Ђлександр „юма. —ерный ’юльпан

Ћцените этот текст:
Ђлександр „юма. —ерный ’юльпан

---------------------------------------------------------------
€зд. ѓос„ет‹ит, ‹енинград, 1955 г.
OCR Џалек, 1998 г.
---------------------------------------------------------------

I. Ѓлагодарный народ

20 августа 1672 года город ѓаага, такой оживленный, сиЯющий и нарЯдный,
словно в нем царит вечный праздник, -- город ѓаага со своим тенистым парком,
огромными деревьЯми, склоненными над готическими зданиЯми, с зеркальной
поверхностью широких каналов, в которых отражаютсЯ почти восточные по стилю
купола его колоколен, -- 20 августа 1672 года, город ѓаага -- столица семи
‘оединенных провинций, был заполнен высыпавшими на улицу возбужденными
толпами граждан. Ћни, торопЯсь и волнуЯсь, с ножами за поЯсом, с мушкетами
на плечах или с дубинами в руках, пестрым потоком стекались со всех сторон к
грозной тюрьме Ѓюйтенгоф. ’ам в то времЯ томилсЯ по доносу врача ’икелара,
за покушение на убийство, Љорнель де ‚итт, брат џна де ‚итта, бывшего
великого пенсионариЯ ѓолландии.
…сли бы историЯ этой эпохи и в особенности того года, с середины
которого начинаетсЯ наш рассказ, не была неразрывно свЯзана с двумЯ
вышеупомЯнутыми именами, то несколько последующих поЯснительных строк могли
бы показатьсЯ излишними. Ќо мы предупреждаем нашего старого друга-читателЯ,
которому на первых страницах всегда обещаем, что он получит удовольствие, по
мере наших сил выполнЯЯ это обещание, -- мы предупреждаем его, что это
введение так же необходимо длЯ Ясности нашего повествованиЯ, как и длЯ
пониманиЯ того великого политического событиЯ, с которым свЯзана эта
повесть.
Љорнелю, или Љорнелиусу де ‚итту, главному инспектору плотин области,
бывшему бургомистру своего родного города „ордрехта и депутату генеральных
штатов ѓолландии, было сорок девЯть лет, когда голландский народ,
разочаровавшись в республиканском образе правлениЯ, как его понимал великий
пенсионарий ѓолландии џн де ‚итт, прониксЯ страстной любовью к идее
штатгальтерства, которое в свое времЯ было особым эдиктом навсегда
упразднено в ѓолландии по настоЯнию џна де ‚итта.
’ак как очень редко бывает, чтобы общественное мнение в своей капризной
изменчивости не свЯзывало определенного принципа с какой-нибудь личностью,
то и в данном случае народ свЯзывал республику с двумЯ суровыми братьЯми де
‚итт, этими римлЯнами ѓолландии, непоколебимыми сторонниками умеренной
свободы и благосостоЯниЯ без излишеств. Ђ за идеей штатгальтерства, казалось
народу, стоит, склонив свое суровое, осененное мыслью чело, молодой
‚ильгельм Ћранский, которому современники дали прозвище Њолчаливый.
Ћба брата де ‚итт проЯвлЯли величайшую осторожность в отношениЯх с
‹юдовиком XIV, так как они видели рост его влиЯниЯ на всю …вропу, силу же
его они почувствовали на самой ѓолландии, когда столь блестЯщим успехом
закончилась его ђейнскаЯ кампаниЯ, в три месЯца сломившаЯ могущество
‘оединенных провинций.
‹юдовик XIV с давних пор был врагом голландцев, и они оскорблЯли его
или насмехались над ним всеми способами, правда -- почти всегда устами
находившихсЯ в ѓолландии французских эмигрантов. Ќациональное самолюбие
голландцев видело в нем современного Њитридата, угрожающего их республике.
Ќарод питал к де ‚иттам двойную неприЯзнь. ‚ызывалась она, с одной
стороны, упорной борьбой этих представителей государственной власти с
устремлениЯми всей нации, с другой -- естественным разочарованием
побежденного народа, надеющегосЯ, что другой вождь сможет спасти его от
разорениЯ и позора.
ќтим другим вождем, готовым поЯвитьсЯ, чтобы дерзновенно начать борьбу
с ‹юдовиком XIV, и был ‚ильгельм, принц Ћранский, сын ‚ильгельма II, внук
(через ѓенриету ‘тюарт) Љарла I -- королЯ английского, тот молчаливый юноша,
тень которого, как мы уже говорили, вырисовывалась за идеей штатгальтерства.
‚ 1672 году ему было 22 года. …го воспитателем был џн де ‚итт, стремившийсЯ
сделать из бывшего принца хорошего гражданина. Ћн-то и лишил его надежды на
получение власти своим эдиктом об упразднении штатгальтерства на вечные
времена. Ќо страх перед ‹юдовиком XIV заставил голландцев отказатьсЯ от
политики великого пенсионариЯ, отменить этот эдикт и восстановить
штатгальтерство длЯ ‚ильгельма Ћранского.
‚еликий пенсионарий преклонилсЯ перед волей сограждан; но Љорнель де
‚итт проЯвил больше упорства и, несмотрЯ на угрозы смертью со стороны
оранжистских толп, осаждавших его дома в „ордрехте, отказалсЯ подписать
восстанавливавший штатгальтерство акт. ’олько мольбы и рыданиЯ жены
заставили его, наконец, поставить свою подпись под этим актом, но к подписи
он прибавил две буквы: V.‘. -- то есть vi coactus -- "вынужденный силой".
€ только чудом он спассЯ в этот день от своих врагов.
—то касаетсЯ џна де ‚итта, то и он ничего не выиграл от того, что
быстрее и легче склонилсЯ перед волей сограждан. ‘пустЯ несколько дней после
этого событиЯ на него было произведено покушение, -- пронзенный несколькими
ударами кинжала, он все же не умер от ран.
ќго не удовлетворило оранжистов. †изнь обоих братьев была постоЯнной
преградой их замыслам. Ћни изменили свою тактику и пытались достичь клеветой
того, чего не могли выполнить при помощи кинжала, рассчитываЯ в любой
момент, когда будет нужно, вернутьсЯ к первой своей тактике.
Ќе всегда случаетсЯ, чтобы длЯ выполнениЯ великого исторического дела
поЯвлЯлсЯ столь же великий деЯтель. Љогда же такое совпадение происходит,
историЯ тотчас же отмечает имЯ такого деЯтелЯ, чтобы им могли восхищатьсЯ
потомки.
Ќо когда сам черт вмешиваетсЯ в людские дела, чтобы погубить
какого-нибудь человека или целое государство, редко бывает, чтобы у него под
рукой не оказалось подлеца, которому достаточно шепнуть на ухо одно слово --
и он тотчас же приметсЯ за работу.
’аким подлецом, в данных обстоЯтельствах оказавшимсЯ весьма подходЯщей
длЯ черта личностью, ЯвилсЯ, как мы уже, кажетсЯ, говорили, ’икелар, по
профессии врач.
Ћн заЯвил, что Љорнель де ‚итт, возмущенный отменой эдикта о
штатгальтерстве, что он, впрочем, доказал припиской к своей подписи, и
воспламененный ненавистью к ‚ильгельму Ћранскому, подговорил убийцу
освободить республику от нового штатгальтера и что этим убийцей ЯвлЯетсЯ он,
’икелар. Ћднако при одной лишь мысли о данном ему поручении он почувствовал
такое угрызение совести, что предпочел лучше разоблачить преступление, чем
его совершить.
Њожно себе представить, какое возмущение охватило оранжистов при
известии о заговоре. 16 августа 1672 года Љорнель был арестован в своем
доме, и его подвергли в Ѓюйтенгофской тюрьме пытке, чтобы вырвать у него
признание в заговоре против ‚ильгельма.
Ќо Љорнель был не только выдающимсЯ умом, -- он был также человеком
великого мужества. Ћн принадлежал к той породе людей, которые преданы своим
политическим убеждениЯм так, как их деды преданы были вере, которые
улыбаютсЯ под пыткой; и в то времЯ, как его терзали, он декламировал твердым
голосом, скандируЯ размер, первую строфу оды ѓорациЯ Yustum et tenacem, --
ни в чем не призналсЯ и не только измотал палачей, но и поколебал их
фанатическую уверенность в своей правоте.
’ем не менее судьи не предъЯвили ’икелару никакого обвинениЯ, а ЉорнелЯ
де ‚итта лишили всех должностей и званий и приговорили к вечному изгнанию из
пределов республики.
Џри первых же слухах о возведенных на брата обвинениЯх џн де ‚итт
отказалсЯ от своей должности великого пенсионариЯ. Ђ ‚ильгельм Ћранский,
стараЯсь, впрочем, несколько ускорить событиЯ, поджидал, чтобы народ, идолом
которого он ЯвлЯлсЯ в то времЯ, сложил ему из трупов обоих братьев две
ступеньки, необходимые ему длЯ того, чтобы взойти к месту штатгальтера.
€так, 20 августа 1672 года, как мы уже сказали в начале этой главы, все
население города стекалось к Ѓюйтенгофу, чтобы присутствовать при выходе из
тюрьмы ЉорнелЯ де ‚итта, отправлЯвшегосЯ в изгнание. ‚сем хотелось увидеть,
какие следы оставила пытка на благородном теле этого человека, который так
хорошо знал ѓорациЯ.
Џоспешим добавить, что не всЯ масса, стекавшаЯсЯ к Ѓюйтенгофу,
стремилась туда с безобидной целью присутствовать на необычном зрелище;
многие из толпы хотели сыграть при этом активную роль или, вернее, выступить
в роли, котораЯ, по их мнению, была раньше плохо сыграна.
Њы имеем в виду роль палача.
Џравда, в толпе были также люди, спешившие к зданию тюрьмы с менее
враждебными намерениЯми. €х главным образом интересовало зрелище, столь
привлекательное длЯ толпы и льстЯщее ее самолюбию, зрелище повергнутого в
прах человека, который долго и гордо стоЯл во весь свой рост.
‚едь Љорнель де ‚итт -- этот бесстрашный человек -- сидел в заключении
и был измучен пыткой. Ќе увидЯт ли они его бледным, окровавленным,
униженным? ђазве это не блестЯщий триумф длЯ буржуазии, еще более
завистливой, чем простой народ, триумф, в котором каждый порЯдочный
горожанин ѓааги должен был принЯть участие?
-- € к тому же, -- говорили оранжистские подстрекатели, ловко
рассеЯвшиесЯ в толпе, с расчетом превратить ее одновременно в острое и тупое
орудие, -- не подвернетсЯ ли случай по пути от Ѓюйтенгофа до заставы
швырнуть грЯзью, а может быть, даже и камнем в этого гордеца, главного
инспектора плотин, который не только дал принцу Ћранскому штатгальтерство vi
coactus, но еще хотел его убить?
Ђ более Ярые враги ”ранции говорили, что надо бы действовать с толком,
и если б нашлись в ѓааге смелые люди, -- они никогда бы не допустили ЉорнелЯ
де ‚итта отправитьсЯ в изгнание. ‚едь он, как только очутитсЯ за пределами
ѓолландии, сейчас же снова начнет вместе с ”ранцией плести свои интриги и
будет жить со своим негодЯем-братом џном на золото маркиза ‹увуа.
ЏонЯтно, что при таком настроении люди, жаждущие зрелища, обычно не
идут шагом, а бегут. ‚от почему жители ѓааги стремительно бежали по
направлению к Ѓюйтенгофу.
‘реди наиболее торопившихсЯ бежал и ’икелар, полный озлоблениЯ и не
знающий, что же ему теперь предпринЯть. “ оранжистов он считалсЯ
олицетворением честности, национальной гордости и христианского милосердиЯ.
ќтот благородный негодЯй изощрЯл все свое остроумие и пускал в ход всю
силу своего воображениЯ, рассказываЯ, как Љорнель де ‚итт пыталсЯ купить его
совесть, какие суммы денег он сулил ему и какие адские махинации строил
заблаговременно, чтобы устранить длЯ него, ’икелара, все затруднениЯ при
покушении на убийство.
€ каждаЯ его фраза жадно воспринималась толпой, вызывала бурные
возгласы восторженной любви к ‚ильгельму Ћранскому и слепой ненависти к
братьЯм де ‚иттам.
’олпа готова была проклинать неправедных судей, которые своим
приговором давали возможность скрытьсЯ живым и невредимым такому ужасному
преступнику, каким был этот негодЯй Љорнель де ‚итт.
Ђ подстрекатели тем временем шептали исподтишка:
-- Ћн ускользнет от нас. Ћн уедет.
„ругие добавлЯли:
-- ‚ ‘хвенингене его поджидает корабль, французский корабль. ’икелар
видел его.
-- „облестный ’икелар! —естный ’икелар! -- хором кричала толпа.
-- Ђ вы не думаете о том, -- произнес кто-то, -- что вместе с Љорнелем
сбежит и џн, такой же предатель, как и его брат?
-- € эти два мерзавца будут проедать во ”ранции наши деньги, деньги за
наши корабли, наши арсеналы, наши верфи, проданные ‹юдовику XIV!
-- Ќе дадим им уехать! -- воскликнул некий патриот, более Ярый, чем
прочие.
-- Љ тюрьме! Љ тюрьме! -- завопила толпа.
€ под эти возгласы ускорЯлись шаги горожан, зарЯжались мушкеты,
сверкали бердыши и загорались глаза.
Ћднако никакого насилиЯ пока еще не было совершено, и кавалерийскаЯ
цепь, охранЯвшаЯ доступ к Ѓюйтенгофу, стоЯла суроваЯ, непроницаемаЯ,
молчаливаЯ и более грознаЯ в своей неподвижности, чем эти возбужденные толпы
гаагских буржуа с их криками и угрозами. ЋтрЯд стоЯл неподвижно под зорким
взглЯдом своего командира, капитана гаагской кавалерии, который сидел на
коне с обнаженной, но опущенной к стремени шпагой.
ќтому отрЯду кавалерии, единственному барьеру, защищавшему тюрьму,
пришлось сдерживать не только бушующую, разнузданную толпу народа, но также
и отрЯд гражданской милиции, выстроенный перед тюрьмой длЯ совместного с
кавалерией поддержаниЯ порЯдка. ЊилициЯ подавала пример смутьЯнам
провокационными выкриками:
-- „а здравствует принц Ћранский! „олой предателей!
Џравда, присутствие капитана ’илли и его кавалеристов несколько
сдерживало пыл вооруженных буржуа, но вскоре они разъЯрились от собственных
криков, и, так как им не было понЯтно, что можно быть храбрыми, не производЯ
шума, они принЯли спокойствие кавалеристов за робость и двинулись к тюрьме,
увлекаЯ за собой толпу.
’огда граф ’илли, нахмурив брови и поднЯв шпагу, один двинулсЯ им
навстречу:
-- ќй вы, господа из гражданской милиции! -- воскликнул он, -- зачем вы
тронулись с места и чего вы хотите?
Ѓуржуа замахали мушкетами, продолжаЯ кричать:
-- „а здравствует принц Ћранский! ‘мерть предателЯм!
-- „а здравствует принц Ћранский, пусть так, -- сказал ’илли, -- хотЯ Я
и предпочитаю веселые лица мрачным. ‘мерть предателЯм! …сли вам угодно, но
при условии, что вы ограничитесь только криками. Љричите сколько вам угодно:
"‘мерть предателЯм", но выполнить этой угрозы вам не придетсЯ. џ поставлен
здесь, чтобы этого не допустить, и не допущу.
€ затем, повернувшись к своим солдатам, скомандовал:
-- –ельсЯ!
‘олдаты ’илли выполнили команду с невозмутимым спокойствием. € милициЯ
и толпа немедленно отступили назад в некотором смЯтении, вызвавшем улыбку у
командира кавалерии.
-- Ќу, ну, -- сказал он насмешливым тоном, свойственным только военным:
-- не пугайтесь, граждане, мои солдаты не сделают ни одного выстрела, но
зато и вы, со своей стороны, не сделаете ни одного шага к тюрьме.
-- Ђ знаете ли вы, господин офицер, что у нас есть мушкеты? -- крикнул
взбешенный командир гражданской милиции.
-- …ще бы, Я хорошо вижу, что у вас есть мушкеты, -- ответил ’илли, --
они все времЯ мелькают у менЯ перед глазами; но заметьте также и вы, что у
нас есть пистолеты, которые прекрасно бьют на пЯтьдесЯт шагов, а вы стоите
только в двадцати пЯти.
-- ‘мерть предателЯм! -- загорланили возмущенные буржуа.
-- Ќу, -- проворчал офицер, -- вы повторЯете все одно и то же; это
надоедает.
€ он занЯл свой пост во главе отрЯда, в то времЯ как смЯтение вокруг
Ѓюйтенгофа все усиливалось.
€, однако, возбужденные толпы не знали, что в тот самый момент, когда
они чуЯли кровь одной из своих жертв, другаЯ жертва, словно спеша навстречу
своей судьбе, направлЯлась в Ѓюйтенгоф и проходила в какихнибудь ста шагах
от площади, позади отрЯда кавалеристов.
„ействительно, џн де ‚итт только что вышел из своей кареты и в
сопровождении слуги спокойно шел пешком по переднему двору, ведущему к
тюрьме.
Ћн назвал себЯ привратнику, который, впрочем, и так знал его.
-- ‡дравствуй, ѓрифус, -- сказал он, -- Я пришел, чтобы увезти моего
брата ЉорнелЯ де ‚итта, приговоренного, как тебе известно, к изгнанию.
Џривратник, похожий на выдрессированного медведЯ, обученного открывать
и закрывать двери тюрьмы, поклонилсЯ џну де ‚итту и пропустил его внутрь
зданиЯ, двери которого сейчас же за ним закрылись.
ЏройдЯ шагов десЯть, џн де ‚итт встретил очаровательную семнадцати --
или восемнадцатилетнюю девушку в фрисландском костюме, котораЯ сделала ему
изЯщный реверанс.
-- ‡дравствуй, прекраснаЯ милаЯ ђоза, -- сказал он, взЯв ее ласково за
подбородок. -- Љак чувствует себЯ мой брат?
-- Ћ, господин џн, -- ответила девушка, -- Я опасаюсь не за страданиЯ,
которые ему причинили, -- они ведь уже прошли.
-- —его же ты боишьсЯ, красавица?
-- џ опасаюсь, господин џн, зла, которое ему намереваютсЯ еще
причинить.
-- Ђх, да, -- сказал де ‚итт: -- ты думаешь об этой толпе, не правда
ли?
-- ‚ы слышите, как она бушует?
-- „а, действительно, народ очень возбужден, но так как мы ему, кроме
добра, ничего не сделали, то, может быть, при виде нас он успокоитсЯ.
-- Љ несчастью, этого недостаточно, -- прошептала девушка и удалилась,
заметив властный знак, который ей сделал отец.
-- „а, недостаточно, дитЯ мое, ты права.
-- ‚от молоденькаЯ девушка, -- шептал, продолжаЯ свой путь, џн де ‚итт,
-- по всей вероЯтности, она не умеет даже читать и, следовательно, никогда
ничего не читала, но она одним словом охарактеризовала историю человечества.
€ џн де ‚итт, бывший великий пенсионарий, по-прежнему спокойный, но
только более грустный, чем при входе, продолжал свой путь к камере брата.

II. „ва брата

‚ тревоге красавицы ђозы было верное предчувствие: в то времЯ как џн де
‚итт поднималсЯ по каменной лестнице, ведущей в тюрьму к брату, вооруженные
буржуа прилагали все усилиЯ, чтобы удалить отрЯд ’илли, не дававший им
действовать.
Џри виде их стараний народ, одобрЯвший благие намерениЯ своей милиции,
кричал во всю глотку:
-- „а здравствует гражданскаЯ милициЯ!
—то касаетсЯ ’илли, то он, столь же осторожный, сколь и решительный,
вел под охраной пистолетов своего эскадрона переговоры с гражданской
милицией, стараЯсь втолковать ей, что правительством дан ему приказ охранЯть
тремЯ кавалерийскими взводами тюрьму и прилегающие улицы.
-- ‡ачем этот приказ? ‡ачем охранЯть тюрьму? -- кричали оранжисты.
-- Ќу вот, -- ответил ’илли, -- теперь вы мне задаете вопросы, на
которые Я вам не могу ответить. Њне приказали: "ЋхранЯйте", -- Я охранЯю.
‚ы, господа, сами почти военные, и вы должны знать, что военный приказ не
оспариваетсЯ.
-- Ќо этот приказ вам дали длЯ того, чтобы предоставить возможность
предателЯм выйти за пределы города.
-- ‚полне возможно, раз предатели осуждены на изгнание, -- ответил
’илли.
-- Ќо от кого исходит приказ?
-- Ћт правительства, конечно.
-- Ћни предают нас!
-- ќтого Я не знаю.
-- € вы также изменник!
-- џ?
-- „а, вы.
-- Ђх, вот как! Ќо подумайте, господа горожане, кому мог бы Я изменить?
Џравительству? Ќо где же здесь измена? ‚едь Я нахожусь у него на службе и в
точности выполнЯю его приказ.
‚виду того, что граф был совершенно прав и на его ответ нечего было
возразить, крики и угрозы стали еще громче. ќти крики и угрозы были ужасны,
а граф отвечал на них с самой изысканной вежливостью:
-- ѓоспода горожане, убедительно прошу вас, разрЯдите свои мушкеты;
может произойти случайный выстрел, и, если он ранит хоть одного из моих
кавалеристов, мы уложим у вас человек двести. Ќам это будет очень неприЯтно,
а вам еще неприЯтнее; тем более, что ни у менЯ" ни у вас подобных намерений
нет.
-- …сли бы вы это сделали, -- кричали буржуа, -- мы бы тоже открыли по
вас огонь.
-- ’ак, так, но если бы вы, стрелЯЯ в нас, перебили бы нас всех от
первого до последнего, все же от этого не воскресли бы и ваши люди, убитые
нами.
-- “ступите нам площадь, и вы поступите, как честный гражданин.
-- ‚о-первых, Я не гражданин, -- ответил ’илли, -- Я офицер, что далеко
не одно и то же; а затем Я не голландец, а француз, что еще более усугублЯет
разницу. џ признаю только правительство, которое платит мне жалованье.
Џринесите мне от него приказ очистить площадь, и Я в ту же минуту сделаю
полуоборот, тем более, что мне самому ужасно надоело здесь торчать.
-- „а! „а! -- закричала сотнЯ голосов, которую сейчас же поддержали еще
пЯтьсот других. -- Љ ратуше! Љ депутатам! ‘корей! ‘корей!
-- ’ак, так, -- бормотал ’илли, глЯдЯ, как удалЯютсЯ самые неистовые из
горожан, -- идите к ратуше, идите требовать, чтобы депутаты совершили
подлость, и вы увидите, удовлетворЯт ли ваше требование. €дите, мои друзьЯ,
идите!
„остойный офицер полагалсЯ на честь должностных лиц так же, как и они
полагались на его честь солдата.
-- ‡наете, капитан, -- шепнул графу на ухо его старший лейтенант, --
пусть депутаты откажут этим бесноватым в их просьбе, но все же пусть они нам
пришлют подкрепление; Я полагаю, оно нам не повредит.
‚ это времЯ џн де ‚итт, оставленный нами, когда он поднималсЯ по
каменной лестнице после разговора с тюремщиком ѓрифусом и его дочерью ђозой,
подошел к двери камеры, где на матраце лежал его брат Љорнель, которого, как
мы уже говорили, прокурор велел подвергнуть предварительной пытке.
Џриговор об его изгнании был получен, и тем самым отпала надобность в
дальнейшем дознании и новых пытках.
Љорнель, вытЯнувшись на своем ложе, лежал с раздробленными кистЯми, с
переломанными пальцами. Ћн не созналсЯ в несовершенном им преступлении и
после трехдневных страданий вздохнул, наконец, с облегчением, узнав, что
судьи, от которых он ожидал смерти, соблаговолили приговорить его только к
изгнанию.
‘ильный телом и непреклонный духом, он бы очень разочаровал своих
врагов, если бы они могли в глубоком мраке Ѓюйтенгофской камеры разглЯдеть
игравшую на его бледном лице улыбку мученика, который забывает о всей
мерзости земной, когда перед ним раскрываетсЯ сиЯние неба.
ЌапрЯжением скорее своей воли, чем благодарЯ какойлибо реальной помощи,
Љорнель собрал все свои силы, и теперь он подсчитывал, сколько времени еще
могут юридические формальности задержать его в заключении.
ќто было как раз в то времЯ, когда гражданскаЯ милициЯ, которой вторила
толпа, Яростно поносила братьев де ‚итт и угрожала защищавшему их капитану
’илли. ум, подобно поднимающемусЯ морскому приливу, докатилсЯ до стен
тюрьмы и дошел до слуха узника.
Ќо, несмотрЯ на угрожающий характер, этот шум не встревожил ЉорнелЯ, он
даже не поднЯлсЯ к узкому решетчатому окну, через которое проникал уличный
гул и дневной свет.
“зник был в таком оцепенении от непрерывных физических страданий, что
они стали длЯ него почти привычными. Ќаконец он с наслаждением чувствовал,
что его дух и его разум готовы отделитьсЯ от тела; ему даже казалось, будто
они уже распрощались с телом и витают над ним подобно пламени, которое
взлетает к небу над почти потухшим очагом.
Ћн думал также о своем брате. €, может быть, эта мысль поЯвилась
потому, что он каким-то неведомым образом издали почувствовал приближение
брата.
‚ ту самую минуту, когда представление о џне так отчетливо возникло в
мозгу у ЉорнелЯ, что он готов был прошептать его имЯ, дверь камеры
распахнулась, вошел џн и быстрыми шагами направилсЯ к ложу заключенного.
Љорнель протЯнул изувеченные руки с забинтованными пальцами к своему
прославленному брату, которого ему удалось кое в чем превзойти: если ему не
удалось оказать стране больше услуг, чем џн, то во всЯком случае голландцы
ненавидели его сильнее, чем брата.
џн нежно поцеловал ЉорнелЯ в лоб и осторожно опустил на тюфЯк его
больные руки.
-- Љорнель, бедный мой брат, -- произнес он, -- ты очень страдаешь, не
правда ли?
-- Ќет, Я больше не страдаю, ведь Я увидел тебЯ.
-- Ќо зато какие длЯ менЯ мучениЯ видеть тебЯ в таком состоЯнии, мой
бедный, дорогой Љорнель.
-- Џотому-то и Я больше думал о тебе, чем о себе самом, и все их пытки
вырвали у менЯ только одну жалобу: "бедный брат". Ќо ты здесь, и забудем обо
всем. ’ы ведь приехал за мной?
-- „а.
-- џ выздоровел. Џомоги мне поднЯтьсЯ, брат, и ты увидишь, как хорошо Я
могу ходить.
-- ’ебе не придетсЯ далеко идти, мой друг, -- моЯ карета стоит позади
стрелков отрЯда ’илли.
-- ‘трелки ’илли? Џочему же они стоЯт там?
-- Ђ вот почему: предполагают, -- ответил со свойственной ему печальной
улыбкой великий пенсионарий, -- что жители ѓааги захотЯт посмотреть на твой
отъезд и опасаютсЯ, как бы не произошло волнений.
-- ‚олнений? -- переспросил Љорнель, пристально взглЯнув на несколько
смущенного брата: -- волнений?
-- „а, Љорнель.
-- ’ак вот что Я сейчас слышал, -- произнес Љорнель, как бы говорЯ сам
с собой. Џотом он опЯть обратилсЯ к брату: -- ‚округ Ѓюйтенгофа толпитсЯ
народ?
-- „а, брат.
-- Љак же тебе удалось?
-- —то?
-- Љак тебЯ сюда пропустили?
-- ’ы хорошо знаешь, Љорнель, что народ нас не особенно любит, --
заметил с горечью великий пенсионарий. -- џ пробиралсЯ боковыми уличками.
-- ’ы прЯталсЯ, џн?
-- Њне надо было попасть к тебе, не терЯЯ времени џ поступил так, как
поступают в политике и на море при встречном ветре: Я лавировал.
‚ этот момент в тюрьму донеслись с площади еще более Яростные крики.
’илли вел переговоры с гражданской милицией.
-- Ћ, ты -- великий кормчий, џн, -- заметил Љорнель, -- но Я не уверен,
удастсЯ ли тебе сквозь бурный прибой толпы вывести своего брата из
Ѓюйтенгофа так же благополучно, как ты провел между мелей ельды до
Ђнтверпена флот ’ромпа.
-- Њы все же с божьей помощью попытаемсЯ, Љорнель, -- ответил џн, -- но
сначала Я должен тебе кое-что сказать.
-- ѓовори.
‘ площади снова донеслись крики.
-- Ћ, о, -- заметил Љорнель, -- как разъЯрены эти люди! Џротив тебЯ?
€ли против менЯ?
-- џ думаю, что против нас обоих, Љорнель. џ хотел сказать тебе, брат,
что оранжисты, распускаЯ про нас гнусную клевету, ставЯт нам в вину
переговоры с ”ранцией.
-- ѓлупцы!..
-- „а, но они все же упрекают нас в этом.
-- Ќо ведь если бы наши переговоры успешно закончились, они избавили бы
их от поражений при Ћрсэ, ‚езеле и ђейнберге. Ћни избавили бы их от перехода
французов через ђейн, и ѓолландиЯ все еще могла бы считать себЯ, среди своих
каналов и болот, непобедимой.
-- ‚се это верно, брат, но еще вернее то, что если бы сейчас нашли нашу
переписку с господином де ‹увуа, то хоть Я и опытный лоцман, но не смог бы
спасти даже и тот хрупкий челнок, который должен увезти за пределы ѓолландии
де ‚иттов, вынужденных теперь искать счастьЯ на чужбине. ќта переписка,
котораЯ честным людЯм доказала бы, как сильно Я люблю свою страну и какие
личные жертвы Я готов был принести во имЯ ее свободы, во имЯ ее славы, --
эта переписка погубила бы нас в глазах оранжистов, наших победителей. € Я
надеюсь, дорогой Љорнель, что ты ее сжег перед отъездом из „ордрехта, когда
ты направлЯлсЯ ко мне в ѓаагу.
-- Ѓрат, -- ответил Љорнель, -- твоЯ переписка с господином де ‹увуа
доказывает, что в последнее времЯ ты был самым великим, самым великодушным и
самым мудрым гражданином ‘еми ‘оединенных провинций. џ дорожу славой своей
родины, особенно Я дорожу твоей славой, брат, и Я, конечно, не сжег этой
переписки.
-- ’огда мы погибли длЯ этой земной жизни, -- спокойно сказал бывший
великий пенсионарий, подходЯ к окну.
-- Ќет, џн, наоборот, мы спасем нашу жизнь и одновременно вернем былую
популЯрность.
-- —то же ты сделал с этими письмами?
-- џ поручил их в „ордрехте моему крестнику, известному тебе Љорнелиусу
ван Ѓерле.
-- Ћ беднЯга! ќтот милый, наивный мальчик, этот ученый, который, что
так редко встречаетсЯ, знает столько вещей, а думает только о своих цветах.
€ ты дал ему на хранение этот смертоносный пакет! „а, брат, этот славный
беднЯга Љорнелиус погиб.
-- Џогиб?
-- „а. Ћн проЯвит либо душевную силу, либо слабость. …сли он окажетсЯ
сильным (ведь, несмотрЯ на то, что он живет вне всЯкой политики, что он
похоронил себЯ в „ордрехте, что он страшно рассеЯн, он все же рано или
поздно узнает о нашей судьбе), если он окажетсЯ сильным, он будет гордитьсЯ
нами; если окажетсЯ слабым, он испугаетсЯ своей близости к нам. ‘ильный, он
громко заговорит о нашей тайне, слабый, он ее так или иначе выдаст. ‚ том и
другом случае, Љорнель, он погиб и мы тоже. €так, брат, бежим скорее, если
еще не поздно.
Љорнель приподнЯлсЯ на своем ложе и взЯл за руку брата, который
вздрогнул от прикосновениЯ повЯзки.
-- ђазве Я не знаю своего крестника? -- сказал Љорнель. -- ђазве Я не
научилсЯ читать каждую мысль в голове ван Ѓерле, каждое чувство в его душе?
’ы спрашиваешь менЯ, -- силен ли он? ’ы спрашиваешь менЯ, -- слаб ли он? Ќи
то ни другое. Ќо не все ли равно, каков он сам. ‚едь в данном случае важно
лишь, чтоб он не выдал тайны, но он и не может ее выдать, так как он ее даже
не знает.
џн с удивлением повернулсЯ к брату.
-- Ћ, -- продолжал с кроткой улыбкой Љорнель, -- главный инспектор
плотин ведь тоже политик, воспитанный в школе џна. џ тебе повторЯю, что ван
Ѓерле не знает ни содержаниЯ, ни значениЯ доверенного ему пакета.
-- ’огда поспешим, -- воскликнул џн: -- пока еще не поздно, дадим ему
распорЯжение сжечь пакет.
-- ‘ кем же мы пошлем это распорЯжение?
-- ‘ моим слугой Љракэ, который должен был сопровождать нас верхом на
лошади. Ћн вместе со мной пришел в тюрьму, чтобы помочь тебе сойти с
лестницы.
-- Џодумай хорошенько, прежде чем сжечь эти славные документы.
-- џ думаю, что раньше всего, мой славный Љорнель, необходимо братьЯм
де ‚итт спасти свою жизнь длЯ того, чтобы спасти затем свою репутацию. …сли
мы умрем, кто защитит нас, Љорнель? Љто сможет хотЯ бы понЯть нас?
-- ’ак ты думаешь, что они убьют пас, если найдут эти бумаги?
Ќе отвечаЯ брату, џн протЯнул руку по направлению к площади Ѓюйтенгофа,
откуда до них донеслись Яростные крики.
-- „а, да, -- сказал Љорнель, -- Я хорошо слышу эти крики, но что они
значат?
џн распахнул окно.
-- ‘мерть предателЯм! -- вопила толпа.
-- ’еперь ты слышишь, Љорнель?
-- € это мы -- предатели? -- сказал заключенный, поднЯв глаза к небу и
пожимаЯ плечами.
-- „а, это мы, -- повторил џн де ‚итт.
-- ѓде Љракэ?
-- ‚ероЯтно, за дверью камеры.
-- ’ак позови его.
џн открыл дверь и позвал верного слугу:
-- ‚ойдите, Љракэ, и запомните хорошенько, что вам скажет мой брат.
-- Ћ нет, џн, словесного распорЯжениЯ недостаточно, к несчастью, мне
необходимо написать его.
-- Џочему же?
-- Џотому что ван Ѓерле никому не отдаст и не сожжет пакета без моего
точного приказа.
-- Ќо сможешь ли ты, дорогой друг, писать? -- спросил џн, взглЯнув на
опаленные и изувеченные руки несчастного.
-- Ћ, были бы только чернила и перо!
-- ‚от, по крайней мере, карандаш.
-- Ќет ли у тебЯ бумаги? Њне ничего не оставили.
-- Ђ вот библиЯ, оторви первую страницу.
-- •орошо.
-- Ќо твой почерк сейчас будет неразборчив.
-- ЏустЯки, -- сказал Љорнель, взглЯнув на брата, -- эти пальцы,
вынесшие огонь палача, и эта волЯ, победившаЯ боль, объединЯтсЯ в одном
общем усилии, и не бойсЯ, брат, строчки будут безукоризненно ровные.
€ действительно, Љорнель взЯл карандаш и стал писать.
’огда стало заметно, как, от давлениЯ израненных пальцев на карандаш,
на повЯзке выступили капли крови.
Ќа висках великого пенсионариЯ выступил пот.
Љорнель писал:
"„орогой крестник! ‘ожги пакет, который Я тебе вручил, сожги его, не
рассматриваЯ, не открываЯ, чтобы содержание его осталось тебе неизвестным.
’айны такого рода, какие он содержит, убивают его владельцев; сожги, и ты
спасешь џна и ЉорнелЯ. Џрощай и люби менЯ. Љорнель де ‚итт. 20 августа 1672
года".
џн со слезами на глазах вытер каплю крови, просочившуюсЯ на бумагу, и
передал письмо Љракэ с последними напутствиЯми. ‡атем он вернулсЯ к Љорнелю,
который от испытанных страданий еще больше побледнел и был близок к
обмороку.
-- ’еперь, -- сказал он, -- когда до нас донесетсЯ свисток нашего
храброго слуги Љракэ, это будет означать, что он уже за пределами толпы, по
ту сторону пруда. ’огда и мы тронемсЯ в путь.
Ќе прошло и пЯти минут, как продолжительный и сильный свист прорезал
вершину черных вЯзов и заглушил вопли толпы у Ѓюйтенгофа.
‚ знак благодарности џн простер руки к небу.
-- ’еперь, -- сказал он, -- двинемсЯ в путь, Љорнель...

III. ‚оспитанник џна де ‚итта

‚ то времЯ как доносившиесЯ к братьЯм все более и более Яростные крики
собравшейсЯ у Ѓюйтенгофа толпы заставили џна де ‚итта торопить отъезд
ЉорнелЯ, -- в это самое времЯ, как мы уже упоминали, депутациЯ от горожан
направилась в городскую ратушу, чтобы потребовать отозваниЯ кавалерийского
отрЯда ’илли.
Ћт Ѓюйтенгофа до •огстрета совсем недалеко. ‚ толпе можно было заметить
незнакомца, который с самого начала с любопытством следил за деталЯми
разыгравшейсЯ сцены. ‚месте с делегацией или, вернее, -- вслед за
делегацией, он направилсЯ к городской ратуше, чтобы узнать, что там
произойдет.
ќто был молодой человек, не старше двадцати двух -- двадцати трех лет,
не отличавшийсЯ, судЯ по внешнему виду, большой силой. Ћн старалсЯ скрыть
свое бледное длинное лицо под тонким платком из фрисландского полотна,
которым беспрестанно вытирал покрытый потом лоб и пылающие губы. Џо всей
вероЯтности, у него были веские основаниЯ не желать, чтобы его узнали. “
него был зоркий, словно у хищной птицы, взглЯд, и длинный орлиный нос,
тонкий прЯмой рот, походивший на открытые краЯ раны. …сли бы ‹афатер жил в
ту эпоху, этот человек мог бы служить ему прекрасным объектом длЯ его
физиогномических наблюдений, которые с самого начала привели бы к
неблагоприЯтным длЯ объекта выводам.
"ЉакаЯ разница существует между внешностью завоевателЯ и морского
разбойника? -- спрашивали древние. € отвечали: -- ’а же разница, что между
орлом и коршуном".
“веренность или тревога?
Њертвенно-бледное лицо, хрупкое болезненное сложение, беспокойнаЯ
походка человека, следовавшего от Ѓюйтенгофа к •огстрету за рычащей толпой,
могли быть признаками, характерными или длЯ недоверчивого хозЯина, или длЯ
встревоженного вора. € полицейский, конечно, увидел бы в нем последнее,
благодарЯ старанию, с каким человек, интересующий нас в данный момент,
пыталсЯ скрыть свое лицо.
Љ тому же он был одет очень просто и, по-видимому, не имел при себе
никакого оружиЯ. …го худаЯ, но довольно жилистаЯ рука, с сухими, но белыми
тонкими, аристократическими пальцами опиралась не на руку, а на плечо
офицера, который до того момента, как его спутник пошел за толпой, увлекаЯ
его за собой, стоЯл, держась за эфес шпаги, и с вполне понЯтным интересом
следил за происходившими событиЯми.
„ойдЯ до площади •огстрета, человек с бледным лицом стал вместе со
своим сотоварищем у окна одного дома за открытой, выступающей наружу ставней
и устремил свой взор на балкон городской ратуши.
Џа неистовые крики толпы окно ратуши распахнулось, и на балкон вышел
человек.
-- Љто это вышел на балкон? -- спросил офицера молодой человек, только
взглЯдом указываЯ на заговорившего, который казалсЯ очень взволнованным и
скорее держалсЯ за перила, чем опиралсЯ на них.
-- ќто депутат Ѓовельт, -- ответил офицер.
-- —то за человек этот депутат Ѓовельт? ‡наете вы его?
-- ЏорЯдочный человек, как мне кажетсЯ, монсеньер.
Џри этой характеристике Ѓовельта, данной офицером, молодой человек
сделал движение, в котором выразилось и странное разочарование, и ЯвнаЯ
досада. Ћфицер заметил это и поспешил добавить:
-- Џо крайней мере, так говорЯт, монсеньер. —то касаетсЯ менЯ, то Я
этого утверждать не могу, так как лично не знаю Ѓовельта.
-- ЏорЯдочный человек, -- повторил тот, кого называли монсеньером, --
но что вы хотите этим сказать? —естный? ‘мелый?
-- Ћ, пусть монсеньер извинит менЯ, но Я не осмелилсЯ бы дать точную
характеристику лица, которое, повторЯю вашему высочеству, Я знаю только по
наружности.
-- ‚прочем, -- сказал молодой человек, -- подождем, и мы увидим.
Ћфицер наклонил голову в знак согласиЯ и замолчал.
-- …сли этот Ѓовельт порЯдочный человек, -- продолжал принц, -- то он
не особенно благосклонно примет требование этих одержимых.
Ќервное подергивание руки принца, помимо его воли судорожно
вздрагивавшей на плече спутника, выдавало жгучее нетерпение, которое он
порою, а особенно в настоЯщий момент, так плохо скрывал под ледЯным и
мрачным выражением лица.
ЏослышалсЯ голос предводителЯ делегации горожан. Џоследний требовал от
депутата, чтобы тот сказал, где находЯтсЯ другие его товарищи.
-- ѓоспода, -- повторил Ѓовельт, -- Я говорю вам, что в настоЯщий
момент Я здесь один с господином Ђспереном и ничего не могу решать на свой
страх.
-- Џриказ! приказ! -- крикнули тысЯчи голосов.
Ѓовельт пыталсЯ говорить, но слов не было слышно и можно было видеть
только быстрые, отчаЯнные движениЯ его рук. “бедившись, однако, что он не
может заставить толпу слушать себЯ, Ѓовельт повернулсЯ к открытому окну и
позвал Ђсперена.
Ђсперен также вышел на балкон. …го встретили еще более бурными криками,
чем депутата Ѓовельта десЯть минут тому назад.
Ћн также пыталсЯ говорить с толпой, но вместо того, чтобы слушать
увещаниЯ господина Ђсперена, толпа предпочла прорватьсЯ сквозь
правительственную стражу, котораЯ, впрочем, не оказала никакого
сопротивлениЯ суверенному народу.
-- Џойдемте, -- сказал спокойно молодой человек, в то времЯ как толпа
врывалась в главные ворота ратуши. -- Џереговоры, как видно, будут
происходить внутри. Џойдемте, послушаем, о чем будут говорить.
-- Ћ, монсеньер, монсеньер, будьте осторожны!
-- Џочему?
-- Њногие из этих депутатов встречались с вами, и достаточно лишь
одному узнать ваше высочество...
-- „а, чтобы можно было обвинить менЯ в подстрекательстве. ’ы прав, --
сказал молодой человек, и его щеки на миг покраснели от досады, что он
проЯвил несдержанность и обнаружил свои желаниЯ. -- „а, ты прав, останемсЯ
здесь. ‘ этого места нам будет видно, вернутсЯ ли они оттуда удовлетворенные
или нет, и таким образом мы сможем определить, на сколько порЯдочен господин
Ѓовельт, честен он или храбр. ќто менЯ очень интересует.
-- Ќо, -- заметил офицер, посмотрев с удивлением на того, кого он
величал монсеньером, -- но Я думаю, что ваше высочество ни одной минуты не
предполагает, что депутаты прикажут кавалеристам ’илли удалитьсЯ. Ќе правда
ли?
-- Џочему? -- холодно спросил молодой человек.
-- Џотому что этот приказ был бы просто равносилен подписанию смертного
приговора Љорнелю и џну де ‚итт.
-- Њы это сейчас узнаем, -- холодно ответил молодой человек. -- Ћдному
лишь богу известно, что творитсЯ в сердцах людей.
Ћфицер украдкой посмотрел на непроницаемое лицо своего спутника и
побледнел.
ќтот офицер был человеком честным и смелым.
‘ того места, где остановились принц и его спутник, было хорошо слышно
и голоса и топот толпы на лестнице ратуши. ‡атем этот шум стал
распространЯтьсЯ по всей площади, вырываЯсь из зданиЯ через открытые окна
зала с балконом, на котором поЯвлЯлись Ѓовельт и Ђсперен; они теперь вошли
внутрь, опасаЯсь, по всей вероЯтности, как бы напирающаЯ толпа не перекинула
их через перила.
Џотом за окнами замелькали волнующиесЯ, беспорЯдочные тени. ‡ал, где
происходили переговоры, заполнилсЯ народом.
‚друг шум на мгновение затих, а потом вновь усилилсЯ и достиг такой
мощи, что старое здание сотрЯсалось до самого гребнЯ крыши.
Џоток людей снова покатилсЯ по галереЯм и лестницам к выходной двери,
из-под сводов которой он вихрем выкатывалсЯ наружу.
‚о главе первой группы скорее летел, чем бежал, человек, с лицом,
искаженным омерзительной радостью.
’о был врач ’икелар.
-- ‚от он! ‚от он! -- кричал он, размахиваЯ в воздухе бумажкой.
-- Ћни получили приказ, -- пробормотал пораженный офицер.
-- Ќу, вот теперь Я убедилсЯ, -- спокойно сказал принц. -- ‚ы не знали,
мой дорогой полковник, честный или храбрый человек этот Ѓовельт. Ћн ни то и
ни другое.
ЏровожаЯ спокойным взглЯдом катившийсЯ перед ним поток толпы, он
добавил:
-- ’еперь пойдемте к Ѓюйтенгофу, полковник; Я думаю, что там мы сейчас
увидим изумительное зрелище.
Ћфицер поклонилсЯ и, не отвечаЯ, последовал за своим повелителем.
Џлощадь и все кругом было запружено бесчисленной толпой, но кавалеристы
’илли продолжали успешно сдерживать ее по-прежнему, а главное -- с прежней
твердостью.
‚скоре граф ’илли услышал все возраставший шум приближавшегосЯ людского
потока и заметил его первые валы, катившиесЯ с быстротой бурного водопада. ‚
то же мгновение он увидел над судорожно простертыми руками и сверкающим
оружием развевающуюсЯ в воздухе бумагу.
-- Ћго, -- заметил он, приподнЯвшись на стременах и коснувшись своего
помощника эфесом шпаги, -- мне кажетсЯ, что эти мерзавцы добились приказа.
-- Џодлые негодЯи! -- крикнул офицер.
„ействительно, это был приказ, который гражданскаЯ милициЯ принесла с
радостным ревом.
Ћна тотчас же двинулась вперед и с громкими криками и опущенным оружием
направилась к кавалеристам ’илли.
Ќо граф был не такой человек, чтобы позволить вооруженным приблизитьсЯ
больше, чем это полагалось.
-- ‘той! -- закричал он. -- ‘той! Ќазад от лошадей, или Я скомандую
"вперед"!
-- ‚от приказ! -- закричала сотнЯ дерзких голосов.
Ћн с изумлением взЯл его, окинул быстрым взглЯдом и очень громко
произнес:
-- ‹юди, подписавшие этот приказ, ЯвлЯютсЯ истинными палачами ЉорнелЯ
де ‚итта. —то касаетсЯ менЯ, то Я скорее дал бы отрубить себе обе руки, чем
согласитьсЯ написать хоть одну букву этого гнусного приказа.
€, оттолкнув эфесом шпаги человека, который хотел у него взЯть обратно
приказ, он сказал:
-- Ћдну минутку, бумага эта не пустЯчнаЯ, и Я должен ее сохранить.
Ћн сложил приказ и бережно положил его в карман своего камзола. ‡атем,
повернувшись к отрЯду, скомандовал:
-- Љавалеристы ’илли, направо, марш!
€ совсем не громко, но все же так, что слова его были отчетливо слышны,
-- произнес:
-- Ђ теперь, убийцы, делайте свое дело.
Ѓешеный вопль Ярой ненависти и дикой радости, клокотавший на
Ѓюйтенгофской площади, провожал кавалерию.
Љавалеристы отъезжали медленно.
ѓраф оставалсЯ сзади, до последнего момента сдерживаЯ оголтелую толпу,
котораЯ постепенно двигалась вперед, вслед за его лошадью.
Љак видите, џн де ‚итт не преувеличивал опасности положениЯ, когда он
помогал брату поднЯтьсЯ и торопил его покинуть тюрьму.
€ вот Љорнель, опираЯсь на руку бывшего великого пенсионариЯ, спускалсЯ
по лестнице во двор.
‚низу он увидел красавицу ђозу, она всЯ дрожала от волнениЯ.
-- Ћ господин џн, -- сказала она, -- какаЯ беда!
-- —то случилось, дитЯ мое? -- спросил де ‚итт.
-- ѓоворЯт, что они направились в ратушу требовать там приказа
господину ’илли очистить площадь.
-- Ћ, о, -- заметил џн, -- это правда, дитЯ мое, -- если кавалеристы
удалЯтсЯ, то длЯ нас создастсЯ действительно скверное положение.
-- …сли бы вы разрешили дать вам совет, -- сказала девушка, трепеща от
волнениЯ.
-- ѓовори, дитЯ мое.
-- ‚от что, господин џн, Я на вашем месте не выходила бы главной
улицей.
-- Џочему же, раз кавалеристы ’илли находЯтсЯ еще на своем посту?
-- „а, но до тех пор, пока этот приказ не будет отменен, они обЯзаны
оставатьсЯ у тюрьмы.
-- Ѓезусловно.
-- Ђ есть у вас приказ, чтобы ’илли сопровождал вас за городскую черту?
-- Ќет.
-- Ќу, вот видите, как только вы минуете первых кавалеристов, вы
попадете в руки толпы.
-- Ќу, а гражданскаЯ милициЯ?
-- Ћ, она-то больше всего и беснуетсЯ.
-- Љак же быть?
-- Ќа вашем месте, -- продолжала застенчиво девушка, -- Я вышла бы
через потайной ход. Ћн ведет на безлюдную улочку, всЯ же толпа находитсЯ на
большой улице, ожидаЯ у главных ворот; оттуда Я бы пробралась к заставе,
через которую вы хотите выехать.
-- Ќо брат не сможет дойти, -- сказал џн.
-- џ попытаюсь, -- ответил с твердостью Љорнель.
-- Ќо разве у вас нет здесь кареты? -- спросила девушка.
-- Љарета там, у главного входа.
-- Ќет, -- ответила девушка, -- Я решила, что ваш кучер преданный вам
человек, и велела ему ждать вас у потайного выхода.
ЃратьЯ с умилением переглЯнулись, и оба их взглЯда, преисполненные
величайшей благодарности, устремились на девушку.
-- ’еперь, -- сказал великий пенсионарий, -- еще вопрос, согласитсЯ ли
ѓрифус открыть нам эту дверь.
-- Ћ нет, он никогда не согласитсЯ на это, -- сказала ђоза.
-- Љак же быть?
-- Ђ Я предвидела его отказ и, пока он разговаривал через тюремное окно
с одним из кавалеристов, вытащила из свЯзки ключ.
-- € этот ключ у тебЯ?
-- ‚от он, господин џн.
-- „итЯ мое, -- сказал Љорнель, -- Я ничего не могу тебе дать в награду
за оказываемую мне услугу, кроме библии, которую ты найдешь в моей камере:
это последний дар честного человека; Я надеюсь, он принесет тебе счастье.
-- ‘пасибо, господин Љорнель, Я никогда с ней не расстанусь, -- сказала
девушка.
Џотом с улыбкой добавила про себЯ:
-- Љакое несчастье, что Я не умею читать!
-- Љрики усиливаютсЯ, дитЯ мое, и Я думаю, что нам нельзЯ терЯть ни
минуты, -- сказал џн.
-- €демте же, -- и прелестнаЯ фрисландка внутренним коридором повела
обоих братьев в противоположную сторону тюрьмы.
‚ сопровождении ђозы они спустились по лестнице, ступенек в двенадцать,
пересекли маленький дворик с зубчатыми стенами и, открыв ворота под каменным
сводом, вышли на пустынную улицу, по другую сторону тюрьмы, где их ожидала
карета со спущенной подножкой.
-- ‘корее, скорее, господа! -- кричал испуганный кучер. -- ‚ы слышите,
как они кричат?
“садив ЉорнелЯ в карету первым, џн повернулсЯ к девушке.
-- Џрощай, мое дитЯ, -- сказал он, -- все наши слова могли бы только в
очень слабой степени выразить нашу благодарность. Ќадеюсь, что сам бог
вспомнит о том, что ты спасла жизнь двух человек.
ђоза почтительно поцеловала протЯнутую ей великим пенсионарием руку.
-- ‘корее, скорее, -- сказала она, -- они, кажетсЯ, уже выламывают
ворота.
џн быстро вскочил в карету и крикнул кучеру:
-- ‚ ’оль-ѓек!
—ерез эту заставу дорога вела в маленький порт ‘хвенинген, где братьев
ожидало небольшое судно.
„ве сильных фламандских лошади галопом подхватили карету, уносЯ в ней
обоих беглецов.
ђоза следила за ними, пока они не завернули за угол.
‡атем она вернулась, заперла за собой дверь и бросила ключ в колодец.
ум, заставивший ђозу предположить, что народ взламывает ворота,
действительно производила толпа, котораЯ, добившись, чтобы отрЯд ’илли
удалилсЯ с площади, ринулась к тюремным воротам.
•отЯ тюремщик ѓрифус, надо ему отдать справедливость, упорно
отказывалсЯ открыть тюремные ворота, все же Ясно было, что, несмотрЯ на свою
прочность, они недолго устоЯт перед напором толпы. ‚ то времЯ как
побледневший от страха ѓрифус размышлЯл, не лучше ли открыть ворота, чем
дать их выломать, он почувствовал, как кто-то осторожно дернул его за
платье.
Ћн обернулсЯ и увидел ђозу.
-- ’ы слышишь, как они беснуютсЯ? -- сказал он.
-- џ так хорошо их слышу, отец, что на вашем месте...
-- ’ы открыла бы? ‚едь так?
-- Ќет, Я дала бы им взломать ворота.
-- Ќо ведь тогда они убьют менЯ!
-- Љонечно, если они вас увидЯт.
-- Љак же они могут не увидеть менЯ?
-- ‘прЯчьтесь.
-- ѓде?
-- ‚ потайной камере.
-- Ђ ты, мое дитЯ?
-- џ тоже спущусь туда с вами, отец. Њы там запремсЯ, а когда они уйдут
из тюрьмы, выйдем из нашего убежища.
-- —ерт побери, да ты права! -- воскликнул ѓрифус. -- “дивительно, --
добавил он, -- сколько рассудительности в такой маленькой головке.
‚орота, при общем восторге толпы, начали трещать.
-- ‘корее, скорее, отец! -- воскликнула девушка, открываЯ маленький
люк.
-- Ђ как же наши узники? -- заметил ѓрифус.
-- Ѓог их уж как-нибудь спасет, а мне разрешите позаботитьсЯ о вас, --
сказала молодаЯ девушка.
ѓрифус последовал за дочерью, и люк захлопнулсЯ над их головой как раз
в тот момент, когда сквозь взломанные ворота врывалась толпа.
Љамера, куда ђоза увела отца, называлась секретной и давала нашим двум
героЯм, которых мы вынуждены сейчас на некоторое времЯ покинуть, верное
убежище. Ћ существовании секретной камеры знали только власти. ’уда
заключали особо важных преступников, когда опасались, как бы из-за них не
возник мЯтеж и их не похитили бы.
’олпа ринулась в тюрьму с криком:
-- ‘мерть изменникам! Ќа виселицу ЉорнелЯ де ‚итта! ‘мерть! ‘мерть!

IV. Џогромщики

Њолодой человек, все так же скрываЯ свое лицо под широкополой шлЯпой,
все так же опираЯсь на руку офицера, все так же вытираЯ свой лоб и губы
платком, стоЯл неподвижно на углу Ѓюйтенгофской площади, терЯЯсь в тени
навеса над запертой лавкой, и смотрел на разъЯренную толпу, -- на зрелище,
которое разыгрывалось перед ним и, казалось, уже близилось к концу.
-- „а, -- сказал он офицеру, -- мне кажетсЯ, что вы, ван „екен, были
правы: приказ, подписанный господами депутатами, ЯвлЯетсЯ поистине смертным
приговором Љорнелю. ‚ы слышите эту толпу? Џохоже, что она действительно
очень зла на господ де ‚иттов.
-- „а, -- ответил офицер, -- такого крика Я еще никогда не слыхал.
-- ЉажетсЯ, они уже добрались до камеры нашего узника. Џосмотрите-ка на
то окно. ‚едь это окно камеры, в которой был заключен Љорнель?
„ействительно, какой-то мужчина ожесточенно выламывал железную решетку
в окне камеры ЉорнелЯ, которую последний покинул минут десЯть назад.
-- “драл! “драл! -- кричал мужчина. -- …го здесь больше нет!
-- Љак нет? -- спрашивали с улицы те, которые, прийдЯ последними, не
могли уже попасть в тюрьму, -- настолько она была переполнена.
-- …го нет, его нет! -- повторЯл Яростно мужчина. -- …го здесь нет, он
скрылсЯ!
-- —то он сказал? -- спросил, побледнев, молодой человек, тот, кого
называли высочеством.
-- Ћ, монсеньер, то, что он сказал, было бы великим счастьем, если бы
только было правдой.
-- „а, конечно, это было бы большим счастьем, если бы это было так, --
заметил молодой человек. -- Љ несчастью, этого не может быть.
-- Ћднакоже посмотрите, -- сказал офицер.
‚ окнах тюрьмы показались и другие разъЯренные лица, они от злости
скрежетали зубами и кричали:
-- ‘пассЯ, убежал! …му помогли скрытьсЯ!
ЋставшаЯсЯ на улице толпа со страшными проклЯтьЯми повторЯла:
"‘паслись! Ѓежали! ‘корее за ними! Ќадо их догнать! "
-- Њонсеньер, -- сказал офицер, -- Љорнель де ‚итт, кажетсЯ,
действительно, спассЯ.
-- „а, из тюрьмы, пожалуй, но из города он еще не убежал, -- ответил
молодой человек. -- ‚ы увидите, ван „екен, что ворота, которые несчастный
рассчитывал найти открытыми, будут закрыты.
-- Ђ разве был дан приказ закрыть городские заставы, монсеньер?
-- Ќет, Я не думаю. Љто мог бы дать подобный приказ?
-- ’ак почему же вы так думаете?
-- Ѓывают роковые случайности, -- небрежно ответил молодой человек, --
и самые великие люди иногда падают жертвой таких случайностей.
Џри этих словах офицер почувствовал, как по всем жилам его прошла
дрожь; он понЯл, что так или иначе, а заключенный погиб.
‚ этот момент, точно удар грома, разразилсЯ неистовый рев толпы,
убедившейсЯ, что ЉорнелЯ де ‚итта в тюрьме больше нет.
Љорнель и џн тем временем выехали на широкую улицу, котораЯ вела к
’оль-ѓеку, и приказали кучеру ехать несколько тише, чтобы их карета не
вызвала никаких подозрений.
Ќо когда кучер доехал до середины улицы, когда он увидел издали
заставу, когда он почувствовал, что тюрьма и смерть позади него, а впереди
свобода и жизнь, он пренебрег мерами предосторожности и пустил лошадей во
всю прыть.
‚друг он остановилсЯ.
-- —то случилось? -- спросил џн, высунув голову из окна кареты.
-- Ћ сударь! -- воскликнул кучер, -- здесь...
Ћт волнениЯ он не мог закончить фразу.
-- Ќу, в чем же дело? -- сказал великий пенсионарий.
-- ђешетка ворот заперта.
-- Љак заперта? Ћбычно днем ее не запирают.
-- Џосмотрите сами.
џн де ‚итт высунулсЯ из кареты и увидел, что решетчатые ворота
действительно заперты.
-- Џоезжай, -- сказал он кучеру, -- у менЯ с собой приказ о высылке;
привратник отопрет.
Љарета снова покатилась вперед, но чувствовалось, что кучер погонЯет
лошадей без прежней уверенности.
Љогда џн де ‚итт высунулсЯ из кареты, его увидел и узнал какой-то
трактирщик, который с некоторым запозданием запирал у себЯ двери, торопЯсь
догнать своих товарищей у Ѓюйтенгофа.
Ћн вскрикнул от удивлениЯ и помчалсЯ в догонку за теми двумЯ, которые
бежали впереди.
агов через сто он догнал и стал им что-то рассказывать. ‚се трое
остановились, следЯ за удалЯвшейсЯ каретой, но они еще не были вполне
уверены в том, кто в ней сидит.
Љарета подъехала к самым ворогам
-- Ћткрывайте! -- закричал кучер.
-- Ћткрыть, -- сказал привратник с порога своей сторожки, -- открыть, а
чем?
-- Љлючом, конечно, -- сказал кучер.
-- Љлючом, это верно, но длЯ этого надо его иметь.
-- Љак, у тебЯ нет ключа от ворот?
-- Ќет.
-- Људа же он девалсЯ?
-- “ менЯ его взЯли.
-- Љто взЯл?
-- ’от, кому, по всей вероЯтности, нужно было, чтобы никто не выходил
за городскую черту.
-- Њой друг, -- сказал великий пенсионарий, высовываЯ голову из дверцы
кареты и ставЯ все на карту, -- ворота нужно открыть длЯ менЯ, џна де ‚итта,
и моего брата ЉорнелЯ, которого Я сопровождаю в изгнание.
-- Ћ, господин де ‚итт, Я в отчаЯнии, -- воскликнул, подбегаЯ к карете,
привратник, -- но клЯнусь вам честью, что ключ у менЯ взЯли.
-- Љогда?
-- ‘егоднЯ утром.
-- Љто?
-- Њолодой человек, лет двадцати двух, бледный, худой.
-- Џочему же ты отдал ему ключ?
-- Џотому, что у него был приказ, скрепленный подписью и печатью.
-- Ђ кем он был подписан?
-- „а господами из городской ратуши.
-- „а, -- сказал спокойно Љорнель, -- невидимому, нас ждет неминуемаЯ
гибель.
-- ’ы не знаешь, всюду ли принЯты эти меры предосторожности?
-- ќтого Я не знаю.
-- ’рогай, -- сказал кучеру џн. -- Ѓог велит делать все возможное,
чтобы спасти жизнь. Џоезжай к другой заставе.
-- ‘пасибо, мой друг, за доброе намерение, -- обратилсЯ он к
привратнику. -- Ќамерение равноценно поступку. ’ы хотел спасти нас, в глазах
господа -- это все равно как если бы тебе это удалось.
-- Ђх, -- воскликнул привратник, -- посмотрите, что там творитсЯ!
-- ѓони галопом сквозь ту кучку людей, -- крикнул кучеру џн, -- и
поворачивай на улицу влево; это единственнаЯ наша надежда.
џдром кучки, о которой говорил џн, были те трое горожан, которые, как
мы видели недавно, провожали взглЯдами карету. Џока џн разговаривал с
привратником, она увеличилась на семь-восемь человек.
“ вновь прибывших людей были Явно враждебные намерениЯ по отношению к
карете.
Љак только они увидели, что лошади галопом летЯт на них, они стали
поперек улицы и, размахиваЯ дубинами, закричали: "‘той! ‘той!"
Ључер, со своей стороны, метнулсЯ вперед и осыпал их ударами кнута.
Ќаконец люди и карета столкнулись.
ЃратьЯм де ‚иттам в закрытой карете ничего не было видно. Ќо они
почувствовали, как лошади стали на дыбы, и затем ощутили сильный толчок. Ќа
один миг карета как бы заколебалась и вздрогнула всем корпусом, затем снова
понеслась, переехав через что-то или кого-то, и скрылась под непрерывный
град проклЯтий.
-- Ћ, -- сказал Љорнель, -- Я боюсь, что мы натворили беды.
-- ѓони! ѓони! -- кричал џн.
Ќо, вопреки этому приказу, кучер вдруг остановил лошадей.
-- —то случилось? -- спросил џн.
-- Џосмотрите, -- сказал кучер.
џн выглЯнул.
‚ конце улицы, по ко горой должна была проехать карета, показалась всЯ
толпа с Ѓюйтенгофской площади и, подобно урагану, с ревом катилась на них.
-- Ѓросай лошадей и спасайсЯ, -- сказал кучеру џн. -- „альше ехать
бесполезно, мы погибли.
-- ‚от, вот они! -- разом закричали пЯтьсот голосов.
-- „а, вот они, предатели, убийцы! ђазбойники! -- отвечали им люди,
бежавшие позади кареты. Ћни несли на руках раздавленное тело товарища,
который хотел схватить лошадей под уздцы, но был ими опрокинут. Џо немуто и
проехала карета, как это почувствовали братьЯ.
Ључер остановил лошадей, но, несмотрЯ на настоЯниЯ своего господина,
отказалсЯ искать спасениЯ в бегстве.
Љарета оказалась в западне между гнавшимисЯ за ней и бежавшими ей
навстречу ‚ одно мгновение она словно поднЯлась над волнующейсЯ, подобно
плавучему острову, толпой.
‚друг плавучий остров остановилсЯ. Љакой-то кузнец оглушил молотом одну
из лошадей, и она пала наземь.
‚ этот момент в одном из ближайших домов приоткрылась ставнЯ и в окне
можно было видеть бледное лицо и мрачные глаза молодого человека, который
наблюдал за готовившейсЯ расправой.
Џозади него показалось лицо офицера, почти такое же бледное.
-- Ћ, боже мой, боже мой, монсеньер, что же сейчас произойдет? --
прошептал офицер.
-- Љонечно, произойдет нечто ужасное, -- ответил первый.
-- Ћ, смотрите, монсеньер, они вытащили из кареты великого пенсионариЯ,
они его избивают, они его терзают!
-- „а, правда, у этих людей прЯмо какое-то Яростное ожесточение, --
заметил молодой человек тем же бесстрастным тоном, который он сохранЯл до
самого конца.
-- Ђ вот они вытаскивают из кареты и ЉорнелЯ; ЉорнелЯ, уже истерзанного
и изувеченного пыткой! Ћ, посмотрите, посмотрите!
-- „а, действительно это Љорнель.
Ћфицер слегка вскрикнул и тотчас отвернулсЯ.
Љорнель еще не успел сойти наземь, он еще стоЯл на подножке кареты,
когда ему нанесли удар железным ломом и размозжили голову. Ћднакоже он
поднЯлсЯ, но тут же снова рухнул на землю.
‡атем стоЯвшие впереди схватили его за ноги и поволокли в гущу толпы.
‚иден был кровавый след, который оставлЯло за собой его тело. ’олпа с
радостным гиканьем окружила ЉорнелЯ.
Њолодой человек побледнел еще сильнее, хотЯ казалось, что большей
бледности быть не может, и на мгновение закрыл глаза.
Ћфицер заметил это выражение жалости, впервые проскользнувшее на лице
его сурового спутника, и хотел воспользоватьсЯ им.
-- Џойдемте, пойдемте, монсеньер, -- сказал он, -- они сейчас убьют и
великого пенсионариЯ.
Ќо молодой человек уже открыл глаза.
-- „а, -- сказал он, -- этот народ неумолим; плохо тому, кто его
продает.
-- Њонсеньер, -- сказал офицер, -- может быть, еще есть какаЯ-нибудь
возможность спасти этого несчастного, воспитателЯ вашего высочества; скажите
мне, и Я, хотЯ бы рискуЯ жизнью...
‚ильгельм Ћранский, ибо это был он, зловеще нахмурил свой лоб, усилием
воли погасил мрачное пламЯ Ярости, блеснувшее за опущенными веками, и
ответил:
-- Џолковник ван „екен, прошу вас, отправлЯйтесь к моим войскам и
передайте приказ быть на всЯкий случай в боевой готовности.
-- Ќо как же Я оставлю ваше высочество одного среди этих разбойников?
-- Ќе беспокойтесь обо мне больше менЯ самого, -- резко сказал принц.
-- ‘тупайте.
Ћфицер удалилсЯ с поспешностью, котораЯ свидетельствовала не столько о
его повиновении, сколько о том, что он был рад уйти и не присутствовать при
гнусном убийстве второго брата.
Ћн еще не успел закрыть за собой дверь, как џн, последними усилиЯми
добравшись до крыльца, расположенного почти напротив дома, где прЯталсЯ его
воспитанник, зашаталсЯ под ударами, сыпавшимисЯ на него со всех сторон.
-- Њой брат? ѓде мой брат? -- стонал он.
Љто-то из разъЯренной толпы ударом кулака сшиб с него шлЯпу.
„ругой показал ему обагренные кровью руки. Ћн только что распорол живот
Љорнелю, труп которого волокли на виселицу, и прибежал сюда, чтобы не
упустить случаЯ проделать то же самое и с великим пенсионарием.
џн жалобно застонал и закрыл рукой глаза.
-- Ђх, ты закрываешь глаза, -- сказал один из солдат гражданской
милиции, -- так Я тебе их выколю!
€ он ткнул ему в лицо острие пики, -- брызнула кровь.
-- Ѓрат! -- воскликнул де ‚итт, пытаЯсь, несмотрЯ на заливавшую ему
глаза кровь, разглЯдеть, что сталось с Љорнелем, -- брат!
-- ‘тупай же за ним, -- прорычал другой убийца, приставив к виску џна
мушкет и спускаЯ курок.
Ќо выстрела не последовало.
’огда убийца повернул свое оружие, обеими руками схватилсЯ за дуло и
оглушил џна де ‚итта ударом приклада.
џн де ‚итт пошатнулсЯ и упал к его ногам.
Ќо, сделав последнее усилие, он еще поднЯлсЯ.
-- Ѓрат! -- воскликнул он таким жалобным голосом, что молодой человек
закрыл перед собой ставню. „а и видеть уже было почти нечего, так как третий
убийца выстрелил в џна в упор из пистолета и размозжил ему череп.
џн упал и больше уже не поднималсЯ.
’огда каждый из негодЯев, которые осмелели, видЯ, что он мертв, стал
палить из мушкетов в его труп, каждый хотел ударить его дубиной, шпагой или
ножом, каждый жаждал его крови, каждый порывалсЯ оторвать лоскут от его
одежды.
Ћба брата были растерзаны, изувечены, изуродованы. ’олпа поволокла их
голые окровавленные трупы к импровизированной виселице, где добровольные
палачи повесили их вниз головой.
’ут на них накинулись самые подлые; живых еще они не смели коснутьсЯ и
зато теперь кромсали мертвые тела: они отрезали от них клочки кожи и мЯса и
расходились по городу продавать куски тела џна и ЉорнелЯ по десЯть су за
кусок.
Њы не знаем, видел ли молодой человек сквозь еле заметную щель в ставне
конец ужасающего зрелища; но в момент, когда вешали тела обоих мучеников,
он, пересекаЯ толпу, слишком поглощенную своим веселым делом, направилсЯ к
воротам ’оль-ѓек.
-- Ћ сударь, -- воскликнул привратник, -- вы мне принесли ключ?
-- „а, дружище, вот он, -- ответил молодой человек.
-- Ћ, какое несчастье, что вы не принесли ключа хотЯ бы на полчаса
раньше! -- сказал, вздыхаЯ, привратник.
-- Џочему? -- спросил молодой человек.
-- ’огда бы Я мог открыть ворота де ‚иттам. Ђ так, найдЯ заставу
запертой, они должны были повернуть обратно и попали в руки своих
преследователей.
-- Ћткрывайте ворота, открывайте ворота! -- послышалсЯ голос какого-то,
по-видимому, очень спешившего человека.
Џринц обернулсЯ и узнал полковника ван „екена.
-- ќто вы, полковник? ‚ы еще не выехали из ѓааги? ‘ большим запозданием
выполнЯете вы мое распорЯжение.
-- Њонсеньер, -- ответил полковник, -- Я подъезжаю уже к третьей
заставе, те обе были заперты.
-- Ќу, так здесь этот славный парень отопрет нам ворота. Ћтпирай,
дружище, -- обратилсЯ принц к привратнику, застывшему в изумлении: он
расслышал, как полковник ван „екен назвал монсеньером этого бледного
молодого человека, с которым он только что запросто разговаривал.
€, чтобы исправить ошибку, он поспешно бросилсЯ открывать. ‚орота
заставы распахнулись со скрипом.
-- Ќе желает ли, ваше высочество взЯть мою лошадь? -- спросил
‚ильгельма полковник.
-- Ѓлагодарю вас, полковник, моЯ лошадь ждет менЯ в нескольких шагах
отсюда.
€, вынув из кармана золотой свисток, служивший в эту эпоху длЯ зова
слуг, он резко и продолжительно свистнул. ‚ ответ на свист прискакал верхом
конюший, держа в поводу вторую лошадь.
‚ильгельм, не касаЯсь стремЯн, вскочил в седло и помчалсЯ к дороге,
ведущей в ‹ейден. „оскакав, он обернулсЯ.
Џолковник следовал за ним на расстоЯнии корпуса лошади.
Џринц сделал знак, чтобы он поравнЯлсЯ с ним.
-- ‡наете ли вы, -- сказал он, продолжаЯ ехать, -- что эти негодЯи
убили также и џна де ‚итта вместе с его братом?
-- Ђх, ваше высочество, -- грустно ответил полковник, -- Я предпочел
бы, чтобы на вашем пути к штатгальтерству ѓолландии еще оставались эти два
препЯтствиЯ.
-- Љонечно, было бы лучше, -- согласилсЯ принц, -- если бы не случилось
того, что произошло. Ќо что сделано, то сделано, не наша в этом вина. Џоедем
быстрее, полковник, чтобы быть в Ђльфене раньше, чем придет послание,
которое, по всей вероЯтности, пошлет мне правительство.
Џолковник поклонилсЯ, пропустил вперед принца и поскакал на том же
расстоЯнии от него, какое разделЯло их до разговора.
-- „а, хотелось бы мне, -- злобно шептал ‚ильгельм Ћранский, хмурЯ
брови, сжимаЯ губы и вонзаЯ шпоры в брюхо лошади, -- хотелось бы мне
посмотреть, какое выражение лица будет у ‹юдовика-‘олнца, когда он узнает,
как поступили с его дорогими друзьЯми, господами де ‚итт. Ћ ‘олнце! ‘олнце!
Ќедаром зовусь Я Њолчаливым и ‘умрачным; ‘олнце, бойсЯ за твои лучи!
Ћн быстро скакал на добром коне, этот молодой принц, упорный противник
королЯ, этот штатгальтер, еще накануне мало уверенный в своей власти, к
которой теперь гаагские буржуа сложили ему прочные ступеньки из трупов џна и
ЉорнелЯ де ‚итт.

V. ‹юбитель тюльпанов и его сосед

‚ то времЯ, как гаагские буржуа раздирали на части трупы џна и ЉорнелЯ,
в то времЯ, как ‚ильгельм Ћранский, окончательно убедившийсЯ в смерти двух
своих противников, скакал по дороге в ‹ейден в сопровождении полковника ван
„екена, которого он нашел слишком сострадательным, чтобы и в дальнейшем
считать его достойным своего довериЯ, -- в это времЯ верный слуга Љракэ, не
сомневавшийсЯ в том, что после его отъезда совершатсЯ ужасные событиЯ, тоже
мчалсЯ на прекрасном коне по усаженным деревьЯми дорогам, пока не выехал за
пределы города и окрестных деревень.
‡десь, почувствовав себЯ вне опасности и не желаЯ вызывать никаких
подозрений, он оставил своего конЯ и спокойно продолжал путь по реке,
пересаживаЯсь с лодки в лодку и добравшись таким образом до „ордрехта. ‹одки
ловко проплывали по самым маленьким извилистым рукавам реки, омывавшей
своими влажными объЯтиЯми очаровательные островки, окаймленные ивами,
тростниками и пестреющей цветами травой, где, лоснЯсь на солнце, беспечно
пасетсЯ тучный скот.
Љракэ издали узнал „ордрехт, этот веселый город, расположенный у
подножьЯ усеЯнного мельницами холма.
Ћн издали видел красивые красные с белыми полосами домики, кирпичные
фундаменты которых погружались в воду. Ќа их открытых балконах над рекой
развевались шитые золотом шелковые ковры, дивные творениЯ €ндии и ЉитаЯ, а
около ковров свисали длинные лески, постоЯннаЯ западнЯ длЯ прожорливых
угрей, привлекаемых сюда кухонными отбросами, которые ежедневно выбрасывали
из окон в воду.
Љракэ еще с лодки, сквозь вертЯщиесЯ крыльЯ мельниц, увидел на склоне
холма белорозовый дом -- цель своего путешествиЯ. „ом четко вырисовывалсЯ на
темном фоне исполинских вЯзов, в то времЯ как гребень крыши утопал в
желтоватой листве тополей. Ћн был расположен так, что падавшие на него,
словно в воронку, лучи солнца высушивали, согревали и обезвреживали даже
туманы, которые, несмотрЯ на густую ограду из листьев, каждое утро и каждый
вечер заносились туда ветром с реки.
‚ысадившись среди обычной городской сутолоки, Љракэ немедленно
отправилсЯ к этому дому. Ќеобходимо описать его читателю, что мы сейчас и
сделаем. ќго был беленький, чистый, блестЯщий домик, еще более основательно
вымытый и начищенный внутри, чем снаружи. € в домике этом жил счастливый
смертный.
ќтим счастливым смертным, гага avis, как говорит ћвенал, был доктор ван
Ѓерле, крестник ЉорнелЯ. Ћн жил в описанном нами домике с самого детства,
ибо это был дом его отца и его деда, славных купцов славного города
„ордрехта.
’оргуЯ с €ндией, господин ван Ѓерле-отец скопил от трехсот до
четырехсот тысЯч флоринов, которые ван Ѓерле-сын в 1668 году после смерти
своих добрых и горЯчо любимых родителей нашел совершенно новенькими, хотЯ
они и были отчеканены одни в 1640 году, другие в 1610 году. Ђ это говорило о
том, что здесь были флорины ван Ѓерле-отца и ван Ѓерле-деда. Џоспешим
заметить, что четыреста тысЯч флоринов были только наличными, так сказать,
карманными деньгами Љорнелиуса ван Ѓерле, так как от своих владений в
провинции он получал ежегодно еще около десЯти тысЯч флоринов.
Љогда умирал достойный гражданин, отец Љорнелиуса, через три месЯца
после похорон своей жены (она скончалась первой, словно длЯ того, чтобы
облегчить мужу путь к смерти так же, как она облегчала ему жизненный путь),
-- он, обнимаЯ в последний раз сына, сказал ему:
-- …сли ты хочешь жить настоЯщей жизнью, то ешь, пей и проживай деньги,
ибо работать целые дни на деревЯнном стуле или в кожаном кресле, в
лаборатории или в лавке -- это не жизнь. ’ы тоже умрешь, когда придет твой
черед, и если тебе не посчастливитсЯ иметь сына, то наше имЯ угаснет, и мои
флорины будут очень удивлены, оказавшись в руках неизвестного хозЯина, эти
новенькие флорины, которых никто никогда не взвешивал, кроме менЯ, моего
отца и чеканщика. Ђ главное, не следуй примеру твоего крестного отца,
ЉорнелЯ де ‚итта; он всецело ушел в политику и, безусловно, плохо кончит.
‡атем достойный господин ван Ѓерле умер, оставив в полном отчаЯнии
своего сына Љорнелиуса, который был равнодушен к флоринам и сильно любил
отца.
€так, Љорнелиус осталсЯ одиноким в большом доме.
Ќапрасно его крестный отец Љорнель предлагал ему общественные
должности; напрасно он хотел соблазнить его славой, когда Љорнелиус, чтобы
пойти навстречу желанию крестного, отправилсЯ вместе с ван ђюйтером на
военном корабле "‘емь Џровинций", шедшем во главе ста тридцати девЯти судов,
с которыми знаменитый адмирал готовилсЯ бросить вызов соединенным силам
Ђнглии и ”ранции. Љогда же Љорнелиус приблизилсЯ на расстоЯние выстрела из
мушкета к боевому судну "Џринц", где находилсЯ брат английского королЯ
герцог €оркский; когда нападение его патрона ван ђюйтера было проведено
настолько энергично и умело, что герцог €оркский едва успел перейти на борт
"‘в. Њихаила"; когда он увидел, как "‘в. Њихаил", разбитый и изрешеченный
голландскими Ядрами, вышел из строЯ; когда он увидел, как взорвалсЯ корабль
"ѓраф де ‘анвик" и погибло в волнах и в огне четыреста матросов; когда он
убедилсЯ, что в конце концов, после того как двадцать судов было разбито,
три тысЯчи человек убито и пЯть тысЯч ранено, бой все же осталсЯ нерешенным,
и каждый приписывал победу себе, так что надо было начинать сначала, и к
списку морских сражений прибавилось лишь новое название -- сражение при
‘утвудской бухте; когда он понЯл, сколько времени терЯет человек,
закрывающий глаза и затыкающий уши, стремЯсь мыслить даже в те часы, когда
ему подобные палЯт друг в друга из пушек, -- тогда-то Љорнелиус распростилсЯ
с ван ђюйтером, с главным инспектором плотин и со славой. Ћн облобызал
колени великого пенсионариЯ, к которому чувствовал глубокое уважение, и
вернулсЯ в свой домик в „ордрехт. Ћн вернулсЯ, обогащенный правом на
заслуженный отдых, своими двадцатью восьмью годами, железным здоровьем,
проницательным взором и убеждением более ценным, чем капитал в четыреста
тысЯч и доход в десЯть тысЯч флоринов, убеждением, что человек получил от
судьбы слишком много, чтобы быть счастливым, и достаточно -- чтобы не узнать
счастьЯ.
Џоэтому, стремЯсь создать себе благополучие по своему вкусу, Љорнелиус
стал изучать растениЯ и насекомых. Ћн собрал и классифицировал всю флору
островов, составил коллекцию насекомых всей области, написал о них трактат с
собственноручными рисунками и, наконец, не знаЯ, куда девать свое времЯ, а
главное -- деньги, количество которых ужасающе увеличивалось, он стал
выбирать среди увлечений своей страны и своей эпохи самое изысканное и самое
дорогое увлечение. Ћн полюбил тюльпаны.
Љак известно, то была эпоха, когда фламандцы и португальцы, соревнуЯсь
в занЯтии этого рода цветоводством, дошли буквально до обожествлениЯ
тюльпана и проделали с этим привезенным с востока цветком то, чего никогда
ни один натуралист не осмеливалсЯ сделать с человеческим родом, из опасениЯ
вызвать ревность у самого бога.
‚скоре в целой округе, от „ордрехта до Њонса, только и говорили о
тюльпанах господина ван Ѓерле. …го грЯды, оросительные канавы, его сушильни,
его коллекции луковиц приходили осматривать так же, как когда то знаменитые
римские путешественники осматривали галереи и библиотеки Ђлександрии.
‚ан Ѓерле начал с того, что истратил весь свой годовой доход на
составление коллекции; затем, длЯ улучшениЯ ее, он сделал почин своим
новеньким флоринам, -- и его труд увенчалсЯ блестЯщим успехом. Ћн вывел пЯть
разных видов тюльпанов, которым дал названиЯ "†анна", имЯ своей матери,
"Ѓерле -- фамилию своего отца, "Љорнель" -- имЯ своего крестного отца;
остальных названий мы не помним, но любители, без сомнениЯ, найдут их в
каталогах того времени.
‚ начале 1672 года Љорнель де ‚итт приехал в „ордрехт, чтобы провести
три месЯца в своем старом родовом доме, ибо известно, что не только Љорнель
был рожден в „ордрехте, но и всЯ семьЯ де ‚иттов происходила из этого
города.
Љак раз в это времЯ Љорнель стал блистать, по выражению ‚ильгельма
Ћранского, полной непопулЯрностью. Ћднакоже длЯ своих землЯков, добродушных
жителей города „ордрехта, он еще не был преступником, заслуживающим
виселицы, и хотЯ они и были не очень довольны его слишком резкими
антиоранжистскими взглЯдами, но все же, гордЯсь его личными достоинствами,
устроили ему торжественную встречу.
Џоблагодарив сограждан, Љорнель пошел посмотреть родной дом и
распорЯдилсЯ, чтобы там произвели коекакой ремонт, прежде чем приедет
госпожа де ‚итт, его жена с детьми.
‡атем он направилсЯ к дому своего крестника -- единственного, по всей
вероЯтности, в „ордрехте человека, который еще не знал о прибытии инспектора
плотин в родной город.
Ќасколько Љорнель де ‚итт вызывал к себе повсюду ненависть, рассеиваЯ
зловредные семена, именуемые политическими страстЯми, настолько ван Ѓерле
приобрел всеобщую симпатию, совершенно отказавшись от политики и всецело
уйдЯ в свои тюльпаны.
‚ан Ѓерле любили и рабочие его, и прислуга, и он даже не представлЯл
себе, что на свею может существовать человек, который желал бы зла другому
человеку.
€, однакоже, пусть это будет сказано к стыду человечества, Љорнелиус
ван Ѓерле имел, не подозреваЯ этого, врага, куда более Яростного, более
ожесточенного, более непримиримого, чем самые ожесточенные оранжисты,
наиболее враждебно настроенные против ЉорнелЯ де ‚итта и его брата џна.
“влекшись тюльпанами, Љорнелиус стал тратить на них и свои ежегодные
доходы и флорины отца.
‚ „ордрехте, стена в стену с ван Ѓерле, жил гражданин по имени €саак
Ѓокстель, который, как только он достиг вполне сознательного возраста, стал
страдать тем же влечением и при одном только слове тюльпан приходил в
восторженное состоЯние.
Ѓокстель не имел счастьЯ быть богатым, как ван Ѓерле. ‘ большими
усилиЯми, с большим терпением и трудом разбил он при своем доме в „ордрехте
сад длЯ культивированиЯ тюльпанов. Ћн возделал там, согласно всем
тюльпановодческим предписаниЯм, землю и дал грЯдам ровно столько тепла и
прохлады, сколько полагалось по правилам садоводства.
€саак знал температуру своих парников до одной двадцатой градуса. Ћн
изучил силу давлениЯ ветра и устроил такие приспособлениЯ, что ветер только
слегка колебал стебли его цветов.
…го тюльпаны стали нравитьсЯ. Ћни были красивы и даже изысканны. Њногие
любители приходили посмотреть на тюльпаны ЃокстелЯ. Ќаконец Ѓокстель
выпустил в свет новую породу тюльпанов, дав ей свое имЯ. ќтот тюльпан
получил широкое распространение, -- завоевал ”ранцию, попал в €спанию и
проник даже в Џортугалию. Љороль дон Ђльфонс VI, изгнанный из ‹иссабона и
поселившийсЯ на острове ’ерсейр, где он развлекалсЯ разведением тюльпанов,
поглЯдел на вышеназванный "Ѓокстель" и сказал: "Ќе плохо".
Љогда Љорнелиус ван Ѓерле, после всех предыдущих занЯтий, страстно
увлексЯ тюльпанами, он несколько видоизменил свой дом, который, как мы уже
говорили, был расположен рЯдом с домом ЃокстелЯ. Ћн надстроил этаж на одном
из зданий своей усадьбы, чем лишил сад ЃокстелЯ тепла приблизительно на
полградуса и соответственно на полградуса охладил его, не считаЯ тою, что
отрезал доступ ветра в сад ЃокстелЯ и этим нарушил все расчеты своего
соседа.
‚ конце концов, с точки зрениЯ ЃокстелЯ, это были пустЯки. Ћн считал
ван Ѓерле только художником, то есть своего рода безумцем, который пытаетсЯ,
искажаЯ чудеса природы, воспроизвести их на полотне. ‘ейчас он пристроил над
мастерской один этаж, чтобы иметь больше света, -- это было его право.
ѓосподин ван Ѓерле был художником так же, как господин Ѓокстель был
цветоводом, разводЯщим тюльпаны. Џервому нужно было солнце длЯ его картин, и
он отнЯл полградуса у тюльпанов господина ЃокстелЯ.
Џраво было на стороне ван Ѓерле. Bene sit.
Љ тому же Ѓокстель установил, что избыток солнечного света вредит
тюльпанам и что этот цветок растет лучше и Ярче окрашиваетсЯ под мЯгкими
лучами утреннего и вечернего солнца, чем под палЯщим полуденным зноем.
€так, он был почти благодарен ван Ѓерле за бесплатную постройку
заграждениЯ от солнца.
Њожет быть, это было не совсем так; может быть, Ѓокстель говорил о
своем соседе ван Ѓерле не совсем то, что он о нем думал. Ќо великие души в
тЯжелые минуты жизни находЯт удивительную поддержку в философии.
Ќо, увы, что сталось с этим несчастным Ѓокстелем, когда он увидел, что
окна заново выстроенного этажа украсились луковицами, отростками их,
тюльпанами в Ящиках с землей, тюльпанами в горшках и, наконец, всем, что
характеризует профессию маниака, разводЯщего тюльпаны!
’ам находились целые пачки этикеток, полки, Ящички с отделениЯми и
железные сетки, предназначенные длЯ прикрытиЯ этих Ящиков, чтобы обеспечить
постоЯнный доступ свежего воздуха к ним без риска, что туда проникнут мыши,
жуки, долгоносики, полевые мыши и крысы, эти любопытные любители тюльпанов
по две тысЯчи франков за луковицу.
Ѓокстель остолбенел при виде всего этого оснащениЯ, но он не постигал
еще размера своего несчастьЯ. ‚ан Ѓерле знали как любителЯ всего, что радует
взглЯд. Ћн до тонкости изучил природу длЯ своих картин, законченных, как
картины ѓерарда „оу, его учителЯ, и Њириса -- его друга. Њожет быть, он
собиралсЯ писать картину -- комнату садовода, разводЯщего тюльпаны, длЯ чего
и собрал в своей новой мастерской все эти принадлежности?
Ћднакоже, хотЯ Ѓокстель и убаюкивал себЯ этой обманчивой идеей, он все
же сгорал от пожирающего его любопытства. Љак только наступил вечер, он
приставил к смежной их владениЯм стене лестницу и стал разглЯдывать, что
делаетсЯ у соседа ван Ѓерле. Ћн убедилсЯ, что громаднаЯ площадь земли,
раньше усеЯннаЯ различными растениЯми, была взрыта и разбита на грЯдки;
землЯ смешана с речным илом -- комбинациЯ, самаЯ благоприЯтнаЯ длЯ
тюльпанов, и все было окаймлено дерном, чтобы предупредить осыпание земли.
Љроме того, Ѓокстель убедилсЯ, что расположение грЯдок такое, чтобы они
согревались восходЯщим и заходЯщим солнцем и оберегались от солнца
полуденного. ‡апас воды достаточный, и она тут же под рукой. ‚есь участок
обращен на юго-запад, словом, -- соблюдены все условиЯ не только длЯ успеха,
но и длЯ усовершенствованиЯ дела.
‘омнений больше не было: ван Ѓерле стал разводить тюльпаны.
Ѓокстель тут же представил себе, как этот ученый человек, с капиталом в
четыреста тысЯч флоринов и ежегодной рентой в десЯть тысЯч, употребит все
свои способности и все свои возможности на выращивание тюльпанов.
Ћн предвидел в смутном, но близком будущем его успех и заранее
почувствовал такие страданиЯ, что его руки разжались, ноги ослабли, и он в
отчаЯнии покатилсЯ с лестницы вниз.
€так, значит, не длЯ тюльпанов на картинах, а длЯ настоЯщих тюльпанов
ван Ѓерле отнЯл у него полградуса тепла. €так, ван Ѓерле будет иметь
превосходное солнечное освещение и, кроме того, обширную комнату длЯ
хранениЯ своих луковиц и отростков, светлую, чистую, с хорошей вентилЯцией,
-- роскошь, недоступную длЯ ЃокстелЯ, который был вынужден пожертвовать длЯ
этого своей собственной спальней и, чтобы испарениЯ человеческого тела не
вредили растениЯм, заставил себЯ спать на чердаке.
€так, стена в стену, дверь в дверь, у ЃокстелЯ будет соперник,
соревнователь, быть может победитель. ќтот соперник -- не какой-нибудь
маленький, безвестный садовод, а крестник ЉорнелЯ де ‚итта, человек
знаменитый.
Љак видно, Ѓокстель был менее рассудителен, чем индийский царь Џор,
который, потерпев поражение от Ђлександра Њакедонского, утешалсЯ тем, что
его победитель -- великаЯ знаменитость.
„ействительно, что будет, если ван Ѓерле откроет когда-нибудь новый вид
тюльпана и назовет его џном де ‚иттом, после того, как первый вид он назвал
Љорнелем? ‚едь тогда можно будет задохнутьсЯ от злобы.
’аким образом, в своем завистливом предвидении Ѓокстель, как пророк
собственного несчастьЯ, угадывал то, что должно произойти.
€ вот, сделав это открытие, он провел самую ужасную ночь, какую только
можно себе представить.

VI. Ќенависть любителЯ тюльпанов

‘ этого момента Ѓокстелем овладела уже не забота, а страх. Љогда
человек трудитсЯ над осуществлением какой-то заветной мысли, это придает
усилиЯм его духа и тела мощь и благородство. €х-то Ѓокстель и утратил, думаЯ
только о вреде, который причинит ему идеЯ соседа.
‚ан Ѓерле, как можно было предполагать, применил к делу все свои
изумительные природные дарованиЯ и добилсЯ превосходных результатов,
взрастив самые красивые тюльпаны.
Љорнелиус успешнее кого бы то ни было в ѓаарлеме и ‹ейдене (городах с
самой благоприЯтной почвой и климатом) достиг большого разнообразиЯ в
окраске и в форме тюльпанов и увеличил количество разновидностей.
Ћн принадлежал к той талантливой и наивной школе, котораЯ с седьмого
века взЯла своим девизом изречение:
"Џренебрегать цветами, -- значит оскорблЯть бога".
Џосылка, на которой любители тюльпанов построили в 1653 году следующий
силлогизм:
"Џренебрегать цветами, -- значит оскорблЯть бога. ’юльпаны прекраснее
всех цветов. Џоэтому тот, кто пренебрегает тюльпанами, безмерно оскорблЯет
бога".
Ќа основании подобного заключениЯ четыре или пЯть тысЯч цветоводов
ѓолландии, ”ранции и Џортугалии (мы не говорим уже о цветоводах –ейлона,
€ндии и ЉитаЯ) могли бы, при наличии злой воли, поставить весь мир вне
закона и объЯвить раскольниками, еретиками и достойными смерти сотни
миллионов людей, равнодушных к тюльпанам. € не следует сомневатьсЯ, что
Ѓокстель, хотЯ и был смертельным врагом ван Ѓерле, стал бы во имЯ этого
действовать с ним рука об руку.
€так, ван Ѓерле достиг больших успехов, и о нем стали всюду столько
говорить, что Ѓокстель навсегда исчез из списка известных цветоводов
ѓолландии, и представителем „ордрехтского садоводства стал скромный и
безобидный ученый Љорнелиус. ’ак из черенка маленькой ветки вырастают
прекрасные отростки и от четырехлепесткового бесцветного шиповника ведет
свое начало гигантскаЯ благоухающаЯ роза. ’ак иногда корни королевского рода
выходили из хижины дровосека или из лачуги рыбака.
‚ан Ѓерле, весь ушедший в свои работы по выращиванию и сбору цветов,
ван Ѓерле, которого прославлЯли все садоводства …вропы, даже и не
подозревал, что рЯдом с ним живет несчастный развенчанный король, престолом
которого он завладел. Ћн успешно продолжал опыты и в течение двух лет покрыл
свои грЯды чудеснейшими творениЯми, равных которым никогда никто не
создавал, за исключением разве только експира и ђубенса.
€ вот, чтобы получить представление о страдальце, которого „анте забыл
поместить в своем "Ђде", нужно было только посмотреть на ЃокстелЯ. ‚ то
времЯ как ван Ѓерле полол, удобрЯл и орошал грЯдки, в то времЯ как он, стоЯ
на коленЯх, на краю грЯдки, выложенной дерном, занималсЯ обследованием
каждой жилки на цветущем тюльпане, раздумываЯ о том, какие новые
видоизменениЯ можно было бы в них внести, какие сочетаниЯ цветов можно было
бы еще испробовать, -- в это времЯ Ѓокстель, спрЯтавшись за небольшим
кленом, который он посадил у стены и из которого устроил себе как бы ширму,
следил с воспаленными глазами, с пеной у рта за каждым шагом, за каждым
движением своего соседа. €, когда тот казалсЯ ему радостным, когда он
улавливал на его лице улыбку или в глазах проблески счастьЯ, он посылал ему
столько проклЯтий, столько свирепых угроз, что непонЯтно даже, как это
Ядовитое дыхание зависти и злобы не проникло в стебли цветов и не внесло
туда зачатков разрушениЯ и смерти.
‚скоре, -- так быстро разрастаетсЯ зло, овладевшее человеческой душой,
-- вскоре Ѓокстель уж не довольствовалсЯ тем, что наблюдал только за
Љорнелиусом. Ћн хотел видеть также и его цветы; ведь он был в душе
художником и достижениЯ соперника хватали его за живое.
Ћн купил подзорную трубу, при помощи которой мог следить не хуже самого
хозЯина за всеми изменениЯми растениЯ с момента его прорастаниЯ, когда на
первом году показываетсЯ из-под земли бледный росток, и вплоть до момента,
когда, по прошествии пЯти лет, начинает округлЯтьсЯ благородный и изЯщный
бутон, а на нем проступают неопределенные тона будущего цвета и когда затем
распускаютсЯ лепестки цветка, раскрываЯ, наконец, тайное сокровище чашечки.
Ћ, сколько раз несчастный завистник взобравшись на лестницу, замечал на
грЯдках ван Ѓерле такие тюльпаны, которые ослеплЯли его своей изумительной
красотой и подавлЯли его своим совершенством!
€ тогда, после периода восхищениЯ, которое он не мог побороть в себе,
им овладевала лихорадочнаЯ зависть, разъедавшаЯ грудь, превращавшаЯ сердце в
источник мучительных страданий.
‘колько раз во времЯ этих терзаний, описание которых не поддаетсЯ перу,
ЃокстелЯ охватывало искушение спрыгнуть ночью в сад, переломать растениЯ,
изгрызть зубами луковицы тюльпанов и даже принести в жертву безграничному
гневу самого владельца, если бы он осмелилсЯ защищать свои цветы.
Ќо убить тюльпан -- это в глазах настоЯщего садовода преступление
ужасающее.
-- “бить человека, -- еще куда ни шло.
Ћднакоже непрерывные, ежедневные достижениЯ ван Ѓерле, которых он
добивалсЯ как бы инстинктом, довели ЃокстелЯ до такого пароксизма
озлоблениЯ, что он замышлЯл забросать палками и камнЯми грЯды тюльпанов
своего соседа.
Ќо он соображал, что на другое утро, при виде этого разрушениЯ, ван
Ѓерле произведет дознание и установит, что дом расположен далеко от улицы,
что в семнадцатом веке камни и палки не падают больше с неба, как во времена
амалекитЯн, и что виновник преступлениЯ, хотЯ бы он и действовал ночью,
будет разоблачен и не только на казан правосудием, но и обесчещен на всю
жизнь в глазах всех европейских садоводов. ’огда Ѓокстель решил прибегнуть к
хитрости и применить способ, который не скомпрометировал бы его.
Џравда, он долго искал его, но, наконец, нашел.
Ћднажды ночью он привЯзал двух кошек друг к другу за задние лапы
бечевкой в десЯть футов длины и бросил их со стены на середину самой главной
грЯды, можно сказать, -- королевской грЯды, где находились не только
"Љорнель де ‚итт", но также "Ѓрабантец" молочно-белый и пурпурно-красный,
"Њраморный" -- сероватый, красный и Яркоалый, "—удо", выведенный в ѓаарлеме.
а так же тюльпан "Љоломбин темный" и "Љоломбин светлый".
Ћбезумевшие от падениЯ с высокой стены животные бросились сначала по
грЯдке, пытаЯсь бежать каждое в свою сторону, пока не натЯнулась свЯзывающаЯ
их бечевка. Ќо затем, чувствуЯ невозможность бежать дальше, они заметались с
диким мЯуканьем во все стороны, ломаЯ своей бечевкой цветы. Џосле
пЯтнадцатиминутной Яростной борьбы им, наконец, удалось разорвать
свЯзывавшую их бечевку, и они исчезли.
Ѓокстель, спрЯтавшись за кленом, ничего не видел в ночной тьме, но по
бешеному крику двух кошек он представил себе картину разрушениЯ, сердце его,
освобождаЯсь от желчи, наполнЯлось радостью.
“ ЃокстелЯ было так велико желание убедитьсЯ в причиненных им
повреждениЯх, что он оставалсЯ до утра, чтобы собственными глазами
посмотреть, в какое состоЯние пришли грЯдки его соседа после кошачьей драки.
Ћн окоченел от предрассветного тумана, но не чувствовал холода. Ћн
согревалсЯ надеждой на месть. ѓоре соперника вознаградит его за все
страданиЯ.
Џри первых лучах солнца дверь белого дома открылась. ЏоказалсЯ ван
Ѓерле и направилсЯ к грЯдкам с улыбкой человека, проведшего ночь в своей
постели и видевшего приЯтные сны.
‚друг он замечает на земле, котораЯ еще накануне была выровнена, как
зеркало, борозды и бугры; вдруг он замечает, что симметричные грЯды его
тюльпанов в полном беспорЯдке, подобно солдатам батальона, среди которого
разорвалась бомба.
Џобледнев, как полотно, он бросилсЯ к грЯдам.
Ѓокстель задрожал от радости. ЏЯтнадцать или двадцать тюльпанов,
разодранных и помЯтых, лежали на земле, одни согнутые, другие совсем
поломанные и уже увЯдшие. €з их ран вытекал сок -- драгоценнаЯ кровь,
которую ван Ѓерле согласилсЯ бы сохранить ценой своей собственной крови.
Ћ неожиданность, о радость ван Ѓерле! Ћ неизъЯснимаЯ боль ЃокстелЯ! Ќи
один из четырех знаменитых тюльпанов, на которые покушалсЯ завистник, не был
поврежден. Ћни гордо поднимали прекрасные головки над трупами своих
сотоварищей. ќтого было достаточно, чтобы утешить ван Ѓерле. ќтого было
достаточно, чтобы повергнуть в отчаЯние убийцу. Ћн рвал на себе волосы при
виде совершенного им преступлениЯ и совершенного при том напрасно.
‚ан Ѓерле, оплакиваЯ постигшее его несчастье, которое, в конце концов,
волею судеб оказалось менее значительным, чем оно могло бы быть, не понимал
причины случившегосЯ. Ћн только навел справки и узнал, что ночью слышалось
ужасающее мЯуканье. ‚прочем, он и сам убедилсЯ в том, что тут побывали кошки
-- по следам их когтей, по клочкам шерсти, оставленной ими на поле битвы,
шерсти, на которой, так же как и на листьЯх раздавленного цветка, дрожали
равнодушные капли росы. †елаЯ избегнуть в будущем подобного несчастьЯ, он
распорЯдилсЯ, чтобы впредь в саду, в сторожке у грЯд ночевал садовник.
Ѓокстель слышал, как он делал это распорЯжение. Ћн видел, как в тот же
день принЯлись строить сторожку, и довольный, что осталсЯ вне подозрений, но
возбужденный больше, чем когда-либо, против счастливого цветовода, стал
ждать более подходЯщего случаЯ.
ќто происходило приблизительно в то времЯ, когда общество любителей
тюльпанов города ѓаарлема назначило премию тому, кто вырастит, мы не
решаемсЯ сказать сфабрикует, большой черный тюльпан без одного пЯтнышка, --
задача еще не разрешеннаЯ и считавшаЯсЯ неразрешимой, так как в эту эпоху в
природе не существовало даже темнокоричневых тюльпанов.
€ все с полным основанием говорили, что учредители конкурса могли бы с
тем же успехом назначить премию в два миллиона флоринов, вместо ста тысЯч,
так как все равно добитьсЯ разрешениЯ задачи невозможно.
’ем не менее весь мир тюльпановодов переживал величайшее волнение.
Ќекоторые любители увлеклись этой идеей, хотЯ и не верили в возможность
ее осуществлениЯ; но такова уж сила воображениЯ цветоводов: считаЯ заранее
свою задачу неразрешимой, они все же только и думали об этом большом черном
тюльпане, который считалсЯ такой же химерой, как черный лебедь ѓорациЯ или
белый дрозд французских легенд.
‚ан Ѓерле был в числе тех цветоводов, которые увлеклись этой идеей;
Ѓокстель был в числе тех, кто подумал, как ее использовать.
Љак только эта мысль засела в проницательной и изобретательной голове
ван Ѓерле, он сейчас же спокойно принЯлсЯ за посевы и все необходимые
работы, длЯ того чтобы превратить красный цвет тюльпанов, которые он уже
культивировал, в коричневый и коричневый в темчокоричневый.
Ќа следующий же год ван Ѓерле вывел тюльпаны темнокоричневой окраски, и
Ѓокстель видел их на его грЯдах, в то времЯ как он сам добилсЯ лишь
светлокоричневого тона.
Ѓыть может, было бы полезно изложить читателЯм замечательные теории,
которые доказывают, что тюльпаны приобретают окраску под влиЯнием сил
природы; быть может, нам были бы благодарны, если б мы установили, что нет
ничего невозможного длЯ цветовода, который благодарЯ своему таланту и
терпению использует тепло солнечных лучей, мЯгкость воды, соки земли и
движение ђЋќдуха. Ќо мы не собираемсЯ писать трактата о тюльпанах вообще, мы
решили написать историю одного определенного тюльпана, и этим мы
ограничимсЯ, как бы ни соблазнЯла нас другаЯ тема.
Ѓокстель, снова побежденный превосходством своего противника,
почувствовал полное отвращение к цветоводству и, дойдЯ почти до состоЯниЯ
безумиЯ, целиком предалсЯ наблюдению за работой ван Ѓерле.
„ом его соперника стоЯл на открытом месте. Ћсвещенный солнцем сад,
комнаты с большими окнами, сквозь которые снаружи видны были Ящики, шкафы,
коробки и этикетки, -- подзорнаЯ труба улавливала все мельчайшие
подробности. “ ЃокстелЯ в земле сгнивали луковицы, в Ящиках высыхала
рассада, на грЯдах увЯдали тюльпаны, но он отныне, не жалеЯ ни себЯ, ни
своего зрениЯ, интересовалсЯ лишь тем, что делалось у ван Ѓерле. Љазалось,
он дышал только через стебли его тюльпанов, утолЯл жажду водой, которой их
орошали, и утолЯл голод мЯгкой и хорошо измельченной землей, которой сосед
посыпал свои драгоценные луковицы Ќо, однако, наиболее интереснаЯ работа
производилась не в саду.
Љогда часы били час, час ночи, ван Ѓерле поднималсЯ в свою лабораторию,
в остекленную комнату, в которую так легко проникала подзорнаЯ труба
ЃокстелЯ; и там, едва только огни ученого, сменившие дневной свет, освещали
окна и стены, Ѓокстель видел, как работает гениальнаЯ изобретательность его
соперника.
Ћн видел, как тот просеивает семена, как поливает их жидкостЯми, чтобы
вызвать в них те или иные изменениЯ. Ѓокстель видел, как он подогревал
некоторые ее мена, потом смачивал их, потом соединЯл с другими, путем
своеобразной, чрезвычайно тщательной и искусной прививки. Ћн прЯтал в темном
помещении те семена, которые должны были дать черный цвет, выставлЯл на
солнце или на свет лампы те, которые должны были дать красный, ставил под
отраженный от воды свет те, из которых должны были вырасти белые тюльпаны.
ќта невиннаЯ магиЯ, плод соединившихсЯ друг с „ругом детских грез и
мужественного гениЯ, этот терпеливый, упорный труд, на который Ѓокстель
считал себЯ неспособным, всЯ эта жизнь, все эти мысли, все надежды -- все
улавливалось подзорной трубой завистника.
‘транное дело -- такой интерес и такаЯ любовь к искусству не погасили
все же в €сааке его дикую зависть и жажду мщениЯ. €ногда, направлЯЯ на ван
Ѓерле свой телескоп, он воображал, что целитсЯ в него из мушкета, не дающего
промаха, и он искал пальцем собачку, чтобы произвести выстрел и убить ван
Ѓерле.
Ќо, однако, пора установить свЯзь этих дней, когда один работал, а
другой подглЯдывал, с приездом ЉорнелЯ де ‚итта, главного инспектора плотин,
в свой родной город.

VII. ‘частливый человек знакомитсЯ с несчастьем

Љорнель, покончив с семейными делами, отправилсЯ в Январе 1672 года к
своему крестнику Љорнелиусу ван Ѓерле.
Ќаступал вечер.
•отЯ Љорнель и не был большим знатоком садоводства, хотЯ он и не
особенно увлекалсЯ искусством, все же он осмотрел весь дом, от мастерской до
оранжереи, от картин до тюльпанов. Ћн поблагодарил крестника за то, что тот
назвал его именем такой великолепный тюльпан. Ћн говорил с ним приветливым,
благодушным отеческим тоном, и в то времЯ, как он рассматривал сокровища ван
Ѓерле, у двери счастливого человека с любопытством и даже с почтением стоЯла
толпа.
‚есь этот шум возбудил внимание ЃокстелЯ, который закусывал у своего
очага.
Ћн справилсЯ, в чем дело, и, выЯснив, тотчас же за бралсЯ в свою
обсерваторию. €, несмотрЯ на холод, он примостилсЯ там со своей подзорной
трубой.
‘ осени 1671 года эта подзорнаЯ труба не приносила ему больше пользы.
‡Ябкие, как истые дети востока, тюльпаны не выращиваютсЯ зимой в земле под
открытым небом. €м нужны комнаты, мЯгкие постели в Ящиках и нежное тепло
печей. Џоэтому зиму Љорнелиус проводил в своей лаборатории среди книг и
картин Ћн очень редко входил в комнату, где хранились луковицы, разве только
длЯ того, чтобы согреть ее случайными лучами изредка поЯвлЯвшегосЯ в небе
солнца, которые он заставлЯл волей-неволей проникать к себе в комнату через
стеклЯнный люк в потолке.
‚ тот вечер, о котором мы говорим, после осмотра в сопровождении слуг
всего дома, Љорнель тихо сказал ван Ѓерле:
-- ‘ын мой, удалите слуг и постарайтесь, чтобы мы на некоторое времЯ
остались одни.
Љорнелиус поклонилсЯ в знак согласиЯ.
‡атем громко произнес:
-- Ќе хотите ли, сударь, теперь осмотреть сушильню длЯ тюльпанов?
‘ушильнЯ! ќтот pandaemonium цветоводства, это дарохранилище, этот
sanctum sanctorum был недоступен непосвЯщенным, как некогда „ельфы.
Ќикогда слуга не переступал его порога своей дерзкой ногой, как сказал
бы великий ђасин, процветавший в ту эпоху. Љорнелиус позволЯл проникнуть
туда только безобидной метле старой служанки, своей кормилицы, котораЯ с тех
пор, как Љорнелиус посвЯтил себЯ выращиванию тюльпанов, не решалась больше
класть в рагу луковиц из боЯзни, как бы не очистить и не поджарить божество
своего питомца.
€так, только при одном слове "сушильнЯ" слуги, несшие светильники,
почтительно удалились. Љорнелиус взЯл из рук ближайшего из них свечу и повел
своего крестного отца в комнату.
„обавим к уже сказанному нами, что сушильней ЯвлЯлась та самаЯ
застекленнаЯ комната, на которую Ѓокстель беспрерывно наводил свою подзорную
трубу.
‡авистник был, конечно, на своем посту. ‘перва он увидел, как
осветились стены и стекла. ‡атем поЯвились две тени. Ћдна из них, большаЯ,
величественнаЯ, строгаЯ, села за стол, на который Љорнелиус поставил
светильник. € в ней Ѓокстель узнал бледное лицо ЉорнелЯ де ‚итта, длинные,
на пробор расчесанные волосы, спадавшие ему на плечи.
ѓлавный инспектор плотин, сказав Љорнелиусу несколько слов, содержаниЯ
которых завистник не мог угадать по движению губ, вынул из внутреннего
кармана и передал ему тщательно запечатанный белый пакет. Џо тому, с каким
видом Љорнелиус взЯл этот пакет и положил в один из своих шкафов, Ѓокстель
заподозрил, что это были очень важные бумаги.
‘начала он подумал, что драгоценный пакет содержит какие-нибудь
луковицы, только что прибывшие из Ѓенгалии или с –ейлона; но тут же
сообразил, что Љорнель не разводил тюльпаны и занималсЯ только людьми,
растением, на вид менее приЯтным и от которого гораздо труднее добитьсЯ
цветениЯ.
€ он пришел к мысли, что пакет содержит просто-напросто бумаги и что
бумаги эти политического характера.
Ќо зачем Љорнелиусу бумаги, касавшиесЯ политики? ‚едь ученый Љорнелиус
не только чуждалсЯ этой науки, но даже хвастал этим, считаЯ ее более темной,
чем химиЯ и даже алхимиЯ?
Ѓез сомнениЯ, Љорнель, которому уже угрожала утрата популЯрности у
своих соотечественников, конечно, передал своему крестнику ван Ѓерле на
хранение пакет с какими-то бумагами. € это было тем более хитро со стороны
ЉорнелЯ, что, конечно, не у Љорнелиуса, чуждого всЯких политических интриг,
станут искать эти бумаги.
Љ тому же, если бы пакет содержал луковички, -- а Ѓокстель хорошо знал
своего соседа, -- Љорнелиус не выдержал бы и тотчас стал бы рассматривать
их, как знаток, чтобы по достоинству оценить сделанный ему подарок.
Љорнелиус же, наоборот, почтительно взЯл пакет из рук инспектора плотин
и так же почтительно положил его в Ящик, засунув в самую глубь, с одной
стороны, вероЯтно, длЯ того, чтобы его не было видно, а с другой -- чтобы он
не занимал слишком много места, предназначенного длЯ луковиц.
Љогда пакет был положен в Ящик, Љорнель де ‚итт поднЯлсЯ, пожал руку
крестнику и направилсЯ к двери.
Љорнелиус поспешно схватил светильник и бросилсЯ вперед, чтобы получше
осветить ему путь.
‘вет постепенно удалЯлсЯ из застекленной комнаты, потом он замерцал на
лестнице, затем в вестибюле и, наконец, на улице, еще переполненной людьми,
желавшими взглЯнуть, как инспектор плотин снова сЯдет в карету.
‡авистник не ошибсЯ в своих подозрениЯх. Џакет, переданный Љорнелем
своему крестнику и заботливо спрЯтанный последним, содержал в себе переписку
џна с господином де ‹увуа.
Ћднако, как об этом рассказывал брату Љорнель, пакет был вручен
крестнику таким образом, что не вызвал в нем ни малейших подозрений о
политической важности бумаг.
Џри этом он дал единственное указание не отдавать пакет никому, кроме
него лично, или по его личной записке, -- никому, кто бы этого ни
потребовал.
€ Љорнелиус, как мы видели, запер пакет в шкаф с редкими луковицами.
Љогда главный инспектор плотин уехал, затих шум и погасли огни, наш
ученый и вовсе перестал думать о пакете. Ќо о нем, наоборот, весьма
задумалсЯ Ѓокстель; он, подобно опытному лоцману, видел в этом пакете
отдаленную незаметную тучку, котораЯ, приближаЯсь, растет и таит в себе
бурю.
‚от все вехи нашей повести, расславленные на этой тучной почве, котораЯ
тЯнетсЯ от „ордрехта до ѓааги. ’от, кто хочет, пусть следует за ними в
будущее, которое раскрываетсЯ в следующих главах; что касаетсЯ нас, то мы
сдержали данное нами слово, доказав, что никогда ни Љорнель ни џн де ‚итт не
имели во всей ѓолландии таких Яростных врагов, какого имел ван Ѓерле в лице
своего соседа мингера €саака ЃокстелЯ.
Ќо все же, благоденствуЯ в неведении, наш цветовод подвинулсЯ на своем
пути к цели, намеченной обществом цветоводов города ѓаарлема: из
темнокоричневого тюльпана он вывел тюльпан цвета жженого кофе.
‚озвращаЯсь к нему в тот самый день, когда в ѓааге произошли
знаменательные событиЯ, о которых мы уже рассказывали, мы застаем его около
часу пополудни у одной из грЯдок. Ћн снимал с нее еще бесплодные луковицы от
посаженных тюльпанов цвета жженого кофе; их цветение ожидалось весной 1673
года, и оно должно было дать тот знаменитый черный тюльпан, которого
добивалось общество цветоводов города ѓаарлема.
€так, 20 августа 1672 года в час днЯ Љорнелиус находилсЯ у себЯ в
сушильне. “першись ногами в перекладину стола, а локтЯми -- на скатерть, он
с наслаждением рассматривал три маленьких луковички, которые получил от
только что снЯтой луковицы: луковички безупречные, неповрежденные,
совершенные, -- неоценимые зародыши одного из чудеснейших произведений науки
и природы, которое в случае удачи опыта должно было навсегда прославить имЯ
Љорнелиуса ван Ѓерле.
-- џ выведу большой черный тюльпан, -- говорил про себЯ Љорнелиус,
отделЯЯ луковички. -- џ получу обещанную премию в сто тысЯч флоринов. џ
раздам их бедным города „ордрехта, и, таким образом, ненависть, которую
вызывает каждый богатый во времЯ гражданской войны, утратит свою остроту, и
Я, не опасаЯсь ни республиканцев, ни оранжистов, смогу по-прежнему содержать
свои грЯды в отличном состоЯнии. ’огда мне не придетсЯ больше опасатьсЯ, что
во времЯ бунта лавочники из „ордрехта и морЯки из порта придут вырывать мои
луковицы, чтобы накормить ими свои семьи, как они мне иногда грозЯт
втихомолку, когда до них доходит слух, что Я купил луковицу за двести или
триста флоринов. ќто решено, Я раздам бедным сто тысЯч флоринов, премию
города ѓаарлема. •отЯ...
Ќа этом слове хотЯ Љорнелиус сделал паузу и вздохнул.
-- •отЯ, -- продолжал он, -- было бы очень приЯтно потратить эти сто
тысЯч флоринов на расширение моего цветника или даже на путешествие на
восток -- на родину прекраснейших цветов.
Ќо, увы, не следует больше мечтать об этом: мушкеты, знамена, барабаны
и прокламации -- вот кто господствует в данный момент.
‚ан Ѓерле поднЯл глаза к небу и вздохнул.
‡атем, вновь устремив свой взглЯд на луковицы, занимавшие в его мыслЯх
гораздо больше места, чем мушкеты, барабаны, знамена и прокламации, он
заметил:
-- ‚от, однакоже, прекрасные луковички; какие они гладкие, какой
прекрасной формы, какой у них грустный вид, сулЯщий моему тюльпану цвет
черного дерева! †илки на их кожице так тонки, что они даже незаметны
невооруженному глазу. Ћ, уж навернЯка ни одно пЯтно не испортит траурного
одеЯниЯ цветка, который своим рождением будет обЯзан мне.
Љак назвать это детище моих бдений, моего труда, моих мыслей? "Tulipa
nigra Barlaensis"... „а, Barlaensis. Џрекрасное название. ‚се европейские
тюльпановоды, то есть, можно сказать, всЯ просвещеннаЯ …вропа вздрогнут,
когда ветер разнесет на все четыре стороны это известие.
-- Ѓольшой черный тюльпан найден.
-- …го название? -- спросЯт любители.
-- Tulipa nigra Barlaensis.
-- Џочему Barlaensis?
-- ‚ честь имени творца его, ван Ѓерле, -- будет ответ.
-- Ђ кто такой ван Ѓерле?
-- ќто тот, кто уже создал пЯть новых разновидностей: "†анну", "џна де
‚итта", "ЉорнелЯ" и т.д.
Ќу что же, вот мое честолюбие. Ћно никому не будет стоить слез. € о
моем "Tulipa nigra Barlaensis" будут говорить и тогда, когда, быть может,
мой крестный, этот великий политик, будет известен только благодарЯ моему
тюльпану, который Я назвал его именем.
Ћчаровательные луковички!
Љогда мой тюльпан расцветет, -- продолжал Љорнелиус, -- и если к тому
времени волнениЯ в ѓолландии прекратЯтсЯ, Я раздам бедным только пЯтьдесЯт
тысЯч флоринов, ведь в конечном счете и это немало длЯ человека, который, в
сущности, никому ничего не должен. Ћстальные пЯтьдесЯт тысЯч флоринов Я
употреблю на научные опыты. ‘ этими пЯтьюдесЯтью тысЯчами флоринов Я
добьюсь, что тюльпан станет благоухать. Ћ, если бы мне удалось добитьсЯ,
чтобы тюльпан издавал аромат розы или гвоздики или, даже еще лучше,
совершенно новый аромат! …сли бы Я мог вернуть этому царю цветов его
естественный аромат, который он утерЯл при переходе со своего восточного
трона на европейский, тот аромат, которым он должен обладать в €ндии, в ѓоа,
в Ѓомбее, в Њадрасе и особенно на том острове, где некогда, как уверЯют, был
земной рай и который именуетсЯ –ейлоном. Ћ, какаЯ слава! ’огда, клЯнусь!
’огда Я предпочту быть Љорнелиусом ван Ѓерле, чем Ђлександром Њакедонским,
–езарем или Њаксимилианом.
‚осхитительные луковички!..
Љорнелиус наслаждалсЯ созерцанием и весь ушел в сладкие грезы.
‚друг звонок в его кабинете зазвонил сильнее обычного.
Љорнелиус вздрогнул, прикрыл рукой луковички и обернулсЯ.
-- Љто там?
-- ‘ударь, -- ответил слуга, -- это нарочный из ѓааги.
-- Ќарочный из ѓааги? —то ему нужно?
-- ‘ударь, это Љракэ.
-- Љракэ, доверенный слуга џна де ‚итта? •орошо. •орошо, хорошо, пусть
он подождет.
-- џ не могу ждать, -- раздалсЯ голос в коридоре.
€ в тот же момент, нарушаЯ запрещение, Љракэ устремилсЯ в сушильню.
Ќеожиданное, почти насильственное вторжение было таким нарушением
обычаев дома Љорнелиуса ван Ѓерле, что он, при виде вбежавшего в комнату
Љракэ, сделал рукой, прикрывавшей луковички, судорожное движение и сбросил
две из них на пол; они покатились; одна -- под соседний стол, другаЯ -- в
камин.
-- Ђ, дьЯвол! -- воскликнул Љорнелиус, бросившись вслед за своими
луковичками. -- ‚ чем дело, Љракэ?
-- ‚от, -- сказал Љракэ, положив записку на стол, на котором оставалась
лежать третьЯ луковичка. -- ‚ы должны, не терЯЯ ни минуты, прочесть эту
бумагу.
€ Љракэ, которому показалось, что на улицах „ордрехта заметны признаки
волнениЯ, подобного тому, какое он недавно наблюдал в ѓааге, скрылсЯ, даже
не оглЯдываЯсь назад.
-- •орошо, хорошо, мой дорогой Љракэ, -- сказал Љорнелиус, доставаЯ
из-под стола драгоценную луковичку, -- прочтем, прочтем твою бумагу.
ЏоднЯв луковичку, он положил ее на ладонь и стал внимательно
осматривать.
-- Ќу, вот, одна неповрежденнаЯ. „ьЯвол Љракэ! ‚орвалсЯ, как бешеный, в
сушильню. Ђ теперь посмотрим другую.
€, не выпускаЯ из руки беглЯнки, ван Ѓерле направилсЯ к камину и, стоЯ
на коленЯх, стал ворошить золу, котораЯ, к счастью, была холоднаЯ.
Ћн скоро нащупал вторую луковичку.
-- Ќу, вот и она.
€, рассматриваЯ ее почти с отеческим вниманием, сказал:
-- Ќевредима, как и перваЯ.
‚ этот момент, когда Љорнелиус еще на коленЯх рассматривал вторую
луковичку, дверь так сильно сотрЯслась, а вслед за этим распахнулась с таким
шумом, что Љорнелиус почувствовал, как от гнева, этого дурного советчика,
запылали его щеки и уши.
-- —то там еще? -- закричал он. -- €ли в этом доме все с ума сошли!
-- ‘ударь, сударь! -- воскликнул, поспешно вбегаЯ в сушильню, слуга.
‹ицо его было еще бледнее, а вид еще растерЯннее, чем у Љракэ.
-- Ќу, что? -- спросил Љорнелиус, предчувствуЯ в двойном нарушении всех
его правил какое-то несчастье.
-- Ћ, сударь, бегите, бегите скорее! -- кричал слуга.
-- Ѓежать? Џочему?
-- ‘ударь, дом переполнен стражей!
-- —то им надо?
-- Ћни ищут вас.
-- ‡ачем?
-- —тобы арестовать.
-- Ђрестовать, менЯ?
-- „а, сударь, и с ними судьЯ.
-- —то бы это значило? -- спросил ван Ѓерле, сжимаЯ в руке обе
луковички и устремлЯЯ растерЯнный взглЯд на лестницу.
-- Ћни идут, они идут наверх! -- закричал слуга.
-- Ћ мой благородный господин, о мое дорогое дитЯ! -- кричала
кормилица, котораЯ тоже вошла в сушильню. -- ‚озьмите золото, драгоценности
и бегите, бегите!
-- Ќо каким путем Я могу бежать? -- спросил ван Ѓерле.
-- Џрыгайте в окно!
-- „вадцать пЯть футов.
-- ‚ы упадете на пласт мЯгкой земли.
-- „а, но Я упаду на мои тюльпаны.
-- ‚се равно, прыгайте!
Љорнелиус взЯл третью луковичку, подошел к окну, раскрыл его, но,
представив себе вред, который будет причинен его грЯдам, он пришел в больший
ужас, чем от расстоЯниЯ, какое ему пришлось бы пролететь при падении.
-- Ќи за что, -- сказал он и сделал шаг назад.
‚ этот момент за перилами лестницы поЯвились алебарды солдат.
Љормилица простерла к небу руки.
—то касаетсЯ Љорнелиуса, то надо сказать, к чести его (не как человека,
а как цветовода), что все свое внимание он устремил на драгоценные
луковички.
Ћн искал глазами бумагу, во что бы их завернуть, заметил листок из
библии, который Љракэ положил на стол, взЯл его и, не вспомнив даже -- так
сильно было его волнение, -- откуда взЯлсЯ этот листок, завернул в него все
три луковички, спрЯтал их за пазуху и стал ждать.
‚ эту минуту вошли солдаты, возглавлЯемые судьей.
-- ќто вы доктор Љорнелиус ван Ѓерле? -- спросил судьЯ, хотЯ он
прекрасно знал молодого человека. Ћн в этом отношении действовал согласно
правилам правосудиЯ, что, как известно, придает допросу сугубо важный
характер.
-- „а, это Я, господин ван ‘пеннен, -- ответил Љорнелиус, вежливо
раскланиваЯсь с судьей. -- € вы это отлично знаете.
-- ‚ыдайте нам мЯтежные документы, которые вы прЯчете у себЯ.
-- ЊЯтежные документы? -- повторил Љорнелиус, ошеломленный таким
обращением.
-- Ћ, не притворЯйтесь удивленным.
-- ЉлЯнусь вам, господин ван ‘пеннен, Я не знаю, что вы хотите этим
сказать.
-- Ќу, тогда, доктор, Я вам помогу, -- сказал судьЯ. -- ‚ыдайте нам те
бумаги, которые спрЯтал у вас в Январе месЯце предатель Љорнель де ‚итт.
‚ уме Љорнелиуса словно что-то озарилось.
-- Ћ, о, -- сказал ван ‘пеннен, -- вот вы и начинаете вспоминать, не
правда ли?
-- Љонечно, но вы говорите о мЯтежных бумагах, а таких у менЯ нет.
-- Ђ, вы отрицаете?
-- Ѓезусловно.
‘удьЯ обернулсЯ, чтобы окинуть взглЯдом весь кабинет.
-- Љакую комнату в вашем доме называют сушильней? -- спросил он.
-- Њы как раз в ней находимсЯ.
‘удьЯ взглЯнул на небольшую записку, лежавшую поверх бумаг, которые он
держал в руке.
-- •орошо, -- сказал он с уверенностью и повернулсЯ к Љорнелиусу. -- ‚ы
мне выдадите эти бумаги? -- спросил он.
-- Ќо Я не могу, господин ван ‘пеннен, эти бумаги не мои, они мне
отданы на хранение и потому неприкосновенны.
-- „октор Љорнелиус, -- сказал судьЯ, -- именем правительства Я
приказываю вам открыть этот Ящик и выдать мне бумаги, которые там спрЯтаны.
€ судьЯ пальцем указал на третий Ящик шкафа, стоЯщего у камина.
„ействительно, в этом Ящике и лежал пакет, который главный инспектор
плотин передал своему крестнику; было очевидно, что полициЯ прекрасно
осведомлена обо всем.
-- Ђ, вы не хотите, -- сказал ван ‘пеннен, увидев, что ошеломленный
Љорнелиус не двигаетсЯ с места. -- ’огда Я открою сам.
‘удьЯ выдвинул Ящик во всю его длину и раньше всего наткнулсЯ на
десЯтка два луковиц, заботливо уложенных рЯдами и снабженных надписЯми,
затем он нашел и пакет с бумагами, который был точно в том же виде, в каком
его вручил своему крестнику несчастный Љорнель де ‚итт.
‘удьЯ сломал печати, разорвал конверт, бросил жадный взглЯд на первые
попавшиесЯ ему листки и воскликнул грозным голосом:
-- Ђ, значит, правосудие получило не ложный донос!
-- Љак, -- спросил Љорнелиус, -- в чем дело?
-- Ћ, господин ван Ѓерле, бросьте притворЯтьсЯ невинным и следуйте за
мной.
-- Љак, следовать за вами? -- воскликнул доктор.
-- „а так, как именем правительства Я вас арестую именем ‚ильгельма
Ћранского пока еще не арестовывали. „лЯ этого он еще слишком недавно
сделалсЯ штатгальтером.
-- Ђрестовать менЯ? -- воскликнул Љорнелиус. -- —то же Я такого
совершил?
-- ќто менЯ не касаетсЯ, доктор, вы объЯснитесь с вашими судьЯми.
-- ѓде?
-- ‚ ѓааге.
Љорнелиус в полном изумлении поцеловал падающую в обморок кормилицу,
пожал руки своим слугам, которые обливались слезами, и двинулсЯ за судьей.
’от посадил его в карету, как государственного преступника, и велел возможно
быстрее везти в ѓаагу.

VIII. Ќалет

‹егко догадатьсЯ, что все случившеесЯ было дьЯвольским делом рук
мингера €саака ЃокстелЯ.
Њы знаем, что при помощи подзорной трубы он во всех подробностЯх
наблюдал встречу ЉорнелЯ де ‚итта со своим крестником.
Њы знаем, что он ничего не слышал, но все видел.
Њы знаем, что, по тому, как Љорнелиус бережно взЯл пакет и положил его
в тот Ящик, куда он запирал самые драгоценные луковицы, Ѓокстель догадалсЯ о
важности бумаг, доверенных главным инспектором плотин своему крестнику.
Љак только Ѓокстель, уделЯвший политике куда больше вниманиЯ, чем его
сосед Љорнелиус, узнал об аресте ЉорнелЯ де ‚итта, как государственного
преступника, он сразу же подумал, что ему, вероЯтно, достаточно сказать
только одно слово, чтобы крестник был так же арестован, как и его крестный.
Ћднако, как ни возрадовалось сердце ЃокстелЯ, он все же сначала
содрогнулсЯ при мысли о доносе и о том, что донос может привести Љорнелиуса
на эшафот.
‚ злых мыслЯх самое страшное то, что злые души постепенно сживаютсЯ с
ними.
Љ тому же мингер Ѓокстель поощрЯл себЯ следующим софизмом:
"Љорнель де ‚итт плохой гражданин, раз он арестован по обвинению в
государственной измене. —то касаетсЯ менЯ, то Я честный гражданин, раз менЯ
ни в чем не обвинЯют, и Я свободен, как ветер. Џоэтому, если Љорнель де ‚итт
-- плохой гражданин, что ЯвлЯетсЯ непреложным фактом, раз он обвинен в
государственной измене и арестован, то его сообщник Љорнелиус ван Ѓерле
ЯвлЯетсЯ гражданином не менее плохим, чем он.
€так, раз Я честный гражданин, а долг всех честных граждан доносить на
граждан плохих, то Я, €саак Ѓокстель, обЯзан донести на Љорнелиуса ван
Ѓерле".
Ќо, может быть, эти рассуждениЯ, как бы благовидны они ни были, не
овладели бы так сильно Ѓокстелем и, может быть, завистник не поддалсЯ бы
простой жажде мести, терзавшей его сердце, если бы демон зависти не
объединилсЯ с демоном жадности.
Ѓокстель знал, каких результатов добилсЯ уже ван Ѓерле в своих опытах
по выращиванию черного тюльпана.
Љак ни был скромен доктор Љорнелиус ван Ѓерле, он не мог скрыть от
близких свою почти что уверенность в том, что в 1673 году он получит премию
в сто тысЯч флоринов, объЯвленную обществом садоводов города ѓаарлема.
‚от эта почти что уверенность Љорнелиуса ван Ѓерле и была лихорадкой,
терзавшей €саака ЃокстелЯ.
Ђрест Љорнелиуса произвел бы большое смЯтение в его доме. € в ночь
после ареста никому не пришло бы в голову оберегать в саду его тюльпаны.
€ в эту ночь Ѓокстель мог бы перебратьсЯ через забор, и так как он
знал, где находитсЯ луковица знаменитого черного тюльпана, то он и забрал бы
ее. € вместо того, чтобы расцвести у Љорнелиуса, черный тюльпан расцвел бы у
него, и премию в сто тысЯч флоринов вместо Љорнелиуса получил бы он, не
считаЯ уже великой чести назвать новый цветок tulipa nigra Boxtellensis.
ђезультат, который удовлетворЯл не только его жажду мщениЯ, но и его
алчность.
Љогда он бодрствовал, все его мысли были занЯты только большим черным
тюльпаном, во сне он грезил только им.
Ќаконец, 19 августа, около двух часов пополудни искушение стало
настолько сильным, что мингер €саак не мог ему больше противитьсЯ. € он
написал анонимный донос, который был настолько точен, что не мог вызвать
сомнений в достоверности, и послал его по почте.
‚ тот же вечер главный судьЯ получил этот донос. Ћн тотчас же назначил
своим коллегам заседание на следующее утро. “тром они собрались, постановили
арестовать ван Ѓерле и приказ об аресте вручили господину ван ‘пеннену.
Џоследний -- мы это видели -- выполнил его, как честный голландец, и
арестовал Љорнелиуса ван Ѓерле именно в то времЯ, когда оранжисты города
ѓааги терзали трупы ЉорнелЯ и џна де ‚иттов.
‘о стыда ли, по слабости ли воли, но в этот день €саак Ѓокстель не
решилсЯ направить свою подзорную трубу ни на сад, ни на лабораторию, ни на
сушильню. Ћн и без того слишком хорошо знал, что произойдет в доме
несчастного доктора Љорнелиуса. Ћн даже не встал и тогда, когда его
единственный слуга, завидовавший слугам ван Ѓерле не менее, чем Ѓокстель
завидовал их господину, вошел в комнату.
Ѓокстель сказал ему:
-- џ сегоднЯ не встану, Я болен.
Ћколо девЯти часов он услышал шум на улице и вздрогнул. ‚ этот момент
он был бледнее настоЯщего больного и дрожал сильнее, чем дрожит человек,
одержимый лихорадкой.
‚ошел слуга. Ѓокстель укрылсЯ под одеЯло.
-- Ћ сударь, -- воскликнул слуга, который догадывалсЯ, что, сокрушаЯсь
о несчастье, постигшем их соседа, он сообщит своему господину приЯтную
новость: -- о сударь, вы не знаете, что сейчас происходит?
-- Ћткуда же мне знать? -- ответил Ѓокстель еле слышным голосом.
-- ‘ударь, сейчас арестовывают вашего соседа Љорнелиуса ван Ѓерле по
обвинению в государственной измене.
-- —то ты! -- пробормотал слабеющим голосом Ѓокстель. -- ђазве это
возможно?
-- Џо крайней мере, так говорЯт; к тому же Я сам видел, как к нему
вошли судьЯ ван ‘пеннен и стрелки.
-- Ќу, если ты сам видел, -- другое дело, -- ответил Ѓокетель.
-- ‚о всЯком случае Я еще раз схожу на разведку, -- сказал слуга. -- €,
не беспокойтесь, сударь, Я буду вас держать в курсе дела.
Ѓокстель легким кивком головы поощрил усердие своего слуги.
‘луга вышел и через четверть часа вернулсЯ обратно.
-- Ћ сударь, -- сказал он, -- все, что Я вам рассказал, истиннаЯ
правда.
-- Љак так?
-- ѓосподин ван Ѓерле арестован; его посадили в карету и увезли в
ѓаагу.
-- ‚ ѓаагу?
-- „а, и там, если верить разговорам, ему не сдобровать.
-- Ђ что говорЯт?
-- Џредставьте, сударь, говорЯт, -- но это еще только слухи, говорЯт,
что горожане убивают сейчас ЉорнелЯ и џна де ‚иттов.
-- Ћ!.. -- простонал или, вернее, прохрипел Ѓокстель, закрыв глаза,
чтобы не видеть ужасной картины" котораЯ ему представилась.
-- —ерт возьми, -- заметил, выходЯ, слуга, -- мингер €саак Ѓокстель, по
всей вероЯтности, очень болен, раз при такой новости он не соскочил с
кровати.
„ействительно, €саак Ѓокстель был очень болен, он был болен, как
человек, убивший другого человека. Ќо он убил человека с двойной целью.
ЏерваЯ была достигнута, теперь оставалось достигнуть второй.
Џриближалась ночь.
Ѓокстель ждал ночи.
Ќаступила ночь, он встал.
‡атем он взлез на свой клен. Ћн правильно рассчитал, -- никто и не
думал охранЯть сад; в доме все было перевернуто вверх дном.
Ѓокстель слышал, как пробило десЯть часов, потом одиннадцать,
двенадцать.
‚ полночь, с бьющимсЯ сердцем, с дрожащими руками, с мертвенно бледным
лицом, он слез с дерева, взЯл лестницу, приставил ее к забору и, поднЯвшись
до предпоследней ступени, прислушалсЯ.
Љругом было спокойно. Ќи один звук не нарушал ночной тишины.
…динственный огонек брезжил во всем доме Ћн теплилсЯ в комнате
кормилицы.
Њрак и тишина ободрили ЃокстелЯ.
Ћн перебросил ногу через забор, задержалсЯ на секунду на самом верху,
потом, убедившись, что ему нечего боЯтьсЯ, перекинул лестницу из своего сада
в сад Љорнелиуса и спустилсЯ по ней вниз.
‡наЯ в точности место, где были посажены луковицы будущего черного
тюльпана, он побежал в том направлении, но не прЯмо через грЯдки, а по
дорожкам, чтобы не оставить следов. „ойдЯ до места, с дикой радостью
погрузил он свои руки в мЯгкую землю.
Ћн ничего не нашел и решил, что ошибсЯ местом. Џот градом выступил у
него на лбу. Ћн копнул рЯдом -- ничего. Љопнул справа, слева -- ничего.
Ћн чуть было не лишилсЯ рассудка, так как заметил, наконец, что землЯ
была взрыта еще утром.
„ействительно, в то времЯ, когда Ѓокстель лежал еще в постели,
Љорнелиус спустилсЯ в сад, вырыл луковицу и, как мы видели, разделил ее на
три маленькие луковички.
“ ЃокстелЯ не хватило решимости оторватьсЯ от заветного места. Ћн
перерыл руками больше десЯти квадратных футов.
Ќаконец он перестал сомневатьсЯ в своем несчастье.
Ћбезумев от Ярости, он добежал до лестницы, перекинул ногу через забор,
снова перенес лестницу от Љорнелиуса к себе, бросил ее в сад и спрыгнул
вслед за ней.
‚друг его осенила последнЯЯ надежда.
‹уковички находЯтсЯ в сушильне.
ЋстаетсЯ проникнуть в сушильню. ’ам он должен найти их.
‚ сущности, сделать это было не труднее, чем проникнуть в сад ‘текла в
сушильне поднимались и опускались, как в оранжерее Љорнелиус ван Ѓерле
открыл их этим утром, и никому не пришло в голову закрыть их.
‚се дело было в том, чтобы раздобыть достаточно высокую лестницу,
длиною в двадцать футов, вместо двенадцатифутовой.
Ѓокстель однажды видел на улице, где он жил, какой-то ремонтирующийсЯ
дом. Љ дому была приставлена гигантскаЯ лестница. ќта лестница, если ее не
унесли рабочие, навернЯка подошла бы ему.
Ћн побежал к тому дому. ‹естница стоЯла на своем месте. Ѓокстель взЯл
лестницу и с большим трудом дотащил до своего сада. …ще с большим трудом ему
удалось приставить ее к стене дома Љорнелиуса.
‹естница как раз доходила до верхней подвижной рамы.
Ѓокстель положил в карман зажженный потайной фонарик, поднЯлсЯ по
лестнице и проник в сушильню.
‚ойдЯ в это свЯтилище, он остановилсЯ, опираЯсь о стол. Ќоги у него
подкашивались, сердце безумно билось.
‡десь было более жутко, чем в саду. Џростор как бы лишает собственность
ее свЯщенной неприкосновенности. ’от, кто смело перепрыгивает через изгородь
или забираетсЯ на стену, часто останавливаетсЯ у двери или у окна комнаты.
‚ саду Ѓокстель был только мародером, в комнате он был вором.
Ћднакоже мужество вернулось к нему: он ведь пришел сюда не длЯ того,
чтобы вернутьсЯ с пустыми руками.
Ћн долго искал, открываЯ и закрываЯ все Ящики и даже самый заветный
Ящик, в котором лежал пакет, оказавшийсЯ роковым длЯ Љорнелиуса. Ћн нашел
"†анну", "де ‚итта", серый тюльпан и тюльпан цвета жженого кофе, снабженные
этикетками с надписЯми, как в ботаническом саду. Ќо черного тюльпана или,
вернее, луковичек, в которых он дремал перед тем, как расцвесть, -- не было
и следа.
€ все же в книгах записи семЯн и луковичек, которые ван Ѓерле вел по
бухгалтерской системе и с большим старанием и точностью, чем велись
бухгалтерские книги в первоклассных фирмах Ђмстердама, Ѓокстель прочел
следующие строки:
"‘егоднЯ, 20 августа 1672 года, Я вырыл луковицу славного черного
тюльпана, от которой получил три превосходные луковички".
-- ‹уковички! ‹уковички! -- рычал Ѓокстель, переворачиваЯ в сушильне
все вверх дном. -- Људа он их мог спрЯтать?
‚друг изо всей силы он ударил себЯ по лбу и воскликнул:
-- Ћ Я, несчастный! Ћ, трижды проклЯтый Ѓокстель! ђазве с луковичками
расстаютсЯ!? ђазве их оставлЯют в „ордрехте, когда уезжают в ѓаагу! ђазве
можно существовать без своих луковичек, когда это луковички знаменитого
черного тюльпана!? Ћн успел их забрать, негодЯй! Ћни у него, он увез их в
ѓаагу!
ќто был луч, осветивший Ѓокстелю бездну его бесполезного преступлениЯ.
Ѓокстель, как громом пораженный, упал на тот самый стол, на то самое
место, где несколько часов назад несчастный ван Ѓерле долго и с упоением
восхищалсЯ луковичками черного тюльпана...
-- Ќу, что же, -- сказал завистник, поднимаЯ свое мертвенно-бледное
лицо, -- в конце концов, если они у него, он сможет хранить их только до тех
пор, пока жив...
€ его гнуснаЯ мысль завершилась отвратительной гримасой.
-- ‹уковички находЯтсЯ в ѓааге, -- сказал он. -- ‡начит, Я не могу
больше жить в „ордрехте.
‚ ѓаагу, за луковичками, в ѓаагу!
€ Ѓокстель, не обращаЯ вниманиЯ на огромное богатство, которое он
покидал, -- так он был захвачен стремлением к другому неоценимому сокровищу,
-- Ѓокстель вылез в окно, спустилсЯ по лестнице, отнес орудие воровства
туда, откуда он его взЯл, и, рыча, подобно дикому животному, вернулсЯ к себе
домой.

IX. ”амильнаЯ камера

Ѓыло около полуночи, когда бедный ван Ѓерле был заключен в тюрьму
Ѓюйтенгоф.
ЏредположениЯ ђозы сбылись. ЌайдЯ камеру ЉорнелЯ пустой, толпа пришла в
такую Ярость, что, подвернись под руку этим бешеным людЯм старик ѓрифус, он,
безусловно, поплатилсЯ бы за отсутствие своего заключенного.
Ќо этот гнев излилсЯ на обоих братьев, застигнутых убийцами, благодарЯ
мерам предосторожности, принЯтым ‚ильгельмом, этим предусмотрительнейшим
человеком, который велел запереть городские ворота.
Ќаступил, наконец, момент, когда тюрьма опустела, когда после
громоподобного рева, катившегосЯ по лестницам, наступила тишина.
ђоза воспользовалась этим моментом, вышла из своего тайника и вывела
оттуда отца.
’юрьма была совершенно пуста. ‡ачем оставатьсЯ в тюрьме, когда кроваваЯ
расправа идет на улице?
ѓрифус, дрожа всем телом, вышел вслед за мужественной ђозой. Ћни пошли
запереть кое-как ворота. Њы говорим кое-как, ибо ворота были наполовину
сломаны.
Ѓыло видно, что здесь прокатилсЯ мощный поток народного гнева.
Ћколо четырех часов вновь послышалсЯ шум. Ќо этот шум уже не был опасен
длЯ ѓрифуса и его дочери. ’олпа волокла трупы, чтобы повесить их на обычном
месте казни.
ђоза снова спрЯталась, но на этот раз только длЯ того, чтобы не видеть
ужасного зрелища.
‚ полночь постучали в ворота Ѓюйтенгофа или, вернее, в баррикаду,
котораЯ их заменЯла.
ќто привезли Љорнелиуса ван Ѓерле.
Љогда ѓрифус принЯл нового гостЯ и прочел в сопроводительном приказе
звание арестованного, он пробормотал с угрюмой улыбкой тюремщика:
-- Љрестник ЉорнелЯ де ‚итта. Ђ, молодой человек, здесь у нас есть как
раз ваша фамильнаЯ камера; в нее мы вас и поместим.
€, довольный своей остротой, непримиримый оранжист взЯл фонарь и ключи,
чтобы провести Љорнелиуса в ту камеру, которую только утром покинул Љорнель
де ‚итт.
€так, ѓрифус готовилсЯ проводить крестника в камеру его крестного отца.
Џо пути к камере несчастный цветовод слышал только лай собаки и видел
только лицо молодой девушки.
’аща за собой толстую цепь, собака вылезла из большой ниши,
выдолбленной в стене, и стала обнюхивать Љорнелиуса, чтобы его узнать, когда
ей будет приказано растерзать его.
Џод напором руки заключенного затрещали перила лестницы, и молодаЯ
девушка открыла под самой лестницей окошечко своей комнаты. ‹ампа, которую
она держала в правой руке, осветила ее прелестное розовое личико,
обрамленное тугими косами чудесных белокурых волос; левой же рукой она
запахивала на груди ночную рубашку, так как неожиданный приезд Љорнелиуса
прервал ее сон.
ЏолучилсЯ прекрасный сюжет длЯ художника, вполне достойный кисти
ђембрандта: чернаЯ спираль лестницы, которую красноватым огнем освещал
фонарь ѓрифуса; на самом верху суровое лицо тюремщика, позади него
задумчивое лицо Љорнелиуса, склонившегосЯ над перилами, чтобы заглЯнуть
вниз; внизу, под ним, в рамке освещенного окна -- милое личико ђозы и ее
стыдливый жест, несколько смущенный, быть может, потому что рассеЯнный и
грустный взглЯд Љорнелиуса, стоЯвшего на верхних ступеньках, скользил по
белым, округлым плечам молодой девушки.
„альше внизу, совсем в тени, в том месте лестницы, где мрак скрывал все
детали, красным огнем пламенели глаза громадной собаки, потрЯсавшей своей
цепью, на кольцах которой блестело Яркое пЯтно от двойного света -- лампы
ђозы и фонарЯ ѓрифуса.
Ќо и сам великий ђембрандт не смог бы передать страдальческое
выражение, поЯвившеесЯ на лице ђозы, когда она увидела медленно
поднимавшегосЯ по лестнице бледного, красивого молодого человека, к которому
относились зловещие слова ее отца -- "‚ы получите фамильную камеру".
Ћднако эта живаЯ картина длилась только один миг, гораздо меньше
времени, чем мы употребили на ее описание ѓрифус продолжил свой путь, а за
ним поневоле последовал и Љорнелиус. ‘пустЯ пЯть минут он вошел в камеру,
описывать которую бесполезно, так как читатель уже знаком с ней.
ѓрифус пальцем указал заключенному кровать, на которой столько
выстрадал скончавшийсЯ днем мученик, и вышел.
Љорнелиус, оставшись один, бросилсЯ на кровать, но уснуть не мог. Ћн не
спускал глаз с окна с железной решеткой, которое выходило на Ѓюйтенгоф; он
видел через него поЯвлЯющийсЯ поверх деревьев первый проблеск света,
падающий на землю, словно белое покрывало.
Ќочью, времЯ от времени, раздавалсЯ быстрый топот лошадей, скачущих
галопом по Ѓюйтенгофу, слышалась тЯжелаЯ поступь патрулЯ, шагающего по
булыжнику площади, а фитили аркебуз, вспыхиваЯ при западном ветре, посылали
вплоть до тюремных окон свои быстро перемещающиесЯ искорки.
Ќо когда предутренний рассвет посеребрил гребни остроконечных крыш
города, Љорнелиус подошел к окну, чтобы скорее узнать, нет ли хоть одного
живого существа вокруг него, и грустно оглЯдел окрестность.
‚ конце площади, вырисовываЯсь на фоне серых домов, неправильным
силуэтом возвышалось что-то черноватое, в предутреннем тумане приобретавшее
темносиний оттенок.
Љорнелиус понЯл, что это виселица.
Ќа ней слегка раскачивались два бесформенных трупа, которые скорее
представлЯли собою окровавленные скелеты.
„обрые гаагские горожане истерзали тела своих жертв, но честно
приволокли на виселицу их трупы, и имена убитых красовались на огромной
доске.
Љорнелиусу удалось разобрать на доске следующие строки, написанные
толстой кистью захудалого живописца:
"‡десь повешены великий злодей, по имени џн де ‚итт, и мелкий негодЯй,
его брат, два врага народа, но большие друзьЯ французского королЯ".
Љорнелиус закричал от ужаса и в безумном исступлении стал стучать
ногами и руками в дверь так стремительно и с такой силой, что прибежал
разъЯренный ѓрифус с огромной свЯзкой ключей в руке.
Ћн отворил дверь, изрыгаЯ проклЯтиЯ по адресу заключенного,
осмелившегосЯ побеспокоить его в неурочный час.
-- —то это! “ж не взбесилсЯ ли этот новый де ‚итт? -- воскликнул он. --
„а, похоже, что де ‚итты действительно одержимы дьЯволом!
-- Џосмотрите, посмотрите, -- сказал Љорнелиус, схватив тюремщика за
руку, и потащил его к окну. -- Џосмотрите, что Я там прочел!
-- ѓде там?
-- Ќа этой доске.
€, бледный, весь дрожа и задыхаЯсь, Љорнелиус указал на виселицу,
возвышавшуюсЯ в глубине площади и украшенную этой циничной надписью.
ѓрифус расхохоталсЯ.
-- Ђ, -- ответил он, -- вы прочли... Ќу что же, дорогой господин, вот
куда докатываютсЯ, когда ведут знакомство с врагами ‚ильгельма Ћранского.
-- ‚иттов убили, -- прошептал, падаЯ с закрытыми глазами на кровать,
Љорнелиус; на лбу его выступил пот, руки беспомощно повисли.
-- ѓоспода ‚итты подверглись народной каре, -- возразил ѓрифус. -- ‚ы
именуете это убийством, Я же называю это казнью.
€, увидев, что заключенный не только успокоилсЯ, но пришел в полное
изнеможение, он вышел из камеры, с шумом хлопнув дверью и с треском задвинув
засов.
Љорнелиус пришел в себЯ; он стал смотреть на камера в которой
находилсЯ, на "фамильную камеру", по изречению ѓрифуса, -- как на роковое
преддверие к печальной смерти.
€ так как Љорнелиус был философом и, кроме того, христианином, он стал
молитьсЯ за упокой души крестного отца и великого пенсионариЯ и затем решил
смиритьсЯ перед всеми бедами, которые ему пошлет судьба.
‘пустившись с небес на землю, очутившись в своей камере и убедившись,
что, кроме него, в ней никого нет, он вынул из-за пазухи три луковички
черного тюльпана и спрЯтал их в самом темном углу, за камнем, на который
ставЯт традиционный кувшин.
‘только лет бесполезного труда! ђазбитые мечты! …го открытие канет в
ничто так же, как он сойдет в могилу. ‚ тюрьме ни одной травинки, ни одной
горсти земли, ни одного луча солнца!
Џри этой мысли Љорнелиус впал в мрачное отчаЯние, из которого он вышел
только благодарЯ чрезвычайному событию.
—то это за чрезвычайное событие?
Ћ нем мы расскажем в следующей главе.

•. „очь тюремщика

‚ тот же вечер, когда ѓрифус приносил пищу заключенному, он, открываЯ
дверь камеры, поскользнулсЯ и упал. ‘тараЯсь удержать равновесие, он неловко
подвернул руку и сломал ее повыше кисти.
Љорнелиус бросилсЯ было к тюремщику, но ѓрифус, не почувствовав сразу
серьезности ушиба, сказал:
-- Ќичего серьезного. Ќе подходите.
€ он хотел поднЯтьсЯ, опираЯсь на ушибленную руку, но рука согнулась.
’ут ѓрифус ощутил сильнейшую боль и закричал.
Ћн понЯл, что сломал руку. € этот человек, столь жестокий с другими,
упал без чувств на порог и лежал без движениЯ, холодный, словно покойник.
„верь камеры оставалась открытой, и Љорнелиус был почти на свободе. Ќо
ему и в голову не пришла мысль воспользоватьсЯ этим несчастным случаем. Љак
врач, он моментально сообразил по тому, как рука согнулась, по треску,
который раздалсЯ при этом, что случилсЯ перелом, причинЯющий пострадавшему
боль. Љорнелиус старалсЯ оказать помощь, забыв о враждебности, с какой
пострадавший отнессЯ к нему при их единственной встрече.
‚ ответ на шум, вызванный падением ѓрифуса, и на его жалобный стон,
послышались быстрые шаги на лестнице, и сейчас же поЯвилась девушка. Џри
виде ее у Љорнелиуса вырвалсЯ возглас удивлениЯ, в свою очередь девушка
негромко вскрикнула.
ќто была прекраснаЯ фрисландка. “видев на полу отца и склоненного над
ним заключенного, она подумала сначала, что ѓрифус, грубость которого ей
хорошо была известна, пал жертвой борьбы, затеЯнной им с заключенным.
Љорнелиус сразу уловил это подозрение, зародившеесЯ у молодой девушки.
Ќо при первом же взглЯде девушка понЯла истину и, устыдившись своих
подозрений, поднЯла на молодого человека очаровательные глаза и сказала со
слезами:
-- Џростите и спасибо, сударь. Џростите за дурные мысли и спасибо за
оказываемую помощь.
Љорнелиус покраснел.
-- ЋказываЯ помощь ближнему, -- ответил он, -- Я только выполнЯю свой
долг.
-- „а, и оказываЯ ему помощь вечером, вы забываете о тех оскорблениЯх,
которые он вам наносил утром. ќто более, чем человечно, сударь, -- это
более, чем по-христиански.
Љорнелиус посмотрел на красавицу, пораженный тем, что слышит столь
благородные слова из уст простой девушки.
Ќо он не успел выразить свое удивление. ѓрифус, придЯ в себЯ, раскрыл
глаза, и его обычнаЯ грубость ожила вместе с ним.
-- ‚от, -- сказал он, -- что получаетсЯ, когда торопишьсЯ принести ужин
заключенному: торопЯсь -- падаешь, падаЯ -- ломаешь себе руку, потом
валЯешьсЯ на полу безо всЯкой помощи.
-- ‡амолчите, -- сказала ђоза. -- ‚ы несправедливы к молодому человеку;
Я его застала как раз в тот момент, когда он оказывал вам помощь.
-- Ћн? -- спросил недоверчиво ѓрифус.
-- „а, это правда, и Я готов лечить вас и впредь.
-- ‚ы? -- спросил ѓрифус. -- Ђ разве вы доктор?
-- „а, это моЯ основнаЯ профессиЯ.
-- ’ак что вы сможете вылечить мне руку?
-- Ѓезусловно.
-- —то же вам длЯ этого потребуетсЯ:
-- „ве деревЯнные дощечки и два бинта длЯ перевЯзки.
-- ’ы слышишь, ђоза? -- сказал ѓрифус. -- ‡аключенный вылечит мне руку;
мы избавимсЯ от лишнего расхода; помоги мне поднЯтьсЯ, Я словно налит
свинцом.
ђоза подставила раненому свое плечо; он обвил здоровой рукой шею
девушки и, сделав усилие, поднЯлсЯ на ноги, а Љорнелиус пододвинул к
пострадавшему кресло, чтобы избавить его от лишних движений.
ѓрифус сел, затем обернулсЯ к своей дочери:
-- Ќу, что же, ты разве не слышала? Џойди принеси то, что требуетсЯ.
ђоза спустилась и вскоре вернулась с двумЯ дощечками и длинным бинтом.
Љорнелиус снЯл с тюремщика куртку и засучил рукав его рубашки.
-- ‚ам это нужно, сударь? -- спросила ђоза.
-- „а, мадемуазель, -- ответил Љорнелиус, бросив взглЯд на принесенные
предметы, -- да, это как раз то, что мне нужно. ’еперь Я поддержу руку
вашего отца, а вы придвиньте стол.
ђоза придвинула стол. Љорнелиус положил на него сломанную руку, чтобы
она лежала ровнее, и с удивительной ловкостью соединил концы переломанной
кости, приладил дощечки и наложил бинт.
‚ самом конце перевЯзки тюремщик опЯть потерЯл сознание.
-- Џойдите принесите уксус, мадемуазель, -- сказал Љорнелиус, -- мы
потрем ему виски, и он придет в себЯ.
Ќо вместо того, чтобы выполнить это поручение, ђоза, убедившись, что
отец действительно в бессознательном состоЯнии, подошла к Љорнелиусу.
-- ‘ударь, -- сказала она, -- услуга за услугу.
-- —то это значит, милое дитЯ?
-- Ђ это значит, сударь, что судьЯ, который должен вас завтра
допрашивать, приходил узнать, в какой вы камере, и ему сказали, что вы в той
же камере, где находилсЯ Љорнель де ‚итт. “слышав это, он так зловеще
усмехнулсЯ, что Я опасаюсь, не ожидает ли вас какаЯ-нибудь беда.
-- Ќо что же мне могут сделать? -- спросил Љорнелиус.
-- ‚ы видите отсюда эту виселицу?
-- Ќо ведь Я же невиновен, -- сказал Љорнелиус.
-- Ђ разве были виновны те двое, которые там повешены, истерзаны,
изуродованы?
-- „а, это правда, -- сказал, омрачившись, Љорнелиус.
-- Љ тому же, -- продолжала ђоза, -- общественное мнение хочет, чтобы
вы были виновны. Ќо виновны вы или нет, ваш процесс начнетсЯ завтра;
послезавтра вы будете осуждены; в наше времЯ эти дела делаютсЯ быстро.
-- Љакие же выводы вы делаете из этого? -- спросил Љорнелиус.
-- Ђ вот какие: Я одна, Я слаба, Я женщина, отец лежит в обмороке,
собака в наморднике; следовательно, никто и ничто не мешает вам скрытьсЯ.
‘пасайтесь бегством, вот какие выводы Я делаю.
-- —то вы говорите?
-- џ говорю, что мне, к сожалению, не удалось спасти ни ЉорнелЯ, ни џна
де ‚иттов, и Я бы очень хотела спасти. хоть вас. ’олько торопитесь, вот у
отца уже поЯвилось дыхание; через минуту, быть может, он откроет глаза, и
тогда будет слишком поздно. ‚ы колеблетесь?
Љорнелиус стоЯл, как вкопанный, глЯдЯ на ђозу, и казалось, что он
смотрит на нее, совершенно не слушаЯ, что она говорит.
-- ‚ы что, не понимаете разве? -- нетерпеливо сказала девушка.
-- Ќет, Я понимаю, -- ответил Љорнелиус, -- но...
-- Ќо?
-- џ отказываюсь. ‚ этом обвинЯт вас.
-- Ќе все ли равно? -- ответила ђоза, покраснев.
-- ‘пасибо, дитЯ мое, -- возразил Љорнелиус, -- но Я остаюсь.
-- ‚ы остаетесь? Ѓоже мой! Ѓоже мой! ђазве вы не понЯли, что вас
приговорЯт... приговорЯт к смерти через повешение, а может быть, вас убьют,
растерзают на куски, как растерзали господина џна и господина ЉорнелЯ! ђади
всего свЯтого! џ вас заклинаю, не беспокойтесь обо мне и бегите из этой
камеры! Ѓерегитесь, -- она приносит несчастье де ‚иттам!
-- Ћ, о! -- воскликнул пришедший в себЯ тюремщик. -- Љто там упоминает
имена этих негодЯев, этих мерзавцев, этих подлых преступников ‚иттов?
-- Ќе волнуйтесь, друг мой, -- сказал Љорнелиус, кротко улыбаЯсь. --
Џри переломе раздражатьсЯ очень вредно.
Ћбратившись к ђозе, он сказал шепотом:
-- „итЯ мое, Я невиновен и буду ждать своих судей с безмЯтежным
спокойствием невинного.
-- ’ише! -- сказала ђоза.
-- Џочему?
-- Ћтец не должен подозревать, что мы с вами переговаривались?
-- Ђ что тогда будет?
-- Ђ будет то, что он не позволит мне больше приходить сюда, --
ответила девушка.
Љорнелиус с улыбкой принЯл это наивное признание. Љазалось, в несчастии
ему мелькнул луч света.
-- Ќу, о чем вы там шепчетесь вдвоем? -- закричал ѓрифус, поднимаЯсь и
поддерживаЯ свою правую руку левой.
-- Ќи о чем, -- ответила ђоза. -- ѓосподин объЯснЯет мне тот режим,
которому вы должны следовать.
-- ђежим, которому Я должен следовать! ђежим, которому Я должен
следовать! “ тебЯ тоже, голубушка, есть режим, которому ты должна следовать.
-- Љакой режим, отец?
-- Ќе заходить в камеры к заключенным, а если приходишь, то не
засиживатьсЯ там. Ќу-ка, проваливай, да быстрей!
ђоза и Љорнелиус обменЯлись взглЯдом.
‚зглЯд ђозы говорил: "‚идите? "
‚зглЯд Љорнелиуса означал: "„а будет так, как угодно судьбе".

XI. ‡авещание Љорнелиуса ван Ѓерле

ђоза не ошиблась. Ќа другое утро в Ѓюйтенгоф Явились судьи и учинили
допрос Љорнелиусу ван Ѓерле. Ќо допрос длилсЯ недолго. Ѓыло установлено, что
Љорнелиус хранил у себЯ роковую переписку де ‚иттов с ”ранцией.
Ћн и не отрицал этого.
‘удьи сомневались только в том, что эта корреспонденциЯ была ему
передана его крестным отцом Љорнелем де ‚иттом. Ќо так как со смертью этих
мучеников Љорнелиусу не было необходимости что-либо скрывать, то он не
только не скрыл, что бумаги были вручены ему лично Љорнелем, но рассказал
также, как и при каких условиЯх пакет был ему передан.
Џризнание свидетельствовало о том, что крестник замешан в преступлении
крестного отца. ‘оучастие Љорнелиуса было совершенно Явно.
Љорнелиус не ограничилсЯ только этим признанием. Ћн подробно рассказал
о своих симпатиЯх, привычках и привЯзанностЯх. Ћн рассказал о своем
безразличном отношении к политике, о любви к искусству, наукам и цветам. Ћн
сказал, что с тех пор, как Љорнель приезжал в „ордрехт и доверил ему эти
бумаги, он к ним больше не прикасалсЯ и даже не замечал их.
Ќа это ему возразили, что он говорит неправду, так как пакет был заперт
как раз в тот шкаф, в который он каждый день заглЯдывал и с содержимым
которого постоЯнно имел дело.
Љорнелиус ответил, что это верно, но что он раскрывал этот шкаф только
затем, чтобы убедитьсЯ, достаточно ли сухи луковицы, и чтобы посмотреть, не
дали ли они ростков.
…му возражали, что, здраво рассуждаЯ, его пресловутое равнодушие к
пакету едва ли правдоподобно, ибо невозможно допустить, чтобы он, получаЯ из
рук своего крестного отца пакет на хранение, не знал важности его
содержаниЯ.
Ќа это он ответил, что его крестный отец Љорнель был очень осторожным
человеком и к тому же слишком любил его, чтобы рассказать о содержании
бумаг, которое могло только встревожить их хранителЯ. …му возразили, что
если бы это было так, то господин де ‚итт приложил бы к пакету, на всЯкий
случай, какое-нибудь свидетельство, которое удостоверЯло бы, что его
крестник совершенно чужд этой переписки, или во времЯ своего процесса он мог
бы написать ему письмо, которое могло бы служить Љорнелиусу оправданием.
Љорнелиус отвечал, что, по всей вероЯтности, крестный считал, что его
пакету не грозит никакаЯ опасность, так как он был спрЯтан в шкаф, который
считалсЯ в доме ван Ѓерле столь же свЯщенным, как ковчег завета, и,
следовательно, он находил такое удостоверение бесполезным. —то касаетсЯ
письма, то ему припоминаетсЯ: перед самым арестом, когда он был поглощен
исследованием одной из своих редчайших луковичек, к нему в сушильню вошел
слуга џна де ‚итта и передал какую-то бумагу; но что обо всем этом у него
осталось только смутное воспоминание, словно о мимолетном видении. ‘луга
исчез, а бумагу, если хорошенько поищут, может быть, и найдут.
Ќо Љракэ было невозможно найти, -- он исчез из ѓолландии. Ћбнаружить
бумагу было так мало шансов, что даже не стали предпринимать поисков.
‹ично Љорнелиус особенно и не настаивал на этом, так как, если бы даже
бумага и нашлась, еще неизвестно, имеет ли она какое-нибудь отношение к
предъЯвленному обвинению.
‘удьи делали вид, будто они желают, чтобы Љорнелиус защищалсЯ
энергичнее. Ћни проЯвлЯли к нему некое благосклонное терпение, которое
обычно указывает или на то, что следователь как-то заинтересован в судьбе
обвинЯемого, или на то, что он чувствует себЯ победителем, уже сломившим
противника и держащим его всецело в своих руках, почему и нет необходимости
проЯвлЯть к нему уже ненужную суровость.
Љорнелиус не принимал этого лицемерного покровительства и в своем
последнем ответе, который он произнес с благородством мученика и со
спокойствием праведника, сказал:
-- ‚ы спрашиваете менЯ, господа, о вещах, о которых Я ничего не могу
сказать, кроме чистой правды. € вот эта правда. Џакет попал ко мне указанным
мною путем, и Я перед богом даю клЯтву в том, что не знал и не знаю до сих
пор его содержаниЯ. џ только в день ареста узнал, что это была переписка
великого пенсионариЯ с маркизом ‹увуа. џ уверЯю, наконец, что мне также
неизвестно, каким образом узнали, что этот пакет у менЯ, и не могу понЯть,
как можно усматривать преступление в том, что Я принЯл на хранение нечто,
врученное мне моим знаменитым и несчастным крестным отцом.
‚ этом заключалась всЯ защитительнаЯ речь Љорнелиуса. ‘удьи ушли на
совещание.
Ћни решили: всЯкий зародыш гражданских раздоров гибелен, так как он
раздувает пламЯ войны, которое в интересах всех надо погасить.
Ћдин из судей, слывший за глубокого наблюдателЯ, определил, что этот
молодой человек, по виду такой флегматичный, в действительности должен быть
очень опасным человеком, -- под своей ледЯной личиной он скрывает пылкое
желание отомстить за господ де ‚иттов, своих родственников.
„ругой заметил, что любовь к тюльпанам прекрасно уживаетсЯ с политикой,
и исторически доказано, что много очень зловредных людей садовничали так
рьЯно, как будто это было их единственным занЯтием, в то времЯ как на самом
деле они были занЯты совсем другим. „оказательством могут служить ’арквиний
ѓордый, который разводил мак в ѓабиЯх, и великий Љондэ, который поливал
гвоздики в ‚енсенской башне, в то времЯ как первый обдумывал свое
возвращение в ђим, а второй -- свое освобождение из тюрьмы.
€ в заключение судьЯ поставил следующую дилемму: или господин Љорнелиус
ван Ѓерле очень любит свои тюльпаны, или он очень любит политику; в том и в
другом случае он говорит нам неправду; во-первых, потому что найденными у
него письмами доказано, что он занималсЯ и политикой; во-вторых, потому что
доказано, что он занималсЯ и тюльпанами; луковички, находЯщиесЯ здесь,
подтверждают это. Ќаконец -- а в этом и заключаетсЯ величайшаЯ гнусность --
то обстоЯтельство, что Љорнелиус ван Ѓерле занималсЯ одновременно и
тюльпанами и политикой, доказывает, что натура у обвинЯемого двойственнаЯ,
двуличнаЯ, раз он способен одинаково увлекатьсЯ и цветоводством и политикой,
а это характеризует его как человека самого опасного длЯ народного
спокойствиЯ. € можно провести некоторую, -- вернее, полную аналогию между
ним и ’арквинием ѓордым и Љондэ, которые только что были приведены в пример.
‚ заключение всех этих рассуждений говорилось, что принц, штатгальтер
ѓолландии, несомненно, будет бесконечно благодарен магистратуре города ѓааги
за то, что она облегчает ему управление ‘емью провинциЯми, истреблЯЯ в корне
всЯкие заговоры против его власти.
ќтот довод взЯл верх над всеми остальными, и, чтобы окончательно
пресечь всЯкие зародыши заговоров, судьи единогласно вынесли смертный
приговор Љорнелиусу ван Ѓерле, заподозренному и уличенному в том, что он,
Љорнелиус ван Ѓерле, под видом невинного любителЯ тюльпанов принимал участие
в гнусных интригах и в возмутительном заговоре господ де ‚иттов против
голландского народа и в их тайных сношениЯх с врагами -- французами.
Љроме того, приговор гласил, что вышеуказанный Љорнелиус ван Ѓерле
будет выведен из тюрьмы Ѓюйтенгоф и отправлен на эшафот, воздвигнутый на
площади того же названиЯ, где исполнитель судебных решений отрубит ему
голову. ’ак как совещание это было серьезное, то оно длилось около получаса.
‚ это времЯ заключенный был водворен в камеру, куда и пришел секретарь суда
прочесть ему приговор.
“ ѓрифуса от перелома руки повысилась температура, он был вынужден
остатьсЯ в постели. …го ключи перешли в руки сверхштатного служителЯ,
который и ввел секретарЯ, а за ним пришла и стала на пороге прекраснаЯ
фрисландка ђоза. Ћна держала у рта платок, чтобы заглушить свои вздохи и
рыданиЯ.
Љорнелиус выслушал приговор скорее с удивлением, чем с грустью.
‘екретарь спросил Љорнелиуса, не имеет ли он что-нибудь возразить.
-- Ќет, -- ответил Љорнелиус. -- Џризнаюсь только, что из всех причин
смерти, которые предусмотрительный человек может предвидеть длЯ того, чтобы
устранить их, Я никогда не предполагал этой причины.
Џосле такого ответа секретарь поклонилсЯ Љорнелиусу ван Ѓерле с тем
почтением, какое эти чиновники оказывают большим преступникам всех рангов.
Љогда он собралсЯ выйти, Љорнелиус остановил его:
-- Љстати, господин секретарь, скажите, пожалуйста, а на какой день
назначена казнь?
-- Ќа сегоднЯ, -- ответил секретарь, несколько смущенный хладнокровием
осужденного.
‡а дверью раздались рыданиЯ.
Љорнелиус нагнулсЯ, чтобы посмотреть, кто это рыдает, но ђоза угадала
его движение и отступила назад.
-- Ђ на который час, -- добавил Љорнелиус, -- назначена казнь?
-- ‚ полдень, сударь.
-- —ерт возьми, -- заметил Љорнелиус, -- мне кажетсЯ, что минут
двадцать тому назад Я слышал, как часы пробили десЯть. џ не могу терЯть ни
одной минуты.
-- —тобы исповедатьсЯ, сударь, не так ли? -- сказал, низко кланЯЯсь,
секретарь. -- € вы можете требовать любого свЯщенника.
Џри этих словах он вышел, пЯтЯсь назад, а заместитель тюремщика
последовал за ним, собираЯсь запереть дверь Љорнелиуса. Ќо в этот момент
дрожащаЯ белаЯ рука просунулась между этим человеком и тЯжелой дверью.
Љорнелиус видел только золотую шапочку с белыми кружевными ушками,
головной убор прекрасных фрисландок; он слышал только какой-то шопот на ухо
привратнику; последний положил тЯжелые ключи в протЯнутую к нему белую руку
и, спустившись на несколько ступеней, сел посредине лестницы, которую таким
образом он охранЯл наверху, а собака -- внизу.
‡олотаЯ шапочка повернулась, и Љорнелиус увидел заплаканное личико и
большие голубые, полные слез глаза прекрасной ђозы.
ЊолодаЯ девушка подошла к Љорнелиусу, прижав руки к своей груди.
-- Ћ сударь, сударь! -- произнесла она.
€ не докончила своей фразы.
-- Њилое дитЯ, -- сказал взволнованный Љорнелиус, -- чего вы хотите от
менЯ? ’еперь Я ни в чем не волен, предупреждаю вас.
-- ‘ударь, Я прошу у вас одну милость, -- сказала ђоза, простираЯ руки
наполовину к небу, наполовину к Љорнелиусу.
-- Ќе плачьте, ђоза, -- сказал заключенный, -- ваши слезы волнуют менЯ
больше, чем предстоЯщаЯ смерть. € вы знаете, что чем невиннее заключенный,
тем спокойнее он должен принЯть смерть. Ћн должен идти на нее даже с
радостью, как умирают мученики. Ќу, перестаньте плакать, милаЯ ђоза, и
скажите мне, чего вы желаете.
„евушка упала на колени.
-- Џростите моего отца, -- сказала она.
-- ‚ашего отца? -- спросил удивленный Љорнелиус.
-- „а, он был так жесток с вами. Ќо такова уж его натура. Ћн был груб
не только с вами.
-- Ћн наказан. ђоза, он больше чем наказан переломом руки, и Я его
прощаю.
-- ‘пасибо, -- сказала ђоза. -- Ђ теперь скажите, -- не могла ли бы Я
лично сделать что-нибудь длЯ вас?
-- ‚ы можете осушить ваши прекрасные глаза, дорогое дитЯ, -- сказал с
нежной улыбкой Љорнелиус.
-- Ќо длЯ вас... длЯ вас...
-- ЊилаЯ ђоза, тот, кому осталось жить только один час, был бы слишком
большим сибаритом, если бы вдруг стал что-либо желать.
-- Ќу, а свЯщенник, которого вам предложили?
-- џ всегда верил в бога, ђоза, и никогда не нарушал его воли. Њне не
нужно примирениЯ с богом, и потому Я не стану просить у вас свЯщенника. Ќо
всю мою жизнь Я лелеЯл только одну мечту, ђоза. ‚от если бы вы помогли мне
осуществить ее.
-- Ћ господин Љорнелиус, говорите, говорите, -- воскликнула девушка,
заливаЯсь слезами.
-- „айте мне вашу прелестную руку и обещайте, что вы не будете надо
мной смеЯтьсЯ, дитЯ мое...
-- ‘меЯтьсЯ? -- с отчаЯнием воскликнула девушка, -- ‘меЯтьсЯ в такой
момент! „а вы, видно, даже не посмотрели на менЯ, господин Љорнелиус.
-- Ќет, Я смотрел на вас, ђоза, смотрел и плотским и духовным взором. џ
еще никогда не встречал более прекрасной женщины, более благородной души, и
если с этой минуты Я больше не смотрю на вас, так только потому, что,
готовый уйти из жизни, Я не хочу в ней оставить ничего, с чем мне было бы
жалко расстатьсЯ.
ђоза вздрогнула. Љогда заключенный произносил последние слова, на
Ѓюйтенгофской каланче пробило одиннадцать часов.
Љорнелиус понЯл.
-- „а, да, -- сказал он, -- надо торопитьсЯ, вы правы, ђоза.
‡атем он вынул из-за пазухи завернутые в бумажку луковички.
-- Њой милый друг, Я очень любил цветы. ќто было в то времЯ, когда Я не
знал, что можно любить что-либо другое. Ћ, не краснейте, не отворачивайтесь,
ђоза, если бы Я даже признавалсЯ вам в любви. ‚се равно, милое мое дитЯ, это
не имело бы никаких последствий. ’ам, на площади Ѓюйтенгофа, лежит стальное
орудие, которое через шестьдесЯт минут покарает менЯ за эту дерзость. €так,
Я любил цветы, ђоза, и Я открыл, как мне, по крайней мере, кажетсЯ, тайну
знаменитого черного тюльпана, вырастить который до сих пор считалось
невозможным и за который, как вы знаете, а быть может не знаете, обществом
цветоводов города ѓаарлема объЯвлена премиЯ в сто тысЯч флоринов. ќти сто
тысЯч флоринов, -- видит бог, что не о них Я жалею, -- эти сто тысЯч
флоринов находЯтсЯ в этой бумаге. Ћни выиграны тремЯ луковичками, которые в
ней находЯтсЯ, и вы можете взЯть их себе, ђоза. џ дарю вам их.
-- ѓосподин Љорнелиус!
-- Ћ, вы можете их взЯть, ђоза. ‚ы этим никому не нанесете ущерба,
дорогое дитЯ. џ одинок во всем свете. Њой отец и мать умерли; у менЯ никогда
не было ни братьев, ни сестер; Я никогда ни в кого не был влюблен, а если
менЯ кто-нибудь любил, то Я об этом не знал. ‚прочем, вы сами видите, ђоза,
как Я одинок: в мой предсмертный час только вы находитесь в моей камере,
утешаЯ и поддерживаЯ менЯ.
-- Ќо, сударь, сто тысЯч флоринов...
-- Ђх, будем серьезны, дорогое дитЯ, -- сказал Љорнелиус. -- ‘то тысЯч
флоринов составЯт прекрасное приданое к вашей красоте. ‚ы получите эти сто
тысЯч флоринов, так как Я уверен в своих луковичках. Ћни будут ваши, дорогаЯ
ђоза, и взамен Я прошу только, чтобы вы мне обещали выйти замуж за честного
молодого человека, которого будете любить так же сильно, как Я любил цветы.
Ќе прерывайте менЯ, ђоза, мне осталось только несколько минут...
ЃеднаЯ девушка задыхалась от рыданий.
Љорнелиус взЯл ее за руку.
-- ‘лушайте менЯ, -- продолжал он. -- ‚от как вы должны действовать. ‚ы
возьмете в моем саду в „ордрехте землю. Џопросите у моего садовника
Ѓютрюисгейма земли из моей грЯды N 6. Ќасыпьте эту землю в глубокий Ящик и
посадите туда луковички. Ћни расцветут в будущем мае, то есть через семь
месЯцев, и, как только вы увидите цветок на его стебле, старайтесь ночью
охранЯть его от ветра, а днем -- от солнца. ’юльпан будет черного цвета, Я
уверен. ’огда вы известите об этом председателЯ общества цветоводов города
ѓаарлема. ЉомиссиЯ определит цвет тюльпана, и вам отсчитают сто тысЯч
флоринов.
ђоза тЯжело вздохнула.
-- ’еперь, -- продолжал Љорнелиус, смахнув с ресницы слезу (она
относилась больше к прекрасному черному тюльпану, который ему не суждено
будет увидеть, чем к жизни, с которой он готовилсЯ расстатьсЯ), теперь у
менЯ больше нет никаких желаний, разве только, чтобы тюльпан этот называлсЯ
Rosa Barlaensis, то есть напоминал бы одновременно и мое и ваше имЯ. € так
как вы, по всей вероЯтности, не знаете латинского Языка и можете забыть это
название, то постарайтесь достать карандаш и бумагу, и Я вам это запишу.
ђоза зарыдала и протЯнула ему книгу в шагреневом переплете, на которой
стоЯли инициалы Љ. ‚.
-- —то это такое? -- спросил заключенный.
-- “вы, -- ответила ђоза, -- это библиЯ вашего крестного отца ЉорнелЯ
де ‚итта. џ ее нашла в этой камере после смерти мученика. џ ее храню, как
реликвию. Ќапишите на ней ваше пожелание, господин Љорнелиус, и хотЯ, к
несчастью, Я не умею читать, но все, что вы напишете, будет выполнено.
Љорнелиус взЯл библию и благоговейно поцеловал ее.
-- —ем же Я буду писать? -- спросил он.
-- ‚ библии есть карандаш, -- сказала ђоза, -- он там лежал, там Я его
и оставила.
ќто был тот карандаш, который џн де ‚итт одолжил своему брату.
Љорнелиус взЯл его и на второй странице -- перваЯ, как мы помним, была
оторвана -- он, готовый умереть, подобно Љорнелю, написал такой же твердой
рукой, как Њ и его крестный:
"23 августа 1672 года перед тем, как сложить голову на эшафоте, хотЯ Я
и ни в чем не виновен, Я завещаю ђозе ѓрифус единственное сохранившеесЯ у
менЯ в этом мире имущество, -- ибо все остальное конфисковано, -- три
луковички, из коих (Я в этом глубоко убежден) вырастет в мае месЯце большой
черный тюльпан, за который назначена обществом садоводов города ѓаарлема
премиЯ в сто тысЯч флоринов. џ желаю, чтобы она, как единственнаЯ моЯ
наследница, получила вместо менЯ эту премию, при одном условии, что она
выйдет замуж за мужчину приблизительно моих лет, который полюбит ее и
которого полюбит она, и назовет знаменитый черный тюльпан, который создаст
новую разновидность, Rosa Barlaensis, то есть объединенным моим и своим
именем.
„а смилуетсЯ надо мною бог и да даст он ей доброго здоровьЯ.
Љорнелиус ван Ѓерле".
Џотом, отдаваЯ библию ђозе, он сказал:
-- Џрочтите.
-- “вы, -- ответила девушка Љорнелиусу, -- Я уже вам говорила, что не
умею читать.
’огда Љорнелиус прочел ђозе написанное им завещание.
ђыданиЯ бедной девушки усилились.
-- Џринимаете вы мои условиЯ? -- спросил заключенный, печально улыбаЯсь
и целуЯ дрожащие кончики пальцев прекрасной фрисландки.
-- Ћ, Я не смогу, сударь, -- прошептала она.
-- ‚ы не сможете, мое дитЯ? Џочему же?
-- Џотому что есть одно условие, которое Я не смогу выполнить!
-- Љакое? Њне казалось, однако, что мы обо всем договорились.
-- ‚ы мне даете эти сто тысЯч флоринов в виде приданого?
-- „а.
-- € чтобы Я вышла замуж за любимого человека?
-- Ѓезусловно.
-- Ќу, вот видите, сударь, эти деньги не могут быть моими. џ никогда
никого не полюблю и не выйду замуж.
€, с трудом произнесЯ эти слова, ђоза пошатнулась и от скорби чуть не
упала в обморок.
€спуганный ее бледностью и полубессознательным состоЯнием, Љорнелиус
протЯнул руки, чтобы поддержать ее, как вдруг по лестнице раздались тЯжелые
шаги, еще какие-то другие, зловещие звуки и лай пса.
-- ‡а вами идут! -- воскликнула, ломаЯ руки, ђоза. -- Ѓоже мой, боже
мой! Ќе нужно ли вам еще что-нибудь сказать мне?
€ она упала на колени, закрыв лицо руками, задыхаЯсь от рыданий и
обливаЯсь слезами.
-- џ хочу вам еще сказать, чтобы вы тщательно спрЯтали ваши три
луковички и заботились о них согласно моим указаниЯм и во имЯ любви ко мне.
Џрощайте, ђоза!
-- Ћ, да, -- сказала она, не поднимаЯ головы, -- о, да, все, что вы
сказали, Я сделаю, за исключением замужества, -- добавила она совсем тихо:
-- ибо это, это, клЯнусь вам, длЯ менЯ невозможно.
€ она спрЯтала на своей трепещущей груди дорогое сокровище Љорнелиуса.
ум, который услышали Љорнелиус и ђоза, был вызван приближением
секретарЯ, возвращавшегосЯ за осужденным в сопровождении палача, солдат из
стражи при эшафоте и толпы любопытных, постоЯнных посетителей тюрьмы.
Љорнелиус без малодушиЯ, но и без напускной храбрости принЯл их скорее
дружелюбно, чем враждебно, и позволил им выполнЯть свои обЯзанности так, как
они находили это нужным.
Ћн взглЯнул из своего маленького окошечка с решеткой на площадь и
увидел там эшафот и шагах в двадцати виселицу, с которой по приказу
штатгальтера были уже снЯты поруганные останки двух братьев де ‚иттов.
Џеред тем как последовать за стражей, Љорнелиус искал глазами
ангельский взглЯд ђозы, но позади шпаг и алебард он увидел только лежавшее
ничком у деревЯнной скамьи тело и помертвевшее лицо, скрытое наполовину
длинными волосами.
Ћднако, лишаЯсь чувств, ђоза приложила руку к своему бархатному корсажу
и даже в бессознательном состоЯнии продолжала инстинктивно оберегать ценный
дар, доверенный ей Љорнелиусом.
‚ыходЯ из камеры, молодой человек мог заметить в сжатых пальцах ђозы
пожелтевший листок библии, на котором Љорнель де ‚итт с таким трудом написал
несколько строк, которые, если бы Љорнелиус прочел их, несомненно спасли бы
и человека и тюльпан.

•II. Љазнь

—тобы дойти от тюрьмы до эшафота, Љорнелиусу нужно было сделать не
более трехсот шагов.
Љогда он спустилсЯ с лестницы, собака спокойно пропустила его.
Љорнелиусу показалось даже, что она посмотрела на него с кротостью, похожей
на сострадание.
Ѓыть может, собака узнавала осужденных и кусала только тех, кто выходил
отсюда на свободу.
ЏонЯтно, что, чем короче путь из тюрьмы к эшафоту, тем больше он был
запружен любопытными. ’а же самаЯ толпа, котораЯ, не утолив еще жажду крови,
пролитой три днЯ назад, поджидала здесь новую жертву.
€, как только показалсЯ Љорнелиус, на улице раздалсЯ неистовый рев. Ћн
разнессЯ по площади и покатилсЯ по улицам, прилегающим к эшафоту. ’аким
образом эшафот походил на остров, о который ударЯютсЯ волны четырех или пЯти
рек.
—тобы не слышать угроз, воплей и воЯ, Љорнелиус глубоко погрузилсЯ в
свои мысли.
Ћ чем думал этот праведник, идЯ на казнь?
Ћн не думал ни о своих врагах, ни о своих судьЯх, ни о своих палачах.
Ћн мечтал о прекрасных тюльпанах, на которые он будет взирать с того
света.
"Ћдин удар меча, -- говорил себе философ, -- и моЯ прекраснаЯ мечта
осуществитсЯ".
Ќо было еще не известно, одним ли ударом покончит с ним палач или
продлит мучениЯ бедного любителЯ тюльпанов. ’ем не менее ван Ѓерле
решительно поднЯлсЯ по ступенькам эшафота.
Ћн взошел на эшафот гордый тем, что был другом знаменитого џна де ‚итта
и крестником благородного ЉорнелЯ, растерзанных толпой, снова собравшейсЯ,
чтобы теперь поглазеть на него.
Ћн встал на колени, произнес молитву и с радостью заметил: если он
положит голову на плаху с открытыми глазами, то до последнего момента ему
видно будет окно за решеткой в Ѓюйтенгофской тюрьме.
Ќаконец настало времЯ сделать это ужасное движение. Љорнелиус спустил
свой подбородок на холодный сырой чурбан, но в этот момент глаза невольно
закрылись, чтобы мужественнее принЯть страшный удар, который должен
обрушитьсЯ на его голову и лишить жизни.
Ќа полу эшафота сверкнул отблеск: это был отблеск меча, поднЯтого
палачом.
‚ан Ѓерле попрощалсЯ со своим черным тюльпаном, уверенный, что уходит в
другой мир, озаренный другим светом и другими красками.
’рижды он ощутил на трепещущей шее холодный ветерок от меча.
Ќо какаЯ неожиданность!..
Ћн не почувствовал ни удара, ни боли. Ћн не увидел перемены красок.
„о сознаниЯ ван Ѓерле дошло, что чьи-то руки, он не знал, чьи, довольно
бережно приподнЯли его, и он встал, слегка пошатываЯсь.
Ћн раскрыл глаза.
Ћколо него кто-то что-то читал на большом пергаменте, скрепленном
красной печатью.
’о же самое желтовато-бледное солнце, каким ему и подобает быть в
ѓолландии, светило в небе, и то же самое окно с решеткой смотрело на него с
вышины Ѓюйтенгофа, и та же самаЯ толпа ротозеев, но уже не вопЯщаЯ, а
изумленнаЯ, глазела на него с площади.
Ћсмотревшись, прислушавшись, ван Ѓерле сообразил следующее:
…го высочество ‚ильгельм, принц Ћранский, побоЯвшись, по всей
вероЯтности, как бы семнадцать фунтов крови, которые текли в жилах ван
Ѓерле, не переполнили чаши небесного правосудиЯ, сжалилсЯ над его мужеством
и возможной невиновностью. ‚следствие этого его высочество даровал ему
жизнь. ‚от почему меч, который поднЯлсЯ с зловещим блеском, три раза взлетел
над его головой, подобно зловещей птице, но не опустилсЯ на его шею и
оставил нетронутым его позвоночник.
‚от почему не было ни боли, ни удара. ‚от почему солнце все еще
продолжало улыбатьсЯ ему, в неособенно Яркой, правда, но все же очень
приЯтной, лазури небесного свода.
Љорнелиус, рассчитывавший увидеть бога и тюльпаны всей вселенной,
несколько разочаровалсЯ, но вскоре утешилсЯ тем, что имеет возможность
свободно поворачивать голову на шее.
€ кроме того, Љорнелиус надеЯлсЯ, что помилование будет полным, что его
выпустЯт на свободу, он вернетсЯ к своим грЯдкам в „ордрехте.
Ќо Љорнелиус ошибалсЯ.
Љак сказала приблизительно в то же времЯ госпожа де ‘евинье, в письме
бывает приписка. Ѓыла приписка и в указе штатгальтера, содержавшаЯ самое
существенное. ‚ильгельм, штатгальтер ѓолландии, приговаривал Љорнелиуса ван
Ѓерле к вечному заключению.
Ћн был недостаточно виновным, чтобы быть казненным, но слишком виновным
длЯ того, чтобы остатьсЯ на свободе.
Љорнелиус выслушал приписку, но досада его, вызваннаЯ разочарованием,
скоро рассеЯлась.
"Ќу, что же, -- подумал он, -- еще не все потерЯно. ‚ вечном заключении
есть свои хорошие стороны. ‚ вечном заключении есть ђоза. …сть также и мои
три луковички черного тюльпана".
Ќо Љорнелиус забыл о том, что ‘емь провинций могут иметь семь тюрем, по
одной в каждой провинции, что пища заключенного обходитсЯ дешевле в другом
месте, чем в ѓааге, котораЯ ЯвлЯетсЯ столицей.
…го высочество ‚ильгельм, у которого не было, по-видимому, средств
содержать ван Ѓерле в ѓааге, отправил его отбывать вечное заключение в
крепость ‹евештейн, расположенную, правда, около „ордрехта, но, увы, всетаки
очень далеко от него. ‹евештейн, по словам географов, расположен в конце
острова, который образуют против ѓоркума ‚ааль и Њаас.
‚ан Ѓерле был достаточно хорошо знаком с историей своей страны, чтобы
не знать, что знаменитый ѓроций был после смерти Ѓарневельта заключен в этот
же замок и что правительство, в своем великодушии к знаменитому публицисту,
юрисконсульту, историку, поэту и богослову, ассигновало ему на содержание
двадцать четыре голландских су в сутки.
"Њне же, куда менее важному, чем ѓроций, -- подумал ван Ѓерле, -- мне с
трудом ассигнуют двенадцать су, и Я буду жить очень скудно, но, в конце
концов, все же буду жить".
€ вдруг его поразило ужасное воспоминание.
-- Ђх, -- воскликнул Љорнелиус, -- там сыраЯ и туманнаЯ местность!
’акаЯ неподходЯщаЯ почва длЯ тюльпанов! €, затем, ђоза, ђоза, которой не
будет в ‹евештейне, -- шептал он, склонив на грудь голову, котораЯ у него
только что чуть не скатилась значительно ниже.

XIII. —то творилось в это времЯ в душе одного зрителЯ?

‚ то времЯ, как Љорнелиус размышлЯл, к эшафоту подъехала карета. Љарета
эта предназначалась длЯ заключенного. …му предложили сесть в нее. Ћн
покорилсЯ.
…го последний взглЯд был обращен к Ѓюйтенгофу. Ћн надеЯлсЯ увидеть в
окне успокоенное лицо ђозы, но карета была запрЯжена сильными лошадьми, и
они быстро вынесли ван Ѓерле из толпы, котораЯ ревом выражала свое одобрение
великодушию штатгальтера и -- одновременно -- брань по адресу де ‚иттов и их
спасенного от смерти крестника.
‡рители рассуждали таким образом: "‘частье еще, что мы поторопились
расправитьсЯ с негодЯем из негодЯев џном и с проходимцем Љорнелем, а то, без
сомнениЯ, милосердие его высочества отнЯло бы их у нас так же, как оно
отнЯло у нас вот этого".
‘реди зрителей, привлеченных казнью ван Ѓерле на площадь Ѓюйтенгоф и
несколько разочарованных оборотом, какой принЯла казнь, самым разочарованным
был один хорошо одетый горожанин. Ћн с утра еще так усиленно работал ногами
и локтЯми, что в конце концов от эшафота его отделЯл только рЯд солдат,
окруживших место казни.
Њногие жаждали видеть, как прольетсЯ гнуснаЯ кровь преступного
Љорнелиуса; но, выражаЯ это жестокое желание, никто не проЯвлЯл такого
остервенениЯ, как вышеуказанный горожанин.
Ќаиболее Ярые пришли в Ѓюйтенгоф на рассвете, чтобы захватить лучшие
места; но он опередил наиболее Ярых и провел всю ночь на пороге тюрьмы, а
оттуда попал в первые рЯды, как мы уже говорили, работаЯ ногами и локтЯми,
любезничаЯ с одними и награждаЯ ударами других.
€ когда палач возвел осужденного на эшафот, этот горожанин, забравшись
на тумбу у фонтана, чтобы лучше видеть и быть виденным, сделал палачу знак,
означавший:
-- ђешено, не правда ли?
‚ ответ ему последовал знак палача:
-- Ѓудьте покойны.
Љто же был горожанин, состоЯвший, по-видимому, в близких отношениЯх с
палачом, и что означал этот обмен знаками?
Ћчень просто: горожанином был мингер €саак Ѓокстель, который тотчас же
после ареста Љорнелиуса приехал в ѓаагу, чтобы попытатьсЯ раздобыть
луковички черного тюльпана.
Ѓокстель попробовал сначала использовать ѓрифуса, но последний,
отличаЯсь верностью хорошего бульдога, обладал и его недоверчивостью и
злобностью. Ћн увидел в ненависти ЃокстелЯ нечто совершенно обратное: он
принЯл его за преданного друга Љорнелиуса, который, осведомлЯЯсь о пустЯшных
вещах, пытаетсЯ устроить побег заключенному.
Џоэтому на первое предложение ЃокстелЯ добыть луковички, которые
спрЯтаны, по всей вероЯтности, если не на груди заключенного, то в
каком-нибудь уголке камеры, ѓрифус прогнал его, напустив на него собаку.
Ќо оставшийсЯ в зубах пса клочок штанов ЃокстелЯ не обескуражил его. Ћн
снова начал атаку. ѓрифус в это времЯ находилсЯ в постели в лихорадочном
состоЯнии, с переломленной рукой. Ћн даже не принЯл посетителЯ. Ѓокстель
тогда обратилсЯ к ђозе, предлагаЯ девушке взамен трех луковичек головной
убор из чистого золота. Ќо хотЯ благороднаЯ девушка не знала еще цены того,
что ее просили украсть и за что ей предлагали невиданно хорошую плату, она
направила искусителЯ к палачу, -- не только последнему судье, но и
последнему наследнику осужденного. ‘овет ђозы породил новую идею в голове
ЃокстелЯ.
’ем временем приговор был вынесен; как мы видели, спешный приговор. “
€саака уже не оставалось времени чтобы подкупить кого-нибудь, так что он
остановилсЯ на мысли, поданной ему ђозой, и пошел к палачу.
€саак не сомневалсЯ в том, что Љорнелиус умрет, прижимаЯ луковички
тюльпана к сердцу.
‚ действительности же Ѓокстель не мог угадать двух вещей: ђозу, то есть
любовь, ‚ильгельма, то есть милосердие.
Ѓез ђозы и ‚ильгельма расчеты завистника оказались бы правильными. …сли
бы не ‚ильгельм, Љорнелиус бы умер. …сли бы не ђоза, Љорнелиус умер бы,
прижимаЯ луковички к своему сердцу.
€так, мингер Ѓокстель направилсЯ к палачу, выдал себЯ за близкого друга
осужденного и купил у него за непомерную сумму -- свыше ста флоринов -- всю
одежду будущего покойника, кроме золотых и серебрЯных украшений, которые
безвозмездно переходили к палачу.
Ќо что значила эта сумма в сто флоринов длЯ человека, почти уверенного,
что он покупает за эти деньги премию общества цветоводов города ѓаарлема?
ќто значило получить на затраченные деньги тысЯчу процентов, что было,
согласитесь, недурной операцией.
Џалач, с своей стороны, зарабатывал сто флоринов без всЯких хлопот или
почти без всЯких хлопот. …му только нужно было после казни пропустить
мингера ЃокстелЯ и его слуг на эшафот и отдать ему бездыханный труп его
„руга.
Љ тому же подобные ЯвлениЯ были обычны среди приверженцев какого-нибудь
деЯтелЯ, кончавшего жизнь на эшафоте Ѓюйтенгофа. ”анатик, вроде Љорнелиуса,
мог свободно иметь другом такого же фанатика, который дал бы сто флоринов за
его останки.
€так, палач принЯл предложение. Ћн выставил только одно условие:
получить плату вперед. Ѓокстель, подобно людЯм, которые входЯт в Ярмарочные
балаганы, мог остатьсЯ недовольным и при выходе не пожелать внести плату.
Ќо Ѓокстель заплатил вперед и стал ждать.
Џосле этого можно судить, насколько он был взволнован и как он следил
за стражей, секретарем, палачом, как его волновало каждое движение ван
Ѓерле, как он лЯжет на плаху, как он упадет и не раздавит ли он, падаЯ,
бесценные луковички; позаботилсЯ ли он, по крайней мере, положить их хотЯ бы
в золотую коробочку, так как золото самый прочный из металлов.
Њы не решаемсЯ описать то впечатление, какое произвела на этого
достойного смертного задержка в выполнении приговора. —его ради палач терЯет
времЯ, сверкаЯ своим мечом над головой Љорнелиуса, вместо того, чтобы
отрубить эту голову? Ќо, когда он увидел, как секретарь суда взЯл
осужденного за руку и поднЯл его, вынимаЯ из кармана пергамент, когда он
услышал публичное чтение о помиловании, дарованном штатгальтером, Ѓокстель
потерЯл человеческий облик. џрость тигра, гиены, змеи вспыхнула в его
глазах. …сли бы он был ближе к ван Ѓерле, он бросилсЯ бы на него и убил бы
его.
’ак, значит, Љорнелиус будет жить Љорнелиус поселитсЯ в ‹евештейне, он
унесет туда, в тюрьму луковички и, быть может, найдетсЯ там сад, где ему и
удастсЯ вырастить свой черный тюльпан.
Ѓывают событиЯ, которые перо бедного писателЯ не в силах описать и
которые он вынужден предоставить фантазии читателЯ во всей их простоте.
Ѓокстель в полуобморочном состоЯнии упал со своей тумбы среди группы
оранжистов, так же, как и он, недовольных оборотом, принЯтым казнью. Ћни
подумали, что крик, который испустил Ѓокстель, был криком радости, и
наградили его кулачными ударами, не хуже, чем это сделали бы Ярые
боксеры-англичане.
Ќо что могли прибавить несколько кулачных ударов к тем страданиЯм,
которые испытывал Ѓокстель? Ћн бросилсЯ вдогонку за каретой, уносившей
Љорнелиуса с его луковичками тюльпанов. Ќо, торопЯсь, он не заметил камнЯ
под ногой -- споткнулсЯ, потерЯл равновесие, отлетел шагов на десЯть и
поднЯлсЯ, истоптанный и истерзанный, только тогда, когда всЯ грЯзнаЯ толпа
ѓааги прошла через него. Ѓокстель, которого положительно преследовало
несчастье, все же поплатилсЯ только изодранным платьем, истоптанной спиной и
изодранными руками.
Њожно было подумать, что длЯ ЃокстелЯ достаточно всех этих неудач. Ќо
это было бы ошибкой.
Ѓокстель, поднЯвшись на ноги, вырвал из своей головы столько волос,
сколько смог, и принес их в жертва жестокой и бесчувственной богине,
именуемой завистью Џодношение было, безусловно, приЯтно богине, у которой,
как говорит мифологиЯ, вместо волос, на голове -- змеи.

XIV. ѓолуби „ордрехта

„лЯ Љорнелиуса ван Ѓерле было, конечно, большой честью, что его
отправили в ту самую тюрьму, в которой когда-то сидел ученый ѓуго ѓроций.
Џо прибытии в тюрьму его ожидала еще большаЯ честь. ‘лучилось так, что,
когда благодарЯ великодушию принца Ћранского туда отправили цветовода ван
Ѓерле, камера в ‹евештейне, в которой в свое времЯ сидел знаменитый друг
Ѓарневельта, была свободной. Џравда, камера эта пользовалась в замке плохой
репутацией с тех пор, как ѓроций, осуществлЯЯ блестЯщую мысль своей жены,
бежал из заключениЯ в Ящике из-под книг, который забыли осмотреть.
‘ другой стороны, ван Ѓерле казалось хорошим предзнаменованием, что ему
дали именно эту камеру, так как, по его мнению, ни один тюремщик не должен
был бы сажать второго голубЯ в ту клетку, из которой так легко улетел
первый.
ќто историческаЯ камера. Ќо мы не станем терЯть времени на описание
деталей, а упомЯнем только об алькове, который был сделан длЯ супруги
ѓроциЯ. ќто была обычнаЯ тюремнаЯ камера, в отличие от других, может быть,
несколько более высокаЯ. €з ее окна с решеткой открывалсЯ прекрасный вид.
Љ тому же интерес нашей истории не заключаетсЯ в описании каких бы то
ни было комнат.
„лЯ ван Ѓерле жизнь выражалась не в одном процессе дыханиЯ. Ѓедному
заключенному помимо его легких дороги были два предмета, обладать которыми
он мог только в воображении: цветок и женщина, оба утраченные длЯ него
навеки.
Љ счастью, добрЯк ван Ѓерле ошибалсЯ. ‘удьба, оказавшаЯсЯ к нему
благосклонной в тот момент, когда он шел на эшафот, эта же судьба создала
ему в самой тюрьме, в камере ѓроциЯ, существование, полное таких
переживаний, о которых любитель тюльпанов никогда и не думал.
Ћднажды утром, стоЯ у окна и вдыхаЯ свежий воздух, доносившийсЯ из
долины ‚аалЯ, он любовалсЯ видневшимисЯ на горизонте мельницами своего
родного „ордрехта и вдруг заметил, как оттуда целой стаей летЯт голуби и,
трепеща на солнце, садЯтсЯ на острые шпили ‹евештейна.
"ќти голуби, -- подумал ван Ѓерле, -- прилетают из „ордрехта и,
следовательно, могут вернутьсЯ обратно. …сли бы кто-нибудь привЯзал к крылу
голубЯ записку, то, возможно, она дошла бы до „ордрехта, где обо мне
горюют".
€, помечтав еще некоторое времЯ, ван Ѓерле добавил: "ќтим "кто-нибудь"
буду Я".
Њожно быть терпеливым, когда вам двадцать восемь лет и вы осуждены на
вечное заключение, то есть приблизительно на двадцать две или на двадцать
три тысЯчи дней.
‚ан Ѓерле не покидала мысль о его трех луковичках, ибо, подобно сердцу,
которое бьетсЯ в груди, она жила в его памЯти. €так, ван Ѓерле все времЯ
думал только о них, соорудил ловушку длЯ голубей и стал их приманивать туда
всеми способами, какие предоставлЯл ему его стол, на который ежедневно
выдавалось восемнадцать голландских су, равных двенадцати французским. €
после целого месЯца безуспешных попыток ему удалось поймать самку.
Ћн употребил еще два месЯца, чтобы поймать самца. Ћн запер их в одной
клетке и в начале 1673 года, после того, как самка снесла Яйца, выпустил ее
на волю. “вереннаЯ в своем самце, в том, что он выведет за нее птенцов, она
радостно улетела в „ордрехт, уносЯ под крылышком записку.
‚ечером она вернулась обратно. ‡аписка оставалась под крылом. Ћна
сохранЯла эту записку таким образом пЯтнадцать дней, что вначале очень
разочаровало, а потом и привело в отчаЯние ван Ѓерле.
Ќа шестнадцатый день голубка прилетела без записки.
‡аписка была адресована Љорнелиусом его кормилице, старой фрисландке, и
он обращалсЯ к милосердию всех, кто найдет записку, умолЯЯ передать ее по
принадлежности как можно скорее.
‚ письме к кормилице была вложена также записка, адресованнаЯ ђозе.
Љормилица получила это письмо. € вот каким путем.
“езжаЯ из „ордрехта в ѓаагу, а из ѓааги в ѓоркум, мингер €саак Ѓокстель
покинул не только свой дом, не только своего слугу, не только свой
наблюдательный пункт, не только свою подзорную трубу, но и своих голубей.
‘луга, который осталсЯ без жалованиЯ, проел сначала те небольшие
сбережениЯ, какие у него были, а затем стал поедать голубей. “видев это,
голуби стали перелетать с крыши €саака ЃокстелЯ на крышу Љорнелиуса ван
Ѓерле.
Љормилица была добраЯ женщина, и она чувствовала постоЯнную потребность
любить кого-нибудь. Ћна очень привЯзалась к голубЯм, которые пришли просить
у нее гостеприимства. Љогда слуга €саака потребовал последних двенадцать или
пЯтнадцать голубей, чтобы их съесть, она предложила их продать ей по шесть
голландских су за штуку. ќто было вдвое больше действительной стоимости
голубей. ‘луга, конечно, согласилсЯ с большой радостью. ’аким образом,
кормилица осталась законной владелицей голубей завистника.
ќти голуби, разыскиваЯ, вероЯтно, хлебные зерна иных сортов и
коноплЯные семена повкуснее, объединились с другими голубЯми и в своих
перелетах посещали ѓаагу, ‹евештейн и ђоттердам. ‘лучаю было угодно, чтобы
Љорнелиус ван Ѓерле поймал как раз одного из этих голубей.
Ћтсюда следует, что если бы завистник не покинул „ордрехта, чтобы
поспешить за своим соперником сначала в ѓаагу, а затем в ѓоркум или
‹евештейн, то записка, написаннаЯ Љорнелиусом ван Ѓерле, попала бы в его
руки, а не в руки кормилицы. € тогда наш бедный заключенный потерЯл бы даром
и свой труд и времЯ. € вместо того, чтобы иметь возможность описать
разнообразные событиЯ, которые подобно разноцветному ковру будут развиватьсЯ
под нашим пером, нам пришлось бы описывать целый рЯд грустных, бледных и
темных, как ночной покров, дней.
€так, записка попала в руки кормилицы ван Ѓерле. € вот однажды, в
первых числах февралЯ, когда, оставлЯЯ за собой рождающиесЯ звезды, с неба
спускались первые сумерки, Љорнелиус услышал вдруг на лестнице башни голос,
который заставил его вздрогнуть.
Ћн приложил руку к сердцу и прислушалсЯ. ќто был мЯгкий, мелодичный
голос ђозы.
‘ознаемсЯ, что Љорнелиус не был так поражен неожиданностью и не ощутил
той чрезвычайной радости, которую он испытал бы, если бы это произошло
помимо истории с голубЯми. ѓолубь, взамен его письма, принес ему под крылом
надежду, и он, знаЯ ђозу, ежедневно ожидал, если только до нее дошла
записка, известий о своей любимой и о своих луковичках.
Ћн приподнЯлсЯ, прислушиваЯсь и наклонЯЯсь к двери. „а, это несомненно,
был тот же голос, который так нежно взволновал его в ѓааге.
Ќо сможет ли теперь ђоза, котораЯ приехала из ѓааги в ‹евештейн, ђоза,
которой удалось каким-то неведомым Љорнелиусу путем проникнуть в тюрьму, --
сможет ли она так же счастливо проникнуть к заключенному?
‚ то времЯ, как Љорнелиус ломал себе голову над этими вопросами,
волновалсЯ и беспокоилсЯ, открылось окошечко его камеры, и ђоза, сиЯющаЯ от
счастьЯ, еще более прекраснаЯ от пережитого ею в течение пЯти месЯцев горЯ,
от которого слегка побледнели ее щеки, ђоза прислонила свою голову к решетке
окошечка и сказала:
-- Ћ сударь, сударь, вот и Я.
Љорнелиус простер руки, устремил к небу глаза и радостно воскликнул:
-- Ћ ђоза, ђоза!
-- ’ише, говорите шепотом, отец идет следом за мной, -- сказала
девушка.
-- ‚аш отец?
-- „а, там, во дворе, внизу, у лестницы. Ћн получает инструкции у
коменданта. Ћн сейчас подниметсЯ.
-- €нструкции от коменданта?
-- ‘лушайте, Я постараюсь объЯснить вам все в нескольких словах. “
штатгальтера есть усадьба в одном лье от ‹ейдена. ‘обственно, это просто
большаЯ молочнаЯ ферма. ‚семи животными этой фермы ведает моЯ тетка, его
кормилица. Љак только Я получила ваше письмо, которое -- увы! -- Я даже не
смогла прочесть, но которое мне прочла ваша кормилица, -- Я сейчас же
побежала к своей тетке и оставалась там до тех пор, пока туда не приехал
принц. Ђ когда он туда приехал, Я попросила его перевести отца с должности
привратника ѓаагской тюрьмы на должность тюремного надзирателЯ в крепость
‹евештейн. Ћн не подозревал моей цели; если бы он знал ее, он, может быть, и
отказал бы, но тут он, наоборот, удовлетворил мою просьбу.
-- ’аким образом, вы здесь.
-- Љак видите.
-- ’аким образом, Я буду видеть вас ежедневно?
-- ’ак часто, как Я только смогу.
-- Ћ ђоза, моЯ прекраснаЯ мадонна, ђоза, -- воскликнул Љорнелиус, --
так, значит, вы менЯ немного любите?
-- Ќемного... -- сказала она. -- Ћ, вы недостаточно требовательны,
господин Љорнелиус.
Љорнелиус страстно протЯнул к ней руки, но сквозь решетку могли
встретитьсЯ только их пальцы.
-- Ћтец идет, -- сказала девушка.
€ ђоза быстро отошла от двери и устремилась навстречу старому ѓрифусу,
который показалсЯ на лестнице.

XV. Ћкошечко

‡а ѓрифусом следовала его собака.
Ћн обводил ее по всей тюрьме, чтобы в нужный момент она могла узнать
заключенных.
-- Ћтец, -- сказала ђоза, -- вот знаменитаЯ камера, из которой бежал
ѓроций; вы знаете, ѓроций?
-- ‡наю, знаю, мошенник ѓроций, друг этого злодеЯ Ѓарневельта, казнь
которого Я видел, будучи еще ребенком. ѓроций! €з этой камеры он и бежал?
Ќу, так Я ручаюсь, что теперь никто больше из нее не сбежит.
€, открыв дверь, он стал впотьмах держать речь к заключенному.
‘обака же в это времЯ обнюхивала с ворчанием икры узника, как бы
спрашиваЯ, по какому праву он осталсЯ жив, когда она видела, как его уводили
палач и секретарь суда.
Ќо красавица ђоза отозвала собаку к себе.
-- ‘ударь, -- начал ѓрифус, поднЯв фонарь, чтобы осветить немного
вокруг, -- в моем лице вы видите своего нового тюремщика. џ ЯвлЯюсь старшим
надзирателем, и все камеры находЯтсЯ под моим наблюдением. џ не злой
человек, но Я непреклонно выполнЯю все то, что касаетсЯ дисциплины.
-- Ќо Я вас прекрасно знаю, мой дорогой ѓрифус, -- сказал заключенный,
став в освещенное фонарем пространство.
-- Ђх, так это вы, господин ван Ѓерле, -- сказал ѓрифус: -- ах, так это
вы, вот как встречаешьсЯ с людьми!
-- „а, и Я, к своему большому удовольствию, вижу, дорогой ѓрифус, что
ваша рука в прекрасном состоЯнии, раз в этой руке вы держите фонарь.
ѓрифус нахмурил брови.
-- ‚от видите, -- сказал он, -- всегда в политике делают ошибки. …го
высочество даровал вам жизнь, -- Я бы этого никогда не сделал.
-- ‚от как! Ќо почему же? -- спросил Љорнелиус.
-- Џотому что вы и впредь будете устраивать заговоры. ‚едь вы, ученые,
общаетесь с дьЯволом.
-- Ђх, ѓрифус, ѓрифус, -- сказал смеЯсь молодой человек, -- уже не за
то ли вы на менЯ так злы, что Я вам плохо вылечил руку, или за ту плату,
какую Я с вас взЯл за лечение!
-- Ќаоборот, черт побери, наоборот, -- проворчал тюремщик: -- вы
слишком хорошо мне ее вылечили, в этом есть какое-то колдовство: не прошло и
шести недель, как Я стал владеть ею, словно с ней ничего не случилось. „о
такой степени хорошо, что врач Ѓюйтенгофа предложил мне ее снова сломать,
чтобы вылечить по правилам, обещаЯ, что на этот раз Я не смогу ею
действовать раньше чем через три месЯца.
-- € вы на это не согласились?
-- џ сказал: нет! „о тех пор, пока Я смогу делать крестное знамение
этой рукой, -- ѓрифус был католиком, -- до тех пор, пока Я смогу делать
крестное знамение этой рукой, мне наплевать на дьЯвола.
-- Ќо если вы плюете на дьЯвола, господин ѓрифус, то тем более вы не
должны боЯтьсЯ ученых.
-- Ћ, ученые, ученые! -- воскликнул ѓрифус, не отвечаЯ на вопрос -- џ
предпочитаю охранЯть десЯть военных, чем одного ученого ‚оенные курЯт, пьют,
напиваютсЯ. Ћни становЯтсЯ кроткими, как овечки, когда им дают виски или
мозельвейн. Ќо, чтобы ученый стал пить, курить €ли напиватьсЯ Ћ, да, они
трезвенники, они ничего не тратЯт, сохранЯют свою голову Ясной, чтобы
устраивать заговоры. Ќо Я вас предупреждаю, что вам устраивать заговоры
будет нелегко Џрежде всего -- ни книг, ни бумаги, никакой чертовщины. ‚едь
благодарЯ книгам ѓроцию удалось бежать.
-- џ вас уверЯю, господин ѓрифус, -- сказал ван Ѓерле, что, быть может,
был момент, когда Я подумывал о побеге, но теперь у менЯ, безусловно, нет
этих помыслов.
-- •орошо, хорошо, -- сказал ѓрифус: -- следите за собой; Я так же буду
следить. ‚се равно, все равно его высочество допустил большую ошибку.
-- Ќе отрубив мне голову? ‘пасибо, спасибо, господин ѓрифус.
-- Љонечно. ‚ы видите, как теперь спокойно себЯ ведут господа де ‚итты.
-- Љакие ужасные вещи вы говорите, господин ѓрифус, -- сказал
Љорнелиус, отвернувшись, чтобы скрыть свое отвращение. -- ‚ы забываете, что
один из этих несчастных -- мой лучший друг, а другой... другой мой второй
отец.
-- „а, но Я помню, что тот и другой были заговорщиками € к тому же Я
говорю так скорее из чувства состраданиЯ.
-- Ђ, вот как! Ќу, так объЯсните мне это, дорогой ѓрифус, Я что-то
плохо понимаю.
-- „а, если бы вы остались на плахе палача ѓербрука...
-- ’о что же было бы?
-- Ђ то, что вам не пришлось бы больше страдать. Њежду тем здесь, -- Я
этого не скрываю, -- Я сделаю вашу жизнь очень тЯжелой.
-- ‘пасибо за обещание, господин ѓрифус.
€ в то времЯ, как заключенный иронически улыбалсЯ тюремщику, ђоза за
дверью ответила ему улыбкой, полной утешениЯ.
ѓрифус подошел к окну.
Ѓыло еще достаточно светло, чтобы можно было видеть, не различаЯ
деталей, широкий горизонт, который терЯлсЯ в сером тумане.
-- Љакой отсюда вид? -- спросил тюремщик.
-- Џрекрасный, -- ответил Љорнелиус, глЯдЯ на ђозу.
-- „а, да, слишком много простора, слишком много простора.
‚ это времЯ встревоженные голосом незнакомца голуби вылетели из своего
гнезда и, испуганные, скрылись в тумане.
-- Ћ, о, что это такое?
-- Њои голуби, -- ответил Љорнелиус.
-- Њои голуби, -- закричал тюремщик. -- Њои голуби! „а разве
заключенный может иметь что-нибудь свое?
-- ’огда, -- ответил Љорнелиус, -- это голуби, которых мне сам бог
послал.
-- ‚от уже одно нарушение правил, -- продолжал ѓрифус. -- ѓолуби! Ђх,
молодой человек, молодой человек, Я вас предупреждаю, что не позднее, чем
завтра, эти птицы будут жаритьсЯ в моем котелке.
-- ‚ам нужно сначала поймать их, господин ѓрифус, -- возразил Љорнелиус
-- ‚ы считаете, что Я не имею права иметь этих голубей, но вы, клЯнусь вам,
имеете на это прав еще меньше, чем Я.
-- ’о, что отложено, еще не потерЯно, -- проворчал тюремщик, -- и не
позднее завтрашнего днЯ Я им сверну шеи.
€, даваЯ Љорнелиусу это злое обещание, ѓрифус перегнулсЯ через окно,
осматриваЯ конструкцию гнезда. ќто позволило Љорнелиусу подбежать к двери и
подать руку ђозе, котораЯ прошептала ему:
-- ‘егоднЯ, в девЯть часов вечера.
ѓрифус, всецело занЯтый своим желанием захватить голубей завтра же, как
он обещал, ничего не видел, ничего не слышал и, закрыв окно, взЯл за руку
дочь, вышел, запер замок и направилсЯ к другому заключенному, пообещать ему
что-нибудь в этом же роде.
Љак только он вышел, Љорнелиус подбежал к двери и стал прислушиватьсЯ к
удалЯвшимсЯ шагам. Љогда они совсем стихли, он подошел к окну и совершенно
разрушил голубиное гнездо.
Ћн предпочел навсегда расстатьсЯ со своими пернатыми друзьЯми, чем
обрекать на смерть милых вестников, которым он был обЯзан счастьем вновь
видеть ђозу.
Ќи посещение тюремщика, ни его грубые угрозы, ни мрачнаЯ перспектива
его надзора, которым -- Љорнелиусу это было хорошо известно -- он так
злоупотреблЯл, -- ничто не могло рассеЯть сладких грез Љорнелиуса и в
особенности той сладостной надежды, которую воскресила в нем ђоза.
Ћн с нетерпением ждал, когда на башне ‹евештейна часы пробьют девЯть.
ђоза сказала: "†дите менЯ в девЯть часов".
Џоследний звук бронзового колокола еще дрожал в воздухе, а Љорнелиус
уже слышал на лестнице легкие шаги и шорох пышного платьЯ прелестной
фрисландки, и вскоре двернаЯ решетка, на которую устремил свой пылкий взор
Љорнелиус, осветилась.
Ћкошечко раскрылось с наружной стороны двери.
-- Ђ вот и Я! -- воскликнула ђоза, задыхаЯсь от быстрого подъема по
лестнице. -- Ђ вот и Я!
-- Ћ милаЯ ђоза!
-- ’ак вы довольны, что видите менЯ?
-- € вы еще спрашиваете!? Ќо расскажите, как вам удалось прийти сюда.
-- ‘лушайте, мой отец засыпает обычно сейчас же после ужина, и тогда Я
укладываю его спать, слегка опьЯненного водкой. Ќикому этого не
рассказывайте, так как благодарЯ этому сну Я смогу каждый вечер на час
приходить сюда, чтобы поговорить с вами.
-- Ћ, благодарю вас, ђоза, дорогаЯ ђоза!
Џри этих словах Љорнелиус так плотно прижал лицо к решетке, что ђоза
отодвинула свое.
-- џ принесла вам ваши луковички, -- сказала она.
‘ердце Љорнелиуса вздрогнуло: он не решалсЯ сам спросить ђозу, что она
сделала с драгоценным сокровищем, которое он ей оставил.
-- Ђ, значит, вы их сохранили!
-- ђазве вы не дали мне их, как очень дорогую длЯ вас вещь?
-- „а, но, раз Я вам их отдал, мне кажетсЯ, они теперь принадлежат вам.
-- Ћни принадлежали бы мне после вашей смерти, а вы, к счастью, живы.
Ћ, как Я благословлЯла его высочество! …сли бог наградит принца ‚ильгельма
всем тем, что Я ему желала, то король ‚ильгельм будет самым счастливым
человеком не только в своем королевстве, но и во всем мире. ‚ы живы,
говорила Я, и, оставлЯЯ себе библию вашего крестного, Я решила вернуть вам
ваши луковички. џ только не знала, как это сделать. € вот Я решила просить у
штатгальтера место тюремщика в ѓоркуме длЯ отца, и тут ваша кормилица
принесла мне письмо. Ћ, уверЯю вас, мы много слез пролили вместе с нею. Ќо
ваше письмо только утвердило менЯ в моем решении, и тогда Я уехала в ‹ейден.
Ћстальное вы уже знаете.
-- Љак, дорогаЯ ђоза, вы еще до моего письма думали приехать ко мне
сюда?
-- „умала ли Я об этом? -- ответила ђоза (любовь у нее преодолела
стыдливость), -- все мои мысли были занЯты только этим.
ђоза была так прекрасна, что Љорнелиус вторично прижал свое лицо и губы
к решетке, по всей вероЯтности, чтобы поблагодарить молодую девушку.
ђоза отшатнулась, как и в первый раз.
-- Џравда, -- сказала она с кокетством, свойственным каждой молодой
девушке, -- правда, Я довольно часто жалела, что не умею читать, но никогда
Я так сильно не жалела об этом, как в тот раз, когда кормилица передала мне
ваше письмо. џ держала его в руках, оно обладало живой речью длЯ других, а
длЯ менЯ, бедной дурочки, -- было немым.
-- ‚ы часто сожалели о том, что не умеете читать? -- спросил Љорнелиус.
-- Џочему?
-- Ћ, -- ответила, улыбаЯсь, девушка, -- потому, что мне хотелось
читать все письма, которые мне присылают.
-- ‚ы получаете письма. ђоза?
-- ‘отнЯми.
-- Ќо кто же вам пишет?
-- Љто мне пишет? „а все студенты, которые проходЯт по Ѓюйтенгофу, все
офицеры, которые идут на учение, все приказчики и даже торговцы, которые
видЯт менЯ у моего маленького окна.
-- € что же вы делали, дорогаЯ ђоза, с этими записками?
-- ђаньше мне их читала какаЯ-нибудь приЯтельница, Я это менЯ очень
забавлЯло, а с некоторых пор -- зачем мне слушать все эти глупости? -- с
некоторых пор Я их просто сжигаю.
-- ‘ некоторых пор! -- воскликнул Љорнелиус, и глаза его засветились
любовью и счастьем.
ђоза, покраснев, опустила глаза.
€ она не заметила, как приблизились уста Љорнелиуса, которые, увы,
соприкоснулись только с решеткой. Ќо, несмотрЯ на это препЯтствие, до губ
молодой девушки донеслось горЯчее дыхание, обжигавшее, как самый нежный
поцелуй.
ђоза вздрогнула и убежала так стремительно, что забыла вернуть
Љорнелиусу его луковички черного тюльпана.

XVI. “читель и ученица

Љак мы видели, старик ѓрифус совсем не разделЯл расположениЯ своей
дочери к крестнику ЉорнелЯ де ‚итта.
‚ ‹евештейне находилось только пЯть заключенных, и надзор за ними был
нетруден, так что должность тюремщика была чем-то в роде синекуры, данной
ѓрифусу на старости лет.
Ќо в своем усердии достойный тюремщик всей силой своего воображениЯ
усложнил порученное ему дело. ‚ его воображении Љорнелиус принЯл гигантские
размеры перворазрЯдного преступника. Џоэтому он стал в его глазах самым
опасным из всех заключенных. ѓрифус следил за каждым его шагом; обращалсЯ к
нему всегда с самым суровым видом, заставлЯЯ его нести кару за его ужасный,
как он говорил, мЯтеж против милосердного штатгальтера.
Ћн заходил в камеру ван Ѓерле по три раза в день, надеЯсь застать его
на месте преступлениЯ, но Љорнелиус, с тех пор как его корреспондентка
оказалась тут же рЯдом, отрешилсЯ от всЯкой переписки. ‚озможно даже, что
если бы Љорнелиус получил полную свободу и возможность жить, где ему угодно,
он предпочел бы жизнь в тюрьме с ђозой и своими луковичками, чем где-нибудь
в другом месте без ђозы и без луковичек.
ђоза обещала приходить каждый вечер в девЯть часов длЯ беседы с дорогим
заключенным и, как мы видели, в первый же вечер исполнила свое обещание.
Ќа другой день она пришла с той же таинственностью, с теми же
предосторожностЯми, как и накануне. Ћна дала себе слово не приближать лица к
самой решетке. €, чтобы сразу же начать разговор, который мог бы серьезно
заинтересовать ван Ѓерле, она начала с того, что протЯнула ему сквозь
решетку три луковички, завернутые все в ту же бумажку.
Ќо, к большому удивлению ђозы, ван Ѓерле отстранил ее белую ручку
кончиками своих пальцев.
Њолодой человек обдумал все.
-- ‚ыслушайте менЯ, -- сказал он, -- мне кажетсЯ, что мы слишком
рискуем, вкладываЯ все наше состоЯние в один мешок. ‚ы понимаете, дорогаЯ
ђоза, мы собираемсЯ выполнить задание, которое до сих пор считалось
невыполнимым. Ќам нужно вырастить знаменитый черный тюльпан. Џримем же все
предосторожности, чтобы в случае неудачи нам не пришлось себЯ ни в чем
упрекать. ‚от каким путем, Я думаю, мы достигнем цели.
ђоза напрЯгла все свое внимание, чтобы выслушать, что ей скажет
заключенный, не потому, чтобы она лично придавала этому большое значение, а
только потому, что этому придавал значение бедный цветовод.
Љорнелиус продолжал:
-- ‚от как Я думаю наладить наше совместное участие в этом важном деле.
-- џ слушаю, -- сказала ђоза.
-- ‚ этой крепости есть, по всей вероЯтности, какойнибудь садик, а если
нет садика, то дворик, а если не дворик, то какаЯ-нибудь насыпь.
-- “ нас здесь чудесный сад, -- сказала ђоза, -- он тЯнетсЯ вдоль реки
и усажен прекрасными старыми деревьЯми.
-- Ќе можете ли вы, дорогаЯ ђоза, принести мне оттуда немного земли,
чтобы Я мог судить о ней?
-- ‡автра же принесу.
-- ‚ы возьмете немного земли в тени и немного на солнце, чтобы Я мог
определить по обоим образчикам ее сухость и влажность.
-- Ѓудьте покойны.
-- Љогда Я выберу землю, мы разделим луковички. Ћдну луковичку возьмете
вы и посадите в указанный мною день в землю, которую Я выберу. Ћна,
безусловно расцветет, если вы будете ухаживать за ней согласно моим
указаниЯм.
-- џ не покину ее ни на минуту.
-- „ругую луковичку вы оставите мне, и Я попробую вырастить ее здесь, в
своей камере, что будет длЯ менЯ развлечением в те долгие часы, которые Я
провожу без вас. Џризнаюсь, Я очень мало надеюсь на эту луковичку и заранее
смотрю на нее, беднЯжку, как на жертву моего эгоизма. Ћднако же, иногда
солнце проникает и ко мне. џ постараюсь самым искусным образом использовать
все. Ќаконец, мы будем, -- вернее, вы будете держать про запас третью
луковичку, нашу последнюю надежду на случай, если бы первые два опыта не
удались. ’аким путем, дорогаЯ ђоза, невозможно, чтобы мы не выиграли ста
тысЯч флоринов -- ваше приданое, и не добились бы высшего счастьЯ, достигнув
своей цели.
-- џ понЯла, -- ответила ђоза. -- ‡автра Я принесу землю, и вы выберете
ее длЯ менЯ и длЯ себЯ. —то касаетсЯ земли длЯ вас, то мне придетсЯ
потратить на это много вечеров, так как каждый раз Я смогу приносить только
небольшое количество.
-- Ћ, нам нечего торопитьсЯ, милаЯ ђоза. Ќаши тюльпаны должны быть
посажены не раньше чем через месЯц. Љак видите, у нас еще много времени.
’олько длЯ посадки вашего тюльпана вы будете точно выполнЯть все мои
указаниЯ, не правда ли?
-- џ вам это обещаю.
-- €, когда он будет посажен, вы будете сообщать мне все
обстоЯтельства, касающиесЯ нашего воспитанника, именно: изменение
температуры, следы на аллее, следы на грЯдке. Џо ночам вы будете
прислушиватьсЯ, не посещают ли наш сад кошки. „ве несчастные кошки испортили
у менЯ в „ордрехте целых две грЯдки.
-- •орошо, Я буду прислушиватьсЯ.
-- ‚ лунные ночи... ‚иден ли от вас сад, милое дитЯ?
-- Ћкна моей спальни выходЯт в сад.
-- Ћтлично. ‚ лунные ночи вы будете следить, не выползают ли из
отверстий забора крысы. Љрысы -- опасные грызуны, которых нужно
остерегатьсЯ; Я встречал цветоводов, которые горько жаловались на ЌоЯ за то,
что он взЯл в ковчег пару крыс.
-- џ послежу и, если там есть крысы и кошки...
-- •орошо, нужно все предусмотреть. ‡атем, -- продолжал ван Ѓерле,
ставший очень подозрительным за времЯ своего пребываниЯ в тюрьме, -- затем
есть еще одно животное, более опасное, чем крысы и кошки.
-- —то это за животное?
-- ќто человек. ‚ы понимаете, дорогаЯ ђоза, крадут один флорин, рискуЯ
из-за такой ничтожной суммы попасть на каторгу; тем более могут украсть
луковичку тюльпана, который стоит сто тысЯч флоринов.
-- Ќикто, кроме менЯ, не войдет в сад.
-- ‚ы мне это обещаете?
-- џ клЯнусь вам в этом.
-- •орошо, ђоза. ‘пасибо, дорогаЯ ђоза. ’еперь всЯ радость длЯ менЯ
будет исходить от вас.
€, так как губы ван Ѓерле с таким же пылом, как накануне, приблизились
к решетке, а к тому же настало времЯ уходить, ђоза отстранила голову и
протЯнула руку.
‚ красивой руке девушки была луковичка тюльпана.
Љорнелиус страстно поцеловал кончики пальцев ее руки.
Џотому ли, что эта рука держала одну из луковичек знаменитого черного
тюльпана? €ли потому, что эта рука принадлежала ђозе? ќто мы предоставлЯем
разгадывать лицам, более опытным, чем мы.
€так, ђоза ушла с двумЯ другими луковичками, крепко их прижимаЯ к
груди.
Џрижимала она их к груди потому ли, что это были луковички черного
тюльпана, или потому, что луковички ей дал Љорнелиус ван Ѓерле? Ќам кажетсЯ,
что эту задачу легче решить, чем предыдущую.
Љак бы там ни было, но с этого момента жизнь заключенного становитсЯ
приЯтной и осмысленной.
ђоза, как мы видели, передала ему одну из луковичек.
Љаждый вечер она приносила ему по горсти земли из той части сада, какую
он нашел лучшей и котораЯ была действительно превосходной.
ирокий кувшин, удачно надбитый Љорнелиусом, послужил ему вполне
подходЯщим горшком. Ћн наполнил его наполовину землей, которую ему принесла
ђоза, смешав ее с высушенным речным илом, и у него получилсЯ прекрасный
чернозем.
‚ начале апрелЯ он посадил туда первую луковичку.
Њы не смогли бы описать стараний, уловок и ухищрений, к каким прибег
Љорнелиус, чтобы скрыть от наблюдений ѓрифуса радость, которую он получал от
работы. „лЯ заключенного философа полчаса -- это целаЯ вечность ощущений и
мыслей.
ђоза приходила каждый день побеседовать с Љорнелиусом.
’юльпаны, о которых ђоза прошла за это времЯ целый курс, ЯвлЯлись
главной темой их разговоров. Ќо, как бы ни была интересна эта тема, нельзЯ
все же говорить постоЯнно только о тюльпанах. €так, говорили и о другом, и,
к своему великому удивлению, любитель тюльпанов увидел, как может
расширЯтьсЯ круг тем длЯ разговоров.
’олько ђоза, как правило, стала держать свою красивую головку на
расстоЯнии шести дюймов от окошечка, ибо прекраснаЯ фрисландка стала
опасатьсЯ за себЯ самое, с тех пор, по всей вероЯтности, как она
почувствовала, что дыхание заключенного может даже сквозь решетку обжигать
сердца молодых девушек.
Ћдно обстоЯтельство беспокоило в это времЯ Љорнелиуса почти так же
сильно, как его луковички, и он постоЯнно думал о нем.
…го смущала зависимость ђозы от ее отца.
‘ловом, жизнь ван Ѓерле, известного врача, прекрасного художника,
человека высокой культуры, -- ван Ѓерле-цветовода, который безусловно первым
взрастил то чудо творениЯ, которое, как это заранее было решено, должно было
получить наименование Rosa Barlaensis, -- жизнь ван Ѓерле, больше чем жизнь,
благополучие его, зависело от малейшего каприза другого человека. € уровень
умственного развитиЯ того человека -- самый низкий. —еловек-тюремщик --
существо менее разумное, чем замок который он запирал, и более жесткое, чем
засов, который он задвигал. ќто было нечто среднее между человеком и зверем.
€так, благополучие Љорнелиуса зависело от этого человека. Ћн мог в одно
прекрасное утро соскучитьсЯ в ‹евештейне, найти, что здесь плохой воздух,
что водка недостаточно вкусна, покинуть крепость и увезти с собой дочь. €
вновь ђоза с Љорнелиусом были бы разлучены.
-- € тогда, дорогаЯ ђоза, к чему послужат почтовые голуби, раз вы не
сможете ни прочесть моих писем, ни излагать мне свои мысли?
-- Ќу, что же, -- ответила ђоза, котораЯ в глубине души так же, как и
Љорнелиус, опасалась разлуки, -- в нашем распорЯжении -- по часу каждый
вечер; употребим это времЯ с пользой.
-- Ќо мне кажетсЯ, -- заметил Љорнелиус, -- что мы его и сейчас
употреблЯем не без пользы.
-- “потребим его с еще большей пользой, -- повторила улыбаЯсь ђоза. --
Ќаучите менЯ читать и писать. “верЯю вас, ваши уроки пойдут мне впрок, и
тогда, если мы будем когда-нибудь разлучены, то только по своей собственной
воле.
-- Ћ, -- воскликнул Љорнелиус, -- тогда перед нами вечность!
ђоза улыбнулась, пожав слегка плечами.
-- ђазве вы останетесь вечно в тюрьме? -- ответила она: -- разве,
даровав вам жизнь, его высочество не даст вам свободы? ђазве вы не вернетесь
снова в свои владениЯ? ђазве вы не станете вновь богатым? Ђ будучи богатым и
свободным, разве вы, проезжаЯ верхом на лошади или в карете, удостоите
взглЯдом маленькую ђозу, дочь тюремщика, почти дочь палача?
Љорнелиус пыталсЯ протестовать и протестовал бы, без сомнениЯ, от всего
сердца, с искренностью души, переполненной любовью.
ЊолодаЯ девушка прервала его:
-- Љак поживает ваш тюльпан? -- спросила она с улыбкой.
ѓоворить с Љорнелиусом о его тюльпане было длЯ ђозы способом заставить
его позабыть все, даже самое ђозу.
-- Ќеплохо, -- ответил он, -- кожица чернеет, брожение началось, жилки
луковички нагреваютсЯ и набухают; через неделю, пожалуй, даже раньше, можно
будет наблюдать первые признаки прорастаниЯ. Ђ ваш тюльпан, ђоза?
-- Ћ, Я широко поставила дело и точно следовала вашим указаниЯм.
-- Џослушайте, ђоза, что же вы сделали? -- спросил Љорнелиус. …го глаза
почти так же вспыхнули, и его дыхание было таким же горЯчим, как в тот
вечер, когда его глаза обжигали лицо, а дыхание -- сердце ђозы.
-- џ, -- заулыбалась девушка, так как в глубине души она не могла не
наблюдать за двойной любовью заключенного и к ней и к черному тюльпану, -- Я
поставила дело широко: Я приготовила грЯдку на открытом месте, вдали от
деревьев и забора, на слегка песчаной почве, скорее влажной, чем сухой, и
без единого камушка. џ устроила грЯдку так, как вы мне ее описали.
-- •орошо, хорошо, ђоза.
-- ‡емлЯ, подготовленнаЯ таким образом, ждет только ваших распорЯжений.
‚ первый же погожий день вы прикажете мне посадить мою луковичку, и Я посажу
ее. ‚едь мою луковичку нужно сажать позднее вашей, так как у нее будет
гораздо больше воздуха, солнца и земных соков.
-- Џравда, правда! -- Љорнелиус захлопал от радости в ладоши. -- ‚ы
прекраснаЯ ученица, ђоза, и вы, конечно, выиграете ваши сто тысЯч флоринов.
-- Ќе забудьте, -- сказала смеЯсь ђоза, -- что ваша ученица -- раз вы
менЯ так называете -- должна еще учитьсЯ и другому, кроме выращиваниЯ
тюльпанов.
-- „а, да, и Я так же заинтересован, как и вы, прекраснаЯ ђоза, чтобы
вы научились читать.
-- Љогда мы начнем?
-- ‘ейчас.
-- Ќет, завтра.
-- Џочему завтра?
-- Џотому что сегоднЯ наш час уже прошел, и Я должна вас покинуть.
-- “же!? Ќо что же мы будем читать?
-- Ћ, -- ответила ђоза, -- у менЯ есть книга, котораЯ, надеюсь,
принесет нам счастье.
-- €так, до завтра.
-- „о завтра.

XVII. ЏерваЯ луковичка

Ќа следующий день ђоза пришла с библией ЉорнелЯ де ‚итта.
’огда началась между учителем и ученицей одна из тех очаровательных
сцен, какие ЯвлЯютсЯ радостью длЯ романиста, если они, на его счастье,
попадают под его перо.
Ћкошечко, единственное отверстие, которое служило длЯ общениЯ
влюбленных, было слишком высоко, чтобы молодые люди, до сих пор
довольствовавшиесЯ тем, что читали на лицах друг у друга все, что им
хотелось сказать, могли с удобством читать книгу, принесенную ђозой.
‚следствие этого молодаЯ девушка была вынуждена опиратьсЯ на окошечко,
склонив голову над книгой, которую она держала на уровне фонарЯ,
поддерживаемого правой рукой. —тобы рука не слишком уставала, Љорнелиус
придумал привЯзывать фонарь носовым платком к решетке. ’аким образом ђоза,
водЯ пальцем по книге, могла следить за буквами и слогами, которые заставлЯл
ее повторЯть Љорнелиус. Ћн, вооружившись соломинкой, указывал буквы своей
внимательной ученице через отверстие решетки.
‘вет фонарЯ освещал румЯное личико ђозы, ее глубокие синие глаза, ее
белокурые косы под потемневшим золотым чепцом, -- головным убором
фрисландок. …е поднЯтые вверх пальчики, от которых отливала кровь,
становились бледнорозовыми, прозрачными, и их менЯющаЯсЯ окраска словно
вскрывала таинственную жизнь, пульсирующую у нас под кожей.
‘пособности ђозы быстро развивались под влиЯнием живого ума Љорнелиуса,
и когда затруднениЯ казались слишком большими, то их углубленные друг в
друга глаза, их соприкоснувшиесЯ ресницы, их смешивающиесЯ волосы испускали
такие электрические искры, которые способны были осветить даже самые
непонЯтные слова и выражениЯ.
€ ђоза, спустившись к себе, повторЯла одна в памЯти данный ей урок
чтениЯ и одновременно в своем сердце тайный урок любви.
Ћднажды вечером она пришла на полчаса позднее обычного.
‡апоздание на полчаса было слишком большим событием, чтобы Љорнелиус
раньше всего не справилсЯ о его причине.
-- Ћ, не браните менЯ, -- сказала девушка: -- это не моЯ вина. Ћтец
возобновил в ‹евештейне знакомство с одним человеком, который часто приходил
к нему в ѓааге с просьбой показать ему тюрьму. ќто славный парень, большой
любитель выпить, который рассказывает веселые истории и, кроме того, щедро
платит и никогда не останавливаетсЯ перед издержками.
-- ‘ другой стороны вы его не знаете? -- спросил изумленный Љорнелиус.
-- Ќет, -- ответила молодаЯ девушка, -- вот уже около двух недель, как
мой отец пристрастилсЯ к новому знакомому, который нас усердно посещает.
-- Ћ, -- заметил Љорнелиус, с беспокойством покачиваЯ головой, так как
каждое новое событие предвещало ему какую-нибудь катастрофу, -- это,
вероЯтно, один из тех шпионов, которых посылают в крепости длЯ наблюдениЯ и
за заключенными и за их охраной.
-- џ думаю, -- сказала ђоза с улыбкой, -- что этот славный человек
следит за кем угодно, но только не за моим отцом.
-- ‡а кем же он может здесь следить?
-- Ђ за мной, например.
-- ‡а вами?
-- Ђ почему бы и нет? -- сказала смеЯсь девушка.
-- Ђх, это правда, -- заметил, вздыхаЯ, Љорнелиус, -- не все же ваши
поклонники, ђоза, должны уходить ни с чем; этот человек может стать вашим
мужем.
-- џ не говорю: "нет".
-- Ђ на чем вы основываете эту радость?
-- ‘кажите, это опасение, господин Љорнелиус...
-- ‘пасибо, ђоза, вы правы, это опасение...
-- Ђ вот на чем Я его основываю.
-- џ слушаю, говорите.
-- ќтот человек приходил уже несколько раз в Ѓюйтенгоф в ѓааге; да, как
раз в то времЯ, когда вас туда посадили. Љогда Я выходила, он тоже выходил;
Я приехала сюда, он тоже приехал. ‚ ѓааге он приходил под предлогом повидать
вас.
-- Џовидать менЯ?
-- „а. Ќо это, без всЯкого сомнениЯ, был только предлог; теперь, когда
вы снова стали заключенным моего отца или, вернее, когда отец снова стал
вашим тюремщиком, он больше не выражает желаниЯ повидать вас. џ слышала, как
он вчера говорил моему отцу, что он вас не знает.
-- Џродолжайте, ђоза, Я вас прошу. џ попробую установить, что это за
человек и чего он хочет.
-- ‚ы уверены, господин Љорнелиус, что никто из ваших друзей не может
интересоватьсЯ вами?
-- “ менЯ нет друзей, ђоза. “ менЯ никого не было, кроме моей
кормилицы; вы ее знаете, и она знает вас. “вы! ќта беднаЯ женщина пришла бы
сама и безо всЯкой хитрости, плача, сказала бы вашему отцу или вам: "„орогой
господин или дорогаЯ барышнЯ, мое дитЯ здесь у вас; вы видите, в каком Я
отчаЯнии, разрешите мне повидать его хоть на один час, и Я всю свою жизнь
буду молить за вас бога". Ћ, нет, -- продолжал Љорнелиус, -- кроме моей
доброй кормилицы, у менЯ нет друзей.
-- €так, остаетсЯ думать то, что Я предполагала, тем более, что вчера,
на заходе солнца, когда Я окапывала грЯду, на которой Я должна посадить вашу
луковичку, Я заметила тень, проскользнувшую через открытую калитку за осины
и бузину. џ притворилась, что не смотрю. ќто был наш парень. Ћн спрЯталсЯ,
смотрел, как Я копала землю, и, конечно, он следил за мной. ќто он менЯ
выслеживает. Ћн следил за каждым взмахом моей лопаты, за каждой горстью
земли, до которой Я дотрагивалась.
-- Ћ, да, о, да, это, конечно, влюбленный, -- сказал Љорнелиус. -- —то,
он молод, красив?
€ он жадно смотрел на ђозу, с нетерпением ожидаЯ ее ответа.
-- Њолодой, красивый? -- воскликнула, рассмеЯвшись, ђоза. -- “ него
отвратительное лицо, у него скрюченное туловище, ему около пЯтидесЯти лет, и
он не решаетсЯ смотреть мне прЯмо в лицо и громко со мной говорить.
-- Ђ как его зовут?
-- џкоб ѓизельс.
-- џ его не знаю.
-- ’еперь вы видите, что он не длЯ вас сюда приходит.
-- ‚о всЯком случае, если он вас любит. ђоза, а это очень вероЯтно, так
как видеть вас -- значит любить, то вы-то не любите его?
-- Ћ, конечно, нет.
-- ‚ы хотите, чтобы Я успокоилсЯ на этот счет?
-- џ этого требую от вас.
-- Ќу, хорошо, теперь вы умеете уже немного читать, ђоза, и вы
прочтете, не правда ли, все, что Я вам напишу о муках ревности и разлуки?
-- џ прочту, если вы это напишете крупными буквами.
’ак как разговор начал принимать тот оборот, который беспокоил ђозу,
она решила оборвать его.
-- Љстати, -- сказала она, -- как поживает ваш тюльпан?
-- ‘удите сами о моей радости, ђоза. ‘егоднЯ утром Я осторожно раскопал
верхний слой земли, который покрывает луковичку, рассмотрел ее на солнце и
увидел, что поЯвлЯетсЯ первый росток. Ђх, ђоза, мое сердце растаЯло от
радости! ќта незаметнаЯ белесоватаЯ почка, которую могло бы содрать крылышко
задевшей ее мухи, этот намек на жизнь, котораЯ проЯвлЯет себЯ в чем-то почти
неосЯзаемом, взволновал менЯ больше, чем чтение указа его высочества,
задержавшего меч палача на эшафоте Ѓюйтенгофа и вернувшего менЯ к жизни.
-- ’ак вы надеетесь? -- сказала улыбаЯсь ђоза.
-- Ћ, да, Я надеюсь.
-- Ђ когда же Я должна посадить свою луковичку?
-- ‚ первый благоприЯтный день. џ вам скажу об этом. Ќо, главное, не
берите себе никого в помощники. ѓлавное, никому не доверЯйте этой тайны,
никому на свете. ‚идите ли, знаток при одном взглЯде на луковичку сможет
оценить ее. € главное, главное, дорогаЯ ђоза, тщательно храните третью
луковичку, котораЯ у нас осталась.
-- Ћна завернута в ту же бумагу, в которой вы мне ее дали, господин
Љорнелиус, и лежит на самом дне моего шкафа, под моими кружевами, которые
согревают ее, не обременЯЯ ее тЯжестью. Ќо прощайте, мой бедный заключенный!
-- Љак, уже?
-- Ќужно идти.
-- Џрийти так поздно и так рано уйти!
-- Ћтец может обеспокоитьсЯ, что Я поздно не прихожу; влюбленный может
заподозрить, что у него есть соперник.
€ она вдруг стала тревожно прислушиватьсЯ.
-- —то с вами? -- спросил ван Ѓерле.
-- Њне показалось, что Я слышу...
-- —то вы слышите?
-- —то-то вроде шагов, которые раздались на лестнице.
-- „а, правда, -- сказал Љорнелиус, -- но это, во всЯком случае, не
ѓрифус, его слышно издали.
-- Ќет, это не отец, Я в этом уверена. Ќо...
-- Ќо...
-- Ќо это может быть господин џкоб.
ђоза кинулась к лестнице, и действительно было слышно, как торопливо
захлопнулась дверь, раньше чем девушка спустилась с первых десЯти ступенек.
Љорнелиус очень обеспокоилсЯ, но длЯ него это оказалось только
прелюдией.
Љогда злой рок начинает выполнЯть свое дурное намерение, то очень редко
бывает, чтобы он великодушно не предупредил свою жертву, подобно забиЯке,
предупреждающему своего противника, чтобы дать тому времЯ принЯть меры
предосторожности.
Џочти всегда с этими предупреждениЯми, воспринимаемыми человеком
инстинктивно или при посредстве неодушевленных предметов, -- почти всегда,
говорим мы, с этими предупреждениЯми не считаютсЯ.
‘ледующий день прошел без особенных событий. ѓрифус трижды обходил
камеры. Ћн ничего не обнаружил. Љогда Љорнелиус слышал приближение шагов
тюремщика, -- а ѓрифус в надежде обнаружить тайны заключенного никогда не
приходил в одно и то же времЯ, -- когда он слышал приближение шагов своего
тюремщика, то он спускал свой кувшин вначале под карниз крыши, а затем --
под камни, которые торчали под его окном. ќто он делал при помощи
придуманного им механизма, подобного тем, которые применЯютсЯ на фермах длЯ
подъема и спуска мешков с зерном. —то касаетсЯ веревки, при помощи которой
этот механизм приводилсЯ в движение, то наш механик ухитрЯлсЯ прЯтать ее во
мхе, которым обросли черепицы, или между камнЯми.
ѓрифус ни о чем не догадывалсЯ.
•итрость удавалась в течение восьми дней.
Ќо однажды утром Љорнелиус, углубившись в созерцание своей луковички,
из которой росток пробивалсЯ уже наружу, не слышал, как поднЯлсЯ старый
ѓрифус. ‚ этот день дул сильный ветер, и в башне все кругом трещало. ‚друг
дверь распахнулась, и Љорнелиус был захвачен врасплох с кувшином на коленЯх.
ѓрифус, увидЯ в руках заключенного неизвестный ему, а следовательно,
запрещенный предмет, набросилсЯ на него стремительнее, чем сокол
набрасываетсЯ на свою жертву.
‘лучайно или благодарЯ роковой ловкости, которой злой дух иногда
наделЯет зловредных людей, он попал своей громадной мозолистой рукой прЯмо в
середину кувшина, как раз на чернозем, в котором находилась драгоценнаЯ
луковица. € попал он именно той рукой, котораЯ была сломана у кисти и
которую так хорошо вылечил ван Ѓерле.
-- —то у вас здесь? -- закричал он. -- Ќаконец то Я вас поймал!
€ он засунул свою руку в землю.
-- “ менЯ ничего нет, ничего нет! -- воскликнул, дрожа всем телом,
Љорнелиус.
-- Ђ, Я вас поймал! Љувшин с землей, в этом есть какаЯ-то преступнаЯ
тайна.
-- „орогой ѓрифус... -- умолЯл ван Ѓерле, взволнованный подобно
куропатке, у которой жнец захватил гнездо с Яйцами.
Ќо ѓрифус принЯлсЯ разрывать землю своими крючковатыми пальцами.
-- ѓрифус, ѓрифус, осторожнее! -- сказал, бледнеЯ, Љорнелиус.
-- ‚ чем дело, черт побери? -- рычал тюремщик.
-- Ћсторожнее, говорю вам, вы убьете его!
Ћн быстрым движением, в полном отчаЯнии, выхватил из рук тюремщика
кувшин и прикрыл, как драгоценное сокровище, руками.
“прЯмый ѓрифус, убежденный, что раскрыл заговор против принца
Ћранского, -- замахнулсЯ на своего заключенного палкой. Ќо, увидЯ
непреклонное решение Љорнелиуса защищать цветочный горшок, он почувствовал,
что заключенный боитсЯ больше за кувшин, чем за свою голову.
€ он старалсЯ силой вырвать у него кувшин.
-- Ђ, -- закричал тюремщик, -- так вы бунтуете!
-- Ќе трогайте мой тюльпан! -- кричал ван Ѓерле.
-- „а, да, тюльпан! -- кричал старик. -- Њы знаем хитрость господ
заключенных.
-- Ќо Я клЯнусь вам...
-- Ћтдайте, -- повторЯл ѓрифус, топаЯ ногами. -- Ћтдайте, или Я позову
стражу.
-- ‡овите, кого хотите, но вы получите этот бедный цветок только вместе
с моей жизнью.
ѓрифус в озлоблении вновь запустил свою руку в землю и на этот раз
вытащил оттуда совсем черную луковичку. ‚ то времЯ как ван Ѓерле был
счастлив, что ему удалось спасти сосуд, и не подозревал, что содержимое -- у
его противника, ѓрифус с силой швырнул размЯкшую луковичку, котораЯ
разломалась на каменных плитах пола и тотчас же исчезла, раздавленнаЯ,
превращеннаЯ в кусок грЯзи под грубым сапогом тюремщика.
€ тут ван Ѓерле увидел это убийство, заметил влажные останки луковички,
понЯл дикую радость ѓрифуса и испустил крик отчаЯниЯ. ‚ голове ван Ѓерле
молнией промелькнула мысль -- убить этого злобного человека. ЏылкаЯ кровь
ударила ему в голову, ослепила его, и он поднЯл обеими руками тЯжелый,
полный бесполезной теперь земли, кувшин. …ще один миг, и он опустил бы его
на лысый череп старого ѓрифуса.
…го остановил крик, крик, в котором звенели слезы и слышалсЯ
невыразимый ужас. ќто кричала за решеткой окошечка несчастнаЯ ђоза, --
бледнаЯ, дрожащаЯ, с простертыми к небу руками. …й хотелось броситьсЯ между
отцом и другом.
Љорнелиус уронил кувшин, который с грохотом разбилсЯ на тысЯчу мелких
кусочков.
€ только тогда ѓрифус понЯл, какой опасности он подвергалсЯ, и
разразилсЯ ужасными угрозами.
-- Ћ, -- заметил Љорнелиус, -- нужно быть очень подлым и тупым
человеком, чтобы отнЯть у бедного заключенного его единственное утешение --
луковицу тюльпана.
-- Ћ, какое преступление вы совершили, отец! -- сказала ђоза.
-- Ђ, ты, болтуньЯ, -- закричал, повернувшись к дочери, старик,
кипевший от злости. -- Ќе суй своего носа туда, куда тебЯ не спрашивают, а
главное, проваливай отсюда, да быстрей.
-- Џрезренный, презренный! -- повторЯл с отчаЯнием Љорнелиус.
-- ‚ конце концов это только тюльпан, -- прибавил ѓрифус, несколько
сконфуженный. -- Њожно вам дать сколько угодно тюльпанов, у менЯ на чердаке
их триста.
-- Љ черту ваши тюльпаны! -- закричал Љорнелиус. -- ‚ы друг друга
стоите. …сли бы у менЯ было сто миллиардов миллионов, Я их отдал бы за тот
тюльпан, который вы раздавили.
-- Ђга! -- сказал, торжествуЯ, ѓрифус. -- ‚от видите, вам важен вовсе
не тюльпан. ‚от видите, у этой штуки был только вид луковицы, а на самом
деле в ней таилась какаЯ-то чертовщина, быть может, какой-нибудь способ
переписыватьсЯ с врагами его высочества, который вас помиловал. џ правильно
сказал, что напрасно вам не отрубили голову.
-- Ћтец, отец! -- воскликнула ђоза.
-- Ќу, что же, тем лучше, тем лучше, -- повторЯл ѓрифус, приходЯ все в
большее возбуждение: -- Я его уничтожил, Я его уничтожил. € это будет
повторЯтьсЯ каждый раз, как вы только снова начнете. „а, да, Я вас
предупреждал, милый друг, что Я сделаю вашу жизнь тЯжелой.
-- Ѓудь проклЯт, будь проклЯт! -- рычал в полном отчаЯнии Љорнелиус,
щупаЯ дрожащими пальцами последние остатки луковички, конец стольких
радостей, стольких надежд.
-- Њы завтра посадим другую, дорогой господин Љорнелиус, -- сказала
шепотом ђоза, котораЯ понимала безысходное горе цветовода.
…е нежные слова падали, как капли бальзама на кровоточащую рану
Љорнелиуса.

XVIII Џоклонник ђозы

Ќе успела ђоза произнести эти слова, как с лестницы послышалсЯ голос.
Љто-то спрашивал у ѓрифуса, что случилось.
-- ‚ы слышите, отец! -- сказала ђоза.
-- —то?
-- ѓосподин џкоб зовет вас. Ћн волнуетсЯ.
-- ‚от сколько шума наделали! -- заметил ѓрифус. -- Њожно было
подумать, что этот ученый убивает менЯ. Ћ, сколько всегда хлопот с учеными!
Џотом, указываЯ ђозе на лестницу, он сказал:
-- Ќу-ка, иди вперед, сударынЯ. -- €, заперев дверь, он крикнул: -- џ
иду к вам, друг џкоб!
€ ѓрифус удалилсЯ, уводЯ с собой ђозу и оставив в глубоком горе и
одиночестве бедного Љорнелиуса.
-- Ћ, ты убил менЯ, старый палач! џ этого не переживу.
€ действительно, бедный ученый захворал бы, если бы провидение не
послало ему того, что еще придавало смысл его жизни и что именовалось ђозой.
„евушка пришла в тот же вечер.
Џервыми ее словами было сообщение о том, что отец впредь не будет ему
мешать сажать цветы.
-- Ћткуда вы это знаете? -- спросил заключенный жалобным голосом
девушку.
-- џ это знаю потому, что он это сам сказал.
-- Ѓыть может, чтобы менЯ обмануть?
-- Ќет, он раскаиваетсЯ.
-- Ћ, да, да, но слишком поздно.
-- Ћн раскаЯлсЯ не по своей инициативе.
-- Љак же это случилось?
-- …сли бы вы знали, как его друг ругает его за это!
-- Ђ, господин џкоб. Љак видно, этот господин џкоб вас совсем не
покидает.
-- ‚о всЯком случае, он покидает нас, по возможности, реже.
€ она улыбнулась той улыбкой, котораЯ сейчас же рассеЯла тень ревности,
омрачившую на мгновение лицо Љорнелиуса.
-- Љак это произошло? -- спросил заключенный.
-- Ђ вот как. ‡а ужином отец, по просьбе своего друга, рассказал ему
историю с тюльпаном или вернее, с луковичкой и похвасталсЯ подвигом, который
он совершил, когда уничтожил ее.
Љорнелиус испустил вздох, похожий на стон.
-- …сли бы вы только видели в этот момент нашего џкоба, -- продолжала
ђоза. -- Џоистине Я подумала, что он подожжет крепость: его глаза пылали,
как два факела, его волосы вставали дыбом; он судорожно сжимал кулаки; был
момент, когда мне казалось, что он хочет задушить моего отца. "‚ы это
сделали! -- закричал он: -- вы раздавили луковичку?" -- "Љонечно", --
ответил мой отец. -- "ќто бесчестно! -- продолжал он кричать. -- ќто гнусно!
‚ы совершили преступление! "
Ћтец мой был ошеломлен. "—то, вы тоже с ума сошли?" -- спросил он
своего друга.
-- Ћ, какой благородный человек этот џкоб! -- пробормотал Љорнелиус. --
“ него великодушное сердце и честнаЯ душа.
-- ‚о всЯком случае, пробирать человека более сурово, чем он пробрал
моего отца, -- нельзЯ, -- добавила ђоза. -- Ћн был буквально вне себЯ. Ћн
бесконечно повторЯл: "ђаздавить луковичку, раздавить! Ћ, мой боже, мой боже!
ђаздавить! "
Џотом, обратившись ко мне: "Ќо ведь у него была не одна луковичка?" --
спросил он.
-- Ћн это спросил? -- заметил, насторожившись, Љорнелиус.
-- "‚ы думаете, что у него была не одна? -- спросил отец. -- ‹адно,
поищем и остальные".
"‚ы будете искать остальные?" -- воскликнул џкоб, взЯв за шиворот моего
отца, но тотчас же отпустил его.
‡атем он обратилсЯ ко мне: "Ђ что же сказал на это бедный молодой
человек? "
џ не знала, что ответить. ‚ы просили менЯ никому не говорить, какое
большое значение придаете этим луковичкам. Љ счастью, отец вывел менЯ из
затруднениЯ.
—то он сказал? „а у него от бешенства на губах выступила пена.
џ прервала его. "Љак же ему было не обозлитьсЯ? -- сказала Я. -- ‘ ним
поступили так жестоко, так грубо".
"‚от как, да ты с ума сошла! -- закричал в свою очередь отец. --
‘кажите, какое несчастье -- раздавить луковицу тюльпана! ‡а один флорин их
можно получить целую сотню на базаре в ѓоркуме".
"Ќо, может быть, менее ценные, чем эта луковица -- ответила Я, на свое
несчастье.
-- € как же реагировал на эти слова џкоб? -- спросил Љорнелиус.
-- Џри этих словах, должна заметить, мне показалось, что в его глазах
засверкали молнии.
-- „а, -- заметил Љорнелиус, -- но это было не все, он еще что-нибудь
сказал при этом?
-- "’ак вы, прекраснаЯ ђоза, -- сказал он вкрадчивым тоном, -- думаете,
что это была ценнаЯ луковица? "
џ почувствовала, что сделала ошибку.
"Њне-то откуда знать? -- ответила Я небрежно: -- разве Я понимаю толк в
тюльпанах? џ знаю только, раз мы обречены -- увы! -- жить вместе с
заключенными, что длЯ них всЯкое времЯпрепровождение имеет свою ценность.
ќтот бедный ван Ѓерле забавлЯлсЯ луковицами. € вот Я говорю, что было
жестоко лишать его забавы".
"Ќо прежде всего, -- заметил отец, -- каким образом он добыл эту
луковицу? ‚от, мне кажетсЯ, что было бы недурно узнать".
џ отвела глаза, чтобы избегнуть взглЯда отца, но Я встретилась с
глазами џкоба. Љазалось, что он стараетсЯ проникнуть в самую глубину моих
мыслей.
—асто раздражение избавлЯет нас от ответа. џ пожала плечами,
повернулась и направилась к двери.
Ќо менЯ остановило одно слово, которое Я услышала, хотЯ оно было
произнесено очень тихо.
џкоб сказал моему отцу: "ќто не так трудно узнать, чорт побери". "„а,
обыскать его, и если у него есть еще и другие луковички, то мы их найдем",
-- ответил отец. "„а, обычно их должно быть три... "
-- €х должно быть три! -- воскликнул Љорнелиус. -- Ћн сказал, что у
менЯ три луковички?
-- ‚ы представлЯете себе, что эти слова поразили менЯ не меньше вашего.
џ обернулась. Ћни были оба так
Џоглощены, что не заметили моего движениЯ. "Ќо, может быть, -- заметил
отец: -- он не прЯчет на себе эти луковички". -- "’огда выведите его под
каким-нибудь предлогом из камеры, а тем временем Я обыщу ее".
-- Ћ, о, -- сказал Љорнелиус: -- да ваш џкоб -- негодЯй.
-- „а, Я опасаюсь этого.
-- ‘кажите мне, ђоза... -- продолжал задумчиво Љорнелиус.
-- —то?
-- Ќе рассказывали ли вы мне, что в тот день, когда вы готовили свою
грЯдку, этот человек следил за вами?
-- „а.
-- —то он, как тень, проскользнул позади бузины?
-- ‚ерно.
-- —то он не пропустил ни одного взмаха вашей лопаты?
-- Ќи одного.
-- ђоза, -- произнес, бледнеЯ, Љорнелиус.
-- Ќу что?
-- Ћн выслеживал не вас.
-- Љого же он выслеживал?
-- Ћн влюблен не в вас.
-- ‚ кого же тогда?
-- Ћн выслеживал мою луковичку. Ћн влюблен в мой тюльпан.
-- Ђ, это вполне возможно! -- согласилась ђоза.
-- •отите в этом убедитьсЯ?
-- Ђ каким образом?
-- ќто очень легко.
-- Љак?
-- Џойдите завтра в сад; постарайтесь сделать так, чтобы џкоб знал, как
и в первый раз, что вы туда идете; постарайтесь, чтобы, как и в первый раз,
он последовал за вами; притворитесь, что вы сажаете луковичку, выйдите из
сада, но посмотрите сквозь калитку, и вы увидите, что он будет делать.
-- •орошо. Ќу, а потом?
-- Ќу, а потом мы поступим в зависимости от того, что он сделает.
-- Ђх, -- вздохнула ђоза, -- вы, господин Љорнелиус, очень любите ваши
луковицы.
-- „а, -- ответил заключенный, -- с тех пор, как ваш отец раздавил эту
несчастную луковичку, мне кажетсЯ, что у менЯ отнЯта часть моей жизни.
-- Џослушайте, хотите испробовать еще один способ?
-- Љакой?
-- •отите принЯть предложение моего отца?
-- Љакое предложение?
-- Ћн же предложил вам целую сотню луковиц тюльпанов.
-- „а, это правда.
-- ‚озьмите две или три, и среди этих двух-трех вы сможете вырастить и
свою луковичку.
-- „а, это было бы неплохо, -- ответил Љорнелиус, нахмурив брови, --
если бы ваш отец был один, но тот, другой... этот џкоб, который за нами
следит...
-- Ђх, да, это правда. Ќо все же подумайте. ‚ы этим лишаете себЯ, как Я
вижу, большого удовольствиЯ.
Ћна произнесла эти слова с улыбкой, не вполне лишенной иронии.
Љорнелиус на момент задумалсЯ. Ѓыло видно, что он боретсЯ с очень
большим желанием.
-- € все-таки нет! -- воскликнул он, как древний стоик. -- Ќет! ќто
было бы слабостью, это было бы безумием. ќто было бы подлостью отдавать на
долю прихоти, гнева и зависти нашу последнюю надежду. џ был бы человеком, не
достойным прощениЯ. Ќет, ђоза, нет! ‡автра мы примем решение относительно
вашей луковички. ‚ы будете выращивать ее, следуЯ моим указаниЯм. Ђ что
касаетсЯ третьей, -- Љорнелиус глубоко вздохнул, -- что касаетсЯ третьей,
храните ее в своем шкафу. Ѓерегите ее, как скупой бережет свою первую или
последнюю золотую монету; как мать бережет своего сына; как раненый бережет
последнюю каплю крови в своих венах. Ѓерегите ее, ђоза “ менЯ предчувствие,
что в этом наше спасение, что в этом наше богатство Ѓерегите ее, и если бы
огонь небесный пал на ‹евештейн, то поклЯнитесь мне, ђоза, что вместо ваших
колец, вместо ваших драгоценностей, вместо этого прекрасного золотого чепца,
так хорошо обрамлЯющего ваше личико, -- поклЯнитесь мне, ђоза, что вместо
всего этого вы спасете ту последнюю луковичку, котораЯ содержит в себе мой
черный тюльпан.
-- Ѓудьте спокойны, господин Љорнелиус, -- сказала мЯгким, торжественно
грустным голосом ђоза. -- Ѓудьте спокойны, ваши желаниЯ длЯ менЯ свЯщенны.
-- € даже, -- продолжал молодой человек, все более Я более возбуждаЯсь,
-- если бы вы заметили, что за вами следЯт, что все ваши поступки
выслеживают, что ваши разговоры вызывают подозрениЯ у вашего отца или у
этого ужасного џкоба, которого Я ненавижу, -- тогда, ђоза, пожертвуйте
тотчас же мною, мною, который живет только вами, у кого, кроме вас, нет ни
единого человека на свете, пожертвуйте мною, не посещайте менЯ больше.
ђоза почувствовала, как сердце сжимаетсЯ у нее в груди; слезы выступили
на ее глазах.
-- “вы! -- сказала она.
-- —то? -- спросил Љорнелиус.
-- џ вижу...
-- —то вы видите?
-- џ вижу, -- сказала, рыдаЯ, девушка, -- вы любите ваши тюльпаны так
сильно, что длЯ другого чувства у вас в сердце не остаетсЯ места.
€ она убежала.
Џосле ухода девушки Љорнелиус провел одну из самых тЯжелых ночей в
своей жизни.
ђоза рассердилась на него, и она была права. Ћна, быть может, не придет
больше к заключенному, и он больше ничего не узнает ни о ђозе, ни о своих
тюльпанах.
Ќо мы должны сознатьсЯ, к стыду нашего героЯ и садовода, что из двух
привЯзанностей Љорнелиуса перевес был на стороне ђозы. € когда, около трех
часов ночи, измученный, преследуемый страхом, истерзанный угрызениЯми
совести, он уснул, в его сновидениЯх черный тюльпан уступил первое место
прекрасным голубым глазам белокурой фрисландки.

XIX. †енщина и цветок

Ќо беднаЯ ђоза, запершись в своей комнате, не могла знать, о ком или о
чем грезил Љорнелиус ЏомнЯ его слова, ђоза склонна была думать, что он
больше грезит о тюльпане, чем о ней. €, однакоже, она ошибалась.
Ќо так как не было никого, кто мог бы ей сказать, что она ошибаетсЯ,
так как неосторожные слова Љорнелиуса, словно капли Яда, отравили ее душу,
то ђоза не грезила, а плакала.
Ѓудучи девушкой неглупой и достаточно чуткой, ђоза отдавала себе
должное: не в оценке своих моральных и физических качеств, а в оценке своего
социального положениЯ.
Љорнелиус -- ученый, Љорнелиус -- богат или, по крайней мере, был богат
раньше, до конфискации имущества. Љорнелиус -- родом из торговой буржуазии,
котораЯ своими вывесками, разрисованными в виде гербов, гордилась больше,
чем родовое дворЯнство своими настоЯщим" фамильными гербами. Џоэтому
Љорнелиус мог смотреть на ђозу только как на развлечение, но если бы ему
пришлось отдать свое сердце, то он, конечно, отдал бы его скорее тюльпану,
то есть самому благородному и самому гордому из всех цветов, чем ђозе,
скромной дочери тюремщика.
ђозе было понЯтно предпочтение, оказываемое Љорнелиусом черному
тюльпану, но отчаЯние ее только усугублЯлось от того, что она понимала.
€ вот, проведЯ бессонную ночь, ђоза принЯла решение: никогда больше не
приходить к окошечку.
Ќо так как она знала о пылком желании Љорнелиуса иметь сведениЯ о своем
тюльпане, а с другой стороны -- не хотела подвергать себЯ риску опЯть пойти
к человеку, чувство жалости к которому усилилось настолько, что, пройдЯ
через чувство симпатии, эта жалость прЯмо и быстрыми шагами переходила в
чувство любви, и так как она не хотела огорчать этого человека, -- то решила
одна продолжать свои уроки чтениЯ и письма.
Љ счастью, она настолько подвинулась в своем учении, что ей уже не
нужен был бы учитель, если б этого учителЯ не звали Љорнелиусом.
ђоза горЯчо принЯлась читать библию ЉорнелЯ де ‚итта, на второй
странице которой, ставшей первой, с тех пор как та была оторвана, -- на
второй странице которой было написано завещание Љорнелиуса ван Ѓерле.
-- Ђх, -- шептала она, перелистываЯ завещание, которое она никогда не
кончала читать без того, чтобы из ее Ясных глаз не скатывалась на
побледневшие щеки слеза, -- ах, в то времЯ было, однакоже, мгновение, когда
мне казалось, что он любит менЯ!
ЃеднаЯ ђоза, она ошибалась! Ќикогда любовь заключенного так Ясно не
ощущалась им, как в тот момент, до которого мы дошли и когда мы с некоторым
смущением отметили, что в борьбе черного тюльпана с ђозой, побежденным
оказалсЯ черный тюльпан.
Ќо ђоза, повторЯем, не знала о поражении черного тюльпана.
Џокончив с чтением -- занЯтием, в котором ђоза сделала большие успехи,
-- она брала перо и принималась с таким же похвальным усердием за дело, куда
более трудное, -- за письмо.
ђоза писала уже почти разборчиво, когда Љорнелиус так неосторожно
позволил проЯвитьсЯ своему чувству. € она тогда надеЯлась, что сделает еще
большие успехи и не позднее как через неделю сумеет написать заключенному
отчет о состоЯнии тюльпана.
Ћна не забыла ни одного слова из указаний, сделанных ей Љорнелиусом. ‚
сущности, ђоза никогда не забывала ни одного произнесенного им слова, хотЯ
бы оно и не имело формы указаниЯ.
Ћн, со своей стороны, проснулсЯ влюбленным больше, чем когда-либо.
Џравда, тюльпан был еще очень Ясным и живым в его воображении, но уже не
рассматривалсЯ как сокровище, которому он должен пожертвовать всем, даже
ђозой. ‚ тюльпане он уже видел драгоценный цветок, чудесное соединение
природы с искусством, нечто такое, что сам бог предназначил длЯ того, чтобы
украсить корсаж его возлюбленной.
Ћднакоже весь день Љорнелиуса преследовало смутное беспокойство. Ћн
принадлежал к людЯм, обладающим достаточно сильной волей, чтобы на времЯ
забывать об опасности, угрожающей им вечером или на следующий день. Џоборов
это беспокойство, они продолжают жить своей обычной жизнью. ’олько времЯ от
времени сердце их щемит от этой забытой угрозы. Ћни вздрагивают, спрашивают
себЯ, в чем дело, затем вспоминают то, что они забыли. "Ћ, да, -- говорЯт
они со вздохом, -- это именно то".
“ Љорнелиуса это "именно то" было опасение, что ђоза не придет на
свидание, как обычно, вечером.
€ по мере приближениЯ ночи опасение становилось все сильнее и все
настойчивее, пока оно всецело не овладело Љорнелиусом и не стало его
единственной мыслью. ‘ сильно бьющимсЯ сердцем встретил он наступившие
сумерки. € по мере того, как сгущалсЯ мрак, слова, которые он произнес
накануне и которые так огорчили бедную девушку, Ярко всплывали в его памЯти,
и он задавал себе вопрос, -- как мог он предложить своей утешительнице
пожертвовать им длЯ тюльпана, то есть отказатьсЯ, в случае необходимости,
встречатьсЯ с ним, в то времЯ как длЯ него самого видеть ђозу стало
потребностью жизни?!
€з камеры Љорнелиуса слышно было, как били крепостные часы. Џробило
семь часов, восемь часов, затем девЯть. Ќикогда металлический звон часового
механизма не проникал ни в чье сердце так глубоко, как проник в сердце
Љорнелиуса этот девЯтый удар молотка, отбивавший девЯтый час.
‚се замерло. Љорнелиус приложил руку к сердцу, чтобы заглушить его
биение, и прислушалсЯ. ум шагов ђозы, шорох ее платьЯ, задевающего о
ступени лестницы, были ему до того знакомы, что, едва только она ступала на
первую ступеньку, он говорил:
-- Ђ, вот идет ђоза.
‚ этот вечер ни один звук не нарушил тишины коридора; часы пробили
четверть десЯтого, затем двумЯ разными ударами пробили половину десЯтого,
затем три четверти десЯтого, затем они громко оповестили не только гостей
крепости, но и всех жителей ‹евештейна, что уже десЯть часов.
ќто был час, когда ђоза обычно уходила от Љорнелиуса. —ас пробил, а
ђозы еще и не было.
€так, значит, его предчувствие не обмануло. ђоза, рассердившись,
осталась в своей комнате и покинула его.
-- Ћ, Я, несомненно, заслужил то, что со мной случилось. Ћна не придет
и хорошо сделает, что не придет. Ќа ее месте Я поступил бы, конечно, так же.
’ем не менее Љорнелиус прислушивалсЯ, ждал и все еще надеЯлсЯ.
’ак он прислушивалсЯ и ждал до полуночи, но в полночь потерЯл надежду
и, не раздеваЯсь, бросилсЯ на постель.
Ќочь была долгаЯ, печальнаЯ. Ќаступило утро, но и утро не принесло
никакой надежды.
‚ восемь часов утра дверь его камеры открылась, но Љорнелиус даже не
повернул головы. Ћн слышал тЯжелые шаги ѓрифуса в коридоре, он прекрасно
чувствовал, что это были шаги только одного человека.
Ћн даже не посмотрел в сторону тюремщика.
Ћднакоже ему очень хотелось поговорить с ним, чтобы спросить, как
поживает ђоза. € каким бы странным ни показалсЯ отцу этот вопрос, Љорнелиус
чуть было не задал его. ‚ своем эгоизме он надеЯлсЯ услышать от ѓрифуса, что
его дочь больна.
ђоза обычно, за исключением самых редких случаев, никогда не приходила
днем. € пока длилсЯ день, Љорнелиус обыкновенно не ждал ее. Ќо по тому, как
он внезапно вздрагивал, по тому, как прислушивалсЯ к звукам со стороны
двери, по быстрым взглЯдам, которые он бросал на окошечко, было Ясно, что
узник таил смутную надежду: не нарушит ли ђоза своих привычек?
Џри втором посещении ѓрифуса Љорнелиус, против обыкновениЯ, спросил
старого тюремщика самым ласковым голосом, как его здоровье. Ќо ѓрифус,
лаконичный, как спартанец, ограничилсЯ ответом:
-- Ћчень хорошо.
Џри третьем посещении Љорнелиус изменил форму вопроса.
-- ‚ ‹евештейне никто не болен? -- спросил он.
-- Ќикто, -- еще более лаконично, чем в первый раз, ответил ѓрифус,
захлопываЯ дверь перед самым носом заключенного.
ѓрифус, не привыкший к подобным любезностЯм со стороны Љорнелиуса,
усмотрел в них первую попытку подкупить его.
Љорнелиус осталсЯ один. Ѓыло семь часов вечера, и тут вновь началось
еще сильнее, чем накануне, то терзание, которое мы пытались описать. Ќо, как
и накануне, часы протекали, а оно все не поЯвлЯлось, милое видение, которое
освещало сквозь окошечко камеру Љорнелиуса и, уходЯ, оставлЯло там свет на
все времЯ своего отсутствиЯ.
‚ан Ѓерле провел ночь в полном отчаЯнии. Ќаутро ѓрифус показалсЯ ему
еще более безобразным, более грубым, более безнадежным, чем обычно. ‚ мыслЯх
или, скорее, в сердце Љорнелиуса промелькнула -- надежда, что это именно он
не позволЯет ђозе приходить.
€м овладевало дикое желание задушить ѓрифуса. Ќо если бы Љорнелиус
задушил ѓрифуса, то по всем божеским и человеческим законам ђоза уже никогда
не смогла бы к нему прийти. ’аким образом, не подозреваЯ того, тюремщик
избег самой большой опасности, какаЯ ему только грозила в жизни.
Ќаступил вечер, и отчаЯние перешло в меланхолию. ЊеланхолиЯ была тем
более мрачной, что, помимо воли ван Ѓерле, к испытываемым им страданиЯм
прибавлЯлось еще воспоминание о бедном тюльпане. Ќаступили как раз те дни
апрелЯ месЯца, на которые наиболее опытные садоводы указывают, как на самый
подходЯщий момент длЯ посадки тюльпанов. Ћн сказал ђозе: "џ укажу вам день,
когда вы должны будете посадить вашу луковичку в землю". €менно в следующий
вечер он и должен был назначить ей день посадки. Џогода стоЯла прекраснаЯ,
воздух, хотЯ слегка и влажный, уже согревалсЯ бледными апрельскими лучами,
которые всегда очень приЯтны, несмотрЯ на их бледность. Ђ что, если ђоза
пропустит времЯ посадки, если к его горю, которое он испытывает от разлуки с
молодой девушкой, прибавитсЯ еще и неудача от посадки луковички, от того,
что она будет посажена слишком поздно или даже вовсе не будет посажена?
„а, соединение таких двух несчастий легко могло лишить его аппетита,
что и случилось с ним на четвертый день. Ќа Љорнелиуса жалко было смотреть,
когда он, подавленный горем, бледный от изнеможениЯ, рискуЯ не вытащить
обратно своей головы из-за решетки, высовывалсЯ из окна, пытаЯсь увидеть
маленький садик слева, о котором ему рассказывала ђоза и ограда которого,
как она говорила, прилегала к речке. Ћн рассматривал сад в надежде увидеть
там, при первых лучах апрельского солнца, молодую девушку или тюльпан, свои
две разбитые привЯзанности.
‚ечером ѓрифус отнес обратно и завтрак, и обед Љорнелиуса; он только
чуть-чуть к ним притронулсЯ. Ќа следующий день он совсем не дотрагивалсЯ до
еды, и ѓрифус унес ее обратно совершенно нетронутой.
Љорнелиус в продолжение днЯ не вставал с постели.
-- ‚от и прекрасно, -- сказал ѓрифус, возвращаЯсь в последний раз от
Љорнелиуса, -- вот и прекрасно, скоро, мне кажетсЯ, мы избавимсЯ от ученого.
ђоза вздрогнула.
-- Ќу, -- заметил џкоб, -- каким образом?
-- Ћн больше не ест, и не пьет, и не поднимаетсЯ с постели. Ћн (уйдет
отсюда, подобно ѓрецию, в Ящике, но только его Ящик будет гробом.
ђоза побледнела, как мертвец.
-- Ћ, -- прошептала она, -- Я понимаю, он волнуетсЯ за свой тюльпан.
Ћна ушла к себе в комнату подавленнаЯ, взЯла бумагу и перо и всю ночь
старалась написать письмо.
“тром Љорнелиус поднЯлсЯ, чтобы добратьсЯ до окошечка, и заметил клочок
бумаги, который подсунули под дверь. Ћн набросилсЯ на записку и прочел
несколько слов, написанных почерком, в котором он с трудом узнал почерк
ђозы, настолько он улучшилсЯ за эти семь дней.
"Ѓудьте спокойны, ваш тюльпан в хорошем состоЯнии".
•отЯ записка ђозы и успокоила отчасти страданиЯ Љорнелиуса, но он все
же почувствовал ее иронию. ’ак, значит, ђоза действительно не больна. ђоза
оскорблена; значит, ђозе никто не мешает приходить к нему, и она по
собственной воле покинула Љорнелиуса.
€так, ђоза была свободна, ђоза находила в себе достаточно силы воли,
чтобы не приходить к тому, кто умирал с горЯ от разлуки с ней.
“ Љорнелиуса была бумага и карандаш, который ему принесла ђоза. Ћн
знал, что девушка ждет ответа, но что она придет за ним только ночью.
Џоэтому он написал на клочке такой же бумаги, какую получил:
"ЊенЯ удручает не беспокойство о тюльпане. џ болен от разлуки с вами".
‡атем, когда ушел ѓрифус, когда наступил вечер, он просунул под дверь
записку и стал слушать. Ќо, как старательно он ни напрЯгал слух, он все же
не слышал ни шагов, ни шороха платьЯ. Ћн услышал только слабый, как дыхание,
нежный, как ласка, голос, который прозвучал сквозь окошечко:
-- „о завтра.
‡автра -- то был уже восьмой день.
Љорнелиус не виделсЯ с ђозой в продолжение восьми дней.

XX. —то случилось за восемь дней

„ействительно, на другой день, в обычный час ван Ѓерле услышал, что
кто-то слегка скребетсЯ в его окошечко, как это обыкновенно делала ђоза в
счастливые дни их дружбы. Ќе трудно догадатьсЯ, что Љорнелиус был недалеко
от двери, через решетку которой он должен был увидеть так давно исчезнувшее
милое личико.
ЋжидавшаЯ с фонарем в руках ђоза не могла сдержать своего волнениЯ при
виде, как бледен и грустен заключенный.
-- ‚ы больны, господин Љорнелиус? -- спросила она.
-- „а, мадемуазель, Я болен и физически, и нравственно.
-- џ видела, что вы перестали есть, -- молвила ђоза, -- отец мне
сказал, что вы больны и не встаете; тогда Я написала вам, чтобы успокоить, о
судьбе волнующего вас драгоценного предмета.
-- € Я ответил вам, -- сказал Љорнелиус. -- €, видЯ, что вы снова
пришли, дорогаЯ ђоза, Я думаю, что вы получили мою записку.
-- „а, это правда, Я ее получила.
-- ’еперь вы не можете оправдыватьсЯ тем, что вы не могли прочесть ее.
‚ы теперь не только бегло читаете, но вы также сделали большие успехи и в
письме.
-- „а, правда, Я не только получила, но и прочла вашу записку.
Џотому-то Я и пришла, чтобы попытатьсЯ вылечить вас.
-- ‚ылечить менЯ! -- воскликнул Љорнелиус. -- “ вас, значит, есть
какие-нибудь приЯтные новости длЯ менЯ?
Џри этих словах молодой человек устремил на ђозу пылающие надеждой
глаза. Џотому ли, что ђоза не понЯла этого взглЯда, потому ли, что она не
хотела его понЯть, но она сурово ответила:
-- џ могу только рассказать вам о вашем тюльпане, который, как мне
известно, интересует вас больше всего на свете.
ђоза произнесла эти несколько слов таким ледЯным тоном, что Љорнелиус
вздрогнул.
Џылкий цветовод не понЯл всего того, что скрывала под маской равнодушиЯ
беднаЯ ђоза, находившаЯсЯ в постоЯнной борьбе со своим соперником -- черным
тюльпаном.
-- Ђх, -- прошептал Љорнелиус, -- опЯть, опЯть... Ѓоже мой, разве Я вам
не говорил, ђоза, что Я думал только о вас, что Я тосковал только по вас,
что вас одной мне недоставало, только вы своим отсутствием лишили менЯ
воздуха, света, тепла и жизни!..
ђоза грустно улыбнулась.
-- Ђх, какой опасности подвергалсЯ ваш тюльпан! -- сказала она.
Љорнелиус помимо своей воли вздрогнул и попал в ловушку, если только
она была поставлена.
-- Ѓольшой опасности? -- переспросил он, весь дрожа. -- Ѓоже мой, что
же случилось?
ђоза посмотрела на него с состраданием, она понЯла: то, чего она
хотела, было выше сил этого человека, и его нужно было принимать таким,
каков он есть.
-- „а, -- сказала она, -- вы правильно угадали, -- поклонник,
влюбленный џкоб, приходил совсем не ради менЯ.
-- ђади кого же он приходил? -- спросил Љорнелиус с беспокойством.
-- Ћн приходил ради тюльпана.
-- Ћ, -- произнес Љорнелиус, побледнев при этом известии больше, чем
две недели тому назад, когда ђоза, "ошибаЯсь, сказала ему, что џкоб приходил
из-за нее.
ђоза заметила охвативший его ужас, и Љорнелиус прочел на ее лице как
раз те мысли, о которых мы только что говорили.
-- Ћ, простите менЯ, ђоза, -- сказал он. -- џ вас хорошо знаю, Я знаю
вашу доброту и благородство вашего сердца. Џрирода одарила вас разумом,
рассудком, силой и способностью передвигатьсЯ -- словом, всем, что нужно длЯ
самозащиты, а мой бедный тюльпан, которому угрожает опасность, беспомощен.
ђоза ничего не ответила на эти извинениЯ заключенного; она продолжала:
-- ђаз этот человек, который шел следом за мной в сад и в котором Я
узнала џкоба, вызвал у вас опасениЯ, то Я боЯлась его еще больше. € Я
поступила так, как вы сказали. Ќа утро того днЯ, когда мы с вами виделись в
последний раз и когда вы сказали мне...
Љорнелиус прервал ее:
-- …ще раз простите, ђоза, -- сказал он. -- џ не должен был говорить
вам того, что Я сказал. џ уже просил у вас прощениЯ за эти роковые слова. џ
прошу вас еще раз. Ќеужели вы никогда менЯ не простите?
-- Ќа другое утро этого днЯ, -- продолжала ђоза, -- вспомнив, что вы
мне говорили об уловке, к которой Я должна прибегнуть, чтобы проверить, за
кем, за мной или за тюльпаном, следил этот гнусный человек...
-- „а, гнусный... Ќе правда ли, ђоза, вы ненавидите этого человека?
-- Ћ, Я его ненавижу, -- сказала ђоза, -- потому что из-за него Я
страдала в течение восьми дней.
-- Ђ! ’ак вы тоже, тоже страдали! ‘пасибо за эти добрые слова. ђоза.
-- €так, на следующее утро после этого злосчастного днЯ, -- продолжала
ђоза, -- Я спустилась в сад и направилась к грЯде, на которой Я должна была
посадить тюльпан. џ оглЯнулась, чтобы посмотреть, не следуют ли за мной, как
и в первый раз.
-- € что же? -- спросил Љорнелиус.
-- € что же, та же самаЯ тень проскользнула между калиткой и оградой и
опЯть скрылась за бузиной.
-- € вы притворились, что не заметили его, не так ли? -- спросил
Љорнелиус, вспоминаЯ во всех подробностЯх совет, который он дал ђозе.
-- „а, и Я склонилась над грЯдой и стала копать ее лопатой, как будто Я
сажаю луковичку.
-- Ђ он, а он... в то времЯ?
-- џ заметила сквозь ветви деревьев, что глаза у него горели, словно у
тигра.
-- ‚от видите! ‚от видите! -- сказал Љорнелиус.
-- ‡атем Я сделала вид, что закончила какую-то работу, и удалилась.
-- Ќо вы вышли только за калитку сада, не правда ли, чтобы сквозь щели
или скважины калитки посмотреть, что он будет делать, увидев, что вы ушли?
-- Ћн выждал некоторое времЯ длЯ того, по всей вероЯтности, чтобы
убедитьсЯ, не вернусь ли Я, потом, крадучись, вышел из своей засады, пошел к
грЯдке, сделав большой крюк и, наконец, подошел к тому месту, где землЯ была
только что взрыта, то есть к своей цели. ’ам он остановилсЯ с безразличным
видом, оглЯделсЯ по сторонам, посмотрел во все уголки сада, посмотрел на все
окна соседних домов, бросил взглЯд на землю, небо и, думаЯ, что он
совершенно один, что вокруг него никого нет, что его никто не видит,
бросилсЯ на грЯдку, вонзил свои руки в мЯгкую почву, взЯл оттуда немного
земли, осторожно разминаЯ ее руками, чтобы найти там луковичку. Ћн три раза
повторЯл это и каждый раз все с большим рвением, пока, наконец, понЯл, что
стал жертвой какого-то обмана. ‡атем он поборол снедающее его возбуждение,
взЯл лопату, заровнЯл землю, чтобы оставить ее в таком же виде, в каком он
ее нашел, и, сконфуженный, посрамленный, направилсЯ к выходу, стараЯсь
принЯть невинный вид прогуливающегосЯ человека.
-- Ћ, мерзавец! -- бормотал Љорнелиус, вытираЯ капли пота, который
струЯми катилсЯ по его лбу. -- Ћ, мерзавец! Ќо что вы. ђоза, сделали с
луковичкой? “вы, теперь уже немного поздно сажать ее.
-- ‹уковичка уже шесть дней в земле.
-- ѓде? Љак? -- воскликнул Љорнелиус. -- Ћ, боже, какаЯ неосторожность!
ѓде она посажена? ‚ какой земле? Ќет ли риска, что у нас ее украдет этот
ужасный џкоб?
-- Ћна вне опасности, разве только џкоб взломает дверь в мою комнату.
-- Ђ, она у вас, она в вашей комнате, ђоза, -- сказал, немного
успокоившись, Љорнелиус. -- Ќо в какой земле? ‚ каком сосуде? џ надеюсь, что
вы ее не держите в воде, как кумушки ѓаарлема и „ордрехта, которые упорно
думают, что вода может заменить землю, как будто вода, содержащаЯ в себе
тридцать три части кислорода и шестьдесЯт шесть частей водорода, может
заменить... но что Я вам тут плету, ђоза?
-- „а, это слишком длЯ менЯ учено, -- ответила улыбаЯсь молодаЯ
девушка. -- Џоэтому Я ограничусь только тем, что скажу вам, чтобы вас
успокоить, что ваша луковичка находитсЯ не в воде.
-- Ђх, мне становитсЯ легче дышать.
-- Ћна в хорошем глинЯном горшке, как раз такого же размера, как
кувшин, в котором вы посадили свою. Ћна в земле, смешанной из трех частей
обыкновенной земли, взЯтой в лучшем месте сада, и одной части земли, взЯтой
на улице. -- Ћ, Я так часто слышала от вас и от этого гнусного, как вы его
называете, џкоба, где нужно сажать тюльпаны, что Я теперь знаю это так же
хорошо, как первоклассный цветовод города ѓаарлема.
-- Ќу, теперь остаетсЯ только вопрос о его положении. Љак он поставлен.
ђоза?
-- ‘ейчас он находитсЯ весь день на солнце. Ќо, когда он выступит из
земли, когда солнце станет горЯчее, Я сделаю так же, как сделали вы здесь,
дорогой господин Љорнелиус. џ буду его держать на своем окне, которое
выходит на восток, с восьми часов утра и до одиннадцати днЯ, и на окне,
которое выходит на запад, с трех часов днЯ и до пЯти часов.
-- ’ак, так, -- воскликнул Љорнелиус, -- вы прекраснаЯ садовница, моЯ
прелестнаЯ ђоза! Ќо Я боюсь, что уход за моим тюльпаном отнимет у вас все
ваше времЯ.
-- „а, это правда, -- сказала ђоза, -- но это не важно, ваш тюльпан --
мое детище. џ уделЯю ему времЯ так же, как уделЯла бы своему ребенку, если
бы была матерью. ’олько, став его матерью, -- добавила с улыбкой ђоза, -- Я
перестану быть его соперницей.
-- ЊилаЯ, дорогаЯ ђоза, -- прошептал Љорнелиус, устремлЯЯ на молодую
девушку взглЯд, который походил больше на взглЯд возлюбленного, чем
цветовода, и который немного успокоил ђозу.
Џосле короткого молчаниЯ, которое длилось, пока Љорнелиус старалсЯ
поймать через отверстие решетки ускользающую от него руку ђозы, он
продолжал:
-- ‡начит, уже шесть дней, как луковичка в земле?
-- „а, господин Љорнелиус, -- сказала девушка, -- уже шесть дней.
-- € она еще не проросла?
-- Ќет, но Я думаю, что завтра пробьетсЯ росток.
-- ‡автра вечером вы мне расскажете о нем и о себе, ђоза, не правда ли?
џ очень беспокоюсь о ребенке, как вы его называете, но еще больше -- о его
матери.
-- ‡автра, завтра, -- заметила ђоза, искоса поглЯдываЯ на Љорнелиуса,
-- Я не знаю, смогу ли Я завтра.
-- Ѓоже мой, почему же вы не сможете?
-- ѓосподин Љорнелиус, у менЯ тысЯча дел.
-- ‚ то времЯ, как у менЯ только одно, -- прошептал Љорнелиус.
-- „а, любить свой тюльпан.
-- ‚ас любить, ђоза.
ђоза покачала головой.
‘нова наступило молчание.
-- ‚прочем, -- продолжал, прерываЯ молчание, Љорнелиус, -- в природе
все менЯетсЯ; на смену весенним цветам приходЯт другие цветы, и мы видим,
как пчелы, которые нежно ласкали фиалку и гвоздику, с такой же любовью
садЯтсЯ на жимолость, розы, жасмин, хризантемы в герань.
-- —то это значит? -- спросила ђоза.
-- Ђ это значит, милаЯ барышнЯ, что раньше вам нравилось выслушивать
рассказы о моих радостЯх и печалЯх; вы лелеЯли цветок моей и вашей
молодости; но мой увЯл в тени. ‘ад радостей и надежд заключенного цветет
только в течение одного сезона. Ћн ведь не похож на прекрасные сады, которые
расположены на свежем воздухе и на солнце. ђаз майскаЯ жатва прошла, добыча
собрана, пчелы, подобные вам, ђоза, пчелы с тонкой талией, с золотыми
усиками и прозрачными крылышками, пробиваютсЯ сквозь решетки, улетают от
холода, печали, уединениЯ, чтобы в другом месте искать ароматов и теплых
испарений. €скать счастьЯ, наконец.
ђоза смотрела на Љорнелиуса с улыбкой, но он не видел ее, так как его
глаза были обращены к небу.
Ћн со вздохом продолжал:
-- ‚ы покинули менЯ, мадемуазель ђоза, чтобы получить удовольствиЯ всех
четырех времен года. ‚ы хорошо сделали, Я не жалуюсь. Љакое Я имею право
требовать от вас верности?
-- Њоей верности? -- воскликнула ђоза, зарыдав и не скрываЯ больше от
Љорнелиуса слез, которые катились по ее щекам. -- Њоей верности! ќто Я-то
была вам не верна!
-- „а! -- воскликнул Љорнелиус. -- ђазве это верность, когда менЯ
покидают, когда менЯ оставлЯют умирать в одиночестве?
-- Ќо разве Я не делаю, господин Љорнелиус, всего, что может доставить
вам удовольствие, выращиваЯ ваш тюльпан?
-- ЉакаЯ горечь в ваших словах. ђоза! ‚ы попрекаете менЯ единственной
чистой радостью, доступной мне в этом мире.
-- џ ничем не попрекаю вас, разве только тем глубоким горем, которое Я
пережила в Ѓюйтенгофе, когда мне сказали, что вы приговорены к смертной
казни.
-- ‚ам не нравитсЯ, ђоза, моЯ милаЯ ђоза, вам не нравитсЯ, что Я люблю
цветы?
-- Ќет, не то мне не нравитсЯ, что вы любите цветы, господин Љорнелиус,
но мне очень грустно, что вы их любите больше, чем менЯ.
-- Ђх, милаЯ, дорогаЯ, любимаЯ, -- воскликнул Љорнелиус, -- посмотрите,
как дрожат мои руки, посмотрите, как бледно мое лицо, послушайте, послушайте
мое сердце, как оно бьетсЯ! „а, и все это не потому, что мой тюльпан
улыбаетсЯ и зовет менЯ. Ќет, это потому, что вы улыбаетесь мне, потому, что
вы склонили ко мне свою голову, потому, что мне кажетсЯ, -- Я не знаю,
насколько это верно, -- мне кажетсЯ, что ваши руки, все времЯ прЯчась, все
же тЯнутсЯ к моим рукам, что Я чувствую за холодом решетки жар ваших
прекрасных щек. ђоза, любовь моЯ, раздавите луковичку черного тюльпана,
разрушьте надежду на этот цветок, угасите мЯгкий свет этой девственной,
очаровательной мечты, которой Я предавалсЯ каждый день, -- пусть! Ќе нужно
больше цветов в богатых нарЯдах, полных благородного изЯщества и
божественных причуд! Ћтнимите у менЯ все это, вы, цветок, ревнующий к другим
цветам, лишите менЯ всего этого, но не лишайте менЯ вашего голоса, ваших
движений, звука ваших шагов по глухой лестнице, не лишайте менЯ огнЯ ваших
глаз в темном коридоре, уверенности в вашей любви, котораЯ беспрестанно
согревает мое сердце. ‹юбите менЯ, ђоза, так как Я чувствую, что люблю
только вас!
-- Џосле черного тюльпана, -- вздохнула молодаЯ девушка, теплые,
ласковые руки которой прикоснулись, наконец, сквозь решетку к губам
Љорнелиуса.
-- ђаньше всего. ђоза...
-- „олжна ли Я вам верить?
-- ’ак же, как вы верите в бога.
-- •орошо. ‚едь ваша любовь не обЯзывает вас ко многому?
-- “вы, к очень немногому, ђоза, но вас это обЯзывает.
-- ЊенЯ? -- спросила ђоза. -- Љ чему же это менЯ обЯзывает?
-- Џрежде всего, вы не должны выходить замуж.
Ћна улыбнулась.
-- Ђх, вот вы какие, -- сказала она, -- вы -- тираны. “ вас есть
обожаемаЯ красавица, вы думаете, вы мечтаете только о ней; вы приговорены к
смерти, и, идЯ на эшафот, вы ей посвЯщаете свой последний вздох, и в то же
времЯ вы требуете от менЯ, бедной девушки, чтобы Я вам пожертвовала своими
мечтами, своими надеждами.
-- Ќо о какой красавице, ђоза, вы говорите? -- сказал Љорнелиус,
пытаЯсь, но безуспешно, найти в своей памЯти женщину, на которую ђоза могла
намекать.
-- Ћ прекрасной брюнетке, сударь, о прекрасной брюнетке, с гибким
станом и стройными ногами, с горделивой головкой. џ говорю о вашем черном
тюльпане.
Љорнелиус улыбнулсЯ.
-- ЏрелестнаЯ фантазерка, моЯ милаЯ ђоза, не вы ли, не считаЯ вашего
влюбленного или моего влюбленного џкоба, не вы ли окружены поклонниками,
которые ухаживают за вами? ‚ы помните, ђоза, что вы мне рассказывали о
студентах, офицерах и торговцах ѓааги? Ђ разве в ‹евештейне нет ни
студентов, ни офицеров, ни торговцев?
-- Ћ, конечно, есть, даже много, -- ответила ђоза.
-- € они вам пишут?
-- Џишут.
-- € теперь, раз вы умеете читать...
€ Љорнелиус вздохнул, подумав, что это ему, несчастному заключенному,
ђоза обЯзана тем, что может прочитывать теперь любовные записки, которые
получает.
-- Ќу, так что же, -- сказала ђоза, -- мне кажетсЯ, господин Љорнелиус,
что, изучаЯ своих поклонников по их запискам, Я только следую вашим же
наставлениЯм.
-- Љак моим наставлениЯм?
-- „а, вашим наставлениЯм. ‚ы забыли, -- сказала ђоза, вздыхаЯ в свою
очередь, -- вы забыли завещание, написанное вами в библии ЉорнелЯ де ‚итта.
џ его не забыла, так как теперь, когда Я научилась читать, Я перечитываю его
ежедневно, даже два раз в день. Ќу, так вот, в нем вы и завещаете мне
полюбить и выйти замуж за молодого человека, двадцати шести -- двадцати
восьми лет. џ ищу этого молодого человека и, так как весь день мне
приходитсЯ тратить на уход за вашим тюльпаном, то должны же вы предоставить
мне длЯ поисков вечер.
-- Ћ, ђоза, завещание было написано в ожидании смерти, но, милостью
судьбы, Я осталсЯ жив.
-- Ќу, хорошо, тогда Я перестану искать этого прекрасного молодого
человека, двадцати шести -- двадцати восьми лет, и буду приходить к вам.
-- Џриходите, приходите. ђоза.
-- „а, но при одном условии.
-- Ћно принимаетсЯ заранее.
-- …сли в продолжение первых трех дней не будет разговоров о черном
тюльпане.
-- Њы о нем больше никогда не будем говорить, ђоза, если вы этого
потребуете.
-- Ћ, нет, -- сказала молодаЯ девушка, -- не нужно требовать
невозможного.
€, как бы нечаЯнно, она приблизила свою бархатную щечку так близко к
решетке, что Љорнелиус мог дотронутьсЯ до нее губами.
ђоза в порыве любви тихо вскрикнула и исчезла.

XXI. ‚тораЯ луковичка

Ќочь была прекраснаЯ, а следующий день еще лучше.
‚ предыдущие дни тюрьма казалась мрачной, тЯжелой, гнетущей. Ћна всей
своей тЯжестью давила заключенного. ‘тены ее были черные, воздух холодный,
решетка была такаЯ частаЯ, что еле-еле пропускала свет.
Ќо, когда Љорнелиус проснулсЯ, на железных брусьЯх решетки играл
утренний луч солнца, одни голуби рассекали воздух своими распростертыми
крыльЯми, другие влюблено ворковали на крыше у еще закрытого окна.
Љорнелиус подбежал к окну, распахнул его, и ему показалось, что жизнь,
радость, чуть ли не свобода вошли в его мрачную камеру вместе с этим лучом
солнца.
ќто расцветала любовь, заставлЯЯ цвести все кругом; любовь -- небесный
цветок, еще более сиЯющий, более ароматный, чем все земные цветы.
Љогда ѓрифус вошел в комнату заключенного, то вместо того чтобы найти
его, как в прошлые дни, угрюмо лежащим в постели, он застал его уже на ногах
и напевающим какую-то оперную арию.
ѓрифус посмотрел на него исподлобьЯ.
-- Ќу, что, -- заметил Љорнелиус, -- как мы поживаем?
ѓрифус косо посмотрел на него.
-- Ќу, как поживают собака, господин џкоб и красавица ђоза?
ѓрифус заскрежетал зубами.
-- ‚от ваш завтрак, -- сказал он.
-- ‘пасибо, друг –ербер, -- сказал заключенный: -- Ћн прибыл как раз
вовремЯ, -- Я очень голоден.
-- Ђ, вы голодны?
-- Ђ почему бы и нет? -- спросил ван Ѓерле.
-- ‡аговор как будто подвигаетсЯ, -- сказал ѓрифус.
-- Љакой заговор? -- спросил Љорнелиус.
-- ‹адно, мы знаем, в чем дело. Ќо мы будем следить, господин ученый,
мы будем следить, будьте спокойны.
-- ‘ледите, дружище ѓрифус, следите, -- сказал ван Ѓерле, -- мой
заговор так же, как и моЯ персона, всецело к вашим услугам.
-- Ќичего, в полдень мы это выЯсним.
ѓрифус ушел.
-- "‚ полдень", -- повторил Љорнелиус, -- что он этим хотел сказать? Ќу
что же, подождем полуднЯ; в полдень увидим.
Љорнелиусу не трудно было дождатьсЯ полуднЯ, -- ведь он ждал девЯти
часов вечера.
Џробило двенадцать часов днЯ, и на лестнице послышались не только шаги
ѓрифуса, но также и шаги трехчетырех солдат, поднимавшихсЯ с ним.
„верь раскрылась, вошел ѓрифус, пропустил людей в камеру и запер за
ними дверь.
-- ‚от теперь начинайте обыск.
Ћни искали в карманах Љорнелиуса, искали между камзолом и жилетом,
между жилетом и рубашкой, между рубашкой и его телом, -- ничего не нашли.
€скали в простынЯх, искали в тюфЯке, -- ничего не нашли.
Љорнелиус был очень рад, что не согласилсЯ в свое времЯ оставить у себЯ
третью луковичку. Љак бы она ни была хорошо спрЯтана, ѓрифус при этом
обыске, без сомнениЯ, нашел бы ее и поступил бы с ней так же, как и с
первой. ‚прочем, никогда еще ни один заключенный не присутствовал с более
спокойным видом при обыске своего помещениЯ.
ѓрифус ушел с карандашом и тремЯ или четырьмЯ листками бумаги, которые
ђоза дала Љорнелиусу. ќто были его единственные трофеи.
‚ шесть часов ѓрифус вернулсЯ, но уже один. Љорнелиус хотел смЯгчить
его, но ѓрифус заворчал, оскалив клык, который торчал у него в углу рта, и,
пЯтЯсь, словно боЯсь, что на него нападут, вышел.
Љорнелиус рассмеЯлсЯ.
ѓрифус крикнул ему сквозь решетку:
-- ‹адно, ладно, смеетсЯ тот, кто смеетсЯ последним.
Џоследним должен был смеЯтьсЯ, по крайней мере, сегоднЯ вечером,
Љорнелиус, так как ждал ђозу.
‚ девЯть часов пришла ђоза, но ђоза пришла на этот раз без фонарЯ. ђозе
больше не нужен был фонарь: она уже умела читать.
Љ тому же фонарь мог выдать ђозу, за которой џкоб шпионил больше, чем
когда-либо. Љроме того, свет выдавал на лице ђозы краску, когда она
краснела.
Ћ чем говорили молодые люди в этот вечер? Ћ вещах, о которых говорЯт во
”ранции на пороге дома, в €спании -- с двух соседних балконов, на востоке --
с крыши дома. Ћни говорили о вещах, которые окрылЯют бег часов, которые
сокращают полет времени Ћни говорили обо всем, за исключением черного
тюльпана. ‚ десЯть часов, как обычно, они расстались.
Љорнелиус был счастлив, так счастлив, как только может быть счастлив
цветовод, которому ничего не сказали о его тюльпане. Ћн находил ђозу
прекрасной, он находил ее милой, стройной, очаровательной.
Ќо почему ђоза запрещала ему говорить о черном тюльпане?
ќто был большой недостаток ђозы.
€ Љорнелиус сказал себе, вздыхаЯ, что женщина -- существо
несовершенное.
—асть ночи он размышлЯл об этом несовершенстве ќто значит, что все
времЯ, пока он бодрствовал, он думал о ђозе.
Ђ когда он уснул, он грезил о ней.
Ќо в его грезах ђоза была куда совершеннее, чем ђоза наЯву; эта ђоза не
только говорила о тюльпане, но она даже принесла Љорнелиусу чудесный черный
тюльпан, распустившийсЯ в китайской вазе.
Љорнелиус проснулсЯ, весь трепеща от радости и бормоча:
-- ђоза, ђоза, люблю тебЯ.
€ так как было уже светло, он считал лишним засыпать. € весь день он не
расставалсЯ с мыслЯми, с которыми проснулсЯ.
Ђх, если бы только ђоза разговаривала о тюльпане, Љорнелиус предпочел
бы ђозу и ‘емирамиде, и Љлеопатре, и королеве …лизавете, и королеве Ђнне
Ђвстрийской, то есть самым великим и самым прекрасным королевам мира. Ќо
ђоза запретила говорить о тюльпане под угрозой прекратить свои посещениЯ.
ђоза запретила упоминать о тюльпане раньше чем через три днЯ.
Џравда, это были семьдесЯт два часа, подаренные возлюбленному, но это
были в то же времЯ и семьдесЯт два часа, отнЯтые у цветовода. Џравда, из
этих семидесЯти двух часов -- тридцать шесть уже прошли. Ћстальные тридцать
шесть часов так же быстро пройдут, -- восемнадцать -- на ожидание,
восемнадцать -- на воспоминаниЯ.
ђоза пришла в то же самое времЯ. Љорнелиус и в этот раз героически
вынес положенное ею испытание.
‚прочем, прекраснаЯ посетительница отлично понимала, что, выставлЯЯ
известные требованиЯ, надо в свою очередь идти на уступки. ђоза позволЯла
Љорнелиусу касатьсЯ ее пальцев сквозь решетку окошечка. ђоза позволЯла ему
целовать сквозь решетку ее волосы. Ѓедный ребенок, все эти ласки были длЯ
нее куда опасней разговора о черном тюльпане!
Ћна понЯла это, придЯ к себе с бьющимсЯ сердцем, пылающим лицом, сухими
губами и влажными глазами.
Ќа другой день, после первых же приветствий, после первых же ласк, она
посмотрела сквозь решетку на Љорнелиуса таким взглЯдом, который хотЯ и не
был виден впотьмах, но который можно было почувствовать.
-- ‡наете, -- сказала она, -- он пророс.
-- Џророс? кто? что? -- спросил Љорнелиус, не осмеливаЯсь поверить, что
она по собственной воле уменьшила срок испытаниЯ.
-- ’юльпан, -- сказала ђоза.
-- Љак так? ‚ы, значит, разрешаете?
-- „а, разрешаю, -- сказала ђоза тоном матери, котораЯ разрешает
какую-нибудь забаву своему ребенку.
-- Ђх, ђоза! -- воскликнул Љорнелиус, вытЯгиваЯ к решетке свои губы, в
надежде прикоснутьсЯ к щеке, к руке, ко лбу, к чему-нибудь.
€ он коснулсЯ полуоткрытых губ.
ђоза тихо вскрикнула.
Љорнелиус понЯл, что нужно торопитьсЯ, что этот неожиданный поцелуй
взволновал ђозу.
-- Ђ как он пророс? ђовно?
-- ђовно, как фрисландское веретено, -- сказала ђоза.
-- € он уже высокий?
-- ‚ нем, по крайней мере, два дюйма высоты.
-- Ћ ђоза, ухаживайте за ним хорошенько, и вы увидите, как он быстро
станет расти.
-- Њогу ли Я еще больше ухаживать за ним? -- сказала ђоза. -- џ ведь
только о нем и думаю.
-- ’олько о нем? Ѓерегитесь, ђоза, -- теперь Я стану ревновать.
-- Ќу, вы же хорошо знаете, что думать о нем -- это все равно, что
думать о вас. џ его никогда не терЯю из виду. Њне его видно с постели. ќто
-- первое, что Я вижу, просыпаЯсь. ќто -- последнее, что скрываетсЯ от моего
взглЯда, когда Я засыпаю. „нем Я сажусь около него и работаю, так как с тех
пор, как он в моей комнате, Я ее не покидаю.
-- ‚ы хорошо делаете, ђоза. ‚едь, вы знаете, -- это ваше приданое.
-- „а, и благодарЯ ему Я смогу выйти замуж за молодого человека
двадцати шести -- двадцати восьми лет, которого Я полюблю.
-- ‡амолчите, злючка вы этакаЯ!
€ Љорнелиусу удалось поймать пальцы молодой девушки, что если и не
изменило темы разговора, то, во всЯком случае, прервало его.
‚ этот вечер Љорнелиус был самым счастливым человеком в мире. ђоза
позволЯла ему держать свою руку столько, сколько ему хотелось, и он мог в то
же времЯ говорить о тюльпане.
Џоследующий каждый день вносил что-нибудь новое и в рост тюльпана и в
любовь двух молодых людей. ’о это были листьЯ, которые стали
разворачиватьсЯ, то это был сам цветок, который начал формироватьсЯ.
Џри этом известии Љорнелиус испытал огромную радость, он стал
забрасывать девушку вопросами с быстротой, доказывавшей всю их важность.
-- Ћн начал формироватьсЯ! -- воскликнул Љорнелиус, -- начал
формироватьсЯ!
-- „а, он формируетсЯ, -- повторЯла ђоза.
Ћт радости у Љорнелиуса закружилась голова, и он вынужден был
схватитьсЯ за решетку окошечка:
-- Ћ, боже мой!
Џотом он снова начал расспрашивать.
-- Ђ овал у него правильный? –илиндр бутона без вмЯтины? Љончики
лепестков зеленые?
-- Ћвал величиной с большой палец и вытЯгиваетсЯ иглой, цилиндр по
бокам расширЯетсЯ, кончики лепестков вот-вот раскроютсЯ.
‚ эту ночь Љорнелиус спал мало. Ќаступал решительный момент, когда
должны были приоткрытьсЯ кончики лепестков.
—ерез два днЯ ђоза объЯвила, что они приоткрылись.
-- Џриоткрылись, ђоза, приоткрылись! -- воскликнул Љорнелиус. --
‡начит, можно, значит, уже можно различить...
€ заключенный, задыхаЯсь, остановилсЯ.
-- „а, -- ответила ђоза, -- да, можно различить по" ‹оску другого
цвета, тонкую как волосок.
-- Ђ какого цвета? -- спросил, дрожа, Љорнелиус.
-- Ћ, очень темного, -- ответила ђоза.
-- Љоричневого?
-- Ћ нет, темнее.
-- ’емнее, дорогаЯ ђоза, темнее! ‘пасибо! Ћн темный, как черное дерево,
темный, как...
-- ’емный, как чернила, которыми Я вам писала.
Љорнелиус испустил крик безумной радости.
-- Ћ, -- сказал он, -- нет ангела, равного вам, ђоза.
-- Џравда? -- ответила ђоза улыбкой на этот восторг.
-- ђоза, вы так много трудились, так много сделали длЯ менЯ; ђоза, мой
тюльпан расцветет, мой тюльпан будет черного цвета; ђоза, ђоза -- вы одно из
самых совершенных творений природы!
-- Џосле тюльпана, конечно?
-- Ђх, замолчите, негоднаЯ, замолчите из состраданиЯ, не портите мне
моей радости! Ќо скажите, ђоза, если тюльпан находитсЯ в таком состоЯнии, то
он начнет цвести днЯ через два, самое позднее через три?
-- „а, завтра или послезавтра.
-- Ћ, Я его не увижу! -- воскликнул Љорнелиус, отклонившись назад, -- и
Я не поцелую его, как чудо природы, которому нужно поклонЯтьсЯ, как Я целую
ваши руки, ђоза, как Я целую ваши волосы, как Я целую ваши щечки, когда они
случайно оказываютсЯ близко от окошечка.
ђоза приблизила свою щеку к решетке, но не случайно, а намеренно; губы
молодого человека жадно прильнули к ней.
-- Ќу, что же, если хотите, Я срежу цветок, -- сказала ђоза.
-- Ћ, нет, нет; как только он расцветет, ђоза, поставьте его совсем в
тени и в тот же момент, в тот же момент пошлите в ѓаарлем и сообщите
председателю общества цветоводства, что большой черный тюльпан расцвел.
ѓаарлем далеко, Я знаю, но за деньги вы найдете курьера. “ вас есть деньги,
ђоза?
ђоза улыбнулась.
-- Ћ, да, -- сказала она.
-- „остаточно? -- спросил Љорнелиус.
-- “ менЯ триста флоринов.
-- Ћ, если у вас триста флоринов, ђоза, то вы не должны посылать
курьера, вы должны сами ехать в ѓаарлем.
-- Ќо в это времЯ цветок...
-- Ћ, цветок, вы его возьмете с собой; вы понимаете, что вам с ним
нельзЯ расставатьсЯ ни на минуту.
-- Ќо, не расставаЯсь с ним, Я расстаюсь с вами, -- господин Љорнелиус,
-- сказала ђоза грустно.
-- Ђх, это верно, моЯ милаЯ, дорогаЯ ђоза! Ѓоже, как злы люди! —то Я им
сделал, за что они лишили менЯ свободы? ‚ы правы, ђоза, Я не смогу жить без
вас. Ќу, что же, вы пошлете кого-нибудь в ѓаарлем, вот и все; а, кроме того,
это чудо достаточно велико длЯ того, чтобы председатель мог побеспокоитьсЯ и
лично приехать в ‹евештейн за тюльпаном.
‡атем он вдруг остановилсЯ и сказал дрожащим голосом:
-- ђоза, ђоза, а если тюльпан не будет черным?
-- Ќу что же, об этом вы узнаете завтра или послезавтра вечером.
-- †дать до вечера, чтобы это узнать, ђоза! џ умру от нетерпениЯ. Ќе
можем ли мы установить какой-нибудь условный знак?
-- џ сделаю лучше.
-- —то вы сделаете?
-- …сли он распуститсЯ ночью, Я приду; Я приду сама сказать вам об
этом. …сли он распуститсЯ днем, Я пройду мимо вашей двери и просуну записку
или под дверь, или через окошечко, между первым и вторым обходом моего отца.
-- ’ак, так. ђоза, одно слово от вас с весточкой об этом будет длЯ менЯ
двойным счастьем.
-- ‚от уже десЯть часов, Я должна покинуть вас.
-- „а, да, идите. ђоза, идите.
ђоза ушла почти печальнаЯ. Љорнелиус почти прогнал ее. Џравда, он
сделал это длЯ того, чтобы она наблюдала за черным тюльпаном.

XXII. –веток расцвел

Љорнелиус провел очень приЯтную, но в то же времЯ очень тревожную ночь.
Љаждую минуту ему казалось, что его зовет нежный голос ђозы. Ћн внезапно
просыпалсЯ, подбегал к двери, прислонЯл свое лицо к окошечку, но у окошечка
никого не было, коридор был пуст.
ђоза тоже бодрствовала, но она была счастливее его: она следила за
тюльпаном. Џеред ней, перед ее глазами стоЯл благородный цветок, чудо из
чудес, не только до сих пор невиданное, но и считавшеесЯ недостижимым.
—то скажет свет, когда узнает, что черный тюльпан расцвел, что он
существует и что вырастил его ван Ѓерле, заключенный?
Љак решительно прогнал бы Љорнелиус человека, который пришел бы
предложить ему свободу в обмен на тюльпан!
‘ледующий день не принес с собой никаких новостей. ’юльпан еще не
распустилсЯ.
„ень прошел, как и ночь.
Џришла ночь, и с ней Явилась ђоза, радостнаЯ и легкаЯ, подобнаЯ птице.
-- Ќу, как? -- спросил Љорнелиус.
-- Ќу, что же, все идет прекрасно. ќтой ночью, несомненно, ваш тюльпан
расцветет.
-- € будет черного цвета?
-- —ерного, как смоль.
-- Ѓез единого пЯтнышка другого цвета?
-- Ѓез единого пЯтнышка.
-- Ћ, радость! ђоза, Я провел ночь, мечтаЯ сначала о вас...
ђоза сделала движение, которое выражало недоверие.
-- ‡атем о том, как мы должны поступить.
-- Ќу, и как?
-- Љак? Ђ вот что Я решил. Љак только тюльпан расцветет, как только мы
установим, что он черный, вам нужно будет сейчас же найти курьера.
-- …сли дело только в этом, то у менЯ уже есть курьер наготове.
-- Љурьер, которому можно доверитьсЯ?
-- Љурьер, за которого Я отвечаю. Ћдин из моих поклонников.
-- ќто, надеюсь, не џкоб?
-- Ќет, успокойтесь, это лодочник из ‹евештейна, бойкий малый, лет
двадцати пЯти-двадцати шести!
-- Ћ, дьЯвол!
-- Ѓудьте покойны, -- сказала, смеЯсь, ђоза, -- он еще не достиг того
возраста, который вы назначили, -- от двадцати шести до двадцати восьми лег.
-- ‘ловом, вы считаете, что на этого молодого человека можно
положитьсЯ?
-- Љак на менЯ самое. Ћн броситсЯ со своей лодки в ‚ааль или в Њаас,
куда мне будет угодно, если Я ему это прикажу.
-- Ќу, хорошо, ђоза, через десЯть часов этот парень сможет быть в
ѓаарлеме. ‚ы мне дадите бумагу и карандаш или, лучше, чернила и перо, и Я
напишу или, лучше всего, напишите вы сами; ведь Я -- несчастный заключенный;
в этом еще усмотрЯт, по примеру вашего отца, какойнибудь заговор. ‚ы
напишете председателю общества цветоводов, и Я уверен, что председатель
приедет.
-- Ќу, а если он будет медлить?
-- Џредположите, что он промедлит день, даже два днЯ. Ќо это
невозможно: любитель тюльпанов не промедлит ни одного часа, ни одной минуты,
ни одной секунды, он сразу же пуститсЯ в путь, чтобы увидеть восьмое чудо
света. Ќо, как Я сказал, пусть он промедлит день, два днЯ, все же тюльпан
будет еще во всем своем великолепии. Љогда председатель увидит тюльпан,
когда он составит протокол, все будет кончено, и вы сохраните у себЯ копию
протокола, а ему отдадите тюльпан. Ђх, ђоза, если бы мы могли снести его
лично, то из моих рук он перешел бы только в ваши руки! Ќо это мечты,
которым не нужно предаватьсЯ, -- продолжал, вздыхаЯ, Љорнелиус, -- другие
глаза увидЯт, как он будет отцветать. Ђ главное, ђоза, пока его не увидит
председатель, не показывайте его никому. —ерный тюльпан! Ѓоже мой, если бы
кто-нибудь увидел черный тюльпан, он украл бы его.
-- Ћ!
-- Ќе говорили ли вы мне сами, что вы опасаетесь этого со стороны
вашего поклонника џкоба? ‚едь крадут и один флорин, почему же не украсть сто
тысЯч флоринов?
-- џ буду оберегать его, будьте спокойны.
-- Ђ что если он распустилсЯ, пока вы здесь?
-- Љапризный цветок способен на это, -- сказала ђоза.
-- …сли вы, придЯ к себе, найдете его распустившимсЯ?
-- ’о что же?
-- Ђх, ђоза, если вы его найдете распустившимсЯ, то не забывайте, что
нельзЯ терЯть ни минуты, нужно сейчас же предупредить председателЯ.
-- € предупредить вас. „а, Я понимаю.
ђоза вздохнула, но без горечи, как женщина, начинающаЯ понимать
слабость человека или привыкать к ней.
-- џ возвращаюсь к тюльпану, господин ван Ѓерле; как только он
расцветет, вы будете предупреждены; как только Я предупрежу вас, курьер
уедет.
-- ђоза, ђоза, Я не знаю больше, с каким земным или небесным сокровищем
сравнить вас!
-- ‘равнивайте менЯ с черным тюльпаном, господин Љорнелиус, и Я буду
очень польщена, клЯнусь вам. €так, простимсЯ, господин Љорнелиус.
-- Ќет, скажите: до свиданиЯ, мой друг.
-- „о свиданиЯ, мой друг, -- сказала ђоза, немного утешеннаЯ.
-- ‘кажите: мой любимый друг.
-- Њой друг...
-- ‹юбимый, ђоза, Я вас умолЯю, любимый, любимый, не правда ли?
-- ‹юбимый, да, любимый, -- повторЯла ђоза, трепеща от безумного
счастьЯ.
-- Ќу, ђоза, раз вы сказали "любимый", скажите также и "очень
счастливый", скажите "счастливый", потому что человек еще никогда не был так
счастлив на земле, как Я. Њне не хватает. ђоза, только одного.
-- —его?
-- ‚ашей щечки, вашей свежей щечки, вашей розовой щечки, вашей
бархатной щечки. Ћ, ђоза, по вашему доброму желанию, не невзначай, не
случайно, ђоза!
‡аключенный вздохом закончил свою просьбу. Ћн встретил губы молодой
девушки, но не случайно, не невзначай. ђоза убежала.
Љорнелиус задыхалсЯ от радости и счастьЯ. Ћн открыл окно и с
переполненным радостью сердцем созерцал безоблачное небо, луну, серебрившую
обе сливающиесЯ реки, которые протекали за холмами. Ћн наполнил свои легкие
свежим, чистым воздухом, разум -- приЯтными мыслЯми и душу -- благодарным и
восторженным чувством.
-- Ѓедный больной выздоровел, бедный заключенный чувствовал себЯ
свободным.
—асть ночи Љорнелиус оставалсЯ, насторожившись, у решетки своего окна,
сконцентрировав все свои пЯть чувств в одно, или вернее, в два, -- в слух и
в зрение.
Ћн созерцал небо, он слушал землю.
‡атем, обращаЯ времЯ от времени свои взоры в сторону коридора, он
говорил:
-- ’ам ђоза, ђоза, котораЯ так же, как и Я, бодрствует, как и Я, ждет с
минуты на минуту. ’ам, перед взором ђозы таинственный цветок -- живет,
приоткрываетсЯ, распускаетсЯ. Ѓыть может, сейчас ђоза держит своими теплыми,
нежными пальцами стебель тюльпана. ђоза, осторожно держи этот стебель. Ѓыть
может, она прижимаетсЯ своими устами к приоткрытой чашечке цветка.
ЏрикасайсЯ к ней осторожно, ђоза; ђоза, твои уста пылают.
‚ этот миг на юге загорелась звезда, пересекла все пространство от
горизонта до крепости и упала на ‹евештейн.
Љорнелиус вздрогнул.
-- Ђх, -- сказал он, -- небо посылает душу моему цветку.
Ћн словно угадал; почти в тот же самый момент заключенный услышал в
коридоре легкие шаги, как шаги сильфиды, шорох платьЯ, похожий на взмахи
крыльев, и хорошо знакомый голос, который говорил:
-- Љорнелиус, мой друг, мой любимый друг, мой счастливый друг, скорее,
скорее!
Љорнелиус одним прыжком очутилсЯ у окошечка. Ќа этот раз его уста опЯть
встретились с устами ђозы, котораЯ, целуЯ, шептала ему:
-- Ћн распустилсЯ! Ћн черный! Ћн здесь!
-- Љак здесь? -- воскликнул Љорнелиус, отнимаЯ свои губы от губ
девушки.
-- „а, да, большаЯ радость стоит того, чтобы ради нее пойти на
небольшой риск. ‚от он, смотрите.
€ одной рукой она поднЯла на уровень окошечка зажженный потайной
фонарь, другой -- поднЯла на тот же уровень чудесный тюльпан.
Љорнелиус вскрикнул, ему показалось, что он терЯет сознание.
-- Ћ, боже, о, боже! -- шептал он, -- эти два цветка, расцветшие у
окошечка моей камеры, -- награда за мою невиновность и мое заключение.
-- Џоцелуйте его, -- сказала ђоза, -- Я тоже только что поцеловала его.
Љорнелиус притаил дыхание и осторожно губами дотронулсЯ до цветка; и
никогда поцелуй женщины, даже ђозы, не проникал так глубоко в его душу.
’юльпан был прекрасен, чудесен, великолепен; стебель его был
восемнадцати дюймов вышины. Ћн стройно вытЯгивалсЯ кверху между четырьмЯ
зелеными гладкими, ровными, как стрела, листками. –веток его был сплошь
черным и блестел, как Янтарь.
-- ђоза, -- сказал, задыхаЯсь, Љорнелиус, -- нельзЯ терЯть ни одной
минуты, надо писать письмо.
-- Ћно уже написано, мой любимый Љорнелиус, -- сказала ђоза.
-- Џравда?
-- Џока тюльпан распускалсЯ, Я писала, так как Я не хотела упустить ни
одной минуты. Џросмотрите письмо и скажите, так ли оно написано.
Љорнелиус взЯл письмо, написанное почерком, который значительно
улучшилсЯ после первой записки, полученной им от ђозы, и прочел:
"ѓосподин Џредседатель, черный тюльпан распуститсЯ, может быть, через
десЯть минут. ‘ейчас же, как только он расцветет, Я пошлю к вам нарочного,
чтобы просить вас приехать за ним лично в крепость ‹евештейн. џ -- дочь
тюремщика ѓрифуса, почти такаЯ же заключеннаЯ, как узники моего отца.
Џоэтому Я не смогу сама привезти вам это чудо природы. ‚от почему Я и
осмеливаюсь умолЯть вас приехать за ним лично.
Њое желание, чтобы его назвали Rosa Barlaensis.
Ћн распустилсЯ. Ћн совершенно черный... Џриезжайте, господин
председатель, приезжайте...
€мею честь быть вашей покорной слугой ђоза ѓрифус".
-- ’ак, так, дорогаЯ ђоза, это чудесное письмо. џ не мог бы написать
его с такой простотой. Ќа съезде вы дадите все сведениЯ, которые у вас
потребуют. ’огда узнают, как был выращен тюльпан, сколько бессонных ночей,
опасений, хлопот он причинил. Ќу, а теперь, ђоза, не терЯйте ни секунды.
Љурьер, курьер!
-- Љак имЯ председателЯ?
-- „авайте Я напишу адрес. Ћ, он очень известный человек! ќто господин
ван ‘истенс, бургомистр ѓаарлема. „айте, ђоза, дайте! -- и Љорнелиус написал
на письме дрожавшей рукой:
"Њингеру Џетерсу ван ‘истенс, бургомистру и председателю Ћбщества
цветоводов города ѓаарлема".
-- Ђ теперь. ђоза, ступайте, ступайте, -- сказал Љорнелиус, -- и
отдадимсЯ воле судьбы, котораЯ до сих пор покровительствовала нам.

XXIII. ‡авистник

„ействительно, эти бедные молодые люди очень нуждались в
покровительстве судьбы. Ќикогда еще им не грозила такаЯ опасность, как в
этот самый момент, когда они были так уверены в своем счастье.
Њы не сомневаемсЯ в сообразительности наших читателей настолько, чтобы
сомневатьсЯ в том, что они узнали в лице џкоба нашего старого друга или,
вернее, недруга€саака ЃокстелЯ.
—итатель, конечно, догадываетсЯ, что Ѓокстель последовал из Ѓюйтенгофа
в ‹евештейн за предметом "своей страсти и предметом своей ненависти: за
черным тюльпаном и за ван Ѓерле.
’о, чего никто, кроме любителЯ тюльпанов и притом завистливого
любителЯ, никогда не мог бы открыть, то, есть существованиЯ луковичек и
замыслов заключенного, -- было обнаружено или, во всЯком случае,
предположено Ѓокстелем.
Њы видели, что под именем џкоба ему больше, чем под именем €саака,
посчастливилось сдружитьсЯ с ѓрифусом. ЏользуЯсь его гостеприимством, в
продолжение уже "нескольких месЯцев он спаивал старого тюремщика самой
лучшей водкой, какую только можно было найти на всем протЯжении от ’екстелЯ
до Ђнтверпена. Ћн усыпил его подозрениЯ, ибо мы видели, что старый ѓрифус
был недоверчив; он усыпил, говорим мы, его подозрениЯ, убедив, что намерен
женитьсЯ на ђозе.
Ћн льстил так же его самолюбию тюремщика, как его отцовской гордости.
Ћн льстил самолюбию тюремщика, обрисовываЯ ему в самых мрачных красках
ученого узника, которого ѓрифус держал под замком и который, по словам
лицемерного џкоба, вошел в сношениЯ с дьЯволом, чтобы вредить его высочеству
принцу Ћранскому.
‚начале он имел также успех и у ђозы и не потому, чтобы он внушил ей
симпатию к себе, -- ђозе всегда очень мало нравилсЯ џкоб, -- но он ей так
много говорил о своей пылкой страсти к ней и о желании женитьсЯ на ней, что
вначале не возбудил в ней никаких подозрений.
Њы видели, как, неосторожно выслеживаЯ ђозу в саду, он себЯ выдал и как
инстинктивные опасениЯ Љорнелиуса заставили обоих молодых людей быть
настороже.
Ќо заключенного особенно встревожило -- наш читатель, наверно, это
помнит -- то безмерное возмущение, которое охватило џкоба, когда он узнал,
что ѓрифус растоптал луковичку.
‚ тот момент это возмущение было тем более велико, что Ѓокстель хотЯ и
подозревал, что у Љорнелиуса должна быть втораЯ луковичка, но все же не был
уверен в этом.
’огда он стал подсматривать за ђозой и следить за ней не только в саду,
но и в коридоре. Ќо так как там он следовал за ней впотьмах и босиком, то
его никто не замечал и не слышал, за исключением того раза, когда ђозе
показалось, что она видела нечто вроде тени на лестнице.
Ќо все равно уже было поздно: Ѓокстель узнал из уст самого заключенного
о существовании второй луковички.
Ћдураченный хитростью ђозы, котораЯ притворилась, что сажает луковичку
в грЯду, и не сомневаЯсь в том, что всЯ эта маленькаЯ комедиЯ была сыграна с
целью заставить его выдать себЯ, он удвоил предосторожности и пустил в ход
все уловки своего ума, чтобы выслеживать других, оставаЯсь незамеченным ими.
Ћн видел, как ђоза пронесла из кухни отца в свою комнату большую фаЯнсовую
вазу.
Ћн видел, как ђоза усиленно мыла в воде свои белые руки, запачканные
землей, которую она месила, приготавливаЯ возможно лучшую почву длЯ
тюльпана.
Ќаконец он нанЯл на каком-то чердаке, как раз против окна ђозы,
небольшую комнатку. ’ам он был достаточно далек длЯ того, чтобы его можно
было обнаружить невооруженным глазом и достаточно близко, чтобы,
вооружившись подзорной трубой, следить за всем, что творилось в ‹евештейне,
в комнате ђозы, как он следил в „ордрехте за всем тем, что делалось в
лаборатории Љорнелиуса.
Ќе прошло и трех дней с момента его переселениЯ, как у него уже не
оставалось никаких сомнений.
‘ самого утра, с восходом солнца, фаЯнсовый горшок стоЯл на окне, и
ђоза, подобно очаровательным женщинам Њириса и Њетсю, также поЯвлЯлась в
окне, обрамленнаЯ первыми зеленеющими ветвЯми дикого винограда и жимолости.
Џо взглЯду, каким ђоза смотрела на фаЯнсовый горшок, Ѓокстель мог Ясно
определить, какаЯ в нем находитсЯ драгоценность. ‚ фаЯнсовый горшок была
посажена втораЯ луковичка, то есть последнЯЯ надежда заключенного.
…сли ночи обещали быть очень холодными. ђоза снимала с окна фаЯнсовый
горшок. Ћна поступала так по указаниЯм Љорнелиуса, который опасалсЯ, как бы
луковичка не замерзла.
Љогда солнце становилось слишком жарким, "ђоза ‘ одиннадцати до двух
часов пополудни снимала фаЯнсовый горшок с окна. ќто опЯть-таки делалось по
указаниЯм Љорнелиуса, который опасалсЯ, чтобы землЯ не слишком пересохла.
Љогда же стебель цветка показалсЯ из земли, то Ѓокстель окончательно
убедилсЯ; он не достиг еще и дюйма вышины, как, благодарЯ подзорной трубе,
длЯ завистника не оставалось никаких сомнений.
“ Љорнелиуса было две луковички, и вторую он доверил любви и заботам
ђозы. ‚едь любовь двух молодых людей, безусловно, не осталась тайной длЯ
ЃокстелЯ.
€так, надо было найти способ похитить эту луковичку у любви Љорнелиуса
и забот ђозы.
’олько это была нелегкаЯ задача.
ђоза оберегала свой тюльпан, подобно матери, оберегающей своего
ребенка; нет, еще заботливее, подобно голубке, выводЯщей птенцов. ђоза
целыми днЯми не покидала своей комнаты, и, что еще удивительней. ђоза не
покидала своей комнаты и вечерами.
‚ продолжение семи дней Ѓокстель напрасно шпионил за комнатой ђозы;
ђоза не покидала ее.
ќто были те семь дней ссоры, которые сделали Љорнелиуса таким
несчастным, лишив его всЯких известий одновременно и о ђозе и о тюльпане. Ќо
будет ли ђоза вечно в ссоре с Љорнелиусом? Џохитить тюльпан стало бы тогда
еще трудней, чем это сначала предполагал €саак.
Њы говорим похитить, так как €саак просто-напросто решил украсть
тюльпан. € так как его выращивание было окружено большой тайной, так как
молодые люди тщательно скрывали от всех его существование, то, конечно, его,
ЃокстелЯ, известного цветовода, скорее сочтут хозЯином тюльпана, чем
какую-то молодую девушку, которой чужды всЯкие тонкости цветоводства, или
заключенного, осужденного за государственную измену, которого держат под
тщательным надзором и которому было бы трудно из своего заключениЯ
отстаивать свои права. Љ тому же, раз он будет фактическим владельцем
тюльпана (а когда дело касаетсЯ предметов домашнего обихода и вообще
движимого имущества, фактическое обладание ЯвлЯетсЯ доказательством
собственности), то премию, конечно, получит он, и вместо Љорнелиуса увенчан
будет, конечно, он, и тюльпан вместо того, чтобы быть названным Tulipa
riigra Barlaensis будет назван Tulipa nigra Boxtellensis Boxtellea.
Њингер €саак еще не решил, какое из этих двух названий он даст черному
тюльпану, но так как оба они обозначали одно и то же, то этот вопрос был не
так уж важен.
ѓлавное заключалось в том, чтобы украсть тюльпан.
Ќо длЯ того, чтобы Ѓокстель мог украсть тюльпан, нужно было, чтобы ђоза
выходила из своей комнаты. Џоэтому €саак, или џкоб, как вам будет угодно, с
истинной радостью убедилсЯ, что вечерние свиданиЯ возобновились.
Џервые дни отсутствиЯ ђозы он использовал длЯ обследованиЯ двери ее
комнаты.
„верь запиралась очень крепко на два поворота, простым замком, но ключ
от него был только у ђозы.
‚начале у ЃокстелЯ возникла мысль украсть ключ у ђозы, но, помимо того,
что не так-то легко залезть в карман молодой девушки, даже при благоприЯтном
длЯ ЃокстелЯ исходе, ђоза, обнаружив потерю ключа, сразу же заказала бы
другой замок и не выходила бы из комнаты, пока старый не был бы заменен
новым. ’аким образом, преступление ЃокстелЯ оказалось бы бесплодным.
‹учше было испробовать другой способ.
Ћн собрал все ключи, какие только мог найти, и в то времЯ, как ђоза и
Љорнелиус проводили свои счастливые часы у окошечка, он перепробовал их все.
„ва из них вошли в замок, один из двух сделал один поворот, но
остановилсЯ на втором повороте.
‡начит, приспособить этот ключ ничего не стоило.
Ѓокстель покрыл его тонким слоем воска и вновь вставил в замок.
ЏрепЯтствие, встреченное ключом при втором повороте, оставило след на воске.
Ѓокстелю оставалось только провести по следам воска тонким, как лезвие
ножа, напильником. …ще два днЯ работы, и ключ ЃокстелЯ легко вошел в замок.
„верь ђозы без всЯких усилий бесшумно открылась, и Ѓокстель очутилсЯ в
комнате ђозы, один, лицом к лицу с тюльпаном.
Џервое преступление ЃокстелЯ было совершено тогда, когда он перелез
через забор, чтобы вырыть тюльпан, второе -- когда он проник в сушильню
Љорнелиуса, и третье, когда он с поддельным ключом проник в комнату ђозы. Њы
видим, как зависть толкала ЃокстелЯ по пути преступлениЯ.
€так, Ѓокстель очутилсЯ лицом к лицу с тюльпаном. Ћбычный вор схватил
бы горшок подмышку и унес бы его. Ќо Ѓокстель не был обычным вором; он
раздумывал. ђазглЯдываЯ при помощи потайного фонарЯ тюльпан, он раздумывал
о, том, что тюльпан еще недостаточно распустилсЯ, чтобы можно было быть
уверенным, что он будет черного цвета, хотЯ все данные говорили за это.
Ћн раздумывал о том, что если тюльпан будет не черным или если на нем
будет какое-нибудь пЯтнышко, то его кража окажетсЯ бесполезной.
Ћн раздумывал о, том, что слух о краже распространитсЯ, что после
случившегосЯ в саду в краже, безусловно, заподозрЯт его, станут искать и,
как бы хорошо он ни прЯтал тюльпан, его все же смогут найти.
Ћн думал о том, что если бы ему и удалось спрЯтать тюльпан так, чтобы
его никто не отыскал, то все перемещениЯ, которым подвергсЯ бы цветок, могли
повредить последнему.
Ћн думал о том, наконец, что лучше всего, -- раз у него есть ключ от
комнаты ђозы и он может войти туда в любой момент, -- лучше всего подождать
полного цветениЯ, взЯть тюльпан за час до того, как он распуститсЯ, или
через час после этого и, не медлЯ ни одной секунды, уехать с ним прЯмо в
ѓаарлем, где раньше, чем кто-либо успеет предъЯвить на него права, тюльпан
очутитсЯ перед экспертами. € тогда, если кто-нибудь предъЯвит свои права на
тюльпан, Ѓокстель обвинит его или ее в воровстве.
ќто был хорошо задуманный план и во всем достойный того, кто его
задумал.
€ вот, каждый вечер, в тот сладостный час, который молодые люди
проводили у тюремного окошечка, Ѓокстель входил в комнату молодой девушки
длЯ того, чтобы следить за цветением черного тюльпана.
‚ последний описанный нами вечер он хотел было, как и в предыдущие,
вечера, войти в комнату, но, как мы видели, молодые влюбленные обменЯлись
только несколькими словам, и Љорнелиус отослал ђозу следить за тюльпаном;
“видев, что ђоза вернулась спустЯ десЯть минут после ухода, Ѓокстель
понЯл, что тюльпан расцвел или с минуты на минуту расцветет. ‡начит, в эту
ночь должны произойти решительные событиЯ, и Ѓокстель пришел к ѓрифусу,
принесЯ с собой водки вдвое больше, чем он приносил обычно, то есть по
бутылке в каждом кармане.
Љогда ѓрифус напьетсЯ, то Ѓокстель станет почти полным хозЯином всего
‡даниЯ тюрьмы.
Љ одиннадцати часам ѓрифус был мертвецки пьЯн.
‚ два часа ночи Ѓокстель видел, как ђоза вышла из своей комнаты и Явно
несла в своих руках с большой предосторожностью какой-то предмет. ќтим
предметом был, несомненно, черный тюльпан, который только что расцвел.
Ќо что она собираетсЯ делать? Ќе собираетсЯ ли она сейчас же увезти его
в ѓаарлем? ЌевероЯтно, чтобы девушка одна ночью предпринЯла такое
путешествие. Ќе идет ли она только показать тюльпан Љорнелиусу? ќто
возможно.
Ћн босиком, на цыпочках, последовал за ђозой.
Ћн видел, как она подошла к окошечку.
Ћн слышал, как она позвала Љорнелиуса.
Џри свете потайного фонарЯ он увидел распустившийсЯ тюльпан, черный,
как ночь, котораЯ его окутывала.
Ћн слышал, что ђоза и Љорнелиус решили послать курьера в ѓаарлем.
Ћн видел, как уста молодых людей прильнули друг к другу, затем он
слышал, как Љорнелиус отослал ђозу.
Ћн видел, как ђоза погасила потайной фонарь и направилась к себе в
комнату.
Ћн видел, как она вошла в комнату.
‡атем он видел, как десЯть минут спустЯ она вышла из комнаты и
тщательно заперла ее на двойной запор.
Џочему она так старательно заперла дверь? Џотому, что за этой дверью
она заперла черный тюльпан.
Ѓокстель, который наблюдал все это, спрЯтавшись на площадке лестницы
этажом выше, спустилсЯ на одну ступеньку со своего этажа, когда ђоза
спустилась на одну ступеньку со своего.
’аким образом, когда ђоза своей легкой ногой ступила на последнюю
ступень лестницы, Ѓокстель еще более легкой рукой касалсЯ замка ее комнаты.
€ в этой руке, можно догадатьсЯ, он держал поддельный ключ, который открыл
комнату ђозы с такой же легкостью, как и ключ настоЯщий.
‚от почему мы в начале этой главы и сказали, что молодые люди очень
нуждались в покровительстве судьбы.

XXIV. —ерный тюльпан менЯет владельца

Љорнелиус осталсЯ на том же месте, где стоЯл, прощаЯсь с ђозой,
стараЯсь найти в себе силы перенести двойное бремЯ своего счастьЯ.
Џрошло полчаса.
“же первые прозрачные голубоватые лучи проникли сквозь решетку окна в
камеру Љорнелиуса, когда он вдруг вздрогнул от поднимавшихсЯ по лестнице
шагов и донесшегосЯ до него крика. Џочти в тот же момент его лицо
встретилось с бледным, искаженным лицом ђозы.
Ћн отшатнулсЯ назад, тоже побледнев от ужаса.
-- Љорнелиус, Љорнелиус! -- кричала она, задыхаЯсь.
-- Ѓоже мой, что случилось? -- спросил заключенный.
-- Љорнелиус! ’юльпан!..
-- —то тюльпан?
-- џ не знаю, как сказать вам это!
-- ѓоворите же. ђоза, говорите!
-- “ нас его отнЯли! “ нас его украли!
-- “ нас его отнЯли! “ нас его украли! -- вскричал Љорнелиус.
-- „а, -- сказала ђоза, опираЯсь о дверь, чтобы не упасть. -- „а,
отнЯли, украли.
€ силы покинули ее. Ћна упала на колени.
-- Ќо как это случилось? -- спросил Љорнелиус. -- ђасскажите мне,
объЯсните мне...
-- Ћ, Я не виновата в этом, мой друг.
ЃеднаЯ ђоза, она не решалась сказать мой любимый друг.
-- ‚ы его оставили одного? -- сказал печально Љорнелиус.
-- ’олько на один момент, чтобы пойти к нашему курьеру, который живет
шагах в пЯти от нас, на берегу ‚аалЯ.
-- € на это времЯ, несмотрЯ на мои наставлениЯ, вы оставили в дверЯх
ключ, несчастное дитЯ!
-- Ќет, нет, это менЯ и удивлЯет, -- Я не оставлЯла в дверЯх ключа, Я
все времЯ держала его в руках и крепко сжимала, как бы боЯсь потерЯть его.
-- ’огда как же это все случилось?
-- џ сама не знаю. џ отдала письмо своему курьеру; он при мне уехал. џ
вернулась к себе, дверь была заперта, в моей комнате все оставалось на своем
месте, кроме тюльпана, который исчез Љто-нибудь, по всей вероЯтности, достал
ключ от моей комнаты или подделал его.
Ћна задыхалась, слезы прерывали голос.
Љорнелиус стоЯл неподвижно с искаженным лицом, слушаЯ ее почти без
сознаниЯ, и только бормотал:
-- “краден, украден, украден, Я погиб...
-- Ћ, господин Љорнелиус, пощадите! -- кричала ђоза. -- џ умру с горЯ.
Џри этой угрозе Љорнелиус схватил решетку окошечка и, бешено сжимаЯ ее,
воскликнул:
-- Ќас обокрали, ђоза, это верно, но разве мы должны из-за этого пасть
духом? Ќет! Ќесчастье велико, но, быть может, еще поправимо. Њы знаем вора.
-- “вы! ђазве Я могу сказать с полной уверенностью?
-- Ћ, Я-то уверен, Я вам говорю, что это -- мерзавец џкоб! Ќеужели мы
допустим. ђоза, чтобы он отнес в ѓаарлем плод наших трудов, плод наших
забот, дитЯ нашей любви? ђоза, нужно бежать за ним, нужно догнать его.
-- Ќо как все это сделать, не открыв отцу, что мы с вами в сговоре? Љак
Я, женщина подневольнаЯ, к тому же мало опытнаЯ, как могу Я сделать то,
чего, быть может, и вы не смогли бы сделать?
-- Ћткройте мне эту дверь, ђоза, откройте мне эту дверь, и вы увидите,
Я это сделаю! ‚ы увидите, Я разыщу вора; вы увидите, Я заставлю его
сознатьсЯ в своем преступлении! ‚ы увидите, как он запросит пощады!
-- “вы, -- сказала, зарыдав, ђоза, -- как же Я вам открою? ђазве у менЯ
ключи? …сли бы они были у менЯ, разве вы уже не были бы на свободе?
-- Ћни у вашего отца, они у вашего гнусного отца, который уже загубил
мне первую луковичку тюльпана. Ћ, негодЯй, негодЯй! Ћн соумышленник џкоба!
-- ’ише, тише, умолЯю вас, -- тише!
-- Ћ, если вы мне не откроете! -- закричал Љорнелиус в порыве
бешенства, -- Я сломаю решетку и перебью в тюрьме все, что мне попадетсЯ!
-- Њой друг, сжальтесь надо мной!
-- џ вам говорю. ђоза, что не оставлю камнЯ на камне!
€ несчастный обеими руками, сила которых удесЯтерилась благодарЯ его
возбуждению, стал с шумом бить в дверь, не обращаЯ вниманиЯ на громкие
раскаты своего голоса, который звонко разносилсЯ по винтовой лестнице.
ЏерепуганнаЯ ђоза напрасно старалась успокоить эту неистовую бурю.
-- џ вам говорю, что Я убью этого мерзавца ѓрифуса, -- рычал ван Ѓерле,
-- Я вам говорю, что Я пролью его кровь, как он пролил кровь моего черного
тюльпана.
Ќесчастный начал терЯть рассудок.
-- •орошо, хорошо, -- говорила дрожащаЯ от волнениЯ ђоза, -- хорошо,
хорошо, только успокойтесь. •орошо, Я возьму ключи, Я открою вам, только
успокойтесь, мой Љорнелиус.
Ћна не докончила, раздавшеесЯ вдруг рычание прервало ее фразу.
-- Ћтец! -- закричала ђоза.
-- ѓрифус! -- завопил ван Ѓерле -- Ђх, изверг!
Ќикем не замеченный среди этого шума, ѓрифус поднЯлсЯ наверх Ћн грубо
схватил свою дочь за руку
-- Ђх, ты возьмешь мои ключи! -- закричал он прерывающимсЯ от злобы
голосом -- Ђх, этот мерзавец, этот изверг, этот заговорщик, достойный
виселицы ќто твой Љорнелиус ’ак ты соумышленница государственного
преступника? •орошо!
ђоза с отчаЯнием всплеснула руками.
-- Ђ, -- продолжал ѓрифус, переходЯ с тона Яростного и гневного на
холодный иронический тон победителЯ -- Ђ, невинный господин цветовод. Ђ,
милый господин ученый! ‚ы убьете менЯ; вы прольете мою кровь. Ћчень хорошо,
не нужно ничего лучшего € при соучастии моей дочери? Ѓоже мой, да Я в
разбойничьем вертепе! Ќу, хорошо. ‚се это сегоднЯ же будет доложено
господину коменданту, а завтра же узнает обо всем этом и его высочество
штатгальтер. Њы знаем законы. ‘татьЯ шестаЯ гласит о бунте в тюрьме. Њы
покажем вам второе издание Ѓюйтенгофа, господин ученый, и на этот раз
хорошее издание! „а, да, грызите свои кулаки, как медведь в клетке, а вы,
красавица, пожирайте глазами своего Љорнелиуса! Џредупреждаю вас, мои
голубки, что теперь вам уже не удастсЯ благополучно заниматьсЯ заговорами.
Ќу-ка, спускайсЯ к себе, негодница! Ђ вы, господин ученый, до свиданиЯ;
будьте покойны, до свиданиЯ!
ђоза, обезумев от страха и отчаЯниЯ, послала воздушный поцелуй своему
другу; затем, осененнаЯ, по всей вероЯтности, внезапной идеей, она бросилась
к лестнице, говорЯ:
-- …ще не все потерЯно, рассчитывай на менЯ, мой Љорнелиус.
Ћтец, рыча, следовал за ней.
—то касаетсЯ бедного заключенного, то он постепенно отпустил решетку,
которую судорожно сжимали его пальцы, голова его отЯжелела, глаза
закатились, и он тЯжело рухнул на плиты своей камеры, бормоча:
-- “крали! …го украли у менЯ!
’ем временем Ѓокстель, выйдЯ из тюрьмы через ту калитку, которую
открыла сама ђоза, с тюльпаном, обернутым широким плащом, Ѓокстель бросилсЯ
в экипаж, ожидавший его в ѓоркуме, и исчез, не предупредив, разумеетсЯ,
своего друга ѓрифуса о столь поспешном отъезде.
Ђ теперь, когда мы видели, что он сел в экипаж, последуем за ним, если
читатель согласен, до конца его путешествиЯ.
Ћн ехал медленно: быстраЯ езда может повредить черному тюльпану.
Ќо, опасаЯсь, как бы не запоздать, Ѓокстель заказал в „ельфте коробку,
выложенную прекрасным свежим мхом, и уложил туда тюльпан. –веток получил
спокойное мЯгкое ложе, экипаж мог свободно катитьсЯ с полной быстротой, безо
всЯкого риска повредить тюльпану.
Ќа утро следующего днЯ Ѓокстель, измученный от усталости, но
торжествующий, прибыл в ѓаарлем и, чтобы скрыть следы кражи, он пересадил
тюльпан в другой сосуд, фаЯнсовый же горшок разбил, а осколки его бросил в
канал. ‡атем он написал председателю общества цветоводов письмо о своем
прибытии в ѓаарлем с тюльпаном совершенно черного цвета и остановилсЯ с
неповрежденным цветком в прекрасной гостинице.
€ там он ждал.

XXV. Џредседатель ван ‘истенс

ђоза, покинув Љорнелиуса, принЯла решение. Ћна решила или вернуть ему
тюльпан, украденный џкобом, или больше никогда с ним не встречатьсЯ.
Ћна видела отчаЯние заключенного, двойное неизлечимое отчаЯние: с одной
стороны -- неизбежнаЯ разлука, так как ѓрифус открыл тайну и их любви и их
свиданий; с другой стороны -- крушение всех честолюбивых надежд ван Ѓерле,
надежд, которые он питал в течение семи лет.
ђоза принадлежала к числу тех женщин, которые из-за пустЯка легко
падают духом, но которые полны сил перед лицом большого несчастьЯ и в самом
же несчастье черпают энергию, чтобы побороть его.
„евушка вошла к себе, осмотрела в последний раз комнату, чтобы
убедитьсЯ, не ошиблась ли она, не стоит ли тюльпан в каком-нибудь из
уголков, в который она не заглЯнула. Ќо ђоза напрасно искала: тюльпана не
было, тюльпан был украден.
ђоза сложила в узелок кое-какие необходимые ей пожитки, взЯла
скопленные ею триста флоринов, то есть все свое достоЯние, порылась в
кружевах, где хранилась третьЯ луковичка, тщательно спрЯтала ее у себЯ на
груди, заперла на двойной запор свою комнату, чтобы скрыть этим возможно
дольше свое бегство, и спустилась с лестницы. Ћна вышла из тюрьмы сквозь ту
же калитку, из которой час назад вышел Ѓокстель, зашла в почтовый двор и
попросила дать ей экипаж, но там был только один экипаж, именно тот, который
Ѓокстель нанЯл накануне и в котором он мчалсЯ теперь по дороге в „ельфт.
Њы говорим "по дороге в „ельфт" вот почему. —тобы попасть из ‹евештейна
в ѓаарлем, приходилось делать большой круг; по прЯмой линии это расстоЯние
было бы вдвое короче. Ќо по прЯмой линии в ѓолландии могут летать только
птицы, -- ѓолландиЯ больше всЯкой другой страны в мире испещрена речками,
ручьЯми, каналами и озерами.
ђозе поневоле пришлось взЯть верховую лошадь. …й охотно доверили:
владелец лошади знал, что ђоза -- дочь привратника крепости.
ђоза надеЯлась нагнать своего курьера, хорошего, честного парнЯ,
которого она взЯла бы с собой и который служил бы ей одновременно и
защитником и проводником. „ействительно, она не сделала и одного лье, как
заметила его. Ћн шел быстрым шагом по склону прелестной дороги, тЯнувшейсЯ
вдоль берега.
Ћна пришпорила лошадь и нагнала его.
‘лавный парень хотЯ и не знал всей важности данного ему поручениЯ, но
шел, однако, так быстро, как если бы он знал это. —ерез час он прошел
полтора лье.
ђоза взЯла у него обратно письмо, которое стало теперь ненужным, и
объЯснила ему, чем он мог быть ей полезен. ‹одочник отдал себЯ в ее
распорЯжение, обещаЯ поспевать за ней, если только она позволит ему
держатьсЯ за круп или за гриву лошади. ЊолодаЯ девушка разрешила ему
держатьсЯ за все, что ему угодно, лишь бы он не задерживал ее.
Ћба путешественника находились в пути уже пЯть часов и сделали восемь
лье, а старик ѓрифус еще не знал, что девушка покинула крепость. ’юремщик,
как человек очень злой, наслаждалсЯ тем, что поверг свою дочь в глубокий
ужас.
Ќо в то времЯ, как он радовалсЯ возможности рассказать своему приЯтелю
џкобу столь блестЯщую историю, џкоб тоже мчалсЯ по дороге в „ельфт. ’олько
благодарЯ своей повозке он опередил ђозу и лодочника на четыре лье. Ћн все
еще воображал, что ђоза находитсЯ в своей комнате в трепете или в гневе, а
она -- уже нагонЯла его.
€так, никто, кроме заключенного, не находилсЯ там, где он должен был
быть по предположению ѓрифуса.
‘ тех пор, как ђоза ухаживала за тюльпаном, она так мало времени
проводила с отцом, что только в обычное обеденное времЯ, то есть в
двенадцать часов днЯ, ѓрифус, почувствовав голод, заметил, что его дочь
слишком долго дуетсЯ.
Ћн послал за ней одного из своих помощников. ‡атем, когда тот вернулсЯ
и сказал, что нигде не мог ее найти, ѓрифус сам пошел звать дочь. Ћн пошел
прЯмо в ее комнату, но, несмотрЯ на его стук, ђоза не отвечала.
Џозвали слесарЯ крепости, слесарь открыл дверь, но ѓрифус не нашел
ђозы, так же как ђоза в свое времЯ не нашла тюльпана.
-- ђоза в этот момент въезжала в ђоттердам. Џоэтомуто ѓрифус не нашел
ее и в кухне, так же как и в комнате, не нашел он ее и в саду, так же как и
в кухне.
Њожно себе представить Ярость, в какую пришел ѓрифус, когда, обежав
окрестности, он узнал, что дочь его нанЯла лошадь и уехала, как истаЯ
искательница приключений, не сказав никому, куда она едет.
‚збешенный ѓрифус поднЯлсЯ к ван Ѓерле, ругал его, угрожал ему,
перевернул вверх дном весь его бедный скарб, обещал посадить его в карцер, в
подземелье, грозил голодом, розгами.
Љорнелиус даже не слушал, что говорил тюремщик, позволЯл себЯ ругать,
поносить, грозить себе, оставаЯсь мрачным, неподвижным, неспособным ни к
каким ощущениЯм, глухой ко всЯким страхам.
Џосле того, как ѓрифус в поисках ђозы тщетно обошел все места, он стал
искать џкоба и, не найдЯ его, так же как он не нашел своей дочери, он и
заподозрил его в похищении молодой девушки.
Ћднакоже ђоза, сделав остановку на два часа в ђоттердаме, вновь
двинулась в путь. ‚ тот же вечер она остановилась в „ельфте, где и
переночевала, на другое утро прибыла в ѓаарлем на четыре часа позднее, чем
туда прибыл Ѓокстель.
ђаньше всего ђоза попросила проводить ее к председателю общества
цветоводов, к господину ван ‘истенсу.
Ћна застала этого достойного гражданина в таком состоЯнии, что мы
обЯзаны его описать, чтобы не изменить нашему „олгу художника и историка.
Џредседатель составлЯл доклад комитету общества.
„оклад он писал на большом листе бумаги самым изысканным почерком, на
какой был способен.
ђоза попросила доложить о себе; но ее простое хотЯ и звучное имЯ --
ђоза ѓрифус -- не было известно председателю, и ђозе было отказано в приеме.
‚ ѓолландии, стране шлюзов и плотин, трудно пробратьсЯ куда-либо без
разрешениЯ.
Ќо ђоза не отступала Ћна взЯла на себЯ миссию и поклЯлась себе самой не
падать духом ни перед отказом, ни перед грубостЯми, ни перед оскорблениЯми.
-- „оложите председателю, -- сказала она, -- что Я хочу говорить с ним
о черном тюльпане.
ќти слова, не менее магические, чем известные "‘езам, отворись" из
"’ысЯчи и одной ночи", послужили ей пропуском; благодарЯ этим словам она
прошла в кабинет председателЯ ван ‘истенса, который галантно вышел к ней
навстречу.
ќто был маленький, хрупкий мужчина, очень похожий на стебель цветка,
голова его походила на чашечку, две висЯщих руки напоминали два удлиненных
листка тюльпана “ него была привычка слегка покачиватьсЯ, что еще больше
дополнЯло его сходство с тюльпаном, колеблемым дуновением ветра.
Њы уже говорили, что его звали ван ‘истенс.
-- Њадемуазель, -- воскликнул он, -- вы говорите, что пришли от имени
черного тюльпана?
„лЯ председателЯ общества цветоводов Tulipa nigra был первоклассной
величиной и в качестве королЯ тюльпанов мог посылать своих послов.
-- „а, сударь, -- ответила ђоза, -- во всЯком случае Я пришла, чтобы
поговорить с вами о нем.
-- Ћн в полном здравии? -- спросил ван ‘истенс с нежной почтительной
улыбкой.
-- “вы, сударь, -- ответила ђоза, -- это мне неизвестно.
-- Љак, значит, с ним случилось какое-нибудь несчастье?
-- „а, сударь, очень большое несчастье, но не с ним, а со мной.
-- Љакое?
-- “ менЯ его украли.
-- “ вас украли черный тюльпан?
-- „а, сударь.
-- Ђ вы знаете, кто?
-- Ћ, Я подозреваю, но не решаюсь еще обвинЯть.
-- Ќо ведь это же легко проверить.
-- Љаким образом?
-- ‘ тех пор, как его у вас украли, вор не успел далеко уехать.
-- Џочему он не успел далеко уехать?
-- „а потому, что Я его видел не больше, как два часа тому назад.
-- ‚ы видели черный тюльпан? -- воскликнула девушка, бросившись к ван
‘истенсу.
-- ’ак же, как Я вижу вас, мадемуазель.
-- Ќо где же?
-- “ вашего хозЯина, по-видимому.
-- “ моего хозЯина?
-- „а ‚ы не служите у господина €саака ЃокстелЯ?
-- џ?
-- „а, вы?
-- Ќо за кого вы менЯ принимаете, сударь?
-- Ќо за кого вы менЯ сами принимаете?
-- ‘ударь, Я вас принимаю за того, кем вы, надеюсь, и ЯвлЯетесь на
самом деле, то есть за достопочтенного господина ван ‘истенса, бургомистра
города ѓаарлема и председателЯ общества цветоводов.
-- € вы ко мне пришли?
-- џ пришла сказать вам, сударь, что у менЯ украли мой черный тюльпан.
-- €так, ваш тюльпан -- это тюльпан господина ЃокстелЯ? ’огда вы плохо
объЯснЯетесь, мое дитЯ; тюльпан украли не у вас, а у господина ЃокстелЯ.
-- џ вам повторЯю, сударь, что Я не знаю, кто такой господин Ѓокстель,
и что Я в первый раз слышу это имЯ.
-- ‚ы не знаете, кто такой господин Ѓокстель, и вы тоже имели черный
тюльпан?
-- Љак, разве есть еще один черный тюльпан? -- спросила ђоза, задрожав.
-- „а, есть тюльпан господина ЃокстелЯ.
-- Љакой он собой?
-- —ерный, черт побери!
-- Ѓез пЯтен?
-- Ѓез одного пЯтнышка, без единой точечки!
-- € этот тюльпан у вас? Ћн здесь?
-- Ќет, но он будет здесь, так как Я должен его выставить перед
комитетом раньше, чем премиЯ будет утверждена.
-- ‘ударь, -- воскликнула ђоза, -- этот €саак Ѓокстель, этот €саак
Ѓокстель, который выдает себЯ за владельца черного тюльпана...
-- € который в действительности ЯвлЯетсЯ им...
-- ‘ударь, этот человек худой?
-- „а.
-- ‹ысый?
-- „а.
-- ‘ блуждающим взглЯдом?
-- Љак будто так.
-- Ѓеспокойный, сгорбленный, с кривыми ногами?
-- „а, действительно, вы черту за чертой рисуете портрет ЃокстелЯ.
-- ‘ударь, не был ли тюльпан в белом фаЯнсовом горшке с желтоватыми
цветами?
-- Ђх, что касаетсЯ этого, то Я менее уверен, Я больше смотрел на
мужчину, чем на горшок.
-- ‘ударь, это мой тюльпан, это тот тюльпан, который у менЯ украли!
‘ударь, это мое достоЯние! ‘ударь, Я пришла за ним к вам, Я пришла за ним
сюда!
-- Ћ, о, -- заметил ван ‘истенс, смотрЯ на ђозу, -- вы пришли сюда за
тюльпаном господина ЃокстелЯ. —ерт побери, да вы смелаЯ бабенка!
-- ‘ударь, -- сказала ђоза, несколько смущеннаЯ таким обращением, -- Я
не говорю, что пришла за тюльпаном господина ЃокстелЯ, Я сказала, что пришла
требовать свой тюльпан.
-- ‚аш?
-- „а, тот, который Я лично посадила и лично вырастила.
-- Ќу, тогда ступайте к господину Ѓокстелю в гостиницу "Ѓелый ‹ебедь" и
улаживайте дело с ним. —то касаетсЯ менЯ, то, так как спор этот кажетсЯ мне
таким же трудным длЯ решениЯ, как тот, который был вынесен на суд царЯ
‘оломона, на мудрость которого Я не претендую, то Я удовольствуюсь тем, что
составлю свой доклад, констатирую существование черного тюльпана и назначу
премию тому, кто его взрастил. Џрощайте, дитЯ мое.
-- Ћ, сударь, сударь! -- настаивала ђоза.
-- ’олько, дитЯ мое, -- продолжал ван ‘истенс, -- так как вы красивы,
так как вы молоды, так как вы еще не совсем испорчены, выслушайте мой совет.
Ѓудьте осторожны в этом деле, потому что у нас есть суд и тюрьма в ѓаарлеме;
больше того, мы очень щепетильны во всем, —то касаетсЯ чести тюльпанов
€дите, дитЯ мое, идите. ѓосподин €саак Ѓокстель, гостиница "Ѓелый ‹ебедь".
€ господин ван ‘истенс, снова взЯв свое прекрасное перо, стал
продолжать прерванный доклад.

XXVI. Ћдин из членов общества цветоводов

ђоза вне себЯ, почти обезумевшаЯ от радости и страха при мысли, что
черный тюльпан найден, направилась в гостиницу "Ѓелый ‹ебедь" в
сопровождении своего лодочника, здорового парнЯ-фрисландца, способного в
одиночку справитьсЯ с десЯтью ЃокстелЯми.
‚ дороге лодочник был посвЯщен в суть дела, и он не отказалсЯ от
борьбы, если бы это понадобилось …му внушили, что в этом случае он только
должен быть осторожен с тюльпаном.
„ойдЯ до гостиницы, ђоза вдруг остановилась. …е внезапно осенила мысль.
-- Ѓоже мой, -- прошептала она, -- Я сделала ужасную ошибку, -- Я, быть
может, погубила и Љорнелиуса, и тюльпан, и себЯ. џ поднЯла тревогу, Я
вызвала подозрение. џ ведь только женщина; эти люди могут объединитьсЯ
против менЯ, и тогда Я погибла. Ћ, если бы погибла только Я одна, это было
бы полбеды, но Љорнелиус, но тюльпан...
Ћна на минуту задумалась.
"Ђ что, если Я приду к Ѓокстелю, и окажетсЯ, что Я не знаю его, если
этот Ѓокстель не мой џкоб, если это другой любитель, который тоже вырастил
черный тюльпан, или если мой тюльпан был похищен не тем, кого Я подозреваю,
или уже перешел в другие руки …сли Я узнаю не человека, а только мой
тюльпан, чем Я докажу, что этот тюльпан принадлежит мне?
‘ другой стороны, если Я узнаю в этом обманщике џкоба, как знать, что
тогда произойдет. ’юльпан может завЯнуть, пока мы будем его оспаривать. Ћ,
что же мне делать? Љак поступить? ‚едь дело идет о моей жизни, о жизни
бедного узника, который, быть может, умирает сейчас".
‚ это времЯ с конца Ѓольшого ђынка донессЯ сильный шум и гам ‹юди
бежали, двери раскрывались, одна только ђоза оставалась безучастной к
волнению толпы.
-- Ќужно вернутьсЯ к председателю, -- прошептала она.
-- ‚ернемсЯ, -- сказал лодочник.
Ћни пошли по маленькой уличке, котораЯ привела их прЯмо к дому
господина ван ‘истенса; а тот прекрасным пером и прекрасным почерком
продолжал писать свой доклад.
‚сюду по дороге ђоза только и слышала разговоры о черном тюльпане и о
премии в сто тысЯч флоринов.
Ќовость облетела уже весь город.
ђозе стоило немало трудов вновь проникнуть к ван ‘истенсу, который,
однако, как и в первый раз, был очень взволнован, когда услышал магические
слова "черный тюльпан".
Ќо, когда он узнал ђозу, которую он мысленно счел сумасшедшей или еще
хуже, он страшно обозлилсЯ и хотел прогнать ее ђоза сложила руки и с
искренней правдивостью, проникавшей в душу, сказала:
-- ‘ударь, умолЯю вас, не отталкивайте менЯ; наоборот, выслушайте, что
Я вам скажу, и если вы не сможете восстановить истину, то, по крайней мере,
у вас не будет угрызений совести из-за того, что вы принЯли участие в злом
деле.
‚ан ‘истенс дрожал он нетерпениЯ, ђоза уже второй раз отрывала его от
работы, котораЯ вдвойне льстила его самолюбию и как бургомистра и как
председателЯ общества цветоводов.
-- Ќо мой доклад, мой доклад о черном тюльпане!
-- ‘ударь, -- продолжала ђоза с твердостью невинности и правоты, --
сударь, если вы менЯ не выслушаете, то ваш доклад будет основыватьсЯ на
преступных или ложных данных. џ вас умолЯю, сударь, вызовите сюда этого
господина ЃокстелЯ, который, по-моему, ЯвлЯетсЯ џкобом, и Я клЯнусь богом,
что, если не узнаю ни тюльпана, ни его владельца, то не стану оспаривать
права на владение тюльпаном.
-- —ерт побери, недурное предложение! -- сказал ван ‘истенс.
-- —то вы этим хотите сказать?
-- џ вас спрашиваю, а если вы и узнаете их, что это докажет?
-- Ќо, наконец, -- сказала с отчаЯнием ђоза, -- вы же честный человек,
сударь. Ќеужели вы дадите премию тому, который не только не вырастил сам
тюльпана, но даже украл его?
Ѓыть может, убедительный тон ђозы проник в сердце ван ‘истенса, и он
хотел более мЯгко ответить бедной девушке, но в этот момент с улицы
послышалсЯ сильный шум. ќтот шум казалсЯ простым усилением того шума,
который ђоза уже слышала на улице, но не придавала ему значениЯ, и который
не мог заставить ее прервать свою горЯчую мольбу.
умные приветствиЯ потрЯсли дом.
ѓосподин ван ‘истенс прислушалсЯ к приветствиЯм, которых ђоза раньше
совсем не слышала, а теперь принЯла просто за шум толпы.
-- —то это такое? -- воскликнул бургомистр -- —то это такое? ‚озможно
ли это? •орошо ли Я слышал!
€ он бросилсЯ в прихожую, не обращаЯ больше никакого вниманиЯ на ђозу и
оставив ее в своем кабинете.
‚ прихожей ван ‘истенс с изумлением увидел, что всЯ лестница вплоть до
вестибюлЯ заполнена народом.
Џо лестнице поднималсЯ молодой человек, окруженный или, вернее,
сопровождаемый толпой, просто одетый в лиловый бархатный костюм, шитый
серебром ‘ гордой медлительностью поднималсЯ он по каменным ступенЯм,
сверкающим своей белизной и чистотой Џозади него шли два офицера, один
морЯк, другой кавалерист.
‚ан ‘истенс, пробравшись в середину перепуганных слуг, поклонилсЯ,
почти простерсЯ перед новым посетителем, виновником всего этого шума.
-- Њонсеньер, -- воскликнул он, -- монсеньер! ‚аше высочество у менЯ!
ЉакаЯ исключительнаЯ честь длЯ моего скромного дома!
-- „орогой господин ван ‘истенс, -- сказал ‚ильгельм Ћранский с тем
спокойствием, которое заменЯло ему улыбку, -- Я истинный голландец, -- Я
люблю воду, пиво и цветы, иногда даже и сыр, вкус которого так ценЯт
французы; среди цветов Я, конечно, предпочитаю тюльпаны. ‚ ‹ейдене до менЯ
дошел слух, что ѓаарлем, наконец, обладает черным тюльпаном, и, убедившись,
что это правда, хотЯ и невероЯтнаЯ, Я приехал узнать о нем к председателю
общества цветоводов.
-- Ћ, монсеньер, монсеньер, -- сказал восхищенный ван ‘истенс, -- какаЯ
честь длЯ общества, если его работы находЯт поощрение со стороны вашего
высочества!
-- –веток здесь? -- спросил принц, пожалевший, вероЯтно, что сказал
лишнее.
-- “вы, нет, монсеньер, у менЯ его здесь нет.
-- ѓде же он?
-- “ его владельца.
-- Љто этот владелец?
-- —естный цветовод города „ордрехта.
-- „ордрехта?
-- „а.
-- Ђ как его зовут?
-- Ѓокстель.
-- ѓде он живет?
-- ‚ гостинице "Ѓелый ‹ебедь" џ сейчас за ним пошлю, и если ваше
высочество окажет мне честь и войдет в мою гостиную, то он, знаЯ, что
монсеньер здесь, поторопитсЯ и сейчас же принесет свой тюльпан монсеньеру.
-- •орошо, посылайте за ним.
-- •орошо, ваше высочество ’олько...
-- —то?
-- Ћ, ничего существенного, монсеньер.
-- ‚ этом мире все существенно, господин ван ‘истенс.
-- ’ак, вот, монсеньер, возникает некоторое затруднение.
-- Љакое?
-- Ќа этот тюльпан уже предъЯвлЯют свои права какие-то узурпаторы.
Џравда, он стоит сто тысЯч флоринов.
-- Ќеужели?
-- „а, монсеньер, узурпаторы, обманщики.
-- Ќо ведь это же преступление, господин ван ‘истенс!
-- „а, ваше высочество.
-- Ђ у вас есть доказательства этого преступлениЯ?
-- Ќет, монсеньер, виновница...
-- ‚иновница?
-- џ хочу сказать, что особа, котораЯ выдвигает свои права на тюльпан,
находитсЯ в соседней комнате.
-- ’ам? Ђ какого вы о ней мнениЯ, господин ван ‘истенс?
-- џ думаю, монсеньер, что приманка в сто тысЯч флоринов соблазнила ее.
-- € она предъЯвлЯет свои права на тюльпан?
-- „а, монсеньер.
-- Ђ что говорит в доказательство своих требований?
-- џ только хотел было ее допросить, как ваше высочество изволили
прибыть.
-- ‚ыслушаем ее, господин ван ‘истенс, выслушает ее. џ ведь верховный
судьЯ в государстве џ выслушаю дело и вынесу приговор.
-- ‚от нашелсЯ и царь ‘оломон, -- сказал, поклонившись, ван ‘истенс и
повел принца в соседнюю комнату.
Џринц, сделав несколько шагов, вдруг остановилсЯ и сказал:
-- €дите впереди менЯ и называйте менЯ просто господином.
Ћни вошли в кабинет.
ђоза продолжала стоЯть на том же месте, у окна, и смотрела в сад.
-- Ђ, фрисландка, -- заметил принц, увидев золотой убор и красную юбку
ђозы.
-- ђоза повернулась на шум, но она еле заметила принца, который уселсЯ
в самом темном углу комнаты
ЏонЯтно, что все ее внимание было обращено на ту важную особу, которую
звали ван ‘истенс, а не на скромного человека, следовавшего за хозЯином дома
и не имевшего, по всей вероЯтности, громкого имени.
‘кромный человек взЯл с полки книгу и сделал знак ‘истенсу начать
допрос.
‚ан ‘истенс, также по приглашению человека в лиловом костюме, начал
допрос, счастливый и гордый той высокой миссией, которую ему поручили.
-- „итЯ мое, вы обещаете мне сказать истину, только истину об этом
тюльпане?
-- џ вам обещаю.
-- •орошо, тогда рассказывайте в присутствии этого господина. ѓосподин
-- член нашего общества цветоводства.
-- ‘ударь, -- молвила ђоза, -- что Я вам могу еще сказать, кроме уже
сказанного мною?
-- Ќу, так как же?
-- џ опЯть обращаюсь к вам с той же просьбой.
-- ‘ какой?
-- Џригласите сюда господина ЃокстелЯ с его тюльпаном; если Я его не
признаю своим, Я откровенно об этом скажу; но если Я его узнаю, Я буду
требовать его возвращениЯ. џ буду требовать, даже если бы длЯ этой цели мне
пришлось пойти к его высочеству штатгальтеру с доказательством в руках.
-- ’ак у вас есть доказательства, прекрасное дитЯ?
-- Ѓог -- свидетель моего права на тюльпан, и он даст мне в руки
доказательства.
‚ан ‘истенс обменЯлсЯ взглЯдом с принцем, который с первых же слов ђозы
стал напрЯгать свою памЯть. …му казалось, что он уже не в первый раз слышит
этот голос.
Ћдин из офицеров ушел за Ѓокстелем.
‚ан ‘истенс продолжал допрос.
-- Ќа чем же вы основываете, -- спросил он, -- утверждение, что черный
тюльпан принадлежит вам?
-- „а очень просто, на том, что Я его лично сажала и выращивала в своей
комнате.
-- ‚ вашей комнате? Ђ где находитсЯ ваша комната?
-- ‚ ‹евештейне.
-- ‚ы из ‹евештейна?
-- џ дочь тюремщика крепости.
Џринц сделал движение, которое как будто говорило: "Ђх, да, теперь Я
припоминаю".
€, притворЯЯсь углубленным в книгу, он с еще большим вниманием, чем
раньше, стал наблюдать за ђозой.
-- Ђ вы любите цветы? -- продолжал ван ‘истенс.
-- „а, сударь.
-- ‡начит, вы ученаЯ цветоводка?
ђоза колебалась один момент, затем самым трогательным голосом сказала:
-- ѓоспода, ведь Я говорю с благородными людьми?
’он ее голоса был такой искренний, что и ван ‘истенс и принц
одновременно ответили утвердительным кивком головы.
-- Ќу, тогда Я вам скажу. “ченаЯ цветоводка не Я, не Я, нет. џ только
беднаЯ девушка из народа, беднаЯ фрисландскаЯ крестьЯнка, котораЯ еще три
месЯца назад не умела ни читать, ни писать. Ќет, тюльпан был выращен не мною
лично.
-- Љем же он был выращен?
-- Ћдним несчастным заключенным в ‹евештейне.
-- ‡аключенным в ‹евештейне? -- сказал принц.
Џри звуке этого голоса ђоза вздрогнула.
-- ‡начит, государственным преступником, -- продолжал принц, -- так как
в ‹евештейне заключены только государственные преступники.
€ он снова принЯлсЯ читать или, по крайней мере, притворилсЯ, что
читает.
-- „а, -- прошептала, дрожа, ђоза, -- да, государственным преступником,
‚ан ‘истенс побледнел, услышав такое признание при подобном свидетеле.
-- Џродолжайте, -- холодно сказал ‚ильгельм председателю общества
цветоводов.
-- Ћ, сударь, -- промолвила ђоза, обращаЯсь к тому, кого она считала
своим настоЯщим судьей, -- Я должна признатьсЯ в очень тЯжелом преступлении.
-- „а, действительно, -- сказал ван ‘истенс, -- государственные
преступники в ‹евештейне должны содержатьсЯ в большой тайне.
-- “вы, сударь.
-- Ђ из ваших слов можно заключить, что вы воспользовались вашим
положением, как дочь тюремщика, и общались с ними, чтобы вместе выращивать
цветы.
-- „а, сударь, -- растерЯвшись прошептала ђоза, -- да, Я должна
признатьсЯ, что виделась с ним ежедневно.
-- ЌесчастнаЯ -- воскликнул ван ‘истенс.
Џринц поднЯл голову и посмотрел на испугавшуюсЯ ђозу и побледневшего
председателЯ.
-- ќто, -- сказал он своим четким, холодным тоном, -- это не касаетсЯ
членов общества цветоводов; они должны судить черный тюльпан, а не касатьсЯ
государственных преступлений Џродолжайте, девушка, продолжайте.
‚ан ‘истенс красноречивым взглЯдом поблагодарил от имени тюльпанов
нового члена общества цветоводов.
ђоза, ободреннаЯ подобным обращением незнакомца, рассказала все, что
произошло в течение последних трех месЯцев, все, что она сделала, все, что
она выстрадала. Ћна говорила о суровостЯх ѓрифуса, об уничтожении им первой
луковички, об отчаЯнии заключенного, о предосторожностЯх, которые она
принЯла, чтобы втораЯ луковичка расцвела, о терпении заключенного, о его
скорби во времЯ разлуки; как он хотел уморить себЯ голодом в отчаЯнии, что
ничего не знает о своем тюльпане; об его радости, когда они помирились и,
наконец, об их обоюдном отчаЯнии, когда они увидели, что у них украли черный
тюльпан через час после того, как он распустилсЯ.
‚се это было рассказано с глубокой искренностью, котораЯ, правда,
оставила бесстрастным принца, если судить по его внешнему виду, но произвела
глубокое впечатление на ван ‘истенса.
-- Ќо, -- сказал принц, -- вы ведь только недавно знакомы с этим
заключенным?
ђоза широко раскрыла глаза и посмотрела на незнакомца, который
отклонилсЯ в тень, избегаЯ ее взглЯда.
-- Џочему, сударь? -- спросила она.
-- Џотому что прошло только четыре месЯца, как тюремщик и его дочь
поселились в ‹евештейне.
-- „а, это правда, сударь.
-- Ђ может быть, вы и просили о перемещении вашего отца только длЯ
того, чтобы следовать за каким-нибудь заключенным, которого переводили из
ѓааги в ‹евештейн?
-- ‘ударь, -- сказала, покраснев. ђоза.
-- Љончайте, -- сказал ‚ильгельм.
-- џ сознаюсь, Я знала заключенного в ѓааге.
-- ‘частливый заключенный! -- заметил улыбаЯсь ‚ильгельм.
‚ это времЯ вошел офицер, который был послан за Ѓокстелем, и доложил,
что тот, за кем он был послан, следует за ним с тюльпаном.

XXVII. ’ретьЯ луковичка

…два офицер успел доложить о приходе ЃокстелЯ, как тот уже вошел в
гостиную ван ‘истенса в сопровождении двух людей, которые в Ящике внесли
драгоценный предмет и поставили его на стол.
Џринц, извещенный о том, что принесли тюльпан, вышел из кабинета,
прошел в гостиную, полюбовалсЯ цветком, ничего не сказал, вернулсЯ в кабинет
и молча занЯл свое место в темном углу, куда он сам поставил себе кресло.
ђоза, трепещущаЯ, бледнаЯ, полнаЯ страха, ждала, чтобы ее тоже
пригласили посмотреть тюльпан.
Ћна услышала голос ЃокстелЯ.
-- ќто он! -- воскликнула она.
Џринц сделал ей знак, чтобы она взглЯнула сквозь приоткрытую дверь в
гостиную.
-- ќто мой тюльпан! -- закричала ђоза. -- ќто он, Я его узнаю! Ћ, мой
бедный Љорнелиус!
€ она залилась слезами.
Џринц поднЯлсЯ, подошел к двери и стоЯл там некоторое времЯ так, что
свет падал прЯмо на него.
ђоза остановила на нем свой взглЯд. ’еперь она была совершенно уверена,
что видит этого незнакомца не в первый раз.
-- ѓосподин Ѓокстель, -- сказал принц, -- войдите-ка сюда.
Ѓокстель стремительно вбежал и очутилсЯ лицом к лицу с ‚ильгельмом
Ћранским.
-- ‚аше высочество! -- воскликнул он, отступаЯ.
-- "‚аше высочество"! -- повторила ошеломленнаЯ ђоза.
Џри этом восклицании, которое раздалось слева от него, Ѓокстель
повернулсЯ и заметил ђозу.
“видев ее, завистник вздрогнул всем телом, как от прикосновениЯ к
‚ольтову столбу.
-- Ђ, -- пробормотал про себЯ принц, -- он смущен.
Ќо Ѓокстель сделал колоссальное усилие и овладел собой.
-- ѓосподин Ѓокстель, -- обратилсЯ к нему ‚ильгельм, -- вы, кажетсЯ,
открыли тайну выращиваниЯ черного тюльпана?
-- „а, монсеньер, -- ответил несколько смущенным голосом Ѓокстель.
Џравда, эту тревогу могло вызвать волнение, которое почувствовал
садовод при неожиданной встрече с ‚ильгельмом.
-- Ќо вот, -- продолжал принц, -- молодаЯ девушка, котораЯ также
утверждает, что она открыла эту тайну.
Ѓокстель презрительно улыбнулсЯ и пожал плечами.
‚ильгельм следил за всеми его движениЯми с видимым любопытством.
-- €так, вы не знаете эту молодую девушку? -- спросил принц.
-- Ќет, монсеньер.
-- Ђ вы, молодаЯ девушка, знаете господина ЃокстелЯ?
-- Ќет, Я не знаю господина ЃокстелЯ, но Я знаю господина џкоба.
-- —то вы хотите этим сказать?
-- џ хочу сказать, что тот, кто называет себЯ €сааком Ѓокстелем, в
‹евештейне именовал себЯ џкобом.
-- —то вы скажете на это, господин Ѓокстель?
-- џ говорю, монсеньер, что эта девушка лжет.
-- ‚ы отрицаете, что были когда-нибудь в ‹евештейне?
Ѓокстель колебалсЯ: принц своим пристальным, повелительно-испытующим
взглЯдом мешал ему лгать.
-- џ не могу отрицать того, что Я был в ‹евештейне, монсеньер, но Я
отрицаю, что Я украл тюльпан.
-- ‚ы украли его у менЯ, украли из моей комнаты! -- воскликнула
возмущеннаЯ ђоза.
-- џ это отрицаю.
-- Џослушайте, отрицаете ли вы, что выслеживали менЯ в саду в тот день,
когда Я обрабатывала грЯдку, в которую Я должна была посадить тюльпан?
Ћтрицаете ли вы, что выслеживали менЯ в саду в тот день, когда Я
притворилась, что сажаю его? Ќе бросились ли вы тогда к тому месту, где
надеЯлись найти луковичку? Ќе рылись ли вы руками в земле, но, слава богу,
напрасно, ибо это была только моЯ уловка, чтобы узнать ваши намерениЯ?
‘кажите, вы отрицаете все это?
Ѓокстель не счел нужным отвечать на эти многочисленные вопросы.
€, оставив начатый спор с ђозой, он обратилсЯ к принцу:
-- ‚от уже двадцать лет, -- сказал он, -- как Я культивирую тюльпаны в
„ордрехте, и Я приобрел в этом искусстве даже некоторую известность. Ћдин из
моих тюльпанов занесен в каталог под громким названием. џ посвЯтил его
королю португальскому. Ђ теперь выслушайте истину. ќта девушка знала, что Я
вырастил черный тюльпан, и в сообщничестве со своим любовником, который
имеетсЯ у нее в крепости ‹евештейн, разработала план, чтобы разорить менЯ,
присвоив себе премию в сто тысЯч флоринов, которую Я надеюсь получить
благодарЯ вашей справедливости.
-- Ћ! -- воскликнула ђоза в возмущении.
-- ’ише, -- сказал принц.
‡атем, обратившись к Ѓокстелю:
-- Ђ кто этот заключенный, которого вы называете возлюбленным этой
молодой девушки?
ђоза чуть не упала в обморок, так как в свое времЯ принц считал этого
узника большим преступником.
„лЯ ЃокстелЯ же это был самый приЯтный вопрос.
-- Љто этот заключенный? -- повторил он.
-- „а.
-- Њонсеньер, это человек, одно только имЯ которого покажет вашему
высочеству, какую веру можно придавать ее словам ќтот заключенный --
государственный преступник, присужденный уже однажды к смерти.
-- € его имЯ?
ђоза в отчаЯнии закрыла лицо руками.
-- €мЯ его Љорнелиус ван Ѓерле, -- сказал Ѓокстель, -- и он ЯвлЯетсЯ
крестником изверга ЉорнелЯ де ‚итта.
Џринц вздрогнул. …го спокойный взглЯд вспыхнул огнем, но холодное
спокойствие тотчас же вновь воцарилось на его непроницаемом лице.
Ћн подошел к ђозе и сделал ей знак пальцем, чтобы она отнЯла руки от
лица.
Ћна подчинилась, как это сделала бы женщина, повинуЯсь воле
гипнотизера.
-- ’ак, значит, в ‹ейдене вы просили менЯ о перемене места службы
вашему отцу длЯ того, чтобы следовать за этим заключенным?
ђоза опустила голову и, совсем обессиленнаЯ, склонилась, произнесЯ:
-- „а, монсеньер.
-- Џродолжайте, -- сказал принц Ѓокстелю.
-- Њне больше нечего сказать, -- ответил тот: -- вашему высочеству все
известно ’еперь вот то, чего Я не хотел говорить, чтобы этой девушке не
пришлось краснеть за свою неблагодарность. џ приехал в ‹евештейн по своим
делам; там Я познакомилсЯ со стариком ѓрифусом, влюбилсЯ в его дочь, сделал
ей предложение, и так как Я не богат, то по своему легковерию поведал ей о
своей надежде получить премию в сто тысЯч флоринов. €, чтобы подкрепить эту
надежду, показал ей черный тюльпан. Ђ так как ее любовник, желаЯ отвлечь
внимание от заговора, который он замышлЯл, занималсЯ в „ордрехте разведением
тюльпанов, то они вдвоем и задумали погубить менЯ. ‡а день до того, как
тюльпан должен был распуститьсЯ, он был похищен у менЯ этой девушкой и
унесен в ее комнату, откуда Я имел счастье взЯть его обратно, в то времЯ как
она имела дерзость отправить нарочного к членам общества цветоводов с
известием, что она вырастила большой черный тюльпан. Ќо это не изменило ее
поведениЯ. Џо всей вероЯтности, за те несколько часов, когда у нее находилсЯ
тюльпан, она его кому-нибудь показывала, на кого она и сошлетсЯ, как на
свидетелЯ. Ќо, к счастью, монсеньер, теперь вы предупреждены против этой
интриганки и ее свидетелей.
-- Ћ, боже мой, боже мой, какой негодЯй! -- простонала рыдающаЯ ђоза,
бросаЯсь к ногам штатгальтера, который, хотЯ и считал ее виновной, все же
сжалилсЯ над нею.
-- ‚ы очень плохо поступили, девушка, -- сказал он, -- и ваш
возлюбленный будет наказан за дурное влиЯние на вас. ‚ы еще так молоды, у
вас такой невинный вид, и мне хочетсЯ думать, что все зло происходит от
него, а не от вас.
-- Њонсерьер, монсерьер, -- воскликнула ђоза, -- Љорнелиус не виновен!
‚ильгельм сделал движение.
-- Ќе виновен в том, что натолкнул вас на это дело? ‚ы это хотите
сказать, не так ли?
-- џ хочу сказать, монсерьер, что Љорнелиус во втором преступлении,
которое ему приписывают, так же не виновен, как и в первом.
-- ‚ первом? Ђ вы знаете, какое это было преступление? ‚ы знаете, в чем
он был обвинен и уличен? ‚ том, что он, как сообщник ЉорнелЯ де ‚итта,
прЯтал у себЯ переписку великого пенсионариЯ с маркизом ‹увуа.
-- € что же, монсерьер, -- он не знал, что хранил у себЯ эту переписку,
он об этом совершенно не знал! Ћн сказал бы мне это! ђазве мог этот человек,
с таким чистым сердцем, иметь какую-нибудь тайну, которую бы он скрыл от
менЯ? Ќет, нет, монсеньер, Я повторЯю, даже если Я навлеку этим на себЯ ваш
гнев, что Љорнелиус невиновен в первом преступлении так же, как и во втором,
и во втором так же, как в первом. Ђх, если бы вы только знали, монсеньер,
моего Љорнелиуса!
-- Ћдин из ‚иттов! -- воскликнул Ѓокстель. -- Њонсеньер его слишком
хорошо знает, раз он однажды уже помиловал его.
-- ’ише, -- сказал принц, -- все эти государственные дела, как Я уже
сказал, совершенно не должны касатьсЯ общества цветоводов города ѓаарлема.
‡атем он сказал, нахмурЯ брови:
-- —то касаетсЯ черного тюльпана, господин Ѓокстель, то будьте покойны,
мы поступим по справедливости.
Ѓокстель с переполненным радостью сердцем поклонилсЯ, и председатель
поздравил его.
-- ‚ы же, молодаЯ девушка, -- продолжал ‚ильгельм Ћранский, -- вы чуть
было не совершили преступлениЯ; вас Я не накажу за это, но истинный виновник
поплатитсЯ за вас обоих. —еловек с его именем может быть заговорщиком, даже
предателем... но он не должен воровать.
-- ‚оровать! -- воскликнула ђоза. -- ‚оровать?! Ћн, Љорнелиус! Ћ,
монсеньер, будьте осторожны! ‚едь он умер бы, если бы слышал ваши слова!
‚едь ваши слова убили бы его вернее, чем меч палача на Ѓюйтенгофской
площади. …сли говорить о краже, монсеньер, то, клЯнусь вам, ее совершил вот
этот человек.
-- „окажите, -- сказал холодно Ѓокстель.
-- •орошо, Я докажу, -- твердо заЯвила фрисландка.
‡атем, повернувшись к Ѓокстелю, она спросила:
-- ’юльпан принадлежал вам?
-- „а.
-- ‘колько у него было луковичек?
Ѓокстель колебалсЯ один момент, но потом он сообразил, что девушка не
задала бы этого вопроса, если бы имелись только те две известные ему
луковички.
-- ’ри, -- сказал он.
-- —то сталось с этими луковичками? -- спросила ђоза.
-- —то с ними сталось? Ћдна не удалась, из другой вырос черный
тюльпан...
-- Ђ третьЯ?
-- ’ретьЯ?
-- ’ретьЯ, где она?
-- ’ретьЯ у менЯ, -- сказал взволнованно Ѓокстель.
-- “ вас? Ђ где? ‚ ‹евештейне или в „ордрехте?
-- ‚ „ордрехте, -- сказал Ѓокстель.
-- ‚ы лжете! -- закричала ђоза. -- Њонсеньер, -- добавила она,
обратившись к принцу, -- Я вам расскажу истинную историю этих трех
луковичек. ЏерваЯ была раздавлена моим отцом в камере заключенного, и этот
человек прекрасно это знает, так как он надеЯлсЯ завладеть ею, а когда
узнал, что это надежда рушилась, то чуть не поссорилсЯ с моим отцом. ‚тораЯ,
при моей помощи, выросла в черный тюльпан, а третьЯ, последнЯЯ (девушка
вынула ее из-за корсажа), третьЯ, вот она, в той же самой бумаге, в которой
мне ее дал Љорнелиус, вместе с другими двумЯ луковичками, перед тем как идти
на эшафот. ‚от она, монсеньер, вот она!
€ ђоза, вынув из бумаги луковичку, протЯнула ее принцу, который взЯл ее
в руки и стал рассматривать.
-- Ќо, монсеньер, разве эта девушка не могла ее украсть так же, как и
тюльпан? -- бормотал Ѓокстель, испуганный тем вниманием, с каким принц
рассматривал луковичку; а особенно его испугало то внимание, с которым ђоза
читала несколько строк, написанных на бумажке, которую она держала в руках.
Ќеожиданно глаза молодой девушки загорелись, она, задыхаЯсь, прочла эту
таинственную бумагу и, протЯгиваЯ ее принцу, воскликнула:
-- Ћ, прочитайте ее, монсеньер, умолЯю вас, прочитайте!
‚ильгельм передал третью луковичку председателю, взЯл бумажку и стал
читать.
…два ‚ильгельм окинул взглЯдом листок, как он пошатнулсЯ, рука его
задрожала, и казалось, что он сейчас выронит бумажку; в глазах его поЯвилось
выражение жестокого страданиЯ и жалости.
ќтот листок бумаги, который ему передала ђоза, и был той страницей
библии, которую Љорнель де ‚итт послал в „ордрехт с Љракэ, слугой своего
брата џна де ‚итта, с просьбой к Љорнелиусу сжечь переписку великого
пенсионариЯ с ‹увуа.
ќта просьба, как мы помним, была составлена в следующих выражениЯх:
"„орогой крестник, сожги пакет, который Я тебе вручил, сожги его, не
рассматриваЯ, не открываЯ, чтобы содержание его осталось тебе неизвестным.
’айны такого рода, какие он содержит, убивают его владельца. ‘ожги их, и ты
спасешь џна и ЉорнелЯ. Џрощай и люби менЯ, Љорнель де ‚итт. 20 августа 1672
г."
ќтот листок был одновременно доказательством невиновности ван Ѓерле и
того, что он ЯвлЯлсЯ владельцем луковичек тюльпана.
ђоза и штатгальтер обменЯлись только одним взглЯдом.
‚зглЯд ђозы как бы говорил: вот видите. ‚зглЯд штатгальтера говорил:
молчи и жди.
Џринц вытер каплю холодного пота, котораЯ скатилась с его лба на щеку.
Ћн медленно сложил бумажку. Ђ мысль его унеслась в ту бездонную пропасть,
которую именуют раскаЯнием и стыдом за прошлое.
Џотом он с усилием поднЯл голову и сказал:
-- Џрощайте, господин Ѓокстель. Ѓудет поступлено по справедливости, Я
вам обещаю.
‡атем, обратившись к председателю, он добавил:
-- Ђ вы, дорогой ван ‘истенс, оставьте у себЯ эту девушку и тюльпан.
Џрощайте.
‚се склонились, и принц вышел сгорбившись, словно его подавлЯли шумные
приветствиЯ толпы.
Ѓокстель вернулсЯ в "Ѓелый ‹ебедь" очень взволнованный. Ѓумажка,
которую ‚ильгельм, взЯв из рук ђозы, прочитал, тщательно сложил и спрЯтал в
карман, встревожила его.

XXVIII. ЏеснЯ цветов

‚ то времЯ, как происходили описанные нами событиЯ, несчастный ван
Ѓерле, забытый в своей камере в крепости ‹евештейн, сильно терпел от
ѓрифуса, который причинЯл ему все страданиЯ, какие только может причинить
тюремщик, решивший во что бы то ни стало сделатьсЯ палачом.
ѓрифус, не получаЯ никаких известий от ђозы и от џкоба, убедил себЯ в
том, что случившеесЯ с ним -- проделка дьЯвола и что доктор Љорнелиус ван
Ѓерле и был посланником этого дьЯвола на земле.
‚следствие этого в одно прекрасное утро, на третий день после
исчезновениЯ ђозы и џкоба, ѓрифус поднЯлсЯ в камеру Љорнелиуса еще в большей
Ярости, чем обычно.
Љорнелиус, опершись локтЯми на окно, опустив голову на руки, устремив
взглЯд в туманный горизонт, который разрезали своими крыльЯми дордрехтские
мельницы, вдыхал свежий воздух, чтобы отогнать душившие его слезы и
сохранить философски-спокойное настроение.
ѓолуби оставались еще там, но надежды уже не было, но будущее утопало в
неизвестности.
“вы, ђоза под надзором и не сможет больше приходить к нему. ‘может ли
она хотЯ бы писать? € если сможет, то удастсЯ ли ей передавать свои письма?
Ќет. ‚чера и третьего днЯ он видел в глазах старого ѓрифуса слишком
много Ярости и злобы. …го бдительность никогда не ослабнет, так что ђоза,
помимо заключениЯ, помимо разлуки, может быть, переживает еще большие
страданиЯ. Ќе станет ли этот зверь, негодЯй, пьЯница мстить ей? €, когда
спирт ударит ему в голову, не пустит ли он в ход свою руку, слишком хорошо
выправленную Љорнелиусом, придавшим ей силу двух рук, вооруженных палкой?
Њысль о том, что с ђозой, быть может, жестоко обращаютсЯ, приводила
Љорнелиуса в отчаЯние. € он болезненно ощущал свое бессилие, свою
бесполезность, свое ничтожество. € он задавал себе вопрос, праведен ли бог,
посылающий столько несчастий двум невинным существам. € он терЯл веру, ибо
несчастье не способствует вере.
‚ан Ѓерле принЯл твердое решение послать ђозе письмо. Ќо где ђоза?
…му ЯвлЯлась мысль написать в ѓаагу, чтобы заранее рассеЯть тучи, вновь
сгустившиесЯ над его головой, вследствие доноса, который готовил ѓрифус.
Ќо чем написать? ѓрифус отнЯл у него и карандаш и бумагу. Љ тому же,
если бы у него было и то и другое, -- то не ѓрифус же взЯлсЯ бы переслать
письмо.
Љорнелиус сотни раз перебирал в своей памЯти все хитрости,
употреблЯемые заключенными. Ћн думал также и о бегстве, хотЯ эта мысль
никогда не приходила ему в голову, пока он имел возможность ежедневно
видетьсЯ с ђозой. Ќо чем больше он об этом размышлЯл, тем несбыточнее
казалсЯ ему побег. Ћн принадлежал к числу тех избранных людей, которые
питают отвращение ко всему обычному и часто пропускают в жизни удачные
моменты только потому, что они не пошли бы по обычной дороге, по широкой
дороге посредственных людей, котораЯ приводит тех к цели.
"Љак смогу Я бежать из ‹евештейна, -- рассуждал Љорнелиус, -- после
того как отсюда некогда бежал ѓроций? Ќе принЯты ли все меры
предосторожности после этого бегства? ђазве не оберегаютсЯ окна? ђазве не
сделаны двойные и тройные двери? Ќе удесЯтерили ли свою бдительность
часовые?
‡атем, помимо оберегаемых окон, двойных дверей, бдительных, как
никогда, часовых, разве у менЯ нет неутомимого аргуса? € этот аргус, ѓрифус,
тем более опасен, что он смотрит глазами ненависти.
Ќаконец, разве нет еще одного обстоЯтельства, которое парализует менЯ?
Ћтсутствие ђозы. „опустим, что Я потрачу десЯть лет своей жизни, чтобы
изготовить пилу, которой Я мог бы перепилить решетку на окне, чтобы сплести
веревку, по которой Я спустилсЯ бы из окна, или приклеить к плечам крыльЯ,
на которых Я улетел бы, как „едал... Ќо Я попал в полосу неудач. Џила
иступитсЯ, веревка оборветсЯ, мои крыльЯ растают на солнце. џ расшибусь.
ЊенЯ подберут хромым, одноруким, калекой. ЊенЯ поместЯт в гаагском музее
между окровавленным камзолом ‚ильгельма Њолчаливого и морской сиреной,
подобранной в ‘тавесене, и конечным результатом моего предприЯтиЯ окажетсЯ
только то, что Я буду иметь честь находитьсЯ в музее среди диковинок
ѓолландии. ‚прочем, нет, может быть и лучший выход. ‚ один прекрасный день
ѓрифус сделает мне какую-нибудь очередную мерзость. џ терЯю терпение с тех
пор, как менЯ лишили радости свиданиЯ с ђозой и особенно с тех пор, как Я
потерЯл свои тюльпаны. Ќет никакого сомнениЯ, что рано или поздно ѓрифус
нанесет оскорбление моему самолюбию, моей любви или будет угрожать моей
личной безопасности. ‘о времени заключениЯ Я чувствую в себе бешеную,
неудержимую, буйную мощь. ‚о мне зуд борьбы, жажда схватки, непонЯтное
желание дратьсЯ. џ наброшусь на старого мерзавца и задушу его.
Џри последних словах Љорнелиус на мгновение остановилсЯ, рот его
кривила гримаса, взглЯд был неподвижен.
Ћн обдумывал какую-то радовавшую его мысль.
"„а, раз ѓрифус будет мертв, почему бы и не взЯть у него тогда ключи?
Џочему бы тогда не спуститьсЯ с лестницы, словно Я совершил самый
добродетельный поступок?
Џочему тогда не пойти к ђозе в комнату, рассказать о случившемсЯ и не
броситьсЯ вместе с ней через окно в ‚ааль?
џ прекрасно плаваю за двоих.
ђоза? Ќо, боже мой, ведь ѓрифус ее отец! Љак бы она ни любила менЯ, она
никогда не простит мне убийства отца, как бы он ни был груб и жесток
ЏридетсЯ уговаривать ее, а в это времЯ поЯвитсЯ кто-нибудь из помощников
ѓрифуса и, найдЯ того умирающим или уже задушенным, арестует менЯ. € Я вновь
увижу площадь Ѓюйтенгофа и блеск того жуткого меча; на этот раз он уже не
задержитсЯ, а упадет на мою шею. Ќет, Љорнелиус, нет, мой друг, этого делать
не надо, это плохой способ! Ќо что же тогда предпринЯть? Љак разыскать ђозу?
"
’аковы были размышлениЯ Љорнелиуса -- через три днЯ после злосчастной
сцены расставаниЯ с ђозой -- в тот момент, когда он стоЯл, как мы сообщили
читателю, прислонившись к окну.
€ в этот же момент вошел ѓрифус.
Ћн держал в руке огромную палку, его глаза блестели зловещим огоньком,
злаЯ улыбка искажала его губы, он угрожающе покачивалсЯ, и все его существо
дышало злыми намерениЯми.
Љорнелиус, подавленный, как мы видели, необходимостью все претерпевать,
слышал, как кто-то вошел, понЯл, кто это, но даже не обернулсЯ. Ћн знал, что
на этот раз позади ѓрифуса не будет ђозы.
Ќет ничего более неприЯтного длЯ разгневанного человека, когда на его
гнев отвечают полным равнодушием. —еловек настроил себЯ надлежащим образом и
не хочет, чтобы его настроение пропало даром. Ћн разгорЯчилсЯ, в нем бушует
кровь, и он хочет вызвать хоть небольшую вспышку.
‚сЯкий порЯдочный негодЯй, который наточил свою злость, хочет, по
крайней мере, нанести этим орудием кому-нибудь хорошую рану.
Љогда ѓрифус увидел, что Љорнелиус не трогаетсЯ с места, он стал громко
подкашливать:
-- ѓм, гм!
Љорнелиус стал напевать сквозь зубы песню цветов, грустную, но
очаровательную песенку:
"Њы дети сокровенного огнЯ,
ЋгнЯ, горЯщего внутри земли,
Њы рождены зарею и росой,
Њы рождены водой,
Ќо ранее всего -- мы дети неба".
ќта песнЯ, грустный и спокойный мотив которой еще усиливал невозмутимую
меланхолию Љорнелиуса, вывела из терпениЯ ѓрифуса:
-- ќй, господин певец, -- закричал он, -- вы не слышите, что Я вошел?
Љорнелиус обернулсЯ.
-- ‡дравствуйте, -- сказал он.
€ он снова стал напевать:
"‘традаЯ от людей, мы от любви их гибнем,
€ тонкой ниточкой мы свЯзаны с землей;
’а ниточка -- наш корень, наша жизнь,
Ђ руки мы вытЯгиваем к небу".
-- Ђх, проклЯтый колдун, Я вижу, ты смеешьсЯ надо мной! -- закричал
ѓрифус.
Љорнелиус продолжал:
"‚едь небо -- наша родина; оттуда,
Љак с родины, душа приходит к нам
€ снова возвращаетсЯ туда:
„уша, наш аромат, опЯть идет на небо".
ѓрифус подошел к заключенному.
-- Ќо ты, значит, не видишь, что Я захватил с собой хорошее средство,
чтобы укротить тебЯ и заставить сознатьсЯ в твоих преступлениЯх?
-- ‚ы что, с ума сошли, дорогой ѓрифус? -- спросил, обернувшись,
Љорнелиус.
€, когда он увидел искаженное лицо, сверкающие глаза, брызжущий пеной
рот старого тюремщика, он добавил:
-- —ерт побери, да мы как будто больше, чем с ума сошли, мы просто
взбесились!
ѓрифус замахнулсЯ палкой.
Ќо ван Ѓерле оставалсЯ невозмутимым.
-- Ђх, вот как, ѓрифус -- сказал он, скрестив на груди руки, -- вы,
кажетсЯ, мне угрожаете?
-- „а, Я угрожаю тебе! -- кричал тюремщик.
-- Ђ чем?
-- ’ы посмотри раньше, что у менЯ в руках.
-- Њне кажетсЯ, -- сказал спокойно Љорнелиус, -- что это у вас палка и
даже большаЯ палка. Ќо Я не думаю, чтобы вы мне стали этим угрожать.
-- Ђ, ты этого не думаешь! Ђ почему?
-- Џотому что всЯкий тюремщик, который ударит заключенного, подлежит
двум наказаниЯм: первое, согласно параграфа IX правил ‹евештейна: "‚сЯкий
тюремщик, надзиратель или помощник тюремщика, который подымет руку на
государственного заключенного, подлежит увольнению".
-- ђуку, -- заметил вне себЯ от злости ѓрифус, -- но не палку, палку!..
“став об этом не говорит.
-- ‚торое наказание, -- продолжал Љорнелиус, -- которое не значитсЯ в
уставе, но которое предусмотрено в евангелии, вот оно: "‚зЯвший меч -- от
меча и погибнет", взЯвшийсЯ за палку будет ею побит...
ѓрифус, все более и более раздраженный спокойным и торжественным тоном
Љорнелиуса, замахнулсЯ дубиной, но в тот момент, когда он ее поднЯл,
Љорнелиус выхватил ее из его руки и взЯл себе подмышку.
ѓрифус рычал от злости.
-- ’ак, так, милейший, -- сказал Љорнелиус, -- не рискуйте своим
местом.
-- Ђ, колдун, -- рычал ѓрифус, -- ну, подожди, Я тебЯ доканаю иначе!
-- ‚ добрый час!
-- ’ы видишь, что в моей руке ничего нет?
-- „а, Я это вижу и даже с удовольствием.
-- Ќо ты знаешь, что обычно она не бывает пуста, когда Я по утрам
поднимаюсь по лестнице.
-- „а, обычно, вы мне приносите самую скверную похлебку или самый
жалкий обед, какой только можно себе представить Ќо длЯ менЯ это совсем не
пытка, Я питаюсь только хлебом, а чем хуже хлеб на твой вкус, ѓрифус, тем
вкуснее он длЯ менЯ.
-- ’ем он вкуснее длЯ тебЯ?
-- „а.
-- Џочему?
-- Ћ, это очень просто.
-- ’огда скажи: почему?
-- Ћхотно; Я знаю, что, даваЯ мне скверный хлеб, ты этим хочешь
заставить страдать менЯ.
-- „а, действительно, Я даю его не длЯ того, чтобы доставить тебе
удовольствие, негодЯй!
-- Ќу, что же, как тебе известно, Я колдун, и Я превращаю твой скверный
хлеб в самый лучший, который доставлЯет мне удовольствие больше всЯкого
прЯника ’аким образом Я ощущаю двойную радость: во-первых, от того, что Я ем
хлеб по своему вкусу, во-вторых, оттого, что привожу тебЯ в Ярость.
ѓрифус проревел от бешенства.
-- Ђх, так ты, значит, сознаешьсЯ, что ты колдун?
-- —ерт побери, конечно, Я колдун џ об этом только не говорю при людЯх,
потому что это может привести менЯ на костер, но, когда мы только вдвоем,
почему бы мне не признатьсЯ тебе в этом?
-- •орошо, хорошо, хорошо, -- ответил ѓрифус: -- но если колдун
превращает черный хлеб в белый, то не умирает ли этот колдун с голоду, когда
у него совсем нет хлеба?
-- —то, что? -- спросил Љорнелиус.
-- Ђ то, что Я тебе совсем не буду приносить хлеба, и посмотрим, что
будет через неделю.
Љорнелиус побледнел.
-- € мы начнем это, -- продолжал ѓрифус, -- с сегоднЯшнего же днЯ. ђаз
ты такой колдун, то превращай в хлеб обстановку своей камеры; что касаетсЯ
менЯ, то Я буду ежедневно экономить те восемнадцать су, которые отпускают на
твое содержание.
-- Ќо ведь это же убийство? -- закричал Љорнелиус, вспылив при первом
приступе ужаса, который охватил его, когда он подумал о столь страшной
смерти.
-- Ќичего, -- продолжал ѓрифус, поддразниваЯ его, -- ничего, раз ты
колдун, ты, несмотрЯ ни на что, останешьсЯ в живых.
Љорнелиус опЯть перешел на свой насмешливый тон и, пожимаЯ плечами,
сказал:
-- ђазве ты не видел, как Я заставил дордрехтских голубей прилетать
сюда?
-- Ќу, так что же? -- сказал ѓрифус.
-- Ђ то, что голуби -- прекрасное блюдо —еловек, который будет съедать
ежедневно по голубю, не умрет с голоду, как мне кажетсЯ.
-- Ђ огонь? -- спросил ѓрифус.
-- Ћгонь? Ќо ведь ты же знаешь, что Я вошел в сделку с дьЯволом.
Ќеужели ты думаешь, что дьЯвол оставит менЯ без огнЯ?
-- Љаким бы здоровьем человек ни обладал, он все же не сможет питатьсЯ
одними голубЯми. Ѓывали и такие пари, но их всегда проигрывали.
-- Ќу, так что же, -- сказал Љорнелиус, -- когда мне надоедЯт голуби, Я
стану питатьсЯ рыбой из ‚аалЯ и Њааса.
ѓрифус широко раскрыл испуганные глаза.
-- џ очень люблю рыбу, -- продолжал Љорнелиус, -- ты мне ее никогда не
подаешь Ќо что же, Я и воспользуюсь тем, что ты хочешь уморить менЯ голодом,
и полакомлюсь рыбой.
ѓрифус чуть было не упал в обморок от злости и страха.
Ќо он сдержал себЯ, сунул руку в карман и сказал:
-- ђаз ты менЯ вынуждаешь, так смотри же!
€ он вынул из кармана нож и открыл его.
-- Ђ, нож, -- сказал Љорнелиус, становЯсь в оборонительную позу с
палкой в руках.

XXIX. ‚ которой ван Ѓерле, раньте чем покинуть „евештейн, сводит счеты с ѓрифусом

€ они оба стоЯли один момент неподвижно, один готовый нападать, другой
-- оборонЯтьсЯ.
Ќо ввиду того, что это положение могло продолжатьсЯ бесконечно,
Љорнелиус решил выпытать у своего противника причину его бешенства.
-- €так, чего же вы еще хотите? -- спросил он.
-- џ тебе скажу, чего Я еще хочу, -- ответил ѓрифус: -- Я хочу, чтобы
ты мне вернул мою дочь ђозу.
-- ‚ашу дочь? -- воскликнул Љорнелиус.
-- „а, ђозу, которую ты похитил у менЯ своими дьЯвольскими уловками.
Џослушай, скажи, где она?
€ ѓрифус принимал все более и более угрожающую позу.
-- ђозы нет в ‹евештейне! -- опЯть воскликнул Љорнелиус.
-- ’ы это прекрасно знаешь. џ тебЯ еще раз спрашиваю: вернешь ты мне
дочь?
-- ‹адно, -- ответил Љорнелиус: -- ты расставлЯешь мне западню.
-- ‚ последний раз: ты скажешь мне, где моЯ дочь?
-- “гадай сам, мерзавец, если ты этого не знаешь.
-- Џодожди, подожди, -- рычал ѓрифус бледный, с перекошенным от
охватившего его безумиЯ ртом. -- Ђ, ты ничего не хочешь сказать? ’огда Я
заставлю тебЯ говорить!
Ћн сделал шаг к Љорнелиусу, показываЯ сверкавшее в его руках оружие.
-- ’ы видишь этот нож; Я зарезал им более пЯтидесЯти черных петухов и
так же, как Я их зарезал, Я зарежу их хозЯина -- дьЯвола; подожди, подожди!
-- Ђх ты, подлец, -- сказал Љорнелиус, -- ты действительно хочешь менЯ
зарезать?
-- џ хочу вскрыть твое сердце, чтобы увидеть, куда ты прЯчешь мою дочь.
€, произносЯ эти слова, ѓрифус, в охватившем его безумии, бросилсЯ на
Љорнелиуса, который еле успел спрЯтатьсЯ за столом, чтобы избегнуть первого
удара.
ѓрифус размахивал своим большим ножом, изрыгаЯ угрозы.
Љорнелиус сообразил, что если ѓрифусу до него нельзЯ достать рукой, то
вполне можно достать оружием. Џущенный в него нож мог свободно пролететь
разделЯвшее их пространство и пронзить ему грудь; и он, не терЯЯ времени, со
всего размаха ударил палкой по руке ѓрифуса, в которой зажат был нож.
Ќож упал на пол, и Љорнелиус наступил на него ногой.
‡атем, так как ѓрифус, возбужденный и болью от удара палкой и стыдом от
того, что его дважды обезоружили, решилсЯ, казалось, на беспощадную борьбу,
Љорнелиус решилсЯ на крайние меры.
Ћн с героическим хладнокровием стал осыпать ударами своего тюремщика,
выбираЯ при каждом ударе место, на которое опустить дубину.
ѓрифус вскоре запросил пощады.
Ќо раньше, чем просить пощады, он кричал и кричал очень громко. …го
крики были услышаны и поднЯли на ноги всех служащих тюрьмы. „ва ключарЯ,
один надзиратель и трое или четверо стражников внезапно поЯвились и застали
Љорнелиуса на месте преступлениЯ -- с палкой в руках и ножом под ногами.
Џри виде свидетелей его преступных действий, которым смЯгчающие
обстоЯтельства, как сейчас говорЯт, не были известны, Љорнелиус почувствовал
себЯ окончательно погибшим.
„ействительно, все данные были против него.
Љорнелиус в один миг был обезоружен, а ѓрифуса заботливо поднЯли с пола
и поддержали, так что он мог, рыча от злости, подсчитать ушибы, которые
буграми вздулись на его плечах и спине.
’ут же на месте был составлен протокол о нанесении заключенным ударов
тюремщику. Џротокол, подсказанный ѓрифусом, трудно было бы упрекнуть в
мЯгкости. ђечь шла ни больше ни меньше, как о покушении на убийство
тюремщика с заранее обдуманным намерением и об открытом мЯтеже.
‚ то времЯ, как составлЯли акт против Љорнелиуса, два привратника
унесли избитого и стонущего ѓрифуса в его помещение, так как после данных им
показаний присутствие его было уже излишне.
‘хватившие Љорнелиуса стражники посвЯтили его в правила и обычаи
‹евештейнэ, которые он, впрочем, и сам знал не хуже их, так как во времЯ его
прибытиЯ в тюрьму ему прочли эти правила, некоторые параграфы которых сильно
врезались ему в памЯть.
‘тражники, между прочим, рассказали ему, как эти правила в 1668 году,
то есть пЯть лет тому назад, были применены к одному заключенному, по имени
Њатиас, который совершил преступление гораздо менее тЯжелое, чем
преступление Љорнелиуса.
Њатиас нашел, что его похлебка слишком горЯча, и вылил ее на голову
начальнику стражи, который, после такого омовениЯ, имел неприЯтность,
вытираЯ лицо, снЯть с него и часть кожи.
‘пустЯ двенадцать часов Њатиаса вывели из его камеры.
‡атем его провели в тюремную контору, где отметили, что он выбыл из
‹евештейна.
‡атем его провели на площадь перед крепостью, откуда открываетсЯ
чудесный вид на расстоЯние в одиннадцать лье.
‡десь ему свЯзали руки.
‡атем завЯзали глаза, велели прочитать три молитвы. ‡атем ему
предложили стать на колени, и левештейнские стражники, в количестве
двенадцати человек, по знаку сержанта, ловко всадили в его тело по одной
пуле из своих мушкетов, от чего Њатиас тотчас же пал мертвым.
Љорнелиус слушал этот неприЯтный рассказ с большим вниманием.
-- Ђ, -- сказал он, выслушав его, -- вы говорите: спустЯ двенадцать
часов?
-- „а, мне кажетсЯ, даже, что полных двенадцати часов и не прошло, --
ответил рассказчик.
-- ‘пасибо, -- сказал Љорнелиус.
…ще не успела сойти с лица стражника сопровождавшаЯ его рассказ
любезнаЯ улыбка, как на лестнице раздались громкие шаги.
поры звонко ударЯли о стертые краЯ ступеней.
‘тража посторонилась, чтобы дать проход офицеру.
Љогда офицер вошел в камеру Љорнелиуса, писец ‹евештейна продолжал еще
составлЯть протокол.
-- ќто здесь номер одиннадцатый? -- спросил офицер.
-- „а, полковник, -- ответил унтер-офицер.
-- ‡начит, здесь камера заключенного Љорнелиуса ван Ѓерле.
-- ’очно так, полковник.
-- ѓде заключенный?
-- џ здесь, сударь, -- ответил Љорнелиус, чуть побледнев, несмотрЯ на
свое мужество.
-- ‚ы Љорнелиус ван Ѓерле? -- спросил полковник, обратившись на этот
раз непосредственно к заключенному.
-- „а, сударь.
-- ‚ таком случае следуйте за мной.
-- Ћ, -- прошептал Љорнелиус, у которого сердце защемило предсмертной
тоской. -- Љак быстро делаютсЯ дела в ‹евештейне, а этот чудак говорил мне о
двенадцати часах.
-- Ќу, вот видите, что Я вам говорил, -- прошептал на ухо осужденному
стражник, столь сведущий в истории ‹евештейна.
-- ‚ы солгали.
-- Љак так?
-- ‚ы обещали мне двенадцать часов.
-- Ђх, да, но к вам прислали адъютанта его высочества, притом одного из
самых приближенных, господина ван „екена. ’акой чести, черт побери, не
оказали бедному Њатиасу.
-- ‹адно, ладно, -- заметил Љорнелиус, стараЯсь поглубже вздохнуть, --
ладно, покажем этим людЯм, что крестник ЉорнелЯ де ‚итта может, не
поморщившись, принЯть столько же пуль из мушкета, сколько их получил
какой-то Њатиас.
€ он гордо прошел перед писцом, который решилсЯ сказать офицеру,
оторвавшись от своей работы:
-- Ќо, полковник ван „екен, протокол еще не закончен.
-- „а его и не к чему кончать.
-- •орошо, -- ответил писец, складываЯ с философским видом свои бумаги
и перо в потертый и засаленный портфель.
"Њне не было дано судьбой, -- подумал Љорнелиус, -- завещать в этом
мире свое имЯ ни ребенку, ни цветку, ни книге".
€ мужественно, с высоко поднЯтой головой последовал он за офицером.
Љорнелиус считал ступени, которые вели к площади, сожалеЯ, что не
спросил у стражника, сколько их должно быть. ’от в своей услужливой
любезности, конечно, не замедлил бы сообщить ему это.
’олько одного боЯлсЯ приговоренный во времЯ своего пути, на который он
смотрел, как на конец своего великого путешествиЯ, именно -- что он увидит
ѓрифуса и не увидит ђозы. Љакое злорадное удовлетворение должно загоретьсЯ
на лице отца! Љакое страдание -- на лице дочери!
Љак будет радоватьсЯ ѓрифус казни, этой дикой мести за справедливый в
высшей степени поступок, совершить который Љорнелиус считал своим долгом.
Ќо ђоза, беднаЯ девушка! —то, если он ее не увидит, если он умрет, не
дав ей последнего поцелуЯ или, по крайней мере, не послав последнего
"прости"! Ќеужели он умрет, не получив никаких известий о большом черном
тюльпане?
Ќужно было иметь много мужества, чтобы не разрыдатьсЯ в такой момент.
Љорнелиус смотрел направо, Љорнелиус смотрел налево, но он дошел до
площади, не увидев ни ђозы, ни ѓрифуса.
Ћн был почти удовлетворен.
Ќа площади Љорнелиус стал усиленно искать глазами стражников, своих
палачей, и действительно увидел дюжину солдат, которые стоЯли вместе и
разговаривали. ‘тоЯли вместе и разговаривали, но без мушкетов; стоЯли вместе
и разговаривали, но не выстроенные в шеренгу. Ћни скорее шептались, чем
разговаривали, -- поведение, показавшеесЯ Љорнелиусу не достойным той
торжественности, какаЯ обычно бывает перед такими событиЯми.
‚друг, хромаЯ, пошатываЯсь, опираЯсь на костыль, поЯвилсЯ из своего
помещениЯ ѓрифус. ‚зглЯд его старых серых кошачьих глаз зажегсЯ в последний
раз ненавистью. Ћн стал теперь осыпать Љорнелиуса потоком гнусных проклЯтий;
ван Ѓерле вынужден был обратитьсЯ к офицеру:
-- ‘ударь, -- сказал он, -- Я считаю недостойным позволЯть этому
человеку так оскорблЯть менЯ, да еще в такой момент.
-- Џослушайте-ка, -- ответил офицер смеЯсь, -- да ведь вполне понЯтно,
что этот человек зол на вас; вы, говорЯт, здорово избили его?
-- Ќо, сударь, это же было при самозащите.
-- Ќу, -- сказал офицер, философски пожимаЯ плечами, -- ну, и оставьте
его; пусть его говорит. Ќе все ли вам теперь равно?
•олодный пот выступил у Љорнелиуса на лбу, когда он услышал этот ответ,
который воспринЯл, как иронию, несколько грубую, особенно со стороны
офицера, приближенного, как говорили, к особе принца.
Ќесчастный понЯл, что у него нет больше никакой надежды, что у него нет
больше друзей, и он покорилсЯ своей участи.
-- Џусть так, -- прошептал он, склонив голову.
‡атем он обратилсЯ к офицеру, который, казалось, любезно выжидал, пока
он кончит свои размышлениЯ.
-- Људа же, сударь, мне теперь идти? -- спросил он.
Ћфицер указал ему на карету, запрЯженную четверкой лошадей, сильно
напоминавшую ему ту карету, котораЯ при подобных же обстоЯтельствах уже раз
бросилась ему в глаза в Ѓюйтенгофе.
-- ‘адитесь в карету, -- сказал офицер.
-- Ћ, кажетсЯ, мне не воздадут чести на крепостной площади.
Љорнелиус произнес эти слова настолько громко, что стражник --
историк", который, казалось, был приставлен к его персоне, услышал их. Џо
всей вероЯтности, он счел своим долгом дать Љорнелиусу новое разъЯснение,
так как подошел к дверце кареты, и, пока офицер, стоЯ на подножке, делал
какие-то распорЯжениЯ, он тихо сказал Љорнелиусу:
-- Ѓывали и такие случаи, когда осужденных привозили в родной город и,
чтобы пример был более наглЯдным, казнили у дверей их дома. ќто зависит от
обстоЯтельств.
Љорнелиус в знак благодарности кивнул головой. ‡атем подумал про себЯ:
"Ќу, что же, слава богу, есть хоть один парень, который не упускает случаЯ
сказать вовремЯ слово утешениЯ".
-- џ вам очень благодарен, мой друг, прощайте.
Љарета тронулась.
-- Ђх, негодЯй, ах, мерзавец! -- вопил ѓрифус, показываЯ кулаки своей
жертве, ускользнувшей от него. -- Ћн все же уезжает, не вернув мне дочери.
"…сли менЯ повезут в „ордрехт, -- подумал Љорнелиус, -- то, проезжаЯ
мимо моего дома, Я увижу, разорены ли мои бедные грЯдки".

XXX. ѓде начинают сомневатьсЯ, к какой казни был приговорен Љорнелиус ван Ѓерле

Љарета ехала целый день. Ћна оставила „ордрехт слева, пересекла
ђоттердам и достигла „ельфта. Љ пЯти часам вечера проехали, по крайней мере,
двадцать лье.
Љорнелиус обращалсЯ с несколькими вопросами к офицеру, служившему ему
одновременно и стражей, и спутником, но, несмотрЯ на всю осторожность этих
вопросов, они, к его огорчению, оставались без ответа.
Љорнелиус сожалел, что с ним не было того стражника, который так охотно
говорил, -- не заставлЯЯ себЯ просить. Ћн, по всей вероЯтности, и на этот
раз сообщил бы ему такие же приЯтные подробности и дал бы такие же точные
объЯснениЯ, как и в первых двух случаЯх.
Љарета ехала и ночью. Ќа другой день, на рассвете, Љорнелиус был за
‹ейденом, и по левую сторону его находилось ‘еверное море, а по правую залив
ѓаарлема.
’ри часа спустЯ они въехали в ѓаарлем.
Љорнелиус ничего не знал о том, что произошло за это времЯ в ѓаарлеме,
и мы оставим его в этом неведении, пока сами событиЯ не откроют ему
случившегосЯ.
Ќо мы не можем таким же образом поступить и с читателем, который имеет
право быть обо всем осведомленным, даже раньше нашего героЯ.
Њы видели, что ђоза и тюльпан, как брат с сестрой или как двое сирот,
были оставлены принцем ‚ильгельмом Ћранским у председателЯ ван ‘истенса.
„о самого вечера ђоза не имела от штатгальтера никаких известий.
‚ечером к ван ‘истенсу пришел офицер; он пришел пригласить ђозу от
имени его высочества в городскую ратушу. ’ам ее провели в зал совещаний, где
она застала принца, который что-то писал.
Џринц был один. “ его ног лежала большаЯ фрисландскаЯ борзаЯ. ‚ерное
животное так пристально смотрело на него, словно пыталось сделать то, чего
не смог еще сделать ни один человек: прочесть мысли своего господина.
‚ильгельм продолжал еще некоторое времЯ писать, потом поднЯл глаза и
увидел ђозу, стоЯвшую в дверЯх.
-- Џодойдите, мадемуазель, -- сказал он, не переставаЯ писать.
ђоза сделала несколько шагов по направлению к столу.
-- Њонсеньер, -- сказала она, остановившись.
-- •орошо, садитесь.
ђоза подчинилась, так как принц смотрел на нее. Ќо, как только он
опустил глаза на бумагу, она смущенно поднЯлась с места. Џринц кончал свое
письмо. ‚ это времЯ собака подошла к ђозе и стала ее ласково обнюхивать.
-- Ђ, -- сказал ‚ильгельм своей собаке, -- сейчас видно, что это твоЯ
землЯчка; ты узнал ее.
‡атем он обратилсЯ к ђозе, устремив на нее испытующий, задумчивый
взглЯд.
-- Џослушай, дочь моЯ, -- сказал он.
Џринцу было не больше двадцати трех лет, а ђозе восемнадцать или
двадцать; он вернее мог бы сказать: "сестра моЯ".
-- „очь моЯ, -- сказал он тем странно строгим тоном, от которого
цепенели все встречавшиесЯ с ним, -- мы сейчас наедине, давай поговорим.
ђоза задрожала всем телом, несмотрЯ на то, что у принца был очень
благожелательный вид.
-- Њонсеньер... -- пролепетала она.
-- “ вас отец в ‹евештейне?
-- „а, монсеньер.
-- ‚ы его не любите?
-- џ не люблю его, монсеньер, по крайней мере, так, как дочь должна бы
любить своего отца.
-- Ќе хорошо, дочь моЯ, не любить своего отца, но хорошо говорить
правду своему принцу.
ђоза опустила глаза.
-- Ђ за что вы не любите вашего отца?
-- Њой отец очень злой человек.
-- ‚ чем же он проЯвлЯет свою злость?
-- Њой отец дурно обращаетсЯ с заключенными.
-- ‘о всеми?
-- ‘о всеми.
-- Ќо можете вы его упрекнуть в том, что он особенно дурно обращаетсЯ с
одним из них?
-- Њой отец особенно дурно обращаетсЯ с господином ван Ѓерле,
который...
-- Љоторый ваш возлюбленный?
ђоза отступила на один шаг.
-- Љоторого Я люблю, монсеньер, -- гордо ответила она.
-- „авно уже? -- спросил принц.
-- ‘ того днЯ, как Я его увидела.
-- Ђ когда вы его увидели?
-- Ќа другой день после ужасной смерти великого пенсионариЯ џна и его
брата ЉорнелЯ.
Џринц сжал губы, нахмурил лоб и опустил веки, чтобы на миг спрЯтать
свои глаза. —ерез секунду молчаниЯ он продолжал:
-- Ќо какой смысл вам любить человека, который обречен на вечное
заключение и смерть в тюрьме?
-- Ђ тот смысл, монсеньер, что если он обречен всю свою жизнь провести
в тюрьме и там же умереть, Я смогу облегчить ему там и жизнь и смерть.
-- Ђ вы согласились бы быть женой заключенного?
-- џ была бы самым гордым и счастливым существом в мире, если бы Я была
женой ван Ѓерле, но...
-- Ќо что?
-- џ не решаюсь сказать, монсеньер.
-- ‚ вашем тоне слышитсЯ надежда; на что вы надеетесь?
Ћна поднЯла свои Ясные глаза, такие умные и проницательные, и
всколыхнула милосердие, спавшее мертвым сном в самой глубине этого темного
сердца.
-- Ђ Я понЯл.
ђоза улыбнулась, сложив умолЯюще руки.
-- ‚ы надеетесь на менЯ? -- сказал принц.
-- „а, монсеньер.
-- Ђ!
Џринц запечатал письмо, которое он только что написал, и позвал одного
из офицеров.
-- ѓосподин ван „екен, -- сказал он, -- свезите в ‹евештейн вот это
послание. ‚ы прочтете распорЯжение, которое Я даю коменданту, и выполните
все, что касаетсЯ вас лично.
Ћфицер поклонилсЯ, и вскоре под гулкими сводами ратуши раздалсЯ
лошадиный топот.
-- „очь моЯ, -- сказал принц, -- в воскресенье будет праздник тюльпана;
воскресенье -- послезавтра. ‚от вам пЯтьсот флоринов, нарЯдитесь на эти
деньги, так как Я хочу, чтобы этот день был длЯ вас большим праздником.
-- Ђ в каком нарЯде ваше высочество желает менЯ видеть? -- прошептала
ђоза.
-- Ћденьтесь в костюм фрисландской невесты, -- сказал ‚ильгельм, -- он
будет вам очень к лицу.

XXXI. ѓаарлем

ѓаарлем, в который мы входили три днЯ тому назад с ђозой и в который мы
сейчас вошли вслед за заключенным, -- красивый город, имеющий полное право
гордитьсЯ тем, что он самый тенистый город ѓолландии.
‚ то времЯ, как другие города стремились блистать арсеналами, верфЯми,
магазинами и рынками, ѓаарлем славилсЯ среди всех городов ‘оединенных
провинций своими прекрасными, пышными вЯзами, стройными тополЯми и главным
образом своими тенистыми аллеЯми, над которыми шатровым сводом раскидывались
кроны дубов, лип и каштанов.
ѓаарлем, видЯ, что его сосед ‹ейден и царственный Ђмстердам стремЯтсЯ
стать -- один -- городом науки, другой -- столицей коммерции, -- ѓаарлем
решил стать центром земледелиЯ или, вернее, центром садоводства. €
действительно, хорошо защищенный от ветров, хорошо согреваемый солнцем, он
давал садовникам те преимущества, которых не мог бы им предоставить ни один
другой город, обвеваемый морскими ветрами или опалЯемый на равнине солнцем.
€ в ѓаарлеме обосновались люди со спокойным характером, с тЯготением к
земле и ее дарам, тогда как в Ђмстердаме и ђоттердаме жили люди беспокойные,
подвижные, любЯщие путешествиЯ и коммерцию, а в ѓааге -- все политики и
общественные деЯтели.
Њы говорим, что ‹ейден был городом науки. ѓаарлем же прониксЯ любовью к
изЯщным вещам -- к музыке, живописи, к фруктовым садам, аллеЯм, лесам и
цветникам. ѓаарлем до безумиЯ полюбил цветы и среди них больше всего --
тюльпаны.
€, как вы видите, мы совершенно естественным путем подходим к описанию
того момента, когда город ѓаарлем готовилсЯ -- 15 маЯ 1673 года -- вручить
назначенную им премию в сто тысЯч флоринов тому, кто вырастил большой черный
тюльпан без пЯтен и недостатков.
‚ыЯвив свою специальность, заЯвив во всеуслышание о своей любви к
цветам вообще и в особенности к тюльпанам в эту эпоху войн и восстаний,
ѓаарлем почувствовал неописуемую радость, достигнув идеала своих стремлений,
с полным правом приписываЯ себе величайшую честь того, что при его участии
был взращен и расцвел идеальный тюльпан. € ѓаарлем, этот красивый город,
полный зелени и солнца, тени и света, ѓаарлем пожелал превратить церемонию
вручениЯ награды в праздник, который навсегда сохранилсЯ бы в памЯти
потомства.
€ он имел на это тем большее право, что ѓолландиЯ -- страна празднеств.
Ќикогда ни один из самых ленивых народов мира не производил столько шума, не
пел и не плЯсал с таким жаром, как это все проделывали добрые республиканцы
‘еми провинций во времЯ своих увеселений.
„лЯ того, чтобы убедитьсЯ в этом, стоит только посмотреть на картины
обоих ’енирсов. €звестно, что ленивые люди больше других склонны утомлЯть
себЯ, но только не работой, а развлечениЯми.
€так, ѓаарлем переживал тройную радость; он готовилсЯ отпраздновать
тройное торжество: во-первых, был выращен черный тюльпан; во-вторых, на
торжестве присутствовал, как истый голландец, принц ‚ильгельм Ћранский.
Ќаконец, после разорительной войны 1672 года ЯвлЯлось вопросом
государственной чести показать французам, что фундамент Ѓатавской республики
настолько прочен, что на нем можно плЯсать под аккомпанемент морских орудий.
Ћбщество садоводов ѓаарлема оказалось на должной высоте, жертвуЯ сто
тысЯч флоринов за луковицу тюльпана. ѓород не пожелал отстать от него и
ассигновал такую же сумму длЯ организации празднества в честь присуждениЯ
премии.
€ вот, воскресенье, назначенное длЯ этой церемонии, стало днем
народного ликованиЯ Ќеобыкновенный энтузиазм охватил горожан. „аже те, кто
обладал насмешливым характером французов, привыкших вышучивать всех и всЯ,
не могли не восхищатьсЯ этими славными голландцами, готовыми с одинаковой
легкостью тратить деньги на сооружение кораблЯ длЯ борьбы с врагами, то есть
длЯ поддержаниЯ национальной чести, и на вознаграждение за открытие нового
цветка, которому суждено было блистать один день и развлекать в течение
этого днЯ женщин, ученых и любопытных.
‚о главе представителей города и комитета садоводов блистал господин
ван ‘истенс, одетый в самое лучшее свое платье. ќтот достойный человек
употребил все усилиЯ, чтобы походить изЯществом темного и строгого одеЯниЯ
на свой любимый цветок, и поторопимсЯ добавить, что он успешно достиг этого.
—ерный стеклЯрус, синий бархат, темнофиолетовый шелк, в сочетании с
ослепительной чистоты бельем -- вот что входило в церемониальный костюм
председателЯ, который шел во главе комитета с огромным букетом в руках.
Џозади комитета, пестрого, как лужайка, ароматного, как весна, шли по
порЯдку ученые общества города, магистратура, военные, представители
дворЯнства и крестьЯнства. —то же касаетсЯ народной массы, то даже у господ
республиканцев ‘еми провинций она не имела своего места в этой процессии: ей
предоставлЯлось глазеть на нее, теснЯсь по бокам.
‚прочем, это лучшее место и длЯ созерцаниЯ и длЯ действиЯ. ќто место
народных толп, которые ждут, пока пройдет триумфальное шествие, чтобы знать,
что надо в свЯзи с ним сделать.
Ќа этот раз не было речи о триумфе ЏомпеЯ а, или –езарЯ. Ќа этот раз не
праздновали ни поражениЯ Њитридата, ни покорениЯ ѓаллии. ЏроцессиЯ была
спокойнаЯ, как шествие стада овец по земле, безобиднаЯ, как полет птиц в
воздухе.
‚ ѓаарлеме победителЯми были только садовники ЋбожаЯ цветы, ѓаарлем
обожествлЯл цветоводов.
Џосреди мирного, раздушенного шествиЯ, возвышалсЯ черный тюльпан,
который несли на носилках, покрытых белым бархатом с золотой бахромой.
—етыре человека, времЯ от времени сменЯЯсь, несли носилки, подобно тому, как
в свое времЯ в ђиме сменЯлись те, кто несли изображение ‚еликой матери
Љибелы, когда ее доставили из ќтрурии и она торжественно под звуки труб и
при общем поклонении вступала в вечный город.
Ѓыло условленно, что принц-штатгальтер сам вручит премию в сто тысЯч
флоринов, -- на что всем вообще интересно было поглЯдеть, -- и что он, может
быть, произнесет речь, а это особенно интересовало его и друзей и врагов.
€звестно, что в самых незначительных речах политических деЯтелей их друзьЯ
или враги всегда пытаютсЯ обнаружить и так или иначе истолковать какие-либо
важные намеки.
Ќаконец наступил столь долгожданный великий день -- 15 маЯ 1673 года; и
весь ѓаарлем, да к тому же еще и со своими окрестностЯми, выстроилсЯ вдоль
прекрасных аллей с твердым намерением рукоплескать на этот раз не военным и
не великим ученым, а просто победителЯм природы, которые заставили эту
неистощимую мать породить считавшеесЯ дотоле невозможным -- черный тюльпан.
Ќо намерение толпы что-либо или кого-либо приветствовать часто бывает
неустойчиво. € когда город готовитсЯ рукоплескать или свистать, он никогда
не знает, на чем он остановитсЯ.
€так, сначала рукоплескали ван ‘истенсу и его букету, рукоплескали
своим корпорациЯм, рукоплескали самим себе. €, наконец, вполне заслуженно на
этот раз, рукоплескали прекрасной музыке, котораЯ усердно играла при каждой
остановке.
Ќо после первого героЯ торжества, черного тюльпана, все глаза искали
героЯ празднества, который был творцом этого тюльпана.
…сли бы герой поЯвилсЯ после столь тщательно подготовленной речи
славного ван ‘истенса, он, конечно, произвел бы большее впечатление, чем сам
штатгальтер. Ќо длЯ нас интерес днЯ заключаетсЯ не в почтенной речи нашего
друга ван ‘истенса, как бы красноречива она ни была, и не в молодых
разрЯженных аристократах, жующих свои сдобные пироги, и не в бедных
полуголых плебеЯх, грызущих копченых угрей, похожих на палочки ванили. Ќам
интересны даже не эти прекрасные голландки с розовыми щечками и белой
грудью, и не толстые и приземистые мингеры, никогда раньше не покидавшие
своих домов, и не худые и желтые путешественники, прибывшие с –ейлона и џвы,
и не возбужденный простой народ, поедавший длЯ освежениЯ соленые огурцы.
Ќет, длЯ нас весь интерес положениЯ, главный, подлинный, драматический
интерес сосредоточилсЯ не тут.
„лЯ нас интерес заключаетсЯ в некой личности, сиЯющей и оживленной,
шествующей среди членов комитета садоводов; интерес заключаетсЯ в этой
личности, разрЯженной, причесанной, напомаженной, одетой во все красное, --
цвет, особенно оттенЯющий ее черные волосы и желтый цвет лица.
ќтот ликующий, опьЯненный восторгом триумфатор, этот герой днЯ,
которому суждена великаЯ честь затмить собою и речь ван ‘истенса и
присутствие штатгальтера -- €саак Ѓокстель. € он видит, как перед ним,
справа, несут на бархатной подушке черный тюльпан, его мнимое детище, а
слева -- большой мешок со ста тысЯчами флоринов, прекрасными, блестЯщими
золотыми монетами, и он готов совершенно скосить глаза, чтобы не потерЯть из
виду ни того, ни другого.
‚ремЯ от времени Ѓокстель ускорЯет шаги, чтобы коснутьсЯ локтем локтЯ
ван ‘истенса. Ѓокстель стараетсЯ заимствовать у каждого частицу его
достоинства, чтобы придать себе цену, так же, как он украл у ђозы ее
тюльпан, чтобы приобрести себе славу и деньги.
Џройдет еще только четверть часа, и прибудет принц. Љортеж должен
сделать последнюю остановку. Љогда тюльпан будет вознесен на свой трон, то
принц, уступающий место в сердце народа своему сопернику, возьмет
великолепно разрисованный пергамент, на котором написано имЯ создателЯ
тюльпана, и громким Ясным голосом объЯвит, что совершилось чудо, что
ѓолландиЯ в лице его, ЃокстелЯ, заставила природу создать черный цветок и
что этот цветок будет впредь называтьсЯ Tulipa nigra Boxtellea.
‚ремЯ от времени Ѓокстель отрывает на момент свой взглЯд от тюльпана и
мешка с деньгами и робко смотрит в толпу, так как опасаетсЯ увидеть там
бледное лицо прекрасной фрисландки.
‚полне понЯтно, что этот призрак нарушил бы его праздник, так же как
призрак Ѓанко нарушил праздник Њакбета.
€ поспешим добавить, этот презренный человек, перебравшийсЯ через
стену, и притом не через собственную стену, влезший в окно, чтобы войти в
квартиру своего соседа, забравшийсЯ при помощи поддельного ключа в комнату
ђозы, -- этот человек, который украл славу у мужчины и приданое -- у
женщины, этот человек не считал себЯ вором.
Ћн столько волновалсЯ из-за тюльпана, он так тщательно следил за ним от
Ящика в сушильне Љорнелиуса до Ѓюйтенгофского эшафота, от Ѓюйтенгофского
эшафота до тюрьмы в ‹евештейнской крепости, он так хорошо видел, как тюльпан
родилсЯ и вырос на окне ђозы, он столько раз разогревал своим дыханием
воздух вокруг него, что никто не мог быть владельцем тюльпана с большим
правом, чем он …сли бы у него сейчас отнЯли черный тюльпан, это, безусловно,
было бы кражей.
Ќо он нигде не замечал ђозы. €, таким образом, радость ЃокстелЯ не была
омрачена.
Љортеж остановилсЯ в центре круглой площадки, великолепные деревьЯ
которой были разукрашены гирлЯндами и надписЯми. Љортеж остановилсЯ под
звуки громкой музыки, и молодые девушки ѓаарлема вышли вперед, чтобы
проводить тюльпан до высокого пьедестала, на котором он должен был
красоватьсЯ рЯдом с золотым креслом его высочества штатгальтера.
€ гордый тюльпан, возвышающийсЯ на своем пьедестале, вскоре овладел
всем собранием, которое захлопало в ладоши, и громкие рукоплесканиЯ
раздались по всему ѓаарлему.

XXXII. ЏоследнЯЯ просьба

‚ этот торжественный момент, когда раздавались громкие рукоплесканиЯ,
по дороге вдоль парка ехала карета. Ћна продвигалась вперед медленно, так
как спешившие женщины и мужчины вытеснЯли из аллеи на дорогу много детей.
‚ этой запыленной, потрепанной, скрипЯщей на осЯх карете ехал
несчастный ван Ѓерле. Ћн смотрел в открытую дверцу кареты, и перед ним стало
развертыватьсЯ зрелище, которое мы пытались весьма несовершенно обрисовать
нашему читателю.
’олпа, шум, эта пышность роскошно одетых людей и природы ослепили
заключенного, словно молниЯ, ударившаЯ в его камеру.
ЌесмотрЯ на нежелание спутника отвечать на вопросы Љорнелиуса об
ожидающей его участи, Љорнелиус все же попробовал в последний раз спросить
его, что значит все это шумное зрелище, которое, как ему сразу показалось,
совсем не касаетсЯ его лично.
-- —то все это значит, господин полковник? -- спросил он
сопровождавшего его офицера.
-- Љак вы можете сами видеть, сударь, это празднество.
-- Ђ, празднество, -- сказал Љорнелиус мрачным, безразличным тоном
человека, длЯ которого в этом мире уже давно не существовало никакой
радости.
—ерез несколько секунд, когда карета продвинулась немного вперед, он
добавил:
-- Џрестольный праздник города ѓаарлема, по всей вероЯтности? џ вижу
много цветов.
-- „а, действительно, сударь, это праздник, на котором цветы играют
главную роль.
-- Ћ, какой нежный аромат, о, какие дивные краски! -- воскликнул
Љорнелиус.
Ћфицер, подчинЯЯсь внезапному приступу жалости, приказал солдату,
заменЯвшему кучера:
-- Ћстановитесь, чтобы господин мог посмотреть!
-- Ћ, благодарю вас, сударь, за любезность, -- сказал печально ван
Ѓерле, -- но в моем положении очень тЯжело смотреть на чужую радость.
€збавьте менЯ от этого, Я вас очень прошу.
-- Љ вашим услугам, сударь. ’огда едем дальше.
џ приказал остановитьсЯ потому, что вы менЯ об этом просили, и затем вы
считались большим любителем цветов и в особенности тех, в честь которых
устроено сегоднЯ празднество.
-- Ђ в честь каких цветов сегоднЯ празднество, сударь?
-- ‚ честь тюльпанов.
-- ‚ честь тюльпанов! -- воскликнул ван Ѓерле. -- ‘егоднЯ праздник
тюльпанов?
-- „а, сударь, но раз это зрелище вам неприЯтно, поедем дальше.
€ офицер хотел дать распорЯжение продолжать путь.
Ќо Љорнелиус остановил его. Њучительное сомнение промелькнуло в его
голове.
-- ‘ударь, -- спросил он дрожащим голосом, -- не сегоднЯ ли выдают
премию?
-- „а, премию за черный тюльпан.
™еки Љорнелиуса покрылись краской, по его телу пробежала дрожь, на лбу
выступил пот. ‡атем, подумав о том, что без него и без тюльпана праздник,
конечно, не удастсЯ, он заметил:
-- “вы, все эти славные люди будут так же огорчены, как и Я, ибо они не
увидЯт того зрелища, на которое были приглашены, или, во всЯком случае, они
увидЯт его неполным.
-- —то вы этим хотите сказать, сударь?
-- џ хочу сказать, -- ответил Љорнелиус, откинувшись в глубину кареты,
-- Я хочу сказать, что никогда никем, за исключением только одного человека,
которого Я знаю, не будет открыта тайна черного тюльпана.
-- ‚ таком случае, сударь, тот, кого вы знаете, открыл уже эту тайну.
ѓаарлем созерцает сейчас тот цветок, который, по вашему мнению, еще не
взращен.
-- —ерный тюльпан! -- воскликнул, высунувшись наполовину из кареты, ван
Ѓерле. -- ѓде он? ѓде он?
-- ‚он там на пьедестале, вы видите?
-- џ вижу.
-- ’еперь, сударь, надо ехать дальше.
-- Ћ, сжальтесь, смилуйтесь, сударь, -- сказал ван Ѓерле, -- не увозите
менЯ. Џозвольте мне еще посмотреть на него. Љак, неужели то, что Я вижу там,
это и есть черный тюльпан? ‘овершенно черный... возможно ли? ‘ударь, вы
видели его? Ќа нем, по всей вероЯтности, пЯтна, он, по всей вероЯтности, не
совершенный; он, быть может, только слегка окрашен в черный цвет. Ћ, если бы
Я был поближе к нему, Я смог бы определить, Я смог бы сказать это, сударь!
ђазрешите мне сойти, сударь, разрешите мне посмотреть его поближе. џ вас
очень прошу.
-- „а вы с ума сошли, сударь, -- разве Я могу?
-- џ умолЯю вас!
-- Ќо вы забываете, что вы арестант.
-- џ арестант, это правда, но Я человек чести. ЉлЯнусь вам честью,
сударь, что Я не сбегу; Я не окажу никакой попытки к бегству; разрешите мне
только посмотреть на цветок, умолЯю вас.
-- Ђ мои предписаниЯ, сударь?
€ офицер снова сделал движение, чтобы приказать солдату тронутьсЯ в
путь.
Љорнелиус снова остановил его.
-- Ћ, подождите, будьте великодушны. ‚сЯ моЯ жизнь зависит теперь от
вашего состраданиЯ. “вы, мне теперь, сударь, по-видимому, осталось недолго
жить. Ћ, сударь, вы себе не представлЯете, как Я страдаю! ‚ы себе не
представлЯете, сударь, что творитсЯ в моей голове и моем сердце! ‚едь это,
быть может, -- сказал с отчаЯнием Љорнелиус, -- мой тюльпан, тот тюльпан,
который украли у ђозы. Ћ, сударь, понимаете ли вы, что значит вырастить
черный тюльпан, видеть его только одну минуту, найти его совершенным, найти,
что это одновременно шедевр искусства и природы, и потерЯть его, потерЯть
навсегда! Ћ, Я должен, сударь, выйти из кареты, Я должен пойти посмотреть на
него! …сли хотите, убейте менЯ потом, но Я его увижу, Я его увижу.
-- ‡амолчите, несчастный, и спрЯчьтесь скорее в карету; приближаетсЯ
эскорт его высочества штатгальтера, и если принц заметит скандал, услышит
шум, то нам с вами не сдобровать.
‚ан Ѓерле, испугавшись больше за своего спутника, чем за самого себЯ,
откинулсЯ вглубь кареты, но он не мог остатьсЯ там и полминуты; не успели
еще первые двадцать кавалеристов проехать, как он снова бросилсЯ к дверцам
кареты, жестикулируЯ и умолЯЯ штатгальтера, который как раз в этот момент
проезжал мимо.
‚ильгельм, как всегда, спокойный и невозмутимый, ехал на площадь, чтобы
выполнить долг председателЯ. ‚ руках он держал свиток пергамента, который в
этот день празднества служил ему командорским жезлом.
“видев человека, который жестикулирует и о чем-то умолЯет, и узнав,
быть может, также и сопровождавшего его офицера, принц-штатгальтер приказал
остановитьсЯ.
‚ тот же миг его лошади, дрожа на своих стальных ногах, остановились,
как вкопанные, в шести шагах от ван Ѓерле.
-- ‚ чем дело? -- спросил принц офицера, который при первом же слове
штатгальтера выпрыгнул из кареты и почтительно подошел к нему.
-- Њонсеньер, -- ответил офицер, -- это тот государственный
заключенный, за которым Я ездил по вашему приказу в ‹евештейн и которого Я
привез в ѓаарлем, как того пожелали ваше высочество.
-- —его он хочет?
-- Ћн настоЯтельно просит, чтобы ему разрешили остановитьсЯ на
несколько минут...
-- —тобы посмотреть на черный тюльпан, монсеньер, -- закричал
Љорнелиус, умолЯюще сложив руки; -- когда Я его увижу, когда Я узнаю то, что
мне нужно узнать, Я умру, если это потребуетсЯ, но, умираЯ, Я буду
благословлЯть ваше высочество, ибо тем самым вы позволите, чтобы дело моей
жизни получило свое завершение.
ќти двое людей, каждый в своей карете, окруженные своей стражей, ЯвлЯли
любопытное зрелище; один -- всесильный, другой -- несчастный и жалкий, один
-- по дороге к трону, другой, как он думал, по дороге на эшафот.
‚ильгельм холодно посмотрел на Љорнелиуса и выслушал его пылкую
просьбу. ‡атем обратилсЯ к офицеру:
-- ќто тот взбунтовавшийсЯ заключенный, который покушалсЯ на убийство
своего тюремщика в ‹евештейне?
Љорнелиус вздохнул и опустил голову, его нежное, благородное лицо
покраснело и сразу же побледнело. ‘лова всемогущего, всеведущего принца,
который каким-то неведомым путем уже знал о его преступлении, предсказывали
ему не только несомненную смерть, но и отказ в его просьбе.
Ћн не пыталсЯ больше боротьсЯ, он не пыталсЯ больше защищатьсЯ; он
ЯвлЯл принцу трогательное зрелище наивного отчаЯниЯ, которое было хорошо
понЯтно и могло взволновать сердце и ум того, кто смотрел в этот миг на
Љорнелиуса.
-- ђазрешите заключенному выйти из кареты, -- сказал штатгальтер: --
пусть он пойдет и посмотрит черный тюльпан, достойный того, чтобы его видели
хотЯ бы один раз.
-- Ћ, -- воскликнул Љорнелиус, чуть не терЯЯ сознание от радости и
пошатываЯсь на подножке кареты, -- о монсеньер!
Ћн задыхалсЯ, и если бы его не поддержал офицер, то бедный Љорнелиус на
коленЯх, лицом в пыли, благодарил бы его высочество.
„ав это разрешение, принц продолжал свой путь по парку среди
восторженных приветствий толпы.
‚скоре он достиг эстрады, и тотчас же загремели пушечные выстрелы.

‡аключение

‚ан Ѓерле в сопровождении четырех стражников, пробивавших в толпе путь,
направилсЯ наискось к черному тюльпану. ѓлаза его так и пожирали цветок по
мере того, как он к нему приближалсЯ.
Ќаконец-то он увидел этот исключительный цветок, который в силу
неизвестных комбинаций холода и тепла, света и тени, поЯвилсЯ однажды на
свет, чтобы исчезнуть навсегда.
Ћн увидел его на расстоЯнии шести шагов; он наслаждалсЯ его
совершенством и изЯществом; он видел его позади молодых девушек, которые
несли почетный караул перед этим образцом благородства и чистоты. €,
однакоже, чем больше он наслаждалсЯ совершенством цветка, тем сильнее
разрывалось его сердце. Ћн искал вокруг себЯ кого-нибудь, кому бы он мог
задать вопрос, одинединственный вопрос, но всюду были чужие лица, внимание
всех было обращено на трон, на который сел штатгальтер.
‚ильгельм, привлекавший всеобщее внимание, встал, обвел спокойным
взглЯдом возбужденную толпу, по очереди остановилсЯ своим проницательным
взглЯдом на трех лицах, чьи столь разные интересы и столь различные
переживаниЯ образовали перед ним как бы живой треугольник.
‚ одном углу стоЯл Ѓокстель, дрожавший от нетерпениЯ и буквально
пожиравший глазами принца, флорины, черный тюльпан и всех собравшихсЯ.
‚ другом -- задыхающийсЯ, безмолвный Љорнелиус, устремлЯвшийсЯ всем
своим существом, всеми силами сердца и души к черному тюльпану, своему
детищу.
Ќаконец, в третьем углу, на одной из ступенек эстрады, среди девушек
ѓаарлема, стоЯла прекраснаЯ фрисландка в тонком красном шерстЯном платье,
вышитом серебром, и в золотом чепчике, с которого волнами спускались
кружева. ’о была ђоза, почти в полуобморочном состоЯнии, с затуманенным
взором, она опиралась на руку одного из офицеров ‚ильгельма.
Џринц медленно развернул пергамент и произнес спокойным, Ясным, хотЯ и
негромким голосом, ни одна нота которого, однако, не затерЯлась, благодарЯ
благоговейной тишине, воцарившейсЯ над пЯтьюдесЯтью тысЯчами зрителей,
затаивших дыхание.
-- ‚ы знаете, -- сказал он, -- с какой целью вы собрались сюда? ’ому,
кто вырастит черный тюльпан, была обещана премиЯ в сто тысЯч флоринов.
—ерный тюльпан! € это чудо ѓолландии стоит перед вашими глазами. —ерный
тюльпан выращен и выращен при условиЯх, поставленных программой общества
цветоводов города ѓаарлема.
…го историЯ и имЯ того, кто его вырастил, будут внесены в золотую книгу
города.
Џодведите то лицо, которое ЯвлЯетсЯ владельцем черного тюльпана.
€, произносЯ эти слова, принц, чтобы посмотреть, какое они производЯт
впечатление, обвел Ясным взором три угла живого треугольника.
Ћн видел, как Ѓокстель бросилсЯ со своей скамьи.
Ћн видел, как Љорнелиус сделал невольное движение.
Ћн видел, наконец, как офицер, которому было поручено оберегать ђозу,
вел или, вернее, толкал ее к трону.
„войной крик одновременно раздалсЯ и справа, и слева от принца.
Љак громом пораженный, Ѓокстель и обезумевший Љорнелиус одновременно
воскликнули:
-- ђоза! ђоза!
-- ќтот тюльпан принадлежит вам, молодаЯ девушка, не правда ли? --
сказал принц.
-- „а, монсеньер, -- прошептала ђоза, и вокруг нее раздалсЯ всеобщий
шепот восхищениЯ ее красотой.
-- Ћ, -- прошептал Љорнелиус, -- так она, значит, лгала, когда
говорила, что у нее украли этот цветок! ’ак вот почему она покинула
‹евештейн. Ћ, неужели Я забыт, предан тою, кого Я считал своим лучшим
другом!
-- Ћ, -- простонал в свою очередь Ѓокстель: -- Я погиб!
-- ќтот тюльпан, -- продолжал принц, -- будет, следовательно, назван
именем того, кто его вырастил, он будет записан в каталог цветов под именем
Tulipa nigra Rosa Barlaensis, в честь имени ван Ѓерле, которое впредь будет
носить эта молодаЯ девушка.
ЏроизносЯ эти слова, ‚ильгельм вложил руку ђозы в руку мужчины, который
бросилсЯ к подножью трона, весь бледный, изумленный, потрЯсенный радостью,
приветствуЯ по очереди то принца, то свою невесту.
‚ этот же момент к ногам председателЯ ван ‘истенса упал человек,
пораженный совершенно иным чувством. Ѓокстель, подавленный крушением своих
надежд, упал без сознаниЯ.
…го поднЯли, послушали пульс и сердце; он был мертв.
ќтот инцидент нисколько не нарушил праздника, так как и принц, и
председатель не особенно огорчились случившимсЯ.
Ќо Љорнелиус в ужасе отступил: в этом воре, в этом ложном џкобе он
узнал своего соседа €саака ЃокстелЯ, которого он в чистоте душевной никогда
ни на один момент не заподозрил в таком злом деле.
‚ сущности, длЯ ЃокстелЯ было большим благом, что апоплексический удар
помешал ему дольше созерцать зрелище, столь мучительное длЯ его тщеславиЯ и
скаредности.
‡атем процессиЯ, под звуки труб, продолжалась без всЯких изменений в
церемониале, если не считать смерти ЃокстелЯ и того, что Љорнелиус и ђоза,
взЯвшись за руки торжественно шли бок о бок.
Љогда вошли в ратушу, принц указал Љорнелиусу пальцем на мешок со ста
тысЯчами флоринов.
-- Њы не можем определенно решить, -- сказал он, -- кем выиграны эти
деньги, вами или ђозой. ‚ы нашли секрет черного тюльпана, но вырастила и
добилась его цветениЯ она. Љ тому же эти деньги -- дар города тюльпану.
Љорнелиус ждал, желаЯ уЯснить, к чему клонил принц. Џоследний
продолжал:
-- џ со своей стороны даю сто тысЯч флоринов ђозе. Ћна их честно
заслужила и сможет предложить их вам в качестве приданого. ќто награда за ее
любовь, храбрость и честность.
-- —то касаетсЯ вас, сударь, опЯть же благодарЯ ђозе, доставившей
доказательство вашей невиновности, -- при этих словах принц протЯнул
Љорнелиусу знаменитый листок из библии, на котором было написано письмо
ЉорнелЯ де ‚итта и в который была завернута третьЯ луковичка, -- что
касаетсЯ вас, то мы увидели, что вы были заключены за преступление, не
совершенное вами. ќто означает, что вы не только свободны, но и то, что
имущество невинного человека не может быть конфисковано. €так, ваше
имущество возвращаетсЯ вам. ѓосподин ван Ѓерле, вы -- крестник ЉорнелЯ де
‚итта и друг его брата џна. Ћставайтесь достойным имени, которое вам дал
первый во времЯ крещениЯ, и дружбы, которую вам оказывал второй. ‘охраните
памЯть об их заслугах, ибо братьЯ де ‚итты, несправедливо осужденные и
понесшие несправедливую кару в момент народного заблуждениЯ, были двумЯ
великими гражданами, которыми гордитсЯ теперь ѓолландиЯ.
€ принц после этих слов, которые он произнес против обыкновениЯ с
большим подъемом, дал поцеловать свои руки обоим помолвленным, ставшим около
него на колени.
Џотом он со вздохом сказал:
-- “вы, можно вам позавидовать. ‘тремЯсь к подлинной славе ѓолландии и
в особенности к истинному ее благополучию, вы стараетесь добыть длЯ нее
только новые оттенки тюльпанов.
€ он бросил взглЯд в сторону ”ранции, словно увидел, что с той стороны
снова сгущаютсЯ тучи, затем сел в свою карету и уехал.
Љорнелиус в свою очередь в тот же день уехал с ђозой в „ордрехт. ђоза
предупредила отца обо всем случившемсЯ через старую кормилицу, направленную
к нему в качестве посла.
‡нающие, благодарЯ нашему описанию, характер ѓрифуса поймут, что он с
трудом примирилсЯ со своим зЯтем. Ћн не мог забыть палочных ударов, которые
подсчитал по синЯкам. Љоличество их доходило, как он говорил, до сорока
одного Ќо он все же, в конце концов, сдалсЯ, чтобы не быть, -- говорил он,
-- менее великодушным, чем его высочество штатгальтер.
‘делавшись сторожем тюльпанов, после того, как он был тюремщиком людей,
он стал самым суровым тюремщиком цветов, какого когда-либо встречали во
”ландрии. Ќадо было видеть, с каким рвением он следил за вредными бабочками,
как он убивал полевых мышей, как прогонЯл слишком алчных пчел!
Ћн узнал историю ЃокстелЯ и пришел в Ярость от того, что был одурачен
самозванцем џкобом. Ћн собственноручно разрушил обсерваторию, выстроенную в
свое времЯ завистником позади клена; так как участок ЃокстелЯ, продававшийсЯ
с торгов, врезалсЯ в грЯды Љорнелиуса, то последний приобрел его и тем самым
округлил свои владениЯ настолько, что мог не боЯтьсЯ всех подзорных труб
„ордрехта.
ђоза, все более и более хорошеЯ, одновременно становилась все более и
более образованной. Џо истечении двух лет замужества она так хорошо умела
читать и писать, что могла взЯть на себЯ лично воспитание двух прекрасных
детей, которые, как тюльпаны, поЯвились в мае месЯце 1674 и 1675 годов. €
они причинили ей гораздо меньше хлопот, чем тот знаменитый тюльпан, которому
она была обЯзана их поЯвлением.
‘амо собой разумеетсЯ, что один ребенок был мальчиком, другой --
девочкой; первого назвали Љорнелиусом, а второго -- ђозой.
‚ан Ѓерле осталсЯ верен ђозе, как и тюльпанам. ‚сю жизнь его занимало
благополучие его жены и культура цветов, благодарЯ чему он добилсЯ многих
новых разновидностей, записанных в голландских каталогах.
„вумЯ главными украшениЯми его гостиной были две страницы из библии
ЉорнелЯ де ‚итта, вставленные в большие золоченые рамы. Ќа одной, как мы
помним, его крестный писал ему, чтобы он сжег переписку маркиза ‹увуа. Ќа
другой Љорнелиус завещал ђозе луковичку черного тюльпана, при условии, что
она с приданым в сто тысЯч флоринов выйдет замуж за красивого молодого
человека двадцати шести -- двадцати восьми лет, если они будут любить друг
друга.
“словие, которое было добросовестно выполнено, хотЯ Љорнелиус и не
умер, и именно потому, что он не умер.
Ќаконец, в назидание будущим завистникам, от которых, быть может,
судьба их не избавит, как она избавила их от мингера €саака ЃокстелЯ, он
надписал над своей дверью изречение, которое ѓроций в день своего бегства
написал на стене тюрьмы:
"€ногда так много выстрадаешь, что имеешь право никогда не говорить: Я
слишком счастлив".

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ Љ ђЋЊЂЌ“ Ђ. „ћЊЂ "—…ђЌ›‰ ’ћ‹њЏЂЌ"

ђеспублика ‘оединенных провинций (иначе ѓолландскаЯ республика)
образовалась в результате победы Ќидерландской буржуазной революции XVI
века. ‚ республику входило семь провинций (ѓолландиЯ, ‡еландиЯ, “трехт,
ѓронинген, ѓельдерн, Ћвериссель и ”рисландиЯ), подписавших в 1579 году так
называемую “трехтскую унию, юридически утвердившую существование новой
республики. ‘ ростом влиЯниЯ провинции ѓолландии на политику республики
‘оединенных провинций поЯвилось другое название -- "ѓолландскаЯ республика".

‚еликий пенсионарий -- ответственный государственный пост в ѓолландской
республике. ‚ руках пенсионариЯ иногда сосредоточивалась всЯ полнота власти.
Џредставитель крупной буржуазии џн де ‚итт (1625-1672), будучи великим
пенсионарием, ЯвлЯлсЯ фактическим правителем ‘оединенных провинций.

татгальтер -- в Ќидерландах так называлсЯ глава исполнительной власти.
„олжность штатгальтера была упразднена џном де ‚иттом, но восстановлена в
1672 году длЯ ‚ильгельма III Ћранского.

€меютсЯ в виду древнеримские республиканцы-братьЯ ’иберий и ѓай ѓракхи,
погибшие в борьбе с крупными землевладельцами.

Њолчаливым называли не ‚ильгельма III Ћранского, штатгальтера
ѓолландии, а затем английского королЯ (с 1689 года), о котором здесь идет
речь, а его предка -- ‚ильгельма I Ћранского, видного деЯтелЯ Ќидерландской
буржуазной революции.

‹юдовик XIV -- французский король с 1643 по 1715 год. ‘тремилсЯ к
максимальному укреплению королевской власти. ‚ойнами и расточительностью
довел ”ранцию до крайнего истощениЯ.

€меетсЯ в виду вторжение французских войск в Ќидерланды в 1672 году.

Њитридат VI …впатор (136-63 до и э.) -- понтийский царь. ‘читалсЯ
наиболее опасным врагом ђима.

ѓораций (658 до н.э.) -- крупнейший римский поэт, автор "Ћд", "‘атир",
"Џосланий" и др. €меетсЯ в виду ода третьЯ из III книги "Ћд", начинающаЯсЯ
словами: "Љто, справедливый, стоек в решеньЯх".

‹увуа ”рансуа Њишель (1639-1691) -- военный министр ‹юдовика XIV.

Ћбвинение братьев ‚иттов в сговоре с французами было необоснованным.
Ћднако нерешительность правительства џна де ‚итта, вызваннаЯ боЯзнью
народных волнений, дала повод оранжистам, желавшим добитьсЯ популЯрности,
обвинить братьев ‚иттов в измене.

”рисландский костюм -- национальнаЯ одежда фризов, народности, живущей
на севере Ќидерландов (”рисландскаЯ провинциЯ).

’ромп Љорнелий (1629-1691) -- голландский адмирал, участник рЯда
морских сражений во времЯ англо-голландских войн, оранжист.

€меетсЯ в виду поражение, нанесенное армией ‹юдовика XIV ѓолландской
республике в 1672 году.

‹афатер €оганн-Љаспар (1741-1801) -- швейцарский богослов и писатель,
автор книги "”изиогномика", котораЯ легла в основу лженауки, пытавшейсЯ по
внешним признакам судить об умственных и моральных качествах человека.

‹юдовик-‘олнце -- прозвище, которым наградили ‹юдовика XIV льстивые
придворные.

Rara avis (лат.) -- редкаЯ птица.

ћвенал (ок. 55 -- ок. 132 н.э.) -- последний древнеримский великий
поэт-сатирик.

”лopин -- денежнаЯ единица в Ќидерландах. ‚последствии был заменен
гульденом.

‚ан-ђюйтер -- выдающийсЯ голландский адмирал; командовал флотом в эпоху
англо-голландских войн.

’юльпан -- многолетнее луковичное растение с красивыми цветами. ‚ диком
виде широко распространен в ћжной …вропе Я Ђзии. „екоративные тюльпаны были
завезены в …вропу из ’урции в середине XVI века. ‚ Ќидерландах разведение
тюльпанов стало предметом массового увлечениЯ. ‚ XVII веке "тюльпаноманиЯ"
достигла своего апогеЯ. ѓлавным центром разведениЯ тюльпанов был город
ѓаарлем. Ќа гаарлемской тюльпанной бирже заключались крупные спекулЯтивные
сделки. ‹уковицы редких экземплЯров продавались и перепродавались за
баснословные суммы.

Ђльфонс VI -- король Џортугалии (1656-1667). ‚ результате дворцового
переворота был свергнут своим братом Џедро.

‚еne sit (лат.) -- да будет так.

ѓерард „оу (1613-1675) -- выдающийсЯ голландский художник, ученик
ђембрандта. ”ранс ван Њирис (1635-1681) -- голландский художник, ученик ѓ.
„оу.

Ѓитва Ђлександра Њакедонского с индийским раджой Џором произошла у
древнего города Ќикеи в ‘еверной €ндии в 326 году до нашей эры.

‘иллогизм -- логическое умозаключение, состоЯщее из двух посылок, то
есть суждений, служащих основанием длЯ вывода (например, все
четырехугольники имеют четыре стороны, квадрат -- четырехугольник, --
следовательно, квадрат имеет четыре стороны). ‘редневековые ученые-схоласты,
стремившиесЯ использовать методы философских суждений длЯ укреплениЯ
христианской религии, часто подменЯли силлогизмами живое изучение природы.
ђаспространен был, например, такой силлогизм: €ван -- человек. ‚се люди
грешны от природы. ‘ледовательно, €ван -- грешник.

‘равнение тюльпанов с творениЯми величайшего английского драматурга
‚ильЯма експира (1564-1616) и великого фламандского художника Џетера ЏаулЯ
ђубенса (1577-1640) дает представление о "тюльпаномании", охватившей
ѓолландию XVII века.

„анте Ђлигьери (1265-1321) -- великий итальЯнский поэт-гуманист, автор
поэмы "ЃожественнаЯ комедиЯ", состоЯщей из трех частей: "Ђд", "—истилище",
"ђай". ‚ первой части поэмы „анте изображает страшные мучениЯ грешных душ в
аду. ‘реди них находЯтсЯ изменники родины, некоторые католические свЯщенники
и папы.

ЂмалекитЯне -- кочующие племена, совершавшие набеги на древнюю €удею. ‚
библейских преданиЯх -- "палки и камни, падающие с неба", наводнениЯ, бури,
смерчи и другие стихийные бедствиЯ изображаютсЯ как следствие божьего гнева.

•имера -- в древнегреческой мифологии чудовище с головой льва, хвостом
дракона и козьим туловищем. ‚ переносном смысле -- несбыточнаЯ фантазиЯ,
неосуществимаЯ мечта.

‚ древнем ђиме не знали о существовании черных лебедей, которые водЯтсЯ
в Ђвстралии. Џоэтому черный лебедь кажетсЯ ѓорацию фантазией, химерой. ‚
одном из своих стихотворений ѓораций создает фантастический образ богини
‚енеры в белой колеснице, влекомой черными лебедЯми.

‚ старинных французских легендах белый дрозд упоминаетсЯ примерно в
таком же смысле, как у нас "белаЯ ворона". Ћтсюда французское выражение:
"редкий, как белый дрозд".

‘вЯтилище.

‘вЯтаЯ свЯтых.

„ревнегреческий город „ельфы был известен своим "оракулом" в храме бога
Ђполлона. ‚ храм допускались только "посвЯщенные", то есть жрецы.

ђасин †ан (1639-1699) -- великий французский драматург. ’ворчесгво
ђасина ЯвлЯетсЯ высшим достижением французского классицизма в жанре
трагедии.

ЂлхимиЯ -- средневековаЯ лженаука. Ђлхимики искали "философский
камень", Якобы способный превращать неблагородные металлы в золото,
"жизненный элексир", сообщающий будто бы человеку бессмертие, "панацею" --
лекарство от всех болезней и т.д.

Њингер -- распространенное в ѓолландии почтительное обращение к лицам
зажиточных сословий. ‘оответствует русскому -- господин.

Tulipa nigra (лат.) -- черный тюльпан. “ченые, которым удавалось
открыть неизвестные виды растений или животных, часто называли их своим
именем, преобразованным на латинский лад. Ћтсюда -- Tulipa nigra
Barlaensis".

Џо-видимому, голландцы считали родиной тюльпанов остров –ейлон, а
упоминаемые индийские города -- местом наибольшего их распространениЯ.

Ђлександр Њакедонский (IV в. до нашей эры) -- македонский царь,
прославленный полководец древности. ѓай ћлий –езарь (I в. до н.э.) --
римский полководец и политический деЯтель, установивший единоличную
диктаторскую власть. Њаксимилиан -- имеетсЯ в виду Њаксимилиан I из династии
ѓабсбургов -- австрийский эрцгерцог и император "‘вЯщенной римской империи
(1493-1512), значительно расширивший свои владениЯ.

‘офизм -- неправильное умозаключение, умышленно ложно построенное, но
кажущеесЯ правильным.

Ђркебуза -- фитильное, зарЯжаемое с дула ружье. Ѓыло в употреблении с
XIV века. ‚ XVI веке заменено мушкетом.

Љовчег завета -- по библейской легенде, -- Ящик, в котором хранились
религиозные свЯтыни.

’арквиний ѓордый (VI в. до н.э.) -- по преданию -- последний царь
„ревнего ђима. ‡авоевал город ѓабии в €талии.

Џринц Љондэ (1621-1686) -- французский полководец. ‚о времЯ конфликта с
фактическим правителем ”ранции кардиналом Њазарини был ненадолго заключен в
‚енсенский замок.

„илемма -- необходимость выбора между двумЯ нежелательными
возможностЯми.

‘ибарит -- изнеженный, избалованный человек, любЯщий роскошь и
наслаждениЯ.

агрень -- один из дорогих сортов кожи.

ѓоспожа де ‘евинье (1626-1696)-французскаЯ писательница, известна
своими литературными "Џисьмами".

‚ааль, Њаас -- реки в ѓолландии.

ѓроций ѓуго (1583-1645) -- голландский ученый, юрист и дипломат, один
из основателей науки международного права. ‚ 1619 году за участие в
религиозно-политической борьбе был осужден на пожизненное заключение. ‚ 1621
году бежал из тюрьмы.

€меетсЯ в виду Ћлденбарневельт џн (1547-1619) -- фактический правитель
провинции ѓолландии, боровшийсЯ против монархических устремлений
штатгальтера. ‚месте с ѓ. ѓроцием участвовал в религиозно-политическом
движении на стороне буржуазии. ‡а попытку поднЯть мЯтеж был казнен.

ѓолландский су -- мелкаЯ разменнаЯ монета.

‡ависть в древней ѓреции аллегорически изображалась в виде женщины со
змеЯми на голове.

‘тремление ‚ильгельма III Ћранского к установлению в ѓолландии
наследственной монархии не увенчалось успехом. Џосле его смерти должность
штатгальтера была отменена.

‘инекура -- хорошо оплачиваемаЯ и не требующаЯ никакого труда
должность.

‚ библейской легенде рассказывалось, что патриарх Ќой, спасаЯсь от
всемирного потопа, захватил в свой ковчег "каждой твари по паре". ЃлагодарЯ
такой предусмотрительности и продолжили Якобы свое существование все виды
животных.

‘емирамида -- легендарнаЯ ассирийскаЯ царица, славившаЯсЯ будто бы
своей мудростью. Љлеопатра (69-30 до н.э.) -- последнЯЯ царица …гипта из
династии Џтоломеев. Џо преданию, славилась своей красотой. …лизавета ’юдор
-- английскаЯ королева (1558-1603). ѓоды царствованиЯ …лизаветы совпали с
укреплением экономического могущества и политического влиЯниЯ Ђнглии, а
также с периодом расцвета английской литературы (експир, Њарло и др.). Ђнна
ЂвстрийскаЯ (1601-1666) -- французскаЯ королева и регентша в годы
малолетства ‹юдовика XlV.

„юйм -- мера длины, равен 2,54 см.

‘емью чудесами света в древности назывались семь наиболее прославленных
произведений архитектуры и ваЯниЯ: пирамиды египетских фараонов; легендарные
висЯчие сады ‘емирамиды; ефесский храм Ђфродиты; статуЯ ‡евса, сидЯщего на
троне, работы ”идиЯ (V в. до н.э.); надгробный памЯтник царЯ Њавзола (отсюда
слово "Њавзолей") в ѓеликарнассе; Љолосс ђодосский (меднаЯ статуЯ высотой в
72 метра, стоЯвшаЯ, по преданию, у входа в гавань ђодос); маЯчнаЯ башнЯ
высотой в 180 метров, воздвигнутаЯ в Ђлександрии в III веке до нашей эры.
‚ыражение "восьмое чудо света" употреблЯли в нарицательном смысле, желаЯ
подчеркнуть необычайную красоту произведениЯ искусства.

‘ильфиды -- в средневековых поверьЯх, добрые духи воздуха.

ѓабриэль Њетсю (1629-1667) -- известный голландский художник.

‹ье -- стариннаЯ французскаЯ мера длины, равнаЯ приблизительно 4,5
километра.

"‘езам отворись" -- в арабских сказках магические слова, силою которых
мгновенно отворЯлась дверь тайной сокровищницы.

Џо библейскому преданию, царь древней €удеи ‘оломон умел разрешать
самые трудным споры. ‡десь имеетсЯ в виду легенда о тЯжбе двух женщин из-за
одного ребенка —тобы узнать, котораЯ из них ЯвлЯетсЯ его настоЯщей матерью,
‘оломон предложил разрубить ребенка на две части и признал матерью ту
женщину, котораЯ стала умолЯть мудрого судью отказатьсЯ от этого решениЯ.

‚ольтов столб -- первоначальнаЯ форма батареи гальванических элементов,
осуществленнаЯ в 1799 году итальЯнским физиком, одним из основателей учениЯ
об электрическом токе -- Ђлександро ‚ольта.

Ђргус -- в древнегреческой мифологии -- многоглазый великан-сторож ‚
переносном смысле -- бдительный страж.

„едал -- в древнегреческой мифологии -- искусный механик, который
сделал крыльЯ из перьев и воска и улетел на них, спасаЯсь от преследованиЯ.

„авид ’енирс ‘тарший (1582-1649) и его сын „авид ’енирс Њладший
(1610-1690) -- известные фламандские живописцы.

ЃатавскаЯ республика -- одно из названий ѓолландии. Џроизошло от
названиЯ племени батавов, обитавших на территории Ќидерландов в начале нашей
эры. Ћфициально ѓолландиЯ называлась Ѓатавской республикой с 1795 по 1806
год.

’риумф -- в древнем ђиме торжественный въезд полководцапобедителЯ в
столицу.

ѓней Џомпеи (106-48 до н.э) -- римский полководец и политический
деЯтель ‚ступил в открытую борьбу с –езарем за единоличную власть.

€меетсЯ в виду поражение, нанесенное Џомпеем понтийскому царю Њитридату
(66 до н.э.) и завоевание ћлием –езарем ѓаллии (58-51 до н.э).

Љибела -- в античной мифологии -- мать богов Љульт ее был широко
распространен в ђимской империи.

ќтруриЯ -- область в древней €талии.

‚ечный город, -- так называли ђим.

Љорпорации -- объединениЯ ремесленников и купцов в средневековых
городах. ‚о времЯ праздничных шествий горожане шли в составе своих
корпораций.

Џлебеи -- в древнем ђиме -- непривилегированное свободное население ‚
средние века -- городскаЯ беднота, простой народ.

Џергамент -- особо выделаннаЯ кожа, служившаЯ в древности и в средние
века материалом длЯ письма.

‚ трагедии експира дух Ѓанко, убитого по приказу Њакбета, ЯвилсЯ к
нему на пир.
Last-modified: Sat, 26 Jun 1999 17:34:41 GMT
Ћцените этот текст: