 серии отдельных  очерков и разработок, посвЯщенных  различным  аспектам
техник себЯ  в  Языческом  мире  античности" ({i}Dits  et ecrits,{/i}  t.IV,
p.385). ‚ публикуемом варианте, как мы видим,  ”уко идет еще дальше: историю
моральных  проблематизаций  "сексуальности"  он предлагает рассматривать как
одну из  "глав всеобщей истории  "техник себЯ"". Љнига же, о которой говорит
”уко,  судЯ  по всему, написана  не  была. ‚прочем, в  другом месте  той  же
беседы, объЯснЯЯ, почему ему трудно было продолжать работу над объЯвленной в
1976  году {i}€сторией сексуальности,{/i} ”уко еще раз упоминает неизвестную
нам книгу,  когда говорит,  что сначала он  написал книгу о  сексуальности и
отложил ее в сторону,  затем  - "книгу  о понЯтии  себЯ и о  техниках  себЯ,
откуда  сексуальность исчезла", и  наконец  "вынужден  был  написать  третью
книгу, где попыталсЯ уравновесить одно и другое" ({i}ibid.,{/i} p.385).
     ѓораздо резче и  не совсем академично ”уко  говорит о том  же  в  самом
начале беседы. Ќа вопрос о роли, которую он отводит пониманию сексуальности,
”уко отвечает:  "„олжен  признатьсЯ,  что  менЯ  гораздо  больше  интересуют
проблемы, свЯзанные  с  техниками  себЯ и с  подобного  рода  вещами, нежели
сексуальность...  ‘ексуальность  -  это  смертельно  скучно!"  ({i}Dits   et
ecrits,{/i} t.IV, р.383).
     с.296 ‡десь можно видеть, насколько радикальную трансформацию претерпел
замысел  ”уко. Ћ намерении  написать историю сексуальности  ”уко  говорил не
раз.  €  если  в  {i}‚оле  к  знанию,{/i}  как  мы  видели, представлена уже
развернутаЯ   критика  пониманиЯ  сексуальности,   исходЯщего   из  принципа
запрета,- критика, однако, еще не переводЯщаЯ  обсуждение в новые позитивные
рамки,-  то в  более ранних работах, таких, например,  как написанное в 1963
году в свЯзи со смертью ЃатаЯ "Џредисловие к  трансгрессии" (русский перевод
опубликован  в сборнике {i}’анатографиЯ ќроса,{/i} ‘Џб., 1994) и  даже еще в
{i}ЏорЯдке  дискурса{/i}  (1970),  ”уко  сам  рассматривает сексуальность  в
терминах запрета, подавлениЯ и трансгрессии.
     с.299  Џримеры  различий  как в  этих этических субстанциЯх,  так  и  в
способах  подчинениЯ  себЯ,  или  "{i}субъективации{/i}"{i},{/i}  находим  в
беседе 1983  года  "Џо  поводу  генеалогии  этики":  "—то  касаетсЯ  древних
греков,-  говорит  тут ”уко"- то такой  тип  отношениЯ,  когда  философ  был
влюблен в мальчика, но не прикасалсЯ к нему, ценили.

     {i}383{/i}
     Џроблема была в следующем: прикасаетсЯ он к этому мальчику или нет? ‚от
этическаЯ субстанциЯ: {i}акт,{/i}  свЯзанный  с  удовольствием и с желанием.
—то же касаетсЯ {i}‘вЯтого  Ђвгустина-{/i} совершенно  Ясно,  что  когда  он
вспоминает о  свЯзи с молодым другом, которую он имел в восемнадцать лет, то
если  его что и донимает,  беспокоит, так это потребность точно знать {i}тип
желаниЯ,{/i} которое  он  к  нему  имел. €так, ‚ы  видите,  что {i}этическаЯ
субстанциЯ{/i} не осталась прежней. ‚торой аспект отношениЯ к себе - то, что
Я называю {i}способом подчинениЯ  себЯ,-{/i} это образ,  или способ, которым
людей  приглашают и побуждают признавать их  моральные обЯзательства.  Ѓудет
это,  например,  божественный  закон,  откровение  о  котором  содержитсЯ  в
некотором тексте? €ли естественный закон, космологический порЯдок, который в
каждом случае  один и тот же длЯ всЯкого живого  существа?  €ли рациональный
закон?   €ли  попытка,  предпринимаемаЯ  длЯ  того,  чтобы  придать   своему
существованию как можно более  прекрасную форму?"  ({i}pits  et  ecrits,{/i}
t.IV, pp.394-395). "ђациональный закон" при этом, как поЯснЯет ”уко, следует
понимать  не   как  "научный",  но   как   "кантовский,  универсальный".  "“
{i}стоиков{/i}  можно видеть, например, - продолжает  он,- как они  медленно
переходЯт от эстетики  существованиЯ к  идее, что должно делать ту или  иную
вещь,  поскольку  мы  суть  рациональные существа, и мы  должны  делать это,
поскольку мы суть члены человеческого сообщества. “ {i}€сократа{/i} же можно
найти   очень   интересную  речь,   которую  произносит,  вообще-то  говорЯ,
{i}Ќикокл,{/i}  правитель  Љипра:  "Џоскольку  Я - царь и тот, кто управлЯет
другими, Я должен показать, что Я способен управлЯть самим собой". џсно, что
этот закон  верности  не имеет  здесь ничего общего с универсальной формулой
стоиков: Я  должен быть  верным  своей жене, поскольку Я  -  человеческое  и
рациональное существо" ({i}ibid.{/i}){i}.{/i} с.303 …ще более резко различие
между моралью древних и христианской моралью ”уко формулирует в "‡аключении"
книги.  ЌесмотрЯ  на то,  что  отдельные  запреты  или позитивные  принципы,
сформулированные философской, этической и медицинской мыслью древних греков,
казалось бы, были лишь воспроизведены затем  в христианстве  (принадлежность
удовольствиЯ  "гибельной сфере  зла",  обЯзательство  моногамной супружеской
верности,

     {i}384{/i}
     исключение  партнеров  того  же  пола,  и  другие), ”уко  категорически
протестует  против  приписываниЯ   этого  "той   фикции,   которую  называют
"иудео-христианской"  моралью", и,  тем  более,-  против того, чтобы  искать
здесь некое "вневременное  действие запрета  или постоЯнную  форму  закона".
”ормально, конечно, "предписаниЯ  могут  быть подобны"; это свидетельствует,
однако,  "лишь о  бедности  и  однообразии  запретов.  {i}‘пособ,{/i}  каким
сексуальнаЯ  деЯтельность была конституирована, признана  и  организована  в
качестве  моральной  задачи,  не  ЯвлЯетсЯ  идентичным  в  силу  одной  лишь
идентичности  того,  что разрешено или запрещено, того, что  советуют или от
чего  отговаривают". ’огда  как  в  случае  христианства речь  должна  идти,
скорее, о "форме универсального закона, которому все и каждый должны были бы
подчинить себЯ", - "принцип стилизации поведениЯ",  который  мы встречаем  у
древних, действует не длЯ всех, но только "длЯ тех, кто хочет придать своему
существованию возможно более прекрасную и завершенную форму" ({i}L'Usage des
plai-sirs,{/i} pp.274-275).
     с.306* {i}-{/i} у древних греков  означало собственно: "дела Ђфродиты",
"любовные дела", "утехи", "наслаждениЯ".  ”уко подчеркивает, что греческие и
наши "сексуальность" и "плоть" - это не просто разные по содержанию понЯтиЯ,
но понЯтиЯ, которые  апеллируют к  различным по  {i}типу  реальностЯм{/i}  и
имеют, в  соответствующих  системах  морали  и знаниЯ, совершенно  различные
{i}функции.{/i} €менно это различие "понЯтийных ансамблей", отмечает ”уко, и
делает  невозможным   точный  перевод   этого   слова.   ѓреческое   понЯтие
характеризуетсЯ  "динамической", по выражению ”уко, свЯзью актов,  желаниЯ и
удовольствиЯ:  {i}-{/i}  это  "акты,  требуемые  природой, свЯзываемые  ею с
интенсивным  удовольствием, акты,  к которым  она  влечет  с  силой,  всегда
склонной  к чрезмерности  и  бунту" ({i}L'Usage  des  plaisirs,{/i}  p.105).
€менно это  единство и  выступает  длЯ греков,  отмечает  ”уко,  в  качестве
"этической   субстанции"  морального  отношениЯ.  „лЯ  христиан   же   такой
субстанцией оказываетсЯ единство совершенно другого рода - "плоть". Ќаконец,
собственно  "сексуальность" - это уже  этическаЯ субстанциЯ третьего вида. €
длЯ "плоти", и длЯ  "сексуальности" характерна диссоциациЯ прежнего единства
"акты-желание-удовольствие": "желание" становитсЯ чем-то

     {i}385{/i}
     греховным,  "удовольствие"   -  нежелательным  и  так  далее.  ђазличиЯ
касаютсЯ так же и  {i}способов  субьективации,{/i}  которые предполагаютсЯ в
каждом  случае. ‘м. об этом, к примеру, в "Џо  поводу  генеалогии  этики..."
({i}Dits et eс-rits,{/i} t.IV, pp.395-397).
     с.306**  ќтим основным "осЯм  опыта" соответствуют  и  главы  книги  со
второй по пЯтую: II - "„иететика", III - "ќкономика", IV  -  "ќротика",  V -
"€стиннаЯ   любовь";   в  первой  же   главе  -  "ЊоральнаЯ  проблематизациЯ
удовольствий"  -  рассматриваютсЯ   способы   субъективации,  соотносимые  с
понЯтием "использованиЯ удовольствий".

     Љомментарий к "‡абота об истине"
     {i}Ѓеседа с ”.ќвальдом{/i}
     ЏубликуемаЯ беседа состоЯлась весной 1984 года, за несколько месЯцев до
смерти ”уко,  когда  он был уже тЯжело болен. Џоводом длЯ нее стало событие,
которого  многие  ждали больше  семи лет:  выход  второго и  третьего  томов
{i}€стории  сексуальности  - €спользованиЯ  удовольствий{/i}  и  {i}‡аботы о
себе.{/i} ќти книги стали последними книгами ”уко.
     ‘обеседник ”уко  - {i}”рансуа  ќвальд.{/i}  —еловек, который  не только
близко  знал ”уко в  течение  многих  лет, не только  был его  ассистентом в
{i}Љоллеж де ”ранс{/i} последние восемь  лет его  там  преподаваниЯ,  но как
никто другой,  быть может, глубоко  понимал философию ”уко, его мысль, тонко
чувствовал  важнейшие ее повороты. Џример  тому -  обстоЯтельства  написаниЯ
статьи "”уко" длЯ вышедшего  в 1984 году {i}‘ловарЯ  философов.{/i} Љогда  в
начале  80-х годов к ќвальду обратились с  просьбой написать эту  статью, он
сказал об этом ”уко. €з  их  совместной работы родилсЯ текст  (большаЯ часть
которого  была  написана,  конечно,  самим  философом),  где  на  нескольких
страницах стЯнуты в один тугой узел основные тематические и проблемные линии
мысли ”уко, уходЯщие как далеко

     {i}386{/i}
     назад, к началу его философского пути, так и в будущее, вплоть до самых
последних его  работ. ќтот текст был  опубликован  под псевдонимом  "Maurice
Florence", в  кото-ром легко  прочитываютсЯ  инициалы ”уко  (перепечатано  в
{i}Dits etecrits,{/i}  t.IV, pp.631-636). ќто  партнерство  чувствуетсЯ  и в
данной беседе: точные и подчас провоцирующие вопросы ќвальда позволЯют  ”уко
в немногих и  поразительно Ясных словах подытожить основные свои размышлениЯ
последних  лет,  того  особого  периода, который называют "поздним ”уко",  и
проделать  ходы,  восстанавливающие  - поверх  всех  и всЯческих периодов  -
преемственность  и свЯзность своей мысли  и по-новому увидеть  то,  что было
сделано прежде.
     Ќесколько слов о названии беседы.  Љак правило, подобного рода названиЯ
не  принадлежат самому автору. Џохоже, однако,  что в данном случае ”уко все
же имел некоторое, пусть и не прЯмое, отношение  к его поЯвлению. ‘уществует
другой текст с точно таким же названием, автором которого ЯвлЯетсЯ сам ”уко.
Ћн  был  написан  в феврале 84-го  года длЯ ежедневной  газеты {i}Le  Nouvel
Observateur{/i}  по  случаю  смерти историка {i}”илипа  Ђрьеса.{/i} Ћб  этом
историке - в чем-то близком школе {i}Ђнналов,{/i} но во многом в одиночестве
проделавшем  свой  собственный  путь  "ниспровергателЯ"  устоев исторической
науки, -  ”уко пишет  с Явной симпатией.  Џорой можно обнаружить даже что-то
вроде "проекции".  Љогда, например, он предлагает видеть в  том, что сделано
Ђрьесом,  не  "историю  ментальностей", как то принЯто  было  считать (и как
считал сам историк), но - "историю практик"; или когда он говорит о принципе
"стилистики существованиЯ" (сформулированном  Якобы Ђрьесом, а на самом деле
-  одном  из  ключевых длЯ  самого  ”уко в  последние  годы) как  о принципе
"изучениЯ   тех  форм,  через  которые  человек   обнаруживает  себЯ,   себЯ
изобретает,  забывает  или  отрицает  в  своей  участи  живого  и  смертного
существа"  ({i}Dits  etecrits,{/i}  t.IV,  р.648). €ли  чего стоЯт последние
строки этого некролога,  где ”уко говорит об Ђрьесе  как о том, кто дает нам
"пример  человека,  который  знал,  что такое  возделывать  верность,  очень
по-своему размышлЯть над своими постоЯнно возобновлЯемыми выборами
     387
     и с завидным  упорством совершать усилие, чтобы изменЯть самого себЯ из
заботы об истине" ({i}ibid.,{/i} р.649).
     Џеревод  выполнен по изданию: Michel  Foucault, "Le souci de la verite"
(entretien  avec F.Ewald), {i}Dits et  ecrits,{/i} t.IV, pp.668-678. ‚первые
опубликовано в {i}Magazine litteraire, n{/i} 207, mai 1984, pp. 18-23.
     c.309 ‚от как о  том же  говорит ”уко в другой беседе  примерно того же
времени:   "ЏрограммируЯ   свою   работу  в  нескольких   томах  по  заранее
подготовленному плану, Я сказал себе, что теперь пришло времЯ, когда Я смогу
написать их без труда -  просто  развернуть  то,  что было у менЯ в  голове,
подтверждаЯ это эмпирическими  изысканиЯми. Љниги эти - Я чуть не умер, пока
их писал, - они слишком походили на предыдущие. „лЯ некоторых писать книгу -
значит всегда:  рисковать чем-то. ’ем, напри  мер, что  так и не  удастсЯ ее
написать. Љогда заранее  знаешь, куда хочешь прийти, то чего-то не достает -
какого-то  измерениЯ опыта, которое и  свЯзано как раз  с тем,  чтобы писать
книгу, рискуЯ не дойти  до ее конца" ({i}Dits et ecrits,{/i}  t.IV,  р.730).
с.310 Љазалось  бы,  во "‚ведении" к  {i}€спользованию удовольствий{/i} ”уко
говорит прЯмо  противоположное: "это {i}не{/i} работы историка". ЌесмотрЯ на
внешнее противоречие, по сути дела ”уко  дает один и тот же ответ на вопрос,
который  часто задавали по  поводу его  творчества и который  сам ”уко также
неоднократно  себе  задавал:  то,  чем он  занимаетсЯ, - это  философиЯ  или
историЯ?  Ћ  понимании  отношениЯ между историей и  философией в рамках идеи
"истории мысли" см. слова ”уко  в комментарии к с.275,  а также статью  ”уко
1971  года  "Nitzsche,  la  g6nealogie, 1'histoire" ({i}Dits et  ecrits,{/i}
t.II,  pp.136-156),  где  он,  опираЯсь   на  ницшевскую   критику  "поисков
происхождениЯ",  подробно анализирует  отличие истории  как  "генеалогии" от
традиционной  истории.  ‘м.,   кроме  того,  перепечатанные   в  {i}Dits  et
ecrits{/i} (t.IV,  pp.  10-37)  материалы  дискуссии  ”уко  с историками,  в
особенности его резюме Љруглого стола 1978 года и его ответ историку {i}†аку
‹еонару{/i}  с  Язвительным  на  званием  "Џыль  и облако" (имеютсЯ  в  виду
"земнаЯ" пыль историков и облака, в которых витают-де филосо-

     {i}388{/i}
     фы). ‚  этом  ответе, противопоставлЯЯ обычную "историю  объектов", или
периодов,  и   историю  в  контексте  "анализа  проблем",  ”уко  говорит,  в
частности, о необходимости различать два "способа работы: один заключаетсЯ в
том,  чтобы  дать себе  объект  и  попытатьсЯ разрешить проблемы, которые он
ставит; другой же  состоит в том, чтобы размышлЯть над некоторой проблемой и
исходЯ из этого определЯть  объектную область, которую нужно обозреть, чтобы
проблему эту разрешить" ({i}ibid{/i}.,р.13).
     с.317 {i}l'hubris-{/i} слово, отсутствующее во французском  Языке, хотЯ
и     понЯтное     длЯ     определенного     круга     интеллектуалов;    от
древнегреческого{i},{/i} среди значений которого  есть и "необузданность", и
"бесчинство", и "невоздержанность".
     с.320  ‚от  как о свЯзи "генеалогического"  анализа и самоопределениЯ в
современной ситуации ”уко говорит в уже цитировавшейсЯ  беседе 1983 года "Џо
поводу генеалогии  этики". "Ќе  ЯвлЯетсЯ ли  наша проблема сегоднЯ некоторым
образом той же самой,  - спрашивает он, имеЯ  в виду этику древних греков, -
поскольку мы, в своем большинстве,  не верим, что мораль может быть основана
на религии, и поскольку  мы не хотим системы законов, котораЯ вмешивалась бы
в нашу моральную жизнь, личную и интимную. Ќедавние движениЯ за освобождение
страдают  тем,  что не находЯт принципа,  на котором можно  было бы основать
выработку  новой  морали. Ћни нуждаютсЯ  в  морали, но им  не удаетсЯ  найти
никакой другой морали кроме той,  что основываетсЯ на так называемом научном
познании того, что есть {i}џ,{/i} желание, бессознательное и т. д. џ поражен
сходством  этих проблем"  ({i}Dits et ecrits,{/i} t.IV, р.386). €  далее, на
вопрос  о  том,  можно  ли  считать, что  греки  предлагали  "другой  выбор,
соблазнительный  и  допустимый",  подходЯщий и длЯ  нынешней ситуации,  ”уко
отвечает  категорическим  "нет":  "Ќет!  џ не  ищу решениЯ  в  другом месте;
невозможно найти решение одной какой-то проблемы в решении другой  проблемы,
поставленной в другую  эпоху и отличающимисЯ  от нас людьми. ’о,  что Я хочу
делать, не  есть {i}историЯ  решений,{/i} и  именно  по этой  причине  Я  не
принимаю   термина   "другой  выбор".  џ  бы  хотел   делать   {i}генеалогию
проблем,{/i} проблематик. џ пытаюсь сказать не то, что все плохо, но что все
{i}опасно, -{/i} а это вовсе не то же самое. …сли все
     {i}389
     опасно,{/i}  тогда нам всегда есть что делать.  ЊоЯ позициЯ стало быть,
ведет не к апатии, но,  напротив, к  пессимистическому гипер-милитантизму. џ
полагаю,  что  этико-политический  выбор, который  нам надлежит  каждый день
делать,  состоит   в  том,   чтобы  определЯть,  в  чем  главнаЯ  опасность"
({i}ibid.).{/i}
     с.322 {i}a fortiori-{/i} тем более (лат.).
     с.323* ’акого  рода  позицию  ”уко называл  еще  "моралью дискомфорта",
противопоставлЯЯ  ее  установке, в качестве  образца выбирающей  "греческого
мудреца,  еврейского пророка или римского законодателЯ", каждый  из которых,
пусть  на свой  лад, знает: что есть благо, что  нужно делать,  и предлагает
следовать  за  ним, поскольку  убежден, что в той смуте, где все  находЯтсЯ,
есть  единственнаЯ  незыблемаЯ  точка - та, где  стоит  он  сам.  "џ  мечтаю
(говорит ”уко  в беседе 1977  года "Ќет  сексу-королю") об  интеллектуале  -
разрушителе очевидностей и универсальностей, который выЯвлЯет  и указывает в
инертностЯх  и  принудительностЯх  настоЯщего   точки  уЯзвимости,  проходы,
силовые линии; который без конца перемещаетсЯ, не знаЯ в точности ни  где он
будет, ни что он  будет думать завтра, поскольку он чрезвычайно внимателен к
настоЯщему"  ({i}Dits et ecrits,{/i}  t.III, pp.268-269). Џротивопоставление
же "локального" (или "специфического", как  чаще всего  выражаетсЯ сам ”уко)
интеллектуала - "универсальному" стало длЯ ”уко, начинаЯ со  второй половины
70-х годов, центральным в его самоопределении как гражданина и как философа.
"„олгое времЯ - говорит ”уко в одной из бесед  1976  года, - так  называемый
"левый" интеллектуал брал слово  - и право на это за ним признавалось -  как
тот,  кто  распорЯжаетсЯ истиной  и справедливостью. …го  слушали  -  или он
претендовал  на  то,  чтобы  его   слушали,-  как  того,   кто  представлЯет
универсальное.  Ѓыть интеллектуалом  - это  означало быть  немного сознанием
всех. „умаю, что здесь имели дело с идеей, перенесенной из марксизма, причем
марксизма  опошленного: подобно тому, как пролетариат, который ЯвлЯетсЯ  - к
чему его обЯзывает его историческое положение - носителем универсального (но
носителем непосредственным, не рефлексирующим, мало сознающим  самого себЯ),
так и интеллектуал хочет - своим моральным, теоретиче-

     {i}390{/i}
     ским и политическим выбором - быть носителем этой универсальности, но в
ее осознанной и проработанной форме. €нтеллектуал, дескать,  выступает Ясной
и  индивидуализированной  фигурой   той  самой  универсальности,  темной   и
коллективной формой которой ЯвлЯетсЯ Якобы пролетариат. ‚от уже многие годы,
однако,  интеллектуала  больше  не  просЯт  играть эту роль. Њежду теорией и
практикой установилсЯ новый способ свЯзи. „лЯ интеллектуалов стало привычным
работать     не     в     сфере    универсального,    выступающего-образцом,
справедливого-и-истинного-длЯ-всех, но в определенных секторах, в конкретных
точках, там,  где они оказываютсЯ либо в силу условий  работы, либо  в  силу
условий жизни (жилье,  больница, приют,  лабораториЯ,  университет, семейные
или сексуальные  отношениЯ)" ({i}Dits et  ecrits,{/i} t.III, р. 154). ’акаЯ,
развертывающаЯсЯ  в  конкретных  областЯх,  или,  как  говорит  ”уко   -  на
"площадках", работа позволЯет, или должна позволЯть интеллектуалу - и именно
здесь   длЯ   него   и  происходит  сопрЯжение   гражданского  и  собственно
философского -  "диагносцировать  настоЯщее".  —то должно  заключатьсЯ не  в
"простом  выделении  характерных  черт  того, что мы такое есть,  но  в том,
чтобы,  следуЯ  сегоднЯшним линиЯм надлома, старатьсЯ  ухватить, через что и
каким образом то, что есть, могло бы не  быть больше тем, что есть. € именно
в этом  смысле описание должно делатьсЯ  всегда  соответственно своего  рода
виртуальному разлому, который открывает пространство свободы, понимаемое как
пространство  конкретной  свободы,  то  есть  - {i}возможного изменениЯ{/i}"
({i}Dits et ecrits,{/i} t.IV, pp.448-449). ќти слова следует воспринимать не
как  формулировку отвлеченных  максим или, тем  более,  не  как авторитарное
слово "знающего, как надо", но как  попытку  ”уко  ухватить свой собственный
опыт  освобождениЯ  от столь привычного  длЯ французской политической  жизни
образа  "ангажированного  интеллектуала", как  попытку  артикулировать  свою
новую позицию, позицию "специфического интеллектуала". ’еперь свою задачу он
видит уже  не в  критике и  изобличении действий правительства сточки зрениЯ
той  или   иной   партии   или   политической   группировки   (хотЯ,   после
непродолжительного пребываниЯ в компартии в начале 50-х годов, ”уко

     {i}391{/i}
     и не принадлежал ни к одной из  партий, в  начале  70-х, однако, он был
близок  к различным группировкам ультралевых - к анархистам, маоистам и др.,
пусть  не  всегда  и  не  во  всем  разделЯЯ их  взглЯды),  но в том,  чтобы
включатьсЯ в поиск ответа на вопросы, встающие изнутри тех или иных практик,
в   поиск,  который  предпринимают  те,  "кто   выводит  себЯ  из  состоЯниЯ
устойчивости,  кто двигаетсЯ, кто ищет  вне  привычных словарей и  структур.
ќто...  Я  не решаюсь  сказать  -  "культурнаЯ революциЯ",  но  навернЯка  -
культурнаЯ  мобилизациЯ, котораЯ не может быть сведена к политике: Ясно, что
суть  проблем  длЯ   них   никак  нс  изменилась   бы  при  любом  изменении
правительства" ({i}Dits et ecrits,{/i} t.III, pp.330-331). Ћдним из примеров
такого  поиска выступает  длЯ ”уко движение  антипсихиатрии.  ‚ этой,  новой
рамке формулируетсЯ теперь и задача выЯснениЯ отношений между {i}истиной{/i}
и  {i}властью,{/i} которые сами при  этом понимаютсЯ  ”уко  уже  иначе,  чем
прежде. €стина, говорит ”уко в беседе 1976 года, не есть нечто, существующее
вне власти и не обладающее властью;
     истина  - это  "не вознаграждение длЯ свободных  умов, не  дитЯ  долгих
одиночеств, не привилегиЯ тех,  кто достиг  освобождениЯ". Њиф, утверждающий
это, еще ждет своего  анализа.  "€стина принадлежит {i}этому миру,{/i} в нем
она производитсЯ при помощи многочисленных принуждений, и в  нем она имеет в
своем распорЯжении регулЯрные эффекты власти" ({i}Dits et ecrits,{/i} t.III,
р.158). “  каждого  общества -  свой режим  производства и  функционированиЯ
истины.  €  именно  с этим  свЯзана  особаЯ роль интеллектуала:  его позициЯ
соотносима не только с его социально-классовой специфичностью,  не только со
специфичностью условий  его  жизни и труда, но и со специфичностью "политики
истины  в  наших  обществах", или, как еще  говорит ”уко,  "всеобщих функций
диспозитива  истины в обществе,  подобном нашему".  €менно на  этом уровне и
функционирует  интеллектуал, именно  здесь  "его позициЯ  может  приобретать
всеобщее  значение"  и именно здесь  "локальнаЯ,  или  специфическаЯ  битва,
которую  он ведет",  имеет  уже  не  только  профессиональные  или групповые
последствиЯ. Џоскольку вокруг  истины действительно разыгрываетсЯ  настоЯщее
сражение, если  только под истиной понимать -  не устает подчеркивать ”уко -
не

     {i}392{/i}
     "совокупность  истинных  вещей,  которые  можно открыть  или  заставить
принЯть, но совокупность правил, в соответствии с которыми истинное отделЯют
от ложного  и свЯзывают с  истинным специфические эффекты  власти". ЋсновнаЯ
политическаЯ проблема длЯ интеллектуала,  стало быть,-  "это не ошибка  и не
иллюзиЯ, не отчужденное сознание и не идеологиЯ, но самое истина"; "проблема
не  в том, чтобы изменЯть сознание  людей, или то, что у них в головах, но -
самый политический, экономический или институциональный  режим  производства
истины"  ({i}ibid.,{/i} pp. 159-160). с 323" €меетсЯ в виду "конфликт" между
”уко  и социалистами, начало которому  положили  событиЯ 1978  и 1981 годов,
когда ”уко перед парламентскими и, соответственно,  президентскими  выборами
отказалсЯ  публично  высказатьсЯ   о   своих  предпочтениЯх,  мотивируЯ  это
нежеланием  занимать  позицию  авторитета  и  выступать наставником  совести
избирателей.  Џик же этого конфликта приходитсЯ на "польские событиЯ", когда
в  декабре  1981  года   правительство  социалистов  заЯвило,  что   военное
положение,  установленное в Џольше џрузельским,- это внутреннее дело полЯков
и  ”ранциЯ вмешиватьсЯ в  него не  будет. ’отчас же ”уко вместе  с известным
социологом  {i}Џьером  Ѓурдъе{/i}  выступили  с  резким  протестом: "Ќеужели
сохранить  союз  с  французской  компартией  важнее,  чем  воспрепЯтствовать
раздавливанию  рабочего   движениЯ   под   военным  сапогом?  ‚   1936  году
социалистическое  правительство  столкнулось с военным путчем в  €спании;  в
1956  году  социалистическое  правительство  столкнулось   с  репрессиЯми  в
‚енгрии. ‚  1981 социалистическое правительство сталкиваетсЯ с переворотом в
‚аршаве  [...].  Њы  напоминаем  ему,  что  оно  дало  слово  обЯзательствам
интернациональной морали  отдавать предпочтение перед Realpolitik" (цит. по:
{i}Dits  et  ecrits,{/i}  t.I,  pp.59-60).  ќтот  протест,  вокруг  которого
объединились сотни интеллектуалов, стал заметным  событием в  жизни ”ранции.
Ћн был  широко  поддержан  ”ранцузской  конфедерацией труда  -  крупнейшей и
влиЯтельнейшей  профсоюзной  организацией страны  (в  частности, был  создан
Љомитет   поддержки   "‘олидарности",   в  акциЯх  которого   ”уко  принимал
непосредственное  участие, см. комментарий,  с.360),  и  осужден  теми,  кто
считал, что главное - ло-

     {i}393{/i}
     Яльность   правительству  социалистов.  ‚  1983   году  пресс-секретарь
французского правительства сообщил ”уко о своей  обеспокоенности отношениЯми
между правительством и обществом и предложил ”уко встретитьсЯ с президентом.
”уко   отказалсЯ.  —уть   позже,   пытаЯсь   вновь   консолидировать  вокруг
социалистической партии  интеллектуалов, бойкотировавших ее  после  польских
событий,  тот  же  чиновник  опубликовал  в  газете  {i}Le Monde{/i}  статью
"€нтеллектуалы, политика  и современность",  после  чего  газета  предложила
ответить на  вопросы анкеты о молчании  левых интеллектуалов. ”уко отказалсЯ
сделать  это, не признав за собой  при этом никакого "молчаниЯ", указав  как
раз  на  свою  работу  в  Љомитете поддержки  "‘олидарности" и неоднократные
выступлениЯ  в печати.  Џресса,  и не только  французскаЯ,  однако, усиленно
муссировала эту тему и, рассматриваЯ  случай ”уко как наиболее  характерный,
обращала внимание  на  его дистанцированность, молчание,  частые  отлучки  в
Ђмерику и  так далее. Ћдно из наиболее развернутых разъЯснений своей позиции
”уко дал в публикуемой беседе.
     с.324 "{i}маленькие левые{/i}"{i},{/i} "{i}американские левые{/i}"  или
"{i}калифорнийские левые{/i}" {i}-{/i} так традиционалистски ориентированные
представители социалистической партии называли  небольшую  часть е±  членов,
настроениЯ которых на съезде этой партии в 1977 году сформулировал {i}Њишель
ђокар,{/i}   различив  две  возможные  культуры  "левых":  одну-Якобинского,
этатистского толка,  согласную  на  альЯнс  с  коммунистами ради  достижениЯ
успехов на выборах, и другую - отрицающую такую возможность и выступающую за
децентрализацию  и регионализацию страны. ‚  названиЯх - Явно Язвительных  -
содержитсЯ намек на "заокеанское" происхождение "ереси". ‘м. ”уко об  этом в
одном из интервью 1984 года: {i}Dits et ecrits,{/i} t.IV, pp.689-690.
     с.325 ’ак  называемое "{i}свободное слово{/i}"{i},{/i} или "{i}говорить
истинно{/i}"{i},-  -{/i} что ”уко  понимал  как право и даже долг  того, кем
управлЯют, "обращатьсЯ к тем, кто управлЯет,- во имЯ его знаниЯ, его опыта и
самого  факта, что  он ЯвлЯетсЯ  гражданином,- с  запросом  о  том,  что эти
последние делают, о смысле их действий, о принЯтых ими решениЯх" ({i}Dits et
ecrits,{/i} t.IV,  p.734).  "‘ледует, однако,-  продолжает  ”уко,-  избегать
ловушки, в которую, как

     {i}394{/i}
     того  и хотЯт правители,  попадали  бы  интеллектуалы, и  в которую они
действительно часто попадают: "Џоставьте себЯ  на наше  место и скажите нам,
что бы вы сделали". Ќа этот вопрос отвечать не  следует. ‚озможность принЯть
решение   относительно   какого-то   положениЯ   дел   предполагает   знание
обстоЯтельств,  в  котором нам было отказано, равно  как и  анализ ситуации,
проделать который у нас не было возможности" ({i}ibid.{/i}){i}.{/i}

     ‘ветлана ’абачникова
     Њишель ”уко: историк настоЯщего


     {i}џ
     всегда писал свои книги всем телом и жизнью: мне
     неизвестно, что такое чисто духовные проблемы.{/i}


     Ќ€–…
     {i}Ќачало
     Њишель    ”уко{/i}   родилсЯ   15   октЯбрЯ    1926   года   в   городе
{i}Џуатье{/i}1{i}.{/i} Ќе Њишель, правда,- он верен себе с самого начала,- а
{i}Џоль;{/i}  или,  если уж  быть  совсем  точным,  -  {i}Џоль-Њишель.{/i} ‚
соответствии  с  традицией  семьи ”уко все мальчики получали имЯ отца: Џоль.
ќто и  было  официальным именем  нашего героЯ. „лЯ друзей же  и  близких  он
предпочел оставить вторую часть своего имени (добавленную по просьбе матери)
-  поскольку,  как  объЯснЯл ”уко впоследствии,  не хотел  носить имЯ  отца,
которого в детстве ненавидел.
     €звестнаЯ  в  округе  богатаЯ  буржуазнаЯ  семьЯ.  ‚оспитание,  которое
получают дети, скорее строгое; при  этом, однако,  мать ”уко руководствуетсЯ
максимой своего отца: "—то  важно, так это управлЯть самим собой". ‚ лицее и
коллеже  у ”уко превосходные результаты по всем предметам, кроме математики.
Ћсобые успехи у  него в греческом Языке,  в занЯтиЯх французской  и  римской
литературой, в переводах с латыни и в сочинениЯх2. Ћднако на пер-
     __________
     1  "‚от  каков  город,-  напишет  ”уко  в 1981  году,-  где Я  родилсЯ:
обезглавленные свЯтые,  с книгой  в  руках, следЯт  за тем, чтобы правосудие
было справедливым,  чтобы крепости  были  крепкими [...]. ‚от чему наследует
моЯ мудрость" (цит. по: {i}…riboп,{/i} р.20).
     2 Ќо почти по  всем предметам его обходит один из  его друзей... ‚ 1973
году ”уко опубликует книгу, в которой собраны архивные материалы, касающиесЯ
одного из нашумевших убийств первой половины •IX века: записка самого убийцы
с отчетом об обстоЯтельствах дела, заключениЯ  медицинской и психиатрической
экспертиз; их сопровождают комментарии ”уко, „елеза и  других участников его
семинара в Љоллеж де  ”ранс. €мЯ убийцы, вынесенное ”уко в заголовок  книги:
"џ, Џьер  ђивьер,  зарезавший свою мать, сестру  и брата", курьезным образом
совпадает с именем его более удачливого друга.

     {i}396{/i}
     вом месте длЯ него - историЯ: он  зачитываетсЯ исторической литературой
с раннего  возраста, с  12 лет читает  лекции  по  истории... своим брату  и
сестре.
     ‚споминаЯ в 1983 году об этом времени, ”уко скажет:
     —то менЯ поражает, когда Я пытаюсь припомнить свои впечатлениЯ, так это
то,  что  почти  все  мои  эмоционально  окрашенные  воспоминаниЯ  свЯзаны с
политической  ситуацией.  [...]  “гроза войны  была нашим горизонтом, рамкой
нашего существованиЯ. €менно происходЯщие в мире событиЯ - в гораздо большей
степени, чем  семейнаЯ  жизнь,  _ были  субстанцией  нашей памЯти.  џ говорю
"нашей", так как уверен,  что большинство мальчиков и девочек в  тот  момент
имели сходный опыт. Ќаша частнаЯ жизнь действительно была под угрозой. Њожет
быть,  поэтому-то Я и зачарован историей и  отношением,  которое  существует
между личным опытом и теми событиЯми, во  власть которых мы попадаем. „умаю,
это  и  есть  исходнаЯ  точка  моего  теоретического   желаниЯ"   (цит.  по:
{i}Eribon,{/i} р.27).
     ѓоды  учебы  в  Џариже, в  {i}‚ысшей нормальной  школе{/i} (1946-1951),
вносЯт  существенные  коррективы в это "теоретическое желание": к серьезному
увлечению  историей  добавлЯетсЯ  страсть к философии. ќтим  ”уко  в  первую
очередь обЯзан {i}†ану €пполиту3.{/i} Џринадлежа к поколению {i}‘артра{/i} и
{i}Њерло-Џонти,{/i} €пполит, однако, не был философом в том же смысле, что и
они,  -   в  первую   очередь  он  известен  как  переводчик  и  комментатор
{i}ѓегелЯ.{/i} ‚ 1939 и  1941  годах  выходит  его перевод  {i}”еноменологии
духа{/i}4{i},{/i} а в 47-м €пполит защищает и публикует диссертацию
     ___________
     3  Ћ  чем он  сам  неоднократно говорит.  ‘м., например, заключительные
страницы "ЏорЯдка дискурса" и комментарии к нему.
     4  ”актическЯ -  первый  перевод  ѓегелЯ  во ”ранции,  если нс  считать
вышедшего  в  1928  году  перевода  одного  из  его  ранних сочинений "†изнь
€исуса".

     {i}397{/i}
     "ѓенезис и структура {i}”еноменологии духа{/i}"{i}.{/i} ќто делает  его
-  нарЯду с  {i}†аном ‚алем,  Ђлександром Љожевым{/i}  и  другими - одной из
центральных фигур того  переворота, который на рубеже 30-40  годов полностью
изменЯет место, занимаемое гегелевской мыслью во ”ранции. €з "романтического
философа, давно опровергнутого научным прогрессом", каким он был еще в 30-м,
к   1945   году  ѓегель   становитсЯ   "вершиной   классической   философии"
({i}Eribon{/i} р.‡6).
     ђечь идет буквально о "триумфе  гегельЯнства" во ”ранции в послевоенные
годы.  ’риумфе,  который   во  многом  усиливаетсЯ   растущей  популЯрностью
экзистенциализма. ѓегелЯ читают не  как "создателЯ систем", пишет {i}”рансуа
атле{/i}  в  посвЯщенном ѓегелю  разделе многотомной  коллективной  истории
философии, но как философа, задачей которого было "мыслить жизнь" - ""жизнь"
индивида,  культуры,  человечества" ({i}La Philosophie,{/i}  t.3, pp.63-64).
Џоказательны  в этом смысле темы лекций,  прочитанных в разное  времЯ тем же
€пполитом: "Ћб экзистенциализме у ѓегелЯ", "ѓегель и Љьеркегор в современной
французской  мысли" и  др. ЉомментируЯ первую из них, котораЯ была прочитана
€пполитом в 1945 году, Њерло-Џонти пишет:
     "ѓегель  находитсЯ  у  истоков  всего значительного,  что  произошло на
протЯжении  века,  -  например,  марксизма,  Ќицше,  немецкой феноменологии,
психоанализа;  он   кладет   начало   попытке   разведать  иррациональное  и
интегрировать  его  в расширенный  разум,  который  остаетсЯ  задачей  века"
({i}Merleau-Ponty,{/i} p. 109).
     ”илософиЯ  ѓегелЯ  понимаетсЯ  здесь "в обратной  перспективе" -  через
призму  того,  какие  возможности  она, прЯмо  или  косвенно, открывала  длЯ
переструктурированиЯ пространства философствованиЯ и длЯ индуцированиЯ новых
очагов   напрЯжениЯ  в   нем:   марксизм   и  психоанализ,  чуть  раньше   -
экзистенциализм  и  чуть позже  -  Ќицше,- именно в это времЯ,  по  существу
одновременно с ѓегелем, входЯт во французскую философию и осва-

     {i}398{/i}
     иваютсЯ  ею.  †ан  €пполит  стоит  в эпицентре  всех  этих паматических
событий  и  сопутствующих   им  дискуссий.  Fro   влиЯние  на  современников
усиливаетсЯ тем,  что он - только  переводчик  и  комментатор ѓегелЯ,  но  и
прекрасный лектор. ‘реди его слушателей - в лицее ѓенриха IV - оказываетсЯ и
”уко,  когда в 1945  году  он  готовитсЯ здесь  к  поступлению  в  {i}‚ысшую
нормальную школу.{/i} Џоистине  редкий оратор, вдохновенный и вдохновлЯющий,
с ослепительной, патетической и несколько эзотеричной риторикой, €пполит был
больше,  чем  преподаватель. Ћн  был, по свидетельству слушателей, тем,  кто
"пробуждает"5.   ‚   тот  год   он  комментировал   длЯ   своих   слушателей
{i}”еноменологию  духа.{/i} ђечь, стало  быть,  шла о  {i}философии  истории
-{/i}  истории всеобъемлющей и  имеющей  смысл, истории, свершающейсЯ  через
становление  разума. €  все  это  -  когда  само  времЯ,  казалось,  ставило
"метафизические  вопросы" и  взывало  к  "философскому  осмыслению". ‘ловом,
судьба ”уко решена: философиЯ становитсЯ тем путем, который он выбирает.


     "{i}Џо ту сторону{/i}"
     Љто-то  сказал,  что если в ѓермании каждый жизненный вопрос становитсЯ
вопросом  метафизическим,  то во  ”ранции, напротив,  каждый  метафизический
вопрос становитсЯ вопросом жизни. "—асто замечают, что  во ”ранции философиЯ
и   интеллектуальные   вопросы   всегда   сильно   обработаны   политической
настоЯтельностью. €, безусловно, это  особенно справедливо в  отношении  тех
лет, что последовали за Ћсвобождением", - пишет
     ___________
     5  ‚ 1968 году в статье,  посвЯщенной памЯти {i}†ана €пполита,{/i} ”уко
скажет: "...в этом голосе, без конца себЯ самого подхватывавшем, как если бы
он размышлЯл внутри своего собственного движениЯ, мы  воспринимали не только
голос преподавателЯ: мы слышали что-то от голоса ѓегелЯ  и еще,  быть может,
от голоса  самой  философии.  Ќе думаю, чтобы  можно было забыть силу  этого
присутствиЯ или  близость, которую он терпеливо призывал" ("Jean Hippolite",
p. 131).

     {i}399{/i}
     биограф ”уко {i}„идье ќрибон{/i} ({i}Eribon,{/i}  p. 51).  ‚ысшаЯ школа
не была в этом  исключением. ‡десь сталкивались и "переплавлЯлись"  поиски и
устремлениЯ  разных поколений,  усиливаЯ  и  доводЯ до  крайности  все,  что
происходило  в  университетских  и  шире  -  в  интеллектуальных  кругах.  ‚
послевоенные  годы,  особенно  же   с  началом  "холодной  войны",  возникла
тенденциЯ  к  резкой  политизации  и  "полевению".  Љаждый  чувствовал  себЯ
обЯзанным "выбрать свой лагерь", и  зачастую таковым  оказывались  марксизм,
коммунизм  и  коммунистическаЯ  партиЯ.  ‘ 1947  года  ”ранцузскаЯ компартиЯ
прЯмо-таки  "прописываетсЯ"  по  адресу  {i}колы,{/i}  на  улице  “льм.  Џо
приблизительным подсчетам  чуть ли не каждый пЯтый здесь  был  коммунистом6;
шла буквально  волна  обращений.  —тобы  лучше  понЯть  это,  нужно было бы,
конечно,  принЯть  во  внимание - помимо традиционной "левизны"  французских
интеллектуалов - и  ту роль, которую компартиЯ  сыграла в ‘опротивлении: как
роль реальную, так и политический капитал, который на  этом был впоследствии
заработан.  Ќемаловажно  и  то,  что  длЯ многих французских  интеллектуалов
(впрочем,  не только французских) ‘оветский ‘оюз выступал  тогда своего рода
символом  надежды и обещанием иного, лучшего  мира7.  ќто  желание видеть  в
‘оветской ђоссии "реа-
     ____________
     6 ‚ этот  момент 25  процентов  французских  избирателей голосовали  за
коммунистов ({i}Eribon,{/i} р.51).
     7  Ћ чем в последнее  времЯ поЯвлЯютсЯ все новые свидетельства.  ’ак, о
царившем  в  то  времЯ  в  {i}‚ысшей  шкале{/i}  климате  "интеллектуального
террора" со стороны  коммунистов  пишет  тот  же  {i}„и‡ье  ќрибон,{/i} а из
рассказа {i}†ака „еррида о{/i} поездке  в Њоскву в 1990 году, построенного в
форме  сопоставительного  анализа  трех других аналогичных  рассказов, можно
узнать об  агрессивности "сталинистских и  неосталинистских" настроений того
времени  в  ближайшем окружении  „еррида, в  частности -  в {i}‚ысшей шкале,
о{/i} том, что, никогда не будучи "ни марксистом, ни коммунистом", он все же
в  50-60  годы  разделЯл  "в духе  надежды  и  ностальгии  [...]  что-то  от
безудержной  страсти"  и "любовной  привЯзанности к советской ђеволюции"; и,
наконец, о том,  что от "этого революционного пафоса", "этого аффекта и этой
привЯзанности"  „еррида  и сегоднЯ  не  хочет  полностью  отрекатьсЯ ({i}†ак
„еррида в Њоскве,{/i} сс.35-36).

     {i}400{/i}
     лизацию  трансцендентного"  было  таким  сильным,  что  предупреждениЯ,
говорЯщие  об обратном,  - скажем,  †{i}ака  ‹е  ѓоффа,{/i}  который  провел
некоторое времЯ в —ехословакии, - не были, конечно, услышаны.
     ”уко  вступил  в  компартию  в  1950  году,  следуЯ  в  этом  за  своим
преподавателем и другом {i}‹уи Ђльтюссером.{/i} ‚ беседе с ’ромбадори в 1978
году,  ”уко  представлЯет  дело  таким  образом:  "„лЯ  менЯ  политика  была
определенным  способом производить опыт в  духе Ќицше или  ЃатаЯ. „лЯ  того,
кому после войны было двадцать  лет,  то есть, длЯ того  кто не был захвачен
миром событий и моралью,  присущей такой  ситуации  как война,  - чем же длЯ
него  могла быть политика, когда  речь шла о выборе между Ђмерикой ’румэна и
‘оветским ‘оюзом ‘талина? €ли между старым  французским Ћтделением  рабочего
интернационала и христианскими демократами? ‚месте с тем длЯ  многих из нас,
длЯ менЯ  -  во  всЯком  случае,  было  абсолютно  очевидно,  что  положение
буржуазного    интеллектуала,    должного    функционировать   в    качестве
преподавателЯ,  журналиста  или писателЯ  внутри  этого мирка, -  это  нечто
отвратительное  и  ужасное.  Ћпыт войны  [...]  с  очевидностью показал  нам
срочную, неотложную  необходимость  чего-то другого,  нежели  то общество, в
котором жили, общество, которое допустило  нацизм, которое легло перед  ним,
проституировало   себЯ  с   ним  [...].  „а  и  то,  что  последовало  после
ЋсвобождениЯ  [...],- из-за всего  этого в наших душах крепко засело желание
чего-то совершенно другого:  не просто - другого  мира, или общества другого
типа,  но  желание  быть  другими  нам самим  -  быть  совершенно другими, в
совершенно другом мире,  в  соответствии с совершенно  другими  отношениЯми.
[...]  Њы хорошо понимали, что от того мира, в  тотальном неприЯтии которого
мы  жили,  гегелевскаЯ  философиЯ увести  нас не могла; что если  мы  желали
чего-то совершенно  другого, то должны были искать и другие пути; но от этих
других путей - мы требовали от них, чтобы они

     {i}401{/i}
     вели нас - куда? -  как раз  к тому, что и  было, как мы  полагали,  во
всЯком случае - Я,  совершенно другим: к коммунизму" ({i}Dits