никами  этой  последней  линии  стали  Ђ. Њ.  ѓорький и Љиров. Ћ  роли
ѓорького,  котораЯ  в  нашей  жизни  была  очень  значительна, надо было  бы
поговорить особо,  тем  более что теперь,  после его  смерти,  о  нем  можно
говорить  с большей откровенностью, чем  это делалось раньше. ќто  -- совсем
особаЯ и большаЯ тема. Ћн пользовалсЯ большим и, надо признать,


     %благотворным  влиЯнием   на   ‘талина.   Ќо  ѓорький,  при  всей   его
влиЯтельности, не  был  членом Џолитбюро  и  не  принимал  непосредственного
участиЯ в выработке решений последнего. ’ем &bull;больше была роль Љирова.
     ќтот последний выступил защитником идеи постепенного ослаблениЯ террора
--  общего  и   внутрипартийного.  Ќе  нужно  преувеличивать  значениЯ   его
предложений. Ќе забывайте, Љиров был один из тех, кто стоЯл во главе  партии
в период первой пЯтилетки, т. е. тех, кто вдохновил и провел недоброй памЯти
походы на деревню, раскулачивание; в его непосредственном ведении находилось
Љемское  поморье  и  Њурмли,  с  их  Ѓеломор-лагом; ему было подведомственно
строительство Ѓалтийско-Ѓеломорского канала. ќтого достаточно, чтобы понЯть,
что  в излишней  щепетильности  в  обращении  с  человеческими  жизнЯми  его
обвинЯть  ни  в  коем  случае  нельзЯ. Ќо  длЯ  той  среды,  в  которой  ему
приходилось выступать,  это было его сильной стороной: взЯв на себЯ всю свою
долю ответственности за ужасы первой пЯтилетки,  он с тем большей  смелостью
мог выступать идеологом смЯгчениЯ террора длЯ периода второй пЯтилетки.
     Џериод    разрушениЯ,    который   был   необходим    длЯ   уничтожениЯ
мелкособственнической  стихии  в деревне, приблизительно  таков  был ход его
мыслей, закончен. •озЯйственное  положение колхозов прочно,  и в будущем оно
может  только улучшатьсЯ.  ќто создает прочную базу длЯ дальнейшего развитиЯ
страны: поскольку  экономическое  положение  страны будет идти на улучшение,
поскольку широкие  демократические слои населениЯ будут  все больше и больше
примирЯтьсЯ с  властью.  Љруг  "внутренних  врагов"  будет  все  сужатьсЯ  и
сужатьсЯ, и задача партии состоит в том, чтобы помочь собиранию сил, которые
способны  ее поддержать  на этой новой  фазе хозЯйственного строительства  в
том,  чтобы  расширить  базу,  на  которую  советскаЯ  власть  опираетсЯ.  ‚
частности, Љиров выступил решительным  сторонником  примирениЯ со всеми теми
элементами  партии,  которые  были отброшены в  оппозицию в период борьбы за
пЯтилетку  и  которые   теперь,  после  завершениЯ  "деструктивного"   этапа
развитиЯ, готовы принЯть новую базу. Џередают, что в одной из своих речей он
заЯвил, что "у  нас  нет больше  непримиримых врагов, которые составлЯли  бы
серьезную силу".  ‚се старые группы и партии расплавлены  в период борьбы за
пЯтилетку, и с ними  по-серь-езному считатьсЯ не приходитсЯ. —то же касаетсЯ
тех  новых  врагов,  которые  поЯвились  за этот  последний  период, то,  за
исключением  единиц,  среди  них  нет  таких,  с  которыми  мы  не могли  бы
столковатьсЯ, если будем проводить политику примирениЯ.
     ќта проповедь Љирова (по  существу, то же, быть может, только с большей
силой проповедовал и ѓорький) имела боль-


     шой успех  среди  партийных верхов.  ‚ы  не  должны  думать,  что  этим
последним легко далось напрЯжение периода первой пЯтилетки.  “жасы, которыми
сопровождались  походы на деревню, -- об этих ужасах вы имеете только слабое
представление,  а они, эти  верхи  партии,  все  времЯ  были  в курсе  всего
совершавшегосЯ  -- многими  из них  воспринимались  крайне  болезненно.  Њне
рассказывали об одном  с этой точки  зрениЯ весьма показательном  инциденте.
ЉажетсЯ, в  конце 1932  г. в ‹енинграде было какое-то  собрание литературной
молодежи, на которое был приглашен  Љалинин. ќто собрание совпало с каким-то
юбилеем ѓЏ“ -- едва ли не 15-летним  юбилеем основаниЯ —ека.  ‚озможно даже,
что это собрание стоЯло в какой-то непосредственной свЯзи с этим юбилеем. ‚о
всЯком случае на собрании читалось много стихов,  посвЯщенных —ека. ЋсновнаЯ
нота, в  этих стихах звучавшаЯ, была  пожелание, обращенное  к  —ека, <i>&lt;</i>--
"пусть беспощаднее разит ее рука".  ‡лые Языки  говорЯт,  что Љалинин  в тот
вечер был сильно навеселе. …сли это и правильно, то это свидетельствует лишь
об  одном:  алкоголь  ослабил  сопротивление  задерживающих  центров  и  дал
Љалинину смелость  говорить  более  откровенно, но  все  присутствовавшие на
собрании  в   один   голос  свидетельствуют,  что  его  речь  звучала,   как
действительно наболевший крик  сердца. Џосле одного  из наиболее кровожадных
стихотворений, чуть ли не прервав чтеца-поэта посередине  его  торжественной
декламации, он встал и начал чуть ли не со слезами на глазах говорить о том,
что террор иногда приходитсЯ делать,  но его никогда  не нужно славословить.
ќто наша трагедиЯ, говорил  он, что нам приходитсЯ  идти на та-кие  жестокие
меры,  и мы  все ничего  другого так не хотели бы, как  иметь возможность от
террора  отказатьсЯ.  Џоэтому  нужно  не прославлЯть беспощадность  —ека,  а
желать,  чтобы скорее пришло времЯ, когда "карающаЯ рука" последней могла бы
остановитьсЯ.
     ђечь эта тогда произвела большое впечатление, и о ней  много говорили в
литературных кругах не  только ‹енинграда, но и Њосквы. Џередают, что за нее
Љалинину  потом "влетело".  ‚о всЯком случае  она показывает,  почему  люди,
проделавшие  первую  пЯтилетку,  с  особенной охотой  ухватились  за  мысли,
доказывавшие возможность ослаблениЯ террора, когда к этому Явились некоторые
объективные посылки. “спех Љирова был огромен, тем более что и ‘талин против
его идей прЯмо  не  возражал, а только  ослаблЯл практические выводы из них:
передают, что такое поведение ‘талина объЯснЯлось влиЯнием ѓорького, которое
в то времЯ достигло своего апогеЯ.
     Џод  влиЯнием  этих идей уже  летом 1933 г. -- тотчас  после  выЯснениЯ
приблизительных размеров урожаЯ -- были восста-


     новлены в правах членов партии Љаменев, ‡иновьев и  много других бывших
оппозиционеров,  причем  им было  предоставлено право выбрать работу себе по
вкусу,  а некоторым  было даже дано приглашение  на партийный съезд (февраль
1934 г.).
     Љиров на  этот  съезд  ЯвилсЯ как своего рода  победитель. …го выборы в
‹енинграде  были  обставлены таким триумфом, каким не  обставлЯлись  никакие
другие выборы: районные конференции в ‹енинграде были собраны в один день, и
Љиров  объехал  их  одну  за  другой,  всюду  приветствуемый  торжественными
овациЯми и  криками: "„а здравствует наш Њироныч!". ‘делано  было все, чтобы
продемонстрировать,  что  за Љировым стоит весь  ленинградский  пролетариат.
’оржественного приема  удостоилсЯ  Љиров  и на самом  съезде.  …му  устроили
овацию, когда он поЯвилсЯ в зале  заседаниЯ; его встречали и провожали стоЯ,
когда он  выступал  со своим  докладом.  ‚ кулуарах съезда потом было  много
разговоров на тему о  том, кто получил больше оваций: ‘талин или Љиров. ќто,
конечно, преувеличение: ‘талина встречали  несомненно более импозантно,  чем
Љирова.  Ќо  уже  сам тот  факт, что  эти  овации  могли  быть  сравниваемы,
достаточно говорит о том, какую роль играл на съезде Љиров.
     Џоследний был не только перевыбран в Џолитбюро, но и выбран в секретари
–Љ. ЏредстоЯл его переезд в Њоскву и  принЯтие  им под свое непосредственное
руководство целого рЯда отделов  партийного  секретариата, которые  до  того
находились  под  руководством  Џостышева или  Љагановича.  ќто  должно  было
обеспечить   более  последовательное  проведение   новой  партийной   линии,
вдохновителем которой  был  Љиров. ќтот  переезд  не  состоЯлсЯ: официальной
причиной была выставлена невозможность оставить ‹енинград без ответственного
руководителЯ. ‡аместителЯ  длЯ  Љирова  подыскивали,  но все никак не  могли
найти, а переселение Љирова в Њоскву все отсрочивали и отсрочивали.
     Ќо  в  работах Џолитбюро  Љиров  участие  принимал,  и его  влиЯние там
неуклонно возрастало.
     Ќа одном  из  заседаний Џолитбюро, кажетсЯ,  в начале лета  1934  года,
встал вопрос, который был  прЯмым продолжением споров, возникших в  свЯзи  с
делом  ђютина.  ‚  тот  период было  раскрыто несколько  групп  молодежи  --
студенческой и комсомольской, -- среди  которой  велись  разговоры на темы о
терроре. „ействий террористического характера  за ними никаких не числилось:
если б было иначе, то вопроса о судьбе участников этих групп вообще никто не
возбуждал  бы.  Џринцип, что  члены  групп, перешедших  к активному террору,
должны  быть  физически  уничтожаемы,  незыблемо  установлен еще  со  времен
гражданской  войны.  "„ействиЯ" участников групп, раскрытых весной 34-го г.,
не вышли за пределы самых неопределенных разговоров


     о том, что при полном отсутствии партийной демократии и при фактической
отмене  советской  конституции у оппозиционеров  не остаетсЯ  никаких других
путей  борьбы,  как  путь  террора. ђаньше  и  по таким делам, как  правило,
применЯлась  "высшаЯ мера  наказаниЯ". ‚виду нового  курса, ѓЏ“  запрашивало
инструкции. Ѓыл составлен обстоЯтельный доклад с рассказом о всех означенных
группах ‡адним числом теперь  думаетсЯ, что постановка  этого  вопроса перед
Џолитбюро была делом не случайным,  что  '‘талин  и  его ближайшее окружение
делали  своего рода испытание  прочности новому курсу: как-то  далеко пойдет
Џолитбюро  в  своем  "либерализме"? €нструкциЯ  Џолитбюро была дана довольно
гибкаЯ. Ћбщего  твердого  указаниЯ не  было  дано. ђекомендовалось  в каждом
отдельном случае рассматривать индивидуальные особенности дела. Ќо общий тон
решениЯ  был таков,  что  "высшую меру наказаниЯ" применЯть  рекомендовалось
только в крайних случаЯх,  когда составитсЯ представление о "неисправимости"
отдельных участников  подобных групп. ‚виду этого решениЯ все указанные дела
закончились  относительно мЯгкими  приговорами: изолЯтором  или лагерЯми;  в
некоторых же случаЯх арестованные отделались простой ссылкой в места даже не
особенно   далекие  и  плохие.  €менно   так  было   ликвидировано  дело   о
"террористах", арестованных в ‹енинграде.
     ‚ести  о новом курсе стали  очень широко известны  в партийных  кругах.
Ќесомненно, под их влиЯнием отказались  от своей непримиримости последние из
крупных  оппозиционеров,  державшиесЯ  непримиримо еще  со  времен  "большой
оппозиции":  ђаков-ский, ‘основский  и  др.  ќто  расценивалось  как крупные
успехи политики  "замирениЯ" внутри партии. "ђаскаЯвшимсЯ" сразу  же  давали
разрешениЯ  селитьсЯ в  Њоскве  и  возможность  вести ответственную  работу.
ђаковский удостоен был даже личного приема у Љагановича. ‘основского вернули
на  его старое амплуа политического фельетониста, правда, не в "Џравду" (где
он до ссылки был одним из редакторов), а в "€звестиЯ", и т. д.
     ‡авершением успехов  Љирова  был ноЯбрьский  1934  г. пленум –Љ.  ќтому
пленуму   была  представлена  на  утверждение   целаЯ  программа  конкретных
мероприЯтий,   которые   предлагалось   провести  в  жизнь   во   исполнение
принципиальных  решений  недавнего  партийного  съезда.  Љиров  был  главным
докладчиком и героем днЯ. ‚новь был поднЯт вопрос о его переселении в Њоскву
и  решен  в  положительном смысле.  Ѓыло постановлено,  что переселение  это
должно состоЯтьсЯ в течение ближайших же недель, еще до нового года. Џод его
непосредственное  руководство  были  поставлены  все   отделы  ‘екретариата,
которые были свЯзаны с  "идеологией".  ‚ ‹енинград он  ехал только на  самое
короткое времЯ, длЯ передачи дел своему временному заместителю.


     ’ем  острее  поразила  всех  пришедшаЯ  оттуда   телефонограмма  о  его
смерти...
     Џро дело  об убийстве Љирова можно было бы рассказать очень много, -- и
оно, несомненно, заслуживает быть подробно освещенным в печати: ведь с этого
злополучного выстрела начинаетсЯ  новый  период  истории  ‘оюза...  Ќо такой
рассказ  завел  бы менЯ  слишком далеко, а мое письмо и без того  не в  меру
затЯнулось. Џоэтому Я остановлюсь только  на тех моментах, которые важны длЯ
пониманиЯ того, как развивались внутрипартийные отношениЯ.
     “же первые  телефонограммы, принесшие в Њоскву известие об убийстве, не
оставлЯли сомнениЯ  в  том, что  убийство носило  политический характер: при
Ќиколаеве была  найдена заранее написаннаЯ декларациЯ с  изложением мотивов,
толкнувших  его  на  убийство.  Ќо  при   тех  настроениЯх  внутрипартийного
замирениЯ,  которые  сложились  за  последние  перед тем  месЯцы,  сразу  же
расценить  выстрел  1  декабрЯ   как   акт  террора,  выросшего   на   почве
внутрипартийной  борьбы,  длЯ  многих  было  психологически  невозможно.  Ќе
хотелось  верить,  что  тот,  кто  был  главным  защитником   этой  политики
замирениЯ,  убит пулей  оппозиционера, и притом как раз в  момент,  когда ее
победа казалось почти обеспеченной. ‘вое влиЯние на эти  настроениЯ оказывал
и страх  перед тем, какие  последствиЯ акт  такого  террора будет иметь  длЯ
развитиЯ внутрипартийных отношений.  Ћтсюда  настроениЯ первых дней  декабрЯ
1934  г.,  когда  многие  стремились  объЯснить  убийство  "происками  одной
иностранной державы" (имЯ ее не было нужды называть), слепым орудием которой
ЯвилсЯ  Ќиколаев. ‚ывод, который  делали отсюда, сводилсЯ к утверждению, что
это убийство не имеет значениЯ длЯ внутреннеполитических отношений в ‘оюзе и
что линиЯ,  только что намеченнаЯ по докладам Љирова  на пленуме  –Љ, должна
остатьсЯ  полностью и  без  изменений руководЯщей линией партийной политики.
Ћсобенно ухватились  за эту  версию все те,. кто когда-либо имел то или иное
отношение к разным оппозициЯм и кто поэтому не без основаниЯ опасалсЯ теперь
за свою личную судьбу. ѓлавным рупором этих  настроений в печати стал ђадек,
-- если б он мог  предположить, что эта  версиЯ о  "руне гестапо"  обернетсЯ
против всех былых оппозиционеров, в том числе и против него, ђадека, лично!
     Љ такой оценке выстрела  Ќиколаева  вначале склонЯлись  не  одни только
оппозиционеры. Ћна  была  вообще  широко  распространена,  ее,  по-видимому,
готовы были принЯть и  руководители  ЌЉ‚„.  ‚спомните  списки первых  партий
расстрелЯнных  в ответ на выстрел Ќиколаева:  в  них попали  преимущественно
лица, которые были заподозрены (насколько основательно, это&bdquo;


     конечно,  другой вопрос)  в  сношениЯх  с иностранными  разведками,  --
сепаратистскаЯ пропаганда на “краине у нас и тогда  уже считалась работой по
заданиЯм немцев. Ђ ведь директива об этих расстрелах была дана из Њосквы под
первым впечатлением от ленинградских телефонограмм.
     ќта  версиЯ не  стала официальной.  ‘талин первые дни не давал  никакой
руководЯщей директивы, предоставлЯЯ другим искать объЯснениЯ совершившемусЯ,
он сам сосредоточил внимание на энергичной организации расследованиЯ. ‚месте
с ‚орошиловым и  Ћрджоникидзе, поддержка которых ему была особенна важна длЯ
Џолитбюро, он немедленно же отправилсЯ в ‹енинград  и здесь дал основной тон
следствию, определив его  направление и размах: он  лично присутствовал  при
некоторых наиболее важных  допросах, в частности, лично допрашивал Ќиколаева
и  лично  же  руководил  мероприЯтиЯми  по  раскассирова-нию  ленинградского
управлениЯ ЌЉ‚„. Ќепосредственное руководство следствием  было возложено  на
Ђгранова, который последние  годы пользуетсЯ особым личным доверием ‘талина:
последний убежден, что кто-кто, а  џша  (этим  уменьшительным именем  ‘талин
нередко  называет Ђгранова даже на официальных  заседаниЯх) ни в коем случае
не  выйдет  из роли  усердного  и послушного  выполнителЯ  полученных им  от
‘талина заданий, никогда не будет  руководствоватьсЯ  внушениЯми,  идущими с
других сторон, -- относительно других  руководителей  ЌЉ‚„  у  ‘талина такой
уверенности не было.
        *
     ‘ледствие с самого начала дало рЯд интересных данных.
     ‘ точки зрениЯ пониманиЯ движущих  мотивов поведениЯ Ќиколаева особенно
важным  оказалсЯ  дневник   последнего.  ‚ыдержки  из  этого  дневника  были
напечатаны  в  том  докладе  о  деле  Ќиколаева, о котором мне еще  придетсЯ
говорить ниже,  но только очень небольшие. ‚ообще же об  этом дневнике ходит
много   слухов,  порою  разноречивых.   Ќо   в  том,   что  касаетсЯ   общей
характеристики  Ќиколаева,  эти  слухи сходЯтсЯ. …го  выстрел  сыграл  столь
роковую роль и длЯ страны, и длЯ  партии, что быть в отношении его полностью
объективным  очень  трудно.  Ќо  если   пытатьсЯ  сохранить  известную  долю
беспристрастности,  то  нельзЯ не признать, что в его  лице  мы имеем дело с
типичным представителем того поколениЯ нашей  молодежи, которое было втЯнуто
в  партию стальными  зубьЯми гражданской  войны,  за последующие годы прошло
сквозь  огонь,  воду  и  медные  трубы  всевозможных  ударных  и   неударных
мобилизаций и теперь вы-


     брошено  на мель  мирного  строительства  -- с  истрепанными нервами, с
подорванным здоровьем, с выпотрошенной до дна душой.
     ‹ичный жизненный путь Ќиколаева таков: в  дни наступлениЯ ћденича, едва
ли не 16-летним юнцом, он пошел добровольцем на фронт и осталсЯ там до конца
гражданской войны. Ќа  фронте он стал комсомольцем.  Ћчень темным пунктом  в
его  биографии ЯвлЯютсЯ  его  отношениЯ к —ека-ѓЏ“. ‘колько-нибудь  заметной
роли в работе этих органов  он никогда  не играл, но факт его причастности к
ней  ЯвлЯетсЯ  несомненным,  хотЯ, по понЯтным  причинам, этот  факт  теперь
тщательно   замалчиваетсЯ    даже   в   документах,   предназначенных    длЯ
внутрипартийного распространениЯ.  ‚ жизни  партийной  организации  Ќиколаев
принимал  мало  участиЯ, хотЯ числилсЯ  в  партии  с  1920  г.,  сначала  по
комсомолу  (в ‚ыборгском районе);  затем  по  общепартийной  организации.  ‚
оппозиции 1925 г. участиЯ не принимал, если  не считать каких-то голосований
на  собраниЯх  того   периода,  когда,  как   известно,   90%  ленинградской
организации  поддерживало  линию  ‡иновьева.  ‚о   всЯком  случае  во  времЯ
генеральной чистки этой организации, которой она  была подвергнута после XIV
партсъезда, Ќиколаев никакой каре подвергнут не был, даже не  был переброшен
в  другой  город  (это была минимальнаЯ кара,  которой  были подвергнуты все
"ленинградцы",  хотЯ бы в слабой мере замешанные  в  оппозиции). ‚ремЯ после
1929--1930  гг.  и до  начала 33-го провел  в разных  командировках, главным
образом на Њурмане,  куда был отправлен по  партмобилизации  и  где  занимал
какой-то   маловажный   пост  по  управлению  принудительными  работами.  Џо
возвращении вновь работал по линии ѓЏ“ -- на этот раз, кажетсЯ (эта сторона,
повторЯю, держитсЯ в особо строгом секрете), в отделе охраны ‘мольного.
     ’аковы  вехи  формальной  биографии  Ќиколаева.  ‡аписи  его  дневника,
который охватывает  последние 2  года --  весь  период после  возвращениЯ  с
Њурмана,  --  говорЯт, каким  идейным  содержанием  наполнЯлись эти  внешние
формы.  ‘удЯ   по  всему,  исходным  длЯ  его  настроений  были  его  личные
столкновениЯ со все  более и более бюрократизирующимсЯ  партийным аппаратом.
„невник  полон  записей  этого  рода  и жалоб  на  исчезновение  тех  старых
товарищеских отношений, которые делали столь приЯтной партийную жизнь первых
лет  революции.  Ћн  часто возвращаетсЯ к  воспоминаниЯм  об  этом  прошлом,
которое рисуетсЯ ему в весьма розовых красках, но очень упрощенным: каким-то
своеобразным "братством  на  крови". ’еперешний  формализм его раздражает  и
угнетает. Ќа этой почве у него был целый рЯд столкновений,  которые в начале
34-го года повели  за собой его  исключение  из партии. ќто  исключение было
скоро отменено:


     было  установлено,  что  он  болен  на  почве  нервного  переутомлениЯ,
вызванного напрЯженностью  работы  на  Њурмане,  и что поэтому к нему нельзЯ
предъЯвлЯть суровых требований.
     ќти жалобы на развивающийсЯ в  партии бюрократизм были исходным пунктом
длЯ критики Ќиколаева. Ќо  они же,  по существу, остались и ее  завершением.
Џоражает  несоответствие   между  серьезностью  того,  что   он   сделал,  и
отсутствием  глубины,   поверхностностью   его   критического  отношениЯ   к
действительности. џ не говорю уже о том, что мира вне партии длЯ него вообще
почти  не  существует.  „аже жизнь  партии его  интересует  не по  ее  общей
политической  линии, а  почти  исключительно  под  углом развитиЯ  отношений
внутри партии. Ќо  эти  внутрипартийные  отношениЯ он  воспринимает  со  все
большей и  большей остротою,  постепенно  начинаЯ расценивать  их как прЯмую
измену славным традициЯм партийного прошлого, как измену революции вообще.
     ‚месте с  тем у него растет настроение в известной мере жертвенное: все
чаще и чаще  он высказывает мысль, что кто-нибудь должен  пожертвовать собою
длЯ того, чтобы обратить внимание партии на пагубные моменты в ее развитии и
что  сделать это можно  только путем террористического акта против кого-либо
из наиболее крупных  представителей той группы "узурпаторов", которые сейчас
захватили власть в партии и в стране. Ѓольшое влиЯние на Ќиколаева в вопросе
о терроре оказало чтение мемуарной литературы русских революционеров прежних
периодов. ‚  этой области он, как видно по  его дневнику,  много  читал;  из
мемуарной      литературы      террористов      --      народовольцев      и
социалистов-революционеров  --  он  вообще  перечитал  все, что  только  мог
достать. € свой акт он рассматривал  как прЯмое продолжение террористической
деЯтельности русских революционеров прежних периодов. Џередают, что во времЯ
своей беседы со ‘талиным на вопрос последнего, зачем он это сделал,  ведь он
теперь -- погибший человек,  Ќиколаев ответил: "—то ж, теперь многие гибнут.
‡ато  в  будущем  мое  имЯ  будут  поминать  нарЯду  с  именами  †елЯбова  и
Ѓалмашева!"
     Ћб   этом   желании   провести  прЯмую  линию  между  своим   актом   и
террористическими  актами  русских революционеров  прежних  эпох  говорЯт  и
некоторые другие детали дела Ќиколаева.
        * * *
     Џоскольку эти мотивы поведениЯ самого Ќиколаева были выЯснены, внимание
следствиЯ   было  сосредоточено  на  двух   основных   темах:   на   поисках
"соучастников" и "подстрекателей", с


     одной  стороны,  и  на  выЯснении  степени   виновности   руководителей
ленинградского отделениЯ ЌЉ‚„, не предупредивших покушение, с другой.
     Ћтвет  на  первый  вопрос,  по  существу,  был  очень  прост:  в  своей
декларации  Ќиколаев подчеркивал,  что его акт ЯвлЯетсЯ актом  исключительно
индивидуальным,  что  никаких  соучастников  у  него  нет.  ‡аписи  дневника
полностью  подтверждали  это  утверждение.  ‘реди  них  не нашлось ни одной,
котораЯ хотЯ бы косвенно подтверждала предположение о существовании какой-то
тайной организации, членом которой Ќиколаев ЯвлЯлсЯ или по поручению которой
он действовал.  ‚о всЯком случае ни  одной такой цитаты  не приведено  в том
докладе,  о  котором  Я уже упоминал,  а нет никакого сомнениЯ, если б такие
записи  в  дневнике имелись, следователи  не  преминули бы их  в этот доклад
вставить.  Ћбщий  же  характер  дневника  совершенно  исключает  возможность
предположить, чтобы Ќиколаев систематически умалчивал  в нем  обо  всем, что
имеет  отношение  к тайной организации, членом которой  он  состоит,  если б
такаЯ  организациЯ  существовала. ‚ нем он подробно,  и крайне  неосторожно,
записывал обо всех  разговорах, которые хотЯ бы косвенно поддерживали  его в
его выводах.
     Ќо  мы  уже  давно   ушли   от   тех  времен,  когда  "соучастником"  и
"подстрекателем" был  лишь тот,  кто  прЯмо  или  косвенно  соучаствовал или
подстрекал  к  данному, конкретному  акту. ‘оучастником и подстрекателем  по
нашим  толкованиЯм   ЯвлЯетсЯ   каждый,  кто  поддерживает  и  укреплЯет  те
настроениЯ, на почве которых вырастают определенные акты. ’аких соучастников
и  подстрекателей  найти  было  нетрудно  внутри  организации и  около  нее,
существовало  немало недовольных элементов,  не  делавших секрета  из своего
критического отношениЯ к порЯдкам, которые  сложились в  партии  и в стране.
ќто были главным образом бывшие оппозиционеры, в недавнем  перед тем прошлом
подвергавшиесЯ  всевозможным репрессиЯм, побывавшие в тюрьмах и в  ссылках и
только в самое последнее времЯ возвращенные  в ‹енинград.  ‡анимавшие раньше
более  или менее  крупные посты  по  партийной и  советской линии, привыкшие
играть заметную  роль в  политической жизни, они теперь с трудом мирились со
своим  скромным положением  и всегда  были готовы поворчать  по поводу новых
порЯдков  и  сравнить  их  с  "добрыми  старыми  временами". Ќикакой  тайной
организации у  них  не  было, но  многие из них поддерживали друг  с  другом
личные  приЯтельские  отношениЯ, начало  которых восходило к  очень  далеким
временам. Џри встречах  обменивались информацией о партийных делах, о судьбе
товарищей,  продолжающих скитатьсЯ по тюрьмам и  ссылкам; иногда  устраивали
сборы в их пользу; перемывали косто-


     чки своих наиболее  ненавистных  противников. ќтим и  исчерпывалась  их
политическаЯ  активность.  „еЯтельность  во  внешнем  мире  вести  почти  не
пробовали. ђазве только  изредка  кто-либо из них  выступал  в том или  ином
научном обществе с докладом или  с  историческими воспоминаниЯми на одном из
вечеров €ст-парта...
     ”акт существованиЯ таких очагов "идейно не разоружившейсЯ оппозиции" не
был большим секретом. ‡нало о них и местное отделение ЌЉ‚„ и терпело их, как
в  старые  времена царскаЯ полициЯ  терпела  колонии бывших ссыльных, живших
несколько особнЯком, "чужестранцами", не сливаЯсь с окружавшим их обществом.
‡а эту-то среду со  всеми присущими ему "талантами" и взЯлсЯ теперь Ђгранов,
получивший задание "обследовать" ее возможно более тщательным образом.
     ‡начительно более щекотливой была втораЯ часть работы Ђгранова. ђевизиЯ
дел ленинградского  отделениЯ  ЌЉ‚„  установила, что руководители последнего
были достаточно  полно  осведомлены о  настроениЯх  Ќиколаева и даже  о  его
симпатиЯх к террору. —еловек несдержанный и  нервный, он  нередко откровенно
говорил на острые  темы  в  присутствии людей  даже  мало знакомых,  а у нас
шпионаж  поставлен настолько хорошо, что оппози-ционные замечаниЯ, сделанные
в кругу 3--5  даже  ближайших  друзей, имеют  все шансы  быть доведенными до
сведениЯ тех,  "кому  сие  ведать  надлежит".  Ћ  Ќиколаеве  до  их сведениЯ
доходило, оказываетсЯ, очень многое. ‚ этих  условиЯх становилось совершенно
непонЯтным, как его могли допустить в непосредственную  близость к Љирову --
это  при  нашей-то  тщательности   охраны   "вождей"!   Џоэтому   совершенно
необходимым было освещение вопроса  с  иной стороны: какие мотивы руководили
самим Ќиколаевым, было Ясно  из его документов; гораздо более  важно было бы
выЯснить, не было ли в данном случае прЯмого попустительства со стороны тех,
на чьей обЯзанности лежало предупредить  покушение? Љто  был заинтересован в
устранении Љирова накануне его переезда в  Њоскву? Ќе тЯнулось ли каких-либо
нитей  от  этих  последних  к  тем  или  иным  руководителЯм  ленинградского
отделениЯ ЌЉ‚„?  „умаетсЯ,  что  расследование в  этом  направлении дало  бы
немало  интересного  материала.  ђазговоров  на  эти  темы  мне  слышать  не
приходилось: у  нас теперь  вообще  перестали говорить,  особенно  на  такие
опасные темы. Ќо намеки,  показывающие, что подобные предположениЯ  приходЯт
на ум многим, слышать приходитсЯ и посейчас; в декабрьские же дни  1934 года
у нас как-то внезапно вырос интерес к делу об убийстве ‘толыпина,  с которым
в деле об убийстве Љирова имеетсЯ очень много общих черточек.
     ‚се эти вопросы следствием поставлены не были. ‚о всЯком


     случае основное внимание  следствиЯ пошло  по совсем иному руслу:  если
расследование  о "соучастниках" с самого начала превратилось в расследование
о  кружках  ленинградских  оппозиционеров,  то  следствие   о  руководителЯх
ленинградского отделениЯ ЌЉ‚„ быстро превратилось в  следствие о том, почему
они  "попустительствовали" оппозиционерам,  легко  даваЯ  им  право  жить  в
‹енинграде, сотрудничать в печати и выступать на различных собраниЯх и т. д.
‚ свое оправдание обвинЯемые ссылались на  устные и письменные  распорЯжениЯ
Љирова,  который,  руководствуЯсь  своими  общеполитическими  соображениЯми,
настаивал  на всевозможных льготах длЯ бывших оппозиционеров  и  предписывал
ЌЉ‚„  не  раздражать  последних  излишними  придирками.  ќти  ссылки  вполне
отвечали фактам. Ќадо сказать, что за последние годы Љиров вообще  стремилсЯ
восстановить старую зиновьевскую традицию превращениЯ ‹енинграда в самостоЯ-
&bull; тельный  литературно-научный центр, который в области  литературной и
научной  продукции  мог бы конкурировать  с  Њосквой. „лЯ этого он  всЯчески
содействовал  развитию  издательской  деЯтельности  в  ‹енинграде,  создавал
благоприЯтные условиЯ длЯ существованиЯ журналов (как  в материальном, так и
в цензурном отношении), покровительствовал деЯтельности научных обществ и т.
д. Џривлечение к  такого  рода работе  бывших оппозиционеров  Љиров всЯчески
поощрЯл, как  в старые времена  либеральные губернаторы поощрЯли привлечение
ссыльных  к работе по научному  обследованию  сибирских окраин.  Џараллель с
"чужестранцами" была  верна и  с  этой стороны!  ‚ своем "либерализме" Љиров
дошел  даже до того,  что осенью  1934  г. разрешил  поселитьсЯ в ‹енинграде
такому  "нераскаЯнному"  грешнику,  каким ЯвлЯетсЯ ђЯзанов.*  —то же  в этих
условиЯх могли сделать руководители ленинградского отделениЯ ЌЉ‚„, когда они
получали    распорЯжениЯ    от    своего   непосредственного   политического
руководителЯ, одного из  самых влиЯтельных членов Џолитбюро, наделенного длЯ
‹енинграда всею полнотою партийной и советской власти?

     *  €сториЯ скитаний  последнего такова:  в  31-м  г., после  нескольких
месЯцев заключениЯ в тюрьме, он был сослан в ‘аратов, где получил место  при
местной  библиотеке. ‚  1934  г.  по  хлопотам  <b>его</b>  иностранных друзей  был
поставлен вопрос об облегчении его положениЯ. Ћн был вызван  в Њоскву, где с
ним вели  переговоры  об  условиЯх  его возвращениЯ в  партию  и в  €нститут
Њаркса.  Ћн  был принЯт  Љалининым.  Џереговоры не дали результатов: ђЯзанов
решительно отказалсЯ подать какое бы то ни было  заЯвление, которое могло бы
быть истолковано как хотЯ бы косвенное признание им своей вины в свЯзи с так
наз.. "меньшевистским  процессом", продолжаЯ настаивать, что  все  тогдашние
обвинениЯ результат интриги против него, и  требуЯ пересмотра  своего  дела.
ќта непримиримость ђЯзанова вызвала сильное раздражение ‘талина, который, по
слухам, лично  кому-то  обещал улучшить положение  ђЯзанова,  но  ни в  коем
случае не хотел это улучше-


     Љ  середине  декабрЯ следствие  продвинулось  настолько  далеко, что  в
Џолитбюро был представлен  сводный о нем  доклад. Ћбсуждение его происходило
вместе  с обсуждением  вопроса  о  том,  какие  политические  выводы следует
сделать из выстрела Ќиколаева.
     Љак вы понимаете, менЯ все времЯ интересовала позициЯ, занЯтаЯ в спорах
самим ‘талиным.
     Ѓорьба, котораЯ шла  на верхах партии  с осени  33-го  года существенно
отличалась от  всех прежних конфликтов в среде нашей руководЯщей верхушки. ‚
то времЯ как прежде все оппозиции  были оппозициЯми против ‘талина,  за  его
устранение с поста  главного руководителЯ партии, теперь о таком отстранении
не было и намеков. ѓруппировка  проходила не по линии за или  против ‘талина
-- все без исключениЯ не уставали подчеркивать  свою полную ему преданность.
ќто была борьба за.  влиЯние на ‘талина, так сказать, за его  душу. ‚опрос о
том, к кому он примкнет  в решающий момент, оставалсЯ открытым, и, сознаваЯ,
что от этого решениЯ ‘талина зависит политика партии длЯ ближайшего периода,
все стремились привлечь его на свою сторону. „о убийства Љирова  он держалсЯ
очень сдержанно; временами сочувственно  поддерживал новаторов; временами их
сдерживал.  Ќе свЯзываЯ себЯ со сторонниками новой линии, он в то же времЯ и
не  выступал  определенно  ее  противником.  Ћн  сократил  прием  ежедневных
докладов, ограничив  их самым  минимумом; часто  запиралсЯ  в  кабинете и  с
трубкою  в  зубах часами  вышагивал  из  угла  в  угол.  ‚ такие  дни  в его
секретариате все шукали друг на друга: ‘талин думал,  обдумываЯ новую линию,
а когда он думал, полагалось соблюдать абсолютную тишину.
     Ѓольшое  влиЯние  на  него  оказывал  ѓорький. ќто  были  месЯцы, когда
влиЯние последнего достигло апогеЯ. ѓорЯчий  защитник мысли о  необходимости
примирить советскую власть с  беспартийной интеллигенцией, он целиком принЯл
мысль  Љирова о необходимости политики  замирениЯ внутри  партии, ибо  такое
замирение, сплотив  и  укрепив  партийные рЯды,  облегчит партии возможность
морального  воздействиЯ на  широкие  слои  советской  интеллигенции.  •орошо
понимаЯ   основные   черты   характера  ‘талина  --  его   чисто   восточную
подозрительность в отношении

     ние превратить  в его реабилитацию: "интриги" 31-го  г.  во многом были
вдохновлены самим ‘талиным.  ‚ыход из положениЯ нашел Љиров, который <i>взЯл</i> на
себЯ  разрешение ђЯзанову переселитьсЯ в  ‹енинград, где длЯ последнего были
созданы условиЯ, позволЯвшие ему вести научную работу по интересовавшим  его
вопросам, в то времЯ как в ‘аратове, при бедности местных библиотек, ђЯзанов
такой возможности был почти  лишен. ‚ ‹енинграде ђЯзанов оставалсЯ до начала
1935 г., когда в свЯзи с общей "чисткой", последовавшей за убийством Љирова,
ему было предложено вернутьсЯ в ‘аратов, где он живет и сейчас.


     всех  окружающих,   --  ѓорький   особенно  старалсЯ   внушить  ‘талину
уверенность в том, что отношение  к нему, к  ‘талину, теперь стало совсем не
тем,  каким оно  было в  момент ожесточенных схваток  с разными оппозициЯми,
убедить его  в  том,  что теперь  'все признают гениальность  основной линии
‘талина,  что  поэтому  на  его  руководЯщее  положение никто  и  не  думает
покушатьсЯ. Ђ  в  этих условиЯх  великодушие ко  вчерашним противникам, ни в
какой  мере  не  подрывает его  положениЯ,  только  поднимает  его моральный
авторитет.
     џ недостаточно хорошо  знаю ‘талина и  не берусь судить,  было  ли  его
поведение одной игрой или в то времЯ он действительно колебалсЯ, не поверить
ли увещаниЯм ѓорького?  ‚  распорЯжении последнего во всЯком  случае  имелсЯ
один аргумент, в отношении которого ‘талин был всегда податлив: мысль о том,
как к  тому  или иному его шагу  отнесутсЯ его будущие  биографы.  “же давно
‘талин  не  только  делает  свою  биографию, но и заботитсЯ о  том,  чтобы в
будущем ее писали в благоприЯтных длЯ него тонах.
     Ћн хочет, чтобы его изображали не только суровым и беспощадным там, где
речь идет  о борьбе  с непримиримыми вратами,  но  и простым,  великодушным,
человечным  там,  где  по  обстановке нашей  суровой  эпохи  он  имеет право
позволить себе роскошь быть тем, чем он есть в глубине своей души. Џо натуре
весьма  примитивный человек,  он  не прочь  временами давать  примитивный же
выход  этим  настроениЯм.  Ћтсюда  его  стремление играть  роль своего  рода
ѓарун-аль-ђашида -- благо, что тот был тоже  с востока и тоже  довольно-таки
примитивен по натуре.
     ‚о  всЯком  случае  ѓорький  умело   играл  на  этой  струнке,  пытаЯсь
использовать  ее  длЯ  хороших  целей:  смЯгчать  подозрительность  ‘талина,
умерЯть  его  мстительность  и т.  д.  ‚озможно,  конечно, что  длЯ  ‘талина
решающими были и  другие  мотивы:  кругом  все были так утомлены напрЯжением
предшествующего десЯтилетиЯ, что  сопротивление этому  настроению  могло  бы
привести к столкновению... ’ак или иначе, но нет сомнениЯ в том, что в  1934
г.  ‘талин  как-то  отмЯк,  подобрел, стал  более  мЯгким в  обиходе,  любил
встречатьсЯ  с  писателЯми,  артистами,  художниками,  прислушиватьсЯ  к  их
разговорам, вызывать на откровенные излиЯниЯ...
     ‘казались эти перемены и на отношениЯх ‘талина к бывшим оппозиционерам.
Ќаиболее  характерным  в   этой  области  было  возвращение  к  политической
деЯтельности  Ѓухарина,  который  после  нескольких  лет опалы  получил пост
редактора  "€звестий".  …ще более показательным  была перемена  отношениЯ  к
Љаменеву. ќтот последний был, кажетсЯ, трижды исключаем из партии


     и трижды  каЯлсЯ.  ‚ последний раз он провинилсЯ  зимой 1932/33  годов,
будучи уличен в "чтении и недонесении" платформы ђю-тина, т. е. документа, к
которому  ‘талин отнессЯ  особенно  враждебно.  Љазалось,  что  на этот  раз
Љаменев попал в опалу всерьез и надолго. Ќо ѓорькому, который  очень дорожил
Љаменевым,  удалось и  на этот раз смЯгчить ‘талина  ѓорький устроил встречу
‘талина с Љаменевым --  встречу,  во времЯ  которой, как тогда рассказывали,
произошло нечто вроде объЯснениЯ в любви со стороны Љаменева.
     Џодробности этого объЯснениЯ,  происходившего с глазу на глаз, конечно,
никто  не  знает, но и  партийных  кругах  тогда  с  одобрением отмечали его
результат  ‘талин,  как  он сам  заЯвил  почти публично, "поверил Љаменеву".
Џоследний   Якобы   откровенно   рассказал  о   всей   своей   оппозиционной
деЯтельности, объЯснил,  почему он был  раньше против  ‘талина и  почему  он
те-перь окончательно  перестает  быть его  противником. ’огда же передавали,
что Љаменев  дал  ‘талину "честное  слово"  не  заниматьсЯ  больше  никакими
оппозиционными делами -- и за это не только получил широчайшие полномочиЯ по
руководству издательством "ЂкадемиЯ", но и  обещание в ближайшем  же будущем
быть снова допущенным к руководЯщей политической работе.
     ‚ качестве, так сказать, аванса он получил разрешение выступить на XVII
партсъезде  --  это  его  выступление  имело  шумный  успех. ‚  нем  Љаменев
"теоретически обосновал" необходимость диктатуры -- не партии и не класса, а
единоличной  диктатуры.  „емократиЯ  даже внутри класса или  внутри  партии,
доказывал он, годитсЯ длЯ  периодов мирного строительства, когда есть  времЯ
длЯ сговоров,  взаимного убеждениЯ. €ное в кризисные моменты: тогда партиЯ и
страна должны  иметь вождЯ  --  человека,  который  один  принимает на  себЯ
смелость решениЯ.
     ‘частье, говорил он,  партии  и страны,  если они имеют в такие моменты
вождЯ,  одаренного интуицией:  они имеют  шансы выйти победителЯми из  самых
тЯжелых положений. ѓоре им, если на  руководЯщем  посту окажетсЯ человек,  к
этой роли не пригодный: тогда им грозит гибель... ‚сЯ речь  была построена и
произнесена так,  что у слушателей не оставалось сомнений в том, что ‘талина
оратор  считает  вождем  первого  типа,  и  съезд  устроил  оратору  овацию,
перешедшую  в  овацию  по  адресу  ‘талина...  € только  уже  много  позднее
разобрали, что речь была построена в достаточной-таки  мере маккиавелистски,
что при  внимательном чтении  она  может произвести  и прЯмо противоположное
впечатление.  €менно  в  нее  метил ‚ышинский, когда на  последнем  процессе
громил Љаменева как лицемерного последователЯ Њак-киавели...


        *
     …сли  относительно ‘талина можно  думать, что он  одно  времЯ относилсЯ
сочувственно  к  планам  полной  перемены  партийного  курса  и  к  политике
замирениЯ внутри партии,  то его ближайшее окружение, его рабочий штаб, было
целиком  против  нее.  Ќе  потому,  чтобы  представители  этого  штаба  были
принципиальными противниками  перемен  в общей  политике партии, -- перемен,
которые входили  составными частЯми  в  планы Љирова  и его  друзей. ‚опросы
большой политики  этому  штабу были в  значительной мере  безразличны, здесь
они,  как показало дальнейшее, готовы были  и на  более крутые повороты, чем
тот,  который  предполагал  провести  Љиров.  Џротивниками чего они  со всею
решительностью  были,  это перемены внутрипартийного  курса. Ћни знали: если
‘талину многие были  готовы простить отрицательные стороны его характера  за
то  большое,  что в нем имеетсЯ, то его подручным, которые как  раз  на этих
отрицательных чертах  характера  ‘талина спекулируют, прощениЯ при изменении
внутрипартийного режима не  будет. ‚едь борьба шла не за или против ‘талина,
а за влиЯние на него, т. е. в переводе на Язык Ћргбюро -- за замену рабочего
аппарата  –Љ  новыми  людьми,  готовыми  принести  сюда новые  навыки, новое
отношение  к людЯм. € вполне естественно, что этот старый штаб всеми  силами
сопротивлЯлсЯ переменам.
     ‚о главе этого сопротивлениЯ стоЯли Љаганович и …жов.
     Џервый, несомненно,  ЯвлЯетсЯ очень незаурЯдным человеком. Ѓез большого
образованиЯ, но с умением на лету схватывать и осваивать мысли собеседников,
он  выделЯетсЯ своей работоспособностью, точностью  памЯти, организационными
талантами. Ќикто  не умеет лучше него руководить всевозможными совещаниЯми и
комиссиЯми, когда от председателЯ  требуетсЯ умение ввести  прениЯ в  русло,
заставить  говорить только по делу и притом  руководить этими разговорами по
существу. € можно только пожалеть,  что такаЯ талантливаЯ голова принадлежит
человеку,  о  моральных достоинствах  которого  едва ли  есть два  мнениЯ. ‚
партийных кругах он известен своей  ненадежностью. Ќа его  слово  полагатьсЯ
нельзЯ: он так же легко дает  обещаниЯ, как потом от них отрекаетсЯ... Њожет
быть, в том повинны внешние условиЯ: он начал делать  свою большую партийную
карьеру  в период,  когда  на  вероломство был большой спрос... Ќо, с другой
стороны, разве он не был одним  из тех, кто больше всего способствовал росту
этого спроса?
     …го верным помощником был …жов. …сли относительно Љагановича  временам