и издалека: из Њалой Ђзии, ‘ирии и  даже  ‚авилонии.
€деи ‡енона содержали в себе все, чем были привлекательны кинизм, скептицизм
и эпикурейство, но выгодно отличались от них  сочетанием  веры  и  знаниЯ  с
нравственной серьезностью. Љроме  того,  сама  личность  ‡енона  вызывала  у
современников глубокое уважение. Њакедонский царь  чтил  философа-чужеземца,
городские власти наградили его золотым венком.  Ќа  фоне  общего  морального
распада  этот  суровый  немногословный  человек   казалсЯ   чудом.   Ћн   не
нищенствовал, как киники, однако умел ограничивать себЯ  самым  необходимым,
питалсЯ хлебом, медом и овощами. “ него не было семьи.
     Љогда философ  почувствовал,  что  становитсЯ  старым  и  немощным,  он
добровольно лишил себЯ жизни. …го похоронили как почетного гражданина  -  на
общественный счет, а в эпитафии было сказано, что ‡енон прославил себЯ  тем,
что всегда был верен собственному учению.
     Џосле  смерти  своего  основателЯ  ‘тоЯ  не  прекратила  существованиЯ.
Џреемником ‡енона  стал  его  последователь  Љлеанф  (330-232),  человек  из
народа, уроженец  малоазийской  ’роады,  в  прошлом  кулачный  боец.  Љлеанф
обладал несокрушимым упорством и любой ценой хотел овладеть  науками.  —тобы
иметь возможность учитьсЯ у ‡енона, он по ночам нанималсЯ работать в  садах.
Ќе  обладаЯ  талантами  учителЯ,  Љлеанф  тем  не  менее  много  сделал  длЯ
пропаганды его философии. Ћн Яростно защищал ее от нападок других школ.
     —еловек искренне религиозный, Љлеанф стремилсЯ преодолеть разрыв  между
знанием и верой, столь характерный длЯ поздних греческих систем. …го гимны и
молитвы стали своего рода манифестами философской религии, котораЯ  пыталась
поставить над древним Язычеством веру в …диного.
     Љлеанф дожил до глубокой старости. ЏодражаЯ учителю,  он  сам  ушел  из
жизни, отказавшись от принЯтиЯ пищи.
     ’ретьим представителем раннего стоицизма был  •рисипп  (280-208),  тоже
выходец из Ђзии. Џрежде чем примкнуть к  школе  ‡енона,  он  прошел  хорошую
подготовку в Ђристотелевом ‹ицее. Џлодовитый писатель, автор множества книг,
•рисипп систематизировал философию ‘тои, придав ей стройный и  наукообразный
вид. ќрудициЯ его была поразительна. Ћн рассмотрел  в  свете  стоицизма  все
отрасли знаниЯ. ‘читалось, что "без •рисиппа не было бы ‘тои".
     ‚ стоицизме есть много точек соприкосновениЯ с индийскими, вавилонскими
и даже китайскими доктринами. Ќо в какой мере это свЯзано с  влиЯнием,  а  в
какой - имело место лишь сходное развитие мысли, установить невозможно,  тем
более что сочинениЯ первых стоиков до  наших  дней  не  сохранились.  Ћб  их
учении приходитсЯ судить по трудам других авторов,  которые  их  излагают  и
цитируют, а также по книгам позднейших последователей школы. Џоэтому, говорЯ
о раннем стоицизме, мы подчас  не  можем  точно  выЯснить,  что  принадлежит
‡енону, что Љлеанфу, а что - •рисиппу. Ћднако это не столь существенно,  ибо
в главных пунктах все трое согласны между собой. Ћсновные изменениЯ  (притом
незначительные) стоицизм претерпел лишь во II веке до н.э.
     „октрину ‘той нередко называют "философией героизма". ќто  справедливо,
но только тогда, когда речь идет об ее идеале совершенного мудреца. ‚  целом
же из всех эллинистических учений больше всего стоицизм отвечал  требованиЯм
среднего человека. Ћн не ставил все под сомнение, как скептицизм, не отрицал
культуру, как кинизм, не подрывал, подобно эпикурейству, основы  религии.  ‚
суждениЯх стоиков о познании было гораздо больше здравого смысла, доступного
неискушенному человеку, чем в гносеологии других философов.
     ‘тоики апеллировали не только к разуму, но и к опыту, который  был  длЯ
них отправным пунктом философствованиЯ. Ћни доверЯли свидетельствам  чувств.
Џо мнению ‡енона, ощущениЯ дают нам в  основном  достоверную  картину  мира.
…сли  мы  воспринимаем  что-то,  говорили  стоики,  значит,  есть  и   нечто
воздействующее на наши органы  чувств.  Ќепосредственный  опыт  предшествует
мышлению, которое само по себе "подобно листу папируса, готовому  воспринЯть
надписи"(2).
     Џроцесс познаниЯ стоики делили на две основные фазы:
     "‘начала поЯвлЯетсЯ представление, затем мышление,  способное  выражать
то, что вызвано представлением, и передавать его речью"(3). ‚ своих  лекциЯх
‡енон прибегал к наглЯдной аллегории. "‚от образ, -  говорил  он,  вытЯгиваЯ
раскрытую ладонь; затем слегка сгибал  пальцы:  -  ‚от  согласие",  то  есть
восприЯтие образа. €  наконец,  сжав  пальцы  в  кулак,  восклицал:  "Ђ  вот
постижение". ‚ысшее же знание он обозначал жестом, в котором кулак  сжималсЯ
пальцами второй руки. €ными словами, с каждой ступенью  познаниЯ  разум  все
больше контролирует и осмыслЯет данные опыта(4).
     ђеальность мира длЯ стоиков была бесспорной,  ибо,  как  они  говорили,
"представление не может возникать от несуществующего".  Џри  этом  подлинной
реальностью они считали только то, что способно действовать  и  воспринимать
действиЯ. Ќичего вне материи стоицизм не признавал. Ћднако в ее границах  он
делил бытие на разумное и неразумное, на пневму  и  вещество.  Џневма,  т.е.
дыхание или дух, - начало активное и созидательное,  вещество  -  пассивное,
управлЯемое(5).
     —еловек без труда может установить,  что  разум  действует  в  нем  как
"управлЯющее начало". …стественно предположить наличие такого же начала и во
всей ‚селенной. "‘уществует Џрирода, - говорили стоики, котораЯ  объемлет  в
себе все мироздание и оберегает его; она не лишена ни чувства, ни разума,  в
самом деле необходимо, чтобы всЯ природа, котораЯ не единична и  не  проста,
но котораЯ  соединена  и  свЯзана  с  чем-то  другим,  имела  в  себе  некое
управлЯющее Ќачало" (6).
     Ђристотель мыслил это Ќачало как чистую форму,  пребывающую  вне  мира;
стоики же, вернувшись к теологии ионийцев и Љсенофана, стали  проповедниками
пантеизма. Џо их убеждению, единое Ѓожество одушевлЯет  единый  космос.  Ћно
наполнЯет его, "как мед соты". "‘ущность Ѓога все мироздание" (7).
     „алее, говорили стоики,  опыт  показывает,  что  природа  -  не  только
целостнаЯ система, но и система рационально и целесообразно  организованнаЯ.
Ђ это есть прЯмое указание на свойства Њировой „уши.
     "‚ самом деле, - писал •рисипп, - если в природе существует нечто, чего
не  могли  бы  произвести  человеческий  ум,   разум,   сила,   человеческое
могущество, то Ясно то, что создало это Ќечто, лучше  человека.  €  как  его
назвать иначе, чем  Ѓогом?"(8)  ќто,  конечно,  не  было  доказательством  в
строгом смысле слова. ђассудочный метод мышлениЯ вел, как мы видели, лишь  к
тупику скепсиса. ‘тоическаЯ мысль о Ѓожестве была интуицией,  получившей  от
разума свою  форму.  ’ак  возникло  понЯтие  о  Ѓоге,  который  есть  "живое
совершенное ‘ущество, бессмертное, разумное, умопостигаемое,  пребывающее  в
блаженстве,  невосприимчивое  ко  всЯкому  злу,  пекущеесЯ  о  мироздании  и
находЯщеесЯ в нем"(9).
     …стественно, что, верЯ только в материальное, стоики считали таковым  и
Ѓога. …го субстанциЯ - это космический пламень, о  котором  некогда  говорил
ѓераклит и учили восточные религии, а также ЃиблиЯ. Ќо если в Ѓиблии огонь -
это форма ЃогоЯвлениЯ, то длЯ стоиков Ѓог  и  огонь  неразличимы,  хотЯ  это
бурное, пребывающее в постоЯнном движении и животворЯщее пламЯ -  не  просто
стихиЯ, но пир техникон, творческий Ћгонь. Ћн "устремлЯетсЯ к созданию  мира
и содержит в себе все образовательные начала" (10).  €з  недр  божественного
ЋгнЯ одно за другим выделЯютсЯ  вещества  и  элементы,  эволюциЯ  которых  и
созидает ‚селенную.
     ‘ледуЯ ѓераклиту, стоики называют Ѓога ‹огосом. "“ них  впервые  термин
"логос" получает неизменный смысл универсального вселенского  разума"  (11).
‘редоточием ‹огоса ‡енон считал небо и эфир, а Љлеанф - солнце.  ‘ила  ЃожиЯ
растекаетсЯ по миру раскаленной лавой, огненным дыханием,  пневмой.  ‚  ходе
космической эволюции искры ‹огоса становЯтсЯ как бы "семенами"  новых  видов
творениЯ.  Ћтсюда  учение  стоиков  о  "сперматическом  ‹огосе",   эманации,
излиЯнии небесного ЋгнЯ в природу. Ћтсюда и глубокаЯ  мысль  о  космосе  как
одушевленном целом, как организме. "ќто Явствует, - говорили  стоики,  -  из
рассмотрениЯ нашей души, котораЯ есть как бы отторгнутаЯ его часть"(12).
     Љогда эволюциЯ завершаетсЯ, гигантскаЯ сфера, форму  которой  принимает
мир, вновь расплавлЯетсЯ в горниле ‹огоса.
     "’ворец миропорЯдка, - учили стоики, -  через  определенные  промежутки
времени поглощает все сущее и  из  себЯ  снова  рождает  его"(13).  Љ  этому
представлению •рисипп добавлЯл концепцию вечного возврата. Џройдут  века,  и
"снова будут ‘ократ, Џлатон и каждый из людей с теми же  самыми  друзьЯми  и
согражданами" (14).
     Џроисхождение стоической доктрины круговорота нельзЯ  объЯснЯть  просто
заимствованием.  Ћна  коренитсЯ  в   самом   богословии   стоиков,   в   его
натуралистическом характере. ‚ ней Ѓог и мироздание  -  слиты.  Ђ  поскольку
движениЯм светил, временам года, восходам и закатам  присуща  повторЯемость,
длЯ стоиков естественно было прийти к идее цикличности.
     ’аким  образом.  ‚селеннаЯ,  бытие,  не  имеет,  согласно  стоикам,  ни
прошлого, ни настоЯщего, ни будущего. ќволюциЯ космоса возобновлЯетсЯ вновь,
и  поэтому  его  движение  есть  как  бы  форма  неподвижности.  "Љто  видел
настоЯщее, тот уже видел все бывшее в течение времени и все, что еще будет в
течение беспрерывного  времени.  €бо  все  однородно  и  единообразно  (15).
Њироздание  не  может  изменитьсЯ  к  лучшему.  Ћно  "во   всех   отношениЯх
совершенно, поскольку объемлет все и нет ничего вне его"(16). —еловек должен
угасить в себе всЯкий ропот и не дать частностЯм отвлечь себЯ от  созерцаниЯ
–елого. ‚ созерцании он отрешаетсЯ от временного и смирЯетсЯ перед  величием
"лучшего из миров".
     ‡десь обнаруживаетсЯ сходство стоицизма не только с доктринами €ндии  и
ЉитаЯ, но и с позднейшими попытками ‘пинозы и ‹ейбница оправдать статическую
концепцию бытиЯ. ќто воззрение бесконечно  далекое  от  библейского,  с  его
видением истории и отказом принЯть действительность такой, как она  есть.  ‚
Ѓиблии - протест и надежда, в стоицизме - покорность и безысходность.
     Ќо как бы ни понимали стоики процесс  миротворениЯ,  началом  и  концом
всего они провозглашали Ѓога. ќто не могло не поставить их  перед  проблемой
традиционной религии. Џервоначально, следуЯ  своим  учителЯм,  киникам,  они
резко нападали на популЯрные представлениЯ  о  богах.  Ћни  утверждали,  что
‹огос "не человекоподобен" (17). Ћднако, кроме  богов  мифологии,  у  греков
была еще вера в ‘удьбу.
     Ћтвергнуть ее или принЯть?
     ђешение, к которому пришел ‡енон,  было  вполне  в  духе  его  монизма.
‘тремЯсь все привести к единому божественному Ќачалу, он отождествил ‹огос с
понЯтиЯми ђока и природной Ќеобходимости. "Ѓог, ђазум, ‘удьба, ‡евс,- по его
учению,- это одно и называетсЯ многими именами" (18). Ћн  пыталсЯ  соединить
несоединимое:  бездушный  естественный  ‡акон  и  Џровидение.  Љогда  стоики
говорили о коловращении ‚селенной, ‹огос оказывалсЯ у  них  лишь  неизменным
ЏорЯдком, в силу которого все возникает и исчезает без смысла и цели.  ‚  то
же времЯ ‹огос благоговейно чтилсЯ как Ћтец и Џромыслитель мира.
     ќтот лик Ѓожий  был  длЯ  стоиков  источником  возвышенных  религиозных
переживаний. ‚ гимне Љлеанфа созерцание величиЯ и  красоты  ‡иждителЯ  прЯмо
переходит в молитву(19):

     ђадуйсЯ, многоименный, всегда всемогущий, всесильный
     ‡евс, повелитель бессмертных, властитель природы, законом
     Џуть указующий миру тебЯ нам приветствовать должно.

     Љлеанф верит, что ни на небе, ни на земле нет никого, кто стоЯл бы выше
‡евса. Ћн - само средоточие творческой силы и благости:

     †изнью обЯзан тебе одному на земле многородной
     ‚сЯкий, кто в смертного доле движенью и звуку причастен.
     Ѓуду всегда потому воспевать твою дивную силу.
     ‚есь этот пламенный мир, что вращением землю обходит,
     ‚оле послушен твоей, добровольно тебе подчинЯЯсь,
     ‚ласти орудьем своей во всесильной ты держишь деснице.
     Ќеугасимый перун, обоюдоострое жаркое жало,
     Њощным ударом своим всю жизнь во природе творЯщий.
     €м направлЯешь ты разум всеобщий, повсюду разлитый,
     Љак в наименьших светилах проЯвленный, так и в великих.
     Ћн тебЯ, Ѓоже всевышний, царем и властителем ставит,
     ’ак что без воли твоей ничего на земле не свершитсЯ.
     Ќи в неизведанной выси эфирной, ни в морЯ пучине.

     ЉажетсЯ,  что  вдохновенный  поэт  окончательно  оставил  отечественное
многобожие и утвердилсЯ в вере во …диного. Ћднако поскольку космос и  Ѓог  -
одно и то же, то ‡евса, проЯвлЯющегосЯ во всем, можно чтить по-разному и под
многими формами. Ђ от этого один шаг до признаниЯ законности политеизма. Љто
такие боги? ќто лишь разные облики ‡евса, вполне достойные почитаниЯ.
     Ќеудивительно поэтому,  что  стоики  очень  скоро  перешли  от  критики
народных  культов  к  неразборчивому  религиозному  эклектизму.   Ћни   были
набожными  не  из  лицемериЯ,  как  эпикурейцы  и  скептики,  но  с   полной
искренностью. "„обродетельные, - говорил один из них,  -  благочестивы,  так
как они сведущи в обычаЯх, касающихсЯ богов: благочестие есть  знание  того,
как служить богам... ’олько мудрецы - истинные свЯщеннослужители, потому что
соблюдают жертвенные обрЯды, заботЯтсЯ о храмах, очистительных жертвах и  об
остальном, касающемсЯ богов"(20).
     ЏонЯтно теперь, почему один из известных историков античности  говорил,
что "эллинскаЯ религиЯ целиком укладываетсЯ в стоицизм". Љроме того,  стоики
усвоили и восточную астрологию. ‡енон прЯмо называет светила богами. Љлеанф,
как мы уже говорили, видел в солнце  "Ядро"  ‹огоса  и.  поэтому  решительно
протестовал против астрономических теорий Ђристарха.  •рисипп  собрал  целую
книгу  предсказаний.  Ћтождествление  ‹огоса  с  природным   ‡аконом   легко
согласовывалось с астрологическими идеЯми.
     ‚полне в духе магического ЊиросозерцаниЯ  космос  изображалсЯ  стоиками
как многообразное проЯвление Ѓожественного, как "общий город, община людей и
богов"(21). ‹огос свЯзует это многообразие в –елое,  создаваЯ  во  ‚селенной
симпатеамон олон - свЯзь всего со всем.
     ‘ловом, обратной стороной монизма оказалось многобожие. ‡десь произошло
нечто подобное тому, что имело место в индуизме.  Ѓхагавад-ѓита,  проповедуЯ
…диного, но свЯзаннаЯ пантеизмом, так же широко открыла  двери  всем  формам
Язычества(22).
     ѓоворЯ о стоической космологии и теологии, мы не должны  забывать,  что
они строились с  определенной  целью  -  научить  человека  правильно  жить.
“странив одним ударом вопросы о ‘удьбе,  ‡аконе  и  Џровидении,  слив  их  в
мировом ‹огосе, стоики считали, что отныне найдены и прочные  основаниЯ  длЯ
морали.
     Џоскольку  "каждый  из  нас  есть  часть  этого  мирозданиЯ",   мы   по
необходимости должны избрать путь следованиЯ природе. ’аков в глазах  ‡енона
смысл кинической проповеди опрощениЯ.
     Ћткуда в человеке зло? ’олько  от  непониманиЯ  законов  мира.  —еловек
причастен ‹огосу, божественный огонь составлЯет центр его существа -  разум.
Џорок, по мнению стоиков, не есть болезнь воли, но отклонение от  разума.  ‚
этом они продолжали линию ‘ократа, полагаЯ, что тот, кто своим умом  осознал
естественный порЯдок, уже  вступил  в  царство  добродетели.  Џребывающий  в
неведении обречен злу. Ћ  таких  безумцах  Љлеанф  говорил  с  презрительным
сожалением:

     †алкие! ‚ечно гонЯЯсь за призраком блага летучим,
     Ћбщего в Ѓоге закона не видЯт они и не слышат,
     ‘ледуЯ коему, жизнь они в счастье могли бы устроить.
     Ќет! ‚ безрассудстве своем они к злу ослепленно стремЯтсЯ,
     ’е ради славы пустой проЯвлЯЯ усердье не в меру,
     ’е неудачливый путь направлЯЯ к наживе позорной,
     ’е к растлевающей неге и к тела греховной усладе,
     ‡ло принимаЯ за благо, без устали мечутсЯ люди
     € добывают плоды нежеланные лживой надежды.

     ЌравственнаЯ дилемма длЯ стоиков удивительно проста. €м непонЯтна драма
воли, котораЯ в  своих  метаниЯх  парализует  разум.  „лЯ  них  бессмыслицей
звучали бы слова апостола Џавла: "’о,  что  ненавижу,  то  люблю",  ибо  они
считали, что разум  желает  только  добра.  ‚  силу  же  разума  они  верили
беспредельно.
     “ченики ‡енона полагали, что людЯм достаточно лишь быть  верными  своей
природе.  ‘екрет  счастьЯ  человека  в  нем  самом.  „обродетели,  то   есть
"гармонического расположениЯ", душа достигает "в силу самой себЯ".  ‘трасти,
которые   терзают   человека,-   сумасшествие,   отказ   от   разума.    Ћни
противоестественны. "†ить добродетельно, - писал •рисипп, - это то же самое,
что жить, исходЯ из приобретенного опытом  знаниЯ  того,  что  происходит  в
природе... ничего не делаЯ такого, что запрещаетсЯ законом"(23).
     ‚ отличие от ќпикура, стоики расценивали удовольствие  как  потребность
неразумной, низшей части нашего существа. ‘о временем в стоицизме разовьетсЯ
даже отвращение к плоти, напоминающее буддийское. "‘келет, который ты видишь
у нас, мышцы и обтЯгивающаЯ их кожа, лицо и  послушные  руки,  равно  и  все
другие члены, которыми мы окружены,-это оковы духа и  тьма.  Ћни  подавлЯют,
затемнЯют, заражают дух, отклонЯют его от истины и навЯзывают ложь" (24).
     —еловек должен осознать, что цель, достойнаЯ его,- утвердить господство
разума  над  иррациональными  страстЯми.  Џокорные  им  становЯтсЯ   рабами;
свободен лишь тот, кто послушен велению своего логоса-разума.
     Ќо о какой свободе можно вообще говорить, если Ѓог  есть  и  ‘удьба,  и
Ќеобходимость?  Ќа  это  стоики  отвечали,  что   человек   может   нарушить
предначертаниЯ Џрироды, но тогда он обречен на жалкое прозЯбание. …сли же он
добровольно следует разуму, он выполнЯет свой космический долг (слово "долг"
‡енон впервые ввел в философию). "‘ообразно с долгом,говорил  он,-  то,  что
внушаетсЯ разумом"(25).
     Ќапрасно думают, будто порочные и злые, пренебрегшие долгом, могут быть
счастливы.  €х  счастье  призрачно  и  мимолетно.   Ћни   подобны   больным,
воображающим себЯ здоровыми. „обродетельный  человек  вознаграждаетсЯ  самой
добродетелью. …сли же жизнь ему опостылела, он имеет право распорЯдитьсЯ  ею
сам и прервать ее нить. ќтому правилу следовали многие стоики.
     ‘овершенный мудрец  представлЯлсЯ  стоикам  в  виде  сверхчеловека.  Ћн
"содержит в себе как бы божество", он  пребывает  вне  преходЯщего;  подобно
Ѓогу, он ни в чем не нуждаетсЯ. Ћсвободившись от желаний,  он  сливает  свой
логос с ‹огосом вселенским.
     ‘тоицизм  стал  своеобразной  формой  бегства   от   мира.   „о   конца
последовательный стоик свободен от привЯзанностей, как  йог  или  буддийский
монах.  “  него  нет  семьи,  нет  желаниЯ  славы,  нет  жажды  наслаждений.
“довольствие в его глазах - глупость. Ћн суров, трезв, ничему не удивлЯетсЯ,
ничего не страшитсЯ.  Ћн  равнодушен  к  любым  превратностЯм  жизни.  "‚аше
счастье - не нуждатьсЯ в  счастье",  -  обращаетсЯ  он  к  людЯм  (26).  ќто
странным образом напоминает другой, казалось бы, противоположный вид бегства
от мира - эпикурейство. ‚едь именно ќпикур говорил, что высшее  удовольствие
- свобода от желаний.
     ‚ерили ли стоики в бессмертие души и  воздаЯние?  Ћни  часто  обсуждали
этот вопрос, но, в сущности, он был длЯ них второстепенным.  Џоскольку  рано
или поздно все растворитсЯ в  мировом  Ћгне,  не  так  уж  важно,  будет  ли
личность какое-то времЯ существовать  вне  тела,  ибо  в  конце  концов  она
сольетсЯ с огненной космической Џневмой. "’ы  существуешь,  -  говорил  один
стоик, - как часть –елого. ’ебе предстоит исчезнуть в породившем ’ебЯ"(27).
     •отЯ человек не может избежать предначертанной  ему  участи,  он  может
гордитьсЯ тем, что в состоЯнии постичь разумом свое место в  мироздании.  Ћн
может возвыситьсЯ над текучим и непрочным, созерцать в бесстрастии ту жизнь,
которой предстоит растворитьсЯ в Ѓожестве. ЏриемлЯ волю Ѓога-Џрироды, мудрец
склонЯетсЯ перед ней с мужественным смирением:

     ‚еди менЯ, властитель ‡евс и ђок,
     Љ назначенному вами мне пределу!
     Џоследую охотно; если ж нет -
     џ, ставши трусом, все ж вас не избегну.
     ‚едет послушных ђок, влечет строптивых (28).

     ђазумеетсЯ, стоическаЯ этика в крайнем ее выражении едва ли могла  быть
практически осуществима кем-либо, кроме отдельных исключительных  личностей.
‘тоики сами говорили о своем "мудреце", словно о какой-то мифической фигуре.
Ќо в облегченном виде стоицизм  внес  в  общество  свежую  струю  морального
оздоровлениЯ. Џоследователи ‡енона отличались чистотой нравов, просветленной
благожелательностью, умеренностью, любовью к  науке.  Ћни  ценили  дружбу  и
взаимопомощь среди людей.
     Љак  ученик  киников,  ‡енон  отстаивал  принцип  космополитизма.   ‚се
разнообразие законов и систем правлениЯ ничего не значило в его глазах перед
фактом единства  человеческого  рода.  Ћн  требовал  от  греков,  чтобы  они
смотрели на всех людей "как на своих сограждан". ќтот проект  универсального
Љосмополиса, развитый в XX веке ѓ. “эллсом, был новым  Явлением  в  античной
мысли. Ћн родилсЯ в эпоху мировых держав и подготовил почву длЯ идей, легших
в основу ђимской империи.
     ‘торонЯсь  политики,  ‡енон,   однако,   задумывалсЯ   над   проблемами
социального устройства. Ќаилучшей формой правлениЯ  он  считал  естественный
союз  свободных  граждан,  которые  подобны  стаду,  "пасущемусЯ  на   общих
пастбищах,  согласно  общему  закону"  (29).  ќто  было  как  бы  мечтой   о
возвращении к первобытным временам "золотого века".
     ‘оциальные идеи стоиков нашли свое отражение  в  фантастическом  романе
сирийца џмбула, жившего в III веке до н.э.(30). џмбул рассказывал, как после
долгих приключений оказалсЯ на неведомом острове за Ђфрикой, где нашел племЯ
блаженных людей. Ћни свободны от нужды и болезней, и  жизнь  их  длитсЯ  сто
двадцать лет (после чего островитЯне добровольно принимают  смерть).  “  них
нет центральной власти, люди  трудЯтсЯ  сообща  и  друг  длЯ  друга,  причем
занЯтиЯ их постоЯнно менЯютсЯ; каждый владеет множеством профессий.
     ’аким образом, утопии ’омаса Њора и  первых  социалистов  предвосхищены
уже последователЯми ‡енона.
     ‘тоицизм многократно подвергалсЯ  критике  приверженцами  разных  школ.
‘кептики и академики нападали  на  его  гносеологию,  эпикурейцы  -  на  его
фатализм. “Язвимость стоиков отчасти была свЯзана с их  уверенностью,  будто
они не покидают границ чистого разума, тогда как на деле  они  проповедовали
"догматическое" учение. ќтим они напоминают многих  философов-рационалистов,
полагавших, что их воззрениЯ покоЯтсЯ только на разумных  основаниЯх,  между
тем как они вытекали из веры, из внутреннего убеждениЯ.
     Љроме гносеологии, плохую службу стоикам сослужил их  монизм.  ‘мешение
’ворца и твари порождало мрачную теологию, в которой Џровидение превращалось
в ђок. €деЯ Ѓога, тождественного природе, в итоге оказывалась чудовищной.
     "Џодобно тому,- говорил стоик ‘енека,-  как  вода  быстрых  потоков  не
бежит вспЯть и не медлит, ибо  следующие  воды  стремЯт  более  ранние,  так
повинуетсЯ цепь событий  вечному  вращению  ‘удьбы,  а  первый  ее  закон  -
соблюдать решенное"(31). Ќо этот бесконечно кружащийсЯ Љосмос  вполне  стоит
механической ‚селенной „емокрита и ќпикура, сводимой лишь к  атомам.  Ћтсюда
несоответствие  между  надеждой  вывести  из  Џрироды  жизненный   идеал   и
результатами этой попытки. ‘тоические богословие и  натурфилософиЯ  в  итоге
вели не только к фатализму, но и к пессимизму (как  подчеркивает  вейцер  в
своем  исследовании  об  этике).  ‚  самом  деле,  если   все   бессмысленно
повторЯетсЯ, если мир - это однообразно крутЯщеесЯ колесо, то  что  остаетсЯ
человеку? ‚ысший героизм - терпеливо сносить все, чем чревата эта суроваЯ  и
неуютнаЯ ‚селеннаЯ, отказавшись, как от иллюзий, от всех надежд.
     Ћднако  то,  что  стоицизм  поставил  в  центре   нравственный   идеал,
основанный на  вере,  возвысило  его  в  сравнении  с  другими  философскими
учениЯми. Џусть теологиЯ стоиков оказалась столь же  слабой,  как  и  прочие
попытки осмыслить Ѓожественное в рамках  "естественного  откровениЯ",  ‡енон
первый провозгласил, что решение жизненных моральных проблем следует  искать
в самой сущности бытиЯ, в Ѓоге. “тверждаЯ, что верность долгу и совести есть
верность себе, стоицизм отнюдь не строил "автономную" этику. „лЯ него законы
нравственности были отражением высших божественных законов.
     Џоэтому, невзираЯ на все свои пробелы,  стоицизм  оставалсЯ  на  ‡ападе
самой привлекательной и популЯрной системой  взглЯдов  вплоть  до  поЯвлениЯ
христианства. –ари и полководцы, рабы и сенаторы, ученые и  поэты  постоЯнно
пополнЯли рЯды приверженцев ‘тои.
     ‘тоики создадут новый жанр духовно-нравственной литературы.  ‚первые  в
античном мире проблемы внутренней жизни  человека  будут  раскрыты  с  таким
тонким пониманием, проникновенностью и глубиной. Ћтцы –еркви не только дадут
высокую оценку писаниЯм стоиков, но и во многом усвоЯт их стиль и понЯтиЯ.
     ‘тоики старались смЯгчить грубость мифологии, даваЯ  ей  аллегорическое
толкование. ‘ам по себе этот подход был плодотворен:  он  показывал,  что  в
древних символах часто можно уловить серьезные и возвышенные идеи.  Ќо  вера
не может жить на  сухой  почве  рассудочности.  ‘оздать  новый  тип  религии
стоицизм был не в состоЯнии, да, в сущности, и не претендовал  на  это.  „лЯ
большинства своих сторонников он оставалсЯ только "идеологией", а религиЯ  -
это жизнь.
     Џопытки возродить религиозный дух пришли с другой стороны. ‚  то  самое
времЯ, когда рационализм, казалось, безраздельно господствовал в умах, вновь
пробудилась потребность в мистическом откровении. Ќеудивительно поэтому, что
религии ‚остока приобрели длЯ греческого мира совершенно  особое  обаЯние  и
притЯгательность.


        Џђ€Њ…—ЂЌ€џ
     ѓлава восьмаЯ Џ…ђ‚›… ‘’Ћ€Љ€


     1. ‘ведениЯ о жизни ‡енона и других ранних стоиков содержатсЯ у „иогена
‹аэртского (VII, 1-202).
     2. Џсевдо-Џлутарх. De plac. phil. IV, 11.
     3. „иоген ‹аэртский, VII, 48-49.
     4. –ицерон. Academ. Quaest, IV, 47.
     5. „лЯ платоников и представителей  других  философских  систем,  резко
различавших материю и дух, эта концепциЯ стоиков казалась в  высшей  степени
странной (см.: Џлотин. ќннеады, II, 4, 1).  ‘тоицизм  стоЯл  здесь  ближе  к
библейскому воззрению. ЃиблиЯ, разумеетсЯ, далека от отождествлениЯ  Ѓога  и
природы, но и в ней слово "дух", руах, могло обозначать  как  ветер,  так  и
дыхание. Љогда •ристос именует Ѓога "„ухом" (€н 4,  21),  Ћн  имеет  в  виду
отнюдь не платоновское понимание термина, а ветхозаветное. ђуах - это  ‘ила,
„ействие, подлиннаЯ живаЯ ђеальность.
     6. –ицерон. Ћ природе богов, II, 29, 37.
     7. „иоген ‹аэртский, VII, 148.
     8. –ицерон. Ћ природе богов, II, 16.
     9. „иоген ‹аэртский, VII, 147.
     10. Џсевдо-Џлутарх. De plac. phil. I, 7.
     11. ‘. ’рубецкой. “чение о ‹огосе, с. 41.
     12. „иоген ‹аэртский, VII, 143.
     13. ’ам же, VII, 137.
     14. Ќемезий. Ћ природе человека, 38.
     15. Њарк Ђврелий. Ќаедине с собой, VI, 37.
     16. –ицерон. Ћ природе богов, II, 14.
     17. „иоген ‹аэртский, VII, 147.
     18. €пполит ђимский. Ћ философских умозрениЯх, 21.
     19. ѓимн сохранилсЯ у ‘тобеЯ (Eclogae  physicae  et  ethicae,  1,  30).
ђуеск. пер. ”. ‡елинского в его кн.: ђелигиЯ эллинизма, с.  111-112  (первый
русск. пер. был сделан поэтом ѓ. „ержавиным).
     20. „иоген ‹аэртский, VII, 49.
     21. –ицерон. Ћ высшем благе, III, 19.
     22. N.Nilsen. Ђ Ќistory оf Greek Religion. Ћхford, 1972, р. 240.
     23. „иоген ‹аэртский, VII, 87-88.
     24. ‘енека. “тешение Њарпии, 24, 4.
     25. „иоген ‹аэртский, VII, 108.
     26. ‘енека. Ћ Џровидении, VI.
     27. Њарк Ђврелий. Ќаедине с собой, IV, 14.
     28. –ит. по кн.: ”. ‡елинский. ђелигиЯ эллинизма, с. 117.
     29. ‘м.: ђ. Џельман. €сториЯ античного коммунизма и социализма.  Џер  с
нем. ‘Џб., 1910, с. 55, 280.
     30.  Љнига  џмбула  дошла  до  нас  в  изложении  „иодора  ‘ицилийского
(€сторическаЯ библиотека, II, 55-60). Џо мнению некоторых ученых, џмбул  был
уроженцем  Ќабатеи,  государства  на  юге  Џалестины.  ‘м.  :   €.   ифман.
Ќабатейское государство и его культура. Њ. , 1976, с. 85-86.
     31. ‘енека. Quaestiones naturales, X, XXXV.


     ѓлава девЯтаЯ
     ќ‹‹€Ќ‘’‚Ћ € ђ…‹€ѓ€€ ‚Ћ‘’ЋЉЂ
     III в. до н.э.

     Ќебезопасно пользуютсЯ свЯщенными символами,
     одни - смутными, другие - более Ясными,
     направлЯЯ умозрение к Ѓожественному.
     Џлутарх

     ‚ том, что греки называли чужеземных богов именами  своих,  сказывалось
не  только  желание  на  свой  лад  истолковать  культы  "варваров",  но   и
уверенность, что во всех религиЯх есть нечто общее.  ‘тоики  подкрепили  эту
идею с философских позиций. €з их понЯтиЯ о едином Ќачале бытиЯ  вытекала  и
мысль о некоем единстве, лежащем в основе различных верований.
     ќто воззрение с предельной четкостью выразил Џлутарх. "Њы не  различаем
разных богов у разных  народов,  ни  варварских  и  эллинских,  ни  южных  и
северных. Ќо как солнце, луна, небо, землЯ и море ЯвлЯютсЯ общими длЯ всех и
только называютсЯ  у  разных  людей  по-разному,  так  и  длЯ  единого,  все
созидающего ђазума, и длЯ единого, всем  распорЯжающегосЯ  Џромысла,  и  длЯ
благотворных, во всем распространенных сил у разных народов в соответствии с
их обычаЯми существуют разные почести и названиЯ" (1).
     ‚ таком духе пытались греческие философы разрешить загадку,  котораЯ  и
поныне волнует людей, загадку множественности религий.  ќто  решение,  столь
близкое  к  индуистскому,  отличалось  благородной   широтой   и   прививало
терпимость  к  различиЯм  во  мнениЯх.  Ћно  учило  бережно   относитьсЯ   к
непривычным обликам веры и примирЯло пестроту их с идеей единого Ѓожества.
     Ћднако взглЯд стоиков на  религию  (впоследствии  усвоенный  теософами)
имел, при всех своих достоинствах, одно слабое место. ‚зЯтый сам по себе, он
кажетсЯ убедительной, хотЯ и отвлеченной теорией; когда же  речь  заходит  о
конкретных верованиЯх и культах, он  встречает  немалые  трудности.  ‘лишком
много непримиримого и взаимоисключающего содержат религии народов, чтобы  их
легко было интегрировать.
     €деЯ  €стории,  мысль  о  становлении  религиозного  сознаниЯ,  которое
проходит путь исканий и ошибок, лишь постепенно поднимаЯсь  к  высшим  типам
веры, стоикам (как и индусам) была чужда. „лЯ них человеческий дух оставалсЯ
неизменным, как  и  само  мироздание,  а  расхождениЯ  в  религиЯх  казались
несущественными. Њежду тем на практике дело обстоЯло  куда  сложнее.  ѓреки,
например, знали, что в глазах маздеистов их боги -  злые  духи.  Џриходилось
решать - кто же прав. ‡нали они и о том, что карфагенЯне  считают  доблестью
приносить в жертву детей. Њожно ли было отождествить эту религию с теми, длЯ
которых такой обычай - гнусное преступление?
     ‚ подобных  случаЯх  философы  винили  во  всем  суеверие  деисдаймониа
(деисдаймониа-буквально "страх перед демонами"), затемнЯющее разум человека.
Ќо тем самым они признавали, что у людей может возникнуть ложное отношение к
божеству. Ђ следовательно, было уже трудно  утверждать,  будто  все  религии
одинаково истинны. €ными словами, духовный рост человечества не есть простое
расширение какой-то аморфной массы идей или соединение их без разбора в одно
целое, но предполагает сомнениЯ и выбор. €  в  науке  невозможно  обходитьсЯ
одними  "да",  где-то  необходимо  говорить  и  "нет".  „аже  "отрицательные
открытиЯ" (как было в случае с "вечным двигателем")  могут  играть  огромную
творческую роль. Ћни проЯснЯют пути познаниЯ. ’очно так же и вера  не  может
обойтись без отрицаниЯ и отказа.
     Ћднако если учители €зраилЯ или ‡аратустра твердо  знали,  от  чего  им
нужно было отказыватьсЯ, то греки не имели здесь Ясного  критериЯ.  ‘ама  их
религиЯ напоминала геологический срез, где пласты разных времен и далеко  не
одинаковой  ценности  тесно  прилегают  друг  к  другу.  Џривычное   эллинам
эстетическое  мерило  в  данном  случае  было  неприложимо.  ’ак,  например,
красивые обрЯды могли маскировать самые отвратительные изуверства.
     Џравда, философам порой казалось, что они знают, как отделить подлинное
богопознание от суеверий. Ќо на самом деле критериЯ они не нашли  и  поэтому
были бессильны повлиЯть на религиозную жизнь современников. Ќаиболее  смелые
из них (такие, как Љсенофан) не могли изменить русла народной веры. ‚едь они
не были ни пророками, ни Ясновидцами; их религиЯ оставалась умозрительной  и
абстрактной. „аже Џифагор и ‘ократ, при  всей  своей  интуитивной  чуткости,
предпочли не выходить  далеко  за  пределы  теории,  логики,  науки  (‘ократ
считал, что за разрешением высших тайн бытиЯ следует обращатьсЯ к оракулам).
€менно поэтому доктрины метафизиков оказались не в  состоЯнии  занЯть  место
веры. ”илософскаЯ религиЯ Ђнаксагора, ‡енона или Љлеанфа проигрывала рЯдом с
мистериЯми и  восточными  культами,  когорые  обещали  дать  людЯм  свЯзь  с
Ѓожеством.
     Љроме того, весь эллинистический мир тЯготел к  религиозному  единству.
…го требовало понимание "человечества",  принесенное  эпохой  Ђлександра.  Љ
тому же, если прежде границы народов  и  государств  совпадали  с  границами
почитаниЯ тех или иных богов,  то  теперь,  когда  тысЯчи  греков  жили  вне
родины, стало необходимым обрести веру,  котораЯ  не  была  бы  привЯзана  к
одному месту или городу.
     Љакие силы  могли  сыграть  в  этом  решающую  роль?  ‚еликих  духовных
учителей эллинизм не имел,  он  лишь  питалсЯ  наследием  минувшего.  €  вот
случилось так, что инициатива религиозных преобразований оказалась  в  руках
монархов. Ђшока, ‘елевкиды,  Џтолемей  ‹аг  -  все  они,  каждый  по-своему,
готовили условиЯ длЯ прихода мировой религии.
     Џравда, их усилиЯ, преследовавшие чаще всего политические цели,  полным
успехом  не  увенчались.  ’ем  не  менее  они  покончили  с   окостенелостью
национальных  культов,  раздвинули  духовный  кругозор  народов  и   создали
атмосферу,  благодарЯ  которой  люди  оказались  готовыми   внимать   голосу
ЋткровениЯ. Ќе будь этого  трехвекового  периода  религиозной  "открытости",
апостолы  …вангелиЯ  натолкнулись  бы   на   глухую   непреодолимую   стену.
ќллинистические верованиЯ стали  тем  плугом,  который  взрыхлил  землю  длЯ
сеЯтелей ‘лова.
     ђелигиознаЯ политика царей в эпоху эллинизма шла по двум  направлениЯм:
они либо распространЯли какой-нибудь один культ, либо пытались унифицировать
несколько путем синкретизма, слиЯниЯ религий.
     Ћ деЯтельности миссионеров Ђшоки на ‡ападе мы почти  ничего  не  знаем,
по-видимому, она оказалась безрезультатной. Ќо в странах, соседних с €ндией,
буддизм, как мы уже видели, прочно утвердилсЯ.
     ‘елевк Ќикатор тоже был на свой лад миссионером. Ћн, вероЯтно, следовал
старинному правилу: боги победителей  должны  стать  и  богами  побежденных.
‡авет Ђлександра молитьсЯ во всех храмах он отверг и планомерно  осуществлЯл
эллинизацию ‚остока. ‚месте с ней шло наступление греческой религии на Ђзию.
     ‘елевк достаточно Ясно сознавал, что у самих эллинов вера в  Ћлимпийцев
ослабела. Џоэтому  из  круга  богов  он  решил  избрать  главного,  наименее
поблекшего, чтобы сделать его покровителем короны и империи.
     ‚ыбор царЯ пал на Ђполлона, ибо  не  погас  еще  ореол  таинственности,
который издавна окружал свЯтилище в  „ельфах.  ‚  годы  войн  и  неурЯдиц  к
Џифийскому оракулу все чаще стали  обращатьсЯ  опасавшиесЯ  за  свою  участь
люди. Љ тому же жрецы Ђполлона всегда были сторонниками крепкой власти.  ќто
сделало их союзниками Ђхменидов и Њакедонии, что ‘елевк, естественно, должен
был оценить.
     € еще  одна  причина  определила  выбор  царЯ.  Љ  тому  времени  греки
окончательно  отождествили  Ђполлона  с  ѓелиосом,  богом  ‘олнца,  а  среди
подданных ‘елевка солнечный культ  был  самым  древним  и  популЯрным.  ‚есь
‚осток поклонЯлсЯ дневному светилу:  вавилонский  Њардук,  сирийский  емеш,
иранский Њитра считались  его  олицетворениЯми.  Ќародам,  которые  привыкли
видеть в ‘олнце зримый  лик  божества,  было  легче  принЯть  Ђполлона,  чем
кого-либо другого из Ћлимпийцев.
     ’ем не менее ‘елевк Ќикатор не желал идти на поводу  у  "варваров".  Џо
его  мнению,  Ђполлон  должен  был  остатьсЯ  греческим  богом.  Џоэтому  он
противилсЯ любым попыткам придать Ђполлону восточную окраску. •рамы, которые
строил царь, обычаи, которые он поощрЯл, статуи, которые он воздвигал, ничем
не отличались от того, что было принЯто в ќлладе.
     Ќо именно  это  затормозило  его  деЯтельность.  ‚осток  в  религиозном
отношении  чувствовал  себЯ  сильнее  греков;  ЏерсиЯ,  ЊесопотамиЯ,   ‘ириЯ
по-прежнему держались своих богов. ‚ ‚авилоне или “руке никому и в голову не
приходило чтить Ђполлона; в то же времЯ сами  греки  стали  охотно  посещать
местные свЯтилища и участвовать в чужих обрЯдах.
     ‚ результате уже сын Ќикатора, Ђнтиох I, проникшись почтением  к  седой
азиатской старине, изменил курс. Џри нем ‚осток как бы перехватил инициативу
диалога, обратившись к западному миру на доступном ему Языке.  “поминавшийсЯ
уже жрец Ѓерос посвЯтил  Ђнтиоху  свою  "‚авилонику",  в  которой  стремилсЯ
приспособить халдейские воззрениЯ к эллинским понЯтиЯм. Џодобно стоикам,  он
прибегал к аллегорическому толкованию древних кумиров; в  его  интерпретации
Ѓэл,  творец  ‚селенной,  напоминал  ‡евса  философов.  €злагаЯ  вавилонскую
историю на фоне всеобщей, Ѓерос открыл  ‡ападу  новый  всемирно-исторический
взглЯд на событиЯ и культуры, взглЯд, к которому греков уже приблизила  сама
жизнь(2).
     Ћслабив натиск эллинизации, Ђнтиох  I  стал  оказывать  покровительство
восточным религиЯм. Ћн реставрировал храмы в ‚авилоне  и  Ѓорсиппе,  от  его
лица возносились молитвы Њардуку и Ќабу.  Ќадписи  о  своих  деЯниЯх  Ђнтиох
нередко стилизовал под старинные, вавилонские.  Ћдна  из  них  гласила:  "џ,
Ђнтиукус, великий царь, могучий царь, царь мира, царь ‚авилона, царь  стран,
управитель ќсагилы и ќзиды, первородный сын  ‘илукку,  царЯ  макадунЯн...  Ћ
Ќабу,  возвышенный  сын,  премудрейший  из   богов,   могучий,   преславный,
первородный сын Њардука, отрасль богини Ђруа,  царицы,  создавшей  рождение,
воззри на менЯ милостиво и твоим неотменимым  повелением  сокруши  на  землю
врагов моих"(3).
     ‚ эти годы  ‚авилон  переживает  свой  последний  ренессанс.  …сли  его
писатели и подражают грекам (как Ѓерос), то в гораздо  большей  степени  они
захвачены воспоминаниЯми о славном прошлом их страны.
     ‚озрождение   национальных   культур   ‚остока   скоро   выливаетсЯ   в
политическую борьбу. ‚ Џерсии сопротивление грекам идет под знаменем религии
‡аратустры. ‚ середине III века от державы  ‘елевкидов  отпадают  ЃактриЯ  и
ЏарфиЯ, которые объединЯют вокруг себЯ народы €рана, ‘редней Ђзии и  жителей
„вуречьЯ. ѓраницы  ‘елевкидской  державы  оттеснЯютсЯ  на  запад,  к  берегу
‘редиземного морЯ. € все же эллинство оставлЯет след  в  утраченных  греками
владениЯх. Љультура "парфЯнских" стран, в которой отныне сплелись западные и
восточные  элементы,  станет  со  временем  одним  из  источников   культуры
византийской.
     Џосле отделениЯ Џарфии  ‘елевкиды  своим  оплотом  делают  ‘ирию  с  ее
столицей Ђнтиохией. ‡десь греческий элемент сильнее,  нежели  в  странах  за
…вфратом. Ќо и тут полной эллинизации  не  происходит.  ‘тарые  сирийские  и
малоазийские культы еще  живы  и  даже  начинают  втЯгивать  в  свою  орбиту
эллинов. ’от, кого греки стали  почитать  под  именем  ‡евса  ЉерваниЯ,  был
древним ‚аалом хананеев(4). Џо всему ‹ивану рассеЯны храмы ‘олнцу,  которому
поклонЯютсЯ  под  разными  именами.  Ћдно  из  этих  свЯтилищ,  Ѓаалбекское,
впоследствии приобретает мировую известность.
     —то же привлекало греков в культах ‘ирии? ѓлавным образом то,  что  эти
религии  давали  своим   исповедникам   мистическое   чувство   близости   к
таинственным  силам  мирозданиЯ.   Ћсобенно   популЯрны   были   проникнутые
эротической магией обрЯды в честь Ђдониса.
     Џознакомились с ними греки давно, еще в VI веке; об  Ђдонисе  упоминает
поэтесса ‘афо, а в Ђфинах его первые почитатели поЯвились в  эпоху  Џерикла.
‘редоточием культа Ђдониса была ”иникиЯ и остров Љипр, который служил как бы
мостом между ќлладой и Ђзией.
     •рамы Ђдониса возвышались среди причудливых скал, нависших  над  морем.
’уда по крутым  ступенЯм  люди  поднимались  с  таким  же  трепетом,  как  в
„ельфийское  свЯтилище.  Ѓагровые  цветы  анемоны,  росшие  в  окрестностЯх,
считались брызгами крови Ђдониса. ќту кровь напоминали и  воды  реки,  когда
весной они краснели от глины. Ќа ее берегу ежегодно  справлЯлись  праздники,
посвЯщенные Ђдонису. ‘о временем эти Ђдонии достигли ѓреции и …гипта.
     ‚  "‘иракузЯнках"  ”еокрита  есть  красочное  описание  александрийских
Ђдоний. Џоэт изображает ликующие толпы, рЯды колесниц и воинов,  драгоценные
ткани, покрывающие ложе бога. Џраздник знаменовал брак прекрасного Ђдониса с
Ђфродитой Љипридой. €х изображениЯ несли в пышной процессии к морю.
     Џо обычаю, этот триумф весны, любви, плодородиЯ  должен  был  сменЯтьсЯ
скорбью. ‚споминали миф о гибели Ђдониса. ђаненный вепрем в горах, он  истек
кровью, и слишком поздно  нашл