросим у нее.
     - ‹адно...  спросим!..  -  с  раздражением  ответил  пан  Џетр,  втайне
встревоженный,  хотЯ  и  не  решалсЯ поверить,  чтобы пани  ‚инцентова могла
оказатьсЯ столь неблагодарной.
     Ѓедную женщину тут же позвали,  и,  к величайшему удивлению пана Џетра,
она призналась, что готова покинуть его дом.
     - —то это значит, ‡узЯ? - вскричал пан Џетр. - ђазве тебе у нас плохо?
     - Ќет,  конечно,  хорошо...  -  смущенно ответила вдова,  -  но у  пана
Ђнзельма Я буду получать жалованье...
     - Ќу,  если ты настаиваешь на твердом жалованье, - уточнил родственник,
- то с этого времени Я могу платить тебе сто пЯтьдесЯт рублей в год.
     - Ѓольшое спасибо, дЯдЯ, но... мы уже условились с паном Ђнзельмом...
     „ЯдЯ ничего не  ответил,  и  пани ‚инцентова потихоньку выскользнула из
комнаты. ’ут пана Џетра прорвало.
     - Ќечего сказать,  красиво ты поступил со мной, сосед! - вскричал он. -
Џристало ли  тебе  вносить раздор  в  семью?..  Џодумаешь,  какаЯ  блестЯщаЯ
карьера ожидает ее - гувернанткой будет.
     - ‡десь она и гувернантка и экономка! - поспешно возразил Ђнзельм.
     - —то значит -  экономка?.. Ћна тут как у себЯ дома, хозЯйка!.. …сли бы
мы ее не приютили после смерти мужа - она умерла бы с голоду... Ќе сумела бы
и вещами распорЯдитьсЯ, если бы мы их так выгодно не продали!
     - —то толку от выгодно проданных вещей, если денег уже нет?
     Џоследнее замечание чувствительнее всего  задело пана  Џетра;  забыв  о
правилах гостеприимства,  он  вышел из комнаты,  хлопнув дверью,  и  оставил
соседа в  одиночестве.  Џан Ђнзельм нисколько не  обиделсЯ;  он тотчас сел в
бричку и  уехал домой,  с  удовольствием думаЯ о  том,  что помог человеку в
большом несчастье.
     ‘ этого днЯ, правда на очень недолгое времЯ, положение вдовы и сироты в
доме  родственников изменилось.  Џани  Џетрова  осыпала  милую  ‡узю  и  џсЯ
ласками,  пан  Џетр  немедленно пожелал сшить мальчику новое платье,  а  его
матери платить отныне двести рублей.  Џочтенный родственник поступал так  не
столько из  чувствительности,  сколько длЯ  того,  чтобы избежать скандала и
удержать полезную длЯ дома ‡узю.
     Ќо  пани  ‚инцентова,  при  всей  ее  мЯгкости  и  уважении к  опекуну,
заупрЯмилась.  Ћна,  видимо,  была не  из тех,  кто умеет ценить родственные
привЯзанности.  Џрожив четыре года в  этом доме,  она  почувствовала к  нему
отвращение.  Ќе было, кажетсЯ, такого угла, где бы она не плакала о себе или
о сыне;  не было комнаты, где бы ее не встречали кислаЯ мина пани Џетровой и
угрюмый взглЯд пана Џетра;  не  было полЯ или сада,  где бы  не бегал босыми
ножонками ее џсь. ‘ горечью вспоминала она капризы детей, дерзость прислуги,
на  которую некому было пожаловатьсЯ.  Џриходили ей  на памЯть и  гости,  от
которых прЯталсЯ по углам оборванный,  одичавший џсь и к которым она сама не
всегда могла выйти, потому что не было у нее приличного платьЯ.
     Ќет,  напрасно пани Џетрова слезно молила ‡узю; напрасно дети несколько
дней подрЯд были ангельски вежливы;  напрасно пан Џетр,  никогда не терЯвший
присутствиЯ духа,  избил  двух  служанок за  грубость.  ‚дова  вступилась за
служанок,  ласкала  вежливых  детей,  а  любезным родителЯм оказывала тысЯчи
услуг. Ћднако же, когда прибыли лошади от пана Ђнзельма, решила ехать.
     “знав об этом, пан Џетр сказал ей на прощанье:
     - Ќу  что ж,  уезжай,  если хочешь!..  Ќо  с  этой минуты знать тебЯ не
желаю!
     Џани ‚инцентова уложила свои убогие пожитки и,  заливаЯсь слезами, села
в  бричку.  Ључер  подсадил  удивленного џсЯ.  €з  усадьбы  никто  не  вышел
попрощатьсЯ,  только из  окон кухни выглЯдывали опечаленные или усмехающиесЯ
лица  слуг.  Љогда лошади тронулись,  дворовые псы,  с  громким лаем  прыгаЯ
вокруг брички,  проводили вдову до самого полЯ.  Ќечего удивлЯтьсЯ! Ћна этих
псов кормила, а џсь играл с ними, никогда их не бил и не дергал за уши.
     Ќовые хозЯева, хоть и чужие ей, а может быть, именно потому, что чужие,
оказались  несравненно  сердечнее,   чем   родственники.   Џани  Ђнзельмова,
худенькаЯ,  бледнаЯ и болезненнаЯ шатенка, зачитывалась романами и играла на
роЯле,  а от хозЯйства была так далека,  что даже ее служанки с трудом могли
бы сказать,  какова она с  виду.  —то до пана Ђнзельма,  так этот невысокий,
приземистый,  загорелый и румЯный блондин был честнейшей души человеком.  Ћн
выписывал множество газет  и  сельскохозЯйственных журналов  и  без  разбору
глотал статьи,  в которых земледельцев упрекали в безалаберности, недостатке
образованиЯ и беспечности.  ќти длинные проповеди угнетающе подействовали на
пана  Ђнзельма,  от  природы обладавшего мЯгким характером.  Ћн  бил  себЯ в
грудь,   во  всеуслышание  признавалсЯ  во  всех  указанных  ошибках  и  так
старательно училсЯ,  так радел о  хозЯйстве и  думал о  будущем,  что у него
совсем не оставалось времени длЯ того,  чтобы заглЯнуть на гумно или выехать
в поле.  Ћн,  впрочем, и раньше никуда не заглЯдывал и не выезжал, но по той
причине, что не читал вышеупомЯнутых статей.
     ‚идЯ все  это,  соседи прозвали пана Ђнзельма помещиком-философом.  Џан
Ђнзельм и  в  самом деле был философом,  но отнюдь не той школы,  к  которой
принадлежало Љредитное товарищество,  ибо  между  ним  и  правлением данного
учреждениЯ нередко возникали оживленные споры.
     Џри всем том характер у пана Ђнзельма был благодушно-веселый.  Ћн любил
посмеЯтьсЯ,  рассказать веселый анекдот;  как  только ему случалось услышать
или прочитать что-нибудь новенькое,  он спешил поделитьсЯ с соседЯми, женой,
гувернанткой и управлЯющим и под конец неизменно спрашивал:
     - Ќу, что скажете, остроумно?
     - …ще бы... - отвечал собеседник.
     - Ђ ведь это Я придумал!
     Њлынкевич,  управлЯющий Ђнзельма,  считавший  своего  хозЯина  образцом
человеческого совершенства,  донашивал не  только  господское платье,  но  и
господские анекдоты,  щеголЯЯ ими в  компании гуменщика,  лесника и  писарЯ.
Џосле каждого анекдота он добавлЯл:
     - Ќу, что скажете, остроумно?.. ќто мы с паном Ђнзельмом придумали!..
     ‚  такой компании пани  ‚инцентовой не  могло быть плохо.  •озЯева были
добрые,  дети приветливые.  Ќаконец-то  беднаЯ женщина и  ее  сын  вздохнули
свободно.
     ‘разу же после приезда новой гувернантки пан Ђнзельм выдал ей несколько
десЯтков рублей  аванса.  Ќа  эти  деньги  пани  ‚инцентова обзавелась самым
необходимым и,  исполненнаЯ светлых упований, стала обживать свою комнатку в
мезонине.
     Ќет,  это была не комнатка,  а  игрушка!  —истенький пол,  в углу печь,
белые,  как молоко,  стены,  с  одним только единственным недостатком -  они
немножко пачкали платье.  “ одного из окон вились ветки дикого винограда,  к
другому прилетали голуби, взываЯ: "ѓорроху!.. горроху!.."
     ’ам стоЯло несколько стульев вишневого цвета,  комодик,  шкаф,  широкаЯ
кровать длЯ матери и раздвижнаЯ кроватка длЯ сына -  на вырост. Ѓыли там еще
две кошечки,  очень славные,  одна сераЯ,  а другаЯ белаЯ,  -  наследство...
после прежней гувернантки, старой девы.
     - Ћкотила нам панна „ыльскаЯ всю нашу округу!  -  не  раз говаривал пан
Ђнзельм,  внимательно следЯ за  тем,  рассмеетсЯ ли его слушатель;  когда же
наступал ожидаемый момент,  он добавлЯл с  торжеством:  -  Ќу,  что скажете,
хороший каламбур? ќто Я его придумал!
     …сли гувернантка была довольна хозЯевами,  то они и подавно не остались
в накладе. ‚ыЯснилось, что пани ‚инцентова обладает многими талантами.
     ‡а один месЯц она научила экономку откармливать индюшек, которые до тех
пор  были худы как  щепки.  Ћна  умела гофрировать оборки на  нижних юбках и
закладывала занавески не  хуже мастера-драпировщика,  так что спрос на нее у
соседей был огромный.  ‚добавок она играла на роЯле любые танцы,  -  поэтому
без нее не обходилсЯ ни один званый вечер.  Ћбычно ее приглашали на бал, как
молодую  вдовушку,  которой  следовало бы  заполучить мужа.  Ћднако  вскоре,
подкреплЯЯ просьбы поцелуЯми,  ее усаживали за роЯль и  отпускали только под
утро.
     ‚дова прожила в доме четы Ђнзельмов три года,  и времЯ, которое она там
провела, почитала счастливейшим в жизни.


        III

                     џсь приводит в удивление свою мать

     ‚ырвавшись из  железных объЯтий педагогики пана  Џетра  и  надев  новое
платье,  сынок  нашей вдовы начал быстро развиватьсЯ.  Џравда,  при  гостЯх,
равно как и в обществе детей пана Ђнзельма, он по-прежнему робел. ‡ато, один
на один с матерью, он не раз доставлЯл ей серьезное беспокойство.
     …му уже исполнилось семь лет,  он уже вырвал себе зубы с помощью нитки,
привЯзанной к дверной ручке,  и довольно складно читал,  как вдруг напала на
него страннаЯ маниЯ. Ћн расхаживал по комнате матери большими шагами, совсем
как пан Ђнзельм,  сутулилсЯ и закладывал за спину руки - точь-в-точь как пан
Ђнзельм,  а сверх всего -  громко разговаривал сам с собой, чего пан Ђнзельм
никогда не делал.
     Ђ говорил он прелюбопытные вещи:
     - Ѓудет у менЯ бас...  будет у менЯ бич... будет у менЯ бублик... будет
у менЯ дом...
     “слышав это, мать не на шутку испугалась.
     - —то это ты болтаешь, мальчик?.. - вскричала она, всплеснув руками.
     - ђазве ты не знаешь,  мама? - ответил он. - ‚едь бич делаетсЯ из палки
и веревки, а бублик такой круглый, с дыркой...
     - Ќу хорошо, Я понимаю... но зачем ты все это говоришь?
     Ћтветить  на  это  џсь  не  сумел.  Џо  существу  эти  бессвЯзные фразы
свидетельствовали о  первом  проблеске пробуждающейсЯ мысли  и  воображениЯ.
Њальчик читал  в  букваре слова длЯ  упражнениЯ,  и  там,  где  другим детЯм
представлЯетсЯ обычно хаос черных и непонЯтных значков, он различал предметы
и образы.  ’акаЯ тренировка развивающихсЯ умственных способностей доставлЯла
ему огромное удовлетворение, и поэтому, не обращаЯ вниманиЯ на испуг матери,
он твердил свое:
     - Ѓудет у менЯ бич... будет у менЯ бублик... будет у менЯ...
     ‚друг он остановилсЯ и спросил:
     - Њама, а что значит: бац?
     Њать не нашлась, что ответить.
     - ќто что - деревЯнное или какое-нибудь другое?
     - Ќу что ты!.. Ђх, как ты менЯ огорчаешь, дитЯ мое...
     …е ожидали, однако, еще большие огорчениЯ, особенно в области географии
и астрономии.
     Ћднажды пани  ‚инцентова объЯснЯла детЯм  своих  хозЯев,  какова  форма
земли.  —етверо глупышей,  глазевших кто в потолок, а кто в пол, доверчиво и
безо всЯких оговорок принЯли к сведению сообщение о том, что землЯ круглаЯ и
что она обращаетсЯ вокруг солнца.  џсь,  занЯтый чем-то другим, слушал краем
уха, а вечером, оставшись вдвоем с матерью в их комнатке, сказал:
     - ќто все, наверно, выдумки!..
     - Ћ чем ты? - спросила мать.
     - „а о том,  будто землЯ круглаЯ,  -  ответил џсь.  -  …сли бы она была
круглаЯ,  так люди бы с нее падали.  џ-то ведь знаю!  џ сколько раз лазил на
стог и всегда с него скатывалсЯ.
     - ’ы  зачем туда  лазил,  гадкий мальчик?  -  побранила его  мать,  но,
спохватившись,  добавила:  -  ‚идишь  ли,  землЯ-то  больше...  хо-хо!..  во
много-много раз больше стога...
     - …сли бы она была больше,  так люди еще быстрей с  нее скатились бы...
эх!.. даже разбились бы.
     ‘толь решительный вывод заставил умолкнуть бедную мать; она чувствовала
себЯ бессильной ответить на  упреки ребенка,  даже не  подозреваЯ,  что  его
беспокойные вопросы и  забавные суждениЯ -  это  и  есть  первое  проЯвление
незаурЯдного ума.
     “  џсЯ было необычайно сильное воображение.  Љак-то  раз услышал он  от
батраков,  что во  времЯ полнолуниЯ на  луне показываетсЯ мужик,  сгребающий
навоз.  ‘  тех  пор,  как только представлЯлась возможность,  он;  по  целым
вечерам лежал на  земле,  обратив лицо к  месЯцу.  …му удалось увидеть самые
разнообразные вещи:  однажды месЯц колесом катилсЯ по облакам,  в другой раз
он обнаружил под гладью озера еще один месЯц и  еще одно небо,  а то ему еще
почудилось, будто над водой и сырыми лугами возносЯтсЯ гигантские призраки в
длинных развевающихсЯ одеждах...  Ќо  мужика на  луне он  разглЯдел только к
концу лета.
     Љак-то  вечером,  прогуливаЯсь в  саду,  пан  Ђнзельм с  женой услышали
детский крик:
     - Љонюх! ќй, конюх!.. •озЯин!..
     ‡аинтересовавшись,  они пошли на голос и увидели џсЯ, - задрав голову и
уставившись на луну, он орал, как одержимый:
     - Љонюх! ќй, конюх!
     ’щетно они  допытывались у  него:  что  это  значит?  Њальчик смутилсЯ,
убежал и только несколько часов спустЯ сказал матери:
     - Џонимаешь,  мама,  Я хотел у того мужика спросить, как там живетсЯ на
луне?
     Њать только вздохнула.
     ‚ другой раз он задал такой вопрос:
     - Њамочка, почему Я хожу, а кукла не ходит, хотЯ у нее тоже есть ноги и
сна похожа на менЯ?
     - Џотому, дитЯ мое, что у тебЯ есть душа, а у куклы ее нет.
     - Ђ что такое душа?..
     Њать   задумалась,   затем,   призвав  на   помощь   катехизис  ксендза
ЏутЯтыцкого, ответила:
     - „уша... душа - это то, что думает за тебЯ и управлЯет твоим телом...
     - „а ведь Я сам думаю, а никакаЯ не душа!
     ‚опрос этот мучил мальчика,  и ему хотелось обЯзательно дознатьсЯ:  как
выглЯдит душа?  Љ счастью,  вскоре подошло рождество, и когда џсь заглЯнул в
кухню, где потрошили рыбу, экономка, протЯгиваЯ ему какой-то двойной пузырь,
сказала:
     - ‚от тебе, џсь, рыбьЯ душа... ‘трельни-ка из нее!
     џсЯ так и подмывало втиснуть душу в куклу;  рассудив,  однако, что рыба
это одно, а кукла совсем другое, он надавил на пузырь ногой и выстрелил.
     Ќа второй день праздников в гости к семейству Ђнзельмов приехал местный
приходский ксендз.  ‘едой как лунь старец, держа в левой руке табакерку, а в
правой огромный носовой платок, собрал детей в кружок и стал экзаменовать их
по закону божию.  Ћн спрашивал:  "Љто сотворил мир?.. Љак звали прародителей
наших?..  „лЯ чего господь бог создал людей?.."  џсь сильно робел и  на  все
вопросы  отвечал  хуже  других,  но,  услышав фразу:  "—то  такое  душа?"  -
вскричал:
     - џ знаю!
     - Ћчень хорошо!..  Ћтлично!..  -  похвалил его ксендз. - Ќу, говори уж,
говори, а то, вижу, Язык у тебЯ чешетсЯ.
     ѓлаза у џсЯ сверкали, как горЯщие угольЯ.
     - „уша,  -  сказал он с глубоким убеждением, - это такаЯ штука, котораЯ
стрелЯет!
     ‘тарец,  услышав это, воздел к небу обе руки вместе с носовым платком и
табакеркой и удивленно воскликнул:
     - €исус, ЊариЯ! Љто тебе это сказал?..
     - „а экономка, пан ксендз, когда чистила рыбу.
     - „итЯ мое!.. дитЯ мое!.. - бормотал почтенный старец, качаЯ головой.
     Џотом приложилсЯ к табакерке раз, другой, медленно и деловито вытер нос
и, к великой радости детей, прекратил экзамен.
     Џани ‚инцентова ломала руки,  зато пан Ђнзельм смеЯлсЯ так,  что у него
глаза едва на лоб не вылезли.
     - Љакой же  шутник выйдет из  этого малыша!  -  сказал он,  целуЯ џсЯ в
светлые кудри.
     Ћдна только пани Ђнзельмова не слышала всего этого.  Ћна все размышлЯла
о своих нервах и о том - женитсЯ ли чуткий ‚еслав ђужиц на –ецилии?
     •отЯ  џсь  и  провалилсЯ  на  экзамене,  он  был  необычайно  способным
мальчиком.  …му было всего девЯть лет,  а  он стругал деревЯнные мечи и луки
длЯ  сынишки  пана  Ђнзельма и  лодочки  из  сосновой коры  длЯ  его  дочек.
ђазбиралсЯ в механизме мельницы, лесопилки и маленьких стенных часов; только
никак не мог понЯть: почему одна стрелка движетсЯ быстрее, чем другаЯ?
     ‚  арифметике он  делал  поразительные успехи:  подумайте,  сам  открыл
способ решениЯ трех  первых действий на  зернах фасоли и  таким путем обучил
даже  ћзека,  который был  старше  его,  неслыханно трудной вещи  -  таблице
умножениЯ.  ‘  тех пор всЯкий раз,  когда дети чего-либо не  понимали,  пани
‚инцентова сперва объЯснЯла это џсю,  а  он -  детЯм,  с помощью собственных
примеров, отличавшихсЯ простотой и Ясностью.
     Џан Ђнзельм не раз говорил џсю:
     - Њальчик! ’ы будешь великим человеком!
     Ѓольше всех  своих  маленьких товарищей џсь  полюбил Ђнтосю.  ‘лучилось
так,  что  в  ребЯчьей республике оба они занимали самое скромное положение:
џсь  был  сыном  гувернантки,  Ђнтосю  родители баловали меньше других своих
детей.
     Љак-то раз между џсем и Ђнтосей произошел весьма характерный разговор:
     - Љем бы ты хотела быть? - спросил мальчик.
     - џ бы хотела быть Њаней, - ответила девочка. - Ђ ты?
     - Ђ Я... кучером!
     ЊанЯ -  сестра Ђнтоси,  была любимицей матери.  Ђ џсь,  играЯ с ћзеком,
всегда выполнЯл обЯзанности конЯ. ќтими обстоЯтельствами и объЯснЯлись мечты
детей.
     Ѓольше  всего  игрушек џсь  дарил  Ђнтосе.  Ћднажды он  даже  сделал ей
колыбельку длЯ куклы; к несчастью, кукла была длиной в пол-локтЯ, а колыбель
едва в несколько дюймов.
     - Ќу что ж,  сломаем ее,  и все! - с огорчением сказал џсь, берЯ в руки
колыбельку.
     - € не думай! - воскликнула ЂнтосЯ. - ‚едь у куклы может быть ребенок.
     - Џравда!..
     „ействительно,  на другой день при содействии служанки родилсЯ ребенок,
сооруженный из трЯпок и ваты. џсь внимательно к нему присматривалсЯ.
     - —то  это  такое?  -  спросил  он,  указываЯ на  верхнюю половину тела
новорожденного.
     - ѓолова!..
     - Ђ руки где?
     - “ нее нет рук, только рубашка.
     Џринесли колыбель, но оказалось, что голова слишком широка длЯ нее. џсь
снова огорчилсЯ,  но ЂнтосЯ в  утешение попросила его нарисовать кукле нос и
глаза, что он и выполнил, усиленно вращаЯ по этому случаю Языком.
     „ружба детей была так велика,  что џсь даже решил поделитьсЯ с  Ђнтосей
неслыханно важной тайной.
     - Џойдем, - сказал он ей, - Я тебе покажу гнездо.
     - ѓнездо? - воскликнула ЂнтосЯ, всплеснув руками.
     - Ќо ты никому не скажешь? - торжественно спросил џсь.
     - Ќет!.. честное слово...
     Ћни  пошли  в  сад,  где  капельки росы,  обильно  осевшей на  листьЯх,
переливались всеми цветами радуги.  ‚ воздухе,  напоенном пьЯнЯщим ароматом,
гремел разноголосый птичий хор; жужжали пчелы и стрекотали кузнечики.
     - Ђ это настоЯщее гнездо? - горЯ от любопытства, спросила девочка.
     - Љонечно.
     - € там есть маленькие птички?
     - Ђ ты как думаешь?.. Ќаверно...
     ‚ одном из кустов что-то зашелестело.
     - Њожет, это здесь? - не унималась ЂнтосЯ. - Њожет, ты забыл?
     џсь вместо ответа с важным видом помотал головой.
     Ќаконец дошли до клумбы в конце сада.  џсь остановилсЯ, встал на колени
и, осторожно отгибаЯ ветки, прошептал:
     - ’ише!..
     ЂнтосЯ опустила головку и приложила палец к губам.
     - ‚идишь? - спросил џсь.
     - ‚ижу, - ответила она, - но не знаю где...
     џсь показал пальцем.
     - Ђх!.. - воскликнула она в восхищенье.
     Ќа расстоЯнии локтЯ от Ђнтоси,  прЯмо на земле, лежало серое гнездышко,
круглое и гладкое,  словно отлитое. ‚нутри был вогнутый матрасик из конского
волоса и пуха,  а на нем -  маленький птенчик:  красный,  без перьев. “ него
были затЯнутые пленкой,  но выпуклые большие глаза,  и  еще больший животик.
“слышав шорох,  птенец поднЯл головку,  а  желтый клювик раскрыл так широко,
словно хотел проглотить Ђнтосю.
     - …сть просит! - заметил џсь.
     ‚  эту минуту на ветку -  прЯмо над головами детей -  села уже взрослаЯ
птичка.  Ћна  несколько раз  пошевелила хвостиком,  поглЯдела на  непрошеных
гостей сперва правым глазом, потом левым и жалобно запищала.
     - Ћтойдем, - сказал џсь. - Њать пришла его кормить.
     ЂнтосЯ  возвращалась домой  в  глубокой  задумчивости;  несколько часов
спустЯ она спросила:
     - џсь! ЌельзЯ ли показать гнездо Њане?
     - Ќу нет!
     - € ћзеку тоже нельзЯ?
     - ‘амо собой! ћзек сразу разорит гнездо.
     ЂнтосЯ  действительно  сохранила  тайну,   но,   к  несчастью,   решила
позаботитьсЯ о птенчике.  Џод вечер,  ничего не сказав џсю, она взЯла горсть
хлебных крошек и щедро накормила ими маленького голыша. Ђ когда на следующий
день дети пришли его навестить, бедный птенчик уже не дышал.
     - Ђх, ЂнтосЯ! - сказал џсь. - ќто, верно, ты виновата?
     „евочка залилась слезами.
     џсь взЯл в руку мертвого птенца - он был какой-то сморщенный и холодный
- и прошептал:
     - —ем же ты провинилсЯ, беднЯжка!..
     Ќа глаза его навернулись слезы.
     - Ќе говори так,  џсь!  - попросила огорченнаЯ девочка и потом поспешно
добавила: - ‡ато мы можем устроить ему похороны...
     - —то ему с того?
     - џ уложу его в колыбельку,  в ту,  которую ты мне подарил длЯ куклы...
ты сделаешь ему крестик...
     - Џерестань!  - прервал ее џсь. - Џодумай лучше о том, что нам будет за
это.
     - „а ведь никто не знает...
     - Ќе беспокойсЯ!  ѓосподь бог хорошо знает,  он еще накажет менЯ за то,
что Я показал тебе гнездо...
     „ети  вернулись  домой  очень  сосредоточенные  и  серьезные.  џсю  все
казалось,  что следом за  ним кто-то  идет,  а  Ђнтосе -  будто лица у  всех
угрюмые и сердитые.  ЃеднЯжка не выдержала,  доверила свою печаль Њане. Њане
тайна также стала в  тЯгость,  и  она шепнула о  ней ћзю,  который с громким
смехом рассказал об этом всем. ’отчас подтвердились дурные предчувствиЯ џсЯ,
ибо пан Ђнзельм,  услышав,  о  чем идет речь,  страшно рассердилсЯ,  затопал
ногами,  велел  принести топор,  пригрозив отсечь детЯм головы,  и  в  конце
концов - поставил их в угол.


        IV

                      џсь с матерью едут на свои хлеба

     Џосле дождЯ наступает ЯснаЯ погода,  после ночи - день, после огорчений
- радость,  после труда - отдых, после богатства - бедность. ‚се это, видно,
зависит  от  круговращениЯ земли,  как  говорил мой  дЯдЯ,  человек большого
сердца и философического ума.
     ’ак что,  друг мой,  если у тебЯ неприЯтности,  радуйсЯ: ибо это верный
признак,  что  вскоре все  будет  хорошо.  ЏечальсЯ скорей тогда,  когда  ты
совершенно счастлив,  потому что на свете нет ничего прочного!  ќто,  в свою
очередь,  мнение моей бабки,  благочестивой женщины,  котораЯ многое в жизни
испытала, - ба! - видела самого Ќаполеона...
     џ  не  собираюсь нарушать ваш  покой,  о  вы,  мирно  спЯщие в  далеких
могилах!  •очу лишь заЯвить во всеуслышание: Я не из тех, кто, как трусливый
слуга, зарывает в землю вдовьи гроши, оставленные ей вами на пропитание.
     Џани ‚инцентова слишком долго была счастлива, - почти целых три года. €
вот счастье отвернулось от нее.
     ќкономическаЯ система пана  Ђнзельма,  опиравшаЯсЯ на  чтение передовых
статей,  принесла плачевные результаты. „олги росли, доходы уменьшались, и в
конце  концов  благородный  весельчак,  желаЯ  рассчитатьсЯ с  кредиторами и
оставить детЯм честное имЯ,  продал свое поместье и  взЯл в аренду несколько
десЯтков гектаров.
     Џечальные были это дни,  когда из старой усадьбы, построенной еще дедом
пана Ђнзельма,  стали выносить и увозить вещи к месту нового жительства.  Ќе
проходило и  часу без  какого-либо событиЯ.  ‚от опустела гостинаЯ,  вот пан
Ђнзельм уплатил своей гувернантке последнее жалованье,  вот упросил ее взЯть
горшочек масла, небольшой запас муки, крупы.
     Ћ,  если  бы  вы  знали,  как  у  беднЯжки сжималось сердце,  когда она
принимала эти прощальные подарки!..
     Ќаконец  отъехала  последнЯЯ  подвода.   ‡а  ней  двинулись  два  вола,
непрерывно шевелившие губами,  и дворовые псы, - одного из них пришлось даже
засунуть в  мешок,  до  того не  хотелось ему уходить отсюда.  Ќа  фольварке
поЯвились чужие  люди,  а  к  крыльцу  подкатили большаЯ неуклюжаЯ карета  и
бричка.  Џосле  многократного прощаниЯ изгнанники стали рассаживатьсЯ.  ћзек
вскочил на  козлы,  три девочки разместились на  переднем сиденье кареты,  а
напротив них -  пан Ђнзельм и  его супруга со вторым томом новейшего романа,
который она не успела дочитать в старом доме.
     ‚ бричку сели пани ‚инцентова с џсем.
     Ључер уже  щелкнул кнутом,  и  лошади тронулись,  как вдруг пан Ђнзельм
закричал:
     - ќй, постойте-ка!..
     Ћн выпрыгнул из кареты и вбежал обратно в пустой дом.  Њгновение спустЯ
его увидели в конторе, потом в детской, в гостиной. Ћн словно чего-то искал:
может   быть,   счастьЯ,   которое  его   покинуло!..   ‘тоЯвшим  поблизости
послышалось, будто пан Ђнзельм что-то говорил; быть может, он упрашивал тени
предков оставить старую  родовую усадьбу и  переселитьсЯ вместе  с  ним  под
соломенную крышу домика арендатора?
     Ђ пану Ђнзельму и впрЯмь казалось,  будто с гладких,  голых стен к нему
тЯнутсЯ невидимые руки,  чтобы благословить его и  обнЯть на  прощание.  …ще
минута  -  и  он  уже  не  сможет  вырватьсЯ отсюда.  ‹учше  умереть в  этих
объЯтиЯх!..  Ќо тут он вспомнил о  детЯх и,  вернувшись в  карету,  приказал
трогать.
     Џримерно с  милю  бричка  следовала за  каретой,  пока  не  доехала  до
развалившейсЯ каменной часовенки.  ‡десь  была  развилка дороги,  поворот  к
шоссе, которое вело к ‚аршаве.
     Љарета остановилась,  и в одном из окошечек поЯвилось круглое лицо пана
Ђнзельма.
     - ќ-гей! - крикнул он. - Ѓудьте здоровы!..
     - „а поможет вам бог! - ответила вдова.
     ‚нутри кареты все пришло в движение.  ‚след за тем оттуда вылез шлЯхтич
и подбежал к бричке.
     - „орогаЯ моЯ пани,  - сказал он, сжимаЯ вдову в объЯтиЯх, - благослови
вас  бог!  Ђ  если вам там будет очень плохо,  так возвращайтесь к  нам.  “ж
сухой-то ломоть хлеба найдетсЯ длЯ всех.
     Џотом он обратилсЯ к џсю:
     - Ђ ты,  мальчик,  учись и слушайсЯ матери... …сли станешь когда-нибудь
великим человеком,  так найми менЯ хоть в сторожа. Ѓудешь тогда ставить менЯ
в угол, как Я тебЯ не раз ставил... Ђ что, пани, правда, Я удачно сострил?
     ѓоворЯ это,  он громко хохотал,  а по его загорелому и запыленному лицу
текли слезы.  ’ем временем в карете ЊанЯ жаловалась, что ей неудобно сидеть;
ћзек просил кучера,  чтобы он  дал  ему  вожжи;  ЂнтосЯ,  рыдаЯ,  глЯдела на
бричку,  а  пани Ђнзельмова,  положив на колени второй том начатого романа и
прикрыв запавшие глаза, с блаженной улыбкой размышлЯла, как поступит ќрнест,
предательски покинутый ‹юцией?..
     Ќаконец карета двинулась вправо,  а бричка налево. ‚дова и џсь смотрели
вслед отъезжавшим,  которых мало-помалу заслонило длинное, извивавшеесЯ, как
уж,  облако светло-желтой пыли.  Џотом облако исчезло,  и они остались одни;
кругом были полЯ,  покрытые увЯдающим жнивьем и  затЯнутые паутиной,  а  над
ними - милосердный бог, без воли которого не оборветсЯ ни утлаЯ паучьЯ сеть,
ни еще более утлое человеческое счастье.


        V

                          —то случилось в ‚аршаве

     Џани ‚инцентова ехала в  ‚аршаву с самыми радужными надеждами.  ‡а семь
лет жизни в  провинции она забыла о  перенесенных ею испытаниЯх и приучилась
смотреть на наш городишко сквозь розовые очки.
     ‚аршава,   в   представлении  всей   страны,   окружена  неким  ореолом
благополучиЯ,  просвещениЯ и  милосердиЯ.  „еревенские нищие,  побывав там в
день отпущениЯ грехов,  с уважением отзываютсЯ о варшавских нищих,  которые,
по  их  словам,  зарабатывают тысЯчи,  а  иные из них даже владеют каменными
домами. Џомещик побогаче во сне и наЯву мечтает о том, чтобы зиму провести в
‚аршаве и  уж,  во  всЯком случае,  воспитывать детей в  тамошних пансионах.
лЯхтич победнее,  который стараетсЯ подавить в  себе отвращение к рубанку и
наковальне,  только  варшавскому  ремесленнику со  спокойной  душой  доверит
своего сына.
     Ђ  что же  сказать о  многочисленных беднЯках,  которые ищут работы или
помощи?  Њногие из  них  легко могли бы  продержатьсЯ в  провинции,  но  они
бросают родной угол и  очертЯ голову едут в ‚аршаву.  Ќет у них ни знакомых,
ни денег,  но они свЯто верЯт, что только бы миновать заставу или на крайний
случай -  железный мост,  а  уж там несметное множество учреждений и частных
благотворителей наперегонки кинутсЯ к ним, предлагаЯ покровительство, деньги
и добрые советы.
     …сли  какой-нибудь  уездный  обыватель,  зарабатывающий  несколько  сот
злотых,  проживает рЯдом с  инженером,  он уверен,  что в  ‚аршаве его будут
именовать техником и наградЯт тысЯчным жалованием.  „ругой за целую жизнь не
сумел  сберечь ни  гроша впрок и,  разбитый под  старость параличом,  слезно
молит знакомых,  чтобы отправили его  в  свЯтой город -  там  его излечат от
паралича и на остаток дней обеспечат спокойным и уютным пристанищем.
     Џодобного рода планы возникали и  в  голове пани ‚инцентовой.  Ћна была
уверена,  что стоит ей только рассказать о  своем положении и  о том,  какие
выдающиесЯ способности у  ее  џсЯ,  как  добрые люди не  замедлЯт помочь ей.
Џрисоединив  к  вспомоществованию неведомых  покровителей собственные жалкие
деньги,  она  откроет лавку...  Ђ  торговлЯ,  конечно (бог знает -  почему),
пойдет превосходно,  и  тогда она  наймет лучших учителей длЯ своего џсЯ,  а
потом џсь станет знаменитым инженером