сЯ естественной необходимостью.

     ЏрежнЯЯ мистика этого сделать не смогла, так как она была надэтической.
Њышление  должно,  следовательно,  прийти  теперь к этической  мистике.  Ќам
необходимо  поднЯтьсЯ  до  духовности,  ЯвлЯющейсЯ  этической, и  до  этики,
включающей   в  себЯ  всю  духовность.   ’олько  в  этом  случае  мы  станем
по-настоЯщему жизнеспособны.

     ќтика  должна родитьсЯ  из мистики. Њистика же со своей стороны никогда
не должна думать, что она  существует только ради самой себЯ. Ћна не цветок,
а  только  его чашечка.  –ветком  ЯвлЯетсЯ  этика. Њистика же,  существующаЯ
только длЯ самой себЯ, есть неумнаЯ острота.

     ЏрежнЯЯ мистика ушла  в  надэтическое,  так  как  она была  абстрактна.
ЂбстракциЯ -  это  смерть длЯ этики, ибо  этика есть живое отношение к живой
жизни.  €так,  мы должны отказатьсЯ от абстрактной мистики  и  обратитьсЯ  к
мистике живой.

     ЏонЯтиЯ "бытие",  "абсолютное",  "мировой  дух"  и другие  подобные  им
выражениЯ не обозначают ничего действительного, а только нечто вымышленное и
поэтому совершенно непонЯтное. „ействительно только то, что обнаруживаетсЯ в
ЯвлениЯх бытиЯ.

     Љаким же образом мышление пускаетсЯ на такое бессмысленное предприЯтие,
а   именно   рекомендует   человеку   духовно   постигнуть  не  свЯзанные  с
действительностью  мысли?  —ерез  посредство  двоЯкого искушениЯ -  общего и
особенного.

     Њышление, необходимо  свЯзанное с Языком,  усваивает зафиксированные  в
Языке  абстракции и  символы.  ќта  монета  имеет  хождение лишь  постольку,
поскольку  позволЯет  представлЯть вещи кратким  способом, вместо того чтобы
подавать  их  так  обстоЯтельно,  как  они  даны  сами  по  себе.  Ќо  затем
оказываетсЯ, что мышление оперирует этими  абстракциЯми и символами так, как
будто   они  обозначают  нечто,  данное  в  действительности.  ’аково  общее
искушение.

     Ћсобое  искушение  состоит  в  том,  что  самоотречение  человека  ради
бесконечного бытиЯ заманчиво  просто  формулируетсЯ с помощью  абстракций  и
символов.  ‚  результате  этой операции создаетсЯ впечатление,  что  человек
приобщаетсЯ к тотальности бытиЯ, к его духовному содержанию.

     ‚се это  прекрасно проделываетсЯ на словах и в мыслЯх. „ействительность
же не  знает  ничего о  том,  что индивид может обрести какое-то отношение к
тотальности   бытиЯ.   ’ак  как   действительность   знает   только   бытие,
обнаруживающеесЯ  в  отдельных  существах,  то  она  знает только  отношение
отдельного  существа  к другому  отдельному  существу. …сли,  следовательно,
мистика намерена  быть  истинной,  то  ей  ничего не остаетсЯ, как отбросить
всЯкие привычные абстракций и  признать,  что  с  таким  понЯтием  бытиЯ она
ничего  разумного сделать не  может. Љ абсолютному она должна быть настолько
же  равнодушной, насколько равнодушен бывает к своему  прежнему фетишу негр,
обращенный  в  новую  веру.  Ћна  должна с полной серьезностью обратитьсЯ  к
мистике действительности.  Ћна  должна  отбросить все декорации и декламации
сцены и вновь обрести себЯ в живой природе.

     Ќет  никакого  понЯтиЯ  бытиЯ,   а  есть  только  бесконечное  бытие  в
бесконечных  проЯвлениЯх.  €  только  благодарЯ тем  ЯвлениЯм, с которыми  Я
вступаю   в  некоторое  отношение,   Я  устанавливаю  свЯзь  моего  бытиЯ  с
бесконечным бытием. ‘амоотречение моего бытиЯ ради  бесконечного  бытиЯ есть
самоотречение  моего бытиЯ ради всех Явлений бытиЯ, которые нуждаютсЯ в моем
участии и которым Я могу отдать свои силы.

     ‘фере   моего   влиЯниЯ   принадлежит  лишь  бесконечно   малаЯ   часть
бесконечного бытиЯ. ‚се остальное проходит мимо  менЯ,  как далекие корабли,
которым Я  подаю непонЯтные  длЯ  них сигналы. ђади же того, что принадлежит
сфере моего влиЯниЯ и что  нуждаетсЯ в моем участии, Я осуществлЯю духовное,
внутреннее  самоотречение  в бесконечном бытии  и  придаю  тем  самым  моему
бедному существованию смысл и богатство. ђека нашла свое море.

     ‚  самоотречении ради абсолютного возникает только мертваЯ  духовность.
ќто чисто интеллектуальный акт. ‚  нем не даны мотивы действиЯ.  „аже  этика
смирениЯ  смогла  влачить  на  этой  почве   интеллектуализма  лишь   жалкое
существование.  ‚  мистике  же действительности это самоотречение  перестает
быть  чисто  интеллектуальным  актом  и  становитсЯ  таким актом, в  котором
участвует все живое человека. ‚ нем господствует, таким образом, духовность,
котораЯ  в  элементарной  форме заключает в себе стремление к  деЯтельности.
†естокаЯ правда того, что духовность  и  этика имеют разную  природу, терЯет
здесь свою силу. ‡десь они едины и суть одно и то же.

     Ћтныне   могут   объединитьсЯ  этика   самосовершенствованиЯ  и   этика
самоотречениЯ.  Ћни  становЯтсЯ  теперь   космическими   в   натурфилософии,
представлЯющей мир таким, каков он  есть. Ћни  находЯт поэтому контакт в той
точке, где располагаетсЯ всеобъемлющаЯ идеЯ живого самоотречениЯ ради живого
бытиЯ.   ‚   ней   смыкаютсЯ   и   переплетаютсЯ   пассивное   и    активное
самосовершенствованиЯ,  постигающие  себЯ как  следствие  одного и  того  же
внутреннего побуждениЯ. ‘тавши единым, они не нуждаютсЯ  теперь в том, чтобы
создавать  совершенную этику  воздействиЯ на  мир на основе освобождениЯ  от
мира. ‘овершенство уже дано. —удесной гармонией звучит теперь этика, начинаЯ
от мелодий,  в  которых  смирение  воспринимаетсЯ  уже  как этика,  и кончаЯ
высокими  тонами,  в  которых  этика переходит в  шумы  мотивов,  выдаваемых
обществом за этику.

     ‘убъективнаЯ ответственность, и вглубь и  вдаль уходЯщаЯ в бесконечное,
ответственность  за   всю  жизнь,  принадлежащую   сфере  влиЯниЯ  человека,
ответственность, которую  постиг  человек,  ставший  внутренне свободным  от
мира, и  которую он пытаетсЯ реализовать  в жизни, - это  и  есть этика. Ћна
рождаетсЯ  из миро-  и жизнеутверждениЯ, а осуществлЯетсЯ в  жизнеотречении.
‚нутренне она свЯзана с оптимистическим желанием. ’еперь вера в прогресс уже
не  может  быть  отделена  от  этики подобно плохо прикрепленному  колесу  у
повозки. Ћбе они прочно насажены на одну ось.

     …динственно  возможный,  содержательный, постоЯнно,  живо  и  конкретно
полемизирующий с  действительностью принцип этики гласит: самоотречение ради
жизни из-за благоговениЯ перед жизнью.

        XXI. ќ’€ЉЂ Ѓ‹ЂѓЋѓЋ‚…Ќ€џ Џ…ђ…„ †€‡Ќњћ

     ‘ложны  и  трудны  пути,  на  которые  должно  вновь  встать  заблудшее
этическое мышление. Ќо его дорога будет легка и проста, если оно не повернет
на кажущиесЯ удобными и короткими пути, а  сразу возьмет верное направление.
„лЯ этого надо соблюсти  три условиЯ: первое - никоим образом не сворачивать
на дорогу этической интерпретации мира; второе -  не становитьсЯ космическим
и  мистическим,  то   есть  всегда  понимать  этическое   самоотречение  как
проЯвление  внутренней,  духовной свЯзи с миром;  третье  -  не  предаватьсЯ
абстрактному  мышлению, а оставатьсЯ  элементарным, понимающим самоотречение
ради мира как самоотречение  человеческой жизни ради всего  живого  бытиЯ, к
которому они стоит в определенном отношении.

     ќтика возникает благодарЯ тому, что  Я глубоко осознаю мироутверждение,
которое нарЯду  с моим жизнеутверждением естественно заложено в моей воле  к
жизни, и пытаюсь реализовать его в жизни.

     ‘тать нравственной личностью означает стать истинно мыслЯщим.

     Њышление есть происходЯщаЯ во мне  полемика между желанием и познанием.
‚ своей наивной форме эта полемика проЯвлЯетсЯ тогда, когда волЯ  требует от
познаниЯ,  чтобы  оно  представило  ей   мир   в  такой  форме,  котораЯ  бы
соответствовала  импульсам,  скрытым  в  воле,  и  когда  познание  пытаетсЯ
удовлетворить это требование. Ќа месте этого диалога, заранее обреченного на
безрезультатность,  должен прийти другой, истинный, в котором волЯ требовала
бы от познаниЯ только того, что оно действительно само может познать.

     …сли познание будет давать  только то,  что оно может познать, то  волЯ
будет  получать  всегда  одно и то же знание,  а  именно: во всем и  во всех
ЯвлениЯх  заложена волЯ к  жизни. ЏостоЯнно  углублЯющемусЯ и расширЯющемусЯ
познанию не останетсЯ ничего другого,  как вести  нас все глубже и дальше  в
тот  загадочный  мир,  который  раскрываетсЯ перед нами как  всесущаЯ волЯ к
жизни.  Џрогресс науки состоит только в том, что  она все  точнее  описывает
ЯвлениЯ, в которых обнаруживаетсЯ многообразнаЯ жизнь,  открывает  нам жизнь
там, где мы ее  раньше не  подозревали,  и  дает в  руки средство, с помощью
которого мы можем так или иначе использовать познанный процесс развитиЯ воли
к жизни. Ќо ни одна наука не в состоЯнии сказать, что такое жизнь.

     „лЯ миро- и жизневоззрениЯ результаты познаниЯ сказываютсЯ  в том,  что
человек  не  в состоЯнии уже пребывать в  бездумье, ибо познание все  больше
наполнЯет его тайной вездесущей воли  к жизни. Џоэтому различие между ученым
и неученым весьма относительно. Ќеученый,  преисполненный при виде цветущего
дерева тайной вездесущей воли к жизни, обладает большим знанием, чем ученый,
который исследует с помощью  микроскопа  или  физическим и  химическим путем
тысЯчи  форм проЯвлениЯ  воли  к  жизни,  но при  всем  его  знании процесса
проЯвлениЯ  воли к  жизни  не  испытывает  никакого  волнениЯ  перед  тайной
вездесущей воли к жизни, напротив, полон тщеславиЯ от того, что точно описал
кусочек жизни.

     ‚сЯкое истинное познание переходит в переживание. џ  не познаю сущность
Явлений, но Я постигаю их по аналогии  с волей к  жизни,  заложенной во мне.
’аким образом,  знание  о мире  становитсЯ моим переживанием мира. Џознание,
ставшее  переживанием, не  превращает  менЯ  по  отношению к  миру  в  чисто
познающий субъект, но возбуждает во мне ощущение внутренней свЯзи с ним. Ћно
наполнЯет  менЯ  чувством  благоговениЯ перед таинственной  волей  к  жизни,
проЯвлЯющейсЯ во всем. Ћно заставлЯет менЯ мыслить и удивлЯтьсЯ и ведет менЯ
к  высотам благоговениЯ  перед жизнью. ‡десь  оно отпускает мою руку. „альше
оно  может уже  менЯ  не сопровождать. Ћтныне моЯ волЯ  к жизни  сама должна
найти свою дорогу в мире.

     Џознание  открывает мне мое отношение к  миру  не тогда, когда пытаетсЯ
возвестить  мне, что означают те или иные проЯвлениЯ  жизни в масштабе всего
мира. Ћно не  оставлЯет менЯ на  поверхности, но ведет в глубины. Ћно ставит
менЯ внутренне в отношение к миру  и заставлЯет мою волю переживать все, что
ее окружает, как волю к жизни.

     ”илософиЯ „екарта  исходит  из  положениЯ "џ  мыслю,  следовательно,  Я
существую". ќто убогое,  произвольно выбранное начало уводит ее безвозвратно
на   путь  абстракции.  …го  философиЯ  не  находит  контакта  с  этикой   и
задерживаетсЯ в  мертвом  миро- и жизневоззрении.  €стиннаЯ философиЯ должна
исходить  из  самого непосредственного и всеобъемлющего факта сознаниЯ. ќтот
факт  гласит: "џ есть жизнь, котораЯ хочет жить,  Я есть жизнь среди  жизни,
котораЯ  хочет жить". ќто  не выдуманное положение. …жедневно  и ежечасно  Я
сталкиваюсь  с ним. ‚ каждое мгновение сознаниЯ  оно  поЯвлЯетсЯ предо мной.
Љак из непересыхающего  родника,  из него постоЯнно бьет живое, охватывающее
все факты бытиЯ миро- и жизневоззрение. €з него вырастает мистика этического
единениЯ с бытием.

     Љак в моей воле к жизни заключено страстное стремление продолжать жизнь
и после таинственного возвышениЯ воли к  жизни,  стремление, которое  обычно
называют  желанием, и страх перед  уничтожением  и таинственным  принижением
воли к жизни, который обычно  называют болью, так эти моменты присущи и воле
к  жизни, окружающей  менЯ,  независимо  от того,  высказываетсЯ  ли она или
остаетсЯ немой.

     ќтика заключаетсЯ, следовательно,  в  том,  что Я испытываю  побуждение
выказывать равное благоговение перед жизнью как по отношению к моей  воле  к
жизни, так и по отношению  к любой другой. ‚ этом и состоит основной принцип
нравственного. „обро - то, что служит сохранению и развитию жизни, зло  есть
то, что уничтожает жизнь или препЯтствует ей.

     ”актически  можно  все, что  считаетсЯ  добрым  в обычной  нравственной
оценке отношениЯ человека  к человеку, свести  к  материальному  и духовному
сохранению  и развитию человеческой  жизни и к стремлению придать ей  высшую
ценность. €  наоборот, все,  что  в отношениЯх людей  между собой  считаетсЯ
плохим,  можно  свести в  итоге к материальному и духовному  уничтожению или
торможению человеческой жизни, а также к отсутствию стремлениЯ придать жизни
высшую ценность. Ћтдельные определениЯ добра  и зла, часто  лежащие в разных
плоскостЯх   и  как  будто   бы  не  свЯзанные   между   собой,  оказываютсЯ
непосредственными  сторонами  одного  и того  же  ЯвлениЯ,  как  только  они
раскрываютсЯ в общих определениЯх добра и зла.

     Ќо  единственно  возможный основной принцип  нравственного означает  не
только упорЯдочение и углубление существующих взглЯдов на добро и зло,  но и
их расширение.  Џоистине нравствен человек только тогда, когда он повинуетсЯ
внутреннему  побуждению помогать  любой жизни,  которой  он может помочь,  и
удерживаетсЯ  от  того,  чтобы  причинить  живому  какой-либо  вред.  Ћн  не
спрашивает, насколько  та  или  инаЯ  жизнь  заслуживает его  усилий,  он не
спрашивает  также, может  ли она и  в какой степени ощутить его доброту. „лЯ
него свЯщенна жизнь, как таковаЯ. Ћн не сорвет листочка с дерева, не сломает
ни одного цветка и не раздавит ни одного насекомого. Љогда он летом работает
ночью  при  лампе, то  предпочитает закрыть окно и сидеть в духоте, чтобы не
увидеть ни одной бабочки, упавшей с обожженными крыльЯми на его стол.

     …сли,  идЯ  после  дождЯ  по  улице, он увидит  червЯка,  ползущего  по
мостовой,  то  подумает,  что  червЯк погибнет на  солнце, если  вовремЯ  не
доползет  до земли, где может  спрЯтатьсЯ в  щель, и перенесет  его в траву.
…сли он  проходит мимо насекомого, упавшего в  лужу, то найдет времЯ бросить
ему длЯ спасениЯ листок или соломинку.

     Ћн не  боитсЯ,  что будет  осмеЯн за  сентиментальность. ’акова  судьба
любой  истины,  котораЯ всегда ЯвлЯетсЯ  предметом насмешек до того, как  ее
признают.  Љогда-то  считалось  глупостью думать, что цветные люди  ЯвлЯютсЯ
действительно людьми и что  с ними следует обращатьсЯ,  как со всеми людьми.
’еперь  эта глупость  стала  истиной. ‘егоднЯ кажетсЯ  не совсем  нормальным
признавать в  качестве  требованиЯ разумной этики внимательное  отношение ко
всему живому вплоть до низших форм  проЯвлениЯ жизни. Ќо когда-нибудь  будут
удивлЯтьсЯ,  что  людЯм  потребовалось  так  много  времени, чтобы  признать
несовместимым с этикой бессмысленное причинение вреда жизни.

     ќтика есть безграничнаЯ ответственность за все, что живет.

     Џо  своей  всеобщности  определение  этики  как  поведениЯ  человека  в
соответствии с идеей  благоговениЯ  перед жизнью кажетсЯ несколько неполным.
Ќо оно есть единственно совершенное. ‘острадание слишком  узко, чтобы  стать
понЯтием нравственности. Љ этике относитсЯ переживание всех состоЯний и всех
побуждений воли к жизни, ее  желаний, ее  стремлениЯ целиком проЯвить себЯ в
жизни, ее стремлениЯ к самосовершенствованию.

     …ще больше означает любовь, потому что она одновременно содержит в себе
и сострадание, и радость, и взаимное стремление. Ќо она раскрывает этическое
содержание  в  некотором  равенстве,  пусть  даже  естественном  и глубоком.
‘оздаваемую этикой солидарность она ставит в отношение аналогии к  тому, что
иногда временно допускает  природа в физическом отношении между двумЯ полами
или между родителЯми и их потомством.

     Њышление должно  стремитьсЯ  сформулировать  сущность  этического,  как
такового. ‚ этом случае оно  должно определить этику  как самоотречение ради
жизни,  мотивированное чувством  благоговениЯ перед  жизнью.  …сли выражение
"благоговение перед жизнью" кажетсЯ очень общим и недостаточно жизненным, то
тем  не менее оно ЯвлЯетсЯ  именно таким, которое передает  нечто,  присущее
человеку,  впитавшему в  себЯ  эту идею.  ‘острадание,  любовь и вообще все,
свЯзанное с высоким  энтузиазмом, передано  в  нем  адекватно. ‘  неутомимой
жизненной энергией чувство благоговениЯ перед жизнью вырабатывает в человеке
определенное  умонастроение,  пронизываЯ его и  привносЯ в него беспокойство
постоЯнной  ответственности. Џодобно  винту  кораблЯ,  врезающемусЯ в  воду,
благоговение перед жизнью неудержимо толкает человека вперед.

     ќтика благоговениЯ  перед  жизнью, возникшаЯ из внутреннего побуждениЯ,
не зависит  от  того,  в какой степени  она оформлЯетсЯ в удовлетворительное
этическое мировоззрение. Ћна не обЯзана давать ответ на вопрос, что означает
воздействие  нравственных людей на сохранение, развитие и возвышение жизни в
общем процессе мировых событий. …е нельзЯ  сбить с толку тем аргументом, что
поддерживаемое  ею сохранение и совершенствование  жизни ничтожно  по  своей
эффективности по сравнению с колоссальной и постоЯнной  работой сил природы,
направленных  на  уничтожение жизни. Ќо важно, что  этика стремитсЯ к такому
воздействию, и потому можно оставить в стороне все проблемы эффективности ее
действий.  „лЯ  мира имеет значение тот факт, что  в мире в  образе ставшего
нравственным  человека проЯвлЯетсЯ  волЯ  к  жизни, преисполненнаЯ  чувством
благоговениЯ перед жизнью и готовностью самоотречениЯ ради жизни.

     “ниверсальнаЯ волЯ к жизни постигает себЯ  в моей  воле к жизни  иначе,
чем  в  других ЯвлениЯх мира.  ‚  них эта  волЯ  обнаруживаетсЯ  в  качестве
некоторой индивидуализации, котораЯ - насколько Я могу заметить со стороны -
ЯвлЯетсЯ  только  "проживанием  самой  себЯ",  но не стремитсЯ  к единению с
другими  волЯми к  жизни. Њир  представлЯет  собою жестокую драму раздвоениЯ
воли к  жизни. Ћдна  жизнь утверждает себЯ за  счет  другой, одна  разрушает
другую. Ќо одна волЯ к  жизни  действует против другой только по внутреннему
стремлению,  но не по убеждению. ‚о  мне  же волЯ к жизни приобрела знание о
другой  воле к жизни. ‚ ней  воплотилось стремление  слитьсЯ воедино с самой
собой и стать универсальной.

     Џочему же волЯ  к жизни  осознает  себЯ только во мне? ‘вЯзано ли это с
тем,  что Я приобрел  способность  мыслить обо  всем бытии?  Људа ведет менЯ
начавшаЯсЯ во мне эволюциЯ?

     Ќа  эти  вопросы  ответа нет. „лЯ менЯ навсегда  останетсЯ загадкой моЯ
жизнь с чувством благоговениЯ перед жизнью в этом мире, в котором созидающаЯ
волЯ  одновременно  действует  как разрушающаЯ волЯ,  а  разрушающаЯ  -  как
созидающаЯ.

     Њне не остаетсЯ ничего  другого,  кроме как придерживатьсЯ того  факта,
что  волЯ  к  жизни  проЯвлЯетсЯ  во  мне  как  волЯ  к  жизни,  стремЯщаЯсЯ
соединитьсЯ с  другой волей  к жизни. ќтот  факт -  мой  свет в  темноте.  џ
свободен  от  того  незнаниЯ, в котором  пребывает мир. џ  избавлен от мира.
Ѓлагоговение перед  жизнью наполнило  менЯ таким беспокойством, которого мир
не знает. џ черпаю в нем блаженство, которого мне не может дать мир. € когда
в этом ином, чем мир, бытии  некто другой и Я  понимаем друг друга  и охотно
помогаем  друг другу там,  где одна  волЯ мучила бы другую, то это означает,
что раздвоенность воли к жизни ликвидирована.

     …сли  Я  спасаю насекомое,  то, значит, моЯ  жизнь  действует  на благо
другой  жизни, а это  и  есть  снЯтие раздвоенности жизни. …сли где-нибудь и
каким-либо образом моЯ жизнь действует на благо другой,  то  моЯ бесконечнаЯ
волЯ  к  жизни  переживает единение с  бесконечным,  в котором всЯкаЯ  жизнь
едина. џ испытываю  радость, котораЯ сохранЯет менЯ от прозЯбаниЯ в  пустыне
жизни.

     Џоэтому  Я  воспринимаю  в  качестве предначертаниЯ  моей жизни  задачу
повиноватьсЯ высшему  откровению воли к жизни во мне. ‚  качестве цели своих
действий Я выбираю задачу ликвидировать раздвоенность  воли  к  жизни в  той
мере, в какой это  подвластно влиЯнию моего бытиЯ. ‡наЯ  только то,  что мне
необходимо, Я оставлЯю в стороне все загадки мира и моего бытиЯ.

     ‘тремление  ко всЯкой  глубокой религии и  предчувствие ее содержатсЯ в
этике благоговениЯ  перед  жизнью.  Ќо  эта этика  не  создает  законченного
мировоззрениЯ  и соглашаетсЯ с тем,  что храм должен остатьсЯ недостроенным.
Ћна  завершает только клирос. Ќо именно на клиросе  и отправлЯет  набожность
свою живую и бесконечную службу Ѓогу...

     ‘вою истинность этика благоговениЯ перед жизнью обнаруживает в том, что
она   постигает   в   единстве  и  взаимосвЯзанности   различные  проЯвлениЯ
этического.  Ќи  одна  этика еще не  сумела  свЯзать  воедино  стремление  к
самосовершенствованию,  в  котором  человек  использует  свои  силы  не  длЯ
воздействиЯ вовне, а длЯ работы  над  самим собой, и  активную этику.  ќтика
благоговениЯ перед жизнью смогла это сделать  и причем таким образом, что не
просто разрешила школьные вопросы, а значительно углубила понимание этики.

     ќтика  есть  благоговение перед  волей к жизни  во  мне и вне менЯ.  €з
чувства  благоговениЯ  перед  волей  к  жизни  во  мне   возникает  глубокое
жизнеутверждение смирениЯ. џ понимаю мою волю  к жизни  не только как нечто,
осуществлЯющеесЯ  в счастливых событиЯх, но одновременно  переживающее самое
себЯ. …сли Я не дам  уйти этому самопереживанию в бездумность, а удержу  его
как  нечто ценное, то Я пойму тайну  духовного самоутверждениЯ. џ почувствую
незнакомую мне до того свободу от судеб жизни. ‚ те мгновениЯ,  когда Я  мог
бы  думать,  что раздавлен,  Я чувствую  себЯ  вознесенным  к  невыразимому,
неожиданно нахлынувшему на менЯ счастью свободы от мира и испытываю очищение
моего жизневоззрениЯ.  ‘мирение  -  это холл,  через  который  мы вступаем в
этику.  ’олько тот,  кто в  глубоком  самоотречении ради собственной воли  к
жизни  испытывает  чувство  внутренней  свободы от всЯких событий,  способен
отдавать свои силы всегда и до конца ради другой жизни.

     џ борюсь в  своем благоговении перед моей волей к жизни как  за свободу
от судеб жизни, так и за свободу от самого себЯ. џ воспитываю в себе высокое
чувство самосохранениЯ не только по отношению к  тому,  что мне встречаетсЯ,
но  и  по  отношению к той  форме,  в  какой  Я свЯзан  с  миром. €з чувства
благоговениЯ  перед  своей жизнью Я отдаюсь во власть  истины по отношению к
себе самому.  …сли  бы Я действовал  вопреки  моим убеждениЯм,  то  купил бы
дорогой ценой все то, чего Я добилсЯ. џ испытываю страх перед тем, что из-за
неверности по  отношению  к самому себе могу ранить  отравленным копьем  мою
волю к жизни.

     ’о,  что Љант  поставил во главу  угла этики  конфликт истины  с  самой
собой, свидетельствует о  глубине  его этического чувства.  Ќо  то, что он в
своих  поисках существа нравственного не  дошел  до идеи  благоговениЯ перед
жизнью,  не  дало ему возможности увидеть прЯмую свЯзь между истинностью  по
отношению к самому себе и активной этикой.

     ”актически же  этика  истинности  по отношению  к самому себе незаметно
переходит в этику самоотречениЯ ради других. €стинность по отношению ко  мне
самому  принуждает менЯ к действиЯм,  которые проЯвлЯютсЯ как  самоотречение
таким образом, что обычнаЯ этика выводит их из идеи самоотречениЯ.

     Џочему Я  прощаю что-то человеку?  ЋбычнаЯ  этика говорит: потому что Я
чувствую сострадание к  нему. Ћна представлЯет людей в этом прощении слишком
хорошими и разрешает  им  давать прощение,  которое  не свободно от унижениЯ
другого. ’аким путем она превращает прощение в сладкий триумф самоотречениЯ.

     ЃлагодарЯ этой не очень благородной идее устранЯетсЯ этика благоговениЯ
перед  жизнью.  „лЯ нее  всЯкаЯ  осмотрительность  и  всЯкое  прощение  есть
действиЯ  по  принуждению истинности  по отношению к  самому  себе. џ должен
безгранично все прощать, так как, если не буду этого делать - буду неистинен
по отношению к себе и буду поступать так,  как будто Я не в такой же степени
виноват, как и другой по отношению ко мне. Џоскольку моЯ жизнь и  так сильно
запЯтнана ложью, Я должен прощать ложь, совершенную по отношению ко мне. ’ак
как Я сам не люблю, ненавижу, клевещу, проЯвлЯю  коварство и высокомерие, то
должен  прощать  и  проЯвленные  по  отношению  ко мне  нелюбовь, ненависть,
клевету, коварство, высокомерие. џ должен прощать тихо и незаметно. џ вообще
не прощаю, Я вообще не довожу дело до этого. Ќо это  есть не  экзальтациЯ, а
необходимое расширение и усовершенствование обычной этики.

     Ѓорьбу против зла, заложенного в человеке, мы  ведем не  с помощью суда
других,  а с  помощью собственного  суда над собой. Ѓорьба с  самим  собой и
собственнаЯ правдивость - вот средства, которыми мы воздействуем  на других.
Њы их  незаметно  вовлекаем в борьбу за глубокое  духовное  самоутверждение,
проистекающее  из благоговениЯ перед  собственной жизнью.  ‘ила не  вызывает
шума. Ћна просто действует.  €стиннаЯ  этика начинаетсЯ там,  где  перестают
пользоватьсЯ словами.

     ‘амое  истинное  в  активной  этике  -  если   она  проЯвлЯетсЯ  и  как
самоотречение - рождаетсЯ из принуждениЯ собственной правдивости и  только в
ней приобретает  свою истинную цену.  ‚сЯ этика иного, чем мир, бытиЯ только
тогда течет чистым ручьем, когда  она берет свое начало из этого родника. Ќе
из  чувства доброты по отношению  к другому Я кроток, миролюбив,  терпелив и
приветлив  -  Я  таков  потому,  что   в  этом  поведении  обеспечиваю  себе
глубочайшее самоутверждение. Ѓлагоговение перед жизнью, которое Я  испытываю
по отношению  к  моей собственной  жизни,  и  благоговение  перед  жизнью, в
котором Я готов  отдавать свои силы ради другой  жизни,  тесно переплетаютсЯ
между собой.

     ’ак как обычнаЯ этика не обладает основным принципом нравственного, она
тотчас  же бросаетсЯ в  обсуждение  этических конфликтов. ќтика благоговениЯ
перед жизнью не  спешит  с этим обсуждением.  Ћна использует времЯ длЯ того,
чтобы  всесторонне продумать  основной принцип  нравственного.  “верившись в
своей правоте, она затем только судит о конфликтах.

     ќтика  должна  полемизировать  с   тремЯ  противниками:   бездумностью,
эгоистическим самоутверждением и обществом.

     Ќа  первого  противника она  обычно не  обращает  достаточно  вниманиЯ,
поскольку  депо никогда не доходит до открытых конфликтов. Ќо  он наносит ей
вред незаметно.

     ќтика  может  овладеть  большой областью, не натолкнувшись при  этом на
войска  эгоизма. —еловек  может  совершить много добра,  не  требуЯ длЯ себЯ
никакой  жертвы. € если  он должен действительно израсходовать  изрЯдно свои
жизненные  силы,  то  эти  потери  он ощущает  не больше, чем  потерю одного
волоса.

     ‚ огромных размерах внутреннее освобождение  от  мира,  верность самому
себе, иное, чем мир, бытие,  даже самоотречение ради другой  жизни есть лишь
дело вниманиЯ, обращенного на это поведение. Њы многое упускаем,  потому что
не очень заботимсЯ об этом. Њы недостаточно подчинЯемсЯ давлению внутреннего
побуждениЯ к этическому бытию. ‚о многих местах вырываетсЯ пар из непрочного
котла. ‚озникшие при  этом потери энергии в обычной этике  очень велики, так
как   она   не   располагает   единым  основным   принципом   нравственного,
воздействующим  на мышление. Ћна не может закрыть щели котла, она даже  и не
осматривает его.

     Ћднако  благоговение перед жизнью,  которое  всегда приходит  на помощь
мышлению, всесторонне и глубоко  пронизывает всЯкое впечатление, размышление
и решение человека. —еловек не  может отбросить это благоговение, так же как
не может не окраситьсЯ вода, когда в  нее попадает каплЯ растворимой краски.
Ѓорьба с бездумностью разворачиваетсЯ и продолжаетсЯ.

     Ќо как ведет себЯ этика благоговениЯ перед жизнью в конфликтах, которые
возникают  между внутренним  побуждением  к самоотречению  и  необходимостью
самоутверждениЯ?

     €  Я  подвержен  раздвоению воли к жизни.  ‚  тысЯчах  форм  моЯ  жизнь
вступает  в конфликт с другими жизнЯми.  Ќеобходимость уничтожать  жизнь или
наносить вред ей живет также  и во мне.  Љогда Я иду по непроторенной тропе,
то мои ноги уничтожают крохотные живые  существа, обитающие  на этой  тропе,
или причинЯют им боль. —тобы сохранить свою жизнь, Я должен оградить себЯ от
других жизней,  которые  могут  нанести мне вред. ’ак,  Я  могу преследовать
мышь, живущую в моей комнате, могу убить насекомое, гнездЯщеесЯ в доме, могу
уничтожить бактерии, которые подвергают мою жизнь опасности. џ добываю  себе
пищу путем уничтожениЯ растений  и животных.  Њое счастье строитсЯ  на вреде
другим людЯм.

     Љак  же  оправдывает  этика   эту  жестокую  необходимость,  которой  Я
подвержен в результате раздвоениЯ воли к жизни?

     ЋбычнаЯ этика ищет компромиссов. Ћна стремитсЯ установить, в какой мере
Я  должен  пожертвовать  моей  жизнью и  моим  счастьем  и сколько  Я должен
оставить себе за счет жизни и счастьЯ других жизней. ’аким путем она создает
прикладную,  относительную этику.  ’о,  что  в  действительности  отнюдь  не
ЯвлЯетсЯ этическим, а только смесью неэтической  необходимости и  этики, она
выдает  за  этическое. ’ем самым  она приводит  к  чудовищному  заблуждению,
способствует все большему затемнению понЯтиЯ этического.

     ќтика благоговениЯ  перед жизнью не  признает  относительной этики. Ћна
признает добрым  только то, что  служит сохранению и развитию  жизни. ‚сЯкое
уничтожение  жизни  или  нанесение  ей  вреда независимо от  того, при каких
условиЯх это произошло, она характеризует как зло. Ћна  не признает  никакой
практической взаимной компенсации этики и необходимости.

     ЂбсолютнаЯ  этика  благоговениЯ  перед  жизнью  всегда  и   каждый  раз
по-новому  полемизирует  в  человеке с действительностью. Ћна не отбрасывает
конфликт ради  него,  а вынуждает его  каждый  раз  самому решать,  в  какой
степени  он может остатьсЯ  этическим и в какой степени он может подчинитьсЯ
необходимости  уничтожениЯ  или  нанесениЯ  вреда  жизни  и  в  какой  мере,
следовательно, он может взЯть за все это вину на себЯ.

     —еловек  становитсЯ  более  нравственным  не  благодарЯ  идее  взаимной
компенсации  этики и  необходимости,  а  благодарЯ тому, что  он  все громче
слышит голос  этики, что  им  овладевает  все  сильнее желание  сохранЯть  и
развивать жизнь, что он становитсЯ все  более твердым  в своем сопротивлении
необходимости уничтожениЯ и нанесениЯ вреда жизни.

     ‚  этических  конфликтах человек  может  встретить только  субъективные
решениЯ. Ќикто  не может  за  него сказать, где  каждый раз проходит крайнЯЯ
граница  настойчивости  в сохранении и развитии  жизни. ’олько он один может
судить об этом, руководствуЯсь чувством высочайшей ответственности за судьбу
другой жизни.

     Њы  никогда не должны становитьсЯ глухими.  Њы будем жить  в согласии с
истиной, если глубже прочувствуем конфликты. —истаЯ совесть есть изобретение
дьЯвола.

     —то  говорит  этика  благоговениЯ  перед  жизнью  об  отношениЯх  между
человеком и творением природы?

     ’ам, где Я  наношу  вред  какой-либо жизни,  Я  должен  Ясно сознавать,
насколько  это необходимо. џ не  должен  делать ничего, кроме неизбежного, -
даже  самого незначительного. ЉрестьЯнин,  скосивший на лугу  тысЯчу цветков
длЯ  корма  своей  корове, не должен ради забавы сминать цветок, растущий на
обочине дороги, так как в этом случае он совершит преступление против жизни,
не оправданное никакой необходимостью.

     ’е  люди,  которые проводЯт эксперименты  над  животными,  свЯзанные  с
разработкой новых операций или с применением новых медикаментов, те, которые
прививают животным болезни,  чтобы использовать  затем полученные результаты
длЯ лечениЯ  людей, никогда не должны вообще  успокаивать  себЯ тем,  что их
жестокие действиЯ преследуют благородные цели. ‚ каждом отдельном случае они
должны взвесить, существует ли  в действительности  необходимость  приносить
это  животное  в жертву  человечеству. Ћни должны быть постоЯнно обеспокоены
тем, чтобы ослабить боль, насколько это  возможно. Љак часто еще кощунствуют
в  научно-исследовательских институтах, не применЯЯ наркоза,  чтобы избавить
себЯ от лишних хлопот и сэкономить времЯ! Љак много делаем мы еще зла, когда
подвергаем животных ужасным мукам, чтобы продемонстрировать студентам и  без
того хорошо известные ЯвлениЯ!

     €менно  благодарЯ   тому,  что   животное,  используемое   в   качестве
подопытного, в своей боли стало ценным длЯ страдающего человека, между ним и
человеком  установилось   новое,  единственное  в   своем   роде   отношение
солидарности.  Ћтсюда вытекает  длЯ каждого из нас  необходимость  делать по
отношению к любой твари любое  возможное добро.  Љогда  Я помогаю насекомому
выбратьсЯ из беды, то этим Я лишь пытаюсь уменьшить лежащую на человеке вину
по  отношению  к  другому  живому  существу. ’ам, где животное  принуждаетсЯ
служить человеку, каждый  из нас должен заботитьсЯ об  уменьшении страданий,
которые оно испытывает ради человека.

     Ќикто из нас  не  имеет  права пройти  мимо страданий, за  которые  мы,
собственно, не несем ответственности, и не предотвратить их. Ќикто не должен
успокаивать себЯ при этом тем, что он Якобы вынужден будет вмешатьсЯ здесь в
дела,  которые  его  не  касаютсЯ.  Ќикто  не должен  закрывать  глаза и  не
считатьсЯ с теми  страданиЯми, которых он не видел. Ќикто не должен сам себе
облегчать тЯжесть  ответственности. …сли встречаетсЯ  еще дурное обращение с
животными, если  остаетсЯ  без вниманиЯ крик  скота, не  напоенного во времЯ
транспортировки  по  железной дороге,  если  на наших  бойнЯх  слишком много
жестокости, если в наших  кухнЯх неумелые, руки предают  мучительной  смерти
животное,  если животные  испытывают страданиЯ  от безжалостных людей или от
жестоких игр детей, - то во всем этом наша вина.

     Њы иногда боимсЯ,  что на нас  обратЯт внимание, если мы обнаружим свое
волнение при  виде страданий, причинЯемых  человеком животному. Џри  этом мы
думаем, что другие были бы "разумнее" в данном случае, и стараемсЯ показать,
что то, что причинЯло муки, есть обыкновенное и даже само собой разумеющеесЯ
Явление. Ќо затем вырываетсЯ из уст этих других  слово, которое  показывает,
что  они также в  душе  переживают  виденные  страданиЯ.  ђанее  чужие,  они
становЯтсЯ нам близкими. Њаска, котораЯ вводила нас в  заблуждение, спадает.
Њы  теперь  знаем,  что  не  можем   пройти  мимо  той  жестокости,  котораЯ
беспрерывно совершаетсЯ вокруг нас.

     Ћ, это тЯжкое познание!

     ќтика  благоговениЯ перед жизнью не позволЯет нам молчаливо согласитьсЯ
с тем, что  мы уже  Якобы  не  переживаем то, что должны переживать мыслЯщие
люди.  Ћна  дает нам  силу  взаимно  поддерживать  в этом страдании  чувство
ответственности  и  бесстрашно  говорить и  действовать  в  согласии  с  той
ответственностью,  которую мы  чувствуем. ќта этика  заставлЯет  вас  вместе
следить  за  тем, чтобы  отплатить животным за  все причиненные им человеком
страданиЯ доброй помощью и таким  путем  избавить их хотЯ бы на мгновение от
непостижимой жестокости жизни.

     ќтика   благоговениЯ   перед  жизнью   заставлЯет   нас   почувствовать
безгранично великую ответственность и в наших взаимоотношениЯх с людьми. Ћна
не  дает  готового  рецепта  длЯ  объема  дозволенного  самосохранениЯ;  она
приказывает нам в каждом отдельном случае полемизировать с абсолютной этикой
самоотречениЯ. ‚ согласии с  ответственностью, которую Я  чувствую, Я должен
решить, что Я  должен пожертвовать от моей  жизни, моей собственности, моего
права, моего  счастьЯ,  моего времени,  моего покоЯ и что  Я должен оставить
себе.

     ‚ вопросе о собственности этика благоговениЯ перед жизнью высказываетсЯ
резко  индивидуалистически  в  том  смысле,  что   все   приобретенное   или
унаследованное может быть отдано на службу  обществу не в  силу  какого-либо
закона общества,  а  в  силу  абсолютно  свободного  решениЯ индивида. ќтика
благоговениЯ  перед  жизнью  делает  большую  ставку  на  повышение  чувства
ответственности человека.

     ‘обственность  она  расценивает  как  имущество общества, находЯщеесЯ в
суверенном управлении индивида.

     Ћдин человек служит обществу тем, что ведет какое-нибудь  дело, которое
дает определенному числу служащих средства длЯ жизни. „ругой служит обществу
тем,  что  использует свое состоЯние длЯ  помощи людЯм.  ‚  промежутке между
этими   крайними   случаЯми  каждый   принимает   решение   в  меру  чувства
ответственности,  определенного  ему обстоЯтельствами  его жизни.  Ќикто  не
должен судить другого. „ело сводитсЯ к тому, что  каждый  сам оценивает все,
чем  он владеет с  точки  зрениЯ того, как  он  намерен  (распорЯжатьсЯ этим
состоЯнием.  ‚  данном  случае ничего не  значит, будет  ли  он  сохранЯть и
увеличивать  свое состоЯние или откажетсЯ  от  него. …го состоЯнием общество
может пользоватьсЯ  различными способами, но надо  стремитьсЯ к  тому, чтобы
это давало наилучший результат.

     —аще всего подвергаютсЯ  опасности  быть  эгоистичными  в использовании
своего  состоЯниЯ те люди,  которые наименее склонны называть что-либо своей
собственностью.  ѓлубокаЯ  истина  заложена  в  той притче  €исуса, согласно
которой меньше всего верен тот раб, который получил меньше всего.

     Ќо и мое право делает этику благоговениЯ  перед жизнью не принадлежащей
мне. Ћна не разрешает мне успокаивать себЯ тем, что  Я, как более способный,
могу  продвигатьсЯ  в  жизни  дозволенными  средствами,  но  за  счет  менее
способных. ’о, что  мне позволЯют закон и мнение  людей,  она  превращает  в
проблему. Ћна заставлЯет менЯ думать о другом и взвешивать  - (разрешает  ли
мне  мое внутреннее право  собирать все плоды,  до  которых дотЯгиваетсЯ моЯ
рука.  Њожет  случитьсЯ,  что  Я,  повинуЯсь  чувству,  предписывающему  мне
учитывать  интересы  других людей, совершу поступок,  который обычное мнение
сочтет глупостью. ‚озможно, эта глупость выразитсЯ в том, что  мой отказ  от
своих  интересов не  пойдет на  пользу  другому. €  тем не менее  Я  осталсЯ
правдив.

     Ѓлагоговение перед  жизнью - высшаЯ инстанциЯ. ’о, что она приказывает,
сохранЯет свое  значение и тогда, когда это кажетсЯ глупым или напрасным. Њы
всегда обвинЯем друг  друга в  глупостЯх, которые свидетельствуют о том, что
мы  глубоко  ощущаем свою  ответственность. ќтическое сознание проЯвлЯетсЯ в
нас и делает разрешимыми ранее неразрешимые проблемы как раз в  той степени,
в какой мы недостаточно разумно поступаем по оценке обычного мнениЯ.

     Ѓлагоговение  перед  жизнью не покровительствует и моему счастью.  ‚ те
минуты, когда  Я хотел бы непосредственно радоватьсЯ чему-нибудь, оно уносит
менЯ в мыслЯх к той нищете, которую Я когда-то видел или  о  которой слышал.
Ћно  не  разрешает  мне  просто  отогнать  эти  воспоминаниЯ.  Љак  волна не
существует  длЯ себЯ,  а  ЯвлЯетсЯ лишь  частью дыханиЯ океана,  так  и Я не
должен  жить моею жизнью только  длЯ себЯ, а  вбирать  в себЯ все,  что менЯ
окружает.  €стиннаЯ этика  внушает мне тревожные мысли.  Ћна шепчет мне:  ты
счастлив,  поэтому ты  обЯзан  пожертвовать многим.  ‚се, что  тебе  дано  в
большей  степени,  чем  другим,  -  здоровье,  способности,  талант,  успех,
чудесное  детство, тихий домашний уют, - все это ты не должен  считать  само
собой разумеющимсЯ. ’ы обЯзан  отплатить за это. ’ы обЯзан отдать силы своей
жизни ради другой жизни.

     ѓолос  истинной  этики   опасен   длЯ  счастливых,  если  они  начинают
прислушиватьсЯ к нему. Ћна не заглушает  иррациональное, которое  тлеет в их
душе, а  пробует поначалу,  не сможет ли выбить человека из колеи и  бросить
его в авантюры самоотречениЯ, в которых мир так нуждаетсЯ...

     ќтика благоговениЯ перед  жизнью -  неумолимый  кредитор, отбирающий  у
человека его времЯ  и его досуг. Ќо ее твердость добраЯ и понимающаЯ. Њногие
современные люди, которых труд на производстве превращает в машины, лишаЯ их
возможности относитьсЯ к  окружающим  с тем деЯтельным  соучастием,  которое
свойственно  человеку  как человеку,  подвергаютсЯ опасности превратить свою
жизнь в эгоистическое прозЯбание. Ќекоторые из них чувствуют  эту опасность.
Ћни страдают от того,  что их повседневный  труд  не  имеет ничего общего  с
духовными  идеалами и  не  позволЯет  им использовать длЯ  блага людей  свои
человеческие качества. Ќекоторые на том и успокаиваютсЯ. €х устраивает мысль
о том, что им не нужно иметь никаких обЯзанностей вне рамок своей работы.

     Ќо этика  благоговениЯ перед жизнью не считает, что людей надо осуждать
или хвалить за то, что они чувствуют себЯ свободными от  долга самоотречениЯ
ради  других  людей. Ћна требует,  чтобы мы в какой  угодно форме  и в любых
обстоЯтельствах были людьми по отношению  к другим людЯм. ’ех, кто на работе
не может применить свои добрые человеческие качества на  пользу другим людЯм
и не имеет никакой другой  возможности сделать это, она просит  пожертвовать
частью своего временЯ и досуга, как бы мало его ни было.

     Џодыщи   длЯ  себЯ  любое  побочное  дело,   говорит  она,  пусть  даже
незаметное,  тайное. Ћткрой глаза  и поищи,  где  человек  или группа  людей
нуждаетсЯ  немного  в  твоем  участии, в  твоем  времени, в твоем  дружеском
расположении, в твоем обществе, в твоем труде. Њожет быть, ты окажешь добрую
услугу человеку,  чувствующему себЯ одиноко, или озлобленному, или больному,
или неудачнику. Њожет  быть, это  будет старик или ребенок. €ли доброе  дело
сделают добровольцы, которые по