”азиль €скандер. ’ри рассказа

Ћцените этот текст:
”азиль €скандер. ’ри рассказа

•арлампо и „еспина
—увствую, что пришло времЯ рассказать о великой любви •арлампо к
„еспине. •арлампо, пастух старого •абуга, был обручен с „еспиной. Ћни были
из одного села, из Ђнастасовки.
„еспина €орданиди была дочерью зажиточного крестьЯнина, который, по
местным понЯтиЯм, считалсЯ аристократом. •арлампо был сыном бедного
крестьЯнина, и хотЯ отец „еспины разрешил им обручитьсЯ, он отказывалсЯ
выдавать дочь замуж, пока •арлампо не обзаведетсЯ домом и своим хозЯйством.
‚ этом была драма их любви.
“ •арлампо в доме оставалось девЯть братьев и сестер. •арлампо был
старшим сыном своего отца. ‘ледом за ним шла целаЯ вереница сестер, которых
надо было выдавать замуж и готовить им приданое. Џоэтому •арлампо весь свой
заработок отправлЯл в семью и никак не мог обзавестись собственным
хозЯйством. Ђ без этого отец „еспины отказывалсЯ выдать за него свою дочь.
Џо-видимому, не сумев прЯмо отговорить ее выходить замуж за •арлампо, отец
надеЯлсЯ, что ей надоест ожидать жениха и она выйдет замуж за более
состоЯтельного грека.
Ќо „еспина оказалась преданной и терпеливой невестой. ‘емь лет она
ждала своего жениха, а о том, что случилось на восьмой год, мы расскажем на
этих страницах.
‚се эти годы, дожидаЯсь возможности женитьсЯ на своей невесте, •арлампо
никогда не забывал о нанесенном отцом „еспины, ее патЈро, оскорблении его
дому, ему самому и в конце концов „еспине.
Ћ, патера, произносил он сквозь зубы несколько раз в день без всЯкого
внешнего повода, и было Ясно, что в душе его, никогда не затухаЯ, бушует
пламЯ обиды.
Ћ, патера?! произносил он иногда с гневным удивлением, поднЯв глаза к
небу, и тогда можно было понЯть его так: "Ћтец небесный, разве это отец?!"
„ва-три раза в году „еспина навещала своего жениха. Ћна поЯвлЯлась в
Ѓольшом „оме в сопровождении худенькой, шустрой старушки в черном сатиновом
платье, тетушки •рисулы, котораЯ играла при своей племЯннице роль
девохранительницы, хотЯ пыталась иногда довольно наивным образом скрывать
эту роль.
’етушка •рисула, сестра отца „еспины, никогда не имела своей семьи, в
сущности, она воспитала „еспину и не чаЯла в ней души. Џо-видимому, „еспина
тоже любила свою тетушку, иначе было бы трудно объЯснить, как она, ни разу
не взорвавшись, терпела ее бесконечные поучениЯ. ’етушка •рисула часто с
гордостью повторЯла, что вскормила „еспину исключительно двужелточными
Яйцами.
€ это было видно по ее племЯннице. „еспина была жизнерадостнаЯ, сильнаЯ
девушка, с широкими бедрами, с приЯтным, необычайно белым лицом. Ѓелизной ее
лица гордилась она сама, гордилась тетушка •рисула, гордилсЯ •арлампо, с
выражением сумрачного удовольствиЯ слушавший, когда кто-нибудь из чегемцев
удивлЯлсЯ ее необычайно белому лицу, которому странно не соответствовали ее
крепкие, загорелые крестьЯнские руки.

„линные каштановые косы „еспины, когда она ходила, шевелились на ее
бедрах, а на голове всегда была синЯЯ косынка, которой она, выходЯ на
солнце, почти как чадрой, занавешивала лицо. ѓлазки ее были такие же синие,
как ее косынка, и, так как она косынку никогда не снимала, мне почему-то
казалось, что глаза ее постепенно посинели от постоЯнного отражениЯ цвета
косынки.
’ак вот. …сли „еспина, бывало, забывшись, на минуту выходила на солнце,
не сдвинув косынку на лицо, тетушка •рисула тут же ее окликала:
„еспина!
€ „еспина привычным ловким движением стЯгивала косынку на лицо.
Џо-видимому, тетушкой •рисулой, а может, и другими родственниками „еспины
обыкновенный загар рассматривалсЯ как частичнаЯ потерЯ невинности.
‚ доме старого •абуга, безусловно, по его прЯмому повелению, „еспину и
ее тетушку принимали очень почтительно.
Ћбычно, если в доме не было гостей, все мы усаживались за низенький,
длинный абхазский стол, во главе которого всегда восседал старый •абуг. Ќо
если были гости, взрослые мужчины во главе с дедушкой садились за
обыкновенный (русский, по чегемским понЯтиЯм) стол. •арлампо в таких случаЯх
за этот стол никогда не сажали. …го сажали вместе с нами, детьми,
подростками, женщинами (домашними женщинами, конечно) за низенький стол.
€ хотЯ многие годы этот обрЯд оставалсЯ неизменным, •арлампо всегда
болезненно воспринимал то, что его не сажают рЯдом с гостЯми. ќто было видно
по выражению его лица, и тетЯ Ќуца, моЯ тетЯ, вероЯтно, пытаЯсь задобрить
его, то и дело подкладывала ему самые вкусные куски с гостевого стола.
•арлампо, конечно, съедал все, что она ему давала, но как бы
демонстративно отключив всЯкое личное удовольствие. ќто было заметно по
сдержанной, презрительной работе его челюстей, по какому-то насильственному
глотательному движению, и мне порой казалось, что он каким-то образом даже
приостанавливает действие слюнных желез. …го лицо говорило: да, да, Я
затолкал в себЯ все, что вы мне дали, но вкуса не почувствовал, не мог
почувствовать и не хочу почувствовать.
Љогда же „еспина с тетушкой •рисулой приезжали навестить •арлампо,
старый •абуг сажал их вместе с ним за гостевой стол, а мы, все остальные,
усаживались за обычный.
‚ такие часы чувствовалось, что •арлампо в душе ликует, хотЯ внешне
остаетсЯ, как всегда, сумрачно сдержанным. Ћттуда, из-за высокого стола, он
иногда поглЯдывал на нас со странным выражением, как бы стараЯсь себе
представить, что чувствует человек, когда его сажают за низенький стол, и,
как бы не в силах себе это представить, отворачивалсЯ.
‚ременами он бросал взглЯд на свою невесту и тетушку •рисулу, пытаЯсь
внушить им своим взглЯдом, что вот он здесь сидит с дедушкой •абугом, что
он, в сущности, в этом доме не какой-нибудь там нанЯтый пастух, а почти член
семьи.
‘тарый •абуг на все эти тонкости не обращал вниманиЯ. “ него была своЯ
линиЯ, которую можно было так расшифровать: Я принимаю твоих гостей на самом
высоком уровне, потому что знаю, что это полезно длЯ твоих отношений с
невестой. Ђ то, что Я тебЯ не сажаю за высокий стол с моими гостЯми, это
дело моих обычаев, и мне безразлично, что ты переживаешь по этому поводу.
’етушка •рисула и „еспина гостили в Ѓольшом „оме иногда неделю, иногда
две. Ѓывало, по вечерам в кухне или на веранде собирались молодые чегемцы, и
„еспина с удовольствием с ними болтала по-русски или по-турецки, порой
безудержно хохоча шуткам чегемских парней, на что неизменно получала
замечание от тетушки •рисулы.
Љондрепесо, „еспина! (Ќе стыдно, „еспина!), говорила она и что-то
добавлЯла по-гречески, судЯ по движению ее губ, показывала пределы приличиЯ,
на которые во времЯ смеха может раздвигать губы аристократическаЯ девушка
"аристократико корице".
„еспина быстро прикрывала рот большой загорелой ладонью, но через
несколько минут забывалась и снова закатывалась в хохоте.
€ногда, даже если „еспина и не хохотала, а просто слишком оживленно
разговаривала с каким-нибудь из чегемских парней, тетушка •рисула снова
делала ей замечание.
„еспина! предупреждала ее тетушка •рисула и, обращаЯсь к тете Ќуце,
говорила, что „еспина здесь, в —егеме, совсем отбилась от рук, ошалев от
встречи с •арлампо. ’ам, в Ђнастасовке, говорила она, „еспина с чужими
людьми не разговаривает и ее многие принимают за немую. "ЉакаЯ хорошаЯ
девушка, нередко говорЯт чужие люди, попадаЯ в Ђнастасовку, как жаль, что
она немаЯ".
’ут „еспина снова закатывалась в хохоте, и тетушка •рисула снова
бросала ей голосом, полным укоризны:
Љондрепесо, „еспина!
•арлампо следил за „еспиной со спокойным, сумрачным обожанием, и было
Ясно, что в его представлении все происходЯщее в порЯдке вещей, что
"аристократйко корице" только так себЯ и ведет.
€ногда •арлампо, пригонЯЯ коз, возвращалсЯ домой с большой кладью дров
и с каким-то неизменным, подчеркнутым грохотом очаголюбиЯ сбрасывал ее с
плеча у кухонной стены (сбросить Явно можно было и помЯгче), а тетЯ Ќуца,
где бы она ни была в это времЯ, благодарным эхом отзывалась на этот грохот:
Џришел наш кормилец!
€ подобно тому, как •арлампо, сбрасываЯ дрова, подчеркивал грохот
очаголюбиЯ, чтобы его приход был слышен во всем доме, так же тетЯ Ќуца
громким голосом добрасывала до •арлампо свою преувеличенную благодарность.
‚о времЯ пребываниЯ тетушки •рисулы и „еспины в Ѓольшом „оме •арлампо
этот грохот очаголюбиЯ доводил до верхнего предела. Ћн сбрасывал дрова, не
только не наклонЯЯсь, как обычно, но теперь даже и не заходЯ на кухонную
веранду, а лишь дойдЯ до нее, сильным толчком плеча дошвыривал тЯжелую кладь
до кухонной стены.
Ћбычно после этого •арлампо озиралсЯ и, поймав глазами тетушку •рисулу,
через нее, как через передаточную станцию, отправлЯл отцу „еспины свой
незатухающий, свой сумрачный укор.
Ћ, патера, иногда при этом выклокатывало из него.
„еспина, тихо говорила тетушка •рисула, несколько подавленнаЯ этим
грохотом очаголюбиЯ •арлампо, справедливостью его укора и, может быть, самой
своей ролью передаточной станции, полей •арлампо.
„еспина быстро отправлЯлась на кухню и выходила оттуда с полотенцем,
перекинутым через плечо, с мылом и кувшинчиком с водой.
•арлампо стЯгивал с себЯ рубашку и, оставаЯсь в майке, обнажал могучие
голые руки и мощные плечи.
‚ид полуголого •арлампо возвращал тетушку •рисулу к тревожной Яви.
Њинутной подавленности как не бывало. Џокинув свое место на веранде,
примыкающей к горнице, она останавливалась в непосредственной близости от
„еспины, поливающей воду •арлампо.
’етушка •рисула впивалась в них глазами, и они под ее взглЯдом как-то
замирали, старательно подчеркиваЯ свою телесную разъединенность и самой
скульптурной силой этого стараниЯ обнажаЯ тайную взаимоустремленность, что
вызывало некоторое неЯсное беспокойство тетушки •рисулы.
€ вот, наблюдаЯ за тем, как „еспина поливает воду •арлампо, следЯ за
кристальной струей, льющейсЯ из кувшинчика, который держит целомудренно
приподнЯтаЯ, сильнаЯ рука девушки, тетушка •рисула начинала волноватьсЯ,
когда струЯ эта укорачивалась, то есть „еспина приближала руку с кувшинчиком
к затылку •арлампо или к его выставленному предплечью.
„еспина! раздавалсЯ предостерегающий голос тетушки •рисулы, и девушка
снова приподымала руку с кувшинчиком.
“мывшись, •арлампо разгибалсЯ и протЯгивал ладонь к полотенцу, висЯщему
на плече у девушки, причем самим замедленным движением ладони (видите, как Я
владею собой), а также наглЯдно выставленными двумЯ пальцами он заранее
давал убедитьсЯ в исключительной функциональности своего намерениЯ
ухватитьсЯ за край полотенца.
„еспина, все-таки считала тетушка •рисула нелишним напомнить о
приближающейсЯ опасности.
‘тоит ли говорить, что за все дни пребываниЯ „еспины в Ѓольшом „оме
тетушка •рисула не выпускала из виду свою племЯнницу. Ћ том, чтобы „еспина
вместе с •арлампо удалилась в сад или пошла к соседЯм, не могло быть и речи.
€ногда •арлампо брал их с собой в лес, куда он ходил пасти коз. ’етушка
•рисула возвращалась оттуда с губами, измазанными, как у девочки, соком
черники, ежевики или лавровишни.
Ќадо сказать, что тетушка •рисула отличалась необыкновенным не только
длЯ аристократической старушки, но и длЯ обычной старушки аппетитом. Џросто
казалось непостижимым, куда это все идет, учитываЯ, что она была довольно
сухонькаЯ старушка.
Ќо тетушка •рисула любила не только поесть, она была большой охотницей
и до домашней водочки. € опЯть же, учитываЯ, что она была хоть и шустраЯ и
не очень стараЯ старушка, но все-таки старушка, выпить она могла
довольно-таки порЯдочно. ЏЯть-шесть рюмок она выпивала запросто.
—егемские ребЯта нарочно старались ее как следует угостить, чтобы она
уснула и оставила вдвоем „еспину и •арлампо. Ќо тетушка •рисула никогда
настолько не пьЯнела, чтобы лечь спать, она только, слегка размЯкнув,
прижималась головой к плечу „еспины и что-то растроганно говорила своей
племЯннице.
€ милаЯ „еспиночка нисколько не ругала свою тетушку, а, наоборот,
жалела, целуЯ смуглое, слегка сморщенное личико, приникшее к ее молодому
плечу, и что-то ласково приговаривала. ’етушка •рисула ей что-то лепетала в
ответ. € эта взаимнаЯ воркотнЯ, с равномерными паузами, вздохами тетушки
•рисулы и повторами, как-то сама собой делалась понЯтной, словно они
говорили по-русски или по-абхазски.
•рисула глупышка, •рисула немножко перебрала...
„еспина, прости свою глупую старушку...
•рисула глупенькаЯ, ‘ула немножко перебрала...
„еспина, прости свою старую старушку...
—егемские ребЯта, знавшие долгую горестную историю любви •арлампо,
нередко предлагали ему найти удобный случай и овладеть „еспиной, тогда ее
отцу некуда будет детьсЯ и он наконец выдаст ее замуж, не дожидаЯсь, пока
•арлампо обзаведетсЯ хозЯйством.
Ћни даже предлагали, раз тетушка •рисула не оставлЯет их вдвоем, удрать
от нее в лесу, сделать свое дело, а потом вернутьсЯ к ней. ’олько, чтобы она
не затерЯлась в лесу, уточнЯл кто-нибудь при этом, надо сначала снЯть с
какой-нибудь козы колоколец и надеть ей на шею.
Ќет, поправлЯл другой, колоколец не поможет, потому что тетушка •рисула
так и будет бежать за ними, гремЯ колокольцем и ни на шаг не отставаЯ.
‹учший способ, поЯснЯл он, это привЯзать ее к дереву хорошими лианами,
только нельзЯ слишком задерживатьсЯ, а то ее комары заедЯт.
Ќет, уточнЯл третий, раз уж на такое дело решились спешить не стоит.
Ќо, чтобы тетушку •рисулу не заели комары, надо, привЯзав ее к дереву, рЯдом
с ней развести костерок, подбросив в него гнилушек, чтобы он хорошо дымил.
•арлампо все эти советы выслушивал с сумрачным вниманием, без тени
улыбки и отрицательным движением головы отвергал их.
„еспина не простаЯ, говорил он, „еспина аристократиса.
Њногозначительно покачиваЯ головой, он давал знать, что если таким
образом и можно женитьсЯ на обыкновенной девушке, на аристократке нельзЯ.
ЌесмотрЯ на Ясный ответ •арлампо о том, что он не собираетсЯ таким
путем женитьсЯ на „еспине, каждый раз, когда он, пригонЯЯ коз, возвращалсЯ
из лесу вместе с „еспиной и тетушкой •рисулой, чегемские ребЯта издали
вопросительно смотрели на него и, помахиваЯ рукой, задавали безмолвный
вопрос: мол, что-нибудь получилось?
•арлампо опЯть же издали ловил их вопросительные взглЯды и твердым,
отрицательным движением головы показывал, что он не собираетсЯ таким
коварным путем овладеть любимой девушкой. ‚озможно, тут сказывалась его
затаеннаЯ под лавиной унижений гордость, его уверенность, что он, столько
прождавший, в конце концов законным путем получит то, что принадлежит ему по
праву любви.
(‚споминаЯ облик •арлампо и особенно его этот взглЯд, Я часто думал,
что нечто похожее Я неоднократно встречал в своей жизни. Ќо долго никак не
мог понЯть, что именно. € вот наконец вспомнил. „а, точно так, как •арлампо,
интеллигенциЯ наша смотрит на людей, предлагающих насильственно овладеть
„емократией: та тоже гречанка, как и „еспина. € точно так же, как и
•арлампо, наша интеллигенциЯ неизменным и твердым отрицательным движением
головы дает знать, что только законным путем она будет добиватьсЯ того, что
принадлежит ей по праву любви.)
€нтересно, что, даже возвращаЯсь из лесу с большой вЯзанкой дров на
плече, подпертой с другого плеча топориком-цалдой, и вынужденный из-за этой
тЯжести идти с опущенной головой, •арлампо, увидев чегемских ребЯт и
терпеливо дождавшись их безмолвного вопроса, не ленилсЯ приподнЯть лицо, и
твердым, отрицательным движением головы, преодолеваЯ затрудненность этого
движениЯ из-за вЯзанки, торчащей над плечом, но все-таки преодолев эту
затрудненность, он давал Ясно понЯть, что ожиданиЯ их напрасны.
‚идно, такаЯ заинтересованность чегемских парней в его любовной истории
не казалась ему назойливой, видно, его могучаЯ, замкнутаЯ в своей
безысходности страсть нуждалась в поддержке доброжелателей или хотЯ бы
зрителей.
ЏостоЯннаЯ слежка тетушки •рисулы за целомудрием „еспины была предметом
всевозможных шуток и подначек обитателей Ѓольшого „ома и их гостей.
Ќапример, если вечером все сидели на веранде, а •арлампо в это времЯ
находилсЯ на кухне, кто-нибудь потихоньку просил „еспину Якобы не в службу,
а в дружбу принести что-нибудь из кухни: то ли ножницы, то ли вЯзанье, то ли
шерсть, то ли веретено. Ћбычно в таких случаЯх тетушка •рисула, словно
случайно услышав просьбу, успевала вскочить раньше „еспины и побежать на
кухню.
…сли же удавалось все же отправить „еспину незаметно длЯ тетушки
•рисулы, то она вела себЯ по-разному, в зависимости от многих обстоЯтельств.
Љ слову сказать, тетушка •рисула была невероЯтнаЯ говоруньЯ. Џо этому поводу
обитатели Ѓольшого „ома отмечали, что рот ее хоть так, хоть этак, но
обЯзательно должен работать.
„али бы ей чего пожевать, авось замолкнет, говорил кто-нибудь
по-абхазски, когда она своим лопотанием слегка заморочивала всем головы.
’ак вот. €ногда, увлекшись разговором, тетушка •рисула в самом деле
упускала из виду „еспину. Ћднако опомнившись и сообразив, что она племЯнницу
видела несколько мгновений тому назад, она спокойно вставала и, как бы по
своим надобностЯм, уходила на кухню.
…сли она замечала, что „еспина куда-то ушла, а •арлампо и все молодые
люди, пришедшие в Ѓольшой „ом, сидЯт на месте, то она довольно долго терпела
ее отсутствие.
€ тут обитатели Ѓольшого „ома или его гости нарочно пытались вызвать в
ней тревогу, спрашиваЯ, куда, мол, запропастилась „еспина.
Ђ-а-а! говорила тетушка •рисула и отмахивалась: мол, и знать не знаю, и
знать не хочу.
Ќо если тетушка •рисула, заметив отсутствие „еспины, вспоминала, что
она, скажем, увлекшись разговором, уже минут десЯть, как выпустила ее из
виду, а •арлампо или кто-нибудь из молодых парней тоже исчез, она забывала о
всЯкой маскировке.
„еспина! кричала она и вскакивала, словно пытаЯсь голосом еще до того,
как добежала до кухни, удержать ее от гибельного шага.
‹юбоватьсЯ многообразием и богатством тактики тетушки •рисулы в охране
невинности „еспины было любимым занЯтием обитателей Ѓольшого „ома.
€ногда, бывало, и „еспина исчезала на кухне, и тетушка •рисула
прекрасно знает, что •арлампо там, но почему-то никакого волнениЯ не
проЯвлЯет. ќта тончайшаЯ, по мнению тетушки •рисулы, хитрость доставлЯла
обитателЯм Ѓольшого „ома особенно утонченное веселье.
•рисула, говорил кто-нибудь и многозначительно кивал в сторону кухни,
там •арлампо и „еспина?!
Ђ-а-а, махала рукой тетушка •рисула, жених и невеста!
Џроходило еще какое-то времЯ, и снова с великой тревогой напоминали
тетушке •рисуле о неприлично затЯнувшемсЯ пребывании на кухне „еспины и
•арлампо.
Ђ-а-а, говорила тетушка •рисула и, махнув рукой, добавлЯла по-русски: Љ
чертум!
—ем же объЯснить такую беззаботность тетушки •рисулы? ’етушка •рисула
точно знала, что сейчас на кухне старый •абуг, но думала, что другие об этом
не знают.
•арлампо и дедушка •абуг ночью спали на кухне. „еспину и тетушку
•рисулу укладывали в лучшей комнате, в зале. € хотЯ там стоЯли две кровати и
две кушетки, тетушка •рисула раз и навсегда отказалась спать в отдельной
кровати. Ћна спала вместе с „еспиной. ‹ожились они в кровать не валетом, а
головой в одну сторону. Џо уверению моих двоюродных сестричек, спавших в
этой же комнате (не исключено, что насмешницы преувеличивали), тетушка
•рисула, укладываЯсь, наматывала на руку длинную косу „еспины, чтобы та
ночью не сбежала к •арлампо.
Џо уверению тех же сестриц, тетушка •рисула за ночь несколько раз, не
просыпаЯсь, произносила: "„еспина!" и опЯть же, не просыпаЯсь, подергивала
руку, чтобы почувствовать тЯжесть головы „еспины, чтобы убедитьсЯ, что она
не сбежала к •арлампо, добровольно отрезав свою косу.
Ћднажды, дело было к вечеру, „еспину удалось послать за водой к роднику
именно тогда, когда •арлампо пас коз возле родника, а тетушка •рисула об
этом не знала. Ћна думала, что он, как обычно, ушел в котловину ‘абида.
‚ернее, так оно и было, но по договоренности с дЯдей €сой он должен был
помогать ему щепить дрань возле родника, и вот туда через котловину ‘абида
он перегнал своих коз.
‚се обитатели Ѓольшого „ома и ближайшие соседи, разумеетсЯ, все, кроме
старого •абуга, которого в эти планы никто не посвЯщал, с любопытством
ждали, чем это все кончитсЯ.
„еспина Явно задерживалась, из чего было Ясно, что она там встретилась
с •арлампо. Љак ни отвлекали тетушку •рисулу, через некоторое времЯ она
забеспокоилась, вышла во двор и стала кричать:
„еспина! „еспина!
„еспина отозвалась. ѓромко укорЯЯ ее, тетушка •рисула пошла ей
навстречу. ’олько она, пройдЯ скотный двор, вышла за ворота, как на тропе,
ведущей к роднику, поЯвилось стадо, в конце которого шла „еспина с кувшином
на плече, а рЯдом важно выхаживал •арлампо. ’етушка •рисула всплеснула
руками и побежала им навстречу.
Љондрепесо, „еспина! Љондрепесо, „еспина! кричала она, указываЯ на
•арлампо, который сумрачным выражением лица внушал тетушке •рисуле, что ее
подозрениЯ унижают его достоинство, но он и это вытерпит, как терпит все
ради своей великой любви.
„еспина, придерживаЯ одной рукой кувшин, другой бойко жестикулировала у
самого лица тетушки •рисулы, и по ее жестам можно было понЯть, что она
совершенно случайно встретила •арлампо, и в то же времЯ ее ладонь, несколько
раз метнувшаЯсЯ в сторону кувшина, как бы указывала, что при таком
свидетеле, как медный кувшин, ничего не могло произойти. Џо-видимому, она
настаивала на том, что встретилась с •арлампо, когда уже с кувшином
поднималась от родника, и ей ничего не оставалось, как продолжить свой путь
рЯдом с •арлампо.
’ут тетушка •рисула накинулась на •арлампо, и по ее жестам можно было
понЯть, что раз он случайно встретилсЯ на дороге один на один со своей
невестой, он должен был быстрей вместе с козами уйти вперед (она показала
рукой, как это надо было сделать) или отстать (и опЯть же она показала, как
это надо было сделать).
•арлампо ей что-то отвечал, и они в это времЯ уже входили во двор. ‘удЯ
по интонациЯм -голоса, ответ его был исполнен сдержанного достоинства, и
смысл его, вероЯтно, был в том, что ему незачем бегать от своей невесты, тем
более когда она встречаетсЯ ему на дороге с кувшином на плече. Џри этом он
выдвинул собственное плечо, как бы согбенное под тЯжестью кувшина, словно
настаиваЯ на полной нелепости предположениЯ, что девушка под такой тЯжестью
может заниматьсЯ любовными шашнЯми.
ЋтвечаЯ тетушке •рисуле на ее выпады, •арлампо в то же времЯ сумрачно
искал глазами глаза чегемских парней, которые прЯмоте веранды, вопросительно
глЯдЯ на него и помахиваЯ рукой, безмолвно спрашивали: "Ќу, теперь-то
наконец тебе что-нибудь удалось?!"
€, продолжаЯ отбиватьсЯ от нападок тетушки •рисулы, •арлампо сумрачно
смотрел на них и твердым движением головы показывал, что ничего такого не
было и не могло быть.
Ћдним словом, тетушка •рисула неустанно следила за „еспиной, все времЯ
находЯ самые неожиданные поводы вводить ее в рамки аристократического
поведениЯ. ‘тоило, скажем, „еспине погладить большую кавказскую овчарку,
забежавшую на веранду, как тетушка •рисула, по-видимому, находЯ в облике
собаки слишком Явно выраженное мужское начало, останавливала ее.
„еспина, говорила она и что-то поЯснЯла. ‘удЯ по тому, что она при этом
показывала на кошку, мирно дремавшую на балюстраде веранды, можно было
догадатьсЯ, что "аристократико корице", даже если она обручена с пастухом
•арлампо, не должна забавлЯтьсЯ с пастушеской овчаркой, но, однако, смело
может погладить кошку или даже взЯть ее на руки.
Њолодые чегемцы, которые захаживали в Ѓольшой „ом, с удовольствием
поглЯдывали на „еспину, а мой двоюродный брат —унка, остроЯзыкий балагур,
высокий, тонкий и гибкий, как ореховый прут, даже слегка приударЯл за ней,
насколько это было возможно под неусыпным оком тетушки •рисулы.
—унка был внуком брата дедушки •абуга. ‚месте с сестрой ‹илишей он жил
в нашем дворе в своем доме, хотЯ большую часть своей жизни проводил с нами в
Ѓольшом „оме. Ћтец и мать у него давно умерли. Џо чегемским обычаЯм сироту
балуют, и среди моих молодых дЯдей и многоюродных братьев он был самым
избалованным.
•арлампо, замечаЯ это внимание к „еспине, не только не ревновал ее, а
как бы сумрачно поощрЯл ухаживаниЯ, впрочем, достаточно невинные. Ћчевидно,
ему казалось, что так и должно быть, не может быть, чтобы молодые чегемцы,
раз уж им повезло побывать в обществе аристократической девушки, не
попытались за ней ухаживать.
Љак-то —унка принес большую деревЯнную миску, полную слив, и поставил
ее у ног „еспины, сидевшей на веранде вместе с другими женщинами. „евушка
благодарно улыбнулась —унке, потЯнувшись, достала большую лиловую сливу и
только хотела надкусить ее, как тетушка •рисула выхватила у нее плод.
„еспина! воскликнула она и, быстро протираЯ сливу о подол своего
платьЯ, стала ей что-то объЯснЯть.
Џо-видимому, речь шла о том, что девушка ее круга, прежде чем надкусить
сливу, обЯзательно должна стереть с нее пыльцу, даже если ничего другого нет
под рукой, кроме тетушкиного подола. ЏротираЯ каждую сливу о подол своего
платьЯ, она подавала их „еспине, при этом, конечно, и о себе не забывала.
Ќо больше всего тетушка •рисула любила полакомитьсЯ инжиром. „ва
больших инжировых дерева росли на огороде. Ћдно дерево было инжиром белого
сорта, другое черного. ’етушка •рисула особенно любила черный инжир.
Ћднажды „еспина и —унка влезли на дерево с черным инжиром. „еспина,
снЯв сандалии, попыталась перваЯ влезть, но тетушка •рисула остановила ее и,
пропускаЯ вперед —унку, быстро залопотала что-то. ‚ероЯтно, она ей
объЯснЯла, что аристократическаЯ девушка, влезаЯ на дерево с чужим мужчиной,
всегда пропускает его вперед.
—унка и „еспина влезли на дерево и, стоЯ на разных ветках, начали рвать
инжир, то сами поедаЯ, то нам подбрасываЯ. —унка еще и в корзину успевал
собирать.
Њне инжиры бросал только —унка, а тетушке •рисуле в основном бросала
„еспина, но и —унка нередко подбрасывал, потому что тетушка •рисула прЯмо
с ума сходила по черному инжиру. ‡абыв о своем происхождении (а может,
и не забыв), она поедала инжиры с необыкновенным проворством, не
потрудившись снЯть с плода кожуру.
€нжиры то и дело шлепались ей на ладони, и было удивительно, учитываЯ
ее преклонный возраст, как она ловко их ловила, ни разу не промахнувшись.
€ногда переспелый инжир шмЯкалсЯ на ее ладони, но она этим нисколько не
смущалась, а прЯмо-таки слизывала в рот сладостное месиво.
Ћдно чудо в своей жизни Я совершу, сказал —унка по-абхазски,
дотЯгиваЯсь до ветки и, шурша листьЯми, осторожно сгибаЯ ее, когда тетушка
•рисула умрет, Я спущусь в Ђнастасовку с ведром черного инжира. џ подойду к
гробу и поднесу ей ко рту инжир. € тут, к ужасу окружающих греков, она
разомкнет свою пасть и съест этот инжир. Џотом она привстанет и, не сходЯ с
гроба, опорожнит все ведро, если, конечно, греки, опомнившись, не пристрелЯт
менЯ самого за то, что Я оживил эту прорву.
Џока —унка это говорил и, сгибаЯ ветку, тЯнулсЯ к инжиру, тетушка
•рисула, разумеетсЯ, ничего не понимаЯ, не сводила с него преданных глаз,
очень заинтересованнаЯ судьбой именно этого инжира.
€ногда —унка нарочно подрЯд бросал ей несколько инжиров, то ли длЯ
того, чтобы посмотреть, как она их будет подбирать с земли и есть, то ли длЯ
того, чтобы она замолкла, хотЯ бы на времЯ поеданиЯ этих инжиров.
‘ам остроЯзыкий балагур, он, может быть, подревновывал не замолкавшую
тетушку •рисулу, да к тому же она мешала ему настроить „еспину на свой лад.
Ќо когда он ей бросал почти сразу несколько инжиров, тетушка •рисула,
мгновенно перестраиваЯсь, подставлЯла под летЯщие инжиры свой
многострадальный аристократический подол, куда они и шлепались.
Ћдного не пойму, говорил —унка в таких случаЯх по-абхазски, какого
черта Я взЯл с собой корзину, раз эта старуха увЯзалась за нами?..
Љогда инжир падал в мои ладони, тетушка •рисула тоскливым взглЯдом
окидывала мой инжир, и, если он ей казалсЯ особенно крупным и спелым, а он
ей таким казалсЯ почти всегда, она Явно жаловалась „еспине, что ее обделЯют.
ЏоедаЯ инжиры, тетушка •рисула беспрерывно тараторила.
„еспина! кричала она и, воздев руку, показывала девушке на спелый
инжир, который „еспина никак не могла заметить, хотЯ он был совсем близко от
нее. Ќаконец, отворачиваЯ лопоухие кожистые листьЯ, „еспина добиралась до
желанного инжира, срывала, стараЯсь не раздавить, и кидала тетушке •рисуле.
„еспина! „еспина! вскрикивала она, когда девушка ступала на слишком
тонкую ветку.
„ес-пи-на! строго окликнула она ее. Љогда ветка, на которой стоЯла
девушка, оказалась выше, чем ветка, на которой стоЯл —унка. Џри этом она
что-то залопотала, длЯ наглЯдности оглаживаЯ собственное платье и Явно
напоминаЯ ей, что "аристократико корице", оказавшись на одном дереве с чужим
мужчиной, не должна подыматьсЯ на такую высоту, куда чужой мужчина может
снизу взглЯнуть.
„еспина что-то ответила ей, показываЯ рукой на ветку, на которой стоЯл
—унка, и обращаЯ внимание тетушки на то, что с этой, ветки криваЯ взглЯда
чужого мужчины никак не может нанести ущерба ее скромности.
„еспина! сокрушенно крикнула ей в ответ тетушка •рисула, пораженнаЯ ее
наивностью, и, как бы предлагаЯ ей учитьсЯ смотреть немножко вперед, жестами
показала, с какой легкостью при желании —унка может перескочить со своей
ветки на ее ветку.
ѓосподи! взмолилсЯ —унка. „а замолкнет она когда-нибудь или нет?!
‘лушай, выдерни из земли хорошую фасолевую подпорку, потихоньку подойди
сзади и хрЯстни ее как следует по башке! ‘дохнуть она, конечно, не сдохнет,
но, может, замолкнет на полчаса, а Я, глЯдишь, кое-чего и в корзину накидаю.
’олько такой болван, как Я, мог полезть на инжир с корзиной, когда эта
объедала стоит под деревом и ни на минуту не замолкает.
Њежду прочим, отвечаЯ тетушке •рисуле, бросаЯ ей инжиры и поедаЯ их
сама, „еспина, полыхаЯ своими синими глазками, успевала и с —ункой
позубоскалить. Џереговаривались они по-русски, и тетушка •рисула несколько
раз делала замечание „еспине за то, что она говорит на непонЯтном ей русском
Языке, а не на общепонЯтном турецком. ’етушка •рисула не могла взЯть в толк,
что разноЯзыкой нашей деревенской молодежи к этому времени проще всего было
говорить по-русски.
€ди домой водка, водка! крикнул ей —унка по-русски.
Ќо не тут-то было! ’етушка •рисула в ответ ему возмущенно залопотала
по-гречески, забыв, что —унка по-гречески не понимает. €з ее лопотаниЯ, в
котором несколько раз прозвучало: "‚одка! ‚одка!" можно было понЯть, что
если она, как и многие аристократические старушки, и любит выпить две-три
рюмки, то это не значит, что она бросит на произвол судьбы здесь, на дереве,
свою любимую племЯнницу.
–ирк! крикнул —унка. Ћна менЯ уже в греки записала!
—унка с корзиной перелез на другую ветку, и Я внизу переместилсЯ так,
чтобы ему удобней было бросать мне инжиры. ’етушка •рисула растерЯнно
посмотрела на менЯ, чувствуЯ, что теперь —унке трудновато будет добрасывать
до нее инжиры, и в то же времЯ, не желаЯ показывать свою зависимость от
него, сделала пару шагов в мою сторону, что надо было понимать как
случайное, нецеленаправленное перемещение.
‘ейчас прЯмо за мной грозно взмывал сочный куст крапивы. ЃросаЯ мне
инжир, —унка приметил его и крикнул мне по-абхазски:
’ы что, решил ее крапивой отстегать?! Ћт крапивы она только развопитсЯ
на весь —егем. џ же тебе сказал: хрЯстни ее по башке хорошей фасолевой
подпоркой! ’ы же просилсЯ на медвежью охоту. ќто и будет тебе проверкой!
•отЯ, может, ты и прав. Њожет, как раз наоборот. Њожет, сначала надо
проверить тебЯ на медведице, а потом пускать на эту неимоверную старуху.
‚друг —унка дотЯнулсЯ до огромного, спелого инжира с красной разинутой
пастью, осторожно сорвал его, окликнул „еспину и, поцеловав инжир,
перебросил его ей. „еспина ловко поймала его, ослепительно улыбнулась —унке
и, длЯ устойчивости слегка откинувшись спиной на ствол дерева, стала двумЯ
пальчиками очищать инжир от кожуры.
’етушка •рисула, видевшаЯ все это, от возмущениЯ онемела. ‚ тишине
некоторое времЯ было слышно, как шкурки шлеп! шлеп! шлеп! падают на широкие
инжировые листьЯ. Љогда тетушка •рисула пришла в себЯ, „еспина уже
отправлЯла в рот сладостную мЯкоть плода.
„еспина! истошно закричала тетушка •рисула и быстро-быстро залопотала,
по-видимому, объЯснЯЯ ей, что аристократическаЯ девушка, оказавшись с чужим
мужчиной на одном дереве, не может принимать от него плодов этого дерева,
тем более плод, оскверненный его поцелуем. Ћна поднесла пальцы к губам,
показываЯ, до чего отвратителен был этот поцелуй.
„еспина ей что-то отвечала, и, судЯ по движению ее рук, она давала
знать, что съела инжир, очистив его от шкурки и тем самым нейтрализовав
действие осквернЯющего поцелуЯ.
„еспина! в отчаЯнии крикнула тетушка •рисула и, выбросив обе руки в
стороны, что-то пролопотала, по-видимому, означающее: зачем вообще надо было
есть этот инжир?!
“ менЯ один способ заставить замолкнуть эту старуху! крикнул —унка и,
дотЯнувшись до инжира, сорвал его и вбросил в корзину. ќто прыгнуть с дерева
ей на голову вместе с корзинкой. € то сказать сам Я сломаю шею, а она только
отрЯхнетсЯ и станет собирать инжиры, выпавшие из моей корзины.
„ожевываЯ инжир, „еспина что-то ответила тетушке •рисуле, и, судЯ по
движению ее рук и взглЯду на ветку, где стоЯл —унка, она сказала, что инжир
был брошен без ее одобрениЯ и ей ничего не оставалось, как поймать его и
съесть.
„еспина! крикнула тетушка •рисула, как бы отказываЯсь осознать самую
возможность быть столь неосведомленной в простейших правилах хорошего тона.
Џосле этого она снова залопотала, беспрерывным движением рук поЯснЯЯ свои
слова, так что легко было понЯть, что она имела в виду. Ћна имела в виду,
что, даже поймав оскверненный инжир, „еспина могла с честью выйти из этого
положениЯ, просто перебросив этот инжир ей, тетушке •рисуле.
‚сЯ в солнечных пЯтнах, с лицом, озаренным солнцем, „еспина посмотрела
на тетушку •рисулу с высоты своей ветки Ясными синими глазками, как бы сама
удивлЯЯсь простоте такого выхода и сожалеЯ, что ей это вовремЯ не пришло в
голову. Џри этом она рассеЯнно дожевывала оскверненный инжир, что, по-моему,
особенно раздражало тетушку •рисулу. Њахнув рукой, тетушка •рисула снова
залопотала, и Я как бы отчетливо услышал начало фразы:
Ћставь, пожалуйста.
’ы ее трахнул фасолевой подпоркой, а ей хоть бы хны?! сказал —унка, не
глЯдЯ вниз. Ћн пробиралсЯ к концу ветки, упругими движениЯми ног тои дело
пробуЯ ее крепость и придерживаЯсь одной рукой за верхнюю ветку.
Џочувствовав, что дальше ветка, пожалуй, не выдержит, он остановилсЯ, нашел
глазами сучок, подвесил корзину и, озираЯсь в поисках спелых инжиров,
продолжил свою мысль: џ так и знал. ќту старуху может заставить замолкнуть
только моЯ двустволка. Ќо надо сразу нажимать на оба курка, опЯть же сунув
ей в рот оба ствола. €наче глупость получитсЯ. …сли от ружьЯ до нее будет
хотЯ бы один метр, пули в ужасе перед этой старухой разлетЯтсЯ в разные
стороны.
‚друг „еспина перелезла со своей ветки на более высокую и скрылась в
густой листве инжира. ’етушка •рисула, воздев голову, несколько секунд молча
ожидала, когда она высунетсЯ из листвы и кинет ей инжир. Ќо „еспина
почему-то из листвы не высовывалась, а —унка перелез на эту же ветку и,
прежде чем скрытьсЯ в густой листве, нахально повесил корзину на сучок, как
бы не скрываЯ, что теперь инжирные дела закончились и начались совсем другие
дела. ‚се произошло в несколько секунд, если они и сговорились, то мы внизу
этого не заметили.
„еспина! в ужасе крикнула тетушка •рисула. Ќикакого ответа.
„еспина!
€ опЯть безмолвие.
’етушка •рисула посмотрела по сторонам, Явно стараЯсь узнать, нет ли
случайных свидетелей этого позора. ‚зглЯд ее упал на менЯ, она быстро
заглЯнула мне в глаза, стараЯсь опередить менЯ, если Я попытаюсь придать
своему лицу притворное выражение. ђешив, что опередила, она постаралась
узнать, понимаю ли Я смысл происходЯщего. “становив, что, к сожалению,
понимаю, она захотела определить, смогу ли Я, если случитсЯ самое худшее, по
крайней мере держать Язык за зубами. Ќе сумев этого определить и не желаЯ
тратить на менЯ драгоценные секунды и досадуЯ об уже потраченных, она с
воплем подбежала к дереву и попыталась, двигаЯсь взглЯдом вдоль ствола,
обнаружить исчезнувшую пару. Ќо обнаружить не удалось. ’огда она вдруг
опустила глаза, и взглЯд ее упал на сандалии „еспины, и она несколько секунд
растерЯнно глЯдела на них, как если бы „еспина унеслась на небо, и было
решительно непонЯтно, что теперь делать с ее сандалиЯми.
Џотом, как бы встрЯхнувшись от гипноза, приковывавшего ее взглЯд к
сандалиЯм, она, крича и причитаЯ, стала бегать вокруг дерева, стараЯсь найти
такой разрыв в листве кроны, откуда можно было бы их увидеть. Џо интонациЯм
ее голоса надо было понимать, что напрасно они думают, что спрЯтались от
нее, что она их давно обнаружила, но, так как она при этом все времЯ
перебегала с места на место, было Ясно, что она их все-таки не видит.
Њинуты через две или три из густой листвы раздалсЯ смех „еспины и хохот
—унки.
„еспина! крикнула тетушка •рисула с надрывным упреком и все-таки
радуЯсь, что она по крайней мере жива.
Ќаконец „еспина раздвинула листьЯ и высунула свое смеющеесЯ, озаренное
солнцем лицо, а тетушка •рисула, держась одной рукой за сердце, долго
укорЯла ее.
’ут высунулось из листвы смеющеесЯ лицо —унки. Ћн дотЯнулсЯ до инжира,
сорвал его и, кинув мне, крикнул:
„а скажи ты ей, ради аллаха, раз уж ты не оглоушил ее фасолевой
подпоркой: Я не Ястреб, что бы на дереве клевать девицу, как цыпленка!
Љогда брошенный —ункой инжир шлепнулсЯ на мои ладони, тетушка •рисула,
не переставаЯ укорЯть „еспину и —унку, все-таки не удержалась, чтобы не
поглЯдеть, насколько хорош мой инжир.
„еспина сорвала инжир и, отводЯ руку, показала, что собираетсЯ его
кинуть тетушке. ’етушка •рисула с новой силой залопотала, замахала обеими
руками в том смысле, что после такого вероломного поступка она не станет
принимать у нее инжир. Ќо „еспина кинула инжир, и тетушка •рисула как бы
против воли его поймала и как бы против воли отправила в рот, продолжаЯ
укорЯть свою племЯнницу.
—унка снова высунулсЯ из листвы, дотЯнулсЯ до хорошего инжира, сорвал
его и с улыбкой, отводЯ руку, показал, что собираетсЯ его кинуть тетушке
•рисуле. ’етушка •рисула замотала головой, задвигала руками, как бы заново
залопотала, хотЯ и до этого не переставала лопотать, всем своим видом
уверЯЯ, что вот уж от кого она теперь никогда не примет ни одного инжира,
так это от него.
„ай бог мне столько лет жизни, сколько ты от менЯ инжиров возьмешь,
сказал —унка и кинул ей инжир.
’етушка •рисула как бы нехотЯ (раз уж летит) поймала инжир и как бы
нехотЯ (раз уж в руках) отправила в рот.
ЉлЯнусь молельным орехом! крикнул —унка по-абхазски. ќту старуху на
нашей земле никто не переговорит, не переест и даже не перепьет! „ЯдЯ
‘андро, может, и смог бы ее перепить, да ведь она его сначала заговорит до
смерти, а там уж и перепьет!
Џостепенно тетушка •рисула успокоилась, вернее, перешла на ту частоту
лопотаниЯ, на которой она находилась до того, как „еспина и —унка скрылись в
инжировой кроне.
Џоследнее замечание (не вообще, а на дереве) тетушка •рисула сделала
„еспине и —унке, когда они слезли. —унка опередил было „еспину, но тетушка
•рисула его остановила и велела пропустить ее вперед. Џоследовавшее
поЯснение можно было понЯть так, что если "аристократико корице", влезаЯ на
дерево с чужим мужчиной, пропускает его вперед, то, слезаЯ с дерева, чужой
мужчина, наоборот, должен пропустить ее так принЯто.
ЊЯгко, хотЯ и достаточно увесисто, „еспина спрыгнула с дерева и, взЯв в
руки сандалии, нашла глазами зеленый островок травы, подошла к нему и,
тщательно протерев подошвы босых ног, надела сандалии. ’етушка •рисула,
глЯдЯ на нее, слегка кивнула, одобрЯЯ, что „еспина хотЯ бы в этом сама
разобралась и поступила так, как поступают в подобных случаЯх девушки ее
круга.
‘прыгнув с дерева, —унка в знак полного примирениЯ протЯнул тетушке
•рисуле корзину с инжирами с тем, чтобы она выбрала оттуда самые спелые.
Ќесколько мучительных мгновений тетушка •рисула боролась с собой, то
заглЯдываЯ в корзину, то с укором на —унку, потом с еще большим укором на
„еспину, стараЯсь подчеркнуть, что, в сущности, основнаЯ тЯжесть вины лежит
на ней, так как она перваЯ скрылась в инжировой кроне.
’етушка •рисула даже на менЯ посмотрела проницательным взглЯдом,
стараЯсь почувствовать, не выветрилсЯ ли у менЯ из головы этот порочный
эпизод. € Я, чтобы угодить ей, кивнул головой в том смысле, что выветрилсЯ.
’огда тетушка •рисула выразила своим взглЯдом недоумение, как бы спрашиваЯ:
как Я мог понЯть значение ее взглЯда, если этот порочный эпизод
действительно выветрилсЯ у менЯ из головы?
Џосле этого она протЯнула руку в корзину и, даваЯ знать, что не слишком
долго выбирает, вытащила оттуда три инжира. Џоказав смеющемусЯ —унке, что
она вытащила только три инжира, и как бы дав ему осознать проЯвленную
скромность, она в виде маленькой награды за эту скромность вытащила еще один
инжир.
’етушка •рисула обожала черный инжир.
„ЯдЯ ‘андро, вечно присматривавший, кто бы из окружающих мог на него
поработать, в один из приездов „еспины и тетушки •рисулы, пренебрегаЯ их
происхождением, взЯл обеих на прополку своей приусадебной кукурузы. ’етЯ
Ќуца пыталась отговорить его, напоминаЯ, что они гости и неудобно
использовать их на такой тЯжелой работе. Ќо дЯдЯ ‘андро и глазом не моргнул.
ѓреки в отличие от наших, сказал он жестко, как бы во имЯ истины
жертвуЯ национальным чувством, не любЯт сидеть сложа руки.
‚прочем, „еспина и тетушка •рисула охотно согласились помогать ему, тем
более что ‘андро обещал им за это два пуда кукурузы, правда, из нового
урожаЯ. Љак видно, аристократы тоже иногда не пренебрегают случайным
заработком.
„нЯ три или четыре они работали на его усадьбе. „ЯдЯ ‘андро тоже
недалеко от них помахивал мотыгой.
€ногда чегемцы останавливались возле усадьбы дЯди ‘андро, удивлЯЯсь,
что „еспина мотыжит кукурузу, почти полностью закрыв лицо своим синим
платком.
Џерсючка, что ли? гадали они, пожимаЯ плечами.
•арлампо, прогонЯЯ стадо мимо' усадьбы дЯди ‘андро, тоже останавливалсЯ
и выслушивал удивленные замечаниЯ чегемцев относительно закрытого лица
„еспины. ‘ сумрачным удовольствием глЯдЯ на свою невесту, он давал поЯснениЯ
чегемцам по поводу этой странности.
„еспина не персючка, говорил он, воздев палец, и, усмехаЯсь наивности
чегемцев, добавлЯл: „еспина аристократиса.
Ћн хотел сказать чегемцам, что аристократическаЯ девушка не станет
мотыжить кукурузу с открытым лицом, как обычнаЯ крестьЯнка, но вот так
полностью прикроет его, оставив щелку длЯ глаз, чтобы лицо ее всегда
оставалось чистым и белым.
ЏостоЯв некоторое времЯ, •арлампо отгонЯл коз в заросли лещины, чтобы
они, не дожидаЯсь его, начинали пастись, и, перемахнув через плетень,
подходил к тетушке •рисуле и брал у нее мотыгу.
Њожет, •арлампо и начинал мотыжить, чтобы показать тетушке •рисуле,
какой работЯщий муж будет у ее племЯнницы, но постепенно он входил в азарт,
в самозабвение труда, а „еспина, низко склонившись к мотыге, старалась не
отставать от него.
ЉомьЯ земли так и выпрыгивали из-под мотыги •арлампо, так и заваливали
кукурузные корни, срезанные сорнЯки так и никли под вывороченными глыбами,
столбики пыли так и вспыхивали под его ногами, а он все взметывал мотыгой,
ни на мгновение не останавливаЯсь длЯ передышки, и только изредка на ходу
менЯл руки, резким движением головы стрЯхнув с лица пот, и продолжал
мотыжить, иногда разворачиваЯсь в сторону „еспины и помогаЯ ей дотЯнуть свою
полосу, а потом снова шаг за шагом продвигаЯсь вперед. Ђ „еспина тоже
старалась не отставать от него, мелко-мелко, быстро-быстро действуЯ своей
мотыгой.
Ђ дЯдЯ ‘андро в это времЯ, продолжаЯ помахивать своей мотыгой, с
грустной укоризной поглЯдывал на изумленных чегемцев, как бы напоминаЯ им,
что он их всю жизнь именно так учил работать, а они, увы, мало чему
научились.
ЌапрЯжение трудового экстаза все усиливалось и усиливалось и даже
отчасти, с точки зрениЯ тетушки •рисулы, становилось излишним, хотЯ и она
опасливо любовалась ими.
„еспина, произносила она времЯ от времени, как бы предлагаЯ им слегка
утихомиритьсЯ.
ѓлЯдЯ на эту самозабвенную пару, один из чегемских фрейдистов вдруг
произнес:
ђазмахались мотыгами! Ќебось им кажетсЯ: они вроде не на поле ‘андро, а
друг с дружкой усердствуют!
‚ точку попал! хором согласились с ним несколько чегемцев, стоЯвших
рЯдом, и было видно, что у них сразу же отлегло от сердца, они понЯли, что
им незачем убиватьсЯ на работе, незачем завидовать этой видоизмененной
любовной игре.
Љстати, вспоминаЯ высказываниЯ чегемцев в таком роде и сравниваЯ их с
цитатами из книг австрийского фокусника, которые мне попадались, Я поражаюсь
обилию совпадений. ’ак как заподозрить чегемцев в том, что они читали
‡игмунда ”рейда, невозможно, Я прихожу к неизбежному выводу, что он когда-то
под видом знатного иностранца проник в —егем, записал там всЯкие байки и
издал под своим именем, нагло не упомЯнув первоисточник.
џ так думаю, что в течение множества лет, пользуЯсь безграмотностью
моих землЯков, мир разбазаривал чегемские идеи, подобно тому как древние
римлЯне беспощадно вырубали абхазский самшит. ’еперь-то Я подоспел и кое-что
добираю, но многое безвозвратно потерЯно.
‚озьмем, например, теорию прибавочной стоимости. ‚ сущности говорЯ, это
чегемскаЯ идеЯ. Ќет, Я не отрицаю, что Њаркс ее открыл сам. ЌаврЯд ли он мог
побывать в —егеме, даже если бы ќнгельс, как всегда, беднЯга, взЯл на себЯ
расходы на путешествие. Ќо ведь эту же теорию сам, без всЯкой подсказки,
открыл безграмотный чегемский крестьЯнин по имени Љамуг, которого многие
чегемцы принимали за сумасшедшего, хотЯ и неопасного длЯ жизни людей.
(Ќам, как говоритсЯ, не то обидно, что этот безумный мир многих
гениальных людей принимает за сумасшедших. Ќекоторые из гениальных людей с
этим примирились, лишь бы их не трогали. Ќо нам то обидно, что этот безумный
мир, осуществлЯЯ свои безумные представлениЯ о справедливости и равновесии,
часто сумасшедших людей объЯвлЯет гениальными, при этом он подсчитывает,
сколько гениальных людей объЯвлено сумасшедшими, и именно столько же
сумасшедших людей объЯвлЯет гениальными. € многие гениальные люди, знаЯ, что
по их количеству сумасшедшие люди будут объЯвлЯтьсЯ гениальными, приходЯт в
ужас. €м жалко человечество, и они, скрываЯ свою гениальность, нередко
погибают от запоЯ. Ќо это очень большаЯ тема, и не будем ее здесь касатьсЯ.)
Ќаш милый —егемчик тоже не вполне избежал безумий этого мира. „а,
конечно, чегемцы гениального Љамуга считали сумасшедшим, но зато к чести
чегемцев надо отнести то, что они за всю свою историю ни одного сумасшедшего
не объЯвили гениальным. ‚ этом мои чегемцы молодцы.
Љамуг имел такую привычку. Љаждый раз перед тем, как идти на мельницу и
приступить к лущению кукурузных початков, он ломал надвое каждый початок и
половину сломанных початков, принесЯ на кукурузное поле, зарывал в землю.
Љогда у него спрашивали, почему он так делает, он не ленилсЯ в течение всей
своей жизни объЯснЯть людЯм смысл своего великого открытиЯ.
€з одного зерна, говорил Љамуг, в среднем можно получить один хороший
кукурузный початок. ‚ одном початке в среднем четыреста кукурузных зерен.
„остаточно взЯть с початка двести зерен, что бы покрыть расходы на еду
землепашца и его семьи, на семенной запас, на содержание плуга, мотыг,
серпов. ‡начит, кому принадлежат остальные двести зерен? ‡емле. Ћна работала
на твой урожай, она заработала половину его, и надо ей вернуть то, что
принадлежит ей.
€ он неизменно возвращал земле половину сорванных початков. †ена его от
этого очень страдала и даже, вопреки его воле, одно времЯ стала откапывать
эти сломанные початки, кое-как очищать их и потихоньку скармливать курам.
Љамуг, узнав об этом, пришел в неслыханную Ярость, тем более что жена не
сознавалась, как долго она этим занимаетсЯ, и он не мог определить, сколько
он задолжал земле.
Ћдним словом, он избил жену, что по абхазским обычаЯм считаетсЯ очень
позорным, и выгнал ее из дому, что тоже не украшает абхазца, но считаетсЯ
более терпимым. Њожно сказать, что в поведении Љамуга с женой стихийно, в
зачаточной форме проЯвилась идеЯ диктатуры пролетариата, стоЯщего на страже
интересов трудЯщейсЯ земли.
‚ следующий раз беднЯге Љамугу женитьсЯ было очень трудно. Љак честный
человек, сватаЯсь, он объЯснЯл родственникам своей будущей жены, почему и
как он будет распределЯть урожай кукурузы со своего полЯ, одновременно,
правда, без всЯкой пользы, пытаЯсь заразить их своим примером.
€з одного зерна, принималсЯ Љамуг объЯснЯть им свою теорию, и
родственники женщины, к которой он сваталсЯ, иногда начинали мрачнеть,
иногда трусливо поддакивать, а иногда немедленно прекращали переговоры в
зависимости от собственного темперамента и пониманиЯ степени опасности
безумиЯ Љамуга.
Џорой Љамуг сваталсЯ к вдовушкам или девицам, которых родственники уж
очень хотели сбыть с рук, и, пытаЯсь как-нибудь смЯгчить, облагородить его
версию распределениЯ урожаЯ кукурузы, они намекали ему, что понимают его
теорию как неизвестный, но, в сущности, добрый чегемский обычай приносить
жертву богу плодородиЯ.
Ќо Љамуг со всей прЯмотой (кстати, на определенном этапе свойственной
носителЯм этой идеи) отвергал такую версию и говорил, что он преследует
только одну цель справедливо возвратить земле то, что она заработала.
Ќаконец, ему удалось посвататьсЯ к многодетной вдовушке, отец которой,
видимо, в знак брезгливого неодобрениЯ его теории, велел передать своему
будущему зЯтю:
Џоловину урожаЯ с нее уже собрали, пусть попробует собрать вторую
половину.
ЌоваЯ жена Љамуга, освоившись в его доме, решила внести поправку в
теорию Љамуга. ‘оображениЯ ее, кажетсЯ, не лишенные какой-то хитрости,
остались чегемцам непонЯтны.
ђаз уж ты решил изводить половину урожаЯ, сказала она мужу, зачем его
закапывать в землю?.. ђазбрасывай его просто так по полю...
Љамуг, говорЯт, посмотрел на нее и выразительно постучал себЯ по лбу.
„а ты, Я вижу, еще глупее, чем та жена, сказал он, та хоть курам
скармливала кукурузу, заработанную землей, а ты хочешь этим
сойкам-пустомелЯм ее скормить. Ќе выйдет!
Ѓольше новаЯ жена не вмешивалась в его теорию, но в нее стали
вмешиватьсЯ дикие кабаны, случайно дорывшись до заработанной землей
кукурузы. †ил Љамуг немного на отшибе, поблизости от леса. Љстати, там-то,
на отшибе, всегда и возникают великие идеи.
Џо ночам дикие кабаны все чаще и чаще стали посещать его усадьбу. Љамуг
теперь каждый раз все глубже и глубже закапывал в землю заработанную землей
кукурузу. Ќо дикие кабаны своими погаными длинными рылами все равно
докапывались до нее.
Љамуг стал зарывать кукурузу в самых разных местах своей усадьбы, но
они все равно ее находили. ’огда Љамуг стал по всему приусадебному участку
малыми порциЯми закапывать кукурузу, чтобы не все доставалось кабанам, чтобы
и земле кое-что перепадало. Ќо дикие кабаны, эти сухопутные акулы чегемских
лесов в поисках кукурузы к весне перерыли своими рылами весь приусадебный
участок Љамуга. (Љстати, слово "рыть" не от слова ли "рыло"? ’о есть то, что
роет. ‘коль плодороден —егем! ‘тоит прикоснутьсЯ к его делам, как попутно
делаешь небольшие открытиЯ даже в русской филологии.)
ѓлЯдЯ на перерытый дикими кабанами приусадебный участок, Љамуга,
чегемцы по-своему оценили случившеесЯ.
„а теперь ему и пахать не надо, говорили они, не такой уж он
сумасшедший, этот Љамуг.
Љамугу слышать такое было очень обидно, и он, решив доказать свое
полное бескорыстие, взЯлсЯ за ружье. Ћн стал по ночам дежурить на своем
приусадебном участке и до следующей весны убил пЯтнадцать кабанов.
Љак истинный абхазец, хоть и открыватель всемирной идеи, Љамуг свинины
не ел. Ћттащив за хвост убитого кабана к изгороди, он давал знать местным
абхазским эндурцам, и те приходили к нему и по смехотворно низкой цене
покупали его добычу.
џ беру деньги только за порох, пули и бдение, говорил Љамуг.
‚от что чуднее всего, рассуждали чегемцы по этому поводу, какаЯ бы чума
на нашу голову ни свалилась, а эндурцам, глЯдишь, все на пользу.
€змученный ночными бдениЯми, Љамуг приспособил длЯ передышки иногда
дежурить свою жену. Ќо тут восстали чегемские старейшины. ‘миритьсЯ с таким
нарушением абхазских обычаев они не могли.
†енщина, по нашим законам, осквернЯет оружие, говорили они, а оружие
бесчестит женщину. Ќеужто он этого не знает?
’ем более год тому назад остроглазый охотник ’ендел, побывавший в
городе, принес оттуда неслыханную весть.
‘ветопреставление! закричал он, вступаЯ в —егем, и рассказал об
увиденном.
ЋказываетсЯ, он шел вечером по городу и заметил возле одного магазина
старуху с ружьем в руках да еще с глазными стеклами на носу, сторожившую
магазин. ‘таруха с ружьем в руках, охранЯющаЯ магазин, да еще в очках это
потрЯсло воображение чегемцев.
Њногие чегемцы нарочно ездили в город посмотреть на эту удивительную
старуху. Ћни подолгу стоЯли поблизости от нее, жалеЯ ее и удивлЯЯсь такому
варварскому обращению со старой женщиной.
—тоб Я оплакал тех мужчин, что выставили тебЯ на позорище, говорили
одни по этому поводу.
ЃеднаЯ, говорили другие, вместо того что бы возитьсЯ с внучатами, она с
ружьем в руках и с глазными стеклами на носу сторожит казенный магазин.
—то случилось с русскими, разводил руками кто-нибудь из чегемцев, какаЯ
порча на них нашла, что они своих матерей выставлЯют сторожить магазины?
„а они всегда такими были, находилсЯ какой-нибудь скептик.
Ќет, качал головой кто-нибудь постарше, мы их помним совсем другими.
Љто-то под них подкапываетсЯ...
“ж не эндурцы ли? ...
ЃеднаЯ старуха, бдительно следившаЯ за этими непонЯтными ночными
делегациЯми чегемцев, однажды не выдержала и засвистела в свисток, призываЯ
милиционера.
„а у нее еще свистулька на шее! поразились чегемцы, нисколько не
обеспокоенные ее призывным свистом, а еще более потрЯсенные количеством
предметов, находЯщихсЯ при старухе, несовместимых с обликом почтенной старой
женщины: ружье, глазные стекла, свистулька.
’еперь свисти не свисти, сказал один из чегемцев, просвистели твою
старость твои родственники с мужской стороны, чтоб Я их оплакал.
Њилиционер, ЯвившийсЯ на призывный свист, к своему несчастью, оказалсЯ
абхазцем, и ему, вместо того чтобы водворЯть порЯдок, пришлось оборонЯтьсЯ и
от чегемцев, и от сторожихи.
‡а что ее так?! подступились к нему чегемцы. Ћна что сирота?!
ЏытаЯсь объЯснить причину, по которой старуху выставили сторожить
магазин, милиционер сказал, что дело не в ее сиротстве, а в том, что новый
закон теперь признал в городах равенство мужчин и женщин. ’акое смехотворное
равенство чегемцы никак не могли признать и удивлЯлись милиционеру, почему
он, будучи облеченным властью и при оружии, признает такое глупое равенство.
‘ другой стороны, сторожиха пыталась узнать о причине любопытства
чегемцев и требовала от милиционера решительных мер.
Ћни грабить не будут, успокаивал ее он, они просто никогда не видели
сторожих, немножко дикие горцы.
Љогда один из чегемцев, чуть-чуть понимавший по-русски, перевел
остальным слова милиционера, чегемцы не только не обиделись, но увидели всю
эту картину в новом, истинном свете ее безумного комизма.
Ќеудержимо хохоча и вспоминаЯ отдельные детали этой встречи особенно им
казалось смешным, как она свистела в свисток, раздуваЯ щеки и не сводЯ с
чегемцев глазных стекол, они отправились ночевать к своему родственнику.
Њы, жалеЯ бедную старуху, удивлЯлись их дикости, смеЯлись чегемцы, а
они, оказываетсЯ, в это времЯ нас считают дикарЯми! •а! •а! •а!
‚ыставить на ночь старуху с ружьем в руках, с глазными стеклами на носу
и со свистулькой на шее уж дичее этого и эндурец не придумает! •а! •а! •а!
•а!
€ наш милиционер туда же! вспоминали они попытки милиционера объЯснить
это позорище каким-то там равенством мужчины и женщины, признанным властью в
городах.
€ вот не прошло и года после такого светопреставлениЯ, как в самом
—егеме поЯвилсЯ человек, заставлЯющий свою жену с ружьем в руках
подстерегать диких кабанов. ќтого терпеть было нельзЯ.
’ы бы еще купил глазные стекла и выставил бы ее с ружьем, как ту
русскую сторожиху, Язвительно заметил один из старцев, когда Љамуг вошел в
комнату, где сидели старейшины.
„а повесил бы ей свистульку на грудь, как дитЯти, сказал другой.
Ќеужто ты не знаешь, добавил третий, что по нашим обычаЯм женщина
осквернЯет оружие, а оружие бесчестит женщину? Ћтправить жену в ночь с
ружьем все равно что отправить ее в ночь с чужим мужчиной. Љакой ты после
этого муж, если отправлЯешь в ночь собственную жену с чужим мужчиной?!
Ќо тут самый старый из старейшин властным, но не оскорбительным
движением руки остановил старцев и сказал Љамугу, склонившему повинную
голову, спокойные, мудрые слова.
Џо нашим обычаЯм, сынок, сказал он, женщина может взЯть в руки оружие
только в одном случае если в ее роду не осталось мужчин, которые могли бы
отомстить за пролитую кровь. ’огда женщина герой, и наш народ ее славит в
песнЯх и сказаниЯх. Ќо чтобы абхазскаЯ женщина взЯла в руки ружье и
стрелЯла, да еще в такое гЯурское животное, как дикаЯ свиньЯ, такого позора
мы, сынок, не потерпим. €ли покинь село, или оставь жену в покое.
€ Љамугу пришлось смиритьсЯ. €стощенный ночными бдениЯми, беднЯга Љамуг
умер до своего срока. ‚ сущности, его можно причислить к лику великих
мучеников идеи.
Ќикак не оспариваЯ первенства Њаркса в открытии закона о прибавочной
стоимости, Я думаю, было бы справедливо, если бы и имЯ нашего гениального
самоучки хотЯ бы и с опозданием вошло в историю. ‚ конце концов он это
заслужил своим открытием, своими страданиЯми и самозабвенной защитой
трудЯщейсЯ земли от паразитов-кабанов.
—то случилось с русскими? с каким-то недоумением и горечью времЯ от
времени вопрошали чегемцы, сколько Я их помню.
џ думаю, вопрос этот впервые прозвучал, когда чегемцы узнали, что ‹енин
не похоронен, а выставлен в гробу в особом помещении под названием
"Ђмавзолей".
Џредание покойника земле длЯ чегемцев настолько важный и
неукоснительный акт, что нравственное чувство чегемцев никогда не могло
примиритьсЯ с тем, что мертвый ‹енин годами лежит в помещении над землей,
вместо того чтобы лежать в земле и слитьсЯ с землей.
‚ообще чегемцы к ‹енину относились с загадочной нежностью. Ћтчасти,
может быть, это чувство вызвано тем, что они о жизни великого человека
толком узнали лишь тогда, когда услышали о его смерти и о несправедливом
непредании его праха земле. „о этого о существовании ‹енина, кроме дЯди
‘андро и еще, может быть, двух-трех чегемцев, мало знали.
џ думаю, так возник чегемский миф о ‹енине. —егемцы про него говорили,
что он хотел хорошего, но не успел. —его именно хорошего, они не уточнЯли.
€ногда, стыдЯсь суесловного употреблениЯ его имени и отчасти кодируЯ его от
злого любопытства темных сил природы, они не называли его, а говорили: ’от,
кто •отел •орошего, но не “спел.
Џо представлению стариков чегемцев, над которым в мое времЯ молодежь
втихомолку посмеивалась, ‹енин был величайшим абреком всех времен и народов.
Ћн стал абреком после того, как его старшего брата, тоже великого абрека,
поймали и повесили по приказу царЯ.
…го старший брат не собиралсЯ становитьсЯ абреком. Ћн собиралсЯ стать
учителем, как и его отец. Ќо судьбе было угодно другое. ЋказываетсЯ, в
Џетербурге в те времена, как и в Ђбхазии, тоже бывали всенародные скачки. €
вот старший брат ‹енина, увлеченный скачками, не заметил, что слишком
высовываетсЯ из толпы и мешает царю Ќиколаю проехать к своему почетному
месту, чтобы любоватьсЯ скачками. (—егемские мифотворцы, сами того не
заметив, укрупнили фигуру царЯ ЌиколаЯ за счет Ђлександра III.)
Ѓрат ‹енина не хотел оскорбить царЯ, но так получилось. ‹юди царЯ не
подоспели вовремЯ, чтобы очистить дорогу перед царской лошадью, а царь на то
и царь, чтобы, не останавливаЯсь, ехать к своему почетному месту. € когда
царь Ќиколай, одетый в белую черкеску и сидЯ на белой лошади, доехал до
брата ‹енина, а тот, увлеченный скачущими всадниками, его не заметил, царь
при всем народе стеганул его камчой, сплетенной из львиной шкуры, и поехал
дальше.
‘ этого все началось. ЋказываетсЯ, род ‹енина был очень гордым родом,
хотЯ люди этого рода всегда бывали учителЯми или метили в учителЯ. Ѓрат
‹енина не мог вынести оскорблениЯ, нанесенного ему при народе даже царем
Ќиколаем.
Љстати, по абхазским обычаЯм самое страшное оскорбление, которое можно
нанести человеку, это ударить его палкой или камчой. ’акое оскорбление
смываетсЯ кровью, и только кровью оскорбителЯ. “дарил камчой или палкой
значит, приравнЯл тебЯ к скоту, а зачем жить, если тебЯ приравнЯли к скоту?!
Љстати, удар камчой или палкой считаетсЯ нешуточным оскорблением,
иногда приводЯщим даже к пролитию крови, и в том случае, если кто-то без
разрешениЯ хозЯина ударил его лошадь. Ћсобенно возмутительно, если кто-то по
невежеству или из присущей ему наглости ударил лошадь, на которой сидит
женщина. Љонечно, если женщина промолчит, а никто из родственников этого не
заметил, все может обойтись мирно. Ќо если ударивший лошадь вовремЯ не
принес извинений, дело может кончитьсЯ очень плохо.
Ѓывает так. Љавалькада односельчан едет в другое село на свадьбу или
поминки. ‚друг лошадь, на которой, скажем, сидит женщина, заупрЯмилась
переходить брод, то ли чувствуЯ, что всадница не очень-то уверена в себе, то
ли еще что.
€ тут может случитьсЯ, что едущий сзади сгорЯча, не спросЯсь, стеганул
эту лошадь, чтобы она шла в воду. € как раз в это мгновение обернулсЯ кто-то
из ее родственников и видел всю эту картину во всей ее варварской
непристойности. Ќет, тут он, конечно, промолчит, чтобы не разрушать
общественного мероприЯтиЯ, в котором они принимают участие.
Ќо кристаллизациЯ гнева в душе этого родственника уже началась почти с
химической неизбежностью. Ћднако всадник, легкомысленно ударивший лошадь, на
которой сидела женщина, еще может все исправить.
‘тоит ему подъехать к омраченному родственнику и сказать:
Ќе взыщи, друг, Я тут стеганул вашу лошадь невзначай...
Ћ чем говорить! отвечает ему тот с вполне искренним великодушием.
‘котина, она на то и скотина, чтобы стегать ее. ‚ыбрось из головы! Ќе мучьсЯ
по пустЯкам!
Ќо мы отвлеклись. Ђ между тем царь Ќиколай стеганул камчой брата
‹енина, совершенно не подозреваЯ, какие грандиозные исторические событиЯ
повлечет за собой эта мгновеннаЯ вспышка царского гнева.
Ѓрат ‹енина ушел в абреки, взЯв с собой двух-трех надежных товарищей, с
тем чтобы кровью царЯ смыть нанесенное ему на людЯх оскорбление. Ќо жандармы
его поймали и повесили вместе с его товарищами.
€ тогда ‹енин еще мальчиком дал клЯтву отомстить за кровь брата.
Љонечно, если бы царь Ќиколай был таким же, как Ѓольшеусый, он тут же
уничтожил бы весь род ‹енина, чтобы некому было мстить. Ќо царь Ќиколай не
думал, что род учителей может оказатьсЯ таким гордым. € тут он дал промашку.
‹енин ушел в абреки, двадцать лет скрывалсЯ в сибирских лесах, и
жандармы всей ђоссии ничего с ним не могли поделать. Ќаконец, он подстерег
царЯ, убил его и перевернул его власть. Џо другой версии, он его только
ранил, а Ѓольшеусый позже его прикончил. Ќо так или иначе, царь уже не в
силах был удержать власть, и ‹енин ее перевернул.
Ћднако многолетнее пребывание в холодных сибирских лесах подорвало его
здоровье, чем и воспользовалсЯ Ѓольшеусый. Џравда, перед смертью ‹енин успел
написать бумагу, где указывал своим товарищам, что и как делать без него.
Џервое, что он там написал, Ѓольшеусого отогнать от власти, потому что
он вурдалак.
‚торое, что он там написал, не собирать силком крестьЯн в колхозы.
’ретье, что он там написал, если уж совсем не смогут обойтись без
колхозов, не трогать абхазцев, потому что абхазцу, глЯдЯ на колхоз, хочетсЯ
лечь и потихоньку умереть. Ђ так как абхазцы хотЯ и малочисленнаЯ, но
исключительно ценнаЯ порода людей, их надо сохранить. €х надо сохранить,
чтобы в дальнейшем при помощи абхазцев постепенно улучшать породу других
народов, гораздо более многочисленных, но чересчур простоватых, не
понимающих красоту обычаев и родственных свЯзей.
—етвертое, что он там написал, за всеми государственными делами не
забывать про эндурцев и постоЯнно приглЯдывать за ними.
ЏересказываЯ завещание ‹енина, чегемцы неизменно обращали внимание
слушателей на тот неоспоримый факт, что ‹енин перед смертью больше всего был
озабочен судьбой абхазцев. Љак же чегемцам после этого было не любить и не
чтить ‹енина?
Љстати, весть о завещании ‹енина, Я думаю, принес в —егем некогда
известный командир гражданской войны дЯдЯ ”едЯ, живший в —егеме то у одних,
то у других хозЯев. Ћн иногда запивал с таинственной длЯ —егема
длительностью. Ђ так как в —егеме все пили, но алкоголиков никогда не
бывало, его запои чегемцами воспринимались как болезнь, присущаЯ русским
дервишам.
…му голос был, говорили чегемцы, поэтому он бросил все и пришел к нам.
—егемцам это льстило. Џодробнее о дЯде ”еде мы расскажем в другом
месте. ќто был тихий, мирный человек, в сезон варениЯ водки сутками
дежуривший у самогонного аппарата и никогда в это ответственное времЯ не
запивавший.
Ћн в самом деле был легендарным командиром гражданской войны, а потом,
после победы революции, стал крупным хозЯйственным работником. ‚ отличие от
многих подобного рода выдвиженцев он откровенно признавалсЯ своему
начальству, что не разбираетсЯ в своей работе. …го несколько раз снижали в
должности, и вдруг в один прекрасный день он прозрел. Ћн понЯл, что в мирной
жизни он ничего, кроме крестьЯнского дела, которым занималсЯ в Љурской
губернии до германской войны, делать не может.
‘опоставив эту истину с реками крови, пролитыми им в гражданскую войну,
с родителЯми и женой, зарубленными белоказаками в родном селе, он не
выдержал.
ѓрандиозный алкогольный цунами подхватил его, протащил по всей ђоссии,
переволок через Љавказский хребет, и однажды цунами схлынул, а герой
гражданской войны очнулсЯ в —егеме с чудом уцелевшим орденом Љрасного
‡намени на груди.
Ќо о нем в другом месте, а здесь мы продолжим чегемскую легенду о
‹енине. ‡начит, ‹енин написал завещание, или бумагу, как говорили чегемцы,
но Ѓольшеусый выкрал ее и сжег. Ћднако ‹енин, как мудрый человек, хотЯ и
сломленный смертельной болезнью, успел прочесть ее своим родственникам.
Џосле смерти ‹енина Ѓольшеусый стал уничтожать его родственников, но те
успели пересказать содержание ленинской бумаги другим людЯм. Ѓольшеусый стал
уничтожать множество людей, чтобы прихватить среди них тех, кто успел узнать
о бумаге. € он уничтожил тьму-тьмущую людей, но все-таки весть о том, что
такаЯ бумага была, не мог уничтожить.
€ вот тело ‹енина выставили в домике под названием "Ђмавзолей", хотЯ
вдова его, по слухам, которые дошли до чегемцев, была против, проходЯт годы
и годы, кости его просЯтсЯ в землю, но их не предают земле. ’акое жестокое
упорство властей не могло не найти в головах чегемцев понЯтного объЯснениЯ.
€ они его нашли. Ћни решили, что Ѓольшеусый, гордЯсь, что он победил
величайшего абрека, каждую ночь приходит туда, где он лежит, чтобы
насладитьсЯ его мертвым видом.
€ все-таки чегемцы не уставали надеЯтьсЯ, что даже Ѓольшеусый наконец
смилостивитсЯ и разрешит предать земле несчастные кости ‹енина.
€ если в —егем кто-нибудь приезжал из города, куда они давно не ездили,
или тем более из ђоссии (откуда приезжали те, что служили в армии), чегемцы
неизменно спрашивали:
—то слышно? ’ого, кто •отел •орошего, но не “спел, собираютсЯ предавать
земле или нет?
„а вроде не слыхать, отвечал пришелец.
€ чегемцы, горестно присвистнув, недоуменно пожимали плечами. € многие
беды, накатывавшие на нашу страну, они часто склонны были объЯснЯть этим
великим грехом: непреданием земле костей покойника, тоскующих по земле.
€ не то чтобы чегемцы день и ночь только об этом и думали, но души
многих из них свербил этот позор неисполненного долга.
Ѓывало, с мотыгами через плечо идут на работу несколько чегемцев. €дут,
мирно переговариваЯсь о том о сем. € вдруг один из них взрываетсЯ:
Њерзавцы!!!
Љто? спрашивают у него опешившие спутники.
џ о тех, кто ‹енина в земле не похоронил... отвечает тот, кто
взорвалсЯ.
’ак у нас же не спрашивают...
€ли, бывало, уютный вечер в какой-нибудь чегемской кухне. ‚сЯ семьЯ в
сборе в приЯтном ожидании ужина. ‚есело гудит огонь в очаге, и хозЯйка, чуть
отклонив от огнЯ котел, висЯщий на очажной цепи, помешивает в нем мамалыжной
лопаточкой. € вдруг она оставлЯет мамалыжную лопаточку, выпрЯмлЯетсЯ и,
обращаЯсь к членам семьи, жалостливо спрашивает:
’ак неужто ’ого, кто •отел •орошего, но не “спел, так и не предадут
земле?
ќх, вздыхает самый старший в доме, не трогай наш больной зуб, лучше
готовь себе мамалыгу.
Ќу, так пусть сидЯт, где сидЯт! с горечью восклицает женщина, берЯсь за
мамалыжную лопаточку. € не Ясно, что она имеет в виду, то ли толстокожесть
правителей, то ли многотерпеливую неподвижность народа.
Ћднажды, стоЯ в кустах лещины, Я увидел одинокого чегемца, в глубокой
задумчивости проходившего по тропе. ЏоравнЯвшись со мной и, разумеетсЯ, не
видЯ менЯ, он вдруг пожал плечами и вслух произнес:
...Џридумали какой-то Ђмавзолей...
€ скрылсЯ за поворотом тропы, как видение.
€ли, случалось, стоит чегемец на огромном каштане и рубит толстенную
ветку. € далеко вокруг в знойном воздухе раздаетсЯ долгое, сиротское: ’юк!
’юк! ’юк!
‚рубив топор в древесину, распрЯмитсЯ на минуту, чтобы, откинувшись на
ствол, перевести дух, и вдруг замечает, что далеко внизу по верхнечегемской
дороге проходит землЯк. Џо его одежде он догадываетсЯ, что тот идет из
города.
ќй, кричит он ему изо всех сил, идущий из города! ’ого, кто •отел
•орошего, но не “спел, предали земле или нет?!
€ прохожий озираетсЯ, стараЯсь уловить, откуда идет голос, чувствуЯ,
что откуда-то сверху (не с небес ли?), и, может быть, так и не поймав
взглЯдом стоЯщего на дереве землЯка, он машет отрицательно рукой и кричит,
вскинув голову:
Ќе-ет! Ќе-ет!
Ќу так пусть сидЯт, где сидЯт! сплюнув в сердцах, говорит чегемец, и
неизвестно, что он имеет в виду, то ли толстокожесть правителей, то ли
многотерпеливую неподвижность народа. € снова, выдернув топор, неизбывное,
долгое, сиротское: ’юк! ’юк! ’юк! ’юк!
‘мерть ‘талина и водворение его в Њавзолей были воспринЯты чегемцами
как начало возмездиЯ. € они сразу же стали говорить, что теперь имЯ его и
слава его долго не продержатсЯ.
Џоэтому, узнав о знаменитом докладе •рущева на двадцатом съезде, они
нисколько не удивились. ‚ целом одобрив содержание доклада, они говорили:
•рущит молодец! Ќо надо было покрепче сказать о вурдалачестве
Ѓольшеусого.
€ опЯть чегемцы удивлЯлись русским.
—то с русскими, говорили они, мы здесь, в —егеме, и про бумагу,
написанную ‹ениным, знали и про все вурдалачества Ѓольшеусого. Љак же они об
этом не знали?
€ несмотрЯ на все превратности жизни, и несмотрЯ на все попытки
объЯснить им, что такое бывало, что иногда великих людей из любви к ним не
предавали земле, чегемцы упорно продолжали ждать, когда же наконец предадут
земле ’ого, кто •отел •орошего, но не “спел.
Ќо хватит отвлекатьсЯ. Ѓудем рассказывать о •арлампо и „еспине, раз уж
мы взЯлись о них говорить. Ђ то эти отвлечениЯ, чувствую, рано или поздно
изведут менЯ до смерти, как извели беднЯгу Љамуга его ночные бдениЯ.
Љогда „еспина и тетушка •рисула уезжали в Ђнастасовку, мы, дети, и тетЯ
Ќуца во главе с •арлампо провожали их до спуска к реке Љодор.
Џеред прощанием тетушка •рисула ставила на землю корзину, наполненную
орехами, чурчхелами и кругами сыра. „еспина держала в руках живых кур со
свЯзанными ногами. ЊенЯ почему-то слегка беспокоило, что вот она берет с
собой наших кур, а ведь они никогда не несутсЯ двужелточными Яйцами.
Ќесколько минут длилось горькое прощание влюбленных.
•арлампо, говорила „еспина, и ее синие глазки наполнЯлись слезами.
„еспина, глухо, с грозной тоской выдыхал •арлампо, и скулы его начинали
дышать желваками.
•арлампо!
„еспина! глухо, сдержанно, с такой внутренней силой говорил •арлампо,
что куры, чувствуЯ эту силу, начинали тревожно кудахтать и взмахивать
крыльЯми на руках у „еспины.
„еспина, вмешивалась в этот дуэт тетушка •рисула, сама расстроеннаЯ и
стараЯсь успокоить племЯнницу, котораЯ, приподнЯв сильную руку, сжимавшую
кур, утирала слезы.
•арлампо, успокаивала тетЯ Ќуца своего пастуха и поглаживала его по
широкой спине.
’етушка •рисула наконец бралась за свою корзину, и они уходили вниз. Ђ
мы глЯдели им вслед, и длинные косы „еспины, позолоченные солнцем,
вздрагивали на ее спине, и платок долго синел.
ќй, гиди, дуньЯ! (ќх, мир!) говорил •арлампо по-турецки и,
поворачиваЯсь, уходил к своим козам.
“ж лучше бы они совсем не приезжали, вздыхала тетЯ Ќуца, бог знает о
чем задумавшись.
€ все мы, опечаленные этим прощанием, омытые им, Я думаю, неосознанно
гордЯсь, что на земле существует такаЯ любовь, и неосознанно надеЯсь, что и
мы когда-нибудь будем достойны ее, уходили домой, жалсЯ •арлампо и „еспину.
’еперь нам придетсЯ изобразить фантастическое любовное безумство,
приписанное чегемцами •арлампо и, в сущности, ЯвлЯющеесЯ отражением их
собственного безумства.
„ело в том, что •арлампо на следующий день после умыканиЯ ’али, дочери
дЯди ‘андро, с горЯ объелсЯ орехов и в состоЯнии орехового одурениЯ погналсЯ
за ее любимой козой, добежал до мельницы, где был перехвачен еще более, чем
он, могучим ѓераго, свЯзан и погружен в ручей, в котором сутки пролежал с
пЯтипудовым жерновом на животе длЯ противоборства течению и окончательного
заземлениЯ вонзившейсЯ в него молнии безумиЯ.
—ерез сутки ореховаЯ одурь испарилась, горЯчечный мозг остыл в ледЯной
воде, а молниЯ безумиЯ, покинув его тело, заземлилась. Ћтогревшись у
мельничного костра, •арлампо пришел в себЯ и вместе с козой был отправлен в
Ѓольшой „ом. Ћдин из чегемцев, который тогда был на мельнице и на некотором
расстоЯнии последовавший за ним, ничего особенного в его поведении не
обнаружил. ’олько коза иногда робко оглЯдывалась.
‚скоре •арлампо полностью оправилсЯ, и чегемцы как будто забыли про
этот случай. Ќо, выходит, не забыли. Ќа следующий год одна из коз в стаде
старого •абуга оказалась Яловой. џвление это достаточно обычное. Љ
несчастью, Яловой оказалась именно та коза, за которой гналсЯ •арлампо.
“-у-у! говорЯт, сказал один из чегемцев (впоследствии чегемцы никак не
могли припомнить, кто именно сказал это первым). џсно как день, отчего она
оЯловела. „а он с ней балует! „а он ни одного козла к ней не подпускает!
‚скоре это открытие стало достоЯнием всего —егема. ‚ Ѓольшом „оме ни на
мгновение не поверили этому слуху, и тетЯ Ќуца, принЯвшаЯ эту весть как
личное оскорбление, насмерть переругалась с несколькими женщинами,
пытавшимисЯ на табачной плантации подымать эту тему.
Ќадо сказать, что многие чегемцы эту весть воспринЯли с юмором, но были
и такие, что не на шутку обиделись за честь чегемского скота, а через свой
скот и за собственную честь.
Ћни обратились к старейшинам —егема с тем, чтобы они велели •абугу
изгнать •арлампо из села, но старцы заупрЯмились. ‘тарцы потребовали
показаний очевидца, но такового не оказалось в доступной близости. Њногие
чегемцы оглЯдывали друг друга, как бы удивлЯЯсь, что оглЯдываемый до сих пор
принималсЯ за очевидца, а теперь почему-то не сознаетсЯ.
‚прочем, это их ненадолго смутило. —егемцы уверились, что, раз весь
—егем говорит об этом, такого и быть не может, чтобы хоть один не видел
своими глазами баловство •арлампо. Ѓыло решено, что теперь, когда дело дошло
до старейшин, этот неуловимый очевидец застеснЯлсЯ, чтобы не омрачать
отношений со старым •абугом.
Џри всем безумии, охватившем —егем, ради справедливости надо сказать,
что чегемцы даже в этом состоЯнии оказались настолько деликатными, чтобы
самому •арлампо впрЯмую не предъЯвлЯть своих обвинений.
€ только вздорный лесник Ћмар вконец осатанел, узнав о подозрениЯх
чегемцев. Ќи честь козы старого •абуга, ни честь чегемского скота сами по
себе его не интересовали. Ќо в его дурную башку засела уверенность, что
•арлампо на козе и даже вообще на козах не остановитсЯ, а непременно
доберетсЯ до его кобылы, котораЯ обычно паслась в котловине ‘абида и о
привлекательности которой он был самого высокого мнениЯ.
“вижу надвое разрублю! кричал он. Љак разрубал чужеродцев в германскую
войну!
Ќекоторые родственники Ћмара, стыдЯсь его вздорности, говорили, что он
стал таким в "дикой дивизии", где Якобы возле него на фронте разорвалсЯ
снарЯд. Ќо старые чегемцы, хорошо помнившие его, говорили, что до германской
войны он был еще хуже, что, наоборот, в "дикой дивизии" он даже слегка
пообтесалсЯ.
‹есник Ћмар множество раз незаметно спускалсЯ в котловину ‘абида,
зарывалсЯ там в папоротниках и часами следил оттуда за поведением •арлампо.
Ћднажды мы с —ункой ели чернику в котловине ‘абида, как вдруг пониже
нас на тропе поЯвилсЯ Ћмар и стал быстро подыматьсЯ, цеплЯЯсь шашкой,
висевшей у него на боку, за петли сассапарилЯ, нависавшие над тропой. Ћн
Явно возвращалсЯ после многочасовой слежки за •арлампо.
Ќу что, застукал? спросил —унка, издеваЯсь над Ћмаром, но тот, конечно,
этого не понимал.
Ћмар обернулсЯ на нас с лицом, перекошенным гримасой сомнениЯ, и
несколько раз, раскидываЯ руки и медленно приближаЯ их друг к другу,
показал, что вопрос этот остаетсЯ на стадии головоломной запутанности.
„ва раза прошел возле моей кобылы, сказал он мрачно, словно уверенный в
преступности его намерений, но в то же времЯ как человек, облеченный властью
закона, понимаЯ, что все-таки этого недостаточно, чтобы разрубить его
надвое.
Ѓлизко прошел? спросил —унка.
Џервый раз метров десЯть было, сказал Ћмар, стараЯсь быть поточней,
второй раз метров семь.
‚идать, примериваетсЯ, сказал —унка.
ђазрублю! крикнул Ћмар, проходЯ мимо и гремЯ шашкой по неровностЯм
кремнистой тропы. ‘лыхано ль дело менЯ две впасти приставили следить за
лесом, а этот безродный грек заставлЯет менЯ следить за скотом! Џоймаю
разрублю!
Ќо поймать •арлампо он никак не мог, и от этого его самого все чаще и
чаще сотрЯсала падучаЯ неистовства. Ћн его не только не мог застать со своей
кобылой, но и с козой не мог застать. Ћднако сама невозможность поймать его
с четвероногой подругой не только не рассеивала его подозрений, а, наоборот,
углублЯла их, превращала •арлампо в его глазах в коварно замаскированного
извращенца-вредителЯ.
Љ вечеру, когда •арлампо со стадом возвращалсЯ из котловины ‘абида,
некоторые чегемцы, тоже возвращавшиесЯ домой после работы, иногда
останавливались, чтобы пропустить мимо себЯ стадо •арлампо, поглазеть на
него самого, на заподозренную козу и посудачить.
Ђ женщины после работы на табачной плантации или в табачном сарае,
несколько отделившись от мужчин, тоже останавливались и с любопытством
следили за •арлампо и его козой. ’е, что не знали, какаЯ именно коза
приглЯнулась •арлампо, подталкиваЯ других, вполголоса просили показать ее.
’ы смотри, какую выбрал!
‚роде бы грустненькаЯ!
ЏритворЯетсЯ!
‚переди всех бежит гордитсЯ!
Ќе, прЯчетсЯ от него!
Љак же! ‘прЯчешьсЯ от этого вепрЯ!
Њужчины молча, с угрюмым недоброжелательством оглЯдывали стадо и самого
•арлампо и, пропустив его мимо себЯ, начинали обсуждать случившеесЯ. Ќо в
отличие от женщин, они не останавливались на интимных психологических
подробностЯх, а напирали на общественное значение постигшей —егем беды.
…сли мы это так оставим, эндурцы совсем на голову сЯдут!
Ђ то не сидЯт!
‚овсе рассЯдутсЯ!
„а они ж его и подучили!
Ђ какаЯ им выгода?
€м все выгода, лишь бы нас принизить!
•оть бы этот проклЯтущий отец „еспины выдал бы наконец за него свою
дочь!
Ђ зачем она ему? …му теперь весь чегемский скот „еспина!
„а он теперь весь наш скот перехарлампит!
’о-то Я примечаю, что у нас с каждым годом скотина все больше Яловеет!
Џо миру нас пустит этот грек!
Ќеужто наши старцы так и не велЯт •абугу изгнать его?!
Ќаши старцы перед •абугом на цыпочках ходЯт!
Ћни велЯт доказать!
—то ж нам, рыжебородого карточника приманить из Њухуса, чтобы он на
карточку поймал его с козой?
Љак же, поймаешь! Ћн свое дело знает!
Ђ через сельсовет нельзЯ его изгнать?
Ђ сельсоветчикам что? Ћни скажут: "ќто политике не мешает..."
‚ыходит, мы совсем осиротели?
‚ыходит...
•арлампо молча проходил мимо этих недоброжелательно молчащих чегемцев,
с сумрачной независимостью бросаЯ на них взглЯды и показываЯ своими
взглЯдами, что он и такие унижениЯ предвидел, что все это давно было
написано в книге его судьбы, но ради своей великой любви он и это
перетерпит.
€ногда среди этих чегемцев оказывались те парни, которые раньше
предлагали ему овладеть „еспиной и тем самым вынудить ее отца выдать дочь за
•арлампо. € сейчас они напоминали ему своими взглЯдами, что напрасно он
тогда не воспользовалсЯ их советом, что, воспользуйсЯ он в свое времЯ их
советом, не было бы этих глупых разговоров. Ќо •арлампо и эти взглЯды
угадывал и на эти взглЯды с прежней твердостью отрицательным движением
головы успевал отвечать, что даже и сейчас, окруженный клеветой, он не
жалеет о своем непреклонном решении дождатьсЯ свадьбы с „еспиной.
Ћднажды, когда мы с •арлампо перегонЯли стадо домой, из зарослей
папоротников выскочил Ћмар и, весь искореженный Яростью бесплодной слежки,
со струйкой высохшей пены в углах губ (видно, Ярость давно копилась),
дергаЯсь сам и дергаЯ за рукоЯтку шашки, побежал за нами, то отставаЯ (никак
не мог выдернуть шашку), то догонЯЯ, и, наконец догнав, с выдернутой шашкой
бежал рЯдом с нами, теснЯ •арлампо и осыпаЯ его проклЯтиЯми.
ѓреческий шпионка! кричал он по-русски. ЊоЯ лошадь! ‘еким-башка!
‘ейчас это выглЯдит смешно, но Я тогда испытал внезапно отЯжеливший мое
тело физиологический ужас близости отвратительного, нечеловеческого зрелища
убийства человека. …динственный раз вблизи Я видел лицо погромщика, хотЯ,
разумеетсЯ, тогда не знал, что это так называетсЯ. € самое страшное в этом
лице были не глаза, налитые кровью, не струйки засохшей пены в углах губ, а
выражение своей абсолютной, естественной правоты. Љак будто бы человек на
наших глазах перестал быть человеком и выполнЯет предназначение переставшего
быть человеком.
Љ этому ужасу перед возможным убийством •арлампо еще добавлЯлсЯ страх
за себЯ, боЯзнь, что он на •арлампо не остановитсЯ, ощущение того, что он и
менЯ может рубануть после •арлампо. Љак-то трудно было поверить, что он
после убийства •арлампо снова сразу станет человеком и перестанет выполнЯть
предназначение переставшего быть человеком, и было подлое желание
отделитьсЯ, отделитьсЯ, отделитьсЯ от •арлампо.
€ все-таки Я не отделилсЯ от него, может быть, потому, что вместе со
всеми этими подлыми страхами Я чувствовал с каждым мгновением вдохновлЯющую,
вырывающую из этих страхов красоту доблести •арлампо!
„а, единственный раз в жизни Я видел эллинскую доблесть, Я видел
поистине сократовское презрение к смерти, и ничего более красивого Я в своей
жизни не видел!
Ќаверное, метров пЯтьдесЯт, пока мы не поднЯлись до молельного ореха,
Ћмар, изрыгаЯ проклЯтиЯ, теснил •арлампо, взмахиваЯ шашкой перед его лицом,
иногда стараЯсь забежать вперед, то ли длЯ того, чтобы было удобней рубить,
то ли длЯ того, чтобы остановить •арлампо перед казнью.
Ќо •арлампо, не останавливаЯсь, продолжал свой путь, иногда окриком
подгонЯЯ отставшую козу, иногда рукой отстранЯЯ трЯсущуюсЯ перед его лицом
шашку, отстранЯЯ не с большим выражением заинтересованности, чем если бы это
была ольховаЯ ветка, нависшаЯ над тропой. € он ни разу не взглЯнул в его
сторону, ни разу! € только желвак на его скуле, обращенной ко мне, то
раздувалсЯ, то уходил, и он времЯ от времени горестно и гордо кивал головой,
даваЯ знать, что слышит все и там, наверху, тоже слышат все и понимают все,
что терпит •арлампо! Ќа подступах к сени молельного ореха Ћмар отстал от
нас, издали продолжаЯ кричать и грозитьсЯ. € вдруг мне тогда подумалось на
мгновение, что свЯщеннаЯ сень молельного ореха своей силой остановила его. €
•арлампо, продолжаЯ идти за козами, бросил на менЯ взглЯд, который Я тогда
до конца не понЯл и который лишь сейчас понижаю как напоминание: "Ќе
забудь!"
Џо детской чуткости Я потом много ночей терзалсЯ подлостью своего
страха и Ясным, унизительным сознанием своей неспособности вести себЯ так,
как вел •арлампо. џ тогда не понимал, что только великаЯ мечта может
породить великое мужество, а у •арлампо, конечно, была эта великаЯ мечта.
„о старого •абуга, безусловно, доходили отголоски этих безумных слухов,
хотЯ и в сильно ослабленном виде. Љогда в Ѓольшом „оме заговаривали об этом,
тетЯ Ќуца то и дело выглЯдывала в дверь, чтобы посмотреть, нет ли его
поблизости. —егемские глупцы, а, к сожалению, их в —егеме тоже было немало,
при виде старого •абуга делали единственное, что может сделать глупец со
своей глупостью, скромно проЯвлЯть ее.
Ќо однажды один из них не удержалсЯ. Ќесколько чегемцев стоЯли
поблизости от Ѓольшого „ома, по-видимому, в ожидании, когда •арлампо пройдет
со своим стадом. € тут на дороге поЯвилсЯ старый •абуг. Ћн нес на плечах
огромную вЯзанку ветвей фундука корм длЯ козлЯт. € когда он прошел мимо них,
шелестЯ холмом свежих ореховых листьев и почти покрытый ими, и, может,
именно из-за этой прикрытости его осмелев, один из ожидающих •арлампо
выскочил на дорогу и крикнул вслед уходЯщему •абугу, как бы ослабленному
этой огромной, шумЯщей листьЯми кладью, как бы отчасти даже
буколизи-рованному ею:
’ак до каких же нам пор терпеть твоего козлоблуда!!!
‘тарый •абуг несколько мгновений молча продолжал идти, и холм ореховых
листьев за его спиной равномерно вздрагивал. Џотом из-под этой движущейсЯ
рощи раздалсЯ его спокойный голос:
‚ы бы себЯ поберегли от усатого козла, чем заниматьсЯ моими козами...
Ћпешив от неожиданности ответа, этот чегемец долго стоЯл, стараЯсь
осознать слова старого •абуга, и, наконец осознав, всплеснул руками и
плачущим голосом крикнул ему вслед:
’ак не мы ж его содержим в Љремле!
‚ конце концов слухи о козлоблудии •арлампо докатились до Ђнастасовки,
хотЯ в Ѓольшом „оме не исключали, что Ћмар тайно туда уехал и там обо всем
рассказал.
Ћднажды к вечеру в Ѓольшом „оме поЯвились тетушка •рисула и „еспина.
“же издали по их лицам было Ясно, что они о чем-то знают. „еспиночка
похудела, и ее синие глазки словно выцвели и теперь казались гораздо бледней
ее косынки.
’етушка •рисула начала было жаловатьсЯ, но старый •абуг остановил ее и
сказал, что сначала надо поужинать, а потом обо всем поговорить. ’етушка
•рисула тихо присела у очага на скамью и, глЯдЯ на огонь, сидела, подпершись
худенькой, будто птичьЯ лапка, ладонью, и скорбно покачивала головой.
„еспина сидела на тахте и грустно отворачивалась, когда —унка пыталсЯ с ней
заигрывать.
Ќичего не подозревавший •арлампо пригнал стадо, вошел во двор с дровами
на плече и, издав свой обычный очаголюбивый грохот, сбросил их у кухонной
стены. “слышав этот грохот, тетушка •рисула еще более скорбно закачала
головой, словно хотела сказать: он этим грохотом очаголюбиЯ тоже хотел нас
обмануть.
‚ойдЯ на кухню и увидев „еспину, опустившую голову, когда он вошел, и
тетушку •рисулу, котораЯ даже не повернулась в его сторону, он понЯл, что
они все знают, и сумрачно замкнулсЯ.
Џочти молча сели ужинать, и о боже! тетушка •рисула едва притронулась к
еде.
Њир перевернулсЯ, сказал —унка по-абхазски, тетушка •рисула малоежкой
сделалась!
„а замолчи ты! прикрикнула на него тетЯ Ќуца и воткнула в дымЯщуюсЯ
мамалыгу тетушки •рисулы большой кусок сыру. ’етЯ Ќуца очень волновалась и
хотела как-нибудь смЯгчить ее.
Џоужинав, вымыли руки, и все расселись у очага на большой скамье, а
•арлампо сел отдельно на кушетке и этим слегка напоминал подсудимого.
’етушка •рисула начала. ќто был долгий греческий разговор с горькими
взаимными упреками, с постоЯнными печальными жестами тетушки •рисулы в
сторону „еспины. Њне показалось, что мелькнуло и упоминание о двужелточных
Яйцах. „еспина времЯ от времени всплакивала и терла свои голубые глазки
концом голубого платка.
‚ глазах •арлампо горел сомнамбулический огонь отчаЯниЯ. ѓолос его
делалсЯ все резче и резче. Ќикогда таким голосом он не говорил с тетушкой
•рисулой. ќто было восстание демоса против аристократов!
Ћн представил перечень унижений, пережитых им из-за жестокого упрЯмства
отца „еспины, ее патеро! Ќа пальцах длЯ полной наглЯдности он перечислил
годы насильственной разлуки с любимой и, перечислЯЯ, все выше и выше подымал
свой голос:
ќна! „иа!! ’рио!!! ’есара!!!! Џенде!!!!!
ЏЯть загнутых пальцев отметили неимоверные страданиЯ пЯти лет. Ќо и
этого не хватило, пришлось загнуть еще три пальца на другой руке. Ћн застыл
на некоторое времЯ с приподнЯтыми руками и загнутыми в мощный кулак пальцами
одной из них и почти готовым кулаком второй руки. Љазалось, еще два года, и
•арлампо наброситсЯ с кулаками на отца „еспины и всех аристократов
Ђнастасовки, если там еще есть аристократы.
(џ вижу •арлампо так Ясно, как будто все это было вчера. € опЯть никак
не могу избавитьсЯ от навЯзчивого ощущениЯ его сходства с обликом нашей
интеллигенции. ‚от так же и она, в пересчете на исторические сроки ее
терпениЯ, не пройдет и пЯтидесЯти лет, как наброситсЯ на своих
аристократов!)
’етушка •рисула не без пониманиЯ выслушала могучий выпад •арлампо, она
как бы признала, что восстание против аристократов имело некоторые
основаниЯ.
Ћднако она не растерЯлась и сама пошла в атаку. €ногда они оба, как к
судье, обращались к дедушке •абугу, переходЯ на турецкий Язык, хотЯ он и
по-гречески понимал хорошо. ’етЯ Ќуца тоже времЯ от времени вставлЯлась,
пытаЯсь на своем чудовищном турецком Языке защищать •арлампо. Љогда она
особенно коверкала слова, —унка в ужасе хваталсЯ за голову, показываЯ, что
такой выговор обЯзательно угробит дело •арлампо.
Ћбвинение тетушки •рисулы сводилось к тому, что теперь отец „еспины не
захочет иметь дело с •арлампо, а другие греки не захотЯт женитьсЯ на
„еспине.
"Љто такаЯ „еспина?" по словам тетушки •рисулы, будут спрашивать греки
из других сел.
"„еспина, будут отвечать им греки из Ђнастасовки, это та "аристократйко
корице", чей жених предпочел ей козу".
Љондрепесо, •арлампо?! обращалась тетушка •рисула к •арлампо, который
тоже как бы отчасти признавал значительность доводов тетушки •рисулы.
ђазговор был долгим, сложным, запутанным. ЋказываетсЯ, тетушка •рисула,
перед тем как ЯвитьсЯ в Ѓольшой „ом, инкогнито пришла на мельницу и узнала у
ѓераго о том, что •арлампо, гонЯЯсь за козой, прибежал на мельницу.
•арлампо и дедушка •абуг объЯснили ей, что дело его с козой
ограничилось этой бесцельной и безвредной беготней.
‡ачем, зачем, вопрошала тетушка •рисула, ему надо было бегать за козой,
когда в Ђнастасовке его дожидаетсЯ невеста, белаЯ, как снег, и невиннаЯ, как
ангелица? “слышав ее слова, „еспина снова всплакнула.
•арлампо сказал, что все это получилось потому, что он объелсЯ орехов и
заболел ореховой дурью. ’етушка •рисула презрительно отрицала само
существование такой болезни. € она привела доказательство. ’етушка •рисула
сказала, что, когда они в последний раз уходили с „еспиной из Ѓольшого „ома
в Ђнастасовку, она по дороге съела почти полкорзины грецких орехов и никакой
ореховой дурью не заболела.
Џравда, „еспина? обратилась она к племЯннице, но отозвалсЯ —унка.
Љонечно, правда! воскликнул он по-турецки. Љто же в этом усомнитсЯ!
Ќет, ты не видел, сказала тетушка •рисула, взглЯнув на —унку. „еспина
видела.
„еспина, грустно кивнув головой, подтвердила слово тетушки •рисулы. €
тут •арлампо, видимо, решил окончательно расплеватьсЯ с аристократами.
Џо-турецки, чтобы всем была понЯтна дерзкаЯ прЯмота его слов, он сказал, что
она не заболела ореховой дурью, потому что и она, и ее брат и так от
рождениЯ безумны. („елидур!)
„а, подтвердила тетушка •рисула, горестно качаЯ головой, •рисула,
конечно, безумнаЯ, раз она разрешила своей невинной овечке обручитьсЯ с этим
дьЯволом.
Ќу, от овечки до козы не так уж далеко! крикнул —унка по-абхазски.
„а замолчи ты, бессовестный! замахнулась тетЯ Ќуца на него.
„еспина снова беззвучно заплакала и снова стала утирать свои синие
глазки концом своего синего платка.
€ тут старый •абуг сказал свое слово. Ћн сказал, что отделЯет •арлампо
тридцать коз в счет его будущей работы. Ћн сказал, что рЯдом с усадьбой дЯди
‘андро он высмотрел хороший участок длЯ •арлампо. Ћн предложил там выстроить
дом и этой же осенью сыграть свадьбу и поселить в нем молодых. Ћн сказал,
что дрань и доски они начнут заготовлЯть с •арлампо с завтрашнего днЯ.
Њедленно бледнеЯ, •арлампо медленно встал с кушетки. ‚ыражаЯ взглЯдом
безусловную власть над „еспиной, власть, выстраданную восемью годами
ожиданий, он протЯнул непреклонную руку в сторону старого •абуга и сказал
непреклонным голосом:
‚от твой отец, „еспина! „ругого отца у тебЯ нет, „еспина! ”илисе тон
патеро су, „еспина! (Џоцелуй своего отца, „еспина!)
€ „еспина вскочила, „еспина расплакалась, „еспина рассмеЯлась и
мгновенно преобразилась в прежнюю цветущую, веселую девушку. Ћна подбежала к
старому •абугу и, наклонившись, нежно обнЯла его и поцеловала в обе щеки.
‘тарый •абуг осторожно отстранил ее от себЯ, как переполненный сосуд,
угрожающий пролитьсЯ на него непристойной длЯ его возраста влагой молодого
счастьЯ.
’еперь менЯ, „еспиночка! крикнул —унка по-русски.
€ „еспина, взглЯнув на —унку, весело расхохоталась, и тетушка •рисула
тоже мгновенно преобразилась в прежнюю тетушку •рисулу и совсем прежним
голосом предупредила племЯнницу:
„ес-пи-на!
Џреображение ее было столь удивительным, что все рассмеЯлись.
—ерез пЯть месЯцев •арлампо справил свадьбу в своем новом доме, и
тамадой на свадьбе был, конечно, дЯдЯ ‘андро. Ќа свадьбе было выпито много
вина, спето много греческих и абхазских песен. —унка рЯдом с тетушкой
•рисулой танцевал сиртаки, пытаЯсь или делаЯ вид, что пытаетсЯ рассказать о
том, как они с „еспиной рвали инжир, и тетушка •рисула с негодованием
бросалась на него и закрывала ему рот. ђазумеетсЯ, тетушка •рисула на этой
свадьбе всех переговорила, переела, но перепить дЯдю ‘андро ей все-таки не
удалось.
Џо сложным психологическим соображениЯм старый •абуг вместе с тридцатью
отделенными козами отдал и ту, заподозренную в особых симпатиЯх •арлампо.
Ћставь он ее у себЯ, дурноЯзыкие стали бы говорить, что он это сделал, чтобы
не расстраивать семейную жизнь •арлампо.
Њне запомнилась картина, может быть, самого безоблачного семейного
счастьЯ, которую Я видел в своей жизни. ‚месте с несколькими женщинами мы,
мальчики, идем от табачной плантации к табачному сараю. “ женщин на плечах
большие корзины с табаком.
‚от мы проходим мимо дома •арлампо. •арлампо стоит в загоне среди коз и
придерживает за рога ту злополучную козу, наконец-то родившую козленка. Ђ
„еспина, беременнаЯ „еспина, с большим животом, в широком цветастом платье,
с подойником в руке, присаживаетсЯ на корточки возле козы и начинает ее
доить. Ђ •арлампо сумрачно и победно озираетсЯ на нас, и Я чувствую, что
теперь сумрачность •арлампо это маска, защищающаЯ его счастливую жизнь от
сглаза судьбы. ѓлЯдЯ на нас, он как бы приглашает обратить внимание на
строгое, классическое, естественное, которое только могло быть и есть,
расположение их фигур возле козы.
—его это он охранЯет козу? говорит одна из женщин, не поленившись
остановитьсЯ, и осторожно, чтобы удержать огромную корзину в равновесии,
оборачиваетсЯ к другой.
…ще бы, говорит другаЯ с такой же корзиной на плече, козе же обидно...
Ќо она вдруг осекаетсЯ, может быть, покореннаЯ могучим, спокойным
струением гармонии этой ветхозаветной идиллии.
•арлампо придерживает козу за рога, и сквозь сумрачную маску его лица Я
чувствую, чувствую неудержимое, победное клокотание его счастьЯ. € в моей
душе смутно брезжит догадка, что к такому счастью можно прийти только через
такие страданиЯ. € сейчас, вспоминаЯ эту картину и вспоминаЯ то
изумительное, сладостно растекающеесЯ в крови чувство благодарности чему-то
непонЯтному, может быть, самой жизни, которое Я тогда испытал, глЯдЯ на
•арлампо и „еспину, Я думаю, у человека есть еще одна возможность быть
счастливым это умение радоватьсЯ чужому счастью. Ќо взрослые редко сохранЯют
это умение.
—ерез три года у •арлампо было трое детей. Џервую, девочку, в честь
тетушки назвали ‘улой. –елыми днЯми тетушка •рисула возилась с детьми. ‘ама
„еспина к этому времени стала лучшей чегемской низальщицей табака, но
сравнЯтьсЯ с ’али она, конечно, не могла. Ћднако длЯ молодой
аристократической женщины, рожающей каждый год по ребенку, это было немалым
достижением.
Џосле того, как „еспина родила третьего ребенка, тетушка •рисула пришла
в Ѓольшой „ом и сказала, что в течение одного года собираетсЯ дежурить у
постели „еспины, и просила кого-нибудь из женщин Ѓольшого „ома времЯ от
времени подменЯть ее. Љогда у нее спросили, зачем она должна дежурить у
постели „еспины, она отвечала, что надо не допускать •арлампо к постели
„еспины, чтобы та отдохнула от беременности, хотЯ бы на гой.
’етЯ Ќуца справилась у старой азины: принЯто ли по нашим обычаЯм
дежурить не только у постели больного, но и у постели замужней женщины? ’а
отвечала, что по нашим обычаЯм это тоже принЯто, но разрешаетсЯ дежурить,
только близким родственникам, и поэтому обитательницы Ѓольшого „ома не могут
сторожить у постели „еспины.
Ѓуду дежурить одна, пока сил хватит, вздохнув, сказала тетушка •рисула.
Ќо тетушка •рисула если и дежурила, то недолго, потому что грЯнула
ЋтечественнаЯ война и всю молодежь —егема вместе с •арлампо забрали в армию.
‚ отличие от многих наших близких, в отличие от беднЯги —унки, которого
убили в начале войны на западной границе, •арлампо вернулсЯ домой. „а, он
вернулсЯ, и жизнь его была счастлива вплоть до 1949 года, когда его вместе с
„еспиной, и детьми, и тетушкой •рисулой, и всеми греками —ерноморьЯ выслали
в Љазахстан.
...ѓрузовик возле правлениЯ колхоза. Љ этому времени машины стали
подыматьсЯ до —егема. Љузов, переполненный несколькими отъезжающими семьЯми.
ђыданиЯ женщин уезжающих и женщин, прощающихсЯ с ними.
агах в двадцати от машины на бревнах уселись нахохленные, отчужденные,
как орлы за вольером, чегемские старцы. “же не постукиваЯ, как обычно,
посохами о землю, а угрюмо опершись о них, они неодобрительно поглЯдывают в
сторону машины, изредка перебрасываЯсь словами.
Ћни как бы осознают, что происходЯщее должно было быть ими остановлено,
но, понимаЯ, что не в силах ничего сделать, они чувствуют гнет вины за
собственное молчание, оскверненность своей духовной власти.
...‡ареваннаЯ „еспина то и дело спрыгивает с кузова в толпу, чтобы
обнЯтьсЯ с теми, с кем не успела попрощатьсЯ. ’етушка •рисула в черном
платье стоит в кузове и кричит что-то непонЯтное, воздев худую руку к
небесам. (Ћтцу народов мало было тысЯч русских крестьЯнок, высланных в
‘ибирь, которых он, надо полагать, пробовал на роль боЯрыни Њорозовой длЯ
картины нового, неведомого ‘урикова, ему еще понадобилось тетушку •рисулу
попробовать на эту роль.)
„вое бледных, растерЯнных автоматчиков в кузове и внизу еще более
бледный, с трЯсущимисЯ губами офицер, старающийсЯ унЯть лезущих, кричащих,
протЯгивающих руки в кузов машины, спрыгивающих на землю и вновь водворЯемых
в кузов.
€ над всем этим ревом, заплаканными лицами, протЯнутыми руками
сумрачное, бесслезное лицо •арлампо, с желваками, то и дело сокращающимисЯ
под кожей щек, с глазами, обращенными к чегемцам. Ћн покачивает головой, как
бы напоминаЯ о пророческом смысле своего всегдашнего облика. Ћн как бы
говорит: да, да, Я это предвидел и потому всю жизнь своим сумрачным обликом
готовилсЯ к этому.
Ћфицер, отчаЯвшись отогнать чегемцев от машины, что-то крикнул
автоматчикам, и они, спрыгнув вниз и держа перед собой автоматы в
горизонтальном положении, как шлагбаумы, стали отжимать толпу. Ќо так как
задние не отходили, толпа не отжималась, а сжималась. € словно от самого
сжатиЯ толпы в воздухе сгущалось электричество спертого гнева. € офицер,
вероЯтно, лучше других чувствовавший это, пыталсЯ опередить возможный взрыв
нервного напрЯжениЯ.
€ все-таки взрыв произошел. „ва мальчика-подростка, абхазец и гречонок,
обнЯвшись, стоЯли у машины. Ћдин из солдат несколько раз пыталсЯ отцепить
абхазского мальчика от его уезжающего друга. Ќо мальчики не разнимали
объЯтий. € тогда солдат, тоже, вероЯтно, под влиЯнием нервного напрЯжениЯ,
толкнул мальчика прикладом автомата.
Ќа беду, тут же стоЯли двое дЯдей и старший брат мальчика. ‚се трое
пыхнули разом! Ѓрат мальчика и один из дЯдей выхватили ножи, а другой дЯдЯ
вырвал из кармана немецкий вальтер.
†енщины завыли. Ћба солдата, прижавшись спинами к кузову машины,
выставили автоматы, а офицер, стоЯвший рЯдом с ними, забыв о своем
пистолете, все повторЯл, как пластинка с иглой, застрЯвшей в борозде:
‚ы что?! ‚ы что?! ‚ы что?!
Ѓрат мальчика все норовил выбрать мгновение и сбоку наброситьсЯ с ножом
на солдата, ударившего мальчика. Џервый дЯдЯ, держа его под прицелом своего
вальтера и угрожаЯ им, пыталсЯ его отвлечь, чтобы создать такое мгновение.
‚торой дЯдЯ грозил ножом второму автоматчику, державшему под прицелом того,
что грозил вальтером первому солдату. Ћбе стороны, не сговариваЯсь, разом
распределили, что кому делать.
€ неизвестно, чем бы это все кончилось, если б на крики женщин, понЯв,
что в толпе случилось что-то ужасное, старейшина —егема не поднЯлсЯ бы с
места. Ћн всадил свой посох в землю, расправил свои белые усы и пошел в
сторону толпы, не менЯЯ на лице выражениЯ угрюмой, отчужденной
нахохленности.
Ћн шел ровным, спокойным шагом, словно уверенный в том, что если то,
что случилось в толпе, можно ввести в разумные рамки, то оно, то, что
случилось, и так его подождет. Ђ если невозможно обуздать разумом то, что
случилось, тогда и торопитьсЯ некуда.
‹юди расступались, когда он, все еще нахохленный, вошел в толпу,
котораЯ пыталась ему рассказать суть случившегосЯ, и он, видно, сразу же
понЯв эту суть, теперь только брезгливо отмахивалсЯ от лишнего шума.
Ќичего не говорЯ, он подошел к этим троим и, мгновенно определив
степень опасности каждого, не ожидаЯ сопротивлениЯ и даже не задумываЯсь о
возможности сопротивлениЯ, небрежно вырвал нож из руки брата мальчика, потом
из руки первого дЯди пистолет, потом из руки второго дЯди нож и все это,
почти не глЯдЯ, отбросил в сторону, как железный мусор, как отбрасывает
крестьЯнин к изгороди камни, вынутые из пахоты.
Џотом он обернулсЯ к мальчику, из-за которого все это произошло, и с
размаху шлепнул его ладонью по голове. “ мальчика с головы слетела войлочнаЯ
шапочка, но он, не поднимаЯ ее, повернулсЯ и пошел сквозь толпу, нагнув
голову и, видимо, сдерживаЯ слезы обиды. ’ак и ушел, ни разу не оглЯнувшись.
’ы бы у них отнЯл автоматы, а мы бы поглЯдели, нервно крикнул владелец
вальтера, а то привыкли над нами куражитьсЯ!
’олпа неодобрительно зашумела.
‘олдат казенный человек, сказал старец, обращаЯсь к толпе, он делает,
что ему сказали... Ќа Ѓольшеусого, видать, снова нашло вурдалачество...
‚ремЯ, в котором стоим, такое, что, даже если тебЯ палкой ударЯт, надо
смолчать...
ќх, времЯ, в котором стоим, вздохнули в толпе.
‘тарец повернулсЯ и пошел к своим товарищам, дожидавшимсЯ его,
приподнЯв нахохленные головы и не проЯвлЯЯ никаких внешних признаков
любопытства.
‚ машину! крикнул офицер солдатам и сам вскочил в кабину, стараЯсь
опередить толпу.
‘олдаты взлетели в кузов, но толпа опЯть успела облепить его.
Њашина засигналила и тихо тронулась. ѓрЯнул прощальный рев, а офицер,
высунув руку в окно, конвульсивно махал ею, чтобы остающиесЯ отцепились, и
продолжал махать, пока они окончательно не отстали.
...‘егоднЯ не слышно греческой и турецкой речи на нашей земле, и душа
моЯ печалитсЯ, и слух мой осиротел. џ с детства привык к нашему маленькому
‚авилону. џ привык слышать в воздухе родины абхазскую речь, русскую речь,
грузинскую речь, мингрельскую речь, армЯнскую речь, турецкую речь, эндурскую
речь (да, да, дЯдЯ ‘андро, эндурскую тоже!), и теперь, когда из этого
сладостного многоголосиЯ, из брызжущего свежестью щебета народов выброшены
привычные голоса, нет радости слуху моему, нет упоениЯ воздухом родины!
...‚от так •арлампо и „еспина исчезли из нашей жизни навсегда. Ќо Я
надеюсь, они сильные люди и там, на сухой казахстанской земле, укоренились,
зажили своим домом, своим хозЯйством, и тетушке •рисуле, надо думать,
нашлось что пожевать. Ќо в Љазахстане, по-моему, нет инжира, а тетушка
•рисула так любила инжир, особенно черный.
‚прочем, с тех пор прошло столько времени, что тетушка •рисула,
конечно, уже умерла, и Я уверен, что светлаЯ душа ее сейчас в садах ќдема
вкушает столь любимый ею черный инжир.

„ЯдЯ ‘андро и раб •азарат
ќтот рассказ Я услышал от дЯди ‘андро, когда мы сидели за столиком под
тентом в верхнем Ярусе ресторана "Ђмра". ЉажетсЯ, Я повторЯюсь, слишком
часто упоминаЯ верхний Ярус этого ресторана. Ќо что делать, в нашем городе
так мало осталось уютных мест, где, особенно в летнюю жару, можно спокойно
посидеть под прохладным бризом, слушаЯ шлепающие и глухие звуки, которые
издают ребЯчьи тела, срываЯсь с вышки длЯ прыжков в воду, слушаЯ их мокрые,
освежающие душу голоса, созерцаЯ Яхты, иногда с цветными парусами, набитыми
ветром до плодово-телесной выпуклости, в наклонном полете (Якобы мечта
Џизанской башни) состругивающие мЯгкую гладь залива.
Љстати, о Џизанской башне. ђазглЯдывание ее во всЯких альбомах и на
любительских снимках всегда вызывало во мне безотчетное раздражение, которое
почему-то надо было скрывать. ‘ам-то Я таких альбомов не держу и тем более
никогда не имел возможности сам сфотографировать ее. ’ак что в том или ином
виде ее постоЯнно мне кто-нибудь демонстрировал, и каждый раз надо было
благодарно удивлЯтьсЯ ее идиотскому наклону.
Ћднако сколько можно падать и не упасть?! џ считаю так: если ты
ЏизанскаЯ башнЯ, то в конце концов или рухни, или выпрЯмись! €наче какой
воодушевлЯющий пример устойчивости длЯ всех кривобоких душ и кривобоких
идей!
‚ ночных кошмарах, правда, чрезвычайно редких, Я всегда вижу один и тот
же сон. Љак будто менЯ привезли в €талию, надежно привЯзали в таком месте,
где Я день и ночь вынужден созерцать Џизанскую башню, приходЯ в
круглосуточное бешенство от ее бессмысленного наклона и точно знаЯ, что на
мой век ее хватит, при мне она не рухнет.
ќтот ночной кошмар усугублЯетсЯ тем, что какой-то итальЯнец, вроде бы
‹уиджи ‹онго, однако почему-то и не признающийсЯ в этом, три раза в день
приносит мне тарелку спагетти и кормит менЯ, заслонЯЯ спиной Џизанскую башню
и одновременно читаЯ лекцию о еврокоммунизме. € мне вроде до того неловко
слушать его, что Я еле сдерживаю себЯ от желаниЯ крикнуть:
Ђмиго ‹онго, отойдите, уж лучше ЏизанскаЯ башнЯ!
‚о сне Я прекрасно говорю по-итальЯнски, однако же молчу, потому что
очень вкусными мне кажутсЯ эти неведомые спагетти. € Я вроде каждый раз
уговариваю себЯ:
‚от съем еще одну ложку и скажу всю правду!
€ оттого, что Я ему этого не говорю и у менЯ не хватает воли отказатьсЯ
от очередной ложки, Я чувствую дополнительное унижение, которое каким-то
образом не только не портит аппетита, но даже усугублЯет его.
€ Я вынужден выслушивать моего лектора до конца, до последней
макаронины, а уж потом, за последней ложкой, какаЯ-то честность или остатки
этой честности мешают мне сказать ему все, что Я думаю. …сли б Я хоть одной
ложкой спагетти пожертвовал, еще можно было бы сказать ему всю правду, а тут
нельзЯ, стыдно, ничем не смог пожертвовать.
€ вот он уходит, и тут из-за его спины поЯвлЯетсЯ эта кривобокаЯ башнЯ.
Ќедавно Я узнал от друзей, что какой-то польский инженер разработал и даже
осуществил проект выпрЯмлениЯ Џизанской башни. Љонечно, такой проект должен
был сотворить именно полЯк. Љонечно, в Џольше всЈ давно выпрЯмили, и его
тоска по выпрЯмлению должна была обратитьсЯ на Џизанскую башню.
‘ейчас мне вдруг пришло в голову: а что, если наклон Џизанской башни
был знаком, показывающим некий градус отклонениЯ всей земной жизни от
божьего замысла, и теперь мы лишены даже этого призрачного ориентира? €ли
так: а что, если беднЯга ЏизанскаЯ башнЯ, в сущности, правильно стоЯла, а
это наша землЯ со всеми нашими земными делами под ней скособочилась?
€так, мы в верхнем Ярусе ресторана "Ђмра". „ействующие лица: дЯдЯ
‘андро, кнЯзь ќмухвари, мой двоюродный брат Љемал, фотограф •ачик и Я.
–ель встречи? Ќа такой следовательский вопрос Я бы вообще мог не
отвечать, потому что цели могло и не быть. Ќо на этот раз была.
„ело в том, что мой двоюродный брат Љемал, бывший военный летчик, а
ныне мирный диспетчер Њухусского аэропорта, находЯсь в своей машине, мЯгко
говорЯ, в нетрезвом состоЯнии, был задержан автоинспектором.
‚ таком состоЯнии Я его несколько раз видел за рулем, и ему ни разу не
изменили его точные рефлексы военного летчика и могучаЯ нервнаЯ система.
Џри мне несколько раз его останавливали автоинспекторы, догадываЯсь о
неблагополучии в машине скорее по чрезмерному шуму весельЯ на заднем
сиденье, чем по каким-то нарушениЯм.
‚ таких случаЯх он обычно, не глЯдЯ на автоинспектора и одновременно
воздействуЯ на него своим наполеоновским профилем, тем более что профиль
винных запахов не издает, так вот, в таких случаЯх он, не глЯдЯ, сует ему не
водительские права, а книжку внештатного корреспондента журнала "‘оветскаЯ
милициЯ".
Љнижка воздействует магически. Ќо на этот раз она не могла сработать.
„ело было ночью, и он в машине был один. Ђ когда он, выпивший, ночью в
машине едет один, к его точным рефлексам бывшего военного летчика незаметно
подключаетсЯ сдвинутый во времени рефлекс ночного бомбардировщика: ему
кажетсЯ, что война еще не кончилась и он летит бомбить Љенигсберг, который
давно уже восстал из своих руин и, незаметно смЯгчив в советской
транскрипции готическую остроугольность своего названиЯ, превратилсЯ в
Љалининград.
‚ сталинские времена за один этот его запоздалый рефлекс могли посадить
на десЯть лет. Ќо в наше чудесное времЯ его только остановил автоинспектор,
потому что он, согласно своему запоздалому рефлексу, старалсЯ выжать из
своих "†игулей" самолетную скорость.
Љемал затормозил. …му бы дотерпеть, пока автоинспектор подойдет, и
показать ему книжку внештатного корреспондента журнала "‘оветскаЯ милициЯ".
Ќо он, затормозив, уснул за рулем столь безмЯтежным сном, что его разбудили
только утром в помещении автоинспекции.
Ќо тут уже в игру вступил сам начальник автоинспекции Ђбхазии. Џока
нарушитель спал, был составлен образцово-показательный акт, и, когда Љемал,
проснувшись, все еще исполненный своего несокрушимого благодушиЯ, попыталсЯ
показать свою магическую книжку, у начальника хватило самолюбиЯ не
ретироватьсЯ.
Љемала лишили водительских прав чуть ли не на полгода. Џри этом
издевательски оставили при нем удостоверение внештатного корреспондента
журнала "‘оветскаЯ милициЯ", в данной комбинации терЯющее всЯкий смысл.
Ћднако он, будучи человеком крайне ленивым по части ходьбы, с таким
наказанием никак не мог смиритьсЯ.
’ут-то мы и обратились за помощью к дЯде ‘андро. „ЯдЯ ‘андро свел его с
кнЯзем ќмухвари. ЉнЯзь ќмухвари в недалеком прошлом работал директором
фотоателье, но к этому времени, как говорЯт спортсмены, сгруппировалсЯ и
открыл свою частную фотоконтору.
Љонечно, Љемал знал кнЯзЯ и до этого. Ќо как человек, основную часть
своей жизни проведший в –ентральной ђоссии, где если и оставались еще
кое-какие аристократы, они не проЯвлЯли ни малейшего желаниЯ приближатьсЯ к
военным аэродромам, на которых или возле которых проходила его жизнь,
впрочем, если б они и проЯвили такое странное желание, кто бы их подпустил
туда? и вот он, будучи человеком крайне флегматичным, с некоторым
консерватизмом реакции на жизненные впечатлениЯ, решил, что с влиЯнием
аристократии в стране давно покончено, и не придавал никакого значениЯ
своему знакомству с кнЯзем.
€ тут дЯдЯ ‘андро, как любимец самой жизни, указал ему на его чересчур
отвлеченное понимание законов истории.
Ќачальник автоинспекции оказалсЯ выходцем из деревни, где кнЯжил до
революции один из дальних родственников нашего кнЯзЯ. ‚идно, хорошо кнЯжил,
потому что и такого родства было достаточно. „ело быстро уладили.
Џару слов о флегматичности Љемала, так как потом Я об этом могу забыть.
Љонечно, он флегма, но слухи о его флегматичности сильно преувеличены. ’ак,
сестра моЯ, например, рассказывает, что, когда он звонит по телефону,
особенно по утрам, она по долгим мыкающим звукам узнает, что на проводе
Љемал. € она Якобы говорит ему:
Љемальчик, соберись с мыслЯми, а Я пока сварю себе кофе.
€ она Якобы успевает сварить и снЯть с огнЯ кофе, пока он собираетсЯ с
мыслЯми, а иногда даже поджарить Яичницу. џ думаю, с Яичницей преувеличение,
а турецкий кофе, конечно, можно приготовить, пока он собираетсЯ с мыслЯми.
Ћн, безусловно, флегма, но если его как следует раскочегарить, он
становитсЯ неплохим рассказчиком. Њне смутно мерещитсЯ, что он заговорит в
этом нашем повествовании, но не скоро, а так, поближе к концу. ’ак что
наберемсЯ терпениЯ. ‚ообще, имеЯ дело с Љемалом, прежде всего надо набратьсЯ
терпениЯ.
...Ђх, как Я хорошо помню его первый послевоенный приезд в наш дом! Ћн
приехал тогда еще стройный, бравый офицер с толстенькой веселой
хохотушкой-женой и бледно-голубым грустным томиком стихов …сенина.
џ, конечно, уже знал стихи …сенина, но видеть их изданными, держать в
руках этот томик?! Љнижка тогда воспринималась, как бледнаЯ улыбка
выздоровлениЯ тЯжело больной ђоссии.
Џомню беспрерывный смех его жены-хохотушки и погромыхивание его хохота,
когда Я, тогдашний девЯтиклассник, прочитал ему собственную "€споведь",
которую Я написал немедленно после чтениЯ "€споведи" ’олстого, не только
потрЯсенный ею и даже не столько потрЯсенный ею, сколько удивленный
открывшейсЯ мне уверенностью, что у менЯ не меньше оснований исповедоватьсЯ.
Љемал устроилсЯ работать на одном из наших аэродромов, потом они что-то
там с хохотушкой-женой не поладили и разошлись. †ена его уехала в Њоскву, а
Љемал женилсЯ еще раз, уже окончательно. Љ этому времени стало Ясно, что
насчет томика …сенина Я ошибалсЯ.
Џосле XX съезда, когда кинулись искать абхазскую интеллигенцию и
выЯснилось, что она почти полностью уничтожена Ѓерией, а национальную
культуру вроде надо бы двигать, Љемала срочно вытащили с аэродрома и
назначили редактором местного издательства, где он довольно быстро
дослужилсЯ до главного редактора. Ћн был длЯ этого достаточно начитан, имел
неплохой вкус и хорошо чувствовал абхазский Язык.
“ него было несколько столкновений с начальствующими писателЯми, и Я
его предупредил, что это плохо кончитсЯ.
Ћграничь свою задачу, сказал Я ему, уже будучи газетным волчонком,
помощью молодым талантливым писателЯм. Ќе мешай начальствующим, иначе они
тебЯ сожрут.
Ћн посмотрел на менЯ своими темными воловьими глазищами, как на
безумца, который предлагает посадить за штурвал самолета необученного
человека только потому, что этот человек начальник. € напрасно.
Џримерно через год он написал обстоЯтельную рецензию на книгу одного
начальствующего писателЯ, доказываЯ, что книга бездарна. ’от поначалу не
очень удивилсЯ его рецензии, считаЯ, что рукой рецензента двигает могучаЯ
противоборствующаЯ группировка. ‚ провинции у власти всегда две
противоборствующие группировки.
€ лишь через год, установив, что Љемал с противоборствующей
группировкой даже не знаком, начальствующий писатель забилсЯ в падучей
гнева. Ћднако, оправившись, он взЯл себЯ в руки и стал систематически
напускать на него своих интриганов-холуев. ЃлагодарЯ могучему флегматичному
устройству характера Љемала он года два отбивалсЯ и отмахивалсЯ от этих
интриг, как медведь от пчел. Ђ потом все же не выдержал и закосолапил в
сторону аэродрома, где, к этому времени растолстев и потерЯв взлетную
скорость, устроилсЯ диспетчером.
€ так как он до сих пор там работает, мы вернемсЯ к нашему сюжету, то
есть к нашему походу в ресторан "Ђмра" (верхний Ярус) после успешного
династического давлениЯ кнЯзЯ ќмухвари на не вполне марксистскую психику
начальника автоинспекции.
Њожет создатьсЯ впечатление, что Љемал повел всех угощать. Ќо это
совершенно ошибочное впечатление. Љемал так устроен, что тот, который делает
ему доброе дело, считает длЯ себЯ дополнительным удовольствием еще и
угостить его.
’акова особенность его обаЯниЯ. ‚ чем ее секрет? џ думаю, придетсЯ
возвратитьсЯ-к Џизанской башне. ‚ отличие от этой башни, которую мы
вспомнили действительно случайно, а теперь Якобы случайно к ней
возвращаемсЯ, сама фигура Љемала, мощнаЯ, низкорослаЯ, вместе с его
спокойным, ровным голосом, раскатистым смехом, обнажающим два рЯда крепких
зубов, производит впечатление исключительной устойчивости, прочности, хорошо
налаженной центровки.
џ думаю, существует болезнь века, которую еще не открыли психиатры и
которую Я сейчас открыл и даю ей название комплекс Џизанской башни. (Џрошу
зафиксировать приоритет советской науки в этом вопросе.)
‘овременный человек чувствует неустойчивость всего, что делаетсЯ вокруг
него. “ него такое ощущение, что все должно рухнуть, и все почему-то
держитсЯ. ЋкружающаЯ жизнь гнетет его двойным гнетом, то есть и тем, что все
должно рухнуть, и тем, что все еще держитсЯ.
€ вот человек с этим пизанским комплексом, встречаЯсь с Љемалом,
чувствует, что в этом мире, оказываетсЯ, еще есть ЯвлениЯ и люди прочные,
крепкие, надежные. € человека временно отпускает гнет его пизанского
комплекса, и он отдыхает в тени Љемала и, естественно, стараетсЯ продлить
этот отдых.
‚от так мы шли в ресторан "Ђмра", когда у самого входа встретили тогда
еще неизвестного фотографа •ачика. “видев кнЯзЯ, он раздраженно дощелкал
своих клиентов и бросилсЯ обнимать его с радостью грума, после долгой
разлуки встретившего своего любимого хозЯина. •ачик был так мал, словно
постарел, не выходЯ из подросткового возраста и тем самым как бы сохранив
право на резвость.
€, конечно, он поднЯлсЯ с нами в ресторан и уже никому не давал
платить, в том числе и Љемалу, если бы, конечно, ему пришло в голову
пытатьсЯ платить.
‚о времЯ застольЯ •ачик несколько раз провозглашал красноречивые тосты
за своего бывшего директора и говорил, что за сорок лет у него ни до этого,
ни после этого не было такого директора.
ЉнЯзь ќмухвари снисходительно посмеивалсЯ. ‚ своих дымчатых очках он
был похож на итальЯнского актера времен неореализма, играющего роль
голливудского актера, попавшего в итальЯнский городок, где его помнЯт и
любЯт по старым картинам.
џ пыталсЯ выЯснить у него, чем ему так полюбилсЯ кнЯзь-директор, но
•ачик, с гневным удивлением взглЯнув на менЯ, махал рукой в сторону кнЯзЯ и
кричал:
•рустальнаЯ душа! Џростой! Џростой! Џравда, когда кнЯзь вышел, •ачик,
видимо, пытаЯсь отвЯзатьсЯ от моих расспросов, сказал:
‡а пЯть лет работы кнЯзь ни разу ни у одного фотографа деньги не
попросил! —то надо получал! Ќо сам не просил! Џростой! Ђ другие директора,
не успеешь вечером прийти в ателье, вот так трЯсут: деньги! Ђ он простой! Ќи
разу не попросил! •рустальнаЯ душа!
„ЯдЯ ‘андро так прокомментировал его слова:
—еловек, который все имел, а потом все потерЯл, еще сорок лет чувствует
себЯ так, как будто он все имеет. Ђ человек, который был нищим, а потом
разбогател, еще сорок лет чувствует себЯ так, как будто он нищий.
€ дЯдЯ ‘андро, конечно, прав. Џростота есть безусловное следствие
сознаниЯ внутренней полноценности. Ќеудивительно, что это сознание чаще,
хотЯ и не всегда, свойственно людЯм аристократического происхождениЯ.
Њещанин всегда непрост, и это следствие сознаниЯ внутренней неполноценности.
…сли же он благодарЯ особой одаренности перерастает это сознание, он прост и
естествен, как —ехов.
Ћднако вернемсЯ к нашим застольцам. ‚се началось с бутылки армЯнского
коньЯка и кофе по-турецки, ну, а потом, как водитсЯ, пошло. ‡а времЯ
застольЯ •ачик раз десЯть фотографировал нас в разных ракурсах при одном
непременном условии: чтобы в центре фотографии оказывалсЯ кнЯзь. €ногда он к
нам присоединЯл кофевара Ђкопа-ага.
ќтот высокий старик с коричневым лицом, как бы иссушенным кофейными
парами и долгими странствованиЯми по Ѓлижнему ‚остоку, откуда он
репатриировалсЯ, времЯ от времени присаживалсЯ к нашему столу и заводил речь
об армЯнах. …го горЯчий армЯнский патриотизм был трогателен и комичен. Џо
его словам, получалось, что армЯне ужасный народ, потому что ничего хорошего
не хотЯт делать длЯ армЯн. …го горькие претензии к армЯнам обычно начинались
с ’играна ‚торого и кончались ’играном ЏетросЯном, по легкомыслию, с его
точки зрениЯ, прошлЯпившим шахматную корону. ќтот вроде бы не очень
грамотный старик знает историю Ђрмении, как биографию соседей по улице.
‘ейчас он присел за наш столик, рассеЯнно прислушиваЯсь к беседе, чтобы
собратьсЯ с мыслЯми и вставитьсЯ в очередную паузу.
’еперь возьмем, начал Ђкоп-ага, дождавшись ее,футбольную команду
"Ђрарат". ‘ теперешним тренером армЯне никогда не будут чемпионами.
Џапа-зЯна взЯл и поставил хавбек. Ќо ЏапазЯн когда билхавбек? ЏапазЯн
родилсЯ форвард и умрет форвард. Ђ он его поставил хавбек. Џочему? Џотому
что при шел на поле растущий ЊаробЯн. •орошо, да, растущий ЊаробЯн поставь
на место ЏапазЯн, но ЏапазЯн зачем надо хавбек? ЏапазЯн переведи на правый
край, он одинаково бьет и с правой, и с левой. Ђ правый край поставь хавбек
или скажи: "€ди домой, ‹енин-акан!" потому что пользы от него нету, где бы
он ни стоЯл. ‚от это неужели сам не мог догадатьсЯ? џ ему написал, но разве
этот чатлах менЯ послушает? „аже не ответил. ‚от так армЯне топЯт друг
друга.
ЏродолжаЯ поварчивать на тренера, Ђкоп-ага собрал пустые чашки из-под
выпитого кофе, поставил их на поднос и ушел за стойку.
‚о времЯ застольЯ речь зашла о знаменитых братьЯх ќмухвари, деревенских
родственниках кнЯзЯ. „ело началось с кровной мести. ’ри брата ќмухвари,
отчаЯнные ребЯта, около семи лет, пока их всех не убили, держали в страхе
кенгурийскую милицию. ќто было в конце двадцатых и начале тридцатых годов.
Џозже, на политических процессах тридцать седьмого года, почему-то о них
вспомнили, и они посмертно проходили на этих процессах как английские
шпионы.
Ќо как они могли быть английскими шпионами, сказал дЯдЯ ‘андро, когда
эти деревенские кнЯзьЯ даже не знали, где ЂнглиЯ?
ЉнЯзь улыбнулсЯ и кивнул головой в знак согласиЯ. € вот в свЯзи с этим
делом братьев ќмухвари дЯдЯ ‘андро рассказал свою историю.
‚от вы думаете, начал он, разглаживаЯ усы, что Я своих всегда защищаю,
а эндурцев ругаю. Ќо это неправильно. џ, как Ђкоп-ага, страдаю душой за
наших. € потому Я говорю: и раньше, в старые времена, у абхазцев было немало
дурости, из-за которой народ наш страдал, и сейчас среди абхазцев не меньше
дурости, только теперь она имеет другую форму.
ђаньше главнаЯ дурость была это кровнаЯ месть. Ќекоторые роды полностью
друг друга уничтожали из-за этого. Ќет, Я не против кровной мести, когда
надо. ќто было полезно! Џочему? Џотому что человек, который против другого
человека плохое задумал, знал, что тот человек, против которого он задумал
плохое, сам на себе не кончаетсЯ. ‡а него отомстЯт его родственники. € это
многие плохие дела останавливало, потому что знали: человек сам на себе не
кончаетсЯ.
Ќо иногда даже стыдно сказать, из-за каких глупостей начиналась кровнаЯ
месть. Ќад —егемом в трех километрах от нашего дома жила прекраснаЯ семьЯ
Ѓаталба. ќто было еще лет за пЯтьдесЯт до моего рождениЯ. € семьЯ эта
дружила с родом —ичба из села Љутол. Ћбе семьи дружили и любили друг друга,
как близкие родственники.
Љаждый год, когда чичбовцы перегонЯли скот на альпийские пастбища, они
по дороге останавливались у своих кунаков, несколько дней там кутили,
веселились, а потом дальше в горы гнали стадо. Ѓлагодать была, такое времЯ
было.
€ вот однажды остановились в доме своих кунаков, а вместе с ними был их
гость. Ћн болел малЯрией, и они взЯли его на альпийские луга, чтобы он там
окреп и избавилсЯ от своей болезни. ’огда так было принЯто.
€ вот они остановились у баталбовцев, хозЯин зарезал быка, и они днЯ
два кутили, а когда собрались в дорогу, он им навьючил на осла две хорошие
бычьи лЯжки.
€ это очень не понравилось старшему из чичбовцев, он был строгий
старик. Ќо он ничего не сказал и уехал со своими, погнал стадо в горы.
’еперь, почему не понравилось? Џотому что, по нашим обычаЯм (тогда
соблюдали, сейчас кто вспомнит?), когда у тебЯ хороший гость и ты ему что-то
зарезал и вы это зарезанное покушали, в дорогу нельзЯ давать от того, что
уже зарезали. Ќадо специально зарезать что-нибудь еще, чтобы дать в дорогу.
’ак было принЯто.
Ѓаталбовцы тут, конечно, сделали ошибку. Џотому что отнеслись к
чичбовцам, как к близким людЯм, и дали им две бычьи лЯжки от быка, которого
уже кушали. Ќо они забыли, что вместе с чичбовцами был их гость, который,
конечно, промолчал, но он не мог не знать, что эти две лЯжки от уже
зарезанного быка, которого они кушали. € чичбовцам, особенно старшему, было
стыдно перед гостем за эти лЯжки от быка, которого они уже кушали.
€ вот они едут в горы, гонЯт перед собой сотни овец и коз, а старший
чичбовец долго молчал, но наконец не выдержал.
ќти баталбовцы, сказал он, оказываетсЯ, нас за людей не считают! Љак
нищим, бросили нам остатки со своего стола! Ќо они об этом пожалеют!
ѓость, конечно, пыталсЯ его успокоить, но тот затаил обиду. € вот так у
них пошло. Ђ баталбовцы, между прочим, ничего не подозревают, потому что в
те времена сплетни не было и им никто ничего не сказал. Ћни, бедные, думают:
хорошо встретили гостей, хорошо проводили. Љакой там хорошо! Ќо они ничего
не знали: сплетни не было тогда еще среди абхазцев.
€ вот опЯть представители этих семей встречаютсЯ на одном пиршестве. €
тут молодой баталбовец опЯть допускает ошибку. Љогда начали петь, так
получилось, что лучших певцов собрали в одном месте. € этот молодой
баталбовец оказалсЯ рЯдом с тем старым чичбовцем, который уже считал себЯ
оскорбленным, а теперь этот молодой баталбовец запел возле него. € это было
ошибкой, конечно.
Њолодой должен был спросить у старого чичбовца:
Ќе беспокоит ли мое пение вас? Њожет, мне отойти подальше?
€ тогда старый ответил бы ему скорее всего:
Ќичего, сынок, пой. ‹ишь бы нас хуже пениЯ ничего не беспокоило.
’ак обычно говорЯт. Ќо этот молодой баталбовец ничего не сказал, потому
что про старую обиду не знал, а сейчас и подвыпил и считал этого старика как
своего близкого человека.
€ вот каждую ошибку отдельно еще, видно, можно
было перетерпеть, а две эти ошибки вместе взорвали старика, как атомнаЯ
бомба.
—то ты мне в ухо поешь! оказываетсЯ, крикнул старик. „а вы, баталбовцы,
Я вижу, совсем нас за людей не считаете!
‘ этими словами он выхватил кинжал и убил на месте этого юношу. ’ут,
конечно, крик, шум, женщины. Љое-как загасили, но разве такое надолго можно
загасить? —ерез два днЯ старика убил отец этого юноши.
€ вот так у них пошло. ђазве это не дурость? ‚ таких случаЯх или
находЯтсЯ старые, почтенные люди из обоих сел и они собирают лучших
представителей обоих родов и примирЯют их. €ли один из родов не выдерживает
и, как рой из ульЯ, покидает родное село и переселЯетсЯ куда-нибудь
подальше. €ли они друг друга уничтожают.
€ так получилось, что от баталбовцев остались четыре брата и мать. € в
семье чичбовцев тоже остались четыре брата и мать. Ќо у чичбовцев младший
брат был еще слабенький тринадцать лет ему было. € больше ни у той, ни у
другой семьи не было близких родственников. ’олько очень дальние.
€ вот так они живут уже лет десЯть. Ќикто никого не трогает, и многие
решили, что наконец, может быть, через стариков уладЯт между собой это дело.
Ђ, между прочим, выстрел был за баталбовцами. € вдруг в то лето самый
Яростный, самый храбрый из баталбовцев, Ђдамыр, ушел со скотом на летние
пастбища, а другие три брата остались дома. € это могло быть признаком, что
баталбовцы хотЯт мира, мол, вот мы самого сильного нашего парнЯ послали на
альпийские луга, мы хотим мира, мы не боимсЯ за свой дом.
Ќо чичбовцы понЯли это по-другому. Ќервы у них не выдержали. —ем ждать
выстрела от наших врагов, решили они, воспользуемсЯ тем, что Ђдамыр ушел на
летние пастбища, убьем этих трех братьев, потом убьем Ђдамыра и, наконец,
спокойно заживем.
€ они так и сделали. Ќеожиданно напали на дом баталбовцев, убили трех
братьев и угнали весь скот, который оставалсЯ дома. Ђ один из чичбовцев,
самый смелый, пошел в горы, чтобы опередить горевестника и там убить
Ђдамыра.
Ќо Ђдамыр в это времЯ покинул пастухов и ушел охотитьсЯ на туров. €
там, у ледников, оставалсЯ два днЯ. Ђ этот чичбовец целый день подстерегал
его, не понимаЯ, почему его нет среди остальных пастухов. Љ вечеру он
подошел к балаганам, где жили пастухи, и спросил у них, куда делсЯ их
товарищ.
€ пастухи, конечно, почувствовали, что дело плохо, но что там внизу
случилось, они не знали. Ћни сказали этому чичбовцу, что Ђдамыр ушел через
перевал в гости к своему кунаку-черкесу и вернетсЯ только через неделю.
—ичбовцу ничего не оставалось делать, и он ушел вниз, в Ђбхазию. Ќичего,
думает, нас четыре брата, а он теперь один.
€ вот на следующий день, в полдень, приходит горе-вестник и
рассказывает пастухам, какое страшное горе случилось внизу. € пока пастухи
думали, как подготовить Ђдамыра, он сам показалсЯ на горе и стал спускатьсЯ
к балаганам.
‘ туром на плечах, сам, как тур, спускаетсЯ к балаганам и издали
кричит: мол, почему вы менЯ не встречаете? ђадуетсЯ удачной охоте; не знает,
что его ждет. € вот он уже близко от балаганов, метрах в тридцати, и пастухи
медленно идут навстречу, а он кричит и не понимает, почему пастухи не бегут.
Ћбычно в таких случаЯх положено помочь удачливому охотнику. Ќо они не
подбегают.
€ вдруг он видит среди них чегемца и чувствует, что пастухи ему не
радуютсЯ. € он останавливаетсЯ метрах в десЯти от них и смотрит на человека,
поднЯвшегосЯ из —егема, и чувствует страшное и боитсЯ этого. Ќаконец
сбрасывает с плеч тура и спрашивает:
—то дома?
€ горевестник рассказывает ему об этом ужасе, и пастухи говорЯт, что
один из чичбовцев приходил и спрашивал его.
Џередай, сказал Ђдамыр горевестнику, что через два днЯ, отомстив за
братьев, приду их оплакать. Ђ если не приду, значит, и менЯ вместе с ними
оплачьте!
€ не сходЯ с места зарЯдил свое ружье, повернулсЯ, перешагнул через
убитого тура и пошел вниз. ’рехдневный путь прошел за одни сутки, догнал
того чичбовца, который приходил за ним. “бил его, взвалил на плечи, как
тура, и, пройдЯ еще километров десЯть до ближайшего жильЯ, крикнул хозЯина,
чтобы он сохранил труп от осквернениЯ до прихода родственников, и, положив
его у ворот, пошел дальше.
“же к рассвету он подошел к дому чичбовцев, поджег коровник, и, когда
коровы стали мычать, пытаЯсь выбежать из огнЯ, братьЯ выскочили из дому.
„вух старших Ђдамыр убил, а младшего, совсем еще мальчика, не стал убивать,
а свЯзал ему руки и сказал матери:
’вои сыновьЯ уничтожили моих братьев. џ последнего твоего сына не буду
убивать, но он всю жизнь будет моим рабом. ‚ластЯм пожалуетесь, на месте
убью, а потом что хотЯт пусть делают.
€так, он, отомстив за своих братьев, пригнал бедного мальчика к гробам
своих братьев и оплакал их, держа одной рукой веревку, к которой был
привЯзан мальчик. € он дал слово братьЯм до смерти держать рабом последнего
чичбовца. Њальчика звали •азарат.
€ люди дивились этому случаю. Ќекоторые хвалили Ђдамыра, что он не убил
мальчика, некоторые сердились, что он хочет сделать из него раба, а
некоторые говорили, что это он сгорЯча так решил, а потом остынет и отпустит
мальчика.
Ќо он его не отпустил и около двадцати лет держал в сарае на цепи, как
раба. Ќашим чегемским старикам это очень не понравилось, но они ничего не
могли с ним поделать. ’акой он был Яростный, одичавший человек. …сли бы он
жил в самом —егеме, они бы его, конечно, изгнали из села, но он жил в
стороне и никому не подчинЯлсЯ. Ћни только ему передали, чтобы он не
поЯвлЯлсЯ в —егеме.
Ђ власти в те времена вообще на это мало вниманиЯ обращали. …сли в
долинном селе кровник убивал врага и не уходил в лес, его арестовывали. …сли
уходил в лес, его даже не искали. Ќо если кто-то убивал полицейского или
писарЯ, они во что бы то ни стало старались найти убийцу и наказать его. Ђ
тут еще беднаЯ мать •азарата боЯлась, что он убьет его, и никому не
жаловалась.
Ђдамыр так и не женилсЯ, потому что абхазцы стыдились отдавать за него
своих дочерей, хотЯ он несколько раз сваталсЯ.
Ђ как отдашь за него дочь, рассуждали они, приедешь в гости к дочери, а
там раб. Ђ зачем мне это?
€ так они жили много лет, а потом умерла мать Ђдамыра, и они остались
вдвоем Ђдамыр и его раб •азарат.
Ќесколько раз в году беднаЯ мать •азарата посещала своего сына,
приносила ему хачапури, жареных кур, вино. ‚се это Ђдамыр ей разрешал. …ще
он ей разрешал один раз в году стричь ему волосы и бороду и три раза в году
разрешал ей купать его. € так, бывало, мать приедет к сыну, днЯ два посидит
возле него, поплачет и уедет.
€ вот, когда мне исполнилось восемнадцать лет, Я решил освободить
•азарата. ‚ообще, когда человек молодой, ему всегда хочетсЯ освободить раба.
ЌесмотрЯ на молодость, Я был уже тогда очень хитрый. Ќо как освободить?
Ђдамыр больше чем на один день никуда не уезжал. Ђ когда уезжал, собаки
никого близко к дому не подпускали.
€ вот Я потихоньку от домашних сошелсЯ с Ђдамыром. …сли бы отец узнал
об этом, он бы менЯ выгнал из дому. Ћн Ђдамыра вообще за человека не считал.
Ќаши абхазцы знали, что есть рабство, и иногда турки нападали и уводили
людей в рабство, но чтобы абхазец сам у себЯ держал раба, этого не знали. €
вот Я постепенно сошелсЯ с Ђдамыром, делаЯ вид, что интересуюсь охотой, а
про раба не спрашивал. Ћхотник он был редкий, что такое усталость и страх,
не понимал. € вот уже мы с ним несколько раз были на охоте, уже собаки ко
мне привыкли и он тоже привык. Џотому что хотЯ и свирепый человек, но скучно
все времЯ одному.
€ однажды перед охотой он мне говорит:
џ покормлю собак, а ты покорми моего раба.
•орошо, говорю, как будто не интересуюсь •азаратом.
€ он мне дает котел молока и полчурека.
Ђ ложку, говорю, не надо?
Љакую ложку, кричит, слей молоко ему в корыто и брось чурек!
€ вот Я, наконец, вхожу в этот сарай. ‚ижу, в углу на кукурузной соломе
сидит человек, одетый в лохмотьЯ, с бородой до поЯса, и глаза сверкают, как
два углЯ. ‘трашно. ђЯдом с ним вижу длинное корыто, а с этой стороны под
корыто камень подложен. ‡начит, наклонено в его сторону. €з этого Я понЯл,
что Ђдамыр тоже к нему слишком близко не подходит. џ уже слышал, что •азарат
однажды, когда Ђдамыр слишком близко к нему подошел, напал на него, но
Ђдамыр успел вытащить нож и ударить. ђана на •азарате зажила быстро, как на
собаке, но с тех пор Ђдамыр стал осторожнее. Ћб этом он сам людЯм
рассказывал.
џ сливаю •азарату молоко в корыто и говорю ему:
‹ови чурек!
џ так говорю ему, потому что неприЯтно человеку на землю хлеб бросать,
а подойти, конечно, боюсь.
Ѓросаю. Ћн хап! поймал на лету, и тут Я услышал, как загремела цепь. Љ
ноге его была привЯзана толстаЯ цепь.
Ћн начал кушать чурек и иногда, наклонЯЯсь к корыту, хлебать молоко.
ќто было ужасно видеть, и Я окончательно решил его освободить. Ћсобенно
ужасно было видеть, как он хлебает молоко, жует чурек и иногда смотрит на
менЯ горЯщими глазами, а стыда никакого не чувствует, что при мне все это
происходит. Џривык. —еловек ко всему привыкает.
€ так все это длитсЯ несколько месЯцев, Я все присматриваюсь, чтобы
устроить побег •азарата. € боюсь, чтобы Ђдамыр про это не узнал, и боюсь,
чтобы мои домашние не узнали, что Я хожу к Ђдамыру.
€ теперь уже Ђдамыр ко мне привык и каждый раз перед охотой говорит:
џ покормлю собак, а ты покорми моего раба. € Я его кормлю. Ћн ему
кушать давал то же самое,
что сам ел. ’олько в ужасном виде. Њолоко и мацони сливал в корыто, а
если резал четвероногого бросал ему кусок сырого мЯса. ‚озле него лежало
несколько кусков каменной соли, какую скоту дают у нас.
‘ейчас, как Я слышал, некоторые дураки из образованных кушают мЯсо в
сыром виде. „умают, полезно. Ќо люди тысЯчелетиЯми варили и жарили мЯсо,
неужели они бы не догадались кушать его в сыром виде, если б это было
полезно?
’еперь, что делал •азарат? Ћн делал только два дела. Ћн молол кукурузу,
руками крутил жернова. Ћни рЯдом с ним стоЯли. Ћт этого у него были могучие
руки. € еще он плел корзины. ЏрутьЯ ему сам Ђдамыр приносил. ќти корзины
Ђдамыр продавал в Ђнастасовке грекам, потому что чегемцы у него ничего не
брали.
‡а несколько месЯцев •азарат ко мне привык, и хотЯ глаза у него всегда
сверкали, как угли, Я знал, что он менЯ не тронет, и близко к нему подходил.
Ћн с ума не сошел и разговаривал, как человек.
€ однажды Я встретил его бедную мать и тогда еще больше захотел его
освободить. Ћна постелила полотенце на кукурузной соломе, положила на него
курЯтину, хачапури, поставила бутылку с вином и два стакана.
Њы с ним ели вместе, хотЯ мне, честно скажу, было это неприЯтно. Ђ как
может быть приЯтно кушать, когда рЯдом Яма, где он справлЯл свои телесные
дела? Џравда, рЯдом с Ямой деревЯннаЯ лопаточка, которой он все там
засыпает. Ќо все же неприЯтно. Ќо Я ради его матери сел с ним кушать. Ђ
беднаЯ его мать, пока Я рЯдом с ним сидел, все времЯ гладила менЯ по спине и
сладким голосом приговаривала:
Џриходи почаще, сынок, к моему •азарату, раз уже мы попали в такую
беду. …му же, беднЯжке, скучно здесь... Џриходи почаще, сынок...
Ђ в это времЯ Ђдамыр в другом конце сараЯ стругал ручку длЯ мотыги.
ЋказываетсЯ, он услышал ее слова.
Ђ мне тоже скучно без моих братьев, сказал он, не глЯдЯ на нас и
продолжаЯ ножом стругать ручку длЯ мотыги.
ќх, судьба, вздохнула старушка, услышав Ђдамыра.
€ Я вдруг почувствовал, что мне всех жалко, ‚ молодости это бывает. €
•азарата жалко, и Ђдамыра жалко, и больше всех жалко эту старушку.
Ћсобенно мне ее жалко стало, когда Я увидел в тот день, что она стирает
и латает белье Ђдамыру. Ћна ему старалась угодить, чтобы он смЯгчилсЯ к ее
сыну. Ќо он уже не мог ни в чем изменитьсЯ.
Ћднажды на охоте Ђдамыр мне сказал:
Ќекоторые думают, что Я держу раба длЯ радости. Ќо раба держать
нелегко, и радости от него нет. €ногда ночью просыпаюсь от страха, что он
сбежал, хотЯ умом знаю, что он сбежать не мог. ‡а одну ночь о жернов нельзЯ
перетереть цепь. џ уже проверил. Ђ днем Я всегда замечу, если он ночью цепь
перетирал. „а если и перетрет, куда убежит? ‘арай заперт. Ђ если выйдет из
сараЯ, собаки разорвут. € все-таки не выдерживаю. Ѓеру свечу, открываю дверь
в сарае и смотрю. ‘пит. € сколько раз Я его ни проверЯл, никогда не
просыпаетсЯ. ’ак крепко спит. Ђ Я просыпаюсь каждую ночь. ’ак кому хуже мне
или ему?
’огда отпусти его, говорю, и тебе полегчает.
Ќет, говорит, Я перед гробом братьев дал слово. ’олько смерть снимет с
него цепь, а с менЯ данную братьЯм клЯтву.
€ вот, значит, Я приглЯдываюсь, присматриваюсь, как освободить
•азарата. ‘арай, в котором он привЯзан, из каштана. Ќа дверЯх большой замок,
а ключ всегда в кармане у Ђдамыра. Ќо он изредка уезжал на день или на ночь.
€ Я так решил: сделаю подкоп, напильником перепилю ему цепь, выведу его,
чтобы собаки не разорвали, и отпущу на волю. Ђ потом, когда Ђдамыр вернетсЯ,
если будет бушевать, Я ему подскажу, что, наверное, мать •азарата принесла
ему напильник в хачапури, а подкоп он сам устроил своей деревЯнной лопатой и
от собак как-то отбилсЯ. џ, конечно, знал, что он мать •азарата не тронет.
‚от так Я решил, и однажды Ђдамыр мне сам на охоте говорит:
‘лушай, ‘андро, приди ко мне завтра вечером и покорми собак. Њне надо
завтра ехать в Ђтары, Я приеду послезавтра утром.
•орошо, говорю.
€ вот на следующий день еле дождалсЯ вечера. Ќаши все поужинали и легли
спать. ’огда Я тихонько встал, взЯл из кухни фонарь, напильник и пошел к
дому Ђдамыра.
€ду, а самому страшно. Ѓоюсь Ђдамыра. Ѓоюсь может быть, он что-то
заподозрил о моих планах, притаилсЯ где-то и ждет. € Я решил до того, как
начинать подкоп, обшарить его дом. Ђ если он дома и спросит, что Я так
поздно пришел, скажу: вспомнил, что собаки не кормлены.
‘обаки за полкилометра, почуЯв человека, с лаем выскочили навстречу,
но, узнав менЯ, перестали лаЯть. џ вошел во двор Ђдамыра, оглЯделсЯ как
следует, потом зашел на кухню, оттуда в кладовку, потом обшарил все комнаты,
но его в доме не было.
’огда Я прошел на скотный двор и увидел, что там лежат его три коровы.
‚ошел в коровник, повыше поднЯл фонарь и увидел, что там пусто. ’огда Я
вернулсЯ на кухню, достал чурек, которым собиралсЯ кормить собак, но не стал
их кормить, а набил кусками чурека оба кармана. џ это сделал длЯ того, чтобы
передать чурек •азарату. —тобы, когда мы выйдем из сараЯ и собаки начнут
нападать, он им кидал чурек и этим немного собак успокаивал.
Џотом Я снова вошел в кладовку, снЯл со стены корзину, которой собирают
виноград, вышел на веранду с корзиной и фонарем и, поднЯв лопату Ђдамыра,
пошел к сараю, где сидел •азарат.
’еперь, длЯ чего корзина? ‚инограднаЯ корзина, она узкаЯ и длиннаЯ, длЯ
того, чтобы потом, когда прокопаю ход, всю землю перетащить в сарай.
…сли землю не перетащить в сарай, Ђдамыр догадаетсЯ, что •азарату
кто-то помогал снаружи. € через это он может менЯ убить.
‘тавлю фонарь на землю и начинаю копать точно в том месте, где была
привЯзана цепь с той стороны сараЯ. Љопаю, копаю и удивлЯюсь, что •азарат не
просыпаетсЯ. ‚ самом деле, думаю, крепко спит. Ќаконец, все же проснулсЯ.
Љто ты? спрашивает, и слышу, как зашевелилсЯ в кукурузной соломе.
ќто Я, ‘андро, говорю.
—то надо?
Џрокопаю, говорю, тогда узнаешь.
€ вот через час Я раздвинул рукой кукурузную солому, осторожно поставил
фонарь и сам вылез в сарай.
•азарат сидит, и глаза, вижу, горЯт, как у совы.
‚от, говорю, напильник. Њы перепилим цепь, и ты уйдешь на волю.
Ќет, мотает он головой, Ђдамыр со своими собаками менЯ все равно
выследит.
Ќе выследит, говорю, ты за ночь уйдешь в другое село, а там он и след
потерЯет.
Ќет, говорит, Я отвык ходить. „алеко не смогу уйти. Ђ близко он со
своими собаками менЯ все равно поймает.
Ќе поймает, говорю, а если ты боишьсЯ идти один, Я пойду с тобой до
„жгерды спрЯчу тебЯ там у наших родственников. Џотом Я вернусь к себе домой,
а ты пойдешь, куда захочешь.
Ќет, говорит, Я так не хочу.
’огда что делать? говорю.
Ћн думает, думает, а глаза горЯт страшно.
…сли хочешь мне помочь, наконец говорит он, принеси метра два цепь. Њы
привЯжем ее к этой цепи, и больше мне ничего не надо.
‡ачем, говорю, тебе это?
џ немножко буду ходить по ночам и привыкну. Ђ потом ты мне поможешь
убежать.
Ќо ведь он проверЯет твою цепь, говорю, он сам мне рассказывал.
Ќет, говорит, первые пЯтнадцать лет проверЯл, а теперь уже не
проверЯет.
‘колько Я его ни уговаривал бежать сейчас не согласилсЯ. € тогда Я
решил сделать, что он просит.
’опор, говорит, принеси, чтобы сдвинуть кольца.
€ вот Я среди ночи почти бегу домой, залезаю в наш сарай, достаю из
старой давильни, где лежит всЯкий хлам, цепь, примерно такую, как он просил.
‚озвращаюсь назад, беру топор Ђдамыра на кухонной веранде и вползаю в сарай.
Џока Я ходил, он перепилил напильником свою цепь и распилил два кольца с
обеих сторон. џ даже удивилсЯ, как он быстро все успел. “ него были могучие
руки от ручной мельницы.
Ћн взЯл мою цепь, вставил ее с обеих сторон в кольца, а потом, поставив
эти кольца на жернов, обухом топора сдвинул их концы, чтобы ничего не видно
было.
Ѓольше, говорит, ничего не надо. €ди! Љогда ноги мои окрепнут, Я тебе
дам знать.
Њожет, говорю, оставить тебе напильник?
Ќет, говорит, больше ничего не надо! ‚се! ‚се! €ди! ’олько с той
стороны как следует землюзатопчи, чтобы хозЯин ничего не заметил.
€ вот Я, взЯв топор и фонарь, осторожно вылезаю наверх. € потом быстро,
быстро заваливаю землю в дыру, а потом как следует затаптываю ее, чтобы
ничего не было заметно. ‘обаки крутЯтсЯ возле менЯ, но, думаю, слава богу,
собаки говорить не умеют. € тут Я вспомнил, что у менЯ в карманах чурек, и
разбрасываю его собакам.
‚ последний раз с фонарем хорошенько осмотрев место, где копал, понЯл,
что ничего не заметно, стрЯхнул с лопаты всю землю и отнес ее вместе с
топором и корзиной назад. ‚се положил туда, где лежало, и так, как лежало.
Џотушил фонарь и бегом домой. „ома тоже, слава богу, никто ничего не
заметил.
€ вот проходит времЯ, а Я пока сам побаиваюсь идти к Ђдамыру. Џрошло
дней пЯтнадцать двадцать. Ћднажды брат Њахаз, он в тот день с козами
проходил недалеко от усадьбы Ђдамыра, говорит:
‘егоднЯ весь день выли собаки Ђдамыра.
ќто и раньше бывало, говорЯт наши, он иногда уходит на охоту с одной
собакой, а другие скучают.
€ так об этом забыли. Ђ через неделю слышим, женщина кричит откуда-то
сверху, и крик этот приближаетсЯ к нашему дому. ‚се, кто был дома, вышли, но
никто ничего не может понЯть.
Љрик женщины означает горе. Ќо он идет прЯмо с горы над верхнечегемской
дорогой, а там никто не живет. Њы с отцом и двумЯ братьЯми, ЉЯзымом и
Њахазом, быстро поднимаемсЯ навстречу голосу женщины. Њинут через пЯтнадцать
встречаем мать •азарата. ™еки разодраны, идет без дороги, по колючкам,
ничего не видит. ‘мотрит на нас, но ничего не может сказать, только рукой
показывает в сторону дома Ђдамыра.
Њы бежим туда, Я не знаю, что думать, но все-таки поглЯдываю на ЉЯзыма,
потому что он прихватил с собой винтовку. ‚бегаем во двор, а собак почему-то
не видно и не слышно.
џ первым открыл сарай. „верь была просто прикрыта. € вот что мы видим.
Њертвый Ђдамыр лежит на спине, и лицо у него ужасное от страданиЯ, которое
он испытал перед смертью. ‚сЯ шеЯ в синих пЯтнах, и голова, как у мертвой
курицы, повернута.
Ђ •азарат лежит на кукурузной соломе, руки сложил на груди, а лицо
спокойное-спокойное, как у свЯтого. Ћн был до того худой, что отец сдернул
цепь с его ноги, она уже не держалась. € тогда Я вдруг вспомнил слова
Ђдамыра: "’олько смерть снимет с него цепь, а с менЯ данную братьЯм клЯтву".
’ак и получилось, как он говорил.
‚идно, сказал мой отец, Ђдамыр забылсЯ и слишком близко подошел к
•азарату. Ђ тот кинулсЯ на него и задушил. € потом сам умер от голода,
потому что некому было дать ему поесть.
’олько Я один знал, почему это случилось. Ќо, конечно, никому ничего не
сказал. Њежду прочим, отец мой, царство ему небесное, был настоЯщий хозЯин.
’аких сейчас нет вообще. ЌесмотрЯ на этот ужас, который мы увидели, он узнал
свою цепь! ‚ижу, вдруг приподнЯл одной рукой и смотрит, смотрит на свет там
было узкое окно без стекла, ничего не может понЯть. Ћн хочет повыше поднЯть
цепь, чтобы разглЯдеть как следует, а цепь привЯзана, не идет. Ђ он
сердитсЯ, и мне смешно, хотЯ страшное рЯдом. Џотом отбросил и пожал плечами.
€ тут неожиданно снаружи раздались выстрелы.
‚ыбегаем и видим: ЉЯзым стоит возле скотного двора и стрелЯет в собак
Ђдамыра. Ћдну за другой убил шесть собак. ЋказываетсЯ, собаки, одурев от
голода, напали в загоне на собственную корову, разодрали ее и съели. Ђ потом
убили еще двух коров, хотЯ уже скушать их не могли. ‚от так одна дикость
дает другую дикость, а эта дикость дает третью дикость.
Ѓедную мать •азарата сопроводили в ее село вместе с телом сына.
Ќесчастного Ђдамыра тоже предали земле рЯдом с его братьЯми, и на этом
кончилсЯ его род, заглох окончательно когда-то большой, хлебосольный дом. Ђ
потом и дом вместе с сараем постепенно растащили какие-то люди.
€ вот с тех пор Я много думал про •азарата. џ думал: почему он в ту
ночь не ушел со мной? € Я понЯл, в чем дело. Ћн боЯлсЯ, что если уйдет, то
не сумеет отомстить. Ђ менЯ обманул, что разучилсЯ ходить. Ћн ходить мог,
но, знаЯ, что Ђдамыр всегда вооруженный и собаки могут пойти по следу, не
хотел рисковать.
Ћн хотел удлинить цепь и неожиданно прыгнуть на Ђдамыра и задушить его
своими могучими руками, а больше он ни о чем не думал. Ћн не думал, что
умрет с голоду, не думал, что сам освободитьсЯ не сможет, он только думал об
одном отомстить за свое унижение. € тогда Я понЯл: раб не хочет свободы, как
думают люди, раб хочет одно отомстить, затоптать того, кто его топтал. ‚от
так, дорогие мои, раб хочет только отомстить, а некоторые глупые люди
думают, что он хочет свободу, и через эту ошибку многое получалось, закончил
дЯдЯ ‘андро свою сентенцию и с далеко идущим намеком разгладил усы.
Љемал расхохоталсЯ, а кнЯзь многозначительно кивнул головой в мою
сторону, дескать, учись мудрости у дЯди ‘андро.
Ђ то, что этих бедных кнЯзей ќмухвари обвинили как английских шпионов,
добавил дЯдЯ ‘андро, это просто глупость. Ћни даже не знали, что есть такаЯ
страна ЂнглиЯ. Ђ Я был в Ђнглии в тридцатых годах вместе с ансамблем
ЏанцулаЯ. Ќас вози ли по стране, и Я заметил, что ЂнглиЯ неплохаЯ страна.
Џрекрасные пастбища Я там заметил, но овец почему-то не было. Ђ длЯ коз
ЂнглиЯ не годитсЯ. Љоза любит заросли колючек, кустарники любит, а овца
любит чистые пастбища. Ќе пойму, почему они овец не разводЯт.
ђазводЯт, сказал Я, чтобы успокоить дЯдю ‘андро.
Ђ-а-а, кивнул дЯдЯ ‘андро удовлетворенно, значит, послушались менЯ. ‹ет
двадцать тому назад сюда приезжал английский писатель по имени Џристли. ’ы
слышал про такого?
„а, сказал Я.
—итал?
„а, сказал Я.
Ќу как?
„а так, дЯдЯ ‘андро, сказал Я, ничего особенного.
„ЯдЯ ‘андро засмеЯлсЯ не совсем приЯтным длЯ менЯ смехом.
џ уже заметил, сказал дЯдЯ ‘андро, вот эти пишущие люди интересно
устроены, никогда про другого ничего хорошего не скажут. Ђ вот Я, когда
танцевал в ансамбле, всегда признавал, что Џата ЏатараЯ первый танцор, хотЯ
на самом деле Я уже лучше него танцевал... Ќо дело не в том. ќтому Џристли
тогда у нас прекрасную встречу устроили. Џоказали ему лучший санаторий,
показали ему самого бодрого долгожителЯ, самый богатый колхоз, и менЯ,
конечно, с ним познакомили. џ был тамадой за столом. € он сидел рЯдом со
мной, вернее, между нами сидела переводчица. € мы с ним разговорились. џ ему
тогда сказал, что был в Ђнглии и видел там хорошие пастбища, но овец не
видел. € Я ему подсказал, чтобы английские фермеры овец разводили.
Ђ он что? спросил Я.
Ђ он, отвечал дЯдЯ ‘андро, сказал: хорошо, Я им передам. € еще он вот
что сказал. ”ермерам, говорит, Я передам про овец. Ќо у нас в парламенте и
так слишком много овец сидит. ‡начит, критикует свое правительство. ’огда Я
понЯл, почему его так хорошо у нас встречают. Ђ теперь Я у тебЯ спрашиваю:
ты, находЯсь в чужой стране, хотЯ бы про обком можешь сказать, что там козы
сидЯт? Џри этом учти, что козы умнее овец.
Ќет, сказал Я.
ќ-э-э, сказал дЯдЯ ‘андро.
ЉнЯзь улыбнулсЯ, а Љемал расхохоталсЯ. •ачик отскочил от стола и с
колена запечатлел эту картину.
Њы выпили по рюмке. Ђкоп-ага принес свежий кофе, и, когда снЯл чашечки
с подноса и приподнЯл его, поднос сверкнул на солнце, как щит. Ђкоп-ага
присел за стол и, поставив поднос на колени, придерживал его руками и, времЯ
от времени постукиваЯ по нему ногтем, прислушивалсЯ к тихому звону.
Љемал обычно посещал другие злачные места и поэтому плохо знал
Ђкопа-ага. Њне захотелось, чтобы он послушал ставшую уже классической в
местных кругах его новеллу о ’игранакерте.
Ђкоп-ага, сказал Я, Я долго думал, почему ’игран ‚торой, построив
великий город ’игранакерт, дал его сжечь и разграбить римским варварам? Ќе
ужели он его не мог защитить?
€ пока Я у него спрашивал, Ђкоп-ага горестно кивал головой, даваЯ
знать, что такой вопрос не может не возникнуть в любой мало-мальски здравой
голове.
Ћ, ’игранакерт, вздохнул Ђкоп-ага, все пиль и пепель... ќто бил самый
красивый город ‚остокам. € там били фонтаны большие, как деревьЯм. € там
били деревьЯм, на ветках которых сидела персидскаЯ птица под именем
павлинка. € там по улицам ходили оленЯм, которые, видЯ мужчин, вот так
опускали глаза, как настоЯщие армЯнские девушкам. Ђ зачем? ‚се пиль и
пепель.
Њожет, ’игранакерт бил лучи, чем ђим и ‚авилон, но мы теперь не узнаем,
потому что фотокарточкам тогда не било. ќто случилось в шестьдесЯт девЯтом
году до нашей эры, и, если б •ачик тогда жил, он бил би безработным или
носильщиком... ”отографиЯм тогда вобче не знали, что такой.
Ќо разве дело в •ачике? Ќет, дело в ’игране ‚тором. Љогда этот римский
гЈтферан ‹укулл окружил ’игранакерт, ’игран взЯл почти все войска и ушел из
города. ’игран-джан, зачем?!
ќто бил великаЯ ошибка великого царЯ. ’игранакерт имел крепкие стен,
’игранакерт имел прекраснаЯ вода, такой соук-су, что стакан залпом никто не
мог випить, и ’игранакерт имел запас продуктам на три года и три месЯца! Ђ
зачем? ‚се пиль и пепель!
’игран-джан, ты мог защитить великий город, но надо было сначала
вигнать всех гЈтферанов-греков, потому что они оказались предателЯми. ‡ачем
грекам армЯне? € они ночью по-шайтански открыли воротам, и римские солдаты
все сожгли, и от города осталсЯ один пиль и пепель.
Ђ пока они окружали его, что сделал ’игран? ќто даже стидно сказать,
что он сделал. Ћн послал отрЯд, который прорвалсЯ в город, но вивиз что?
ЂрмЯнский народ, да? Ќет! ЂрмЯнских женщин и детей? „а? Ќет! ‚ивиз свой
гарем, своих пилЯдей, вот что вивиз! ќто даже стидно длЯ великого царЯ!
Ћ, ’игран, зачем ты построил ’игранакерт, а если построил, зачем дал
его на сжигание римским гЈтфе-ранам?! ‚се пиль и пепель!
...Џока он излагал нам историю гибели ’игран-акерта, к нему подошел
клиент и хотел попросить кофе, но •ачик движением руки остановил его, и тот,
удивленно прислушиваЯсь, замер за спиной Ђкопа-ага.
‘ейчас проси! сказал •ачик, когда Ђкоп-ага замолк, скорбно глЯдЯ в
непомерную даль, где мирно расцветал великий ’игранакерт с фонтанами
большими, как деревьЯ, с оленЯми застенчивыми, как девушки, и с греками,
затаившимисЯ внутри города, как внутри троЯнского конЯ.
„ва кофе можно? спросил человек, теперь уже не очень уверенный, что
обращаетсЯ по адресу.
Њожно, сказал Ђкоп-ага, вставаЯ и кладЯ на поднос пустые чашки, теперь
все можно.
Ќемного поговорив о забавных чудачествах Ђкопа-ага, мы вернулись к
рассказу дЯди ‘андро о •азарате. ‚ерсиЯ дЯди ‘андро о причине, по которой
•азарат отказалсЯ уходить с ним, была оспорена Љемалом.
џ думаю, сказал Љемал, отхлебываЯ кофе и поглЯдываЯ на дЯдю ‘андро
темными глазами, твой •азарат за двадцать лет настолько привык к своему
сараю, что просто боЯлсЯ открытого пространства, хотЯ, конечно, и мечтал
отомстить Ђдамыру. ‚ообще природа страха бывает удивительна и необъЯснима.
Џомню, в сорок четвертом году наш аэродром базировалсЯ в ‚осточной
Џруссии. Ћднажды Я со своим другом Ђлешей ‘таростиным пошел прогулЯтьсЯ
подальше от нашего поселка. Њы с ним всю войну дружили. ќто был великолепный
летчик и прекрасный товарищ. Њы с ним на книгах сошлись. Њы были самые
читающие летчики в полку, хотЯ, конечно, и выпить любили, и девушек не
пропускали. Ќо сошлись мы на книгах, а в ту осень увлекались стихами
…сенина, и у нас у обоих блокноты были исписаны его стихами.
€ вот, значит, погода прекраснаЯ, мы гулЯем и проходим через какие-то
немецкие хуторки. „ома красивые, но людей нет, почти все сбежали. Ќа одном
хуторке мы остановились возле такого аккуратненького двухэтажного домика,
потому что около него росла рЯбина всЯ в красных кистЯх.
€ вот, как сейчас вижу его, Ђлеша с хрустом нагибает эту рЯбинку не
выдержала его русскаЯ душа, и сам он весь хрустЯщий от ремней и молодости,
такой он перед моими глазами, обламывает две ветки и отпускает деревцо.
Ћдну ветку протЯгивает мне, и мы стоим с этими ветками, поклевываем
рЯбину и рассуждаем о том, где же располагались батраки, если кругом
помещичьи дома.
€ вдруг открываетсЯ дверь в этом доме, и оттуда выходит старик и зовет
нас:
ђусс, заходить, русс, заходить!
‚ообще-то нас предупреждали, чтобы мы насчет партизан были начеку, но
мы ни хрена не верили в немецких партизан. „а и откуда взЯтьсЯ партизанам в
стране, где каждое дерево ухожено, как невеста?
Џошли?
Џошли.
€ вот вводит нас старик в этот дом, мы поднимаемсЯ наверх и входим в
комнату. ‘мотрю, в комнате две женщины одна совсем девушка лет восемнадцати,
а другаЯ Явно юнгфрау лет двадцати пЯти. џ сразу глаз положил на ту, котораЯ
постарше, она мне понравилась. Ќо длЯ порЯдка говорю своему дружку, Я же его
знаю как облупленного:
‚ыбирай, какаЯ тебе нравитсЯ?
ЊолоденькаЯ, чур, моЯ! говорит.
€дет!
‚ижу, и они обрадовались нам, оживились.
Љофе, кофе, говорит юнгфрау.
џ, Я, говорю. Џо-немецки значит "да".
€ вот она нам приготовила кофе, надо сказать, кофе был паршивейший,
вроде из дубовых опилок сделанный. Ќо что нам кофе? Њолодые, очаровательные
девушки, вижу, на все готовы. € старик, конечно, не против. Ћни боЯлись
наших, и заручитьсЯ дружбой двух офицеров значило обезопасить себЯ от всех
остальных.
Ћдним словом, посидели так, и Я говорю:
Ђбенд. Љонсервы. напс. Ѓрод. околад.
Ћ! загорелись глаза у обеих. „анке, данке. Ћни, конечно, поголадывали.
€ вот мы вечером приходим, приносим с собой спирт, консервы, колбасу, хлеб,
шоколад. ‘идим, ужинаем, пьем. Ђ старик, оказываетсЯ, в первую мировую войну
был у нас в плену и немного говорит по-русски. Ќо лучше бы он совсем не
говорил. ЏугаетсЯ, хочет все объЯснить, а на хрена нам его объЯснениЯ? € все
доказывает, что он антифашист. Ћни теперь все антифашистами сделались, так
что непонЯтно, с кем мы воевали столько времени.
’о ли дело эти молодые немочки, все с полуслова понимают... Њы с Ђлешей
выпили как следует, наши барышни тоже подвыпили, и мы пошли танцевать под
патефон. Ќа каждой пластинке написано "Ќур фюр дойч" значит, только длЯ
немцев. € Я, когда ставлю пластинку, нарочно спрашиваю:
Ќур фюр дойч?
Ќаин! Ќаин! смеютсЯ обе.
Ќу, раз найн пошли танцевать. Ќаконец старик опьЯнел и уже стал молоть
такую околесицу, что его и племЯнницы перестали понимать. Ћн был их дЯдей. Ђ
нам он еще раньше надоел. ’ак что мы обрадовались, когда моЯ юнгфрау повела
его вниз укладывать спать.
’еперь мы одни. Џопиваем, танцуем, одним словом, кейфуем. Ќу, Я так
слегка прижимаю мою немочку и спрашиваю:
Ќур фюр дойч?
ельма, шельма, смеетсЯ она, русиш шельма!
Ќайн, говорю, кавказиш шельма.
Ћ, шЈнсте Љауказ! говорит.
Њы с Ђлешей остались на ночь в двух верхних комнатах. ’ак началсЯ наш
роман, который длилсЯ около двух месЯцев, с перерывами, конечно, на боевые
вылеты. Џару раз ребЯта из аэродромной службы сунулись было к нам, но,
быстро оценив обстановку, ретировались. ‘вои ребЯта, сразу все усекли.
€ вот мы приходим однажды к нашим девушкам. Њою звали Љатрин, Я ее
Љатей называл, а молоденькую звали ѓретой...
’ут дЯдЯ ‘андро перебил Љемал а.
’ы совсем русским стал, сказал он, зачем ты называешь имЯ своей женщины
при мне?
Ђ что? спросил Љемал.
‚от до чего ты глупый сказал дЯдЯ ‘андро, ты же знаешь, что это имЯ
моей жены. Ќадо было тебе изменить его, раз уж ты решил рассказывать при
мне.
Ќу, ладно, захохотал Љемал, Я ее больше не буду называть.
„урачок, сказал дЯдЯ ‘андро, раз уж назвал, теперь некуда детьсЯ,
рассказывай дальше.
’ак вот, продолжал Љемал, поглЯдываЯ на дЯдю ‘андро все еще смеющимисЯ
глазами, однажды мы, как обычно, заночевали у наших подружек. —аса в три
ночи просыпаюсь и выхожу из дома. ‡ахотелось покурить на воздухе.
‚друг слышу, подкатывает мотоцикл, останавливаетсЯ, и двое, Я их
различаю по шагам, подымаютсЯ в дом.
‚от, черт, думаю, попались, как идиоты! “ менЯ пистолет под подушкой, а
сам Я стою за домом в трусах, майке и тапках. ’рудно представить более
глупую ситуацию. „а еще слегка под балдой. Ќа ночь спирту тЯпнули, конечно.
‚от, думаю, смеЯлись про себЯ, когда нам говорили про бдительность и
партизан, и на тебе! Ќапоролись! Ќеужели наши подружки оказались
предательницами? Ќет, не могу поверить! € мне нравитсЯ моЯ... как там ее ни
называй...
Ќазывай, называй, чего уж прЯтатьсЯ! вставил дЯдЯ ‘андро.
„а, продолжал Љемал, и мне нравитсЯ моЯ ЉатЯ, и Я, чувствую, ей
нравлюсь, а эти вообще без ума друг от друга. ‡начит, нас этот антифашист
предал? € товарища бросить не могу, и буквально голым ха! ха! не хочетсЯ
попадатьсЯ немцам в руки.
Ќу, ладно, думаю, была не была! ‚ысунулсЯ на улицу. Ќикого. ‘тоит
немецкий мотоцикл с колЯской. Џодошел к двери, слышу, раздаютсЯ голоса, но
ничего понЯть невозможно.
…динственно, что Я понЯл, голоса доносЯтсЯ с той стороны, где спит мой
товарищ. € Я решил поднЯтьсЯ и проскочить в свою комнату, пока они у
ЂлексеЯ. ѓлавное добратьсЯ до пистолета. Ќо, конечно, Я понимал: если нас
девушки предали нам хана, потому что в этом случае моЯ сразу же должна была
отдать им пистолет. Ќо делать нечего, тихо открываю дверь и быстро
поднимаюсь по лестнице.
€ вдруг слышу, из комнаты ЂлексеЯ доноситсЯ русскаЯ речь! ‘разу
отпустило! ‘тою на лестнице и с удовольствием слушаю русскую речь, не
понимаЯ, о чем там говорЯт. € только примерно через полминуты очухалсЯ,
начинаю улавливать интонацию. ‘лышу, очень резкий голос доноситсЯ. Ђга,
думаю, патруль. Ќу, нас патрулЯми не испугаешь. ‚хожу в комнату. ЊоЯ ЉатЯ,
вижу, бледнаЯ, в ночной рубашке, стоит посреди комнаты и тихо говорит:
ђусиш командирен, русиш командирен...
’огда Я открываю дверь и сильным голосом кричу через лестничную
площадку:
—то там случилось, Ђлексей?!
„а вы тут не один! слышу голос, и потом распахиваетсЯ дверь, и на
площадке поЯвлЯетсЯ какой-то майор, а за ним солдат.
Ѓезобразие! говорит майор и оборачиваетсЯ к Ђлексею, а тот уже одетый
стоит в комнате. Џочему вы не сказали, что вы здесь не один?
ЃеднЯга что-то залепетал. ‚идно, он решил хотЯ бы прикрыть менЯ, если
уж сам попалсЯ.
Џотрудитесь одетьсЯ! приказал майор.
Ђ Я вижу, этот майор штабнаЯ крыса. Њы, фронтовики, с одного взглЯда
узнавали человека, который живого боЯ не видел, хоть увешивай его орденами
до пупа.
€ еще Я вижу, мой Ђлексей, храбрейший летун, четырежды раненный, дважды
посадивший горЯщий самолет, дрожит перед этим дерьмом.
‚ы ведь знаете, менЯ из себЯ трудно вывести, но тут Я психанул.
’оварищ майор, говорю стальным голосом, прошу вас немедленно покинуть
помещение!
‚ижу, растерЯлсЯ, но форс держит. ЋглЯдываетсЯ на ЂлексеЯ, понимает,
что он старший лейтенант, а по моему виду ни хрена не поймешь.
‚аше звание? спрашивает.
џ поворачиваюсь, подхожу к кровати, вытаскиваю из-под подушки пистолет
и снова к дверЯм.
‚от мое звание! говорю.
‚ы бросьте эти замашки, отвечает он, сейчас не сорок первый год!
Љонечно, говорю, благодарЯ вашей штабной заднице сейчас не сорок первый
год!
џ вынужден буду доложить обо всем в вашу часть, говорит и спускаетсЯ
вниз по лестнице. ‘олдат за ним.
„окладывайте, говорю, а что вы еще умеете!
Ћни вышли. Њы молчим. Њотоцикл затарахтел и затих.
’ы, говорит Ђлексей, с ним очень грубо обошелсЯ. ’еперь нас затаскают.
Ќе бойсЯ, говорю, нас с тобой достаточно хорошо знает наше начальство.
Џодумаешь, у немочек заночевали...
Ќо ты же угрожал ему пистолетом, говорит он, ты понимаешь, куда он это
может повернуть?
Ђ мы скажем, что он врет, отвечаю Я, скажем, что он сам хотел остатьсЯ
с бабами и от этого весь сыр-бор. —его это он в три часа ночи шнырЯет на
мотоцикле?
Љонечно, говорит Ђлексей, теперь надо так держатьсЯ. Ќо ты напрасно
нахальничал с ним.
џ-то понимаю, что ему теперь неловко перед своей ѓреточкой. ‘лов,
конечно, они не понимали, но все Ясно было и без слов: Я выгнал майора,
который заставил его одетьсЯ.
€ Я, чтобы смЯгчить обстановку, разливаю спирт, и мы садимсЯ за стол.
‘естрицы расщебетались, а ѓреточка поглЯдывает на менЯ блестЯщими глазами, и
темнаЯ прЯдка то и дело падает на лоб. •ороша была, чертовка!
Ћдним словом, выпили немного и разошлись по комнатам.
Њайор гестапо? спрашивает у менЯ ЉатЯ.
Ќаин, найн, говорю.
ќтого еще не хватало. Ќо вижу не верит.
—ерез день у нас боевой вылет. џ благополучно приземлилсЯ, поужинал в
столовке со своим экипажем, а потом подхожу к Ђлексею, он почему-то сидит
один, и говорю:
Ћтдохнем и со свежими силами завтра к нашим девочкам.
‚ижу, замЯлсЯ.
‡наешь, Љемал, говорит, надо кончать с этим.
Џочему кончать? спрашиваю.
‡атаскают. Џотом костей не соберешь.
—его ты боишьсЯ, говорю, если он накапал на нас, уже ничего не
изменишь.
Ќет, говорит, все. џ пас.
Ќу, как хочешь, говорю, а Я пойду. Ђ что сказать, если ѓрета спросит о
тебе?
—то хочешь, то и говори, отвечает и одним махом, как водку, выпивает
свой компот и уходит к себе.
Ћн всегда с излишней серьезностью относилсЯ к начальству. Ѓывало,
выструнитсЯ и с таким видом выслушивает наставлениЯ, как будто от них
зависит,
гробанетсЯ он или нет. џ часто вышучивал его за это.
’ы дикарь, смеЯлсЯ он в ответ, а мы, русские, поджилками чуем, что
такое начальство.
Ќу что ж, вечером ЯвлЯюсь к своим немочкам. Џо дороге думаю: что
сказать им? ‹адно, решаю, скажу заболел. Њожет, одумаетсЯ.
Џрихожу. ЊоЯ ко мне. Ђ ѓреточка так и застыла, и только темнаЯ прЯдка,
падавшаЯ на глаза, как будто еще сильней потемнела.
Ђлеша?! выдохнула она, наконец.
Љранк, говорю, Ђлеша кранк. Ѓольной, значит.
Љранк одер тотен? строго спрашивает она и пытливо смотрит мне в глаза.
„умает, убит, а Я боюсь ей сказать.
Ќаин, найн, говорю, грипп.
Ћ, просиЯла она, дас ист нихтс.
Ќу, мы опЯть посидели, выпили, закусили, потанцевали. ЊоЯ ЉатЯ
несколько раз подмигивала мне, чтобы Я танцевал с ее сестрой. џ танцую и
вижу, она то гаснет, то вспыхивает улыбкой. ‘тыдно ей, что она так скучает.
џсное дело, девушка втрескалась в него по уши.
ЊоЯ ЉатЯ, как только мы остались одни, посмотрела на менЯ своими
глубокими синими глазками и спрашивает:
Њайор?
Ќу, как ты ей соврешь, когда в ее умных глазках всЯ правда. џ пожал
плечами.
ЃеднаЯ ѓрета, говорит она. ‡абыл сейчас, как по-немецки.
…р либт, говорю, ер либт ѓрета!
џ, Я, говорит она и что-то добавлЯет, из чего можно понЯть, что он
любит, но страх сильней.
Њайор папир? спрашивает она и показывает рукой, мол, написал донос.
Ќемцы хорошо все пони мают.
џ опЯть пожал плечами, а потом показываю на дверь, говорю:
…р ист кранк... Ћн больной, значит.
„а говори ты прЯмо по-русски! перебил его дЯдЯ ‘андро. —то ты обкаркал
нас своими "кар! кар! кар!"?
’ак Я лучше вспоминаю, сказал Љемал, поглЯдываЯ на дЯдю ‘андро своими
невозмутимыми воловьими глазами.
Ќу ладно, говори, сказал дЯдЯ ‘андро, как бы спохватившись, что, если
Љемал сейчас замолкнет, слишком много горючего уйдет, чтобы его снова
раскочегарить.
„а, м-м-м, замыкал было Љемал, но довольно быстро нашел колею рассказа
и двинулсЯ дальше.
Ћдним словом, Я еще надеюсь, что он одумаетсЯ. Ќа следующий день
встречаю его и не узнаю. ‡а ночь почернел.
—то с тобой? говорю.
Ќичего, говорит, просто не спал. Љак ѓрета?
†дет тебЯ, говорю, Я сказал, что ты болен.
Ћна поверила?
Ћна да, говорю, но сестра догадываетсЯ.
‹учше сразу порвать, говорит, все равно Я женитьсЯ не могу, а чего
резину тЯнуть?
ѓлупо, говорю, никто и не ждет, что ты женишьсЯ. Ќо пока мы здесь, пока
мы живы, почему бы не встречатьсЯ?
’ы менЯ не поймешь, говорит, длЯ тебЯ это обычнаЯ гулЯнка, а Я первый
раз полюбил.
’ут Я разозлилсЯ.
Њандраж, говорю, надо называть своим именем, нечего выпендриватьсЯ.
€ так мы немного охладели друг к другу. џ еще пару раз побывал у наших
подружек и продолжаю врать ѓреточке, но чувствую, не верит и всЯ истаЯла.
†алко ее, и нам с Љатей это мешает.
Њне и его жалко. Ћн с тех пор замкнулсЯ, так и ходит весь черный. Ђ
между тем нас никуда не тЯнут. € Я думаю: майор оказалсЯ лучше, чем мы
ожидали. —ерез пару дней подхожу к Ђлексею.
‘лушай, говорю, ты видишь, майор оказалсЯ лучше, чем мы думали. ђаз до
сих пор не капнул, значит, пронесло. џ же вижу, ты не в своей тарелке. ’ы же
гробанешьсЯ с таким настроением!
Ќу и что, говорит, неужто ребЯта, которых мы потерЯли, были хуже, чем
мы с тобой?
Ќу, думаю, вон куда поплыл. Ќо виду не показываю. Њы, фронтовики, такие
разговоры не любили. …сли летчик начинает грустить и клевать носом того и
жди, заштопорит.
Љонечно, нет, говорю, но война кончаетсЯ. ѓлупо погибнуть по своей
вине.
‚друг он сморщилсЯ, как от невыносимой боли, и говорит:
Љстати, можешь больше не врать про мою болезнь. Џо-моему, Я ее видел
сегоднЯ в поселке, и она менЯ видела.
•ватит ерундить, говорю, пошли сегоднЯ вечером, она же усохла всЯ, как
стебелек.
Ќет, говорит, Я не пойду.
’еперь уже самолюбие и всЯкое такое мешает. Ћн очень гордый парень был
и в воздухе никому спуску не давал, но и мандраж этот перед начальством у
него был.
€ вот Я в тот вечер опЯть прихожу к девушкам со всЯкой едой и выпивкой.
Џодымаюсь наверх и не обращаю вниманиЯ на то, что нет большого зеркала,
стоЯвшего в передней. ‡ахожу в комнату, где мы обычно веселились, и вижу,
обе сестрички бросаютсЯ ко мне. Ќо моЯ ЉатЯ как бешенаЯ, а у ѓреточки личико
так и полыхает радостью. “ менЯ мелькнуло в голове, что Ђлексей днем без
менЯ все-таки зашел.
Њайор ист диб! кричит ЉатЯ, то есть вор, и показывает на комнату. Њайор
цап-царап! Ђллее цап-царап!
џ, Я, восторженно добавлЯет ѓреточка, показываЯ на голую комнату ни
венских стульев, ни дивана, ни шкафа, ни гобелена на стене, один стол, майор
ист диб! Њайор ист нихт гестапо! ‡аге Ђлеша! ‡аге Ђлеша!
‡начит, скажи Ђлеше.
ќто возмушательно! кричит старик. –ап-царап домхен антифашистик!
‘ейчас это звучит смешно, но тогда Я впервые почувствовал, что кровь в
моих жилах от стыда загустела и остановилась. Љонечно, бывало всЯкое, и мы
об этом прекрасно знали. Ќо одно дело, когда где-то кого-то грабЯт, а другое
дело, когда ты знаешь этих людей, да еще свЯзан с женщиной, котораЯ
рассчитывала на твою защиту. Ќикогда в жизни Я не испытывал такого стыда.
Ђ главное, ѓреточка всЯ рассиЯлась, глаза лучатсЯ, невозможно смотреть.
Ћна решила, что раз майор очистил их дом, значит, он не может быть
энкеведеш-ником, а раз так, Ђлеше нечего боЯтьсЯ. Љак объЯснить ей, что все
сложней, хотЯ майор и в самом деле был штабистом.
’ак вот, значит, почему он шнырЯл в три часа ночи на мотоцикле:
смотрел, где что лежит. ’олько поэтому и не накапал на нас.
џ сказал ѓрете, что обо всем расскажу Ђлеше, и старику соврал, что буду
жаловатьсЯ на майора. Ќадо же было их как-нибудь успокоить. „евушки
притащили откуда-то колченогие, стульЯ, мы поужинали, и Я со стариком крепко
выпил.
Ќа следующий день Я все рассказал Ђлексею и вижу: он немного ожил.
•орошо, говорит, завтра пойдем попрощаемсЯ. ЉажетсЯ, на днЯх нас
перебазируют.
Ќо мы так и не попрощались с нашими девушками. Ќас перебазировали в ту
же ночь. Ќовый аэродром находилсЯ в двухстах километрах от этого местечка.
Ђлексей все еще плохо выглЯдел, и менЯ не покидало предчувствие, что он
должен погибнуть. € Я, честное слово, облегченно вздохнул в тот день, когда
его ранило. ђана была нетЯжелаЯ, и вскоре его отправили в госпиталь, в
ђоссию.
Ќа этот раз мы жили в небольшом городке. Ћднажды с ребЯтами вышли из
кафе и поджидаем у входа товарища, который там замешкалсЯ.
Љемал, говорит один из ребЯт, эта немочка с тебЯ глаз не сводит.
џ оглЯнулсЯ, смотрю: шагах в пЯтнадцати от нас стоит немочка, приЯтнаЯ
такаЯ с виду, и в самом деле мне улыбаетсЯ. џсно, что мне. џ, конечно,
слегка подшофе и тоже улыбаюсь ей как дурак и подхожу познакомитьсЯ.
ѓосподи, это же ЉатЯ! Љак это Я ее сразу не узнал! ‘ейчас она была в
пальто, в шапке, а Я ее никогда такой не видел. ЋказываетсЯ, она менЯ
искала!
Ќу, Я прощаюсь с ребЯтами и снова захожу в кафе.
Љак ѓрета? спрашиваю.
Ћ, ѓрета трауриг, вздыхает она и качает головой.
џ объЯснил ей, что Ђлеша ранен и отправлен в тыл. Њы переночевали в
квартире у женщины, где она остановилась. Ќочью она несколько раз плакала,
вздыхала и повторЯла:
икзаль...
‡начит, судьба. џ почувствовал, что она хочет что-то сказать, но не
решаетсЯ. “тром, когда мы встали, она сказала, что беременна. ‘мотрит
исподлобьЯ своими внимательными, умными глазками и спрашивает:
Љиндер?
Ќу, что Я мог ей ответить?! ђазве можно ей объЯснить, что это
посложнее, чем выгнать майора?!
Ќаин, отрезаю, и она опустила голову.
‚ тот же день мы расстались, и Я ее больше никогда не видел. Ђ с
Ђлексеем мы увиделись через тридцать лет на встрече ветеранов нашего полка.
Њы все, приехавшие со всех концов страны ветераны, остановились в одной
гостинице, где в тот вечер предстоЯл банкет во главе с нашим бывшим
командиром полка, теперь генералом. ‚се это времЯ Я ничего об Ђлексее не
знал, даже не знал, жив ли он.
‡анЯв номер, спустилсЯ к администратору и спросил у него, не приехал ли
Ђлексей ‘таростин. Ћн посмотрел в свою книгу и кивнул: да, приехал, живет в
таком-то номере.
Џодымаюсь к нему, примерно часа за два до банкета. ‘мотрю: елки-палки,
что времЯ делает с нами! ђазве Я когда-нибудь узнал бы в этом облысевшем,
как и Я, человеке того молодого, как звон, красавца летчика в далеком сорок
четвертом году, обламывавшего ветки прусской рЯбины в красных кистЯх! Ђ он
смотрит на менЯ и, конечно, не узнает: мол, что от менЯ хочет этот лысый
толстЯк? џ расхохоталсЯ, и тут он менЯ узнал.
Ђ-а-а, говорит, Љемал! ’олько зубастаЯ пасть и осталась!
Ќу, мы обнЯлись, поцеловались, и Я его повел в свой номер. џ с собой
привез хорошую "€забеллу". ‘идим, пьем, вспоминаем минувшие дни. €, конечно,
вспоминаем наших немочек.
Ђх, ѓреточка! говорит он, вздыхаЯ. ’ы даже не представлЯешь, что это
было длЯ менЯ! ’ы не представлЯешь, Љемал! џ потом демобилизовалсЯ, женилсЯ,
летал на пассажирских, у менЯ, как и у тебЯ, двое взрослых детей. ‘ейчас
работаю начальником диспетчерской службы, пользуюсь уважением и у райкома, и
у товарищей, а как подумаю, диву даюсь. Џомнишь, у …сенина: "†изнь моЯ? иль
ты приснилась мне?" ЉажетсЯ, там, в ‚осточной Џруссии, в двадцать четыре
года закончилась моЯ жизнь, а все остальное какой-то странный, затЯнувшийсЯ
эпилог! ’ы понимаешь это, Љемал?
€ надо же, бедный мой Ђлексей прослезилсЯ. Ќу, Я его, конечно,
успокоил, и тут он вдруг заторопилсЯ на банкет.
„а брось ты, Ђлеша, говорю, посидим часок вдвоем. Ќаши места никто не
займет, а они теперь на всю ночь засели.
Ќу что ты, Љемал, говорит, пойдем. ‚ двадцать ноль-ноль генерал будет
открывать торжественную встречу. Ќеудобно, пошли!
Ќу, что ты ему скажешь? Џошли. ’акой он был человек, а летчик был
первоклассный, в воздухе ни хрена не боЯлсЯ!
Ќа этом Љемал закончил свой рассказ и оглЯдел застольцев, медленно
переводЯ глаза с одного на другого.
‘лава богу, кончил, сказал дЯдЯ ‘андро, еще бы немножко, и мы бы
заговорили по-немецки!
‚се рассмеЯлись, а кнЯзь разлил коньЯк по рюмкам и сказал:
€ по работе он не так уж далеко ушел от тебЯ.
„а, сказал Љемал, начальник диспетчерской службы, особой карьеры не
сделал.
Ћн не должен был бросать эту девушку, пока их не перевели в другое
место, сказал дЯдЯ ‘андро и, чуть подумав, добавил: Ђ ты понЯл, почему он в
последний раз согласилсЯ прийти попрощатьсЯ с ней?
џсно, почему, ответил Љемал, он понЯл, что майор на нас не накапал и,
значит, за нами никто не следит.
„урачок, в тон ему отозвалсЯ дЯдЯ ‘андро, твой же рассказ Я тебе должен
объЯснЯть. Љогда он согласилсЯ пойти попрощатьсЯ со своей девушкой, он уже
знал, что в ту же ночь вас переведут в другое место.
Ќет, засмеЯлсЯ Љемал, такие вещи держали в строгой секретности.

Љак нет, когда да! возразил дЯдЯ ‘андро. џ же лучше знаю! Ћн вертелсЯ
возле начальства, и кто-то ему тихо сказал.
Ћставьте человека! вступилсЯ за него кнЯзь, подымаЯ рюмку. Ћн, беднЯга,
и так наказан судьбой. ‹учше выпьем за Љемала, угостившего нас хорошим
фронтовым рассказом.
Љто чем угощает, а Љемал рассказом, уточнил дЯдЯ ‘андро, насмешливо
поглЯдываЯ на Љемала, отбивает хлеб у своего дЯди. ’олько "кар!" нам больше
не надо!
Ђ мне жалко этого человека, сказал маленький •ачик, бедный, любил...
Џотому плакал... …сли б не любил, не плакал...
„а нет, начал Љемал возражать, но, неожидан но замолкнув, сунул палец в
ухо и стал с нескрываемым наслаждением прочищать его. „вижениЯ Љемала
напоминали движениЯ человека, пахтающего масло, или водопроводчика,
пробивающего своей "грушей" засор в раковине умывальника.
Љемал довольно долго, морщась от удовольствиЯ, прочищал таким образом
ухо, полностью отключившись от присутствующих, что присутствующим почему-то
было обидно. „ЯдЯ ‘андро молча с укором глЯдел на него, как бы улавливаЯ в
его действиЯх еще четко не обозначенный абхазским сознанием, но уже Явно
раздражающий оттенок фрейдистского неприличиЯ.
—то нет?! наконец не выдержал дЯдЯ ‘андро.
Љемал преспокойно вынул палец из уха, оглЯдел его кончик, словно
оцениваЯ на глазок качество спахтанного масла, видимо, осталсЯ этим
качеством недоволен, потому что на лице его поЯвилась гримаса брезгливого
недоумениЯ, Явно вызваннаЯ огорчительной разницей между удовольствием от
самого процесса пахтаниЯ и прЯмо-таки убогим результатом его. ‘ этим
выражением он вытащил другой рукой из кармана платок, вытер им палец, сунул
платок в карман и как ни в чем не бывало закончил фразу:
...Џросто его слегка развезло от "€забеллы", он чересчур приналег на
нее...
Љак и всЯкий мужчина, много увлекавшийсЯ женщинами, Љемал не придавал
им особого значениЯ.
Ђкоп-ага, крикнул •ачик, еще прошу по кофе!
‘ейчас будет, ответил Ђкоп-ага, глЯнув в нашу сторону из-за стойки, на
которой была расположена его большаЯ жаровнЯ с горЯчим песком длЯ
приготовлениЯ кофе по-турецки.
€звини, пожалуйста, сказал •ачик, обращаЯсь ко мне, ты здесь самый
молодой. ‚он там арбузы привезли. Џринеси два арбуза хочу сделать фото:
"ЉинЯзь с арбузами".
„а ладно, сказал кнЯзь, обойдемсЯ без арбузов.
„авай, давай, вступилсЯ Љемал за •ачика, это хорошаЯ идеЯ. ЉнЯзь с
арбузами, а мы с кнЯзем.
Ќа том конце ресторанной палубы, уже как бы и не ресторанной, продавали
арбузы. ‘ детства мне почему-то всегда чудилось, что в арбузе заключена идеЯ
морЯ. Њожет, волнообразные полосы на его поверхности напоминали море? Њожет,
совпадение времен праздник купаниЯ в море с праздником поеданиЯ арбузов,
часто на берегу, на виду у морЯ? €ли огромность морЯ и щедрость арбуза? €ли
и там, и там много воды?
Ќа трех помостах вышки длЯ прыжков, бронзовеЯ загаром и непрерывно
галдЯ, толпились дети и подростки. ’е, что уже прыгнули, что-то выкрикивали
из воды, а те, что стоЯли на помостах вышки, что-то кричали тем, что уже
барахтались в море.
Ћдни прыгали лихо, с разгону, другие медлили у краЯ помоста,
оглЯдывались, чтобы их не столкнули, или свою нерешительность оправдывали
боЯзнью, что их столкнут.
€ беспрерывно в воду летели загорелые ребЯчьи тела головой, солдатиком,
изредка ласточкой. Љороткий, бухающий звук правильно вошедшего в воду тела и
длинный, шлепающий звук неточного приводнениЯ с призвуком пошлепывающих ног.
Џостоим, полюбуемсЯ, послушаем: бух! бух! шлеп! шлеп! перешлеп! бух!
џ тоже сюда приходил в наше предвоенное детство. ’огда здесь была
совсем другаЯ вышка длЯ прыжков: она увенчивалась бильЯрдной комнатой, и
самые храбрые из ребЯт докарабкивались до крыши бильЯрдной и прыгали оттуда.
‚глЯдываЯсь в те далекие годы, Я вижу этих ребЯт, но не вижу среди них
себЯ. †алко, но не вижу.
‘юда, на территорию водной станции "„инамки", как мы тогда говорили,
никого не пускали, кроме тех, кто посещал секции плаваниЯ и прыжков.
Ќо больше половины ребЯт ни в каких секциЯх не состоЯли и приходили
сюда снизу, по брусьЯм доползаЯ до плавательных мостков, а потом оттуда по
железной лестнице наверх и на вышку. ’ак приходил сюда и Я.
Ќо это было довольно утомительно: с берега по сваЯм и железным
проржавевшим, иногда с острыми зазубринами перекладинам карабкатьсЯ метров
восемьдесЯт. ’ак что Я иногда подолгу простаивал возле входа на водную
станцию, которую стерегла грузнаЯ и пожилаЯ, как мне тогда казалось,
женщина.
„ело в том, что почти ежедневно бильЯрдную посещал один парень с нашей
улицы. …му было лет двадцать, и звали его ‚ахтанг. Ќо почти все, и взрослые,
и дети, называли его ласково-любовно ‚ахтик.
‡акончив играть, он покидал территорию водной станции
деловито-праздничной походкой, как бы означающей: Я только что закончил
очень нужное и очень приЯтное дело и сейчас же возьмусь за другое, не менее
нужное и не менее приЯтное дело. ‚ эти минуты Я старалсЯ стоЯть так, чтобы
он менЯ сразу заметил, и он всегда менЯ сразу замечал. ‡аметив менЯ, он
что-то с улыбкой говорил женщине, стерегущей проход, и она, расцветаЯ от его
улыбки, пропускала менЯ.
€ногда, когда Я вот так дожидалсЯ его, он подкатывал откуда-то сзади, и
Я чувствовал его добрую руку, ласково ложащуюсЯ на мою голову или
шутливо-крепко, как арбуз, сжимающую ее, и Я при этом всегда старалсЯ
улыбнутьсЯ ему, показываЯ, что мне нисколько не больно. Њы, не
останавливаЯсь, проходили мимо стражницы, и она, расцветаЯ от его улыбки,
оживала до степени узнаваниЯ менЯ.
€ тем более менЯ всегда удивлЯла тЯжелаЯ тусклость ее неузнаваниЯ,
когда его не было. Ќе то чтобы Я просилсЯ, но Я стоЯл возле нее, и она могла
бы вспомнить, что Я это Я, и пропустить менЯ. Ќу, хорошо, соглашалсЯ Я
мысленно, пусть не пропускает, но пусть хотЯ бы узнает. Ќет, никогда не
узнавала. € стоило поЯвитьсЯ ‚ахтангу, стоило положить ему руку на мою
голову, как женщина оживлЯлась, словно включала лампочку памЯти, и теперь
мимоходом окидывала менЯ узнающим взглЯдом.
џ почему-то навсегда запомнил его летним, только летним, хотЯ видел его
во все времена года. ‚от он в шелковой, голубой рубашке навыпуск, в белых
брюках, в белых парусиновых туфлЯх празднично ступает по деревЯнному настилу
пристани, и рубашка на нем то свободно плещетсЯ, то мелко-мелко вскипает под
бризом и вдруг на мгновение прилипает к его стройному, крепкому телу.
€ Я вижу его тогда так воспринималось, но оно и было таким хорошее лицо
с Якобы волевым подбородком, но Я уже тогда понимал, что его волевой
подбородок смеетсЯ над самой идеей волевого подбородка, потому что он весь
не стремление достигнуть чего-то, он весь воплощение достигнутого счастьЯ
или достижимого через пЯть минут: только выйдет через проход, а там уже его
ждет девушка, а чаще девушки.
Ђх, извините, девушки, за-дер-жалсЯ! говорил он в таких случаЯх и,
вскинув руку, мимоходом бросал взглЯд на часы, лихо сдвинутые циферблатом на
кисть, и неудержимо смеЯлсЯ, смеЯлсЯ вместе с девушками, как бы пародируЯ
своим замечанием образ жизни деловых людей.
€нтересно, что ‚ахтанг и его друзьЯ, целыми днЯми игравшие в бильЯрд на
водной станции, почти никогда не купались. —увствовалось, что это длЯ них
пройденный этап. Ќо однажды в жаркий день они вдруг гурьбой высыпали из
своей бильЯрдной и, скинув франтоватые одежды, оказались стройными,
мускулистыми, крепкими парнЯми.
Ћни буйно веселились, как великолепные животные неизвестной породы,
прыгаЯ с вышки то ласточкой, то делаЯ сальто, переднее и заднее, то,
выструнив стойку на краю трамплина, вертикально протыкали воду. ‚идно, все
они были спортсменами в какой-то предыдущей жизни.
Џотом уже в воде играли в пЯтнашки. ‹овко нырЯли, прЯчась друг от
друга, и Я тогда впервые увидел, как ‚ахтанг под толщей воды плавает спиной,
чтобы следить глазами за парнем, нырнувшим за ним.
Њощными, ракетными толчками, каждый раз заворачивающими его в
пузырЯщеесЯ серебро пены, он все дальше и дальше уходил в глубь зеленоватой
воды, а потом исчезал.
Џарень, гнавшийсЯ за ним, вынырнул и, стоЯ на одном месте, озиралсЯ,
стараЯсь не пропустить ‚ахтанга, когда он выскочит из глубины. —ерез долгое
мгновение ‚ахтанг все же вынырнул за его спиной и, крикнув: "Ћп!" нашлепнул
ему на шею горсть песка, поднЯтого со дна.
•одила легенда, что ‚ахтанг однажды на спор выпрыгнул в море из окна
бильЯрдной. Ћдно дело прыгать с плоской крыши, там есть небольшой разгон, а
тут можно было, не дотЯнув до воды, запросто грЯнутьсЯ о деревЯнный настил
пристани. ‚полне возможно, что он и в самом деле прыгнул из окна бильЯрдной,
он был храбр легкой, музыкальной храбростью.
‚ахтанг и его друзьЯ весело бултыхались возле водной станции, а потом,
как бы не сговариваЯсь, но подчинЯЯсь какому-то инстинкту, всей стаей
поплыли в открытое море, вернулись и один за другим, подтЯгиваЯсь на
поручнЯх мускулистыми руками, пошлепываЯ друг друга, отрЯхивались, фыркали,
подпрыгивали на одной ноге и мотали головой, чтобы выплеснуть воду из ушей,
а потом с гоготом, подхватив свои одежды, словно опаздываЯ на бильЯрд, как
опаздывают на поезд, побежали наверх, громко стуча пЯтками по крутой
деревЯнной лестнице.
ѓде они? ‡атихли, сгинули, отгулЯв и откутив, а Я их еще помню такими
кумиров нашей предвоенной золотой молодежи, в чьих аккуратных головках с
затейливо подбритыми затылками еще миражировал образ „угласа ”ербенкса!
‘емьЯ ‚ахтанга жила на нашей улице не очень давно. Џри мне строилсЯ их
маленький нарЯдный дом, при мне выросла живаЯ ограда из дикого цитруса
трифолиаты, при мне рЯдом с их домом вырос маленький домик, соединенный с
основным общей верандой.
Љогда ‚ахтик женитсЯ... молодоженам, обрывок разговора его отца с
кем-то из соседей.
Џри мне в их саду возвели качели с двумЯ голубыми люльками.
Љогда у ‚ахтика будут дети...
Ћни жили втроем, отец, мать и сын. Џо представлениЯм обитателей нашей
улицы, они были богачами. „обрыми богачами. Ћтец ‚ахтанга был директором
какого-то торга. Ѓольше мы ничего о нем не знали. „а больше и не надо было
знать, и вообще дело было не в этом.
Џо воскресеньЯм или после работы отец ‚ахтанга, надев на себЯ какой-то
докторский халат и напЯлив очки, возилсЯ в своем маленьком саду. Ћн
подвЯзывал стебли роз к подпоркам, стоЯ на стремЯнке, обрезал ненужные ветви
фруктовых деревьев и усохшие плети виноградных лоз. •отЯ отец ‚ахтанга был
грузином, то есть местным человеком, в такие минуты он почему-то казалсЯ мне
иностранцем.
‚ будни отец и сын часто встречались на улице. Ћтец возвращалсЯ с
работы, а сын шел гулЯть. Ћбитатели нашей улицы, к этому времени высыпавшие
на свои балкончики, крылечки, скамеечки, с удовольствием, как в немом кино,
потому что слов не было слышно, следили за встречей отца и сына.
‘удЯ по их позам, отец пыталсЯ остановить сына и осторожно выЯснить,
где и как он собираетсЯ провести вечер. € сын, все времЯ слегка порываЯсь и
в то же времЯ с ироническим почтением склонЯЯсь к отцу угадывалось, что
часть иронии сына относитсЯ к осторожным попыткам отца проникнуть в тайны
его времЯпрепровождениЯ, как бы говорил ему: "Џапа, ну, разве можно
останавливать человека,
когда он собираетсЯ окунутьсЯ в праздник жизни?"
Ќаконец, они расходились, и отец, улыбаЯсь, смотрел ему вслед, а сын,
обернувшись, махал рукой и шел дальше. €нтересно, что во времЯ этих встреч
сын никогда не просил у отца деньги. Ђ ведь все знали, что ‚ахтанг во всех
компаниЯх раньше всех и щедрее всех расплачиваетсЯ. Ѓыло Ясно, что в их доме
никому и в голову не может прийти, что от сына надо прЯтать деньги. Ѓыло
Ясно, что длЯ того отец и работает, чтобы сын мог красиво сорить деньгами.
Ћтпустив сына, отец шел дальше своей небыстрой, благостной походкой,
устало улыбаЯсь и доброжелательно здороваЯсь со всеми обитателЯми улицы. Ћн
шел, овеваЯ лица обитателей нашей улицы ветерком обожаниЯ.
Њог бы, как нарком, на машине приезжать...
Ќе хочет простой.
Ќет, сердце больное, потому пешком ходит.
‡олото, а не человек...
‚ероЯтно, на нашей улице были люди, которые завидовали или не любили
эту семью, но Я таких не знал. …сли были такие, они эту зависть и нелюбовь
прЯтали от других. џ только помню всеобщую любовь к этой семье, разговоры об
их щедрости и богатстве. ’ак, старший брат моего товарища •ристо, помогавший
своему отцу в достройке вахтанговского дома, рассказывал сказочные истории о
том, как у ‚ахтанга кормЯт рабочих. Џоражало обилие и разнообразие еды.
Ћдин хлеб чего стоит! говорил он. ‚от так возьмешь от корки до корки
сжимаетсЯ, как гармошка. Ћтпустишь дышит, пока не скушаешь!
Љонечно, Ѓогатый Џортной тоже считалсЯ на нашей улице достаточно
зажиточным человеком. Ќо в жизни Ѓогатого Џортного слишком чувствовалась
грубаЯ откровенность первоначального накоплениЯ.
‡десь было другое. ђодители ‚ахтанга, видимо, были богаты достаточно
давно и, во всЯком случае, Явно не стремились к богатству. „лЯ обитателей
нашей улицы эта семьЯ была идеалом, витриной достигнутого счастьЯ. € они
были благодарны ей уже за то, что могут заглЯдывать в эту витрину.
Љонечно, все они или почти все стремились в жизни к этому или подобному
счастью. € все они были в той или иной степени биты и потасканы жизнью и в
конце концов смирились в своих домах-пристанЯх или коммунальных квартирках.
€ они, любуЯсь красивым домом, садом, благополучной жизнью семьи ‚ахтанга,
были благодарны ей хотЯ бы за то, что их мечта не была миражем, была
правильнаЯ мечта, но вот им просто не повезло. ’ак пусть хоть этим повезло,
пусть хотЯ бы дают полюбоватьсЯ своим счастьем, а они не только дают
полюбоватьсЯ своим счастьем, от щедрот его и соседЯм немало перепадает.
€ногда поздно вечером, если Я с тетушкой возвращалсЯ с последнего
сеанса кино, мы неизменно видели, как отец и мать ‚ахтанга, сидЯ на красивых
стульЯх у калитки, дожидаютсЯ своего сына.
Ћбычно между ними стоЯл тонконогий столик, на котором тускло зеленела
бутылка с боржоми и возвышалась ваза с несколькими аппетитно чернеющими
ломтЯми арбуза.
‚зЯв в руки ломоть арбуза и слегка наклонЯЯсь, чтобы не обрызгатьсЯ,
отец ‚ахтанга иногда ел арбуз, переговариваЯсь с тетушкой. Ќо главное как он
ел! ‚ те времена он был единственным человеком, виденным мною, который ел
арбуз вЯло] € при этом было совершенно очевидно, что здесь все честно,
никакого притворства! ’ак вот что значит богатство! Ѓогатые это те, которые
могут есть арбуз вЯло!
Ћбычно в таких случаЯх тетушка всегда заговаривала с ними на грузинском
Языке, хотЯ и они, и она прекрасно понимали по-русски. € это тогда так
осознавалось: с богатыми принЯто говорить на их Языке. Џоговорив и
посмеЯвшись с ними, тетушка бодрее, чем обычно, хотЯ и обычно у нее
достаточно бодро стучали каблучки, шла дальше. € это тогда понималось так:
приобщенность к богатым, даже через Язык, взбадривает. € еще угадывалось,
что приток новых сил, вызванный общением с богатыми, надо благодарно им
продемонстрировать тут же. ‚от так они жили на нашей улице, и казалось,
конца и краЯ не будет этой благодати. € вдруг однажды все разлетелось на
куски! ‚ахтанг был убит на охоте случайным выстрелом товарища.
џ помню его лицо в гробу, ожесточенное чудовищной несправедливостью,
горестно-обиженное, словно его, уверенного, что он создан длЯ счастьЯ, вдруг
грубо столкнули в такую неприЯтную, такую горькую, такую непоправимую
судьбу.
€ он в последний миг, грЯнувшись в эту судьбу, навсегда ожесточилсЯ на
тех, кто, сделав всю его предыдущую жизнь непрерывной вереницей Ясных,
счастливых, ничем не замутненных дней, сейчас так внезапно, так жестоко
расправилсЯ с ним за его безоблачную юность.
Љазалось, он хотел сказать своим горько-ожесточенным лицом: если б Я
знал, что так расправЯтсЯ со мной за мою безоблачную юность, Я бы согласилсЯ
малыми дозами всю жизнь принимать горечь жизни, а не так сразу, но ведь у
менЯ никто не спрашивал...
‹ица обитателей нашей улицы, которые приходили прощатьсЯ с покойником,
выражали не только искреннее сочувствие, но и некоторое удивление и даже
разочарование. €х лица как бы говорили:
‡начит, и у вас может быть такое ужасное горе?! ’огда зачем нам было
голову морочить, что вы особые, что вы счастливые?!
Џочему-то менЯ непомерностью горЯ подавила не мать ‚ахтанга,
беспрерывно плакавшаЯ и кричавшаЯ, а отец. ‡астывший, он сидел у гроба и
изредка с какой-то сотрЯсающей душу простотой клал руку на лоб своего сына,
словно сын заболел, а он хотел почувствовать температуру. € дрожащаЯ ладонь
его, слегка поерзав по лбу сына, вдруг успокаивалась, словно уверившись, что
температура не опаснаЯ, а сын уснул.
Ћтец не дожил даже до сороковин ‚ахтанга, он умер от разрыва сердца,
как тогда говорили. Љазалось, душа его кинулась догонЯть любимого сына, пока
еще можно ее догнать. ’огда по какой-то детской закругленности логики мне
думалось, что и мать ‚ахтанга вскоре должна умереть, чтобы завершить идею
опустошениЯ.
Ќо она не умерла ни через год, ни через два и, продолжаЯ жить в этом
запустении, стоЯла у калитки в черном, траурном платье. Ђ годы шли, а она
все стоЯла у калитки, уже иногда громко перекрикиваЯсь с соседЯми по улице и
снова замолкаЯ, стоЯла возле безнадежно запылившихсЯ кустов трифолиаты,
ограждающих теперь неизвестно что. Ћна и сейчас стоит у своей калитки,
словно годами, десЯтилетиЯми ждет ответа на свой безмолвный вопрос:
‡а что?
Ќо ответа нет, а может, кто его знает, и есть ответ судьбы,
превратившей ее в непристойно располневшую, нерЯшливую старуху. †изнь, не
жестокость уроков твоих грозна, а грозна их таинственнаЯ недоговоренность!
џ рассказываю об этом, потому что именно тогда, мальчишкой, стоЯ у
гроба, быть может, впервые пронзенный печалью неведомого ќкклезиаста, Я
смутно и в то же времЯ сильно почувствовал трагическую ошибку, котораЯ
всегда была заключена в жизни этой семьи.
џ понЯл, что так жить нельзЯ, и у менЯ была надежда, что еще есть времЯ
впереди и Я догадаюсь,
как жить можно. Љак маленький капиталист, Я уже тогда мечтал вложить
свою жизнь в предприЯтие, которое никогда, никогда не лопнет.
‘ годами Я понЯл, что такаЯ хрупкаЯ вещь, как человеческаЯ жизнь, может
иметь достойный смысл, только свЯзавшись с чем-то безусловно прочным, не
зависЯщим ни от каких случайностей. ’олько сделав ее частью этой прочности,
пусть самой малой, можно жить без оглЯдки и спать спокойно в самые тревожные
ночи.
‘ годами эта жажда любовной свЯзи с чем-то прочным усилилась,
уточнЯлось само представление о веществе прочности, и это, Я думаю,
избавлЯло менЯ от многих форм суеты, хотЯ не от всех, конечно.
’еперь, кажетсЯ, Я добралсЯ до источника моего отвращениЯ ко всЯкой
непрочности, ко всЯкому проЯвлению пизанства. џ думаю, не стремитьсЯ к
прочности уже грех.
Ћт одной прочности к другой, более высокой прочности, как по ступенЯм,
человек подымаетсЯ к высшей прочности. Ќо это же есть, Я только сейчас это
понЯл, то, что люди издавна называли твердью. •орошее, крепкое слово!
’олько в той мере мы по-человечески свободны от внутреннего и внешнего
рабства, в какой сами с наслаждением свЯзали себЯ с несокрушимой Џрочностью,
с вечной ’вердью.
Ћбрывки этих картин и этих мыслей мелькали у менЯ в голове, когда Я
выбирал среди наваленных арбузов и выбрал два больших, показавшихсЯ мне
безусловным воплощением прочности и полноты жизненных сил.
€з морЯ доносилсЯ щебет купающейсЯ ребЯтни, и мне захотелось швырнуть
туда два-три арбуза, но, увы, Я был длЯ этого слишком трезв, и жест этот
показалсЯ мне чересчур риторичным. ‚от так, когда нам представлЯетсЯ сделать
доброе дело, мы чувствуем, что слишком трезвы длЯ него, а когда в редчайших
случаЯх к нам обращаютсЯ за мудрым советом, оказываетсЯ, что именно в этот
час мы лыка не вЯжем.
Џодхватив арбузы, Я вернулсЯ к своим товарищам. Ђкоп-ага уже принес
кофе и, упершись подбородком в ладонь, сидел задумавшись.
’еперь мы сделаем карточку "ЉинЯзь с арбузом", сказал •ачик, когда Я
поставил арбузы на стол.
•ватит, •ачик, ради бога, возразил кнЯзь. Ќо любЯщий неумолим.
џ знаю, когда хватит, сказал •ачик и, расставив нас возле кнЯзЯ, велел
ему положить руки на арбузы и щелкнул несколько раз.
Њы выпили кофе, и Љемал стал разрезать арбуз.
Ђрбуз с треском раскалывалсЯ, опережаЯ нож, как трескаетсЯ и
расступаетсЯ лед перед носом ледокола. €з трещины выпрыгивали косточки. €
этот треск арбуза, опережающий движение ножа, и косточки, выщелкивающие из
трещины, говорили о прочной зрелости нашего арбуза. ’ак оно и оказалось. Њы
выпили по рюмке и закусили арбузом.
’еперь возьмем ЊикоЯна, сказал Ђкоп-ага, когда •рущев уже потерЯл
виласть, а новые еще не пришли, бил такой один момент, что он мог взЯть
виласть... ‚озьми, да? Ћдин-два года, больше не надо. ‘делай что-нибудь
хорошее длЯ Ђрмении, да? Ђ потом отдай русским. Ќе взЯл, не захотел...
‚ы, армЯне, сказал кнЯзь, можете гордитьсЯ ЊикоЯном. ‚ этом государстве
ни один человек дольше него не продержалсЯ у власти.
‘лушай, с раздражением возразил Ђкоп-ага, лЯй-лЯй, конференциЯ мине не
надо! ‡ачем нам его виласть, если он ничего длЯ Ђрмении не сделал? „лЯ себЯ
старалсЯ, длЯ своей семьи старалсЯ...
Ђкоп-ага, поварчиваЯ, собрал чашки на поднос и ушел к себе.
Љогда он узнал, что Я диспетчер, сказал Љемал, улыбаЯсь и поглЯдываЯ
вслед уходЯщему кофевару, он попросил менЯ особенно внимательно следить за
самолетами, летЯщими из …ревана. Ћн сказал, что армЯнские летчики слишком
много разговаривают за штурвалом, он им не доверЯет...
Ќарод, у которого есть Ђкоп-ага, сказал дЯдЯ ‘андро, никогда не
пропадет!
Ќарод, у которого есть дЯдЯ ‘андро, сказал кнЯзь, тоже никогда не
пропадет.
ђазве они это понимают? сказал дЯдЯ ‘андро, киваЯ на нас с Љемалом,
вероЯтно, как на нелучших представителей народа.
Ђ что делать народам, у которых вас нет? спросил Љемал и оглЯдел
застольцев.
‚оцарилось молчание. Ѓыло решительно непонЯтно, что делать народам, у
которых нет ни Ђкопа-ага, ни дЯди ‘андро.
Њы все умрем, вдруг неожиданно крикнул •ачик, даже кинЯзь умрет, только
фотокарточки останутсЯ! Ђ народ, любой народ, как вот это море, а море
никогда не пропадет!
Њы выпили по последней рюмке, доели арбуз и, поднЯвшись, подошли к
стойке прощатьсЯ с Ђкопом-ага.
’о, что Я тебе сказал, помнишь? спросил он у Љемала, насыпаЯ сахар в
джезвеи с кофе и на миг озабоченно вглЯдываЯсь в него.
Џомню, ответил Љемал.
‚сегда помни, твердо сказал Ђкоп-ага и, ткнув в песочную жаровню
полдюжины джезвеев, стал, двигаЯ ручками, поглубже и поуютнее зарывать в
горЯ чий песок медные ковшики с кофе.
Њы стали спускатьсЯ вниз. џ подумал, что Ђкоп-ага и сам никогда не
пропадет. …го взыскующаЯ любовь к армЯнам никому не мешает, и никто никогда
не сможет отнЯть у него этой любви. Ћн свЯзал себЯ с прочным делом и потому
непобедим.
Џримерно через месЯц на прибрежном бульваре Я случайно встретил •ачика.
Њне захотелось повести его в ресторан и угостить в благодарность за
фотокарточки. —асть из них кнЯзь передал Љемалу, а тот мне.
Ќо •ачик менЯ не узнал, и так как он уже был достаточно раздражен
непонЯтливыми клиентами, которых он располагал возле клумбы с кактусами и
все заталкивал крупного мужчину поближе к мощному кактусу, а тот пугливо
озиралсЯ, не без основаниЯ опасаЯсь напоротьсЯ на него, Я не стал объЯснЯть,
где мы познакомились.
џ понЯл, что он совсем как та женщина, стоЯвшаЯ у входа на водную
станцию "„инамо", видел нас только потому, что мы были озарены светом его
возлюбленного кнЯзЯ ќмухвари. џ уже отошел шагов на десЯть, когда у менЯ
мелькнула озорнаЯ мысль включить этот свет.
џ оглЯнулсЯ. Њаленький •ачик опЯть заталкивал своего клиента, большого
и рыхлого, как гипсовый монумент, поближе к ощеренному кактусу, а тот
сдержанно упиралсЯ, как бы настаиваЯ на соблюдении техники безопасности.
†енщины, спутницы монумента, не выражаЯ ни одной из сторон сочувствиЯ, молча
следили за схваткой.
•рустальнаЯ душа! крикнул Я. Џростой, простой!
•ачик немедленно бросил мужчину и оглЯнулсЯ на менЯ. Њужчина,
воспользовавшись свободой, сделал небольшой шажок вперед.
Ђ-а-а! крикнул •ачик, весь рассиЯвшись радостью узнаваниЯ. ‡ачем сразу
не сказал?! ќтот гЈтферан мине совсем голову заморочил! •орошо мы тогда
посидели! ѓиде кинЯзь?! …сли увидишь еще посидим! ’ы это правильно заметил:
хрустальнаЯ душа! Џростой! Џростой!
џ пошел дальше, не дожидаЯсь, чем окончитсЯ борьба •ачика с
упорствующим клиентом. џ был уверен, что •ачик победит.

Њоре обаЯниЯ
’ебе хорошо, сказал мне как-то один мой московский коллега, ты пишешь о
маленьком народе. Ђ нам куда трудней. Џопробуй опиши многомиллионную нацию.
’ы же из ‘моленщины, ответил Я, вот и пиши, как будто все начала и
концы сходЯтсЯ в ‘моленской области.
Ќе получитсЯ, сказал он, немного подумав, и с придыханием добавил: ’ебе
хорошо, хорошо... ‚сЈ горы, всЈ детство, всЈ —егем... „а и редакторы к тебе
снисходительней... Њол, всЈ это там, где-то на далЈкой окраине происходит,
ладно, пусть пишет.
ќто ко мне снисходительны?! ‹учше оставим эту тему. Ќо как объЯснить,
что у менЯ свои дьЯвольские трудности? ’ем более эта несчастнаЯ склонность к
сатире. Њаленький народ... Љак бы все друг друга знают, все приглЯдываютсЯ
друг к другу: кого он изобразил на этот раз? € обЯзательно кого-нибудь
угадывают или придумывают. Ђ там жалобы, угрозы и тому подобное.
џ разработал целую систему маскировки прообразов. „еЯтелЯм районного
масштаба сам лично перекрашиваю волосы, наращиваю усы или, в редких случаЯх,
начисто сбриваю. „еЯтелЯм более крупного калибра пластическаЯ операциЯ, не
меньше!
ЏолнаЯ рокировка должностных лиц. Џартийного бюрократа перевожу на
место хозЯйственного бюрократа, отчего некоторым образом проигрываю
качество, но укреплЯю собственную живучесть.
‚се равно узнают или, что еще хуже, внушают кому-нибудь, что он узнан и
оклеветан при помощи правды. Њоих эндурцев тоже неправильно понимают. ќто же
не какаЯ-нибудь определеннаЯ народность или жители определенного местечка
все мы порой бываем эндурцами. €ногда подолгу. џ, например, был чистейшим
эндурцем, когда свЯзал свою жизнь с писательским делом.
Ђ что если перейти на Њоскву? „лЯ пробы опишу один случай, а там
посмотрим.
‚ тот день Я был приглашен на литературный вечер. џ пыталсЯ было
уклонитьсЯ, но директриса студенческого клуба несколько раз повторила:
‚ас, именно вас больше всех ждут.
€ Я дрогнул: слаб человек, тщеславен. Љаждый раз вот так заманивают, а
потом видишь, что и писателей больше чем достаточно, да и тебЯ, собственно
говорЯ, никто особенно не ждал.
џ сунул стихи в кожаную папку, застегнул "молнию" и вышел на улицу.
’еплый августовский день близилсЯ к закату. ‘идЯ на скамейке возле нашего
дома, лифтерши мирно беседовали, времЯ от времени рассеЯнно поглЯдываЯ на
свои подъезды. ’ак пастухи в наших краЯх поглЯдывают на своЈ стадо: не
слишком разбрелось? Ќет, не слишком.
Ќаша лифтерша, заметив менЯ, спросила глазами: не поздно ли вернусь? џ
мотнул рукой, сжимающей папку, показываЯ, что с такой штукой надолго не
разгулЯешьсЯ.
џ миновал переулок и вышел на нашу узкую, но бойкую улицу. ‘ машиной
мне сразу не повезло. ‚се такси оказывались занЯты, а леваки почему-то не
брали. ‚переди, шагах в двадцати от менЯ, стоЯла компаниЯ из четырех
человек. Ћни тоже, ожидаЯ попутной машины, голосовали, но и их никто не
брал.
‚друг Я поймал радостный взглЯд человека, идущего навстречу мне по
кромке тротуара. ‚зглЯд его был настолько родственно-узнающим, требующим
немедленного общениЯ, что Я растерЯлсЯ. џ никак не мог припомнить этого
человека. Џисатель из наших домов? Џоэт? Џрозаик? Њне ничего не оставалось,
как выразить взглЯдом не менее радостное узнавание, одновременно стараЯсь не
промахнутьсЯ и не выдать, что Я не могу его припомнить.
Џо его возбужденному взглЯду и нарастающему счастью приближениЯ Я
понЯл, что дело рукопожатием не ограничитсЯ. ’ак и оказалось. Њы
расцеловались, и тем горЯчее Я ответил на его поцелуй, чтобы скрыть свое
постыдное неузнавание. Ћтчмокавшись, он откинул голову и посмотрел на менЯ с
поощрительной радостью. ’ут Я догадалсЯ, что этот человек прочел только что
опубликованный мной рассказ и сейчас будет делитьсЯ со мной впечатлениЯми. џ
приготовилсЯ проЯвить мудрую снисходительность к похвалам.
‚идал? спросил он, ѓришу в "€звестиЯх" напечатали.
„а? кисло удивилсЯ Я. Ћчень приЯтно.
Љакой ѓриша? —то за ѓриша? ‘ын! Њелькнула догадка.
‚идно, одна из модных в наше времЯ писательских династий. ‚ывел сына на
орбиту и радуетсЯ.
’ы представлЯешь! воскликнул он. Ћпубликовали, и так широко!
Ђ сколько ему лет? спросил Я, полагаЯ, что такую подробность его
семейной жизни Я имел право не знать.
ѓрише? удивилсЯ он. ‘орок семь!
‚идимо, лицо мое что-то выразило, но он это не так понЯл.
„а ты что, думаешь, ѓриша все еще пьет?! воскликнул он победно. Ѓросил!
Ѓросил! „ва года в рот не берет и вот тебе результаты! џ так рад за него,
так рад! ‘ейчас иду лечить „жуну, „жуна подзаболела...
’ак вы экстрасенс! сказал Я, как бы окончательно вспоминаЯ его.
Џочему экстрасенс? удивилсЯ он и с улыбкой добавил: ќкстрасенсу
лечитьсЯ у экстрасенса все равно, что цыганке гадать у цыганки. џ
обыкновенный врач... „а вы что, забыли? Њы же десЯть лет назад сидели у
ѓриши. Ћн тогда у себЯ в коммуналке выставил свои картины. Ђ сегоднЯ четыре
репродукции дали в "€звестиЯх". џ так рад за него, так рад!
€ тут Я все вспомнил. „а, да, так оно и было. „ействительно, десЯть лет
назад Я сидел у этого милого художника, и там в самом деле был этот врач.
ЊенЯ так и обдало теплом. Љакое счастье, что в мире существуют люди,
способные так радоватьсЯ чужим успехам! Ќаконец мы распрощались с этим
человеком, и он полетел дальше.
Ќастроение у менЯ значительно улучшилось. џ решил, что такаЯ встреча к
добру. Ћднако машина все не попадалась. ЃоЯсь опоздать на вечер, Я решил
обойти компанию, стоЯвшую впереди менЯ, благо никакой стоЯнки тут не было.
‹егко преодолеваЯ легкие укоры совести, Я прошел мимо них, пересек квартал и
почти на самом углу остановил пустое такси.
‚одитель согласилсЯ менЯ взЯть, но кивком головы показал, что ему надо
переехать перекресток. ‘ветофор мигнул, таксист переехал перекресток и
остановилсЯ. ’еперь он был гораздо ближе к тем парнЯм, которые стоЯли
впереди менЯ. Ћдин из них стал подходить к такси.
џ тоже двинулсЯ к такси и вдруг почувствовал всю сложность своего
положениЯ. ‘ одной стороны, Я уже договорилсЯ с таксистом, а с другой
стороны, Я обогнал тех, что стоЯли впереди менЯ. Ќо, с третьей стороны,
здесь вообще никакой стоЯнки нет и Я мог оказатьсЯ впереди них, если б дом
мой был в следующем квартале. …сли б...
€ Я решил уступить: все-таки они стоЯли впереди менЯ. ’огда зачем Я
продолжал идти? ‚озможно, надеЯлсЯ, что таксист их не возьмет, если место,
куда они едут, его не устраивает. € такое бывает. Ђ возможно, подсознательно
Я хотел насладитьсЯ скромным благородством своего отказа.
Љогда Я поравнЯлсЯ с такси, большой мордатый парень из этой компании,
наклонившись к шоферу со стороны улицы, что-то ему говорил. Џо-видимому,
шофер ему ответил, что машина уже занЯта.
Ќичего, шлЯпа подождет, громко сказал мордатый, Явно имеЯ в виду менЯ,
хотЯ Я был без шлЯпы и никогда ее не носил.
’ут что-то вспыхнуло во мне, что со мной бывает крайне редко. ‚идимо,
сыграло роль, что Я готовилсЯ к благородному акту передачи такси. џ сказал,
что за хамство можно и в морду схлопотать. Џарень молча обошел машину и сел
рЯдом с шофером, даже не взглЯнув на источник угрозы, что источнику угрозы
было довольно обидно.
’акси тронулось, и парень отъехал к своим дружкам. џ снова перешел
перекресток и в начале следующего квартала стал дожидатьсЯ попутной машины.
Ќо не дождалсЯ и пошел вперед. џ боЯлсЯ опоздать. Њетрах в тридцати от менЯ
на краю улицы стоЯл какой-то парень и голосовал. ’акси по-прежнему проходили
с пассажирами. ‹еваки порой останавливались возле этого парнЯ, но, не
договорившись, ехали дальше. Ћни останавливались и передо мной, но и менЯ не
брали. —ерт его знает, куда они ехали!
џ понЯл, что опаздываю, и опЯть решил пройти вперед. ЌаврЯд ли этот
парень спешил так же, как Я. € вообще, какое тут может быть правило, если
нет стоЯнки? Ќо неприЯтно. Ђ что делать, если спешишь?
’ак или иначе Я обогнал этого парнЯ и решил остановитьсЯ подальше от
него, чтобы он менЯ не видел. Ќо только Я обогнал его шагов на двадцать, как
поЯвилсЯ частник в пустой машине. џ не удержалсЯ и проголосовал. ‹евак
остановилсЯ, но, узнав, куда Я еду, не взЯл менЯ. Њашина отъехала, и вдруг с
тротуара раздалсЯ женский голос:
‚ы некрасиво поступили! ‚он человек ожидал раньше вас, а вы его обошли!
Ќекрасиво!
џ спешу! бросил Я в ее сторону и зашагал вперед.
†енщина шла по тротуару и продолжала ворчать. ‚идЯ, что она не
смолкает, Я убыстрил шаг. Ќо и она поспешила, стараЯсь ворчать параллельно
моему ходу. …сли Я приостанавливалсЯ и голосовал, она тоже останавливалась
и, дождавшись моего очередного провала, продолжала менЯ уличать. ЌачиналсЯ
какой-то кошмар. џ подумал, не побежать ли, но и бежать было стыдно. €менно
перед ней.
€ вдруг рЯдом со мной неожиданно остановились "†игули". џ даже не
голосовал. џ заглЯнул в окно. ‡а рулем сидел мой давний институтский
приЯтель, знаменитый Ѓорис Ѓорзов.
’ебе куда? спросил он, "сверкнув на менЯ своими лучистыми карими
глазами.
џ назвал место.
‘адись, Я в тот же район, сказал он.
џ оглЯнулсЯ на женщину, не знаЯ, как она будет действовать дальше. Ќо
она только взглЯнула на менЯ, молча перенесла кошелку в правую руку, которой
до этого жестикулировала в мою сторону, и пошла дальше.
џ открыл дверцу. Ќа переднем сиденье стоЯли бутылка с шампанским и
коробка с тортом. Ћн взЯл в руки и то, и другое и переложил на заднее
сиденье, позаботившись так уложить бутылку, чтобы она не скатилась.
—то, в гости? спросил Я, усаживаЯсь рЯдом с ним.
‚ гости к любовнице, сказал он, ослепив менЯ белозубой улыбкой и
стараЯсь понЯть впечатление, которое произвело это известие. ЏонЯв или
скорее не понЯв, добавил: Њожешь поздравить менЯ. „иссер защитил.
‡а последние двадцать лет мы с ним несколько раз встречались в кафе
"Ќациональ", куда он заходил с друзьЯми. џ знал, что он кандидат
биологических наук и работает сейчас в каком-то научно-исследовательском
институте.
’ак ты же давно кандидат наук, сказал Я.
„окторскую, балда, докторскую! воскликнул он, полыхнув на менЯ своими
Яркими, как в юности, глазами. …сли бы не враги, Я бы уже был академиком!
Ќа какую же тему у тебЯ диссертациЯ? спросил Я.
‘ейчас узнаешь, ответил он. Љстати, чтобы не забыть. ’ы можешь мне
устроить постоЯнный пропуск в –„‹?
Ќет, сказал Я, даже временный не могу устроить.
Ђ в „ом кино? спросил он.
’ем более, сказал Я, Як ним не имею никакого отношениЯ.
‹адно, трЯхнул он своей аккуратной головой, найдем нужного человечка и
без тебЯ!
’ак на какую же тему у тебЯ диссертациЯ? спросил Я снова.
"Ѓесскорлуиные Яйца революциЯ в продуктивности Яйценосок". Ћпыты нашей
лаборатории имеют огромное народнохозЯйственное значение!
Ћн бросил на менЯ одну из своих двусмысленных улыбок, приглашаЯ
порадоватьсЯ его достижениЯм и одновременно намекаЯ, что эти достижениЯ
следствие открытого лично им таинства общечеловеческой глупости. Ћн
приглашал порадоватьсЯ за него в обоих направлениЯх, стараЯсь угадать,
улавливаю ли Я чудо их сочетаниЯ.
Љак так бесскорлупные Яйца? спросил Я и мельком с некоторой тревогой
подумал, что тема козлотура, видимо, будет преследовать менЯ всю жизнь.
Ќу, ты витаешь в облаках, сказал он, поглЯдываЯ то на менЯ, то на
дорогу и начинаЯ весело заводитьсЯ, как, бывало, в студенческие времена, а
мы делом занЯты, делом! ‚от вкратце суть проблемы на доступном тебе Языке. ‚
настоЯщее времЯ хорошаЯ несушка дает около двухсот пЯтидесЯти Яиц в год.
…сли в редких случаЯх триста браво! Ѓраво! Љогда мы доведем свои опыты до
конца, курица будет нести Яйца, правда, бесскорлупные, в три раза больше,
чем сейчас! Њы зальем страну бесскорлупными Яйцами! € тогда закапает,
наконец, над моей усталой головой золотой дождь. € горе той руке, котораЯ
попытаетсЯ в этот момент водрузить надо мной зонт! ‚ чем суть? џйцекладка
подчинена строгому ритму. џйцо проходит по Яйцеводу не менее двадцати одного
часа, и овулЯциЯ не наступает, пока не снесено очередное Яйцо. ’ы, дикарь,
конечно, не знаешь, что такое овулЯциЯ. ‡апомни: выход Яйцеклетки из
Яичника! Ђ нельзЯ ли ускорить формирование Яйца и тем самым уменьшить
интервалы между снесенными Яйцами? !
‚от вопрос, поставленный нашей лабораторией, а точнее, твоим, как ты
знаешь, непокорным слугой. € ответ на него уже частично получен. Ќапомню
тебе то, чего ты никогда не знал, путь Яйца по Яйцеводу. џйцо относительно
быстро проходит воронку (у Ѓорзова никаких претензий), белковый отдел и
перешеек, но надолго, трагически долго задерживаетсЯ в матке. „евЯтнадцать
часов! Џочему? Џотому что здесь, именно здесь, оно проходит сложный процесс
образованиЯ скорлупы.
...џ слушал его и вдруг вспомнил наше первое знакомство. ‚ институте мы
учились с ним на разных факультетах и жили в разных комнатах общежитиЯ.
‹ично мы еще не были знакомы, но Я, конечно, как и весь институт, знал о
нем: Ѓорзов-гулЯка, Ѓорзов-пижон, Ѓорзов-хохмач.
‹етом Я его встретил в родном городе при довольно необычных
обстоЯтельствах. Џоздно вечером Я гулЯл по набережной. € вдруг вижу: толпа
подростков окружает какого-то человека с Явно недоброй целью. Ѓыло довольно
темно. ‚незапно из толпы раздалсЯ знакомый голос:
Ѓорзов задний ход не дает! Ќалетайте, шакалы!
џ подбежал, протиснулсЯ в толпу и увидел Ѓорзова, стоЯщего с воздетым
кулаком. Ћстекленевшие глаза, бешеное лицо. ћнцы, смутно узнаваЯ менЯ как
местного человека, неохотно расступились. џ вывел его из толпы. Ћни бы его,
конечно, растерзали.
Ѓорзов был вдребадан пьЯн. ’аким Я его видел в первый и последний раз.
Ћбычно он почти не пьЯнел. Љ нам подошла плачущаЯ девушка. ЋказываетсЯ, он
был с ней. Ћн сказала, что Ѓорзов сам первым стал задиратьсЯ с этой
компанией подростков.
‚месте с девушкой Я проводил его до гостиницы "ђица", удивлЯЯсь, как
ему удалось в летний сезон снЯть там номер. Џозже Я таким вещам перестал
удивлЯтьсЯ: он мог всЈ.
Џосле этого Я проводил девушку. Ћна была приезжаЯ и жила на частной
квартире. Ћна мне сказала, что Ѓорзов купил на базаре бутылку чачи и с этого
все началось. „евушка была хороша и так трогательно переживала случившеесЯ!
џ уверил ее, что он, видимо, отравилсЯ, что он никогда в жизни не был таким.
ЉажетсЯ, она немного успокоилась.
Ќа следующий день свежий, подтЯнутый, хорошо одетый, он гулЯл со мной и
моими друзьЯми по набережной. Ћ вчерашнем дне он ничего не помнил ни
девушки, ни выпивки, ни возбужденных юнцов. ‘ейчас он очаровывал нас
рассказами о своих спортивных достижениЯх. Љстати, он сказал, что мастер
спорта по плаванию.
Љаким стилем ты плаваешь? спросил Я.
‚семи, сказал он, на миг замешкавшись.
Ђ в каком стиле ты мастер?
‚о всех! радостно ответил он.
Њне это показалось странным. Ќо ведь мы на следующий день собирались
встретитьсЯ на плЯже! Ќе мог же он не знать, что коренные черноморцы
как-нибудь разберутсЯ, насколько человек хорошо плавает.
€ мы в самом деле на следующий день встретились на плЯже, и Я первым
вошел в воду и отплыл, дожидаЯсь его в море. ‘тройный, крепкий, в модных
плавках, он вошел в воду и поплыл ко мне, выворачиваЯ голову то налево, то
направо, честными континентальными саженками. Ќи о каком стиле не могло быть
и речи.
Ђ как же мастер спорта? спросил Я, когда он подплыл. ‚ море как-то
легче пренебречь деликатностью хозЯина местности. Њоре смывает земные
условности.
Ђ-а-а! воскликнул он, сверкнув на менЯ свои ми Яркими глазами, и так
бесшабашно ударил рукой по воде, что Я тут же простил ему эту наивную ложь.
‚еселый компанеец, рассказчик фантастических историй, он за четыре-пЯть
дней обаЯл всех моих друзей и знакомых. ‚ застолье он обычно ревниво следил,
не осталсЯ ли кто-нибудь не охваченным его обаЯнием. …сли таковой оставалсЯ,
он работал исключительно на него, пока тот не сдавалсЯ. Љстати, за это времЯ
он усвоил двадцать тридцать грузинских и абхазских слов, которые он, ко
всеобщему удовольствию, очень уместно употреблЯл. Џока мои друзьЯ обсуждали,
куда бы его вывезти, чтобы подвергнуть более длительным застольным
испытаниЯм, он вдруг исчез. Љак потом выЯснилось, он очаровал капитана
теплохода "ѓрузиЯ", и тот его пригласил в рейс до Ћдессы.
Ќа следующий год мы жили в одной большой комнате общежитиЯ, и Я мог к
нему поближе присмотретьсЯ. Љонечно, он был отчаЯнный врун. Ќо самое
фантастическое в его фантастических историЯх заключалось в том, что они
иногда точно подтверждались.
Ћн был года на два старше нас, а выглЯдел еще более зрелым молодым
человеком. Џо его словам, он эти два года проплавал юнгой по северным морЯм.
‚озможно, именно там он научилсЯ травить, если вообще не придумал себе этой
романтической части своей биографии.
Ћднажды он сказал, что прекрасно владеет гипнозом и может
загипнотизировать любого человека.
‡агипнотизируй менЯ, сказал Я мастеру гипноза.
‹ожись на койку, кивнул он мне.
„ело происходило в общежитии. џ лег на свою койку. ђебЯта шумной толпой
окружили нас. Ћн приказал всем притихнуть и начал колдовать надо мной,
утробным голосом произносЯ успокаивающие слова. џ лежал с закрытыми глазами
и изо всех сил подавлЯл волны смеха. Ќаконец Я ровно задышал, делаЯ вид, что
уснул.
ѓотов! сказал он ребЯтам и приказал мне встать.
џ встал, Якобы безвольно подчинЯЯсь ему.
’ы потерЯл письмо от любимой, сказал он плотоЯдным голосом, она тебе
этого никогда не простит. Џролезь под всеми койками и найди его, иначе ты
погиб!
Џод приглушенный смех ребЯт и сам давЯсь от смеха, Я пролез под всеми
койками, стараЯсь запомнить, кто что при этом говорит, чтобы потом, когда
буду его разоблачать, приводить эти реплики как доказательство.
‘ледующее задание было куда трудней. Џо предложению одного из студентов
он заставил менЯ хлебать немыслимую бурду, которую готовил себе один наш
студент. Ѓыло подозрение, что он нарочно готовит себе такую мерзость, чтобы
никто не посмел притронутьсЯ к его стрЯпне.
’ы голоден, воскликнул Ѓорзов, ты три днЯ ничего не ел. Џеред тобой
прекрасное кавказское харчо! …шь! ’олько дуй, дуй на ложку! •арчо горЯчее!
Њне ничего не оставалось, как сесть за стол и, дуЯ на ложку, хлебать
холодную баланду, почмокиваЯ переваренной морковкой и похрустываЯ
недоваренной картошкой. „аже сейчас, вспоминаЯ об этом, Я вздрагиваю. “же
под общий хохот ребЯт, давЯсь, Я съел пол котелка, но тут он надо мной
сжалилсЯ и велел снова лечь на койку. џ лег, прислушиваЯсь к действию
баланды на мой желудок.
Ћн приказал двум студентам так расставить стульЯ, чтобы Я, опираЯсь
пЯтками на край одного стула и упираЯсь затылком в край другого стула, мог,
не прогибаЯсь и не проваливаЯсь, возлегать между двумЯ стульЯми.
ќтим же студентам он велел поднЯть менЯ и водрузить между стульЯми.
ЊенЯ действительно водрузили, и Я чувствовал невероЯтную боль в затылке и
животе. Ќе от баланды, конечно, а от напрЯжениЯ этой ужасной позы. Ќо Я
решил играть до конца и с минуту терпел это чудовищное напрЯжение. џ боЯлсЯ
только одного: как бы он еще не уселсЯ на мой живот, демонстрируЯ силу
гипноза. Ќо, слава богу, этого не произошло, и он, наконец, мазанув менЯ
рукой по лбу, приказал:
ЏросыпайсЯ, ты в кругу друзей!
џ с удовольствием провалилсЯ между стульЯми и вскочил под хохот и
аплодисменты.
ђастопырив руки и лучась своими Яркими глазами, Ѓорзов неподвижно стоЯл
посреди комнаты, как на арене цирка.
’вой гипноз липа, воскликнул Я, Я все делал нарочно!
‚от как, ответил Ѓорзов, нисколько не смущаЯсь и еще Ярче залучившись
глазами, тогда вытЯнись между стульЯми сам!
џ придвинул стульЯ приблизительно так, как они стоЯли. ‡ацепилсЯ
пЯтками за край одного сиденьЯ, придерживаЯ себЯ руками, уперсЯ головой в
край другого сиденьЯ, отпустил руки и рухнул между стульЯми. —то за черт!
ЌестерпимаЯ боль в затылке и в поЯснице не давала мне продержатьсЯ и
несколько секунд. џ пробовал удержатьсЯ подольше и каждый раз проваливалсЯ
между стульЯми.
ђебЯта хохотали.
…сли не было гипноза, кричали некоторые, пусть доест баланду Љузнецова!
Ќо ведь не было, не было никакого гипноза! џ ведь это точно знаю! ’огда
почему же Я не сумел повторить опыт? Ђ черт его знает! Њожет, Я исчерпал
свои силы, стараЯсь подыграть Ѓорзову.
Љстати, в свЯзи с гипнозом. ‡абавный случай рассказал один наш студент.
Ћни с Ѓорзовым ехали в троллейбусе, держась за поручни. ‚друг Ѓорзов чихнул,
и так неловко, что брызнул на затылок мужчины, который, тоже держась за
поручни, стоЯл впереди него.
€ тот стал ругать Ѓорзова и всю современную молодежь, котораЯ не умеет
себЯ вести в общественных местах. Ћбычно Языкатый, Ѓорзов на этот раз
молчал. Њужчина ругаетсЯ и ругаетсЯ, а Ѓорзов молчит и молчит.
€ вдруг он наклонилсЯ к мужчине, что-то шепча ему на ухо. Њужчина
мгновенно замолк, и лицо его принЯло выражение доброжелательного
любопытства. ’олько что полыхал и вдруг выражение доброжелательного
любопытства.
‘тудент этот, удивленный такой странной метаморфозой, наклонилсЯ и
сбоку глЯнул на шепчущего Ѓорзова. Ћ, ужас! Ѓорзов не шептал мужчине, а,
прикусив его ухо, замер над ним. Џрошло, может быть, пЯть, может быть,
десЯть томительных секунд. Ѓорзов отпустил ухо мужчины и стал задумчиво
глЯдеть в окно. Ђ мужчина как замер с выражением доброжелательного
любопытства, так и осталсЯ. „о самой остановки, где Ѓорзов и этот студент
выскочили из троллейбуса, мужчина ни разу не взглЯнул на своего обидчика.
ЉажетсЯ, никто ничего не заметил.
’ы что, офонарел?! крикнул студент, очутившись на земле и корчась от
смеха.
џ понЯл, что он иначе не замолчит, спокойно ответил Ѓорзов.
Ђ если б он скандал поднЯл, если б люди возмутились?
Ќикогда! ответил Ѓорзов, улыбаЯсь. Ѓорзов знает свое население.
Ѓорзов говорил, что отец его виднейший казанский адвокат. ‚ероЯтно, так
оно и было. ‚озможно, от него он унаследовал ироническое красноречие. ЃываЯ
в ударе, он потешал нас лекциЯми на общественные темы, уснащенными цитатами,
вырванными из газет с необычайной комической ловкостью. Њы покатывались от
хохота. Ћн и над собой иронизировал, но, маленькаЯ слабость, ужасно не
любил, если кто-нибудь пыталсЯ направление этой иронии поддержать.
‚ общежитии он патронировал и подкармливал двух студентов тейнберга и
‘учкова. тейнберг перед экзаменами накачивал его лекциЯми по истории и
литературе. Ђ ‘учков, начинающий поэт, от его имени писал стихи, посвЯщенные
одной студентке, за которой Ѓорзов ухаживал. Ѓорзов эти стихи переписывал
своей рукой, громко зачитывал нам, а потом дарил своей красавице. ЊенЯ
потрЯсало, как он не боитсЯ того, что историЯ происхождениЯ стихов дойдет до
его девушки. € в самом деле, так и не дошла! Џозже он на ней женилсЯ.
ќкзамены он сдавал хорошо, иногда даже блестЯще, хотЯ к учебникам почти
не притрагивалсЯ. €нформированность его была огромна. —то скрывать, в те
годы Я им восхищалсЯ. Њне казалось: стоит ему повернуть в себе какой-то
рычаг и его невероЯтнаЯ жизненнаЯ энергиЯ, расплескивающаЯсЯ вширь, пойдет
вглубь, и он тогда станет... Ќо кем? џ не знал.
Ћднако в зимнюю сессию случилсЯ неожиданный прокол.
Џреподаватель западной литературы уличил его в незнании подлинников
литературных памЯтников и велел ему пересдать экзамен.
Ѓорзов несколько дней мрачно сидел на своей постели, заново прослушиваЯ
расширенный курс лекций тейнберга, в голосе которого поЯвились истерические
интонации.
‡апомните, ребЯта, говорил Ѓорзов, Ѓорзов такие штучки не хавает.
Ћтветный удар сокрушит эту цитадель мракобесиЯ.
‚скоре он сдал экзамен по западной литературе, и мы обо всем этом
забыли. Ќо в один прекрасный день как гром среди Ясного неба грЯнула в
молодежной газете его статьЯ об идейно-воспитательной работе в нашем
институте. ‘татьЯ была остраЯ и абсолютно демагогическаЯ. ‘уть ее сводилась
к тому, что в институте слишком много вниманиЯ уделЯетсЯ западной литературе
и слишком мало общественным наукам.
€нститут дрогнул. ЉомиссиЯ за комиссией проверЯли работу кафедр, а он в
это времЯ ходил по коридорам общежитиЯ, задрав свою симпатичную голову, с
выражением идейного превосходства над всеми кафедрами. Џочему-то хотелось
восторженной ладонью мазануть по его крутому затылку и посмотреть, останетсЯ
ли на его лице это очаровательное шарлатанское выражение идейного
превосходства. Ќо некому было мазануть, некому!
ЉомиссиЯ продолжала работать (гром грЯнул во времЯ весенней сессии), а
Ѓорзов сдавал экзамены по шпаргалкам, которыми на наших глазах начинЯл себЯ
в комнате общежитиЯ.
„иректор института читал нам историю и по возможности тех времен читал
живо, увлекательно. Њне, во всЯком случае, нравились его лекции. € Я
чувствовал жалость к нему, попавшему в такую передрЯгу. € все-таки Я, как и
большинство студентов, был на стороне Ѓорзова. Ћн нас всех охмурил. Љонечно,
и студенческаЯ корпоративность сказывалась: пусть подрожат наши
преподаватели. Ќо было и еще что-то.
’огда шла кампаниЯ по борьбе с тлетворным ‡ападом, котораЯ нам,
студентам, не без основаниЯ казалась глупой. €менно в те времена поЯвилсЯ
анекдот: ђоссиЯ родина слонов.
Ќикакого серьезного влиЯниЯ ‡апада, разумеетсЯ, не было. ‹юбители
красивых трЯпок действительно гонЯлись за чужеземными вещами, так ведь и
сейчас гонЯютсЯ! Ђ поскольку Ѓорзов сам был первым пижоном института, статьЯ
его приобрела длЯ нас характер пародийного возмездиЯ за глупую кампанию,
затеЯнную взрослыми людьми. Њожет быть, мы этого не осознавали, но
чувствовали.
—ерез год мы оба перевелись в другие учебные заведениЯ, и Я надолго
потерЯл его из виду. Ћн перешел в Њосковский университет на биологический
факультет. € вдруг через много лет Я узнаю от одного писателЯ, пропагандиста
генетики, что молодой талантливый ученый Ѓорис Ѓорзов с безумной смелостью
выступил в своем институте против лысенковцев, но силы были слишком неравны.
“ молодого ученого большие неприЯтности. ќтот пропагандист генетики
предложил мне написать коллективное письмо протеста в Ђкадемию наук, если
Ѓорзова выгонЯт из института. Ћ, если б Я не знал Ѓорзова! ‚прочем, судЯ по
всему, такого письма тогда не понадобилось, Ѓорзов сам удержалсЯ в своем
институте.
€ вот мы с ним в одной машине, и он мне рассказывает о грандиозном
преимуществе бесскорлупных Яиц перед обыкновенными. ‡абавно было, что он,
рассказываЯ, успевал бросить взглЯд на каждый магазин, мимо которого мы
проезжали, иногда проборматываЯ что-то по этому поводу.
‚ одном месте мы увидели длинный хвост очереди, выходЯщей из магазина.
—то дают? крикнул Ѓорзов, остановив машину и выглЯдываЯ в окно.
Љроличьи шапки, хмуро ответил кто-то из очереди.
Љроличьи, пробормотал Ѓорзов и, секунду подумав, поехал дальше.
‚ другой раз в переулке его взглЯд привлекла тигринаЯ рЯбь арбузов в
железной клетке. Ћн опЯть остановил машину.
Љуплю арбуз и позвоню любовнице, бросил он мне, легко переходЯ от
бесскорлупных Яиц к крепкокорым астраханским арбузам.
Ћн вышел из машины, стройный, моложавый, в всликолепной синей рубашке и
в черных вельветовых брюках. Ћн шел к телефонной будке мелкими шажками, как
бы придерживаЯ избыток ликованиЯ, как бы исполнЯЯ брачный танец внебрачной
свЯзи.
Ќабрав номер, он повернулсЯ в сторону улицы и говорил, весело
подмигиваЯ неизвестно кому. ‘текло телефонной будки было разбито, и
некоторые слова доносились до менЯ. Ќесколько раз повторЯлась одна и та же
загадочнаЯ фраза:
џ тебе звоню из дому!
—то он этим хотел сказать? Ћднажды мы с ним встретились в кафе
"Ќациональ" и вдвоем провели чудный вечер. Ћн был мЯгок, предупредителен,
гостеприимен. Љак бы это представить образно? Љартина тридцатых годов "‚ождь
укрывает шинелью известного летчика, доверчиво заснувшего на его диване.
Џривет из ‘очи!". Ќет, надо поскромней. Џримерно так: патриарх идейных боев
сам нарезает огурцы и подкладывает лучшие куски мЯса товарищу юности.
Љстати, Я у него спросил тогда, владеет он все-таки гипнозом или нет.
Ќет, конечно, сказал Ѓорзов, склонив голову с обезоруживающей улыбкой,
просто верил, что ты мне подыграешь, и ты вполне оправдал мои надежды. Ќо
почему же Я не мог потом вытЯнутьсЯ между стульЯми? спросил Я.
Ћчень просто, ответил Ѓорзов, оживлЯЯсь от необходимости поделитьсЯ
долей разума. Љогда Я тебЯ уложил между стульЯми, ты боЯлсЯ подвести Ѓорзова
и терпел. Ђ когда сам лег, ты не чувствовал ответственности перед Ѓорзовым и
потому рухнул.
Њы оба одновременно расхохотались. ЋтрицаЯ, что он владеет научным
гипнозом, он как бы утверждал, что владеет более глубоким, личностным
гипнозом.
Њы прекрасно провели вечер и, прощаЯсь, договорились через неделю
встретитьсЯ у памЯтника Џушкину и где-нибудь посидеть.
…сли Я не приду, тихо сказал он, значит, Ѓорзов умер. Џриезжай менЯ
хоронить.
‚ назначенное времЯ Я минут сорок проторчал у памЯтника, дожидаЯсь его.
Џогода была промозглаЯ. џ окоченел и зашел в ближайшее кафе подкрепитьсЯ. џ,
конечно, не думал, что Ѓорзов умер, но и никак не предполагал, что встречу
его именно в этом кафе. “видев его, Я почувствовал странное смущение, как
если бы он менЯ изобличил в неЯвке на его похороны.
Ћн сидел в большой компании и напористо витийствовал. ‡аметив менЯ, он
издали кивнул мне сухим отсекающим кивком, показываЯ, что обстоЯтельства
круто изменились, что само поЯвление мое тут достаточнаЯ бестактность и было
бы убийственной пошлостью доводить ее до выЯснениЯ причин случившегосЯ.
‘корее всего он просто забыл о нашем свидании, но Я понЯл, как опасно
предаватьсЯ сентиментальным воспоминаниЯм. ‡а все приходитсЯ платить.
...Ѓорзов покинул телефонную будку и, резко изменив походку, на глазах
у очереди бесстрашно шагнул в тигриную клетку, выбрал огромный арбуз,
взвесил, расплатилсЯ с укротительницей-продавщицей и быстро-быстро, словно
боЯсь, что арбуз истечет, дотащил его до машины.
’олько тут очередь, обращеннаЯ им в зрителей, очнулась и раздались
одиночные протесты. Ќо было уже поздно. Ѓорзов поставил арбуз на пол перед
задним сиденьем. ‘ел на свое место и стал тщательно протирать руки платком.
„олго же вы будете его есть, сказал Я.
‘ любовницей? удивленно спросил он. Ђрбуз домой! ‘емьЯ опора общества!
‡апомни: настоЯщий джентльмен женитсЯ только один раз!
Ћн бросил мне как бы уже промытую арбузом улыбку. ‘транно, при всех его
мужских качествах, когда он вот так улыбалсЯ, облик его порой двоилсЯ, и
казалось, что рЯдом с тобой женщина. ЊагиЯ обольщениЯ.
Њашина тронулась, и снова полилась лекциЯ о бесскорлупных Яйцах.
‘ама по себе скорлупа прекрасна. Ћна замечательное приспособление
классов рептилий и птиц к размножению на суше. Ћна крепость, она защищает
Яйцо от вредного воздействиЯ внешней среды. Ќо так ли она необходима длЯ
Яйца как пищевого продукта?.. Људа, дура, лезешь, под колеса! †ить надоело?!
‘овсем нет! ‚ Яйце съедобно все, кроме скорлупы, или ты употреблЯешь его
вместе со скорлупой? ‘корлупу можно рассматривать лишь как тару длЯ ее
содержимого. ‘корлупа у кур составлЯет всего десЯть процентов общей массы, а
на ее образование затрачиваетсЯ четыре пЯтых времени пребываниЯ Яйца в
Яйцеводе. Њы должны победить этот физиологический бюрократизм, и мы его уже
побеждаем! Ђ сколько минеральных веществ и энергии расходуетсЯ несушкой?
’олько на этих минеральных веществах мы могли бы поднЯть наше сельское
хозЯйство. Ќо это впереди! ‘ейчас везде пишут: ускорение, ускорение! Ђ Я еще
до нашего времени работал в духе времени! € Я решил: что, если заставить кур
нести бесскорлупные Яйца, как э!
то бывало у дальних предков птиц, у чешуйчатых рептилий? Њы же с тобой
знаем, или Я один должен нести бремЯ знаний, что эволюциЯ часто приводит к
регрессу целых систем организма. Ќапример, киты! Ћни довожу до твоего
сведениЯ потомки сухопутных млекопитающих, но давно вернулись в море,
поэтому у них исчезли задние конечности. Џочему бы не повернуть эволюцию
несушек, изъЯв процесс образованиЯ скорлупы? „олой кальций! ‚от лозунг,
который' можешь довесить над своим письменным столом. ‚ ближайшее времЯ он
будет самым актуальным. —ерез два-три года наши трудолюбивые несушки будут
давать в сезон около тысЯчи Яиц!
...џ вспомнил, как однажды летом мы с ним встретились на ‹енинградском
вокзале. ‚ белом заграничном плаще, в дымчатых заграничных очках, с редким
тогда "кейсом" в руке он выглЯдел, как знатный иностранец.
…ду читать лекции о генетике, победно сообщил он, ухитрЯЯсь сверкать
глазами даже через дымчатые стекла, во всей стране один Я пробил эти лекции!
Ќадо взбодрить ленинградскую интеллигенцию, а то она там закисает!
џ пожаловалсЯ ему, что озабочен трудностЯми с билетом на "‘трелу".
€ди за мной, сказал он, Ѓорзову билет приносЯт.
Ћн двинулсЯ в сторону кабинета начальника вокзала, как бы рассекаЯ
невидимое сопротивление косной среды. џ поплелсЯ за ним, впрочем, у самых
дверей кабинета приотстал. Ќе замечаЯ этого, он рванул дверь и исчез. —ерез
двадцать минут мы вышли на перрон и сели в мЯгкий вагон.
Ѓорзов скинул плащ, аккуратно повесил его, снЯл очки и опустилсЯ на
диван. џ сел напротив, чувствуЯ, что статичность наших поз его Явно не
устраивает.
Ќу что, так и будем сидеть? спросил он, строго взглЯнув на менЯ.
‚ это времЯ вошла проводница за нашими билетами. Ѓорзов вынул из
кармана платок, мазанул им по столику и, показываЯ проводнице, что платок
потемнел, приказал:
„евушка, Я Ѓорзов. џ сейчас иду за шампанским. —тобы к моему приходу
каюта была в полном порЯдке. ‘таканы промыть питьевой содой!
Ћн был в белоснежном костюме и, вероЯтно, вошел в роль адмирала.
ЊолодаЯ проводница замерла. Ћн молча проследовал мимо нее и, оглЯнувшись,
подмигнул мне.
Љакой интересный дЯдечка и какой строгий, осторженно протЯнула
проводница. Љто он?
‚еликий человек, сказал Я.
‚ купе был наведен влажный, сверкающий порЯдок. ‚скоре поЯвилсЯ Ѓорзов
с молодым негром, прихваченным где-то по дороге. Ћба были утыканы бутылками
с шампанским.
ЏознакомьсЯ, аспирант университета ‹умумбы, сказал Ѓорзов, мЯгко
приземлЯЯ бутылки на стол.
’акого большого салюта по поводу предстоЯщего воодушевлениЯ
ленинградской интеллигенции Я не ожидал.
Ђфриканец уселсЯ на край дивана, Явно комплексуЯ и не вполне понимаЯ,
что от него хочет этот хоть и советский, но белый господин. Ѓорзов открыл
бутылку, и мы выпили по стакану за его предстоЯщие лекции в ‹енинграде.
Ђфриканец вместе с нами выпил свой стакан, но вел себЯ очень сдержанно,
стараЯсь все времЯ контролировать обстановку. Ѓорзов вынул из "кейса"
целлофановый пакет с бутербродами, намазанными черной икрой, и щедро
разложил их на тарелке.
ђазливаЯ по второму стакану, он вдруг спросил у африканца:
Ѓуламуто жив?
Ђфриканец встрепенулсЯ, словно услышал родной клич родных саванн.
‡ив! ‡ив! воскликнул он. Ѓуламуто подпольЯ! ‚и знайт Ѓуламуто?
Љто же не знает Ѓуламуто, спокойно ответил Ѓорзов, даваЯ осесть пене и
доливаЯ в стаканы, выпьем за Ѓуламуто. Љогда Ѓуламуто придет к власти,
добавил он, ставЯ на столик пустой стакан, надо его предупредить, чтобы он
не доверЯл вождЯм племени такамака... Ћни испорчены американскими
подачками...
Ѓуламуто знай! восторженно перебил его африканец. ’акамака коварна!
“становив, что молодой африканец занимаетсЯ медициной, Ѓорзов стал
рассказывать о своей великой борьбе с лысенковцами в собственном институте.
ампанское лилось и лилось, рассказ длилсЯ и длилсЯ, времена перепутались, и
в конце концов молодому африканцу могло показатьсЯ, что Ѓорзов последний
вавиловец, чудом уцелевший после знаменитой сессии ‚Ђ‘•Ќ€‹.
Џолностью обаЯв африканца, Ѓорзов пошел за проводницей и привел ее в
наше купе. Ћна сначала очень стеснЯлась, но потом, выпив стакан шампанского,
освоилась и не сводила с Ѓорзова обожающих глаз.
‚идимо, под влиЯнием этих взглЯдов тема непримиримого борца перешла в
адажио одиночества борца, отсутствие пониманиЯ в родном доме, невозможность
расслабитьсЯ, смЯгчить судьбу женской лаской. Ћн продолжал говорить,
медленно, но неотвратимо склонЯЯсь к проводнице, котораЯ замирала и замирала
в позе загипнотизированной курицы, хотЯ Ѓорзов в те времена, может быть, еще
и не занималсЯ несушками.
џ не знал, чем кончитсЯ эта сцена, исполненнаЯ, как Я думал, тайного
комизма, как вдруг африканец захохотал. Џри этом он достал откуда-то
непомерно длинную руку, легко пересек этой рукой пространство купе и,
хлопнув Ѓорзова по плечу, воскликнул:
‚и шут!
џ так и ахнул. Ѓорзов посмотрел на африканца бешено стекленеющими
глазами. џ почувствовал, что африканец хотел сказать Явно не то, и, опережаЯ
гнев Ѓорзова, поЯснил:
Ћн хотел сказать: шутник!
утник! утник! простодушно заулыбалсЯ африканец, Явно не понимаЯ
разницы между обоими словами.
Џораспустились, пользуЯсь тем, что Ѓуламутов подполье, пробормотал
Ѓорзов, всматриваЯсь в африканца и стараЯсь обнаружить на его лице следы
тайной иронии. Ќо не было тайной иронии, не было! €ли была?
Њир был восстановлен, но адажио кончилось, и Ѓорзов больше не склонЯлсЯ
к проводнице. —ерез некоторое времЯ он встал, открыл дверь и выглЯнул в
коридор, ища, как мне показалось, новой добычи. Ќо была уже позднЯЯ ночь, и
"коридор Явно пустовал.
‚друг Ѓорзов обернулсЯ. ‹ицо его выражало трезвый, надменный холод.
“берите бутылки, сказал он проводнице голосом адмирала, уставшего
общатьсЯ с местными племенами.
Џроводница начала поспешно убирать со стола, и африканец стал ей
помогать, однако сильно загрустив лицом.
Ѓывает, бывает, прощаЯсь, кивнул Я африканцу в сторону Ѓорзова, как бы
намекаЯ, что причины внезапного омрачениЯ великого человека никак не свЯзаны
с какими-либо особенностЯми компании, в которой на него снизошло это
омрачение. Ќо африканец не внЯл мне и вместе с бутылками унес выражение
стойкой обиды на лице. Ћни ушли. џ закрыл дверь купе.
„алековато им до европейских стандартов, кивнул Ѓорзов в сторону
ушедших, как бы сожалеЯ о своих цивилизаторских усилиЯх. € было непонЯтно,
имеет он в виду представителей обоих народов или одного.
Ђ Ѓуламуто? спросил Я.
—то Ѓуламуто, вздохнул Ѓорзов и неожиданно добвил: Ѓуламуто одинок, как
Я.
Ќо недолго он пребывал в минорном настроении. Њы начали раздеватьсЯ, и
вдруг он, кстати, очень заботливо укладываЯ брюки, ожил, мотор цивилизации
заработал вновь, и он стал излагать некоторые подробности битвы с
лысенковцами, Якобы до этого из высших соображений утаенные от ушей
иностранца. Њне захотелось уйти в глубокое подполье, как Ѓуламуто, но уйти Я
мог только под одеЯло. џ слушал его, бесплодно соображаЯ: смог бы Я его
оглушить бутылкой из-под шампанского, если бы не пил на его счет и если бы
бутылки не были убраны? € вдруг на полуфразе о самой вероломной проделке его
научных оппонентов Ѓорзов уснул, и Я провалилсЯ в тартарары.
‚ставай, ленивец, проспишь ‹енинград! услышал Я над собой его голос.
Ћн трЯс менЯ, как в детстве брат. џ открыл свинцовые веки. Ќадо мной
стоЯл Ѓорзов милый, свежий, элегантный, уже выбритый и Явно готовый
взбодрить приунывшую ленинградскую интеллигенцию.
... •орошо, сказал Я, прерываЯ его лекцию, допустим, ваши опыты
увенчаютсЯ блестЯщим успехом. ‚ таком случае нам, гражданам страны,
по-видимому, раздадут по курице, которую мы по утрам будем выдавливать над
сковородкой? Љак еще обращатьсЯ с бесскорлупными Яйцами?
Љак? Љак? поощрительно улыбнулсЯ он, бросив на менЯ быстрый взглЯд.
‚ыдавливать курицу над сковородкой? Ќеплохо. „оложу шефу. Ѓыли, были у наших
оппонентов сомнениЯ такого рода, но мы их с негодованием отвергли. ѓлавное
создать кур, несущих бесскорлупные Яйца, а затем разработать технологию
сохранениЯ Яиц... Људа мчитсЯ этот остолоп? ‚ыскочил из своего рЯда...
Џредставь себе птицефабрику, где несутсЯ куры бесскорлупными Яйцами.
‘одержание клеточное. Џол клеток мЯгкий, однако с уклоном к Яйцесборочному
транспортеру. ‘несенное Яйцо выкатываетсЯ к нему, но не на жесткую ленту,
как тебе, дилетанту, кажетсЯ, а в воду, в воду! Џомнишь, как мы бултыхались
в —ерном море, когда Я приехал туда в первый раз? ‡олотые годы! ‚асЯ
‘ванидзе великолепный парень! ‘тал он начальником порта? Ќе знаешь? Ђ,
кстати, наш ‘учок вышел в поэты? ’оже не знаешь. —его у тебЯ ни спросишь, ты
ничего не знаешь! Љак ты только пишешь! ’ак вот, воднаЯ среда, в которую
попадает Яйцо, будет озонирован!
а, будет содержать раствор антибиотиков, обеззараживающих его
поверхность. ‘пособность бесскорлупных Яиц впитывать водные растворы
позволит обогащать их витаминами и другими веществами, улучшающими вкусовые
качества Яиц. ‘ потоком воды плывите, Яйца! они будут попадать в цех
упаковки, где их будут перекладывать в синтетическую тару.
’вои бесскорлупные Яйца, сказал Я, не вызывают у менЯ аппетита. Ќо как
вы внушите курице забыть о скорлупе?
Њы разрабатываем гормональное воздействие на нервную систему птицы,
ответил он, поглЯдываЯ то на менЯ, то на дорогу, создаем сильную
перистальтику в отделе Яйцевода, где образуетсЯ скорлупа, и Яйцо пролетит
через отдел быстрее, чем она может образоватьсЯ. ‚ моей группе есть
подопытнаЯ несушка, котораЯ уже каждое третье Яйцо сносит без скорлупы. Ђ в
группе моего шефа лучшаЯ несушка сносит примерно каждое пЯтое Яйцо без
скорлупы. Џредстоит драчка с шефом.
Џочему? спросил Я.
Ћн пошел по американскому пути, сказал Ѓорзов, он пользуетсЯ
сульфамидными препаратами. Ђ Я нашел более безвредные гормональные вещества,
которые скармливаю курам... „рачка определит, кому быть заведующим
лабораторией...
Ќеужели и американцы этим занимаютсЯ? спросил Я, как бы терЯЯ последнюю
надежду.
‘ моей подачи! захохотал Ѓорзов, и глаза его вспыхнули шельмовским
блеском такой силы, который Явно мог досверкнуть и до Ђмерики. ЂмстердамскаЯ
конференциЯ! џ соблазнил Янки! Ћни теперь завалили менЯ письмами и
приглашениЯми. ‘коро еду в таты!
Њне вдруг стало ужасно жаль несушек. Љакие-то питательные сопли вместо
великолепного крутобокого Яйца. џ подумал, что сульфамидные препараты и на
менЯ плохо действуют, Я пару раз глотал их по ошибке. Ќо Я взЯл себЯ в руки
и припомнил давний источник своего горестного оптимизма: козлотуры
провалились? Џровалились!
Њне жаль кур, сказал Я Ѓорзову, но у менЯ есть твердаЯ уверенность, что
в конечном итоге у вас ничего не получитсЯ.
Љак раз в это времЯ мы подъехали к зданию клуба, где Я должен был
выступать, из чего, конечно, не следует, что мое дерзкое заЯвление было
вызвано этим обстоЯтельством. џ думал, он обидитсЯ или будет спорить. Ќет,
он блаженно бросил руль и улыбнулсЯ одной из своих самых жизнелюбивых
улыбок:
Ќе важен результат, важен процесс, сказал он и подмигнул мне своим
бесовским глазом. …сли будет интересный вечер в –„‹, позвони!
•орошо, сказал Я, и мы распрощались.
…сли иначе не получаетсЯ, пусть хоть так, пусть хоть Ѓорзов будет
счастлив, утешал Я себЯ мысленно, входЯ в клуб.
...„иректриса провела менЯ за сцену. ЋказываетсЯ, вечер уже началсЯ. Ќо
сейчас выступал популЯрный певец. ‘крежещущий грохот рок-музыки вонзилсЯ в
менЯ, как тысЯчи ржавых стрел. Ѓесскорлупные Яйца каким-то образом
соединились с этой музыкальной скорлупой, лишенной мелодической мЯкоти, и
мне стало совсем муторно.
‡а внутренним занавесом было видно полсцены. Џевец иногда выбегал на
открытую сторону, брЯкалсЯ на колени с микрофоном в руке, ложилсЯ на спину,
быстро-быстро сучил ногами и пел. Њузыка грохотала, зал выражал буйный
восторг. ѓосподи, подумал Я, дай пережить это, и Я больше никогда, никогда
не буду обходить людей, ждущих машину впереди менЯ.
„есЯток поэтов сидели за сценой перед низеньким столиком, уставленным
чашечками кофе и бутылками, с минеральной водой. Ћни оглЯдывали менЯ с
некоторой тусклой неприЯзнью. •отелось думать, что имелась в виду не моЯ
сущность, а угрожающее количество выступающих. џ подсел к ним. Џредседатель
вечера, тоже поэт, мельком, но нехорошо, взглЯнул на мою папку и произнес:
ђебЯта, много иностранных студентов. Џоаккуратней выбирайте стихи.
€ вдруг уставилсЯ на мою папку скорбным взглЯдом, словно стараЯсь
проникнуть в ее содержимое и воздействовать на него в смЯгчающем смысле.
“жасно неприЯтный взглЯд: смотрит и смотрит.
Ќаконец, под влиЯнием этого взглЯда Я почти интуитивно приоткрыл папку,
как бы показываЯ, что кобра оттуда не может выпрыгнуть на иностранных
студентов по причине отсутствиЯ таковой. € он, наклонившись (хамский
наклон), действительно в нее заглЯнул, словно по внешнему виду рукописи
можно было определить степень ее Ядовитости. € мы с ним на несколько секунд
застыли в немом диалоге.
"Љобра?"
"“ж".
"Љобра?"
"“ж! “ж!"
"“ж?!"
"„а, да!"
"Ќу, не обЯзательно уж..."
€ он в самом деле успокоилсЯ. Њы как бы договорились: раз Я приоткрыл
папку, а он в нее заглЯнул, значит, все будет в порЯдке.
‚се-таки это было нехорошо. Ђ Я еще с ним приЯтельствовал, прогуливалсЯ
по аллеЯм „ома творчества, неизвестно длЯ чего коллекционируЯ россыпи его
афоризмов, правда, необычайно самобытных в своей глупости.
Ћднажды Я выходил из нашего клуба, а он окликнул менЯ. Ћн сидел в
такси. џ не поленилсЯ подойти и поздороватьсЯ с ним. џ был весело настроен и
подумал, успеет ли он за те две-три секунды, пока мы здороваемсЯ, выдать
какой-нибудь перл.
џ подошел к такси. Ћн, сидЯ на переднем сиденье, протЯнул мне руку в
окно, но только Я хотел ее пожать, как он с ужасом отдернул ее.
—ерез порог не здороваютсЯ, сказал он и, выйдЯ из такси, поздоровалсЯ
со мной.
џ бы никогда не обнародовал эту сцену, если б не его заглЯдывание в
папку. Ѓудет знать, как заглЯдывать в чужие папки.
Њы с поэтами договорились читать не более трех стихотворений,
независимо от аплодисментов. Ћговорили также, чтобы под видом крупного
стихотворениЯ никто бы не вздумал выступать с поэмой. ’олько миниатюристу
позволили не ограничиватьсЯ тремЯ стихотворениЯми, не указав, сколько именно
ему можно читать. € поплатились за свою либеральную нерЯшливость. Ћн этим
воспользовалсЯ и прочел штук сто своих миниатюр, черт бы его забрал! ‚се
надо заранее оговаривать.
Џевец все еще пел. Ќаконец, он сделал сальто, приземлилсЯ на
приоткрытой половине сиены, швырнул кому-то микрофон и удалилсЯ, догонЯемый
морем рукоплесканий.
Њы вышли на сцену. Њолодежь нас хорошо принимала. „аже миниатюриста.
Џрочитав очередную миниатюру, он блудливо на нас оглЯдывалсЯ, напоминаЯ
взглЯдами, что он не нарушил слова, что количество миниатюр не было
оговорено.
Ќашего ведущего тоже неплохо встречали. …сли Я скажу, что, в отличие от
певца, который бедность голоса великолепно восполнЯл богатством
телодвижений, он, ведущий, отсутствие мысли отлично восполнЯл мощью голоса,
читатель решит, что Я продолжаю мстить. Џоэтому промолчу.
Ћтчитавшись и насладившись рукоплесканиЯми, он оглЯдел аудиторию и
вдруг произнес:
џ вижу, в зале присутствует наш замечательный испанский поэт Њануэль
ђодригес! Џопросим его по читать стихи!
ЃурЯ, бурЯ аплодисментов! ‡накомаЯ сухощаваЯ фигура со смущенной
улыбкой на лице уже выбиралась из рЯдов. џ вспомнил, что несколько раз в
жизни выступал с ним на вечерах и именно так, как бы случайно обнаружив в
зале, его приглашали на сцену. ‘ильный прием.
Џосле вечера так полу шлось, что мы с испанским поэтом вдвоем шли к
метро. Ћн весело жаловалсЯ на одного нашего редактора, предложившего ему
напечататьсЯ в своем альманахе:
Ћн думает, что говолит со мной по-испански. Ђ Я ему говолю: "ќто не
испано! ќто итальЯно! ѓоволи со мной по-люски! Ќе хочу Я в твоем альманахе
печататьсЯ! ’ам слишком много стихов о смельти! ‘мельть! ‘мельть! Ќе хочу Я
там печататьсЯ!"
‚ метро мы с ним распрощались. џ поехал домой, дивЯсь мощи нашей
литературной пропаганды, заставившей славного ЊануэлЯ ђодригеса с
добровольным негодованием отказатьсЯ от столь традиционной длЯ испанской
поэзии темы.

Last-modified: Fri, 11 Feb 2005 18:52:04 GMT
Ћцените этот текст: