сколько чужими - этого  они,  как  видно,
совсем не понимали. Ћн, конечно, чувствовал, что все они считают брак  его
матери не то чтобы неравным, но  неудачным,  огорчительным.  Ѓолее  смутно
чувствовал он и то, что в чем-то обманул их ожиданиЯ. ‘тиву он, конечно, в
подметки не годитсЯ, это он и сам готов был признать. €  если  иногда  ему
казалось, что дЯдЯ ђэндл определенно его невзлюбил - что ж, это,  пожалуй,
естественно, ведь он живой, а ‘тив умер.
   Ћн был не в обиде на то, в чем сами они больше всего себЯ  упрекали,  -
что его не отдали в школу. Џожалуй, это было даже  к  лучшему:  английскаЯ
школа в первую очередь свЯзывалась у него с мыслью, что его будут  бить  -
переживание небывалое, от которого заранее сжималось сердце. € ничего, что
он без дела слонЯетсЯ в ѓрэйхеллоке - он умел занЯть себЯ лучше,  чем  они
воображали, - хотЯ жалко будет уехать, почти не  повидав  Ђнглии.  Ќо  его
угнетал окружающий пейзаж, который они  считали  таким  красивым,  которым
постоЯнно восхищались вслух, вместо того чтобы принимать его как  должное.
…му не нравилось, что все тут такое маленькое, картинное, кричаще зеленое,
противно мокрое. Ћн тосковал по огромному  загорелому  воздуху,  по  сухим
просторам и пыли; тосковал даже по колючей проволоке, рифленому  железу  и
бидонам с горючим; страшно тосковал - сам этому удивлЯЯсь,  -  оттого  что
рЯдом не было незаселенных далей, не освоенных человеком пространств.
   Ћн не умел, и это его больше всего  огорчало,  приспособитьсЯ  к  своей
английской родне. „едушка и ќнн, безусловно, хорошо к нему относЯтсЯ, и он
их очень любит, но понЯть их невозможно. ‚се у них не как  у  людей.  Људа
это годитсЯ, что даже ќнн, такаЯ  добраЯ,  не  может  обращатьсЯ  с  Ќэнси
Ѓоушот как с равной? ќто проЯвление классовых предрассудков, которое  Џенн
мог наблюдать изо днЯ в день, так его бесило,  что  он  держалсЯ  с  Ќэнси
подчеркнуто дружелюбно  и  по-товарищески,  пока  не  догадалсЯ,  что  она
толкует это как заигрывание.  ‚  испуге  он  отступил,  после  чего  в  их
отношениЯх поЯвилсЯ холодок. ќто было очень обидно.
   ЌапрЯженные, неустойчивые отношениЯ между ђэндлом и ќнн, к  которым  он
был вовсе не подготовлен, тоже служили постоЯнным источником  болезненного
недоумениЯ. Џосле  своей  шумной,  говорливой,  дружной  семьи  было  дико
видеть, что двое женатых людей могут вот  так  жить  под  одной  крышей  -
холодные, таинственные друг длЯ друга - и молчать. ђэндл  вот  уже  десЯть
дней, с тех самых пор как они вернулись из ‹ондона, не  выходил  из  своей
комнаты, и никто, казалось, не видел  в  этом  ничего  странного.  ќнн  не
бегала к нему, не уговаривала. Ћна как будто решила: хочет сидеть  один  -
пожалуйста. „а у них дома, если бы кто-нибудь вел себЯ так ребЯчливо,  его
бы просто высмеЯли и всЯ дурь бы соскочила.  ‚се  это  так  нерационально,
думал Џенн, мысленно употреблЯЯ любимые осудительные словечки своего отца.
Ќо когда он представлЯл себе, как ђэндл, мрачно насупившись, сидит  целыми
днЯми один, его пробирала дрожь. Ћн боЯлсЯ своего дЯдюшки.
   ‘идЯ на полу в комнате ‘тива в мокром зеленоватом свете перед Ящиком  с
солдатиками, он с тоской вспоминал родной дом - чудесный новенький коттедж
в Њарино, с разноцветной крышей,  в  тени  огромного  сухого,  шелестЯщего
эвкалипта, - такой чистый, легкий, современный, полы  из  дорогого  дерева
джарра, в саду полно лимонов и персиков.  Ћни  поселились  там  всего  год
назад, когда отец получил повышение по службе, и он еще не привык к  этому
чуду. ђаньше они жили в Њайл-ќнде, ближе  к  Џорт-Ђделаиде,  и  только  на
субботу и воскресенье уезжали в свою хибарку в ‚иллунга.  ’еперь  праздник
длилсЯ всю неделю - половину пространства занимало море, внизу  был  белый
песок, над головой - тенистый  эвкалипт,  а  по  утрам  их  будили  своими
криками попугаи и кукаберры. „а, вот это местечко!
   ‚одворЯЯ в Ящик новую горсть солдатиков, он разглЯдел  сквозь  просветы
между сваленными как попало фигурками, что на дне Ящика есть  что-то  еще.
Ћн выложил их обратно, столько, чтобы можно было просунуть руку. €звлек он
на свет очень красивый современный кинжал, военный кинжал, не какую-нибудь
игрушку. Љожаные ножны, с которых свисали две цепочки, были темные, мЯгкие
- клинок вынулсЯ из них без усилиЯ,  с  легким  свистом.  Ћн  блестел  как
зеркало, был ужасающе острый. ‚от это сокровище, вот это настоЯщаЯ добыча!
Џенн поднЯлсЯ и, замираЯ от восторга, потрогал пальцем  лезвие  и  острие.
Џотом стал разглЯдывать рукоЯтку. —ернаЯ, с  богатой  инкрустацией,  а  на
конце  в  кружке  маленькаЯ  белаЯ  свастика.  Ќаверно,  это  было  оружие
какого-нибудь немецкого офицера. Џенн выпустил его из пальцев,  и  кинжал,
трепеща, вонзилсЯ в пол у его ног. Ћн снова вложил его в ножны и  сунул  в
карман. Џредмет в высшей степени зловещий, просто восхитительный.
   Ћн еще раз уложил солдатиков на место, все остальное убрал в шкаф. ‚зЯл
книжку про автомобили старых моделей.  Љинжал  приЯтно  оттЯгивал  карман,
касалсЯ бедра, излучал силу. Ћн чувствовал, что поднЯлсЯ на новую  ступень
самостоЯтельности, словно на миг уловил едва заметный рывок в таинственном
и необратимом процессе взрослениЯ. Џосмотрел на  Ящик  с  солдатиками.  Ћн
свободный человек, он сам себе судьЯ и поступит так, как  ему  угодно.  Ћн
решил забрать солдатиков к себе в комнату.
   ‘ Ящиком под мышкой он вышел в коридор  и  закрыл  за  собой  дверь.  ‚
длинном коридоре, который почему-то именовалсЯ галереей, было почти темно:
большое северное окно, предназначенное длЯ  освещениЯ,  замуровали,  когда
"этот ирландский варвар", как выражалсЯ дедушка, встроил на верху парадной
лестницы тесную,  холодную  комнатенку  длЯ  какой-то  "прислуги".  ’еперь
коридор освещалсЯ с двух концов дома, откуда  винтовые  лестницы  в  вихре
вычурных, выкрашенных белой краской железных перил вели на башни, и сверху
лилсЯ холодный, слабый свет. ‡атворив дверь, Џенн невольно оглЯделсЯ  чуть
виновато. € вздрогнул: на лестнице,  уводившей  во  вторую  башню,  сидела
Њиранда.
   ќта маленькаЯ кузина оставалась длЯ Џенна нерешенной проблемой.  Ћн  не
мог бы представить ее себе заранее, да и не пыталсЯ. Ћднако  же  привез  в
своем чемодане некий сверток, помеченный ее именем. Ќо с  первых  же  слов
ему дали почувствовать, что он дурак, и подарок так и не был  вручен.  —ем
именно она его отваживала, над этим он тщетно ломал  себе  голову,  глЯдЯ,
как она, уйдЯ в себЯ, точно кошка, играет со своими куклами, и  со  стыдом
вспоминаЯ, что он даже не знает, сколько ей лет,  а  спросить  теперь  уже
неловко. Ќа „жинн она не похожа ни капельки, это Ясно. ‚зрослые как  будто
считали, что им следует вместе играть, но  ее  общество  стеснЯло  его,  и
ближе всего к дружбе они  бывали  в  тех  случаЯх,  когда  она  умудрЯлась
раздразнить его до белого калениЯ, а потом выговаривала ему  за  грубость.
Ћн был убежден,  что  она  очень  интереснаЯ,  совсем  особеннаЯ  девочка.
‡еленый  эльф,  нечто  сотканное  из  зеленого,  водЯнистого   английского
воздуха. Ќо нравитсЯ ли она ему - это еще вопрос.
   Ћна  сидела  на  лестнице  боком,  подобрав  под  себЯ  ноги,   головой
прислонЯсь к перилам, словно ждала его поЯвлениЯ, а две ее  куклы  сидели,
свесив ноги, ступенькой ниже. ќти три странных существа  холодно  смотрели
на него. ‘идЯ неподвижно там, где кончалсЯ  полумрак  коридора,  четкие  в
падавшем сверху свете, они были точно актеры в момент, когда главный герой
застыл на месте в глубине сцены, но от самой их  неподвижности  в  бледном
освещении  лестничного  колодца  пьеса  казалась  путаной,  бессмысленной,
словно увиденной во сне.
   Џенн смутилсЯ и сперва решил, что это  из-за  солдатиков.  ‚  следующую
секунду он решил, что нет, это из-за того, что она видела, как он  выходил
из комнаты ее умершего брата. Ђ еще в  следующую  секунду  уже  ничего  не
думал. Ћн не мог помахать ей - обе руки были занЯты, - а  слов  подходЯщих
не нашлось. Џоэтому он ей только кивнул и  быстро  пошел  прочь,  к  своей
башне. ЌеприЯтно, что она его видела. ЌеприЯтно, что она там оказалась.


        6

   ‚ большой, Ярко освещенной кухне с каменным  полом  было  тихо,  только
постукивали костЯшки домино и посвистывала новаЯ  коксоваЯ  плита.  ‘тавни
были закрыты на  засовы.  ђЯды  синих  тарелок  смотрели  с  полок  буфета
ласково, как голландские ангелочки. •ью прикинул: завтра уже удобно  будет
сказать ќнн, что он уезжает во вторник.
   Ѓыл вечер субботы, после ужина. ‡а длинным кухонным столом, у  которого
ножки были  жестоко  ободраны  не  одним  поколением  кошек,  а  доски  от
многолетнего мытьЯ стали почти белыми, как прибрежный песок, „углас ‘вон и
Џенн играли в домино. Њиранда уже легла спать. ќнн шила. •ью курил  трубку
и поглЯдывал на всех по очереди. ‚ремЯ от времени ќнн поднимала  голову  и
улыбалась  любому,  с  кем   случалось   встретитьсЯ   взглЯдом,   бледной
подбадривающей улыбкой.
   ЊирнаЯ картина, думалось •ью, даже определенно невиннаЯ, причем  в  эту
невинность вносили свою долю и Џенн, потому что был  так  молод,  и  ‘вон,
потому что был свЯщенник, и ќнн - более тонко, каким-то  излучением  своей
души. ќнн, во всЯком случае, держалась на удивление  бодро,  это  и  злило
•ью, и вызывало невольное восхищение. ‘ам он не вносил  никакой  доли,  он
был зрителем. ‚прочем, зрителем он был  всегда,  подумал  он  с  печальным
удовлетворением, знаменовавшим возвращение  интереса  к  жизни.  ЏопыхиваЯ
трубкой, он смотрел на счастливую семейную группу. Џравда, ђэндл  все  еще
отсиживалсЯ у себЯ наверху, как невзорвавшаЯсЯ  бомба.  Ќо  даже  мысли  о
ђэндле  уже  не  так  тревожили.  Џо  какой-то  инерции   все   постепенно
успокаивалось, приходило в норму, и •ью смутно чувствовал, что скоро и длЯ
него начнетсЯ новаЯ жизнь. Ћпасный  поворот  пройден.  ђэндл  десЯть  дней
пробыл, можно сказать, в одиночном заключении, и, если во всем  выискивать
странности, это может показатьсЯ странным. Ќо к чему их выискивать?
   ќнн,  лицо  как-никак   наиболее   заинтересованное,   принимала   это,
по-видимому, спокойно, так спокойно, что •ью, никогда не говоривший с  ней
на эту тему, подозревал, что тайно она все  же  общаетсЯ  с  мужем.  Њожет
быть, отчуждение их - только видимость. Њожет быть,  она  бывает  у  него,
когда все спЯт. ’ак или иначе Ясно: он, •ью, бессилен  что-либо  изменить.
Ћн раза два заходил к ђэндлу после их разговора об "оформленном мире",  но
заставал сына  отрешенным,  задумчивым,  более  обычного  скрытным.  ђэндл
упорно пил. Ћднако же вид у него был  умиротворенный,  даже  довольный,  и
казалось, он что-то серьезно обдумывает. ќто нелепое  заточение  не  может
длитьсЯ вечно. „аже ђэндл долго не выдержит такой идиотской ситуации.  …ще
немного, и вернетсЯ его нормальное состоЯние,  когда  он,  раздражаЯсь  от
одного присутствиЯ ќнн, все же ходит за ней как тень и, находЯсь  в  доме,
не может ни на минуту выпустить ее из виду. ЌынешнЯЯ его  изолЯциЯ  словно
предписанный самому себе отказ от этой  раздраженной  одержимости,  словно
воздержание, за которым,  можно  надеЯтьсЯ,  последует  заметное  очищение
всего организма. ‚озможно даже,  что  отъезд  отца  приблизит  прекращение
военных действий.
   ’ак он рассуждал. Ќо с благодушным ощущением, что  имеет  полное  право
себЯ побаловать, он уже знал, что, чем бы ни кончилась именно  эта  ссора,
он больше в ѓрэйхеллоке не останетсЯ. Ѓольшой равнодушный дом, на  который
несчастье его и его семьи не произвело  никакого  впечатлениЯ,  в  котором
призраки его горЯ не находили,  где  преклонить  голову,  казалсЯ  орудием
кары, предназначенной не длЯ него. Ќе он построил эту  клетку,  он  ее  не
заслужил, он может выйти из нее - и выйдет. Џозже он всЯчески  постараетсЯ
помочь тем, кто в ней осталсЯ. Ќо сейчас - хватит с него  достоинств  ќнн,
настроений  ђэндла,  благочестиЯ  ‘вона,  капризов  Њиранды,   вульгарного
выговора Џенна и бесконечных растрепанных,  мокнущих  под  дождем  розовых
кустов. Ћн думал о своей уютной лондонской квартире, о сиЯющем  ’инторетто
и жаждал укрытьсЯ в этом свЯтилище.
   € еще ему хотелось уйти подальше по пути, отделЯющему его от ”анни.  Ћн
оплакивал ее, тосковал о ней, но душевное лукавство, которое он отчасти  в
себе осуждал, подсказывало, что нужно сделать, чтобы тоска стала легче. Ћн
уже убедилсЯ, что умеет себЯ утешить,  и  дарил  ”анни,  как  погребальный
венок, сознание неизбежности таких утешений. Њертвые - жертвы живых, а  он
будет жить. Ћн уже чувствовал, что с ее смертью в нем  прибавилось  жизни.
”анни питала его. € он, еще неуверенно, но неуклонно, стремилсЯ отдалитьсЯ
от той ”анни, котораЯ его  обвинЯла,  от  ”анни  с  ее  любимыми  кошками,
пасьЯнсом и ласточками, от последней по-человечески доступной ”анни, какую
он знал. ‚ клинике ею завладел страх, и  видеть  это  было  невыносимо,  а
потом  она  надела  или  на  нее  надели  безличную  маску  всех  заведомо
умирающих. Ћн стремилсЯ уйти  и  от  ќнн  -  вблизи  нее,  такой  кроткой,
прозрачной, более склонной к анализу, ”анни  оставалась  тревожаще  живой.
ЏозициЯ ќнн не оставлЯла места длЯ утешениЯ, длЯ символического вторичного
убиениЯ  мертвых.  Ќо  нужно  помнить,  что  ќнн  несчастна,   а   поэтому
несправедлива.
   ‘мех и сухой стук сгребаемых в кучу костЯшек  домино  -  кончилась  еще
одна партиЯ. ќнн посылает Џенна спать, тот ноет, что еще  рано,  и  „углас
‘вон просит разрешениЯ сразитьсЯ еще разок, и ќнн  улыбаетсЯ  и  уступает.
„а, мирный, невинный мирок. Њирный, невинный мирок, только вот ‘тив  умер,
и ђэндл сидит  пьЯный  у  себЯ  в  комнате,  и  где-то  в  ‹ондоне  сейчас
существует ќмма ‘эндс.
   Џосле  потрЯсениЯ  и  ужаса,  неизбежно  сопутствующих  смерти,   когда
перетревоженнаЯ  душа  немного  устоЯлась  уже  на  новый  лад  и   мысли,
посещавшие его рано утром,  опЯть  стали  более  оформленными  и  четкими,
оказалось, что ќмма ‘эндс занимает в них немаловажное  место.  ‘ловно  она
незаметно подкралась к нему и, оглЯнувшись, он увидел, что она  как  живаЯ
сидит рЯдом. …го преследовало видение,  на  миг  возникшее  перед  ним  на
кладбище, - ќмма и та женщина, две черные фигуры под  дождем,  прильнувшие
друг к другу в зловещем  молчании.  Ћн  достиг  равнодушиЯ,  перешагнул  в
забвение - так ему казалось. Ќо теперь ќмма снова обрастала плотью, и  все
случаи, так странно разделенные почти равными промежутками, когда он видел
ее за прошедшие годы - из автобуса, на эскалаторе, в Ќациональной галерее,
-  задним  числом  окрашенные  этой  встречей  на  кладбище,  светились  и
расцветали в его памЯти.
   Ћн, конечно, понимал, что все это глупо, отчасти понимал даже  механику
этого микроскопического наваждениЯ и как оно сразу стало более  осЯзаемым,
когда Њилдред предложила ему ехать в €ндию. Џочему он не может  поехать  в
€ндию? €з-за ќммы, хотЯ при чем  тут  ќмма?  ќмма  все  еще  существовала,
притЯгательнаЯ, как магнит, и у него хватало времени поразмыслить  о  том,
что бессознательно он отождествлЯл ее с теми темными и свободными  силами,
с тем стройным миром воображениЯ, куда он, если воспользоватьсЯ  метафорой
ђэндла, не захотел  "поднЯтьсЯ"  двадцать  пЯть  лет  назад,  когда  делал
решающий выбор. Ќо разумеетсЯ, этим мыслЯм грош цена -  ребЯчьи  фантазии,
паутина, которую ничего не стоит сдунуть,  если  только  найдетсЯ  минута,
чтобы набрать в легкие воздуха. Ћн уже знал - и с удовольствием предвкушал
нетрудную борьбу с самим собой, - что в конце концов решит ехать с Њилдред
в €ндию. ’ак он и поступит. „а, он будет свободен, он еще им всем покажет,
как можно переменитьсЯ на старости лет. "‘трана несчетных воплощений..."
   - Ќу, Џенни, теперь в самом деле пора,  -  сказала  ќнн.  Ћна  отложила
легчайшее, в синюю и белую клетку платье, которое шила Њиранде,  заправила
за уши прЯди выцветших волос и скорчила Џенну шутливо-грозную гримасу.  Ћн
встал, смеЯсь и протестуЯ.
   - —то ж, друзьЯ, мне тоже пора двигатьсЯ, - сказал „углас ‘вон. -  Џенн
покажет мне пример. Ќедостаток силы воли - вот в  чем  наша  беда,  верно,
Џенн? Ќу, встали - пошли. - Ћн тоже поднЯлсЯ.
   ‘вон был красивый мужчина, с изжелта-бледным лицом,  до  того  гладким,
что казалось, оно незнакомо с бритвой. ‚ эту гладкую маску цвета  слоновой
кости вправлены были  два  узких  темных  глаза  и  тонкие,  сухие,  четко
очерченные губы, вправлены как бы  позже,  в  виде  приложениЯ,  ибо  жили
отдельно от окружающей их поверхности, нисколько не стЯнув  и  не  сморщив
ее. ‚олосы, очень темные, блестЯщие от помады, лежали надо лбом аккуратным
зачесом. „остаточно элегантный черный костюм и  накрахмаленный  пасторский
воротничок   придавали   ему   профессиональный   вид    чуть    нарочитой
благожелательности, вид врача, сострадающего больному. Ќо, как уже не  раз
отмечал •ью, хотЯ все словно бы указывало на то, что  перед  вами  болван,
вынести  такой  приговор  было  затруднительно:   почти   неуловимый,   но
несомненный ум нет-нет да озарЯл эту умильную физиономию, не позволЯЯ  так
легко отмахнутьсЯ от ее обладателЯ.
   Џенн, встрЯхиваЯ головой, сиЯЯ всей своей оживленной мордашкой, все еще
ласково препиралсЯ с ќнн. Ћдну ногу он поставил на ведерко с коксом,  руку
засунул  в  карман  темно-серых,  купленных  в  Ђнглии   брюк,   так   что
приподнЯлась пола его голубой спортивной куртки и стали видны  подвешенные
к поЯсу на двух цепочках кожаные ножны с кинжалом.
   - Ћпасное оружие, - заметил „углас ‘вон, указываЯ на кинжал.
   Џенн покраснел, снЯл ногу с ведерка и обдернул куртку.
   ќнн сказала:
   - ѓосподи, тот немецкий кинжал! ’ы что, нашел его в комнате ‘тива?
   - „а, - отвечал Џенн растерЯнно. - ќто ничего?
   - Ќу конечно, конечно. ’ы просто молодец, что  нашел  его.  ќто  ”еликс
Њичем подарил ‘тиву. ”еликс добыл его где-то во времЯ  войны.  Њиранде  он
тогда страшно понравилсЯ, она все выпрашивала его у ‘тива, а он не  давал.
Ђ потом, когда... Њы не могли его найти, хотЯ Њиранда без конца искала.
   - Ќу так Я отдам его Њиранде, - сказал Џенн. - Љак же иначе, все  равно
это ее вещь. Њне очень жаль... - ‡аливаЯсь краской,  он  пыталсЯ  отцепить
кинжал от поЯса.
   - „а брось, - сказала ќнн. - Ћставь  его  себе.  Њиранда  о  нем  давно
забыла. € вообще, он больше подходит длЯ мальчика. Ђ  теперь  беги  спать,
Џенни, сию же минуту!
   „верь за ним затворилась, и „углас ‘вон снова сел, как  видно  раздумав
уходить.
   - џ тогда пришла в ужас от этого кинжала, -  сказала  ќнн.  -  Љонечно,
сработан он превосходно, но у него на рукоЯтке свастика.  ”еликс  говорил,
что это  оружие  германского  офицера.  Ћни  иногда  носили  кинжалы.  ќто
считалось особым шиком. ‚се это  так  отвратительно.  ѓитлера  никогда  не
перестанешь ненавидеть, а тут  еще  эта  чернаЯ  гадость  со  свастикой...
просто смотреть тошно!
   - „ети этого не чувствуют, - сказал „углас  ‘вон,  складываЯ  домино  в
аккуратные стопки.
   - „а, наверно, - сказала ќнн. - ‚ этом смысле их  неведение  сбивает  с
толку. џ никогда не знаю, нужно их учить ненавидеть ѓитлера или нет.
   - ђазумеетсЯ, нужно, - сказал •ью.
   - Ђ Я сомневаюсь, - возразил ‘вон. -  ‚  мире  и  без  того  достаточно
ненависти. ’олько любовь видит Ясно. Ќенависть видит  все  как  в  тумане.
ЌенавидЯ, мы не ведаем, что творим.
   - ‚ы что же, предлагаете  любить  ѓитлера?  -  спросил  •ью.  ‘вон  его
раздражал, хоть бы ушел поскорее!
   - Ќе то чтобы любить,  -  сказал  ‘вон.  -  ќто  длЯ  нашего  поколениЯ
непосильнаЯ задача, разве что длЯ свЯтого. Ќо даже по отношению к  ѓитлеру
возможно своего рода осознанное сострадание. ЃессознательнаЯ  ненависть  -
великое несчастье, ненависть же, искусственно  вскормленнаЯ,  -  подлинное
зло. „ети избавлены от той страшной потребности ненавидеть, котораЯ выпала
нам на долю. ‹учше оставить их чистыми душой и почитать счастливыми.
   - Ќе согласен, - сказал •ью. - ќто вопрос  практической  политики.  ‚ас
послушать, так мы и в самом деле все свЯтые.  Ђ  в  нашей  жизни  те,  кто
отказываетсЯ ненавидеть зло, неизбежно становЯтсЯ его орудием. Ќенависть -
наша лучшаЯ защита.
   - •отите на дорогу чашку кофе, „углас? - сказала ќнн.
   ЏонЯв, что с ним прощаютсЯ, „углас ‘вон снова поднЯлсЯ.
   - Ќет, благодарю, ќнн, мне надо бежать. ‚от он, недостаток  силы  воли!
„а, совсем забыл, Љлер просила узнать, будете вы в этом году участвовать в
конкурсе на лучший букет? Ћна говорит, что всей душой на это  надеетсЯ,  а
то без вас женщинам не будет на кого равнЯтьсЯ.
   ќнн засмеЯлась.
   -  Ѓуду,  наверно,  если  хватит  сил.   Џередайте   Љлер   привет   да
поблагодарите ее от менЯ за айвовый джем.
   „углас ‘вон медлил, рука его  лежала  на  спинке  кресла  ќнн,  гладкое
золотистое лицо над жестким пасторским воротничком было  кротко  и  нежно.
Џосвистывала коксоваЯ плита. “лыбались синие ангелочки.  •ью  взглЯнул  на
часы.
   „верь в кухню распахнулась, ударилась о стену, хлопнув, как пистолетный
выстрел, и вошел ђэндл. „углас ‘вон отскочил от ќнн с  таким  проворством,
словно только что держал ее в объЯтиЯх. ќнн привстала и снова опустилась в
кресло.
   Џри виде ‘вона ђэндл застыл на месте и устремил на него злобный взглЯд.
Џотом демонстративно открыл дверь, ‘вон пробормотал, что ему пора, и пулей
вылетел мимо ђэндла за порог. „верь за ним захлопнулась.  ЌельзЯ  сказать,
чтобы он удалилсЯ с достоинством.
   ђэндл был  небрит,  без  пиджака.  ђубашка  спереди  вздулась  пузырем,
образуЯ подобие брюшка, отчего он больше обычного  был  похож  на  актера.
‹ицо его пылало. Ћн подошел к столу и уставилсЯ на ќнн.
   •ью сказал:
   - ‘Ядь, ђэндл, и не изображай дух Ѓанко. - ‚ такие  минуты  сын  внушал
ему страх.
   ђэндл обратилсЯ к ќнн:
   - ’ебе непременно нужно, чтобы этот чертов свЯщенник  все  времЯ  здесь
околачивалсЯ?
   ќнн откинулась на спинку кресла, положив руки на  подлокотники,  словно
нарочно старалась успокоитьсЯ. Ћна тоже уставилась на ђэндла.
   -  ‚о-первых,  он  не  чертов  свЯщенник;  во-вторых,   он   здесь   не
околачивалсЯ. Ћн заходил повидать Џенни.
   - Ћн заходил повидать тебЯ, и ты,  черт  возьми,  это  знаешь.  Њне-то,
положим, плевать.
   - ‘Ядь, ђэндл, - сказал •ью, - и не ори.
   - џ не ору. € имейте в виду, Я не пьЯн,  а  то  сейчас  кто-нибудь  это
скажет.
   - ’ы пьЯн, - сказала ќнн.
   •ью знал, что ќнн способна на гнев, но тут его удивило,  как  легко  он
прорвалсЯ. Ћчевидно, не только ђэндл  подготовлЯл  себЯ  к  этой  сцене  с
помощью своеобразно понЯтого поста и молитвы, но и она тоже.
   - Џочему ты отдала Џенну все вещи ‘тива? - спросил  ђэндл.  Ћн  немного
понизил голос, но •ью видел, что он весь дрожит от  Ярости.  ѓубы  у  него
подергивались, кулаки сжимались и разжимались.
   - џ не давала Џенну все вещи ‘тива. џ разрешила ему порытьсЯ  в  шкафу,
посмотреть, нет ли там длЯ него чего-нибудь интересного.  -  ќнн,  бледнаЯ
как смерть, откинула со лба свои бесцветные волосы, и  лицо  у  нее  стало
обнаженным  и  сильным.  Џальцы  впились  в  ручки  кресла,  голос  звучал
негромко.
   - € Я, по-твоему, должен этому поверить? Њиранда видела, как он сегоднЯ
охапками уносил вещи из комнаты ‘тива. - Ћн наклонилсЯ вперед,  вздувшейсЯ
рубашкой задеваЯ домино, выпучив глаза, раскидав по столу большие руки.
   - Ќу и что? - сказала ќнн. - Џочему никто не должен их  трогать?  ‘тива
это не обидело бы.
   - Ђ ты не подумала, что это может обидеть Њиранду, обидеть менЯ?
   - …сли бы ты был на глазах, Я бы, может, тебЯ спросила. Ђ тебЯ не было.
- Ћна сидела неподвижно, но всЯ напрЯглась.
   - Њогла бы спросить Њиранду.
   - Џослушай, - сказала ќнн. - ‡ачем мне это было нужно? Ќичего плохого Я
не сделала. ‚идит бог, Џенни и без того живетсЯ у нас несладко. € ни с кем
советоватьсЯ Я не обЯзана.
   - ђэндл, - сказал •ью, вставаЯ, - позволь тебе заметить...
   - "Ќичего плохого"? ќто мне нравитсЯ! -  сказал  ђэндл.  -  „о  Њиранды
тебе, видно, и дела нет. ’ы ужасно ее  расстроила.  ’ы  предаешь  Њиранду,
предаешь ‘тива. Ћ черт, как Я тебЯ ненавижу!
   - _Џерестань!_ - сказал •ью. Ќо было поздно.
   ќнн встала, оттолкнув кресло. Ћно громко проскребло по каменному полу.
   - Ќеправда! - сказала она. - ’ы хоть бы в чем-нибудь менЯ поддержал.  Ђ
то прЯчешьсЯ день за днем  у  себЯ  наверху,  а  потом  ЯвлЯешьсЯ  сюда  и
устраиваешь сцену, благо нашел, к чему...
   - Ќе ори на менЯ, дрЯнь, истеричка.  €  изволь,  черт  возьми,  сказать
этому мальчишке, чтобы немедленно все отнес на место. Ќе  то  Я  сам  этим
займусь.
   - Ќу нет, этого не будет. - ќнн стоЯла возле кресла не шевелЯсь, свесив
руки. - Џенни ты оставь в покое. € не разговаривай со мной таким тоном,  и
не смотри такими глазами. ’ы менЯ пугаешь. џ устала как собака, и это  мне
не по силам. Ђ мальчика не  трогай.  “  нас  есть  обЯзательства  и  перед
живыми, не только перед умершими.
   - ЏонЯтно. Џенн живой... а ‘тив умер, значит, о нем больше и думать  не
надо...
   - Љак можно быть таким жестоким! - ’олько теперь ќнн заговорила громче.
- Љак ты можешь спекулировать ‘тивом, ты же им спекулируешь...
   - ’ы менЯ истерзала, истерзала!  -  крикнул  ђэндл  и,  приподнЯв  край
стола, с грохотом брЯкнул его об пол. - ’ы все у менЯ отнЯла, ты и ‘тива у
менЯ отнЯла! - Ћн уже не кричал, а вопил.
   - ђэндл, возьми себЯ в руки. - •ью крепко ухватил сына за плечо.
   ђэндл высвободилсЯ, даже не взглЯнув на него.
   - Љ чертовой матери, вот плюну на все и уеду в ‹ондон.
   - € уезжай! - крикнула ќнн. - ’ебе нужно, чтобы Я тут одна выматывалась
с питомником, зарабатывала деньги, а ты бы их тратил в ‹ондоне...
   - Ќу, это уж слишком! - взревел ђэндл. Ћн двинулсЯ было в обход  стола,
и ќнн быстро шагнула за кресло; но  он  остановилсЯ  и,  замахнувшись  так
неистово, что •ью вздрогнул и отступил, сметаЯ домино на пол.  ЉостЯшки  с
дробным стуком разлетелись по всей кухне. - ’ы отравлЯешь мне жизнь, все у
менЯ отнимаешь и еще смеешь попрекать менЯ деньгами! „а Я ни минуты больше
не останусь в этом  доме!  Њожешь  тут  на  свободе  цацкатьсЯ  со  своими
любимчиками!
   Ћн умолк. ќнн опустила голову. Џотом молча нагнулась и стала  подбирать
домино.
   - Џерестань играть комедию, ђэндл, - спокойно сказал •ью. -  €  позволь
тебе заметить...
   - ’ы слышала, что Я сказал, чертовка?
   - „а, - ответила она тусклым голосом и положила подобранные костЯшки на
стол.
   Ћн еще секунду смотрел на нее, потом ушел, хлопнув дверью.
   ќнн стоЯла потупившись. Џотом разрыдалась.
   - Ћх, нельзЯ мне было выходить из  себЯ,  нельзЯ  было  говорить  такие
вещи...
   - Ќе горюй, ќнн, - сказал •ью. Ћн устал, ему было противно и стыдно и в
то же времЯ казалось, что он всего этого ждал. Ћн обнЯл ќнн  за  плечи.  -
Ќеужели ты не понимаешь, что это спектакль?  ‚се  было  предусмотрено.  Ћн
решил уехать и  только  дожидалсЯ  такой  вот  сцены,  чтобы  самого  себЯ
убедить, что все случилось по твоей вине.
   - Ќет-нет, - проговорила ќнн  сквозь  слезы  и  вытерла  глаза  платьем
Њиранды. - џ пойду к нему, уговорю...
   - Ќичего у тебЯ не выйдет. - •ью смотрел на нее в угрюмой задумчивости.
’еперь придетсЯ прожить здесь по крайней мере до четверга.


        —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ


        7

   ђэндл поудобнее вытЯнул ноги на широком диване, а  спиной  ввинтилсЯ  в
груду подушек. Ћн подтЯнул к себе хрупкий столик, на котором стоЯла  чашка
чаю и розоваЯ в цветочках тарелочка с крошечным пирожным. Ћн отпил  глоток
сладкого китайского чаЯ и сказал:
   - Ѓросьте, бросьте, вы же знали, что Я вернусь?
   ќмма ‘эндс и ‹индзи ђиммер переглЯнулись.
   - —то мы ему ответим? - спросила ‹индзи.
   - Њы могли бы ответить, что вообще над этим не задумывались, но он едва
ли поверит, так ведь?
   - Ђ если мы скажем, что ждали его со днЯ на день, он еще, чего доброго,
загордитсЯ, решит, что он важнаЯ персона, - сказала ‹индзи.
   - Ќо ведь он и вправду важнаЯ персона, - сказала ќмма.
   Ћбе  засмеЯлись,  и  ђэндл  улыбнулсЯ,  довольный.  •орошо  было   сюда
вернутьсЯ.
   ‡олотой предвечерний солнечный свет, наброшенный, как тонкаЯ сетка,  на
неизменное марево табачного дыма, заливал большую гостиную ќммы, тесную от
множества чуть обветшавших, чуть запыленных красивых вещей. Ћн ложилсЯ  на
искусно заштопанный турецкий ковер и на искусно склеенные фарфоровые вазы,
прилежно  содействовал  дальнейшему  выгоранию  кретоновых  занавесок,  на
которых еще угадывалсЯ потускневший узор из  голубых  и  розовых  птиц  на
палевом фоне. Љомната была в нижнем этаже, одно окно  ее  смотрело  сквозь
высокую железную решетку на улицу, другое выходило на  маленькую  лужайку,
обсаженную круглыми кустами вероники и лавра, чьи пыльные листьЯ  и  сухие
ветки, темные и неподвижные  в  жестоком  солнечном  свете,  придавали  им
сейчас вид громоздких комнатных украшений, временно  вынесенных  из  дома.
ќто был сад, предназначенный длЯ зимы, летом он выглЯдел сонным и  хмурым.
Ќо ќммы он не касалсЯ, им ведало управление дома, в котором  она  жила,  -
большого   краснокирпичного    многоквартирного    дома    начала    века,
возвышавшегосЯ среди кремовых  оштукатуренных  фасадов  ранневикторианских
особнЯков.
   Ћбе женщины сидели спиной к солнцу, отчего у каждой было по нимбу  -  у
ќммы неровнаЯ светЯщаЯсЯ дымка вокруг темно-серой шапки кудрЯвых стриженых
волос, у ‹индзи - гладкий золотой ободок,  Ярче  Яркого  золота  тщательно
уложенной прически. Ћбе вышивали гладью в круглых пЯльцах.  ђэндлу  солнце
светило в лицо. Ћн чувствовал себЯ на виду, прижатым к стене, счастливым.
   - Љак ни тЯжко мне здесь приходитсЯ, - сказал ђэндл, - уверЯю вас,  там
было еще хуже.
   - Ќе так уж тЯжко ему  здесь  приходитсЯ,  как,  по-вашему?  -  сказала
‹индзи.
   - Љонечно. …сли вспомнить, как плохо он себЯ ведет, можно сказать,  что
мы к нему еще очень снисходительны.
   - Њы даже почти никогда не наказываем его розгами, - сказала  ‹индзи  и
вытЯнула руку, держащую пЯльцы, чтобы полюбоватьсЯ своим рукоделием.
   - ѓде вам понЯть мои страданиЯ! - сказал ђэндл. - €мейте в виду,  моего
хорошего поведениЯ надолго не хватит. Љогда-нибудь сорвусь. ‚от увидите!
   - Ћн сорветсЯ, - сказала ‹индзи.  -  Љак  интересно!  —аю  еще  налить,
дорогаЯ?
   ќмма  снЯла  очки  и  отложила  работу.  ђазгладила  длинными  пальцами
сомкнутые веки. - Џокурить, моЯ прелесть.
   ‹индзи встала, чтобы дать ей огнЯ.  ђуки  их  встретились,  золотые  на
солнце, как какаЯ-нибудь затейливаЯ драгоценность от ”аберже.
   - Ђ пока, дорогие мои тюремщицы, - сказал ђэндл, - Я страшно рад, что Я
здесь. - Ћн любовно обвел взглЯдом комнату, где от закуренной сигареты  на
минуту  словно  сгустились  и  солнечнаЯ  дымка,  и  застарелый,  знакомый
табачный дух. ќмма, чье колдовство включало умение  казатьсЯ  старше,  чем
она могла быть, умудрилась создать в этой комнате атмосферу  эпохи  королЯ
ќдуарда, и сама  она  -  в  широченном  платье  из  нейлона,  похожего  на
прозрачный муслин, в  складках  которого  прЯталась  трость  с  серебрЯным
набалдашником, - словно принадлежала к той эпохе. „аже  ее  чайный  столик
можно было назвать чайным лишь  в  устарелом  смысле.  ’олько  магнитофон,
прикорнувший, как собака, у ее ног, напоминал о современности.
   ђэндл продолжал:
   - ‚ ѓрэйхеллоке была не жизнь, а сплошной ад. ‚се за мной следили - что
Я сделаю, да куда подамсЯ, да долго ли там проживу. џ буквально задыхалсЯ.
Џросто не понимаю, как Я раньше мог это выдерживать.
   Џосле короткого молчаниЯ ќмма сказала:
   - …два ли все так уж интересовались каждым вашим шагом. Џро  ќнн  Я  не
говорю,  но  вообще-то  Я  убедилась  на  опыте,  что  люди   очень   мало
интересуютсЯ  друг  другом.  „аже  самые  восхитительные  сплетни   и   те
недолговечны. ђазве не так, ‹индзи?
   - „а, - сказала ‹индзи, - по-настоЯщему почти никто не замечает, ни  до
чего человек хорош, ни до чего он плох.  Ќаверно,  этим  нужно  утешатьсЯ,
поскольку чаще бываешь плохой, чем хорошей.
   ’ак бывало всегда. Ћни не давали ему вволю поплакатьсЯ. ‘ таким  видом,
будто он оскорблЯет их вкус, они переключали его  жалобы  на  какие-нибудь
безличные темы. ‘ознание, что его балуют, терпЯт, подстегивают и  в  конце
концов осаживают, выводило ђэндла из себЯ,  но  в  то  же  времЯ  вызывало
приЯтный озноб. Ћн наслаждалсЯ собственными излиЯниЯми и сопутствующим  им
легким  чувством  вины.  Ђ  они  вдвоем   завлекали   его,   вызывали   на
откровенность  и,  удовлетворив  свое  любопытство,  ухитрЯлись   остатьсЯ
чистенькими. Ћн преклонЯлсЯ перед безмЯтежностью их эгоизма.
   Џрошло больше года с тех пор, как ђэндл влюбилсЯ в ‹индзи  ђиммер.  “же
около пЯтнадцати месЯцев он был отчаЯнно влюблен. Ќо протекала его  любовь
своеобразно. Ћн пришел тогда к ќмме, с которой до тех пор был едва знаком,
чтобы попросить у нее совета и помощи в продвижении своих пьес  на  сцену.
Џришел и длЯ того, чтобы удовлетворить  давнишнее  любопытство  касательно
бывшей любовницы своего  отца,  озаренной  в  его  воображении  отблесками
некоего  адского   пламени.   ќтот   эпизод   из   жизни   его   скучного,
добропорЯдочного родителЯ занимал его неотступно, причем обида за мать  не
играла тут ни малейшей роли, чувства его всегда колебались  между  смутным
восхищением и смутной досадой. Ќо думать про это было интересно и хотелось
присмотретьсЯ к ќмме поближе. Ћн пришел посмотреть на ќмму. “видел  ‹индзи
и тут же стал ее рабом.
   ‚ общепринЯтом смысле ‹индзи ђиммер  не  была  ни  особенно  интересной
женщиной, ни особенно утонченной. Ќа очень разборчивый вкус  она  даже  не
была вполне порЯдочной женщиной. ‚озраст ее никогда не уточнЯлсЯ,  но  ей,
бесспорно, было уже немного за тридцать. ђаньше она жила  в  ‹естере,  где
работала сперва конторщицей, потом регистратором у  зубного  врача,  потом
репортером местной газеты. ‚ ее образовании зиЯли  вопиющие  пробелы,  но,
поскольку она  была  неглупа,  обнаруживались  они  редко.  ‚  ‹ондон  она
приехала четыре года назад в поисках приключений и в ответ  на  объЯвление
ќммы, что ей требуетсЯ секретарь-компаньонка.  Џри  всех  своих  возможных
недостатках она была, бесспорно, красива - бледнаЯ  кожа,  отличной  формы
голова, длинные золотые  волосы,  высокий  лоб  и  большие,  выразительные
светло-карие глаза. Ћна была похожа на „иану де  Џуатье,  и  ее  маленькие
круглые груди привели бы в восторг Љлуэ [„иана  де  Џуатье  (1499-1566)  -
фаворитка французского королЯ ѓенриха VII;  Љлуэ,  ”рансуа  (1510-1572)  -
французский художник]. ђэндл  же  свел  с  ними  пока  лишь  самое  беглое
знакомство: дальнейшему помешала ќмма.
   ‹юбовь налетела на ђэндла  внезапно  -  мгновенное  преображение  мира,
вопль после долгого молчаниЯ, прыжок тихой речки  в  глубокий  каньон.  Ћн
чувствовал, что, влюбившись  в  ‹индзи,  совершил  лучший  в  своей  жизни
поступок. ‚ этой любви была сила, котораЯ как бы выводит поступки за грань
добра и зла.
   ‚ ней было ослепительное великолепие. Џеред тем ђэндл несколько лет  не
находил себе места, устав от ќнн, устав  от  питомника,  устав  от  самого
себЯ, но не в силах был даже вообразить какую-то другую жизнь. Ѓыло у него
два-три мимолетных романа, но они и тогда казались  ему  бессмысленными  и
безобразными. ‚ своих пьесах он был не очень уверен и не очень верил в  их
спасительную силу. ‚ его несчастливой душе не было ни Ярости, ни безумиЯ -
только ноющее унылое недовольство. “мер ‘тив; после  этого  пришла  чернаЯ
апатиЯ и пьЯнство. Ђ потомок встретил ‹индзи.
   ђэндл  не  сомневалсЯ,  что  видит  ее  без  прикрас.  Ћн  уже  не  был
романтичным юношей, и от этого всепоглощающаЯ  сила  его  любви  была  тем
более поразительна, тем более достойна того, чтобы за нее держатьсЯ. Љогда
он любил ќнн, он, в сущности, не видел ее; ко времени женитьбы у него были
совершенно превратные представлениЯ о  некоторых  сторонах  ее  характера.
‹индзи же он видел, притом без всЯких иллюзий. Ћн принимал ее  такой,  как
есть, всю ее сущность; и аромат ее крепкой, чуть безжалостной,  даже  чуть
пошловатой живучести сводил его с ума. …го даже  умилЯло,  что  она  самую
малость, но все же несомненно "блюдет свой интерес".  Ќекоторые  люди,  те
самые, с очень разборчивым вкусом, сказали  бы,  что  она  расчетлива  или
хитра; но с ним она держалась вызывающе просто, отчего ее маленькие уловки
становились еще милее. ‘ ним она держалась честно, открыто и - это было  в
ней всего лучше, кроме разве ее  сходства  с  „ианой  де  Џуатье,  -  была
божественно равнодушна к прописной морали, навернЯка была свободна. Љак он
часто ей говорил,  она  была  его  нечестивым  ангелом,  благодарЯ  ей  он
наслаждалсЯ упоительным отдыхом от морали. Ћн с восторгом твердил ей,  что
она демон, но длЯ него - ангел, что она бессердечна,  но  длЯ  него  полна
тепла, что она прирожденный тиран, но длЯ него  -  освободитель,  что  она
зло, но длЯ него - благо. Ћна и правда была его благом,  тем,  к  чему  он
неодолимо  тЯнулсЯ  всем  своим  существом.  Ѓезумие  и  чистаЯ  Ярость  -
наконец-то он их познал.
   € ‹индзи любила его; он  все  еще  не  мог  привыкнуть  к  этому  чуду.
‡астигнутаЯ врасплох его первым признанием, она колебалась только  минуту,
а потом  раскрыла  ему  объЯтиЯ.  Џосле  этого  были  дни  восхитительного
опьЯнениЯ, когда они в полуобморочном состоЯнии бродили рука в руке  и  он
показывал ей вещи, каких она никогда не видела, и дарил ей вещи, каких она
никогда не имела,  и  видел,  как  башнЯ  ее  сатанинской  самоуверенности
шатаетсЯ и клонитсЯ перед ним до земли. „а, это было упоительно. Ќо  в  те
дни - и сколько раз он впоследствии ругал себЯ за это!  -  из-за  какой-то
слабости,  оставшейсЯ  от  долгих  лет  его   метаний,   из-за   какого-то
непроходившего страха перед ней, из-за того, что в  глубине  души  он  был
уверен и не хотел спешить, он не овладел ею; а потом вмешалась ќмма.
   ќмма обрушила на них не то чтобы гнев,  хотЯ  в  первые  дни  это  было
похоже на гнев, позднее же стало больше похоже на любовь. ’ак  или  иначе,
это было похоже на бурю. —то именно произошло, ђэндл  не  знал.  Ќо  когда
вихрь улегсЯ, оказалось, что он имеет дело не  с  ‹индзи,  а  с  ‹индзи  и
ќммой. ЌельзЯ сказать, чтобы волЯ ‹индзи была укрощена - ‹индзи оставалась
неукрощенной. Ћна всего-навсего словно  шагнула  в  другое  измерение  или
поднЯлась на другой уровень и теперь весело  и  все  с  такой  же  любовью
смотрела на него сверху вниз  через  стеклЯнную  стену.  Ћна  вдруг  стала
недоступной, как весталка. …го,  несомненно,  по-прежнему  любили.  ’олько
теперь его любили обе; и норой ему мерещилось, что он в  силу  необычности
самой ситуации или под прЯмым воздействием их воли любит обеих.
   ’еперь он почти всегда видел их вместе  -  они  неусыпно  опекали  друг
друга. ‘опровождаЯ их - а вернее,  посещаЯ,  поскольку  ќмма  очень  редко
выезжала из дома, - он держалсЯ так, что посрамил бы самых чопорных героев
„жейн Ћстин. ‚ их обществе он не  выпил  ни  рюмки.  Ћн  был  трезв,  тих,
услужлив, послушен и, увы, целомудрен. Џорой он сам не понимал, как мог до
такой степени смиритьсЯ. ‹индзи он желал не меньше прежнего. Ћн боготворил
ее красоту.  ‚заимное  притЯжение  между  ними  не  ослабло,  и  ее  почти
нескрываемое волнение при каждой встрече  не  переставало  доставлЯть  ему
радость.  Ћднако  же  это  несформулированное,  никогда  не  обсуждавшеесЯ
"временное соглашение" длилось уже около года, и все три стороны как будто
соблюдали его с одинаковым усердием. ђэндл вполне  отдавал  себе  отчет  в
том, что они нарочно ослаблЯют его,  пытаютсЯ  превратить  его  чувство  в
игру. Ќо это его до странности  мало  тревожило.  Ќедомолвки  и  парадоксы
возбуждали и радовали, он даже  с  удовольствием  включилсЯ  в  молчаливый
уговор, по которому его любовь к ‹индзи все еще считалась тайной, так  что
он мог лишь виновато, как  вор,  наслаждатьсЯ  поцелуЯми,  которые  ‹индзи
дарила ему  сухими  губами,  пока  трость  ќммы  медленно  постукивала  по
соседней комнате. ‚прочем, наслаждение это было до того пронзительно, что,
как ему порою казалось, полное обладание и то не могло бы дать большего.
   ќмма, которую он теперь видал достаточно часто, оставалась непонЯтной и
немного пугающей. ќмма была центром их отношений, и здесь-то царила  тьма.
ќмма вместе с ђэндлом  захваливала  ‹индзи  и  вместе  с  ‹индзи  дразнила
ђэндла; ее же никто не дразнил и не захваливал.  Ћна  посиживала  в  своем
кресле - немного отЯжелевшаЯ, в старомодных  цветастых  платьЯх,  короткие
кудрЯвые темно-серые волосы торчат по обе стороны остроносого живого лица,
похожего на лицо умной собаки, - и, подавшись вперед, опираЯсь на  трость,
поглЯдывала на них с мрачноватой благосклонностью.  Ћ  существе  отношений
между ќммой и ‹индзи ђэндл старалсЯ не думать.  Ќо  всЯкий  раз,  как  они
касались друг друга, это прикосновение отдавалось в нем  самом.  ќто  тоже
было, в общем, приЯтно.
   € вот теперь, потЯгиваЯ чай,  ђэндл  созерцал  ‹индзи,  склоненную  над
пЯльцами. Ќа ней было зеленое  полотнЯное  платье  с  квадратным  вырезом.
’угие косы покорно, как золотые  цепи,  обвивали  голову,  подчеркиваЯ  ее
безупречно круглую форму. Ѓоль желаниЯ, иногда невыносимо  остраЯ,  сейчас
утихла, разлившись по всему его телу. ‹индзи поднЯла голову и обратила  на
него спокойный, серьезный,  очень  красноречивый  взглЯд.  ќмму  заволокло
маревом табачного дыма. ‚ тишине комнаты  тикало  несколько  часов.  ђэндл
блаженствовал.
   …му часто приходило в голову, что создавшаЯсЯ ситуациЯ - испытание  длЯ
его ума. ’олько с умом можно было