л,  что они  хотЯт женитьсЯ,  он  наотрез
отказалсЯ выдать дочь.
     --  Ќе будем вЯзать  наше родство  двумЯ узлами, -- сказал он,  -- а то
потом рубить придетсЯ.
     --  Ђ  что  он такого украл? -- спросили  братьЯ и  презрительно пожали
плечами.
     ‚ те времена в наших краЯх доблесть мужчины проверЯлась  способностью с
наибольшей дерзостью угнать чужого конЯ,  стадо  овец или, в крайнем случае,
корову. ќто была  своеобразнаЯ  восточнаЯ джентльменскаЯ игра,  при  которой
хозЯин, обнаружив пропажу, гналсЯ за обидчиком и стрелЯл в него  без всЯкого
предупреждениЯ.  €гра  была  благородной,  но  опасной.  ‚от  почему  горец,
показываЯ на своего конЯ, клЯлсЯ всеми свЯтыми,  что он у него ворованный, а
не  какой-нибудь  купленный  или  дареный.  €ногда  конь  оказывалсЯ  именно
купленным или подаренным, и  тогда клеймо позора ложилось на хвастуна до тех
пор, пока он его не соскребал строго доказанной дерзостью.
     „едушка, отказываЯ ’еймразу, говорил, что они родственники. Ќо Я думаю,
что это  была  только  отговорка.  Њачеха  ’еймраза  приходилась  двоюродной
сестрой  дедушке.  ‚от  и  все родство.  „аже  строжайшие  в этом  отношении
абхазские обычаи никакого смешениЯ крови здесь не могли заподозрить.
     Ћткровенно говорЯ, против  самого ’еймраза дедушка,  кажетсЯ, ничего не
имел,  но  ему не  нравились  его  братьЯ,  известные  в  Ђбхазии  абреки  и
головорезы. € хотЯ ’еймраз  был  среди них  вроде выродка, то есть никого не
убивал, не умыкал,  не  уводил,  дедушка  не хотел  свЯзыватьсЯ с  их семьей
слишком близко. Ћн был далек от всего этого молодечества, и это удивительнее
всего.   Ћн  прожил  длинную  жизнь,  полную   вольных  трудов  и  невольных
приключений, дважды побывал в ’урции во времена переселениЯ абхазцев, дважды
начинал жизнь с первого вбитого кола.  ‚округ него  свистели  пули  абреков,
ревели угнанные стада, творили  свой жестокий обет кровники, а  он словно не
замечал всего этого.
     Џолучалось  довольно сложно:  то, что нравилось  в ’еймразе дедушке, не
нравилось братьЯм Ђйши, а то, что нравилось братьЯм, дедушка терпеть не мог.
     Ќо  и ссоритьсЯ с  братьЯми ’еймраза  было опасно. Џоэтому, убедившись,
что любЯт они друг друга не на шутку, а парень никак не отстает, дедушка дал
согласие.
     ‘ыграли  свадьбу,  и  молодые стали жить  в  доме  ’еймраза. Ћтец  его,
говорЯт, полюбил Ђйшу больше своих дочерей,  потому что она была  ласковой и
услужливой девушкой. ‘ приходом Ђйши дом старика ожил и засветилсЯ. „о этого
сыновьЯ его редко навещали, хоть и жили поблизости. Ћни были недовольны тем,
что он женилсЯ после смерти матери второй раз. ‘оседи тоже избегали старика,
потому что побаивались  его  сыновей. Ђйша смЯгчила  все отношениЯ, и в  дом
старика потЯнулись братьЯ и соседи, как на добрую старую мельницу.
     Ћднажды  старушка,  соседка Ђйши, зашла на огород нарвать перца и вдруг
заметила в двух шагах от себЯ в кустах фасоли незнакомую собачонку. ‘тарушка
прикрикнула на нее, но та вместо того, чтобы убежать, неожиданно оскалилась.
ђассердилась старушка, хотела пнуть ее ногой, а собачонка укусила ее за ногу
и убежала.  ’ут только она и заметила, что это была  не  собака, а  лиса. Џо
другой версии  то  была не  лиса, а  куница. Џодивилась старушка  на чудеса,
послюнЯвила ранку, собрала в подол свой перец и вернулась домой.
     ђанка от укуса  была еле заметной, все равно что  о  ежевичную  колючку
укололась.  ‚ечером она  рассказала о случае на огороде своим  домашним.  Ќа
рану никто не обратил вниманиЯ, только все удивились, что лиса или тем более
куница осмелилась укусить человека.
     Ќедели через три  старуха заболела.  ‚озле  нее день  и  ночь  дежурили
родственники и  соседи.  Ђйша не отходила от нее ни на шаг. ЊенЯла ей белье,
прикладывала  ко лбу мокрое  полотенце,  смоченное в кислом молоке, пыталась
кормить.  ‚скоре  стало  Ясно,  что  старушка  заразилась  бешенством. —ерез
несколько дней она  умерла. Џригласили знахарку, и она приготовила  настойку
длЯ всех, кто присматривал за больной.
     ‚  тот  день,  когда  знахарка принесла  приготовленную настойку,  Ђйша
лежала  в постели.  Ћна слегка  приболела,  это  было  обычное  недомогание,
которое испытывают многие молодые женщины во времЯ беременности. Њожет быть,
из-за  этого  недомоганиЯ она отказалась  пить  снадобье. Ќикак не могли  ее
заставить. ‚  конце концов близкие  сочли  это за обычный каприз  беременной
женщины и оставили ее в покое. ’ем более что ни в снадобье, ни в возможность
заразитьсЯ  бешенством именно таким путем никто особенно не верил. Џили так,
на всЯкий случай.
     Ќо ’еймраз,  узнав о том,  что она не выпила настойку, встревожилсЯ. Ћн
решил  заставить  ее  выпить.  ѓоворЯт, он целый  день уговаривал  ее,  даже
несколько раз выпивал сам, чтобы показать, как  это просто. Ќо она никак  не
хотела пить. ’олько поднесет стакан с настойкой к губам, ее так и воротит.
     -- Ќе могу, -- говорит и отстранЯет стакан.
     --  Ќеужели  ты   умрешь,  если  выпьешь?  --  говорЯт,  сказал  он  ей
напоследок. -- Џочему ты так боишьсЯ?
     --  „а, умру, -- серьезно ответила она и посмотрела ему в глаза  своими
большими темными глазами.
     ѓоворЯт, при этих словах ’еймраз побледнел, но все-таки упрЯмо протЯнул
ей стакан.
     -- Џей, -- сказал он, -- если ты умрешь, Я пойду за тобой.
     ѓоворЯт, на этот  раз она посмотрела  на него своими большими глазами и
ничего не сказала, только молча взЯла его за руку.
     -- —то за  глупые шутки,  --  набросилась  тут  мачеха на  ’еймраза, --
подобает ли мужчине поддерживать жалкие разговоры беременных женщин?
     ‚сем, кто слышал, как переговаривались Ђйша и ’еймраз, стало как-то  не
по  себе.  Џотом  они  уверЯли,  что  уже  тогда   по  их  разговору  что-то
предчувствовали.  џ  думаю,  что  дело  не  в  предчувствии,  а  в том,  что
влюбленные возвращали словам их истинный вес, и это-то показалось странным и
необычным тем, кто был рЯдом.
     “слышав   недовольный  голос   свекрови,  говорЯт,  Ђйша  привстала  и,
продолжаЯ держать одной рукой руку мужа, другой взЯла стакан. ™еки ее слегка
зарумЯнились. Ћна выпила  настойку  не поморщившись, сказала,  что попробует
заснуть, и легла, повернувшись к стене.
     —ерез день у  нее  началсЯ  сильный жар, и дней  десЯть после этого она
была между жизнью  и  смертью.  „едушка поехал  в город и с  большим  трудом
привез врача. Ќо ничто не помогло. ‚рач сказал, что у нее началось заражение
крови и ей  в ее положении никак нельзЯ было  пить это снадобье. Ђйша родила
мертвого  ребенка  и  через несколько  часов  умерла  сама.  ’еймраз  словно
окаменел.
     ђодственники стали на него коситьсЯ, потому что, как ни велико горе, по
абхазскому обычаю муж должен его скрывать от постороннего глаза.
     ‚ день похорон покойницу выставили  во  дворе под укрытием, чтобы  все,
кто хочет, могли попрощатьсЯ с ней. ђЯдом  с гробом лежали ее  личные вещи и
стоЯла ее лошадь, которую держал под уздцы брат Ђйши, тогда еще мальчик.
     €  вдруг,   расталкиваЯ  плакальщиц,   ’еймраз  подвел   свою   лошадь,
оседланную, в полной готовности, и поставил ее рЯдом с лошадью жены.
     Џодивились родственники и соседи такому  невиданному обрЯду, потому что
никто не  слыхал, чтобы рЯдом с лошадью покойной жены ставили  лошадь живого
мужа.  ‡ашептались  гости, не сошел  ли он  с ума, не  смеетсЯ ли  над ними.
ЃратьЯ   велели   увести  его  лошадь.  Ћн  стал  сопротивлЯтьсЯ.  Џроизошла
неприЯтнаЯ стычка, неуместное замешательство. ‚се-таки они добились своего.
     -- ‚ы еще об  этом пожалеете, -- сказал  он  сквозь  зубы и  вывел свою
лошадь из круга плакальщиц.
     Џосле похорон все наши сели  на лошадей и отправились к себе в деревню.
’еймраз вызвалсЯ их провожать. ЊоЯ мама, тогда еще девочка-подросток,  ехала
рЯдом  с ним. Њама говорит, что он  начинал какие-то странные разговоры, она
его совсем не понимала -- то плакала, то принималась утешать.
     Ћни ехали по осеннему лесу, высветленному серебристыми  стволами буков,
устланному  золотистыми  листьЯми, пахучему и свежему, как молодое  вино.  џ
знаю эту дорогу  от „жгерды до —егема, она и сейчас красива, но тогда она им
казалась бесконечной и грустной. Ќаконец приехали домой.
     Џриготовили еду. ’еймраза  едва уговорили сесть за стол. Ћн хоть и сел,
но  к  еде  не  притронулсЯ, только выпил два стакана вина.  Џотом он встал,
попрощалсЯ  со всеми и  вышел  во  двор.  „ело шло к  вечеру.  …го  пытались
оставить дома, но он отвЯзал лошадь и неожиданно стал джигитовать во дворе.
     Ћн поднимал конЯ на дыбы, бросал его в галоп, заставлЯл делать "чераз",
то есть скользить по траве, и многое другое.
     ѓоворЯт,  было что-то  жуткое  в  этой  мрачной  джигитовке.  ‚  тишине
притихшего  двора  раздавалось только пистолетное  щелканье  камчи и жесткий
голос всадника, понукающего конЯ. € сам он, говорЯт, был страшен, смертельно
бледный, с траурной каймой бороды, властный и непреклонный в своей странной,
никому не нужной джигитовке.
     Џотом он перемахнул через ограду и помчалсЯ в сторону своей деревни.
     Џоведение его было необъЯснимо  и  позорно. „жигитовать в день  похорон
жены, да еще в доме ее отца, -- это было ни на что не похоже.
     -- € за этого  выродка Я отдал свою дочь!..  -- сказал дедушка мрачно и
сплюнул.
     —аса  через два в  тот  же  день ’еймраз был  уже дома.  …го не  ждали.
„умали, что он останетсЯ у наших, но он приехал. Ќичего особенного за ним не
заметили.
     Ћт ужина он,  говорЯт, отказалсЯ, сославшись на то, что он уже сидел за
столом у наших.  Њожно представить,  каким  пустым и холодным показалсЯ  ему
собственный дом после похорон юной жены.
     Ќа  следующее утро  был чудесный, мЯгкий  день, какие  бывают  у  нас в
Ђбхазии в дни сбора винограда. Ћтец ’еймраза  привЯзал веревку к виноградной
корзине и  пошел  в сад. Ћн  звал сына с собой но тот сказал, что  ему нужно
уладить кое-какие дела.
     Љак  только отец  ушел в сад, ’еймраз попросил у  матери чистое  белье,
сказал, что хочет вымытьсЯ  перед большой дорогой. Ћна не  стала спрашивать,
какаЯ дорога и куда.  Ћна  решила,  что  сейчас  ему  будет  полезней  всего
отвлечьсЯ.
     --  Ѓудь  осторожней,  сынок,  --  сказала  она, увидев,  что  он  стал
прочищать старое отцовское ружье.
     --  •уже  того, что случилось, не  будет, -- ответил он.  Џотом ’еймраз
наточил бритву,  побрилсЯ,  нагрел воду в  котле и вымылсЯ.  Њачеха все  это
времЯ  сидела на крыльце с вЯзаньем. Ћтец несколько раз окликал его из сада,
чтобы он  принЯл спущенную на веревке корзину, и он несколько раз проходил в
сад.
     Џотом он пошел на могилу своей  жены, постоЯл там немного, наклонилсЯ и
стал выкидывать камушки со свежей насыпи.
     "‘ловно  готовит  грЯдку огорода",  --  подумал отец,  глЯдЯ на него  с
дерева. ‚о  всЯком случае,  так он  потом рассказывал. “ нас обычно  хоронЯт
своих покойников недалеко от дома.
     ’еймраз постоЯл во дворе, потом тихо подошел к мачехе и говорит:
     -- Њать, у  менЯ опаснаЯ дорога. …сли что случитсЯ, продайте моего конЯ
и сделайте нам с женой общие поминки.
     ‚сплеснула руками стараЯ, запричитала:
     -- Њало нам горЯ, опЯть чего-нибудь накличешь!
     †алко ему стало ее. Џодошел, обнЯл.
     --  “йди, уйди, дуралей  невезучий!  -- говорит  она и отмахиваетсЯ  от
него. -- ‡а что мучаешь стариков?
     ...Ћт теплого осеннего солнца, от горькой усталости этих дней  старушку
то и  дело одолевала дрема.  € вот  сквозь дрему ей показалось странным все,
что  делал  ’еймраз,  как  будто  он  все  делал  навыворот.  ’ак она  потом
рассказывала. ’олько задремлет, и  ей видитсЯ, что ’еймраз сначала побрилсЯ,
а потом наточил бритву,  сначала  оделсЯ в чистое  белье, а потом стал греть
воду, сначала зарЯдил ружье, а потом стал его чистить.
     "„а что же он все  делает не по-людски?" -- думает  старушка сквозь сон
и, очнувшись, озираетсЯ. Џосмотрит вокруг -- вроде все в порЯдке, а  на душе
нехорошо.  ‘нова задремлет,  и снова  все  то же, и вдруг  ее  словно что-то
толкнуло. Ћна окончательно очнулась... "Љак же это он собираетсЯ в дорогу, а
еще  не  поймал  конЯ? ѓде же это слыхано.  Ќадо  же сначала  поймать  конЯ,
привести  его домой,  а потом собиратьсЯ в дорогу".  ’олько хотела окликнуть
его, слышит, вроде в кладовке кто-то крышкой сундука хлопнул.
     -- ’еймраз, это ты? -- крикнула она, но никто ей не ответил.
     € вдруг распахиваетсЯ кухоннаЯ  дверь, и оттуда выходит, почти выбегает
’еймраз.
     -- € детЯм вашим врагов не пожелаю, чтобы они так выходили из кухни, --
говорила потом старушка.
     ‘начала  она ничего не понЯла. ’еймраз почему-то скребет себЯ  ладонЯми
по груди и выбегает на середину двора, а потом она видит, что на  нем  горит
рубаха, а он ее пытаетсЯ погасить.
     -- —то с тобой, ’еймраз! -- крикнула она не своим голосом.
     -- Ќичего,  ничего, --  сказал он,  испугавшись ее  голоса,  и,  словно
стыдЯсь того, что случилось, стал прикрывать ладонЯми дымЯщуюсЯ рубаху.
     Ђ потом между пальцев выплеснулась струЯ крови, ’еймраз зашаталсЯ, но у
него все же хватило сил лечь на траву.
     Ћтец  услышал  крики  со  своего  проклЯтущего  виноградника  и, почуЯв
неладное, бросилсЯ с дерева и побежал к сыну.
     "‚от  же как бывает,  -- говорил он потом  удивленно, -- в другое времЯ
сорвись Я с такой высоты -- не встал бы, а тут -- ни царапины".
     ’еймраз  лежал  в   тени  орехового  дерева,  продолжаЯ  скрести  почти
погашенную  рубашку. Џальцы  его все  еще помнили,  что  надо  погасить этот
маленький пожар, но сам он уже не понимал, что сделал с собой. Ћн был мертв.
     ЃратьЯ ’еймраза оскорбились  причиной его самоубийства. …го  похоронили
наскоро в этот  же  день,  никого не  известив, не пустив  горевестников  по
соседним селам, как это обычно делаетсЯ.
     —ерез сорок дней отец устроил поминки. Џоминали сразу обоих. Џохоронили
их, конечно, рЯдом.
     џ никогда  не  видел  ни Ђйши, ни  ’еймраза,  но  иногда,  мне кажетсЯ,
трагедии близких  доходЯт до нас как  бы в затихающих колебаниЯх безотчетной
грусти.
     ’олько глупец может  подумать,  что Я славлю  самоубийство, но чего  бы
стоили слова о человеческой дружбе,  человеческой верности и любви,  если  б
времЯ  от времени  они так грозно и чисто  не  насыщались настоЯщей  кровью,
кровью, котораЯ и в те времена подлецам казалась старомодной.